автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Аксиологический смысл концепта "счастье" в лингвокультуре

Полный текст автореферата диссертации по теме "Аксиологический смысл концепта "счастье" в лингвокультуре"

На правах рукописи

ГАВРИЛОВА Ирина Сергеевна

АКСИОЛОГИЧЕСКИЙ СМЫСЛ КОНЦЕПТА «СЧАСТЬЕ» В ЛИНГВОКУЛЬТУРЕ

09.00.13 — религиоведение,

философская антропология, философия культуры

У

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Волгоград - 2003

Работа выполнена в Волгоградском государственном медицинском университете.

Научный руководитель: доктор философских наук, доцент

Чижова Валерия Михайловна.

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Грякалов Алексей Алексеевич доктор философских наук, профессор Сулейманов Лютфитдин Рахманович

Ведущая организация:

Волгоградская государственная

архитектурно-строительная

академия

Защита состоится « 13 » ноября 2003г. в // ч. на заседании диссертационного совета Д 212.029.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Волгоградском государственном университете по адресу: 400062, Волгоград, ул.2-я Продольная, 30, ауд. £

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Волгоградского государственного университета.

Автореферат разослан« 4$ » октября 2003г. Ученый секретарь

диссертационного совета __Кузнецова М.А.

2004-4 23951

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Специфичная для современной эпохи тенденция глобализации порождает целый ряд проблем, приобретающих характер кризиса, т.е. такого противоречия, которое требует от общества и /или человека определенного выбора. Существует ли некое единое основание человеческих предпочтений? Общим знаменателем для всевозможных решений у различных социальных субъектов является их склонность к избеганию того, что субъект считает негативным, и к достижению того, что представляется ему позитивным. По сути, это нераздельное стремление - тяга к лучшей жизни, к тому, что в обыденной речи называется счастьем. То или иное понимание счастья присутствует у людей независимо от того, исследуется данный феномен в науке или нет. Определенные представления о счастье являются одними из ключевых представлений, организующих внутренний мир человека с симультанным референтом на то сообщество в котором он живет. Однако, космополитизм современной массовой культуры, являющейся одним из следствий глобализации, не означает интернационализации или интеграции культур. Несмотря на геополитическую дистанцированяость Запада от России, наблюдается усиливающееся влияние американской культуры, как на российский менталитет, так и на английский и немецкий. В результате, вместо ожидаемого плодотворного диалога разных культурных моделей утверждается нечто унифицированное.

Стандартизация образа счастья несет в себе опасность обесценивания личности, поскольку исчезают собственные усилия человека, придающие жизни сокровенный, глубинный смысл. Поэтому изучение представлений людей о счастье становится насущной теоретической проблемой. Трудность ее решения связана с природой самого изучаемого феномена: его

неопределенностью, неуловимостью, эф

|>ОС НАЦИОНАЛЬНА*Т БИБЛИОТЕКА (

—с—ОДНОЙ—ЙГ<

гороны, и

остротой и отчетливостью переживания, с другой. Следовательно, необходимо обратиться к тем структурам, в которых воплощены, и соответственно становятся доступными для анализа, суждения о счастье, выражающие человеческие чувства, представления, мечты, идеалы, оценки. Таким базовым образованием является лингвокультура, объективирующая, сохраняющая и транслирующая посредством языка живой опыт коллективных субъектов. Лингвокультура - это сложная многоуровневая и динамичная система, в которой существует широкий пласт высказываний, обладающих способностью вопреки определенности своих значений, быть неоднозначными, то есть располагать гибким веером значений. Это -народный фольклор, к которому относится и паремиологический фонд языка, исследование которого позволяет эксплицировать ценностные характеристики, присущие субъектам той или иной лингвокультуры.

Но для того, чтобы осуществить подобное исследование, необходимо помнить о различии между означаемым и означающим. Слово «счастье» по-разному звучит на разных языках, в каждом языке оно имеет свой синонимический ряд. Объединить это многообразие можно посредством рассмотрения счастья как некоего культурного концепта, рассматриваемого в контексте пословиц и поговорок, имеющих уникальный смысл.

Поэтому встает вопрос о метатеории, являющейся основанием для исследования той позитивной стороны человеческой жизни, которая закреплена в лингвокультуре в виде концепта «счастье». Из множества подходов, связанных с этой проблемой, наиболее продуктивной представляется антропологическая парадигма в философии культуры, в силу ее ориентации на ценности и смыслы человеческого бытия.

Степень разработанности проблемы. Постижение аксиологического смысла концепта «счастье» распадается на ряд разрозненных проблем, вызванных тем, что факт счастья, представление о нем, и его ценность не идентичны, что порождает многоаспектность и разноуровневость анализа.

Поскольку счастье - специфически человеческая особенность, то его исследование присутствует в научных дисциплинах, развивающихся в рамках антропологической парадигмы: философии, психологии, социологии. Его значением и воплощением в языке занимаются филологи, психолингвисты, социолингвисты, а также этнолингвисш. При этом основное внимание, начиная с античности, уделялось категории «счастье» в системе этики, но не самому феномену счастья как существенной стороны человеческого бытия. В философских образовательных изданиях последнего времени проблеме счастья уделяется мало внимания или не уделяется совсем (П.В. Алексеев, Р.Г. Апресян, A.A. Гусейнов и др.), в то время как явления, связанные с негативной стороной жизни прописаны достаточно подробно.

Современное выражение счастья в социуме меняет место и роль последнего в иерархии ценностей, которые и стали основным предметом рефлексии философии культуры и философской антропологии. Развернутое учение о ценностях впервые дал Р.Г. Лотце. Оно нашло свое продолжение в «философии ценностей» (дуализм имманентного бытия и трансцендентного смысла) представителей баденской школы неокантианства В. Виндельбанда, Б. Бауха, Г. Риккерта, выдвинувших принцип ухода от релятивизма. Попытки понять и выявить ценности через эмоциональные акты были предприняты М. Шелером, Ф. Брентано, А. фон Мейнонгом. Волютивное обоснование ценностей дали представители марбургской школы неокантианства Г. Коген и Г. Мюнстерберг, оппозиционируя В. Вундту, Ф. Йодлю, Ф. Паульсену, считавших источником ценностей не волю, а чувство.

Проблема человека и основных ценностей его бытия стояла в центре внимания русской духовной философии: К.С. Аксаков, С.Н. Булгаков, А.И. Введенский, Б.П. Вышеславцев, А.И. Ильин, К. Д. Кавелин, И.О. Лосский, П.И. Новгородцев, СЛ. Франк, Л. Шестов, Г.Г. Шпет, П.Д. Юркевич, В.Ф. Эрн. Но для большинства из них высшей ценностью, обладающей онтологическим статусом, признавалась фигура Христа. Она

выступала как идеал-образец, на который ориентировались философские изыскания. Поэтому русская религиозная философия размышляла над образом счастья - духовного блаженства, над тем каким оно должно быть, а не над ним самим.

Что касается современных разработок, то сущность, природа я роль ценностей как особого феномена социального бытия исследовалась в работах П.С. Гуревича, Н.С. Розова, А.И. Липкина (духовное ядро цивилизации), В.А. Дцова, А.Г. Здравомыслова (ось сознания), Г.М. Андреевой, М. Рокича, Ш. Шварца, А.Г. Мысливченко (руководящие принципы жизни). Определением места счастья в системе ценностей в отечественной философии занимались Д.И. Писарев, В.В. Розанов, а в западной -У. Джеймс, В. Франки. Интерес к этой проблеме с точки зрения смыслообразующей цели жизни в настоящее время проявляют М.И. Бобнева, А.Т. Москаленко, А. Лоуэн.

Антропоцентризм в познании определяет и сферу научных интересов мыслителей философии культуры. Культурная среда, в которую погружен человек, диалогично существует с языком. Именно факт взаимодействия языка и культуры заинтересовал как Запад - В. фон Гумбольдт (онтологическое единство языка и культуры), Ф. Боас, Э. Сепир, Б. Уорф, так и Россию - A.A. Потебня, Д.С. Лихачев, А.ФЛосев, М.М. Бахтин и до. К ф ил ософско-лингвистической проблематике с целью экспликации смыслового богатства языка обращались представители аналитической философии - Д.Э. Мур, Н. Малкольм, Дж. Остин, Р. Чизолм, Б. Страуд и др.

Новые социогуманитарные знания предопределили появление новых дисциплин, изучающих онтологию человека в разных сферах его деятельности. Одним из таких перспективных междисциплинарных научных направлений является лиигвокультурологш, которая возникла на стыке философии языка и философии культуры. Лингвокулыурология рассматривает язык как систему воплощения культурных ценностей (В.А.

б

Маслова, В.Н. Телия) посредством культурных концептов, которые стали предметом лингвокультурологической рефлексии в трудах Ю.С. Степанова, Ю.Н. Караулова, А.П. Бабушкина, М.М Малишевской (гендерный подход), В.В. Воробьева (лингвокультурема). Интересна и плодотворна идея эмотивно-этического концепта, включающего концепт «счастье», которую развивают В.И. Карасик и СГ. Воркачев.

В процессе активного взаимодействия разноязычных культур повышается внимание к тонким нюансам употребления языковых выражений. Герменевтический подход обусловлен не только необходимостью экспликации имманентного смысла текстов, но и тем, что понимание становится одной из фундаментальных характеристик человеческого общежития и самого человека. Данной проблеме посвящены исследования многих философов: В. Дильтея, М. Хайдеггера, Г.Г. Гадамера, М. Франка (экзистенциально-феноменологический и структуралистический синтез), К.О. Апеля (априорные условия коммуникации, трансцендентализм), П. Рикёра, выведшего три уровня возможности понимания - семантический, рефлексивный экзистенциальный.

Идея А.Ф. Лосева о разумно-жизненной сущности человеческого языка, противопоставляемая им асемантической природе структурного анализа, фундирует исследование концепта «счастье» в живой стихии лингво культуры. Мысль A.A. Потебни о важности языка в процессе самосоздания и самопреобразования человека, а также утверждение Г.Г. Гадамера о порождающей силе языка указывают направление поисков ответа на вопрос о том, какова же экзистенциальная роль концепта «счастье».

Цель и задачи исследования. Экспликация философско-аксиологического смысла концепта «счастье» в различных лингво культурах и установление возможностей взаимопонимания между ними.

Для реализации данной цели необходимо было решить следующие задачи:

• произвести категориальный анализ счастья как социально-значимого феномена;

• эксплицировать объективно-субъективную природу концепта «счастья»;

• определить структуру концепта «счастье»;

• рассмотреть смысловую вариативность концепта «счастье» как отражение социокультурных ценностей, представляющих собой единство в многообразии;

• выявить аксиологическое значение кумулятивной функции паремий в различных лингвокультурах.

Объект исследования - концепт «счастье» в лингвокультуре. Предмет исследования - концепт «счастье» в русском, английском и немецком паремиологаческом фонде.

