автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Аргументативная паремиология как фрагмент языковой картины мира

Полный текст автореферата диссертации по теме "Аргументативная паремиология как фрагмент языковой картины мира"

07-7 1065

На правах рукописи

Семёнова Елена Николаевна

Аргументативная парсмиология как фрагмент языковой картины мира (на материале русского, немецкого и чувашского языков)

Специальность 10.02.20 - сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Чебоксары-2007

Диссертация выполнена на кафедре сопоставительного языкознания ФГОУ ВПО «Чувашский государственный университет им, И.Н.Улъянова»

Научный руководитель: доктор филологических наук

профессор А.Р.Губанов

Официальные оппоиенты: доктор филологических наук

профессор В.И. Сергеев кандидат филологических наук доцент В.А. Фролова

Ведущая организация: Чувашский государственный

шктитут гуманитарных наук

Защита состоится «14» ноября 2007 г. на заседании диссертационного совета Д 212.301.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук при Чувашском государственном университете по адресу: 428034, г. Чебоксары, ул. Университетская, 38.

С диссертацией молено ознакомиться в научной библиотеке Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова.

Автореферат разослан « » октября 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук профессор

А.Р. Губанов

Исследование структуры сознания в динамике, в постоянном изменении под влиянием высказываний-аргументов, представляющих чужие мнения, точки зрения, приметы и т.д., невозможно без рассмотрения тех свойств коммуникации, которые позволяют воздействовать на сознание.

На современном этапе развития лингвистической науки активно изучаются логическая структура аргументов-примет, их семантико-прагматические особенности, функциональные характеристики (Г.Л. Пермяков 1988; В.П. Жуков 2002; Т.М. Николаева, 1995; В Л Аникин 2001; Е.И. Селиверстова 2000 и др.). Сложность определения приметы как объекта паремиологии объясняется неоднозначностью интерпретации паремиологического статуса примет. Этнокультурно маркированные компоненты примет несут информацию об особенностях языковой картины мира обусловленности", их лиягвокультурологическое истолкование позволит объяснить происхождение многих аргуменгативных примет, раскрыть их реальную или мифологическую основу.

Актуальность нашего исследования определяется необходимостью выявления языковой и этнокультурной специфики аргуменгативных примет, уточнения их паремиологического статуса и места в системе русских, немецких и чувашских паремий.

Объектом исследования являются приметы - один из типов паремиологических единиц с аргумевтативной функцией.

Предметом изучения - структурно-семантические свойства и этнокультурный фон примет.

Теоретическая значимость исследования заключается в расширении и углублении знаний о структурно-семантических особенностях примет, в возможности использования материалов диссертации при дальнейшей разработке теоретических проблем паремиологии, в том числе паремиологической идеографии, а также паремиографии. Результаты лингвокультурологического анализа примет обогатят теоретический фонд лингвокультурологии, они могут быть использованы при разработке теоретических основ лингвострановедческой презентации паремий.

Практическая ценность работы определяется возможностью использования полученных результатов в практике преподавания русского языка, культурологии, лингвокультурологии, в том числе в иноязычной аудитории. Материалы и выводы проведенного

исследования могут бьпъ востребованы при составлении паремиологических сборников и специальных

лингвокулътурологических словарей русских, чувашских и немецких примет.

Материалом для исследования послужили приметы, извлеченные из сборников и словарей русского, немецкого и чувашского языков.

Цель работы - выявление языковых свойств и раскрытие лингвокультурологического потенциала аргументативных примет.

В соответствии с поставленной целью в работе решаются следующие конкретные задачи: 1) разграничение примет-паремий (языковых единиц) и их текстовых описаний; 2)выявление структурно-семантических моделей примет с учетом опыта структурно-логических классификаций пословиц и структурно-семантического моделирования в сфере фразеологии; 3) темашко-идеографическая классификация примет по сфере наблюдения и по сфере прогноза с выявлением этнокультурной специфики , применения прогноза; 4) раскрытие этнокультурного фона национально дегермвдированных компонентов примет.

Для достижения намеченной цели и решения поставленных в диссертации задач использовались следующие методы:

1) описательный, включающий приемы наблюдения, сопоставления, обобщения, классификации анализируемого материала;

2) структурш-семантического моделирования; 3) метод компонентного анализа; 4) количественно-симптоматический метод.

Научная новизна исследования определяется обращением к малоизученному материалу (приметы) и новым аспектам его исследования (структурно-семантическое моделирование и лингв окулътурологический анализ).

Структура работы. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии.

Апробация работы. (Основные положения диссертационного исследования отражены в публикациях, а также в докладах на научных конференциях в 2004-2007 гг.: на международной научно-практической конференции «Проблемы этнолингводидакгаки в поликультуриой среде» (2004г.); на Всероссийской научно-практической конференции, посвященной памяти академика Матвея Михайловича Михайлова (2005г.); на Всероссийской научно-практической конференции «Сопоставительное изучение

разнотипных языков: научный и методический аспекты» (2006г.).

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В первой главе «Аргумент-примета как носитель этнокультурной информации» народные приметы рассматриваются как языковые матрицы дискурса.

Существование в языке шаблонов как результата регуляризации моделей, порожденных в дискурсе, делает возможным автоматическое воспроизведение языковых единиц от словоформы до целого высказывания, а иногда и единиц более крупного формата. Обыденные знания человека вербализуются, то есть передаются средствами языка в различных формах как результаты познавательной деятельности. Это могут быть жизненно-практические советы, рецептурные правила, рекомендации и положения, имеющие обобщенный характер и возникающие в обыденном сознании на основе сочетания общих и специализированных знаний, личного и социального опыта.

