автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Загадки Эксетерского кодекса в фольклорно-литературном контексте Средневековья

Полный текст автореферата диссертации по теме "Загадки Эксетерского кодекса в фольклорно-литературном контексте Средневековья"

На правах рукописи

иил44Ь041 и- -

Кузнецова Татьяна Сергеевна

ЗАГАДКИ ЭКСЕТЕРСКОГО КОДЕКСА В ФОЛЬКЛОРНО-ЛИТЕРАТУРНОМ КОНТЕКСТЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ

Специальность 10.01.09 - фольклористика

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

О 2 О КТ 2008

Челябинск - 2008

003448041

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Уральский государственный университет им. A.M. Горького» на кафедре фольклора и древней литературы

Научный руководитель: Блажес Валентин Владимирович,

доктор филологических наук, профессор

Официальные оппоненты: Федорова Валентина Павловна,

доктор филологических наук, профессор ГОУ ВПО «Курганский государственный университет»

Родионов Михаил Сергеевич,

кандидат филологических наук, доцент ГОУ ВПО «Челябинский государственный университет»

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Башкирский государственный

университет»

Защита состоится «6» октября 2008 года в 11 часов на заседании диссертационного совета Д 212.296.05 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук ГОУ ВПО «Челябинский государственный университет» по адресу: 454021, Челябинск, ул. Братьев Кашириных, 129, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Челябинского государственного университета по адресу: ул. Братьев Кашириных, 129.

Автореферат разослан «9 » сентября 2008 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Г.С. Вардугина

кандидат филологических наук, доцент

В реферируемой диссертации освещаются английские загадки 10 в., представленные в Эксетерском кодексе, в их органической связи с загадками более ранних средневековых сборников загадок. Исследование проводилось с учетом особенностей фольклорно-литературного контекста Средневековья.

Несмотря на неугасающий интерес ученых, в особенности зарубежных, к загадкам Эксетерского кодекса и на попытки решить ряд связанных с ними вопросов, многие из них до настоящего времени остаются неразрешенными. Основные труды, посвященные комплексному анализу эксетерских загадок, датируются концом 19-го - началом 20 вв. (Thorpe, 1842; Tupper, 1910; Krapp and Dobbie, 1936), современные труды же в большинстве своем носят частный характер и связаны с поиском отгадок для конкретных загадок. Только тринадцать загадок кодекса было введено в научный оборот на русском языке в поэтическом переводе В.Г. Тихомирова, а сборник в целом не получил до сих пор всестороннего освещения в отечественной литературе.

Актуальность работы заключается, таким образом, в устранении непроработанности нескольких важных вопросов по загадкам Эксетерского кодекса, связанных с трактовкой текста, нахождением отгадок, а также функциями загадок в контексте изучаемого периода.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней исследуются все загадки Эксетерского кодекса с точки зрения их художественного своеобразия и включенности их в фольклорно-литературную традицию Средневековья. Также в полном объеме вводятся в научный оборот переводы на русский язык загадок Эксетерского кодекса.

Цель реферируемой работы продиктована, прежде всего, отсутствием полной характеристики сборника древнеанглийских загадок в отечественной научной литературе и заключается в описании поэтики средневековых загадок, и, в частности, загадок Эксетерского кодекса в его сопряженности с фольклорно-литературным контекстом Средневековья.

Для достижения данной цели необходимо выполнение следующих

задач:

1. Сделать подстрочный перевод загадок Эксетерского кодекса с древнеанглийского языка на современный русский, что необходимо для анализа и понимания читателем их содержания.

2. Рассмотреть средневековые сборники загадок на латинском языке и загадок Эксетерского кодекса как тексты, представляющие в основных параметрах картину мира, созданного Богом.

3. Провести анализ полифункциональности и поэтики загадок Эксетерского кодекса и их органической связи с фольклорно-литературной традицией Средневековья.

Объектом данного исследования являются средневековые загадки, а предметом - загадки Эксетерского кодекса.

Теоретическая значимость работы заключается, во-первых, в том, что в ней представлен перевод на русский язык всех загадок Эксетерского кодекса, а также примеры и переводы латинских загадок, некоторые из которых являются источниками загадок древнеанглийских. Это позволило аналитически продемонстрировать, с одной стороны, связь древнеанглийских загадок со средневековым фольклорно-литературным контекстом (от переводов до общности образных мотивов, типов композиций и т.д.), а, с другой стороны, укорененность древнеанглийских загадок в фольклорной традиции англосаксов, в их поверьях и знаниях естественной истории.

Практическая значимость работы состоит в возможности использования материалов диссертации и результатов научных наблюдений при дальнейшем анализе загадок Эксетерского кодекса как важного памятника древнеанглийской поэзии, при осуществлении полного поэтического перевода и издании загадок Эксетерского кодекса на русском языке, а также в практике вузовского преподавания истории английского

языка (древнеанглийский период), истории английской литературы, фольклора и культуры.

Апробация результатов исследования. Основные теоретические положения диссертации и результаты исследования были представлены в виде докладов и сообщений на семинаре «Британская литература и проблемы ее преподавания» (Екатеринбург, 2005), на конференции «Социокультурные проблемы перевода» (Воронеж, 2006), на конференции «Дергачевские чтения» (Екатеринбург, 2006), на теоретических семинарах кафедры фольклора и древней литературы УрГУ (Екатеринбург, 2005, 2007).

Источником исследования явились сборники загадок на латинском языке, функционировавшие в Средние века, а также загадки Эксетерского кодекса. Здесь необходимы следующие пояснения.

Использовались публикации латинских загадок средневековых авторов в книгах «История римской литературы», 1962, «Поздняя античная поэзия и проза», 1964, «Средневековая латинскзя литература ГУ-1Х вв.» 1970, а также привлекались электронные ресурсы: Aenigmata БутрНояИ (Загадки Симфозия на латыни), Аепщтша АЫке1гт (Загадки Альдхельма на латыни).

Теоретическую базу исследования составили труды К. Кроссли-Холланда, Дж. Невилл, М. Нельсон, М. Сальвадор, Ф. Таппера, Э. фон Эрхардт-Зибольд, а также Е.А. Гуревича, М.И. Стеблин-Каменского.

Сравнительно-исторический метод исследования постоянно сопрягался в диссертации с типологическим и историко-функциональным.

Структуру диссертации - введение, две главы, заключение и приложение с переводом загадок - определили названные выше задачи исследования. Общий объем работы 225 страниц, из которых 174 страницы составляет основной текст.

Положения, выносимые на защиту:

1. Средневековая загадка имеет перифрастический характер, который шире свойственной загадкам метафоричности. Главный принцип функционирования загадки заключается в попытке воспроизвести предмет во всем многообразии его сторон. Провоцирующая вариативность отгадок, проистекающая из этого принципа, - сущностное свойство древнеанглийской загадки.

2. Полифункциональность загадки, заключающаяся в возможности использования ее в процессе обучения с целью развлечения, назидания, делает загадку не только формой предметно-поэтического, но и философско-теологического осмысления мира.

3. Средневековые сборники загадок призваны воспроизвести картину мира, созданного Богом; они стремятся охватить основные его константы, погружая отгадчика в предметное многообразие мира через метафорическую образность.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении к исследованию, помимо цели и задач, дается также определение жанра загадки, некоторые положения о ее структуре, происхождении и функциях. Сначала приводится этимология слова «загадка» в германских и славянских языках, а также в иврите, причем выявляется сходство первоначального древнейшего смысла, вкладываемого в слово «загадка» в германских и славянских языках.

Далее во введении представлены некоторые определения загадки у различных философов (от Аристотеля до Гегеля), которые демонстрируют, что загадка на разных этапах либо противопоставлялась, либо сравнивалась (гораздо чаще) с метафорой. Даются также некоторые положения о ее происхождении, структуре (о ее двухчастной форме, о противостоянии загадчика и отгадчика) и функциях.

Первая глава «Бытование сборников загадок на латинском языке в период раннего Средневековья» воспроизводит фольклорно-литературный контекст бытования загадки от античности и библейской традиции до раннего Средневековья.

В первом параграфе «Загадка в антично-библейской традиции» дается обзор жанра загадки в Древней Греции и Риме, а также в Библии, что является необходимым для последующего воссоздания контекста бытования загадки в Средневековье.

Основное внимание в главе уделено сборникам загадок на латинском языке, которые являются предпосылкой рождения литературной традиции загадывания в Англии.

Жанр загадки процветал в конце 7 - начале 8 вв. В этот период сочинение ает%та1а (загадок, головоломок), было особенно популярно в Европе, в частности, в Англии, где многие авторы писали в этом жанре: Альдхельм, Татвин, Эвсебий, Винфрид-Бонифаций, и, вероятно, один псевдоБеда. Средневековые сборники загадок издавались под влиянием загадок Симфозия (Симфосия), автора поздней эллинистической эпохи, который творил предположительно около 6 в. н.э. Жанр актуализировался в конце 10 в. в собрании древнеанглийских загадок Эксетерского кодекса. Этот сборник, возможно, был адаптацией жанра к народному, английскому языку, поскольку нравоучительный потенциал загадки высоко оценивался реформаторами-бенедиктинцами, которые восхищались произведениями Альдхельма и его последователей.

Второй параграф «Сборник загадок Симфозия» посвящен важнейшему сборнику ста загадок Симфозия, чья личность скрывается за псевдонимом. Загадки сборника носят развлекательный характер и являются наиболее ранним собранием средневековых aenigmata, которое дошло до нас целиком.

Именно в произведениях Симфозия загадки появляются впервые

7

в той поэтической форме, которой подражали его последователи в Древней Англии и которая до некоторой степени обусловила расцвет этого жанра, чьей вершиной являются загадки Эксетерского кодекса. Симфозий признавался «отцом загадки нашей эпохи» Ф. Таппером, поскольку он закрепил особую художественную форму загадки.

Загадки Симфозия композиционно единообразны, всем им предпосланы отгадки, и все они состоят из трех гекзаметров. Большинство загадок объединено в тематические блоки, которые следуют принципам построения энциклопедических трудов, подобных Etymologiae Исидора Севильского. Например, загадки 7-11 организуют такую последовательность: дым, облако, дождь, лед и снег. Расположение в тематических блоках свидетельствует о попытке систематизации, основывающейся на сопоставлении сходных тем рукописи.

Загадки Симфозия (aenigmata) стали образцом, которому следовали сочинители загадок в Средневековье, их влияние хорошо прослеживается в загадках Альдхельма, Татвина, Эвсебия (которым посвящается четвертый параграф главы). Популярность сборника также доказывает то, что пять загадок Симфозия (1, 7, 4, 11 и 10) дословно воспроизводятся в так называемой Collectanea Bedae или Flores псевдо-Беды, сборнике вопросов-загадок на разные темы, связываемом Таппером с диалогами, подобными Joca Monachorum. Пересказы семи его загадок находим в педагогическом труде Алкуина «Спор между царственным и благородным юношей Пипином и учителем Альбином». Десять загадок Симфозия введены в необычайно популярный во времена Средневековья роман неизвестного автора «История Аполлония Тирского» как в его латинскую версию, так и в переводы на народные европейские языки. И, по крайней мере, три из этих загадок перешли с историей Аполлония в «Римские деяния».

В третьем параграфе «Загадки на латинском языке в Древней Англии» показано, как модели сборника Симфозия следовали создатели загадок

8

на латинском языке. Таковыми являются сборники загадок Альдхельма (7639-709), аббата Малмсбери и позже епископа Шерборнского; Татвина (|734), младшего современника Альдхельма, архиепископа Кентерберийского, автора трактата по грамматике Ars Tatwini и сборника сорока загадок; Эвсебия (8 в.), написавшего шестьдесят загадок, и других. Их загадки в большей или меньшей степени являются подражанием загадкам Симфозия (на уровне композиции, тематики, основных мотивов) и в некоторой степени обусловливают форму загадок Эксетерского кодекса.

Делается вывод о том, что все рассмотренные сборники созданы церковными деятелями и преследуют дидактические, поучительные, наставительные цели, у них явная педагогическая предназначенность. Все сборники составлены так, чтобы наставник с помощью загадок мог погрузить слушателя (ученика) в мир, созданный одним Творцом, и показать многообразие и гармоничность земной жизни.

Анализ сборников дает основание считать, что в раннем Средневековье загадки выполняли функции методического средства, педагогического приема, позволявшего мотивированно обратить слушателя к материалу старозаветных книг и Евангелия, а также к сочинениям ученых, поэтов, историков.

Во второй главе «Загадки Эксетерского кодекса в их связи с культурной традицией Средневековья» анализируются загадки Эксетерского кодекса. Первый параграф «Место загадок в Эксетерском кодексе» повествует об Эксетерском кодексе и о загадках как его части. Эксетерский кодекс (Codex Exoniensis, Эксетер, Библиотека Собора, MS 3501) - название, традиционно обозначающее одно из главных собраний произведений древнеанглийской литературы, содержащее приблизительно одну шестую часть всего корпуса дошедшей до нас древнеанглийской литературы.

Вероятнее всего Эксетерский кодекс появился в Эксетере (по имени которого и назван сборник) не позднее 1072 года и описывается следующим образом: <а тусеI епфзс Ъос Ъе gehwilcum р'т^ит оп 1еодм15ап %емогЫ» в списке даров, преподнесенных собору незадолго до своей кончины в 1072 году Леофриком, епископом Эксетерским, который перенес свою епархию из Кредитона в Эксетер. Однако кодекс был написан значительно раньше, где-то в период между 950 гг. и 990 гг.

Загадки находятся в последней части манускрипта в трех местах: текст загадок начинается с листа 101а и продолжается до 59 загадки, за которой следует «Плач жены», семь произведений религиозного содержания и вторая группа загадок, а именно, 30-я (иногда обозначаемая как ЗОЬ и являющаяся идентичной загадке 30, причем текст в данном месте незначительно поврежден) и 60-я. Далее текст загадок снова прерывается, на этот раз «Посланием мужа» и «Руинами», после которых в самом конце рукописи находятся загадки с 61-й по 95-ю. Несколько последних листов манускрипта существенно повреждены, вероятнее всего, огнем, и это не дает возможности судить о том, чем оканчивается сборник. Тем не менее, по порядку расположения загадок в кодексе можно сделать предположение, что писец не имел всех загадок в своем распоряжении, когда переписывал текст, именно поэтому сначала в кодексе встречается группа из 59 загадок. Позже он получил текст 30-й загадки и переписал ее в кодекс, не замечая повторения или вопреки ему, и за ней поместил загадку 60. И, наконец, отделив их двумя элегиями, переписал последние 35 загадок. В данном параграфе работы также освещаются положения о предполагаемых авторах загадок, о версиях расположения их в кодексе.

