автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Звукоизобразительные тенденции начальных согласных в немецком и новогреческом языках

Полный текст автореферата диссертации по теме "Звукоизобразительные тенденции начальных согласных в немецком и новогреческом языках"

На правах рукописи

ЗИМОВА МАРИЯ ДМИТРИЕВНА

ЗВУКОИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ НАЧАЛЬНЫХ СОГЛАСНЫХ В НЕМЕЦКОМ И НОВОГРЕЧЕСКОМ

ЯЗЫКАХ

Специальность 10.02.20 - сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Пятигорск - 2005

Работа выполнена на кафедре общего и сравнительного языкознания Пятигорского государственного лингвистического университета

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор

Михалёв Андрей Борисович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор

Сухих Станислав Алексеевич

Защита состоится 24 июня 2005 г. в 10.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.193.02 в Пятигорском государственном лингвистическом университете по адресу: г. Пятигорск, проспект Калинина, 9.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Пятигорского государственного лингвистического университета.

Автореферат разослан А $ мая 2005 г.

Ученый секретарь

кандидат филологических наук, Айрапетова Элла Гаврошевна

Ведущая организация

Ставропольский государственный педагогический университет

диссертационного совета

Л.М. Хачересова

10СЬ'Ч

\чыз

¿то 23

1

Явление звукоизобразительности стало одним из первых, попавших в фокус исследователей языка с самых древних времен. На существование связи речевых звуков со значением указывали Платон, Стоики, В. фон Гумбольдт, Г.В. Лейбниц, Ш. де Бросс, К. де Жеблен, Ш. Нодье, М.В. Ломоносов и многие другие. Столь же долгую историю переживает спор сторонников этого взгляда с оппозицией, отстаивающей принципиальную произвольность языковых знаков. В конце концов, ко второй половине XX века фоносемантическое направление в лингвистике накопило такой богатый опыт в методах работы, такой объем положительных результатов в языках мира, что само существование звукоизобразительности уже никем не оспаривается.

Однако в современном состоянии языкознания и, в частности, фоносемантики проблема формулируется по-иному: какую роль играет звукоизобразительность в языке? Является ли она только маргинальной (по выражению Ф. де Соссюра) областью языка или, напротив, представляет самое ядро системы? В каких пределах распространяется универсальность этого феномена во всех языках, и существуют ли характерологические особенности в каждом отдельном языке? Рассматривать ли звукоизобразительность как психофизиологическую речевую способность или как историческую данность языка? Разработкой этих и некоторых других проблем продолжает заниматься современная фоносемантика.

Предпринятое нами исследование является попыткой внести свои предложения в существующую полемику. Этим определяется выбор темы и актуальность работы.

В последнее время исследования звукоизобразительности не ограничиваются только материалом одного языка. Для решения приведенных вопросов необходимы сравнительные межъязыковые данные. Несмотря на уже большое количество работ подобного плана, до сих пор не существует исследований, полностью описывающих проявления звукоизобразительности во всей лексической системе немецкого или новогреческого языка. Тем более отсутствует сравнительное описание языков в этом аспекте. Наше исследование стремится восполнить этот пробел и рассмотреть в сравнении звукоизобразительные тенденции, распространяющиеся на весь словарь немецкого и новогреческого языков. В этом заключается новизна работы.

Объектом исследования являются начальные согласные в лексике немецкого и новогреческого языков и лексико-семантические системы, образованные по единственному формальному критерию -общности начального согласно

Предметом исследования являются звукоизобразительные значения, проистекающие из артикуляционно-символических возможностей начальных согласных, их сходство и различия между сравниваемыми языками.

Рабочая гипотеза исследования состоит в том, что начальный согласный является генетически первичным смыслообразующим элементом лексемы. Поэтому между словами с общим начальным согласным должна существовать некоторая семантическая связь. Теоретическим основанием этой гипотезы и всего исследования служат положение C.B. Воронина о первичной генетической звукоизобразительности языкового знака и теория «фоносемантического поля» А.Б. Михалёва.

Цель исследования заключается в выявлении звукоизобразитель-ных значений, обусловленных артикуляционным характером начальных согласных в немецком и новогреческом языке, и в установлении общих и индивидуальных тенденций звукоизобразительности между языками.

Поставленная цель реализуется посредством решения ряда задач:

1) выделить лексические корпусы на основании общности начального согласного в каждом из языков;

2) выявить в каждом лексическом корпусе лексикосемантиче-ские группы, объединенные общим семантическим признаком (гиперсемой);

3) установить в каждом лексическом корпусе ядерные звукоизобразительные признаки, обусловленные артикуляционно-символиче-скими возможностями начальных согласных и образующие соответствующие семантические поля;

4) установить возможные связи между ядерными звукоизобрази-тельными полями и другими семантическими полями внутри каждого лексического корпуса;

5) выявить соответствия и различия между семантическими системами немецких и новогреческих лексических корпусов с тождественными или артикуляционно сходными начальными согласными;

6) определить возможные семантические соответствия между уникальными (не имеющими аналогичного начального согласного в другом языке) корпусами и артикуляционно близкими корпусами в сравниваемом языке;

7) установить семантико-фонетические корреляции между выявленными звукоизобразительными полями и артикуляционными типами звуков, определить параллельные и индивидуальные предпочтения в сравниваемых языках.

• М V

Для решения поставленных задач в исследовании применяются следующие методы:

1) компонентный анализ;

2) метод лексико-семантического конструирования;

3) фоносемантический анализ, заключающийся в установлении корреляций между артикуляционными характеристиками звуков и лексической семантикой;

4) количественный анализ;

5) сравнительно-сопоставительный метод.

Материалом исследования послужили немецко-русские, новогре-ческо-русский, одноязычные толковые и этимологические словари немецкого и новогреческого языков в количестве десяти единиц.

Общий объем рассмотренных корневых слов, вошедших во все лексические корпусы, составил около 2,5 тысяч единиц для каждого языка.

На защиту выносятся следующие положения:

1) Начальные согласные немецкого и новогреческого языков являются генетически первичными элементами смыслообразования лексики.

2) Основой смыслообразования является звукоизобразительность, обусловленная артикуляционно-символическими возможностями речевых звуков.

3) Лексика, объединенная по наличию общего начального согласного, формирует семантическую систему, состоящую из взаимосвязанных семантических полей со звукоизобразительным центром.

4) Сравниваемые языки проявляют очевидное сходство в семантических системах лексических корпусов с идентичными или близкими по артикуляции начальным согласным. Наибольшее сходство наблюдается в ядерных звукоизобразительных полях.

5) Индивидуальные различия между семантическими системами сравниваемых корпусов касаются объема полей и направлений семантического развития от звукоизобразительного центра.

6) Количество семантических полей, описывающих всю лексико-семантическую систему немецкого и новогреческого языков, исчисляемо.

7) Существуют определенные сходные межъязыковые закономерности в семантико-фонетической корреляции между видами звукоизобразительных полей и артикуляционными типами начальных зву-

ков. Наряду с этим наблюдаются и некоторые индивидуальные тенденции.

Теоретическая значимость исследования вытекает из выносимых на защиту положений. Исследование вносит вклад в общую теорию фоносемантики. Его результаты являются еще одним аргументом в пользу статуса звукоизобразительности как центральной оси в происхождении и развитии языка. Вывод об исчисляемости ядерных семантических полей, служащих основой для формирования всей семантической системы языка, дает новый взгляд на системность его лекси-ко-семантического состава. Сходства и различия, установленные в фо-нетико-семантических и семантико-фонетических корреляциях сравниваемых языков, могут способствовать перспективному развитию типологических исследований по фоносемантическим критериям.

Практическая ценность исследования. Результаты работы могут быть использованы в курсах лекций и семинаров по «Введению в языкознание» в темах «Фонетика и Фонология», «Происхождение языка», «Семасиология», а также в курсе «Общего языкознания» в разделах «Язык как знаковая система», «Лингвистические универсалии», «Лексические системы языка» и т.п. Они могут оказаться полезными для аспирантов и соискателей, изучающих основы «Сравнительного языкознания» и «Лингвистической типологии».

Апробация работы. Основные положения работы были изложены и обсуждены на внутривузовских конференциях «Университетские чтения» в Пятигорском государственном лингвистическом университете с 2002 по 2005 год и отражены в восьми авторских публикациях.

Структура исследования. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, трех приложений, Библиографии и Списка фонетической справочной литературы.

Во Введении излагаются актуальность, новизна, цели и задачи исследования, теоретические положения, выдвигаемые на защиту, методы исследования, теоретическая и практическая значимость работы.

В первой главе «Теоретические основания исследования звукоизобразительности» кратко освещается эволюция фоносемантического направления в языкознании, описывается состояние изученности зву-коизобразительного аспекта в немецком и новогреческом языках, представляется методика сравнительного исследования звукоизобразительности в данной работе.

Вторая глава «Сравнительно-сопоставительные звукоизобрази-тельные характеристики начальных согласных в немецком и новогре-

ческом языках» посвящена последовательному рассмотрению семантических систем лексических корпусов, выделяемых по принципу наличия общего начального согласного. Анализ проводится, по возможности, параллельно в двух языках. В Выводах формулируются общие звукоизобразительные (и вообще, семантические) тенденции смысло-образования, характерные для каждого начального согласного в межъязыковом аспекте.

В третьей главе «Семантико-фонетические корреляции немецких и новогреческих начальных согласных звукотипов» анализируются предпочтения, отдаваемые каждым из выявленных звукоизобрази-тельных полей тем или иным артикуляционным звукотипам начальных согласных. В Выводах обозначиваются общие и индивидуальные закономерности семантико-фонетических корреляций в сравниваемых языках.

В Заключении представлены в обобщенном виде результаты работы.

В Приложении 1 показаны в развернутом виде анализируемые лексические корпусы немецкого и греческого языков, распределенные по семантическим полям.

В Приложении 2 представлены семантические системы каждого лексического корпуса с процентным соотношением выделенных внутри него семантических полей.

В Приложении 3 приводятся индивидуальные и усредненные процентные величины, характеризующие степень корреляции выделенных семантических полей с артикуляционными звукотипами в межъязыковом сопоставлении.

Содержание работы

Глава 1. «Теоретические основания исследования звукоизобра-зительности».

