автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Аргументативные стратегии языковой личности североамериканского политика

Полный текст автореферата диссертации по теме "Аргументативные стратегии языковой личности североамериканского политика"

На правах рукописи

МОРДОВИИ АЛЕКСЕЙ ЮРЬЕВИЧ

АРГУМЕНТАТИВНЫЕ СТРАТЕГИИ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ СЕВЕРОАМЕРИКАНСКОГО ПОЛИТИКА (НА МАТЕРИАЛЕ ДИСКУРСА Г. КИССИНДЖЕРА)

Специальность 10.02.04 - германские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Иркутск - 2004

Работа выполнена в Иркутском государственном лингвистическом университете

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор Каплуненко Александр Михайлович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

старший научный сотрудник Потапов Всеволод Викторович

Защита состоится 26 мая 2004 г. в 13:00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.071.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук в Иркутском государственном лингвистическом университете по адресу: 664025, г. Иркутск, ул. Ленина, 8, ауд. 330.

С диссертацией можно ознакомиться в научном зале библиотеки Иркутского государственного лингвистического университета.

Автореферат разослан апреля 2004 г.

Ученый секретарь

кандидат филологических наук, доцент Суслова Анна Юрьевна

Ведущая организация: Иркутский государственный университет

диссертационного совета

Многоаспектное изучение языковой личности является одним из приоритетных направлений исследования в современной лингвистике (Караулов 1989, Степанов 1995, Фанян 2000). Ввиду сложной, многоуровневой структуры языковой личности, т.е. личности, реконструированной в своих основных чертах на основе порождаемого ею дискурса, на данном этапе развития антропологической лингвистики возможно лишь поуровневое ее описание. Один из уровней компетенции языковой личности составляет аргументация. В иерархической структуре языковой личности способность к аргументации является одной из наиболее высоко расположенных характеристик. Поскольку макроречевой иллокутивно-актовый комплекс аргументации характеризуется наличием особой иллокутивной цели, состоящей в убеждении оппонента в приемлемости выраженной точки зрения и достигаемой в результате многоходовых маневров пропонента, участие говорящих в аргументативной дискуссии носит стратегический характер. Следовательно, изучение того, каким образом убеждает своих оппонентов отдельно взятая языковая личность, т.е. ее аргумента-тивных стратегий, представляет собой перспективный способ ее описания.

Объектом данного исследования выступает дискурс известного североамериканского политика Генри Киссинджера во всем его жанровом разнообразии, представленный различными формами записи текста: авторский текст (книги, статьи и т.д.), транскрипты бесед, переговоров и лекций, а также не-авторский обработанный текст (интервью). Предметом исследования выступают эксплицитно и имплицитно присутствующие в дискурсе личностные аргументативные стратегии Г. Киссинджера.

Актуальность исследования, предпринятого в этом направлении, объясняется слабой изученностью личностного фактора в аргументации, несмотря на наличие достаточного количества исследований в области аргументации в целом. Исследования в области языковой личности имеют короткую историю, и описание аргумен-тативного аспекта речевой деятельности индивида еще не выполнено. Достижение значимых результатов в заявленном направлении способно стать поворотной точкой в развитии обеих ветвей научной мысли. Исследование личностных аргументатив-ных стратегий является необходимым совместным шагом для теории аргументации и теории языковой личности в контексте всеобщей тенденции к интеграции и универсализации знания.

Цель исследования: разработать исследовательский аппарат для идентификации аргументативных стратегий и описать личностные аргументативные стратегии Г. Киссинджера.

Реализация поставленной цели предполагает выполнение следующих кон-кретныхзадач:

1. Дать описание концепции языковой личности, необходимой для достижения поставленной цели;

2. Определить параметры жанровой категоризации дискурса и выделить жанры в дискурсе Г. Киссинджера;

3. Описать сущность используемой теории аргументации и на ее основании идентифицировать конкретные аргументативные стратегии в дискурсе Г.

Киссинджера.

Основным методом исследования выступает прагма-диалектическая реконструкция аргументативного дискурса, принятая в голландской школе (van Eemeren 1993). Суть метода заключается в последовательных целенаправленных структурировании и экспликации аргументативной сущности дискурса. Данный метод, основанный на понятии речевого акта, направлен на всестороннее описание элементов макроречевого иллокутивно-актового комплекса аргументации в терминах прагма-диалектической идеальной модели аргументации. Представление дискурса в стандартном, унифицированном формате требует выполнения ряда прототипических шагов - трансформаций: добавления, удаления, замены и перестановки. В избранном методе реконструкции заложена стратегия максимально аргументативной интерпретации тех элементов дискурса, функция которых может быть восстановлена неоднозначно. В связи с этим основной метод исследования дополняется элементами интерпретативного метода, призванного достичь понимания и истолкования исследуемого языкового объекта во всей его полноте. Интерпретирующая деятельность исследователя заключается в соотнесении имеющегося в дискурсе с идеальным представлением о рациональном характере языкового взаимодействия участников, поэтому конкретным проявлением позиции интерпретатора становится тот или иной сознательно избранный способ реконструкции дискурса. Применение основного метода реконструкции подразумевает ео ipso использование частных методов: методика исчисления речевых актов (Серль 1986) и анализ параметров социальной ситуации (Halliday 1990).

Научная новизна исследования состоит в выработке и апробации необходимого и достаточного понятийного аппарата для удовлетворительного анализа аргумен-тативных стратегий языковой личности. Работа использует передовые достижения прагма-диалектической теории аргументации последних лет для их органичной интеграции в парадигму языковой личности. В результате концепции аргументации придается антропоцентрический акцент, что необходимо для адекватной реконструкции аргументативных стратегий индивида. В работе предпринимается комплексный анализ аргументативного дискурса, включающий его многоаспектное изучение как на знаковом уровне текста, так и на прагматическом уровне речевого взаимодействия. Наконец, данное исследование представляет собой первую попытку выделения диагностически ценных контекстно-независимых элементов аргументативных стратегий языковой личности, релевантных для ее косвенной идентификации.

Теоретическая значимость исследования состоит в перспективном целесообразном синтезе исследовательских парадигм теории языковой личности, теории речевых жанров и прагма-диалектической теории аргументации. Предполагается, что такая целенаправленная интеграция увеличивает универсальную значимость и применимость каждой парадигмы, взятой в отдельности, и ведет к получению нового целостного исследовательского инструмента, предназначенного для полного и адекватного описания аргументативных стратегий языковой личности.

Практическая ценность диссертационного исследования заключается в том, что его основные положения могут быть применены при профессиональной подготовке специалистов различных областей: от лингвистов до политологов и специалистов по связям с общественностью - равно как в целях модификации и модернизации практической аргументации в институтах современного общества: в органах за-

конодательной и судебной власти, в сфере бизнеса и общественных технологий. Результаты исследования могут быть использованы в курсах логики и теории аргументации, теории речевого воздействия, теории коммуникации. Они могут быть также использованы при подготовке дипломных и курсовых работ студентов и в разработке спецкурсов соответствующего профиля. На занятиях по практическому курсу английского языка материалы диссертации могут использоваться для обучения студентов старших курсов комплексному аргументативному высказыванию.

Положения, выносимые на защиту:

1. Понятие естественно-языковой аргументации не сводится только к способу логически верного мышления с целью получения истинных выводов из истинных посылок.

2. Аргументация как одно из проявлений речевого взаимодействия представляет собой социально обусловленную деятельность языковой личности по убеждению оппонента в приемлемости или неприемлемости данной точки зрения путем выдвижения вербальных аргументов.

3. Рамки рациональной языковой деятельности участников аргументативной дискуссии в полной мере позволяют реализовывать личностные аргумента-тивные стратегии без ущерба для логической валидности пропозиционального содержания.

4. Диагностирующими контекстно-независимыми аргументативными стратегиями Г. Киссинджера являются: стратегия глубокой сложноподчиненной аргументации, стратегия многократного повтора точки зрения и аргументов, стратегия ретрогрессивной презентации точки зрения.

Апробация работы проходила на заседаниях кафедры теории перевода, пере-водоведения и межкультурной коммуникации Иркутского государственного лингвистического университета, на семинарах в системе учебы аспирантов ИГЛУ, на конференции молодых ученых «Филология. История. Межкультурная коммуникация» (Иркутск, 26 февраля 2003 г.). По теме исследования имеются публикации общим объемом около 4,95 печатных листа.

Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения. Приводится список цитируемой литературы из 154 наименований, список источников примеров, состоящий из 23 пунктов общим объемом более 5000 страниц. Общий объем диссертации - 239 страниц.

Во введении обосновывается актуальность выбора темы исследования, излагается теоретическая и практическая значимость исследования. В этом разделе также формулируются основные цели и задачи исследования и описываются применяемые в работе лингвистические методы исследования.

Первая глава «Место аргументации в структуре языковой личности» посвящена описанию основных черт языковой личности в соответствии с избранной научной идеологией. В главе определяется место аргументации в трехуровневой структуре языковой личности и ее коммуникативно-деятельностный статус. Завершается глава определением содержания и объема понятия «языковая личность североамериканского политика».

Во второй главе «Жанровая характеристика дискурса Г. Киссинджера» описывается теоретическая концепция жанровой категоризации дискурса, на основании

которой происходит выделение 6 жанров в дискурсе Г. Киссинджера с подробным описанием прототипических черт каждого из них.

Третья глава «Аргументативные стратегии в дискурсе Г. Киссинджера» начинается с описания места теории аргументации в структуре наук, ее междисциплинарного характера и связи с лингвистикой. Глава содержит краткую историю эволюции представлений об аргументации. Далее в главе анализируется современное состояние прагма-диалектической теории аргументации и описывается необходимый понятийный аппарат и идеальная модель критической дискуссии. Ключевой фрагмент главы - подробный практический анализ дискурса Г. Киссинджера с точки зрения идентификации личностных аргументативных стратегий.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования и намечаются дальнейшие перспективы работы в данном направлении лингвистического исследования.

В работу включены 6 приложений, содержащих тексты примеров и таблицы.

Основное содержаниеработы

Появление термина «языковая личность» в современной лингвистике - это результат развития лингвистической парадигмы на протяжении веков. Понимание языка как пространства мысли и дома духа предполагает обращение взгляда исследователя к речи отдельного индивида. Вслед за младограмматиками мы вновь утверждаем, «что на свете столько же отдельных языков, сколько индивидов» (Пауль 1960), однако целью современной лингвистики является не «статическая фиксация, ... гербарийно-коллекционное перечисление языковых средств..., а динамическое их изучение как комплекса языковых средств, характеризующих человеческие ин-тенциональности» (Караулов 1989:4).

Изучение языка в динамике наиболее эффективно при использовании индуктивного метода, когда, исследуя единичные проявления языка, восходят к некоторым инвариантам. Кроме следования принципу индукции, необходимо найти такую целостную и непротиворечивую парадигму исследования языка, которая позволит идентифицировать и интерпретировать все новые и новые языковые факты. Именно понятие языковой личности призвано стать инвариантом многообразного речевого поведения homo loquens.

Первые упоминания о языковой личности можно найти в работах Л. Вайсгер-бера, однако основы этого понятия были заложены еще Э.Б. де Кондильяком и И. Гердером. Понятие языковой личности получило развитие в работах таких отечественных лингвистов, как И.А. Бодуэн де Куртенэ, Ф.И. Буслаев, В.В. Виноградов и др. Наиболее целостной и разработанной на данный момент теорией языковой личности является трех-уровневая концепция Ю.Н. Караулова (Караулов 1987, 1989), в которой языковая личность рассматривается как совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются степенью структурно-языковой сложности, глубиной и точностью отражения действительности, определенной целевой направленностью.

Согласно указанной теории, в структуре языковой личности можно аналитически выделить три уровня: вербалыю-семантический, когнитивный и прагматический. Вербально-семантический уровень языковой личности представляет собой

владение всем арсеналом лексико-грамматических средств некоторого языка, позволяющее языковой личности полноценно участвовать в речевом взаимодействии на этом языке. Когнитивный уровень представляет собой уникальным образом структурированную систему концептов и ценностей, формирующую мировоззрение, или тезаурус, человека. Наконец высший, прагматический уровень включает в себя неповторимый набор коммуникативно-деятельностных потребностей языковой личности.

Одной из таких потребностей выступает потребность в доказательстве своей точки зрения, т.е. в аргументации. Предвидя полисемантичность термина «аргументация», отметим, что под аргументацией, вслед за Ф.Х. ван Еемереном и Р. Гроотен-дорстом, мы понимаем разумную, социально-обусловленную речевую деятельность говорящих, направленную на разрешение различия во мнениях посредством выдвижения вербальных аргументов (van Eemeren 1984). Коммуникативно-деятельностная потребность в аргументации является ключевым элементом когнитивной структуры языковой личности. Аргументация как когнитивная процедура отличается двойственным характером в плане структуры. С одной стороны, она стоит в одном ряду с дескрипцией, именованием, экспликацией, выбором, классификацией, метафоризацией и интроспекцией. С другой стороны, аргументация как комплексная процедура включает в себя ряд более простых (Баранов 1990а).

