автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Жанровые признаки семейной хроники в женской мемуарно-автобиографической прозе второй половины XIX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Жанровые признаки семейной хроники в женской мемуарно-автобиографической прозе второй половины XIX века"

На правах рукописи

¿у*

САМОФАЛОВА Елена Александровна

Жанровые признаки семейной хроники в женской мемуарно-автобиографической прозе второй половины XIX века

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Специальность 10.01.01. — Русская литература

13 МАЙ 2015

005568433

Москва-2015

005568433

Работа выполнена на кафедре русской литературы ФГБОУ ВПО «Курский государственный университет»; обсуждена на заседании Отдела русской классической литературы ФГБУН «Институт мировой литературы имени A.M. Горького Российской Академии наук»

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор ФГБОУ ВПО «Курский государственный университет» Коковина Наталья Захаровна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор ФГОУ ВПО «Российская академия живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова» Каширина Варвара Викторовна

кандидат филологических наук, профессор AHO ВПО «Московский гуманитарный институт имени Е.Р. Дашковой» Павельева Юлия Евгеньевна

Ведущая организация:

Кафедра русской классической литературы ФГБОУ ВПО «Московский государственный областной университет»

Защита состоится «28» мая 2015 года в 15.00 часов на заседании Диссертационного совета Д. 002.209.02 при Институте мировой литературы им. A.M. Горького (121069, Москва, ул. Поварская, 25а, актовый зал).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке и на официальном сайте ФГБУН «Институт мировой литературы имени A.M. Горького Российской Академии наук».

Автореферат разослан «23» Qt\f2015 г. Ученый секретарь

диссертационного совета кандидат филологических наук

О.В. Быстрова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Женские воспоминания стали заметным явлением в литературном процессе второй половины XIX в., но до последнего времени привлекали исследователей лишь как исторический источник - особенно в работах по истории семьи, повседневности, тендерной истории. Действительно, одним из определяющих мотивов мемуаротворчествг. для большинства мемуаристок было знакомство, дружеские или родственные отношения с выдающимися людьми. Мемуаристки осознавали свое право и обязанность запечатлеть для истории имевшиеся у них сведения о выдающихся людях. Но не менее важным было желание сохранить для детей и внуков память о своей жизни и жизни предков, включая их в длящееся семейное пространство.

Объектом исследования в настоящей работе являются женские воспоминания преимущественно второй половины XIX века.

Хронологические рамки исследования а основном охватывают 50-е -90-е годы ХЕХ века, что позволяет обрисовать дореформенный мир женщины и его трансформацию в пореформенный период. Указанные хронологические рамки - это время глобальных изменений в социальной структуре общества, выраженных, в том числе, и в изменении места и роли женщины в меняющемся мире, что предопределяло и сложнейший поиск своего места женщинами-писательницами.

Важно и то, что вторая половина XIX в., как отмечают современные исследователи, стала тем периодом, когда факт «впервые сдвинулся со своего места внутри образа и попытался что-то самостоятельно сказать» (П.В.Палиевский), когда впервые «почувствовали в фактах «наступление художественного смысла изнутри самого материала» и пошли навстречу нарождающемуся явлению (Е.Г. Местергази).

В качестве предмета исследования рассматриваются жанровые дефиниции семейной хроники в женской мемуарной прозе. Для жанра семейной хроники характерно описание истории рода, прошлого семьи, переложение семейных преданий, воспоминаний о детстве, семейного быта, нравов, в целом, преимущественно частной стороны жизни.

Повседневность дворянской усадьбы, родственный круг и его влияние на частную жизнь женщины, ее физическое и душевное самочувствие, радости и горести, будни и праздники - все подлежало подробнейшему описанию и осмыслению. Домашний, семейный быт был для женщин главной «сферой обитания», и потому написанные ими тексты способствуют -прямо или косвенно - переоценке ценностей в пользу частной сферы жизни человека.

Жанр семейной хроники, истории рода был весьма распространен в русской культуре с конца XVIII века. В подзаголовках и заглавиях целого

ряда произведений русской мемуарной литературы }ЗХ в., таких как дневник, заметки, записки, родословная, воспоминания, присутствует определение «огмейная хроника».

На первый взгляд противополоясными дефинициями обладают семейная хроника и автобиография, акцентирующая личностные характеристики вспоминающего, но в то же время написание воспоминаний - это ответственный публичный акт (даже в том случае, если они пишутся для внутрисемейного употребления), который требует от автора как-то определить спой публичный статус. Принадлежность к роду, семье для женщины-мемуаристки в значительней мере и определяли этот статус, служили способом социальной идентификации. Быть матерью, дочерью, сестрой -это, с точки зрения патриархальной культуры, - естественные женские роли; следовательно, и писать из этих ролей - естественное и безобидное занятие.

Е1ос:[юминания были своего рода зеркалом «женской индивидуальности», отражением ее личностного эмоционального начала. Они позволяют судить о представлениях и ценностях, психологии и мироощущении, поведении и образе жизни, круге общения и интересах женщины, реконструировать основные этапы ее жизненного пути, выявлять тендерные особенности ее менталитета.

В числе произведений, ставших своего рода каноническими для жанра семейной хроники в мемуарной литературе, необходимо прежде всего назвать следующие: «Воспоминания о былом. Из семейной хроники. 17701838» Е.А. Сабанеевой; «Семейная хроника» Л.А. Ростопчиной; «Семейные записки» Т. Толычевой; «Из семейной хроники. Воспоминания для детей и внуков» Н.П. Грот; «Из моего детства. Воспоминания» А.К. Чертковой.

Материалом исследования стал ряд мемуарно-автобиографических текстов женщин, чья молодость и зрелость в большинстве случаев пришлись на первую половину XIX века. Они, часто не будучи писательницами в полном смысле слова, были в той или иной мере причастны к культурной жизни своего времени, когда происходит переход от текстов, которые пишутся для себя, детей и внутрисемейного употребления, к модели мемуаров и автобиографических повествований, предназначенных для публикации (А.Г. Тартаковский).

Несомненно, тендерные и жанровые трансформации, произошедшие во второй половине века, в той или иной степени влияли и на принципы самовыражения и способы самоописания женщин, сформировавшихся в более ранний период, и на восприятие этих воспоминаний, что обусловило необходимость рассмотрения женской автобиографической прозы второй половины XIX века как с учетом отношения к художественным традициям предшествовавшей эпохи, так к более позднего времени.

Во второй половине ХГХ века русская мемуаристика совершает качественный и количественный скачок. Меняется положение женщины, формы ее участия в общественной и культурно!! жизни. С этого времени о женском творчестве начинают говорить как о явлении, имеющем определенный публичный статус.

Записки о жизни многих мемуаристок создавались или публиковались уже в принципиально ином социальном и литературном контексте. Так, воспоминания М.Ф. Каменской, касающиеся преимущественно литературных кружков начала XIX века («50 лет назад»), появились в «Отечественных записках» в 1860 г. В 1850-1900-е годы были написаны исключительно интересные воспоминания С. Капнист-Скалон, Т. Пасек, записки А. Смирновой (Россет), А. Керн, А. Щепкинойи других женщин, чьи имена связаны в культурном сознании с первой половиной XIX века.

Многие неопубликованные семейные записки, воспоминания издаются на страницах литературных и исторически): журналов, таких как «Исторический вестник»,«Русский архив» и «Русская старина».Отдельные издания большинства из женских воспоминаний вышли в свет уже в начале XX

в. Так, Анна Евдокимовна Лабзина работала над воспоминаниями в 1810

г., они остались незавершенными и впервые были опубликованы в журнале «Русская старина» в 1903 г. издателем Б.Л. Модзапевским, а в 1911 г. переизданы отдельным изданием.

Воспоминания Софьи Скалон написаны в 1859. Большая часть ее сознательной жизни, о которой идет речь в «Воспоминаниях», пришлась на первую половину XIX века. Но текст ее Воспоминаний впервые был опубликован в «Историческом вестнике» (1891, кн. 5,6).

«Автобиография» известной в 50-60-е годы XIX века писательницы Надежды Степановны Соханской (Кохановской) представляет из себя ее записки о собственной жизни, написанные, когда ей было 22 года (в 1846) и адресованные известному издателю и литератору П.А. Плетневу. Опубликовал же их Ст. Понамарёв в 1896 году в журнале «Русское обозрение».

Эти русские женские автотексты как явление духовной культуры, как культурно-исторический феномен эпохи остаются до сих пор мало изученными, что обусловило их выбор в качестве пр едмета исследования.

В своем понимании общих жанровых проблем мемуаристики автор диссертации исходит из работ М.М. Бахтина, Л.Я. Гинзбург, П.Н. Поспелова, Г .Г. Елизаветиной, А.Г. Тартаковского, П.В. Палиевского, Л.В. Чернец.

Во второй половине XX века усиливается рост интереса литературоведов к автобиографической прозе, в частности к автобиографиям и дневникам1.

'Палиеаский П.В. Документ в современной литературе // Палиевский П.В. Литература и теория. М.: Современник, 1978. С. 121-167;Гинзбург, Л. Я. О психологической прозе. - М., 1999; Антюхов, А. В. Русская мемуарно-автобиографическая литература XVHI

В последние десятилетия н женская мемуарная проза все чаще становится предметом исследования историков, литературоведов и культурологов2. Подробный анализ зарубежной исследовательской литературы по теме можно найти в книге П.Л. Савкиной Разговоры с зеркалом и зазеркальем: А вто доку ментальные женские тексты в русской литературе первой половины ХЗХ в.3Жанровое своеобразие семейной хроники также привлекает внимание исследователей4.

