автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Александр Тургенев-литератор

Полный текст автореферата диссертации по теме "Александр Тургенев-литератор"

§ О? РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

со

ИНСТИТУТ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ (ПУШКИНСКИЙ ДОМ)

«О

оГ

=чг

На правах рукописи

ЛАРИОНОВА Екатерина Олеговна

АЛЕКСАНДР ТУРГЕНЕВ-ЛИТЕРАТОР

СПЕЦИАЛЬНОСТЬ 10.01.01 — РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степенн кандидата филологических наук

С.-ПЕТЕРБУРГ 1993

Работа выполнена в отделе пушкиноведения Института русской литературы (Пушкинский дом) РАН.

Научный руководитель — кандидат филологических наук В. Э. ВАЦУРО

Официальные оппоненты: доктор филологических наук В. М. МАРКОВИЧ доктор филологических наук Ю. В. СТЕННИК

Ведущее научное учреждение — Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена.

часов на заседании с ^ ученого совета

Д.002.43.01 при Институте русской литературы (Пушкинский дом) РАН (199164, С.-Петербург, наб. Макарова, 4).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института.

Задцита диссертации состоится

1993 г.

Автореферат разослан «

г.

Ученый секретарь специализированного совета кандидат филологических наук

В. К. ПЕТУХОВ

Жизнь и творческая деятельность Александра Ивановича Тургенева (1784- 1845) представляет собой одну из ярких страниц истории отечественной культуры. Обстоятельства частной жизни А.И.Тургенева, его служебная деятельность в высших кругах администрации царствования Александра I были непосредственно связаны с важнейшими политическими и общественными движениями эпохи. В историческую науку Тургенев вошел как ученый-собиратель, своими разысканиями по русской истории в европейских архивах. Исследователь русской литературы первой половины XIX века также редко может обойтись без упоминания имени А.И.Тургенева и без использования материалов тургеневского архива.

Литературное наследие.А.И.Тургенева в первую очередь мо- ' жет быть представлено его частной корреспонденцией и дневниками. Об объеме, литературной и исторической значимости тургеневской переписки дают представление такие опубликованные к настоящему времени комплексы писем, как переписка Тургенева с П.А.Ьяземским в 1-4 тт. "Остафьевского архива" (СПб., 1899-1913) и в 6-м вып. "Архива братьев Тургеневых" (Пг., 1921), "Письма А.И.Тургенева Булгаковым" (М.,1939), "Письма А.И.Тургзнева Н.14 .Тургеневу" (Лейпциг, 1872), письма к родным во 2-м и 4-м вып. "Архива братьев Тургеневых" (СПб.,1911; Лг.,1915), письма К.С.Сербиновичу, печатавшиеся з журнале "Русская старина" а 1881-1382 гг., письма к И.',1 .Дмитриеву в "Русском архиве" за 1367 г., переписка с А.С.Пушкиным и многочисленные разрозненные публикации. Дружеские письма П.А.Бя-земскому и С.Л.г.ихарзву, П.А.Плзтнзву, З.Д. 'л Д.Н.Оаербеевым лежат и в основе звпопейских коррэспондзнциГ! А.Л.Тургенева, печатавшихся п 1327-1345 гг. на страницах русских журналов.

Эти корреспонденции были собраны и переизданы М.И.Гиллельсо-ном в 1964 г. под общим заглавием "Хроника русского". Кроме того, большая часть писем А.И.Тургенева к брату Николаю, значительные массивы писем к Вяземскому и Булгаковым не вошли в 'указанные издания. Не опубликованы вполне сохранившиеся письма Тургенева к Н.М.Карамзину, брату Сергею и даже переписка его с В.А..Жуковеким - ценнейший биографический и историко-литературный источник.

Наряду с перепиской А.И.Тургенева несомненна значимость для характеристики общественного и литературного развития первой половины XIX века и его дневников. Лишь небольшая их часть напечатана: тургеневские дневники студенческих лет опубликованы В.М.Истриным во 2-м вып. "Архива братьев Тургеневых", а в 1964 г. М.И.Гиллельсоном изданы дневники за 1825-1826 гг. Но даже эта небольшая часть собрания убеждает в широте и разнообразии тургеневских "журналов". Отрывки неопубликованных тургеневских писем и дневниковых записей разных лет неоднократно цитировались в работах, посвященных Жуковскому, Батюшкову, Пушкину, Лермонтову и самым различным историко-литературным проблемам.

А.И.Тургенев двадцать лет своей жизни провел в странствиях по Европе; жил жизнью ее столиц и был коротко знаком с лучшими представителями европейской культуры сво.:го времени. Б письмах и дневниках А.И.Тургенева нашли отражение его встречи и беседы с Гете, Вальтером Скоттом, Томасом Муром, Шатобри-аном, Гюго, Стендалем. Поэтому тургеневское наследие всегда привлекало внимание исследователей русско-европейских культурных связей. Европейские отношения А.И.Тургенева рассматри- . вались /(.Н.Бесдловским, С.Н.Дурылиным, М.П.Алексеевым, М.И. Гиллельсоном, Т.Б.Мюллер-Кочетковой и др. Не случайно к сфере

компаративистики принадлежит и наиболее подробное на сегодняшний день исследование, посвященное А.И .Тургеневу, - пятитомная французская диссертация М.Тьери "Русский космополитизм в первой половине XIX века. Александр Иванович Тургенев", представленная на получение-докторской степени в 1982 г. в Сорбонне.

