автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Жанровые трансформации в русской поэзии первой трети ХХ века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Жанровые трансформации в русской поэзии первой трети ХХ века"

На правах рукописи

Боровская Анна Александровна

ЖАНРОВЫЕ ТРАНСФОРМАЦИИ В РУССКОЙ ПОЭЗИИ ПЕРВОЙ ТРЕТИ XX ВЕКА

Специальность 10 01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Астрахань-2009

003485720

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Астраханский государственный университет».

Научный консультант - доктор филологических наук, профессор

Глинин Геннадий Григорьевич.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Пере-

валова Светлана Валентиновна (Волгоградский государственный педагогический университет);

доктор филологических наук, профессор Смирнова Альфия Исламовна (Московский городской педагогический университет);

доктор филологических наук, профессор Демченко Адольф Андреевич (Педагогический институт Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского).

Ведущая организация - Самарский государственный педагогический

университет.

Защита состоится 25 декабря 2009 г. в 09.00 на заседании диссертационного совета ДМ 212.009.11 по присуждению ученой степени доктора и кандидата наук по специальностям 10.01.01 - русская литература и 10.02.01 - русский язык в ГОУ ВПО «Астраханский государственный университет» по адресу: 414056, г. Астрахань, ул. Татищева, 20 а, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Астраханский государственный университет».

Автореферат разослан «23» ноября 2009 года.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук

Е.Е. Завьялова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В русской лирике конца XIX - начала XX века наметились тенденции, связанные с формированием новой жанровой парадигмы, иного типа жанрового мышления Подобные изменения в области жанра неоднозначно оцениваются литературоведами, современное состояние проблемы во многом осложняется тем, что в понимании самих концептуальных основ жанра нет строгой определенности, а механизм превращения принципа жанрового универсализма в принцип жанровой интерференции фиксируется в различных обозначениях эстетических новаций «атрофия жанровой системы» (В. Сквозников), «эволюция жанрового сознания» (О Зырянов), «переориентация жанра» и появление «неканонических жанров» (С Бройтман), развитие авторских жанровых форм Перечисленные определения кризиса традиционной жанровой системы нередко используется как синонимы или откровенно противопоставляются друг другу Однако существует и некий общий знаменатель, основанный на признании в качестве жанрообразующего фактора доминирования индивидуально-авторского начала

Усиление жанровой рефлексии протекает в русле основных изменений художественного сознания эпохи и выражается в существенной трансформации всей традиционной жанровой системы Однако этот процесс не следует понимать однозначно как переход от господства жанровых канонов к внежанровым формам художественного мышления Это не только процесс скрещивания всех известных ранее традиционных жанров и их взаимной диффузии (Ю Стенник), но и выход к новым художественным принципам, к новациям в области жанра

Жанровые трансформации в русской лирике конца XIX - начала XX века в современном литературоведении изучены недостаточно Наиболее значительными исследованиями в данной области служат работы С Бройтмана, С Бурдиной, Е Бурлиной, Г Гачева, Л Гинзбург, В Греч-нева, О Зырянова, Г. Кондакова, Б Леонова, Д Магомедовой, Т Мальчу-ковой, И Пал, Т Сильман, Ю Стенника, А Субботина, В Хорольского, Ю Шатина и др, но задача полного и системного изучения проблемы не решена в полной мере Генезис отдельных жанровых форм представлен в исследованиях монографического плана (С Артемова, Л Кихней, Л Фризман и др), однако ряд вопросов, касающихся общей типологии жанра и его эволюции, остается открытым Так, практически не изучены жанровые изменения элегии и баллады в русской лирике первой трети XX века, а наблюдения, характеризующие обновление жанровых моделей адресованной и «песенно-музыкальной» лирики, которые отмечались в предшествующих работах, носят эпизодический характер и нередко сводятся к констатации факта Выделение маргинальных жанровых форм, синтетических образований, характеристика модификации жанровых инвариантов не сопровождается достаточно развернутым аналитическим

комментарием, а также выявлением их функциональной значимости в историко-литературном процессе Между тем попытка систематизации и типологии жанровых трансформаций в русской лирике рубежа веков свидетельствует о продуктивности подхода, позволяющего расширить представления об истории русской поэзии указанного периода, закономерностях жанровой эволюции, сформировать динамическую концепцию жанра, в чем и состоит актуальность диссертационного исследования

Научная новизна работы заключается в том, что разработана классификация процессов обновления и видоизменения традиционных жанровых форм в русской лирике конца XIX - начала XX века (диалогизация, эксплификация авторского голоса, лиризация, драматизация, модернизация ритмического репертуара, интенсификация интертекстуальных и интермедиальных связей, жанровый синтез и др), определена особая роль авторского начала в формировании жанровой системы Впервые предпринимается структурный анализ стабильных жанровых моделей и метажан-ровых образований в поэзии рубежа веков

Объектом исследования является русская поэзия первой трети XX века

В качестве основного материала выступает лирическое творчество И Анненского, А Ахматовой, Э Багрицкого, К Бальмонта, Д Бедного, А Белого, А Блока, И Бунина, В Брюсова, М Волошина, 3 Гиппиус, Н Гумилева, Е Гуро, Н Заболоцкого, Вяч Иванова, Н Клюева, А Крученых, М Кузмина, О Мандельштама, Д Мережковского, П Орешина, Б Пастернака, М Светлова, И Северянина, Ф Сологуба, Н Тихонова, С Черного, В Маяковского, В Хлебникова, В Ходасевича, М Цветаевой идр

Предмет исследования - динамические процессы трансформации и модификации жанровой системы русской лирики рубежа веков

В работе мы остановимся на изучении процессов трансформации исторически сложившихся жанров элегии, форм адресованной лирики (послание, посвящение и письмо) и баллады, а также жанров, условно обозначенных как «музыкальные» (песня, романс, кантата, мазурка, соната, увертюра и др ) Выбор жанров мотивирован следующими факторами степенью репрезентативности, распространенности и маркированности в русской поэзии первой трети XX века, наличием классических образцов, а следовательно, модели жанрообразования и жанровосприятия

Цель работы - установить закономерности процесса жанрообразования в русской лирике конца XIX - начала XX века, обозначив механизмы, определяющие модификацию традиционных жанров, а также становление и развитие новых жанровых форм

Поставленная цель предполагает решение следующих задач: • определить факторы эволюции и жанрообразования в русской поэзии первой трети XX века,

• представить типологию жанровых процессов в русской лирике рубежа веков,

• исследовать основные тенденции развития элегического жанра в русской лирике конца XIX - начала XX вв ,

• проследить трансформацию жанровых форм адресованной лирики,

• изучить структуру синтетических и межвидовых жанровых конвенций в «песенно-музыкальной» лирике,

• рассмотреть различные виды межродового взаимодействия как жан-рообразующий принцип русской баллады первой трети XX века Теоретико-методологическую основу настоящей диссертации составляют концепция «жанровой памяти» М Бахтина, понимание жанра как динамического феномена Ю Тынянова, С Сендерович, Н Тамарченко, представление об активном взаимодействии разных жанров как о факторе жанрообразования, принципы жанровой истории Д Лихачева и С Аве-ринцева, исследования различных аспектов жанровой эволюции, представленные в работах С. Бройтмана, Н Лейдермана, Р Спивак, Л Чернец, О Зырянова, А Казаркинаидр

Диссертационное исследование базируется на следующих методологических принципах-

1) системный подход к изучению феноменов жанра и жанрового сознания в русской лирике конца XIX - начала XX века,

2) интегрирующий анализ художественной структуры лирических произведений с точки зрения проблемы жанрообразования

В исследовании сочетаются сравнительно-исторический, историко-типологический, структурный и интертекстуальный методы

Теоретическая значимость диссертационного исследования определяется систематизацией факторов и механизмов жанрообразования в русской лирике конца XIX - начала XX века, дифференциацией жанров адресованной лирики, французского и англо-шотландского вариантов баллады, разновидностей элегии, разграничением таких понятий, как «жанровая модификация» и «трансформация», «канонические» и «неканонические жанры», «элегия» и «элегический модус художественности», «диалогическая» и «адресованная лирика», «послание» и «посвящение», «баллада» и «балладная строфа»

Практическое значение диссертационного исследования состоит в возможности применения полученных данных при изучении жанровой структуры лирических и лироэпических произведений, проблем взаимоотношения литературы и философии, литературы и истории, литературы и других видов искусства (живопись, музыка) Результаты исследования могут быть использованы в вузовских и школьных курсах по истории русской литературы XX века, теории литературы, в спецкурсах и спецсеминарах, посвященных теоретическим проблемам автора и жанра, а также творчеству поэтов первой трети XX века

На защиту выносятся следующие положения:

1 Эволюция жанровых форм в русской лирике первой трети XX века обусловлена следующими факторами, которые определяют развитие русской литературы рубежа веков эксплификацией авторского начала, разрушением традиционной лироэпической и становлением лирической поэмы, диалогизацией повествования, тенденцией к циклизации, устремленностью лирических жанров к другим жанрово-родовым разновидностям, которая приводит к взаимодействию в тексте лирического, эпического и драматического элементов

2 В жанровой системе русской лирики конца XIX - первой трети XX века взаимодействуют явления, направление развития которых находится в прямой зависимости от жанра, сформированного в предыдущих столетиях, с одной стороны, и тенденций становления нового художественного мышления, - с другой Таким образом, в поэзии рубежа веков взаимодействуют и дополняют друг друга процессы реставрации традиционных жанровых форм, их дальнейшей эволюции и трансформации, пародийного воспроизведения и вторичного разыгрывания жанровых признаков, стилизации и модернизации, выдвижения на первый план периферийных жанров и их деактуализации

3 Процесс обновления и перестройки традиционной формы элегии свидетельствует, наряду с соответствующими авторскими жанровыми номинациями, об актуальности исторически сложившейся модели, позволяет оспорить преобладающую в научных исследованиях мысль об отмирании жанра В то же время агонический характер жанрового мышления в русской поэзии Серебряного века обуславливает «смещение» элегии, ее взаимодействие со смежными и/или альтернативными жанрами (идиллии, песни, баллады, романса и др) Трансформация элегического жанра продиктована закономерностями развития русской поэзии указанного периода и укладывается в общую систему инноваций диалогизация и прозаизация, новеллизация и архетипизация, вариативность жанровидовых модификаций (руистическая, кладбищенская, символистская и др), интенсификация интертекстуальных связей, усиление музыкального начала, импрессионистские тенденции, расширение ритмико-интонационного диапазона и мелодические девиации и т п Расшатывание элегической структуры, прежде всего, в творчестве поэтов-авангардистов приводит к появлению «дочерних» жанровых форм, которые генетически связаны с элегией, но обрели самостоятельность, а их жанровый облик произволен от принципа фрагментарности (отрывок, эскиз, этюд, миниатюра и др )

4 Жанровые формы адресованной лирики (послание, посвящение, письмо) характеризуются диалогической интенцией, ситуацией интерперсональной коммуникации (между адресантом и адресатом) и сопутствующей ей лирической эмоциональностью Развитие диалогических отношений, ориентация на «чужое слово» и «чужое сознание», изменение

самой природы субъектной организации в русской поэзии конца XIX - начала XX вв затрудняют дифференциацию «стихотворений-диалогов» и адресованных форм, которые, в свою очередь, также подвергаются конвенциональному воздействию «другого» В проблеме диалогизации послания можно выделить несколько аспектов переписка как жанрообразую-щий фактор, воспроизведение «чужого слова» (пересказ, косвенная и прямая речь, драматизированный диалог, переключение стилевого регистра), интертекстуальные включения, а также следующие жанровые разновидности, определяемые функционально-прагматическим характером диалогических обертонов- послание-рецензия, послание-манифест, послание-портрет, послание-инвектива и др

5 Жанровая природа «песенно-музыкальной» лирики первой трети XX века определяется, с одной стороны, ориентацией на фольклорную традицию, с другой - влиянием «музыкальных жанров» на творчество поэтов XIX века (М Лермонтова, А Кольцова, Н. Некрасова, А Фета, А Апухтина и др ) Лиризация и усиление эпического начала - два противоположных процесса в песенном жанре, которые раскрывают внутреннюю динамику его обновления. Важным вектором развития романса в литературе Серебряного века становится его пародийное воспроизведение Ритмико-мелодический рисунок в музыкальных жанрах начала XX века обогащается за счет экспериментов со строфикой и метрическим репертуаром Одной из особенностей «песенно-музыкальной» лирики рубежа веков является стремление к циклизации, которая может быть рассмотрена как на уровне циклов, трилистников, минициклов, складней, так и на уровне книги стихов Циклообразующие связи, такие как жанровая общность, которая вынесена в заглавие, лирический сюжет, формирующийся на основе межтекстовых взаимодействий, принцип ассоциативных связей -контраста и аналогии, коннотативное значение, рождающееся на пересечении отдельных фрагментов внутри целого, обусловлены единством жанровых установок

6 Эволюция баллады в русской поэзии первой трети XX века определяется доминированием того или иного родового компонента в ее структуре (драматизированные, лирические, лиро-эпические баллады) Сдвиги в сюжетостроении, появление «я»-повествования (ролевые и лирические баллады), наделение «реального другого» речевой «самостью» (интерсубъектные и инсубъектные баллады), усиление роли лирических отступлений, актуализация подтекста, иронический модус высказывания, пародирование и обыгрывание традиционных сюжетных схем — все это отражает основные пути модификации русской баллады начала XX века Трансформация самой балладной формы (стилевая многослойность, обращение к повествованию от первого лица, воспроизведение «чужого» слова в рамках драматизированного монолога и диалога, отказ от благозвучности ритмической речи (использование разложенного стиха), актуализация

межтекстовых связей) мотивирована изменениями жанровой парадигмы русской поэзии первой трети XX века

Апробация диссертации. Основное содержание диссертации отражено в двух монографиях и ряде статей, в том числе 9 в реферируемых научных журналах, входящих в перечень ВАК Отдельные результаты исследования изложены автором в форме докладов на итоговых научных конференциях АГПУ (АГУ) (Астрахань, 2003), VIII, XIX, X Международных Хлебниковских чтениях (Астрахань, 2003, 2005, 2008), международных научных конференциях «Творчество В К Тредиаковского в контексте русской литературы XVIII-XX веков» (Астрахань, 2003), «Кахастанско-российское сотрудничество проблемы и перспективы» (Атырау, 2004), «Русский язык в поликультурным пространстве» (Астрахань, 2006), «Литературный персонаж как форма воплощения авторских интенций» (Астрахань, 2009), «Традиционная славянская культура и современный мир» (Астрахань, 2006, 2008), «III Севастопольских Кирилло-Мефодиевских чтениях» (Севастополь, 2009), «Динамика современной науки» (София, 2009), всероссийской научной конференции «Проблемы интерпретации художественного произведения» (Астрахань, 2007) Положения диссертации обсуждались на кафедре русской литературы XX века Астраханского государственного университета, материал диссертации используется при чтении спецкурсов «Эволюция балладных форм в русской поэзии первой трети XX века», «Жанровые процессы в русской лирике конца XIX - начала XX вв » По теме исследования опубликовано 39 работ

Структура диссертации обусловлена поставленными целью и задачами исследования Работа состоит из введения, четырех глав и заключения

Во введении сформулированы цель и задачи исследования, отмечается его актуальность и научная новизна, определяются объект, материал и предмет, указывается методологическая база, дается обзорный характерологический анализ литературоведческих источников по избранной теме

В первой главе «Трансформация элегического жанра в русской лирике конца XIX - начала XX веков» прослеживаются тенденции развития элегии, определяются основные векторы ее эволюции в русской поэзии указанного периода Подробно анализируются некоторые разновидности элегии кладбищенская, унылая, пейзажная, усадебная и др Отдельный аспект исследования представляет изучение ритмико-интонационного строя и строфической организации текстов, выявляется их связь с жанровой традицией

В русской поэзии первой трети XX века исторически сложившиеся жанры вступают в диалогическое сопряжение с маргинальными новообразованиями (фрагмент, этюд, миниатюра, поэза, лирическая новелла и др), именно в этом столкновении выявляются с наибольшей динамикой сгрук-турно-семантические и стилевые потенции классических жанровых форм (элегии, послания, посвящения, оды, письма, баллады, романса, песни и

др) Наиболее репрезентативной в этой связи представляется жанровая эволюция элегии. В творчестве отдельных поэтов первой трети XX века встречаются оригинальные модификации, как жанровых разновидностей элегии (унылая, кладбищенская, романтическая, пейзажная, руистическая (усадебная), онтологическая, элегия-реквием, импрессионистская), так и элегического жанра в целом

В качестве жанровых доминант элегии можно назвать элегический хронотоп, основанный на совмещении временных планов (прошлого и настоящего), замкнутость, закрытость, медитативность, переходность элегического состояния, смешанную природу чувств лирического субъекта Гармония противоречий, лежащая в основе эстетической концепции жанра, реализуется в субъектной организации произведения, носителем речи является условное элегическое «я», которое характеризует отчужденность от лирического настоящего и некоторая ироничность Традиционализм жанровой формы элегии выражается в известной формульности (образы «забвенья» и «прекрасного света», тумана и кладбища, «бледной луны» и «уходящего солнца», вечера и заката) и устойчивости мотивного комплекса (мотивы одиночества, странничества, изгнания, бренности человеческого существования, воспоминания об ушедших годах), что обусловлено дис-танцированностью субъекта от непосредственного переживания, определенной условностью и театрапизованностью рефлексии. В качестве факультативных признаков жанровой модели выступают трехчастная композиция, традиционно элегический размер - пятистопный ямб, «прямое называние» лирической эмоции

В отечественной жанрологии утвердилась точка зрения, позволяющая рассматривать элегию чрезвычайно широко- как соответствующий модус художественности или как лирическую медитацию В первом случае речь идет об элегизме, понятии, выходящем за границы жанра, во втором -о медитативных стихотворениях, содержащих установку на философское осмысление действительности, что также свидетельствует об аморфности жанровой идентификации Между тем актуальность жанровой формы подтверждают многочисленные стилизации в лирике поэтов Серебряного века (В Брюсов, И Бунин, Вяч. Иванов)

Продуктивность самой подражательной модели в ранних элегиях И Бунина и ряда других авторов начала XX века, нередко акцентированной в самом заглавии (И Бунин «Подражание Пушкину», В Брюсов «Подражание Гейне»), подтверждает жизнеспособность жанра и в то же время расширяет семантический потенциал текста, в том числе и на архитекстуальном уровне «Подражание Пушкину» (1890) характеризуется жанровыми признаками, соответствующими канонической элегии, в частности, своеобразными предтекстами являются стихотворения А Пушкина «Погасло дневное светило » (1820) и «Воспоминания в Царском Селе» (1829) Произведением Бунина написано александритами, стихами строго

цезурованного шестистопного ямба Спондеи и пиррихии, проявляющиеся в первых двух стопах, оказываются теми ритмическими курсивами, семантический ореол которых служит средством выражения антитетичности двух миров «праздной суеггы» и «обетованного отеческого края» В то же время, вопреки общей тенденции к ускорению ритма, пропуск ударений во втором и пятом иктах замедляет его, что, по мнению О Федотова1, свидетельствует об элегической составляющей текста, создает интонацию печального осмысления трагического контраста бессмысленного существования в мире «лжи» и «суетных забав» и обретения «юного блеска очей», «юной отваги» в «полях родных» Такой метрический контраст соответствует строфической организации текста, И Бунин совмещает два способа рифмовки в первых двух четверостишиях - перекрестная (аВаВ) сменяется опоясывающей в последнем четверостишии (аВВа), что свидетельствует

0 ритмическом сдвиге Между тем зеркальный принцип композиции реализуется и в чередовании открытых клаузул в первых двух строфах (последний стих оканчивается женской рифмой) и закрытой (мужской) клаузул в финальной части

Стилизация как форма отношений между произведением и жанровым прототипом не исключает возможности (и тем она отличается от подражания) модификации исходной модели Так, в своем стихотворении И Бунин изменяет вертикаль элегического хронотопа Временной вектор в классической элегии всегда аксиологичен идеализированное прошлое жанрового героя противопоставлено безрадостному настоящему, однако временной континуум «Подражания Пушкину» организован иначе в прошлом остаются «суетные забавы», а настоящее приносит желаемое успокоение, через настоящее субъект пытается обрести свою молодость, оказавшись в родном краю и минуя время сомнений, праздности и суеты Пространственные образы текста стянуты к полюсам оппозиции' цивилизация / природа Пространство стихотворения «Подражание Пушкину», в отличие от традиционной для канонической элегии погруженности внутрь своего «я», разомкнуто в беспредельность природы, которая в контексте бунинского произведения наделяется нравственно-этическими характеристиками

Другим направлением стилизации является обращение поэтов Серебряного века к жанрово-строфическому образованию, которое принято называть элегическим дистихом (Вяч Иванов цикл «Дистихи» (1908), Саша Черный «Гармония Подражание древним» (1908), М Волошин «Коктебельские берега» (1926)) Имитация античного двустишия, с одной стороны, продиктована версификационным экспериментом, что утверждает его в роли традиционной строфы, с другой - указывает на генезис жанра элегии, намечая ее связь с древнегреческим аналогом Такой интерес к ар-

1 Федотов О И Основы русского стихосложения Теория и история русского стиха В 2-х кн - Кн 1 Метрика и ритмика - М , 2002 - С 228

хаической твердой форме мотивирован либо общей установкой на эстетические идеалы античной культуры и литературы, как у символистов, в частности, у Вяч Иванова, либо отрицанием и, вследствие этого, пародийным воспроизведением нарочито высокопарного стиля образца и соответствующих ему стилизаций, как у Саши Черного («Колумбово яйцо»), О Мандельштама («Антология античной глупости»), И Сельвинского («В жизни все яркие встречи.. »)

Символизация как одно из доминирующих направлений модификации классической элегии в русской лирике первой трети XX века (И Ан-ненский, А Белый, А Блок, Ф Сологуб и др) свидетельствует о подвижности жанровой структуры (традиционные для романтической элегии мотивы, образность и хронотоп оказываются помещенными в контекст символистского двоемирия, где трансцендентное просвечивает сквозь профа-ническое)

Тем не менее, более значительным процессом в функционировании элегической модели указанного периода является ее реставрация В элегии усиливается и по-новому интерпретируется власть времени Реставрированная элегия «печально оплакивает» не только утраты близких, хотя и этот мотив наполняется особенно актуальным смыслом, но и уход в небытие целой эпохи. Этим обусловлено обращение к жанру элегии И Бунина («Могилы, ветряки, дороги и курганы », «Сумерки», «Ту звезду, что ка-чалася в теменной воде . »), С Есенина («Отговорила роща золотая », «Не жалею, не зову, не плачу. », «Эта улица мне знакома . », «Я усталым таким еще не был. », «Мы теперь уходим понемногу »), Н Клюева («На песню, на сказку рассудок молчит », «Умерла мама - два шелестных слова », «Мне сказали, что ты умерла »), А Блока («Та жизнь прошла »), в поэзии которых лейтмотивы, хронотоп, особенности ритмико-интонационного строя, система голосов раскрываются в отождествлении с семантическим ореолом элегии Такая эксплицитная ориентация на поэтику жанра служит своеобразным фоном различных модификаций (тропеи-зация стиля, усиление метаповествовательного начала, риторизация и др)

Целесообразно выделить целую группу стихотворений, которые могут быть условно обозначены как пейзажные элегии Их необходимо отделять от пейзажных зарисовок. В отличие от последних, особую значимость приобретает элегическая тональность, а также лирическое сознание, которое служит своеобразными фокусом, призмой, объединяющей компаративный, образный и бытийный планы И. Бунин («На Днепре», «На пруде», «Бледнеет ночь. », «Осыпаются астры в садах . »), И Анненский («Ноябрь», «Июль» (2), «Сентябрь», «Маки») Другим примером реставрации жанра служит так называемая усадебная элегия, широко представленная в лирике И Бунина («Забытый фонтан», «Запустение», «Из окна», «Люблю цветные стекла окон », «Вечер», «Матери», «Холодная весна»,

«В пустом, сквозном чертоге сада . », «В дачном кресле ночью на балконе .»)

Признаки усадебной элегии, генетически восходящей к сельской ее разновидности, весьма аморфны и связаны с воплощением образа русского дворянского поместья, а также комплекса переживаний об утрате старинного уклада и его идеализации В то же время в усадебной элегии актуализируется роль идиллического хронотопа в формировании элегического мира, однако статическое изображение сельского быта, свойственное буколике, в данном случае уступает место детализированному описанию динамических изменений в жизни современной автору деревне Еще одну линию в развитии усадебной элегии можно наблюдать в творчестве И Анненского (трилистник «В парке»), А Ахматовой («В Царском Селе»), отчасти О Мандельштама, И Северянина («Малая элегия», «В березовом шалэ», «Письмо из усадьбы») в русле такого явления, которое в русской литературе принято обозначать как «поэзия Царского Села», берущего свое начало в лирике А Пушкина Особую значимость в этой жанровой разновидности приобретает воссоздание элементов садово-парковой культуры Замкнутое идиллическое пространство архитектурно-литературной стилизации, объединяющей парк в Царском Селе с модернистскими образами Версаля у французских поэтов конца XIX века, такими, как «умирающий сад», «фиолетовые воды» (которые являются элементами экфрасиса и реминисценциями японских садов Моне) и аллюзиями на позднюю Римскую империю, формирует комплексы мотивов, характеризующих топоним Царского села, увядание имперской силы, эстетику упадка и умирающего века (А Ахматова «А там мой мраморный двойник », «Царскосельская статуя», «Все мне видится Павловск холмистый...», И Анненский «Бронзовый поэт», «Расе» и др) Характерным признаком «поместной элегии» выступают «горацианские мотивы», обращение к которым предполагает обязательное присутствие образа поэта-отшельника

Еще одну тенденцию, определяющую развитие и модификацию элегии в начале XX века, можно обозначить как интенсификацию интертекстуальных включений Однако этот процесс необходимо рассматривать более широко Культурный континуум, который формируется в таких элегических текстах и представляет собой «полилог» различных, подчас противоположных, мифологических контекстов, временных планов и исторических эпох, архетипов и кенотипов, обуславливает «жанровую полифо-ничность» (О Мандельштам «С веселым ржанием пасутся табуны. ») Необходимо говорить не столько об актуализации межтекстовых связей, сколько о реализации принципов «полилога» и театрализации в жанре элегии, что свидетельствует о существенной трансформации ее структуры

В поэзии Серебряного века элегический жанр подвергается переосмыслению в одном произведении можно уловить «все основные архетипы мировой культуры» и обертоны различных жанровых форм (В Брюсов

«Прощальный взгляд», «В Дамаск», «Эпизод», В Ходасевич «Элегия», «К Психее», «Душа», «Психея1 Бедная моя ») Элегия служит основой циклических образований, в которых метажанровое единство подчеркнуто апелляцией к литературному или культурному мифологическому источнику («Все мне видится Павловск холмистый » А Ахматовой)

В русской поэзии начала XX века актуализируется жанровая традиция притчи (особый тип иносказательности, герметизация смысла в рамках отдельно взятого аллегорического образа, символичность сюжетных ходов, полисемантичность текста (отсюда возникновение коннотативного значения в подтексте), принцип парадокса как мироорганизующего фактора, гипернарратив как отличительное свойство текста, предполагающее многообразие интерпретационных практик) и на ее основе развивается особая разновидность элегии - элегия-притча (И. Бунин «У птицы есть гнездо, у зверя есть нора », Н Заболоцкий «Одинокий дуб», Э. Багрицкий «От черного хлеба и верной жены »)

Освобождение стиха, концентрация на его акцентологических характеристиках, ориентация на тонический дольник приводят к разрушению ритмического образа жанра и одновременно раскрепощают его структуру Процесс «верлибризации» стиховой культуры в русской поэзии первой трети XX века способствует актуализации ритмических и смысловых связей по вертикали (А Блок «Девушка пела в церковном хоре », С Есенин «Я покинул родимый дом » - четырех- и трехударный дольник, Н Асеев «Реквием» - тактовик, А Блок «Поздней осенью из гавани » - полиметрическая композиция, А. Белый «Закаты» - вольный ямб и др)

Трансформация элегического жанра, которая происходит в русле романизации лирики конца XIX - начала XX века, достаточно репрезентативно представлена в творчестве И Бунина, А Ахматовой, Н Гумилева, А Блока, И Анненского и др Эпизация или новеллизация русской лирики первой трети XX века определяет эволюционные изменения элегического жанра и превращения его в медитативную зарисовку (С Есенин «В хате», И Анненский «Я на дне, я печальный обломок », И Бунин «В поле»)

Другую линию эпизации элегии представляют поэтические произведения А Блока и А Ахматовой (А. Блок «Я - Гамлет Холодеет кровь », «Жизнь медленная шла, как старая гадалка », «Когда мы встретились с тобой.. », А Ахматова «Алиса» и др), которые содержат повествовательные и описательные элементы, позволяющие говорить об их связи с психологической новеллой Для лирики начала XX века продуктивными становятся ролевая и рефлективная элегии интроспективного типа, которым свойственно, во-первых, преобразование прозаического сюжета в лирический, во-вторых, освоение непрямого, «оговоренного» слова

Элегии И Бунина («В поле»), А Блока («Двойник», «Голос из хора»), А Ахматовой («Был блаженной моей колыбелью », «Все отнято и сила, и любовь . », «Бессмертник сух и розов Облака ») отличаются тя-

готением к эпическому (наличие элементов повествовательного сюжета, намеченного пунктиром, выделение сюжетных единиц, характеризующих развитие действия, актуализация временных и причинно-следственных отношений между сегментами текста, появление интереса к микрособытию, повествовательная интонация) и драматическому (факультативность прямого авторского слова) типам речевой организации произведения. Однако здесь скорее речь может идти как о типах эмоционально-смыслового звучания, так и о родовой или жанровой общности «Поэтика мелочей», принцип опосредованного описания психологического состояния с помощью предметной детали, фиксации «пластических» образов определяют жанровые изменения элегий О Мандельштама «Что поют часы-кузнечик », А Ахматовой «Уединение», Н Заболоцкого «Все, что было в душе » и др

