автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Арго и культура (на материале современного московского арго)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Арго и культура (на материале современного московского арго)"

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени М.В.ЛОМОНОСОВА

' 0'} Филологический факультет

р г ' * " 'у О ¡',-и

На правах рукописи

ЕЖСТРАТОВ Владимир Станиславович

АРГО И КУЛЬТУРА ._

(на материале современного московского арго)

Специальность 10.02.19 - Теория языкознания

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва 1993

Работа выполнена на кафедре общего и сравнительно-исторического языкознания филологического факультета Московского государо венного университета имени М.В.Ломоносова.

Научный руководитель: кандидат филологических наук, доцент Е.А.Брызгунова

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Е.А.Земская кандидат филологических наук В.И.Аннушкин

Ведущая организация - Университет дружбы народов им.Патриса

Лумумбы

Защита диссертации состоится <г.2 1993 г.

лг— *

в '-> час. на заседании специализированного совета

Д 053.05.16 при Московском государственном университете

им.М.В.Ломоносова.

Адрес: 119899, ГСП, Воробьевы горы, МГУ, В-234, 1-й корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке филологического факультета МГУ имени М.В.Ломоносова.

Автореферат разослан 22 иеРсЛ-^узЛ— 1993 г.

доцент А.А.Поликарпов

Ученый секретарь специализированного совета

/

, '.-О

Данная диссертация посвящена нелитературным пластам языка и, в первую очередь, арго. Арго является одним из самых синкретичных феноменов языка, для объяснения природы которого недостаточны ни чисто лингвистические, ни социолингвистические, ни какие бы то ни было иные специализированные исследования. В арго в неразрывное целое собраны язык (со всей экстралингвистической знаковой палитрой средств^ быт, социальные отношения, социальная и индивидуальная психология, этнография и культура в самом широком понимании этого слова.

В данной работе делается попытка проследить ключевые моменты бытования арго, дать главные характеристики его внутренней структуры и определить связи арго и культуры преимущественно на русском материале. Современное русское арго и является объектом данной диссертации.

Материалом работы явился в первую очередь составленный нами "Словарь московского арго", включающий около 25 тыс. единиц и находящийся в печати. Словарь был составлен на основании блокнотных записей, собиравшихся примерно с 1980 по 1993 год. Главными методами сбора материала были посильные наблюдения и опрос информантов.

Кроме того, в исследовании для более глубокого анализа и в качестве сопоставления привлекается как русский арготический материал более ранних периодов (Х1Х-ХХ веков), так и материалы иностранных арго, а также те языки, которые оказали влияние на русское арго. Таким образом, основным источником исследования явился наш словарь, а дополнительными - различные отечественные и зарубежные словари, статьи и монографии, бытописательская литература, мемуаристика, художественная проза и поэзия.

Актуальность предлагаемого исследования определяется как ма-лоизученностыо современного арго, так и тем фактом, что в последний период времени (начиная со второй половины 80-ых гг.) арго как феномен языка и культуры приобретает все большее влияние: арготизмы не только прочно входят в разговорный язык, но и активно проникают в средства массовой информации, арго становится одним из ведущих стилистических ключей в современной художественной литературе. В связи с этим остро встают проблемы культуры языка. Изучение механизмов арготизации речи крайне необходимо в связи с проблемами эволюции языка, взаимодействия языка и культуры.

Научная новизна работы определяется тем, что в ней впервые делается попытка комплексного анализа арго (включая фонетику, словообразование, лексику, риторику и экстралингвистический материал) как системы поэтических средств отражения культуры, иначе говоря - арго рассматривается как феномен культуры. Мы пытаемся осознать фонетические, словообразовательные, лексические, риторические и другие приемы арго с лингвофилософской и лингвокультуро-логической точек зрения.

Большинство работ, написанных об арго, посвящены частным вопросам (например, словообразовательным механизмам, структуре метафоры и т.д.). В науке об арго (аргологии) накоплен огромный фактический и теоретический материал по отдельным аспектам, ждущий обобщенного осмысления. Данная работа является одним из шагов в этом направлении. •

Таким образом, целью работы является попытка комплексного осмысления арго с современных общетеоретических позиций, в первую очередь, с точки зрения чрезвычайно актуального в наши дни культурологического аспекта языкознания.

Результаты работы могут быть использованы в лекционных курсах: современный русский язык, история русского литературного языка, сравнительная типология, язык и культура, актуальные проблемы современной русской стилистики, язык и мышление.

Задачи, которые стоят перед нами, определяют структуру работы.

Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы. Основной текст диссертации изложен на 208 страницах машинописного текста, список использованной литературы содержит 300 наименований. Во введении обосновывается выбор темы и ее актуальность, формулируется цель исследования, а также делается обзор истории вопроса.

