автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.22
диссертация на тему: Язык памятника "Улигер-ун далай"

Введение диссертации2001 год, автореферат по филологии, Балсунаев, Цокто Олегович

Среди многочисленных переводных сочинений религиозного характера значительное место в истории монгольской литературы занимает памятник «Улигер-ун далай» (доел. «Море притч»). "Улигер-ун далай" является переводом содержащегося в буддийском каноне Ганджур известного тибетского сборника «тТаш-Ыип» (доел. «Мудрый и глупый»). Полное его название на старомонгольском языке - «Элдэб улигэр-ун далай хэмэгдэху судур орошиба» [Ганджур», т.28, раздел «До»].

Данное сочинение представляет собой сборник джатак и авадан, состоящий из 12 глав, которые заключают в себе 52 рассказа. Джатаки и аваданы - предания о прошлых перерождениях Будды Шакьямуни и повествования, связанные с его именем, образуют специфический жанр литературы буддизма. Рассказы, основанные на фольклорной традиции, с живой и увлекательной формой изложения, доступно и понятно для всенародного восприятия объясняют суть учения буддизма. «Буддизм всегда и всюду любил сказочные рассказы, любил, придавая им особое значение, пользоваться ими для своих целей, для распространения своего учения» [Владимирцов, 1925, с. 412]. Данное произведение было чрезвычайно широко распространено и пользовалось особой популярностью среди монголоязычных племен [Позднеев, 1908, с.122, 152; Владимирцов, 1920, с. 102; Лауфер, 1927, с.58].

Первый раздел содержит в себе пять рассказов:

1. Первый рассказ не имеет заголовка, но в конце можно прочитать следующее: ЕШеЬ ]йуП й^ег ujegйlйgsen 1еп§ип ]иуП ЬоЫ 'Первый рассказ излагающий другие рассказы' (12а);

2. Yeke amitan neretü qan köbegün anu ölügcin bars-tur bey eben öggügsen jüyil eyin uqaydaqui* 'Рассказ о том, как царевич по имени Ехэ Амитан пожертвовал своё тело тигрице' (12а);

3. Bidun yabuyci anu saysabad sakiysan-u yuduyar jüyil anu eyin buyu 'Третий рассказ о соблюдении странниками монашеских обетов' (16а);

4. Beyeben qudalduyad takiysan-u jüyil anu eyin uqaydaqui 'Рассказ о продаже своего тела ради совершения жертвоприношения' (18Ь);

5. Dalai-daki tngri asayuysan-u jüyil anu eyin uqaydaqui 'Рассказ о вопросах морского божества' (20а).

Второй раздел содержит в себе восемь рассказов:

6. Tngri-yin köbegün ganggadar neretü-yin jüyil anu eyin uqaydaqui 'Рассказ о сыне божества по имени Гангадар' (22а);

7. Susadi neretü qan köbegün-ü jüyil anu eyin uqaydaqui 'Рассказ о ханском сыне по имени Сусади' (25Ь);

8. Gegen-e ilayuyci qayan-u vcir neretü ökin-ü jüyil eyin uqaydaqui 'Рассказ о дочери хана Гэгэнэ Илагугчи по имени Очир' (29Ь);

9. Altan erdeni-tü-yin jüyil anu eyin uqaydaqui 'Рассказ о мальчике по имени Алтан Эрдэниту' (33а);

10. Tngri-yin ceceg-ün jüyil anu eyin uqaydaqui 'Рассказ о мальчике по имени Тэнгрин Чечег' (34b);

11. Tngri-yin erdeni-yin jüyil anu eyin uqaydaqui 'Рассказ о мальчике по имени Тэнгрин Эрдэни' (36а);

12. Külicegci-yin jüyil anu eyin uqaydaqui 'Рассказ о Куличегчи' (37а);

13. Asarayci kücütü qayan-u öglige oggügsen-ü jüyil-i uqaydaqui 'Рассказ о деянии хана Асарагчи Кучуту' (39Ь);

Третий раздел содержит всего один рассказ:

14. Jiryuyan tirdinar baysi-nar-ün jüyil anu eyin uqaydaqui 'Рассказ о шести брахманских учителях' (40b); Словосочетание 'еут 1^аус1ас]ш\ содержащееся в названии многих рассказов и обозначающий 'гак надо понимать', для благозвучия и русском переводе опускается.

Четвёртый раздел состоит из двух рассказов:

15. Künda görügesün bey-e-ben öggügsen-ü jüyil 'Рассказ о том, как зверь Кюнда пожертвовал своё тело' (60а);

16. Toyin boluysan-u erdem-i maytaysan-u jüyil eyin uqaydaqui 'Рассказ о восхвалении достоинств монашеского состояния' (63а);

Пятый раздел содержит шесть рассказов:

17. Toyin boluysan saysabad sakiysan-u jüyil anu eyin uqaydaqui 'Рассказ о соблюдении моральной дисциплины монахом-послушником' (74b);

18. Erketen ügei ger-ün ejen-ü jüyil anu eyin uqaydaqui 'Рассказ о домохозяине не имевшем органов чувств' (80Ь);

19. Yuyilinci em-e-yin bös öggügsen-ü jüyil anu eyin uqaydaqui 'Рассказ о бедной женщине, преподнёсшей в дар материю' (84Ь);

20. Katayan-a qutuy-tu-dur jarudasun em-e ügegü-yügen qudalduysan-u jüyil anu eyin buyu 'Рассказ о том, как нищая служанка продала свою бедность' (87Ь);

21. Altan tngri-yin jüyil eyin buyu 'Рассказ о юноше по имени Алтан Тэнгри' (89а);

22. Qoyar ijayur-tu-yin jüyil anu eyin uqaydaqui 'Рассказ о сыне двух семей' (91b);

Шестой раздел состоит из двух рассказов:

23. Saran gerel neretü qayan terigün-iyen oggügsen jüyil eyin buyu 'Рассказ о том, как хан Саран Гэрэл принёс в дар свою голову' (93Ь);

24. Tusimel-ün doluyan köbegün-ü jüyil eyin buyu 'Рассказ о семи сыновьях сановника' (103а);

Седьмой раздел состоит из шести рассказов:

25. Maq-a kabina-yin jüyil anu eyin uqaydaqui 'Рассказ о хане по имени Маха Кабина' (111b);

26. Udpala neretü simayca-yin jüyil eyin buyu 'Рассказ о монахине по имени Удпала' (115b); V

27. Sotola karni-yin jüyil eyin buyu 'Рассказ о хане по имени Шотола Карни' (11%);

28. Asoka qayan-u jüyil anu eyin buyu 'Рассказ о хане Ашоке' (121a);

29. Altan qumay-u jüyil anu eyin buyu 'Рассказ о кувшине с золотом'

122b);

30. Jiryayuluyci biraman-u em-e-yin jüyil anu eyin buyu 'Рассказ o брахманке по имени Джиргагулугчи' (125а);

Восьмой раздел содержит в себе два рассказа:

31. Yeke ogligetü dalai-dur oruysan-u jüyil boged naymaduyar bólüg 'Рассказ об Еке Оглигету ходившем за море' (127а);

32. Tolin cirai-tu qayan-u jüyil eyin uqaydaqui 'Рассказ о хане по имени Толин Чирай' (142а);

Девятый раздел содержит в себе три рассказа:

33. Sayin iregci ba mayu iregci-yin jüyil boluyad: yisüdüger bólüg bolai 'Рассказ о Сайн Ирэгчи и Магу Ирэгчи' (145а);

34. Buyan-tu qan kobegün-ü jüyil eyin buyu 'Рассказ о ханском сыне по имени Буянту' (146b);

35. Indugci ger-ün ejen-ü jüyil eyin buyu 'Рассказ о домохозяине по имени Индугчи' (159а);

Десятая глава состоит иэ двух рассказов:

36. Nidün enggegsen-ü qan kobegün-ü jüyil eyin buyu arbaduyar bolüg 'Рассказ о ханском сыне Нидун Энгэгсэн' (162b);

37. Nenggülemli qoruyan erigetü-yin jüyil eyin buyu 'Рассказ o Нэнгулемли по прозвищу «Опоясанный пальцами»' (170а);

Одиннадцатый раздел содержит в себе шесть рассказов:

38. Bayasqulang situyci em-e-yin jüyil buyu 'Рассказ о женщине по имени Баясхулан Шитугчи' (186а);

39. Ва&саг-ип]иуП еут Ьиуи 'Рассказ о Башичаре' (190Ь);

40. 11ес1епсЦ пегеШ ger-йn е]еп-и ]иуП еут Ьиуи 'Рассказ о домохозяине по имени Иле денди' (192Ь); V

41. 8уаг пегеШ Ыгатап-и ]йуП еут Ьиуи 'Рассказ о брахмане по имени Шиджар ' (197Ь);

42. Ба§Па пегеШ ger-йn е]еп-й ]йуП еут Ьиуи 'Рассказ о домохозяине по имени Дашила' (200Ь);

43. 1ауап tedgugci-yin ]иуП еут uqaydaqui 'Рассказ о юноше по имени Джаган Тэдгугчи' (204а);

Двенадцатый раздел содержит в себе восемь рассказов:

44. Вкатап-и пйк^езйп Ьапузап-и ]йуП агЬап уиёиуаг b6lйg 'Рассказ о брахмане, подарившем материю на заплату' (207а);

45. Вигцап angq-a ипс!а аБагацш зеёк11 egйskegsen-й ]йуП апи еут uqaydaqui 'Рассказ о том, как Будда впервые породил в себе милосердие' (208Ь);

46. Огш-аса tбrйgsen qayan-u ]иуП еут uqaydaqui 'Рассказ о хане по имени Орой-ача Туругсэн' (209а);

47. 8йшап-а бкт агЬап kбbegйn-й ]йуП еут Ьиуи 'Рассказ о десяти сыновьях Суманы' (214а);

48. иЬа gubta-yin ]иуП еут Ьиуи 'Рассказ об Убагупте' (217а);

49. ТаЬип ¡ауип anggir Ьо1ип Шг^^епч еут Ьиуи 'Рассказ о пятистах турканах, возродившихся на небесах' (222а);

50. ВаШ sedkil-tu агз1ап-и ]йуП еут Ьиуи 'Рассказ о льве по имени Бату Сэдкилту' (223Ь);

51. Qoruqai-yin ^кауапч ujegйlйgsen-й ]иуП еут Ьиуи 'Рассказ о черве'

226а);

52. Ути1а пегеШ ауау qa takimlig )иу11 еут uqaydaqui 'Рассказ о послушнике по имени Винута' (228а);

Важно отметить, что деление сочинения на разделы не зависит от внутреннего содержания рассказов. В произведении разделы не имеют последовательного по смыслу развития событий, каждое повествование имеет своё начало и конец в пределах одного рассказа. Рассказы, в свою очередь, почти все имеют рамочную композицию, т.е. рассказ в рассказе. Каждое повествование начинается стереотипно. «Практически все языки за время своего существования также выработали свои способы введения в повествование главных действующих лиц. Большинство языков располагает целым набором подобных приёмов» [Келлоу, 1997, с. 29]. В тексте «Улигер-ун далай» рассказы начинаются традиционными формулами: eyin minu sonusuysan nigen cay-tur: ilaju tegüs nógcigsen burqan anu siravasun balyasun-daki ilayuyci qan kobegün-ü ceceglig-deki itegel ügei idegen óglige-tü-yin bayasqulang-tu küriyen-dur sayun abai: 'Так однажды мною было услышано, Всесовершеннейший пребывал в городе Ширавасун, в саду ханского сына Илагугчи, в обители радости, предоставленной Анантавитати'; eyin minu sonusuysan nigen cay-tur: ilaju tegüs nógcigsen burqan anu qayan-u balyasun-daki kalandaka sibayun orusiysan gerel-tü modun-u oi-dur sayun abai: 'Так однажды мною было услышано, Всесовершеннейший пребывал в городе Раджагриха (Хагану балгасун), в лучезарной роще, где обитала птица Каландака'; eyin minu sonusuysan nigen cay-tur: ilaju tegüs nógcigsen burqan anu qayan-u balyasun-daki gederigüd ayulan sayun abai: 'Так однажды мною было услышано, Всесовершеннейший пребывал в городе Раджагриха (Хагану балгасун), на Коршуньей скале'.