В народном сознании на основе реальных наблюдений и мифологических верований формируются условно-следственные прогностические формулы: если есть (нет) А - будет (не будет) В; если совершить (не совершить) А - последует (не последует) В. По этим формулам народное сознание организует репрезентацию прогноза в гаданиях, вещих снах, приметах. Не менее ярко прогностическая функция реализуется в приметах.

Народный прогноз, передающийся в приметах, представляет собой предсказание, суждение о будущих событиях. Он базируется на информации настоящего момента и организован в сознании носителей языка по специальным прогностическим формулам с условно-следственным значением. Способы вербализации приметы как итога прогностической деятельности житейского сознания различны: от лаконичной устойчивой языковой единицы до пространного текстового описания.

Народные приметы могут рассматриваться с точки зрения их логико-дискурсивной формы, в частности Ф.Т.Фидарова, опираясь на работы Н.КТарбовского, различает следующие логико-синтаксические единства: импликативное ЛСЕ и альтернативное ЛСЕ. Импликативное ЛСЕ в свою очередь включает в свой состав предписание и рассуждение, определение, перечисление.

Предписание как определенный тип речи встречается в разных текстах регламентирующего характера. Обобщенность в народных приметах создается за счет: 1) категории способа глагольного действия - регулярности, повторяемости; 2) значения форм глагольного времени; 3) определенного лексического наполнения примет.

При любой формальной репрезентации народные приметы представляют собой биноминативную семантическую структуру. В ней выражаются две пропозиции, или две ситуации, из которых одна поставлена в зависимость от другой. Наряду с двумя предшсативными частями с дикгумной семантикой в содержательной структуре примет как русского, так и чувашского языков просматривается имплжщгный компонент, реализующий ментально-побудительный модус. Он опирается на установленную субъектом закономерную взаимосвязь двух одновременно или последовательно совершающихся событий: Если тучи кажутся белесоватыми, будет град (Ермолов, с. 168) - Если тучи кажутся - белесоватыми (то имейте в виду, знайте, учтите), что будет град // Оумйр пёлечёсем исурран курансан, пар давасса - Шура думар пёлёчё кшсен, пар gäeacca (Сидорова, с. 128).

Семантика предсказания может быть эксплицитной и имплицитной. Эксплицируется она специальными экспликаторами, к которым относятся глаголы, отглагольные существительные и предпожно-падежные формы существительного. Народная примета определяется через понятие прогностической функции, направленной на предсказание будущего.

В своей работе мы используем термины «объективные и субъективные приметы», подразделяя их вслед за Фаттаховой H.H., на систему ожиданий, рассмотренных в работах М.И.Черемисиной и Т.А.Колосовой, которые считают, что ожидания - самый древний, дологический ют психического реагирования. В сущности, весь "жизненный опыт" есть не что иное, как умение согласовывать свои поступки с ожидаемыми и желаемыми следствиями. Ожидание, как и эмоциональная реакция, есть определенное состояние сознания, стимулированное некоторыми событиями. Схему ожидания можно представить формулой: "Если А, то следуег ожидать В". Внешне это напоминает логическую импликацию, но ожидание - не логическое отношение. Оно всегда остается нерасчлененным, не требующим мотивации, обоснования. Языковой иллюстрацией

дологических, а лучше внелогических ожиданий могут быть приметы: "Если впереди стада вечером идет рыжая корова -жди ведра, если черная - жди дождя" (Черемисина, Колосова 1987, с.70-71). Красный и рыжий цвет олицетворяют солнце, черный -облако, и на основе этого делается прогноз. Цветовая символика лежит в основе и некоторых обычаев: при засухе приносили в жертву черную корову (Махмугов 1991, с. 33).

Следовательно, рассматриваемые приметы построены по формуле: "А предсказывает В" ("Если А, то следует ожидать В"). Предложения, конструируемые в соответствии с данной формулой, можно разделить на две группы: 1) с ожидаемыми следствиями, в том случае, если пропозиция-условие и пропозиция-следствие связаны естественной связью. Эту связь можно характеризовать как синкретичную, в которой находит отражение слитность, интегрированность значений причинности, условности. Такие приметы можно назвать прошостическими (объективными), так как они основаны на систематических наблюдениях. Прогностические приметы мы делим на: а) погодные, или метеорологические: Туман утром стелется по воде - к хорошей погоде (Рыженков с. 106); Bleibt das Laub bis in den November hinein sitzen, so steht ein langer Winter bevor (Graf d.E., S.269); б) "деловые" (Г.Л.Пермяков), или сельскохозяйственные: „ Матери Олёны - ранние льны и поздние овсы (на юге последний щсев льну) Щалъ с. 331); Zu Georgi (24. April) Regen, dem Vieh zum Segen (GrafS.271),

Таким образом, народные приметы можно поделить на объективные (прогностические) и субъективные, или суеверные, различающиеся не только степенью и достоверностью отражения действительности, но и языковой формой отражения народных знаний и суеверий.

Как в русской, так и чувашской, и немецкой фольклористике и лингвистике практически нет работ, посвященных выявлению основных признаков примет. Тем более нет таких исследований в сопоставительном плане. В наибольшей степени неповторимость национального склада мышления в интерпретации мира отражена в национальной фразеологии. Однако до сих пор остается не до конца проясненным вопрос о статусе таких устойчивых образований, как пословицы и поговорки и тем более народные приметы.

