автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Алтайская народная сказка: этнофольклорный контекст и связи с другими жанрами

Полный текст автореферата диссертации по теме "Алтайская народная сказка: этнофольклорный контекст и связи с другими жанрами"

российская академия наук

ИНСТИТУТ МИРОВОИ ЛИТЕРАТУРЫ имени А. М. ГОРЬКОГО

На правах рукописи САДАЛОВА ТАМАРА МИХАИЛОВНА

АЛТАЙСКАЯ НАРОДНАЯ СКАЗКА:

этнофолыслорный контекст и связи с другими жанрами

Специальность 10-01.09. — Фольклористика

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва —1992

Работа выполнена в отделе фольклора Института мировой литературы им. А. М. Горького Российской Академии Наук.

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор 1

В. М. Гацак

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

Б. П. Ксрбелмте кандидат филологических наук В. И- Харитонова

Ведущее учреждение: Горно-Алтайскям педагогический институт

Защита состоится « (Ь » -¿(С-сМ. 1992 г. а часов на заседании Специализированного совета Д. 002.44.02. по филологическим наукам при Институте мировой литературы им. А. М. Горького РАН по адресу: 121069 г. Москва, ул Воровского, 25/а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института мировой литературы им. А. М. Горького РАН.

Азтореферат разослан « » 1992 г.

Ученый секретарь Специализированного совета, доктор филологических наук

Н. Н. Воробьева

Актуальность темы.. Одним из недостаточно изученных разделов алтайского фольклора остаются народные сказки. Отдельные аспекты зтого жанра / общая характеристика, соотношение с эпосом / были намечены в работах С.С.Суразэкова.1 Специальным исследованием ряда сторон поэтики волшебных сказок явилась кандидатская диссерт -ция M.A.Toлбиной.

Реферируемая работа'.посвящена кругу вопросов, которые еще не были предметом самостоятельного исследования, но чрезвычайно важнь для полного представления об алтайских сказках как органической части фольклора и зтнобытовых традиций конкретного региона и народа. Это, во-первых, исполнение сказки в комплексе "обрдцовой культуры этноса, в сопоставлении со сказительской / эпической/ и шаман ской традициями; во-вторых, взаимодействие сказки смифом , эпосом, песней, имеющее- для алтайской повестонательной традиции принципиальное значение, особенно, в историческом плане; в третьих, соотношение сказок между собой и с повествованиями соседствующих жанров в репертуарном, сюжетном и структурно-семантическом аспектах. Изучение этих вопросов представляется веьсма актуальным для создания истории алтайского фольклора / и южносибирского региона в целом /, его научной систематизации и классификации, для разработки исторической поэтики алтайских повествовательных жанров.

Цель и задачи исследования. Бытование сказки в единой этно-фольклорной культуре и ее сосуществование с другими фольклорными жанрами не могли не воздействовать на специфику жанра алтайской сказки. Поэтому целью работы для нас стало выяснение общих и отли-

1. Суразаков С.С. Алтай фольклор. - Горно-Алтайск, 1975. -С. II4-I34; он же. Из глубины веков. - Горно-Алтайск, 1982. - С.52-'

56. '

2. Толбина М.А. Сюжеты и стиль алтайской волшебной сказки. Авт )реферат кацц. дисс. - М., 1990.

чительных характеристик сказки в сопоставлении с мифом, эпическим сказанием, пес£ней. Для достижения такой цели потребовалось сосредоточиться на решение следующих задач: I/ рассмотреть функции исполнения сказок; 2/ сопоставить традиции сказочного и эпического исполнительства с обрдцовой и шаманской; 3/ взяв для примера группу сказок, имеющих сюжетные параллели в смежных жанрах /- таковы сказочные, ми(|ические и эпические повествования о Ч1 довище Дьелбегене/, определить их структурно-семантические типы, проследить основные этапы сложения их исторического развития, вы* нить и разграничить общие и отличительные моменты в сюжетике сказок, эпоса и мифав; 5/ изучить соотношение сюжета сказки и песенг ньк вставок, охарактеризовать художественно-поэтические функции и особенности песен в сказках.

Материалом исследования являются издания алтайских сказок, эпоса и шфов, выходивших со второй половины 19 в. до настоящего времени, -архивные фоцды Горно-Алтайского научно-исследовательского института истории, языка и литературы, а также собственные "чагнитафонные записи и расшифровки автора, экспедиционные дневники и ответы информантов на наш специальный вопросник/ обследовались районы Горного Алтая и телеутские села Кемеровской области в период с 1984 по 1991 г.г./. Исполнительские и другие особенности алтайских сказок,проанализированы с привлечение;»' фольклорное э тногра<{ических источников других тгоркоязычных народов 2кной Сиби хакасов, шорцев, тувинцев. При типологизации текстов использовань данные международных указателе» сказочных сюжетов /Аарне-Томпсон, СУС/ и указателя структурно-семантических типов волшебных сказок, составленного Б.П.Кербелите.