Наиболее древние исторические памятники письменности, описывавшие человеческий язык, так или иначе касались проблемы соотношения формы слова, его составляющих и значения. И в древнееврейском мистическом учении Каббала, и в сакральных текстах Упа-нишад, и в рунах Викингов уделяется внимание особой символической функции букв (отличие между фонетической и графической стороной языковых элементов не проводилось). Явлению, получившему позже название «звукоизобразительность», уделяли большое внимание и в Древней Греции, и в Европе ХУП-ХУШ вв., в частности, Г.В. Лейб-

ниц, Ш. де Бросс, К. де Жеблен, Ш. Нодье. Горячими сторонниками мотивированности отношений между звуком и значением были В. фон Гумбольдт, Г. фон Габелентц, В. Вундт. Многие их догадки находят значительную поддержку в современной фоносемантике.

В новейшее время, 2-я половина XX века и начало XXI, исследования соотношения «звук - значение» продолжаются и множатся по всему миру, развивая два установившихся подхода: лексико-семантический и психолингвистический.

С конца 60-х гг. В.В. Левицкий кропотливо исследует оба этих аспекта, отмечая существенное различие между субъективным символизмом (выявляемая экспериментальным путем связь определенных звуков и значений в психике человека) и объективным символизмом (связь определенных звуков и значений в словах того или иного языка). Причем анализу подвергаются не собственно звуки или фонемы, а дифференциальные признаки фонем.

C.B. Воронин в своем фундаментальном труде «Основы фоносе-мантики» (1982) обнаруживает основные типы звучаний действительности (денотатов) и их коррелятов в фонетическом пространстве 250-ти языков. Учитывая вариативность в фонологических составах различных языков, автор вводит термин «фонемотип» (в позднейших работах - «фонотип»), представляющий собой инвариантную единицу по отношению к фонемам, сходным по какому-либо артикуляционному или акустическому признаку.

Тема примарной генетической мотивированности языкового знака C.B. Воронина получает оригинальное и глубокое развитие в концепции «фоносемантического поля» у А.Б. Михалёва. Ученый открывает полевой принцип фоносемантического феномена. Таким образом, оказывается, что звукоизобразительность - это не частный случай в устройстве языка, некий изолированный островок, а закон, определяющий происхождение, развитие и функционирование языка.

За всю многовековую работу по выявлению звуко-смысловых соответствий накоплен уже богатый фоносемантический опыт (более 1000 источников). В принципе существование во всех языках феномена звукоизобразительности не подвергается сомнению. Исследования этого аспекта в широком круге языков приводят к выводу о значительной доле слов, первично мотивированных звукоподражанием или зву-косимволизмом.

Несмотря на столь широкий диапазон языков мира, попавших в фокус исследования фоносемантистов, нельзя сказать, что немецкий язык, с точки зрения звукоизобразительности, вызвал к себе больше

внимания, чем, например, африканские, индейские или японский. Редкие примеры из звукоизобразительной немецкой лексики, приведенные в прошлом Гумбольдтом, Габеленцем, Гердером и др., были направлены на доказательство самого явления мотивированности в языке, а не на системное описание этого феномена в отдельном языке или в сравниваемых языках. Более пристальное внимание к отдельным проявлениям звукоподражания и звукосимволизма в немецком можно отметить в работах: Reinius 1908; Bloomfield 1909-1910; Hilmer 1914; Debrunner 1926; Schneider 1930; Müller 1935; Fenz 1940; Wissemann 1954; Moll 1968; Aschenbrenner 1975; Seebold 1983; Левицкий 1986; Ernst 1990. На наш взгляд, все же наиболее яркими авторами, предпринявшими более широкий охват материала, являются Суитберт Эр-тель и Штефан Этцель.

С. Эртель (Ertel 1969; 1972) предпринял экспериментальную попытку проверки существования субъективного символизма у немецких испытуемых. Оказалось, что полученные результаты совпали с выводами Ч. Осгуда о трех доминирующих параметрах семантического шкалирования: «сила», «активность» и «оценка» (Osgood 1952). Эти три параметра С. Эртель называет общими понятиями потому, что они неспецифичны по отношению к различным феноменальным сферам.

Одной из самых ярких работ, посвященных исследованию звкои-зобразительности в немецком языке, можно считать диссертацию Штефана Этцеля «Исследования в области звукосимволизма» (1983). По убеждению ученого, в пределах словарного запаса языка можно вскрыть воздействие и масштаб иконических факторов на уровне отвлечённых семантических качеств и семантических полей.

Все разнообразие значений, зафиксированных в лексических группировках с общим консонантным анлаутом, Ш. Этцель пытается свести к трем метасемантическим категориям: «ВМЕСТЕ», «ВРОЗЬ» и «РАСТЯЖЕНИЕ». Выделяется и еще одна категория: «ЗВУКОПОДРАЖАНИЕ».

Исследование Штефана Этцеля представляет несомненный интерес с точки зрения фронтального и детального анализа лексики немецкого языка в аспекте звукоизобразительности. Однако его стремление к широким обобщениям, по нашему мнению, таит в себе опасность отрыва от языковой и психологической реальности в область личных умозрительных построений.

Что касается исследования звукоизобразительности в греческом языке, то здесь имеются существенные пробелы. Прежде всего это касается системности при выборке материала исследования. До на-

стоящего времени учеными рассматривались лишь звукоподражательные комплексы.

В 1967 г. В. Калогерас в докладе об исследовании звукоподражательных слов в древнегреческом языке, доказывает, что, во-первых, некоторые корни слов могут быть беспрепятственно определены, как звукоподражательные, во-вторых, слова, происхождение которых до сих пор считалось неясным, также могут быть сведены к звукоподражаниям.

Видный исследователь новогреческого языка Андре Мирамбель указывает на существование немногочисленных слов, подражающим различным шумам.

Среди исследований звукосимволизма в новогреческом языке внимания заслуживает работа Брайана Д. Джозефа (Joseph 1994), где автор исследует слова с инициальным ts/dz, в которых прослеживаются три группы звукосимволических значений.

В нашей работе под звукоизобразителыюстыо мы традиционно понимаем подражание речевыми звуками звучащим экстралингвистическим явлениям (звукоподражание) и незвучащим признакам объектов действительности (звукосимволизм).

Вопрос о количестве признаков, способных быть объектами звуковой символизации, остается до сих пор не до конца решенным. Так, например, психолингвистические данные свидетельствуют о способности звуков символизировать оппозиции «малый - большой» (Sapir 1929), «темный - светлый» (Newman 1933), «тяжелый - легкий», «мягкий - твердый», «долгий - краткий» (Chastaing 1964), «круглый - угловатый» (Weiss 1964), «горячий - холодный», «высокий - низкий» (Tsuru, Fries 1933), «сильный - слабый», «быстрый - медленный» (Левицкий 1998).

С точки зрения объективного звукосимволизма, выводимого из анализа словарного состава языков, лингвисты обнаруживают следующие символизируемые области: движение, вещи и внешний вид (форма, свет), душевное состояние (неудовольствие, отвращение), размер и удаленность (Есперсен); звуковые явления речевого аппарата, явления незвукового порядка в человеческом организме, денотаты детских слов (Ашмарин); мимика, походка человека, различные движения живых существ, световые и цветовые образы (Горцевская); семантические шкалы твердости («мягкий - твердый»), гладкости («гладкий - шероховатый»), активности («медленный - быстрый»), света («светлый - темный»), формы («острый - тупой»), размера («маленький - большой»); в

меньшей степени - шкалу температуры и оценки (Левицкий); буккаль-ная (ротовая) и мануальная (ручная) деятельность (Михалёв).

В нашем исследовании мы делаем попытку определить на материале всей лексики немецкого и новогреческого языков основные понятия, способные символизироваться начальными согласными, исходя из их артикуляционных характеристик.

В работе мы придерживаемся в основном традиционного лекси-ко-семантического метода, классифицирующего лексику по семантическим полям. Первым формальным основанием для объединения лексики в отдельный корпус служит присутствие единой начальной фонемы в лексемах. При этом принимаются во внимание только корневые образования, не осложненные префиксацией или постфиксацией. Как элементы словообразовательной модели они часто доминируют в своей семантике над исконным значением слова, затемняя первичную звукоизобразительность. В тех случаях, когда консонантно сходные корневые основы двух или более слов содержат вокалические вариации, они все включаются в корпус. Исключаются поздние заимствования, связанные с социокультурными факторами обогащения языка. При отборе однокоренных слов из разряда существительных, глаголов, прилагательных, наречий предпочтение отдается глаголам и прилагательным. Эти части речи способны в большей мере представлять мо-тивационные признаки номинации, которые затем передаются другим частям речи.

Каждому корпусу присваивается имя по первой графеме, например, В-лексика, в-лексика, ©-лексика, Т-лексика и т.п. Звуковая реализация начальных графем иногда может быть вариативной, как, например, в случае с в-лексикой немецкого языка: перед гласными она произносится как [г], перед согласными I, р и в сочетании сЬ — как [8]. Аналогично и в греческом языке: например, N в сочетаниях с Т в ан-лауте произносится как [с1], во всех остальных случаях - как [п] или Г перед гласными заднего ряда произносится как заднеязычный фарин-гальный [у], а перед гласными переднего ряда - как палатальный [5] и т.д. Подобные явления рассматриваются нами как консонантная вариативность, которая, как показало исследование, не существенна для семантической макросистемы корпуса.

В межъязыковом плане по возможности сравниваются идентичные или близкие по консонантному анлауту корпусы лексики, например, Т-лексика, К-лексика, В-лексика, Р-лексика немецкого и П-лексика новогреческого языков. Однако есть и специфические корпусы лексики для

каждого из языков: например, немецкая 1-, Ои-лексика или греческая 3-, Т-лексика. Они представлены и исследованы отдельно.

Более сложно и не всегда механически производится процедура семантического анализа. Это связано со спецификой самой семантики слова, представляющей собой сложную структуру. Основанием для группировки слов в определенные семантические поля служит традиционно некоторая единая сема, выводимая из значений слов. Однако, в отличие от традиционного лексико-семантического метода, где сема, или семантический множитель выводится из развернутого эксплицитного толкования того или иного лексико-семантического варианта слова (дескрипции), мы обращаем внимание не только на поверхностные структурные компоненты значения, но и на скрытые, не выраженные в толковании, признаковые составляющие. Так, например, слово желудь получает в словаре толкование «плод дуба», кошелек - «мешочек для денег», луковица - «утолщенная, чаще шарообразная, часть стебля некоторых растений», пломба - «жестяная пластинка, кусочек свинца или какого-либо другого пластичного материала, обычно с оттиснутым на них клеймом, которые служат для опечатывания различных предметов, товаров, аппаратов, закрываемых помещений и т.д.», пробка - «общее название втулок, затычек для закупоривания бутылок и других сосудов», почка - «зачаток побега, листка или соцветия» и т.п. В дескрипциях этих слов, а значит в их поверхностном семном составе, не обнаруживается ничего общего. Однако если учесть, что в новогреческом языке формально они имеют общий согласный звук [у] в анлауте ((Шдочх^ (ЗаШпто, ркэЦкх;, (ЗойХа, ргктца, (ЗсфоиАл), а также обратить внимание на внешнюю форму их денотатов, то можно выявить признак «округлости», действительно объединяющий все эти различные реалии. В данном списке только (ЗоХрб<; «луковица» эксплицитно включает в свою дескрипцию ключевую сему «шарообразная», остальные же члены списка содержат ее имплицитно. Отсюда следует, что степень эксплицитности мотивационного признака номинации может быть различной: от поверхностно выраженной в дескрипции слова до совершенно скрытой.

