автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Александр Блок и Федор Сологуб: к проблеме творческих взаимосвязей

Полный текст автореферата диссертации по теме "Александр Блок и Федор Сологуб: к проблеме творческих взаимосвязей"

На правах рукописи

МИХАЙЛОВА ОЛЬГА ВИКТОРОВНА

АЛЕКСАНДР БЛОК И ФЕДОР СОЛОГУБ: К ПРОБЛЕМЕ / ТВОРЧЕСКИХ ВЗАИМОСВЯЗЕЙ

1 -

Специальность 10.01.01 - Русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 6 МАЙ 2011

Москва -2011

4847830

Работа выполнена на кафедре истории русской классической литературы РГГУ

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Магомедова Дина Махмудовна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Приходько Ирина Степановна

кандидат филологических наук Быстрова Татьяна Александровна

Ведущая организация: Московский государственный университет

Защита состоится « » 20 ¿Vгода в _ часов на

заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 212.198.04 при Российском государственном гуманитарном университете по адресу: ГСП-3,125993 Москва, Миусская пл., д. 6.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Российского государственного гуманитарного университета

Автореферат разослан « мая_2011 года

Ученый секретарь совета, кандидат филологических наук, доцент

ЬШиС^С В-Я-Малкина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

А.Блок и Ф.Сологуб - две крупнейшие фигуры в русской литературе начала XX века - в отечественном литературоведении достаточно редко сопоставлялись, хотя уже их принадлежность одному периоду и литературному направлению (правда, разным его течениям) является весомой предпосылкой для соположения. А если учесть, что Блок и Сологуб вращались в одном литературном кругу и были лично знакомы, а также хорошо знали и высоко ценили творчество друг друга, неоднократно упоминали друг о друге в печати (в рецензиях, критических и лирико-публицистических статьях), - становится очевидным, что их творческие взаимосвязи составляют историко-литературный сюжет, важный для понимания как отдельных аспектов творчества каждого из них, так и эпохи в целом.

Безусловно, Блок и Сологуб во многом непохожи, как в личностном, биографическом плане, так и в литературном. Современники, они принадлежали к разным поколениям, в литературу вступили с временной разницей почти в 10 лет, причем этот временной разрыв обозначает границу между «старшими» и «младшими» символистами. Сологуба Блок воспринимал как старшего предшественника, относился к нему с почтением, интересом и вместе с тем с некоторой отстраненностью. Ни в один из периодов их личного и литературного общения, длившегося почти 20 лет, это общение не становилось дружбой, не было мировоззренческой близости, общности идейных переживаний. Однако интерес Блока и Сологуба к творчеству друг друга, общность литературного и культурного контекста, вовлеченность в идейные и мировоззренческие поиски общего для них литературного круга временами сближает Блока и Сологуба настолько, что в их произведениях появляются не только взаимные аллюзии и реминисценции,

но и скрытая полемика, тематические, сюжетные переклички, составляющие в целом отдельный значительный сюжет в истории литературы.

В критических статьях современников Блока и Сологуба, хотя и нет прямых сопоставлений двух авторов, выделяется сюжет, предполагающий такое сопоставление: это параллель «Недотыкомка - Незнакомка» или иное подобное сопоставление центральных женских образов творчества писателей (Прекрасная Дама - Дульцинея). Так, уже в статьях И. Анненского, И. Джонсона, Г. Чулкова, Е. Замятина было намечено одно из возможных направлений разработки темы «Блок и Сологуб».

Актуальность темы позднее была осознанна и признана литературоведами. Различные аспекты темы были освещены в работах Д. Е. Максимова, 3. Г. Минц, Н. Г. Пустыгиной, Н. В. Лощинской, Л. Ф. Алексеевой, Л. А. Колобаевой, О. А. Лекманова, И. Ю. Кукушкиной, А. В. Федорова, М. Ю. Любимовой, И. Ю. Литвиновой. Однако при наличии работ, посвященных некоторым отдельным аспектам взаимоотношений Блока и Сологуба, до сих пор взаимоотношения не рассматривались в качестве единого сюжета. Значение же сологубовского творчества для Блока остается в блоковедении темой заявленной, но нераскрытой.

Объектом исследования являются творческие взаимоотношения Блока и Сологуба с точки зрения блоковедения: рассматривается преимущественно рецепция произведений Сологуба у Блока, отношение Блока к Сологубу и пр. Обратная связь представляет собой отдельную значительную тему, которая лишь отчасти затронута в данной работе.

Целью работы является выявление роли и значения Сологуба и «сологубовского пласта» в творчестве Блока. В рамках достижения обозначенной цели предполагается выполнение следующих задач:

• Воссоздать картину личных и творческих взаимоотношений писателей на протяжении жизни Блока с момента его первого знакомства с произведениями Сологуба: установить время знакомства Блока с

произведениями Сологуба, частоту и характер личных встреч, оценку Блоком личности и творчества Сологуба.

• Выявить и проанализировать сологубовские реминисценции в лирике, прозе и драматических произведениях Блока, чтобы понять принцип и значение обращений Блока к произведениям Сологуба.

• Проанализировать скрытую полемику в критических и лирико-публицистических статьях Блока и Сологуба с тем, чтобы установить ее значение в формировании литературной и жизненной позиции писателей.

• Описать «образ Сологуба», созданный Блоком в критических и ли-рико-публицистических статьях.

Научные методы, традиции

В методологическом плане мы опираемся на достаточно обширную исследовательскую традицию рассмотрения литературных влияний, литературных отношений, литературных контактов, представленную, в первую очередь, работами В.М.Жирмунского «Байрон и Пушкин», Ю.Н. Тынянова «Пушкин и Тютчев», работами З.Г.Минц, включенными в состав ;книги «Александр Блок и русские писатели», а также К.М.Азадовского, В. И. Беззубова, А. В. Лаврова, Р. Г. Лейбова, Д. М. Магомедовой, В. Н. Орлова, И. П. Смирнова, В. Н. Топорова и др.

При анализе реминисценций и цитат, помимо традиции компаративного и интертекстуального анализа произведений, мы опираемся на обширную исследовательскую традицию структурно-семиотического и мо-тивно-тематического анализа литературных текстов. Источники

Описание биографического аспекта творческих взаимосвязей предпринято на материале опубликованных писем, дневников, записных книжек, дарственных надписей Блока; писем, дневников и мемуаров современников Блока и Сологуба (М. А. Бекетовой, А. Белого, Т. Н. Гиппиус,

JI. Д. Зиновьевой-Анибалл, М. Кузмина, П. Перцова, П. С. Соловьевой, Ф. Фидлера, К. Чуковского, Г. Чулкова и др.), писем Сологуба и его жены Ан.Н.Чеботаревской и неопубликованных записей Сологуба о посещениях разных лиц.

Интертекстуальный аспект темы исследован на материале лирики Блока, прозы (критических и лирико-публицистических статей), драм «Король на площади» и «Песня Судьбы». В качестве объекта блоковской рецепции рассматриваются стихотворения и драматические произведения Сологуба («Победа смерти» и «Дар мудрых пчел»). Кроме того, рассмотрены переклички (скрытая полемика) в лирико-публицистических статьях Блока и Сологуба. За рамками работы остается вопрос восприятия Блоком прозы (романов и рассказов) Сологуба.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Наличие множества взаимных текстовых перекличек и отсылок в стихах, драмах и статьях Блока и Сологуба позволяет говорить о важности рассмотрения творческих взаимоотношений Блока и Сологуба для более полного понимания как творчества этих авторов, так и литературной эпохи в целом.

2. До 1906 г. Сологуб для Блока важен преимущественно как представитель раннесимволистской традиции в ее «диаволическом» (в терминологии А.Ханзена-Леве) аспекте. При этом раннесимволистский «диаволизм» переосмысляется Блоком, характерному для Сологуба как «старшего» символиста ожиданию контакта с потусторонним миром вместе со страхом перед ним и принципиальной невозможностью понять его Блок противопоставляет апокалипсические ожидания, представление о «ясности» и неотвратимости предстоящего.

3. С 1906 по 1908 г. длится период наиболее тесных личных контактов Блока и Сологуба и наибольшего взаимного интереса к творчеству друг друга. Творческий период, осмысляемый Блоком как «антите-

за», характеризуется включением в индивидуальный миф ряда элементов (мотивов, сюжетов, образов), которые воспринимались Блоком как «сологубовские». Во-первых, в 1906 г. смена тематического и образного планов лирики, представление о земном мире как мире магии и низшей мифологии приводит Блока к теме колдовства у Сологуба, связывающейся одновременно с дионисийством («Дар мудрых пчел» Сологуба и «Угар» Блока) и христианством (мотив колдовства в храме в лирике Блока осени 1906 г.). Во-вторых, Блок периода «антитезы» включает в свой индивидуальный миф сологубов-ский образ недотыкомки как воплощение земного хаоса, пленяющего Вечную Женственность в ее земной ипостаси. Так в мифе Блока появляется микросюжет (часть общего сюжета мифа) о недотыкомке, которая приходит на смену Прекрасной Даме. В-третьих, центральный женский образ лирики Блока в 1906 г. приобретает некоторые черты образа «тихой подруги», «невесты» Сологуба.

4. В 1906-1908 гг. происходит сближение индивидуальных мифов Блока и Сологуба. Центральный женский образ лирики Блока, трансформирующийся в 1907 г. в образ «змеиной девы», вакханки и колдуньи (цикл «Снежная маска»), близкий к женским образам, характерным для лирики Сологуба. Одновременно Сологуб включает в собственный индивидуальный миф о солнце-змие сюжет о деве-заре или «царице красоты», которая напоминает Прекрасную Даму Блока и одновременно является ночной, змеиной девой (стихотворный сборник «Змий»), Сюжет о спящей царевне, важную роль играющий для Блока периода «антитезы», трансформируется им в поэме «Ночная Фиалка» в сюжет о «спящем герое», при этом, вероятно, одним из посредников при восприятии Блоком сказочной традиции выступает Сологуб. Дальнейшее развитие сюжета о «спящем герое» в драме Блока «Король на площади» становится в свою очередь для Соло-

губа отправной точкой трансформации этого сюжета (в драме «Победа смерти»), так что уже Блок выступает для Сологуба в роли посредника при восприятии фольклорной традиции.

5. Близость индивидуальных мифов Блока и Сологуба сочетается с кардинальной разницей в самой их основе. Та изначальная двойственность, антиномическая связанность отрицания и утверждения, принятия и неприятия мира, темного и светлого начала, Дульцинеи и Альдонсы, - которая для Сологуба является самой основой жизни и творчества, для Блока оказывается страшной болезнью, которую необходимо преодолеть, неизбежной «антитезой», через которую лежит путь к «синтезу». Вероятно, это становится важной причинной того, что притягательность творчества Сологуба для Блока с 1909 г. идет на спад. Путь через «тезу» и «антитезу» к «синтезу», выстраиваемый Блоком, не находит соответствий у Сологуба. Для Сологуба Блок так и остается поэтом «Снежной маски», Сологуб, по мнению Блока, изменяет себе, своей любви к смерти - взаимный интерес постепенно ослабевает.

Практическая значимость работы заключается в том, что ее основные положения могут быть использованы в вузовских курсах по истории литературы, а также в научном комментарии к изданиям произведений Блока и Сологуба.

Теоретическая значимость работы состоит в углублении представлений об особенностях проблематики творчества Блока и Сологуба.

Апробация диссертации. Основные положения диссертации были изложены в трех публикациях, а также представлены в форме докладов на международных научных конференциях «Александр Блок: Жизнь и творчество. Окружение и рецепции» (Шахматово, 2005) и «Биография как источник и контекст творчества А.Блока» (2010, Москва), а также на семина-

pax на кафедрах Истории русской классической литературы и Теоретической и исторической поэтики РГГУ.

Структура и объем диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованной литературы, включающего 215 наименований, и приложения. Общий объем диссертации 236 с.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении дано обоснование темы диссертации, определяется актуальность и новизна исследования, сформулированы его цель и основные задачи, названы источники, хронологические рамки и методологические принципы. Введение также содержит обзор критических и научных работ, в которых рассмотрены отдельные аспекты темы «Блок и Сологуб». •.

Первая глава посвящена биографическому аспекту взаимоотношений Блока и Сологуба: рассматриваются личные контакты, их частотность и характер; характеристики Сологуба, данные Блоком и запечатленные в письмах, дневниках, а также в мемуарах современников; переписка, дарственные надписи, цитирование. На основе этого воссоздается история взаимоотношений писателей, начиная с первого знакомства Блока с произведениями Сологуба и первых отзывов на них. Блок впервые знакомится с произведениями Сологуба в 1898-1901 гг. Первые его отзывы о Сологубе несколько неопределенны: очевидно, Блок не сразу оценил Сологуба и определил для себя его место в современной литературе, однако уже в 1903 г. Блок в письме к А. Белому называет Сологуба среди тех поэтов, чьи стихи вызывают у него «объективную радость и благодарность»1. Личное знакомство Блока и Сологуба, вероятно, произошло в 1903 г.; по свидетельству Г. Чулкова, уже в 1904 г. Блок нередко посещал литературные вечера Сологуба. В 1906 г. Блока и Сологуба объединяет глубокий интерес к теат-

1 Андрей Белый и Александр Блок. Переписка. 1903-1919. М., 2001. С. 129.