Для многих элегий в русской лирике первой трети XX века характерна музыкальность, затрудняющая дифференциацию стихотворений в жанровом отношении, что продиктовано, с одной стороны, самой природой жанра - «грустная песня», с другой - общей тенденцией к синтезу искусств (И Бунин «Как светла, как нарядна весна », К Бальмонт «Челн томленья», «Камыши», «Я мечтою ловил уходящие тени », «Паутинки», «Уходит светлый май» и др) Музыкальная гибкость стиха в элегиях, с одной стороны, производна от фольклорной песенной традиции, с другой -связана с поэтикой творчества Я Полонского, А Фета, А Майкова, А. Кольцова, И Никитина и др Особые музыкальные интонации проникают в элегию, прежде всего, на уровне эвфонической организации Обращение к разнообразным приемам звукописи продиктовано музыкоцен-тричностью самой поэзии начала XX века Эта эстетическая установка, ориентация на музыкальные приемы (разнообразные повторы, тавтограмма, принцип припевности, построение фоноряда, состоящего из однотипных звуков и включающего ключевое словосочетание (К Бальмонт «Камыши»)), обуславливают модификацию элегического жанра

В начале XX века происходит процесс освоения элегией импрессионистской манеры письма (И Бунин, К Бальмонт, И. Анненский, А. Белый, А Блок), которая восходит, прежде всего, к творчеству А Фета Импрессионистские тенденции в элегии определяют не только стремление передать предмет в отрывочных, мгновенно фиксирующих каждое впечатление штрихах, но и организуют визуальный способ мировидения («живописное мерцанье») Например, А Белый в стихотворении «Закаты» (1908) использует большое количество цветовых («дугой серебристо жгучей», «пира золотого», «желтых нив»), двойных («солнце красно-золотое», «пунцово-жгучей»), окказиональных («печали виннозолотистой») и эмоционально-оценочных эпитетов («волнение святое», «печали бледной»), различные виды тропов, основанных на игре с цветовой семантикой («огромный шар, склонясь, горит над нивой») Кольцевая композиция подчеркивает гармоничность заявленных принципов миромоделирования, а произвольность

ассоциативных сопоставлений позволяет рассматривать стихотворение как своеобразную эстетическую декларацию импрессионизма. Ассоциативно-фрагментарный принцип строения текста проявляется в нелинейности повествования, фигуре умолчания, особой расстановке пауз, графически обозначенных многоточием и ритмически акцентированных вольным ямбом

Музыкальные интонации и импрессионистские приемы в элегиях проявляются не только в форме фонетических, лексических, синтаксических повторов, рефренов, ритмической мелодике стиха, в экспериментах со строфикой и рифмой, но и в отношении образных языков, создающих особого рода художественную реальность Образы «перетекают» друг в друга, движутся сплошным потоком, ассоциативно, внешне немотивированно сцепляются и разрываются, формируя интонационный рисунок и передавая динамику душевных процессов лирического «я»

Процесс диалогизации лирики в начале XX века определяет развитие практически всех жанров, в том числе, объясняет жанровые «валентности» элегии В то же время необходимо разграничивать собственно диало-гизацию элегического жанра (С Есенин «До свиданья, друг мой, до свиданья »), показателем которой служит эксплификация адресата, и его рито-ризацию (В Маяковский «Послушайте1»), где «фигура обращения», выполняющая структурообразующую функцию, не всегда предполагает наличие явного и конкретного адресата

Интерпретационное поле стихотворения В Маяковского «Послушайте1» (1914) во многом зависит от жанровой идентификации Между тем жанровая полисемия, когда один и тот же текст может подвергаться различному жанровому осмыслению, а в зависимости от жанрового ключа, в котором произведение воспринимается, изменяется и смысловая доминанта стихотворения и его «тональный регистр», становится тем фактором, который раскрывает особенности авторского мировидения. Оно может быть прочитано как потенциальное послание (на это указывает название) и как элегия, что мотивировано медитативным началом текста, контрастностью умонастроения, частностью изображения, сквозь которую «тайны Вселенной приобретают личностную целостность, благодаря своей предельной сконцентрированности во времени и пространстве, дробящей жизнь на мгновения»2. Применительно к стихотворению В Маяковского можно говорить о новой элегии, разрушающей жанровые стереотипы Поэтическая дистанция, «отстранение» от жанровых канонов (и «остране-ние») проявляются, прежде всего, в возведении противоречивости элегического переживания, выраженного в понятии «светлая печаль», в степень оксюморона- на стилистическом уровне неслучайно обращение к различным речевым регистрам («. кто-то называет эти плевочки // жемчужиной9») Автор ломает привычные представления о жанре, семантические,

2 Тюпа В И, Дарвин М Н Летературное произведение проблемы теории и анализа // Реферативный

сборник избранных работ по грантам в области гуманитарных наук - Екатеринбург, 1999 -С 478

сюжетно-композиционные, интонационно-ритмические, его образ трансформируется в русле экспрессионистской поэтики

Разложение жанровой структуры, преобразование элегического настроения в философско-медитативную рефлексию приводит к появлению переходных и пограничных в жанровом отношении форм. Так, семантика стихотворений А Белого «Отчаянье» и «Родина» может быть раскрыта в контексте элегической традиции, однако в данном случае речь идет о трансформации самих основ элегического мировидения «Песня грустного содержания» наполняется публицистическими интонациями, а трагический пафос становится эстетической доминантой текста Таким образом, в данном случае необходимо говорить о деформации элегии, о существенных сдвигах в ее жанровой структуре, которые проявляются и в эссеиза-ции, и в диалогизации, и в прозаизации элегического модуса «Янтарная элегия» (1911) И Северянина служит примером жанровой рефлексии, ме-татекстового осмысления самой элегии Иронический и пародийный элементы в стихотворении поэта становятся конституционными принципами, определяющими форму диалога с архитекстуальным прототипом, однако ими содержание элегии не исчерпывается В тексте И Северянина, в соответствии с мировоззрением поэта, картина мира предстает как противопоставление двух начал культурного и естественного, что обуславливает некоторую импрессионистскую декоративность и салонную театральность пейзажных зарисовок Сочетание претенциозных цветовых оттенков («палевых», «янтарно-алых»), «дачного» хронотопа и созерцательно-экспрессивного повествования воссоздает атмосферу игры и карнавала, восходящую к архетипу усадебной элегии с ее эстетизацией природы Трансформация жанровой структуры «Янтарной элегии» И Северянина проявляется в создании «образа жанра», некоторой «театрализации», вторичного разыгрывания формальных признаков и приемов элегии

Эволюция элегического жанра в русской лирике первой трети XX века протекает в контексте существенных изменений, происходящих в русской литературе указанного периода и затрагивающих проблемы повествования (его субъективация и лиризация в целом, стремление к манифестации авторского «я»), сюжетостроения (прежде всего, частичный или полный отказ от сюжетно-фабульного развертывания) и жанрообразова-ния Одной из значительных тенденций в развитии жанровой системы конца XIX - начала XX века становится процесс фрагментации В русской поэзии и прозе намечается «размывание» границ традиционных жанров, напротив, лирический отрывок, эскиз, фрагмент, набросок, отрывок из дневника стремятся приобрести статус самостоятельной жанровой единицы Таким образом, трансформация элегии приводит к появлению фрагмента и типологически схожих с ним малых форм Наиболее репрезентативной в этом аспекте представляется лирика В Хлебникова («И я свирел в свою свирель », «О, достоевскиймо бегущей тучи », «Когда умирают

кони - дышат.. », «Мне мало надо1», «Годы, люди и народы .», «Помимо закона тяготения, .»идр)

Процессы эволюции и трансформации, происходящие в жанровой структуре элегии, можно сгруппировать между двумя полюсами - стилизацией и деформацией, реставрация (Д Мережковский «Элегия», Б Пастернак «Третья элегия»), символизация (Д Мережковский «Туманов млечных покрывало »), диалогизация (А Блок «Мой бедный, мой далекий друг .»), актуализация интертекстуальных связей, архетипизация (В Брюсов «Перед темной завесой»), интенсификация импрессионистских тенденций, музыкальности (А Белый «Воспоминание»), новеллизация (В. Брюсов «Свидание»), циклизация (А Блок «Осенние элегии»), фрагментация (В Брюсов «.. и покинув людей, я ушел в тишину »), модификация ритмической и строфической организации (О Мандельштам «Я буду метаться по табору улицы темной ») и др

Во второй главе «Обновление жанров адресованной лирики первой трети XX века» рассматривается трансформация жанровых форм послания и посвящения в адресованной лирике первой трети XX века. Особое внимание уделяется диалогизации послания, разграничению смежных явлений - послания и посвящения Автор выделяет несколько типов диалога (экстралитературный, интерсубъектный, интертекстуальный), которые определяют жанровые изменения адресованной лирики начала XX века

Одним из наиболее консервативных жанров, функционирующих в лирике конца XIX - начала XX века, является послание Фактор адресации становится жанроразличительным, позволяющим провести границу между диалогической лирикой и формами послания, посвящения и письма Диалогическая поэтика послания и пограничных жанровых форм предполагает эмфатический монолог, обращенный к адресату Формально адресация проявляется в заголовочном комплексе, в системе апелятивов, риторических конструкциях и пр , то есть в такой его эстетической организации, которая суггестивно воздействует на конвенциально вовлеченных слушателей Диалогическая интенция и сопутствующая ей авторская эмоциональность являются основными жанрообразующими факторами, организующими структуру и словесную ткань адресованных стихотворений, как посланий (с эксплицитной адресацией), так и посвящений (с имплицитной адресацией)

Жанровая дифференциация адресованных моделей затрудняется общей тенденцией к диалогизации лирики конца XIX - начала XX века, когда диалогическая структура перестает быть единственным формантом жанра, ориентированного на «другого» Развитие диалогических отношений в лирике и появление сложных по своей субъектно-объектной структуре текстов обуславливает тезис о деактуализации жанра послания Традиционно послание воплощало коммуникацию, остальной лирике не свойственную, а теперь этот признак, по убеждению некоторых литературове-

дов, растворяется во множестве «стихотворений-диалогов». Так, некоторые тексты «мерцают» на грани адресованной и диалогической лирики (С Есенин «До свиданья, мой друг, до свиданья »)

В этой связи необходимо говорить о диалогизации самого послания и смежных с ним жанров, которая проявляется прежде всего в «разомкнутой» стилевой системе, где автор может прямо «реплицировать» чужое слово, перифразировать текст адресата, использовать реминисценции, иллюстрирующие его речевую манеру и т.п Слово становится «напряженно-диалогическим», «всасывает в себя чужие реплики, напряженно их перерабатывая», отсюда семантическая насыщенность лирического высказывания Таким образом, усложняются формы диалога, категории автора и адресата

Экстралитературным фактором функционирования послания в модернистской и особенно символистской среде становится, как уже отмечалось, «профессиональная», полемическая и дружеская переписка Обмен посланиями в то же время перестает быть только контекстовым явлением, так как вопросно-ответная форма бытования жанра трансформирует и систему взаимодействий между лирическим субъектом и его корреспондентом, и саму структуру произведения («Лира и ось» Вяч Иванова и В Брю-сова) Поэтические образы двух метажанровых структур (адамантовой оси, Фаэтона, лиры, колесницы, ристателя) не просто перекликаются, но формируют общую смысловую цепочку, расшифровать которою можно лишь соединив оба цикла

Присутствие «чужого» голоса в диалогизированном послании начала XX века осуществляется в формах прямой, косвенной речи и пересказа Слова адресата могут быть как фактически сказанными ранее в обращенном к автору стихотворении (А Блок «Владимиру Бестужеву», Вяч Иванов «Александру Блоку», В Брюсов «Андрею Белому»), так и воображаемыми (то, что мог или должен сказать адресат, по предположению автора, в данном контексте) То новое, что обнаружила стилистическая и образная структура посланий и посвящений в первой трети XX века, проявлялось в стремлении поэта создать характер посредством его словесного самовыражения (А Блок «Анне Ахматовой», А. Ахматова «Я пришла к поэту в гости »)

Ориентация на «другого» и имитация его речи в посланиях пролетарских поэтов становится самодовлеющей, более того, авторы обращаются к стилистически окрашенной и, прежде всего, разговорной, просторечной, диалектной лексике, что позволяет говорить о диалогизации жанра не только на композиционном и нарративном уровнях, но и о его стилевой многомерности (Д Бедный «Критикам из "Новой жизни"», «Ответ в деревню») Активное использование фольклорной традиции, живой устной речи, лозунгов, риторических приемов создает диалогическое сопряжение нескольких точек зрения в плане фразеологии Несовпадение плана содер-

жания и плана выражения выявляет иронический подтекст, который зафиксирован кавычками («культурно», «Критикам из "Новой жизни"»), что, с одной стороны, свидетельствует о воспроизведении «чужого» слова, а с другой - определяет интонационную неоднородность высказывания.

Одним из распространенных приемов диалогизации послания являются различные виды цитации, воссоздающие не только творческий облик адресата, но и образ его поэтического слова (В Брюсов «Бальмонту») Ориентация на «чужое» слово выражается в заглавиях или подзаголовках посланий, которые содержат прямые цитаты Вяч Иванов «Певец победный 1_1гЫ пел е1 ОгЫ », В Брюсов « А ты нам пел «Зеленый вертоград», А Блок «При получении "Идиллий и элегий"» - в послании «Юрию Вер-ховскому», «При получении "Зеркала теней"» - в послании «Валерию Брюсову» Диалогизация посланий в русской лирики первой трети XX века обусловливает изменения в структуре адресаций Примером подобной трансформации служит «Разговор с комсомольцем Н Дементьевым» Э Багрицкого (1927), который построен как обмен развернутыми репликами-монологами В данном случае можно говорить о драматизированном варианте послания.

Жанровая типология послания и посвящения обусловлена, с одной стороны, объединением признаков художественно-документальных (критических, публицистических) и поэтических жанровых разновидностей, с другой - установкой на воспроизведение «чужого» слова (послание-рецензия (А Крученых «Памяти Е Гуро»), послание-манифест (В Брюсов «Юному поэту»), послание-портрет (Вяч Иванов «Анахронизм»), послание-инвектива (В Маяковский «Вам») Так, в лирике А Крученых выделяется целая группа посвящений-деклараций, обращенных к «соратникам», в которых раскрываются основополагающие принципы авангардистской поэтики, предметом теоретической рефлексии становятся «заумный метод» поэзии Метатекстовый характер стихотворения «взяли иглу длиною три улицы », посвященного «первой художнице Петръграда О Розановой», раскрывается, по мнению Е Дмитриева, в «аналитическом расчленении» существующей действительности, в ее «децентрации» Программность произведения А. Крученых проявляется, прежде всего, в обнажении приема, в нарочитом воспроизведении авангардистского стиля В посвящении автор производит радикальные эксперименты с ритмико-синтаксической организацией стиха отказывается от знаков препинания, что создает эффект непрерывного течения мысли, инспирирует вариативность сочленения логико-синтаксических сегментов высказывания, употребляет строчные буквы при написании имен собственных («иерусалим»), использует белый стих (сохраняя внутреннюю рифму - «игла» / «стекла») и прием ас-трофы Таким образом, стиховторение А Крученых можно рассматривать как своеобразный поэтический манифест русского футуризма

В русском авангарде адресованные формы находятся на периферии жанровой системы, это обусловлено эстетическими установками на «акоммуникативность», замкнутость, сосредоточенность на индивидуальном «я», «эгоцентричность» Пределы смещения жанра послания в русской лирике первой трети XX века определяются интенсификацией метаповест-вования увеличивается количество текстов, где отправление письма становится темой и диктует изменения в самом механизме жанрообразования, в частности, обуславливает отсутствие адресата (М Цветаева «Письмо», М Светлов «Письмо», Н. Асеев «Летнее письмо») Послание оказывается тем жанром, который выражает мироощущение современного человека -экзистенциальную обреченность на безадресный диалог.

Фрагментация как процесс, отражающий особенности не столько поэтики литературных текстов рубежа веков, сколько сознания современного человека и перерывистость самой коммуникации, трансформирует и жанровую модель письма, включая его в контекст разрозненных отрывков (С Надсон «Отрывок (Из письма к М В Ватсон)», Н Тихонов «Отрывок из письма "О железе"») Более того, нередко автор маркирует в заголовочном комплексе и неполучение письма адресатом (Н Асеев «Письма к жене, которые не были посланы»)

В конце XIX - начале XX века намечается тенденция к формированию циклов посланий (что особенно актуально для жанровой системы символизма), адресатами которых часто выступали поэты-современники («Послания» А Блока, «Послания и оды», «Послания» В Брюсова, «В Брюсову» А Белого, «Современникам», «А Блоку» Вяч Иванова) В циклических образованиях, объединенных жанровыми обозначениями, на первый план выступает циклообразующая функция жанровых номинаций или жанровых установок Сам факт циклизации свидетельствует о продуктивности жанра, а полный смысл каждого из посланий раскрывается в контексте всего цикла

В русской лирике конца XIX - начала XX века возрастает число посланий с групповым адресатом Это продиктовано процессами творческого самоопределения новых литературных течений (отсюда большое количество посланий-манифестов с обобщенным адресатом-художником) Другая группа посланий с абстрактно-обобщенным адресатом представлена дидактическими, сатирическими посланиями и посланиями-инвективами. Их функционирование определяется тенденциями к политизации и риториза-ции жанра, инвариантом которого является эпистола XVIII века

В политическом послании диалог адресанта и адресата приобретает явно риторический характер, особую роль в них играют элементы ораторского стиля Существенным образом меняется статус адресата из потенциального субъекта, участника диалога он превращается в объект, а у самой коммуникации появляется приставка «квази» Яркий пример «овеществления» сознания адресата - послания поэтов-авангардистов, где он выступает

в качестве объекта искусства, которым «любуется художник-создатель»3 Так, в посланиях-инвективах и посланиях-проповедях В Маяковского авторская установка заключается не в понимании и признании адресата как полноправного субъекта, а в прагматическом воздействии на него

В послереволюционной поэзии В Маяковского появляется другой тип послания с обобщенным адресатом, который типологически родственен оде или маршу («Товарищу Нетте, пароходу и человеку») В одических посланиях изменился образ аудитории и, прежде всего, его аксиологическое восприятие лирическим субъектом из враждебной аморфно-безликой толпы он превращается в соборно-политическую целостность единомышленников («Послание пролетарским писателям»), отсюда доминирование местоименной формы «мы», маршевые ритмы («Левый марш», «Наш марш») и утвердительно-императивные интонации Можно говорить о трансформации послания этого типа в послание-призыв Риторические приемы (обращения, вопросы, восклицания, призывы) выполняют, прежде всего, публицистическую агитационную функцию Традиционные для эпистолы XVIII века представления о гражданском долге поэта, стремление внести в сознание собеседника определенные обязательные социально-организующие принципы возрождаются в политическом послании В Маяковского.

Таким образом, наметился новый вектор развития послания если прежде оно аккумулировало признаки типологически схожих (в частности, объединенных фактором адресации) жанров оды, сатиры и эпистолы, то в начале XX века на базе риторического послания происходит образование жанровых разновидностей по «веерному типу» - одического, поучительного, сатирического. В то же время установка на апелляцию к массовому сознанию стимулирует сближение послания с жанром революционной песни, наиболее ярко этот процесс представлен в творчестве В Маяковского и таких пролетарских поэтов, как Д Бедный, А Богданов, И Логинов, Е Нечаев

Публицистичность и злободневность политических посланий обуславливает их фактографичность Почти каждое послание является откликом на какое-либо актуальное событие, которое в тексте комментируется Таким образом, можно говорить, с одной стороны, о возрождении жанровой традиции стихотворения «на случай», с другой, - об освоении смежных, художественно-публицистических жанров (очерка, заметки, фельетона) - тенденции, наметившейся в русской лирике первой трети XX века На факт сближения художественно-публицистического и поэтического жанра указывает и форма его функционирования (стихотворные призывы-комментарии нередко помещались в газетах рядом с публицистическим статьями на эту же тему)

5ШапирМ Что такое авангард7//Даугава - 1990 -№3 - С 7

Жанр социального сатирического послания с обобщенным адресатом чрезвычайно продуктивен в русской поэзии 1910-х- 1920-х годов (В Брюсов «Довольным», А Блок «Сытым», А Ахматова «Многим», М. Цветаева «Вовдям», «Литературным прокурорам», В Маяковский «Ко всему»)

Трансформация эпистолярного жанра идет по двум направлениям имитация диалога (появление «ответов» на поэтические «письма» (С Есенин), восприятие ситуации переписки как текстопорождающего механизма (М Волошин)), укрупнение формы, романизация (С. Есенин «Письмо матери», В Каменский «Письмо домой») Процесс политизации послания трансформирует и другие жанровые формы адресованной лирики, прежде всего, речь идет о таких «интимных» ее разновидностях, как письмо Изменение жанровой структуры письма у С Есенина («Письмо женщине») заключается в соединении исповедального начала (интроспективность в изображении внутреннего мира лирического героя, раздвоенность его сознания, разнообразие приемов психологизма, актуализация концепта страдания, приобретающего черты экзистенциального лейтмотива) и социально-политического пафоса

Другим направлением развития жанра послания в русской лирике первой трети XX века становится преобладание моделей с абстрактно-отвлеченным или условным адресатом (Н Гумилев, А Блок «К музе», В Хлебников «Перуну», В. Ходасевич «К Психее», «К музе», О Бергольц «Обращение к поэме», В Брюсов «К Деметре») В подобных стихотворениях можно говорить о модели солилоквиума, который находится на границе между собственно адресацией и медитацией, модификация жанра послания происходит на уровне субъектных отношений, а в качестве адресата нередко выступает акег-е§о лирического «я»

В поэзии первой трети XX века увеличивается количество посланий с фиктивными адресантом и адресатом (М Цветаева «Офелия - Гамлету», «Эвридика - Орфею», «Луна - лунатику», К Бальмонт «От умершего к живому»), где авторская маска и ролевой персонаж становятся жанрообра-зующими факторами, а сам диалог утрачивает статус конкретного разговора Мифологизация послания проявляется и на уровне образной системы, и на уровне композиционно-сюжетной организации, и на уровне коммуникативной стратегии Между тем мифологические адресаты нередко связаны с реализацией «героического архетипа», с мотивами противоборства и противостояния, что предопределяет законы построения текста, в частности, двойную адресацию (В Брюсов «Бальдеру Локи»),

В адресованной лирике конца XIX - начала XX века одну из тенденций развития можно обозначить как автокоммуникативность, появление посланий, в которых адресат совпадает с адресантом (В Брюсов «К самому себе», С. Городецкий «Себе», В Маяковский «Себе любимому посвящает эти строки автор», В. Ходасевич «Себе»), В подобных посланиях можно выделить две группы в первой коммуникация строится по схеме «я

- я» (В Брюсов «К самому себе»), во второй адресат приобретает черты собеседника и выражен местоимением «ты» (В Ходасевич «Себе»)

Жанровый синтетизм находит отражение в появлении пограничных разновидностей послания В этом плане наиболее репрезентативным представляется творчество В. Брюсова Поэт неоднократно обращался к жанру послания, объединяя стихотворения с подобным жанровым подзаголовком в циклы В лирике В Брюсова можно выделить группу посланий, аккумулирующих признаки застольной речи («В Н Прибыткову»), надписи на книге («И Туманьяну»), оды («Хвала человеку»), дифирамба («Городу»), инвективы («Довольным»), сонета («К Д Бальмонту»), триолета («Ф Сологубу»), мадригала («Мой маяк»)

В русской адресованной лирике конца XIX - начала XX века особую роль выполняет жанровое слово-маркер, встроенное в заглавие Этот рамочный компонент нередко усложняет жанровое ожидание читателя, предлагая синтез жанров (Б Пастернак «Песни в письмах, чтобы не скучала», В Маяковский «Сергею Есенину»), выражает игровую модальность произведения (В Маяковский «Лиличка1 Вместо письма», Б Пастернак «Алексею Крученых Вместо поздравления»), становится объектом пародийного осмысления автором

Стихотворение В. Маяковского «Лиличка1» (1916) представляет определенную сложность с точки зрения жанровой идентификации Подзаголовок «Вместо письма» переводит эту проблему в дискуссионную плоскость и продуцирует возможные интерпретационные модели Жанры послания и письма генетически и типологически схожи, что обусловлено исторически - в XVIII веке обе формы сосуществовали и граница между ними ощущалась неотчетливо, - основаниями для дифференциации, на наш взгляд, служат соответствующая авторская установка-декларация, контекстовая ситуация текстопорождения, наконец, сопутствующие факультативные средства оформления высказывания (подпись, имитация письменной речи, характерные речевые обороты и др) Введение жанрового подзаголовка инспирирует условия игрового диалога с жанровыми кодами и читательским ожиданием С другой стороны, В Маяковский отказывается от традиционного для послания признака - указания в заглавии имени адресата в дательном падеже - и употребляет соответственно форму именительного падежа, трансформируя таким образом простую апелляцию в риторическое обращение. Подобная интенция, заложенная в названии стихотворения, порождает эмоционально-экспрессивную образность всего произведения и отражает особенности идиостиля поэта

Потенциальная диапогичность послания-письма выражается в типе «Я-Ты-повествование», что образует сложную систему точек зрения, актуализирует взаимодействие «своего» и «чужого» голоса Автор активно использует разговорные конструкции, многочисленные инверсии («Дым табачный воздух выел»), что создает атмосферу непосредственного разго-

вора Стихотворение построено на последовательной смене картин-декораций, основанных на психологическом параллелизме («Если быка трудом уморят », «Захочет покоя уставший слон ») Взаимопроникновение экспрессионистских метафор (а именно так можно обозначить своеобразие тропеического мышления В. Маяковского) создает ощущение непрерывного течения поэтической мысли Такое парадоксальное сочетание двух стилистических регистров (разговорного и художественного) соотносится с особой «событийностью» послания лирический сюжет наполняется повествовательными коннотациями Автор использует приемы ретроспекции и проспекции (моделируя условно-гипотетическую реальность с помощью вводного слова «может быть» и частицы «ли»), объединяя три временные измерения (не случайно употребление глаголов во всех формах грамматического времени «гладил», «не брошусь», «сидишь», а также соответствующих наречий «сегодня», «завтра», «сейчас»), вводит емкие описания интерьера («Дым табачный воздух выел // Комната — // глава в кру-ченыховском аде», «В мутной передней.. »), передает динамику взаимоотношений между лирическим героем и его возлюбленной (встреча, объяснение, расставание) Диалогическая ситуация, потенциально заложенная в письме, определяет «парный принцип», лежащий в основе системы персонажей Сама форма письма предполагает изменение собственного «лица» и предопределяет включение различных масок и игровое поведение адресанта, отсюда ряд произвольных ассоциаций-сравнений субъекта речи с «уставшим слоном», «быком» Отсутствие визуального и другого непосредственного контакта представляет собой одновременное расширение и ограничение возможностей репрезентации личности лирического героя Таким образом, можно говорить о романности послания В Маяковского, где наличествуют элементы сюжета, прослеживается развитие характера лирического героя, монологизм высказывания, рассчитанный на ответную жестовую реплику

Поэтический язык стихотворения В Маяковского отличает синкретическая образность, основанная на совмещении нескольких художественных приемов или тропов аллюзии и метафоры («Комната - // глава в кру-ченыховском аде»), метафоры и тавтологии («сломанная дрожью рука в рукав»), метафоры и гиперболы («Надо мною, // кроме твоего взгляда, // не властно лезвие ни одного ножа») Автор избегает деления на строфы, однако последние три стиха графически обособлены, это позволяет с некоторыми допущениями отождествлять их с заключительным пожеланием адресанта, что характерно для эпистолярного жанра

Важным источником трансформации жанров адресованной лирики становится жанровый синтез Появляются стихотворения, аккумулирующие признаки нескольких жанров и/или жанровых разновидностей послания и элегии (А Белый «Бальмонту»), посвящения и миниатюры (В Хлебников «Алеше Крученых»), сатирического послания и послания-реквиема

(В Маяковский «Сергею Есенину»), послания и идиллии (Д Бедный «Брату моему»), сатирического послания и посвящения (В Маяковский «Товарищу Нетте, пароходу и человеку», М Цветаева «Але»), послания и стихотворения «памяти», представляющие собой отклик на смерть современника (А Ахматова «Памяти Срезневской»), послания и эпиграммы (М Цветаева «В Я Брюсову»), послания и «гимна» (В Маяковский «Теплое слово кое-каким пророкам») и др

Возникает множество посланий «на смерть» (они находятся на границе жанра «ш шетопат», однако в отличие от архитекстуального прототипа содержат диалог с умершим, как с живым) К этой группе примыкают адресованные формы, посвященные художникам прошлых эпох (А Белый «Льву Толстому», К Бальмонт «К Шелли», «К Лермонтову», «К Бодлеру», С Есенин «Пушкину», М Цветаева «Байрону» и др )

Третья глава «"Музыкальные жанры" и циклические образования в русской лирике конца XIX - начала XX веков» посвящена музыкально-литературным корреляциям в русской лирике первой трети XX века Исследуются «музыкальные» жанры в творчестве поэтов Серебряного века, выявляются пути обновления песенно-романсовой традиции в литературе рубежа веков В рамках проблемы трансформации жанра предпринята попытка дифференциации родственных жанровых феноменов - песни и романса Музыкальный принцип организации изучается на метажанро-вом уровне как показатель единства цикла и книги стихов

Русская литература рубежа Х1Х-ХХ веков характеризуется возросшим интересом к взаимодействию различных видов искусств, в том числе и на архитекстуальном уровне Разнообразные явления, основанные на взаимопроникновении музыки и литературы, живописи и литературы, театра и литературы, объединены понятиями «синтетизм», «межвидовые связи» и «интермедиальность», которые предполагают широкий спектр взаимовлияний В русской лирике первой трети XX века становление иного художественного мышления, свободного от узких жанровых рамок, знаменует возникновение новых жанровых форм, в которых принцип словесного построения если не замещается, то дополняется музыкально-суггестивным Между тем необходимо разграничить (весьма условно) смежные процессы усиление музыкального начала в поэтических произведениях первой трети XX века (использование разветвленной системы повторов, параллелизмов, приемов эвфонии, ритмических перебоев и девиаций стиха, то есть поиск структурных соответствий музыкальной форме), с одной стороны, и сознательное обращение поэтов, прежде всего Серебряного века, к музыкальным жанрам как достаточно традиционным и находящимся на границе двух видов искусства (романс, песня), так и к исконным (кантата, скерцо, ноктюрн, увертюра)

Жанр песни в русской лирике начала XX века приобретает особую популярность Необходимо разграничить литературную и народную пе-

сенную традицию в музыковедении песня - «вокальное произведение в куплетной (строфической) форме, в которой инструментальная партия или вовсе отсутствует, или может быть отброшена»4, в то время как фольклорная песня не обязательно организована строфически с фиксированным соотношением напева (припева) и куплета С другой стороны, в русской поэзии первой трети XX века актуализируются генетические связи лирической авторской песни с устным народным творчеством и, прежде всего, со своим жанровым прототипом (отсюда многочисленные стилизации)

