автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Адыгские императивные пословицы и поговорки в сравнительном освещении

Полный текст автореферата диссертации по теме "Адыгские императивные пословицы и поговорки в сравнительном освещении"

На правах рукописи

Гутова Ля на Адамовна

АДЫГСКИЕ ИМПЕРАТИВНЫЕ ПОСЛОВИЦЫ И ПОГОВОРКИ В СРАВНИТЕЛЬНОМ ОСВЕЩЕНИИ

Специальность 10.01.09 - Фольклористика

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Нальчик - 2006

Работа выполнена в отделе адыгского фольклора Института гуманитарных исследований Правительства КБР и Кабардино-Балкарского научного центра Российской академии наук.

Научный руководитель: доктор филологических наук

Алиева Алла Ивановна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Унарокова Раиса Батмирзовна

кандидат филологических наук, доцент Кажаров Хам ид Хатутович

Ведущая организация: Карачаево-Черкесский институт повышения

квалификации работников образования

Защита состоится 23 декабря 2006 года в 10 часов на заседании Диссертационного совета Д.212.076.04 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Кабардино-Балкарском государственном университете им. X. М. Бербекова (360004, КБР, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кабардино-Балкарского государственного университете им. X. М. Бербекова по адресу: 360004, КБР, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173.

Автореферат разослан « «&/ » 2006 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета

А. Р. Борова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Историко-сравнительное изучение пословиц и поговорок имеет свои богатые традиции. Оно остается одним из перспективных направлений в паремиологии. Рассматривая материал в его эволюции и связях с другими жанрами устно-поэтического творчества, есть возможность решить целый ряд проблем не только в области филологии, но и некоторых смежных наук. Например, это вопросы отражения в народной афористике особенностей мировосприятия и художественного отображения явлений действительности на том или ином языке, характер осмысления типологически сходных явлений в устойчивых языковых сочетаниях у разных народов, степень варьирования смыслового инварианта в зависимости от ситуативного и вербального контекста. Также немаловажный интерес представляют проблемы изучения тематически сходных афористических выражений в разноструктурных языках с целью выявления сходства и различий в каталоге наиболее общеупотребительных образов.

Решение задач подобного характера позволит аналитическим путем определить долю общего и особенного в устойчивых афористических выражениях разных народов. Что же касается отдельной языковой традиции, следует отметить, что возникает реальная возможность определить роль и место народной афористики в представленной этнокультурной системе.

Степень изученности проблемы.

Относительно адыгского материала, названные проблемы не становились предметом специального монографического исследования. Вместе с тем в статьях А.Т. Шортанова, Ш.Х. Хута, М.И. Мижаева, И.Х. Пшибиева, Р.Б. Унароковой, а также в обобщающих монографических трудах З.Ж. Ку-аевой и Н.М. Чуяковой по жанровому составу адыгских паремий имеются интересные и содержательные наблюдения относительно природы, характера функционирования адыгских пословиц и поговорок, их употребительности в конкретном контексте и их художественных особенностей. Целый ряд суждений и выводов, интересных для проблематики настоящей работы, содержится в трудах И.М. Валовой, З.Х. Бижевой, Б.Т. Кашароко-ва и др., которые исследуют устойчивые словесные формулы в адыгских языках с лингвистической точки зрения.

Цели и задачи исследования мотивированы комплексом проблем, определяющих его актуальность, а также степенью изученности адыгской народной афористики в целом и в чаЬтности — обозначенной темы. Прежде всего диссертант ставит своей целью дать завершенную научную характеристику одной из значительных по объему и функции групп адыгских по-

3

словиц и поговорок с определением их существенных особенностей и типологии.

Из этого вытекают следующие задачи:

- На основе научно-аналитического описания дать общее определение предмета изучения.

- Установить общие закономерности возможных путей генезиса и семантических связей отдельных паремий.

- Выявить характерные атрибуты художественного предметного мира наряду с наиболее существенными структурными типами адыгских пословиц и поговорок.

- Определить особенности взаимосвязей между общим смысловым инвариантом и диапазоном варьирования в плане выражения.

- Рассмотреть конкретные случаи употребления императивных пословиц и поговорок в современных адыгских языках, дифференцируя функциональный контекст: живая бытовая речь - публичное устное выступление - публицистический текст - фольклорная поэзия и проза - сценическая речь- литературная поэзия и проза.

- Выполнить сопоставительный типологический анализ адыгских пословиц и поговорок, проводя параллели с иноязычным материалом, делая особый акцент на данных из английского и русского пословичного фонда.

Научная новизна работы заключается в том, что адыгские пословицы и поговорки определенного класса впервые исследуются в сравнительном плане с учетом разнообразия форм естественного бытования.

Предметом исследования являются адыгские афористические выражения императивного характера, употребительные с грамматической формой глагола в повелительном наклонении, а также близкие к ним по смыслу языковые единицы (так называемый интонационный императив). Наряду с ними к анализу привлекаются формульные сочетания иных семантических групп. Типологический анализ ведется с опорой на материалы из изданий английских и русских пословиц и поговорок. Также диссертант обращается к сборникам афористики народов Кавказа, а за его пределами - народов Европы и Востока.

Источники конкретного материала - практически все наиболее значительные собрания адыгских пословиц и поговорок, опубликованные отдельными книгами («Адыгэ псалъэжьхэр» - «Адыгские (кабардинские) пословицы и поговорки» - двухтомное издание, подготовленное A.M. Гу-кемухом и З.П. Кардангушевым; «Адыгэ гущыЬжъхэр» - «Адыгские (адыгейские) пословицы и поговорки» - издание, подготовленное М.К. Хуаже-вым и Ш.Х. Хутом), подборками в сборниках адыгского фольклора и периодических научных изданиях (например, в 26-м выпуске «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа» - записи П.И. Тамбиева

1899 г.; в книге «Кабардинский фольклор», вышедшей в свет в 1936 г.), а также в газетах и журналах (к примеру, в газете «Адыгэ макъ» - «Голос адыга», издававшейся в 1917 г.).

Кроме того, диссертантом были использованы материалы из фоновидео-текн и рукописных фондов архива Института гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН. Еще одна составная часть фактических материалов - это записи диссертанта во время полевых экспедиций и отдельных выездов в населённые пункты КБР (2003-2006 гг.).

Теоретическую н методологическую основу исследования составили труды ведущих отечественных и зарубежных ученых в области паремио-логии и общей теории фольклора. Это статьи и монографии В.И. Даля, Б.М. и Ю.М. Соколовых, М.А. Рыбниковой, Н.И Кравцова, В.П. Аникина, Г.Л. Пермякова, А. Тэйлора, В.М. Гацака, Б.Н. Путилова, А.И. Алиевой, К. Леви Стросса, Дж. Милнера, и др. Кроме того, значительное влияние на теоретико-методологические принципы представляемой работы и на формирование взглядов диссертанта оказали труды ученых-кавказоведов Р.Н. Абдуллаевой, И.М.Валовой, З.Х.Бижевой, Б.Х. Бгажнокова, М.М. Га-санова, Б.Т. Кашарокова, З.Ж. Кудаевой, Х.Х.Малкандуева, М.И. Мижае-ва, Р.Б. Унароковой, A.A. Ципинова, Н.М. Чуяковой и др.

Основным методом исследования является историко-сравнительный, в отдельных частях также использованы приемы статистического и структурного анализа.

Научно-теоретическая и практическая значимость исследования определятся тем, что в научный обиход вводится достаточно значительный по объему материал, исследованный как с описательно-аналитической точки зрения, так и с позиции типологии одного из весьма универсальных жанров мирового фольклора. Следует заметить, что теоретическое и практическое значение будет иметь разработка вопросов генезиса, семантического поля, амплитуды вариативности, парадигмы инварианта народных афористических выражений. Непосредственный интерес в данном отношении представляют также анализ структуры адыгских пословиц и поговорок и выявление конкретных форм их естественного употребления с дифференциацией сфер бытования - от бытовой речи и устного публичного выступления до современной национальной художественной литературы.

Основные положения и результаты исследования могут быть использованы при составлении обобщающего научного труда по адыгскому фольклору, научных монографических работ по адыгской или кавказской паре-миологии, при разработке общей теории пословиц и поговорок.

На основе данного диссертационного исследования можно также составить вузовский спецкурс по адыгским пословицам и поговоркам, а от-

дельные его части использовать как материал для спецсеминаров по фольклору.

Апробации работы. Диссертационная работа была обсуждена и рекомендована к защите 24 октября 2006 г. на расширенном заседании отдела адыгского фольклора Института гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН. Основные положения диссертации и результаты проведенного исследования были изложены на четырех научных конференциях (а именно - на Конференции молодых ученых Кабардино-Балкарского научного центра РАН (г. Нальчик: 2004 г. — текст доклада опубликован), Всероссийской научной конференции «Современность и судьбы национальных культур» (г. Нальчик: 2004 г.), Международной научной конференции «Ломидзевские чтения» (г. Москва: 2005 г.), Международной научной конференции «Эпический текст: итоги, и перспективы изучения» (г. Пятигорск: 2006 - текст доклада опубликован), а также опубликованы в журналах «Литературная Кабардино-Балкария» (№ 4 за 2006 г.) и «Вестник Дагестанского научного центра РАН» (№ 26 за 2006 г.); на основе материалов главы диссертации издана отдельная книжка объемом 2 пл. (Нальчик: Поли-графсервис и Т, 2006); одна статья депонирована 25.10.06 г. в Институте научной информации по общественным наукам РАН (№ 60041)).

Структура диссертационного исследования состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования; определяются предмет изучения, теоретико-методологические принципы, согласно которым ведется работа, степень изученности темы в целом и конкретных вопросов, выносимых к рассмотрению, в частности, отмечается степень новизны проводимого исследования, научно-теоретическая и практическая значимость его результатов, а также пути их практического использования.

Глава первая «Общая характеристика императивных пословиц и поговорок» состоит из трех параграфов, каждый из которых посвящен постановке и решению одной из проблем общей характеристики изучаемого явления. Это в первую очередь само определение понятия «императивная паремия», установление содержания и наиболее существенных признаков понимаемого под ним явления, чему и посвящается первый параграф главы. В данном вопросе мы исходим из положения о том, что сентенциозность вообще является одной из выраженных особенностей пословиц и поговорок, что независимо друг от друга отмечают многие собиратели, публикаторы и исследователи, в числе которых В.И. Даль, Ю.М. Соколов, М.А. Рыбникова, А. Дандис, В.П. Аникин и мн.др. Известно, что 6

классики педагогической мысли и педагоги-практики охотно обращаются к данному жанру фольклора, и многие из наиболее признанных учебников и учебных пособий по воспитанию изобилуют пословицами и поговорками на разные темы. Такого рода функциональная роль благоприятствует тому, чтобы краткие афористические народные выражения нередко приобретали форму прямого указания на то, что надо делать в той или иной ситуации. Отсюда, как мы полагаем, и довольно высокая степень употребительности глагола в повелительном наклонении в пословицах и поговорках народов мира. Это обстоятельство является ключевым в вопросе выделения императивных паремий как объекта исследования.

Императив никоим образом не дает явного приоритета одной афористической единице перед другой. Если же судить только по так называемым формальным критериям, то пословицы и поговорки с глаголом в повелительном наклонении по численности и, как можно полагать, по частотности употребления значительно уступают устойчивым формульным выражениям констатирующего вида, в которых глагол стоит чаще всего в изъявительном наклонении (по нашим наблюдениям, в цифровом плане их соотношение ориентировочно составляет 1:5 в пользу констатирующих; более точные подсчеты затруднительны). Вместе с тем вполне очевидно, что употребление императива (делай то-то или не делай того-то) делает содержание высказывания более категорическим, придает слову динамику, содержит прямое указание к действию или прямой запрет.

Обратимся к примерам:

I. - Зэманым сытри егьэхъуж — Время все лечит; Время лечит; Time is the great healer — Время - великий лекарь.

II. - Гъущ1ыр плъа щ!ык1э еуэ - Бей железо, пока оно раскалено. Куй железо, пока горячо. Strike while the iron is hot - Бей железо, пока оно горячее.