ру В.Ф. Коммиссаржевской и активное участие в театральной жизни. В 1905-1908 гг. писатели часто встречались: как на литературных вечерах, так и на репетициях и спектаклях театра В.Ф. Коммиссаржевской. Это же время характеризуется особенным интересом Блока к творчеству Сологуба: Блок пишет о Сологубе в критических и лирико-публицистических статьях, в его произведениях множество перекличек с солгубовскими, наконец, в его личных письмах в это время появляются цитаты из стихотворений и драм Сологуба. Постепенно меняется характер личных отношений писателей после 1908 г. Вероятно, одной из причин этого могла стать та радикальная перемена, которую претерпел весь уклад жизни Сологуба после смерти его сестры О.К.Тетерниковой, окончания его учительской деятельности и женитьбы на Ан. Н. Чеботаревской. По словам А.Белого, Сологуб «стал вдруг необычайно общественен: вылез из норы»2. Он (главным образом, по инициативе Ан. Н. Чеботаревской) устраивает маскарады, благотворительные спектакли и вечера, читает лекции, в газетах появляются его интервью и фотографии. Позднее Блок высказывался неодобрительно об этой перемене в жизни Сологуба, считая, что Сологуб «изменил себе». После 1908 г. происходит постепенное отдаление Блока от Сологуба. Оно не носит характера разрыва, Блок и Сологуб сохраняют хорошие отношения и взаимный интерес к творчеству друг друга, но Блок все реже принимает участие в литературных вечерах у Сологуба, его переписка с Ан. Н. Чеботаревской практически сводится к тому, что Блок постоянно отказывается от участия в различных вечерах, представлениях, чтениях, спектаклях и т.п. Скептическое отношение Блока к бурной литературно-организационной деятельность Ан. Н. Чеботаревской, некоторые резкие несовпадения во взглядах (например, в оценке творчества Горького), отрицательная оценка совместного творчества Сологуба и Ан. Н. Чеботаревской способствуют тому, что в середине - второй поло-

2 Белый А. Начало века. М.; Л., 1933. С. 446

вине 1910 г. количество негативных отзывов Блока о Сологубе значительно возрастает. Постепенно личные отношения - так никогда и не перешедшие в дружбу - сводятся к минимальным, строго официальным контактам. После смерти Блока Сологуб, по свидетельствам современников (например, Е. Я. Данько, Иванова-Разумника), нередко негативно и достаточно резко отзывался о нем.

Итак, по имеющимся у нас сведениям, отношение Блока к Сологубу, восприятие его личности и творчества не оставалось неизменным. Менялась частотность встреч, менялся тон отзывов, но нельзя отрицать, что Блок и Сологуб в течение долгого времени сохраняли интерес друг к другу, поддерживали личные отношения, общались, хорошо знали и высоко ценили творчество друг друга. Постоянное взаимодействие в рамках общего литературно-художественного круга, наряду с заинтересованностью и высокой оценкой творчества, не могло не отразиться в той или иной мере на собственном творчестве как Блока, так и Сологуба. Очевидно также, что особенно важным периодом взаимоотношений Блока и Сологуба с точки зрения их отражения в творчестве писателей являются 1900-е гг., преимущественно 1906-1908 гг.

Вторая глава посвящена семантическим и тематическим перекличкам в лирике Блока и Сологуба. Глава включает четыре параграфа, в каждом из которых рассматривается один тематический комплекс стихотворений Блока (либо одно стихотворение), где очевидна ориентация на Сологуба. В первом параграфе этот комплекс включает стихотворения Блока «Я вышел в ночь-узнать, понять...» (1902) и «Я ухо приложил к земле...» (1907), ориентированные на стихотворение Сологуба «Я ухо приложил к земле...» (1900). Сопоставительный анализ показывает, что стихотворение Сологуба для Блока могло быть, во-первых, связующим звеном с ранне-символистской традицией, а через нее - с пушкинской традицией изображения контакта с потусторонним миром, с некими иррациональными си-

лами, место которых занимает у Блока в 1907 г. «вбитый в землю» народ. Во-вторых, стихотворение Сологуба могло быть связано для Блока с его собственным стихотворением «Я вышел в ночь...» (существует вероятность, что к 1903 г. Блок мог не знать стихотворения Сологуба «Я ухо приложил к земле...»). Таким образом, отсылка к Сологубу в более позднем стихотворении Блока актуализует сложный комплекс апокалипсических мотивов, которые раньше, в период создания «Стихов о Прекрасной Даме», были важны для Блока, прежде всего, в контексте представлений о Жене, облеченной в Солнце, а позднее, когда создавалось стихотворение «Я ухо приложил к земле...», переосмысляются в ином ключе, и Страшный суд, предвестия которого показаны в «Я вышел в ночь...», превращается для Блока в возмездие с гибелью неких «их» («за их случайною победой // Роится сумрак гробовой») и возрождением тех, кто своею кровью питал «новую любовь».

Во втором параграфе рассмотрены стихотворения Блока «Ищу огней - огней попутных...», «Проклятый колокол», «О жизни, догоревшей в хоре...», «В синем небе, в темной глуби...», написанные осенью 1906 г. и объединенные мотивом колдовства и образами «нечисти», ночи, тьмы, болота. Рассмотрение текстуальных перекличек стихотворений с лирикой СоЛогуба показывает, что в 1906 г., когда в лирике Блока постепенно тематика Прекрасной Дамы сменяется новой, и место центрального женского образа занимает Незнакомка, Блоку становится близка героиня стихотворений Сологуба - «таинственная подруга», предстающая то «чаровницей», то «злой ведьмой», связанная с ночью и потусторонним миром. Однако Блок, вероятно, осознавая влияние Сологуба (свидетельство - помета в черновике стихотворения «Ищу огней - огней попутных...»: «не мое»), стремится свести его к минимуму и правит стихотворения, убирая в некоторых случаях упоминания колдовства, чар, и в итоге противопоставляя свою героиню героине Сологуба. При этом Блок переносит функции, свя-

занные с колдовством, на других персонажей, в том числе на лирического героя, который в определенный момент сближается с образом колдуна. Так возникает образ Мэри, противопоставленный как героине «первого тома», Прекрасной Даме, так и Незнакомке как героине «второго тома».

В третьем параграфе стихотворение Блока «Окна во двор» (1906 г.) сопоставлено со стихотворением Сологуба «На улицах пусто и тихо...» (1898 г.). Фольклорный об раз лиха, вероятно, воспринимается Блоком через посредничество Сологуба, в мифопоэтике которого этот образ (как лиха, так и аналогичных ему докуки, мары, недотыкомки) занимает важное место. Позднее в статье «О реалистах» Блок пишет об обращении Прекрасной Дамы в недотыкомку для человека, у которого «погаснет фонарь светлого сердца», то есть Блок включает сологубовский образ недотыкомки в контекст собственного индивидуального мифа. В стихотворении «Окна во двор» происходит то же самое, за исключением того, что демонический персонаж, представляющий собой некое воплощение жизненной скуки пошлости, назван не недотыкомкой, а лихом: героиня спит (отсылка к стихотворениям из цикла «Распутья», восходящим в свою очередь к сюжету о спящей царевне, символизирующей в контексте идей В. Соловьева плененную материей Мировую Душу), вместо нее к лирическому герою приходит лихо. Однако если герой стихотворения Сологуба «На улицах пусто и тихо...» примиряется с лихом, сам зовет его в спутники, то герой Блока не вступает в диалог с этим демоном, а стремится - хотя и безрезультатно - к контакту с реальными людьми. Таким образом, включая сологубовский образ в контекст собственного мифа, Блок принципиально иначе, по сравнению с Сологубом, определяет отношение к этому образу.

В четвертом параграфе рассмотрена поэма «Ночная Фиалка» (1906), в которой в инверсированном виде представлен традиционной сюжет о пробуждении спящей царевны, восходящий к сказке Жуковского «Спящая царевна», являющейся в свою очередь обработкой сказки братьев

Гримм. Вероятно, одним из источников сюжета могло послужить для Блока стихотворение Сологуба «На меня ползли туманы...» (1897), в основу которого также положен сюжет о спящей царевне, причем именно в варианте Жуковского (в отличие от варианта, использованного Пушкиным в «Сказке о мертвой царевне и о семи богатырях»). Как и у Сологуба, у Блока героиня приобретает черты богини судьбы, «Вечной пряхи». Однако если Сологуб в целом придерживается канонического сюжета, придавая лишь дополнительные смыслы образам, то у Блока сюжет полностью пересматривается и становится частью индивидуального мифа о спящем герое.

Итак, анализ семантических перекличек в лирике на примере нескольких стихотворений Блока 1900-х гг. показывает, что, во-первых, произведения Сологуба были для Блока значительной частью реминисцентно-го фона, частью традиции разработки «вечных» сюжетов и - сознательно или нет - учитывались Блоком при обращении к неким традиционным темам. Кроме того, в период 1906-1908 гг. Блока особенно привлекает у Сологуба фольклорная тематика, мотивы колдовства, ворожбы, контакта с потусторонним миром. Индивидуальный миф Блока периода «антитезы» интегрирует некоторые образы и мотивы сологубовской мифопоэтики. Прежде всего, речь идет о том, что, после сборника «Стихи о Прекрасной Даме», в финале которого лирический герой Блока прощается с Дамой («Непробудная, спи до срока»), Блок ожидает появления новой героини, «другой», и в лирике его появляются женские образы, близкие к образу героини Сологуба - «тихой невесты» и одновременно «злой ведьмы». А кроме того, в блоковском индивидуальном мифе находит место образ некоего демонического существа, приходящего на смену высокому идеалу Вечной Женственности. Одним из источников этого образа, вероятно, можно считать образ лиха (докуки, мары, недотыкомки) Сологуба.

Третья глава диссертации посвящена блоковскому восприятию драматургии Сологуба. Глава включает три параграфа. В первом пара-

графе рассмотрено влияние драмы Сологуба «Дар мудрых пчел» на лирику Блока осени 1906 г. на примере стихотворений «Угар» и «Тишина цветет». В первом стихотворении нашли отражение идеи дионисийства, причем воспринятые не только из работ Вяч. Иванова «Эллинская религия страдающего бога» или И. Анненского «Дионис в легенде и культе», но и из трагедии Сологуба, о чем свидетельствуют текстуальные и ритмические переклички со сценой дионисийской оргии, изображенной в третьем действии «Дара мудрых пчел». Кроме «дионисийского слоя» в стихотворении отчетливо прослеживаются слон фольклорный и христианский, восходящие именно в тесной связи друг с другом к статье Блока «Поэзия заговоров и заклинаний», которую Блок заканчивает в тоже время, когда знакомится в трагедией Сологуба и создает «Угар». Концентрированное смешение различных семантических полей, дионисийских, христианских и фольклорных мотивов превращает всё описанное в стихотворении в некую игру, маскарадное действо, причем наблюдаемое со стороны и с долей иронии.

Второе стихотворение, «Тишина цветет», текстуально перекликается с первым действием трагедии Сологуба, где описано царство Аида. Вероятно, Блоком осознавалась связь этого описания с циклом Сологуба «Звезда Маир», в котором также изображен загробный мир. Об этом свидетельствует мотив «тишины», используемый Блоком также в статье «Безвременье» (1906) и соотносимый именно с циклом «Звезда Маир» и творчеством Сологуба в целом. Стихотворение «Тишина цветет», первоначально называлось «Надпись на книге стихов», то есть провозглашалось своеобразной характеристикой всей книги стихов Блока (имелась в виду его вторая книга стихов «Нечаянная радость»). Таким образом, некое пространство, описанное в стихотворении и характеризующее пространство второго стихотворного сборника Блока, вероятно, соотносилось им с загробным миром,

прежде всего, сологубовским, каким он показан в цикле «Звезда Маир» и трагедии «Дар мудрых пчел».

Во втором параграфе рассмотрена связь драм Блока «Король на площади» и Сологуба «Победа смерти» в широком контексте произведений, в которых используется традиционной фольклорный сюжет о спящем герое. Анализ источников сюжета, актуальных для Блока и Сологуба (поэмы Гейне «Германия. Зимняя сказка», стихотворения Лермонтова «Воздушный корабль», «Северной симфонии» А. Белого, драмы М.Метерлинка «Пеллеас и Мелизанда» и сказки Андерсена «Хольгер Датчанин»), показал, что в предшествующей литературной традиции миф о герое, который вместо того чтобы умереть, погрузился в вековой сон и проснется в тот момент, когда его народу будет грозить опасность, неоднократно переосмыслялся. Если у Андерсена, пересказывающего легенду о Хольгере, основной пафос традиционного сюжета - вера в то, что герой не умер, а спит и придет на помощь своему народу в момент опасности, - не подвергается сомнению, то в дальнейших литературных обработках он частично или полностью развенчивается. У Лермонтова и Гейне нет сомнений в том, что герой (у Лермонтова - Наполеон, у Гейне - Фридрих Барбаросса) может восстать из гроба, но при этом герой не в силах сделать что бы то ни было для своего народа, лучшее, что он может сделать, - вернуться в мир мертвых. У А. Белого король, вышедший из склепа, также не может ничего сделать сам, он только ждет нового живого короля (королевну). Блок следует еще дальше по пути развенчания легенды, инверсируя традиционный сюжет: у него король, считавшийся живым, оказывается в финале пьесы каменной статуей, тогда как по сюжету герой, считавшийся давно умершим, оказывается живым. Сологуб тоже инверсирует сюжет, но совершенно иначе, чем Блок, причем Сологуб ориентируется не столько на мифологический сюжет, сколько на литературный, тот, в котором сначала король из камня обращается в живого человека, а потом обнаруживается его бес-

силие. У Сологуба меняется последовательность: сначала оказывается, что король слаб (прежде всего, перед лицом побеждающей смерть любви, властью которой воскресает зовущая его Альгиста), а уже после этого он обращается в камень.

