автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Архетипические мотивы в русской прозе XIX века

Текст диссертации на тему "Архетипические мотивы в русской прозе XIX века"

Министерство общего и профессионального образования

Российской Федерации Тверской государственный университет

На правах рукописи

ДОМАНСКИЙ ЮРИЙ ВИКТОРОВИЧ

АРХЕТИПИЧЕСКИЕ МОТИВЫ В РУССКОЙ ПРОЗЕ XIX ВЕКА

Специальность 10.01.01. - Русская литература.

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель

доктор филологических наук

профессор В.А.Миловидов

Тверь 1998

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение...........................................................................3

Глава 1. Реконструкция и типология архетипов........................30

Параграф 1. Архетипическое значение и его реконструкция. Смыслоообразующая роль архетипических значений

в литературном тексте...................................................... 31

Параграф 2. Типология архетипических мотивов......................41

Глава 2. Актуализация архетипического значения в мотивах

тематических групп «природа», «пространство», «человек».........58

Параграф 1. Сохранение пучка сем архетипического значения......59

Параграф 2. Актуализация одной из сем

архетипического значения....................................................76

Параграф 3. Инверсия архетипического значения.....................101

Глава 3. Актуализация архетипического значения в зависимости

от ситуации. Система архетипических мотивов........................140

Параграф 1. Актуализация архетипического значения в зависимости от ситуации: мотив бороды в прозе А.С.Пушкина... 141 Параграф 2. Система архетипических мотивов: Рассказ А.П.Чехова «Гусев»..................................................156

Заключение......................................................................168

Использованная литература

173

ВВЕДЕНИЕ

Проблеме взаимодействия мифа и литературы уделяется в настоящее время большое внимание1. С.М.Телегин выделяет три уровня связи литературы с мифом2. На наш взгляд, типология, предлагаемая Телегиным нуждается в некотором уточнении. Взаимодействие мифа и литературы можно представить следующим образом: во-первых, осознанное обращение писателя к тем или иным известным ему мифологическим сюжетам и мотивам; во-вторых, это то, что принято называть мифотворчеством: художник на основе мифа древнего, как бы по канве его, творит свой собственный миф; в-третьих, соотнесение литературы и мифа через архетипы.

Понятие «архетип», известное еще в позднеантичной философии, активно используется в разных отраслях науки -в психологии3, в философии4, в мифологии5, в лингвистике6. В числе прочих наук этот термин широко использует й лите-

п

ратуроведение . Во всех научных отраслях (за исключением лингвистики) понимание архетипа восходит к работам К.Г.Юнга.

Юнг определял архетипы как "наиболее древние и наиболее всеобщие формы представления человечества"8, находящиеся в коллективном или сверхличном бессознательном, которое является коллективным "именно потому, что оно отделено от личного и является абсолютно всеобщим, и потому, что его содержания могут быть найдены повсюду, чего как раз нельзя сказать о личностных переживаниях"9. В работе "Попытка психологического истолкования догмата о Троице" Юнг определяет архетип как первозданное воз-

зрение, на котором покоится психологическая идея: "Архетип в себе... есть некий непредставимый фактор, некая диспозиция, которая в какой-то момент развития человеческого духа приходит в действие, начиная выстраивать материал сознания в определенные фигуры"10.

Архетипы, по Юнгу, динамичны: "Архетип,

разумеется, всегда и везде находится в действии... Архетип... есть динамический образ"11. К важными чертам архетипа может быть отнесена не только его динамичность, но и его всеобщность: "Единственное, что является общим -

1 О

это проявление определенных архетипов", - пишет Юнг . Оговорим, что архетип, по Юнгу - некая модель, которая может реализовывать себя в разного рода проявлениях.

