автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Античные мотивы в творчестве М. А. Волошина

Текст диссертации на тему "Античные мотивы в творчестве М. А. Волошина"

РОССИЙСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ДРУЖБЫ НАРОДОВ

/

На правах рукописи

Арефьева Наталья Генриевна

Античные мотивы в творчестве М, А.Волошина

Специальность 10.01.01. - русская литература

Диссертация на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Научный руководитель -кандидат филологических наук, доцент С. М. Пинаев

Москва -1999

СОДЕРЖАНИЕ

АНТИЧНЫЕ МОТИВЫ В ТВОРЧЕСТВЕ М.А.ВОЛОШИНА

Введение...................................................3

Глава первая. Миф и поэзия.................................18

Глава вторая. М. Волошин и античная философия..............44

Глава третья. Античные жанры и строфы в поэзии

М.Волошина.........................................................................101

Глава четвёртая. Мифологическая система образов в произведениях М. Волошина

4.1. «Лунные» богини, кентавры и демоны.

«заклинатель сфинксов»......................................133

4.2. «Земля утерянных богов»..................................152

\

4.3. Дионис и хмель революции...............................178

Заключение..................................................196

Примечания.................................................203

Библиография по теме исследования............................243

ВВЕДЕНИЕ

М. Волошин - один из самых выдающихся поэтов начала XX века, современник К. Бальмонта, А. Белого, А. Блока, В. Брюсова, Вяч. Иванова... Он -оригинальнейший поэт-мыслитель, творчество которого (да и личность тоже) всегда отличалось от всех других поэтов-современников «лица необщим выраженьем».

Мастерство М. Волошина как поэта, художника и критика признавали И. Анненский и В. Брюсов, М. Кузмин и В. Вересаев, Г. Шенгели и М. Цветаева, Вяч. Иванов и Л. Гроссман, А. Белый и А. Бенуа, но даже в дореволюционное время его творчество знали лишь немногие. И не только потому, что его произведения, переполненные «цветениями изощрённой культуры»,1 были для избранного круга и непонятны многим, но ещё и потому, что в самом начале своего творческого пути он показался для большинства своих современников «выходцем из чужой... культуры».2 По существу, он всегда ощущал себя одиноч-

~ 3 г

кои, но не стремился подстраиваться под чьи-то убеждения или правила; его очень редко печатали, тиражи изданных книг были незначительны. После революции имя Волошина, несмотря на очень бурную в это время его творческую деятельность, почти никто не знал, а после смерти поэта в истории литературы встречались лишь незначительные упоминания о нём (и то чаще всего в негативном смысле - как о странном, парадоксальном, чуждом для русского читателя поэте-эклектике).

Литературно-критическая книга Е. Ланна «Писательская судьба М. Волошина» (1926), изданная при жизни коктебельского поэта, стала первой серьёзной работой по его творчеству. Потом последовало «затишье». Только в 1977

году появились первый посмертный сборник стихотворений М. Волошина и первые статьи, посвященные 100-летию коктебельского поэта. Большой цикл работ о нём был написан В. Купченко, а сборник его стихотворений (М. Волошин. Стихотворения. - Л., 1977) предваряет интересная статья С. Наровчатова. В 1978 году в Киеве вышла первая биографическая книга о Волошине (И. Куприянов. Судьба поэта: Личность и поэзия М. Волошина).4

В восьмидесятые годы, после перестройки, имя Волошина становится популярным. Публикуются его поэтические и прозаические произведения разных лет. Появляется ряд критических заметок, научных статей о творчестве русского художника-В. Мануйлова, А. Лаврова, Э. Менделевича, 3. Давыдова, В. Купченко, В. Базанова и др. Как правило, внимание критиков и учёных привлекают, прежде всего, поздние произведения М. Волошина, раскрывающие смысл трагических событий революции и её последствий, например, статьи Вяч. Завагш-шина. «Молюсь за тех и за других... («Огонёк», 1989, № 45), «М. Волошин» («Новый мир», 1988, № 12), В. Купченко «М. Волошин о Великой французской революции» («Русская литература», 1989, № 3), Э. Менделевича «Пойми великое предназначенье...» (в кн.: Волошин М. «Россия распятая». - М., 1992), В. Цветкова «Поэт и гражданская смута» («Перспектива», 1992, № I).5 Отдельные аспекты его творчества исследуются в кандидатских диссертациях: И. Абрамовой («М. Волошин в 1920-е годы: поэзия и позиция». - М., 1994), В. Жарких («Сущность творчества в эстетике М. Волошина: Время как атрибут творческого процесса)». - М., 1989), Т. Кошемчук («Сонеты М. Волошина». - Тбилиси, 1990).

