автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Английская экспериментальная философия как адаптация экспериментального метода к социально-культурному климату английской революции

Полный текст автореферата диссертации по теме "Английская экспериментальная философия как адаптация экспериментального метода к социально-культурному климату английской революции"



БОГАНЦЕВ Иван Алексеевич

АНГЛИЙСКАЯ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ КАК АДАПТАЦИЯ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОГО МЕТОДА К СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНОМУ КЛИМАТУ АНГЛИЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

Специальность 09.00.01 - онтология и теория познания

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Москва 2011

-6 ОКТ 2011

4855485

Работа выполнена на кафедре онтологии, логики и теории познания факультета философии Национального исследовательского университета - Высшая школа экономики

Научный руководитель:

Доктор философских наук, профессор Порус Владимир Натанович

Официальные оппоненты:

Доктор философских наук, профессор Кузнецова Наталья Ивановна

Ведущая организация:

Доктор философских наук, профессор Сокулер Зинаида Александровна Институт Истории Естествознания и Техники им. С.И. Вавилова

Защита состоится 25 октября 2011 в 15 часов на заседании Диссертационного совета № Д 212.048.12 в Национальном Исследовательском Институте - Высшая Школа Экономики, философский факультет, по адресу: 101000 г. Москва, Малый Трехсвятительский переулок, дом 8/2

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Национального Исследовательского Университета - Высшая школа экономики, по адресу: 101000 г. Москва, ул. Мясницкая, 20

Автореферат разослан 2( 2011

Ученый секретарь диссертационного Кандидат философских наук

совета

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность темы исследования

Английская экспериментальная философия никогда не становилась предметом отдельного исследования. Несмотря на то, что английская научная литература середины XVII века повсюду превозносит «экспериментальную философию», ее почти никогда не выделяют как отдельное философско-историческое явление, требующее анализа или оценки. Это тем более удивительно, потому что в целом английское естествознание этого периода изучено чрезвычайно хорошо, что объясняется, безусловно, ключевым значением исследований, проведенных в этот период.

Такое пренебрежение можно объяснить тем, что философы науки часто приравнивают понятия «экспериментальная философия» и «английская наука середины XVII века», а «экспериментальными философами» считают всех английских ученых этого периода. Иногда экспериментальными философами считают всех сколько бы то ни было прогрессивных ученых XVII и даже XVIII века. Так, профессор Сокулер хотя и ставит экспериментальную философию в кавычки, приравнивает ее к новой философии вообще, без уточнения хронологических или географических границ:

«с начала XVII в. в образованных слоях общества по всей Европе распространяются кружки любителей «новой», т. е. «экспериментальной философии», объединяющие людей, которые стремились, вырвавшись из плена пустых словесных сплетений, в опытах непосредственно наблюдать сами вещи и тайны природы»1.

Отчасти, историков и философов оправдывает то, что интеллектуальные, социальные и хронологические границы экспериментальной философии действительно размыты. Тем не менее, эти границы существуют, и с ними, безусловно, должны были считаться современники. Так, не каждый ученый середины XVII века мог, или даже хотел, считаться экспериментальным философом. Некоторые из самых крупных исследователей этого периода, такие как Уильям Гарвей или Томас Гоббс, либо отказались примыкать к новому

1 Сокулер З.А. Знание и Власть: Наука в Обществе Модерна. Санкт-Петербург, 2001, стр. 84

интеллектуальному течению, либо были заведомо из него исключены по совокупности научных и социальных факторов.

Так или иначе, но экспериментальная философия играла огромную роль в английском обществе в момент зарождения в нем всей современной науки. Именно поэтому она заслуживает отдельного исследования. Но помимо чисто исторической, в каком-то смысле описательной составляющей, в диссертации затрагиваются более общие проблемы, лежащие в плоскости философии, социологии и даже экономики науки. Среди этих проблем можно назвать развитие европейского экспериментального метода, этапы институциализации современного естествознания, адаптация интеллектуального течения к конкретному политическому и религиозному климату, взаимоотношения фундаментальной науки и прикладной.

Степень разработанности проблемы

Протонаучные исследования XVI века и особенно естествознание XVII века изучены сегодня чрезвычайно хорошо. Если говорить о возрожденческой науке, следует указать работы Александра Койре, исследование Рзндалла, ряд работ современных исследователей во главе с исполнительным директором Института Истории Науки Макса Планка Лорэн Дастон2. Сборник статей Sciences de la Renaissance дает представление о многогранности науки в эпоху Ренессанса и о сложных взаимоотношениях между зарождающимся естествознанием и вырождающемся ренессансном гуманизме. Институциональная история науки этого периода отражена в сборнике Patronage and institutions. Science, Technology, And Medicine at the European court 1500-17503, а также работы отдельных исследователей, например, Уильяма Имона.

1 Daston L., Park K. Wonders and the order of Nature. New-York, 1998

3 Moran 8.T. fed.) Patronage and institutions. Science, Technology, And Medicine at the European court 15001750. The Boydeil Press, 1991

По мере углубления в XVII век количество работ посвященных истории науки неизбежно увеличивается. В диссертации автор специально опирался на те из них, которые касаются английского естествознания. Одним из самых ранних и знаменитых авторов в этой области является, конечно, Ричард Джонс4, посвятивший свою карьеру становлению английского научного движения. Отдельный интерес вызвали у историков науки работы Уильяма Гильберта, Уильяма Гарвея, Фрэнсиса Бэкона. Роль последнего, в особенности, становилась предметом изучения философов от Вольтера до Фейерабенда. Так, в XX веке Лорд-канцлеру были посвящены работы Паоло Росси, Фаррингтона, Джона Лири и многих других. Но больше всего внимания (и заслуженно) получило Королевское Общество - его истоки, история его основания и его структура. Этому посвящены работы Майкла Хантера, Теодора Хоппена, Дугласа МакКи, P. X. Сифре и многих других.

Исследование английской науки в социально-политическом контексте тоже проводились зарубежными учеными достаточно регулярно. Но для нас особенно важно, что интерес к этой тематике вспыхнул после доклада советского ученого Бориса Гессена5. Основным предметом интереса, к счастью, стали не столько провокационные выводы советского физика или его методология, сколько обещание новой истории науки, озвученное в его докладе, истории, построенной на принципах экстернализма. В этом отношении важны работы Роберта Мертона, Кристофера Хилла, Стивена Шапена, Саймона Шаффера, Теренса Кили.

Наконец, если говорить о влиянии религиозного климата на зарождение и развитие современного естествознания, то основополагающей здесь стоит считать работу Макса Вебера Протестантская Этика и Дух Капитализма, чье значение для науки показала докторская диссертация Роберта Мертона Science, Technology and Society in Seventeenth

4 Jones, R.F. Ancients and Moderns. A Study of the Rise of the Scientific Movement in Seventeenth-Century

England. St. Louis, 1961 Гее сен Б.М. Социально-экономические корни механики Ньютона. Ленинград. 1933

Century Englancf. Именно благодаря откликам на работу американского социолога, импульс данный науке пуританством, оказался подробно изучен как сторонниками, так и противниками экстерналистского подхода к истории науке. В данном случае мы имеем в виду работы Абрагама, Рабба, Мэйсона, а главное Чарльза Вебстера7.

Объект работы

Объектом исследования является английская экспериментальная философия -когнитивно-практическая система воззрений на цели науки и средства их реализации, вместе с социально и культурно значимыми условиями, в которых она возникла и развивалась на протяжении XVI-XVII вв.

Предмет работы

Предметом исследования является философско-эпистемологическое содержание процессов возникновения и развития английской экспериментальной философии, ее адаптации к социальному, политическому и религиозному климату английской революции и реставрации.

Цель исследования

Цель работы - показать связь идей английской экспериментальной философии с экономическим, социально-политическим, религиозным контекстом (экономические структуры, институты, морально-религиозный климат, умонастроения интеллектуальной элиты и т.д.) Англии революционного и пост-революционного периодов. Эта связь выступает совокупностью условий, при которых экспериментальный подход к решению

6 Merton R.K. Science, Technology and Society in Seventeenth Century England, Osiris, Vol. IV, pt. 2, pp. 360-632. Bruges: St. Catherine Press, 1938

1 Webster C. The Great Instauration. Science, Medicine and Reform 1626-1660. Oxford, 2002// Webster C. Richard Towneley, the Towneley Group, and Seventeenth-Century Science. Transactions ofthe Historié Society of Lancoshire and Cheshire, 118 (1966)

научных проблем получает преимущество в конкуренции методов и становится прочной основой научной практики.

Задачи исследования

1. Основываясь на данных историко-культурных и историко-научных исследований, относящихся к указанному периоду, показать, что английская экспериментальная философия явилась логическим продолжением общеевропейской тенденции обращения к опыту как единственно надежному источнику знаний о мире, ставшей определяющей для дальнейшей судьбы европейской и мировой науки Нового времени.

2. Установить роль социально-культурных условий, в которых формировались статус и ценностные основания экспериментальной философии. Эта роль определяется как совокупность исторически необходимых, но не достаточных факторов.

3. Уточнить и специфицировать роль выдающихся ученых данного периода (Гильберта, Бэкона, Гарвея) в становлении английского естествознания и в формировании экспериментальной философии.

4. Определить совокупность причин, по которым, с одной стороны, именно экспериментальная (а не «картезианская» или «галилеевская», базировавшиеся на рационалистических, дедуктивно-аналитических методах) философия оказалась созвучной идейным течениям, преобладавшим в период английской революции; с другой стороны, каким образом и в какой степени сама эта философия «подстраивалась» под эти течения, «революционизируясь» под воздействием революционных социально-политических и экономических лозунгов эпохи.

5. Подвергнуть критическому анализу «тезис Мертона», а также сделать следующий шаг в социологическом анализе английской науки середины XVII века, т.е. показать, что пуританство оказалось особенно благоприятной идейной средой именно для экспериментальной философии.

Методологическая основа

исследования

Диссертационная работа носит междисциплинарный характер. В ней использованы результаты, полненные в области истории, философии, социологии и экономики науки. Таким образом, ее методологическую базу составляют эвристические инструменты разного профиля: методь, компаративного анализа (в том числе в отношении методологических и философских установок основных представителей английской экспериментальной философии (Бойля, Пауэра, Гука). а также их предшественников, в особенности Фрэнсиса Бэкона.,; исторический метод; методы лингвистического и герменевтического анализа, и другие элементы методологии историко-философской науки (дедукция, индукция, аналогия и т.д.).

Научная новизна исследования 1. На основании проведенного анализа получено целостное представление об английской экспериментальной философии XVI. вв. как о чрезвычайно характерном Уникальном явлении, демонстрирующем единство культурных, когнитивных социологических и социально-психологических факторов своего образования и Действия в специфических исторических условиях. Таким образом преодолено распространенное среди философов науки представление о том что экспериментальная философия есть простая совокупность когнитивно-познавательных практик Ш,-ХУт века, основанных на обращении к эксперименту. 2. Показано, что расцвет экспериментального естествознания в Англии XV,-XVII вв можно рассматривать как результат особого взаимодействия указанных факторов приводившего к перестройке методологических и мировоззренческих установок' ученых так, чтобы они соответствовали «вызову времени»; «адаптация» методологического и концептуального оснащения науки к социально-политическому и религиозному контексту исследована как последовательность осознанных и -рефлексивных действий ученых, входящих в научную элиту своего времени и

формирующих ее. По сравнению с изученной автором научно-исторической, историко-культурной и социологической литературой по данному вопросу, впервые проведена попытка комплексного, «многомерного» анализа этого процесса, выявлен ряд взаимовлияний его различных (социологических, когнитивных и культурологических) сторон, что открывает новую перспективу философско-методологического анализа науки в социальном и культурном контексте.

3. Введено в научный оборот большое количество иностранной научной литературы. Развита и углублена методология исторического и социологического анализа науки за счет привлечения фактического материала, свидетельствующего об исторической конкретности влияния религиозной доктрины на формирование интеллектуального климата, благоприятного для того, чтобы определенная научно-методологическая «парадигма» получила преимущество и первенство в споре со своими конкурентами. Таким образом преодолевается узкая «интерналистская» методология историко-научного исследования, по которой к истории науки относится только то, что может быть отнесено к «спору научных идей», искусственно отделенного от влияния «внешнего» по отношению к этому спору социального и культурного контекста.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Английская экспериментальная философия XV,-XV,, вв. является сложным, многофакторным историко-культурным явлением, которое можно представить как систему мировоззренческих, ценностных, и методологических установок, центральным элементом которой (остающимся инвариантным при перемене других элементов или их взаимовлияний) является «методология эксперимента», которая впоследствии стала приобретать относительную независимость от других элементов этой системы постепенно терявших свое системное значение (секуляризация науки, обособление религиозной, политической и экономической сторон культуры и т. д.). Чтобы понять эту перспективу, необходимо понять как возникала и функционировала эта система, что

позволило ей привести к расцвету европейскую науку в конкретный исторический период позднего Возрождения и раннего Нового времени.