В связи с этим обязательным этапом работы со скрытыми семами становится для нас обращение к этимологии. Так, например, в новогреческом языке среди корпуса В-лексики обнаруживается серия слов с общим семантическим полем ЕСТЬ/ПОГЛОЩАТЬ. Наряду с частными семемами в этой серии, такими как «подножный корм», «пасти», «еда, пища», «кусок еды», «кормилица, няня», «добыча, жертва» и т.п., с относительно эксплицитным характером ключевой семы, находится

ряд слов, которые получают свое место в этом поле только благодаря этимологическому аспекту их значения, например:

ротйуп «дикая трава, дикое растение» (этим. < дргр. |}от<5сут| корм, трава < ротбу пасомое, скот (ос. овца) < рбоксо пасти, кормить, питать, содержать; пастись; перен. питаться; поедать что-л.);

РркЬца «овес» (этим. < дргр. ррсоца < рфрбхжм пища, пожирание);

Р<Ьтр1ба «моль» (этим. < дргр. ррютц плесень, гниль; согласно другим, вероятно от Ррютц съедание, пожирание < ргРрсЬокю съедать, пожирать, истреблять);

Важным требованием, предъявляемым к вычленяемой гиперсеме (эксплицитной или имплицитной семе, общей для ряда лексических значений), по которой и именуется семантическое поле, является соотнесение ее со звукоизобразительными возможностями начального звука. Такие гиперсемы, как «округлое» и «поглощение», например, вполне соответствуют символическим свойствам лабиальных (Михалев 1995). К таковым можно отнести также «речевую деятельность» и, шире, любую «буккальную», т.е. осуществляемую ртом. Реализация лабиальными согласными семы «бить» объясняется взрывным характером артикуляции и может расцениваться как звукоподражание, учитывая шумовой характер действия «бить». Эти семы и образуемые ими семантические поля можно считать центральными. О том, насколько прочно закрепляется в данном языке соотношение того или иного признака-семы с той или иной начальной фонемой, можно судить по удельному весу семантического поля, т.е. по количеству входящих в него слов от общего числа лексического корпуса (с единым начальным согласным). Поскольку число семантических полей у различных лексических корпусов, как показало исследование, варьирует от 3-х до 21-го, в зависимости, прежде всего, от объема самого корпуса, то процентный показатель выше 10% представляется нам релевантным (или репрезентативным) для определения продуктивности такого семантического поля, и, следовательно, звукоизобразительного предпочтения языка.

Лексическое значение по своей природе недискретно, и об этом свидетельствует полисемия слова. Явление, аналогичное полисемии, присутствует и внутри семантического поля, тем более что оно образовано неродственными словами. Поэтому гиперсемы, явно близкие друг другу метафорически или метонимически (или, глубже, синесте-тически), мы предпочли объединить в одно целое. Например, «большой», «тяжелый», «сила» суть качества, которые по опыту человеческое сознание (а значит и язык) связывает во взаимно необходимые, предполагающие друг друга. «Ставить» и «ступать» находятся в гипе-

ро-гипонимических отношениях («ступать» - «ставить ногу»), «Резать» включает в себя сему «острый» как необходимое качество для выполнения этого действия. Иногда можно встретить в одном лексическом корпусе группы слов с общей семой «бить», а также с семами «бросать», «падать». На наш взгляд, чтобы избежать излишнего дробления полей, вполне правомерно объединить эти семы в одно поле: «бить» -«падать» и «бросать» - «падать» образуют смежные причинно-следственные отношения. Аналогичным образом соотносятся семы «делить», «лишать», «часть».

Принципиальным для нашего анализа было условие не делать слишком широких обобщений, наподобие Ш. Этцеля (см. выше), но попытаться увидеть более или менее разнородные поля в рамках лексических корпусов, оценить их вес и объяснить их присутствие в этих корпусах, основываясь на принципе первичной генетической звуко-изобразительности.

Следует признать, что не все значения слов способны быть интерпретированы однозначно. В результате первичной «грубой» классификации значений, вытекающей из поверхностного семного анализа, вырисовывается совокупность семантических полей. Естественно, большая часть лексем остается в начале не определенной: необходим анализ имплицитной структуры их значений. Затем с применением последнего некоторые получают свое определенное место в том или ином выявленном поле. Однако есть и такие значения, которые имеют право на присутствие одновременно в двух и даже более установленных полях. Например, нем. Bord «полка (книжная, посудная)» по одному основанию может быть определена в семантическое поле ПЛОСКИЙ/ШИРОКИЙ, а по другому - в поле РЕЗАТЬ (результат действия). Как нам кажется, здесь нет противоречия: зачастую эта амбивалентность свидетельствует о глубинной взаимосвязи полей. Другой пример: нем. Besen «метла, веник, щётка, швабра; помелб, венчик» отнесено нами к семантическому полю ГРУБЫЙ, хотя, с другой стороны, оно подходит и для поля ОСТРЫЙ; более того, по еще одному основанию это значение может быть помещено в лексико-семантический разряд поля СВЯЗЫВАТЬ. Однако наличие в корпусе лексем Borste «щетина», Bürste «щетка, ёршик, ёжик (мужская стрижка)», легко определяемых в семантические поля ОСТРЫЙ или ГРУБЫЙ, разрешает сомнения относительно проблематичной лексемы Besen: сходство с ними очевидно, следовательно, и положение в одной категории законно.

В своем исследовании мы не преследовали цель любой ценой распределить все лексемы по семантическим полям. Естественно, некоторая часть лексем в каждом из корпусов осталась за пределами выявленных семантических систем. Это можно объяснить не столько отсутствием искомых сем в их поверхностной семантической структуре, сколько трудностью анализа их денотативного аспекта или неясностью происхождения. Особенно это касается флоронимов и зоонимов. Так, например, не ясно, какой семантический (денотативный) признак следует выделить как релевантный в значениях нем. Klee «клевер» и Kerbel «купырь (род трав сем. зонтичных, используемых как пряности). Среди выявленных в K-лексике полей - ЗВУКОПОДРАЖАНИЕ, ХВАТАТЬ/СЖИМАТЬ/СГИБАТЬ, ОКРУГЛОЕ/ВМЕСТИЛИЩЕ, ГОРЛОВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, ОСТРЫЙ/ЦАРАПАТЬ/ЧЕРТИТЬ / ПОЛЗТИ, МАЛЫЙ/МЕЛКИЙ, БИТЬ/СИЛА, КОЛЕБАНИЕ, РЕЗАТЬ/ЩЕЛЬ/ ОТВЕРСТИЕ - трудно с уверенностью локализовать эти слова в каком-либо одном из них. Можно только исключить явно не подходящие, например, ЗВУКОПОДРАЖАНИЕ, БИТЬ/СИЛА, ХВАТАТЬ/ СЖИМАТЬ/ СГИБАТЬ. Поэтому подобные слова выносятся нами в неопределенный остаток, который в целом по лексическим корпусам не превышает 10%. В частности, остаток в корпусе немецкой К-лексики - одного из самых объемных (274 единицы) - составил всего лишь 3%.

Проведя таким образом анализ всех лексических корпусов каждого из рассматриваемых языков, мы сопоставляем вначале составы семантических полей одноименных (например, нем. и греч. К-лексика) или близких по артикуляционному признаку анлаута (напр. нем. и греч. B-лексика) корпусов в немецком и новогреческом языках. Затем анализируем процентное соотношение объемов у полей, оказавшихся сходными в обоих языках. Таким образом, выясняются сходные и индивидуальные звукоизобразительные тенденции этих языков.

Наконец, семасиологический подход целесообразно уравновесить ономасиологическим. Во-первых, мы сопоставляем выявленные нами семантические поля (мотивационные признаки номинации) с перечнем символических возможностей звуков, уже обсуждавшихся в фоносе-мантической литературе. Во-вторых, определяем предпочтения, которые отдают те или иные семантические поля тем или иным звукам и типам артикуляции в каждом из языков.

Артикуляционные признаки согласных мы традиционно классифицируем по месту образования и по способу образования. По месту образования выделяются типы лабиальных, дентальных, гуттуральных

и палатальных. Первые включают в себя губно-губные ([Ь], [р], [ш]) и губно-зубные звуки ([у], [Ц, [р^, [ря]). В число дентальных входят переднеязычные: [с1], И, [0], [б], [п], [гв], [г], [в], [I], [г]. Гуттуральные представлены заднеязычными и фарингальными звуками: [§;], [к], [Ь], [у], [ку], [к$]. К палатальному типу мы относим звуки, артикуляционно осуществляемые в области твёрдого неба: [§], [)'].

По способу образования мы выделяем смычно-взрывные, смыч-но-щелевые, щелевые и дрожащие. К смычно-взрывным относятся: [Ь], [р]. И, М, И, И. Смычно-щелевые включают в себя аффрикаты и смычно-проходные звуки: ре], [кв], [ре], [р^|, [ку], [ш], [п], [1]. Щелевые представлены звуками: [г], [в], [§], [у], |Т], [в], [б], [Ь], [у]. В качестве дрожащих выступает [г].

Сравнение семантико-фонетических корреляций проводится параллельно в немецком и новогреческом языках.

Глава 2. «Сравнительно-сопоставительные звукоизобрази-тельные характеристики начальных согласных в немецком и новогреческом языках»

В данной главе на основе описанной в 1 -й главе методики проводится последовательный анализ всех начальных согласных, образующих лексические корпусы. Исследование привело к частным выводам, касающимся полученных семантических систем для каждого корпуса, и следующим общим выводам.

Начальные согласные действительно представляют собой минимальные смыслообразующие элементы слов. Об этом свидетельствуют выявленные в лексических корпусах семантические системы.

Семантическая система каждого корпуса составлена из набора взаимосвязанных семантических полей.

