автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Аспектуальность - важнейший категориальный признак кумыкского глагола

Полный текст автореферата диссертации по теме "Аспектуальность - важнейший категориальный признак кумыкского глагола"

На правах рукописи

ГАДЖИЕВ Эльдар Набиевнч

АСПЕКТУАЛЬНОСТЬ - ВАЖНЕЙШИЙ КАТЕГОРИАЛЬНЫЙ ПРИЗНАК КУМЫКСКОГО ГЛАГОЛА (сравнительно с турецким)

10.02.02 — Языки народов Российской Федерации (тюркские языки)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Махачкала - 2006

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Дагестанский государственный педагогический университет»

Научный консультант - доктор филологических наук профессор

Гаджиахмедов Нурмагомед Эльдерханович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук профессор

Керимов Ибрагим Абдулкеримович

доктор филологических наук профессор Гузеев Жамал Магомедович

доктор филологических наук профессор Улаков Махти Зейтунович

Ведущая организация — Институт языка, литературы и искусства

им. Г. Цадасы ДНЦ РАН

Защита состоится « — $ » {¿Сои./Ь*, 2006 г., в 14.00 часов, на заседании диссертационного совета Д 212.051.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук в Дагестанском государственном педагогическом университете по адресу: 367003, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Ярагского, 57, ауд. 140 (4-й этаж).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Дагестанского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан « —^ »_ НСЛ.£/1$ 2006 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета Э.Н. Гаджиев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования обусловлена тем, что в кумыкском языкознании глагол не был изучен с точки зрения выражения функционально-семантической категории аспекту альности, в то время как исследования глагола с функционально-семантической точки зрения в других тюркских языках имеют уже определенную традицию. В кумыкском языкознании имеется немало вопросов в области аспекту альности, требующих глубокого анализа и осмысления. Актуальность диссертации заключается и в том, что она является первым исследованием проблемы аспекту альности в кумыкском языке сравнительно с турецким. Вместе с тем в работе выделены специфические средства выражения аспеюуальности тюркского глагола.

Кумыкские языковеды не располагают точным перечнем и всеми выявленными словоформами, образующими систему форм аспеюуальности. В целом развитие тюркологии последних лет отмечено углубленным интересом к функционально-семантическим исследованиям. В этой области в кумыкском языкознании сделано немало. Однако функционально-семантическая характеристика категории аспеюуальности еще не получила должного освещения.

Объектом исследования является функционально-семантическая категория аспеюуальности кумыкского глагола сравнительно с другими тюркскими языками, в частности с турецким языком.

Предмет исследования - грамматические формы глагола с аспек-туальным значением, рассматриваемые в парадигматическом и синтагматическом аспектах.

Цель исследования. Основной целью диссертации является установление фондового уровня аспектуальных форм кумыкского глагола и нахождение их соответствий в турецком языке, осуществление наглядного представления о способах взаимоотношений между глагольными конструкциями, а также комплексный анализ аналитических и перифрастических форм кумыкского глагола в сравнении с турецким, выявление дистинктивных признаков, проявляющихся в подобных конструкциях тюркских глаголов.

Достижение этой цели требует решения следующих задач:

— определить степень изученности данной проблемы в кумыкском и турецком языках;

— исследовать систему аспектуальных форм кумыкского и турецкого глаголов;

- выделить общие и отличительные черты в структуре аспекту-альных форм при помощи сравнения одних и тех же признаков в кумыкском и турецком языках;

- провести теоретическое и системное осмысление семантики форм аспектуальности данных языков;

- установить соотношение глагольных категорий аспекта и времени в исследуемых языках.

Степень изученности темы. Функционально-семантическое поле аспектуальности кумыкского и турецкого глаголов в монографическом плане изучается комплексно впервые нами, тогда как в современной тюркологии данная проблема имеет определенную научную традицию на материале других тюркских языков. Проблема аспектуальности тюркского глагола представлена в работах таких тюркологов, как H.A. Баскаков [1952], А.Н. Кононов [1956, I960], Б.А. Серебренников [1958, 1960], Н.К. Дмитриев [1962], Ф.А. Ганиев [1963], A.A. Юлдашев [1965], П.И. Кузнецов [1966, 1968], A.M. Щербак [1981], Д.М. Насилов [1989], В.Г. Гузев [1988, 1990], М.М. Текусв [2000] и др. Некоторые аспекты данной проблемы на материале кумыкского языка рассмотрены в работах Ю.Д. Джанмавова [1967], Н.Э. Гаджиахмедова [1987, 1989], Д.М. Хангишиева [1998] и A.M. Султанмурадова [1997].

Научная новизна диссертации заключается в самом подходе к исследованию функционально-семантической категории аспектуальности в кумыкском и турецком языках, в определении функционально-семантического потенциала категории аспектуальности и выявлении на основе этого аспектуальных форм, не отмеченных ранее в тюркологии. В работе проводится исследование аналитических и перифрастических конструкций тюркского глагола, при этом важное место уделено системному анализу аспектуальных форм кумыкского и турецкого глаголов, что позволило выявить различия и сходства лексико-граммати-ческих средств выражения категории аспекта в сравниваемых языках.

Теоретико-методологической основой исследования являются труды известных отечественных и зарубежных ученых в области тюркской аспектологии: H.A. Баскакова, Ф.А. Ганиева, В.Г. Гузева, Н.К. Дмитриева, А.Н. Кононова, П.И. Кузнецова, И Е. Маманова, Ю.С. Маслова, М.С. Михайлова, В.М. Насилова Д М. Насилова, Б.А. Серебренникова, М.М. Текуева, A.A. Юлдашева, Л.Н. Харитонова, А.И. Харисова, A.M. Щербака, Г.Ш. Шарипова, О Бётлинга, JI. Юхан-сона, Н. Поппе, Ф. Рундгрена и др.; дагестанских ученых в области кумыкской аспектологии: Н.Э. Гаджиахмедова, Ю.Д. Джанмавова, Д.М. Хангишиева, А М Султатгурадова и др

Методы исследования. Комплексно используется несколько методов, причем основное внимание уделено описательному и сравнительному, которые позволяют углубленно изучить внутриязыковые явления и межъязыковые связи родственных языков, что способствует повышению научного уровня исследования. Применяются также приемы лингвистического анализа, дающие возможность системно охватить категорию аспектуальности глагола в сравниваемых языках.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что научный материал и теоретические выводы, полученные в ходе исследования, представляют определенный интерес в плане сравнительного изучения тюркских языков и могут быть использованы в дальнейшем изучении морфологии кумыкского и турецкого языков. Результаты исследования вносят научный вклад в составление сравнительной грамматики тюркских языков, а также позволяют проследить историю развития многих структурных закономерностей глагольных категорий на разных уровнях.

Практическая ценность работызаключается в том, что материал диссертации может быть использован при разработке теоретически обоснованных учебных пособий по родному и иностранному языкам для школ, колледжей и вузов страны. Данное исследование будет содействовать углубленному изучению отдельных категорий глагола кумыкского и турецкого языков в высших и средних учебных заведениях, может быть использовано при чтении лекций и спецкурсов по морфологии тюркских языков, проведении спецсеминаров по теоретической и практической грамматике кумыкского и турецкого языков.

На защиту выносятся следующие основные положения диссертации:

1. Система аспектуальноста кумыкского и турецкого глаголов тесно связана с категорией вида и в настоящей работе интерпретируется как аспектуально-видовая, представляющая собой разветвленную систему синтетических и аналитических форм.

2. Сравнительный анализ функционально-семантического поля аспектуальноста кумыкского и турецкого глаголов позволяет установить сходства и различия аспектуальных форм рассматриваемых языков, а также детально исследовать проблему тюркской аспектуальности.

3. Определение аспектуально-видовых значений, представленных аналитическими, перифрастическими и редуплицированными формами дает богатый и ценный научный материал в исследовании проблемы аспектуальности тюркского глагола.

4. Синтетические и аналитические формы кумыкского и турецкого глаголов представляют собой основной способ выражения категории аспекта в тюркских языках.

5. Выявление взаимосвязи и взаимозависимости глагольных категорий вида и аспекта в кумыкском и турецком языках позволяет отметить тонкую грань между этими сложными глагольными категориями.

6. Системное осмысление структурно-семантической организации поля аспеюуальности в сравниваемых языках дает возможность глубоко проникнуть в сущность проблемы аспеюуальности и выделить яркие формы, посредством которых проявляются аспектуально-видовые значения тюркского глагола.

Материалом для исследования послужили произведения кумыкской и турецкой художественной литературы, газетные и журнальные статьи, кумыкско-русский и турецко-русский словари, иллюстрации по другим тюркским языкам в грамматических описаниях.

Апробация работы. Основные положения исследования обсуждены на заседаниях кафедры турецкого языка Дагестанского государственного педагогического университета (2002-2006), доложены на международной тюркологической конференции (2000, 2006), международной научной конференции, посвященной 75-летию Даггосуниверситета (2006), межвузовских научно-теоретических конференциях аспирантов и молодых ученых (2004, 2005), научно-практических сессиях профессорско-преподавательского состава Даггоспедуниверситета (2003-2006). По проблемам, связанным с содержанием диссертации, опубликовано 25 работ, в том числе 3 монографии (общее количество страниц опубликованных материалов - 472, около 26 пл.).

Структура диссертации определена реализацией поставленных цели и задач, доказательством выносимых на защиту положений. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованной литературы, источников материалов исследования и условных сокращений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, определяются цель и задачи исследования, отмечаются научная новизна работы, ее теоретическая значимость и практическая ценность, определяются методы исследования, представлены обзор литературы по изучаемой проблеме, положения, выносимые на защиту, апробация материалов диссертации, ее структура.

В первой главе «Проблема исследования аспектуальности в тюркских языках» рассматриваются узловые теоретические и исторические вопросы тюркской аспектологии от истоков до современного ее состояния.

История разработки проблематики аспектуальности в тюркских языках изложена в том или ином виде, с разной степенью полноты в ряде трудов отечественных тюркологов, таких, как H.A. Баскаков, Н.Э. Гаджиахмедов, Э.А. Грунина, Н.К. Дмитриев, А.Н. Кононов, П.И. Кузнецов, И.Е. Маманов, Ю.С. Маслов, М.С. Михайлов, Д.М. На-силов, Б.А. Серебренников, М.М. Текуев, JI.H. Харитонов, А.М. Щербак, A.A. Юлдашев и др., известных зарубежных тюркологов: Л. Базена, О. Бётлингка, Л. Юхансона и др.

В течение многих лет в тюркологии «аспектом» именовали любые характеристики протекания действия, но это, в основном, те характеристики, которые ныне в аспектологии относятся к способам глагольного действия; там, где подчеркивалось совпадение с русским видом или видовое различие глагольных основ в тюркских языках, речь должна идти о предельных/непредельных значениях конкретных тюркских глагольных лексем либо о видовых оттенках глагольных форм.

В исследованиях тюркологи обычно не обращались к описанию других средств, кроме сочетаний со вспомогательными глаголами, отдельных аффиксов, в том числе и лексических, которые могут быть использованы в тюркских языках для характеристики протекания действия. На наш взгляд, данное обстоятельство объясняется той исходной точкой, которую задавал русский язык в то время.

В известных грамматиках тюркских языков затрагивались вопросы передачи различных характеристик протекания глагольного действия, описывались некоторые синтетические и аналитические средства их реализации. При этом, как правило, авторы не поднимали прямого вопроса о существовании и семантических особенностях категории аспекта в тюркских языках.

Проблемы тюркского аспекта стали волновать тюркологов особенно в период языкового строительства в нашей стране, когда начали создаваться учебники русского и родных языков для национальных школ, разрабатывалась методика их преподавания, вместе с этим возникла задача объяснения понятия о совершенном и несовершенном видах русского глагола. В тюркологической литературе значительное внимание стало уделяться вопросам аспекта, начали появляться специальные исследования.Именно тогда в тюркологии формируется направление, акцентирующее внимание на выявлении в тюркских языках

аналогии совершенному и несовершенному видам русского языка [Д.М. Насилов: 1976, 114].

Многие тюркологи отталкивались от базового определения категории совершенного и несовершенного вида Так, А.Н. Кононов отмечал, что совершенный вид появляется у глаголов, обозначающих действие, достигшее своего внутреннего предела, результата. Глаголы этого вида могут указывать на характер протекания действия: динамичность, инхоативность, мгновенность, точечность, направленность Глаголами несовершенного вида являются глаголы, которые обозначают действие, не указывающее на достижение внутреннего предела, результата Такие глаголы могут указывать на характер протекания действия: длительность, многократность, повторяемость и т.д. [1956, 207].

Изучение глагольного аспекта в тюркских языках долгое время сводилось, с одной стороны, к поискам таких значений, которые существенно не отличались бы от видовых значений русского глагола, с другой стороны, - к выявлению специфических особенностей, отличающих тюркские языки. Первая тенденция выразилась в установлении ближайших соответствий совершенному и несовершенному видам глагола в русском языке, независимо от способов их передачи [A.A. Юлдашев: 1955, 379-380]; вторая — в учете аффиксов, передающих многократность, усиление или ослабление действия, в систематизации сочетаний, состоящих из деепричастий и финитных форм вспомогательных глаголов [И.К. Уюкбаев: 1954, 5-6; JI.H. Харитонов: 1958, 59-67], а также в углубленном анализе содержания отдельных временных форм [Н.К. Дмитриев- 1948, 196-197].

Особый интерес для исследователей представляли аналитические конструкции, структурно состоящие из сочетания деепричастной формы основного глагола с различными формами вспомогательного глагола и модифицирующие действие в плане указания на характер и особенности его протекания. Именно эти образования и начинают рассматриваться как основные средства выражения аспекта в тюркских языках.

Несмотря на давнюю традицию в тюркологии описывать способы действия, не было обстоятельных исследований средств передачи способов действия в каком-либо тюркском языке. Одной из причин этого является односторонний интерес к аспектуальной тематике, в результате чего поиски грамматической категории аспекта уводили исследователей в сторону выявления средств выражения совершенного или несовершенного видов и доказательства их грамматичности. Заметим, что основное внимание было направлено на выявление грамматического

статуса аналитических форм, а вопрос об их лексико-семангаческой сущности оставался в стороне.

Впервые многообразие грамматических форм и способов реализации аспектуальных значений представлено в работах по грамматическим категориям кумыкского глагола Н.Э. Гаджиахмедова [1985, 1986, 1989, 1998]. Изучению способов выражения аспекта в кумыкском языке посвящена кандидатская диссертация A.M. Султанмурадова [1997], в которой автор дает подробное описание способов выражения аспекту-альных значений данного языка.

Таким образом, можно отметить, что в отечественной тюркологии настоящего времени наметился устойчивый интерес к изучению глагольной категории аспекта, способов глагольного действия в отдельно взятых тюркских языках.

Имеющаяся литература по истории изучения тюркских языков свидетельствует о незавершенности процесса их изучения. Есть необходимость более детального рассмотрения отдельных вопросов в конкретных языках и перехода к обобщающему исследованию всех тюркских языков. На наш взгляд, отказ от разрешения данной проблемы в тюркских языках в томплане, как она рассматривалась ранее, и обращение к теоретическим разработкам в области современной аспектоло-гии скажутся положительно на современном изучении аспекгологиче-ских средств в этих языках и дадут определенные результаты в решении поставленных задач.

Сама трактовка сущности категории глагольного аспекта представляет сложную проблему для изучения. Сложность заключается в том, что категория аспекта выражает одновременно оттенок в способе протекания действия, а также оказывается тесно связанной с лексическим значением глагола. В тюркских языках проблема состоит в том, что при всем многообразии видовых значений глаголов не все они находят свое выражение и место в грамматических формах. Это происходит по причинам отсутствия оппозиции в некоторых видовых значениях тюркских языков, в сипу специфики отдельно взятого для исследования тюркского языка.

Проблема заключается и в том, что термин "вид" (аспект) в тюркологии трактуется и употребляется лингвистами по-разному. При этом следует отметить, что категория вида в цепом служит для обозначения оттенков в способе протекания действия (состояния) независимо от совершенности и несовершенности действия.

Основные концепции ученых-тюркологов, связанные с пониманием грамматической сущности аспекта и общим состоянием изученности

данной проблемы изложены в многочисленных трудах. Так, например, А.К. Боровков связывал глагольный аспект с представлением о характере протекания действия, которое может быть длительным/недлительным, повторяемым/ неповторяемым, законченным/незаконченным. Он отмечал в уйгурском языке формы, несущие значение только отдельных членов выделенных противопоставлений: формы многократного вида, совершенного и несовершенного [1935, 172-180].

На направление, признающее наличие в тюркских языках глагольного вида, определенное влияние оказали идеи В.А. Богородицкого, считавшего, что «в тюркских языках категории глагола в значительной мере аналогичны с русским глаголом (залог, вид, наклонение, времена, числа и лица), но они выражаются в значительной мере своеобразно, соответственно основному характеру этих языков — агтлютинативно-постпозиционному, именно суффиксами и отчасти вспомогательными глаголами (некоторые категории вида)» [1953, 170-171].

Значительный вклад в учение об аспектах тюркского глагола внес Б.А. Серебренников, посвятив монографические исследования данной проблеме [1958, i960, 20-24]. Он выделил важнейший критерий нахождения категории аспекта в тюркских языках. Как считает автор, «непременным условием наличия в языке грамматического вида является способность видовых показателей присоединяться ко всем глаголам, за исключением тех случаев, когда образование того или иного вида вообще невозможно вследствие особенностей семантики глагола» [1960, 25-26].

Наряду с приведенными выше точками зрения, согласно которым в тюркских языках выявляется характеристика протекания действия, связанная с лексическим значением глагола, а категория вида либо вообще в этих языках отрицается, либо увязывается с представлением о предельности/ непредельности действия, в тюркологии представлено направление, которое не проводит подобного различия, где любые действия глагола определяются как видовые. Такое универсальное понимание категории вида содержится в работах H.A. Баскакова. Он относит вид к лексическому словообразованию глагола от глагола, то есть образованию от основы глагола другой основы глагола. По его мнению, «вид указывает на характер процесса действия без отношения к нему действующего лица и является объективной характеристикой действия» [1952,306-308, 352-386].

Опираясь на изложенную выше точку зрения, можем отметить, что категория аспекта в тюркских языках является грамматической категорией, которая имеет универсальный характер действия и распро-

охранения среди сложновербальных и временных конструкций. Особенность ее заключается в том, что она прослеживается во всей системе тюркского глагола.

На основании достижений тюркской аспектологии появилась тенденция различать две разновидности аспектуальных значений: собственно аспектные (видовые) значения (Aspekt) и значения способов глагольного действия - акционсартовые (Aktionsart). Эти разновидности аспекту альных значений. считаются соотносительными, но содержательно разными языковыми явлениями, отличающимися друг от друга грамматическими средствами [Э.А. Грунина: 1975, 12-15; П.И. Кузнецов: 1975, 68-81; Д.М. Насилов 1971,46-48].

Однако некоторые тюркологи считали эти две разновидности достаточно близкими. Так, например, Р. Якобсон в рецензии на монографию "Вопросы глагольного вида" отмечал о близости аспектных (видовых) и акционсартовых значений [1962, 39-40]. На наш взгляд, такая близость очевидна и не требует особых аргументаций.

По нашему мнению, существование категории глагольного вида (аспекта) в тюркских языках следует обосновывать на собственных данных этих языков или на основе тех языков, которые без сомнений являются родственными по отношению ко всем другим тюркским языкам. Только при таком подходе к проблеме можно добиться положительных результатов в исследовании.

Проблему аспекта в тюркских языках необходимо развивать, ее решение возможно врезультате последовательного и детального анализа видовременных форм глагола, способов действия, аспектологических контекстов, семантических групп глаголов. Только после этого материал по тюркским языкам может быть использован при рассмотрении аспекта как языковой универсалии.

В исследовании данной проблемы, прежде всего, необходимо говорить о последовательном разграничении вида (аспекта) и способов действия (акционсарт), а также принимать во внимание развитую систему времен в тюркских языках, в рамках которой можно рассматривать аспекту альность.

Принимая во внимание изложенный выше материал, можем сделать вывод о том, что проблема аспектуальности в тюркских языках является весьма актуальной. Исследование ее необходимо проводить в сравнительном освещении с привлечением в дальнейшем всех тюркских языков. Именно при таком подходе к этой проблеме можно решить основные теоретические и практические вопросы, связанные с категорией аспекта.

Вторая глава «Аспектуалыю-видовые значения глагола в кумыкском и турецком языках» посвящена детальному анализу аналитических, перифрастических и редуплицированных конструкций, а также особых сложновербальных форм, обладающих яркими признаками и значениями тюркской аспектуальности.

При исследовании проблемы способов передачи аспектуально-видовых значений в тюркологии необходимо разобраться в материале отдельных языков, получить ясное представление о природе каждой ас-псктуальной формы, то есть изучить ее всесторонне — в ее отношении ко всем остальным формам аспекта и ко всей грамматической системе исследуемого языка.

В целом категория аспекта в кумыкском и турецком языках отличается богатством форм как в функциональном, так и в семантическом планах. Вопрос об аспектах глагола, несмотря на обширную литературу, до сих пор остается открытым, нерешенным. Наличие богатых форм выражения характера протекания действия в этих языках предполагает наличие соответствующей грамматической категории аспекта.

Основанием для выделения грамматической категории аспекта в современном кумыкском языке служит противопоставление морфологических форм по аспектному признаку. Категория аспекта в кумыкском языке имеет диаграмматическую мотивацию: глагольные формы с нулевым аспектным показателем противопоставляются формам с грамматическим показателем тур-. Эта категория имеет единый универсальный способ передачи различий глаголов по аспекту [Н.Э. Гаджиах-медов: 1987, 29-30].

В кумыкском языке аспект выражается тремя способами: 1) фонетическим — путем долгого произношения согласных, обычно сонорных р, л, выражается интенсивность действия: уруп "ударив'", урруп "ударив (сильно)", алып "взяв", алльт "взяв (интенсивно)"; 2) синтаксическим -путем редупликации: айтып "сказав", айтып-айтып "сказав (интенсивно, неоднократно)"; 3) аналитическими формами, состоящими из деепричастия на -ып, -а, -й, инфинитивов и вспомогательных глаголов, которые широко представлены в кумыкском языке и являются основным способом выражения видовых значений. Данные формы часто осложняются и модальными оттенками: айтып къойду "сказал быстро, интенсивно" (с оттенком сожаления) [Хангишиев: 1998, 21-22].