Далее происходят события, причина явлений которых интересует окружающих Будду его последователей и самих участников этих самых событий. Будда Шакьямуни начинает своё повествование о происходивших в глубоком прошлом событиях, напрямую связанных с событиями и явлениями, описываемыми в начале рассказа. Всесовершеннейший объясняет причинно-следственные связи и в конце повествования выясняется, что участники настоящих событий, и нередко сам Будда Шакьямуни, являются героями рассказанной им истории, только в прежних перерождениях. В завершение сами участники событий, глубоко проникнувшись Учением Будды Шакьямуни, обретают благо монашеского состояния, например: tede böküdeger ber ebüdüg/-iyen küsür-e sügüdcu: ilaju tegüs nögcigsen burqan-a/ eyin kernen öcibesü: burqan a cinü sasin-dur biden-i/ toyin bolyan soyurq-a kernen öcibesü: burqan jarliy/ bolur-un: ai ubasi sayin sayin kernen sayisiyad saca:/ saqal üsün inu öbesüben unaju: nom-tu debel/ emüsügsen ayay qa takimlig bolbai: 'Затем они преклонили свои колени и попросили Всесовершеннейшего:

- Учитель! Соблаговоли нам быть в твоей вере тойнами.

Учитель одобрил словами:

- Хорошо, хорошо!

Тут же волосы их на головах и лицах сами собой отпали, и стали они монахами, одетыми в одеяния Учения' (22а).

Сами повествования заканчиваются стандартным выражением: tedeger qamuy nöküd/ ber: ilaju tegüs nögcigsen burqan-u jarliy-i/ sayisiyan bisirejü bayasbai: 'И возрадовались тут все спутники, проникаясь благоговением и одобряя слова Всесовершеннейшего'.

В зависимости от участия Всесовершеннейшего в описываемых событиях повествования разделены на джатаки и аваданы.

Например, в девятом рассказе повествуется о рождении младенца необычайной наружности, которого назвали Алтан Эрдэниту. Младенец родился со сжатыми в кулачках золотыми монетами. Разожмет мальчик кулачки, затем снова сожмет, а в них снова по золотой монете.

Вследствие этого, вся его семья проживает в счастье и благоденствии. Возмужав, этот юноша, отличавшийся умом и усердием, пожелал стать монахом. Всесовершеннейший Будда Шакьямуни производит его в тойны, а затем и в архаты. На вопросы окружающих Будда Шакьямуни рассказывает о прошлой жизни этого человека: будучи чрезвычайно бедным человеком, он от чистого сердца пожертвовал две медные монеты Будде и его монашеской общине, вырученные от продажи хвороста. За столь искреннюю веру он на протяжении девяносто одной калпы рождается с золотыми монетами в руках.

В сороковом рассказе повествуется об одном бедном брамине, который совершенно не по своей воле, в силу случайного стечения обстоятельств становится виновником потери одним хозяином своего вола, смерти кобылы у другого человека, гибели мужа и ребенка двух женщин. Царь, которым, как выясняется из слов Будды в конце рассказа, был он сам в одном из своих перерождений, решил дела таким образом, что все истцы отказываются от своих претензий к брамину и он освобождается от наказания. Более того, царь указывает ему место, где зарыто золото и он становится зажиточным человеком. Свой такой поступок Будда объясняет тем, что в следующем перерождении по его совету он вступит на правильный путь и быстро станет архатом.

В девятнадцатом рассказе повествуется о рождении прекрасной девочки, которая появилась на свет окутанная белой материей. Гадальщик, которого позвали удивлённые родители, назвал девочку Чагагчин. Когда девочка выросла она решила вступить в монашество. Приняв обеты, она вскоре достигла достоинства архата.

На удивлённые вопросы своего близкого ученика Ананды Будда Шакьямуни рассказывает о том, что в прошлом перерождении эта девушка была очень бедной женщиной. Такой бедной, что кроме одной материи, которой они прикрывались с мужем, ничего не было, но она испытывала чувство великой любви к Учению. Однажды она преподнесла в дар Всесовершеннейшему свою единственную материю. За столь чистосердечный дар она в течение девяносто одной калпы рождалась одетой в материю, не зная бедности и страданий.

Бедная старушка сокрушалась по поводу того, что ей нечего преподнести в дар Будде. Однажды, найдя медный грошик, она купила масла для лампады. Зайдя в буддийскую кумирню, она помолилась, зажгла молитвенную лампаду и затем удалилась. Лампада же эта горела до самого рассвета. Модголвани, собиравший жертвоприношения в храме, не смог ее потушить. Будда Шакьямуни вещал: «Воды четырех морей недостаточно, чтобы потушить эту лампу - с такой верой она была преподнесена». Затем Будда произвел эту женщину в тойны, обещая со временем удостоить ее звания Будды (тридцать восьмой рассказ).

