автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Английская литературная автобиография: трансформация жанра в XX веке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Английская литературная автобиография: трансформация жанра в XX веке"

На правах рукописи

Караева Лейля Басхануковна

Английская литературная автобиография: трансформация жанра в XX веке

Специальн ость 10.01.03 - литература народов стран зарубежья (литературы Европы)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени д октора филологических наук

Москва 2010

004601248

Работа выполнена в отделе литератур Европы и Америки новейшего времени Института мировой литературы им. А. М. Горького РАН

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук Екатерина Павловна Зыкова

доктор филологических наук Татьяна Николаевна Красавченко

доктор филологических наук, профессор Мария Константиновна Попова

Ведущая организация:

Пятигорский государственный лингвистический университет (г. Пятигорск)

Защита состоится «20» апреля 2010 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д.002.209.01 при Институте мировой литературы им. А.М. Горького РАН, по адресу: 121069, г. Москва, ул. Поварская, д. 25а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН.

Автореферат разослан 2010 года.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор филологических наук

Т. В. Кудрявцева

Общая характеристика работы

В XX веке жанр автобиографии приобрел особую популярность. Его бурный расцвет, жанровое разнообразие, способность синтезировать различные родовые свойства, использовать различные коммуникативные стратегии, на фоне общего кризиса повествовательных форм, в особенности романной, способствовали повышению интереса к феномену автобиографии, а изучение этого жанра осознается актуальным и перспективным не только в современном литературоведении, но и в гуманитарных науках в целом.

Объект исследования - английская литературная автобиография XX века, а также классические образцы автобиографии, созданные в девятнадцатом веке и оказавшие заметное влияние на последующее развитие жанра.

Предметом исследования являются структурные особенности и эволюция жанра литературной автобиографии в XX веке. Главное внимание уделяется изменениям в автобиографическом каноне, ведущим к трансформации жанра. Автобиографии XIX века рассматриваются в двойном аспекте: учитывается их роль и значение, во-первых, в подведении определенных итогов в трансформации жанра на рубеже двух эпох, двух литературных направлений романтизма и реализма, во-вторых, в последующем развитии как литературной автобиографии, так и литературы двадцатого века в целом, которое они не только во многом определили, но и в некоторых своих образцах, как, например, в «Исповеди» Де Куинси, предвосхитили.

Степень изученности темы и актуальность исследования. В российском литературоведении вопросами истории и теории жанра автобиографии активно занимались М.М. Бахтин, Ю.М. Лотман, JI. Я.Гинзбург, Г. Елизаветина, Н. А. Николина. В последнее время автобиография становится предметом междисциплинарных разысканий, ею занимаются представители российской школы историцистской философской антропологии Ю. П.3арецкий, К. Г. Исупов, культурологии - В. Руднев, И. Л. Сиротина. В западном литературоведении в этой области выделяются труды таких ученых как Г. Миш, Ж. Гусдорф, У. Шумейкер, X. Н. Уитеред, П. М. Спэкс, У. Спенджемен, Дж. Олни, Э. Брасс, JI. Петерсен, Дж. Пиллинг, Б. Финни, Ф. Лежен, Ж. Сгаробинский. Серьезное теоретическое и критическое осмысление жанра автобиографии на Западе началось довольно поздно. Оно было отмечено выходом в 1956 году основополагающей статьи французского философа Жоржа Гусдорфа «Условия и границы автобиографии»1. В своей работе Ж. Гусдорф опирался на фундаментальный многотомный труд Георга' Миша «История автобиографии» (Misch G. Geschichte der Autobiografïe. Leipzig; Frankfurt a.M., 1907-1969.4 Bd.), не потерявший своего значения и по сей день. Г. Миш рассматривает автобиографию как универсальный историко-

1 Gusdorf G. Conditions and Limits of Autobiography / G. Gusdorf //Autobiography: Essaye Theoretical and Critical. Ed. by J. Otney. - New Jersey; Princeton University Press, 1980. - P. 28-48.

культурный феномен, сопровождающий всю культурную историю человечества и использующий все формы самовыражения, от надписей на древних захоронениях Вавилонии, Ассирии и Египта до европейских автобиографий Нового времени. Ж. Гусдорф определяет специфическую цель автобиографии и ее антропологическую значимость как литературного жанра исходя из того, что автобиография, воссоздавая и интерпретируя жизнь во всей ее полноте и цельности, являет собой одно из средств самопознания. Новаторский характер работы Ж. Гусдорфа отмечен многими исследователями жанра, как отечественными, так и зарубежными. Так, Джеймс Одни, представитель ранних англо-американских теоретиков жанра, решающим фактором, определившим последующее восприятие и оценку автобиографии как литературного жанра, считает впервые обозначенный в этой статье перенос внимания с содержания автобиографии на собственное «я» автора, воссоздаваемое им в тексте.

Вопросы теории автобиографического жанра рассматриваются в сборнике «Автобиография/Теоретические и критические эссе» («Autobiography: Essays Theoretical and Critical» - 1980) вышедшем под редакцией Джеймса Олни. «Английская автобиография» ("English Autobiography", 1954) американского ученого Уэйна Шумейкера, будучи, несомненно авторитетным трудом по истории жанра в Англии, прослеживая его судьбу, заканчивается 1946 годом. Английская автобиография XX века представлена в ней лишь именами Г. Уэллса и Г. Честертона. Дихотомию фактографичность / фикциональность, определяющую характер автобиографического жанра, пытается разрешить в своей книге «Замысел и правда в автобиографии» ("Design and Truth in Autobiography", 1960) английский исследователь P. Паскаль. Отмечая как достоинство синтез художественного замысла и правду факта, характеризующие автобиографию на современном этапе, Р. Паскаль относит ее к литературному жанру и полагает, что в таком качестве она заслуживает изучения не только как факт истории, но и как факт литературы.

При всей интенсивности научного поиска, единственной монографией, прослеживающей судьбу жанра литературной автобиографии в английской литературе, в динамике его почти векового развития, до 80-х годов прошлого века, является книга англичанина Брайана Финни «Внутреннее «я»: Британская литературная автобиография XX века» ("The Inner "I": British Literary Autobiography of the Twentieth Century", 1985). Масштабность авторского замысла обусловила несколько обзорный характер исследования, некоторую эклектичность жанровой классификации и терминологический разброс в определении жанра литературной автобиографии. Классификация автобиографий приобретает оценочный характер, а их рассмотрение в свете противопоставления основных автобиографических категорий, на основе которых выстраивается эта классификация - фактографичность / фикциональность; достоверность / недостоверность; родители / дети; личность / история; хотя и выявляют отдельные, значимые аспекты развития жанра

литературной или, как ее называет автор, «субъективной» автобиографии, но все же не дают системной картины его эволюции.

Несмотря на то, что историю автобиографии начинают отсчитывать с «Исповеди » Августина, а английская автобиография существует на протяжении четырех веков, четкой и единой концепции данного жанра не существует. Часть исследователей, придерживающихся традиционного понимания, в их числе Рой Паскаль, считают, что наличие биографического материала, идентичность автора, рассказчика и героя, повествование от первого лица, линейная хронология являются обязательными для жанра автобиографии. Сторонники же свободного толкования: Ж. Гусдорф, У. Спенджемен, Дж. Олни, У. Шумейкер считают, что автобиограф имеет право представлять себя в любой форме, которую он сочтет уместной и удобной, для них любое произведение, осуществляющее воссоздание личности автора, есть автобиография.

Определение автобиографии, предложенное французским литератором, теоретиком автобиографического жанра Ф. Леженом в 1971 г. в его книге «Автобиография во Франции» стало каноническим и до сих пор широко используется во многих работах отечественных и зарубежных исследователей жанра: «Автобиография является прозаическим текстом с ретроспективной установкой, посредством которого реальная личность рассказывает о собс гвенном бытии, причем делает ударение именно на своей личной жизни, особенно на истории становления своей личности»2. Одним из критериев настоящей автобиографии Лежен считал единую, фиксированную позицию авто ра во времени, которая поддерживает ретроспективность повествования и обес печивает связное, логически последовательное воспроизведение прошлого автора и его личности. Эти, далеко не бесспорные определения, или втис.кивают произведения в жесткие рамки или приводят, в конечном итоге, к раз мыванию жанровых границ.

Актуальность диссертации определяется не только возросшим в последние годы читательским интересом к автобиографии и стремлением восполнить отсутствие в отечественной науке специальных работ, посвященных феномену литературной автобиографии, но и, в целом, логикой эволюции литературного процесса в XX веке. Проблематика диссертации I федставляется актуальной в свете возросшего интереса к документализму как к атегории поэтики, не отрицающей художественности жанра, но определяющей е го востребованность со стороны читателей и интерес со стороны критиков и теоретиков литературы. Актуальность работы обуславливается также тем, что прослеживая жанровые трансформации, автор данной работы выявляет их обусловленность изменениями не только в эстетическом сознании, но и, в ц< ;лом, в литературно-духовном и мировоззренческом комплексе эпохи, демонстрирует в процессе анализа универсальный характер духовного поиска, воплотившийся в XX веке в жанре литературной автобиографии. Анализ

2 Lejeune, Ph. L'autobiographie en France / Ph. Lejeime. - Paris. Edition de Seuil. 1971. - P. 138.

5

проблем эволюции жанра английской литературной автобиографии в предлагаемом автором триединстве ее исторической, литературной и антропологической составляющих позволяет произвести ряд типологических наблюдений, способствует систематизации ли', :ературно-художественного процесса в целом.

Цель и задачи исследования: В рамках данной диссертации предпринимается попытка охарактеризовать а1 гглийскую литературную автобиографию в динамике ее развития в двадцатом веке, с учетом рецепции предшествовавшей эпохи, и выявить логику трансформации ее повествовательной и логической модели в синкретическую литературную автобиографию двадцатого века, объединяющую исп зрический, литературный и антропологический жанры. Для достижения этих и ,елей в работе решаются следующие задачи:

• ввести в исследовательский оборот отечественного литературоведения новые тексты литературных автобиографий и расширить представление об уже известных источниках

• проанализировать содержательные и поэтол огические особенности избранных автобиографий, выявить присущую им специфику художественной образности

• проследить рецепцию просветительской и романтической традиций в литературной автобиографии двадцатого века

• исследовать закономерности развития литературной автобиографии в двадцатом веке и определить диапазон ее жанровых изменений и их эпистемологическую обусловленность

Научная новизна и теоретическая значимость исследования

определяются тем, что в нем впервые делается попытка рассматривать эволюцию жанра английский литературной а втобиографии в XX веке в процессе взаимодействия со сложившейся автобиографической традицией и одновременного отталкивания от нее. Через анал из отдельных трансформаций в жанровом каноне прослеживается процесс модификации двух развившихся и утвердившихся в XIX веке моделе й автобиографии - духовной и «светской» в литературную автобиографию XX' века, выявляется влияние литературной автобиографии на развитие психоло гизма в литературе XX века, ее решающая роль в переносе акцента с внешних ,оеалий жи.чни на внутреннее становление личности, ее психическое развитие. Б1 научный оборот введены литературные автобиографии, не привлекавшие ранее внимания отечественных исследователей и не переводившиеся на русский язык, за исключением недавно переведенных автобиографий Э. Троллога и Г.Уэллса и перевода «Исповеди» Де Куинси, неполного и весьма далеког о о г оригинала. Весь цитируемый материал переведен на русский язык автором данного исследования.

Теоретическая значимость диссертации определяется тем, что через конкретный, многоуровневый анализ текстов выявляются характерные черты литературной автобиографии XX века, определяются параметры жанрового смещения, основываясь на которых, автор работы приходит к выводу о том,

что литературная автобиография выделяется в парадигматический жанр совремеыной эпохи, объединяющий в себе исторический, литературный и антропол огический жаг.ры и реализующий множественность функций.

Методология исследования базируется на трудах M. М. Бахтина, В.Н. То порова, Р. Барта, на работах психоаналитических школ 3. Фрейда и К.Г. Юнга. Методологические и теоретические принципы работы базируются также на трудах запгщных и отечественных постструктуралистов и теоретиков постмодернизма (Э. Брасс, Ж. Женетг, Ж. Лакан, И. Ильин, В. Руднев, и др.). Автобиография рассматривается как коммуникативный творческий акт, способный воссоздать идентичность или субъективность писателя, при этом мы руководствуемся не общепринятым, но несколько устаревшим под влия пием факторов времени и истории определением автобиографии Ф. S (ежена, а правилами, предложенными американской исследовательницей жанра, представительницей постструктурализма, Э. Брасс, отражающими главные отличительные черты этого акта, которые сохранились до сегодняшнего дш и будут прослеживаться в дальнейшем:

1) идентичность автора, повествователя и героя.

2) достоверность информации, правдивое изложение событий (читатели вправе удостовериться в их правдивости) независимо от того, касаются лм они частной жизни автора или же имеют общественную значимость.

3) гштобиограф должен верить в то, что он утверждает, независимо от того, верят ему или нет.

Трансформация жанра литературной автобиографии рассматривается нами в свете теории литературной эволюции Ю. Н. Тынянова. Введенные им в науч.ный оборот понятия «эволюционный скачок», «смещение», «основные» и «второстепенные» черты жанра являются ключевыми в выявлении логики трансформации жанра. Исходя из предложенной Ж. Гусдорфом автоб иографической концепции жанровой триады, включающей в себя три составляющих - историческую, литературную, антропологическую, мы рассматриваем последнюю как объединяющую две первых и превращающую лит ературную автобиографию в универсальный и постоянно обновляющийся жанр. Концепция антропологической значимости жанра литературной автобиографии основывается на положениях, изложенных И.Кантом в его ра ботах «Логика» и «Антропология с прагматической точки зрения», где он включает в сферу антропологии четыре главных философских вопроса: 1) «Что я >*югу знать? 2) Что я должен делать? 3) На что я смею надеяться? 4) Что такое человек»?, «ибо три первых вопроса относятся к последнему»3, гштропологическому.

Комплексный подход, который был положен в основу исследования, объединяет сравнительно-исторический метод, предусматривающий рассмотрение материала в его синхроническом и диахроническом срезах, с

' Кант. И. Логика/ И. Кант//Трактата. - СПб.: 1996. С. 438.

7

методом структурно-семиотического анализа. В диссертации используются мифопоэтический и междисциплинарный подходы, а также метод интертекстуального анализа. В процессе рассмотрения структуры сновидения и структуры мифа в литературной автобиографии двадцатого века мы ориентировались на работы Я. Э. Голосовкера, Е. М. Мелетинского, Н. Фрая, М.Элиаде, К. Г. Юнга. В стремлении использовать разные концепции мы опирались на мысль Е. Хализева: «сегодняшней теории литературы следует быть максимально открытой, «распахнутой» навстречу самым разным концепциям и при том критичной к любому направленческому догматизму»4.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Литературная автобиография именно в XX веке приобрела особое значение;

2. Литературная автобиография объединяет в себе исторический, литерату рный и антропологический жанры;

3. Жанр литературной автобиографии поочередно вбирает в себя религиозную, апологетическую, дидактическую, психотерапевтическую функции и становится многофункциональным сотериологическим жанром.

4. Литературная автобиография синтезирует различные родовые свойства, объединяет и трансформирует разнообразные автобиографические формы, использует поэтологические приемы всех литературных направлений, вбира л- в себя романные функции, превращаясь к концу XX века в метажанр.

Критерий достоверности полученных результатов и наушная обоснованность диссертационного исследования обусловлены тем, что в работе рассматривается большое количество первоисточников. В диссертации собран, проанализирован и обобщен обширный материал, включающий в себя новейшие исследования по проблематике, охватывающей изучение жанра автобиографии в целом и его характерной для XX века формы - литературной автобиографии. Материал исследования составляют наиболее значительные автобиографии Х1Х-ХХ веков, являющиеся поворотными пунктами в эволюции жанра литературной автобиографии. Отбор анализируемого материала продиктован целями и задачами исследования и обусловлен его внутренней логикой. Автобиографии XIX века - «Исповедь англичанина, употреблявшего опиум» Т. Де Куинси, «Апология моей жизни» Дж. Г. Ньюмена, «Автобиография» Э. Троллопа вводят в жанровую проблематику XX века. Их анализ позволяет проследить не только некоторые ключевые моменты изменчивости жанра, заложенные в полистилистике, в мировоззренческой многомерности литературного пространства XIX века, но и акцентировать внимание на отчетливой полемической и преемственной связности английских образцов с различными версиями автобиографического сюжета в западноевропейской традиции. Эволюция жанра литературной автобиографии в первой и второй половине XX века выявляется на материале автобиографий Э. Госса, Р. Грейвза, Г. Уэллса, Д. К. Пауиса, К. Рэйн, Д. Лессинг, М. Эмиса.

4 Хализе» В.Е. Теория литературы / В.Е. Хализе».- М.: 1999. - С. 10.

8

Практическая значимость исследования определяется тем, что ее результаты могут быть использованы при разработке современной теории жанра автобиографии, в вузовских курсах истории и теории западноевропейских литератур, а также при разработке спецкурсов, учебных и учебно-методических пособий.

Апробация диссертации. Основные положения и выводы диссертации обсуждались на заседаниях отдела литератур народов Европы и Америки новейшего времени Института мировой литературы им. A.M. Горького РАН (2005,2008,2009 гг.); получили отражение в докладах на научной конференции «Английская литература от XIX века к XX, от XX - к XIX: проблемы взаимодействия литературных эпох» (ИМЛИ им. А. М. Горького -15.12.2003г.), Тертеряновских чтениях «Литература XX в. в ее отношении с XIX в.» (ИМЛИ им. А. М. Горького - 15. 03. 2004 г.); на международных конференциях: «Английская литература в контексте мирового литературного процесса» (Рязанский гос. пед. ун-т им. С. А. Есенина - Рязань, 2005), «Язык, культура, общество» (Институт языкознания РАН - Москва, 2007), «Российский и зарубежный читатель: национальное восприятие литературы» Литературный институт им. А. М. Горького - Москва, 2008); на межрегиональных и межвузовских конференциях и симпозиумах: «Язык, образование и культура в современном обществе» (Северо-Кавказский социальный институт - Ставрополь, 2006), «Алиевские чтения» (Карачаево-Черкесский государственный университет - Карачаевск, 2007), «Коммуникативная культура и формирование толерантности в полиэтнической образовательной среде» (Карачаево-Черкесский научный центр южного отделения ГАН «РАО» - Черкесск, 2009), а также в монографии и 9 научных статьях, в журналах, входящих в список, утвержденный ВАК, и других публикациях по теме диссертации, список которых помещен в конце автореферата. Результаты исследования используются в курсе лекций по истории зарубежной литературы в Карачаево-Черкесском филиале Московской, открытой социальной академии. Работа обсуждена в Отделе литератур Европы и Америки новейшего времени ИМЛИ РАН.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка. Общий объем работы - 329 страниц. Список использованной литературы включает 363 наименования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность избранной темы диссертации, излагается краткая историография проблемы, определяются основные цели, задачи и методы исследования, его объект и предмет, обосновываются методологические основы диссертационного исследования, актуальность, научная новизна и практическая значимость.

В первой главе: «Английская автобиография: от XIX века к XX» рассматриваются наиболее значимые, репрезентативные автобиографии

XIX века, являющиеся поворотными пунктами в эволюции жанра, которые или завершают традицию, или реализуют эволюционный скачок, предвосхищая таким образом дальнейшую трансформацию жанра в XX веке. К последнему из упомянутых выше типов относится «Исповедь англичанина, употреблявшего опиум» ("Confessions of an English Opium-Eater",1821) Томаса Де Куинси, анализируемая в первом параграфе «Автобиография Томаса Де Куинси: диалог с XX веком». Создававшаяся в эпоху, литературно-художественный и моральный климат которой определялся религиозной этикой протестантизма, не поощрявшей самокопания, сомнений, пристального внимания к своему внутреннему миру, «Исповедь...» Де Куинси стала в английской литературе первой светской автобиографией в прозе, сосредоточившей внимание на внутреннем мире протагониста, на раскрытии и становлении собственного «я». Образцом, которому следовал Де Куинси, послужила поэтическая автобиография Вордсворта «Прелюдия» ("The Prelude or, Growth of a Poet's Mind"), в стихотворной форме исследовавшая становление внутреннего мира поэта как процесс, основы которого закладываются в детстве. В «Предварительной исповеди», первой части «Исповеди...» Де Куинси, отражается взгляд автора на свои детские и юношеские годы, как на период жизни, определивший его дальнейшую судьбу курильщика опиума и опиомана-визионера. Де Куинси глубоко проникает в суть взаимообусловленности и причинной связи между внутренним миром ребенка, с его гипертрофированным восприятием природы, времени, страдания, смерти, и повторяющимися фантастическими образами, которые являются взрослому человеку в его опиумных видениях, опережая 3. Фрейда, утверждавшего, что в основе периодически воспроизводящихся структур сновидений лежат неразрешенные конфликты детского периода. Несмотря на название - «Исповедь...», авторские интенции и язык отличают автобиографию Де Куинси от традиционной исповеди, будь то духовный ее вариант или светский. Тема вины и раскаяния, определяющая для автобиографий его предшественников, активно отрицается самим автором. В отличие от языка религии или морали, Де Куинси использует медицинские термины, соответствующие состоянию болезни или здоровья. Цель, которую он ставит перед собой - на своем примере предостеречь и помочь многочисленным потенциальным жертвам опиума, для которых его рассказ может оказаться «полезным и поучительным», и попытаться избавиться самому от телесных и духовных страданий, причиняемых ему опиумными видениями, изложив их на бумаге. Эта цель обуславливает функциональное смещение жанра - от дидактической функции, характеризовавшей в целом жанр автобиографии нового времени, - к терапевтической, возобладавшей только в

XX веке.

Смещение жанра выражается также и в том, что Де Куинси ставит в центр повествования свое бессознательное, находящее выражение в опиумных снах и видениях, осуществляет в своей автобиографии связь сознания и бессознательного. Предпринятая автором попытка анализа психофизиологических характеристик состояний сна предвосхищает открытия

Юнга в области аналитической психологии и теории коллективного бессознательно го.

В метатекстовом комментарии, вводимом в повествование с первой же страницы текста, автор не только определяет автобиографические установки, но и объясняет отклонения от правил. Де Куинси, издав при жизни свою «Исповедь...», преступает сложившуюся жанровую традицию, согласно которой публикация автобиографии может быть только посмертной. Его решение «обнажить себя в своей книге, пред глазами публики», сбросить «покровы приличия» нарушает еще одно, неписаное, правило автобиографического канона, характерное в большей степени для его английского варианта - "reticence", как соблюдение сдержанности и неприемлемости публичных саморазоблачений.

Композиционная струи-ура «Исповеди», кажущаяся поначалу несвязной и немотивированной, подчиняется логике авторского повествования, которую автор определяет в метатекстовом комментарии как «внутреннюю закономерность произведения». Ее сущность заключается в том, что опорными элементами повествования, определяющими его дискретность и нелинейность являются структурные элементы, обозначаемые автором как «инволюции», являющиеся аналогами вордсвортовских «мест во времени», в дальнейшем получившие название «эпифаний» у Дж. Джойса и уже под эти названием ставшие главными структурообразующими элементами текста в автобиографии К. РэКн во второй половине JCX века.

Жесткая логика изложения сочетается с языком «взволнованной прозы». Впервые опробованная в «Исповеди» и получившая свое развитие в ее продолжении - «Воздыханиях из глубины» ("Suspiria de profundis"), «взволнованная проза», (название, данное этому стилю самим автором), явилась художественным достижением Де Куинси. Характерной особенностью «взволнованной прозы» является ее подчинение законам романтической поэзии. Ритм повествования определяется, в основном, чередованием оповещения, описательных фрагментов и резюмирования. Каждая глава предваряется обращением к читателю, в котором автор призывает «обратить внимание на краткие объяснения», где он, скрупулезно, по пунктам, поясняет содержание и форму изложения, включая нарушение хронологической последовательности, доверительный, тон повествования и возможные вопросы к автору. Таким образом, проявляются моменты авторефлексивности письма, которые тоже станут характерной чертой автобиографических текстов лишь в следующем столетии.

«Сырому» материалу жизни и его отражению и преобразованию в опиумных видениях и сновидениях дается философское обоснование в «Воздыханиях из глубины», продолжении «Исповеди...», состоящем из нескольких притч. В них Де Куинси обращается к размышлениям о том, что он сам называет «тайный смысл человеческого страдания», и что составляет главную тему «Воздыханий». Символические образы Дев Печали, алхимический образ «очистительного горнила», актуализируемые на

нарративном уровне сочетанием «взволнованной прозы» и глобального метатекста, создают авторский миф, "Dream-legend". Он воплощает идею страдания, как необходимого и неизбежного этапа на пути духовного поиска, пройдя через который человек «воскреснет прежде, чем умрет». В этом автомифе явлена антиципация будущего в развития автобиографического жанра, реализованного как в ряде английских литературных автобиографий двадцатого века, так и в автобиографии швейцарского психолога К. Г. Юнга, оказавшей огромное влияние на эволюцию жанра в целом уже в двадцатом веке.