Функционирование аргументации характеризуется диалектическим взаимодействием ее движущей и сдерживающей сил. Нарушение их баланса может привести, с одной стороны, к манипуляции сознанием человека (при отсутствии сдерживающего фактора), а с другой стороны - к невозможности убеждения вообще (при неограниченности движущей силы). Движущей силой аргументации выступает когнитивный диссонанс, состоящий в несовместимости когниций у участников дискуссии (Фестингер 1984). Когнитивный диссонанс может быть осложнен своей разновидностью - аксиологическим диссонансом, т.е. несовместимостью ценностей. Сдерживающей силой, ограничивающей возможности воздействия аргументации на когнитивную структуру личности, является внутренняя устойчивость когнитивной картины мира говорящего.

Аргументация как попытка устранить существующий когнитивный диссонанс направлена на достижение двух целей: изменение когнитивных элементов среды или добавление новых когнитивных элементов. Изменение когнитивных элементов среды сводится к убеждению окружающих в неистинности когниций, а добавление новых когнитивных элементов происходит при аргументации в поддержку некоторой точки зрения.

Определив, таким образом, онтологический статус аргументации в парадигме отдельной языковой личности, необходимо обратиться к внешней среде существования аргументации - к дискурсу языковой личности. Огромное жанровое разнообразие доступного нам языкового материала Г. Киссинджера - более 20 разновидностей от отрывка из транскрипта популярного ток-шоу до недавно рассекреченных протоколов переговоров во Вьетнаме (объемом от одного абзаца до 1500 страниц текста) - требует детального описания жанрового репертуара этой языковой личности.

Сам термин «жанр» обладает значительной полисемантичностью. В реферируемой работе предпринимается попытка выработать единое определение жанра, способное послужить целям исследования. В результате интеграции ключевых положений теорий жанра М.М. Бахтина, Дж. Суэйлза и М. Эггинса получено его рабочее определение. Под жанром понимается контекстно-обусловленный устойчивый тип коммуникативного акта, связанный с определенной сферой деятельности в рамках данной культуры и направленный на реализацию конкретной коммуникативной цели. Жанр идентифицируется содержанием, языковым стилем и композиционной структурой.

Таким образом, каждый из жанров в дискурсе Г. Киссинджера - это некий идеальный дискурс, характеризующийся диагностическим сочетанием трех параметров контекста ситуации МАК. Хэллидея: поле, способ и участники. Реальные проявления этого жанра в речи Г. Киссинджера необходимо соотносить по принципу прототипической организации категории с этим идеалом и на основании «семейного сходства» причислять к данному жанру.

Вторым шагом абстракции при описании жанрового репертуара языковой личности является подразделение дискурса на персональный и институциональный и, как следствие, выделение в числе жанров персональных и институциональных. Подобно тому, как тексты, имеющие схожее сочетание параметров поле-участники-способ, относятся к одному и тому же жанру, жанры могут быть организованы в более высокую категорию институционального/персонального дискурса. Само понятие институционального или персонального жанра представляет собой некоторую матрицу поле-участники-способ, отражающую характерные особенности ряда жанров.

Руководствуясь такими теоретическими представлениями, мы выделяем шесть жанров в доступном нам дискурсе Г. Киссинджера, подразделяя их, как было отмечено, на институциональные и персональные:

4 жанра персонального дискурса: публичная речь, интервью, аналитическая проблемная статья, мемуары;

2 жанра институционального дискурса: переговоры, доклад.

Такое представление жанровой структуры дискурса Г. Киссинджера не претендует на полноту, но тем не менее является достаточным для достижения цели исследования. Контекст ситуации и знаковые особенности используемого языка отражаются на способе аргументации языковой личности. Аргументативные стратегии личностно и контекстуально ориентированы, т.е. реализуются только в рамках жанров. Справедливо и обратное. В некоторой степени и сам жанр характеризуется способом аргументации в нем. Ввиду невозможности определить первич-ность/вторичность влияния жанра на аргументацию или аргументации на жанр в качестве инварианта, точки отсчета необходимо принять, в соответствии с заявленной парадигмой исследования, отдельную языковую личность.

Исследование языковой личности во всей совокупности жанров весьма проблематично. Даже самым близким людям - например, членам семьи или хорошим друзьям — homo loquens является далеко не полностью. В этом явлении преобладают семейно-бытовые, социально-бытовые и микрогрупповые аспекты вербального поведения. Напротив, сугубо профессиональная жанровая реализация языковой лич-

ности часто доступна наблюдению лишь со стороны ограниченного круга лиц: не только автору настоящего исследования, то также подавляющему большинству приближенных Г. Киссинджера неизвестно, как вел и ведет себя последний в ходе закрытых переговоров и консультаций с политическими лидерами мирового уровня.

Жанровая относительность доступных аналитику лингвистических признаков заставляет ограничивать рассмотрение языковой личности определенным модусом. Изученные материалы по языковой личности Г. Киссинджера равно как некоторые дополнительные источники позволяют определить последний как «североамериканский политик».

Осознавая некоторую уязвимость данного определения, приведем аргументы, позволяющие его выбор в качестве рабочего, частного принципа исследования. Понятие североамериканской политической традиции (нередко говорят о «политических ценностях», см. Norton 1994) не ново. Начиная с известного послания Дж. Монро Конгрессу США 2 декабря 1823 года, ведущая роль США в формировании этой традиции была очевидна. Тем не менее именно пафос доктрины Монро предопределил расширение рамок традиции за пределами непосредственно США. Изначально подчеркивалось, что политические ценности и принципы США ориентированы на изменение внешнего окружения с целью создания благоприятных условий развития страны. Дж. Монро говорил о недопустимости создания новых европейских колоний в Западном полушарии, Т. Рузвельт - о контроле над политическими событиями в Латинской Америке, а провозглашение Организации Американских Государств в 1948 году имело явные намерения влиять на глобальные процессы. Эти и аналогичные им акции характеризуются стремлением использовать слова «американский» и «североамериканский» вместо «принадлежащий/инициированный США». После заключения в 1993 году Североамериканского Соглашения о Свободной Торговле иногда говорят о североамериканской цивилизации (Schlesinger 1996). Есть еще один немаловажный довод в пользу определения «североамериканский политик», применяемого к соответствующему модусу языковой личности Г. Киссинджера. Как представляется, такое определение необходимо уточняет, ограничивает экстенсионал слова «американский» (American), которое обычно употребляется в суждениях об идеологии и политике США. Иными словами, в определении видится компромисс между, с одной стороны, экспансионистской интенцией говорящего (политики, историки, аналитики США) и, с другой стороны, жестким редукционизмом наблюдателя.

Далее необходимо сказать несколько слов о правомерности выдвижения Г. Киссинджера в ранг представителя североамериканской политической традиции. Главная черта последней, прослеживаемая от доктрины Монро до современных нам действий администрации Дж. Буша в ответ на события 11 сентября 2001 года, -внешнеполитический экспансионизм ради обеспечения устойчивого развития США. (В эпоху Г. Киссинджера столь эгоистичные цели принято было маскировать утверждениями о радении США на благо устойчивого развития мира). Именно эта политическая ориентация стала основанием для определения США как «субъективного экстерналиста», или государства, решающего собственные проблемы путем изменения внешнего окружения.

Исследованные материалы подтверждают, что интенциоиальный горизонт Г. Киссинджера - политика неизменно совпадает с указанной ориентацией. А если учесть, что в американской и мировой политике он оказался едва ли не самым выдающимся долгожителем, его институциональные и личностные стратегии можно рассматривать как хрестоматийные.

Таким образом, понятие «.".-лг^оамериканский политик» и языковая личность Г. Киссинджера оказываю:":: взаимодополняющими: Г. Киссинджера оказывается не только яркой фигурой, носителем североамериканской традиции, но и обогащает последнюю личным участием на протяжении почти полувека.

Для убедительной демонстрации того, что обнаруженные аргументативные стратегии языковой личности имеют инвариантный характер, необходимо отобрать для анализа такие образцы дискурса Г. Киссинджера, в которых будут представлены крайние проявления его жанрового репертуара. Этому требованию максимально удовлетворяют представленные в Главе 3 дискурсы Geopôl itics df О Г.. и «Ask Kissinger about East Timor». Они принадлежат одной и той же языковой личности - Г. Киссинджеру, однако значительно отличаются по ряду критериев.

Описать аргументативные стратегии - значит найти не только их место в структуре языковой личности, чему посвящена Глава 1, но и определить концептуальную принадлежность самого понятия к той или иной целостной теории аргументации и описать их Б терминах этой теории.

Несмотря на то, что оформление теории аргументации в отдельную науку приходится на вторую половину XX века, первые ее элементы можно найти уже у Платона и Аристотеля. Для двух крупнейших мыслителей Древней Греции было характерно стремление выделить в аргументации разные «пласты»; риторику и диалектику (плюс аналитику у Аристотеля). По вопросам аргументации высказывались такие мыслители, как Августин Блаженный, Омер Талон и Пьер Раме, Френсис Бэкон и Рене Декарт.

Однако, несмотря на количественное накопление сведений об аргументации, качественный скачок в теории аргументации связан с работой X. Перельмана и Л. Ольбрехтс-Тытеки «Новая риторика», появившейся в 1958 году. Сознавая все ограничения применения формальной логики к естественно-языковой аргументации, X. Перельман включил максимум ее в свою риторику. «Новая риторика» - это не просто модель аргументации, а более широкая теоретическая рамка, предполагающая в своем логическом завершении интеграцию различных форм рациональности, как-то представлений о рациональности или целых философских систем. Именно из этого положения X. Перельмана берет начало понятие инструментальной рациональности, составляющее основу используемой в исследовании прагма-диалектической теории аргументации (ПДТА).

На всех этапах своего развития теория аргументации предстает как междисциплинарная наука. Для достижения своих целей исследователи аргументации используют результаты, полученные в философии, логике, лингвистике, психологии, эпистемологии, аксиологии и т.д. Обращение к понятию языковой личности позволяет объяснить причину междисциплинарности теории аргументации: интегральный характер аргументации - это проекция ее сложной природы на систему наук. Если в аргументации участвует знание человека, в изучении аргументации находит свое

применение эпистемология, если система ценностей - аксиология, здравый смысл -психология и т.д.

В свете междисциплинарности теории аргументации можно говорить лишь о ее «проекции» на лингвистическую область, только недавно ставшей предметом изучения (Баранов 19906, Голубев 1996, Белова 1997, Ревенко 1999, Бокмельдер 2000, Фанян 2000, Панова 2001). Максимально близкой к лингвистике и одновременно максимально целостной и непротиворечивой концепцией аргументации на данный момент можно назвать прагма-диалектическую теорию аргументации, разработчиками которой являются Ф.Х. ван Еемерен и Р. Гроотендорст. Суть прагма-диалектического подхода отражена в понимании того, что собой представляет аргументация. В исследовании аргументации авторы ПДТА руководствуются 4 методологическими принципами:

Принцип экстернализации: аргументация реализуется только в дискурсе. Для ее возникновения недостаточно только существующего различия во мнениях или В1гутренних логических размышлений. Существующее несогласие должно быть эксплицитно обозначено или, по крайней мере, подлежать экспликации. Выраженное несогласие должно быть перенесено в область открытой конфронтации, в процессе которой участники посредством выдвижения вербальных аргументов проверят приемлемость выраженной точки зрения в свете критики антагониста. Данный принцип не позволяет свести понятие аргументации к процессам логического обоснования тезиса.

Принцип социализации: аргументация рассматривается как речевое взаимодействие (интеракция), как экстернализация социального процесса решения проблем. Иными словами, аргументация - это не столько процесс, в котором индивид в одиночку выводит некоторый тезис из аргументов, сколько процесс, когда два и более человека пытаются прийти к соглашению. В связи с данным принципом в ПДТА особое значение придается ролям участников критической дискуссии: протагонисту и антагонисту.

Принцип функциональности: предписывает рассматривать аргументацию с точки зрения выполнения ею функции разрешения различия во мнениях, а не с точки зрения структуры, как это принято во многих классических и современных логических подходах.

Принцип диалектичности: если три предыдущих принципа предписывают лингвисту способ описания аргументации, то есть направлены на дескриптивный ее аспект, то принцип диалектичности носит нормативный характер и указывает на норму протекания подлинной аргументации. Этот принцип помещает аргументацию в контекст критической дискуссии и превращает ее в регламентированную процедуру для вербальной защиты выраженного мнения в свете критики антагониста.