В третьем параграфе рассматривается пролог к той же пьесе Сологуба «Победа смерти», которая во втором параграфе рассмотрена с точки зрения сюжета о спящем герое. Пролог представляет собой пародию на творчество Блока, более того, на эпизод его индивидуального мифа: герой пролога Поэт не узнает истинную Дульцинею в образе змеиноокой Аль-донсы. Возможно, ключом к объяснению столь нарочитой ориентации пролога «Победь! смерти» на Блока является заглавие пролога: «Змеино-окая в надменном чертоге». Змеиноокой названа «Дульцинея, именуемая Альдонсою»: так называют ее Король, Поэт и паж Дагоберт, который также говорит о ее «змеином взоре». По-видимому, появление в лирике Блока 1906-1907 гг. образа «змеиной девы» могло стать поводом для подобной номинации героини Сологуба. Анализ книги стихов Сологуба «Змий» (1907 г.) и других стихотворений, написанных им до 1908 г. и содержащих образ змеи / Змея / змия / Дракона, показывает, что в 1906-1907 г. происходит сближение индивидуальных мифов Сологуба и Блока, заключающееся в том, что героиня лирики Блока начинает напоминать сологубовскую героиню и приобретает черты «змеиной девы», а Сологуб окончательно формулирует в книге «Змий» миф о Змие-солнце и героиню свою также отождествляет со змеей, причем противопоставленной Змию. Трудно говорить здесь о каком-либо влиянии, настолько одновременно происходит вышеописанное сближение. Скорее в 1907 г. поэты вступают в некий скрытый диалог, репликами которого становятся цикл Блока «Снежная маска» и драма «Незнакомка», книга стихов Сологуба «Змий», и трагедия «Победа смерти», стихотворение Блока «Она пришла с заката...» пролог к

«Победе смерти» (написанный уже после постановки пьесы в театре В.Ф. Коммиссаржевской) и, наконец, драма Блока «Песня Судьбы».

В результате рассмотрения перекличек в драматургии становится очевидным, что в указанный период Блок и Сологуб существовали в неком едином пространстве идей, символов и мифов, бывших особенно актуальными в конкретный период времени в небольшом кругу людей. Это выражается, во-первых, в том, что многие образы, символы, идеи, сюжеты разрабатываются авторами, находящимися в этом едином пространстве, одновременно и параллельно и вместе с тем взаимосвязано и взаимообусловлено. Во-вторых, в общем пространстве оказываются, кроме Блока и Сологуба, и другие авторы, таким образом, связи между текстами становятся более сложными и многоуровневыми, нежели прямая связь «текст - источник текста», причем помимо полигенетичности текста, речь идет о таком, например, соотношении текстов, когда один выступает в роли своеобразного посредника в реминисцентной связи двух других. В-третьих, переклички между текстами часто носят предельно общий характер (реминисценция предстает как отсылка не столько к конкретному тексту, сколько к индивидуальному мифу как «сверхтексту»).

Таким образом, когда речь идет о соотношении драматургии Сологуба и творчества Блока, нецелесообразно, по-видимому, говорить о влиянии, его значении и направленности, речь идет о более сложных отношениях, суть которых раскрывается по-разному в каждом отдельном случае. Тем не менее, можно говорить о некоторых общих тенденциях перекличек и пересечений. Прежде всего, творчество друг друга для Блока и Сологуба, очевидно, имело значение не только само по себе, но и в контексте неких идей, мифов, сюжетов, не принадлежащих одному автору, но развивающихся и обрастающих слоями значений и смыслов (как, например, сюжет о «спящем герое»). При этом для каждого нового автора, берущегося за разработку такого сюжета (идеи, мифа), актуальными являются разные

элементы из тех, что внесены в сюжет его предшественниками. Очевидно, что во многих случаях как Блока, так и Сологуба, отличал повышенный интерес к творчеству друг друга именно в отношении неких «вечных» идей, образов, сюжетов (помимо влияния «Короля на площади» на финал «Победы смерти» это и отражение сологубовского видения дионисийства в лирике Блока). Кроме того, по-видимому, Сологуб в описываемый период проявляет особенный интерес к автобиографическому мифу Блока, и его видение и переосмысление, часто полемическое, находит отражение в творчестве Сологуба. Блок же реагирует не столько на индивидуальные особенности сологубовского творчества и отдельные элементы его авторской мифологии, сколько именно на те моменты в произведениях Сологуба, где тот «примеряет» на себя блоковский индивидуальный миф.

Четвертая глава посвящена «сологубовскому тексту» в критической и лирико-публицистической (в терминологии Д. Е. Максимова) прозе Блока. В теме этой выделяются следующие аспекты: во-первых, образ Сологуба - поэта и писателя - в критических и лирико-публицистических статьях Блока и, во-вторых, влияние Сологуба, тематические и идейные пересечения, явная и скрытая полемика. В первом параграфе рассмотрен первый из названных аспектов. Анализ статей Блока «Безвременье», «Творчество Федора Сологуба», «О реалистах», «О лирике», «Литературные итоги 1907 г.» н «Письма о поэзии» показал, что в прозе Блока складывается определенный «блоковский» образ писателя Сологуба, мудреца, проникшего в тайну мира. Однако отношение Блока к этой сологубовской мудрости неоднозначно: в 1906 г. Блок чувствовал себя вовлеченным в круг идей и образов сологубовского творчества, причислял себя к последователям «мудреца» («Безвременье»), но уже в 1908 г. в статье «Письма о поэзии» Сологуб для Блока становится мудрецом, совершенно отделенным от мира, не понятым и не желающим быть понятым, быть утешителем, мудрость Сологуба становится для Блока «непонятной», ненужной людям.

При этом Блок признает способность Сологуба «приподнять завесу» над жизнью, за которой - «бездна», но и страшная «бездна» у Сологуба оборачивается «новой улыбкой автора», перед которым «в сонном видении проходит весь мир».

Второй параграф посвящен статье Блока «Безвременье» (1906), в которой сосредоточены многие мотивы и образы стихотворного сборника Блока «Нечаянная Радость». Важное место в статье занимает образ Ночной Фиалки - центральный в одноименной поэме Блока, причем образ этот Блок конкретизирует и углубляет, проводя параллели с образами творчества Сологуба. Сологуб в статье «Безвременье» предстает продолжателем традиций «демонов» русской литературы - Гоголя, Лермонтова и Достоевского. Кроме того, Сологуб для Блока - «бог таинственного мира», мудрец и маг, преображающий Смерть, творящий из нее Красоту. Блок характеризует Сологуба, используя образы сологубовских стихотворений, но одновременно придает им дополнительное значение, включая в контекст собственной мифопоэтики. Так Блок связывает в единую образную цепочку образы Звезды, Ночной Фиалки, Невесты, Смерти, Тишины. При этом образ звезды приобретает двойственное значение: это и сологубовская звезда Маир (символ истинной, лучшей жизни после смерти на земле) и характерный для самого Блока апокалипсический образ Утренней Звезды; это и звезда путеводная и одновременно замыкающая путь в кольцо. При этом Образ Ночной Фиалки - только блоковский, являющийся одновременно и трансформацией образа Прекрасной Дамы как Невесты, и образом, символизирующим смерть, сближается с образом Невесты-Смерти у Сологуба. Помимо статьи «Безвременье», цикл Сологуба «Звезда Маир» как источник (или один из источников) образа зеленой звезды у Блока оказал влияние на стихотворение Блока «Мой милый, будь смелым...» (1908), в котором также героиня отождествляется со звездой и цветком, также призывает героя к смерти, а кроме того, оказывается связанной со стихией воды, что,

вероятно, отсылает к образу реки Лигой из цикла «Звезда Маир», восходящего, в свою очередь, к рассказу Э.По «Лигейя». Кроме образных и мо-тивных пересечений с циклом Сологуба в целом, стихотворение Блока очевидно отсылает к одному из стихотворений цикла, «Мы скоро с тобою...», о чем свидетельствует, помимо семантического, и формальное сходство стихотворений.

Третий параграф посвящен анализу значения образа недотыкомки в прозе Блока. Созданный Сологубом в стихотворениях и романе «Мелкий бес» образ демонологического персонажа «недотыкомки» упоминается в нескольких статьях Блока, причем в большинстве случаев он противопоставляется другому образу: в статье «Безвременье» противопоставлены «Недотыкомка-жизнь» и «Невеста-Тишина», в статье «О реалистах» - недотыкомка и «вечная женственность», б статье «Ирония» - недотыкомка и Беатриче. Иными словами, недотыкомка включается Блоком в контекст собственного индивидуального мифа как образ, противопоставленный образу Прекрасной Дамы, как символ «измены пути», оставаясь при этом, как в романе и стихах Сологуба воплощением житейской пошлости и скуки.

В четвертом параграфе рассматривается скрытая полемика Блока и Сологуба о «лирике» и «иронии» как символах-категориях, занимающих важное место в творчестве обоих писателей. Скрытая полемика рассмотрена на материале статей Сологуба «Демоны поэтов» и «Искусство наших дней» и Блока «О лирике» й «Ирония». Очевидно ориентируясь друг на друга, Блок и Сологуб совершенно по-разному трактуют понятия «лирики» и «иронии», совпадая, однако, в том, что расширяют их значения до уровня мировоззренческих категорий. В статьях на эту тему у Блока и Сологуба множество образных и семантических перекличек и полярно противоположные выводы: во-первых, Блок, в отличие от Сологуба, не противопоставляет лирику и иронию. Как о лириках он говорит «мы», так говорит

«мы» и о больных иронией. И то, и другое для него - в своей последней глубине страшно, но ирония - то, с чем необходимо бороться, лирика же -то, от чего и гибель - свята. Сологуб принимает как должное и лирику, и иронию, разделяет поэтов на иронических и лирических, выстраивает некую систему, схему мироустройства, в которой всему есть место. В этом заключается непримиримое противоречие позиций Блока и Сологуба: Сологуб обвиняет Блока в том, что тот, увидев, что Прекрасная Дама превратилась в «куклу из папье-маше», отказался и от Дамы, и от «куклы»; Блок же обвиняет Сологуба в том, что тот не говорит «нет» Недотыкомке (для Блока - противоположности Прекрасной Дамы). В итоге «полемика» Блока и Сологуба о «лирике» и «иронии» сводится именно к тому, необходимо ли разграничить «да» и «нет» («полемика» эта распространяется и на дискуссию о театре), и если Блок верит, что необходима, а неспособность сделать это есть болезнь «сродни душевным недугам», то по Сологубу, изначальная двойственность, антиномическая связанность отрицания и утверждения, принятия и неприятия мира есть сама основа жизни.

В пятом параграфе рассмотрены театральные концепции Блока и Сологуба, сформулированные ими в статьях «О театре» и «Театр одной воли». В статьях содержатся некоторые идейные пересечения, которые можно было бы считать общими, характерными для споров о театре того времени и не содержащими конкретной полемики. Но помимо этого, в статье Блока есть и эпизод, по-видимому, ориентированный именно на Сологуба. В статье «О театре» Блок (как и Сологуб в статье «Театр одной воли») не только высказывают свои мысли о современном им театре и театре ближайшего будущего, но и продолжают развивать темы и образы своих более ранних статей. Снова, как и в статье «Ирония», Блок пишет о необходимости критерия разграниченная добра и зла, «категорических и строгих "да" и "нет"». Так Блок снова противостоит идее Сологуба о неизмен-

ной двойственности и противоречивости, нераздельности и неслиянности «да» и «нет», иронии и лирики.

В Заключении подводятся краткие итоги, полученные в результате работы над диссертацией.

Приложение к диссертации содержит хронологию творческих и личных контактов Блока и Сологуба с 1898 по 1921 год.

Основные положения диссертации отражены в публикациях:

1. Михайлова О.В. Рецензия на книгу: Павлова М. Писатель-инспектор: Федор Сологуб и Ф.К.Тетерников. М.: НЛО, 2007 // Вестник РГГУ. - 2008. - №9. - С. 326-328.

2. Михайлова О.В. Скрытая полемика: статья Ф.Сологуба «Демоны поэтов» в прозе А.Блока // Шахматовский вестник / [отв. ред. И.С.Приходько]; Науч. совет РАН «История мировой культуры». Вып. 9. М.: Наука, 2008. С. 94-103.

3. Михайлова О.В. Сюжет о спящей царевне в поэме А. Блока «Ночная Фиалка» // Новые российские гуманитарные исследования [Электронный ресурс]. - Электрон, журнал. - М., 2010. - №5. - Режим доступа: http://www.nrgumis.ru/, свободный. - Загл. с экрана. - Данные соответствуют 10 марта 2010 г.

Бумага "ЗуейСору". Формат 60x90 1/32. Тираж 100 экз. Подписано в печать 15.05.2011 г. Отпечатано в типографии ООО КМП «Фирма ЭРА» 105484, Москва, Сиреневый б-р, д. 72 Тел. (495)464-1774

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Михайлова, Ольга Викторовна

Введение.

Глава 1. Биографические связи А.Блока и Ф.Сологуба.

Глава 2. Семантические переклички в лирике А. Блока и Ф. Сологуба

2.1. Стихотворения Ф. Сологуба «Я ухо приложил к земле.» и А. Блока «Я вышел в ночь - узнать,,понять.» и «Я ухо приложил к земле.».

2.2. Ф. Сологуб в стихах А. Блока осени 1906 г.

2.3. Стихотворение Ф. Сологуба «На улицах пусто и тихо.» и А. Блока «Окна во двор».

Глава 3. Драматургия Ф. Сологуба и творчество А. Блока.

3.1. Трагедия «Дар мудрых пчел» в лирике Блока осени 1906 года.

3.1. 1. «Угар».

3. 1. 2. «Тишина цветет».