Во втором параграфе «Источники загадок Эксетерского кодекса» проводятся параллели между загадками Эксетерского кодекса и загадками на латинском языке авторов, чье творчество описывается в первой главе работы. Здесь делается вывод о том, что примерно половина загадок

10

Эксетерского кодекса не находят параллелей среди загадок на латинском языке. Еще восемнадцать отдаленно напоминают загадки Симфозия и Альдхельма. Сходство иногда обнаруживается в одной фразе или стихе, так что оно зачастую может быть случайным или обусловленным общим предметом загадки. С другой стороны, в шестнадцати загадках развитие одного или более мотивов с точностью указывает на несомненное использование латинских загадок в качестве исходного материала для эксетерских загадок. Семь загадок Эксетерского сборника могут рассматриваться как переводы латинских загадок. Это загадки о кольчуге (Лейденская загадка и загадка Эксетерского кодекса 35), которым у Альдхельма соответствует загадка 6. Две загадки о Творении (загадки Эксетерского кодекса 40, 66) соответствуют Альдхельмовой £>е СгеаШга, «книжный червь» (загадка Эксетерского кодекса 58) - у Симфозия загадка 16. «Тростник» (загадка 60 Эксетерского кодекса) - у Симфозия загадка 2. «Вода» (загадка Эксетерского кодекса 84) - загадка 11 Симфозия. «Одноглазый продавец чеснока» (загадка Эксетерского кодекса 85) - у Симфозия загадка 92. Только в трех из перечисленных случаев загадки Эксетерского кодекса буквально воспроизводят латинский оригинал, а две из них представляют собой, скорее, поэтическую проповедь (назидание), нежели загадку. 35-я загадка Эксетерского кодекса в обеих формах (включая Лейденскую загадку) является единственным примером очень близкого перевода латинской загадки.

Влияние латинских загадок не следует преувеличивать: неизвестный составитель Эксетерского кодекса воспользовался сборниками Симфозия, Альдхельма и других книжников как источниками общекультурного фонда, в котором все принадлежит всем, нет авторской собственности, но в Эксетерском кодексе есть явные признаки того, что у древнеанглийских сочинителей было стремление придать загадкам новаторский характер. Это доказывает выбор загадок о буре в качестве открывающей сборник

11

группы загадок на космологический мотив, а также описание домашних животных в зоологическом блоке загадок. Все это находилось в согласии с требованиями времени, когда создавался Эксетерский кодекс, поскольку целью совпавшей по времени с созданием кодекса бенедиктинской реформы было не только воспроизведение литературных тенденций предыдущих эпох, но и стремление вдохнуть новую жизнь в народную образовательную культуру.

В третьем параграфе «Эксетерские загадки в их предметно-перифрастическом значении и связи с литературно-культурным контекстом» дается тематическая группировка и проводится анализ отгадок каждой загадки с привлечением наблюдений наших предшественников и собственных исследований связи эксетерских загадок с фолыслорно-литературным, культурологическим контекстом. В блоке загадок Эксетерского кодекса можно выделить несколько тематических групп, что демонстрирует таблица, представленная в данной части работы. Всего в таблицу включено 92 загадки Эксетерского кодекса из 95. Еще три загадки не входят в таблицу, поскольку для них, ввиду их фрагментарности, практически невозможно найти отгадку. Во всех остальных случаях, даже когда исследователями называются разные отгадки для одной и той же загадки, мы сочли возможным отнести загадки к той или иной группе.

Первые четыре группы загадок (загадки о человеке; загадки о пище, питье, сельскохозяйственных работах; загадки о предметах домашнего обихода; загадки о ремеслах и досуге) могут быть объединены в один тематический блок, а именно: загадки о человеке и его мирной деятельности, быте. Это самая многочисленная группа, состоящая из 29-ти загадок. Следующая группа состоит из 17 загадок и посвящена животным и птицам. Группы загадок - о военном деле, оружии и мореходстве; космологические загадки; загадки, связанные с христианской религией (в том числе о церковном убранстве и т.д.) и загадки о грамоте, письме, книге —

12

содержат пятнадцать, тринадцать и пять загадок в группе соответственно.

Нами далее дается характеристика каждого блока загадок в отдельности, а также большинства загадок в каждой из групп, рассматриваются имеющиеся варианты отгадок. Ввиду значительного объема материала, подробнее говорится о тех загадках Эксетерского кодекса, которые представляют наибольший художественный интерес и прочтение которых (и, как следствие, нахождение отгадки) не затруднено механическими повреждениями текста.

Загадки всех групп так или иначе связаны с освещенными ранее в работе загадками сборников на латинском языке. Например, загадка об одноглазом продавце чеснока, входящая в группу загадок о человеке, является переводом загадки 94 Симфозия, загадка 60 («тростник») восходит к загадке 2 Симфозия, а загадка 13 («десять цыплят») - к загадке De Pullo Эвсебия. Все подобные случаи рассматриваются в связи с версиями отгадки каждой загадки.

Одновременно предлагается также культурно-исторический комментарий, связанный с той или иной отгадкой. Многие загадки не имеют аналогов среди загадок на латыни, а укоренены в фольклоре англосаксов. Например, загадки о питейном меде, о дереве, четыре рунических загадки кодекса и другие, иногда даже те, чей мотив заимствован у Симфозия, разрабатывают английские образы, отражают представление о мире англосаксов, отталкиваются от их знан ия. Примером могут служить загадки о кузнечных мехах, декабре, человеке и ястребе, об оружии. Последние, например, исполнены гордости за подвиги господина загадываемого предмета, переживаний за исход битвы, рассуждений о верности оружия своему господину, о страданиях и боли, которые ему приходится вместе с ним претерпевать. Война воспринималась как главное и важнейшее занятие англосакса в ту эпоху, заставляла обращать особенное внимание на бойца и все подробности его быта. Война - главное ремесло воина, которым он

13

добывал себе славу и богатство, а потому загадки об оружии составляют третью по количеству загадок в ней тематическую группу. Примером может быть, например, загадка 5 о щите. Это первая загадка Эксетерского кодекса, связанная с предметами обмундирования и военного дела. Деревянный щит в форме круга или ромба, обтянутый шкурой и с железной выпуклостью был самым распространенным средством защиты. Щит, как и другие виды оружия, имел для англосаксов особую ценность: бросить щит в битве -«величайший позор, и подвергшемуся такому бесчестию возбраняется присутствовать на священнодействиях» (К.Тацит).

Загадки о животных и птицах, составляющие вторую по численности группу загадок Эксетерского кодекса, отражают представления англосаксов о живой природе, их знания естественной истории. Почти все загадки представляют большой художественный интерес и получили широкое освещение в работах британских, немецких и американских исследователей. Практически все загадки о животных и птицах основываются на знаниях, почерпнутых из трудов по естественной истории, из бестиариев, и, с другой стороны, восходят к средневековому фольклору. Таковы загадки о кукушке, казарке, сойке и т.д. Так же, как и средневековые бестиарии, загадки о животных и птицах предполагали обращение к вопросам веры, и отгадывание таких загадок могло вести к рассуждениям о христианских ценностях, о добродетели и пороках. Это касается загадки 9 о кукушке. Вероятно, загадка имела целью не только испытать сообразительность слушателей, но и вызвать размышления о подобной ситуации у людей и о том, как поступать в ней. Целью загадки могло быть моральное наставление. Оно было характерно для средневековой мысли, а загадка вполне могла быть религиозной аллегорией, в которой материальный мир служит для разъяснения принципов христианства. Во всех подобных случаях при комментировании отгадки отмечается возможность разных трактовок.

В четвертом параграфе «Некоторые особенности загадок

14

Эксетерского кодекса» приводятся основные выводы, связанные с исследованием тематических групп загадок и их отгадок, которое показывает, что Эксетерский кодекс был составлен средневековыми английскими книжниками с установкой продемонстрировать богосотворенность земного мира, а также то, что, следуя традициям Симфозия, Альдхельма и других средневековых авторов, сочинитель загадок Эксетерского кодекса стремился воспроизвести многообразие мира, созданного Творцом. Здесь также делается вывод о полифункциональности загадки, которая через игру и развлечение, через множественность образов вела отгадчика во время процесса обучения к отысканию более глубокого смысла, позволяя, таким образом, погрузить его в мир духовного, научить от предметно-чувственного восприятия мира обращаться к его философскому осмыслению.

Пятый параграф «Типы композиции и стилистические приемы в загадках» освещает некоторые стилистические и композиционные особенности загадок, в том числе, типы повествования в них. Все загадки кодекса можно поделить на три группы по типам повествования: те, в которых предмет загадки повествует о себе сам (таких загадок 50), те, в которых повествователь говорит о том, что видел ¿с веак, слышал ¿с gefrcegn или знает ¡с \vcet о существовании предмета (26), и все оставшиеся загадки (их восемнадцать) - повествования от третьего лица, в которых отсутствует «я» рассказчика.

Первый тип повествования позволяет говорить о весьма распространенном в загадке приеме - олицетворении. Авторы загадок очень часто использовали его, чтобы дать неодушевленным предметам своих загадок «описать себя» самостоятельно. Но использование метафоры в загадках не ограничивается только этим приемом. Метафора была основой видения и восприятия денотата, а олицетворение служило способом выражения метафорического значения, глубоко укорененного в сложной структуре жанра. В латинских загадках прием олицетворения также

15

широко использовался. Описание от первого лица в загадках отмечал Ф. Таппер. Он говорил, что оно придает особую живость представляемому загадкой предмету. «Предметы более половины загадок (50) говорят от первого лица, как в латинских энигмах, на помощь отгадчику приходит не только обозначаемый в загадках грамматический род предмета, но во многих загадках предмет оживает. Загадчик указывает на живые души его существ или использует еще более эффективный метод, приписывая животным и даже неодушевленным предметам человеческие черты и страсти». Герои таких загадок нередко наделены душой, испытывают страдания, имеют, подобно человеку, родственников и врагов, обладают благородством, мужеством и мудростью (загадки 5, 80,95).

В загадках, чей предмет олицетворяется и повествует о себе сам, открывающей формулой является «представление» себя предметом загадки слушателям. Оно может быть самым разным: ic вот, ic wees и т.д. (я есть, я был), герой загадки сообщает, кто его создал, из чего он сделан. С другой стороны, закрывающая загадку формула часто повторяется. В ней герой загадки просит назвать его: Saga hweet ic hatte (скажи, как я зовусь), или Frige hweet ic hatte. (Спроси, как я зовусь) и, реже всего, Rced hweet ic тсепе (Угадай, что я имею в виду).

Во многих случаях обращение к слушателю с призывом дать ответ в загадке отсутствует: это касается, прежде всего, тех загадок, которые выходят за рамки этого жанра и скорее уже не загадки, а довольно объемные стихотворения.

Общим для загадок всех типов построения является то, что в заключительной формуле часто присутствует обращение к «мудрецам», которые, обладая необходимым знанием, сообразительностью и «техникой» отгадывания, могут найти верный ответ. Такое обращение обещает похвалу и вознаграждение слушателю, побуждает его, знающего человека, отыскать отгадку.

Рассматриваемыми далее в работе стилистическими приемами являются анафора, антитеза, аллитерация и ассонанс. Анафора пе и кш1ит часто используются многократно в начале фраз и предложений. Также союзная антитетическая конструкция пе...ас (не...но) играет важную роль при построении противопоставлений, являющихся неотъемлемой частью структуры и смысла загадок. Примеры использования анафоры и антитезы встречаются в загадках повсеместно.

Все рассматриваемые в данной части работы стилистические приемы служат эстетике загадки, сохраняя укорененную в ней двусмысленность, оставляя что-то невысказанным, открывая пути для нескольких трактовок и делая возможными несколько отгадок. Загадки описывают предметы так, как они виделись англосаксам, но всегда что-то скрывая. Таковы сами вещи, окружающие человека: они допускают множество пониманий и видений; скрыть или выявить что-то - всегда воля загадчика. И даже когда отгадка найдена, она допускает несколько толкований, и ее нахождение еще не обозначает конец игры: возможно, даже совсем наоборот, она только начинает ее, вызывая у слушателей ассоциации с ситуацией из их жизни, с библейским сюжетом и т.д. Загадки открывают знание, которое шире знания, изображаемого в них вещного мира, дает внимательному слушателю возможность познать не только доступный для непосредственного наблюдения мир, но и ведет его за границы этого мира. Возможно, именно поэтому загадки допускают несколько интерпретаций и отгадок, обнаруживая неожиданное и поэтическое в простых вещах.

В заключении диссертации говорится о результатах исследования, делается ряд выводов. Сформулируем некоторые из них. Во-первых, подчеркивается особая практическая значимость осуществленного в ходе работы построчного перевода всех эксетерских загадок.

Во-вторых, говорится о том, что степень влияния загадок Симфозия, Альдхельма, Эвсебия, Татвина и др. на загадки Эксетерского кодекса не

17

должна переоцениваться. С другой стороны, несомненна связь древнеанглийских загадок с фольклорными, и они находят параллели в народном творчестве и мировидении англосаксов: это, прежде всего, загадки космологические, уходящие корнями в древность и связанные с познанием видимого мира (см., например, загадки о декабре, льде, воде и рыбе), то же самое касается таких широко известных тем, как «вероломство» кукушки, прожорливость книжного червя и т.п.

Предложенные в работе отгадки для всех загадок Эксетерского кодекса, а также обоснование выбранному решению отражают богатство тематики загадок и их связь с более ранними сборниками. Как было показано в работе, многие загадки Эксетерского кодекса все еще не находят однозначного истолкования и, как следствие, отгадки, и поэтому по-прежнему представляют серьезный научный интерес.

В целом делается вывод о некотором отличии загадок на древнеанглийском языке от англо-латинских загадок. Оно заключается, например, в том, что загадки Эксетерского кодекса в меньшей степени, чем загадки Альдхельма, повествуют об абстрактных понятиях и реже перекликаются с классической мифологией. В отличие от загадок Эвсебия, они не являются импровизациями глав «Этимологий» Исидора Севильского. И все-таки в сборниках больше сближающих, чем различающих свойств. Все или почти все они имеют композицию, в которой, кроме прочих структурных скреп, значимую нагрузку несут нумерологические элементы - 40, 60, 100. Учитывая значение средневековых культурных символов, можно сказать, что отмеченные нумерологические мотивы указывают как на предельно широкую тематику, так и на определенную завершенность, целостность содержания. Это подтверждает, в частности, и то, что в христианской символике число сто, например, - число изобилия, полноты и законченности.

Тексты загадок, стремящиеся в своей структуре и наборе тем к воссозданию смысловой завершенности сотворенного Богом

18

мира, являются частью этого воссоздаваемого ими мира, что прослеживается, например, в представленной во всех сборниках теме о книге. Кроме того, демонстрация слушателям и включение их в ознакомление с принципами иерархии христианских ценностей в загадках происходит в несколько этапов. Загадки, являясь фольклорным жанром, укорененным в бытовой жизни человека, описывающим доступный для непосредственного восприятия мир и в основном повествующим о предметах материального мира, ведут разгадчика к познанию духовного. Другими словами, «загадка содержит сумму корреляций, посредством которых открывается сокрытая архитектоника вселенной. С помощью игры загадок обнаруживаются великие взаимосвязи и важнейшие равноценности», познается окружающий человека мир, выстраивается целостная его картина, воссоздаваемая в основных ее аспектах.

Образная перифрастичность, свойственная жанру загадки вообще и в особенности древнеанглийской загадке, уходящей корнями в метафорическое изображение действительности посредством кеннинга, позволяет использовать загадку в поучительно-педагогических, дидактических целях, о чем свидетельствует проведенный нами анализ вариантов отгадок. Представляя предмет с самых разных сторон и создавая как бы возможность нескольких отгадок, загадка служила средством постижения многогранности мира через игру сопоставлений, контраст смысловых соположений, неожиданность ассоциативных связей. Конечно, отгадка должна быть одна, однако загадка строилась таким образом, что наводила слушателя (читателя) на многие отгадки, даже диаметрально противоположные по смыслу, и в этом проявлялось онтологическое свойство жанра. И практически получалось так, что слушатель, выстраивая смысловые связи между свойствами предмета загадывания и ассоциациями, привносимыми предметно-образным содержанием, мог прийти к вариативным отгадкам (см., например, загадки 11 (отгадки «вино», «ночь», «золото» и др.), 15 («барсук», «лиса»), 22

19

(«декабрь», «звезды»), 28 («арфа», «бочонок с вином»), 39 («день», «речь», «облако») и др.). Количество подобных загадок в Эксетерском кодексе велико, гораздо реже отгадка к загадке находится сразу и загадка не вызывает споров у исследователей.