A.M. Султанмурадов подробнее рассматривает аспекты глагола кумыкского языка и выделяет большее количество форм и способов их выражения. По его мнению, аспектуальность в кумыкском языке выражается- I) морфологическим способом - формами прошедшего времени

глагола на -ды, -гьан; -а эди, -гъан эди, -макъда эди... ; 2) синтаксическим способом — путем редупликации деепричастий на -ып, -а и аналитических форм, образованных от деепричастий на -ып, -а, -ыбокъ и вспомогательных глаголов; 3) фонетическим способом — путем удвоения согласных звуков и удлинения гласного [1997, 5-12].

Рассмотренные выше мнения тюркологов по разграничению категории аспекта на отдельные способы выражения являются существенными для настоящей работы, однако нельзя забывать, что в тюркологии имеется еще ряд способов (лексический, морфологический), а также форм (перифрастические, видовременные), обладающих значениями аспектуальности в тюркских языках.

В настоящей работе рассматриваются аспектуально-видовые значения глагола в кумыкском и турецком языках, которые представлены двумя основными способами: синтаксическим и морфологическим. В основе данных способов лежат различные сложновербальные конструкции:

1) аналитические, состоящие из деепричастия на -а,-е// -а,-е; -ып// -гр и вспомогательного глагола тур-// dur-, башла-И Ъщ1а-, кьал-Н kal-, 6ep-//ver-, бол-Н bil-, гел-figel-, гет-Иgit-, кьой-Нkoy-... ;

2) перифрастические, состоящие из причастия и вспомогательного глагола болмакь-И о/так- табылмакь-f/ bulunmak

3) редуплицированные. представляющие собой парное сочетание, повтор глаголов или деепричастий на -а,-е// -а,-е\ -ып// -гр: учуп-учуп// uçup uçup, геле-гете//gelip giden, гёре-гёрмей//görilr görmez...

Основа тюркского глагола сама по себе не содержит указания на принадлежность к определенному аспекту, но при парном сравнении глаголы указывают на отличительное видовое значение, характеризуя действие по его направленности, длительности, протеканию, кратности и другим опенкам. Так, например: охумакъ// okumak "читать" — охуп турмакъ// окиуир durmak "почитывать"; ишлемек// çaliçmak "работать" - ишлемеге башламакъ// çaliçmaya Ьщ1атак "начать работать"; къара-макь// bakmak "смотреть" — къарап къалмакъ// bakakalmak "засмотреться"; атмакъ// atmak "бросать" — атып йибермек// atrvermek "выбросил, (резко)".

Рассматриваемый нами материал показывает достаточно регулярный характер семантического противопоставления глагольных аспектов при парном сравнении.

В тюркских языках аспектуально-видовые значения выражаются в основном аналитическими конструкциями, которые рассматриваются

многими исследователями как видовые. Для тюркских языков характерно широкое распространение аналитических форм.

Наиболее активные и продуктивные аналитические конструкции кумыкского языка оформлены такими вспомогательными глаголами, как тур-, байта-, къал-, къой-, кьара-, бол-, гет-, гел-, йибер-, чыкъ-, токъта-, бар-, гёр-, cm-, юрт-, бит- и др.

В турецком языке аналитические формы, состоят из деепричастия на -(у)а, (у)е, -(у)и -(y)ip или инфинитива на -так, -тек и вспомогательных глаголов dur-, baçla-, kal-, ver-, bil-, gel-, gît-, koy-, gör-, yaz-,

В виду полиссмантич ности аналитических конструкций кумыкского и турецкого языков их значения переводятся на русский язык описательным путем. Так, например: кум. Оьзюнг де билесен, юртну ягъасындан таба ёл салмагъа ишчилер гелип тура (Ш. Альбериев) "Ты и сам знаешь, что для прокладки дороги от края села (продолжительно) приезжают рабочие"// тур. Abidm Efendi'nm kendisine hakikati söyle-mesini gilnlerce bekleyip durdu (N. Orik) "Он долгое время ждал, пока господин Абидин расскажет ему правду", кум. Бутлар янгыдан сызлама башлады (М. Абуков) "Ноги начали снова ныть"// тур. Bir—iki dakika durduktan sonra, yilrilmeye baçladilar (A. Rasim) "Постояв одну-две минуты, они пошли",

В данном разделе подробно и последовательно рассматриваются аналитические конструкции по мере их распространенности и значимости для сравниваемых нами языков.

Вспомогательный глагол тур-// dur- "стоять, подниматься" в кумыкском и турецком языках является самым употребительным. Он выполняет две аспектообразующие функции: 1) морфологического показателя количественного аспекта; 2) модифицирующего глагола, придавая лексическому значению первого элемента различные видовые оттенки.

Первая функция проявляется в том, что формы аспектуальности, образованные при помощи глагола тур-// dur-, обозначают длительное, многократное действие. В то время как синтетические формы глагола без этого показателя аспектуальности обозначают точечность, однократность действия: алмакъ// almak "взять, купить" — алып турмакъ// alip durmak "брать, покупать". Модифицирующая функция вспомогательного глагола тур-// dur- проявляется в его сочетании с императивом, инфинитивом и деепричастиями на -а, -ып. Полученные аналитические формы кумыкского языка обладают значением незаконченности, неполноты проявления, результативности, непрерывности и длительности, а также приступа к совершению действия Гюаню узагьыида чабып

айланып тура (И. Керимов) "Весь день он находится на ногах". В турецком языке широко представлены конструкции -ip, -a; -arak durmak, обладающие значением длительности, продолжительности действия: Issiz adada elini kolunu baglayip durmami§, hemen це giri§mi$ (O. Kemal) "Он не сидел сложа руки на необитаемом острове, а сразу принялся за работу".

Вспомогательный глагол башла-// ba$la- "начинать, приступать" служит для образования бивербальных конструкций начинательного способа действия. Он широко представлен в тюркских языках. Данный глагол в кумыкском языке сочетается с деепричастиями на -а, -ып, инфинитивом глагола и указывает на приступ к совершению действия, начальную фазу действия, обладающего длительностью: ...Элдар, яра-лангъст арсланкъапландай, зор аваз этип, душманланы биргти артын-дан бирисин оьлтюре багилады (А. Вагьабов) "...Эльдар, словно раненый лев, яростно рыча, начал убивать врагов одного за другим". В турецком языке данный глагол сочетается с инфинитивом в дательном падеже на -mayа/ -теуе и обозначает начинательность, приступ к действию: Kd$ke dair daha bin tttrlil hikayeler i§itmeye baqladdar (Ó. Seyfeddin) "О летнем дворце они стали слышать тысячу разных рассказов". Представленная форма соответствует начинательному виду русского языка с префиксом за-.

Вспомогательный глагол кьал-// kal- "остаться, оставаться" в сравниваемых языках образует бивербальные конструкции, выражающие неожиданность, случайность, фиксированность действия. В кумыкском языке он представлен в сочетании с деепричастиями на -а, -ып. Полученные конструкции характеризуют действие, которое могло совершиться или чуть было не совершилось, носит регулярный, длительный оттенок; а также неожиданное, случайное действие, независимое от воли субъекта: Гёз юмуп, гёз ангынча ёкь болуп къалды (Б. Атаев) "Не успел и глазом моргнуть, как все исчезло". В турецком языке данный глагол, сочетаясь с деепричастиями на -a, -ip, образует формы, которые обозначают неожиданность, фиксированность действия: Haci Musa EfendVnin gdzleri, ilerdeki konagin renkli camlarma takihp kalmvjti (D. Gebeci) "Глаза господина Хаджи Мусы были прикованы к цветным стеклам стоящего впереди особняка", В турецком языке также существует конструкция -a yaz-"писать", которая обозначает действие, едва не совершившееся.

Вспомогательный глагол кьой-// коу- "оставлять, класть" в кумыкском и турецком языках обладает аспектуально-видовым значением результативности. В кумыкском языке он образует бивербальную кон-

струкцию -п къой, выражающую завершенность, конечную фиксиро-ванность глагольного действия. Данная форма также обладает значением уровня "накопления признака" в момент его фиксации: Бир кереп огъар гьашыкъ женин де айтып къоя (М-С. Яхъяев) "Однажды он проговорился, что влюблен в нее". В турецком языке наблюдается семантически схожая конструкция -а коу-, которая выражает результативность, финитность действия: Hilseyn en önemh evragi unuta коутщ "Гу-сейн взял и забыл самый важный документ".

Вспомогательный глагол къара-// bak- "смотреть'" в кумыкском языке образует бивербальные конструкции с деепричастием на -ып и инфинитивом, которые выражают стремление, желание, попытку совершить действие: Батыракъай мечге гирмеге къарай (Б. Атаев) "Баты-ракай пытается зайти в кузницу". В турецком языке наблюдается модель -maya + bak-, которая обозначает намерение, старание совершить действие: Cafer defterde gtizelce yazmaya bakiyordu "Джафер старался красиво писать в тетради". Широкое распространение в турецком языке получила семантически схожая конструкция -maya + $а1ц- "работать".

Вспомогательный глагол айлап-// ugra§- "вертеться, вращаться" в кумыкском языке образует бивербальные конструкции в сочетании с деепричастием на -ып и инфинитивом, которые выражают процессуальный, неопределенно-моторный способ действия, стремительное действие: Къатыны буса тангдаи тутуп сьшыр савуп, абзар сибирип, къа-зан асып айлана (Ш. Альбериев) "А жена его с раннего утра принялась доить корову, подметать двор и готовить еду". В турецком языке значением стремительности, моторности действия обладают конструкции -ip, -maya tigras- "заниматься": Göriinil§ü de gil, ruhlarunizi bu lijkenceden kurtarmaya ugraqalim (H. Gürpinar) "Попробуем спасти от этого мучения не внешний облик, а наши души".

Вспомогательный глагол уруп-// koyul- "сталкиваться, браться" образует в кумыкском языке бивербальную конструкцию с инфинитивом на -Ata, которая выражает коннотативный способ глагольного действия, нацеленного на достижение определенного результата. Бий къа-тыныпа "заманлыкъ эр " сайлама урунгъанда гёз алдына Аселдер гелип токътап (М-С. Яхъяев) "Когда князь принялся подбирать для жены "временного мужа", перед его глазами возник образ Асельдера". В турецком языке имеется бивербальная конструкция -maya koyul- "приниматься", которая выражает намерительностъ, приступ к действию: Yoldaijim, yorgun hayvanmi kendi halme birakti ve suytm bacina tpökitp ellermi, ytlzünu yikamaya koyuldu (Y. Karaosmanoglu) "Мой товарищ оставил уставшее животное и, присев к воде, принялся умываться"

Вспомогательный глагол токьта-// kalk- "останавливаться" и производный от него глагол токъташ- "решиться" в кумыкском языке образует четыре формы в сочетании с деепричастиями на -ып, -а, инфинитивом и глагольной основой в будущем времени на -ажакъ, -ежек. Полученные конструкции выражают результативность, неуверенность, а также решительность в совершении действия: Бары ер давну бир ту-нукьлугъун гийип токътагъан (М. Абуков) "Все вокруг было окутано печалью войны". В турецком языке семантически схожие конструкции образуются сочетанием вспомогательных глаголов kalkmak "приниматься", kalku¡mak "затевать" с усеченным инфинитивом на -maya, а также kararla^tirmak- "решать" с глагольной основой в будущем времени на -асак. Данные конструкции обозначают решительность, настроенность к действию: Zeynep, belki de buy oída gidi§-geli$lerinde, bu cinsten evlerden birinin davetini duyarak evlenmeye kalkmi§ti (A. Tanpmar) "Зай-нап, возможно, из-за этих прогулок, услышав о приглашении одного из домов, решила выйти замуж".

Вспомогательный глагол гириш-//giri$- "браться, приступать" в кумыкском языке образует единственную бивербальную конструкцию -ма, -ме гириш-, которая выражает ингрессивную начинательность действия, начало и продолжение которого составляет единое целое: Дохтур магъа апирация этме гиришди (Б. Атаев) "Доктор принялся делать мне операцию". Представленная форма реализует процессное значение. Конструкция на -maya, -теуе + girif- турецкого языка выражает решительность, приступ к совершению действия: Nihayet evde kilqük piyesler oynamaya girifmif (A; Tanpmar) "Наконец, он принялся играть маленькие пьесы дома".

Вспомогательный глагол бер-// ver- "давать" в кумыкском и турецком языках образует бивербальную конструкцию -п бер-// -i ver-, которая в обоих языках обладает одинаковым значением быстроты, стремительности, легкости совершения действия: Мен де грамына, сотыхы-на ерли айт ып беремен (Ш. Альбериев) "Я тоже высказываюсь со всеми подробностями до мелочей". Рассматриваемая конструкция в турецком языке встречается чаще и отличается оттенком внезапности и неожиданности: Sen bizden ayrihverdin (Т. Bugra) "Ты (внезапно) расстался с нами".

Вспомогательный глагол йибер-// ver- "посылать, отпускать" в кумыкском языке образует единственную конструкцию -ып йибер-, которая выражает интенсивность, внезапность, стремительность, начинательность глагольного действия: Кюрлюгюнден атгъа, арбагъа да мин-мей, яяв аякъдан салып йибере (М. Абуков) "От хорошего настроения

он не сел ни на лошадь, ни на повозку, а принялся идти пешком". В турецком языке данная модель представлена слитной конструкцией -г vermek, которая выражает неожиданность осуществления действия: Btrdenbire ihtiyar yammda bitiverdi (S. Abasiyanik) "Вдруг старик возле меня скончался".

Вспомогательный глагол гет-//git- "уходить, уезжать" в сочетании с деепричастием на -ып образует в кумыкском языке конструкцию, которая обладает значением совершенности действия. Полученная конструкция используется с предельными глаголами, передавая значение ингрессива, а также с глаголами "динамического" характера, выражая результативность действия: ...Вазипат правлениягъа къатты алгъасап гирип гетди (У. Мангаева) "...Вазипат торопливо зашла в правление". Данный глагол в кумыкском языке может сочетаться с деепричастием на -а, обозначая процессность, ситуативность действия. В турецком языке соответствующая конструкция -ip git- и реже -а, -е git- выражает длительность, постоянство совершения действия с оттенком завершенности: Ömrilm hep ehhe, ihhi, uhhii ugruna geqip gitti (F. Celalettin) "Моя жизнь прошла в постоянном хрипе и кашле".

Вспомогательный глагол бар-//var- "идти, направляться" в сочетании с деепричастием на -ып, -а образует в кумыкском языке аналитические формы, обладающие значением направленности, развертывания, процессности действия: Бир гюн бизин машин булан ишге алып бара (Б. Атаев) "В один из дней (он) на машине везет нас на работу". В турецком языке представлены конструкции -a var- и -ip git-, которые выражают процессность, развитие действия и постепенное его завершение: - Ya, demek bent birakip gjdiyorstm> (M. Esendal) "— А, значит, ты покидаешь меня!". Данный глагол можно отнести к разряду мутатив-ных, указывающих на срединную фазу действия.

Вспомогательный глагол гел-// gel- "приходить" образует в кумыкском языке аналитические формы, сочетаясь с деепричастиями на -ып, -а, которые характеризуют действие, как резко проявляющееся, оживленное, а также указывает на длительность, итеративность действия: ...Бир гюн ахшам кьашкъаралгъанда шо гирип геле (И. Керимов) "...Однажды вечером, когда стемнело, он (вдруг) заходит". В турецком языке представлены конструкции с деепричастием на -а, -ip, которые обозначают постоянное, регулярное, длительное действие: Hayri Efendi de bu trenlerle Erenköy 'e gidip gehyordu (A. Hisar) "Господин Хайри тоже ездил на этих поездах в Эренкой".

Вспомогательный глагол юрю-// yürii- "ходить, шагать" в кумыкском языке образует бивербальные конструкции, сочетаясь с дес-

причастиями на -ып и реже на -а. Полученные конструкции выражают регулярность, периодичность, повторяемость, эпизодичность действия: Гьажибурай кагъызланы да альт, Сапиюлланы чыгъарып эшикге кирит де уруп, прокуратурагъа багьып юрюдю (Ш. Альбериев) "Гаджибурай, взяв бумаги, вывел Сапиюллу и, закрыв дверь, отправился в прокуратуру". В турецком языке конструкция -ip yürü- обозначает постоянство, регулярность совершения действия: Müdür Bey bagirip yilrüyor "Директор (постоянно) кричит".

Вспомогательный глагол бол-//ЬИ- "быть, мочь" получил особое распространение в кумыкском языке, сочетаясь с инфинитивом и деепричастиями на -ып, -а. Полученные конструкции являются аспектным показателем возможности совершения действия, реже выражают периодичность, повторяемость действия: Мавла яхшы бийип бола (М. Абуков) "Мавла хорошо может танцевать". Данной конструкции в турецком языке соответствует распространенная форма возможности -а, -е bilmek: Bu уитщак ve kokulu yastikta her azap dinebilirdi (A. Tanpmar) "На этой мягкой и ароматной подушке любая мука могла прекратиться".

Вспомогательный глагол бил-//Ы1- "знать" в кумыкском языке, в отличие от других тюркских языков, встречается в отрицательной форме. Данный глагол образует в кумыкском языке единственную аналитическую форму -а билме-, которая указывает на незаконченность, незавершенность глагольного действия: Шу ердеги гьаваны аривлюгюн-ден адам тыныш альт тоя билмей (А. Кабардиев) "Оттого, что в этих местах хороший воздух, человек не может надышаться". В некоторых случаях представленная форма выражает интенсивность, чрезмерную продолжительность действия: Бир бийиме башласа, талгъынча токътай билмей (У. Мантаева) "Если он начнет танцевать, то не перестанет, пока не устанет7'. В турецком языке с помощью деепричастия на -я и глагола ЬИ- образуется конструкция, выражающая объективную возможность совершения действия: Ne isterse yapar, yapabilir (H. Gürpinar) "Он делает, что хочет (может делать)".

Вспомогательный глагол чыкь-//gik- "выходить, выйти" обладает аспектуально-видовым значением полноты совершения действия над объемным аффилированным объектом и образует в кумыкском языке аналитическую форму -п чыкь-, которая обозначает исчерпывающий охват действия, завершенность перехода из одного состояния в другое, результативность действия: Салидатны экинчи шо эри бек намуслу-кьылыкълы улан болуп чыкъды (И. Керимов) "Тот второй супруг Сали-дат оказался честным, благородным парнем". Возможно использование

глагола чыкъ- в залоговой форме чыгъар- "вынимать", которая обозначает результативность, завершенность действия: - Гё'зюме гёрюнме' -den, ол мели къувалап чыгъарды (Ш. Альбериев)"- Не показывайся мне на глаза! - сказал он и выгнал меня". В турецком языке наблюдается сочетание вспомогательного глагола gik- с деепричастием на -а, -е, которое выражает законченность, завершенность действия: Omer kendi haíalarim duzelte gikti (A. Rasim) "Ученик самостоятельно исправил свои ошибки".

Вспомогательный глагол бит-//bit- "кончаться" содержит в себе значение финитности, результативности действия и образует в кумыкском языке аналитические формы в сочетании с деепричастиями на -ып, -а. Полученные формы обозначают исчерпанность, законченность действия: Амма хыилы бий уланлар баиишрын mac этип де битди (Б. Ата-ев) "Однако многие видные парни уже потеряли свои головы". В кумыкском языке встречается также залоговая форма битдир- "завершать", которая сочетается с деепричастием на -ып и обладает значением завершенности действия со стороны субъекта. В турецком языке залоговая форма bitirmek "завершать" в сочетании с деепричастием на -ip, аналогична кумыкской модели и обозначает законченность действия-Derguieki bulmacayi gózilp bitirdik "Мы разгадали кроссворд в журнале".

Вспомогательный глагол гёр-//gör- "видеть" в кумыкском языке сочетается с ограниченным количеством глаголов и обладает аспекту-ально-видовым значением интенсивности, энергичности действия. Данный глагол образует в кумыкском языке аналитическую форму -а гёр-, которая выражает ритмичность, продолжительность совершения действия: Сени мунда тутуп турагъанлар ёкъ, бара гёр (А. Кабардиев) "Никто тебя здесь не держит, иди дальше". В турецком языке вспомогательный глагол gor- образует подобную форму с деепричастием на -а, которая выражает желание, попытку совершить действие и используется, главным образом, в повелительном наклонении: Bir aglaya gör, doverim senil (M. Tel) "Попробуй заплакать, я побью тебя!".

Вспомогательный глагол ал-// al- "брать, взять" образует в современном кумыкском языке аналитическую форму -п ал-, которая выражает интенсивность, энергичность в совершении действия: Къызар-дашьш Асият къучакъдагьы заманыида ярдан гесип алгъан йимик зат эди (Ш. Альбериев) "Моя сестра Асият в грудном возрасте была такая, словно ее высекли из скалы". Глагол ал- образует трехэлементную конструкцию в сочетании с модификатором тур-, которая обозначает на-чинательность действия: Шо къызбай Наргшан, Зумрутну сени къолун-рдаи чыгъарып ела тура (У Мантаева) "Тот бабник Нариман вот-вот

уведет у тебя Зумруд... ". В турецком языке вспомогательный глагол al-образует с деепричастием на -ip распространенную конструкцию -ip а ¡так-, выражающую интенсивность и последующую результативность действия: Baçmdan kalpagmi, ayagindan çizmelerini çekip ahyorlardi (N. Ôrik) "Они (резко) сняли с его головы шапку, с ног - сапоги".

Вспомогательный глагол ташла-// at- "бросать" в кумыкском языке встречается не очень часто и содержит в себе видовое значение завершенности, результативности действия с оттенком неприязни. Глагол ташла- образует единственную аналитическую форму с деепричастием на —я и обозначает внезапную законченность, исчерпанность совершаемого субъектом действия: Керим сююп берген чечеклени алып тагилады (А. Кабардиев) "Она взяла и выбросила цветы, любовно подаренные Керимом". В турецком языке глагол at- сочетаясь с деепричастием на -гр, обозначает интенсивность совершения действия: Yiiregim hizîanip atti (S. Abasiyamk) "У меня забилось сердце".