В «Исповеди...» Де Куинси ярко проявились художественные и эстетические особенности романтизма с его исключительным вниманием к жизни духа, к внутреннему миру, с обращением к подсознательному в человеке. Романтическая традиция в его автобиографии представлена прежде всего такими поэтологическими принципами как отрицание обыденного и прозаического, присутствие иррационального, использование мифа, символа, иронии и гротеска. В то же время «Исповедь...» представляет собой феномен литературной автобиографии, в которой проявились многие черты теории и практики автобиографического жанра, реализовавшиеся только в следующем веке. Это - глобальный метакомментарий, сопровождающий все уровни текста - тематический композиционный, стилистический, языковой; двойная перспективизация - взгляд из реального мира и из мира сновидений, которая превращается в мультиперспективизацию через диалог с читателем и стремлением встать на его точку зрения. Нелинейное повествование, подвижная повествовательная перспектива, отступления, сноски разбивают текст, делают его дискретным.

Появление этих новых черт, нарушающих уже сложившуюся автобиографическую традицию, подвергается анализу и объяснению в рамках авторского метатекста, в который автор, впервые в истории и теории жанра, вводит понятие палимпсеста, вошедшее в оборот критиков (Ж. Женетг) и писателей (К. Рэйн, Д. Лессинг) только во второй половине двадцатого века. Образная параллель, проводимая автором, подтверждает его сознательную установку на дискретность повествования, которая лишь подтверждает принцип «палимпсеста человеческого мозга».

«Исповедь...» Де Куинси, будучи закономерным продолжением вордсвортовской романтической традиции, объединяя жанровые традиции духовной и светской исповеди, и, одновременно, преобразуя их, представляет собой переходное явление, в котором отразилась не только смена и взаимодействие двух граничащих эпох, двух противоположных эстетических направлений, но и неожиданная соотнесенность с общекультурной парадигмой второй половины двадцатого века.

Во втором параграфе первой главы «Завершение католической традиции духовной автобиографии: "APOLOGIA PRO VITA SUA" Док. Г. Ньюмена» рассматривается феномен классической духовной автобиографии в его католическом варианте, метаструктура которого была

унаследована от «Исповеди» Августина. В английской литературе получили развитие две модели духовной автобиографии, выделенные Л. X Петерсен, -протестантская традиция, воздействовавшая на английскую автобиографию в целом, и Августинианская, или католическая, традиция, заново открытая викторианцам кардиналом Ньюменом. Первая модель обрела самое яркое воплощение в духовных автобиографиях Джона Беньяна «Изобильное милосердие» (Bunyan, John, "Grace Abounding", 1666) и Уильяма Каупера «Воспоминания о юных годах Уильяма Каупера (Cowper, William, "Memoir of the Early Life of William Cowper»", 1766). Автобиография кардинала Ньюмена «Апология своей жизни: или Ответ на Памфлет, озаглавленный "Что же имеет в виду доктор Ньюмен?" («Apologia pro Vita Sua: being A Reply to a Pamphlet entitled "What, then, does Dr. Newman Mean?"», 1864) продолжила в XIX веке вторую из двух моделей, стала кульминационным моментом в эволюции жанра классической духовной автобиографии и, фактически, завершила эту модель.

Тактика и стратегия ответа на публичные обвинения еще Аристотелем рассматривались как одни из главных функций классической риторики, наряду с совещательной и торжественной, и Ньюмен в своей Апологии использовал как ее общие принципы, так и конкретные риторические приемы. Логика риторических канонов определяет композицию, линейную хронологию событий, оказывает непосредственное влияние на модус повествования, на повествовательную структуру и коррелирует с темой автобиографии, которую сам Ньюмен назвал в предисловии «история моих убеждений». Следуя канонам классической риторики, Ньюмен одновременно реализует в Апологии классическую метаструктуру обращения, неизбежно включающую в себя следующие ступени: «невежество (или греховность); период борьбы; пробуждение и обращение». Ньюмен использует принципы и приемы классической риторики для реализации метаструкгуры обращения и, таким образом, достигает своей цели - защищает себя и католическую церковь от клеветы и убеждает читателя в своей правдивости, искренности своих убеждений, последовательно, шаг за шагом, раскрывая историю своего обращения и обретения самого себя. Его «Апология» завершает традицию классической духовной автобиографии, воплощавшую специфически христианскую парадигму внутренней жизни.

В третьем параграфе первой главы «Итог викторианской литературной автобиографии: «Автобиография» Э. Троллопа» прослеживается завершение традиции викторианской литературной автобиографии, также уходящей своими корнями в античность. В английской литературе она нашла свое первое воплощение в «Жизни» («Life» - 1777) Давида Хьюма. Он положил начало жанру литературной автобиографии, представляющей собой особую форму литературного творчества, где автором своего жизнеописания выступает профессиональный писатель поэт или драматург, делающий предметом автобиографического повествования не только свою жизнь, но и литературную карьеру. В ряду выдающихся образцов литературной автобиографии девятнадцатого века, представленных

автобиографиями Т. Карлейля, Дж. С. Милля, Дж. Рескина, «Автобиография» ("Autobiography", 1883) Э. Троллопа выступает как итог викторианской литературной автобиографии. В авторских интенциях ощущается инерции ограничений, характерных для предшествующей традиции викторианской литературной автобиографии - публикация может быть только посмертной, при этом решение о публикации оставляется на усмотрение потомков, сам автор не может претендовать на значительность своей автобиографии или своей персоны. На параметры автобиографического акта влияют также социальные, региональные и индивидуальные отличия, проявляющиеся в социально детерминированной «аиглийскости» - кодексе поведения викторианского джентльмена, в который входила и сдержанность в том числе, не позволявшая быть откровенным до конца и исключавшая рассказ о своей внутренней жизни. Авторский замысел сразу же определяет границы, за пределы которых его откровенность простираться не будет, и которые разделяют Троллопа -человека, личность и Троллопа - писателя, общественную фигуру. Литература и Троллоп-писатель - главная тема автобиографии, все остальное должно стать только фоном и играть вспомогательную роль. Разрыв между авторским замыслом и жанровой установкой автобиографии на выявление истинного «я» автобиографа, во-первых, определяет форму автобиографии Троллопа, а во-вторых, смещает акценты во взаимодействии двух сторон - автора и читателя в коммуникационном пространстве автобиографии.

Подчиняясь закону автобиографического акта - взаимодействию автора с окружающей его литературной и культурной средой, «Автобиография» Троллопа утверждает идеалы буржуазной добропорядочности. Троллоп, уступая законам среды и времени, разделял отвращение людей своег о круга к откровениям и не занимался саморефлексией. Его «Автобиография» -порождение викторианской эпохи, она фактографична, несет на себе отпечаток рационализма, морализаторства и дидактизма, и знаменует собой зашершение традиции викторианской литературной автобиографии в целом.

Во второй главе «Английская литературная автобиография первой половины XX века» предметом рассмотрения становятся жанровые трансформации в литературной автобиографии первой половины XX века и их генезис. Эпохальные изменения, которыми был отмечен рубеж XIX-XX веков, обусловили дальнейшую трансформацию жанра автобиографии. Эволюция английской литературной автобиографии на рубеже Х1Х-ХХ веков отмечена, прежде всего, тем, что акцент в ней постепенно перемещается с внешних реалий жизни на внутреннее становление личности, ее психическое развитие. Главной отличительной чертой литературной автобиографии XX века становится сосредоточение на внутреннем мире личности.

В первом параграфе второй главы «Смещение жанра на рубеже веков: автобиография Э. Госса «Отец и Сын» рассматривается литературная автобиография Эдмунда Госса «Отец и Сын» («Father and Son. A study of two temperaments», 1907). Она являет собой очередной пример эволюционного скачка, обусловленного, с одной стороны, влиянием романтической традиции,

выразившемся в сосредоточении внимания на внутреннем мире личности, а с другой - мировоззренческими сдвигами на рубеже веков, получившими название метафизической катастрофы и отразившимися в жанровых трансформациях. Метанарратив обращения в веру, унаследованный духовной ав гобиографией от «Исповеди» Августина и получивший свое продолжение в «.Апологии» Ньюмена, на рубеже Х1Х-ХХ веков превращается в свою противоположность в автобиографии Э. Госса. В «Исповеди»Августина и в «Апологии» Ньюмена «обращение» - это процесс приобщения к другому миру, истинное, настоящее рождение, к которому ведет долгий и тяжелый путь, что, собственно, и составляет хронотоп этих двух автобиографий, а сам момент обращения - это конечный пункт пути ищущего. В автобиографии Э. Госса этот конечный пункт трансформируется в отправную точку, от которой разворачивается путь в противоположном направлении, в мир реальный, а не идеальный, профанный, а не сакральный. Этот путь тоже заканчивается рождением «нового» человека, проделавшего обратный путь, от обращенного в веру - до потерявшего ее или освободившегося от нее.

Автобиография Э. Госса являет собой окончательный переход от фактографичное™ к субъективности и психологизму, сознательному использованию литературной формы и воссозданию своей личности в процессе самого творческого акта. Этот переход обуславливает культурно-семиотический подход к автобиографии, предполагающий доминирование внутренней точки зрения первого участника автобиографического акта, то есть автора. Он отбирает в своих воспоминаниях именно те факты, события, которые являются значимыми с его точки зрения, организует их, выстраивает в структуру, отражающую причинно-следственные связи. Движение автобиографии от простого изложения событий к их отбору, выстраиванию, оценке - это переход к автобиографии сюжетной и в силу этого эстетически организованной, осуществляющей «предельные функции» (Л. Гинзбург) уже не документальной, но художественной литературы.

Обосновывая право на сохранение истории становления своей личности в коллективной памяти, автор определяет основные целевые установки повествования в обобщающей форме, увязывая их с глобальным историческим контекстом противостояния двух веков, XIX и XX, указывая при этом, что его история детства подчинена этим, более широким целям. В книге Э. Госса судьба отдельного человека тесно связана с окружающим миром. Но столкновение между отцом и сыном - это не только столкновение двух характеров, и двух эпох, обозначенное Госсом как «диагноз умирающему пуританизму», это еще и воплотившееся в конфликте поколений наступление эпохи краха религиозного сознания, характеризующее антропологическую составляющую автобиографии Э. Госса. Новая эпоха и новое сознание в очередной раз преобразуют жанр, вызывают его смещение от исторического дискурса к литературному. В «Отце и Сыне» Госса происходит синтез двух жанров - автобиографического и романного. Автобиография сближается с

психологическим романом и романом воспитания, хотя и не отождествляется с ними.

Второй параграф второй главы «Психоаналитическая автобиография Р. Грейвза «Прощание со всем этим»» посвящин анализу влияния 3. Фрейда на эволюцию жанра. Исследования этого ученого в области подсознательного изменили концепцию личности и дали новый толчок развитию жанра автобиографии. В 20-е годы XX века в английской литературе автобиография как форма психотерапии была использована непосредственными участниками боев на Западном фронте во время Первой Мировой войны поэтами Робертом Грейвзом, Зигфридом Сассуном и Эдмундом Блинденом. Наглядней всего она представлена в полемической автобиографии Роберта Грейвза «Прощание со всем этим» («Goodbye to All That», 1929). Цель, к которой стремился автор, взявшись за написание автобиографии, - «избавиться от яда воспоминаний о войне», изложив их как «правдивую хронику» событий. Способ изложения в письменной форме пережитого опыта есть не что иное, как аналог сеансов психотерапии, фрейдовский способ «исцеления посредством бесед», с тем отличием, что «беседы» заменяются текстом, то есть означающее, находящее выражение в устной диалогической речи сменяется означающим в форме письменной речи. При этом автобиографическое «я», конституированное в трех ипостасях - автора, рассказчика и протагониста, осложняется психоаналитической конструкцией, объединяющей аналитика и пациента, субъект и объект. Следуя законам психоанализа автор как субъект, или как аналитик, должен в содержании текста выявить свою травму, вытесненную в подсознание. Он должен перевести свое бессознательное как дискурс Другого в осознанный дискурс субъекта о самом себе, то есть осознать в нем травматическое событие, вызывающее симптом и, таким образом, попытаться убрать симптом, изжить травму. Путь к этому лежит через подробный и откровенный рассказ, в котором очень большое место занимает описание детства и юности, здесь традиционные автобиографические установки совпадают с методикой психоанализа - доступ к объекту обеспечивается «диалектикой возврата» в прошлое.

Композиционно-структурные и стилевые особенности автобиографии определяются коррелирующими между собой приемами психоанализа и техникой прозаического письма. То, как автор организует свой материал в форме коротких, на первый взгляд не связанных между собой рассказов или, как он их называет сам, «карикатурных сцен» из военной жизни, соответствует специфике метода, созданного 3. Фрейдом, допускающем весь ряд перестроек структуры события, происходящих задним числом.

Хотя традиционный зачин автобиографии окрашен иронией, неизбежной в силу того, что слишком длинна традиция и «всерьез» воспроизводить ее невозможно, тем не менее, это не просто дань традиции, а совершенно необходимая дань, равно обусловленная как «правилами» автобиографического акта, так и приемами психоанализа. В подробном, хронологически последовательном прописывании-проговаривакии рассказчиком-пациентом

истории своего детства и юности, непременной и самой главной составляющей как автобиографического дискурса, так и психоаналитического сеанса, автор-аналитик выявляет, отбирает, формирует именно те события-переживания, которые нужны аналитику. Как пациент, он будет сопротивляться анализу, его сознание стоит на страже бессознательного, но поток речи Другого, выпущенный на волю (Бессознательное - это речь другого), преодолевает сопротивление сознательного пациента, выносит то, что нужно аналитику, сметая все заслоны сознания пациента-рассказчика.

Говоря о месте, которое занимает психоанализ в работах Фрейда, Юнг писал, что психологическая теория Фрейда «провозглашает то, что сначала должен почувствовать нутром невротик, живущий на рубеже двух столетий, ибо он является одной из тех жертв психологии поздневикторианской эпохи, которые даже не подозревают об этом. Психоанализ разрушает в нем ложные ценности постольку, поскольку способствует избавлению от гниющих остатков скончавшегося девятнадцатого века»5. Протагонист рассматриваемой автобиографии несомненно соответствует этому образу, а фиксация вынесенных из подсознания событий-переживаний в письменной форме - это еще более радикальное средство их отринуть, чем устная беседа о них с аналитиком, исповедь священнику, или обращение к Господу Богу.

Совершив все возможные операции отрицания, отбросив все, протагонист в самом конце книги совершает акт утверждения, провозглашая, что если бы ему пришлось прожить заново те потерянные годы, он ни в чем бы себе не изменил. Веру в протестантского бога сменило суфийское учение, материнское начало нашло свое воплощение в его знаменитом труде «Белая Богиня», а поэтическая одержимость сделала его великим поэтом. Таким образом, автобиографическая самоидентификация осуществленная через аналог сеансов психотерапии - написание автобиографии-автоанализа, утвердила его в новой антропологической ипостаси - человека-творца.

Один из главных вопросов, на которые пытаются ответить авторы автобиографий первой половины XX века, - в какой степени личность протагониста определяется историческим контекстом, насколько независимым является внутреннее «я», отчуждающее себя от внешних реалий жизни и представляющее собой рефлектирующую ипостась личности автора? И если в автобиографии Роберта Грейвза отразилась психологическая установка, то колебания между установками психологической и социальной нагляднее всего обозначились в автобиографии Герберта Уэллса «Опыт автобиографии» ("Experiment in Autobiography",1934).

В третьем параграфе второй главы «Опыт автобиографии» Г. Уэллса как социальное исследование» анализируется попытка детерминистского взгляда на концепцию личности. Логика повествования в автобиографии Г. Уэллса подчиняется схеме рассказа о связи «разума и мира», заявленной автором во вступительной главе. Структура автобиографии подчинена скорее

5 Юнг, Карл Густав. Зишунд Фрейд как культурно-историческое я&ление [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http: www.Jungland.ni / kart_gustav_ yung

законам научного, а не литературного дискурса: тема, проблема, история вопроса, исторический обзор, цели и задачи, выводы. Факты автобиографии выступают в качестве иллюстративного материала для раскрытия больших, общественно значимых проблем и для обобщений, а вся история жизни предстает как история развития одного отдельно взятого образчика мозга, представителя «мозгов» нового мира. Этой структуре на лексико-семантическом уровне соответствуют элементы доминирующего в тексте научного кода. Метафоры, художественные образы, сравнения, кратко подытоживающие каждую главу, а нередко и параграфы, на которые делится текст, являются как бы уступкой Уэллсу-писателю.

Структура макротекста повторяется на уровне микротекстов (глав и параграфов). Традиционные формулы авторского зачина распознаются не сразу, поскольку они вписаны в стилевой регистр научного исследования. Само деление на параграфы, их графическая выделенность, причинно-следственная соподчиненность, хронологическая выверенность и точность подчеркивают стремление автора следовать прежде всего логике ученого-естествоиспытателя, каковым он себя и считал по праву своего образования.

Авторский экскурс в теорию Юнга и объяснение значения психоаналитического термина «Persona», диктуемое культурным кодом эпохи, обнажает прием обращения к маске и вводит второе «Я» - «Я» повествователя в маске лабораторного исследователя, экспериментатора. Маска сознательно используется автором как прием отчуждения, объективации своего «я». Такие типологические черты жанра как авторские установки на правдивое изложение событий и на способ их изложения характеризуются большей лаконичностью по сравнению с автобиографиями Троллопа и Э. Гооса. Редуцируется также интенция, предполагающая обоснование права на описание собственной жизни. Оно мотивируется стремлением автора предупредить искажения, которые могут появиться в биографиях, написанных другими людьми.

Подчиняясь заданной с самого начала аналитической структуре повествования: от частного - к общему, от личного самоощущения к широким обобщениям, автор переносит свои частные проблемы в более широкий контекст. Изменение перспективы ведет к изменению авторской точки зрения. В тексте этот переход достигается сопоставлением голосов в • разные временные отрезки. Элементы пространственного кода: «остановка на обочине дороги», «дорога», «гостиница», «конец пути» в сочетании с символическим образом художника - «одинокого странника», «путешественник а», «запоздалого путника» образуют метафору: «жизнь - дорога», формиру ющую двойную парадигму жизни и автобиографии, истории и текста. Главный принцип повествователя - «соотносить историю личности с историческим прошлым и будущим», приводящий к широким обобщениям и типизации, приобретает несколько навязчивый, нарочитый характер, что не ускользает от внимания самого автора. Этот принцип сталкивается с художественным мышлением автора, проявляющимся в реализации интертекстуальных свя зей в тексте,

создании образных парадигм, в чередовании обликов повествующей инстанции, смене временных планов.

Большая роль принадлежит комментарию, в нем на первый план выступает автор. Авторские комментарии формулируют главную идею -история человечества неизбежно движется к созданию мирового государства, поскольку изменяющиеся масштабы нового мира не вмещаются в старые стандарты, оставшиеся в наследство от XVIII и XIX веков. Эта идея обретает форму книги в книге в последней главе автобиографии: «Идея запланированного мира», которая завершает последний этап в становлении протагониста, обозначенный как «осознание цели». Ее можно было бы воспринять как подведение итогов литературной и общественной работы, как дань жанру литературной автобиографии, как синтез автобиографии и мемуаров, но в предпоследнем параграфе последней главы читатель встречается с рассуждениями автора о том, что на протяжении двадцати веков три великие религии, буддизм, христианство и ислам, пытались сплотить людей, каждая - вокруг своей идеи, и ни одной этого сделать не удалось, что, как считает автор, вовсе не говорит о недостижимости этой цели. Этот пассаж побуждает читателя возвратиться к предыдущей, восьмой главе и обратить внимание на ее начало. Здесь говорится о том, что следующая, завершающая глава будет «чем-то вроде завещательной главы». Читатель, встречая это выражение в первый раз, поймет его как «завещательная», но, вернувшись к этой главе заново, он вспомнит еще об одном, первом значении этого слова, вернее части этого слова без суффикса: "Testament", что означает, обыкновенно, завет, Новый завет, евангелие. Возникают естественные вопросы, что же такое эта глава, и в целом автобиография, и чей слышен в ней голос? Эти параллели предлагают неожиданное прочтение автобиографии не только как «истории ментального развития отдельно взятого разума», но и как «Новый Новый завет, евангелие от Герберта Уэллса. Антропологическая составляющая автобиографии сочетает в себе секуляризованное мессианство с унаследованной от просветительства верой в разум и прогресс. В читательском восприятии реализуется присущая тексту множественность смыслов. Синтезируя элементы социального романа, научного трактата, используя эпистолярный жанр, мемуары, книга Герберта Уэллса способствует эволюции литературной автобиографии в метажанр.

В четвертом параграфе второй главы «Мифологическая «Автобиография» Док. К Пауиса» выявляется специфика жанра литературной автобиографии в модернистском контексте на примере «Автобиографии» («Autobiography», 1934) Дж. К Пауиса. Для нее характерно преимущественное внимание к внутреннему миру личности. Внешние события, жизненные обстоятельства не исключаются из повествования, но подчиняются главным структурным мотивам внутри текста - фантазиям и мифам. Не находя в христианстве подтверждения своей веры в духовную значимость собственной жизни и жизни в целом, источник этой веры протагонист автобиографии ищет в себе самом. В автобиографии, обозначенной в подзаголовке «Мое собственное

умственное моральное и духовное паломничество», Пауис воспроизводит сформированную Августином христианскую матрицу жизни души: ее раскол -борьба с самим собой - кризис - возрождение, но на новом витке исторического и культурного развития, в секуляризованном варианте. При этом существенные изменения претерпевает структура повествования. Принцип изложения, обусловленный изменяющейся повествовательной перспективой, влекущей за собой нарушение линейной хронологии и той связности, которой не существует в жизни, но которая обычно искусственно создается автором в тексте, выбирается автором сознательно. Протяженность, хаотичность, смешение языковых стилей, разорванное повествование, почти не связанное хронологическими рамками, действительно не напоминают традиционную автобиографию. Она была написана в период расцвета литературного модернизма, и его отражением явились дискретность и фрагментарность повествования, интертекстуализация, нарочитая фетишизация бытовых деталей, моделирование собственной реальности, мифологизм и юнгианские мотивы.

Интроверсия религиозного толка сменилась глубоким психологизмом, обусловленным не только влиянием получивших к тому времени широкое распространение работ 3. Фрейда и К. Юнга, чему имеется множество свидетельств в тексте, но, возможно, и принадлежностью автора к кельтской расе, которой, по выражению К. Юнга, в наибольшей степени было присуще внимание к своему внутреннему миру. Как и у «конфессантов», автобиография у него тоже жизнь души, но стремится она не к богу, которого Пауис называет «великий садист», а к космическим силам. Вера в бога сменяется у Пауиса верой в живую, одушевленную Вселенную, одухотворенную, очеловеченную природу - пантеизм эпохи позднего модернизма. Еще одно отличие от традиционной автобиографии-исповеди заключается в том, что Пауис ищет и находит моменты просветления и умиротворения не в вере, а в одушевлении природы, в пейзаже, отмеченном давним присутствием человека, в дереве, в старинной, поросшей мохом каменной ограде.

Основу сюжета «Автобиографии», угадываемого в бурном потоке фантастических образов, составляет миф о поисках вечно ускользающего «я». Сюжет определяется внутренним конфликтом и стремлением к обретению цельности, но в рамках уже не только и не столько библейской, сколько психоаналитической и мифопоэтической типологии. Его организационными центрами являются хронотоп дороги, хронотоп «чужого мира» - Америки и хронотоп очеловеченного, отмеченного древним присутствием человека пейзажа и в целом - природы,

Фигура волшебника занимает центральное место в «Автобиографии». С нею связан мифический образ Талиесина, уэльсского поэта и волшебника шестого века, которому были открыты все тайны прошлого, настоящего и будущего. Входя в роль волшебника, инкарнацией которого, как ему кажется, является протагонист автобиографии, он создает в своем воображении мир, который для него более реален, чем окружающая действительность и который

можно заново создавать, обращаясь к этим таинственным силам, таящимся в человеке и роднящим его с богами. В функциях, которые принимает на себя протагонист автобиографии, слышится отклик на герметические идеи о божественной сущности человека и скрытых в нем возможностях силой слова повелевать природой.

Стилевая доминанта текста определяется понятием, обозначенным термином «кауперизм». Этот, введенный автором, термин продолжает ряд: «пантагрюзлизм» и «шендеизм»6 и образован по такому же принципу - от имени своего героя, Джона Каупера Пауиса. «Кауперизм», реализующийся в приеме автопародии, - это способ выйти за рамки традиционной автобиографии, возможность показать то, что показывать не принято. Выбор этой формы, с одной стороны, позволяет автору избежать гиперболизации личных переживаний и переоценки своего «я», а с другой стороны - высказать многое из того, что в «серьезной» автобиографии было бы неприемлемо. «Кауперизм» Пауиса как и «шендеизм» Стерна является формой для выявления «внутреннего человека», «свободной и самодовлеющей субъективности» (Бахтин), а также формой «овнешнения», подобной «пантагрюэлизму».