В первой главе делается попытка осмысления места арго в универсальной человеческой культуре. Арго рассматривается в контексте античности, средневековья и нового времени. Вычленяются универсальные структурные тенденции в арго: тенденция к замкнутости (герметичности), разомкнутости (промежуточному состоянию) и полной открытости.

Во второй главе мы переходим непосредственно к русскому материалу. Здесь мы пытаемся выяснить, как в составе арго отражаются феномены культуры, каков культурный фон иноязычных элементов национальных арго, каков культурологический смысл социальной дифференциации арготических стилей.

В третьей главе современное русское арго непосредственно анализируется как система поэтических средств. Подробно рассматриваются арготическое словообразование, словесный образ, риторические приемы. Выделяются культурно-семантические доминанты аргопоэтики: гиперэстетизм, абсурд и примитив.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в публикациях, а также в выступлении на X Всесоюзном симпозиуме по

психолингвистике и теории коммуникации в июне 1991 года. Мы неоднократно использовали фактический материал и теоретические положения диссертации в практике преподавания русского языка иностранным стажорам-русистам, а также в ведении семинаров по современному русскому языку у российских студентов.

Содержание работы

Арго как феномен культуры представляет собой сложное образование, сочетающее в себе целый ряд противоречивых тенденций: тенденцию к закрытости и открытости, к быстротекущей экспрессивности и стабильности и т.п. Подобные антиномии в арго могут приводить исследователей к диаметрально противоположным выводам.

Для избежания подобных противоречий, необходимо лингвофило-софское осмысление арго. Тенденции к консервативности, замкнутости, эзотеричности и напротив - к динамике, разомкнутости, демократизму сосуществуют в арго диалектически. Борьба этих тенденций составляет основу развития системы и, если взглянуть другими глазами, основу стабильности, вечности. Борьбу тенденций можно схематически свести к трем бытийным статусам: I) замкнутости: 2) разомкнутостр. т.е. рромежуточного состояния и 3) абсолютной открытости. Данные состояния могут чередоваться во времени, перетекать друг в друга, но важно то, что в любой произвольно взятый момент развития арго все три тенденции присутствуют одновременно, хотя и в разной пропорции.

Арго как замкнутая, эзотерическая система известна с .древнейших времен. В качестве примера можно привести собрание оккультно-теософских диалогов 2-3 веков, считавшееся откровением Гермеса-Трисмегиста. Тайноречие (криптогалия) и тайнопись (криптограмма) являются неотъемлемой частью культуры античности, а затем средне-

вековья, нового и новейшего времен. Тенденцию к тайне, закрытости в арго и культуре мы условно называем герметическим комр-лексом или герметикой.

Существуют различные виды герметики.

В арго может доминировать идея кастовости, избранности, аристократизма, мотив служения божеству или идее. Такая герметика онтологически основывается на так называемой логосической концепции слова*, согласно которой имя вещи (Логос) и сама вещь неразрывно связаны между собой. Отсюда - магия слова, вера в способность воздействовать на вещи через слова, поиск первоязыка, с помощью которого можно вернуть испорченный, оскверненный непосвященными людьми мир в состояние золотого века. Герметики, члены герметического "заговора", мыслят себя как диалектики в платоновском понимании слова, т.е. как избранные, воспринявшие Слово-Логос-Истину от Бога (Номотета, по Платону) и уполномоченные от его лица передавать Логос, предварительно обсудив его в своем узком кругу, дальше - лвдям, мастерам-демиургам, использующим имена в конкретных областях. Аристократы-диалектики знают истинные достоинства слова-истины и обязаны оберегать его от непосвященных, демоса, плебса, оскверняющего герметическую святыню.

Классические примеры "логосических" арго - языки различных .Жреческих союзов, каст и т.п., алхимиков, теософов, масонов, всевозможных религиозных сект. Значителен элемент логосизма и в политико-идеологических арго (например, конспиративном арго революционеров) . Однако отголоски логосической концепции слова находят место и в значительно более широком круге бытования языка. Так, например, мотив аристократического логосизма наблюдается во мно-

* См., напр.: Рождественский Ю.В. Лекции по общему языкознанию. - М.: Высш. шк., 1990. - С.5-9.

гих проявлениях лингвистики и филологии в "Универсальной грамматике", в концепции языка как орудия жизнестроительства, в шлей-херианской вере в осязаемость и реальность проязыка (знаменитая басня Шлейхера) и т.п. Логосический мотив очень силен и в литературе, в частности, в символизме и ряде других течений и направлений.

Другой мотив герметизации арго - профессиональный. Мотив высокого служения (искусству, божеству, идее) сменяется здесь чистой прагматикой. В отличие от логосических арго, всячески абстрагирующихся от реальности, арго профессиональные дают массу бытового материала, который является неотъемлемой частью лингвокуль-турологического (иначе - страноведческого) фона языка.