Методологическая основа диссертации. Основные методы исследо вания-сравнительно-исторический и структурно-семантический.

Использование этих методов обусловлено тем, что сказки имеют стабильную структуру, сложившуюся в течение их исторического развития, начиная с простых исходных форы. Применение структурно-семантической методики позволяет выявлять архаические пласты сказки и изучать их. Для нашего исследования важными являются теоретические работы А.Н.Веселовского, В.Я.Проппа, В.М.Жирмунского, Н.Рошияну, Б.П.Кербелите, С.С.Суразакоза, С.М.Каташева, а также наблюдения и выводы ряда специальных работ по фольклору и этнографии сибирских тюрков.

Научная новизна работы.

I.Алтайские народные сказки впервые изучаются в их этнофель-кло;ж связях и в контексте исполнительской традиции.

¿.Исследуется диахроническое развитие сюжетов сказок.

3.Рассмотрено соотношение сказки с другими жанрами с точки зре? ¡я семантики и структуры сюжетов / на примере повествований о чудовище Дьелбегене, занимающих видное место в фольклорном репе ртуаре/.

'4. Дается общая характеристика-песен в сказках, проведена их систематизация ? соотнесении со структурно-семантической клас-сификццией элементарных сюжетов сказок, охарактеризованы их поэти-ко-стилевые средства и роль в развитии повествования.

Теоретическая и практическая значимость диссертации заключает ся в том, что в ней сделаны первые шаги для предстоящего структурно семантического анализа всего репертуара алтайских сказок. В диссертации предложена классификация алтайских сказок в соотношении с мевдународным /АТ/ и структурно-семантическими указателями. Работа по классификации сказок будет дополняться по мере накопления новых материалов и может послужить основой для создания каталога алтайских народных сказок.

Методика и результаты исследования могут быть применены при | •изучении функций исполнения других жанров алтайского фольклора-сказани», песен, в их связях с архаическими обредами с магическими назначениями. Можно предполагать, что они будут необходимы и для сопоставительных работ тюркологов-фольклористов.

Текстологические, историко-фольклорные наблюдения и классификация сюжетов положены в основу подготовленного диссертантом тома "Алтайские народные сказки" академической серии "Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока".

Отдельные наблюдения и выводы могут быть также использованы при написании вузовских учебников по фольклору и создании свода алтайского фольклора. '

Апробация работы.

Диссертация обсуждена и одобрена отделом фольклора Института мировой литературы им. А.М.Горького.

По теме диссертации автором сделаны сообщения на двух научных конференциях /Горно-Алта**ск-1935; Уфа-1991/.

Основные положения диссертации изложены в четырех публикациях автора общим обьемом 3 п.л.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии'и приложения.

Содержание работы.

Во Введении обоснована актуальность темы, определены цели и задачи исследования.

Первая глава:"Исполнение сказки в зтнобытовом и обрядовом контекстах /Малоизвестные аспекты проблемы/". В исполнении и бытовании алтайской сказки сохранились архаические черты, придающие своебб-разие данному жанру. Поэтому в данной главе мы обратили внимание на фольклорные и этнографические явления и факты, которые указывают на тесные связи в рассказывании сказки г яггуяичрли'ичи пи-™ а пот.

Важной особенностью бытования алтайских сказок является то, что параллельно с иронично-шутливым восприятием исполнения сказк! и происходящих в ней событий - более привычным для сказковедов иных регионов - существует другой тип отношения сказочника /слуш; теля/ к сказке - серьезное восприятие исполнения сказки и вера в реальность происходящих в ней событий. О таком типе отдаления к сказке можно судить по элементам поэтики алтайской сказки /начал! ные и конечные формулы/, а также по тем комментариям и оценкам рассказываемых событий, которыми сказочник сам или слушатели сопроводи ают исполнение сказки. Например, большинство алтайских сказок начинается с начальных формул:"Озодо Алтайда'У'Раньше на Алтг "1ебрен ойдд Алтайда"/"В древнее время на Алтае"/. Здесь употребление реального понятая "Алтай" / в отличие от'некоторого госуда! ства"/ связано с поэтическим образом четко очерченного жизненногс пространства сказочного героя, за пределами которого была чужая

территория, где его ждали разные приключения и опасные ситуации.