Примеры взяты из адыгского, русского и английского фонда народной афористики. Естественно, что в разных языках одна и та же мысль не всегда находит одно и то же структурное оформление. Более того, разными могут быть и опорные образы. Но также очевидно и то, что при всех сходствах и различиях пословицы первой группы не призывают к действию, а только указывают на факт. Совсем иной ракурс представлен в примерах второй группы: в них содержится прямое указание к незамедлительному действию. Благодаря этому свойству императивные паремии усиливают вербальное воздействие на слушателя. Поэтому они особенно уместны в обучении и воспитании. Элемент прямой назидательности здесь скрашивается такими художественными приемами, как искусная звуковая организация высказывания, использование средств металогии, художественная многозначительность фразы.

Так например, суждение о том, что время лечит, можно понимать и как необходимость выждать время, чтобы излечить, и как понятие о том, что со временем всё расставляется по достойным местам и каждый получает именно то, чего он заслуживает. Здесь же можно говорить о содержащемся в данном выражении косвенном призыве положиться на суд времени. То же можно сказать и о примерах второй группы: совет, возникший, видимо, в одной конкретной ситуации, обретает более широкое значение и оказывается уместным во многих других, когда нужно делать дело, не упуская благоприятных обстоятельств.

В тематическом плане императивные паремии не имеют своей специфики. Все же функционально, как правило, они выражены более сентенциозны и могут побуждать не только к предпочтительному варианту действия, но и предписывать или запрещать. Вместе с тем форма императива сама по себе не обязательно содержит то самое прямое предписание или запрет. Императивная пословица или поговорка — феномен искусства и скорее может быть не руководством к непосредственному действию (наподобие приказа), а средством усиления эмоционального воздействия словом. Так, например, адыгская поговорка «Дадэ, шкЬр къегьэгъазэ!» (Дед, повороти-ка теленка!) никак не содержит намека на то, чтобы старый человек гонялся за непослушным теленком. Она скорее употребительна в адрес бестактного младшего, который вопреки этикету хочет понукать старшими или более уважаемыми людьми.:

В то же время существует немалое число паремий, даже формально не содержащих глагола в повелительном наклонении, но в то же время сентенциозных:

Делэр уи ныбжьэгъу нэхърэ акъыл зи!эр уи бий - Чем водиться с глупцом, лучше враждовать с умным. Лучше с умным потерять, чем с глупым найти. Better a smart enemy than a fool friend - Лучше умный враг, чем глупый друг.

Мы определяем подобные выражения как интонационный или смысловой императив.

Второй параграф первой главы «Тематический диапазон императивных пословиц и поговорок: содержание и выражение» посвящен методологическим принципам тематической классификации материала и отношениям в плане выразительном, и в плане содержательном.

Известно, что в настоящее время нет единого принципа систематизации пословиц и поговорок, который одинаково успешно отвечал бы и требованиям взыскательных ученых, и интересам массы рядовых читателей. Об этом не без сожаления писали ведущие отечественные и зарубежные па-рем иологи (ГЛ. Пермяков, В. Фойт, Б. Тилавов, A.A. Крикманн и др.). Большинство фундаментальных изданий отдают предпочтение тематиче-8

скому принципу систематизации или же просто располагают материал по алфавиту. Пример первого - «Пословицы русского народа» В.И. Даля. Это огромное двухтомное собрание русской народной афористики сыграло значительную роль в культурной жизни России и до настоящего времени остается одной из бесценных сокровищниц русской народной устнопоэти-ческой культуры. Но иногда бывает непросто найти в нем нужную пословицу, так как тематически она может оказаться в нескольких разделах. Вместе с тем принцип, предложенный выдающимся ученым, сыграл значительную роль для своего времени и оказал немалое влияние на практику публикаций многих других собирателей.

Так, например, первая большая подборка адыгских пословиц и поговорок, записанных и опубликованных П.И. Тамбиевым в конце XIX в., систематизирована явно под влиянием методологических принципов русского ученого.

Строгое следование, алфавитному принципу имеет как свои достоинства, так и недостатки. Ориентируясь на начало фразы - первую или несколько первых букв, можно располагать материал по алфавиту. Но следует также заметить, что варианты одного выражения неминуемо окажутся в разных местах структуры.

Существует и иной принцип: располагать по алфавиту опорные слова. Однако и это не безупречно, так как в одном речении могут оказаться два слова, претендующие на то, чтобы считаться опорными. Таковы, например, многие пословицы, имеющие параллельные конструкции:

Хьэ хей умыук1, / фыз хей иумыгьэк1ыж - Собаку безвинную не бей, / жену безвинную не прогоняй.

Скорее всего, в данном случае публикатор выберет слово «жена», но, судя по формальным критериям, не меньше прав на эту роль имеет и «собака», и повторяющееся определение «безвинный». Поэтому читателю не всегда удастся избежать долгих поисков, если ему потребуется искать подобного рода выражение в сборнике, составленном по опорным словам. И чем объемистее материал, тем труднее будет это сделать.

В некоторых изданиях тематическая классификация сочетается с алфавитной. Так, в сборнике адыгских (кабардинских) пословиц и поговорок, подготовленном A.M. Гукемухом и З.П. Кардангушевым, материал внутри каждой тематической группы располагается по алфавиту. Это достаточно удобно для тех случаев, когда сам материал не велик по объему. Но чем больше объем, тем больше и вероятность того, что и в данном случае неизбежными окажутся трудности названного характера. Во избежание этого авторы сборника адыгейских вариантов пословиц и поговорок адыгов, М.К. .Хуажев и Ш.Х. Хут, каждую большую тематическую группу дополнительно разбили на подгруппы. Так, например, в группе пословиц и пого-

ворок о труде они выделяют рубрики «Роль труда», «Отношение к труду», «Заработок» и пр.

Но подобный принцип далеко не всегда обязателен и целесообразен. Так, Р. Райдаут и К. Уиттинг, авторы заслуженно пользующегося широким признанием «Толкового словаря английских пословиц», сами предупреждают: «Мы расположили их (пословицы. - Л.Г.) в алфавитном порядке для удобства читателей» (выделено нами. - Л.Г.). То же самое делает и их кабардинский коллега К. Шаов при создании толкового словаря адыгских (кабардинских) пословиц и поговорок. Уместно будет обратить внимание, что по сути оба издания являются антологическими и редко содержат варианты: первое издание - 800, а второе чуть более 600 единиц. Данное обстоятельство и делает алфавитный порядок расположения наиболее удобным для читателя.

В названном параграфе также рассматривается проблема сходства и различий в арсенале образно-выразительных средств пословиц и поговорок разных народов. На уровне отдельных атрибутов предметно-образного мира паремий причиной сходства многие ученые считают тот факт, что «Пословицы, загадки, максимы легко мигрируют из одной культуры в другую» (Н. Барли). Другие все же отдают дань типологии и основную причину хотят видеть в том, что сходные обстоятельства способны порождать сходные образные ассоциации. Диссертант предлагает дифференцированный подход, при котором в каждом отдельном случае надо ориентироваться на тот вариант, который окажется наиболее предпочтительным. При этом обращается внимание на то, что нередко одна и та же основная мысль (т.е. смысловой инвариант) может иметь разное словесно-образное выражение и в одном языке. Вывод, к которому приводит данное суждение, — система центральных образов пословичного фонда языка - это одно из средств выражения этнических особенностей мировосприятия.

Проблема содержания и выражения более обстоятельно рассматривается в параграфе «Вариант и инвариант».

Прежде всего, в нем отмечается существование двух толкований понятия «инвариант». Первое чаще обозначается термином «смысловой инвариант» и подразумевает сугубо содержательную сторону высказывания, при этом допуская различное словесное оформление. Второе толкование исходит из того, что восходящие к одному инварианту различные варианты, должны объединяться частичным совпадением в плане выражения, а именно в опорных образах. В данном отношении характерны следующие пословицы, взятые из первой по времени публикации адыгских паремий (записи П.И. Тамбиева, 1899 г.):

1. Къогуауэм шыгъу-п1астэк1э егуауэж — Того, кто тебя обижает, обидь хлебом-солью. 10

2. Мывэ хъурейк!э къоуэм кхъуей хьэлкЬ еуэж - В того кто в тебя камень бросит, брось головку сыра. |

Опорные образы здесь разные: обида - хлеб-соль: камень — головка сыра.

То же и в других языках.

Русск.: Не плюй в колодец - пригодится водицы напиться. Воду не мути - придется черпнуть.

Англ.: Stretch your arm no futher than your sleeve will reach - He тяни свою руку дальше своего рукава. Stretch your legs according to your coverlet - Протягивай свои ноги по длине своего одеяла.

Считать ли каждую из приведенных пар состоящими из вариантов одной пословицы или же двух разных пословиц на одну тему - проблема трудноразрешимая, зависимая от того, какой критерий будет взят за исходный.

В диссертации рассматриваются также характерные диапазоны варьирования пословиц в зависимости от ситуативного контекста. В частности, устанавливается, что определённая часть пословичного фонда адыгских языков весьма устойчива и может существовать фактически «безвариант-но» на протяжении довольно - таки длительного времени и охватывая все пространство компактного проживания адыгов. (Например: «Гупсыси псалъэ, зышгьыхьи т1ыс» - Подумай и говори, осмотрись и сядь).

Однако даже самые устойчивые афористические формулы могут подвергнуться трансформации, когда они попадают в благоприятный для этого контекст. Таким образом, проблема вариативности и инварианта в пословицах и поговорках сохраняется как проявление общей закономерности фольклора.

Вторая глава «Этноязыковые особенности мировосприятия и структура императивных пословиц и поговорок» посвящена постановке и разрешению таких проблем как семантика слова в афористическом выражении, генезис и смысловые связи отдельных пословиц и поговорок, художественный предметный мир адыгской паремия, а также структурные особенности адыгских паремий в свете типологии фольклора.

Первый параграф главы «Семантическое поле императивных паремий» посвящается анализу прямого и переносного значений слова в пословице и поговорке. Как и ожидалось, в рассматриваемых жанрах иносказание и метафоризация играет весьма значительную роль. Сама же функция императивной паремии требует определенной сдержанности в употреблении изобразительно-выразительных средств. По данной причине, наряду с формулами, несущими в себе многозначность, в активном речевом обиходе отмечаются паремии — особенно поговорки - выраженно однозначные, не имеющие переносного значения:

Узыхэдэн уимыЬмэ, щы1эр къащтэ - Если не из чего выбирать, бери

что есть; Л1ы закъуэ утемыгушхуэ - Не нападай на одинокого мужчину; Маш1эу псалъэ, куэду да1уэ - Мало говори, много слушай.

Подобного рода выражения определяют одну из сфер семантического поля пословиц и поговорок и образуют органическое единство с более художественно выраженными паремиями. Различие сфер употребления заключается в том, что пословицы и поговорки с выраженным иносказательным смыслом, несмотря на императив, содержат известную долю обобщения, в то время как «однозначные» имеют весьма узкую и ситуативно-детерминированную сферу употребления.

Функционально-семантическая специфика в то же время не отображается в области формы: как те, так и другие могут быть ритмически и структурно организованы по законам поэтического искусства.

Параграф «К проблеме происхождения и семантических связен некоторых пословиц» построен на анализе паремий, не утративших связей в фольклорном сознании с ситуацией, явившейся первопричиной их возникновения или же претендующей стать таковой. В данном параграфе в центре внимания оказалась довольно сложная по своей структуре пословица «Мыщафэ Ьрымылъхьэм гуащэр щумыгьэгугь, / гъусэ хуэмыху уи!эу мыщэм уемыбэн» - Медвежьей шкуры, которой нет в руках, княгине не обещай, / ненадежного товарища имея, с медведем не борись.

Сюжет, с которым в фольклоре связывается данное выражение, отмечен в международном указателе — АТЬ № 179 и имеет варианты в сказках и притчах многих народов мира. Мотив шкуры неубитого медведя также популярен в пословицах и поговорках и встречается в арсенале самых разных народов мира (приводятся английский, русский, болгарский, молдавский и другие варианты). В результате анализа вариантов данного сюжета и самой пословицы, мы приходим к выводу о том, что одним из путей вероятного генезиса народного афористического выражения действительно может явиться ситуация, в которой одно из действующих лиц произносит фразу, впоследствии становящуюся крылатой. Например, приведенное выше выражение согласно фольклорной версии имеет следующее происхождение. Двое крестьян пообещали княгине медвежью шкуру. Но когда в лесу они повстречали зверя, с испугу один из них залез на дерево, а другой притворился мертвым. Медведь подошел к «мертвецу», обнюхал его и ушел. Первый крестьянин слез с дерева и с издевкой спросил: «Что шептал тебе медведь на ухо?» На это тот и ответил фразой, которая впоследствии вошла в обиход как пословица.