Основная цель нашего исследования - на основе анализа ряда репрезентативных для литературного процессаЖХ в. женских воспоминаний определить жанровые особенности семейной хроники; акцентировать внимание на специфически женских темах, способах восприятия мира, стратегиях существования героини женских мемуаров; раскрыть своеобразие созданного в их произведения:« мира семьи, детства, его место в нравственно-этических исканиях авторов; выяснить специфику художественной концепции личности в женской литературе, факторы формирования и реализуемые в ней идеи (художественные и нехудожественные).

Актуальность данной работы определяется отсутствием целостного историко-литературного исследования по заявленной теме, необходимостью описать повествовательную модель семейной хроники в женских

века: Монография. М.: Прометей; 1999. 288 е.; Колядич Т.М Воспоминания писателей. Проблемы поэтики жанра. Монография. М.: Мсгагрон, 1998. 276 е.; Николина H.A. Поэтика русской автобиографической прозы: Учебное пособие. М.: Флинта. Наука, 2002. 424 е.; Егоров, О. Г. Литературный дневнякХКвека (Истерия и теория жанра): Дисс. ... док. фил. наук. - М., 2003; ОскоцкиЯ, В. Н. Дневник как правда (из мемориального наследи* В. Вернадского, О. Бергольц. К. Чуковского). - М., 1995;Местергази, Е. Г. Литература нои-фикшя/ поп-fiction : экспериментальная энциклопгдия. Русская версия. - М. : Совпадение, 2007.

2Савкинг. И.А. «Чужое — мое сокровище»: женские мемуары как автобиография // Тендерные исследования. Харьков. 1995!. Вып. 2; Пушкарева Н.Л. У истоков женской авто-биографш в России // Филологические науки. 2000. № 3; Пушкарева НЛ. Они писали себя (Англизируя женские мемуары XVIII - начала XIX вв.) .// Социальная история. Ежегодник. 2001. М., 2001 \Медарич М. Автобиография/Автобиографизм // Автоинтерпретация. Сб. статей / Под ред. А. Б. Муратова и Л. А. Иез)итовой. СПб.: Изд-во СП ГУ, 1998и др.

1Савк1'.на ИЛ Разговоры с зеркалом и зазеркальем: Автсдокументалыше женские тексты в русской литературе первой половины ^Х в. М.: Новое литературное обозрение, 2007. С.2Ф-62.

*Дашгзский В.А. Семья и история (к проблеме традиции и новаторства в жанре семейной хроники) // Человек и общество. Сб. стагей. Свердиовск, 1966. С. 5-32; Видуэцкая И.П. «Пошехонская старина» в ряду семейных хроник русской литературы // Салтыков-Щедр™. 1826-1976. Л., 1976; Грачева А.М. «Семейные хроники» начала XX века // Русская литература. 1982. № 1. С. 64-76; Евдокимова О.В. Мнемонические элементы поэтики Н.С. Лескова. СПб, 2001.; 3,оманская В.В. Родовая концепция и нравственная программ! С.Т. Аксакова (на материале «Семейной хроники») // Индивидуальное и типологическое в литературном процесс. Межвузовский сборник научных трудов. Магнитогорск, 1994. С. 129-136.

воспоминаниях в русской литературе второй половины XIX века. Мы выделяем семейную хронику как сложное художественное образование, в повествовательной структуре которого соединяются элементы разных жанровых традиций и форм художественного письма. Стремление понять семейную хронику как явление мемуарной прозы ставит перед исследователем проблему поиска адекватных способов описания поэтики близких жанровых моделей, того литературного контекста, в котором оно может быть осмыслено как «литературный факт» (Ю.Н. Тынянов).

Исследование проблемы генезиса жанра семейной хроники в женских мемуарных текстах обусловило постановку конкретных задач:

- ввести в научный оборот «забытые» имена, неизвестные и малоизвестные документы эпохи;

- сформировать теоретическую базу, на основе которой строится историко-литературное описание объекта исследования, основополагающие принципы метода исследования, объяснить логику подбора изучаемых авторов и выбор анализируемых произведений;

- отрефлектировать понятие«семейная хроника», описать механизм трансформации жанровой модели семейных записок в контексте процессов жанрообразования в русской литературе второй половины XIX века;

- рассмотреть «семейную хронику» в качестве жанровой формы, которая позволила писателям-женщинам оптимально полно раскрыть основные параметры внутреннего мира автогероини, как особого культурно-исторического типа личности, с определенным характером мировосприятия, системой ценностей и моделью поведения;

- проследить как репрезентирует, создает себя женское Я в автобиографиях изучаемого периода; какие стратегии самоописания выбираются;

- рассмотреть семантику и функции «семейного» хронотопа;

- проанализировать особенности словесного портретирования в женской мемуарно-автобиографической литературе второй половины XIX в. и роль портретной характеристики в создании образа персонажа;

- изучить мир «женского детства» в семейной организации середины XIX в. и во внедомашнем пространстве институтов; проследить изменения в восприятии детства в российской дворянской среде.

Выдвинутые задачи определяют научную новизну диссертационной работы, в которой впервые комплексно исследованы жанровые компоненты семейной хроники в русской женской мемуарно-автобиографической прозе второй половины XIX века. В научный оборот вводятся неизвестные и малоизвестные материалы, в том числе архивные, которые практически не становились самостоятельным объектом исследования, а использовались лишь в качестве дополнительных источников при изучении биографий известных исторических деятелей. В приложении впервые воспроизводятся отрывки из воспоминаний Эмилии Альбертовны Коротневой

(урожц, Эберг; 1864-1929), обнаруженные в Рукописном отделе Российской государственной библиотеки и ранее не издававшиеся.

Теоретико-методологическая база диссертации определяется ее целью и згдачами. Наша работа имеет историко-литературный характер, и это естественным образом предполагает использование биографического, историке» генетического и историко-функционального методов исследования.

На защипу выносятся следующие положения:

1. Семейная хроника является определяющей жанровой моделью женской ме\!:уарно-автобиографической прозы второй половины XIX века, позволяющей сквозь призму частной жизни запечатлеть смену поколений в контексте соответствующих исторических эпох.

2. Доминирование надличностного, семейного и шире - родового начала в семейных записках выражается в выделении фигуры родоначальника, привлечении ргвличного рода семейных преданий, легенд, «летописи» рода, указание на семейные традиции, образ дома, и топос родового имения. Отбор событий здесь подчинен памяти, руководимой чувством семейственности:.

3. Системный сопоставительный анализ позволяет рассматривать женскую автобиографическую прозу в качестве целостного историко-литературного феномена, отразившего процесс духовного становления личности женщины.

4. Изучаемые нами писатели в созданных ими автобиографических произведениях не просто воспроизвели главные события своей жизни (как личной, индивидуальной, так и общей, типичной для своей генерации или для своего поколения), но выргизили свой духовный, нравственный опыт с его уникальными психическими комплексами и мировоззренческими установками.

5. Одним из важных образов в женских воспоминаниях является образ автобиографического героя (образ «я»), саморефлексия которого достигается через пскхологкзм, внешние впечатления, описания других лиц, внутренние и метафорические: жесты, воспоминания о детстве. Способами самораскрытия образа автобиографического героя являются автохарактеристика, оценка окружающего мира, социально-культурных феноменов, интенции и умозаключения автобиографического героя.

6. Смена исторических и культурных эпох приводит к изменениям в стиле художественного виденга и радикальному перевороту в трактовке аксиологических ценностей детства, важных для становления женского характера. Личностно значимые образы (топосы дома, усадьбы, образы родителей, дюровых людей), символизируя мир детства, способствуют раскрытию образа «я», выявлению психологических процессов, которые сыграли знаковую роль в формировании личности самого автора.

7. Концепция личности в женских автобиографиях этого периода определяет всю структуру произведения: системно-образный, композиционный, пространственно-временной, нравственно-этический, мировоззренческий и другие уровни. Формирование личности неразрывно связано с мировоззренческой системой соответствующей культуры, мироощущением и миропониманием эпохи.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что ее результаты могут быть использованы при дальнейшем изучении тенденций развития мемуарного жанра. Они могут найти применение в общих трудах по истории изучения литературного процесса конца XIX -начала XX века, в вузовских курсах лекций по истории русской литературы XIX в., в спецкурсах и спецсеминарах, посвященных изучению мемуаров.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в докладах на научных конференциях: Этот вечный город Глупов... (Тверь: ТГУ, 22-24 октября 2009г.); Русское болото: между природой и культурой (Тверь: ТГУ, 27-30 апреля 2010 г.); XXV Фетовские чтения (Курск-Санкт-Петербург, 15-16 октября 2010 г.); Четвертые Герценовские чтения (Тверь: ТГУ, 5 апреля 2011г.); Исторические судьбы России в художественных и документальных текстах(Курск, КГУ 29-30 июня 2012 г.); Актуальные проблемы возрождения и сохранения этнокультурных традиций (Курск, РГСУ 12-13сентября 2012 г.);Национальная духовная культура в современном мире: проблемы и перспективы развития» (Курск, РГСУ 31 января 2013 года)¡Авторские миры в художественном тексте Х1Х-ХХ веков (Курск, КГУ 28-30 июня 2013 г.)Традиции и ценности в русской художественной и документальной прозе (Курск, КГУ29-30 мая 2014 г.), обсуждались на заседании кафедры литературы Курского госуниверситегга.

Результаты исследования отражены в 1! публикациях, в том числе в 3-х изданиях, рекомендованных ВАК.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка, включающего 126 наименований и приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В вводной части мотивируется выбор темы, обосновывается ее актуальность, принципы отбора текстов, обозначаются основные этапы развития женских воспоминаний в XIX в. Сжато представлены подходы к изучению мемуаров в отечественном литературоведении.

В первой главе исследуется «Женская автобиографическая проза: видовые и жанровые признаки».

Первый раздел главы посвящен исследованию места семейной хроники в системе жанров женской автобиографической прозы.

