Жанровый эксперимент в ранней прозе С. Беккета

Макарова, Людмила Юрьевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Жанровый эксперимент в ранней прозе С. Беккета

Год: 2008
Автор научной работы: Макарова, Людмила Юрьевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Екатеринбург
Код cпециальности ВАК: 10.01.03

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Жанровый эксперимент в ранней прозе С. Беккета'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Жанровый эксперимент в ранней прозе С. Беккета"

На правах рукописи

□□3454776

Макарова Людмила Юрьевна

Жанровый эксперимент в ранней прозе С.Беккета (роман «Больше замахов, чем ударов»)

.03 - литература народов стран зарубежья (Ирландия)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Екатеринбург - 2008

003454776

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Уральский государственный педагогический университет»

Научный руководитель: доктор филологических наук, доцент

Доценко Елена Георгиевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, доцент

Ушакова Ольга Михайловна

кандидат филологических наук, Суслова Инга Валерьевна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им. М.Горького».

Защита состоится "^/декабря 2008 г. е дан и и диссертаци-

онного совета Д 212.283.01 при ГОУ ВПО «Уральский государственный педагогический университет», 620017, г.Екатеринбург, пр.Космонавтов, 26.

С диссертацией можно ознакомиться в диссертационном зале научной библиотеки Уральского государственного педагогического университета.

Авторефератразослан'^ ноября 2008 г.

Ученый секретарь диссертационного совета ^ Кубасов А.В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Творческое наследие Сэмюэла Беккета (1906—1989) значимо своими эстетическими и художественными открытиями, оказавшими влияние на современный литературный процесс и искусство в целом. Признанно новаторской является драматургия Беккета, но не менее важный и оригинальный эксперимент проходил в прозе, которую писатель создавал на протяжении всего творчества: от новеллы «Успение» ("Assumption", 1929) до последнего произведения "Stirrings Still" (1983-1987). Развивая модернистский эксперимент, Беккет обращался к малой прозе и к жанру романа сначала как ирландский писатель: произведения 1930-х гг. на английском языке, среди которых наиболее крупные «Больше замахов, чем ударов» ("More Pricks than Kicks", 1934) и «Мэрфи» ("Murphy", 1936). Во французский период творчества созданы (на французском языке) Трилогия ("Molloy", "Malone Meurt", "L Innommable", 1949), но продолжалась и англоязычная линия романом «Уотт» ("Watt", 1943), а также поздней малой прозой. Центральным произведением раннего творчества, сложным в плане жанровой идентификации, является «Больше замахов, чем ударов».

Актуальность данного исследования обусловлена недостаточным изучением англоязычной прозы С.Беккета отечественным литературоведением и необходимостью самостоятельного обращения к раннему творчеству писателя как периоду, принципиально значимому для истории мирового модернизма. Для нас важно, что творческий поиск раннего Беккета проходит в русле уже сложившейся системы модернизма. Его художественный эксперимент, опираясь на предшествующие традиции, открывает новые возможности реализации модернистской концепции, в том числе и в связи с модификациями жанра романа. Данное произведение, на наш взгляд, отражает миро-видение ищущего свой путь в литературе большого автора. Именно анализ в жанровом аспекте позволит оценить направленность и специфику творческого эксперимента Беккета на данном этапе его творчества.

В произведении «Больше замахов, чем ударов» Беккет впервые представляет сложившуюся оригинальную концепцию мира и человека и художественно декларирует собственные взгляды, четко выверенные по отношению к литературной традиции и вписанные в контекст современной ему европейской литературы. Проблему для исследования представляет как определение логики взаимоотношения беккетовского текста с литературными и философскими прецедента-

ми, так и сложное соотношение двух начал - романного и новеллистического, — определяющее новаторский характер произведения.

Роман состоит из десяти глав, представляющих тот или иной эпизод из жизни героя - Белаквы Шуа. Сам автор в частных беседах и письмах называл каждую из глав новеллой ("the story"), а все целое «книгой». Вышедшее в свет в 1934 году и претерпевшее несколько прижизненных переизданий в 1970-х годах произведение не сопровождалось каким-либо закрепленным автором в качестве подзаголовка жанровым определением. Впоследствии в беккетоведении так и не сложилось единого четкого жанрового обозначения «Больше замахов...». При этом вопрос о жанровой специфике «Больше замахов, чем ударов» затрагивается в работах исследователей достаточно часто, хотя монографии или статей, специально посвященных этой проблеме, практически нет. В исследованиях встречаются жанровые определения, нередко противоречащие друг другу. Произведение называют сборником, «циклом новелл» (К.Хэнсон)1, «эпизодическим романом» (Р.Кон, Р.Федерман, Р.Рабиновиц)2, «скорее тяготеющим к роману, чем к циклу» (Д.Пиллинг, Э Леви)'\

Главный вопрос для исследователей, полагающих, что «Больше замахов...» - не цикл, не сборник, а именно роман, состоит в том, чтобы объяснить, чем обеспечивается единство новелл в произведении. По мнению Р.Федермана, Р.Кон, Р.Рабиновица, решающим аргументом в пользу эпического единства является соотнесенность «Больше замахов, чем ударов» с традициями западноевропейской романа. Кроме того, называется ряд признаков, имеющих отношение к особенностям субъектной организации, сюжетостроению и композиции произведения. Здесь идет речь о постоянном присутствии нар-ратора, отсылающего нас от одной новеллы к другой, сосредоточенность на судьбе главного героя Белаквы Шуа, наличие повторяющихся деталей и мотивов. Трудно не согласиться с вытекающим из данных наблюдений выводом, что герой выполняет в произведении Бек-

1 Hanson, C. Short Stories and Short Fiction 1880-1980 / C Hanson - London ; Basingstoke. Macmillan, 1985 - P. 145.

2 Rabinovitz, R The Development of Samuel Beckett's Fiction / R. Rabinovitz.- Chicago The University of Illinois Press, 1984. - P 36-37, Cohn, R. Back to Beckett / R Cohn -New Jersey. Princeton University Press, 1973 - P.16-18, Federman, R Journey to Chaos Samuel Beckett's Early Fiction / R Federman - California The University of California Press, 1965 -P33

3 Pilling, J Beckctt's English Fiction / J Pilling//Cambridge Companion to Beckett / ed by J Pilling. - Cambridge. The University Cambridge Press, 1984 - P.28, Levy, E P. Beckett and the Voice of Species. A Study of the Prose Fiction / E P.Levy - Dublin : Gill & Macmillan, 1980 -P 11.

кета структурообразующую функцию. Несмотря на недостаток теоретических обоснований, идеи об экспериментальное™ и эпизодичности беккетовского произведения, сформулированные в работах указанных исследователей, свидетельствуют о необходимости решения проблемы жанра, определения сущности новаторской для литературы модернизма природы романа «Больше замахов, чем ударов».

Объект настоящего исследования — произведение Сэмюэла Беккета «Больше замахов, чем ударов», в котором получает полное воплощение характерная для модернистской литературы тенденция к трансформации жанровых структур. Роман состоит из новелл: «Данте и омар», «Фингал», «Динь-дон», «Дождливый вечер», «Любовь и забвение», «Прогулка», «Какое несчастье», «Письмо Смеральдины», «Желтое», «Дрянь», - каждая из которых по своей насыщенности экспериментом и новациям могла бы стать объектом отдельного исследования. Обращаясь к жанровой специфике романа в целом, мы анализируем все главы (новеллы). Жанровые модификации новеллы исследуются на примере «Фингала», «Дннь-дон», «Дождливого вечера», «Желтого». Частично в сферу наших интересов попадает и роман «Мечты о женщинах, красивых и средних», предшествующий написанию центрального произведения периода.

Предметом работы является жанровый эксперимент в ранней прозе С.Беккета.

В качестве гипотезы данного исследования мы полагаем, что состоящее из десяти частей произведение «Больше замахов...» утверждает в модернистской литературе новый для нее жанр романа в новеллах. Подобное образование возникает на пересечении эпических традиций, связанных с развитием новеллы и романа, и могло иметь аналоги на предыдущих этапах развития литературы

Цель диссертационного исследования - выявить логику жанрового эксперимента С.Беккета на примере центрального произведения раннего периода творчества «Больше замахов, чем ударов». Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. уточнить в контексте западноевропейской жанровой традиции логику взаимоотношений романа и новеллы;

2. рассмотреть, какое преломление получают в раннем творчестве С.Беккета выдвинутые западноевропейской философской и литературной мыслью идеи, которые обусловили в свою очередь концепцию личности, получившую художественное воплощение в образе главного героя «Больше замахов, чем ударов»;

3. проанализировать субъектную организацию «Больше замахов, чем ударов» как основу структурирования романного целого;

4. проследить, какую трансформацию претерпевает новелла, становясь частью художественного целого;

5. осмыслить, в чем состоит жанровая специфика «Больше замахов, чем ударов» как особого типа модернистского романа.

Исследование романа позволит уточнить место «Больше замахов...» в ранней прозе С.Беккета и понять значение жанрового поиска писателя в русле модернистского направления.

Теоретико-методологической основой исследования явились труды:

1. по теории жанра: М.М. Бахтина, H.JI. Лейдермана, Ю.М. Проскуриной, В.Е. Хализева;

2. по теории и истории романа и новеллы: М.М.Бахтина, А.Н. Веселовского, И.А. Виноградова, Д. Затонского, H.JI. Лейдермана, В.В. Кожинова, Ю. Лейбовиц, В.Е. Лукова, В.П. Медведева, Е.М. Мелетинского, E.H. Михайловой С.И. Пискуновой, Б.Т. Удодова, В.Е. Хализева, Д. Хеда, В.Б. Шкловского, Б.М. Эйхенбаума;

3. по модернизму: Л.Г. Андреева, A.B. Карельского, О.Ю. Суровой, О.М. Ушаковой; Д. Харринггона;

4. в работе мы опираемся на ряд историко-литературных исследований, посвященных творчеству С.Беккета (Д. Пиллинга, Р. Кон, Р. Рабиновица, Р. Федермана, С. Гонтарски), Данте Алигьери (Д. Симондса, И.А. Голенищева-Кутузова) и Д.Джойса (С.С. Хоружего).

Новаторский модернистский роман мы считаем возможным исследовать не в русле структуралистской или постмодернистской методологии, но с учетом достижений исторической поэтики. В основу анализа романа в новеллах в жанровом аспекте положено сочетание системно-структурного метода, сравнительно-исторического и герменевтического.

Научная новизна исследования связана с тем, что в нем впервые в отечественном беккетоведении предпринят жанровый анализ произведения «Больше замахов, чем ударов». Выдвигается концептуально значимая идея о сквозных аллюзивных уровнях (литературном, философском, мифологическом), обеспечивающих единство романного целого. Впервые предпринимается попытка доказать, что в романе «Больше замахов, чем ударов» нет противоречий между романной и новеллистической традициями, используемыми Беккетом для создания романа в новеллах. Предложена новая интерпретация образа Белаквы Шуа как структурообразующего героя. Устанавливается связь с романом «Больше замахов, чем ударов» эстетических идей раннего Беккета, сформулированных в работе «Данте... Бруно. Вико.. Джойс».

На защиту выносятся следующие положения:

1. Жанровая разновидность романа в новеллах, существующая в европейской литературе с конца эпохи Возрождения, была активизирована и переосмыслена модернизмом.

2. Раннее прозаическое творчество Сэмюэла Беккета, для которого характерно, с одной стороны, преодоление традиций, а с другой стороны, - их обновление, представляет собой оригинальный художественный эксперимент, проводимый в русле жанровых поисков ирландского модернизма, в результате чего возникает особый тип романной жанровой структуры - роман в новеллах.

3. Целостность новой романной структуры обусловлена концепцией героя Белаквы Шуа, «мифологической» праосновой которого является персонаж «Божественной комедии» Данте. Используя в качестве архетипа героя предшествующую литературную практику, Беккет определяет направление своего оригинального поиска; аллюзия на поэму Данте становится структурообразующей и на различных уровнях обуславливает параллелизм между «Божественной комедией» и произведением Беккета, где мир Дублина представлен как Чистилище.

Практическая ценность работы заключается в возможности использования ее материалов и выводов в преподавании курса истории зарубежной литературы XX века, при подготовке специальных курсов по ирландскому модернизму, по проблемам прозаического творчества С.Беккета, своеобразию романного и новеллистического жанров.

Апробация работы. Материалы исследования послужили основой для докладов на международных, российских, региональных конференциях и семинарах: Зональная научно-практическая конференция «Филологический класс: наука - ВУЗ - школа» (Екатеринбург, 2000, 2001), Всероссийские научно-практические конференции «Дергачевские чтения» (Екатеринбург, 2000), «Актуальные проблемы филологического образования: наука - ВУЗ - школа» (Екатеринбург, 2002, 2007), Всероссийский научно-методический семинар «Литература и общество: Взгляд из XXI века (Тюмень, 2002), Конференция по изучению модернизма и постмодернизма во франко-ирландском контексте ("Modernity and Postmodernity in a Franco-Irish Context: 3rd Conference of the National Centre for Franco-Irish Studies" (Dublin (Tallaght), 2007)); Международная научная конференция «Иностранные языки и литературы: актуальные проблемы образования и науки» (Пермь, 2008). Этапы исследования и его результаты обсуждались на

заседаниях аспирантского семинара и заседаниях кафедры русской и зарубежной литературы Уральского государственного педагогического университета. Основные положения работы нашли отражение в 12 публикациях.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы. Общий объем диссертации 232 страницы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении дается обзор литературы по проблемам, связанным с изучением ранней прозы С.Беккета, обосновывается актуальность рассмотрения жанрового своеобразия романа «Больше замахов, чем ударов» в русле художественных поисков зрелого модернизма, определяется новизна избранной темы, цели и задачи исследования.

В первой главе «Проблема целостности "романа из эпизодов"» на фоне истории взаимодействия романных и новеллистических форм и традиций рассматривается образ главного героя «Больше замахов...» Белаквы Шуа, концепция которого определяет направление жанрового поиска С.Беккета, а также анализируется один из важных носителей жанра в создании художественного мира -субъектная организации произведения.

Поскольку жанровый эксперимент в ранний период творчества С.Беккета «Больше замахов, чем ударов» связан с трансформацией и романа, и новеллы, в первом параграфе рассматриваются их отношения как двух эпических жанров - большого и малого. Они расположены на противоположных «полюсах» эпического рода литературы; и каждый обладает своей спецификой, обуславливающей взаимопритяжение жанров в ходе литературного процесса.

Характеризуя модель мира, создаваемую в новелле, делаем вывод, что «необыкновенное происшествие» (Е.М.Мелетинский) находится в центре сюжета произведения, придавая образу мира четкую завершенность, но и не мешая его динамике: стандартных решений, предсказуемых финалов новелла не предлагает. С одной стороны, новеллистическое происшествие не выходит за границы приватной судьбы героя и не меняет ход бытия; эпический мир фокусируется в единичном случае. Поэтому особенностью новеллы является ее тяготение к объединению и образованию единств, в которых повторяющиеся или, наоборот, разные ситуации и конфликты передают многогранность большого мира. С другой стороны, именно сосредоточенность на частном событии сближает отдельную новеллу с романом.

В центре романного образа мира - индивидуальная судьба героя, образ которого вскрывается в становлении, в динамике, эволю-

ции; мир и герой находятся в сложных конфликтных отношениях, разворачивающихся в романе. «Нацеленность героя на мир» (Г.К.Косиков) обусловливает поступки персонажа и является причиной сюжетных коллизий. Синтетическая природа жанра особенно остро противопоставлена новелле как «основной, элементарной форме» (Б.М.Эйхенбаум).

Обращаясь к истории взаимодействия двух жанров в историко-литературном процессе, исходим из понимания того, что активное притяжение двух жанров осуществлялось в эпохи смены менталитета, например, на закате античности, в момент крушения ренессансной утопии или в период глобального кризиса на рубеже Х1Х-ХХ веков. Создание романной - всегда незавершенной — картины мира в какие-то моменты нуждается в новеллистической фрагментарности. Результатом взаимодействия двух эпических жанров становится эксперимент, отражающий художественные поиски за пределами сложившихся эстетических канонов.

Одной из экспериментальных романных разновидностей становится в истории западноевропейской литературы роман в новеллах, впервые представленный благодаря плутовской традиции (в науке существует мнение, что первым романом в новеллах стало в начале XVI в. произведение «Жизнь Ласарильо с Тормеса»). В связи с плутовским романом в диссертации рассматривается жанровое своеобразие «романа в новеллах». В частности, делается вывод, что особенностью сюжетостроения плутовского романа можно считать расположение эпизодов (новелл) не параллельно «основному» сюжету, но в качестве ведущей, хотя и фрагментарно представленной истории ге-роя-пикаро. Основой для «нанизывания» (термин введен В.Б.Шкловским и обсуждался в дискуссии с П.Н.Медведевым в 1920-х гг.)4 в «Ласарильо» становятся тематический, сюжетный и образный уровни. Благодаря нанизыванию преодолевается одномоментт ность, эпизодичность мира и пребывания человека в нем. Субъектный и пространственный уровни организации романа способствуют созданию «объемного» образа героя, лишенного статичности и одномерности, переживающего динамичные изменения в своем понимании мира.

Таким образом, в теоретической части работы удалось прийти к заключению, что роман в новеллах возник в литературе задолго до оформления основных разновидностей современного романа, то есть

4 Шкловский, В Б Строение рассказа и романа / В Б Шкловский // Шкловский, В.Б О теории прозы - М . Круг, 1925 -С.56-69, Медведев, ПН. Формальный метод в литературоведении Критическое введение в социологическую поэтику / П.Н Медведев -Л .«Прибой», 1928 -192с.

романа нового времени. Пользуясь более поздними жанровыми определениями, можно сказать, что, продолжительное время развиваясь благодаря европейскому плутовскому роману, «роман в эпизодах» способствовал становлению социально-психологической модели. Поставив целью дать представление о специфике данного жанрового образования, прослеживая историю бытования романа в новеллах в новейшей литературе, обращаем внимание на большие хронологические лакуны, отделяющие плутовской роман от нового обращения европейской литературы к роману в эпизодах уже в XX веке.

Логика дальнейшего анализа обусловлена тем, что модернистская модель мира у С.Беккета глубоко субъективна и структурируется вокруг героя, проецирующего себя на внеположенную реальность, а не наоборот. Поэтому во втором параграфе раскрывается своеобразие беккетовской концепции героя. Через все произведение проходит образ главного героя Белаквы Шуа, дублинца, увлеченного постижением «Божественной комедии» Данте, прогулками по городу и историческим областям Ирландии. Внутренний мир героя, вмещающий в себя различные пласты культуры, образует бесконечное пространство странствий Белаквы. Образ героя Белаквы Шуа становится центром притяжения десяти новелл, «стрежнем», на который «нанизываются» эпизоды. Объединяющее начало, которое несет в себе герой, обусловлено его многомерным прошлым, его «дороманной» историей. Новаторство Беккета, ведущего художественный поиск, проявляется в обращении к предшествующей литературной традиции как способу организации пустоты и распада мира.