Методологическую основу диссертационного исследования составляют концептуальные положения философии культуры, философской антропологии, понимание человеческого бытия как диалога и полилога, ряд исходных постулатов философии языка, некоторые идеи герменевтики, современные исследования лингвокультурологии и социальной антропологии. Помимо этой основной базы исследования автор использовал методологические принципы социального и исторического познания, обосновывающие идею человеческой природы концепта «счастье», его смысловой подвижности, многомерности и многокачественности. Сложность и разноплановость избранной темы потребовали привлечения материалов и источников широкого спектра: историко-философских, лингвистических, психологических и социально-психологических. Данное обстоятельство обусловило использование таких методов, как компаративный анализ, социокультурный подход и междисциплинарный синтез, наиболее адекватных цели исследования.

Научная новизна исследования заключается в том, что эксплицирован аксиологический смысл концепта «счастье», состоящий в схватывании и запечатлении жизнеутверждающей стороны человеческого бытия.

Научная новизна работы раскрывается в следующих положениях, выносимых на защиту.

1. Философский анализ категории «счастье» носит принципиально открытый и незавершенный характер, поскольку сам феномен счастья не только обусловлен изменениями культуры, но и является антропологической ценностью, укореняющей человека в стихии бытия.

2. Концепт «счастье» в лингвокультуре, отражая социокультурные реалии, дискретно фиксирует позитивные элементы динамичного и текучего процесса человеческой жизни. Благодаря этому человек осознает и сохраняет в памяти ощущения полноты жизни.

3. Концепт «счастье» в паремиях, накладываемых на реальную жизненную ситуацию, приводит к пониманию многоплановости обстоятельств и событий, помогает вычленить светлую, жизнеутверждающую сторону.

4. Концепт «счастье» в паремиологическом фонде представляет собой структуру, которая, способствует организации индивидуального жизненного опыта, приобщая его к культуре как этноса, так и человечества в целом.

5. Анализ интерпретативно-смысловой валентности языка позволяет развенчать миф о пассивности, неагентивности субъектов русской культуры.

6. Анализ концепта счастье, воплощенного в паремиях, показывает, что всем рассмотренным типам культур свойственна субъектность человека в досгижении счастья. Вместе с тем существуют некоторые смысловые оттенки, свидетельствующие о дифференцированное™ целей, путей и средств человеческой агентивности.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его результаты дают новую

концептуальную основу для разработки стратегий взаимодействия между различными культурами с опорой на позитивные ценности при сохранении этнокультурной самоидентичности. Выводы и основные положения диссертации могут быть использованы в учебных курсах по культурологии, философии, этике; спецкурсах по философии культуры, философии языка и духовной культуры.

Апробация работы. Материалы исследования отражены в шести научных публикациях, а также обсуждались на ряде конференций и научных лабораторий: Научная конференция «Языковая личность: проблемы межкультурного общения» (Волгоград 2000), Региональная научно-практическая конференция «Проблемы гуманитарного образования в высшей школе» (Волгоград 2001), Научная конференция «Диалог и культура современного общества» (Волгоград 2001), Научно-практическая конференция молодых ученых «Качинские чтения» (Волгоград 2002).

Структура работы. Диссертация включает введение, две главы, заключение и список литературы из 220 наименований. Объем диссертации 156 страниц.

Основное содержание работы Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, формулируются цель и задачи работы, показывается ее теоретическая и практическая значимость.

Первая глава «Фелицитарный аспект человеческой жизни как предмет исследования в философии и лингвистике» посвящена рассмотрению счастья с позиций категориального ретроспективного анализа основных теорий с целью маркирования ключевых вех в исследовании концепта «счастье».

В первом параграфе «Категориальный анализ счастья как социально-значимого феномена» речь идет о различиях в формах воплощения счастья на разных этапах исторического развития. В

теоретическом сознании определяются две генеральные линии поссесивности счастья: счастье как телеологическая установка и счастье как причинно-следственный «побочный эффект достижения цели» (В. Франкл). При рассмотрении практического вопроса о достижении счастливой жизни, человек неизбежно сталкивается с понятием несчастья, что становится вечной проблемой философских размышлений и дискуссий, поскольку счастьем называют то, что обретается человеком благодаря его усилиям, а несчастья, будь то огорчения, боль, мучения, приходят вопреки желанию человека. Существование эмотивно-обусловленного дуплета - радости, определяет его роль в человеческой экспрессии счастья, тем самым автоматически детерминирует разноаспектность этих двух понятий, затрагивая вопрос о невозможности взаимозамены.

Начиная с античности, проблемами счастья занимались Эпикур, Аристотель, Сенека. Им интересовались в последующие эпохи Боэций, Августин Блаженный, Фома Аквинский, Гельвеций, И. Кант, JI. Фейербах, И. Бентам, Дж. С. Милль и многие другие, - те, которые смогли осознать и выразить доминирующие тенденции и направления развития своей культуры.

Период античности был богат на рождение различного рода учений и направлений. Так в стоицизме идеалом счастья было не просто бесстрастие -apatheia, но и аскеза, отрешенность от земных чувств. В принципе апатии получил завершение другой античный идеал счастья - атараксия (греч. ataraxia - невозмутимость), согласно которому счастье заключается в душевном спокойствии и безмятежности. В этот же период зарождается одно из философско-этических направлений, названное эвдемонизмом - от древнегреческого eúdaimonia, eu - добро, daimon - божество. Приверженцы этого философского направления выступают за то, что нет такой ценности, которую можно было бы поставить выше счастья или, хотя бы вровень с ним. Далее этика эвдемонизма нашла свое продолжение в этике утилитаризма. Ее представители И. Бентам и Дж. С. Милль рассматривали счастье через

и

призму пользы, по отношению к которой все остальные блага имели подчиненный характер. По утилитаризму, если наполнить формы сознания определенным содержанием - счастьем, то тогда четко будет видна грань между принципом пользы и целью. Но в этом случае человек сталкивается с антиномией: стремление к счастью - телеологическая установка всех людей, то есть фиксирование определенного положения вещей, и счастье как установка морального долженствования.

Автор отмечает, что сущностные концепции счастья, построенные на приоритете источника «фелицитарного блага» в определенной степени поддаются типологизации. Ряд концепций можно классифицировать исходя из их телеологической установки. К таковым относятся эвдемоническая, гедоническая, утилитаристская теории. Концепция наслаждения (гедоническая), помещает «источник счастья» вне субъекта, когда высшим благом, соответственно, целью, считается удовольствие, которому подчинены все остальные блага. Соответственно счастье есть сумма разнообразных, приходящих и исчезающих наслаждений, приносящих радость и отличающихся друг от друга лишь интенсивностью, оно противостоит несчастью, как горю и страданию. Одним из вариантов гедонической модели можно считать концепцию покоя (эпикурейскую), согласно которой счастье - это свобода от страданий тела и смятений души, приносящая удовлетворение и ровное, спокойное настроение.

По местонахождению источника счастья вне или внутри субъекта счастья противопоставляются «эвдемонические» теории, признающие счастье высшим благом и объявляющие стремление к счастью основой морали, и теории деонтологические, ставящие следование долгу на первое место среди этических ценностей и признающие счастье в лучшем случае производным от добродетели. Поэтому в деонтологаческих учениях источник счастья всегда внутренний - желание поступать в соответствии с нормами добродетели, а в эвдемонических системах он может быть как

внутренним, так и внешним. Поскольку целеполагание не является линейно детерминированным процессом, а предполагает выбор, то оно неразрывно связано со свободой и творчеством, в том числе и по отношению к пониманию счастья.

Автор также показывает взаимосвязь истины и счастья, соглашаясь с В.В. Розановым в том, что человек познает истину лишь в меру достигаемого счастья. Когда люди счастливы, они могут совершать открытия, совершенствовать что-то; то есть все, чего достигает человек, - есть результат представлений о возможности счастья. Счастье есть лишь спутник в стремлении человека к иным целям. Таким образом, счастье составляет важную часть нашей жизни, но не является смыслом жизни.

Совокупность ценностей, задающих и регулирующих культурные параметры жизни социума, фиксируется в его мировоззрении. Всякая культура, в силу своей конкретной историчности, складывается вокруг некоего ядра, определяющего тип данной культуры и формы духовного и духовно-практического освоения действительности, в том числе и философии, раскрывающей своими средствами суть мировосприятия того или иного народа. Ценности, составляющие группу «стяжения», оказываются уникальными и самодостаточными: они относятся к различным сферам общественной жизни, не повторяют и не отрицают друг друга.

Во втором параграфе «Объективно-субъективная природа концепта «счастье» раскрывается проблема национально-культурного присвоения мира под воздействием родного языка. Возможность думать о мире только в единицах своего языка, пользуясь его концептуальной сетью приводит к тому, что человек остается в круге, описанным вокруг него языком [В. Гумбольдт, 1960]. Поэтому разные нации, пользуясь разными инструментами концептообразования, формируют различные картины мира, являющиеся, по сути, основанием национальных культур [Й.Л. Вейсгербер]. Диссертант доказывает вслед за П. Рикером и Г. Гадамером, что понимание

других культур возможно лишь при выходе за рамки указанного круга. Это действительно возможно, поскольку в языковой системе проявляется общечеловеческая, социальная и национальная сущность человека. Поэтому при наложении национальных картин мира могут быть обнаружены зоны совпадения и области смещения, что закономерно связано с фиксацией языками не только уникального опыта народа, но и социокультурного опыта всего человечества. Кроме того, что отдельные лингвокультурные сообщества входят в более обширные образования, могут существовать и другие признаки, объединяющие представителей различных языковых сообществ. Нельзя исключать и фактор разнообразных контактов культур и их представителей. Поэтому при сопоставлении национальных картин мира обнаруживаются универсальные, уникальные и промежуточные категории.

Диссертант считает, что специфика ценностного подхода играет основополагающую роль в формировании национальной' картины мира. Это связано с тем, что картина мира во многом опирается на ценностные ориентации, доминирующие в той или иной культуре.

Картирование мира может быть представлено в трех формах: реальная картина мира, являющаяся онтологизированной системой представлений о мире, воспринимаемой как объективная впечеловеческая данность, как мир, окружающий человека; культурная (или понятийная) картина мира -отражение реальности через призму понятий, сформированных на основе социокультурных представлений человека, полученных с помощью органов чувств и прошедших через его сознание, как коллективное, так и индивидуальное; языковая картина мира, которая отражает реальность через культурную картину мира. Современные глобализационные процессы и стереотипизирование приводят к смене национально обусловленных фелицитарных представлений на экспансивно внедряющиеся прозападные идеи дозволенности тех действий, которые ведут к успеху, соответственно к счастливой жизни, что, как подчеркивали русские философы, абсолютно не

свойственно российскому менталитету. Генерализированное положение о трех видах бытия выражается в следующей схеме: счастье как явление реальности, воплощение счастья в переживаниях, его осмысление, счастье как означаемое и отгеночность его значений (означающие).