Однозначно устанавливается отгадка в случае с загадками, построенными на описании конкретных свойств предмета (например, загадка 34, «грабли»), с эротическими загадками, где легко установить эвфемистическую и затемняемую отгадку. Рунические загадки, представленные в кодексе, обнаруживают свой денотат, прямо называя его в тексте, и, если человек является искусным гупетапп (разгадчиком рун), он сможет продемонстрировать свое знание, сложив в слово руны (см., например, загадку 75 (с отгадкой «собака»), которая, благодаря своей краткости и наличию всего четырех рун, с легкостью складывающихся в слово отгадки, не вызывает сложностей при отгадывании). То же касается загадки о солнце, после текста которой написана руна И, подсказывающая отгадчику не только образами в загадке, но и буквой, в каком направлении двигаться в поисках отгадки.

С уверенностью можно говорить об отгадке загадки на отдельный библейский сюжет, тем более, когда он общеизвестен (см. загадку о Лоте 46). Аналогичным образом разгадываются загадки о птицах, с которыми связаны конкретные представления, стоящие первыми в ассоциативном ряду («вероломство» кукушки; понятие у древних англичан о казарке как о птице, растущей на деревьях и появляющейся на свет из воды; или о лебеде, рождающем музыку своим оперением во время полета). Все эти свойства являются первичными, очень предметными и помогают без особого труда отыскать денотат.

С другой стороны, для большинства загадок Эксетерского кодекса это не характерно. Множественность и противоречивость отгадок, предлагаемых разными исследователями, обусловливается тем, что эксетерские

20

загадки построены на игре ассоциаций различных сторон одного и того же предмета, и ассоциации эти зачастую вместо того, чтобы подводить отгадчика к единственно верному решению, запутывая, заставляют считать отгадкой что-то далекое от истинного денотата. И именно этот принцип использовался в процессе обучения, т.к. нахождение отгадки уже не было самоцелью, но попутно позволяло погрузить ученика в мир вызванного размышлением образа, сюжета и т.д., касаясь самых разных аспектов изучаемого предмета, но не ограничиваясь им.

Перифрастичность загадки, позволяющая зашифровать ее предмет, отталкиваясь от его главных и второстепенных черт, основанная не только на метафоре, на которой строится большинство загадок, но и метонимии, синекдохе, комбинации цифр, рунических символах и т.п., как было продемонстрировано в исследовании, могла использоваться с различными целями. Неся в себе элемент игры, загадка выполняла развлекательную функцию, но наряду с ней ей была свойственна и функция дидактическая. В процессе обучения первая функция сопрягалась со второй, ведя ученика от игрового, шутливого к серьезному, связанному с окружающей действительностью, а также с сотворением мира и основополагающими христианскими ценностями. Природа загадки и ее предназначение в составе рассмотренных в диссертации сборников представляются в связи со сказанным универсальными.

Проведенное исследование знакомит читателя со всем корпусом древнеанглийских загадок, с их переводом и анализом и, позволяя составить представление об этом малом жанре, открывает возможности и подготавливает почву для дальнейшего изучения загадок на уровне композиции, морфологии, синтаксиса, поэтики и семантики.

Изученный материал демонстрирует и доказывает то, загадки Эксетерского кодекса являются сложным и многообразным

21

произведением, и на этом основании может быть помещен в один ряд с произведениями, чья значимость для данного этапа развития древнеанглийской литературы полагается несомненной.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

I. Статья, опубликованная в ведущем рецензируемом научном

журнале, рекомендованном ВАК РФ:

1. Кузнецова Т.С. Языческие и христианские мотивы в загадках Эксетерского кодекса [Текст] / Т.С. Кузнецова // Изв. Урал. гос. ун-та./отв. ред. JI.C. Соболева, Гуманитар. Науки, Екатеринбург, 2007,- №48. Сер.2, вып. 13.-С.5-12.

II. Другие публикации:

2. Кузнецова Т.С. Возможность осуществления диахронического перевода древнеанглийской поэзии на уровне лексики. Этимологический перевод (на примере загадок Эксетерского кодекса) [Текст] / Т.С. Кузнецова // Социокультурные проблемы перевода/ отв. ред. H.A. Фененко, Воронеж: ИПЦ ВГУ, 2006,- вып. 7, ч. 2.-С. 265-271.

3. Кузнецова Т.С. Языковая двусмысленность в некоторых загадках Эксетерского кодекса [Текст] / Т.С. Кузнецова // Дергачевские чтения -2006: Русская литература: национальное развитие и региональные особенности. Материалы международной научной конференции 5-6 октября 2006 года,- Екатеринбург, изд-во УрГУ, 2007. -С.327-343.

4. Кузнецова Т.С. Жанр загадки в Средневековой английской литературе [Текст] / Т.С. Кузнецова // Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов/ отв. ред. Иванов В.В. Курск, 2007,- №9,- С.134-137.

5. Кузнецова Т.С. Тематика загадок Эксетерского кодекса (на примере некоторых загадок) [Текст] / Т.С. Кузнецова // Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов/ отв. ред. Иванов В.В. Курск, 2007.- №10.-С.168-171.

6. Кузнецова Т.С. Возможные причины вариативности отгадок в древнеанглийских загадках Эксетерского кодекса [Текст] / Т.С. Кузнецова// Электронный ресурс. Режим доступа: http://zhurnal.lib.ni/editors/k/kuznecowa t s/exeterbookriddles.shtml

Подписано в печать 03.09.2008 Формат 60x84 1/16 Усл. печ. л. 1,00. Тираж 100 экз. Заказ № 6169 Отпечатано в издательско-полиграфическом цехе ОАО «УЭХК»

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кузнецова, Татьяна Сергеевна

3

Глава 1. Бытование сборников загадок на латинском языке в период раннего Средневековья.

1.1. Загадка в антично-библейской традиции.

1.2. Сборник загадок Симфозия.

1.3. Загадки на латинском языке в Древней Англии.

Глава 2. Загадки Эксетерского кодекса в их связи с культурной традицией Средневековья.

2.1. Место загадок в Эксетерском кодексе.

2.2. Источники загадок Эксетерского кодекса.

2.3. Эксетерские загадки в их предметно-перифрастическом значении и связи с литературно-культурным контекстом.

2.4. Некоторые особенности загадок Эксетерского кодекса.

2.5. Типы композиции и стилистические приемы в загадках.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Кузнецова, Татьяна Сергеевна

Загадка - международный жанр, она с древних времен бытует в устной и письменной форме в культуре всех народов. Когда Д.Н. Садовников сделал попытку дать свод русских загадок в известном сборнике «Загадки русского народа» (Санкт-Петербург, 1876), он сразу же указал на английские и немецкие «эквиваленты» (впрочем, им были также отмечены параллели у других народов: татар, литовцев, чувашей и т.п.). Или когда финский фольклорист Антти Аарне обратился к жанровым особенностям загадки в специальной работе Vergleichende Ratselforschungen (Helsinki, 1918), то он наряду с немецкими, английскими, финскими, французскими текстами привлек славянские, в том числе русские загадки. То же самое сделал А.Тейлор в книге English Riddles from Oral Tradition (Los Angeles, 1951). Примеры можно множить - важно подчеркнуть, что общее в загадке органично сопряжено не только с особенным, региональным и национальным, но и историко-функциональным. И это объясняет постоянное обращение исследователей к загадке — реальное бытование жанра в конкретной стране и определенное время еще далеко не изучено.

В диссертации освещаются древнеанглийские загадки 10 в. Они представлены в Эксетерском кодексе или, как его принято называть в зарубежном литературоведении, Эксетерской книге {Exeter Book, Codex Exoniensis). Дата создания кодекса точно неизвестна, предположительно он может быть отнесен к 10 в. (точнее, к 960-990 гг.), периоду бенедиктинского возрождения в Англии, отмеченного расширением деятельности монастырей, в которых и создавались памятники письменности, подобные Эксетерскому кодексу. В кодексе представлено большое количество древнеанглийских поэтических памятников: это стихотворения религиозного содержания (например, «Христос»), повествующие о рождении Христа, о Вознесении и о близящемся Судном дне; христианские аллегории «Леопард» и «Кит», содержание которых перекликается со средневековыми бестиариями, и «Феникс»; элегии «Скиталец» и «Морестранник» явного религиозного характера, противопоставляющие быстротечную земную жизнь вечной жизни на небесах и, с другой стороны, со сдержанной меланхолией прославляющие ценные для древних германцев качества - стойкость и выносливость. В кодекс также входят такие стихотворения, как «Видсид» и «Деор», которые укоренены в традициях германского язычества, реликтах времен, предшествующих переселению германских племен с Континента на Британские острова. Наряду с перечисленными произведениями в кодекс входит 95 загадок, являющихся предметом данного исследования.

Что касается эксетерских загадок, то у зарубежных исследователей интерес к ним носит постоянный характер, они широко освещаются английскими, американскими, немецкими учеными, переводятся на современный английский язык как британскими, так и американскими авторами. Попытаемся показать это в историографическом обзоре.

История изучения текстов Эксетерского кодекса и загадок берет начало в конце 19-го в. В основном, она представлена трудами британских, американских и немецких авторов. В них характеризуются особенности поэтики, содержания Эксетерского сборника - здесь в первую очередь нужно назвать издателей, которые одновременно выступали как исследователи.

Рукопись Эксетерского кодекса, как уже было сказано, оставалась малоизвестной до 19-го в., хотя первое его краткое описание было сделано Лоренсом Ноуэллом (fl576), а также кодекс был описан X. Уэнли и Дж. Хоксом в «Тезаурусе» (1705). Только в 1826 г. Дж. Дж. и У.Д. Конибер отредактировали и издали часть кодекса, а в 1830 г. Н.Ф.С. Грюндтвиг подготовил к публикации весь манускрипт (но не издал его). Полное издание с переводом текстов всего Эксетерского кодекса состоялось в 1842 г. и было осуществлено Бенджамином Торпом: В. Thorpe ed. Codex Exoniensis: A Collection of Anglo-Saxon Poetiy, London. Факсимильное издание кодекса с комментариями в предисловии появилось в 1933 г. {The Exeter Book of Old English Poetry, London: Lund, Humphries), комментарии к которому были написаны Р.У. Чемберсом, М. Форстером и Р. Флауэром. В 1936 г. вышло наиболее авторитетное издание Эксетерского кодекса и загадок в том числе под редакцией Крэппа и Добби: George Philip Krapp and Elliott Van Kirk Dobbie, The Exeter Book, The Anglo-Saxon Poetic Records 3. New York: Columbia University Press. Недавнее издание всего кодекса осуществлено Б.Дж. Муиром (The Exeter Anthology of Old English Poetry: An Edition of Exeter Dean and Chapter MS 3501, 2 vols (Exeter: University of Exeter Press, 1994; исправленное и дополненное издание вышло в 2000 г.). Также появилось электронное издание кодекса The Electronic Exeter Anthology of Old English Poetry, CD-ROM (Exeter: University of Exeter Press).

Наиболее значительными и авторитетными изданиями, которым следуют при воспроизведении текстов загадок, являются F. Dietrich's Die Rathsel des Exeterbuchs: Wurdigung, Ldsung und Herstelhmg, Zeitschrift fur deutsches Altertum 11 (1859): 448-90, F. Tupper Jr, The Riddles of the Exeter Book, 1910, A.J. Wyatt Old English Riddles, 1912, G.P. Krapp, E.V.K. Dobbie, The Anglo-Saxon Poetic Records (6 vols.) (Vol.Ill: The Exeter Book), 1931-53. В целом, эти сборники отличаются друг от друга расположением загадок в них, зависящим от приемов рассмотрения исходного материала рукописи, его трактовки.

Дадим краткую характеристику подходов исследователей к публикуемому и комментируемому материалу. Ф. Таппер, впервые опубликовавший весь сборник древнеанглийских загадок целиком, настаивал на единстве и однородности коллекции загадок Эксетерского кодекса, что давало ему возможность говорить о них как о произведениях одного автора. Напротив, Ф. Дитрих в книге Die Rathsel des Exeterbuchs: Wurdigung, Ldsung und Herstellung, Zeitschrift fur deutsches Altertum 11 (1859): 448-90 рассматривал две самые многочисленные группы загадок как два разных сборника, механически объединенных в один и, таким образом, настаивал на принадлежности загадок разным авторам. Крэпп и Добби позже подчеркивали недостаток тематического единства загадок Эксетерского кодекса, предполагая, что они не могли быть сочинены одним поэтом. Эти два подхода, наметившиеся еще в 19-м - н. 20-го вв., продолжают сосуществовать, потому что до сих пор не нашлось исследователя, который провел бы анализ стилевого своеобразия автора (если такой существовал). Это во-первых.

Во-вторых, задачей исследователей было не только воспроизведение самих текстов загадок, но и предложение отгадок к каждой из них, т.к. загадки в Эксетерском кодексе не сопровождаются отгадками. Обусловленное значительной поврежденностью рукописи в некоторых местах, затуманенностью смысла, временной удаленностью, а также разным прочтением и трактовкой текста, нахождение отгадок до настоящего времени остается самым трудноразрешимым и спорным вопросом - так считают многие исследователи.

На протяжении всей истории изучения загадок Эксетерского кодекса для одних и тех же загадок комментаторами предлагались различные отгадки, хотя некоторые не вызывали разночтений. Как и в вопросах расположения загадок в сборнике, большинство ученых следует комментариям, предложенным Крэппом и Добби в The Anglo-Saxon Poetic Records (6 vols.) (Vol.III: The Exeter Book) и Ф. Таппером в The Riddles of the Exeter Book. Последний в статье Solutions of the Exeter Book Riddles, Baltimore, 1906 обосновывает„ выбор некоторых отгадок, а также комментирует и критикует версии отгадок, предложенные М. Траутманном в Bonner Beitrage zur Anglistik, XXIX (1905), 167-215. Более поздние издания загадок Эксетерского кодекса также сопровождаются комментариями и отгадками. Среди них следует упомянуть Paull F. Baum Anglo-Saxon Riddles of the Exeter Book, 1963; C. Williamson, The Old English Riddles of the Exeter Book, 1977; K. Crossley-Holland The Exeter Book Riddles, 1993; Bernard J. Muir, The Exeter Anthology of Old English Poetry: An Edition of Exeter Dean and Chapter MS 3501, 2 vols., 2000 и J. Porter, Anglo-Saxon Riddles, 2003. Авторы этих изданий часто предлагают отгадки, которые носят субъективный смысл или являются вариантами в рамках одной смысловой категории. Отметим также, что все пять перечисленных изданий загадок Эксетерского кодекса отличаются друг от друга расположением загадок в них. Так, например, Уильямсон объединяет первые три загадки Эксетерского кодекса в одну на основании общности тематики, вопреки следованию материала в кодексе, воспроизводимому Крэппом и Добби. Его издание загадок представляет особую ценность благодаря поправкам к тексту загадок, изданному Крэппом и Добби и комментариям к различным текстам. В книге также представлены иллюстрации с гравюрами, созданными сухой иглой и рунами, отсутствующие, например, в факсимильном издании R. W. Chambers The Exeter Book of Old English Poetry (London: Lund and Humphries, 1933). Баум группирует загадки по их тематике (наиболее редкий подход к материалу). Издания под редакцией и с комментариями Кроссли-Холланда и Портера полностью повторяют последовательность загадок у Крэппа и Добби. Но Кроссли-Холланд вводит только те загадки, тексты которых не имеют повреждений в рукописи и для которых может быть предложена отгадка с высокой степенью истинности. Таким образом, в основную часть сборника Кроссли-Холланда включены 75 из 96-ти загадок, а в приложении, где автор предлагает отгадки для ■ всех загадок, также даются тексты и переводы шестнадцати загадок, не включенных в силу затуманенности или поврежденности текста, в основную часть книги. Еще пять загадок отсутствуют и в комментариях, т.к. образы в них не дают возможности судить об отгадке даже приблизительно.