Вспомогательный глагол олтур-// otur- "сидеть" в кумыкском языке встречается редко и обладает аспектуально-видовым значением энергичности, исчерпанности действия, сочетается с деепричастиями на -и, образуя форму -п олтур-, которая охватывает широкий диапазон действия, указывая на его процессностъ, интенсивность и результативность: Мен ону аягъына тебип битгинчеге, магьа шу балагьны салып олтурду (А. Кабардиев) "Пока я успел ударить его по ноге, он натворил мне эту беду". Данной форме соответствует турецкая конструкция -ip otur-, которая обладает значением законченности, результативности действия с оттенком неодобрения: Çocuklar kôçede susup oturdular (A. Tanpinar) "Дети затихли в углу".

Вспомогательный глагол табул-//bulun- "находиться" сочетается в кумыкском языке только с деепричастиями на -п, образуя аналитическую форму -п табул-, которая имеет значение результативности: Эри де командировкагъа гетип табулду (Ш. Альбериев) "Муж ее уехал в командировку". В турецком языке глагол bulun- в сочетании с именем в местном падеже играет роль вспомогательного глагола «делать», «совершать» и указывает на процесс совершения действия: Onunla çok mûnakaçada bulunduk (A. Rasim) "Мы с ним много спорили"; в сочетании с инфинитивом в местном падеже -makta, -mekte образует конструкцию, выражающую нахождение субъекта в процессе действия: Cemal evinde yalrnz kahnca aglamakta bulundu (O. Kemal) "Когда Джемал оставался дома один, он плакал".

Вспомогательный глагол тюш-// dU$- "падать" в кумыкском языке встречается довольно часто и обладает значением вынужденно-

ста предстоящего момента совершить действие или сожаления в его совершении. Глагол тюш- сочетается только с усеченным инфинитивом на -лш, -ме, образуя форму -ма/ -ме тюш-, которая выражает необходимость, принуждение к совершению субъектом действия: Ювукъдан та-ныш болма тюшер (У. Мантаева) '"Придется познакомиться поближе". В турецком языке имеет распространение форма со вспомогательным глаголом dil§-, который сочетается с инфинитивом на -так, -тек, выражая вынужденность действия: Baña artik gitmek dtl?müftii (D. Cebeci) "Мне осталось только уйти".

Таким образом, наблюдаем широкое разнообразие аналитических конструкций, которые представлены в кумыкском и турецком языках. Однако в сравнительном плане кумыкский язык намного богаче аналитическими формами, чем турецкий. Данные формы не представляют хаотическую, неорганизованную систему, в которой нет закономерных связей. Наоборот, подобные связи между ними наличествуют и могут быть строго зафиксированы.

Рассмотренные нами аналитические формы представляют собой важную часть функционально-семантического поля аспектуальности. От одного и того же глагола в кумыкском и турецком языках нельзя образовать разные формы аспектуальности, поскольку сочетаемостные возможности основного и вспомогательного глаголов в спрягаемой форме этих языков определяются возможностями их семного согласования.

Таблица сочетаемостных возможностей видовых глаголов в аналитических формах кумыкского п турецкого языков

Видовой глагол -a//-a -ып // -ip -ма, -ме// -та, -те

кум. тур. кум тур. кум. тур. кум. тур.

тур- dur- + + + + +

баиига- baqla- + + + + +

кьал- kal- + + + +

кьой- koy- + +

кьара- bak- + + + +

айлап- + + + +

урун- koyul- + +

токьта- kalk- + + + +

гириш- girif- + +

вер- ver- + +

йибер- ver- + +

гет- Ф- + + +

бар- уаг- + + + +

гел- ще1- + + + +

юрю- уйгИ- + +

бол- ьи- + + + +

бил- Ы1- + +

ЧЫКЬ- дг к- + +

бит- Ыи + + +

гёр- Кдг- + +

ал- а1- + +

ташла- <а- + +

олтур- оШг- + +

табул- Ъи1ип- + +

тюш- + +

Данная таблица (см. выше) наглядно отражает способность вспомогательного глагола сочетаться с деепричастиями на -а, -п или инфинитивом глагола. Каждая из полученных таким образом конструкций обладает самостоятельным значением. Однако иногда наблюдаются семантически близкие отношения между некоторыми аналитическими формами.

В заключение следует отметить, что состояние изученности аналитических форм по разным тюркским языкам неодинаково и в кыпчак-ских языках в целом аналитизм представлен и распространен намного шире, чем в огузских. Подтверждением этому служат исследованные нами выше аналитические формы, которые выступают в виде специальных аспекгуально-видовых маркеров кумыкского языка в сравнении с турецким.

В современной тюркологии особое распространение получили перифрастические сложновербальные сочетания, образующиеся на основе богатства и разнообразия глагольных форм. Перифрастические конструкции глагола являются одним из синтаксических способов выражения глагольного вида в кумыкском и турецком языках. В структурном отношении они состоят из двух частей: 1) основы простых форм глагола изъявительного наклонения, которая выражает залоговую и временную формы действия; 2) вспомогательного глагола болмакъ// о1так "быть", реже табылмакъ// Ъи1иптак "находиться", который придает первой части такие видовые оттенки, как статальность, завершитель-ность, намерительность, предположительность, результативность, длительность и др.

Статальнын вид в кумыкском языке представлен перифрастической формой, состоящей из причастия на -гъан, -ген в настоящем времени и вспомогательного глагола болмакъ. Данная форма обозначает приступ, начало совершения действия, развертывание определенного процесса: Шо ерснз хабарлар онча да бек оърчюдю чю, гьатта орамгъа чыкъма тартынагъан болдум (Ш. Альбериев) "Те неуместные сплетни настолько невыносимы, что я стал стесняться даже выйти на улицу". В турецком языке вид становления представлен конструкцией -ar, -er olmak, обладающей значением приступа к совершению действия и плавного его развития, становления: ...Apartmanm arsasindaki fikaralarla daha gok oyalamr оЬпщШт (M. Tel) "Я начал больше отвлекаться, наблюдая за бедняками во дворе дома".

Регулярный вид в кумыкском языке представлен сочетанием основы глагола в настоящем времени на -я, -е и вспомогательного глагола болмакъ-, которое выражает незавершенное действие, продолжающееся регулярно: Уллу атабыз эсгн заманны гьакъында хабарлай бола (Ж. Хангишиев) "Наш дедушка (постоянно) рассказывает о былых временах". Данная модель образует трехэлементную конструкцию со вспомогательным глаголом тур-, который придает действию особый оттенок длительности. В турецком языке представлена конструкция -аг, -er olmak. Она также обозначает регулярность, постоянство в совершении действия: Вгг feyler hisseder gibt oldtim (A. Rasim) "Я словно что-то предчувствовал".

Длительный вод в кумыкском языке имеет редкое распространение и представлен сочетанием глагольной основы в настоящем длительном времени на -макъда, -мекде со вспомогательным глаголом болмакъ, реже табылмакъ. Данная форма обозначает действие в его течении или нахождение субъекта в определенном состоянии: - Мени ки-семде къурсакъ аврув бармы? - den Девлетмурза яягъына салышдыр-макъда болду, Майминат уянып гетди (У. Мантаева) "— Какого черта ты залезла в мой карман? - сказал Девлетмурза и ударил ее по щеке, Майминат проснулась". В турецком языке длительный вид представлен конструкцией -makta, -mekte btdunmak, olmak "находиться, быть в...", которая имеет более широкое распространение и обозначает действие в его течении, в процессе его совершения: О gece Ebide Hamm yemekte bu-lundu (M. Esendal) "В ту ночь госпожа Эбиде ужинала".

Завершительный вид в кумыкском языке представлен сочетанием индикатива или причастия с аффиксом отрицания -ма, -ме со вспомогательным глаголом болмакъ и выражает законченность действия, решительность субъстста не совершать действие- А им а тюисгюи папам

айтмагъан буса мени атлы асгерге алмсгжакъ болгъан (Ш. Альбериев) "Но если бы вчера мой отец не сказал, то меня не взяли бы в кавалерию". В турецком языке завершительный вид передается конструкцией на -maz, -mez а/так, реже bulunmak, которая выражает прекращение совершения действия: Giin geldi, evimiz direkten görilnmez oldit (F.Baysal) "Выглянуло солнце, и мы перестали видеть наш дом". В отличие от кумыкского языка, в турецком наблюдается завершительный вид в форме невозможности -ama, -eme olmak, обозначающий прекращение действия по причине невозможности его продолжать.

Результативный вид в кумыкском языке представлен сочетанием причастия на -гъан, -ген со вспомогательным глаголом болмакъ в прошедшем времени. Полученная конструкция выражает законченность, результативность действия, ее можно соотнести с совершенным видом русского языка: - Хосарбек хоншусун гьинкалгъа чакъыргъан болгъан... (М. Абуков) "— Хосарбек пригласил своего соседа на хинкал". В турецком языке данный вид представлен конструкцией -тц olmak, bulunmak. Эта форма обозначает результат, исход действия: . Pencerenizin önil agallarla ЬгйЬпщ olursa bir gün baktyorsunuz kl, dort be$ yaprak dokillüyor ve size yeni bir ufuk адйтц oluyor (A. Hisar) "Если перед вашим окном много деревьев, однажды вы увидите, что несколько листьев опали с них и для вас открылись новые горизонты".

Предположительный вид в кумыкском языке представлен сочетанием глагольного индикатива со вспомогательными глаголами болмакъ "быть", ошамакъ "походить", бугъай "кажется". Подобные сочетания обозначают сомнительность, предположительность совершения действия: Шо тракторда олтургъанда он уьч йыллар бола болгъандыр (А. Кабардиев) "Ему было (примерно) тринадцать лет, когда он сел на трактор". В турецком языке данный вид обладает значением вероятности, приблизительности и образуется при помощи индикатива и вспомогательного глагола olmak в должествовательном наклонении olmah "должно быть": Bir han odasmda oturuyor, burada Vanlilar 'in ufak tefek i$lerini görilyor olmah (S. Abasiyanik) "Должно быть, он сидит в ханских покоях и там разбирает мелкие дела жителей Вана".

Намерительный вид имеет широкое распространение в кумыкском языке и представлен сочетанием причастия на -ажакъ, -ежек со вспомогательным глаголом болмакъ. Этот вид выражает решительность, намерение, желание субъекта совершить то или иное действие: Сайпулла акъчаны да узакъ къоймай бережек болду (А. Вагьабов) "Сайпулла обещал вернуть деньги, долго не задерживая". В турецком языке данный вид представлен конструкцией -acak. -есек olmak. которая

выражает попытку, желание, намерение субъекта совершить действие: Sen gidecek ol da masrafi ben gekeyim (A. Rasim) "Ты решись поехать, a расходы я покрою".

Желательный вид представлен реже в кумыкском языке и образуется сочетанием основы глагола в будущем категорическом времени на -ажакъ, -ежек со вспомогательным глаголом болмакъ. Данный вид обладает значением решительности, желания субъекта совершить планируемое им действие: Сайд къурдаш къызына багьалы чечеклер ала-жакъ болду (А. Вагьабов) "Сайд захотел купить своей подруге дорогие цветы". В турецком языке желательный вид образуется при помощи глагольной основы в будущем времени на -асак, -есек и вспомогательного глагола olmak-, bulunmak-, который выражает желание, планирование со стороны субъекта совершить действие: Birkag tanesi ilerliyecek oldu, jandarmalar birakmadi (A. Rasim) "Несколько человек сделали попытку продвинуться вперед, но жандармы не пустили".

Побудительный вид в кумыкском языке представлен сочетанием глагола в будущем категорическом времени на -ажакъ, -ежек со вспомогательным глаголом болмакъ и обладает значением твердой решительности, побуждения субъекта совершить намеченное действие: Марат агьасыны гьакъында атасына айтажакъ болду (А: Вагьабов) "Марат решил рассказать отцу о старшем брате". В турецком языке данный вид образуется , от глагольной основы в будущем времени на -асак, -есек и вспомогательного глагола olmak-, который выражает побуждение к действию: Ttirkiye Heyeti Kazakistan 'a gelecek oldu (Zaman) "Делегация из Турции решительно намерена приехать в Казахстан".

Вид отсутствия намерения в кумыкском языке состоит из глагольной основы в будущем категорическом времени на -ажакъ, -ежек с аффиксом винительного падежа -ы, -и и отрицательной частицы тюгюл "не". Он выражает отсутствие желания, намерения субъекта совершить действие: Ондан сонгИса охуеуна баражагъы тюгюл "После этого Иса не хочет идти в школу". В кумыкском языке имеется также модель -мсшгъан, -мейген болмакъ, которая обозначает прекращение действия из-за нежелания его совершать. В турецком языке данный вид представлен в виде конструкции -асак, -есек degil, которая обозначает отсутствие желания субъекта к действию: О gelmiyor diye Izmir'е gitmekten vazgegecek degilim (Giizel turk?eyi ogr.) "Я не намерен оставлять поездку в Измир из-за того, что он не едет".

Описательный вид в кумыкском языке часто наблюдается в виде перифрастической формы, которая состоит из глагольной основы в сфере прошедшего субъективного времени на -гъан, -ген с аффиксом

-дай, -дей «словно» и вспомогательного глагола болмакъ. Она обладает значением описания, преувеличения при повествовании об определенном действии: Юрегиме буз салгъандаП болдум (Ш. Альбериев) "Мне словно лед положили на сердце". В турецком языке описательный вид образуется при помощи причастия на -тц, оформленного послелогом £1Ы- «как, словно» и вспомогательного глагола о1так-, обозначает описание, выделение действий субъекта, при котором сам субъект действия подвергается определенной иронии, насмешкам со стороны говорящего: £осик Ыг $еу!ег ап!атц о1с(и (А. Наэт) "Ребенок словно что-то понял".

Вид необходимости представлен в кумыкском языке сочетанием основы глагола в условном наклонении на -маса, -месе со вспомогательным глаголом болмсись с аффиксом отрицания -ма, -ме и выражает особую форму необходимости в совершении субъектом действия: По-ездге бирисигюнге алданокъ билет алмасакь болмас (А. Вагьабов) "Нам необходимо купить билет на поезд на послезавтра заранее". В турецком языке подобный вид также имеет место и образуется при помощи глагольной основы в отрицательной форме условного наклонения и вспомогательного глагола о1так- с аффиксом отрицания -таг, -тег. Полученная турецкая конструкция выражает необходимость в совершении действия: Го/си/а/" уапп Ъигауа ¡¿еЬпане о!таг (А. Лает) "Пассажиры завтра должны приехать сюда".

Вспомогательные глаголы в тюркских языках, сохраняя свое лексическое значение, привносят в перифрастические формы аспектуаль-ное. В сравниваемых языках функционируют различные перифрастические конструкции, которые выражают характер протекания действия и обладают определенным аспектуально-видовым значением. Кумыкский язык в этом плане отличается многообразием значений и составляющих элементов данных конструкций, которое можно схематически отобразить в виде таблицы.

Таблица соотношения вербальных элементов в

перифрастических формах кумыкского и турецкого языков

Вид глагола Вспомогательный глагол

кум болмакь тур оЬнак кум шабыл-макъ тур ЬиШптак кум тюгюл тур

Статальный -агъан, -еген -аг, -ег

Регулярный -а, -е -аг, -ег ^¡Ь]

Длительный -макъда, -мекде -а, -е -maleta, -mekte -макъда, -мекде -makta, -mekte

Завершительный -ма, -ме -ama, -eme -таг, -mez

Результативный -гьан, -ген -mi? -mi?

Предположительный -а, -е бугъай, оиюй -yor -mi?

Намерительный -ажакъ, -ежек -acak, -ecek

Желательный -ажакъ, -ежек -acak, -ecek

Побудительный -ажакъ, -ежек -макъ, -мек -acak, -ecek -mi?

Отсутствия намерения- -майгъан,--мейген - -ажагъы, -ежеги -acak, -ecek

Описательный -гъандай, •гендей -mi? gibi

Необходимости -маса, -месе -mazsa, -mezse

Данная таблица-демонстрирует гармоничное сочетание вербальных элементов, из которых образуются перифрастические формы, обладающие аспектуальным значением глагола. В таблице четко выделяются общие и отличительные признаки видовых конструкций кумыкского и турецкого языков.

Одним их продуктивных способов выражения аспектуально-видо-вых значений тюркского глагола является редупликация. Особенно ярко продуктивность редупликации представлена в кумыкском и турецком языках в виде следующих форм:

1) форма интенсивности — образуется от одной и той же основы деепричастия на -ып\ салып-салып "разложив (динамично)", aumn-auian "поев (интенсивно)". Данная форма широко распространена и обозначает действие, протекающее интенсивно, динамично в определенный промежуток времени: Сен тебип-тебип йибергенде, эшиклер вар-р den ачылып къалды (М. Абуков) "Когда ты принялся (усиленно) бить ногой, двери с шумом открылись". В турецком языке подобная форма представлена сравнительно редко и обозначает интенсивность, повторяемость действия: bakip bakip "наблюдая (пристально)", atip atip "подбра-

сывая (интенсивно)". Aralcirinda рек az mesa/e oían diger fíg at, bir engel aqar gibt yerdeki cesedm üstiinden uqup щир gittiler (D. Cebeci) "Другие три лошади с небольшим отрывом между собой, словно преодолевая барьер, пронеслись над лежащим на земле трупом";

2) форма энергичности — образуется от одной и той же основы деепричастия на -а, -е: тутула-тутула "заикаясь (периодически)", те-бере-тебере "толкая (интенсивно)". Эта форма обладает значением энергичности, периодичности совершения действия: Шопу шшик, къа-тынлар къоша-къоша, maui ёлну темир ёлгъа айландырып битгеи эдиле р (Ш. Альбериев) "Такие, как она, женщины (энергично) добавляя, превратили шоссейную дорогу в железную". В турецком языке эта форма имеет более широкое распространение: salma salina "покачиваясь", higkira higlara "рыдая". Она обозначает процессивность, особую образность действия' Ikisi birden korka korka ona baktilar (A. Tanpinar) "Они оба одновременно с испугом посмотрели на него";

3) форма предзакончснностн — образуется от положительной и отрицательной основы деепричастия на -а, -е: баиишна-башланмай "как только началось", етише-етишмей "как только достиг". Полученная конструкция выражает начальную фазу, предпосылку для совершения действия: Юртгьа етише-етиишей ягъадагъы уъйпени герме баиша-дым "Не успели мы подъехать к селу, как я стал различать дома, находящиеся на окраине"; а также действие, которое находится близко к своему логическому завершению, развязке. В турецком языке ей семантически соответствует форма, образованная при помощи положительной -ar, -er и отрицательной -maz, -mez глагольной основы в настоящем-будущем времени: al ir almaz "как только возьмет", geger gegmez "как только пройдет". Эта конструкция обозначает предпосылку к совершению действия: Qocuk eli btilur bitlmaz, sahibmi hizla kendine dogm gekti (M. Celen) "Ребенок, как только нашел руку, быстро потянул ее хозяина к себе";

4) форма последовательности — образуется от основ-антонимов деепричастий на -а, -е: юрюй-токътай "то идя, то останавливаясь", ача-яба "то открывая, то закрывая" Представленная конструкция указывает на неоднократное и последовательное повторение действий со стороны субъекта: Атабыз акъчаны артындан Саипуллагъа бара-геле турду (А. Вагьабов) "Наш отец за деньгами ходил (периодически) к Сайпул-ле". В турецком языке подобная конструкция отмечается реже: dil$e kalka "то падая, то вставая", bata qika "то погружаясь, то выходя". Она обладает значением образности действия, процессивности и повторения

отдельных ситуаций: Karanhkta, gamurlara bata gika eve gidiyordum (Т. Yücel) "Я в темноте шел домой, проваливаясь в грязь";

5) форма описателыгости - образуется от основ-синонимов деепричастий на -ып: оълюп-сёнюп "умирая", ашап-ичип "распивая". Данная конструкция выражает окрашенность, оживленность протекания действия: Бир-бир кьызлар гийинип-ясанып, ягъынып-тагъынып арив бола дагъы (Ш. Альбериев) "Одни девушки, одевшись, нарядившись, становятся красивыми". В турецком языке данная конструкция имеет слабое представление и обладает значением описательности действия: Akli dónilp dolanip о rüyaya takilvyordu (D. Cebeci) "Теряя сознание, он погружался в сон".

Каждая из рассмотренных редуплицированных форм несет на себе отдельную видовую функцию и обладает определенным аспектуально-видовым значением. Разнообразие редуплицированных форм в рассматриваемых языках можно представить в виде таблицы:

Таблица соотношения аспекту ально-видовых значений редуплицированных форм кумыкского и турецкого языков

Видовая Структурные соответствия

форма, кумыкский язык турецкий язык

1. Интенсивности -ып — ып -ip-ip

2. Энергичности -а—а, -е — е -а-а, -е — е

3. Предзаконченности -а —май, -е—мей -ar — maz, -er — mez

4. Последовательности -а-а,-е-е -а—а, -е — е

5. Описательности -ып — ып -гр-гр

Данная таблица демонстрирует особую структурную и семантическую схожесть редуплицированных конструкций кумыкского и турецкого языков.

Таким образом, видим, что редуплицированные формы кумыкского языка разнообразнее и семантически богаче, чем в турецком языке. Отличие между данными формами обоих языков прослеживается в том, что в кумыкском языке элементы редупликации отделяются дефисом, а в турецком — употребляются отдельно. Видовая редупликация в тюркских языках требует к себе особого внимания.

Третья глава «Выражение аспектуальности временными формами глагола в кумыкском и турецком языках» посвящена исследованию временной системы тюркского глагола, в которой отдельные формы времени, особенно в парном рассмотрении, обладают различными аспекту ал ьно-видовыми значениями.

Современный кумыкский и турецкий языки обладают расширенной системой времен. Отдельные временные формы в них отличаются объемом значений. Система времен кумыкского глагола так же, как и турецкого, характеризуется четкими внутренними связями, при которых конструктивным элементом выступает грамматическая точка отсчета.

Передача отдельными временными формами видовых значений относится к морфологическому способу выражения категории аспекта. При этом одни формы времени в большей степени обладают видовыми значениями, чем другие.

В сравнительном плане наблюдаем существование и различные формы проявления аспектуальных оттенков и значений практически во всех временных плоскостях кумыкского и турецкого глагола, что подчеркивает тесную взаимосвязь, взаимовлияние категорий времени и аспекта в данных языках.