2. «Методология эксперимента», если она трактуется в самом широком («бэконианском») смысле, как это делали английские ученые рассматриваемого периода, образует «ядро» этой системы, не противопоставляя^, а органически сращиваясь с другими ее элементами. Это сращивание получает конкретную форму явных или неявных установок или условий продуктивной и перспективной работы этого «ядра» (утилитаризм, коллективизм и пр.). Это означает, что между «ядром» и его окружением в рассматриваемой системе образуются устойчивые связи, проникающие «вовнутрь» как ядра, так и его окружения. Так «экспериментальный метод» получает интерпретацию, зависимую от социально-культурного контекста, а сам контекст пронизывается научными идеями.

3. Названные установки выполняют роль «защитного пояса» для «ядра», охраняя его от атак со стороны тех представителей религиозной и политической власти, которые не смогли или не захотели принять целостность «экспериментальной философии» как интеллектуального центра эпохи, но относились к ее «ядру» как к тому, что, по их мнению, не вписывалось в культурный контекст, а скорее разрушало его. В этом смысле такие установки защищают не только «экспериментальную философию», но и сам контекст от разрушения, которое могло бы произойти из-за взаимной неадаптированное™. Исследуемый феномен можно считать «парадигматическим» в том смысле, что он дает пример взаимного приспособления науки, философии и культурного контекста, имеющий значение для исследования различных историко-научных явлений.

4. Один из важнейших способов адаптации «экспериментальной философии» к социально-политическим и социально-экономическим условиям Англии ХУ1-ХУП вв. стало подчеркивание утилитарного характера науки и научного знания. Это вызывало сочувствие в умонастроениях этой эпохи, нуждавшейся в материальном подкреплении своих новых притязаний. Чтобы способствовать усилению этого сочувствия, ученые этой эпохи были склонны преувеличивать «полезность» своих изысканий даже тогда.

" Д касалось ♦,„„„,„,,„„„„„ ,eope„o ^

Диссертации „„,,,„ „„одояо1и_„8 J

— Фи„„с„Ф„ей. ^ _ « -»

. .»о « „, „„„„о „а pei(„btaTa„ ми ;;

~т.рпре„Ция, „о „ „а „о,р,6„о„., адэ„„чии „>у>и к £оциочяь1урвому '

Г"пони"а,1С"пр—™

Деист.ни Э„Т1,. „„„„^ „ ^^ _

рио. „„, часто происходила „а. .„„« Р— второе „, р,шепи, (яень„. не _ » и е„„ ,„„,.„ е.оеИ д_сти, . „1ст„ос,, преоб„ла„е с„6,„„о „Ури„„са . д.„ии . ,пох, ре.о„ции „о июенно îra

о„..„о „„, благоприятствующие „,.„,„ ль„.й фил.„ф1 „

»е „,„„,, с6рась1.а,ь со _ ге слми ^ -

ли, »,» ил, .о .„о. « „_,л,сь >ак „рямое >ааимомпя

лиисои экспериментальной Ф,„ое.Ф„ . e.po„etail

Ф-ло,оФ„, „,„.,, co4H„„„bW„„ контечстое, а Сс1„,

постепенное .Ыс.оео™,„не -„одолотинес.ото ,„Р, „,.„„„ .„„„„„ ^

Науч„о-„ракт,.ческа, з„а,„„0сть „сследоаа,,,,,

истГрГГ"-' — «о- полно восстановить

и».--«, внтлииското естествознания «,.„„„ „„ .,„, „ри ^

г:„:г иим670' - —•——

естествознания Г"""""" ' —

естествознания. Боле, „то. есл„ «„„„. Тере„су «„„„, „„e„„ „0„е

,:;: ~■лтт - - - -.....—™ -

которые ,ь,тр,„, „„„,. , а>0„„тес>ой и ^ ^

государств. Если согласиться с тем, что английская аграрная и особенно промышленная революция стала результатом государственной политики т0 нетрудно связать

решение французских властей в 1666 году Прибегнугь „ 6эконианскому финансированию

науки с французской революцией 1791 года. нельзя не заметить, что проблема Финансирования науки как нельзя остро стоит сегодня в нашей стране, где большинство научных учреждений финансируются из государственного бюджета

Материал и выводы диссертации могут быть использованы при чтении курсов по

истории, философии или социологии науки, а так же по отдельным проблемам теории познания.

Апробация результатов работы

Положения диссертации излагались автором на семинарах, организованных в НИУ-ВШЭ и в Политехническом музее Москвы, на профильных научных конференциях, в том -еле, на общероссийских конференциях, организованных философским факультетом СПВГУ, «какая история и философия науки нам нужна?» (Петербург, июнь 2007, и «Рациональные реконструкции истории науки» (Петербург, июнь 2009). Положения Диссертации использовались при проведении семинарских занятий со студентами философского факультета НИУ-ВШЭ.

Структура диссертации Диссертация разделена на пять глав. Первая глава посвящена непосредственно экспериментальной философии - ее интеллектуальному содержанию, ее структуре и ее адептам. Во второй главе речь идет о том, как в Европе, на протяжении XV,-XVI, веков классическая исследовательская парадигма постепенно уступала дорогу новой эпистемологии - зкспериментальному методу. В Англии ключевую роль в ассимиляции экспериментального метода сыграли публикации Уильяма Гильберта, Фрэнсиса Бэкона и Уильяма гарвея. Каждый из них в своих работах ознаменовал новый этап в становлении экспериментального естествознания в Англии и определил многие грани зарождавшейся

экспериментальной философии. Им и посвяЩена третья глава. Четвертая глава описывает ~^^ прение экспериментальной философии, в пятой Г

з РеДМеННУЮ Р°ЛЬ 8 —тальной философии сыграл

религиозныи климат пуританской революции.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение

степе°ньВВеГНИИ ^^ °6°СНОВаНЗ ^ ' —на

ГГ НЗУЧН0И рззработанности' объект и предмет, цель и задачи

раскрыта научная новизна, охарактеризованы методологические и теоретические' снования исследования, „ теоретическая „ > _

Диссертационной работы, приведены данные об апробации ее результатов, оп„с! структура диссертации.

п; НСХ0ЖДеШ,° " экспериментальной философии

^Рвая.глава посвяЩена описанию и анализу объекта диссертационной работы -нглиискои экспериментальной философии - ее происхождения, структуры, а так же ее оциальных и эпистемологических грани. Теоретико-познавательным ядром данн ~ ~ экспериментальный метод. В тоже время в Дн_ он

асиГиГ РЯДЭ МеТОД°Л°~ " —ных установок, способствовавших

~ ЭКСПеРИ~°Г0 ~ - условиях политической нестабильности, характерной для 1640-1670 гг.

Происхождение „ самобытность экспериментальной философии

Предтечей и важной составляющей экспериментальной философии стоит считать экспериментальный метод, т.е. эпистемологический инструмент, применявшийся в широком спектре познавательных дисциплин, вышедших на первый план в XV,-XV,, веках Им были объединены такие формы знания, как, например, врачевательная медицина Парацельса, наблюдательная астрономия Тихо Враге или магнетизм Уильяма Гильберта Каждая из этих дисциплин основывалась не столько на традиции и не столько на силе чистого разума, сколько на данных, полученных непосредственно опытным путем. Каждая

СТРеМИЛЭСЬ' 8 .......... — -взойти чУвственный опыт. Английская

экспериментальная философия стала британской преемницей этого общеевропейского увлечения опытом.

Самобытность английской экспериментальной философии была связана, в первую

очередь, с особенностью европейского интеллектуального ландшафта: континентальные

Философские работы были хорошо известнь, в Англии, тогда как английское наследие в

Целом, с трудом перебиралось через Ла-Манш. Истоки интеллектуальной обособленности

британских островов лежат в плоскости политики, культуры и. конечно, географии. Еще в

средневековье, когда центральная Италия стала центром интеллектуального и

экономического пробуждения Европы, Англия была поставлена в положение

«отстающей, что и определило весь культурный фон британских островов вплоть до XV,,

века. Во второй трети XV,, века изоляция начала усугубляться политическим климатом

а глиискои революции Це<0-1660,. Именно в этот период, отмеченный цензурой и

общими проблемами с коммуникацией, особенно международной, зародилась и созрела «экспериментальная философия».

Понятие эксперимента в Англ.ш первой половины XVII века Строгое описание понятия «экспериментальная философия», осложняется тем что у англииских ученых середины XV,, века отсутствовала формальная методология науки. Ее

отсутствие имело для них ключевое значение, так как тем самым подчеркивалась разница между экспериментальной философией и традиционной системой знаний, привязанной к ограниченному кругу авторов или корпусу текстов. Определенная сложность возникает уже при попытке установить узус слова «эксперимент,, в языке XVI-XVII веков, где слова «experience» и «experiment» иногда использовались как взаимозаменяемые. В формуле «экспериментальная философия» слово «experimental,, относится, скорее, к познавательной процедуре, чем к опыту, как сумме испытанного.

В качестве основы для анализа экспериментального метода автор использует классификацию, разработанную хорватским философом Мирко Грмеком8. В рамках исследования английской эпистемологии XVII века можно пверждать что экспериментальным знанием считалось любое, добываемое опытным путем: оно должно было соответствовать хотя бы одному из первых восьми этапов классификации Грмека. Например, условие «контролируемости и управляемости» было совершенно не обязательным, а потому под экспериментом часто понималось обыкновенное наблюдение. Точно так же, эксперимент не обязательно должен был служить для опровержения или корроборации заранее озвученной гипотезы: работа в алхимической лаборатории, где различные вещества смешивались в произвольном, игровом порядке, считалась, безусловно, экспериментальной. Английский математик Ричард Норвуд использует слово «эксперимент» даже в тех случаях, когда сегодня мы бы сказали

((DUILIIjrnni I I 1 п ..

«вычисление».

1.3

Структура экспериментальной философии

Экспериментальная философия состояла из эпистемологического ядра -экспериментального метода - и окружавших его методологических и социальных установок. Эти установки, в большой степени условные, служили своеобразной инструкцией по эксплуатации экспериментального метода. Они постулировали как, кем и в каких условиях может быть легитимно использован экспериментальный метод для

Grmek м. Le chaudron de Medee. Institut Sunthelabo, 1997

производства нового научного знания, но их конечной целью была ассимиляция

экспериментальной философии в английской интеллектуальной среде. Среди наиболее важных автор выделяет:

• Исследовательскую свободу, т.е. возможность делать выводы без оглядки на политические, религиозные или даже научные авторитеты. Единственным существенным ограничением свободы при использовании экспериментальной Философии было условие получения в качестве результата научного факта, matter of fact. Научному факту противопоставлялась гипотезе, призванная его дополнять и объяснять. Гипотеза создает вокруг научного факта своеобразное дискуссионное поле, где каждый вправе придерживаться собственного мнения Разделение «гипотез» и «фактов», стало, возможно, ключевым элементом экспериментальной философии и во многом определило ее лицо.

• Утилитаризм, т.е. мотивацию и общественное оправдание науки, как инструмента для облегчения бремени человеческого труда. Такая позиция не исключала того, что Бэкон называл 'светоносными' исследованиями, но конечным продуктом научной производственной линии всегда должны были быть полезные изобретения. С этим связаны многочисленные попытки английских ученых привлечь на свою сторону представителей промышленности и торговли, которые, наряду с обществом, и должны были стать окончательными бенефициарами экспериментальной философии.

■ Широту интересов. Экспериментальный метод, идея приложения которого к

натуральной философии, как считалось, была заимствована у ремесленников

инженеров и врачей, фактически воспринимался как универсальный

эпистемологический инструмент пригодный для применения в любой сфере

человеческой деятельности. Так, английские экспериментальные философы

занимались астрономией, механикой, статикой, динамикой, анатомией

математикой, химией, физиологией, пневматикой, ботаникой, архитектурой и

целым рядом дисциплин, таких как алхимия или астрология, которым сегодня нет места в научном дискурсе.

Коллективизм. С самого начала, 3 осо6енно с середины ^ годов экспериментальная философия воспринималась как коллективный, бессрочный проект, который возможно реализовать лишь посредством полноценного научного сотрудничества. Под этим подразумевалось не только обмен информацией между натурфилософами, т.е. теоретиками науки, но и сотрудничество с представителями прикладных дисцип--------------

ремесленниками, торговцами.

