автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Жилище в жизни крестьян Нечерноземья второй половины XIX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Жилище в жизни крестьян Нечерноземья второй половины XIX века"

На правах рукописи

КУБРИК АННА ДМИТРИЕВНА

ЖИЛИЩЕ В ЖИЗНИ КРЕСТЬЯН НЕЧЕРНОЗЕМЬЯ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА

Специальность 07.00.02 — отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

- 1 НОЯ 2012

Москва 2012

005054110

005054110

Работа выполнена на кафедре отечественной истории в Государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования города Москвы «Московский городской педагогический университет»

Научный руководитель: кандидат исторических наук, доцент

Е. А. Токарева

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор кафедры

отечественной истории XX—XXI вв. ФГБОУ ВПО «Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова» Н. Л. Рогалина; доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой политологии и права ГОУ ВПО «Московский государственный областной университет» В. Г. Егоров Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Российская академия

народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации»

Защита состоится «20» ноября 2012 г. в 15.00 часов на заседании диссертационного совета Д 850.007.01 на базе ГБОУ ВПО города Москвы «Московский городской педагогический университет» по адресу: 129226, Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, 4, аудитория 3606.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке ГБОУ ВПО города Москвы «Московский городской педагогический университет».

Автореферат разослан « » октября 2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

к. и. н., проф. В. А. Корнилов

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы исследования. Жилищные условия — важная сторона повседневности в любую эпоху, и их можно изучать по-разному. Как правило, изучение жилищных условий русского крестьянства пореформенного времени заключается в систематизации данных этнографических обследований. Однако оперирование лишь подобными источниками нередко приводит к тому, что исследователь располагает сведениями не о самой крестьянской ментальное™, а о представлениях об этой ментальное™ в среде интеллигенции того времени.

Исследование же отношения русских крестьян Нечерноземья второй половины XIX века к различным объектам (в частноста, к их собственным жилищным условиям) практически никогда не проводилось. Исследователи, как правило, не предоставляли им «право голоса», не разыскивали источники, написанные самими крестьянами или по их непосредственной просьбе, и если располагали такими документами, то использовали их в ограниченном объеме, сочетая с другими. Наверное, немногочисленными исключениями являются работы по более позднему периоду Л. Т. Сенчаковой, О. Г. Буховца, С. Н. Тутолмина1 и некоторые другие работы. Обычно же анализу подвергались (и нередко до сих пор подвергаются) описания крестьянского быта и крестьянской ментальное™, оставленные сельской интеллигенцией.

На современном этапе развития отечественной историографии закономерно смещение ракурса изучения повседневного крестьянского быта. Использование новых массивов исторических источников и освоение особых методик их анализа, основывающихся на методологических разработках отечественных и зарубежных историков, позволяют «заговорить» «великому незнакомцу».

Кроме того, исследование материалов именно Нечерноземья второй половины XIX века приобретает особое значение потому, что этот регион является «серд-

1 См.: Сенчакова Л. Т. Приговоры и наказы российского крестьянства: 1905—1907 гг. По материалам центральных губерний: В 2 т. М., 1994; Бухоаец О. Г. Социальные конфликты и крестьянская менталыюсть в Российской Империи начала XX века: новые материалы, методы, результаты. М.: Мосгорархив, 1996; Тутплмип С. Я Политическая культура российских крестьян в 1914 — начале 1917 гг. (По жалобам и прошениям в органы государственной власти). Дис. ... к. и. н. СПб., 2003.

цем» великорусских губерний. Здесь на протяжении столетий жил русский народ, по преимуществу крестьяне, и здесь складывался русский менталитет. Следовательно, именно здесь на протяжении столетий сложилось традиционное крестьянское отношение к жилищным условиям, которое и может стать предметом исследования ученых.

Целенаправленное обращение к пореформенному периоду в истории России, когда процессы модернизации набирали все большую силу, позволяет выявить многие социально-антропологические характеристики русских крестьян. Вербализация таких характеристик крестьянства во многом восполняет и реконструирует эпоху в целом. С ее помощью можно судить о крестьянском мире в целом и, в частности, о крестьянском отношении к собственному жилью.

Степень изученности темы. Изучение крестьянства пореформенной эпохи началось еще в конце XIX — начале XX века, когда появились исследования П. А. Вихляева, А. С. Ермолова, Д. Н. Жбанкова, А. А. Кауфмана, П. Н. Соков-нина, А. В. Чаянова, А. И. Шингарева1 и многих других ученых. В числе основных тем дореволюционной историографии следует назвать земельный вопрос, уровень производительности крестьянских хозяйств, правовые нормы, экономику русской деревни, а также культуру, быт, народные обычаи и т. п.

Систематическое научное изучение традиционного русского крестьянского жилища началось еще во второй половине XIX века. Количество небольших публикаций, а также обобщающих статей по тому или иному региону, написанных в тот период, было очень велико, о чем можно судить, например, по объемному

1 См., например: Вихляев П. А. Очерки из русской сельскохозяйственной действительности. СПб., 1901; Ермолов А. С. Народная сельскохозяйственная мудрость в пословицах, поговорках и приметах: В 4 т. СПб.: А. С. Суворин, 1901—1905; Жбанков Д. Н. Бабья сторона: Стат,-этногр. очерк. Кострома: Губ. тип., 1891; Кауфман А. А. Аграрный вопрос в России: Лекции, чит. в Моск. нар. ун-те в 1907 г. М.: И. Д. Сытин, 1908; Соковнин П. Н. Культурный уровень крестьянского полеводства на надельной земле и его значение в земельном вопросе: С поуезд. дан. по 46 губ. Европ. России / Ком-т по землеустроит. делам. СПб.: Г. Пожаров, 1906; Чаянов А. В. Крестьянское хозяйство: Избр. тр. М.: Экономика, 1989; Шипгарев А. И. Вымирающая деревня: Опыт сан.-экон. исслед. двух селений Воронеж, уезда. 2-е изд. СПб.: Обществ, польза, 1907.

труду Д. К. Зеленина1. Кроме того, описание крестьянских домов выполнялось на рубеже XIX—XX веков не только учеными-профессионалами, но и любителями. Многие из них, будучи корреспондентами «Этнографического бюро» князя В. Н. Тенишева, присылали в Санкт-Петербург подробные описания крестьянского жилья различных местностей2. В этот же период проводились исследования крестьянского жилища и с точки зрения санитарии и гигиены. К ним относятся работы П. А. Грацианова, П. Грязнова, Г. И. Попова3 и других ученых.

Интерес к изучению традиционного крестьянского жилья не исчез и после революции 1917 года. В 1920-е годы наблюдался подъем в краеведении и этнографии и собранные еще до революции сведения стали обобщаться на более высоком уровне. Примером таких работ можно считать книгу В. Д. Мачинского4, который проанализировал устройство жилых и нежилых помещений в крестьянских домах по всем великорусским губерниям и предложил их оригинальную типологизацию.

В 1920—1960-е годы большинство исследований дореволюционного крестьянства было посвящено в первую очередь экономическим процессам, которые касались крестьянства как класса. Следует особенно выделить работы С. М. Дубровского, П. А. Зайончковского5 и др., посвященные экономическим проблемам дореволюционной деревни. Следует отметить, что жилищные условия крестьян, а также их поведение в ситуациях, связанных с отстаиванием имущественных прав на недвижимость, в поле зрения большинства ученых середины XX века не попадали.

' См.: Зеленин Д. К. Библиографический указатель русской этнографической литературы о внешнем быте народов России. 1700—1910 гг. СПб.: тип. А. В. Орлова, 1913.

См.: Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы «Этнографического бюро» князя В. Н. Тенишева / Кол. авт.; Российский этнографический музей; Науч. ред. Д. А. Баранов, А. В. Коновалов: В 5 т. СПб.: Деловая полиграфия, 2004—2008.

См.: Грацианов П.А. Очерк врачебно-санитарной организации русских городов. Минск, 1 899; Гпязнок П. Опыт сравнительного изучения гигиенических условий крестьянского быта и меди-ко-топография Череповецкого уезда. СПб.. 1880; Попон Г. П. Народно-бытовая медицина. СПб 1903.

4 См.: Мачинский В. Д. Крестьянское строительство в России. М.: Новая деревня, 1924.

5 См., например: Дубровский С. М. Столыпинская земельная реформа: Из истории сельского хозяйства и крестьянства в начале XX века. М.: Изд-во АН СССР, 1963; Зайончковский П. А. Отмена крепостного права в России. 3-е изд. М.: Просвещение, 1968.

При этом в середине XX века продолжилась работа над типологизацией традиционного крестьянского жилья и обобщением разнообразного этнографического материала, а также накопление новых сведений в различных экспедициях. Это выразилось в появлении нескольких выдающихся исследований по материальной культуре восточных славян и, в частности, по устройству их традиционных жилищ. К таким работам относятся труды Е. Э. Бломквист и О. А. Ганцкой1. В них были тщательно очерчены границы территорий, на которых преобладали определенные типы жилых домов, и разработана классификация русского традиционного жилища.

В середине XX века, в то время как крестьянские дома XIX — начала XX века постепенно ветшали, перестраивались или сносились, заменяясь более современными, продолжали накапливаться знания по особенностям традиционных крестьянских жилищ в отдельных регионах. Например, в трудах И. В. Маковецкого и А. В. Ополовникова2 были детально изучены крестьянские постройки, как жилые и хозяйственные, так и культовые, которые эти исследователи обнаруживали в своих экспедициях на Русском Севере. Важный вклад внесла в изучение культуры русского народа и Русского Севера И. В. Власова3, в трудах которой показывается, какие народные традиции, фиксировавшиеся в дореволюционное время, прослеживаются в повседневной российской культуре до сих пор.

1 См.: Бломквист Е. Э. Крестьянские постройки русских, украинцев и белорусов (поселения, жилища и хозяйственные строения) // Труды Института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. Т. 31. М.: Наука, 1956. С. 3—458; Бломквист Е. Э., Ганцкая О. А. Типы русского крестьянского жилища середины XIX — начала XX в. // Русские: Историко-этнограф. атлас / Под ред. С. П. Толсто-ва, П. И. Кушнера и др.; Ин-т этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. М.: Наука, 1967. Т. I. С. 131—165.

2 См.: Миковецкый И. В. Архитектура русского народного жилища. Север и Верхнее Поволжье. М.: Изд-во АН СССР, 1962; Ополовников А. В. Гражданское зодчество. Русское деревянное зодчество. Северная деревня. Двор-комплекс. Приусадебные постройки. Архитектурные детали и фрагменты. М.: Иск-во, 1983.

3 См., например: Власова И. В. Народное сознание и культура севернорусского населения // Очерки русской народной культуры / Отв. ред. и сост. И. В. Власова; Ин-т этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН. М.: Наука, 2009. С. 113—196; Она же. Хозяйственные занятия и общинные традиции в деревнях Русского Севера (по материалам экспедиций 1980-х — начала 1990-х годов) // Полевые исследования ИЭА РАН. М.: ИЭА РАН, 2002. С. 183—208.

По мере того как накапливался материал о том, какие архитектурно-конструктивные решения были характерны для крестьянских жилищ на различных территориях России, подход к изучению жилища как такового начал меняться. Постепенно исследователей стало интересовать не только то, какими именно, например, орнаментами украшались жилища, но и то, какой смысл люди вкладывали в эти орнаменты. Таким образом, с 1980-х годов стало изучаться также отношение русских крестьян к своему жилью.

Первой работой, посвященной отношению крестьян к собственному жилью, можно считать книгу А. К. Байбурина «Жилище в обрядах и представлениях восточных славян». Как было подчеркнуто исследователем, «жилище обычно изучается в рамках материальной культуры»', и до появления этой работы, как также было подчеркнуто автором, воззрения крестьян на свои дома практически никем не реконструировались. А. К. Байбурин исследовал представления славян о жилье через обряды, поверья и фольклор, преимущественно второй половины XIX — начала XX века. Работа А. К. Байбурина, выполненная в русле семиотики, легла в основу нового прочтения известных этнографических данных.

В 1990-е годы этот подход получил развитие. Систематизация данных фольклора, по которым реконструируются языческие представления восточных славян, применительно к дому была выполнена Н. В. Ушаковым2. Трактовке фито- и зооморфных образов севернорусской архитектуры через религиозно-мистические воззрения крестьян посвящена работа Н. А. Криничной3. Наконец, отношение русских крестьян к различным элементам русского традиционного жилищно-хозяйствен-иого комплекса было исследовано в работе С. Е. Никитиной и Е. Ю. Кукушки-

1 См.: Байбурин А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. 2-е изд. М.: Языки славянской культуры, 2005. С. 9.

См.: Ушаков Н. В. Мужские и женские образы русской демонологии, связанные со сферой «дом» (Соотношение домашних духов и реалий русского жилища) // Женщина и вещественный мир культуры у народов Европы и России: Сб. МАЭ. Т. СПб.: Петерб. востоковедение

1999.

См.: Кршшчпая Н. А. Дом: его облик и душа (к вопросу о тождестве символов в мифологической прозе и народном изобразительном искусстве). Петрозаводск: Ин-т языка, лит-ры и истории РАН, 1992.

ной1, которые подвергли тезаурусному описанию обширную коллекцию свадебных причитаний и духовных стихов преимущественно второй половины XIX — начала XX века. Появлялись и другие исследования данной тематики.

Темы, которые интересовали ученых во второй половине — конце XX века, были по-прежнему, как правило, посвящены различным экономическим и социально-демографическим процессам. Среди выдающихся историков этого периода следует назвать А. Я. Авреха, А. М. Анфимова, П. Н. Зырянова, И. Д. Ковальчен-ко, П. Г. Рындзюнского2 и др. Основными отличительными признаками этого этапа отечественной историографии являлись стремление охватить как можно большие группы населения, выявить наиболее существенные процессы и использовать для этого массовые источники. Научная школа академика И. Д. Ковальченко, представленная такими крупными учеными, как Н. Б. Селунская, Л. И. Бородкин и др., продолжила это направление в науке в 1990—2000-е годы.

В некоторых из этих работ анализировались экономические реалии и юридические нормы, имевшие отношение к крестьянскому жилью и защите права собственности на недвижимость в деревне. Например, В. Г. Рындзюнский специально изучал юридические правам русских крестьян на свои жилища и на перемену ими места жительства в пореформенную эпоху3.

В этот же период исследовательница русского крестьянства М. М. Громыко внесла значительный вклад в изучение этой темы, предложив новую, отличную от советской историографической традиции, позитивную оценку его опыта. В своем исследовании она, в частности, пришла к выводу, что крестьяне уже в XVII—

1 См.: Никитина С. Е„ Кукушкина Е. Ю. Дом в свадебных причитаниях и духовных стихах (опыт тезаурусного описания). М.: Ин-т языкознания РАН, 2000.

2 См., например: Аврех А. Я. П. А. Столыпин и судьбы реформ в России. М.: Политиздат, 1990; Аифгаюв А. М. Крестьянское хозяйство Европейской России. 1881—1904 гг. М., 1980; Он э/се. Экономическое положение и классовая борьба крестьян Европейской России. 1881—1904 гг. М., 1984; Зырянов П. Н. Крестьянская община Европейской России 1907—1914 гг. М.: Наука, 1992; Ковальченко II. Д. Русское крепостное крестьянство в первой половине XIX в. М., 1967; Ковачъченко И. Д., Мияов Л. В. Всероссийский аграрный рынок. XVIII —начало XX века. Опыт количественного анализа. М., 1974; Рындзюнский П. Г. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX века: (Взаимоотношения города и деревни в социально-экономическом строе России). М.: Наука, 1983.

3 См.: Рындзюнский П. Г. Указ. соч.

XVIII веках строили аргументацию в своих челобитных и прошениях рационально, со ссылками на конкретные законы и указы1. Детального же разбора этой темы в ее работе, однако, не приводится.

В этот же период вообще расширились традиционные представления об исторических источниках и методах работы с ними. Так, в работе Е. А. Осокиной впервые было предложено привлекать жалобы поземельного характера, отложившиеся в уездных по крестьянским делам присутствиях, которые она предложила изучать с помощью контент-анализа2.

В 1990—2000-х годах отечественная историография обогатилась фундаментальной работой Б. Н. Миронова3, в которой он сформулировал выводы об этике выживания как ключевой черте русского менталитета и о минимализме в потребностях в среде русского крестьянства. По мнению автора, минимализм в потребностях был преобладающей чертой русского менталитета по меньшей мере вплоть до 1917 года. Кроме того, Б. Н. Мироновым была предложена оригинальная концепция сословно-корпоративного устройства российского общества в XVIII — начале XX века и был представлен анализ постепенной смены парадигмы социального развития, заключавшейся в усилении различных модерниза-ционных процессов.

Особенности политической культуры русского и белорусского крестьянства в предреволюционную эпоху были изучены О. Г. Буховцом4, который не только обратился к столь противоречивому периоду в российской истории и смог осветить его на качественно ином после советского периода в историографии уровне, но и разработал оригинальную методику анализа источников с помощью количественных методов.

1 См.: Громыко М. М. Мир русской деревни. М.: Мол. гвардия, 1991. С. 240—244.

См.: Осокина Е. А. Осознание крестьянством своих прав на землю в пореформенную эпоху (70—80-е годы XIX в.) // Человек и его время: Сб. матер. Всесоюзной школы молодых историков. М.: Ин-т истории СССР АН СССР, 1992. С. 45—48.

3 См.: Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX в.): В 2 т. 3-е изд., испр., доп. СПб., 2003.

См., например: Буховец О. Г. Социальные конфликты и крестьянская ментальность в Российской Империи начала XX века: новые материалы, методы, результаты. М.: Мосгорархив, 1996.

Экономические процессы в дореволюционной России, в частности история кредитования русских крестьян, исследованы в работе Н. А. Проскуряковой, которой были объяснены причины подъема экономики во второй половине XIX — начале XX века в том числе через рост ипотечной системы, доступной для большинства населения Российской империи1. Кроме того, ею были исследованы процессы модернизации российской экономики и — шире — культуры вообще и показаны особенности пореформенной эпохи как времени интенсивной модерниза-ционной трансформации.