Беккета привлек эпизод из «Божественной комедии» («Чистилище», IV песнь), в котором нерадивый персонаж Белаква (в земной жизни - мастер музыкальных инструментов и музыкант, флорентиец) демонстрирует свою греховную лень даже на уступе Предчистилища, застыв в недвижимости на фоне нескончаемого потока грешников. Ленивый и не отказывающийся от своего греха Белаква являет собой парадоксальный образ, не соотносимый с Адом и Раем, контрастный по отношению к самой идее Чистилища. Белаква - это пример человека, который совершает свой выбор сознательно, руководствуясь душой, хотя и ленивой, продолжающий настаивать на своей позиции. По нашему мнению, Беккет акцентирует внимание на цикличности, проявленной в повороте Белаквы к Данте и его возвращении в исходную позу. В коротком движении героя заложены возможности для новых смыслов, неожиданно раскрывающих Белакву в ином свете и позволяющих оценить мотивы поведения героя в другой, отличной от Данте, системе координат.

Необходимостью понимания специфики образа беккетовского Белаквы обусловлено в данном параграфе работы наше обращение к

эссе «Данте... Бруно. Вико.. Джойс» (1929)5. Эссе, написанное молодым С.Беккетом, — это его программное сочинение, в котором выражена философская и эстетическая концепция автора через выделенную им сам ям линию мыслителей от Даше, Д.Бруно и Д.Вико к Д.Джойсу. Значение и уникальность ранней работы в том, что в ней впервые Беккет представляет свое видение мира и человека. И в дальнейшем подобное прямое высказывание авторских взглядов не повторится. Адаптация и переосмысление идей циклического движения общества (Вико) и движения человеческой души (Данте) происходят, по мнению Беккета, в творчестве Джойса, но, что еще важнее и очевиднее для нас, такое переосмысление затем наблюдается в его собственном творчестве.

Проследив намеченную автором линию «Данте - Бруно - Вико - Джойс», приходим к пониманию беккетовской концепции сферического мира - Чистилища, в котором разделение действия и бездействия теряет свое значение; бессмысленны вопросы греховности и добродетели, человеческой устремленности к счастью земному и небесному. Единственное, что может произойти с человеком, — это возвращение в исходную ситуацию, к самому себе. Тень огромного валуна в Предчистилище теперь понимается как укрытие, спасительное пространство, защищающее от внешних вторжений.

Анализируя в обозначенном контексте образ Белаквы, отмечаем, что Беккету могли быть интересны «случайная ошибка», контраст в этом эпизодическом герое «Божественной комедии». Заданная Данте недосказанность героя, принципиальное отсутствие «объяснения» эпизода только способствуют открытому и свободному исследованию образа нерадивого Белаквы уже в русле модернистской работы с литературным мифом. Образ Белаквы «в тени большого валуна» воспринимается Беккетом как литературный архетип нерадивого, но чувствительного к состраданию и красоте маленького героя, который входит в новеллы произведения «Больше замахов, чем ударов» в качестве мифологической праосновы образа центрального персонажа Белаквы Шуа.

Одной из задач, решенных Беккетом при использовании литературного прообраза, стало «регулирование» (по К.Г. Юнгу) образа героя. Благодаря связи, постоянно существующей между дантевским образом и беккетовским персонажем, получает объяснение апатия героя «Больше замахов...». За архетипической «ленью» Белаквы скрывается внутренняя противоречивость, осложненная широким

5 Beckett, S Dante Bruno. Vico . Joyce / S Beckett // Disjecta . Miscellaneous Writings and a Dramatic Fragment by Samuel Beckett / ed. by R.Cohn - NY. • Grove Pres s, 1984 -P. 19-34.

спектром аллюзий, образующих широкий культурный план внутренних «странствий» героя. Аллюзии «дополняют» образ Белаквы, выстраиваясь подобно чистилищным кругам, и герой кажется вовлеченным в непрерывное движение, исследуя «уступы» своей духовной вселенной. На наш взгляд, не менее важная задача, которую преследовал Беккет, апеллируя к литературному архетипу Белаквы, - это структурирование всего повествования в целом.

В третьем параграфе исследуется специфика субъектной организации романа «Больше замахов, чем ударов». Мы исходили из того, что по отношению к роману поэма Данте воспринимается как пратекст, без соотнесения с которым понимание смысла модернистского произведения ограниченно или невозможно. В конструкции, сотворенной автором художественной реальности, «дантевская» параллель присутствует и проявляется на всех уровнях, в том числе и на уровне композиционно-речевом.

Десять новелл произведения «Больше замахов...» образуют сложную конструкцию, в каждой части ее представлены различные субъекты сознания; между их «кругозорами» (Н.Л.Лейдерман) читатель не сразу улавливает связь, хотя существует объединяющий уровень. Рассматривая уровень субъектной организации в разных новеллах, мы стремились выяснить, как соотносятся между собой «субъекты речи» и «субъекты сознания» внутри каждой из глав. Помимо сознания Белаквы, по замыслу С.Беккета, носителями идеи многоуровневое™ художественного построения являются персоны, повествующие о герое и мире. Рядом с Белаквой как будто находятся «другие», чьи сознания отличаются от обывательского, но не позволяют однозначно их атрибутировать в качестве той или иной разновидности образа автора.

В ходе анализа новеллы «Данте и омар» как первой главы романа было увидено, что в поток повествования с несобственно-прямой речью входит образ автора-повествователя, чьи свидетельства «выводят» героя за пределы всего произведения. Белаква словно вводит в роман Беккета свое «дантевское» прошлое, и вспоминающий о встрече с Белаквой на подступах к срединному миру повествователь может быть соотнесен непосредственно с Данте. Беккет продлевает алшозию: пространное «прошлое» беккетовского героя -это также и земная жизнь реального дантевского друга Дуччо ди Бо-навиа, послужившая фабулой для сюжета встречи поэта и нерадивого Белаквы в четвертом эпизоде «Чистилища». История жизни Дуччо и его встреч с Данте, восстанавливаемая комментаторами «Божественной комедии», воспринимается как легенда, разрастающаяся по мере приближения к ней. Амбивалентный образ автора-повествователя множится, включая в себя Данте-персонажа и Данте-автора, свидетельствующих о внутренней сложности и противоречивости

тельствующих о внутренней сложности и противоречивости Белаквы, о его стремлении к покою и страсти к передвижению. Из-за множественности свидетельствующих о герое сам Белаква у Беккета изначально воспринимается (и воспринимает себя) как артефакт. Беккет создает образ модернистского героя Белаквы на пересечении временных планов: герой существует в «настоящем» времени, но оно специфично - и современно Беккету, и неопределенно, и вечно.

Новелле «Данте и омар» в параграфе уделяется особое внимание, так как в ней можно наблюдать вариативный, многоуровневый образ автора-творца, одно из имен которого "Mr. Beckett", то дистанцирующийся от героя, то приближающийся к нему. Воплощением этого художественного образа, максимально близкого собственно автору, и является автор-повествователь, уже соотнесенный и с Данте. В новелле «Динь-дон» образ творца предстает в облике автора-личного повествователя. Этот субъект сознания может быть вновь идентифицирован с Данте, но также и с Творцом, которому, как и мир, не подчиняется модернистский герой.

В субъектную организацию новелл «Прогулка» и «Любовь и забвение» входит «мы-повествователь», определяемый нами как образ автора-повествователя. Этот оригинальный субъект воспринимается в качестве образа единичного и, вместе с тем, множественного, сочетающий в себе творческие импульсы художников, причастных к созданию образа Белаквы. Как и в новелле «Данте и омар», за образом «мы» может скрываться и "Mr. Beckett", и Данте, и Перводвига-тсль - или все названные «творцы» одновременно.

В результате анализа субъектной организации «Больше замахов, чем ударов», мы пришли к выводу о единстве принципов, положенных в ее основу. Входя в текст новелл через образы разных повествователей, образ автора-творца направляет читательское внимание. В процессе смены позиций и проявления в разных модификациях автора-творца на композиционно-речевом уровне возникает многоуровневая концепция образа автора. К такой разновидности, как образ автора-повествователя, мы отнесли «я-повествователя («друг», соотнесенный с Поэтом в «Божественной комедии»), а также «мы-повествователя», субъект речи, рассматриваемый как единичный и собирательный, выражающий сознание «множества» (Данте, Перво-двигатель, "Mr. Beckett"). Смеральдина как создатель эпистолярного послания в новелле «Billet Doux Смеральдины» являет еще одну разновидность образа автора: образ героя-повествователя. Каждый из эмоционально разных повествователей несет свою большую информацию о беккетовском Белакве, пробуждает архетипическую «память» героя. Образ Белаквы притягивает к себе повествователей, но и обеспечивает единую направленность повествовательных линий. С

другой стороны, сознание многоликого «автора» становится синтезирующим полем, пространством, в котором не только пересекаются события в синхронии, но и осуществляется диахронное сцепление «эпизодов» отличающихся фабулами и имеющих отношение к различным эпохам.

Результатом анализа концепции личности главного героя и уровня субъектной организации «Больше замахов, чем ударов» стало в реферируемой работе понимание произведения как романа. Ряд эпизодов, обладающих определенной самостоятельностью, объединен сквозной историей героя Белаквы Шуа. Единство конструкции достигается благодаря повествованию, организованному вокруг образа главного героя. Движение героя по своей многогранной внутренней вселенной образует широкий эпический план, презентация которого преодолевает композиционную новеллистическую законченность каждой из глав. Модель мира в романе производит впечатление нестабильности, отсутствия итогового взгляда, в то время как сам роман предстает строго организованной художественной системой.

Вторая глава диссертации «Пространственно-временные координаты художественного эксперимента С.Беккета» посвящена своеобразию поиска Беккета в жанре новеллы. Рассматривая бекке-товский эксперимент в области малых эпических жанров, мы обратились к хронотопу конкретных глав произведения, параллельно убеждаясь в единых принципах организации художественного' пространства и времени произведения в целом. Каждая из глав не только видоизменяет общую пространственно-временную заданность романа «Больше замахов, чем ударов», но и создает - в каждом отдельном случае оригинальные - координаты новеллистического художественного мира. С хронотопом и разворачивающимся в нем сюжетом связаны варианты обращения писателя-модерниста к традициям новеллы, а также преодоление этой традиции как своего рода канона. В качестве наиболее показательных для анализа хронотопа нами были выбраны новеллы, в название которых либо непосредственно вынесены пространственно-временные ориентиры («Фингал», «Дождливый вечер»), либо подчеркивается «цветовая» и «музыкальная» окраска странствий героя («Желтое», «Динь-дон»). Роман завершается смертью героя в предпоследней новелле и похоронами в последней, из чего никак не следует вывод об авторском стремлении показать последовательно движение человека от молодости к старости и смерти. Отношения между жизнью и смертью, прошлым и настоящим, действием и бездействием показываются как многоплановые в каждой из новелл, и анализ пространственных и/или временных коорди-

нат помог вскрыть своеобразие авторской концепции мира и судьбы человека.

В первом параграфе главы пространство рассматривается как один из факторов, обусловливающих положение новеллы «Фингал» в структуре романа «Больше замахов...». Сложным, перенасыщенным мифологическими, историческими и литературными аллюзиями, предстает мир Фингала как место чужестранцев и как специфически «ирландское пространство», по которому странствуют герои - Белак-ва и одна из его возлюбленных Винни. В названии-топониме сфокусировалось множество 'смыслов, и эта полисемантика дублинских окрестностей, вернее, его восприятия самим автором и героем, заложена в уже самом заглавии новеллы.

Происшествие, являющееся центральным в «Фингале», не отличается исключительностью, и его рядовой характер соответствует традициям англоязычной модернистской новеллы, редко тяготеющей к изображению экстраординарных событий. По отношению к данной новелле мы считаем возможным говорить и о близости Беккета к традициям «малосюжетного» ирландского рассказа. Но история прогулки воплощена автором оригинальным образом. Отмеченная в экспозиции полярность, психологически разделяющая героев, - это своего рода предвестие двух разных событийных линий в рамках одного новеллистического сюжета. Внешняя (т.е. действенная, событийная сторона) и внутренняя (связанная со скрытым душевным движением героев, отражающая психологические процессы) линии будут, как показывает анализ, перекрещиваться и расходиться на протяжении всего развития действия. Каждая из линий восходит к новеллистическим традициям: с одной стороны, к новелле-анекдоту, существующей со времен европейского Возрождения, с другой стороны, к психологической новелле XIX столетия. В модернистском варианте этой разновидности жанра важны изменчивость и спонтанность ассоциативного ряда в сознании героя, откровения и озарения, возникающие под влиянием окружающего мира, но происходящие, прежде всего, в скрытом личном пространстве. История, развивающаяся в двух планах «Фингала», передается сквозь призму сознания героев, и каждый из них «представляет» одну из линий.

Герои новеллы Винни и Белаква по-разному понимают пространство Фингала. Взор девушки направлен во внешний мир, и ее сознание остается в рамках предметной плоскости. Устремленная к порядку во всем, Винни не понимает свободных впечатлений и эмоций своего спутника, передвижение в пространстве не меняет ее одномерного восприятия Фингала. События, интересующие героиню, относятся к внешнему ряду: свидание с Белаквой, встреча с доктором Шолто. В то время как для Белаквы путь по Фингалу - это возвраще-

ние в магическую страну, странствия по духовному миру, не только своему, но и «фингаллианскому», ирландскому, европейскому миру человеческой истории и культуры. Внутренние переживания и поток сознания героя оказываются неотделимыми от пространства, в котором он находится. Легенды, наполняющие пространство Фингала, становятся импульсами для новых ассоциаций героя. Взгляд Белаквы фокусирует мир Фингала, сжимает его, но, с другой стороны, в сознании героя фингаллианское пространство множится, меняет свои границы, что ведет к повышенной субъективности пространственных образов. Фингал означает для Белаквы холмы, ассоциирующиеся с чистилищными, странствие по которым означает возвращение героя к своим истокам. Фингал - это и символ Ирландии как средоточии вселенской истины, а истин, как фингаллианских башен-омфалов, -множество. Названный чужим, «неирландским» именем, оказываясь на «земле чужестранцев», герой органичен пейзажу, в котором преобладают холмы и абсурдные и, значит, наполненные смыслами постройки. Порыв героя двигаться только по зову своего сердца реализуется в финале новеллы, когда внезапное «встреча» Белаквы с велосипедом дает герою шанс пересечь пространство Фингала со скоростью ветра Поступок героя совершенно неразумен и необъясним с точки зрения Винни и подобен действиям обитателей приюта для умалишенных, где оставляет свою спутницу Белаква.

Таким образом, пространственный уровень произведения становится воплощением эпической глубины и вместе с тем новеллистической концентрированности. Однако географическая зримость пространственного образа пригорода Дублина не является доминирующей. В потоке субъективизированного повествования указание места, в котором развивается действие, становится отправной точкой для размышлений героя, причиной внезапного озарения. Обе линии-психологические перипетии и внешние события - предстают неожиданно, но логично законченными.

Во втором параграфе анализируется специфика художественного времени в новелле «Желтое», являющейся предпоследней главой романа С.Беккета. Как и в новелле «Фингал», в «Желтом» доминирует психологическая линия развития действия. Странствия Белаквы (на этот раз только в метафорическом смысле) происходят не в пространстве, а почти исключительно во времени. В цвет здесь окрашено не место, но время, которое определяет восприятие мира в новелле: субъективность как принцип миромоделирования значительно возрастает от начала к концу романа. Между новеллой о смерти Белаквы во время несложной хирургической операции (финал новеллы «Желтое») и всеми предыдущими частями возникают сюжетные, образные переклички; многое из прожитой жизни героя отражается в

его последнем дне; события, фразы, образы - все это будто повторяется. В своих размышлениях Белаква обращен к прошлому, он полол воспоминаниями. Анализируя художественное время в новелле, мы показали, что за семь последних часов герой словно заново проходит свой «земной круг».

Парадоксы в сознании героя, его открытия и озарения в восприятии внешнего мира и окружающих людей обусловливают сложное соотношение временных планов и разворачивание их в сюжете новеллы. Эпитет «желтое», вынесенный в заглавие новеллы, присутствовал в романе и раньше. Можно сказагь, что желтый цвет переходит в качестве одного из лейтмотивов из новеллы в новеллу. Общность цветовых мотивов тоже говорит в пользу единства произведения как романа. Но желтый — не только цвет, но и свет: цветовой и световой поток усиливается, становится чрезвычайно интенсивным к девятой новелле. «Желтый» наполняется значением льющегося с неба огненного потока, окрашивающего мир. Желтый свет становится для героя источником неприятного, негативно окрашенного. В се-мантшеском поле «желтого» значимы коннотации «подозрительный», «трусливый». Лицо героя по ходу повествования желтеет от страха за свою жизнь, в финале на Белакву словно надета желтая маска, выражающая спектр чувств: злость, недоверие, страх, отчаяние и сопротивление.

В развитии действия новеллы мы выделили две линии, взаимодействие между которыми организовано по принципу притяжения и отталкивания. Это линия Белаквы, нежелающего умирать и полного надежды на продолжение своего круга, пытающегося вписаться в мир, живущего памятью о нем — подобно прустовскому герою. Вторая линия - это сам мир, который вытесняет, выталкивает героя за свои земные пределы. Герой фактически уже заперт своей палате, его личное пространство ограничено стенами. За окном - поднимающееся солнце, бросающее свои лучи в угол, где скрылся Белаква; а через дверь проникают,-вбегают, входят медсестры. Встречи с женщинами разворачиваются чрезвычайно динамично, создавая ощущение стремительного развития фактически отсутствующего действия. Женщины, охваченные чистилищным вихрем, мелькают мимо героя и оставляют в его распоряжении единственную, его собственную, но на этот раз ему навязанную помимо воли позу и ситуацию: сидеть, согнувшись, у подножия горы, без движения, вне времени и без света. В последние минуты перед операцией герой, отказываясь признавать маску смерти, ощущает себя в мире очень естественно: проходит страх перед людьми, который он часто испытывал в своей жизни, нетерпимость и раздражение исчезают. Но сердце героя не выдерживает анестезии. Белаква, «как всегда», не готов к встрече с вечностью:

не успевает или забывает покаяться. Беккетовский герой не в силах уйти от своего архетипа, он навсегда остается Белаквой Шуа. На наш взгляд, в этом заложен ироничный смысл данной новеллистической концовки.

Динамика и символика цветового решения, временные сигналы в новелле «Желтое» позволили увидеть сложное взаимодействие планов прошлого, настоящего, будущего. Время, развивающееся в сюжете приготовления к операции, линейное - несколько часов, но, «главным» оказывается время памяти героя, ассоциативное, не имеющее своей строгой упорядоченности. Память героя, его ассоциации, «искажают» актуальные проблемы настоящего, делая его малозначительным и подготавливая героя к «возвращению» в вечность. Но поток сознания героя в новеляе никак нельзя назвать хаотичным. Образы, ассоциации в сознании героя организуются на уровне философских, религиозных, литературных, театральных аллюзий. Цветовые мотивы новеллы подчеркивают ее единство как «малой формы» и обеспечивают особое положение главы в романе как последней о жизни героя. Новелла структурируется и на уровне сюжета, который выстраивается как ряд поворотных пунктов, характер развития действия целенаправленный и намеренно четкий.