Семантические поля проявляются в результате анализа значений слов лексического корпуса и соответствующей группировки слов. Основанием для объединения слов в тот или иной семантический разряд является наличие в их индивидуальных значениях общей гиперсемы. Имя выявленной гиперсемы присваивается всему семантическому полю.

Обоснованием наличия той или иной гиперсемы может быть только звукоизобразительная интерпретация, учитывающая потенциальные символические возможности звуков, которые обусловлены их артикуляционными характеристиками.

В большинстве случаев звукоизобразительные гиперсемы получают семантическое развитие в виде сходных или смежных семанти-

ческих полей, что ведет к образованию макрополей. Этот процесс аналогичен развитию полисемии у слова.

Сравнение семантических систем лексических корпусов немецкого и новогреческого языков, сходных по начальным согласным, выявило очевидные параллельные межъязыковые тенденции. Большинство сравниваемых корпусов демонстрируют одноименные семантические поля, различающиеся только своим удельным весом в общей семантической системе (в некоторых случаях наблюдаются даже одинаковые или близкие процентные показатели) и направлением семантического развития.

Наряду со сходными межъязыковыми чертами, выделены индивидуальные характерологические признаки, касающиеся наличия/отсутствия отдельных семантических полей в одном из сравниваемых языков и состава их фонологических систем.

В результате исследования обнаружены наиболее часто встречающиеся и семантически продуктивные поля: ЗВУКОПОДРАЖАНИЕ, БУККАЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, БИТЬ, РЕЗАТЬ, ТЯНУТЬ, СЖИМАТЬ, ОКРУГЛОЕ, ОСТРОЕ, ТВЕРДОЕ, МЯГКОЕ.

Глава 3. «Семантико-фонетические корреляции немецких и новогреческих начальных согласных звукотипов»

В данной главе осуществляется ономасиологическое описание предпочтений, отдаваемых выделенными семантическими полями тем или иным артикуляционным звукотипам начальных согласных в немецком и новогреческом языках.

В процессе исследования были выявлены следующие семантические поля, охватывающие в своей совокупности всю или почти всю лексическую семантику сравниваемых языков: ЗВУКОПОДРАЖАНИЕ, БУККАЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ, ОКРУГЛОЕ, РЕЗАТЬ, ОСТРОЕ, БИТЬ, БОЛЬШОЕ, ВЫХОДИТЬ, РАСТИ, СТУПАТЬ/СТАВИТЬ, СЖИМАТЬ, БЛЕСТЕТЬ/СВЕТЛОЕ, ОТРИЦАТЕЛЬНОЕ, ПЛОСКОЕ, КОЛЕБАНИЕ, МЯГКОЕ/ГЛАДКОЕ, МАЛОЕ, ВРАЩАТЬ, ТЯНУТЬ, РАССЕИВАТЬ, ТВЕРДОЕ.

В целом виды этих полей соотносятся со звукоизобразительными значениями, выведенными ранее в фоносемантике, и подразделяются на три больших класса: признаки предметов, движения (деятельность) и звукоподражания.

Анализ семантико-фонетических корреляций («тяготения» определенных семантических полей к определенным звукотипам) обнаружил как общие звукоизобразительные тенденции в немецком и грече-

ском языках, так и индивидуальные предпочтения. В числе общих закономерностей выделяются следующие.

Семантическое поле БУКВАЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ в большей степени соотносится по месту образования с гуттуральной и лабиальной артикуляцией и по способу образования - со смычно-щелевыми звуками.

Аналогичная связь с гуттуральными и лабиальными наблюдается у семантического поля ОКРУГЛОЕ.

Семантическое поле РЕЗАТЬ в большей степени коррелирует со щелевым и смычно-щелевым способами артикуляции.

Поле ОСТРОЕ предпочтительнее реализуется дентальными звуками, а с точки зрения способа образования - дрожащими.

Поле БИТЬ получает высокие показатели у гуттуральных.

В отношении поля СЖИМАТЬ наблюдается почти равная активность гуттуральных, дентальных и лабиальных, тогда как по способу образования здесь выделяются смычно-взрывные и смычно-щелевые;

Поле МЯГКОЕ/ГЛАДКОЕ отдает приоритет дентальным звукам, в частности, исключительное предпочтение боковому [1] и смычно-щелевому способу артикуляции

Поле ТЯНУТЬ осуществляется преимущественно дентальными звуками.

К индивидуальным особенностям можно отнести следующие.

В области ЗВУКОПОДРАЖАНИЯ немецкий язык более охотно, чем греческий, прибегает к лабиальным (хотя близки показатели по отдельным представителям звукотипа).

В греческом языке ведущую роль в реализации поля РЕЗАТЬ играют гуттуральные, тогда как в немецком предпочтение отдается палатальным звукам.

Доля дентальных в реализации семантического поля БИТЬ значительно выше в греческом, чем в немецком языке, а по способу образования греческий предпочитает дрожащий, а немецкий - щелевой тип артикуляции.

В аспекте способа образования семантическое поле ТЯНУТЬ получает разные корреляции: в греческом - с дрожащими, в немецком -со смычно-щелевыми.

Заключение

Одним из важных итогов нашего исследования является определение всех ядерных звукоизобразительных гиперсем и взаимосвязанных с ними периферийных полей, обнаруженных в результате полного

рассмотрения всего лексического (корневого) состава двух языков. В зависимости от численности лексики в том или ином корпусе, количество таких центральных полей варьирует о 3-х до 21-го. Можно спорить о количестве, о названии, о степени распространенности этих полей, однако очевидны сам принцип их формирования и их исчисляе-мость.

Основные положения работы отражены в следующих авторских публикациях:

1. Звукосимволизм в немецком языке и традиционная характеристика звуков речи // Вопросы романо-германской и русской филологии. Межвузовский сборник научных статей. Вып. 1. - Пятигорск: изд-во ПГЛУ, 2002. - С. 18-25.

2. Некоторые аспекты звукосимволизма в свете психофонетики // Вестник ПГЛУ. №1. - Пятигорск: изд-во ПГЛУ, 2002. - С. 41-44.

3. О некоторых проблемах классификации звукоподражательных слов в греческом языке // Вопросы германистики. Сборник научных трудов. - Пятигорск: изд-во ПГЛУ, 2002. - С. 57-61.

4. Об исследовании звукоподражаний в греческом языке И Университетские чтения-2002. Материалы научно-методических чтений ПГЛУ. Часть 2. - Пятигорск: изд-во ПГЛУ, 2002. - С. 8-9.

5. О проблеме употребления звукоподражательных слов в массовой культуре (на примере немецкого языка) // Вопросы германистики. Сборник научных трудов. - Пятигорск: изд-во ПГЛУ, 2003. - С. 63-67.

6. Фоносемантический анализ лексем движения в бернском варианте швейцарского диалекта немецкого языка // Университетские чтения -

2004. Материалы научно-методических чтений ПГЛУ. Часть И. - Пятигорск: изд-во ПГЛУ, 2004. - С.13-14.

7. Сравнительно-сопоставительные особенности реализации звукоизо-бразительности в немецком и греческом языках // Вопросы германистики. Сборник научных трудов. - Пятигорск: изд-во ПГЛУ 2004. -С. 64-66.

8. О некоторых звукоизобразительных особенностях поэтических текстов (на материале немецкого языка) // Университетские чтения -

2005. Материалы научно-методических чтений ПГЛУ. Часть II. - Пятигорск: изд-во ПГЛУ, 2005. - С. 186-188.

Подписано в печать 05.05.2005.

Формат 60*84 '/16. Бумага офсетная. Печать офсетная.

Усл.печ.л. 1,0. Уч.-изд.л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ 138.

Издательство Пятигорского государственного лингвистического университета 357532, г. Пятигорск, пр. Калинина, 9

Отпечатано в центре информационных и образовательных технологий ПГЛУ

I !

i

i

I

s.

tr

t

»12 7 3 5

РНБ Русский фонд

2006-4 14623

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Зимова, Мария Дмитриевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Теоретические основания исследования звукоизобразительности.

1.1 .Эволюция фоносемантической мысли.

1.2. Исследования звукоизобразительности в немецком языке.

1.3. Исследования звукоизобразительной лексики новогреческого языка.

1.4.Понятие звукоизобразительности и типы звукоизобрази-тельных значений.

1.5. Методика исследования звукоизобразительных тенденций начальных согласных.

1.6. Выводы по первой главе.

ГЛАВА 2. Сравнительно-сопоставительные звукоизобразительные характеристики начальных согласных в немецком и новогреческом языках.

2.1. Лексика с лабиальным анлаутом.

2.1.1. Немецкая В-лексика и новогреческая В-лексика.

2.1.2. Немецкая Р-лексика и новогреческая П-лексика

2.1.3. Греческая Ч*-лексика.

2.1.4. Немецкая и новогреческая М-лексика.

2.1.5. Немецкая \У-лексика и новогреческая Ф-лексика.

2.1.6. Немецкая Б-лексика.

2.2. Лексика с дентальным анлаутом.

2.2.1. Немецкая Б-лексика и новогреческая А-лексика.

2.2.2. Немецкая Т-лексика и новогреческая Т-лексика.

2.2.3. Греческая 0-лексика.:.

2.2.4. Немецкая и новогреческая М-лексика.

2.2.5. Немецкая L-лексика и новогреческая А-лексика.

2.2.6. Немецкая R-лексика и ногреческая Р-лексика.

2.2.7. Немецкая S-лексика и новогреческая Х-лексика.

2.2.8. Немецкая Z-лексика и новогреческая Z-лексика.

2.3. Лексика с гуттуральным анлаутом.

2.3.1. Немецкая G-лексика и новогреческая Г-лексика.

2.3.2. Немецкая и новогреческая К-лексика.

2.3.3. Немецкая Qu-лексика.

2.3.4. Греческая Е-лексика.

2.3.5. Немецкая Н-лексика и новогреческая Х-лексика.

2.4. Лексика с палатальным анлаутом.

2.4.1. Немецкая SCH-лексика.

2.4.2. Немецкая J-лексика.

2.5. Выводы по второй главе.

ГЛАВА 3. Семантико-фонетические корреляции немецких и новогреческих начальных согласных звукотипов.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Зимова, Мария Дмитриевна

Явление звукоизобразительности стало одним из первых, попавших в фокус исследователей языка с самых древних времен. На существование связи речевых звуков со значением указывали Платон, Стоики, В. фон Гумбольдт, Г.В. Лейбниц, Ш. де Бросс, К. де Жеблен, Ш. Нодье, М.В. Ломоносов и многие другие. Столь же долгую историю переживает спор сторонников этого взгляда с оппозицией, отстаивающей принципиальную произвольность языковых знаков. В конце концов, ко второй половине XX века фоносемантическое направление в лингвистике накопило такой богатый опыт в методах работы, такой объем положительных результатов в языках мира, что само существование звукоизобразительности уже никем не оспаривается.