з

Уже в этих формулах сказочником как бы вдвещается его серьезное отношение к происходящему в сказке. Считается, что сказку должен рассказывать только тот человек, который умеет это делать, ибо рассказывание сказки ради развлечения может навлечь на исполнителя негативные последствия. Содержание подобных высказываний говорит не только о серьезности отношения к сказке, но и о вере в ее магическое назначение.

Подобное восприятие и оценка сказки представляют интерес особенно в историческом плане, в соотнесении с генезисом и ранней историей сказочной традиции, и, несомненно, перекликаются с исполнением сказок и ролью сказочника в культово-обредовой практик« Есть основания полагать, что на первоначальном этапе развития сказки мировоззрение сказочника совпадало с тем, что рассказывалось в сказке, в которой отразились различные социально-обредовьк

институты архаического общества.

Как известно, сказки и сказания исполнялись зимними вечерами и ночами. Сибирские тюрки представляли себе зиму /середину января/ тем временем, когда мир распадается на две части: старую и новую. Поэтому приуроченность исполнения сказок к зимнему периоду имела о бредово-ритуэльный характер; сказка обладала функцией магическогс очищения и противостояния разгулу нечистой силы в этот переходный период, который назывался "страшным" временем. В контексте противс стояния людей зимней спячке мира и призывания нового его рождения исполнение сказок и сказаний входило в комплекс тех обрядов, которые усиленно демонстрировали жизненную активность. В позднейший этап бытования сказка потеряла свою магическую предназначенность, поэтому стало возможным рассказывание сказок и в другое время годг с развлекательной целью.

Магическое, значение придавалось не только исполнению сказки вг время "страшной" зимы; аналогичную роль выполняла сказка и в похо-ронно-поминальном обряде. По представлениям алтайцев, после смерту человека его душа живет еще сорок дней. В течение этого срока посыльный из мира мертвых за душой покойного и сама душа умершего могут навредить благополучию или жизни того или иного члена общества. Чтобы этого не случилось, люди вынуждены демонстрировать свои бдительность и принимать ряд оградительных мер от покушений нечистой силы. Исполнение сказок и сказаний входило в комплекс таких мер и считалось важным, особенно, накануне похорон, на седьмой и сороковой дни.

Не менее своеобразен еще один аспект соотнесенности алтайской сказки с культовым почитанием духа гор/ хозяина Алтая/. Данное Я1 ление встречается и у других народов Сибири: хакасов, тувинцев, шорцев. От расположения и нерасположения духов гор люди были очеш зависимы, поэтому два раза в згоду устраивали обряд жертвоприноц^

У охотников бытовал обычай исполнять сказки и сказания перед выездом на охоту и во время охоты. Охотники верили в магическое влияни> сказок и сказаний на хозяина гор. Считалось, что заслушавшись сказочника, духи оставляют без присмотра зверей и птиц тайги, а иногда сами посылают охотникам богатую добычу в награду за хорошую сказку.

Связь исполнения сказок и почитания духов гор широ^ко осве-

3

щена на хакасском материале П.А.Трояковым.

Алтайцы, представляли хозяина гор седым стариком на белом коне, иногда-светловолосой женщиной в белой оделще или в обнаженном вице Духи могли петь, плясать, разговаривать друг с другом, ссориться и т.д. Но для них одним из любимых занятий считалось слушание сказок и эпических сказаний. Хозяева гор якобы подходят к стану охотников, чтобы послушать сказку, и представляют своеобразную аудиторию слушателей.

При охотничьем обряде почитания духов исполнялся определенный репертуар сказок. Например, Н.У.Улацашев в тайге любил исполнять сказки о птицах и зверях, с этиологическими эпизодами, обьясняю-щими их повадки; сказки об албынах/демонологических существах, живущих в горах, лесах, многочисленные сказки о парне-сироте /Ш Зс

Наряду с охотничьим, обряд почитания хозяина тайги практиковав при сборе орехов-осенью при созревании кедровых шишек. И,'види-. мо, в своем содержании он во многом совпадал с охотничьим. Сам обряд был известен у северных алтайцев, проживающих на территории кедровой /черневой/ тайги, для которых сбор орехов представлял важную часть хозяйственно-промысловой деятельности.

3.Трояков П.А. Промысловая и магическая функция оказывания.// Советская этнография, 1969,№2.-С.26-35; он же. От этнографических реалий к сказочному мотиву.//Фольклор. Поэтическая система. М.:Нау»

Далее в главе отмечается, что обряд не только воздействует на бытование сказки, придавая ей особую приуроченность, но и находит отражение в ее структурно-композиционном построении и особенностях поэтики. В этой связи проводится параллель между некоторыми мотивами и моментами сказки и шаманского действа.