Исследователи русской литературы также уже на протяжении века обращаются к тургеневскому литературному наследию, но все же обращавтся по большей части как к богатому источнику конкретной информации, откуда можно заимствовать необходимые сведения по тому или иному вопросу. Для историка русской литературы А.И.Тургенев неизбежно остается фигурой "второго плана", отступая перед своими более знаменитыми современниками. Стать'я М .Й.Гиллельсона в приложении к изданному им в 1964 г. тому "Хроники русского" и тургеневских дневников 1825-1826 гг. -пока, пожалуй, единственная обобщающая работа о Тургеневе на русском языке.

А.И.Тургенев был лично знаком с десятками литературных деятелей от ХУШ до середины XIX зека; тесные дружеские отношения связывали его с Вяземским и Жуковским, Карамзиным и Пушкиным; он был участником таких литературных объединений, как "Дружеское литературное общество" и "Арзамас", сотрудничал в центральных русских журналах - "Московский телеграф',' "Европеец", "Московский наблюдатель" и, наконец, пушкинский "Современник". На протяжении 1800- 1820-х гг. ряд сочинений А.И.Тургенева появился в печати. В своих заграничных журнальных корреспондзнциях последующих лет Тургенев создавал новый тип журнальной статьи - письмо-хронику европейских событий. Все сказанное уже само по себе дает основание говорить о А .И .Тургеневе- литераторе, полноправном участнике русской

литературной жизни 180С- 1840-х гг. Тем не менее проблемы собственно литературной деятельности А.И.Тургенева, его положения в русской литературной среде оказываются в значительной степени на периферии исследовательского внимания и никогда не становились предметом специального рассмотрения.

0с|^той^а^чей^астоя^й_2аботи является монографическое изучение именно Александра Тургенева- литератора. Это предполагает постановку и решение целого комплекса соотнесенных между собой проблем: характеристику литературной позиции А.И.Тургенева и ближайшей среды, формировавшей его литературные взгляды и литературные навыки, подробное освещение авторской деятельности Тургенева, в том числе и как писателя-эпистолографа, его роли в "Дружеском литературном обществе" и в "Арзамасе", рассмотрение европейских корреспонденции Тургенева в связи с общими проблемами эпистолярного жанра, определение их своеобразия, литературного генезиса, а также того непосредственного контекста, в котором они могут изучаться.

Круг источников, документирующих эти проблемы, достаточно широк. Важнейшими являются, конечно, комментированные издания архивных материалов. Послз днзвнико;1 и переписки самого А.И.' Тургенева первоочередное значение имеют крупные своды писем, ему адресованных, такие как "Письма Е .А.Куковско^о к А.Я.Тургеневу" (М.,1895), письма К .И.Дмитриева ,с Тургеневу, впервые появившиеся в "Русском архиве" в Г867 г. или письма Н.М.Карамзина к Тургеневу в "Русской старине" 1893 года. В числе источников также должны быть названы оставшиеся выпуски "Архива братьев Тургеневых", посвященные Николаю Тургеневу, том "Декабрист Н.Я.Тургенев. Письма к брату С.'Л.Т/ргзьзву" О»; Л.,1936) и письма Андрея Тургенева к Чуковскому, опублико-

ванныз в сб. "Жуковский и русская культура" (Л.,1987). Биограф А.И .Тургенева может опираться на работы В.М.Истрина, В.И. Саитова, Е.И.Тарасова, А.Н.Шебунина, Б.И.Резанова, А.Н.Весе-ловского, а из современных исследователей прзвде всего Ю.М. Лотмана и М.И.Гиллельсона. Кроме того, подробная характеристика литературного наследия Александра Тургенева и последовательное изложение его биографии требуют обращения нэ только к печатным материалам, но и к рукописным источникам. В диссертации широко использовались материалы архива Тургеневых, хранящегося в Рукописном отделе Института русской литературы .

Выводы диссертации могут быть использованы при дальнейшем издании литературного наследия А.И.Тургенева и документов его' архива, для изучения истории эпистолярного жанра в России, при составлении систематических исторических трудов и лекционных курсов о пушкинской эпохе.

Работа состоит из введения, двух глав и приложения: "Из комментария к посланию А.С.Пушкина "Тургеневу".

Основное содержание работы.