Идейным содержанием таких легендарных повествований выступают парамиты мудрости, щедрости, нравственного поведения, терпения к обидам и т.д. Главной целью этих рассказов было наставление людей в милосердии, щедрости и других прекрасных качествах на примерах деяний Будды Шакьямуни в его многочисленных прошлых перерождениях. Так, герои некоторых рассказов с радостью отдают все, чем они владеют, вплоть до собственной жизни. Так, во втором рассказе повествуется о том, как однажды хан, его трое сыновей, жены хана и чиновники пошли в лес и увидели, как тигрица, родив детенышей, до того ослабла, что не могла уже сама достать пищи и воды, и поэтому готова была съесть своё потомство. Младший из царевичей настолько проникся жалостью к этой тигрице, что отстал от остальных и, вскрыв свои вены, дал напиться крови этой тигрице, а потом и съесть его самого. За этот подвиг тот ханский сын возродился на небе и обрел блаженство.

Джатаки и аваданы стали основным средством распространения буддизма не только в монгольском мире, но и везде куда проникали буддийские монахи-проповедники, являясь в «самых различных языковых оболочках: персидско-пехлевийской, арабской, еврейской, эфиопской, армянской, греческой, почти на всех западно-европейских и славянских языках» [Конрад, 1978, с. 59].

В отличие от других монгольских памятников «буддийского периода» "Улигер-ун далай" имеет большое количество версий, и даже переиздавался. В XVII-XVIII вв. монгольская культура после долгого периода упадка развивалась в основном под покровительством маньчжурских владык. Маньчжурские императоры прекрасно понимали значение религии в деле покорения беспокойных монгольских кочевников, и всячески способствовали распространению буддизма. В Пекине были построены новые и оживились старые монгольские монастыри. Памятник «Улигер-ун далай» дважды переиздавался: в 1715 году во времена правления императора Кань-си (16621723) и в 1778 году в период правления императора Юньчженя (1723-1736) [Позднеев, 1908, с. 152]. Кроме пекинских печатных дворов существовали и другие монастырские печатни, одна действовала на чахарской земле [Кара, 1972, с. 35]. Существует калмыцкая версия, перевод которого приписывается Дзая-пандите [Лауфер, 1927, с.59]. В большом количестве данный памятник издавался в печатнях наиболее крупных бурятских дацанов: Цугольском, Эгитуйском, Анинском и Ацагатском [Ламаизм в Бурятии XVIII - начала XX вв., 1983, с. 79].

Европейской науке данное произведение стало известно благодаря исследованиям таких российских востоковедов, как Я. Шмидт, О.Ковалевский и А.Попов. В 1843 г. в Санкт-Петербурге Я.Шмидт перевел и издал на немецком языке тибетский «mJans-blun» под названием "Der Weise und der Thor". В предисловии к этому изданию он обсуждает также отношения тибетской и монгольской версий. В то время как в главном содержании они одинаковы, рассказ в монгольском тексте ведется зачастую в более широких рамках и перефразирован, снабжен подчас небольшими добавлениями, которых нет в тибетском. Однако и в тибетском варианте иногда попадаются небольшие отрывки, которых монгольский текст не содержит. Следует отметить, что монгольский «Улигер-ун далай» состоит из 52 рассказов, а тибетский из 51. Принимая во внимание эти варианты, Я.Шмидт пришел к выводу, что монгольская версия переведена с другого тибетского издания, а не с имеющегося в Санкт-Петербурге текста Ганджура.

Другой русский ученый О.Ковалевский, изучая буддийскую космологию, также коснулся данного памятника. В числе книг, приобретенных им для Казанского университета, был и «Улигер-ун далай». Краткое содержание сочинения на русском языке опубликовано им в Ученых Записках Казанского университета за 1834 г. Переводы - эссе вводятся письмом О. Ковалевского Господину Попечителю Казанского Учебного округа, где он подчеркивает, что подробное изучение данного произведения "может служить начальным руководством для исследователей основания веры, столь далеко распространившейся между Азийскими народами" [Уч. Зап. Каз. Ун., 1834 г., с. 137].

Нами исследована пекинская версия «Улигер-ун далай», находящаяся в частной коллекции Заслуженного учителя РСФСР Бальжинимаевой Ц.Б., с. Нижняя Иволга, Республика Бурятия. Ксилограф состоит из 230 листов размером 57,5x21,8 см, бумага китайская жёлтая, отпечатана черной тушью. Ксилограф представляет собой книгу большого формата с деревянными дощечками с обеих сторон. На титульном листе - заглавие книги в четыре строки на старомонгольской письменности "и^ег-йп с1а1аьут эиёиг опшЬа". На обратной стороне титульного листа красной тушью написана молитва и изображены буддийские божества. Буддийские божества также изображены на последнем листе красной тушью. Текст напечатан на обеих сторонах листа, на каждой странице по 31 строке. Первая страница обрамлена красивой рамкой, отпечатанной красной тушью, на последующих уже простые - черного цвета. Пагинация проводится как на старомонгольской письменности, так и китайскими иероглифами. Колофон сочинения сообщает о переписчике: «.работа была осуществлена 77-летним старцем Билигту, и завершена на 53-м году правления эпохи Энхэ-Амугулан, в год синей лошади, 8 числа среднего месяца осени», конкретная дата 8 октября 1714г.

Основной целью настоящей работы является исследование лексико-грамматических и синтаксических особенностей языка религиозного памятника культуры монголоязычных народов - «Улигер-ун далай».

Как уже отмечалось выше, изучение русскими учеными-монголоведами данного сочинения ограничивалось небольшими публикациями. В современной науке памятник упоминался лишь в литературоведных работах: Михайлов Г.И., Соктоев А.Б., а также рассматривался монгольским учёным Бурнээ Д. с точки зрения соотношения тибетского подлинника и его переводов.

В соответствии с общей целью в работе ставятся следующие задачи:

- рассмотреть лексический состав памятника;

- рассмотреть морфологические особенности языка памятника;

- исследовать синтаксическую организацию языка памятника.

В процессе исследования был использован комплекс различных методов: описательно-аналитический, метод сплошной выборки, структурно-семантический, а также сопоставительный методы.