Фольклорные и этнографические материалы тюркоязычных народов йкной Сибири позволили исследователям сопоставить "путешествие шамана" с явлением "входа" сказителей-кайчи в эпический мир и "выхода" из него вслед за героем повествования. Приводимые каш факты позволяют считать, что подобное явление можно наблюдать и в сказочном, жанре. Конечная формула "Чо-ок!" /погрузить в воду, успокоить/ в сказках, если учесть аналогичную "возвращающую" концовку не только в героических сказаниях, но и в благопожеланиях при совершении культового обряда почитания духов гор, а также в шаманских камланиях, предстает как магическое заклинание с целью успокоить духов сказки и сказания, героев своего повествования /подобно тому, как шаман "отрывается" от тех мифологических персонажей, с которыми ему пришлось общаться в процессе камлания/.

Отсюда можно сделать вывод, что требования не прерывать сказку во время ее исполнения и обозначение процесса рассказывания сказки термином "отправлять сказку" отражают представление о сказочнике, находящемся в пути, когда он следует за своим героем в сказочный мир, контактирует с духом сказки. Поэтому прерывать сказку - значило навлечь на себя наказание со стороны ее духа и персонажей.

Само "путешествие" сказочника в сказочном мире выражается не только конечными формулами. Сюда могут быть отнесены случаи, когда исполнитель дает собственные "комментарии" рассказываемого, сопровождая репликами "от себя" те или иные поступки героев. Знаком "иной среды" может считаться изложение сказки ритмизованной

прозой /ритмизацию создают симметричные глагольные формы, включая те, что выражают субъективно-оценочное отношение сказочника к происходящему в сказке/; все это способствует "вторжению" сказочника в пространственно-временной континиуум сказки. При таком включении в мир сказки сказочник становится своеобразным очевидцем, который передает слушателю то, чему он является свидетелем.

В силу такой специфичности фигуры и "позиции" сказочника сказочный жанр перенял многое от религиозно-мировоззренческой куль-турышаманско-й традиции, хотя нельзя пытаться отовдествлять их. При этом в исполнительской сказочной традиции нашли отражения и дошаманские архаичные культы и обряды, что придало своеобразие формам бытования сказки.

Глава вторая - "Сюжетные типы алтайских сказок о чудовище Дьелбегене.. /Аспекты специфики взаимодействия жанров/". В первом параграфе "Сюжеты о Дьелбегене в сказках" на основе структурно-семантического анализа сюжетов и сравнительного анализа их вариан тов выясняются основные этапы исторического развития конкретных сюжетных типов от простого к сложному. Материалом для исследовани в этом параграфе являются семь сказочных сюжетов о Дьелбегене: "Оскюс-Уул и Дьелбеген" /АТС312)/, "Три брата" /АТ(ЗЩ)/, "Три девушки "/ср. АТ 313 Нх/, "Башпарак" /АТ- 327 С/, "БраягБоодой-Кокшин, сестра Боодой-Коо" / ср. АТ 344/; "Старик и Дьелбеген"/ср АТ 1062+1049+ ср.АТ 1088+ ср.АТ Ш5+( 1149 ]/, "Ёлёнчи и семиго-ловый Дьелбеген" / АТ - /. Каждый из этих сюжетных типов имеет определенное количество вариантов: от 2 до 20, среди которых, несомненно, самыми популярными являются сюжеты о погоне Дьелбегена : мальчиком /АТ(3121/, о победе Башпарака над Дьелбегеном/АТ. 327 С/

Автора в данных сюжетах интересуют не только их общие черты, обусловленные присутствием, в них одного.и того же персонажа - чуд вища Дьелбегена, но и особенности, сложившиеся в результате диа-

хронического развития сюжетов. При выявлении жанровых особенностей сюжетных типов автор опирается на основные положения структурно-семантической методики изучения сказок, разработанной В.П.Кер-белите.4 Применение этой методики способствует более точное определению родства текстов и вцделению структурно-семантических типов сказок. Выявление структур и макроструктур позволяет конкретнее выяснить варьирование, увидеть изменения разных уровней / варьирование деталей в однотипных элементарных сюжетах, замену элементарных сюжевов эквивалентами в тех же семантических блоках макроструктуры, изменения макроструктуры/; а также помогает увидеть изменения структур элементов и произведений в целом в зависимости от жанра анализируемых текстов.