Во введении формулируются цели и задачи диссертационной работы, дается обзор литературы, посвященной жизни и деятельности Александра Тургенева. Кроме того, обозначены направления, которые сегодня, на наш взгляд, в изучении А.И. Тургенева могут быть наиболее важными и интересными для отечественных исследователей. Из них непосредственное отношение к проблемам нашей работы имеет вопрос (поднятый еще М.Тьери) о "космополитизме" А.И.Тургенева. Своеобразие космополитизма Тургенева, прямо обращенного к национальному началу, национальной культура, особенности этой позиции на общем фоне русской космополитической мысли эпохи, несомненно, в чем-то опре-

делили литературную деятельность Тургенева-путешественника и вызвали к жизни его европейские корреспонденции. Этому вопросу во введении уделяется особое внимание.

Глава I: "А.И.Тургенев в 1800- 1820-е гг. Становление литературной позиции" представляет собой попытку последовательного изложения литературной биографии А.И.Тургенева. Такая биография до сих пор еще отсутствует, как, впрочем, и вообще сколько-нибудь подробный очерк жизни А.И.Тургенева указанных десятилетий, а вполне удачная попытка М.Тьери оставляет за пределами именно литературные занятия и литературные отношения А.И.Тургенева.

Первыми сочинениями А.И.Тургенева были несколько небольших прозаических переводов, напечатанных в годы его обучения в Московском университетском Благородном пансионе, 17981800, в "Приятном и полезном препровождении времени", "Ипо-крене" и "Утренней заре". Они носили очевидно учебный характер и, отдавая дань традиционному пансионскому воспитанию и литературным вкусам времени, не выделялись на общем фоне пансионской литературной продукции, наполнявшей эти издания. К начальному периоду литературной деятельности А.И. Тургенева следует отнести и две его статьи, увидевшие свет в 1803-1804 гг., когда Тургенев учился в Геттингене, - "Критические примечания, касающиеся до древней славяно-русской истории" и "Письмо из Геттингена". Зти статьи могут вызвать интерес у исследователя Тургенева прежде всего тем, что в них впервые проскальзывают черты его будущей авторской манеры. Но в целом, как мы пытались показать в работе, не авторская деятельность является определяющей в очерке начального периода литературной биографии А.И.Тургенева.

Помимо пансиона, на литературное образование Александра

Тургенева в эти годы оказывало сильное влияние его ближайшее окружение - так называемый "младший тургеневский кружок" и образованное его участниками в 1801 г. "Дружеское литературное общество". Литературная ориентация и деятельность участников младшего тургеневского' кружка подробно были раскрыты в работах В.Н.Истрина, В.И.Резанова, А.Н.Веселовекого, а впоследствии Ю.М.Лотмана. Александр Тургенев, казалось бы, в должной мере разделял литературные устремления и поиски своих друзей (увлечение немецкой "штюрмерской" литературой, в первую очередь Шиллером и "Вертером" Гете, интерес к театру, во многом вызываемый сочинениями Шиллера и Коцебу, внутренняя полемика с Карамзиным и послекарамзинским сентиментализмом, активная переводческая деятельность). Мы, конечно, должны будем признать, что отсутствие яркого своеобразия, некоторая неопределенность, неоформленность литературной позиции оставляют Александра Тургенева этих лет фигурой "второго плана" и в младшем тургеневском кружке, и в "Дружеском литературном обществе", что все увлечения его друзей у Тургенева проявлялись слабее, что он не имел ни собственной литературной программы, как, например, Андрей Тургенев или А.Ф. Мерзляков, ни сколько-нибудь отчетливой системы эстетических и мировоззренческих представлений, какая была у Жуковского, что речи, произнесенные им в "Обществе" кажутся не очень самостоятельными и т.д. И все же "Дружеское литературное общество", наверное, в жизни ни одного из своих участников не сыпало столь важной роли, как в жизни Александра Тургенева. Идеалы московского юношеского кружка остались для Тургенева живы и долгие годы спустя,'отзываясь в его жизненных установках и поведении, в нравственно-этических ориентирах, в литературных отношениях. Наиболее полно это проявляется в истории

многолетней дружбы и переписки Александра Тургенева с Б.А. Жуковским.

Начало этой дружбы относится еще ко времени совместного обучения Александра Тургенева и Жуковского в Университетском пансионе. Правда, первые годы общие литературные интересы в большей степени сближали Жуковского со старшим из братьев Тургеневых - Андреем. Только после возвращения Александра Тургенева из Геттингена в 1805 г. между ним и Жуковским установилось постоянное тесное дружеское общение. Поддерживалось оно главным образом письмами.

Письма в данном случае не были только вспомогательным коммуникативным средством. В тургеневском окружении частное письмо всегда играло совершенно особую роль. С одной стороны, сама эпоха "чувствительности", интереса к внутреннему миру частного человека выдвигала дневник и интимное письмо на первый план, с другой - сказывалось влияние отца , И.П.Тургенева,-и его круга: на письма и дневники обращалось пристальное внимание в масонской практике самопознания, исповедального самоанализа. В 1800 г. участники младшего тургеневского кружка, Андрей Тургенев, Жуковский и Мерзляков, пытались установить между собой регулярную переписку, давая друг другу постоянный отчет в своих чувствах, мыслях, внутренних поисках, сообщая о занятиях и планах. Переписка Александра Тургенева с Жуковским в каком-то смысле наследовала традиции этой переписки, как сама их дружба должна была стать продолжением дружеских отношений распавшегося кружка.