Изучение трудов известного российского ученого-аграрника Б. Бруцкуса, которое было предпринято Н. Л. Рогалиной, позволило по-новому интерпретировать роль российской дореволюционной кооперации и земского движения2. Следует также назвать ее монографию «Власть и аграрные реформы в России XX века»3, в которой проведен анализ реформаторских нововведений в сельском хозяйстве России в течение всего XX века с пристальным вниманием к началу столетия.

Феномен крестьянской общины был по-новому осмыслен в трудах О. Г. Вронского и В. Г. Тюкавкина4, которые сделали вывод о более мягком, корректном и эффективном взаимодействии крестьян в общине, чем это было традиционно принято считать в историографии.

Выдающийся вклад в историческую науку сделал академик Л. В. Милов. Сформулированный в его работе5 подход к изучению российской истории, основывающийся на пристальном внимании к климату Русской равнины, позволил по-иному осветить многовековую историю русской агрикультуры и через нее повсе-

1 См.: Проскурякова Н. А. Земельные банки Российской империи. М.: РОССПЭН, 2002; Она же. К вопросу о концептуализации экономического развития России XIX — начала XX вв. // Экономическая история. Обозрение / Под ред. Л. И. Бородкина. Вып. 11. М., 2005.

См., например: Рогалина Н. Л. Борис Бруцкус — историк народного хозяйства России. М.: Моск. учеб., 1998.

3 См.: Она же. Власть и аграрные реформы в России XX века. М.: Энциклопедия российских деревень, 2010.

4 См., например: Вронский О. Г. Государственная власть России и крестьянская община в годы «великих потрясений». М., 2000; Тюкавкин В. Г. Великорусское крестьянство и Столыпинская аграрная реформа. М.: Памятники исторической мысли, 2001.

См. в первую очередь ставшую классической работу: Мшов Л. В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М.: РОССПЭН, 1998.

дневную жизнь русского народа вплоть до середины XIX века. Л. В. Милов пришел к выводу, что из-за крайне скудных урожаев и высокого налогообложения в XVIII—XIX веках русское крестьянство жило в чрезвычайно суровых условиях. Этика выживания стала характерной чертой русского менталитета.

В своей работе Л. В. Милов заострил внимание на крестьянских санитарно-гигиенических условиях, и в 2000-е годы эта тема получила развитие в исследованиях Т. В. Приваловой и В. Б. Безгина1. Они были написаны в русле истории повседневности, которая стала одним из ведущих направлений в отечественной историографии с середины 1990-х годов. В частности, работа В. Б. Безгина2 по традициям крестьянской повседневности в Черноземье стала одной из первых, в которых было специально заострено внимание на правовых проблемах пореформенной деревни, а также на ее бытовых и культурных реалиях.

Юридические вопросы и повседневные практики были раскрыты и в исследовании С. С. Крюковой, посвященной изучению феномена крестьянской усадьбы и конфликтам, которые возникали с нарушением границ этих земельных участков3.

В 1990—2000-е годы создавались также энциклопедические труды, посвященные разнообразным сторонам крестьянской жизни. Например, в научной монографии под редакцией Л. Н. Чижиковой4 подводится итог исследованиям традиционного крестьянского жилища, проводившимся в последние полтора столетия. В числе научно-популярных работ и учебников, посвященных этой теме, можно

1 См.: Безгип В. Б. Традиции сельской повседневности конца XIX — начала XX веков: на материалах губерний Центрального Черноземья: Дис. ... д. и. н. М„ 2007; Привалова Т. В. Быт российской деревни: Медико-санитарное состояние деревни Европейской России: 60-е гг. XIX — 20-е гг. XX в. М.: ПРИ РАН, 2000.

2 См., например: Безгин В. Б Указ. соч.

См.: Крюкова С. С. Крестьянская усадьба и ее границы в русской деревне второй половины XIX в.: культурно-правовые аспекты // Очерки русской народной культуры / Отв. ред. и сост. И. В. Власова; Ин-т этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН. М.: Наука 2009. С. 249—286.

4 См.: Традиционное жилище народов России: XIX — начало XX в. / Отв. ред. Л. Н. Чижикова М.: Наука, 1997. Гл. 1.

назвать энциклопедии «Русская изба»1 и «Русский крестьянский быт»2, а также учебное пособие В. С. Бузина «Этнография русских»3 и многие другие издания.

Анализ историографии дает право предположить, что отношение к собственным жилищным условиям русских крестьян и обусловливающие его социокультурные характеристики русского крестьянства во второй половине XIX века специально не изучались. Тем более не изучалось отношение крестьян к жилью по документам, адресованным в органы власти, например по прошениям, поданным в связи с различными конфликтами вокруг недвижимости. Подобное исследование поможет реконструировать отдельный пласт русской традиционной культуры, свойственной по меньшей мере нечерноземным губерниям, и в целом расширить современные представления о русской крестьянской ментальности второй половины XIX века.

Объектом данного исследования стала повседневная крестьянская жизнь в Нечерноземье во второй половине XIX века, а предметом — отношение крестьян Нечерноземья второй половины XIX века к собственному жилью как к жилищно-хозяйственному комплексу.

Целью данного исследования является выявление и обобщение социокультурных характеристик крестьян Нечерноземья второй половины XIX века, которые проявлялись ими в отношении к их собственному жилью.

Задачи исследования заключаются в том, чтобы:

1) разработать методику анализа исторических источников, в том числе крестьянского происхождения, для выявления крестьянского отношения к собственным жилищным условиям;

2) охарактеризовать крестьян Нечерноземья второй половины XIX века как социальную группу, транслирующую власти и обществу специфическое крестьянское отношение к жилищным условиям;

1 См.: Русская изба: Иллюстрированная энциклопедия: Внутреннее пространство избы. Мебель и убранство избы. Домашняя и хозяйственная утварь / Д. А. Баранов, Е. Л. Мадлевская, О. Г. Баранова. СПб.: Искусство-СПБ, 1999. (История в зеркале быта).

2 См.: Шапгипа И. И. Русский традиционный быт: Энциклопедии, словарь. СПб.: Азбука-классика, 2003. С. 15—22, 353—358.

3 См.: Бузип В. С. Этнография русских: Учеб. пособ. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2007.

3) реконструировать систему ценностей крестьян Нечерноземья второй половины XIX века в плане жилья и его элементов;

4) определить конкретные знания крестьян о своих жилищных условиях, об органах власти и их роли в решении жилищных вопросов, о юридических нормах и традициях в отношении жилья в пореформенной деревне, о духовно-психологическом обосновании права на недвижимость в сознании русских крестьян Нечерноземья второй половины XIX века;

5) воссоздать конкретные повседневные практики решения жилищных проблем крестьянами Нечерноземья второй половины XIX века.

Географические рамки. Данное исследование посвящено крестьянству Нечерноземья и написано на материалах 6 нечерноземных губерний: Владимирской, Вологодской, Московской, Тверской, Ярославской и Вятской. Эти губернии были отнесены к нечерноземным согласно «Местному положению о поземельном устройстве крестьян 1861 года»1 (правда, по нему считались черноземными еще несколько уездов Вятской губернии).

Термины «Нечерноземье», «нечерноземная полоса» и «нечерноземные губернии» применительно к исследованию отечественной истории XIX — начала XX века синонимичны и вполне подходят для обозначения этого региона. Термины «нечерноземные губернии» и «нечерноземная полоса» встречались уже в конце XIX века в официальных документах2, статистических исследованиях и справочниках3. В 1970-е годы появился официальный термин «Нечерноземье», употребление которого применительно к реалиям XIX — начала XX века без специального обоснования стало через некоторое время достаточно распространенным в отечественной историографии (см., например, работу Л. В. Милова «Вели-

' См.: Положение о сельском состоянии. Особое приложение к тому IX Законов о Состоянии // Россия. Законы и постановления. СПб.: Гос. тип., 1876.

2 См.: Местное положение о поземельном устройстве крестьян // Там же.

См.: Свод статистических материалов, касающихся экономического положения сельского населения Европейской России / Канцелярия Комитета министров. СПб.: Гос. тип., 1894. С. 6, табл. 1.

корусский пахарь и особенности российского исторического процесса»1). Таким образом, в исторических исследованиях вполне устоялось это относительно современное географическое название обширного региона. Представляется, что по результатам исследования части нечерноземных губерний можно в целом судить о нечерноземном крестьянстве.

Географические рамки исследования также определило и то, что в исследуемых 6 губерниях в XIX — начале XX века преобладала северно-среднерусская планировка жилой части дома — избы.

Хронологические рамки ограничены второй половиной XIX века. Это связано с тем, что пореформенная эпоха традиционно привлекает исследователей различных аспектов жизни русского крестьянства, потому что ее изучение позволяет увидеть вызревание инновационных форм общественных отношений в традиционном русском обществе. Кроме того, хронологические рамки были продиктованы и датировкой основного в данной работе массива исторических источников — крестьянских прошений 1860—1890-х годов, — которые в историографии до сих пор практически никогда не исследовались и представляют особый интерес.

Источниковая база исследования. Были привлечены следующие группы исторических источников:

1) прошения в органы власти крестьян 1860—1890-х годов (они составили основной массив неопубликованных источников), а также солдаток и представителей духовного сословия первой четверти XIX века, московской интеллигенции начала XX века;

2) неопубликованные письма крестьян Нечерноземья 1920-х годов в «Крестьянскую газету»;

3) частично опубликованные мемуары крестьян, датирующиеся различными десятилетиями XIX века и началом XX века;

4) материалы «Этнографического бюро» князя В. Н. Тенишева;

5) законы Российской империи и статистический материал.

1 См.: Милое Л. В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса М.: РОССПЭН, 1998. С. 33,42 и далее.

Наиболее сохранившимся историческим источником, в определенной степени демонстрирующим мнение русских крестьян об их жилищных условиях и отражающим их ценности, являются их прошения в органы власти. Точнее говоря, были проанализированы крестьянские прошения в губернские и уездные по крестьянским делам присутствия1.

Не менее интересным стал анализ прошений солдаток Москвы и Московской губернии 1813—1815 годов2 и дел из фонда Духовной консистории 1820-х годов3. Неопубликованные письма крестьян Нечерноземья в «Крестьянскую газету», датирующиеся 1920-ми годами и отложившиеся в Российском государственном архиве экономики (РГАЭ) в фонде 396, стали еще одной вполне репрезентативной группой исторических источников.

Самостоятельную источниковую группу данной работы составили мемуары крестьян, датирующиеся различными периодами. Информативными источниками стали автобиография 1806—1808 годов Л. А. Травина4, мемуары, датирующиеся последней четвертью XIX века, бывшего дворового человека Ф. Д. Бобкова5, воспоминания конца XIX века богатого судовладельца М. Николаева6 и воспоминания Н. Баженова7, активного участника событий 1905—1907 годов. Кроме того, источниковую базу дополнил совершенно уникальный, редчайший памятник на-

' См.: Центральный исторический архив Москвы (ЦИАМ). Ф. 66, 589; Государственный архив Кировской области (ГАКирО). Ф. 576; Государственный архви Владимирской области (ГАВлО). Ф. 180, 183, 204; Государственный архив Тверской области (ГАТО). Ф. 488, 494, 991; Государственный архив Вологодской области (ГАВолО). Ф. 15; Государственный архив Ярославской области (ГАЯО). Ф. 121.

2 См.: ЦИАМ. Ф. 20.

3 См.: ЦИАМ. Ф. 56.

4 Травин Л. А. Божиим милосердием облагодетельствованного Леонтия Автономова сына Травина, уроженца из бедного состояния родителей, происшедшего в достоинство благородства, бывшие с 1741 г. в жизни его обстоятельства и приключения, для сведения и пользы собственно потомкам его писанные самим им // Воспоминания русских крестьян XVIII — первой половины XIX века / Вступ. ст., сост. В. А. Кошелева; Коммент. В. А. Кошелева, Б. В. Мельгунова и В. П. Бударагина. М.: Новое литер, обозрение, 2006.

5 Бобков Ф. Д. Из записок крепостного человека // Исторический вестник. 1907. № 5—7.

6 Николаев М. Мои Воспоминания. М.: Т-во Рябушинских, 1914.

1 Баженов И. Как у нас произошло аграрное движение // Русское богатство. 1909. № 4—5.

родной мысли — крестьянский дневник конца XIX века1, вводящийся впервы в научный оборот в данном исследовании.

Наконец, кроме перечисленных документов, анализировались прошения и з; явления разночинной интеллигенции, жившей в Москве2. Этот комплекс ДОК) ментов также существенно отличается от крестьянских прошений как по смыслу так и по форме и дает возможность увидеть, как к жилищным условиям относр лись в городах.

Этнографические описания быта, обычаев, верований и других социокультур ных аспектов жизни русской деревни второй половины XIX века, а также сведе ния по бюджету крестьянских семей разного достатка дают материалы «Этногрг фического бюро» князя В. Н. Тенишева, которые постепенно публикуются благе даря усилиям сотрудников Российского этнографического музея3.

Исследования по истории России XIX — начала XX века традиционно строят ся с привлечением экономико-статистических и законодательных источнико! В данной работе это статистические материалы Первой всеобщей переписи насе ления 1897 года4 и законодательство — «Положение о сельском состоянии» и «Свод учреждений и уставов строительных»6.

Представляется, что указанный круг источников позволяет провести необхс димый анализ в рамках поставленных цели и задач настоящего исследования.

Методологические принципы исследования. Основными методами, позво лившими провести это исследование, стали сравнительно-исторический и исто рико-генетический, а также метод контент-анализа, которому был подвергну

1 См.: ГАКирО. Ф. Р-128. Оп. 1а. Д. 8.

2 См.: ЦИАМ. Ф. 174.

См.: Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы «Этнографического бюро» князя В. Н. Тенишева / Кол. авт.; Российский этнографический музей; Науч. ред. Д. А. Баранов, А. В. Коновалов: В 5 т. СПб.: Деловая полиграфия, 2004—2008.

См.: Общий свод по империи результатов разработки данных Первой всеобщей переписи населения. СПб., 1905. Т. II.

См.: Положение о сельском состоянии. Особое приложение к тому IX Законов о Состояниях // Россия. Законы и постановления. СПб.: Гос. тип., 1876.

' Свод учреждений и уставов строительных // Свод законов Российской империи. Том двенадцатый. Часть I. СПб.: тип. Второго Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1857.

основной массив документов (крестьянские прошения второй половины XIX века). Исследование строилось также на основе нескольких принципиальных подходов: структурного, герменевтического, компаративистского, антропологического и междисщигчинарного.

Терминологический аппарат. Выражение «крестьянские» источники в данной работе означает такие исторические источники, авторами которых являлись крестьяне либо представители не крестьянского сословия (например, сотрудники судов или присутствий), оформлявшие тексты по непосредственным просьбам крестьян.

В данном исследовании к социокультурным характеристикам русского крестьянства относятся все явления, обусловливающие русские крестьянские ценности, знания и представления, а также отношение русских крестьян к элементам реальности и их восприятие этих элементов реальности. Следует отметить, что социокультурные характеристики крестьянства являются, в свою очередь, элементами крестьянской ментальности1.

Кроме того, в работе употреблялись в практически синонимическом значении слова и словосочетания без попытки трактовать их жестко и однозначно: 1) «жилищные проблемы», «жилищные конфликты» и «конфликты вокруг жилья (недвижимости)»-, 2) «жичье», «дом», «жилищные условия»; 3) «отношение», «представление» и «восприятие».

Различались значения терминов «дом» и «хозяйственные постройки». Оба последних термина могли объединяться термином «недвижимость», когда речь шла и о том и о другом или было неважно, о чем именно.

Под выражением «конфликт вокруг жилья (недвижимости)» понималась любая спорная ситуация, в которой отдельные лица или организации отстаивали свое право собственности на дом или хозяйственные постройки, а также право на

1 Термин «ментальностъ», по определению И. М. Савельевой и А. В. Полетаева, означает «...систему мыслительных образов, которые в разных общностях сочетаются по-разному, но всегда лежат в основе человеческих представлений о мире и о своем месте в мире и, следовательно, определяют поступки и поведение людей». (Савельева И. М., Полетаев А. В. Теория исторического знания. СПб.: Алетейя, 2008. С. 119—120.)

льготы, денежные ссуды, наследство, ремонт и т. п., гарантируемые государс венными законами, местными обычаями, договорами между частными лицам или другими документами, имеющими юридическую силу1.

Научная новизна данного исследования состоит в том, что благодаря спещ ально разработанной исследовательской методике, заключавшейся в интерпрет; ции «крестьянских» источников, русское крестьянство пореформенной эпох смогло «заговорить».

При характеристике крестьянства как социальной группы были обнаружен1 новые факты, касающиеся юридического и семейного статуса женщин и мужчит свидетельствующие об активности тех и других в защите своих имущественны интересов. Впервые были специально рассмотрены представления крестьян о тг ких жизненных обстоятельствах, которые, по их мнению, должны были заставит чиновников решить судебную тяжбу в пользу истца. Кроме того, было показанс как отражались в делопроизводственных документах крестьянские представлени о собственных детях, о своем возрасте и т. п.

Была предпринята авторская реконструкция крестьянского отношения к свс ему жилью и его отдельным элементам с точки зрения его экономических, юрг дических, сакральных и утилитарных представлений.

Наконец, были впервые детально рассмотрены конкретные обстоятельств; сопровождавшие различные жилищные конфликты в пореформенной деревне Не черноземья, и практики решения крестьянами этих конфликтов.

Основные положения, выносимые на защиту

1. В результате данного исследования русское крестьянство само, без «пере водчиков» в лице интеллигенции второй половины XIX — начала XX века, смог ло «рассказать» о своем отношении к собственным жилищным условиям.

2. В традиционной крестьянской системе ценностей главными приоритетам] были хозяйство и земля, а жилище и защита собственности на недвижимост в сравнении с ними были второстепенными. Дом был для них показателем дос

' См. также значение термина «конфликт» в: Ат/упов А. Я., Прошанов С. Л. Конфликтология: междисциплинарный подход, обзор диссертационных исследований. М.: Дом советов, 1997. С. 5.

татка и свидетельством крепкого, хорошего хозяйства. Качество жилья соответствовало доходности хозяйства. К аренде жилья в деревенских условиях крестьяне относились категорически неприемлемо.