В результате анализа сюжетов о чудовище Дьелбегене удалось более точно, чем при обычной /не структурно-семантической/ типологи-зации определить их типы. Так, например, сюжеты:АТ/312/,ср.АТ313 Н. по системе АТ ввделены как разнотипные,а по классификации структурно-семантических типов элементарных сюжетов /по рубрикации Б.П.Кер-белите/ они оказываются однотипными: 1.1.1.4 "Герой препятствует антиподу, пока тот опасен". При различных ситуациях акции героев в них являются одинаковыми. В сказке об одураченном Дьелбегене "Старик и Дьелбегене,которую" по системе АТ можно выразить как соединение нескольких сюжетов из различных типов, то на основе вьделения и анализа элементарных сюжетов возможно выяснение главного ЭС: 1.1.1.18 "Герой имитирует угрозу антиподу".

В данном параграфе также выявлена определенная модель сложения и дальнейшего развития каждого сюжетного типа о Дьелбегене от

4.Кербелит» Б.П. Историческое развитие структур и семантики сказок. - Вильнюс, 1991.

"первичного" к усложненным сюжетам с переосмыслением главных акций героя, смещением акцентов-с одного главного события на другое например, со спасения от чудоздща на женитьбу героя. Т.е.элементарные сюжеты об одном событии в жизни героя усложняются присоеди нением других, поэтому первоначальный сюжет становится "исходным^ он почти не влияет на конечный результат всиго сюжета с усложненной структурой.

В процессе анализа сказок о Дьелбегене вццелены связки - та тл:л иная ситуация или дейстзия героя, предопределяющие присоединение другого сюжета к "первичному" архаическому сюжету. Эти сгтаки могут быть логически мотивированными результатом предццу^-щег-о сюжета или присоединяются механически без соответствующей мотивировки. Например, Дьелбеген убивает брата - этот негативный результат находит свое положительное разрешение за счет присоеди-не мя следующего сюжета о поездке сестры за персонажем, способным оживить брата. Подобной мотивирующей связкой для второгб сюже та- является смерть брата, В другом случае мы видим пример механической связки: в АТ /31ДЦ/ герой преследует антипода, спрятавшись в его мешке, прибывает в назначенное место, антипод отвлекается, герой выбирается из мешка, притворяется, что сам догнал антипода. И тут герой неожиданно встречается с больной девушкой, которую он вылечивает, обращается за помощью к людям этого поселения, приводит их с собой в лес и расправляется с антиподом. Важно учесть, что излечивание больной девушки /спасение ер души/ при помощи исполнения шаманского обряда встречается в репертуаре алтайских сказок как один из эпизодов мифологического сюжета о спасений души больной девушки и женитьбы на ней. Здесь же он присоединен к сюжету сказки о борьбе с чудовищем без какой-либо логической мотивировки, что обнаруживает искусственность этой связки.

1.2

Различия в поведении героя в разных сказках несут в себе жан-рово-генетические признаки, так как они отражают своеобразные ступени типов мышления древнего человека. Так, от одной скалки к д^гой происходит определенное движение на пути переосмысления образа чудовища Дьелбегена : чудовище-пожиратель членов семьи и- рода низводится до антипода, которого герой может победить без посторонней помощи.благодаря своей смекалке. То есть, борьба, стоящая жизни или смерти /АТ (3121, ср. АТ 313НХ/, превращается в своеобразную игру с антиподом - герой "одурачивает" чудовище и побеждает его / например, в сказке "Старик и Дьзлбеген"/.

Таким образом, прослеживается развитие того или иного сюжетного типа от простого:сюжета до более развернутых по своему содержанию произведений при помощи связок различного характера, способствующих сложению нового сюжета.

Во.втором параграфе - "Аспекты специфики во взаимодействии жанров" выделены два раздела: а/"Сопоставления с ыифологическими сюжетами"; б/"Сопоставления с эпическими сказаниями".

В первом разделе автор останавливается на отличительных моментах в действиях героя по отношению к антиподу-Дьелбегену в мифах в сравнении со сказочными сюжетами. Основной сюжет для сравнительного анализа - распространенный миф о том, как чудовище уводится Месяцем/17 вариантов/. В результате структурно-семантического анализа данного сюжета ввделен главный элементарный сюжет:"Герой сообщается на расстоянии с персонажем, способным прийти на помощь". Структурная организация текста выражается простым соединением двух ЭС с негативными и положительными.! результатами / архаическая форма соединения элементарных сюжетов/.