Если за вероятное принять подобный генезис устойчивого выражения, то можно предположить, что императивная пословица может зародиться как апофтегма, т. е. краткое наставительное изречение, произнесенное по конкретному поводу. 12

Подобного рода схему можно приложить к целому ряду пословиц и поговорок, имеющих широкое распространение в мировом фольклоре. Таков к примеру сюжет «Несбывшиеся надежды», отмеченный в указателе АТЬ под номером ИЗО и имеющий в адыгской традиции аналог «Не загоняй необъезженного бычка».

Третий параграф данной главы «Предметная характеристика как показатель этноязыкового мировосприятия» посвящается установлению этнических особенностей мировидения, которые, в свою очередь, отражены в художественном предметном мире. Живые и неживые предметы, представленные в формулах, - это своеобразные атрибуты того мира, в котором обитают носители данной культуры. Например, многовековая традиция разведения лошадей - далеко не последнее обстоятельство, указывающее на то, что у адыгов широко популярна пословица: Шыщ1э къа-мылъхуам уанэ хузэшДу - мылъхьэ — Не готовь седло для не родившегося жеребенка.

Островное положения Англии и рыболовство как род занятий многих англичан — одно из обстоятельств появления слова «рыба» в пословице Don't bless the fish till it gets to the land (He радуйся рыбе, пока она не оказалась на земле), а популярная у русских крестьян обувь — причина появления ее в выражении «Не берись лаити плести, не надрав лыка».

Однако фактический материал, взятый для сравнения разноязычных единиц, свидетельствует о том, что всё же доминирующими являются такие предметы, которые имеют весьма широкое распространение. В животном мире это медведь, волк, лиса, заяц, курица и пр., в неживой природе -камень, вода, жилище и пр. и пр.

Данное обстоятельство является веским аргументом в пользу того, что пословицы и поговорки действительно весьма интернациональны и обладают способностью легко переходить от одного народа к другому (Ю.М. Соколов, Г.Л. Пермяков, Н. Барли и др.).

Заключительный параграф второй главы содержит весьма важный для всего исследования анализ структурных особенностей изучаемого явления. В данной области обнаружились любопытные этноязыковые особенности. Это прежде всего слова, выступающие в роли инкорпорирующих элементов при включении пословиц и поговорок в живую речь - будь то бытовая или художественная. Эту функцию могут выполнять безличные глаголы «жа!эр» — говорят, «же1эр»/«жи» - говорит, «жи1ащ» - сказал, сочетания, в числе которых наиболее примечательны «...жи1ащ пасэрейм» -сказал древний, «,..жа1ащ нэхъыжьхэм» - сказали старшие, и пр.

На адыгском материале во всей полноте подтверждается отмечаемая многими учеными двучастность как типическое свойство структуры пословицы. Она представлена в .значительном разнообразии - от простых,

состоящих всего из двух слов до весьма сложных, параллельных конструкций.

Пример первого - «Екъум еуэ» - букв.: тянущего погоняй. Начальная форма первого слова «екъу» здесь - субстантивированное причастие, т.е. часть речи, близкая и к глаголу, и к существительному, и к прилагательному. Следовательно, в данном тандеме можно видеть именно две части, группу каждой из которых составляет одно слово. На стыке двух действий, тянуть и погонять, образуется парадоксально верная фраза: погонять надо того, кто способен тянуть и вытянуть, а понукать неспособным - пустая трата сил и времени.

Классические двучастные композиции образуются при помощи параллелей, часто повторяющихся синтаксических конструкций:

1. Мак1эу 1о, / бэо щ1э - Мало говори / много делай. 2. Хьэм фэдэу улэжьэн, / пшъым фэдэу ушхэжьын - Собаке подобно поработаешь, / Князю подобно поешь'.

Иногда пословицы и поговорки могут быть не только двух- или трехча-стными, а способны образовывать целые тирады в 6-10 и более смысловых единиц — в чем заключается одна из отличительных особенностей адыгского афористического творчества. Самое значительное в данном плане явление — свод под названием «Сто истин». Его варианты состоят из нескольких десятков единиц, а самые пространные превышают сотню.

Глава третья «Ситуативный и художественный контекст: диапазон функционирования паремий» состоит из четырех параграфов, в которых последовательно рассматриваются паремии в контексте бытовой речи, официальной деловой речи, языка фольклорной поэзии и прозы, языка авторской устной и литературной поэзии и прозы.

Исходным тезисом, определяющим ракурс отношения к данной проблеме, является суждение об обязательности более широкого языкового контекста, в котором только и может быть представлена пословица или поговорка в ее естественном бытовании. Функционально этот контекст достаточно многообразен, и в главе делается попытка осветить все его основные разновидности.

Прежде всего здесь уточняются и дополняются примерами словесные формулы, при помощи которых афористическое выражение инкорпорируется в ткань живой речи; приводятся конкретные примеры того, как носитель языка использует пословицу для подкрепления своего суждения, для эмоционального воздействия на слушателя, для украшения речи. В центре внимания анализа остается художественный текст — устный и письменный.

Частотность употребления пословиц и поговорок в фольклорных произведениях зависит от жанра и даже жанровой разновидности. Например, в волшебных сказках она довольно низка, поскольку в них на первое место 14

выходит не мораль и назидание, а занимательность. Иная картина наблюдается в бытовых сказках. В сборнике адыгских бытовых (новеллистических) сказок (издание 2005 г.), где представлено более 300 текстов, мы насчитали 52, в которых только заголовки являются пословицами или поговорками (в их числе 12 - императивные). Это сказки на широкораспространенные сюжеты о судах и судьях, ловких авантюристах, хитрецах. Если принять во внимание, что важное суждение в идейно-тематическом и композиционном плане не всегда выносится в название сказки или предания, то роль афористики представится во всей значимости.

Широкое распространение имеют, например, сюжеты о том, как сказочный герой получает в дар (или вместо платы за длительное пребывание в роли работника) «три добрых совета». Это не что иное, как императивные паремии, предписывающие герою тип поведения в определенной ситуации. Столь же популярны сюжеты, формирующиеся вокруг одного или трех афористических выражений: герой пытается проверить их истинность, и это становится центральным сюжетообразующим мотивом.

В поэтических жанрах фольклора паремии менее всего употребительны в обрядовой и героико-эпической поэзии. Объяснение этому мы находим в функции произведении данного жанра: обрядовые песни и благопо-желания адресованы сверхъестественным силам, а эпос концентрирует внимание на действии героя. Императив бывает востребован очень редко и в том и в другом случае.

Чаще обращаются к афористической форме песни историко-героиче-ского характера, т.к. к этому более располагает типичная для данного жанра поэтика: как правило, они представляют собой не последовательное изложение того или иного явления, а экспрессивную реакцию на событие. Это открывает дорогу для обобщений, характеристик и сентенций. Но и в них использование императива весьма редко. Зато популярны художественно-философские обобщения в форме пословиц:

1. Тхьэщ1агьк1э зэджэ мэзыр зы мыщхьэщ, / И щхьэм щыхуарзэ бгьэжьыр зы джэдыкЬщ - Тхашагским именуемый лес - из одного яблочка, / Над ним парящий орел <могучий> из одного яичка.

2. Гугъэмрэ жеймрэ адэ щ1эиныф1щ... - Надежда и сон - доброе отцовское наследие.

3. Уэрэдыр фадэм кьыхок1, / Зэхэк1ыр губжьым къыхах - Песня рождается из напитка, / <Г1ричина> разделения черпается из гнева.

Каждый из приведенных примеров представляет собой зачин с элементами экспозиции, дальнейшее изложение нередко бывает своего рода иллюстрацией к вводной части.

Пословицы и поговорки встречаются также и в середине текста, представляя собой медиальные формулы, связывающие разные композицион-

ные части песни. Но они нехарактерны для концовки, хотя логично было бы ожидать их там как способ эффектного завершения произведения.

Особое явление представляет упомянутый выше свод «Сто истин», варианты которого неизменно сопровождаются прозаическим сюжетом об обстоятельствах его рождения и следствиях первого Исполнения.

Достаточно сложно бывает определить, то ли устойчивое выражение и ранее существовало в фольклорном обиходе, то ли оно родилось при возникновении этой песни и уже затем обрело автономное бытованне. Мы не исключаем вероятности обоих вариантов, но отдаем предпочтение второму как одному из типичных обстоятельств возникновения метких и художественно совершенных изречений.

В устных авторских произведениях, то есть стихах и песнях, атрибутируемых к подлинным или легендарным авторам, достойны внимания обращение с традиционным арсеналом пословиц и поговорок, а также признаки возникновения авторской афористики. Рассматриваются произведения известных адыгских устных поэтов-джегуако Л. Агноко, Б. Пачева, А. Хавпачева и др. Общими для них являются широкое использование произведений народной языковой культуры и творческое отношение к материалу. Приводя пословицу или поговорку, чаще всего поэт-джегуако обрамляет ее индивидуальным контекстом, который придает традиционному выражению новую, свежую интерпретацию.

Такое происходит благодаря или устному дополнению, или же варьированию канонического текста.

Например, взяв за исходный тезис поговорку «Зыхуэхъур быхъуу мэт1ыс» (Кто имеет возможность, тот вольготно садится), Л. Агноко добавляет следующее:

Зык1уэц1ымылъри мэщэ1у, / Ц1ыхум и 1уэхур хэт зэхигьэк1ын! - У кого в утробе пусто, тоже тужится, / Кто разберется в делах людских!

Не довольствуясь этим, он далее развивает тему сытых и голодных:

Зи ныбэ изхэр къокъей, / Зи къикъ имылъхэр мэпщ1ант1э. - У кого в брюхе полно, громко отрыгивает, / У кого в горле пересохло, испариной покрывается.

Подобные экспромты, произносимые на мотив известного народу речения, не только привносят свежесть восприятия традиции, но оказываются благодатной почвой для возникновения крылатых выражений, подчас в традиционном обществе представляющихся довольно крамольными. Так, поэт приравнивает женщину чуть ли не к богу, а слово поэта к хлебу:

1. Щыхубзым и нэф1ымрэ / Тхьэф1ым и гущЬгьумрэ сыхыумыгьадэ... — Не заставь выбирать между благосклонностью женщины / И милостью благого Всевышнего.

2. Усэмрэ ерыскъымрэ зыпащ1, / Язми ущыремыщ!э — Стих и хлеб

приравнивают друг другу, / Пусть не будет недостатка ни в том ни в другом.

Эту линию продолжает Б. Пачев, который так органично порою переплетает традиционное с индивидуальным авторским, что порою бывает трудно их различить. Он широко использует тирадную композицию стихотворения, в котором каждый стих представляет собой самостоятельное афористическое произведение, но в то же время вся тирада объединяется целой системой средств версификации - ритмикой, смысловыми ассоциациями, анафорой, аллитерацией, синтаксическими параллелями, повторами:

Фымыуэнум 1эщэ къэвмыштэ, / Фыкъэщтэнум, гуп зэхэвммшэ. / Щым фышэсамэ, ивгъэлъ. / Бий хьэдэ бжыгьэр умыбжу, / Къанэм и бжыгъэр зэгьащЬ - Если не будете сражаться, за оружие не беритесь, / Если будете трусить, дружину не собирайте, / Если сели на коня, пустите во весь опор. / Не считай трупы врагов, а узнай число оставшихся.

Первые два стиха здесь объединены параллельной конструкцией, анафорой и аллитерациями; повторы гласных и согласных связывают с ними все последующие стихи, а в целом тирада образует целостность ещё и единым пафосом всего стихотворения. !

Народная и авторская афористнка в письменной литературе развивает творческое начало, заложенное в поэзии джегуако. В главе рассматриваются стихотворные, прозаические произведения кабардинских писателей и поэтов А. Кешокова, X. Бештокова, Б. Утижева, Б. Журтова. С. Бей-туганова и др. Анализ показывает, что в отличие от некоторых других жанров фольклора пословицы и поговорки весьма активно взаимодействуют с современным литературным процессом, обеспечивая в немалой степени преемственность в процессе эволюции словесного творчества и подлинно национальный колорит художественных произведений, создаваемых современными профессиональными писателями. Индивидуальный стиль каждого в современной национальной литературе ярко выражен, и каждый из авторов анализируемых произведений обращается к фольклору по-своему. Для А. Кешокова - это часть его богатейшей языковой стихии, которая требует своего «обуздания», для X. Бештокова - возвращение личности с приобретенным европейским интеллектом к родным истокам, для Б. Утижева — предмет травестии и способ самовыражения в соперничестве с самим народом-языкотворцем. Оригинально творчество С. Бейтуганова, который увлекся созданием афоризмов: его краткие меткие миниатюры или совершенно оригинальны, или же представляют собой реинтерпрета-ции известных пословиц.