Профессиональные арго можно рассматривать в более широком ключе бытовых арго, так или иначе сопряженных с материальной деятельностью лвдей с реалиями их быта. Особенностью такого арготизма является то, что он соединяет в себе историю и эмоцию. Его можно охарактеризовать как экспрессивный историзм. Экспрессия арготизма не абстрактно-общечеловеческая, она окрашена эпохой и народом. Например, М.М.Бахтин показывает, каково было экспрессивное наполнение слов "сифилис" и "подагра" в народной культуре вре. мен Рабле. Эти болезни были "веселыми", поскольку являлись резуль татом обильного, неумеренного наслаждения (едой, вином, половой жизнью, бездельем), отсюда название, например, сифилиса "</о<-ге", "дгаи^' 9огге"< т.е. роскошь, пышность, великолепие, помпа. Болезни эти были почетными, свидетельствующими о "богатстве натуры" 2

их владельцев .

Помимо логосических и профессиональных герметических арго;

можно выделить арго игровые (развлекательные, рекреативные). Глав

о

Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. - М.: Худож. лит., 1990. - С.179.

ными сферами бытования таких арго являются семья, дружеское общение. Онтологическое основание игровых арго мы находим в детстве, детских играх.

Роль рекреативно-игровых арго, как правило, недооценивается. Между тем, подобные арго нередко являются структурирующими факторами важных фрагментов культуры. Так, например, Л.Н.Толстой как художник и психолог, уделяет большую роль анализу семейного и дружеского арго как одному из факторов становления личности ("Детство. Отрочество. Юность"). М.А.Булгаков как стилист был во многом сформирован семейно-рекреативной герметикой, которой придавал большое значение на протяжении всей жизни. Стилистические и структурно-композиционные отголоски игровой герметики мы находим практически во всех его текстах.

Наблюдения над историей герметических арго приводят к выводу о том, что рано или поздно герметический комплекс ослабевает и расшатывается, вследствие чего происходит раскрытие системы, "пле-беизация" герметического арго. Арго как бы лопается, разбрызгивая бывшие арготизмы (герметизмы) в окружающем пространстве языка, или, если прибегнуть к другому сравнению, происходит диастола, в результате которой новая порция "арготической крови" расходится по языковому организму. Арго - пульсирующая система, в языке тысячи л тысячи пульсирующих арго, которые переживают периоды герметической сжатости и разгерметизации. Некоторые арго живут несколько Чазов (например, арго молодых людей, сдружившихся в купе поезда и ютом навсегда расставшихся) или несколько столетий и даже тысячелетия (например, арго астрологов). "Систолы-диастолы" могут быть сильными, революционными, приводящими к быстрому возникновению и ?ибели арго (например, 70 лет существования комсомольского арго) 1ли размеренными, постепенными, эволюционными (например, арго анг-тийского парламента).

В моменте раскрытия, "плебеизации" герметического арго возникает ярко выраженный смеховой элемент. Логосическим арго смех чужд, однако смеховое начало усиливается в арго профессиональных и становится доминирующим в арго рекреативных.

Раскрываясь, герметическое арго приобретает новые черты. Возникает специфическая арготирующая личность, которая переносит смех на себя. Одно из самых ярких проявлений подобного рода - античный кинизм. Однако уинизм (иначе - кинический комплекс) можно рассматривать как универсальное явление культуры и языка (арго).

Кинику чужды единообразие, мера, строгая выдержанность стилистической иерархии языка. Отсюда особенности кинической поэтики, противоположные герметической. В нее входит резкий контраст высокого и низкого, элемент абсурда, гротеска, оксюморона. Аномалия приходит на смену аналогии, случайное предпочитается закономерному, неожиданность тропа, его свежесть ставится выше традиционной образности, эстетический эффект которой заключается в узнавании знакомого. Кинику важно увидеть, заметить новое в старом, герметику - узнать старое в новом, вернее, в кажущемся новом. Герме-тик четко различает смешное (низкое) и серьезное (высокое). Дост) точно вспомнить герметику классицизма с ее "штилями". У киника смешное и серьезное синтезируются в серьезно-смешное, уже трудно разложимое на составляющие. Герметик видит мир готовым, киник -становящимся, развивающимся. Причем смешное, случайное, аномальное для него более существенно.

Киническую доминанту мы находим во многих течениях литератур: (например, футуристов, ничевоков, обериутов и т.д.), в целом ряд современных арго, например, у хиппи.