Сфера настоящего времени является наиболее употребительной во временной системе кумыкского и турецкого глаголов Она обладает разнообразием таких видовых оттенков, как длительность, повторяемость, периодичность и др. Настоящее время в кумыкском и турецком языках включает настоящее общее на -а, -е// -уог и настоящее длительное на -макьда, -мекде// -таЫа, -теЫе, которые выражают действие, происходящее в определенный отрезок времени, часто в момент речи.

Настоящее общее время в кумыкском языке выражает действие, которое происходит в момент речи, а также начатое и продолжающееся после момента речи: Биревлер молей, биревлер сейлей. Эсиргенлер йыр-лай, яшлар Пылай (М. Абуков) ''Одни смеются, другие разговаривают. Пьяные поют, дети плачут". Данному времени свойственно глагольное действие, осуществляемое постоянно, непрерывно, периодически. Настоящее общее время в турецком языке обозначает действие, происходящее в момент речи, а также продолжительное, непрерывное действие, которое не относится к конкретному промежутку времени: (,'ок!аг опи ка\чуог1аг (М. ЕБеп(1а1) "Многие его любят". Видовая особенность настоящего общего времени сравниваемых языков заключается в том, что оно передает длительность, измеряемую моментом речи, то есть выражает действие как таковое.

Настоящее длительное время имеет редкое представление в современном кумыкском языке. Однако можно отметить древнее происхождение этой временной формы, которая обозначает действие, находящееся в процессе совершения, растянутое и в то же время ограниченное плоскостью настоящего времени: Энни бийни кьайгъысы къыз ту-ауп къагиакъда (М-С Яхъяев) "Теперь переживания кгопя связаны с

рождением дочери". В современном турецком языке настоящее длительное время получило широкое распространение. Оно выражает действие, растянутое в плоскости настоящего времени, длительное, но не переходящее в постоянное, которое начато к моменту речи и длится в течение него: Zava.Ui, о ^есеу/' а§1атак1а (А. Кавип) "Бедняга,

рыдал всю ночь". Данное время в турецком языке имеет также усеченную форму на -тас1а, -теск. Здесь наблюдается форма на -так йгеге, которая является сравнительно поздним образованием и выражает действие настоящее, но готовое перейти в ближайшее будущее. Настоящее длительное время в кумыкском и турецком языках, выражая процессивность и состояние субъекта, характеризует развитие действия по признаку его длительности.

Своеобразие сферы будущего времени состоит в том, что оно выражает действие, которое еще не воплотилось в действительность, В отличие от прошедшего и настоящего, будущее время представляет собой время воображения. В кумыкском языке сфера будущего времени включает в себя будущее неопределенное на -ар и будущее категорическое на -ажакь, -ежек, тогда как в турецком языке она представлена только будущим категорическим временем на -асак, -есек, а аорист -аг турецкого языка относится , к промежуточному звену настоящего-будущего времени.

Будущее неопределенное время в кумыкском языке обозначает действие, которое не приурочено к конкретному момешу времени в будущему а; растянуто в плоскости будущего времени, будет происходить периодически, постоянно: Мендеги аналыкъ сююв, рагъмулу малайик-дей, аявлу балам, сени даим балагьлардан сакълар (М-С. Яхъяев) "Моя материнская любовь, словно добрый ангел, всегда будет оберегать тебя от беды, мой родной". Данное время в* кумыкском языке выражает также состояние, являющееся постоянным свойством субъекта. В турецком языке данная временная форма представлена в виде настоящего-будущего времени на -аг, которое выражает действие, происходящее регулярно, по причине существующих в природе зако-номерностей, установленных порядков и правил, определенных вкусов и привычек: /ес1акаг11к (А. Тапртаг) "Искусство требует жертв". Оно может обозначать действие, происходящее время от времени, максимально приближенное к момешу речи. Рассмотренная временная форма в видовом отношении отличается количественной стороной длительности, так как ничем не ограничена и не имеет измерений.

Будущее категорическое время представлено во многих тюркских языках как устойчивая форма; выражающая твердое осуществле-

ние действия после момента речи. В кумыкском языке оно обозначает действие, которое произойдет в будущем, в осуществлении его присутствует уверенность: Башгъадан тувгьан яш бийге авлет болажакъ.

. Шариатгьа гёре варисликге бийни малы улангъа кьалажакъ (М-С. Яхъяев) '"Ребенок, родившийся от другого, будет сыном князя. ...По шариату имущество князя останется сыну в наследство". В турецком языке будущее категорическое время обозначает действие, которое непременно осуществится после момента речи: Виуиуп'тсе опи с1а ики!а уегесе^т (О. КетаГ) "Кактолько подрастет, я его тоже отдам в школу". Отличительной особенностью в видовом отношении является то, что будущее категорическое время обладает большей степенью категоричности и содержит указание на необходимость, готовность в совершении действия; тогда как будущее неопределенное время указывает только на потенциальную возможность совершения действия.

Сфера прошедшего времени тюркских языков отличается наличием индикативных и релятивных временных форм, которые в наибольшей степени обладают аспекту ал ьными значениями по сравнению с формами других сфер времени. Так, видовой оттенок завершенности/ незавершенности действия полностью представлен в формах прошедшего времени изъявительного наклонения. К простым формам данной сферы относится претерит на -ды// -¿II и перфект на -гьан// -тц.

Прошедшее категорическое время занимает основное место в составе простых форм прошедшего времени сравниваемых языков. В кумыкском языке оно обозначает законченное действие к моменту речи, то есть обладает совершенным видом глагола: Шо ябушувда Элдар беги адамны оълтюрдю (А. Вагьабов) "В том бою Эльдар убил пятерых"; а также действие, в достоверности которого говорящий не сомневается, являясь главным его участником. В турецком языке данное время обозначает законченное действие и употребляется для передачи совершившегося факта: Вгг рт^ек <ракп (А. Тапртаг) "Блеснула молния". Оно часто выражает однократное действие, достоверно известное говорящему, и обладает совершенным видом, особенно при наличии в предложении обстоятельства времени, когда действие охватывает объект в целом.

Прошедшее повествовательное время в кумыкском языке обладает значением перфективности действия, указывает на результат действия. Отличительным его признаком является описательный характер действия или состояния субъекта, а также способность выражать действия, которые имели место в давнем прошлом: Бырынгъы заманларда буса очар пизчер айрыча яншгьаи, адамяаны яшааупа къошупн/гъап

(Б. Атаев) "А в давние времена они жили отдельно и не вмешивались в жизнь людей". Данное время турецкого языка обозначает действие, имевшее место в прошлом; устанавливает лишь факт его совершения: ...Emine ка1ктц, bäbasinm duvarda asih palasmi kavrami§ ve qikip gitmi$! (Y.Karaosmanoglü) "Эмине встала, схватила саблю отца, висевшую на стене, и удалилась!". Оно употребляется в тех случаях, когда говорящий не наблюдал действия и не уверен в достоверности сообщаемого.

В сфере прошедшего времени тюркских языков представлены прошедшие относительные времена, образующиеся при помощи недостаточного вспомогательного глагола эди-// idi- "был". Практически каждая синтетическая форма времени может, сочетаться с данным глаголом, который относит действие в плоскость прошедшего времени. Формы . прошедшего времени кумыкского и турецкого языков, сочетаясь с конструктивным элементом эди-// idi-, образуют несколько сложновремен-ных конструкций, обладающих различными. видовыми значениями: 1) определенный имперфект (-а эди/Z-yordu); 2) неопределенный имперфект (-ар эди// ~ardi)\ 3) будущее-прошедшее время (-ажакь эди// -acakti); 4) давнопрошедшее время (-гъан эди// -mqti); 5) прошедшее длительное время (-макъда эди// -maktaydi)

1: Определенный Имперфект.-в кумыкском языке выражает незаконченное действие,- связанное с определенным моментом в прошлом; а-также указывает на действие, которое совершалось неоднократно в -прошлом: Бизин юртда гьар Ныл am ярыш бола эди (А. Вагьабов) "В нашем селе каждый год проводились скачки лошадей". Определенный имперфект, в турецком языке выражает незаконченное действие, совершавшееся в прошлом, в определенный промежуток времени: Bir ögle üstü, bahgeye aqilan odada annemle oturuyorduk (A. Hisar) "Однажды в полдень мы сидели с матерью в комнате, которая выходила в сад". Определенный имперфект, выражая незавершенное действие, точно соответствует несовершенному виду русского языка и прямо противопоставляется претериту на -ды// -di.

2. Неопределенный: имперфект в кумыкском языке выражает обусловленность или предположительность действия: Дагъы гишини тийме къойгъунча, Салидат яллап оьлер эди (И. Керимов) "Салидат предпочитала сгореть, чем подпустить к себе кого-нибудь из мужчин"-. Данный имперфект обозначает действие, которое было готово к совершению, но фактически не осуществилось. В турецком языке неопределенный имперфект обозначает незаконченное действие, которое совершалось постоянно в прошлом, без указания на его предел и результат: Mahallede babamdan hepsi titrerdi (F. Baysal) "В нашем районе все дро-

жали при виде моего отца". Отличительными видовыми признаками данного времени в сравниваемых языках являются сослагательность в одном языке и многократность, длительность действия в другом.

3. Будущее-прошедшее время в кумыкском языке обозначает действие, которое должно было произойти при определенных условиях, но так и не произошло: Вир гъалал тгшипайпа къаршы болса, алып да къояжакъ эдгш (Ш. Альбериев) "Если бы мне встретилась честная женщина, то я бы взял ее в жены". Данная форма указывает на категорическую возможность осуществления действия в плоскости прошлого. В турецком языке будущее-прошедшее время выражает действие или явление, которое должно было осуществиться в прошлом: Av hesabma göre, gece yarisina dogrii gikacakti (M. Tel) "По моим подсчетам месяц должен был появиться к полуночи". Анализируемая форма кумыкского языка, в отличие от турецкого, представляет собой комбинаторное время, дающее синтез двух значений: возможности сделать что-либо в будущем и отнесения этой возможности к плоскости прошедшего времени.

4. Давнопрошедшее время в кумыкском языке обозначает действие, имевшее место в далеком или недавнем прошлом. В этой форме на первый план выносится результат действия, которое завершено к моменту речи или предшествует другому действию. Тек бир керен muden гелегенде сувукъ тийгт тешекге тюшген эди, дагьы аякъгьа тур-мады (Ш. Альбериев) "Но однажды по дороге с работы он, простудившись, слег в постель и больше не встал на ноги". В турецком языке давнопрошедшее время обозначает действие, законченное к моменту речи или к моменту начала другого действия: Тот Göztepe 'ye ali^acagimiz zaman mtikavele muddeti hilmujli (A. Hisar) "Срок нашего соглашения закончился именно в тот момент, когда мы уже начали привыкать к Гез-тепе". В турецком языке представлена также форма давнопрошедшего времени на -diydi, которая обозначает действие, осуществленное в давнем прошлом.

5. Прошедшее длительное время в кумыкском языке является относительным и употребляется релятивно Оно указывает на течение, процесс совершения действия в прошлом, обладает признаком описа-тельности событий, происходивших в плоскости прошлого: Хоншу юр-тда яшайгъанлар арт вакътгшерде бизин булан дав эммекде эдилер "Жители соседнего села в последнее время враждовали с нами". Прошедшее длительное время в турецком языке обладает значением незаконченности действия, происходившего как длительный, непрерывный процесс- Gime$ daha da \ntkselmi\ zeval yerme dagnt derhmekteydi

(Б. СеЬесп) "Солнце еще немного поднялось и продвигалось к зеншу". Оно также обозначает действие, «картинно» развертывающееся в прошлом. В турецком языке имеется форма на -так йгеге 1'сН-, выражающая действие, осуществление которого предполагалось в прошлом.

Исследованный представленный материал показывает, что в кумыкском и турецком языках имеется достаточно большое количество временных форм глагола, которые выражают определенные действия или состояния в плоскости настоящего, будущего и прошедшего времен.

Система временных форм глагола в сравниваемых языках обладает четкой внутренней организованностью, при этом стержневым элементом системы выступает грамматическая точка отсчета: а) момент речи (индикативное употребление времен); б) фон прошлого (релятивное употребление времен). В зависимости от точки отсчета временная система делится на простые и сложные формы, которые в структурном отношении следует назвать синтетическими и аналитическими.

Разветвленную систему времен кумыкского и турецкого индикатива можно представить в виде следующей таблицы:_

Простые временные формы Сложные временные формы

Время^ кум. аффикс■ тур. аффикс Время кум. аффикс тур. аффикс

Настоящее Настоящее длительное -а, -е -макьда, -мекде -уог -makta, -mekle Имперфект-1 Прошедшее длительное -а, -е эди -макьда эди, -мекде эди -уоЫи -такШукк,

Будущее, неопределен ное Будущее категорическ ое -ар, -ер, -р -ажакь, -ежек -ar, -er, -г -acak, -ecek Неопределенный имперфект Будущее-прошедшее •ар, -ер, -р эди -ажакь эди,. -ежек эди -аг, -ег, -г idi -асакп, -есекИ

Прошедшее категорическ ое Прошедшее повествовате льное -ды, -ди, -ду, -дю гъан, -ген -di, -di, -du, -da -mu§, -mflf Прошедшее в прошедшем Давнопрошедшее -гъан эди, — ген эди -тцп, -тцЫ

Данная таблица наглядно демонстрирует систему двойной ориентации категории времени в сравниваемых языках, где обе формы времени сходны, как по составу единиц, так и по формальной организации. В ней прослеживается точная градация глагольных действий в системообразующих семантических рядах форм времени.

Отметим также, что временные формы сравниваемых языков в различной степени способны к транспозиции. Переносное употребление времен не носит случайного характера. Транспозиция времен не только не теряет и не видоизменяет своего значения, а наоборот, выступает в основном значении особенно ярко, и яркость эта создается противоречием между ней и реальными условиями речи.

В кумыкском и турецком языках иерархия видовых значений весьма сложна и многообразна. Многообразие и соотнесенность таких значений времени глагола можно отобразить схематически в виде сводной таблицы:

Временная Аспект' уалыш-вндовые значения

форма Длительность Точечность Многократность Однократность Категоричность Неопределенност Динамичность Статичность Завершенность Незавершенность Л s ÍJ o a: ЧЭ с tj a- О £ Обусловленность Объективность \ Описатеяьность Хабитуал ьность

Настоящее общее + -ь + + + - - + - 4- + 4- 4- ¥ -¥

Simdiki zaman + + + + + - + - - 4- 4- + f -

Настоящее длительное + - + - - - - + - 4- + - 4- - -

Simdiki zaman + - + - - - - 4- - i- 4- - b - -

Будущее неопределенное Genis zaman + + + + + - + t- - - + 44- 4-+ 4- + 4- ь ¥ +

Будущее категорическое Gelecek zaman - + + + + + + + + - t-+ - (+ - - + 4- 44- + ¥ + ¥

Прошедшее категории Gorülen geímis zaman + + + + + + + + — + + - + 4- - - - 44- ¥ ¥

Прошедшее повествоват Ógrenilen ge^mis zaman - + 4- - + + - t- + — + + + - - - - ¥ ¥ -

Опред имперфект Simdiki zamamn hikavesi + — + + - - + + - + 4- - + 4- + + - 44- ¥ ¥ + ¥

Неопред имперфект Geni? zamamn hikavesi + + + 4-+ + 44- 4- f 4- 44- ¥ ¥ ¥ 4-

Будущее-прошедшее Gelecek zamamn hikayesi — -44- - + + 4- + — — + - - 44- f 4- ¥ ¥ -

Давнопрошедшее Gei;mi$ zamamn hikayesi — + + - + + — — — + - - 4- 4-f +■ ¥ -

Прошедшее длительное Simdiki zamamn hikavesi + + — + - : : — 4-+ - +■ + + - : ¥ -¥ -¥

Как видно из таблицы, различие и сходство между отдельными формами заключается в объеме передаваемых ими значений.

Таким образом, в кумыкском и турецком языках основными аспек-чуально-видовыми можно начать следующие значения, длительность.

точечность, кратность, категоричность, неопределенность, динамичность, статичность, завершенность, результативность, процессностъ, объективность и т.д.

Проведенный анализ аспектуально-видовых значений форм времени выявил семантическое богатство и разнообразие системы времен кумыкского и турецкого глаголов изъявительного наклонения. Считаем научно значимым дальнейшее исследование системы временных форм с привлечением материала по всем тюркским языкам.

В заключении обобщаются основные результаты работы и излагаются наиболее существенные научные выводы.

1. Грамматическая категория аспекта кумыкского и турецкого глаголов является одной из важных категорий, благодаря которой глагол выделяется из всех других частей речи и противопоставляется им. Сама природа глагола, слова, выражающего процесс, делает его немыслимым без этой грамматической категории, так как действие всегда происходит во времени и пространстве и при этом имеет определенные оттенки в своем протекании. Движение, изменение, развитие во времени объективны, тогда как их восприятие, осознание, отражение в человеческом мышлении субъективны и относительны. Именно эта субъективность, относительность и выражаются в языке, чем объясняется их многообразие и специфичность в отдельных языках.

2. Все средства (грамматические, лексические и др.) объединяются на более высоком уровне, называемом аспектуальностъю. Она позволяет, шире, ло сравнению с морфологической категорией, представить природу категории аспекта. В поле аспектуальности категория вида (аспекта) занимает центральное место, то есть ядром аспекту альности является категория аспекта, а на периферии располагаются лексические и другие средства, выражающие аспектуально-видовые значения. Категория аспекта располагает разветвленной системой форм, различными семантикой и средствами функционирования. Ее отличает последовательная грамматичностъ форм, выявляемая противопоставлением средств выражения.

3. Выражение аспекту альности в рамках грамматической категории вида (аспекта) в тюркских языках, в том числе в кумыкском и турецком, представляет собой весьма разнообразную и богатую систему как по средствам выражения, так и по семантике. Средства реализации аспекту альности в рамках грамматической категории аспекта могут быть синтетическими и аналитическими. Аналитические формы в кумыкском и турецком языках отличаются большим многообразием форм и богатством семантики. С их помощью можно выразить любое движе-

ние души и любые жизненные ситуации. Они отличаются не только семантикой, но и количеством компонентов, колеблющихся от двух до пяти. Подобные конструкции представляют собой единство, что подтверждают не только их семантика (выражают единый акт мысли), но и структура (аффикс лица всегда присоединяется к замыкающему элементу). В этих конструкциях есть также свой точный порядок расположения элементов.

4. Рассмотренный в настоящей работе материал позволил точно установить функциональную нагрузку грамматических категорий аспекта и времени в сравниваемых языках, выявить специфику взаимодействия и соотношения данных категорий, а также выделить основные средства, с помощью которых глагольные формы передают значения аспектуальности и темпоральности. Нам удалось систематизировать общие положения, которые обусловливают использование и употребление глагольных форм в анализируемых языках.

5. Проведенное сравнительное изучение системы аспектуальности исследуемых языков позволил выявить целостность, а также различие и сходство отдельных признаков в их структуре. Рассматриваемая система обоих языков представляет собой целостность, обладающую особым набором грамматических форм выражения аспектуальности и темпоральности Категорию аспекта в кумыкском и турецком языках можно считать явлением специфическим, которое отличается по своему значению, употреблению, структуре и средствам образования. Основными выразителями аспектуально-видовых значений кумыкского и турецкого языков являются аналитические, перифрастические и редупли-цир о ванные конструкции глагола.

6. Аналитические конструкции относятся к синтаксическому способу выражения категории аспекта. В структурном отношении они образуются сочетанием деепричастной формы основного глагола на -а, -е, -й// -а, -е; -ып, -ип, -уп// -гр, -¡р, -ир с различными формами вспомогательного глагола, которые модифицируют глагольное действие, указывая на характер и особенности его протекания. Состояние изученности аналитических форм по разным тюркским языкам неодинаково. Исследованный нами материал свидетельствует, что в кыпчакских языках аналитизм представлен намного шире, чем в огузских. Кумыкский язык относится к числу тюркских языков, в которых аналитические формы изучены недостаточно, хотя в нем представлено гораздо большее количество глагольных форм данного типа.

7. Другим способом выражения категории глагольного вида в кумыкском и турецком языках являются перифрастические конструкции.

состоящие из двух частей: основы простых форм глагола изъявительного наклонения и вспомогательного глагола болмакъ// о1так — "быть", реже табылмакъ// ЪиЫптак — "находиться". Перифрастические формы в кумыкском языке так же, как и в турецком, представлены разнообразными вербальными конструкциями, которые состоят из глагольных основ с аффиксами времени и вспомогательных глаголов, присущих только им. В сравниваемых языках функционируют различные перифрастические конструкции, обладающие определенными аспектуально-видо-выми значениями. Однако в сравнении с турецким языком кумыкский язык отличается большим многообразием составляющих элементов.

8. Одним из продуктивных способов выражения аспектуально-ви-довых значений в тюркских языках является редупликация. Особенно ярко продуктивность видовой редупликации проявляется в сравниваемых нами кумыкском и турецком языках, которая представлена в виде следующих редуплицированных форм: редуплицированные формы в кумыкском языке более разнообразны и семантически богаче, чем в турецком; отличие между данными формами прослеживается и в том, что в кумыкском языке элементы редупликации отделяются дефисом, а в турецком используются отдельно. Аспектуальная редупликация требует к себе особого внимания. Рассмотренные нами формы играют важную роль в аспеюуальной системекумыкского и турецкого языков, обладая различным набором видовых значений, передаваемых сочетанием отдельных элементов.

9. Категория аспекта в тюркских языках органически переплетается с грамматическими категориями глагола, особенно с категорией времени, образуя в их пределах определенные оттенки, влияющие на способ протекания действия. Соотношение глагольных категорий аспекта и времени определяется соотношением систем аспектуальности и темпоральности. Категория времени состоит из базовых сфер, в состав которых входят различные временные формы. Каждая временная форма в тюркских языках обладает специфическим набором аспектуально-ви-довых значений. Передача отдельными временными формами аспекту-альных значений и оттенков относится к морфологическому способу выражения категории аспекта. При этом одни временные формы в большей степени обладают аспектуальными значениями, чем другие. Однако в каждой из временных сфер прослеживаются видовые оппозиции

10. В сравнительном плане наблюдаются наличие и различные формы проявления аспектуальных оттенков, значений практически во всех временных плоскостях кумыкского и турецкого глаголов, что под-

черкивает тесную взаимосвязь и взаимовлияние категорий времени и аспекта в рассматриваемых языках. Грамматические значения времени не являются полным отражением реального временного плана. Грамматическое время может также и не совпадать с реальным временным планом, что наиболее ярко проявляется при транспозиции временных значений.