Портер, напротив, приводит тексты всех загадок Эксетерского кодекса, даже тех, чтение которых затруднено фрагментарностью, делающей отгадывание невозможным, неотступно следуя тексту рукописи. Но в пяти случаях он не предлагает никакой отгадки для загадок.

Следует упомянуть некоторые другие издания древнеанглийских загадок, например, Israel Gollancz and W. S. Mackie, ed. and trans., The Exeter Book, Early English Text Society, Original Series, 104 and 194, 2 vols (London: Kegan Paul, Trench, Trubner; OUP, 1895-1934); S. A. J. Bradley, Anglo-Saxon Poetry (London: Dent, 1982), pp. 201-404 (selections).

Поиск решения каждой отдельно взятой загадки отмечен полемикой, начавшейся, очевидно, с рецензии Таппера Solutions of the Exeter Book Riddles,

Modem Language Notes, XXI, 1906, 97-105 на статью Траутманна Bonner Beitrage zur Anglistik, XXIX (1905), 167-215, в которой последний предлагает отгадки к четырнадцати загадкам Эксетерского кодекса. В своей рецензии Таппер настаивает на использовании исторического метода при поиске отгадок и на апелляции к более древней по отношению к англосаксонской традиции отгадывания, в частности, традиции загадывания на греческом языке и латыни, и предлагает свои отгадки. Подход Таппера к трактовке материала с использованием сравнительно-исторического метода отражен также в его статье The Comparative Study of Riddles, Modern Language Notes, XVIII, Baltimore, January, 1903 и позже в комментариях к осуществленному им же изданию загадок Эксетерского кодекса F. Tupper The Riddles of the Exeter Book, Boston, 1910.

Таким образом, третья проблема, затрагиваемая в исследованиях, - это. поиски возможных источников эксетерских загадок в сборниках поздней эллинистической эпохи и раннего Средневековья.

Так или иначе, к вопросу аутентичности или подражательности материала загадок, оригинальности образов в них, степени укорененности их в англосаксонской культуре в разное время обращались все авторы исследований, посвященных загадкам Эксетерского кодекса, т.к. они считали, что поиск отгадок находится в прямой зависимости от более раннего материала. Отметим наиболее широкоохватные работы об эксетерских загадках и их источниках.

Наличие параллелей загадок Эксетерского кодекса и загадок Симфозия, Татвина, Эвсебия, Винфрида-Бонифация, бернских и лоршских загадок, загадок псевдо-Беды и фольклорных загадок было отмечено Ф. Таппером во вступлении к его изданию F. Tupper The Riddles of the Exeter Book, Boston, 1910 (pp. xi-xcv).

О возможном происхождении материала всей коллекции загадок Эксетерского кодекса говорит М. Сальвадор в статьях Salvador М. Exeter Book Riddles, The Literary Encyclopedia. 5 Apr. 2006. The Literary Dictionary Company.

Universidad de Sevilla и Salvador M., Latin Riddles [enigmataJ. The Literary Encyclopedia. 21 Oct. 2005. The Literary Dictionary Company; JI.K. Шук L.K. Shook Riddle Relating to the Anglo-Saxon Scriptorium /Essays in Honour of Anton Charles Pegis, ed. J.R.O. Donnell. Toronto, 1979, где автор настаивает на минимальной зависимости древнеанглийских загадок от латинских. Сопоставительный анализ древнеанглийских загадок с фольклорными представлен в издании A. Taylor English Riddles from Oral Transmission, Berkeley, 1951.

Комментариями сопровождены отгадки загадок Эксетерского кодекса, изданные в переводах П.Ф. Баума: Baum P.F. Anglo-Saxon Riddles of the Exeter Book, Duke University Press, Durham, North Carolina, 1963; К. Уильямсона: Williamson C. The Old English Riddles of the Exeter Book. Chapel Hill: North Carolina University Press, 1977 и К. Кроссли-Холланда The Exeter Book Riddles! Translated and introduced by Kevin Crossley-Holland. Penguin, 1993.

Многие статьи носят частный характер и посвящены отысканию отгадки отдельных загадок. Нет необходимости их перечислять, ограничимся упоминанием лишь некоторых: загадке 13 посвящена статья Э. Эрхардт-Зибольд Old English Riddle 13. Modern Language Notes, Vol. 65, No. 2 (Feb., 1950), pp. 97-100; 23-й загадке, «лук», - работа того же автора Old English Riddle 23 Bow, OEBoga. Modern Language Notes, Vol. 65, No. 2 (Feb., 1950), pp. 93-96; и загадке 95 - статья Old English Riddle No. 95 Modem Language Notes Vol. 62, No. 8 (Dec., 1947), pp. 558-559. О подражательности древнеанглийской загадки латинской пишет Т. Кляйн в статье The Old English Translation of Aldhelm's Riddle Lorica The Review of English Studies, August v.48 n.191. 1997,-pp.345-350. Об ошибочном редакторском исправлении текста загадки 35 читаем у М. Сальвадор: A Case of Editorial Hyper correction in Exeter Riddle 35 (8b). ANQ, Summer 2001 v. 14 i3. University Press of Kentucky. 2001,-p.5. Этот же автор рассматривает образы в загадках 77 и 78: The oyster and the crab: a Riddle duo (nos. 77 and 78) in the Exeter Book. Modem Philology, Feb., v. 101 i3. University of Chicago Press, 2004. - pp. 400-420. Об отгадке 55-й загадки идет речь в статье

К.П. Тейлора Mazers, mead, and the wolfs-head tree: a reconsideration of Old English 'Riddle 55. (Solution to riddle). The Journal of English and Germanic Philology. V.94 n.4 Gale Group 2003. - pp.497-513 и т.д. (см. библиографию в конце диссертации).

Анализ поэтики загадок Эксетерского кодекса осуществлен в статьях F. Tupper: The Form and Structure of the Exeter Book Riddles (The Riddles of the Exeter Book, Boston, 1910, pp. ixxxiv-xcvi), A. Hacikyan: A Linguistic and Literary Analysis and Old English Riddles, Montreal, 1966; M. Nelson The Rhetoric pf the Exeter Book Riddles Speculum 49, 1974.

И, наконец, к фундаментальным исследованиям Эксетерского кодекса и загадок в нем относятся работы М. J. В. Allen, D.G. Carder Sources and Analogues of Old English Poetry, S. Greenfield A Critical History of Old English Literature (Lore and Wisdom), A. Taylor English Riddles from Oral Tradition. Несомненными достоинствами всех упомянутых трудов является широта охвата материала, многочисленные варианты отгадок к загадкам и комментарии к таковым, позволяющие составить глубокое представление о памятнике, его тематических и стилистических особенностях в контексте с другими средневековыми памятниками более широкой известности.

Важнейшими переводами древнеанглийских загадок, сопровожденными комментариями, являются следующие: W.S. Mackie The Exeter Book, part 2, 1934; Paull F. Baum Anglo-Saxon Riddles of the Exeter Book, 1963; K. Crossley-Holland The Exeter Book Riddles, 1993; J. Porter, Anglo-Saxon Riddles, 2003.

Что касается отечественной научной литературы, то в ней отсутствует хотя бы одно толкование или глоссарий изучаемого нами памятника. Сборник из 95-ти древнеанглийских загадок полностью не переводился: единственный поэтический перевод на русский язык нескольких произведений, входящих в Эксетерский кодекс, в том числе, тринадцати загадок, был осуществлен В.Г. Тихомировым и доступен в книге «Древнеанглийская поэзия» под редакцией О.А. Смирницкой. Переведенные загадки сопровождаются краткими комментариями к их отгадкам и некоторым стилистическим особенностям [6, с.273-275]. В то время как крупные жанры, в особенности эпическая поэма «Беовульф», получили достаточно широкое освещение у отечественных германистов, малые жанры, такие как загадки, остаются практически не замеченными исследователями, хотя в целом германская литература, в особенности древнеисландская, получила всестороннее освещение благодаря выдающимся филологам, в частности, М.И. Стеблин-Каменскому, А.И. Смирницкому, О.А. Смирницкой, М.В. Раевскому, Е.А. Гуревичу и другим. Существует большое количество литературы, посвященной самым разным отличительным чертам древнегерманской поэзии. Неоднократно говорилось о кемпингах, в которых находит яркое выражение предрасположенность англосаксонской, как и всей древнегерманской (а особенно древнескандинавской) поэзии к метафорическим иносказаниям [6, с.273]. Они, фактически, являются неразвернутыми метафорами, но главное значение в них имеют не отвлеченные, а конкретные, наглядно-практические операции. Кеннинги, по форме являющиеся метафорами, сходны с загадками, они, подобно загадкам, иносказательно обозначают предметы и явления: море, корабль, меч, битву, войну, коня и другие характерные для своего времени объекты действительности [49]. Эти поэтические формулы так же, как изначально и загадки, связаны с существованием языкового табу, а потому логичным представляется обращение к загадкам, т.к. они, вслед за кеннингами, являются органической частью древнеанглийской поэзии. С другой стороны, кеннинги, с большей или меньшей частотностью воспроизводящие одни и те же понятия, достаточно хорошо изучены, выяснение их денотата чаще всего не представляет сложностей, тогда как специфика загадок по-прежнему вызывает серьезные научные споры.

Завершая историографический обзор, следует подчеркнуть исключительный интерес британских и американских исследователей и более чем скромное внимание отечественных ученых к древнеанглийским загадкам. Эксетерский кодекс, конечно, заслуживает изучения и публикации в России. Он должен быть введен в современную русскую культуру, тем более что в последние два десятилетия в России значительно возрос интерес к английскому языку, к английскому фольклорно-литературному наследию.

Работы зарубежных ученых дают ответы на многие вопросы, связанные с возникновением Эксетерского кодекса, его жанровым составом, поэтикой входящих в него загадок, их связью с латинскими сборниками, их включенностью в английские памятники последующего времени и т.п. Тем не менее, историографический обзор показал некоторую непроработанность нескольких важных вопросов по Эксетерскому кодексу. Так, зарубежные авторы, освещая должным образом проблему авторства средневековых сборников, в том числе Эксетерского, не придают принципиального значения их структурной организации. Они справедливо пишут о композиции, о группировке загадок, их последовательности и т.п., но не говорят о содержательности композиционной структуры сборников. Ученые пишут о тематическом разнообразии и обстоятельно характеризуют его, но не обращают внимания на тематическую целостность в ее органической связи с композиционной структурой.

Заметим также, что в десятках статей подвергаются критическому разбору существующие отгадки и предлагаются новые. При этом авторы привлекают исключительно широкий лингвистический, фольклорный, культурологический материал разных эпох и народов, но не задаются вопросом: почему есть загадки с одной или двумя отгадками и почему есть загадки, которым «подходит» 3-4 отгадки, а потом вдруг находится подходящая пятая и нет уверенности, что она последняя. Может быть, перед нами онтологическое свойство средневекового жанра?

Цель данной работы продиктована, таким образом, неизученностью перечисленных выше вопросов и заключается в исследовании поэтики загадок Эксетерского кодекса в сопряженности с фолыаторно-литературным контекстом Средневековья.

Для достижения данной цели необходимо выполнение следующих задач:

1. Сделать подстрочный перевод загадок Эксетерского кодекса с древнеанглийского языка на современный русский, что необходимо для анализа и понимания читателем их содержания;

2. Рассмотреть средневековые сборники загадок на латинском языке и загадок Эксетерского кодекса как тексты, представляющие в 1 основных параметрах картину мира, созданного Богом.

3. Провести анализ полифункциональности и поэтики загадок Эксетерского кодекса в их органической связи с фольклорно-литературной традицией Средневековья.

В соответствии с заявленными целью и задачами, объектом данного исследования полагаются средневековые загадки, а предметом служат загадки Эксетерского кодекса.

Источником исследования являются сборники загадок на латинском языке, функционировавшие в Средние века, а также загадки Эксетерского кодекса. Здесь необходимы следующие пояснения.

Используются публикации латинских загадок средневековых авторов в книгах «История римской литературы», 1962, «Поздняя античная поэзия и проза», 1964, «Средневековая латинская литература IV-IX вв.», 1970, «Памятники средневековой латинской литературы 8-9 вв.», 2006, а также привлекаются электронные ресурсы: Aenigmata Symphosii (Загадки Симфозия на латыни) http://personal.bgsu.edu/~impfund/SymphosiiAcnigmata.html, Aenigmata Aldhelmi (Загадки Альдхельма на латыни) http://personal.bgsu.edu/~impfund/AldhelmiAenigmata.html.

Теоретическую базу исследования составляют названные выше труды Ф. Таппера, Э. фон Эрхардт-Зибольд, М. Сальвадор, К. Кроссли-Холланда, Дж. Невилл, М. Нельсон, а также М.И. Стеблин-Каменского, Е.А. Гуревича.

Сравнительно-исторический метод исследования постоянно сопрягается в нашей диссертации с типологическим и историко-функциональным.

Структуру диссертации - введение, две главы, заключение и приложение с переводом загадок — определили названные выше задачи исследования.

Нами был осуществлен подстрочный перевод всех загадок Эксетерского кодекса. Цель перевода заключается в том, чтобы дать возможность читателю ознакомиться с древнеанглийскими загадками, в основном, с их содержательной стороной. В работе неоднократно цитируется сам древнеанглийский текст, и перевод призван обеспечить его понимание читателем. При чтении работы рекомендуется обращаться к переводу загадок, данному в Приложении.

Не являясь поэтическим переводом, осуществленный нами перевод не преследует цели передать стилистические особенности оригинала, в том числе аллитерацию. С другой стороны, в нем сохранен, по возможности, порядок слов древнеанглийского памятника, что может оказаться полезным при анализе особенностей синтаксиса в данном памятнике древнеанглийской поэзии. Перевод с древнеанглийского осуществлялся по изданию: J. Porter, Anglo-Saxon Riddles, 2003. По этому же изданию воспроизводятся все тексты древнеанглийских загадок.

Предваряя рассмотрение средневековых сборников загадок и их особенностей, а также предмета нашего исследования, загадок Эксетерского кодекса, обратимся теперь к необходимым для нашего исследования положениям об определении жанра загадки, ее происхождении, структуре и функциях.