Следует отметить, что кинический комплекс в языке наиболее четко проявляет сугубо национальные поэтико-риторические возмож-

ности. Существует целый ряд национальных произведений кинизма. В современных русских арго наиболее показательны в данном отношении так называемые митьки с их псевдорусским арго (дык, ёлы-палы, оппаньки и т.п.). Массу проявлений кинического комплекса можно найти в современной художественной литературе (Вен.Ерофеев, Э.Лимонов и др.). Постмодернизм с его установкой на свободную, часто смеховую ретроспекцию, можно считать современной модификацией литературного кинизма.

Учет кинического элемента в арго и языке играет большую роль в осмыслении общей эволюции языка. Кинический комплекс активизируется в переходные, революционные эпохи. В языковом отношении эти эпохи характеризуются пересмотром норм, канонов. Литературные языки пополняются за счет нелитературных пластов. По словам Б.А.Ларина, "историческая эволюция любого литературного языка может быть представлена как ряд последовательных "снижений", варваризаций, но лучше сказать, как ряд концентрических развертываний . Кинические арго являются обязательными спутниками таких варваризаций.

Герметические и кинические арго, выходя на площадь, в толпу, растворяются в стихии сниженной разговорной речи, просторечия. Они перестают существовать как самостоятельные системы, начинается формирование совершенно разнородных систем (заметим еще раз, не только вербальных, но и жестовых, поведенческих и т.п.), в результате чего образуется то, что можно назвать общегородским арго. Вряд ли весь процесс можно свести к простому хаотическому смешению. Векторы влияния арго на речь людей, т.е. векторы арготизации речи распределяются по достаточно строгим, но еще крайне мало изученным законам. Существует сложная система притяжений и отталки-

3 Ларин Б.А. История русского языка и общее языкознание. Избр. работы. - М.: Просвещение, 1977. - С.176.

ваний, в результате которых арготизмы входят в язык города в определенной пропорции и по определенным направлениям, строго изби рательно. Лоди арготизируют свою речь в том или ином ключе, выби> рают тот или иной аргостиль исходя из своего культурного уровня, особенностей психической организации, пристрастий, вкусов, привычек и т.д.

Здесь мы сталкиваемся с новой формой бытования арго - абсода ной открытостью, площадностью, "карнавальностью".

Самый главный признак абсолютно открытого арго - это полное отсутствие как связующей доктрины, характерной для герметики, та* и настроения критического философствования, рефлексии, свойственных кинизму. Единственной "философией" открытого арго является здравый смысл, выражаемый в народной поэтике смешного, в смехе. Данный бытийный статус арго мы условно именуем раблвзианством или раблезианским комплексом.

Раблезианское арго наиболее полно было рассмотрено М.М.Бахтиным на средневековом материале в контексте народно-карнавальной культуры. Распространенная точка зрения на современное арго такова, что современные раблезианские элементы (брань, божба, всевозможные инвективы и т.п.) есть лишь атавизм средневекового рабле-зианства. На наш взгляд, это неверно. Подобная недооценка современного раблезианства происходит лишь от недостаточной его изученности. В качестве иллюстрации современных русских раблезианских арготических наименований можно было бы привести хотя бы многочисленные фаллические наименования типа мьпийская фиалка, бсуман, консенсус, муджахед, до^ложащее и т.п. (в работе их приведено около 500).

Раблезианские арго обладают разработанной системой жанров (выпивка - симпозий, драка, диалог в очереди и т.д. и т.п.). В ос-

нове раблезианской поэтики лежит специфическая концепция тела. Космос арго - это человеческое тело и, по М.М.Бахтину, общенародное, карнавальное тело, это имманентная проба мира в призме человеческого тела, языковая попытка сделать весь мир огромным человеческим телом. Это смеховое очеловечивание мира, его "отелеснива-ние", "инкарнация", превращение его в тело. Мир осмеивается через тело и таким образом перестает быть страшным, чуждым. В этом заключается глубинная магия арго. Глубинно арго, со всем его словесным, фонетическим, словообразовательным, риторическим составом, есть грандиозная смеховая метафора тела.

Итак, арго обладает широким диапазоном бытования в культуре -от логосического герметизм, к примеру, алхимиков, до раблезианства "бичей". Рассмотрев онтологию арго в культуре, мы можем приступить к исследованию того, как фономены культуры отражаются в составе арго.

Прежде всего, следует остановиться на иноязычных заимствованиях и соответствующих национальных темах в арго.

Как известно, русское арго заимствовали из целого ряда языков. Наибольшую роль в формировании современного облика русского арго сыграли финно-угорские заимствования, гебраизмы, цыганизмы, тюркизмы, галлицизмы, германизмы и англицизмы. Каждая из этих групп заимствований имела свою судьбу в русских арго и несла определенную "тематическую" нагрузку. Иначе говоря, национальные темы в арго являются подсистемами поэтических средств, поэтическими ключами в создании арготической картины мира.

