автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Антропонимия сибирских татар в этнолингвистическом аспекте

Полный текст автореферата диссертации по теме "Антропонимия сибирских татар в этнолингвистическом аспекте"

На правах рукописи

□О3431319 ГИЛЬФАНОВА Фарида Харисовна

АНТРОПОНИМИЯ СИБИРСКИХ ТАТАР В ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКОМ АСПЕКТЕ

(НА МАТЕРИАЛЕ РУССКИХ АРХИВНЫХ ДОКУМЕНТОВ XIX - XX вв.)

Специальность: 10.02.02. — языки народов Российской Федерации (татарский язык)

-4(1

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Казань —2010

003491319

Работа выполнена на кафедре современного татарского языка ГОУ ВПО «Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина».

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор,

САТТАРОВ Гумар Фаизович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

ЮСУПОВ Фарит Юсупович (г. Казань)

доктор филологических наук, профессор ВАФЕЕВ Равиль Айсаевич (г. Ханты-Мансийск)

доктор филологических наук, профессор КОРНИЛОВ Геннадий Емельянович

(г. Чебоксары)

Ведущая организация: Башкирский государственный университет

имени 40-летия Октября.

Защита состоится 25.02.2010 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.081.12 по присуждению ученой степени доктора филологических наук в Казанском государственном университете им. В.И. Ульянова-Ленина по адресу: 420008, г. Казань, ул. Кремлевская, д. 18, ауд. 1113.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Казанского государственного университета им. В.И. Ульянова-Ленина.

Автореферат разослан «25» января 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета ^ " А.Ш. Юсупова

Общая характеристика работы

Этнолингвистика — направление в языкознании, возникшее в недрах этнографии на рубеже XIX — XX вв., изучает возникновение, функционирование и эволюцию языка какого-либо этноса, взаимодействие языковых, этнокультурных и этнопсихологических факторов. В более широком смысле этнолингвистика рассматривается как комплексная дисциплина, изучающая с помощью лингвистических методов «план содержания» культуры, например, мифологии, психологии независимо от способов их формального представления (слово, предмет, обряд и т.п.).

Особое место в этнолингвистике занимает изучение взаимосвязи языка и культуры, что вызвало оживление исследований в области фольклористики, лингвокультурологии, антропонимике. В последние десятилетия наблюдается повышенный интерес к проблемам взаимодействия собственных имен и культуры.

Диссертация посвящена этнолингвистическому исследованию антропонимии сибирских татар на основе русских архивных материалов XIX — XX вв. В русских архивных источниках татарский именослов целиком и полностью передается посредством графических, лексических и грамматических средств русского языка.

Актуальность исследования антропонимии сибирских татар XIX — XX вв. проистекает из этнолингвистической систематизации антропонимов тюркоязычного населения региона, что обусловлено:

1) отсутствием теоретико-практической информации по антропонимии тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар в этнолингвистическом аспекте;

2) попыткой реконструкции некоторых антропонимических единиц исследуемых тюркских этносов;

3) возможностью проследить через семантику личных имен формирование именослова сибирских татар, его номинативной значимости и в целом истории лингвистической культуры имянаречения;

4) необходимостью целостного анализа процессов, происходивших в антропонимии сибирских татар XIX — XX вв.;

5) репрезентативностью полученных результатов исследования антропонимии тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар для изучения этнических общностей как динамических систем. Сходство томского диалекта с барабинским, соседство их носителей позволяют рассматривать их антропонимика в составе антропонимической системы барабинских татар.

В ходе исследования автор опирался на основные историографические и этнолингвистические сведения, изложенные в трудах отечественных и зарубежных ученых:

- определение «сибирские татары», их территориальное размещение и численность (Г.Л. Файзрахманов, Ф.Т. Валеев, H.A. Томилов, Д.М. Исхаков, М.А Сагидуллин и др.);

- название волостей тарских и барабинских татар (А.Ф. Мид-дендорф, Е.С. Филимонов, А.Г. Селезнев и др.);

- антропологические сведения (соотношение монголоидных и европеоидных признаков) по тарским и барабинским татарам (Г.Ф. Дебец, Т.А. Трофимова, Г.Л. Хить, А.Н. Багашев, Ю.В. Бром-лей и др.);

- классификация тюркского населения в Сибири, выявление их общности и связей друг с другом (Г.Ф. Миллер, И.Е. Фишер, И.Г. Георги, П.А Словцов, В.В. Радлов, H.A. Аристов, З.Н. Бояр-шинова, В.В. Храмова, Г.Х. Ахатов, Д.Г. Тумашева и др.);

- изучение фонетических преобразований в татарских заимствованных именах, проведенных в работах татарских диалектологов (Н.Б. Бурганова, JI. Заляй, JI.T. Махмутова, Д.Г. Тумашева, Д.Б. Рамазанова, Ф.Ю. Юсупов и др.);

- антропонимические сведения о сибирских татарах (З.П. Соколова, Б.О. Долгих, Г.Ф. Саттаров, А.Г. Шайхулов, Д.Г. Тумашева, Р.Г. Кузеев, К.Ш. Шаниязов, H.A. Баскаков, Д.Г. Савинов, С.Н. Корусенко, Х.Ч. Алишина, Г.К. Тимканова, М.А Сагидуллин, О.Р. Хисамов, JI.X. Айтбаева, и др.);

- определение термина имена собственные, наличие или отсутствие семантики. (A.B. Суперанская, В.Э. Сталтмане, Дж. Миль, О. Есперсен, A.A. Реформатский, В.А. Никонов, Н.К. Фролов и др.).

- о сущности, свойстве, функциях собственных личных имен (Ж. Вандриес, О. Есперсен, Т.Н. Кондратьева, В.Н. Михайлов, В.А. Никонов, A.B. Суперанская, Н.К. Фролов и др.)

Начиная с 1960-х годов татарская антропонимика целенаправленно изучается в трудах Г.В. Юсупова, Г.Ф. Саттаро-ва, М.А. Залялиевой, Ф.Л. Мазитовой и др. На кафедре татарского языка Казанского государственного университета им. В.И. Ульянова-Ленина под руководством доктора филологических наук, профессора Г.Ф. Саттарова с 70-х годов XX в. ведется научно-исследовательская работа по изучению тюрко-татарской ономастики, диалектов и лексики в свете проблем лингвоэтноистории и этногенеза татарского народа. Г.Ф. Саттаров является основоположником Казанской тюрко-татарской ономастической научной школы, хорошо известной не только в Республике Татарстан, но и в Российской Федерации, в странах СНГ, ближнего и дальнего Зарубежья, возглавляет научную работу большой группы исследователей-ономастов, вносящих существенный вклад в изучение истории татарского и других тюркских языков и народов, их этнолингвистики и этногенеза. Антропонимы современного татарского языка исследуются в синхронии и диахронии в работах Х.Ч. Алишиной, Г.Р. Галиуллиной, Г.И. Кульдеевой, Ф.Г. Вагаповой, Г. К. Тимкановой и др.

Ценным вкладом в тюркскую антропонимику стали труды: Э.А. Бегматова об антропонимике узбекского языка; Т.Ж. Жану-закова, Г.И. Кульдеевой, Е.А. Керимбаева о собственных именах в казахском языке; Ш. Жапарова о киргизской антропонимии; Ш. Аннаклычева о мотивах выбора имен у туркмен; А.Г. Шайху-лова о татарских и башкирских именах тюркского происхождения, о лексико-семантической общности башкирской и казахской антропонимии, З.М. Раемгужина, P.A. Сулейманова об антропонимах башкирского языка и тенденции их развития; А. Га-фурова об именах арабов, персов, таджиков и тюрков; Р.Ф. Ха-лыговой, М.Н. Чобанова об основах и путях развития современной азербайджанской антропонимии; С. Акалына, А. Эрола, Н. Кая о турецкой антропонимии, Х.Ч. Джуртубаева о лексическом составе и семантических типах карачаево-балкарской антропонимии.

Цель исследования заключается в том, чтобы на основе таксономизации и классификации антропонимов сибирских татар XIX — XX вв. описать особенности региональной антропони-мической системы и, сравнивая с аналогичными системами контактировавших тюркских народов, выявить их этнокультурные истоки.

Для достижения поставленной цели предлагается решение следующих задач:

1) предложить схему лексико-тематической, лексико-семанти-ческой классификации антропонимической системы сибирских татар;

2) описать антропонимию тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар относительно их конвергенции и дивергенции;

3) выявить черты сходства и различия антропонимии тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар в плане звукового строя, основных структурных моделей и словообразовательных средств;

4) провести сравнительно-сопоставительный анализ антропонимии тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар и антропонимии контактирующих тюркоязычных этносов: казахов, башкир, алтайцев, славян, обских угров, селькупов, якутов с учетом их межэтнической дифференциации;

5) очертить региональную антропонимическую панораму сибирских татар XIX — XX вв.

Объектом исследования является антропонимия сибирских татар, извлеченная из архивных и полевых материалов.

Предметом исследования является этимология и семантика, морфемика и структура имен сибирских татар.

Мы опираемся в работе на основные методы, выделенные в современной антропонимике. Во-первых, сравнительно-сопоставительный, суть которого заключается в исследовании и описании языкового материала через его системное сравнение с другими языками. Впервые данный метод был использован Махмудом Кашгари (XI в.) для изучения тюркских языков, затем Ф.И. Страленбергом (XVIII в.), крупнейшим исследователем Сибири, создателем так называемой урало-алтайской теории.

В антропономастике представителями сравнительно-исторического метода являются В.В. Радлов, Н.Ф. Катанов, В.Д. Бонда-летов, H.A. Баскаков, Г.Ф. Саттаров, A.B. Суперанская, Н.В. Подольская, Н.К. Фролов, В.А. Никонов, А.Г. Шайхулов и др. С помощью сравнительно-сопоставительного метода проведен анализ антропонимии тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар и антропонимии контактирующих тюркоязычных этносов: казахов, башкир, обских угров, славян. Во-вторых, исторический метод, задачей которого является установление этимологии личного собственного имени и его языковой атрибуции. Мощными внешними факторами, существенно повлиявшими на развитие антропонимов рассматриваемых групп, были такие события, как последовательная тюркизация местных племен Западной Сибири, распространение ислама, нашествие монголов. Исторический метод предполагает хронологическую последовательность развития антропонимов, и мы рассматриваем их только при условии точного установления исторически и лингвистически засвидетельствованных фактов. Данный метод позволил нам раскрыть не только ретроспективные процессы развития антропонимов, но и перспективу дальнейшей эволюции личных имен. В-третьих, арвалъный метод, характеризующий территориальное распределение антропонимических особенностей, например, среди тоболо-иртышских татар распространены имена с основой «таш»: Таштимер, Ташбай, Ташкал, среди тарских — Тасбай, Тазбай, Тасбика, среди же барабинских нами выявлены имена с основой «тас» и реже — «таш». В-четвертых, описательный метод, характеризующий синхронию и диахронию языкового состояния. В нашей картотеке 120 тыс. так или иначе повторяющихся антропонимических единиц, в том числе 80 тыс. мужских и 40 тыс. женских.. При диахроническом подходе к словообразованию, чтобы установить производность слова и, следовательно, определить, какое из сравниваемых родственных слов послужило базой для образования другого, необходимо изучить конкретную историю этих слов и выяснить, какое из них является более ранним, а какое более поздним, какое слово исторически образовано от другого слова: Чапай, Чалбай,

которые, например, в плане диахронии восходят к булг.-тат. чал «камень» (ТС ТЛИ: 279) В-пятых, семиотический метод, определяющий набор знаков (онимов) с учетом дифференцирующих признаков, способы их языкового выражения, включая конкретные виды проявления системных связей личных имен. Например, непроизводное существительное чал не имеет внутренней формы: связь между значением слова и его строением отсутствует. Чалай и чалбай имеют внутреннюю форму, так как их значение опирается на их строение. Значение этих слов определяется значением их составных частей: основы чал- и уменьшительно-ласкательного суффикса -ай. Второе имя образовано путем соположения существительных чал «камень» + бай — титул высших слоев феодального общества, «хозяин, состоятельный, знатный человек, господин». Компоненты, входящие в сложение, объединяются отношениями сочинения, показателем цельнооформленности сложного слова являются закрепленный порядок компонентов, единое ударение. В-шестых, статистический метод, позволяющий показать частотность употребления имен в определенный промежуток времени.

Научная новизна исследования заключается в том, что данная работа является первым исследованием антропонимии сибирских татар XIX — XX вв. в этнолингвистическом аспекте. Впервые в научной литературе исследуются изменения, происходившие в антропонимии тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар, дается описание и сравнение их антропонимических систем между собой и с системами других этносов, с которыми они контактировали в процессе этнокультурных связей.

Цель, задачи, методы и материалы исследования делают возможным сформулировать положения, выносимые на защиту:

1) основа антропонимической системы сибирских татар представлена именами этнически и хронологически разного происхождения, что повлияло на дальнейшее их развитие. Тобольских и тюменских татар можно отнести к западной группе кипчаков, тарские же татары занимают пограничное положение между западными и восточными кипчаками, в то время как барабинские больше «тяготеют» к восточной группе кипчаков.

2) на формирование именослова барабинских татар повлияли обские угры, якуты, монголы и др. Якуты являются ранними соседями барабинских татар.

3) древнетюркские традиции сохранились и в структуре современной антропонимической системы сибирских татар, в частности, в рифмовании имен, двух-, трехсложной слоговой структуре, малокомпонентных имяобразующих моделях, компактной структуре составных имен.

4) фонетические особенности антропонимов сибирских татар отражают особенности диалектов и говоров, на которые подразделяется сибирскотатарское наречие.

5) простые непроизводные антропонимы сибирских татар являются наиболее древними, так как связаны с исходной стадией развития общества. Одним из древних способов имяобразования является аффиксация. Соотношение антропонимов с именными и глагольными формами таково, что именные превалируют над глагольными, что, вероятно, связано с таким периодом формирования общества, когда древние люди сначала называли окружающие предметы, а затем задумывались об их предназначении.

6) антропонимическая система сибирских татар формировалась не только за счет собственного имятворчества в языке, но и за счет заимствований из других языков, которые делятся на контактные и бесконтактные. К контактным относятся заимствования из именника ханты, манси, селькупов, ненцев, якутов, алтайцев, хакассов, тувинцев, казахов, сартов и др. К бесконтактным относятся антропонимы арабо-персидского, западно-европейского происхождения, которых можно назвать трансферными т.е. появление их через какое-либо пространство, пересечение его границ в результате международных контактов, с помощью литературы, искусства, через интернет и пр.

7) Современная антропонимическая система сибирских татар развивается как часть общетатарской антропонимии, придерживаясь тюрко-татарской традиции, которая является основополагающей в развитии антропонимиконов.