Хронологические и социальные границы экспериментальной философии

ДЛЯ определения исторических границ исследования автор пугает —ться одной ю уломянутых устзновок _ сво6одод1ыс_ с одной

история экспериментальной философии ограничивается первой половиной 1640-х годов когда, после десятилетия жесткого интеллектуального и политического контроля, стали'

о и печать враждебные знтичной пате ^^

Коперника. С другой стороны, в 1б7.е ее стало постепенно вытеснять более современное Рационализированное, гипотетико-дедуктивное естествознание. Д после 1687 года когда Ньютон опубликовал свою ^^ ^^ ^

характерное для экспериментальной философии, и вовсе перестало считаться интеллектуальной добродетелью.

/V» определения „„. „. „, „,„„„

«с„о„ьзо„ть „ фор„„ьвый, . социаяь„1й ^ ^^^

Г Г" 'ИИ года - —"

„Ф:ГФ"' " — —И-™. и практически

исчерпывающим критерием.

Глава 2

Распространение экспериментального метода в Западной Европе

Вторая глава посвящена истории экспериментального метода в западной Европе и его борьбе с доминирующей познавательной парадигмой. В частности, рассматривается процесс постепенного падения авторитета античности и поиска новой эпистемологической опоры в условиях пианистического кризиса. Отдельно эти процессы рассматриваются на примере Английского Королевства.

2.1

Фрагментарность успехов нового знания

Переход от античного наследия и устаревшей эпистемологии к «новому» знанию проходил в Европе крайне неравномерно, как с точки зрения хронологии, так и с точки зрения географии. Неоднородность интеллектуального поля определяли не только стартовые преимущества, полученные различными странами в новое время. Огромную роль играли социально-политические факторы, в зависимости от обстоятельств ускорявшие или тормозившие ассимиляцию новых идей. Таким фактором в конце XV, века было наличие сильного, централизованного государства или влияние того или иного религиозного института. Фрагментарность успехов нового знания становится наиболее очевидной при сопоставлении пристрастий различных агентов собственно интеллектуального поля. Наиболее ярко этот контраст проявляется при сравнении академической, университетской средь, и внеуниверситетской интеллигенции Университеты были рачительными монополистами традиционного научного знания-интеллектуальным климатом здесь доминирует Аристотель, в основе эпистемологии которого лежит возможность формальной веМоНстраЦии явлений с помощью опоры на «первые принципы, Иначе обстоит дело с внеуниверситетской средой. Здесь в XV веке тоже доминирует Аристотель, но постепенно, в течение XV, века, его влияние ослабевает и, наконец, к середине XV,, века становится незначительным. Технологический политический и экономический прогресс приводит к тому, что факты, не вписывающиеся в перипатетическую матрицу, появляются все чаще и вскоре буквально наводняют Европу

Интеллектуальный климат Западной Европы конца XVI века

Основными катализатором этого процесса стали великие географические открытия

Они показали, что греко-римский мир был чрезвычайно ограничен, и что в

действительности, современный человек во многом превосходит в знании своего античного пращура. ДРугим важным следствием эпохи ^^ ^ ^^ ^

европейском рынке множества артефактов из Индии, Африки и Нового Мира: образцов минералов, диковинных растений, животных и даже болезней. Все это не только вновь заставляло задуматься об авторитете и компетентности древних, но и поставило перед европейцами проблему каталогизирования знания. Изучение многих из артефактов не могло быть основано на «универсалиях,,, но толкало европейских ученых в сторону Формирования натуральной философии, основанной на понятии научного факта те к зарождению наблюдательной, а не спекулятивной науки.

Вскоре, интеллектуальный климат в Европе нэчинэет характеризоваться конфронтацией между классической, книжной формой знания, за которую, университеты и новыми формами знания, эпистемология которых опирается в той или иной степени на чувственный опыт. Мореплаватели, придворные инженеры и Ремесленники, аристократы-натуралисты, алхимики - все они, напрямую или косвенно ведут войну со спекулятивной философией, основанной на мертвых источниках а не и,' живом знании. На практике, им еще долго не удастся полностью избавиться от классического наследия, но во всем, что касается способа познания мира, они не принимают книжного знания. Отдельное влияние на распространение экспериментального метода оказала традиция «натуральной» магии. В ее основе лежало стремление отказаться от объяснения природных явлений через апелляцию к «чуду» т е Феномену, лежащему вне познаваемого поля; вместо этого каждому явлению припись,велось естественное, а значит, познаваемое происхождение. Возможно более эначительной онтологической составляющей натуральной магии является идея владычества человека над природой. Такие люди, как Джованни делла Порта или Джироламо Кардан стремились не столько раскрыть секреты природы, сколько овладеть

ими, т.е. научиться заставлять природу следовать в одном или другом (естественном) направлении.

Первым же научным вызовом всей перипатетической матрице стала работа каноника Фромборкского собора Николая Коперника Ое гечоШоШЬив огЫит сое/еХшт, 1543. Коперник сформулировал фундаментальную научную проблему, которая подтолкнула множество ученых (например. Тихо Браге, Иоганна Кеплера, и Галилео Галилея) к поиску опытного пути ее разрешения.

2.3

Распространение экспериментального метода в Англии В первой четверти XVII века Англия, среди европейских стран, стала первой по уровню популярного понимания науки9 Это было связано со сложившейся при Елизавете традицией повышения научной элитой грамотности торговцев, моряков и ремесленников. Возможно, наиболее ярким примером просветительской деятельности стоит считать появление в Лондоне в 1598 году Грешем Колледжа. Конечно, с позиций «большой» науки, в сравнении с другими странами центральной Европы XVI века Англия продолжает быть отсталой страной. Тем не менее, постепенно и здесь начинают пробиваться ростки нового знания. Решающую роль в формировании английского эмпиризма сыграли исследования в области мореплавания и магнетизма (и смежных наук, таких, как картография), осуществленные английской научной элитой во второй половине XVI века. Несмотря на то, что компас был известен в Европе еще с двенадцатого века, а трансатлантические путешествия уже перестали быть в диковинку, и та и другая область оставались в XVI веке в большой степени неизученными. Учитывая их огромное прикладное, практическое значение и отсПствие серьезного интереса со стороны древних, неудивительно, что их изучение основывалось непосредственно на чувственном

опыте.

Hill С. Intellectual Origins of the English Revolution. Oxford,

1965

Глава 3

Три лица английского экспериментального естествознания: Уильям Гильберт, Фрэнсис Бэкон, Уильям Гарвей.

Третья глава посвящена трем клеевым фигурам английского естествознания, каждый из которых сыграл решающую роль в ассимиляции экспериментального метода - Уильяму Гильберту (+1603), Фрэнсису бэкону ,««6, и Уильяму Гарвею (+1657). Хотя их имена поставленные в этой последовательности, составляют, как будто, хронологический и идейный континуум, роль каждого из них в истории экспериментальной философии была своеобразной. Так, в отличие от Вэкона, Гильберт и Гарвей были, прежде всего, учеными самого большого калибра. В то же время Бэкон, и чуть в меньшей степени Гильберт оказали непосредственное влияние на предмет диссертационного исследования английскую экспериментальную философию, тогда как Гарвей во многом остался стороне от этого явления.

3.1

Уильям Гильберт

Гильберт родился в 1544 гоДУ. Почти всю жизнь он проработал в Лондоне лечащим врачом, став в 1573 году членом Королевского Медицинского Колледжа, в 1600 - его президентом, а в 1601 - личным врачом Елизаветы В это же время Гильберт опубликовал свою ОеМадп^. 1600, книгу, ставшую кульминацией всей английской магнетической традиции. Гильберт был многим обязан своим предшественникам, но в тоже время пошел гораздо дальше их. Огромный интерес представляет методологическая, процессуальная сторона исследований Гильберта. Отмечается роль Гильберта, как первого крупного английского ученого на деле отбросившего преклонение перед античностью и «книжными» авторитетами. Эпистемология Уильяма Гильберта почти полностью основывается на чувственном опыте и эксперименте. Существенно например, что экспериментальная практика Гильберта уже далеко ушла от хаотичного' экспериментирования Ренессанса. Во-первых, он исследует одно, достаточно узкое поле

вИЬегГ И/. Ое л^пе1е. Юпс1оп,

1958

Во-вторых, в его работе почти отсутствуют элементы случайного, игрового

экспериментирования: каждый эксперимент призван подтвердить, либо опровергнуть

заранее оговоренную гипотезу. Отдельного внимания заслуживают эксперименты с

небольшим шарообразным магнитом, fe„e//a: Гильберт стал первым ученым, изучающим

в лабораторных условиях глобальные природные процессы с помощью научного моделирования.

Значение Гильберта для английской экспериментальной философии середины XVII века состояло в том, что его работа раскрыла утилитарный потенциал экспериментального естествознания. Отчасти, это объясняется особенностями данного научного поля: практическое применение знаний о магнетизме было возможно широкими слоями общества, а сравнительно небольшие интеллектуальные вложения обещали принести непропорционально высокую выгоду. Тем не менее во многих своих проявлениях научная философия Гильберта была не только чужда, но и противоречила экспериментальной философии. 8 первую очередь, это касается элитизма и магического оттенка De Magnete. Гильберт пишет для узкого круга лиц, а его эксперименты - это не публично проведенные исследования, а во многом те же «секреть,, Этим он разительно отличается от Бойля и его окружения, не видевшего вреда в свободном распространении информации до тех пор, пока это не нарушает авторских прав.

3.2

Фрэнсис Бэкон

Фрэнсис Бэкон родился в 1561 году, в правление Елизаветы но начало его Философской карьеры пришлось уже на царствование Якова I. в The Profiaence anä Advancement of Learning, 2605 впервые прозвучат мотивы, которые будут неразрывно связаны с именем Бэкона: критика античных авторов, защита науки от атак с позиций религии, предложения институциональной и языковой реформы, а также подчинение науки нуждам государства и общества. Opus magnum Фрэнсиса Бэкона это, конечно же Novum Organum, >620. Он предполагал ни много ни мало эпистемологическую революцию, осуществление которой должно было быть поручено, по всей видимости

специальному научному институту, проект которого можно найти в последней, неоконченной работе философа New Atlantis.

На момент публикации Бэконом Novum Organum экспериментальный метод в его многообразном применении был по достоинству оценен не только в Европе, но и в Англии. Это существенно, потому что впоследствии, в результате цепочки совпадений Бэкон фактически монополизировал исторические права на все экспериментальное поле. Те, кто, так или иначе, практиковали экспериментальную философию, стали называться бэконианцами, даже если к философии Бэкона они имели весьма опосредованное отношение. Но, несмотря на бесплодность бэконианского научного метода, невозможно закрыть глаза на многочисленные восторженные упоминания Бэкона целой плеядой крупнейших ученых второй половинь, XVI, века. Следует признать, что Бэкон оказал действительно глубокое влияние на первых членов Королевского Общества и поставить вопрос о природе этого влияния.

Если ограничиться рамками экспериментальной философии, то заслуга Бэкона заключалась в том, что он связал в единый философский пучок некоторые ключевые идеи, которые сумели катализировать развитие науки в целом и экспериментальной философии в частности. Бэкон поучаствовал в формировании каждой из четырех установок, «оберегавших» экспериментальный метод в Англии. В том, что касается широты интересов, он был наименее оригинален и полностью зависел от магической традиции. Если говорить о свободомыслии, то и здесь Бэкон был далеко не первым озвучившим требование независимости от авторитета античности. Но для английского общества он стал, все-таки, главным рупором этой идеи. Постулирование коллективной природы научного исследования стало для экспериментального метода более важным элементом философии Бэкона. В этом у Бэкона был лишь один предшественник в лице Тихо Браге, причем в Англии доминировала скорее традиция ученых-одиночек. Но наиболее сильно и глубоко влияние Бэкона сказалось на модальности, направленности экспериментального метода. Наука, говорит Бэкон, должна приносить пользу и оценивать

ее стоит именно с этих позиций. Крайне важно в этой связи сближение чистой науки и так

называемых «механических искусств», осуществленное Бэконом. Цель всего

Огдапит: представление метода для плодотворного сотрудничества науки и техники И

если сам метод оказался неудачным, то общая посылка - объединение усилий ученых

инженеров и торговцев - была с энтузиазмом воспринята многими слоями английского общества.