Предпосылкой формирования лингвокультуры является наличие «духовного ядра», влияющего на последующее отношение человека к той действительности, которая его окружает. Английская/ американская, немецкая лингвокультуры формировались в соответствии с «духовным ядром» национальной культуры, образующимся в определенный исторический момент. Они тесно связаны с процессом «этнической индивидуализации». Необходимым условием формирования «духовного ядра» является наличие «поля деятельности» («общего дела»), без которого не могут существовать идеалы, его составляющие. В целом, «духовное ядро» состоит из светского и конфессионального компонентов. Конфессиональный компонент западной и западноевропейской цивилизации формировался для большой части населения таким образом, что христианство (являясь практически единственно доступным вероисповеданием) давало картину мира и служило источником норм (десять заповедей и зафиксированные в Библии прецеденты) и почвой, на которой произрастали светские компоненты - «рыцарский» и «бюргерский». Исходным «полем деятельности» «бюргерского» варианта западноевропейского «духовного ядра» была прагматическая хозяйственная (торговая и производственная) деятельность, направленная на обогащение и, соответственно, в качестве результата предполагалась счастливая и беззаботная жизнь. В проявлявшийся при этом набор качеств входили, в противоположность рыцарям, реализм, рассудительность, ограниченность и заземленность интересов. Здесь популярен образ неунывающего, плутоватого, смышленого малого, всегда находящего выход из любой трудной ситуации благодаря собственному уму и способностям. Оба варианта развивались в тесном

взаимодействии с идеями христианства и пропитаны ими, но к ним не сводятся. Они имеют светскую основу. Рыцарская линия доминировала в культуре эпохи Возрождения, развивая тему любви-творчества и породив эпоху Великих географических открытий. Бюргерская линия доминировала в эпоху реформации и буржуазных революций, породив капиталистическое производство и демократическую форму правления. В дальнейшей истории Западной Европы, в Новое и Новейшее время, эти линии сложно переплетались, но тем не менее, они оказали значимое влияние на формирование ценностей и отношения к ним, в частности, речь идет о ценностном отношении к счастью и его лексических дуплетах, языковая объективизация которых была детерминирована именно религиозными и светскими смыслами.

В связи с этим, в третьем пара1рафе «Структура концепта «счастье» в поле фелицшпарного знания» производится попытка структурирования концепта «счастье» в сфере лингвокультуры, обосновывается важность уделения внимания именно паремиологическому фонду языка (пословицам и поговоркам) как квинтэссенции народной мудрости и аксиологизации имплицитных смыслов.

Диссертант анализирует единицы языка, которые приобрели символическое, эталонное, образно-метафорическое значение в культуре и которые обобщают результаты собственно человеческой ментальной активности - архетипическис и прототипические, зафиксированные в мифах, легендах, ритуалах, обрядах, фольклорных и религиозных дискурсах, поэтических и прозаических художественных текстах, фразеологизмах и метафорах, символах и паремиях (пословицах и поговорках) и т.д. Введение термина «лингвокультура» обусловлено его универсальностью, так как лингвокультура изучает человека и его культуру в целом с точки зрения антропологических ценностей. Современность термина выражена в

нацеленности на исследование онтологических проблем, в процессе которых в качестве средства используются выявленные факты прошлого.

Лингвокультура определяется как вербализованная этнокультура, в которой социальный феномен «счастье» приобретает характер концепта, имеющего свое собственное значение. Не всякое явление действительности служит базой для образования концепта, а лишь то, которое становится объектом оценки. Помимо ценностной составляющей в структуру культурного концепта входят понятийный и образный элементы. С точки зрения исследования процесса коммуникации больший интерес представляют концепты, существующие в коллективном сознании, так как именно они формируют то, что в современной лингвистике обозначаются как общие знания (common knowledge) [Lewis], или совместные знания (mutual knowledge) [Claik, Marshall], или общее основание (common ground) [Clark], Философия выделяет в концепте прежде всего абстрагирующие, универсальные моменты и модели.

Такие исследователи как Д. Фрэзер, А. Тайлор, Б. Малиновский, Ю.Семенов отмечали, что устная трансляция мифа, как и ритуальные действия, обеспечивала единство взглядов на мир всех членов сообщества, объединяла «своих» и отделяла их от «чужих». Можно предположить, что семантика знаков человеческого языка, которые возникли на базе ритуала, должна отражать прежде всего структуру прототипических ситуаций. Ритуал магически связывал людей с живыми силами природы, с персонифицированными мифическими существами, богами, а это значит, что древние ритуалы - это своего рода обряд оберега от вреда, неприятностей, сохранение всех тех индивидуально обусловленных компонентов, составляющих счастье. Сглаз - специфический вид вреда, нанесенного визуальным путем. Отсюда беречься от сглаза - не попадаться на глаза, не смотреть в глаза. Дурной глаз входит в архетипическую модель мира. Око -окно в иной мир. Бережет человека и смех, точнее, ритуальный смех. Смех по

своей семантике амбивалентен. В языческом обществе он имел сакральную символику, своеобразный магический жест. В христианской культуре смеются смерть, дьявол и прочая нечисть, отсюда фразеологизм дьявольский смех. Ценностно-ориентированная сущность концепта «счастье» позволяет выявить инварианты социодинамических моделей, воплощенных в языке.

Вторая глава «Антропоцентризм и гуманизм концепта «счастье» в лингеокультурах» посвящена эксплицированию аксиологизмов, >

заключенных в семантике и паремиях русскоязычной, англоязычной и немецкой лингвокультур. В первом параграфе данной главы «Смысловая вариативность концепта «счастье» как отражение социокультурных ценностей» за основу интерпретации смыслов берется принцип бесконечной семантической валентности, предложенный А.Ф. Лосевым. По мнению диссертанта, этимологические данные, отправляющие к социокультурным предпосылкам формирования ценностного отношения к счастью, позволяют установить, что русское счастье делает человека агентавным по отношению к собственной судьбе. Английское happiness характеризуется пассивностью и отстраненностью. Немецкое Gltick выкристаллизовывает триаду «действие -антидействие - эмпирика», обусловленную внутренними, внешними и реализованными, воплощенными в жизни, фактами реальности.

Принципиальное значение приобретает планометричностъ и линейность в рассмотрении синонимов. Они не стоят в оппозиции друг другу, их интерпретативно-смысловая валентность и экспрессивность зависят от контекста социокультурной реальности.

Русскоязычная картина мира содержит следующие отличительные аксиологические характеристики: надиндивидульность, инкорпоративность со смертью, агентивность (талант, успех), вера в сюрпризы.

Автор показывает, что английскую лингвокультуру отличают перманентный дуализм божественного и земного, прагматизм, аксиологизирующий материальные ценности, гипостазированность и

табуиро ванность лексики как компромиссное решение при определении доминирующей роли или человека или внесубъективной сущности.

Строгая иерархичность синонимического ряда немецкого языка свидетельствует о своеобразном антропопрактицизме в виде Ordnung und Fleiß (порядок и прилежание).

Во втором параграфе второй главы «Аксиологическая кумулятивность паремиологического фонда в лингвокультуре» говорится о том, что любой текст в условиях реального общения несет на себе следы культуры народа, говорящего на данном языке. Паремии принадлежат к культурно-маркированным текстам, основная функция которых не столько информативна, сколько, и прежде всего, кумулятивна. Концепт «счастье» в паремиологическом фонде есть сгущение смысла тех жизненных обстоятельств, которые имеют, могут иметь или должны иметь некое позитивное начало. Данный вывод был сделан на основании выявления архетипичности паремий представляющих собой структуру, которая, накладывая» на индивидуальную жизненную ситуацию, приобщает ее к коллективному опыту. Используя описанные и устоявшиеся в современной науке архетипы, диссертант совместил их с паремиологическим фондом этноса, а затем проинтерпретировал полученное символическое содержание.

Образ счастья, закрепленный в архетипе Персона, и имеющий ярко выраженный символ Маски, обнаружил следующие общие моменты трех рядов паремий (русскоязычного, англоязычного и немецкого): а) счастью свойственна неопределенность, переменчивость ликов, б) оно не идентифицируется с каким-либо элементом объективной реальности, и в силу этого в) обладает неоднозначностью по отношению к действующим субъектам. При этом бросается в глаза различие в выражении данной праформы, обусловленное неодинаковостью национальных картин мира и соответственно, несовпадением базовых мировоззренческих ценностей.

На взгляд диссертанта, присущий русской культуре антропоцентризм и антропологизм приводит к тому, что концепт «счастье» приобретает олицетворенный характер. Рационализм западной культуры проявляется в подчеркивании надиндивидуальной персонификации с абстрактными и отвлеченными чертами. В русской лингвокультуре персонификация связана с конкретными социальными ролями, причем преимущественно семейными, родовыми, общинными. В этом случае прослеживается присутствие еще одной базовой ценности - соборности. В англоязычных паремиях кристаллизуется ценность индивидуализма, приобретающая гипостазированную форму слепой, непроницаемой и непредсказуемой Персоны - Фортуны. Что касается немецкой лингвокультуры, то на первый план выходит так называемая немецкая практичность и трепетность относительно материального благосостояния и статусной градации. Модальность высказываний подчеркивает Ordnung - порядок как одну из основополагающих ценностей немецкого общества.

Праформа Тени есть не что иное, как квинтэссенция социального опыта человечества. Во всех паремиях явствен оттенок двойственной природы счастья сравнимый с бинарным отношением вещей в мире: день и ночь, вещь и ее тень. Тень не фиксирована, т. е. несчастье может и не является антиподом счастья. Другими словами, одно событие приобретает смысл на фоне другого события - тени. Немецкая лингвокультура «разрывается» между прозападным отношением холодного расчета, характеризующегося пошаговостью, отсутствием спонтанности, ясностью и слиянием вещи и тени, специфической нечеткостью. В английском ряду паремий Тень, четко выделяющаяся, точнее отделенная от своего Хозяина, аксиологизирует неспешную последовательность действий в цени жизненных событий. Английская архетипизация характеризуется аллегоризмом и абстрактностью. В целом, стоит отметить тот факт, что праформа трех культур имеет разную степень символизма. Так, в русской лингвокультуре праформа Тени имеет

конкретный характер, в английской явно прослеживается метафоричность и метонимичность. В отличие от немецкой лингвокультуры, английская и русская эмоционально интенциональны. Архетип Тени в немецком ряду пословиц можно интерпретировать как включенность в жизнь, прагматичность, практичность, упорядоченность.

Архетип Мудрость активно не выражен в английской и русской <•' лингвокультурах, а имеется лишь его ненарочитое присутствие, в отличие от

яркой маркированности и эмфатики, наблюдаемых в немецкой культуре. Следует отметить, что категорический настрой немцев на уничижение счастья перед умом, разумом и выдвижение последнего на пьедестал ценностей, обусловлен прагматизмом, чрезмерной серьезностью, стоящей на прочном основании порядка.

При сравнении рядов пословиц в свете архетипа Самости обнаруживается внутренняя амбивалентность концепта «счастье» в трех лингвокультурах. С одной стороны, счастье присуще природе человека, оно может сопровождать его от рождения, обеспечиваться самим фактом жизни. С другой стороны, человек как бы отвергает свою пассивность и доминирующую роль счастья как некоего старшего брата, оберегающего его от неприятностей жизни. Он пытается сам взять бразды правления в свои руки, образно выражаясь, запрячь это счастье в телегу и нестись по бескрайнему полю жизни, творя и созидая собственными руками. Архетип Самости человека ярко выражен в немецком и английском паремиологическом фонде, в отличие от Самости счастья, превалирующей в коллективном бессознательном русских. Даже на кажущееся единство мнений относительно творца - кузнеца своего счастья, имеются различия. На Западе, каждый (every, jeder) может творить свою судьбу. В России - всякий, то есть непринципиально кто именно. У немцев прослеживается персональная поссесивность в sein (свой), а у англичан проектирующая,

планирующая суть своих действий, ценность правильного бытия по возможности без ошибок.