Материал для исследования антропонимии тарских и бара-бинских татар взят из следующих русских архивных источников:

1. Материалы ревизий населения XVIII — XIX вв. и Первой всероссийской переписи 1897 г., хранящиеся в Тобольском филиале Государственного архива Тюменской области1 на которых основано исследование антропонимии тоболо-иртыш-ских татар.

2. Материалы Государственного архива Новосибирской области (Ф. 47, on. 1, д. 925) «Сведения о территории, населении, административных единицах до и после районирования по Сибирскому краю», «Протоколы заседания Омского окружного комитета от 10 февраля 1930 г.», «Отчеты о ликвидации неграмотности среди национальных меньшинств», на которых основано изучение барабинских татар.

3. Отчет ясачной комиссии Западной Сибири 1883 г. (Государственный архив Омской области, ф. 3, on. 1, д. 1051, л. 1-8).

4. Архив Института этнографии им. H.H. Миклухо-Маклая (Санкт-Петербург), ф. к-1, оп. 2, д. 31, л. 141.

5. Похозяйственные книги сельских советов д. Большие Туралы Омской области, д. Ак-Балык и д. Оры Новосибирской области.

6. Книга архивного фонда Тюменского гор. ЗАГСа, Б/4. Опись церковных книг архива г. Тюмени. Фонд 155. Мусульманская мечеть с 1903 по 1919, с 1920 по 2000 гг.

7. Тюменский областной центр документации новейшей истории. Фонд 512. Первичная парторганизация татарского педучилища г. Тобольска. Опись №1. Дела 1-20 за 1938-1955 гг.

8. Полевые материалы, собранные во время историко-этногра-фической экспедиции Омского государственного университета в июле-августе 2001 г. (руководитель H.A. Томилов).

Методом опроса были обследованы барабинские татары в населенных пунктах различных районов Новосибирской области — Улуцк, Чаргары Венгерского района, Шагир, Бергуль — Куйбы-

'Список сокращений источников и материалов см. в конце.

шевского, Мусы, Теренино, Шибаки — Каргатского, Альменево, Малый Тебисс, Чеки-аул, Кыштовка — Кыштовского, Ново-Кочемка, Заречно-Убинское — Убинского, Кошкуль, Тебисс, Тармакуль — Чановского районов. Тарские татары были обследованы в следующих аулах Омской области: Речапова, Сеитова, Иткулова, Себелякова, Большие и Малые Туралы, Казатова, Тускима, Уленкуль, Каракуль, Кумыслы и др.

Практическая значимость исследования заключается в том, что материалы, приведенные в диссертации, могут найти применение в практике вузовского преподавания таких дисциплин, как диалектология, лексикология, лингвокультурология. Теоретические положения диссертации могут быть положены в основу истории именослова сибирских татар, происхождения личных имен, перспективы их функционирования и практических курсов (речевая практика, общий перевод и др.) татарского языка, этнолингвистики, при написании соответствующих учебников и учебных пособий.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены автором в 25 публикациях, в двух монографиях, семи статьях в журналах, рекомендованных ВАК РФ., и выступлениях: на X Международном научном семинаре «Интеграция археологических и этнографических исследований», посвященного 290-летию со дня рождения С.П. Крашенинникова (Ханты-Мансийск, 2002); 25-ой юбилейной международной научно-практической конференции «Славянские духовные традиции в Сибири» (Тюмень, 2002); V Конгрессе этнографов и антропологов России (Москва, 2003); XII Международном научном семинаре, посвященном 100-летию со дня рождения А.Х. Маргулана и 120-летию Б.Э. Петри (Алматы, 2004); VI Конгрессе этнографов и антропологов России (Санкт-Петербург, 2005); Итоговой конференции Казанского государственного университета за 2008, 2009 гг. (Казань, 2009, 2010).

Диссертация представляет собой рукопись, которая состоит из введения, пяти глав, заключения, списка литературы, четырех приложений.

Во Введении определяются цель, задачи, объект и предмет исследования, дается краткая характеристика объекта. В историографической части предложены краткий обзор трудов исследователей, занимавшихся проблемами сибирских татар, в частности, антропонимией. Далее указывается методологическая основа диссертации, основные понятия и термины ономастики, методы исследования, практическая значимость, новизна работы и апробация.

Первая глава диссертации «Антропонимическая лексика как объект этнолингвистического исследования» освещает становление и развитие этнолингвистики как науки, природу личных имен в философских и лингвистических концепциях, семантический и функциональный потенциал антропонимической лексики. В сферу интересов этнолингвистики изначально входили проблемы семантики. Ф. Боас исследовал семантику грамматических категорий (1915 г.), Э. Сепир — аномальные типы речи в языке нутка, звуковой символизм (1929 г.), понятийные поля (1930 г.). В конце 20-х — начале 30-х гг. XX в. появляются работы второго поколения учеников Боаса: Хойера, Уорфа, Трейджера и др. Термин «этнолингвистика» в работах этих ученых часто заменяется термином «антрополингвистика», «этносемантика». Возникшая в этот период дескриптивная лингвистика исключает семантику из круга обсуждаемых проблем. Возрождается интерес к содержательной стороне языка к началу 50-х гг. XX в., что было связано с гипотезой Сепира и Уорфа, которая воплотила в себе наиболее яркие особенности американской разновидности неогумбольдтианства. В 70-е гг. XX в. широко используются экспериментальные психологические методы изучения этнолингвистических проблем семантики (Ч.В. Хойер, Ф.М. Веглины). В начале 80-х гг. проводятся исследования семантических моделей разных языковых направлений, например, таксономии, паралингвистических явлений и т.п., ставятся вопросы исторического изучения и реконструкции духовной этнической культуры на основе данных языка.

В изучение тюркской этнолингвистики ощутимый вклад внесли работы Г.Ф. Миллера, В.В. Радлова, В.В. Бартольда, H.A. Аристова, В.К. Магницкого, Н.И.Золотницкого, Ш. Марджа-

ни, Н.И. Березина, К. Насыри, Н.И. Ашмарина, В.А. Гордлевского, А.Н. Самойловича, С,Е. Малова, Н.К. Дмитриева, В.А. Ни-конова, Г.Р. Алиева, H.A. Баскакова, Г.Ф. Благовой, В.У. Махпи-рова, Э.Л. Бегматова, Т.М. Гарипова, А.Г. Гафурова, A.B. Супе-ранской, Г.Ф. Саттарова, Т.Ж. Жанузакова, Ж. Жапарова, С.К. Кене-сбаева, Т.К. Кусимовой, О.Т. Молчановой, З.Г. Ураксина, Г.Е. Корнилова, Н.И. Егорова, М.Р. Федотовой, А.Г. Шайхулова, Г.И. Кульдеевой, К.А. Ниетбаевой и др.

Вопросам татарской антропонимики посвящены исследования крупнейшего ономаста Г.Ф. Саттарова и его последователей А.Г. Шайхулова, М.И. Ахметзянова, Р.Х. Субаевой, М.А. Заляли-евой, Ф.Л. Мазитовой, Ф.Г. Вагаповой, М.З. Закиева, Г.И. Кульдеевой, К.А. Ниетбаевой, Х.Ч. Алишиной, Г.Р. Галиуллиной, Г.К. Тимкановой и др.

В современной лингвистике сложилась общая точка зрения на семантику личного имени. В нашем исследовании мы тоже придерживаемся мнения, что собственные имена обладают семантическим потенциалом, и главное отличие его от семантики нарицательных слов заключается в способе связи с обозначаемым объектом. Сигнификат личного имени отличается от понятийного содержания нарицательного слова тем, что сигнификативным содержанием антропонима являются представления об имени. В узуальном употреблении антропонима коннотация проявляется в словообразовательном аспекте, в окказиональном — у прецедентных имен. В процессе употребления вне прямой референции антропонимы способны приобретать те свойства, которые характерны для нарицательных слов. В процессе деонимизации личное имя наполняется не только внутренней формой, но и отражает национально-культурное мировоззрение татар.

Во второй главе диссертации «Этноисторические и культурные основы традиционной антропонимии сибирских татар» рассматриваются: 1) происхождение сибирских татар. Термин «сибирские татары» впервые был предложен историками Г.Ф. Миллером и Ф.Е. Фишером. О появлении тюркских племен в Западной Сибири современные тюркологи выражают разные мнения. Одно из них, в частности, заключается в том, что тюрки,

обитавшие в южной лесной, лесостепной и степной полосе Западной Сибири, сложились из угроязычных, кетоязычных, самодийских групп, подвергшихся тюркоизации, которая шла с трех сторон: со стороны Алтая, где с давних времен обитали тюрки, со стороны Енисея, где поселились енисейские киргизы и с верховьев Оби, где проживали кипчакские племена. Автор придерживается мнения, что сывыры (сыбыры), возможно, были предками современных сибирских татар, живших по среднему течению Иртыша, по неизвестным причинам покинувшими эту территорию, оставив свое имя; 2) этнический состав двух крупных тюркских групп. К этническим особенностям тоболо-иртышских татар относится связь в древний период с древнетюркским, древнекипчакским этносами, огузо-кипчакскими племенами, уграми, позднее их тесные контакты с поволжскими татарами, башкирами, бухарцами, казахами, которые значительно повлияли на их именник. Наиболее ранними компонентами этногенеза барабинских татар являются древнетюркские и кипчакские, булгарско-кипчакские племена. На следующем этапе эволюции сибирскотатарской антропонимии большое влияние оказали народы, входившие в восточное объединение — тувинцы, якуты, хакассы, монголы. В антропонимии барабинских татар имена типа Чалабай имеют основу чала, cala сохранившуюся в тувинском языке: тувинский глагол чала восходит к монгольскому zala «посылать», «быть посланным богом», а существительное имеет значение «пророк», «посланник бога»3. Наличие антропонимов монгольского происхождения исторически обусловлено, поскольку уже в начале XVII в. значительные массы западных монголов занимали территории по берегам Оби, Иртыша, Оми. Заимствованием из якутского языка, по нашему мнению, является название юрт Илькусская [Илкусская], где кус илиме «означает сеть для ловли уток"4. А. Вамбери считал слово илим (йылым)

2 См.: Томилов H.A. Этническая история тюркоязычного населения Западно-Сибирской равнины конца XVI — начала XX в. Новосибирск, 1992, —С. 16.

3 Этимологический словарь тюркских языков. 1989. — С. 89.

4 Там же. С. 167.

производным от глагола йыл "вязать", "плести". Н.К. Антонов, вслед за А. Вамбери, возводит якутское слово илим к слову и:л "захватывать", "зацеплять". Семантическая связь слов илим и и:л является вторичной, появившейся на основе народной этимологии. В названии деревни отразилась основная деятельность проживающего в нем населения — в данном случае изготовление сетей для ловли уток, по-видимому, пользовавшихся большим спросом. В соответствии с фонетическими законами русского языка произношение этого топонима претерпело изменения и в настоящее время звучит — Илькусская.

3) лингвистическая культура имянаречения по материалам этнографических экспедиций к сибирским татарам. В настоящее время для исследуемых этнических групп характерно генетическое разнообразие личных имен. Культура имянаречения в современной татарской семье характеризуется сохранением традиций, свойственных для татар конца XIX в.

Третья глава работы «Личные имена тарских и барабинских татар в русских документах конца XIX — XX вв.» посвящена характеристике антропонимических систем двух групп (аялын-ской и туралинской) тарских и трех групп (барабинско-тураш-ской, любейско-тунусской, теренинско-чойской) барабинских татар, структурно-грамматическому описанию личных имен и фонетическим особенностям антропонимов. Сравнение именников тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар описано в заключительной части главы. Изучив их антропонимические системы, можно выделить три пласта антропонимов. Первый пласт — это имена, унаследованные от древнетюркских и средневековых кипчакских этнонимов и антропонимов. Второй пласт — это имена исламского периода, получившие развитие в новотюркскую эпоху. Третий пласт имен — это имена, заимствованные из антропонимиконов контактировавших народов.

На разных этапах эволюции общества функционировала своя антропонимическая система, (см. схему № 1). Имена создаются на базе языка. Так, на базе древнетюркского языка существовала древ нетюркская, древнекипчакского языка — древнекипчакская антропонимическая системы. Формирование и развитие антропо-

нимической системы сибирских татар, как и поволжско-при-уральских, связано с культурными традициями тюрков, кипчаков, булгар, уйгуров, карлуков и др. Родоплеменные названия, этноантропонимы сибирских татар позволили определить язык-основу антропонимических систем тоболо-иртышских и бара-бинских татар. В среднетюркский период (X — XV вв.) происходит слияние племен и родов, что ведет к формированию единой духовной и материальной культур и, что явилось причиной функционирования в именнике сибирских татар антропонимов различного происхождения. Тюркоизация и принятие ислама золо-тоордынцами тоже значительно повлияли на антропосистему сибирских татар. Д.М. Исхаков подразделяет среднетюркский период на три хронологических этапа: булгарский этап (X — ХП1 вв.) как предзолотоордынский период, золотоордынский этап (XIII — XV вв.) и позднезолотоордынский этап или татарско-ханский период (сер. XV — XVI вв.). Именник сибирских татар в данный период характеризуется наличием антропонимов общетюркского, арабского и персидского происхождения. Проникновение мусульманских имен происходило несколько столетий. Причиной тому является противостояние местного язычества новой религии. Д.М. Исхаков отмечает, что прибытие мусульманских вероучителей в Западную Сибирь можно датировать первой половиной XV в. На основе исторических документов он констатирует "о знакомстве с исламом населения бассейна р. Иртыша и до времени правления Мухаммеда Шайбани хана"5. Естественно, это "знакомство с исламом" было насильственным. Ишан Багаутдин поручил своим шейхам "учинить... великую войну за веру" с татарами "не имевшими истинной веры и истинных понятий и поклонявшимся куклам". Во второй половине XVI в. — в период правления хана Кучума — Сибирское ханство уже предстает как мусульманское государство, пишет Д. Исхаков, справедливо, оставляя под вопросом "глубину

5 Исхаков Д.М. Введение в историю сибирского ханства / Д.М. Исхаков. — Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2006. — С. 86.

проникновения ислама в народные массы"*. В течение XV — XVI вв. наблюдаются волны исламизации населения данного ареала, но тем не менее среди некоторых групп сибирских татар исламизированность остается неясным вплоть до XVIII в.

Многие ученые придерживаются мнения, что ислам тайно распространялся муллами только в 1720 г., в середине XVIII в. большая часть их еще не восприняла ислам и окончательно он утвердился в первой половине XIX в., хотя в 50-х гг. XIX в. встречались еще барабинцы немусульмане7.

Что касается глубины проникновения ислама в народные массы, то исследование антропонимической системы сибирских татар дает следующую картину, ислам первыми приняли тарские татары (серед. XVIII в.), тобольские и тюменские татары — к концу XVIII в., барабинцы — в начале XIX в. В данном случае принятие ислама происходило осознанно, т.к. нарекать ребенка мусульманскими именами могли родители, которые хорошо усвоили ислам и следовали учению Корана. Действительно, несмотря на достаточно раннее начало исламизации сибирских татар, оно не могло окончательно доисламизироваться, пережитки языческой веры остаются и в настоящее время. Таким образом, можно выделить следующие этапы исламизации тюрко-татарского населения Западной Сибири:

I этап: серед. XV — XVI вв. — первые волны исламизации, "знакомство" с исламом носило принудительный характер со стороны ишанов, шейхов, правоверных мусульман Востока.