Пауис, используя секуляризованную структуру духовной автобиографии, создал свою автобиографию-миф, в центре которой - человек, уподобляющий себя волшебнику. Антропологическая составляющая автобиографии Пауиса воплощается в мотивах богоборчества и присвоения протагонистом божественных функций.

В третьей главе «Английская автобиография второй половины XX века» прослеживается связь постмодернистской литературной автобиографии с английским романтизмом, исследуется влияние традиции Блейка, восходящей к неоплатонизму, герметизму и к Веданте на мифопоэтическую автобиографию XX века, характеризуется универсальный характер духовного поиска в автобиографиях Кэтлин Рэйн и Дорис Лессинг, анализируется трансформация поэтологических характеристик, отмечается функция интертекстуальных связей, их определяющая роль для жанра автобиографии конца XX века.

В первом параграфе третьей главы «Автобиография Кэтлин Рэйн: архетипическая модель» выявляются дальнейшие направления модификации духовной автобиографии и трансформация ее в мифопоэтическую автобиографию. Одним из авторов, продолживших и, одновременно, модифицировавших традицию духовной автобиографии в английской литературе XX века, наряду с Дж. К. Пауисом, была Кэтлин Рэйн. В ее трехтомной автобиографии христианская парадигма традиционной духовной автобиографии дополняется обращением к материалам дохристианских и внехристианских мировоззрений, центральное место занимают мифы и сны.

Мифологизм в автобиографии К. Рэйн носит осознанный характер. Предметом авторской рефлексии стали для нее как теория архетипов Юнга,

6 См.: Бахтин М. Формы времени и хронотопа а романе.// Бахтии М. Вопросы литературы в эстетики. - М.: 1975. - С. 315.

так и работы представителей английской «ритуальной» мифокритики в лице Тэйлора, Фрейзера. Знакомство с автобиографией К. Г. Юнга «Воспоминания, сны, размышления» (1962) нашло отражение в буквальном следовании его теории архетипов при создании своей собственной автобиографии в зрелом возрасте. К. Рэйн пытается вписать свой опыт жизни в архетипическую модель через обращение к коллективному бессознательному, к мифам как к универсальным категориям, способным объяснить ей саму себя, к снам и фантазиям, как источникам архетипических образов. Главной архетипической моделью автобиографии становится для автора библейский миф о потерянном рае.

Для удержания мифологической модели на протяжении трех частей автобиографии К. Рэйн использует архетипический мотив о вечном возвращении-возрождении. Руководствуясь принципом взаимозаменяемости и тождества различных мифологических систем, она варьирует их сюжеты и образы, а также использует фольклорные и литературные мифы. Поэтика мифологизирования обуславливает структурно-композиционные,

содержательные и стилевые особенности всех трех томов автобиографии, соответствующие на мифологическом уровне раю, падению-изгнанию, искуплению, или, на уровне литературных аллюзий - невинности-неведению и опыту-познанию, приводящему к возвращению невинности как платоновской трансцендентности.

Миф и литература задают следующую хронологическую последовательность автобиографии: 1) рай-неведение-детство, 2) потерянный рай-познание-взрослая жизнь, 3) искупление, обретение целостности. Мифологизация реализуется как через непосредственное обращение к библейскому мифу, так и через литературные аллюзии, раскрывающиеся, прежде всего, в «сильных» позициях текста.

Первый том автобиографии Кэтлин Рэйн «Прощайте, счастливые поля» ("Farewell Happy Fields", 1973) отмечает начало мифа. Сны, видения, озарения, обозначаемые термином эпифании, используются в автобиографии Рэйн в качестве опорных элементов композиции, обозначивших моменты духовного становления протагониста. Рэйн черпает в снах архетипические образы-символы. Эпифании как опорные точки повествования выстраивают свою последовательность событий, свою логику повествования.

Истинная реальность актуализируется в тексте через символы христианского, античного мифа, через литературные символы, через символы природы. Автор организует и структурирует окружающий мир по аналогии с Эдемом - Райским садом. Пространственные элементы мифопоэтической схемы, обозначенные в эпиграфе строчками из Мильтоновского «Потерянного Рая», последовательно соотносятся с локальными точками в реальном времени и пространстве, вместившим почти все детство и юность протагониста. Мифологема царства мертвых стягивает в одно интертекстуальное поле литературные Мильтоновские образы Евы, Адама, падшего Архангела, в свою очередь, являющиеся аллюзией на библейские образы. От последних

протягиваются «цепочки символических смыслов» (как их называл Ролан Барт) к Гомеру, к античным мифам. Межтекстовые связи соотносят топографию мифологического Гадеса и Илфорда, уподобляя реальный родительский дом символическим вратам, ведущим в Гадес-Илфорд.

В рамках оппозиции Гадес < > Эдем, противопоставляются город и деревня, урбанистическая цивилизация и культура сельской Англии, технический прогресс и нетронутая природа Уэссекса, отец и дочь. Бинарная оппозиция эллинского царства мертвых и библейского Рая организует реальное пространство и время Илфорда и противопоставляет два вектора движения. Эдем, символический образ сельской Англии, - это пространство, которое съеживается, исчезает, съедается наступающим, расширяющимся, все поглощающим пространством города-Гадеса, пространством Хаоса и изгнания. Илфорд, где, фактически, родилась и прожила почти все свое детство протагонист, события внешней жизни - начало первой мировой войны, учеба в школе - воплощают для протагониста нереальный, профанный мир, которому нет места в памяти. Утерянное пространство свободы, красоты и воображения является ей в снах, видениях и некоторых волшебных сюжетах. Главным и определяющим в этих эпифаниях является архетип воды, находящий свое выражение в нескольких архетипических «водных» образах.

Ставя точку в конце первого тома автобиографии, автор отмечает ею завершение первой части мифа - изгнание из Эдема, как средоточия всех пространств - свободы, нетронутой красоты природы, любви, поэзии и воображения.

Во втором томе автобиографии «Неизведанная земля» ("The Land Unknown", 1975) через аллюзию в названии и в эпиграфе на «Книгу Тэль» Блейка вводится Блейковская оппозиция невинности и опыта как новая метафора библейских рая и ада. Она трансформирует библейские символы в параллельные им образы первой из пророческих книг Блейка, где знакомство Тэль с тайнами «Неведомой земли» символизирует столкновение «Невинности» с миром «Опыта», обозначая переход ко второй части мифа о грехопадении. Этот миф структурирует всю автобиографию в целом и каждый том в отдельности, воспроизводя одни и те же, уже опробованные мифологемы Рая и Ада, изгнания и возвращения на очередном отрезке автобиографического времени, но уже на качественно ином уровне и в символических образах разных мифологических систем.

Мифотворческий принцип повторяемости, цикличности определяет архитектонику текста, его композиционную структуру, метаморфозы мифообразов, их взаимодополняемость и замещаемость. Девять глав автобиографии, воспроизводя события жизни протагониста, одновременно, на мифопоэтическом уровне, отражают ее духовный поиск в колебаниях мифологического цикла от Рая к Аду, от возрождения к падению.

Через аллюзию на «Потерянный рай» Мильтона автор создает образ современного «Пандемониума», Кембриджа тридцатых годов, как олицетворения материалистической мысли, философии позитивизма и научного

рационализма, пронизывавших его духовную атмосферу. Конфликт двух культур определяется автором в русле романтической традиции как противопоставление Разума Воображению, этих двух основополагающих понятий Блейковской философии и центрального мотива всей его космогонии. Стремление автора как можно более полно, глубоко, всесторонне исследовать внутренний мир протагониста неизбежно приводит к выявлению его взаимосвязей и взаимозависимости от внешнего мира во всем его многообразии и сложности. Попыткой панорамного взгляда на ушедшую эпоху, взгляда, направленного не только «внутрь», но и «вне» себя обусловлены некоторые жанровые сдвиги, проявившиеся во втором томе автобиографии. Его характерной чертой является сочетание автобиографии и мемуаров.

В судьбе одной, отдельно взятой личности, протагониста автобиографии, как в Блейковской песчинке, находят отражение те же процессы, которые происходят в большом времени культуры и истории. Дух предвоенного времени, обозначаемый автором Гегелевским термином "Zeitgeist", отражает очередную ипостась извечного противостояния «Разума» и «Воображения». На новом историческом этапе противостояние приобретает характер конфликта между индивидуумом и толпой, между ценностью отдельной личности и массовыми движениями, организациями, которые нивелируют и поглощают эту личность.

В осмыслении сути происходящих изменений в сознании протагониста находит отражение широкий спектр мировоззренческих поисков автора, обуславливающий смену точки зрения и непрерывную трансформацию архетипических символов. Алхимическая символика субстантивации увязывается с юнгианской концепцией превращения - психического развития, являющего собой отношения между эго и бессознательным, и рассматривается как метафора психологического роста и развития.

Неизбежность страдания определяется автором в рамках традиций даосизма. Даосистская концепция страдания вновь сопрягается с символами алхимии а затем трансформируется в христианскую идею боговоплощения через страдание как пути ведущего к истине. «Христианский» этап архетипических превращений, возвращает повествование к главному, сюжето и формообразующему мифу о падении, вводя словосочетания и слова-индексы, символизирующие образы чистилища и, одновременно, привлекая эллинский мифообраз Гадеса, как уже пройденный этап на пути к «очищению» в чистилище. Символическая смерть и возрождение, которые включает в себя всякая трансформация, переживается протагонистом через сновидение и через эмоциональное состояние. Логика автомифа наделяет вещественный мир свойствами идеального, непреходящего мира, к которому не применимы категории времени и пространства реального мира. Это - идеальное пространство возвращенного Эдема, данное в материальном и чувственном. Та же логика придает вещественность феноменам идеального, духовного мира.

В тексте автобиографии большое место занимает авторский метатекст. В нем вновь утверждается автобиографическая целеустановка, заявленная в

предисловии, о приоритете духовного опыта над событиями внешней жизни. Эта декларативная установка объясняет и проявившуюся дискретность повествования. Поскольку внешние события были автору «не интересны», они не задержались в памяти, а образовавшиеся в ней лакуны обусловили дискретност/ь текста. Место воспоминаний о внешних обстоятельствах жизни занимают их символы - Гадес, Орфей, Эвридика.

В ¡Авторских отступлениях, смещающих линейную хронологию повествования и комментирующих «забегания вперед», выстраивается внутренним логика повествования, связывающая воедино кажущиеся хаотичными внешние события жизни протагониста в непрерывную, телеологическую цепочку ее духовного преображения, звенья которой протянулись от эзотерической традиции до осознания того, что любая цивилизация и ее духовные продукты конечны.

В третьем томе автобиографии «Пасть льва» ("The Lion's Mouth", 1977), продолжается опыт жанрового синтеза автобиографии, мемуаров и путевых зам'лтж, опробованный в предыдущей книге. Автор делает главным содержанием последнего тома рассказ о трагической истории своих отношений с 'писателем и художником Гэвином Максвеллом и подводит итога своего духовного поиска. Функционально значимыми оказываются интертекстуальные включения из художественной литературы. Участвуя, по принципу аналогии, в создании образа времени, они ведут к обобщению и генерализации личного опыта духовного поиска, как детерминированного большим историческим временем «христианскогозона». В авторской рефлексии об очередном «возвращении из духовной ссылки» как о следующем, более продвинутом этапе «странствия души», отражается Платоновская концепция Эроса, данная в его диалоге «Пир». Логика духовного пути протагониста совпадает с логикой платоновской трактовки Эроса как восхождения человека к высшему благу.

Лежащий в основе авторского мировоззрения неоплатонизм, в котором объединилось учение Платона, а также Аристотелевское, стоическое, пифагорейское учения с восточной и христианской мистикой и религией, объясняет интерес автора к древней мудрости Востока, многочисленные обращения к его философским и религиозным символам и понятиям и обуславливает возможность более широких параллелей, в частности, с суфийским мистическим путем и суфийской поэзией как его выражением.

В этом томе автор выступает в новой ипостаси - творца, «разрешившегося от бремени», воплощается последняя ступень на пути к достижению платоновского блага, о котором Платон говорит в «Пире» устами Сократа: «Любовь - это всегда любовь к благу». Мифологема возвращенного рая актуализируется в тексте через образ дерева, представший перед протагонистом в ее очередном видении, отмечая движение главного мифа автобиографии к своему началу, и соотнося с ним появление Гевина и изменения в ее внутреннем мире. Древнейший архетип сознания, мировое или космическое древо (arbor mvrndi), в переживаемой протагонистом эпифании воплощается в мифопоэтический образ. Типология описания и

комментирования эпифании выявляет полифункциональность этого образа, реализующего сразу несколько частные функций, это - и райское древо познания, и древо жизни, и древо души, и д рево восхождения.

Синкретизм духовного поиска, присущий автору, дает возможность предположить, что в ее трансцендентализации любви сопрягается платоновская концепция любви как блага и мистическая любовь суфиев, видевших в ней стремление к достижению Божественной .глобви через преодоление оков земного бытия. Автор воспринимает и оценивает этот этап в жизни протагониста как ее возвращение к себе, капе завершение очередного круга жизни, но на более высоком уровне. Регулярно воспроизводящееся в тексте автобиографии описание кругов жизни, из ко-.горых каждый последующий -выше предыдущего, выстраивает символически,® образ спирали, по которой движется ее судьба.

Эпифания, пережитая протагонистом, используется в дальнейшем повествовании одновременно и как художественное средство, позволяющее передавать изменения во внутреннем мире протагониста, и как композиционно-сюжетный прием, демонстрирующий циклическое движение Эдемского мифа.

Последовательность появления в тексте образов эпифании, с описания которой начиналась первая глава, создает опорные точки повествования. Первая из них отмечена полным набором образов, индексирующих образ Эдема - цветущее дерево, подземные воды, которое его питают, плоды на этом дереве, поющая птица на его вершине, отсутствие змея, отсутствие ограды или, как аналог их отсутствия - «открывшиеся невидимые врата». Метафора «бушующих вод души» и цветовая символика ал химиков маркируют переход ко второй точке, и, наконец, образ «закрытых врат » в последней опорной точке возвращает миф к его второй части - изгнанию, и, окольцовывая повествование, завершает его.

Хронотоп мифа совпал с хронотопом истории (действия) и хронотопом повествования. В этой точке повествования начинается история создания текста, она отмечает начало нарративного акта, понимаемого нами в терминах Жерара Женетта как «ситуация или инстанция повествования». История протагониста подходит к тому моменту, когда ома, протагонист, «начинает становиться повествователем, поскольку реально приступает к письму».

Метафора путешествия, объединяет два мира "inner and outer reality" («внутренний и внешний), путешествия во внешнем мире локализуются в пространстве событийного плана. Повествователь подробно перечисляет и описывает нарративные места, последовательно размечая все этапы нарративного акта. Пространственная детерминация нарративного акта обуславливает возрастающую роль мемуарного элемента в повествовании. «Путешествия» во внутренний мир - это путешествия в прошлое, с которым она не могла расстаться. В рассуждениях протагониста о потребности «восстановить свой мир, воспоминание за воспоминанием», и, в то же время, освободиться от них, «освободить себя от себя самой», мотив «плавильного горна» ("the furnaces"), в котором опыт жизни трансмутирует в «вечные

формы» ("unageing forms"), переплетается с платоновской последней ступенью Эроса, как «разрешения от бремени в прекрасном». Личная и духовная драма протагониста рассматривается в повествовании как выражение конфликта между миром творческого воображения, к которому она принадлежала, и миром, в котором правит материалистическая мысль. Ее духовная драма рассматривается как часть той борьбы мировоззрений, которая происходит в масштабах всего человечества.

Одним из приемов, делающим органичными связи между разными темами, разными хронотопами, между частным и общим, является включение иной жанровой формы, которая осуществляет служебную функцию, отсылая к другому автору и произведению. В текст автобиографии вводится отрывок из «Бесов» Достоевского. Включение иножанрового текста приводит к смешению жанров, в данном примере - жанра автобиографии и романного жанра. Связь между архитекстом и текстом осуществляется прежде всего на тематическом уровне. Столкновение двух разножанровых текстов, каждый из которых представляет собой «слепок» с разных культур, мировоззрений, идеологий, разделенных во времени, пространстве и языке, позволяет сделать более яркой и полной образную характеристику описываемых автором-повествователем явлений английской действительности, представших перед ней в 60-е годы XX века как конфликт между «атеистическим гуманизмом» ("atheist humanism") и «вечной мудростью» ("sofia perennis"), и продемонстрировать изоморфизм ее частной духовной драмы и этого общего конфликта.

В трактовке христианского зона, как исчерпавшего свои символы и требующего обновления, Рэйн следует за Юнгом. Одновременно она рассматривает христианство в свете индуистских и буддийских религиозно-философских воззрений как один из этапов на пути духовного развития человека, который, в силу законов духовной эволюции, неизбежно «перерастает» этот этап и ищет воплощения своего религиозного чувства в новых формах. Таким образом автор сближает Запад и Восток.

Последнему этапу духовного пути протагониста соответствует последняя, кульминационная глава автобиографии. «Многоголосие» в «сцене» «Последнего суда» (одно из значений названия последней главы "A Judgment") обуславливает открытость финала и исключает однозначный ответ на вопрос -где место истинной реальности, на чьей стороне правда? Повествование завершается в той точке пространства, в которой оно началось. Ее миф, миф о потерянном Рае, совершив несколько циклов, на последнем витке романтической спирали приводит ее к созданию собственного мифа, мифа о бессмертной правде воображения, оказавшейся выше «низких» истин профанного мира, мифа о творце, победившем в человеке. Универсальный диапазон духовного поиска автора, объединяя позиции христианства, неоплатонизма, платонизма, буддизма и суфизма, восходит, прежде всего, к Блейку, творчеству которого она посвятила многие годы. Рэйн следует за ним в его концепции раннего романтизма, в которой, как отмечает Е. П. Зыкова, Блейк «(...) выразил свое неприятие деистической концепции «естественной религии» как квинтессенции просветительского мировоззрения и утвердил

тезис о равенстве и общем содержании всех мировых религий с позиций эзотерической традиции (ставших во многом и позициями раннего романтизма), восславив воображение или Поэтический Гений как способность, связывающую человека с миром вечных сущностей»7. Антропологическая сущность автобиографии воплотилась в создании образа человека-творца.

Во втором параграфе третьей главы «Постмодернистская автобиография: путь суфия в автобиографии Дорис Лессинг» на примере двухтомной автобиографии Дорис Лессинг рассматривается процесс трансформации жанра литературной автобиографии в постмодернистском контексте. Жанр автобиографии, еще сравнительно недавно, в шестидесятые-семидесятые годы прошлого века определявшийся как пограничный, непроявленный или несамостоятельный, к концу века провозглашается парадигматическим жанром эпохи постмодернизма. Такие черты постмодернистской поэтики, как фрагментарность повествования, интертекстуальность, относительная природа субъекта, его расщепленность на несколько повествующих инстанций, постоянно меняющийся ряд ракурсов действительности, совмещение различных функциональных стилей, коллажная техника, метатекстовые отступления, уже опробованные в ряде автобиографий двадцатого века, превращаются в структурные принципы, определяющие постмодернистский характер текста.

Интертекстуальность, отмеченная Линдой Петерсен как черта, характерная уже для протестантских духовных автобиографий семнадцатого и восемнадцатого веков, и наблюдаемая ею тенденция к глобальной интертекстуализации духовной автобиографии в целом превращается в формо-стиле - смысло-образующую константу жанра, во многом определяющую его особенности на новом этапе развития. В то же время, черты, которые были доминантными: интенциональность, ретроспективная организация повествования, идентичность автора, повествователя и протагониста, авторская установка на правдивое изложение событий, реструктурируются во второстепенные, подвергаются пародийному осмыслению, превращаются в «благочестивые ритуалы» (Ж.-Ф. Лиотар). Эти изменения отразились в первом томе автобиографии Дорис Лессинг: «О сокровенном, первый том моей автобиографии, до 1949 года» («Under my Skin, Volume One of My Autobiography, to 1949», 1995) и определили ее постмодернистский характер.

Притом, что жанровые детерминанты соблюдены, выглядят и звучат они иначе, чем у предшественников. Во-первых, формулы зачина, занимавшие ранее скромное место и проговаривавшиеся в режиме необходимой, но уже полуформальной дани жанру, в автобиографии Лессинг разворачиваются в полноценный метатекстовый комментарий, занимающий отдельную главу и далее сопровождающий весь текст. Во-вторых, эти развернутые формулы увязываются с их критическим комментарием, обнаруживающим хорошее знакомство автора с ключевыми категориями автобиографии. В-третьих,

7 Зыкова Е. П. Путь • Индию II Н. А. Вишневская, Е. П. Зыкова. Запад есть Запад Восток есть Восток. Из истории англ о-индийских литературных связей в новое время / Е. П. Зыкова. М. : Наследие, 1996. - С. 22-190. С. 72.

высокая степень теоретической рефлексии затрагивает и общетеоретические проблемы жанра. Последнее и, на наш взгляд, главное, парадигмальное отличие заключается в том, что происходит ироническая переоценка составляющих автобиографического канона, комментарий комментария или метамет ^комментарий.

Так же как и в автобиографии Уэллса, частные целеустановки, определяемые автором как «главные аспесты» ее жизни, увязываются с историческими событиями эпохи. В них она ищет объяснения и оправдания своим поступкам. Множественность целеустановок обусловлена сопряжением частного и общего, отдельной женской судьбы и судеб человечества и цивилизации, легших в основу автобиографии. Этот ряд целеустановок автор сопровождает характеристикой проблем их реализации в тексте, употребляя общепринятые в среде теоретиков жанра понятия и терминологию, приводя примеры.

Архитекстуальное включение в текст автобиографии чужой жанровой формы - «Бесов» Достоевского, использование ее для образной характеристики одного из одержимых коммунистической идеей персонажей автобиографии, этапы прозрения-освобождения из под власти параноидальных идей самого протагониста, на уровне паратекстуальных связей раскрывает смысл, заложенный в отрывках из произведений ее суфийского наставника Идрис Шаха и Холла, использованных в качестве эпиграфов.

Ее всегдашнее стремление вырваться из потока истории объясняет обращение к фигуре Толстого, как к олицетворению неудавшейся попытки сделать это в личной жизни, и становится понятным в свете суфийского учения, одно из положений которого - быть одновременно и участником событий и их наблюдателем. Принцип, которым руководствуется Лессинг как в своей жизни, так и в своем творчестве, особенно в цикле романов, относимых к жанру космических утопий, и который она обозначает в тексте автобиографии и стремится его реализовать - «in the world, but not of it», полностью совпадает с девизом суфиев - «Быть в миру, но не от мира».

Процесс отстранения, попытка выхода за пределы собственного «я» и обретения возможности посмотреть на себя и на свое прошлое со стороны, раскрывающиеся в тексте как принцип суфизма, напоминают Юнгианскую индивидуацию, включающую в себя и идею «самости», обретаемую в самом процессе индивидуации. Этот, входящий в авторские интенции, «юнгианско-суфийский» принцип самообъективации, обуславливает особенности субъектной и пространственно-временной организации текста, которые, в свою очередь, определяют его повествовательную структуру. Автор осознанно сталкивает «правду» и «вымысел», каждый этап жизни дается в двойном ракурсе, - собственно автобиографии и метатекстуальных ссылок на свою автобиографическую прозу. Смена повествовательных инстанций, обусловленная расщеплением субъекта, и двойная перспективизация, достигаемая столкновением двух временных ракурсов - это попытка создать панорамную, объемную, динамичную картину жизненного пространства. Это

также способ соотнести личное время с историческим, углубить временную перспективу текста и уйти от осознаваемого автором эффекта стоп-кадра, запечатлевающего определенный, застывший отрезок времени, верифицировать образы прошлого, приблизиться, таким образом, к истине и попытаться ответить на автобиографические «поч ему» и «как.

Историческое время текста выражено образ ной характеристикой «tide of history». Можно понять это выражение как поток или течение истории, но паратекспуальное сопряжение образной характер» этики исторического времени текста с эпиграфами из Идрис Шаха и Э. Холла, ai стуализирует первое значение слова tide - прилив-отлив и через его коннотацию - «вечная повторяемость» -выражает авторскую мысль о цикличности истории, о ее повторяемости, и о невозможности вследствие этого никакого прогресса. Человечество не учится на своих ошибках, оно обречено на их повторение.