3.2. Сюжет о спящем герое в «Победе смерти» Ф.Сологуба и «Короле на площади» А. Блока.

3.3. Образ «женщины-змеи» у Блока и Сологуба.

Глава 4. Ф. Сологуб в прозе А. Блока.

4.1. Образ Сологуба в критических и лирико-публицистических статьях Блока."

4.2. Цикл Сологуба «Звезда Маир» в статье Блока «Безвременье» (1906)

4.3. Образ недотыкомки в прозе Блока.

4.4. «Лирика» и «Ирония» в лирико-публицистических статьях Блока и Сологуба.

4.5. Блок и Сологуб в дискуссии о современном театре.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Михайлова, Ольга Викторовна

Постановка проблемы

Диссертация посвящена рассмотрению творческих взаимосвязей двух крупнейших фигур в русской литературе начала XX века - А. Блока и Ф. Сологуба. Хотя к настоящему моменту существует достаточно много исследований с темой, сформулированной как «Блок и имярек», в значительной части этих работ (написанных в советское время) такая постановка проблемы обусловлена главным образом тем, что она позволяла расширить круг официально разрешенных для исследования авторов, связав имена «непризнанных» с именем «разрешенного» Блока. Однако изучение собственно творческих взаимосвязей также представляется продуктивным как для лучшего понимания творчества двух авторов, так и для углубления представления о литературной эпохе в целом.

Формулировка «творческие взаимосвязи» предполагает рассмотрение как вопросов влияния или рецепции как заимствования или переосмысления элементов творчества «другого» (связи между конкретными текстами, цитаты, аллюзии, реминисценции), так и литературных взаимоотношений в совокупности биографического и собственно литературного аспектов. Кроме того, при рассмотрении творческих взаимосвязей существенна роль историко-типологического аспекта, то есть необходимости выявления общих черт, обусловленных, прежде всего, родственностью мировоззрения и творческого метода, общностью литературной позиции, наконец, общностью культурного контекста1.

Правомерность и необходимость рассмотрения творческих взаимосвязей Блока и Сологуба обусловлена тем, что писатели не только были современниками, принадлежали к одному литературному направлению (хотя и разным его течениям), вращались в одном литературном кругу и были лично

1 Подобное выделение аспектов рассмотрения темы см., например, в работе Р.Лейбова «Тютчев и Жуковский. Поэзия утраты» (Тютчевский сборник II. Тарту, 1999. С. 31). знакомы, но и хорошо знали и высоко ценили творчество друг друга, неоднократно упоминали друг о друге в печати (в рецензиях, критических и лирико-публицистических статьях).

В данной работе рассмотрены как биографические, так и литературные отношения, но при этом основное внимание уделяется вопросам рецепции, то есть собственно рассмотрению интертекстуальных связей. Историко-типологический аспект не рассматривается отдельно, но принимается во внимание при выявлении влияний: сделана попытка отделения непосредственных влияний от влияний, опосредованных обработкой другой традиции.

Взаимосвязи рассматриваются преимущественно с акцентом на творчество Блока: рецепция произведений Сологуба у Блока, отношение Блока к Сологубу и пр. Обратная связь представляет собой отдельную значительную тему, которая лишь отчасти затронута в данной работе.

Хронологические рамки исследования

Поскольку в работе рассматривается преимущественно «сологубовский пласт» в творчестве Блока, восприятие Блоком Сологуба и «сологубовского», нижней временной границей исследования является время первого знакомства Блока с произведениями Сологуба (конец 90-х годов XIX века), а верхней -время последних упоминаний Блока о Сологубе - 1921 г. Этими временными рамками ограничена и составленная нами хронология литературных контактов Блока и Сологуба (1898-1921). За рамками исследования остается проблема посмертных оценок Блока Сологубом.

Внутри названного весьма продолжительного периода нами выделяется время наиболее активных личных и творческих контактов Блока и Сологуба: 1906-1908 г. Значительная часть рассмотренных в работе реминисценций и перекличек относятся к этому времени.

Источники

Описание биографического аспекта творческих взаимосвязей предпринято на материале опубликованных писем, дневников, записных книжек, дарственных надписей Блока; писем, дневников и мемуаров современников Блока и Сологуба (М. А. Бекетовой, А. Белого, Т. Н. Гиппиус, Л. Д. Зиновьевой-Анибалл, М. Кузмина, П. Перцова, П. С. Соловьевой, Ф. Фидлера, Ан. Н. Чеботаревской, К. Чуковского, Г. Чулкова и др.), писем Сологуба и неопубликованных записей Сологуба о посещениях разных лиц.

Интертекстуальный аспект темы исследован на материале лирики Блока, прозы (критических и лирико-публицистических статей), драм «Король на площади» и «Песня Судьбы». В качестве объекта блоковской рецепции рассматривается лирика и драматические произведения Сологуба («Победа смерти» и «Дар мудрых пчел»). Кроме того, рассмотрены переклички (скрытая полемика) в лирико-публицистических статьях Блока и Сологуба. За рамками работы остается вопрос восприятия Блоком прозы (романов и рассказов) Сологуба.

Цели и задачи исследования

Целью работы является выявление роли и значения Сологуба и «сологубовского пласта» в творчестве Блока. В рамках достижения обозначенной цели предполагается выполнение следующих задач:

• Воссоздать картину личных и творческих взаимоотношений писателей на протяжении жизни Блока с момента его первого знакомства с произведениями Сологуба: установить время знакомства Блока с произведениями Сологуба, частоту и характер личных встреч, оценку Блоком личности и творчества Сологуба.

• Выявить и проанализировать сологубовские реминисценции в лирике, прозе и драматических произведениях Блока, чтобы понять принцип и значение обращений Блока к произведениям Сологуба.

• Проанализировать скрытую полемику в критических и лирико-публицистических статьях Блока и Сологуба с тем, чтобы установить ее значение в формировании литературной и жизненной позиции писателей.

• Описать «образ Сологуба», созданный Блоком в критических и лирико-публицистических статьях.

Научные методы, традиции

В методологическом плане мы опираемся на достаточно обширную исследовательскую традицию рассмотрения литературных влияний, литературных отношений, литературных контактов, представленную, в первую очередь, работами В.М.Жирмунского «Байрон и Пушкин», Ю.Н. Тынянова «Пушкин и Тютчев», работами З.Г.Минц, включенными в состав книги «Александр Блок и русские писатели», а также К.М.Азадовского, В. И. Беззубова, А. В. Лаврова, Р. Г. Лейбова, Д. М. Магомедовой, В. Н. Орлова, В. Н. Топорова, и др.

В. М. Жирмунский, описывая понятие «литературного влияния» выделил три направления возможного изучения влияния Байрона на Пушкина: «I. Влияние личности и поэзии Байрона на личность Пушкина. II. Влияние идейного содержания байроновской поэзии на идейный мир поэзии Пушкина. III. Художественное воздействие поэзии Байрона на поэзию Пушкина»1. При этом последнее направление признается «в методологическом отношении единственно плодотворным»2. Основной его вопрос сформулирован так: «Что "заимствовал" <Пушкин> из поэтических произведений своего учителя и как приспособил заимствование к индивидуальным особенностям своего вкуса и дарования?» Понятия «заимствования» и «влияния» разграничены следующим образом: под «влиянием» подразумевается «более общее воздействие художественной манеры писателя»4, а «заимствование» предполагает

1 Жирмунский В.М. Байрон и Пушкин. Л., 1978. С. 21.

2 Там же. С. 23.

3 Там же.

4 Там же. С. 223. перенесение определенного конкретного мотива»1. Значение биографического аспекта при изучении влияния также оговорено Жирмунским: «Из биографии мы извлекаем необходимые подсобные и ориентирующие сведения - для установления знакомства Пушкина с английским писателем, его начитанности в отдельных произведениях, характера и длительности его увлечения Байроном и т.п.»2

Методология, разработанная Жирмунским применительно к проблеме «Байрон и Пушкин», неизбежно подвергается некоторой трансформации, когда речь идет о писателях-современниках, пишущих на одном языке, вращающихся в одном литературном кругу, лично знакомых. К вопросу литературного влияния добавляется вопрос литературных отношений. В работе Ю. Н. Тынянова «Пушкин и Тютчев» под литературными отношениями понимается совокупность литературных контактов и оценок, так, литературные отношения Пушкина и Тютчева, по Тынянову, выражались, «главным образом, Л в том, что стихи Тютчева печатались в "Современнике" Пушкина» , при этом в центе работы Тынянова - выявление истинной пушкинской оценки творчества Тютчева.

В работах о литературе рассматриваемого нами периода - конца XIX -начала XX века - ставится проблема изучения «диалектического взаимоотношения обеих сторон культурного контакта» (3. Г. Минц). Минц выделяет два возможных подхода к рассмотрению художественного взаимодействия между авторами различных эпох как историко-культурной коммуникации: аспект слушающего (при котором «реальный исторический процесс и составляющие его исторически данные художественные тексты будут интересны лишь с точки зрения преломления их в сознании

1 Там же. 1

Там же. С. 22.

3 Тынянов Ю.Н. Пушкин и Тютчев // Тынянов Ю.Н. Пушкин и его современники. М., 1969. С. 167. воспринимающего писателя»1) и аспект говорящего (при котором исследователя интересует не своеобразие художественного мира воспринимающего писателя, а лишь отражение в нем воспринятой «традиции»). Оба подхода, по мнению Минц, действенны лишь как частные методики, в задаче изучения «активного взаимодействия текстов в процессе культуры общения»2. При таком подходе «передающий выступает по отношению к принимающему в позиции объективной реальности: он не только дает пассивный материал, который воспринимающий кодирует по правилам своей системы, но и постоянно ломает существующие у адресата типы кодов, предлагая новые» . Кроме того, «часто получается и обратное — воспринимаемый писатель дает не материал, а код, а в качестве перекодируемого материала выступает окружающая действительность, личность и внутренний мир адресата»4.

При анализе реминисценций и цитат у Блока мы опираемся на методологию Минц, которая указала, что цитаты у Блока «не "зеркальное" отражением "влияний", а скорее знаки той традиции, которую они представляют, "ключ к шифру" (Блок) - тому языку, на котором их можно понять»5. При этом «понять смысл цитации у Блока невозможно, не учитывая особых свойств всех чужих слов в его лирике, их сложной «вязи» -метафорических и иных отношений к другим цитатам и нецитатам»6. Важен при анализе творческой рецепции у Блока и впервые отмеченный В.М.Жирмунским в работе «Драма А. Блока "Роза - и крест"» принцип полигенетичности блоковских цитат.

Учтена и частично использована в работе методология интертекстуального разбора стихотворений, предложенная в работе

1 Минц З.Г. Блок и Гоголь // Минц З.Г. Александр Блок и русские писатели. СПб., 2000. С. 22. Там же. С. 23.

3 Там же.

4 Там же.

5 Там же. С. 26.

6 Там же. С. 26-27.

И. П. Смирнова «Порождение интертекста (Элементы интертекстуального анализа с примерами из творчества Б. Л. Пастернака)».

Помимо традиции компаративного и интертекстуального анализа произведений, мы опираемся на обширную исследовательскую традицию структурно-семиотического и мотивно-тематического анализа литературных текстов.

Актуальность и новизна исследования

Актуальность темы «Блок и Сологуб» подтверждается рядом исследований, в которых отмечена не только возможность, но и важная роль рассмотрения творчества этих писателей в таком ракурсе. Уже в 1940 г. Д. Е. Максимов в предисловии к опубликованным им письмам Блока к Анастасии Чеботаревской писал о «давно назревшей потребности изучить Блока в более широком кругу близких к нему современников»1, имея в виду в данном случае Сологуба и Ан. Н. Чеботаревскую, отношениям которых с Блоком и посвящено цитируемое предисловие. Однако до сих пор работ, посвященных какому-либо из аспектов литературных взаимосвязей Блока и Сологуба, крайне мало, и все они освещают не более одного эпизода этого историко-литературного сюжета. л

Для современников имена Блока и Сологуба были связаны с точки зрения значимости их в русской литературе: с конца 1900-х Блок и Сологуб считались почти равновеликими фигурами2. В то же время в критических статьях современников прямых сопоставлений двух авторов не так много. Один из сюжетов, предполагающих такое сопоставление, возник, вероятно, с подачи самого Блока, который в статье «О реалистах» (1907) называет Передонова, главного героя романа Сологуба «Мелкий бес», «верным рыцарем Недотыкомки» и пишет о превращении «вечной женственности» в «дымную синеватую Недотыкомку». В статье «Ирония» (1908) снова о недотыкомке и

1 Ученые записки Леннигр. гос. пед. ин-та им. М.Н.Покровского. Т.4. Вып. 2. Л., 1940. С. 270.