С коммуникативно-прагматической точки зрения приметы классифицируются 1) приметы - собственно прогнозы; 2) приметы-

правила. Для примет первой группы прогноз является единственным функционально-смысловым признаком. С утратой прогнозируемой части примета теряет смысл. Так, если примету Собака ест траву - запасай воду (кит.) лишить прогнозируемой части, она разрушится. Вторая группа примет (приметы-правила), кроме прогноза, имеет функциональные признаки совета или запрета, характерные также для пословиц и поговорок. В таких приметах утрата прогнозируемой части не влечет за собой полного разрушения приметы. Так, если у примет: Не руби дров около костра, в дороге не будет гореть огонь (эвенк.); В новую колыбель положи щенка, чтобы ребенок не болел (эвенк.) опустить прогнозируемую часть, они все равно останутся приметами: Не руби дров около костра; В новую колыбель полотей щенка.

По признаку референтности-нереферентности соотношений, отраженных в примете, выделяются две группы паремий: 1) приметы, обозначающие референтные (объективные, реальные) связи и отношения окружающего мира; 2) приметы, обозначающие ■ нереферентные, нереальные связи и соотношения (Садова). Среди референтных примет по тематическому признаку различаются приметы о погоде: Две радуги - к ведру (Nach Regen kommt Sonnenschein, - Где гроза - тут и вёдро.) и приметы об урожае: На Юрия мороз - гречихи воз (Садова) - (Zu Georgi (24. April) Regen, dem Vieh zum Segen. (Graf) -На Юры (24.04.) дождь - скоту легкий год.).

Когнитивное пространство аргументативной паремиолопш составляют следующие'компоненты: а) гипотетичность. Условно-следственные отношения являются доминирующими в приметах и на семантико-грамматяческом уровне реализуются по-разному. Под предсказанием (гипотетичностью) понимают любое высказывание относительно тех или иных событий и, в частности, относительно результатов тех или иных действий. Семантика предсказания может быть эксплицитной и . имплицитной. Эксплицируется она специальными эксппикаторами, к которым относятся глаголы, отглагольные существительные и предложно-падежные формы существительного.

Глаголы с семантикой предсказания образуют синонимический ряд: предсказать, предвещать, сулить, сигнализировать, указать, показать, обещать, ожидать, ждать, быть: Иней не сулит добра: будут осенние ночные заморозки, которые уничтожат посевы яровых хлебов (Мее, с. 33); Начало цветения рябины

сигнализирует о массовом появлении тли; Сильный ветер 1 января обещает урожай орехов (Мее, с. 7); Второй день февраля показывает: солнечно - к красной вест, пасмурно - жди поздних метелей (Мее, с. 32). В чувашском языке это значение передается глаголами кёт, пул, паларт, (-ать/-ет + теддё): Хёвел аннй чух вал пысакрах курансан, думйра кёт (Родионов, с. 126); Хёвел таса пёлёте ансан, аннй чух вал хай яланхинчен пёчёкрех курансан, пайаркисем пит дута пулсан, уяр данталак пуласса кёт (Родионов, с. 126); Qидём дщсен, ада дапать, теддё (Родионов, с. 203). Уйах хёрлёрех санла пулсан, eäimä gm пулатъ; Шыв динчи гиура тётре часах пётсеи, уяр пулатъ(Сидорова, с. 125).

В народных приметах немецкого языка также можно отметить синонимические ряды глаголов: vorhersagen, voraussagen (предсказать), versprechen (обещать, сулить), hindeuten (auf А), (hinweisen (указывать), ansagen (оповещать, предупреждать); zeigen (показать), bevorstehen (предстоять), deuten (auf А.) (указывать, предвещать), vorzeichnen (предписывать, указывать), erwarten, warten, hoffen (ожидать, о/сдать), sein (быть; в качестве глагола-связки), werden (становиться), gibt es (имеется): Bleibt das Laub bis in den November hinein sitzen, so steht ein langer Winter bevor. (Если с дерева лист не чисто спадет, будет строгая зима.); Viel Eicheln und Buchnüsse lassen strengen Winter erwarten. (После большого урожая строгая зима); Ein Hof oder Ring um die Sonne deutet auf Regen und Wind. (Кольцо вокруг солнца - к ненастью.); Mai warm und trocken verspricht geringe Brocken. (Ай, ац государь май, тепл да голоден. -Доел. Теплый и сухой май обещает мало хлеба.); Ist Ägidii (l.Sept.) ein heller Tag, ich dir guten Herbst ansag\ (Семин день (ИХ.) - бабье лето. —Если в Семин день погода ясная, то это предвещает хороисую осень.) (Graf).

Отглагольные существительные образуют синонимический ряд: примета, знак, сигнал, предвестник, обещание. Они реализуются в сложных предложениях, маркируя событие-следствие. Наиболее частотным является существительное примета, семантика которого можегг осложняться аксиологической оценкой, передаваемой прилагательным: хорошая (добрая, верная) примета - плохая примета: Коли в Андреев день ясно и холодно - добрая примета, а коли тепло - плохая (Ермолов, с. 309); Прилет ласточек - добрая примета настоящей весны (Мее, с. 115); Предвестником весны бывает полет жаворонка (Мее, с. 109); В чувашском языке русский

синонимический ряд передается словами санав, палпа: Хуркайаксвм дултен вёдсен—сёлё думе пуласса, аялтан вёдсен — сёлёлутра пуласса

Среди отглагольных существительных, употребляемых в народных приметах немецкого языка, можно отметить следующий синонимический ряд: примета - das Merkmal, das Kennzeichen, das Symptom; предзнаменование - das Vorseichen; ооюлдание - das Warten, die Erwartung; признак - das Merkmal, das Kennzeichen; предсказание-die Vorhersage, die Voraussage; обещание - das Versprechen; знак - das Zeichen, das Symbol; указание-die Anweisung, der Hinweis. Ein Ring um den Mond ist ein Zeichen von nahendem Regen. (Кольцо вокруг луны - к ветру.).