Определение жанра загадки

Загадки активно использовались в литературе разных эпох, народов и авторов, и в большинстве своем они принадлежали и принадлежат традиции устной. В письменной традиции они встречаются уже с IV-ro тысячелетия до нашей эры (на глиняных табличках в Ираке) [87, с.271]. Еще одним свидетельством древности жанра может служить наличие в большинстве культур собственных слов, со значением «загадка». Так, в греческом языке загадка обозначается словами атуца, энигма (восходит к ainissesthai «говорить непонятно, загадками», которое, в свою очередь, восходит к слову aivcx; (ainos) «выражение, изречение, пословица» неизвестного происхождения) и ypi<po<; (восходит к индо-евр. *ger-bh-, имеющему значение плетения, запутывания), грифос (застольная потеха; букв, вид корзины, сеть, запутанная речь) (в латинском языке оба слова также присутствуют в виде aenigma и griphus). Два упомянутых слова используются рядом автором, например, Платоном и Лукианом, в словосочетании атуцата ка1 ур1фо<; в значении загадочной, запутанной речи [52, с. 89]. Сходны по значению с приведенными словами в греческом также ярсрЭл^а (задача) и АяорСа. Апория - понятие, означающее в древнегреческой философии трудноразрешимую проблему. Апория возникает на основании того, что в самом предмете или в понятии о нем заложено противоречие [91]. Также в греческом языке загадка и загадочные обороты могли обозначаться с разной частностью следующими словами: £г|тг|цата (искание, отыскивание, вопрос), шгора ёрсотг|цата (неразрешимый вопрос), оцокоцаш (от оцоСсоца, подобие, сходство) [52, с. 107].

В германских языках существует несколько корней, обозначающих «загадку». Оксфордский словарь английского фольклора определяет загадку как «словесную игру или шутку, представляющую собой вопрос или утверждение, намеренно составленное в запутывающих выражениях и предоставляемое слушателю/читателю для отгадывания с помощью имеющихся в формулировке загадки подсказок»*. Древнеанглийское слово rczdels обозначает «мнение, загадку, совет, догадку» и восходит к общегерманскому *rcedislijan (ср. древнескандинавское radisli, среднеголландское raetsel, голландское raadsel, древневерхненемецкое radisle, немецкое Ratsel (загадка)) [113].

Все упомянутые германские слова восходят к общегерманскому глаголу *raedana. Древнеанглийский глагол rczdan (западно-саксонский), redan (англский) обозначает «объяснять, читать, править, советовать» (однокоренной с существительным reed, red «совет»). Общегерманское *raedanan (ср. древненорвежское гада, древнефризское reda, голландское raden, древневерхненемецкое ratan, немецкое raten «советовать, советоваться, угадывать»), из общеиндоевропейского корня *rei- «размышлять, считать» (ср. санскрит radh- «преуспевать, достигать» греч. arithmos «число», древнеирландское im-radim «размышлять, обдумывать», ср. в русском родственное слово радеть наряду с родити «заботиться», (болг. радя, радея «забочусь, стараюсь», сербохорв. радити, «стремиться, работать») [106]. Со словом rcedeh глагол этимологически связан в значении «толковать». Однокоренные с этим слова в современных германских языках по-прежнему обозначают «советоваться, советовать». У древнеанглийского глагола развилось дополнительное значение (возможно, возникшее под английским влиянием только у древненорвежского глагола) «понимать значение письменных символов», древненорвежское гада. Древнеанглийское г се da «советовать, советоваться» входит частью в имя англосаксонского короля Этельреда II (968-1016) JEdelrced, что буквально обозначает «хороший совет». Его прозвище Unrced, которое на современный английский язык переводится как «нерешительный», на самом деле приблизительно обозначает «отсоветчик» [112]. A word game or joke, comprising a question or statement couched in deliberately puzzling terms, propounded for solving by the hearer/reader using clues embedded within that wording. [http://www.etymonline.com/index.php?term=riddle]

В русском языке слово загадка является префиксальным образованием от гадать, которое возводится к общеславянскому: 1) goditi (и годити «угождать»); 2) gadb, сохранившемуся в диалектах в виде гадъ «знахарь», «прорицатель» [117]. Корень этот является общеславянским. В польском языке слово gadac означает «говорить, рассуждать, болтать»; gadka - «разговор, поговорка, спор», гадка в болгарском языке - «притча», чешском языке hadati-sc - «ссориться», а сам корень гад- обозначал, вероятно «говорить». В древнерусском значение слова гадать было «советоваться, совещаться». [20, с.500-501]. По Фасмеру [105], слово, возможно, родственно лит. godoti «стараться, думать», gode~lef «мысль, дума», godyti «находить чутьем, соображать». Более правдоподобно сравнение славянских слов с древнеисландским gata «предположение, подозрение, загадка», geta «речь, предположение, вера», возможно, также готским bigitan «достигать, находить», нововерхненемецким vergesseri «забывать», албанским gen], «нахожу», греческим candenw «хватаю», латинским prehendo «хватаю», praeda «добыча» (из *praiheda). Также, если сравнивать славянский корень гад- с германским, обнаруживается сходство не только с упомянутым нововерхненемецким vergessen «забывать», но также с английским guess угадывать из скандинавского (ср., например, древнешведское gissa, древнедатское gitse, среднеголландское gissen) [119].

Другой смысл вкладывается в слово «загадка» в иврите. Загадка (хира) употребляется в смысле притчи, сравнения, аллегории и иносказания [118]. Под загадками в Священном Писании подразумеваются притчи, пророчества и Божественные откровения. Приточная мудрость и пророческие иносказания большей частью выражаются в форме загадок; например, в Книге пророка Иезекииля: «1: И было ко мне слово Господне: 2: сын человеческий! предложи загадку и скажи притчу к дому Израилеву. 3: Скажи: так говорит Господь Бог: большой орел с большими крыльями, с длинными перьями, пушистый, пестрый, прилетел на Ливан и снял с кедра верхушку, 4: сорвал верхний из молодых побегов его и принес его в землю Ханаанскую, в городе торговцев положил его; 5: и взял от семени этой земли, и посадил на земле семени, поместил у больших вод, как сажают иву. 6: И оно выросло, и сделалось виноградною лозою, широкою, низкою ростом, которой ветви клонились к ней, и корни ее были под нею же, и стало виноградною лозою, и дало отрасли, и пустило ветви. 7: И еще был орел с большими крыльями и пушистый; и вот, эта виноградная лоза потянулась к нему своими корнями и простерла к нему ветви свои, чтобы он поливал ее из борозд рассадника своего. 8: Она была посажена на хорошем поле, у больших вод, так что могла пускать ветви и приносить плод, сделаться лозою великолепною. 9: Скажи: так говорит Господь Бог: будет ли ей успех? Не вырвут ли корней ее, и не оборвут ли плодов ее, так что она засохнет? все молодые ветви, отросшие от нее, засохнут. И не с большою силою и не со многими людьми сорвут ее с корней ее. 10: И вот, хотя она посажена, но будет ли успех? Не иссохнет ли она, как скоро коснется ее восточный ветер? иссохнет на грядах, где выросла. 11: И было ко мне слово Господне: 12: скажи мятежному дому: разве не знаете, что это значит? — Скажи: вот, пришел царь Вавилонский в Иерусалим, и взял царя его и князей его, и привел их к себе в Вавилон» и т.д. [Иез. 17:2] [97]. Таково пророчество о завоевании Иерусалима Навуходоносором. В данном случае загадка сближается с пророчеством, имеющим загадочную форму, как и в случае с предсказаниями оракулов*.

В «Библиологическом словаре» священника Александра Меня о загадке как одном из жанров, используемых в Библии, говорится: «загадка (евр. хирб), иносказательное описание предмета или явления, предлагаемое как вопрос для отгадывания. Загадкам присущ оттенок иронии, они близки к жанру басни и притчи. Однако загадки рассматривались не просто как игра, а как проверка силы разума» [93]. См. об этом также: B.H. Топоров. Из наблюдений над загадкой. // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Загадка как текст. Т.1.М.: Индрик, 1993.-С.106.

На протяжении всей истории теории загадки она чаще всего сравнивалась или противопоставлялась метафоре. И это отразилось в определениях жанра, которые давали ученые разных стран.

Первым, кто дал определение загадки и указал на сходство загадки с метафорой, был греческий философ Аристотель. Он назвал ее «хорошо составленной метафорой». Он писал в «Риторике»: «Большая часть изящных оборотов получается с помощью метафор и посредством обманывания [слушателя] - для него становится яснее, что он узнал что-нибудь [новое], раз это последнее противоположно тому [что он думал]; и разум тогда говорит: «Как это верно! А я ошибался». Изящество апофтегм* является следствием именно того, что они значат не то, что в них говорится. По той же самой причине приятны хорошо составленные загадки: [они сообщают некоторое] знание и в них употребляется метафора». [22, с. 114]. И действительно, при более подробном рассмотрении загадки становится ясной ее метафорическая форма, равно как и форма развернутого сравнения. По Аристотелю, «сущность загадки состоит в том, чтобы, говоря о действительном, соединить с ним невозможное». В «Поэтике» он приводит в качестве примера известную загадку: «Видел я мужа, огнем прилепившего медь к человеку» (о человеке, который ставит банки). Данное Аристотелем определение жанра в дальнейшем легло в основу теории загадки.

Ученик Аристотеля, Клеарх, написал теорию загадок, дошедшую до нас лишь в виде отдельных фрагментов, в которой определил загадку как «грифос -сеть, шутливый вопрос, завершавшийся наказанием или наградой. - Что одинаково везде и нигде? Ответ: время. - Что есть я, то не есть ты. Я - человек. Следовательно, ты - не человек. На что Диоген якобы возразил: если хочешь, чтобы это было истиной, то начни с меня» [56, с. 136].

Определение, данное загадке Клеархом, указывает на то, что загадки составляли класс так называемых ярорХт|цата, и входили в ту же группу, что и апоф(т)егма - краткое и меткое наставительное изречение (Современный словарь иностранных слов, М.: Русский язык, 1992.-c.59). математические задачи. Загадки и математические задачи, а также оракулы, которые близки загадкам и преобразуются в загадки, если представить их в форме вопроса, являются предметом XIV книги Палатинской Антологии. В нее входит 55 загадок, 44 математические задачи, 45 оракулов, одна шарада и пять эпиграмм [67, с.44]. Клеарх возводит загадку к началам философии [56, с. 136] и, таким образом, мы можем говорить о связи философии с древнейшими состязаниями в отгадывании. «Разыскание грифов не чуждо философии: древние люди высказывали на них свою образованность . один скажет стих эпический или ямбический; из прочих же собеседников каждый произнесет следующий за тем стих; один приведет изречение из какого-нибудь поэта, а другой как бы ответит подходящим изречением из другого поэта. Или еще: каждый пусть произнесет по одному ямбическому стиху; пусть назовет имя азиатского города, начинающееся в такой-то буквы . так что игра, не будучи необдуманною, становится признаком образованности каждого. Наградой за это полагался венок и похвала, а это всего больше услаждает дружбу» [30, с.93-94].

В связи с понятиями атуца и ypicpoq здесь следует также упомянуть Полидевка (2 в. н.э.), известного лексикографа и софиста из египетского города Навкратиса. Об этих двух разновидностях загадки он говорил следующее: «К застольным вопросам принадлежат энигма и гриф. Первая содержала в себе шутку, а второй имел в себе и серьезную сторону. Разрешившего — наделяли мясом, в награду; кому же не удавалось отгадать, тот должен был выпить чашку рассолу. Назван был он грифом (то есть сетью) от рыбачьих сетей. Вопросы назывались киликиями (юШкекх, т.е. зачашными); а Теодект софист, отличавшйся в них, обладая прекрасною памятью, назвал их мнемониями» (fivr|jj,6via, памятками) [30, с. 96]. Как явствует из описаний, данных Полидевком, в его эпоху загадка воспринималась единственно как развлечение (ср. далее сообщение об аналогичных ситуациях загадывания у Афинея).

Известно, что Цицерон и Вергилий в часы досуга забавлялись сочинением загадок. Цицерон утверждает: «Из метафоры развивается тот прием, который не ограничивается уже одним употребленным в переносном значении словом, но складывается из многих связанных в предложение слов, так что говорится одно, а подразумевать следует иное. Это также важное украшение речи. В нем надо избегать темноты смысла. Сюда принадлежит то, что мы называем загадками» [34, с. 183]. Итак, по Цицерону загадка - развернутая в предложение метафора, говорящая об особенных свойствах какого-либо предмета, подразумевающая одно понятие и выражающая один смысл посредством другого, загадка - стечение многих метафор.

Так же, как Аристотель, Цицерон говорит о том, что загадка — усложненная метафора, и увидеть, распознать конкретную неповторимую метафору - то же, что отгадать загадку. Необходимо добавить, что применительно к трагедиям, когда говорится об иносказаниях, у Цицерона чаще всего употребляется именно слово aenigma — загадка.

Великий римский ритор Квинтилиан в «Ораторском наставлении» {Institutio oratioria), давая характеристику тропам, относит загадку (энигму) к украшательным тропам (в отличие от тропов, способствующих большей выразительности) (VIII 6, 2) наряду с эпитетом, аллегорией, иронией, перифразом, гипербатом (переносом), гиперболой. В целом, Квинтилиан определяет троп как «выразительную перемену слова или речи от собственного значения на другое» (VIII 6, I) [38, с.497-498]. При этом Квинтилиан относит загадку и метафору (в отличие от Аристотеля или Цицерона) к тропам различного назначения и выразительности, говоря об избыточности метафоричности у загадки и нежелательности ее использования в публичных речах ввиду затрудненности мгновенного понимания их слушателем и проистекающей из нее малой эффективности в воздействии на слушателя.

Георг Вильгельм Фридрих Гегель посвящает часть главы «Сознательная символика сравнивающей формы искусства» в «Лекциях по эстетике» загадке [26, с. 405-406]. Загадку, так же, как аллегорию, метафору, образ и сравнение Гегель относит к «сравнениям, которые при получении ими образного характера начинаются со значения», апеллируя к определению загадки, данному Аристотелем.

Он обращается к процессу номинации и к теории символа. Поскольку соединение плана выражения и плана содержания субъективно, субъективно и соотнесение внешнего облика с другими представлениями, что происходит при создании загадки. В упомянутых формах, благодаря установлению таких субъективных связей и проявляется субъективное искусство поэта. Субъективное, которое не присутствует с необходимостью в предмете, то, что поэт прибавил к нему, является орнаментом, украшением. Это нечто аксессуарное, известное только самому поэту. Угадывание этого субъективного, способность его правильно истолковать поэтому достойны похвалы, и ее удостаивается слушатель, сумевший понять замысел автора.

Гегель сравнивает загадку с символом, т.к. так же, как и в подлинном символе, в загадке две стороны (план выражения и план содержания) «безразличны» друг другу изначально, следовательно, их объединение субъективно. Но, в отличие от подлинного символа, загадка принадлежит к области сознательной символики. «Придумщик ясно и полностью знает значение и закрывающий его от нас облик, через который мы должны угадать его, он нарочно выбран для того, чтобы закрывать его значение. Подлинные символы - задачи, не разрешенные ни до, ни после выбора этих символов, загадка же, напротив, сама по себе уже разрешена» [26, с. 405]. Загадчик знает, о чем идет речь, это он установил связи между предметами, связи, которые не возникают с необходимостью при мысли о загадываемом предмете. Эти связи субъективны. Гегель полагает, что «загадка представляет собою сознательную шутку символики, подвергающую испытанию остроумие и комбинационную способность, шутку, имеющую своим результатом то, что способ изложения ее, ведя к разгадке загаданной комбинации, разрушает сам себя» [26, с. 406]. И действительно, когда загадка разгадана, установленные субъективно связи между загадываемым и тем, как оно изображается, больше не существуют. Представление о загадке как шутке у Гегеля перекликается с пониманием ее у Клеарха.