Классический образец песенного жанра характеризуется безличным или «мы»-повествованием, особой сюжетностью, тяготеющей к эпической (нередко наличие зачинов, ретардаций), строгим соответствием между строфической и синтаксической сегментацией, преобладанием трехсложных размеров, активным использованием приемов, традиционно отождествляющихся с устным народным творчеством (параллелизма, ступенчатого сужения образа, припевов и повторов)

Эволюция песенного жанра в русской поэзии рубежа веков обусловлена, с одной стороны, связью с литературной традицией XIX века, с другой - повышенным интересом к фольклору и соответствующим источникам, наконец, общей тенденцией к объединению музыкального и словесного творчества

Жанр песни в русской лирике рубежа веков претерпевает некоторые изменения интенсифицируются связи с фольклорной традиции (И Аннен-ский «Ванька-Ключник в тюрьме», «Одуванчики», «Колокольчики», «Песни с декорациями», Н Клюев «Свадебная», «Посадская», «Рекрутская»), обогащается метрический репертуар, разрушается куплетно-строфическая организация (И Бунин «Святой Георгий», А Белый «К ней»), происходит усиление лирического начала и др Одной из тенденций развития песенного жанра является синтез лирической песни и жанров духовной поэзии (И Бунин «В Гефсиманском саду», Ф Сологуб «Песня крови», Н Клюев «Песня похода»)

В песенной лирике конца XIX - начала XX вв усиливается интерес к народно-поэтическому типу мышления, возрастает число фольклорных стилизаций При этом уровень и формы взаимосвязи текстов с фольклорной традицией и сочетания народнопоэтических и литературных элементов в творчестве поэтов различны Несомненно, в этом аспекте особый интерес представляют жанровые эксперименты Н Клюева («Бабья песня», «Вы белила-румяна мои »), С Есенина («Есть одна хорошая песня у соловушки »), П Орешина («И плач, и стон на поле брани »), поэтов так называемой новокрестьянской школы

В лирике символизма и постсимволизма развитие песенного жанра также ознаменовано обращением к фольклорному прототипу. Однако

^ Сохор А Н Романс и песня // Советская музыка - 1959 X1' 9 - С 8-9

взаимодействие устного народного творчества и поэзии модернизма носит несколько иной характер, который можно с определенными оговорками обозначить как условно-эстетический Стилизация приобретает черты камерной искусственности, с одной стороны, и театрализованного разыгрывания, с другой (И Северянин «Песня», «Импровизация», А Ахматова «Муж хлестал », «А Смоленская нынче именинница »)

Принципы использования жанрового потенциала народной песни в лирике А Ахматовой достаточно разнообразны - от полного следования канону в синтезе со смежными жанрами - причитания и частушки - до легкого намека на него с помощью интонации выкликания и обращения к приемам, которые восходят к песенному фольклору

В то же время А Ахматова прибегает и к жанровому оксюморону, объединяя разнородные элементы фольклорных форм Так, в стихотворениях «Для того ль тебя носила » (1918), «Не бывать тебе в живых » (1919) семантика похоронного причитания сочетается с ритмом плясовой припевки Для имитации частушечного ритма А Ахматова использует трехстопный хорей (несомненна его связь с песенной традицией, и, прежде всего, с народной песней) в первой строфе с усеченными стопами в сильной позиции (редуцированным оказывается ударный слог) Однако во втором катрене происходит перебой ритма и меняется его динамика (замедляется темп) за счет появления дактилической рифмы (в первом представлены только мужские окончания) Таким образом, своеобразная жанровая контаминация реализуется прежде всего на ритмико-мелодической уровне, а наряду с хореем фольклорные ассоциации вызывают также дактилические окончания, употребление уменьшительно-ласкательных суффиксов («кровушка», «обновушка»), двойного повтора, повтора с захватом, инверсионного порядка слов («Другу шила я»), а также установка на импровизацию, одномоментность речевого акта, высокая степень эмоционального напряжения, характерные для похоронных причитаний Ритмико-интонационный контраст двух четверостиший, с одной стороны, и двух жанровых моделей - с другой, свидетельствует о трансформации песни

Стилизация народной песни в русской поэзии идет по двум направлениям тематическому (заимствование образов, сюжетов и мотивов, связанных с песенным фольклором) и языковому (имитация стиля и ритмико-интонационного рисунка песенного жанра) Необходимо также отметить, что поэты Серебряного века воспроизводят скорее обобщенную модель народной песни, нежели обращаются к конкретным фольклорным источникам В стихотворении И Бунина «Аленушка» (1915) сказочный образ героини, вписанный в круг соответствующих фольклорных ассоциаций, существенным образом трансформируется и оказывается погруженным в совершенно иной контекст Сюжет песни насыщен парадоксальными перипетиями немотивированные поступки героини иллюстрируют алогизм, свойственный мифомышлению В то же время автор воспроизводит эле-

менты сюжета в хронологической последовательности экспозиция («Аленушка в лесу жила, // Аленушка смугла была »), представляющая собой формулу сказочного зачина; завязка («Пошла она в леса 1улять ..»), отсылающая к традиционному сказочному мотиву перехода из реального мира в нереальный, а также к структуре волшебной сказки - обозначение недостачи и последующая отлучка героя, кульминация («Безделием измучилась, // Зажгла она большой костер »), в которой нарушение привычных причинно-следственных связей приводит к абсолютизации наивного архаического сознания, развязка («И где сама девалася // Доныне не узналося»), открывающая перспективу полифонического финала Наличие ярко выраженного повествовательного сюжета в произведении И Бунина отражает важную тенденцию в развитии песенного жанра в русской лирике конца XIX - начала XX веков - ее эпизацию Несомненно, народная песня как жанровый инвариант характеризуется эпическим повествованием (что определяется типологической близостью с фольклорной балладой), однако это относится к некоторым ее разновидностям (например, историческим), они, в свою очередь, становятся архитектсуальным источником для литературной песни Серебряного века

Стихотворение И Бунина написано четырехстопным ямбом, между тем метрическим приоритетом для народной песни является четырехстопный хорей Отказ от органичного для народной песни размера, с одной стороны, обусловлен семантической нейтральностью и универсальностью четырехстопного ямба (средняя длина стиха - объем в четыре икта), с другой, - выбранный размер, в противоположность своему зеркальному антиподу, в русской литературе достаточно прочно ассоциируется с литературной и, прежде всего, пушкинской традицией Таким образом, можно высказать предположение о том, что И Бунин, создавая стилизацию, подчеркивает ее вторичность, преломление сквозь призму классического литературного контекста Можно также утверждать, что овладение И Буниным жанром песни шло по двум направлениям литературному и фольклорному

В то же время в песенной лирике поэта выделяется корпус текстов, в которых отражены экспериментальные поиски И Бунина в области имитации народных размеров Так, в стихотворении «Петров день» (1906) в основе сюжета лежат древние поверья в праздник Петра и Павла русалки -души утопленниц и некрещеных детей - выходят в леса и рощи, чтобы последний раз встретить рассвет, и водят хороводы И Бунин обращается к эксплицитно астрофической организации, однако отсутствие формального членения на строфы не исключает принципа скрытой сегментации, структурно это находит выражение в музыкальной периодизации, регулярно повторяются редуцированные в ритмическом плане строки, разделяя текст на неравнозначные интонационно-фразовые отрезки

Особенность фольклоризма в русской песенной лирике первой трети

XX века заключается не в прямом следовании источнику и обработке его, а в индивидуально-творческом восприятии некоторых существенных сторон поэтики фольклорного жанра (лирической песни, заговора, частушки, причитания) Решение проблемы взаимоотношения народной и литературной песни оказывалось в непосредственной связи с общей мировоззренческой и эстетической позицией художника, и потому фольклоризм никогда не был лишь внешним стилеобразующим элементом, за ним всегда стояла определенная авторская концепция народности

Другой заметной тенденцией в развитии песенного жанра в русской поэзии первой трети XX века является усиление лирического начала «Я»-повествование, несомненно, встречается и в народной песне, и в ее литературном аналоге в творчестве поэтов XIX века, однако лирическое «я» в песне рубежа веков становится композиционным, смысловым и стилистическим центром произведения Процесс лиризации песенного жанра проявляется, с одной стороны, в увеличении числа стихотворений с ролевым субъектом (И Бунин «Мачеха», «Песня» («Я простая девка на баштане »), «Невеста», «Скоморохи», Д Бедный «Проводы», А Блок «Песня Офелии», «Песня Фаины», С Есенин «Хороша была Танюша», В Брюсов «Фабричная», «Сборщиков», «Девичья», «Веселая», 3 Гиппиус «Песни русалок»), с другой - в сокращении дистанции между субъектом речи и лирическим «я», в приближении высказывания к монологу лирического героя (3 Гиппиус «Песня», В Каменский «Девичья», «Скука старой девы») нередко за счет активного употребления окказионализмов в монологе ролевого персонажа, что продуцирует видоизменения песенного жанра)

Важным процессом в эволюции ролевой песенной лирики первой трети XX века является, как уже было отмечено, превращение социально-ориентированного персонажа в мифологизированного героя В отличие от немногочисленных ролевых монологов от лица мифологического героя в поэзии XIX века, в песенном жанре рубежа XIX - начала XX вв первичные образы и сюжеты подвергаются существенной трансформации, обусловленной острой потребностью в переосмыслении культурных традиций (А Блок две «Песни Офелии») Установка на «чужое» слово как стилевая и повествовательная доминанта ролевых песен в поэзии рубежа веков остается жанрообразующим фактором, однако голос героя становится менее индивидуален, в некоторых случаях речевая манера ролевого персонажа складывается из стилистических штампов («Пойду из столицу в Расею // Рыдать на раздолии нив» («Фабричная» («Есть улица в нашей столице »))) Мнимое самораскрытие «социальных персонажей» в модернистской поэзии обнаруживает черты существенного сходства с саморазоблачением героев в сатирической лирике первой трети XX века Можно говорить о двунаправленной природе иронии в песенной лирике символистов с одной стороны, объектом комического изображения является ролевой персонаж, с другой - определенная традиция, в том числе, и поэтическая

(романтическая и некрасовская) в выдвижении подобных героев в центр поэтического высказывания

В лирике футуристов можно обнаружить единичные примеры произведений, по своему способу организации и по принципу отбора героев близких ролевой песне (В Каменский «Девичья», «Скука старой девы»), однако речь традиционных ролевых персонажей ориентирована на формальные эксперименты со словом и звуком, которые отличают поэтику авангарда, что, в свою очередь, является показателем сближения голосов героя и автора в плане фразеологии и, соответственно, лиризации ролевого монолога Активное употребление окказионализмов в монологе ролевого персонажа продуцирует видоизменения песенного жанра В стихотворении В Каменского «Девичья» (1916) авторские неологизмы «цветенок», «сне-жонок», «дружонок», вынесенные в абсолютное начало строки, организуют определенный ритмический рисунок и анафорическую рифму Речь героини в стилистическом отношении представляет собой контрастное сопряжение народно-поэтической лексики и индивидуально-авторского новояза

В русской лирике конца XIX - начала XX вв увеличивается количество песен с нефабульным лирическим сюжетом, где повествовательный элемент практически отсутствует (К Бальмонт «Песня без слов», «Морская песня», А Ахматова «Песня о песне», 3 Гиппиус «Протяжная песня») Так, лирический субъект в «Песне без слов» К Бальмонта обнаруживает себя в особой музыкальности и поэтической образности, в которых объединяются компаративный и предметный планы Каждый образ, вещественный признак внешнего мира становится эмоциональным обертоном, выражением лирического сознания, рефлексия которого направлена на осмысление вечных тем «Ландыши, лютики Ласки любовные // Ласточки лепет Лобзанье лучей // Лес зеленеющий Луг расцветающий // Светлый свободный журчащий ручей» Звуковая ткань стиха строится на повторении звукосочетаний и приеме тавтограммы Звуковые повторы переходят из строки в строку и из строфы в строфу, образуя сквозные фонетические ряды, связывающие все стихотворения «ла», «ле», «ро», «све» и др К Бальмонт возвращается к одним и тем же созвучиям, варьируя их В движении звукового потока происходит своеобразная трансформация одного звукосочетания в другое Вместе с этим важную роль в создании напевности играет ударный вокализм В стихотворении К Бальмонта обнаруживается дополнительное средство звуковой связи между словами - тавтологические сочетания «День догорает Закат загорается» В финальном стихе поэт использует комплексию, основанную на повторе ключевого слова в начале и конце строки «Миг невозможного. Счастия миг»

Интенсификация лирического начала приводит к появлению в качестве субъекта речи лирического «я», в то же время этот процесс сочетается с усилением эпической составляющей песенного жанра (А Ахматова

«Песня последней встречи», С Есенин «Клен ты мой опавший », «Песня о собаке», Э Багрицкий «Песня о рубашке», В Хлебников «Из песен гайдамаков», Н Тихонов «Песня»)

Особое место в песенной лирике первой трети XX века занимают колыбельные (И Северянин «ВегсеиБ сирени», «Малиновый ЬегсеиБ», «ВегсеиБ томления», К Бальмонт «Колыбельная песня», «Испанские колыбельные песенки», Ф Сологуб «Жуткая колыбельная», «Колыбельная себе», «Лунная колыбельная», С Городецкий «Колыбельная», В Брюсов «Колыбельные», Вяч Иванов «Колыбельная баркорола») Являясь жанровой разновидностью песни, ориентированной на фольклорный источник, колыбельные обладают конкретной прагматикой убаюкивание младенцев в колыбели Однако в поэзии Серебряного века мотив убаюкивания, как правило, лишь исходный для разворачивания иного, подчас чуждого для фольклора, сюжета Привлекательность этой жанровой разновидности заключается в том, что колыбельная - одна из самых мелодичных форм в песенном фольклоре, отличающаяся особым ритмическим рисунком, фор-мульностью, изобилующая приемами звукописи, повторами, специальными словами-попевками («баю-бай», «ай люли», «баюшки» и др) В то же время колыбельная песня особенно подвержена межжанровым влияниям Например, в «Тихой колыбельной» Ф Сологуба синтезируются жанровые установки колыбельной и баллады Эксперименты со строфической и рит-мико-интонационной организацией в русской лирике первой трети XX века определяют модификации колыбельной песни (Вяч Иванов «Колыбельная бараколы»)

В русской поэзии конца XIX - начала XX вв особый жанровый статус приобретает авторская номинация «песенка» (И Северянин «Песенка о зайце», «Песенка-весенка», К Бальмонт «Детская песенка», «Испанские колыбельные песенки», Ф Сологуб «Простая песенка», С Городецкий «Песенка провинциальная», О Мандельштам «Песенка», И Бунин «Весенняя песенка», С Клычков «Песенка о счастье», А Белый «Песенка камаринская», А Блок «Песенка», А Ахматова «Песенка», «А ведь мы с тобой (песенка)», «Бывало я с утра молчу (песенка)», «Над водой », М Цветаева «Песенки из пьесы "Ученик"») Авторская жанровая разновидность характеризуется следующими признаками «малая форма», в большинстве текстов установка на воспроизведение детского мировидения (имитация детски-первобытного взгляда), ритмико-интонационная схема, которая основана на доминировании двусложных размеров, иногда вольного стиха и ориентирована на ритмические модификации частушки (песенки А Ахматовой), преобладание катренов в строфической организации, совпадение ритмического и синтаксического членения, простота и незамысловатость сюжета, за которыми в подтексте нередко скрывается экзистенциальное содержание (И Анненский «Одуванчики», А Ахматова «Над водой»)

В песенной лирике первой трети XX века в процентном соотношении увеличивается число непереводных стилизаций, отсылающих к зарубежным жанровым аналогам или разновидностям песни (И Анненский «Cansone», И Северянин «Chanson russe», «Chanson coquette», «Шансонетка горничной», «Бриндизи» (итальянская застольная песня), «Эпиталама» (свадебная песня), «Серенада», 3 Гиппиус «Серенада», Н Гумилев «Канцоны», М Кузмин «Серенада», Э Багрицкий «Песня о разлуке (из английских песен)»)

О популярности лирической песни говорит и тот факт, что в русской поэзии рубежа веков появляются различные жанровые разновидности (обозначения обычно вынесены в заглавие или подзаголовок), которые могут быть связаны с фольклорной традицией (И. Бунин «Весенняя песенка» (в устном народном творчестве - так называемые веснянки), С. Клычков «Застольная», В Брюсов «Вечеровые песни», А Белый «Песенка комарин-ская» (плясовая)), а могут быть - индивидуально-авторскими (К Бальмонт «Морская песня», Ф Сологуб «Жуткая колыбельная»)

Одним из существенных векторов эволюции песенного жанра в русской лирике первой трети XX века является трансформация ритмико-интонационной и строфической организации К существенным изменениям в области строфики можно отнести активное использование анжабема-на (А Ахматова «Муж хлестал меня »), отказ от куплетно-припевной формы, обращение к астрофической структуре (И Бунин «Святой Георгий», А Белый «К ней») Отклонение от традиционной ритмической схемы можно рассматривать в нескольких аспектах Во-первых, приоритетным размером, как уже отмечалось, в русской песенной лирике XIX века был трехсложник В начале XX века происходит сдвиг в метрическом репертуаре песенного жанра в сторону двусложников (в подавляющем большинстве текстов поэтов Серебряного века встречается хореический размер, характерный для народной песни) Во-вторых, диапазон ритмических версификаций в песенной лирике рубежа веков чрезвычайно широк (вольных стих, эксперименты с удлинением стиха, ритмические перебои) Так, в стихотворении А Ахматовой «Я с тобой не стану пить вино » (1913) первые два дистиха написаны четырехстопным хореем с пиррихием и усеченной стопой, следующие два - трехстопным хореем, функциональную значимость приобретает спондей, регулярный в последних четырех строках Такое утяжеление стиха создает напряженно-затрудненное движение ритма и соответствует плясовой динамике В-третьих, ритмическая организация песенного жанра в русской лирике начала XX века расширилась за счет освоения дольника (А Ахматова «А Смоленская сегодня именинница», А Блок «Песня Офелии», И Северянин «Песня», В. Хлебников «Песнь смущенного», Д Бурлюк «Звуки на "а"») и полиметрической композиции (И Бунин «Петров день», 3 Гиппиус «Песня») Наконец, в литературных песнях первой трети XX века можно наблюдать эксперименты с

рифмой от введения внутренней до полного или частичного отказа от нее (И Северянин «Песня», «Песенка горничной»)

Своеобразную форму приобретает жанр романса в лирике Серебряного века Являясь более сложным жанром по сравнению с песней, романс предназначен для сольного исполнения, что обуславливает построение субъектной сферы Специфика романса, характерными чертами которого можно считать драматизм и мелодраматизм содержания, экспрессивность формы, объясняется сложностью развития «песенно-музыкапьной» лирики конца XIX - начала XX вв Жанр романса в русской лирике первой трети XX века, с одной стороны, сближается с лирическим стихотворением, а его жанровые постоянные признаки («я»-повествование, драматическая коллизия, формульность) становятся вариативными, с другой - синтетичность самой формы предполагает активное взаимопроникновение различных жанровых установок (элегии, миниатюры, послания и др ) В то же время романс не перемещается на периферию жанровой системы, о чем свидетельствуют многочисленные жанровые номинации и пародии (А Белый «Сантиментальный романс», И Северянин «Романс», «Примитивный романс», «Искренний романс» и др)

В романсовой лирике процессы лиризации и драматизации (полифонии) становятся жанромоделирующими факторами (И Анненский Traumerei», «Для чего, когда сны изменили », «Осенний романс», С Есенин «Зеленая прическа») Многочисленные музыкальные жанровые аллюзии не только свидетельствуют о синтетичности как эстетической доминанте в литературе Серебряного века, но и открывают новые возможности жанрообразования

Несмотря на количественное превосходство романсов и песен, в поэзии первой трети XX века большой интерес представляют произведения, аллюзивно связанные по способу исполнения с инструментальными жанрами - сольными, ансамблевыми и оркестровыми (И Северянин «Вторая симфония», «Скерцо», «Интермеццо», «Шампанский полонез», «Поэзо-концерт») Чаще всего названия музыкальных пьес используются в метафорическом значении (например, И Северянин «Ноктюрн», С Есенин «Кантата»)

Ориентация на литературно-музыкальную форму нашла свое эксплицитное выражение в авторских («романс без музыки», «осенний романс», «поэза», «прерывистые строки» и др), а также окказиональных («поэзоконцерт», «медленные строки», «гармонные вздохи» и др) жанровых обозначениях Дифференциация авторских и окказиональных жанров инспирирована кратностью их употребления в творчестве поэтов рубежа веков. Между тем в русской лирике указанного периода появляются жанровые номинации, отсылающие к тому или иному музыкальному жанру, однако не соответствующие его конвенциональности (С Есенин «Кантата», М Кузмин «Кантата»)

Аналоги миниатюрных музыкальных жанров, такие как мазурка, прелюдия, увертюра, ноктюрн, отсутствуют в поэтическом творчестве, в музыкальном искусстве они характеризуются устойчивым сочетанием таких свойств звуковой ткани, как ритм, фактура, тип мелодики, особенности регистра, характерное соотношение голосов (гармоническое или полифоническое) и др

Тенденция к созданию контекстовых объединений в «песенно-музыкапьной» лирике первой трети XX века, где важное место отводится комплексу опорных стихотворений (ключевых текстов), обусловлена выражением концепирующей системности авторского мышления, целеустремленности в обозначении главенствующих мотивов и образов Лексические связи, мелодико-синтаксические и другие контакты также цементируют межтекстовое пространство целого как на уровне цикла (М Кузмин «Канопские песенки», «Панорама с выносками», К Бальмонт «Мои песнопения», В Брюсов «Песни», И Анненский «Песни с декорацией», Н Клюев «Избяные песни», А Блок «Венеция»), так и на уровне книги стихов (И Анненский «Тихие песни», «Кипарисовый ларец», Б Пастернак «Вариации», М Кузмин «Александрийские песни», А Ахматова «Белая стая»)

В четвертой главе «Эволюция балладных форм в русской поэзии первой трети XX века» исследуются процессы модификации «старофранцузского» и англо-шотландского вариантов баллады в поэзии указанного периода Особое внимание уделяется анализу строфической организации балладных форм, а также ее отклонению от канонического образца (отказ от обязательного рефрена, изменение функции «посылки» и др, нарушение симметрии)

Соотношение трех начал (эпического, лирического и драматического) определяет историю баллады, такая динамическая концепция жанра позволяет рассматривать эволюцию баллады как последовательную смену различных жанровых разновидностей На этом основании выделяют эпическую, лирическую, лиро-драматическую, лиро-эпическую баллады Синкретическая природа баллады не вызывает сомнения, а многочисленные модификации и трансформации жанровой формы на протяжении столетий, на наш взгляд, отвергают саму идею статического синтеза В то же время наряду с доминированием той или иной жанровой разновидности баллады в разные периоды истории литературы необходимо говорить об их сосуществовании на определенном этапе развития Так, в русской поэзии первой трети XX века функционируют и собственно лирические (3 Гиппиус «Швея», И Северянин «Озеровая баллада», Б Пастернак «Бывает, курьером на борзом »), и лиро-драматические (И Анненский «Милая», В Брюсов «Каменщик»), и лироэпические (М Цветаева «Самоубийца», В Брюсов «Похищение берты», Н Тихонов «Баллада о гвоздях») балладные формы

Видоизменения жанровой модели баллады в конце XIX - начале XX века определяются такими процессами, как лиризация, драматизация и но-веллизация5, с одной стороны, и веерным принципом жанрообразования, согласно которому в границах одной культурной парадигмы сосуществуют различные жанровые типы, - с другой Наконец, еще одним вектором трансформации балладных форм является их взаимодействие с другими жанрами (элегией, романсом, идиллией и др ) и, соответственно, рождение промежуточных, синтетических структур, которые условно можно обозначить как предбаллады

Наряду с вышеперечисленными направлениями жанрового развития необходимо отметить существенные сдвиги в субъектной организации баллады Отказ от классического безличного повествования, намеченный еще в творчестве поэтов-романтиков, в первой трети XX века приводит к доминированию лирического компонента, прежде всего, на уровне субъектных отношений В данном случае речь идет не только о формальном переходе к «я»-повествованию (что уже было характерно для баллады начала XIX века), но и о размывании границы между жанровым субъектом и собственно лирическим «я», что иллюстрирует характерную для русской поэзии рубежа веков деактуализацию имплицитных форм авторского присутствия и выдвижение фигуры эксплицитного автора на передний план Все эти тенденции, определяющие особенности модификации (незначительных видоизменений) и трансформации (преобразования самой структуры) жанра баллады в русской поэзии рубежа веков, на наш взгляд, могут служить своеобразными критериями классификации балладных форм

В истории баллады принято дифференцировать французский (вийо-новский) и англо-шотландский варианты В первом случае речь идет о строгой строфической форме, лирической по своей природе, во втором - о жанре, объединившем лирическое, эпическое и драматическое начала

Основными направлениями развития «вийоновского типа» баллады служат. 1) преодоление границ лирического сюжета за счет создания макросюжета в рамках сверхжанрового единства - цикла или циклоида (В Брюсов «В старинном замке»), 2) переосмысление жанрового содержания посредством приемов пародии, игры, иронии, сатиры (О Мандельштам «Баллада о горлинках», И Северянин «Баллада XIV», В Шершене-вич «Баллада Валерию Брюсову»), 3) проникновение повествовательных элементов в лирический сюжет (М Цветаева «Баллада о проходимке», И Северянин «Баллада XXII»), 4) диалогизация и драматизация лирического пространства (И Северянин «Баллада XIV», Н Гумилев «Влюбленные, чья грусть, как облака»), 5) изменения субъектной организации («мы-повествователь», ролевой персонаж, немаркированный субъект речи вместо лирического «я»), 6) взаимодействие различных жанровых интенций

5 Зырянов О В Эволюция жанрового сознания русской лирики фсномсноло! ичсский ас г |<_ кп - Екатеринбург, 2003

(И Северянин «Баллада XXI», Н Гумилев «Влюбленные, чья грусть, как облака»), 7) разрушение твердой формы (И Северянин «Баллада XXI», Ф Сологуб «Баллада о высоком доме», Б Пастернак «Баллада» и «Вторая баллада»)

Наиболее продуктивным в русской поэзии рубежа XIX-XX веков становится англо-шотландский вариант литературной баллады Ориентируясь в многочисленных исследовательских определениях жанра, можно выявить следующие жанровые доминанты канонической баллады, отражающие взаимопроникающее единство трех стихий в ее структуре ярко выраженное эпическое начало, с событийно-повествовательным сюжетом и объективированным персонажем, констатирующее фрагментарное повествование (традиционно от третьего лица), имплицитно выраженный эмоциональный настрой которого передает авторское ощущение изображаемого, напряженность действия и остродраматический конфликт, практически отсутствие описательных элементов и использование диалога как сю-жетообразующего фактора В качестве факультативных признаков обычно отмечают «конфликтостремительную» композицию, лаконизм, особую роль повторов, рефренов и градаций, наличие фантастического элемента, «некой загадочности», недосказанности, благодаря которым причины событий остаются за рамками сюжета Итак, каноническую балладу отличает лироэпический синкретизм с элементами драматизированного повествования Однако в начале XX века соотношение лирического, эпического и драматического в балладе видоизменяется

По форме диалога с предшествующей традицией эволюцию баллады в русской поэзии рубежа XIX-XX веков можно рассматривать на уровнях реставрации (воссоздания формальных и содержательных жанровых доминант с незначительными модификациями), стилизации (воспроизведение формальных признаков жанра с целью подражания каноническому образцу) и пародирования (переосмысление жанрового содержания с целью его дискредитации при сохранении формальных особенностей)

В структуре русской баллады первой трети XX века межродовые взаимодействия намечают пути ее эволюции Реставрация традиционной баллады не исключает возможных модификаций актуализация подтекста (А Белый «Шут»), трансформация конфликта (И Северянин «У мельницы дряхлый »), модернизация системы мотивов (И Одоевцева «Баллада о толченном стекле»), диалог с романтической традицией баллады «horror» (В Брюсов «Предание о луне»), создание «экзотического» фона (Н. Гумилев «Принцесса»), обращение к приемам иронии и сатиры, публицистическая заостренность (В Соловьев «Полубаллада», В Маяковский «Баллада о доблестном Эмиле»)

Классическими примерами реставрированной баллады с безличным повествованием являются произведения А Белого «Шут», В Соловьева «Таинственный пономарь», К Бальмонт «Предание о луне» Следующую

группу составляют условно балладные формы, где объективированное повествование обрамляет рассказ-монолог героя от первого лица (Н Гумилев «Гиена», «У камина», «Варвары», «Змей», «Умный дьявол», В Брюсов «Помпеянка», «Путник», 3 Гиппиус «Баллада» («Сырые проходы »)), а также баллады с обобщенным субъектом (Н Гумилев «Пещера сна») Все вышеперечисленные тексты организованы как лирические высказывания-монологи, в которых явно выражена позиция субъекта (даже грамматически), его мироощущение, личная установка, что становится еще одним этапом на пути к лиризации баллады

В начале XX века можно говорить о конвергенции новеллы и баллады, основаниями для которой становятся свойственные двум жанрам фабульная краткость и повествовательный лаконизм, установка на занимательность сюжета и драматизм действия Разрушение жанрового канона баллады приводит к синтезу баллады и новеллы и к процессу новеллиза-ции баллады, трансформации ее субъектной и пространственно-временной организации, что обусловлено историческими причинами Новелла генетически связана с лубочной балладой-анекдотом, отсюда сложность различения этих типологически схожих явлений Процесс новеллизации балладной формы определяет художественное своеобразие «Баллады о толченном стекле» И Одоевцевой Вторичное разыгрывание штампов «страшной баллады» («За ним огромных семь ворон // Внесли стеклянный гроб», «Настала ночь, // Взошла луна »), сюжетный архетип преступление / наказание, элементы былички и бывальщины, наличие эпиграфа и посвящения (что свидетельствует об ироничном модусе художественности текста), введение элементов разговорного стиля в речь автора-повествователя («болесть», «кляч») и стирание границы между словом автора-повествователя и словом героя намечают основные тенденции модернизации формы