2 См. Павлова М.М. Проект антологии русской поэзии Федора Сологуба // От Кибирова до Пушкина: Сборник в честь 60-летия Н. А. Богомолова. М., 2011. С. 362. одном из образов, традиционно соотносящихся с «вечной женственностью»: «Перед лицом проклятой иронии - все равно для них <людей, одержимых разлагающим смехом — О.М.>: добро и зло, ясное небо и вонючая яма, Беатриче Данте и Недотыкомка Сологуба». Вероятно, это могло стать поводом (или одним из поводов) к тому, что критики, пишущие о Сологубе, задаются вопросом: «Кто же - Прекрасная Дама Сологуба?» Ответ, отсылающий к статье Блока «О реалистах»: недотыкомка, - был дан Г. Чулковым в статье «Дымный ладан» (1909): «Поэт узнал тайну лунного света и неустанно лелеет мечту о ней <.> Но кто шепчет поэту таинственные слова об ином «дивном», чьи «нездешние черты» открывают тайну «безглагольно»? Кто Муза поэта - его Беатриче, Дульцинея, Божественная Дева? Какие любовные томления волнуют поэта?» 1 Чулков дает ответ на эти вопросы, цитируя стихотворение Сологуба «Недотыкомка серая.», и констатирует: «Недотыкомка серая - это один из страшных аспектов Прекрасной Незнакомки»". Так Чулков соединяет два образа блоковской поэзии Прекрасную Даму и Незнакомку в образе сологубовской Недотыкомки. Та же параллель «недотыкомка — незнакомка» у А.Белого: «"Незнакомка — и не Прекрасная Дама, и не инфернальная проститутка", а - Недотыкомка, сбросившая с себя жизненные пылинки»3. Другой вариант ответа на вопрос дают И.Джонсон (ссылающийся на К.Чуковского) и И.Анненский. И Джонсон в статье «В мире мечты» (1908) пишет: «Где же это другое бытие, влекущее Сологуба? Где же его Прекрасная Дама? Где то положительное начало, жажда которого дала ему силу проклясть и возненавидеть Передонова? И критик <Чуковский - О.М.> находит такое начало. <.> Это - смерть, единственный положительный герой Сологубовских творений, в ней обретает он Прекрасную Даму» 4. И.Анненский приходит к подобным выводам в статье «О Сологубе» (1911): «Мы не прочь верить иногда Сологубу, что наше общее «я» было раньше и Фриной. Но нам ближе в словах

1 Чулков Г. Дымный ладан // О Федоре Сологубе. СПб., 1911. С. 206.

2 Там же. С. 207.

3 Белый А. Мастерство Гоголя. М., 1996. С. 312.

Джонсон И. В мире мечты. // О Федоре Сологубе. СПб., 1911. С. 121. его другая Прекрасная Дама, та нежить, которая пришла соблазнять его в белой рубахе»1. Так критики ищут у Сологуба образ, сопоставимый с блоковской Прекрасной Дамой (необходимо учесть, что имеется в виду не конкретный центральный образ «Стихов о Прекрасной Даме», а некое воплощение героини как устойчивого образа не только лирики, а творчества вообще, «муза поэта»), но поиски приводят их к демоническому, инфернальному персонажу (недотыкомка, «нежить») либо к смерти как «единственному положительному герою», олицетворением которой является сологубовская героиня. Таким образом, Блок и Сологуб у Анненского и Джонсона имплицитно противопоставляются друг другу, но противопоставление это основано на критерии, взятом из творчества Блока, тогда как у Чулкова и Белого, напротив, намечено сближение Блока и Сологуба через параллель «Недотыкомка -Незнакомка» (как воплощение инфернального, темного, страшного начала).

Сопоставление центральных женских образов творчества Блока и Сологуба предпринимает и Е.Замятин в речи, произнесенной на юбилейном вечере Сологуба И февраля 1924 г. и опубликованной позднее в виде статьи «Белая любовь». Однако в качестве параллельного блоковскому образу Прекрасной Дамы Замятин называет не недотыкомку, а Дульцинею (правда, при этом Замятин отождествляет Прекрасную Даму и Незнакомку): «Сологуб и Блок — одного ордена, в обоих — если напряженно в них вслушаться - звучит один и тот же обертон, оба - сквозь ревы и визги жизни - непрестанно слышат один и тот же голос: Прекрасной Дамы. И пусть Блок зовет ее Незнакомкой, а Сологуб - Дульцинеей, она - одна, и ни тот ни другой никогда не примирится с тем, чтобы дама - стала Дарьей, просто - Дарьей, аппетитно позевывающей за ужином, в папильотках и в капоте»". Характерно, что статья Замятина вызвала несогласие Иванова-Разумника, редактировавшего сборник «Современная лшература», в составе которого вышла статья. В письме Замятину Иванов-Разумник пишет: «Я бы очень возражал против всего эпизода «Сологуб-Блок»,

1 Анненский И. О Сологубе // О Федоре Сологубе. СПб., 1911. С. 107.

2 Замятин Е.И. Белая любовь // Современная литература: Сб. статей. JL, 1925. С. 76-77. так как думаю, что они - совсем не братья, а враги, что они совсем разных орденов, что Прекрасная Дама - совсем не Дульцинея и так далее»1.

Противопоставление Блока Сологубу (впрочем, оценочного характера) есть в статьях А.Белого 1907 и 1919 гг.: Блок противопоставлен Сологубу (с негативной оценкой первого) там, где речь идет о литературном мастерстве, например: «Поэзия Сологуба не блещет красками; в ней нет фанфарных выпадов рифм. Посмотрите на молодых поэтов: и у С. Соловьева, и В. Гофмана, и у Блока, и у С. Кречетова вы встретите звонкое бряцание кастаньет (это — рифмы) <. .> Блок рифмует границ с цари ц-«у»: совсем как в «Смерти Ивана Ильича»: не «хоч-ууу-ууу-ууу»!»" Или: «.там, где стиль и слог отстают друг о г друга, можно указывать на дефекты формы или на удачные выражения, как, например, в драмах Блока; там же, где стиль и слог как бы одно - не существует банального или небанально: все есть только очарование души художника»3 (выше сказано: «В Сологубе слог и стиль соединены в одно»)4.

Таким образом, в критике, кроме противопоставлений мастерства Сологуба и Блока в статьях Андрея Белого (написанных в период личного конфликта с Блоком) присутствует только один, но очень важный аспект возможного рассмотрения творческих взаимосвязей: сопоставление центральных мифологем творчества Блока и Сологуба — Прекрасной Дамы (Незнакомки) и Дульцинеи (или Недотыкомки).

В позднейшем блоковедении были намечены некоторые другие возможные направления дальнейшего рассмотрения темы творческих взаимосвязей Блока и Сологуба.

В работе Д. Е. Максимова «Идея пути в поэтическом сознании Ал. Блока» творчество Блока и Сологуба сопоставляется с точки зрения роли в нем «мифа о пути». При этом предлагается два истолкования понятия писательского пути: путь писателя как его позиция (идейно-эстетическое кредо,

1 Цит. по: Неизданный Федор Сологуб. М., 1997. С. 387.

2 Белый А. Федор Сологуб. Стихи. Книга шестая. «Змий» // Перевал. 1907. №8-9. С. 101.

3 Белый А. Федор Сологуб. Книга очарований // Весы. 1909. №5. С 83-84.

1 Там же. С. 82. избранное писателем) и путь как развитие (духовная эволюция писателя, отраженная в произведениях). Д. Е. Максимов ограничивается противопоставлением Блока Сологубу как поэта, в чьем творчестве идея пути занимает исключительно важное место, поэту, в творчестве которого тема пути «не ставилась и тем более не выдвигалась»1 и для которого вообще нехарактерно развитие. Такая точка зрения на Сологуба высказывалась и ранее, например, в статье В. Ходасевича «Сологуб»: «Одного только не удастся доказать никогда: будто Сологуб от чего-то «шел» и к чему-то «пришел», от кощунств к славословиям или от славословий к кощунствам, от благословений к проклятиям или от проклятий к благословениям»", а также: «Нет, духовного прогресса мы в творчестве Сологуба не найдем - так же, как и регресса. Тем-то и примечательна, между прочим, его поэзия, что она - без какой бы то ни было эволюции»3. То лее самое у А. Горнфельда: «Он <Сологуб - О.М.> всегда был один и тот же, всегда равен себе, всегда подобен только себе <.> периоды и этапы, события и эпохи - это ему чужое, их не знает его поэзия»4. Иной точки зрения придерживался Н. Гумилев: в статье, посвященной Сологубу, он писал о постепенной трансформации его творчества, неком подобии пути. Гумилев так пишет о книге «Жемчужные светила», собрании стихов Сологуба за тридцать лет поэтической деятельности: «.так полно, так ярко отразились в них все смены приемов, настроений и тем русской поэзии. Тут и несколько слащавая просветленность восьмидесятых годов, и застенчивый эстетизм девяностых, потом оправдание зла, политика, богоискательство, проблемы пола и наконец 5 мягкая ирония мудреца мира сего» .

Противоположность, «разность» Блока и Сологуба подчеркнуты Д.Е.Максимовым и в уже упоминавшемся предисловии к публикации писем

1 Максимов Д.Е. Идея пути в поэтическом сознании Ал. Блока // Максимов Д.Е. Поэзия и проза Ал. Блока. Л., 1975. С. 25.

2 Ходасевич В. Сологуб // Современные записки. Париж, 1998. №4. С. 355.

3 Там же. С. 354.

4 Горнфельд А. Темный путь. К 60-летию Ф.Сологуба// Россия. 1923. №6. С. 27-29.

4 Гумилев Н. Письмо о русской поэзии. Федор Сологуб. Жемчужные светила // Аполлон. 1914. №1-2. С. 130.

Блока к Ан. Н. Чеботаревской. Характеризуя отношения Блока и Сологуба как достаточно стабильные и констатируя, что Блок ценил в Сологубе писателя и поэта, Д.Е.Максимов утверждает, что «Сологуб никогда не был для него <Блока> литературным вдохновителем»1, и с Сологубом «Блок никогда не был связан интимной близостью мировоззрений и идейных переживаний»2. Исследователь, однако, замечает, что «вместе с тем почти непрерывающееся литературное общение Блока с Сологубом продолжалось чуть не всю сознательную жизнь Блока — около 20 лет» .

3. Г. Минц и Н. Г. Пустыгина в работе «"Миф о пути" и эволюция писателей символистов» вслед за Д. Е. Максимовым продолжают рассмотрение «мифа о пути», но в том, что касается сопоставления Блока и Сологуба, приходят к несколько иным выводам. Разграничивая, как и Д. Е. Максимов, «идею пути» и реальную творческую эволюцию и признавая, что в произведениях Сологуба путь как идея, как миф отсутствует, исследовательницы выделяют в творчестве Сологуба определенные этапы эволюции. При этом оказывается, что некоторые этапы у Блока и Сологуба, при всей непохожести этих авторов, хронологически совпадают. Речь идет о трех периодах времени: начале 1900-х гг., 1906-1907 гг. и 1908-1909 гг. В статье отмечены следующие особенности творчества Сологуба этих периодов: «сближение с "младшими" символистами; отражение соловьевских утопий "Вечной Женственности" и одновременное усиление скепсиса в адрес этих же утопий <.> период активного мифотворчества; формирование "индивидуального" мифа о Дульцинее; усиление утопизма и приглушение иронии <.> разочарование в мифотворчестве; господство иронии, приводящее к созданию "метаметатекстов" - произведений, иронически варьирующих "мифологию" символистов (А. Блока, самого Сологуба и др.)»4

1 Ученые записки Леннигр. гос. пед. ин-та им. М.Н.Покровского. Т.4. Вып. 2. Л., 1940. С. 270.

2 Там же.

3 Там же.

4 Минц З.Г. Пустыгина Н.Г. «Миф о пути» и эволюция писателей-символистов // Минц З.Г. Поэтика русского символизма. СПб., 2004. С. 142.

Таким образом, в статье утверждается связь Сологуба с Блоком через идеи Вл.Соловьева, которые становятся для Сологуба важны на определенном этапе творческой эволюции. Однако остается и противопоставление: Блок к Сологуб, «развивая противоположные тенденции, заложенные в соловьевском "мифе о синтезе" - идею движения и представление о "недвижности основ бытия", - естественно пришли один - к поэтически осознанному стимулировани^собственной эволюции, другой — к игнорированию ее»1.

Еще одно сопоставление Блока и Сологуба общего характера содержится в статье Н. В. Лощинской «Лирика А. Блока и Ф. Сологуба: проблемы текста». В этой работе сопоставлены текстологические проблемы издания лирики Блока и Сологуба. Н. В. Лощинская, прежде всего, утверждает, что «при всей разности этих авторов, они по многим творческим позициям взаимно ориентированы, а в стихах их немало тематических и образных параллелей»2. При этом «одни и те же приемы и сходные элементы поэтики у названных л писателей определяют общие эдиционные трудности» . В статье рассматривается отношение Блока и Сологуба к стихотворным циклам как устойчивым композиционным единствам, принципы датирования стихотворений и семантика «минус-дат», причины и результаты повторных обращений к ранее созданным текстам, отношение к разным редакциям одного стихотворения. Хотя во многом, по мнению автора, Блок и Сологуб совпадают, в итоге автор приходит к выводу о необходимости принципиально разного подхода к публикации лирического наследия поэтов. Если у Блока важно сохранить «трилогию вочеловечения» как единый поэтический текст, «роман в стихах», то лирику Сологуба целесообразнее выстраивать в хронологическом порядке, поскольку в этом случае «перед нами предстает такой текст, который

1 Минц З.Г. Пустыгина Н.Г. «Миф о пути» и эволюция писателей-символистов // Минц З.Г. Поэтика русского символизма. СПб., 2004. С. 143.

2 Лощинская Н.В. Лирика А.Блока и Ф.Сологуба: проблемы текста // Федор Сологуб: Биография, творчество, интерпретации: Материалы IV Международной научной конференции. СПб., 2010. С. 243.

3 Там же. С. 245. оказывается значительно богаче, чем сконструированный писателем рациональный миф»1.