При анализе аргументации исследователь сравнивает имеющуюся последовательность речевых актов с идеальной моделью. Модель критической дискуссии -это теоретический инструмент, разработанный в прагма-диалектике для того, чтобы дать определение процедуре критического испытания точек зрения в свете естественных обязательств участников, предполагаемых эмпирической реальностью аргу-ментативного дискурса (van Eemeren 1984). Эта модель представляет собой описание того, как выглядел бы аргументативный дискурс, если бы его единственной и

оптимальной целью было разрешение различия в мнениях относительно приемлемости той или иной точки зрения. Она определяет сам процесс аргументации, этапы, которые в нем можно аналитически выделить, а также типы речевых актов, являющиеся конструктивными на том или ином этапе. Так, на этапе конфронтации определяется различие во мнениях. На начальном этапе устанавливаются различного рода обязательства, становящиеся общими отправными точками в дискуссии и служащие кругом референции во время дискуссии. Определяются роли участников по отношению к выраженному мнению. На этапе аргументации происходит обмен аргументами и критическими возражениями. На заключительном этапе определяется исход дискуссии.

В реальном аргументативном дискурсе, отражающем любой из этапов критической дискуссии, могут возникать особые препятствия, которые могут стать помехой на пути к разрешению различия во мнениях. Эти препятствия традиционно известны как ошибки аргументации. Прагма-диалектические правила ведения критической дискуссии, которые составляют процедурное определение общих принципов конструктивного аргументативного дискурса, рассчитаны на то, чтобы предотвратить вмешательство таких препятствий в аргументативный дискурс. Нарушение любого из правил ведения дискуссии является ошибкой аргументации, так как противоречит принципу кооперации П. Грайса (Грайс 1985).

Ключевым моментом ПДТА, позволяющим совместить нормативный и дескриптивный подходы, является использование естественной нормы человеческого языка - речевого акта (van Eemeren 1993) (это вытекает из следования принципу экстернализации). Выполнение речевого акта - это феномен реального мира, организации которого присуща естественная нормативность. Анализируя аргументатив-ный дискурс с точки зрения выполнения речевых актов, лингвист описывает реальную речевую практику, в которой воплощаются глубинные стандарты рациональности. Аргументация рассматривается как особый тип макроречевого акта, состоящий, как минимум, из двух элементарных речевых актов и имеющий уникальные для него условия успешности: условия пропозиционального содержания, существенное условие, условия искренности и подготовительные условия (van Eemeren 1984).

Тем не менее, прагма-диалектический анализ аргументации не сводится к лингвистической дескрипции, потому что не все компоненты, составляющие аргументацию, находят непосредственное выражение в дискурсе. Аргументативный потенциал речевых актов часто оказывается выражен косвенно или вообще остается имплицитным. Более того, аргументативные элементы обычно тесно переплетаются с другими структурами дискурса. Поэтому анализ аргументативного дискурса помимо описания предполагает и реконструкцию (van Rees 2001:165).

Реконструкция критической дискуссии подразумевает идентификацию и изоляцию тех и только тех элементов, которые оказываются релевантными для теоретической перспективы, выбранной исследователем (van Rees 2001:166). Конкретной задачей, поставленной перед диалектической реконструкцией аргументативного дискурса, является определение защищаемых точек зрения, различных позиций, занимаемых участниками дискуссии по отношению к этим точкам зрения, эксплицитных и имплицитных аргументов, выдвигаемых сторонами в защиту и в опроверже-

ние точек зрения, структур аргументации, используемых сторонами (van Eemeren 1993:60).

В ПДТА для реконструкции этих элементов критической дискуссии применяется ряд процедур (van Eemeren 1993), называемых трансформациями: опущение, добавление, перестановка и замена.

Диалектическая идеальная модель критической дискуссии универсальна для всех людей, и поэтому в строгом смысле не отражает индивидуальности аргумента-тивных стратегий. Для участников критической дискуссии характерна ориентированность на разрешение различия во мнениях. Как следствие, можно ожидать, что они придерживаются норм, служащих инструментом для достижения этой цели -прагма-диалектических правил ведения дискуссии, и ожидают, что и другие участники придерживаются тех же критических стандартов. Однако это не означает, что эти люди не заинтересованы в разрешении различия во мнениях в свою пользу. Как раз наоборот, следует предполагать, что их речевые акты нацелены на достижение именно этого эффекта. Другими словами, в аргументативном дискурсе выделяется не только диалектический, но и риторический аспект.

При исполнении регламента критической дискуссии, ее участникам представляется свобода для риторического стратегического маневрирования в рамках диалектических задач на каждой из стадий дискуссии. Это маневрирование осуществляется в трех направлениях одновременно: использование потенциала темы, стратегическая адаптация речевых ходов к требованиям аудитории и использование дис-курсивно наиболее эффективных средств языковой презентации. Устойчивые и целостные типы стратегического маневрирования представляют собой аргументатив-ные стратегии языковой личности. В зависимости от наполняющих их элементов ар-гументативные стратегии могут быть контекстно свободны или связаны. Первые называются процедурными, так как характеризуют способ ведения дискуссии, присущий языковой личности. Второй тип представляет собой сущностные аргумента-тивные стратегии, привязанные к полю дискурса и действующие в рамках контекста ситуации.

Процесс идентификации и интерпретации аргументативных стратегий в дискурсе Г. Киссинджера основан на прагма-диалектической реконструкции дискурса и включает в себя следующие прототипические шаги анализа:

• жанровая идентификация дискурса, включающая отождествление его с одним из вышеописанных жанров по принципу прототипичности и характеристику внутрижанровых особенностей данного дискурса;

• выделение обсуждаемых точек зрения и особенностей их языковой формулировки;

• определение позиции, занимаемой каждой стороной, участвующей в критической дискуссии, в отношении каждой из точек зрения;

• выявление всех эксплицитных и имплицитных аргументов, выдвигаемых сторонами в поддержку их точек зрения;

• определение преобладающих схем аргумента и описание закономерностей их использования;

• восстановление структуры аргументации каждой из сторон;

• описание аналитических стадий дискуссии;

• характеристика стратегического маневрирования каждой стороны, осуществляемого на каждой из стадий аргументативной дискуссии и выраженного в трех направлениях:

стратегический риторический выбор из альтернатив, предоставляемых диалектической стадией аргументации; адаптация речевых ходов к требованиям аудитории; использование наиболее эффективных средств языковой презентации.

Так, например, в отношении дискурса «Geopolitics of Oil» были получены следующие результаты.

Данный дискурс относится к институциональному жанру доклада. Тем не менее, . причисление дискурса к жанру доклада требует некоторых оговорок. Во-первых, прототипической формой доклада является устное выступление, тогда как анализируемый дискурс не является транскриптом реального доклада, а его отредактированным текстом. Во-вторых, одной из его особенностей является выраженная сложная структура аргументации, отмеченная в исследовании в качестве прото-типической черты жанра аналитической проблемной статьи, который отличается от жанра доклада прототипически письменной формой и более широкими рамками дискурсивного сообщества. В этом отношении отметим, что параметром дискурса, сближающим эти два жанра, является относительная подготовленность аргументации.

В качестве главной точки зрения, на доказательство которой направлена аргументация Г. Киссинджера, выделяем следующую:

It is imperative for the United States to move urgently to restore its overall military strength (272-273).

Такая точка зрения считается положительной (Sp+) и реконструируется из языкового контекста (текст представляет собой доказательство именно этой точки зрения) и контекста ситуации (известно, что Г. Киссинджер являлся сторонником наращивания вооружений в период холодной войны).

Поскольку эта точка зрения поддерживается обширной структурой аргументов, делаем вывод, что Г. Киссинджер допускает сомнение Комитета по Энергии и Природным Ресурсам Сената США в приемлемости этой точки зрения и выдвигает аргументацию для того, чтобы это сомнение предупредить. Таким образом, Г. Киссинджер является протагонистом точки зрения, а Комитет - потенциальным антагонистом.

Стадия конфронтации

Разногласие сторон - Г. Киссинджера и Комитета - в данном дискурсе носит потенциальный характер, поэтому потенциальный же статус характеризует и стадию конфронтации. Выдвигая свою точку зрения, Г. Киссинджер предвидит возможные критические возражения и поэтому усиливает свою позицию дальнейшей аргументацией. С учетом этого стадия конфронтации представлена в своей примитивной форме и выглядит так:

НК:+S(P) K:? +S(P),

где +S (Р) - «It is imperative for the United States to move urgently to restore its overall military strength».

Из такой структуры стадии конфронтации следует, что по типологии ПДТА спор является простым, т.е. сторона, выразившая сомнение в исходной точке зрения, не выдвигает противоположной точки зрения.

Начальная стадия

Как и предыдущая стадия, начальная стадия не представлена в тексте эксплицитно, поэтому может быть реконструирована как из лингвистического контекста, так и из контекста ситуации.

Реализация первой цели начального этапа - распределение ролей участников дискуссии - имеет имплицитный характер по двум причинам. Во-первых, из-за монологичности текста потенциальный антагонист не может выразить свое сомнение в точке зрения. Во-вторых, Г. Киссинджер не выражает свое намерение защищать точку зрения в тексте, т.е. комиссив, посредством которого протагонист принимает на себя обязанность защищать свою точку зрения, остается имплицитным речевым актом и может быть реконструирован примерно так:

/ hereby agree to defend the standpoint that it is imperativefor the USA to move urgently to restore its overall military strength.

Реализация второй цели начальной стадии аргументации - установление общих отправных точек, правил дискуссии и способов ее окончания, в идеале осуществляемая в виде комиссивов протагониста и антагониста - также не представлена в тексте эксплицитно. Тем не менее, на основании проведенной аналитической реконструкции критической дискуссии, а также на основании лингвистического анализа текста мы делаем вывод, что выработка указанных параметров аргументативного дискурса происходит за счет установления дискурсивного сообщества с аудиторией. Такое речевое поведение, на наш взгляд, представляет собой сознательное личное решение Г. Киссинджера, составляет часть стратегического маневрирования, а значит - является личностной аргументативной стратегией. Монологичность текста подразумевает согласие антагониста с установленными правилами ведения дискуссии или, по крайней мере, позволяет Г. Киссинджеру исходить из такового согласия при построении доказательства точки зрения.

Стадия аргументации

В противоположность стадии конфронтации и начальной стадии, стадия аргументации максимально эксплицитно представлена в дискурсе. Практически весь текст объемом около 45000 знаков представляет собой систему аргументации в поддержку как основной, так и второстепенных точек зрения. Спор, лежащий в основе дискуссии, является простым, т.е. доказывается только одна точка зрения, но структура аргументации является разнообразной: в различных ее участках можно встретить множественную, сложносочиненную и сложноподчиненную аргументацию. Структура аргументации Г. Киссинджера представлена в виде списка, где каждый нижестоящий уровень - это аргументы в поддержку вышестоящего уровня. Приведем часть структуры аргументации:

1. It is imperative for the United States to move urgently to restore its overall military strength (272-273)

1.1.The energy crisis touches lives ofAmericans in many direct ways (1-2).

1.1.1. the energy crisis has contributed to inflation and recession in the USA (4-5).

1.1.2. supply and price ofoil are out ofthe USA's control (4-5) 1.1.2.1. there isn't enough oil to heat homes and to drive cars (3)

" 1.1.2.1.1. theUSAisdependentonimportedoil

1.1.2.1.1.1. the USA is not self-sufficient in oil anymore л Г" 1.1.2.1.1.1.1.the USA produces at the top of its capacity (31) 1.1.2.1.1.1.2. the USA imports more than 50% of oil (47) 1.1.2.1.2. OPEC does not supply sufficient amount of oil.

Аргументы, выделенные курсивом, реконструированы из контекста. Фигурная скобка означает наличие не множественной, а сложносочиненной аргументации, когда лишь вся совокупность аргументов обладает достаточной доказательной силой в отношении точки зрения. Номер в скобках указывает на строку в тексте, в которой содержится аргумент.

В своей аргументации Г. Киссинджер использует две из трех возможных схем аргумента: каузативную и симптоматическую. Из 115 аргументов, включенных в структуру аргументации, 87 являются каузативными, а 28 - симптоматическими. В структуре аргументации не отмечено ни одного сравнительного аргумента.

В результате анализа стратегического маневрирования Г. Киссинджера на всех четырех этапах критической дискуссии обнаружены следующие стратегии.

Стратегияретрогрессивной презентации точки зрения:

Это значит, что аргументация предшествует точке зрения, которая, в свою очередь, формулируется не в виде тезиса, а в виде вывода. Главную точку зрения мы находим лишь в 272 строке текста из 730 строк. Сама формулировка точки зрения отражает ретрогрессивную ее презентацию:

For all these reasons it is imperative for the United States to move urgently to restore its overall military strength.