3.3

Уильям Гарвей

Уильям Гарвей родился в 1578 году, в 1600 г. переехал в Падую, но немедленно после получения степени доктора медицины вернулся в Англию. Дослужившись до придворного врача, Гарвей активно участвовал в революции. Во время стоянки свиты короля в Оксфорде Гарвей познакомился со многими из тех, кто будет составлять ядро Королевского Общества. Он умер в 1657 году, в Лондоне. Для английского естествознания в целом Гарвей был во многом переходной фигурой. Во-первых, это касается хронологии-один из учителей Гарвея, Фабриций, родился в 1537 году, а один из его учеников, Бойль Умер в 1691 году, во-вторых, это касается географии. Карьера Гарвея символизируй смещение центров научного знания из Италии в Англию. Наконец, Уильям Гарвей стал переходной фигурой с эпистемологической точки зрения. Именно он, первым среди английских ученых, осуществил переход от той стадии развития экспериментального метода, которую Грмек называет пробуждение* методологического сознания к принципиально иному этапу - испоЛЬЗоеаниЮ «опиленного, гипотетико-

дедуктивного экспериментирования.

Гарвей оказал огромное влияние, как на экспериментальный метод, так и на научное сообщество революционной Англии. Тем не менее, он никогда не стал для экспериментальной философии чем-то большим, чем просто хорошим физиологом Его упоминание, как правило, сопровождается похвалой; но о нем почти всегда говорят вскользь, ограничивая дискуссию областью физиологии сердца и эмбриологии. Одной из причин, является то, что открытие Им кровообращения стало кульминацией падуанской

физиологической традиции. Уже поэтому Гарвей не мог также яростно открещиваться от предшественников и утверждать, что все его знание получено из опыта, а не из книг. Но главное препятствие заключалось в том, что вызывавшая восхищение прогрессивная методология Гарвея компенсировалась, в глазах его коллег, несовременной и очевидно устаревшей натурфилософией. С точки зрения натуральной философии Гарвей был убежденным последователем Аристотеля. Это фактически означало не только непринятие уже сформированных постулатов экспериментальной философии, но и веру в благородную иерархию органов, а также в то, что каждое вещество имеет свое «естественное» место.

Глава 4

Социально-экономическая история экспериментальной философии Четвертая глава диссертационного исследования посвящена значению социально-экономического климата английской революции и реставрации для зарождения и развития экспериментальной философии. Можно утверждать, что экспериментальная философия не только изначально обладала конкурентными преимуществами над своими эпистемологическими соперниками (например, картезианством), но и пыталась их преувеличивать. Другими словами, экспериментальные философы старались реализовать социальный заказ, в рамках господствующего этоса, хотя осуществить его на деле были зачастую просто неспособны.

4.1

Гессен, Мертон и зарождение экстерналистской истории науки

Одним из мощнейших импульсов для изучения социально-экономических факторов в истории науки стала марксистская теория, а первым апологетом такого понимания истории науки стал советский физик Борис Гессен11. Благодаря емкости и блестящей аргументации работы Гессена, его гипотеза о социально-экономических корнях ньютоновской Principia оказала огромное влияние на развитие истории науки, в том числе

Гессен Б.М. Социально-экономические корни механики Ньютона. Л., 1933

за счет большого количества работ, посвященных ее опровержению. Одним из самых известных откликов на доклад Гессена стала работа американского социолога Роберта Мертона Science, Technology and Society In Seventeenth Century Engiand, опубликованная в 1938 году12. Часть работы Мертона развивала основной тезис Гессена, но провокационные и откровенно идеологические элементы работы советского физика уступили скрупулезному социологическому анализу американского ученого.

Научно-историческая традиция, вышедшая из Гессена и Мертона, сделала упор на влияние социально-экономических факторов на развитие науки в целом. Для автора же интерес представляет другой вопрос: насколько эти факторы поспособствовали укреплению отдельного философского течения, экспериментальной философии, и вытеснению ею конкурирующих методологических парадигм, например, картезианства. За рабочую гипотезу в данном случае берется предположение, что выделенные автором установки представляли собой идеологическую надстройку, призванную вписать экспериментальный метод в конкретный социально-политический контекст.

4.2

История Англии 1600-1660

Историю Англии первой половины XVII характеризует нарастающий конфликт между властью - в лице короля, его приближенных и верхушки англиканской церкви - и оппозицией, сплотившейся вокруг пуританского движения и закрепившейся в английском парламенте. Пуритане возмущались незавершенностью религиозных реформ, а также случаями вопиющей социальной несправедливости, например, существованием исключительных судебных инстанций, таких как Суд Верховной Комиссии (Court of High Commission) или Звездная палата (The Star Chamber), a позже и правом короля на помещение в тюрьму и обвинение в государственной измене. При сыне Якова, Карле I, конфликт между парламентом и королем обостряется. Карл . не собирает парламент

STand Society in seventeenth cent-Ens,and- * * * - —■

целых одиннадцать лет - самый длинный промежуток в английской истории. Это приводит к гражданской войне, которая фактически идет между двумя религиозными фракциями - пуританами, поддерживающими парламент и англиканами, стоящими за короля. После поражения и казни Карла I (1649), власть полностью переходит к пуританам, которые, так или иначе, буду править содружеством и протекторатом до смерти Оливера Кромвеля в 1658 году и бескровного восстановления монархии в 1660, когда на престол входит Карл II, сын казненного монарха13.

4.3

Социально-экономическая привлекательность экспериментальной философии

Экспериментальная философия прекрасно вписывалась в социально-экономический климат английской революции, прежде всего, благодаря своей практической направленности. В целом, 40-е годы XVII века были охарактеризованы повышенным интересом к дисциплинам, имевшим практический уклон и способным, казалось, дать осязаемый результат в самые короткие сроки. С одной стороны, военные действия дестабилизировали ситуацию во многих отраслях промышленности. С другой стороны, многочисленные военные кампании резко повысили спрос на сырье и технологии, связанные, прежде всего, с экипировкой и материальным обеспечением армии. Именно упор, изначально сделанный экспериментальной философией на свою практическую составляющую, позволил ей завоевать лидирующие философские позиции и потеснить непосредственных конкурентов. Хотя в целом экспериментальной философии больше симпатизировала та часть общества, которая поддержала парламент, обещания практической выгоды привлекали к ней сторонников по обе стороны баррикад. Примером этого может служить история Томаса Бушелла - инженера, ученого, авантюриста и «последнего ученика Фрэнсиса Бэкона», разорившегося, помогая Королю

Вкратце ознакомиться с историей этого периода можно, к примеру по Hume D. The History of England Indianapolis, Volume VI, Based on edition of 1778 nibiury or tngiano.

справиться с тяготами войны» Менее успешными, но не менее красноречивыми были попытки экспериментальных философов справиться с проблемой искусственного производства пороха, которого не хватало на протяжении всей пуританской революции или проекты в области кораблестроения. Спрос на военно-морские технологии был ожидаемо высок в промежутке между первой (1652-1654) и третьей (1672-1674) англоголландскими войнами, проходившими полностью на воде.

Другим фактором, повлиявшим на привлекательность экспериментальной философии

в глазах революционного общества, стала ее дерзость и новизна. Это была смелая

инновационная программа, стремившаяся, без оглядки на многовековые устои

реформировать знание, сделать его доступным (отсюда делатинизация) и полезным

(утилитаризм) широким слоям населения. Борьба экспериментальных философов за

свободомыслие и упразднение традиционных авторитетов была особенно понятна

республиканцам. Одни пытались оправдать отказ от политической монополии со стороны

монаршей власти. Другие искали возможности освободить натурфилософию от

необходимости соответствовать, во-первых, классическим образцам античности, а во-

вторых, догматам церкви и государственных научных институтов. Довольно скоро

формула «экспериментальная философия., стала неизменно употребляться с эпитетом

«свободная,, при этом свобода выражалась еще и в тяготении к идеалу социального

равенства, близкого английскому обществу в середине XVI! века. Существенно, например

что Королевское Общество стало первым научным институтом, организованным по

принципу горизонтальной, фактически парламентской иерархии, где позиция власти

(например, спикера, занималась не по принципу действительного или мнимого

социального превосходства, а в результате общественного договора. Даже процедура

ведения заседаний в Королевском Обществе была скопирована с аналогичных заседаний Палаты Общин.

Prodigal,. Bristol: J.W. Arrowsmi Гэз^^ Гни 6 о^ГТ06""" ^^ The Superlatire

Третьим фактором стала публичный характер экспериментальной философии Согласно уставу Королевского Общества, членство в нем не требовало никакой квалификации, а любой с титулом барона или выше, принимался в общество автоматически. Его заседания проходили за публичным проведением экспериментов и их обсуждением, иногда в присутствии внешних наблюдателей. Результаты работь, регулярно публиковались в Philosophical Transactions, находившемся в открытом доступе. Переход от частной, элитарной науки к публичной был важен сразу по нескольким причинам. С одной стороны, он полностью соответствовал социальной этике, доминировавшей во время пуританской революции. С другой стороны, публичность получала особенное значение в рамках экспериментальной эпистемологии. Бойль и Гук проводили свои исследования поодиночке, но повторение экспериментов в публичном пространстве легитимизировало полученные результаты и становилось залогом их объективности. Наконец, публичный характер экспериментальной философии был, хотя бы отчасти, ответом на политический климат Реставрации, где секретность не только потеряла смысл, но и оказалась идеологически нежелательной формой сотрудничества.

Экспериментальная философия с самого начала позиционировала себя как аполитичная эпистемология, что было крайне важно в условиях идеологической раздробленности общества. Хорошо известно, что разнообразные заговоры (действительные и мнимые), мятежи и восстания были чрезвычайно часты как до, так и после Реставрации. Естественно, что в такой обстановке любой профессиональной группе, а тем более Королевскому Обществу, уделялось повышенное внимание. Но экспериментальные философь, сумели извлечь из этой ситуации выгоду, потому как экспериментальная философия была осознанно лишена политических коннотаций Королевское Общество принимало в свои ряды без оглядки на политическую или религиозную принадлежность. В области эпистемологии, аполитичность достигалась за счет разграничения «гипотез» и «фактов». Эта дихотомия была искусно вплетена в политический дискурс. Первые отождествлялись с метафизикой, с разнообразными

классическими философскими течениями и соответственно имели идеологическую подоплеку; вторые же, наоборот, привязывались к «физике, т.е. к наблюдаемым явлениям реальности не имеющим политической окраски.

Еще большим преимуществом экспериментальной философии были характерные ей

монистические тенденции. Гипотезы, утверждали экспериментальные философы"

неизменно ведут к разногласиям, потому что не способствуют нормальному обмену

мнениями и формированию доверительных отношений между возможными

оппонентами. Экспериментальные же факты, будучи в некотором смысле неоспоримым

способствуют сближению людей самых разных убеждений. Таким образом в

десятилетия, омраченные многочисленными внутренними и международными

конфликтами, эксперименту, в научном социуме, приписывается миротворческая функция.

Глава 5

Пуританство и экспериментальная философия Последняя глава диссертационного исследования посвящена исследованию того насколько специфический религиозный климат английской революции послужил катализатором развития экспериментального метода в Англии. Для этого автор рассматривает гипотезу о том, что протестантство, в целом, оказалось особенно благоприятной почвой для современного естествознания, а также частный случай этой гипотезы -так называемый «тезис Мертона».

5.1

Наука и религия

Наука и религия, без сомнения, являются логически несовместимыми формами познания окружающего мира, но психологически наука и вера, кончено, не исключают

sprc, T. The History of the Royal Society of London, For the Improving of Natural Knowledge. London.

1722

ДРУГ друга16. Это особенно бросается в глаза при изучении XVI, века, когда следь, набожности можно было найти в работах практически любого крупного ученого. Нередко ученые совмещали исследования в области естествознания и религиозный сан. По ряду причин, это явление было особенно распространено в Англии. Из ста десяти ученых составлявших оксфордское научное сообщество и включенных в таблицу Роберта Франка", более тридцати являлись священнослужителями. А среди примерно двухсот членов Королевского Общества за 1667 год можно найти пять епископов и двух архиепископов.

5.2

Наука и протестантство Исследовательская свобода, приписываемая протестантскому духу, берет свое начало по всей видимости, из доктрины о личном суждении одного из столпов учения Лютера. Заявив Вормскому сейму, что он не может пойти против собственной совести, Лютер не только отказался следовать авторитету традиции, но и дал возможность каждому верующему самостоятельно проверять чистоту собственной веры Священным Писанием. Однако, существенно помнить, что духовная эмансипация, осуществленная Лютером, долгое время ограничивалась рамками Священного Писания: ранние протестанты не всегда желали расставаться с другими традициями, в том числе и научной. Хорошо известно холодное и даже враждебное отношение Кальвина и Лютера к гелиоцентрической гипотезе.