Некоторые частные моменты творческих взаимосвязей Блока и Сологуба в аспекте литературного влияния (Сологуба на Блока) рассмотрены в работе JI. Ф.Алексеевой «А. Блок и русская поэзия 1910-20-х гг.» (в главе «Ирония и антиэстетизм») По мнению исследовательницы, к Сологубу восходят отчасти «отрицательные настроения» в творчестве Блока, представление о «грубой жизни», противопоставленной «заоблачным далям» мечтаний. «Блоковская "любовь к гибели" напиталась (может быть) сологубовскими ядами»2, - пишет JI. Ф. Алексеева. Иронию Сологуба она характеризует так: «Ирония человеческого бытия в том, что живая жизнь непостоянна и прочным и незыблемым оказывается лишь неизбежность смерти », — то есть не принимает в расчет характеристику иронии, неоднократно приводимую самим Сологубом в его произведениях, как полюса поэзии, «где вечное слышится да всякому высказанию жизни»4. JI. Ф. Алексеева также видит влияние Сологуба в блоковском восприятии музы и в этой связи выделяет стихотворение Сологуба «Злая ведьма чашу яда.» (1906 г.), близкое к стихам Блока из цикла «Страшный мир». Значимой не только для Блока, но и для многих других поэтов начала века, называет JI. Ф. Алексеева позицию лирического героя стихотворений Сологуба, который хочет предаться веселью, выступающему как особо выразительная форма отчаяния («Все жду томительно.»).

Сопоставляя иронию Блока и иронию Сологуба, JL Ф. Алексеева приходит, однако, к выводу, что при внешнем сходстве интонаций поэты по-разному освещают одну и то же тему: «Сологуб иронизирует над тщетой человеческих дерзаний; Блок - над их утратой <.> Ирония у Сологуба

1 Лощинская Н.В. Лирика А.Блока и Ф.Сологуба: проблемы текста // Федор Сологуб: Биография, творчество, интерпретации: Материалы IV Международной научной конференции. СПб., 2010. С. 258.

2 Алексеева Л.Ф. А.Блок и русская поэзия 1910-20-х гг. M., 1975. С. 80.

3 Там же. С. 76.

4 Сологуб Ф. Собрание сочинений: в 12 т. Т. 10. СПб., 1912. С. 175. Далее ссылки на это издание даются в формате (ССШ-1, 2), где 1 - номер тома, 2 - страницы. конечная цель; у Блока - начало поиска подлинных ценностей. Сологуб видит в вечном круговороте повторов - существенную закономерность мира. Блок ищет болезненно, мучительно - иного, действенного выхода»1.

К подобным выводам приходит и Л. А. Колобаева, сопоставляющая в работе «Русский символизм» иронию Блока и Сологуба: «. ирония у Блока, расценивающего ее как болезнь, обычно соединяется с напряженным желанием ее превозмочь, изжить. В его произведениях ирония чаще всего имеет не сплошной, а оттеночный характер <.> За скепсисом Блока в конце концов все-таки проглядывает надежда. Потому его ирония <.> служит не только цели художественного отрицания, но и утверждения - "очищения" и "самосоздания" человеческой личности <.> у Сологуба же ирония, "тонкая и разрушительная", прежде всего орудие отрицания, вплоть до универсального. Но отрицания, которое парадоксально совпадает с "покорньш принятием мира", - метафизическим, мистическим его принятием»2. Так, получается, что ирония Блока и ирония Сологуба различны, но и сходны своей двойственностью, прежде всего.

Л. А. Колобаева также выделяет некоторые переклички в лирике Блока и Сологуба. Интересно, например, замечание исследовательницы: о символе «зыбких» качелей в лирике и прозе Сологуба и связанными с этим символом словесными «формулами» утверждения и отрицания типа «жизни рад и не рад.» По мнению Л. А. Колобаевой, «подобный принцип появится и о обогатится в блоковской поэзии » («качание» героя «Незнакомки»).

Одной текстуально^перекличке в лирике Блока и Сологуба посвящена заметка О. А. Лекманова «"Все было как всегда." На подступах к "диалогу" между Блоком и Сологубом». Утверждая значительность темы «Блок и Сологуб» и необходимость ее дальнейшего изучения, О. А. Лекманов сопоставляет два стихотворения: «Все было беспокойно и стройно как

1 Алексеева Л.Ф. Указ. соч. С. 95-96.

2 Колобаева Л.А. Русский символизм. М., 2000. С. 113-114.

3 Там же. С. 87. всегда.» Сологуба и «День проходил как всегда.» и находит в стихотворении Блока очевидный сологубовский подтекст: сходное изображение каждодневной жизни, рутины. Но у Сологуба пошлому рутинному миру противостоит «незакатный свет», который, правда, миру не нужен, а у Блока герой «не в силах подняться до своих же собственных "слишком светлых мыслей"»1 и прячется в скорлупу обыденности. Но учитывая иронию, звучащую как у Блока, так и у Сологуба, О. А. Лекманов приходит к выводу, что «позиции двух поэтов и двух поколений символистов не столь различны, как может показаться»2.

Ряд исследователей ставят вопрос об обратном влиянии - Блока на Сологуба. Так И. Ю. Кукушкина в статье «О цитатности в сборниках Ф. Сологуба "Родине" и "Пламенный круг"» рассматривает два стихотворных сборника Сологуба эпохи первой русской революции с точки зрения роли в них «чужих текстов». В сборнике «Родина» И. Ю. Кукушкина указывает на переклички с Блоком как на вербальном уровне (особая роль колокольной темы, исключительно важной для Блока предреволюционного периода), так и на ритмическом. Однако И. Ю. Кукушкина замечает, что в сборнике Сологуба больше расхождения с Блоком, чем близости, что у О

Сологуба «внешне "блоковский" образ по существу полемичен» . В сборнике «Пламенный круг» наряду с блоковскими образами, мотивами и темами (образ распутья, тема служения Даме, тема безотрадного сна и пробуждения) И. Ю. Кукушкина отмечает влияние блоковского принципа циклизации: «кольцевая структура, динамичное развитие сюжета на уровне и сборника, и разделов, наличие "ключевых" текстов»4. Исследовательница прослеживает закономерность обращений Сологуба к Блоку: «само обращение к Блоку

1 Лекманов O.A. «Все было как всегда.» На подступах к «диалогу» между Блоком и

Сологубом//Русская речь. 1994. №5 С. 19. ~ Там же.

3 Кукушкина И.Ю. О цитатности в сборниках Ф.Сологуба «Родине» и «Пламенный круг» // Блоковский сборник. XI. Тарту, 1990. С. 25.

4 Там же. С. 29. зачастую становится знаком символического изображения. "Аллегоризация" же символа сопровождается исчезновением "блоковского пласта"»1. Однако, по мнению И. Ю. Кукушкиной; блоковское влияние на Сологуба характеризуется' прежде всего тем, что Сологуб не просто подхватывает и развивает образы, мотивы, тему лирики Блока, но вкладывает в блоковскую структуру свое содержание.

О рецепции произведений Блока у Сологуба пишут некоторые исследователи драматических произведений Блока.

А. В. Федоров в работе «Театр Блока и драматургия его времени» рассматривает драматические произведения Блока и их влияние на драматургию современников Блока. Среди произведений Сологуба, в которых заметно блоковское влияние, А. В. Федоров особенно выделяет пьесу «Победа смерти». Ее роднит с «Королем на площади» Блока мотив переодевания и подмены одного лица другим, а также «попытка красавицы Альгисты вдохнуть жизнь в мертвую королевскую власть, попытка, терпящая крушение и кончающаяся трагически»2. Роднит Сологуба с Блоком и нарочитый разрыв между высокой романтической стихией и тривиальной повседневностью, так в прологе к «Победе смерти» в королевском замке появляются Поэт и его Дама, которые воспринимают окружающую их сказочную обстановку с современной точки зрения и не осознают того, что они в другом мире. А. В. Федоров называет это приемом,, восходящим к Блоку, к фигуре автора в «Балаганчике» и Господина во втором «видении» «Незнакомки». Кроме того, А. В. Федоров отмечает, что фигура Поэта в «Победе смерти» разработана не без иронического намека на самого Блока и «предвещает его урбанистические темы и образ поэта на фоне города с такими атрибутами как водка, тройка, автомобиль»3. Фигура Поэта появляется и в пьесе Сологуба «Ночные пляски», причем, по мнению А. В. Федорова, не случайно для постановки «Ночных

1 Кукушкина И.Ю. О цитатносхи в сборниках Ф.Сологуба «Родине» и «Пламенный круг» // Блоковский сборник. XI. Тарту, 1990. С. 35.

2 Федоров A.B. Театр Блока и драматургия его времени. JL, 1972. С. 82.

3 Там же. С. 84. плясок» на роль Поэта был предложен именно Блок. А. В. Федоров также проводит параллели между «Победой смерти» и лирикой Блока, а кроме того, сравнивает элементы сюжета (qui pro quo) сологубовской пьесы с блоковской драмой «Незнакомка».

М. Ю. Любимова в статье «Драматургия Федора Сологуба и кризис символистского театра» отмечает те же переклички «Победы смерти» с «Королем на площади», однако при этом последовательно противопоставляет позиции Блока и Сологуба: «Но если у Блока окаменение настигает все, утратившее живое содержание, то у Сологуба все живое идет к умиранию и неизбежно превращается в камень»1. Сходство, но и различие отмечает М.Ю Любимова в иронии Блока и Сологуба: «И у Блока, и у Сологуба авторская ирония подчеркивает конфликт между миром «мечты» и реальностью <.> В прологе «Победы смерти», как и в финале «Незнакомки», звучит характерная для младших символистов тема отсутствия «синтеза», тема недостижимости мечты в реальной действительности. <.> Но если ирония Блока противопоставляет мир «серой действительности» миру высокой мечты, если объектом его иронии становится не только грубая реальность, но и бесплодное субъективное фантазирование, то ирония Сологуба призвана, прежде всего, мистифицировать действительность. Ирония превращается в средство освобождения личности от всего конечного, ограниченного, обусловленного реальной действительностью»2.

Н. Г. Пустыгина в работе «Драматургия Федора Сологуба 1906-1909 гг. (Статья вторая)» рассматривает не весь текст пьесы «Победа смерти», а только пролог, в котором также видит пародию на Блока, но вместе с тем и сближение «индивидуальных мифов» Блока и Сологуба: «Один из персонажей пролога назван "Автором трагедии", что явно должно ориентировать зрителя на "Балаганчик" Блока. Введением в свою пьесу этого персонажа Сологуб ставит

1 Любимова М. Ю. Драматургия Федора Сологуба и кризис символистского театра // Русский театр и драматургия начала XX века. Л., 1984. С. 74. Там же. С. 75-76. знак равенства между собой Блоком. При этом происходит сдвиг в значении его индивидуального мифа о Дульцинее (= красоте, искусстве): он превращается в «миф» о Дульцинее и Авторе (по аналогии Поэт - Дама)1».

В работе И. Ю. Литвиновой «Драма Ф. Сологуба «Победа смерти» как отклик на поражение революции 1905-1907 годов» также отмечено, что «Победа смерти» в целом ориентирована на «Короля на площади». При этом Сологуб противопоставлен Блоку в трактовке темы смерти: «В "Победе смерти" нет мысли о смерти как единственной освободительнице, что отличает драму Сологуба от ряда символистских произведений (финал "Короля на площади" Блока, "Земля" Брюсова и др.) и приближает именно к надсоновской концепции этой темы»2.

Еще один аспект темы «Блок и Сологуб» - отношение Сологуба к Блоку как поэту и рефлексия Сологуба о месте Блока в русской литературе (в соотношении с местом самого Сологуба) - затронут в статье М. М. Павловой «Проект антологии русской поэзии Федора Сологуба». Анализируя то, какие именно стихотворения современных ему авторов выбирает Сологуб для составленного им проекта антологии русской поэзии, М.М.Павлова убедительно показывает, что в этом выборе прослеживается определенная тенденция, которая ощутимее всего проявилась «в отношении главного соперника: Блок представлен в проекте антологии стихотворением "В углу дивана" (1907)»3. М.М.Павлова приходит к выводу, что выбор этот не только обусловлен личным отношением Сологуба к Блоку и его субъективной трактовкой образа Блока, но и прямо ориентирован на то, чтобы в картине русской поэзии поставить себя выше Блока и объявить себя же (в отличие от Блока) непосредственным преемником Пушкина. При этом анализируется

1 Пустыгина Н.Г. Драматургия Федора Сологуба 1906-1909 гг. (Статья вторая) // Литература и публицистика: Проблехмы взаимодействия. Тарту, 1986. С. 101.

2 Литвинова И.Ю. Драма Ф. Сологуба «Победа смерти» как отклик на поражение революции 1905-1907 годов // Тезисы докл. конф. по гуманит. и естеств. наукам СНО: Русская литература. Тарту, 1986. С. 41.

3 Павлова М.М. Проект антологии русской поэзии Федора Сологуба // От Кибирова до Пушкина: Сборник в честь 60-летия Н. А. Богомолова. М., 2011. С. 364. стихотворение Сологуба «Канон бесстрастия» (1921) и показана его полемическая ориентация на «Пролог» из поэмы Блока «Возмездие» («Жизнь без начала и конца.»). .

Итак, то относительно немногое; что до сих пор было написано о Блоке и; Сологубе, уже содержит в свернутом виде основные направления возможной разработки этой темы:

1. Некая изначальная общность пути, творческого развития, близость «индивидуальных мифов», на что обратил внимания еще Е. Замятин, а позднее указали 3. Г. Минц и Н. Г. Пустыгина. Здесь важным аспектом является рецепция философских идей и поэзии Вл.Соловьева у Блока и Сологуба, причем если по отношению к Блоку этот вопрос можно считать в некоторой степени разработанным, то в отношении Сологуба он практически не затронут. Тем не менее, уже отмеченная современниками Блока и Сологуба параллель «Незнакомка-Недотыкомка» или «Прекрасная Дама - Дульцинея» предполагает возможность рассмотрения «индивидуальных мифов» Блока и Сологуба в их взаимоотношении.