Исследованием творчества М. Волошина занимаются и зарубежные литературоведы. Одна из самых ранних статей на Западе была написана Э. Райсом (Максимилиан Волошин и его время // М. Волошин. Стихотворения и поэмы в 2-х т., Т. 1. - Париж, 1982). Автор этой статьи обратил внимание на эклектизм поэзии М. Волошина, который, по его мнению, лишь запутывал, затемнял смысл стихов русского поэта. Эрудиция, многогранность таланта, так ярко про-

являющиеся в его творчестве, по Райсу, трактовались как недостатки, что-то лишнее, чуждое поэтическому мастерству.6 Английская исследовательница С. Мэрш в своей монографии о русском поэте обращает внимание на синестезию в лирике М. Волошина (синтез искусств): перекличку его поэтических произведений с другими видами искусства, в частности, с живописью. «История русской литературы XX века» (М., 1995), написанная зарубежными филологами, содержит отдельную главу слависта Е. Эткинда «М. Волошин», где учёный касается в основном историософской поэзии русского поэта-философа.

В последние два года появились три новые работы о М. Волошине: Э. Ро-зенталя «Знаки и возглавья( Максимилиан Волошин и мы)». - М., 1995, С. Пи-наева «Близкий всем, всему чужой...» (М. Волошин в историко-культурном контексте серебряного века») - М.: РУДН, 1996, В. Купченко «Странствие Максимилиана Волошина». - СПб., 1997.

Первая книга касается не столько поэзии Волошина, сколько идеологических взглядов поэта, выраженных в его поздних стихах (в основном о России). Документальное повествование В. Купченко, носит историко-биографический характер. Монография С. Пинаева посвящена самым сложным вопросам в поэтическом наследии М. Волошина, тому, что вызывало у Э. Райса непонимание и неприятие. Автор монографии, исследуя поэтические тексты русского мыслителя серебряного века, подчёркивает «многосторонность и широту таланта, многогранность его духовных интересов»8 и глубину знания, так гармонично сочетающихся в его произведениях. Творчество Волошина, по мнению С. Пинаева, «некое всеобъемлющее единство, в котором тесно спаяна поэзия, эссеи-

о

стика, живопись».

Так же более шестидесяти лет назад воспринимала М. Цветаева самого поэта и его стихи: «...Вся его душа - прежде всего - сосуществование, которое иные, не глубоко глядящие, называли мозаикой, а любители учёных терминов -эклектизмом».9 «Эклектизм» этот на редкость ёмок и гармоничен.

Произведения М. Волошина, действительно, переполнены необычайными

образами, пришедшими из разных культур. Они проникнуты поэтикой античных мифов, библейской символикой, апокалиптическими видениями (восприятие революции и гражданской войны), ассоциациями, связанными с ведийской, египетской мифологиями. В них чувствуется знание автора литературы Средних веков и Возрождения, русской культуры и современной французской. Волошин вбирал в себя всю культуру Запада и Востока, объединяя элементы той и другой в своём творчестве.

Всё творчество Волошина, особенно дооктябрьское, проникнуто античными образами. На это увлечение обращали внимание его современники, подчёркивая органичное слияние Волошина-художника и человека с древней культурой. ( М. Альтман «Царь Киммерии», Э. Голлербах «Он был более знаменит, чем известен», Г. Шенгели «Киммерийские Афины», 3. Елгаштина «Коктебель и его легенды» и др.)

Даже внешний облик поэта, его поведение, манера одеваться, вести определённый образ жизни - всё было связано с античностью. «Макс с его необычайной внешностью, массивной фигурой, копной седеющих кудрей - Зевс Олимпийский...» (Зинаида Елгаштина); «Да, действительно, есть в его лице это поразительное взаимопроникновение образов Зевса, Геракла, Океана, апостола ...и мятежного протопопа» (Евгений Архиппов); «Пышнобородый, с большой шапкой волнистых волос, в просторной блузе, напоминающей хитон, в разношенных сандалиях и с узловатой палкой, схожей с посохом, он напоминал древнегреческого философа,10 на берегах понта Эвксинского, размышляющего о судьбах мира» (Сергей Наровчатов);103 «Мне хотелось бы когда-нибудь написать полную книгу о Волошине, я бы назвал её «РопйГех тахипш» («Верховный жрец»), потому что основное в образе Волошина было нечто жреческое, нечто античное» (Эрих Голлербах).11 А в Париже в одном из скверов, на бульваре Эк-сельман, 66, стоит парковая скульптура «Поэт», созданная польским скульптором Э. Виттигом в 1903 г., моделью для него послужил русский поэт Максимилиан Волошин. Сам М. Волошин в связи с этой скульптурой писал следующее:

«Он лепит меня в венке с обнажёнными плечами и грудью, наклонённой голо-

1 ?