6 Там же. — С. 88.

7 Георги И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов / И.Г. Георги. — СПб., 1799. — 4.2. — С. 117. Радлов В.В. Этнический обзор тюркских племен Южной Сибири Джунгарии / В.В. Радлов. — Томск, 1888. — С. 241. Бартольд В.В. Работы по истории ислама и Арабского халифата / В.В. Бартольд; Подгот. К изд. А.Б. Халидовым; Отв. Ред. И.Н. Винников. — Перепеч. С изд. 1968 г. — М.: Вост. Лит., 2002. — С. 366. Томилов H.A. Этническая история тюркоязычного населения Западно-Сибирской равнины конца XVI — начала XX в. Новосибирск, 1992. — С. 142.

II этап: XVII — серед. XVIII в. — усвоение ислама, распространение его относительно мирным путем. Об этом свидетельствуют мусульманские начальные школы при мечетях и средние школы (медресе), учителями которых были муллы из бухарцев и казанских татар. Через ислам среди сибирских татар начинают распространяться арабский и персидский языки, а также мусульманская или арабская культура под общим названием "восточная" культура.

III этап: серед. XVIII в. — XIX в. — происходит естественная исламизация населения Западной Сибири. Мощным толчком принятия мусульманской веры явилась в первой четверти XVIII в. насильственная христианизация тюрко-татарского населения. Ислам оказался для сибирских татар наиболее привлекательной религией, чем христианство.

Итак, на территории Западной Сибири существуют в настоящее время два крупных наречия татарского языка тоболо-иртышское и барабинское. Фонетическая система, грамматический строй и лексика тоболо-иртышских татар изучена Г.Х. Ахатовым (1963), Д.Г. Тумашевой (1977 г.) и барабинских татар — JI.B. Дмитриевой (1981 г.). Антропонимы — это специфическая лексика и сравнить ее, применив сравнительно-сопоставительный метод, мы попытались в диссертационном исследовании. Выявив сходства и различия антропонимических систем двух крупных наречий, можно говорить о единой антропосистеме сибирских татар и наша оснавная концепция заключается в том, что мы наблюдаем в настоящее время значительную конвергенцию и незначительную дивергенцию антропонимических систем сибирских татар при ее полном совпадении с татарской антропосистемой.

Проанализированные антропонимические системы трех больших групп сибирских татар в доисламский и исламский периоды свидетельствуют о способности самосохранения их древнетюркской антропонимической системы с ее семантической структурой и перечнем антропонимов. Одной из причин «долголетия» антропонимии является теснейшая связь с древними этническими традициями, которые отличаются устой-

чивостью, жизнеспособностью и традиционно-патриархальным сознанием тюрка, которое проявляется в уважении предков и их имен. Все это проявилось в процессах онимизации апеллятивов в личные имена. Пратюркская антропонимическая система сибирских татар стала складываться в то время, когда древние тюрки придерживались языческих воззрений и верований8.

Второй причиной сохранности антропонимов является их связь с исконными наименованиями объектов природы: а) небесных тел (Ай, Кояш, Нур и под.), б) названиями металлов и минералов (Алтын, Таш, Тимер, Чуерташ и под.), в) кличками и названиями животных (Арслан, Кармышак, Кочек, Кучкар, Эт и др.), г) словесными обозначениями орудий труда (Балта, Булат, Сабан Урак), д) обозначением социальных и семейных отношений (Абышка, Бай, Мурза), е) глаголами состояния, желания (Кил, Калсын, Торсын, Туктасын, Улмэс, Яшасен), ж) цветовой лексикой (Аккош, Карабай, Карабаш, Сарыбай). Таким образом, первопричиной стабильности традиций антропонимической системы сибирских татар являются тесные и широкие связи тюркских антропонимов с апеллятивной лексикой, включая существительные, прилагательные, числительные, глаголы.

Среди основных задач исследования следует выделить выявление фонетических показателей, структурных антропомоделей и словообразовательных средств, применяемых при образовании личных имен сибирских татар. В этой связи можно отметить, что фонетический состав онимов отражает особенности наречий, диалектов и говоров, которые описаны в тюрко-татарской диалектологии. Тот или иной диалект сибирскотатарского наречия генетически восходит к своему родовому (племенному) говору. В составе антропонимов, бытовавших в родовых кланах, можно определить основу именников тобольских и тюменских, тарских и барабинских татар (см. схему 2).

8См: Благова Г.Ф. О причинах живучести тюркской антропонимической системы // Вопросы тюркской филологии. Вып. III. М., 1997. — С. 5-7.

Согласно предлагаемой схеме, говоры тобольских и тюменских татар по своим основным специфическим чертам содержат реликты древнетюркского наречия, имевшие нечто общее с кипчакским и булгарским наречиями. Тарские татары сохранили в древнем именнике, главным образом, кипчакские черты, а также огузские, карлукские и др. Барабинское наречие, вероятно, по происхождению является древнетюркско-кипчакско-булгарским и отражает черты, схожие с наречиями уйгуров, карлуков и др. Естественно, системы древних родовых и племенных диалектов в процессе своего развития приобретали новации благодаря внешним причинам — воздействию соседних языков.

Для сравнения вокализма в звуковой оболочке антропонимов, имевших родовое и племенное происхождение в татарских группах с исконно фонологической структурой тюркских языков, в центре гласных фонем оказались имена рассматриваемых групп татар, а на периферии — фонемы, отсутствующие в других группах (см. схему 2). В этой связи можно сделать следующие выводы:

- общими являются соответствия гласных фонем о/у; у/о (лабиализованные, заднеязычные гласные), и/е > э (нелабиализованные, переднеязычные);

- типичными для именника барабинских татар являются гласные фонемы а/о, а/у, у/а, у/ы, ы/у. Важно выявить эти гласные фонемы в именнике барабинских татар: являются ли они фактом древнего родства, либо это древние заимствования из языка других народов;

- в древней фонологической структуре нет фонем у (лабиализованных, переднеязычных);

- структура вокализма в антропонимах трех групп татар в основных чертах сохранилась, а обнаруженные отклонения не изменили фонологическую структуру и не внесли в вокализм изменений.

Чередование консонантов в антропонимах (см. схему № 3) при сравнении с системой согласных фонем в тюркских языках обнаруживается в начальных и конечных позициях согласных.

В центре схемы оказались аналогии п/б (передние, губные, чистые, смычные), т/д (средние, переднеязычные, зубноальвео-лярные, смычные), к/г (заднеязычные, мягконебные, смычные), ц/ч (средние, переднеязычные, зубноальвеолярные), вместо х/г в тюркских языках — х/к в именниках трех групп татар.

Вне ядра выявились «оппозиции» с/з больше у тарских татар и меньше у тобольских и тюменских татар, ш/с у барабинских татар. В алтайскую эпоху завершилось выделение тюркских племен, для языков которых было характерно наличие фонем з/ш/с. Таким образом, при сравнении отдельных фактов языка необходимо учитывать все трудности установления генеалогических связей и сложность определения степени родства, а в связи с этим и сложность относительной датировки того или иного фонетического, лексического и грамматического явления или процесса.

Проанализировав фонетико-морфологическую структуру наиболее ранних по происхождению антропонимов сибирских татар, можно констатировать, что в их составе выделяются два главных разряда личных имен: простые и сложные антропонимы, представляющие собой именные или глагольные основы.

Простые по своей морфемной структуре антропонимы в свою очередь подразделяются на простые непроизводные (безаффикс-ные) и простые производные (аффиксальные,) антропонимы.

Простые непроизводные (безаффиксные) антропонимы — это апеллятивные собственные имена, не поддающиеся дальнейшему морфологическому членению, т.е. антропонимы, образованные от корневых непроизводных основ. Простые непроизводные антропонимы являются в татарских именниках наиболее древними, так как связаны с родоплеменной эпохой развития общества: Алаша 'кляча', Чура 'раб', 'дружинник, воин' и под. Это собственные имена, возникшие на основе имен существительных, прилагательных и числительных. В материалах исследования простые непроизводные личные имена составляют большинство номинативных единиц в их сравнении с простыми производными (аффиксальными) антропонимами. Это, вероятно, связано с удобством использования антропонимов в повседневной жизни,

что и стимулирует высокую продуктивность данного разряда антропонимов. При подсчете простых и сложных антропонимов выявилось, что безаффиксные номинативные знаки имеют преимущество в древней антропонимической системе. К простым непроизводным антропонимам в нашей картотеке относятся следующие имена: Ацык 'открытый', Бакыр 'медь', Балта 'топор', Буляк/Пуляк 'подарок' Егет 'парень', 'джигит', Кече 'младший', Кочек 'щенок', Кучкар 'баран-производитель', Кубяк (древ.булг.) 'собака', Кунак 'гость', Сабыр 'терпеливый', Тимер 'железо', Урман 'лес', Урак 'серп', и другие9.

Простые производные (аффиксальные) антропонимы — это антропонимы, образованные от имен нарицательных самой различной семантики, а также от глаголов, обрамленных антропонимическими суффиксами. Автор употребляет термин суффикс (название видового понятия) вместо традиционного для тюркологии термина аффикс, который в данной работе для обозначения татарских словообразовательных показателей используется в его собственном значении как название родового понятия. Термин суффикс несет большую информацию об обозначаемой им языковой единице, чем аффикс.

Простые производные (аффиксальные) антропонимы, в основу которых положены имена существительные, образуются с помощью суффиксов: -чы/-че/-це, это антропонимы, обозначающие деятеля или носителя какой-либо профессии: Балыкчы/ Палыкце 'рыбак', 'рыболов', Кэтэуче/Кэтэуце (тоб-иртыш. т.), Малце/Малче (бараб. т.) 'пастух', Уракчы/Уракце 'жница', Урманчы/Урманце 'лесник' и другие10.

Простые производные антропонимы образуются также при помощи суффиксов -даш/-таш: Култаш 'друг', 'помощник', Тугандаш/Туганташ 'собрат', Юлдаш/Юлташ 'спутник' и под. Если в основе антропонима имя существительное с суффиксом -лык/-лек, то личное имя или прозвище обозначает местность, называет тот или иной объект: Таитык "каменистая местность",

9 ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 31, 142, 143; ГАНО, ф. 47, оп. 1, д. 925

10 ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 307; ГАОО, ф. 3, оп. 1, д. 1051.

Тимерлек 'кузница', Чуплек 'мусорная свалка' и под. Суффикс -лык/-лек в названиях лиц, их качеств и свойств образует антропонимы с отвлеченным значением: Байлык, Пайлык — 'богатство', Шашлык 'радость'.

Схема 1

Древнетюркская антропонимическая система

Дрсвнспоркскяй жэых

з:

Дрежаеквтакскяс ажтропанпги .Языки кхмиов кшгахов, шуэо», нопАце», пряуко»

г

азык-основа явтропожкмпеаоой

сжстекытэбальскхх ж тюменских твгар

язык-основ* ютроааымачссхой системы тярсяц ТВГВр

\

XI век

хзык - основа яапрооонякпесюй свстеюл бар«6индтах татар

Ккгаксао» фемкпоршпй с

Язихя ткрхс», кипчаков, ирлукш.

Языке шпаков, бупгяров, кардувэв, уйгуров_

Автровошшы общетюркского происхождения, «рябскве огргвкчевы

Коноопддапиж рододдемсдад объединения в ритх русоюго цеапраовэоаашюго госуаарспв

XV век Тюркспе ж мусульмански кмеяа с релжгжозжым содержащем в сдетскже -шяен«-

Мусуяьканскне ямева с религиозным содержанкой, светские выеяа, врабо-веревдаяе эаямехвоваяяв

Массовая ахеязацих, исчезновение религиозных икса, светекне к западноевропейские имея»

Возрождение религия» национального самосознания, светские кмешц арабо-перекдеюго,

Схема 2

Исконная фонологическая структура тюркских языков. Таблица гласных

Ряд Нижний подъем Верхний подъем

Нелабиализованные задние а ы

передние э и

Лабиализованные задние О У

передние в У

Схема 3

Небольшая группа простых производных антропонимов представлена номинативными знаками, основу которых составляют имена существительные, выражающие эмоциональную оценку. Ласкательные формы имен образуются с помощью специального суффикса -кайЛкэй: Атакай 'папенька', Балакай/ Палакай 'ребеночек', Сайкай 'хорошенький, красивенький', где основа сай имеет монгольское происхождение. Аффиксальные антропонимы, представляющие собой имена прилагательные с суффиксом -лы, выступают в двух основных значениях: 1) указания на овладение каким-либо предметом, принадлежности одного предмета другому: Атлы 'человек, имеющий коня' или 'человек, получивший имя'; 2) обозначение качества: Татлы 'сладкий', Туклы 'сытый' и под.".

В антропонимии барабинских в отличие от тоболо-иртыш-ских татар характерно образование именных основ с помощью суффиксов: -ыт /-уш/ -ут: Мангыт/ Мангуш/ Мангут, где мангыт имеет монголо-кипчакское происхождение; -ыш типа Чарыш, где чар относится к древнейшим общетюркским лексическим основам тюркско-монгольского образования; с суффиксом ~чвр/-цер: Сиенчер/Сиенцер, где -чер имеет монгольское происхождение и имя означает 'правнук', 'правнучка', а в якутском языке — 'потомство по прямой или боковой женской линии'. Форма с суффиксом -чер используется в некоторых тюркских языках для выражения дифференциального признака пола1 .

Для тоболо-иртышских татар характерно образование антропонимов с помощью суффиксов: -ба\ Арыба, Кашба, Туксыба, относящихся к средневековым кипчакским именам, -ыш: Мак-тыш 'хвалить'. В материалах диссертационного исследования отмечены антропонимы, к основам которых прибавляется суффикс -гы/-ге, придающий им пространственную характеристику: Алдагы/Алтаге 'передовой' или 'тот, кто в начале', Пиретаге 'здешний'13.

11 ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 354, 459,460, 470.

12 ГАНО, ф. 47, оп. 1, д. 925, 927.

13 ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 459,460,470.

В татарских именниках нами выделяются сложные антропонимы детерминативного типа, которые подразделяются на три основные группы в зависимости от наличия между членами подчинительной синтаксической связи. Антропонимы, образованные путем сложения основ, имеют форму им. п. ед.ч. Прилагательные, существительные, реже — числительные в структуре сложного имени могут стоять как в его начале, так и в конце онима. По модели сущ. + сущ. (Таштимер, где таш 'камень' + тимер 'железо') создано наибольшее количество антропонимов. В качестве второго члена композита используются обычно именные основы — бай 'богатый', батыр 'герой', 'храбрый', кош 'птица', тай 'жеребенок', тимер 'железо', ул 'сын': Айбика, Байчура, Бектимер и др.14.

