автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Авторская песня 1950-1970-х гг. в русской поэтической традиции

Полный текст автореферата диссертации по теме "Авторская песня 1950-1970-х гг. в русской поэтической традиции"

На нравах рукописи

003448050

Ничипоров Илья Борисович

Авторская песня 1950 - 1970-х гг. в русской поэтической традиции: творческие индивидуальности, жанрово-стилевые поиски, литературные связи

10.01.01 - Русская литература

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

О 2 окт 2008

Екатеринбург - 2008

003448050

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Уральский государственный педагогический университет»

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор

Лейдерман Наум Лазаревич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Агепосов Владимир Вениаминович

доктор филологических наук, профессор Быков Леонид Петрович

доктор филологических наук, профессор Новиков Владимир Иванович

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Нижегородский государственный

педагогический университет»

Защита диссертации состоится « 24 » октября 2008 i. на заседании диссертационного совета Д 212.283 01 при ГОУ ВПО «Уральский государственный педагогический университет» по адресу: 620017, г. Екатеринбург, проспект Космонавтов, д 26, в 15.30 часов.

С диссертацией можно ознакомиться в диссертационном зале научной библиотеки Уральского государственного педагогического университета по адресу: 620017, г. Екатеринбург, проспект Космонавтов, д 26.

Автореферат разослан «■$» сентября 2008 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Кубасов А.В.

Общая характеристика работы

Данная работа посвящена системному рассмотрению авторской песни как самобытного направления русской поэзии второй половины XX века. В диссертации выстраивается жанрово-стилевая типология, прослеживается эволюция данного явления, предлагается осмысление творческих индивидуальностей крупнейших поэтов-бардов (Б.Окуджава, В.Высоцкий, А.Галич, А.Городницкий, Ю.Визбор, М.Анчаров, Н.Матвеева и др.), а также широкого литературного контекста авторской песни.

Актуальность работы заключается в исследовании бардовской поэзии как динамично развивавшейся эстетической системы, которая вобрала в себя многообразный спектр творческих установок, индивидуальных художественных миров и была глубоко укоренена в отечественной литературной и фольклорной традиции.

Идея синтезирующего взаимообогащения искусства слова и музыки, живописного, пластического искусств явилась одной из ключевых в художественном сознании XX века. Глубоко осмысленная в теоретических построениях и творческой практике Серебряного века, данная тенденция и в последующие десятилетия литературного развития в значительной мере предопределила процессы обновления жанрово-родовой системы литературы, стимулировала возникновение характерных для постклассической эпохи синтетических жанровых образований. Как писал еще А.Белый в статье «Будущее искусство» (1910), «это стремление к синтезу выражается отнюдь не в уничтожении граней, разъединяющих две смежные формы искусства; стремление к синтезу выражается в попытках расположить эти формы вокруг одной из форм, принятой за центр...»'.

Явление авторской песни стало одним из магистральных в русской поэтической культуре второй половины XX столетия и в полноте выразило духовные, социально-исторические грани мироощущения срединных десятилетий века. При очевидной синтетической природе, обусловленной

1 Белый, А Символизм как миропонимание [Текст] / А Белый - М , 1994 - С 142

взаимопроникновением поэтического слова, музыки, исполнительского мастерства, авторская песня в своих вершинных художественных проявлениях была в первую очередь искусством слова, литературным феноменом, «новым руслом»2 в отечественной поэтической традиции.

Объектом исследования выступает авторская песня 1950 - 1970-х гг. как феномен русской поэтической культуры.

Предметом исследования стали в диссертации творческие индивидуальности крупнейших поэтов-бардов, жанрово-стилевая типология данного направления поэзии и значимые для его целостной интерпретации литературные связи.

Степень изученности проблемы. В качестве исходной теоретической и методологической основы в диссертации принимается развернутое определение авторской песни, предложенное в монографии И.А.Соколовой: «Авторская песня...- это тип песни, который сформировался в среде интеллигенции в годы так называемой оттепели и отчетливо противопоставил себя песням других типов. В этом виде творчества один человек сочетает в себе (как правило) автора мелодии, автора стихов, исполнителя и аккомпаниатора. Доминантой при этом является стихотворный текст, ему подчинены и музыкальная сторона, и манера исполнения. В качестве дополнительных значимых характеристик выступают такие, как личностное начало, собственная оригинальная традиция, эстетика, стилистика, поэтика авторской песни»1.

В этом емком определении мы выделяем ряд принципиальных моментов.

Во-первых, указание на социально-историческую, литературную и культурную обусловленность явления бардовской поэзии.

2 Новиков, Вл И. Авторская песня как литературный факт [Текст] / Вл И Новиков // Авторская песня - М , 2002 - С 5 .

3 Соколова, И А Авторская песня от фольклора к поэзии [Текст] монография / И А Соколова - М , 2002 -С 52

Во-вторых, проведение линий разграничения авторской песни с типологически смежными явлениями песенной поэзии - такими, например, как рок-поэзия, массовая и эстрадная песня.