В качестве особого способа репрезентации семантики предсказания в русском языке выступают преддожно-падежные формы существительных с непроизводными предлогами, выполняющими функцию детерминантов с нефиксированным положением в предложении. К таким именным событийно-темпоральным синтаксемам можно отнести сочетания, выражающие отношения временного следования двух действий, одно из которых предвещает наступление другого. Если событие, выражаемое именной синтаксемой, предшествует другому, представленному основным предикативным ядром, то используются синтаксемы "иосле+род.п.", "по+пред.п.": После очень сильной изморози наступает оттепель (Рыженков, с. 113) - (Сшъная изморозь предвещает оттепель). Если событие, выражаемое предложно-падежной группой следует за действием основного события, то используются сишжсемы "иред.+тв.п.", "к+дат.п.", "на+вшш.": Перед дождем пчелы сидят в улье (Рыженков, с. 102) - (Пчелы сидят в улье - предвещает дооюдь). В чувашском языке в функциональных аналогах русских примет используются послелоги, послеложные слова и аффиксы: сан/сен: Уйах щура, тёксем пулсан, ашатать, теддё (Сидорова., с. 125); Ула курак караклатсан, йёпе пулатъ, теддё (Сидорова., 370).

Предложения предстают как локализованные во времени, однако такая локализация, повторяясь, приобретает обобщенный характер, вневременной. Локализовашость может быть связана с указанием конкретного дня: На Алексея теплого доставай улей (Цаль с. 321); Сей морковь и свеклу на Козьму (Даль с. 324) / Микула дитсен, урпа ак; Екури дитсен, näpga ак; На Фёклу копай свёклу. -

Am Tage der Thekla (23.Щ hol dir die Bete; Mit der Aussat von Getreide beginner man am Tage des Boris imd Gleb (Graf', S.155) -Борис и Глеб сеют хлеб (2,05); или неопределенного временного периода, который маркируется предложно-падежными формами в русском языке и послелогами, послеложными словами в чувашском: а) «до+род.п» - «-ччен»; «с+род.п.» -« -ран/-рен, -сан/-сен», «за+род.п»; а в немецком - предлогами «vor, nach, zu, an+Dat.»: Яровое сей до Егоры (Даль с.326); Ранний горох сей до Георгия, поздний после Георгия (Даль с. 326); Екуриччен парда аша хушна; QäKa пуси тйкйна пудласан - ырсш ак; Йыеад дулди аялтан саралсан - ыраш ир ак (Родионов); Vor Elias trocknet alles unter dem Busch, nach Elias nichts auf dem Busch(Graf S.272')- До Ильина дня под кустом сушит, а после Ильина и на кусте не сохнет; Vor Johanni bitf um Regen, nachher kommt er ungelegen(GrqfS.273). б) с глаголом в форме 3 л. мн.ч.: На рождество крестителя собирают лекарственные травы (Даль, с. 334); в) с глаголом в неопределенной форме: Гречу сеять пропусти сорок морозов после сорока мучеников (Даль, с. 326); Яровую рожь и пшенгщу сеять в полнолуние, овес два дня после или прежде Даль, с. 364).

Вторую модель образуют сложноподчиненные предложения с придаточным условно-временным, описательно выражающим благоприятный момент для произведения определенных сельскохозяйственных работ через соотношение с другим природным явлением. Как правило, это 1) изменения в растительном мире; 2) прилет птиц, их поведение: Сей овес, когда босая нога на пашне не зябнет (Рыоюенков, с. 119); Грехичу сей, когда покажутся грешичные козявки (Даль,, с.365); Как покажется слепень, полно сеять рожь (Рыженков, с. 114); Когда прилетают ласточки - время сеять просо (Мустаев, с. 105); Blüht der Schlehdom wie weißes Tuch, so säe deine Gerste (Graf, S. 155). - Ячмень сеют, пока цветет калина; Wenn der Kuckuck ruft, ist es Zeit, Flachs zu säen. - Кукуита закуковала, пора сеять лён (Graf, S. 155).

Условные конструкции являются универсальными, так как они есть во всех языках мира. В русском языке они всесторонне изучены и как самостоятельный тип предложения, и как разновидность общей категории обусловленности. В чувашском языкознании нет специальных лингвистических исследований данного типа конструкций, однако они описаны в нормативных и сопоставительных грамматиках. Именно такие конструкции и стали

объектом нашего исследования, а предметом - синтаксические структуры, объединенные концептом "условно-временные отношения". Эти структуры практически не изучены, а между тем они представляются нам чрезвычайно интересными, особенно в сопоставительном аспекте, при котором должны быть решены следующие проблемы: 1) определение концепта "условно-временное отношение" применительно к паремиологаческим конструкциям; 2) выявление формально-сшггаксических типов условно-временных конструкций в сопоставляемых языках; 3) вычленение структурно-семантических и функциональных признаков для решения вопроса о типизированности исследуемых конструкций; 4) установление семантических, прагматических, коммуникативных особенностей детерминирующих струкхур, предпочтительное использование определенных моделей в сопоставляемых языках; 5) выявление содержательной структуры в плане взаимодействия грамматических значений, а также синтаксических и несинтаксических смыслов (модальных, логических и др.).