вой. Выходит совсем Зевс Отриколийский». Польский драматург и переводчик В. Рогович также обращал внимание на эту особенность работы Виттига: «Он (Виттиг - Н.А.) дал правдивый портрет Волошина: гораздо больше, чем обычное «сходство», - выявил в песчанике пластический синтез души, души в наилучший, а следовательно, в наиправдивейший её момент, ибо в скульптуре, как и в жизни, судить о душе нужно по наилучшим её моментам. ... Он создал какую-то несовременную - древнегреческую голову, голову человека золотого ве-

13

ка...».

Таким он запомнился своим современникам, таким он предстаёт на портретах и в скульптурах перед нами, живущими в конце XX века. Но не только одна внешность роднила поэта с древними эллинами - сам строй жизни, не говоря уже о волошинской прозе и поэзии, был в полном согласии с внешним обликом поэта: «Он искал гармонии. Рождённый для гармонии, он жил в мире, раздираемом противоречиями...» (Лев Озеров).14 И даже в самые тяжёлые времена поэт умел создавать вокруг себя атмосферу, наполненную неповторимым очарованием, в которой ощущается сходство с далёкой античной эпохой. Вот только одно воспоминание А. Белого, подтверждающее наше высказывание: «В центре этого орнамента из людей и интересов видится мне приветливая фигура Орфея - М. Волошина, способного одушевить и камни, его уже седеющая пышная шевелюра, стянутая цветной повязкой, с посохом в руке, в своеобразном одеянии, являющем смесь Греции со славянством.15 Он был вдохновителем мудрого отдыха, обогащающего и творчество и познание».16 А поэт Г. Шенгели назовёт свою статью о Волошине «Киммерийские Афины» и в своём стихотворном посвящении сравнит киммерийского поэта с Овидием.

Больной, очень постаревший, испытавший на себе все ужасы первых лет послеоктябрьского периода: голод, тяжёлую болезнь, террор красных и белых -даже тогда М. Волошин сохранил всё тот же легендарный лик. «Волошин был действительно похож на скульптурное изображение Зевса или ещё одного из

первых Птолемеев, Береника, как изображают его прекрасный эллинистический оригинал III века, находящийся в К ирене» - таким его запечатлел в портретном наброске А. Бенуа в 1924 году (за 8 лет до смерти поэта)...

«Истинный художник-возрожденец по духу»18 - пожалуй, самое меткое определение Волошина как поэта и человека. Это был всеми признанный эрудит, обладающий универсальными знаниями: «Я вообще не знала отрасли знания, в которой Максимилиан Александрович ничего не понимал. У него был несколько склонный к парадоксальности острый и блестящий ум» (Лидия Арене).19 И подобно «универсальному человеку» Ренессанса он обращался, прежде всего, к античной культуре, именно здесь находил он опору для утверждения своих мыслей, своей правоты. Через античность, её символы пытался найти он эстетический идеал, постичь истину, познать себя.

Пожалуй, невозможно назвать другого поэта начала века, кто так же органично, как М. Волошин, был связан с античной культурой. У многих античность проявлялась лишь в текстах их произведений, как, например, у М. Цветаевой, О. Мандельштама, А. Ахматовой, В. Брюсова, М. Кузмина и др. Исключение составляет, по-видимому, лишь Вяч. Иванов. Но даже у него не было того драгоценного дара, связавшего еще крепче М. Волошина с эллинской культурой - Киммерии.

Да, у М. Волошина античность угадывалась во всём: в стихах и статьях, в акварелях, во внешности и в поведении, а главное - в самом духе поэта, в его мировосприятии, впитавшем в себя философию античных поэтов и учёных (особая роль в волошинском миропонимании принадлежит философским трудам древнегреческого мыслителя Платона). Сухая, полынная Киммерия, восточная часть Крыма, стала его второй - духовной - родиной. Киммерия для поэта - «гомерова страна», здесь, по древним поверьям и легендам, останавливались аргонавты, здесь спускался в Аид сам Одиссей: «Волошин рассказывает один из греческих мифов. Его очень занимают выдумки о пребывании на Коктебельских берегах Одиссея, сосланного сюда богами мести за проступки» (И.