В современном литературоведении сложилось представление о мета-жанровок природе мемуарно-автобиографической прозы. О синкретичной структур« мемуаристики, говорит, например, Л. Левицкий, по мнению которого и мемуарах, соединяются черты многих жанров - исторической прозы, дневника, биографии, литературного портрета внутри одного произведения5. Поэтому сегодня в отечественной науке в качестве синонимичных успешно функционируют понятия не всегда таковыми являющиеся: «документальная литература» (Л.Я.Гинзбург), мемуары (А.Г. Тарта-ковский), мемуарно-автобиографическая проза (Г.Г. Елизаветина), автобиографическая проза (Н.А. Николина), автодокументальные жанры (И.Л. Савкина), эго-документы (Н.Л. Пушкарева), автореференциальные тексты (М. Медарич) и т.д. Именно поэтому оправданным представляется, предложенное Е.Г. Местергази, использование словосочетания «документальное начало в литературе», не имеющего строго терминологического характера, но вместе с тем емкого и верного по своей сути.

В целом большинство авторов среди основных характеристик произведений., принадлежащих к литературе воспоминаний называют наличие одного эгоцентрического сознания, единство в одном лице автора, рассказчика и протагониста, ретроспективу как принцип движения временного повествования от начала к концу.

Открытие индивидуальности, возрастающая роль личностных аспектов куль-туры проявились в ро;кдении автобиографии как жанра, обращенного «к внутренним пространствам человеческого сознания» (С. Аверин-цев),на базе «скрешения» жанров исповеди, хроники, мемуаров, а в русской ли тературе - шггия, исповеди и проповеди. Предметом изображения в автобиографической прозе с течением времени становится не былое само по себе, а «бы лое» в связи со становлением внутреннего мира автора текста в его отношении к другим и к миру. В автобиографии как истории своего «я» оказываются важными и первые воспоминания автора, и его размышления о становлении характера, о целостности или противоречивости личности.

По мнению Н.Л. Пушкаревой, литературная, а не только документально-историческая составляющая в женских автобиофафиях в России была изначально необыкновенно сильна6. В воспоминаниях исторический материал. реальная жизнь автора претворяется в факт искусства, а стилистика подчинена задаче произвести на читателя эстетическое воздействие. Авторами замечания, выполняя оценочную функцию, также свидетельствуют о беллетризации воспоминаний. Обращаясь к жизненным явлениям, авторы переводили свои воспоминания в возвышенно-поэтический план и

5Левицкий Л. Мгмуары // Литературный энциклопедический словарь/ Под общ. ред.

В. Кожевникова, П. Николаева. М : Сов. энциклопедия, 1987. С. 216. ^Пушкарева Н.Л. У истоков женской автобиографии в России // Филологические науки. 2000. № а. С. 64.

использовали приемы художественной выразительности. Беллетризован-ная изобразительность, образные фразы переплетают жизненную достоверность с миром художественной условности. Хотя, по верному определению И. Савкиной, автодокументальные тексты отличает установка на подлинность, где заключается договор с читателем, заставляющий его читать текст как «невымышленную» прозу7.

Разграничив тематическое поле действия мемуаров и автобиографии, исследователи приходят к признанию множественных точек соприкосновения между двумя близкими повествовательными формами, поэтому при анализе конкретного произведения лучше говорить об автобиографической или мемуарной доминанте.

Обращение к таким автобиографическим произведениям как «Автобиография» Н.С. Соханской,«Из дальних лез» Т.П. Пассек, «Моя жизнь» С.А. Толстой, позволяет выявить традиционные, исторически сложившиеся приёмы построения текста и его развёртывания, а также способствует выявлению устойчиво закреплённых за каждым жанром способов осмысления и представления мира.

Семейная хроника считается разновидностью мемуарного жанра. Вместе с тем хронику характеризует более пунктуальное изложение событий. За вековую традицию существования автобиографических и семейных записок в дворянской культуре сложились определенные принципы построения текста, типологические ситуации, эпизоды, образы.

Отличительной особенностью семейной хроники является движение (смена) поколений в контексте соответствующих исторических эпох. При этом время измеряется продолжительностью жизни поколений, а историческая эпоха представлена через призму частной жизни.

Особенность женского взгляда на историю проявляется в обращенности к приватной жизни людей, к жизни в ее повседневном течении, к эмоционально-нравственной стороне событий.

Историзм семейной хроники своеобразен: крупные события, а порою и реальные исторические деятели, присутствующие в воспоминаниях, как правило, интересны для автора не сами по себе, а как имеющие значение для данной семьи. Собственно исторически«: события естественно, попадают в поле зрения рассказчиков семейных хроник. Но подаются такие происшествия, как правило, в цепи бытовых, повседневных дел и событий жизни семьи. Исторические потрясения оцениваются героями и повествователями семейных преданий прежде всего в отношении к их роду.

Доминирование надличностного, семейного и шире - родового начала в семейных записках выражается в выделении момента «начала», фигуры родоначальника, образа дома, и топоса родового имения, осмысляемого в категориях «родового гнезда».

1Савтша И.Л. Разговоры с зеркалом и зазеркальем... С. 54.

И

Всей хронике и отдельным ее главам рассказчицы обычно сообщают эпиграфы, определяющие тему главы или книги, тон повествования, основную ее мысль.

Kai: правило, обязательным элементом в текстах семейных записок оказывается предуведомление, либо введение, где автор излагает причины и цели ведения своих записок. Этот элемент текста является обязательным в мемуарных повествованиях, он указывает на функциональное назначение текста. Гак, Воспоминания Софьи Скалон открываются вступлением От автора, где она мотивирует спою «решимость» писать мемуары желанием создать семейную хронику, адресованную прежде всего детям. В конце текста она еще раз подтверждает эту адресацию узкому кругу близких ей людей: «я посвящаю их единственному сыну моему Василию, желая от души, чтобы он мог извлечь из них для себя что-либо полезное»8.

Далее авторы семейных записок рассказывают об истории своего рода, как правило, констатируя древность происхождения.

Следованием жанровым канонам семейной хроники обусловлено включение обязательных повествовательных элементов: вставка различного рода семейных преданий, легенд, «летописи» рода, дог^их погружений в семейную «биографию» главных героев, указание семейных реликвий, традиций, обрисовка родового внешнего облика героев, и гордость, скрытая или декларируемая, принадлежности роду.

Поскольку события предшествующих поколений выходят за рамки жизни повествователя, он вынужден опираться на семейные рассказы, предания («Много слышала я рассказов о моем дедушке» - «Семейные записки» Тслычевой). «Взаимосвязь времен в семейных хрониках подобна единству времен в преданиях. В этом состоит одна из самых существенных особенностей жанра, - указывает Евдокимова. - Рассказы Сабанеевой, То-лычевой. Грот, Благово о своих бабушках и дедушках, о молодости родителей полностью основаны на сведениях, которые были im переданы чаще всего или в устных апокрифах, или в письмах. Отбор событий здесь подчинен памяти, руководимой чувством семейственности»9. «О том же, что было еще до меня, буду рассказывать со слов отца моего, матери, дядей, теток и нянюшки отца моего, Матрены Ефремовны», - предваряет свои воспоминания М.Ф. Каменская10.

Предание в таком случае дополняется жизнеописанием. Собственно рассказ о самом себе может либо накладываться на рассказ об истории семьи (информация о том, кто есть рассказчик, когда и где родился, следует

8Капнист-Скалом C.B. Воспоминания // Записки и воспоминания русских женщин XVHI- первой половины XIX века. М.: Современник, 1990 С. 388.

9Евдокимова О.В. «Прошедшее время домгшшим образом» (Семейные хроники в русской мем>арной литературе)// Литератора и история. - СПб.: Наука, 1992. С. 170.

10Каменскач М.Ф. Воспоминания М.Ф. Каменской // Исторический вестник. 1894. Т. 55. № 1.С.34.

в самом начале текста, либо вписываться в обшую хронологию событий, то есть вводиться после перечисления родословной (Т.П. Пассек, C.B. Скалой), но в данном случае важно само стремление начать рассказ о собственной жизни с установления своего места и ряду семейной истории. Автору достаточно обозначить ссылку на предание, чтобы придать онтологическую глубину и объём изображаемому.

Многогеройность семейных хроник ведет к ослаблению фабульной связности, фрагментарности и слабой сцепленности литературных частей. В результате с точки зрения композиционно-сюжетной структуры и поэтики повествования мемуарные тексты представляют собой целое, составленное из различных фрагментов и микросюжетов, объединенных между собой общей тематикой: воспоминания о детстве, учебе и т.д.

Иногда весь текст будет строиться как ряд «эпизодов» с промежуточными фразами, призванными заполнить хронологический разрыв («прошло три года»), выбор такой формы повествования зависит от жанрово-тематической природы текста.

Таким образом, в семейных записках, с одной стороны, принцип организации повествования подчиняется хронологическому порядку, линейному принципу, что текстуально оформляется датировкой событий, обозначением действия глав, соотнесением истории предков, родителей, изложения собственной жизни с событиями общественной истории, но эта нить повествования, выдерживается не последовательно, что обусловлено изменением психологии восприятия действительности в XIX веке.

Иначе говоря, мы видим весьма прихотливую манеру организации повествования, осложненную многочисленными анахрониями, эллипсами, вставками, где подобная спонтанность, отражающая работу памяти, была закономерной. Поэтому слова «семейные записки» или «главы из воспоминаний», «письма» как раз и фиксируют подобную фрагментарность и нестабильность повествования, как допустимую для данного типа текстов.

В воспоминаниях второй половины XIX века все активнее вставляются в текст воспоминаний стихи, посвященные тому или иному члену семьи, отрывки из произведений близких родственников, фрагмента писем, тексты семейных документов, собственные рассуждения рассказчика.