В третьем параграфе проведен сопоставительный анализ новелл «Динь-дон» и «Дождливый вечер» с точки зрения сюжетно-композиционной организации. Беккетовский эксперимент с малыми эпическими жанрами, на наш взгляд, выходит на новый уровень благодаря объединению новелл в своеобразный мини-цикл, поэтому данные части романа в работе рассматриваются позднее предпоследней главы «Желтое». Новеллы «Динь-дон» и «Дождливый вечер» расположены одна за другой, являясь соответственно третьей и четвертой главами в романе. «Динь-дон» - это новелла о «бесцельной» прогулке Белаквы по Дублину; подобная прогулка в романе обозначена как «бумеранг». Сюжет становится способом выстраивания такого «бумеранга»: музыкально, философски, спортивно (крикет) и через литературные аллюзии не только на Данте, но и на «Бурю» Шекспира, «Орестею» Эсхила. Однако в новелле имеется и характерный для нее «поворотный пункт». В новелле «Дождливый вечер» речь идет о праздновании героями Рождества, и путешествие Белаквы изначально мотивировано совершенно иными - по сравнению с предыдущей новеллой - устремлениями. Две сюжетные линии - происшествие с Белаквой и вечеринка в доме Альбы - формируют в новелле структуру, приближенную к эллипсной. Два событийных ряда, объединенных темой карнавала, вступают во взаимодействие: встречаются в определенные моменты, расходятся в разные стороны; один из них служит обрамлением для другого. Гармоничное развитие сю-

жетных линий досгигается благодаря музыкальному и религиозному уровням аллюзий. Композиционно сходство - повторяющаяся ситуация в завязке, где Белаква предстает сидящим на парапете у памятника Томасу Муру, на площади Тршшти Колледж и определенный параллелизм между основными частями глав - формально позволяет рассматривать новеллы «Динь-дон» и «Дождливый вечер» в особом единстве в рамках романа.

В результате сопоставления двух новелл «Динь-дон» и «Дождливый вечер» определен ряд свидетельств тенденции новелл к циклизации внутри романной структуры. Общим для двух новелл предстают единое пространство, по которому, повторяя свой путь, странствует единый герой Белаква Шуа. Резкая перемена в настроении героя, тема движения и недвижимости, циклического движения разрабатываются и в «Динь-дон», и в «Дождливом вечере». Образ героя выполняет сюжетно-композиционную функцию в обеих новеллах: его странствия становятся организующим началом в «Больше замахов...», будучи событийной основой всех новеллистических эпизодов. Идейно-тематическое единство подчеркнуто на уровне заглавий новелл, двунаправленной ассоциативной связи на уровне подтекста и сверхтекста.

С одной стороны, очевиден повтор, позволяющий сблизить новеллы «Динь-дон» и «Дождливый вечер» на уровне сюжетного сходства, пространства и времени. С другой стороны, созвучные мотивы и образы вводятся во вторую новеллу с иным значением, иным ассоциативным фоном и в результате переводят и саму ситуацию, и героя на совершенно новый идейный и эмоциональный уровень. Тема похорон, структурообразующая в «Динь-дон», сменяется сложным единством тем Рождества и Страстей Христовых, символизирующих у Беккета неразрывный круг жизни-смерти-жизни (или, скорее, смерти-жизни-смерти)- Событийный повтор, сходства в экспозиции оказываются фикцией, иллюзией, которая только ярче акцентирует авторскую концепцию мира, который берет начало не в Рождество, а в Страстную неделю, завершающую страдания, ведущую к очищению и обновлению человечества (как и спуск Данте в загробный мир). Такой логикой развития мира и участи человека в нем объясняется порядок новелл, их следование в небольшом цикле. Само объединение новелл цикл в свою очередь усиливает позиции данных новелл как концептуально значимых для понимания романа в целом.

Подводя итоги проведенного в главе исследования жанрового эксперимента Беккета с новеллой, мы пришли к выводу, что обращение писателя-модерниста к новелле одновременно актуализирует и трансформирует традиционные черты этого жанра. Так, в новелле «Фингал» ослабленность внешней событийной линии не противоре-

чит парадоксальному развитию внутренней линии, связанной с мысленным странствием Белаквы Шуа по историческим окрестностям предместья Дублина. В новелле «Желтое» писатель реализовал возможности глубокого и новеллистически концентрированного анализа психологии героя, чьи субъективные переживания мира в последние часы жизни и представляют центральную линию в развитии сюжета. В главах «Динь-дон» и «Дождливый вечер» Беккет модифицировал уже возможности модернистской новеллы, используя эпифаншо, сю-жетообразующая и идейно-композиционная роль которой сопоставима с функцией поворотного пункта в классическом образце жанра. Таким образом, задействованная в модернистском эксперименте новелла сохраняет жанровое «ядро» и одновременно демонстрирует гибкость структуры, которая позволяет создавать разнообразные сю-жетно-композиционные варианты и не противоречит функционированию эпизода в качестве главы более крупного образования - романа

В заключении обобщаются результаты исследования и формулируются основные выводы.

Обобщая наблюдения за эволюцией данного жанра в западноевропейской литературе, можно заключить, что тенденция романа к изображению динамичного, сложного и незавершенного мира воплощается в романе в новеллах благодаря относительной самостоятельности эпизодов. В отдельных частях, или главах (новеллах), моменты жизни героя могут быть представлены совершенно по-разному, хотя и обусловлены противоречивостью центрального персонажа, его странствиями, проявлением его «действенной беспокойной энергии» (Е.Н.Михайлова), что повышает значение типа героя в данной разновидности романа. Усложнение субъектной организации обеспечивает динамичность образа мира в романе. Множественные «голоса» в каждой из новелл характеризуются обращенностью к главному герою, который является центром романа: относительно образа Белаквы большое количество субъектов образует стройную систему. Хронотоп в исследуемом виде романа определяется, с одной стороны, ситуативностью новеллы, с другой стороны, «историей» героя в целом. Пространственно-временные границы каждой из новелл размыкаются, преодолевают центростремительность и сливаются в единый эпический хронотоп.

Возможность изображать мир как фрагментарный, распадающийся вокруг героя, который может и не пытаться собрать разроз-

ненные осколки, а скорее пользуется осколочностью мироздания (как это было в барочном плутовском романе), на наш взгляд, предопределяет обращение модернистов к данной жанровой разновидности. Тем более вызывает интерес, что к роману в новеллах С.Беккет обратился лишь в 1930-х гг. С. Беккетом. Дискретность новеллистического изображения мира востребована романом с его принципиальной незавершенностью в условиях, когда писатель осознает невозможность запечатлеть мир в цельном непрерывном повествовании. Хаос мироздания, который фиксирует в своем произведении Беккет, объективируется за счет строго выверенной формы, где каждая го глав романа представляет собой самостоятельную вершину действия и его неожиданную развязку. Очевидно, что сочетание этих глав в романе разрушает иллюзию существования цельного однополярного мира с выверенной системой ценностей. Но единство самого романа и его художественного мира при этом не подвергается сомнению, напротив, поддерживается на всех уровнях жанровой структуры.

Исследуя жанровый эксперимент Беккета с новеллистическими традициями, мы увидели, что внутренняя сложность и неоднозначность образа главного героя позволяет Беккету варьировать истории о нем, экспериментируя с гибкой и пластичной новеллистической структурой. Погруженность Белаквы в свой внутренний мир и одновременно «пребывание» героя в дублинском пространстве и времени актуализирует возможности психологической новеллы. Сюжетные рисунки глав офажают метаморфозы в сознании и настроении Белаквы, внутренние импульсы героя определяют маршруты его причудливого движения в мире. Герой воспринимает мир в многомерности заложенных в глубинах смыслов, постижение которых возможно лишь в процессе отстранения от реальности.

Основное содержание диссертации и результаты отражены в следующих публикациях автора:

I. Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах, включенных в реестр ВАК МОнН РФ

1. Макарова, Л.Ю. Взаимодействие французских и ирландских традиций в раннем творчестве С.Беккета / Л.Ю. Макарова // Вестник Челябинского гос. ун-та. - Филология. Искусствоведение. - Вып.№17. - С.71-78.

2. Макарова, Л.Ю. Поэтика «дантевского» имени в романе СБеккета «Больше замахов, чем ударов» / Л.Ю. Макарова // Гуманитарные исследования. - 2008. - №4. - С.30-37.

П. Публикации в сборниках научных трудов и материалов научных конференций:

3. Подкорытова, Л.Ю. Жанровое своеобразие новеллы

B.Я.Брюсова «В зеркале» / Л.Ю. Подкорытова Н Проблемы филологического образования : материалы VI зональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы филологического образования: наука - вуз - школа» 28-29 марта 2000 г. / Урал. гос. пед. ун-т. Научно-исследовательский центр «Словесник». - Екатеринбург, 2000. - С.92-94.

4. Подкорытова, Л.Ю. Философия экзистенциализма и творчество С.Беккета (на примере новеллы «Дин — Дон») / Л.Ю. Подкорытова // Дергачевские чтения - 2000 : Русская литература: национальное развитие и региональные особенности : материалы Междунар. науч конференции. В 2 ч. - Екатеринбург : Изд-во Урал. гос. ун-та, 2001.-4.2.-С.392-394.

5. Подкорытова, Л.Ю. Жанр новеллы в школьном изучении / Л.Ю. Подкорытова // Проблемы филологического образования : материалы VII зональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы филологического образования: наука - вуз - школа». 27-28 марта 2001 Урал. гос. пед. ун-т; Научно-исследовательский центр «Словесник». - Екатеринбург : Издательство АМБ, 2001. -

C.83-86.

6. Доценко, Е.Г., Подкорытова, Л.Ю. Роман воспитания в программе по зарубежной литературе для 11 класса гуманитарной школы / Е.Г. Доценко, Л.Ю. Подкорытова // Проблемы литературного образования; материалы VIII зональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы филологического образования: наука -вуз - школа», 26-27 марта 2002. В 2 ч. / Урал. гос. пед. ун-т; Научно-исследовательский центр «Словесник». - Екатеринбург : Издательство АМБ, 2002. -4.1. -С.354-360.

7. Подкорытова, Л.Ю. Роман воспитания: от Джойса к Беккету / Л.Ю. Подкорытова // "«Литература и общество» : материалы научно-практического семинара: взгляд из XXI века". - Тюмень : Издательство ТюмГУ, 2002. - С.91-98.

8. Макарова, Л.Ю. «Русские котурны» (к вопросу о влиянии русской культуры на раннюю прозу С.Беккета) / Л.Ю. Макарова // Проблемы филологического образования: материалы IX всероссийской научно-практической конф. «Актуальные проблемы филологического образования: наука - вуз - школа», 25-26 марта 2003 г. : в 5

ч./ Урал, roc пед. ун-т; Научно-исследовательский ценгр «Словесник». - Екатеринбург : Издательство АМБ, 2003. - С.214 - 221.

9. Макарова, Л.Ю. Музыкальные аллюзии в романе С. Беккета «Больше замахов, чем ударов» (на примере новеллы «Динь-дон») / Л.Ю. Макарова // LITTERA TERRA : сб. студ. и асп. науч. тр. / Урал, гос. пед. ун-т. - Вып. 2. - Екатеринбург, 2006. - С.60-73.

10. Makarova, L. The Genre Peculiarities of Samuel Beckett's More Pricks than Kicks in a context of Irish Modernism / L. Makarova // Modernity and Postmodernity in a Franco-Irish Context: 3rd Conference of the National Centre for Franco-Irish Studies, Dublin (Tallaght), 10-11 May, 2007 / ITT. - Dublin, 2007. - Pp.7-8.

11. Макарова, Л.Ю. Эволюция беккетовского героя: от Белаквы к Белакве Шуа (по романам «Больше замахов, чем ударов» и «Мечтая о женщинах, красивых и средних») / Л.Ю. Макарова // LITTERA TERRA : сб. студ. и асп. науч. тр. / Урал. гос. пед. ун-т. - Вып. 2. -Екатеринбург, 2007. - С.119-132.

12. Макарова, Л.Ю. Флорентийский мастер в диалоге с Аристотелем, Данте и Беккетом / Л.Ю. Макарова // Мировая литература в контексте культуры: сб.ст. по материалам Междунар. науч. конф. (12 апр.2008 г.). и Всерос. студ. науч. конф.(19 апр.2008 г.) / под. ред. Н.С. Бочкаревой; Перм. гос. ун-т. - Пермь, 2008. - С.63 - 66.

Подписано в печать 11.11 08 Формат 60*84/16 Бумага для множ. ап. Печать на ризографе. Уч.-изд л 1,0. Тираж 100 экз Заказу ¿¿¿Г

ГОУ ВПО «Уральский государственный педагогический университет» Отдел множительной техники 620017 Екатеринбург, пр. Космонавтов, 26 E-mail' uspu@uspu ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Макарова, Людмила Юрьевна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. ПРОБЛЕМА ЦЕЛОСТНОСТИ «РОМАНА ИЗ ЭПИЗОДОВ»

1.1. Взаимоотношения романа и новеллы в западноевропейской литературе: историко-теоретический аспект

1.2. Белаква как концептуальный герой раннего творчества С.Беккета

1.3. Специфика субъектной организации романа «Больше замахов, чем ударов»

ГЛАВА II. ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННЫЕ КООРДИНАТЫ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ЭКСПЕРИМЕНТА БЕККЕТА

2.1. Странствия Белаквы в новелле «Фингал»

2.2. Новелла «Желтое»: «в поисках утраченного времени» и цвета

2.3. «Новеллистические круги»: сюжетно-композиционные созвучия «Динь-дона» и «Дождливого вечера» 184 ЗАКЛЮЧЕНИЕ 219 СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Макарова, Людмила Юрьевна

Творческое наследие Сэмюэла Беккета (1906-1989) значимо своими эстетическими и художественными открытиями, оказавшими влияние на современный литературный процесс и искусство в целом. Признанно новаторской является драматургия Беккета, но не менее важный и оригинальный эксперимент проходил в прозе, которую писатель создавал па протяжении всего творчества: от новеллы «Успение» ("Assumption", 1929) до последнего произведения "Stirrings Still" (1983-1987). Развивая модернистский эксперимент, Беккет обращался к малой прозе и к жанру романа сначала как ирландский писатель: произведения 1930-х гг. на английском языке, среди которых наиболее крупные «Больше замахов, чем ударов» ("More Pricks than Kicks", 1934) и «Мэрфи» ("Murphy", 1936). Во французский период творчества созданы (на французском языке) романы Трилогии ("Molloy", "Malone Meurt", "L Innommable", 1949), но продолжалась и англоязычная линия романом «Уотт» ("Watt", 1943), а также поздней малой прозой. Центральным произведением раннего творчества, сложным в плане жанровой идентификации, является «Больше замахов, чем ударов».

Первые исследования прозы писателя в научной литературе появились после 1951 года (публикация романа «Моллой»), когда Беккет становится известным писателем и воспринимается, прежде всего, как представитель французского авангарда; все более и более детальные литературоведческие труды по творчеству Беккета активно создаются вплоть до настоящего времени. Интерпретации широкого спектра вопросов, связанных с различными аспектами прозаических произведений, посвящен огромный корпус статей и монографий, особенно в англоязычном и французском беккетоведении. В связи с ранним творчеством Беккета обсуждаются вопросы формирования его эстетических взглядов, национальной идентичности, преломления в творчестве писателя традиций рационалистических веков, вопросы взаимоотношений с современным ему художественным поиском, вопросы становления новых нарративных практик в прозе, специфики героя и его эволюции и т.д. Но по мере приближения к пониманию художественного наследия Беккета, постижения смыслов совершенных им открытий вопросы постоянно увеличиваются. Большой объем исследовательских работ позволяет увидеть разнообразие подходов к созданной С.Беккетом ранней прозе, а также определить тенденции и проблемы изучения его произведений, интересующие ученых.

Обращаясь к научной литературе, посвященной ранней прозе и вообще прозаическим произведениям писателя, мы сталкиваемся с разными ситуациями в отечественном и западном беккетоведении. Отечественное беккетоведение, в отличие от западного, проходит путь становления, формирования как научного направления, поскольку оно стало развиваться позднее и долго не проявляло себя столь активно, как в западной науке. В течение длительного периода Беккет был известен в нашей стране как яркий представитель театра абсурда, выходили в свет переводы некоторых пьес и произведений малой прозы, но в ограниченном количестве. Круг специалистов, изучающих творчество автора, был не так широк. Ситуацию объясняет бытовавшее в целом негативное отношение к модернизму и «традиционное представление о Беккете как разрушителе, авангардисте»1. Однако с конца 1980 годов стали активнее публиковаться новые переводы пьес драматурга, увеличилось число переведенных прозаических произведений (Трилогия, «Мэрфи», «Мерсье и Камье», новеллы"). Это вызвало новую волну интереса к творчеству Беккета в современном литературоведении. Тем не менее, о работах, изучающих

1 Прохорова, Н. «Русский Беккет»: парадоксы понимания / Н.Прозорова // Ирландская литература хх века: взгляд из России.— М.: Рудомпно, 1997. — СЛ 36- 138.

2 Беккет, С. Мэрфи / С.Беккет / пер.М.Кореневой. — М. : Текст, 2002. — 282 с. ; Беккет, С. Трилогия (Моллой, \Ьлон умирает, Безымянный) / С. Беккет / пер.с франц.и англ. В.Молота. — СПб.: Изд-во Чернышева, 1994. — 464 с. ; Беккет, С. Больше лает, чем кусает / Пер.с англ.Л.Панасьева. — Киев : Ника-центр, 1999. - 384 с. ; Беккет, С.Мечты о женщинах, красивых и средннх / С. Беккет / пер.с англ. М.Дадяна. - М. : Текст, 2006. - 349 с. специфику отдельных периодов творчества Беккета, в отечественном литературоведении пока не приходится говорить.

Актуальность данного исследования обусловлена недостаточным изучением англоязычной прозы С.Беккета отечественным литературоведением и необходимостью самостоятельного обращения к раннему творчеству писателя как периоду, принципиально значимому для истории мирового модернизма. Для нас важно, что творческий поиск раннего Беккета проходит в русле уже сложившейся системы модернизма. Его художественный эксперимент, опираясь на предшествующие традиции, открывает новые возможности реализации модернистской концепции, в том числе и в связи с модификациями жанра романа. Данное произведение, на наш взгляд, отражает мировидение ищущего свой путь в литературе большого автора. Именно анализ в жанровом аспекте позволит оценить направленность и специфику творческого эксперимента Беккета на данном этапе его творчества.

Обращаясь к жизни и творчеству С.Беккета, отечественное литературоведение чаще всего посвящает писателю эссе в справочных изданиях, статьи обзорного или критического характера: работы

3 1

В.А.Ряполовой , М.М.Кореневой* (зарекомендовавшей себя как переводчик отдельных произведений Беккета), Н.И.Прозоровой5. Кроме оценки творчества Беккета, наблюдений над отдельными тенденциями, изучения восприятия творчества Беккета в современной России, М.М.Коренева и Н.И.Прозорова в рамках своих статей делают обзоры работ отдельных западных исследователей, представляющих разные направления в беккетоведении. В большей степени отечественными

3 Ряполова, В.А. Беккет: ретроспективный взгляд / В.А.Ряполова// Театр. -1993. — №8. -С.113 — 124.

4 Коренева, М.М. Сэмюэл Беккет- преломление отражений С. 120 - 124.; «Великолепно безумный ирландец» / Коренева М.М. // Беккет, С. Изгнанник: пьесы и рассказы. - М. «Известия», 1989. — С.5-14.

5 Прозорова, Н. Формы повествования в современной ирландской культуре / Н.Прозорова // Ирландская литература хх века: взгляд из России. — М.: Рудомино, 1997. — С. 148-152. учеными исследована драматургия С.Беккета. Пьесам автора посвящены исследование Е.Г.Доценко, работы И.Б.Дюшена, С.Исаева, А.Гениса6.