В отличие от тоболо-иртышских в именнике барабинских татар представлены больше сложные именные корни, которые заимствованы частично или полностью из других языков, модель сущ. + сущ.: Абер, Абир, где аб (арб.) 'август' + ер (древ.булг.) 'человек', ир (тат.) 'мужчина'; Илъгер, Илигер, где илиг (древ.булг.) 'князь', 'принц' + ер (древ.булг.) 'человек', Сеткул (селькупе, яз.), где сет «два» + кул 'близнец'; Шайбек, где шай (древ.тюрк. яз.) 'сила, мощь' + бек; Яркэй, где ярык (древ.тюрк. яз.) 'солнце, свет' + ай 'луна'15. Древнетюркские корни хорошо представлены в антропонимической системе тобольских и тюменских татар как Кортбай, Качкурбай, Кашкарбай, где корт 'волк' является синонимом словам 'качкур', 'кашкар' + 'бай'; хантыйские основы — Енгулъ, Енбай, где ень 'лето' + 'гуль', 'бай', Елтабай, где глагольная основа елта (хант. яз.) означает 'таять' + 'бай' и др.16 Вышеперечисленные сложные антропонимы содержат корни из других языков, что свидетельствует о ранних этнокультурных связях изучаемых групп татар с другими народами.

14 ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 642, 649.

15 ТФ ГАТО, ф. 3, оп. 4, д. 29, л. 287-295; ф. 234, оп. 1, д. 89, л. 147266.

16 ГАТОТ, ф. 154, оп. 8, д. 4, л. 977-981.

В наших материалах засвидетельствованы антропонимы, возникшие на основе сочетаний детерминатива с количественным определителем, выраженным именем числительным: Алтыбай алты 'шесть' + 'бай'; Бшибек биш 'пять' + 'бек', Етебай ете 'семь' + 'бай', наибольшую группу составляют антропонимы, образованные по модели имя прилаг. + имя сущ.: Акбай ак 'белый' + бай 'богач', Акбика ак 'белая, мудрая' + бика/пика 'женщина' Карабай кара 'черный' + бай 'богач', Карабаш кара 'черная' + баш 'голова', Минлебай минле 'с родинкой' + бай, Сарыбай сары 'рыжий' + бай 'богач' и под.17.

Исследование имен в морфологическом плане показывает, что отглагольные антропонимы в старотатарском именнике менее употребительны, чем онимы с именной основой. Вероятно, именное словообразование в антропонимии в прошлом было весьма продуктивным.

В антропонимии сибирских татар нами выделяются следующие имена с глагольными основами: бар/пар 'есть, имеется, иди', бул/пул 'будь' (кем-либо), кил 'приходи, приди', калсын 'пусть останется (на этом свете жить), 'пусть выживает', торсын 'пусть живет, должен жить', тор 'живи', улмэс 'не умрет, не должен умереть' и др.18.

Мотивация возникновения личных имен с глагольным компонентом заключается в том, что в далеком прошлом под влиянием различных верований, суеверий функционировали назывные слова-обереги, имена-заклинания. Отглагольные личные имена мы можем разделить на три большие группы:

- имена, образованные от глаголов повелительного наклонения: Бексура бек 'мальчик' + сура 'проси', Ишпул/бул иш 'напарник' + пул/бул 'будь', Колсора/сура кол 'раб, рабыня' + сора/сура 'проси', желательного наклонения: Калит(е)» (кал идеи) кал + суффикс ит(е)н 'остался бы', Торсенит(е)'жил бы' и изъявительного наклонения: Айтуган ай 'луна' + тугаи 'родилась', Алмас 'не возьмет', Бектуган бек + туган 'родился', Талмас 'не устанет', Тукпгар 'остановится';

17 ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 642, 649.

18 ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 31, д. 142, 354, АИЭ, ф. к-1, оп. 2, д. 31.

- имена, образованные от косвенных залоговых форм: Соен/ Масай/Куан 'радуйся';

- имена, образованные от инфинитива на -мак: Алмак 'брать, взять', Килмак 'приходить, прийти'19.

Ко второму пласту в системе сибирскотатарских имен относятся антропонимы исламского периода, представляющие собой арабские и персидские заимствования, пришедшие с поволжскими татарами и бухарцами20. Определенная группа имен распространена как у тоболо-иртышских, так и барабинских татар: имена со словами ай 'луна', бай 'богатый', дин 'вера', вали 'хозяин' и т.д.

Сходство имен исламского периода проявляется в способе словообразования — а) суффиксальном, где суффиксы личных имен тарских, барабинских и тоболо-иртышских татар не отличаются от татарских антропонимов: -а, -я, -ия Азиз — Азиза, Роза — Розалия, -дар Айдар, Хайдар, -ина Аделииа — Адель, Розалина, -лы/-ле/-ли/-ла Минлегуль, Минлибай и др., Нурлыгаян, Нурлыбай21.

б) путем сложения основ, где первые компоненты представлены корнями: — арабского происхождения: габд 'раб' (по-волж.т.), опт (сиб.т.); мохэммад 'прославляемый' (поволж. т.)22, мухамет (сиб. т.); нур 'свет' (поволж. т.), нур, нури (сиб. т.);

- персидского происхождения: яр 'друг' (поволж., сиб. т.)23 Ярмухамет, Ярбулат, Ярхам24;

- тюркского происхождения: мин «родинка» (поволж. т.), мини, минни, минли (сиб. т.); тимер «железо» (поволж. т.), тимер, тимир (сиб. т.); таш (поволж. сиб. т.) Ташбика, Таштимер25.

19 ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 143, 307.

20 ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 815, 889, 893, 894; ф. 417, оп. 2, д.д. 2310-2640. КАФ ТГЗ Б-4, ф. 155, 1903-1919 гг., 1920-2000 гг. ТОЦ ДНИ, ф. 512, оп. 1.д. 1-20.

21 ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 815, 889.

22 ТС ТЛИ, 1998, —С. 183.

23 ТС ТЛИ, 1998: 305.

24 ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 894.

25 ТФ ГАТО, ф. 154, оп. 8, д. 893.

В роли второго компонента используются корни:

- арабского происхождения: улла 'аллах', 'бог' (поволж. т.), улла, ула, алла (сиб. т.); дин 'религия', 'вера', (поволж. т.), тин (сиб. т.); гши 'высокий' (поволж. т.)26, галей, гали, кали, али (сиб. т.); мохэлшед (поволж. т.) 'прославляемый', мухамет, мухаммат (сиб. т.)27;

- персидского происхождения: жьан 'душа' (поволж. т.), чан, зян, зан, зен, ян (сиб. т.) Ахметчан, Ахметзян, Ахметзан; яр 'друг' (поволж. т.)28, ар, яр (сиб. т.) Голчеяр, Голчеар, Колчияр29\

- тюркского происхождения: тимер 'железо' (поволж. и сиб. т.) Таштимер, Янтимер; гэрэй 'воин' (поволж. т.)30, гарай, горай, гирей, кирей, киряй (сиб. тат.) Саитгарай; хан 'князь', 'монарх' (поволж., сиб. т.) Тимерхан3'.

Таким образом, наиболее активными детерминативами, принимающими участие в образовании мужских онимов являются препозиционные Абдуль, Мухаммат и постпозиционные улла, дин, а женских имен — биби, бикэ, голь. Анализ словообразовательной структуры именников барабинских и тоболо-иртыш-ских татар показал, что наиболее продуктивным является способ сложения основ.

Синтаксические отношения между онимами в словосочетаниях применительно к именам кжстапозита — это бинарные отношения между единицами поверхностного синтаксиса, являющиеся членами предложения или членами и частицами предложения, которые целиком зависят от грамматики и выражаются в языке исключительно словоизменительными и синтаксическими средствами. Общей чертой таких образований является направленность отношения (от главного члена к зависимому), в том числе и тех, которые связывают слова,

26САПТИ, 1987: 145,138.

27 ТФ ГАТО, ф. 417, оп. 2, д. 2311 -2314.

28 САПТИ, 1987: 144,214.

29 ТФ ГАТО, ф. 417, оп. 2, д. 2316-2320.

30 ТС ТЛИ, 1998: 92.

31 ТФ ГАТО, ф. 417, оп. 2, д. 2310.

соединенные сочинительной связью (в этом случае направленность отношения показывает последовательность слов в тексте). В именах Алимчан, Тулебика присутствует атрибутивное сочетание, направленное от определяемого чан «душа» к определению алим «знающий, осведомленный», т.е. направление отношения: чан > алим, бика «девочка» > туле «полная». Аппозитивное сочетание типа сущ. + сущ. может дать разные модели: Амирчан — чан «душа» > амир «военачальник», т.е. душа военачальника — притяжательное сочетание; Тимербика — бика «девочка» > тимер «железо» содержит уподобительное сочетание — «девочка, подобная по характеру, крепости железу». Антропонимы Алдакул, Алтымбек представляют количественные связи (главный член отношения — существительное, зависимый — количественное числительное): Алдакул (алда «первый, т.е. раньше родился по сравнению со следующим ребенком» < кул «раб» — «первый помощник»); Алтымбек (алтым «шестой» < бек «мальчик»).

Сибирскотатарские антропонимы могут быть сгруппированы тематической, обычно терминируемой лексико-семантической классификацией. В этой связи можно объединить онимы, отражающие:

а) физические данные ребенка — рост, полноту, худобу, либо особенности поведения ребенка, время его рождения. Например, пожелание родителей красоты отразились в именах с антропо-лексемой мин, т.е. родинка: Минсылу (т.-т) миц «родинка» + сылу «прекрасная», Минзифа (т.-т) миц + (п.) зифа «стройная», Мин-нула мид (не) + алла (арб.) «бог». В эту группу имен можно присовокупить заимствования типа Залия (арб.) «светловолосая», Гульсум (п.) «полнощекая» и под.;

б) обстоятельства рождения (день, месяц, место и т.д.) ребенка, в том числе: время суток, например, родившемуся на рассвете давались имена Танбулат тац «рассвет» + булат (п.) «сталь», Тансылу тац + сылу «красавица»;

в) антропонимы, обозначающие название календарных месяцев: Сафар (второй месяц по календарю Ьижри), Раджап (седьмой месяц), Рамазан (девятый месяц), Шавалей (десятый месяц) и под.;

г) имена, связанные с культовыми праздниками: Байрам «праздник», Мав/иот, Науруз/Наврус «праздник весны, равноденствия»;

д) очередность рождения ребенка в семье: Вахит «первый», Сания «вторая», Рабига «четвертая»;

е) имена, отражающие чувства родителей: Илшат, Суюмбика, Шашлык и др.

Автономную группу составляют имена-пожелания, происхождение которых связано с различными верованиями наших предков. В основе таких имен лежит идея пожелания родителями своему ребенку:

а) долгих лет жизни, здоровья. У тюркских народов основа тимер, т.е. железо,а также таги «камень» встречаются в составе мужских и женских имен, например, Тгшербай, Тимербика, Тимерхан, Ташмухаммад, Ташкал и др. В качестве личных имен использовались также названия сильных животных: Арслан, Болан, Руслан. Так, имя Арслан (т.-т.) «лев» встречается у всех тюркских народов. В именнике сибирских татар изучаемого периода этот антропоним используется в славянской огласовке Руслан. Имена с основой булат «сталь» весьма известны среди тюрков. Булатная сталь высоко ценилась, клинки из нее были прочными, острыми, гибкими. Подобные качества хотели желать родители своему ребенку, нарекая его Булатом, Карабулатом;

б) антропонимы, в основе которых лежит пожелание счастья, власти, богатства, компоненты которых содержат сословные титулы: хан- Тимерхан, султан — Султанвали, шах — Шахназар, амир — Амирчан, бек — Бекмулла, хаким —Хакимчан, сэгдат «счастье» — Сагдат, Сагдатбика, Сагдатбану;

в) имена, в основе которых лежит пожелание красоты: Чачак, Гульнара (п.) «цветок граната», Райхан (арб.) «базилик», Лилия (лат.), Гулъчачак (п. + т.-т.) «роза», Лаля (п.) «тюльпан».

Личные имена оперативно реагировали на события общественной жизни, многие из которых находят отражение в именнике народа. Известная личность порождала популярное личное имя. В именнике сибирских татар XIX — XX вв. можно выделить следующие группы имен-посвящений, в том числе:

1) теофорные и имена, которые даны в честь знаменитых исторических деятелей, когда в жизни наших предков большую роль играли верования, религиозные представления;

2) имена, в основе которых лежат сакральные онимы, основанные на магической силе слова: Туктасын, Туктабика, Туктаби «пусть останется» (вероятно, в семье часто умирали дети и родители желали, чтобы новорожденный остался жить);

3) имена-эпитеты Аллаха: Кадыр, Рахим, Рахман, Карим и др.;

4) имена-эпитеты пророка Мухаммада, такие как Мустафа, Мухаммад, Ахмад, Айса, Муса, Ибрагим и под.;

5) имена жен и дочерей пророка Мухаммада, такие как Хадича, Фатима, Рабига и др.;

Таким образом, сравнение антропонимических систем сибирских татар в доисламский и мусульманский периоды развития показывает, что имена-описания, имена-пожелания и посвящения представлены в их именниках в равной степени. В исламский период развития имен были наиболее распространены арабские, затем персидские и смешанные антропонимы.

На современном этапе имянаречения представляется принципиально важным разграничивать принципы синхронного словообразования и приемы словообразования, известные в диахронии. В этой связи обычно выделяют следующие способы дескриптивного анализа онимов:

а) лексико-семантический, состоящий «в переосмыслении прежних слов, в формировании омонимов путем распада одного слова на два». Слова, образованные этим способом, — результат исторического развития. Многие из них в системе современного языка являются непроизводными, не связанными со словами, породившими их когда-то. Данный способ представляет собой образование нового слова, новой материальной лексической единицы путем семантического расщепления одного слова на онимы. Основным условием лексико-семантического словообразования является появление омонимов на базе какого-либо слова. Таким путем в языке появляются две лексические единицы — старое слово с прежним значением и новое слово с новым значением, например, юлдаш «спутник (человек)» и юлдаш

«спутник (сателлит)», ия «владелец, хозяин» и ия «подлежащее» и др. В именнике тарских, тобольских и тюменских татар встречаются антропонимы Юлташ/Юлдаш, Дания — дан «слава + владелец т.е. обладатель».