3. Крестьяне Нечерноземья второй половины XIX века не относили собственные жилищно-бытовые условия, несмотря на всю их тяжесть, к числу проблем, наиболее острых в их жизни. Это объяснялось в значительной степени тем, что возведение избы не являлось непосильным экономическим бременем для крестьянских семей, а выделение участков под застройку — для сельских обществ.

4. Большинство крестьян в своих прошениях в органы власти подчеркивали безупречную налоговую репутацию и законность имущественных притязаний, а основной массив прошений был написан корректным, сдержанным тоном, с приведением рациональных аргументов, в частности ссылок на конкретные законы. Апелляция к Богу и христианской религии в документах, имевших юридическую силу, была несвойственна русским крестьянам второй половины XIX века.

5. Далеко не единичные факты обращения в органы власти крестьянок, в том числе замужних, свидетельствуют о том, что женщины-крестьянки считали себя равными с мужчинами-крестьянами в статусе владелиц жилья и в полномочиях, связанных с недвижимостью.

6. Крестьяне никогда не просили готового бесплатного жилья ни у государства, ни у сельских обществ (кроме случаев, когда это было предусмотрено договором), а также никогда не сравнивали свой быт с бытом представителей других сословий.

Научно-практнческая значимость работы заключается в возможности разработки на его основе лекционных курсов и учебных пособий по отечественной истории, краеведению, этнографии. Данные, полученные в диссертации, могут оказаться полезными в исследованиях по истории повседневности и социально-экономическим проблемам, а также в деятельности краеведческих музеев.

Апробация работы. Основные положения, выводы и результаты проведенного исследования были представлены на научной конференции «Фольклор и этнография: К 90-летию со дня рождения К. В. Чистова» (Санкт-Петербург, Санкт-

Петербургский университет — Кунсткамера, 2009 г.); на всероссийской научнс конференции студентов и аспирантов «Город и деревня в процессе модерниз ции» (Тула, Тульский государственный университет, 2011 г.); на научной конф| ренции Молодежного научного общества Московского государственного облас ного университета (Москва, МГОУ, 2012 г.).

Структура работы соответствует целям и задачам исследования и предста! лена введением, тремя главами, заключением, списками источников и литераг ры, списками графиков и таблиц.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ Во введении обосновывается актуальность темы исследования и научная н< визна, определяются объект, предмет, цели, задачи, географические и хронолоп ческие рамки исследования, приводится историографический анализ и характер! зуются группы источников, объясняются методологические основы исслсдованг и терминологический аппарат.

В главе I «"Крестьянские" источники и их авторы» анализируются проик ния крестьян и социальный статус лиц, которые судились по вопросам, связанны с недвижимостью. В § 1 «Прошения крестьян как исторический источни и методика анализа этих документов» дается характеристика губернским п крестьянским делам присутствиям, существовавшим в 1861—1889 годах, и уез; ным по крестьянским делам присутствиям, которые функционировали в 18741889 годах. Обзор сохранившихся в настоящее время соответствующих архивны фондов свидетельствует о незначительном количестве в них дел, связанны с жильем, и о преобладании в них, наоборот, дел по более актуальным для крестт янства пореформенной эпохи проблемам: земельным конфликтам, величине нале гов и рекрутским наборам.

Анализ крестьянских прошений как массовых исторических источников, пр! годных для формализации, возможен с помощью метода контент-анализа. Анализ была подвергнута выборка из 156 прошений из 6 региональных архивов, которы были рассмотрены по 143 параметрам, сгруппированным в 29 тематических кате

горий. Прошения крестьян отбирались методом случайной выборки из числа тех, которые, судя по заголовкам архивных дел, подходили по теме исследования1.

В § 2 «Крестьяне-просители: социально-демографическая характеристика» рассматривается социальный статус, семейное положение, половозрастной состав просителей, наличие у них детей. Привлекает внимание факт активного обращения в органы власти не только крестьян, но и крестьянок, в том числе замужних. Не только мужчины, но и женщины участвовали в подаче коллективных прошений, особенно в Ярославской, Вятской и Вологодской губерниях.

Наличие в семье детей фиксировалось мужчинами и женщинами по-разному: чаще о детях говорилось в прошениях, которые подавали мужчины. Это можно объяснить особенностями налогообложения в ту эпоху: налоговая раскладка рассчитывались исходя из количества членов в семье, утверждалась на сельском сходе мужчинами-домохозяевами, и выплата денег также происходила с ведома отцов семейств.

Кроме того, подсчеты показали, что крестьяне в своих прошениях, как правило, не указывали собственный возраст, поскольку не считали, что это как-либо может повлиять на решение дела.

В главе II «Крестьянское жилище глазами крестьян» рассматривается отношение крестьянства к своему дому как жилищно-хозяйственному комплексу. В § 1 «Крестьянский образ жизни и крестьянское отношение к жилью в целом» раскрываются особенности крестьянского образа жизни, обусловливавшие сдержанное, непритязательное отношение сельских жителей к жилью и их большее внимание к своим хозяйствам, чем к жилищным условиям, что было связано с особенностями сельского хозяйства и деревенского уклада в ту эпоху. Помимо

1 Метод контент-анализа описан во многих учебниках и пособиях; см., например: Тавокии Е. П. Основы методики социологического исследования: Учеб. пособие. М.: Инфра-М, 2009. Применительно к историческим исследованиям метод контент-анализа описан в: Буховец О. Г. Социальные конфликты и крестьянская менталыюсть в Российской империи начала XX века: новые материалы, методы, результаты. М.: Мосгорархив, 1996. (Десять новых учебников по истории). С. 93—94. Типичные ошибки, которые допускаются при использовании метода контент-анализа, раскрыты в: Миронов Б. Н. История в цифрах: Математика в исторических исследованиях. Л.: Наука, 1991. С. 21—24. Выборочный метод в исторических исследованиях описан, например, в: Миронов Б. Н., Степанов 3. В. Историк и математика (Математические методы в историческом исследовании). Л.: Наука, 1976. Гл. 2.

этого, проводится анализ бюджетов богатой и бедной семей, из которого следус что вне зависимости от доходов крестьяне, как правило, тратили крайне мало д нег на ремонт и украшение дома. Наконец, в этом же разделе указываются орие тировочные цены на возведение жилья и надворных построек. Акцентирован: внимания на тяжести крестьянского труда и бытовых условий необходимо д. объяснения системы крестьянских ценностей пореформенного времени.

В § 2 «Жилая часть дома в повседневной крестьянской жизни» рассматр ваются различные аспекты в отношении крестьян к своим жилищным условия Анализ источников показал, что в своих прошениях крестьяне крайне редко оп сывали свое жилье. Это резко контрастирует с содержанием деловых документе датирующихся разными десятилетиями XIX века, авторами которых были пре, ставители духовного сословия, а также солдатки, проживавшие в Москве. К; правило, в прошениях духовенства и военнослужащих и членов их семей жил: описывалось достаточно подробно.

В своих прошениях крестьяне воздерживались от указания точного адрес предполагая, что достаточно назвать свой уезд, волость, деревню или село, хо-конкретные номера плановых мест, присваивавшиеся в соответствии со Стро тельным уставом каждой усадьбе, были общеизвестными. Более того, крестья! практически никогда не указывали на местоположение своего дома относителы центра или окраины населенного пункта. Это было связано с низкой мобильно стью населения в ту эпоху и знакомством между собой соседей в деревнях.

В многочисленных этнографических описаниях второй половины XIX ве! интеллигенция особое внимание уделяла ужасающим санитарно-гигиенически условиям в подавляющем числе русских изб. Однако данная проблема не казала( крестьянам действительно серьезной, и намного большее беспокойство у них ВЕ зывали теснота в доме, холод, угроза пожаров и темнота в жилом помещени: Просители почти никогда не указывали точное количество человек, живших в дом и не описывали его планировку: количество комнат, печей, окон, высоту потолке и т. п. Слова «комната», «горница», «клеть» встречаются в крестьянских докуме! тах крайне редко, из чего можно сделать вывод о том, что крестьяне не вычленял

эти помещения как самостоятельные объекты недвижимости, несмотря на уже достаточно массовое распространение многокомнатных изб во второй половине XIX века.

В § 3 «Отношение крестьян к хозяйственным постройкам» раскрываются некоторые социокультурные характеристики русских крестьян, обусловленные их более пристальным вниманием к хозяйственным постройкам, нежели к жилым. Крестьянский труд пореформенной эпохи был, несомненно, очень тяжелым. Поэтому сельские жители ценили силы, вложенные в возведение хозяйственных и жилых построек, а также потраченные деньги, и для них было свойственно помнить даже спустя многие годы, сколько именно денег было истрачено во время того или иного строительства. В их представлениях сам дом являлся показателем достатка, поскольку возвести крепкую, добротную избу было по силам лишь хорошим хозяевам. Строительство же бедными крестьянами слишком дорогого жилья встречалось редко, и такие случаи в крестьянской среде осуждались.

Из-за пожаров, семейных разделов и других причин многие крестьяне нередко сталкивались с необходимостью арендовать жилье. В пореформенной деревне крестьяне категорически отрицательно относились к съемному жилью, поскольку не могли полноценно вести свое хозяйство: хранить громоздкий хозяйственный инвентарь и съестные припасы, держать скот и т. д. Сложно было и найти свободное жилое помещение, чтобы разместиться в нем всей семьей, так как значительное число семей были многодетными. Люди, которые сдавали в аренду свои дома или их части, нередко порицались. Однако с необходимостью жить «на квартире» в городе крестьяне, уезжавшие на заработки, мирились как с неизбежностью.

В главе III «Повседневные практики решения жилищных конфликтов крестьянами Нечерноземья» определяются способы отстаивания крестьянами своих имущественных прав. В § 1 «Представления крестьян об институтах власти и об обществе при решении проблем, связанных с недвижимостью» выделяются основные ситуации, служившие поводами для возбуждения судебных тяжб, к которым относились произвол низшего начальства, поведение соседей или родственников, решения сельского общества, а также спор вокруг наследства.

Адресуя свои прошения разным чиновникам, в том числе губернаторам и минис ру внутренних дел, а также императору, крестьяне их идеализировали и полага! что защиту они смогут получить только у руководителей самого высшего ран1 Эта вполне традиционная вера в «царя-батюшку» сочеталась у крестьян с раци нально аргументированными прошениями, со ссылками на законы, договора и м стные обычаи, которые по «Общему положению о крестьянах, вышедших из кр постной зависимости», приравнивались к законам на территориях их бытованг В судебных тяжбах, связанных с деревенским бытом, якобы «невежественны и «темные» русские крестьяне нередко могли соперничать с профессиональны» адвокатами. Большинство крестьянских документов были написаны деловы сдержанным тоном, и практически не содержали упоминаний Бога, религиозш заповедей и даже слов религиозной семантики. Следует подчеркнуть, что не тол ко чиновники обязывали крестьян (или их ходатаев) тщательно обосновыва свои иски, но и сами крестьяне инициировали сбор многочисленных дополн тельных документов, прилагавшихся к прошению.

Образ русского крестьянства второй половины XIX века дополняется и так« его отличительной особенностью, как крайняя сдержанность в характеристи быта представителей других сословий. В крестьянских прошениях пореформе ной эпохи никогда не сравнивается положение крестьян и городского населени полностью отсутствуют какие-либо рассуждения о низком уровне жизни в дере не как таковой, хотя такие высказывания стали типичны для крестьянства уу в первой четверти XX века.

Для того чтобы ускорить дело и подкрепить рационально сформулированну аргументацию, основанную на законах и документах, крестьяне нередко указыв ли на свою тяжелую жизненную ситуацию или какие-либо преимущества. Наиб лее популярными в прошениях были ссылки на бедность, наличие маленьких д тей и большой вклад в имущество, в первую очередь в материальном отношени а также на своевременную оплату налогов. При этом крестьяне не подчеркиваг в качестве своих достижений помощь родителям или какие-либо заслуги пер! правительством.

Крестьяне никогда не требовали, чтобы им в силу их заслуг, для поощрения, а также из-за их бедности кто-либо — сельское общество или государство — предоставлял готовое жилье. При этом в городах во второй половине XIX века уже начало формироваться представление о необходимости государству принимать участие в жилищном строительстве и помогать в решении жилищных проблем малообеспеченным людям. Наиболее часто это требование к государству высказывала городская интеллигенция.

Материал § 2 «Право собственности в системе ценностей русских крестьян Нечерноземья» показывает, что в пореформенной деревне проблема защиты собственности на недвижимость стояла чрезвычайно остро. Частое упоминание в прошениях различных ситуаций, связанных с куплей-продажей недвижимости, говорит о том, что далеко не все крестьяне жили в домах на участках, полученных по наследству или предоставленных сельскими обществами. Более того, «бесплатное» получение участка на сельском сходе нередко обходилось в весьма крупную сумму, которая шла на приобретение угощения, — от половины до десятой части стоимости возведения жилья.

В заключении были сформулированы выводы, полученные в результате исследования.

Разработанная на основе контент-анализа методика анализа «крестьянских» источников позволила интерпретировать массовый, но пока редко использующийся в исторических исследованиях источник — прошения крестьян в органы власти, поданные ими в связи с жилищными конфликтами.

Как социальная группа крестьянство той эпохи отличалось активностью не только мужчин, но и женщин в отстаивании прав на недвижимость.

В системе крестьянских ценностей того времени на первом месте стояло хозяйство и только на втором — жилищные условия. Частота употребления слов со значением «собственность» была ниже, чем слов со значением «дом» и «двор», что характеризует приоритетные ценности для крестьян. Однако наличие в крестьянских прошениях рассуждений о праве собственности свидетельствует об остроте этой проблемы в пореформенной деревне.

Конкретные знання крестьян в жилищном отношении выражались в том, ч они были весьма осведомлены в том, как защищать свои имущественные пра в суде в индивидуальном порядке. Тем не менее крестьяне традиционно бы убеждены в наибольшей эффективности именно коллективно составленных пр шений в органы власти.

Что касается непосредственно жилища, то, по представлениям крестьян, ка дая семья должна была жить в собственном отдельном доме. Они крайне ред использовали в прошениях слова, обозначавшие части дома (например, ело «комната» и др.).

Повседневные практики решения жилищных проблем крестьянами заклют лись в быстроте и относительной дешевизне жилищного строительства, объя нявшихся доступностью цен на стройматериалы, традицией помочей, простоті архитектурно-конструктивных решений и т. п.

Большинство конфликтов вокруг жилья в нечерноземной пореформенні деревне были связаны не с самими зданиями, а с собственностью на земельні участки под них.

Как правило, русские крестьяне отличались дипломатичностью, адрес-документы чиновникам, и строили аргументацию рационально — на основе ко кретных документов, законодательных норм и ссылок на местные обычаи.

В пореформенную эпоху, на фоне модернизационных процессов, крестьян о личали противоречивые социокультурные характеристики, свойственные одн временно традиционному и рациональному обществам. Так, им был присущ р циональный подход в аргументации, выражавшийся в ссылках на законы, догов ра и в почти полном отсутствии религиозных мотивов, и при этом представлені о том, что даже при шаткости таких аргументов решение может быть вьтнесеї в пользу просителя только из-за его трудной жизненной ситуации. Кроме тог для крестьянской ментальності! той эпохи было характерно и сочетание традиц: онной веры в «царя-батюшку» и в помощь «мира» с индивидуальной активность в отстаивании своего права собственности. В целом крестьянство отличали н

притязательность в жилищном плане, основанная на минималистской этике, и одновременно ярко выраженные хозяйственные и собственнические интересы.

Основные выводы и положения диссертационного исследования отражены в публикациях автора общим объемом 1,99 а. л.

Публикация в периодическом научном издании, рекомендуемом ВАК Министерства образования и науки РФ

1. Кубрик А. Д. Восприятие жилищных условий крестьянами Московской губернии в 1860—1870-е годы // Вестник МГПУ. Сер. «Историч. науки». 2011. № 1. С. 48—58.

Публикации в научных сборниках

2. Кубрик А. Д. Восприятие собственного жилья и хозяйственных построек русскими крестьянами Нечерноземья во второй половине XIX века // Наука, образование и экспериментальное проектирование в МАРХИ: Тезисы докладов научно-практич. конф. профессорско-преподавательского состава, молодых ученых и студентов. 9—13 апреля 2012 г. М.: МАРХИ, 2012. С. 138—139.

3. Кубрик А. Д. Возможности русских крестьянок отстаивать свои имущественные права в пореформенную эпоху // Рубежи славы: Материалы VII научно-практической конференции Молодежного научного общества Московского государственного областного университета, посвященной Году российской истории и науки: Сб. науч. ст. и выступлений. М.: Спутник+, 2012. С. 31—37.

4. Кубрик А. Д. Отношение к съемному жилью русских крестьян Нечерноземья во второй половине XIX в. // Город и деревня в процессе модернизации: Материалы Всероссийской научной конференции студентов и аспирантов. Тула: Тульский полиграфист, 2011. С. 95—99.

5. Кубрик А. Д. Жилищно-бытовые условия русских крестьян Нечерноземья первой четверти XX века по материалам их писем в периодические издания // Научные труды Международной научно-практической конференции ученых МАДИ (ГТУ), РГАУ—МСХА, ЛНАУ. 20—21 января 2011 года. Т. 4. История. М,— Луганск: Б/и, 2011. С. 53—58.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Кубрик, Анна Дмитриевна

Введение.

Глава I. «Крестьянские» источники и их авторы

§ 1. Прошения крестьян как исторический источник и методика анализа этих документов

§ 2. Крестьяне-просители: социально-демографическая характеристика.

Глава П. Крестьянское жилище глазами крестьян.

§ 1. Крестьянский образ жизни и крестьянское отношение к жилью в целом

§ 2. Жилая часть дома в повседневной крестьянской жизни.

§ 3. Отношение крестьян к хозяйственным постройкам.

Глава П1. Повседневные практики решения жилищных конфликтов крестьянами Нечерноземья.

§ 1. Представления крестьян об институтах власти и об обществе при решении проблем, связанных с недвижимостью.