Драматизация баллады становится одним заметных процессов в русской поэзии первой трети XX века Структура драматизированных баллад (В Брюсов «Каменщик», «Адам и Ева», «Орфей и Эвридика», «Дедал и Икар», И Бунин «Два голоса», «Напутствие», «Горе», И Анненский «Милая» и др) основана на диалоге двух героев (что в принципе соответствует балладному канону, классическим примером может служить баллада И-В. Гете «Лесной царь»), каждый из которых индивидуализирован и идентифицирован как в плане фразеологии, так и в плане психологии и оценки Трансформация баллады в данном случае происходит, во-первых, за счет индивидуализации речевой манеры персонажей, во-вторых, за счет ослабления или полного отсутствия описательно-повествовательного компонента, эпизодичности и факультативности авторского слова Сюжет в таких балладах излагается опосредовано, как в драматическом произведении, в форме цепочки высказываний, которые составляют сплошную не-

прерывную линию, один изображаемый момент тесно примыкает к другому, что стимулирует динамику развития действия

Баллады Н Гумилева «Товарищ», «Камень», И Бунина «О Петре-разбойнике» продолжают тенденцию к диалогизации и представляют собой новую ступень развития диалогической инерции Целая группа текстов в поэзии первой трети XX века воспроизводит модель, в основе которой лежит обращение к определенному адресату Коммуникация по типу «Я - Он» или «Я - Ты» нацелена в большей степени на передачу эстетической информации, а учитывая апеллятивный характер коммуникативной модели, можно говорить о структурообразующей функции адресата Вынесение адресата в заглавие текста, наличие посвящения (баллада «Камень» Н Гумилева посвящена А И Гумилевой), эксплицитное обозначение адресата личным местоимением «ты» с сохранением номинации или риторическое обращение («старый товарищ» в балладе Н Гумилева «Товарищ») -все это сближает стихотворения балладного тона с жанром послания Форма рассказа-обращения к предполагаемому собеседнику обуславливает ослабление повествовательной составляющей сюжета и трансформацию его в лирический сюжет «Озеровая баллада» И Северянина может быть рассмотрена как воплощение диалогического принципа организации произведения в чистом виде все текстовое пространство составлено из вопросительных конструкций Этот реестр риторических вопросов, обозначающий образные метаморфозы, иллюстрирует не столько изменчивость озерного осеннего пейзажа, сколько музыкально структурирует словесные ноты, за которыми скрываются оттенки субъективного переживания

Лиризация баллады в русской поэзии первой трети XX века предполагает не только отказ от безличного в пользу личного повествования, но и сокращение дистанции между автором и героем, ослабление повествовательной составляющей сюжета, наконец, формирование лирической баллады Лирическая линия развития баллады широко представлена в русской поэзии конца XIX - начала XX века 3 Гиппиус «Луна и туман», «Швея», «Мученица», «Цепь», «Брачное кольцо», А Блок «В ресторане», «Незнакомка», Н Гумилев «Заблудившийся трамвай», «Озеро чад», «Жираф», А Ахматова «Сероглазый король», «Новогодняя баллада», Б Пастернак «Бывает курьером на борзом », В Ходасевич «Мне невозможно быть собой », «Сижу, освещаемый сверху », И Одоевцева «Баллада о Гумилеве» и др

В русской балладе с «я»-повествованием необходимо выделяет две линии - «ролевую», реализованную в большинстве баллад В Брюсова, в некоторых балладах Н Гумилева («Орел Синдбада»), Ф Сологуба («Ню-ренбергский палач»), 3 Гиппиус («Баллада» («Мостки есть в саду, на пруду, в камышах »)), Э Багрицкого («Баллада о Виттенгтоне»), М Цветаевой («Самоубийство»), и «собственно лирическую»

Между тем ролевые баллады в русской поэзии конца XIX - начала XX века также претерпевают ряд существенных изменений, как то наполнение диалогическими обертонами в пределах одного тона - голоса героя (Э Багрицкий «Баллада о Виттенгтоне»), исповедапьность, интроспектив-ность (Ф Сологуб «Нюренбергский палач»), автоцитация, сближение ролевого персонажа и лирического «я» (Ф Сологуб «Собака седого короля»), ослабление фабулярной составляющей сюжета и усиление эмоционального подтекста (3 Гиппиус «Баллада») и др

Особый тип ролевой баллады представлен произведением М Волошина «Стенькин суд» (1917) Революционные события поэт воспринимал в контексте всей мировой истории Принцип синтеза истории и современности рождает новый жанр, генетически связанный с исторической песней, характеризующийся публицистичностью и архитекстуально близкий к думам Рылеева Революцию 1917 года автор воспринимает сквозь призму исторического времени, как развертывание художественного замысла огромной мистерии, где в качестве действующих лиц выступают С Разин, Е Пугачев, Г Отрепьев С точки зрения жанровых новаций, баллада являет пример синтетической стилизации автор имитирует фольклорно-былинный стиль, с одной стороны, и летописное повествование, - с другой В то же время документальность и натуралистичность некоторых описаний («Пообрубят им рученьки-ноженьки // Пусть поползают людям на смех») восходит к некрасовской линии в русской поэзии Таким образом, стилевая многослойность, отказ от благозвучности ритмической речи, актуализация межтекстовых связей, библейская и христианская символика и модифицированный балладный сюжет о явлении мертвеца - все это обуславливают трансформацию жанра

Переходными между ролевыми и собственно лирическими балладами становятся тексты, субъектный центр которых образует форма авторского сознания, условно обозначенная как лирическая маска Прием «маски» используется в тех произведениях, где дистанция между героем и лирическим «я» достаточно зыбкая лирический субъект «примеряет разные маски - иных героев, животных, выражая при этом круг родственных настроений и переживаний»6, в то время как ролевой персонаж замкнут в границах сюжетной и жанровой схемы Таким образом, лирическая маска представляет собой выражение «чужого», но родственного лирическому, сознания Двусубъектная природа подобных баллад (К Бальмонт «Венчание», Н Гумилев «Орел Синдбада», Ф Сологуб «Когда я в бурном море плавал », Н Олейников «Чревоугодие» и др) реализуется в феномене двойничества

В собственно лирических балладах (баллады 3 Гиппиус, Б Пастернака, В Ходасевича и др ) происходит ослабление событийного сюжета, а

6 Соколова Д В Лирический субъект и персонажи в стихотворениях Н Гумилева Дис на соиск кзнд филол наук - М , 2006 - С 27

следовательно, и удаление эпической фабулы на периферию. В соотношении «эпическое - лирическое» последнее выходит на первый план и приобретает характер доминанты Развитие мысли и чувства определяет развитие лирического сюжета, а событие выступает как частное проявление лирико-философской закономерности Ассоциативная логика сюжето-строения, отсутствие системности в изложении событий, фрагментарность, концентрация на микрособытии, переживание или импрессионистская зарисовка, лежащие в его основе, - все это формирует особенности лирического сюжета в балладах указанного типа

В собственно лирических балладах жанрообразующую функцию выполняют средства выражения ритмико-музыкальной тональности, среди которых особое место занимают различные приемы симметрии Примером подобной ифовой формы служит стихотворение 3 Гиппиус «Луна и туман», которое представляет собой архитекстуальную отсыпку к «провансальской» балладе Текст состоит из двух катренов со сквозной парой рифм, которая вынесена в заглавие В «Балладе» (1916, 1928) Б Пастернака («Бывает курьером на борзом ») в качестве организующих принципов выступают музыкальные принципы варьирования, повторения и контраста, которые проявляются через взаимодействие ритма, мелодики, интонации и строфики Музыкальный принцип сюжетосложения лежит в основе «Баллады» (1921) В Ходасевича

В многообразии лирических баллад можно выделить несколько направлений баллада с элементами повествовательного сюжета (новеллизи-рованная баллада - А Ахматова «Новогодняя баллада»), баллада с лирическим сюжетом (собственно лирическая - 3 Гиппиус «Брачное кольцо»), символистская баллада (А Блок «Незнакомка», «В ресторане», И Аннен-ский «Петербург», Н Гумилев «Жираф», «Заблудившийся трамвай» и др ), авангардная баллада (А Крученых «Баллада о фашисте», «Баллада о яде кормароне»)

Развитие нетрадиционных жанровых форм, в том числе и балладных, происходит за счет «скрещивания» различных жанровых моделей баллады и песни (Э Багрицкий «Контрабандисты», «Арбуз», М Светлов «Гренада»), баллады и былины (И Бунин «Святогор и Илья»), баллады и летописного сказания (И Бунин «Сон Епископа Игнатия Ростовского»), баллады и псалма (И Бунин «Святой Прокопий), баллады и исторической песни (М Цветаева «Стенька Разин»), баллады и литературных воспоминаний (И Одоевцева «Баллада о Гумилеве»), баллады и сказки (Н Гумилев «Сказка»)

Ряд текстов поэтов первой трети XX века является переходными между балладой и поэмой (В Хлебников «Мария Вечора» (1912), И. Одоевцева «Петербургская баллада» (1923), С Есенин «Баллада о двадцати шести» (1924), Н Асеев «Синие гусары» (1925), и др) Такие баллады отличаются усилением драматического и эпического элементов, многосоставно-

стью (наличие главок), сложной сюжетной организацией, предполагающей наличие нескольких сюжетных линий, сюжетную полисемию, изображением переломных моментов в истории (гражданская война, восстание декабристов), включением инструктурных жанровых моделей, разветвлением образной системы

В заключении формулируются основные выводы

1. Диапазон жанровых преобразований в русской поэзии первой трети XX века может варьироваться от незначительных сдвигов в жанровой структуре (модификации) до ее существенной «революционной» перестройки (трансформации) и даже деформации, когда жанровый облик становится практически неузнаваемым Все эти изменения включены в парадигму жанровой эволюции — постепенного, количественного обновления жанровой системы

2 Основными тенденциями жанрообразования в русской лирике первой трети XX века являются жанровый и межвидовой синтез, диало-гизация, лиризация (эксплификация авторского начала и ослабление повествовательного компонента в лиро-эпических жанрах), эпиза-ция, фрагментация, межродовые взаимодействия и циклизация Эти процессы приводят к «метаморфозам» или «скрещиванию» традиционных жанровых форм

3 Формы авторского присутствия в русской лирике первой трети XX века взаимосвязаны с жанровыми модификациями и трансформациями произведений, определяют сюжетно-композиционную организацию, образный строй, мотивный комплекс, ассоциативный фон произведения, обуславливают интертекстуальные и парадейгматиче-ские взаимодействия, формируют метажанровую целостность в рамках книготворчества

Основное содержание отражено в публикациях:

1 Монографии

1 Боровская, А А Автор в жанровой системе лирики И Анненского монография [Текст] / А А Боровская - Астрахань Издательский дом «Астраханский университет», 2008 - 160 с (10 п л ) ISBN 978-59926-0151-0

2 Боровская, А А Эволюция жанровых форм в русской поэзии первой трети XX века монография [Текст] / А А Боровская - Астрахань Издательский дом «Астраханский университет», 2009 -260 с (16,3 п л ) ISBN 978-5-9926-0314-9

2 Статьи, опубликованные в реферируемых научных журналах, входящих в перечень ВАК

3 Боровская, А А Жанровое многообразие «музыкальной» лирики И Анненского [Текст] / А. А Боровская // Известия Волгоградского

государственного педагогического университета Научный журнал Серия «Филологические науки» - 2008 - № 10 (34) - С 171-176 (0,4 п л ) ISSN 1815-9044

4 Боровская, А А Ролевые баллады в русской поэзии первой трети XX века [Текст] / А А Боровская // Гуманитарные исследования Журнал фундаментальных и прикладных исследований - 2008 -№4(28) - С 102-110 (0,7 пл) ISSN 1818-4936

5 Боровская, А А Диалогизация баллады в русской литературе конца XIX - начала XX веков [Текст] / А А Боровская // Вестник Самарского государственного университета Серия «Гуманитарные науки» -№3 (69) -2009 - С 101-107 (0,4 п л ) ISSN 1810-5378

6 Боровская, А А Структура цикла В Брюсова «В старинном замке» [Текст] / А А Боровская // Вестник Поморского государственного университета Серия «Гуманитарные и социальные науки» - 2009 -№7 -С 142-148 (0,4 пл ) ISSN 1728-7391

7 Боровская, А А Стилизация и реставрация элегии в лирике И Бунина [Текст] / А А Боровская // Гуманитарные исследования Журнал фундаментальных и прикладных исследований - 2009 - № 2 (30) - С 161-167 (0,4 пл)ISSN 1818-4936

8 Боровская, А А Трансформация балладных форм в поэзии И Северянина [Текст] / А А Боровская // Вестник Тамбовского государственного университета Серия «Гуманитарные науки» - 2009 - Выпуск 7 (75) -С 316-323 (0,5 п л )ISSN 1810-0201

9 Боровская, А А Жанровый синтез в адресованной лирике первой трети XX века [Текст] / А А Боровская // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета - 2009 - № 3 - С 207-210 (0,3 п л ) ISSN 2071-6001

10 Боровская, А А Трансформация жанра элегии в лирике И Аннен-ского [Текст] / А А Боровская // Южно-российский вестник геологии, географии и глобальной энергии Научно-технический журнал Гуманитарный выпуск - 2006 - № 6 (19) - С 135-139 (0,3 пл) ISSN 1818-5169

11 Боровская, А А Особенности субъектной сферы в элегиях И Ан-ненского [Текст] / А А Боровская // Южно-российский вестник геологии, географии и глобальной энергии Научно-технический журнал Гуманитарный выпуск -2006 - № 8 (21) - С 3-7. (0,3 пл) ISSN 1818-5169

3 Публикации в других изданиях

12 Боровская, А А К вопросу о творческих связях В Хлебникова и И Анненского (стихотворение И Анненского «Колокольчики») [Текст] / А А Боровская // Творчество В Хлебникова в контексте

мировой культуры XX века VIII Хлебниковские чтения 18-20 сентября 2003 г Научные доклады и сообщения - Астрахань Изд-во Астраханского гос пед ун-та, 2003 - Ч I - С 134-137 (0,3 пл) ISBN 5-88200-741-0

13 Боровская, А А «Петербургский миф» в творчестве В Тредиаков-ского и И Анненского (к вопросу типологии) [Текст] / А А Боровская//В Тредиаковский и русская литература XV111-XX вв Материалы Международной научной конференции 5-6 марта 2003 г -Астрахань Изд-во Астраханского гос ун-та, 2003 - С 86-93 (0,5 п л ) ISBN 5-88200-708-9

14 Боровская, А А Образная структура стихотворения «Он и я» [Текст] / А А Боровская // Ученые записки Материалы докладов итоговой научной конференции АГУ, 26 апреля 2002 года - Часть 2 - Астрахань Изд-во Астраханского гос ун-та, 2003 - С 46-50 (0,4 п л ) ISBN 5-88200-732-1

15 Боровская, А А Пространственно-временная организация стихотворения И Анненского «Квадратные окошки» [Текст] / А А Боровская // Гуманитарные исследования Журнал гуманитарных и прикладных исследований - 2004 - №2(10) - С 113-116 (0,3 пл) ISSN 1818-4936

16 Боровская, А А Восточные мотивы и образы в лирике А Ахматовой [Текст] / А А Боровская // Материалы Международной научной конференции «Казахстанско-российское сотрудничество проблемы и перспективы (13-14 декабря 2004) - Атырау Издательство Аты-рауского гос ун-та им X Досмухамедова, 2004 -С 157-159 (0,2 п л )

17 Боровская, А А Жанровый синтетизм в лирике В Хлебникова и И Анненского [Текст] / А А Боровская // Творчество В Хлебникова и русская литература Материалы IX Международных Хлебников-ских чтений 8-9 сентября 2005 г - Астрахань Издательский дом «Астраханский университет», 2005 - С 140-142 (0,3 п л ) ISBN 588200-848-4

18 Боровская, А А Структурообразующие функции циклоидов в книге стихов И Анненского «Тихие песни» [Текст] / А А Боровская // Гуманитарные исследования Журнал гуманитарных и прикладных исследований -2007 -№4 (24) - С 46-51 (0,4 п л ) ISSN 1818-4936

19 Боровская, А А Особенности художественного пространства и времени в стихотворении И Анненского «Квадратные окошки» [Текст] / А А Боровская // Анализ лирического стихотворения сборник статей - Астрахань Издательский дом «Астраханский университет», 2005 - С 28-33 (0,4 п л ) ISBN 5-88200-861-1

20 Боровская, А А Трансформация жанра духовного стиха в лирике И Анненского [Текст] / А. А Боровская // Традиционная славянская

культура и современный мир Материалы II Кирилло-Мефодиевских чтений (22 мая 2006) - Астрахань Издательский дом «Астраханский университет», 2006 -С 8-12 (0,4пл)ISBN5-88200-902-2

21 Боровская, А А Жанровое своеобразие стихотворения С Есенина «В хате» [Текст] / А А Боровская // Проблемы интерпретации художественного произведения материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 90-летию со дня рождения профессора Н С Травушкина, г. Астрахань, 27-28 августа 2007 г - Астрахань Издательский дом «Астраханский университет», 2007 - С 315-321 (0,5 п л ) ISBN 5-88200-998-7

22 Боровская, А А Венецианский миф в «Итальянских стихах» А. Блока [Текст] / А А Боровская // Русский язык в поликультурным пространстве Материалы Международной научной конференции 1011 октября 2007 г - Астрахань • Издательский дом «Астраханский университет», 2007 -С 305-310 (0,5 пл ) ISBN 978-5-9926-0016-2

23 Боровская, А А Межтекствовые связи лирики Е Баратынского и А Ахматовой [Текст] / А А Боровская II Вопросы лингвистики и литературоведения - 2008 - № 1 (1) - С 37-^5 (0,6 пл) ISSN 2074-1715

24 Боровская, А А Жанровая система интимной лирики И Анненского [Текст] / А А Боровская // Традиционная славянская культура и современный мир Материалы III Кирилло-Мефодиевских чтений (22 мая 2008) - Астрахань . Издательский дом «Астраханский университет», 2008 - С 4-17 (0,9 п л ) ISBN 798-5-9926-0211-1

25 Боровская, А А Малые жанровые формы в лирике В Хлебникова [Текст] / А А Боровская // Материалы X Международных Хлебни-ковских чтений «Творчество Велимира Хлебникова и русская литература XX века поэтика, текстология, традиции» - Астрахань Издательский дом «Астраханский университет», 2008 - С 28-33 (0,4 п л ) ISBN 5-88200-848-4

26 Боровская, А А Жанрообразующая функция адресата в русской лирике первой трети XX века [Текст] / А А. Боровская // Материалы международной научной Интернет-конференции «Литературный персонаж как форма воплощения авторских интенций» - Астрахань . Издательский дом «Астраханский университет», 2009 - С 104-110 (0,4 п л ) ISBN 978-9926-0194-7

27 Боровская, А А Стилизация и реставрация элегии в русской лирике первой трети XX века научное издание [Текст] / А А Боровская -Астрахань Издательский дом «Астраханский университет», 2009 -37 с (2,3 п л ) ISBN 978-5-9926-0333-0

28 Боровская, А А Акоммуникативность адресованных форм в лирике русского авангарда начала XX века [Текст] / А. А Боровская // Вопросы элитологии философия, культура, политика Ежегодный аль-

манах астраханского элитологического сообщества (коллективная монография) - Т 3 - Астрахань, 2006 - С 23-31 (0,6 пл) ISBN 978-5-903285-68-6

29 Боровская, А А Влияние импрессионистских тенденций развития русской элегии первой трети XX века на становление эстетической культуры личности [Текст] / А А Боровская // Вестник университета (Государственный университет управления) - 2009 - № 20 - С 3542. (0,6 п л ) ISSN 1816-4277

30 Боровская, А А Политические послания и послания-инвективы в лирике В Маяковского [Текст] / А А Боровская // Основные проблемы современного языкознания сборник статей V Международной очной научно-практической конференции (Астрахань, 11-13 сентября 2009) - Астрахань Издательский дом «Астраханский университет», 2009 - С 3-8 (0,4 пл ) ISBN 2075-535Х

31 Боровская, А А Музыкальные жанровые аллюзии в русской лирике первой трети XX века научное издание [Текст] / А А Боровская -Астрахань Издательский дом «Астраханский университет», 2009 -16 с (1 п л ) ISBN 978-5-9926-0332-3

32 Боровская, А А Интермедиальные связи русской элегии первой трети XX века [Текст] / А А Боровская // Материалы 5 международной научной практической конференции (17-25 июля 2009 г) - Т 9 Филологические науки - София «Бял ГРАД-БГ», 2009 - С 39^17 (0,6 п л ) ISBN 978-966-8736-05-6

33 Боровская, А А Проблема власти и народа в балладе И Анненского «Петербург» [Текст] / А А Боровская // Россия и Восток Проблемы коррупции Пути междисциплинарного исследования Материалы V Международной научной конференции (Астрахань, 4 сентября 2009) - Астрахань Издательский дом «Астраханский университет», 2009 - С 408-412 (0,4 п л ) ISBN 978-5-9926-0329-3

34 Боровская, А А Интенсификация межтекстовых связей в русской элегии первой трети XX века [Текст] / А А Боровская // Вопросы элитологии философия, культура, политика Ежегодный альманах астраханского элитологического сообщества (коллективная монография) -Т 4 - Астрахань, 2007 - С 44-51 (0,5 пл)

35 Боровская, А А Обновление песенной традиции в русской лирике первой трети XX века научное издание [Текст] / А А Боровская -Астрахань Издательский дом «Астраханский университет», 2009 -47 с (2,9 п л ) ISBN 978-5-9926-0331-6

36 Боровская, А А Структурообразующие функции «пушкинского текста» в цикле А Ахматовой «В Царском Селе» [Текст] / А А Боровская // Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов -2009 - № 8 - С 84-89 (0,4 пл) ISSN 1991-3087

37 Боровская, А А Политизация и риторизация адресованных жанровых форм в русской лирике первой трети XX века [Текст] / А А Боровская//Объединенный научный журнал -2009 -№ 12 - С. 9-15 (0,4 п л ) ISSN 1729-3707

38 Боровская, А А Мифологизация послания в русской лирике конца XIX - начала XX веков [Текст] / А А Боровская II Новое в славянской филологии Сборник статей - Севастополь : Рибэст, 2009 -С 494-501 (0,5 п л ) ISBN 5-7489-0006-8

39 Боровская, А А Импрессионистские тенденции в развитии русской элегии первой трети XX века [Текст] / А А Боровская // Вопросы лингвистики и литературоведения - 2009 - № 2 (6) - С 28-34 (0,5 п л) ISSN 2074-1715

Заказ № 1962. Тираж 120 экз

Уч.-изд. л. 2,9. Усл. печ. л. 2,7._

Издательский дом «Астраханский университет» 414056, г. Астрахань, ул. Татищева, 20 Тел. (8512) 48-53-47 (отдел маркетинга), 48-53-45 (магазин), 48-53-44, тел./факс (8512) 48-53-46 Е-ша11: asupress@yandex.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Боровская, Анна Александровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ТРАНСФОРМАЦИЯ ЭЛЕГИЧЕСКОГО ЖАНРА В РУССКОЙ ЛИРИКЕ КОНЦА XIX - ПЕРВОЙ ТРЕТИ XX ВЕКА.

§1. Стилизация канонического образца элегии к русской лирике конца

XIX- начала XX века.

§2. Реставрационные процессы в русской элегии первой трети XX века.

§3. Трансформация элегического жанра в контексте основных тенденций развития русской поэзии первой трети XX века.

ГЛАВА И. ОБНОВЛЕНИЕ ЖАНРОВ АДРЕСОВАННОЙ ЛИРИКИ

ПЕРВОЙ ТРЕТИ XX ВЕКА.

§1. Диалогизации адресованных жанров в русской лирике рубежа XIX

XX веков.

§2. Жанровая типология форм адресованной лирики первой трети XX века.

§3. Риторизация послания в русской поэзии начала XX века.

§4. Жанромоделирующая функция адресата в русском послании начала

XX века.

§ 5. Жанровый синтез в адресованной лирике первой трети XX века.

ГЛАВА III. «МУЗЫКАЛЬНЫЕ ЖАНРЫ» И ЦИКЛИЧЕСКИЕ ОБРАЗОВАНИЯ В РУССКОЙ ЛИРИКЕ КОНЦА XIX - НАЧАЛА XX ВВ.

§ 1. Жанр песни в русской лирике первой трети XX века: традиции и новаторство.

§ 2. Музыкальные жанровые аллюзии в русской поэзии первой трети XX века.

§ 3. Циклизация в русской музыкально-несенной лирике конца XIX — начала XX вв.

ГЛАВА IV. ЭВОЛЮЦИЯ БАЛЛАДНЫХ ФОРМ В РУССКОЙ ПОЭЗИИ

ПЕРВОЙ ТРЕТИ XX ВЕКА.

§ 1. «Вийоновский тип» баллады в русской лирике конца XIX- начала

XX веков.

§ 2. Автор в структуре повествования русской баллады первой трети XX века.

§ 3. Лиризация баллады в русской поэзии рубежа XIX — XX веков.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Боровская, Анна Александровна

В русской лирике конца XIX - начала XX века наметились тенденции, связанные с формированием новой жанровой парадигмы, иного типа жанрового мышления. Подобные изменения в области жанра неоднозначно оцениваются литературоведами, современное состояние проблемы во многом осложняется тем, что в понимании самих концептуальных основ жанра мет строгой определенности, а механизм превращения принципа жанрового универсализма в принцип жанровой интерференции фиксируется в различных обозначениях эстетических новаций: «атрофия жанровой системы» (В. Сквозников), «эволюция жанрового сознания» (О. Зырянов), «переориентация жанра» и появление «неканонических жанров» (С. Бройтман), развитие авторских жанровых форм. Перечисленные обозначения кризиса традиционной жанровой системы нередко используется как синонимы или откровенно противопоставляются друг другу. Однако существует и некий общий знаменатель, основанный на признании в качестве жанрообразующего фактора доминирования индивидуально-авторского начала. Долгое время в исследованиях утверждалось мнение, что жанр обуславливал выражение авторского «я» в период канонических форм. Этот период С. Бройтман называет периодом жанрового автора, когда Ломоносов как автор од был более похож на Сумарокова-одописца, чем па себя самого, творящего в жанре любовного послания1. Несомненно, канонические требования к жанровой форме и жанровому содержанию не столько ограничивали свободу творческого самовыражения художника, сколько очерчивали пути реализации этой свободы в границах сложившейся типологической модели. В эпоху романтизма лирическое «я» становится композиционным, смысловым и стилистическим центром произведения и нормативная поэтика уступает место поэтике художественной оценки или модальности, как определяет ее С. Бройтман, в

1 Бройтман С.Н. Историческая поэтика. Учебное пособие. - М., 2001. - С. 152. которой личностное начало играет роль доминанты. Жанры у трачивают былую актуальность, границы между ними размываются, и субъект превращается в организующий автономный фактор. Однако подобная точка зрения не отражает в литературе нового типа тенденцию, основанную на взаимосвязи форм авторского присутствия с трансформацией жанровых моделей. В посттрадициопалист-скую эпоху индивидуального творчества автор в своих произведениях не следует никаким канонам, тем не менее формы, которые он создает, казалось бы, совершенно произвольно, несут следы сверхличного опыта, а каждое повое художественное явление, проступая в жанрово-ориептированном тексте, неизбежно несет в себе возможность сдвига, который является результатом взаимодействия памяти жанра, авторской воли и читательского ожидания.

В условиях преобладающего мышления жанрами противоречие между авторской интенцией и логикой жанра сведено до минимума; в случае, когда авторское сознание противится жанровому канону, возникает продуктивный диалог, обнажающий в творческом акте стремление приспособить структуру жанра к структуре индивидуально-личностного восприятия. В этой связи литературоведами подмечалась парадоксальная закономерность: в обстановке декаиопиза-ции жанра автор, осознанно приступая к преодолению жанровой нормы, интуитивно ее поддерживает, и «жанр проступает сквозь оболочку индивидуализированной художественной деятельности»". Другой формой взаимодействия автора и жанра в литературе нового времени является ситуация, когда субъект художественного высказывания дробится на субъекты, полагаемыми теми дискурсами, которые в художественном высказывании интерпретируются, фактически совпадая с ними. Однако в этом случае речь идет скорее не об авторском сознании, а о субъекте дискурса, который в основе своей надындивидуален. Нередко в литературе нового времени дискурсы предшествующих периодов подвергаются пародийной рефлексии, таким образом, происходит смещение позиции субъекта Бройтман С. Указ. соч. -С. 173. художественного высказывания путем установления иерархии субъектов жанра и обретения авторским голосом особого статуса впспаходимости.

Усиление жанровой рефлексии протекает в русле основных изменений художественного сознания эпохи и выражается в существенной трансформации всей традиционной жанровой системы. Однако этот процесс не следует понимать однозначно как переход от господства жанровых канонов к внежанровым формам художественного мышления. Это не только процесс скрещивания всех известных ранее традиционных жанров и их взаимной диффузии (Ю. Стенник), но и выход к новым художественным принципам, к новациям в области жапра.

В литературоведческих исследованиях сложилось устойчивое представление об эпохе конца XIX - начала XX века, как о «переломном», «рефлексивном», «экспериментальном», «критическом», а то и просто «нигилистическом» «по отношению к творческому наследию предшественников» периоде в развитии литературы. С. Венгеров в книге «Русская литературе XX века. 1890-1910» называет конец XIX века этапом «переоценки ценностей», а последующее десятилетие - «синтетическим модернизмом» и рассматривает их в контексте «неороман I ического движения». В последние годы в отечественной пауке появились работы, рассматривающие поэзию Серебряного века в философско-эстетическом контексте (Кувакин В. Религиозная философия в России. Начало XX века. - М. 1980; Тагер Е. Избранные работы. - М., 1988; Всйдле В. Русская философия и русский «Серебряный век» // Русская религиозно-философская мысль XX в.: Сб. статей / Ред. Н.Г1. Полторацкий. - СПб., 1975; Литературно-эстетические концепции в России конца XIX - начала XX века. - М., 1975).

Авторы издания «История русской литературы: XX век: Серебряный век» связывают изменения, происходящие в литературе указанного периода с историей русского народничества и переосмыслением его идей в начале XX века: «Поэтому в русской литературе fin de siecle превалировала одна распадавшаяся на две проблема - проблема обновления, которое преодолело бы как фазу характерного для унылых 80-х годов разложения народничества»"'. В то же время поиск новых литературных форм, по мнению В. Страды, идет в направлении «возрождения языка, реабилитации поэтического слова»'1, а это новое чувство поэтического слова определяется новым ощущением лирического «я». Концепция авторов издания опровергает устоявшееся в некоторых исследованиях мнение, ставшее «общим местом», согласно которому модернистская эстетика отождествляется с «неоромантизмом». Эта мысль впервые встречается в критических работах И. Анненского, где оп разграничивает понимание «я» в романтизме и литературе Серебряного века3.