Проблема истины - ключевая проблема жанра, с постановки которой начинается любая автобиография, уже в пер вом томе автобиографии Д. Лессинг "Under my Skin" отмечена постструкт,уралистским сознанием ее релятивности. Осознание того, что автобио графия, как сочетание исторического, литературного, антропологического дискурсов - есть лишь воплощение одной из многих версий, обусловленной той точкой во времени и пространстве собственной жизни, и, в целом, эпистемы, в которой находится пишущий автор, получает свое дальнейшее продолжение и развитие во втором томе автобиографии Д. Лессинг «Шагая в тени» («Walking in the Shade, 19491962»), Ее высказывания в многочисленных интервью предлагают, фактически, постмодернистскую концепцию жанра автобиографии, согласно которой «все, принимаемое за действительность, на самом деле не что иное, как представление о ней, зависящее к тому же от точки зрония, которую выбирает наблюдатель, и смена которой ведет к кардинальному изменению самого представления»8.

Хронотоп автора-повествователя - это большое время и большое пространство, где наблюдатель (автор) может заметить движение и его последовательность. Адреса отмечают путь, который сшма Лессинг называет "my ordinary life" то есть все «внешние» события жизни пр отагониста. Каждый этап жизни хронологизируется также кардинальными изменениями в жизни общества. Пороговые даты начала и конца десятилетия, о котором пишет автор, отмечают наступление новых эпох: конец вербальной культур ы, наступивший с появлением телевидения, сексуальная революция, появление наркотиков, отметившее наступление совершенно нового периода в развитии западноевропейской цивилизации. Параллельно этой «обычной жизни» шел поиск другого пути, внутреннего, духовного, хронологизировать который было трудно. Этот процесс поиска Пути, который должен был привести ее к «другому, духовному миру» в существование которого она верила, она называет: «моя истинная жизнь»

' Ильин И.П. Поотструиурализм. Декокструкглвизн. Постмодернизм! И.П. Ильин. ■• М.: 1996. • С. 231.

30

Отображенные в автобиографии этапы «истинной жизни» соответствуют состояниям или стоянкам, которые суфийские ордена и учителя предписывают ученикам для прохождения Пути. Отказ от "package", от прежнего образа жизни, покаяние бывшей коммунистки, берущей на себя долю ответственности за сталинский террор, соответствуют первой стоянке - Таубат (отказ, покаяние); терпение, с которым она искала Путь - это вторая стоянка, Сабр (терпение); третья стоянка - Хидмат (служение) - это ее проповедь суфизма в аллегорической, иносказательной форме.

Автобиография Д. Лессинг, объединяя два хронотопа, автора-наблюдателя и протагониста, дважды кодирует текст. Этот дважды закодированный текст дополнительно отражается в зеркале автобиографических произведений автора. Последняя глава автобиографии -это «книга в книге», повествующая о том, как и с какой целью писался «Золотой Дневник», и к каким неожиданным результатам привело написание этого едва ли не самого знаменитого романа Д. Лессинг - к окончательному прощанию с коммунистическим прошлым и к обращению в суфизм. В романе «Золотой дневник», по существу, нашла отражение специфическая для XX века онтологическая проблема серийного мышления. «Текст в тексте», как разновидность Данновского серийного понимания мира, когда сюжетом романа становится создание самого этого романа, определяет композиционную структуру «Золотого дневника».

В поисках своего истинного я, себя, как истинного, конечного наблюдателя в серии бесконечных метаморфоз из наблюдателя в наблюдаемую, автобиограф приходит к осознанию Абсолютного Наблюдателя, движущегося в Абсолютном времени, то есть к Богу. Путь, по которому движется автор - это путь суфия, один из способов достичь цели - это автобиография, написанная в соответствии с принципами суфизма.

В третьем параграфе третьей главы «Новый Рубеж: автобиография-гипертекст Мартина Эмиса» рассматривается автобиография Мартина Эмиса «Опыт» ("Experience", 2000), появившаяся на рубеже двух тысячелетий. Автор во введении комментирует тотальный интерес как пишущих, так и читающих к автобиографическому жанру и перечисляет как бы случайный, спонтанный набор составляющих этого жанра - автобиография, апология, биография, крик сердца». Этот заявленный ряд далеко не случаен, именно он определяет структурную матрицу текста, который, не вмещаясь в рамки традиционных модификаций автобиографического жанра, воплощается в постмодернистский коллаж воспоминаний и автобиографии, совмещая апологию и формальную биографию. Сразу же обосновывается выбор жанра как отклик писателя на дух времени, для которого характерен интерес не к вымышленным героям романов, а к реальным историям, запечатленным в жанре автобиографии, к опыту жизни, который находит отклик в каждом сердце, и, одновременно, расшифровывается смысл, который заключен в названии автобиографии. Фактами, (record - запись, массив информации,

обрабатываемый как одно целое) автор называет трагические события, происшедшие в его жизни в период с 1994 по 1995 год.

Противопоставление опыта, как суммы накопленных к зрелому возрасту неизбежных потерь, боли, предательства, и оставленной в детстве невинности и чистоты, является одной из центральных тем автобиографии М. Эмиса, актуализирует связь с романтической традицией. Аллюзия с «Песнями неведения и познания» Уильяма Блейка, проясняет название автобиографии и получает продолжение в «устрашающей симметрии» образов в автобиографии М. Эмиса.

Выполняя традиционную функцию апологии, функцию публичной защиты от публично высказанных обвинений, автобиография М. Эмиса по форме менее всего напоминает ее классические образцы, строившиеся в соответствии с жесткими канонами античной риторики. Автобиографию отличает сложная нарративная техника: собственно авторское повествование чередуется с подстрочными примечаниями, письмами, за эпилогом следуют приложение и дополнение. Метатекстовый комментарий, уже утвердившийся элемент повествовательной структуры литературной автобиографии, разъясняет «организационные принципы» автора, обозначенные им как соблюдение «некоторых формальностей», необходимых для того, чтобы придать связность рыхлому материалу жизни. Таким образом, то, что ставилось в упрек создателям автобиографий в середине двадцатого века, и считалось «первородным грехом жанра», а именно так называл один из главных теоретиков жанра Ж. Гусдорф попытку задним числом, в тексте, выстроить связный сюжет жизни, в автобиографии Эмиса откровенно излагается как принцип письма. Хронология, как таковая, фактически отсутствует, на любой странице читатель может вернуться из середины 90-х годов к раннему детству протагониста, продвинуться далее в 70-е годы, а затем переместиться вперед во времени историческом или же вернуться назад во времени текста, к моменту, в котором находится пишущий автор, и так, на протяжении всего текста. Переключателями временных регистров прошлого и настоящего служат письма протагониста из 60-х, Интертекстуальные включения выполняющие роль гиперссылок, в терминах компьютерной техники отсылают читателя в удаленные литературные миры и сближают в одном пространстве и времени текста литературных героев и реальных писателей прошлого и настоящего, переплетают действительность и текст, порождая диалог с викторианской эпохой (аллюзия с «Отцом и Сыном» Э. Госса, с «Гамлетом» Шекспира, с современниками - поэтом Робертом Грейвзом, писателем Кингсли Эмисом), участвуя, таким образом, в создании широкого гипертекста. Автор сознательно использует чужое слово и чужой мир, обыгрывает и трансформирует чужие литературные образы, широко использует прием обратного кадра. Нелинейное, дискретное повествование, изменяющаяся повествовательная перспектива, «дробление» авторского «я», - тенденции, наиболее ярко проявившиеся в автобиографии второй половины 20 века, у Эмиса обретают статус правила,

нормы. Автор движется по ассоциативной цепочке воспоминаний, ставя своей задачей «исследование географии писательского сознания».

Многочисленные отступления, неожиданная смена речевых стилей, постоянные отсылки к примечаниям, их графическая выделенность, также создающая эффект гиперссылок, превращают текст в гипертекст, а читателя - в подобие веб-серфера, свободно перемещающегося во времени и пространстве текста и истории. Сообщая автобиографии новую, соответствующую технологическому духу времени, форму, порожденную культурой Интернета, Эмис обобщает в ней жизненный и творческий опыт писателя эпохи постмодернизма и подтверждает вечную новизну старого жанра.

Заключение содержит обобщение результатов проведенного исследования, итоги и основные выводы.

Рассмотренные автобиографии отличаются, прежде всего, тем, какую ступень занимает каждая из них в эволюции жанра, начало которому положила «Исповедь» Августина. Их значение заключается в том, что они демонстрируют различные положения, занимаемые этим жанром, различные подходы к нему в английской литературе двух веков и дают возможность ознакомиться с литературной и культурной системами, определившими жанровые различия и изменения.

Девятнадцатый век - предпосылка и подготовка к воплотившимся в литературной автобиографии в XX веке поискам Бога в себе, к интериоризации духовного опыта, что и определило характер эволюции жанра литературной автобиографии не только в плане поэтологическом, но и в плане мировоззренческих, духовных исканий. Смена автобиографических парадигм от XIX века к XX выразилась в трансформации классической духовной автобиографии, воплощавшей специфически-христианскую модель внутренней жизни, в литературную автобиографию XX века, модифицировавшую духовную автобиографию, обратившись к материалам дохристианских и внехристианских мировоззрений и учений. Специфика английской литературной автобиографии во второй половине XX века выявляется в ее ориентации на мировоззренческий синтез. Духовный поиск в литературных автобиографиях эпохи постмодернизма отмечает синкретический характер. Их авторы, следуя за Юнгом в его трактовке христианского зона как исчерпавшего свои символы и требующего обновления, и, одновременно, рассматривая христианство в свете индуистских, буддийских и суфийских религиозно-философских воззрений как один из этапов на пути духовного развития человека, который, в силу законов духовной эволюции, неизбежно «перерастает» этот этап и ищет воплощения своего религиозного чувства в новых формах, сближают таким образом Запад и Восток. Объединяя позиции христианства, неоплатонизма, буддизма, даосизма и суфизма Кэтлин Рэйн следует за Блейком в его концепции раннего романтизма, противопоставляющего Поэтический Гений Разуму-Рассудку, и унаследованной от эзотерической традиции концепции равенства всех мировых религий. В автобиографии Дорис Лессинг протагонист пытается

обрести себя вне религии, но, обращаясь к философии суфизма, фактически, создает для себя новую. В автобиографиях Кэтлин Рейн и Дорис Лессинг тщетное стремление авторов занять позицию вненаходимости приводит их к осознанию неизбежного, фатального присутствия абсолютного наблюдателя, что и есть, может быть, главное, антропологическое достоинство жанра автобиографии как цели и средства, оправдания и пресуществления, объясняющее его притягательность и его терапевтическое воздействие на пишущих и на читающих. Автобиографии Пауиса, Рейн и Лессинг, объединяя в себе исторический, литературный, антропологический дискурсы, фиксируют на письме этапы древней традиции в изучении и познании жизни духа и, объединяя «науки о духе», представляют собой следующий шаг, после аналитической психологии, на этапе «рождения» пара-религии. Жанр автобиографии, поочередно вбирая в себя религиозную, апологетическую, дидактическую, психотерапевтическую функции, становится к концу века многофункциональным сотериологическим жанром.

Трансформация автобиографического повествования на рубеже Х1Х-ХХ веков характеризуется изменением соотношения субъективного и объективного начал. В формальном плане эволюцию жанра автобиографии на новом этапе в целом можно определить как движение от фактографичности к психологизму, к сознательному использованию литературной формы и к воссозданию своей личности в процессе самого творческого акта. Решающее влияние на большую часть авторов оказали психоанализ Фрейда и открытия Юнга в области аналитической психологии и теории коллективного бессознательного. В первой половине XX века для жанра литературной автобиографии характерно сочетание углубленного психологизма (осмысление духовного опыта с позиций психоанализа, обращение к воспоминаниям детства, к скам, фантазиям и мифам) с социологическим анализом (осмысление личности в ее взаимодействии с обществом и временем). При этом автобиография остается по преимуществу литературной, а законодателями жанра выступают писатели, поэты, драматурги.

Литературная автобиография XX века синтезирует различные родовые свойства, объединяет и трансформирует разнообразные автобиографические формы, использует поэтологические приемы всех литературных направлений, вбирает в себя романные функции, превращаясь к концу XX века в метажанр. Тенденция к возрастанию роли текста и интертекста, четко прослеживавшаяся уже у Пауиса и Лессинг, становится определяющей для жанра автобиографии рубежа ХХ-ХХ1 веков и приводит к созданию автобиографии-гипертекста у Мартина Эмиса, реализуя, таким образом, эволюционную матрицу автобиографии (от авто — к био - к графии), заложенную на заре христианства в самом тексте «Исповеди» Августина и разворачивавшуюся в пространстве-времени христианского универсума на протяжении последних полутора тысяч лет.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Монография

1. Английская литературная автобиография: трансформация жанра в XX веке // монография. ИМЛИ РАН. - Нальчик: Изд-во М. И.В. Котляровых (Полиграфсервис и Т.), 2009. - 276 с. - 14,4 п. л.

Статьи в рецензируемых научных изданиях, включенных в реестр ВАК Минобрнауки РФ

2. Английская литературная автобиография: эволюция жанра от девятнадцатого века к двадцатому // Известия Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена. № 8 (41). С Пб.: 2007. - С. 50-55. - 0,4 п. л.

3. Текст и ннтертекст в автобиографии Дорис Лессинг // Известия Российского государственного педагогического университета имени А.И. Герцона. № 8 (41). СПб.: 2007. - С. 55-61. - 0,4 п. л.

4. «Опыт автобиографии» Г. Уэллса как жанровый эксперимент // Вестник Челябинского государственного университета. № 13 (91). Филология. Искусствоведение. Выпуск 14. Челябинск: Изд-во ЧелГУ, 2007. - С. 37-44.-0,7 п. л.

5. Метаструктура обращения в автобиографии кардинала Ньюмена // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 9, выпуск 2. Ч. II. СПб.: 20< )8. - С. 84-90. - 0,6 п. л.

6. Автобио! рафия как автоанализ // Вестник Челябинского государственного университета. № 37 (138). Филология. Искусствоведение. Выпуск 28. Челябинск: Изд-во ЧелГУ, 2008. - С. 7277. - 0,6 п. л.

7. «Отец и сын» Э. Госса: смещение жанра автобиографии на рубеже XIX-XX веков // Вестник Челябинского государственного университета. № 26 (127). Филология. Искусствоведение. Выпуск 25. Челябинск: Изд-во ЧелГУ, 2008.-С. 63-68.-0,6 п. л.

8. Автобиография М. Эмиса «Опыт»: трансформация жанра на рубеже тысячелетий /У Вестник Челябинского государственного университета. № 2](122). Филологил. Искусствоведение. Выпуск 23. Челябинск: Изд-во ЧелГУ, 2008. - С. 77-82. - 0,5 п. л.

9. Мифы и сны в автобиографии Кэтлин Рейн // Вестник Челябинского государственного университета. № 35 (173). Филология. Искусствоведение. Выпуск 37. Челябинск: Изд-во ЧелГУ, 2009. - С.80-86. - 0,6 п. л.

10. Автобиография суфия // Вестник Челябинского государственного университета. № 36 (174). Филология. Искусствоведение. Челябинск: Изд-во ЧелГУ, 2009. - С. 47-52. - 0,6 п. л.

Статьи и тезисы в сборниках научных трудов и мат ериалов региональных, всероссийских и международных конференций

11.Полифония художественного текста // Современный литературный процесс. Герой и время. Сборник трудов Карачаево-Черкесского НИИ. - Черкесск: Карачаево-Черкесское отделение Ставропольского книжного издательства, 1988.-С. 146-157.-0,5 п. л.

12. Межъязыковой перевод как частный случай межкультурной коммуникации // Десять лет в системе высшего негосударственного образования: опыт, проблемы и перспективы развития. Материалы научно-практической конференции. - М.: МОСУ, 2002. - С. 335-344. -0,5 п. л.

13.Текст художественного произведения как единица лингвопоэтического анализа // Университетские чтения - 2002. Материалы научно-методических чтений ПГЛУ. - Пятигорск: издательство ПГЛУ, 2002. -С. 183-187. -0,3 п. л.

14.Автобиография [статья] // Энциклопедический словарь английской литературы XX века / отв. Ред. А. П. Саруханян; И МЛ И РАН. - М.: Наука,2005.-С. 13-17.-0,5 п.л.

15.Рэйн, Кэтлин [статья] // Энциклопедический словарь английской литературы XX века / отв. Ред. А. П. Саруханян; ИМ.ЛИ РАН. - М.: Наука, 2005. - С. 364-366. - 0,3 п.л.

16.Из истории автобиографического жанра // Английск.'1я литература в контексте мирового литературного процесса. Тезисы докладов Международной научной конференции и XV съезда англистов. Рязанский гос. пед. ун-т им. С. А. Есенина. - Рязань, 2005. - С. 52. -0,1 п.л.

17.Автобиография Дорис Лессинг как постмодернистский текст // Язык, образование и культура в современном обществе. Материалы межрегиональной научно-практической конференции. - Ставрополь, СКСИ, 2006. - С. 243-247. - 0,1 п. л.

18. «Опыт» М. Эмиса. Английская литературная автобиография на рубеже тысячелетий И Язык, культура, общество. Тезисы докладов IV Международной научной конференции. Т. 1. - М.: 2007. - С. 342-343. -0,1 п. л.

19.Автобиография Дж. К. Пауиса. Эволюция жанра // Алиевские чтения. Материалы научной сессии. Карачаево-Черкесский государственный университет. - Карачаевск, 2007. - С.135-139. - 0,2 п. л.

20. Перевод и его место в диалоге культур // Межкультурная коммуникация и проблемы литературного перевода в мультикультурном пространстве

Северного Кавказа. Материалы межвузовской научной конференции. КЧФ МОСУ. - Черкесск, 2008. - С. 6-7. - 0,1 п. л.

21. Автобиография как форма психотерапии II Российский и зарубежный читатель: национальное восприятие литературы. Тезисы XVIII Международной конференции Российской ассоциации преподавателей английской литературы. - М.: . Лит. институт им. А.М. Горького, 2008. - С. 39-41. - 0,1 п. л.

22. Жанр автобиографии в свете межкультурной коммуникации И Коммуникативная культура и формирование толерантности в полиэтнической образовательной среде. Материалы научного симпозиума. - Черкесск, КЧНЦ ЮО ГАН «РАО», 2009. - С. 174-175. - 0,1 п. л.

23. Автобиография Де Куинси: диалог с XX веком // Известия Кабардино-Балкарского научного центра РАН. - Нальчик: 2009. - С. 90-95. - 0,8 п. л.

24. Английская автобиография от XIX века к XX [статья] И Английская литература от XIX века к XX: проблема взаимодействия литературных эпох. ИМЛИ РАН. - М.: Наследие, 2009. - С.170-208. - 4,4 п. л.

Караева Лейля Басхануковна

Английская литературная автобиография: трансформация жанра в XX веке

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Технический редактор Кахунова Т.А. Корректор Чагова О.Х.

Подписано в печать 18.03.2010 г. Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл.печл. 2,2. Заказ 0492. Тираж 100 экз. Оригинал-макет подготовлен на множительно-полиграфическом участке КЧГТА

369000, г. Черкесск, ул. Ставропольская, 36

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Караева, Лейля Басхануковна

Введение.

Глава 1. Английская автобиография: от XIX века к XX.

1.1. Автобиография Томаса Де Куинси: диалог с

XX веком.

1. 2. Завершение католической традиции духовной автобиографии:

Apologia Pro Vita Sua" Дж. Г. Ньюмена.

1.3. Итог викторианской литературной автобиографии:

Автобиография» Э. Троллопа.

Глава 2. Английская литературная автобиография первой половины

XX века.

2.1. Смещение жанра на рубеже веков: автобиография

Э. Госса «Отец и Сын».

2. 2. Психоаналитическая автобиография Р. Грейвза

Прощание со всем этим».

2. 3. «Опыт автобиографии» Г. Уэллса как социальное исследование.

2. 4. Мифологическая «Автобиография» Дж. К. Пауиса.'.

Глава 3. Английская литературная автобиография второй половины

XX века.

3.1. Автобиография Кэтлин Рэйн: архетипическая модель.

3. 2. Постмодернистская автобиография: путь суфия в автобиографии

Дорис Лессинг.

3.3. Новый рубеж: автобиография-гипертекст Мартина Эмиса.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Караева, Лейля Басхануковна

В XX веке жанр автобиографии приобрёл необычайную популярность. Его бурный расцвет, множественность вариантов, способность синтезировать разнообразные жанровые элементы, использовать различные коммуникативные стратегии - всё это способствует повышенному интересу к автобиографии - особенно на фоне общего кризиса повествовательных форм, в частности, романной. Изучение этого жанра становится всё более важным для современных гуманитарных наук; в наши дни исследования, связанные с автобиографией, представляются актуальными и перспективными уже не только литературоведам, но также и лингвистам, культурологам, социологам, философам.

Смещение автобиографии в центр внимания ученых-гуманитариев находит свое выражение в стремительном расширении терминологических рядов. Осознание жанрового многообразия автобиографии вызывает потребность в новых терминах: «новая автобиография» (А. Роб-Грийе), «автофикция» (С. Дубровский), «автография», «отография» (Ж. Деррида), «истории жизни» (Ф. Лежён), «эго-документ».

Подвижность жанровых форм автобиографии обуславливает многообразие и разноречия в толковании самого этого термина, возникшего, как это часто бывает, много позднее обозначаемых им явлений. Термин «автобиография» является порождением нового времени и в древности не встречается. Согласно Оксфордскому Словарю английского языка, его впервые употребил Роберт Саути в 1809 году. Но в «Оксфордском справочнике по эпохе романтизма» ("An Oxford companion to the romantic age: British Culture 1776-1832"1) отмечается появление термина «автобиография» в 1797 году в рецензии Уильяма Тэйлора на книгу Исаака Д'Израэли «Дневники и само-биографии»

1 An Oxford Companion to the Romantic Age: British Culture 1776-1832 / Gen. ed. Iain McCalman. - Oxford, New York: Oxford University Press, 1999.

Diaries and Self-Biographies»): «О широком распространении этого жанра можно судить по тому факту, что слово «автобиография» в действительности было введено в оборот в 1797 году в Уильямом Тэйлором в «Ежемесячном обозрении» ("Monthly Review"). <.> Тэйлор допускал, что этот неологизм «отмечен буквализмом», но именно он вошёл в употребление в последующие десятилетия 2. Таким образом, это первое упоминание слова «автобиография», которое закрепилось в современных языках и на которое ссылаются в современных российских исследованиях3.

Жанр автобиографии в своей эволюции сложен и противоречив: ему свойственны, с одной стороны, устойчивость, постоянство, а с другой стороны, изменчивость, гибкость. Отсюда трудности в определении жанровых признаков автобиографии. Не менее проблематично типологическое изучение автобиографии - поливариантного, разрастающегося в разных направлениях жанра. Возникает вопрос, за счет чего обеспечивается единство столь изменчивого и широкого жанра? Во-первых, надо отметить, что автобиография ориентирована на историческое свидетельство, поэтому «правда» является ее основной, жанрообразующей категорией. Во-вторых, в автобиографии автор одновременно является персонажем, а ее содержание составляют реальные факты из жизни автора. По словам JI. Гинзбург, «литература воспоминаний, автобиографий, исповедей и «мыслей» ведет прямой разговор о человеке. Она подобна поэзии открытым и настойчивым присутствием автора»4.

Проблема автора, в свою очередь, связана с проблемой субъекта, его репрезентативной функцией, соотношением автора, повествователя, протагониста, их идентичностью, темпоральной проблематикой: время автора, время протагониста, историческое время. По мнению В. Мильчиной, «автобиография — это всегда акт преодоления уходящего времени, попытка

2 An Oxford Companion to the Romantic Age: British Culture 1776-1832 / Gen. ed. Iain McCalman. - Oxford, New York: Oxford University Press, 1999. - P. 411.

3 См.: Хорьков M. Заданность формальной выразимости / М. Хорьков Н «Коллаж-3». - М.: 2000. - С.85; См : Халтрин-Халтурина Е. В. Поэтика «озарений» в литературе английского романтизма: Романтические суждения о воображении и художественная практика / Е. В. Халтрин-Халтурина. - М.: Наука, 2009. - С. 24.

4 Гинзбург Л.Я. О психологической прозе / Л.Я. Гинзбург. - Л.: Сов. писатель, 1971. - С.133. вернутьсявхобственное; детство, юность, воскресить наиболее значительные и памятные; отрезки жизни - как бы прожить жизнь сначала; автобиографии пишутся, как правило, в зрелые годы.»5:

Эти концепты; (репрезентативность, идентичность) и категории (субъекта и его времени-пространства) выводят нас к решающей для осознания жанрового единства', автобиографии проблеме: насколько^ ей присуща художественность, что придаёт произведению; ограниченному описанием действительных событий; эстетическое: качество?

Начало художественности этого «фактографического» жанра; следует искать, прежде всего, в неустанных попытках авторов придать форму «сырому материалу» жизни, сохранившемуся г в памяти в виде отдельных, отрывочных эпизодов, найти в нём логику и смысл.