Проза С.Беккета в России стала изучаться сравнительно недавно и, в основном, благодаря Санкт-Петербургской школе. Работы Д.В.Токарева и С.Е.Голубкова объединяет интерес к прозе «французского» периода творчества Беккета. В единственной пока в нашей стране монографии Д.В.Токарева о прозе Беккета «Курс на худшее: абсурд как категории у текста у Даниила Хармса и Сэмюэля Беккета» рассматриваются философские основы «абсурдного» творчества Д.Хармса и С.Беккета. В центре внимания «беккетовскои» части работы стоят романы «Уотт» ("Watt", 1943), Трилогия и другие произведения 40-50 гг. Но исследование зарождения, истоков мира абсурда, концепции героя беккетовской прозы Д.Токарев начинает с ранних эссе, незавершенного романа «Мечты о женщинах, красивых и средних», а также романа «Мэрфи». По мнению автора работы, именно «Мэрфи» является первым романом писателя; с этой точкой зрения нам трудно согласиться. С другой стороны, обращение Токарева к анализу эссе "Dante. Bruno. Vico. Joyce" - фактически первая попытка в отечественном беккетоведении приблизиться к пониманию ранних эстетических, философских взглядов писателя, нашедших отражение не только в начальный период творчества, но значимых и для последующего художественного движения писателя.

В своей аналитической статье «"Воображение мертво воображайте": Французская проза Сэмюэля Беккета», (в сборнике произведений Беккета «Никчемные тексты», вышедшем в серии «Литературные памятники»), Токарев прослеживает путь Беккета от романа «Уотт» через «Мерсье и Камье» к Трилогии, новеллам «Никчемные тексты» и «Как есть». Как

6 Генис, Л. Беккет: Поэтика невыносимого / Л.Генис // Знамя. — 2003. - № 3; Дюшен, И. Театр парадокса / И.Дюшен // Театр парадокса (Ионеско, Беккет и другие). - М. : Искусство, 1991. - С.5-21. ; Исаев, И. Длинные вещи жизни / И.Исаев I! Беккет: В ожидании Годо. - М.: Изд-во ГИТИС, 1998. - С.5-30. ; Доцеико, Е.Г. С.Беккет и проблема условности в современной английской драме : Монография / Урал.гос.иед.ун-т. - Екатеринбург, 2005. — 391 с.

7 Токарев, Д.В. Курс на худшее: Абсурд как категория текста у Даниила Хармса и Сэмюэля Беккета / Д.В.Токарев. - М. : Новое лит.обозрение, 2002. — 336 с. полагает исследователь, итогом этого пути явилась постепенно формирующаяся концепция мира «на грани распада и дезинтеграции», а словесный образ стал реальностью, несущей в себе возможность собственного небытия» . Изучая зрелую и позднюю прозу писателя,

Токарев возвращается к первому этапу творчества и расширяет круг произведений, показательных, по мнению автора работы, именно для метода раннего Беккета. Литературовед сближает роман «Мэрфи» и два предыдущих произведения «Мечты о женщинах .» и «Больше замахов, чем ударов» (сборник рассказов, с позиции Д.В.Токарева) как тексты, наполненные явными и скрытыми цитатами и аллюзиями»9, отражающие влияние Д.Джойса и вместе с тем осознание самим писателем необходимости освобождения от этого влияния и выработки своей собственной поэтики»10. Вытеснение явных цитат скрытыми аллюзиями сопровождает начавшийся процесс размывания «реалий внешнего мира» и деиидивидуализации персонажа»11. Проза раннего периода Беккета не являлась целью работ Токарева, но сам факт обращения к ней значителен.

В связи с романами «Мечты о женщинах.», «Больше замахов, чем ударов» литературовед затрагивает серьезные и актуальные теоретические вопросы, которые еще предстоит решать.

В своей кандидатской диссертации «Романы С.Беккета» С.Е.Голубков определяет границы собственного исследования как «романы, а также небольшая группа других крупных произведений, работа над которыми

12 проходила зачастую одновременно с написанием романов» - широкии, на наш взгляд, пласт работ, созданных Беккетом с 1929 по 1961 год. Широкому кругу произведений, в который входят и ранняя проза, и роман

8 Токарев, Д.В. «Воображение мер 1 во воображайте»: «Французская проза Сэмюзля Беккета»/ Д.В.Токарев //С.Беккет. Никчемные тексты. — Санкт-Петербург: «Наука», 2003. - С.315.

9 Токарев, Д.В. «Воображение мертво воображайте»: «Французская проза Сэмюэля Беккета»/ Д.В.Токарев //С.Беккет. Никчемные тексты. — Санкт-Петербург: «Наука», 2003. - С.315. .

10 Токарев, Д.В. Там же. С.314.

11 Токарев, Д.В. Там же. С.314.

12 Голубков, С.Е. Романы С.Беккет : автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук : (10.01.03) / Голубков Сергей Евгеньевич. — ; [Санкт-Петербургский государстпенный университет]. — Санкт-Петербург, 2003. - С.4.

Уотт», и монументальная Трилогия, и многие другие творения писателя, соответствует цель — дать «максимально полный анализ беккетовского

13 взгляда на человека и его существование» . На основе философских и психоаналитических взглядов Голубков предлагает свою интерпретацию концепции мира и человека в прозе Беккета. Исследуя мировосприятие героев, автор работы анализирует субъектную организацию и останавливается на особенностях сознания «повествующих голосов»14. Произведения начального этапа («Больше замахов, чем ударов», «Мэрфи») обозначены в работе в качестве предмета исследования (наряду с другими произведениями). Но в диссертации С.Голубкова не учитывается специфика данного периода, которая, мы полагаем, нашла отражение и в субъектах, и в собственно жанрах раннего творчества. На наш взгляд, отечественной науке еще предстоят открытия в связи с исследованием большей части беккетовского наследия, особенно это относится к прозаическим произведениям, в том числе и к ранним как наименее изученной области.

Ситуация в англоязычном беккетоведении представляется иной в силу того, что поток работ, посвященных прозе, в том числе ранней, постоянно возрастает. Внимание к ранним произведениям было очевидно уже в первых монографиях на сегодняшний день очень известных беккетоведов Д.Флетчера «Романы Сэмюэла Беккета» (1964), Р.Федермана «Искусство Сэмюэла Беккета» (1965), Р.Кон «Назад, к Беккету» (1973)15. Но отношение к начальному периоду творчества Беккета было неоднозначным, также и потому, что первый роман писателя «Мечты о женщинах, красивых и средних.» ("Dream of Fair to middling Women", 1932) оставался неопубликованным вплоть до 1992 г. и был известен

13 Голубков, С.Е. Цит.соч. С.5.

14 Голубков, С.Е. Цит.соч. С.7.

15 Cohn, R. Back to Beckett / R.Cohn. -- New Jersey: The University of Princeton Press, 1973. - 274 pp. ; Federman, R. Journey to Chaos: Samuel Beckett's Early Fiction./ R.Fedeiman - Los Angeles ; Berkeley The University of California Press, 1965.-243 pp. ; Fletcher, John. Samuel Beckett's Art / J.Flether.-London Chatto & Windus, 1967 - 154 p. только узкому кругу специалистов. В первых монографиях, посвященных прозе Беккета, в большей степени был исследован роман «Мэрфи» ("Murphy", 1936), в меньшей - новеллы и романы, среди которых «Успение» ("Assumption", 1929), «Случай из тысячи» ("A Case in Thousand", 1934), «Больше замахов, чем ударов». Причиной избирательного отношения исследователей к произведениям Беккета во многом стала оценка самого писателя, который утверждал, что «все свои вещи [он] написал за очень короткий период, между 1946 и 1950 годами. Потом ничего стоящего не было, по мнению автора»16. В обозначенный автором продуктивный промежуток были созданы романы Трилогии («Моллой», 1947, «Мэлон умирает», 1948, «Безымянный», 1949), новелла «Первая любовь» (1946), роман «Мерсье и Камье» (1946), «Никчемные тексты» (1950).

Время создания своих прозаических шедевров писатель характеризовал как определенный рубеж в жизни и во взглядах на мир: "Afterwards Beckett would say that "Molloy and what followed" became possible "the day I became aware of may stupidity. Then I began to write the

I *7 things I feel" . Собственное видение Беккетом своего творчества, в том числе и раннего, принципиально для пас в той степени, в которой оно затрагивает проблему периодизации. Сэмюэл Беккет вообще не имел обыкновения давать публичную высокую оценку своим трудам. Тем не менее, скептические высказывания Беккета могли отразиться на восприятии его первых произведений исследователями, особенно на начальных стадиях развития беккетоведения. Об этом свидетельствуют некоторые суждения: К.Уорт характеризовала раннюю прозу как «слабые 18 произведения» ; Б.Финни объяснял отсутствие научного интереса к первым произведениям писателя в силу их «низкого качества и

16 Дубин Б. Сэмюэл Беккет [вступление] / Б.Дубин // Иностранная литература. - 2000. - №1. - С.257.

17 Cronin, Anthony. Samuel Beckett: The Last Modernist / A.Cronin.- London: HarperCollins, 1996. - P.373.

18 Worth, K. Introduction / K.Worth // Beckett the Shape Changer: A Symposium.-London/Boston: Routledge & Kegan Paul, 1975.-P.6. трудности»19. Определенную инерцию задавал и факт восприятия Беккета как известного «французского» писателя (тогда как ранние работы ирландского автора были созданы на английском языке). Но подобная недооценка произведений 1930-1940-х гг. на данный момент давно преодолена беккетоведением. Благодаря таким ученым, как Р.Федерман Р.Кон, Р.Рабиновиц^ , Х.Кеннер" , Д.Атлас"", раннее творчество С.Беккета рассматривается в плане эволюции творчества автора, как необходимый и оригинальный этап, предшествующий написанию Трилогии и знаменитых драматических произведений. Именно такой подход обусловил дальнейший интерес к раннему произведению «Больше замахов, чем ударов» и изучение его в связи с формированием беккетовского канона.

Одной из проблем на фоне развития прозаического мастерства Беккета является вопрос выделения ранних произведений как этапа в творчестве автора. Существует несколько точек зрения на решение проблемы периодизации. Большая группа беккетоведов (Р.Федерман, Д.Пиллинг, Д.Ноулсон, Д.Атлас, Ж.Бри, А.Левенталь, Р.Рабиновиц, составители

Краткой истории англо-ирландской литературы») придерживаются языкового подхода. По мнению этих исследователей, творчество Беккета представляется возможным разделить на два этапа - английский и французский. Группа произведений, написанных на английском языке и созданных в период с 1929 по 1945 года, в таком случае определяется как «ранняя» и включает в себя: стихотворные произведения "Whoroscope" (1930), "Echo's Bones and Other Precipitates" (1935), новеллу «Успение»,

19 Finney, В. 'Assumption to Lessness: Beckett's Shorter Fiction' / B.Finney // Beckett the Shape Changer: A Symposium / ed.by K.Worth. - London ; Boston: Routledge & Kegan Paul, 1975 - P.64.

20 Rabinovitz,R. The Development of Samuel Beckett's Fiction / R.Rabinovitz. - Chicago: The University of Illinois Press, 1984.-231 pp.

21 Kenner, H. Samuel Beckett: A Reader's Guide / H. Kenner. - London: Thames & Hudson, 1973. - 208 pp.

22 Atlas, James. 'The Prose of Samuel Beckett: Notes from the Terminal Ward'/ J.Atlas // Two Decades of Irish Writing / ed.by Douglas Dunn. - Manchester: Carcanet, 1975. - Pp.186-96.

23 Brée, G. The Strange World of Beckett's "grands articulés" / G.Bree // Samuel Beckett Now: Critical Approaches to his Novels, PoetTy and Plays / ed. by. Melvin J. Friedman. - Chicago : The University of Chicago Press, 1970. - p.73-88.; Knowlson, James, Pilling, John. Frescoes of the Skull: The Later Prose and Drama of Samuel Beckett / J.Knowlson, J.Pilling.- London: John Calder 1979. - 294 pp. ; Leventhal, A. J. 'The Beckett Hero' / A.J.Leventhal // Samuel Beckett: A Collection of Critical Essays.- Englewood Cliffs : Prentice-Hall 1965.- P.37. незавершеный и не публиковавшийся при жизни автора роман «Мечты о женщинах.», новеллы "Sedendo et Quiescendo", 1932, «Текст» ("Text", 1932), «Случай из тысячи», романы «Больше замахов, чем ударов», «Мэрфи» и «Уотт». Соответственно, последующее творчество, созданное на французском языке (хотя Беккет и в гораздо более поздиие годы нередко обращался к английскому как языку оригинала своих произведений), обозначается как зрелое. Руководствуясь языковым подходом к выделению двух этапов в творчестве Беккета, исследователи используют и другие критерии (специфика эстетических взглядов Беккета, изменения на уровне субъектной организации, динамика в образной системе и др.), но языковой принцип доминирует.

Другая точка зрения представлена в работах Э.Леви, Л.Бардж, К.Уорт, Р.Кирни, Э.Уэбба" . Эти исследователи полагают, что в раннее творчество следует включать произведения, написанные до 1936 года (год создания «Мэрфи»), а роман «Уотт» (1943), тоже написанный по-английски, относится уже к следующему, более зрелому периоду в творчестве Беккета. Основанием для такого разграничения становятся художественные особенности: специфика повествования (Э.Леви, К.Уорт, Р.Кирни), изменяющийся тип героя (Л.Бардж), динамика философских взглядов С.Беккета (Э.Уэбб).

Иного подхода к периодизации придерживаются беккетоведы

О S

Х.Кеннер, ГТ.Эббот, Ф.Хоффман, Д.Кэхэлан, Р.Кон" , считающие, что к раннему периоду относятся произведения, предшествующие «Мэрфи».

24 Barge, L. God, Quest, the Hero: Thematic Structures in Beckett's Fiction / L.Barge. - Chapelhill : The University of North Carolina Press, 1988. - 346 pp. ; Cahalan, J.M. Samuel Beckett, Irish Novelist / J.M.Cahalan // Cahalan, J.M. A Critical History. - Dublin : Gill, and Macmillan, 1988. - Pp. 246-253. Kerney, R. Transitions : Narratives in Modern Irish Culture / R.Kerney. - Dublin : Wolfhound press, 1988. -280 pp.;

Levy, Eric P. Beckett and the Voice of Species: A Study of the Prose Fiction / E.P.Levy. - Dublin : Gill & Macmillan, 1980. - 145 pp. ; Webb, E. Samuel Beckett: A Study of His Novels / E.Webb. - London : P. Owen 1970.-192 pp.

25 Abbott, P.H. The Fiction of Samuel Beckett: Form and Effect / P.H.Abbott. NY : The University of California Press, 1973. - 167 pp.; Kenner, H. Samuel Beckett: A Reader's Guide / H.Kenner. - London: Thames & Hudson, 1973.-208 pp. ; Hoffman, F.J. The Elusive Ego: Beckett's M's / F.J.Hoffman // Samuel Beckett Now: Critical Approaches to his Novels, Poetry and Plays // ed.by M.J. Friedman. - Chicago : The University of Chicago Press 1970. - P.31-58.; Cohn, R. Back to Beckett. Ibid.

Сам роман «Мэрфи» определяется как первый «ключевой». При этом в двух ранних беккетовских произведениях - «Больше замахов, чем ударов» и «Мэрфи» - выделяется доминирование сходных философских и литературных аллюзий, композиционное сходство, параллели в системе образов, но именно принадлежность «Мэрфи» к крупному эпическому жанру кажется целому ряду беккетоведов доказательством наступления нового, более зрелого этапа в прозаическом творчестве С.Беккета.

Соглашаясь в целом с точкой зрения литературоведов, которые под ранним творчеством понимают произведения, созданные Беккетом с 1929 по 1936 гг. (до «Мэрфи» включительно), мы вносим в нее некоторые коррективы. Речь идет о стихах и прозе, созданных С.Беккетом на английском языке (до перехода Беккета к франкоязычному творчеству). Проза Беккета в изучаемый период пространственно связана с образом Дублина, который становится если не единственным местом действия в романах и новеллах писателя, то своеобразным местом притяжения для героев и их мыслей. В данный период имеет смысл говорить и о ирландской литературной, кельтской мифологической традиции, к которым активно и осознанно апеллирует автор; позднее этот культурный пласт уже не будет столь ощутимым. На наш взгляд, раннее творчество Беккета корректнее называть именно «ирландским», а не «английским».

В беккетоведении не сложилось единой точки зрения в решении вопроса о художественном методе раннего Беккета. О писателе принято говорить в связи с модернизмом, поздним модернизмом, постмодернизмом, но иногда фигурирует и термин «реализм». Р.Федерман склонен рассматривать «английский период» творчества писателя как близкий к реалистическому искусству (в понимании исследователя): "These novels and stories are set in a realistic setting (Ireland, Dublin, London) governed by social and historic limitations. Each evolves within the boundaries of conventional fiction and only gradually departs from realism"" . Исследователь неоднократно повторяет, что перегруженность литературными и философскими аллюзиями, лингвистическая экстравагантность, абстрактные интеллектуальные концепции - все это присутствует в ранних романах, но мир, изображенный как "social reality", позволяет воспринимать произведения как часть "traditional fiction"27.

Автор одной из фундаментальных биографий Беккета, Д.Ноулсон28 также обращает внимание на присутствии в ранних произведениях С.Беккета топографических деталей, создающих узнаваемый в географическом смысле образ мира, но не объясняющих характеры героев. Данное обстоятельство исследователь подчеркивает как существенное, но вывод делается иной по сравнению с предыдущей работой. Образы героев у Беккета обладают значительной долей условности, и вследствие наслоения неопределенности и конкретики, границы мира становятся приблизительными, размываются. Поэтому, резюмирует Ноулсон, метод Беккета радикально отличается от метода, который использовался в XIX веке, и в частности О.Бальзаком.

В монографии "Short Stories and Short Fiction, 1880-1980" К.Хэнсон рассматривает раннее произведение «Больше замахов, чем ударов» в главе, посвященпой постмодернизму. С точки зрения автора работы, творчество Беккета становится связующим звеном между модернизмом и постмодернизмом. Аллюзии, параллели с творчеством Джойса («Дублинцы», «Портрет художника в юности», «Улисс») свидетельствуют о влиянии, которое оказывал на писателя его старший современник. Эстетическое, художественное воздействие — это двойственный процесс, по мнению Хэнсон, одной из сторон которого становится открытие своего

26 Federaman, R.,Journey to Chaos: Samuel Beckett's Early Fiction / R.Federman. - Los Angeles ; Berkeley: The University of California Press, 1965. - P. 17.

27 Federman, R. Ibid.P.17.

28 Knowlson, J. Pilling, J. Frescoes of the Skull: The Later Prose and Drama of Samuel Beckett / J.Knowlson, J.Pilling.-London : John Calder,1979. - P. 3-21. собственного пути через преодоление чужого: "Beckett is parodying one of Joyce's favorite techniques in order to free himself from the elder writer's dominance"29. Новое, появляющееся именно в «Больше замахов.», - это размывание органической цельности мира и истории (the story). "The dissolution" будет увеличиваться на последующих этапах творчества, но прорыв, отделяющий Беккета от модернизма и приближающий постмодернизму, осуществлен, как считает исследовательница, в раннем произведении.

Английский писатель и теоретик постмодернизма Д. Лодж обращается к творчеству Беккета в монографии "The Modes of Modern Writing: Metaphor, Metonimy, and the Typology of Modem Literature", в главе "Postmodernist Fiction". Д. Лодж сразу утверждает, что уже в произведении «Больше замахов.» Беккет отделяет себя от модернистских традиций, "especially from Joyce, with whom, of all the modernists writers, Beckett has

• 30 the closest affinity" . Лодж апеллирует к множественным библейским, литературным аллюзиям, дантевским параллелям в тексте, которые заполняют пустоты в простом сюжете, образуют «грациозную последовательность». Беккетовское произведение, по мнению Лоджа, несет на себе отпечаток так называемого "the mythical method", направляющего и придающего форму и значение огромной панораме пустоты и анархии, которой и является современная история. Названные, а также другие особенности раннего произведения, связанные с изменениями в повествовании, приводят автора работы к пониманию роли Беккета в развитии нового метода и направления - постмодернизма: "I begin with Samuel Beckett, who has a strong claim to be considered the first

• 1 important postmodernist writer" .