б) лексико-синтаксический — «довольно редкая лексикали-зация словосочетаний», а с другой стороны, «синтаксическое преобразование глагольных предложений в слова». Этот способ так же, как правило, действует в сфере исторического словообразования. Слова, образуемые этим способом, создаются в результате длительного исторического развития и обычно производятся индивидуальным путем, а не каким-либо типизированным образом. К синхронному словообразованию относится лишь один типизированный вид лексико-синтаксического словообразования — сращение. Единичными примерами использования застывших словосочетаний в качестве композита, являются антропонимы: Ьъкпщпъ/Бекбирде — «бека дал», Коптрте/Колбирде — «раба дал»;

в) мофолого-синтаксический — возникновение нового слова в результате перехода слова или отдельной словоформы в другую часть речи. Морфолого-синтаксический способ объединяет разные явления. К диахроническому словообразованию относятся происходящие в результате длительного исторического развития изменения принадлежности той или иной единицы к определенной части речи. В современном татарском языке имеются слова, которые когда-то были образованы при помощи суффиксов, но в процессе развития языка у них произошло изменение структуры и в настоящее время в них не выделяются производящие основы и словообразовательные суффиксы, например, болан «оленье, арыслан «лев». Указанные слова по происхождению являются производными, они в свое время были образованы при помощи словообразовательного элемента [ан] или слов ан/ац «лось», ан/ен «душа». Но в современном татарском языке не имеется значимых корнеморфем бол, арыс. В именниках рассматриваемых групп татар встречаются антропонимы Болан (Буланов) и Арыслан. К синхронному словообразованию — регулярные виды перехода слов какой-либо

части речи в иную. К последним относится субстантивация. От субстантивации как способа синхронного словообразования следует отличать иные виды перехода слов или словоформ различных частей речи в междометия, переход причастий в прилагательные, который принято называть термином «адъективация», а также употребление словоформ различных частей речи в роли существительных. В антропонимической системе барабинских татар наблюдается способ синхронного словообразования — субстантивация. От косвенных залоговых форм глаголов куан/масай образуются имена в составе фамилий Куанаев, Масаев/Мазаев.

Этнокультурные связи тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар проанализированы в четвертой главе исследования. Результатом этих связей стали заимствования антропонимов из именников самодийцев, угров, алтайцев, казахов, башкир, поволжских татар и славян. Например, часть селькупских имен восходит к тюркскому антропонимикону: Алтай, Елдаш, Мурза, в том числе образованные от тюркских нарицательных слов: Башмак, Кармашка, Кунак32, которые полностью представлены в именнике тоболо-иртышских, частично барабинских татар. В наших материалах конца XIX в. в именослове барабинско-турашских татар засвидетельствованы антропонимы из селькупской антропонимии: Сеткул, Сайнак33.

На очевидные прошлые связи тарских татар с уграми указывают следующие хантыйские имена: Кактус, Какым, Какымали, Ихлат34. Наличие в составе туралинских татар угорского антропонимического компонента подтверждает тот факт, что еще в XVIII — первой четверти XIX в. на их территории располагалась Остяцкая волость, население которой было позднее тюркоизировано, что и отразилось на антропонимии тарских татар. Среди татар сохранились угорские термины

32 Малиновская С.М. Историческая антропонимия селькупов. М., 1989. —С. 101.

33 ГАНО, ф. 47, оп. 1,д. 925.

34 ГАОО, ф. 3, оп. 1, д. 1051.

родства, которыми ханты называли друг друга: Ачым 'старший брат', Калкым 'зять', Куим 'мой брат' и др.

Длительные и тесные исторические контакты народов Саяна-Алтайского Нагорья с тоболо-иртышскими и барабинскими татарами нашли свое отражение и в антропонимических системах последних. Так, в аялынской группе тарских татар в конце XIX в. свидетельствуются такие антропонимы алтайского происхождения, как Сатлык, Сатыш, Сатылыш, в барабинско-турашской группе — имена Чалай, Чалбай, встречающиеся у западных монголов, тувинцев, связи с которыми барабинско-турашские татары поддерживали уже в начале XVII в., антропоним Чарыш (мон.^ сохранился в любейско-тунусской группе барабинских татар в фамилии Чарышевь.

О ранних связях сибирских татар с башкирами свидетельствует тот факт, что в башкирском роде каракыпсак использовались имена: Кочекби, Косекбай6 которые были широко представлены среди тобольских и тюменских татар по данным 1816 и 1819 гг.: Кучук Чурин, Кучук Минлибаев (Матмасовские юрты), Кучек Рамазанов (Тарханские юрты), Кучук Куванаев (Кыштырлинские юрты,), Файзулла Кечок, Кечок Аптугалин (Есаульские юрты)37.

Более тесные контакты с сибирскими татарами имели казахи Среднего и Малого жузов38. Известно, что казахский Малый жуз был представлен племенем алчин и семью малыми родами, среди которых были кереиты и телеу. Этноним телеу входит в состав большого числа личных имен тобольских и тюменских татар, зарегистрированных в ревизских сказках 1816 г.: Тлеш Мурзин, Тлеуберди Мурзин (Канчабурские юрты,), Туленбет Речепов

35 ГАОО. Ф. 3. Оп. 1. Д. 264. Л. 7.

36 Кузеев Р.Г. Башкирские шежере. Уфа, 1960. — С. 103.

37 ГАТОТ. Ф. 154. Оп. 8. Д. 354. Л. 585.

38Томилов H.A. Казахи Западной Сибири в конце XVII — первой четверти XIX в.// Этногенез и этническая история тюркских народов Сибири и сопредельных территорий. Омск, 1983. — С. 68-85.

(Сагандыкские юрты), Тлеумет Батлашев, Тленбет Кутлашев (Киндерские юрты)39.

Ряд имен барабинских и тоболо-иртышских татар сохранились как в татарских, так и русских фамилиях. По мнению Г.Ф. Саттарова, в древнетюркском языке слово буре «волк» было синонимичным словам: кашкар, качкур, корт, ашан и чаны (мон.), в настоящее время запечатленных в русских фамилиях — Кашкаров, Куртяев, Чанышев, Чинкин40. Антропоним булгарско-го происхождения Кобяк «собака» зафиксирован А.Х. Халико-вым 1 наряду с ранними выходцами вместе с Измайловыми, Сунбуловыми, Коробьиными. В начале XVI в. Кобяковы были рязанскими дворянами, Михаил Дмитриевич, Александр и Ширяй Кобяковы42. Согласно H.A. Баскакову43 фамилия Кобяковы от тюркского слова кобяк было характерно для казанцев и для сибирских татар: "... князь казанский и тюменский Кобяк, один из последних защитников Казанского края"44.

Следовательно, иноязычность фамилий барабинских и тоболо-иртышских татар социально обусловлена следствием их контактов с другими народами, прямым отражением длительных и разносторонних взаимоотношений. Заимствование антропонимических единиц из русского языка показывает, как объективные условия развития общества приводят к возникновению интернационального лексического фонда. Русский язык,

39 ГАТОТ. Ф. 154. Д. 347. Л. 1-20. Д. 354. Л. 589-687.

40 Саттаров Г.Ф. Синонимик, антонимик Ьэм омонимик кеше исемнаре // Совет мэктэбе. 1982. № 7. — С. 22.

41Халиков А.Х. 500 русских фамилий булгаро-татарского происхождения. Казань, 1992. —С. 104.

423инин С.И. Введение в русскую антропонимию. Ташкент, 1972. — С. 145.

43Баскаков Н.А. Русские фамилии тюркского происхождения. В сб.: «Этнография имен». М. 1971. — С. 204.

44 Полное собрание русских летописей. Том 9., СПб, 1856; Том 25., М.-Л., 1949; Том 29., М., 1965: 71-72.

в свою очередь, также обогатился и расширился за счет татарских личных имен (Кашкаров, Куртяев, Кубяков, Кибяков и др.).

Динамика и статика личных имен сибирских татар в XIX — XX в. в пятой главе диссертации представлена в татарском мужском и женском именнике десятью наиболее популярными антропонимами, их слоговой структурой. Сравнивая старые и новые татарские имена, можно отметить, что исчезновение старых и внедрение в именник новых имен является самым знаменательным показателем динамики именника. Результативные процессы обновления антропонимов проходили в составе традиционных тюркских имен. Употребление 10 наиболее используемых имен трех срезов, показывает, что в первом срезе наблюдается стабильность функционирования древних мотивированных имен и традиционных мусульманских антропонимов с религиозным содержанием. Во втором срезе увеличилось использование заимствованных имен из западноевропейских языков нерелигиозного характера. В третьем срезе появились имена-неологизмы, в том числе популярные онимы, отмеченные во втором и третьем срезах. Слоговая структура личных имен сибирских татар показывает, что в конце XX в. преобладают в мужском именнике антропонимы, состоящие из двух слогов, а в женском — трехслоговые. Мужской именник быстрее реагирует на различные социальные явления, которые происходят в общественной жизни, на что указывают имена-аббривиатуры 1920-30 годов.

В Заключении делаются выводы о том, что тюркско-татарский пласт личных имен является наиболее древним, и в антропонимиконе XIX, XX вв. занимает особое место. Поэтому мы отделили его от арабо-персидских заимствований, хотя и последние являлись целью нашего исследования. Именник сибирских татар формировался не только за счет собственного народного творчества в языке, но и за счет заимствований из других языков. Изучение их антропонимии позволило выявить сходство и различие двух крупных, существующих в настоящее время в Сибири наречий (тоболо-иртышского и барабинского). На основе общих черт в области фонетики, грамматики, лексики

можно актуализировать исследования единого сибирскотатар-ского наречия, а вопрос о степени и характере эквивалентности комплексных единиц словообразования с точки зрения их формального и семантического устройства на более ранних стадиях развития даст возможность показать развитие и в некоторой степени сохранность отдельных элементов кипчакского языка.

Обобщая результаты проведенного исследования, можно отметить, что антропонимическая система сибирских татар представляет собой сложную этнолингвистическую структуру, которая запечатлела основные культурно-исторические периоды развития в их именнике, и основными выводами являются:

1. Родоплеменные названия, этноантропонимы были для сибирских татар актуальны в древности и средневековье, к тому же и сегодня они сохраняют реликты этого родоплеменного деления. Этноантропонимы встречаются в настоящее время только в фамилиях, например, Тазбаев, Куртяев, Мангутов и др.

2. В результате изучения антропонимов, бытовавших в родоплеменных кланах, стало возможным определить язык-основу именников тобольских и тюменских, тарских, барабин-ских татар. Основа антропонимикона тобольских и тюменских татар по своим специфическим чертам содержит лексические единицы древнетюркского языка, о чем свидетельствуют древнетюркские антропонимы. Тарские татары сохранили в своем именнике, главным образом, древне- и средневековые кипчакские черты, а антропосистема барабинских татар является преимущественно кипчакско-древнетюркско-булгарским, содержащим карлукские, ногайские черты.

3. Несмотря на то, что принятие мусульманской религии коренным образом изменило мировоззрение сибирских татар, определило новые пути развития, территориальная и национально-культурная специфика сохранила древнетюркские, древнекипчакские особенности. Основы антропонимиконов тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар представлены именами этнически и хронологически разного происхождения, что повлияло на их дальнейшее развитие. Тобольских и

тюменских татар можно отнести к западной группе кипчаков, барабинских татар больше к восточной группе кипчаков, а тарские татары занимают пограничное положение между западными и восточными кипчаками.

4. Древнетюркские традиции сохранились и в структуре современной антропонимической системы сибирских татар, в частности, в рифмовании имен, двух-, трехсложной слоговой структуре, малокомпонентных имяобразующих моделях, компактной структуре составных имен.

5. Выявление фонетических показателей, структурных антро-помоделей и словообразовательных средств, применяемых при образовании личных имен сибирских татар, подтвердило, что фонетический состав онимов отражает особенности наречий, диалектов и говоров, которые описаны тюрко-татарской диалектологией.

6. Ислам способствовал постепенному проникновению огромного количества новых лексических единиц, которые, попав в новое лингвокультурное пространство, смогли не только прижиться, но и подверглись семантическому, фонетическому и грамматическому освоению сибирскотатарским наречием.

7. Антропонимическая система сибирских татар формировалась не только за счет собственного имятворчества в языке, но и за счет заимствований из других языков, которые делятся на контактные и бесконтактные. К контактным относятся заимствования из именника ханты, манси, селькупов, ненцев, якутов, алтайцев, хакасов, тувинцев, казахов, сартов и др. К бесконтактным относятся антропонимы арабо-персидского западноевропейского происхождения, которых можно назвать транс-ферными т.е. появление их через какое-либо пространство, пересечение его границ в результате международных контактов, с помощью литературы, искусства, через интернет и пр.

8. Современная антропонимическая система сибирских татар развивается как часть общетатарской антропонимии, придерживаясь тюрко-татарской национальной традиции, которая является основополагающей в развитии антропонимиконов.

Список сокращений источников и материалов

ТФ ГАТО — Тобольский филиал Государственного архива Тюменской области

ГАНО — Государственный архив Новосибирской области

ГАОО — Государственный архив Омской области

АИЭ — Архив Института этнографии им. Миклухо-Маклая

КАФ ТГЗ — Книга архивного фонда Тюменского ЗАГСА

ТОЦ ДНИ — Тюменский областной центр документации новейшей истории

ТС ТЛИ — Татар исемнэре ни сейли? Г.Ф. Саттарова.

САПТИ — Словарь «Об именах арабов, персов таджиков и тюрков» А. Гафурова.

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК

1. Гильфанова Ф. X. К гипотезе о конвергенции диалектов сибирских татар /Ф. X. Гильфанова // Вестник Тюменского государственного университета. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2006. № 2. — С. 240-247.

2. Гильфанова Ф. X. Древняя антропонимическая система тарских, барабинских и тоболо-иртышских татар. /Ф.Х. Гильфанова // Вестник Тюменского государственного университета. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2006. № 4. — С. 108-112.

3. Гильфанова Ф. X. Этнолингвистические особенности антропонимов тарских и барабинских татар (на материале архивных документов XIX — XX вв.) /Ф.Х. Гильфанова // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Волгоград: Изд-во ВГПУ «Перемена», 2008. № 7. — С. 29-33.

4. Гильфанова Ф. X. Этнолингвистические контакты тоболо-иртышских и барабинских татар (на материале родоплеменных названий и антропонимов) /Ф.Х. Гильфанова // Вестник Челябинского государственного университета. Челябинск: Изд-во ЧелГУ, 2008. №23. — С. 30-41.

5. Гильфанова Ф. X. Актуальность изучения антропонимии тарских и барабинских татар XIX — XX вв. /Ф.Х. Гильфанова // Этнографическое обозрение. Москва, 2008. № 6. С. 131-146.

6. Гильфанова Ф. X. Этнолингвистическое исследование антропонимии тарских и барабинских татар (на материале архивных документов XIX — XX вв.) /Ф.Х. Гильфанова // Вестник Поморского государственного университета. Санкт Петербург: Изд-во ПГУ, 2008. Спецвыпуск. — С. 53-58.

7. Гильфанова Ф. X. Динамика и статистика личных имен тарских, барабинских и тоболо-иртышских татар конца XIX — XX вв. /Ф.Х. Гильфанова // Вестник Башкирского государственного университета. Уфа: Изд-во Башкирского государственного университета, 2009. —С. 1369-1374.