И Юнг обращается к возможному происхождению такого рода динамичных и всеобщих моделей, и приводит по меньшей мере два основания генезиса архетипа: во-первых, архетипы по происхождению "представляют собой отражение постоянно повторяющегося опыта человечества"; во-вторых, по Юнгу, «архетип есть своего рода готовность снова и снова репродуцировать те же самые или сходные мифические представления... Ничто не мешает нам предположить, что некоторые архетипы встречаются уже у животных и что они, следовательно основываются на специфике живой системы вообще и, таким образом, суть лишь выражение жизни, чей статус уже не поддается дальнейшему объяснению... Как представляется, архетипы - это не только отпечатки постоянно повторяющихся типичных опытов, но и вместе с тем они эмпирически выступают как силы или тенденции к повторению тех же самых опытов"13. Т.е. нали-

чие архетипа объясняется как опытом, так и изначальной (биологической) заданностью.

Вместе с тем, и опыт, по Юнгу, может иметь характер как личностный (индивидуальный), так и коллективный (всеобщий), предопределнный предыдущими поколениями. Следовательно имеет смысл говорить о двух слоях бессознательного, соотношение которых, по Юнгу, выглядит так: "Личностный слой оканчивается самыми ранними детскими воспоминаниями; коллективное бессознательное, напротив, охватывает период, предшествующий детству, т.е. то, что осталось от жизни предков. Если же регрессия психической энергии, выходя за пределы даже периода раннего детства, выходит на наследие жизни предков, тогда пробуждаются мифологические образы: архетипы"14. Архетипы коллективного бессознательного оказываются, таким образом, скрыты. Поэтому "архетипические переживания нередко возникают спонтанно, и притом отнюдь не только у так называемых "психологических" людей. Нередко о самых удивительных снах и видениях мне доводилось слышать от людей, в душевном здоровье которых не мог сомневаться даже специалист"15.

Как бы в подтверждение этого Юнг, опираясь на свой клинический опыт, пишет: "моя пациентка родилась на свет с человеческим мозгом, который сегодня, вероятно, функционирует еще таким же образом, как у древних германцев. Речь идет о вновь ожившем архетипе... Это первобытный, основывающийся на аналогии образ мышления, свойственный сновидению, который восстанавливает эти древние образы. Речь идет не о наследственных представлениях, а о

наследственных предрасположениях. Принимая во внимание такие факты, мы, видимо должны признать, что бессознательное содержит в себе не только личностное, но и неличностное, коллективное в форме наследственных категорий"16. Другой способ объяснения архетипа - через общность исторического, индивидуального и коллективного опыта человека: "исторический фактор присущ... всем архетипам вообще, т.е. всем наследственным единствам, духовным и телесным. Ведь наша жизнь - то же самое, чем она была от века. Во всяком случае, в наших чувствах нет ничего бренного, ибо те же самые физиологические и психологические процессы, которые были свойственны и людям и сотни тысяч лет назад, все еще действуют и дают внутреннему чувству глубинную интуицию "вечно длящегося" непрерывности живущего"17. Это объяснение можно обозначить как биологическое. Но не забудем, что архетип скрыт. Реализуется же он прежде всего в снах и при психозах -"существует немало сновидений, в которых появляются мифологические мотивы, решительно неизвестные сновидцу... В сновидении вообще, а при некоторых психозах даже часто встречается архетипический материал, т.е. представления и связи, которые обнаруживают точное соответствие с мифами. Исходя из этих параллелей, я сделал вывод о том, что существует слой бессознательного, который функционирует так же, как та архаическая психика, которая породила мифы... Самые ранние из припоминаемых детских сновидений часто содержат поразительные мифологемы"18.

Более того, архетипы, по Юнгу, реализуются еще в искусстве и в религии: "праобразы наблюдаются и в поэзии и вообще в исскустве, и - last not least -религиозный опыт и догматика богаты архетипическими образами"19. Юнг полагает, что могущество архетипов коллективной души

"проявляется в бессмертных творениях исскуства и в пла-

20

менных формулах вероисповедных символов религий" . По мнению исследователя работ Юнга, объяснение связи бессознательного с художественным творчеством Юнг мог обнаружить у немецкого естествоиспытателя и врача XIX века К.Г.Каруса, который так описывал творческий процесс: "Как раз особо одаренный дух характеризуется тем, что он... отовсюду тесним и обусловлен бессознательным началом, таинственным божеством, в нем обитающим, так, что ему заданы воззрения - и он не знает, откуда; так, что оно принуждает его к действию и творчеству, гонит его - и он не знает куда; так, что им овладевает порыв становления и развития - и он не знает, для какой цели"21.