Финно-угорские заимствования встречаются в ремесленных арго Поволжья, целом ряде петербургских арго. Наибольшее число заимствований - из мордовских языков (эрзянского и мокшанского), а также из финского. Известен ряд заимствований из венгерского х§з и др.).

Отражением контактов русского и финского народов явилась в частности, "чухонская" тема, чрезвычайно развитая в XIX - начале XX веков.

В современном русском арго встречается ряд гебраизмов и щщ,-шизмов (гомщэа "спиртное", м^сод,"милиционер", хавира "компания, шайка", плетовать "идти, уходить", щшмазл "дурак", тухес "зад" и др.). Кроме того, неотъемлемыми элементами современного арго являются элементы еврейского акцента, а также специфические грамматические конструкции, которые мы условно именуем "одесско-мес-течковыми" (плакать .за кем - о ком; смеяться с кого - над кем и под.). Все эти элементы, находящие отражение и в литературе (С.Юшкевич, И.Бабель и др.), прочно вошли в русские арго.

Специфична роль цыганизмов. Они во многом лексически структурируют современные русские арго. Среди наиболее употребительных цыганизмов можно указать на следующие: чщзак_"парень", хавать "есть", чи£ик "десять рублей", хилять "идти", тырить "красть", мандраж "страх", шкеры "брюки" и др. Кроме того, мы считаем цыга-низмами сниженные просторечно-арготические корни хир (хер) и др. Специфическим качеством цыганской темы в русской культуре является тот факт, что она дает максимальный диапазон социально-культурного влияния: от дворянского (а также купеческого и ряда других) арго и культуры, образовавшихся в поэзии и прозе (цыганский романс романтическая идеализация цыган) до уголовной фени. При этом, "высшие" социумы (дворяне, купцы) заимствовали у цыган "чистую экспрессию", перенеся ее в поэзию, прозу, быт и сделав неотъемлемой частью своей поэтики. "Низшие" же социумы (офени, воры, босяки, бомжи и т.п.) заимствовали у цыган чистую прагматику (счет, приемы воровства, одежда и т.п.), перенеся ее в систему арготвор-чества. Так в культуре и языке в их различных "квантах" отразились два экстремума цыганского менталитета.

- 13 -

Чисто количественно, пожалуй, большая часть заимствований в арго являются тюркизмами. Среди них алт^шш, "деньги", agana__3a-п£авлять "лгать", а£шин_"стакан", шзлять. "обыскивать", баш_"пор-ция наркотика", бикса, "проститутка", ялда "penis", кичеван "тюрьма", сара_"деньги", бусать "пить" и т.д. Здесь наложили отпечаток длительные контакты русских с тюркоговорящими народами.

К тюркским заимствованиям примыкает обширная арготическая тема, которую можно назвать азиатской. Сюда можно включить кавказский мотив (в его арго-фонетическом исполнении: игровой имитации так называемого "кавказского аканья"), мотив "желтой" Азии (арготические наименования японцев (еноты), китайцев (пуховики), продукции азиатских стран (желтая ^сборка) и т.п. В целом "азиатская тема" развивается в арго в эстетическом ключе примитива.

Совершенно иное эстетическое преломление получавх-заимствования из европейских языков: англицизмы, галлицизмы, германизмы. Галлицизмы в обязательном порядке осмысливаются в гиперэстетическом ключе (хотя и с обязательным элементом иронии). Схожая судьба у германизмов и англицизмов, чье проникновение в русские арго усилилось в последнее время. Реакцией на "засилие" подобных арго-варваризмов становится смеховой макаронизм пердю перчатку, я ее шврше-шерше^плюнул - и опять марше; надо арбайтен унд копайтен; пгадно ивнин-

гом и т.п.). Напыщенность, серьезность варваризма снижается ироничным примитивом.

Темы романо-германских народов представлены в русских арго весьма интенсивно. В целом, можно говорить о том, что их звучание во многом противоположно теме азиатской. Однако нельзя сказать, что арготическая концепция Европы полна пиетета, а концепция Азии - пренебрежения. Речь идет не об оценках, а об эстетических

тенденциях. "Европа" в арго дает образцы эстетизации речи.'Европейский" арготизм включается арготирующим в парадигму "настоящей культуры" (как он ее понимает). Произнося европейский арготизм, человек мыслит себя в пространстве культуры, он, конечно, играет, но играет по своим "культурным правилам". Произнося "азиатский" арготизм, человек исключает себя из этого пространства, он переносится в область примитива, некой первобытности. Арго необходима игра в этих регистрах, они диалектически дополняют друг друга. Таким образом, европейское и азиатское начала в арго представляют собой два основных поэтических ключа, соединение которых дает общую картину евразийской аргопоэтики.