Актуальность данного исследования обусловливается необходимостью изучения средневекового литературного памятника «Улигер-ун далай», оказавшего, несомненно, огромное влияние как на мировоззрение, так и на развитие и формирование современного бурятского языка и литературы. Впервые предпринята попытка подробного лингвистического исследования, в результате которого рассмотрены специфические особенности лексики, морфологии и синтаксиса данного памятника.

Практическая значимость работы заключается в том, что на сегодняшний день отечественная наука располагает значительной коллекцией рукописей и ксилографов на тибетском и старописьменном

14 монгольском языках, исследование которых должно выявить их научную ценность и способствовать расширению наших знаний о духовной культуре монгольских народов в прошлом. В свете данной проблемы, публикация наиболее ценных памятников будет иметь большое научное значение. Результаты исследования могут быть использованы при разработке спецкурсов по исторической морфологии и лексикологии, при написании истории монгольского и бурятского литературных языков, при подготовке учебных пособий по старописьменному языку и истории книги Монголии и Бурятии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Язык памятника "Улигер-ун далай""

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Основной целью исследования являлось выявление лексико-грамматических, синтаксических особенностей средневекового монгольского литературного памятника ХУШв. - «Улигер-ун далай» (ЕИеЬ йН§ег-ип ёаЫ кете§ёекй sudur ога§1Ьа), которое пользовалось большой популярностью среди бурятского населения, став основой формирования нравственной культуры степных номадов. В нем в художественной форме раскрываются этические воззрения буддизма, направленные на воспитание в мирянах высоких нравственных качеств. Рассказы, основанные на фольклорной традиции, с живой и увлекательной формой изложения, доступно и понятно для всенародного восприятия объясняют суть учения буддизма. Поэтому оно стало одной из главных книг, которые формировали мировосприятие и миропонимание степного номада дореволюционного времени в Бурятии.

В ходе проведённого исследования обнаружены некоторые своеобразия в области графики.

Так, наблюдается практически полное отсутствие диакритических знаков перед согласным п независимо от позиции в слове. Исключение составляют лишь несколько слов, в написании которых используется

Также следует отметить необычное обозначение согласного п в конечной позиции в слове, которое находится в конце строки. Частотность таких нарушений достаточно чётко регламентированного написания ипаузап

Бапауап 'мысль' (6а). довольно высока, например: много' (7Ь) и т.д.

Яауап 'хан' (7Ь)

Ыгашап 'брахман' и ч о1ап

Текст сочинения «Улигер-ун далай» обнаруживает особенности обозначения согласных 8 и Согласный звук в в конечной позиции обозначается лишь зубчиком с небольшим хвостиком, например:

Т^С Ьоуёаэ-ип пот 'учение, сочинения святых' (4Ь), ^^ у у 1]1пя 'тттлпи' (7яУ I I тпмр.я 'ножи' Г7ЬУ X ulus 'люди' (7а), 1 ( ¥ /гт/ meses 'ножи' (7b).

Что касается согласного звука s, то при его обозначении отсутствуют диакритические знаки, например: у ОЧ"7 sabi 'ученик, послушник' (59Ь), /гТЧМ'Т! sasin 'вера, религия' (ЗЬ).

В тексте сочинения «Улигер-ун далай» не проводится различие в обозначении заднеязычных согласных у и q, тогда как по правилам классического монгольского языка они имеют графическое разграничение, например: ЧЧТТТП Чауап 'хан' (4Ь) И ¡7) 1 (у чауа1у-а ворота'(4Ь), •Су ! /гд1 яаёауазип 'гвоздь' (5а).

Следует отметить, что непоследовательный характер обозначения заднеязычных согласных у и ц отмечается и в бурятских исторических сочинениях Х1Х-ХХ вв. В данном случае можно предположить о том, что особенности обозначения звуков в монгольских сочинениях имели определённое влияние на графику бурятских исторических хроник, о чём упоминает Ц.Б.Цыдендамбаев [1972, с.ЗОЗ].

Основу рассматриваемого нами текстового материала составляют преимущественно нейтральные слова и выражения. Характеризуя в общих чертах нейтральную (общеупотребительную) лексику, следует отметить, что в тексте сочинения встречаются слова, которые унаследованы из общемонгольского фонда. Соответственно, этот слой нейтральной лексики обеспечивает общедоступность в понимании и бурятской аудитории. Весь терминологический массив общеупотребительных слов, существующий в монгольских языках в течение долгого времени, представляет собой общеизвестные понятия: названия частей тела, неживой природы, времен года и частей суток, оружия, средств передвижения, животных, а также термины, обозначающие род деятельности человека, относящиеся к материальной культуре. Кроме того, анализ лексики показал, что единицы нейтральной лексики употребляется не только в прямом номинативном значении, но и в метафорических и сравнительных конструкциях.

Таким образом, обзор основного лексического фонда исследуемого памятника позволяет прийти к выводу, что он относится к общемонгольской лексике, большая часть которой отражена в современном литературном бурятском языке.

Памятник «Улигер-ун далай» является прежде всего религиозным сочинением, и в тексте произведения используются определённые выразительные средства и лексика, характерные для жанра данного произведения. Язык буддийских сочинений составляет целостную систему, в рамках которой употребляются «свои» слова и выражения и многие слова обретают дополнительные смысловые приращения. Анализ лексического состава памятника свидетельствует о том, что текст изобилует буддийскими религиозными терминами, что объясняется характером произведения.