§ 2. Право собственности в системе ценностей русских крестьян Нечерноземья

Введение диссертации2012 год, автореферат по истории, Кубрик, Анна Дмитриевна

Актуальность темы исследования. Жилищные условия русских крестьян Нечерноземья второй половины XIX века можно изучать разными способами. Наиболее распространенный заключается в систематизации данных этнографических обследований. В результате таких исследований был накоплен значительный объем знаний именно о крестьянском жилье: о его инженерных и архитектурных решениях, о различных религиозно-мистических представлениях крестьянства о доме, потусторонних силах, имеющих отношение к дому, и т. п. В число источников для подобного рода исследований давно включаются материалы экспедиций, фотографии, фольклор, очерки о деревенском быте, созданные представителями интеллигенции второй половины XIX — начала XX века, и т. д.

Исследование же отношения русских крестьян Нечерноземья второй половины XIX века к различным объектам (в частности, к их собственным жилищным условиям) практически никогда не проводилось. Исследователи, как правило, не предоставляли им «право голоса», не разыскивали источники, написанные самими крестьянами или по их непосредственной просьбе, и если располагали такими документами, то использовали их в ограниченном объеме. Наверное, немногочисленными исключениями являются исследования по более позднему периоду Л. Т. Сенча-ковой, О. Г. Буховца, С. Н. Тутолмина1 и некоторые другие работы. Обычно анализу подвергались (и нередко до сих пор подвергаются) описания крестьянского быта, оставленные сельской интеллигенцией, либо опубликованные, либо присланные для публикации, например, в «Этнографическое бюро» князя В. Н. Тенишева.

На современном этапе развития отечественной историографии закономерно смещение ракурса изучения повседневного крестьянского быта. Использование новых массивов исторических источников и освоение особых методик их анализа, основывающихся на методологических разработках отечественных и зарубежных историков, позволяют «заговорить» «великому незнакомцу».

1 См.: Сенчакова Л. Т. Приговоры и наказы российского крестьянства: 1905—1907 гг. По материалам центральных губерний: В 2 т. М., 1994; Буховец О. Г. Социальные конфликты и крестьянская ментальность в Российской Империи начала XX века: новые материалы, методы, результаты. М.: Мосгорархив, 1996; Тутолмин С. Н. Политическая культура российских крестьян в 1914 — начале 1917 гг. (По жалобам и прошениям в органы государственной власти). Дне. . к. и. н. СПб., 2003.

Кроме того, исследование именно материалов Нечерноземья второй половины XIX века приобретает особенное значение потому, что этот регион является «сердцем» великорусских губерний. Здесь на протяжении столетий жил русский народ, по преимуществу крестьяне, и здесь складывался русский менталитет. Следовательно, именно здесь на протяжении столетий сложилось традиционное крестьянское отношение к жилищным условиям.

Целенаправленное же обращение к пореформенному периоду в истории России, когда процессы модернизации набирали все большую силу, позволяет выявить многие социокультурные характеристики русских крестьян. Вербализация таких характеристик крестьянства во многом восполняет и реконструирует эпоху в целом. С ее помощью можно судить о крестьянском мире в целом и, в частности, о крестьянском отношении к собственному жилью.

Историографический анализ. Изучение крестьянства пореформенной эпохи началось еще на рубеже XIX—XX веков и в первой четверти XX века, когда появились исследования П. А. Вихляева, А. С. Ермолова, Д. Н. Жбанкова, А. А. Кауфмана, П. Н. Соковнина, А. В. Чаянова, А. И. Шингарева2 и многих других ученых. В числе основных тем дореволюционной историографии следует назвать земельный вопрос, уровень производительности крестьянских хозяйств, правовые нормы, модернизацию экономики русской деревни, а также культуру, быт, народные обычаи и т. п. Эти работы отличало широкое применение статистических данных и самостоятельные расчеты авторов. Многие ученые той эпохи, как, например, А. С. Ермолов, также занимались самостоятельным сбором и анализом фольклорных текстов, фиксировали народные обычаи и традиции. Дореволюционные исследователи-аграрники во многом предопределили развитие отечественной историографии в XX веке и разработали основные методические приемы обработки статистической информации.

Систематическое научное изучение традиционного русского крестьянского жилища началось еще во второй половине XIX века. Количество небольших публи

2 См., например: Вихляев П. А. Очерки из русской сельскохозяйственной действительности. СПб., 1901; Ермолов А. С. Народная сельскохозяйственная мудрость в пословицах, поговорках и приметах: В 4 т. СПб.: А. С. Суворин, 1901— 1905; Жбаиков Д. Н. Бабья сторона: Стат.-этногр. очерк. Кострома: Губ. тип., 1891; Кауфман А. А. Аграрный вопрос в России: Лекции, чит. в Моск. нар. ун-те в 1907 г. М.: И. Д. Сытин, 1908; Соковнин П. Н. Культурный уровень крестьянского полеводства на надельной земле и его значение в земельном вопросе: С поуезд. дан. по 46 губ. Европ. России / Ком-т по землеустроит. делам. СПб.: Г. Пожаров, 1906;Чаянов Л. Б. Крестьянское хозяйство: Избр. тр. М.: Экономика, 1989; Шиигарев А. И. Вымирающая деревня: Опыт сан.-экон. исслед. двух селений Воронеж, уезда. 2-е изд. СПб.: Обществ, польза, 1907. наций, а также обобщающих статей по тому или иному региону, написанных в тот период, было очень велико, о чем можно судить, например, по объемному труду Д. К. Зеленина, который собрал и систематизировал значительное число работ по отдельным местностям и по отдельным темам и составил известный библиографический указатель3.

Описание крестьянских домов выполнялось на рубеже XIX—XX веков не только учеными-профессионалами, но и любителями. Многие из них, будучи корреспондентами «Этнографического бюро» князя В. Н. Тенишева, присылали в Санкт-Петербург подробные описания крестьянского жилья различных местностей4. Несмотря на то что большинство подобных описаний нельзя считать научными исследованиями, собранные в них свидетельства и объяснения различных обычаев обогатили этнографическую литературу.

Проводились исследования крестьянского жилища и с точки зрения санитарии и гигиены. К ним относятся работы П. А. Грацианова, П. Грязнова, Г. И. Попова5 и других ученых, которые содержат обширный материал, посвященный народным способам профилактики и лечения болезней, устранению причин заболеваний и т. п., а также различным суевериям.

Интерес к изучению традиционного крестьянского жилья не исчез и после революции 1917 года. В 1920-е годы наблюдался подъем в краеведении и этнографии и собранные еще до революции сведения стали обобщаться на более глубоком уровне. Примером таких статей и исследований можно считать работу В. Д. Мачин-ского6, который проанализировал устройство жилых и нежилых помещений в крестьянских домах, а также устройство печей, крыш, крылец и т. п. по всем великорусским губерниям и предложил свою типологизацию этих объектов, снабдив свое исследование чертежами.

3 См.: Зеленин Д. К. Библиографический указатель русской этнографической литературы о внешнем быте народов России. 1700—1910 гг. СПб.: Тип. А. В. Орлова, 1913.

4 Значительная часть этих документов опубликована. См.: Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы «Этнографического бюро» князя В. Н. Тенишева / Кол. авт.; Российский этнографический музей; Науч. ред. Д. А. Баранов, А. В. Коновалов: В 5 т. СПб.: Деловая полиграфия, 2004—2008.

5 См.: Грацианов П.А. Очерк врачебно-санитарной организации русских городов. Минск, 1899; Грязное П. Опыт сравнительного изучения гигиенических условий крестьянского быта и медико-топография Череповецкого уезда. СПб., 1880; Попов Г. И. Народно-бытовая медицина. СПб., 1903.

6 См.: Мачииский В. Д. Крестьянское строительство в России. М.: Новая деревня, 1924.

Надо, однако, отметить, что в 1920—1960-е годы большинство исследований дореволюционного крестьянства было, как правило, посвящено в первую очередь экономическим процессам, которые касались целого класса крестьян. Среди этих работ следует особенно выделить работы С. М. Дубровского, П. А. Зайончковского7 и др., посвященные экономическим проблемам дореволюционной деревни: расслоению крестьянства, миграционным процессам, концентрации земли и орудий труда в руках одних категорий крестьянства и пролетаризации других и т. п. Следует отметить, что поведение крестьян в ситуациях, связанных с отстаиванием имущественных прав на недвижимость, в поле зрения большинства ученых середины XX века не попадали.

При этом в середине XX века продолжилась работа над типологизацией традиционного крестьянского жилья и обобщением разнообразного этнографического материала, а также накопление новых сведений в различных экспедициях. Это выразилось в появлении нескольких выдающихся исследований по материальной культуре восточных славян и, в частности, по устройству их традиционных жилищ. К таким работам относятся труды Е. Э. Бломквист и О. А. Ганцкой. В них были тщательно очерчены границы территорий, на которых преобладали определенные типы жилых домов, и разработана классификация русского традиционного жилища8.

В середине XX века, по мере того как крестьянские дома постройки XIX — начала XX века постепенно ветшали, перестраивались или сносились, заменяясь более современным, продолжали накапливаться знания по особенностям традиционных крестьянских жилищ в отдельных регионах. Например, в трудах И. В. Мако-вецкого и А. В. Ополовникова9 были детально изучены крестьянские постройки, как жилые и хозяйственные, так и культовые, которые эти исследователи обнаруживали в своих экспедициях на Русском Севере. Важный вклад внесла в изучение культуры

7 См., например: Дубровский С. М. Столыпинская земельная реформа. Из истории сельского хозяйства и крестьянства в начале XX века. М.: Изд-во АН СССР, 1963; Зайончковский П. А. Отмена крепостного права в России. 3-е изд. М.: Просвещение, 1968.

8 См.: Бломквист Е. Э. Крестьянские постройки русских, украинцев и белорусов (поселения, жилища и хозяйственные строения) // Труды Института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. Т. 31. М.: Наука, 1956. С. 3—458; Бломквист Е. Э., Гсищкая О. А. Типы русского крестьянского жилища середины XIX — начала XX в. // Русские: Историко-этнограф. атлас / Под ред. С. П. Толстова, П. И. Кушнера и др.; Ин-т этнографин им. Н. Н. Миклухо-Маклая. М.: Наука, 1967. Т. I. С. 131—165.

9 См.: Маковецкий И. В. Архитектура русского народного жилища. Север и Верхнее Поволжье. М.: Изд-во АН СССР, 1962; Ополовников А. В. Гражданское зодчество. Русское деревянное зодчество. Северная деревня. Двор-комплекс. Приусадебные постройки. Архитектурные детали и фрагменты. М.: Иск-во, 1983. русского народа и Русского Севера И. В. Власова10, в трудах которой показывается, какие народные традиции, фиксировавшиеся в дореволюционное время, прослеживаются в повседневной российской культуре до сих пор.

В то время как накапливался материал о том, какие архитектурно-конструктивные решения были характерны для крестьянских жилищ на различных территориях России, подход к изучению жилища как такового начал меняться. Постепенно исследователей стало интересовать не только то, какими именно, например, орнаментами украшались жилища, но и то, какой смысл вкладывался людьми в эти орнаменты. В фокус внимания исследователей стали попадать социокультурные характеристики крестьянства различных эпох, обусловившие распространение определенной архитектуры и художественных приемов. Таким образом, с 1980-х годов стало изучаться также и отношение русских крестьян к своему жилью.

Первой работой, посвященной отношению крестьян к собственному жилью, можно считать книгу А. К. Байбурина «Жилище в обрядах и представлениях восточных славян». Как было подчеркнуто исследователем, «жилище обычно изучается в рамках материальной культуры»11, и до появления этой работы, как также было подчеркнуто автором, воззрения людей на свои дома практически никем не реконструировались. А. К. Байбурин исследовал представления славян о жилье через обряды, поверья и фольклор, преимущественно второй половины XIX — начала XX века. Работа А. К. Байбурина, выполненная в русле семиотики, легла в основу нового прочтения известных этнографических данных.

В 1990-е годы этот подход получил развитие. Систематизация данных фольклора, по которым реконструируются языческие представления восточных славян,

12 применительно к дому была выполнена Н. В. Ушаковым . Трактовке фито- и зооморфных образов севернорусской архитектуры через религиозно-мистические воз

10 См., например: Власова И. В. Народное сознание и культура севернорусского населения // Очерки русской народной культуры / Отв. ред. и сост. И. В. Власова; Ин-т этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН. М.: Наука, 2009. С. 113—196; Она же. Хозяйственные занятия и общинные традиции в деревнях Русского Севера (по материалам экспедиций 1980-х — начала 1990-х годов) // Полевые исследования ИЭА РАН. М.: ИЭА РАН, 2002. С. 183— 208.

11 См.: Байбурин А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. 2-е изд. М.: Языки славянской культуры, 2005. С. 9.

12 См.: Ушаков Н. В. Мужские и женские образы русской демонологии, связанные со сферой «дом» (Соотношение домашних духов и реалий русского жилища) // Женщина и вещественный мир культуры у народов Европы и России: Сб. МАЭ. Т. ЬУП. СПб.: Петерб. востоковедение, 1999.

1 7 зрения крестьян посвящена работа Н. А. Криничной . Наконец, отношение русских крестьян к различным элементам русского традиционного жилищно-хозяйственного комплекса было исследовано в работе С. Е. Никитиной и Е. Ю. Кукушкиной14, которые подвергли тезаурусному описанию обширную коллекцию свадебных причитаний и духовных стихов преимущественно второй половины XIX — начала XX века. Появлялись и другие исследования данной тематики.

Основные темы, которые интересовали ученых-аграрников во второй половине — конце XX века, были, как правило, по-прежнему посвящены различным экономическим и социально-демографическим процессам. Среди выдающихся историков этого периода следует назвать А. Я. Авреха, А. М. Анфимова, П. Н. Зырянова, И. Д. Ковальченко, П. Г. Рындзюнского15 и др. Основным отличительным признаком этого этапа отечественной историографии являлась цель охватить как можно большие группы населения и выявить наиболее существенные процессы, причем делать выводы ученые стремились преимущественно на массовых источниках. Научная школа академика И. Д. Ковальченко, представленная такими крупными учеными, как Н. Б. Селунская, Л. И. Бородкин и др., продолжила это направление в 1990—2000-е годы.

Несмотря на то что жилье и жилищные проблемы пореформенного крестьянства, как правило, не являлись основными темами для указанных выше исследований, в некоторых работах анализировались экономические реалии и юридические нормы, имеющие отношение к крестьянскому жилью и защите права собственности на недвижимость в деревне. Например, в работе В. Г. Рындзюнского один из разделов был полностью посвящен специальному исследованию юридических прав рус

13 См.: Криничная Н. А. Дом: его облик и душа (к вопросу о тождестве символов в мифологической прозе и народном изобразительном искусстве). Петрозаводск: Ин-т языка, лит-ры и истории РАН, 1992.

14 См.: Никитина С. Е„ Кукушкина Е. Ю. Дом в свадебных причитаниях и духовных стихах (опыт тезаурусного описания). М.: Ин-т языкознания РАН, 2000.

15 См., например: Аврех А. Л. П. А. Столыпин и судьбы реформ в России. М.: Политиздат, 1990; Анфхшов А. М. Крестьянское хозяйство Европейской России. 1881—1904 гг. М., 1980; Он же. Экономическое положение и классовая борьба крестьян Европейской России. 1881—-1904 гг. М., 1984; Громыко М. М. Мир русской деревни. М.: Мол. гвардия, 1991; Зырянов П. Н. Крестьянская община Европейской России 1907—1914 гг. М.: Наука, 1992; Ковальченко И. Д. Русское крепостное крестьянство в первой половине XIX в. М., 1967; Ковальченко И. Д., Милое Л. В. Всероссийский аграрный рынок. XVIII — начало XX века. Опыт количественного анализа. М., 1974; Рындзюнский П. Г. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX века: (Взаимоотношения города и деревни в социально-экономическом строе России). М.: Наука, 1983. ских крестьян на свои жилища и на перемену ими места жительства в пореформенную эпоху16.

В своем исследовании М. М. Громыко пришла к выводу, в частности, русское крестьянство уже в XVII—XVIII веках строило аргументацию в своих челобитных

17 и прошениях рационально, со ссылками на конкретные законы и указы . Детального же разбора этой темы в ее работе, однако, не приводится.

В этот же период вообще расширились традиционные представления об исторических источниках и методах работы с ними. Так, в работе Е. А. Осокиной впервые было предложено привлекать жалобы поземельного характера, отложившиеся в уездных по крестьянским делам присутствиях (ею были рассмотрены такие жалобы в Богородское уездное по крестьянским делам присутствие за 1874—1889 годы),

18 которые автор предложила изучать с помощью контент-анализа .

Отечественная историография 1990—2000-х годов обогатилась фундаментальной работой Б. Н. Миронова19, в которой он сформулировал выводы об этике выживания как ключевой черте русского менталитета и о минимализме в потребностях в среде русского крестьянства, который был его преобладающей чертой вплоть до 1917 года. Кроме того, Б. Н. Мироновым была предложена оригинальная концепция сословно-корпоративного устройства российского общества в XVIII — начале XX века и был представлен анализ постепенной смены парадигмы социального развития, заключавшейся в усилении различных модернизационных процессов.

Особенности политической культуры русского и белорусского крестьянства

20 в предреволюционную эпоху были изучены О. Г. Буховцом , который не только обратился к столь противоречивому периоду в российской истории и смог осветить его на качественно ином после советского периода в историографии уровне, но и разработал оригинальную методику анализа источников с помощью количественных методов.

16 См.: Рындзюпский П. Г. Указ. соч.

17 См.: Громыко М. М. Указ. соч. С. 240—244.

18 См.: Осокина Е. А. Осознание крестьянством своих прав на землю в пореформенную эпоху (70—80-е годы XIX в.) // Человек и его время: Сб. матер. Всесоюзной школы молодых историков. М.: Ин-т истории СССР АН СССР, 1992. С. 45—48.

19 См. классическую работу: Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX в.): В 2 т. 3-е изд., испр., доп. СПб., 2003.

20 См., например: Буховец О. Г. Социальные конфликты и крестьянская ментальность в Российской Империи начала XX века: новые материалы, методы, результаты. М.: Мосгорархив, 1996.

Экономические процессы в дореволюционной России, в частности история кредитования русских крестьян, исследованы в работе Н. А. Проскуряковой, которой были объяснены причины подъема экономики во второй половине XIX — начале XX века в том числе через рост ипотечной системы, доступной для большинства населения Российской империи21. Кроме того, ею были исследованы процессы модернизации российской экономики и — шире — культуры вообще и показаны особенности пореформенной эпохи как времени интенсивной модернизационной трансформации.