При всех стилистических различиях современных авторов (С. Бейту га-нов представляет исключение, т.к. занимается «чистым» созданием афоризмов - вне художественного контекста) объединяет то, что они довольно

активно обращаются к пословицам и поговоркам в своих художественных произведениях, обогащая выразительные ресурсы родного языка афоризмами собственного сочинения. При этом весьма характерно, что доля императивных паремий значительно снижается в произведениях, рассчитанных на эстетическое восприятие, и достаточно стабильна в произведениях с выраженной или неявной воспитательной функцией.

В заключении подводятся итоги проведенного анализа. Наиболее важные выводы из него следующие:

- Императивная паремия представляет собой краткое афористическое выражение, содержащее прямое указание или совет. За счет этого усиливается эффект воздействия при помощи слова, особенно - когда оно эстетически организовано.

- Предметный мир пословиц и поговорок разных народов обусловлен обстоятельствами жизни, степенью развития цивилизации и степенью художественного сознания этноса. В данном отношении, с одной стороны, отмечается высокая степень тематической общности, с другой — различие в предметно-образном выражении одних и тех же суждений на разных языках.

- Связь многих пословиц и поговорок с сюжетом может быть как изначальной, так и вторичной, причем в процессе бытования сопровождающая или комментирующая «история» может претерпевать значительные изменения.

- Несмотря на то, что мы сравнивали паремии, имеющие хождение в разноструктурных языках, оказалось, что структуры самих пословиц и поговорок разных народов весьма сходны, а различия здесь не столь значительны, чтобы говорить об особенностях.

- Специфика ситуативного контекста бытования составляет одну из примечательных особенностей. Таковы, оригинальные «инкорпорирующие» слова, употребление которых мотивировано этнокультурной спецификой. Например, апелляция к «пасэрей» - «древнему человеку», судя по всему, связана с отголосками почитания предков, что дало в современной культуре адыгов подчеркнуто уважительное отношение к старшим.

- Характер обращения устных народных поэтов с пословицами и поговорками, а также факты создания ими новых, авторских афоризмов раскрывают важные особенности творческого процесса бытования народной традиции, в частности - характер естественных трансформаций традиционных формул и появления новых устойчивых сочетаний в языковом обиходе.

- Пословицы и поговорки, в том числе и императивные, претерпели определенные изменения под воздействием процессов происходящих в современном мире, но по-прежнему остаются продуктивными жанрами народного творчества. Они адаптировались и к условиям массового рас-

пространения письменности, и к революции в области коммуникационных технологий, поэтому активно функционируют как во всех родах и видах устной речи, так и в литературе, воздействуя на формирование ее национального колорита.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

I. Реестровое издание:

1. Гутова Л.А. «Пословица и нарративный контекст» // Вестник Дагестанского НЦ РАН. - Махачкала, 2006. - Вып. 26. - 0,5 п.л.

II

2. Гутова Л.А. «К определению понятия императивные паремии» // Материалы V конференции молодых ученых (г. Нальчик, 28-30 сентября 2004г.). - Нальчик, 2005. - 0,5 п.л.

3. Гутова Л.А. «К вопросу о контексте бытования пословиц и поговорок» // Литературная Кабардино-Балкария. — Нальчик, 2006. №4. - 0,4 п.л.

4. Гутова Л.А. «Пословицы и поговорки в эпическом контексте» // Эпический текст: проблемы и перспективы изучения. Ч. 1. Материалы

1 Международной научной конференции 21-23 сентября 2006 г. - Пятигорск, 2006. - 0,5 п.л.

5. Гутова Л.А. «Адыгские пословицы и поговорки: ситуативный контекст функционирования». - Нальчик: Полиграфсервис и Т, 2006. - 44 с. -

2 п. л. !

6. Гутова Л.А. «Некоторые особенности структуры адыгских пословиц

Лицензия № 00003 от 27. 08. 99

Подписано в печать 20.11.06. Формат 60x84 Чъг. Бумага офсетная. Гарнитура Тайме. Усл. печ. л. 1,05. Тираж 100 экз.

!

Издательство «Полиграфсервис и Т» 360051. КБР, г. Нальчик, ул. Кабардинская, 162

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гутова, Ляна Адамовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИМПЕРАТИВНЫХ ПОСЛОВИЦ И ПОГОВОРОК.

1.1. К определению понятия императивные пословицы и поговорки.

1.2. Тематический диапазон императивных пословиц и поговорок: содержание и выражение.

1.3. Вариант и инвариант.

ГЛАВА II ЭТНОЯЗЫКОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ МИРОВОСПРИЯТИЯ

И СТРУКТУРА ИМПЕРАТИВНЫХ ПОСЛОВИЦ И ПОГОВОРОК.

II. 1. Семантическое поле императивных паремий.

11.2. К проблеме происхождения и семантических связей некоторых пословиц.

11.3. Предметная характеристика как показатель этноязыкового мировосприятия.

11.4. Некоторые особенности структуры адыгских паремий.

ГЛАВА III СИТУАТИВНЫЙ И ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ КОНТЕКСТ: ДИАПАЗОН ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ПАРЕМИЙ. III. 1. Общие суждения. Афористика в бытовой речи.

111.2. Пословицы и поговорки в различных жанрах фольклора.

111.3. Пословицы и поговорки в устных авторских произведениях.

111.4. Афористика в произведениях письменной литературы.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Гутова, Ляна Адамовна

Актуальность темы исследования. Историко-сравнительное изучение пословиц и поговорок - одно из перспективных направлений в паремио-логии. Оно успешно развивается благодаря трудам ученых-фольклористов, языковедов, историков народной культуры, психологов и представителей других смежных научных дисциплин. Рассматривая народные афористические выражения в сопоставительном плане, можно установить с одной стороны - общие сюжетно-тематические группы паремий, сходство конкретных образов и композиционной структуры, с другой же различия в конкретном вербальном оформлении и трактовке отдельных образов на разных языках и у разных народов. В результате существует реальная возможность определить долю общего и особенного в пословицах и поговорках народов, которые на протяжении многих столетий имели продолжительные контакты, общее происхождение, сходные обстоятельства существования или же, не имели ничего из перечисленного. В любом случае сам факт определения сходств и различий имеет важное значение для воссоздания общей картины мировосприятия и миропонимания, характерного для массы носителей того или иного языка.

Подобного характера работы выполнялись на базе исследования пословиц и поговорок народов Востока (Г.Я.Пермяков [129]) Африки и Америки (А.Дандис [9], А.Тэйлор [158], Г.Милнер [160], Ф.Уиттинг [156] и др.), народов Европы и мира (М.Кууси [19], В.Фойт [37], А.Крикманн [16:30] и др.) На материале народов Кавказа достаточно продуктивную попытку описания сравнительно материала, а также его представления сделала группа исследователей Карачаево-Черкессии Р.Ортабаева, М.Мижаев, С.Чикатуева и А.Сикалиев [131]. Интересные ивесьма важные с нашей точки зрения наблюдения содержатся в монографиях З.Ж.Кудаевой[62], Ц.С.Габниа [55]; Н.М.Чуяковой [97]. Однако специальных работ, посвященных проблеме сравнительного изучения пословиц и поговорок народов Кавказа или же народов обитающих за его пределами, к сожалению, до настоящему времени нет, чем и определяется наш интерес к избранной теме.

Помимо того предметом специального исследования еще не была такая важная и интересная часть паремий в плане сравнительно-аналитического изучения, которая имеет в живом обиходе императивную форму. Между тем, такие паремии представляют особый интерес для исследователя в силу уже того, что они имеют свои семантические и стилистические особенности, позволяющие говорить об особой сфере их функционирования и воздействия на аудиторию.

Цели и задачи исследования определяются тем, что для филологического анализа прежде всего требуется определить наиболее общую характеристику предмета исследования, включая тематический диапазон, частотность употребления, сферы функционирования и контекст бытования императивных пословиц и поговорок. Помимо этого в настоящей работе ставится задача охарактеризовать этнокультурную специфику функционирования паремий, характер употребления и конкретной формы выражения сходных идей средствами разных языков, эволюцию некоторых образов, постоянно представленных в разновременных записях. Главной задачей исследования мы считаем выявление или определение особенностей и специфических характеристик адыгских паремий в сравнении с сопоставимыми устойчивыми выражениями в английском, русском и других языках.

Предметом исследования стали в основном адыгские пословицы и поговорки императивного характера в их сопоставлении прежде всего с русскими и английскими, а также паремиями других народов. По мере необходимости широко привлекались и паремии утвердительно-констатирующего характера. Выбор трех указанных языков мотивирован следующими соображениями. Адыгский материал является опорным как наименее исследованный и нуждающийся во введении ею в научный обиход.

Русскоязычный и англоязычный материалы используются для создания широкого сравнительного фона. При этом принимается во внимание то, что оба эти языка не являются родственными с адыгскими и довольно далеки сами друг от друга, хотя и принадлежат к одной, индоевропейской, группе языков. Более принципиальное различие заключается в том, что русские и адыги на протяжении многих веков занимали смежные территории и имели возможность к взаимному общению и взаимообмену культурными и духовными ценностями. С англичанами же, у адыгов не было ни смежных территорий, ни длительных контактов. Нам было важно провести научные наблюдения над тем, как названные признаки сходства и различий отражаются в паре-миологическом фонде.

Методологической основой исследования стали труды известных отечественных и зарубежных паремиологов: Г.Л.Пермякова, А.Дандиса, М.Кууси, А.А.Крикманна, Ю.В.Рождественского, В.Фойта, Дж.Милнера, К.Леви-Стросса, А.Лорда и др.

Основной исследовательский метод в работе - историко-сравнительный. В центре внимания - адыгская народная афористика, рассматриваемая в ее эволюции и взаимосвязях. Типологический анализ занимает одно из важных мест, и материалом для него служат пословицы и поговорки на русском и англий ском языках. При рассмотрении вопросов формы и содержания использовались приемы этнолингвистического, статистического, структурального анализа, сохраняя при этом в центре внимания проблемы эстетического характера.

Материалом для исследования послужили публикации адыгских, русских, английских пословиц и поговорок, а также образцы названных жанров из фольклора других народов мира. Помимо того, рассмотрен достаточно обширный материал авторской афористики. Фактический материал, на котором базируется исследование, почерпнут нами из следующих источников.

Адыгские. «Адыгэ псалъэжьхэр» («Адыгские пословицы и поговорки», на каб.яз.; в двух томах. Составление и подготовка к печати А.М.Гукемуха и З.П.Кардангушева [106; 107]. Это самое большое собрание адыгских паремий, в которое включены почти все афористические единицы интересующего нас плана, зафиксированные за обозримую историю собирания и публикаций малых жанров кабардино-черкесского и адыгейского фольклора. Бесспорным достоинством данного издания является его полнота и достаточная стройность расположения материала - он развит по тематическому принципу, а в каждой группе материал дан в алфавитном порядке. Недостатком сборника является отсутствие вариантов, а также непосредственного источника, из которого взята та или иная единица. Впоследствии данное собрание было переиздано в одном томе и с тем же названием [107].

Адыгэ гущыЬжъхэр, къоджэхь-къоджэшххэр, 1уры1упчъэхэр» (Адыгские пословицы и поговорки загадки, скороговорки). Это сборник, подготовленный известным адыгейским просветителем и фольклористом М.К.Хуажевым совместно с профессором Ш.Х.Хутом [104].

Он представляет собой самое полное собрание паремиологических жанров на адыгейском языке. Так же как и предыдущий сборник, он построен по тематическому признаку с расположением материала внутри группы по алфавиту. В отличие от кабардинского сборника, его составители предпочли более дробную классификацию, осуществленную за счет того, что внутри каждой темы еще выделяются подразделы.

В связи с тем, что после издания вышеуказанных сборников, архивные фонды пополнились новыми материалами, мы пользовались хранящимися в рукописном фонде и фоно-видеотеке КБИГИ записями, которые не полностью были учтены при подготовке названных сборников [162; 163; 164]. Особо считаем нужным отметить весьма высококвалифицированные записи А.М.Гукемуха. Он не только поясняет и пытается прокомментировать каждую паремиологическую единицу, но и указывает полные данные информанта, а в случаях, когда считает это обязательным, приводит конкретные примеры употребления.