В формулировке точки зрения Г. Киссинджер использует средства презентации, увеличивающие силу, с которой подается иллокутивная цель (Серль 1986:175). К ним относятся: imperative, urgently. Глагол restore придает совокупной иллокутивной силе этого ассертива сходство с косвенным директивом: Г. Киссинджер подчеркивает, что требуется восстановить нечто, что уже было, а не создать что-то новое.

Таким образом, в рамках стратегического маневрирования участника аргумен-тативной дискуссии на этапе конфронтации Г. Киссинджер реализует стратегию частично имплицитного представления точки зрения, которая выражается в рет-рогрессивном представлении точки зрения, в ее частично имплицитной формулировке и в использовании эффективных средств презентации.

На фоне намеренной имплицитности начального этапа в исследуемом дискурсе Г. Киссинджер реализует две взаимосвязанные и разнонаправленные стратегии в рамках стратегической адаптации речевых ходов к требованиям аудитории: стратегии дистанцирования от нежелательных отправных точек и сближения с аудиторией. Взаимосвязь стратегий проявляется в схожести конечных целей и в использовании одного языкового инструмента - местоимений 1 лица мн. числа или топонимов:

In the face of these onslaughts, traditional friends of the United States, belonging to neither of these orientations, stand bewildered, unsure of their future and confused about our purposes. (470-473)

Г. Киссинджер реализует стратегию сближения везде, где это возможно: там, где он не реализует стратегию дистанцирования; там, где перспектива пропозиционального содержания не вынуждает прибегать к топониму; там, где собственно аргументирование превалирует над созданием дискурсивного сообщества (в главной точке зрения и в важных второстепенных точках зрения). Таким образом, можно сказать, что Г. Киссинджер максимально адаптирует свои высказывания к требованиям аудитории. Использование местоимений we, us, our, ourselves искусственно сближает интенциональные горизонты Г. Киссинджера и Комитета и позволяет Г. Киссинджеру использовать те отправные точки, которые ему удобны.

В плане стратегического выбора из потенциала темы на этапе аргументации необходимо уделить внимание сложной структуре аргументации, выдвигаемой Г. Киссинджером. Согласно выделенной нами структуре аргументации, в поддержку главной точки зрения выдвинуто 6 самостоятельных аргументов, причем общая глубина сложноподчиненной аргументации в пределах защиты второстепенных точек зрения доходит до 8 уровней. Таким образом, можно говорить о том, что Г. Киссинджер реализует стратегию глубокой сложноподчиненной аргументации. Суть такой стратегии состоит в следующем: выдвигая аргументацию, протагонист ведет доказательство одновременно по нескольким линиям, среди которых содержатся как сильные, так и слабые аргументы. При этом у антагониста создается впечатление, что протагонист предусмотрел все возможные возражения, и антагонист может быть менее активным в выдвижении критических замечаний. Кроме того, внедрение слабых аргументов в окружение сильных «защищает» их от возражений антагониста. Следует отметить, что, несмотря на это, Аристотель, например, предостерегал использовать слабые аргументы вообще именно ввиду опасности их легкого опровержения.

Отметим стратегию повтора, активно используемую Г. Киссинджером в дискурсе. Суть и смысл этой стратегии вполне очевидны: чем больше раз будут повторены ключевые моменты аргументации протагониста, тем более убедительной она покажется для антагониста:

The oil crisis has its most devastating impact on the nations of the developing world. (98-99) - To the developing nations, the constantly rising energy costs represent a permanent, massive, and devastating threat to aspirations for progress. (111-113)- The devastation of the developing world's hope for progress is a grim omen for a world of peace (680682)

Часто повторение носит характер резюмирования вышеизложенных аргументов и точек зрения. На обилие повторов в дискурсе укажут номера строк, не несущих новой информации, а только повторяющих уже сказанное: 111-113, 114-121, 209-226,258-271, 280-281,461-462, 470-473,481-488,491-496, 516-520,591-593.

Кроме описанных стратегий, в дискурсе также присутствуют: стратегия воздействия на аудиторию посредством использования оценочно-маркированной лексики и стратегия генерализации точки зрения и аргументов.

Стратегическое маневрирование на завершающем этапе заключается в том, что перечисление конкретных действий, которые необходимо предпринять, предполагает, что антагонист уже убежден в правоте протагониста и теперь готов к действиям. Таким образом, используя потенциал темы, Г. Киссинджер стремится закрыть дискуссию. Как и в случае с имплицитным представлением аргументов и точек зрения, в зависимости от реакции антагониста такая стратегия может стать нарушением правил ведения дискуссии.

Аргументация Г. Киссинджера не содержит ошибок. Несмотря на кажущуюся агрессивность дискурса в отношении противников США, не будем забывать, что антагонистом в нем выступает вовсе не ОПЕК, а комитет Сената США. Максимум ошибки аргументации, в которой можно обвинить Г. Киссинджера - это нерелевантность аргумента 1.5. (The behavior ofOPEC countries is indecent), направленного на личностные качества лидеров стран ОПЕК. Однако и здесь необходимо помнить о том, что рациональность и релевантность в ПДТА носят функциональный характер (van Eemeren 1994, Feteris 1994).

Рассмотренный дискурс является ценным иллюстративным материалом для поставленной в диссертации цели - описания аргументированных стратегий Г. Киссинджера. Дискурс обладает значительным аргументативным потенциалом при оценке в терминах ПДТА, не содержит ошибок аргументации и характеризуется рядом реализованных аргументативных стратегий. Дискурс характеризует языковую личность Г. Киссинджера как наделенную способностью к ведению сложной разветвленной аргументации, адекватно адаптированной к требованиям аудитории. Среди аргументативных стратегий Г. Киссинджера-наиболее значимым и ценным представляется выделение некоторых контекстно-независимых стратегий: стратегия ретрогрессивной презентации точки зрения, стратегия глубокой (8-ми ярусной) сложноподчиненной аргументации, стратегия многократного повтора основных аргументов и точек зрения. В значительно большем объеме обнаружены контекстно-зависимые стратегии (дистанцирования, сближения и т.д.).

Подобным образом построен анализ второго дискурса «Ask Kissinger About East Timor», отличающегося от предыдущего меньшим объемом, диалогической формой и жанровой принадлежностью к персональному жанру интервью. Важным результатом исследования является обнаружение всех трех контекстно-независимых стратегий из дискурса «Geopolitics of Oil» (стратегия ретрогрессивной презентации точки зрения, стратегия глубокой сложноподчиненной аргументации, стратегия многократного повтора основных аргументов и точек зрения). Повторяемость стратегий в институциональном и персональном дискурсе говорит об их подлинно личностном характере.

Основной вывод исследования заключается в следующем: конкретной языковой личности действительно присущи индивидуальные диагностические аргумента-тивные стратегии, способные характеризовать языковую личность. Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Мордовии А.Ю. Аргументативный дискурс языковой личности / А.Ю. Мордовии // Филология. История. Межкультурная коммуникация: Тезисы докладов Регионально конференции молодых ученых (Иркутск, 26 февраля 2003 г.). - Иркутск: ИГЛУ, 2003. - С. 69-71. (0,15 п.л.)

2. Мордовии А.Ю. Особенности аргументации в дискурсе Генри Киссинджера / А.Ю. Мордовии // Проблемы речевого воздействия: Вестник ИГЛУ. Сер. Лингвистика. - Иркутск: ИГЛУ, 2003. - № 2. - С. 130-138. (0,6 п.л.)

3. Мордовии А.Ю. Современная прагма-диалектическая теория аргументации: Учебное пособие по курсу «Логика и теория аргументации» / А.Ю. Мордовии. - Иркутск: ИГЛУ, 2004. - 68 с. (4,2 п.л.)

АВТОРЕФЕРАТ

ЛР №066481 от 01.04.99.

Подписано в печать 14.04.04. Формат 62x84 1/16 Бумага офсетная. Печать трафаретная. Усл. печ. л. 1,25. Уч. - изд.л. 1,11. Тираж 100 экз. Заказ 4027.

Изготовлено в Издательстве «Макаров» тел. 516-460,516-484

7674

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Мордовин, Алексей Юрьевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. МЕСТО АРГУМЕНТАЦИИ В СТРУКТУРЕ

ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ.

1.1 .Понятие языковой личности как результат развития лингвистической парадигмы.

1.2.Понятие «языковая личность» в современной лингвистике.

1.3.Аргументация как коммуникативно-деятельностная потребность языковой личности.

1.4.Когнитивный диссонанс - движущая сила аргументации.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 1.

ГЛАВА 2. ЖАНРОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИСКУРСА

Г. КИССИНДЖЕРА.

2.1. Теоретические основания жанровой категоризации дискурса.

2.1.1. Прагматические и контекстуальные критерии идентификации жанров.

2.1.2. Оппозиция «персональный vs. институциональный дискурс» как дополнительный инструмент жанровой категоризации.

2.2. Жанры в дискурсе Генри Киссинджера.

2.2.1. Публичная речь.

2.2.2. Интервью.

2.2.3. Аналитическая проблемная статья.

2.2.4. Мемуары.

2.2.5. Переговоры.

2.2.6. Доклад.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 2.

ГЛАВА 3. АРГУМЕНТАТИВНЫЕ СТРАТЕГИИ В ДИСКУРСЕ 87 Г. КИССИНДЖЕРА.

3.1. Теория аргументации как научная дисциплина.

3.1.1. Формальная логика - прародитель теории аргументации.

3.1.2. История учений об аргументации.

3.1.3. Междисциплинарный характер теории аргументации.

3.2. Современная прагма-диалектическая теория аргументации.

3.2.1. Аргументативный дискурс как проекция аргументации на лингвистическую плоскость.

3.2.2. Ключевые концепты прагма-диалектической теории аргументации.

3.2.3. Идеальная модель критической дискуссии -теоретический инструмент прагма-диалектической теории

• аргументации.

3.2.4. Стратегическое маневрирование при разрешении различия во мнениях.

3.2.5. Речевая деятельность участников критической дискуссии в стратегическом маневрировании.

3.2.6. Ошибки аргументации как неудачи стратегического маневрирования.

3.2.7. Аргументативные стратегии языковой личности -устойчивые типы стратегического маневрирования.

3.3. Аргументативные стратегии в дискурсе Генри Киссинджера «Geopolitics of Oil».

3.3.1. Жанровая характеристика дискурса.

3.3.2. Точки зрения.

3.3.3. Роли участников.

3.3.4. Реконструкция диалектических этапов аргументации.

3.3.5. Структура аргументации.

3.3.6. Схемы аргументов.

3.3.7. Стратегическое маневрирование.

3.3.8. Анализ стратегического маневрирования. Заключение . 171 3.4. Анализ дискурса «Ask Kissinger About East Timor».

3.4.1. Жанровая характеристика дискурса.

3.4.2. Точки зрения.

3.4.3. Роли участников.

3.4.4. Реконструкция диалектических этапов дискуссии.

3.4.5. Схемы аргумента.

3.4.6. Стратегическое маневрирование Г.Киссинджера.

3.4.7. Ошибки аргументации. Оценка стратегического маневрирования.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 3.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Мордовин, Алексей Юрьевич

Исследовательские проблемы, связанные с понятием аргументации, привлекали внимание человеческого разума с древнейших времен, потому что человеческое мышление связано с аргументацией так же тесно, как и с языком. В этом смысле справедливы мнения исследователей о «вездесущности» аргументации или о «панаргументативности» в языке и мышлении (Фанян 2000). Аргументация - это форма мышления, поэтому интерес к механизмам человеческой мысли всегда подразумевал интерес к аргументации. Не случайно в качестве первых из дошедших до нас теорий аргументации мы называем работы Платона и Аристотеля. В различные периоды развития этих теорий аргументация изучалась в парадигмах философии и логики, риторики и диалектики, математики и искусственного интеллекта. Начиная со второй половины XX века, лингвистика стала одной из наук, включившей аргументацию в число своих интересов.

Обращение к аргументации в лингвистике стало частью естественной ре

• акции на всеобщую «антропоцентрическую» революцию в науке - частью интегрального изучения homo loquens. Подобно многим другим когнитивным процедурам аргументация как ментальный процесс труднодоступна для непосредственного изучения. Эта свойство позволяло философам многие сотни лет считать аргументацию некоторым безличным силлогистическим механизмом мышления. Такое представление аргументации было искусственно абстрагировано от самого индивида, превращено в универсально-логическую схему получения верных выводов из заведомо верных посылок. Дедуктивные силлогизмы, прошедшие через семь кругов формализации, превратились в формулы с операторами и/или, способные помочь в создании компьютеров, однако далекие от описания реальных процессов мышления и говорения человека.