2. Ряд исследователей сопоставляют иронию Блока и Сологуба. Однако, как правило, сопоставление это служит предлогом противопоставить двух авторов в максимально широком, мировоззренческом плане, показать, насколько по-разному они «иронизируют», а соответственно относятся к предмету своей иронии, то есть к окружающему миру. До сих пор не сопоставлялись теоретические построения Блока и Сологуба об иронии и лирике как неких мировоззренческих, а не эстетических только категориях.

3. Переклички в лирике (темы, мотивы, образы, структура сборников) Блока и Сологуба, отмеченные исследователями, с одной стороны, часто носят характер переосмысления и придания «чужому слову» собственного значения, вплоть до полемического. С другой стороны, часто оказывается, что позиции двух поэтов и двух поколений символистов не столь различны, как может показаться»1. Безусловно, кроме уже найденных и проанализированных перекличек, существуют и другие, и их обнаружение и рассмотрение -важнейшая задача исследователя творческих взаимосвязей Блока и Сологуба

4. Взаимовлияние и переклички в драматургии, прежде всего, влияние сразу нескольких пьес Блока, очевидное в трагедии Сологуба «Победа смерти». Интересно, что Сологуб при написании пьесы (пролога) ориентируется не только на произведения, Блока, но и на его личность. Из таких пародий (кроме «Победы смерти», необходимо учесть и «Ночные пляски»), высказываний Сологуба о Блоке, а также стихотворений Сологуба, посвященных Блоку, вероятно, можно вычленить некий образ Блока в восприятии Сологуба, некий «миф» Сологуба о Блоке.

5. Специального исследования (по мнению М.М.Павловой2) заслуживает тема восприятия как самими поэтами, так и их современниками дихотомии «Сологуб — Блок», то есть соотношения значения этих поэтов, их роли и места в литературе.

Таким образом, актуальность нашего исследования обусловлена тем, что до сих пор значимость темы «Блоки Сологуб» отмечалась многими, но аспектных работ на эту тему написано крайне мало, а работ, в которых воспроизводилась бы целостная картина взаимоотношений двух авторов, нет совсем.

Структура работы

Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Александр Блок и Федор Сологуб: к проблеме творческих взаимосвязей"

Такие выводы позволяет сделать рассмотрение творческих взаимосвязей Блока и Сологуба в аспекте рецепции произведений Сологуба в творчестве Блока. Вероятно, исследование обратной, «сологубовской» стороны взаимосвязей, оставшееся за рамками нашей работы, значительно обогатит понимание взаимоотношений писателей и внесет некоторые дополнения в осмысление общей для Блока и Сологуба литературной эпохи.

1 В 1913 г. Сологуб пишет посвященное Блоку стихотворение, варьирующее мотивы

Снежной маски»:

Стихия Александра Блока

Метель, взвивающая снег.

Как жуток зыбкий санный бег

В стихии Александра Блока.

Несемся — близко или далеко? -Во власти цепенящих нег. Стихия Александра Блока -Метель, взвивающая снег. у

27 ноября 1912 г. Блок пишет в дневнике: «Сологуб разучился по-сологубовски любить Смерть и ненавидеть Жизнь» (7, 185).

Заключение

В диссертации рассмотрены личные и литературные контакты Блока и Сологуба, а также блоковская рецепция творчества Сологуба: лирики, драматургии, критической и лирико-публицистической прозы.

Притом что расширение и дальнейшая детализация картины творческих взаимосвязей писателей возможны и необходимы, на данном этапе изучения темы «Блок и Сологуб» можно сделать вполне определенные выводы относительно характера и особенностей этих взаимосвязей и принципа обращения Блока к творчеству старшего современника.

Даже поверхностный анализ перекличек в произведениях Блока и Сологуба позволяет установить, что едва ли не каждое приближение Блока к Сологубу оборачивается в конечном итоге отталкиванием, рецепция представляет собой чаще всего не заимствование или развитие, а переосмысление вплоть до полемического. Причину такого характера рецепции позволяет наметить анализ целого комплекса перекличек, рассмотрение «сологубовского текста» у Блока как единого целого.

Прежде всего, валено, что, хотя Блок и Сологуб в течение долгого времени сохраняли интерес друг к другу, поддерживали личные'отношения, » общались, хорошо знали и высоко ценили творчество друг друга, лишь относительно небольшой период их знакомства можно назвать временем особенной их личной и творческой близости (но все же не «интимной близости мировоззрений» по выражению Д.Е.Максимова), это 1906-1908 гг. Этот период совпал для Блока со временем серьезных семейных неурядиц и выходом из узкого семейного и дружеского круга «на вьюжную площадь», временем наиболее активного участия в литературной и театральной жизни Петербурга, что может служить одной из внешних причин наиболее частых встреч с I

Сологубом в это время. Творчество Блока этого периода - уход от тематики «Прекрасной Дамы», период «антитезы» и формирование нового комплекса тем, образов и мотивов. Для Сологуба указанный период можно назвать переломным: продолжительная болезнь и смерть горячо любимой сестры, окончание педагогической деятельности, первая громкая литературная слава, брак с Ан.Н.Чеботаревской и радикальная перемена жизненного уклада и форм литературного быта.

Вероятно, одной из причин сближения могло послужить некое общее для писателей и, по-видимому, осознаваемое ими как общее в названный период ощущение потери. Ключевую роль в разъяснении этого момента играет письмо Блока к жене от 2 июля 1907 г. Блок пишет о похоронах сестры Сологуба: «Я был на отпевании Ольги Кузьминичны - один. Федор Кузьмич был очень трогателен и, кажется, рад. Понес гроб - маленький, без шляпы, и вдруг — потерял туфлю. Тут я подошел и крепко поцеловал его. Потом мы шли за гробом, и он рассказал мне, что его, за выслугой срока отставили от места инспектора и дали крошечную пенсию - всего 500 рублей. Все это случилось одновременно. Что ему необходимо печататься, и он будет писать в "Руно" большую статью: "Вечная сестра", что истинная трагедия потерять сестру, больше, чем потеря Прекрасной Дамы и матери. Потом мы ели кутью на могиле, и я ушел в город.»1 Возможно, потеря Прекрасной Дамы Блоком в какой-то степени коррелировала для Сологуба с его собственной потерей. Образ «вечной сестры» становится частью индивидуального мифа писателя, контаминируется с тем женским образом подруги-утешительницы, что появляется уже в стихотворениях 1890-х гг. В «Творимой легенде» «вечной сестрой» названа Лилит, «лунная мечта», «таинственная подруга» -центральный женский образ сологубовского мифа, связанный со смертью или прямо олицетворяющей ее (в рассказе 1908 года «Смерть по объявлению» «вечной сестрой» названа смерть). Так в мифе Сологуба, с одной стороны, находит отражение блоковский миф о Прекрасной Даме как вариация представлений Вл.Соловьева о «Вечной Женственности» (эпитет «вечная» у Сологуба, по-видимому, отсылает именно к Соловьеву), но в то же время миф

1 Литературное наследство. Т. 89. Александр Блок. Письма к жене. М., 1978. С. 212.

Сологуба в основе своей противоположен блоковскому, потому что его Лилит (Дульцинея, «таинственная подруга») изначально связана со смертью, близка скорее к героине блоковского второго тома, чем первого.

З.Г.Минц и Н.Г.Пустыгина пишут об «отражении соловьевских утопий "Вечной Женственности" и одновременном усилении скепсиса в адрес этих же утопий»1 у Сологуба. Вероятно, более точным будет утверждение, что соловьевские представления о «Вечной Женственности» изначально скорректированы Сологубом так, что «антитеза» Соловьева (как и Блока) у него занимаете? место «тезы», и тот образ, что у Блока назван Незнакомкой, -таинственная, ночная, темная, инфернальная «змеиная дева» - признается главенствующим, изначальным и вечным («вечной сестрой»).

Проведенное в данной работе исследование перекличек в лирике, прозе и драматургии Блока и Сологуба позволяет наметить некоторые значительные моменты творческих взаимоотношений Блока и Сологуба в контексте индивидуальной мифологии писателей:

1. По-видимому, до 1906 г. Сологуб для Блока важен преимущественно как представитель раннесимволистской традиции в ее «диаволическом» (в терминологии А.Ханзена-Леве) аспекте. При этом раннесимволистский «диаволизм» переосмысляется Блоком, на место страшному и одновременно манящему контакту с потусторонним, темным миром, приходят апокалипсические ожидания, на смену темноте и отказу от «знания» - ясность.

2. В 1906 г. смена тематического и образного планов лирики, представление о земном мире как мире магии и низшей мифологии приводит Блока к теме колдовства у Сологуба, связывающейся одновременно с дионисийством («Дар мудрых пчел» Сологуба и «Угар» Блока) и христианством (мотив колдовства в храме в лирике Блока осени 1906 г.).

1 Минц З.Г. Пустыгина Н.Г. «Миф о пути» и эволюция писателей-символистов // Минц З.Г. Поэтика русского символизма. СПб., 2004. С. 142.

3. Развивая тему «изменения облика» «Вечно-юной» при ввержении в хаос земного существования, Блок периода «антитезы» включает в свой индивидуальный.миф сологубовский образ недотыкомки как воплощение этого земного хаоса. Так в мифе Блока появляется микросюжет (часть общего сюжета мифа) о недотыкомке, которая приходит на смену . Прекрасной Даме («Безвременье», «О реалистах», «Ирония»; вероятно сюда же следует отнести стихотворение «Окна во двор» с образом лиха, также играющим важную роль у Сологуба и родственным образу недотыкомки).

4. Тема «ухода» Прекрасной Дамы показана Блоком как «изменение облика», как замена ее другой (как вариант — недотыкомкой), а также — как погружение в сон (отдаление пробуждения) - так в состав блоковского мифа включается сюжет о спящей царевне. В разработке этого сюжета, вероятно, в роли одного из посредников при восприятии Блоком сказочной традиции выступает Сологуб (стихотворение «На меня ползли туманы.»). Одновременно с образом «спящей царевны» появляется у Блока образ «спящего героя» - и тут уже Блок становится для Сологуба посредником в восприятии фольклорной традиции («Король на площади» и «Победа смерти»).

5. Центральный женский образ лирики Блока в 1906 г. приобретает некоторые черты образа «тихой подруги», «невесты» Сологуба. В 1907 г. этот образ у Блока развивается в образ «змеиной девы», вакханки и колдуньи одновременно в цикле «Снежная маска» (вероятно, помимо собственно образа колдуньи-обольстительницы в лирике Сологуба, влияние на него могла оказать сцена оргии - колдовского обряда в драме «Дар мудрых пчел»), В этом же году Сологуб формирует из написанных ранее стихотворений книгу «Змий», где в его индивидуальный миф о солнце-змие вплетается сюжет о деве-заре или «царице красоты», которая напоминает Прекрасную Даму Блока и одновременно является ночной, змеиной девой.

6. Вероятно, близость индивидуальных мифов при кардинальной разнице в самой основе их осознавалась или ощущалась писателями и служила причиной взаимного притяжения и одновременного отталкивания. Так, в «Безвременьи» Блок пишет о сологубовской «Невесте-тишине»: «что нужно кроме такой тишины» [VII, 29] и в то же время - «Да не будет так» [VII, 31]. Так, Сологуб выводит в прологе «Победы смерти» пародию на Блока, создавая образ поэта, который ездит на автомобиле с прекрасной спутницей в кабак, рифмует «тройку» и «водку» и не видит за личиной Альдонсы лика Дульцинеи. Так, Блок и Сологуб пишут в лирико-публицистических статьях о лирике и иронии как мировоззренческих категориях, и то, что для Сологуба является основой его миропонимания и отношения к миру, для Блока оказывается страшной болезнью, требующей излечения и преодоления.

7. Притягательность творчества Сологуба для Блока с 1909 г. идет на спад. Путь через «тезу» и «антитезу» к «синтезу», выстраиваемый Блоком, не находит соответствий у Сологуба. Для Сологуба Блок так и остается поэтом «Снежной маски»1, Сологуб, по мнению Блока, изменяет себе, своей любви к смерти2 - взаимный интерес постепенно ослабевает.

Список научной литературыМихайлова, Ольга Викторовна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Александр Блок в воспоминаниях современников: в 2 т. / под общ. ред. В.Э. Вацуро, Н.К. Гея, С.А. Макашина. - М.: Худож. лит., 1980. - 2 т,-(Литературные мемуары).

2. Александр Блок. Письма к жене / вступ. ст. и коммент. В.Н.Орлова; Ред. И.С.Зильберштейн, Л.М. Розенблюм. М.: Наука, 1978. — 414 с. (Литературное наследство. Т. 89).

3. Андерсен Х.К. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 1. Полное собрание сказок, рассказов и повестей. Ч. 1. / Х.К. Андерсен; пер. с дат. А. и П. Ганзен. СПб.: Типо-литография С.М.Николаева, 1894.

4. Анненский И.Ф. Дионис в легенде и культе // Вакханки, трагедия Еврипида / пер. И.Ф. Анненского. СПб.: Типография Императорской Академии наук, 1894. С. LXVII-XCVH.

5. Анненский И. Ф. Стихотворения и трагедии / И.Ф.Анненский; вступ. ст., сост., подгот. текста, примеч. А. В. Федорова. Л.: Сов. писатель, 1990. -(Библиотека поэта. Большая серия).

6. Бекетова М.А. Воспоминания об Александре Блоке / М.А. Бекетова; сост. В.П. Енишерлов и С.С. Лесневский; вступ. ст. С.С. Лесневского; послесл.

7. A.B. Лаврова; прим. H.A. Богомолова. М.: Правда, 1990. - 672 с.

8. Белый А. Далай-лама из Сапожка // Весы, 1908, № 3, С. 63-76.