За период работы над диссертацией мы побывали в составе фольклорных и комплексных экспедиций в ряде районов Кабардино-Балкарии. В частности, мы работали в Баксанском (сел.Псыхурей), Урванском (сел.Псыгансу), Лескенском (сел.Анзорей), Черекском (сел.Аушигер) районах.

Помимо указанных основных источников мы использовали все известные публикации адыгских пословиц и поговорок с XIX века и до нашего времени ( материалы П.И.Тамбиева из «Сборника материалов для описания местностей и племен Кавказа» (СМОМПК) [105]; Н.А.Цагова и А.А.Дымова - из издававшейся ими газеты «Адыгэ макъ» - Голос адыга[Ю2], серийных изданий КБНИИ (КБИГИ) [117;118; 122] и др.). Считаем уместным особо отметить три следующие публикации:

1) Подборка «Адыгские половицы и поговорки» в оригинале и с переводом на русский язык, помещенная в томе IV «Ученых записок» адыгейского научно-исследовательского института [145:254-267];

2) «Пословицы и поговорки народов Карачаево-Черкесии», адыгский материал для данного сборника подготовил известный фольклорист М.И.Мижаев. Тексты взяты из ранее вышедших в свет изданий адыгского фольклора, а также из фондов Карачаево-Черкесского НИИ [131];

3) Сборник «Псалъэжьхэмрэ псалъэ шэрыуэхэмрэ» (Пословицы и поговорки) подготовленные поэтом и фольклористом К.Г.Шаовым[149]. Этот сборник заслуживает наибольшего внимания в связи с тем, что впервые в практике публикаций адыгский пословиц и поговорок автор-составитель комментирует каждую приводимую единицу и подкрепляет комментарий примерами ее употребления в литературном или в фольклорном контексте с указанием источника цитируемого фрагмента. Выбрав один вариант как основной, он также указывает все разночтения в других доступных публикациях.

Таким образом подготовленная им книга включает в себя более 600 единиц пословиц и поговорок, сопровождаемых толкованиями и иллюстративным материалом.

Английские. В связи с тем, что фундаментальные издания английских пословиц нам были не полностью доступны, основной материал подчеркнут нами из отечественных изданий.

1. «Русско-английский словарь пословиц и поговорок. Russian English dictionary of Proverbs and sayings. [120] В этот сборник вошло около 500 единиц на русском языке с английскими соответствиями. Материал расположен в алфавитном порядке.

2. «Русские пословицы и поговорки с соответствиями в английском языке» - составитель данного издания С.Ф.Кусковская [121]. Материал расположен в алфавитном порядке, где русским пословицам и поговоркам приводится адекват и толкование на английском языке

3. «Толковый словарь английских пословиц» Р.Райдаута и К.Уиттинга[135] - содержит 800 наиболее известных пословиц на английском языке (с переводом на русский), употребляемых в настоящее время. Каждая из пословиц снабжена толкованием, объясняющим ее смысл, особенности употребления в современной речи, а также источник ее происхождения.

4.English proverbs and sayings. Английские пословицы и поговорки. Составители М.С.Гварджиладзе и В.И.Мчедлишвили. В издании представлены английские пословицы и поговорки с буквальным переводом и параллелями на русском языке (около 1000 единиц) [114].

Также были использованы материалы научных изданий,помещенные в сети Интернет и художественная литература на английском языке.

Русский. Основным источником фактических материалов на русском языке для нас стало наиболее полное и общеизвестное двухтомное издание «Пословицы русского народа» В.И.Даля [133; 134]; а также «Словарь русских пословиц и поговорок», составитель которого В.П.Жуков [140]. Кроме них мы пользовались другими опубликованными источниками и собственными записями, произведенными при общении с живыми носителями традиции.

Научная новизна настоящего диссертационного исследования заключается в том, что впервые самостоятельным объектом исследования на большом сравнительном материале становятся паремии определенной грамматической группы - императивные пословицы и поговорки.

В результате их функционального и сопоставительного анализа мы попытались определить их место и удельный вес в системе адыгской народной афористики, выявить общее и особенное в свете сравнения их с аналогичным пословичным фондом других народов с иной языковой структурой, характер их непосредственного бытования, функции в разных художественных контекстах (фольклорной прозе и поэзии, литературной прозе и поэзии), выявить генетическую связь авторской афористики с традиционной народной паремией.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в установлении общих закономерностей бытования и функционирования императивных паремий в различных жанрах адыгского фольклора и литературы, а также в обиходной речи. Результаты проведенного анализа могут оказаться полезными при написании обобщающих трудов, посвященных совокупной характеристике «малых» жанров адыгского фольклора, жанровому составу и поэтике адыгского фольклора в целом, трудов по общей теории пословиц и поговорок, а также учебников, учебных пособий и спецкурсов для филологических отделений высших учебных заведений.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования были изложены на конференции молодых ученых Кабардино-Балкарского научного центра РАН (Нальчик, 28-30 сентября 2004г.) и опубликованы в материалах данной конференции, на Всероссийской научной конференции: «Современность и судьбы национальных культур» (Нальчик, 18-20 ноября 2004г.), Международных научных конференциях: «Ломидзевские чтения»

Москва, 1-2 декабря 2005г) и «Эпический текст: итоги и перспективы изучения» (Пятигорск, 23-24 сентября 2006 г.). Одна статья депонирована в ИНИ-ОН РАН (регистр. № 60041). Отдельной книжкой издана полностью третья глава диссертации. Две статьи опубликованы в «Вестнике Дагестанского научного центра РАН (реестровая публикация) и журнале «Литературная Кабардино-Балкария».

Структура работы

Диссертация состоит из трех глав, введения и заключения. Во введении обосновывается актуальность избранной темы, ее теоретическая и практическая значимость, формируются основная цель и конкретные задачи исследования, определяется научная новизна, теоретико-методологические основы и степень разработанности проблемы. Здесь же дается краткий обзор истории изучения адыгских паремий с анализом наиболее значительных трудов.

В 1-ой главе, «Императивные пословицы и поговорки: общая характеристика», впервые в адыгской фольклористике предпринята попытка выявить и охарактеризовать основные особенности предмета исследования. В I-ом разделе главы, «К определению понятия императивные паремии», дана общая характеристика исследуемого явления на основе чего формируется конкретное определение предмета.

Затем определяется «Тематический диапазон императивных пословиц и поговорок». В частности устанавливается зависимость выбора формы высказывания от непосредственной цели говорящего, конкретной ситуации и содержания контекста. В третьем разделе данной главы разрабатывается теоретико-методологическая проблема инварианта и варианта в пословицах и поговорках. Обращается внимание на связь содержания высказывания с ею формой, а также определяется вероятностный диапазон варьирования последней.

Во Н-ой главе, «Этноязыковые особенности мировосприятия и структура императивных пословиц и поговорок», последовательно рассматриваются такие важные категории как «Семантическое иоле императивных паремий» (первый раздел), «Происхождение и семантические связи некоторых пословиц и поговорок» (второй раздел), «Этноязыковые особенности мировосприятия», в том числе специфика художественного предметного мира (третий раздел), а также «Некоторые особенности структуры императивных паремий».

Глава «Ситуативный художественный контекст: функциональный диапазон» завершает основную часть исследования. В ней подытоживаются результаты анализа проведенного в предыдущих главах и делаются принципиально новые наблюдения в области природы функционирования паремий. В частности дается общетеоретическое обоснование роли ситуативного контекста, а также его основных разновидностей. 11омимо того, в данной главе последовательно рассматривается характер употребления пословиц и поговорок в бытовой речи, в различных жанрах фольклора и в письменной литературе. Особое внимание обращается на характер и степень употребительности тех или иных афористических выражений в зависимости от непосредственного контекста, который составляют: бытовая речь, официальная устная речь и другие формы функционирования литературного языка в нехудожественной сфере, (СМИ, специальная литература и пр.), авторская устная поэтическая культура, роды и виды современной художественной литературы.

Заключительная часть нашего исследования посвящена констатации основных выводов из проведенного анализа. Завершает представляемую работу список литературы и использованных нами источников.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Адыгские императивные пословицы и поговорки в сравнительном освещении"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Пословицы и поговорки относятся к тем немногим жанрам народного устно-поэтического творчества, которые сохраняют свою актуальность как в традиционном обществе, так и в условиях современной цивилизации. Они активно функционируют до настоящего времени практически во всех сферах коммуникативной деятельности человека: в обыденной бытовой речи, в устной и письменной речи официальных и неофициальных средств массовой информации, в средствах телекоммуникации, во всех родах и видах использования языка в его художественной функции (в художественной литературе, театре, кино).

Императивные пословицы и поговорки представляют собой одну из весьма значительных по функции разновидностей паремий, которые, принадлежа по всем родовым признакам к названному жанру, имеют свои особенности как по форме употребления, так и по своей функции. Основное формальное отличие императивных пословиц и поговорок заключается в том, что глагол в них, как правило, стоит в повелительном наклонении. Тем самым вся фраза приобретает или позволительно-побудительный или же запретительно-предупредительный акцент. Таким образом, императивная паремия представляет собой краткое афористическое выражение, содержащее прямое указание или совет относительно того, что и как надо делать или, напротив, чего не следует делать. Данное обстоятельство усиливает эффект воздействия при помощи слова. Естественно, что пословицы и иоюворки императивною характера наиболее употребительны в сфере обучения и воспитания как в народной педаю1ике, гак и в практике ученых-педаююв. Относительно адьнской паремиологии нет ее существенных отличий от общих закономерностей, наблюдаемых у других народов Различия, в определенной степени обозначающие специфику национальною феномена, могут быть отмечены в тематических приоритетах, которые проявляются в количественных параметрах или же в частотности употребления пословиц и поговорок на ту или иную тему. Данное обстоятельство становится важным признаком, который как в зеркале отражает во всей их сложности условия исторического существования народа.

Так, например, у народа, основным занятием которого было земледелие, естественно, ожидать большого числа паремий именно на данную тему; у народа, занимавшегося скотоводством, естественно, этот род занятий отразится в паремиологии. В данном случае, то есть у адыгов, и тот и другой род занятий развивались на одинаковом уровне. В то же время, занимая весьма благодатную территорию, которая также была и стратегически важной в военном и политическом отношениях, адыги вынуждены были постоянно защищаться от нападений извне. Это породило воинственность - как черту характера, оружие - как атрибут, а в области паремиологии - военную тему, как одну из важнейших. Естественно, это отразилось и в такой области паремий, как императивные пословицы и поговорки. Отсюда в предметно-тематическом диапазоне адыгских паремий фигурируют атрибуты военного быта и атрибуты хозяйственных занятий.

Еще одна характерная особенность заключается в особом внимании к этикету. Неписаный кодекс поведения, известный не только в среде адыгов, но и у многих их соседей под названием «Адыгэ хабзэ» (Адыгский этикет), довольно строго регламентировал нормы взаимоотношений в кавказском обществе. А где регламентация, там и императивы поведения.

Проведенный анализ позволяет внести некоторые коррективы в широко распространенное мнение о том, что пословицы и поговорки разных народов имеют высокую степень совпадений. Не отрицая самою этою тезиса, мы имеем основание утверждать, что он в наибольшей степени касается тематическою плана. Относительно же конкретных форм раскрытия той или иной гемы (в частности, художественною предметною мира паремий), то здесь мы видим совершенно явную об)слов 1енносп> плана выражения 01 конкретных обстоятельств. Это, прежде всего, характерные для данного этноса объективные условия существования (географическая среда обитания, степень социального развития общества, природно-климатические условия, включая флору и фауну, а также контакты с внешним миром). В данном отношении предметный мир английских паремий оказывается более многообразным, чем это мы видим на адыгском материале. Объяснение этому можно найти в том, что англичане на протяжении многих веков активно осваивают самые разные уголки планеты с разными природно-климатическими условиями, географическим положением, коренным населением и пр.

Адыги как этнос в данном отношении не настолько мобильны. Кроме того, накапливаемый отдельными группами адыгов опыт за пределами этнической территории не становится общеадыгским интеллектуальным достоянием в силу разобщенности народа.