С точки зрения; художественности5 можно? выделить! ряд жанровых оппозиций; отграничивающих шопределяющих- жанр автобиографии :;это.т жанр противопоставляется; биографии, которою присущи/ различные позиции? рассказчика; дневнику - положение во времени;, мемуарам; - в которых предмет , повествования шире.

Перечисленные особенности автобиографии, позволяют отделить ее от этих смежных жанров: биографии, мемуаров; дневника; От мемуаров «автобиография отличается? тем; что; ее автор сосредоточен- на становлении истории; своей души в ее взаимоотношениях с миром; тогда как автора1 мемуаров интересует, прежде всего, сам^ этот мир, люди, события;. Граница между автобиографией; и мемуарами редко бывает ' абсолютной; вернее говорить об автобиографической? или мемуарной- доминанте» (В. Мильчина)6.

Для дневника, — пишет далее В. Мильчина, - (притом, что его автор; как и в автобиографии, ведет речь о том^ что с нимшроизошло, что он передумал и перечувствовал) не характерен разрыв между временем написания и временем,

5 Мильчина В. А. Автобиография / В. А. Мильчина // Литературный энциклопедический словарь / под ред. В. М. Кожевникова, П. А. Николаева. - М:: Сов. Энциклопедия, 1987. - С.12.

6 Там же. о котором пишут; отсутствие этого временного интервала препятствует взгляду на собственную жизнь как на единое целое, который отличает автобиографию» .

Определение автобиографии через сравнение с мемуарами и дневниками - обычный исследовательский прием. Например, английский исследователь Р. Паскаль видит главное отличие автобиографии от мемуаров или воспоминаний в соответствующей направленности авторского внимания: «В истинной автобиографии внимание автора сосредоточено на своём "я", в мемуарах или воспоминаниях - на окружающих»8. Фактором, разграничивающим автобиографию и дневник, он считает позицию автора на временной оси повествования: в автобиографии эта позиция ретроспективна, и неизменна, дневник характеризуется подвижной повествовательной перспективой, позиция автора во времени повествования постоянно меняется. Итак, автобиография определяется через противопоставление ее биографии, мемуарам, дневнику.

Предметом данного исследования является английская литературная автобиография двадцатого века как жанр, то есть её устойчивые структурные особенности и эволюция, объектом - автобиографии, создававшиеся английскими писателями на протяжении XX века, в большинстве своём неизвестные отечественному читателю и не рассматривавшиеся в российском литературоведении. Относимые автором к жанровой разновидности литературной автобиографии, они представляют собой особую форму литературного творчества, где автором своего жизнеописания выступает профессиональный писатель, поэт или драматург, делающий предметом автобиографического повествования не только свою жизнь, но и литературную карьеру. Их рассмотрение предваряет анализ классических образцов автобиографии, созданных в девятнадцатом веке и оказавших заметное влияние на последующее развитие жанра.

7 Мильчина В. А. Автобиография / В. А. Мильчина // Литературный энциклопедический словарь / под ред. В. M. Кожевникова, П. А. Николаева. - М.: Сов. Энциклопедия, 1987. - С.12.

8 Pascal, Roy. Design and Truth in Autobiography / Roy Pascal. - London: Routledge & Kegan Paul, 1960. - P. 5.

Автобиографии девятнадцатого века рассматриваются в двойном аспекте: во-первых, учитывается их роль в подведении определённых итогов в трансформации жанра на рубеже двух эпох, а, во-вторых, их значение для последующего развития как литературной автобиографии, так и литературы двадцатого века в целом, которое они не только, во многом определили, но и в некоторых своих образцах, как, например, в «Исповеди» Де Куинси, предвосхитили. Автобиографии XIX века - «Исповедь англичанина, употреблявшего опиум» Т. де Куинси,. «Апология моей жизни» Дж. Г. Ньюмена, «Автобиография» Э. Троллопа вводят в жанровую проблематику XX века . Их анализ позволяет проследить не только некоторые ключевые моменты изменчивости жанра, заложенные в. полистилистике, в мировоззренческой многомерности литературного пространства XIX века, но и акцентировать внимание на отчетливой полемической и преемственной связности английских образцов с различными версиями автобиографического ^ сюжета в западноевропейской традиции:

Главное внимание уделяется литературным автобиографиям XX века. На их примере прослеживаются изменения в автобиографическом каноне, ведущие к трансформации жанра, в конечном. итоге, обусловленной эпистемологическими сдвигами. Эволюция жанра литературной автобиографии в первой и второй половине XX века выявляется на материале автобиографий* Э. Госса, Р. Грейвза, Г. Уэллса, Д. К. Пауиса, К. Рэйн, Д. Лессинг, М. Эмиса. Отбор анализируемого материала обусловлен его внутренней логикой и продиктован целями и задачами исследования.

Степень изученности темы можно определить как невысокую. Несмотря на всплеск читательского и авторского интереса к этому жанру, позволившему его исследователям назвать XX век веком автобиографии, она попадает в поле зрения критики лишь с середины 50-х годов и сразу же становится объектом самых разнообразных - философских, психологических, литературоведческих исследований. В российском литературоведении вопросами истории и теории жанра автобиографии активно занимались М. М. 7

Бахтин, Ю. М. Лотман, Л. Я.Гинзбург, Г. Елизаветина, Н. А. Николина. В западном литературоведении в этой области выделяются труды таких учёных как Г. Миш, Д. Гусдорф, У. Шумейкер, X. Н. Уитеред, П. М. Спэкс, У. Спенджемен, Дж. Олни, Э. Брасс, Л. Петерсен, Дж. Пиллинг, Б. Финни, Ф. Лежён, Ж.Старобинский. В последнее время автобиография становится предметом междисциплинарных разысканий, ею занимаются представители российской школы историцистской философской антропологии Ю. П.Зарецкий, К. Г. Исупов, культурологии - В; Руднев, И. Л. Сиротина.

Серьезное теоретическое и критическое осмысление жанра автобиографии, на Западе началось довольно поздно. Оно было отмечено выходом в 1956 году основополагающей статьи философа Жоржа Гусдорфа «Условия и границы автобиографии»9. В-своей работе Ж. Гусдорф опирался на фундаментальный* многотомный труд Георга Миша «История автобиографии»10 (Misch G. Geschichte der Autobiografie. Leipzig; Frankfurt. a.M., 1907-1969: 4 Bd.), не потерявший своего значения и по сей день. Г. Миш рассматривает автобиографию как универсальный историко-культурный феномен, сопровождающий всю культурную историю человечества и использующий все формы самовыражения, от надписей на древних захоронениях Вавилонии, Ассирии и Египта до европейских автобиографий-Нового времени. Вслед за Мишем, Ж. Гусдорф определяет специфическую цель автобиографии и ее антропологическую значимость как литературного жанра исходя из того, что автобиография^ воссоздавая и интерпретируя жизнь во всей ее полноте и цельности, являет собой одно из средств самопознания.

На новаторский характер работы Ж. Гусдорфа указывали многие исследователи жанра — и отечественные, и зарубежные. Так, Джеймс Олни, представитель ранних англо-американских теоретиков жанра, считает решающим фактором, определившим последующее восприятие и оценку автобиографии как литературного жанра, перенос внимания с содержания

9 Gusdorf G. Conditions and Limits of Autobiography/ G. Gusdorf // Autobiography: Essays Theoretical and Critical / Ed. by J. Olney. - New Jersey: Princeton University Press, 1980.

10 Misch Georg. A history of autobiography in antiquity: Part I / Georg Misch. - London: Routledge, 2003. автобиографии на собственное «я» автора, воссоздаваемое им в тексте. Он находит знак этой тенденции в перенесении акцента в термине «автобиография» с компонента «био» (от «bios» — жизнь) на «авто» («autos» — «я»)11. Ж. Гусдорф рассматривает автобиографию как устоявшийся литературный жанр, история которого начинается с «Исповеди» Августина и отмечена такими выдающимися образцами, как «Исповедь» Руссо, «Поэзия и правда» Гете, «Замогильные записки» Шатобриана и «Апология» Ньюмена. Он утверждает, что феномен автобиографии мог возникнуть лишь в рамках европейской цивилизации, поскольку только в ней, с возникновением христианства, стало возможно появление нового человека, осознающего себя как отдельную, самоценную личность. Оценивая биографию как предварительный этап на пути, ведущем к возрождению автобиографии в Новое время, он считает, что Монтень и Руссо произвели духовную революцию, в результате которой в автобиографии может выразить себя новый социальный тип- обычный человек, который, тем не менее, считает свою личную историю достойной того, чтобы рассказать о ней: «.художник и модель совпадают», «историк воспринимает себя как объект»12.

Ж. Гусдорф видит специфическую цель автобиографии и ее антропологическую значимость в воссоздании и интерпретации жизни через призму рефлектирующего «я». В акте самопознания Ж. Гусдорф выделяет три составляющих автобиографии: во-первых, «это, несомненно, документальное свидетельство о жизни»; во-вторых, «это также произведение, относящееся к области художественного творчества», причем отмечается, что ее литературная, художественная функция более важна, чем историческая и объективная. Но и литературная функция уступает по своей значимости третьей - антропологической функции автобиографии, «влекущей за собой необходимость ее еще одного критического прочтения, при котором

11 Olney James. Autobiography and the Cultural Moment: A Thematic, Historical, and Bibliographical Introduction / James Olney // Autobiography: Essays Theoretical and Critical / Ed. by J. Olney. - New Jersey: Princeton University Press, 1980.-P. 3-27.

12 Gusdorf G. Conditions and Limits of Autobiography / G. Gusdorf // Autobiography: Essays Theoretical and Critical / Ed. by J. Olney. - New Jersey: Princeton University Press, 1980. P. 31. верификация фактического содержания или демонстрация художественных достоинств повествования должны смениться его рассмотрением в качестве своего рода символа или аллегории сознания в поиске его собственной истины, для того, чтобы выявить его внутренний, сокровенный смысл»13.

Вопросы теории автобиографического жанра рассматриваются в сборнике «Автобиография. Теоретические и критические эссе» («Autobiography: Essays Theoretical and Critical» - 1980) вышедшем под редакцией Джеймса Олни.

Р. Паскаль в своем труде «Замысел и правда в автобиографии» ("Design and Truth in Autobiography", 1960) пишет, что автобиография превратилась в одну из главных форм литературного самовыражения в литературе Нового времени с появлением «Исповеди» Руссо, открывшей новую страницу в истории* жанра. Прослеживая исторические корни и развитие автобиографии начиная с «Исповеди» Августина, Паскаль увязывает второе рождение жанра с той ролью, которую сыграл романтизм в изменении духовного климата эпохи с его поиском нового идеала человека. Эти изменения нашли свое выражение в жанровых сдвигах романтической и пост-романтической автобиографии: отныне в ней «утверждаются требования отдельной личности, но одновременно учитываются конкретные обстоятельства окружающей действительности. Она оправдывает частное в противопоставлении с всеобщим, как это делал Блейк, но также стремится обнаружить закон, который главенствует над индивидуальной душой, и закон, определяющий ее взаимодействие с внешним миром»14.

Вслед за Ж. Гусдорфом Паскаль разворачивает европоцентристскую концепцию жанра автобиографии - как явления, присущего исключительно «пост-классическому миру Европы». Отмечая синтез художественного замысла и правды факта, характерный для автобиографии на современном этапе, Паскаль видит в ней прежде всего один из литературных жанров и полагает,

13 Gusdorf G. Conditions and Limits of Autobiography / G. Gusdorf // Autobiography: Essays Theoretical and Critical / Ed. by J. Olney. - Princeton, 1980. P. 44.

14 Pascal Roy. Design and Truth in Autobiography / Roy Pascal. - London: Routledge & Kegan Paul, I960. P. 51. что ее следует изучать именно в ряду литературных фактов.

Столь же ортодоксальный подход к автобиографии характерен для Ф. Лежена, так определившего этот жанр («Автобиография во Франции», 1971): «Автобиография является прозаическим текстом с ретроспективной установкой, посредством которого реальная личность рассказывает о собственном бытии, причем делает ударение именно на своей личной жизни, особенно на истории становления своей личности»15. Одним из критериев настоящей автобиографии Лежен тоже считал единую, фиксированную позицию автора во времени, которая поддерживает ретроспективность повествования и обеспечивает связное, логически последовательное воспроизведение прошлого автора-персонажа.

Это определение жанра дополняется и уточняется моделью «автобиографического соглашения», предложенной Ф. Леженом в одноименной книге («Автобиографическое соглашение», 1975), где он предлагает в качестве жанрообразующего критерия принять выраженное автором намерение написать работу, основанную на личной истории, с присутствием реального имени в тексте и на титульном.листе как гарантии его подлинности. Позднее Лежен признал неправомерность таких жестких рамок для развивающегося жанра автобиографии, логика повествования-в которой не всегда и не обязательно требует изложения событий в хронологической последовательности, но часто диктуется непредсказуемым характером памяти и дискретностью воспоминаний, а стремление во что бы то ни стало сохранять линейную хронологию приводит к затруднениям и выглядит неестественно. В одном из своих недавних выступлений на конференции Ф. Лежен сказал, что определение автобиографии, сформулированное в его первой книге, носило весьма нормативный характер, а его «наивность была, без сомнения, ошибкой молодости». Лежен добавляет: «Начиная с моей второй работы «Автобиографическое соглашение» и дальше это определение уже не было руководством, но само стало объектом изучения. Я начал применять к нему

15 Lejeune Ph. L'autobiographie en France / Ph. Lejeune. - Paris: Edition de Seuil, 1971. - P. 138. аналитический метод, чему способствовало мое чтение Жерара Женетта, Якобсона и, позднее, русских формалистов. Одно из последствий моего увлечения грамматикой и анализом — мой скептицизм относительно устойчивости литературных жанров: я рассматриваю историю литературы как серию трансформаций»16. Тем не менее, определение Лежена стало каноническим и широко используется во многих работах отечественных и зарубежных исследователей жанра.

При всей интенсивности научного поиска, жанр английской литературной автобиографии в отечественном литературоведении монографически не рассматривался. В западном литературоведении книга американского учёного Уэйна Шумейкера «Английская автобиография» ("English Autobiography", 1954) будучи несомненно авторитетным трудом по истории жанра автобиографии в Англии, заканчивается 1946 годом. Английская автобиография XX века, представлена в ней лишь именами Г. Уэллса и. Г. Честертона. Фактически, единственной монографией, прослеживающей судьбу жанра литературной автобиографии в английской литературе, в динамике его почти векового развития - до 80-х годов прошлого века, является книга англичанина Брайана Финни «Внутреннее «я»: Британская литературная автобиография XX века»17, ("The Inner "I": British Literary Autobiography of the Twentieth Century" - 1985). В предисловии к ней Б.Финни вспоминает об охватившем его изумлении, когда, в процессе подготовки к написанию своей книги, он не обнаружил ни одного труда, посвящённого английской автобиографии XX века. Б Финни ставит перед собой обширную задачу -отобразить ("map out") эту, по его выражению, «неисследованную территорию».

Б.Финни относит литературную автобиографию к поджанру автобиографии, потом определяет её как особую форму автобиографии,

16 Lejeune Ph. From Autobiography to Life-Writing, from Academia to Association : A Scholar's Story / Ph. Lejeune // 58th Annual Kentucky Foreign Language Conference, 22 April, 2005 University of Kentucky, Lexington Plenary Lecture. [El. Resource]. Режим доступа - http://www.autopacte.org/accueil6.

17 Finney, Brian. The Inner I: British Literary Autobiography of the Twentieth Century / Brian Finney. - London, Boston: Faber and Faber, 1985. характерную именно для XX века, и называет её субъективной. Он выделяет две тенденции, взаимодействие которых определяет концепцию личности в литературной (субъективной) автобиографии XX века. Согласно первой личность формируется временем и внешними обстоятельствами, эпохой, в которой она находится. Согласно второй - личность сосредотачивается на себе, на своём внутреннем мире, существует как бы вне и над эпохой. Баланс этих тенденций, как считает Б. Финни, даёт лучшие образцы жанра субъективной автобиографии, в которой присутствует гармоничное сочетание субъективного и объективного, а личность рассматривается в её связи с обществом.

Субъективные автобиографии, рассматриваемые Б. Финни, колеблются, по его мнению, в диапазоне от детерминистского подхода - к субъективистскому, по отношению к двум силам, внешнему и внутреннему миру, которые определяют авторское ощущение идентичности. Масштабность авторского замысла, возможно, обусловила несколько обзорный характер исследования, эклектичность классификации и терминологический разброс в определении жанра литературной автобиографии. Классификация автобиографий приобретает оценочный характер, а их рассмотрение в свете противопоставления основных автобиографических категорий на основе которых выстраивается эта классификация - фактографичность / фикциональность; достоверность / недостоверность; родители / дети; личность / история; хотя и выявляют отдельные, значительные аспекты развития жанра литературной (субъективной) автобиографии., но всё же не дают системной картины его эволюции.

Актуальность диссертации определяется как возросшим в последние годы читательским интересом к автобиографии (что, в свою очередь, соответствует логике литературной эволюции в XX веке), так и отсутствием в отечественной науке специальных работ, посвященных феномену литературной автобиографии. Проблематика диссертации представляется актуальной в свете возросшего интереса к документализму как категории поэтики; возросшее внимание к автобиографии как к документу не отрицает художественности

13 жанра: именно соединение первого и второго делает жанр востребованным читателями и критиками. Актуальность работы обуславливается также тем, что, прослеживая жанровые трансформации, автор данной работы выявляет их обусловленность изменениями не только в эстетическом сознании, но и, в целом - в литературно-духовном и мировоззренческом комплексе эпохи, демонстрирует в процессе анализа универсальный характер духовного поиска, характерный для жанра литературной автобиографии XX века. Анализ проблем эволюции жанра английской литературной автобиографии в предлагаемом автором триединстве её исторической, литературной и антропологической составляющих позволяет произвести ряд типологических наблюдений, способствует систематизации литературно-художественного процесса в целом.

Целью данного исследования является характеристика английской литературной автобиографии в динамике ее развития в XX веке, с учетом рецепции предшествовавшей эпохи, и выявление логики ее,- перехода в синкретическую литературную'1 автобиографию XX века, объединяющую исторический, литературный и антропологический модусы.

Для достижения этих целей в работе решаются следующие задачи:

• ввести в исследовательский оборот отечественного литературоведения новые тексты литературных автобиографий и расширить представление о уже известных

• проанализировать содержательные и поэтологические особенности избранных автобиографий, выявить присущую им специфику художественной образности

• проследить рецепцию просветительской и романтической традиций в литературной автобиографии XX века

• исследовать закономерности развития литературной автобиографии в XX веке и определить диапазон её жанровых изменений и их эпистемологическую обусловленность

Эти задачи предполагают обращение к исследованию внутренних законов самого текста, выявляемых через его монографический анализ.

Научная новизна исследования и его теоретическая значимость определяются тем, что в нем в нем впервые делается попытка рассмотреть эволюцию жанра английской литературной автобиографии от XIX к XX веку. Через анализ отдельных трансформаций в жанровом каноне прослеживается процесс модификации двух развившихся и утвердившихся в XIX веке моделей автобиографии - духовной и «светской» - в литературную автобиографию XX века, выявляется влияние литературной автобиографии на развитие психологизма в литературе XX века, её решающая роль в переносе акцента с внешних реалий жизни на внутреннее становление личности, её психическое развитие. В научный оборот введены литературные автобиографии, не привлекавшие ранее внимания отечественных исследователей и не переводившиеся на русский язык, за исключением недавно переведённых автобиографий Э. Троллопа и Г.Уэллса и перевода «Исповеди.» Де Куинси, неполного и весьма далёкого от оригинала. Весь цитируемый материал, за исключением специально оговоренного в тексте, переведён на русский язык автором данного исследования.

Теоретическая значимость диссертации определяется тем, что через конкретный, многоуровневый анализ текстов выявляются характерные черты литературной автобиографии XX века, определяются параметры жанрового смещения, основываясь на которых, автор работы приходит к выводу о том, что литературная автобиография выделяется в парадигматический жанр современной эпохи, объединяющий в себе исторический, литературный и антропологический жанры и реализующий множественность функций.

Несмотря на то, что историю автобиографии отсчитывают с «Исповеди»

Августина, а английская автобиография существует на протяжении четырех веков, четкой и единой концепции данного жанра не существует. Часть исследователей, придерживающихся традиционного понимания, в их числе Рой

Паскаль, считают, что наличие биографического материала, идентичность

15 автора, рассказчика и героя, повествование от первого лица, линейная хронология являются обязательными для жанра автобиографии. Сторонники же свободного толкования: Ж. Гусдорф, У. Спенджемен, Дж. Олни, У. Шумейкер - считают, что автобиограф имеет право представлять себя в любой форме, которую он сочтет уместной и удобной; для них любое произведение, осуществляющее воссоздание личности автора, есть автобиография. Таковы две крайности в определении жанра: с одной стороны — попытки втиснуть его в жесткие рамки, с другой стороны - размывание жанровых границ. Общепринятому взгляду на автобиографию был брошен вызов теориями структуралистов и постструктуралистов, при- всех различиях их объединяет критика автора-субъекта, его сознания и литературного произведения в качестве продукта этого сознания. Современная дискуссия вокруг автобиографий зачастую уходит корнями в различные теории постструктурализма, которые дробят тексты и "децентрализуют" действующих лиц.

Компромиссным представляется подход к автобиографии Э. Брасс, которая считает ложными или наивными попытки ограничить автобиографию только определёнными формами и стилем (повествование от первого лица, линейная хронология). Отмечая определённую соотнесённость между жанромли функциями композиции или стиля, Э. Брасс полагает, что стремление руководствоваться ими в определении этого жанра обречено на неудачу. Единственно ценным на её взгляд было бы определение, «отражающее действительно существующую литературную категорию, в том смысле, что с его помощью можно ограничивать или руководить процессами чтения и письма, или, по крайней мере, объяснять читателям и писателям их действия».18 Её интересует коммуникативная проблематика текста, опирающаяся на «теорию речевых актов» Дж. Остина и Дж. Р. Серля. Она рассматривает

18 Bruss E. W. Autobiographical Acts: The Changing Situation of a Literary Genre / E. W. Brass. - Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1976. - P.7. автобиографию как коммуникативный акт, как акт творческий, способный воссоздать идентичность или субъективность писателя.

В предлагаемом исследовании мы руководствуемся не общепринятым определением автобиографии, предложенным Ф. Леженом, так как оно не может быть исчерпывающим и неизменным в силу влияния факторов времени и истории, а правилами, предложенными Э. Брасс, отражающими главные отличительные черты автобиографии как коммуникативного акта, которые сохранились до сегодняшнего дня и будут прослеживаться и в дальнейшем.

Правило первое обусловливает идентичность автора, повествователя и героя. Их взаимодействие и противоречия, налагаясь друг на друга, в итоге создают личность, «я», индивидуальность. Правило второе: утверждается, что информация и события, касающиеся автора, действительно имели, имеют или, возможно, будут иметь место. От автобиографии требуется правдивое изложение событий, независимо от того, касаются ли они частной жизни автора или же имеют общественную значимость. Читатели вправе удостовериться в правдивости изложенных событий. Правило третье: автобиограф должен верить в то, что он утверждает, независимо от того, верят ему или нет.

Включая эти правила в комплексный подход, который был положен в основу данного исследования, мы руководствуемся стремлением использовать разные концепции, что исходит из понимания науки о литературе, предложенного В. Е. Хализевым: «Сегодняшней теории литературы следует быть максимально открытой, "распахнутой" навстречу самым разным концепциям и при том критичной к любому направленческому догматизму»19. Этот комплексный подход подразумевает сочетание сравнительно-исторического метода, предусматривающего рассмотрение материала в его синхроническом и диахроническом срезах, с методом структурно-семиотического анализа, при котором, как писал Ю. М. Лотман, «монографический» анализ текста составляет необходимый и первый шаг в его изучении.:.». «.В иерархии научных проблем, - продолжает Лотман, - такой

19 Хализев В. Е. Теория литературы / В. Е. Хализев. - М.: Высш. шк., 2005. С. 10. анализ занимает особое место — именно он, в первую очередь, отвечает ни вопрос: почему данное произведение есть произведение искусства»20. Это положение имеет особое значение для жанра автобиографии, всё ещё вызывающего споры о том, к какому ряду его причислять, историческому или литературному. Данную дилемму отмечает и Лотман: «Колебания в границах понятия «художественный текст» продолжаются и в литературе новейшего периода. Большой интерес в этом отношении представляет мемуарная литература, которая то сама противопоставляет себя художественной прозе, «вымыслу», то начинает занимать в ее составе одно из ведущих мест»21.