Народные приметы свое языковое выражение получили в конструкциях с синкретичным условнсъвременным значением. Среди формально-синтаксических типов УВК, которые соответствуют концепту "условно-временное значение", различают в русском язьпсе: 1) сложноподчиненные предложения; 2) бессоюзные предложения; 3) простые предложения; 4) сложносочиненные предложения; в чувашском языке - 1) сложноспаянные предложения; 2) простые предложения; 3) сложносочиненные предложения.

Возникновение недифференцированного условно-временного значения в первую очередь связывают с тем, что в ряде языков есть показатели, которые диффузно выражают и условное и временное значение: в немецком языке союз wenn, в тюркских языках аффиксы -сан (чувашский, башкирский). Ряд исследователей современного русского литературного языка выделяет условно-временные ССП как особый синкретичный тип, обладающий специфическими <лруктурно-семантическими особенностями, так как он создается на границе собственно условных и собственно временных отношений.

В чувашском языке используются сложноспаянные предложения, в которых придаточная часть, как правило, находится в препозиции: Вщё хёвел тухсан, уйахёпех йёт пулать, теддё; Кадпа тинуяртсан, думйр пулать.

Третью модель составляют бессоюзные предложения,

использующиеся только в русском языке: Крылатые муравьи появились - сей овес (Даль, с. 364); Можжевельник зсщветет - пора сеять ячмень (симб.) (Даль, с. 365); Лопаются сережки у березки - время сеять хлеб (Рыженков, с. ИЗ); Земляника красна - не сей овса напрасно (Даль, с. 365).

Предложения, входящие в три основные модели в русском языке и две модели в чувашском, образуют парадигму: На Олену сей лен / Сей лен, когда цветет рябина/Кукушка закуковала - пора сеять лен; Не сей пшеницу прежде дубового листа /Яровую рожь и пшеницу сеять в полнолуние /Когда медведки сгшьно кричат, сей пшеницу /Красные дни - сей пшеницу.

Прилагательные с темпоральным значением в народных приметах указывают время осуществления как условия, ведущего к определенному следствию, так и следствия, вытекающего из определенного условия. Временной признаковый ряд в русском языке реализуется с прилагательными четырех подгрупп, имеющих соотнесенность со временем года: летний - осенний -зимний - весенний; соотнесенность к определенному месяцу года; отнесенность к части {утренний; дневной, вечерниц ночной, послеобеденный); отнесенность к начальному или конечному периоду или начальной или конечной поре (поздний). В чувашском языке темпоральные прилагательные не используются, им соответствуют изафетные конструкции, летний день — дуллахи кун; весенний день — дурхи кун и т.д.

Таким образом, народные приметы основаны на понятии циклического времени, с которым связывают идеи природных циклов, бесконечных возвратов и повторов одних и тех же событий. Признак повторяемости опирается на грамматические, лексико-семантические и контекстуальные факторы и может быть конкретизирован как многократность, регулярность, обобщенность, временная неопределенность, узуальностъ. Узуальность, в отличие от простой повторяемости не связана непосредственно с одним конкретным актом наблюдения. Для нее характерно отвлечение от той или иной ситуации.

Отношения условия базируются не просто на сходстве явлений и событий, а на их уподоблении (Кручинина). Такое условно-аналогичное значение лепсо ассимилируется с временным, что поддерживается лексически - указанием на конкретный временной период реализации аналогичного условия: Если выпадет в мае три

дождя добрых, и хлеба будет на три года полных (Мее, с. 111); Если просо в Петров день с ложку, то будет его на ложку (Даль с. 335); Как будет в мае дождь, так будет и рожь (Мустаев, с. 140). На аналогичные условия наступления событий может указывать употребление местоименных сочетаний с отождествительным значением: Если первый день в году веселый (счастливый), то и год будет таков (и наоборот) (Даль, с. 314); Как богата опока (иней) на деревьях, таков будет цвет на хлебе (Мее,.с.21). Значение аналогии под держивается лексически, когда действия и состояния соотносятся друг с другом либо как элементы одного сложного процесса, либо как стороны единой, целостной картины.

Уподобление событий нередко подчеркивается повтором: Коли до Ивана просо в ложку, то будет и в ложке (Даль, 333); Если в великий чепшртак холодно, то весна холодна до седьмой недели (Даль, с. 356); Qene уйахла думар пулсан, эрнипех думар пырать; Уйах пулсан таваттамёш куне мёнле данталак пулать, уйахёпех даван пек данталака кет.

В языке отражается взаимодействие действительности и человека в самых разных аспектах, одним из которых является оценочный: объективный мир членится говорящими с точки зрения его ценностного характера — пользы и вреда и т.п., и это вторичное членение, обусловленное социально, весьма сложным образом отражено в языковых структурах.

Ценностные отношения закреплены в языке в семантических (а иногда и синтаксических) структурах. Имеются целые слои лексики, предназначенные дня выражения оценки. Это в первую очередь прилагательные, которые обнаруживают огромное разнообразие оценочной семантики, однако основная сфера значений, которые обычно относят к оценочным, связана с признаком «хорошо/плохо». Именно этот вид оценки предполагает высказывания о ценностях. Языковая оценка в зависимости от ее природы и характера может быть трех видов и трех типов: нейтральной, положительной и отрицательной. Такие оценки могут быть интеллекхуально-логическими, эмоциональными и эмоционально-интеллекхуальньми.