11. Проведенный анализ от формы к значению позволил выявить многозначность грамматических категорий, их конституентов, взаимосвязь и взаимообусловленность между значениями, функциями грамматических категорий аспекта и времени Направление исследования от значения к форме позволило обнаружить широкий круг глагольных форм, конструкций, в разной степени грамматикализованных, служащих для выражения того или иного значения и находящихся между собой в синонимических отношениях, но при этом различающихся каким-то определенным оттенком значения.

12.Проблема системы аспектуальности в тюркских языках является актуальной и спорной. Исследование ее необходимо продолжить в сравнительном плане, привлекая в дальнейшем значительное количество тюркских языков. Именно при таком подходе можно решить основные теоретические и практические вопросы, связанные с категорией аспекта и времени, и тем самым достичь желаемых результатов в исследовании столь сложной проблемы тюркологии

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях автора:

Монографии

1. Видо-временные формы глагола в кумыкском и турецком языках (в сравнительном освещении). — Махачкала: Даггоспедуниверситет, 2002. - 83 с. (4,25 пл.).

2 Выражение аспекгуальности аналитическими конструкциями тюркского глагола (на материале кумыкского и турецкого языков). -Махачкала: Даггоспедуниверситет, 2004. - 59 с. (2,25 пл.)

3. Аспектуальная категоризация действий в кумыкском языке (сравнительно с турецким языком). - Махачкала: Даггоспедуниверситет, 2006. - 214 с. (10,5 пл.).

Статьи и тезисы

4. О категории времени в кумыкском и турецком языках // Вузовская наука и образование на пороге XXI века: Проблемы и перспективы (гуманитарные науки). Тезисы докладов научной сессии преподавателей и сотрудников Даггоспедуниверситета. Вып. 4. - Махачкала: Даггоспедуниверситет, 199У. - С, 143-147 (0,3 пл.).

5. Изучение турецкого языка с целью использования его на практике // Культура и история тюркских народов. Тезисы докладов международной тюркологической конференции. — Махачкала: Даггоспедуниверситет, 2000. - С. 112-117 (0,4 пл.).

6. О характеристике форм прошедшего времени турецкого языка в сравнении с кумыкским // Вопросы обновления технологий обучения иностранным языкам. Часть 1. — Махачкала: Даггоспедуниверситет, 2000. - С. 72-79 (0,45 пл.).

7. К проблеме аспектуально-видовых значений глагола в кумыкском языке // Актуальные проблемы языка и литературы. Вып. 7. — Махачкала: Даггоспедуниверситет, 2001. — С. 61-66 (0,32 п.л.).

8. Проблема соотношения категории вида и времени в тюркских языках // Проблемы гуманитаризации системы обучения иностранным языкам. — Махачкала: Даггоспедуниверситет, 2001. — С. 13-18 (0,3 п.л.).

9. О роли и значении категории вида в кумыкском и турецком языках // Актуальные вопросы дагестанских языков и литературы. Вып. 9. - Махачкала: Даггоспедуниверситет, 2002. - С. 45-49 (0,3 п.л.).

10.Видовые оттенки в сфере сложных форм прошедшего времени кумыкского и турецкого глаголов // Проблемы тюркского и иберийско-кавказского языкознания. Вып. 2. — Махачкала: Даггоспедуниверситет, 2003. - С. 11-17 (0,4 пл.).

11:К вопросу о современной тюркской аспектологии // Научное обозрение. Ассоциация молодых ученых Дагестана. Выш 10. — Махачкала, 2004. - С. 65-71 (0,4 пл.).

12!К<проблеме глагольного вида (аспекта) в тюркских языках // Лёксико-семантические особенности тюркских и кавказских языков. Вып. 1: - Махачкала, 2004. - С. 20-24 (0,3 пл.).

13.0 проблеме взаимоотношения глагольных категорий в тюркских языках (на материале кумыкского и турецкого языков) // Морфологические особенности тюркских и иберийско-кавказских языков. Вып. 1. - Махачкала: Даггосуниверситет, 2004.— С. 36-42 (0,4 пл.).

14.0 проблеме соотношения систем аспектуальности и темпо-ральности в тюркских языках // Вопросы дагестанских языков и литературы. Вып. 3. - Махачкала: Даггоспедуниверситет, 2004. - С. 37-41 (0,3 пл.).

15.Аспектуальность, представленная перифрастическими конструкциями в кумыкском языке // Вестник молодых ученых Дагестана. Вып. 3. - Махачкала: ДНЦ РАН, 2005. - С. 39-43 (0,3 пл.).

16. Образование и функционирование редуплицированных конструкций в кумыкском и турецком языках// Дагестанский лингвистический сборник. - Москва: РАН, 2005. - С. 49-53 (0,3 пл.).

17.0 способах передачи аспектуально-видовых значений тюркского глагола // Вестник молодых ученых Дагестана. Вып. 3. - Махачкала: ДНЦ РАН, 2005. - С. 34-38 (0,3 пл.).

18.Роль вспомогательных глаголов в образовании аналитических форм кумыкского языка // Дагестанский лингвистический сборник. -Москва- РАН, 2005. - С. 43-49 (0,4 пл.).

19.Аспектуально-видовые значения, представленные аналитическими конструкциями в кумыкском языке // Вопросы тюркологии. Вып. 1. — Махачкала: Даггосуниверситет, 2006. - С. 27-30 (0,25 пл.).

20.Иранско-тюркское взаимодействие в системе аспектуальности II Современная иранистика на Северном Кавказе. Материалы международной научной конференции, посвященной 75-летию ДГУ. - Махачкала: Даггосуниверситет, 2006. - С. 146-148 (0,2 пл.).

21. К проблеме тюркской редупликации, обладающей аспектуаль-ными значениями (на материале кумыкского и турецкого языков) // Вопросы тюркологии. Вып. 1. - Махачкала: Даггосуниверситет, 2006. С. 128-131 (0,25 пл.).

22. Образование и функционирование аналитических и синтетических форм тюркского глагола // Вестник. Актуальные вопросы науки и образования. Вып. 3. - Махачкала: Даггоспедуниверситет, 2006. — С. 52-56 (0,3 пл.).

23.0 проблеме теории аспекту альности тюркского глагола // Вестник Дагестанского научного центра. Вып. 24. - Махачкала: ДНЦ РАН, 2006.-С. 110-113 (0,25 пл.).

24.0 проблеме функционально-семантического поля аспекту альности в тюркских языках // Межкультурный диалог на филологическом пространстве. Тезисы докладов II международной тюркологической конференции. — Махачкала: Даггоспедуниверситет, 2006. - С. 82-85 (0,25 пл.).

25.Соотношение вербальных элементов в перифрастических формах кумыкского и турецкого языков // Вопросы тюркологии. Вып. 1. -Махачкала: Даггосуниверситет, 2006. - С. 30-32 (0,2 п л.).

Формат 60x84.1/16. Печать ризографная. Бумага № 1. Гарнитура Тайме. Усл. печ. л. - 3 изд. печ. л. - 3. Заказ - 294 - 06. Тираж 100 экз. Отпечатано в «Деловой мир» Махачкала, ул. Коркмасова, 35а

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Гаджиев, Эльдар Набиевич

ВВЕДЕНИЕ .4

ГЛАВА I. ПРОБЛЕМА ИССЛЕДОВАНИЯ АСПЕКТУАЛЬНОСТИ В

ТЮРКСКИХ ЯЗЫКАХ.12

§ 1.1. Изучение функционально-семантических полей и грамматических категорий глагола.12

§ 1.2. История изучения аспектуальности тюркского глагола.20

§ 1.3. Проблема глагольного вида в тюркских языках .'.26

§ 1.4. Проблема темпоральности в тюркологии.43

§ 1.5. Проблема соотношения категории аспекта и времени в тюркских языках .51

§ 1.6. Особенности функционально-семантического поля аспектуальности в тюркологии.62

§ 1.7. Сущность грамматической категории аспекта в современной тюркологии.76

ГЛАВА II. АСПЕКТУАЛЬНО-ВИДОВЫЕ ЗНАЧЕНИЯ ГЛАГОЛА

В КУМЫКСКОМ И ТУРЕЦКОМ ЯЗЫКАХ.88

§ 2.1. Способы передачи аспектуально-видовых значений глагола.88

§ 2.2. Аспектуально-видовые значения, представленные аналитическими конструкциями.96

§ 2.3. Аспектуально-видовые значения, представленные перифрастическими конструкциями. 158

§ 2.4. Аспектуально-видовые значения, представленные редуплицированными конструкциями .181

ГЛАВА III. ВЫРАЖЕНИЕ АСПЕКТУАЛЬНОСТИ ВРЕМЕННЫМИ ФОРМАМИ ГЛАГОЛА В КУМЫКСКОМ И ТУРЕЦКОМ

ЯЗЫКАХ.188

§ 3.1. Система функционирования временных форм кумыкского и турецкого индикативов.188

§ 3.2. Сфера настоящего времени.197

§ 3.3. Сфера будущего времени.207

§ 3.4. Сфера прошедшего времени.218

§ 3.5. Сфера сложных форм прошедшего времени. 229

§ 3.6. Итоговый обзор аспектуально-видовых значений временных форм кумыкского и турецкого глаголов. 254

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Гаджиев, Эльдар Набиевич

Данное научное исследование посвящено изучению значения и функционирования глагольных форм, аналитических, перифрастических и редуплицированных конструкций кумыкского и турецкого языков, объединенных значением аспектуальности. Аспектуальность является тем направлением семантических исследований, которое последние десятилетия активно развивается в области общего языкознания или на материале отдельных языков. Аспектуальность - это функционально-семантическая категория, включающая в себя взаимодействующие языковые средства (морфологические, синтаксические, словообразовательные, лексико-грамматические, лексические и др.), объединенные общностью семантических функций, принадлежащих к области аспектуальных отношений, содержание которых заключается в передаче характера протекания и распределения действия во времени.

Функционально-семантическая категория аспектуальности охватывает различные средства выражения характера протекания действия. В кумыкском языке, как и в других тюркских языках, в качестве морфологического ядра данной категории выступает глагольный вид. В отличие от времени вид связан не с временной локализацией действия, а с его обобщенной темпоральной структурой, с тем, как эта структура интерпретируется говорящим.

Основанием для подобного выбора исследования послужило то, что кумыкский и турецкий языки являются родственными по отношению друг к другу и представляют собой языки агглютинативного типа. Однако, несмотря на родственную близость, между этими языками существуют определенные различия, особенно в плане аспектуальности, которые будут далее подробно освещены в настоящей работе.

Существующие в рассматриваемых языках сходства и отличия помогают выявлять морфологические и семантические особенности каждого из отдельно взятого тюркского языка. Сравнительный анализ данных языков позволяет нам обнаружить определенные свойства, относящиеся к тому или иному языку, которые имеют универсальное значение. Глагол как часть речи занимает важное место в системе тюркских языков, поэтому наш выбор пал на исследование отдельной грамматической категории глагола.

В кумыкском языке, также как и в турецком, глагольная система отличается сложностью и многообразием грамматических категорий. Следует отметить, что во всех тюркских языках без исключения категории глагола с морфологической точки зрения представляют развитую систему. По этой причине, на наш взгляд, исследование грамматических категорий глагола кумыкского и турецкого языков в сравнительном освещении является актуальной задачей современной тюркологии.

В данной работе исследование глагольных категорий сужено нами до категории аспектуальности по той причине, что она является такой проблемной категорией, которая находит различное толкование в работах тюркологов и заслуживает основательного систематизированного изучения в современной тюркологии.

В тюркологической литературе высказываются самые разные точки зрения относительно аспектуальности. Рассмотрение данной категории вызывает определенные трудности, которые обусловлены сложностью функционально-семантического поля аспектуальности тюркского глагола, а также разными подходами тюркологов к интерпретации данной категории.

Вопросы аспектуальности и темпоральности должны больше использоваться в работах сравнительного плана, поскольку время совершения действия и характер его протекания в тюркских языках имеют разное представление и одновременно с этим являются категориями универсальными.

Актуальность исследования обусловлена тем, что в кумыкском языкознании глагол не был изучен с точки зрения выражения функционально-семантической категории аспектуальности, в то время как исследования глагола с функционально-семантической точки зрения в других тюркских языках имеют уже определенную традицию. В кумыкском языкознании немало вопросов в области аспектуальности, требующих глубокого анализа и осмысления. Актуальность диссертации заключается и в том, что она является первым исследованием, посвященным изучению проблемы аспектуальности кумыкского языка сравнительно с турецким. Вместе с тем в работе выделены специфические средства выражения аспектуальности тюркского глагола.

Кумыкские языковеды не располагают точным перечнем и всеми выявленными словоформами, образующими систему форм аспектуальности. В целом развитие тюркологии последних лет отмечено углубленным интересом к функционально-семантическим исследованиям. В этой области в кумыкском языкознании сделано немало. Однако функционально-семантическая характеристика категории аспектуальности еще не получила должного освещения.

Объектом исследования является функционально-семантическая категория аспектуальности кумыкского глагола сравнительно с другими тюркскими языками, в частности с турецким языком. Всестороннему анализу подвергаются синтетические и аналитические формы глагола кумыкского и турецкого языков с точки зрения их структуры и семантики.

Предмет исследования - грамматические формы глагола с аспектуальным значением, рассматриваемые в парадигматическом и синтагматическом аспектах. Аспектуальность в кумыкском языке, как и в других тюркских языках, характеризуется различными вербальными конструкциями; как синтетическими, так и аналитическими.

Цель исследования - установить фондовый уровень аспектуальных форм кумыкского глагола и найти их соответствия в турецком языке, дать наглядное представление о способах взаимоотношений между глагольными конструкциями, а также комплексный анализ аналитических и перифрастических форм кумыкского глагола в сравнении с турецким, выявить дистинктивные признаки, проявляющиеся в подобных конструкциях тюркских глаголов. Достижение этой общей цели требует решения следующих задач:

- определить на основании фактического материала степень изученности данной проблемы в кумыкском и турецком языках;

- исследовать подробно систему аспектуальных форм кумыкского и турецкого глаголов;

- выделить общие и отличительные черты в структуре аспектуальных форм при помощи сравнения одних и тех же признаков в кумыкском и турецком языках;

- провести теоретическое и системное осмысление семантики форм аспектуальности данных языков;

- установить соотношение глагольных категорий вида и времени в исследуемых языках.

Степень изученности темы. Функционально-семантическое поле аспектуальности кумыкского и турецкого глаголов в монографическом плане изучается комплексно впервые нами, тогда как в современной тюркологии данная проблема имеет определенную научную традицию на материале других тюркских языков. Проблема аспектуальности тюркского глагола представлена в работах таких тюркологов, как H.A. Баскаков [1952], А.Н. Кононов [1956, 1960], Б.А. Серебренников [1960], Н.К. Дмитриев [1962], Ф.А. Ганиев [1963], A.A. Юлдашев [1965], П.И. Кузнецов [1966, 1968], A.M. Щербак [1981], Д.М. Насилов [1989], В.Г. Гузев [1988, 1990], М.М. Текуев [2000] и др. Некоторые аспекты данной проблемы на материале кумыкского языка рассмотрены в работах Ю.Д. Джанмавова [1967], Н.Э. Гаджиахмедова [1987, 1989], Д.М. Хангишиева [1998] и A.M. Султанмурадова [1997].

При рассмотрении данной проблемы сначала необходимо детально изучить морфологическую структуру отдельно взятого для сравнения языка, а также выявить исторические корни в содержании глагольных форм сравниваемых языков, установить четкую грань отличий и соответствий отдельных категорий глагола в этих языках как для научно-теоретических, так и для методических целей. Главным среди них можно считать составление и выпуск научных работ по грамматике кумыкского и турецкого языков с подробным описанием морфологии тюркского глагола.

Научная новизна диссертации заключается в самом подходе к исследованию функционально-семантической категории аспектуальности в кумыкском и турецком языках, в определении функционально-семантического потенциала категории аспектуальности и выявлении на основе этого аспектуальных форм, не отмеченных ранее в тюркологии. В работе проводится исследование аналитических и перифрастических конструкций тюркского глагола, при этом важное место уделено системному анализу аспектуальных форм кумыкского и турецкого глаголов, что позволило выявить различия и сходства лексико-грамматических средств выражения категории аспекта в сравниваемых языках.

Теоретико-методологической основой исследования являются труды известных отечественных и зарубежных ученых в области тюркской аспектологии: H.A. Баскакова, Ф.А. Ганиева, В.Г. Гузева, Н.К. Дмитриева, А.Н. Кононова, Б.А. Серебренникова, М.М Текуева, A.A. Юлдашева, П.И. Кузнецова, A.M. Щербака, В.М. Насилова Д.М. Насилова, И.Е. Маманова, Ю.С. Маслова, М.С. Михайлова, А.И. Харисова, Г.Ш. Шарипова, О Бётлинга, JI. Юхансона, Н. Поппе, Ф. Рундгрена и др.; дагестанских ученых в области кумыкской аспектологии: Н.Э. Гаджиахмедова, Ю.Д. Джанмавова, Д.М. Хангишиева, A.M. Султанмурадова и др.

Методы исследования. В настоящей работе применяется несколько методов исследования, причем основное внимание уделено описательному и сравнительному методам, которые позволяют углубленно изучить внутриязыковые явления и межъязыковые связи родственных языков, что способствует повышению научного уровня исследования.

Исключительная близость тюркских языков между собой подтверждает существование в древности единого источника - тюркского праязыка. Именно этим положением обусловлено использование сравнительного метода при исследовании настоящей работы. Своеобразие тюркских языков предопределено уникальностью и неповторимостью всего комплекса исторических условий их развития, а близость данных языков обусловлена поздним распадом тюркской языковой общности. В работе применяются также приемы лингвистического анализа, дающие возможность системно представить категорию аспектуальности глагола в сравниваемых языках.

Теоретическая значимость диссертации состоит в том, что весь научный материал и теоретические выводы, полученные в ходе исследования, представляют определенный интерес в плане сравнительного изучения тюркских языков и могут быть использованы в дальнейшем изучении морфологии кумыкского и турецкого языков. Результаты исследования вносят научный вклад в составление сравнительной грамматики тюркских языков, а также позволяют проследить историю развития многих структурных закономерностей глагольных категорий на разных уровнях.

Практическая ценность работы заключается в том, что материал диссертации может быть использован при разработке теоретически обоснованных учебных пособий по родному и иностранному языкам для школ, колледжей и вузов страны. Данное исследование будет содействовать углубленному изучению отдельных категорий глагола кумыкского и турецкого языков в высших и средних учебных заведениях. Результаты настоящего научного исследования могут быть использованы при чтении лекций и спецкурсов по морфологии тюркских языков, проведении спецсеминаров по теоретической и практической грамматике кумыкского и турецкого языков.

На защиту выносятся следующие основные положения диссертации:

1. Система аспектуальности кумыкского и турецкого глаголов тесно связана с категорией вида и в настоящей работе интерпретируется как аспектуально-видовая, представляющая собой разветвленную систему синтетических и аналитических форм.

2. Сравнительный анализ функционально-семантического поля аспектуальности кумыкского и турецкого глаголов позволяет установить сходства и различия аспектуальных форм рассматриваемых языков, а также детально исследовать проблему тюркской аспектуальности.

3. Определение аспектуально-видовых значений, представленных аналитическими, перифрастическими и редуплицированными формами, дает богатый и ценный научный материал в исследовании проблемы аспектуальности тюркского глагола.

4. Синтетические и аналитические формы кумыкского и турецкого глаголов представляют собой основной способ выражения категории аспекта в тюркских языках.

5. Выявление взаимосвязи и взаимозависимости глагольных категорий вида и аспекта в кумыкском и турецком языках позволяет отметить тонкую грань между этими сложными глагольными категориями.

6. Системное осмысление структурно-семантической организации поля аспектуальности в сравниваемых языках дает возможность глубоко проникнуть в сущность проблемы аспектуальности и выделить яркие формы, посредством которых проявляются аспектуально-видовые значения тюркского глагола.

Материалом для настоящего исследования послужили произведения кумыкской и турецкой художественной литературы, газетные и журнальные статьи, кумыкско-русский и турецко-русский словари, иллюстрации по другим тюркским языкам в грамматических описаниях.

Апробация работы. Основные положения исследования обсуждены на заседаниях кафедры турецкого языка Дагестанского государственного педагогического университета (2002-2006), доложены на международной тюркологической конференции (2000, 2006), международной научной конференции, посвященной 75-летию Даггосуниверситета (2006), межвузовских научно-теоретических конференциях аспирантов и молодых ученых (2004, 2005), научно-практических сессиях профессорско-преподавательского состава Даггоспедуниверситета (2003-2006). По проблемам, связанным с содержанием диссертации, опубликовано 25 работ, в том числе 3 монографии (общее количество страниц опубликованных материалов - 472, около 26 пл.).

Структура исследования определена реализацией поставленный цели и задач, доказательством выносимых на защиту положений. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списков использованной литературы, источников материалов исследования и условных сокращений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Аспектуальность - важнейший категориальный признак кумыкского глагола"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование по проблеме тюркской аспектуальности позволяет сделать следующие выводы. Грамматическая категория аспекта кумыкского и турецкого глаголов является одной из важных категорий, в которой глагол выделяется из всех других частей речи и противопоставляется им. Сама природа глагола, то есть слова, выражающие процесс, делают его немыслимым без этой грамматической категории, так как действие всегда происходит во времени и пространстве, и при этом имеет определенные оттенки в своем протекании. Движение, изменение, развитие во времени объективны, тогда как их восприятие, осознание, отражение в человеческом мышлении субъективны и относительны. Именно эта субъективность и относительность и выражаются в языке, чем объясняется их многообразие и специфичность в отдельно взятом языке.