Более сложным, но в то же время и доминирующим становится ассоциативно хронологический принцип организации повествования. Он позволяет соединить хронологическую канву (например, в виде биографии автора) со всевозможными авторскими отступлениями, когда происходит движение от одного факта к другому' и одновременно предполагается возможность их авторского соединения, иногда на основе случайно возникшей ассоциативной цепочки, возвращения к уже описанному.

Относительно подробно рассказав о детстве и воспитании, C.B. Скалой, Т.П. Пассек, М.Ф. Каменская, С.А. Толстая дальше не придерживаются четкой хронологии, строят Воспоминания не как собственное последо-

вательное жизнеописание, а как повествования о других, о родных и близких, досказывая их истории «до конца», наруппш для этого временную последовательность, забегая вперед, а потом возвращаясь к тем же самым событиям.

1*усские дворянские семейные хроники объединены родственными, семейственными связями их авторов в одно большое повествовательное поле. Очень часто общая картина, общий образ формируются благодаря нескольким воспоминаниям, что позволяет рассматривать их как единый текстовый поток - мегатекст, понимаемый как совокупность текстов, которые воспринимаются и исследуются как единое дискурсивное целое, пронизанное общими темами, лейтмотивами, архетипами, ключевыми словами, стилевыми приемами.

С воспоминаниями выступают и Екатерина Владимировна Новосильцева и ее младшая сестра Софья Владимировна Энгельгардт, которые в свое врем были известны выступлениями в прозе, публицистике, литературной ьритике.

Особую группу составляют «тскиги-спутники» (В.А. Туниманов) «Былого и дул:» А.И. Герцена — мемуары Т.П. Пассек, H.A. Тучковой-Огаревой, Т.А. Астраковой.

Книга Т.П. Пассек «Из дальних лет», созданная в 1870—1880 гг., принадлежи- к числу наиболее интересных и своеобразных произведений русской мемуарной литературы XIX века. Для людей нескольких поколений она оставалась почти единственным источником, который давал возможность. (хоть и очень неполно) ознакомиться с жизнью и личностями Герцена и Огарева. В этой книге, чрезвычайно сложной по составу, по обилию и разнообразию источников, по множеству обрисованных лиц, Пассек выступает и как автор-мемуарист в точном смысле этого слова, и как неутомимый собиратель, публикатор и редактор обширных и разнообразных материалов, представляющих во многих случаях большую литературную и общественно-историческую ценность.

Еще одна существенная особенность книги Пассек, в том, что во многих её главах мемуарный рассказ прерызается, чтобы дать место «чужому» литературному материалу. Пассек включает в свою книгу фрагменты из ранних литературно-художественных произведений Герцена, его журналь-но-публяцистические статьи, стихотворения и отрывки из поэмы Огарева, разнообразные документальные материалы, преимущественно письма, которые нередко приводится ею в виде обширных серий (письма Герцена, Огарева, письма Натальи Александровны Герцен к её друзьям, письма Шевченко и многие другие).

Бо.п ее того, заслугой Татьяны Петровны можно считать то, что она привлекла к написанию воспоминаний H.A. Тучкову-Огареву, Т.А. Астра-кову, АН. Пешкову-Толиверову.

На протяжении Х1Х-ХХ века многие ветви графов Толстых были дружны между собой, что подтверждается их собственными рассказами о прошлом и воспоминаниями о них современников.

Из женщин первой взялась за перо Мария Фёдоровна Каменская (в девичестве Толстая) - дочь от первого брака графа Ф.П. Толстого - художника, скульптора, акварелиста, вице-президента Академии художеств, троюродная сестра Л.Н. Толстого. В 1894 г. в «Историческом вестнике» (№№ 1-10,12) вышли её воспоминания, над которыми она работала много лет. В них рассказывается о семействе отца автора, в том числе братьев, сестёр и ближайших родственников графа Фёдора Петровича. По своей сути записки Каменской - законченная хроника одной семьи, в которой можно найти своеобразный сюжет.

Вслед за «Воспоминаниями» Каменской появляется публикация Марии Григорьевны Назимовой, дочери княгини Прасковьи Петровны Вяземской, рождённой графини Толстой «Из семейной хроники» (Исторический вестник. 1902. № 10).Не исключено, что Мария Каменская подстегнула Назимову продолжить труд по составлению толстовских летописей.

Екатерина Федоровна Толстая (Юнге) (1843-1913) также оставила воспоминания.

Софья Андреевна Толстая (1844-1919) была первым читателем и переписчицей некоторых мемуарных очерков Татьяны Львовны Сухотиной-Толстой (1864-1950). Ее помощью, материалами и советами воспользовалась Татьяна Андреевна Кузминская (1846-1925), приступая к повествованию о своей жизни «дома и в Ясной Поляне».

Во втором разделе «Память, пространство, время в структуре семенной хроники» рассматривается память как устойчивая жанрообра-зующая доминанта(А.Г. Тартаковский),онтологическая основа мемуаристики (Л.М. Нюбина), исследуются семантика и функции «семейного» хронотопа.

Л .Я. Гинзбург приходит к выводу о неизбежном синтезе «памяти» и «воображения», которые «переплавили документальную массу в неповторимый мир непосредственно увиденного»", так как память может не только отражать пережитое, но и помогать автору при отборе событий, проявляясь как один из конструирующих приемов через систему ассоциативных рядов. Они вводят описание какой-либо реалии, факта или ситуации в прошлом и свидетельствуют об избирательной работе памяти.

Память персонажа становится сущностной стороной его внутреннего мира, образуя своеобразное пространство вспоминаемых событий. Внутреннее пространство памяти в этом случае не строится по модели внешнего (как при хронологической перспективе). Оно представляет собой особое

11 Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. - Л.: Худоя:еств. лит., 1977. С. 136.

15

пространство смысловых отношений, в которой события градуируются не по времени, а по значимости, актуальности для текущего момента.

Врёменное, случайное выступает на первый план. Но эти частности отобраны памятью, чуткой к ярким, неординарным деталям бытия. Очевидно, что в привычном, повседневном самоощущении человека «сцепление» разных времён его жизни непосредственно и прямо знать о себе не даёт и потому в памяти не откладывается. Курьезные и колоритные вещи, смешные, трогательные, архаичные слона, - эти свидетельства о внешнем мире самостоятельно образуют «жизненный поток». Но уже сам факт закреплённости вещи в памяти — окно во внутренний мир повествователя. Герои окружены предметным миром, миром подробностей и деталей. У писателей-автобиографов эти подробности связаны с тем, что память о прошлом: аккумулируется в предметах, запахах, цвете, световых эффектах. Это особенно характерно для первых памятных моментов в жизни ребенка, когда воспоминание формируется благодаря яркой детали.

Такие «скрепы» как: «Я помню себя», «Помню, как во сне...» (C.B. Скатан), «Я помню этот день, как будто это было вчера» (H.A. Туч-кова-Огарева),отмечают то, что «намертво» в память врезалось.

Сами мемуаристы выделяют так называемую «первичную память», связанную с «первейшими событиями жизни», «память детства», «вечную память», «память сердца», «пам:ггь рода».

Для семейной хроники определяющее значение имеет общеродовая память. Нитью, связывающей индивидуальное сознание человека с генетической памятью, является его ггринадлежность к роду. Память о своей родословной, о семейных корнях, а также воспоминания о семейном укладе, традициях образуют семейную память, в которой хранятся события прошлого. Домашний архив (мемуары, дневники, письма) хранятся для детей, внуков, близких. Пересказ семейного предания начинается словами: Эту историю я слышал от своей бабушки; Отец говорил, что.... Историю семьи формирует память ее членов; возникает жанр семейного рассказа, предания, летописи, хроники. Переплетение семейных рассказов с рассказами об исторических событиях создает жанр семейно-исторического повествования. В нем соединяется личная, семейная и общественная память.

Большинство писательниц со схожей нежностью памяти восстанавливают и рассматривают все то, из чего складывались Еековые родовые устои: основополагающие начала жизни, ее нормы, деяния предков, обычаи, традиции, особенности домашнего уклада, носящие почти обрядовый характер, подробности быта, убранство комнат, покрой одежд, звуки и запахи, по которым восстанавливается уграченный мир детства, семейные праздниют, радости и скорби.

Соединяясь с временем (s виде приема, организующего повествование), память выступает и как тема, и Kai: организующее начало, необходи-

мое для отражения философских, нравственных, этических представлений автора.

В автобиографическом произведении с те> гнием времени устанавливаются, два временных плана: план настоящего повествователя, создающего текст, и тан его прошлого, о котором он вспоминает. Их соотношение и определяет временную перспективу текста («Прошли годы, протекли события. Прошла юность с ее волнениями, зрелый возраст с его трудами; настала старость с ее недугами, тоскою и утратами, а мысль, стремясь в прошедшее, роется в нем, ищет и находит, как последовательно из этих детских впечатлений сложился весь строй и порядок моего нравственного бытия» ). Темпоральная перспектива текста создается в результате перемещений по временной оси, то сокращающих, то увеличивающих дистанцию между прошлым и настоящим.

В своем исследовании мы рассматриваем дефиниции пространства и времени как фундаментальные начала семейной хроники.

Так, в воспоминаниях Пассек образ дома (в широком смысле) приобретает хронотопическое значение, поскольку в этом пространстве сконцентрировано время, достаточно обратить внимание на названия глав: «Младенчество 1813-1814»; «Карповка 1815-1816»; «Корчева 1816-1818»; «На-квасино 1824—1825» и т.д.

Сопоставление разных темпоральных планов может приводить к одновременному сопоставлению в тексте и пространственных позиций: маленькая девочка из окна видит «речку и ржаное поле, пересеченное широкой дорогой, вплоть до темно-зеленой стены леса». «Когда мы приехали,-вспоминает Пасек, - поле это зеленело озимью, с наступлением жаров зазолотилось и по нем как бы брызнуло синими васильками; перед уборкой хлеба оно волновалось морем налившихся колосьев» .