В противовес формально-логическому подходу к аргументации лингвистика сравнительно недавно приступила к изучению и описанию аргументации по принципу кибернетического «черного ящика». Мы не можем описать ментальные процессы сами по себе, однако мы можем успешно моделировать их, опираясь на их отражение в естественной знаковой системе - человеческом языке. Такой подход стал возможен благодаря пониманию языка как целенаправленной социальной деятельности - дискурса. Исследователи аргументации нового поколения пришли к выводу, что аргументация как способ мышления не существует имманентно, подобно математическим уравнениям, требующим лишь подставить конкретные величины. В новом представлении аргументация - это «вербальная, социальная и разумная деятельность, направленная на убеждение рационального судьи в (неприемлемости данного выраженного мнения с помощью выдвижения определенных сочетаний пропозиций (аргументов), рассчитанных на доказательство (опровержение) выраженного мнения» (van Eemeren 1984).

Именно деятельностное представление об аргументации лежит в основе данного исследования. Вербальная деятельность, составляющая суть аргументации - это выполнение макроречевого акта аргументации. Существование макроречевого иллокутивно-актового комплекса аргументации подобно элементарным речевым актам в теории Дж. Остина, Дж. Серля и Д. Вандервекена доказывается наличием идентифицирующих его параметров. Он обладает особой иллокутивной целью, состоящей в попытке убеждения реального или виртуального собеседника в межсубъектной приемлемости (а не в универсальной валидности) некоторой точки зрения путем выдвижения вербальных аргументов. Иллокутивно-актовый комплекс аргументации характеризуется уникальными условиями успешности (существенное условие, подготовительные условия, условие пропозиционального содержания) и условием искренности. В случае успешного выполнения макроречевого акта аргументации и при соблюдении ряда других, внешних по отношению к языку условий, наступает перлоку-тивный эффект аргументации - убеждение антагониста.

Все вышесказанное не позволяет сомневаться в существовании аргументации как целенаправленной языковой деятельности человека. Однако п он им а ние аргументации как особым образом структурированной и регламентированной совокупности элементарных речевых актов подразумевает и особое поле этой деятельности - аргументативный дискурс. Аргументативный дискурс - это языковое пространство социального взаимодействия, включающее как систему языка, то есть код, в терминах теории информации, так и участников дискуссии, а также предметно-событийную сущность спора. Такая категоризация концептуального пространства дискурса уже предложена М.А.К. Хэллидеем и заключается в выделении его поля, участников и модуса.

Центр интересов нашего исследования находится в точке, где сходятся все три параметра дискурса, преломленные через призму интенционального горизонта одного из участников. Нас интересует роль отдельно взятой конкретной языковой личности в аргументативном дискурсе, характерные особенности ее языкового поведения в критической дискуссии, которые мы называем аргу-ментативными стратегиями.

Понимание критической дискуссии как языковой репрезентации более % широкого общественного явления - интеракции индивидов - позволяет дать подлинное освещение соотношения логического и эмоционального, общего и частного, объективного и субъективного в аргументации. Понятие языковой личности, качественно отличающееся от правовой, общественной и других «личностей», выступает в роли конечного инварианта речевых, в том числе и аргументативных, стратегий говорящего. Именно интенциональное состояние языковой личности, как случайное, так и характеризующее ее, придает индивидуальную форму языковому поведению индивида.

Впрочем, в работе исследуются не только индивидуальные творческие проявления языковой личности. Значительное внимание уделяется прагма-диалектической модели аргументации как естественной нормативной парадигме, в рамках которой возможно рациональное речевое взаимодействие индиви-• дов. Рациональность принимается нами в ее функционально-прагматическом понимании, т.е. рационально лишь то, что ведет к скорейшему и наиболее эффективному достижению диалектической цели - устранению различия во мнениях. Такой подход к рациональности, в соответствии с общей языковой ориентацией исследования, основан на естественном языковом феномене, обладающем внутренней нормативностью - речевом акте.

Представление об инвариантной идеальной сущности макроречевого иллокутивно-актового комплекса аргументации, изложенное в терминах TP А Дж. Серля и Д. Вандервекена, дополняется концепцией кооперативного взаимодействия П. Грайса для того, чтобы создать некоторую идеальную модель аргумен-тативного поведения идеального участника критической дискуссии. Эта идеальная модель критической дискуссии, «отражающая дискурс таким, каким он был бы при идеальной и единственной ориентации на устранение различия во мнениях» (van Eemeren 1984), служит в рамках нашего исследования гомеоста-тической точкой отсчета, позволяющей описать и оценить реальное (то есть не всегда идеальное) речевое поведение отдельной конкретной языковой личности.

В нашем исследовании мы стремимся подобрать методологический инструментарий, позволяющий описать индивидуальное стратегическое маневрирование участника критической дискуссии. Полный его набор предполагает органичное соединение уже разработанных методов исследования и понятий в таких дисциплинах, как диалектика, лингвистика и риторика. Это, в свою очередь, подразумевает разработку концептуального поля исследования, способного вместить элементы диалектического и риторического анализа, дискурс-анализа, теории жанров, теории языковой личности, теории речевых актов и прагма-диалектической теории аргументации. Успешное построение такого поля исследования проходит верификацию путем практического применения к дискурсу конкретной языковой личности - видного североамериканского политика Генри Киссинджера.

Результатом анализа и реконструкции аргументативного дискурса Г. Киссинджера должно стать выделение и описание его аргументативных стратегий, подтвержденное конкретными их языковыми проявлениями. Аргументативные стратегии рассматриваются нами как сложные образования, включающие множество элементов, относящихся к двум классам: контекстно-независимые, т.е. процедурные, и контекстно-связанные, т.е. сущностные. Аргументативные стратегии описываются как устойчивые целостные типы риторического стратегического маневрирования в диалектическом пространстве критической дискуссии. Будучи личностными по определению, аргументативные стратегии способны диагностировать языковую личность подобно своеобразным «отпечаткам пальцев» в сфере языкового убеждения.

Актуальность исследования, предпринятого нами в этом направлении, объясняется слабой изученностью личностного фактора в аргументации, несмотря на наличие более чем достаточного количества исследований в области аргументации в целом. Исследования в области языковой личности имеют короткую историю, и описание аргументативного аспекта языковой деятельности индивида еще не выполнено. Достижение значимых результатов в заявленном направлении способно стать поворотной точкой в развитии обеих ветвей научной мысли. Исследование личностных аргументативных стратегий является следующим необходимым шагом для теории аргументации и теории языковой личности в контексте всеобщей тенденции к интеграции и универсализации знания.

Научная новизна исследования состоит в выработке и апробации необходимого и достаточного понятийного аппарата для удовлетворительного анализа аргументативных стратегий языковой личности. Работа использует передовые достижения прагма-диалектической теории аргументации последних лет для их органичной интеграции в парадигму языковой личности. В результате концепции аргументации придается антропоцентрический акцент, что необходимо для адекватной реконструкции аргументативных стратегий индивида. В работе впервые предпринимается попытка комплексного анализа аргументативного дискурса, включающая его многоаспектное изучение как на знаковом уровне текста, так и на коммуникативном уровне контекста ситуации и на прагматическом уровне речевого взаимодействия. Наконец, данное исследование представляет собой первую попытку выделения диагностически ценных контекстно-независимых элементов аргументагивных стратегий языковой личности, релевантных для ее косвенной идентификации.

Теоретическая значимость исследования состоит в перспективном целесообразном синтезе исследовательских парадигм теории языковой личности, теории речевых жанров и прагма-диалектической теории аргументации. Предполагается, что такая целенаправленная интеграция увеличивает универсальную значимость и применимость каждой парадигмы, взятой в отдельности, и ведет к получению нового целостного исследовательского инструмента, предназначенного для полного и адекватного описания аргументативных стратегий языковой личности.

Практическая ценность диссертационного исследования заключается в том, что его основные положения могут быть применены при профессиональ-t ной подготовке специалистов различных областей: от лингвистов до политологов и специалистов по связям с общественностью - равно как в целях модификации и модернизации практической аргументации в институтах современного общества: в органах законодательной и судебной власти, в сфере бизнеса и общественных технологий. Результаты исследования могут быть использованы в курсах логики и теории аргументации, теории речевого воздействия, теории коммуникации. Они могут быть также использованы при подготовке дипломных и курсовых работ студентов и в разработке спецкурсов соответствующего профиля. На занятиях по практическому курсу английского языка материалы диссертации могут использоваться для обучения студентов старших курсов комплексному аргументативному высказыванию.

Объектом данного исследования выступает дискурс известного северо* американского политика Генри Киссинджера во всем его жанровом разнообразии, представленный различными формами записи текста: авторский текст и книги, статьи и т.д.), транскрипты бесед, переговоров и лекций, а также неавторский обработанный текст (интервью). Предметом исследования выступают эксплицитно и имплицитно присутствующие в дискурсе личностные аргу-ментативные стратегии Г. Киссинджера, анализируемые посредством выбранного исследовательского аппарата.

Основным методом исследования выступает прагма-диалектическая реконструкция аргументативного дискурса, принятая в голландской школе (van Eemeren 1993). Суть метода заключается в последовательных целенаправленных структурировании и экспликации аргументативной сущности дискурса. Данный метод, основанный на концепте речевого акта, направлен на всестороннее описание элементов макроречевого иллокутивно-актового комплекса аргументации в терминах прагма-диалектической идеальной модели аргументации. Представление дискурса в стандартном, унифицированном формате требует выполнения ряда прототшшческих шагов - трансформаций: добавления, удаления, замены и перестановки. В избранном методе реконструкции заложена стратегия максимально аргументативной интерпретации тех элементов дискурса, функция которых может быть восстановлена неоднозначно. В связи с этим основной метод исследования дополняется элементами интерпретативно-го метода, призванного достичь понимания и истолкования исследуемого языкового объекта во всей его полноте. Интерпретирующая деятельность исследователя заключается в соотнесении имеющегося в дискурсе с идеальным представлением о рациональном характере языкового взаимодействия участников, поэтому конкретным проявлением позиции интерпретатора становится тот или иной сознательно избранный способ реконструкции дискурса. Применение основного метода реконструкции подразумевает использование частных методов: методика исчисления речевых актов (Серль 1986) и анализ параметров социальной ситуации (Halliday 1990).

Цель исследования: разработать исследовательский аппарат для идентификации аргументативных стратегий и описать личностные аргументативные стратегии Г. Киссинджера.

Реализация поставленной цели предполагает выполнение следующих конкретных задач:

1. Дать описание концепции языковой личности, необходимой для достижения поставленной цели;

2. Определить параметры жанровой категоризации дискурса и выделить жанры в дискурсе Г. Киссинджера;

3. Описать сущность используемой теории аргументации и на ее основании идентифицировать конкретные аргументативные стратегии в дискурсе Г. Киссинджера.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Понятие естественно-языковой аргументации не сводится только к способу логически верного мышления с целью получения истинных выводов из истинных посылок.

2. Аргументация как одно из проявлений речевого взаимодействия представляет собой социально обусловленную деятельность языковой личности по убеждению оппонента в приемлемости или неприемлемости данной точки зрения путем выдвижения вербальных аргументов.

3. Рамки рациональной языковой деятельности участников критической дискуссии в полной мере позволяют реализовывать личностные аргументативные стратегии без ущерба для логической валидности пропозиционального содержания.

4. Диагностирующими контекстно-независимыми аргументативны-ми стратегиями Г. Киссинджера, обусловленными его статусом североамериканского политика, являются: стратегия глубокой сложноподчиненной аргументации, стратегия многократного повтора точки зрения и аргументов, стратегия ретрогрессивной презентации точки зрения.

Апробация работы проходила на заседаниях кафедры теории перевода, переводоведения и межкультурной коммуникации Иркутского государственного лингвистического университета, на семинарах в системе учебы аспирантов ИГЛУ, на конференции молодых ученых «Филология. История. Межкультурная коммуникация» (Иркутск, 26 февраля 2003 г.). Основные положения, методы исследования и полученные результаты также одобрены кафедрой анализа дискурса, теории аргументации и риторики факультета гуманитарных наук Университета Амстердама, Нидерланды в лице доктора наук, профессора Ф.Х. ван Еемерена и старшего преподавателя П. Хутлоссера. По теме исследования имеются публикации общим объемом около 4,95 печатных листа.

Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения. Приводится список цитируемой литературы из 154 наименований, список источников примеров, состоящий из 23 пунктов общим объемом более 5000 страниц. Общий объем диссертации - 239 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Аргументативные стратегии языковой личности североамериканского политика"

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 3 Глава 3 выполняет 2 основных функции в нашем исследовании. Первая из задач, которые необходимо решить для адекватной характеристики аргументативных стратегий Г. Киссинджера - это обозначить общую парадигму исследования аргументации. В нашей работе это сделано в 2 подхода: характеристика аргументации вообще и прагма-диалектической теории аргументации как одного из подходов к ней. Глава 3 начинается с описания феномена аргументации и описания теории аргументации как научной отрасли, занимающейся ее изучением. История теории аргументации насчитывает более двух тысяч лет, однако это история изучения аргументации в формально-логическом аспекте, т.е. как механизма порождения истинных суждений из истинных посылок. Новая тенденция в исследовании аргументации, которую можно охарактеризовать как лингвистическую и прагматическую, возникла сравнительно недавно и выбранная в нашем исследовании прагма-диалектическая теория аргументации (Голландская школа аргументации) представляет собой наиболее разработанную и целостную парадигму на данный момент.

Лежащее в основе ПДТА представление об аргументации выражено в идеальной модели критической дискуссии, которая составляет процедурное определение аргументативного дискурса, идеально направленного на скорейшее и наиболее эффективное разрешение различия во мнениях. Критическая дискуссия представляется в виде кооперативной речевой деятельности по выполнению макроречевого иллокутивно-актового комплекса аргументации, состоящего из элементарных речевых актов. Посредством 17 правил эти речевые акты регламентируются по 4 стадиям дискуссии и признаются единственно конструктивными для достижения иллокутивной цели - убеждения оппонента. Речевые акты, способные прямо или косвенно противодействовать достижению цели, признаются ошибками аргументации.

При выполнении регламента критической дискуссии, ее участникам представляется свобода для риторического стратегического маневрирования в рамках диалектических задач на каждой из стадий дискуссии. Это маневрирование осуществляется в трех направлениях одновременно: использование потенциала темы, стратегическая адаптация речевых ходов к требованиям аудитории и использование наиболее дискурсивно эффективных средств языковой презентации. Устойчивые и целостные типы стратегического маневрирования представляют собой аргументативные стратегии языковой личности. В зависимости от наполняющих их элементов, аргументативные стратегии могут быть контекстно свободны или связаны. Первые называются процедурными, так как характеризуют способ ведения дискуссии, присущий языковой личности. Второй тип представляет собой сущностные аргументативные стратегии, привязанные к полю дискурса и действующие в рамках контекста ситуации.

В результате практического исследования двух образцов аргументативно-го дискурса Г. Киссинджера, нами обнаружены стратегии обоих типов, способные охарактеризовать особенности аргументации Г. Киссинджера. Это контекстно-зависимые стратегии: сближения с аудиторией, дистанцирования от нежелательных отправных точек, расширения поля аргументации и т.д., а также контекстно-независимые стратегии: повтора основных положений, ретрогрес-сивной презентации точки зрения и глубокой сложноподчиненной аргументации.

193

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенная в ходе данного диссертационного исследования реконструкция аргументативного дискурса Г. Киссинджера с целью идентификации и описания личностных языковых стратегий позволяет сделать следующие выводы.

Выбранная в качестве рабочей теории концепция языковой личности Ю.Н. Караулова способна органично вместить в себя аргументативные стратегии как один из элементов коммуникативно-деятельностной потребности в аргументации, принадлежащей к третьему, прагматическому уровню языковой личности. Определенное таким образом место аргументации в структуре языковой личности позволило соотнести все основные понятия, связанные с речевой деятельностью индивида, определить роль аргументации в когнитивном плане и обнаружить внутриличностные движущие механизмы аргументации.

Во второй главе были изложены теоретические принципы жанровой категоризации дискурса, включающие в себя элементы теории жанров М.М. Бахтина, Дж. Суэйлза, теории жанра и регистра М. Эггинса и М. Мартина. В качестве дополнительного инструмента выделения жанров мы применили противопоставление институционального/персонального дискурса в терминах В.И. Кара-сика. В результате применения указанной теоретической платформы по принципу прототипичности к имеющемуся корпусу дискурса Г. Киссинджера, нами были выделены 6 классов, образующих жанровый репертуар языковой личности: публичная речь, интервью, аналитическая проблемная статья, мемуары, переговоры, доклад. Применимо к каждому из жанров были описаны прототи-пические особенности аргументации в рамках этого жанра.

Подготовив таким образом теоретическое представление о языковой личности и определив жанровую структуру дискурса Г. Киссинджера, мы провели анализ конкретного дискурса в Главе 3. Это потребовало предварительного описания сущности теории аргументации вообще, ее соотношения с другими науками и с лингвистикой, в частности. Кроме того, мы осветили современное состояние прагма-диалекгической теории аргументации, описав ее основные понятия и идеальную модель критической дискуссии.

Практический материал, проанализированный в исследовании, подтвердил правомерность первоначального исходного положения о том, что аргументация является целенаправленной, социально-обусловленной, рациональной речевой деятельностью языковой личности. В ходе прагма-диалектичекой реконструкции дискурсов «Geopolitics of Oil» и «Ask Kissinger About East Timor» были применены трансформации, позволившие описать макроречевой иллокутивно-актовый комплекс аргументации по следующим параметрам:

- жанровая принадлежность и внутрижанровые особенности данного дискурса;

- защищаемые точки зрения и особенности их формулировки;

- позиции участников по отношению к этим точкам зрения;

- эксплицитные и имплицитные аргументы, выдвигаемые Г. Киссинджером в поддержку точки зрения;

- структура аргументации Г. Киссинджера;

- характеристика используемых схем аргумента и закономерностей их употребления;

- описание диалектических стадий дискуссии;

- характеристика стратегического маневрирования Г. Киссинджера на каждом из этапов дискуссии.

Поскольку в ходе анализа дискурса «Geopolitics of Oil» была произведена реконструкция монологического текста в виде потенциального, виртуального диалога, можно утверждать, что во-первых, диалог действительно является прототипической формой аргументации; во-вторых, разработанная в прагма-диалектике процедура реконструкции критической дискуссии может успешно применяться даже в наиболее сложных условиях, требующих максимум интерпретативных усилий исследователя.

Вклад анализа дискурса «Ask Kissinger About East Timor» в исследование состоит в следующем. На материале этого дискурса, отличного от предыдущего по ряду существенных параметров, была показана применимость разработанного исследовательского инструмента к дискурсам разного рода: монологу и диалогу, подготовленному и спонтанному, большого или малого объема.

Представленность двух типов дискурса (персонального и институционального) в двух исследуемых примерах позволяет произвести их контрастное сравнение. Несмотря на наличие ряда принципиальных различий в жанровой принадлежности, формате и объеме дискурсов, аргументации Г. Киссинджера обнаруживают значительное сходство. В результате анализа в обоих примерах обнаружены контекстно-независимые аргументативные стратегии:

1. ретрогрессивная презентация точки зрения;

2. повтор основных точек зрения и аргументов;

3. глубокая сложноподчиненная аргументация.

Кроме того, было установлено некоторое сходство контекстно-зависимых стратегий.

Основной вывод исследования заключается в следующем: языковой личности Г. Киссинджера как одного из ярких представителей североамериканской политики действительно присущи индивидуальные диагностические аргументативные стратегии, способные характеризовать языковую личность. Аргументативные стратегии отражают два высших уровня языковой личности - тезаурус и прагматикон, как и предполагалось в исследовании. Это значит, что, выделив аргументативные стратегии в дискурсе данной языковой личности, можно судить о ее картине мира и системе ценностей (тезаурусе), а также об особенностях ее поведения, отраженных в способе реализации таких основных коммуникативно-деятельностных потребностей, как аргументация.

В предложенном направлении работы видятся возможности как для качественного, так и для количественного роста. В плане качественного улучшения методов исследования можно предложить дальнейшую теоретико-аналитическую работу по усовершенствованию и расширению исследовательского понятийного аппарата, а также по уточнению и детализации используемых методов и моделей, таких как: способы извлечения точек зрения и аргументов из текста, способы построения структуры аргументации, статистический анализ использованных схем аргументации, более четкие критерии описания стратегического маневрирования. Таким образом, в целом понятийный аппарат анализа аргументативных стратегий нуждается в дальнейшем усовершенствовании.

В количественном отношении можно исследовать способы анализа значительных по объему корпусов текстов, устных и письменных, порожденных языковой личностью за некоторый период времени (за всю жизнь). Решение данной задачи, в свою очередь, невозможно без некоторой механизации анализа аргументации.

Таким образом, исследования в области аргументативных стратегий языковой личности представляются развивающимся и перспективным полем научного исследования.

Список научной литературыМордовин, Алексей Юрьевич, диссертация по теме "Германские языки"

1. Агаян П.Ц. Критический анализ современных буржуазных концепций философской аргументации / П.Ц. Агаян. Ереван: ЕГУ, 1987. - 180 с.

2. Акопджанян Е.С. Художественная аргументация / Е.С. Акопджанян. -Ереван: Изд-во АН Армении, 1991. 160 с.

3. Александров Д.Н. Самоучитель красноречия / Д.Н. Александров. М.: «Фаир-Пресс», 2002. - 299 с.

4. Алексеев А.П. Аргументация как объект философского исследования: Дис. . д-ра филос. наук: 09.00.01 / МГУ. -М.: 1995.-270 с.

5. Алексеев А.П. Аргументация. Познание. Общение / А.П. Алексеев. М.: МГУ, 1991.- 150 с.

6. Аниськина Н.В. Языковая личность современного старшекласника: Авто-реф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01 / ЯГПУ. Ярославль, 2001. - 19 с.

7. Аргументация в публицистическом тексте (жанрово-стилистический аспект): Учеб. пособие. Свердловск: УрГУ, 1992. - 244 с.

8. Аристотель. Риторика / Аристотель //Античные риторики. М.: МГУ, 1978.-С. 124-213.

9. Арутюнова Н.Д. Дискурс / Н.Д. Арутюнова // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1990. - С. 136-137.

10. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов / О.С. Ахманова. М.: Сов. энциклопедия, 1966. - 607 с.

11. Баранов А.Н. Аргументация как языковой и когнитивный феномен / А.Н. Баранов // Речевое воздействие в сфере массовой коммуникации. М.: Наука, 1990а.-С. 40-52.

12. Баранов А.Н. Естественно-языковая аргументация в логике практического рассуждения / А.Н. Баранов, В.М. Сергеев // Мышление, когнитивные науки, искусственный интеллект. М.: ЦС филос. семинаров при президиуме АН СССР, 1988. - С. 35 - 42.

13. Баранов А.Н. Лингвистическая теория аргументации (когнитивный подход): Автореф. дис. . д-ра филол. наук: 10.02.01; 10.02.19 / ИРЯ АН СССР.-М.: 19906.-48 с.

14. Баранов А.Н. Лингво-прагматические механизмы аргументации / А.Н. Баранов, В.М. Сергеев // Рациональность, рассуждение, коммуникация (логико-методологический анализ): Сб. науч. трудов. Киев: Наукова думка, 1987.-С. 22-41.

15. Баранов А.Н. Структура естественно-языковой аргументации / А.Н. Баранов, В.М. Сергеев // Семиотические аспекты формализации интеллектуальной деятельности. М.: ВИНИТИ ГКНТ и АН СССР, 1985. - С. 385 -388.

16. Баранов А.Н. Языковые основания теории аргументации: типология аргументации и лексическая семантика / А.Н. Баранов // Второй семинар молодых ученых по проблемам аргументации. Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1985.-С. 19-21.

17. Бахтин М.М. Проблема речевых жанров / М.М. Бахтин // Собр. соч.: В 7 т. М.: «Рус. словари», 1996. - Т. 5. - С. 159 - 206.

18. Белова А.Д. Лингвистические аспекты аргументации / А.Д. Белова. Киев: КГУ, 1997.-311 с.

19. Бенвенист Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист. М.: Прогресс, 1974. -446 с.

20. Бернацкий Г.Г. Культура политической дискуссии / Г.Г. Бернацкий. Л.: Знание, 1991.-30 с.

21. Беспамятнова Г.Н. Языковая личность телевизионного ведущего: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / ВГУ. Воронеж, 1994. - 217 с.

22. Блажевич Л.В. Эристика: курс лекций / Л.В. Блажевич, Ф.А. Селиванов. Тюмень: ТЮИ МВД РФ, 1999. 224 с.

23. Блинов А.Л. Дискурсивные акты и теория аргументации / А.Л. Блинов, В.В. Петров // Философские проблемы аргументации. Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1986. - С. 356 - 372.

24. Бокмельдер Д.А. Стратегии убеждения в политике: анализ дискурса на материале современного английского языка: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / ИГЭА. Иркутск, 2000. - 140 с.

25. Брутян Г.А. Аргументация (Общая характеристика) / Г.А. Брутян // Вопросы философии. 1982. - №1. - С. 46 - 54.

26. Брутян Г.А. Очерки по анализу философского знания / Г.А. Брутян. Ереван: ЕГУ, 1979. - 182 с.