Сложившаяся в результате длительного исторического развития система цветообозначений имеет в своем составе прилагательные -названия основных цветов спектра, составляющие ядро, центр ЛСГ: красный, желтый, зеленый, синий, голубой (включая ахроматические

белый и черный), а также прилагательные неосновных, промежуточных цветов, составляющих периферию ЛСГ: оранжевый, серый, розовый, коричневый. На основании их частотности в том или ином тексте молено определить ключевые слова для понимания фольклорного текста, в данном случае народной приметы.

Большую группу образуют приметы, построенные на доминировании в их семантической структуре статального компонента: позиции типа молодой (яги) - старый (вата), добрый (ыра) - злой (усал), сильный (ваша) — слабый (вайсар), умный (асла) —глупый (ассар), эюивой (чёрё) —мертвый (вилё), голодный (выда) -сытый (тута) и т.п. не иметь явного противопоставления типа хромой (уксах), рябой (.'шатра•), косой (кукар) и т.п. Прилагательные физической характеристики составляют оппозиции, значения которых исчерпываются противоположными признаками.

В субъективных приметах пространство организуется на основе нескольких оппозиций: положительное / отрицательное; свое. / чужое. В объективных приметах прилагательные с локальным значением не образуют оппозиций, они лишь фиксируют место проявления признака. Прилагательные, выражающие пространственное значение в объективных и субъективных приметах, различаются по своим системным отношениям.

Смысловая отмеченность аргументативных примет проявляется в двух пропозициях, из которых одна поставлена в зависимость от другой. Посредствующая ситуация может быть очевидна, т.е. выступает как пресуппозиция мотивированности обусловливающего отношения, или неочевидна, тогда она должна быть проявлена: Когда дуб развернулся в заячье ухо - сей овес (Даль с. 364). - Когда дуб развернулся в заячье ухо, значит, стало тепло и поэтому можно сеять овес. Отличительной чертой семаншко-синтаксической структуры народных примет является то, что в них присутствует модусный компонент значения, связанный с осмыслением человеком связей и отношений между явлениями и событиями объективного мира.

В агглютинативных языках, по наблюдениям исследователей, функциональными аналогами сложных предложений русского языка являются своеобразные синтаксические конструкции, в структурном отношении резко отличающиеся от типичных европейских сложных предложений именно отсутствием двух названных выше признаков.

В составе таких специальных полипредикативных конструкций зависимая предикативная часть содержит инфинитивный предикат, то есть такую форму глагольного (реже именного) сказуемого, которая не способна организовать простое автономное предложение.

К таким средствам в чувашском языке относятся " форма условного наклонения, формы деепричастий и причастий, формы падежей, некоторые формы наречий, послелоги и послеложные слова, а также и отсутствие паузы между предложениями, то есть обязательное соседство зависимого предложения с тем словом господствующего предложения, которое оно уточняет" (Павлов).

В соответствии со способом выражения подчинительных отношений в чувашском языке выделяются сложноподчиненные и сложноспаянные предложения. В первом типе зависимое предложение внешне напоминает отдельное простое предложение и присоединяется к главному с помощью "интонации предупреждения, подчинительных союзов, союзных слов". Во втором типе зависимое предложение сильно отличается от ' отдельного простого предложения, так как средства выражения подчинительных отношений входят в состав сказуемого зависимого предложения.

Во второй главе «Матричные паремические единицы в русском, немецком и чувашском языках» анализируются эксплицитные и имплицитные модели аргументашвов-примет.

Эксплицитное и имплицитное - это две в некотором роде противопоставленные формы выражения мысли. Имплицитное существует так же реально, как и эксплицитное, но существует не на поверхности, а на глубинном уровне языка как нижний скрытый слой содержания. Эксплицитное значение - это проявление формальной (грамматической или лексической) выраженности определенного содержания. А.В.Бондарко считает, что «имплицитное выражение следует признать формальным, потому что оно является дополнительным следствием, косвенным результатом соотношения тех единиц, их комбинациях и окружающих их элементов контекста, которые представлены в данном высказывании и выражены определенными формальными показателями», (Бондарко 1978, с. 153).

Опираясь на данное понимание эксплицитного и имплицитного, дадим парадигматическое рассмотрение ведущих моделей паремий в сопоставляемых языках.

Таксисные модели аргументативных примет в

реферируемой работе представлены как обобщающая константа.

К ядерным константам относятся прежде всего конструкции с релятивом типа если. Союзы если/когда в народных приметах в качестве ядерных, основных образуют вместе с союзами если (ежели, коли, раз)/ когда (как), пока синонимические ряды. Союзы если, ежели, коли имеют различия не семантического, а стилистического порядка. Союзы если и когда могут находиться в препозиции и постпозиции, интерпозитивное использование нами не зафиксировано, хотя в принципе оно возможно: Если (когда) сухие ветки с деревьев в тихую погоду валятся - будет дождь (Степанов, с. 100); Когда (если) рожь цветет, нельзя холстов белить (Даль, с.363). При постпозиции союза если актуализируется условно-причинная семантика, придаточное выступает в качестве распространителя главной части: Будет дождливо, если в осенние Николы был снег (Ермолов, с. 156); Мипостлива будет зима к крестьянину, если ягод на рябине остается много (Рыженков, с.97).Условие может заключаться в указании на временной отрезок, необходимый, чтобы осуществилось то или иное следствие. Близкое по времени, наступающее через короткий промежуток времени, в недалеком будущем, следствие может иметь лексические эксгошкаторы типа скоро: Скоро будет сильный ветер, если угли в костре быстро покрываются пеплом (Мее, с. 94); Скоро будет сильный ветер, если морские ранки выползают из воды на берег (Рыженков, с. 95); Будет скоро дождь (а зимой снег), если высокие облака идут против приземного ветра (Рыженков, с.97)

Наиболее употребительным в паремиологических конструкциях является союз коли. Союз коли может располагаться в препозиции и постпозиции. Препозитивное использование наиболее частотно в отличие от пословиц: Коли гроза - сена будет за глаза (Снегирев, с. 54); Коли звезды блестят ярко - летом предвещают зной (Михельсон, с. 45); Коли журавли на Киев (юг) пошли - ранняя зима (Даль, с. 342); Коли дует северный сердитый ветер - будет стужа (Рыженков, с.95).