В автобиографии отображаются как единичные ситуации, имевшие место однажды и наиболее ярко запомнившиеся автору, так и ситуации, неоднократно повторявшиеся, типичные, иначе говоря, в ней сочетаются однократность («мелочность») и «генерализация» (обобщение), связаная с обобщением частного опыта повествователя, установлением в нем общих закономерностей. Вспоминая детство, А.Г. Достоевская выбирает общие для многих лет признаки: «Удовольствия доставлялись нам редко: елка на рождестве, зажигавшаяся каждый вечер, домашнее переряжение; на масленой нас возили на балаганы и катали на вейках. Два раза в год - перед рождеством и на святой ездили в театр, преимущественно в оперу или балет. Но эти редкие удовольствия нами чрезвычайно ценились, и мы целыми месяцами находились под очарованием виденного нами спектакля14.

^-Сабанеева ЕЛ. Воспоминания о былом. Из семейной хроники. 1770-1838 / Е.А. Сабанеева.- М.:ГПИБ, 2011. С.9.

хъПассек Т.П. Из дальних лет. Воспоминания...С. 98.

14Достоевская А.Г. Воспоминания. М.: Худ. литература. 1971. С. 44.

В результате время может обретать черты одушевленного существа, дополняясь пространственно-бытийными характеристиками: «Теперь, когда время отстоит от меня далеко, оно особенно ярко представляется мне; но тогда, когда оно п]х>ходило подле меня, цеплялось за меня, я относилась ко всему этому безразлично, как бы к не выходившему из обыкновенного порядка жизни»15.

Как видим, в биографических записках представлена определенная концепция времени (пора детства, юности, время праздника и связанных с ним надежд) и пространства (мир семьи, мир детства, мир дома, усадьбы).

В третьем разделе «Литературный портрет в женской мемуарной прозе» рассматривается литературный портрет в качестве особого типа повествования, соединяющего в себе биографическое и автобиографическое начала.

Для него характерно особое биографическое время, образ которого необходим мемуаристу для раскрытия характера портретируемого лица. Оно воплощается в сообщаемых автором воспоминаний фактах биографии героя и определяет характер реализации замысла, движущегося от конкретного факта к обобщающей мысли о н ем16.

В рассматриваемых женских воспоминаниях портрет изображаемых лиц представлен визуальными образами, где зрительное впечатление взаимодействует со сложной системой смысловых ке дов произведения.

В семейной хронике часто эпически развернутое описание заменяется фрагментарным, многократно «рассыпанным» в тексте, но и по фрагменту сохраняющим целостность порфетного изображения. Порой для воссоздания образа героя достаточно наметить его место в потоке семейной жизни. Нарисовг.!! в начале рассказа внешний портрет Щербины («На вид ему казалось за тридцать лет. Он был худой, невзрачный, сутуловатый брюнет с птичьим лицом и загадочными приемами»), C.B. Энгельгардт дает емкую характеристику не только внешности, но и внутреннего мира поэта. Если в начале знакомства для нее «трудно было даже определить с первого взгляда: умен ли он на самом деле, корчит ли шута или смеется болезненным смехом над собой или другими», то вскоре она уже «могла определить его личность»': «За его колким злым остроумием, за желчными шутовскими выходками скрывалось мягкое и горячее сердце, которое напрашивалось на сочувствие»17.

В портретах Т.П. Пассек глаза играют определяющую роль. Она отмечает «пристальный, взгляд красивых карих глаз» Вакселя, «прекрасные темные глаза смотрели живо и весело» у М.Н. Загоскина.«Веселый, прони-

1!Пассек Т.П. Из дальних лет. Воспоминания... С. 424.

^Уртмшыеа, М.Г. Жанр литературного пор грета в русской литературе второй половины XIX зека: генезис, поэтика, типология. Автореф. д.ф.н. Нижний Новгород. 2005.

11 Ольга N. [Энгельгардт C.B.]. Из воспоминаний // Русское обозрение. 1850, Т. 6. № 11. С. 85-86.

цательный взор» Варвары Марковны Мертваго. «показывал доброту, просветленную умом, выходящим из ряда умов обыкновенных, и самостоятельный характер»18.

Таким образом, изучение портрета как функции повествования в семейной хронике дает основание рассматривать его и как элемент характеристики персонажа, и как способ выражения авторской оценки изображаемого, и как мотив, из которого вырастает сюжетная ситуация воспоминания.

Во второй главе «Мир семьи в женских хрониках второй половины XIX века» рассматриваются формы осмысления родства, взаимоотношений семьи и личности, общества и семьи, роль повседневного семейного уклада, традиционно-обрядовой культуры в семейной хронике.

О.Н. Евдокимова отмечает, что «структура семейной хроники определялась не только творческой волей автора, но и типом бытового уклада русского дворянства» . Преемственность семенных традиций определяла модель поведения человека.

Важнейший показатель семейственности - наличие органичных отношений между поколениями, память предков и исторических корней, поэтому семья осмысляется в категориях рода, т.е. исторической «протяженности» семьи. Такое понимание семьи указывает на патриархально-родовой тип семейного сознания.

Во всех женских мемуарах так или иначе говорится о повседневной жизни: о быте, воспитании и обучении детей в семье, формах проведения свободного времени. Сосредоточенность на мире семьи объясняется тем, что дом и его локусы: гостиная, детская, кухня, кладовая, будуар, домашняя библиотека и т.п. - были пространствами женского существования, по крайней мере, если мы ведем речь о России XIX века.

Первый раздел посвящен анализу образа Дома в патриархальной системе ценностей.

Локус «отчего дома» является смысловым центром, придает семейной хронике жанровую определенность и приобретает хронотопическое значение: «дом, старинное гнездо всей семьи» (Е.И.Елагина). Дом насыщен временем, притом историческим в узком смысле слова, то есть временем исторического прошлого семьи. В нём отложились в зримой форме следы веков и поколений в обстановке, в галерее портретов предков, в семейных преданиях.

Как правило, детство будущих авторов семейных записок проходило в имении, как достаточно замкнутом, спокойном и благополучном месте, на лоне среднерусской природы, в окружении близких людей. Все это не могло не сформировать в сознании образ дома как уютного, защищенного ло-

пПассек Т.П. Из дальних лет. Т. 1. С. 342.

19Евдокимова О.Н. Литература и история // Исторические процессы в творческом сознании русских писателей 18-20 веков. СПб., Наука, 1992. С. 163-178.

куса, с которым связано осмысление начал своей личности. В воспоминаниях C.B. Скалон, например, создается идиллическая картина подобного обетованного уголка. Здесь юспроизводятся «живописное местоположение», «прозрачная извилистая река» «небольшой дом, крытый соломою и защище нный от севера горою»20, «шум мельницы» и «свист соловьев», -все эти детали, равно как и «темные леса», «гора»., создают образ отгороженного от большого мира пространства, являются непременными атрибутами и других семейных хроник.

В описании дома домашнее и бытовое сливаются как в символе прошлой жизни («Передо мною небольшой деревянный дом с мезонином. Что за светлые картины, что за чистые образы теснятся мне в душу при виде этого дома!»)

В воспоминаниях большинства писательниц мы найдем немало уютных, любовно выведенных описаний безмятежных вечеров, чтения, игр, бесед, семейных обедов, за которыми собиралось все семейство.

Особый интерес представляют воспоминания Коротневой Эмилии Альбертовны (урожд. Эберг; 1864—1929), ее объемные воспоминания, охватывающие период с конца 1860-х и до 1897 г., хранятся в ОР РГБ (более 1000 стр.)". Они никогда ранее не публиковались, а между тем обладают очевидным художественным достоинством, воспроизводя основные параметры семейной хроники.

Для нас воспоминания Коротневой были интересны еще и возможностью восстановить реалии провинциальной жизни Курского края. Детство и юность Эмилии Альбертовны Коротневой прошли в Михайловском хуторе и в г. Рыльске Курской губернии. Она подробно описывает город Рыльск, его историю, архитектуру, быт разоряющихся помещичьих семей конца XIX в., занятия жителей, развлечения, преподавание в Рыльской прогимназии.

Во втором разделе анализируется мир детства в женской автобиографической прозе.

Характерным для семейной хроники является миф о счастливом детстве. С прошлым в семейных записках связывается мысль о гармоничности и целостности семейного бьгпц отношений между людьми, благополучия и независимости человека. Рисуя яркие картины детства, авторы воссоздает быт и нравы своей семьи, а вместе с тем, атмосферу, царящую в типичном дворянском доме, которая оказала влияние на формирование системы ценностей автобиографической героини. В то же время тема детства имеет универсальный характер и неразрывно связана с центральными, сквозными проблемами творчества писателей: их размышлениями о судьбе, о Боге, о родине, о народе, о природе, о любви, о себе.

20Скалон C.B. Указ. соч. С. 88-89.

2] ПассекТ.П.С.У->2.

22НИОР РГБ. Ф.136. карт. 7.Ед.хр. 1-2.

В воспоминаниях Н.Б. Долгорукой, C.B. Капнист-Скалон, H.H. Мордвиновой, Т.П. Пассек, C.B. Ковалевской детство героя становится одним из приоритетных предметов художественного изображения, объектом пристального внимания.

Своеобразие мировосприятия ребенка заключается в том, что разнообразные мелочи, случайности, незначительные события, на первый взгляд, не собирающиеся в единое целое, оказываются важной составляющей его особенного, внутреннего мира. Воспринимая их спустя какое-то время на ассоциативном уровне через деталь, цвет, звук, запах, художник и восстанавливает прошлое. Приметы, поговорки, сказки формируют образное мышление ребенка, приобщая к родовой памяти. Н.С. Соханская своё становление как личности и как писателя связывает с причастностью «ко всем духовно-стихийным основам великорусского быта, из уст матушки внимая неистощимым рассказам, преданиям, былям, воспоминаниям и -неумолкаемой песне»23.