Но, уже начиная с конца XVI века, дистанция между наукой и протестантством стала сокращаться. Это было вызвано разнообразными интерпретациями лютеранского и особенно кальвинистского богословия. Здесь необходимо провести различие между прямым и косвенным влиянием религии на науку. Прямым влиянием можно называть непосредственное указание в богословской литературе на богоугодность (или богопротивность) той или иной научной доктрины или эпистемологической стратегии. В

свою очередь косвенным, непредумышленным влиянием можно называть роль религии в формировании более широкой шкалы ценностей и социальных приоритетов, способных ускорить или затормозить развитие науки. В этом втором смысле, протестантство действительно оказалось более благоприятной средой, по крайней мере, для научных дисциплин эмпирико-экспериментального характера. Это подтверждают уже самые ранние статистические исследования религиозных предпочтений европейских ученых Во второй половине XIX века швейцарский ботаник Альфонс Декандоль подсчитал, что среди 101 иностранца, принятых во французскую академию наук между 1666 и 1885 европейских протестантов было 78, а европейских католиков - всего 18, при том что католическое население Европы за пределами Франции почти в два раза превышало протестантское (107 миллионов против 68). Похожее исследование Декандоль провел и в отношении Королевского Общества. Его результаты тоже говорили о подавляющем преимуществе протестантов18.

Несколько факторов способны объяснить подобную корреляцию. Во-первых

становление новой науки осуществлялось в противостоянии с натурфилософией

Аристотеля, которая, в свою очередь, была тесно связана с католико-схоластической

традицией. Во-вторых, уверенность в скрытом, неизменяемом законе предопределения

характерная для большой части протестантов, соотносилась с формированием в

зарождавшемся научном сообществе понятия «закона природы., В-третьих

протестантское богословие, ограничив непосредственное вмешательство Бога в земные

дела, провело четкую грань между понятиями «естественного» и «сверхъестественного»

что в перспективе позволяло науке стать более независимой дисциплиной. Отказавшись

от веры в чудотворные реликвии и чудеса вообще (помимо ветхо и новозаветных)

протестанты были вынуждены искать объяснение этих феноменов естестве« причинами.

5.3

Пуританство и английская наука Благодаря монографии Роберта Мерто на Seien се, Technology and Society in Seventeenth Century England, вышедшей в 1938 году, влияние пуританства на современную науку изучено достаточно хорошо. Эта работа вызвала такое количество откликов среди философов, историков и социологов науки, что о ней принято говорить просто как о «тезисе Мертона», даже несмотря на то, что собственно пуританству в ней уделяется лишь небольшая часть. Одной из основных сложностей, с которой столкнулся Мертон, стала необходимость критерия, по которому можно было бы безусловно определить, является ли тот или иной представитель научного сообщества пуританином или нет. Сам Мертон пуританством называет то общее мировоззрение, которое не разделяло, а объединяло многочисленные секты. Однако, приняв такое широкое определение, практически всех английских протестантов можно было считать пуританами, что противоречит исторической интуиции, согласно которой пуританин должен быть, по меньшей мере, анти-роялистом. Таким образом, терминологическая путаница и не очень удачная форма проверки гипотезы привели к неправильному пониманию значения Science, Technology and Society.

Многое из того, что было характерно для протестантства в целом, проявилось в Англии с удвоенной силой. Это касается, прежде всего, критического отношения к унаследованной интеллектуальной традиции, свободы от схоластических ценностей, анти-авторитаризма и духовного индивидуализма. Иллюстрацией этому может служить место Святого Духа в пуританском богословии. В христианстве высокий статус Священного Писания объяснялся тем, что оно, согласно традиции, было продиктовано непосредственно Святым Духом. С другой стороны, в протестантстве Лютера и Кальвина Святой Дух помогал при прочтении того или иного отрывка. Естественно возникал вопрос: каковы отношения между Святым Духом и словом Священного писания, проводником и выразителем этого духа. В классической традиции любое отхождение от слова считалось и отхождением отдуха. Но у пуритан это тождество соблюдалось уже не

всегда строго. Кромвель говорит, что иногда Святой Дух говорит сверх слова (хотя и «согласно слову»), А квакеры, например, совершенно порвали с этой традицией, утверждая, что священное писание заложено в каждом из нас.

Возможностью общения с Богом фактически напрямую объясняется толерантный и эгалитаристский климат английской революции. Поскольку каждому вменялась способность понимать слово Божье не хуже других, барьеры между представителями различных сословий и религиозных конфессий отчасти снимались. В религиозных кругах это привело к распространению практики публичного «толкования» Священного Писания. При Кромвеле серьезно обсуждался вопрос о том, могут ли простые, нерукоположенные прихожане даже проповедовать наравне со священнослужителями. Нельзя не отметить прямую параллель с практикой экспериментальных философов, считавших, что каждый может поучаствовать в общем деле познания природы, за счет обнаружения или описания того или иного научного факта. Те проводили уже некоторые из пуританских утопистов, например, Джеррард Уинстанлей.

Тенденция к разрушению социальной и духовной иерархии, близкая экспериментальной философии, была характерна как для умеренного пуританства, так и для многочисленных сект (индепендентов, конгрегационалистов, левеллеров, диггеров и т.д.) Помимо уже упомянутой аналогии, для развития нового знания такая тенденция имела несколько важных последствий: она сыграла роль в формировании идеала взаимовыгодного сотрудничества людей разных сословий и неизбежно сказалась на привлекательности философии Бэкона.

Стремление к прямому контакту с Богом привело и к эффекту «узнавания» Бога в его творениях, характерному для пуританского религиозного сознания. Этому способствовало еще и то, что дистанция между Богом и человеком-созерцателем была сокращена до минимума, благодаря изобретенным в начале XVII века инструментам, таким как телескоп и особенно микроскоп. Скрупулезное изображение живых объектов, характерное.

например, для М1сгодгаРЫа Гука, стало способом продемонстрировать мудрость и могущество Бога. Здесь нельзя не заметить, что исследовательский размах, о котором мы говорили как об отличительной особенности экспериментальной философии, объясняется, видимо, еще и тем, что абсолютно на всем экспериментальный философ видел печать божественного провидения. Более того, некоторые считали, что наблюдения и эксперименты смогут в конечном итоге свидетельствовать и о существовании нематериальной реальности.

В настойчивом примирении науки и религии чувствуется, конечно, некоторая нарочитость. Она объясняется осознанным желанием ученых пойти навстречу религии и воспользоваться благоприятной для них социальной атмосферой. Хотя пуританский этос сам по себе способствовал формированию и развитию в обществе научных интересов, ученые, не смущаясь, пользовались этим в риторических целях. Это было тем более естественно, что каждая из сторон извлекала из взаимодействия выгоду: положение ученых в обществе становилось гораздо более прочным, а богословие, в свою очередь, становилось как бы доказательной дисциплиной.

5.4

Пуританство и экспериментальная философия

Разные способы познания природы занимали разное место на шкале пуританских ценностей. Это произошло из-за резко негативного отношения пуритан к любой форме праздности. Те, что требовали затрат физической энергии, котировались выше остальных - интеллектуальная деятельность если не приравнивалась к лени, то ценилась значительно ниже. Именно отсюда происходит популярный в пуританских кругах обычай восхвалять добродетели простого ремесленника. И именно поэтому экспериментальная философия получала в этой среде конкурентное преимущество в сравнении с более рационалистическими эпистемологиями. Помимо этого, она как нельзя гармонично вписывалась в религиозный климат английской революции, потому что:

«Во-первых, у нее отсутствовали очевидные недостатки схоластической системы. Бэконианская наука была в целом анти-авторитарна; ее критерий истинности основывался на апелляции к эксперимент/, что воспринималось как аналогия личному откровению. Далее, в отличие от философии Аристотеля, она не ассоциировалось напрямую с метафизикой и богословием <...> и ее легко можно было примирить с пуританской богословской позицией. Во-вторых, благодаря естественному богословию, экспериментальная философия могла быть вознесена до роли важнейшего союзника духовной религии. Наконец, наука могла быть использована для практических целей, в согласии с социальной этикой

пуритан...»19

Здесь, очевидно, речь идет о том, что мы назвали косвенным или непредумышленным влиянием пуританской религиозной доктрины на экспериментальное естествознание. Но между ними существовала в то же время и прямая, хотя, быть может, не настолько сильная связь: переживание духовного опыта, характерное для пуритан, было в чем-то синонимично проведению научного эксперимента.

Заключение

Экспериментальная философия была, безусловно, важнейшим явлением английской научной жизни между 1645 и 1670 гг. Тем не менее, она оказалась лишь переходной стадией между эклектичным бэконианским экспериментированием и тем, что можно назвать современным научным методом. Осуществление этого перехода стало возможным, на наш взгляд, только благодаря тесному и плодотворному сотрудничеству между учеными и представителями власти во время пуританской революции и непосредственно после нее. При этом плодотворная роль последних могла быть, как и в случае с религиозной доктриной, непредумышленной. В целом, это может поставить под сомнение утверждение Теренса Кили, что «[история научного метода] показывает, что его

Webster С. The Great Instauration. Science, Medicine and Reform 1626-1660. Oxford, 2002

успех не нуждался в активной государственной поддержке..20. Потому что если согласиться с тем, что государственное влияние во время пуританской революции было положительным, гипотеза английского исследователя становится недоказуемой. В то же время, историю экспериментальной философии можно интерпретировать и в пользу теории невмешательства. Ведь английское научное сообщество во многом кристаллизовалось именно после падения авторитарного государственного строя, когда новая власть, больше занятая войной или политическим устройством, невольно практиковала по отношению к науке laissez-foire.

Основное содержание диссертации нашло отражение в следующих публикациях:

1. Боганцев И. А. Социально-политическое измерение экспериментальной философии // Новое литературное обозрение. №107 (2011, №1) с. 56-70 [12 ал]

2. Боганцев ИЛ. Институциональное наследие Фрэнсиса Бэкона. Эпистемология & ' философия науки. 2010, № 3 (XXV) с. 122-135 [0.8 а.л. ]

3. Боганцев И.А. Лорен Дастон: наука в ее «живой» истории. Эпистемология & философия науки. 2009, № 1 (XIX) с. 95-110 [0.9 а.л. ]

Kealey Т. The Economic Laws of Scientific Research. London, 1996

Боганцев Иван Алексеевич

АНГЛИЙСКАЯ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ КАК АДАПТАЦИЯ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОГО МЕТОДА К СОЦИАЛЬНО-КУЛЬТУРНОМУ КЛИМАТУ АНГЛИЙСКОЙ

РЕВОЛЮЦИИ

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Лицензия ЛР №020832 от 15 октября 1993 г. Подписано в печать /6'. ¿<%011 г.

Формат 60x84x16 Бумага офсетная. Печать офсетная Усл. печ. л. 1 Тираж 100 экз. Заказ № & Типография издательства НИУ-ВШЭ 125319, Москва, Кочновский пр-д, д. з

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Боганцев, Иван Алексеевич

Введение.з

Глава 1. Происхождение и структура английской экспериментальной философии.

1.1 Происхождение и самобытность экспериментальной философии

1.2 Понятие эксперимента в Англии первой половины XVII века

1.3 Структура экспериментальной философии

1.3.1 Исследовательская свобода

1.3.2 Утилитаризм

1.3.3 Широта интересов

1.3.4 Коллективизм

1.4 Хронологические и социальные границы экспериментальной философии

Глава 2. Распространение экспериментального метода в Западной Европе.зэ

2.1 Фрагментарность успехов нового знания

2.2 Интеллектуальный климат Западной Европы конца XVI века

2.2.1 Великие географические открытия

2.2.2 Опыт против книги

2.2.3 Натуральная магия

2.3 Распространение экспериментального метода в Англии

Глава 3. Три лица английского экспериментального естествознания: Уильям Гильберт, Фрэнсис Бэкон, Уильям Гарвей

3.1 Уильям Гильберт

3.2 Фрэнсис Бэкон

3.3 Уильям Гарвей

Глава 4. Социально-экономическая история экспериментальной философии

4.1 Гессен, Мертон и зарождение экстерналистской истории науки

4.2 История Англии 1600

4.3 Социально-экономическая привлекательность экспериментальной философии

4.3.1 Практический характер экспериментальной философии

4.3.2 Новизна и свободолюбие

4.3.3 Публичность

4.3.4 Аполитичность

4.3.5 Монистические тенденции экспериментальной философии

Глава 5. Пуританство и экспериментальная философия .Ю

5.1 Наука и религия

5.2 Наука и протестантство

5.3 Пуританство и английская наука

5.4 Пуританство и экспериментальная философия

Введение диссертации2011 год, автореферат по философии, Боганцев, Иван Алексеевич

Актуальность темы исследования

Английская экспериментальная философия, речь о которой пойдет в настоящей работе, никогда не становилась предметом отдельного исследования. Несмотря на то, что английская научная литература середины XVII века повсюду превозносит «экспериментальную философию», ее почти никогда не выделяют как отдельное философско-историческое явление; требующее анализа или4 оценки. Это тем более удивительно, потому как в целоманглийское естествознание этого периода изучено чрезвычайно хорошо, что объясняется, безусловно, ключевым значением исследований, проведенных в этот период.