Все эти средства (грамматические, лексические и др.) объединяются на более высоком уровне, называемом аспектуальностью. Она позволяет шире, по сравнению с морфологической категорией, представить природу категории аспекта. В поле аспектуальности категория вида (аспекта) занимает центральное место, то есть ядром аспектуальности является категория вида (аспекта), а на периферии располагаются лексические и другие средства, выражающие аспектуально-видовые значения. Категория вида (аспекта) занимает центральное место в поле аспектуальности, потому что располагает разветвленной системой форм, различной семантикой и средствами функционирования. Эту категорию отличает последовательная грамматичность ее форм, выявляемая противопоставлением средств выражения.

Выражение аспектуальности в рамках грамматической категории вида (аспекта) в тюркских языках, в том числе в кумыкском и турецком языках, представляет собой весьма разнообразную и богатую систему как по средствам выражения, так и по семантике. Средства реализации аспектуальности в рамках грамматической категории аспекта могут быть синтетическими и аналитическими. Аналитические формы в кумыкском и турецком языках отличаются большим многообразием форм и богатством семантики. С их помощью можно выразить любое движение души и любые жизненные ситуации. Они отличаются не только семантикой, но и количеством компонентов, колеблющихся от двух до пяти элементов. Подобные конструкции представляют собой единство, что подтверждают не только их семантика (выражают единый акт мысли), но и структура (аффикс лица всегда присоединяется к замыкающему элементу). В этих конструкциях есть также свой точный порядок расположения элементов (вначале идет основной глагол, за ним следуют вспомогательные глаголы).

Тюркологи в основном исследовали и анализировали двух-, трехэлементные аналитические конструкции с аспектуальным значением, но дальше этого не шли, хотя отдельные из них и указывали на существование многоэлементных структур, которые имеют определенные значения и выполняют определенную функцию. В специальных работах, посвященных аналитическим формам тюркского глагола, правильно отмечается, что они служат в основном для выражения аспектуальности и модальности. Мы также постарались рассмотреть многообразие аналитических форм с точки зрения выражения аспектуального значения. При этом исходили из того общелингвистического положения, что любое действие может быть очень кратким, мгновенным или очень длинным, моментальным или продолжительным, стремительным или длительным и т.д.

Рассмотренный в настоящей работе материал позволил точно установить функциональную нагрузку грамматических категорий аспекта и времени в сравниваемых языках, выявить специфику взаимодействия и соотношения данных категорий, а также выделить основные средства, с помощью которых глагольные формы передают значения аспектуальности и темпоральности. Нам удалось систематизировать общие положения, которые обусловливают использование и употребление глагольных форм.

В ходе настоящего исследования были достигнуты определенные результаты и выведены, в соответствии с ними, положения, в равной степени относящиеся к обоим языкам. Проведенный нами сравнительный анализ системы аспектуальности исследуемых языков позволил выявить целостность, а также различие и сходство отдельных признаков в их структуре, которые заключаются в следующем:

Рассматриваемая система обоих языков представляет собой целостность, обладающую особым набором грамматических форм выражения аспектуальности и темпоральное™. Категорию аспекта в кумыкском и турецком языках можно считать явлением специфическим, которое отличается по своему значению, употреблению, структуре и средствам образования.

Основными выразителями аспектуально-видовых значений кумыкского и турецкого языков являются аналитические, перифрастические и редуплицированные конструкции глагола.

Аналитические конструкции относятся к синтаксическому способу выражения категории аспекта. В структурном отношении они образуются сочетанием деепричастной формы основного глагола на -а, -е, -и// -а, -е\ -ып, -un, -уп, -уьп (-юп)// -ip, -ip, -ир, -ир с различными формами вспомогательного глагола, которые модифицируют глагольное действие в плане указания на характер и особенности его протекания: - Вспомогательный глагол тур-// dur- "стоять, подниматься" является самым употребительным. Формы аспектуальности, образованные при помощи деепричастия на -а, -е// -а, -е; -ып// -ip и вспомогательного глагола тур-// dur- обозначают длительное или многократное действие. В сравниваемых языках этот глагол выполняет две аспектообразующие функции: а) функцию морфологического показателя количественного аспекта; б) функцию модифицирующего глагола, придавая лексическому значению первого элемента различные видовые оттенки;

- Вспомогательный глагол байта-// Ьщ1а- "начинать, приступать" в кумыкском и турецком языках в сочетании с деепричастием на -а, -е// -а, -е; -ып// -ip или усеченным инфинитивом на -ма, -ме// -maya, -теуе образует аналитические конструкции начинательного способа действия. Данный глагол широко представлен в тюркских языках и используется в качестве средства выражения инцептива, приступа к действию;

- Вспомогательный глагол къал-// kal- "остаться, оставаться" в кумыкском и турецком языках в сочетании с деепричастием на -а, -е// -а, -е; -ып// -ip образует бивербальные конструкции, выражающие неожиданность, внезапность, случайность, фиксированность глагольного действия;

- Вспомогательный глагол къой-// коу- "оставить, оставлять" в кумыкском и турецком языках обладает видовым значением результативности. Он образует бивербальную конструкцию -ып къой-// -a,-i koy-, выражающую завершенность, законченность, конечную фиксированность действия;

- Вспомогательный глагол къара-// bak- "смотреть" в кумыкском и турецком языках в сочетании с деепричастием на -ып// -ip или усеченным инфинитивом на -ма, -ме// -maya, -теуе образует бивербальные конструкции, выражающие стремление, желание, попытку совершить то или иное действие. Данный глагол характеризует действие, которое происходит с определенным намерением, по воле субъекта;

- Вспомогательный глагол айлан-// usras- "вертеться, вращаться; превращаться" в современном кумыкском и турецком языках в сочетании с деепричастием на -ып// -ip или усеченным инфинитивом на -ма, -ме// -maya, -теуе образует бивербальные конструкции, выражающие различные способы глагольного действия: от автоматического, моторного способа до стремительного, направленного действия, нацеленного на достижение определенного результата. Главным образом этот глагол характеризует действие, осуществляемое с определенным намерением, желанием;

- Вспомогательный глагол урун-// koyul- "сталкиваться, браться, пытаться" в кумыкском и турецком языках в сочетании с усеченным инфинитивом на -ма, -ме// -maya, -теуе образует сложновербальные конструкции, выражающие коннотативный способ глагольного действия, которое в свою очередь нацелено на достижение определенного результата. Данный глагол характеризует решительное действие, которое осуществляется с определенным намерением, желанием субъекта;

- Вспомогательный глагол токъта-// kalk-, kararla- "остановиться, останавливаться" в кумыкском и турецком языках в сочетании с деепричастием на -а, -е// -а, -е; -ып// -ip или усеченным инфинитивом на -ма, -ме// -maya, -теуе образует сложновербальные конструкции, выражающие результативность, предельность действия, а производный от данного модификатора глагол токъташ- «решить, решиться» обозначает решительность, побудительность, твердое намерение субъекта к совершению действия;

- Вспомогательный глагол гириш-// giri$- "браться, приступать" в кумыкском и турецком языках в сочетании с усеченным инфинитивом на -ма, -ме// -maya, -теуе образует бивербальную конструкцию, которая выражает ингрессивную начинательность, то есть определенное действие, начало и продолжение которого составляет единое целое. Полученная конструкция обладает оттенком решительности, интенсивности осуществления действия;

- Вспомогательный глагол бер-// ver- "дать, давать" в кумыкском и турецком языках образует бивербальную конструкцию -п бер- в кумыкском языке и -/ ver- в турецком. Полученная модель в этих языках выражает стремительность, интенсивность, быстроту, внезапность, мгновенность совершения действия;

- Вспомогательный глагол йибер-// ver- "посылать, отправлять" в кумыкском и турецком языках в сочетании с деепричастием на -ып//-г, -i, -и, -й образует бивербальные конструкции, обладающие значением интенсивности, стремительности совершения действия. Данный глагол выражает также внезапность, неожиданность, быстроту действия, а иногда и побуждение к совершению действия;

- Вспомогательный глагол гет// git- "уходить, уезжать" образует в кумыкском языке конструкцию -ып гет-, которая обладает видовым значением совершенности действия. Данная форма чаще используется с предельными глаголами и передает особое значение ингрессива, она предназначена для группы глаголов становления, развития. В турецком языке соответствующая конструкция -ip git- и реже -а, -е git- выражает обычность, длительность, постоянность совершения действия;

- Вспомогательный глагол бар-// var- "идти, направляться" в кумыкском и турецком языках в сочетании с деепричастием на -а, -е// -а, -е; -ып// -ip образует бивербальные конструкции, обладающие значением направленности, развития, постепенного развертывания действия. Посредством данного глагола выражается эволютивный или курсорный способ действия глаголов становления;

- Вспомогательный глагол гел-// sel- "приходить, приезжать" обладает аспектуально-видовым значением приближения в сторону субъекта, приступа, начала и постепенного развертывания действия. Данный глагол образует в кумыкском языке формы: -п гел- и -а гел-. Турецкая конструкция -(у)а, ~(у)е gel- получила большее распространение, чем кумыкская, и обозначает длительное, постоянное, обычное действие;

- Вспомогательный глагол юрю-// yürü- "ходить, шагать" в кумыкском и турецком языках в сочетании с деепричастием на -а, -е// -а, -е; -ып// -ip образует бивербальные конструкции, обладающие особым значением постоянства, регулярности, периодичности совершения действия.

Полученная конструкция выражает дуративный способ действия -длительность проявления процесса во временных рамках;

- Вспомогательный глагол бол-// ЬИ- "быть, находиться" получил особое распространение в кумыкском языке и выполняет двоякую функцию, в сочетании с инфинитивом и деепричастиями на -п, -а. Данный глагол образует конструкции: -п бол-, -ма/ -ме бол- и -а бол-, которые образуют аспектную форму возможности. Данной форме в турецком языке соответствует сложновербальная конструкция -(у)а, ~(у)е bilmek- "уметь, мочь", которая является аспектным показателем возможности;

- Вспомогательный глагол бил-// Ы1- "знать" в кумыкском и турецком языках в сочетании с деепричастием на -а, -е// -а, -е образует бивербальную конструкцию, выражающую продолжительность, незаконченность, незавершенность глагольного действия. Данный глагол в турецком языке образует конструкции, обладающие значением объективной возможности совершения действия;

- Вспомогательный глагол чыкъ-// gik- "выходить, выйти" в кумыкском и турецком языках в сочетании с деепричастием на -ып// -а, -е образует бивербальные конструкции, обладающие значением полноты совершения действия над объемным объектом. Данная форма обозначает исчерпывающий охват действия, завершенность перехода из одного состояния в другое, а также результативность действия;

- Вспомогательный глагол бит-// bit- "кончаться, иссякать" в кумыкском и турецком языках в сочетании с деепричастием на -а, -е// -а, -е; -ып// -ip образует бивербальные конструкции, выражающие финитность, результативность совершения действия. Полученные конструкции обозначают исчерпанность, законченность действия субъекта;

- Вспомогательный глагол гёр-// gor- "видеть" в кумыкском и турецком языках в сочетании с деепричастием на -а, -е// -а, -е образует бивербальную конструкцию, обладающую значением интенсивности, энергичности действия, а также ритмичности, продолжительности совершения действия;

- Вспомогательный глагол ал-// al- "брать, взять" в кумыкском и турецком языках в сочетании с деепричастием на -а, -е// -а, -е; -ып// -ip образует бивербальные конструкции, выражающие интенсивность, энергичность, оживленность в совершении действия. Данный глагол может образовать трехэлементную конструкцию в сочетании с модификатором тур-, которая обозначает начинательность действия;

- Вспомогательный глагол тагила-// at- "бросать" в кумыкском и турецком языках в сочетании с деепричастием на -ып// -ip образует бивербальную конструкцию, выражающую завершенность, результативность исчерпанность совершаемого субъектом действия с оттенком неприязни, а также интенсивность достижения результата, где момент интенсивности эксплицирует семему «вдруг»;

- Вспомогательный глагол олтур-// otur- "сидеть" в кумыкском и турецком языках в сочетании с деепричастием на -ып// -ip образует бивербальную конструкцию, которая обладает значением энергичности, исчерпанности действия, основным в семантической сущности данной формы является выражение неожиданного действия, которое не одобряется говорящим;

- Вспомогательный глагол табул-// bulun- "находиться" в кумыкском и турецком языках в сочетании с деепричастием на -ып// -ip образует бивербальную конструкцию, которая обладает видовым значением результативности, а также обозначает конечное состояние субъекта в определенном действии;

- Вспомогательный глагол тюш-// dü§- "падать" в кумыкском и турецком языках в сочетании с усеченным инфинитивом на -ма, -ме// -maya, -теуе образует бивербальную конструкцию, обладающую значением необходимости, принужденности, вынужденности предстоящего момента совершить действие или сожаления в его совершении, если действие имело место в недавнем прошлом.

Состояние изученности аналитических форм по разным тюркским языкам неодинаково. Исследованный нами материал доказывает, что в кыпчакских языках аналитизм представлен намного шире, чем в огузских. Кумыкский язык относится к числу тюркских языков, в которых аналитические формы изучены недостаточно, хотя в нем представлено гораздо большее количество глагольных форм данного типа.

Другим способом выражения категории глагольного вида в кумыкском и турецком языках являются перифрастические конструкции. В структурном отношении они состоят из двух частей: основы простых форм глагола изъявительного наклонения и вспомогательного глагола болмакъ// о1так -"быть", реже табылмакъ// Ьи1иптак - "находиться":

- Статальный вид имеет представление во многих тюркских языках. Он образуется путем присоединения к глаголу в сфере настоящего или настоящего-будущего времени (-а,-е// -аг,-ег) вспомогательного глагола болмакъ// о\так - "быть". Полученная таким образом конструкция обозначает начальную фазу, приступ к совершению действия;

- Регулярный вид служит для передачи оттенка регулярности совершения действия в кумыкском и турецком языках. Он представлен сочетанием основы глагола в настоящем и настоящем-будущем времени (-а, -е// -аг, -ег) и вспомогательного глагола болмакъ// о1так - "быть". Выражает незаконченное, незавершенное действие, продолжающееся регулярно;

- Длительный вид представлен не во всех тюркских языках одинаково. Он образуется при помощи глагольного имени, находящегося в местном падеже -макъда, -мекде// -таЬа, -теЬе и вспомогательного глагола табылмакъ// Ьи1иптак - "находиться в.", реже болмакъ//о1так - "быть в.". Обладает значением процессуальное™, длительности действия;

- Завершительный вид наблюдается в большинстве тюркских языков. Он образуется путем присоединения к глаголу изъявительного наклонения в отрицательной форме (-ма, -ме// -таг, -тег) вспомогательного глагола болмакъ// о1так~. Обозначает законченность, завершенность глагольного действия или категоричное прекращение действия со стороны субъекта;

- Результативный вид представлен во многих тюркских языках и образуется путем присоединения к причастию на -гъан, -ген// -тц вспомогательного глагола болмакъ// о1так- в прошедшем времени. Эта конструкция обозначает завершенное, законченное глагольное действие;

- Предположительный вид в тюркских языках образуется путем присоединения к глагольному индикативу вспомогательных глаголов болмакъ// о1таЬ - "(должно) быть", ошамакъ// Ьепгетек - "походить", бугъай// gibi - "кажется, по-видимому". Данная конструкция обладает значением вероятности, предположительности выполнения действия;

- Намерительный вид образуется путем присоединения к глаголу будущего категорического времени с показателем {-аэ!сакъ,-ежек// -асак, -есек) вспомогательного глагола болмакъ// о1так-. Эта конструкция обладает значением намерения, желания, нацеленности субъекта на совершение определенного действия;

- Желательный вид образуется путем присоединения к глагольной основе будущего категорического времени с показателем (-ажакъ, -ежек// -асак, -есек) вспомогательного глагола болмакъ// о!так-. Эта конструкция обладает значением решительности, желания субъекта совершить планируемое им действие;

- Побудительный вид образуется путем присоединения к глаголу будущего категорического времени с показателем (-ажакъ, -ежек// -асак, -есек) вспомогательного глагола болмакъ// о1так~. Эта конструкция обладает значением твердой решительности, побуждения субъекта совершить намеченное действие;

- Вид отсутствия намерения имеет место не во всех тюркских языках. Он образуется путем присоединения к глаголу в будущем категорическом времени (-ажакъ, -ежек// -асак, -есек) отрицательной частицы тюгюл// degil -"не", которая придает всей форме особый оттенок отсутствия намерения, желания в совершении действия;

- Описательный вид образуется путем присоединения к глаголу в прошедшем субъективном времени с показателем (-гъан, -ген// -mi§, -mi§) с аффиксом -дай, -дей// gibi «словно, как» и вспомогательного глагола болмакъ// olmak-, Эта конструкция обладает значением описания, преувеличения при повествовании об определенном действии;

- Вид необходимости образуется путем присоединения к глаголу в условном наклонении с показателем (-маса, -месе// -mazsa, -mezse) вспомогательного глагола болмакъ// olmak- в отрицательной форме. Эта конструкция обозначает особую форму необходимости в совершении субъектом определенного действия.

Перифрастические формы в кумыкском языке, также как и в турецком, представлены разнообразными вербальными конструкциями, которые состоят из глагольных основ с аффиксами времени и вспомогательных глаголов, присущих только им.

В сравниваемых языках функционируют различные перифрастические конструкции, которые обладают определенными аспектуально-видовыми значениями. Однако в сравнении с турецким языком кумыкский язык отличается большим многообразием составляющих элементов.

Одним из продуктивных способов выражения аспектуально-видовых значений в тюркских языках является редупликация. Особенно ярко продуктивность видовой редупликации проявляется в сравниваемых нами кумыкском и турецком языках, которая представлена в виде следующих редуплицированных форм:

- Форма интенсивности образуется от одной и той же основы деепричастия на -ып// -гр. Она широко распространена в тюркских языках и обозначает действие, протекающее интенсивно, энергично, динамично в определенный промежуток времени;

- Форма энергичности образуется от одной и той же основы деепричастия на -а, -г, -й// -а, -е. Представленная форма обладает семантическим сходством с рассмотренной выше редуплицированной формой. Она также обладает значением интенсивности, энергичности, периодичности совершения действия;

- Форма предзаконченности образуется при помощи положительной и отрицательной основы деепричастия на -а, -е. Выражает начальную фазу, предпосылку для совершения действия со стороны субъекта. Данная конструкция также обозначает действие, которое находится близко к своему логическому завершению. В турецком языке ей соответствует конструкция, образованная от положительной (-аг, -ег) и отрицательной (-таг, -тег) формы глагольной основы в настоящем-будущем времени;

- Форма последовательности образуется от особых основ-антонимов деепричастий на -а, -е, -й// -а, -е. В кумыкском языке она указывает на неоднократное и последовательное повторение действий со стороны субъекта, однородных ситуаций в определенный промежуток времени. В турецком языке подобная конструкция имеет сравнительно редкое представление и обладает значением образности, процессности действия;

- Форма описательности образуется от основ-синонимов деепричастий на -ып// чр. Полученная конструкция в рассматриваемых языках выражает окрашенность, энергичность, интенсивность протекания действия.

Редуплицированные формы в кумыкском языке более разнообразны и семантически богаче, чем в турецком. Отличие между данными формами прослеживается и в том, что в кумыкском языке элементы редупликации отделяются дефисом, а в турецком они используются отдельно.

Аспектуальная редупликация требует к себе особого внимания. Проблема редупликации в тюркских языках в целом нуждается в дальнейшем обстоятельном изучении. Рассмотренные формы играют важную роль в аспектуальной системе кумыкского и турецкого языков. Они обладают различным набором видовых значений, передаваемых сочетанием отдельных элементов.

Категория аспекта в тюркских языках органически переплетается с грамматическими категориями глагола, особенно с категорией времени, образуя в их пределах определенные оттенки, влияющие на способ протекания действия. Соотношение глагольных категорий аспекта и времени определяется соотношением систем аспектуальности и темпоральности.

Категория времени состоит из базовых сфер, в состав которых входят различные временные формы. Каждая временная форма в тюркских языках обладает специфическим набором аспектуально-видовых значений.

Передача отдельными временными формами аспектуальных значений и оттенков относится к морфологическому способу выражения категории аспекта. При этом одни временные формы сравниваемых языков в большей степени обладают аспектуальными значениями, чем другие. Однако в каждой из временных сфер прослеживаю видовые оппозиции.

Так, на основе кумыкского и турецкого языков можно выделить существование четкого разграничения между аспектуальными значениями во временных сферах тюркского индикатива:

- В сфере настоящего времени прослеживается аспектуальное различие и противопоставление по признаку длительности между формами настоящего времени на (-а, -е// -уог), которое выражает моментальность, наличность, точечность действия и настоящего длительного времени на (-макъда, -мекде// -таЬа, -теИе), обладающего значением длительности совершения действия в плоскости настоящего времени. Настоящее общее время передает длительность, измеряемую моментом "говорения", то есть выражает действие как таковое, а настоящее длительное время, характеризует действие по признаку процессности его осуществления;

- В сфере будущего времени наблюдается аспектуальное различие глагольных форм по признаку категоричности совершения действия, где будущее категорическое время на (-ажакъ, -ежек// -асак, -есек), обладая полной категоричностью совершения действия, в аспектуальном отношении отличается от будущего неопределенного времени на (-ар, -ер, -р// -аг, -ег, -г), которое обладает значением неопределенности во времени. Будущее категорическое время также содержит указание на субъективную необходимость, готовность совершить действие; тогда как будущее неопределенное время указывает только на потенциальную возможность совершения действия; она ничем не ограничена и не имеет измерений;

- Инфинитив кумыкского и турецкого глагола нейтрален по отношению к выражению категории аспекта. Лишь в составе временных форм, глаголы данных языков приобретают отчетливые признаки аспектуально-видового различия;

- Сфера прошедшего времени представляет более сложную систему, состоящую из разноплановых противопоставлений, пересекающихся друг с другом в некоторых формах. Наиболее яркой представлена оппозиция претерита и перфекта. Форма претерита на (-ды// -ск) является общей для всех тюркских языков. В основе перфекта лежат конструкции на (-гъан// -т1§). Эти формы противопоставляются по значению очевидности/ неочевидности, объективности/ необъективности действия;

- В сфере прошедшего времени наиболее полное выражение приобретает аспектуальная оппозиция законченности/ незаконченности действия. Так, определенный имперфект на (-а, -е, -й эди// -уогйи), который выражает незаконченность действия, противопоставляется прошедшему категорическому времени на (-ды// -сИ), обозначающему законченность действия. При этом, прошедшее категорическое время переводится на русский язык совершенным видом, а определенный имперфект -несовершенным видом глагола;

- В сравниваемых языках существуют также сложные временные формы, которые образуются путем присоединения к простой временной основе вспомогательного глагола эди-// idi-. Они выражают предшествование, а также служат для локализации действия как факта, всецело относящегося к плоскости прошедшего времени. Эти формы также обладают видовыми значениями, которые сильно отличаются от значений других форм прошедшего времени;

- Неопределенный имперфект с показателем (-ар, -ер эди// -ardí, -erdi) обозначает обусловленное, незаконченное действие в прошлом, а также выражает предположительность, возможность совершения действия в плоскости прошедшего времени. В основном он обладает особым значением сослагательности;

- Будущее-прошедшее время с показателем (-ажакъ, -ежек эди// -acakti, -ecekti) обладает значением обусловленности того или иного действия. Оно обозначает такое действие, которое должно было осуществиться в прошлом, но не осуществилось в силу определенных причин;

- Давнопрошедшее время с показателем (-гъан, -ген эди// -тцП; -diydi) выражает совершенное действие в прошлом относительно другого действия, которое следует за ним, то есть обозначает предшествование одного действия другому в плоскости прошедшего времени. Данная временная форма служит также для обозначения глагольных действий, имевших место в далеком прошлом;

- Прошедшее длительное время с показателем (-макъда, -мекде эди// -maktaydi, -mekteydi) имеет редкое представление в сравниваемых языках и служит для обозначения процессности, длительности совершения действия в прошлом. Данная форма обладает описательным свойством выражения событий, происходивших в плоскости прошедшего времени.