Л. Долгополов в книге «На рубеже веков» в качестве эстетической доминанты литературы Серебряного века называет се «переходный, пограничный характер»6. Смена художественной парадигмы в культуре рубежа веков проявляется в различных формах: имплицитные средства выражения авторского сознания уступают место эксплицитным, ведущее положение среди типов повествования занимает повествование от первого лица, «.резко выдвинулось вперед и углубилось именно личностное начало творчества.»7, происходит обновление поэтического языка, освобождение самого стиха, процесс раскрепощения жанра сопровождается, с одной стороны, отказом от канона в том понимании, в котором этот термин употреблялся в XVIII и XIX веках, с другой - выработкой «нового художественного зрения»8, способствующего рождению новых и обновлению уже сложившихся жанров и разновидностей. Наиболее интересной в работе Л. Долгополова является глава, посвященная истории лирической поэмы. Разложение традиционной (лиро-эпической) поэмы и становление новой - лирической - рассматривается литературоведом в рамках проблемы циклизации,

3 История русской литературы: XX век: Серебряный век /Под ред. Жоржа Нива, Ильи Сермана, Виторио Старды и Ефимы Эткиида. — М., 1995. — С. 12.

4 Там же. — С. 33.

3 Апненский И. Книги отражений. - М., 1979. - С. 329.

6 Долгополов Л. На рубеже веков. - Л., 1985. -С. 10.

7 Там же. — С. 18. s Долгополов Л. Указ. соч. — С. 7. что представляется чрезвычайно перспективным, так как подчеркивает тенденциозность самого процесса, его влияния па развитие жанровой системы русской лирики первой трети XX века в целом. О новациях в области жапрообразовапия пишут и авторы четырехтомного учебника по истории русской литературы: «Происходило взаимодействие разных жанров»9.

Авторский коллектив двухтомного труда ИМЛИ «Русская литература рубежа веков (1890-е - начало 1920-х годов)» особую роль в преобразовании художественной системы отводят «приоритету личностного фактора», который становится основой для «экспансии лирически наполненного образного слова» и открытий в сфере жанровых потенций: «Важнейшая особенность жанровых трансформаций в литературе модернизма — непосредственное воздействие лирической стихии на традиционно более объективированные структуры»10. Однако подобные замечания носят констатирующий характер, а сами жанровые трансформации пе становятся объектом отдельного исследования.

Таким образом, изучение жанровой системы лирики начала XX века, трансформации ее жанровых форм, как традиционных (элегии, оды, послания, идиллии, эпиграммы, романса, песни и др.), так и нетрадиционных (миниатюра, фрагмент, лирическая новелла и др.) открывает перспективные пути исследования, позволяющие раскрыть весь спектр изменений в русской поэзии рубежа веков.

Некоторые шаги в данном направлении предпринимали С. Бройтман, Л. Душипа, О. Зырянов, Л. Кихней и др. Достаточно часто к явлениям литературы Серебряного века применяют эпитет «неклассический»11, имея в виду существенное видоизменение художественных принципов в создании эстетической реальности. С. Бройтман в монографии «Историческая поэтика», раскрывая по

0 История русской литературы в 4-х тт. Т. 4. Литература конца XIX - начала XX века (1881 - 1917).- Л., 1983. — С. 20.

10 Русская литература рубежа веков (1 890-е начало 1920-\ годов). Книга 1. ИМЛИ РАН. - М„ 2000. - С. 48.

11 Там же.-С. 51. нятие «поэтика художественной модальности», переносит это определение на особенности жанрового мышления, что, в свою очередь, служит своеобразным критерием разграничения канонических и неканонических жанров. Рассуждая о «радикальном преобразовании» самой сущности жанра, о его «переориентации», исследователь вводит категорию «внутренней меры», которая призвана заменить жанровый канон: «Его (неканонического жанра - Л.Б.) конститутивными чертами становятся: лсанровая модальность (он — отношение между жанрами), стилистическая трехмерность (он — «образ жанра») и внутренняя мера (курсив автора -А.Б.)»]2.

Обращаясь к анализу стихотворений А. Пушкина, Ф. Тютчева, И. Аннеп-ского, А. Блока, исследователь говорит о разрушение принципов нормативной поэтики и переориентации жанра. Особый интерес в рамках поставленной проблемы представляют наблюдения С. Бройтмана о деканонизации баллады на примере стихотворения А. Пушкина «Бесы». Продуцирующим звеном жанровой трансформации, по мнению литературоведа, служит удаление жанровой основы с поверхности в глубь произведения, что приводит к актуализации периферийных признаков жанра. В диссертационном исследовании мы также отказываемся от понятия «канон» применительно к исторически сложившимся жанрам, функционирующим в русской поэзии рубежа XIX - XX веков, поскольку структура традиционных форм в указанный период подвергается существенной «перестройке». Противопоставление канонических и неканонических жанров, их одновременное сосуществование в лирике Серебряного века не отражает в полной мере литературную ситуацию, поскольку подвижность и пластичность жанровой структуры становятся отличительными чертами не только нетрадиционных, но также исторически сложившихся жанров.

В методологическом плане особый интерес представляет монография О. Зырянова «Эволюция жанрового сознания русской лирики: феноменологиче

12 Бройтман С.Н. Указ соч. — С. 363. ский аспект», в которой разработан феноменологический подход к жанру: «Заявленный нами феноменологический принцип исследования требует решительного отказа от господствующей па этапе рефлексивного традиционализма статической концепции жанра»ь. Несмотря на то, что декларация нового - феноменологического - угла зрения па саму природу жанровых процессов, на наш взгляд, выглядит несколько претенциозной, так как динамическое «измерение» жанра уже было сформировано в работах М. Бахтина, Д. Лихачева, Ю. Тынянова и некоторых других, ценным в монографии является намеченная автором перспектива исследования жанровых трансформаций в русской лирике. О. Зырянов выделяет несколько процессов, оказавших значительной влияние на стратегию жанровых преобразований: новеллизация, романизация, драматизация, «взаимоосвещение одного жанра другим», выход в «смежные» жанровые контексты, интенсификация диалогических обертонов и др.

Литературовед рассматривает жанровые модификации элегии иа материале лирики А. Пушкина и Е. Баратынского, оригинальный опыт обновления сонетной формы в творчестве О. Мандельштама, И. Бунина, А. Ахматовой, соотношение «лирики и новеллы» в русской «поэзии сердца» (А. Апухтин, А. Ахматова, Н. Некрасов, Н. Огарев, Я. Полонский), интертекстуальпость в качестве ведущей тенденции жанрообразования в русской лирике рубежа XIX - XX вв. на примере анализа стихотворений И. Анненского, Б. Пастернака, В. Ходасевича, О. Мандельштама и др.

С. Страшнов в учебном пособии «Анализ поэтического произведения в жанровом аспекте»н особое внимание уделяет изучению конститутивных особенностей элегической, одической и сатирической лирики. Исследователь останавливается на анализе новаций в лирических жанрах, в частности, отмечает новый тип психологизма в элегиях И. Анненского, А. Блока, С. Есенина, А. Ахь Зырянов О.В. Эволюция жанрового сознания: феноменологический аспект. — Екатеринбург, 2003. — С. 35.

14 Страшнов С.И. Анализ поэтического произведения в жанровом аспекте. — Иваново, 1983. матовой. В то же время автор выделяет жанры стихотворного очерка, рассказа и лирического фельетона в отдельную группу, характеризуя их пограничное положение между родами литературы.

Н. Неженец в работе «Русская народно-классическая поэзия начала XX века как эстетический феномен»'3 исследует жапрово-стилевыс линии в лирике Н. Клюева и С. Есенина, выявляя их связь с фольклором и церковной литературы, процессы стилизации и трансформации жанров идиллии и причети.

Обзор современного состояния лирических жанров дает В. Пронин учебном пособии «Теория литературных жанров». Он недостаточно аргументировано вводит термин «внежанровая лирика», неубедительно наполняя его смысловым содержанием, однако точно определяет взаимоотношение между неканоническими и традиционными жанрами: «Внежанровая лирика мирно сосуществует сегодня с каноническими жанровыми формами, прихотливо отражаясь в них, ибо зачастую в стихотворении, далеком, казалось бы, от элегии или балла

16 ды, можно усмотреть его родство с этими или другими жанрами» .

Монография Р. Спивака посвящена русской философской лирике. Осмысливая различные точки зрения на указанный феномен, автор предлагает рассматривать его как метажапровое образование, «структурно выраженный, устойчивый инвариант, нейтральный по отношению к роду, многих исторически конкретных способов художественного моделирования мира, объединенный

11 общим предметом художественного изображения» .

Е. Завьялова в работе «Жанровые модификации в русской лирике 18801890-х годов» развивает основные идеи концепции доминирования неканонических жанров в эпоху художественной модальности, изложенной, как уже отмечалось, С. Бройтманом. Автор излишне прямолинейно противопоставляет канонические и неканонические формы: «Первые (канонические - А.Б.) ориентиро

15 Неженец Н.И. Русская народно-классическая поэзия начала XX века как эстетический феномен. - М., 1999.

16 Пронин В.Л. Теория литературных жанров. - М., 1999. - С. 27.

17 Снивак Р. Русская философская лирика. Проблемы типоло1 ии жанров. — Красноярск, 1985. — С. 24. ваны на устойчивую, постоянно воспроизводимую систему признаков произведения, причем тех признаков, которые свидетельствуют о некоей особой константной содержательности. <.> Неканонические жанры не продуцируют готовые, унаследованные формы художественное целое»18. В то же время несомненным достоинством работы является разработанная Е. Завьяловой оригинальная классификация неканонических жанров в русской лирике двух последних десятилетии XIX века, источником которой служит проблемно-тематического подход к лирике, представленный в работах Г. Поспелова. Исследователь выделяет в качестве неканонических жанров путевые медитации, духовную (включая переложения, «богомыслия», молитвы, реинтернационпые произведения), любовную, пейзажную и философскую лирику, а также рефлексии на тему творчества.

Вопросы типологии лирических жанров представлены в работах Г. Гаче-ва, Г. Маркевича, Г. Поспелова, В. Сквозпикова, М. Строганова и др. Классификационная стратегия строится на разнообразных принципах: «эмоциональном» (И. Ганкисс), «сезонном» (П. Фрай), интонационном (Б. Эйхенбаум), тематическом (Г. Поспелов), временном (10. Клейнер), композиционном (С. Сиротвиень-ски), субъектном (В. Джонсон, М. Строганов); в качестве дифференцирующего критерия выступают такие категории, как «напряжение» (Г1. Хернади), «образ ощущения» (Ф. Шиллер), «перекрестное деление» (Р. Спивак), «жанрово-стилевые тенденции» (И. Гринберг), «пафос» (Н. Арешка).

Классическая типология жанров лирики, основанная на совмещении понятий жанрового и родового содержания, предложена Г. Поспеловым. Исследователь выделяет следующие тематические разновидности лирики: медитативная, медитативно-изобразительная, описательпо-изобразительиая, персонажная, повествовательная19. Однако подобное деление не позволяет учитывать фор

18 Завьялова Е.Е. Жанровые модификации в русской лирике 1880 — 1890-х годов. - Астрахань, 2006. — С. 10.

19 Поспелов Г.Н. Лирика. - М., 1976. мальные признаки жанра, а, в свою очередь, исторически сложившиеся жанры (элегия, ода, идиллия, баллада, романс и др.) выходят за границы указанных проблемно-тематических групп, вместе с этим классификационные принципы, предложенные литературоведом, лишены единообразия, не приведены к единому знаменателю. По справедливому замечанию О. Зырянова, в данном случае речь идет скорее о метажанровых явлениях, нежели о жанровых моделях.

Концепция М. Бахтина послужила отправной точкой для создания оригинальных жанровых типологий. В частности, Б. Эйхенбаум говорит об интона-циониых видах лирики: напевной, декламационной и говорной . В след за ним Арешка разграничивает песенную, манифестационную, нарративную и медитативную лирику. Для В. Джонсона важнейшим компонентом жанровой структуры является субъектная организация, что обуславливает деление лирических жанров на четыре группы: хоровые, сольные, медитативные, повествовательные (или драматизированные). М. Строганов исходит из предположения, что различные жанры взаимосвязаны с формами авторского присутствия и со степенью завершенности героя. Исследователь к неканоническим жанрам относит пародию, сказ, подражание, то, чю традиционно определяют как приемы: «То, что мы будем называть жанрами - пародию, стилизацию, сказ и т.д., жанрами обычно не называют. То же, что традиционно называют жанрами, - элегия, сатира, марш, ода, комедия, трагедия, путешествие, стансы, уже не существует»21. Такой ортодоксальный подход к классическим жанрам представляется несколько преждевременным и недостаточно аргументированным.

Мысль об отчуждении традиционных жанров в лирике XX века получила развитие в работе Г. Маркевича. Исследователь полагает, что в современной литературе «жанровыми наименованиями обладают только стилизации»". Нека

20 Эйхенбаум Б. О прозе. - Л., 1969.

21 Строганов М.В. Автор - герои — читатель и проблема жанра. — Калинин, 1989 —С. 11.

22 Маркевич Г. Литературные роды и жанры // Маркевич Г. Основные проблемы науки о литературе. - М., 1980. -С. 186. ионические жанры лирики, по мнению Г. Марковича, М. Строганова, объединены определенными конструктивными особенностями: тематическими различиями, субъектно-объектными отношениями, эстетическим качеством. Диапазон точек зрения на классификационные подходы к лирическим жанрам начала XX века варьируется от полного отказа от типологии, мотивированного утверждением о релятивизации жанра23, до деления лирики на жанровую и внежанровую, которое производив от концепции «уцелевших жанров»24, и отождествления лирических жанров с речевыми23. Такое многообразие суждений объясняется отсутствием определенного представления о соотношении исторически сложившихся жанровых форм и неканонических жанров в русской поэзии Серебряного века, об эволюции и трансформации классических жанров в лирике рубежа веков.

Для того, чтобы выявить закономерности развития и изменения жанровой системы русской лирики первой трети XX века, необходимо изучить судьбы отдельных жанров. Теории и истории некоторых традиционных жанров посвящены работы С. Артемовой «Лирическое послание в литературе XX века: поэтика жанра»*" , И. Бехера «Философия сонета или малое наставление по соне

77 ту»" , В. Васильева «Об эпиграмме», Т. Воронцовой «О структуре текста баллады», И. Гендлера «Интерпретация античной эпиграммы в русской поэзии»"', Н. Гришановой «Романс и песня в поэзии и музыке», Е. Дмитриева «Фактор адресации в русской поэзии XVIII - начала XX вв.»29, В. Ивановой «Русская ли

2j Хорольский В.В. Два «рубежа» веков: от синтеза к атрофии жанров // Жанровая теория на пороге тысячелетия: Сб. тез. и материалов. - М., 1999. — С. 13—14; Гинзбург Л.Я. Частной и общее в лирическом стихотворении // Вопросы литературы. - 1981. —№10. — С. 155; Сквозников В.Д. Лирика // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Роды и жанры литературы. - М., 1964. — С. 173-237; Стенник Ю.В. Система жанров в историко-литературном процессе // Русская литература. — 1972. - № 4. - С. 97.

24 Щепилова Л.В. Введение в литературоведение. - М., 1968.; Гринберг И.Л. Три грани лирики. - М., 1975.

25 Субботин А. О поэзии и поэтике. - Свердловск, 1979.

26 Лртемова С.Ю. Лирическое послание в литературе XX века: поэтика жанра. Дне. на соиск. . канд. филолог, наук. - Тверь, 2004.

27 Бехер И. Философия сонета, или малое наставление по сонету // Любовь моя, поэзия. — М , 1965.

2S

29 Дмитриев E.B. Фактор адресации в русской поэзии XVIII — начала XX вв. Дис. на соиск. . доктора филолог, наук. - М., 2004. тературиая баллада 1840-1940-х годов». Л. Кихней «Из истории жанров русской лирики: Стихотворное послание начала XX века»"'0, Д. Магомедовой «Идиллический мир в жанрах послания и элегии», С. Титаренко «Сопет в поэзии серебряного века: художественный канон и проблема стилевого развития», Т. Царь-ковой «Мемориальный жанр: образцы и подражания» и другие.

Среди многообразия и разнородности литературоведческих работ, посвященных исследованию жанровых новаций в русской поэзии первой трети XX века, выделяются несколько приоритетных направлений. Прежде всего, это интегрирующий подход, которые демонстрируют работы монографического плана, посвященные анализу жанровой системы лирики отдельных авторов -И. Бунина, В. Брюсова, А. Ахматовой, К. Бальмонта и др. Наиболее известными являются диссертации Л. Бобрицких «Эволюция балладных форм в поэзии Н. Гумилева: проблематика и поэтика»^1, О. Владимиров «Жанровое движение в лирике И.А. Бунина»32, О. Епишевой «Музыка в лирике К. Бальмонта»3"',

34

Ю. Иншакова «Жанровая система поэзии И. Бунина» , В. Куаме «Традиции духовной поэзии в лирике Вяч. Иванова доэмигрантского периода»"'3, Н. Протасовой «Жанр поэтического послания в творчестве В. Брюсова»"'6, Н. Чауниной

-л -т

Жанровое своеобразие лирики А. Ахматовой»"' и другие.

Даже наш краткий обзор дает представление о степени изученности закономерностей жанрового разви тия в русской поэзии первой трети XX века на современном этапе. Жанровые трансформации в русской лирике конца XIX - на

0 Кихней Л.Г. Из истории жанров русской лирики: Стихотворное послание начала XX века. — Владивосток, 1989. jl Бобрицких Л.Я. Эволюция балладных форм п поэзии Н. Гумилева: проблематика и поэтика. Дис. на соиск. . канд. филолог, наук. - Воронеж, 2002.

Владимиров О.В. Жанровое движение в лирике И.А. Бунина. Дис. на соиск. . канд. филолог, наук. - Томск, 1999. j3 Епишева О.В. Музыка в лирике К. Бальмонта. Дис. на соиск. . канд. филолог, наук. — Иваново, 2006. J'1 Иншакова Ю.Г. Жанровая система лирики И.А. Бунина. Дис. на соиск. . канд. филолог, наук. - Елен, 2005.

35 Куаме В.Ю. Традиции духовной поэзии в лирике Вяч. Иванова доэмигрантского периода. Дис. на соиск. . канд. филолог, наук. - Волгоград, 1999.

Протасова Н.В Жанр поэтического послапия в творчестве В. Брюсова. Дис. на соиск. . канд. филолог, наук. - Ставрополь, 2000.

Чаунина Н.В. Жанровое своеобразие лирики А. Ахматовой. Дис. на соиск. . канд. филолог, наук. — Нерюн-гри, 2003. чала XX века в литературоведении исследованы недостаточно. В работах С. Бройтмана, С. Бурдииой, Г. Бурлиной, Г. Гачева, Л. Гинзбург, В. Гречнева, О. Зырянова, Г. Кондакова, Б. Леонова, Д. Магомедовой, Т. Мальчуковой, И. Пал, Т. Сильман, Ю. Стенника, А. Субботина, В. Хорольского, Ю. Шатина и др. задача полного и системного изучения проблемы не решена в полной мере. Генезис отдельных жанровых форм представлен в исследованиях монографического плана (С. Артемова, Л. Кихней, Л. Фризман и др.), однако ряд вопросов, касающихся общей типологии жанра и его эволюции, остается открытым. 'Гак, практически не изучены жанровые изменения элегии и баллады в русской лирике первой трети XX века, а наблюдения, характеризующие обновление жанровых моделей адресованной и «песенпо-музыкальной» лирики, которые отмечались в предшествующих работах, носят эпизодический характер и нередко сводятся к констатации факта. Выделение маргинальных жанровых форм, синтетических образований, характеристика модификации жанровых инвариантов не сопровождается достаточно развернутым аналитическим комментарием, а также выявлением их функциональной значимости в историко-литературном процессе. Между тем попытка систематизации и типологии жанровых трансформаций в русской лирике рубежа веков свидетельствует о продуктивности подхода, позволяющего расширить представления об истории русской поэзии указанного периода, закономерностях жанровой эволюции, сформировать динамическую концепцию жанра, в чем и состоит актуальность диссертационного исследования.

Научная новизна работы заключается в том, что разработана классификация процессов обновления и видоизменения традиционных жанровых форм в русской лирике конца XIX - начала XX века (диалогизация, эксплификация авторского голоса, лиризация, драматизация, модернизация ритмического репертуара, интенсификация интертекстуальных и иптермедиальных связей, жанровый синтез и др.); определена особая роль авторского начала в формировании жанровой системы. Впервые предпринимается структурный анализ стабильных жанровых моделей и метажанровых образований в поэзии рубежа веков.

Объектом исследования является русская поэзия первой трети XX века.

В качестве основного материала выступает лирическое творчество И. Анненского, А. Ахматовой, Э. Багрицкого, К. Бальмонта, Д. Бедного, А. Белого, А. Блока, И. Бунина, В. Брюсова, М. Волошина, 3. Гиппиус, PL Гумилева, Е. Гуро, Н. Заболоцкого, Вяч. Иванова, Н. Клюева, А. Крученых, М. Кузмина, О. Мандельштама, Д. Мережковского, Н. Орешина, Б. Пастернака, М. Светлова, И. Северянина, Ф. Сологуба, Н. Тихонова, С. Черного, В. Маяковского, В. Хлебникова, В. Ходасевича, М. Цветаевой и др.

Предмет исследования - динамические процессы трансформации и модификации жанровой системы русской лирики рубежа веков.

Поскольку в рамках одного диссертационного исследования задача научного описания жанровых процессов и механизмов жанрообразования в русской поэзии первой трети XX века представляется практически неосуществимой, очевидно следует сконцентрировать внимание на конкретных жанровых формах, наиболее репрезентативных с точки зрения их -трансформации в указанном периоде. В работе мы остановимся на изучении процессов трансформации исторически сложившихся жанров: элегии, форм адресованной лирики (послание, посвящение и письмо) и баллады, а также жанров, условно обозначенных как «музыкальные» (песня, романс, кантата, мазурка, соната, увертюра и др.). Выбор жанров мотивирован следующими факторами: степенью репрезентативности, распространенности и маркированности в русской поэзии первой трети XX века, наличием классических образцов, а следовательно, модели жанрообразования и жанровосприятия.

Цель работы - установить закономерности процесса жанрообразования в русской лирике конца XIX — начала XX века, обозначив механизмы, определяющие модификацию традиционных жанров, а также становление и развитие новых жанровых форм.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

• определить факторы эволюции и жанрообразования в русской поэзии первой трети XX века;

• представить типологию жанровых процессов в русской лирике рубежа веков;

• исследовать основные тенденции развития элегического жанра в русской лирике конца XIX — начала XX вв.;

• проследить трансформацию жанровых форм адресованной лирики;

• изучить структуру синтетических и межвидовых жанровых конвенций в «песенно-музыкальной» лирике;

• рассмотреть различные виды межродового взаимодействия как жанрооб-разующий принцип русской баллады первой трет XX века. Теоретико-методологическую основу настоящей диссертации составляют концепция «жанровой памяти» М. Бахтина, понимание жанра как динамического феномена Ю. Тынянова, С. Сендерович, П. Тамарченко, представление об активном взаимодействии разных жанров как о факторе жанрообразования, принципы жанровой истории Д. Лихачева и С. Аверинцева, исследования различных аспектов жанровой эволюции, представленные в работах С. Бройтмана, Н. Лейдермана, Р. Спивак, Л. Чернец, О. Зырянова, А. Казаркина и др.

Диссертационное исследование базируется па следующих методологических принципах:

1) системный подход к изучению феноменов жанра и жанрового сознания в русской лирике конца XIX - начала XX века;

2) интегрирующий анализ художественной структуры лирических произведений с точки зрения проблемы жанрообразования.

В исследовании сочетаются сравнительно-исторический, историко-типологический, структурный и интертекстуальный методы.

Под трансформацией мы понимаем совокупность всех возможных изменений в жанровой системе русской лирики первой трети XX века, включая собственно трансформацию - существенные сдвиги в жанровой структуре, модификацию - незначительные изменения жанра, не затрагивающее его сущности, реставрацию - восстановление жанра, не предполагающего его точное воспроизведение, стилизация - имитация жанровой формы, которая, выявляя доминирующие признаки объекта подражания, подготавливает основу к его преобразованию, деформацию - разрушение жанрового ядра. В то же время мы учитываем, что процессы трансформации жанра происходят в контексте эволюционных (поступательных, постепенных, непрерывных, количественных) изменений.

Теоретическая значимость диссертационного исследования определяется систематизацией факторов и механизмов жанрообразования в русской лирике конца XIX — начала XX века, дифференциацией жанров адресованной лирики, французского и англо-шотландского вариантов баллады, разновидностей элегии, разграничением таких понятий, как «жанровая модификация» и «трансформация», «канонические» и «неканонические жанры», «элегия» и «элегический модус художественности», «диалогическая» и «адресованная лирика», «послание» и «посвящение», «баллада» и «балладная строфа».

Практическое значение диссертационного исследования состоит в возможности применения полученных данных при изучении жанровой структуры лирических и лироэпических произведений, проблем взаимоотношения литературы и философии, литературы и истории, литературы и других видов искусства (живопись, музыка). Результаты исследования могут быть использованы в вузовских и школьных курсах по истории русской литературы XX века, теории литературы, в спецкурсах и спецсеминарах, посвященных теоретическим проблемам автора и жанра, а также творчеству поэтов первой трети XX века.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Эволюция жанровых форм в русской лирике первой трети XX века обусловлена следующими факторами, которые определяют развитие русской литературы рубежа веков: экенлификацией авторского начала, разрушением традиционной лироэпической и становлением лирической поэмы, диалогизаци-ей повествования, тенденцией к циклизации, устремленностью лирических жанров к другим жапрово-родовым разновидностям, которая приводит к взаимодействию в тексте лирического, эпического и драматического элементов.

2. В жанровой системе русской лирики конца XIX - первой трети XX века взаимодействуют явления, направление развития которых находится в прямой зависимости от жанра, сформированного в предыдущих столетиях, с одной стороны, и тенденций становления нового художественного мышления, -с другой. Таким образом, в поэзии рубежа веков взаимодействуют и дополняют друг друга процессы реставрации традиционных жанровых форм, их дальнейшей эволюции и трансформации, пародийного воспроизведения и вторичного разыгрывания жанровых признаков, стилизации и модернизации, выдвижения на первый план периферийных жанров и их деактуализации.

3. Процесс обновления и перестройки традиционной формы элегии свидетельствует, наряду с соответствующими авторскими жанровыми номинациями, об актуальности исторически сложившейся модели, позволяет оспорить преобладающую в научных исследованиях мысль об отмирании жанра. В то же время агонический характер жанрового мышления в русской поэзии Серебряного века обуславливает «смещение» элегии, ее взаимодействие со смежными и/или альтернативными жанрами (идиллии, песни, баллады, романса и др.). Трансформация элегического жанра продиктована закономерностями развития русской поэзии указанного периода и укладывается в общую систему инноваций: диалогизация и прозаизация, новеллизация и архегипизация, вариативность жанровидовых модификаций (руистическая, кладбищенская, символистекая и др.), интенсификация интертскстуальных связей, усиление музыкального начала, импрессионистские тенденции, расширение ритмико-интопационного диапазона и мелодические девиации и т.п. Расшатывание элегической структуры, прежде всего, в творчестве поэтов-авангардистов приводит к появлению «дочерних» жанровых форм, которые генетически связаны с элегией, но обрели самостоятельность, а их жанровый облик произволен от принципа фрагментарности (отрывок, эскиз, эпод, миниатюра и др.).

4. Жанровые формы адресованной лирики (послание, посвящение, письмо) характеризуются диалогической интенцией, ситуацией интерперсональной коммуникации (между адресантом и адресатом) и сопутствующей ей лирической эмоциональностью. Развитие диалогических отношений, ориентация на «чужое слово» и «чужое сознание», изменение самой природы субъектной организации в русской поэзии конца XIX - начала XX вв. затрудняют дифференциацию «стихотворений-диалогов» и адресованных форм, которые, в свою очередь, также подвергаются конвенциональному воздействию «другого». В проблеме диалогизации послания можно выделить несколько аспектов: переписка как жапрообразующий фактор, воспроизведение «чужого слова» (пересказ, косвенная и прямая речь, драматизированный диалог, переключение стилевого регистра), интертекстуальные включения; а также следующие жанровые разновидности, определяемые функционально-прагматическим характером диалогических обертонов: послание-рецензия, послание-манифест, послание-портрет, послание-инвектива и др.

5. Жанровая природа «песенно-музыкалыюй» лирики первой трети XX века определяется, с одной стороны, ориентацией на фольклорную традицию, с другой — влиянием «музыкальных жанров» па творчество поэтов XIX века (М. Лермонтова, А. Кольцова, Н. Некрасова, А. Фета, А. Апухтина и др.). Лиризация и усиление эпического начала — два противоположных процесса в песенном жанре, которые раскрывают внутреннюю динамику его обновления.

Важным вектором развития романса в литературе Серебряного века становится его пародийное воспроизведение. Ритмико-мелодический рисунок в музыкальных жанрах начала XX века обогащается за счет экспериментов со строфикой и метрическим репертуаром. Одной из особенностей «песенно-музыкальной» лирики рубежа веков является стремление к циклизации, которая может быть рассмотрена как на уровне циклов, трилистников, минициклов, складней, так и на уровне книги стихов. Циклообразующие связи, такие как жанровая общность, которая вынесена в заглавие; лирический сюжет, формирующийся на основе межтекстовых взаимодействий; принцип ассоциативных связей - контраста и аналогии; коннотативное значение, рождающееся на пересечении отдельных фрагментов внутри целого, обусловлены единством жанровых установок.

6. Эволюция баллады в русской поэзии первой трети XX века определяется доминированием того или иного родового компонента в ее структуре (драматизированные, лирические, лиро-эпические баллады). Сдвиги в сюжето-строении, появление «я»-повествования (ролевые и лирические баллады), наделение «реального другого» речевой «самостью» (интерсубъектпые и ипсубъект-ные баллады), усиление роли лирических отступлений, актуализация подтекста, иронический модус высказывания, пародирование и обыгрывание традиционных сюжетных схем - все это отражает основные пути модификации русской баллады начала XX века. Трансформация самой балладной формы (стилевая многослойность, обращение к повествованию от первого лица, воспроизведение «чужого» слова в рамках драматизированного монолога и диалога, отказ от благозвучности ритмической речи (использование разложенного стиха), актуализация межтекстовых связей) мотивирована изменениями жанровой парадигмы русской поэзии первой трети XX века.