Однако в современном состоянии языкознания и, в частности, фоносе-мантики проблема формулируется по-иному: какую роль играет звукоизобра-зительность в языке? Является ли она только маргинальной (по выражению Ф. де Соссюра) областью языка или, напротив, представляет самое ядро системы? В каких пределах распространяется универсальность этого феномена во всех языках, и существуют ли характерологические особенности в каждом отдельном языке? Рассматривать ли звукоизобразительность как психофизиологическую речевую способность или как историческую данность языка? Разработкой этих и некоторых других проблем продолжает заниматься современная фоносемантика.

Предпринятое нами исследование является попыткой внести свои предложения в существующую полемику. Этим определяется выбор темы и актуальность работы.

В последнее время исследования звукоизобразительности не ограничиваются только материалом одного языка. Для решения приведенных вопросов необходимы сравнительные межъязыковые данные. Несмотря на уже большое количество работ подобного плана, до сих пор не существует исследований, полностью описывающих проявления звукоизобразительности во всей лексической системе немецкого или новогреческого языка. Тем более отсутствует сравнительное описание языков в этом аспекте. Наше исследование стремится восполнить этот пробел и рассмотреть в сравнении звукоизобразительные тенденции, распространяющиеся на весь словарь немецкого и новогреческого языков. В этом заключается новизна работы.

Объектом исследования являются начальные согласные в лексике немецкого и новогреческого языков и лексико-семантические системы, образованные по единственному формальному критерию — общности начального согласного.

Предметом исследования являются звукоизобразительные значения, проистекающие из артикуляционно-символических возможностей начальных согласных, их сходство и различия между сравниваемыми языками.

Рабочая гипотеза исследования состоит в том, что начальный согласный является генетически первичным смыслообразующим элементом лексемы. Поэтому между словами с общим начальным согласным должна существовать некоторая семантическая связь. Теоретическим основанием этой гипотезы и всего исследования служат положение C.B. Воронина о первичной генетической звукоизобразительности языкового знака и теория «фоносеман-тического поля» А.Б. Михалёва.

Цель исследования заключается в выявлении звукоизобразительных значений, обусловленных артикуляционным характером начальных согласных в немецком и новогреческом языке, и в установлении общих и индивидуальных тенденций звукоизобразительности между языками.

Поставленная цель реализуется посредством решения ряда задач:

1) выделить лексические корпусы на основании общности начального согласного в каждом из языков;

2) выявить в каждом лексическом корпусе лексико-семантические группы, объединенные общим семантическим признаком (гиперсемой);

3) установить в каждом лексическом корпусе ядерные звукоизобразительные признаки, обусловленные артикуляционно-символическими возможностями начальных согласных и образующие соответствующие семантические поля;

4) установить возможные связи между ядерными звукоизобразительны-ми полями и другими семантическими полями внутри каждого лексического корпуса;

5) выявить соответствия и различия между семантическими системами немецких и греческих лексических корпусов с тождественными или артикуляционно сходными начальными согласными;

6) определить возможные семантические соответствия между уникальными (не имеющими аналогичного начального согласного в другом языке) корпусами и артикуляционно близкими корпусами в сравниваемом языке;

7) установить семантико-фонетические корреляции между выявленными звукоизобразительными полями и артикуляционными типами звуков, определить параллельные и индивидуальные предпочтения в сравниваемых языках.

Для решения поставленных задач в исследовании применяются следующие методы:

1) компонентный анализ;

2) метод лексико-семантического конструирования;

3) фоносемантический анализ, заключающийся в установлении корреляций между артикуляционными характеристиками звуков и лексической семантикой;

4) количественный анализ;

5) сравнительно-сопоставительный метод.

Материалом исследования послужили немецко-русские, новогреческо-русский, одноязычные толковые и этимологические словари немецкого и новогреческого языков в количестве десяти единиц.

Общий объем рассмотренных корневых слов, вошедших во все лексические корпусы, составил около 2,5 тысяч единиц для каждого языка.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Начальные согласные немецкого и новогреческого языков являются генетически первичными элементами смыслообразования лексики.

2. Основой смыслообразования является звукоизобразительность, обусловленная артикуляционно-символическими возможностями речевых звуков.

3. Лексика, объединенная по наличию общего начального согласного, формирует семантическую систему, состоящую из взаимосвязанных семантических полей со звукоизобразительным центром.

4. Сравниваемые языки проявляют очевидное сходство в семантических системах лексических корпусов с идентичными или близкими по артикуляции начальным согласным. Наибольшее сходство наблюдается в ядерных звукоизобразительных полях.

5. Индивидуальные различия между семантическими системами сравниваемых корпусов касаются объема полей и направлений семантического развития от звукоизобразительного центра.

6. Количество семантических полей, описывающих всю лексико-семантическую систему немецкого и новогреческого языков, исчисляемо.

7. Существуют определенные сходные межъязыковые закономерности в семантико-фонетической корреляции между видами звукоизобразительных полей и артикуляционными типами начальных звуков. Наряду с этим наблюдаются и некоторые индивидуальные тенденции.

Теоретическая значимость исследования вытекает из выносимых на защиту положений. Исследование вносит вклад в общую теорию фоносеман-тики. Его результаты являются еще одним аргументом в пользу статуса звуко-изобразительности как центральной оси в происхождении и развитии языка. Вывод об исчисляемости ядерных семантических полей, служащих основой для формирования всей семантической системы языка, дает новый взгляд на системность его лексико-семантического состава. Сходства и различия, установленные в фонетико-семантических и семантико-фонетических корреляциях сравниваемых языков, могут способствовать перспективному развитию типологических исследований по фоносемантическим критериям.

Практическая ценность исследования. Результаты работы могут быть использованы в курсах лекций и семинаров по «Введению в языкознание» в темах «Фонетика и Фонология», «Происхождение языка», «Семасиология», а также в курсе «Общего языкознания» в разделах «Язык как знаковая система», «Лингвистические универсалии», «Лексические системы языка» и т.п. Они могут оказаться полезными для аспирантов и соискателей, изучающих основы «Сравнительного языкознания» и «Лингвистической типологии».

Апробация работы. Основные положения работы были изложены и обсуждены на внутривузовских конференциях «Университетские чтения» в Пятигорском государственном лингвистическом университете с 2002 по 2005 год и отражены в восьми авторских публикациях.

Структура исследования. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения, трех приложений, Библиографии и Списка фонетической справочной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Звукоизобразительные тенденции начальных согласных в немецком и новогреческом языках"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное сравнительное исследование звукоизобразительности в немецком и новогреческом языках продолжает традиции фоносемантики, имеющие богатое прошлое. Само существование звукоизобразительности как универсального языкового явления уже не вызывает сомнений. Однако вместе с тем остаются вопросы, требующие особого рассмотрения.

Одной из таких главных проблем является выяснение универсальных закономерностей и специфических звукоизобразительных характеристик языков. При этом необходимо различать два подхода исследования: психолингвистический, направленный на изучение субъективного (речевого) символизма, и лексико-семантический, вскрывающий черты объективного (языкового) символизма. Наше исследование примыкает к последнему направлению, сосредоточившись на звукоизобразительной роли начальных согласных в формировании лексических значений. Лексико-семантический анализ такого рода требует, во-первых, формальной систематизации лексики на основании общего начального согласного и, во-вторых, семантической систематизации, учитывающей полевой характер лексической семантики с ее недискретностью, с центром и периферией.

При всей кажущейся хаотичной разносортице реалий, признаков, действий внутри выделенных по формальному критерию лексических корпусов последовательный семантический анализ позволяет рассмотреть прежде всего звукоизобразительные центры, вокруг которых отдельные значения объединяются в поля и, далее, в макрополя. Эти семантические центры получают свое обоснование через артикуляционно-символические возможности звуков. Сравнительный межъязыковой анализ, в свою очередь, подтверждает реальность определенных фонетико-семантических корреляций: идентичные или сходные по артикуляции звуки в немецком и новогреческом языках продуцируют идентичные или сходные семантические поля. Специфическим для каждого языка оказывается направление развития этих центральных полей и их удельный вес в общей семантической системе корпуса лексики.

Одним из важных итогов нашего исследования является определение всех ядерных звукоизобразительных гиперсем и взаимосвязанных с ними периферийных полей, обнаруженных в результате полного рассмотрения всего лексического (корневого) состава двух языков. В зависимости от численности лексики в том или ином корпусе, количество таких центральных полей варьирует огЗ-х до 21-го. Можно спорить о количестве, о названии, о степени распространенности этих полей, однако очевидны сам принцип их формирования и их исчисляемость.

Выявленные в исследовании ядерные звукоизобразительные поля демонстрируют явные общие для двух языков тенденции в соотношениях с определенными звукотипами по критериям места и способа артикуляции. Релевантными типами для семантико-фонетических корреляций оказались по первому критерию лабиальность, дентальность, палатальность и гуттуральность. По способу образования семантически существенным явилось деление на смычно-взрывные, смычно-щелевые, щелевые и дрожащие. Для каждого из выведенных полей замечены как сходные, так и индивидуальные предпочтения в выборе тех или иных артикуляционных типов звуков.

Изучение звукоизобразительных свойств начальных согласных - только один из возможных аспектов фоносемантики. Мало изучена роль срединных и конечных согласных в языках мира. Свойства гласных звуков в большей степени изучены в психолингвистическом, чем в лексико-семантическом направлении. Насколько нам известно, нет исследований о звукоизобразительных истоках служебных частей речи и аффиксов.

Продолжение аналогичной работы в других языках и в других фоносе-мантических областях способно углубить наши знания о языке как системе, о его прошлом, настоящем и будущем.

Список научной литературыЗимова, Мария Дмитриевна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Абаев В.И. О фонетическом законе. Избранные труды. В 4х томах. Т.2. Общее и сравнительное языкознание. - Владикавказ, 1995. - С.240-255.

2. Абдуллаева М.Г. Типология звукоизображений (артикуляционно-физиологические процессы в английском, таджикском и узбекском языках). -Душанбе, 1989.-170 с.

3. Алиева С.А. Функционально-семантические особенности звукоподражательных слов в русском и кумыкском языках // Тезисы I международного конгресса «Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру». Пятигорск, 1996, ч. 1. - С. 57-60.

4. Аммоний. Комментарий к «Об истолковании» Аристотеля // Античные теории языка и стиля (антология текстов). СПб.: Алетейя, 1996. —1. С. 79-84.