29 Hansen, C. Short Stories and Short Fiction, 1880-1980 / C.Hansen. - London : The Macmillan Press LTD, 1985,- P. 144.

10 Lodge, D. The Modes of Modern Writing: Metaphor, Metonimy, and the Typology of Modern Literature . -Chicago : The University of Chicago Press, 1977. - P.223.

31 Lodge, D. Ibid. P.221.

Мы придерживаемся точки зрения А.Левенталя"~, согласно которой радикальные изменения в методе писателя — поворот к позднему модернизму и тем более постмодернизму — происходят позднее, и скорее актуальны для беккетовского прозаического творчества 1940-х годов, когда модернизм, благодаря самому С.Беккету и ряду других авторов, вступает в новую фазу. Беккетовский эксперимент 1930-х годов логично, на наш взгляд, рассматривать в русле зрелого модернизма, а конкретнее - в контексте англоязычного модернизма, вообще тяготеющего к развернутому мифологизму, усложненному «интеллектуальному» поиску (поэтому так трудно бывает разграничить произведения модернистские и постмодернистские при анализе только структурообразующих аллюзий). Авторы, с которыми необходимо сравнивать С.Беккета, - это, соответственно, не только Д.Джойс, но и Э.Паунд, Т.С.Элиот, В.Вульф. Писателей объединяют общие, но специфические в творчестве каждого из них, принципы миромоделирования: утверждение эстетического превосходства искусства над реальностью; «созидание» второй действительности — искусства по законам самого искусства в его классических восстановленных переосмысленных ' формах, «упорядоченность которых должна была противостоять миру реальности, воспринимаемому как царство хаоса и краха традиционных ценностей»33. Становление новой концепции мира и человека сопровождалось жанровым поиском, нашедшим выражение в трансформации жанровых структур. С одной стороны, модернисты используют и переосмысляют традиционные модели, с другой стороны, «взрывают» их и приходят к созданию новых образований, не соответствующих уже известным, терминологически утвердившимся определениям.

32 Leventhal, A.J. The Beckett Hero / AJ.Leventhal // Samuel Beckett: a Collection of critical essays / ed.by Martin Esslin. - New Jersey: Englvvood Cliffs, 1965. - P.37.

J" D'haen, T. Postmodernism in American fiction and art / T.D'haen // Approaching postmodernism. — Amsterdam; Philadelphia, 1986. Цит. по: Ильин, И. Постмодернизм: словарь терминов. - М: ИНИОН РАН — INTRADA, 2001, -С. 134.

В раннем периоде творчества Сэмюэла Беккета центральным произведением, воплотившем жанровый эксперимент писателя, является, как мы убеждены, роман «Больше замахов, чем ударов». В этом произведении Беккет впервые представляет сложившуюся оригинальную концепцию мира и человека и художественно декларирует собственные взгляды, четко выверенные по отношению к литературной традиции и вписанные в контекст современной ему европейской литературы. Проблему для исследования представляет, как определение логики взаимоотношения беккетовского текста с литературными и философскими прецедентами, так и сложное соотношение двух начал — романного и новеллистического, - определяющее новаторский характер произведения.

Роман состоит из десяти эпизодов из жизни героя — Белаквы Шуа. Сам автор в частных беседах и письмах называл каждую из глав новеллой ("the story"), а все целое «книгой». Вышедшее в свет в 1934 году и претерпевшее несколько прижизненных переизданий в 1970-х годах, произведение не сопровождалось каким-либо закрепленным автором (в качестве подзаголовка) жанровым определением. Впоследствии в беккетоведении так и не сложилось единого четкого жанрового обозначения «Больше замахов.».

Определение жанра «Больше замахов.» осложняет ряд обстоятельств, сопутствующих его созданию. Это произведение хронологически располагается между романами «Мечты о женщинах.» и «Мэрфи». Причем соотношение «Больше замахов.» с создававшимся на том же материале более ранним романом «Мечты о женщинах.» — отдельная проблема, неоднократно дебатировавшаяся в науке. Роман «Мечты о женщинах, красивых и средних», над которым писатель работал в 1932 году, остался незавершенным и неопубликованным: С.Беккет считал невозможным представить публике свое раннее несовершенное творение.

В исследованиях Р.Федермана, Р.Кон, Р.Рабиновича' , Д.Пиллинга, Д.Ноулсона роман «Мечты о женщинах.» оценивается как ученический, подготовительный материал для «Больше замахов.». Вследствие этого раннему роману долго не придавали серьезного значения, хотя специалистам работа с черновым вариантом романа всегда была интересна. В связи с историей создания «Больше замахов», мы считаем целесообразным обращение к роману «Мечты о женщинах.». Специфическая структура и фабула, разные по объему и наименованию части могут создать ощущение бессвязности и «рыхлости» сюжета, что, вероятно, обусловило скептическое отношение к произведению. Между тем, объяснение этой особенности содержится в самом романе «Мечты о женщинах.». Активно вторгающийся в повествование автор — повествователь называет произведение «девственной хроникой» и поясняет, что «реальность личности непоследовательна и должна быть выражена непоследовательно». Повествование объединяет, связывает воедино основной герой первого периода беккетовского творчества Белаква, и именно на его внутреннем мире сосредоточено внимание повествователя. Сконцентрированность на душевных процессах личности и требует, по замыслу Беккета, отказа от следования традиционным повествовательным канонам.

В год работы над романом «Мечты о женщинах.» Беккет публикует также два отрывка, названные "Text" и "Sedendo et Quiscendo". Фрагменты изначально являлись эпизодами романа «Мечты о женщинах, красивых и средних», и в условиях, когда сам роман молодого автора не мог быть известен читателям, изданные части воспринимались как самостоятельные. Одновременно с публикацией этих отрывков Беккет работает над «Больше замахов, чем ударов». В течение 1931-1933 гг. создавался ряд новелл, одна из которых, «Данте и омар» была опубликована как отдельное j4 Rabinovitz, R. The Development of Samuel Beckett's Fiction / R.Rabinovitz. -Chicago: The University of Illinois Press, 1984.-231 pp. произведение в декабре 1932 года в журнале "This Quarter". Итогом сложного в жанровом плане процесса почти одновременной работы над крупной и малой прозой стало изданное в 1934 году под общим заголовком произведение «Больше замахов, чем ударов». Роман состоит из десяти расположенных в четко зафиксированной последовательности частей: «Данте и омар», «Фингал», «Динь-дон», «Дождливый вечер», «Любовь и забвение», «Прогулка», «Какое несчастье», «Письмо Смеральдины», «Желтое», «Дрянь». Герой Белаква Шуа в «обновленном» виде становится центральным героем нового произведения, его «странствия» по европейским столицам (из предыдущего романа) звучат отголоском в главах «Больше замахов.».

Вопрос о жанровой специфике «Больше замахов, чем ударов» затрагивается в работах исследователей достаточно часто, но монографий или статей, отдельно посвященных этой проблеме, практически нет. Кроме того, в ряде работ, ставящих целью проследить жанровые традиции в «Больше замахов.», по отношению к самому беккетовскому произведению проблема жанровой номинации не поставлена. В монографиях М.Робинсона, Х.Кеннера, Р.Кирни, Д.Мэрфи, Д.Харрингтона, статьях Д.Атласа, А.Рейда речь идет о новеллах,

35 объединенных в книге под одним общим заголовком . Тем не менее, в большом объеме исследований встречаются жанровые определения — достаточно противоречивые. При отсутствии анализа интересующего нас произведения в жанровом аспекте, мы сочли возможным выделить несколько точек зрения в зависимости от того, как обозначается жанровая принадлежность произведения Беккета.

35 Robinson, M. The Long Sonata of the Dead: A Study of Samuel Beckett / M. Robinson. - NY: Grove Press, 1969. - 318 pp. ; Murphy, D. Astride a grave. B's novels, poems and plays / D. Murphy // Imagination & Religion in Anglo-Irish Literature 1930-1980. - Dublin : Irish Academic Press, 1987. - Pp. 148-175. ; Harrington, J.P. The Irish Beckett / J.P. Harrington. - Syracuse :The University of Syracuse Press, 1991. - Pp. 210. ; Reid, A. Test Flight: Beckett's More Pricks than Kicks / A. Reid // The Irish Short Story/ ed. by P. Rafroidi and T. Brown. - Gerrards Cross: Colin Smythe, 1979. - Pp.227-235.

Самым распространенным определением «Больше замахов.» является "collection of the short stories", "series of the short stories". Такой позиции придерживаются Э.Рэйли36, К.Уорт, К.Хэнсон, А.Левенталь. В отечественной традиции сборник новелл, или буквально «коллекция», не рассматривается как жанровое образование. Но в англоязычном литературоведении термин "the collection" синонимичен циклу. В работе "The Composite Novel: the Short Story Cycle in Transition" А.Моррис и М.Данн определяют «коллекцию» и цикл как "literary work composed of shorter texts that though individually complete and autonomous are interrelated

Xl in a coherent whole according to one or more organizing principles" . Единство между самостоятельными частями возникает на уровне тем и мотивов, части группируются вокруг центрального героя. Писатель и теоретик Д.Яусс добавляет, что связь между частями необязательно явно выражена. Но несомненно, что каждая часть закреплена, и в рамках «коллекции» невозможно изменить одну часть, не нарушив то последовательность целого . Вероятно, эти определения сборника позволяют беккетоведам не заострять внимания на проблеме жанровой специфики «Больше замахов, чем ударов».

Более конкретно рассматривают единство новелл в произведении Беккета Э.Леви и Д.Пиллинг. В своих размышлениях они не дают однозначной оценки характера произведения: "a collection of ten short

OQ stories rather than a novel" . Причина такой двойственной оценки лежат в самом произведении, по мнению исследователей. Например, Э.Леви соглашается с тем, что внешне оно имеет признаки романа — единый герой,

36 Elovaara, R. The Problem of Identity in Samuel Beckett's Prose : An Approach from Philosophies of Existence / R.Elovaara. - Helsinki: Suomalainen Tiedeakatemia, 1976. - 301 pp.

37 Dunn, M., Morris, A. The Composite Novel: The Short Story Cyclc in Transition / M.Dunn, A.Morris. - NY. : Twayne Publishers, 1995. - P.2.

38 Jauss, D. "Stacking Stories: Building a Unified Short Story Collection." / [электронный ресурс] / D.Jauss // Linked Short Story Collections. Defining and Unifying American Short Fiction, 2008. - Режим доступа : http://americaunctioTi.suitel01.com/article.cfm/linked short story collections.htm. - свободный. - Загл.с экрана.

39 Levy, E.P. Beckett and the Voice of Species: A Study of the Prose Fiction / E.P.Levy. - Dublin : Gill & Macmillan, 1980.- P.M. отрезки его жизни соединяются в подобие линии, присутствие повествователя, перекрестные ссылки внутри новелл. Объединяющими факторами служит дублинское пространство, аллюзивный план, пронизывающий все повествование. Но вместе с тем десять глав легко отделяются друг от друга благодаря «дестабилизирующему элементу», который замыкает каждую новеллу на самой себе, создает так называемые «интервалы» (Д.Пиллинг). Здесь скрывается парадокс, над которым задумываются и Э.Леви, и Д.Пиллинг. Беккет, стремившийся избежать линейности и последовательности, так или иначе характерных для рационально развивающегося сюжета, специально разрушает наметившуюся иллюзию связности. И, «недостатки» сюжетостроения, которые можно обнаружить, напротив, как считает Пиллинг, являются "too sharp a separation of elements"10. Эта мысль Пиллинга, по нашему мнению, очень важна в понимании концепции раннего периода творчества Беккета и центрального произведения данного этапа. Несмотря на то, что известный беккетовед не исследует произведение с точки зрения жанра, его наблюдения будут принципиальны для нас в ходе размышлений о жанровом поиске писателя.

Если Э.Леви и Д.Пиллинг не отрицают тяготения структуры «Больше замахов.» к роману, то К.Хэнсон высказывает иную мысль. По мнению исследовательницы, в раннем произведении Беккета разрушается органическая цельность мира и истории41. В этом плане малая проза (к которой автор работы относит «Больше замахов.»), противостоит по принципам миромоделирования роману и драме. Возможно, что нарушенная эпическая цельность «Больше замахов.» заставляет К.Хэнсон рассматривать произведение не как роман, а использовать такое определение как цикл. Но ведь и эпические жанры в целом, и роман в

40 Pilling, J. Beckett's English Fiction / J. Pilling // Cambridge Companion to Beckett / cd.by J.Pilling. -Cambridge: The University Cambridge Press, 1984. - P.28.

41 Hanson, C. Short Stories and Short Fiction 1880-1980 / C. Hanson. - London ; Basingstoke: Macmillan, 1985. - P.145. частности - не статичны и развиваются, меняются в ходе историко-литературного процесса. Предметом монографии К.Хэнсон является постмодернизм, возникший, по мнению исследовательницы, в первой половине XX века: именно в жанре «Больше замахов.», в некой «переходности» от романа к циклу исследовательница видит экспериментальность произведения Беккета.

Довольно распространена в беккетоведении позиция, зафиксированная в трудах Р.Федермана, Р.Кон, Р.Рабиновица, Л.Бардж, Э.Уэбба42. В монографиях этих авторов жанр «Больше замахов.» определяется как роман. Несмотря на то, что исследователи, как правило, не объясняют понимания жанровой специфики романа в своих работах историко-литературного характера, они настаивают именно на эпическом единстве произведения. Указывая тип романа - «эпизодический» (т.е. «состоящий из эпизодов», «серия эпизодов»), исследователи приходят к компромиссному определению жанра «Больше замахов.». Эпитет «эпизодичный» (в смысле отрывочный) обозначает, по мнению Л.Бардж и Р.Рабиновиц, несвязанность новелл единой событийной линией, отсутствие общего линейного сюжета, когда одна часть плавно перетекает в другую и каждая глава предполагает продолжение.

Главный вопрос для исследователей в таком случае — что обуславливает единство, обозначаемое романом. По мнению Р.Федермана, Р.Кон, Р.Рабиновица, решающим аргументом в пользу эпического единства остается «романное происхождение» «Больше замахов.»43. Кроме того, называется ряд признаков, имеющих, как мы бы сказали, отношение к особенностям субъектной организации, сюжетостроению и композиции произведения. Здесь может идти речь о постоянном присутствии нарратора, отсылающего нас от одной новеллы к другой,

42 Определение "an episodic novel" см.в работах: Rabinovitz, R. The Development of Samuel Beckett's Fiction. Ibid.; Barge, L. God, Quest, the Hero: Thematic Structures in Beckett's Fiction. Ibid.; Webb, E. Samuel Beckctt: Л Study of his Novels. Ibid.; Cohn, R. Back to Beckett. Ibid.

43 Fedcrman, R. Ibid. P.33. сосредоточенность на судьбе главного героя Белаквы Шуа, хронологическая, хотя и «неправильная», последовательность, противоположная «свободному сюжету» романа «Мечты о женщинах.», наличие повторяющихся деталей, перекрестных ссылок. Трудно не согласиться с вытекающим из данных наблюдений выводом, что герой выполняет в произведении Беккета структурообразующую функцию. Но жанр романа подразумевает нечто большее, чем сюжетно-композиционная общность. Вероятно, речь должна идти о единой концепции мира, воплощенной в беккетовском произведении, которая позволит объяснить специфику жанровой структуры. Поэтому вопрос о жанровой специфике новаторской работы раннего Беккета представляется нам до сих пор окончательно не решенным в науке.

В статье Д.Пиллинга «Английское творчество Беккета» 44 подводится неофициальный итог дискуссии о жанровом своеобразии «Больше замахов.». Авторитетный ученый приходит к неожиданному выводу, подчеркивая, что нет необходимости в формировании ясного представления о жанровой сущности «Больше замахов», так как структура беккетовского произведения экспериментальна. Последнее замечание беккетоведа в рамках настоящего исследования видится очень важным и, как мы полагаем, не только не отрицает поиски жанрового определения «Больше замахов», но может стать отправной точкой в размышлениях. Несмотря на недостаток теоретических обоснований, идеи об экспериментальности и эпизодичности беккетовского произведения, сформулированные в работах указанных исследователей, свидетельствуют о необходимости решения проблемы жанра, определения сущности новаторской для литературы модернизма природы романа «Больше замахов, чем ударов». Pilling, J. Beckett's English Fiction / J. Pilling // Cambridge Companion to Beckett / ed. by J. Pilling. -Cambridge: The University Cambridge Press, 1984.-p.22.

Вместе с тем, в большом количестве работ беккетоведов очень серьезно рассмотрен вопрос о соотношении «Больше замахов, чем ударов» как с традициями западноевропейской литературы (романа, в частности), так и с философскими, мифологическими традициями. Действительно, в решении вопроса о жанровом эксперименте в литературе (англоязычного) модернизма невозможно ограничиться разговором только об одной романной традиции. Здесь справедливо мнение Д.Флетчера: беккетовские романы иногда называют «пикаресками», но хотя они чем-то обязаны традиции романа о бродяге и хитром слуге, они не являются поистине пикаресками45. Д.Флетчер, а вслед за ним Р.Федерман, Р.Кон, наблюдают в «Больше замахов.» черты гротеска, пародии, бурлескной хроники. Беккетовед склонен рассматривать это произведение, в котором присутствует в обновленном виде традиция плутовского романа, на фоне комических или иронических романов Л.Стерна, Д.Дидро, повестей Вольтера. Вписывая «Больше замахов.» в традицию плутовского романа, Р.Кон и Р.Федерман выделяют отдельные черты сходства с пикареской на сюжетно-композиционном уровне и на уровне образной системы. По мнению исследователей, беккетовский герой Белаква Шуа - это пикаро, плут, отличающийся постоянством в лени, экстравагантностью, антисоциальным поведением. Такой тип героя обуславливает особый сюжет, сотканный из эпизодов. Безусловно серьезные, высказывания и наблюдения Р.Кон и Р.Федермана подводят к мысли о необходимости прикладного жанрового анализа «Больше замахов.» с позиции преломления плутовской традиции.

В работах исследователей Х.Кеннера, М.Робинсона Р.Рабиновица общими являются суждения о произведении «Больше замахов.» как о

16 Д7 юношеском творении» , «произведение молодого человека» ,

Fletcher, J. Samuel Beckett's Art / J.Fletcher. - London: Chatto & Windus 1967. - P.83-85.

-16 Reid, A. Ibid. P.228.