Наряду с этим нами обнаружено определенное число пословиц и поговорок, которые сходны или близки между собой у разных народов не только в плане идейно-тематическом, но и но конкретной форме выражения (например: «Куй, пока железо горячо»; «Не дели шкуру неубитого медведя»; «Делай, что я говорю, но не делай того, что я делаю» и др.). Подобные случаи частичных или практически полных совпадений в плане выражения не очень часты и, но нашему мнению, имеют несколько поводов для их рационального объяснения. Из них наименее вероятным является прямое заимствование. Более предпочтительно объяснить это явление или общим, более древним источником (например, намяпшки античной духовной культуры, заимствования из религиозных писаний, общих для христиан и мусульман), или же сходными но типу обстоятельствами, которые способны породить в народном сознании сходные образы.

При изучении народного афористическою творчества очень важным обстоятельством оказалось определение понятий вариант и инвариант. Несмотря на то, что )ги понятия широко употребляются в трудах многих известных паремиологов, таких как Г.Л.Пермяков, М.А.Черкасский, М.Кууси и др., никем из ученых не проводится четкая разграничительная линия между такими понятиями как тема, вариант и инвариант. Более точно определяется, как правило, вариант, под которым все ученые единодушно признают конкретный единовременно зафиксированный текст. Таким образом, варианты -это в чем-то различающиеся разновидности одной смысловой единицы. Отсюда Г.Л.Пермяков активно пользуется термином «смысловой инвариант». Его установку поддерживает целый ряд других ученых. Опираясь на данное суждение, мы считаем репрезентативным определить различия между собственно инвариантом и темой. Под первым мы понимаем не все суждения на одну тему и даже не все пословицы и поговорки, выражающие одну и ту же мысль, а только те, которые при единстве темы объединяются между собой использованием одних и тех же, или близких между собой опорных образов. Так, например, адыг, который не верит в сказанное ему собеседником, заявит:

АбыкЬ уи щхьэр къэгъэнцЬж

Этим обманывай себя самого, <а не меня>.

Русский в аналогичной ситуации скажет: Расскажи это своей бабушке.

В английском этой ситуации соответствует:

Tell that to the marines

Расскажите эго солдатам морской пехоты.

Смысл всех трех приведенных примеров один: «меня не обманешь». Но было бы заблуждением считать их вариантами одною инварианта. Сюль же логично признавать вполне самостоятельными единицами, а не вариантами одной инвариашной единицы следующие изречения:

1. Унэ умыхъ) щЫкЬ, къуажэ ухъуну ухуемыжьз

1 le обзаведясь домом, не пьпайся обзаводиться <целым>селением

2. Мэкъумыл ) оп. )п мни, > и I лц > п.уей

Запасись кормами, потом заводи скот.

Смысл обоих выражений: «вначале сделай малое, потом берись за большое». Но принципиально разная образная система делает эти два выражения вполне самостоятельными, хотя тематически они принадлежат к одному разряду. Поэтому вариантами одной пословицы или поговорки целесообразно считать только те афористические единицы, которые при общности темы совпадают хотя бы частью опорных слов.

Обратимся еще к некоторым примерам.

1. Уи щхьэ здэщымыЬм уи лъакъуэр умыхь

Туда, где нет тебя (букв.: твоей головы), не гони свои ноги.

2. Уи лъакъуэ здэщымыЬм, уи щхьэр умыхь

Где тебя нет (букв.: где твоих ног нет), не неси свою голову).

Формально здесь просто переставлены объекты - «голова», «ноги». По сути же смысл в обоих выражениях один: не надо идти туда, где у тебя нет дела. Естественно, что в данном случае мы имеем варианты одного итого же афористического выражения. Заметим, что иногда подобного рода перестановка акцентов, или своеобразная словесная рокировка, в корне меняет смысл. Но при эгом, что немаловажно учитывать, подобные выражения остаются на уровне вариантов одного инварианта:

1. У и фы зыр ф1ымэ, той умык!уэ - махуэ къэс уи юйщ

Если у тебя жена хорошая, не ходи на праздник - у тебя каждый день праздник.

2. Уи фы зыр 1ей\п, хьэдап>ъэ умык1уэ махуэ къэс уи хьэдагъэщ

Если > гебя жена плохая, не ходи на оплакивание <покойника> - у тебя каждый день оплакивание.

Достаточно было замены одною качества, как при одной и той же структуре выражение приобрело диамефально противоположное значение при одном и том же опорном образе «фыз» - «жена». Подобною характера и фа словами, при которой, как правило, смысл меняется или демоне фир>ет четко уловимые переливы значений, характерно не только для адыгских пословиц и поговорок.

Следующее обстоятельство, на которое обращает внимание рассмотренный нами разноязычный материал - это амплитуда значений пословиц и поговорок. Вопреки распространенному мнению о многозначности каждой пословичной единицы, все-таки некоторые народные афористические выражения оказываются выраженно однозначными, хотя все же это не правило, а скорее, исключение. Уместно при этом заметить, что даже при таком условии пословицы, как мы убедились в результате анализа, не является прямым указанием к какому-то одному действию. Мы считаем, что в подобных случаях проявляется родовая для всякого фольклорного произведения эстетическая функция, которая придает выражению характер обобщения и художественную организацию формы. Благодаря этому пословица всегда остается явлением словесного искусства, и как таковое оно оказывается феноменом совершенно иного порядка, нежели циркулярное предписание.

Обращаясь к истории возможного возникновения тех или иных паремий, мы вслед за другими авторами (А.А.Потебня, Ю.М.Соколов, Х.Г.Короглы и др.) отмечаем, что во многих случаях пословица или поговорка сохраняет тесную связь с нарративными жанрами фольклора (часто - с небольшими повествовательными произведениями поучительно-насгавительного или развлекательного характера). Однако вряд ли было бы справедливо объяснять все подобные случаи тем, что краткое обобщающее заключение, имеющее выраженную художественную организацию формы, неизменно возникает как резюме изложенного собьпия. Нельзя исключать тою обстоятельства, что в ходе длительного бытования краткой выразительной формулы сопровождающая ее «история» может трансформироваться до неу знаваемости Отсюда связи между nappaiивом и пословицей могут носить не только причинно-следственный характер, но и c)i)6o художественный, причем приемная фольклору родовая черта - вариативность может создать такой широкий диапазон значений, в котором полярные полюса образуют семантически различные паремиологические единицы.

Предельная лаконичность формы и высокая художественная организация пословицы и поговорки способствуют формированию четко организованной структуры каждого афористического выражения. Несмотря на строго предписываемую краткость и выразительность народного афористического выражения, в разных языках отмечается многообразие структурных форм. И если в области тематики, опорных образов, символической знаковой системы в пословицах и поговорках разных народов можно указать на заметные различия (хотя и здесь налицо много сходного), то в структурном плане можно говорить о значительной степени сходства. Это тем более неожиданно, что мы рассматриваем разноструктурные языки, в то время как пословица и поговорка в немалой степени - это явление живого языка. Отмечая структурные разновидности императивных паремий, мы выделяем во всех рассматриваемых языках односоставные, двусоставные и многосоставные паремиологические единицы. Здесь целесообразно будет вернуться к определению некоторых терминов. В частности, следует внести ясность в понятия односоставная, двусоставная, сложная разновидности паремии. Под первым мы понимаем такую формальную ор!анизацию фразы, в которой четко выражены один или оба главных члена предложения без существенных усложнений. Например:

1. Шыгьуп1астэм уемылъэпауэ

Хлебом солью не пренебрегай. Здесь есть и глагол-сказуемое, и объекг действия, а текст ничем дру-I им не усложняется.

2.11там ущЬмыфыгъуэж -Об отданном не сожалей.

Объект обозначен страдательным причастием, но оно, причастие, в данном контексте обозначает предмет, поэтому структура фразы самая простейшая.

Несколько усложненная структура: Уяужь къэк1ырэм уемыбэн -С тем, кто подрастает после тебя, не связывайся.

Надо сказать, что речения с подобной несложной структурой довольно редки. Отмеченная многими исследователями двусоставность, возможно, первоначально образовывалась из объединения двух подобных простейших структур. Так, например, компонент!,I следующей устойчивой паремии в соответствии с законами элементарной логики могут существовать совершенно автономно:

Лъэщым уемыбэн, Бейм уемыдауэ -С сильным не борись, С богатым не тягайся.

Они больше объединяются не но смыслу, а по идентичности структур, образуя синтаксически параллельные конструкции. Закрепляется образованное единство аллитерацией на звуки б и у (т.н. неслоговой -у).

Мы предполагаем, что следующим шагом в образовании двусоставной паремии могло быть возникновение четкой логической связи между первой и второй частями. Например:

Псалъэм уемынлъ, къипсэлъым еплъ

На того, кто говорит - не смотри, на то, что говорит - посмотри.

Иногда лошческая связь между частями закрепляется грамматической формой:

1 Узыгьэблагъэ гъэблагьэжи, Узьиъэбий гъэбиижк

Кто 1ебя родственником считает, с тем роднись, и

Кто тебя врагом считает, с тем враждуй.

2. Унэм зыщыгъаси, Хасэм яхыхьэ -Дома научись, и На люди выходи.

3. ЩЬгъуэм хъуапси, Шхэгъуэм ухъуапсэжынкъым

Во время сева завидуй (бери пример с тех, кто работает) и < тогда> во время еды не будешь завидовать.

Чем можно мотивировать существование двусоставных императивов, части у которых по смыслу почти не связаны друг с другом? Ответ на этот вопрос может быть один: общность в области формы. Это может выражаться в грамматически параллельных конструкциях, в четкой ритмической или звуковой организации или же в сочетании всех этих названных факторов.

В адыгских паремиях, как явствует из рассмотренного нами материала, а также из зафиксированного нами живого бытования, важное значение имеет характер интонирования. Говорящий обычно подразделяет фразу на ритмические периоды. Обычно они соответствуют синтаксическому строю предложения. Особенно это очевидно, когда усложнение структуры пословицы происходит за счет образования параллельных синтаксических конструкций. Примечательно, что даже в случаях, когда компоненты такой конструкции не очень пространны, они сами интонационно разделяются на две части:

Мыщэ жейр | къыумыгъэуш || Л1ы пхъанир | къыумьнъэ!убжь-Спящею медведя | не буди, Суровою мужчину | не раздражай.

Малые интонационные паузы мы обозначили одной линиеи, а основную, разделяющую фразу на две 1езы - двумя линиями.

Почти весь рассмотренный нами материал характеризовался сам по себе вне того живого контекста, в котором только и существуют пословица или поговорка. В отрыве от живой разговорной речи, художественного или иного рода текста произведение данного жанра в природе существует чрезвычайно редко. Поэтому невозможно говорить о какой-то даже относительной полноте анализа без рассмотрения того ситуативного контекста, который порождает пословичное выражение или же вмещает в себя готовую устойчивую афористическую формулу.

Во всех живых языках, видимо, существуют особые стилистические приемы, при помощи которых говорящий вплетает пословицы и поговорки в свою речь. Это, например, такие сочетания: «как говорится.», «как гласит пословица.», «как говорят.» и прочее. Особенностью адыгских языков можно считать то, что глагол часто бывает в неопределенно-личной форме и стоит в 3-м лице единственного числа: «жи» - говорит. Так же нередки случаи, когда авторство возводится к некоему древнему человеку - «пасэрей»: «.жи1ащ пасэрейм - сказал пасэрей», «пасэрейм зэрыжи1ауэ. - как сказал пасэрей». Видимо, апелляция к предку, к старшему, к древнему, старшему придавало фразе сакральный оттенок. Этому способствовало традиционное подчеркнуто почтительное отношение к старшим на Кавказе. Даже в обиходной речи использование пословиц и поговорок не просто усиливает убедительность утверждаемого, но и эстетически украшает речь. Этим пользовались и пользуются умелые ораторы в публичных выступлениях и профессиональные журналисты в своих публицистических работах. Эффект воздействия устойчивых афористических выражений настолько >ниверсален, что им часто пользуются и преподаватели - 01 школьных учителем до вузовских профессоров. В связи с изложенным есть все основания творить о редкостно широкой амплитуде сфер функционирования пословиц и иототзорок в живом разтоворпом я зыке

Примерно такова же картина функционирования изучаемых паремий в художественной литературе и публицистике. Изменения, происходящие в социальной сфере, естественно, отражаются и на характере функционирования, как языка, так и различных жанров фольклора. Известно, что многие фольклорные жанры в условиях глобального развития коммуникационных технологий или значительно сузили сферу своего функционирования, или вовсе закончили продуктивный период своего существования.