27. Брутян Г.А. Языковая картина мира и ее роль в познании / Г.А. Брутян // Методологические проблемы анализа языка. Ереван: ЕГУ, 1976. - С. 58 -64.

28. Вандриес Ж. Язык: Лингвистическое введение в историю / Ж. Вандриес // В.А. Звегинцев. История языкознания в очерках и извлечениях. М.: Просвещение, 1960. - 4.1. - С. 386 - 404.

29. Васильев Л.Г. Аспекты аргументации. Материалы по общему языкознанию / Л.Г. Васильев. Тверь: ТвГУ, 1992. - 56 с.

30. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков / А. Веж-бицкая. М.: «Языки русской культуры», 1999. - 780 с.

31. Виноградов В.В. О художественной прозе / В.В. Виноградов // О языке художественной литературы. -М.: Наука, 1980а. С. 56 - 175.

32. Виноградов В.В. Проблема авторства и правильности текста литературного произведения /В.В. Виноградов // О языке художественной литературы. М.: Наука, 19806. - С. 259 - 333.

33. Витгенштейн Л. Феноменология. Герменевтика. Философия языка / Л. Витгенштейн. М.: «Гнозис», 1994. - Ч. 1. - 520 с.

34. Водак Р. Критический анализ дискурса: политическая риторика / Р. Водак // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс. Волгоград: «Перемена», 2000. - С. 57 - 65.

35. Гайсина P.M. Типы лингвистических знаний и языковая личность / P.M. Гайсина // Языковая личность и семантика. Волгоград: «Перемена», 1994. -С. 32-33.

36. Голубев В.Ю. Аргументация как один из функциональных элементов газетного стиля речи: На материале американской прессы: Дис. . канд. фи-лол. наук: 10.00.04 / СПбГУ. СПб, 1996. - 222 с.

37. Грайс Г.П. Логика и речевое общение / Г.П. Грайс // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. - Вып. 16. - С. 217 - 250.

38. Гуссерль Э. Логические исследования. Картезианские размышления. Кризис европейских наук. Кризис европейского человечества. Философия как строгая наука / Э. Гуссерль. М.: «АСТ», 2000. - 552 с.

39. Даниленко В.П. Основы духовной культуры в картинах мира / В.П. Дани-ленко, Л.В. Даниленко. Иркутск: ИГУ, 1999. - 537 с.

40. Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация / Т.А. ван Дейк. М.: Прогресс, 1989.-312 с.

41. Дементьев В.В. Фатические речевые жанры / В.В. Дементьев // Вопросы языкознания. 1999. - №1. - С. 37 - 55.

42. Демьянков В.З. Интерпретация текста как языковая когниция и «когнитивная наука» // Мышление и коммуникация. М.: ИЯ АН СССР, 1990. - С. 14 - 22.

43. Демьянков В.З. Личность, индивидуальность и субъективность в языке и речи / В.З. Демьянков // «Я», «субъект», «индивид» в парадигмах современного языкознания. М.: ИНИОН РАН, 1992. - С. 9 - 34.

44. Демьянков В.З. Политический дискурс как предмет политологической филологии / В.З. Демьянков // Политическая наука. Политический дискурс:

45. История и современные исследования. М.: ИНИОН РАН, 2002. - № 3. -С. 32-43.

46. Демьянков В.З. Прототипический подход / В.З. Демьянков // Краткий словарь когнитивных терминов. М.: МГУ, 1996а. - С. 141 - 145.

47. Демьянков В.З. Фрейм / В.З. Демьянков // Краткий словарь когнитивных терминов. М.: МГУ, 19966. - С. 187 - 189.

48. Ельмслев JT. Пролегомены к теории языка / Л. Ельмслев // Новое в лингвистике. М.: Прогресс, 1960. - Вып.1. - С. 264 - 389.

49. Звегинцев В.А. История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях / В.А. Звегинцев. М.: Просвещение, 1960. - Ч. 1. - 406 с.

50. Ивин А.А. Теория аргументации: Учеб. пособие для вузов / А.А. Ивин. -М.: «Гардарики», 2000. 414 с.

51. Каплуненко A.M. Историко-функциональный аспект идиоматики (на материале фразеологии английского языка): Автореф. дис. . д-ра филол. наук: 10.02.19 /МГПИИЯ. -М., 1992а. -43 с.

52. Каплуненко A.M. Историко-функциональный аспект идиоматики (на материале фразеологии английского языка): Дис. . д-ра филол. наук: 10.02.19/ МГПИИЯ. -М., 19926.-351 с.

53. Карасик В.И. О типах дискурса / В.И. Карасик // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс. Волгоград: «Перемена», 2000.-С. 5-20.

54. Карасик В.И. Языковая личность и доминанты культуры / В.И. Карасик // Языковая личность и семантика. Волгоград: «Перемена», 1994. - С. 52 -53.

55. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность / Ю.Н. Караулов. М.: Наука, 1987.-263 с.

56. Караулов Н.Ю. Русская языковая личность и задачи ее изучения / Н.Ю. Караулов // Язык и личность. М.: Наука, 1989. - 216 с.

57. Клюканов И.Э. Динамика межкультурного общения. К построению нового концептуального аппарата: Дис. . докт. филол. наук: 10.02.19 / ТвГУ. -Тверь, 1999. -290 с.

58. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник / Н.И. Кондаков. М.: Наука, 1975. - 720 с.

59. Кузневич З.А. Аспекты языковой личности в американской литературе (на материале произведений Эрнеста Хемингуэя): Дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / ИГЛУ. Иркутск, 1999. - 155 с.

60. Кулишова Н.Д. Языковая личность в аспекте психолингвистических характеристик: На материале письменных текстов: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.19 /КубГУ. Краснодар, 2001. - 23 с.

61. Курбатов В.И. Социально-политическая аргументация (Логико-методологический анализ) / В.И. Курбатов. Ростов-на-Дону: РГУ, 1991. - 184 с.

62. Лазарев В.В. Социолингвистическая детерминация типов аргументации / В.В. Лазарев // Языковая личность и семантика. Волгоград: «Перемена», 1994.-С. 69-70.

63. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность / А.Н. Леонтьев. М.: Политиздат, 1977. - 304 с.

64. Лютикова В.Д. Языковая личность и идиолект / В.Д. Лютикова. Тюмень: ТюмГУ, 1999. - 188 с.

65. Ничипорович Е.А. Кооперативная языковая личность в открытом коммуникативном эпизоде: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.01 /МГУ. -М., 1998. -190 с.

66. Остин Дж.Л. Слово как действие / Дж.Л. Остин // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. - Вып. 17. - С. 22 - 150.

67. Панова О.В. Рассуждение как тип речи в прагматическом аспекте: Аргументация и объяснение: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.02 / БГУ.- Минск, 2001.-17 с.

68. Пауль Г. Принципы истории языка / Г. Пауль. М.: Иностранная литература, 1960. - 500 с.

69. Платон. Собр. соч.: В 4 т. / Платон. М.: Мысль, 1994. - Т.З. - 654 с.

70. Плотникова С.Н. Неискренний дискурс (в когнитивном и структурно-функциональном аспектах) / С.Н. Плотникова. Иркутск: ИГЛУ, 2000. -244 с.

71. Поварнин С.И. Спор: О теории и практике спора / С.И. Поварнин. М.: Наука, 2002.-115 с.

72. Попова Е.А. Культурно-языковые характеристики политического дискурса (на материале газетных интервью): Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.19 / ВГПУ. Волгоград, 1995. - 20 с.

73. Постовалова В.И. Наука о языке в свете идеала цельного знания / В.И. По-стовалова // Язык и наука конца 20 века: Сб. статей. М.: РГУ, 1995. - С. 342-420.

74. Ревенко О.А. Диалог-спор в лингвистической теории аргументации. На материале современного английского языка: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / КемГУ. Кемерово, 1999. - 187 с.

75. Речевое общение: искусство убеждать / Сост. Н.В. Анисина. СПб: СПбГТУ, 1999. - 129 с.

76. Розова С.С. Классификационная проблема в современной науке / С.С. Розова. -Новосибирск: Наука, 1986. 59 с.

77. Руденко Д.И. Философия языка: путь к новой эпистеме / Д.И. Руденко, В.В. Прокопенко // Язык и наука конца 20 века: Сб. статей. М.: РГУ, 1995.-С. 118-143.

78. Рузавин Г.И. Методологические проблемы аргументации / Г.И. Рузавин. -М.: ИФРАН, 1997. 202 с.

79. Седов К.Ф. Языковая личность в аспекте психолингвистической конфликтологии / К.Ф. Седов. http://www.dialog-21 .ru/archivearticle.asp?param-7379&у=2002&vol=6077.

80. Сентенберг И.В. Языковая личность в коммуникативно-деятельностном аспекте / И.В. Сентенберг // Языковая личность: проблемы значения и смысла. Волгоград: «Перемена», 1994. - С. 14-24.

81. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии / Э. Сепир. -М.: Прогресс, 2001. 656 с.

82. Серль Дж. Что такое речевой акт / Дж. Серль // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. - Вып. 17. - С. 151 - 169.

83. Слемнев М.А. Диалектика спора / М.А. Слемнев, В. Васильков. Минск: «Университетское», 1990. - 222 с.

84. Соколовская Т.Б. Языковая личность политического лидера. На материале газет новейшего времени: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.01 / СПбГУ. СПб, 2002. - 20 с.

85. Степанов Ю.С. Изменчивый «образ языка» в науке XX века / Ю.С. Степанов // Язык и наука конца 20 века: Сб. статей. М.: РГУ, 1995. - С. 7 - 34.

86. Степин B.C. Философия науки и техники / B.C. Степин, В.Г. Горохов, М.А. Розов. М.: «Гардарики», 1996. - 399 с.

87. Стешов А.В. Как победить в споре: О культуре полемики / А.В. Стешов. -Л.: Лениздат, 1991. 191 с.

88. Сумарокова Л.Н. О взаимодействии логического и речевого аспектов аргументации / Л.Н. Сумарокова // Философские проблемы аргументации. -Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1986. С. 345 - 356.

89. Трещалина И.В. Языковая личность персонажа в прозе А.П. Чехова конца 80-х начала 90-х годов. Лексико-семантический аспект: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.01 / ТвГУ. - Тверь, 1998. - 167 с.

90. Фанян Н.Ю. Многомерность аргументации: проекция на лингвистическую область / Н.Ю. Фанян. Краснодар: КубГУ, 2000. - 233 с.

91. Фестингер Л. Введение в теорию диссонанса / Л. Фестингер // Современная зарубежная социальная психология: Тексты. М.: МГУ, 1984. - С. 97 -125.

92. Фрайман И. Русские мемуары в историко-типологическом освещении: к постановке проблемы / И. Фрайман. http://www.ruthenia.ru/document/ 422973.html.

93. Хайдеггер М. Время и бытие / М. Хайдеггер. М.: «Республика», 1993. -447 с.

94. Цепцов В.А. Когнитивная модель аргументации / В.А. Цепцов, П. Куарье // Психологический журнал. 1997. - №1. - С. 25 - 31.

95. Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса / Е.И. Шейгал. Волгоград: «Перемена», 2000. - 368 с.

96. Шмелев Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях / Д.Н. Шмелев. М.: Наука, 1977. - 254 с.

97. Яскевич Я.С. Аргументация в науке / Я.С. Яскевич. Минск: «Университетское», 1992. -143 с.

98. Anscombre J. Argumentativity and Informativity / J. Anscombre, O. Ducrot // From Metaphysics to Rhetoric. Dodrecht: Kluwer, 1989. - P. 71 - 87.

99. Barth E.M. From Axiom to Dialogue: A Philosophical Study of Logics and Argumentation / E.M. Barth, E.C.W. Krabbe. New York: Walter de Gruyter, 1982. - 325 p.

100. Bhatia V.K. Analysing Genre: Language Use in Professional Settings / V.K. Bhatia. London: Longman Group, 1993. - 246 p.

101. Biro J. Normativity, Argumentation and an Epistemic Theory of Fallacies / J. Biro, H. Siegel // Argumentation Illuminated. Amsterdam: Sic Sat, 1992. - P. 85- 103.

102. Brown G. Discourse Analysis / G. Brown, G. Yule. Cambridge: Cambridge University Press, 1983. - 512 p.

103. Dijk T.A. van The Study of Discourse / T.A. van Dijk // Discourse as Structure and Process. Discourse Studies: A Multidisciplinary Introduction. London: Sage Publications, 1997. - Vol. 1. - P. 1 - 34.

104. Eemeren F.H. van Argumentation, Communication and Fallacies: A Pragma-Dialectical Perspective / F.H. van Eemeren, R. Grootendorst. Hillsdale: Lawrence Erlbaum Publishers, 1992. - 236 p.