Как правило, детство будущих авторов семейных записок проходило в окружении близких людей, где определяющую роль играли родители. В целом авторы мемуаров демонстрируют очень уважительное отношение к родителям, безусловное одобрение их действий, основанное на соответствии поступков принятому образу жизни. Особое место в женских воспоминаниях занимает образ матери. При этом во многих произведениях образ матери далек от идеализации.

Т.П. Пассек с нежностью вспоминая мать, тем не менее, указывает, что «первые годы младенчества» проходили под попечением бабушки. На собственном опыте Татьяна Петровна убедилась, что родители «не подготовленные к великой ответственности воспитания, не зная условий организма, не зная природы душевных движений, их развития и проявлений, не могут знать, где кончается польза и где начинается вред. Противодействуя часто нормальному проявлению жизни - они мешают счастью ребенка и портят свой и его характер»24.

Повседневным источником знакомства детей с национальными традициями и особенностями традиционного быта были няни-крестьянки, чью роль в становлении национальной самоидентификации и формировании мировоззрения мемуаристки оценивали очень высоко.

Воспоминания о нянях зачастую становились самыми прочувствованными страницами женских мемуаров. С огромной любовью вспоминает Т.П. Пассек о своей няне, с которой вошла в ее жизнь народная культура, о такой няне вспоминала и C.B. Капнист-Скалон. М.Ф. Каменская рассказывала про няньку своего отца, известного художника-медальера графа Ф.П. Толстого - Матрену Ефремовну, которая до конца жизни опекала и

пСоханская Н.С. (Коханоаская) О русской песне: Письмо к Иа. С. Аксакову // Гражданин. 187Z4.1.С. 6.

24Там же. С. 133.

обихаживала уже взрослого воспитанника, повезло с няней и М.В. Беэр, урожденной Елагиной.

Третий раздел «Женское воспитание и образование глазами мемуаристок» посвящен вопросам воспитания и образования в женских воспоминаниях.

Т.П. Пассек сетовала: «образование мое считали оконченным и вполне достаточным для женщины. В их понятии, не только для женщины, но и для мужчины не ценность знания играла главную роль, а его внешнее действие на других»*5. По таким правилам воспитывали в семье тетки княгини Хозанской и Наталью Захарьину, двоюродную сестру и впоследствии жену Герцена.

И совсем иные воспоминания остались у мемуаристки об учебе в пансионе. Феномен женского институтского образования в контексте изучения мира внедомашнего детства девочек-дворянок, отличий его от семейного воспитания заключатся в более направленном формировании «женской» тендерной роли, представлений об атрибутах «женственности» при почти полном отлучении деиочек от родительских семей. Тем самым институтское детство облекалось в форму псевдодомашнего уклада, построенного, однако, на отрицании каких бы то ни было достоинств семейного воспитания.

Видимо, учитывая этот негативный опыт, Татьяна Петровна совсем иначе будет строить процесс обучения, когда по просьбе отца она вернется в Корчозу, чтобы помогать своей мачехе, которая для пополнения средств взяла нескольких учениц.

Ид еи воспитания и образования волновали Т.П. Пассек на протяжении всей жизни. Достаточно сказать, что свою литературную деятельность она начинает с публикации «Чтения для юношества» (М.,1846), включающего составленные ею самой сведения по истории, географии, этнографии, а также переводы зарубежных авторов. Позже в воспоминаниях она пишет, что составила программу «обширного периодического издания в роде живописной систематизированной энциклопедии под названием «Чтение для отроческого возраста», которое «посвящалось по преимуществу матерям семейств и воспитательницам».И только в 1880 г. Татьяна Петровна начинает издавать журнал, — на этот раз уже для детей - «Игрушечка». Этот журнал пользовался громкой и вполне заслуженной известностью.

Детские журналы играют важную роль в воспитании детей. Существовали и домашние журналы. Например, в фонде Э.А. Коротневой хранятся рукописные детские журналы «Колокольчик» (1899) и «Подснежник» (1903—1904)26. Если в первом журнале редактором выступает отец -

25Пассгк Т.П. Из дальних лет. Воспоминания: В 2-х т. Т. 1. М, 1963. С. 206.

26НИОР РГБ. Ф.136. карт. 7.Ед.хр. 1.

Николай Ильич Коротнев, то второй редактирует уже подросшая дочь Софья.

Важнейшая составляющая духовного развития в детстве, способствующая становлению самосознания ребенка, - мир художественной культуры. Именно чтение и домашние библиотеки, как указывает большинство мемуаристок, в свое время оказали сильнейшее влияние на их духовное развитие.

Таким образом, многие женские мемуары свидетельствуют о том, что в зрелом и преклонном возрасте их авторы часто обращались к событиям своего детства. Конструирование в воспоминаниях собственной идентичности возвращало их к началу жизни, к ранним впечатлениям и опытам. Переживания детства, даже печальные, играли важную роль в осознании целостности и полноты прожитой жизни и оценивались как «счастливые» именно по отношению к ней.

Произошедшие к середине XIX века изменения социокультурных отношений трансформировали в сознании человека нового времени комплекс внутренних ощущений, выработали представление об индивидуальности судьбы. Это определило формирование совершенно новой концепции человеческой жизни; изменение системы представлений повлекло за собой изменение представлений о воспитании ребенка, о детстве и его ценностях в литературе, философии, педагогике.

В начале XX века женщины-мемуаристки уже не абсолютизируют дом как семью, обращаясь к патриархальным ценностям, противопоставляют им творческие устремления, честолюбивые мечты. Такое положение вещей чаще всего объясняется мемуаристками не личностными предпочтениями, а тон эпохой, той обстановкой, в которой шло формирование мировоззрения женщин, не приемлющих насилия и ограничения свободы. В иерархии ценностей на первом месте наряду с любовью практически всегда упоминается поэтический (писательский дар), который они всегда оппозициони-руюг быту. Мемуаристки ставят перед собой цель и анализировать собственные переживания, и искать пути самосовершенствования. Образование теперь осознавалось женщинами, прежде всего, как средство почувствовать себя свободной - и в бытовом, внешнем, и в духовном, внутреннем, смысле: «Воспитание для меня представляется значительным и дорогим, потому что оно велось в духе свободы. Свободу эту могла давать только самостоятельность, а её надо было развивать в себе»"'.

В третьей главе «Мир женщины в семейной хронике и его эволю-ция»женские мемуары рассматриваются как способ познания себя и мира, отражение личностного эмоционального опыта автора.

Первый раздел посвящен выявлению специфики репрезентации авторского «я» в женской мемуарной прозе.

2'Харузипа В. Прошлое... С. 52.

В XIX веке семейная хроника явилась тон жанровой формой, которая позволила писателям-женщинам раскрыть основные параметры внутреннего мира автогероини как особого культурно-исторического типа личности, с определенным характером мировосприятия, системой ценностей и моделью поЕ1едения, хотя в семейной хронике личность мемуариста осмысляется не в узко-биографическом времени его собственной жизни, а в более ¡широком временном контексте жизни семьи, частью которой он себя ощущает.

Такая сосредоточенность писательниц на изображении процесса собственного духовного развития позволяет им воссоздать в воспоминаниях внутренний облик автогероини.

Структура повествования в семейных записках отражает действие двух начал: ¡родового и индивидуально-личностного. Первое проявляется на уроЕне «матрицы», положенной в основу построения рассказа. Это обусловлено тем, что жанр семейных записок в принципе опирается на структуру родословной, представляя собой ее своеобразное развертывание.

В этом отношении чрезвычайно интересно проследить антиномию индивидуального и родового во взаимоотношении личности с традиционным укладом. На первый взгляд, традиция, вписывая поведение человека в устоявшуюся систему ценностей, регламентируя его жизнь, размывает личностное начало, происходит некоторая деперсонализация человека. В патриархальной среде сознание и жизнь человека подчинены готовым нормам, заданным традицией. Все устойчивые объективные качества героя, его социальное положение, душевный облик и даже наружность обусловлены уровнем его связей с патриархальным миром. В то же время в автобиографической прозе XIX века «я» повествователя в его прошлом начинает последовательно интерпретироваться как объект авторского внутреннего зрения.

Воспоминания становятся отражением женской индивидуальности. Они позволяют судить о представлениях и ценностях, психологии и мироощущении, поведении и образе жизни, круге общения и интересах женщины, реконструируют основные этапы ее жизненного пути, выявляют тендерные особенности ее менталитета.

В большинстве женски»: автобиографийХГХв. внимание обращено не только на внешние события в жизни,, но и на внутреннюю жизнь автогероини

Объясняя причины обращения к воспоминаниям, писательницы в том числе акцентируют и желание раскрыть свой внутренний мир, истоки нравственного самосознания. Воспоминания о детстве становятся способом самоописания автобиографического героя. В семейных хрониках они соотнесены с воссозданием автобиографическим героем прошлого семьи, атмосферы времени, в которой протекали его детство и юность, включают в себя религиозные аспекты, тему взаимоотношений взрослых и детей.

Воспоминания героя о периоде своего детства и связанных с ним реалий способствуют раскрытию его внутренних качеств, стремлений и желаний, т.к. именно в детские годы происходит формирование и становление личности. «Я уверена, что настроение души, склад ума, наклонности, еще не сложившиеся в привычки, зависят от первых дегских впечатлений», - пишет Е.А. Сабанеева28.

Строя воспоминания как собственное последовательное жизнеописание, Т.П. Пассек также создает образ автобиографической героини как формирующегося женского «Я» («Во мне рано сказалось чувство человеческого достоинства, и я хотя бессознательно, но всегда чувствовала, когда во мне его оскорбляли»29).