Изучение трудов известного российского ученого-аграрника Б. Бруцкуса, которое было предпринято Н. JI. Рогалиной, позволило по-новому интерпретировать роль российской дореволюционной кооперации и земского движения . Среди других крупных работ Н. JI. Рогалиной следует назвать монографию «Власть и аграрные реформы в России XX века» , в которой проведен анализ реформаторских нововведений в сельском хозяйстве России в течение всего XX века с пристальным вниманием к началу столетия.

Феномен крестьянской общины был по-новому осмыслен в исследованиях О. Г. Вронского и В. Г. Тюкавкина24, которые сделали вывод о более мягком, корректном и эффективном взаимодействии крестьян в общине (сельском обществе), чем это было принято традиционно считать в историографии.

Выдающийся вклад в историческую науку сделал академик JI. В. Милов. je

Сформулированный в его работе подход к изучению российской истории, основывающийся на пристальном внимании к географии, в частности к климату, характеру почв, растительного мира и т. п. Русской равнины, позволил по-иному осветить многовековую историю русской агрикультуры и через нее повседневную жизнь русского народа вплоть до середины XIX века. JI. В. Милов пришел к выводу, что из-за крайне скудных урожаев и высокого налогообложения в XVIII—XIX веках русское

21 См.: Проскурякова Н. А. Земельные банки Российской империи. М.: РОССПЭН, 2002; Она же. К вопросу о концептуализации экономического развития России XIX — начала XX вв. // Экономическая история. Обозрение / Под ред. Л. И. Бородкина. Вып. U.M., 2005.

22 См., например: Рогалина Н. JI. Борис Бруцкус — историк народного хозяйства России. М.: Моск. учеб., 1998.

23 См.: Она же. Власть и аграрные реформы в России XX века. М.: Энциклопедия российских деревень, 2010.

24 См., например: Вронский О. Г. Государственная власть России и крестьянская община в годы «великих потрясений». М., 2000; Тюкавкин В. Г. Великорусское крестьянство и Столыпинская аграрная реформа. M.: Памятники исторической мысли, 2001.

25 См. в первую очередь ставшую классической работу: Милов JI.B. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М.: РОССПЭН, 1998. крестьянство жило в чрезвычайно суровых условиях. Этика выживания стала характерной чертой русского менталитета.

Работа Л. В. Милова специально заострила внимание на крестьянских санитарно-гигиенических условиях, и в 2000-е годы эта тема получила развитие в исслел/дованиях Т. В. Приваловой и В. Б. Безгина . Они были написаны в русле истории повседневности, которая стала одним из ведущих направлений в отечественной историографии с середины 1990-х годов. В частности, работа В. Б. Безгина по традициям крестьянской повседневности в Черноземье стала одной из первых, в которых было специально заострено внимание на правовых проблемах пореформенной деревни, а также на ее бытовых и культурных реалиях.

Юридические вопросы и повседневные практики пореформенного времени были раскрыты и в исследовании С. С. Крюковой, посвященной изучению феномена крестьянской усадьбы и конфликтам, которые возникали с нарушением границ земельных участков28.

29

Появившаяся в этот же период статья исследователя Р. Эдельмана при изобилии подробностей тяжелого крестьянского быта, в сущности, представляет собой (не без ошибок) пересказ достаточно известных этнографических и медицинских сведений о русском традиционном жилище и воспроизводит оценки публицистов и общественных деятелей, сформулированные еще в дореволюционной историографии. К сожалению, этот недостаток свойствен и некоторым другим современным исследованиям, авторы которых подчас не всегда критично относятся к данным и выводам дореволюционных ученых.

Изучение социально-экономических сюжетов и, в частности, крестьянского жилья шло в 1990—2000-е годы параллельно с созданием энциклопедических трудов, посвященных разнообразным сторонам крестьянской жизни, и в том числе устройству традиционного крестьянского жилища. Среди работ такого плана выделяет

26 См.: Безгин В. Б. Традиции сельской повседневности конца XIX — начала XX веков: на материалах губерний Центрального Черноземья: Дис. . д. и. н. М., 2007; Привалова Т. В. Быт российской деревни: Медико-санитарное состояние деревни Европейской России: 60-е гг. XIX — 20-е гг. XX в. М.: ИРИ РАН, 2000.

27 См., например: Безгин В. Б. Указ. соч.

28 См.: Крюкова С. С. Крестьянская усадьба и ее границы в русской деревне второй половины XIX в.: культурно-правовые аспекты // Очерки русской народной культуры / Отв. ред. и сост. И. В. Власова; Ин-т этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН. М.: Наука, 2009. С. 249—286.

29 Эдельман Р. Каждый имеет право на жилище: Организация жилого пространства в русском крестьянском доме, 1880—1930-е годы // Жилище в России: век XX. Архитектура и социальная история: Сб. ст. / Пер с англ. М.: Три квадрата, 2001. С. 7—10. ся научная монография под редакцией Л. Н. Чижиковой, автору раздела о народном жилище восточных славян . В нем подводится итог исследованиям в этом плане, проводившимся в последние полтора столетия. Такой итог стало возможным подвести потому, что, как пишет Л. Н. Чижикова, «народное жилище восточных славян 1 сравнительно хорошо изучено» . В числе научно-популярных работ и учебников, посвященных русскому традиционному жилищу, можно назвать энциклопедии «Русская изба» и «Русский крестьянский быт» , а также учебное пособие В. С. Бузина «Этнография русских»34 и многие другие издания.

Анализ историографии дает право предположить, что отношение к собственным жилищным условиям русских крестьян и обусловливающие его социокультурные характеристики русского крестьянства во второй половине XIX века специально не изучались. Тем более не изучалось отношение к жилью по документам, адресованным в органы власти, например по прошениям, поданным в связи с различными конфликтами вокруг недвижимости. Подобное исследование поможет реконструировать отдельный пласт русской традиционной культуры, свойственной по меньшей мере нечерноземным губерниям, и в целом расширить современные представления о русской крестьянской ментальности второй половины XIX века.

Объектом данного исследования стала повседневная крестьянская жизнь в Нечерноземье во второй половине XIX века, а предметом — отношение крестьян Нечерноземья второй половины XIX века к собственному жилью как к жилищно-хозяйственному комплексу.

Целью данного исследования является выявление и обобщение социокультурных характеристик крестьян Нечерноземья второй половины XIX века, которые проявлялись ими в отношении к их собственному жилью.

Задачи исследования заключаются в том, чтобы:

30 См.: Традиционное жилище народов России: XIX — начало XX в. / Отв. ред. Л. Н. Чижикова. М.: Наука, 1997. Гл. 1.

31 Там же. С. 12.

32 См.: Русская изба: Иллюстрированная энциклопедия: Внутреннее пространство избы. Мебель и убранство избы. Домашняя и хозяйственная утварь / Д. А. Баранов, Е. Л. Мадлевская, О. Г. Баранова. СПб.: Искусство-СПБ, 1999. (История в зеркале быта).

33 См.: Шангина И. И. Русский традиционный быт: Энциклопедич. словарь. СПб.: Азбука-классика, 2003. С. 15—22, 353—358.

34 См.: Бузип В. С. Этнография русских: Учеб. пособ. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2007.

1) разработать методику анализа исторических источников, в том числе крестьянского происхождения, для выявления крестьянского отношения к собственным жилищным условиям;

2) охарактеризовать крестьян Нечерноземья второй половины XIX века как социальную группу, транслирующую власти и обществу специфическое крестьянское отношение к жилищным условиям;

3) реконструировать систему ценностей крестьян Нечерноземья второй половины XIX века в плане жилья и его элементов;

4) определить конкретные знания крестьян о своих жилищных условиях, об органах власти и их роли в решении жилищных вопросов, о юридических нормах и традициях в отношении жилья в пореформенной деревне, о духовно-психологическом обосновании права на недвижимость в сознании русских крестьян Нечерноземья второй половины XIX века;

5) воссоздать конкретные повседневные практики решения жилищных проблем крестьянами Нечерноземья второй половины XIX века.

Географические рамки. Данное исследование посвящено крестьянству Нечерноземья и написано на материалах 6 нечерноземных губерний: Владимирской, Вологодской, Московской, Тверской, Ярославской и Вятской. Эти губернии были отнесены к нечерноземным согласно «Местному положению о поземельном устройстве крестьян 1861 года» (правда, по нему считались черноземными еще несколько уездов Вятской губернии).

Термины «Нечерноземье», «нечерноземная полоса» и «нечерноземные губернии» применительно к исследованию отечественной истории XIX — начала XX века синонимичны и вполне подходят для обозначения этого региона. Термины «нечерноземные губернии» и «нечерноземная полоса» встречались уже в конце XIX века в официальных документах36, статистических исследованиях и справочниках37. В 1970-е годы появился официальный термин «Нечерноземье», употребление которого применительно к реалиям XIX — начала XX века без специального обоснова

35 См.: Положение о сельском состоянии. Особое приложение к тому IX Законов о Состоянии // Россия. Законы и постановления. СПб.: Гос. тип., 1876.

36 См.: Местное положение о поземельном устройстве крестьян // Там же.

37 См.: Свод статистических материалов, касающихся экономического положения сельского населения Европейской России / Канцелярия Комитета министров. СПб.: Гос. тип., 1894. С. 6, табл. I. ния стало через некоторое время достаточно распространенным в отечественной историографии (см., например, работу Л. В. Милова «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса»38). Таким образом, в исторических исследованиях вполне устоялось это относительно современное географическое название обширного региона. Представляется, что результаты исследований по материалам части этого региона отражают основные тенденции и явления, свойственные всему этому региону в целом.

В исследуемых 6 губерниях в XIX — начале XX века преобладала северно-среднерусская планировка жилой части дома — избы, что также определило географические рамки исследования.

Хронологические рамки ограничены второй половиной XIX века. Это связано с тем, что пореформенная эпоха традиционно привлекает исследователей различных аспектов жизни русского крестьянства, потому что ее изучение позволяет увидеть вызревание инновационных форм общественных отношений в традиционном русском обществе. Кроме того, хронологические рамки были продиктованы и датировкой основного в данной работе массива исторических источников — крестьянских прошений 1860—1890-х годов, — которые в историографии до сих пор практически никогда не исследовались и представляют особый интерес.

Источниковая база исследования. Можно предположить, что наиболее интересной группой источников для изучения русского крестьянства являются источники собственно крестьянского происхождения. Однако строить исследование на основе только «крестьянских» источников сложно, потому что русские крестьяне, как известно, в XIX веке были в массе своей неграмотными. Дневники и мемуары они практически не вели, а частная переписка и автобиографические материалы крестьян в российских государственных архивах и рукописных фондах библиотек за редкими исключениями пока еще не сгруппированы в отдельные фонды и многие не отражены даже в служебных указателях39, а значит, распылены и в научный оборот введены частично.

38 См.: Милое Л.В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М.: РОССПЭН, 1998. С. 33,42 и далее.

39 Судя, например, по указателю автобиографических рукописей Научно-исследовательского отдела рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ), авторами практически всех хранящихся в нем подобных документов (около 1500) являются дворяне и интеллигенты. Автобиографических текстов, авторами которых являются кре

Вообще, для создания фондов крестьянских писем необходимо выполнить грандиозную, масштабную работу, включающую в себя не только систематизацию документов в архивах, но и сбор подобных материалов в экспедициях. Такая работа уже началась. Например, часть писем вятских крестьян периода Первой мировой войны выявил С. В. Казаковцев40, работавший в Государственном архиве Кировской области.

Для выявления социокультурных характеристик русского крестьянства в контексте его отношения к собственному жилью были привлечены следующие группы исторических источников, преимущественно архивного характера:

1) прошения в органы власти крестьян 1860—1890-х годов (они составили основной массив неопубликованных источников), а также солдаток и представителей духовного сословия первой четверти XIX века, московской интеллигенции начала XX века;

2) неопубликованные письма крестьян Нечерноземья 1920-х годов в «Крестьянскую газету»;

3) частично опубликованные мемуары крестьян, датирующиеся различными десятилетиями XIX века и началом XX века;

4) материалы «Этнографического бюро» князя В. Н. Тенишева;

5) законы Российской империи и статистический материал.

Следует охарактеризовать подробнее эти группы источников.

Наиболее массовым историческим источником, хотя бы в какой-либо степени доносящим мнение русских крестьян об их домашних условиях и отражающим их ценности, являются их прошения в органы власти. Эти прошения и стали основными источниками для данного исследования. Точнее говоря, были проанализированы крестьянские прошения в губернские и уездные по крестьянским делам присутствия.

Центральный исторический архив Москвы (ЦИАМ), Тверской архив (ГATO), Владимирский (ГАВлО), Ярославский (ГАЯО), Вологодский (ГАВолО) и Кировский (ГАКирО) архивы сохранили весьма обширные фонды губернских по крестьстьяне, насчитывается лишь около 20. Следует подчеркнуть, что данный указатель не обновлялся с 1976 года. См.: Воспоминания и дневники XVIII—XX вв.: Указатель рукописей / Ред. и предисл. С. В. Житомирской. М.: Книга, 1976.

40 См., например: Казаковцев С. В. Благотворительность в Вятской губернии в годы первой мировой войны // ВИ. 2008. №7. С. 136—142. янским делам присутствий. Подробная характеристика этих фондов, обстоятельств их возникновения и особенностей архивных дел дается в § 1 главы I.

Однако крестьянские прошения — далеко не единственный источник, на материале которого проведено это исследование. Изучение прошений, связанных с жилищной темой и составленных представителями других сословий, помогает увидеть различия в представлениях и ценностях крестьянства и других сословий русского общества XIX века.

Более ранний период показан в анализе прошений солдаток Московской губернии 1813—1815 годов41 и дел из фонда Духовной консистории 1820-х годов42. Следует отметить специфику указанных прошений: сословная принадлежность определяла психологию просителей. Так, термин «солдатка» в период Наполеоновских войн и после них означал нечто иное, нежели в середине XIX — начале XX века, поскольку солдатки в начале XIX века не оставались крестьянками, а входили в зарождавшееся в ту эпоху своеобразное сословие военных людей43 с соответствующими военному сословию ожиданиями от государства и соответствующими материальными запросами и экономическим положением. Требования солдаток в связи с жилищными проблемами коренным образом отличались от требований, например, крестьянок, и даже тон их документов различался.

Привлечение некоторых документов, написанных по просьбе дьячков и священников, также позволило увидеть существенные различия между мировоззрением крестьян и духовенства, которое церковные и светские власти должны были обеспечивать в том числе и в плане жилья.

Для того чтобы показать отношение к недвижимости в последующие времена, были также изучены неопубликованные письма крестьян Нечерноземья в «Крестьянскую газету», датирующиеся 1920-ми годами и отложившиеся в Российском государственном архиве экономики (РГАЭ) в фонде 396. Данный фонд представляет собой огромную коллекцию крестьянских писем, написанных по самым разным поводам. Почерк, которым написано большинство документов, принадлежит людям, зачастую освоившим грамоту лишь незадолго до того, как они решили писать в газету.

41 См.: ЦИАМ. Ф. 20.

42 См.: ЦИАМ. Ф. 56.

43 См. об этом в: Щербинин П. П. Жизнь русской солдатки в XVIII—XIX веках // ВИ. 2005. № 1. С. 79—92.

Анализ документов позволяет судить о повседневной жизни крестьян, да и вообще сельского населения Советского Союза, а также об их взглядах на самые разнообразные события и явления. Невероятно популярная, интересная для крестьянства 1920-х годов газета предлагала присылать в нее не только описания каких-либо притеснений и недоразумений, которые испытывали сельские жители в тот период, но и творческие материалы: стихи, рассказы и рисунки. Изучение и публикация документов данного фонда уже предпринимались рядом исследователей, среди которых особенно следует отметить С. С. Крюкову44.

Самостоятельную источниковую группу данной работы составили мемуары крестьян, датирующиеся различными периодами. Информативным источником стала автобиография 1806—1808 годов JI. А. Травина45, бывшего крепостного, который получил вольную, а затем сам стал дворянином и владельцем нескольких крепостных. Были привлечены мемуары, датирующиеся последней четвертью XIX века, бывшего дворового человека Ф. Д. Бобкова46, ставшего весьма преуспевающим предпринимателем после реформы 1861 года. В эту же группу входят и воспоминания конца XIX века богатого судовладельца М. Николаева47 и воспоминания Н. Ба

48 женова , крестьянина-революционера и активного участника событий 1905— 1907 годов.

Кроме того, был введен в научный оборот совершенно уникальный, редчайший памятник народной мысли — крестьянский дневник конца XIX века. Подобного рода документы, вероятно, и в свое время были далеко не массовым источником, а затем с течением времени вообще могли погибнуть. Обнаружил этот исторический источник в 2006 году кировский историк А. В. Ботев. Дневник молодого крестьянина Вятской губернии Алексея Михайлова Ефимова49, датирующийся 1894—1895 годами, — это документ, позволяющий не только узнать массу деталей, связанных

44 См.: Крюкова С. С. Крестьянские истории. Российская деревня 1920-х годов в письмах и документах: Сб. М.: РОС-СПЭН, 2001.

45 Травин Л. А. Божиим милосердием облагодетельствованного Леонтия Автономова сына Травина, уроженца из бедного состояния родителей, происшедшего в достоинство благородства, бывшие с 1741 г. в жизни его обстоятельства и приключения, для сведения и пользы собственно потомкам его писанные самим им // Воспоминания русских крестьян XVIII — первой половины XIX века / Вступ. ст., сост. В. А. Кошелева; Коммент. В. А. Кошелева, Б. В. Мелыу-нова и В. П. Бударагина. М.: Новое литер, обозрение, 2006.

46 Бобков Ф. Д. Из записок крепостного человека // Исторический вестник. 1907. № 5—7

47 Николаев М. Мои Воспоминания. М.: Т-во Рябушинских, 1914.

48 Баженов Н. Как у нас произошло аграрное движение // Русское богатство. 1909. № 4—5.