Аналогичную роль национальным темам играют в арго темы сош-рльно-культурные. Можно выделить следующие распространенные теш: уголовно-маргинальную, армейскую, профессионально-корпоративные (например, шоферскую и др.), молодежную и детскую.

Хорошо известна роль уголовной (воровской, тюремной, лагерной и др.) лексики в современных арго. Такие слова как малина, кеява, мент, базарить, понт_и сотни других давно уже стали атрибутами общегородского арго.

Во многом влияние "фени" было обусловлено в нашей стране социально-политическими условиями, массовыми репрессиями и т.д. Конечно, такая ситуация во многом уникальна по сравнению с другими странами. Но типологически она весьма схожа с аналогичной ситуацией в Европе времен Ф.Вийона. И здесь и там мы встречаемся с беспрецедентным ростом маргинальности, влияния маргиналов на язык и жизнь общества. Россия с ее идеализацией "доброго разбойника" в данном случае совершенно не оригинальна. И "славный вор Ванька Каин", и Дубровский, и Робин Губ являются разновидностями одного культурного (а в том числе - и арготического) архетипа. Во фран-

цузских арго процент воровских элементов ничуть не меньше, чем в русских. Другое дело, что процесс интенсивного заимствования воровских арготизмов разговорной речью, выход арго в художественную речь и т.д. произошла во Франции несколькими веками раньше.

Итак, мы имеем дело не с частным случаем, а с некой закономерностью: в определенные эпохи маргинальные элементы культуры и языка проявляют экспансивную тенденцию и активно внедряются в язык и культуру.

Культурно-психологическим основанием восприятия рядовыми носителями языка таких элементов является тот самый "архетип Робин Губа", о котором мы говорили выше.

Таким образом, маргинальная тема в арго и культуре является глубинным, архетипическим элементом, который необходимо анализировать в максимально широком лингвокультурологическом контексте.

Специфическую роль играет в арго армейская лексика (дембиль, дед, линейка "граница", портянка "лист бумаги" и т.п.). Армейские арготизмы и армейская тема в арго эстетически сопоставимы с "азиатской темой"; она, как правило, тяготеет к примитиву, часто примитивистскому абсурду. Типичный армейский поэтизм - анаколуф. В данном ключе часто выполняется пародирование речи военных (материтесь вц, как дети малые; эй вы, оба трое, ко мне и т.п.).

Палитра профессионально-корпоративной тематики в арго очень широка. Каждая арго имеет свой стилистический "тон". Но помимо чисто стилистического влияния профессиональные арго совместно вырабатывают арготизмы, передающие ключевые смыслы. Причем соответствующих аналогов в нормативном языке, дающих необходимую степень смыслового обобщения и экспрессии, как правило нет. Если маргинальная и армейская темы имеют достаточно отчетливую стилистическую маркированность, то арго профессиональные (групповые), пожа-

дуй, имеют первоочередной задачей именно выработку чисто системное обслуживание речи подобными "сквозными" понятиями. В качестве характерного примера можно привести арготизм чайник "невыгодный посетитель в заведении" (у официантов), "начинающий, плохой водитель" (у шоферов), "физкультурник-любитель" (у спортсменов) и т.д. Данный арготизм передает во всех групповых арго общую идею "не свой, не соответствующий необходимым требованиям".

Наконец, что касается молодежного (а также школьного, детского) арго, то здесь можно отметить следующее: молодежную тему в арго и культуре вряд ли целесообразно рассматривать как нечто обособленное, специфическое. Мы даже вправе говорить о том, что здесь не актуальна собственно тема, но актуален кинико-молодежный комплекс, один из сильнейших "бродильных ферментов" в культуре и языке.

Рассмотрев состав и тематику арго, мы переходим к анализу арготических поэтических приемов.

В первую очередь, следует отметить, что арго в целом входит в языковую систему и подчиняется ее основополагающим законам. Арго пользуется тем же фонемным составом, ему присущи те же грамматические категории. Арготические элементы в речи вписываются в те же синтаксические конструкции, которыми пользуются и не-арготирук щие.

Свою специфику арго проявляет там, где есть возможности варьи рования языковых средств, не затрагивающих основ системы. Это прежде всего фонетика, интонация, лексика, словообразование, некс торые особенности риторического построения текста.

Так например, в области фонетики в арго могут имитироваться те или иные особенности акцента (южнорусского, кавказского, евре! ского и т.д.), могут даваться различные "арготические" варианты звучания согласных (например, ела вместо £штоЗ ) и т.п.