Монографии:

8. Гильфанова Ф.Х. Антропонимия тобольских и тюменских татар середины XVIII — XIX вв.: Монография. Тюмень, 2005. — 112 с.

9. Гильфанова Ф.Х. Антропонимия тарских и барабинских татар: Монография. Тюмень, 2008. — 240 с.

Другие публикации:

10. Гильфанова Ф.Х. Сходство и различие в антропонимии тоболо-

иртышских татар середины XVIII — XIX вв. (по материалам ревизских сказок) /Ф.Х. Гильфанова // Россия и Восток: традиционная культура, этнокультурные и этносоциальные процессы. — Омск: изд-во ОмГПУ, 1997. — С. 226-229.

11. Гильфанова Ф.Х. Сравнение антропонимической системы тоболо-иртышских татар с русской /Ф.Х. Гильфанова // Словцовские чтения — 97. Тюмень: Тюменский областной краеведческий музей им. И.Я. Словцова, 1997. —С. 184-186.

12. Гильфанова Ф.Х. О методологии изучения антропонимии тоболо-иртышских татар середины XVIII — XIX вв. (по материалам, собранным в поле) /Ф.Х. Гильфанова // Катанаевские чтения — 98. Омск: изд-во ОмГПУ, 1998. — С. 57-60.

13. Гильфанова Ф.Х. Сравнение антропонимической системы тоболо-иртышских татар с системой поволжских татар /Ф.Х. Гильфанова // Культура и интеллигенция России в эпоху модернизации. Омск: изд-во ОмГПУ, 1998. — С. 50-51.

14. Гильфанова Ф.Х. Основной фонд имен тоболо-иртышских татар середины XVIII — XIX вв. и современность /Ф.Х. Гильфанова // Этническая история тюркских народов Сибири и сопредельных территорий. Омск: изд-во ОмГПУ, 1998. — С. 296-298.

15. Гильфанова Ф.Х. Этноисторические основы традиционной антропонимии сибирских татар /Ф.Х. Гильфанова // Сулейманов-ские чтения — 2001. Тюмень: Тюменская областная научная библиотека, 2002. — С. 196-199.

16. Гильфанова Ф.Х. Особенности этнического состава тарских татар /Ф.Х. Гильфанова // Интеграция археологических и этнографии-ческих исследований (сборник научных трудов) Омск, Ханты-Мансийск, 2002. — С. 194-197.

17. Гильфанова Ф.Х. Этнический состав барабинских татар /Ф.Х. Гильфанова // Славянские духовные традиции в Сибири. — Тюмень: Издательский центр «Академия», 2002. — С. 68-70.

18. Гильфанова Ф.Х. Обряд имянаречения у сибирских татар (по материалам экспедиционных поездок к тоболо-иртышским, тарским и барабинским татарам) /Ф.Х. Гильфанова // ж. Культурологические исследования в Сибири. № 2. Омск, 2003. — С. 121 -123.

19. Гильфанова Ф.Х. Характеристика антропонимии тарских татар по материалам экспедиций /Ф.Х. Гильфанова // V конгресс этнографов и антропологов России. М., 2003. — С. 324.

20. Гильфанова Ф.Х. Булгарский компонент в этногенезе барабинских татар /Ф.Х. Гильфанова // Интеграция археологических и этнографических исследований. Алматы, 2004. — С. 178-179.

21. Гильфанова Ф.Х. Сходство и различие антропонимических систем тарских и барабинских татар /Ф.Х. Гильфанова // VI конгресс этнографов и антропологов России. СПб., 2005. —470.

22. Гильфанова Ф.Х. Модальная сущность форм изъявительного наклонения в языках разных систем /Ф.Х. Гильфанова // Известия МИФУБ. Вып. 2. Тюмень: Изд-во «Вектор Бук», 2005. — С. 283-285.

23. Гильфанова Ф.Х. Лингвистический анализ антропонимии тарских, барабинских и тоболо-иртышских татар XIX — XX вв. /Ф.Х. Гильфанова // Этнокультурное пространство региона и языковое сознание. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2006. — С. 168-172.

24. Гильфанова Ф.Х. Антропонимическая система барабинских татар как явление культуры /Ф.Х. Гильфанова // Культурологические исследования в Сибири. №1.(18). Омск, 2006. — С. 64-72.

25. Гильфанова Ф.Х. Средства выражения желания в татарском и немецком языках /Ф.Х. Гильфанова // Занкиевские чтения. Тобольск: ТГПИ им. Д.И. Менделеева, 2007. — С. 251-253.

26. Гильфанова Ф.Х. Применение антропонимического материала на уроках татарского языка / Ф.Х. Гильфанова // Родной язык и современные проблемы в духовно-нравственном воспитании личности. Материалы межрегиональной научно-практической конференции. Тюмень: ТОГИРРО, 2008. — С. 18-19.

27. Гильфанова Ф.Х. Из опыта языкового планирования и языковой политики в странах Западной Европы /Ф.Х. Гильфанова // Реализация этнокультурного компонента в содержании современного образования. Материалы межрегиональной научно-практической конференции. Тюмень: ТОГИРРО, 2009. — С. 7-9.

Подписано в печать 19.01.2010. Тираж 100 экз. Объем 2,0 уч.-изд. л. Формат 60x84/16. Заказ 31.

Издательство Тюменского государственного университета 625003, г. Тюмень, ул. Семакова, 10. Тел./факс (3452) 45-56-60; 46-27-32 E-mail: izdatelstvo@utmn.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Гильфанова, Фарида Харисовна

Введение.

ГЛАВА I. Аптропонимическая лексика как объект этнолингвистического исследования.

1.1 Становление и развитие этнолингвистики как науки.

1. 2. О природе личных имен в философских и лингвистических концепциях.

1.3. Семантический и функциональный потенциал антропонимической лексики.

1.4. Синхронный и диахронический подходы в образовании имен.

Выводы по главе.

ГЛАВА II. Этноисторические и культурные основы традиционной антропонимии сибирских татар.

2.1. Происхождение сибирских татар.

2.2. Особенности функционирования антропонимов в древности и средневековье.

2.3. Этнические особенности тарских татар.

2.4. Этнический состав барабинских татар.

2.5. Лингвистическая культура имянаречения у сибирских татар.

Выводы по главе.

ГЛАВА III. Личные имена тарских и барабинских татар в русских документах конца XIX - XX вв.

3.1. Систематизация антропонимов тарских татар (аялынских и туралинских) конца XIX в.

3.1.1. Личные имена аялынских и туралинских татар первой половины

XX в.

3.1.2. Собственные имена аялынской и туралинской групп тарских татар второй половины XX в.

3.1.3. Структурно-грамматическая характеристика, фонетические особенности личных имен тарских татар.

3.2. Систематизация антропонимов барабинских татар концаXIX В.

3.2.1. Антропонимия барабинских татар первой половины XX в.

3.2.2. Личные имена барабинских татар второй половины XX в.

3.2.3. Структурно-грамматическое описание, фонетические особенности антропонимов барабинских татар.

3.3. Антропонимия тобольских и тюменских татар XIX - XX веков.

3.3.1. Именник аремзянско-надцинской группы тобольских татар.

3.3.2. Собственные имена искеро-тобольской группы.

3.3.3. Личные имена бабасанской группы тобольских татар.

3.3.4.Антропонимы иштякско-токузской группы тобольских татар.

3.3.5. Антропонимическая система тюменских татар.

3.3.6. Структурно-грамматическое описание, фонетические особенности личных имен тобольских и тюменских татар.

3.4. Сравнение антропонимии тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар.

3.4.1. Сходство и различие именников тарских и барабинских татар.

3.4.2. Сходство и различие антропонимических систем тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар.

Выводы по главе.

ГЛАВА IV. Этнокультурные связи тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар.

4.1. Сравнение антропонимии сибирских татар с именником самодийских и угорских народов.

4.2. Сравнение именника сибирских татар с казахской и башкирской системами

4.3. Сравнение антропонимикона сибирских татар с именником поволжских татар.

4.4. Сравнение антропонимикона сибирских татар с русским именословом.

4.5. Имена - генетическая основа татарских и русских фамилий.

4.6. Сравнение именника сибирских татар с антропонимией алтайских народов

Выводы по главе.

ГЛАВА V. Динамика и статистика личных имен сибирских татар конца XJX -начала XX вв.

5.1. Динамика мужских имен.

5.1.1. Количественная динамика татарского мужского именника.

5.1.2. Десятки частых имен.

5.1.3. Слоговая структура мужских имен.

5.2. Динамика татарских женских имен.

5.2.1. Количественная динамика татарского женского именника.

5.2.2. Десятки частых женских имен.

5.2.3. Слоговая структура женских имен.

5.3. Мужской и женский именники в сопоставлении.

Выводы по главе.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Гильфанова, Фарида Харисовна

Имя личное, будучи одним из реалий человеческой культуры, функционирующей в коллективе, возникает из потребностей коллектива, отражая черты, значимые для коллектива, находящегося на определенной ступени исторического развития1. Историческая антропонимика — научное направление, возникшее совсем недавно и развивающееся на стыке антропонимики, лингвистики и этнической истории. Она исследует собственные имена определенного этноса, субэтноса, этнографической группы в их развитии и изменении на протяжении, обусловленного общими историческими закономерностями хронологического периода2.

Связь собственных имен с историко-социальным и этническим общественным фоном представляет интерес для специалистов различных научных дисциплин - лингвистики, ономастики, истории, этнографии и др. В этой связи актуальность исследования антропонимии тарских и барабинских татар XIX - XX вв. определяется следующими моментами:

1) нсизученностью антропонимии тарских и барабинских татар;

2) попыткой реконструировать некоторые антропонимические единицы исследуемых тюркских этносов;

3) возможностью пронаблюдать через семантику личных имен формирование мировоззрения сибирских татар, становление их духовной культуры и языка;

4) необходимостью целостного анализа процессов, происходивших в антропонимии тарских и барабинских татар XIX -XX вв. (включая сравнительное изучение поименного состава данных групп с тобольскими, тюменскими татарами и другими контактировавшими этносами).

1 Суперанская A.B. Общая теория имени собственного / A.B. Суперанская. - М., 1973. — С. 56

2 Малиновская С.М. Историческая антропонимия селькупов / С.М. Малиновская. - М., 1989. — С. 4

5) репрезентативностью полученных результатов исследования антропонимии тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар для изучения этнических общностей как динамических систем. Сходство томского диалекта с барабинским, соседство их носителей позволяют рассматривать их антропонимию в составе ан-тропонимической системы барабинских татар.

Все эти аспекты предопределили актуальность избранной для диссертационного исследования темы.

Сибирские татары в научной литературе именуются в зависимости от постоянного местожительства и катойконимических обозначений тюменскими, тобольскими, тарскими, барабинскими, томскими татарами. По данным Д.М. Исха-кова, общая численность живущих в Российской Федерации татар составляет 5 552 тыс. чел. (1989 г.), а на всей территории СНГ - 6 648, 7 тыс. (1989 г.). Сибирских татар, по данным переписи населения 2002 г., в России проживает 190 тыс. чел., около 20 тыс. чел. живут в Казахстане и некоторых странах Средней Азии.

В трудах авторов XVIII - начала XX в. были высказаны различные мнения о тюркском населении Западной Сибири. Впервые проблемой выделения татарских общностей в Сибири, оценкой связей друг с другом занимались в XVIIJ в. историки Сибири Г.Ф. Миллер (Миллер 1937, 1941) и И. Фишер (1774) которые выделяли следующие группы сибирских татар: тюменские, тобольские, ишим-ские, барабинские, чатские, соотнося их с общим наименованием - сибирские татары.

Иное делени тюркских групп в средней полосе Сибири предлагает И.Г. Георги3, выделивший такие этнические общности, как: туралинцы, тобольские, томские, обские, чулымские татары, барабинцы, бухарцы, телеуты. П.А. Словцов различал татар тюменских, тобольских, барабинских, верхотомских и з

Георги И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов / И.Г. Георги. - СПб., 1799. - 4.2. -С. 179 впервые - ялуторовских4. Во второй половине XIX в. В.В. Радлов дифференцировал татар на барабинских, тарских, тобольских и тюменских. Он считал возможным выделять и ялуторовских татар5. Позднее ученый установил в языке сибирских татар особое барабинское наречие, отнеся его к восточной группе тюркских языков (к алтайским языкам). Языки же остальных трех групп (тобольских, тюменских, тарских) он объединил в тоболо-иртышское наречие, как непосредственно связанное с западной (кипчакской) ветвью тюркских языков6. Значение радловской классификации наречий сибирских татар заключается в том, п что стали говорить о различных наречиях одной и той же этнической общности .

О смешанном языке тоболо-иртышских татар, вслед за В.В. Радловым, написал H.A. Аристов8; о проживании на Иртыше хотанов, ногаев, каракипчаков, иштяков и о приходе среднеазиатских тюрков указывал Н.Ф. Катанов9. Различные мнения были высказаны и о чулымских тюрках. В.В. Радлов в частности отмечал, что население среднего Чулыма - это татары, пришедшие в конце XVI в. с берегов Иртыша и Тобола10. З.Я Бояршинова предполагала, что чулымские тюрки — это «отатарившиеся финны»11.

Изучением сибирских татар во второй половине XX в. занималась В.В. Храмова, совершившая поездку к сибирским татарам в 1949 г., что нашло отражение в ряде ее публикаций - «Колхозы 'заболотных' татар» (1948), «По колхозам сибирских татар» (1951), «Западносибирские татары» (1956). Весьма активным периодом изучения сибирских татар принято считать период после 1960-го

4 Слопцов I I.A. Историческое обозрение Сибири / П.А. Словцов. - СПб., 1638. Кн. I. - СПб., 1844. Кн. 2. - С. 89.

5 Радлов В.В. Образцы народной литературы тюркских племен / В.В. Радлов. - СПб., 1872. 4. IV. — С. 26.

I ам же.

7 Томилов H.A. Этническая история тюркоязычного населения Западно-Сибирской равнины конца XVI начала XX в. / H.A. Томилов. - Новосибирск, 1992. - С. 8.

Аристов I I.A. Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности / H.A. Аристов //Ж.С. 1896. Вып. Ш-IV.-С. 350.

0 Катанов 11.Ф. О религиозных войнах учеников шейха Багауддина против иноземцев Западной Сибири / Н.Ф. Катанов // Ежегодник Тобольского губернского музея,- 1904.- Вып. XV. - С. 20-21.

10 Радлов В.В. Этнический обзор тюркских племен Южной Сибири Джунгарии / В.В. Радлов. — Томск, 1888. -С.21 I.