В диссертации используются также мифопоэтический и междисциплинарный подходы, а также метод интертекстуального анализа, который делает возможным сопряжение двух, казалось бы, взаимоисключающих идей, о чём писал Барт, идеи структуры и идеи комбинаторной бесконечности: «Основу текста составляет не его внутренняя, закрытая структура, поддающаяся исчерпывающему изучению, а его выход в другие тексты, другие коды, другие знаки; текст существует лишь в силу межтекстовых отношений, в силу интертекстуальности. Мы начинаем понемногу осознавать (благодаря другим дисциплинам), что в наших исследованиях должны сопрягаться две идеи, которые с очень давних пор считались взаимоисключающими: идея структуры и идея комбинаторной

99 бесконечности».

Методология исследования базируется на трудах Бахтина, Топорова, Р. Барта, психоаналитических школ З.Фрейда и К.Г.Юнга, работах западных и отечественных постструктуралистов и теоретиков постмодернизма (Э. Брасс, Ж. Женетт, Ж.Лакан, И.Ильин, В.Руднев, и др.). При анализе структуры сновидения и структуры мифа в литературной автобиографии двадцатого века

20 Лотман Ю. М. Анализ поэтического текста / Ю. М. Лотман // О поэтах и поэзии. - Санкт-Петербург: Искусство-СПБ. 1996. С. 1.

21 Там же.

22 Барт Ролан. Текстовой анализ одной новеллы Эдгара По / Ролан Барт // Барт Ролан. Избранные работы: Семиотика: Поэтика. - М.: Прогресс, 1979.С.424-461. - Стр.428 мы ориентировались на работы Голосовкера Е.М.Мелетинского, Н. Фрая, М.Элиаде, К. Г. Юнга.

Трансформация жанра литературной автобиографии рассматривается в свете теории литературной эволюции Ю. Н. Тынянова. Введённые им в научный оборот понятия «эволюционный скачок», «смещение», «основные» и «второстепенные» черты жанра являются ключевыми в выявлении логики трансформации жанра: «Не планомерная эволюция, а скачок, не развитие, а смещение». <.> давать статическое определение жанра, которое покрывало бы все явления жанра, невозможно: жанр смещается; перед нами ломаная линия, а не прямая линия его эволюции - и совершается эта эволюция как раз за счёт «основных» черт жанра <.>. Достаточным и необхдимым условием для единства жанра от эпохи к эпохе являются черты «второстепенные»23.

Исходя из предложенной Ж. Гусдорфом концепции жанровой триады, включающей в себя три составляющих - историческую, литературную, антропологическую, мы рассматриваем последнюю, как объединяющую две первых и превращающую литературную автобиографию в универсальный и постоянно обновляющийся жанр. На наших глазах происходит автобиографизация всей гуманитарной сферы, и автобиография превращается в «парадигматический жанр эпохи», в котором отражается исторический опыт поколений, находят своё воплощение художественные искания писателей и поэтов, и воплощается новый вектор духовного поиска человека, который, на современном этапе цивилизационного процесса, ищет ответа на последний из основных вопросов метафизики, к которому свелись все остальные - «что такое человек».

Концепция антропологической значимости жанра литературной автобиографии основывается на положениях, изложенных И. Кантом в его работах «Логика» и «Антропология с прагматической точки зрения», в которых он включает в сферу антропологии четыре главных философских

23 Тынянов Ю. Н. Литературный факт / Ю. Н. Тынянов // Поэтика. История литературы. Кино. - М.: Наука, 1977 -С. 256. вопроса: 1) «Что я могу знать? 2) Что я должен делать? 3) На что я смею надеяться? 4) Что такое человек?». «На первый вопрос отвечает метафизика, на второй - мораль, на третий - религия и на четвертый - антропология. Но, в сущности, все это можно было бы свести к антропологии, ибо три первых вопроса относятся к последнему»24. Автобиография, как способ ответа на последний, главный, объединяющий в себе все остальные, вопрос, превращается в универсальный жанр, объединяющий в себе функции метафизики, морали, религии и антропологии. Автобиография, как форма выражения этой антропологической функции, в силу многозначности её составляющих, также способна порождать и порождает большое разнообразие форм, используя старые и эволюционируя в новые.

Коллингвуд писал, что автобиография, подобно истории, есть «воспроизведение прошедшего опыта»25, в то же время её текст является творческим переосмыслением этого опыта, реализуя в себе все возможности вымысла и формальных построений. Рассмотрение автобиографии, одновременно, как способа выражения опыта человеческого существования, и как области литературного творчества, связано с разрешением следующих вопросов: какой это все-таки жанр - исторический или литературный? Как объяснить повышенный интерес к автобиографии в определённые периоды? По нашему мнению, отвечать на эти вопросы надо исходя из концепции антропологической значимости автобиографии, рассматривая её как как эволюционный этап в ряду, в который Кант включал историю, биографию и поэзию, - как продолжение этого ряда и его синтез.

На защиту выносятся следующие положения:

• литературная автобиография именно в XX веке приобрела особое значение;

24 Кант И. Логика / И. Кант // Трактаты. - СПб.: 1996. С. 438.

25 Collingwood R.G. The Idea of History / R.G. Collingwood. - New York: 1946, - P. 282.

26 См.: Кант Иммануил. Антропология с прагматической точки зрения / Иммануил Кант. - Санкт-Петербург: Наука, 2002. - С. 135,319.

• литературная автобиография объединяет в себе исторический, литературный и антропологический жанры;

• жанр литературной автобиографии, поочерёдно вбирая в себя религиозную, апологетическую, дидактическую, психотерапевтическую функции, становится многофункциональным сотериологическим жанром.

• литературная автобиография синтезирует различные родовые свойства, объединяет и трансформирует разнообразные автобиографические формы, использует поэтологические приёмы всех литературных направлений, вбирает в себя романные функции, превращаясь к концу XX века в метажанр.

Критерий достоверности полученных результатов и научная обоснованность диссертационного исследования обусловлены тем, что в работе рассматривается большое количество первоисточников. В диссертации собран, проанализирован и обобщён обширный материал, включающий в себя новейшие исследования по проблематике, охватывающей изучение жанра автобиографии в целом и его характерной для XX века формы - литературной автобиографии. Материал исследования составляют наиболее значительные автобиографии Х1Х-ХХ веков, являющиеся поворотными пунктами1 в эволюции жанра литературной автобиографии.

Практическая значимость исследования определяется тем, что её результаты могут быть использованы при разработке современной теории жанра автобиографии, в вузовских курсах истории и теории западноевропейских литератур, а также при разработке спецкурсов, учебных и учебно-методических пособий.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Английская литературная автобиография: трансформация жанра в XX веке"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

На примерах выдающихся образцов автобиографии Х1Х-ХХ веков мы проследили последние этапы эволюции этого жанра, начало которому много веков назад положила «Исповедь» Августина. Их значение заключается в том, что они демонстрируют различные положения, занимаемые этим жанром и различные подходы к нему в английской литературе двух веков и дают возможность ознакомиться с литературной и культурной системами, в рамках которых создавались и которые определили жанровые различия и изменения.

Разбирая отдельные тексты - от «Исповеди англичанина, употреблявшего опиум» Томаса де Куинси (1822) до «Опыта» Мартина Эмиса (2000), мы особое внимание обращали на то, как в конкретных автобиографиях проявлялась жанровая ситуация данной литературной эпохи, как сказывается в них смена эпох. От текста к тексту меняется положение, занимаемое автобиографией в литературной и культурной синхронии, меняются подходы к ней и ее восприятие - именно жанровая динамика, «борьба и смена» стала предметом самого пристального внимания в этой работе.

Отправная точка данного исследования - устойчивая система автобиографического жанра в XIX веке. «Магистральный сюжет» автобиографии позапрошлого века можно обозначить следующим образом: это жизненный путь, который приводит личность к обретению себя - в религиозной ли сфере (тогда мы называем это обретением благодати) или в светской (тогда мы говорим о самореализации протагониста в практической деятельности).

На новом витке эволюции жанра (рубеж Х1Х-ХХ веков) на первый план выходит метаструктура «обращения», заданная Августином. Именно в эту эпоху, отмеченную «метафизической катастрофой», кризисом христианского сознания, происходит инверсия сюжета «обращения», зеркальное отражение его — в «перевернутом виде». Этот процесс с особенной наглядностью

295 проявляется в автобиографии Эдмунда Госса «Отец и Сын»: здесь августиновская схема, с готовностью подхваченная английской духовной автобиографией XIX века, оборачивается в свою противоположность. Если Августин отвергает окружающий мир ради обретения Христа, Ньюмен отвергает англиканство ради истинной веры, то Госс отвергает Христа - ради обретения этого мира. Так устойчивая метаструктура меняет свой знак, свой вектор — реализуется «наоборот».

Одну из определяющих тенденций жанра литературной автобиографии, обозначившуюся на рубеже Х1Х-ХХ веков, можно определить как движение от фактографичности к психологизму. В первой половине XX века для этого жанра характерно сочетание углубленного психологизма (осмысление духовного опыта с позиций психоанализа, обращение к воспоминаниям детства, к снам, фантазиям и мифам) с социологическим анализом (осмыслением личности в ее взаимодействии с обществом и временем). При этом законодателями жанра по-прежнему выступают писатели, поэты, драматурги - и она сохраняет свой устойчивый статус именно литературной автобиографии.

Исповедь.» де Куинси, продолжая вордсвортовскую традицию, преобразовала ее в опыте «взволнованной прозы» и так предвосхитила многие поэтологические находки писателей XX века. Решающее влияние на большую часть авторов, продолжающих линию «взволнованной прозы» в XX веке, оказали психоанализ Фрейда и открытия Юнга в области аналитической психологии, а также его теория коллективного бессознательного.

Автобиография Юнга послужила образцом для Кэтлин Рейн, которая рассматривает жизнь как историю реализации подсознательного и, соответственно, сосредоточивает все внимание на «внутренней» жизни -скрытой «имагинативной реальности» снов и видений. Не удивительно, что в XX веке, когда, согласно Юнгу, христианский «эон» исчерпал свои символы, автобиография по образцу «исповеди» все чаще замещается автобиографией по образцу психоаналитической процедуры - примером тому служит, в частности, «Прощание со всем этим» Р. Грейвза.

Тяготение автобиографии к научности дает в 1920-1940 годы новые неожиданные смешения жанра. Так, помимо ее уклона в психоанализ, в этот период наблюдается явный уклон в социологию. Вот и Г. Уэллс в своей книге с демонстративно «лабораторным» названием «Опыт автобиографии» создает символический образ тернистого пути, который ведет к научному освоению мира и, следовательно, к торжеству социальной справедливости и разума. При этом, синтезируя элементы социального романа и научного трактата, используя эпистолярный жанр и мемуары, «Опыт.» Уэллса способствует эволюции литературной автобиографии в синтетический жанр.

Однако, как мы знаем, для литературы и культуры XX века характерно совмещение разнонаправленных, а то и противоположных векторов развития. Так и в эволюции рассматриваемого жанра борьба на разрыв с традицией духовной автобиографии вовсе не отменяет все новые и новые попытки вдохнуть в нее новую жизнь, возродить ее на новых основаниях. Уже в «Автобиографии» Пауиса жанровый «магистральный сюжет» духовного пути выходит на новый виток: обратившись к гностическим учениям, к пантеистическому мировоззрению, автор стремится превратить свое жизнеописание в единый, развернутый миф - «миф-моей-жизни».

Миф в литературной автобиографии XX века является одновременно средством и целью. Миф - это средство обнаружения через нахождение в мифе аналогий своего «паттерна», матрицы своей жизни и своего текста автобиографии, отсюда становится понятной мысль Юнга, сформулированная им в его автобиографии и воспринятая многими авторами как руководство к действию: «Найди свой миф и проживи его». Авторы автобиографий XX века ищут свой собственный миф - автомиф, в котором разворачивается игра с пространством и временем, количеством, качеством, причинностью - что и составляет суть мифологической логики - «логики чудесного» (Я. Голосовкер).

Логическим основанием чудесного и сверхъестественного в автомифах Дж. К. Пауиса и К. Рэйн является действие сферы бессознательного, доступ к которому осуществляется через сновидения и через так называемые эпифании, которые, в свою очередь, отсылают к «местам во времени» («spots of time» Вордсворта, «инволюциям» («involutes») де Куинси. Так в автобиографии XX века учение Юнга совмещается с романтической традицией, английской и немецкой (Шлейермахер, Фихте и их продолжатель в XX веке Дильтей).

Английская автобиография особенно активно участвует в духовных исканиях прошлого века; девятнадцатый век - предпосылка и подготовка к воплотившимся в литературной автобиографии XX века поискам Бога в себе, к интериоризации духовного опыта, что и определило характер эволюции жанра литературной автобиографии не только в плане поэтологическом, но и в плане мировоззренческих, духовных исканий, а это и составляет главное, истинное содержание автобиографии нашего времени. Смена автобиографических парадигм от XIX века к XX выразилась в трансформации классической духовной автобиографии - в отходе от специфически-христианской модели внутренней жизни, в ее особом интересе к мистицизму, еретическим движениям, а также дохристианским и внехристианским практикам и учениям.

Специфика английской литературной автобиографии второй половины XX века проявляется в ее ориентации на мировоззренческий синтез: христианские символы и формулы свободно .соединяются с элементами индуизма, буддизма и суфизма; христианство все больше воспринимается как один из этапов на пути развития человека, который, в силу законов духовной эволюции, неизбежно «перерастает» этот этап и ищет воплощения своего религиозного чувства в новых формах, синтезирующих образы Запада и Востока.

Богоискательский характер автобиографии во второй половине XX века особенно ярко проявляется в трилогии Кэтлин Рейн, демонстрирующей универсальный диапазон духовного поиска автора. Объединяя позиции

298 христианства, неоплатонизма, буддизма, даосизма и суфизма, Рейн следует за Блейком в его концепции раннего романтизма, противопоставляющего Поэтический Гений Разуму-Рассудку, и, унаследованной от эзотерической традиции, концепции равенства всех мировых религий. В автобиографии Дорис Лессинг протагонист пытается обрести себя вне религии, но, обращаясь к философии суфизма, фактически, создает для себя новую религию. Рейн и Лессинг всем своим опытом доказывают тщетность попыток занять позицию вненаходимости; они с неизбежностью приводят протагонистов к осознанию присутствия абсолютного наблюдателя.

Автобиографии Пауиса, Рейн и Лессинг, объединяя в себе исторический, литературный, антропологический дискурсы, фиксируя на письме этапы древней традиции в изучении и познании жизни духа, объединяя «науки о духе», представляют собой следующий шаг - после аналитической психологии - на пути «рождения» пара-религии. Таким образом, жанр автобиографии, поочередно вбирая в себя религиозную, апологетическую, дидактическую, психотерапевтическую функции, становится к концу века многофункциональным сотериологическим жанром. Этим объясняется его особая притягательность на рубеже ХХ-ХХ1 веков - для пишущих и читающих: и на тех, и на других автобиография оказывает терапевтическое воздействие.

Новым, на наших глазах разворачивающимся этапом эволюции жанра является постмодернистская автобиография конца XX - начала XXI века. Приемы, наиболее последовательно использованные Д. Лессинг, - такие, как сознательный отказ от завершенной авторской установки, подвергание ее сомнению, ускользание от окончательной, твердой позиции, использование иронии в качестве инструмента самодистанцирования, - затрагивают обязательные элементы метаструктуры литературной автобиографии и приводят к трансформации жанра.

Наконец, нельзя не отметить все более отчетливую к концу

XX века тенденцию к возрастанию роли текста и интертекста: эта линия,

299 идущая от опытов Пауиса и Лессинг, на рубеже веков становится определяющей, что особенно ярко продемонстрировал Мартин Эмис в своей автобиографии-гипертексте. Так к XXI веку реализуется эволюционная матрица автобиографии, заложенная на заре христианства в «Исповеди» Августина и разворачивавшаяся на протяжении последних полутора тысяч лет, - от «авто.» - к «био.» - к «. .графии».

Можно подвести предварительный итог эволюции жанра к XXI веку: автобиография синтезирует различные родовые свойства, объединяет и трансформирует разнообразные формы жизнеописания, использует поэтологические приемы всех литературных направлений, вбирает в себя романные функции - и, таким образом, превращается в новый метажанр.

Список научной литературыКараева, Лейля Басхануковна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Августин А. Исповедь / А. Августин. М.: Канон, 2003. - 464с.

2. Барт Р. Ролан Барт о Ролане Барте / Р Барт. М.: Сталкер, 2002. - 261с.3. Библия/РБО.-1999. 1230 с.

3. Бхагавадгита / Ленинград: Интербук. 1990. 832с.

4. Грейвс Р. Мифы Древней Греции / Р. Грейвс. М.: Прогресс, 1992. - 624с.

5. Карлейль Т. Sartor Resartus / Т. Карлейль, перевод с англ. Н. Горбова Эл. Ресурс. М.: Типо-литограф1я И. Н. Кушнеревъ и Ко., 1902.- 356 с. Режим доступа: http://www,philol.msu.m/~forlit/Pages/Wordversions/Carlyle/Completetext.doc

6. Лао Цзы. Дао дэ цзин / Лао Цзы. СПб.: Азбука, 2008 г. - 144 с.

7. Лейрис М. Возраст мужчины / М. Лейрис. СПб.: Наука, 2002. - 256 с.

8. Навои Алишер. Язык птиц / Алишер Навои СПб: Наука, 2007. - 382с.

9. Платон. Пир Эл. Рес. // Режим доступа http://psi.webzone.ru/index.htm

10. Плотин. Избранные трактаты / Плотин. М. : ACT, 2000. - 320 с.

11. Дж. Руми. Поэма о скрытом смысле / Руми Дж. Избранные притчи. Пер. Наума Гребнева, подстр. перевод О. Ф. Акимушкина, М.: Наука, 1986. - 270с.

12. Руссо Жан-Жак. Исповедь / Жан Жак Руссо // Избранные сочинения. Т.З. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1961. - 511с.

13. Тибетская книга мёртвых. / Пер. с англ. О. Тумановой. СПб.: Азбука-классика, 2008. - 384с.

14. Хаксли О. Двери восприятия. Рай и ад: Трактаты / О. Хаксли. Пер с англ. С. Хренова. СПб.: Азбука-классика, 2002. - 224с.

15. Amis, Martin. Experience / Martin Amis. L.: Jonathan Cape, 2000. - 401p.

16. Blake, W. Jerusalem. The emanation of The Giant Albion / W. Blake // The Complete Poetry and Prose of William Blake / Ed. by David V. Erdman. N. Y.: Anchor Books Doubleday, 1988. - 893p.

17. De Quincey, Th. Confessions of an English Opium-Eater and Suspiria De Profundis El. resource. / Th. De Quincey. Boston: Ticknor and Fields, 1859. URL: http://www.archive.org/details/confessionsofane012202mbp

18. De Quincey, Th. The English Mail-Coach [El.resource. / Th. De Quincey // Confessions of an English opium-eater, and kindred papers. Boston: Houghton, Mifflin, 1876. - P. 517-582. URL: http://www.archive.org/details/conOOfessionsofengdequrich

19. Gosse, E. Father and Son. A study of two temperaments / E. Gosse. -Harmondsworth, Penguin Books, William Heinemann, 1976. 192 p.

20. Graves, R. Goodbye to All That / R. Graves. L.: Penguin Books, 1960. -282p.

21. Hume, David. My Own Life El.resource. / David Hume. URL: -: http://www.utm.edU/research/iep/h/humelife.htm#Life

22. Isherwood, Chr. Lions and Shadows / Chr. Isherwood. New English Library, 1974.- 191 p.

23. Lessing Doris. Under My Skin. Volume One of My Autobiography, to 1949 / Doris Lessing. N. Y.: Harper Perennial, 1995. - 419p.

24. Lessing, Doris. Walking in the Shade: Volume Two of My Autobiography, 1949-1962 / Doris Lessing. L.: Flamingo, 1998. - 369p.

25. Lessing, Doris. The Golden Notebook / Doris Lessing. New York, Harper Perennial, 1999. - 672p.

26. Lessing, Doris. Writing Autobiography / Doris Lessing // The Arts and Sciences of Criticism. Ed. David Fuller and Patricia Waugh. Oxford: Oxford UP, 1999.-P. 153-63.

27. Mill, John Stuart. Autobiography / John Stuart Mill. L.: Longman, Green, Reader, and Dyer, 1873. - 325p.

28. Powys J. С. Autobiography / J. C. Powys. N. Y.: Colgate University Press, Hamilton, 1968. - 672p.

29. Powys J. C. The Influence of Personality: Who wants his Inmost Self Meddled with and Invaded? / J. C. Powys // The Powys Journal. V. V. L.: The Powys Society, 1995-P. 54-61.

30. Raine, Kathleen. Farewell Happy Fields / Kathleen Raine. London: Hamish Hamilton, 1973. - 173p.

31. Raine, Kathleen. The Land Unknown / Kathleen Raine. London: Hamish Hamilton, 1975. - 163p.

32. Raine, Kathleen. The Lion's Mouth. Concluding Chapters of Autobiography / Kathleen Raine. London: Hamish Hamilton, 1977. - 163p.

33. Ruskin, John. Praeterita (Vol. 1) Electronic resource. / John Ruskin. Lnd.: G. Allen, 1907. - 358 p. URL: http://www.archive.org/details/praeterita01ruskuoft

34. Sitwell, Osbert. Left hand, right hand. Book one and Book two / Osbert Sitwell. Boston, Athlantic monthly Press, 1946. - 328 p.

35. Spender, Stephen. World Within World. The Autobiography of Stephen Spender / Stephen Spender. London: Faber and Faber, 1977. - 349p.

36. Trollope, Anthony. An Autobiography / Anthony Trollope. Oxford: Oxford University Press, 1980. - 282 p.

37. Wells H. G. Experiment in Autobiography / H. G. Wells. L.: Victor Gollancz LTD and The Cresset Press, 1934. - 840p.

38. Yeats, W. B. Reveries over childhood and youth / W. B. Yeats. New York, Macmillan Company. 1916. - 13 lp.

39. Работы по истории и теории жанра английской автобиографии

40. Дьяконова Н. Я. Томас де Куинси — повествователь / Н. Я. Дьяконова // Де Куинси. Исповедь англичанина, употреблявшего опиум. Вступительная статья. -СПб. Азбука, 2001. С. 5-22.

41. Зыкова Е. П., Тугушева М. П. Г.-Дж. Уэллс и английская традиция документальной прозы / Е. П.Зыкова, М. П.Тугушева // Герберт Джордж Уэллс. Опыт автобиографии. Научное издание. Отв. ред. Е. П. Зыкова. М.: Ладомир, 2007. - С. 637-654.

42. Кагарлицкий Ю. И. Наперегонки со временем / Ю. И.Кагарлицкий // Герберт Джордж Уэллс. Опыт автобиографии. Научное издание. Отв. ред. Е. П. Зыкова. М.: Ладомир, 2007. - С. 581-636.

43. Крылова М. П. "Исповедь англичанина, любителя опиума" Томаса де Квинси в контексте европейских литературных исповедей / М. П. Крылова // Вестник молодых ученых. РГПУ. № 7. 2003. Серия: Филологические Науки № 2. 2003.-С. 25-33.

44. Approaches to Victorian Autobiography / ed. by George P. Landow. Athens, Ohio, Ohio UP, 1979. - 359 p.

45. Ballin, Michael. The Protean Self: Techniques of self-Representation and Literary Form in "Autobiography" / Michael Ballin // The Powys Journal. V. VI. L.: The Powys Society, 1995. - P. 66-84.

46. Bell, Robert. Metamorphoses of Spiritual Autobiography / Robert Bell // Journal of English Literary History.- 44. -1977. P. 108-126.

47. Destiny Obscure. Autobiography of Childhood, Education and Family from the 1820's to the 1920's / ed. by John Burnett. Harmondsworth: Penguin Books, 1984. - 4001. P

48. Berry W. Against the Nihil of the Age / W. Berry // Sewanee review. Vol. 109, № 4 Sewanee (Tenn.), 2001. P. 542-563.

49. Brooks-Davies, Douglas. Fielding, Dickens, Gosse, Iris Murdoch and Oedipal Hamlet / Douglas Brooks-Davies. New York: St. Martin's, 1989. - 214 p.

50. Broughton, Trev Lynn. Men of Letters, Writing Lives: Masculinity and Literary Auto/Biography in the Late Victorian Period / Trev Lynn Broughton. New York: Routledge, 1999. - 213 p.

51. Bruss E. W. Autobiographical Acts: The Changing Situation of a Literary Genre / E. W. Bruss. Johns Hopkins University Press, Baltimore, 1976. - 184 p.

52. Buckley, Jerome H. Towards Early-Modern Autobiography: The Roles of Oscar Wilde, George Moore, Edmund Gosse, and Henry James / Jerome H. Buckley // Modernism Reconsidered / ed. By Robert Kiely and John Hildebidle. Harvard UP, 1983.- P.l-15.

53. Burr, Anna Robeson. Religious Confessions and Confessants / Anna Robeson Burr. Boston and New York, Houghton Mifflin Company, 1914. - 562 p.