Соответственно, откровенный дружеский обмен'письмами мыслился и Александром Тургеневым, и Жуковским как непременное условие и одновременно чернейший путь к созданию близких дружеских отношений. Постоянным мотивом их переписки, своего

рода эмоциональным ключом к ней, становится представление о дружбе как духовном единстве людей, связанных общими интересами, занятиями, идеалами, как об одной из главнейших и непреложных ценностей человеческой жизни, действенной силе в процессе становления и развития личности, представление, в основе которого лежали еще идеи московских мартинистов старшего поколения, И.П.Тургенева и его друзей, преломленные сквозь "штюрмерское" мировосприятие участников младшего тургеневского кружка. Черты личностного идеала, каким он складывался еще в сознании участников "Дружеского литературного общества", для друзей соединились в личности рано умершего Андрея Тургенева. Для Жуковского и брата Александра Андрей всегда оставался образцом нравственного и духовного совершенства, ориентиром в жизненном поведении. Исключительная роль его в жизни Жуковского и Александра Тургенева и в истории их дружеских отношений подчеркивается в работе.

Особенное внимание обращено на переписку Александра Тургенева с Жуковским 1810-х гг., которая рассмотрена нами в соотнесении с поэтическим творчеством Жуковского этих лет. Середина 1810-х гг. - для обоих друзей время тяжелых душевных испытаний; они все чаще начинают обращаться мыслями в прошлое, вспоминая "Дружеское литературное общество", совместную деятельность в тесном кругу и, конечно, брата Андрея. В поэзию Чуковского с памятью об умершем друге входит мотив воспоминания о счастливом прошлом. Он звучит в центральных произведениях лирической поэзии Жуковского 1800-1810-х гг., например, в элегии "Вечер" (1806), в "Певце" (1311); в обращенных к Александру Тургеневу посланиях "К Филалету" (1808) к "Тургзнзву, в ответ на его письмо" (1313) и т.д. С этим мотивом органично сочетаются иные: безнадежная любовь, пред-

чувствие смерти, надежда на будущее свидание за гробом - своего рода константы элегической лирики Жуковского. Одновременно все эти мотивы начинают отчетливо звучать и в обращенных к Жуковскому письмах А.И.Тургенева, а переходящая из письма в письмо элегическая интонация становится отличительной чертой их переписки 1810-х гг. В работе на широком материале в большей части на сегодняшний день еще не опубликованных писем А.И.Тургенева к Жуковскому показано их интонационное и стилистическое соответствие элегическому творчеству Жуковского. Так и стихотворные послания Жуковского к Тургеневу 1813-1814 гг. ("Тургеневу, в ответ на его письмо" и "Тургеневу, в ответ на стихи, присланные им вместо письма"), написанные в ответ на конкретные письма А.И.Тургенева и выдержанные в рамках столь характерного для Жуковского элегического послания, органично включаются в общий контекст переписки.

Непроизвольная перекличка поэтического творчества Жуковского и писем к нему Александра Тургенева говорит, на наш взгляд, о близости, историко-культурной соотнесенности этих явлений. Они порождены одной литературно-бытовой средой, одной психологической атмосферой, отмечены чертами одного мировосприятия, одной жизненной философии. Письма Тургенева дают непосредственную биографическую проекцию основных поэтических мотивов творчества Жуковского. Они раскрывают тот реальный психологический субстрат, на котором выросла его поэзия "чувства и сердечного воображения" (Веселовский) и который представлен в ней в сложных взаимоотношениях с литературной школой и традицией .

В ходе изложения в 1-й главе диссертации перечисляются сочинения А.И.Тургенева, появившиеся с 1798 по середину 1820-х гг. в печати; собраны сведения и о его литературных

замыслах, по тем или иным причинам оставшихся неосуществленными. Наиболее подробно из литературных работ А.И.Тургенева освещаются, пожалуй, его военно-публицистические сочинения ISI2 года. Это "Мысли по выслушании благодарственного молебна в Невском монастыре ЗО-го августа, за победу над французами", оставшиеся в рукописи, и "Глас русского", вышедший даже двумя изданиями, хотя и без имени автора: отдельной брошюрой и на страницах журнала "Сын отечества". Оба сочинения написаны в яркой ораторской манере, живым и энергичным языком; за текстом их стоит ясное понимание народного и освободительного характера войны. Внимание исследователей они почти не привлекали. Нами сочинения Тургенева рассматриваются в общем контексте русской военной публицистики 18121813 гг. и как материал к практически неизвестной нам странице тургеневской биографии - его участию в событиях 1812 года.