47 Robinson, M. Ibid. P.65. юноши» . Кроме того, в центре романа находится образ молодого героя Белаквы Шуа, наделенного, как это нередко бывало в европейском романе воспитания, определенными автобиографическими чертами. А. Рейд сопоставляет «Больше замахов.» Беккета с ранней работой Д.Джойса «Стивен — герой». На сходство между беккетовским героем и Стивеном Дедалом — центральным персонажем уже из «Портрета художника в юности» Джойса - указывает К.Уорт, называя «Больше замахов.» беккетовским «Портретом художника в юности», «дублинской книгой»49. Проводя подобные параллели, исследовательница имела ввиду, что главное в романе Беккета, как и в произведении Джойса, — это становление, судьба молодого человека (в том числе и творческая). Д.Лодж также обращает внимание на сходство между героями раннего Беккета и Джойса - автора «Портрета художника в юности». Преломление традиции романа воспитания в беккетовском «Больше замахов.» кажется нам более чем заслуживающим внимания. С другой стороны, связь с этой жанровой разновидностью европейского романа, обусловлена не только «влиянием» «Портрета художника в юности», в котором Джойс в свою очередь экспериментировал с традиционным европейским романом воспитания. Исследования Д.Хэйман и Л.Бардж включают «Больше замахов.» в традицию «романа поиска» ("the quest"). В отечественном литературоведении общепринятым является употребление терминов «роман странствий» (М.М.Бахтин), «рыцарский роман», герой которого, «странствующий рыцарь», находится в поиске Святого Грааля. «Роман странствий», или «рыцарский роман», воспринимается как соответствие «the quest», традиционного для западного литературоведения. Но новейшая терминологическая ситуация привела к самостоятельному использованию термина «квест». Д.Хэйман и Л.Бардж сходны в своем понимании «the quest»: это точка начала паломничества героя, чья цель - реализовать себя

48 Rabinovitz, R. Ibid. Р.230.

49 Worth, К. Ibid. Р.34. в разных статусах, положениях50. Или, по словам Д.Хэймана, «the quest» употребляется по отношению к герою, «блуждающему в темноте, чтобы обрести свет и достигнуть смысла бытия»51. Таким образом, «the quest» -это поиск героем важной цели, определяющей все его существование. Но «Больше замахов.» не является, конечно, точной копией рыцарского романа, или «the quest», и даже его гораздо более поздней модификацией. Л.Бардж считает, что произведение Беккета «Больше замахов.» «структурировано по образцу серьезного поиска»52, хотя все попытки Белаквы реализовать себя в роли художника и любовника лишены серьезности. Это приводит исследовательницу к выводу, что все произведение - это очевидная сатира на роман поиска53.

Исследования романа «Больше замахов.» сквозь призму многих романных традиций свидетельствуют о сложных литературных корнях ранней прозы Беккета. Анализ и оценка интересующего нас произведения подразумевают два аспекта - синхронии (соотнесенность с модернистским направлением) и диахронии (в свете историко-литературных традиций).

Объект настоящего исследования - произведение Сэмюэла Беккета «Больше замахов, чем ударов», в котором получает полное воплощение характерная для модернистской литературы тенденция к трансформации жанровых структур. Роман состоит из новелл - «Данте и омар», «Фингал», «Динь-дон», «Дождливый вечер», «Любовь и забвение», «Прогулка», «Какое несчастье», «Письмо Смеральдины», «Желтое», «Дрянь», — каждая из которых по своей насыщенности экспериментом и новациям могла бы стать объектом отдельного исследования. Обращаясь к жанровой специфике романа в целом, мы анализируем все главы (новеллы). Жанровые модификации новеллы исследуются на примере «Фингала»,

0 Barge, L. Ibid. Р.87.

51 Hayman, D. 'Molloy or the Quest for Meaninglessness: Л Global Interpretation' / D. Hayman // Samuel Beckett Now: Critical Approaches to his Novels, Poetiy and Plays / ed. by M.J. Friedman. - Chicago : The University of Chicago Press. 1970. - P. 140.

32 Barge, L. Ibid. P.88.

53 Barge, L. Ibid. P.89.

Динь-дон», «Дождливого вечера», «Желтого». Частично в сферу наших интересов попадает и роман «Мечты о женщинах, красивых и средних», предшествующий написанию центрального произведения периода.

Предметом исследования является жанровый эксперимент в ранней прозе С.Беккета.

В качестве гипотезы данного исследования мы полагаем, что состоящее из десяти частей произведение «Больше замахов.» утверждает в модернистской литературе новый для нее жанр романа в новеллах. Подобное образование возникает на пересечении эпических традиций, связанных с развитием новеллы и романа, и могло иметь аналоги на предыдущих этапах развития литературы

1. уточнить в контексте западноевропейской жанровой традиции логику взаимоотношений романа и новеллы;

4. проследить, какую трансформацию претерпевает новелла, становясь частью художественного целого;

Исследование романа позволит уточнить место «Больше замахов.» в ранней прозе С.Беккета и понять значение жанрового поиска писателя в русле модернистского направления.

Теоретико-методологической основой исследования явились труды:

1. по теории жанра: М.М. Бахтина, H.JI. Лейдермана, Ю.М. Проскуриной, В.Е. Хализева;

2. по теории и истории романа и новеллы: М.М.Бахтина, А.Н. Веселовского, И.А. Виноградова, Д. Затонского, H.J1. Лейдермана, В.В. Кожинова, Ю. Лейбовиц, В.Е. Лукова, В.П. Медведева, Е.М. Мелетинского, E.H. Михайловой С.И. Пискуновой, Б.Т. Удодова, В.Е. Хализева, Д. Хеда, В.Б. Шкловского, Б.М. Эйхенбаума;

3. по модернизму: Л.Г. Андреева, A.B. Карельского, О.Ю. Суровой, О.М. Ушаковой; Д. Харрингтона;

Так как в ходе исследования мы обращаемся к роману (романам) на английском языке, считаем необходимым назвать переводы двух романов и их названия, не обязательно используемые в ходе работы. Роман С.Беккета "More Pricks than Kicks" был переведен А.Панасьевым на русский язык в 1993 году под заголовком «Больше лает, чем кусает». Более чем вольный перевод заглавия объясняется тем, что «оригинальное название . составлено Беккетом по аналогии с английской идиомой "More kicks than halfpence" (Больше тумаков, чем пятаков) из библейской цитаты (Новый завет. Деяния апостолов, гл.9, стих 5; гл.26, стих 14) "to kick against the pricks" — «идти против рожна», т.е. лезть на рожон»»54. Комментируя таким образом свою версию заголовка, переводчик вряд ли приближает нас к подлинному смыслу названия. Между тем, в деяниях апостола Павла эти слова звучат в момент явления Господа Савлу по пути в Дамаск: «Когда же он шел и приближался к Дамаску, внезапно осиял его свет с неба; Он упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! Что ты гонишь меня? Он сказал: Кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус, Которого ты гонишь; трудно тебе идти против рожна». В Библии, переведенной на английский язык Тиндейлом (1525г.), которую, как сообщают биографы, читал С.Беккет, 5-ый стих звучит следующим образом: "And he sayde what arte thou lorde? And the lorde sayd I am Tesus whom thou persecutest it shalbe harde for ye to kycke agaynst ye pricke". Беккет выворачивает эту фразу, переставляет местами "kicks" и "pricks", и перевести название адекватно, с учетом библейской цитаты и авторского замысла, сложно. Но нам кажется гораздо более приемлемым предложенный М.Кореневой вариант «Больше замахов, чем ударов»55, учитывающий, конечно, не все беккетовские аллюзии, но исключающий «зооморфные ассоциации», писателем не предусмотренные.

Кроме неточного, на наш взгляд, перевода названия, комментарии и перевод всего текста «Больше замахов» во многих случаях вызывает сомнения, более всего связанные с пониманием значений беккетовских аллюзий, которых очень много в раннем творении и от точности их значения, выявления в повествовании зависит постижение всего произведения в целом. К сожалению, другого перевода «Больше замахов,

54 Панасьев, А. Комментарии / А.Панасьев // Беккет, С. Больше лает, чем кусает. — Киев: Ника-Цен гр, 1999.-С.344.

55 Коренева, М. «Великолепно безумный ирландец»/ М. Коренева // С. Беккет. Изгнанник: пьесы и рассказы. - М.: Известия, 1989. — С.6. чем ударов» С. Беккета на русский язык пока не существует. Качество перевода А.Панасьева влияет, как нам кажется, на недостаточно высокий интерес к роману в отечественной науке. При анализе произведения мы опираемся на оригинальный текст. При анализе романа «Мечты о женщинах.» ("Dream of Fair to middling Women")56 мы также обращаемся к оригиналу, но наряду с интересным переводом романа на русский язык, выполненным М. Дадяном, под заголовком «Мечты о женщинах, красивых и так себе».

На защиту выносятся следующие положения:

2. Раннее прозаическое творчество Сэмюэла Беккета, для которого характерно, с одной стороны, преодоление традиций, а с другой стороны, — их обновление, представляет собой оригинальный художественный эксперимент, проводимый в русле жанровых поисков ирландского

56 Беккет, С. Мечты о женщинах, красивых и так себе / пер.с англ. М. Дадяна. — М.: Текст, 2006. - 349 с. модернизма, в результате чего возникает особый тип романной жанровой структуры — роман в новеллах.

4. Создавая произведение в жанре романа в новеллах, писатель предлагает модернистскую трансформацию жанра, преломляя традиции новеллы эпохи Возрождения, романтической, реалистической новеллы. Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения. Во Введении определяется проблема исследования, обосновываются актуальность и научная новизна работы, указываются цели и задачи, дается обзор научных трудов, посвященных изучению раннего творчества Беккета и жанрового своеобразия произведения, «Больше замахов, чем ударов». В первом параграфе 1-й главы «Проблема целостности "романа из эпизодов"» мы обращаемся к истории взаимодействия романа и новеллы в западноевропейской литературе. Во втором параграфе 1-й главы рассматривается специфика модернистского героя Беккета, объясняются причины выбора Белаквы Шуа в качестве центрального персонажа новелл и то, в какой мере концепция героя определяет жанровый поиск писателя. Дальнейшая логика жанрового анализа объясняется преимущественной значимостью носителей жанра в создании художественного мира. В третьем параграфе предложен аиализ субъектной организации романа «Больше замахов, чем ударов». Глава 2-ая «Пространственно-временные координаты художественного эксперимента

Заключение научной работыдиссертация на тему "Жанровый эксперимент в ранней прозе С. Беккета"

Заключение

В результате исследования жанрового эксперимента С.Беккета в связи с программным произведением его раннего творчества «Больше замахов, чем ударов» было доказано, что перед нами новаторское образование — модернистский роман в новеллах. Роман в новеллах - как мы это пытались показать в теоретической части работы — возник в литературе задолго до оформления основных разновидностей современного романа, то есть романа нового времени. Пользуясь более поздними жанровыми определениями, можно сказать, что «новеллистический роман» способствовал становлению социально-психологической модели, а сам продолжительное время развивался благодаря европейскому плутовскому роману. Так же, как жанровые разновидности «роман странствий» или «роман воспитания» проявляют позднее способность абсорбироваться романом психологическим, философским и т.д., «роман в новеллах» может модифицироваться и быть востребованным в литературе на разных этапах ее развития. Поставив целью дать представление о специфике данного жанрового образования, прослеживая историю бытования романа в новеллах в новейшей литературе, мы обратили внимание на большие хронологические лакуны, отделяющие плутовской роман от нового обращения европейской литературы к роману в новеллах уже в XX веке. (Исключение, связанное с активным использованием «романа в эпизодах» в XIX веке, представляет классика русского реализма, что, позволим себе предположить, во многом объясняется иными, по сравнению с Западной Европой, темпами развития литературы в России.)

Наши наблюдения позволили заключить, что тенденция романа к изображению динамичного, сложного и незавершенного мира воплощается в романе в новеллах благодаря относительной самостоятельности эпизодов. В отдельных частях, или главах (новеллах), моменты жизни героя могут быть представлены совершенно по-разному, хотя и обусловлены противоречивостью центрального персонажа, его странствиями, проявлением его «действенной беспокойной энергии» (Е.Н.Михайлова), что повышает значение типа героя в данной разновидности романа. Усложнение субъектной организации обеспечивает динамичность образа мира в романе. Множественные «голоса» в каждой из новелл характеризуются обращенностью к образу главного героя, который является центром романа: относительно этого центра большое количество субъектов образует стройную систему. Хронотоп в исследуемой разновидности романа определяется, с одной стороны, ситуативностью новеллы, с другой стороны, «историей» героя в целом. Пространственно-временные границы каждой из новелл размыкаются, преодолевают центростремительность и сливаются в единый эпический хронотоп.

Возможности изображать мир как фрагментарный, распадающийся вокруг героя, который может и не пытаться собрать разрозненные осколки, а скорее пользуется осколочностью мироздания (как это было в барочном плутовском романе), на наш взгляд, предопределяют обращение модернистов к данной жанровой разновидности. Тем более любопытно, что специфика романа в новеллах была задействована лишь в 1930-х гг. С. Беккетом. Дискретность новеллистического изображения мира востребована романом с его принципиальной незавершенностью в условиях, когда писатель осознает невозможность запечатлеть мир в цельном непрерывном повествовании. Хаос мироздания, который фиксирует в своем произведении Беккет, объективируется за счет строго выверенной формы, где каждая из глав романа представляет собой самостоятельную вершину действия и его неожиданную развязку.

Очевидно, что сочетание этих глав в романе разрушает иллюзию существования цельного однополярного мира с выверенной системой ценностей. Но единство самого романа и его художественного мира при этом не подвергается сомнению, напротив, поддерживается на всех уровнях жанровой структуры.

В русле процесса модернистского мифологизирования Беккет создает героя — маленького человека, образ которого регулируется литературным и библейским архетипами и широким спектром аллюзий. Единственное эпизодическое появление Белаквы в «Божественной комедии» Данте становится важным для понимания последующей судьбы образа нерадивого уже в произведении Беккета. Приватная жизнь героя и обнаруженное в нем противоречие, длящееся лишь мгновение — краткое движение и вновь погруженность в себя, — будто соответствуют параметрам и масштабам новеллистического мира, сосредоточенного на ошибке, на исключительном и личном событии. Литературные и философские взгляды Беккета, рассмотренные нами в связи с концепцией образа Белаквы, объясняют интерес автора к идее цикличности, связанной с противоречием дантевского Белаквы. Зафиксированная писателем цикличность, которая проявлена в переходе персонажа Чистилища от одного психологического состояния к противоположному, подразумевает незавершенность, контраст, динамику в образе ленивого героя. Эти черты Белаквы осмысляются Беккетом в контексте модернистского произведения. Нерадивость Белаквы становится у Беккета знаком внутренней противоречивости не только героя, но и мира.

На парадоксе построено само заглавие книги «Больше замахов, чем ударов». Подводя итоги размышлений над произведением, мы считаем возможным в заключении обратиться к названию всего произведения и очертить круг значений (хотя и далеко не всех, заложенных автором) в перефразированной библейской цитате из Посланий Апостола Павла. С заглавием ассоциируется образ героя, который еще в своем архетииическом прошлом демонстрировал порыв навстречу поэту и возвращение к самому себе. Это движение напоминает «замах», не получивший своего завершения, но допускающий повторение. На протяжении романа герой движется к миру, неоднократно пытаясь найти свою нишу в земной сфере, и непременно возвращается к самому себе. Многоликое воплощение образа модернистского творца, с нескольких сторон и в разной степени приближающегося к герою, также находит объяснение сквозь призму названия романа. «Замахи» как стремление постичь душу Белаквы завершаются парадоксом. Герой всегда сохраняет чувство противоречия, определяющее и его отношения с окружающими. Заглавие выражает неизменность процесса взаимного притяжения и отдаления: «идя против рожна», и бренный мир, и маленький нерадивый герой не покидают свои «орбиты». Закономерна с этой точки зрения пронизанная иронией последняя сцена произведения (новелла «Дрянь»), представляющая мир, погруженный во мрак, и «шекспировского» могильщика, вспоминающего о Белакве, как о Гамлете. Тихий смотритель «земного круга» на кладбище, в окружении могильных камней, завершает роман. Пьяный бездонный поток неподлинной памяти «задумчивого» гробокопателя безвозвратно топит в себе земное свидетельство о судьбе героя.

Исследуя жанровый эксперимент Беккета с новеллистическими традициями, мы увидели, что внутренняя сложность и неоднозначность образа главного героя позволяет Беккету варьировать истории о нем, экспериментируя с гибкой и пластичной новеллистической структурой. Погруженность Белаквы в свой внутренний мир и одновременно «пребывание» героя в дублинском пространстве и времени актуализирует возможности психологической новеллы. Сюжетные рисунки глав отражают метаморфозы в сознании и настроении Белаквы, внутренние импульсы героя определяют маршруты его причудливого движения в мире. Герой воспринимает мир в многомерности заложенных в глубинах смыслов, постижение которых возможно лишь в процессе отстранения от реальности.

Логика расположения новелл в романе, по нашему мнению, также подчинена идее многоаспектности восприятия героя и мира. Идейно-тематическая общность, переклички в образной системе, поддерживаемые повествовательными ходами, особенностями пространственно-временной организации, позволяют рассматривать новеллы не только в их линейной последовательности. Между эпизодами образуется взаимное тяготение по разным параметрам, даже если они расположены не непосредственно друг за другом. Тенденция к циклизации объединяет не только пару «Динь-дон» и «Дождливый вечер», но и, например, новеллы «Прогулка» и «Какое несчастье». Мотив «странствий» Белаквы по холмам и отношения со спутницами, повторяющиеся каждый раз на новом витке, сближает «Фингал», «Любовь и забвение» и «Прогулку»; сюжетно-композиционное кольцо в рамках романа образуют «Данте и омар» и «Желтое». Связи между эпизодами вносят в книгу нескончаемое и многонаправленное движение, которое создает эффект относительности линейного порядка, но не ведет к нарушению структурного единства.

Анализ отношений, переклички, возникающие между новеллами, позволил нам убедиться в динамике самой романной цельности, которая становится все более очевидной по мере приближения к финалу произведения. Первые новеллы производят впечатление более разрозненных; начиная с шестой главы романа — «Прогулка», эпизоды следуют один за другим в более конкретной и по отношению к жизни героя восстановимой временной последовательности: Белаква трижды женится, попадает в госпиталь, и затем события связаны со смертью и похоронами героя. Связь последних эпизодов поддерживается на композиционном уровне: новеллы отличаются своеобразными финалами, то есть в каждой из них завершенным предстает центральное событие, но линии отношений героя и героинь не могут вместиться в рамки новеллистических сюжетов, и поэтому развязка женитьбы Белаквы на Люси («Прогулка») происходит в эпизоде «Какое несчастье». О гибели Тельмы во время медового месяца («Какое несчастье»), о женитьбе на Смеральдине («Любовная записка Смеральдины»), даже — через газетный некролог - о смерти самого героя («Желтое») мы узнаем в последней новелле «Дрянь». Все героини, когда-то окружавшие Белакву, уже умерли, кроме Смеральдины, и, с одной стороны, «сжатые» упоминания об их судьбах, становятся своего рода отсроченными развязками событий, намеренно оставленных в стороне по ходу развития действия. С другой стороны, повествование о женщинах не нарушает общей логики романного эпилога, которым становится новелла «Дрянь». Недосказанность уже казалась неотъемлемой чертой миромоделирования в данном романе, но, как только герой умирает (и уходит из этого романа, «возвращаясь» к дантевским праистокам), автор вновь озадачивает нас своим подчеркнутым стремлением «досказать», проговорить ранее незавершенные линии.