Такое пренебрежение можно объяснить невнимательностью философов науки, зачастую считающих, что «экспериментальная философия» соответствует понятию «английская наука середины XVII века», а множество «экспериментальных философов» в каком-то смысле тождественно «английским ученым» этого периода. Иногда экспериментальными философами считают всех сколько бы то ни было прогрессивных ученых XVII и даже XVIII века. Такая, путаница особенно характерна для отечественной историографии. Так, профессор Сокулер хотя и ставит экспериментальную философию в кавычки, приравнивает ее к новой философии вообще, без уточнения хронологических или географических границ: с начала XVII в. в образованных слоях общества по всей Европе распространяются кружки любителей «новой», т. е. «экспериментальной философии», объединяющие людей, которые стремились, вырвавшись из плена пустых словесных сплетений, в опытах непосредственно наблюдать сами вещи и тайны природы1.»

Отчасти, историков и философов оправдывает то, что интеллектуальные, социальные и хронологические границы экспериментальной философии действительно размыты. Тем не менее, эти границы существуют, и с ними,

1 Сокулер З.А. Знание и Власть: Наука в Обществе Модерна. Санкт-Петербург, 2001 безусловно, должны были считаться современники. Так, не каждый ученый середины XVII века мог, или даже хотел, считаться экспериментальным философом. Некоторые из самых крупных исследователей этого периода, такие как Уильям Гарвей или Томас Гоббс, либо отказались примыкать к новому интеллектуальному течению, либо были заведомо из него исключены по совокупности научных и социальных факторов.

Так или иначе, но экспериментальная философия играла огромную роль в английском обществе в момент зарождения, в нем всей современной- науки. Именно поэтому, нам кажется, что она заслуживает отдельного исследования; которым и является настоящая работа. Но помимо чисто исторической, в каком-то смысле описательной составляющей, нам показалось важным затронуть более общие проблемы, лежащие в плоскости философии, социологии и даже экономики науки и представляющие интерес для современных исследователей этих областей. Среди этих проблем можно назвать развитие европейского экспериментального метода, этапы институализации современного естествознания, адаптация интеллектуального течения к конкретному политическому и религиозному климату, взаимоотношения фундаментальной науки и прикладной. Каждой из этих проблем сегодня уже посвящена не одна монография. Но в приложении к единому- предмету, а именно к английской экспериментальной философии, их исследование оказывается более последовательным и цельным.

Степень разработанности проблемы

Протонаучные исследования XVI века и особенно естествознание XVII века изучены сегодня чрезвычайно хорошо. Если говорить о возрожденческой науке, нельзя не вспомнить многочисленные работы Александра Койре2, прекрасное исследование Рандалла,3 ряд работ современных исследователей во главе с исполнительным директором Института Истории Науки Макса Планка Лорэн Дастон4. Сборник статей Sciences de la Renaissance5 дает прекрасное

2 Koyré A. L'apport scientifique de la Renaissance in Études d'histoire de la pensée scientifique. Paris, 1966 // Koyré A. A l'Aube de la science classique. Paris: Hermann & Clc, 1939 // Koyré A. Du monde clos à l'univers infini. Paris, 1973

3 Randall J.H. The School of Padua and The Emergence of Modern Science. Padova, 1966

4 Daston L, Park K. Wonders and the order of Nature. New-York, 1998 представление о многогранности науки в эпоху Ренессанса и о сложных взаимоотношениях между зарождающемся естествознанием и вырождающемся гуманизме. Для изучения институциональной истории науки этого периода можно посоветовать сборник Patronage and institutions. Science, Technology, And Medicine at the European court 1500-17506 , а так же работы отдельных исследователей, например Уильяма Имона7.

По мере углубления в XVII-век количество работ, посвященных истории науки неизбежно увеличивается. Здесь мы остановимся лишь на тех, которые касаются, английского естествознания. Одним из самых ранних и знаменитых авторов в этой области является, конечно, Ричард Джонс,8 посвятивший'свою карьеру становлению английского научного движения. Отдельный интерес вызвали у историков науки работы Уильяма Гильберта, Уильяма Гарвея, Фрэнсиса Бэкона9. Роль последнего, в особенности, становилась предметом изучения философов от Вольтера10 до Фейерабенда.11 Так, в XX веке Лорд-канцлеру были посвящены работы Паоло Росси,12 Фаррингтона13, Джона Лири14 и многих других. Но больше всего внимания (и заслуженно) получило Королевское Общество - его истоки, история его основания и его структура. s Sciences de la Renaissance. Paris : J.Vrin, 1973

6 Moran B.T. (ed.) Patronage and institutions. Science, Technology, And Medicine at the European court 1500-1750. The Boydell Press, 1991

7 Eamon W. Paheau F. The Accademia Segreta of Girolamo Ruscelli. Isis, Vol. 75, No. 2 (Jun., 1984)

8 Jones, R.F. Ancients and Moderns. A Study of the Rise of the Scientific Movement in Seventeenth-Century England. St. Louis, 1961

9 Pelseneer J. Gilbert, Bacon, Galilee, Kepler, Harvey et Descartes: Leurs relations. Isis, Vol. 17 No.l (1932) I I Duane H. Roller D. Did Bacon Know Gilbert's De Magnete? Isis, Vol. 44, No. 1/2 (Jun., 1953)// Frank R. G. Jr. Harvey and the Oxford Physiologists. Berkeley, 1980

10 Voltaire. Lettres philosophiques in Oeuvres V. 1, P., 1834

11 Feyerabend P.K. Classical Empiricism in Problems of Empiricism. Cambridge, 1981

12 Rossi P. Francis Bacon. From Magic to Science. London, 1968

13 Farrington B. Francis Bacon. Philosopher of Industrial Science. London, 1951

14 LearyJ.E. Jr. Francis Bacon and the Politics of Science. Iowa, 1994

Этому посвящены работы Майкла Хантера15, Теодора Хоппена16, Дугласа МакКи17, Р. X. Сифре18и многих других.

Исследование английской науки в социально-политическом контексте тоже проводились зарубежными учеными достаточно регулярно. Но для нас особенно важно, что интерес к этой тематике вспыхнул после знаменитого

19 доклада, отечественного ученого Бориса Гессена. Основным предметом интереса,, к счастью, стали не столько провокационные выводы советского физика или его-незамысловатая методология, сколько обещание совершенно новой истории науки, озвученное в его докладе, истории, построенной, на прииципах-экстернализма. Здесь отдельного упоминания заслуживают работы Роберта Мертона, Кристофера Хилла20, Стивена Шапена, Саймона Шаффера21 и менее историчное, но не менее занимательное исследование Теренса Кили22.

Наконец, если говорить о влияние религиозного климата на зарождение и развитие современного естествознания, то основополагающей здесь стоит считать работу, Макса Вебера Протестантская Этика и Дух. Капитализма23, чье значение для науки показала докторская, диссертация Роберта Мертона Science, Technology and Society in Seventeenth Century England.2*Именно благодаря откликам- на работу американского социолога, импульс данный науке пуританством, оказался подробно изучен как сторонниками) так w

15 Hunter М. Science and the Shape of Orthodoxy. Woodbridge, 1995// Hunter M. & Wood P. B. Towards Solomon's House: Rival Strategies for Reforming the Early Royal Society. History of Science, Vol. 24

16 Hoppen К. T. The Nature of the Early Royal Society: Part I. The British Journal for the History of Science, Vol. 9, No. 1 (Mar., 1976), pp. 1-24

17 McKie D. The Origins and Foundation of the Royal Society of London. Notes and Records of the Royal Society of London, Vol. 15 (Jul., 1960)

18 Syfret R.H. The origins of the Royal Society, Notes and Records of the Royal Society of London, Vol. 5, No. 2 (Apr., 1948)

19 Гессен Б.М. Социально-экономические корни механики Ньютона. Ленинград, 1933

20 Hill С. William Harvey and the Idea of Monarchy. Past & Present, No. 27 (Apr., 1964)// Hill С. Intellectual Origins of the English Revolution. Oxford, 1965

21 Shapin S., & SchafferS. Leviathan and the Air-Pump. Princeton University Press, 1985// Shapin S. The House of Experiment in Seventeenth-Century England. Isis, Vol. 79, (Sep., 1988)

22 Kealey T. The Economic Laws of Scientific Research. London, 1996

23 Вебер M. Протестантская Этика и Дух Капитализма, в «Избранные произведения»: Пер. с нем./Сост., общ. ред. и послесл. Ю. Н. Давыдова; Прогресс, 1990

24 Merton R.K. Science, Technology and Society in Seventeenth Century England, Osiris, Vol. IV, pt. 2, pp. 360-632. Bruges: St. Catherine Press, 1938 противниками экстерналистского подхода к истории науке. В данном случае мы имеем в виду работы Абрагама, Рабба, Мэйсона, а главное Чарльза Вебстера25.

В нашем исследовании мы (за отдельными, но существенными исключениями) в основном пользовались иностранными источниками. Это объясняется, в первую очередь, тематикой нашей работы. С одной стороны, естественно, что большинство исследований английской, науки были написаны по-английски. С другой стороны, историко-философский^ маршрут, пройденной Россией в XX веке, не оставил российским ученым шансов в конкуренции с западными специалистами. Если до 1917 года в России были блестящие (но сегодня, увы, устаревшие) исследователи, такие как Евгений Спекторский, то после революции и особенно начиная с тридцатых годов, добросовестные исследования не могли ими. проводиться как по причине отсутствия доступа к оригинальным источникам, так и по идеологическим причинам. Социология науки в духе Роберта Мертона (не говоря уже об экономике науки в духе Теренса Кили), безусловно, воспринимались враждебно сложившимся политическимстроем. Но даже после его падения, в 1997 году, Пиама Гайденко не могла не отметить, что: в нашей стране, где укоренилось чисто просветительское воззрение на науку, согласно которому-она с самого своего зарождения.выступала как носительница атеистического мировоззрения, такие исследования [связывающие зарождение новоевропейского естествознания и религиозными движениями Х\/1-Х\/11 века - прим. И.Б.] проводились мало и еще менее поощрялись26»

Объект работы

Объектом исследования является английская экспериментальная философия - когнитивно-практическая система воззрений на, цели науки: и средства их. реализации, вместе с социально и культурно значимыми условиями, в которых она возникла и развивалась на протяжении Х\/1-Х\/11 вв.

25 Webster С. The Great Instauration. Science, Medicine and Reform 1626-1660. Oxford, 2002// Webster C. Richard Towneley, the Towneley Group, and Seventeenth-Century Science. Transactions of the Historic Society of Lancashire and Cheshire, 118 (1966)

26 Гайденко ПЛ. Христианство и генезис новоевропейского естествознания. М. 1997

Предмет работы

Предметом исследования является философско-эпистемологическое содержание процессов возникновения и развития английской экспериментальной философии, ее адаптации к социальному, политическому и религиозному климату английской революции и реставрации.

Цель исследования;

Цель работы - показать связь идей английской экспериментальной философии с экономическим, социально-политическим, религиозным контекстом (экономические структуры, институты, морально-религиозный климат, умонастроения интеллектуальной элиты и т.д.) Англии революционного и пост-революционного периодов. Эта связь выступает совокупностью условий, при которых экспериментальный подход к решению научных проблем получает преимущество в конкуренции методов и становится прочной основой научной практики.

Задачи исследования

1. Основываясь на данных историко-культурных и историко-научных исследований, относящихся к указанному периоду, показать, что английская экспериментальная философия явилась логическим продолжением общеевропейской тенденции обращения к опыту как единственно надежному источнику знаний о мире, ставшей определяющей для дальнейшей судьбы европейской и мировой науки Нового времени.

2. Установить роль социально-культурных условий, конденсируемых в «конвенциях» (утилитаризм, коллективизм и др.) относительно статуса и ценностных оснований экспериментальной философии, в возникновении и развитии последней. Эта роль определяется как совокупность исторически необходимых, но не достаточных факторов.

3. Уточнить и специфицировать роль выдающихся ученых данного периода (Гильберта, Бэкона, Гарвея) в становлении английского естествознания и в формировании экспериментальной философии.