Очевидно, что для Юнга связь архетипа и мифа несомненна: "В сновидении, так же как и в продуктах психоза, возникают бесчисленные соответствия, параллели которым можно подыскать исключительно среди мифологических комбинаций идей (или иногда в особого рода поэтических произведениях, которые нередко отмечены невсегда осознанными заимствованиями из мифов)"22. Таким образом, Юнг связывает миф и литературу не только через осознанно вводимые в литературное произведение мифологемы, но и через архетипы - "типические мифологемы выявляются как раз у индивидов, в случае которых подобные знания ис-

ключены и даже опосредованное влияние с какой-либо вероятностью известных религиозных представлений или оборотов обиходного языка было невозможным. Такие факты вынуждают нас предположить, что дело идет об "автохтонном" возвращении вне всякой традиции, а следовательно, что существуют "мифообразующие" структурные элементы бессознательной психеи. В случае этих продуктов дело никогда не идет об оформленных мифах (за очень редкими исключениями), но скорее о составных частях мифов, которые по причине своей типической природы могут быть обозначены как "мотивы", "первообразы", "типы", или (как я их назвал) как "архетипы"... архетипы выявляются, с одной стороны, в мифах и сказках, с другой - в сновидениях и в бредовых фантазиях при психозах"23. Таким образом, очевидна связь архетипа и мифологемы: "Все-таки истинность и нуминозная сила мифологемы значительность подкрепляются доказательством ее архетипического

,124

характера

Исходя из этого Юнг считает, что "миф - не фикция, он состоит из беспрерывно повторяющихся фактов, и эти факты можно наблюдать все снова и снова... Миф сбывается в человеке, и все люди обладают мифической судьбой не меньше, чем греческие герои... хочется даже сказать, дело обстоит противоположным образом - мифический характер жизни выражается именно в ее общечеловеческом

25

значении" . Для доказательства Юнг обратился к мифологическим мотивам, которые рассмотрел с точки зрения их универсальности, что позволило ему "осмыслить мифологические мотивы как структурные элементы психики"26. И

функция этих мотивов в психике выглядит следующим образом: "Примитивный склад духа не измышляет мифы, но их переживает. Мифы изначально суть выявления досозна-тельной души"27. Те фантазии, которые не восходят к личным переживаниям и имеют аналогии в мифах, "отвечают известным коллективным (и внеличным) элементам человеческой души вообще и передаются по наследству, подобно

28

морфологическим элементам человеческого тела" .

Итак, Юнг утверждает, что в коллективном бессознательном существуют некие модели, имеющие аналогии в древнейших мифах. Эти модели он назвал архетипами, продемонстрировав, что в современном мире они присутствуют в той или иной степени в психике каждого человека и могут реализовываться прежде всего в снах, при некоторых формах психических заболеваний и, что для нас важнее всего, в художественном творчестве.

Отечественное литературоведение к проблеме архетипа обратилось сравнительно недавно. Одна из первых попыток в нашей науке интерпретации художественного текста с применением концепции Юнга была предпринята в 1982 го-

О О

ду Борисом Парамоновым . Его анализ стал "первой ласточкой" практики интерпретации художественного текста с учетом архетипических значений в русской науке.

л л

Свое осмысление архетипа предлагает В.А.Марков Во-первых, исследователь устанавливает связь между ми-

Я 1

фом и литературой через архетип , справедливо полагая, что "художественное мышление, естественно, формируется на той же архетипической основе и пронизано образами,

производными от базисных бинарных символов"32, которыми задается "общая космологическая структура бытия"33.