Так, в новелле «Дрянь», о которой представляется логичным говорить, подводя итоги, сообщения о судьбах бывших возлюбленных Белаквы сменяются повествованием, центральные герои которого — вдова Шуа (Смеральдина) и Кэппер Квин, бывший когда-то шафером на свадьбе Белаквы и Тельмы ббоггс. Мир поделен на две части - «умирающих и мертвых», соединяющиеся под одним определением "draff', которое, по первоначальному замыслу автора, должно было стать названием всего романа, но вынесено в заглавие финальной новеллы. Экспрессивное " draff' можно понимать как «отбросы», «отходы винокурения», «дрянь», «ерунда, вздор, пустая болтовня», а допустимо и учитывать дополнительные значения (согласно словарю "Merriam-Webster's Collegiate Dictionary"): «никчемный», «никудышный». «Дрянь» связана, прежде всего, с образами Смеральдины и Кэппера Квина, чья пустотелость прикрывается неискренней игрой. Погребение Белаквы превращается в фарс, участником которого становится и сам главный герой. Парадоксально, что на протяжении всего романа Белаква никогда не уподоблялся клоуну, как бы комично не выглядел, но после смерти его уже начинающее «разрушаться» тело остается частью мира «отбросов». Костюм, украшенный нелепыми рюшами, превращает героя в подобие куклы-марионетки, вокруг которого разыгрывают свои роли Смеральдина и Кэппер, а также служанка Мэри-Энн и садовник. Если, будучи живым, Белаква «сдерживал» близких своим присутствием, то теперь, когда его не стало, каждый из них разыгрывает комедию - в соответствии со своими представлениями о герое, мире и театре. Из жизни исчезает все, что было свидетельством о герое: распадается семья, сгорает дом, в который герой приводил трех своих жен, исчезает все, что могло напоминать о его жизни. На фоне множества символов памяти (холмы, образ кладбища, цветы) мир подчеркнуто лишен воспоминаний, в которые некогда был погружен Белаква философски воспринимающий краткие миги — «замахи» - как проявление вечности.

Таким образом, роман «Больше замахов, чем ударов» демонстрирует многоуровневый художественный поиск в раннем творчестве С.Беккета. Обращение к романному и новеллистическому потенциалу, к опыту предшественников завершилось рождением особой беккетовской концепции героя и мира и ее воплощением в оригинальном жанре. Эксперимент на разных миромоделирующих уровнях наметил перспективы для развития прозаического творчества. Полностью высказав себя в жанре романа в новеллах, Беккет в дальнейшем не создает произведений, соотносимых с известными жанровыми канонами, напротив, последующая проза автора не поддается существующим жанровым определениям (и может послужить объектом для отдельного исследования в этом аспекте). Также в раннем романе Сэмюэл Беккет предвосхитил себя и как первооткрыватель театра абсурда, и фарсовая стихия, уже и в романе постоянно напоминающая, что «мир — театр», будет проявлена в полной мере в драматическом творчестве. Тем не менее, произведение не потерялось на фоне общего культурного наследия XX века. Уникальность и своеобразие определили важное место «Больше замахов.» в ирландском модернизме. Тесно связанный с широким контекстом европейской литературы, экспериментальный роман С.Беккета показал эстетические возможности, преемственность и новаторство, значимые для понимания всего историко-литературного процесса.

Список научной литературыМакарова, Людмила Юрьевна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Беккет, С. Больше лает, чем кусает / С.Беккет / пер. с англ. А. Панасьева. Киев : Ника-центр, 1999. - 384с.

2. Беккет, С. Мечты о женщинах, красивых и так себе / С.Беккет / пер. с англ. М. Дадяна. М. : Текст, 2006. - 349 с.

3. Беккет, С. Никчемные тексты / С.Беккет / пер. Е.В. Баевской. -Санкт-Петербург : Наука, 2003. 339 с.

4. Беккет, С. Мэрфи / С.Беккет / пер. с англ. М. Кореневой. М. : Текст, 2002. - 282 с.

5. Гарди, Т. Тэсс из рода д'Эрбервиллей / Т. Гарди / пер. А.В. Кривцовой — М. : «Художественная литература», 1970. Библ. всемир.лит. -Cep.II.-T.71.-с. 23-383.

6. Данте, Алигьери. Божественная комедия / Данте Алигьери / пер. с итал. и коммент. М. Лозинского // Мир Данте: В 3 т. — М. : ТЕРРА — Книжный клуб; Литература, 2002. Т.1. - С. 121-686.

7. Джойс, Д. Портрет художника в юности / Д.Джойс / пер. с англ. М. Богословской-Бобровой / Джойс, Д. Избранное: в 2 т.- М. : Терра, 1997. — Т.2. 559 с.

8. Жизнь Ласарильо с Тормеса, его невзгоды и злоключения / пер. К. Державина // Плутовской роман. М. : Художественная литература, 1975. -БВЛ, серия первая, т.40. - С. 18-96.

9. Beckett, S. Dream of Fair to middling Women / S.Beckett / ed. by E. О Brien and E. Fournier; foreword by E. O'Brein. NY. : Arcade Publishing, 1993.-241 P.

10. Dantesca Italiana, Lecturae Dantes, 2008. Режим доступа : http://www.danteonline.it/english/opere.asp?idope=::1 feidlana^OR/. свободный. — Загул, с экрана.

11. Joyce, J. Dubliners / J. Joyce // Introduct. and Notes by L. Davies. -London : Wordsworth Classic, 2001. 170 p.

12. Joyce, J. A Portrait of the Artist as a Young Man / J. Joyce. London : Penguin Books, 1996. - 288 p.

13. Shakespeare, W. The Tempest / W. Shakespeare // Shakespeare, W. The Works in four volumes : vol. IV. — Moscow : Co-operative Publishing Society of Foreign Workers in the USSR, 1938. Pp.771 - 833.

14. Андреев, JI.Г. Чем же закончилась история второго тысячелетия? (Художественный синтез и модернизм) / Л.Г. Андреев // Зарубежная литература второго тысячелетия. 1000-2000 : учеб пособие / под ред. Л.Г. Андреева. М.: Высшая школа, 2001. — С.292 - 334.

15. Аристотель. Физика / Аристотель / пер. В.П. Карпова // Аристотель. Собрание сочинений: В 4 т. М.: Мысль, 1981. - Т.З. - С.59-262.

16. Бахтин, М.М. Слово в романе/ М.М. Бахтин // Бахтин, М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. — М. : Художественная литература, 1975 — С.72-233.

17. Бахтин, М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса / М.М. Бахтин. — М.: Художественная литература, 1990. — 543 с.

18. Бахтин, М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике / М.М. Бахтин // М.М. Бахтин. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М. : Художественная литература, 1975. — С.234-407.

19. Берковский, Н.Я. Статьи о литературе / Н.Я. Берковский. — М. : JL: Гослитиздат, 1962. 452 с.

20. Библейский энциклопедический словарь / сост. Э. Нюстрем, пер. со швед, под ред. И.С. Свенсона. СПб.: «Библия для всех», 2001. - 524с.

21. Богданов, В.А. Лабиринт сцеплений. Введение в поэтику и проблематику чеховской новеллы, а шире в искусство чтения художественной литературы. — М. : Детская литература, 1986 — 142 с.

22. Борхес, Х.-Л. Десять эссе о Данте / Х.-Л. Борхес / пер.А. Фридмана // Мир Данте: В 3 т. М. : ТЕРРА - Книжный клуб; Литература, 2002. -Т.З. - С.245 - 266.

23. Бранка, В. Боккаччо средневековый / В. Бранка / пер. с итал. Н. Елиной. М.: Радуга, 1983. - 399.26.«Великолепно безумный ирландец» / Коренева М.М. // Беккет, С. Изгнанник: пьесы и рассказы. М. «Известия», 1989. - С.5-14.

24. Веселовский, А.Н. Историческая поэтика / А.Н.Веселовский. М. : Высшая школа, 1989. - 405 с.

25. Вико, Д. Основания новой науки об Общей природе Наций / Д.Вико / пер. и коммент. A.A. Губера, М.А.Лившица. Л.: Художественная литература, 1940. - 619 с.

26. Вико, Д. Суждения о Данте / Д.Вико // Вико Д. Основания новой науки об Общей природе Наций / пер. и коммент. A.A. Губера, М.А.Лившица. Л.: Художественная литература, 1940. - С.503-505.

27. Виноградов, И. О теории новеллы // И.Виноградов. Борьба за стиль. — Л.: Художественная литература, 1937. — С.5—35.

28. Влодавская, И.А. Поэтика английского романа воспитания начала XX века. Типология жанра / И.А. Влодавская. Киев : Высшая школа, 1983.- 181 с.

29. Выготский, Л.С. Психология искусства / Л.С. Выготский — М. : Искусство, 1965. 576 с.

30. Генис, А. Беккет: Поэтика невыносимого / А.Генис // Знамя. 2003. - № 3. - С.210-213.

31. Гераклит // Фрагменты ранних греческих философов. Часть 1: От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики / пер. А. В. Лебедева. — М.: Наука, 1989. С. 176 - 257.

32. Голенищев — Кутузов, И.Н. Комментарии /И.Н. Голенищев -Кутузов// Мир Данте: В 3 т. М.: ТЕРРА - Книжный клуб; Литература,2002.- Т.2. С.375-514.

33. Голубков, С.Е. Романы С. Беккета : автореф. дис. на соиск. учен, степ. канд. филол. наук : (10.01.03) / Голубков Сергей Евгеньевич. — ; Санкт-Петербургский государственный университет. Санкт-Петербург,2003. 19 с.

34. Гончаренко, Э.П. «Роман-портрет» и споры о его герое («Портрет художника в юности» Джеймса Джойса) / Э.П.Гончаренко // Проблемы современной науки. — М. : «Компания Спутник» 2000. С. 108-130.

35. Гончаренко, Э.П. Эстетическая теория и художественная практика раннего Джойса / Э.П. Гончаренко // Актуальные проблемы науки в исследованиях ученых России и Украины. М.: «Компания Спутник», 1999.-С. 133-151.

36. Гуревич, А .Я. Средневековый мир : культура безмолвного большинства / А.Я.Гуревич. М. : Искусство, 1990. - 396 с.

37. Данте, Алигьери. Монархия / Алигьери Данте /пер. с итал. и коммент. И.Голенищева-Кутузова // Мир Данте: В 3 т. — М. : ТЕРРА -Книжный клуб; Литература, 2002. Т.2. -С.227 - 274.

38. Данте, Алигьери. Пир / Алигьери Данте / пер. с итал. и коммент. И.Голенищева-Кутузова // Мир Данте: В 3 т. М. : ТЕРРА - Книжный клуб; Литература, 2002. - Т.2. - С.71-196.

39. Дживелегов, А. Данте Алигьери. Жизнь и творчество / А.Дживелегов. Мир Данте: В 3 т. - М. : ТЕРРА — Книжный клуб; Литература, 2002. - Т.З. - С.75-244.

40. Декарт, Р. Избранные произведения / Р.Декарт. М. : Госполитиздат, 1950. — 712 с.

41. Делез, Ж. Опустошенный / Ж. Делез // Беккет С. В ожидании Годо. М. : ГИТИС, 1998. - С. 250-280.

42. Джойс Д. Статьи. Дневники. Письма. Беседы. / Д.Джойс / сост., примеч.и пер. с англ. Е. Гениевой, А. Ливерганта // Вопросы литературы. -1984. -№4. -С. 169-210.

43. Доценко, Е.Г. С.Беккет и проблема условности в современной английской драме : Монография / Урал. гос. пед. ун-т. — Екатеринбург, 2005.-391с.

44. Дубин Б. Сэмюэл Беккет вступление. / Б.Дубин // Иностранная литература. 2000. - №1. - С.256-!258.

45. Дюшен, И. Театр парадокса / И. Дюшен // Театр парадокса (Ионеско, Беккет и другие). -М. : Искусство, 1991. С.5-21.

46. О.Еремин а (Пискунова), С. И. Преамбулы и комментарий (Жизнь Ласарильо с Тормеса) / С.И.Еремина (Пискунова) // Плутовской роман. — М.: Художественная литература, 1975. БВЛ, серия первая, т.40. — С.628 -632.

47. Затонский, Д. Искусство романа и XX век / Д.Затонский. М.: Художественная литература, 1973. - 536 с.

48. Ильин, И. Постмодернизм: словарь терминов. М: ИНИОН РАН - INTRADA, 2001.-370 с.

49. Исаев, И. Длинные вещи жизни / И. Исаев // Беккет: В ожидании Годо. М.: Изд-во ГИТИС, 1998. - С.5 -30.

50. Карпов, В.П. Комментарии / В.П. Карпов / Аристотель. Физика. -М., 1938. С.209-229.

51. Кельтская мифология : Энциклопедия / пер.с англ. С.Головой и А. Голова. М. : ЭКСМО, 2003 .-638с.

52. Кельтские мифы: Валлийские сказания; Ирландские сказания / пер.с англ. Л.И.Володарской. Екатеринбург: У-Фактория, 2005. - 490 с.

53. Кожинов, В.В. Теория литературы: Основные проблемы в историческом освещении: Роды и жанры литературы /В.В. Кожинов. М., Наука, 1964.-592 с.

54. Словарь литературоведческих терминов / под ред. — сост. Л.И. Тимофеева, C.B. Тураева. М.: "Просвещение", 1974. — 510с.

55. Коренева, М.М. Сэмюэл Беккет преломление отражений / М.М. Коренева // Ирландская литература XX века: взгляд из России. - М.: Рудомино, 1997 - С Л 20 - 124.

56. Корман, Б.О. О целостности литературного произведения / Б.О. Корман // Корман, Б.О. Избранные труды по теории и истории литературысост. В.И.Чулкова. — Ижевск : Издательство Удмуртского университета, 1992.-236 с.

57. Косиков, Г.К. К теории романа (роман средневековый и роман Нового времени) / Г.К. Косиков // Проблемы жанра в литературе средневековья / Литература Средних веков, Ренессанса и Барокко, вып. I, М.: Наследие, 1994. с. 45-87.

58. Косиков, Г.К. О принципах повествования в романе / Г.К. Косиков // Литературные стили и направления. — М.: Издательство МГУ, 1976. — С.65 76.

59. Лейдерман, Н.Л., Барковская, Н.В. Теория литературы (вводный курс): учебно-методич. пособие / Урал. гос. пед. ун-т; Институт филологических исследований и образовательных стратегий «Словесник». Екатеринбург, 2008. - 74 с.

60. Лейдерман, Н.Л. Теоретическая модель жанра / Н.Л, Лейдерман // Zagadnienia Rodzajow Literackich XXVI. 1983. - №1. - S.5-21.

61. Литературный энциклопедический словарь / под ред. В.М. Кожевникова, П.А. Николаева. М. : Советская энциклопедия, 1987. - 752 с.

62. Липовецкий, М.Н. Русский постмодернизм. (Очерки исторической поэтики) / М.Н. Липовецкий ; Урал. гос. пед. ун-т. — Екатеринбург, 1997. -317с.

63. Лозинский, М. Комментарии // Мир Данте: В 3 т. М.: ТЕРРА -Книжный клуб; Литература, 2002. - Т.1. - С.531-680.

64. Лосев, А.Ф. История античной эстетики. Аристотель и поздняя классика М.; Харьков : ACT; Фолио, 2000. - 880 с.

65. Лотман, Ю.М. Избранные статьи: в 3 тт. Таллинн : «Александра», 1992-1993.

66. Луков, В.А. Изучение системы жанров в творчестве зарубежных писателей. П. Мериме / В.А. Луков.- М.: МГПИ, 1983.- 123 с.

67. Медведев, П.Н. Формальный метод в литературоведении. Критическое введение в социологическую поэтику / П.Н. Медведев. JT. : «Прибой», 1928.- 192 с.

68. Мелетинский, Е.М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа / Мелетинский, Е.М. М. : Наука, Главная редакция восточной литературы, 1986. -320 с.

69. Мелетинский, Е.М. Историческая поэтика новеллы / Мелетинский, Е.М. М. : Наука, Главная редакция восточной литературы, 1990. - 273 с.

70. Мелетинский, Е.М. Мифологизм в романе XX века (от литературы к мифу) / Е.М. Мелетинский // Мелетинский, Е.М. От мифа к литературе: учеб пособие. М. : Издательство РГГУ, 2000. - С. 129-140.

71. Михайлова, E.H. Проза М.Ю. Лермонтова / E.H. Михайлова. М. : Государственное издательство художественной литературы, 1957. — 380 с.

72. Оленева, В.И. Модернистская новелла США, 60-70 гг. / В.И. Оленева. — Киев : Наукова думка, 1985. 294 с.

73. Пастушенко, Л.И. К вопросу о своеобразии героя испанского плутовского романа / Л.И. Пастушенко // Проблемы развития романа в зарубежной литературе XVII-XX вв. ; Днепропетровский государственный университет. Днепропетровск, 1978. - С.3-11.

74. Полякова, C.B. «Метаморфозы» или «Золотой осел» Апулея / С.В.Полякова. М. : Наука, Главная редакция восточной литературы, 1988.- 150 с.

75. Практикум по жанровому анализу литературного произведения / H.JI. Лейдерман, М.Н. Липовецкий, Н.В. Барковская, Т.А. Ложкова и др.; Урал. гос. пед. ун-т. Екатеринбург, 2004. - 36 с.

76. Прозорова, Н. «Русский Беккет»: парадоксы понимания / Н. Прозорова // Ирландская литература XX века: взгляд из России. М.: Рудомино, 1997.-С. 136- 138.

77. Прозорова, Н. Формы повествования в современной ирландской культуре / Н. Прозорова // Ирландская литература XX века: взгляд из России. М.: Рудомино, 1997. - С. 148-152.

78. Проскурина, Ю.М. Типология образа автора в творчестве Ф.М.Достоевского : учеб. пособие ; Урал. гос. пед. ин-т. — Екатеринбург, 1992.-56 с.

79. Проскурина, Ю.М. Теория литературы / Ю.М. Проскурина ; Урал, гос. пед. ун-т. Екатеринбург, 1999. — 30с.

80. Антология : Семиотика / сост. Ю.С. Степанов. М. : Академический проспект; Екатеринбург : Деловая книга, 2001. — 702 с.

81. Рожанский, И.Д. Естественнонаучные сочинения Аристотеля / И.Д. Рожанский // Аристотель. Собрание сочинений в 4 тт. — М. : Мысль, 1981. Т.З. - С.5- 56.

82. Руднев, В.П. Словарь культуры XX века / В.П. Руднев. — М. : Аграф, 1997.-384 с.

83. Русская новелла : пробл. теории и истории : сб. ст. /под ред. В. М. Марковича, В. Шмида / СПб. гос. ун-т. СПб., 1993. - 275 с.

84. Ряполова, В.А. Беккет: ретроспективный взгляд / В.А. Ряполова // Театр.-1993.-№8.-С.113- 124.

85. Сартр Ж.П. Экзистенциализм это гуманизм / Ж.П. Сартр // Сумерки богов / сост .A.A. Яковлева. - М. : Политиздат, 1989. - С.319-344.

86. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто / Ж.-П. Сартр. М. : Республика, 2000. -638 с.

87. Саруханян, А. У.Б. Йейтс и Д. Джойс. Мифология и мифологизм как способ осмысления мира/ А. Саруханян // Ирландская литература XX века: взгляд из России. -М.: Рудомино, 1997. С.20-32

88. Симондс Д.А. Данте. Его время, его произведения, его гений / Д.А. Симондс // Мир Данте: В 3 т. М. : ТЕРРА - Книжный клуб; Литература, 2002. — Т.1. - С.7-120.

89. Скобелев, В.П. Поэтика рассказа / В.П.Скобелев : Воронежский гос. ун-т. Воронеж, 1982. - 155с.

90. Смирнов, A.A. Проблема эстетического признания прозы в европейской литературной теории XVIII века. / А.А.Смирнов // XVIII век: Литература в контексте культуры. — М.: Издательство УРАО, 1999. С. 9— 17.