Апробация диссертации. Основное содержание диссертации отражено в двух монографиях и ряде статей, в том числе 9 в реферируемых научных журналах, входящих в перечень ВАК. Отдельные результаты исследования изложены автором в форме докладов на итоговых научных конференциях АГПУ (АГУ) (Астрахань, 2003), VIII, XIX, X Международных Хлебпиковских чтениях (Астрахань, 2003, 2005, 2008), международных научных конференциях «Творчество В.К. Тредиаковского в контексте русской литературы XVIII XX веков» (Астрахань, 2003), «Кахастанско-российское сотрудничество: проблемы и перспективы» (Атырау, 2004), «Русский язык в поликультурным пространстве» (Астрахань, 2006), «Литературный персонаж: как форма воплощения авторских интенций» (Астрахань, 2009), «Традиционная славянская культура и современный мир» (Астрахань, 2006, 2008), «III Севастопольских Кирилло-Мефодиевских чтениях» (Севастополь, 2009), «Динамика современной науки» (София, 2009), всероссийской научной конференции «Проблемы интерпретации художественного произведения» (Астрахань, 2007). Положения диссертации обсуждались на кафедре русской литературы XX века Астраханского государственного университета, материал диссертации используется при чтении спецкурсов «Эволюция балладных форм в русской поэзии первой трети XX века», «Жанровые процессы в русской лирике конца XIX - начала XX вв.». По теме исследования опубликовано 39 работ.

Структура диссертации обусловлена поставленными целыо и задачами исследования. Работа состоит из введения, чешрех глав и заключения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Жанровые трансформации в русской поэзии первой трети ХХ века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изменение общей жанровой картины в русской поэзии конца XIX — начала XX вв. происходит за счет замещение традиционных форм новыми, которые, в свою очередь, представляют собой модификацию исторически сложившихся. Диапазон жанровых преобразования может варьироваться от незначительных сдвигов в жанровой структуре до ее существенной перестройки и даже деформации, когда жанровый облик становится практически неузнаваемым. Деление жанров на канонические и неканонические, предложенное С. Бройтманом, представляется достаточно условным, так как неканонические формы генетически и/или типологически связаны с трансформацией «классических» жанровых моделей (элегии, оды, идиллии, послания, мадригала, романса, песни и др.).

Основным тенденциями жанрообразования в русской лирике первой трети XX века являются жанровый и межвидовой синтез, диалогизация, ли-ризация (эксплификация авторского начала и ослабление повествовательного компонента в лиро-эпических жанрах), эпизация, фрагментация, межродовые взаимодействия и циклизация. Эти процессы приводят к «метаморфозам» или «скрещиванию» традиционных жанровых форм. Причиной изменений как динамических (элегия, баллада, баллада), так и статических (сонет, «старофранцузская» баллада) жанров служит усиление индивидуально-авторской творческой потенции. Формы авторского присутствия в русской лирике первой трети XX века взаимосвязаны с жанровыми модификациями текстов, определяют сюжетно-композиционную организацию, образный строй, мотивный комплекс, ассоциативный фон произведения, обуславливают интертекстуальные и парадейгматические взаимодействия, формируют метажанровую целостность в рамках книготворчества.

Актуальность традиционных жанровых форм в эпоху «художественной модальности» подтверждается, с одной стороны, многочисленными жанровыми номинациями (И. Северянин «Янтарная элегия», «Сиреневый ноктюрн», К. Бальмонт «Морская песня», А. Белый «Сантиментальный романс»,

В. Ходасевич «Элегия», Б. Пастернак «Баллада», М. Цветаевой «Баллада о проходимке» и др.), с другой, - стилизацией и имитацией канонического образца (элегического дистиха, балладной строфы, сонатной формы).

Реставрационные процессы, определяющие развитие исторически сложившихся жанров в начале XX века, протекают на фоне «размывания жанровых барьеров», что приводит к сближению стабильных жанровых моделей и «лирического стихотворения, неопределенного в жанровом отношении» а, следовательно, по мнению многих исследователей, и к разрушению самой жанровой структуры. В то же время апелляция к самой архитекстуальной схеме, пародийное и ироничное обыгрывание жанрового канона свидетельствуют об активной жизни жанровой традиции. Между тем необходимо разграничивать понятие жанра и эстетическую природу произведения, которые, несомненно, взимозависимы.

Элегический жанр в русской лирике конца XIX - начала XX вв. достаточно продуктивен: процессы его модификации затрагивают как жанровые разновидности (унылая, кладбищенская, романтическая, пейзажная, руисти-ческая (усадебная), онтологическая, элегия-реквием, импресссионистская), так и жанр в целом. В последние десятилетии в отечественной жанрологии утвердилась точка зрения, позволяющая рассматривать элегию чрезвычайно широко: как соответствующий модус художественности или как лирическую медитацию. В первом случае речь идет об элигизме, понятии, выходящим за границы жанра, во втором - о медитативных стихотворениях, содержащих установку на философское осмысление действительности, что также свидетельствует об аморфности жанровой идентификации.

В начале XX века эволюция классической элегии характеризуется следующими преобразованиями (символизация (И. Анненский «со», А. Блок «Россия», «Русь»); новая интерпретация элегических мотивов и хронотопа (С. Есенин «Отговорила роща золотая», «Не жалею, fie зову, не плачу.», А. Ахматова «В Царском селе», Н. Клюев «На песню, на сказку рассудок молчит.»,); сращение песенных и элегических жанровых установок (Н. Клюев

Мне сказали, что ты умерла.», А. Блок «Та жизнь прошла.», «Дикий ветер.», С. Есенин «Выткался на озере алый цвет зари.», И. Бунин «Ту звезду, что качалася в темной воде.»); отказ от «я»-повествования (И. Бунин «Сумерки», И. Анненский «Сентябрь») и некоторыми другими.

В русской поэзии Серебряного века особое место занимают пейзажные (И. Анненский «Июль» (2), «Ноябрь», И. Бунин «На Днепре», «Бледнеет ночь.», С. Есенин ()) и усадебные элегии (И. Бунин, А. Ахматова, И. Анненский, О. Мандельштам, И. Северянин и др.). Руистическая элегия представлена тремя вариантами: медитативным (И. Бунин), салонным (И. Северянин) и культурологическим («поэзия Царского села» в творчестве поэтов-акмеистов).

Трансформация русской элегии происходит в русле общелитературных тенденций первой трети XX века: интенсификация межтекстовых связей (интертекстуальные параллели перерастает в «полилог» различных мифологических, культурно-исторических и литературных контекстов, временных планов и исторических эпох) и архетипизация (А. Ахматова, В. Брюсов, О. Мандельштам, В. Ходасевич, Э. Багрицкий и др.), освобождение стиха (активное использование дольника, тактовика, вольного стиха, полиметрических композиций: А. Блок «Девушка пела в церковном хоре.», «Поздней осенью из гавани.», С. Есенин «Я покинул родимый дом.», А. Белый «Закаты», Н. Асеев «Реквием» и др.), прозаизация (И. Бунин, А. Блок, А. Ахматова, С. Есенин, О. Мандельштам и др.), межвидовый синкретизм, проявляющийся в использовании приемов «музыкальной» поэтики и освоении импрессионистской манеры письма (К. Бальмонт, А. Белый, И. Анненский, И. Бунин, А. Блок и др.).

Другой вектор эволюции элегии ограничивается деформацией самой структуры жанра: появление публицистических интонаций (А. Белый «Отчаянье», «Родина»), пародийно-ироническое переосмысление традиции (И. Северянин «Янтарная элегия»), фрагментация, приводящая к рождению маргинальных жанров (отрывок, эскиз, этюд, миниатюра и т.д.).

Процесс диалогизации лирики в начале XX века определяют развитие практически всех жанров: элегии (эксплификация адресата (С. Есенин «До свиданья, друг мой, до свиданья.») и риторизация (В. Маяковский «Послушайте!»), послания (ориентация на «чужое» слово выражается в интерсубъектном, инсубъектном и интертекстуалыюм диалоге), баллады (создание драматизированных (И. Анненского «Милая», И. Бунин «Два голоса») и собственно диалогических форм (Н. Гумилев «Товарищ»).

Фактор адресации становится жанроразличительным, позволяющим провести границу между диалогической лирикой и формами послания, посвящения и письма. Жанровая типология послания и посвящения обусловлена, с одной стороны, объединением признаков художественно-документальных (критических, публицисстических) и поэтических жанровых разновидностей, с другой — установкой на воспроизведение «чужого» слова (послание-рецензия (В. Брюсов «А ты нам пел «Зеленый вертоград.», А. Блок «Юрию Верховскому» и др.), послание-манифест (В. Брюсов «Юному поэту», А. Крученых «взяли иглу длиною в три улицы.»), послание-портрет (М. Цветаева «Имя твое.», Вяч. Иванов «Анахронизм»), послание-инвектива (В. Маяковский «Вам», «Нате»).

Фигура адресата, степень его конкретности / абстрактности продуцирует жанровые трансформации послания, посвящения и письма: акоммуника-тивность (А. Крученых, В. Маяковский, Р. Ивнев), метатекстуальность (М. Цветаева «Письмо», Н. Асеев «Летнее письмо»), автокоммуникативность (С. Городецкий «Себе», В. Маяковский «Себе любимому посвящает эти строки автор»), мифологизация (В. Брюсов «Бальдеру Локи», М. Цветаева «Орфей -Эвридике»).

Трансформация эпистолярного жанра идет по двум направлением: имитация диалога (появление «ответов» на поэтические «письма» (С. Есенин), восприятие ситуации переписки как текстопорождающего механизма (М. Волошин); укрупнение формы, романизация (С. Есенин «Письмо женщине», В. Каменский «Письмо домой»).

В литературе рубежа веков припцип фрагментарности выполняет не только структуро-, но и жанрообразующую функцию: коммуникация в адресованной лирике указанного периода «оценивается» как прерывистая (отсюда соответствующие жанровые подзаголовки.

Важным источником трансформации жанров адресованной лирики становится жанровый синтез. Появляются стихотворения, аккумулирующие признаки нескольких жанров и/или жанровых разновидностей: послания и элегии (А. Белый «Бальмонту»), посвящения и миниатюры (В. Хлебников «Алеше Крученых»), сатирического послания и послания-реквиема (В. Маяковский «Сергею Есенину»), послания и идиллии (Д. Бедный «Брату моему»), сатирического послания и посвящения (В. Маяковский «Товарищу Нетте, пароходу и человеку», М. Цветаева «Але»), послания и стихотворения «памяти», представляющие собой отклик на смерть современника (А. Ахматова «Памяти Срезневской»), послания и эпиграммы (М. Цветаева «В.Я. Брюсову»), послания и «гимна» (В. Маяковский «Теплое слово кое-каким пророкам») и др.

Наконец, возникает множество посланий «па смерть» (они находятся па границе жанра «in memoriam», однако в отличие от архитекстуального прототипа содержат диалог с умершим, как с живым). К этой группе примыкают адресованные формы, посвященные художникам прошлых эпох (А. Белый «Льву Толстому», К. Бальмонт «К Шелли», «К Лермонтову», «К Бодлеру», С. Есенин «Пушкину», М. Цветаева «Байрону» и др.).

Поэты Серебряного века особое внимание уделяют синтетическим моделям, производным от взаимодействия различных видов искусств: литературы и музыки, литературы и театра, литературы и живописи и т.п. Музыкально-литературные корреляции можно рассматривать как на уровне приема, так и на уровне жанра.

Песенная традиция в русской лирике первой трети XX века восходит, с одной стороны, к устному народному творчеству, с другой — к литературной песне XIX века. Обновление песенного жанра соответствует общим закономерностям развития русской литературы XX века: обращение к фольклорным образам, мотивам и сюжетам, а также воссоздание структурных особенностей лирической песни, «расшатывание» ритмико-мелодической организации, усиление лирического начала.

На рубеже веков жанр романса драматизируется, ослабляется повествовательное начало сюжета. В то же время романсовая лирика (в частности, жестокий и городской разновидности романса) активно пародируется (А. Блок), «вторично разыгрываются» ее признаки (прежде всего, характерные топосы и формулы). Вместе с этим различие между жанровой формы романса и лирическим стихотворением практически стираются.

Музыкальные жанры в русской лирике первой трети XX века не только свидетельствуют о синтетичности как эстетической доминанте в литературе Серебряного века, но и открывают новые возможности жанрообразования.

Единство авторского и жанрового сознания воплощается в тенденции к циклизации, к формированию сврехжанрового образования, обозначаемого нами как книга. Принципиальное отличие книги от сборника стихотворений заключается в иерархическом построении, включающем на равных правах и циклические объединения (минициклы, циклоиды, трилистники, дилогии), и отдельные стихотворные тексты. С другой стороны, приемы книготворчества такие, как монтаж, принцип ассоциативной аналогии, лейтмотивный комплекс, тематическая общность, образные сцепления и некоторые другие, соотносятся с принципами музыкальной организации текста.

Одной из определяющих тенденций в развитии русской поэзии первой трети XX века являются межродовые взаимодействия, которые служат основой, как формирования новых жанров, так и трансформации уже сложившихся. В этой связи интерес представляет эволюция баллады, переживающей своеобразный ренессанс на рубеже XIX - XX веков.

В истории баллады принять дифференцировать французский (вийонов-ский) и англо-шотландский варианты. В первом случае речь идет о строгой строфической форме, лирической по своей природе, во втором о жанре, объединившем лирическое, эпическое и драматическое начала.

Основным направлением развития «вийоновского типа» баллады служат: 1) преодоление границ лирического сюжета за счет создания макросюжета в рамках сверхжанрового единства - цикла или циклоида (В. Брюсов «В старинном замке»; 2) переосмысление жанрового содержания посредством приемов пародии, игры, иронии, сатиры (О. Мандельштам «Баллада о горлинках», И. Северянин «Баллада XIV», В. Шершеневич «Баллада Валерию Брюсову»); 3) проникновение повествовательных элементов в лирический сюжет (М. Цветаева «Баллада о проходимке», И. Северянин «Баллада XXII»); 4) диалогизация и драматизация лирического пространства (И. Северянин «Баллада XIV», Н. Гумилев «Влюбленные, чья грусть, как облака»); 5) изменения субъектной организации («мы-повествователь», ролевой персонаж, немаркированный субъект речи вместо лирического «я»); 6) взаимодействие различных жанровых интенций (И. Северянин «Баллада XXI», Н. Гумилев «Влюбленные, чья грусть, как облака»); 7) разрушение твердой формы (И. Северянин «Баллада XXI», Ф. Сологуб «Баллада о высоком доме», Б. Пастернак «Баллада» и «Вторая баллада»).

В структуре русской баллады первой трети XX века межродовые взаимодействия намечают пути ее эволюции. Реставрация традиционные баллады не исключает возможных модификаций: актуализация подтекста (А. Белый «Шут»), трансформация конфликта (И. Северянин «У мельницы дряхлый.»), модернизация системы мотивов (И. Одоевцева «Баллада о толченном стекле»), диалог с романтической традицией баллады «horror» (В. Брюсов «Предание о луне»), создание «экзотического» фона (Н. Гумилев «Принцесса»), обращение к приемам иронии и сатиры, публицистическая заостренность (В. Соловьев «Полу балл ада», В. Маяковский «Баллада о доблестном Эмиле»).

В начале XX века можно говорить о конвергенции новеллы и баллады, основаниями которой становятся свойственные двум жанрам фабульная краткость и повествовательный лаконизм, установка на занимательность сюжета и драматизм действия. Разрушение жанрового канона баллады приводит к синтезу баллады и новеллы и к процессу новеллизации баллады, трансформации ее субъектной и пространственно-временной организации, что обусловлено историческими причинами: новелла генетически связана с лубочной балладой-анекдотом, отсюда сложность различения этих типологически схожих явлений.

Главной тенденцией в развитии балладного жанра является лиризация, которая предполагает не только отказ от безличного в пользу личного повествования, но и сокращение дистанции между автором и героем, ослабление повествовательной составляющей сюжета, наконец, формирование лирической баллады. Лирическая линия развития баллады широко представлена в русской поэзии конца XIX - начала XX века: 3. Гиппиус «Луна и туман», «Швея», «Мученица», «Цепь», «Брачное кольцо», А. Блок «В ресторане», «Незнакомка», Н. Гумилев «Заблудившийся трамвай», «Озеро чад», «Жираф», А. Ахматова «Сероглазый король», «Новогодняя баллада», Б. Пастернак «Бывает курьером на борзом.», В. Ходасевич «Мне невозможно быть собой.», «Сижу, освещаемый сверху.» И. Одоевцева «Баллада о Гумилеве» и др. В. многообразии лирических баллад можно выделить несколько направлений: баллада с элементами повествовательного сюжета (новеллизиро-ванная баллада), баллада с лирическим сюжетом (собственно лирическая), символистская баллада, авангардная баллада.

Диапазон жанровых преобразований в русской поэзии первой трети XX века может варьироваться от незначительных сдвигов в жанровой структуре (модификации) до ее существенной «революционной» перестройки (трансформации) и даже деформации, когда жанровый облик становится практически неузнаваемым. Все эти изменения включены в парадигму жанровой эволюции - постепенного, количественного обновления жанровой системы.

Основными тенденциями жанрообразования в русской лирике первой трети XX века являются жанровый и межвидовой синтез, диалогизация, лиризация (эксплификация авторского начала и ослабление повествовательного компонента в лиро-эпических жанрах), эпизация, фрагментация, межродовые взаимодействия и циклизация. Эти процессы приводят к «метаморфозам» или «скрещиванию» традиционных жанровых форм.

Формы авторского присутствия в русской лирике первой трети XX века взаимосвязаны с жанровыми модификациями и трансформациями произведений, определяют сюжетно-композиционную организацию, образный строй, мотивиый комплекс, ассоциативный фон произведения, обуславливают интертекстуальные и парадейгматические взаимодействия, формируют мета-жанровую целостность в рамках книготворчества.

Таким образом, па примере эволюции традиционных жанров можно выявить ряд существенных закономерностей жанрообразования в русской лирике первой трети XX века. Вместе с тем проведенная работа намечает некоторые перспективы в исследовании проблем, которые могут служить предметом отдельных исследований: изучение периферийных жанровых форм в русской лирике конца XIX - начала XX века, новеллизации в лирике (жанр лирической новеллы, романа, очерка, рассказа и т.д.), специфических авторских (окказиональных) жанровых наименований и образований.

Список научной литературыБоровская, Анна Александровна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Анненский, И. Избранные произведения Текст. / И. Анненский. Л., 1988.

2. Асеев, Н. Стихотворения и поэмы Текст. / Н. Асеев. Л., 1967.

3. Ахматова, А. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 4. Текст. / А. Ахматова. -М., 2000.

4. Ахматова, А. Сочинения: В 2-х т. Т. 1. Текст. / А. Ахматова. - М., 1996.

5. Багрицкий, Э. Стихотворения и поэмы Текст. / Э. Багрицкий. М.-Л., 1964.

6. Бальмонт, К. Избранное Текст. / К. Бальмонт. — М., 1989.

7. Бедный, Д. Собрание сочинений в пяти томах. Т. 1. Текст. / Д. Бедный. - М., 1953-1954.

8. Белый, А. Сочинения в двух томах Текст. / А. Белый. М., 1966.

9. Белый, А. Стихотворения и поэмы Текст. / А. Белый. Л., 1966.

10. Блок, А. Избранные произведения Текст. / А. Блок. Л., 1959.

11. Блок, А. Полное собрание сочинений и писем в 20-ти томах Текст. / А. Блок. М., 1997-1999.

12. Блок, А. Собрание сочинений в восьми томах Текст. / А. Блок. М.-Л., 1963.

13. Брюсов, В. Собрание сочинений: В 7 т. Текст. / В. Брюсов. М., 1973.

14. Бунин, И. Собрание сочинений: В 6-ти т. Т. 1. Текст. / И. Бунин. -М„ 1987.

15. Бунин, И. Тропами потаенными. Стихотворения Текст. / И. Бунин. -М., 1997.

16. Волошин, М. Избранные стихотворения Текст. / М. Волошин. М., 1988.

17. Волошин, М. Лики творчества Текст. / М. Волошин. Л., 1988.

18. Волошин, М. Путем Каина: Автобиография. Стихи. Поэма Текст. / -[Тексту М. Волошин. М., 1991.

19. Гиппиус, 3. Стихотворения Текст. / 3. Гиппиус. СПб., 1999.

20. Городецкий, С. Стихотворения и поэмы Текст. / С. Городецкий. JL, 1974.

21. Гумилев, Н. Стихотворения и поэмы Текст. / Н. Гумилев. Волгоград, 1988.

22. Державин, Г. Избранные стихотворения Текст. / Г. Державин. М., 1977.

23. Еврипид Трагедии Текст. / Еврипид. М., 1969. - С. 247.

24. Есенин, С. Собрание сочинений: В 6-ти томах Текст. / С. Есенин. -М., 1977.

25. Жуковский, В. Баллады и стихотворения Текст. / В. Жуковский. М., 1990.

26. Заболоцкий, Н. Собрание сочинений: В 3-х т. Текст. / Н. Заболоцкий. -М., 1984.

27. Иванов, Вяч. Собрание сочинений Текст. / Вяч. Иванов. Брюссель, 1979.

28. Иванов, Вяч. Стихотворения. Поэмы. Трагедия Текст. / Вяч. Иванова. — СПб., 1995.

29. Каменский, В. Сочинения. Репринтное воспроизведение изданий 1914, 1916, 1918 гг. Текст. / В. Каменский. М., 1990.

30. Каменский, В. Сочинения. / Сост. М.Я. Поляков Текст. / В. Каменский. М., 1990.

31. Клюев, Н. Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы Текст. / И. Клюев.-СПб., 1999.

32. Крученых, А. Стихотворения. Поэмы. Романы. Опера Текст. / А. Крученых. СПб, 2001.

33. Кузмин, М. Избранные произведения Текст. / М. Кузмин. Л., 1990.

34. Лермонтов, М. Полное собрание сочинений: В 2-х т. Текст. / М. Лермонтов. Л., 1989.

35. Мандельштам, О. Избранное Текст. / О. Мандельштам. Ростов-на-Дону, 1995.

36. Маяковский, В. Лирика. Публицистика. Театр Текст. / В. Маяковский. М., 1999.

37. Маяковский, В. Поли. собр. соч.: В 13 т. Текст. / В. Маяковский. -М., 1957.

38. Одоевцева, И. Избранное Текст. / И. Одоевцева. М., 1996.

39. Олейников, Н. Пучина страстей: Стихотворения и поэмы Текст. / Н. Олейников. М., 1991.

40. Пастернак, Б. Стихотворения. Поэмы Текст. / Б. Пастернак. СПб., 1998.

41. Потемкин, П. Герань: Книга стихов Текст. / П. Потемкин. СПб., 1912.

42. Пушкин, А. Полное собрание сочинений: В 10 т. Текст. / А. Пушкин. -Л., 1977.

43. Пушкин, А. Избранные произведения Текст. / А. Пушкин. — Л., 1968.

44. Русская поэзия конца XIX начала XX века (дооктябрьский период) : сб. / сост. А.П. Авраменко и др. Текст. - М., 1979.

45. Русская поэзия серебряного века: 1890-1917 : антология / ред. М. Гаспаров, И. Корецкая и др. Текст. М., 1993.

46. Русская поэзия XX века : Антология русской лирике первой трети XX века / сот. и вступ. Ст. И.К. Сушилиной. Текст. — М., 1991.

47. Русская элегия XVIII начала XX века : сб. / вступ. ст., сост. Л. Фризмана Текст. - Л., 1991.

48. Русский романс на рубеже веков / сост.М, Петровский, В. Мордерер Текст.-М.-Киев, 1997.

49. Светлов, М. Стихотворения и поэмы Текст. / М. Светлов. Л., 1966.

50. Северянин, И. Стихотворения. Поэмы. Проза Текст. / И. Северянин. -М., 1999.

51. Соловьев, В. Стихотворения и шуточные пьесы Текст. / В. Соловьев. -Л., 1974.

52. Сологуб, Ф. Стихотворения Текст. / Ф. Сологуб. СПб., 2000.

53. Сумароков, А. Избранные произведения Текст. / А. Сумароков. Л., 1977.

54. Тихонов, П. Собрание сочинений. В 7 т. Т. 1. Стихотворения; Поэмы; Переводы Текст. / Н. Тихонов. М., 1983.

55. Уайльд, О. Собрание сочинений: В 3 т. Текст. / О. Уайльд. М., 2003.

56. Хлебников, В. Творения Текст. / В. Хлебников. М., 1986.

57. Ходасевич, В. Колеблемый треножник Текст. / В. Ходасевич. М., 1991.

58. Цветаева, М. Собрание сочинений: В 7 т. Текст. / М. Цветаева. М., 1997.

59. Черный, С. Стихотворения Текст. / С. Черный. Л., 1960.

60. Шершеневич, В. Листы имажиниста Текст. / В. Шершеневич. Ярославль, 1997.61. «Самый непрочитанный поэт»: Заметки Анны Ахматовой о Николае Гумилеве Текст. // Новый мир. 1990. - №5. - С. 219-231.

61. Абашеев, В. Василий Каменский: роман с Пермью (место жизни как основа персональной и литературной идентичности) Текст. / В. Абашеев // Уральская новь № 3 (8) - 2000. - С. 21-44.

62. Аверинцев, С. Риторика как подход к обобщению действительности Текст. / С. Аверинцев // Поэтика древнегреческой литературы. М., 1981.-С. 15-46.

63. Аверинцев, С. Историческая поэтика. Истоки и перспективы изучения Текст. / С. Аверинцев. М., 1986.

64. Аверинцев, С. Плутарх и античная биография Текст. / С. Аверинцев. -М., 1973.

65. Автор и текст: Сборник статей Текст. Вып. 2. - СПб., 1996.

66. Автор. Жанр. Сюжет: Межвузовский тематический сборник научных трудов Текст. Калининград, 1991.

67. Авторское сознание в русской литературе XX в. (И. Бунин, М. Булгаков, С. Есенин, В. Маяковский) Текст. Йошкар-Ола, 1994.

68. Агаджанова, М. Образ автора как семантическая составляющая художественного текста. Автореферат . канд. филолог, наук Текст. / М. Агаджанова. М., 1997.

69. Адамович, Г. Судьба Иннокентия Анненского Текст. / Г. Адамович // Русская мысль. Париж. - 1957. - 5 ноября. - С. 8-9.

70. Адмони, В. Поэтика и действительность Текст. / В. Адмони. Л., 1975.

71. Актуальные проблемы современного литературоведения : Материалы международ, научн. конф. Вып. 5. Текст. - М., 2002.

72. Александров, В. Иннокентий Анненский Текст. / В. Александров // Литературный критик 1939. - С. 115-134.

73. Александровская, М. Становление жанра баллады в русской поэзии второй половины XVIII века : диссертация . кандидата филологических наук Текст. / М. Александровская. М., 2004.

74. Альми, И. Миниатюра в русской лирике первой трети XIX века Текст. / И. Альми // Ученые записки Владимирского гос. пед. ин-та. -Сер. Литература. Т. 19. - Вып. 4. - Владимир, 1969.

75. Альми, И. О внесубъектных формах выражения авторского сознания в лирике Баратынского и Тютчева Текст. / И. Альми // Вопросы литературы. Художественный метод. Художественное своеобразие. -Вып. 9. Владимир, 1975. - С. 43-54.

76. Альми И. О лирических сюжетах Пушкина в стихотворениях Анны Ахматовой // Тайны ремесла. Ахматовская чтения. Вып. 2. - М., 1992.-С. 8.

77. Альми, И. Сборник Е.А. Баратынского «Сумерки» как лирическое единство Текст. / И. Альми // Вопросы литературы. Метод. Стиль. — Вып. 8.-Владимир, 1973.-С. 65-72.

78. Анализ лирического стихотворения: Сборник статей / Под ред. Г.Г. Глинина, В.А. Емельянова Текст. Астрахань, 2005.

79. Анализ художественного текста. Лирическое произведение. Хрестоматия Текст. М., 2004.

80. Андроникова, М. От прототипа к образу Текст. / М. Андроникова. -М., 1974.

81. Аникин, А. «Незнакомка» А. Блока и «Баллада» И. Анненского Текст. / А. Аникин // Русская речь 1991. - № 5. - С. 15-20.

82. Анненков, П. Литературные воспоминания Текст. / П. Анненков. -М., 1960.

83. Антонова, М. Древнерусское послание XI-XIII веков : поэтика жанра. Автореф. Дис. . доктора филол. наук Текст. / М. Антонова. Орел, 1999.

84. Аристотель. Об искусстве поэзии Текст. / Аристотель. -М., 1957.

85. Арнольд, И. Текст и его компоненты как объект комплексного анализа Текст. / И. Арнольд. Л., 1986.

86. Артеменко, Е. Синтаксический строй русской народной лирической песни в аспекте ее художественной организации Текст. / Е. Артеменко. Воронеж, 1977.

87. Артемова, С. Лирическое послание в литературе XX века: поэтика жанра. Дис. на соиск. . канд. филолог, наук Текст. / С. Артемова. — Тверь, 2004.

88. Архангельский, А. «Все уходящее уходит в будущее»: Судьба классических жанров в современной лирике Текст. / А. Архангельский // Литературное обозрение. 1987. - № 3. - С. 11-16.

89. Архипов, Е. Никто и ничей Текст. / Е. Архипов //Архипов Е. Миртовый венец [Текст] / Е. Архипов. М., 1915. - С. 77-86.

90. Астафьев, А. Особенности типизации в лирике. Дис. . канд. филол. наук Текст. / А. Астафьев. Киев, 1990.

91. Астахов, О. Фрагментарность самосознания лирического героя в поэзии И. Анненского Текст. / О. Астахов // Проблемы литературных жанров : Материалы IX Международ, научн. конф. — Томск, 1994. С. 67-69.

92. Афанасьев, А. Древо жизни : избр. статьи Текст. / А. Афанасьев. -М., 1983.-С. 253-292.

93. Бабореко, А. Бунин: жизнеописание Текст. / А. Бабореко. М., 2004.

94. Бабушкина, С. Эпистолярная лирика Марины Цветаевой (письма 1926) Текст. / С. Бабушкина // К. Бальмонт, М. Цветаева и художественные искания XX века. Вып. 3. - Иваново, 1998. - С. 123-132.