Третий параграф второй главы «Аксиологизм концепта «счастье» как воплощение социокультурных ценностей» поднимает вопрос о ценностях, которые выступают не только в роли неких ориентиров (возможно, целей), но и также деклараторов важных для человеческого бытия моментов, доминантных событий.

Онтологическая ценность в немецкой лингвокультуре с центральным компонентом «Glück», в отличие от русской и английской, представляется автору через призму корреляции времени и бытия. Во всех трех лингвокультурах магистральной является идея обладания желаемым без интенции к проявлению деятельности, направленной на объект желания. Отдельным пунктом можно выделить роль женщины в бытийной обусловленности счастья, с четко прослеживающимся андроцентризмом. При формировании немецкой культурной картины миры, в аксиологическом смысле огромное значение играли домострой и религиозность, считавшимися благодетелью у женщин. В связи с меняющимся на Западе отношением к институту семьи и брака в настоящий момент паремии подобного ряда интерпретируются как несущие отрицательный заряд. Они манифестируют человеческую о1раниченность в вопросах познания, интенций и креативности, а также пассивность, которая не свойственна самому счастью. Положительный образ счастья в глазах женщины, сложившийся в российской картине мира - совокупность всех благ, предоставляемых ей мужской половиной человечества, а также дети как объект воплощения всех ее интенций.

Эпистемологическая ценность может проявляться как в шпостазированности лексики, так и в обладании знаниями символов. Анализ трех лингвокультур показал активное выделение человеком

гносеологической ценности в рамках фелицитарной концепции. Познание как ценность несет в себе созидательность и, соответственно, активность.

Диссертант анализирует как ценности социального взаимодействия, воплощенные в паремиях, отражают разную оценку статусных позиций различными этносами. Среди ценностей социальных отношений в западной лингво культуре наблюдается сосуществование взаимоисключающих руководящих принципов: недоверие и дружба одновременно высоко значимы в культуре народов. В русском культурном пространстве высоко значимы идеи общинности или соборности.

Попытка оторваться от эмпирического познания приводит человека -представителя любой лингвокультуры, к осознанию важности и необходимости свободы. Так как свобода в философии определяется волей, то точка зрения В. Виндельбанда, Г. Риккерта, Г. Когена и других представителей и баденской и маргбургской школ неокантианства относительно ее [воли] надиндивидуальности представляется достаточно продуктивной в рамках определения аксиологического смысла концепта «счастье».

Проведенный анализ показал, что русскоязычная, англоязычная и немецкая картины мира, воплощенные в лингвокультурах, пожалуй, впервые совпали в отношении к проблеме свободы. Антропологическая парадигма подводит человечество к осознанию того, что свобода может проявляться в момент, когда человек сам выбирает, кто он есть. Человек «есть» лишь в той мере, в какой он делает себя тем, что он есть - homo creator (человек творящий).

Процесс формирования национальных картин мира не возможен без так называемых лакун - безэквивалентной лексики. Существует целый ряд паремий, входящих в поле фелицитарного знания аксиологизм которых можно выявить, только рассмотрев их вариативный смысл. Ряд паремий имеют особый некрофильный оттенок. Бытийность смерти, осмысленная еще

С. Кьеркегором и М. Хайдеггером, в русской картине мира связана с понятием как, которое является определяющим в интерпретации идиомы повезло как утопленнику - катастрофическая неудача, повлекшая ряд последствий. Английские идиомы to be happy as a dead dog [счастлив как мертвая собака] - уютно, хорошо пристроиться, to cut one's (own) throat [перерезать собственное горло], то есть потерпеть неудачу, подчеркивают мнения Ж. П. Сартра и А. Камю об обезличивании человека смертью. Следует отметить коллизии, возникающие при попытке неадекватного перевода одной идиомы посредством другой, что в очередной раз подчеркивает положение о национальной специфике и неповторимости национальных культурных картин мира. Концепт «счастье» в английской национальной картине мира фиксирует категорию приватности как социальную ценность. В русской лингвокультуре он отражает апелляцияю к внесубъектным инстанциям. В немецкоязычной лингвокультуре нюансируется дистанцированность человека и счастья, причем последнее может даже низводиться до уровня глупости.

В Заключении подводятся итоги проделанной работы и определяются перспективы дальнейшей разработки проблемы.

Основные идеи диссертации нашли отражение в следующих опубликованных работах:

1. Гаврилова И.С. Концепт «счастье» в перспективе лингвокультурологического анализа //Языковая личность: проблемы межкультурного общения. Тез. науч. конф., посвящ. 50-летию факта иностр. яз. Волгоград, 3-4 февр. 2000 г. / ВШУ. - Волгоград: Перемена, 2000. - С. 11-12.

2. Гаврилова И.С. Концепт «счастье» (компаративный анализ на материале русского и английского языков) //Языковая личность: проблемы коммуникации. Сб. науч. тр. / Под ред. H.A. Красавского. - Волгоград: «Колледж», 2001. - С. 68-77.

3. Гаврилова И.С. Психологический аспект культурного концепта «счастье» //Учение A.A. Ухтомского на современном этапе и его развитие в трудах Волгоградских ученых. Научная конференция, посвященная 125-летию со дня рождения A.A. Ухтомского. -Волгоград, 2001. - С. 23-24.

4. Гаврилова И.С. Лингвокультурологический аспект концепта «счастье» //Гуманитарное образование и медицина: Сб. научных трудов: Т. 57, вып. 2 - Волгоград: Государственное учреждение «Издатель», 2001. - С. 188-195.

5. Гаврилова И.С. Счастье в представлении разных народов (на материале русского и английского языков) //Качинские чтения. VI : Сб. статей по итогам науч.-практ конф./ Сост.: В.И. Постырнак, Ю.А. Манцуров, В.В. Яцышен. - Волгоград: Изд-во ВФ МУПК, 2002. - С. 35-40.

6. Гаврилова И.С. Концепт «счастье» в различных лингвокулыурных парадигмах (в печати, 12 п.стр).

АКСИОЛОГИЧЕСКИЙ СМЫСЛ КОНЦЕПТА «СЧАСТЬЕ» В ЛИНГВОКУЛЬТУРЕ

Автореферат диссертации

ЛР № 020349 от 29.01.97 г. Подписано к печати 10.10 2003 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Гарнитура Times. Усл. печ. л. 1,0. Уч.-изд. л.1,0 Тираж 110 экз. Заказ № 94 Отпечатано в типографии ООО «Ваша свита»

I

i

i

I

1

í

». 167 1

РНБ Русский фонд

2004-4 23951

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Гаврилова, Ирина Сергеевна

Введение.

1. Фелицитарный аспект человеческой жизни как предмет исследования в философии и лингвистике.

1.1. Категориальный анализ счастья как социально-значимого феномена.

1.2. Объективно-субъективная природа концепта «счастье».

1.3. Структура концепта «счастье» в поле фелицитарного знания. 61 *

2. Антропоцентризм и гуманизм концепта «счастье» в лингвокультурах.

2.1. Смысловая вариативность концепта «счастье» как отражение социокультурных ценностей.

2.2. Аксиологическая кумулятивность паремиологического фонда в лингвокультуре.

2.3. Аксиологизм концепта «счастье» как воплощение социокультурных ценностей.

Введение диссертации2003 год, автореферат по философии, Гаврилова, Ирина Сергеевна

Актуальность темы исследования. Специфичная для современной эпохи тенденция глобализации порождает целый ряд проблем, приобретающих характер кризиса, т.е. такого противоречия, которое требует от общества и /или человека определенного выбора. Существует ли некое единое основание человеческих предпочтений? Общим знаменателем для всевозможных решений у различных социальных субъектов является их склонность к избеганию того, что субъект считает негативным, и к достижению того, что представляется ему позитивным. По сути, это нераздельное стремление — тяга к лучшей жизни, к тому, что в обыденной речи называется счастьем. То или иное понимание счастья присутствует у людей независимо от того, исследуется данный феномен в науке или нет. Определенные представления о счастье являются одними из ключевых представлений, организующих жизненный мир субъекта, они во многом детерминируют то, как он воспринимает себя и как воспринимает объективную реальность. Человек выстраивает свой мир, каждый для себя и все вместе, исходя из этих представлений о счастье. Люди просто не могут жить без каких-либо соображений и суждений по этому поводу.

Но то, что находится ближе всего, что составляет повседневность человеческого бытия, что растворено в нем, обычно трудно бывает обнаружить, выявить, зафиксировать. Это, прежде всего, относится к обыденным, житейским представлениям о счастье. Ясно, что они культурно опосредованы и оформляются через посредство культуры, в рамках которой живет социальный субъект. Однако космополитизм современной массовой культуры, являющейся одним из следствий глобализации, не означает интернационализации или интеграции культур. В современных российских условиях это не что иное как усиливающееся влияние западной, в особенности американской, культуры и здесь вместо ожидаемого плодотворного диалога разных культурных моделей утверждается нечто унифицированное и стандартное. Культура же как открытая система жива за счет многообразия, утрата которого приводит к потере опор развития, к исчезновению возможностей выбора его путей, что лишает бытие его экзистенциальной устойчивости.

Стандартизация образа счастья несет в себе опасность обесценивания личности, поскольку исчезают усилия человека отыскать умиротворенность и радость, придающие жизни ее самый сокровенный, глубинный смысл. Поэтому изучение представлений людей о счастье становится насущной теоретической проблемой. Трудность ее решения связана с природой самого феномена счастья: его неопределенностью, неуловимостью, эфемерностью с одной стороны, и остротой и отчетливостью переживания с другой. Следовательно, необходимо обратиться к тем структурам, в . которых воплощены, и соответственно становятся доступными для анализа, суждения о счастье, выражающие человеческие чувства, представления, мечты, идеалы, оценки. Таким базовым образованием является лингвокультура, объективирующая, сохраняющая и транслирующая посредством языка живой опыт коллективных субъектов. Естественно, что вместе с изменением условий и взглядов зарождается и оформляется новая речь. Лингвокультура — это сложная многоуровневая и динамичная система, в которой существует широкий пласт высказываний, обладающих способностью вопреки определенности своих значений, быть неоднозначными, то есть располагать гибким веером значений. Это — народный фольклор, к которому относится и паремиологический фонд языка. Присущая ему диалектика устойчивой формы и постоянно меняющегося содержания обусловливает особенность его существования в историческом времени, когда старинное высказывание приобретает живой, современный характер. Такая надвременность позволяет проследить, как сам народ, а не идеологи или властители, понимает смысл счастья в качестве одной из важнейших ценностей жизни. Но для того, чтобы осуществить подобное исследование, необходимо помнить о различии между означаемым и означающим. Слово «счастье» по-разному звучит на разных языках, в каждом языке оно имеет свой синонимический ряд. Объединить это многообразие можно посредством рассмотрения счастья как некоего культурного концепта, другими словами изучать содержание понятия в отвлечении от языковой формы его выражения. Однако при анализе пословиц и поговорок (паремий) невозможно абстрагироваться от языковой формы, так как именно она придает им тот уникальный смысл, который делает их постоянно востребованными.