В данном отношении, надо признать, пословицы и поговорки оказались гораздо более жизнеспособными, чем другие традиционные жанры фольклора. Но нельзя сказать, что в них не произошло никаких перемен. Так, например, если во времена, когда производились первые записи адыгских паремий (кон.Х1Х-нач.ХХ в.в.), фактически единственной формой существования была устная речь, то уже в первые десятилетия XX века они йачали получать распространение не просто через письмо, а и через художественные письменные тексты. Иными словами, они стали одним из компонентов, составляющих арсенал литературного творчества. Уже здесь, в художественном литературном тексте, поэты и писатели используют их, творчески осваивая вложенное в них народом художественное и философское содержание.

В произведениях наиболее талантливых поэтов и писателей мы видим не только прямое включение в текст народных пословиц и поговорок, но и их творческое переосмысливание вплоть до создания на основе традиционных афористических формул новых по содержанию выражений часто ироническою или травесгийною характера.Своеобразным логическим завершением творческого освоения народной афорисгики является возникновение и лк-швное функционирование афористики литературной.

Список научной литературыГутова, Ляна Адамовна, диссертация по теме "Фольклористика"

1. Р.Н.Абдулаева. Пословицы и поговорки. // М.Р.Халидова. Устное народное творчество аварцев. - Махачкала, 2004. - С.301-310.

2. В.П.Аникин. Мудрость народов. // Пословицы и поговорки народов Востока. М.: Издательство восточной литературы, 1961. - С.7-21.

3. Аристотель. Поэтика. // Аристотель и античная культура. М.: Наука, 1978. - С.111-163.

4. И.М.Балова. Коммуникативная целеустановка паремий. // И.М.Балова. Очерки по синтаксису пословиц и поговорок кабардинского языка. -Нальчик: Издательство КБГУ, 1999. С.69-76.

5. Н.Барли. Структурный подход к пословице и максиме. // Паремиоло-гический сборник.-М.: Паука, 1984.-С. 127-148. ' ' ~

6. З.У.Блягоз, Нравственно-философский аспект пословиц и поговорок. // Мир культуры адыгов. (Проблемы эволюции и целостности). Майкоп: 2002. - С.232-241.

7. М.М.Гасаиов. Пословицы и поговорки. // Традиционный фольклор на-" родов Даг естана. М.: 11аука, 1991. - С.433-445.

8. Г.Гегель. Эстетика, т.2. М.: Искусство, 1969. - С. 102.

9. Алан Дандис. О структуре пословицы. // Паремиологический сборник -М.: Паука, 1978. С. 13-34.

10. Ю.А.Квнгковский. Поэтический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1966.-С.219-220.

11. А.-Г.Кешев. Характер адьиских песен. // Фольклор адыгов в записях и публикациях XIX нач. XX вв. - 11альчик: Эльбрус, 1979. - С.341-348.

12. Э.Я.Кокаре. Критерии интернационального и национального характера паремий. //'Iшкшмия и взаимосвязи фольклора народов СССР Поэтика и стилистика. М.: На>ка, 1980. С.160-191.

13. Н.И.Кравцов. Болгарские народные пословицы. // Н.И.Кравцов. Проблемы славянского фольклора. М.: Наука, 1972. - С.200-241.

14. Краткая литературная энциклопедия, t.V. М.: Советская энциклопедия, 1968. - С.821-822; 907-908.

15. А.А.Крикманн. Опыт объяснения некоторых семантических механизмов пословицы. // Паремиологические исследования. Сб. статей. М.: Наука, 1984.-С. 149-178.

16. Арво Крикманн. Паремиологические эксперименты Г.Л.Пермякова. // Малые формы фольклора. Сб. статей памяти Г.Л.Пермякова. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1995.-С.338-382. • с

17. Ж.Кудаева. Особенности художественной структуры адыгских паремий. // Вопросы кавказской филологии и истории. Вып.2. Нальчик: Эльбрус, 1994.-С. 152-163.

18. Мапи Кууси. К вопросу о международной системе пословичных типов (Опыт классификации количественных пословиц). // Паремиологи-ческий сборник. -М.: Наука, 1978. С.53-81.

19. Ю.И.Лсвин. Провербиальное пространство. // Паремиологические исследования. Сборник статей. М.: Наука, 1984. - С. 108-126.

20. Литературный энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1987.-С.283; 291.

21. Л.ГЛоиатинский. Заметки о народе адыге вообще и кабардинцах, в частности. // Сб. материа юв для описания местностей и племен Кавказа, вып. 12.- Гифлис, 1891 С 1-10.

22. А.Ф.Лоссв. Символ и соседние с ним структурно-семантические категории. // А.Ф.Лосев. Проблема символа и реалистическое искусство. М.: Искусство, 1976. С. 135-185. (Всего 368 е.).

23. Г.Маранда, З.Кенгас-Маранда. Структурные модели в фольклоре. // Зарубежные исследования по семиотике фольклора. М.: Наука, 1985. -С. 194-260.

24. Нало З.М. Адыгэм я псалъэ дахэ. // Адыгэ хъуэхъухэр (З.М.Налоев. Прекрасное слово адыгов. // Адыгские благопожелания). Нальчик, 1985.-С.5-14.

25. Нало З.М. Агънокъуэ Лашэ и усэхэр. // Нало Заур. Лъабжьэмрэ щхьэкЬмрэ // (З.М.Налоев. Стихи Ляши Агноко // Заур Налоев. Корни и ветви). Нальчик: Эльбрус, 1991. - С. 118-137.

26. Н.А.Невский. Пословицы, поговорки. // Н.А.Невский. Фольклор островов Мияко. М.: Наука, 1978. - С.94-96.

27. В.М.Огольцев. Пословицы, поговорки и загадки как устойчивые компаративные конструкции. // В.М.Огольцев. Устойчивые сравнения в системе русской фразеологии. Л.: Изд-во ЛГУ, 1978. - С. 110-117.

28. М.А.Рыбникова. Содержание пословицы и поговорки. // М.А.Рыбникова. Избранные труды. М.: Изд-во Академии педагогических наук, 1959.-С.5-34.

29. И.Сарв, А.Крикмаин. О научном издании эстонских пословиц. // Фольклор: поэтика и традиция. М.: Наука, 1981. - С.223-233.

30. К.Сихарулидзе. Пословицы. // Грузинское народное поэтическое гвор-чеспю. Переводе грузинского. -Тбилиси: Мерани, 1972. С.189-201.

31. Х.Т.Ти\1ижев. К вопросу о восточных могивах в гворчесгве Ь Пачева. // Вестник КНИГИ. Вып 11. Нальчик: 2004. - С.240-256.

32. Р.Я.Трахо. Язык, литература, просвещение. // Р Грачо Черкесы. -Мюнхен, 1956. Переиз глние Нальчик: Эльбрус, 1992 - С 97-102.

33. Тхьэмокъуэ Ж.Г. Хэзыгъэгъуазэ. // Адыгэ таурыхъхэр. Т.1. (Ж.Г.Тхамокова. Введение. // Адыгские сказки. Новеллистические сказки). Нальчик: 2005. - С.9-31.

34. Р.Б.Унарокова. Сто истин. (Щъыпкъишъ) философия повседневности. // Мир культуры адыгов. - Майкоп: Адыгея, 2002. - С. 199-210.

35. С.-А.Урусбиев. Сказания о нартских богатырях у татар-горцев Пятигорского уезда Терской области. // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 1. Тифлис, 1881, разд.Н. - С. 1 -8.

36. Вильмош Фойт. Разработка общей теории пословиц. // Паремиологи-ческий сборник. М.: Наука, 1978. - С.230-238.

37. М.Н.Хачемизова. Стилистические искания Тембота Керашева и проблемы становления исторической поэтики. // М.Н.Хачемизова. Художественный мир Тембота Керашева (художественно-эстетический аспект). Майкоп: 2005. - С. 151 -194.

38. М.А.Черкасский. Опыт построения функциональной модели одной частной семиотической системы. // Паремиологический сборник. М.: Наука: 1978. - С.35-52.

39. А.Т.Шортанов. Фольклор. // Очерки истории кабардинской литературы. Нальчик: Эльбрус, 1968. - С.11-63.

40. Шоргэн А.Т. Ц1ыхубэм и гунсэ. // Адыгэ псалъэжьхэр. Т.1. (А.Т.Шортанов. Душа народа. // Адыгские пословицы и поговорки). -Нальчик: Эльбрус, 1965. С-3-34.

41. Kirschenblatt Barbara. Toward a Theory of Proverb Meaning. // Prover-bium, № 22, 1973. C.241-244.1.

42. А.М.Аджисв. Устное народное творчество к>мыков. Махачкала: 2005. 428 с.

43. Ч.И.А.шсва. Поэтика и стиль волшебных сказок адыгских народов. -М Па>кл, 1986.- 279 с.

44. В.П.Аиикии. Русские народные пословицы, поговорки и детский фольклор. М.: Просвещение, 1957. - 286 с.

45. В.П.Аникин. Теория фольклора. М.: изд-во МГУ, 2004. - 430 с.

46. Б.Х.Бгажноков. Адыгская этика. Нальчик: Эль-Фа, 1999. - 96 с.

47. Б.Х.Бгажноков. Адыгский этикет. Нальчик: Эльбрус, 1978. - 158 с.

48. Б.Х.Бгажноков. Культура общения и этнос (На материале культуры общения адыгских народов). Автореф. дисс. .д-ра истор. наук. М.: 1984.

49. Х.Бижева. Адыгская языковая картина мира. Нальчик: Эльбрус, 2000.- 126 с.

50. Х.Бижева. Культурные концепты в адыгской языковой картине мира. Автореф. дисс. .докт. филол. наук. Махачкала: 1999.

51. Ф.И.Буслаев. Мои досуги, собранные из периодических изданий. Мелкие сочинения Федора Буслаева. Ч. 2-я. М.: 1886. - С.259-407.

52. А.Н.Веселовский. Историческая поэтика (сб. статей). -Л.: 1940. -647 с.

53. В.В.Виноградов. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М.: Издательство Академии наук СССР, 1963. - 256 с.

54. Ц.С.Габниа. Афористические жанры абхазского фольклора (жанрово-тематические и структурно-семантические особенности). -Сухуми: Алашара, 1990. 96 с.

55. М.М.Гасанов. Дагестанские народные пословицы, поговорки и загадки. Махачкала: 1971. - 256 с.

56. Г.ГС1СЛЬ. Эстетика. Т.Н. М.: Искусство, 1969. - С.102.

57. А.М.Гутов. Этюды о кавказском этикете. Нальчик: Эльбрус, 1998. -124 с.

58. У.Б.Далгат. Литература и фольклор: к'орешческие аспекты. M Советский писатель, 1981. 190 с.

59. И.М.Дьяконов. Архаические мифы Восюка и Запада. М.: Наука -Воеiочная литера!ура, 1990. 246 с

60. М.Г.Загазежев. Очерки по адыгской народной педагогике. Нальчик: Эльбрус, 1996.- 152 с.

61. Ж.Кудаева. Адыгская паремия: система, поэтика. Нальчик: Эль> брус, 2001.-96 с.

62. К.Ш.Кулиев. Так растет и дерево. М.: Современник, 1975. - 225 с.

63. М.А.Кумахов, З.Ю.Кумахова. Язык адыгского фольклора. Нартский эпос. М.: Наука, 1985.-222 с.

64. М.Ч.Кунашева. Лингвокультурологический анализ терминов народной морали (На материале кабардинских пословиц и поговорок). Автореферат дисс. .канд. филол. наук.-М.: 1995.

65. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990.-С.389.

66. А.Б,Лорд. Сказитель. М.: Восточная литература, 1994. - 368 с.

67. Малые формы фольклора. Сборник памяти Г.Л.Пермякова. М.: Наука. Восточная литература, 1995. - 382 с.

68. Р.А.Мамхегова. Очерки об адыгском этикете. Нальчик: Эльбрус, 1994.- 198 с.

69. С.Х.Мафедзев. Адыги: обычаи традиции (Адыгэ хабзэ). Нальчик: Эль-Фа, 2000.-358 с.

70. В.М.Мокненко. В глубь поюворки. М.: Просвещение. 1975. - 174 с.

71. Мыжей Михаил. Адыгэ хабзэмрэ ди зэманымрэ. (М.И.Мижаев. Адыгский этикет и современность). Черкесск, 1980. - 132 с.

72. М.Налоев. Из истории культуры адыгов. Нальчик: Эльбрус, 1979. -С.5-60.74.1Н.Б.Но1\шв. История адыхейского народа. Нальчик: Эльбрус, 1982. - 168 с.

73. Г.Л.Пермяков. Основы структурной паремиологии М.: Наука Восточная литература, 1988. 235 с.