Связь категории аспекта с лексическим значением словоформ отчетливо видна в грамматических формах прошедшего длительного и будущего неопределенного времени, выражающих длительное действие, которое может быть многократным в сравниваемых языках.

В настоящей диссертации приведены сводные таблицы, которые наглядно демонстрируют структуру и аспектуально-видовую семантику отдельных сложновербальных конструкций данных языков.

В сравнительном плане мы наблюдаем существование и различные формы проявления аспектуальных оттенков и значений практически во всех временных плоскостях кумыкского и турецкого глаголов, что подчеркивает тесную взаимосвязь и взаимовлияние категорий времени и аспекта в рассматриваемых языках.

Грамматические значения времени не являются полным отражением реального временного плана. Грамматическое время может также не совпадать с реальным временным планом. Такое несовпадение наиболее ярко проявляется при транспозиции временных значений.

Проведенный анализ от формы к значению позволил выявить многозначность грамматических категорий, их конституентов, взаимосвязь и взаимообусловленность между значениями и функциями грамматических категорий аспекта и времени. Направление исследования о значения к форме позволило обнаружить широкий круг глагольных форм, конструкций, в разной степени грамматикализованных, служащих для выражения того или иного значения и находящихся между собой в синонимических отношениях, но при этом различающихся каким-то определенным оттенком значения.

Принимая во внимание вышеизложенный материал, можно сделать обобщающий вывод о том, что проблема аспекта в тюркских языках является актуальной и спорной. Исследование данной проблемы необходимо продолжить в сравнительном плане, привлекая в дальнейшем значительное количество тюркских языков. Именно при таком подходе можно решить основные теоретические и практические вопросы, связанные с категорией аспекта и времени, и тем самым достичь желаемых результатов в исследовании столь сложной проблемы тюркологии.

Список научной литературыГаджиев, Эльдар Набиевич, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Агрелль С. О способах действия польского глагола // Вопросы глагольного вида. М., 1962. -С.35-38.

2. Адмони В.Г. Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики. Л., 1988.

3. Азнабаев Э.М. Историческая грамматика башкирского языка. Уфа, 1983. -244 с.

4. Александров Н.М. О взаимосвязях аналитических и синтетических форм // Аналитические конструкции в языках различных типов. М., 1965. -С.54-58.

5. Алексеев Д.А. Категория вида в бурятском языке // К изучению бурятского языка, вып.6. Улан-Уде, 1969. - С.61-64.

6. Алиев А. Аффикс «ки» в турецком языке // Морфология языков народов Ближнего и Среднего Востока. Баку, 1982.

7. Алиева З.И. Категория глагольного вида в азербайджанском языке. АКД. -М., 1953.

8. Алипулатова Н.С. Видо-временная система лезгинского языка в сопоставлении с английской. АКД. Махачкала, 1997. - 154 с.

9. Алланазаров О. Прошедшее время в современном туркменском литературном языке. АКД. Л., 1953. - 21 с.

10. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966. - 606 с.

11. Ахматов И.Х. Главные члены предложения и средства их выражения в современном карачаево-балкарском языке. Нальчик, 1968.

12. Ахундов A.A. Категория времени глагола (на материале азербайджанского языка). АКД. Баку, 1958. - 20 с.

13. Балын Б.М. Немецкий аспектологический контекст в сопоставлении с английским. Калинин, 1969. - С.39-96.

14. Баскаков H.A. Каракалпакский язык. Фонетика и морфология. 4.1. М., 1952.-542 с.

15. Баскаков H.A. Тюркские языки. М., 1966. - 244 с.

16. Баскаков H.A. Введение в изучение тюркских языков. М., 1969.-383 с.

17. Баскаков H.A. Историко-типологическая морфология тюркских языков. -М., 1979.-273 с.

18. Батманов И.А. Категория времени сказуемого в тюркских языках: генезис представлений и употребления форм // Сб. научных трудов УзбНИИ.-Ташкент, 1934.-С.21-24.

19. Батманов H.A. Грамматика киргизского языка. Фрунзе, 1940.

20. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974.

21. Бертагагв А. Сочетание слов и аналитическая конструкция // Аналитические конструкции в языках различных типов. М., 1965. -С.65-68.

22. Бирюкович P.M. Морфология чулымско-тюркского языка. Саратов, 1981.

23. Богородицкий В.А. Введение в татарское языкознание в связи с древними тюркскими языками. Казань, 1953. - 170 с.

24. Бондарко A.B. Вид и время русского глагола. М., 1971. - 238 с.

25. Бондарко A.B. Грамматические категории и контекст. Л., 1971. - 253 с.

26. Бондарко A.B. О некоторых аспектах функционального анализа грамматических явлений // Функционально-семантический анализ грамматических категорий. JL, 1973.

27. Бондарко A.B. Категории и разряды славянской функциональной морфологии // Славянское языкознание. VII Международный съезд славистов. Варшава, 1973.

28. Бондарко A.B. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. JL: Наука, 1983. - 207с.

29. Бондарко A.B. Функциональная грамматика. JL, 1984. - 247 с.

30. Бондарко A.B., Беляева Е.И. Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. JI., 1990. - 262 с.

31. Боровков А.К. Учебник уйгурского языка. Л., 1935. - С.172-180.

32. Бодуэн де Куртенэ Избранные труды по общему языкознанию. Т. 2. М., 1963.-356 с.

33. Бунина И.К. Система времен старославянского глагола. М., 1959. -160 с.

34. Бунина И.К. История глагольных времен в болгарском языке. Времена индикатива. М.: Наука, 1970. - 300 с.

35. Ванников Ю.В. Опыт типологического анализа временных значений // Языковые универсалии и лингвистическая типология. М., 1969.

36. Вербицкий В.И., Невский М.А., Ильинский Н.И. Грамматика алтайского языка. Казань, 1969.

37. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. — М. — JI.: Учпедгиз, 1947.-784 с.

38. Виноградов В.В. Исследования по русской грамматике. М., 1975. -246 с. 41 .Вопросы грамматики тюркских языков. Материалы координационногосовещания по проблемам глагольного вида. Алма-Ата, 1958.

39. Вопросы глагольного вида. Под редакцией Ю.С. Маслова. М., 1963. -278 с.

40. Гадельшин JI.C. Инфинитивная форма в современном татарском языке. АКД.-Казань, 1957.

41. Гаджиахмедов Н.Э. Система времен кумыкского индикатива. АКД. JL, 1981.-30 с.

42. Гаджиахмедов Н.Э. Значение данных кумыкского языка для общей теории аспектуальности тюркского глагола // Семантические категории языка и методы их исследования. 4.2. Уфа, 1985. - С.31-36.

43. Гаджиахмедов Н.Э. Еще раз об аспектуальных возможностях тюркского глагола (на материале кумыкского языка) // Востоковедение 12: Ученые записки ЛГУ. Вып.28. Л., 1986. - С.28-33.

44. Гаджиахмедов Н.Э. Еще раз о видах тюркского глагола // Советская тюркология, 1986. № 5. М. - С.44-49.

45. Гаджиахмедов Н.Э. Грамматические категории глагола в кумыкском языке. Махачкала, 1987. - 87 с.

46. Гаджиахмедов Н.Э. К вопросу о средствах выражения способов глагольного действия в тюркских языках // Востоковедение 14: Ученые записки ЛГУ. Вып.ЗО. Л., 1988. - С.23-29.

47. Гаджиахмедов Н.Э. Словоизменительные категории имени и глагола в кумыкском языке (сравнительно с другими тюркскими языками). АДД. -М., 1998.-50 с.

48. Гадэшахмедов Н.Э. Взаимосвязь значений количественной аспектуальности в современном кумыкском языке // Современные проблемы кавказского языкознания и тюркологии. Вып. 2. Махачкала, 1999. - С.39-42.

49. Гаджиахмедов Н.Э. Словоизменительные категории имени и глагола в кумыкском языке (сравнительно с другими тюркскими языками). -Махачкала, 2000.-385 с.

50. Гадэ/сиев Э.Н. Видо-временные формы глагола в кумыкском и турецком языках (в сравнительном освещении). Махачкала, 2002. - 83 с.

51. Гаджиева Н.З., Кокляпова A.A. Глаголы речи в тюркских языках // Историческое развитие лексики тюркских языков. М., 1961.

52. Гаджиева Н.З. Проблемы тюркской ареальной лингвистики. М., 1975. -303 с.

53. Гаджиева Н.З. Тюркоязычные ареалы Кавказа. М., 1979. - 264 с.

54. Гак В.Г. Десемантизация языкового знака в аналитических структурах // Аналитические конструкции в языках различных типов. М., 1965.

55. Ганиев Ф.А. Видовая характеристика глаголов татарского языка. Казань, 1963.- 180 с.

56. Ганиев Ф.А. К вопросу о сложном глаголообразовании в тюркских языках // Проблемы общности алтайских языков. Л., 1971. - С.25-28.

57. Ганиев Ф.А. Вопросы морфологии татарского языка. Казань, 1980. - 354 с.

58. Ганиев Ф.А. О семантической грамматике тюркских языков // СТ. № 4. -М., 1981.- 179 с.

59. Гиганов И.В. Грамматика татарского языка. СПб., М., 1801. - 237 с.

60. Головин Б.Н. К вопросу о парадигматике и синтагматике на уровне морфологии и синтаксиса // Единицы разных уровней грамматического строя языка и их взаимодействие. М., 1969.

61. Гордлевский В.А. Грамматика турецкого языка. М., 1928. - 346 с.

62. Грамматика алтайского языка. Составлена членами алтайской миссии. -Казань, 1869.-288 с.

63. Грамматика азербайджанского языка. Баку, 1971. - 224 с.

64. Грамматика современного башкирского литературного языка. М., 1981.-312с.

65. Грамматика карачаево-балкарского языка. Нальчик, 1976. - 345 с.

66. Гришко Ф.Т. Прошедшее время в русском и казахском языках. АКД. -Алма-Ата, 1964.-24 с.

67. Грунина Э.А. Об изучении семантической структуры временных форм индикатива: подходы к проблеме // СТ. № 4. М., 1975.

68. Грунина Э.А. Индикатив в турецком языке (в сравнительно-историческом освещении). АДД.-М., 1975.-58 с.

69. Гузев В.Г. Староосманский язык. М.: Наука, 1979. - 94 с.

70. Гузев В.Г. О категории аспектуальности (на материале староосманско-тюркского языка) // Советская тюркология, 1988. С.3-12.

71. Гузев В.Г. Очерки по теории тюркского словоизменения: Глагол. Л.: Изд-во ЛГУ, 1990.-164 с.

72. Гузеев Ж.М. Семантическая разработка слова в толковых словарях тюркских языков. Нальчик, 1985. - 243 с.

73. Гухман М.М. Глагольные аналитические конструкции как особый тип частичного и полного слова // Вопросы грамматического строя. М., 1955.

74. Гухман М.М. Грамматические категории и структура парадигм // Исследование по общей теории грамматики. М., 1968.

75. Дешериева Т.И. К проблеме определения категории глагольного вида. -ВЯ,М., 1976, № 1.-С.73-82.

76. Дешериева Т.И. К проблеме соотношения глагольных категорий вида и времени. ВЯ, М., 1976, № 4. - 73 с.

77. Джанашиа H.H. Морфология турецкого глагола. Тбилиси, 1981.81 .Джанмавов ЮД. Деепричастие в кумыкском литературном языке (сравнительно с другими тюркскими языками) М.: Наука, 1967. - 328 с.

78. Джикия М.С. Морфологическая структура слова в турецком языке: АКД. -Тбилиси, 1975.

79. Дмитриев Н.К. Грамматика кумыкского языка. М. - Л., 1940. - 205 с.

80. Дмитриев Н.К. Грамматика башкирского языка. М. - Л., 1948. - 276 с.

81. Дмитриев Н.К. Строй тюркских языков. М., 1962. - 608 с.8в. Долинина И.Г. Предельность в видо-временной системе глагола (на материалах английского, русского, кабардино-черкесского языков). АДД. -М., 1965.-61 с.

82. Дыренкова Н.П. Грамматика хакасского языка. Абакан, 1948.

83. Дыренкова Н.П. Тофаларский язык // Тюркологические исследования. -М.-Л.: Наука, 1963.

84. Дудина JJ.H. Турецкий язык. Учебное пособие. Баку, 1993. - 390 с.

85. Есперсен О. Философия грамматики. М., 1958. - 403 с.91 .Жеребков В. А. Опыт описания грамматической категории времени в системе немецкого глагола. Калинин: Изд-во КПИ, 1970. - 200 с.

86. Жирмунский В.М. Об аналитических конструкциях // Аналитические конструкции в языках различных типов. М., 1965. - С.62-64.

87. Зайнуллин М.В. Категория времени глагола изъявительного наклонения в современном башкирском языке. АКД. Казань, 1963. - 24 с.

88. Зайнуллин М.В. Функционально-семантическая категория модальности в современном башкирском языке: АДД. Алма-Ата, 1988. - 51 с.

89. Закиев М.З. Синтаксический строй татарского языка. Казань, 1963. - 168 с.

90. Закиев М.З., Салимова Д.А. Морфонология // Татарская грамматика. -Казань: Таткнигоиздат., 1995. 387 с.

91. Зиндер Л.Р., Строева Т.В. Историческая морфология немецкого языка. -Л., 1968.-268 с.

92. Иванов М.И. Татарская грамматика. Казань, 1842. - 235 с.

93. Иванов С.Н. К объяснению системы времен турецкого индикатива // Turkologica. К 70-летию акад. А.Н.Кононова. JL: Наука, 1976. - С.79-88.

94. Иванов С.Н. Курс турецкой грамматики. 4.2. Грамматические категории глагола. Учебное пособие. JL: Изд-во ЛГУ, 1977. - 85 с.

95. Иванов С.Н. Модальная связка экан и форма эканлик в узбекском языке // Ученые записки ЛГУ. Вып.7, 1958. С. 131-146.

96. Иванов С.Н. Тюркские атрибутивные конструкции с показателем относительной связи // Ученые записки ЛГУ. Вып.11, 1959. С. 189-196.

97. Иванов С.Н. Родословное древо тюрок Абу-л-гази-хана. Грамматический очерк (Имя и глагол. Грамматические категории). -Ташкент, 1969.-С.49-99.

98. Иванов С.Н. Об изучении грамматики тюркских языков. История и современность // Советская тюркология, 1976. № 5. С.54-66.

99. Исхаков Ф.Г., Пальшбах A.A. Грамматика тувинского языка. М., 1960.-241 с.

100. Кадыраджиев КС. Проблемы сравнительно-исторического изучения кумыкского и тюркских языков. Махачкала, 1998. - 366 с.

101. Кадыраджиев КС. Сравнительно-историческая грамматика японского и тюркских языков. Фонетика. Морфемика. Махачкала, 1999. - 386 с.

102. Кадыров P.C. Сопоставительная грамматика русского и турецкого языков. Учебное пособие. Махачкала, 1999. - 224 с.

103. Казем-Бек А. Общая грамматика турецко-татарского языка. Казань, 1846.-243 с.

104. Кайдаров А. Т. Развитие современного уйгурского литературного языка. Алма-Ата: Наука, 1969. - 359 с.

105. Карпов В.Г. Изъявительное наклонение в хакасском языке. АКД. М., 1955.-23 с.

106. Керимов И.А. Очерки кумыкской диалектологии. Махачкала: Дагучпедгиз, 1967.- 155 с.

107. Керимов Я.К. Времена глагола в азербайджанском и казахском языках: АКД.-Баку, 1973.-33 с.

108. Коклянова A.A. Категория времени в современном узбекском языке. -М., 1963.-124 с.

109. Кононов А.Н. Турецкая глагольная форма на -мыш II Ученые записки ЛГУ. № 20, Серия филологических наук. -М.; Л., 1960. С.34-49.

110. Кононов А.Н. Грамматика современного турецкого литературного языка. М. - Л., 1956. - 569 с.

111. Кононов А.Н. Грамматика современного узбекского литературного языка. М. - Л., 1960. - 446 с.

112. Кононов А.Н. Термины и способы определения стран света у тюркских народов // Маловские чтения. Алма-Ата, 1973. - С.41-46.

113. Кононов А.Н. Очерк истории изучения турецкого языка. Л., 1976. -120 с.

114. Кононов А.Н. Грамматика языка тюркских рунических памятников (VII-IX вв.). М., 1980.-254 с.

115. Константинова O.A. Эвенкийский язык. Фонетика. Морфология. М. -Л., 1964.

116. Кордабаев Т.Р. Категория времени в современном казахском языке. АКД-Алма-Ата, 1949.

117. Коркина Е.И. Наклонения глагола в якутском языке. М.: Наука, 1970. -307 с.

118. Кормушин И.В. Система времен глагола в алтайских языках. М.: Наука, 1984.-84 с.

119. Корш Ф.Е. Происхождение формы настоящего времени в западно-турецких языках //Древности востоковедения. М., 1907. С.11-22.

120. Кошевая ИГ. Типологические структуры языка. Сфера видо-временных значений. Киев, 1972.

121. Кошмидер Э. Турецкий глагол и славянский глагольный вид // Вопросы глагольного вида. -М., 1962. С.З82-394.

122. Кубрякова Е.С. Части речи в ономасиологическом освещении. М., 1978.-215 с.

123. Кузнецов П.И. Категория вида в турецком языке. Видовые аспекты // Иностранные языки. Сборник статей. М., 1966. № 2. - С.213-228.

124. Кузнецов П.И. Категория вида в турецком языке. Видовые разряды // Иностранные языки. Сборник статей. М., 1968. № 4. - С. 100-110.

125. Кузнецов П.И. Аспект и акционал в турецком языке (к выходу в свет монографии Л. Юхансона) // Советская тюркология, 1975. № 3. С.68-82.

126. Кузнецов П.И. Система функциональных форм глагола в современном турецком языке. -М., 1983.- 185 с.

127. Кумахов М.А. К проблеме сложного слова // Известия литературы и языка АН СССР. Вып. 1.-М., 1963. С.33-38.

128. Кумахов М.А. О так называемых аналитических глаголах // Аналитические конструкции в языках различных типов. М., 1965. С.45-49.

129. Курбангалиев М., Газизов Р. Систематическая грамматика татарского языка в сравнении с грамматикой русского языка. Казань, 1932. - 286 с.

130. Курилович Е. Вид и время в истории персидского языка // Очерки по лингвистике. Русс. пер. -М., 1962.

131. Кутлымуратов Б.К. Имена действия в современном каракалпакском языке: АКД. Нукус, 1963.

132. Лекомцев Ю.К. Некоторые вопросы общей теории различения // Проблемы структурной лингвистики. М., 1968.

133. Лингвистический энциклопедический словарь. Институт языкознания АН СССР, 1990.-684 с.

134. Лопатин В.В. Морфологическая категория в плане выражения // Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. М., 1984.

135. Любимов K.M. Образование, значение и употребление времен в турецком языке: АКД. М., 1948.

136. Любимов K.M. Система грамматических времен в современном турецком языке // СТ. № 2. М., 1970.

137. Макаев Э.Н. Общая теория сравнительного языкознания. М., 1977.

138. Малое С.Е. Памятники древнетюркской письменности Монголии в Киргизии.-М.-Л., 1959.

139. Маманов И.Е. Вспомогательные глаголы в казахском языке. Алма-Ата, 1949.- 143 с.

140. Маманов И.Е. Глагольные виды и их выражение в казахском языке// Вопросы грамматики тюркских языков. Алма-Ата, 1958.

141. Маслов Ю.С. Глагольный вид в современном болгарском литературном языке: значение и употребление // Вопросы грамматики болгарского языка. М., 1959. - С.157-312.

142. Маслов Ю.С. Вопросы глагольного вида в современном зарубежном языкознании // Вопросы глагольного вида. М., 1962. - С.38-41.

143. Маслов Ю.С. Система основных понятий и терминов славянской аспектологии // Вопросы общего языкознания. JL, 1965. - С.53-80.

144. Маслов Ю.С. К основаниям сопоставительной аспектологии // Вопросы сопоставительной аспектологии. Вып. 1. Л., 1978.

145. Маслов Ю.С. Очерки по аспектологии. -Л.: Изд-во ЛГУ, 1984.-261 с.

146. Мелиоранский П.М. Краткая грамматика казак-киргизского языка. 4.2. Синтаксис. СПб., 1897.

147. Мелиоранский П.М. Араб-филолог о турецком языке. СПб., 1900.

148. Мельников Г.П. Значения и смыслы простых форм гагаузского глагола настоящего и будущего времени // СТ. № 5. М., 1976.

149. Мещанинов И.И. Члены предложения и части речи. Л., 1978. - 210 с.

150. Милешовская Г.М. О соотношении объективного и грамматического времени. ВЯ, 1956. № 5. - С.75-79.