Следует подчеркнуть, что с точки зрения семантики состав буддийской терминологии, представленный в языке сочинения, разработан достаточно подробно, что свидетельствует о высокой письменной культуре монголоязычных народов. Текст памятника содержит богатый религиозный лексический материал, где широко и детализировано представлены следующие пласты: а) лексика, отражающая отвлечённые буддийские понятия (28 единиц); б) лексика, относящаяся к духовенству, которая в свою очередь разделена на подгруппы (18 единиц):

1) лексика, обозначающая духовные степени и достоинства;

2) названия санов представителей духовенства, например:

3) названия, относящиеся к одеянию и атрибутам духовенства, культовым предметам и постройкам; в) антропонимы: имена противников и учеников Будды Шакьямуни, имена тех, кто сыграл важную роль в деле распространения буддизма (17 единиц); г) топонимы - названия местностей, встречющиеся в тексте памятника (10 единиц); д) лексика, дающая представление о мироздании с точки зрения буддийской космологии (26 единиц), например:

1) лексика, представляющая систему миров согласно буддийской космологии;

2) названия демонов и имена божеств буддийского пантеона, населяющие эти миры;

В целом, обзор рассмотренной лексики даёт нам основание утверждать о том, что терминологический пласт буддийской лексики, содержащийся в памятнике «Улигер-ун далай», отражает все аспекты духовной культуры монголоязычных народов.

Обзор морфологических форм имён и глаголов свидетельствует о том, что в языке памятника «Улигер-ун далай» продолжала действовать классическая старописьменная традиция обозначения средств словоизменения. Тем не менее в грамматической структуре языка «Улигер-ун далай» отмечен ряд особенностей.

Так, при присоединении суффикса множественного числа -5 к дифтонгу, его конечный неслоговой элемент дифтонга не только не отбрасывается, а присоединяет дополнительный гласный звук: тоуа1 'змея' -тоуау18 (138а). Также следует отметить, что в случае присоединения суффикса -б к дифтонгу, имеющему конечный слоговой элемент, этот элемент откидывается: Нгщи-а 'лотос' - Нпцш.

Наблюдается согласование в числе определяемого при наличии количественного определения, отсутствующее в современном бурятском языке: .tabun iayun emes küsekü jiryalang-ud-i oyuyata/ tebcijü boluysan-dur: 'когда пятьсот женщин напрочь отринув мирские радости' (115Ь).

В употреблении винительного падежа в языке «Улигер-ун далай» была зафиксирована некоторая непоследовательность в основах на -ng: tabcang-yi 'сиденья' (48b); coy jibqulang-i 'великопие' (129b); sang-i 'сокровищницу' (131b).

В тексте зафиксированы редкие примеры употребления суффикса местного падежа -а/-е\ burqan-a 'Будде'; usun-u kijayar-a 'к краю воды' (87Ь).

Материал исследуемого памятника свидетельствует о спорадическом присоединении суффиксов соединительного падежа к основам не по закону сингармонии, например: eke-luy-a 'с матерью' (19а); cerig-üd-luy-a 'с войском' (212а); em-e-luy-a-ban 'со своей женой' (15Ь).

Следует отметить, что примеры употребления совместного падежа в языке «Улигер-ун далай» зафиксированы лишь в нескольких случаях: nidü-tei bolyaysan 'вернувший зрение' (63Ь).

В языке «Улигер-ун далай» зафиксирован формант падежа предела -caya//-cege: doluyan qonuy boltala ebüdügcege usun-dur yabuju: tegün-ece cinaysi basa doluyan qonuy yuyacaya usun-dur yababai: 'в течение семи суток шёл по колено в воде, оттуда ещё семеро суток по бёдра' (125а).

Результаты проведённого анализа позволяют нам сделать вывод о том, что функциональные особенности употребления глагольных форм в языке памятника совпадают с таковыми классического монгольского языка.

Характерной особенностью синтаксической структуры текста «Улигер-ун далай» является наличие в них длиннейших конструкций, превосходящих по своей структуре сложные предложения. В обозначении данных конструкций в диссертации употреблён термин 'сложный синтаксический комплекс' (ССК). Особое внимание уделяется анализу ССК, содержащего в своей синтаксической конструкции текст прямой речи.

Функционально текст прямой речи является членом структуры вводящего его предложения, как правило, прямым дополнением при глаголах говорения. Следует отметить, что вместе с тем текст прямой речи представляет собой синтаксические конструкции, структуры которых не имеют прямой зависимости от структуры вводящего предложения. Тем не менее введённая после глагола говорения прямая речь остаётся составляющим членом вводящей структуры. Иными словами, каждый отрезок прямой речи в тексте «Улигер-ун далай» признаётся самостоятельным речевым произведением, самостоятельным микротекстом. Однако следует подчеркнуть, что противопоставление повествовательной авторской речи и прямой речи в тексте «Улигер-ун далай» в целом имеет относительный характер.

Проведённый анализ показал, что единица текста, а именно ССК, содержит в своих границах новый текст (микротекст), который может быть представлен одной синтаксической единицей или более, и практически может быть любой протяжённости. При этом текст прямой речи может служить авторской речью по отношению к следующему тексту прямой речи.

Анализ структуры синтаксических конструкций «Улигер-ун далай» показал, что автор при построении текста придерживался особых правил пунктуации и делимитации текста. Структурно текст сложного синтаксического комплекса можно разделить на две части: структура текста повествовательной авторской речи соответствует системе письменного языка, а структура текста прямой речи - устной речи. На наш взгляд, такое соответствие свидетельствует о том, что в монгольском языке уже к XVIIIв. была структурно разработана теория текста и теория перевода.

Список научной литературыБалсунаев, Цокто Олегович, диссертация по теме "Языки народов зарубежных стран Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии"

1. Арья Шура Гирлянда джатак, или сказания о подвигах бодхисаттвы. Перевод А.П.Баранникова и О.Ф. Волковой. - М., 2000.

2. Алексеев Д.А. О некоторых показателях множественности в бурят-монгольском языке// Сборник трудов по филологии. Вып. I. - Улан-Удэ, 1948.

3. Амоголонов Д.Д. Деепричастие в бурят-монгольском языке. Улан-Удэ, 1948.