95. Бавин, С. Судьбы поэтов «серебряного века» Текст. / С. Бавин. — М., 1993.

96. Багно, В. Зарубежная архитектура в русской поэзии конца 19 начала 20 века Текст. / В. Багно // Русская литература и зарубежное искусство.-Л, 1986. -С. 156-189.

97. Баевский, В. История русской поэзии. 1730-1980. Компендиум Текст. / В. Баевский. М., 1996.

98. Бакус, Л. Песенная лирика С. Есенина (к проблеме соотношения лирического стихотворения и лирической песни). Дис. кандидата филолог. наук Текст. / Л. Бакус. М., 1973.

99. ЮО.Баламакова, II. Авторская интонация в тексте. Дис . канд. филолог, паук Текст. / Н. Баламакова. Иваново, 1998.101 .Бальбуров, Э. Мотив и канон Текст. / Э. Бальбуров // Сюжет мотив в контексте традиции. Новосибирск, 1998.

100. Бальмонт, К. Поэт внутренней музыки Текст. / К. Бальмонт // Утро России 1916. - № 337 (3 декабря).

101. Бальмонт, К. Светозвук в природе и световая симфония Скрябина. -Текст. / К. Бальмонт. М., 1917.

102. Баран, X. Поэтика русской литературы начала XX века Текст. / X. Баран.-М., 1993.

103. Барзах, А. «Рокот фортепьянный». О. Мандельштам и Анненский Текст. / А. Барзах // Звезда 1991. - № 11. - С. 161-165.

104. Юб.Барзах, А. Обратный перевод Текст. / А. Барзах. — СПб., 1999.

105. Барт, Р. Избранные работы : Семиотика : Поэтика Текст. / Р. Барт. — М., 1989.

106. Басина, Н. Проблема автора и эпонимическая характеристика культуры Текст. / Н. Басина. Ростов-на-Дону, 2002.

107. Баткин, Л. «Неужели вот тот это я?» (об автобиографизме поэзии) Текст. / Л. Баткин // Знамя. - 1995. - № 2. - С. 189-195.

108. Ю.Бахтин, М. Автор и герой: к философским основам гуманитарных наук Текст. / М. Бахтин. СПб., 2000.111 .Бахтин, М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет Текст. / М. Бахтин. М., 1975.

109. Бахтин, М. Проблемы поэтики Достоевского Текст. / М. Бахтин. -М., 1979.

110. Бахтин, М. Эстетика словесного творчества Текст. / М. Бахтин. М., 1979.

111. Бахтинология : Исследования, переводы, публикации Текст. СПб., 1995.

112. Белецкий, А. Избранные труды по теории литературы Текст. / А. Белецкий. М., 1964.

113. Белинский, В. Полное собрание сочинений Текст. / В. Белинский. -М., 1971.

114. Белобородова, А. Книга стихов Н.С. Гумилева как художественное целое. Дис. . канд. филолог, наук Текст. / А. Белобородова. Екатеринбург, 2003.

115. Белый, А. Маски Текст. / А. Белый. -М., 1932. С. 9-10.

116. Беем, А. Письма о литературе Текст. / А. Бем. Прага, 1996.

117. Беренштейн, Е. Действительность и искусство в миропонимании И.Ф. Анненского Текст. / Е. Беренштейн // Эстетика и творчество русских и зарубежных романтиков. — Калинин, 1983. — С. 145-162.

118. Бирюков, С. Теория и практика русского поэтического авангарда Текст. / С. Бирюков. Тамбов, 1998.

119. Благасова, Г. Иван Бунин : жизнь, творчество, проблемы метода и поэтики Текст. / Г. Благасова. М., Белгород, 2001.

120. Благасова, Г. Тенденции элегического романтизма в творчестве И.А. Бунина 1890-х годов Текст. / Г. Благасова // Творчество И.А. Бунина и русская литература XI -XX веков. — Белгород, 1998.

121. Бобринская, Е. Русский авангард. Истоки и метаморфозы Текст. / Е. Бобринская. -М., 2003.

122. Бобрицких, JL Эволюция балладных форм в поэзии Н. Гумилева : проблематика и поэтика Текст. / JI. Бобрицких. Воронеж, 2002.

123. Богин, Г. Жанроустановление как условие разумного чтения Текст. / Г. Богин // Понимание менталитета и текста : Сб. научн. тр. Тверь, 1995.-С. 106-118.

124. Богомолов, Н. От поэзии к прозе Текст. / Н. Богомолов // Литературная газета. 1989, 23 августа.

125. Богомолов, Н. Русская литература первой трети XX века : Портреты. Проблемы. Разыскания Текст. / Н. Богомолов. Томск, 1999.

126. Бойчук, О. Мережковский-лирик (1880-1890-е годы) Текст. / О. Бойчук // Изв. АН. Сер. лит. и яз. - М., 2001. - Т. 60. - № 5. -С. 14-23.

127. Бонецкая, Н. Образ автора в системе художественного произведения. Автореферат . канд. филолог, наук Текст. / Н. Бонецкая. -М., 1986.

128. Брагинская, Н. Трагедия и ритуал у Вяч. Иванова Текст. / Н. Брагинская // Архаический ритуал в фольклорных и раннелитера-турных памятниках. М., 1988. - С. 294-329.

129. Бройтман, С. Историческая поэтика Текст. / С. Бройтман. М., 2002.

130. Бройтман, С. Проблема диалога в русской лирике первой половины XIX века Текст. / С. Бройтман. Махачкала, 1983.

131. Бройтман, С. Русская лирика XIX начала XX века в свете исторической поэтики: Субъектно-образная структура Текст. / С. Бройтман. М., 1997.

132. Бройтман, С. Субъектно-образная структура русской лирики XIX века в историческом освещении Текст. / С. Бройтман // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. - 1991. - С. 527-538.

133. Бройтман, С. Три концепции лирики (проблемы субъектной структуры) Текст. / С. Бройтман // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. - 1995. - С. 1829.

134. Ш.Брюсов, В. Дневники. 1891-1910 Текст. / В. Брюсов. М., 1927.

135. Брюсов, В. Ремесло поэта Текст. / В. Брюсов. М., 1981.

136. Буланов, А. Авторский идеал и его воплощение в русской литературе второй половины XIX века Текст. / А. Буланов. Волгоград, 1989.

137. Булычева, Т. Эстетика И Ф. Анненского и проблема синтезе искусств в современной литературе Текст. / Т. Булычева // Литературоведение на пороге XXI века. М., 1998. - С. 124-129.

138. Бунина, С. Поэты маргинального сознания в русской литературе начала XX века (М. Волошин, Е. Гуро, Е. Кузмина-Караваева). Дис. . канд. филол. наук Текст. / С. Бунин. -М., 2006.

139. Бурдина, С. Жанровые открытия В. Маяковского и русская поэма 1970-1980-х годов Текст. / С. Бурдина. Пермь, 1999.

140. МЗ.Бурлина, Е. Культура и жанр : Методолог, проблемы жанрообразования и жанрового синтеза Текст. / Е. Бурлина. Саратов, 1987.

141. Бутакова, Л. Авторское сознание в поэзии и прозе: когнитивное моделирование Текст. / Л. Бутакова. Барнаул, 2001.

142. Буш, Г. Диалогика и творчество Текст. / Г. Буш. Рига, 1990.

143. Вайман, С. Мерцающие смыслы Текст. / С. Вайман. М., 1999.

144. Васильев, В. Из истории категории «жанр» Текст. / В. Васильев // Проблемы исторической поэтики. — Вып. 1. — Петрозаводск, 1990. — С. 11-21.

145. Вацуро, В. Лирика пушкинской поры: «Элегическая школа» Текст. / В. Вацуро // РАН Инст. рус. лит. (Пушкинский Дом). СПб., 1994.

146. Введение в литературоведение. Основные понятия и термины: Учеб. пособие / Под ред. Л. Чернец Текст. М., 2000.

147. Веселовский, А. Историческая поэтика Текст. / А. Веселовский. М., 1989.

148. Вещь в искусстве Текст. М., 1986.

149. Взаимодействие творческих индивидуальностей писателей XIX — начала XX в. : Межвузовский сборник Текст. — М., 1991.

150. Виноградов, В. Проблема авторства и теория стилей Текст. / В. Виноградов. М., 1961.

151. Виноградов, В. Проблемы русской стилистики Текст. / В. Виноградов. М., 1981.

152. Виноградов, И. Проблемы содержания и формы литературного произведения Текст. / И. Виноградов. -М., 1958.

153. Винокур, Г. О языке художественной литературы Текст. / Г. Винокур.-М., 1991.

154. Винокур, Т. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения Текст. / Г. Винокур. М., 1993.

155. Владимиров, О. Жанровое движение в лирике И.А. Бунина 1886-1952 годов Дис. . канд. филол. наук Текст. / О. Владимиров. Томск, 1999.

156. Власенко, Т. Литература как форма авторского сознания Текст. / Т. Власенко. -М., 1995.

157. Вовк, И. Традиции пушкинской реалистической элегии и позднее элегическое творчества С.А. Есенина Текст. / И. Вовк // Миропонимание и творчество романтиков. Калинин, 1986.

158. Волкова, Е. Покаяние и исповедь: в церкви и литературе Текст. / Е. Волкова // Вестник МГУ. Сер. 19. - 2000. - №3. - С. 68.

159. Волошин, М. Автобиографическая проза. Дневники Текст. / М. Волошин.-М., 1991.

160. Воронцова, Т. О структуре текста баллады Текст. / Т. Воронцова // Иностранные языки : Герцыновские чтения : материалы конф. СПб., 1999.-С. 9-10.

161. Галыгин, О. Истоки элегического Текст. / О. Галыгин // Молодая филология. Новосибирск, 1996.

162. Гаспаров, Б. Литературные лейтмотивы Текст. / Б. Гаспаров. М., 1994.

163. Гаспаров, М. Избранные статьи Текст. / М. Гаспаров. -М., 1995.

164. Гаспаров, М. Очерк истории русского стиха Текст. / М. Гаспаров. — М., 2000.

165. Гаспаров, М. Поэтика «серебряного века» Текст. / М. Гаспаров // Русская поэзия «серебряного века», 1890-1917 : Антология. — М., 1993.-С. 5-44.

166. Гаспаров, М. Русские стихи 1890-1825-го годов в комментариях Текст. / М. Гаспаров. М., 1993.

167. Гаспаров, М. Русский стих начала XX века в комментариях Текст. / М. Гаспаров. М., 2001.

168. Гачев, Г. Содержательность художественных форм. Эпос. Лирика. Театр Текст. / Г. Гачев. М., 1968.

169. Гегель, Г. Лекции по эстетике. В 4-х тт. Текст. / Г. Гегель. М., 1968.

170. Геймбух, Е. Образ автора как категория филологического анализа художественного текста. Автореферат . канд. филолог, наук Текст. / Е. Геймбух. М., 1995.

171. Гинзбург, JI. Литература в поисках реальности Текст. / Л. Гинзбург. — Л., 1987.

172. Гинзбург, Л. О психологической прозе Текст. / Л. Гинзбург. Л., 1977.

173. Гинзбург, Л. О лирике Текст. / Л. Гинзбург. М., 1997.

174. Гиршман, М. Литературное произведение: теория и практика анализа Текст. / М. Гиршман. М., 1991.

175. Глинин, Г. Автор и герой в поэмах А. Блока : монография Текст. / Г. Глинин. Астрахань, 2006.

176. Головин, А. Встречи и впечатления Текст. / А. Головин. М.-Л., 1940.

177. Головко, В. Герменевтика жанра : проектная концепция литературоведческих исследований Текст. / В. Головко // Литературоведение на пороге XXI века : Материалы межвузовской научной конференции. М., 1998.

178. Горелов, А. Насущные проблемы освоения культурного наследства (фольклористика) Текст. / А. Горелов // Русская литература. — 1977. -№4.

179. Горышин, Г. Черты лица: Опыт творческого портрета в эпистолярном жанре Текст. / Г. Горышин // Аврора. 1983. - №10. - С. 88-97.

180. Грехнев, В. Лирика Пушкина. О поэтике жанров Текст. / В. Грехнев. -Горький, 1985.

181. Грехнев, В. Пушкинское «Заклинание» и проблема элегической традиции Текст. / В. Грехнев // Филологические науки. 1972. - №1. - С. 14-23.

182. Грехнев, В. Словесный образ и литературное произведение Текст. / В. Грехнев. Н. Новгород, 1997.

183. Гречнев, В. Рассказ о системе жанров на рубеже XIX-XX веков : К вопросу о причинах смены жанров Текст. / В. Грехнев // Русская литература. 1987. - № 1.-С. 131-144.

184. Грибушин, И. Классификация жанров лирики по соотношению субъекта и объекта Текст. / И. Грибушин // Проблемы литературных жанров. Томск, 1972.

185. Григорьев, А. Мифы в поэзии и прозе русских символистов Текст. / А. Григорьев // Литература и мифология. Л., 1975. - С. 5678.

186. Григорьев, А. Символизм Текст. / А. Григорьев // История русской литературы: В 4-х т. Т.4. Литература конца XIX - начала XX века-(1881-1917).-Л., 1983.-С. 419-480.191 .Григорьян, К. Пушкинская элегия Текст. / К. Григорьян. Л., 1990.

187. Гринберг, И. Лирическая поэзия Текст. / И. Гринберг. М., 1955.

188. Гринберг, И. Три грани лирики Текст. / И. Гринберг. М., 1975.

189. Гришанова, Н. Романс и песня в поэзии и музыке Текст. / Н. Гришанова // Историко-теоретические аспекты художественной культуры и образования. Мурманск, 2001. - С. 28-36.

190. Громов. П. Блок, его предшественники и современники Текст. / П. Громов.-Л., 1986.

191. Губайдуллина, А. Поэзия Ф. Сологуба (Принципы воплощения авторского сознания). Дис. . канд. филол. наук Текст. / А. Губайдуллина. Томск, 2003.

192. Гуковский, Г. Очерки по истории русской литературы XVIII века. Дворянская фронда в литературе 1750-1760 гг. Текст. / Г. Гуковский. -М.-Л., 1936.

193. Гумилев, Н. Письма о русской поэзии Текст. / Н. Гумилев // Аполлон. 1914. -№ 5. -С. 34-32.

194. Гумилев, I I. Сочинения. В 3 т. Т. 3. Письма о русской поэзии Текст. / Н. Гумилев. - М., 1991.

195. Гумилевские чтения : Материалы международной конференции филологов-славистов Текст. СПб., 1996.

196. Давыдова, А. Музыкальные образы в русской лирике начала XX век. Дис. . канд. филолог, наук Текст. / А. Давыдова. Архангельск, 2006.

197. Дарвин, М. Русский лирический цикл Текст. / М. Дарвин. Красноярск, 1988.

198. Дмитриев, Е. Фактор адресации в русской поэзии XVIII начала XX вв. Дис. . доктора филолог, наук Текст. / Е. Дмитриев. - М., 2004.

199. Дмитровский, А. О лирических жанрах Текст. / А. Дмитровский // Ученые записки Калининградского ун-та. Вып. 5. - Калининград, 1970. - С. 3-16.

200. Добин, Е. Искусство детали Текст. / Е. Добин. — Л., 1975.

201. Долин, А. Поэтическое сознание Текст. / А. Долин // Кокинвакасю. — М., 1995.

202. Долгополов, Л. На рубеже веков : О русской литературе конца XIX -начала XX века Текст. / Л. Долгополов. Л., 1985.

203. Долго полов, Л. Поэзия русского символизма : Массовая революционно-пролетарская поэзия Текст. / Л. Долгополов // История русской поэзии : В 2 т. Т. 2.-Л., 1968-1969.-С. 253-329.

204. Душина, Л. Русская поэзия и проза XIX-XX вв. : Ритмическая организация текста. Дис. на соиск. . доктора филолог, наук Текст. / Л. Душина. Саратов, 2003.

205. Ю.Евгеньев, А. Стихотворения И. Анненского Текст. / А. Евгеньев // Литературное обозрение. 1939. - № 14. - С. 31-35.

206. Евдокимова, Л. Мифопоэтическая традиция в творчестве Ф.Сологуба.: Монография Текст. / Л. Евдокимова. Астрахань, 1998.

207. Егорова, О. Цикл как жанровое явление в прозе орнаменталистов Текст. / О. Егорова // Вопросы литературы. 2004. - май - июнь.

208. Егорова, О. Развитие цикла и жанровые трансформации в русской прозе первой половины XX века : Монография Текст. / О. Егорова. — Астрахань, 2006.

209. Емельянов, В. Преодоление вымысла (О документально-психологической прозе В. Розанова) : Монография Текст. / В. Емельянов. — Астрахань, 2007.

210. Емельянов, В. «Другая литература» В. Розанова (В поисках иных духовных созерцаний) Текст. / В. Емельянов. — Астрахань, 2004.

211. Епишева, О. Музыка в лирике К. Бальмонта. Дис. на соиск. . канд. фил. наук Текст. / О. Епишева. Иваново, 2006.

212. Ермилова, Е. Метафоризация мира в поэзии XX века Текст. / Е. Ермилова//Контекст-1976.-М., 1977.-С. 160- 177.

213. Ермилова, Е. Поэзия на рубеже веков Текст. / Е. Ермилова// Смена литературных стилей. М., 1974. - С. 58—177.

214. Есаулов, И. Идиллическое у Мандельштама Текст. / И. Есаулов // Творчество Мандельштама и вопросы исторической поэтики. Кемерово, 1990.

215. Ефремова, Г. Толковый словарь словообразовательных единиц русского языка Текст. / Г. Ефремова. М., 2005.

216. Жаворонская, А. «Образ автора» и вопросы структуры текста Текст. / А. Жаворонская.-Саратов, 1989.

217. Жанр и проблема диалога Текст. Махачкала, 1982.

218. Жанр: Эволюция и специфика. Вопр. рус. яз. и лит. Межвуз. сб. Текст.—Кишинев, 1980.

219. Жанровая теория на пороге тысячелетий. Сб. тез. и материалов Текст.-М., 1999.

220. Жанровое своеобразие русской поэзии и драматургии Текст. — Куйбышев, 1981.

221. Жаравина, Л. «Поэзия совести» (анализ стихотворения И.Ф.Анненского «Октябрьский миф») Текст. / Л. Жаравина // Из истории русской литературы и литературной критики : Вопросы русского языка и литературы. Кишинев, 1984. - С. 60-65.

222. Желтышева, Н. Некоторые замечания о проблеме образа автора и точки зрения автора в художественном произведении Текст. / Н. Желтышева. Курган, 1997.

223. Жирмунский, В. \ Преодолевшие символизм Текст. / В. Жирмунский // Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977.

224. Жирмунский, В. Теория литературы. Поэтика. Стилистика Текст. / В. Жирмунский. — Л., 1977.

225. Житомирский, Д. Избранные статьи Текст. / Д. Житомирский. — М., 1981.

226. Жолковский, А. Мир автора и структура текста. Статьи о русской литературе Текст. / А. Жолковский. New York, 1986.

227. Жолковский, А. Работы по поэтике выразительности Текст. / А. Жолковский. М., 1996.

228. Звягина, М. Авторские жанровые формы в русской прозе конца XX в. : Монография Текст. / М. Звягина,. Астрахань, 2001.

229. Зубова, Л. Поэзия М. Цветаевой Текст. / Л. Зубова. Л., 1989.

230. Зыкова, Г. О трансформации штампа в русской поэзии Текст. / Г. Зыкова // Вестник МГУ. Серия 9. - Филология. - 1993. - № 1. -С. 75- 80.

231. Зырянов, О. Пушкинская феноменология элегического жанра Текст. / О. Зырянова // Известия Уральского государственного университета -1999. -№11.-С. 48-59.

232. Зырянов, О. Русская интимная лирика XIX века : проблемы жанровой эволюции Текст. / О. Зырянов. Екатеринбург, 1998.

233. Зырянов, О. Эволюция жанрового сознания русской лирики: фемено-логический аспект Текст. / О. Зырянов. Екатеринбург, 2003.

234. И.З. Суриков и поэты-суриковцы Текст. М.-Л., 1966.

235. Иванов, Вяч. Избранные труды по семиотике и истории культуры Текст. / Вяч. Иванов. Т. 2- М., 2000.

236. Иванова, Н. Диалог в современной лирике Текст. / Н. Иванова // Проблемы структурной лингвистики. 1982. М., 1984. — С. 211—224.

237. Иезуитова, Р. Из истории русской баллады 1790-первой половины 1820-х годов (Жуковский и Пушкин). Дис. . канд. филолол. Наук Текст. / Р. Иезуитова. JL, 1966.

238. Иннокентий Анненский и русская культура XX века Текст. СПб., 1996.

239. Иншакова, Ю. Жанровая система поэзии И.А. Бунина. Дис. . канд. фил. наук Текст. / Ю. Иншакова. Елец, 2005.

240. Исакова, И. О субъектной организации и системе персонажей в лирике Текст. / И. Исакова // Филологические науки. 2003. - №1. - С. 28-36.

241. Историко-литературный процесс : Проблемы и методы изучения Текст.-Л., 1974.

242. История русской литературы. XX век. Серебряный век / Под ред. Ж. Нива, И. Сермана, В. Страда, Е. Эткинда Текст. -М., 1995.

243. Йованович, М. Николай Гумилев и масонское учение Текст. / М. Иованович // IT. Гумилев и русский Парнас. С. 4-43

244. Кабанова М., Сербиненко Л., Стояцкая Н. К вопросу об индивидуальном стиле автора Текст. / М. Кабанова, Л. Сербиненко, Н. Стояцкая. -Днепропетровск, 1990.

245. Казин, А. Неоромантическая философия художественной культуры (к характеристике мировоззрения русского символизма) Текст. / А. Казин // Вопросы философии. 1980. - № 7. - С. 149-154.

246. Каргашин, И. Проблемы поэтики стихотворного сказа Текст. / И. Каргашин // Проблема автора в художественной литературе : Межвуз. сб. научных работ. Ижевск, 1998. - С. 56-63.

247. Карпов, И. Автор в русской прозе : Очерки типологии авторства Текст. / И. Карпов. М., Йошкар-Ола, 1997.

248. Кац, Б. Музыкальные ключи к русской поэзии Текст. / Б. Кац. — JL, 1997.261 .Квятковский, А. Поэтический словарь Текст. / А. Квятковский. М., 1966.

249. Киреев, Р. Реквием по жанру : (О эпистолярном жанре) Текст. / Р. Киреев // Лит. учеба. 1985. - № 6. - С. 156-161.

250. Кихней, Л. Поэзия Анны Ахматовой : Тайны ремесла Текст. / Л. Кихней.-М., 1997.

251. Кихней, Л. Акмеизм : миропонимание и поэтика Текст. / Л. Кихней. -М., 2004.

252. Кихней, Л. Из истории жанров русской лирики. Стихотворное послание начала XX века Текст. / Л. Кихней. Владивосток, 1989.

253. Кихней, Л., Ткачева, И. Иннокентий Анненский: Вещество существования и образ переживания Текст. / Л. Кихней, Н. Ткачева. М., 1999.

254. Кичигин, В. Автор художественного произведения и поэзия литературоведа Текст. / В. Кичигин. Донецк, 1979.

255. Клипг, О. Своеобразие эпического в лирике А. Ахматовой Текст. / О. Клинг // «Царственное слово». Ахматовские чтения. Выпуск 1. М., 1992.

256. Ковсан, М. Послание Текст. / М. Ковсан // Лит. учеба. 1989. - № 3. -С. 184-185.

257. Ковтунова, И. Поэтический синтаксис Текст. / И. Ковтунова. М., 1986.

258. Ковылин, А. Русская народная баллада : происхождение и развитие жанра Текст. / А. Ковылин. М., 2002.

259. Коган, М. Музыка в мире искусств Текст. / М. Коган. СПб., 1996.

260. Кожевникова, Н. Типы повествования в русской литературе XIX-XX вв. Текст. / Н. Кожевникова. М., 1994.

261. Кожинов, В. Книга о русской лирической поэзии XIX века : Развитие стиля и жанра |Текст. / В. Кожинов. — М., 1978.

262. Колобаева, JI. Русский символизм. М, 2000.

263. Колосова, С. «Воин и всадник» Николай Гумилев : прозаик и поэт Текст. / С. Колосова. М.; Ярославль, 2004.

264. Кондаков, Г. Старые и новые жанры в современной лирике Текст. / Г. Кондаков // Проблемы литературных жанров. — Томск, 1972. — С. 48-55.

265. Коноваленко, А. Баллады Э. По в переводе В. Брюсова. Дис. . канд. филол. наук Текст. / А. Коноваленко. Томск, 2007.

266. Копылова, Н. Фольклоризм поэтики баллады и поэмы русской романтической литературы первой трети XIX века. Автореф. . канд. филолог. наук Текст. / Н. Копылова. — Воронеж, 1975.

267. Корецкая, И. Импрессионизм в поэзии и эстетике символизма Текст. / И. Корецкая // Литературно-эстетические концепции в России конца XIX-началаXX вв.-М., 1975.-С. 227-251.

268. Коржан, В. Есенин и народная поэзия Текст. / В. Коржан. Л., 1969.

269. Корман, Б. Изучение текста художественного произведения Текст. / Б. Корман.-М., 1972.

270. Корман, Б. Итоги и перспективы изучения проблемы автора Текст. / Б. Корман // Страницы истории русской литературы. М., 1971.-С. 199-208.

271. Корман, Б. Лирика и реализм Текст. / Б. Корман. Иркутск, 1986.

272. Коровин, В. Лирические и лиро-эпические жанры в художественной системе русского романтизма. Дис. . доктора филолог, наук Текст. / В. Коровин.-М., 1982.

273. Кочеткова Н.Д. Утверждение жанра в литературе сентиментализма и переход к новым поискам // Русская повесть XIX века: история и проблематика жанра. — Л., 1973.

274. Краткая литературная энциклопедия : в 9 т. — М., 1962-1978.

275. Крауклис, Р. Музыка в философско-поэтическом мире О. Мандельштама. Дис. на соиск. канд. филолог, наук Текст. / Р. Крауклис. СПб., 2005.

276. Кржижановский, С. Поэтика заглавий Текст. / С. Кржижановский // «Страны, которых нет.» М., 1994. — С. 13-40.

277. Критика русского символизма. В 2 т. — Т. 2 Текст. — М., 2002.

278. Кручевская, Т. «Образ автора» в художественно-речевой структуре произведения Текст. / Т. Кручевская. Томск, 1985.

279. Куаме, В. Традиции духовной поэзии в лирике Вяч. Иванова доэмигрантского периода. Дис. . канд. филолог, наук Текст. / В. Куаме. Волгоград, 1999.

280. Кузнецова, О. Стихотворное послания Вяч. И. Иванова к

281. A.M. Дмитровскому Текст. / О. Кузнецова // Гумилевские чтения. -СПб., 1996.-С. 239-253.

282. Кузьмичев, И. Литературные перекрестки : Типология жанров, их историческая судьба Текст. / И. Кузьмиччев. Горький, 1983.

283. Кулик, А. Лирическая циклизация как особый тип текстопостроения (на материале третьего тома «Лирической трилогии» А. Блока). Дис. . канд. филолог, наук Текст. / А. Кулик. Тверь, 2007.

284. Кунин, В. Поэты пушкинского круга Текст. / В. Кунин. -М., 1983.

285. Кураченко, В. Искусство и миф в эстетике Вяч. Иванова Текст. /

286. B. Кураченко // Философский анализ явлений духовной культуры (теоретические и исторические аспекты). — М., 1984. — С. 104-112.

287. Кушлина, О. Жанровое своеобразие сатирической поэзии начала XX века (пародия, эпиграмма, басня). Дис. . канд. филолог, наук Текст. / О. Кушлина. М., 1983.

288. Лавров, А. «Сентиментальные стихи» Владислава Ходасевича и Андрея Белого Текст. / А. Лавров // Новые безделки. М., 1995-1996. -С.459-470.

289. Ладыгин, Ю. Автороцентрический подход к анализу прозаического художественного текста Текст. / Ю. Ладыгин. Иркутск, 1997.

290. Лани, Е. Литературные мистификации Текст. / Е. Лани. М.-Л., 1930.

291. Ларин, Б. Эстетика слова и язык писателя Текст. / Б. Ларин. Л., 1974.

292. Ларцев, В. На пути к синтезу : Новые жанровые разновидности поэзии Текст. / В. Ларцев. Ташкент, 1985.

293. Лебедев, О. История русской литературы XVIII века Текст. / О. Лебедев.-М., 2000.

294. Левидов, А. Процесс объективизации и автор. Автор образ - читатель Текст. / А. Левидов. - Л., 1977.

295. Левинтова, Е. Место жанра в интерпретации Текст. / Е. Левинтова // Общая стилистика : Теоретические и прикладные аспекты. Калинин, 1990.-С. 43-56.

296. Лейдерман, Н. Движение времени и законы жанра Текст. / Н. Лейдерман. Свердловск, 1982.

297. Леонов, Б. Вопросы стиля и жанра в лирике Текст. / Б. Леонов. М., 1964.

298. Литература и мифология Текст. Л., 1975.

299. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Глав. ред. А. Николюкин Текст. М., 2001.

300. Литературные архетипы и универсалии / Под ред. Е.М. Мелетинского Текст.-М., 2001.

301. Литературный произведение и литературный процесс в аспекте исторической поэтики Текст. Кемерово, 1988.

302. Литературный процесс и творческая индивидуальность писателя: историографические проблемы Текст. Йошкар-Ола, 1992.

303. Литературный текст : Сб. научн. трудов Текст. — Тверь, 2000.

304. Литературный энциклопедический словарь / Под. ред. Н. Кожевникова Текст. М., 1987.

305. Лихачев, Д. Исследования по древнерусской литературе Текст. / Д. Лихачев.-Л., 1986.

306. Лихачев, Д. Поэтика древнерусской литературы Текст. / Д. Лихачев. -М., 1979.

307. Лихачев, Д. Человек в литературе Древней Руси Текст. / Д. Лихачев. -М., 1970.

308. Логунова, Г. Урбанистические и пейзажные мотивы в поэзии русского импрессионизма Текст. / Г. Логунова // Методические проблемы биологии и экологии. Сб-к научн. трудов. Владивосток, 1989. -С. 148-157.

309. Лопатин, Н., Прокунин, В. Сборник русских народных лирических песен Текст. / Н. Лопатин, В. Прокунин. -М., 1956.