5. Античные теории языка и стиля (антология текстов) / Общ. ред. О.М. Фрейденберг. СПб.: Алетейя, 1996. - 362 с.

6. Аристотель. Поэтика. Сочинения в 4-х томах. — М., Мысль, 1984. Т.4. С. 57-60.

7. Афанасьев A.A. Фоносемантика образных слов якутского языка. Автореферат канд. дис. Якутск, 1993. - 17 с.

8. Афанасьев А.Ю. Вопросы семантической эволюции лексики. (На материале английских звукоподражательных существительных). Автореферат канд. дис.-Л., 1984.- 19 с.

9. Ашмарин Н.И. Подражание в языках Среднего Поволжья. Изд. Азерб. Ун-та. Обществ, науки, 1925. Т. 2-3.

10. Баевский B.C. История русской поэзии. 1730-1980: Компедиум. -М., 1994.-338 с.

11. Блумфилд Л. Типы сочетаний морфем <на материале английского языка> // Воронин C.B. Фоносемантические идеи в зарубежном языкознании. -Л., 1990.-С. 133-136.

12. Богин Г.И. Фоносемантика как одно из средств пробуждения рефлексии // Фоносемантические исследования: Межвузовский сборник научных трудов / Под ред. проф. Воронина C.B. Пенза: Изд-во Пензенского ГПИ, 1990.-С. 25-26.

13. Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1963. - 383 с.

14. Братусь И.Б. Акустические ономатопы в индонезийском языке. Автореферат канд.дис. JL, 1976. - 16 с.

15. Бурская Е.А. Фоносемантический аспект антонимии в русском языке. Автореферат канд. дис. М., 1990. - 16 с.

16. Быстрова Т.В., Левицкий В.В., Шевченко О.Ф. Символические функции сочетаний фонем // Проблемы фоносемантики / тезисы выступлений на совещании. М., 1989. - С. 34-35.

17. Вандриес Ж. О «слуховом» и «зрительном» языках // Воронин C.B. Фоносемантические идеи в зарубежном языкознании. Л., 1990. - С. 28-29.

18. Вандриес Ж. Язык // Воронин C.B. Фоносемантические идеи в зарубежном языкознании. Л., 1990. - С. 146-153.

19. Вельди Э.А. Англо-эстонские параллели в ономатопее. Автореферат канд. дис. Тарту, 1988. - 15 с.

20. Вестерман Д. Звук, тон и значение в западноафриканских суданских языках // Воронин C.B. Фоносемантические идеи в зарубежном языкознании. Л., 1990. - С. 98-107.

21. Воронин C.B. Основы фоносемантики. Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1982. - 244 с.

22. Воронин C.B. Фоносемантика и этимология // Диахроническая германистика. СПб., 1997. - С. 131-177.

23. Воронин C.B. Английские ономатопы. Фоносемантическая классификация. СПб., 1998. - 196 с.

24. Воронин C.B. Фоносемантические идеи в зарубежном языкознании: Очерки и извлечения. Л., 1990. - 199 с.

25. Вундт В. Душа человека и животных. Лекции. Т. 1-2. СПб., 18651866.

26. Вундт В. Индивидуум и общество. Речь, произнесенная 23 апреля 1891 г., в день рождения короля саксонского Альберта, в Лейпцигском университете / Пер. с нем. СПб,: Типо-лит. А. Рабиновича и Ц. Крайза, 1896.

27. Вундт В. К вопросу о происхождении языка. Звукоподражания и звуковые метафоры // Воронин C.B. Фоносемантические идеи в зарубежном языкознании. Л., 1990. - С. 58-66.

28. Газов-Гинзберг A.M. Был ли язык изобразителен в своих истоках? -М.: Изд-во «Наука», 1965.- 183 с.

29. Гак В.Г. Языковые преобразования. М.: Шк. «Языки русской культуры». 1998. 763 с.

30. Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и пра-культуры. Тбилиси: Изд-во Тбилисского ун-та, 1984, Т.1. - 428 с.

31. Гердер И.Г. Трактат о происхождении языка // Избранные сочинения.- М.-Л., 1959.-С. 133-143.

32. Горелов И.Н. Синестезия и мотивированность знака // Проблема мотивированности языкового знака. Калининград, 1976. - С. 74-81.

33. Горцевская В.А. Изобразительные слова в эвенкийском и маньчжурском языках. // Тюркологические исследования. М., Л. 1963. - С. 177-189.

34. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1984.-397 с.

35. Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. М., Прогресс, 1985.-451 с.

36. Ермакова Н.М. Ономатопея: англо-русские параллели в переводе. Автореферат канд. дис. СПб., 1993. - 16 с.

37. Журавлев А.П. Фонетическое значение. Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1974. - 160 с. с прил.

38. Журавлев А.П. Звук и смысл. M., 1981. - 155 с.

39. Жураковский Б.В. Идеофоны как часть речи в африканских языках (на материале языка хауса) // Народы Азии и Африки. 1966. №6. - С. 114-116.

40. Журинский А.Н. Звуковой символизм в языке: некоторые подходы и принципы описания // Проблемы африканского языкознания — М., 1972. -С. 95-124.

41. Иванова М.В. Звукоизобразительная лексика в англоязычной детской сказке. Автореферат канд.дис. Л., 1990. - 15 с.

42. Камбаров Н.М. Фоносемантические средства английского языка и их соответствие в узбекском языке. Автореф. канд.дис. — Ташкент, 1990. 17 с.

43. Климова C.B. Глаголы «неясного происхождения» в Сокращенном Оксфордском словаре. (Элементы этимологической фоносемантики). Автореферат канд.дис. JL, 1986. - 18 с.

44. Койбаева Т.Х. Звукосимволическая лексика английского и осетинского языков. (Опыт фоносемантической типологии). Автореферат канд.дис. -Л., 1987.-17 с.

45. Кузьмич И.В. Звукоизобразительная лексика американского сленга: фоносемантический анализ. Автореферат канд.дис. СПб., 1993. - 16 с.

46. Лапкина Л.З. Английские и башкирские акустические ономатопы. (Опыт типологического исследования). Автореферат канд.дис. Л., 1979. - 21 с.

47. Левицкий В.В. Историко-семасиологическое исследование некоторых групп прилагательных в немецком языке (в сравнении с английским). Дис. . канд. филол. наук. М., 1966.-218 с.

48. Левицкий В.В. К проблеме звукосимволизма // Психологические психолингвистические проблемы владения и овладения языком. М.: МГУ, 1969. - С.123-132.

49. Левицкий В.В. Семантика и фонетика. Пособие, подготовленное на материале экспериментальных исследований. Черновцы: ЧГУ, 1973. - 103 с.

50. Левицкий В.В. Звуковой символизм в лингвистике и психолингвистике//НДВШ. Филологические науки. 1975. №4.- С.54-61.

51. Левицкий B.B. Фонема или признак? // Проблемы мотивированности языкового знака. Калининград, 1976.- С.49-53.

52. Левицкий В.В. Звуковой символизм в молдавском языке // Лимба ши литература молдовеняскэ. — 1979. №3.- С.40-48.

53. Левицкий В.В. Несколько замечаний о звуковом символизме (субъективный и объективный звуковой символизм) // Восприятие языкового значения. Калининград, 1980.- С.144-148.

54. Левицкий В.В. Начальные сочетания фонем в английском языке // Сочетаемость языковых единиц в германских и романских языках. Киев: Вища школа, 1983.- С.8-18.

55. Левицкий В.В. Семантические и стилистические функции начальных сочетаний фонем в немецком языке. // Иноземна фшолопя. 1986. Вып. 81. - С. 75-80.

56. Левицкий В.В. Звуковой символизм: закономерности функционирования и источники порождения // Проблемы фоносемантики. Тезисы выступлений на совещании. М., 1989.- С.69.

57. Левицкий В.В. Этимологические и семасиологические исследования в области германских языков. Черновцы: ЧГУ, 1997. - 276 с.

58. Левицкий В.В. Звуковой символизм. Основные итоги. Черновцы, 1998.- 130 с.

59. Левицкий В.В. Этимологический словарь германских языков. Т.1. -Черновцы: Рута, 2000. С. 42-44.

60. Лейбниц Г.В. О значении слов // Г.В.Лейбниц. Соч. Т.2. М.: Мысль, 1983.-С. 279-282.

61. Лихоманова Л.Ф. Семантическая филиация английских звукоизо-бразительных глаголов движения. Автореферат канд. дис. Л., 1986. - 17 с.

62. Ломоносов М.В. Краткое руководство к красноречию. // Полное собрание сочинений. Т. 7. Труды по филологии 1739-1758 гг. Издательство Академии наук СССР. Л., 1952.

63. Мазанаев И.А. Основные группы звукосимволических слов: фоно-семантический анализ. (На материале английского и лезгинского языков). Автореферат канд. дис. Л., 1985. - 21 с.

64. Михалёв А.Б. О семантическом пространстве консонантного комплекса Ьг- в современном французском языке. // Психолингвистические проблемы фонетики и лексики. Калинин, 1989. - С.ЗО - 37.

65. Михалёв А.Б. Теория фоносемантического поля. Пятигорск, 1995. -213 с.

66. Михалев А.Б. Проблема звукоизобразительности во французской лингвистике // Вестник ПГЛУ. 1997. №2-4.- С. 25-30.

67. Михалев А.Б., Тамбиева Ж.М. Фоносемантические функции заднеязычных фарингальных и ларингальных в корневых морфемах абазинского языка // Вестник ПГЛУ, ноябрь 1999. С. 18-23.

68. Осьмаков Н.В. Психологическое направление в русском литературоведении. Д.Н. Овсяннико-Куликовский. М, 1981.- 160 с.

69. Пономарева С.Н. Фоносемантический анализ лексики: этимологический аспект. (На материале англоязычной научной фантастики). Автореферат канд. дис. СПб., 1991. - 16 с.

70. Пресняков О.П. Поэтика познания и творчества. Теория словесности A.A. Потебни. М., 1980. - 218 с.

71. Сабанадзе М.Я. Синестезия в подъязыке музыковедения. (На материале английского языка). Автореферат канд. дис. Л., 1987. - 19 с.

72. Садовников Д. Загадки русского народа. Сборник загадок, вопросов, притч и задач. М., 1995. - 397 с.

73. Слоницкая Е.И. Звукосимволизм обозначений округлого. (Опыт типологического исследования). Автореферат канд. дис. Л., 1987. - 16 с.

74. Сомова Е.Г. Звукосимволизм как фоностилистическое средство в поэтическом тексте. Автореферат канд. дис. СПб., 1991. - 16 с.