Отличия мифологического сюжета от сказочных в данном случав обнаруживается в том, что здесь представлены иные качественные характеристики действующих персонажей: I/ героем является не какой-то

конкретный персонаж /член сеиьи, индивид/, а целое общество людей/ человечество, народ всей земли, люди Алтая/; антипод - мифологическое существо больших возможностей» пожиратель, которому никто на земле не может противостоять /исключение - вариант о богатыре Сартакпаэ/; 3/гла"вная акция героя - не совершение каких-тс конкретных действий / например, как в сказке - удаление на рассто яние от антипода, создание препятствий антиподу, введение его в заблувдеиие/, а только сообщение персонажу, способному прийти на помощь; 4/ большое внимание в мифе уделяется тому, как герои наблюдают' необычные явления в природе в результате прихода нейтральных персонажей; 5/ исходя из сопоставлений с вариантами, можно сказать, что для мифа важную роль играет этиологическая концовка, с помощью которой подчеркивается правдоподобие изложенного сюжета и, связанная с ним расшифровка тех или иных явлений реальной жизни: например, относительно происхождения пятен на луне, затмение луны, поведений животных во время холода и т.д. В некоторых этиологических концовках содержится информация о ритуальном поведении людей в период затмения луны. Автором также обращается внимание на тот факт, что данный сюжет мифа о Дьелбегене не находит сюжетного заимствования, кроме ыифологизма - образа самого Дьвлбегена, который во многом отличен от сказочного.

В заключении данного раздела автор кратко останавливается на других мифологических сюжетах, которые позволяют сделать вывод о том, что архаичный репертуар о Дьелбегене был более обширен.

Во втором разделе материалом для сопоставления выбраны сюжеты о брате с сестрой /ср.АТ 344/, которые имеют единые истоки с аналогичными сюжетами сказок. В связи с этим также дается структурно семантический анализ данного сюжетного типа, который позволяет более конкретно сопоставить сюжеты сказаний. Далее представлены две таблицы для сравнений элементарных сюжетов сказки и сказания,

составленные по аналогии с синоптической таблицей, предложенной В.М.Гацаком^ для жанра эпических сказаний. Так, в эпосе в в результате сравнения сюжета о брате с сестрой в сказке и эпосе обнаруживаются примеры перенятая сюжета сказки с разной степенью его освоения согласно законам жанра эпических сказаний. Делается вывод, что в сюжете о брате с сестрой в сказке и эпосе сюжетные различия почти не обнаружены. В сказке и эпосе также совпадают принципы дальнейшего усложнения повествования.

В другом случае при сравнении сказки с эпическим оказанием сказочный сюает является только "исходным"; последующие эпизоды больше соответствуют содержанию эпического произведения, хотя с "исходным" они связаны за счет обрамляющих элементарных сюжетов.

Для эпических сказаний характерен главный ЭС:1.1.1. 24 "Герой превосходит антипода силой в бою".

Сопоставления сюжетов сказок, мифов и сказаний о Дьелбегене позволяют проследить различия акций героя в главных элементарных сюжетах в каждом жанре, что, в свою очередь, отражают разные тип ы мышления человека в процессе создания произведений о чудовище Дьелбегене. В сказках наблюдается заметное движение в интерпретации темы борьбы героя с чудовищем в сторону десакрализации образа Дьелбегена. То же самое наблюдается в мифах и сказаниях. Так, например, если в мифе-это пожиратель вселенского масштаба, то в сказании Дьелбеген может быть комическим персонажем, над которым потешаются все.

Таким образом, применение -структурно-семантической методики для анализа сказок о чудовище в сопоставлении с сюжетами мифов и сказаний позволило, по мнению автора, многограннее выявить их

б.Гацак В.М. Устная эпическая традиция во времени:Историческое исследование поэтики. М.:Наука, 1989.

общие и отличительные черты. Оказалось, что сюжеты, объединенные по внешним признакам в одну телатическую группу /борьба человека с чудовищем Дьелбегеном/, при рассмотрении их внутренней структурь и семантики обнаруживают разноплановые аспекты их исторического развитияв разных жанрах фольклора.

Глава третья "Песвнные вставки в сказках" состоит из четыре? п араграфо в.

В современной аляайсввй сказочной традиции наблюдаются две формы исполнения песенных вставок: 1/песенныв тексты исполнителем проговариваются речитативом, т.е. прозаическая речь сказки чередуе со стиховым текстом "песни"; 2/песни распеваются сказочниками, т.< проээлческая речь чередуется с песенным исполнением.

Автор продолжает следовать структурно-семантической методике рассмотрения текстов сказки. Материалом исследования являюта все сказки с песенными вставками, независимо от того, распеваются они или не*. Но, в отличие от первой главы, анализируется не организация всего текста, а вццеляются те фрагменты сюжета /ЭС /, где встречаются песни. Исполнение песни героем /близким героя, антиподом, близким антипода, нейтральным персонажем/ является его акцией: совершением действия или побуждением к дей ствию, получением или передачей информации в той или иной ситуации с определен' ной целью, которая достигается и и не достигается. Для обозначена вьделенных элементарных сюжетов, где присутсвует исполнение песни автор также ссылается на название и номер структурно-семантических типов ЭС.6

б.Кербелите Б.П.Историческое развитие...-С.237-^299.