54. Cavaliero, Glen. Autobiography and Fiction / Glen Cavaliero // Modern selves. Essays on Modern British and American Autobiography / ed. by Philip Dodd. Lnd.: Frank Cass, 1986. - P. 156-171.

55. Charteris, Evan. The Life and Letters of Sir Edmund Gosse / Evan Charteris. -London: William Heinemann, 1931. 525 pp.

56. Cockshut A.O.J. The Art of Autobiography in 19th and 20th Century England / A.O.J. Cockshut. New Haven, London, Yale University Press. 1984.- 222 p.

57. Confessions of an English Opium-Eater Thomas De Quincey. Reviews. / Electronic resource. URL: List.co.uk. 2 August 2007.

58. Davis, Damian Walford. Thomas De Quincey, Confessions of an English Opium-Eater / Damian Walford Davis // A companion to Romanticism / ed. by Duncan Wu. Blackwell Publishing, 1999. - P. 269-275.

59. Deen, Leonard W. The Rhetoric of Newman's Apologia / Leonard W. Deen // English literary history. June, № 2, vol. 29. Baltimore, 1962. - P. 224-238.

60. Delany, Paul. British Autobiography in the Seventeenth Century / Paul Delany.- London: Routledge and Kegan Paul, 1969. 198 p.

61. DeLaura, David J. Unforgotten Voice: The Memory of Newman in the Nineteenth Century / David J. DeLaura // Renascence. № 43, 1990. P. 81-104.

62. De Quincey Electronic resource. / Ed., Introd., Notes by Sidney Low. -London: G. Bell and Sons, LTD, 1911. 352 p. URL: http://www.archive.org/details/cu31924013470483

63. Devlin D. D. De Quincey, Wordsworth and the Art of Prose / D. D. Devlin. -London, The Macmillan Press, 1983. 132 p.

64. Dodd, Philip. Criticism and Autobiographical Tradition / Philip Dodd // Modern selves. Essays on Modern British and American Autobiography/ ed. by Philip Dodd. Lnd.: Frank Cass, 1986. - P. 1-13.

65. Doris Lessing : an annotated bibliography of criticism / compiled by Dee Seligman. Westport, Conn.: Greenwood Press, 1981. - 139 p.

66. Dunn, Waldo H. English Biography / Waldo H. Dunn. New York: E. P. Dutton & Co, 1916. - 323 p.

67. Egan, Kate. Theories of Realism in Browning and Trollope / Kate Egan // English. 73. 1995. - Electronic resource. -URL: http://www.victorianweb.org/authors/trollope/egan2.html

68. Finney, Brian. The Inner I: British Literary Autobiography of the Twentieth Century / Brian Finney. London, Boston: Faber and Faber, 1985. - 286 p.

69. FitzPatrick, P. J. Newman and Kingsley / P. J. FitzPatrick // John Henry Newman: Reason, Rhetoric and Romanticism; ed. David Nicholls and Fergus Kerr. UK: The Bristol Press, 1991. - P. 88-108.

70. Fletcher, Anthony. Growing Up in England: The Experience of Childhood 1600-1914 / Anthony Fletcher. New Haven: Yale U.P., 2008. - 434 p.

71. Gagnier, Regenia. Subjectivities: A History of Self-Representation in Britain 1832-1920 / Regenia Gagnier. Oxford: Oxford University Press, 1991. - 368 p.

72. Galin, Muge. Between East and West. Sufism in the Novels of Doris Lessing / Muge Galin. -N. Y.: State University of New York Press, 1997. 280 p.

73. Gilead, Sarah. Trollope's Autobiography: The Strategies of Self-Production / Sarah Gilead // Modern Language Quarterly. 47. 1986. - P. 272-90.

74. Gray, Robbie. Self-made men, self-narrated lives: male autobiographical writing and the Victorian middle class / Robbie Gray // Journal of Victorian Culture. 6:2. 2001.-P. 286-312.

75. Harley, Alexis. Sexing the Aesthete: the Autobiography and Apostasy of Edmund Gosse / Alexis Harley // Nineteenth-Century Gender Studies. Issue 3.3 Winter 2007. - Electronic resource. -URL: http://ncgsjournal.com/issue33/issue33.htm

76. Henderson, Heather. The Victorian Self: Autobiography and Biblical Narrative / Heather Henderson. Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1989. - 205 c.

77. Hildebidle, John. Neither Worthy nor Capable: The War Memoirs of Graves, Blunden, and Sassoon / John Hildebidle // Modernism Reconsidered /ed. by Robert Kiely and John Hildebidle.-Harvard UP, 1983.-P. 101-121.

78. Jost, Walter. What Newman knew: A walk on the postmodernist side Electronic resource. / Walter Jost // Renascence. FindArticles.com. 2009. URL: http://fmdarticles.eom/p/articles/miqa3777/is199707/ain8773908/

79. Lee, Hermione. Writing Victorian Lives and Victorian Life-Writing: Gosse's "Father and Son" Revisited / Hermione Lee // Journal of Victorian Culture. 8. 2003. -P.108-118.

80. Leonard, John. His Father's Son El. Resource. / John Leonard // The New York Times Book Review. URL: http://www.nytimes.com/2000/05/28/books/his-father-s-son.html

81. Machann, Clinton. The Genre of Autobiography in Victorian Literature / Clinton Machann. Ann Arbor: Michigan University Press, 1995. - 191 p.

82. McFadden, Margaret. Walking in the shade: volume two of my autobiography, 194-1962/ Margaret McFadden // Magill Book Reviews. Salem Press. - 06/01/1998.

83. Modern Selves. Essays on Modern British and American Autobiography / Ed. by Philip Dodd. Lnd.: Frank Cass, 1986. - 192 p.

84. Modernism Reconsidered / Ed. By Robert Kiely and John Hildebidle.-HarvardUP, 1983.-264 p.

85. Morris, John M. Versions of the Self: Studies in English Autobiography from

86. John Bunyan to John Stuart Mill / John M. Morris. N.W.: Basic Books, 1966. - 242 p.307

87. Needham, Lawrence D. De Quincey's rhetoric of Display and "Confessions of an English Opium-Eater" / Lawrence D. Needham // Rhetorical traditions and British romantic literature / ed. by Don H. Bialostosky. Indiana U P, 1995. - P. 48-63.

88. Norris, Leslie. Where the crakeberries grow Robert Graves gives an account of himself to Leslie Norris Electronic resource. / Leslie Norris // The Listener 28 May 1970. -URL: http://net.lib.byu.edu/english/WWI/influence/graves.html:

89. Pascal, Roy. Design and Truth in Autobiography / Roy Pascal. L.: Routledge and Kegan Paul, 1960. - 202 p.

90. Peterson L. X. Victorian Autobiography. The Tradition of Self-Interpretation / L. X. Peterson. New Haven and London, Yale University Press, 1986. - 228 p.

91. Pilling, John. Autobiography and Imaginaton: Studies in Self-Scrutiny / John Pilling. Lnd.: Routledge and Paul, 1981. - 178 p.

92. Raskin Jonah. The Progressive Interview Electronic resource. / Jonah Raskin. 1999. URL: http:/lessing.redmood.com

93. Regard, Frederic. Replacing the Self in Cardinal Newman's Apologia / Frederic Regard // Biography: An Interdisciplinary Quarterly, vol. 27, issue 4. University of Hawai'i Press, Fall 2004. - P. 721-736.

94. Representing Lives: Women and Auto/Biography / ed. by Alison Donnell, Pauline Polkey. Palgrave Macmillan, 2000. - 336 p.

95. Rhetorical traditions and British romantic literature / ed. by Don H. Bialostosky, Lawrence D. Needham. Indiana University Press, 1995. 312 p.

96. Scott, Linda. Similarities Between Virginia Woolf and Doris Lessing Electronic resource. / Linda Scott // Deep South. V.3. N.2.Winter 1997. University of Otago. URL: http:/www.otago.ac.nz/DeepSouth/vol3no2/scott-bio.html

97. Shumaker W. English Autobiography. Its Emergence, Materials, and Form /

98. W. Shumaker. Berkeley and Los Angeles: University of California Press, 1954. - 262 p.308

99. Siebenschuh, William R. Fictional Techniques and Factual Works / William R. Siebenschuh. Athens, Georgia: University of Georgia Press, 1983. - 183 p.

100. Snow, C. P. Trollope: his Life and Art / C. P. Snow. New York: Charles Scribner's Sons, 1975. - 191 p.

101. Spacks, Patricia Meyer. Imagining a self: autobiography and novel in eighteenth-century England / Patricia Meyer Spacks. — Cambridge: Harvard University Press, 1976. 342 p.

102. Spengemann, William. The Forms of Autobiography: Episodes in the History of a Literary Genre / William Spengemann. New Haven: Yale University Press, 1980. -254p.

103. Sprague, Claire. Rereading Doris Lessing. Narrative Patterns of Doubling and Repetition / Claire Sprague. Chapel Hill and London: University of North Carolina Press, 1987.-210 p.

104. Sprague, Claire. Doris Lessing: "In the World, But Not of It" / Claire Sprague // In Pursuit of Doris Lessing. Lnd.: Macmillan, 1990. - P. 1-15.

105. Stephen, Leslie. Anthony Trollope / Leslie Stephen // Studies of a Biographer. Essays. In four volumes.Vol. 4. New York: G. P. Putnam's Sons; The Knickerbocker Press, 1907. -P.156-190.

106. Super R. H. Truth and Fiction in Trollope's Autobiography / R. H. Super* // Nineteenth-Century Literature. 48. 1993, p. 74-88.

107. The Correspondence of Andre Gide and Edmund Gosse 1904-1928 / Edited, with Translations, Introduction, and Notes by Linette F. Brugmans. London: Peter Owen Limited, 1960.-220 p.

108. Thwaite, A. Edmund Gosse: a literary landscape 1849 1928 / A. Thwaite. -Oxford; New York: Oxford U P, 1985. - 567 p.

109. Treadwell, J. Autobiographical Writing and British Literature, 1783-1834 / J. Treadwell. Oxford: Oxford U.P., 2005. - 256 p.

110. Victorian Perspectives / ed. by J. Cluble and J. Meckier. L.: Macmillan Press, 1989.-156 p.

111. Whittaker, R. Doris Lessing / R. Whittaker. N. Y.: St. Martin's, 1989. 144 p.309

112. Wood, J. The Young Turk / J. Wood // The Guardian, 20 May 2000. El. Resource..URL: http://www.guardian.co.uk/books/2000/maY/20/biography.martinamis/

113. Leonard, John. His Father's Son El. Resource. / John Leonard // The New York Times Book Review. URL: http://www.nytimes.com/2000/05/28/books/his-father-s-son.html1,Общие работы

114. Абраме M. Г. Апокалипсис: тема и вариации. Электронный ресурс. / М.Г. Абраме // Новое литературное обозрение № 46 2000. - Режим доступа: http://novosti.online.ru/magazine/nlo/n46/apolak.htm

115. Аверинцев С. С. "Аналитическая психология" К. Г. Юнга и закономерности творческой фантазии / С. С. Аверинцев // О современной буржуазной эстетике. Вып. 3. М.: Искусство, 1972. - С. 110-155.

116. Аверинцев С. С. Порядок космоса и порядок истории в мировоззрении раннего средневековья / С. С.Аверинцев // Античность и Византия. М.: ИМЛИ РАН, Наука, 1975. - С. 266-285.

117. Аверинцев С. С. Судьбы европейской культурой традиции в эпоху перехода от античности к Средневековью / С. С.Аверинцев // Из истории культуры средних веков и возрождения. М.: Наука, 1976. - С. 17-64.

118. Аверинцев С. С. Риторика и истоки европейской литературной традиции / С. С. Аверинцев. М.: Языки русской культуры, 1996. - 447с.

119. Автобиографическая практика в России и во Франции: Сборник статей / Под ред. Катрин Вьолле и Елены Гречаной. М.: ИМЛИ РАН, 2006. - 278 с.

120. Автоинтерпретация: Сборник статей / Под ред. А.Б.Муратова, Л.А.Иезуитовой. СПб.: изд. СПб. ун-та, 1998. - 208 с.

121. Автономова Н.С. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках / Н.С. Автономова. М.: Наука, 1977. - 271 с.

122. Аллен, Уолтер. Традиция и мечта. Критический обзор английской и американской прозы с 20-х годов до сегодняшнего дня / Уолтер Аллен. М.: Прогресс, 1970. - 424 с.

123. Арберри А. Дж. Суфизм. Мистики ислама / А. Дж. Арберри. М.: Сфера, 2002. - 272 с.

124. Ахманова О. С., Гюббенет И. В. «Вертикальный контекст» как филологическая проблема / О. С. Ахманова, И. В. Гюббенет // М.: Вопросы языкознания. №3, 1977. - С. 47-54.

125. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика / Р. Барт. М.: Прогресс, 1989.-615 с.

126. Барт Р. Текстовой анализ одной новеллы Эдгара По / Р. Барт // Избранные работы: Семиотика. Поэтика, пер. с фр. Г. К. Косикова. М.: Прогресс, 1989. - С. 424-462.

127. Барт Р. Из книги о Расине / Р. Барт // Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, 1989. - С. 142-232.

128. Барт Р. Нулевая степень письма / Р. Барт // Французская семиотика. От структурализма к постструктурализму. М.: Прогресс, 2000. - С. 52-98.

129. Барт Р. Мифологии / Р. Барт. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2000. -314с.

130. Барт P. S/Z/P. Барт.-М.:УРСС, 2001.-230с.

131. Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса / М. М. Бахтин. М.: Художественная литература, 1965. - 527с.

132. Бахтин М. М. К методологии литературоведения / М. М. Бахтин // Контекст: Литературно-теоретические исследования. М.: Наука, 1975. - С. 203212.

133. Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике. // М. М. Бахтин // Вопросы литературы и эстетики. М.: Худож. лит.: 1975. - С. 234-407.

134. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики / М. М. Бахтин. М.: Худож. лит.: 1975. - 504 с.

135. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. М.: Искусство, 1979. - 424 с.

136. Бахтин М. М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках / М. М. Бахтин // Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. — 424 с.

137. Бахтин М. М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук / М. М. Бахтин. СПб.: Азбука, 2000. - 336 с.

138. Бердяев Н. А. Смысл истории / Н. А. Бердяев. М.: Мысль, 1990 - 176 с.

139. Бодрийяр Ж. Система вещей / Ж. Бодрийяр. М.: Рудомино, 2001.- 220 с.

140. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть / Ж. Бодрийяр. М.: КДУ, 2006. - 389 с.

141. Борев Ю. Б. Эстетика / В 2-х т. Смоленск: Русич, 1997. Т. 1. - 576 с. Т. 2. -640 с.

142. Борев Ю. Б. Романтизм / Ю. Б. Борев // Теория литературы. Том IV. Литературный процесс. М.: ИМЛИ РАН, Наследие, 2001. - С. 224-234.

143. Брагинская Н. В. Об авторе и книге / Н. В. Брагинская // Голосовкер Я. Э. Логика мифа. М.: Наука, 1987. - С. 188-206.

144. Бургос М. История жизни. Рассказывание и поиск себя / М. Бургос: пер. с англ. // Вопросы социологии. 1992. - T.I. - № 2.

145. Ващенко А. В. «Имеющие своё имя». Жанр автобиографии в прозе Н. Скотта Мамадэя и Джанси Кимонко / А. В. Ващенко // Нация. Личность. Литература. Выпуск 2. М.: ИМЛИ РАН, 2003. - С. 107-115.

146. Вико Дж. Основания новой науки об общей природе наций / Дж. Вико. -М.: 1994.-618 с.

147. Выготский Л.С. Психология искусства. / Л.С. Выготский М.: • Педагогика, 1987. - 344 с.

148. Габитова P.M. Философия немецкого романтизма / P.M. Габитова М.: Наука, 1978.-288 с.

149. Габитова Р. М. «Универсальная» герменевтика Фридриха Шлейермахера P.M. Габитова // Герменевика: история и современность. М.: Мысль, 1985. С. 61—96.

150. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы филос. герменевтики: Пер. с нем. / Х.-Г. Гадамер. М.: Прогресс, 1988.- 704 с.

151. Гадамер Г. Г. Введение к работе Мартина Хайдеггера «Исток художественного творения» // Г. Г. Гадамер. Актуальность прекрасного. Пер. с нем. Ал. В. Михайлова / Г. Г. Гадамер. М.: Искусство, 1991С. 100- 115.

152. Гадамер Г. Г. Актуальность прекрасного / Г. Г. Гадамер. Пер. с нем. М.: Искусство, 1991.-367с.

153. Гегель. Романтические искусства / Гегель // Сочинения. Т. XIV. Лекции по эстетике. М.: ИФ АН СССР, Изд-во социально-экономической лит-ры, 1958. -440с.

154. Генон Р. Кризис современного мира / Р. Генон М.: Арктогея, 1991. - 368с.

155. Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества / И. Г. Гердер. Перевод и примечания А. В. Михайлова М.: Наука, 1977. — 705 с.

156. Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада / Сост., коммент., пер. с др.-греч., лат., фр., англ., нем., польск. К. Богуцкого М.: Алетейа,1998. 623 с.

157. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе / Л.Я. Гинзбург М.: Intrada,1999.-415 с.

158. Головачёва И. В. Наука и литература: Археология научного знания Олдоса Хаксли / И. В.Головачёва. СПб,: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2008.-344 с.

159. Голосовкер Я. Э. Логика античного мифа / Я. Э. Голосовкер // Логика мифа М.: Наука, 1987. - С. 8-76.

160. Голосовкер Я. Э. Имагинативный абсолют. Часть I / Я. Э. Голосовкер // Логика мифа М.: Наука, 1987. - С. 114-163.

161. Григорьева Т. П. Движение красоты. Размышления о японской культуре / Т. П. Григорьева. М.: Восточная литература, 2005. - 440 стр.

162. Григорьева Т. П. Дао и логос (встреча культур) / Т. П. Григорьева. -Наука: 1992. 424с.

163. Гудимова С. А. Символы культуры / Гудимова С. А. М.: ИНИОН РАН, 2002.-216с.

164. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры / А.Я. Гуревич М.: Искусство, 1984. - 350 с.

165. Данн, Джон Уильям. Эксперимент со временем / Джон Уильям Данн -М.: Аграф, 2000. 223 с.

166. Деррида Ж. Структура, знак и игра в дискурсе гуманитарных наук / Ж. Деррида // Французская семиотика. От структурализма к постструктурализму. М.: Прогресс, 2000. - С. 407-426.

167. Дильтей В. Наброски к критике исторического разума / В. Дильтей // Вопросы философии, № 4. -М.: 1988. С.135-152.

168. Дильтей В. Категории жизни / В. Дильтей // Вопросы философии, № 10. -М.: 1995. С. 129-143.

169. Дильтей В. Описательная психология / В. Дильтей СПб.: Алетейя, 1996. -160 с.

170. Дильтей В. Введение в науки о духе: Опыт полагания основ для изучения общества и истории / В. Дильтей. Пер. с нем. // Собрание сочинений. Т. 1. М.: Дом интеллект, книги, 2000. - 763 с.

171. Долинина Т. Алхимия как концептуальная модель гносеологической парадигмы / Т. Долинина // Россия и Гнозис: Материалы конференции. М.: ВГБИЛ, Рудомино, 2003 - С. 24-32.

172. Дьяконова Н. Я. Английский романтизм: Проблемы эстетики / Н. Я. Дьяконова. М.: Наука, 1978, 207 с.

173. Елизаветина Г.Г. Становление жанров автобиографии и мемуаров / Г.Г. Елизаветина // Русский и западноевропейский классицизм М.: 1988. - С. 235-262.

174. Елистратова А. А. Наследие английского романтизма и современность / А. А. Елистратова М.: Наука, 1960. - 505 с.

175. Женетт Жерар. Введение в архитекст / Жерар Женетт // Фигуры III. В 2-х томах. Т. 2. Пер. с фр. Е. Васильевой, У. Гальцовой, У. Гречаной, И. Иткина, С. Зенкина, Н. Перцова, И. Стаф, Г. Шумиловой М.: Изд.-во им. Сабащниковых, 1998. -472 с. С. 282-341.

176. Жирмунский В. М. Из истории западно-европейских литератур / В. М. Жирмунский. Избранные труды. Ленинград: Наука, 1981, 1981. - 303с.

177. Западное литературоведение XX века / Энциклопедия М.: Intrada, ИНИОН РАН, 2004. - 560с.

178. Зарецкий Ю.П. Детство в средневековой автобиографии: святой Августин и Гвиберт Ножанский / Ю.П. Зарецкий // Вестник университета Российской академии образования. 1998 №1(5) - С. 63-81.

179. Зарецкий Ю.П. Теория литературных жанров и некоторые вопросы исторического изучения автобиографических текстов / Ю.П. Зарецкий // Новый образ исторической науки в век глобализации и информатизации. М.: ИВИ РАН, 2005.-С. 159-173

180. Зверев А. М. Исповедь при свете софитов / А. М. Зверев // Иностранная литература, № 3. М.: 2001. - С. 266-272.

181. Зинченко В.П. Возможна ли поэтическая антропология / В. П. Зинченко. -М.: Российский открытый университет, 1994 44с.

182. Зыкова Е. П. Путь в Индию / Е. П. Зыкова // Н. А. Вишневская, Е. П. Зыкова. Запад есть Запад, Восток есть Восток. Из истории англо-индийских литературных связей в новое время. М. : Наследие, 1996. - С. 22-190.

183. Зыкова Е. П. Романтическое странствие как проклятие: Путь в никуда / Е. П. Зыкова // Романтизм: Вечное странствие / Отв. ред. Н. А. Вишневская, Е. Ю. Сапрыкина. М.: Наука, 2005. - С. 51-73.

184. Иванов Вяч. Вс. Наука о человеке. Введение в современную антропологию. / Вяч. Вс. Иванов. Курс лекций. М.: РГГУ, 2004. - 195 с.

185. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм / И.П. Ильин. М.: Интрада, 1996. - 256 с.

186. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: Эволюция научного мифа / И.П. Ильин. М: Интрада, 1998. - 256с.

187. Ильин И.И. Интертекстуальность / И.П. Ильин // Современное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины. Энциклопедический справочник. М.:1999. С. 208.

188. Кабинет доктора Калигари (Das Kabinett des Doktor Caligari). Фильм. Германия, 1920. Электронный ресурс. Режим доступа http://www.afisha.ru/

189. Калиниченко В.В. Огурцов А.П. Методология гуманитарных наук в трудах Вильгельма Дильтея / В.В. Калиниченко А.П. Огурцов. // Вопросы философии. № 4. 1988. - с. 128 - 134.

190. Кант И. Трактаты и письма / И. Кант. М.: Наука, 1980. - 712с

191. Кант Иммануил. Антропология с прагматической точки зрения / Иммануил Кант. Санкт-Петербург, Наука, 2002. 471с.

192. Кассирер Э. Опыт о человеке: Введение в философию человеческой культуры / Э. Кассирер. Пер. А. Муравьева // Избранное М.: Гардарика, 1998. -784 с.

193. Киреева Н. В. Постмодернизм в зарубежной литературе / Н. В. Киреева. -М.: Флинта: Наука, 2004. 216 с.

194. Козлов А. С. Миф /А. С. Козлов // Литературная энциклопедия терминов и понятий; Гл. ред. и сост. А. Н. Николюкин. М.: РАН ИНИОН, НПК Интелвак, 2003.- С. 559-561.

195. Козловски П. Культура постмодерна: Общественно-культурные последствия технического развития / П. Козловски; Пер. с нем. Л.В. Федоровой и др. М.: Республика, 1997.-238 с.

196. Коллингвуд Р. Дж. Идея истории. Автобиография / Р. Дж. Коллингвуд. -М.: Наука, 1980.-485 с.

197. Корман Б.О. Изучение текста художественного произведения / Б.О. Корман. М.: Наука, 1972. - 218 с.

198. Кофман А.Ф. Латиноамериканский художественный образ мира / А.Ф. Кофман. М.: 1997. - 318 с.

199. Красавченко Т. Н. Английская литературная критика XX века / Т. Н. Красавченко. -М.: РАН ИНИОН, 1994. 282 с.

200. Кржижановский С. Д. Поэтика заглавий / С.Д. Кржижановский. -М.: 1931.-32 с.

201. Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог и роман // Французская семиотика. От структурализма к постструктурализму / Ю. Кристева. М.: Прогресс, 2000, С. 427457.

202. Кристева Ю. Избранные труды: Разрушение поэтики / Ю. Кристева. М.: Росспэн, 2004. - 656 с.

203. Лазарев Е. Александрийская алхимия: Египетский гнозис или христианское делание? / Е. Лазарев // Россия и Гнозис: Материалы конференции. Москва. ВГБИЛ, 2003. М.: Рудомино, 2004. - С. 62-69.