Басалаев).20

Эта мрачная, на первый взгляд, неприветливая страна хранит в себе много тайн и преданий, и для Волошина Киммерия - это Мать-земля, роднее которой нет ничего в этом мире. Оттого и «бредит» поэт парусами Одиссея, эллинами, слышит голос Океана, пытается проникнуть в сущность Луны, Солнца, Звезд, праматерью которых является все та же Земля. И Волошин узнает о них многое уже не только по книгам, легендам, мифам - он слышит их, он живет рядом с ними, а вечно страдающая Мать-земля открывает ему свои тайны и беды. Она делится с ним воспоминаниями, такими далекими от нас событиями, которые произошли более 30-ти столетий назад. Далекими для нас, но не для поэта, родившегося с первыми божествами космоса и живущего сейчас, впитавшего в себя всю память человеческую и, конечно же, все события, все мифы, всю историю - всю культуру античности. Соприкасаясь с родной Киммерией, он начинает «вспоминать» рождение вселенной, титанов, олимпийцев, человека... Киммерия возвращает ему «память», на этой земле Волошин ощущает прозрение духа, связанного кровными узами с «гомеровой страной».

М. Волошин был поэтом серебряного века - русского Ренессанса -«...мятежного, богоищущего, бредившего красотой»21 И русская творческая интеллигенция, подобно гуманистам Возрождения, обратилась к античной культуре как к эталону мирового искусства, впрочем, не только как к эталону... Среди поэтов начала XX века, особенно символистов, было очень популярно учение о мифах как о символах, о мифах как об истинной мудрости, скрытой тайне о мире. В античной культуре искали не только гармонию, красоту, идеалы; в ней искали ответы на самые сокровенные вопросы, связанные с Богом, Вечностью, Жизнью, Смертью. Правда, русский Ренессанс значительно отличался от эпохи Возрождения... «Характерная, существенная особенность нашего нового возрождения, что оно двойное, двойственное: возрождается, воскресает Бог христианский, и боги языческие возрождаются, воскресают. Мы переживаем не только христианский ренессанс, но и ренессанс языческий» 22 - эти строчки на-

писаны известным русским философом Н. Бердяевым в 1905 году. В творчестве М. Волошина как раз и проявляется это двойственное возрождение; в дореволюционном творчестве значительный перевес античных мотивов в поэзии и в прозе, в послереволюционном - преобладание библейских образов и символов.

Около одной трети поэтических произведений М. Волошина содержат античные мотивы, а сборник статей «Лики творчества»23 - даже больше; примерно половина критических материалов, подготовленных философом, изобилует образами, сюжетами, реминисценциями, аллюзиями, связанными с античностью.

Волошин был не только поэтом, критиком, художником, но и переводчиком. Он, в частности, перевел оду П. Клоделя «Музы», написанную в духе античной лирики; через три года он переводит произведение другого французского писателя П. де Сен-Виктора (под названием «Боги и люди»). Почти половина новелл этого сборника посвящена божествам, мифологическим образам и знаменитостям античности, а также описаниям нравов той эпохи. Кроме того, М. Волошин переводил стихи А. де Ренье, X. М. Эредиа, Э. Верхарна, В. Гюго, многие из которых проникнуты также античностью, например, сонет Х.М. Эредиа «Бегство кентавров», А. Ренье «Кровь Марсия», Э. Верхарна «Город»...

Античная тематика в поэзии Волошина берет начало в древнеримских реминисценциях («На форуме», 1900): молодого поэта привлекает республиканский Рим с его демократическими идеями, но постепенно Древняя Греция с ее раскрепощенностью, светлым гармоническим взглядом на жизнь завораживает художника, и на смену «рациональному» Риму в творчество Волошина приходит «романтическая» Эллада. Она долгое время занимает ведущее место в лирике русского поэта.

Эти же приоритеты можно обнаружить и в «Ликах творчества». Античные мотивы, прежде всего, связаны с культурой Греции: мифологией, историей, архитектурой, скульптурой, литературой и т.д. Любовь к Элладе у М.А. Волошина ощущалась всег