4. Бадмаева Л.Б. Язык летописи Вандана Юмсунова (лексико-грамматическое исследование). Канд. дисс. Улан-Удэ, 1993.

5. Белова А.Г. Синтаксис письменных текстов арабского языка. М.,1985.

6. Бертагаев Т.А. Морфологическая структура слова в монгольских языках. -М., 1969.

7. Бобровников А. Грамматика монгольско-калмыцкого языка. -Казань, 1849.

8. Большой академический монгольско-русский словарь. М., 2001.

9. Буддизм. Словарь. -М., 1992.

10. Бурнээ Д. Сопоставление монгольских переводов «Сутры о мудрости и глупости» (лингвистический анализ). Автореф. канд. дисс. -Уланбатор, 1995.

11. Виноградов В.В. Русский язык. М., 1972.

12. Владимирцов Б. Я. Монгольская литература//Литература Востока. Петроград, 1920.

13. Владимирцов Б. Я. Волшебный мертвец. Петроград, 1923.

14. Владимирцов Б. Я. Монгольский сборник рассказовиз Рancatan.trа//сб. Музея Антропологии и Этнографии им. Петра Великого при Академии Наук СССР. Т. V. - Вып. 2. - Л., 1925.

15. Гальперин И.Р. Грамматические категории текста: опыт обобщения// Известия АН СССР. Сер. Литературы и языка, 1977. - №6.16. Ганджур, т.28.

16. Голстунский Н.Ф. Монгольско-русский словарь. Т. 1-Ш. - СПб.,1893.

17. Грамматика бурятского языка. Фонетика и морфология. М., 1962.

18. Дамдинсурэн Ц. Бурятский пересказ Рамаяны//Исследования по восточной филологии. -М., 1974.

19. Даржаева Н.Б. Полипредикативные конструкции бурятского языка с подчинительной связью. Канд. дисс. Улан-Удэ, 2000.

20. Дашиев Д.Б. Бурятская дидактическая литература. Проблемы жанрового состава. Канд. дисс. Улан-Удэ, 1997.

21. Дондокова Д.Д. Лексика духовной культуры бурят. Канд. дисс. -Улан-Удэ, 2001.

22. Дугар-Жабон Д. Бурят-монгол хэлэн. Нэгэдэхи хуби. Улан-Удэ,1952.

23. Дугарова Г.С. Глагольный вид в современном монгольском языке. -Новосибирск, 1991.25. Ёндон Д. Монгольская тибетоязычная художественная литература// Литературные связи Монголии. М. 1981.

24. Иванов В.И. Соотношение размеров предложения и абзаца//ВЯ. -1976. -№1.

25. Инфантова Г.Г. Об условиях снятия сочетаемости единиц на синтаксическом уровне//Синтаксические связи и отношения. Ростов-на-Дону, 1972.

26. Кара Д. Книги монгольских кочевников. М., 1972 г.

27. Касьяненко З.К. Об именительном падеже в современном монгольском языке// Вопросы грамматики языков стран Азии. Л., 1964.

28. Келлоу К. Анализ дискурса и перевод Библии. СПб., 1997г.

29. Ковалевский О. Улигер-ун далай // Ученые Записки Императорского Казанского университета. Т. 1-П. - 1834.

30. Ковалевский О. Монольско-русско-французский словарь. Т. 1-Ш. -Казань, 1844-1849.

31. Козин С.А. К вопросу о показателях множественности в монгольских языках// Учёные записки. Сер. филологических наук. - Вып. 10.-Л., 1946.

32. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. -М., 1984.

33. Конрад Н. И. К вопросу о литературных связях//Литература и театр. Избранные труды. М., 1978.

34. Котвич В.А. Исследования по алтайским языкам. М. 1961.

35. Краткий монгольско-русский словарь. Ред. А. Ринчинэ -М., 1947.

36. Крючков С.Е., Максимов Л.Ю. Современный русский язык. М.,1969.

37. Ламаизм в Бурятии XVIII начала XX вв. - Новосибирск, 1983.

38. Лауфер Б. Очерки монгольской литературы. Л., 1927 г.

39. Лингвистика текста. Материалы научной конференции. Кн. I, II. = М., 1974.

40. Ломоносов М.В. Труды по филологии 1738-1739. Т. 7. - М.,1952.

41. Лосева Л.М. К изучению межфразовой связи// РЯШ. 1967. - №1.

42. Лосева Л.М. Межфразовая связь в текстах монологической речи. Автореф. докт. дис. Одесса, 1969.

43. Лосева Л.М. Порядок слов как средство организации текстов монологической речи. Одесса, 1969.

44. Мещерякова М.А. Сверхфразовая структура в арабском газетно-публицистическом языке. Канд. дис. и автореф. М., 1982.

45. Мещёрский Н.А. К разграничению понятий «литературный язык» и «язык художественной литературы»//Учёные записки Карельского пед.института. Т. XVII. - Петрозаводск, 1967.

46. Михайлов Г.И. Литературное наследие монголов. М., 1969.

47. Монгол орос толь. Ред. А. Лувсандэндэв М., 1957.50. «Монгольская хрестоматия, изданная Осипом Ковалевским». Т. 1-П. - Казань, 1836, 1837.

48. Монгольско-русскш словарь. Ред. Р. Бимбаев. Троицкосавскъ,1914.

49. Москальская О.И. Грамматика текста. М., 1981.

50. Москальская О.И. Проблемы системного описания синтаксиса. -М., 1981.

51. Наджип Э.Н. Ожерелье мудрости//Исследования по восточной филологии. М., 1974.

52. Намжилон Л. Волшебные чётки. Словарь с комментариями. -Улан-Удэ, 1996.

53. Нечаева О.А. Функционально-смысловые типы речи (описание, повествование, рассуждение). Улан-Удэ, 1974.