Поэтому встает вопрос о метатеории, являющейся основанием для исследования той позитивной стороны человеческой жизни, которая закреплена в лингвокультуре в виде концепта «счастье». Из множества подходов, связанных с этой проблемой, наиболее продуктивной представляется антропологическая парадигма в философии культуры, в силу ее ориентации на ценности и смыслы человеческого бытия.

Степень разработанности проблемы. Постижение аксиологического смысла концепта «счастье» распадается на ряд разрозненных проблем, вызванных тем, что факт счастья, представление о нем, и его ценность не идентичны, что порождает многоаспектность и разноуровневость анализа. Поскольку счастье — специфически человеческая особенность, то его исследование присутствует в научных дисциплинах, развивающихся в рамках антропологической парадигмы: философии, психологии, социологии. Его значением и воплощением в языке занимаются филологи, психолингвисты, социолингвисты, а также этнолингвисты. При этом основное внимание, начиная с античности, уделялось категории «счастье» в системе этики, но не самому феномену счастья как существенной стороны человеческого бытия. В философских образовательных изданиях последнего времени проблеме счастья уделяется мало внимания или не уделяется совсем (П.В. Алексеев, Р.Г. Апресян, А.А. Гусейнов и др.), в то время как явления, связанные с негативной стороной жизни прописаны достаточно подробно.

Современное выражение счастья в социуме меняет место и роль последнего в иерархии ценностей, которые и стали основным предметом рефлексии философии культуры и философской антропологии. Развернутое учение о ценностях впервые дал Р.Г. Лотце. Оно нашло свое продолжение в «философии ценностей» (дуализм имманентного бытия и трансцендентного смысла) представителей баденской школы неокантианства В. Виндельбанда, Б. Бауха, Г. Риккерта, выдвинувших принципа ухода от релятивизма. Попытки понять и выявить ценности через эмоциональные акты были предприняты М. Шелером, Ф. Брентано, А. фон Мейнонгом. Волютивное обоснование ценностей дали представители марбургской школы неокантианства Г. Ко ген и Г. Мюнстерберг, оппозиционируя В. Вундту, Ф. Йодлю, Ф. Паульсену, считавших источником ценностей не волю, а чувство.

Проблема человека и основных ценностей его бытия стояла в центре внимания русской духовной философии: К.С. Аксаков, С.Н. Булгаков,

A.И Введенский, Б.П. Вышеславцев, А.И. Ильин, К.Д. Кавелин, И.О. Лосский, П.И. Новгородцев, С.Л. Франк, Л. Шестов, Г.Г. Шпет, П.Д. Юркевич, В.Ф. Эрн. Но для большинства из них высшей ценностью, обладающей онтологическим статусом, признавалась фигура Христа. Она выступала как идеал-образец, на который ориентировались философские изыскания. Поэтому русская религиозная философия размышляла над образом счастья - духовного блаженства, над тем каким оно должно быть, а не над ним самим.

Что касается современных разработок, то сущность, природа и роль ценностей как особого феномена социального бытия исследовалась в работах П.С. Гуревича, Н.С. Розова, А.И. Липкина (духовное ядро цивилизации),

B.А. Ддова, А.Г. Здравомыслова (ось сознания), Г.М. Андреевой, М. Рокича, Ш. Шварца, А.Г. Мысливченко (руководящие принципы жизни). Определением места счастья в системе ценностей занимались Д.И. Писарев, А.Т. Москаленко, В. Розанов, В. Франкл, М.И. Бобнева (смыслообразующая цель жизни).

Антропоцентризм в познании определяет и сферу научных интересов мыслителей философии культуры. Культурная среда, в которую погружен человек, диалогично существует с языком. Именно факт взаимодействия языка и культуры заинтересовал как Запад - В. фон Гумбольдт (онтологическое единство языка и культуры), Ф. Боас, Э. Сепир, Б. Уорф, так и Россию — А.А. Потебня, Д.С. Лихачев, А.Ф.Лосев, М.М. Бахтин и др. К философско-лингвистической проблематике с целью экспликации смыслового богатства языка обращались представители аналитической философии — Д.Э. Мур, Н. Малкольм, Дж. Остин, Р. Чизолм, Б. Страуд и др.

Новые социогуманитарные знания предопределили появление новых дисциплин, изучающих более конкретно онтологию человека в разных сферах его деятельности. Одним из таких перспективных междисциплинарных научных направлений является лингвокулыпурология, которая возникла на стыке философии языка и философии культуры. Лингвокультурология рассматривает язык как систему воплощения культурных ценностей (В.А. Маслова, В.Н. Телия) посредством культурных концептов, которые стали предметом лингвокультурологической рефлексии в трудах Ю.С. Степанова, Ю.Н. Караулова, А.П. Бабушкина, М.М. Малишевской (гендерный подход), В.В. Воробьева (лингвокультурема). Интересна и плодотворна идея эмотивно-этического концепта, включающего

• концепт «счастье», которую развивают В.И. Карасик и С.Г. Воркачев.

В процессе активного взаимодействия разноязычных культур повышается внимание к тонким нюансам употребления языковых выражений. Герменевтический подход обусловлен не только необходимостью экспликации имманентного смысла текстов, но и тем, что понимание становится одной из фундаментальных характеристик человеческого общежития и самого человека. Данной проблеме посвящены исследования многих философов: В. Дильтея, М. Хайдеггера, Г.Г. Гадамера, М. Франка (экзистенциально-феноменологический и структуралистический синтез), К.О. Апеля (априорные условия коммуникации, трансцендентализм), П. Рикера, выведшего три уровня возможности понимания — семантическии, рефлексивный экзистенциальный.

Идея А.Ф. Лосева о разумно-жизненной сущности человеческого языка, противопоставляемая им асемантической природе структурного анализа, фундирует исследование концепта «счастье» в живой стихии лингвокультуры. Мысль А.А. Потебни о важности языка в процессе самосоздания и самопреобразования человека, а также утверждение Г.Г. Гадамера о порождающей силе языка указывают направление поисков ответа на вопрос о том, какова же экзистенциальная роль концепта «счастье».

Цель и задачи исследования. Экспликация философско-аксиологического смысла концепта «счастье» в различных лингвокультурах и установление возможностей взаимопонимания между ними.

Для реализации данной цели необходимо было решить следующие задачи:

• произвести категориальный анализ счастья как социально-значимого феномена;

• эксплицировать объективно-субъективную природу концепта «счастья»;

• определить структуру концепта «счастье»;

• рассмотреть смысловую вариативность концепта «счастье» как отражение социокультурных ценностей, представляющих собой единство в многообразии;

• выявить аксиологическое значение кумулятивной функции паремий в различных лингвокультурах.

Объект исследования - концепт «счастье» в лингвокультуре.

Предмет исследования — концепт «счастье» в русском, английском и немецком паремиологическом фонде.

Методологическую основу диссертационного исследования составляют концептуальные положения философии культуры, философской антропологии, понимание человеческого бытия как диалога и полилога, ряд исходных постулатов философии языка, некоторые идеи герменевтики, современные исследования лингвокультурологии и социальной s антропологии. Помимо этой основной базы исследования автор использовал методологические принципы социального и исторического познания, обосновывающие идею человеческой природы концепта «счастье», его смысловой подвижности, многомерности и многокачественности. Сложность и разноплановость избранной темы потребовали привлечения материалов и источников широкого спектра: историко-философских, лингвистических, психологических и социально-психологических. Данное обстоятельство обусловило использование таких методов, как компаративный анализ, социокультурный подход и междисциплинарный синтез, наиболее адекватных цели исследования.

Научная новизна исследования заключается в том, что эксплицирован аксиологический смысл концепта «счастье», состоящий в схватывании, запечатлении жизнеутверждающей стороны человеческого бытия.

Научная новизна работы раскрывается в следующих положениях, выносимых на защиту:

1. Философский анализ категории «счастье» носит принципиально открытый и незавершенный характер, поскольку сам феномен счастья не только обусловлен изменениями культуры, но и является антропологической ценностью, укореняющей человека в стихии бытия.

2. Концепт «счастье» в лингвокультуре, отражая социокультурные реалии, дискретно фиксирует позитивные элементы динамичного и текучего процесса человеческой жизни. Благодаря этому человек осознает и сохраняет в памяти ощущения полноты жизни.

3. Концепт «счастье» в паремиях, накладываемых на реальную жизненную ситуацию, приводит к пониманию многоплановости обстоятельств и событий, помогает вычленить светлую, жизнеутверждающую сторону.

4. Концепт «счастье» в паремиологическом фонде представляет собой структуру, которая способствует организации индивидуального жизненного опыта, приобщая его к культуре как этноса, так и человечества в целом.

5. Анализ интерпретативно-смысловой валентности языка позволяет развенчать миф о пассивности, неагентивности субъектов русской культуры.

6. Анализ концепта счастье, воплощенного в паремиях, показывает, что всем рассмотренным типам культур свойственна субъектность человека в достижении счастья. Вместе с тем существуют некоторые смысловые оттенки, свидетельствующие о дифференцированности целей, путей и средств человеческой агентивности.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что его результаты дают новую концептуальную основу для разработки стратегий взаимодействия между различными культурами с опорой на позитивные ценности при сохранении этнокультурной самоидентичности. Выводы и основные положения диссертации могут быть использованы в учебных курсах по культурологии, философии, этике; спецкурсах по философии культуры, философии языка и духовной культуры.

Апробация работы. Материалы исследования отражены в шести научных публикациях, а также обсуждались на ряде конференций и научных лабораторий: Научная конференция «Языковая личность: проблемы межкультурного общения» (Волгоград 2000), Региональная научно-практическая конференция «Проблемы гуманитарного образования в высшей школе» (Волгоград 2001), Научная конференция «Диалог и культура современного общества» (Волгоград 2001), Научно-практическая конференция молодых ученых «Качинские чтения» (Волгоград 2002).

Структура работы. Диссертация включает введение, две главы, заключение и список литературы из 220 наименования. Объем диссертации 156 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Аксиологический смысл концепта "счастье" в лингвокультуре"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Рубеж XX - XXI веков отмечен не просто гиперинтересом к человеку как особому роду сущего, но и к его включенности в ту реальность, которая его окружает. Обнаруживая некое единство культурных процессов, инварианты социодинамических моделей, архетипичных ситуаций, человек задается вопросом о причинах и первопричинах обусловленности его действий. При этом ориентирующими маяками, «осью знаний» оказываются ценности, одной из которых является счастье. * Доказателен тот факт, что счастье обладает жизнеутверждающим смыслом, является универсальным человеческим состоянием. Однако, различаются теоретические подходы к осмыслению счастья в тех областях науки, где оно становится объектом интереса, а именно, в философии и психологии.

При формирование картины мира и в особенности национальной ^ картины мира, носитель языка инкорпорирует язык с полученными знаниями тех реалиях, которые существуют вокруг него. Совокупность физических, материальных и социообусловленных факторов дает толчок к культурному росту и развитию как индивидуального представителя, так и целой национальной группы. Поэтому процесс вербализации с одной стороны, является актом воплощения или отражения имеющихся человеческих знаний, с другой стороны, строгая языковая система может отчасти влиять на самоидентичность и неповторимость людей, этнической группы, нации. Абсолютно определенно выявлен тот факт, что разные нации пользуясь разными инструментами концептообразования, формируют различные *> картины мира.