105. Eemeren F.H. van Fundamentals of Argumentation Theory: A Handbook of Historical Backgrounds and Contemporary Developments / F.H. van Eemeren, R. Grootendorst. Mahwah: Lawrence Erlbaum Publishers, 1996. - 410 p.

106. Eemeren F.H. van Managing Disagreement: Rhetorical Analysis Within a Dialectical Framework / F.H. van Eemeren, P. Houtlosser // Argumentation and Advocacy. 2000. - Vol. 37. - P. 416 - 435.

107. Eemeren F.H. van Rationale for a Pragma-Dialectical Perspective / F.H. van Eemeren, R. Grootendorst // Argumentation. 1988. - Vol. 2. - P. 271 - 291.

108. Eemeren F.H. van Rationale for a Pragma-Dialectical Perspective / F.H. Eemeren, R. Grootendorst // Studies in Pragma-Dialectics. Amsterdam: Sic Sat, 1994.-P. 11-28.

109. Eemeren F.H. van Reconstructing Argumentative Discourse / F.H. van Eemeren, R. Grootendorst, S. Jackson, S. Jacobs. Tuscaloosa: The University of Alabama Press, 1993.-197 p.

110. Eemeren F.H. van Rhetorical Analysis Within a Dialectical Framework / F.H. van Eemeren, P. Houtlosser // Argumentation. 2000. - Vol. 14. - P. 293 - 305.

111. Eemeren F.H. van Speech Acts in Argumentative Discussions / F.H. van Eemeren, R. Grootendorst. Dordrecht: Foris, 1984. - 215 p.

112. Eemeren F.H. van Strategic Manoeuvering in Argumentative Discourse / F.H. van Eemeren, P. Houtlosser // Discourse Studies. 1999. - Vol. 1. - Ks.4. - P. 479-497.

113. Eemeren F.H. van Strategic Manoeuvering: Maintaining a Delicate Balance / F.H. van Eemeren, P. Houtlosser // Dialectic and Rhetoric: The Warp and Woof of Argumentation Analysis. Dordrecht: Kluwer Academic, 2002. - P. 131 -159.

114. Eemeren F.H. van The State of Art in Argumentation Theory / F.H. van Eemeren // Crucial Concepts in Argumentation Theory. Amsterdam. Sic Sat, 2001. -P. 11-25.

115. Eggins S. Genres and Registers of Discourse / S. Eggins, J.R. Martin // Discourse as Structure and Process. Discourse Studies: A Multidisciplinary Introduction. London: Sage Publications, 1997. - Vol. 1. - P. 230 - 256.

116. Fairclough N. Language and Power / N. Fairclough. London, New York: Longman, 1989.-265 p.

117. Feteris E.T. Rationality in Legal Discussions / E.T. Feteris // Studies in Pragma-Dialectics. Amsterdam: Sic Sat, 1994. - P. 29 - 40.

118. Garssen B. Understanding Argument Schemes / B. Garssen // Advances in Pragma-Dialectics. Amsterdam: Sic Sat, 2002. - P. 93 - 105.

119. Gunther A. A Set of Concepts for the Study of Dialogic Argumentation / A. Gunther // Argumentation: Approaches to Theory Formation. Amsterdam: John Benjamins B.V., 1982. - P. 175 - 190.

120. Houtlosser P. Indicators of a Point of View / P. Houtlosser // Advances in Pragma-Dialectics. Amsterdam: Sic Sat, 2002. - P. 169 - 185.

121. Houtlosser P. The Speech Act «Advancing a Standpoint» / P. Houtlosser // Studies in Pragma-Dialectics. Amsterdam: Sic Sat, 1994. - P. 165-171.

122. Hymes D. Models of the Interaction of Language and Social Life / D. Hymes // Directions in Sociolinguistics. The Ethnography of Communication. New York: Holt, Rinehart and Winston, 1972. - P. 35 - 71.

123. Halliday M.A.K. Language, Context and Text: Aspects of Language in Social-Semiotic Perspective / M.A.K. Halliday, R. Hasan. Oxford: Oxford University Press, 1990. - 126 p.

124. Halliday M. A.K. Writing Science: Literacy and Discursive Power / M.A.K. Hal-liday, J R. Martin. London: University of Pittsburgh Press, 1993. - 281 p.

125. Hamblin C.L. Fallacies / C.L. Hamblin. London: Methuen, 1970. - 316 p.

126. Jacobs S. Messages, Functional Contexts, and Categories of Fallacy: Some Dialectical and Rhetorical Considerations / S. Jacobs // Dialectic and Rhetoric: The Warp and Woof of Argumentation Analysis. Dordrecht: Kluwer, 2002. - P. 175-189.

127. Johnson R.H. Manifest Rationality / R.H. Johnson. Mahwah: Lawrence Erl-baum Associates, 2000. - 258 p.

128. Martin J.R. English text: System and Structure / J.R. Martin. Amsterdam: Benjamins B.V., 1992.-263 p.

129. McCarthy M. Language as Discourse: Perspectives for Language Teaching / M. McCarthy, R. Carter. London: Longman Group, 1994. - 230 p.

130. Moeschler J. Pragmatic Connectives. Argumentative Coherence and Relevance / J. Moeschler // Argumentation. 1989. - Vol. 3. - №3. - P. 321 - 339.

131. Norton M.B. A People and a Nation: a History of the United States / Mary B. Norton. Boston: Houghton Mifflin Co., 1994. - 1080 p.

132. O'Keefe D. The Persuasive Effect of Variation in Standpoint Articulation / D. O'Keefe // Advances in Pragma-Dialectics. Amsterdam: Sic Sat, 2002. - P. 65 -83.

133. Perelman Ch. The New Rhetoric. A Treatise on Argumentation / Ch. Perelman, L. Olbrechts-Tyteca. Notre Dame, London: University of Notre Dame Press, 1969. - 566 p.

134. Poynton C. Language and Gender: Making the Difference / C. Poynton. Gee-long: Deakin University Press, 1985. - 302 p.

135. Rees M.A. van Argument Inteipretation and Reconstruction / M.A. van Rees // Crucial Concepts in Argumentation Theory. Amsterdam: Sic Sat, 2001. - P. 165-193.

136. Schiffrin D. Approaches to Discourse / D. Schiffiin. Boston: Maiden Massachusetts, 1994. - 470 p.

137. Schiffiin D. Everyday Argument: The Organization of Diversity in Talk / D. Schiffrin // Handbook of Discourse Analysis: Discourse and Dialogue. London: Academic Press, 1985. - Vol. 3. - P. 35 - 58.

138. Schlesinger A.M. A History of American Life / Arthur M. Schlesinger. New York: Scribner, 1996. - 1433 p.

139. Searle J. Expression and Meaning. Studies in the Theory of Speech Acts / J. Searle. Cambridge: Cambridge University Press, 1979. - 187 p.

140. Searle J. Intentionality. An Essay in the Philosophy of Mind / J. Searle. Cambridge: Cambridge University Press, 1983. - 270 p.

141. Seidel G. Political Discourse Analysis / G. Seidel // Handbook of Discourse Analysis: Dimensions of Discourse. London: Academic Press, 1985. - Vol. 4. -P. 43-68.

142. Simons H.W. The Rhetoric of Inquiry As an Intellectual Movement / H.W. Simons // The Rhetorical Turn: Invention and Persuasion in the Conduct of Inquiry. Chicago: The University of Chicago Press, 1990. - P. 125 - 137.

143. Snoeck Henkemans A.F. Analysing Complex Argumentation / A.F. Snoeck Henkemans. Amsterdam: Sic Sat, 1992. - 200 p.

144. Swales J.M. Genre Analysis: English in Academic and Research Settings / J.M. Swales. Glasgow: Cambridge University Press, 1990. - 240 p.

145. Taylor J. Linguistic Categorization. Prototypes in Linguistic Theory / J. Taylor. Oxford: Clarendon Press, 1995. - 270 p.

146. Toulmin S.E. The Uses of Argument / S.E. Toulmin. Cambridge: Cambridge University Press, 1958. - 272 p.

147. Vanderveken D. Meaning and Speech Acts: Principles of Language Use / D. Vanderveken. Cambridge: Cambridge University Press, 1990. - 244 p.

148. Verbiest A. A New Source of Argumentative Indicators / A. Verbiest // Studies in Pragma-Dialectics. Amsterdam: Sic Sat, 1994. - P. 180 - 187.

149. Walton D.N. Commitment in Dialogue: Basic Concepts of Interpersonal Reasoning / D.N. Walton, E.C.W. Krabbe. Albany: State University of New York Press, 1995. - 295 p.

150. Walton D.N. Informal Fallacies. Towards a Theory of Argument Criticisms / D.N. Walton // Pragmatics and Beyond. 1987. - Vol. 4. - P. 24 - 38.

151. Walton D.N. A Pragmatic Theory of Fallacy / D.N. Walton. Tuscaloosa: The University of Alabama Press, 1995. - 316 p.

152. Walton D.N. Types of Dialogue, Dialectical Shifts and Fallacies / D.N. Walter // Argumentation Illuminated. Amsterdam: Sic Sat, 1992. - P. 32 - 59.

153. Woods J. Fallacies: Selected Papers, 1972 1982 / J. Woods, D.N. Walton. -Dordrecht: Foris, 1989. - 267 p.

154. Woods J. Who Cares about the Fallacies? / J. Woods // Argumentation Illuminated. Amsterdam: Sic Sat, 1992. - P. 23-48.

155. СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ПРИМЕРОВ

156. Ask Kissinger About East Timor. http://etan.org/news/kissinger/ask.htm/

157. Brezhnev-Kissinger Talks. http://www.cnn.com/SPECIALS/cold.war/episodes /16/documents/kb. talks/

158. CNN Cold War - Interviews: Henry Kissinger. - http://www.cnn.com/ SPECIALS/cold.war/episodes/17/interviews/kissinger/

159. Dr. Henry Kissinger: Rethinking America's Global Policies. http://www2.cnn. com/2001/COMMUNITY/()7/31/kissinger.cnna/

160. Henry A. Kissinger February 3, 1976 Address to the Commonwealth Club. -http://www.commonwealthclub.org/76-02kissinger-speech.html/

161. Henry Kissinger on Ethnic Cleansing. The Charlie Rose Show. - April 12, 1999. - http://www.csis.org/html/4kissinger.htm/

162. Interview with Henry Kissinger. http ://www. gwu. edu/~nsarchiv/coldwar/ interviews/episode-16/kissingerl .html/

163. ICissinger H.A. American Foreign Policy / H.A. Kissinger. New York: Norton, 1977.-445 p.

164. Kissinger H.A. A World Restored / H.A. Kissinger. New York: Grosset and Dunlap, 1964. - 354 p.

165. Kissinger, H.A. Diplomacy / H.A. Kissinger. New York: Simon & Schuster, 1994.-912 p.

166. Kissinger H.A. For the Record: Selected Statements 1977-1980 / H.A. Kissinger. Boston, Toronto: Little, Brown and Co, 1981. - 332 p.

167. Kissinger H.A. Observations (Selected Speeches and Essays) 1982-1984 / H.A. Kissinger. Boston, Toronto: Little, Brown and Co, 1986. - 246 p.

168. Kissinger H.A. The Troubled Partnership / H.A. Kissinger. New York, London, Toronto: MgGraw - Hill Book Company, 1965. - 266 p.

169. Kissinger H.A. White House Years / H.A. Kissinger. Boston: Little, Brown and Co, 1979.-1521 p.

170. Kissinger H.A. Years of Upheaval / H.A. Kissinger. Boston: Little, Brown and Co, 1982. - 1283 p.

171. Kissinger H. The Pitfalls of Universal Jurisdiction / H. Kissinger // Foreign Affairs. 2001. - July/August.

172. Kissinger H. What Next in Bosnia? http://www.chron.com./content/chronicle/ editorial/95/10/22/bosnia/html/

173. Kissinger H. World Cup According to Character / H. Kissinger // The Los Angeles Times. 1986. - June 29.

174. Kissinger News Conference. http://www.aiipowmia.com/sea/kissconfO 173. html/

175. Radio Interview with Former Secretary of State Henry Kissinger. -http ://www.etan. org/news/kissinger/radio.htm/

176. Secretary Kissinger Prime Minister Chou Talks. - http://www.gwu.edu/ -nsarchiv/nsa/publications/DOCreaders/kissinger/01-03 .html/

177. Speech by Henry Kissinger. Fourteenth Annual Ashbrook Memorial Dinner. -http://www.ashbrook.org/events/memdin/kissinger/home.html/

178. The Korea Society Annual Dinner 2000 Concluding Remarks by Dr. Henry A. Kissinger. http://www.koreasociety.org/TKSQ/Portfolio/PortfolioFall2000 Kissinger.htm/213