11 Бояршинова З.Я. Население Томского уезда в первой половине XVII в. / З.Я. Бояршинова // ТТГУ. - Томск, 1950. Г. III.-С. 38-39. года, когда исследования по истории и этнографии сибирских бухарцев и тоболо-иртышских татар начал Ф.Т. Валеев (1963, 1965, 1972). Особенности этногенеза сибирских татар нашли свое отражение в работах сибиреведа H.A. Томилова, который пришел к выводу, что казанские и сибирские татары представляют собой самостоятельные этносы12. Вопросы исторической демографии тарских татар по материалам ревизских сказок осветила Р.К. Сатлыкова (Сатлыкова 1976, 1979, 1981), современный этнический состав барабинских татар показала Н.В. Кулешова (Кулешова 1988), проблемы происхождения барабинских татар исследовал А.Г. Селезнев (Селезнев 1991, 1994), генеалогией курдакско-саргатских татар занималась С.Н. Корусенко (Корусенко 1988) и др.

Современная антропонимическая система сибирских татар - результат многовековой эволюции общества, и она развивается как часть общетатарской антропонимии. Это связано со сложившимися контактами и общностью этнической истории вол го-уральских и сибирских татар. Известный татарский этнолог Исхаков выделяет целый ареал, включающий часть Волго-Уральского региона и Западную Сибирь, где бытовал общий для них этноним иштяк -уштяккостяк (остяк). Исторические контакты засвидетельствованы письменными источниками в булгарский, золотоордынский и позднезолотоордынский периоды.

Описанное родословное кара-табын позволило сделать вывод, что в последней четверти XV в. из Западной Сибири, т.е. Тюменского ханства, в восточные районы Казанского ханства было усиленное проникновение группы табын, что подтверждает мысль о тесных связях между Казанским и Тюменским ханствами,

1 "i которые сохранялись и в XVI в. В работе Г.Ф. Миллера (XVIII в.) приводится ряд данных о династических, политических и этнокультурных контактах между

12

Томилов I I.A. Этнография тюркоязычного населения Томского Приобья / I I.A. Томилов. — Томск: Изд-по Томского ун-та, I980.- 200 с. Томилов H.A. Тюркоязычное население Западно-Сибирской раннины в конце XVI -первой четверти XIX вв. / H.A. Томилов.- Томск: Изд-во Томского ун-та, I981.- 275 с.

13 Исхаков Д.М. Введение в историю сибирского ханства/ Д.М. Исхаков. - Казань: Институт истории им. III. Марджапи AI 1 РТ, 2006. - С. 18. казанскими и сибирскими татарами14. Тюрколог А.Н. Самойлович, опираясь на языковые материалы, выдвинул гипотезу о существовании «Окско-волжско-камско-тобольского культурно-географического района»15. В конце 1930-х гг. диалектологи сформулировали положение о вхождении сибирских татар в единую диалектную систему с волго-уральскими татарами в качестве восточного диалекта татарского языка16. Данная проблема была более детально разработана в трудах Д.Х. Ахатова (1963), Д.Г. Тумашевой (1961, 1977). В 1980 г. вопрос об этнических контактах сибирских и поволжских тюркских этносов был рассмотрен Ш.Ф. Мухамедьяровым, выдвинувшим два периода связей — догуннский и послегуннский периоды до нового времени17.

Цель исследования заключается в том, чтобы на основе таксономизации и прагматической классификации антропонимов сибирских татар XIX - XX вв. описать особенности этнической региональной антропонимической системы, сравнить с аналогичными системами контактировавших народов, выявить их этнокультурные истоки.

Для достижения поставленной цели предлагается решение следующих задач:

1. предложить схему лексико-тематической, лексико-семантической классификации антропонимической системы сибирских татар;

2. описать антропонимию тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар в плане их конвергенции и дивергенции;

3. выявить черты сходства и различия антропонимии тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар в плане звукового строя, основных структурных моделей и словообразовательных средств; Миллер Г.Ф. История Сибири / Г.Ф. Миллер. - М.; Л., 1937.-Т. 1.-С. 194-199.

15 Самойлович Д.11. К истории культурных и этнических отношений в волжско-уральском крае / АЛ I. Самойлович //Новый восток,-1927,- № 18,- С. 210-217.

16 Жэллй Л. Т;нар телендэге диалектлар / Л. Ж^элэй // Совет мэктэбе,- 1938. - №5-6. - С. 65-75.

17 Мухамедьяров Ш.Ф. Сибирско-поволжские этнические связи и этногенез тюркских народов Восточной Европы / Ш.Ф. Мухамедьяров // 11ароды и языки Сибири. — Новосибирск, 1980. - С. 249-259. 9

4. провести сравнительно-сопоставительный анализ антропонимии тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар и антропонимии контактирующих тюркоязычных этносов (казахов, башкир, поволжских татар, обских угров и славян) с учетом их межэтнической дифференциации;

5. очертить региональную антропонимическую панораму сибирских татар XIX -XX вв.

Объектом исследования является антропонимия сибирских татар, извлеченная из ангропонимических архивных и полевых материалов.

Предметом исследования является этимология и семантика, морфем и ка и структура имен тарских, барабинских, тобольских и тюменских татар.

В исследованиях, посвященных изучению антропотопонимии сибирских татар за последние десятилетия, внимание авторов акцентируется на этнических связях и взаимодействии тюменских татар с обскими уграми раннего этапа, кото

18 рые отразились в топонимии тюменских татар . О существовании исторических контактов с башкирами убедительно свидетельствуют интересные данные Б.О. Долгих19. Древнетатарские и древнебашкирские антропонимы исследовал А. Г. Шайхулов, объяснивший происхождение ряда антропонимов тобольских и тюменских татар, включая онимы с корнем «айт»20. Происхождение антропонимов с компонентами «алда», «алтым», «атым» прослеживает Д.Г. Тумашева. Антропонимы башкирского рода каракыпеак, которые бытовали среди тобольских и тю1 менских татар, изучены Р.Г. Кузеевым" . О контактах сибирских татар и казахов Среднего и Малого жузов известны статьи H.A. Томилова22, В.В. Вострова, М.С. Муканова, которые описали в составе казахских племен такие роды, как черкес,

18 Соколова З.П. К происхождению современных манси / З.П. Соколова // СЭ. 1979. № 6. — С. 46 - 56.

10 Долгих Б.О. Родовой и племенной состав народов Сибири в XVII в. / Б.О. Долгих. - М., 1960. - С. 23-47.

20 Шайхулов Л.Г. Татарские и башкирские личные имена тюркского происхождения: Учебное пособие / Л.Г. Шайхулов. - Уфа, 1983. - С. 55.

21 Кузеев Р.Г. Башкирские шежере./ Р.Г. Кузеев,- Уфа, 1960. — С. 103-106.

22 Томилов 11.А. Казахи Западной Сибири в конце XVII — первой четверти XIX в. / Н.А. Томилов // Этногенез и этническая история тюркских народов Сибири и сопредельных территорий. — Омск, 1983. — С. 68 — 86. шихлар, байбакты, тазлар, кереиты и телеу" . Исторические факты пребывания кипчакских племен в Западной Сибири (VII-X вв.) установлены K.LLI. Шаниязо-вым24, H.A. Баскаковым25, Д.Г. Савиновым26, что отразилось в антропоиимиче-ской системе тобольских и тюменских татар. В.В. Радлов в своем труде «Образцы народной литературы тюркских племен» описал средневековое кипчакское племя

97

Токсаба" . В работах Ф.В. Ахметовой зафиксировано использование заболотными

-) j» татарами названий родоплеменных объединений в качестве собственных имен" . Центрами локализации средневековых кипчакских и древнетюркских этнонимов, по утверждению H.A. Томилова, являются южные районы Тюменской области, преимущественно территория расселения бабасанских и иштякско-токузских та

Начиная с 60-х годов XX столетия изучается целенаправленно татарская антропонимика в трудах Г.В. Юсупова, Г.Ф. Саттарова, Ф.С. Хакимзянова, Ф.Л. Ма-зитовой, М.А. Залялиевой. На кафедре татарского языка Казанского государственного университета им. В.И. Ульянова-Ленина под руководством доктора филологических наук, профессора Г.Ф. Саттарова с 70-х годов XX в. ведется научно-исследовательская работа по изучению тюрко-татарской ономастики, диалектов и лексики в свете проблем лингвоэтноистории и этногенеза татарского народа. В исследованиях учеников основоположника Казанской тюрко-татарской ономастической научной школы Г.Ф. Саттарова, например, Х.Ч. Алишиной, Г.Р. Галиул-линой, Г. Кульдеевой, Ф.Г. Вагаповой, Ф.С. Салимзяновой, Г.Ф. Тимкановой,

23

Востров В.В., Муканов М.С. Родоплеменной состав и расселение казахов (конец XIX - начало XX вв.) / В.В. Востров, М.С. Муканов. - Алма-Ата: Изд-во «Паука» Казахской ССР, 1968.-255 с.

24 Шаниязов K.IJJ. К этнической истории узбекского народа (Историко-этнографическое исследование на материалах кипчакского компонента) / К.Ш. Шаниязов. — Ташкент, 1974.— С. 51-57.

25 Баскаков H.A. Тюркские языки / I I.A. Баскаков. — М., 1960. - С. 41-46.

Савинов Д.Г. К этнической принадлежности сросткинской культуры / Д.Г. Савинов // Происхождение аборигенов Сибири и их языков. - Томск, 1973. - С. 189-192.

7 Радлов В.В. Образцы народной литературы тюркских племен / В.В. Радлов. — СПб., 1872. 4. IV. — 456 с.

Ахметока Ф.В. Эпические параллели якутской "Эллэйады" и татарских дастанов / Ф.В. Ахметова // Этногенез и этническая история тюркоязычного народа Сибири и сопредельных территорий. - Омск, 1979.-С. 168- 171.

29 Томилов H.A. Этническая история тюркоязычного населения Западно-Сибирской равнины конца XVI - начала XX в. / H.A. Томилов. - Новосибирск: Издательство Новосибирского университета, 1992. — С. 38-39.

М.З. Валиевой, Г.С. Хазиевой и др. изучаются в синхронии и диахронии антропонимы современного татарского языка в отдельных областях, районах, городах и селах, где компактно проживают татары. Изучение фонетических преобразований в татарских заимствованных именах проводилось в работах татарских диалектологов (Н.Б. Бурганова, JI. Заляй, Л.Т. Махмутова, Д.Б. Рамазанова, Ф.Ю. Юсупов, Ф.С. Баязитова и др.). Значительный интерес представляет также лингвистическая культура имянаречения сибирских татар, которая имеет некоторые особенности . В последнее время появились статьи Х.Ч. Алишиной, посвященных изучению личных имен сибирских татар, бытовавших в конце XVII

1 I

- начале XVIII вв., и новейших имен, возникших в XX в.

Ценным вкладом в тюркскую антропонимику стали труды: Э.А. Бегматова об антропонимике узбекского языка; Т.Ж. Жанузакова, Г.И. Кульдеевой, Е.А. Ке-римбаева о собственных именах в казахском языке; Ш. Жапарова о киргизской антропонимии; Ш. Аннаклычева о мотивах выбора имен у туркмен; А.Г. Шайху-лова о татарских и башкирских именах тюркского происхождения, о лексико-семантической общности башкирской и казахской антропонимии, З.М. Раемгу-жина, P.A. Сулейманова об антропонимах башкирского языка и тенденции их развития; А. Гафурова об именах арабов, персов, таджиков и тюрков; Р.Ф. Ха-лыговой, М.Н. Чобанова об основах и путях развития современной азербайджанской антропонимии; С. Акалына, А. Эрола, Н. Кая о турецкой антропонимии; Х.Ч. Джуртубаева о лексическом составе и семантических типах карачаево-балкарской антропонимии.

При работе над антропонимией сибирских татар использовались достижения современной лингвистической методологии, которая, располагая

30

Валеев Ф.'Т. Западносибирские татары во второй половине XIX — начале XX п.: Истрико-этнографические очерки/Ф.Т. Валеев. - Казань, 1993.-С. 147.

31 Алишина Х.Ч. Ономастические данные для изучения этногенеза сибирских iaiap / Х.Ч. Алишина Этнографическое обозрение, 1994. № 3 - С. 69 — 74. Алишина Х.Ч. Личные имена сибирских татар (Тюменская область) / Х.Ч. Алишина // Этническая история тюркских народов Сибири и сопредельных 1срриторий. - Омск, 1998.-С. 298-302. стройной теорией, выработала принципиальные способы и методы описания языков в их синхронии и диахронии.

В нашей работе мы придерживаемся следующих основных методов исследования. Во-первых, сравнительно-сопоставительный, суть которого заключается в исследовании и описании языкового материала через его системное сравнение с другими языками. Впервые данный метод был использован Махмудом Кашгари (XI в.) для изучения тюркских языков, Ф.И. Страленбергом (XVIII), крупнейшим исследователем Сибири, создателем так называемой урало-алтайской теории. В современной науке представителями сравнительно-исторического и сравнительно-сопоставительного методов являются В.В. Радлов, Н.Ф. Катанов, В.Д. Бондалетов, H.A. Баскаков, A.B. Суперанская, Н.В. Подольская, Г.Ф. Саттаров, Н.К. Фролов, А.Г. Шайхулов Г.Р. и др. Во-вторых, исторический, задачей которого является установление этимологии личного собственного имени, его происхождения и языковой атрибуции. Он предполагает хронологическую последовательность развития антропонимов, и мы рассматриваем их только при условии точного установления исторически и лингвистически засвидетельственных фактов. Данный метод позволил нам раскрыть не только ретроспективные процессы развития антропонимов, но и перспективу дальнейшего развития личных имен. В-третьих, ареальный, характеризующий территориальное распределение антропонимических особенностей, например, среди тобольских и тюменских татар распространены имена с основой «таш»: Таштимер, Ташбай, Ташкал, среди тарских — Тасбай, Тазбай, Тасбика, а среди барабинских чаще встречаются имена с основой «тас» и реже с «таш». В-четвертых, описательный, который содержит характеристику синхронного и ди-ахронного языкового состояния. В нашей картотеке 120 ООО антропонимических единиц, в том числе 80 ООО мужских и 40 ООО женских. В синхронии рассматриваются имена Чалай, Чалбай, в диахронии - основа чал восходит булг.-тат. чал камень» (ТС ТЛИ : 279). В-пятых, семиотический метод, определяющий набор знаков (онимов), их дифференцирующие признаки, способы их языкового выражения, а также конкретные виды проявления системных связей. Например, непроизводное существительное чал не имеет внутренней формы: связь между значением слова и его строением отсутствует. Слова же чапай и чалбай имеют внутреннюю форму, так как их значение опирается на их строение. Значение этих слов определяется значением их составных частей: основы чал- и уменьшительно-ласкательного суффикса —ай (ср.: Уразай, Кашай и т.п.). Второе имя образовано путем соположения существительных чал «камень» + бай - титул высших слоев феодального общества, «хозяин, состоятельный, знатный человек, господин». Компоненты, входящие в сложение, объединяются отношениями сочинения, показателем цельнооформленности сложного слова являются закрепленный порядок компонентов, единое ударение. В-шестых, статистический, позволяющий показать частотность употребления имен в определенный промежуток времени.