75. Степанова С.В. Характер проявления фоносемантических особенностей звуков в различных стилях речи : Дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. -Калуга, 1998.-211 с.

76. Тамбиева Ж.М. Межъязыковые фоносемантические соответствия гуттуральных согласных (на материале русского, английского и абазинского языков). Автореф. канд. дис. Пятигорск, 2003. - 17 с.

77. Тонкова М.М. Коммуникация и синергетический подход: взаимодействие вербальной и невербальной систем. (На материале англоязычной художественной прозы). Автореферат канд. дис. Л., 1989. - 17 с.

78. Троцкий И. Проблемы языка в античной науке. // Античные теории языка и стиля (антология текстов). СПб.: Алетейя, 1996. - С. 9-32.

79. Фазылов М.Ф. Изобразительные слова в таджикском языке. -Сталинабад, 1958.-189 с.

80. Фатюхин В.В. Особенности перевода звукоподражаний и междометных глаголов: (на материале рус. и англ. яз.). Автореферат канд. дис. М., 2000. — 24 с.

81. Фоносемантический аспект современного русского литературного языка / Красовская Н.А., Романов Д.А., Старцева Н.М. и др. Тула, 1996. - 41 с.

82. Хлебников В. Творения. М.: Сов. писатель, 1986. - 736 с.

83. Хусаинов К.Ш. Звукоизобразительность номинации в казахском языке. Автореферат канд. дис. Алма-Ата, 1988. - 46 с.

84. Черепанова И.Ю. Дом колдуньи (Начала суггестивной лингвистики).-СПб., 1996.-173 с.

85. Шамина Е.А. Дистрибуция лабиальных в фонетическом и фоносе-мантическом отношении. (Статистико-экспериментальное исследование на материале английского и русского языков). Автореферат канд. дис. Л., 1989. - 20 с.

86. Шарапилова Э.А. Фоносемантика в лирике Марины Цветаевой. Автореферат канд. дис. Махачкала, 2000. - 28 с.

87. Шулепова О.Л. Фоносемантический профиль слов и прозаических текстов (русско-английские параллели). Автореферат канд. дис. — Саратов, 1991.-18 с.

88. Энгельс Ф. Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека. М.: Политиздат, 1984. - 23 с.

89. Эткинд Е.Г. Материя стиха. СПб., 1998. - 508 с.

90. Abelin A. Studies in Sound Symbolism. Göteborg: Dep. of ling. Göteborg Univ., 1999.

91. Allott R. Gestural Equivalence (Equivalents) of Language, Berkeley.1994.

92. Allott R. Some apparent uniformities between languages in colour-naming // Language and Speech. -1974. №17. pp. 377-402.

93. Allott R. Sound Symbolism // Language in the Ice Age. U. Figge and W. Koch (eds.), Brockmeyer, Bochum. 1995.

94. Allott R. The Articulatory basis of the Alphabet. Linstock Press. 1993.

95. Allott R. The Motor Theory of Language Origin. Lewes, Sussex: Book Guild, 1989.

96. Allott R. The Motor Theory of Language // Studies in Language Origins 2. W. von Raffler-Engel et al. (eds.) John Benjamins, Amsterdam. 1991.

97. Allport G. Phonetic Symbolism in Hungarian Words. Thesis. Harvard University, Cambridge, 1935.

98. Alpher B. Ideophones in interaction with intonation and the expression of new information in some indigenous languages of Australia // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001. pp. 9-25.

99. Alpher B. Yir-Yiront ideophones // Sound Symbolism. Ed. L.Hinton, J.Nicols and J.J. Ohala. Cambridge: Cambridge University Press, 1994, pp. 161-177.

100. Ameka F.K. Ideophones and the nature of the adjective word class in Ewe. In: Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 25-49.

101. Amha A. Ideophones and compound verbs in Wolaitta // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 49-63.

102. Aoki H. Symbolism in Nez Perce // Sound Symbolism. Ed. L.Hinton, J.Nicols and J.J. Ohala. Cambridge: Cambridge University Press, 1994, pp.15-22.

103. Aschenbrenner M. Die Sprache als Kunstwerk. Von der Bildekraft der Konsonanten. Schaffhausen, 1975.

104. Atzet J., Gerard H.B. A Study of Phonetic Symbolism among Navajo Speakers // Journal of Personality and Social Psychology, 1,1965, pp. 524-528.

105. Austerlitz R. Finnish and Gilyak Sound Symbolism the Interplay between System and History // Sound Symbolism. Ed. L.Hinton, J.Nicols and J.J. Ohala. Cambridge: Cambridge University Press, 1994, pp.249-262.

106. Bartens A. Ideophones and Sound Symbolism in Atlantic Creoles // Annates Academiae Scientarum Fennicae, ser. Humaniora, 304, Academiae Scientarum Fennicae, Helsinki, 2000.

107. Bently M., Varon E. An accessory study of phonetic symbolism // American Journal of Psychology, 45,1933.

108. Bloomfield L. A Semasiological Differentiation in Germanic Secondary Ablaut // Modern Philology, 7,1909-1910, pp. 245-288,345-382.

109. Bolinger D.L. Rime, Assonance and Morphemanalysis // Word 6(1950), pp. 117-136.

110. Brackbill Y., Little K. B. Factors Determining the Guessing and Meaning of Foreign Words // Journal of Abnormal and Social Pychology, 54,1957, pp. 312-318.

111. Brian J. Modern Greek ts: Beyond Sound Symbolism // Sound Symbolism. Ed. L.Hinton, J.Nicols and J.J. Ohala. Cambridge: Cambridge University Press, 1994, pp. 222-237.

112. Brown R.W., Black A. H., Horowitz A. E. Phonetic Symbolism in Natural Languages //Journal of Abnormal and Social Psychology, 50,1955, pp.388-393.

113. Chapman R. The treatment of sounds in language and literature. London,1984.

114. Chastaing M. L'opposition des consonnes "sourdes" aux consonnes "sonores" a-t-elle une valeur symbolique? // Vie et Langage, 147,1964, pp.367-370.

115. Childs G.T. African ideophones. // Sound Symbolism. Ed. L.Hinton, J.Nicols and J.J. Ohala. Cambridge: Cambridge University Press, 1994, pp.178-206.

116. Childs G.T. Research on ideophones, wither hence?: The need for a social theory of ideophones // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 63-75.

117. Creissels D. Setswana ideophones as uninflected predicative lexemes // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 75-87.

118. Debrunner A. Lautsymbolik in alter und neuester Zeit // GermanischeRomanische Monatsschrift, 14,1926, pp. 321-328.

119. Dravins K. Interjektionen und Onomatopöie in der Mundart von Stenden. Lund: Ohlsson, 1952.

120. Egbokhare F.O. Phonosemantic correspondences in Emai attributive ideophones // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 87-97.

121. Elders S. Defining ideophones in Mundang // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 97-111.

122. Ernst E.-M. Die Onomatopoetik der Tierlaute und der entsprechenden Verben im Deutschen, Französischen und Italienischen. Wien, 1990.

123. Ertel S. Psychophonetik. Untersuchungen über Lautsymbolik und Motivation. Göttingen, 1969.

124. Ertel S. Statistische Untersuchungen zur Lautbedeutsamkeit mit 37 Sprachen. Institut für Psychologie, Universitäi Göttingen, 1972.

125. Ertel S., Dorst R. Expressive Lautsymbolik: eine Überprüfung der Hypothese mit 25 Sprachen // Zeitschrift für experimentelle und angewandte Psychologie, 12,1965, pp. 557-569.

126. Etzel, S. Untersuchungen zur Lautsymbolik. Inauguraldissertation zur Erlangung des Grades eines Doktors der Philosophie im Fachbereich Neuere Philologien der Johann Wolfgang Goethe-Universität zu Frankfurt am Main, 1983.

127. Fenz E. Laut, Wort, Sprache und ihre Deutung. Wien, 1940.

128. Fox C. W. An Experimental Study in Naming // American Journal of Psychology, 47,1935, pp. 545-579.

129. Fukuda H. Flip, slitter & bang. Transl. by Tom Gally. Tokyo etc.: Ko-dansha International, 1993.

130. Gabelentz G. von. Die Sprachwissenschaft: Ihre Aufgaben, Methoden und bisherige Ergebnisse. Leipzig, 1891.

131. Genette G. Mimologiques. Voyage en Cratyle. Paris: Ed. du Seuil, 1976.

132. Gomi T. An illustrated dictionary of Japanese onomatopoetic expressions. Tokyo: The Japan Times, 1989.

133. Gordon M. Sex, sound symbolism, and sociolinguistics // Current anthropology. Chicago, 39,1998.

134. Graham J.F. Onomatopoetics. Cambridge University Press, 1992.

135. Groß M. Zur linguistischen Problematisierung des Onomatopoetischen. Hamburg, 1988.

136. Hamano Sh. The sound symbolic system of Japanese. Stanford, Calif.: Center for the Study of Language and Information, 1998.

137. Hamano Sh.S. The Sound-Symbolic System of Japanese. Kurisio, Tokyo, 1998.

138. Hilmer H. Schallnachahmung, Wortschöpfung und Bedeutungswandel. Halle, 1914.

139. Hinton L., Nicols J., Ohala J. Sound Symbolism. Cambridge University Press, 1994.

140. Hoffrichter K. Echonamen. Heidelberg: Carl Winter, 1992.

141. Jacobsen W.H. Nootkan vocative vocalism and its implications. // Sound Symbolism. Ed. L.Hinton, J.Nicols and J.J. Ohala. Cambridge: Cambridge University Press, 1994, pp.23-39.

142. Jarva V. Some expressive and borrowed elements in the lexicon of Finnish dialects // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 111-121.

143. Jespersen O. Language. (Its nature, development and origin.) London,1949.

144. Johnson R.C., Suzuki N.S., Ohls W.K. Phonetic Symbolism in Artificial Language // Journal of Abnormal and Social Psychology, 69,1964, pp. 233-236.

145. Jong, de N. The ideophone in Didinga // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 121-139.

146. Joseph B.D. Modem Greek ts: Beyond Sound Symbolism. // Sound Symbolism. Ed. L.Hinton, J.Nicols and J.J. Ohala. Cambridge: Cambridge University Press, 1994, pp.222-236.

147. Juret A.-C. Les idées et les mots. P.: Vrin, 1960.

148. Kabutta N.S. Ideophones in Ciluba // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ide-ophones. Amsterdam, 2001, pp. 139-155.

149. Kalogeras B.A. Beitrag zur Erforschung der laut- und schallnachahmenden Wörter im Altgriechischen. Thessaloniki, 1967.