иэнтральным в 1-й главе является эпизод литературной биографии А.И.Тургенева, связанный с его участием в литературном обчесгзе "Арзамас". "Арзамас" образовался на фундаменте уже • ранее существовавших дружеских связей между участниками. Мы показываем, что почти все будущие арзамасцы составляли ближайшее окружение Александра Тургенева и, соответственно, когда они объединились осенью 1815 г. в литературное общество, Тургзнзв оказался его естественным участником. Тем более, что любое объединение, эоснову которого - как некогда в "Дружеском литературном обществе" и теперь в "Арзамасе" - был поло-же.н принцип дружества, имело в глазах Тургенева особый смысл.

Но э отличие от "Дружеского литературного общества" с его достаточно неопределенной программой личностного и гражданского самовоспитания, новое общество возникло с конкретными литературно-полемическими целями - для борьбы с "Беседой лю-

бителей русского слова" и проповедуемыми ею литературными принципами. И эту полемическую идею общества А.И.Тургенев, думается, не мог в полной мере разделить с другими участниками. Тургенев, как он сам неоднократно подчеркивал, не считал себя писателем, на литературную жизнь он смотрел немного со стороны, партий и полемик был чужд. Так и на заседаниях "Арзамаса" он молчал и стал единственным членом общества, нарушившим обязательный ритуал и не произнесшим положенной речи. Тем не менее Александр Тургенев может считаться одним из центральных участников "Арзамаса". Его друзья весело обыгрывали молчание и бездействие, ставшие определяющими чертами в облике арзамасской "Золовой Арфы", но не только не отрицали, а напротив, всячески подчеркивали при этом значение Тургенева в обществе.

Формирование арзамасского образа Тургенева, "Золовой Арфы", каким он последовательно складывался в протоколах общества, в речах и переписке участников, подробно прослежено в работе. Центральным в нем стал, как уже говорилось, мотив молчания, возникший, впрочем, еще до "Арзамаса" и в иной связи: как упрек Тургеневу, что он не отвечает на письма друзей. В "Арзамасе" к нему добавились другие, также чем-то связанные с темой молчания и вместе с ней образующие структурную основу арзамасского облика "Золовой Арфы": обжорство, лень, сонливость и др. Образ складывался настолько цельный, что порой "Эолова Арфа" заслоняла реального Александра Тургенева. Многочисленные примеры этого находим в ранней переписке Тургенева с Вяземским в 1-м томе "Остафьевского архива", Внутренняя же структура сложившегося таким образом облика, определяемая нами именно как осознанное и обыгрываемое несоответствие арзамасской "Эоловой Арфы" реальному, "внеар-

замасскому", Александру Тургеневу, ясно прочитывается в речи Д.Н.Блудова ("Речь Кассандры в ответ на нечитанную речь Эоловой Арфы"). Разбору речи Блудова мы уделяем поэтому особое внимание.

Характерная для Тургенева позиция пассивного наблюдателя, слушателя, его неизменное молчание проявляют в "Арзамасе" свой скрытый литературный потенциал. В обществе Тургеневу была отведена полностью пассивная роль, и он больше, чем кто-либо из участников, был подчинен арзамасской стихии. Любое произнесенное им слово, любое его действие обернулось бы вторжением в эту стихию индивидуального начала. Но при молчании и бездействии арзамасский облик, арзамасское поведение Тургенева становились в определенном смысле лишь отражением особенностей внутренней структуры общества, царившей в нем атмосферы (отсюда и характерный выбор арзамасского имени - "Эолова Арфа").

Существует мемуарное свидетельство Жуковского, подтверждающее, насколько ясно сами арзамасцы осознавали особое значение А.И.Тургенева в обществе:"Тургенев был в нем активнейшим участником; моя же деятельность заключалась единственно в составлении протоколов. Другие произносили буффонскиэ речи, Тургенев бездействовал. Поскольку все мы, составляя наше общество, взяли себе фантастические имена и поскольку было известно заранее, что Тургенев не будет делать ничего, ему дано было имя Эолова Арфа. Арзамасское общество не оставило следа в его литературных трудах, потому что у него там не было трудов".^ Таким образом и само молчание Тургенева, которое могло иметь вполне реальные объяснения, было предугадано

I) Письмо к Фридриху фон Мюллеру от 12 мая-1846 г. // Новый сборник по славяноведению. СПб., 1905. С.343.

и по-своему использовано арзамасцами. В облике "Эоловой Арфы" они создали в каком-то смысле идеальный арзамасский образ, лицо арзамасской буффонады.

Было бы, однако, неверным считать, что в собраниях арзамасцев Тургенев только молчал. Письма, дневники, мемуарные свидетельства и сами литературные произведения участников общества показывают, что Тургенева впрямую коснулись и серьезные литературные занятия "Арзамаса". Позднейшие его письма, например, показывают блестящее владение приемами сформировавшейся к середине 1810-х гг. школы стилистической критики. Становление нового критического подхода происходило главным образом в письмах и стихотворных посланиях литераторов, условно говоря, "арзамасского круга", в литературно-критических разборах на заседаниях общества, в которых, думается, Тургенев также принимал живое участие. И многие годы спустя в переписке Тургенева звучали отголоски арзамасских критических обсуждений. Примеры приводятся в диссертации. Можно, кроме того, поставить вопрос о влиянии "Арзамаса" на деятельность Тургене-ва-эпиотолографа. Общие особенности переписки участников "Арзамаса" неоднократно отмечались в исследовательской литературе (например, в работах Н.Л.Степанова, У.-М.Тодда, И.А.Папер-но и др.). В эпистолярной манере Тургенева отдельные стилистические и структурные черты "арзамасского" письма, на наш взгляд, отчетливо различимы.