49 См.: ГАКирО. Ф. Р-128. Оп. 1а. Д. 8. с бытом зажиточных вятских крестьян — мясников и маслоделов, — но и проникнуть в психологию 20-летнего холостого грамотного деревенского парня. Надо добавить, что, ко всему прочему, это дневник человека влюбленного: его записи должна была читать учительница этого крестьянина, они вообще велись для нее персонально, и в эту учительницу он, собственно, и был влюблен. Этот документ — источник самой разнообразной информации, в том числе связанной с психологией и педагогикой, поскольку содержащиеся в нем размышления, например, о смысле образования и приемах обучения, а также о семейных устоях русского крестьянства и всевозможные конкретные описания жизненных ситуаций позволяют исследовать и юношескую психологию, и педагогические принципы работы земских учителей, и многое другое.

Наконец, кроме перечисленных документов, анализировались прошения и заявления разночинной интеллигенции, жившей в Москве: низших служащих Московской городской думы, врачей и фельдшеров из городских больниц, учительниц, секретарей и делопроизводителей50. Этот комплекс документов также существенно отличается от крестьянских прошений как по смыслу, так и по форме и дает возможность увидеть, как к жилищным условиям относились в городах.

Следует охарактеризовать также опубликованные исторические источники. Этнографические описания быта, обычаев, верований и других социокультурных аспектов жизни русской деревни второй половины XIX века рисуют материалы «Этнографического бюро» князя В. Н. Тенишева51. Кроме того, данные материалы содержат сведения по бюджету крестьянских семей разного достатка. Однако пока опубликованы тома, которые посвящены не всем нечерноземным губерниям, а лишь нескольким: Тверской, Ярославской, Калужской, Костромской и др.

Социокультурные исследования по истории России XIX — начала XX века традиционно строятся с привлечением экономико-статистических источников. В данной работе были проанализированы такие материалы, в том числе и Первая

ГЛ всеобщая перепись населения 1897 года

50 См.: ЦИАМ. Ф. 174.

51 См.: Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы «Этнографического бюро» князя В. Н. Тенишева / Кол. авт.; Российский этнографический музей; Науч. ред. Д. А. Баранов, А. В. Коновалов: В 5 т. СПб.: Деловая полиграфия, 2004—2008.

52 См.: Общий свод по империи результатов разработки данных Первой всеобщей переписи населения. СПб., 1905. Т. II.

Кроме того, особое внимание было уделено анализу законодательства Российской империи второй половины XIX века, главным образом «Положению о сельском состоянии»53 и «Своду учреждений и уставов строительных»54.

Итак, основу исследования составили прошения крестьян Нечерноземья в органы власти, датирующиеся 1860—1890-ми годами. Но этот источник был дополнен рядом других, и такой широкий разброс дополнительных источников, от начала XIX до первой четверти XX века, позволяет увидеть ситуацию в динамике и сравнить результаты анализа крестьянских прошений 1860-х — начала 1890-х годов с источниками по другим сословиям. Привлечение как можно большего количества документов для сравнения и сопоставление результатов по основному массиву источников позволяет сделать более обоснованные выводы.

Методика исследования. Основными методами, позволившими провести это исследование, стали сравнительно-исторический и историко-генетический. Помимо этих методов, использовался метод контент-анализа, которому был подвергнут основной массив документов (крестьянские прошения второй половины XIX века); более того, результаты контент-анализа легли в основу выводов.

Кроме того, данное исследование строилось на основе нескольких принципиальных подходов, разработанных современными методологами исторической науки и других общественных наук. В числе этих подходов — структурный, герменевтический, компаративистский, антропологический и междисциплинарный.

Структурный подход подчеркивает взаимовлияние человеческих действий и существующих в социальном мире структур и изучает это взаимовлияние.

Герменевтический подход заключается в стремлении постичь смысл текста как сообщения, адресованного потенциальному читателю. Результатом данного исследования крестьянских прошений второй половины XIX века должно стать именно осмысление найденного комплекса текстов. Так, анализ прошений выборки как текстов, написанных конкретными авторами конкретным адресатам, позволил сформулировать социокультурные характеристики крестьян-просителей, которые составляли особую социальную группу, транслировавшую власти и обществу спе

53 См.: Положение о сельском состоянии. Особое приложение к тому IX Законов о Состояниях // Россия. Законы и постановления. СПб.: Гос. тип., 1876.

54 Свод учреждений и уставов строительных // Свод законов Российской империи. Том двенадцатый. Часть I. СПб.: Тип. Второго Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1857. цифическое крестьянское отношение к жилью и добивавшуюся удовлетворения своих интересов.

Компаративистский подход позволяет сопоставлять исторические источники различного времени, относящиеся к разным сословиям и написанные по разному поводу. Изучение этих источников по принципу их сходства и различия позволило дополнить выводы, полученные с помощью контент-анализа по «основному» для данной работы корпусу документов, а именно по крестьянским прошениям второй половины XIX века.

Антропологический подход заключается в пристальном внимании именно к судьбам конкретных людей, к их ментальности, наконец, к их отношению к социальной реальности. Изучение того, как русские крестьяне Нечерноземья во второй половине XIX века относились к своим жилищным условиям, невозможно без осмысления жизненного опыта конкретных крестьян, без внимания к их жизненным приоритетам, к особенностям их речи и т. п.

Меэюдисциплинарный подход выразился в обращении к формализованным методам, а именно к контент-анализу.

Следует также подчеркнуть, что данное исследование проводилось в рамках теории модернизации, которая является в настоящее время доминирующей как в общемировой, так и в отечественной историографии. Эта теория, сформулированная в середине XX века, легла в основу методологии многих западных историков (например, Т. Шанина, П. Грегори и других англо-американских ученых)55. Согласно этой теории, развитие многих стран, в частности России, трактовалось как догоняющее, причем методологической основой этой теории стал тезис о необходимости повторения западноевропейского и американского пути всеми развивающимися странами.

Другим важным принципом, легшим в основу теории модернизации, стало то, что «.государство в развивающихся обществах трактуется как главный двигатель прогресса, инициатор индустриализации и социальных реформ, которые должны

53 См., например, публикацию глав из монографий П. Грегори 1982 и 1994 годов: Грегори П. Экономический рост

Российской империи (конец XIX — начало XX веков). Новые подсчеты и оценки. М.: РОССПЭН, 2003. (Сер. Экономическая история. Документы. Исследования. Переводы). См. также работу: Shanin Т. Russia as a «Developing Society»: The Roots of Otherness, Russia's Turn of Century. Vol. 1—2. L.—New Haven: Yale University Press — Macmillan Press, 1986. привести страну к парламентской демократии»56. Вот почему интерес многих западных исследователей концентрировался вокруг политических процессов, а экономические и социально-демографические аспекты исследовались с целью подтвердить основные положения теории модернизации.

Как любая теория, теория модернизации уточнялась, причем менялось и понимание самого термина «модернизация». Согласно современным методологическим разработкам, автором которых является Н. А. Проскурякова, модернизация — это «.всеобъемлющий процесс инновационных мероприятий при переходе от традиционного общества к современному, который, в свою очередь, может быть представлен как совокупность подпроцессов: структурной и функциональной дифференциации общества, индустриализации, урбанизации, бюрократизации, профессионализации, рационализации, становления новых ценностно-мотивационных механизмов, образовательной и коммуникативной революций»57.

Чтобы точнее сформулировать объект и предмет исследования, а также его цели и задачи, следует определить терминологический аппарат.

Выражение «крестьянские» источники в данной работе означает такие исторические источники, авторами которых являлись крестьяне либо представители не крестьянского сословия (например, сотрудники судов или присутствий), оформлявшие тексты по непосредственным просьбам крестьян и с их слов.

Следует отметить, что данная работа носит социокультурный характер. Авторство термина «социокультура» принадлежит философу и социологу П. А. Сорокину. Вариантов классификации социокультурных факторов и характеристик в настоящее со время разработано несколько . В данном исследовании к социокультурным характеристикам русского крестьянства относятся все явления, обусловливающие русские крестьянские ценности, знания и представления, а также отношение крестьян к элементам реальности и их восприятие этих элементов реальности. Выявление абсолютно всех социокультурных характеристик крестьянства невозможно, но мож

56 Большакова О. В. Между двумя юбилеями: англоязычная историография отмены крепостного права // РИ. 2011. №4. С. 14.

57 Проскурякова Н. А. К вопросу о концептуализации экономического развития России XIX — начала XX вв. // Экономическая история. Обозрение / Под ред. Л. И. Бородкина. Вып. U.M., 2005. С. 151.

58 См. подробнее в: Калабаева Ж. А. Социокультурные характеристики демографических процессов в селе: Дис. . к. культурологии. Челябинск, 2011. С. 26—31. но стремиться вычленить некоторую их часть из результатов специального анализа определенных исторических источников, что и предпринято в данной работе.

Следует отметить, что социокультурные характеристики крестьянства являются, в свою очередь, элементами крестьянской ментальности. Менталыюсть, по определению И. М. Савельевой и А. В. Полетаева, является собирательным понятием и означает «.систему мыслительных образов, которые в разных общностях сочетаются по-разному, но всегда лежат в основе человеческих представлений о мире и о своем месте в мире и, следовательно, определяют поступки и поведение людей»59.

Современные российские исследователи русского менталитета, в частности ментальности русских крестьян, выделяют в качестве основных характеристик русского крестьянства второй половины XIX — первой трети XX века следующие (список этим, конечно, не исчерпывается, однако в значительном количестве работ подчеркиваются именно эти черты):

1) патриархальность, темнота, внеполитичность крестьян, а также казенная религиозность и монархизм; расширение кругозора вследствие отходничества и прогресса в системе образования, развитие чувства собственного достоинства60;

2) ментальные характеристики, обусловившие отсутствие рынка труда и потребительского рынка, использование блата, стремление к уверенности в завтрашнем дне, противопоставление «мы» — «они»; слабость материального стимула к труду, слабость социальной инфраструктуры, «тихое, пассивное сопротивление» и др.61;

3) сотрудничество, взаимопомощь, уравнительность, групповое общинное сознание, эмоциональная связь крестьянина с землей, «экономика (и этика!) выживания», почитание старших, республиканство (а не вечевой строй и соборность) и др.62;

4) стихийность, алогичность, ориентация не на результат, а на само действие в его открытости и незавершенности, «Слово» выступает главной (единственной)

59 Савельева И. М., Полетаев А. В. Теория исторического знания. СПб.: Алетейя, 2008. С. 119—120.

60 См.: Буховец О. Г. Социальные конфликты и крестьянская менталыюсть в Российской империи начала XX века: Новые материалы, методы, результаты. М.: Мосгорархив, 1996. С. 66—67.

61 См.: Бабашкин В. В. Крестьянский менталитет: наследие России царской в России коммунистической // Общественные науки и современность. 1995. № 3. С. 107—110.

62 См.: Данилова Л. В., Данилов В. П. Крестьянская менталыюсть и община // Менталитет и аграрное развитие России (XIX—XX вв.): Материалы международ, конф. Москва. 14—15 июня 1994 г. / Отв. ред. В. П. Данилов, Л. В. Мнлов. М.: РОССПЭН, 1996. С. 24—39. ментальной первоосновой, иррациональность русского ментального стиля, преобла

ГО дание дологических образных форм мышления над понятийными .

Эти обстоятельства также следует учитывать при анализе крестьянского отношения к жилью, так как не только быт, уклад жизни, общеэкономические процессы в стране, знания о юридических нормах и взаимоотношения крестьян в сельских обществах определяли общую культуру крестьян, в том числе их отношение к тем или иным сторонам жизни. Ментальные представления, типичные для крестьянства второй половины XIX века, также влияли на отношение деревенских жителей к их собственным жилищам.

В работе использовались в практически синонимическом значении следующие слова и словосочетания без попытки трактовать их жестко и однозначно:

1) «жилищные проблемы», «жилищные конфликты» и «конфликты вокруг эюилья (недвижимости)»;

2) «жилье», «дом», «жилищныеусловия»',

3) «отношение», «представление» и «восприятие»6*.

Различались значения терминов «дом» и «хозяйственные постройки». Оба последних термина могли объединяться термином «недвиэюимостъ», когда речь шла и о том и о другом или было неважно, о чем именно.

Под термином «конфликт» специалисты в общепринятом смысле понимают «.наиболее острый способ разрешения значимых противоречий, возникающих в процессе социального взаимодействия, заключающийся в противодействии субъектов конфликта и обычно сопровождающийся негативными эмоциями и чувствами, переживаемыми ими по отношению друг к другу»65. В данной работе под выражением «конфликт вокруг жилья (недвижимости)» понималась любая спорная ситуация, в которой отдельные лица или организации отстаивали свое право собственности на дом или хозяйственные постройки, а также право на преимущества (льготы), денежные ссуды, наследство, ремонт и т. п., гарантируемые государственными

63 См.: Большакова А. ¡О. Феномен русского менталитета: основные направления и методы исследования // Российская ментальность: Методы и проблемы изучения / Отв. ред. А. А. Горский; Центр по изучению отечественной культуры ИРИ РАН. М.: ИЦ ИРИ РАН, 1999. С. 94—95, 99, 120 и др.

64 См., в частности, трактовку этих терминов и анализ термина «восприятие» в: Лекторский В. А. Эпистемология классическая и неклассическая. 3-е изд. М.: Изд. группа URSS, 2009. Ч. И, раздел «Восприятие».

65 Анцупов А. Я., Прошапов С. JI. Конфликтология: междисциплинарный подход, обзор диссертационных исследований. М.: Дом советов, 1997. С. 5. законами, местными обычаями, договорами между частными лицами или другими документами, имеющими юридическую силу.

Для более точного отбора фактов и документов необходимо определить и сущность понятия «крестьянин». Законы Российской империи такого определения не содержали: вывод об этом можно сделать исходя из текста Законов о состояниях66. Современная историография предлагает считать крестьянами всех сельских жителей, которые были приписаны к тем или иным сельским обществам, были самостоятельными работниками и жили доходами от земледелия и скотоводства, fi 7 а также членов их семей . Наверное, следует дополнить это определение В. Г. Тю-кавкина небольшим замечанием, что сроки отлучки этих людей от дома все же не должны были превышать нескольких месяцев в году, а в число членов семей также не стоит включать тех, кто порвал связь с родными и с сельским хозяйством и фактически переехал жить в город.

Научная новизна данного исследования состоит во введении в научный оборот ранее практически не изученного массового источника — прошений крестьян в органы власти, а также в разработке методики анализа этих документов. Благодаря такой исследовательской программе, заключавшейся в интерпретации «крестьянских» источников, русское крестьянство пореформенной эпохи смогло «заговорить».

При характеристике крестьянства как социальной группы были обнаружены новые факты, касающиеся юридического и семейного статуса женщин и мужчин, свидетельствующие об активности тех и других в защите своих имущественных интересов. Впервые были специально рассмотрены представления крестьян о таких жизненных обстоятельствах, которые, по их мнению, должны были заставить чиновников решить судебную тяжбу в пользу истца. Кроме того, было показано, как отражались в делопроизводственных документах крестьянские представления о собственных детях, о своем возрасте и т. п.

66 См.: Положение о сельском состоянии. Особое приложение к тому IX Законов о Состоянии // Россия. Законы и постановления. СПб.: Гос. тип., 1876.

67 См.: Тюкавкии В. Г. Великорусское крестьянство и Столыпинская аграрная реформа. М.: Памятники истор. мысли, 2001. С. 32.

Была предпринята авторская реконструкция крестьянского отношения к своему жилыо и его отдельным элементам с точки зрения его экономических, юридических, сакральных и утилитарных представлений.

Наконец, были впервые детально рассмотрены конкретные обстоятельства, сопровождавшие различные жилищные конфликты в пореформенной деревне Нечерноземья, и практики решения крестьянами этих конфликтов.

Основные положения, выносимые на защиту

1. В результате данного исследования русское крестьянство само, без «переводчиков» в лице интеллигенции второй половины XIX — начала XX века, смогло «рассказать» о своем отношении к собственным жилищным условиям.

2. В традиционной крестьянской системе ценностей главными приоритетами были хозяйство и земля, а жилище и защита собственности на недвижимость в сравнении с ними были второстепенными. Дом был для них показателем достатка и свидетельством крепкого, хорошего хозяйства. Качество жилья соответствовало доходности хозяйства. К аренде жилья в деревенских условиях крестьяне относились категорически неприемлемо.

3. Крестьяне Нечерноземья второй половины XIX века не относили собственные жилищно-бытовые условия, несмотря на всю их тяжесть, к числу проблем, наиболее острых в их жизни. Это объяснялось в значительной степени тем, что возведение избы не являлось непосильным экономическим бременем для крестьянских семей, а выделение участков под застройку — для сельских обществ.

4. Большинство крестьян в своих прошениях в органы власти подчеркивали безупречную налоговую репутацию и законность имущественных притязаний, а основной массив прошений был написан корректным, сдержанным тоном, с приведением рациональных аргументов, в частности ссылок на конкретные законы. Апелляция к Богу и христианской религии в документах, имевших юридическую силу, была несвойственна русским крестьянам второй половины XIX века.

5. Далеко не единичные факты обращения в органы власти крестьянок, в том числе замужних, свидетельствуют о том, что женщины-крестьянки считали себя равными с мужчинами-крестьянами в статусе владелиц жилья и в полномочиях, связанных с недвижимостью.

6. Крестьяне никогда не просили готового бесплатного жилья ни у государства, ни у сельских обществ (кроме случаев, когда это было предусмотрено договором), а также никогда не сравнивали свой быт с бытом представителей других сословий.

Апробация работы. По теме исследования был опубликован ряд статей общим объемом 1,99 а. л.:

Х.Кубрик А. Д. Восприятие жилищных условий крестьянами Московской губернии в 1860—1870-е годы // Вестник МГПУ. Сер. «Историч. науки». 2011. № 1. С. 48—58.

2. Кубрик А. Д. Восприятие собственного жилья и хозяйственных построек русскими крестьянами Нечерноземья во второй половине XIX века // Наука, образование и экспериментальное проектирование в МАРХИ: Тезисы докладов научно-практич. конф. профессорско-преподавательского состава, молодых ученых и студентов. 9—13 апреля 2012 г. М.: МАРХИ, 2012. С. 138—139.

3. Кубрик А. Д. Отношение к съемному жилью русских крестьян Нечерноземья во второй половине XIX в. // Город и деревня в процессе модернизации: Материалы Всероссийской научной конференции студентов и аспирантов. Тула: Тульский полиграфист, 2011. С. 95—99.