54. Орловская М.Н. Употребление причастий в «Сокровенном сказании монглов»// Филология и история монгольских народов. М., 1958.

55. Орловская М.Н. Имена существительные и прилагательные в современном монгольском языке. М., 1961.

56. Орловская М.Н. Употребление множественного числа в языке «Алтан тобчи»//Исследования по восточной филологии. М., 1974.

57. Орловская М.Н. Язык «Алтан тобчи». М., 1984.

58. Орловская М.Н. Язык монгольскиз текстов ХШ-Х^ вв. М., 1999.

59. Откупщикова М.И. Общая парадигматика в морфологии. СПб.,1995.

60. Очиров У.У. Грамматика калмыцкого языка. Синтаксис. Элиста,1964.

61. Позднеев А. М. Лекции по истории монгольской литературы, читанные ординарным профессором Императорского С.-Петербургского Университета в 1897/98 акад.году. Т. III. - Владивосток, 1908.

62. Попов А. В. Монгольская хрестоматия. Казань, 1836.

63. Поппе H.H. Учебник монгольского языка. Л., 1932.

64. Поппе H.H. Грамматика бурят-монгольского языка. Л., 1938.

65. Пюрбеев Г.Ц. Историко-сопоставительные исследования по грамматике монгльских языков. Синтаксис словосочетания. -М., 1993.

66. Радлов В.В. Атлас древностей Монголии. СПб., 1892.

67. Рамстедт Г.И. Введение в алтайское языкознание. М., 1957.

68. Рассадин В.И., Санданова М.Р., Цыренова Т.Б. Сложение системы причастий в монгольских языках// История развития монгольских языков. -Улан-Удэ, 1999.

69. Реферовская Е.А. Лингвистические исследования структуры текста. Л., 1983.

70. Руднев А.Д. Лекции по грамматике монгольского письменного языка, СПб., 1905.

71. Рудов Л.Н. Проблемы киданьской письменности// Сов. этнография. 1963. - №1.

72. Сабрукова С.С. «Бодхичаръяватара» Шантидевы в тибето-монгольской литературной традиции. Автореф. канд. дисс. СПб., 1999.

73. Санжеев Г.Д. Грамматика бурят-монгольского языка. М.-Л.,1941.

74. Санжеев Г.Д. Сравнительная грамматика монгольских языков. -М., 1953.

75. Санжеев Г.Д. Сравнительная грамматика монгольских языков. Глагол.-Т. 2.-М. 1963.

76. Санжеев Г.Д. Старописьменный монгольский язык. М., 1964.

77. Серебренников Б.А. Основные линии развития падежной и глагольной систем в уральских языках. М. 1964.

78. Серебренников Б. А. Вероятностные обоснования в компаративистике. М., 1974.

79. Скирдач О.М. Лингвистические принципы тематической организации текста (к проблеме динамики текстовых структур). Канд. дисс. -М. 1984.

80. Скрибник Е.К. Полипредикативные синтетические предложения в бурятском языке. Новосибирск, 1998.

81. Скрибник Е.К. Система полипредикативных конструкций с инфинитными формами глагола в бурятском языке. Автореф. докт. дисс. -Улан-Удэ, 1989.

82. Современный русский язык. Синтаксис. Ростов-на-Дону, 1997.

83. Соктоев А.Б. Становление художественной литературы Бурятии дооктябрьского периода. Улан-Удэ, 1976.

84. Суник О.П. Существительное в тунгусо-маньчжурских языках. -Л., 1982.

85. Сутра о мудрости и глупости. Перевод Парфионовича Ю.М. М.,1978.

86. Тодаева Б.Х. Дунсянский язык. М., 1961.

87. Тодаева Б.Х. Опыт лингвистического исследования эпоса «Джангар». Элиста, 1976.

88. Турмачёва H.A. К вопросу о природе сложного синтаксического целого и абзаца//Синтагматика и парадигматика и их взаимоотношения на уровне синтаксиса. Рига, 1970.

89. Улгэрийн далай. Улаанбаатар хот, 1996.

90. Учёные записки Императорского Казанского университета. Т. I-II.-Казань, 1834-1835.

91. Фигуровский И.А. Введение в общее языкознание. М. 1969.

92. Филологические исследования старописьменных памятников. -Элиста, 1987.

93. Цыдендамбаев Ц.Б. Бурятские исторические хроники и родословные. Улан-Удэ, 1972.

94. Цыдендамбаев Ц.Б. Грамматические категории бурятского языка в историко-сравнительном освещении. М., 1979.

95. Цыдыпов Ц.-Ж. Ц. Аналитические конструкции в бурятском языке. Улан-Удэ, 1985.

96. Цыренов Б.Д. Язык бурятских сказок. Автореф. канд. дисс. Улан-Удэ, 2001.

97. Чулуунбаатар Л. Письменность монгольских народов и её культурно-историческое значение. Автореф. канд. дисс. Улан-Удэ, 2000.

98. Шагдаров Л.Д. Функционально-стилистическая дифференциация бурятского литературного языка. Улан-Удэ, 1974.

99. Шагдаров Л.Д. Лексические и изобразительные особенности языка произведений Ц.Дона//Лексические исследования монгольских языков. -Улан-Удэ, 1986.

100. Шагдаров Л.Д. Буряад хэлэн. Синтаксис. Улан-Удэ, 1986.

101. Шмидт Я.И. Монгольская грамматика. СПб., 1832.

102. Языкознание. Большой энциклопедический словарь. М., 1998.

103. Яхонтова Н.С. Ойратский литературный язык XVII века. (По материалам «Сутры золотого блеска»). Автореф. канд. дисс. Л., 1983.

104. Яхонтова Н.С. Ойратский литературный язык XVII века. М.,1996.

105. Bese Г. Remarks on Middle Mongolian Conjugation. Budapest,1970.

106. Poppe N. Introduction to Mongolian Comparative Studies. Helsinki,1955.