- 17 -

В области ритмики слова и интонации в арго могут в поэтико-экспрессивных целях переноситься словесное ударение (например, подростки вместо подростки), даваться эмоциональные реализации интонационных конструкций. В качестве приемов в речи может использоваться и специфическое паузирование, и перенос центра интонационной конструкции, и даваться специфическое членение между конструкциями или внутри них. Все это приемы, известные и в неарготической речи. Арготическая "нарочитость" может проявляться в ряде "ассонансов" между смысловой и интонационной организацией высказывания. Например, значение "уходи отсвда" может выражаться смеховым вопросом: /Нафиг пошел?/.

Наиболее существенные для арго зоны поэтического эксперимента - это словообразование и лексика. Арго дает массу экзотических словообразовательных моделей, а также травестирует традиционные модели. Одно из центральных мест в арго занимает словесный образ, реализуемый через метафоры, метонимии, литаты, оккюмороны и т.п. Тропы порождают значительные по объему синонимические ряды, за которыми стоят наиболее существенные для арго понятия и реалии.

У арго нет своей грамматики, однако в арго существует целый ряд тенденций поэтино-игровой "аберрации" грамматических категорий. Систему эта тенденция не затрагивает, но делает грамматику поэтическим средством. Так например, средний род становится в арго одним из приемов создания смехового инвектива (жухло, д§ей^-<¡22• путло» чудило и т.п.).

Наконец, с переходом на уровень текста, в речи, арго вырабатывает целый ряд устойчивых диалогических жанров и моиологических риторических фигур периодов, имеющих поэтико-эстетические цели.

Следует отметить, что несмотря на несамостоятельность арготической системы от системы общеязыковой, многие тенденции в арго-

системе и аргопоэтике отражают глобальные процессы в языке. Например, некоторые тенденции в области образования и употребления арготических глаголов, наречий и др. являются показателем свойственного всей системе языка роста глагольности, пропозитивности.

Таким образом, наблвдения над поэтикой арго могут иметь большую ценность и для исследователей общеязыковой системы.

Среди наиболее распространенных поэтико-словообразовательних приемов в современном арго можно назвать следующие: суффиксация (типа - аг(а), -арик, -ван, -мендель, -няк -оид и несколько сотен других), усечение (азер "азербайджанец", загрань "заграница", Владик'* Владивосток" и т.п.), каламбур (склопление, овощегноили-43§» зсо_хляндия и т.д.), звукосимвоэм (хи-ха-чпок, прихехе, приба-бах_и т.п.), так называемые "повторные номинации" (чао-какао, ля_-ля-три рубля и под.) и целый ряд других.

Словесный образ в арго сочетает в себе две диалектически противоположные тенденции. С одной стороны, арготирующие идут от конкретного звучащего слова, как потенциального экспрессивно-смешного образа. С другой стороны, образность в арго строится от исходных смыслов и тем. "Ономасиологическая" и "семасиологическая" тенденции в арго неразрывно связаны. В арго есть целый ряд "крип-тотипов", скрытых семантических полей, категорий, которые на протяжении долгого времени продолжают порождать арготизмы. Отсюда - с одной стороны, - богатейшие синонимические ряды, с другой -шире - разработанность определенных тематических комплексов. В первую очередь, это касается физиологических тем, актуальных в условиях города реалий и категорий оценочности. Приведем примеры.

"Милиционер": хвост, трешник, метелка, мент, мусор, шинель, кокарда, сапог, яшка, канарейка (о ГАИ), краснощекий, пижама, портупея» свисток, соловей, дубинка, власть, демократор, забрало и т.п.

Схожие синонимические ряды можно выстроить к словам "лицо женского пола", "ложь", "дурак", "пить" и т.д. и т.п.

Арготическая семантика стремится либо к максимальной конкретности, либо наоборот - к максимальной обобщенности, переходящей в абстрактность, размытость. Такова общая установка на своеобразную поляризацию семантики. В области приемов поэтики это отражается в тенденции к построению образа на основе диаметрально противоположных тропов: интенсивная эворемизация сочетается с максимальной дисфемизацией, гипербола - с литотой, жесткое усечение (в словообразовании) - с гиперсуврфиксацией и т.д. Нарочитая "сложность" образа легко переходит в примитив, абсурд сочетается с подчеркнутым здравым смыслом.

Среди устойчивых жанров арготической риторики можно назвать: минидиалоги (А? - Бэ тоже витамин), пословицы и поговорки (на_ халяву и_ уксус_ сладкий), загадки (Постельная лринадлеж]юсть__из трех букв? - Муж.), присловья (Не говори, подругасама по пьянке замуж вышла), угрозы (закрой свой борщехлеб и не греми крышкой) и ДР.

Аргориторика может либо пародировать уже существующие образцы языка (например, травестирование уже существующих паремий ), либо идет по пути создания оригинальной гномики (Ты не тронь никого и_не_бойсяничего), либо "вкрапливает" арготические элементы "на швах" синтаксических конструкций (например, арготические обращения, вводные слова).