В конце 1-й главы говорится о служебных и личных обстоятельствах, предшествовавших отъезду А.И.Тургензва за границу в июле 1325 г.

1825-м годом начинается биография А.И.Тургенева- эвропей-ского путешественника. Этот период зго жизни, лрзкрасно документированный дневниками и письмами, как ужз отмечалось,

главным образом- и привлекал внимание исследователей.Все же он интересен не только с точки зрения европейских знакомств А.И.Тургенева, русско-европейских культурных связей: именно этим двум десятилетиям обязан Александр Тургенев своей последующей литературной известностью. Её принесли Тургеневу публикации его писем из заграничных странствий, писем, вошедших в историю отечественной словесности под общим именем "Хроники русского". Им посвящена 2-я глава диссертационной работы: "Хроника русского" и проблемы эпистолярного жанра".

То, что мы называем теперь "Хроникой русского", складывалось на протяжении почти двадцати лет, с 1827 по 1845 год, из текстов,не вовсе однородных по характеру и появившихся в печати при разных обстоятельствах. История их публикации прослеживается в начале 2-й главы. Начало "Хронике" положил П.А. Вяземский, опубликовавший без ведома друга в "Московском телеграфе" в 1827 г. выдержки из тургеневских писем к нему и С.П.Жихареву из Германии. Сам Тургенев, таким образом, в подготовке своих первых журнальных корреспонденции участия не принимал. Вяземский же во многом видел в письмах Тургенева лишь своего рода подготовительный материал для журнала. Он редактировал и перекомпановывал текст письма, многое опускал и сокращал, изменял последовательность частей. Сходный характер носили последующие публикации "Литературной газеты", "Европейца", отчасти и "Московского наблюдателя".

Определенным рубежом стала "Хроника русского" в пушкинском "Современнике". Пушкин, в отличие от прежних публикаторов тургеневских корреспонденции, принял письма Тургенева в журнал целиком, как законченное литературное произведение, за единичными исключениями не делалась даже стилистическая

правка. Несмотря на первую возмущенную реакцию А.И.Тургенева, вызванную появлением в печати его частного письма полностью и без всякой литературной обработки, -пушкинский принцип публикации был сохранен и даже решительно возобладал в последующих частях "Хроники русского".

За исключением "Письма из Флоренции в Симбирск" и "Отрывка из записной книжки путешественника", написанных в форме путевых очерков и изначально предназначавшихся для печати, большая часть "Хроники русского" представляла собой отрывки из частной дружеской корреспонденции Тургенева. Эпистолярную природу "Хроники" подтверждают сохранившиеся в архивах оригиналы писем, указания на которые даны в работе. В целом вся рассмотренная нами литературная история "Хроники русского" показывает с полной очевидностью ее прямое происхождение из частного эпистолярия А.И.Тургенева. Соответственно, изучение европейских корреспонденции Александра Тургенева оказывается впрямую связанными проблемами эпистолярного жанра... /

Русская эпистолография не имеет за собой богатой традиции изучения. Долгое время письмо у нас и в научном обиходе, и в читательском сознании воспринималось прежде всего как документ, и в этом смысле - некий подсобный материал к истории литературы. После работ Ю.Н.Тынянова утвердилось определение письма как явления, которое в процессе литературного развития то приобретает, то вновь утрачивает свое литературное значение и, таким образом, стоит как бы на грани литературы и быта. Именно с этим "пограничным" положением письма связаны рассматриваемы^ нами далее характерные особенности и трудности его изучения.

В нашей работе проблемы эпистолярного текста, как они рас-

крывались в работах С.Н.Тынянова, Н Л .Степанова, Г.П.Мако-гоненко, У.-М.Тодда, Р.М.Лазарчук и др., ставятся применительно к заграничным письмам А.И.Тургенева. Наблюдения над тургеневскими коррзспонденциями, на наш взгляд, должны впоследствии сыграть свою роль и в решении общетеоретических проблем отечественной эпистолографии. Литературная ценность частных тургеневских писем была очевидна для современников, признание ее было многократно засвидетельствовано. Они читались и обсуждались в широких московских и петербургских кругах, публиковались как журнальные статьи. В письмах А.И. Тургенева, составивших "Хронику русского", как бы рзализовы-вался литературный потенциал частного, бытового письма, его способность при определенных условиях на равных правах вставать в ряд литературных произведений своей эпохи. Вопросам о том, какая часть эпистолярного наследия А.И.Тургензва попадала на страницы современных печатных изданий, ках она соотносится с общим массивом тургеневской переписки, в чем состоит особая литературность тургеневских писем и, с другой стороны, в чем их своеобразие уже как литературного произведения, с какими явлениями отечественной словесности должны мы сближать и сравнивать "Хронику русского" и т.д. преимущественно посвящзна 2-я глава диссертации.