74. ГЛ.Пермиков. От поговорки до сказки (Заметки по общей теории клише). М.: Наука, 1970. - 240 с.

75. А.А,Потебня. Из лекций по теории словесности. Басня, пословица, поговорка. 3 изд. Харьков: 1930. - 388 с.

76. А.А.Потебня. Теоретическая поэтика. М.: Высшая школа, 1990. -342 с.

77. А.А.Потебня. Эстетика и поэтика. М.: Искусство, 1976. - 614 с.

78. В.Я.Пронп. Морфология волшебной сказки. М.: Лабиринт, 2001. -144 с.

79. Б.Н.Путилов. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора. Л.: Наука, 1976. - 244 с.

80. Пщыбий Пиал. Адыгэ 1уэры1уатэ. (И.Х.Пшибиев. Адыгский фольклор). Нальчик: Эльбрус, 1998. - 122 с.

81. Русское народное поэтическое творчество. Под редакцией проф. Н.И.Кравцова. М.: Просвещение, 1971. - 284 с.

82. Словарь литературоведческих терминов. М.: Просвещение, 1974. -510с.

83. Ю.М.Соколов. Русский фольклор. М.: Учпедгиз, 1941. - 558 с.

84. Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. - 512 с.

85. Л.И.Тнмофеев. Основы теории литературы. М.: Просвещение, 1966 -478 с.

86. Тыркуем ис адыгэхэр: 1оры1уатэр. (Адыги Турции. Фольклор). Майкоп: Адьпея, 2004.-580 с.

87. Философский энциклопедический словарь. М.: Сов.энциклопедия, 1983.-840 с.

88. М.Р.Халидова. Устное народное творчество аварцев. Махачкала-2004. 336 с.

89. Х.М.Ха„1и.тв. Устное народное творчество лакцев Махачкала: 2004 - 324 с.

90. С.Хан-Гирей. Записки о Черкессии. Нальчик: Эльбрус, 1979. - 334 с.

91. С.Хан-Гирей. Избранные произведения. Нальчик: Эльбрус, 1974. -336 с.

92. Хъуаджэ икъэбархэр (Новеллы о Ходже, на адыгейском языке). -Майкоп: Адыгейское отделение Краснодарского книжного издательства, 1981.-96 с.

93. Ш.Х.Хут. Адыгское народное искусство слова. Майкоп: Адыгейское республиканское книжное издательство, 2003. - 536 с.

94. Ш.Х.Хут. Национальные художественные истоки адыгейской литературы. // История адыгейской литературы. Майкоп: Меоты, 1999. -С.47-126.

95. Н.М.Чуякова. Малые жанры адыгского фольклора. Майкоп: Меоты, 1996.- 165 с.

96. С.М.Шокарин. Русская народная педагогика о нравственном воспитании. Пятигорск: 1999. - 196 с.

97. Шэрджэс Алий, Хьэкъун Мухьэшд. Адыгэхэмрэ ахэм я хабзэхэмрэ. (Черкесов Алий, Хакунов Мухамед. Черкесы и черкесский этикет). -Майкоп, 2000. 352 с.

98. Albert B.Lord. The Singer of tales. Second edition. (Harwavd Univ-ty Press. Cambridge. Massachusetts. London. England 2000). 309 c.1.l

99. Агык)кл>уэ Лани. Усэхэр (Л.Агноко. Стихотворения). Пальчик-Эльбрус, 1993. -207с.

100. Ю2.Адаб Ьаксанскою культурного движения. Нальчик. Эльбрус, 1991.-440с.

101. Адыгские песни времен Кавказской войны. Нальчик. Э и»-фа, 2005. 438с.

102. Ю4.Адыгэ шцыЬжьхзр (Адыгские пословицы и поюворки) Майкоп: 1978. 156с

103. Эльбрус, 1994.-326с. Ю8.Адыгэ таурыхъхэр, т.1. Новеллэ таурыхъхэр (Адыгские сказки, т.1.

104. Новеллистические сказки). Нальчик: Эль-фа, 2005. - 834с. Ю9.Адыгэ уэрэдыжьхэр (Адыгские народные песни). - Нальчик: Эльбрус, 1979.-224с.

105. Ю.Адыгэ 1уэры1уатэхэр (Адыгский фольклор). Нальчик: Эльбрус, 1963.-340с.

106. КК.Арайс, А.Медне. Указатель типов латышских народных сказок.

107. Рига: Зинканте, 197. 528с.

108. Бейтыгъуэи С. Псалъэ псэу (С.Бейтугапов. Живое слово). Пальчик: Эльбрус, 1986.-68с.

109. Бещгокъуэ Хь. Дуней телъыджэ (Х.К.Бештоков. Удивительный мир). 11альчик: Эльбрус, 2003. - 514с.

110. М.М.С.Гварджилпдзе, Д.И.Мчедлишвили. Английские пословицы и поговорки. М.: Изд. МГУ, 1971. - 98с.

111. Жэнсз\ъухэ я ¡ъыбзэ //Адыгэ уэр>дыжьхэр (11лач Жансоховых // Адьнские народные песни). Нальчик: Эльбрус, 1979. С.93.

112. Жур| Б. 'I хыгъэ къыхэхахзр. Новее 1хэмрз рассказчэмр) (Б.К.Журтов. Избранные произведения. Повес i и. Рассказы.). Нальчик: Эльбрус, 1997 438с.

113. Кабардинские пословицы Кюб)рдей исаль)/кь\)р (Собрали и иере-ве m \ У.Эльбердов, А.О.Пкменпуков, Н Ф Яков 1ев)'/УЗ Кабардинского научно-исследовательского института. Т.П. Нальчик: 1947. -С.214-236.

114. Б.Кабардинский фольклор. M.-JI.: Academia, 1936. Изд-е 2-е. - Наль-> чик: Эль-фа, 2000. - 650с. С. 143; 264-265; 523-528; 572.

115. Карачаево-балкарский фольклор в дореволюционных записях и публикациях. Нальчик: Эльбрус, 1983. - С.284-288; 306.

116. С.С.Кузьмин, Н.А.Шадрин. Русско-английский словарь пословиц и поговорок. Russian English dictionary of Proverbs and sayings. 500 ед. - Москва: Русский язык, 1989. - 352с.

117. С.Ф.Кусковская. Русские пословицы и поговорки с соответствиями в английском языке. Справочное издание. Минск: Высшая школа, 1992.-219с.

118. Къэбэрдей уэрэдхэмрэ псалъэжьхэмрэ (Кабардинские песни и пословицы). Нальчик: Кабардинское гос. книжное издательство, 1948.-196с.

119. К1ыщокъуэ А. Лъапсэ (А.П.Кешоков. Корни. Роман). Нальчик: Эльбрус, 1996.- 196с.

120. Къэзанокьуэ Жэбагьы (Жаба! и Казаноко). Нальчик: Эльбрус, 1984.- 188с.

121. Молдавский фольклор. Кишинев; Каргя Молдовеняска, 1976. - 208с.

122. Народные песни и инструментальные наигрыши адыгов, т.Ш, ч.1. -М.: Советский композитор, 1986. 264с.

123. Народные песни и инструментальные наигрыши адыгов, т.Ш, ч.2. -М.: Советский композитор, 1990. 488с.

124. Пащ1э Бэчмырзз. Усыгъэхэр (Б.М.Пачев. Сочинения). Нальчик: Эльбрус, 2003. - 374с.

125. Г.Л.Пермяков. Пословицы и поюворки народов Востока. Система-шзированное собрание изречений двухсот народов. М - Наука, 1979.-672с.

126. Персидские пословицы, поговорки и крылатые слова. Изд-е 2-е, дополненное. М.: Главная редакция восточной литературы, 1973. -616с.

127. Пословицы и поговорки народов Карачаево-Черкесии. Черкесск: 1990. - С.86-188.

128. Пословицы и поговорки народов Востока. Отв. ред. И.С.Брагинский. М.: Изд-во восточной литературы, 1961. - 736с.

129. Пословицы русского народа. Сборник В.Даля. Вступит, слово М.А.Шолохова. В 2-х т.; т.1 М.: Художественная литература, 1984. -400с.

130. Пословицы русского народа. Сборник В.Даля. Вступит, слово М.А.Шолохова. В 2-х т.; т.2. М.: Художественная литература, 1984. -384с.

131. Р.Райдаут, К.Уиттинг. Толковый словарь английских пословиц. -СПб.: Лань, 1997.-256с.

132. Родники народной мудрости. Элиста: Калмыцкое книжное изд-во, 1984.- 112с.

133. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Выи. 21.- Тифлис: 1896, отд.4. С. 166-181.

134. Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Выи. 26. Тифлис: 1899, отд 3. - С. 1-78.

135. Сказки адыгских народов. М.: 11аука, 1978. - 406с.

136. Словарь русских пословиц и поговорок (Составитель В.П.Жуков). -М.: 1966.

137. Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка. (Cocí. Л.Г.Бара1 и др.). Л.: Наука, 1979. 438с.

138. Убыхский фольклор. I билиси: Кавказский дом, 1995. - 94с.

139. МЗ.В.П.Фелицына, Ю.Е.Прохоров. Русские пословицы, поговорки и крылатые выражения. Лингвострановедческий словарь. М.: Русский язык, 1980.-240с.

140. Фольклор адыгов в записях и публикациях XIX нач. XX в. - Нальчик: Эльбрус, 1979.-404с.

141. Хьэхъупащ1э Амырхъан. Тхыгъэ къыхэхахэр. (А.А.Хавпачев. Избранное). Нальчик: Эльбрус, 1972. - 98с.

142. Хьуажь М. Адыгэ гущыЬжьхэр. (М.Хуажев. Адыгские пословицы и поговорки)//УЗ Адыгейского научно-исследовательского института, т.Ш.-Майкоп: 1964.-С.254-267.

143. Хъуг1ыжъ 3., Хъут1ыжъ Хъ. А гъыбзэ гушэр къыза1ок1э. (Ятэрэ ыпхъурэ къа1отэжьыгъэхэр). Мыекъуапэ: Качество, 2004. - 182н. (Хутыз 3., Хутыз X. «Когда поют эту гыбзу.» (Фольклорный репертуар отца и дочери)). - Майкоп: Качество, 2004. - 182с.

144. Шъынкъишъэхэр Сто истин. - Майкоп: Адыгея, 1999. - 92с.

145. Щауэ Къэлидар. Псалъэжьхэмрэ псалъэ шэрыуэхэмрэ (Калидар Ша-ов. Пословицы и поговорки). Нальчик: Эльбрус, 1998. - 224с.

146. Щхьэлыкъуэдэсхэм я 1уэры1уатэ. Зэхуэзыхьэсу зыубзыхуар Багъ М. (Фольклор шалушкинцев. Запись и систематизация. М.Баювой). -Нальчик: Эльбрус, 2000. 182с.

147. Эстонские пословицы. Таллин: Ээсти раамат, 1986. - 400с.152.1ут1ыж Борис. ГушьПалъэ (Б.К.Утижев. Юмор, сатира). Нальчик: Эльбрус, 2003. - 346с.153.1ут1ыж Борис. Пьесэхэр (Б.К.Ужжев. Пьесы). Нальчик: Эльбрус, 1983.- 184с.

148. Apperson G. L. English Proverbs and Proverbial Phrases. Detroit: 1969. 569c.

149. A.Benham. A Benham's Book of Quotations, Proverbs and Household words. London. 1995

150. R. Ridout, С.Witting. English Proverbs. Explained. London: 1967. -120c.

151. W. Y. Smith. The Oxford Dictionary of English Proverbs. Oxford: 1970. -600c.

152. A.TayIor, B.J.Whiting. A Dictionary of American Proverbs and Proverbial Phrases. 1820-1880. Cambridge (Mass): 1958.

153. The English and Scottish Popular ballads Английская и Шотландская народная баллада. - М.: Радуга, 1988. - 518с.

154. The Oxford Dictionary of English Proverbs. (Compiled by W G Smith). -Oxford: 1936.

155. S.Thompson. Motif index of falk literature, VI 6. - Copenhagen: 195558, second revision. - Bloomington (London): 1966. - C.65.

156. Архив Института гуманитарных исследований Правительства КБР и Кабардино-Балкарского научного центра РАН (КБИГИ), фонд А.М.Гукемуха.

157. Архив КБИГИ, фонд 12, оп.1.

158. Архив КБИГИ, фоно-видеотека, м/к№1109.