150. Kaufman T. Symbolism and change in the sound system of Huastec // Sound Symbolism. Ed. L.Hinton, J.Nicols and J.J. Ohala. Cambridge: Cambridge University Press, 1994, pp.63-75.

151. Key M. The Polysemy Structure of Japanese Mimetics. Indiana University, Bloomington. 1997.

152. Killian-Hatz Ch. Universality and diversity: Ideophones from Baka and Kxoe // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 155-165.

153. Klamer M. Expressives and iconicity in the lexicon // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 165-183.

154. Köhler W. Gestalt Psychology. New York: Liveright, 1929.

155. Koike S., Ivanova G. On Japanese Mimetic Words. // Journal of the Faculty of International Studies, 14, pp. 63-77. Utsunomiya University. 2002.

156. Koriat A., Levy I. The Symbolic Implications of Vowels and of their Orthographic Representations in Two Natural Languages Japanese and Hindi. // Journal of Psycholinguistic Research, 6,1977, pp. 93-103.

157. Kunene D.P. Speaking the act: The ideophone as a linguistic rebel // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 183-193.

158. Langdon M. Noise words in Guarani. // Sound Symbolism. Ed. L.Hinton, J.Nicols and J.J. Ohala. Cambridge: Cambridge University Press. 1994, pp.94-106.

159. Lapolla RJ. An experimental investigation into phonetic symbolism as it relates to Mandarin Chinese. // Sound Symbolism. Ed. L.Hinton, J.Nicols and J.J. Ohala. Cambridge: Cambridge University Press. 1994, pp.130-147.

160. Lee Jin-Seong. Phonology and Sound Symbolism of Korean Ideophones. Seoul: Hanshin Publishing Co. 1992. 379 p.

161. Lühr R. Expressivität und Lautgesetz im Germanischen. Heidelberg: Carl Winter, 1998.

162. Maduka-Durunze O.N. Phonosemantic hierarchies // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 193-205.

163. Magnus M. A Dictionary of English Sound. 1999, http://www.trismegistos.com.

164. Magnus M. The Gods of the Word: Archetypes in the Consonants. Thomas Jefferson University Press, Kirksville, MO. 1998.

165. Magnus M. What's in a word? Evidence for Phonosemantics. Trondtheim,2000.

166. Malkiel Y. Diachronic problem in phonosymbolism. Amsterdam, Philadelphia: J. Benjamins Publishing Company, 1990.

167. Malkiel Y. From phonosymbolism to morphosymbolism. // LACUS Forum 4,1978, pp. 511-529. Hornbeam, Columbia.

168. Maitzmann I., Morrisett L., Brooks L.O. An Investigation of phonetic symbolism //Journal of Abnormal and Social Psychology, 53,1956, pp.249-251.

169. Mcgregor W. Ideophones as the source of verbs in Norhtern Australian languages // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 205-223.

170. McGregor W.B. Sound Symbolism in Kuniyanti, a Language of Western Africa // Word, 47(3), 1996, pp. 339-364.

171. Meier H. Primäre und sekundäre Onomatopöien. Heidelberg, 1975.

172. Mikhalev A.B. Phonosemantic Space as a Language Universal // 12th World Congress of Applied Linguistics. Program Abstracts. Tokyo, 1999, p.254.

173. Mikone E. Ideophones in the Balto-Finnic languages // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 223-235.

174. Mirambel, A. H véa eÀÀrjvucri yXœooa. nspiypacpfj Kai avâA.i)<jr|. 0sa-aata>viicr|.1998.

175. Miron M.S. A Cross-Linguistic Investigation of Phonetic Symbolism // Journal of Abnormal and Social Psychology, 62,1961, pp. 623-630.

176. Moll E. Die Sprache der Laute. Buchstabennamen und Zeichen alter europäischer Alphabete im Lichte der Geisteswissenschaft. Suttgart, 1968.

177. Msimang C.T., Poulos G. The ideophone in Zulu : A re-examination of conceptual and descriptive notions // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 235-251.

178. Müller H. Experimentelle Beiträge zur Analyse des Verhältnisses von Laut, und Sinn. Berlin: Müller and Kippenheuer, 1935.

179. Natadze R. Problèmes de la psychologie du langage dans les travaux des psychologies de Georgie // Bulletin Psychologique, 1966, pp.661-672.

180. Newman P. Are ideophones really as weird and extra-systematic as linguist make them out to be? // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 251-259.

181. Newman S. Further Experiments in Phonetic Symbolism // American Journal of Psychology, 45,1933, pp.53-75.

182. Nickolls J.B. The case for sound symbolism // Annual review of anthropology. Palo Alto (Calif.). - vol.28.1999.

183. Noss Ph.A. Ideas, phones and Gbaya verbal art // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 259-271.

184. Nuckolls J.B. Ideophones in Pastaza Quechua // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 271-287.

185. Osgood C.E., May W.H., Miron M.S. Cross-Cultural Universals of Affective Meaning. Urbana: Univ. of Illinois Press, 1975.

186. Osgood C.E., Suci G.J., Tannenbaum P.H. The Measurement of Meaning. Urbana: Univ. of Illinois Press, 1957.

187. Osgood Ch.E. The Nature and Measurement of Meaning // Psychology Bulletin, 44,1952, pp. 197-237.

188. Paul H. Prinzipien der Sprachgeschichte. Halle, 1977.

189. Penziger Ch. Sprache, Onomatopöie, Rhetorik, Namen, Idiomatik, Grammatik. Graz: Institut für Sprachwissenschaft der Universität Graz. 1994.

190. Peterfalvi J.-M. Recherchés expérimentales sur le symbolisme phonétique. Paris: Centre nationale de recherché scientifique, 1970.

191. Pinker S. Words and Rules. The Ingredients of Language. New York?1999.

192. Reinius J. Onomatopoetische Bezeichnungen für menschliche Wesen, besonders im Deutschen and Englischen. Stockholm, 1908.

193. Roulon-Doko P. Le statut des idèophones en gbaya // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 287-303.

194. Rubino C. Iconic morphology and word formation in Ilocano // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 303-321.

195. Samarin W.J. Testing hypotheses about African ideophones // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 321-339.

196. Sapir E. A Study in Phonetic Symbolism // Journal of Experimental Psychology, 1929, №12, pp.225-239.

197. Sapir E. La réalité psychologique des phonemes // Journal de psychologie normale et pathologique, 1933, №30, pp.247-265.

198. Schaefer R.P. Ideophonic adverbs and manner gaps in Emai // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 339-355.

199. Schneider W. Über die Lautbedeutsamkeit // Zeitschrift für Deutsche Philologie, 63,1930, pp. 138-179.

200. Schultze-Berndt E. Ideophone-like characteristics of uninflected predicates in Jaminjung (Australia) // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 355-375.

201. Seebold E. Laut- und bedeutungsgleiche Wörter // Wortschatzprobleme im Alemannischen. Freiburg, 1983, pp. 131-152.

202. Silverstein M. Relative motivation in denotational and indexical sound symbolism of Wasco-Wishram Chinookan // Sound Symbolism. Ed. L.Hinton, J.Nicols and J.J. Ohala. Cambridge: Cambridge University Press. 1994, pp.40-62.

203. Tassa O.-L. La formation des radicaux deideophonique et des ideophones deverbatifs en tetela (dialecte ewango) // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 375-385.

204. Taylor I. K., Taylor M. M. Phonetic Symbolism in Four Unrelated Languages // Canadian Journal of Psychology, 16,1962, pp. 344-356.

205. Tichy E. Onomatopoetische Verbalbildungen des Griechischen. Wien,1983.

206. Trier J. Holz. Etymologien aus dem Niederwald. Münster/Köln: Böhlau,1952.

207. Tsuru S., Fries H.S. Sound and Meaning // Journal of General Psychology, 8,1933, pp.281-284.

208. Tsuru S., Fries H.S. A problem in meaning // Journal of General Psychology 8,1933.

209. Usnadze D. Ein experimenteller Beitrag zur Problem der psychologischen Grundlage der Namengebung // Psychologische Forschungen, 5,1924, pp.25-43.

210. Verwiebe B. Zu Funktion und Übersetzbarkeit von Onomatopoeien. Barbara Verwiebe, 1995. pp. 239-254.

211. Voeltz E., Kilian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001.

212. Wallis, J. A Grammar of the English Language. London, 1972.

213. Watson R.L. A comparison of some Southeast Asian ideophones with some African ideophones // Voeltz E., Killian-Hatz Ch. Ideophones. Amsterdam, 2001, pp. 385-407.

214. Weiss J.H. Phonetic Symbolism Reexamined // Psychology Bulletin, 61,1964, pp. 454-458.

215. Weiss J.H. The Role of Stimulus Meaningfullness in Phonetic Symbolism Response // Journal of General Psychology, 70,1964, pp.255-263.

216. Wissemann H. Untersuchungen zur Onomatopoiie 1. Teil, die sprachpsychologischen Versuche. Carl Winter Universitätsverlag. Heidelberg, 1954.1. Справочная литература:

217. Большой немецко-русский словарь (под ред. О.И. Москальской) в трех томах. М.: Изд-во «Русский язык», 1998.

218. Вейсман А.Д. Греческо-русский словарь. М., 1991.

219. Лейн К., Мальцева Д.Г. и др. Немецко-русский словарь. М.: Изд-во «Русский язык», 1998.

220. Хориков И.П., Малев М.Г. Новогреческо-русский словарь: Около 67000 слов / Под ред. П.Пердикиса и Т.Пападопулоса. М.: Культура и традиции, 1993. - 856 с.

221. Duden Deutsches Universalwörterbuch. Dudenverlag, MannheimLeipzig-Wien-Zürich, 1996.

222. Av5picbxr|<; N.n. Етицо^оуисо Xe^ucö тг|<; Koivr|g veoe^r|vucr|<;. 0eooaXoviKT|, 1995.

223. Гесоруояалабакос; А. To цеуаХо Xc^ikö тгц; veoeXXrivuciic; у^юаоас; (Агцхои-кгрс;). naiSeia-MaAAiapr.«;, 1979.

224. Kpiapag Ецц. Neo eXXrjViKÖ Xc^ikö тг|<; аиухроугц; бтцктктц; уХюооас;. Ек-5oTiicrj Aör|v(bv, 1995.

225. Ae^iko гг(с; koivf|q veoeAAt|vikt|<;. АПО, Ivaraoiko veoe^r|vik(ov arcouScov, 1998.

226. M^ajx7iivid)tr|(; Г. Ае^гкб xr|q veaq eXXr| virale; у^бааад. Aörjva, 1998.