4. Определить совокупность причин, по которым, с одной стороны, именно экспериментальная (а не «картезианская» или «галилеевская», базировавшиеся на рационалистических, дедуктивно-аналитических методах) философия оказалась созвучной- идейным течениям, преобладавшим в период английской революции; с другой стороны, каким образом, и в какой степени сама эта философия «подстраивалась» под эти течения, «революционизируясь» под воздействием революционных социально-политических и экономических лозунгов эпохи.

5. Подвергнуть критическому анализу «тезис Мертона», а также сделать следующий шаг в социологическом анализе английской науки середины XVII" века, т.е. показать, что пуританство оказалось особенно благоприятной идейной средой именно для экспериментальной философии.

Методологическая основа исследования

Данная диссертационная работа носит междисциплинарный характер. В ней использованы результаты, полученные благодаря исследованиям в области истории, философии, социологии и экономики науки. Таким образом, ее методологическую базу составляют эвристические-инструменты самого разного профиля: методы компаративного анализа (в том числе в отношении методологических и философских установок основных представителей английской экспериментальной философии (Бойля, Пауэра, Гука), а также их предшественников, в особенности Фрэнсиса Бэкона.); исторический метод; методы лингвистического и герменевтического анализа, и другие элементы методологии историко-философской науки (дедукция, индукция, аналогия и т.д.).

Научная новизна исследования

1. На основании проведенного анализа получено целостное представление об английской экспериментальной философии XVII вв. как о чрезвычайно характерном, уникальном явлении, демонстрирующем единство культурных, когнитивных, социологических и социально-психологических факторов своего образования и действия в специфических исторических условиях. Таким образом преодолено распространенное среди философов науки представление о том, что экспериментальная философия есть простая совокупность когнитивно-познавательных практик Х\/11-Х\/111 века, основанных на обращении к эксперименту.

2. Показано, что расцвет экспериментального естествознания в Англии XVI-XVII вв. можно рассматривать как результат особого взаимодействия указанных факторов, приводившего к перестройке методологических и мировоззренческих установок ученых так, чтобы они соответствовали «вызову времени»; «адаптация» методологического и концептуального оснащения науки к социально-политическому и религиозному контексту исследована как последовательность осознанных- и нерефлексивных действий ученых, входящих в научную элиту своего времени и формирующих ее. По сравнению с изученной автором научно-исторической, историко-культурной, и социологической литературой по данному вопросу, впервые проведена попытка комплексного, «многоразмерного» анализа этого процесса, выявлен ряд взаимовлияний его различных (социологических, когнитивных и культурологических) сторон, что открывает новую перспективу философско-методологического анализа науки в социальном и культурном контексте.

3. Введено в научный оборот огромное количество иностранной научной литературы. Развита и углублена методология исторического и социологического анализа науки за счет привлечения фактического материала, свидетельствующего об исторической конкретности влияния религиозной доктрины на формирование интеллектуального климата, благоприятного для того, чтобы определенная научно-методологическая «парадигма» получила преимущество и первенство в споре со своими конкурентами. Таким образом преодолевается узкая «интерналистская» методология историко-научного исследования, по которой к истории науки относится только то, что может быть отнесено к «спору научных идей», искусственно отделенного от влияния «внешнего» по отношению к этому спору социального и культурного контекста. I

Основные положения, выносимые на защиту

1. Английская экспериментальная философия Х\/1-Х\/11 вв. является сложным, многофакторным историко-культурным явлением, которое можно представить как систему мировоззренческих, ценностных, и методологических установок, центральным элементом которой (остающимся инвариантным при перемене других элементов или их взаимовлияний) является «методология эксперимента», которая впоследствии стала приобретать относительную независимость от других элементов этой системы, постепенно терявших свое системное значение (секуляризация науки, обособление религиозной, политической1 и экономической сторон культуры и т. д.). Чтобы понять эту перспективу, необходимо понять как возникала и функционировала эта система, что позволило ей привести к расцвету европейскую науку в конкретный исторический период позднего Возрождения и раннего Нового времени:

2. «Методология эксперимента», если она трактуется в самом широком («бэконианском») смысле, как это делали английские ученые рассматриваемого периода, образует «ядро» этой системы, не противопоставляясь, а органически сращиваясь с другими ее элементами: Это сращивание получает конкретную форму явных или неявных «конвенций» или условий продуктивной и перспективной работы этого «ядра» (утилитаризм, коллективизм и пр.). Это означает, что между «ядром» и его окружением в рассматриваемой системе образуются устойчивые связи, проникающие «вовнутрь» как ядра, так и его окружения. Так «экспериментальный метод» получает интерпретацию, зависимую от социально-культурного контекста, а сам контекст пронизывается научными идеями.

3. Названные конвенции выполняют роль «защитного пояса» для «ядра», охраняя его от атак со стороны тех представителей религиозной и политической власти, которые не смогли или не захотели принять целостность «экспериментальной философии» как интеллектуального центра эпохи, но относились к ее «ядру» как к тому, что, по их мнению, не вписывалось в культурный контекст, а скорее разрушало его. В этом смысле такие «конвенции» защищают не только «экспериментальную философию», но и сам контекст от разрушения, которое могло бы произойти из-за взаимной неадаптированности. Исследуемый феномен можно считать «парадигматическим» в том смысле, что он дает пример взаимного приспособления науки, философии и культурного контекста, имеющий значение для исследования различных историко-научных явлений.

4. Один из важнейших способов адаптации «экспериментальной философии» к социально-политическим и социально-экономическим условиям Англии Х\/1-Х\/11 вв. стало подчеркивание утилитарного характера науки и научного знания. Это вызывало сочувствие в умонастроениях этой эпохи; нуждавшейся в материальном подкреплении своих новых притязаний. Чтобы способствовать усилению этого сочувствия, ученые этой эпохи были склонны преувеличивать «полезность» своих изысканий даже тогда, когда это касалось фундаментального теоретического исследования. Таким образом, идеология новой* науки базировалась не только, а часто и не столько на экспериментальных результатах или теоретических интерпретациях, но и на потребностях адаптации науки к социокультурному контексту.

5. Такая адаптация не должна пониматься прямолинейно, как ряд предумышленных действий научной элиты. Напротив, часто она происходила как неосознанное влияние политических или религиозных факторов на решения ученых. Не ученые выбирали культурно-исторический контекст своей деятельности, в частности, преобладание протестантизма и особенно пуританства в Англии в эпоху революции. Но именно это преобладание создавало условия, благоприятствующие развитию экспериментальной философии. В то же время нельзя

12 сбрасывать со счетов тех случаев, когда адаптация происходила вполне осознанно или, во всяком случае, понималась как прямое взаимовлияние науки и социокультурного контекста. Это открывает возможность исследовать взаимовлияния английской экспериментальной философии и европейской (континентальной) науки и философии, учитывая различия социокультурных контекстов, а также исследуя постепенное высвобождение методологического ядра из-под влияния этих контекстов.

Научно-практическая значимость исследования

Исследование экспериментальной философии помогает более полно восстановить историю английского естествознания середины XVII века. При этом нельзя забывать, что именно в этот промежуток (1645-1670) был заложен фундамент, благодаря которому Англия станет в последующем столетии безоговорочном лидером в области европейского естествознания. Более того, если верить Теренсу Кили, именно после Реставрации между властью и учеными (как в Англии, так и во Франции) были оформлены договоренности, которые сыграют ключевую роль в экономической и политической истории этих государств. Если согласиться с тем, что английская аграрная и особенно промышленная революция стала результатом государственной политики laissez-faire, то нетрудно связать решение французских властей в 1666 году прибегнуть к бэконианскому финансированию науки с французской революцией 1791 года. Нельзя не заметить, что проблема государственного финансирования науки как нельзя остро стоит и сегодня в нашей стране.

Материал и выводы диссертации могут быть использованы при чтении курсов по истории, философии или социологии науки, а так же по отдельным проблемам теории познания.

Апробация результатов работы

Положения диссертации излагались автором на семинарах, организованных в НИУ-ВШЭ и в Политехническом музее Москвы, на профильных научных конференциях, в том числе, на общероссийских конференциях, организованных философским факультетом СПБГУ, «Какая история и философия науки нам нужна?» (Петербург, июнь 2007) и «Рациональные реконструкции истории науки» (Петербург, июнь 2009). Положения диссертации использовались при проведении семинарских занятий со студентами философского факультета НИУ-ВШЭ. Основное содержание диссертации нашло отражение в следующих публикациях:

1. Боганцев И. Фрэнсис Бэкон как полемическая стратегия [в печати]

2. Боганцев И. Социально-политическое измерение экспериментальной? философии // Новое литературное обозрение. №107 (2011, №1) с. 56-70.

3. Боганцев И. Институциональное наследие Фрэнсиса Бэкона. Эпистемология & философия науки. 2010, № 3 (XXV) с. 122-135

4. Богонцев И. Лорен Дастон: наука в ее «живой» истории. Эпистемология & философия науки. 2009, №1 (XIX) с. 95-110

Структура диссертации

Настоящее исследование, разделено; на* пять глав: Первая, вступительная глава, посвящена непосредственно экспериментальной« философии - ее интеллектуальному содержанию, ее структуре и ее адептам. Во второй главе речь пойдет о том, как в Европе; напротяжении?Х\/1-Х\/1|; веков, классическая исследовательская парадигма^ постепенно уступала дорогу новой-эпистемологии; - экспериментальному методу: В. Англии ключевую роль- в ассимиляции; экспериментального метода сыграли« публикации Уильяма Гильберта, Фрэнсиса Бэкона и Уильяма Гарвея. Каждый из них в своих работах ознаменовал! новый этап в становлении экспериментального естествознания в Англии и определил многие грани зарождавшейся экспериментальной философии. Им и посвящена третья глава. В четвертой главе мы коснемся социально-политического измерения экспериментальной философии. Наконец, в пятой главе мы постараемся показать, что определенную роль в становлении экспериментальной философии сыграл религиозный климат пуританской революции;

Примечания

Большинство цитат на иностранных языках даются в работе в авторском переводе. Некоторые из наиболее распространенных источников приводятся в профессиональном переводе со ссылкой на переводчика или издание. При цитировании непереведенных источников Х\/1-Х\/111 вв., в основном тексте дается оригинал, а перевод приводится в сноске.

Заглавия книг, памфлетов и брошюр всегда даются на языке оригинала. При обозначение научных и политических институтов, напротив, используется русский перевод либо транслитерация. Их оригинальное название приводится в скобках при первом упоминании.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Английская экспериментальная философия как адаптация экспериментального метода к социально-культурному климату английской революции"

Заключение

Экспериментальная философия была, безусловно, важнейшим явлением английской научной жизни между 1645 и 1670 гг. Тем не менее, она оказалась лишь переходной стадией между эклектичным бэконианским экспериментированием и тем, что можно назвать современным научным методом. Фигура Ньютона имеет здесь символическое значение. С одной стороны, ohj и его окружение добавили английской науке рационализма, который был^ практически полностью вытеснен* эмпирико-экспериментальной методологией. С другой стороны, его собственная* исследовательская парадигма имела настолько высокую объяснительную силу, что говорить о ней лишь как об одной из многочисленных гипотез уже не представлялось возможным. В дальнейшем вся научная деятельность стала сводиться к апробации, корроборации или опровержению результатов ньютоновой физики, а эгалитаризм и даже демократизм, свойственный экспериментальной философии, сменился вертикалью власти, на вершине которой заслуженно восседал сэр Исаак Ньютон:

Nature and nature's laws lay hid in night-God said "Let Newton be" and all was light.'

Осуществление этого перехода от Бэкона к Ньютону стало возможным, на наш взгляд, только благодаря тесному и плодотворному сотрудничеству между

198 Hill С. Intellectual Origins of the English Revolution. Oxford, 1965// "истинное знание Христа экспериментально/ и приобретается оно 'не чтением, не из книг или от знакомых, как врач может знать достоинство книги читая ее; но через собственный опыт" учеными и представителями власти во время пуританской революции и непосредственно после нее. При этом плодотворная роль последних могла быть, как и в случае с религиозной доктриной, непредумышленной. Так, Чарльз Вебстер замечает, что во время революции:

В Оксфорде] как и в Кембридже, парламентское вмешательство в университет шло на пользу натурфилософии. На вовлеченность в экспериментальную философию смотрели благосклонно, так как ее адепты в общем казались умеренными и надежными."199

В целом, это может поставить под сомнение утверждение Теренса Кили, что «[история научного метода] показывает, что его успех не нуждался в активной государственной поддержке.»200. Потому что если согласиться с тем, что государственное влияние во время пуританской революции было положительным, гипотеза английского исследователя становится недоказуемой. В то же время, историю экспериментальной философии можно интерпретировать и в пользу теории невмешательства. Ведь английское научное сообщество во многом кристаллизовалось именно после падения авторитарного государственного строя, когда новая власть, больше занятая войной или« политическим устройством, невольно практиковала по отношению к науке laissez-faire.