Способами самораскрытия образа автобиографического героя являются автохарактеристика, оценка окружающего мира, социально-культурных феноменов, интенции и умозаключения. Личностно значимые образы (то-посы дома, усадьбы, природного мира, образы родителей, дворовых людей) способствуют раскрытию образа «я», выявлению психологических процессов, которые сыграли знаковую роль в формировании личности самого автора.

В главах воспоминаний о детстве и юности обычно довольно много описаний природы, эти воспоминания красочны и ассоциативны, через них мемуаристки изображают собственный эмоциональный мир. Так, в воспоминаниях C.B. Капнист-Скалон память сохранила прогулки с няней, запах смородинового чая, детские проказы и обиды. О формирующем начале природного бытия пишет Е.А. Сабанеева: «Эти реки, эти рощи, эти проселочные пути, по которым мы езжали тогда с родителями, оставили во мне столь глубокие впечатления, что из них, как из нитей, соткалось полотно всей моей нравственной природы. Для меня ясно, что на этой почве родились и выросли в душе моей привязанность к родине, к народу, к церкви; эти нити и впечатления детства дали направление всему содержанию моей жизни».30

Бескрайнее пространство степи, поля ассоциируется для многих авторов воспоминаний со свободой, естественностью самовыражения, индивидуальностью поведения. С «приливом влияния нашей южнорусской степи» связывает свое становление Н.С. Соханская. В ее воспоминаниях отчетливо проступают черты национальной самоидентификацни: «я люблю природу, как праотцы наши любили пить мёд. Люблю зиму, как Русская; люблю весну и лето, как праздник и роскошь любимой природы, и я люблю, люблю, когда идёт пожелтелая осень»31. Писательница позиционирует себя

28Сабанеева Е.А. Воспоминания о былом. Из семейной хроники. 1770-1838- М.:

ГПИБ, 2011. 150 с. С.9.

пПассек Т.П. Из дальних лет: Воспоминания... С. 107. ^Сабанеева Е.А. Воспоминания о былом. С. 9.

31 Автобиография Н.С. Соханской (Кохаиовской). Со вступительной статьёй и под ре-

через степное открытое, свободное, свое пространство, отождествляет себя со степью.

Как виднм, пейзаж в воспоминаниях женщин-писательниц соотнесен с душевными переживаниями автогероини и служит средством раскрытия их как психологического состояния, так и обретения национальной идентичности.

Портрет также является не только структурной частью композиции произведений:, но и способом самоописания, приемом психологического анализа. Изображение других лиц, с их оценочными характеристиками, включающими обозначения нравственных качеств человека, эмоциональные состояния, являются значимыми признаками и самообъективации автобиографического героя, приемом психологического самоанализа. В том, какие черты своего героя стремится ра скрыть писатель, в том, что является для него приоритетном в создаваемом образе, ярко проявляется его собственная личность35.

В текстах воспоминаний не так много случаев прямой саморепрезентации. Гораздо чаще в мемуарных текстах женщины говорят о себе не прямо, а косвенно, характеризуя себя через других действующих лиц. Во многих: женских автобиографиях (А.Е. Лабзиной, Е.В. Новосильцевой, C.B. Капнист-Скалони др.) внутренняя жизнь автогероини раскрывается через переживания по поводу различных событий в жизни семьи, отношений с мужем, родными, знакомыми, в размышлениях о прочитанном.

Во втором разделе «Семейнсе и личное в патриархальном дискурсе» на примере воспоминаний C.B. Капнист-Скалон, Е.В. Новосильцевой, Т.А.. Астраковой рассматриваются формы опосредованной саморепрезентации.

В большинстве женских текстов собственная жизнь героини рассказана как часть истории семьи, где преемственность семейных традиций определяла модель поведения челогека. Поэтому такие сценки портретируемых, как «заботливая мать», «верная жена», «хорошая хозяйка», представляют важные для женщины-автора роли. Но с ускорением исторического времени патриархальное пространство сужается, ощущается «вымываемость» патриархального идеала из современности.

Для женских воспоминаний второй половины XIX в. характерно скорее негативное отношение к патриархальному укладу, заметно внутреннее неприятие и сопротивление образованных дворянок навязываемым жизненным стратегиям и манипуляциям их судьбами, особенно отчетливое в дискурсе эпохи женской эмансипации.

Так, значительная часть «Записок» Е.В. Новосильцевой посвящена пребыванию рассказчицы в окружении бабушки и незамужних теток,

дающей С.И. Пономарева. - М.: Университетская типография, 1896. С. 190—191. }гБарахов B.C. Литературный портрет. Истоки, поэтика, жанр. Л: Наука, 1985. С. 6.

жизнь которых сосредоточена в семье. О неудовлетворенности автогероини подобным положением («век вязать - скучно») свидетельствуют эпитеты, характеризующие семейный уклад: «темный уголок», «обыденные разговоры», «однообразная жизнь». Интересно, что в этих же формулах говорит о поместном быте Н.С. Соханская: «вязать чулок, скорчась у печки». Вязание (рукоделие) как домашний специфически женский труд, символ нормальной женственности разрушается деепричастием «скорчившись», привносящим значения неудобства, неестественности, самоумаления. Вспомним, что и в «Записках»Н.А. Дуровой ненавистное ей рукоделие, вышивание и плетение кружев служат определением традиционного женского поведения, к которому принуждает ее мать.

О «мелочных делах» говорит и С.А. Толстая, которая вскоре после замужества боится «попасть в общую колею» и «заводить кур, бренчать на фортепьяно, читать много глупостей и очень мгло хороших вещей и солить огурцы». «Нельзя довольствоваться только тем, чтоб сидеть с иголкой или за фортепьяно», - в очередной раз записывает она в дневник, чувствуя себя «закабаленной». Ей придется все-таки жить в «бабьем миру». «Чувствую, что я хорошая нянька - и больше ничего», - в который раз с горечью повторяет она33.

Вопрос о положении женщины в обществе занимает центральное место в семейных записках, и особенно остро это выражается в постоянном внимании к вопросу замужества как к исторически сложившейся реалии женской жизни и одному из приоритетов в общественном понимании женского предназначения.

В системе образов героев Новосильцевой особую группу представляют эпизодические женские персонажи, отвергшие замужество. Причины подобного поведения не объяснены, однако подчеркнута добровольность выбора. В «Автобиографии» Н.С. Соханской также читаем: «выйти замуж потому только, чтобы быть замужем - я не понимаю этой необходимости и к тому же нимало не трепещу названия старой девы»3\ В произведениях писательниц XIX в. (М.С. Жуковой, Е.В. Салиас де Турнемир, Н.Д. Хво-щинской, С.Д. Хвощинской) переосмысляется образ старой девы, который в русской литературе первой половины XIX в., как правило, имел негативные коннотации.

Полна драматизма и семейная жизнь Натальи Герцен. Воспоминания Т.А. Астраковой с точки зрения своей установки являются весьма традиционными, т.к. формально они посвящены рассказу о жизни и деятельности А.И. Герцена. Однако фактически большая часть текстового пространства отведена в них воспоминаниям о его жене - Наталье Александровне Герцен, которая и становится их главной героиней.

33Толстая С.А. Дневники: в 2 т. Т. IМ.: Худож. лит. 1978. С. 41, 55, 67.

34Соханская Н.С. (Кохановская) Автобиография // Русское обозрение. 1986.№ 7. С. 631.

Основу драматизма судьбы H.A. Герцен составляло постоянное ощущение избыточности задатков ее натуры с возможностями их применения. Отсюда, часто мучившее Наталью Александровну ощущение «пустоты», «незаполненности» жизни. Но это психологическое состояние характерно для многих женщин того времени. Именно в 1830-1840-е годы в русском обществе все глубже и трагичнее осознавалась невозможность проявить то душевное богатство, которым была наделена женщина и которое силой социальных обстоятельств было замкнуто для нее узким кругом домашних забот и обязанностей. Соответственно круг событий, которые охватывают воспоминания: Астраковой, оказывается весьма ограниченным: семья, друзья, домашний мир. Мемуаристка в полной мере осознавала степень тех душевных пережиганий, которые постигли Наталью Александровну, как женщину-мать, ощущающую более тесный личностно эмоциональный контакт с детьми, нежели мужчина.

Если воспоминания Т.А. Астраковой, C.B. Капнист-Скалон скрытая, сокровенная автобиография, где автор раскрывается опосредованно, то «Автобиография» Н.С. Ссханской (Кохановской), «.Моя жизнь» С.А. Толстой- открытые, непосредственные и даже в некотором смысле демонстративные саморепрезентации, которые становятся объектом анализа в третьем разделе «Способы самоописания автобиографического героя в воспоминаниях Н.С. Соханской и С.А. Толстой».

Н.С. Сохачская во вступлении, вводит читателя в обширный круг духовных проблем авторской личности, разрешению которых посвящен весь текст, и использует формулу зачина не столько для обозначения принадлежности произведения к традиции мемуарной литературы XVIII - нач. XIX века, сколько для нравственного оправдания вербализации себя и письма о себе. Она обещает НА. Плетневу развернуть «внутреннюю мою жизнь, ощуще ния духа».

В результате этого сложного и драматичного процесса становления жизненной позиции автогероини, выбора ею жизненного пути мы видим, как «девочка без определенного положения в жизни, без определенных средств к ней, стало быть, от всего зависимая - как былинка, подвластная перЕ;ому ветру» с гордостью сеознает себя как «существо более свободное, более независимое»35.

Эпоха коренного перелома в России конца XIX - начала XX в. вносит свои коррективы и во внугрисемейные отношения: мировоззрение молодого поколения формируется не столько под влиянием родителей, сколько внешних социально-экономических факторов. Трансформация автобиографии гского повествования на рубеже XIX-XX веков характеризуется изменением соотношения субъективного и объективного начал.

кСоханская Н.С. (Кохановская) Авгобиография/Л'усское обозрение. 1986. №12. С. 622.