Универсальным для любой лингвокультуры является наличие семантического треугольника, равнобедренность сторон которого идентифицируется как Имя, обозначаемая этим именем Вещь, и, выраженный этим именем Смысл. ^ Используя теорию А.Ф. Лосева о трех видах бытия, онтология счастья имеет следующую форму: счастье как явление реальности, счастье в отражении нашего мышления и сознания, счастье и его словесное бытие. Отсюда, Именем является «счастье», которое опосредует связь между Сущностью и Явлением.

Концептуальные положения философии культуры, философской антропологии, понимание человеческого .бытия как диалога и полилога, а также некоторые идеи герменевтики детерминировали своевременность использования лингвокультуры в качестве базы или точки отсчета для проведения герменевтико-аналитического и компаративного анализов русской, английской и немецкой ментальности. Лингвокультура, являясь вербализованной этнокультурой, для исследователей представляет огромный интерес, так как сама терминологическая база нацелена на изучение онтологических проблем, используя в качестве средства факты прошлого.

Опираясь на теорию концепта при изучении различных лингвокультур, последний представляет собой сложное, многоуровневое образование, подчиняющееся основному принципу аксиологизации.

Аксиологический смысл концепта можно выявить, рассмотрев его содержание в контексте социокультурных жизненных обстоятельств. В частности, ценностно-ориентированная сущность концепта «счастье» позволяет выявить инварианты социодинамических моделей, воплощенных в языке.

Концепт, неся на себе отпечаток всей культуры, являясь своего рода микросистемой культуры, помогает эксплицировать ценностное содержание, •*> важные жизненные характеристики, заключенного в языке смысла, посредством безграничной интерпретативно-смысловой валентности.

Практическая герменевтико-аналитическая работа выявила неоспоримый факт неоднозначности ценностного смысла концепта «счастье». Он представляет собой многослойное образование, включающее предметно-образные, этимологически референтные, персонифицированные и, наоборот, безличные описательные элементы.

Социальные и исторические изменения, а также геополитические факторы, составляющие неотъемлемую часть лингвокультурного концепта «счастье», сыграли свою судьбоносную роль в образовании и последующей выкристаллизации основных вех в жизни русской, английской и немецкой лингвокультур.

Довольно распространенное мнение о лености, якобы свойственной русским, в процессе анализа этимологии и народного фольклора не подтвердилось в должной мере. В оппозиции русскоязычной лингвокультуре стоят западные - англоязычная и немецкоязычная, отражающие контрарную пассивность и отстраненность от принятия участия в деятельностном акте. Немецкое Gliick характеризуется специфичной триадой «действия — антидействия - эмпирики». Под действием подразумевается любой вид активности субъекта, включая его статический антипод.

При выстраивании основных элементов концепта «счастье» в картине мира трех лингвокультур, принципиальное значение приобретает планометричность и линейность синонимов, геометрические конфигурации которых не стоят в оппозиции друг другу. Их интерпретативно-смысловая валентность и экспрессивность зависят от контекста социокультурной реальности.

Описательные ценностные характеристики выкристаллизовывались в языке, в его паремиологическом фонде. Именно язык обладает аксиологически важной охранной, оберегающей, кумулятивной, транслирующей культуру функцией. Кумулятивность является имманентной, характерной чертой лингвокультуры, но исследование показало бинарность отношений внутри самой лингвокультуры, так как она симультанно способна развертываться и не ограничиваться лишь хранением информации. Помощь в оказании регулирующего действия в ситуациях повседневной жизни оказывают онтологическая, познавательная ценности, ценность человеческой деятельности и свободы. Концепт «счастье» в английской национальной картине мира фиксирует как социальную ценность категорию приватности. В русской лингвокультуре он отражает апелляцию к внесубъектным инстанциям. В немецкоязычной лингвокультуре нюансируется дистанцированность человека и счастья, причем последнее низводится до уровня глупости.

Ценности социального взаимодействия, воплощенные в паремиях, отражают разную оценку статусных позиций различными этносами. Среди ценностей социальных отношений в западной лингвокультуре наблюдается сосуществование взаимоисключающих руководящих принципов: недоверие и дружба одновременно высоко значимы в культуре народов. В русском культурном пространстве высоко значимы идеи общинности или соборности.

Существует целый ряд паремий, аксиологизм которых можно выявить, только рассмотрев их вариативный смысл.

Юнговская архетипизация концепта «счастье» привела к тезису о возможности выявления в паремиях архетипов Персона, Тень, Мудрость и Самость, накладываемых на индивидуальную жизненную ситуацию. Подобное наложение приобщает к коллективному опыту, сложившемуся в ходе исторического прошлого, воспринимаемого интуитивно.

Проведенная компаративно-аналитическая научная работа позволит в будущем притворить в жизнь дальнейшее определение аксиологического смысла концепта «счастье» в дифференционной модели Запада и Востока (например, Ближнего).

Список научной литературыГаврилова, Ирина Сергеевна, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Августин Аврелий. Исповедь //Лабиринты души. Симферополь, 1998. -С. 5-218.

2. Алекандрова З.Е. Словарь синонимов русского языка. М.: Сов. энцикл., 1969. - 820 с.

3. Алексеев П.В. Социальная философия: Учеб. пособие. М.: ООО «ТК Велби» 2003. - 256 с.

4. Алефиренко Н.Ф. Язык и культура: семиотика, структура, функции //Кирилло-Мефодиевские традиции на Нижней Волге: Тез. докл. науч. конф., Волгоград, 24 мая 1997 г. Волгоград: Перемена, 1997. - Вып. 3. -С.10-12.

5. Андреева Г.М. Психология социального познания: Учеб. пособие для студентов высших учебных заведений. 2-е изд., перераб. и доп. -М: Аспект-Пресс, 2000. - 288 с.

6. Антипов Г.А., Донских О.А., Марковина И.Ю., Сорокин Ю.А. Текст как явление культуры. Новосибирск, 1989. - С. 75.

7. Апресян Р.Г. Благожелательность //Человек. Философско-знциклопедический словарь. М.: Наука, 2000. - С.56-57.

8. Апресян Ю.Д. О языке толкований и семантических примитивах //Изв. РАН Сер. лит. и яз. 1994, - Т. 53 № 4. - С.27-40.

9. Арнольдов А.И. Теория культуры: историзм и вопросы методологии //Культура, человек и картина мира. М.: Наука, 1987. - С.5-27.

10. Арутюнова Н.Д. Истина и судьба //Понятия судьбы в контексте разных культур. М., 1994. - С. 303.

11. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: «Языки русской культуры», 1999.1-XV-896 с.

12. Аскольдов С.А. Концепт и слово //Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология /Под ред. проф. В.П. Нерозняка. М.: Academia, 1997. - С. 267-279.

13. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Сов. энциклопедия, 1966. - 608 с.

14. Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1996. - 104 с.

15. Байбурин А.К. Некоторые вопросы этнографического изучения поведения //Этнические стереотипы поведения. JL: Наука, 1985. - С.7-21.

16. Бельчиков Ю.А. О культурном коннотативном компоненте лексики //Язык: система и функционирование: Сб. науч. тр. /Отв. ред. Ю.Н. Караулов. М.: Наука, 1988. - С.30-35.

17. Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М., 1995. -С. 28, 201.

18. Бердяев Н.А. О назначении человека. М.: Республика, 1993. — 383 с. -(Б-ка этической мысли).

19. Библия. Книги священного писания Ветхого и Нового Завета //Изд. Миссионерского общества «Новая жизнь Советский Союз», М., 1991. -С.931.

20. Бирих Н.К., Мокиенко В.М., Степанов Л.И. Словарь русской фразеологии. Историко-этимологический справочник. СПб.: Фолио - Пресс, 1998. -704 с.

21. Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или Конец социального /Жан Бодрийяр. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2000.- 95 с.

22. Буковская М.В., Вяльцева С.И., Дубянская З.И., Зайцева Л.П., Биренбаум Я.Г. Словарь употребительных английских пословиц. М., 1985.-320 с.

23. Бэкон Ф. Новый Органон //Сочинения: В 2-х Т. М., 1978. Т. 1. - С. 18-20.

24. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. Языки русской культуры. М.,1999. - 504 с.

25. Вейсгербер И. Л. Язык и философия //Вопросы языкознания. 1993. -№2.-С. 25.

26. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. М.: Рус. язык, 1983. -269 с.

27. Виноградов М.Ф. Культурный компонент в определении значения слова в толковом словаре //Лингвострановедческое описание лексики английского языка: Сб. науч. тр. М., 1983. - С.30-34.

28. Войшвилло Е.К. Понятие как форма мышления: логико-гносеологический анализ. М., 1989. - С.89-92.

29. Вольф Е.М. Оценочное значение и соотношение признаков «хорошо/плохо» //Вопросы языкознания. 1986. - № 5. - С.98-106.

30. Воркачев С.Г. «Две доли» — две концепции счастья //Языковая личность: проблемы креативной семантики: Сб. научных трудов. Волгоград: Перемена, 2000. - С. 54-61.

31. Воробьев В.В. Лингвокультурология. Теория и методы -М: Рос. ун-т Дружбы Народов им. П. Лумумбы, 1997.-278 С.

32. Выготский Л.С. Психология: Сборник. /Л.С. Выготский. М.: Парель-пресс: Эксмо - пресс, 2000. - 1006 с.

33. Вышеславцев Б.П. Русский национальный характер //Вопросы философии. 1995. - №5. - С. 34.

34. Всемирная энциклопедия: Философия / Главн. науч. ред. и сост. А.А. Грицанов М.: ACT, ЛЕН.: Харвест, Современный литератор, 2001 - С. 1240.

35. Гаврилова Е.Н. Универсальные высказывания и другие обобщающие суждения //Филол. науки. 1986, - №3. - С.56-62.

36. Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного. М.: Искусство, 1991. 367 с.

37. Гварджаладзе И.С. 500 английских пословиц и поговорок. М., 1987. -250 с.

38. Гоббс Т. Избр. произв.: В 2-х Т. М.: Мысль, 1964. - Т. 1. - 784 с.

39. Гранин Д.А. Два крыла. М.: Современник, 1983. - 366 с.

40. Григорьева С.А., Григорьев Н.В. Крейдлин Г.Е. Словарь языка русских жестов. Москва-Вена: Языки русской культуры; Венский Славистический альманах, 2002. — 256 с.

41. Гумбольдт В. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода //Звегинцев В.А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях. М., 1960.- Ч. 1. -С. 68-86.

42. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию /Пер. с нем. Под ред. и с предисловием Г.В. Рамишвили. М.: Прогресс, 1984. - 400 с.

43. Гумилев JI.H. Этногенез и биосфера Земли. JL: Изд-во Ленингр. ун-та, 1989.-496 с.

44. Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика. М.: Гардарика, 1998. - 327 с.

45. Гусейнов А.А., Иррлитц Г. Краткая история этики. М.: Мысль, 1987. -589 с.

46. Гухман М.М. Литературный язык и культура //Вопр. языкознания. 1991. - №5. с.115-127.

47. Даль В.И Пословицы русского народа: Сб. М., 1953. Т.1. - 746 с.

48. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М.: Терра, 1994.-716 с.