В сложноподчиненных предложениях ярко проявляется семантика аналогичности и обобщенности, присущая народным приметам. Значение аналогичности выражается с помощью союзов если..:то/ то и (так и)/и; коли...то/то и (так и)/и; когда..то/то и (так и)/и; как-...так/так и/ц эксплицирующих значение

аналогичного условия: Если утренник холодный, и зима холодная (Даль с. 339); Как будет е мае дооюдъ, так будет и рожь (Мустаев с. 140), Значение обобщенности имеет свою структуру в народных приметах.. Центр ее образуют предложения, построенные на основе соотносительных пар: како в (а, о)... таков (i, о) и; какая...такаяи; откуда,..оттуда и; (отколъ...оттоль и); куда...туда и; где...там и; когда...тогда и. Предложения, построенные на основе данных скреп, могут выражать не только условно-временные, но и условно-пространственные, условно-определительные отношения: Какова вечерняя заря, таков и другой день (Ермолов, с. 304); Какова Аксинья, такова и весна Даль, с.316); Какова всеядная (погодой), такова и масленица Даль, с. 354); Какова пестрая, такова и маслена Даль, с. 354); Какова погода в чистый четвертак, такова и в вознесенье Даль, с. 356).

Условно-пространственные предложения могут оформляться на основе скреп: куда...туда и: Куда гром, туда и дождь (Ермолов, с.45); Куда ветер, туда и дождь (Ермолов, с. 117); где...там и: Где вода, там и сена вороха (Ермолов, с. 34); Где ковыль, там и хлеб Даль, с. 363); Где ольха, там и трава (Мее, с. 108); Где гроза, там и ведро (Ермолов, с.6; Мее, с. 141).

Значительную группу среди рассматриваемых конструкций составляют предложения, построенные на основе соотношения союзов если, коли, как и специализированного коррелята значит с его стилистически маркированными синонимами знать, чай. Семантика данных конструкций характеризуется тем, что в главной части сообщается довод, аргумент, на основании которого делается вывод, умозаключение в придаточной: Если в пору ijeemenim рябины тепло, значит, все пето будет сухим и погожим, сухменным (Мее, с. 115). В чувашском языке способы выражения соответствующей альтернативы разнообразны.

Характерной чертой сишжсиса народных примет является то, что глагол, функционирующий в них, "не образует парадигматического ряда форм времени" (Тарланов). А.М. Пешковский отмечал, что в народных речениях присутствует "особого рода расширенное прошедшее, расширенное настоящее, расширенное будущее" (Пешковишй).

Узуальная обусловленность, складывающаяся на основе привычной повторяемости следующих друг за другом явлений, может быть выражена соотношением разных форм времени.

Наиболее характерным дня народных примет является соотношение: в обусловливающей части - настоящее время, в обусловленной части: 1) настоящее неактуальное; 2) будущее время. Действия обеих частей являются нелокализованными во времени, не прикрепленными к какой-то точке или определенному отрезку настоящего: а) предложения могут быть двусубъектными: Радуга долго стоит - погода идет к ненастью (Рыженков, с. 87); Дуб развертывается -холод стоит (Михельсон, & 67); б) односубъегаными: С западной стороны летом движутся густые тучи - предвещают дождь (Рыженков, с. 96); 2) Закат красный -день будет ясный (Рыженков, с. 101); Небеса чернеют - гроза будет (Ермолов, с. 305). Обусловленная часть может быть выражена инфинитивом: Солнце заходит в тучу без малейшего просвета -быть завтра дождю (Рыэ/сенков, с. 99); Рано солнце встает -быть дождю (Даль, с.321). И обусловливающая и обусловленная части могут быть ■выражены инфинитивами: До Ильина дня сено сметать, пуд меду в него накласть (Даль, с. 337).

Нетаксисные модели рассматриваемых конструкций представлены: а) конструкциями с аргументативом-субстантивом, б) конструкциями с аргументативом-адьективом. а) Тестом для выявления инвариантной модели народных примет является наличие семы "предсказать": Грозы предвещают плодородие (Мее, с. 164); Погода 17 янв. предсказывает погоду апреля (Мее, с. 19); Морозы обещают бурную весну (Мее, с. 101). Ситуация-условие может иметь указание на временную или пространственную отнесенность: Зимой молния предвещает буран (Торпакова, с. 103); Поздний отлет птиц на зимовку предвещает позднюю осень (Рыженков, с. 105).

Главной причиной появления зависимых условных нетаксисных структур является периферийность позиции предложно-падежной формы, называющей условие, событийная природа условного детерминанта. В качестве синонимичных рассматриваемой модели в языке народных примет используются значительно менее частотные модели а) на+вин.п., б) перед+тв.п.: Ласточки шныряют низко - на дождь (Даль); Рыба не клюет - перед дождем Даль); в) Без+ род. пад. существительного: Без склону и речка не потечет (Ермолов).