9. Белый А. Начало века. Воспоминания. В 3 кн. Кн. 2 / А. Белый; редкол.:

10. B. Вацуро, Н. Гей, Г. Елизаветина и др.; подгот. текста и коммент. A.B. Лаврова. М.: Худож. лит., 1990. - 686 с. - (Литературные мемуары).

11. A.В.Лаврова. Л.: Худож. лит., 1991. - 526 с.

12. Белый А. Собрание сочинений. Воспоминания о Блоке / А. Белый; под. ред.

13. B.М. Пискунова. М.: Республика, 1995. - 510 с.

14. Блок A.A. Записные книжки / A.A. Блок; под общ. ред. В.Н. Орлова, A.A. Суркова, К.И. Чуковского. М.; Л.: ГИХЛ, 1965. - 663 с.

15. Блок A.A. Полное собрание сочинений и писем. В 20 т. Т. 1-5, 7, 8 /

16. A.A. Блок; Институт мировой литературы им. А.М. Горького; ИР ЛИ (Пушкинский дом). М.: Наука, 1997-2010.

17. Блок A.A. Собрание сочинений: в 8 т. / A.A. Блок; под общ. ред.

18. B.Н. Орлова, A.A. Суркова, К.И. Чуковского. М.; Л.: ГИХЛ, 1960-1963. -8 т.

19. Брюсов В.Я. Александр Блок // Ремесло поэта. Статьи о русской поэзии / В.Я. Брюсов; сост, послесл. и примеч. Л. Асанова. — М., 1981. С. 316328. - (Б-ка «О времени и о себе»).

20. Брюсов В.Я. Собрание сочинений: В 7 т. Т. 3: Стихотворения, 19181924; Поэма «Египетские ночи» и стихотворения не включавшиеся В.Я. Брюсовым в сборники 1891-1924 / В.Я.Брюсов; под общ. ред. П. Г. Антокольского и др.. М.: Худож. лит., 1974. - 693 с.

21. Брюсов В.Я. Федор Сологуб. Как поэт // Брюсов В.Я. Собраниесочинений: В 7 т. Т. 6: Статьи и рецензии, 1893-1924; Из книги «Далекие и близкие»; Miscellanea / общ. ред. П.Г. Антокольский и др.. М.: Худож. лит., 1975. С. 283-290.

22. Верлен П. Стихи избранные и переведенные Федором Сологубом / П. Верлен; пер. с фр. Ф. Сологуба. СПб.: Факелы, 1908. - 96 с.

23. Гейне Г. Германия. Зимняя сказка / пер. Заезжего, просмотренный И.С.Тургеневым и исправленный по его замечаниям. СПб.: Издание В.Врублевского, 1906.- 101 с.

24. Гейне Г. Полное собрание сочинений: В 6 т. Т. 6 / Г. Гейне; под ред. и с биогр. очерком Петра Вейнберга. Изд. 2. - СПб.: Издание А.Ф.Маркса, 1904. - 439 с. - (Приложение к журналу «Нива» на 1904 г.)

25. Гиппиус З.Н. Живые лица: Воспоминания // Гиппиус З.Н. Собрание сочинений. Т. 6. / Сост., примеч. Т.Ф. Прокопова. М.: Рус. книга., 2002.

26. Грим бр. Народные сказки. Т. 1. СПб.: Изд. И. Глазунова, 1870.

27. Даль В. И. Пословицы русского народа: Сборник пословиц, поговорок, речений, присловий, чистоговорок, прибауток, загадок, поверий и пр. Т. 2. СПб.; М., 1879.

28. Данько Е.Я. Воспоминания о Федоре Сологубе. Стихотворения // Лица: Биографической альманах 1 / ред.-составитель A.B. Лавров. М.; СПб.: Феникс: Atheneum, 1992. - С. 190-261.

29. Иванов Вяч. Религия Диониса. Ее происхождение и влияние // Вопросы жизни. СПб, 1905. № 6, 7.

30. Иванов В. И. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 1 / В.И. Иванов; под ред.

31. Д.В. Иванова и О. Дешарт. Брюссель: Foyer Oriental Chretien, 1971. -871с.

32. Иванов Вяч. Эллинская религия страдающего бога // Новый путь. СПб, 1904. № 1,2,3,5,8,9.

33. Иванов-Разумник Писательские судьбы // Возвращение. Вып. 1 / сост. Е.И. Осетров, O.A. Салынский. М.: Советский писатель, 1991. - С. 303-348.

34. Из эпистолярного наследия A.A. Блока // Лавров A.B., Гречишкин С.С. Символисты вблизи. Очерки и публикации. СПб: Издательство «Скифия», ИД «ТАЛАС», 2004. - С. 244-315.

35. Книпович Е.Ф. Об Александре Блоке: Воспоминания. Дневники. Комментарии / Е.Ф. Книпович. М.: Советский писатель, 1987. - 144 с.

36. Кузмин М.А. Дневник, 1905-1907 / М.А. Кузмин; сост. H.A. Богомолов, C.B. Шумихин. СПб.: Лимбах, 2000. - 606 с.

37. Лермонтов М. Ю. Полное собрание сочинений: В 5 т. Т. 2 / М.Ю.Лермонтов; ред. текста и коммент. Б. М. Эйхенбаума. М.; Л.: Academia, 1936.-279 с.

38. Лермонтов М. Ю. Сочинения: В 6 т. Т. 2 / МЮЛермонтов; АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин, дом); ред. Н. Ф. Бельчиков.—М.; Л. : Изд-во АН СССР, 1954. — 386 с.

39. Мережковский Д.С. Стихотворения и поэмы / Д.С.Мережковский; вступительная .статья, составление, подготовка текста и примечания К.А.Кумпан. СПб.: Академический проект, 2000. - 928 с. - (Новая Библиотека поэта).

40. Метерлинк М. Полное собрание сочинений. Т. 2. Драмы / М.Метерлинк. М.: Типо-лит. «Рус. т-ва писат. изд. дела», 1904.

41. Памяти Блока: сб. материалов / под ред. П.Н.Медведева. Изд. 2-е, доп. - Пб.: Полярная звезда, 1923. - 228 с.

42. Перро Ш. Волшебные сказки Перро. СПб.; М.: Изд. М.О. Вольфа, б.г.

43. Перцов П.П. Литературные воспоминания 1890-1902 гг. / П.П. Перцов; вступ. ст., сост., подгот. текста и коммент. A.B. Лаврова. М.: Новое литературное обозрение, 2002. - 496 с. - (Россия в мемуарах).

44. Перцов П.П. Ранний Блок / П.П. Перцов. М.: Костры, 1922. 75 с.

45. Письма А. Блока к Анастасии Чеботаревской / публ., предисл. и коммент. Д.Е.Максимова // Ученые записки Леннигр. гос. пед. ин-та им. М.Н.Покровского. Т.4. Факультет языка и литературы. Вып. 2. — Л., 1940. -С. 270-282.

46. Письма Александра Блока к родным: В 2 т. / Примеч. М.А.Бекетовой. Л.; М.: Academia, 1927-1932. 2 т. - (Памятники литературного быта: Письма)

47. Письма Александра Блока со вступительными статьями и примечаниями С.М. Соловьева, Г.И. Чулкова, А.Д. Скалдина и В.Н. Княжнина. Л.: Колос, 1925.

48. Письма Ал. Блока к Е.П.Иванову с приложением писем Ал. Блока к М.П.Ивановой и «Петербургской поэмы» Блока / ред. и предисл. Ц. Вольпе; подг. текста и комм. А. Космана. М.-Л.: Изд-во Академии Наук СССР, 1936. - 133 с.

49. По Э. Собрание сочинений: В 5 т. Т. 1 / пер. с англ. К.Д.Бальмонта. М.: Скорпион, 1901.

50. Полонский Я. П. Полное собрание стихотворений: В 5 т. Т. 2. СПб.: Издание А.Ф.Маркса, 1896.

51. Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 10 т. Т. 3 / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин, дом); текст проверен и примеч. сост. Б. В. Томашевским. — Изд. 4-е. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1977. - 495 с.

52. Пяст В.А. Встречи / В.А. Пяст; вступ. ст., подгот. текста и коммент. Р. Тименчика. М.: Новое литературное обозрение, 1997. - 411 с. -(Россия в мемуарах).

53. Случевский K.K. Стихотворения и поэмы / К.К.Случевский; подготовка текста, вступительная статья и примечания А.В.Федорова. М.; JI.: Советский писатель, 1962. - 468 с. - (Библиотека поэта. Б. с.)

54. Сологуб Ф. Змий. Стихи. Книга шестая. СПб., 1907.

55. Сологуб Ф. Стихотворения / Ф. Сологуб; вступ. ст., сост., подгот. текста и примеч. М.И. Дикман. СПб.: Академический проект, 2000. - 680 с. -(Новая библиотека поэта).

56. Сологуб Ф. Собрание сочинений: в 8 т. / Ф. Сологуб; сост. и автор примеч. Т.Ф. Прокопов; вступ. ст. C.JI. Соложенкиной. М.: НПК «Интелвак», 2001-2002.-8 т.

57. Сологуб Ф. Собрание сочинений: в 12 т. / Ф. Сологуб. СПб.: Шиповник, 1909-1912.- 12 т.

58. Сологуб Ф. Собрание сочинений: в 20 т. / Ф. Сологуб. СПб.: Сирин, 1913-1914.-20 т.

59. Сологуб Ф. Творимая легенда: В 2 т. М.: Художественная литература, 1991.-2т.

60. Чулков Г.И. Годы странствий / Г.И. Чулков. М.: Эллис Лак, 1999. - 861 с.

61. Heine Н. Gesammelte Werke / Herausgegeben von G. Karpeles. B. 2. Berlin: B. Brotesche Verlagsbuchhandlung, 1893. 590 s.

62. Неопубликованные источники

63. Блок A.A. Моя декламация // ИР ЛИ. Ф. 654. On. 1, № 175.6¡.Письма Ф. Сологуба А. Блоку // РГАЛИ. Ф. 55. On. 1, № 409.

64. Письма и дарственные . надписи Ан. Н. Чеботаревской А. Блоку // РГАЛИ. Ф. 55. On. 1, № 447.

65. Письмо В. Э. Мейерхольда Ф. Сологубу от 9 марта 1907 г. // ИР ЛИ. Ф. 289. Оп. 3. № 452.

66. Сологуб Ф. Его записи о посещениях разных лиц (его и к нему), театров и литературных концертов 1889-1913. //ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 6, № 81.1. Справочная литература

67. Александр Блок. Переписка. Аннотированный каталог: в 2 т. / под. ред. В.Н.Орлова. -М.: 1975-1979.- 2 т.

68. Библиография сочинений Федора Сологуба. Часть 1. Хронологические перечни напечатанного с 28 января 1884 года до 1 июля 1909 года. СПб.: Типография Г.Шахт и Ко, 1909. - 31 с.

69. Библиография Федора Сологуба: Стихотворения / сост. Т.В. Мисникевич; под ред. М.М. Павловой. Томск; М.: Водолей Publishers, 2004. - 352 с.

70. Библиотека А.А. Блока: Описание: в 3 кн. / ИР ЛИ (Пушкинский Дом); сост. О.В. Миллер; ред. К.П. Лукирская. Л.: БАН, 1984-1986. - 3 кн.

71. Грейвс Р. Мифы Древней Греции / пер. с англ. К. П. Лукьяненко; пед., послесл. А.А. Тахо-Годи. М.: Прогресс, 1992. - 624 с.

72. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского язык: в 4 т. / ред. А.И.Бодуэн Куртене. Изд. 3-е. - СПб.; М.: Товарищество М.О.Вольфа, 1903-1909.-4 т.

73. История русской литературы конца XIX начала XX века: Библиогр. указ. / под ред. К.Д.Муратовой. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1963. - 519 с.

74. Летопись литературных событий в России конца XIX начала XX в. (1891 - октябрь 1917). Вып. 2. Ч. 2 (1905-1907). - М.: ИМЛИ РАН, 2009. -472 с.

75. Мифы народов мира: энциклопедия: в 2 т. / гл. ред. С.А. Токарев. М.: Сов. энцикл., 1982. - 2 т.

76. Русская литература конца XIX начала XX века. Библиографический указатель. Т. 1. -М.: ИМЛИ РАН, 2010. - 952 с.

77. Словарь древней и новой поэзии, составленный Николаем Остолоповым, действительным и почетным членом разных ученых обществ: В 2 ч. Ч. 2. -СПб., 1821.

78. Сравнительный указатель сюжетов. Восточнославянская сказка / сост. Л.Г. Бараг, И.П. Березовский, К.П. Кабашников, Н.В. Новиков. Л.: Наука, 1979.-221 с.

79. Шруба М. Литературные объединения Москвы и Петербурга 1890-1917 годов / М. Шруба. М.: Новое литературное обозрение, 2004. - 448 с.

80. Энциклопедический словарь: В 86 т. Т. 13 (25), 17А (34) / ред. К. К.Арсеньев, Ф.Ф.Петрушевский; изд. Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон. -СПб.: 1894, 1896.

81. Ушаков Д. Н. Толковый словарь русского языка: В 4 т. Т. 4. М., 1940.

82. Научная и критическая литература

83. Александр Блок. Новые материалы и исследования: в 5 кн. / Институт мировой литературы им. А. М. Горького. М.: Наука, 1980-1993. - 5 кн. -(Литературное наследство. Т. 92).

84. Алексеева Л. Ф. А. Блок и русская поэзия 1910-20-х гг.: учеб. пособие / Л. Ф. Алексеева; Моск. пед. ун-т, каф. рус. лит XX в. М.: МПУ, 1996. - 108 с.