28

Преодоление вступающим в жизнь поколением замкнутого локуса родительской семьн, их отказ от традиций и устоев патриархальности вносит в повествование антисемейный мотив, который разрушает семейную хронику («Нет, я ни за что не стала бы описывать свое "детство, отрочество и юность", своих родителей, и, - как полагается в таких воспоминаниях, несколько поколений своих предков - все это никому не нужно»36).

В центре внимания воспоминаний Софьи Андреевны Толстой именно ее мысли, взгляды, ее чувства, ее мир. Этот мир следует обозначить как мир женский, семейный, мир дома. Панорама широких общественных связей всей толстовской семьи дана на фоне описаний внутреннего состояния души женщины, лирических исповедей и психологических этюдов.

Конечно, семья, дети составляли основное содержание и смысл жизни Софьи Андреевны. Покой, домашний уют, материальное благополучие семьи, здоровье детей и мужа были для нее необходимыми слагаемыми счастья. Уже в первый год замужества она отмечает в дневнике: «Вот так-то через несколько лет я создам себе женский серьезный мир», «я заведу веселый, шумный дом и начну жить жизнью детей и своею, серьезною, деловою, радуясь на молодость детей...»37.

Из рассказа С.А. Толстой о себе, о своих детях, их играх, развлечениях, занятиях с гувернерами и учителями, своих делах и делах мужа создается картина патриархального усадебного быта интеллигентной ДЕорян-ской семьи. Еще замкнутого, традиционного. Е! начальных главах это тот уклад, ценность которого еще не поставлена Толстым под сомнение.

В поздние годы при все возрастающем конфликте с Л.Н. Толстым Софье Андреевне приходилось отстаивать свое право на личную значимость и ценность собственного душевного мира.

Исповедально-лирический биографизм «Моей жизни» позволяет воссоздать облик Софьи Андреевны Толстой и как жены и современницы Л.Н. Толстого, и как литератора, и как самоценной личности. Уже это заглавие определяют тему произведения и авторские интенции, мотивируют способ изложения и особенности композиционной организации. Притяжательное местоимение «моя» не только указывает на вспоминающего субъекта и автора текста, но и утверждает его право на освещение его личного опыта, на представление своей версии прошлого.

Противопоставление мечты и действительности, желаемого и должного проходит через все записки Толстой. Описывая состояние тоски вскоре после замужества, когда «полная всяких молодых желаний, только в мечтах удовлетворяла их», мемуаристка приводит запись из своего дневника этого времени: «Я столького хочу, и я все могу, у меня столько всякой силы... А сиди, корми, нянчай, ешь, спи, - и больше ничего»"8. Отношение к сло-

-6Одоевцева И. На берегах Невы. С. 11.

"Толстая С.А. Дневники: В 2 т. М., 1978. Т.1. С. 42,43.

38Толстая СЛ. Моя исизнь: в 2 т. Т. I. 1844-1886. -М.: Кучково поле, 2011. С. 137.

жившемуся образу жизни в мемуаристке двояко: чувство счастья, полноты жизни часто перекрывается внутренней неудовлетворенностью, с годами все усиливающейся, ощущение нереализованности огромного духовного потенциала, несвободы.

Характеристику себя как «страстной, увлекающейся натуры» можно отнести к повторяющемуся мотиву, структурирующему образ героини. Из отдельных штрихов складывается образ женщины, которую уже в раннем детстве отличает особая энергия, острота чувств, «восприимчивость души», склонность к мечтательности и фантазированию, страсть к чтению и искусствам.

В Заключении подводятся итоги исследования, определяются основные составляющие жанровой системности семейной хроники, обуславливающие её целостность.

В работе рассмотрены жанрово-стилистические особенности воспоминаний С.В Капнист-Скалон, U.C. Соханской, Е.В. Новосильцевой и C.B. Новосильцевой, М.Ф. Каменской, Т.П. Пассек, С.А. Толстой и др. ГлаЕ:но й из черт художественной системы мемуаров писательниц является разнообразие содержания: оно выходит далеко за пределы пережитого самой меУ!уаристкой или известного ей по непосредственным впечатлениям. Воспоминания отличаются сложной повествовательной структурой, наполненной разнообразными внесюжетными вкраплениями, ассоциативными рядами. Основная сюжетная линия этих мемуаров постоянно дополняется описанием разнообразных исторических, общественных, культурных явлений.

Динамика личностного начала в рассматриваемых нами мемуарах (прослеживающаяся уже по названиям) - от ухода на второй план, в тень, раздвоения на Я и Мы (C.B. Капнист-Скалон) к осознанию ценности собственного Я (Т. А. Кузминская, Т.П. Пассек) и далее - к выдвижению этого Я m первый план, подчинение повествования о знаменитом современнике рассказу о собственной душевной жизни (С.А. Толстая).

Из социальных примет, психофизиологических особенностей внешности и поведения, а также индивидуальных свойств характера героинь, изображенных в воспоминаниях Т.П. Пасек; H.A. Тучковой-Огаревой, Т.А. АстракоБОй, С.А. Толстой и др. складывается условно-обобщенный социально-психологический портрет русской женщины второй половины ХЗХвека, отличительными признаками которого становятся развитое самосознание, наличие гражданской позиции, европейская образованность, сосредоточенность на своей внутренней жизни, потребность в духовно-интеллектуальном совершенствовании. Вместе с тем, социально-психологические портреты героинь рассмотренной мемуарно-автобио графической прозы, при всей своей типологической общности, отличаются индивидуальным воплощением названных ключевых признаков.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях;

1. Самофалова Е.А. История семьи в биографической прозе С.А. Толстой // Афанасий Фет и русская литература: XXV Фетовские чтения: (Курск, 15-16 октября 2010 г.) / Под ред. Н.З. Коковиной; Курск, гос. ун-т.-Курск; 2011. С. 192-200; ISBN 978-5-88313-750-0.

2. Самофалова Е.А. Семейная хроника как жанровый элемент воспоминаний Т.П. Пасек // Ученые записки Курского государственного университета. 2011. JV® 4 (20). Код доступа: http://wYvw.scientific-notes.ru/index.php? page=6&new=22

3. Самофалова Е.А. Семейный мир Натальи Герцен (По воспоминаниям Т.А. Астраковой) // Terra Cultura - 2011: Сб. статей межвузовской научной конференции по проблемам культуры, литературы, журналистики «Актуальные проблемы возрождения и сохранения этнокультурных традиций» / Под ред. Н.С. Степановой; Курский институт социального образования (филиал) Российского государственного социального университета. Курск, 2011. - 164 е.; С. 66-71; ISBN 978-5-903800-88-9.

4. Самофалова Е.А. Женский взгляд на семью А. Герцена (По воспоминаниям Т.П. Пассек) // Памяти Герцена / Редакторы: М.В. Строганов, Е.Г. Милюгина. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2012. - 160 е.; С. 146-151; ISBN 978-57609-0723-3.

5. Самофалова Е.А., Кококвина Н.З., Степанова Н.С. Антропологический дискурс категории памяти в автобиографических текстах конца XIX -первой половины XX века: Монография. - Кузек: ООО «Учитель». 2012; ISBN 978-5-903800-99-5.

6. Самофалова Е.А. Семейные истории Е.В. Новосильцевой и C.B. Эн-гельгардт // Terra Cultura-2012: Сб. статей IV межвузовской научной конференции по проблемам культуры, литературы, лингвистики, журналистики «Национальная духовная культура в современном мире: проблемы и перспективы развития» (Курск, 31 января 2013 года) / Под. ред. Н.С. Степановой; Курский институт социального образования (филиал) Российского государственного социального университета. — Курск: ООО «Учитель», 2013. 116 е.; С. 36-43.

7. Самофалова Е.А. Литературный портрет в женских воспоминаниях XIX века// Литературная история: художественные и документальные тексты: (Курск, 29-30 июня 2012 г.) / Под ред. Н.З. Коковиной, Г.Л. Ачкасовой. - М., Российская объединённая демократическая партия «Яблоко», 2013. 188 е.; С. 54-62.

8. Самофалова ЕЛ. Самоидентификация личности женщнпы в воспоминаниях Софьи Андреевны Толстой И Ученые записки Курского государственного университета.. 2014. № 2 (30); ISBN 2074-1774; код доступа: http://www.scientific-notes.ra%dex.php?page=6&ne\v-35

9. Салофалова Е.,4. Жанровые особенности семейной хроники в женских воспоминаниях XIX века // Авторские миры в художественном тексте ХГХ-ХХ веков: материалы международной научной конференции (Курск, 28-30 июня 2013 г.) / Под ред. Н.З. Коковиной, Г.Л. Ачкасовой, И.П. Михайловой; Курск, гос. ун-т.- Курск, 2014. - 316 е.; С. 13-21; ISBN 978-588313-831-6.

10. Салофалова ЕЛ. Саморепрезентацня автора в женских мемуарных текстах XIX пека // Весгник Московского государственного областного университета. Серия: Русская филология. 2014. № 6 С. 107-113; ISSN 2072-8522.

11. Самофалова Е.А. Семейная хроника Эмилии Альбертовны Коротневой // Известия Регионального финансово-экономического института. Электронный наз'чный журнал. Курск. 2014 http://science.rfei.rU/ru/2014/3/36.html.

Самофалова Елена Александровна

Жанровые признаки семейной хроники в женской мемуарно-автобиографической прозе второй половины XIX века

Автореферат

Лицензия на издательскую деятельность ИД № 06248 от 12.11.2001. Подписано в печать 31.03.2015 г. Формат 60jc84/16. Усл. печ. л. 2 Тираж 100 экз. Заказ № К-г66

ФГБОУ ВПО «Курский государственный университет», Россия, г.Курск, ул. Радищева, 33

Отпечатано в лаборатории информационно-методического обеспечения КГУ