49. Девкин В.Д. Приметы //Лики языка: к 45-летию научной деятельности Е.А. Земской. М., 1998. - С. 66-72.

50. Деева И.М. English Proverbs and How to Use Them. Л.,1970. - 120 c.

51. Дементьев B.B. Антропоцентризм непрямой коммуникации// Вопросы стилистики. Саратов: Изд-во Саратов, ун-та, 1999. Вып.28. - С. 48-67.

52. Демьянков В.З. Прототипичный подход //Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996. - С. 140-145.

53. Джидарьян ИА. Представления о счастье в русском менталитете //Психологический журнал. 1997. - Т. 18, №3. - С. 13-25.

54. Добровольский О.Д., Караулов Ю.Н. Идиоматика в тезаурусе языковой личности //Вопросы языкознания. 1993. - № 3. - С. 6.

55. Додонов Б.И. Эмоция как ценность. М., 1978. - С.78, 85.

56. Дубровин М.И. Английские и русские пословицы и поговорки на пяти языках. М., 1993 - 256 с.

57. Дюркгейм Э. О разделе общественного труда: Метод социологии. М.: Наука, 1991.-572 с.

58. Зиновьев А. Запад. Феномен западнизма. М., 1995. - С. 46.

59. Игнатенко А.А. В поисках счастья: (Общественно-политические воззрения арабо-исламских философов средневековья). — М.: Мысль, 1989.- 254 с.

60. Изард К. Эмоции человека. М., 1980. - С. 258.

61. Ишимова А.О. История России в рассказах для детей: В 2-х т. Т.1 Красноярск: Изд-во ПИК «ОФСЕТ», 1995.- Т.1. 377 с.

62. Каган М.С. Проблемы взаимодействия познания и ценностного сознания //Наука и ценности. Проблемы интерпретации естественно-научного социогуманитарного знания. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1990. - С.57-72.

63. Кант И. Критика чистого разума. //Сочинение в 6-ти томах. М., 1964. -Т.4, ч. I. - С. 257.

64. Кант И. Критика чистого разума //Сочинение в 6-ти томах. М., 1964. -Т.З - С. 105-124.

65. Карапетян JI.M. О понятиях «глобализм» и «глобализация» //Философские науки. 2003. - № 3. -С.47-60.

66. Карасик В.И. Понятийный аппарат курса стилистики английского языка. -Волгоград: ВГПУ, 1988 . С. 13.

67. Карасик В.И. Оценочные доминанты в языковой картине мира //Единство системного и функционального анализа языковых единиц: Сб. материалов международ, конф., 12-13 октября 1999 г., Белгород, 1999.- Вып. IV -С. 45.

68. Караулов Ю.Н. Предисловие. Русская языковая личность и задачи ее изучения //Язык и личность. М.: Наука, 1989. -С. 57.

69. Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М.: Гардарика, 1998. - 779 с.

70. Квеселевич Д.И. Русско-английский фразеологический словарь. М.: Русский язык, 1998. - 704 с.

71. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. — М.: Наука, 1990.-108 с.

72. Комбинаторный словарь английского языка /Под ред. М. Бенсон., Э. Бенсон., Р. Ил сон. М.: Русский язык, 1990. - 286 С.

73. Комлев Н.Г. Слово, денотация и картина мира //Вопросы философии. -1981.-№ И. С.25-37.

74. Копыленко М.М., Попова З.Д. Очерки по общей фразеологии. Воронеж, 1989.-С 28.

75. Королев С.И. Вопросы этнопсихологии в работах зарубежных авторов. -М.: Наука, 1970. 99 с.

76. Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность. Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова //Филологический факультет. М., 1998. - 436 с.

77. Крысин Л.П. О речевом поведении человека в малых социальных общинах (постановка вопроса) //Язык и личность. М., 1989 — С.219.

78. Крючкова Т.Б. Социологические методы исследования лексики //Методы социолингвистических исследований. М., 1995. - С. 162-190.

79. Кубрякова Е.С. Концепт //Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996.-С. 90-93.

80. Кунин А.В. Английская фразеология: (Теоретический курс). М.: Высшая школа, 1970. - 344 с.

81. Кунин А.В. Англо-русский фразеологический словарь. М., 1984. — 258 с.

82. Кусковская С.Ф. English proverbs and sayings Minsk: Vysheyshaya Shkola, 1987.-214 c.

83. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов //НЗЛ. Вып. 23: Когнитивные аспекты языка. М., 1988. - С. 12-51.

84. Лесная Л.В. Менталитет и ментальные основания общественной жизни //Социально-гуманитарные знания. М., 2001. - №1. - С.133.

85. Лингвострановедческое описание лексики английского языка //Сб. науч. трудов /МОПИ им. Н.К. Крупской. -М.- 1981. С.19.

86. Липкин А.И. Духовный кризис и национальное возрождение (попытка культурно-исторического анализа): Философский очерк. Нижний Новгород, 1993. - С.27 - 62.

87. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка //Изд. РАН. Сер. лит. и яз. — 1993. №1. - С.3-9.

88. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. Труды по языкознанию. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. - 480 С.

89. Лосев А.Ф. Философия имени. М.: Изд-во Москв. ун-та, 1990. - 269 с.

90. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. -525 с.

91. Лоуэн А. Радость. Мн.: ООО «Попурри», 1999. - 464 с.

92. Лубенская С.И. Русско-английский фразеологический словарь. — М.: Языки русской культуры, 1997. 1056 с.

93. Ляпин С.Х. Концептология: к становлению подхода //Концепты. Научные труды Центрконцепта. Архангельск: Изд-во Поморского гос. ун-та, 1997. -Вып. 1.-С. 11-171.

94. Маврицкий С. Страноведение: культура язык - человек //Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного: Сб.науч.-метод. ст. - М.: Рус. язык, 1979. - 216 с.

95. Мак М.М. Историко-этимологический словарь английского языка. — М.: Изд. дом «Диалог», 1999. С. 128.

96. Максимович С. Соцопрос (по данным РОМИР). Что нужно россиянам для счастья //Аргументы и факты. 2001. - №. 24.

97. Малышев И.В. Эстетическое в системе ценностей. — Ростов-н-Д: Изд-во Рост, ун-та, 1983.- 152 С.

98. Маслова В.А. Введение в лингвокультурологию. М., 1997. - С. 46.

99. Мелешко Е.Д., Назаров В.Н. Счастье (систематизация мудрых изречений) //Этическая мысль: Науч.- публицист, чтения. М.: Политиздат, 1998. -С 258-281.

100. Мечковская Н.Б Социальная лингвистика. М.: Аспект Пресс, 1996. -207 с.

101. Мильчин И. Культура как фактор американского глобального влияния //Философские науки. 2003. - № 3. - С. 27-46

102. Морэн Э. Дух и мозг //Современная наука: познание человека. М., 1988. - С. 70.

103. Москаленко А.Т., Сержантов В.Ф. Личность как предмет философского познания: Философская теория личности и её психологические и биологические основания. Новосибирск, 1984. - С. 275, 213.

104. Мурзин Л.Н. О лингвокультурологии, ее содержании и методах //Русская разговорная речь как явление городской культуры /Под ред. Матвеевой Т.В. Екатеринбург: АРГО, 1996. - С.7-13.

105. Мысливченко А.Г. Феномен внутренней свободы ПО человеческом в человеке /Под общ. ред. И.Т. Фролова. М.: Политиздат. 1991. - С.207-229

106. Мэй Р. Проблема тревоги. /Пер. с англ. А.Г. Гладкова. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. 432 с.

107. Мюллер В.К. Англо русский словарь. - М.: Русский язык, 1992. — 842 с.

108. Немецко русский словарь /Под ред. А.А. Лепинга и Н.П. Страховой. -М., 1972.-832 с.

109. Неретина С.С. Слово и текст в средневековой культуре. Концептуализм Абеляра. М., 1995. С. 63, 85, 118-120.

110. Никитина С.Е. Концепт судьбы в русском народном сознании //Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994. - С. 135.

111. Нерозняк В.П. Лингвистическая персонология: к определению статуса дисциплины //Язык. Политика. Перевод: Сб. научных трудов. М.: Моск. гос. лингвистич. ун-т, 1996. - С. 112-116.

112. Николаева Т.М. Речевые, коммуникативные и ментальные стереотипы: социолингвистическая дистрибуция //Язык как средство трансляции культуры. М.: Наука, 2000. - С. 112.

113. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Второй выпуск /Ю.Д. Апресян, О.Ю. Богуславская, Т.В. Клылова, и др.; Под общ.ред. акад. Ю.Д. Апресяна. М.: Языки русской культуры, 2000 - LV. -488 с.

114. Обуховский К. Психология влечений человека. М., 1971. - С. 182.

115. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Рус.яз.,1987. - 783 с.

116. Ольшанский И. Г. Лингвокультурология: Методологические основания и базовые понятия //Язык и культура. М., 1999. - Вып. 2. - С. 37-40.

117. Остин Дж. Значение слова /Аналитическая философия: Избранные тексты. М.: Изд-во МГУ, 1993. С. 105-120.

118. Петровский А.В., Ярошевский М.Г. Психология: Словарь. М., 1990. -С. 290.

119. Писарев Д.И. Сочинения: В 4-х Т. М.: Гослитиздат, 1955 - 1956. - Т. 2. -432 с.

120. Письмо С.Н. Трубецкого о славянофильстве //Вопросы философии. 1996. -№ 1.-С. 42.

121. Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека //Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. -С.8-69.

122. Потебня А.А. Слово и миф. М.: Правда, 1989. - 624 с.

123. Прохорова Н.М. Семантика английских пословиц и способы их перевода //Проблемы семантики фразеологических единиц. Иркутск, 1996. - 113 с.

124. Рассел Б. История западной философии /Пер. с англ. М.: МИФ, 1993. -Т.1.-509 с.

125. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. I. Античность. М.: - ТОО ТК «Петрополис», 1994. - Т.1. - С. 286 - 287.

126. Риккет Г. Науки о природе и науки о культуре //Культурология XX века: Антология. М.: Юрист, 1995. - С. 69-104.

127. Розанов В.В. Цель человеческой жизни //Розанов В. Смысл жизни. М., 1994.-С. 25.

128. Розанов В.В. Несовместимые контрасты жития. М.: Искусство, 1990. -605 с.

129. Розов Н.С. Структура социальной онтологии: по пути к синтезу макроисторических парадигм //Вопросы философии. 1999. - № 2. - С. 322.

130. Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. М., 1976. - С. 365.

131. Савицкий В.М. О питательной среде фразообразования //Языковая личность: актуальные проблемы лингвистики: Тез. докл. Волгоград: Перемена, 1996. - С.43-45.

132. Самохвалова В.И. Проект глобализации и метафизический мегапроект человека //Философские науки. 2003. - № 3. - С. 112-131.

133. Седова Н.Н. Философия Человека. Курс лекций для студентов и аспирантов медицинских вузов. Волгоград: Комитет по печати, 1997. -120 с.

134. Селезнева Е.Н. Проблемы трансформации культурных ценностей в моделях образования и культурной политики //Социально-гуманитарные знания. Научно-образовательное издание. М.; 2001. - № 1. — С. 46.

135. Семенов Ю.И. Философия истории от истоков до наших дней: Основные проблемы и концепции. М.: Старый сад, 1999. 380 с.