204. Лакан Жак. Функция и поле речи и языка в психоанализе / Жак Лакан. -М.: ГНОЗИС, 1995. 102с.

205. Лежен Ф. В защиту автобиографии / Ф. Лежен // Иностранная литература. -№4.-2000.- С. 108-123.

206. Лейрис Мишель. О литературе, рассматриваемой как тавромахия / Мишель Лейрис // Возраст мужчины. С.-Петербург: Наука, 2002. - 5-22.

207. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. М. : Большая Рос. энцикл., 2002. - 707 с.

208. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Ж.-Ф. Лиотар. Спб.: Алетейя, 1998. - 159 с.

209. Литературная энциклопедия терминов и понятий / редактор и сотавитель А. Н. Николюкин. М.: Интелвак, 2003. - 1600с.

210. Литературные манифесты западноевропейских романтиков / под ред. А. С. Дмитриева. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980. - 639 с.

211. Литературный энциклопедический словарь / под ред. В. Кожевникова, П. Николаева. М.: Советская энциклопедия, 1987.-750 с.

212. Лихачёв Д. С. Поэтика древнерусской литературы / Д. С.Лихачёв. М.: Наука, 1979.-360 с.

213. Лойпольд-Левенталь. Руководство по психоанализу Электронный ресурс. Режим доступа: http://psychoanalyse.narod.ru/freud/freudth2.htm

214. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. Труды по языкознанию / А.Ф. Лосев. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. 480 с.

215. Лосев А.Ф. Диалектика мифа / А.Ф. Лосев. М.: Мысль, 2001. - 558с.

216. Лотман Ю. М. Структура художественного текста / Ю. М. Лотман. М.: Искусство, 1970. - 384 с.

217. Лотман Ю. М. Анализ поэтического текста / Ю. М. Лотман. Ленинград: Просвещение, 1996.-270 с.

218. Лотман Ю.М. Литературная биография в историко-культурном контексте. К типологическому соотношению текста и личности автора / Ю. М. Лотман // Избранные статьи. В 3-х т. Таллинн, 1992. Т. 1. - С. 365-376.

219. Лотман Ю.М. Культура и взрыв / Ю. М. Лотман // Семиосфера. С.Петербург: Искусство-СПБ, 2004. - С. 12-149.

220. Лотман Ю. М. О русской литературе / Ю. М. Лотман. СПб.: 1997.-848 с.

221. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров / Ю. М. Лотман // Семиосфера. С.-Петербург: Искусство-СПБ, 2004. - С. 150-391.

222. Мамардашвили М.К. О психоанализе / М. К. Мамардашвили // Логос. Философско-литературный журнал. М.: Гнозис, № 5. 1994. - С. 123-140.

223. Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию / М. К. Мамардашвили. -М.: Прогресс, 1990. 365 с.

224. Ман П. де. Критика и кризис / П. де Май // Философские науки. М.: 1992.-№3.-С. 48-64.

225. Масиньон Л. Методы художественного выражения у мусульманских народов / Л. Масиньон // Арабская средневековая культура и литература. — М.: Наука, 1978.-С. 46-59.

226. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа / Е. М. Мелетинский. М.: Наука, 1976. -407с.

227. Мелетинский Е. М. Аналитическая психология и проблема происхождения архетипических сюжетов / Е. М. Мелетинский // Бессознательное. Сборник. -Новочеркасск: 1994.-С. 159-167.

228. Местергази Е. Г. Специфика художественной образности в «документальной литературе» / Е. Г. Местергази // Филологические науки. 2007. -№ 1.-С. 3-12.

229. Мифы народов мира: Энциклопедия. М.: Сов. энциклопедия, 1991. Т. 1.

230. Михайлов А. В. Методы и стили литературы / А. В. Михайлов. М.: ИМЛИ РАН им. А. М. Горького, 2008. - 176 с.

231. Михайлова М. В. Молчание и слово(таинство покдяния и литературная исповедь) // Метафизика исповеди. Пространство и время исповедальногослова / М. В. Михайлова // Материалы межд. конф. в СПб. 26-27 мая 1997. СПб., 1997. - С. 9-14.

232. Назарова Т. Б. Филология и семиотика / Т. Б. Назарова. М.: Высш. шк., 2003.-191 с.

233. Нижников С. А. Философия Канта в отечественной мысли / С. А. Нижников. М.: Изд-во Рос. Ун-та дружбы народов, 2005. - 234 с.

234. Николина Н. А. Поэтика русской автобиографической прозы / Н. А. Николина. М.: Флинта: Наука, 2002. - 424с.

235. Павлова С. Ю. Жанр автобиографии в современной западной критике эл. ресурс. / С. Ю. Павлова // Литература и реальность в XX веке. Интернет-конференция. Режим доступа: www.auditorium.rU/v/index

236. Планк М. Единство физической картины мира / М. Планк // Сб. статей. -М.: Наука, 1966. 286 с.

237. По дорога В. А. «Фундаментальная антропология» М. Хайдеггера / В. А. Подорога // Пролетарская философская антропология XX века М.: 1986. - С. 3449.

238. Подорога В. А. Феноменология тела: Введение в философскую антропологию / В. А. Подорога. Материалы лекционных курсов 1992-1994 годов. -М.: Ас1 Мащтет, 1995. 339с.

239. Подорога В. А. Материалы к психобиографии С.М. Эйзенштейна // Авто-био-графия: К вопросу о методе. Тетради по аналитической антропологии. № 1 / под ред. В. А. Подороги. М.: Логос, 2001. - С. 11-140.

240. Попова М. К., Бороздина П. А., Тернова Т. А. Национальная ментальность и национальные литературы в постимперскую эпоху / М. К. Попова. — Воронеж: Воронежский государственный университет, 2006. 176 с.

241. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой: Пер. с англ. / И. Пригожин, И. М.Стенгерс. М.: Прогресс, 1986. - 432с.

242. Проблемы современного литературоведения / Сборник статей под ред Н. А. Вишневского и А. Д. Михайлова. М.: ИМЛИ РАН, 2004 - 93с.

243. Пьеге-Гро Натали. Введение в теорию интертекстуальности: Пер. с фр. / Натали Пьеге-Гро. Общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова. М.: Издательство ЛКИ, 2008.-240 с.

244. Рейхенбах Ганс. Направление времени / Ганс Рейхенбах. Пер с англ. -М.: Едиториал УРСС, 2003. 360с.

245. Рикёр Поль. Я сам как другой / Поль Рикёр. Пер. с франц. - М.: Издательство гуманитарной литературы, 2008. - 416с.

246. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре / Г. Риккерт. М.: Республика, 1998. - 412 с.

247. Ритм, пространство и время в литературе и искусстве / Отв. ред. Б. Ф. Егоров. Л.: Наука, 1974. - 299 с.

248. Руднев В. П. Словарь культуры XX века / В. П. Руднев. М.: Аграф, 1997. - 384 с.

249. Руднев, В. Прочь от реальности / Вадим Руднев. М.: Аграф, 2000. -429с.

250. Руднев В. Джон Уильм Данн в культуре XX века / В. Руднев // Данн Джон Уильям. Эксперимент со временем. М.: 2000. - С. 5-14.

251. Самосознание европейской культуры XX века: Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. М.: Политиздат, 1991. - 366 с.

252. Сапрыкина Е. Ю. Отступить, чтобы приблизиться / Е. Ю.Сапрыкина // Романтизм: вечное странствие / Отв. ред. Н. А. Вишневская, Е. Ю. Сапрыкина. М.: Наука, 2005. - С. 239-274.

253. Саруханян А. П. Ранний Джойс // История всемирной литературы: В 8 томах, Т. 8. / А. П. Саруханян. М.: Наука, 1994.- С. 403-406.

254. Саруханян А. П. «Объятия судьбы»: прошлое и настоящее ирландской литературы / А. П. Саруханян. М.: Наследие, 1994. - 224 с.

255. Сноу Ч.П. Две культуры / Ч.П. Сноу. М.: Прогресс, 1973.- 144 с.

256. Современная западная философия: Словарь / Сост.: Малахов B.C., Филатов В.П. М.: Политиздат., 1991. - 414 с.

257. Современное зарубежное литературоведение. Страны западной Европы и США: концепции, школы, термины: Энцикл. справ. / Науч. ред., сост. И. П. Ильин, Е. А. Цурганова. М.: Интрада, 1999. - 320 с.

258. Современная литературная теория. Антология / Сост.: И. В. Кабанова. -М.: Флинта: Наука, 2004. 344с.

259. Соловьёва Н. А. / У истоков английского романтизма. М.: Изд-во Мое. ун-та, 1988.-230 с.

260. Степанов Г. В. О границах лингвистического и литературоведческого анализа художественного текста // Известия АН СССР. ОЛЯ / Г. В. Степанов. Т. 39. №3. 1980.-С. 41-48.

261. Стеценко Е. А. Экологическое сознание в современной американской литературе / Е. А Стеценко. М.: ИМЛИ РАН, 2002. - 320 с.

262. Стеценко Е. А. Концепты хаоса и порядка в литературе США (от дихотомической к синергетической картине мира) / Е. А Стеценко. М.: ИМЛИ РАН, 2009. - 264 с.

263. Структурализм: «за» и «против». Сборник статей . М.: Прогресс, 1975. -469 с.

264. Сэмьюэлз Э., Шортер Б., Плот Ф. Словарь аналитической психологии К. Юнга / Э. Сэмьюэлз, Б. Шортер, Ф. Плот. Пер. с англ. В Зеленского СПб.: Азбука-классика, 2009. - 288с.

265. Тахо-Годи А. А. Греческая мифология / А. А. Тахо-Годи. М.: Искусство, 1989. - 304 с.

266. Тейяр Де Шарден, П. Феномен человека / П. Тейяр Де Шарден. М.: Наука, 1987 - 240с.

267. Теория литературы. Том IV. Литературный процесс / гл. ред. Ю. Б. Борев М.: ИМЛИ РАН, Наследие, 2001. - 624 с.

268. Теория литературы. Том III. Роды и жанры / гл. ред. Ю. Б. Борев М.: ИМЛИ РАН, Наследие, 2003. - 592 с.

269. Тодоров Ц. Поэтика / Ц. Тодоров //Структурализм: "за" и "против". -М.: Прогресс, 1975. С. 47-113.

270. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика / Б.В. Томашевский. М.: Аспект Пресс, 1996. - 333 с.

271. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино / Ю. Н. Тынянов. -М.: Наука, 1977. 574 с.

272. Тынянов Ю. Н. Литературный факт / Ю. Н. Тынянов // Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. - Стр. 255-270.

273. Тынянов Ю. Н. О литературной эволюции. Проблемы изучения литературы и языка / Ю.Н. Тынянов // Поэтика. История литературы. Кино. М.: 1977.-С. 270-281.

274. Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического / В. Н. Топоров. М.: Прогресс, 1995. - 624с.

275. Тураев С. В. От просвещения к романтизму: (Трансформация героя и изменение жанровых структур в западноевропейской литературе конца XVIII -начала XIX в.) / С. В.Тураев. М.: Наука, 1983 г. - 255 с.

276. Успенский, Б. А. Поэтика композиции: Структура художественного текста и типология композиционной формы / Б.А. Успенский. М.: Искусство, 1970.-223 с.

277. Уэллек, Р., Уоррен, О. Теория литературы / Р. Уэллек, О. Уоррен. М.: Прогресс, 1978-325 с.

278. Фатеева Н. А. Интертекст в мире текстов. Контрапункт интертекстуальности / Фатеева Н. А. М.: КомКнига, 2007. - 280 с.

279. Философский энциклопедический словарь / Сост. Е. Ф. Губский, Г. В. Кораблева, В. А. Лутченко. М.: ИНФРА-М, 2006. - 576 с.

280. Флоренский П. А. Анализ пространственности и времени в художественно-изобразительных произведениях / П. А. Флоренский. М.: Прогресс, 1993.-229 с.

281. Фрейд Зигмунд. Введение в психоанализ. Лекции / Зигмунд Фрейд. М.: Азбука-классика, 2006 г. - 480 стр.

282. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности / О. М. Фрейденберг. -М.: Наука, 1978. 605 с.

283. Хайдеггер М. Исток художественного творения / М. Хайдеггер. Русский перевод А. В. Михайлова // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX—XX вв. Трактаты, статьи, эссе. М.: 1987. - С. 264—312.

284. Хайдеггер М. Бытие и время / М. Хайдеггер. Сост., вст. ст., коммент., указ., пер. с нем. В. В. Бибихина. СПб: Наука, 2007. - 620 с.

285. Хализев В.Е. Теория литературы / В.Е. Хализев М.: Высшая школа, 1999.-400с.

286. Халтрин-Халтурина Е. В. Ключ к поэме У. Вордсворта «Прелюдия, или становление поэта» / Е. В. Халтрин-Халтурина // Известия Ран. Серия литературы и языка. Том 66. №2. 2007. С. 54-62.

287. Халтрин-Халтурина Е. В. Поэтика «озарений» в литературе английского романтизма: Романтические суждения о воображении и художественная практика / Е. В. Халтрин-Халтурина; Ин-т мировой литературы им. А. М. Горького РАН. М.: Наука, 2009. - 350 с.

288. Хейзинга Й. Homo Ludens: Статьи по истории культуры / Й. Хейзинга. -М.: Прогресс Традиция, 1997. - 416 с.

289. Хейзинга Й. Осень Средневековья. Соч. в Зх тт. Т. 1 / Пер. с нидерланд. Вступ. ст. и общ. ред. Уколовой В.И. М.: Прогресс — Культура, 1995. - 416 с.

290. Хорьков М. Заданность формальной выразимости в философской антропологии / М. Хорьков // «Коллаж-3», Социально-философский и философско-антропологический альманах М.: ИФРАН, 2000. -С. 27-60.

291. Хубач В. Биография и автобиография: Проблема источника и изложения. М., 1970

292. Художественные ориентиры зарубежной литературы XX века / РАН. ИМЛИ им. А.М.Горького; Ред. кол.: А.Б.Базилевский и др.- М.: ИМЛИ РАН, 2002.- 566 с.

293. Хуснулина Р. Р. Английский роман XX века и наследие Ф. М. Достоевского / Р. Р. Хуснулина. Казань: Издательство Казанского гос. Университета, 2005. - 260 с.

294. Шабуров Н. К истолкованию Поймандра / Н. Шабуров // Россия и гнозис: материалы конференции. М.: ВГБИЛ, Рудомино, 2001. - С. 13-20.

295. Шах Идрис. Путь суфиев. Пер. с англ. / Идрис Шах М.: Единство, 1993 -272 с.

296. Шах Идрис. Мыслители Востока / Идрис Шах М.: Лориен, 1994. - 191с.

297. Шелер М. Положение Человека в Космосе / М. Шелер. Пер. А. Филиппова // Проблема человека в западной философии: Переводы / Сост. и послесл. П. С. Гуревича; общ. ред. Ю. Н. Попова. М.: Прогресс, 1988.- С.31-95.

298. Шел ер М. Философское мировоззрение / М. Шел ер // Избранные произведения. М.: Гнозис, 1994. - С. 3-14.

299. Шелер М. Человек и история / М. Шелер // Избранные произведения. -М.: Гнозис, 1994. С. 72 -87.

300. Шиммель Аннемари. Мир исламского мистицизма. Пер. с англ. Н. И. Пригариной, А. С. Раппопорт / Аннемари Шиммель М.: Алетейа, Энигма, 2000. -416 с.

301. Шкловский В. О теории прозы / В. Шкловский М.: Советский писатель, 1983.-382 с.

302. Шмидт В. Нарратология / В. Шмидт М.: Языки славянской культуры, 2003.-312 с.

303. Эйхенбаум Б. М. О поэзии / Б. М. Эйхенбаум JL: Советский писатель, 1969. - 552 с.

304. Эко У. Открытое произведение. Форма и неопределенность в современной поэтике / У. Эко. СПб.: Symposium, 2006. - 412 с.

305. Эко Умберто. Роль читателя. Исследования по семиотике текста. Перев. с англ. и итал. С. Д. Серебряного / Умберто Эко. СПб.: Симпозиум, 2007. - 502с.

306. Экхарт, Мейстер. Духовные проповеди и рассуждения / Мейстер Экхарт.- СПб: Азбука, 2000. 224 с.

307. Элиаде М. Космос и история / М. Элиаде. М.: Прогресс, 1987. - 311с.

308. Элиаде М. Аспекты мифа / М. Элиаде. М.: Академический Проект, 2001.- 240 стр.

309. Элиаде М. Миф о вечном возвращении / М. Элиаде. СПб.: 1998. - 250 с.

310. Элиаде М. Трактат по истории религий / М. Элиаде. Том 1. СПб.: Алетейя, 2000.-394с.

311. Элиаде М. Трактат по истории религий / М. Элиаде. Том 2. СПб.: Алетейя, 2000. - 394с.

312. Элиот Т. С. Традиция и индивидуальный талант / Т. С. Элиот // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX—XX вв.: Трактаты, статьи, эссе с. 173--175. Под ред. Г.К. Косикова - М.: Изд. МГУ, 1987.- 512 с.

313. Энциклопедический словарь английской литературы XX века / Ответственный редактор А. П. Саруханян. М.: Наука, 2005. - 542 с.

314. Юнг, К. Г. Божественный ребёнок / К. Г. Юнг. М.: Олимп, 1997. - 392с.

315. Юнг К. Г. Комментарий к «Тайне золотого цветка» // Юнг К. Г. Психология восточного мировоззрения / К. Г. Юнг. М.: Современный гуманитарный университет, 2001. - С. 110-161.

316. Юнг К. Г. Психологический комментарий к «Тибетской книге великого освобождения» / К. Г. Юнг // Психология восточного мировоззрения. М.: Современный гуманитарный университет, 2001. - С. 68-109.

317. Юнг К. Г. Аналитическая психология / К. Г. Юнг. М.: Современный гуманитарный университет, 2001. - 195с.

318. Юнг. К. Г. Настоящее и будущее // Юнг К. Г. Аналитическая психология /К. Г. Юнг. М.: Современный гуманитарный университет, 2001. С. 90-156.

319. Юнг К. Г. Воспоминания, сновидения, размышления. Перевод: В. Поликарпов / К. Г. Юнг. Мн.: Харвест, 2003. - 220с.

320. Юнг, Карл Густав. Зигмунд Фрейд как культурно-историческое явление Электронный ресурс. Режим доступа: http: www.Jungland.ru / karlgustav yung

321. Юсуфов P. Ф. Философия человека в духовной культуре средних веков / Р. Ф. Юсуфов // Нация. Личность. Литература. Выпуск 2. М.: ИМЛИ РАН, 2003. -С. 6-59.

322. Якобсон Р. Работы по поэтике / Р. Якобсон. М.: Прогресс, 1987. - 461 с.

323. Яусс X. Р. К проблеме диалогического понимания / X. Р.Яусс // Вопросы философии, № 12. -М.: ИФ РАН, 1994. С. 97-106.

324. Autobiography and Postmodernism / eds. Ashley, Kahtleen, Leigh Gilmore and Gerald Peters. Amherst: U of Massachusetts P., 1994. - 315 pp.

325. Abbott, H. Porter. Autobiography, Autography, Fiction: Groundwork for a Taxonomy of Textual Categories / H. Porter Abbott // New Literary History. Spring 1988.- 19.3. P.l-19.

326. Abrams, M. H. The Mirror and the Lamp: Romantic Theory and the Critical Tradition / M. H. Abrams. London: Oxford University Press, 1971. - 406 p.

327. Abrams, M. H. Natural Supernaturalism. Tradition and Revolution in Romantic Literature / M. H. Abrams. New York: W. W. Norton and Company Inc., 1971. - 550 p.

328. An Oxford Companion to the Romantic Age: British Culture 1776-1832 / Gen. ed. Iain McCalman. Oxford, New York: Oxford University Press, 1999. - 778 p.

329. Buckley, Jerome H. The Turning Key: Autobiography and the Subjective Impulse since 1800 / Jerome H. Buckley. Cambridge (MA): Harvard UP, 1984.-191pp.

330. Butler, Judith. Giving An Account of Oneself / Judith Butler. New York: Fordham University Press, 2005. - 149 pp.

331. Charmé, S. L. Meaning and Myth in the Study of Lives / S. L. Charmé. -Philadelphia: U of Pennsylvania P, 1984.

332. Coe, R.N. When the Grass Was Taller. Autobiography and the Experience of Childhood / R.N. Coe. New Haven, 1984.

333. De Man, Paul. Autobiography as De-facement // MLN 94 / Paul De Man. 1979.-Pp. 919-930.

334. Dunne, John. S. A Search for God in Time and Memory / John S. Dunne. -London, Sheldon Press, 1975.-237 p.

335. Eakin, Paul John. Self-Invention in Autobiography: The Moment of Language / Paul John Eakin // Fictions in Autobiography: Studies in the Art of Self-Invention. -Princeton, Princeton UP, 1985. P. 181-278.

336. Earle, W. The Autobiographical Consciousness / W. Earle. Chicago: Quadrangle Books, 1972.- 235 p.

337. Fowler, Alistair. Kinds of Literature. An Introduction to the Theory of Genres and Modes / Alistair Fowler. Oxford, Clarendon Press, 1982. - 357p.

338. Freeman, Mark. Rewriting the Self: History, Memory, Narrative / Mark Freeman.- London: Routledge, 1993. 264 p.

339. Frye, Northrop. Anatomy or Criticism. Four Essays / Northrop Frye. New Jersey, Princeton University Press. 1957. - 383p.

340. Gourlay, Alexander. Glossary / Alexander Gourlay // The Cambridge Companion to William Blake. Ed. by Morris Eaves. Cambridge University Press, 2003. -296p.

341. Gunn, Janet Varner. Autobiography: Toward a Poetics of Experience / Janet Varner Gunn. Philadelphia: U of Pennsylvania P, 1982. - 275 p.

342. Gusdorf, Georges. Conditions and Limits of Autobiography // Autobiography: Essays Theoretical and Critical. Ed. by James Olney / Georges Gusdorf. Princeton, NJ: Princeton University Press. 1980. - P.27-48.

343. Hutcheon, Linda. A Poetics of Postmodernism: History, Theory, Fiction / Linda Hutcheon. London and New York: Routledge, 1988. - 268 p.

344. Jay, Paul. Being in the Text: Self-Representation from Wordsworth to Barthes / Paul Jay. Ithaca: Cornell UP, 1984. - 189 p.

345. Kerby, Anthony Paul. Narrative and the self / Anthony Paul Kerby, Bloomington : Indiana University Press, 1991. -141 p.

346. Lejeune, Ph. L'autobiographie en France / Ph. Lejeune. Paris, Seuil, 2000. -192 p.

347. Lodge, David. The Art of Fiction / David Lodge. London: Penguin (Non-Classics), 1994. -256 p.

348. Mandell, Barrett J. Full of Life Now // Autobiography: Essays Theoretical and Critical. Ed. By James Olney / Barrett J. Mandell. Princeton, Princeton UP. 1980. - P. 4972.

349. Misch, G. A history of autobiography in antiquity: Part I / G. Misch. L: Routledge, 2003.-368 p.

350. Nichols, A. The Poetics of Epiphany: Nineteenth-century Origins of the Modern Literary Moment / A. Nichols. Tuscaloosa and L.: Alabama UP., - 256p.

351. Olney, J. Autobiography and the Cultural Moment / J. Olney // Autobiography: Essays Theoretical and Critical. Ed. James Olney. NJ.: Princeton UP, 1980. - P. 3-27.

352. Olney, J. Memory and Narrative: The Weave of Life-Writing / J. Olney. -Chicago: Chicago UP., 1998. 496 p.

353. Renza, L. A. The Veto of the Imagination: A Theory of Autobiography // Autobiography: Essays Theoretical and Critical. Ed. By J. Olney / L. A. Renza. -Princeton, Princeton UP, 1980. P. 268-95.

354. Sanders A. The Literature of the Romantic Period / A. Sanders // The Short Oxford History of English Literature. N .Y.: Oxford University Press, 2000. - P. 334398.

355. Sprinker, M. Fictions of the Self: The End of Autobiography / M. Sprinker // Autobiography: Essays Theoretical and Critical. Ed. By J. Olney. Princeton, Princeton UP, 1980.-P. 321-42.

356. Starobinski, J. The Style of Autobiography / J. Starobinski // Autobiography: Essays Theoretical and Critical. Ed. By J. Olney. Princeton, Princeton UP, 1980. - P. 7383.

357. The Culture of Autobiography: Constructions of Self-Representation / Ed. by R. Folkenflik. Stanford, CA: Stanford UP, 1993. - 272 p.

358. Weintraub, Karl. The Value of the Individual: Self and Circumstance in Autobiography / Karl Weintraub. Chicago, Chicago UP, 1978. - 464 p.

359. Winslow, D. J. Life-Writing: A Glossary of Terms in Biography, Autobiography, and Related Forms / D. J. Winslow. Honolulu: Hawaii UP, 1995. - 76 p.