91. Стаф, И.К. О жанровой специфике и культурном контексте новеллистики Возрождения: Поджо Браччолини и Бонавентура Деперье / И.К. Стаф И Вестн. Моск. ун-та. Серия 9 . Филология. 1986. - №1. - С.26 -34.

92. Сурова О.Ю. Человек в модернистской культуре / О.Ю.Сурова // Зарубежная литература второго тысячелетия. 1000-2000 : учеб пособие / под ред. Л.Г. Андреева. — М. : Высшая школа, 2001. — С.221 — 291.

93. Токарев, Д.В. «Воображение мертво воображайте»: «Французская проза Сэмюэля Беккета» / Д.В.Токарев // С.Беккет. Никчемные тексты. — СПб. : Наука, 2003. С.257-315.

94. Токарев, Д.В. Курс на худшее: Абсурд как категория текста у Даниила Хармса и Сэмюэля Беккета / Д.В.Токарев. — М. : Новое лит.обозрение, 2002. 336 с.

95. Томашевский, Б.В. Теория литературы. Поэтика: Учеб.пособие. М.: Аспект Пресс, 1996, - 334 с.

96. Удодов Б.Г. М.Ю.Лермонтов; художественная индивидуальность и творческие процессы / Б.Г.Удодов ; Воронежский государственный университет. Воронеж, 1973. — 702 с.

97. Ушакова, О.М. Т.С.Элиот и европейская культурная традиция/О.М.Ушакова ; Тюменский гос. ун-т. — Тюмень, 2005. 220 с.

98. Философский словарь / под ред. Г.Шишкоффа. М. : Республика, 2003. - 719с.

99. Фоменко, И.В. О поэтике лирического цикла : Учеб. пособие / И. В. Фоменко ; Калинин, гос. ун-т. — Калинин, 1984. — 79 с.

100. Хализев, В.Е. Теория литературы: учебное пособие. М. : Высшая школа, 2002. - 398 с.

101. Хлодовский, Р.И. «Декамерон»: поэтика и стиль / Р.И.Хлодовский. -М. 1982. -348 с.

102. Хлодовский, Р.И. Новелла и новеллисты / Р.И.Хлодовский // М.Л.Андреев, Р.И.Хлодовский. Итальянская литература позднего Возрождения. -М. : Наука, 1988. — С.141—174.

103. Хоружий, С.С. «Улисс» в русском зеркале / С.С.Хоружий// Джеймс Джойс. Собрание сочинений: В 3 томах. Улисс: роман (часть III). М.: ЗнаК, 1994. - Т.З. - С.363-605.

104. Христенко, И.С. К истории термина «аллюзия» / И.С.Христенко // Вестник Моск.ун-та. Серия 9. Филология. 1992. -№4. -С.38^14.

105. Шеллинг, Ф.В. Философия искусства/ Ф.В.Шеллинг. М.: "Мысль", 1966.-496 с.

106. Шкловский, В.Б. О новелле / В.Б.Шкловский // Шкловский, Б.О. Избранное в 2 тт. — М. : Художественная литература, 1983. — С.1. — С.8-12.

107. Шкловский, В.Б. Строение рассказа и романа / В.Б.Шкловский // Шкловский, В.Б. О теории прозы. М. -Л. : Круг, 1925.- С.56-69.

108. Шкловский, В.Б. Художественная проза. Размышления и разборы / В.Б.Шкловский. -М. : Советский писатель, 1961. 667 с.

109. Мифологический словарь / под ред. Е.М.Мелетинского. — Советская энциклопедия, 1991. 672 с.

110. Шмид, В. Проза Пушкина в поэтическом прочтении: Повести Белкина / В.Шмид. СПб. : Изд-во СПб. ун-та, 1996. - 371 с.

111. Эйхенбаум, Б.М. О'Генри и теория новеллы / Б.М.Эйхенбаум // Эйхенбаум Б.Э. Литература: теория, критика, полемика. — JI. : Прибой, 1927.-С. 166-209.

112. Эккерман, И.П. Разговоры с Гете в последние годы его жизни, (1827) / И.П. Эккерман. М. : Художественная литература, 1981. - 685 с.

113. Элиот, Т.С. Улисс, порядок и миф / Т.С.Элиот // Иностранная литература. 1988. - №12. - С.226-228.

114. Эсалнек, А.Я. Внутрижанровая типология и пути ее изучения / А.Я. Эсалнек. -М.: Издательство МГУ, 1985. 183 с.

115. Эсхил. Орестея / Эсхил / пер. с древнегреч. С.Апта. — М. : Художественная литература, 1961 —216 с.

116. Юнг, К.Г. Об отношении аналитической психологии к поэтико-художественному творчеству/ К.Г.Юнг // К.Г.Юнг. Архетип и символ / Сост.и вступ.сл.А.М.Руткевич. М.: Ренессанс, 1991. - С.265-285.

117. Юнг, К.Г.Об архетипах коллективного бессознательного / К.Г.Юнг // К.Г.Юнг. Архетип и символ / Сост.и вступ.сл.А.М.Руткевич. -М.: Ренессанс, 1991. С.95-128.

118. Abbott, Р. Н. The Fiction of Samuel Beckett: Form and Effect / P.H.Abbott. -NY. : The University of California Press, 1973. 167 pp.

119. Ackerley, C.J. Samuel Beckett and the Bible: A Guide / C.Ackerley //Journal of Beckett Studies.- Autumn, 1999.- Vol.9.-№ 1.-Pp.153-125.

120. Ackerley, С.J., Gontarski, S.E. The Grove Companion to Samuel Beckett : A Reader's Guide to His Works, Life, and Thought / C.J.Ackerley, S.E.Gontarski. NY. : Grove Press, 2004. - 608 pp.

121. Atlas, J. The Prose of Samuel Beckett: Notes from the Terminal Ward/ J.Atlas // Two Decades of Irish Writing / ed.by Douglas Dunn. -Manchester : Carcanet, 1975. Pp. 186- 196.

122. Barge, L. God, Quest, the Hero: Thematic Structures in Beckett's Fiction / L.Barge. Chapel Hill : The University of North Carolina Press, 1988.-346 pp.

123. Beckett Remembering: Remembering Beckett: Uncollected Interviews with Samuel Beckett & Memories of Those Who Knew Him / ed. by J. and E. Knowlson. London : Bloomsbury, 2007. - 316 pp.

124. Beckett, S. Disjecta : Miscellaneous Writings and a Dramatic Fragment / ed. by R.Cohn. NY. : Grove Press, 1984. - 178 pp.

125. Binns, L., Bradbury, M., Palmer, D. Beckett, Lowry and the AntiNovel / L.Binns, M.Bradbury, D.Palmer // The Contemporary English Novel / ed.by M.Bradbury, D.Palmer. NY. : Holmes & Meier, 1979. - Pp. 88-111.

126. Brée, G. The Strange World of Beckett's "grands articulés" / G.Bree // Samuel Beckett Now: Critical Approaches to his Novels, Poetry and Plays / ed. by. Melvin J. Friedman. Chicago : The University of Chicago Press, 1970. -Pp.73-88.

127. Cahalan, J.M. Samuel Beckett, Irish Novelist / J.M.Cahalan // Cahalan, J.M. The Irish Novel : A Critical History. Dublin : Gill, and Macmillan, 1988. - Pp. 246-253.

128. Calder, J. The Philosophy of Samuel Beckett / J.Calder. — London : Calder Publishers, 2001.- 152 pp.

129. Caselli, D. Beckett's Dante: Intertextuality in the Fiction and Criticism / D.Caselli. Manchester, UK : The University of Manchester Press, 2005.-232 pp.

130. Cohn, R. Back to Beckett. / R.Cohn. New Jersey: Princeton University Press, 1973. - 274 pp.

131. Cohn, R. Foreword / R.Cohn // Beckett, S. Disjecta-. Miscellaneous Writings and a Dramatic Fragment / ed. by Ruby Cohn . N. Y. : Grove Press, 1984 — Pp.7—16.

132. Cochran, R. The Short Fiction / R. Cochran // Samuel Beckett : A Study of the Short Fiction, N. Y. : Twayne Publishers, 1991. -Pp.3-20.

133. Cronin, A. Samuel Beckett: The Last Modernist / A.Cronin. -London: Harper Collins Publishers, 1996. 648 pp.

134. Davies, P. 'Three Novels and Four nouvelles: Giving up the Ghost be Born at Last' / P.Davies // Cambridge Companion to Beckett / ed.J.Pilling. -Cambridge: The University Cambridge Press, 1984, Pp. 43 - 66.

135. Davies, P. Beckett and Eros: Death of Humanism / P.Davies. -London: Macmillan, 2000. 256 pp.

136. Deane, S. Joyce and Beckett / S.Deane // Celtic Revivals: Essays in Modern Irish Literature 1880 -1980. London : Faber, 1985. - Pp.123 -34.

137. Dearlove, J.E. Allusion to archetype / J.E. Dearlove // Journal of Beckett's Study. Autumn, 1983.-№ 10. - Pp.121-133.

138. Doll, M. Demeter Myth in Beckett / M.Doll // Journal of Beckett's Study. December, 1989.-№ 11-12.-Pp. 109-122.

139. Dunn, M., Morris, A. The Composite Novel: The Short Story Cycle in Transition / M.Dunn, A.Morris. NY. : Twayne Publishers, 1995. - 192 pp.

140. Elovaara, R. The Problem of Identity in Samuel Beckett's Prose : An Approach from Philosophies of Existence / R.Elovaara. Helsinki : Suomalainen Tiedeakatemia, 1976.-301 pp.

141. Federman R. Beckettian Paradox: Who Is Telling the Truth / R.Federman // Samuel Beckett Now: Critical Approaches to his Novels, Poetry and Plays / ed. by M.J. Friedman. Chicago : The University of Chicago Press, 1970.-Pp.103 - 117.

142. Federman, R. Journey to Chaos: Samuel Beckett's Early Fiction / R.Federman. Los Angeles ; Berkeley : The University of California Press, 1965.-243 pp.

143. Fingal Baldoyle, Portmarnock, Malahide and St Doolagh's.htm. Chapter XXVII электронный ресурс. // Malahide Historical Society, 2007. — Режим доступа: http://www.malahideheritage.com/index.htm. свободный. -Загл.с экрана.

144. Finney, В. Assumption to Lessness: Beckett's Shorter Fiction / B.Finney // Beckett the Shape Changer: A Symposium / ed.by K.Worth. -London ; Boston: Routledge & Kegan Paul, 1975. Pp.61-84.

145. Finney, B. Samuel Beckett's Postmodern Fictions / B.Finney // The Columbia History of the British Novel / ed. by John Richetti. N. Y. : The University of Columbia Press, 1994. - Pp.842 - 866.

146. Fletcher, J. Joyce, Beckett, and the Short Story in Ireland / J.Fletcher // Joyce'n Beckett / ed.by Jewinski. NY. : The University of Fordham Press, 1992. - Pp.3-20.

147. Fletcher, J. Samuel Beckett's Art / J.Fletcher. London: Chatto & Windus, 1967.-154 pp.

148. Fletcher, J. The Novels of Samuel Beckett / J.Fletcher. London: Chatto & Windus 1964. - 256 pp.

149. Frederick, J.H. The Elusive Ego / J.H.Frederick // Samuel Beckett Now: Critical Approaches to his Novels, Poetry and Plays / by MJ. Friedman. — Chicago : The University of Chicago Press, 1970. Pp.31-58.

150. Frederick, R.K. Waiting for Beckett : Quest and Re-Quest / R.K.Frederick // Frederick R.Karl. A Reader's Guide to the contemporary English Novel. London : Thames and Hudson, 1972. - Pp.19 - 39.

151. Gontarski, S.E. The Intent of Undoing in Samuel Beckett's Dramatic Text / S.E.Gontarski. Bloomington: The University of Indiana Press, 1985.-239 pp.

152. Hanson C. Short Stories and Short Fiction 1880 -1980 / C.Hanson. London ; Basingstoke: Macmillan, 1985. - 189 pp.

153. Hunter, A. Beckett and the Joycean Short Story / A.Hunter // Essays in Criticism. 2001. - № 2 (51). - Pp.230-244.

154. Harrington, J.P. The Irish Beckett / J.P.Harrington. Syracuse : The University of Syracuse Press, 1991.-210 pp.

155. Hayman, D. Joyce—> /Beckett/Joyce / D.Hayman // The Journal of Beckett's Studies. Spring, 1982. - №7. - Pp.90-98.

156. Hayman, D. "Molloy" "or the Quest for Meaninglessness: A Global Interpretation / D.Hayman // Samuel Beckett Now: Critical Approaches to his

157. Novels, Poetry and Plays / ed.by Melvin J. Friedman. Chicago : The University of Chicago Press, 1970.-Pp. 129-156.

158. Head, D. The Modernist Short story: A Study in Theory&Practice / D.Head. Cambridge : The University of Cambridge Press, 1994. - 213 pp.

159. Hoffman, F. J. The Elusive Ego: Beckett's M's / F.J.Hoffrnan // Samuel Beckett Now: Critical Approaches to his Novels, Poetiy and Plays // ed.by M.J. Friedman. Chicago : The University of Chicago Press 1970. -Pp.31-58.

160. Illustrated Guide to Historical Malahide Part I : About Malahide. Lambey Island электронный ресурс. // Malahide Historical Society, 2007. -Режим доступа : http: //www.malahideheritage.com/Lambay%20Island.htm. — свободный. - Загл.с экрана.

161. Jauss, D. Stacking Stories: Building a Unified Short Story Collection / электронный ресурс. / DJauss // Linked Short Story Collections.

162. Defining and Unifying American Short Fiction, 2008. Режим доступа : http://americanfiction.suite 101 .com/article.cfm/linked short story collections.h tm. - свободный. - Загл.с экрана.

163. Jeffares, A. N. Anglo-Irish literature / A.N.Jeffares. Dublin: Gill and Macmillan, 1982. - 349 pp.

164. Kalaga, W. Mental Landscape : the Development of the Novel of Samuel Beckett / W. Kalaga. Katowice : Uniwersytet Sl^ski, 1982. - 124 pp.

165. Kenner, H. Samuel Beckett: A Reader's Guide / H. Kenner. -London: Thames & Hudson, 1973. 208 pp.

166. Kerney, R. Transitions : Narratives in Modern Irish Culture / R.Kerney. Dublin : Wolfhound press, 1988. - 280 pp.

167. Kiberd, D. Story-Telling : the Gaelic Tradition / D.Kiberd // The Irish Short Story : studies of Irish writers & their work / ed.by P.Rafroidi and T.Brown. Gerrards Cross: Colin Smythe, 1979. - Pp.13 - 23.

168. Knowlson, J. Pilling, J. Frescoes of the Skull: The Later Prose and Drama of Samuel Beckett / J.KnowIson, J.Pilling. London : John Calder, 1979. - 294 pp.

169. Kroll, J. L. Belacqua as artist and lover: "What a misfortune" / J.L.Kroll // The Beckett Studies Reader / ed. by S. E. Gontarski. — Tallahassee, Florida: The University of Florida Press, 1993. — Pp. 35-63.

170. Kroll, J. L. The surd as inadmissible evidence: the case of Attorney-general v. Henry McCabe / J.L.Kroll // Journal of Beckett Studies. Summer, 1977.-№2.-Pp. 47-58.

171. Lamont, R. Beckett's Metaphysics of Choiceless Awareness / R.Lamont // Samuel Beckett Now: Critical Approaches to his Novels, Poetry and Plays/ ed.by Melvin J. Friedman . — Chicago : The University of Chicago Press, 1970.-Pp.199-218.

172. Leibowitz, J. Narrative Purpose in the Novella / Leibowitz, J. — Paris : The Hague, 1974. 139 pp.

173. Leventhal, A.J. The Beckett Hero / A.J.Leventhal // Samuel Beckett: A Collection of critical essays / ed.by Martin Esslin. Englewood Cliffs : Prentice-Hall 1965. - Pp. 37 - 51.

174. Levy, E.P. Beckett and the Voice of Species: A Study of the Prose Fiction / E.P.Levy. Dublin : Gill & Macmillan, 1980. - 145 pp.

175. Lodge, D. The Modes of Modern Writing: Metaphor, Metonimy, and the Typology of Modern Literature / D.Lodge. Chicago : The University of Chicago Press, 1977. - 223 pp.

176. Mays, J. С. C. Mythologising var. Mythologised. Presences: "Murphy" and its Time / J.C.C.Mays // Myth and Reality in Irish Literature / ed.by Joseph Ronsley. Canada, 1977. - Pp. 197-218.

177. Murphy, D. Astride a grave. B's novels, poems and plays / D.Murphy // Murphy, D. Imagination & Religion in Anglo-Irish Literature 1930-1980. Dublin : Irish Academic Press, 1987. - Pp. 148-175.

178. Naul,CountyDublin электронный ресурс. // Wikipedia, the free encyclopedia, 2008. Режим доступа : en.wikipedia.org/wiki/Naul,County Dublin. — Загл.с экрана.

179. O'Connor, F. Introduction / F. O'Connor // Classic Irish Short Stories / selected and introduced by F. O'Connor. Oxford : Oxford University Press, 1988. - Pp.ix-xv.

180. Pilling, J. A Companion to "Dream of Fair to middling Women" / J.Pilling. Florida : Journal of Beckett's Studies Books, 2004. - 394 pp.

181. Pilling, J. Beckett Before Godot / J. Pilling. Cambridge : The University Cambridge Press, 1997. - 227 pp.

182. Pilling, J. Beckett's English Fiction / J. Pilling // Cambridge Companion to Beckett / ed.by J.Pilling. — Cambridge: The University Cambridge Press, 1984. Pp. 17—42.

183. Rabinovitz, R. The Development of Samuel Beckett's Fiction / R. Rabinovitz. Chicago: The University of Illinois Press, 1984. — 231 pp.

184. Reid, A. Test Flight: Beckett's "More Pricks than Kicks" / A. Reid // The Irish Short Story/ ed. by P.Rafroidi and T.Brown. Gerrards Cross : Colin Smythe, 1979. - Pp.227-235.

185. Robinson, F.M. Samuel Beckett: "Watt" / F.M. Robinson // Robinson, F.M. The Comedy of Languaue Studies in Modern Comic Literature. Amherst: The University of Massachusetts Press, 1980. - Pp. 127 - 160.

186. Robinson, M. The Long Sonata of the Dead : A Study of Samuel Beckett / M.Robinson. NY. : Grove Press, 1969. - 318 pp.

187. Samuel Beckett: The Critical Heritage / ed. by L.Graver and R.Federman. London : Routledge, 1979. - 372 pp.

188. Narrative Consciousness Structure and Perception in the Fiction of Kafka, Beckett and Robbe Grillet / by George H.Szanto. — Austin ; London : The University of Texas Press, 1972. - 216 pp.

189. Swift, J. "The Journal to Stella": Chapter 3, Letter 2 электронный ресурс. / J.Swift // Literature Post, 2004. Режим доступа : www.literaturepost.com/chapter/20384.html, свободный, - Загл.с экрана.

190. Vance, N. Irish Literature : A Social History: Tradition, Identity and Difference / N.Vance. Oxford : Blackwell, 1990. - 315 pp.

191. Webb, E. Samuel Beckett: A Study of His Novels / E.Webb. -London: P. Owen 1970. 192 pp.

192. Worth, K. Introduction / K.Worth // Beckett the Shape Changer: A Symposium / ed. by K.Worth. London ; Boston : Routledge & Kegan Paul, 1975.-Pp. 1-18.