310. Лотман, Ю. Анализ поэтического текста. Структура стиха (пособие для студентов) Текст. / Ю. Лотман. -М., 1972.

311. Лотман, Ю. Избранные статьи: В 3 т. Текст. / Ю. Лотман. -М., 1989.

312. Лотман, Ю. О поэтах и поэзии Текст. / Ю. Лотман. СПб., 1996.

313. Лотман, Ю. Структура художественного текста Текст. / Ю. Лотман. -М., 1970.

314. Ляпина, Л. В мире русской поэзии «прозаического века» : Поэтика мотивов Текст. / Л. Ляпина // Литература в школе. 1998. - № 6. -С. 34-39.

315. Магомедова, Д. Анненский и Ахматова (к проблеме «романизации» лирики) Текст. / Д. Магомедова // Царственное слово. Ахма-товские чтения. Вып.1.-М., 1992.-С. 135-140.

316. Магомедова, Д. Взаимодействие литературных и речевых жанровпоэтическом тексте : (элегии) Текст. / Д. Магомедова // Язык как творчество. М., 1996.

317. Магомедова, Д. Идиллический мир в жанрах послания и элегии Текст. / Д. Магомедова // Болдинские чтения. Н. Новгород, 1999. -С. 5-12.

318. Мазур, С. Влачи мир Маяковский : стихи о рифме (анатомия и физиология тропов в лирическом сюжете) Текст. / С. Мазур // Проблемы поэтического языка. М., 1989. - Т. 1. - С. 34-36.

319. Макарова, С. Соотношение поэтической и музыкальной мелодики в жанре романса (на материале стихотворения А. Фета «Сияла ночь.») Текст. / С. Макарова // Филологические науки. 1993. - № 2. — С. 2128.

320. Маковский, С. «Портреты современников». Серебряный век. Мемуары Текст. / С. Маковский. М., 1990.

321. Максимов, Д. Поэзия и проза Ал. Блока Текст. / Д. Максимов. — JL, 1975.

322. Малов, J1. Коммуникативно-речевая структура категории образа автора. Автореферат . канд. филолог, наук Текст. / JL Малов. М., 1992.

323. Мальчукова, Т. В свете традиций (О сравнительно-типологическом изучении лирических жанров) Текст. / Т. Мальчукова. Петрозаводск, 1986.

324. Мальчукова, Т. Композиция послания А.С. Пушкина «К вельможе» Текст. / Т. Мальчукова // Жанр и композиция литературного произведения. Петрозаводск, 1983. — С. 3-16.

325. Маркевич, Г. Литературные роды и жапры Г. Маркевич // Маркевич, Г. Основные проблемы науки о литературе Текст. / Г. Маркевич. -М., 1980.-С. 169-201.

326. Марков, В. История русского футуризма Текст. / В. Марков. СПб. 2000.

327. Маркова, Т. Трансформация элегии в поэзии пушкинской поры Текст. / Т. Маркова. Челябинск, 1989.

328. Мартынюк, С. Роль, место, функции авторской речи как составной части категории «образа автора» в структуре художественного произведения Текст. / С. Мартынюк. Киев, 1995.

329. Марченко, Т. Образ лирического героя как интегративный фактор структуры лирического стихотворения Текст. / Т. Марченко. — Вологда, 1991.341 .Мелетинский, Е. О литературных архетипах Текст. / Е. Мелетинский. -М., 1994.

330. Мельничук, О. Повествование от первого лица. Интерпретация текста : Монография Текст. / О. Мельничук. М., 2002.

331. Менделевич, Э. «Пойми простой урок моей земли.» (статьи о Максимилиане Волошине) Текст. / Э. Менделевич. Орел, 2001.

332. Мипералова, И. Ирония в литературе и культуре XX века Текст. / И. Минервалова // Синтез в русской и мировой художественной культуре. М., 2005.

333. Минц, 3. Блок и русский символизм Текст. / 3. Минц // Литературное наследство. Т. 92. Александр Блок. Новые материалы и исследования. Книга первая. - М., 1980. - С. 98-73.

334. Мирошникова, О. Лирическая книга : архитектоника и поэтика (на материале поэзии последней трети 19 в.). Учеб. пособие Текст. / О. Мирошникова. Омск, 2002.

335. Михайловский, Б., Тагер, Е. Творчество Горького Текст. / Б. Михайловский, Е. Тагер. — М., 1969.

336. Михайловский, Б. Символизм Текст. / Б. Михайловский // Русская литература конца XIX начала XX века. 1901-1907. - М., 1971. — С. 229-319.

337. Моклер, К. Миниатюры эпох Ампира и Реставрации. Женские портреты Текст. / К. Моклер. Париж, 1913.

338. Молчанова, IT. «Мифотворчество» в трактовке символистов Текст. / Н. Молчанова // Творчество писателя и литературный процесс. — Иваново, 1981.-С. 205-216.

339. Монахов, С. Трехсложные размеры в истории русской литературы (проблемы ритмической эволюции и формирования семантических моделей поэтического языка). Дис. . канд. филолог, наук Текст. / С. Монахов. СПб., 2008.

340. Мороховский, А. «Послание в Сибирь» А. Пушкина два противоположных прочтения Текст. / А. Мороховский // Язык и культура : Вторая международная конференция. Доклады. — Киев, 1993. - С. 169- 174.

341. Москвина, Р. «Смешанные» жанры словесности как эмпирия философствования Текст. / Р. Москвина // Вопросы философии. 1982. -№ 11.-С. 101-108.

342. Москвичева, Г. Жанры русского классицизма. Из лекций по спецкурсу. Ч. 2. Текст. / Г. Москвичева. - Горький, 1974.

343. Мстиславская, Е. Жанр послания в творческой практике В.А. Жуковского Текст. / Е. Мстиславская // Ученые записки МГПИ. 1970. - № 389.-С. 148-166.

344. Мурашов, А. Проблемы классицизма в русской поэзии 1910-1920-х гг. XX века. Дис. . канд. филол. наук Текст. / А. Мурашов. М., 2004.

345. Мусатов, В. Пушкинская традиция в русской поэзии первой половины XX века : От Пастернака до Анненского Текст. / В. Мусатов. — М., 1992.-С. 167-240.

346. Народные баллады Текст. M.-JL, 1963.

347. Насруллаев, Р. Об одном диалоге в русской поэзии начала XX века («Двойник» А. Блока и И. Анненского) Текст. / Р. Насруллаев // Жанр и проблема диалога. Махачкала. 1982. - С. 136-147.

348. Неженец, IT. Русская народно-классическая поэзия начала XX века как эстетический феномен. Дис. . доктор, филолог, наук Текст. / Н. Неженец. -М., 1999.

349. Никитина, Е. Русская поэзия на рубеже двух эпох Текст. / Е. Никитина. Саратов, 1972.

350. Николаева, С. Пасхальный текст в русской литературе XIX века : Монография Текст. / С. Николаева. -М., Ярославль, 2004.

351. Ницше, Ф. Рождение трагедии из духа музыки. Предисловие к Рихарду Вагнеру Текст. / Ф. Ницше // Ницше, Ф. Сочинения в 2-х тт. — Т. 1. [Текст] / Ф. Ницше. М., 1990.

352. Орлов, В. Избранные работы: В 2-х томах. — Т. 1. Текст. / В. Орлов. — Л., 1982.

353. Осетров, Е. Голоса поэтов Текст. / Е. Осетров. — М., 1990.

354. Павловский, А. О творчестве Николая Гумилева и проблемах его изучения Текст. / А. Павловский // Николай Гумилев. Исследования и материалы. Библиография. СПб, 1994.

355. Падучева, Е. Семантика нарратива Текст. / Е. Падучева // Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском языке; Семантика нарратива). М., 1996. — С. 56-254.

356. Пайман, А. История русского символизма Текст. / А. Пайман. М., 2000.

357. Пал, И. О жанре Текст. / И. Пал. М., 1962.

358. Перевалова, С. «Особая география памяти»: (Образ автора в русской прозе 1970-80-х гг.). Монография Текст. / С. Перевалова. — Волгоград, 1997.

359. Петрова, Н. Трансформация жанра элегии в творчестве О. Мандельштама Текст. / Н. Петрова // Историческое развитие форм художественного целого в классической и зарубежной литературе. — Кемерово, 1991.

360. Подгасцкая, И. Поэтика жанра и национальное своеобразие литературы Текст. / И. Подгасцкая // Вопросы литературы. 1969. - № 11 — С. 116-133.

361. Полякова, JI. Пути развития теории жанра в работах последних лет Текст. / Л. Полякова // Русская литература. 1985. № 1. - С. 212-225.

362. Померанцев, И. Хождение по жанрам Текст. / И. Померанцев // Октябрь. 1997.-№ ю.-С. 171-184.

363. Поплавская, И. Формировании теории жанра послания в русской эстетике и критики Текст. / И. Поплавская // Проблемы метода и жанра. -Томск, 1986.-Вып. 13.-С. 104-119.

364. Попова, А. Когда дружат музы: Заметки поэта Текст. / А. Попова // Вопросы литературы 1964.-№ 12.-С. 148-151.

365. Поспелов, Г. Лирика : Среди литературных родов Текст. / Г. Поспелов.-М., 1976.

366. Поспелов, Г. Проблемы исторического развития литературы Текст. / Г. Поспелов. М., 1972.

367. Поспелов, Г. Теория литературы Текст. / Г. Поспелов. — М., 1978.

368. Поспелов, Г. Типология литературных родов и жанров Текст. / Г. Поспелов. М., 1978.

369. Поэтика жанров русской и советской литературы Текст. Вологда, 1988.

370. Проблема автора в русской литературе 19-20 вв.: Межвуз. Сб. /Отв. ред. Б.О. Корман Текст. Ижевск, 1978.

371. Проблема автора в художественной литературе Текст. Ижевск, 1983.

372. Проблема автора в художественной литературе Текст. Вып. 1. — Воронеж, Т. 79, 1967.

373. Проблема автора в художественной литературе Текст. Вып. 1. -Ижевск, 1974.

374. Проблема автора в художественной литературе : Межвуз. сб. научн. работ/Отв. ред. Б.О. Корман Текст. Устинов, 1978.

375. Проблема автора в художественной литературе : Межвуз. сб. научн. работ /Отв. ред. Г.В. Мосалева Текст. Ижевск, 1998.

376. Проблема автора в художественной литературе : Межвуз. сб. научн. работ/Отв. ред. Б.О. Корман Текст. — Устинов, 1985.

377. Проблема автора в художественной литературе : Сб. научн. трудов /Отв. ред. В.И. Чулков Текст. Ижевск, 1993.

378. Проблема автора в художественной литературе : Тезисы докл. регион. Межвуз. научн. конф. Текст. Ижевск, 1978.

379. Проблема автора и авторской позиции в литературе: Сб. научн. трудов. /Отв. ред. В.И. Чулков Текст. Ижевск, 1990.

380. Проблемы жанра в истории русской литературы Текст. — JL, 1960.

381. Проблемы литературных жанров Текст. Томск, 1972.

382. Проблемы литературных жанров : Материалы V научн. конф. 15-18 кт. 1985 г. Текст. Томск, 1987.

383. Проблемы стиля и жанра в русской литературе XIX начала XX вв. Текст. - Свердловск, 1989.

384. Пронин, В. Теория литературных жанров. Учеб. пособ. Текст. / В. Пронин.-М., 1999.

385. Пропп, В. Проблемы комизма и смеха Текст. / В. Пропп. СПб., 1997.

386. Протасова, Н. Жанр поэтического послания в творчестве В. Брюсова Текст. / Н. Протасова. Ставрополь, 2000.

387. Протасова, Н. Истоки жанра поэтического послания : Типология жанра Текст. / И. Протасова // Вестник Ставропольского гос. пед. ун-та. — Ставрополь, 1997. Вып. 10. - С. 75-80.

388. Развитие жанров русской лирики конца XVIII — XIX веков Текст. — Куйбышев, 1990.

389. Развитие лирической поэзии и ее взаимодействие с прозой в русской литературе конца XVIII — начала XX вв. Текст.- М., 1988.

390. Редько, Я. Жанровые источники цикла «Избяные песни» Н. Клюева Текст. / Я. Редько // Проблемы литературных жанров : Материалы IX Международной научно конференции. Ч. 1. — Томск, 1999. — С. 32— 36.

391. Рогова, Е. Элегический модус художественности в литературном произведении : диссертация . кандидата филологических наук Текст. / Е. Рогова.-М., 2005.

392. Ронен, О. Серебряный век как умысел и вымысел Текст. / О. Ронен. -М., 2000.

393. Рощина, О. Иронический модус художественности (А.П. Чехов,

394. A.А. Блок, И.А. Бунин). Дис. . канд. филол. наук Текст. / О. Рощи-на. Новосибирск, 1997.

395. Руднев, В. Морфология реальности Текст. / В. Руднев. М., 1996.

396. Русская литература рубежа веков (1890 начало 1920). - Кн. 2. ИМ-ЛИ РАН Текст. - М., 2001.

397. Русская элегия сборник. Л., 1991.

398. Русский стих : Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика Текст., М., 1996.

399. Русский футуризм : Теория. Практика. Критика. Воспоминания / Сост.

400. B.Н. Терехина, А.П. Зименков Текст. М., 2000.

401. Рылы<ова, Г. На склоне серебряного века Текст. / Г. Рылькова // Новое литературное обозрение. 2000. - № 46.

402. Рымарь, Н., Скоблев, В. Теория автора и проблема художественной деятельности Текст. / Н. Рымарь, В. Скоблев. Воронеж, 1994.

403. Рябий, И. Эволюция жанра послания в лирике поэтов пушкинской плеяды. Дис. . канд. филол. наук Текст. / И. Рябий. -М., 1988.

404. Рябкова, О. Искусство отчуждения в поэзии Д. Хармса и И. Бродского. Дис. на соиск. . канд. филолог, наук Текст. / О. Рябкова. Екатеринбург, 2006.

405. Саморукова, Н. Дискурс художественное высказывание — литературное произведение : Типология и структура эстетической деятельности Текст. / Н. Саморукова. - Самара, 2002.

406. Сарабьянов, Д. Стиль модерн; Истоки. История. Проблемы Текст. / Д. Сарабьянов. М., 1989.

407. Святополк-Мирский, Д. О нынешнем состоянии русской литературы Текст. / Д. Святополк-Мирский // Благонамеренный. 1926. - №1. -С. 90-97.

408. Серебряный век в России Текст. — М., 1993.

409. Силард, Л. Дантон код русского символизма Текст. / Л. Силард и П. Барт // Studia Slavica-Hung. - Budapest, 1989. - Vol. 35, № 1-2. - С. 6195.

410. Силард, Л. Жанровые проблемы символистской прозы (Роман и математика) Текст. / Л. Силард // Hungaro-Slavica. Budapest, 1988. -С.241-263.

411. Силард, Л. Русская литература конца XIX начала XX века (18901917) Текст. / Л. Силард. - Будапешт, 1983. Т. 1.

412. Сильман, Т. Заметки о лирике Текст. / Т. Сильман. Л., 1977.

413. Симчич, О., Грякалова, Н. Малые жанры в русской прозе XX века. Генезис и типология Текст. / О. Симчич, Н. Грякалова. Перуджи, 2003.

414. Синельникова, Л. Лирический сюжет в языковых характеристиках Текст. / Л. Синельникова. Луганск, 1993.

415. Сквозников, В. Лирика Текст. / В. Сквозпиков // Теория литературы : Основные проблемы в историческом освещении. Роды и жанры литературы.-М., 1964.-С. 173-237.

416. Сквозников, В. Лирический род литературы Текст. / В. Сквозников // Теория литературы. М., 2003.

417. Скрипова, О. Трансформация жанра послания в поэме Марины Цветаевой «С моря» Текст. / О. Скрипова // Дергачевские чтения — 2000. Русая литература : национальное развитие региональные особенности. Екатеринбург, 2001. - С. 296-301.

418. Смирнов, И. Художественный смысл и эволюция поэтических систем Текст. / И. Смирнов. М., 1977.

419. Со Ын Ен Понятие жанра. Пути и методы изучения различных жанров Текст. / Со Ын Ей. М., 1999.

420. Современные проблемы гуманитарных дисциплин. Вып. 2. Текст. -Кемерово, 1996.

421. Соколова, Д. Лирический субъект и персонажи в стихотворениях Н. Гумилева. Дис. на соиск. . канд. филол. наук Текст. / Д. Соколова. М., 2006.

422. Сохор, А. Романс и песня Текст. / А. Сохор // Советская музыка. -1959.-№.9.-С. 8-9.

423. Спесивцева, Л. Жанр лирической поэмы в русской литературе первой трети XX века Текст. / Л.В. Спесивцева. Астрахань, 2007.

424. Сгшвак, Р. Русская философская лирика : проблемы типологии жанров Текст. / Р. Спивак. Красноярск, 1985.

425. Стенник, Ю. Система жанров в историко-литературном процессе Текст. / Ю. Стенник // Русская литература. 1972. - № 4. - С. 93-101.

426. Степанов, Г. К проблеме единства выражения и убеждения (автор и адресат) Текст. / Г. Степанов // Контекст 1983. - М., 1984. - С. 224235.

427. Страшнов, С. Анализ поэтического произведения в жанровом аспекте Текст. / С. Страшнов. Иваново, 1983.

428. Строганов, М. Автор герой - читатель и проблема жанра Текст. / М. Строганов. - Калинин, 1989.

429. Струве, Н. Осип Мандельштам Текст. / Н. Струве. Томск, 1992.

430. Струве, Н. Православие и культура Текст. / Н. Струве. -М., 1992.

431. Субботин, А. Жанр как категория истории и теории литературы Текст. / А. Субботин // Проблемы стиля и жанров в советской литературе. Сб. 8. Свердловск, 1976.

432. Субботин, А. О поэзии и поэтике Текст. / А. Субботин. — Свердловск, 1979.

433. Суворова, П. Стихотворный стиль и авторская индивидуальность Текст. / 11. Суворова. Бийск, 1998.

434. Сюжет и мотив в контексте традиции Текст. Новосибирск, 1998.

435. Тагер, Б. Избранные работы по литературе Текст. / Б. Тагер. М., 1988.

436. Тарасова, А. К проблеме жанра лирической миниатюры в творчестве Колетт Текст. / А. Тарасова // Функционирование жанровых систем. -Якутск, 1989.-С. 78-84.

437. Теоретическая поэтика : Понятия и определения : Хрестоматия для студентов / Авт.-сост. Н.Д. Томарченко Текст. М., 2002.

438. Теория литературы. Т.2. Роды и жапры литературы Текст. - М., 1964.

439. Томарченко, И., Тюпа, В., Бройтман, С. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика Текст. / И. Томарченко, В. Тюпа, С. Бройтман. -М., 2004.

440. Томашевский, Б. О стихе Текст. / Б. Томашевский. JL, 1929.

441. Томашевский, Б. Теория литературы Текст. / Б. Томашевский. М.-Л., 1928.

442. Топоров, В. Миф и ритуал Текст. / В. Топоров. -М., 1988.

443. Тредиаковский, В. Новый и краткий способ к сложению российских стихов с определениями до сего надлежайших знаний Текст. / В. Тредиаковский // Тредиаковский, В. Избранные произведения [Текст] / В. Тредиаковский. М., Л., 1963.

444. Троицкий, Ю. Эпистолярный дискурс в России XIX века : пощечина, розыгрыш, дуэль Текст. / Ю. Троицкий // Традиция и литературный процесс. Новосибирск, 1999. - С. 460-469.

445. Трушкина, JI. Образ города и городской среды. Автореф. . канд. философ. наук Текст. / JI. Трушкина. СПб, 2000.

446. Тынянов, Ю. Архаисты и новаторы Текст. / Ю. Тынянов. JL, 1929.

447. Тынянов, Ю.Литературная эволюция: Избранные труды Текст. / Ю. Тынянов. М., 2002.

448. Тынянов Ю. Поэтика. История литературы. Кино Текст. / Ю. Тынянов.-М., 1977.

449. Тюпа, В. Аналитика художественного : Введение в литературовед, анализ Текст. / В. Тюпа. М., 2001.

450. Тюпа, В. Художественность литературного произведении Текст. /

451. B. Тюпа. Красноярск, 1987.

452. Тюпа, В., Дарвин, М. Литературное произведение: проблемы теории и анализа Текст. / В. Тюпа, М. Дарвин // Реферативный сборник избранных работ по грантам в области гуманитарных наук. — Екатеринбург, 1999.

453. Уоррен, Т., Уэллек, Р. Теория литературы Текст. / Т. Уоррен, Р. Уэллек.-М., 1978.

454. Урбан А. Тайный подвиг Текст. / А. Урбан // Звезда 1981. - № 12.1. C. 191-192.

455. Успенский, Б. Поэтика композиции Текст. / Б. Успенский. — СПб., 2000.

456. Ученые записки Тартуского ун-та. Вып. 620. Текст. - Тарту, 1983.

457. Ученые записки Тартуского ун-та. Вып. 645. Текст. - Тарту, 1985.

458. Ученые записки Тартуского ун-та. Вып. 781. Текст. - Тарту, 1987.

459. Ушаков, В. Выражение позиции автора через сюжетно-композиционную организацию произведения Текст. / В. Ушаков. — Киев, 1987.

460. Ушакова, Т. Символ и аллегория в поэзии Н. Гумилева (тексты и контексты). Дис. . канд. филолог, наук Текст. / Т. Ушакова. Иваново, 2003.

461. Фарыно, Е. Два слова о Цветаевой и авангарде Текст. / Е. Фарыно // Сб. статей : День поэзии Марины Цветаевой. — Abo Academi University.-Т. 2.- 1992.

462. Фатеева, И. Автокоммуникативность как способ развертывания лирического текста Текст. / И. Фатеева // Филологические науки. — 1985. -№2. -С. 53-63.

463. Фатющенко, В. Русская лирика периода, кануна и свершение Октября. Дис. . доктор, филолог, наук Текст. / В. Фатющенко. — М., 1990.

464. Федоров, А. Иннокентий Анненский. Личность и творчество Текст. / А. Федоров. Л., 1984.

465. Федотов, О. Основы русского стихосложения. Теория и история русского стиха : В 2-х кн. Текст. / О. Федотов. М., 2002.

466. Федотова, Н. В.В. Каменский: эволюция лирики. Дис. . канд. филолог. наук Текст. / Н. Федотова. Казань, 2003.

467. Филимонов, С. Символизм как семиотическое явление и его гносеологическая оценка. Дисс. канд. филос. наук Текст. / С. Филимонов. -Казань, 1999.

468. Флоря, А. Языковые средства репрезентации образа автора : Лирический дискурс как объект лингвоэстетической интерпретации Текст. / А. Флоря. Орск, 1995.

469. Фоменко, И. О принципах циклической организации в лирике Текст. / И. Фоменко // Миропонимание и творчество романтиков. -Калинин, 1986.-С. 110-124.

470. Фоменко, И. О принципах композиции лирического цикла Текст. / И. Фоменко // Изв. АН СССР. 1986. - Сер. лит. и яз. - Т. 45. - № 2. -С. 32-45.

471. Фрейденберг, О. Поэтика сюжета и жанра. Период античной литературы Текст. / О. Фрейденберг. — Л., 1936.481 .Фрейденберг, О. Миф и литературе древности Текст. / О. Фрейденберг. М., 1978.

472. Фридлендер, Г. Поэтика русского реализма Текст. / Г. Фридлендер. -Л., 1971.

473. Фризман, Л. Жизнь лирического жанра. Русская элегия от Сумарокова до Некрасова Текст. / Л. Фризман. М., 1973.

474. Фризман, Л. Русская элегия Текст. / Л. Фризман. — Л., 1991.

475. Фриш, М. Листки из вещевого мешка Текст. / М. Фриш. -М., 1987.

476. Фуксон, Л. Проблемы интерпретации ценностная пррода литературного произведения Текст. / Л. Фуксон. Кемерово, 1999.

477. Хазан, В. Некоторые аспекты типологии жанр поэтического послания Текст. / В. Хазан // Проблемы литературных жанров : материалы V научн. конф. Томск, 1987. - С. 34-42.

478. Хализев, В. Теория литературы Текст. / В. Хализев. М., 1999.

479. Хорольский, В. Два «рубежа» веков : от синтеза к атрофии жанров Текст. / В. Хорольский // Жанровая теория на пороге тысячелетий : Сб. тез. и материалов. М., 1999. - С. 13-14.

480. Хохулина, А. Лингвопоэтика И. Анненского (динамический аспект описания): Дис. . канд. филолог, наук Текст. / А. Хохулина. СПб., 1997.

481. Храпченко, М. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы Текст. / М. Храпченко. М., 1975.

482. Художественный метод и творческая индивидуальность писателя: Выражение авторского «я» в художественном произведении Текст. -Томск, 1982.

483. Цивьян, Т. Кассандра, Дидона, Федра. Античные героини зеркала Ахматовой Текст. / Т. Цивьян // Литературное обозрение. - 1989. -№. 6.-С. 29-33.

484. Чаплышкина, Т. Фольклорная и литературная традиция в творчестве новокрестьянских поэтов начала XX века. Дис. . канд. филолог, наук Текст. / Т. Чаплышкина. Алма-Ата, 1988.

485. Чаунина, Н. Жанровое своеобразие лирики А. Ахматовой. Дис. . канд. филолог, наук Текст. / Н. Чаунина. Нерюнгрн, 2003.

486. Чернец, J1. Литературные жанры: проблемы типологии и поэтики Текст. / Л. Чернец. М., 1982.

487. Чернец, Л. О функциях литературных жанров Текст. / Л. Чернец // Изв. АН СССР. Серя лит. и яз. - 1979. - № 6. - С. 543-551.

488. Черняева, Н. Жанровое своеобразие «Кипарисового ларца» Иннокентия Анненского Текст. / Н. Черняева // Русская поэзия 18—19 вв. : Жанровые особенности. Мотивы. Образы. Язык. Межвуз. сб. трудов. -Куйбышев, 1986.-С. 128-137.

489. Чумаченко, В. От элегии к балладе : современная поэзия в поисках жанра и стиля Текст. / В. Чумаченко // Москва. 1986. - № 6. - С. 11— 18.

490. Шайтанов, И. Жанровая поэтика Текст. / И. Шайтанов // Вопросы литературы. 1996. - № 3. - С. 25-64.

491. Шапир, М. Что такое авангард? Текст. / М. Шапир // Даугава. 1990. - №3. - С. 5-12.

492. Шаталов, С. Время метод - характер Текст. / С. Шаталов. - М., 1976.

493. Шаггин, Ю. Художественная целостность и жанрообразовательные процессы Текст. / Ю. Шагин. Новосибирск, 1991.

494. Шеллинг, Ф. Философия искусства Текст. / Ф. Шеллинг. -М., 1966.5 05. Шкловский, В. Жанры и разрешение конфликтов Текст. / В. Шкловский // Вопросы литературы. 1965. - №8. - С. 91-101.

495. Шмид, В. Проза как поэзия Текст. / В. Шмид. СПб., 1994.

496. Шопенгауэр, А. Избранные произведения Текст. / А. Шопенгауэр. — М., 1992.

497. Штерн, М. Элегические мотивы в ранней лирике А. Блока Текст. / М. Штерн // Поэзия А. Блока и фолыоторно-литературные традиции. Межвуз. сб. трудов. — Омск, 1984. С. 3-12.

498. Щепилова, J1. Введение в литературоведение Текст. / J1. Щепилова. -М., 1968.5Ю.Щербаков, А. Творческая индивидуальность писателя как литературоведческая проблема. Автореф.доктора филолог, наук Текст. /1. А. Щербаков. М., 1987.

499. Эйхенбаум, Б. В поисках жанра Текст. / Б. Эйхенбаум // Рус. современник. 1923. - № 3. - С. 230.

500. Эйхенбаум, Б. О прозе. О поэзии Текст. / Б. Эйхенбаум. JL, 1969.

501. Энциклопедия символов, знаков, эмблем / Сост. В. Андреева и др. Текст.-М., 1999.

502. Эолова арфа : антология баллады, сост., предисл. и коммент. А.А. Гугнина Текст. М., 1989.

503. Эпштейн, М. «Природа, мир тайник вселенной.» : Система пейзажных образов в русской поэзии Текст. / М. Эпштейн. — М., 1990.

504. Эсалнек, А. Актуальные задачи изучения жанров Текст. / А. Эсалнек // Вестник МГУ. Серия 9. - Филология. - 1985. - № 1. - С. 3-11.

505. Эткинд, Е. Материя стиха Текст. / Е. Эткинд. СПб., 1998.

506. Якобсон, Р. Поколение, растратившее своих поэтов Текст. / Р. Якобсон. М., 1989. - С. 83-101.

507. Якобсон, Р. Поэзия грамматики и грамматика поэзии. Семиотика Текст. / Р. Якобсон. М., 1983. - С. 462-482.

508. Borker, D. Annenskij and Pushkin's Osen Text. / D. Borker // Slavic and European Journal. 1978. - № 22.1. - S. 34-38.

509. Carson, G. Eligical Elytis "Elegies of jutting rock" Text. / G. Carson // Word lit. today. Norman (Okla), 1992. - Vol. 66. - № 3.

510. Holthusen, J. Studies in the life and work of the Innokentij Annenskij Text. / J. Holthusen // Die der Slaven. p Weisbaden. 1965. - № 9. -S. 440-445.

511. Karlinski, S. Frustrated artists and devouring mothers i Chechov and Annenskij Text. / S. Karlinski // Mhemosyn. Studia litteraria russica in hon-oremw. 1954.

512. Ljungrren, A. At the crossroads of Russian Modernism. Studies in Innokentij Annenskij's poetics Text. / A. Ljungrren. Stockholm, 1997.

513. Masing-delic, I. The Time-Space Structure and Allusion Pattern of Gume-lev's "Zabludivshiisia tramvai" Text. / I. Masing-delic // Essays in Poetics. 1982. - Vol. 7. - №1. - P. 62-83.

514. Setchakarev V. Studies in the life and works of Innokentij Annenskij Text. / V. Setchakarev. The Hague, Mouton, 1963.

515. Tucker, J. Innokentij Annenskij and the acmeist doctrine Text. / J. Tucker. Slavica Pulishers, Inc. 1986.

516. Verheul, K. Publik Themes in the Poetry of Anna Achmatova Text. / K. Verheul // Russian Literature. 1971. - № 1.

517. Wells, D. Akhmatova and Pushkin : The genres of elegy and ballad Text. / D. Wells // Slavonica: East Europ. Rev. 1., 1993 - Vol. 71. - № 4.