Неотъемлемой частью аргариторики является фонетическое оформление речи. Так, к специфичоски-московским чертам арго можно отнести гипертрафированное растяжение предударных гласных часто с редукцией ударного, повышенную сонорность с произношением шумных согласных озвончонно, произношение зубных смычных с з- и с-образ-ным призвуком, назализацию и др.

Диалоги с арготическими элементами, как правило, отличаются своеобразной эмоциональностью, выраженной в употреблении эмоциональных реализаций ИК. Специфика арготической эмоции, в отличие от общеразговорной, заключается в ее "поддельности". Она чаще наиграна. Например:

(Очередь перед открытием винного магазина. Выкрики) 2 2

- Открывай! /Два с тремя минутами!

2

- Матом не ругайтесь!

2 , 3

- А чо^, ухи вянут?

- Ухи-ухи... ^Синюшник! ^

- А ты на оебя-то посмотри! /Гурченко, ёксель... (все смеются

Или:

(На ^лице. Две молодые женщины)

- Что там дают-то?

6

- Варенки что-ли...

3

- Кооперативные?

7 2 2

- Ну. /Там эти какие-то/... из-под обломков. (Речь идет об

армянах, потерпевших землетрясение).

В арготизированном диалоге все языковые средства выступают во взаимодействии. Говорящие "совместно" определяют степень арго-тизации речи (скажем, у молодых людей она будет значительно выше) а также пути, приемы арготизации. Таким образом, игровой элемент в диалоге может занимать более или менее важное место, а "качество" данной игры (от "черного шора" до женской экзальтации) будет определяться характером, психологией говорящих.

Анализ арготической поэтики на разных уровнях языка позволяет вычленить основные семантические (и эстетические) доминанты арго. Ими являются гиперэстетизм, абсурд и примитив. В первой главе мы анализировали онтологические состояния арго, одновременно присут-

ствующие в нем тенденции к открытости, затем - частичному раскрытию и, наконец, - к полной абсолютной открытости. После анализа арготической поэтики мы можем сделать следующие выводы.

Тенденции к закрытости, герметизму в арго, в основном, соответствует эстетическая установка на гиперэстетику, т.е. на культивирование сложной поэтико-семантической системы. Замкнутая система живет внутренней сложностью, которая на определенное время делает ее самодостаточной. Герметика всегда сложна с эстетической точки зрения.

Раскрытие арго, кинизирующая тенденция в системе как бы вызывает внутренний бунт. Упорядоченная герметикой сложность рушится под напором кинического протеста, всесмешивающего демократического начала. Система как бы "сходит с ума", смело экспериментирует, эклектически переполняется новыми элементами. Происходит переход в абсурд, как в семантический предел кинизма.

Полное раскрытие арго, его полная демократизация и плебеи-зация освобождает систему от последних атавизмов герметики, а вместе с ними - от последних остатков рефлексии, установки на какой бы то ни было эстетизм. Полностью порвавший с герметизмом ки-гшзм становится раблезианством. "Сумасшедшая", эклектическая система распадается на первоэлементы, примитивизируется. Доминантой эстетики становится примитив. Происходит диалектический виток и 1ереход к полной открытости системы, в недрах которой зарождаются семена новых гермосистем.

Таков максимальный диапазон бытования арго - от тайноречия ал-симиков до площадной ругани, которые одновременно и полярно разъединены и родственны.

Осмысление арго в лингво-философском ключе представляется нам ¡райне актуальным.

- 22 -

По всей видимости, аргология в настоящее время обладает достаточным эмпирическим материалом для философских и культурологических обобщений.

Публикации автора по теме диссертации:

1. Елистратов B.C. Русский словесный образ и его онтологические типы / Лингвосемантические аспекты описания русского языка как иностранного / Сб.науч.тр. / МГУ. - Москва, 1990. - С.94-102.

2. Елистратов B.C. Арго как язык субкультуры современного города // Тез. докл. X Всесоюзного симпозиума по психолингвистике

и теории коммуникации / Институт языкознания АН СССР. - М., 1991. - С.98-100.

3. Елистратов B.C. О структуре[.прозы А.Платонова (письменный текст и его звуковое исполнение) // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. - 1989. - Jfc 2. - С.68-74.

4. Елистратов B.C. Некоторые наблюдения над современным город ским арго //Вестник МГУ. - 0,5 а.л. (в печати).

5. Елистратов B.C. Словесный образ в прозе А.Платонова // Русский язык за рубежом. - 0,5 а.л. (в печати).

6. Елистратов B.C. Словарь современного московского арго (материалы 1980-1993). - 40 а.л. (в печати).