Отличным от всех упомянутых определений загадки является понимание загадки в Библии. Смысл, вкладываемый в понятие загадки в Библии, шире значения развернутой метафоры, как у большинства упомянутых нами авторов. В Библии и апокрифических текстах загадка нечто большее, чем усложненная метафора, загадка - это весь текст, открытый для толкования. Загадка - способ представления и познания мира, жанр вопросов и ответов, построенных по принципу медленно разворачивающейся метафоры или параллелизма; опосредование между миром Божественным и человеческим. Загадка - это речь затемненная и иносказательная, по сказанному: «Приклоню к притче ухо мое, открою пением загадку мою» (Пс 48.5) и: «Произнесу гадания мои из древности, от сотворения мира» (Пс 77.2). Загадка - это премудрость, соединяющая размышление и познание, а пример - это высказывание, от частного ведущее к общему, или доказательство, <доказывающее> частное частным или подобным (Пс 48.2-3) [23].

Структура загадки

Каждая загадка содержит две части неодинаковой длины: закодированный текст и отгадку, поэтому принято относить загадку к так называемым «взаимным», двучленным жанрам [53, с. 17]. Две части загадки стремятся к объединению, которое снимет конфликт, вызываемый их противопоставлением. Тем не менее, загадка существует для этого самого конфликта, являющегося отражением социального напряжения, состязания между загадывающим и отгадывающим. Это двухмерное деление является как внутритекстовым, так и социальным: зашифрованный текст представляется слушателю/читателю, тогда как отгадка скрывается загадывающим до тех пор, пока отгадывающий сам не найдет ее или до тех пор, пока не признает свое поражение [75, с.81]. Когда решение найдено, оно присоединяется к тексту загадки и, таким образом, снимает существовавшую напряженность и текст перестает быть загадкой. Ситуация загадывания требует от автора загадки создания полного неясностей текста, с одной стороны, и предоставления достаточных для нахождения отгадки подсказок, с другой. Отгадывающий же должен отгадать загадку и объяснить намерение автора, сообразуясь с имеющимися подсказками. Игра заканчивается, когда оба противника объявляют об окончании состязания между ними. Отгадывающий произносит отгадку и обосновывает свой выбор истолкованием подсказок. Автор (ранее загадывающий) подтверждает правильность названной отгадки, другими словами, то, что она соответствует его исходному намерению, замыслу. То же самое касается ситуации загадывания с одним участником в виде отгадывающего (когда отгадывающий читает тест загадки). Завершенная ситуация загадывания (когда верная отгадка найдена) ведет к тому, что; отгадывающий испытывает удовольствие, так как ему удалось обнаружить, что было скрыто, или завершить то, чего недоставало, а также продемонстрировать свой ум и сообразительность и одержать победу над загадывающим. Публичное состязание может принести победителю приз. В древности считалось большой честью выиграть приз в подобном состязании [75, с. 83], но еще большей наградой было удовлетворение, вызванное тем, что истинная отгадка найдена, вне зависимости от того, разгадывался ли старинный или современный текст. Естественно, загадка была гораздо более сложной, если речь шла о состязании между загадывающим и отгадывающим, являющимися представителями различных эпох. Но тем сильнее была радость от загадывания и от правильно найденного решения.

Истинная загадка должна соответствовать нескольким критериям. Во-первых, все подсказки, присутствующие в загадке, должны отвечать природе и особым качествам загадываемого предмета. Произвольные и неоднозначные подсказки недопустимы в подлинной загадке. Очень тесная связь подсказок с предметом загадки может сделать процесс отгадывания излишне легким, и потому границы очевидности/неочевидности подсказок достаточно подвижны.

Процесс отгадывания должен требовать от отгадывающего определенных усилий, что является залогом его активного участия в игре. Самоочевидно, что в разное историческое время и в разных культурах одни и те же подсказки могут быть более либо менее понятны отгадывающему.

Вторым немаловажным критерием является то, что в загадке не должно быть слишком много или слишком мало подсказок. Если этот баланс нарушается, текст не может называться подлинной загадкой. Когда текст выявляет все, его предмет очевиден и текст не требует разгадывания; когда текст скрывает все, предмет остается невидимым и назвать его можно только наугад. Фразы, подобные следующей: «три вещи непостижимы для меня, и четырех я не понимаю» (Притчей, 30:18) не могут называться загадками, вопреки утверждениям некоторых исследователей [75, с.91]. Это скорее мудрые изречения, которые открываются краткой риторической формулой, разворачивающейся далее в тексте. Число подсказок в загадке может быть любым; в длинных загадках, принадлежащих письменной традиции, множество подсказок встречается в виде разных приемов кодирования и может следовать друг за другом в одном стихе или полустихе и не нарушать равновесия. Прозрачность или затемненность загадки во многом зависит от эрудированности отгадывающего. Количество и качество подсказок зависит от загадывающего, от того, хочет ли он облегчить или усложнить отгадывающему задачу. Некоторые из подсказок указывают на отгадку, а на самом деле имеют целью еще больше запутать отгадывающего и повести его по ложному пути. Ярким примером может являться введение в текст загадки слова-отгадки, в таком случае загадка является тавтологической. На первый взгляд подобный прием кажется самой очевидной подсказкой. Тем не менее, отгадывающие не уверены, что слово, встречающееся в тексте, даже в самых первых строках, действительно отгадка, и что его нужно понимать буквально. Они полагают, что оно тоже закодировано и обозначает нечто другое. Если в загадке встречается, например, слово «кольцо», то отгадывающие не предполагают, что отгадкой действительно является «кольцо».

Загадка должна быть разрешимой, и это касается не только набора присутствующих в ней подсказок, но также и самого предмета загадки. Эзотерическое или личное знание не может стать предметом загадки, так как ни один отгадывающий не в состоянии будет ее отгадать [39]. Предмет загадки должен быть общеизвестным и знакомым, хотя это зависит от культурного уровня аудитории, от размера и социальной принадлежности последней. Ученый или абстрактный предмет загадки не приемлем в обывательской аудитории, но вполне допустим в группе более образованной. Референты фольклорных загадок универсальны, обычно они берутся из непосредственно доступной осязаемой реальности: природы, семьи, предметов домашнего обихода. Литературная загадка также говорит об универсальных предметах и понятиях, как конкретных, так и абстрактных (воде, солнце, хлебе, мудрости, любви), но она также делает своим предметом и более сложные понятия и явления в зависимости от традиции, исторического периода, культуры или учения, в которых она появляется. Некоторые загадки, принадлежащие письменной традиции, имеют своим предметом тему, понятную небольшому кругу людей, как, например, имена жениха и невесты, которым и посвящается загадка во время свадебного ритуала.

Итак, тема загадки, подобно набору подсказок, является чем-то изменчивым в зависимости от аудитории. В подлинной загадке личные факты, известные только автору, недопустимы. Такие загадки не являются собственно загадками, они встречаются в художественном повествовании и, в особенности, в народных сказках и появляются в тексте в решающий для жизни главного героя момент. Разгадка таких загадок - единственное, что может спасти героя от нависшей над ним опасности, если он сумеет дать ответ на вопрос, известный только человеку, его задающему. Как правило, в последний момент решение находится. В других сказках герой задает подобный вопрос врагу, по чьей вине он оказался в тяжелом положении. Враг не знает ответа — и герой спасен. От отгадки таких загадок зависит жизнь литературных героев (в немецком языке для обозначения таких загадок используется термин

Halslosungsratsel, в английском - его калька neck-riddle) [75, с.95]. Примером такой загадки может служить загадка Самсона, заданная им филистимлянам. Только Самсон знал верный ответ, поскольку он сделал предметом загадки случай из своей жизни: улей и мед, которые он нашел в трупе льва. Филистимляне отыскали отгадку обманным путем. Никто не смог бы найти ответа, пользуясь своим знанием. Толкователи Библии делали попытки соотнести предмет Самсоновой загадки с общеизвестными предметами — львом и людом, или любовью, или свадьбой, руководствуясь желанием остаться верными принципу, по которому референт загадки должен быть общеизвестным. По одному мнению, загадка Самсона является истинной загадкой (загадкой в чистом виде, т.к. может относиться к любому льву и любому меду). Такое объяснение подходит только к формулировке ответа, данного филистимлянами «что слаще меда, и что сильнее льва!» (Судей 14:18), но не к словам в самой загадке. По другим версиям, хотя загадку и невозможно разгадать, Самсон дал филистимлянам указание, что они могут найти решение, осмотрев город и окрестности: «загадаю я вам загадку; если вы отгадаете мне ее в семь дней пира и отгадаете верно, то я дам вам тридцать синдонов и тридцать перемен одежд» (Судей 14:12). Таким образом, можно сделать вывод, что в загадке есть необходимая подсказка.

Равновесие между сокрытием и выявлением признаков референта, а также между загадывающим и отгадывающим основывается на фундаментальном принципе, а именно: что у литературной загадки есть только одна верная отгадка - та, что выбрана автором. Этот принцип может казаться самоочевидным, но фольклористы говорят о существовании загадки с более чем одной отгадкой. Есть загадки, которые имеют не одну отгадку, и фольклористы утверждают, что это не случайность, а, напротив, свойственно природе народной загадки.

Некоторые загадки не только допускают, но и делают неизбежными две отгадки. Таковы загадки эротические: описание в них заставляет отгадывающего думать о том, что скрываемое решение эротическое и, когда он показывает такое понимание загадки, автор называет решение-эвфемизм, которое является совершенно не связанным со сферой эротики — к смущению отгадывающего и веселью публики [60].

Множественность отгадок проистекает чаще всего только из технических сложностей отгадывания, подобных исторической удаленности, поврежденности текста, из непонимания истинного смысла загадки, а не из свойственной загадке неоднозначности. «Образный оборот, устаревшее слово, иносказание, намек на случившееся - все это может носить загадочный характер, оказаться со временем загадочным - не будучи загадкой» [30, с.92]. Иными словами, историческая удаленность ставит перед нами вопросы, которые нужно решать.

Происхождение и функции загадки

У древних загадка служила способом познания мира, в первую очередь, творения. Одно из свойств загадки — универсальность, заключающаяся в стремлении описать весь мир: с помощью загадки человек его постигал, осмысливал как систему, включая все новые и новые явления и предметы в круг своих знаний. Об этом свидетельствует и многообразие тематических блоков загадок. Загадка служила для древнего человека средством превращения чужого, непонятного, часто враждебного в свое, помогала объяснить и упорядочить непонятное с помощью вопросов и ответов, парадоксов.

Загадка тренировала сообразительность, умение сравнивать и сопоставлять, а потому входила в обряд инициации, посвящения юношей в полноправные члены рода, а также мудрости, проверяемой загадками. С развитием верований загадка была включена и в религиозные обряды и в религиозную литературу. Иносказательность загадки сближает ее с тайной речью, зашифрованным языком. Вероятно, что загадки осуществляли подготовку человека к пользованию иносказательной речью. Есть все основания связывать их происхождение с так называемой условной речью околичностями во время особых положений [8]. Загадки несли основной запас подставных слов тайной речи. Трудно сказать, как совершился переход загадок от узкого круга избранных к общему распространению.

Загадка учила в одни эпохи навыкам тайной речи, в другие - магическим заклинаниям враждебных человеку существ. Утратив одно значение, загадка приобретала другое, но никогда не теряла своей общественной функции — учить; загадка развлекает и ставит вопрос, который требует ответа [87, с.281].

Загадка была центральным жанром в определенных культурах (например, в ведической Индии), она соотносилась с лежащими в основе различных культур концептуальными структурами, с их внутренней космологией, видением мира и себя в нем, с их когнитивной картой. С древних времен человек видел необходимость в закреплении подобных загадке форм (и формул) и включении их в значимые ритуальные контексты. Почему так происходило? До некоторой степени на этот вопрос можно ответить, приняв во внимание категориальную сторону загадывания. Одна из функций загадывания - определение категорий в процессе сопоставления и пересечения различных знаний человека; загадка помогает связать, соотнести культуру с запечатленной ей реальностью. Загадка выявляет невидимое в окружающем нас упорядоченном мире и открывает обратный нашему мир и зеркальную существующей реальность. В мире загадок можно потеряться: есть версия, что Гомер умер, не сумев отгадать загадку, а Калидаса, великий древнеиндийский поэт, напротив, умер, найдя ответ. Но это скорее легенда.

На уровне языка загадка раздвигает привычные границы смыслов, демонстрируя их условность и подвижность. Именно в загадке раскрываются возможность и открытость языка изменениям, присутствующие в нем всегда. В ней есть двунаправленное движение: во-первых, к нарушению нормативных границ языка через трансформацию и смешение языковых категорий, а во-вторых, к восстановлению когнитивного равновесия на пороге молчания или абсурда [27].

Следует здесь заметить, что происхождение загадки связано с необходимостью выражения тайных смыслов в дописьменную эпоху, не могущих быть выраженными никак иначе, чем посредством знака, символа или метафоры. Такое функционирование загадки связано с верой в слово как в инструмент воздействия на окружающий мир и познания его в эпоху устной формы хранения информации. П. А. Флоренский писал: «Слово кудесника -вещно. Оно — сама вещь. Оно, поэтому, всегда есть имя. Магия действия есть магия слов; магия слов — магия имен. Имя вещи и есть субстанция вещи. В вещи живет имя; вещь творится именем. Вещь вступает во взаимодействие с именем, вещь подражает имени. У вещи - много разных имен, но различна их мощь, различна их глубина. . Непроницаемость вещи происходит от неумения заглянуть внутрь ее, в ее сокровенное ядро. Чем глубже мы постигаем вещь, тем больше мы можем. Кому известны сокровенные имена вещей, нет для того ничего непреступаемого. Ничто не устоит перед ведающим имена, и, чем важнее, чем сильнее, чем многозначительнее носитель имени, тем мощнее, тем глубже, тем значительнее его имя. И тем более оно затаено» [55, с.422]. Загадка - воплощение древнейшей стадии словесного искусства, позволявшая, не называя его, говорить о сущностном. Загадка давала возможность сохранить тайну от того, для кого ее знание не предназначалось. В дописьменный период загадка еще не приобрела эстетической функции, уже проявившейся у нее в эпоху античности, она еще не игра, а нечто серьезное, «разгадывание загадок рассматривается не как чья-либо причуда, блажь, а как абсолютная необходимость и единственная альтернатива проигрышу» [53, с.24]. От владения знанием, скрывающимся за загадкой, зависят судьбы, иногда — целого народа. Она не просто испытывает на сообразительность, но и демонстрирует, в случае с верной отгадкой, включенность испытуемого ей в социум: в племя, в группу избранных, обладающих сакральным знанием, а значит и наделяет его властью. «Для раннего человека что-то мочь и сметь означало власть, а что-то знать - магическую власть» [56, с. 125]. Знанию придавалось значение магического, находящегося в глубинной связи с миропорядком, и этим знанием можно было им управлять; такое знание, по мнению древних, священно. Загадка включалась в ритуалы и сакральные состязания, отгадка была непременным условием сохранения жизни: в разрешение загадки вовлекалась сама жизнь [56, с.129]. Загадка во времена существования мифопоэтической модели мира помогала раскрыть тайны мироздания (вспомним загадки о происхождении мира, использовавшиеся жрецами во время ритуальных словесных поединков, прений, восходящих к гаданию как «дословесному атональному началу, спору двух сторон» [53, с.21], проистекающему из дихотомического, антитетического устройства самого общества).