Рассмотрение европейских корреспонденции А.И.Тургензва в отношении к частному письму как внелитературному материалу показывает в них ослабление как раз коренных свойств частного письма - коммуникативности и конкретной адресации. Коммуникативность, иначе говоря, функциональность частного эписто-лярия, столь характерные для него общение, "разговор" с адресатом с самого начала оказываются вытесненными в письмах Тургенева из-за границы рассказом, развернутым повествованием.

Этому немало способствовали сами обстоятельства путешествия: удаленность от друзей, отсутствие в течение длительного времени личного и даже эпистолярного общения с «ими, невозможность ожидать скорого ответа и вообще ненадежность переписки. .Повествовательная манера становится со временем все более характерной для тургеневских писем. В ожидании курьера или случайного попутчика в Россию письма нередко составлялись в течение нескольких дней, превращаясь тем самым в подобие дневника. Такое письмо могло быть с полным правом определено как "хроника" - хроника жизни его автора. В то же время глубокий и разносторонний ум, широкая образованность в самых различных сферах, острота наблюдений делали тургеневские суадения по поводу всего, сообщаемого в письмах, подчас интереснее и значительнее самих фактов.

Конечно, подобные письма-хроники относились лишь к пребыванию Александра Тургенева за границей. В те периоды, когда Тургенев жил в России, он вел со своими друзьями совершенно частную, индивидуальную переписку, вовсе не предназначенную для широкого чтения. Дажз в общей массе переписки Тургенева из Европы, хотя эпистолярная манера Тургенева сказывается везде, группа писем-повествований типа "Хроники русского" выделяется с достаточной долей, определенности. Поскольку нас главным образом интересуют они, за пределами нашего внимания в этой главе работы остаются и большая часть переписки Тургенева с Жуковским за 1830- 1840-э гг., и его письма брату Николаю, требующие, несомненно, специального изучения.

Характер письма оказывался связан с адресатом. На печатные страницы не попадали письма Тургенева к Жуковскому (креме тех случаев, когда он был в числе нескольких адресатов) или, например, к З.А.Карамзиной, П.Л.Чаадаеву, К.С.Серби-

новичу и др. Долгов время адресатом европейских писем Тургенева был П.А .Вяземский. Этому, вероятно, способствовали давние традиции тургеневской переписки с ним, которая никогда не имела строго личного характера и для которой всегда был характерен широкий спектр литературных, общественных, политических проблем. Но и адресованные Вяземскому письма чаще всего предназначались не ему одному, а для чтения в широком дружеском кругу. В работе прослеживается, как постепенно разделял для себя Тургенев частную свою переписку и заграничные корреспонденции, которые к концу 1830-х гг. писал уже с расчетом на возможную публикацию, как конкретный адресат этих корреспонденции все больше переставал иметь для Тургенева существенное значение, превратившись в конечном счете в своего рода литературную фикцию.

Показав таким образом, что тургеневская европейская переписка теряет с годами черты частного письма и выходит за рамки собственно бытового документа, мы переходим к вопросу о ее литературном значении. В литературной своей роли - в роли печатного материала, журнальной статьи - письма Тургенева следует рассматривать в контексте современной им литературы, в системе традиционных жанров и литературных форм эпохи. Мы видим в корреспонденциях "Хроники русского" оригинальный тип литературного текста, сформировавшийся на пересечении таких явлений современной им русской и европейской словесности, как литературное, в первую очередь эпистолярное, путешествие, корреспонденции-газеты барона Гримма и литературные формы текущей журналистики. Причем, имея с каждым из названных явлений свои линии соприкосновения, тургеневские письма-хроники ни с одним из них прямо не совпадают.

Так, лишь первые части "Хроники", напечатанные в "Москов-

ском телеграфе", вполне укладываются в рамки характерной для этого издания небольшого объема журнальной статьи в форме письма из-за границы. В них к тому же явственно отзывается журналистская манера редактировавшего их Вяземского. Но уже начиная с публикаций 'Московского наблюдателя" 1835 г. читатели, на наш взгляд, должны были в первую очередь связывать тургеневские журнальные корреспонденции с такой распространенной литературной формой, как путешествие в письмах, путевые письма, в русской литературе использованной еще Д.И.Фонвизиным в его письмах к П.И.Панину из Франции 1777-1778 гг. и утвердившейся окончательно после карамзинских "Писем русского путешественника".

Мы подробно разбираем существенные различия "Хроники русского" с литературными путешествиями, от сентиментальных послекарамзинских до путевых очерков 182С-183С-Х гг.: изменение литературной позиции автора-путешественника, отказ от описательного повествования и вместе с тем стремление к максимальной информативности текста, видимое отсутствие "отбора" повествовательного материала, мозаичность, невыстро-енность, характерные скорее для частного письма со свойственным ему свободным переплетением тем и мотивов, и т.д.