В зависимости от значимости данного ЭС с песенной вставкой для результата сказки автором делаются выводы относительно того, как данный ЭС с песенным исполнением героя повлиял или не повлиял на результат всего сюжета.

Репертуар сказок с песенными вставками, в основном, ограничивается волшебными и новеллистическими сказками.

В первом параграфе главы, которая называется "Песни в волшебных сказках" рассматриваются сюжеты:"Старик Кара Каак"/АТ /312//, "Дочь каана" /ср.АТ 313 Н*/,1 "Боодой Кекшин брат, Боодой Коо сестра"-/ср. АТ 344/, "Алтын Каньпук" /АТ 313 С/, "Еленчи и семиголовый Дьел-беген" /АТ-Д "Танайак" /АТ-/,"Кочыйым Яерген и Сый Перген" /АТ-/.

Во втором параграфе-"Песни в новеллистических и бытовых скан-ках"-анализируются сюжеты:"Сан-Ару","Оскюс Оолащь","Паклан Tac и Таныс", "Келер Кущ", которые в международном указателе /АТ/ сюжетных анал гий не имеют.

В обоих параграфах по мере необходимости проводятся сравнитель* ■ ный анализ вариантов, в которых встречаются песенные вставки.

. В результате рассмотрения сказок с песнями автор приходит к выводу, что включение песни в сказку строго обусловлено развитием сюжета и мотивировано тем или иным поступком героя, Преследующий сбою цель. В связи с этим каждый сюжет с песенной вставкой классифицируется по типам элементарных сюжетов. Так, в волшебных сказках ввделяются 10 структурно-семантических типов ЭС. Подобные типы ЭС ввделяются и в новеллистических, и в бытовых сказках. С типами. ЭС волшебных сказок в новеллистических и бытовых сказках совпадают:! Л .1.17. "Герой воздействует на обьек^ли персонаж особым средством"^.1.0.9'Терой пользуется сведениями о данном персонаже или объекте"; 5.1.2.2'Терой добивается,чтобы его узнал родич или член се-

мьи". Если в волшебных сказках элементарные сюжеты с песнями, в основном, относятся к I классу типов Х:"Стремление к свободе от чужих или господству над ними", то в новеллистических и бытовых предпочтительны сюжеты с песнями, относящимися к 4 и 5 классам:"Поиски идеального жениха или невесты" и "Стремление к целостности и полноценности рода или семьи".

Автор также обращает внимание на существенное отличие волшебных и новеллистических сказок, как двух разных типов отношения к поступкам и действиям героя. Если в первом случае герой верит сам во все происходящее и его поступки передаются в идеализированном виде, то во втором случае происходит переосмысление про (сходящих событий в сказке и устанавливается иронично-насмешлив лй тип отношения. Например, если герой волшебной сказки хочет зап)лучить идеальную невесту, то он обращает а себя внимание иде шьной внешностью, необыкновенными качествами характера; у геро; же новеллистической сказки "Паклан Tac и Таныс" настоящий облик-это облик плешивца.

Отмечено и такое явление, как выражение в песне только эмоционального состояния героя вне его действия. Т.е.,в о-тличие от рассмотренных песенных вставок, которые логически обусловлены в сюжете и идентичны поступкам героя, они являются только отображением состояния героя. По нашему мнению, в этом отражается явление более позднего этапа рТазвития сказок с песенными вставками. Правде и в текстах, где песни обусловлены, прежде .всего, содержанием сюжета, есть песенные тексты,отражающие яркое эмоциональное состояние героя. Например, как в сказке "Алтын Каньпук"'/АТ 313 С /: мать плачет-поет по поводу несправедливого отношения к своему ребенку. Но здесь песня также направлена на то, чтобы разжалобить

мужа, т.е. продемонстрировать антиподу свое тяжелое состояние.

В третьем параграфе-"Перспективы структурно-семантического

анализа песенных вставок"-высказывается предположение, что по* *

добный анализ возможен при случаях, когда песенные вставки встречаются и в других жанрах:эпических сказаниях, исторических преданиях и т.д. Примеры показывают, что в них также можно отметить нерасторжимую связь песенной вставки и ее сюжетного контекста. Структурно-семантический анализ применим и к материалу сказок с песнями других тюркоязычных народов. Сопоставительное исследование алтайских сказок с песенными вставками со сказками генетически родственных народов может иметь большое значение для выработки общей системы их класси<|нкации.

В четвертом параграфе-"Поэтическая система песе^ в сказках"-анализируются особенности поэтики и стихосложения.