Во-вторых, что для нас особенно важно, внимание акцентируется на трех особенностях архетипов: на всеобщности, универсальности и репродуцирующем характере. "При анализе поэтических текстов, - считает В.А.Марков, -архетипы нас подстерегают, можно сказать, на каждом шагу. И это не простые прецеденты, не окказиональные совпадения. Существует - на уровне коллективного бессознательного - вполне объективная историческая (логическая, художественная, праксеологическая) память, в которой храниться золотые слитки человеческого опыта нравственного, эстетического, социального. Художник деблокирует первичные смыслы и образы, вычерпывает их, сколько может, и возвращает людям полузабытое и утраченное. Это уже не ренессансность, а реставрация, археология смыслообразов"34.

В итоге Марков приходит к следующей мысли: "Общечеловеческие императивы и ценности имеют архетипическую основу. Здесь символы вечности и веч-

л Г

ность символов. Здесь миф, искусство и человек" . Это дает право считать, что архетипы сопровождают человечество на протяжении всей его истории, ибо оно "никогда не расставалось с мифом"36, проявляясь, в частности, в литературе; и что архетипы представляют из себя первичную инстанцию, своеобразное средоточие общечеловеческих ценностей всех сфер жизни вне зависимости от времени и места. В этой связи можно предположить, что инверсия архетипического значения есть отступление от общечело-

веческих ценностей в пользу идеалов иного порядка, которые указывают на трансформацию носителей подобного рода инверсии в универсальном смысле.

Такое предположение позволяет по новому осмыслить литературное произведение и/или мироощущение того или иного художника, что мы и попытаемя показать во второй главе нашей работы. Но заметим, что архетип, если следовать юнговскому пониманию, как и миф, находится вне добра и зла, вне каких бы то ни было оценочных характеристик. Архетип просто есть, поэтому говорить о его отождествлении с ценностями любого рода и, сответственно, с нравственностью имеет смысл лишь в плане сопоставления. Т.е. рассматривать архетип как первичную инстанцию, где сосредоточено все то, что впоследствии осмыслилось как универсальная ценность. Во многом это соотнесение метафорично, но оно необходимо как для более глубокого понимания роли архетипа на современном этапе развития человечества, так и для понимания мироощущения конкретного человека (художника в том числе).

На представлении архетипа как средоточия общечеловеческих универсалий, законов человеческого бытия и строится наша работа. С современной точки зрения мы можем судить о бинарных оппозициях мифа, как о содержащих оценочные коннотации (космос - "+", хаос - "-" и т.п.). Поэтому закономерно, что безоценочный архетип в современных интерпретациях может иметь оценочные характеристики.

Трансформацию такого рода подмечает С.М.Телегин, говоря, что "исчезнув как коллективное бессознательное,

и

мифологическое сознанание продолжает существовать и успешно проявляется не только в снах, но и в художественном творчестве. Воздействие мифа на литературу основано, главным образом, на близости приемов и задач мифотворчества и художественного творчества, на единстве ми-

3 7

фологического и художественного восприятия" .

Особую трактовку предлагает и М.Евзлин в работе "Мифологическая структура преступления и безумия в по-

•5 О

вести А.С.Пушкина «Пиковая дама» , предлагая в качестве материала для анализа текстов русской литературы привлекать весь возможный пласт мифологий: "для европейцев конца XVIII - начала XIX вв. мифологией par exelence была мифология древнегреческая. Поэтому было бы не-коректным анализировать пушкинскую повесть, скажем, пользучсь данными японской или австралийской мифологии. Однако, поскольку речь идет об АРХЕТИПИЧЕСКИХ мотивах, полагаем, допустимо привлечение данных из других мифологий"39. По Евзлину, интерпретация текста через архетипические мотивы позволяет подчас увидеть смыслы, скрытые при прочих толкованиях40.

На соотнесении архетипа и литературы построена концепция Е.М.Мелетинского, хотя Мелетинский и полемизирует с Юнгом по двум основным моментам: во-первых, возражение иследователя вызывает то, что Юнговские архетипы не являются сюжетами41, и, во-вторых, исследователь сомневается в наследственном характ