151. Милых М.К. Глагол ногайского языка // Труды Черкесского НИИ. Вып. 11.-Черкесск, 1954.

152. Михайлов М.С. Перифрастические формы глагола и категория вида в турецком языке. -М., 1954. 140 с.

153. Михайлов М.С. Исследования по грамматике турецкого языка. Перифрастические формы турецкого глагола. М., 1965. - 132 с.

154. МонгушД.А. Формы прошедшего времени изъявительного наклонения в тувинском языке. Кызыл, 1963.

155. Мусаев К.М. Грамматика караимского языка. М., 1964.

156. Мусаев К.М. Лексика тюркских языков в сравнительном освещении. -М., 1975.-357 с.

157. Наджип Э.Н. Современный уйгурский язык. М., 1960.

158. Настов В.М. К вопросу о грамматической категории вида в тюркских языках // Труды МИВ. М., 1947. № 4. - С.32-52.

159. Настое В.М. Язык орхоно-енисейских памятников. М., 1960.

160. Настое Д.М. Структура времен индикатива в древнеуйгурском языке. АКД.-М., 1963.-21 с.

161. Настое Д.М. О способах выражения видовых значений в алтайских языках // Проблемы общности алтайских языков. Л., 1971. - С.366-376.

162. Настое Д.М. Типологические сопоставления в рамках сравнительно-исторического изучения отдельных грамматических категорий// Советская тюркология, 1971. № 2. С.59-66.

163. Настое Д.М. Еще раз о виде (к истории вопроса) // Тигко1о§1са. К 70-летию акад. А.Н.Кононова. Л.: Наука, 1976. - С.111-120.

164. Настое Д.М. Аспектуальные значения аналитических образований и разряды глагольной лексики в узбекском языке // Теория грамматического значения и аспектологического исследования. Л., 1984. - С.128-165.

165. Настое Д.М. Проблемы тюркской аспектологии. Акциональность. -Л.: Наука, 1989.-207 с.

166. Настое ДМ., Ризаее Б.Х. Фаза прекращения процесса в узбекском языке//СТ. № 4.-М., 1983.

167. Недялкое В.П. Начинательность и средства ее выражения в языках разных типов // Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. -М., 2001.

168. Недялкое В.П. Основные типы начинательных глаголов: инхоативы, ингерссивы, инцептивы // Языковое общение и его единицы. Калинин, 1986.

169. Оралбаееа И. Аналитические формы глагола в современном казахском литературном языке. АДД. Алма-Ата, 1971. - 45 с.

170. Оралбаева И. Категория характера протекания действия в современном казахском языке // СТ. № 5. М., 1971.

171. Орузбаева Б. А. Формы прошедшего времени в киргизском языке // ИЯМ,-Фрунзе, 1955.

172. Осмаиова Б.О. О реформе турецкого языка // Вопросы турецкой филологии. Вып. 1.-Баку, 1971.

173. Пепинова С.А. Структурно-семантические (видо-временные) особенности форм прошедшего времени в немецком и азербайджанском языках. Баку: Маариф, 1966. - 176 с.

174. Петров Н.Е. Грамматика современного якутского языка. Фонетика и морфология. М., 1964.

175. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. 7-е издание. М.: Учпедгиз, 1956. - 511 с.

176. Поспелов Н.С. Категория времени в грамматическом строе современного русского языка. АДД. М., 1953. - 42 с.

177. Покровская Л.А. Грамматика гагаузского языка. Фонетика и морфология. M., 1964.

178. Потебня А.А. Записки по русской грамматике. M., 1958.

179. Рамстедт Г.И. Введение в алтайское языкознание. М., 1957.

180. Рассадин В.И. Морфология тофаларского языка в сравнительном освещении. М., 1978.

181. Решетов В.В. О категории настоящего времени в узбекском языке // Доклады АН УзССр. № 5. Ташкент, 1948.

182. Ризаев Б.Х. Грамматическое значение фазы прекращения процесса и аналитические средства его выражения в современном немецком языке: АКД.-Л., 1981.

183. Рождественский Ю.В. Типология слова. M., 1969. - 243 с.

184. Рустамов Р. Место междометий в грамматической системе турецкого языка // Ученые записки АГУ. № 2. Баку, 1978.

185. Рябова КС. О некоторых особенностях глагольного аналитизма в языке суахили // Типология глагола в африканских языках. М., 1972.

186. Сабанеева М.К. Грамматические категории в свете теории отражения // Вестник ЛГУ, сер.2, вып. 4. С.45-56.

187. Садвакасов Г.О. О некоторых свойствах сонорного -р в современном уйгурском языке // Исследования по уйгурскому языку. Алма-Ата, 1970.

188. Садыков Г. Некоторые заметки относительно развития турецкого литературного языка до XIX века // Ученые записки АГУ. Баку, 1976.

189. Санжеев Т.Д. Сравнительная грамматика монгольских языков. М., 1953. -С.114-120.

190. Сафиуллина Ф.С. Синтаксис татарской разговорной речи. Казань, 1978.

191. Севортян Э.В. Аффиксы глаголообразования в азербайджанском языке. Опыт сравнительного исследования. М.: Наука, 1962. - 644 с.

192. Севортян Э.В. Грамматические и семантические признаки аналитических конструкций в отличие от свободных словосочетаний в тюркских языках // Аналитические конструкции в языках различных типов.-М., 1965.-С.55-59.

193. Севортян Э.В. Несколько замечаний к тюркологическим исследованиям по грамматике // СТ. № 3. М., 1970.

194. Севортян Э.В. Морфологическое строение слова в связи с другими характеристиками // Тюркологический сборник. М., 1972.

195. Серебренников Б.А. К проблеме типов лексической и грамматической абстракции // Вопросы грамматического строя. М., 1955. - С.43-49.

196. Серебренников Б.А. Проблема глагольного вида в тюркских языках // Вопросы грамматики тюркских языков. Алма-Ата, 1958. - С. 12-30.

197. Серебренников Б.А. Категория времени и вида в финно-угорских языках пермской и волжской групп. М.: Наука, 1960. - 290 с.

198. Серебренников Б.А. Система времен татарского глагола. Казань: Изд-во КУ, 1963.-76 с.

199. Серебренников Б.А. Значимые детали // Turkologica. К 70-летию акад. А.Н.Кононова. Л.: Наука, 1976. - С. 157-160.

200. Серебренников Б.А., Гаджиева Н.З. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Учебное пособие для вузов. Баку: Маариф, 1979.-302 с.

201. Серебренников Б.А. О происхождении прошедшего времени типа алганмын и алыппын в казахском языке // Вопросы истории и диалектологии казахского языка. Алма-Ата, 1960. - Вып.З. - С.5-12.

202. Сильницкий Г.Г. Структура глагольного значения и результатив // Типология результативных конструкций: результатив, статив, пассив. Л., 1983.

203. Скорик П.Я. Грамматика чукотского языка. Л., 1961.

204. Слюсарева H.A. О семантической и функциональной сторонах языковых явлений // Теория языка и методы его исследования и преподавания. М., 1984.

205. Смирнщкая O.A. Морфологизация аналитических глагольных конструкций в германских языках // Историко-типологическое исследование строя германских языков. М., 1972.

206. Смирницкий А.И. К вопросу о слове // Вопросы теории языка. М., 1952.

207. Сова З.Я. Аналитическая лингвистика. М., 1970.

208. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М., 1971. 198 с.

209. Солнцева Н.В, Солнцев В.М. Анализ и аналитизм // Аналитические конструкции в языках различных типов. М., 1965.

210. Сравнительная грамматика русского и азербайджанского языков. -Баку: Изд-во АГУ им.С.М.Кирова, 1954. 391 с.

211. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Морфология. М.: Наука, 1988. - 560 с.

212. Султанмурадов A.M. Способы выражения аспектуальных значений в кумыкском языке. АКД. Махачкала, 1997. - 21 с.

213. Суник О.П. Глагол в тунгусо-маньчжурских языках. Морфологическая структура и система форм глагольного слова. М. - JL, 1962.

214. Суник О.П. О понятиях «аналитическая форма слова» // Аналитические конструкции в языках различных типов. М., 1965,

215. Суник О.П. Проблемы общности алтайских языков. -JL, 1971.

216. Текуев М.М. О глагольном словосложении в карачаево-балкарском языке. Нальчик, 1979.

217. Текуев М.М. Темпоральность важнейший категориальный признак карачаево-балкарского глагола. - Нальчик, 2000. - 256 с.

218. Тенишев Э.Р. Глаголы движения в тюркских языках // Историческое развитие лексики тюркских языков. -М., 1961.

219. Тенишев Э.Р. Строй саларского языка. М.: Наука, 1976. - 576 с.

220. Тенишев Э.Р. Строй сарыг-югурского языка. М., 1976.

221. Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Л., 1987.

222. Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Аспектуальность. Персональность. JI., 1990.

223. Теория функциональной грамматики. Jl., 1990.

224. Тикеев Д.С. Исследования по синтаксису простого предложения современного башкирского языка. АДД. Уфа, 1999. - 46 с.

225. Тихонов А.Н. Существует ли категория вида в тюркских языках? // Актуальные вопросы современного языкознания и лингвистическое наследие Е.Д.Поливанова. Т. 1. - Самарканд, 1964. - С.201-207.

226. Тихонов А.Н. Изучение видов русского языка в узбекской школе. -Ташкент, 1970.

227. Троянский A.B. Краткая татарская грамматика. Казань, 1860.

228. Трубецкой Н.С. Основы фонологии. М., 1960. - 372 с.

229. Тумашева Д.Г. Перифрастические формы татарского глагола // Вопросы татарского языкознания. Казань, 1965.

230. Тумашева Д.Г. Морфология современного татарского языка. Казань, 1978.

231. Тумашева Д.Г. Татарский глагол. Казань, 1986. - 179 с.

232. Тураева З.А. Категория времени. Время грамматическое и время художественное (на материале английского языка). М., 1979. - 219 с.

233. Турсунов А. Категория времени глагола в киргизском языке // Вопросы категорий времени и наклонения в тюркских языках. Баку, 1968. - С.64-70.

234. Убайдуллаев К. Категория прошедшего времени глаголов в изъявительном наклонении в современном каракалпакском языке. -Нукус. Каракалпакстан, 1978. 134 с.

235. Урусбиев И.Х. Спряжение глагола в карачаево-балкарском языке. -Черкесск, 1963.-232 с.

236. Урусбиев И.Х. Категория времени глагола в современном карачаево-балкарском языке // Вопросы категорий времени глагола в тюркских языках. Баку, 1968. -С.39-53.

237. Уфимцева A.A. Слово в лексико-семантической системе языка. М., 1968.-211 с.

238. Уфимцева A.A. Семантический аспект языковых знаков // Аспекты семантических исследований. М., 1980.

239. Уюкбаев И.К. Категория глагольного вида в современном казахском языке. АКД. Алма-Ата, 1954. - 27 с.

240. Фшатова-Хелльберг Е. Вид глагола и широкий контекст // Scando-slavica, 1975.-Т.2.

241. Филин Ф.П. О слове и вариантах слова // Морфологическая структура слова в языках различных типов. М.; Л., 1963.

242. Филоненко В.И. Грамматика балкарского языка. Нальчик, 1940.

243. Халиков К.Н. Глаголы движения в современном узбекском литературном языке: АКД. Самарканд, 1967.

244. Хангишиев Д.М. Къумукъ тил. Морфология. Магьачкъала, 1995, - 231 с.

245. Хангишиев Д.М. Именные формы глагола в кумыкском языке в сравнительном освещении. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 1997. - 86 с.

246. Хангишиев Д.М. Аспекты глагола // Морфология кумыкского языка. -Махачкала: ДГПУ, 1998. -С.21-22.

247. Харисов А.И. Категория глагольных видов в башкирском языке. Уфа, 1944.

248. Харисов А.И. Способы выражения глагольных видов в башкирском языке // Вопросы грамматики тюркских языков. Алма-Ата, 1958. - С.46-49.

249. Харитонов JI.H. О видах глагола в якутском языке. Ученые записки ИЯЛИ, 1958. - С.59-67.

250. Харитонов JI.H. Формы глагольного вида в якутском языке. М. - Л., I960. - 180 с.

251. Ходэюиев А. Настоящее время глагола в современном узбекском языке. АКД. Ташкент, 1959. - 19 с.

252. Ходжиев А. Вспомогательные глаголы в узбекском языке. Ташкент, 1966.-221 с.

253. Холодович A.A. Очерк грамматики корейского языка. М., 1957.

254. Холодович A.A. Проблемы грамматической теории. Л., 1979.

255. Храковский B.C. Некоторые проблемы универсально-типологической характеристики аспектуальных значений // Аспектуальность и средства ее выражения. Тарту, 1980.

256. Чарыяров Б.Ч. Времена глагола в тюркских языках юго-западной группы. Ашхабад, 1970.

257. Чикобава A.C. О некоторых процессах трансформации аналитических образований в синтетические // Аналитические конструкции в языках различных типов.-М., 1965.

258. Чейф У. Значение и структура языка. М., 1978.

259. Чхаидзе МЛ. Спаренные глаголы в марийском языке. Йошкар-Ола, 1960.

260. Шарипов Г.Ш. Категория глагольного вида в современном узбекском языке. АКД. М., 1955. - 25 с.

261. Шаумян С.К. Структурная лингвистика. М., 1965.

262. Шаумян С.К. Семантика и теория порождающих грамматик // Проблемы структурной лингвистики. М., 1968.

263. Шахматов Р.Г. Казанищенский говор кумыкского языка: АКД. М., 1954.-22 с.

264. Шевернина З.В. Аналитические глагольные формы в современном монгольском языке // Филология и история монгольских языков. М., 1958.

265. Шелякин М.А. Предельные и непредельные глаголы несовершенного вида // Семантика и функционирование категории вида русского языка. Вопросы русской аспектологии. Вып. 3- Тарту, 1978.

266. Щербак A.M. Очерки сравнительной грамматики тюркских языков. (Имя). Л.: Наука, 1977. - 190 с.

267. Щербак A.M. Очерки по сравнительной морфологии тюркских языков. (Глагол).-Л.: Наука, 1981.- 181 с.

268. Щур Г.С. Теория поля в лингвистике. М., 1974.

269. Эйвазов А. Роль аффикса -сап, -сел в образовании прилагательных в современном турецком языке. Баку, 1985.

270. Эроглу М-А. Видо-временные формы глагола турецкого языка в сопоставлении с русским (сравнительно с другими тюркскими языками). АКД. Махачкала, 2000. - 20 с.

271. Юлдашев А.А. Категория глагольного вида в башкирском языке // Вопросы грамматического строя. -М., 1955. С.362-386.

272. Юлдашев A.A. Система словообразования и спряжения глагола в башкирском языке. М., 1958.

273. Юлдашев A.A. Об аналитических формах настоящего времени в тюркских языках // Проблемы тюркологии и истории востоковедения. -Казань, 1964.-С.197-199.

274. Юлдашев A.A. Аналитические формы глагола в тюркских языках. М.: Наука, 1965.-274 с.

275. Юлдашев A.A. Соотношение деепричастных и личных форм глагола в тюркских языках. М.: Наука, 1977. - 270 с.

276. Якобсон Р. Вопросы глагольного вида // Сборник статей (Рецензия). -М., 1962.-С.39-40.

277. Якобсон Р. Типологические исследования и их вклад в сравнительно-историческое языкознание // Лингвистическая типология и восточные языки. -М., 1965.

278. Якобсон Р. Морфологические наблюдения над славянским склонением // Избранные работы. М., 1985.

279. Ярцева В.Н. Контрастивная грамматика. М., 1981. - 110 с.1. На иностранных языках

280. Bazin L. Les classes du verbe turc. // BSL, 1966. Т./ 61, fack. I.

281. Böhtlingk O. Über die Sprache der Jakuten. Grammatik, Text und Wörterbuch. St.-Ptb., 1851. s. 196-197,272.

282. Brockelmann C. Zur Grammatik des Osmanisch-Turkischen II ZDMG, 1916.-Bd. 70.

283. Deny J. Grammaire de la langue turque. Paris, 1921.

284. Ergin M. Üniversiteler i?in. Türk Dili. istanbul, 1994.

285. Johanson L. Aspekt im Türkischen. Vorstudien zu einer Beschreibung des türkeitürkischen Aspektsystems. Uppsala, 1971. - 333 s.

286. Jakobson R. Ze signe zero // Readings in linguistics. Chiqaro London, 1966.- 109-115 s.

287. Jensen H. Seiler H. L'aspekt, et le temps dans ie verbe neo-grec. Paris, 1952.-124 s.

288. Jones D. The Phoneme: its Nature and use. Cambridge, 1950. - 131 s.

289. Menges K.H. The Turkic Languages and Peoples: An introduction to Turkic Studies. Wiesbaden, 1968.

290. Pike K. Language in relation to a unified theory of the structure of human behavior Jlenolale. California, 1955.

291. Poppe N. Turkish tschuwassische Vergleichende Sludien. islamica. -Leipzig, 1925.

292. Poppe N. Tempus und Aspekt in den altaischen Sprachen. Studium Generale, Berlin, 1955. 8. Jg.9, s.560-561.

293. Ramstedt G.J. Die Verneinung in den altaischen Sprachen // MSFOu, 1924.

294. Ramstedt G.J. Kalmukisches Worterbuch. Helsinki, 1936.

295. RundgrenF. intensiv und Aspekt korrelation. Uppsala, 1959. s.ll, 24, 25.

296. Rundgren F. Eurneuerung des Verbalaspekts im Semitischen: Funktionel -diachronische Studien zur semitischen Verblehre. Uppsala, 1963.

297. Schott W. Versuch über die tatarischen Sprachen. Berlin, 1836.

298. Schunig C. Hilfsverben im Tatarischen: Untersuchungen zur Functionsweise einiger Hilfsverbverbin düngen. - Weisbaden, 1984.

299. Tekin T.A. Grammar of orhon-turkic // Uralic and Affikseries. -Bloomington, 1968.

300. ИСТОЧНИКИ МАТЕРИАЛОВ ИССЛЕДОВАНИЯ

301. Абдуллаев Ш. Ёлавчулар. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1990. - 30 с. Абуков К. Сюйсе де - сюймесе де- Махачкала: Дагкнигоиздат, 1972.-170 с. А буков М. Душман бир гьилла къура. - Махачкала: Дагучпедгиз, 1977. -136 с.

302. Атаев Б. Къапчыкъ Алини хабарлары // Ярыкъ янгур. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1975. - с.52-62.

303. Бадрутдин Атама кагъыз. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1988.-224 с. Вагьабов А. Къакъашуралы Элдар // Ярыкъ янгур. - Махачкала: Дагкнигоиздат, 1975. - с. 134-149.

304. Гъажиев А. Юрекни янывлары. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1972. - 319 с. Гьажиев А. Къумукъ халкъ йырлары. - Махачкала: Дагучпедгиз, 1990. -128 с.

305. Гьажиев А. Къумукъланы йырлары: Эпос йырлар. Махачкала: ГУП Дагкнигоиздат, 2002. - 464 с.

306. Гъасанов Ж. Йыгьылма да ярамай экен // Ярыкъ янгур. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1975.-С.159-161.

307. ЖачаевА. Сююв гечмей. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1986. - 120 с. Ибрагъимов И-Х. Дагъыстан намус. - Махачкала: Дагкнигоиздат, 1986. -222с.

308. Ибрагышов-Къызларлы А. Аманхор. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1976. -181 с.

309. Керимов И.А. Тик толкъунлар. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1994. - 195 с. Керимов И.А. Къанатлы къыз. - Махачкала: Дагкнигоиздат, 1972. - 296 с. Керимова Ж. Таргъуну тангы: Шиърулар ва поэмалар. - Махачкала: Дагкнигоиздат, 1986. - 104 с.

310. Кабардиев А. Жансари. Повестлер. -Махачкала: Дагкнигоиздат, 1991.-88 с. Къадыров М. Гёгюрчюн ва жымчыкъ // Абатлар. Махачкала: Дагуч-педгиз, 1976. - 99 с.

311. Мантаев П. Кюлеме кюлкю тюгюл (Хабарлар). Махачкала: Дагкнигоиздат, 1978.-80 с.

312. Маитаева У. Биринчи язбаш. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1976. - 180 с. Магьамматов Б. Гечени гёзяшлары. Шиърулар ва поэма. - Махачкала: Дагкнигоиздат, 1972. - 57 с.

313. Яхъяев М-С. Арслан тувгъан уланлар. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1984. -250 с.

314. Яхъяев М-С. Къоркъмас Жалал. Махачкала: Дагкнигоиздат, 1992. - 425 с.1. На иностранных языках

315. Abasiyanik S.F. Bulamayan. Tercíiman yayinlari. ístanbul, 1992. - 160 s.

316. Adivar H.E. Bir hayatin ûç perdesi. ístanbul, 1991. - 123 s.

317. Aksiyon. Haftalik haber yorum dergisi. 10-16 Çubat 2001. sayi 323. - 79 s.

318. Baysal F. Kestaneci Rahmi. Türk edebiyati. Ístanbul, 1991. - 157 s.

319. Bugra T. Oglumuz. Tercíiman yayinlari. ístanbul, 1991. - 143 s.

320. Büyiik Tiirkçe-Rusça sözlük. Multilingual. ístanbul, 1994. - 950 s.

321. CebeciD. Sadaka. Edebi yayinlan. ístanbul, 1990. - 129 s.

322. Celalettin F. Öksürük. Tercíiman yayinlan. ístanbul, 1989. - 112 s.

323. Dünya Klasiklerinden Seçmeler. Erdem yayinlan. ístanbul, 1998. - 479 s.

324. Esendal M.§. Giil Hammin annesi. Türk edebiyati. ístanbul, 1992. - 116 s.

325. Faik S. Bütün eserleri. Mahalle kahvesi. Havada bulut. ístanbul, 1994. - 228 s.

326. Gürpinar H.R. Ahlak hummasi. ístanbul, 1991.- 143 s.

327. Hekimoglu Î. Menan cinleri. Hikayeler. Tima? yayinlan. -ístanbul, 1990.-175 s.

328. HisarA.Ç. ísmi unutulan Melek efendi. Tercüman yayinlan. ístanbul, 1992.110 s.

329. Кбалк. карачаево-балкарский1. Кирг. киргизский1. Ккалп. каракалпакский1. Ккир. старокиргизский