4. Кубрик А. Д. Жилищно-бытовые условия русских крестьян Нечерноземья первой четверти XX века по материалам их писем в периодические издания // Научные труды Международной научно-практической конференции ученых МАДИ (ГТУ), РГАУ—МСХА, ЛНАУ. 20—21 января 2011 года. Т. 4. История. М.— Луганск: Б/и, 2011. С. 53—58.

5. Кубрик А. Д. Возможности русских крестьянок отстаивать свои имущественные права в пореформенную эпоху // Рубежи славы: Материалы VII научно-практической конференции Молодежного научного общества Московского государственного областного университета, посвященной Году российской истории и науки: Сб. науч. ст. и выступлений. М.: Спутник+, 2012. С. 31—37.

Доклады на научных конференциях:

1. Доклад «Повседневная жизнь русского крестьянства Нечерноземья на рубеже XIX—XX вв.». Научная конференция «Фольклор и этнография: К 90-летию со дня рождения К. В. Чистова. 26—29 ноября 2009 г.». Санкт-Петербург, Санкт-Петербургский университет — Кунсткамера.

2. Доклад «Отношение к съемному жилью русских крестьян Нечерноземья во второй половине XIX в.». Всероссийская научная конференция студентов и аспирантов «Город и деревня в процессе модернизации. 25—27 октября 2011 г.». Тула, Тульский государственный университет.

3. Доклад «Возможности русских крестьянок отстаивать свои имущественные права в пореформенную эпоху». Научная конференция. 26 июня 2012 года. Москва, Молодежное научное общество Московского государственного областного университета.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Жилище в жизни крестьян Нечерноземья второй половины XIX века"

Выводы о трансформации во второй половине XIX века русского крестьянского отношения к земле и своим правам на нее противоречат распространенному представлению о том, что русским крестьянам было свойственно отрицать частную собственность на землю. Вероятно, подобное противоречие в выводах обусловлено разными источниковыми базами для исследований.

Можно предположить, что в индивидуальных или коллективных прошениях по конкретным имущественным проблемам, непосредственно касавшимся данных членов сельских обществ, крестьяне были нацелены на закрепление собственности (недвижимости) за собой. При этом в наказах депутатам Государственной думы или в иных документах, не связанных с непосредственными нарушениями права частной собственности, как было показано Л. Т. Сенчаковой115, русским крестьянам было свойственно обобщать ситуацию и апеллировать к христианским моральным нормам. Так или иначе одновременное стремление единолично обладать собственностью и при этом иметь право на пользование коллективным имуществом было весьма характерно для русского крестьянства, что ярко проявилось, например, в Гражданскую войну и в последующие десятилетия.

То, что обладать собственностью для русских крестьян Нечерноземья во второй половине XIX века было важно, видно и из результата анализа того, насколько часто слова со значением «собственность» («имение», «имущество», «владение», «владелец», «принадлежность», «полное распоряжение») употреблялись в крестьянских прошениях. Результаты этого подсчета представлены на графике 9, который показывает, что частнособственнические интересы прорывались на бумагу чаще у подмосковных и владимирских крестьян.

114 Осокина Е. А. Осознание крестьянством своих нрав на землю в пореформенную эпоху (70—80-е годы XIX в.) // Человек него время: Сб. матер. Всесоюзной школы молодых историков. М.: Ин-т истории СССР АН СССР, 1992. С. 46,47.

115 См.: Сенчакова Л. Т. Крестьянские наказы и приговоры: 1905—1907 гг. // Деревня вначале века: Революция и реформы / Под общ. ред. 10. Н. Афанасьева; Науч. ред. Н. А. Ивницкий. М.: РГГУ, 1995. С. 53.

График 9

Частота употребления русскими крестьянами слов «собственность», «имение», «недвижимость» и др. в прошениях выборки

Частота

0,03 0,025 0,02 0,015 0,01 0,005 о

Московская Ярославская Вологодская Вятская Владимирская Тверская губерния губерния губерния губерния губерния губерния 1860-е ■ 1870-е «1880-е ■ 1890-е

Как уже было показано, большинство дел в губернских и уездных по крестьянским делам присутствиях было заведено, конечно, в связи с различными земельными операциями: укреплением земли в собственность, выкупом ее у помещика, наделением землей по количеству душ и т. п., а прошений, связанных с жилищными проблемами, было в сравнении с перечисленными крайне мало. Особенностью же столь редкого типа прошений было то, что в них крестьяне часто жаловались не только на лишение их жилья или ухудшение жилищных условий, но и на земельную проблему.

Обычно в таких документах указывалось на недостаток усадебной земли, которую сельское общество предоставляло своим членам бесплатно. Решение принималось на сельском сходе и оформлялось в крестьянском приговоре. Судя по изученным прошениям, для многих крестьян получение плановых усадебных мест или утверждение права на владение ими было очень сложным процессом. Как видно из таблицы 30, каждое третье прошение содержало соответствующую жалобу.

Заключение

Проведенное исследование позволило выявить ценности, жизненные практики и знания крестьян Нечерноземья второй половины XIX века, которые проявлялись ими в различных ситуациях, связанных с их жильем.

Разработанная методика анализа «крестьянских» источников позволила интерпретировать массовый, но пока редко использующийся в исторических исследованиях источник — прошения крестьян в органы власти, поданные ими в связи с жилищными конфликтами.

Как социальная группа крестьянство той эпохи отличалось активностью не только мужчин, но и женщин в отстаивании прав на недвижимость. Значительная часть женщин обращалась в органы власти самостоятельно потому, что по каким-либо причинам они не могли попросить об этом мужа (так как были вдовами, девицами, солдатками и т. д.). Разными оказались представления мужчин и женщин о детях и семейной жизни, а общим то, что практически никто из них не указывал в документах собственный возраст, считая, что такая информация не является веским аргументом для благоприятного решения спора вокруг недвижимости.

В системе крестьянских ценностей того времени на первом месте стояло хозяйство и только на втором — жилищные условия. Кроме того, крестьянам, как людям труда и практичным, было важно количество денег и усилий, вложенных в дом, а не сам дом как таковой. Для подавляющего большинства крестьян были неважны материал, из которого были построены их дома, метраж жилой площади, высота потолков, количество комнат, окон и тому подобные детали. В письменной форме крестьяне очень редко описывали свои дома и редко выказывали явное негативное отношение к тем жилищным условиям, в которых они оказались после того, как их лишили жилья, надворных построек, усадебного места как такового, не дали построить дом после пожара и в других подобных ситуациях. Из документов следует лишь, что крестьяне тяготились теснотой, которую они ощущали, когда жили неотделенно большими многодетными семьями с родителями, братьями и сестрами.

Частота употребления слов со значением «собственность» была ниже, чем слов со значением «дом» и «двор», что характеризует приоритетные ценности для крестьян. Однако наличие в крестьянских прошениях рассуждений о праве собственности свидетельствует об остроте этой проблемы в пореформенной деревне.

В «крестьянских» документах второй половины XIX века, имевших юридическую силу, практически не фиксируются религиозный подтекст, апелляция к Богу и христианской морали, а также упоминание объектов, имеющих отношение к религии.

Ценности крестьянства того периода выражались и в наборе обстоятельств, которые должны были, по их мнению, расположить в их пользу чиновников, рассматривавших их бумаги. К таковым относилось наличие маленьких детей, бедность и существенный вклад в имущество, выражавшийся в материальном отношении. С другой стороны, крестьяне не считали преимущественным обстоятельством свой долголетний труд и заслуги, например перед пожилыми родителями и другими членами семьи или правительством, а также престарелый возраст.

Крестьяне категорически отрицательно относились к съемному жилью и боялись потерять собственные дома. «На квартире» крестьяне не могли заниматься своим хозяйством полноценно: ухаживать за животными, хранить и чинить инвентарь, хранить съестные припасы и т. п. Однако к снимаемому в городе жилью крестьяне относились терпимо, так как не считали необходимым обзаводиться в городе собственным домом, что было к тому же для них дорого.

Конкретные знания крестьян в жилищном отношении выражались в том, что они были весьма осведомлены в том, как защищать свои имущественные права в суде. Кроме того, крестьяне были убеждены в наибольшей эффективности именно коллективно составленных прошений в органы власти. Это убеждение особенно проявлялось у жителей Ярославской, Вятской и Вологодской губерний.

Что касается непосредственно жилища, то крестьяне считали возможным жить, только когда семья занимает целый дом, а не его часть. Они крайне редко использовали в прошениях слова, обозначавшие части дома (например, слово «комната» и др.).

Повседневные практики решения жилищных проблем крестьянами заключались в быстроте и относительной дешевизне жилищного строительства, объяснявшихся доступностью цен на стройматериалы, традицией помочей, простотой архитектурно-конструктивных решений и т. п.

Большинство конфликтов вокруг жилья в нечерноземной пореформенной деревне были связаны не с самими зданиями, а с собственностью на земельные участки. Условно бесплатное получение плановых усадебных мест или утверждение права на владение ими на сельском сходе было сложным процессом. Законодательство той эпохи, с его расплывчатыми формулировками и отсылками к «местным обычаям», позволяло злоупотреблять положением низшему сельскому начальству. Также нередки были спорные ситуации после сделок по купле-продаже недвижимости.

Оформлением документов в пореформенную эпоху чаще всего занимались люди, нанимавшиеся просителями и не принадлежавшие к крестьянскому сословию. Однако среди авторов текстов встречались и крестьяне. Большинство таких грамотных крестьян было из Вятской и Ярославской губерний. Грамотные крестьяне чаще, чем представители некрестьянских сословий, ссылались на дополнительные документы, прилагавшиеся к основному прошению, и требовали различные справки.

Как правило, русские крестьяне отличались дипломатичностью, адресуя документы чиновникам, и строили аргументацию рационально— на основе конкретных документов, законодательных норм и ссылок на местные обычаи.

Как свидетельствуют документы второй половины XIX века, русские крестьяне Нечерноземья самостоятельно решали свои жилищные проблемы и никогда не требовали, чтобы государство предоставляло им готовое жилье, кроме, конечно, тех случаев, когда речь шла о том, чтобы вернуть отобранный дом или выполнить условия какого-либо договора. Кроме того, в своих прошениях крестьяне никогда не сравнивали свое сословное положение с положением других сословий и даже свой быт с бытом представителей других сословий.

В пореформенную эпоху, на фоне модернизационных процессов, крестьян отличали противоречивые социокультурные характеристики, свойственные одновременно традиционному и рациональному обществам. Так, им был присущ рациональный подход в аргументации, выражавшийся в ссылках на законы, договора и в почти полном отсутствии религиозных мотивов, и при этом представление о том, что даже при шаткости таких аргументов решение может быть вынесено в пользу просителя только из-за его трудной жизненной ситуации. Кроме того, для крестьянской психологии той эпохи было характерно сочетание традиционной веры в «царя-батюшку» и в помощь «мира» с индивидуальной активностью в отстаивании своего права собственности. В целом крестьянство отличали непритязательность в жилищном плане, основанная на минималистской этике, и одновременно ярко выраженные хозяйственные и собственнические интересы.

Архивные источники

Центральный исторический архив Москвы (ЦИАМ)

Московское губернское по крестьянским делам присутствие ЦИАМ. Ф. 66. Оп. 2. Д. 16 ЦИАМ. Ф. 66. Оп. 2. Д. 1648

ЦИАМ. Ф. 66. Оп. 2. Д. 28 ЦИАМ. Ф. 66. Оп. 2. Д. 1743

ЦИАМ. Ф. 66. Оп. 2. Д. 398 ЦИАМ. Ф. 66. Оп. 2. Д. 1750

ЦИАМ. Ф. 66. Оп. 2. Д. 972 ЦИАМ. Ф. 66. Оп. 2. Д. 1859

ЦИАМ. Ф. 66. Оп. 2. Д. 449 ЦИАМ. Ф. 66. Оп. 6. Д. 53

ЦИАМ. Ф. 66. Оп. 2. Д. 607 ЦИАМ. Ф. 66. Оп. 2. Д. 312

ЦИАМ. Ф. 66. Оп. 2. Д. 1595 ЦИАМ. Ф. 66. Оп. 2. Д. 411

ЦИАМ. Ф. 66. Оп. 2. Д. 1622 ЦИАМ. Ф. 66. Оп. 2. Д. 1290

Можайское уездное по крестьянским делам присутствие ЦИАМ. Ф. 589. Оп. 1. Д. 372

Московский приказ общественного призрения ЦИАМ. Ф. 56. Оп. 1 . Д. 78 ЦИАМ. Ф. 56. Оп. 1 . Д. 79

Московский комитет по оказанию благотворительной помощи семьям лиц, призванных на войну

ЦИАМ. Ф. 113. Оп. 2. Д. 52

Общество для удовлетворения квартирных нужд среди служащих Московского городского общественного управления ЦИАМ. Ф. 174. Оп. 1. Д. 19

Государственный архив Кировской области (ГАКирО)

Вятское губернское по крестьянским делам присутствие

ГАКирО. Ф. 576. Оп. 1в. Д. 120 ГАКирО. Ф. 576. Оп. 2. Д. 152 ГАКирО. Ф. 576. Оп. 2. Д. 174 ГАКирО. Ф. 576. Оп. 26. Д. 705 ГАКирО. Ф. 576. Оп. 9. Д. 11 ГАКирО. Ф. 576. Оп. 9. Д. 71 ГАКирО. Ф. 576. Оп. 9. Д. 179 ГАКирО. Ф. 576. Оп. 9. Д. 257 ГАКирО. Ф. 576. Оп. 9. Д. 360

ГАКирО. Ф. 576. Оп. 10е. Д. 58 ГАКирО. Ф. 576. Оп. 10е. Д. 81 ГАКирО. Ф. 576. Оп. 11а. Д. 394 ГАКирО. Ф. 576. Оп. Не. Д. 132 ГАКирО. Ф. 576. Оп. 11ж. Д. 200 ГАКирО. Ф. 576. Оп. 11 ж. Д. 300 ГАКирО. Ф. 576. Оп. 11ж. Д. 358 ГАКирО. Ф. 576. Оп. 11з. Д. 6 ГАКирО. Ф. 576. Оп. 11з. Д. 145

Личные фонды Государственного архива Кировской области ГАКирО. Ф. Р-128. Оп. 1а. Д. 8

Государственный архив Владимирской области (ГАВлО)

Владимирское губернское по крестьянским делам присутствие ГАВлО. Ф. 180. Оп. 1. Д. 169 ГАВлО. Ф. 180. Оп. 1. Д. 3711

ГАВлО. Ф. 180. Оп. 1. Д. 407 ГАВлО. Ф. 180. Оп. 1. Д. 3734

ГАВлО. Ф. 180. Оп. 1. Д. 2322 ГАВлО. Ф. 180. Оп. 1. Д. 6378

ГАВлО. Ф. 180. Оп. 1. Д. 2935 ГАВлО. Ф. 180. Оп. 1. Д. 6726

ГАВлО. Ф. 180. Оп. 1. Д. 2348 ГАВлО. Ф. 180. Оп. 1. Д. 3716

Муромское уездное по крестьянским делам присутствие ГАВлО. Ф. 183. Оп. 2. Д. 18 ГАВлО. Ф. 183. Оп. 2. Д. 51

Владимирское губернское присутствие ГАВлО. Ф. 204. Оп. 1. Д. 812 ГАВлО. Ф. 204. Оп. 1. Д. 596

Государственный архив Тверской области (ГATO)

Бежецкое уездное по крестьянским делам присутствие ГАТО. Ф. 494. Оп. 1. Д. 38

Весьегонское уездное по крестьянским делам присутствие ГАТО. Ф. 991. Оп. 1. Д. 20 ГАТО. Ф. 991. Оп. 1. Д. 138

ГАТО. Ф. 991. Оп. 1. Д. 63 ГАТО. Ф. 991. Оп. 1. Д. 139

ГАТО. Ф. 991. Оп. 1. Д. 71

Тверское губернское присутствие ГАТО. Ф. 488. Оп. 1. Д. 135 ГАТО. Ф. 488. Оп. 1. Д. 3729

Государственный архив Вологодской области (ГАВолО)

Вологодское губернское по крестьянским делам присутствие

ГАВолО. Ф. 15. Оп. 1. Д. 14 ГАВолО. Ф. 15. Оп. .Д. 1919

ГАВолО. Ф. 15. Оп. 1 Д. 43 ГАВолО. Ф. 15. Оп. . Д. 2538

ГАВолО. Ф. 15. Оп. 1 Д. 62 ГАВолО. Ф. 15. Оп. . Д. 2629

ГАВолО. Ф. 15. Оп. 1 Д. 165 ГАВолО. Ф. 15. Оп. . Д. 2674

ГАВолО. Ф. 15. Оп. 1 Д. 208 ГАВолО. Ф. 15. Оп. . Д. 2620

ГАВолО. Ф. 15. Оп. 1 Д. 232 ГАВолО. Ф. 15. Оп. . Д. 2756

ГАВолО. Ф. 15. Оп. 1 Д. 239 ГАВолО. Ф. 15. Оп. . Д. 2776

ГАВолО. Ф. 15. Оп. 1 Д. 383 ГАВолО. Ф. 15. Оп. . Д. 3346

ГАВолО. Ф. 15. Оп. 1 Д- 671 ГАВолО. Ф. 15. Оп. . Д. 3399

ГАВолО. Ф. 15. Оп. 1 Д.1528 ГАВолО. Ф. 15. Оп. . Д. 4687

ГАВолО. Ф. 15. Оп. 1 Д.1721 ГАВолО. Ф. 15. Оп. .Д. 5418

ГАВолО. Ф. 15. Оп. 1. Д. 1750

Государственный архив Ярославской области (ГАЯО)

Ярославское губернское по крестьянским делам присутствие

ГАЯО. Ф. ГАЯО. Ф. ГАЯО. Ф. ГАЯО. Ф. ГАЯО. Ф. ГАЯО. Ф. ГАЯО. Ф. ГАЯО. Ф. ГАЯО. Ф.