б) Конструкции с аргументативом-адьективом. В народных приметах сопоставляемых языков наиболее важными являются оппозиции: а) здоровый - больной (сыва-чирлё, gesund - krank): Если больного на Максима березовым соком напоить, то он

выздоровеет (Панкеев, с.87); б) счастливый - несчастливый (телейлё - телейсёр, glücklich - unglücklich): Если мальчик похож на мать, а девочка на отца - счастливыми будут (Панкеев, с. 14); в) бедный - богатый (чухан - пуян, arm - reich) предсказывается еще с младенчества: Новорожденного сразу надо на вывернутый тулуп положить - тогда богатым будет (Панкеев, с.16); Нельзя стричь ребенка до года — вырастет бедным (Панкеев, с. 19); г) оппозиция теплый (ciuici, warm) - холодный (сивё, kalt) также значима для народных примет: на богоявление день теплый, хлеб будет темный (тлгустой) (Даль, с.315); Май холодный — год хлебородный (Даль, с. 327);Ъ народных приметах немецкого языка прилагательное kalt (холодный) также образует синонимический ряд: streng (строгий), kühl (прохладный) а вместо wann (теплый) иногда употребляется gelind (умеренный, мягкий): Sitzt das Laub noch fest auf den Bäumen, so deutet das auf einen strengen Winter(Grqf, S.269) ~ (Если с дерева лист не чисто спадет, будет строгая згсма.); Fällt das Laub zeitig im Garten, ist gelinder Winter zu erwarten (Graf, S.270); Mai kühl und naß, •fillt dem bauem Schern'' und Faß (Graf, S.271) - (Март сухой да мокрый май, будет каша и каравай), д) Ряд примет построен на оппозиции толстый (хулам, куптеме, dick) - тонкий (дище, dünn): Если весною висят длинные и толстые сосульки (и их много) — к урожаю яровых (Панкеев, с.ЗО); Уйах сара, куптеме пулсан, уйсюс пётшченех хутран-ситрен йёпе пулкаласа тйрать; дище, дута пулсан, уйахёпех уяр пулать; е) значимой для суеверных примет является и оппозиция свой-чужой, построенная на соотношении имени прилагательного и местоимения и формирующая пространство существования человека: Забыть какую-либо вещь в чуоюом доме - к скорому возвращению; ё) пространственное значение в русском языке передается и оппозициями верхний/нижний, высокий/низкий: Вороны расселись па нижних ветвях деревьев ■— жди ветра (Ръгженков, с. 95); Если листья на деревьях ветром поворачивает верхней стороной вниз то будет дождь (Рыэкенков, с. 99).

В заключении излагаются основные выводы по исследованному материалу, обобщаются результаты проделанной работы.

Основнью пслшсения диссертат-щи отражены в следующих публикациях:

1. Семенова E.H. Сравштельно-сопоставигельное изучение обозначений цвета в разных языках / E.H. Семенова // Проблемы этнолингводидактики в поликултлурной среде. Сборник материалов

Международной научно- практической конференции

(Чебоксары, 22-23 апреля 2004 г.).- В 2 ч.- Ч. 2.- Москва-Чебоксары, 2004.-С.314-319.

2. Семенова E.H. Фразеологические единицы с компонентом-цветообозначением (на материале разноструктурных язьпсов) / E.H. Семенова // Углубленное изучение иностранных языков в чувашской аудитории. Сборник научных статей,- Чебоксары: ЧТУ, 2005. - С. 125-136.

3. Семенова E.H. Название цветов спектра во фразеологических выражениях (на материале разноструктурных языков) / E.H. Семенова // Актуальные проблемы филологии. Сборник статей по материалам Всероссийской научно -практической конференции, посвященной памяти академика Матвея Михайловича Михайлова (Чебоксары, 25-27 октября 2005г.) Чебоксары, 2005.- С. 158-160.

4. Семенова E.H. Концепт «народные приметы» в разностругаурных языках / E.H. Семенова // Вестник филиала РГСУ в г.Чебоксары. -Наущ-ю-теоретический журнал №1(14). Чебоксары,

2006,- С.-157-159.

5. Семенова E.H. К проблеме определения фразеологических единиц / E.H. Семенова // Сопоставительное изучение разнотипных язьпсов: научный и методический аспекты. Сборник статей по материалам Всероссийской научно-практической конференции (Чебоксары, 24-26 октября 2006г.).- В 2 ч. -Ч.1.- Чебоксары, 2006.-С.-169-172.

6. Семенова E.H. Языковая картина мира каузальности во фразеологизмах разноструктурных яхыков / Е.Н.Семенова // Сопоставительное изучение разнотипных языков: научный и методический аспекты. Сборник статей по материалам Всероссийской научно-практической конференции (Чебоксары, 2426 октября 2006г.).- В 2 ч. -Ч.1.- Чебоксары, 2006.-С.-101-102.

7. Семенова E.H. Языковая картина мира оценочности народных примет / E.H. Семенова // Чтения, посвященные Дням славянской письменности и культуры. Сборник научных статей. Чебоксары,

2007,(В печати).

8. Семенова E.H. Категория обусловленности в народных приметах / E.H. Семенова // Вестник Чувашского университета.-2007.- №1.-С. 277-279.

Формат 60x84/16. Бумага офсетная. Печать оперативная. Тираж ЮОэкз. Заказ №СОУ

Отпечатано в типографии Чувашского госуниверситета 428015 Чебоксары, Московский проспект, 15