На всех этапах своего исторического развития загадка была включена сначала в серьезную социальную ритуальную игру, священные празднества, являющихся частью культа, ставка в которых - жизнь. С появлением письменности у загадки развивается новая функция — эстетическая: она вовлекается в игру-развлечение, ее главная цель - проверка сообразительности, установка на демонстрацию силы ума и способности быстро находить отгадку среди предметов действительности; теперь отгадчику главное - завоевать звание мудрейшего. Именно такой вид имеют загадки, бытовавшие в античности, и восходящие к античной традиции средневековые загадки. Поэтому далее обратимся к античному и средневековому материалу.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Загадки Эксетерского кодекса в фольклорно-литературном контексте Средневековья"

Заключение

Заканчивая исследование загадок Эксетерского кодекса в фольклорно-литературном контексте Средневековья, необходимо сделать ряд обобщающих суждений. Но прежде хотелось бы подчеркнуть, что мы придаем принципиальное значение нашему подстрочному переводу эксетерских загадок, потому что он не только знакомит читателя с корпусом всех древнеанглийских загадок, но и может служить целям последующего анализа на разных уровнях, использоваться для их поэтического перевода с сохранением хотя бы элементов аллитерационного стиха. Знакомство с подстрочником открывает возможности для сопоставительного анализа переводов загадок на современный английский язык, т.е. диахронических переводов.

Бытование загадки в культуре отмечено периодами ее особенной популярности, возросшего интереса к ней. Таким периодом может считаться эпоха позднего классического периода, логически продолженная в Англии ранним Средневековьем. У истоков этого периода стоит поэт поздней эллинистической эпохи Симфозий. Именно он создал ту поэтическую форму, которой подражали его последователи в средневековой Англии, и которая до некоторой степени обусловила расцвет этого жанра, чьей вершиной являются загадки Эксетерского кодекса. Симфозий признавался «отцом загадки нашей эпохи» Ф. Таппером, поскольку он закрепил особую художественную форму загадки. Загадки Симфозия оказывали влияние на все загадки, как литературные, так и фольклорные со времени своего появления [85, xvii]. Модели его сборника в сто загадок следовали создатели загадок в Англии, чьи произведения, как было показано в диссертации, находятся в органической связи с загадками Симфозия. Таковы загадки Альдхельма, повторяющие композицию сборника Симфозия. Альдхельм расширяет охват тематических блоков загадок, вводя в них новые: загадки о небесных телах, о стихиях, об абстрактных понятиях (природе, судьбе, Творении). С другой стороны, у Альдхельма присутствует и обращение к классической мифологии, а многие темы загадок заимствованы у Симфозия. В опосредованной связи с загадками Симфозия находятся загадки Татвина и Эвсебия, авторов, которые, несомненно, были знакомы с произведениями Симфозия и Альдхельма [85, xxxiv]. Шесть загадок Татвина и четыре загадки Эвсебия обнаруживают влияние загадок Симфозия, и те и другие перекликаются с произведениями Альдхельма.

Степень влияния загадок упомянутых авторов на загадки Эксетерского кодекса была продемонстрирована в работе и не должна переоцениваться. С другой стороны, несомненна связь древнеанглийских загадок с фольклорными, и они находят параллели в народном творчестве и мировидении англосаксов: это, прежде всего, загадки космологические, уходящие корнями в древность и связанные с познанием видимого мира (см., например, загадки о декабре, льде, воде и рыбе), то же самое касается таких пшроко известных тем, как «вероломство» кукушки, прожорливость книжного червя и т.п. Традиционными для древнеанглийского фольклора являются также загадки о разнообразных видах оружия, или, например, загадки о питейном меде и казарке. Доказательством укорененности древнеанглийских загадок в фольклоре является и то, что они обращаются к фактам, артефактам и животным, постоянно присутствующим в жизни людей, их предметом, как и в народной загадке, могут стать колодезное ведро, петух и курица, лук и вино и т.п.

Предложенные в работе отгадки для загадок Эксетерского кодекса, а также их обоснование отражают тематическое богатство загадок и их связь с более ранними сборниками. Как было показано в работе, многие загадки Эксетерского кодекса все еще не находят однозначного истолкования и, как следствие, отгадки, и поэтому по-прежнему представляют серьезный научный интерес.

В целом можно говорить о некотором отличии загадок на древнеанглийском языке от англо-латинских загадок. Оно заключается, например, в том, что загадки Эксетерского кодекса в меньшей степени, чем загадки Альдхельма, повествуют об абстрактных понятиях и реже перекликаются с классической мифологией. В отличие от загадок Эвсебия, они не являются импровизациями глав «Этимологий» Исидора Севильского. И все-таки в сборниках больше сближающих, чем различающих свойств. Все, или почти все, они имеют композицию, в которой, кроме прочих структурных скреп, значимую нагрузку несут нумерологические элементы — 40, 60, 100. Учитывая значение средневековых культурных символов, можно сказать, что отмеченные нумерологические мотивы указывают как на предельно широкую тематику, так и на определенную завершенность, целостность содержания. Это подтверждает, в частности, и то, что в христианской символике число сто, например, — число изобилия, полноты и законченности.

Общим для всех рассмотренных нами сборников средневековых загадок является то, что в них присутствует стремление воссоздать окружающий человека мир в его полноте, многообразии, узнаваемости. Созданные клириками, они ставят перед собой несколько равно важных задач. Во-первых, многообразие тематики призвано служить дидактическим целям: познавая окружающий мир, ученики средневековых школ через игру в отгадывание загадок проникались всей комплексностью мира материального и духовного, присутствующего, так или иначе, во всех загадках. Культура и действительность представлены этой совокупностью текстов загадок, разгадывая которые, молодые люди познавали мир. Во-вторых, структура сборников, претендующая на универсальность, всеохватность, демонстрировала ученикам могущество Бога и богатство его творений. Тематическое разнообразие загадок сборников призвано достичь той же законченности и той же смысловой цельности, которой обладает окружающий верующего человека мир. Это можно отнести ко всем перечисленным сборникам, включая сборник загадок Симфозия.

Тексты загадок, стремящиеся в своей структуре и наборе тем к воссозданию смысловой завершенности сотворенного Богом мира являются частью этого воссоздаваемого ими мира, что прослеживается, например, в представленной во всех сборниках теме о книге. Кроме того, демонстрация слушателям и включение их в ознакомление с принципами иерархии христианских ценностей в загадках происходит в несколько этапов. Загадки, являясь фольклорным жанром, укорененным в бытовой жизни человека, описывающим доступный для непосредственного восприятия мир и в основном повествующим о предметах материального мира, ведут разгадчика к познанию духовного. Другими словами, «загадка содержит сумму корреляций, посредством которых открывается сокрытая архитектоника вселенной. С помощью игры загадок обнаруживаются великие взаимосвязи и важнейшие равноценности» [43, 401-402], познается окружающий человека мир, выстраивается целостная его картина, воссоздаваемая в основных ее аспектах.

Образная перифрастичность, свойственная жанру загадки вообще и в особенности древнеанглийской загадке, уходящей корнями в метафорическое изображение действительности посредством кеннинга, позволяет использовать загадку в поучительно-педагогических, дидактических целях, о чем свидетельствует проведенный нами анализ вариантов отгадок. Представляя предмет с самых разных сторон и создавая как бы возможность нескольких отгадок, загадка служила средством постижения многогранности мира через игру сопоставлений, контраст смысловых соположений, неожиданность ассоциативных связей. Конечно, отгадка должна быть одна, однако загадка строилась таким образом, что наводила слушателя (читателя) на многие отгадки, даже диаметрально противоположные по смыслу, и в этом проявлялось онтологическое свойство жанра. И практически получалось так, что слушатель, выстраивая смысловые связи между свойствами предмета загадывания и ассоциациями, привносимыми предметно-образным содержанием, мог прийти к вариативным отгадкам (см., например, загадки 11 (отгадки «вино», «ночь», «золото» и др.), 15 («барсук», «лиса»), 22 («декабрь», «звезды»), 28 («арфа», «бочонок с вином»), 39 («день», «речь», «облако») и др.). Количество подобных загадок в Эксетерском кодексе велико, гораздо реже отгадка к загадке находится сразу и загадка не вызывает споров у исследователей.

Однозначно устанавливается отгадка в случае с загадками, построенными на описании конкретных свойств предмета (например, загадка 34, «грабли»), с эротическими загадками, где легко установить эвфемистическую и затемняемую отгадку. Рунические загадки, представленные в кодексе, обнаруживают свой денотат, прямо называя его в тексте и, если человек является искусным гупетапп (разгадчиком рун), он сможет продемонстрировать свое знание, сложив в слово руны (см., например, загадку 75 (с отгадкой «собака»), которая, благодаря своей краткости и наличию всего четырех рун, с легкостью складывающихся в слово отгадки, не вызывает сложностей при отгадывании). То же касается загадки о солнце, после текста которой написана руна И, подсказывающая отгадчику не только образами в загадке, но и буквой, в каком направлении двигаться в поисках отгадки.

С уверенностью можно говорить об отгадке загадки на отдельный библейский сюжет, тем более, когда он общеизвестен (см. загадку о Лоте 46). Аналогичным образом разгадываются загадки о птицах, с которыми связаны конкретные представления, стоящие первыми в ассоциативном ряду («вероломство» кукушки; понятие у древних англичан о казарке как о птице, растущей на деревьях и появляющейся на свет из воды; или о лебеде, рождающем музыку своим оперением во время полета). Все эти свойства являются первичными, очень предметными и помогают без особого труда отыскать денотат.

С другой стороны, для большинства загадок Эксетерского кодекса это не характерно. Множественность и противоречивость отгадок, предлагаемых разными исследователями, обусловливается тем, что эксетерские загадки построены на игре ассоциаций различных сторон одного и того же предмета, и ассоциации эти, зачастую, вместо того, чтобы подводить отгадчика к единственно верному решению, запутывая, заставляют считать отгадкой что-то далекое от истинного денотата. И именно этот принцип использовался в процессе обучения, т.к. нахождение отгадки уже не было самоцелью, но попутно позволяло погрузить ученика в мир вызванного размышлением образа, сюжета и т.д., касаясь самых разных аспектов изучаемого предмета, но не ограничиваясь им.

Перифрастичность загадки, позволяющая зашифровать ее предмет, отталкиваясь от его главных и второстепенных черт, основанная не только на метафоре, на которой строится большинство загадок, но и метонимии, синекдохе, комбинации цифр, рунических символах и т.п., как было продемонстрировано в исследовании, могла использоваться с различными целями. Неся в себе элемент игры, загадка выполняла развлекательную функцию, но наряду с ней, ей была свойственна и функция дидактическая. В процессе обучения первая функция сопрягалась со второй, ведя ученика от игрового, шутливого к серьезному, связанному с окружающей действительностью, а также с сотворением мира и основополагающими христианскими ценностями. Природа загадки и ее предназначение в составе рассмотренных в диссертации сборников представляются в связи со сказанным универсальными.

Проведенное исследование знакомит читателя со всем корпусом древнеанглийских загадок, с их переводом и анализом и, позволяя составить представление об этом малом жанре, открывает возможности и подготавливает почву для дальнейшего изучения загадок на уровне композиции, морфологии, синтаксиса, поэтики и семантики.

Завершая на данном этапе работу над загадками Эксетерского кодекса, заметим, что исследованный материал демонстрирует и доказывает то, что данный памятник является сложным и многообразным произведением, и на этом основании может быть помещен в один ряд с произведениями, чья значимость для данного этапа развития древнеанглийской литературы полагается несомненной.

Список научной литературыКузнецова, Татьяна Сергеевна, диссертация по теме "Фольклористика"

1. Библия. Книги Священного писания Ветхого и Нового завета. М.: Российск. библейск. общ-во, 1994.- 1239с.

2. Библия. Т.1., Ветхий Завет. Л.: Духовное просвещение, 1990.-472с.

3. Вергилий. Сельские поэмы. Георгики. Буколики. Пер. Шервинского, M.-JL: Академия, 1933.-168с.

4. Геродот. История. Кн.4. М.: Изд-во РГГУ, 1999. - 639с.

5. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. Кн.1. Перевод с древнегреч. М.Л. Гаспарова. Вступ. статья А.Ф.Лосева. М.: Мысль, 1979. 620с.

6. Древнеанглийская поэзия. М.: Наука, 1982.-320с.

7. Западноевропейский эпос: Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. Л.: Лениздат, 1977. -752с.

8. Митрофанова В. В. Русские народные загадки. Л.: Наука, 1978,- 178с.

9. Новый Завет. Анахайм: Живой поток, 1998.-1458с.

10. Памятники средневековой латинской литературы 8-9 вв. Отв. ред. М.Л. Гаспаров, М.: Наука, 2006.-480с.

11. Петроний Арбитр. Сатирикон. Пер. под ред. Б.И. Ярхо. Предисловие А. Пиотровского и Б. Ярхо. М.-Л.: Госиздат, 1924. -236 с. (репринт 1990)

12. Платон. Государство. Собр. соч. в 4-х т. Т. 3. М.: Мысль, 1994.-420с.

13. Поздняя античная поэзия и проза. М.: Наука, 1964.-360с.

14. Средневековая латинская литература IV-IX вв. М.: Наука, 1970.-444с.

15. Шекспир У. Пьесы. Как вам это понравится. Мера за меру. М.: ACT, 2003.-315, 5.с.

16. Porter John. Anglo-Saxon Riddles. Norfolk: Anglo-Saxon Books, 2003.-144 p.

17. The Exeter Book Riddles. / Translated and introduced by Kevin Crossley-Holland. Penguin, 1993.-124 p.

18. The Old English Riddles of the Exeter Book. / Translated and introduced by Craig Williamson. Chapel Hill: U. OfNC Press, 1977.- 116 p.1.. Исследования

19. Августин Блаженный. О Граде Божием. Мн.: Харвест, М.: ACT, 2000.-1296с.

20. Аникин В.П. Русское устное народное творчество. М.: Высшая школа, 2001.-726с.

21. Аполлодор. Мифологическая библиотека. Л.: Наука, 1972.-215с.

22. Аристотель. Об искусстве поэзии. М.: Гослитиздат, 1957.-183с.

23. Временник Георгия Монаха (Хроника Георгия Амартола). М.: Богородский печатник, 2000.-544с.

24. Гаспаров М.Л. Период возврата к классицизму: Греческая и римская литература I в. н. э. // История всемирной литературы: В 9 томах / АН СССР; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. Т. 1. М.: Наука, 1983.-С.478-485.

25. Гаспаров М.Л. Занимательная Греция. М.: Литературное обозрение, 2000.-384с.

26. Гегель. Сочинения. Том XII, кн. 1. М.: Государственное социально-экономическое издательство, 1938.-472с.

27. Головачева А.В. К вопросу о прагматике загадки./А.В. Головачева//Исследования в области балто-славянской культуры. Загадка как текст. М.: Индрик, 1994.-С.195-213.

28. Гуревич Е.А. Поэзия скальдов. М.: РГГУ, 2000.-752с.