Как и произведения традиционно-песенного жанра, песни в сказ-как восходят к единым жанровым истокам, например, к песням-заклинаниям, песням-предсказаниям, песням-плачам. Параллельное бытование данных разновидностей песенной культуры оказывает непосредственное влияние и на структуру, и на содержание таких песен в сказках, несмотря на то, что они как бы являются импровизациями и всегда связаны с конкретным действием героя в соответствующей ситуации. Тесная взаимосвязь произведений песенного жанра и песен в сказках, отражающих тот или иной обряд, обьединяет то, что они сюжетны. Наблюдаются прямые жанровые переклички с колыбельными песнями. Но, если в песенном жанре для колыбельных характерны тексты с бла-гопожеланиями ребенку, то в сказках они связаны с сюжетом произведения. Например, при помощи колыбельных песен сообщается о

том, кто родители этого ребенка, или перечисляются имена пред егавитьлей их рода.

Большая часть сказок с песнями при всей обусловленности сюжетом имеет сложившуюся художественно-поэтическую систему с определенным набором художественно-изобразительных средств. Так, в песнях наиболее широко используются эпитеты. Часто встречаются цветовые эпитеты с обозначением мастей животны "кйк-бос. ат"/"сиво-серый конь"'/, "поро план"/"серый лось"/ и Выразительной композиционно-речевой формой является повтор-пе ■речисление с одним и тем же вопросом:

Кол Гакшызын мен уордим, Я увидел лучшее из озер, Андын' артык ме керек? Что мне еще надо?

Куш 1акшызин мен кордим, Я увидел дучшую из птиц, Андын артык ме керек? Что мне еще надо?

/ФМ 8/4//.

В поющихся вставках также используются:образный параллел метафора, сравнение и другие приемы песенной поэтики.

Песни в сказках не ограничиваются традиционными четверос шьями или восьмистишьями, например, они могут состоять из пят шести, восьми и более строф.

Традиционное стихосложение алтайских песен-силлабика. Эт относится и к песням всказках, но они организуются не только сложниками, преобладающими в песенных жанрах, но и пяти-сложниками, восьмисложниками и т.д.

Таким образом, песенные вставки в сказках играют не толь сюжетообразующую роль и строго обусловлены развитием сюжета, представляют интерес с точки зрения своей поэтической системы

В Заключении отмечается, что изучение алтайских сказок с точки зрения их взаимосвязей с другими фольклорными жанрами и ятнобы-товыми традициями в целом выявило многоаспектность и комплексность данной проблемы в синхронном и диахронном планах. В диссертации предложен один из возможных вариантов методики анализа и освещения соответствующих материалов и фактов, что, разумеется, не иск ключает и других подходов. В исполнении алтайской сказки, как и у других тюркских народов £кной Сибири, обнаружились архаические черты древних обрддов, которые обнаруживаются и в самих произведениях сказочного жанра. Аналогии роля сказочника с ламаном, а также участие исполнения сказки в магических обрядахдополняют представление оо алта""СкоЯ сказке.

Анализ сюжетов о Дьелбегене с применением структурно-семантической методики позволил по/новому показать их внутрижанровые и межжанровые особенности: развитие от простого /элементарного/ сюжета к усложненным с последующим переосмыслением главных акций героя; смещение акцентов с одного главного события на другое и т.д. В таком же плане выявилась степень сюжетно-тематической общности в разножанровых повествованиях о Дьелбегене и специфичность сюже-то.э о нем в мифических, эпических и сказочных текстах.

Рассмотрение песенных вставок в сказках показало их сюжетную обусловленность и своеобразную адаптацию традиционных песснно-сти-лезых средств к повествовательному контексту.

Освещение подобных моментов потребовало комплексного учета разнородных источников и материалов, а также специфических методических приемов-при том, что диссертация представляет лишь один из возможных путей изучения проблемы этнофольклорного контекста

устно-поэтических жанров.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

I.Развитие алтайской фольклористики /50-80-е годы/.//Гуманитарные исследования в Горном Алтае.-Горно-Алтайск, 1988.-С.129-149.

¿.Сравнительный анализ вариантов алтайских сказок.//Фольклорное наследие Норного Алтая.-Горно-Алтайск, 1989.-С.82-101.

3.Исполнение сказки в этнобытовом и обрядовом контекстах /Малоизвестные аспекты проблемы/.//Проблемы духовной культуры тюркских народов СССР. Тезисы докладов.-Уфа, 1991.-С.63-65.

4.Ритуально-магические функции сказки.//Археологические и фольклорные источники истории Горног Алтая.-Горно-Алтайск,1992.-/в печати/.-22 с.