136. Сендерович С. Ревизия юнговской теории архетипа //Логос. 1994. - №6. - С. 42.

137. Сенека. О счастливой жизни //Римские стоики: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий. М., 1995 - С. 186.

138. Сиротинина О.Б., Кормилицына М.А. Национальные языковые и индивидуальные речевые картины мира //Дом бытия. Альманах поантропологической лингвистике /Под ред. Б.Л. Борухова и К.Ф.Седова. -Саратов: Изд-во СГПИ, 1995. Вып. 2. - С. 15-18.

139. Скирбекк Г., Гилье Н. История философии: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений /Пер. с англ. В.И. Кузнецова; под ред. С.Б. Крымского. М.: Гуманит. издат. центр ВЛАДОС, 2001. -С. 479.

140. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецендентных текстов в сознании и дискурсе. М.: Academia, 2000. -128 с.

141. Соловьев B.C. Чтение о богочеловечестве. Философская публицистика. Сочинения в двух томах. М.: Правда, 1989. Т. 2. - 735 с.

142. Спиноза Б. Об усовершенствовании разума: Сочинения. Харьков, 1998. -С.162.

143. Степанов Ю.С. «Константы: словарь русской культуры». М., 1997. -С. 27.

144. Степанов Ю.С. «Слова», «понятия», «вещи». К новому синтезу в науке о культуре //Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. -М., 1995.-С. 5-25.

145. Стернин И.А. Общение и культура //Русская разговорная речь как явление городской культуры /Под ред. Т.В.Матвеевой. Екатеринбург: АРГО, 1996.-С. 13-35.

146. Страуд Б. Аналитическая философия и метафизика //Аналитическая философия: Избранные тексты. М.: Изд-во МГУ, 1993. - С. 159-174.

147. Супрун А.Е. Текстовые реминисценции //Вопр. языкознания. 1995. -№6. -С. 17-30.

148. Тарасов Е.Ф. Основы англоязычной межкультурной коммуникации //Язык как средство трансляции культуры. М.: Наука, 2000. - С. 311.

149. Татаркевич В. О счастье и совершенстве человека. М. 1981. - С. 207-208.

150. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996. - С. 94-97.

151. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация: Учеб. Пособие. М.; Слово, 2000. 624 с.

152. Толстой Л. Путь жизни. М., 1993. - С.404.

153. Толстой Н. И. Язык и народная культура: Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995. - 112 с.

154. Томахин Г.Д. Лексика с культурным компонентом значения //Иностранные языки в школе. 1980, - № 6. - С.47-50.

155. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифоэпического: Избранное. М.: Издательская группа «Прогресс» -«Культура», 1995. - 624 с.

156. Трубецкой Е.Н. Смысл жизни. М., 1994. - С. 149.

157. Учебный англо-русский словарь сочетаемости и трудностей словоупотребления /Под ред. С. С. Хидекель, Е.Л. Гинзбург, М.Р. Кауль -М.: Флинта, Наука, 1998. 864 с.

158. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1986 - 384 с.

159. Федоренко М.Г., Сокольская С.В. Очерки по общей фразеологии. М.: Наука, 1985.-С. 134, 250.

160. Фейербах JI. Избранные философские произведения. В 2-х Т. М., Госполитиздат, 1956. Т 1. - 676 с.

161. Фелицина В.П., Прохоров Ю.Е. Русские пословицы, поговорки и крылатые выражения. Лингвострановедческий словарь /Под ред. Е.М. Верещагина, В.Г. Костомарова. М., 1979.-405 с.

162. Философия: учебник /Под ред. В.Д. Губина, Т.Ю. Сидориной, В.П. Филатова. М.: Русское слово, 1998. - С. 122.

163. Философский энциклопедический словарь. М.: ИНФРА - М, 1998 -С.446.

164. Фразеологический словарь русского языка /Сост.: А. Войнова, В.П. Жуков, А.И. Молоткова. 3-е стреотип. Изд. - М.: Рус. яз., 1978. - С. 348.

165. Франк С.Л. Непостижимое. Онтологическое введение в философию религии: Соч. М., 1990. - С. 289.

166. Франки В. Человек в поисках смысла: Сборник //Общ. ред. Л.Я. Гозмана, Д.А. Леонтьева. М.: Прогресс, 1990. - 368 с.

167. Фреге Г. Смысл и денотат //Семиотика и информатика: М., 1997. -Вып. 35. - С. 42.

168. Фрейденберг О. М. Происхождение эпического сравнения (на материале «Илиады») //Тр. юбилейной науч. сессии. 1819 -1944. Л., 1946. - С. 111113.

169. Фромм Э. Психоанализ и этика. М.: ООО «Издательство ACT-ЛТД», 1998.-568 с.

170. Фрэзер Д.Д. Золотая ветвь: Исследование магии и религии //Пер. с англ. -2-е. изд. М.: Политиздат, 1983. - 703 с.

171. Философский энциклопедический словарь /Гл. редакция: Л.Ф.Ильичев, П.Н. Федосеев, С.М. Ковалев, В.Г. Панов. М.: Сов. энциклопедия, 1983. -840 с.

172. Хайдеггер М. Основные понятия метафизики //Время и бытие. М., 1993.-С.331-332.

173. Хейзинг Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М.: Изд. группа «Прогресс» - «Литера», 1994. - 554 с.

174. Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности (Основные положения, исследования и применение). — СПб.: Питер Пресс, 1997. 608 с.

175. Чаадаев П.Я. Афоризмы и разные заметки //Вопросы философии. 1986. -№1. - С.122.

176. Чанышев А.Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. М., Высшая школа, 1991. - 512 с.

177. Человек в многонациональном обществе: Этничность и право. М.: Ин-т этнологии и антропологии РАН, 1994. - 200 с.

178. Шанский Н.М., Зимин В.И., Филиппов А.В. Опыт этимологического словаря русской фразеологии. М.: Рус. яз., 1987. - 240 с.

179. Шанский Н.М., Иванов В.В., Шанская Т.В. Краткий этимологический словарь русского языка. М., 1990. - 128 с.

180. Шиверских М.Р. Социальная адаптация американской модели ведения бизнеса к российским условиям: Автореф. дис. .канд. социол. наук. М., 1998.-С. 22.

181. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление //Соч. в 4-х томах. Минск: Современный литератор, 1997. Т. 1.- 1405 с.

182. Шпетт Г.Г. Сочинения. М.: Правда, 1989. - 601 с.

183. Шумихина Л.А. Генезис русской духовности. Екатеринбург: УрО РАН, 1998.-400 с.

184. Эфендиев А.Г. Основы социологии: Курс лекций. М.: Знание, 1993. -384 с.

185. Юдин Э. Г. Методология науки. Системность. Деятельность. М., 1977. -141 с.

186. Юм Д. Трактат о человеческой природе, или Попытка применить основанный на опыте метод рассуждения к моральным предметам //Сочинения. В 2-х. Т. М., 1965. - Т. 1.- С. 89-92.

187. Юнг К.Г. AION: Исследование самости. М.: Рефл. — бук; Ваклер, 1977. -330 с.

188. Юнг К.Г. Психология бессознательного /Пер. с нем. М.: ООО «Издательство ACT-ЛТД», «Канон+», 1998. - 400 с.

189. Юнг К.Г. Аналитическая психология: Прошлое и настоящее /К.Г. Юнг, Э. Сэмюэлс, В. Одайник, Дж. Хаббэк. Сост. В.В. Зеленский, A.M. Руткевич. М.: Мартис, 1997. - 320 с.

190. Яковлева Е.С. О понятии «культурная память» в применении к семантике слова //ВЯ. 1998. - № 3. - С. 43-73.

191. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М.: Гнозис, 1994. - С.9.

192. Ялом И. Теория и практика групповой психотерапии. СПб.: Питер, 2000. - 640 с.

193. Яранцев Р.И. Словарь — справочник по русской фразеологии. — 2-е изд. стереотип. М.: Рус. яз., 1985. - 304 с.

194. Dictionary of Euphemisms /Ed. by R.W. Holder. Oxford: University Press, Walton Street, 1995. - 1124 p.

195. Afred H. Holt. Phrases and word origins: A study of Familiar Expressions. -New York: Dover Pub., Ire, 1998. 814 p.

196. Apperson, G.L. English Proverbs and Proverbial Phrases. Detroit, 1970. -1420 p.

197. Brewer's Dictionary of Phrase and Fable. London, 1971. 856 p.

198. Browing D.C. Every Man's Dictionary of Quotations and Proverbs. -New York, 1962.-432 p.

199. Collins V.H. A book of English proverbs with origins and explanations. London, 1989.-488 p.

200. Collins V.H. A Second Book of English Idioms. London, 1970. 720 p.

201. Duden Etymologie: Herkunftsworterbuch der deutschen Sprache. Leipzig-Wien-Zurich: Dudenverlag Mannheim, 1998. - Bd. 7.- 693 S.

202. Duden Redewendungen und sprichwortlich Redensarten. Leipzig-Wien-Zurich: Dudenverlag Mannheim, 1998 - Bd. 3. - 697 S.

203. English Synonyms /Ed. by George Crabb. London: Rouledge and Regan Paul, 1980.-567 p.

204. Ewart, Neil. Every phrases. London: Blandford Books Ltd., 1983. - 523 p.

205. Fleischer W. Phraseologie der deutschen Gegenwartssprache. Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, 1982. - 250 S.

206. Graf A.E. Zur Einfuhrung: Sprichwort, wahr Wort //6000 deutsche und russische Sprichworter. Halle: VEB Max Niemeyer Verlag, 1958. - 315 S.

207. Herder J. Auch eine Philosophie der Geschichte zur Bildung der Menschheit (1774), Frankfurt am Main, 1967. - S.40.

208. Hirsch E.D., Jr. Cultural Literacy. What Every American Needs To Know. N.Y.: Random House. Inc., 1988. 254 p.

209. Horst und Annelies Beyer. Sprichworter-lexikon. M.: «Высшая школа», 1990.-215 S.

210. James W. The principles of psychology. New York: Holt, 1984. Vol. 1. -P. 56-64.

211. Jung C.G. Dictionary of Psychology. -London, 1983. P. 26-27.

212. Lofland J., Lofland L.H. Analyzing social settings. California: Belmot, 1984. -186 p.

213. Malinowski В. Myth in primitive psychology London, 1926. - 283 p.

214. Plutchik Robert. The Psychology and Biology of Emotions. London: Harper & Collins, 1994.-P. 102.

215. Richard A. Spears, Dinara Georgeoliani. Essential American Idioms for Russian Speakers. NTC /Contemporary Publishing Company, 1997. - 447 p.

216. Schwartz H. Shalom, Bilsky Wolfgang. Toward a Theory of the Universal Content and Structures of Values: Extensions and Cross-Cultural Replication //Personality and Social Psychology. 1990. May. Vol.5. - P. 78.

217. Spencer H. The Principles of Ethics. New York, 1902. Vol. 1. - 155 p.

218. The everyman Roget's Thesaurus of English Words and Phrases. London: Cancellar Press, 1989. - 837 p.

219. Utilitarism //The New Encyclopaedia Britannica. 15-th Ed. - Chicago etc.: Encycl. Britannica Inc, 1994. - Vol. 12. - P. 219.