29. Дандамаев М.А. Политическая история Ахеменидской державы, М.: Наука, 1985.- 319с.

30. Дестунис Г. Очерки греческой загадки с древних времен до новых. //Журнал министерства народного просвещения.-1890.- №7.- С. 66-98.

31. Елизаренкова Т.Я., Топоров В.Н. О ведийской загадке типа brahmodya/Т.Я. Елизаренкова., В.Н. Топоров. // Паремиологические исследования. Сб. стат., М.: Главная редакция вост. лит-ры, 1984.-С.14-46.

32. История римской литературы. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1962.-484с.

33. Канон стиль - магия. О звуковой организации древнегерманской поэзии.//От мифа к литературе. Сборник статей./Отв. ред. С.Ю.Неклюдов, Е.С.Новик. М.: РГГУ, 1993.-С. 275-297.

34. Кант и психологизм в конце 20 века. //Сборник Логическое кантоведение-4: Труды международного семинара. Калинингр. ун-т. -Калининград, 1998. 256с.

35. Кенгэс-Маранда Э. Логика загадок/Э. Кенгэс-Маранда// Паремиологический сборник. Пословица, загадка, 1978.-С.249-282.

36. Кенгэс-Маранда Э. Теория и практика анализа загадок./Э. Кенгэс-Маранда// Паремиологические исследования. Сб. стат., М.: Главная редакция вост. лит-ры, 1984.- С.47-60.

37. Левин Ю.И. Семантическая структура русской загадки./Ю.И. Левин//Труды по знаковым системам, VI. Уч. Зап. Тартуского гос. ун-та. Вып. 308, 1973.-С.166-190.

38. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Т.5, Ранний эллинизм. М.: Искусство, 1979.-815с.

39. Николаева Т.М. Загадка и пословица: социальные функции и грамматика./Т.М. Николаева//Исследования в области балто-славянской культуры. Загадка как текст. 1.М.: Индрик, 1994.-С.143-177.

40. О семантике древнеанглийской рифмы//Вопросы германского языкознания./ Отв. Ред. Н.С.Чемоданов. М.: МГУ, 1984. С. 17-25.

41. Плутарх. Избранные жизнеописания. Т.2. М.: «Правда», 1990.-608с., с ил.

42. Пролеев С.В. История античной философии. М.: Рефл-бук, К'Ваклер, 2001.-512с.

43. Рис А., Рис Б. Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе. Пер. с англ. Т. Михайловой. М.: Энигма, 1999.-479с.

44. Русяцкене Р. Лексика, обозначающая «смерть» в контексте древнеанглийской поэзии.//Слово в перспективе литературной эволюции: К 100-летию М.И. Стеблин-Каменского. М.: Языки славянской культуры, 2004.-488с., ил., вклейка после C.256.-C.272-282.

45. Скальдический рутхент и англосаксонский стих//Материалы Всесоюзной конференции по изучению экономики, истории, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии. Архангельск, 1989. С.424-425.

46. Смирницкая О.А. Наименование космологических объектов в мифе и языке./О.А.Смирницкая//Вестник Моск. Ун-та, сер.9. Филология, №1, 2002.-С.7-21.

47. Смирницкая О.А. Поэтическое искусство англосаксов.// Древнеанглийская литература. М.: Наука, 1982.-С. 171-232.

48. Смирницкая О.А. Эпос северной Европы. Пути развития. М.: МГУ, 1989.-236с.

49. Стеблин-Каменский М.И. Древнескандинавская литература. М.: Высш. шк., 1979.-192с.

50. Стеблин-Каменский М.И. Мир саги. Становление литературы. Л.: Наука, 1984.- 212с.

51. Тайлор Э. Б. Первобытная культура. Пер. с англ. М.: Политиздат, 1989.-573с.

52. Топоров В.Н. Из наблюдений над загадкой. /В.Н. Топоров//Исследования в области балто-славянской культуры. Загадка как текст. 1.М.: Индрик, 1994.-С.10-117.

53. Топорова Т.В. О древнеисландских космологических загадках как феномене языка и культуры. М.: ИМЛИ РАН, 2002,- 236с.

54. Топорова Т.В. Семантическая структура древнегерманской модели мира. М.: Наука, 1994.-217с.

55. Флоренский П.А. У водоразделов мысли. Соч. в 2т. Т.2. М.: Правда, 1990.-447с. 1 л. портр.: ил.

56. Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М.: издательская группа «Прогресс» «Прогресс-Академия», 1992.-464с.

57. Хелимский Е.А. Номинативная мини-загадка: на стыке загадки, метафоры и лексического субститута./Е.А. Хелимский// Исследования в области балто-славянской культуры. Загадка как текст. 1.М.: Индрик, 1994.-С.256-263.

58. Цивьян Т.В. Отгадка в загадке: разгадка загадки?/Т.В. Цивьян// Исследования в области балто-славянской культуры. Загадка как текст. 1.М.: Индрик, 1994.-С.178-194.

59. Чекалов И.И. Меч в «Беовульфе»: аспекты изображения и фабульная значимость.//Слово в перспективе литературной эволюции: К 100-летию М.И. Стеблин-Каменского. М.: Языки славянской культуры, 2004.-488с., ил., вклейка после с.256.-с.283-306.

60. Шкловский В. Б. О теории прозы. М.: Круг, 1925. -С.7-20.

61. Шкловский В.Б. Тетива. О несходстве сходного. М.: Советский писатель, 1970.-376с.

62. Ярхо В.Н. Сфинкс.//Мифы народов мира. Т.2. М.: Советская энциклопедия, 1988.-С.479-480.

63. I. Исследования на иностранных языках

64. Chauncey Е. Finch. Codex Vat. Barb. Lat. 721 as a Source for the Riddles of Symphosius. St.Louis University Transactions and Proceedings of the American Philological Association, Vol. 98, 1967 (1967), pp. 173-179.

65. Erhardt-Siebold Erika von. Old English Riddle No. 95 Modern Language Notes Vol. 62, No. 8 (Dec., 1947), pp. 558-559.

66. Erhardt-Siebold Erika von. Old English Riddle 13. Modern Language Notes, Vol. 65, No. 2 (Feb., 1950), pp. 97-100.

67. Erhardt-Siebold Erika von. Old English Riddle 23 Bow, OE Boga. Modern Language Notes, Vol. 65, No. 2 (Feb., 1950), pp. 93-96.

68. Forster E. S. Riddles and Problems from the Greek Anthology. Greece & Rome. Vol. 14, No. 41-42 Jun., 1945.-pp. 42-47.

69. Hasan-Rokem G. Spinning Threads of Sand: Riddles as Images of Loss in the Midrash on Lamentations.// Untying the Knot: On Riddles and Other Enigmatic Modes. New York, Oxford US, 1996. -pp. 109-124.

70. Klein Thomas. The Old English Translation of Aldhelm's Riddle Lorica The Review of English Studies, August v.48 n.191. 1997,-pp.345-350.

71. Konick M. Exeter Book Riddle 41 as a Continuation of Riddle 40. Modern Language Notes, Vol. 54, No. 4. Apr., 1939.- pp. 259-262.

72. Magoun F. P., Jr. Review on The Riddles of Aldhelm: Text and Translation by James Hall V\tman.Speculum, Vol. 1, No. 3 (Jul., 1926), pp. 357-359.

73. Meyvaert P. The Solution to Old English Riddle 39. Speculum: Volume 51, 1976. pp. 195-201.

74. Nelson M. The Rhetoric of the Exeter Book Riddles. Speculum, Vol. 49, No. 3 (Jul., 1974), pp. 421-440.

75. Neville J. Representations of the Natural World in Old English Poetry, Cambridge Studies in Anglo-Saxon England 27//Cambridge: Cambridge University Press, 1999.-348p.

76. Pagis D. Toward a Theory of the Literary Riddle.// Untying the Knot: On Riddles and Other Enigmatic Modes. New York, Oxford US, 1996. -pp.81-108.

77. Patch Howard R. Anglo-Saxon Riddle 56. Modem Language Notes Vol. 35, No. 3. 1920.-pp. 181-182.

78. Pope, John C. An Unsuspected Lacuna in the Exeter Book: Divorce Proceedings for an Ill-Matched Couple in the Old English Riddles. Speculum: A Journal of Medieval Studies, Volume 49, 1974. pp.615-622.

79. Rokem F. One Voice and Many Legs: Oedipus and the Riddle of the Sphinx. // Untying the Knot: On Riddles and Other Enigmatic Modes. New York, Oxford US, 1996.-pp.255-270.

80. Salvador M. A Case of Editorial Hypercorrection in Exeter Riddle 35 (8b). ANQ, Summer 2001 v.14 i3. University Press of Kentucky. 2001,-p.5.

81. Salvador M. The oyster and the crab: a Riddle duo (nos. 77 and 78) in the Exeter Book. Modern Philology, Feb., v. 101 i3. University of Chicago Press, 2004. pp. 400-420.

82. Taylor Keith P. Mazers, mead, and the wolfs-head tree: a reconsideration of Old English 'Riddle 55. (Solution to riddle). The Journal of English and Germanic Philology. V.94 n.4 Gale Group 2003. pp.497-513.

83. Tupper F., Jr. Originals and Analogues of the Exeter Book Riddles.Moflfew Language Notes, Vol. 18, No. 4 (Apr., 1903), pp. 97-106.

84. Tupper F., Jr. Solutions of the Exeter Book Riddles. Modern Language Notes, Vol. 21, No. 4 (Apr., 1906), pp. 97-105.

85. Tupper F., Jr. The Comparative Study of Riddles. Modem Language Notes Vol. 18, No. 1 (Jan., 1903), pp. 1-8.

86. Tupper F., Jr. The Riddles of the Exeter Book, Boston: Boston Ginn, 1910. Pp. cxi, 292.

87. Welsh, A. Swallows Name Themselves: Exeter Book Riddle 55. ANQ: A Journal of Short Articles, Notes, and Reviews 3:2 (1990): 90-93.

88. Williams F.C. Riddles-Perspectives in the Use, Function and Change in a Folklore Genre. Journal: Folklore. Vol. 113. Issue: 2. Folklore Society, 2002. pp.281-283.

89. Wirtjes H. Review on Through a Gloss Darkly: Aldhehris Riddles in the British Library MS Royal 12.C.xxiii by Nancy Porter Stork. English Studies, New Series, Vol. 44, No. 173 (Feb., 1993), pp. 87-89.

90. Wormell D. E. W. The Riddles in Virgil's Third Eclogue The Classical Quarterly New Series, Vol. 10, No. 1 (May, 1960), pp. 29-32.1.. Электронные ресурсы

91. Агада о Соломоне. Режим доступа: http://apokrif.fullweb.ru/apocrs7ph2/agada solomon.shtml

92. Апория// Философский словарь. / Под ред. И.Т. Фролова. 4-е изд.-М.: Политиздат, 1981. - 445 с. Режим доступа: http://filosof.historic.ru/enc/item/f00/s00/a000073.shtmlдоступа:ЬИр://|е5и5с1т51 СА%С0

93. Из «Этимологии» Исидора Севильского. Вступ. ст., перевод и публ. Е.М. Леменевой. Режим доступа: Imp://www.auditoriuiri.ru/books/1266/lemeneva.pdf

94. Йейтс У.Б. пер. Ивана Бабицкого «Дикие лебеди в Кулэ». Режим доступа: http://www.vavilon.ru/textonlv/issueO/babitskv.htm

95. Книга пророка Иезекииля. Гл.15. Режим доступа: http://www.ctel.msk.ru/media-club/bible/ru262.htm

96. Корнелий Тацит. Сочинения в двух томах. Т.1. Анналы. Малые произведения. Л., Наука, 1969. Перевод А.С.Бобовича. Режим доступа: http://bujan.ru/sudba/ger.htm 1

97. Леннурт Л. Древность и Средневековье. Режим доступа: www.norse.narod.ru/articles/lennurt.html

98. Ломоносов М.В. Избранные произведения. Л.: Библиотека поэта; Большая серия. 1986. Электронная публикация РВБ, 2004. Режим доступа:http://www.rvb.ru/1 Svek/lomonosov/01 text/01 text/09lranslalions/antique/120. htm

99. Овидий. Фасты. пер. Ф. Петровского, Лаборатория электронных изданий СамГУ, 2000. Режим доступа: http://orel.rsl.ru/nettext/foreign/ovidii/fastyu/frm.htm

100. Овидий Фасты. пер. Ф. Петровского, Лаборатория электронных изданий СамГУ. 2000. Режим доступа: http^/weblib.ssu.samara.ru/Dlib/Rarelssues/ovidifast/b 3.htm

101. Сенека «Финикиянки». Перевод С. А. Ошерова. Режим доступа: http://w\\rw.centant.pu.ru/sno/proiects/seneca/fm.htm

102. Фрагменты Гераклита. Перевод М.А. Дынника. Режим доступа: http://www.philosophv.ru/librarv/antiq/geraklit/ger othe.html

103. Этимологический словарь Фасмера. Словарная статья «гадать». Режим доступа: http://vasmer.narod.ru/pl24.htm

104. Этимологический словарь Фасмера. Словарная статья «радеть». Режим доступа: http://vasmer.narod.ru/p565.htm

105. Aenigmata Aldhelmi (Загадки Альдхельма на латыни) Режим доступа: http://personal.bgsu.edu/~impfund/AldhelmiAenigmata.html

106. Aenigmata Symphosii (Загадки Симфозия на латыни) Режим доступа: http://personal.bgsu.edu/~impfund/SymphosiiAenigmata.hlinl

107. Jackson P., "Exeter Book." The Literary Encyclopedia. 6 Jun. 2003. The Literary Dictionary Company. Режим доступа: <http ://www.litency c.com/php/sworks.php?rec=true&UID=5241 >

108. Neville J. Old English Riddles. Режим доступа: http://www.rhul.ac.uk/English/Qld-English/EN5609 home.html

109. Read // Online Etymological Dictionary. Режим доступа: http://www.etymonline.com/index.php?term=read

110. Riddle// Online Etymological Dictionary. Режим доступа: http://www.etymonline.com/index.php7term-riddle

111. Salvador M. Exeter Book Riddles. The Literary Encyclopedia. 5 Apr. 2006. The Literary Dictionary Company. Universidad de Sevilla 25 April 2007. Режим доступа: http.7/www.litencvc.com/php/stopics.php?rec=true&UID=l 661

112. Salvador M., Latin Riddles enigmata. The Literary Encyclopedia. 21 Oct. 2005. The Literary Dictionary Company. 25 April 2007. Режим доступа: http://www.litencyc.com/php/stopics.php?rec=true&UID=15961. У. Словари

113. Античные писатели. Словарь. СПб.: Лань, 1999.-448 с.

114. Популярный словарь русского языка. Толково-энциклопедический. © «Русский язык-Медиа», 2003, Гуськова А.П., Сотин Б.В. 5 тыс. статей. Электронный словарь ABBYY LINGVO 12

115. Русско-английский словарь религиозной лексики. РУССО, 2002, Азаров А.А. 14 тыс. статей. Электронный словарь ABBYY LINGVO 12

116. Collins (En-En) (к версии Lingvo 12) Collins English Dictionary. 8th Edition first published in 2006 © HarperCollins Publishers 1979, 1986, 1991, 1994, 1998, 2000, 2003, 2005, 2006. 120,000 entries, (словарная статья guess)

117. Old English Modern English Dictionary. Режим доступа: http://liome.comcast.net/~modean52/oeme projects.htm