Сближение "Хроники русского" с "Литературной корреспонденцией" барона Гримма, делавшееся еще современниками Тургенева, правомерно также лишь до определенной степени. В европейских письмах Тургенева нет свойственных "Корреспонденции" Гримма однородности материала и стремления к полноте изложения. В то же время в работе высказывается мнение, что в отличие от писем Гримма "Хроника" А.И.Тургенева может рассматриваться как сюжетное повествование, отчетливо концентрирующееся вокруг единого композиционного стержня - фигуры их автора-

путешественника.

Таким образом, "Хроника русского" предстает не как последовательность независимых друг от друга текстов, а как целостное произведение; основой же ее литературной конструкции становится личность автора, отраженная в тексте, авторский взгляд на вещи, спектр суждений и оценок. Но образ автора "Хроники" для читателя-современника складывался за пределами текста из представлений о реальном Александре Тургеневе, единство повествователя основывалось не на внешних, впрочем, слабых, указаниях (аналогия заглавий, подпись "Золова Арфа"), более того, даже проблема соответствия литературного повествователя реальной личности автора была снята, так как для читателей Тургенева его журнальные корреспонденции оставались одновременно частными письмами. Мы приходим к выводу, что определяющим, в каком-то смысле интегрирующим началом з достаточно сложном литературном составе "Хроники русского" оказывается ее эпистолярная природа, принадлежность к сфере частной переписки. Сна влияла и на особенности восприятия читателями писем-хроник Тургенева, и на проблемы их публикации, которые в свою очередь были связаны с традициями отношения к частному эпистолярию в России.

Зсли для европейской, а первую очередь, конечно, французской, эпистолярной традиции было еще с ХУЛ века характерно отношение к частному письму как явлению эстетически ценному и вполне открытому суду широкого читателя наряду с литературным творчеством, то в России письмо преимущественно существовало i качества частного битового документа, по природе свози исоочав^его публичность. Тургенев и его современники с молодых лзт знали имена Свинье, Гримма, аббата Гальяни, но русская эпистолярная традиция еще не была ими

осознана как культурное явление. Русское эпистолярное наследие ХУШ века по богатству и разнообразию, по совершенству индивидуальных стилей и обработанности прозаического языка, разумеется, не могло сравниться с европейским. Впрочем, и оно лежало еще под спудом, и если порой вызывало интерес у соотечественников, то в историко-документальном отношении. То же можно было сказать про современную переписку. Частные письма на печатных страницах за единичными исключениями не появлялись. Эпистолярные путешествия, путевые очерки в виде частного письма, о которых говорилось выше, даже когда изначально опирались на подлинный документальный материал, имели явно вырамэнную беллетристическую природу. Письмо само по себе еще оставалось документом быта, причем не только в сознании широких слоев общества, но и в среде литераторов, и, соответственно, находилось вне сферы эстетических оценок.

Всю историю восприятия и публикации тургеневской "Хроники русского", по нашему мнению, следует рассматривать в связи с поиском новых подходов к письму на национальном материале, с выработкой литературного взгляда на частный эписто-лярий как культурно значимое явление, обладающее индивидуальными эстетическими параметрами, несомненным литературным и художественным потенциалом, который оно и реализует в лучших своих образцах. При этом попытка нового осмысления эпистолярного текста оказывается органически связанной с именем Пушкина, который, что было уже отмечено, первым поместил на страницах своего журнала письмо Тургенева не в отрывках, а целиком, как завершенный литературный текст, и с собственными творческими поисками Пушкина в этой области. Пушкинская публикация дала и самому Александру Тургеневу импульс к выработке нового взгляда на свои европейские коррес-

понденции, взгляда, проявившегося в не нашедших по разным причинам реального воплощения его замыслах 1830- 1840-х гг. - издании писем к нему Н.М.Карамзина и своей переписки с П .А.Вяземским.

Материал, приведенный в диссертационной работе, думается, по праву позволяет признать европейские письма А.И.Тургенева одним из самых ярких явлений на этапе решительного становления отечественной эпистолярной традиции, а самого Александра Тургенева считать в числе первых русских литераторов-эпистолографов.

По теме диссертации опубликовано:

1) А.И.Тургенев в "Арзамасе" // Graduate Essays on Slavic Languages and Literatures. Ed. by Mark G. Altshuller. (University of Pittsburg.) 1991. Vol.4.

P. 8- 18.

2) К истории стихотворения В .А.Жуковского "Императору Александру" (письма А.И.Тургенева В.А.Жуковскому) //

Русская литература. 1991. №3. С.75-81.

\

3) Французская монография об А.И.Тургеневе // Русская литература. 1992. М. С.233-241.

Подписано к печати С/. . Заказ . Форма* бумаги 60x84 1/16, печ.л. Бесплатно.

ГО-3. 191104 С.-Петербург, Литейный пр., дом № а5.