121. Оп. 1. Д. 1925 121. Оп. 1. Д. 2432 121. Оп. 2. Д. 637 121. Оп. 2. Д. 838 121. Оп. 2. Д. 1393 121. Оп. 2. Д. 3406 121. Оп. 2. Д. 5311 121. Оп. 2. Д. 5247 121. Оп. 2. Д. 6572

ГАЯО. Ф. 121. Оп. 2. Д. 6596 ГАЯО. Ф. 121. Оп. 2. Д. 7000 ГАЯО. Ф. 121. Оп. 2. Д. 7064 ГАЯО. Ф. 121. Оп. 2. Д. 7333 ГАЯО. Ф. 121. Оп. 2. Д. 8310 ГАЯО. Ф. 121. Оп. 2. Д. 8346 ГАЯО. Ф. 121. Оп. 2. Д. 8544 ГАЯО. Ф. 121. Оп. 7. Д. 12

Российский государственный архив экономики (РГАЭ)

Фонд писем в «Крестьянскую газету» РГАЭ. Ф. 396. Оп. 2. Д. 2.

Опубликованные источники

1. Баженов Н. Как у нас произошло аграрное движение // Русское богатство. 1909. №4—5.

2. Бобков Ф. Д. Из записок крепостного человека // Исторический вестник. 1907. № 5—7.

3. Из переписки М. А. Волковой и В. И. Ланской // 1812 год в воспоминаниях, переписке и рассказах современников. М.: Воениздат, 2001. С. 41—75.

4. Николаев М. Мои Воспоминания. М.: Т-во Рябушинских, 1914.

5. Общий свод по империи результатов разработки данных Первой всеобщей переписи населения. СПб., 1905. Т. I, II.

6. Письма из эпохи 1812—1815 годов // 1812 год в воспоминаниях, переписке и рассказах современников. М.: Воениздат, 2001. С. 93—132.

7. Положение о сельском состоянии. Особое приложение к тому IX Законов о Состояниях//Россия. Законы и постановления. СПб.: Гос. тип., 1876.

8. Речь рабочего Петра Алексеева // Рабочее движение в России в описании самих рабочих (От 70-х до 90-х годов) / П. Алексеев, В. Герасимов, П. Моисеенко и др. М.: ОГИЗ — Молодая гвардия, 1933.

9. Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы «Этнографического бюро» князя В. Н. Тенишева / Кол. авт.; Российский этнографический музей; Науч. ред. Д. А. Баранов, А. В. Коновалов: В 5 т. СПб.: Деловая полиграфия, 2004—2008.

10. Свод учреждений и уставов строительных // Свод законов Российской империи. Том двенадцатый. Часть I. СПб.: Тип. Второго Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1857.

11. Травин JI. А. Божиим милосердием облагодетельствованного Леонтия Автоно-мова сына Травина, уроженца из бедного состояния родителей, происшедшего в достоинство благородства, бывшие с 1741 г. в жизни его обстоятельства и приключения, для сведения и пользы собственно потомкам его писанные самим им // Воспоминания русских крестьян XVIII — первой половины XIX века / Вступ. ст., сост. В. А. Кошелева; Коммент. В. А. Кошелева, Б. В. Мельгунова и В. П. Бударагина. М.: Новое литер, обозрение, 2006. С. 5—31.

Список научной литературыКубрик, Анна Дмитриевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Алавердян С. К Жилищный вопрос в Москве (Очерки предреволюционного периода) / Под ред. акад. АН Армянской ССР А. А. Аракеляна. Ереван: Изд-во АН Армянской ССР, 1961.

2. Апцупов А. Я., Прошанов С. Л. Конфликтология: междисциплинарный подход, обзор диссертационных исследований. М.: Дом советов, 1997.

3. Бабашкин В. В. Крестьянский менталитет: наследие России царской в России коммунистической // Общественные науки и современность. 1995. № 3. С. 107—110.

4. Байбурин А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. 2-е изд. М.: Языки славянской культуры, 2005.

5. Большакова О. В. Между двумя юбилеями: англоязычная историография отмены крепостного права // РИ. 2011. № 4. С. 14—26.

6. Бородкин Л. И. Многомерный статистический анализ в исторических исследованиях. М.: Изд-во МГУ, 1986.

7. Бородкин Л. И., Валетов Т. Я., Смирнова Ю. Б., Шильникова И. В. «Не рублем единым»: Трудовые стимулы рабочих-текстильщиков дореволюционной России. М.: РОССПЭН, 2010.

8. Бузин В. С. Этнография русских: Учеб. пособ. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2007.

9. Буховец О. Г. Социальные конфликты и крестьянская ментальность в Российской империи начала XX века: новые материалы, методы, результаты. М.: Мосгор-архив, 1996. (Десять новых учебников по истории).

10. Власова И. В. Народное сознание и культура севернорусского населения // Очерки русской народной культуры / Отв. ред. и сост. И. В. Власова; Ин-т этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН. М.: Наука, 2009. С. 113—196.

11. Власова И. В. Хозяйственные занятия и общинные традиции в деревнях Русского Севера (по материалам экспедиций 1980-х — начала 1990-х годов) // Полевые исследования ИЭА РАН. М.: ИЭА РАН, 2002. С. 183—208.

12. Володин А. Ю. Жалоба рабочего как явление рабочей жизни // Рабочие — предприниматели — власть в XX веке: Материалы III Междун. науч. конф., Кострома, 22—23 сентября 2005 года. Кострома: Изд-во Костром, гос. ун-та, 2005. Ч. 2. С. 97—105.

13. Воспоминания и дневники XVIII—XX вв.: Указатель рукописей / Ред. и предисл. С. В. Житомирской. М.: Книга, 1976. (Указатель Научно-исследовательского отдела рукописей Российской государственной библиотеки.)

14. Грегори 77. Экономический рост Российской империи (конец XIX — начало XX веков). Новые подсчеты и оценки. М.: РОССПЭН, 2003. (Экономическая история. Документы. Исследования. Переводы).

15. Громыко М. М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX в. М.: Наука, 1986.

16. Грязное П. Опыт сравнительного изучения гигиенических условий крестьянского быта и медико-топография Череповецкого уезда (с 12-ю диаграммами и картою): Дис. на степень д-ра мед. СПб.: Тип. Ф. Г. Елеонского и Ко, 1880.

17. Данилова Л. В., Данилов В. 77. Крестьянская ментальность и община // Менталитет и аграрное развитие России (XIX—XX вв.): Материалы международ, конф. Москва. 14—15 июня 1994 г. / Отв. ред. В. П. Данилов, Л. В. Милов. М.: РОС-СПЭН, 1996. С. 24—39.

18. Ершова Т. В. Москва — фронту: производство военной продукции в годы Первой мировой войны. М.: Воениздат, 2004.

19. Заволжский В. И. Исследование экономического быта населения северной части Вятской губернии. Вятка: Вят. губ. земство, 1871.

20. Зеленин Д. К. Библиографический указатель русской этнографической литературы о внешнем быте народов России. 1700—1910 гг. СПб.: Тип. А. В. Орлова, 1913.

21. Исаев А. А. Промыслы Московской губернии / Моск. губ. зем. управа: В 2 т. М.: С.В.Гурьянов, 1876—1877.

22. Казаковцев С. В. Благотворительность в Вятской губернии в годы первой мировой войны // ВИ. 2008. № 7. С. 136—142.

23. Каменский А. Б. Повседневность русских городских обывателей: Исторические анекдоты из провинциальной жизни XVIII века. М.: Изд-во РГГУ, 2006.

24. Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. 2-е изд., доп. М.: Наука, 2003.

25. Корелин А. П. Реформы С. Ю. Витте и модернизация в России // Россия в XIX— XX веках: Материалы II науч. чт. памяти проф. В. И. Бовыкина. МГУ. 22 января 2002 г. М.: РОССПЭН, 2002. С. 21—34.

26. Краткий очерк экономического положения сельского населения Орловского уезда Вятской губернии//Дело. 1871. №3. С. 115—132.

27. Крестьянников Е. А. «Подпольная адвокатура» и консультации поверенных в дореволюционной России: из сибирского опыта // РИ. 2010. № 4. С. 167—176.

28. Крестьянское правосудие. Обычное право российского крестьянства в XIX веке— начале XX века / Сост. А. А. Никишенков; Авт. теор. введения и ред. Ю. И. Семенов. М.: Современные тетради, 2003.

29. Криничная Н. А. Дом: его облик и душа (к вопросу о тождестве символов в мифологической прозе и народном изобразительном искусстве). Петрозаводск: Ин-т языка, лит-ры и истории РАН, 1992.

30. Лекторский В. А. Эпистемология классическая и неклассическая. 3-е изд. М.: Изд. группа URSS, 2009. Ч. II, раздел «Восприятие».

31. Маковецкий И. В. Архитектура русского народного жилища. Север и Верхнее Поволжье. М.: Изд-во АН СССР, 1962.

32. Математические методы и ЭВМ в исторических исследованиях: Сб. ст. / Отв. ред. И. Д. Ковальченко. М.: Наука, 1985.

33. Мачииский В. Д. Крестьянское строительство в России. М.: Новая деревня, 1924.

34. Милое Л. В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М.: РОССПЭН, 2003.

35. Миронов Б. Н. История в цифрах: Математика в исторических исследованиях. Л.: Наука, 1991.

36. Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX в.). В 2 т. СПб.: Д. Буланин, 2003.

37. Миронов Б. Н., Степанов 3. В. Историк и математика (Математические методы в историческом исследовании). Л.: Наука, 1976.

38. Мораховская О. Н. Крестьянский двор: История названий усадебных участков. М.: Наука, 1996.

39. Никитина С. Е., Кукушкина Е. Ю. Дом в свадебных причитаниях и духовных стихах (опыт тезаурусного описания). М.: Ин-т языкознания РАН, 2000.

40. Ополовников А. В. Гражданское зодчество. Русское деревянное зодчество. Северная деревня. Двор-комплекс. Приусадебные постройки. Архитектурные детали и фрагменты. М.: Иск-во, 1983.

41. Оппенгегш А. Н. К вопросу об оздоровлении гор. С.-Петербурга. «Угловые квартиры» в связи с устройством и улучшением жилищ для нуждающегося и рабочего населения: Доклад С.-Петербургской городской думе. СПб.: СПб. гор. тип., 1905.

42. Осокина Е. А. Осознание крестьянством своих прав на землю в пореформенную эпоху (70—80-е годы XIX в.) // Человек и его время: Сб. матер. Всесоюзной школы молодых историков. М.: Ин-т истории СССР АН СССР, 1992. С. 45—48.

43. Пермиловская А. Б. Крестьянский дом в культуре Русского Севера (XIX — начало XX века). Архангельск: Правда Севера, 2005.

44. Привалова Т. В. Быт российской деревни: Медико-санитарное состояние деревни Европейской России: 60-е гг. XIX — 20-е гг. XX в. М.: ИРИ РАН, 2000.

45. Проскурякова Н. А. К вопросу о концептуализации экономического развития России XIX — начала XX вв. // Экономическая история. Обозрение / Под ред. Л. И. Бородкина. Вып. U.M.: Изд-во МГУ, 2005. С. 151—158.

46. Пушкарев И. М. Новые подходы в изучении конфликтов рабочих и предпринимателей в дореволюционной России // Россия и мир. Памяти проф. В. И. Бовы-кина. М.: РОССПЭН, 2001. С. 291—307.

47. Репин С. В., Шеин С. А. Математические методы обработки статистической информации с помощью ЭВМ: Пособие для исследователей гуманитарных специальностей. Минск: Университетское, 1990.

48. Рогалина Н. Л. Власть и аграрные реформы в России XX века. М.: Энциклопедия российских деревень, 2010.

49. Рогалина Н. Л. Задачи и уроки изучения российских аграрных реформ XX века // РИ. 2011. №4. С. 3—13.

50. Русская изба: Иллюстрированная энциклопедия: Внутреннее пространство избы. Мебель и убранство избы. Домашняя и хозяйственная утварь / Д. А. Баранов, Е. Л. Мадлевская, О. Г. Баранова. СПб.: Искусство-СПБ, 1999. (История в зеркале быта).

51. Русские: Историко-этнографический атлас: В 2 т. М.: Наука, 1967, 1970.

52. Рындзюнский П. Г. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX века. (Взаимоотношение города и деревни в социально-экономическом строе России). М.: Наука, 1983.

53. Савельева И. М., Полетаев А. В. Теория исторического знания. СПб.: Алетейя, 2008.

54. Свод материалов по кустарной промышленности в России / Сост. кн. А. А. Мещерский, К. Н. Модзалевский; Имп. рус. геогр. общ-во. СПб.: Бр. Пантелеевы, 1874. Вступительная статья и итоговые таблицы.

55. Свод статистических материалов, касающихся экономического положения сельского населения Европейской России / Канцелярия Комитета министров. СПб.: Гос. тип., 1894. Вступительная статья и итоговые таблицы.

56. Сенчакова Л. Т. Крестьянские наказы и приговоры: 1905—1907 гг. // Деревня в начале века: Революция и реформы / Под общ. ред. Ю. Н. Афанасьева; Науч. ред. Н. А. Ивницкий. М.: РГГУ, 1995. С. 56—89.

57. Сенчакова Л. Т. Приговоры и наказы российского крестьянства: 1905—1907 гг. По материалам центральных губерний: В 2 т. М.: ИРИ РАН^ 1994.

58. Сенявский А. С. Урбанизация России в XX веке: Роль в историческом процессе. М.: Наука, 2003.

59. Степанов И. П. 25 бюджетов крестьянских хозяйств Московской губернии. М.: Изд-во МОЗО, 1925.

60. Тавокин Е. П. Основы методики социологического исследования: Учеб. пособие. М.: Инфра-М, 2009.

61. Традиционное жилище народов России: XIX — начало XX в. / Отв. ред. Л. Н. Чижикова. М.: Наука, 1997.

62. Трубецкой П. 77. Краткий отчет о деятельности Московского уездного по крестьянским делам присутствия за второе трехлетие (1878—1881 гг.). М.: С. П.Яковлев, 1881.

63. Тюкавкин В. Г. Великорусское крестьянство и Столыпинская аграрная реформа. М.: Памятники истор. мысли, 2001.

64. Ушаков А. В. Демократическое общество России в борьбе с самодержавием на рубеже XIX—XX вв. М.: Экслибрис-Пресс, 2004.

65. Федоров В. А. Семейные разделы в русской пореформенной деревне // Сельское хозяйство и крестьянство Северо-Запада РСФСР в дореволюционной период: Межвуз. науч. сб. науч. тр. Смоленск: Тип. им. Смирнова, 1979. С. 29—31.

66. Чаянов А. В. Крестьянское хозяйство: Избр. тр. М.: Экономика, 1989.

67. Шангина И. И. Русский традиционный быт: Энциклопедич. словарь. СПб.: Азбука-классика, 2003.

68. Щербинин П. П. Жизнь русской солдатки в XVIII—XIX веках // ВИ. 2005. № 1. С. 79—92.

69. Эдельман Р. Каждый имеет право на жилище: Организация жилого пространства в русском крестьянском доме, 1880—1930-е годы // Жилище в России: век XX. Архитектура и социальная история: Сб. ст. / Пер с англ. М.: Три квадрата, 2001. С. 7—10.

70. Энгел Б. «Бабья сторона» // Менталитет и аграрное развитие России (XIX— XX вв.): Материалы междунар. конф., Москва, 14—15 июня 1994 г. М.: РОС-СПЭН, 1996. С. 75—91.

71. Ященко М. Краткое извлечение из производства Московского уездного по крестьянским делам присутствия за первое его трехлетие. М.: И. Н. Кушнерев, 1878.

72. Безгин В. Б. Традиции сельской повседневности конца XIX — начала XX веков: на материалах губерний Центрального Черноземья: Дис. . д. и. н. М., 2007.

73. Калабаева Ж. А. Социокультурные характеристики демографических процессов в селе: Дис. . кандидата культурологии. Челябинск, 2011.

74. Пироэюкова И. Г. Строительное законодательство Российской империи: Дис. . к. ю. н. Тамбов, 2006.

75. Тутолмин С. Н. Политическая культура российских крестьян в 1914 — начале 1917 гг. (По жалобам и прошениям в органы государственной власти): Дис. . к. и. н. СПб., 2003.

76. Юхнева Е. Д. Жилище как элемент бытовой культуры городского населения (на материалах Петербурга концаXIX века): Дис. . к. и. н. СПб., 2004.

77. Burbank J. Legal culture and citizenship in Russia: Perspectives from early twentieth century // Reforming Justice in Russia, 1864—1994: Power, Culture, and the Limits of Legal Order. NY, 1997. P. 82—106.

78. Frierson С. "I must always answer to the law.": Rules and responses in the reformed volost' court // Slavanic and East European Rewiew. 1997. Vol. 75. № 2. P 308—334.

79. Frierson C. On red roosters, revenge, and the search for justice: Rural arson in European Russia in the late imperial era // Reforming Justice in Russia, 1864—1994: Power, Culture, and the Limits of Legal Order. NY, 1997. P. 107—128.

80. Land Commune and Peasant Community in Russia: Community forms in imperial and early soviet history / Ed. by R. L. Barlett. L., 1990.

81. Shanin T. Russia as a «Developing Society»: The Roots of Otherness, Russia's Turn of Century. Vol. 1—2. L.—New Haven: Yale University Press — Macmillan Press, 1986.1. Графики Глава I, § 1

82. С. 35 График 1. Количество крестьян и крестьянок, обращавшихся в Московское губернское по крестьянским делам присутствие в связи с конфликтами вокруг своего жилья в 1860—1890-е годы1. Глава II, § 2

83. С. 76 График 2. Частота употребления С. 77 График 3. Частота употребления по документам выборки С. 78 График 4. Частота употребления «клеть»в документах выборки Глава II, § 3

84. С. 98 График 5. Частота использования слова «двор» и его синонимов в документах выборки

85. С. 99 График 6. Соотношение частоты употребления в документах выборки слов «дом», «двор» и «постройки»

86. С. 108 График 7. Частота употребления в документах выборки слов «квартира», «чужой угол», «приют», «пристанище»1. Глава III, § 1

87. С. 142 График 8. Доля документов с указанием прилагавшихся дополнительных прошений от числа документов выборки1. Глава III, § 2

88. С. 148 График 9. Частота употребления русскими крестьянами слов «собственность», «имение», «недвижимость» и др. в прошениях выборкислова «дом» в документах выборки в разные десятилетия слова «дом»слов «изба», «горница», «комната»,1. Таблицы Глава I, § 1