Некоторые выводы, сделанные в нашем исследовании, не могут считаться окончательными. Мы нарочно старались формулировать их осторожно, насколько это было возможно без ущерба их интеллектуальному содержанию. В то же время, настоящая работа может служить отправной точкой для последующих исследований менее широкого характера, так как, например, интересная, но пока убедительно неподтвержденная гипотеза о том, что движение в сторону от бэконианской, утопической эпистемологии- ранней революции к механико-математической эпистемологии конца 1650-х (которая, в свою очередь, уже не обещала быстрой выгоды, а, наоборот, говорила о медленной и трудной реконструкции истины) было вызвано сменой идеологического состава научного сообщества, где радикалы, подобные

199 Webster C. The Great Instauration. Science, Medicine and Reform 1626-1660. Oxford, 2002

200 Kealey T. The Economic Laws of Scientific Research. London, 1996

Хартлибу и Хааку, уступили место умеренному крылу во главе с Бойлем и Вилкинсом. Другой вопрос, требующий подробного изучения, это количество выдающихся математиков среди англичан XVII века. В отличие от экспериментальной философии, математика не имела откровенно утилитарной направленности. Она не могла быть убедительно использована для восхваления Бога, а умозрительный компонент в ее изучении был настолько велик, что математик по праву должен был находиться, с точки зрения пуританина, на противоположном полюсе от ремесленника. И, тем не менее, в Англии этой эпохи выросли такие выдающиеся ученые, как Напье, Бриггс, Валлис, Рен, Харриот, Галлей и, конечно, Ньютон. Возможно, ключ к разгадке лежит в интригующей оценке этих ученых, данной Николя Бурбаки, утверждавшего, что «многое в трудах ведущих математиков этого периода производит на нас впечатление безудержного и восторженного экспериментирования201».

201 Процитировано по Касавин И.Т. Роберт Бойль и начало эмпирического естествознания. Философия науки. Вып. 10. М.: ИФ РАН, 2004

Список научной литературыБоганцев, Иван Алексеевич, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Декарт Р. Сочинения в 2 т. М.: Мысль, 1989

2. Леонардо да Винчи. Избранные произведения. Academia, Москва-Ленинград, 1935

3. Лютер М. Время молчания прошло в Избранные произведения 15201526 гг. Харьков, 1984

4. Bacon F. The Letters and Life of Francis Bacon, Vol. 1, J. Spedding, 1861

5. Bacon F. New Organon. Cambridge, 2000

6. Boyle R. Certain physiological essays and other tracts in The Works of the Honourable Robert Boyle, printed for A. Millar, London, 1744

7. Boyle R. Correspondence of Robert Boyle. London, 2001

8. Boyle R. New Experiments in The Works of the Honourable Robert Boyle printed for A. Millar, London, 1744

9. Boyle R. Proemial Essay in The Works of the Honourable Robert Boyle, printed for A. Millar, London, 1744

10. Boyle R. Some considerations Touching the Usefulness of Experimental Natural Philosophy in The Works of the Honourable Robert Boyle, printed for A. Millar, London, 1744

11. Galilei G. Dialogo sopra i due massimi sistemi del mondo. Milano, 2008

12. Graunt J. Natural and Political Observations Made upon the Bills of Mortality. London, 1662

13. Harvey W. The anatomical exercises: De motu cordis and De circulatione sanguinis. New York, 1995 (based on the first English text of 1653)

14. Hobbes T. De Cive, Philosophical! Rudiments Concerning Government and Society. London, Printed byJ.C. for R. Royston, at the Angel in Ivie-Lane, 1651

15. Hooke R. Micrographia, Jo. Martyn, and Ja. Allestry, London, 1665

16. Norman R. The Newe Attractive. London, 1720

17. Palissy, В. Discours admirable de la nature des eaux et fontaines tant naturelles qu'artificielles. Paris: Martin le leune, 1580

18. Paracelse. De I'Alchimie. Strasbourg, 2000

19. Pepys 5. Diary and Correspondence of Samuel Pepys, F.R.S. Secretary to the Admiralty in the Reigns of Charles II and James II, H.G. Bohn, London, 1858

20. Power H. Experimental Philosophy. London: T. Roycroft, 1664 22.Shadwell T. The Virtuoso. Lincoln and London, 196623Sprat T. History of the Royal Society of London, For the Improving of Natural

21. Knowledge. London, 1722 24.Wilkins J. Mathematical Magic, Or The Wonders that May Be Performed by

22. Mechanical Geometry. London, 1691 IS.Wren S. Parentalia or Memoirs of the family of the Wrens. London, 1750

23. Дополнительная литература:

24. Боганцев ИЛ. Институциональное наследие Фрэнсиса Бэкона. Эпистемология & философия науки. 2010, N9 3 (XXV)

25. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма, в «Избранные произведения»: Пер. с нем./Сост., общ. ред. и послесл. Ю. Н.Давыдова; Прогресс, 1990

26. Гайденко П.П. История новоевропейской философии в ее связи с наукой. М.2009

27. Гайденко П.П. Христианство и генезис новоевропейского естествознания. М.1997

28. Гессен Б.М. Социально-экономические корни механики Ньютона. Л. 1933

29. ГрэхэмЛ. Социально-политический контекст доклада Б. М. Гессена о Ньютоне. Вопросы истории естествознания и техники. No 2, 1993. С. 2031

30. Касавин И.Т. Роберт Бойль и начало эмпирического естествознания. Философия науки. Вып. 10. М.: ИФ РАН, 2004

31. КоймансЛ. Художник Смерти. Анатомические уроки Фредерика Рюйша. СПб, 2008

32. Сокулер З.А. Знание и Власть: Наука в Обществе Модерна. Санкт-Петербург, 2001

33. Beretta M. At the Source of Western Science: The Organization of Experimentalism at the Accademia del Cimento (1657-1667), Notes and Records of the Royal Society of London, Vol. 54, No. 2 (May, 2000), pp. 131151

34. Boas Hall M. Henry Oldenburg, Shaping The Royal Society. Oxford, 2002

35. Brown, H. Scientific Organisations in Seventeenth Century France, 1620-1680. New York, 1967

36. Buck A. La contribution humaniste à la formation de l'esprit scientifique, dans Sciences de la Renaissance. Paris, 1973

37. Buck A. La polémique humaniste contre les sciences, dans Sciences de la Renaissance. Paris, 1973

38. Candolle, A. The Influence of Religion on the Development of the Sciences (1885) in Cohen I.B. (ed.) Puritanism and the Rise of Modem Science. New Brunswick and London, 199021 .Cartwright N. How the Laws of Physics Lie. Oxford, 1983

39. Daston L Attention and the Values of Nature in the Enlightenment. The Moral Authority of Nature. Chicago, 2004

40. Daston L, Park K. Wonders and the order of Nature, New-York, 1998

41. Duane H. Roller D. Did Bacon Know Gilbert's De Magnete? Isis, Vol. 44, No. 1/2 (Jun., 1953)

42. Eamon W. Paheau F. The Accademia Segreta of Girolamo Ruscelli, Isis, Vol. 75, No. 2 (Jun., 1984)

43. Farrington B. Francis Bacon. Philosopher of Industrial Science. London, 1951

44. Feyerabend P.K. Classical Empiricism in Problems of Empiricism, Cambridge, 1981

45. Flocon A. Les artistes du XVI siècle et la fabrique du corps humain, dans Sciences de la Renaissance. Paris, 1973

46. Frank R. G. Jr. Harvey and the Oxford Physiologists. Berkeley, 1980

47. Fraser A. King Charles II. London, 197931 .Gibson R.W. Francis Bacon, A Bibliography of His Works and of Baconiana to the year 1750. Oxford, 1950.

48. GribbinJ. The Fellowship. Woodstock & New York, 2007

49. Gough J.W. The Superlative Prodigall. Bristol: J.W. Arrowsmith, 1932

50. GrmekM. Le chaudron de Médée. Institut Sunthélabo, 1997

51. Helden van A. The Invention of the Telescope, Transactions of the American Philosophical Society, Vol'. 67, No. 4. (1977)

52. HHIC. Intellectual Origins of the English Revolution. Oxford, 1965

53. Hill C. William Harvey and the Idea of,Monarchy, Past & Present, No. 27 (Apr., 1964)

54. Hoppen K. T. The Nature of the Early Royal Society: Part I, The British Journal for the History of Science, Vol. 9, No. 1 (Mar., 1976), pp. 1-24

55. Hume D. The History of England, Indianapolis, Volume VI, Based on edition of 1778

56. Hunter M. Science and'the Shape of Orthodoxy. Woodbridge, 1995

57. Al.Hunter M. & Wood P. B. Towards Solomon's House: Rival Strategies for

58. Reforming the Early Royal Society. History of Science, Vol. 24

59. Jones, R.F. Ancients and Moderns. A Study of the Rise of the Scientific Movement in Seventeenth-Century England. St. Louis, 1961

60. Kealey T. The Economic Laws of Scientific Research. London, 1996

61. Koyré A. L'apport scientifique de la Renaissance. Études d'histoire de la pensée scientifique. Paris, 1966

62. KoyréA. A l'Aube de la science classique. Paris: Hermann & C'e, 1939

63. QS.KoyréA. Du monde clos à l'univers infini. Paris, 1973

64. Kuhn, T. The Copernican Revolution. Cambridge, 2002

65. Kuhn T.S. Mathematical vs. Experimental Traditions in the Development of Physical Science. Journal of Interdisciplinary History, Vol. 7, No. 1 (Summer, 1976)

66. LearyJ.E. Jr. Francis Bacon and the Politics of Science. Iowa, 1994

67. Merton R.K. Science, Technology and Society in Seventeenth Century England, Osiris, Vol. IV, pt. 2, pp. 360-632. Bruges: St. Catherine Press, 1938

68. Middleton W.E.K. What Did Charles II Call the Fellows of the Royal Society? Notes and Records of the Royal Society of London, Vol. 32, No. 1 (Jul., 1977)

69. Moran B.T. (ed.) Patronage and institutions. Science, Technology, And Medicine at the European court 1500-1750. The Boydell Press, 1991

70. Nardi B. Significato del motto «Provando e riprovando» in Celebrazione delta Accademia del Cimento nel Tricentenario delta Fondazione; Domus Galilaeana, Pisa, 1958

71. Nicholson M. English Almanacs and the 'New Astronomy7. Annals of science, Vol.4, January 15, 1939, No 1

72. Nuttall G.F. The Holy Spirit in Puritan Faith and Experience. Oxford, 1947

73. Panofsky E. Artist, scientist, Genius: Notes on the Renaissance-Dämmerung in The Renaissance: Six Essays by Wallace K. Ferguson and others. New York, 1962

74. Pelseneer J. Gilbert, Bacon, Galilée, Képler, Harvey et Descartes: Leurs relations. Isis, Vol. 17 No.l (1932)

75. Randall J.H. The School of Padua and The Emergence of Modern Science. Padova, 1966

76. Rosen G. Left-Wing Puritanism and Science (1944) in Cohen LB. (ed.) Puritanism and the Rise of Modern Science. New Brunswick and London, 1990

77. Rossi P. Francis Bacon. From Magic to Science. London, 1968

78. Rupert Hall A. Ballistics in the Seventeenth century. Cambridge,1952

79. Sciences de la Renaissance. Paris : J.Vrin, 1973

80. Shapin S. The House of Experiment in Seventeenth-Century England, Isis, Vol. 79, (Sep., 1988)

81. Shapin S., & SchafferS. Leviathan and the Air-Pump. Princeton University Press, 1985

82. Shapiro B. John Wilkins 1614-1672. An Intellectual Biography. Berkeley and Los Angelos, 1969

83. SyfretR.H. The origins of the Royal Society, Notes and Records of the Royal Society of London, Vol. 5, No. 2 (Apr., 1948), pp. 75-137

84. Voltaire. Lettres philosophiques in Oeuvres V. 1, P., 1834

85. Webster C. The Great Instauration. Science, Medicine and Reform 1626-1660. Oxford, 2002

86. Webster C. Richard Towneley, the Towneley Group, and Seventeenth-Century Science. Transactions of the Historic Society of Lancashire and Cheshire, 118 (1966)

87. Westman R. S. The Melanchthon Circle, Rheticus, and the Wittenberg Interpretation of the Copernican Theory. Isis, Vol. 66, No. 2 (Jun., 1975)

88. WorrallJ. Does Science Discredit Religion? in Contemporary Debates on Philosophy of Religion. Oxford, 20041. Илл.2