Одним из разделов современного языкознания является наука, изучающая собственные имена - ономастика. Наряду с данным термином в языкознании употребляются также такие термины, как «ономатология», «наменкунде» (от нем. der Name - имя и die Kunde - весть, известие, сообщение). В последнее время принято считать, что ономастика - это наука о совокупности собственных имен вообще, изучающая все виды и типы собственных имен, это раздел языкознания, изучающий собственные имена, роль которых в речи в некотором отношении противоположна роли имен нарицательных32. Если имя нарицательное относит отдельный предмет к определенному классу, то имя собственное указывает только на данный отдельный предмет, и ни на что более. Содержание имени собст

33 венного обычно исчерпывается его связью с конкретным референтом .

32

Сатгаров Г.Ф. Категория ласкательностн в татарских личных именах / Г.Ф. Саттаров // сб. Антропонимика. - М.: Наука, 1970. -С. 3

33 Шайкевич А.Я. Введение в лингвистику: Учеб. пособие. Для студ. филол. и лиш в. фак. высш. учеб. Заведений / А.Я. Шаикевич. — М.: Академия, 2005.- С. 186.

Понятие «апеллятив» и его онимизация означает следующее: основное назначение имен нарицательных - это называть неопределенные объекты, соотнося их с известным классом вещей и понятий. Основное назначение имен собственных — называть определенные объекты внутри известных классов вещей. При этом соотнесения с понятием не требуется, поскольку известный класс вещей уже связан с ним. Этот момент и позволяет прибегать к так называемому вторичному использованию известных слов для новых номинаций, которые могут не иметь видимых связей с первоначальным и основным использованием лексических единиц: пароход «Орел», кошка Муха, лошадь Цыганка и т.д. Нарицательные имена орел, муха, цыганка по отношению к указанным собственным являются апелляти-вами. Термин «оним» более универсален логически, чем термин «имя собственное», так как он связан с такими терминами как «ономастика», «ономастикон», «онимизация», а также с названиями всех разрядов онимов («антропоним», «зоо-ним» и др.) и со всеми названиями разделов ономастики («топонимика», «астро-нимика» и др.)" . Онимизация апеллятива — это древнейший способ создания собственных имен. Порывая с классом апеллятивов, такие имена в дальнейшем подвергались своим собственным, ономастическим перестройкам (деривации). Возникая для обозначения одного объекта, имя нередко переходило на другой объект (трансонимизация). Этимологизация оним а - возведение его к соответствующему имени нарицательному или другому собственному, от которого оно образовано, т.е. своеобразное низведение собственных имен до уровня семы, возвращение на «исходные рубежи», откуда начиналась его эволюция как имени собственного. Этимологизация - это всегда гипотеза, нечто условное .

Одним из основных разделов ономастики является антропонимика (греч. апШгороБ - человек и опута — имя), изучающая происхождение, развитие и становление лингвопсихологической структуры собственных имен людей:

14 Сталтмамс В.О. Ономастическая лексикография / В.Э. Спипмане. - М., 1989. —С. 11.

15 г,

I ам же. личных имен, патронимы (отчества или иные именования по отцу), фамилии и родовые имена, прозвища и псевдонимы (индивидуальные и групповые), криптонимы (скрываемые имена). В антропонимике изучаются также антропонимы художественных произведений, имена героев в фольклоре, в мифах и сказках, а также различные формы одного и того же имени: литературные и диалектные, официальные и неофициальные. Каждый этнос в каждую эпоху имеет свой антропонимикон — реестр личных имен. Совокупность же антропонимов составляет антропонимическую систему языка. Фамилия — наслед

-1/ ственное имя семьи, первичной ячейки . В прошлом генеалогии (родословные) были достоянием только привилегированных людей, "горстки аристократов". Фамилии родовых людей позволяют, например, проследить маршруты больших и малых миграций.

Термин «заимствование» («заимствованное слово»), применяемый к иноязычным словам периода вхождения или к словам, по той или иной причине не утратившим своей иноязычности, по отношению же к освоенным словам является в известном смысле условным. В момент вхождения иноязычное слово в известной степени механически переносится в язык-рецептор и лишь в процессе освоения, подстраиваясь к фонетико-морфологическим и семантическим нормам последнего, изменяет свою звуковую оболочку и смысловой объем. Это, наряду с другими показателями, и дает право считать лексему заимствованной. Отсюда «заимствованное слово» (или «заимствование») означает определение слова с точки зрения этимологической, его генетической диахронии; с точки зрения же синхронии - это по существу «обычное» слово, приравненное к исконному, поскольку они характеризуются одинаковыми парадигматическими и синтагматическими свойствами. Подтверждением этого является тот факт, что, помимо подключения заимствований на разных правах с исконными словами в фонетико

6 11пконов В.Л. География фамилий / В.А. Никонов. — М., 1988. — С. 54. морфологическую систему, они вписываются в лексико-семантическую организованность языка, выступая готовой звуковой оболочкой определенного значения для образования новых сем. Значительным этапом в постановке и решении ряда проблем изучения заимствований в последние десятилетия явилась монография ленинградских ученых - «Очерки по исторической лексикологии русского языка XVIII в. Языковые контакты и заимствования». Большой вклад в освещение иноязычных слов и их изменений в составе русской литературной лексики XVII - начала XX в. внесли труды московских ученых - «История лексики русского литературного языка конца XVII - начала XIX в.». Ряд ценных положений о заимствованиях в татарском языкознании выдвинуты в трудах таких ученых, как В.А. Ни-конова, Г.Ф. Саттарова, Р.Х. Субаевой, Ф.М. Куприяновой, И.В. Большакова, Р.Г. Ахметьянова, Ф.С. Фасеева, А.Г. Шайхулова, М.А. Залялеевой, P.A. Юналеевой и др.

Исследование антропонимии гарских и барабинских татар базируется на следующих русских архивных материалах:

1. Материалы ревизий населения XVII - XIX вв. и Первой всероссийской переписи 1897 г., хранящиеся в Тобольском филиале Государственного архива

37

Тюменской области , на которых основано исследование антропонимии тарских,

38 тоболо-иртышских татар ; перепись населения 1812 г.'

Основные виды использованных документов — это ясачные книги, именные книги служилых людей, окладные книги податного населения, списки населенных пунктов округов и волостей с указанием числа дворов, жителей разных социальных категорий с фамилиями и именами, материалы J -й, 3 - 10-й ревизий населения, отложившиеся в сводных ведомостях и в первичных переписных

37 ТФ Г ATO, ф. 154, 417. оп. 8

38 4-я ревизия (1782 г.)-Ф. 154, оп. 8, д.31; 5-я ревизия (1795 г.)-Ф. 154, оп. 8, д. 142,143; 6-я ревизия (181 1-1812 гг.) - Ф. 154,оп. 8, д. 307; 7-я ревизия (1816 г.) - Ф. 154, оп. 8, д. 354; 8-я ревизия (1854 г.) - Ф. 154, оп. 8, д. 459, 460, 470; 9-я ревизия (1850 г.) - Ф. 154, оп. 8, д. 642,649; 10-я ревизия (1858 г.) - Ф. 154, оп. 8 д.815, 889, 893. 894.

39 Ф. 417, оп. 2, дд. с 2310 по 2640 листах в местных архивах, челобитные коренного населения и дела по этим челобитным, служебные записки, рапорты, донесения;

2. Материалы Государственого архива Новосибирской области40 «Сведения о территории, населении, административных единицах до и после районирования по Сибирскому краю», «Протоколы заседания Омского окружного комитета от 10 февраля 1930 г.», «Отчеты о ликвидации неграмотности среди национальных меньшинств», на которых основано изучение барабинских татар;

3. Отчет ясачной комиссии Западной Сибири 1883 г.41;

4. Архив Института этнографии им. Миклухо-Маклая (Санкт-Петербург)

5. Похозяйственные книги сельских советов д. Большие Туралы Омской области, д. Ак-Балык и д. Оры Новосибирской области;

6. Книга архивного фонда Тюменского гор. ЗАГСа, Б/4. Опись церковных книг архива г. Тюмени. Фонд 155. Мусульманская церковь (мечеть) с 1903 по 1919, с 1920 по 2000 гг.;

7. Тюменский областной центр документации новейшей истории. Фонд 512. Первичная парторганизация татарского педучилища г.Тобольска43;

8. Полевые материалы, собранные во время историко-этнографической экспедиции Омского государственного университета в июле-августе 2001 г. (руководитель H.A. Томилов).

Методом опроса были обследованы барабинские татары в населенных пунктах различных районов Новосибирской области - Улуцк, Чаргары Венгерского района, Шагир, Бергуль - Куйбышевского, Мусы, Теренино, Шибаки - Кар-гатского, Альменево, Малый Тебисс, Чеки-аул, Кыштовка - Кыштовского, Ново-Кочемка, Заречно-Убинское - Убинского, Кошкуль, Тебисс, Тармакуль - Чанов-ского районов. Тарские татары были обследованы в следующих аулах Омской об

40 Ф. 47, он. 1, д. 925

41 Государственный архив Омской области, ф. 3, on. 1, д. 1051, л. 1-8

42 ф.к-1,оп. 2, д. 31, л. 141.

43 Опись №1. Дела с 1 но 20 за 1938 - 1955 гг. ласти: Речапова, Сеитова, Иткулова, Себелякова, Большие и Малые Туралы, Каза-това, Тускима, Уленкуль, Каракуль, Кумыслы.

Решение о проведении ревизий населения было принято в 1718 г. с целью учета населения России. И только 4-я ревизия (1782 г.) охватила так называемых ясашных ииородцев Сибири и другие народности окраин, где до этого проводились частные ревизии. Первичную разновидность материалов российских переписей составляют посемейные ревизские сказки, в которые включались основные для антропонимического исследования элементы: фамилия, имя и отчество, семейное положение, имена родителей, жены, братьев, сестер, а также этносоциальное положение.

Большое значение в этимологизации антропонимов, почерпнутых из различных источников, имели самостоятельные поездки автора в места проживания тарских и барабинских татар и сбор этнографического материала путем непосредственного опроса татарского населения (материалы этнографической экспедиции, июль 2001 г.). Опрос проводился по следующим параметрам:

1. Имя, фамилия, год рождения, место рождения.

2. Имя и фамилия родителей.

3. Что Вы знаете о происхождении своего имени?

4. Как происходит в вашей семье обряд имянаречения?

5. Нарекали ли новорожденных именами умерших родственников?

6. Какие прозвища людей Вы можете назвать?

Ответы опрашиваемых (в основном пожилых людей), говорящих на сибирскота-тарском языке, записывались на аудиокассеты, после чего фамилии и имена заносились в картотеку, которая в настоящее время насчитывает 6525 антропонимических единиц, в т.ч. 4500 мужских и 2025 женских имен.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что материалы, использованные в работе, могут найти применение в практике вузовского преподавания таких дисциплин, как диалектология, лексикология, лингвокультурология, этнолингвистика. Теоретические положения диссертации могут быть положены в основу истории именослова сибирских татар, происхождения личных имен, перспективы их функционирования и в основу практических курсов (речевая практика, общий перевод и др.) сибирскотатарского наречия, использованы при написании соответствующих учебников и учебных пособий. Научная новизна работы заключается в том, что она является первым исследованием антропонимии сибирских татар XIX - XX вв. в этнолингвистическом аспекте. Впервые в научной литературе исследуются изменения, происходившие в антропонимии всех групп сибирских татар, дается системное описание и сравнение их антропонимических систем между собой и с системами других этносов, с которыми они контактировали в процессе этнокультурных связей.

Основные положения диссертации изложены автором в 30 публикациях, выступлениях на X Международном научном семинаре «Интеграция археологических и этнографических исследований», посвященного 290-летию со дня рождения С.П. Крашенинникова (Ханты-Мансийск, 2002); 25-ой юбилейной международной научно-практической конференции «Славянские духовные традиции в Сибири» (Тюмень, 2002); V Конгрессе этнографов и антропологов России (Москва, 2003); XII Международном научном семинаре, посвященном 100-летию со дня рождения А.Х. Маргулана и 120-летию Б.Э. Петри (Алматы, 2004); VI Конгрессе этнографов и антропологов России (Санкт-Петербург, 2005); Итоговой конференции Казанского государственного университета за 2008, 2009 гг. (Казань, 2008, 2009).

Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографии, четырех приложений. Во введении определяются цель и задачи, объект и предмет исследования, дается краткая характеристика объекта исследования. В историо

Заключение научной работыдиссертация на тему "Антропонимия сибирских татар в этнолингвистическом аспекте"

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ

1. Сравнивая частотность употребления 10 мужских имен трех срезов, можно сделать вывод, что в первом срезе (конец XIX в.) наблюдается употребление древних мотивированных имен и традиционных мусульманских антропонимов с религиозным содержанием. Во втором (середина XX в.) - увеличилось употребление заимствованных имен из западноевропейских языков, новотатарских и традиционных имен, но уже нерелигиозного характера. В третьем срезе (конец XX в.) появилось несколько совершенно новых частых имен, также встречаются имена, популярные во втором и третьем срезах.

2. Как показывает динамика и статика имен в антропонимической системе сибирских татар, мужской именник в XX в. становится более упрощенным. К концу столетия преобладают имена, состоящие из двух слогов, а в последнее десятилетие встречается большое количество заимствованных слогов типа согласный + согласный + гласный + согласный. Очень часто встречаются в языке трех групп татар такие типы слогов, как гласный + согласный и согласный + гласный + согласный во всех временных срезах.

3. Первая десятка самых частых женских имен в общих чертах отражает те процессы, которые происходили в женском сибирскотатарском именнике указанного времени. Важно отметить, что стремление к ясной семантике, компактности структурной формы, благозвучию и интернациональному звучанию личного имени - особенности развития и формирования как женского, так и мужского именника.

4. За XX в. антропонимическая система, содержащая мужские и женские имена сибирских татар городов Тюмень, Тобольск, Тара, Ак-Балык, претерпела значительные перемены. Если в начале века преобладали имена двусоставные арабо-персидского происхождения с религиозным содержанием, то к концу увеличиваются арабо-персидские заимствования без религиозного содержания, светские и западноевропейские имена.

5. Женский именник все же отличается консервативностью благодаря ясной семантике личных имен. Если в первом хронологическом срезе использовались мотивированные имена в основном нерелигиозного содержания, то в третьем также популярны имена, в основе которых лежат пожелания красоты, доброты, успеха.

6. Слоговая структура личных имен барабинских и тоболо-иртышских татар показывает, что в мужском именнике часто употребляются имена, состоящие из двух слогов, которые менее характерны для женского именника. В обоих именниках антропонимы строятся по модели: согласный + гласный, согласный + гласный + согласный.

7. Мужской именник быстрее реагирует на различные социальные явления, которые происходят в общественной жизни, а в женском они менее заметны. Для обоих именников характерно то, что десяток частых имен, в основном, определяется модой на отдельные антропонимы.