В-третьих, фиксация синтетического характера бардовского творчества и одновременно четкое обозначение «формы, принятой за центр» (А.Белый) -словесного искусства, поэзии.

В-четвертых, тезис о специфических чертах поэтики и языка бардовских текстов, порожденных не только неповторимой творческой индивидуальностью художника, но и типологическими особенностями бытования и адресации этой поэзии.

Как явление отечественной поэзии, авторская песня, в немалой степени оплодотворенная атмосферой относительного раскрепощения «оттепелыюй» эпохи, обрела свои отчетливые очертания в основном к концу 1950-х -первой половине 1960-х годов в творчестве М.Анчарова, Б.Окуджавы, Ю.Визбора, Н.Матвеевой и др. В последующие десятилетия - в песенно-поэтическом творчестве В.Высоцкого, А.Галича и др. - под воздействием как собственно эстетических, так и социокультурных факторов, это направление поэзии претерпело значительную содержательную, жанрово-стилевую эволюцию, которая во многом была продиктована движением к более широкому, подчас трагедийно-сатирическому освоению истории и современности.

На сегодняшний день достаточно основательно изучен генезис авторской песни - прежде всего в специально посвященной этой проблеме монографии И.А.Соколовой4. Весьма значимы связи бардовской поэзии с традиционным фольклором - в частности, с народной лирической песней. Существенно и влияние на жанровую систему авторской песни многоплановой романсовой традиции, включая бытовой (городской), «жестокий», а также салонный романс, связанный с творческой деятельностью А.Вертинского. Среди ключевых предпосылок бардовской поэзии стоит назвать и творчество

4 Соколова, И А Указ соч

известных поэтов-песенников 30-40-х гг. (М.Исаковский, А.Фатьянов и др.), и масштабный пласт «нетрадиционного» фольклора. Неофициальная культура дворовых, блатных, лагерных песен была типологически близка бардовской поэзии своим неподцензурным духом, демократизмом, развитым личностным началом, что наполняло авторскую песню звучанием, оппозиционным по отношению как к официозной советской риторике, так и обезличивающему коллективизму песни массовой. В частности, традиции «дворовых», «блатных», «зековских» песен по-разному преломились, как показано в диссертации, в стихах-песнях В.Высоцкого и А.Галича, Ю.Визбора и А.Городницкого, а также в «песенках» Б.Окуджавы. При этом, как установила Л.А Левина, помимо очевидной оппозиции авторской и массовой песни существовали и разнообразные линии пересечения между данными явлениями5.

Главный парадокс общественного и культурного бытия авторской песни заключается в том, что та традиция, которая прежде была маргинальной для «высокой» культуры, в «оттепельные» годы и позднее становится одной из плодоносных и магистральных. Медиация между высокой поэзией и низовым фольклором, между различными литературными и культурными эпохами, синтез различных жанровых прообразов (песенных, поэтических, фольклорных) осознаются нами как типологические константы и искусства авторской песни, и творчества ее наиболее ярких представителей. Постепенно складывающееся в науке системное теоретическое описание многоразличных истоков бардовской поэзии несомненно нуждается в историко-литератуном обосновании и уточнении, с опорой уже на индивидуальные художественные миры поэтов-бардов. Во многом на решение этой задачи нацелены основные главы и разделы данной диссертационной работы.

5 Левина, Л.А. Авторская песня как явление русской поэзии второй половины XX века. Эстетика. Поэтика. Жанры [Текст], автореф дис. ...д-ра филол наук / Л.А.Левина - М • [б и ], 2006 - С 21-22.

Целесообразность рассмотрения развития классической бардовской поэзии прежде всего в рамках 1950-1970-х гг., когда это направление достигло наибольших художественных высот, научно мотивируется и ключевой ролью авторской песни в литературном процессе указанных десятилетий, «закономерностью ее возникновения и подлинного расцвета именно в названный период, когда она органически встраивается в обусловленное самой жизнью движение литературы, в частности, поэзии»6.

Широкое распространение бардовской поэзии благодаря многочисленным концертным выступлениям, фестивалям авторской песни, аудиозаписям происходило на фоне часто негласного официального запрета на полноценную публикацию произведений поэтов-бардов, которые вольно или невольно оказывались пропитанными антидогматичным духом неподцензуриого искусства. Подобное «полулегальное» существование авторской песни впоследствии вызвало объективные трудности в ее научном изучении, связанные в большинстве случаев со сложностями текстологического характера. Практически до 1980-х гг. в Советском Союзе масштабного научного осмысления авторской песни как художественного явления не предпринималось. Опережающую роль сыграли в этом смысле публикации в русской эмигрантской печати 60-70-х гг. и в по сути «самиздатской» газете «Менестрель» с конца 70-х. В эмигрантских интервью Л.Галича, в «тамиздатских» статьях и рецензиях Р.Гуля, Я.Горбова, В.Некрасова, Ю.Алешковского, В.Аксенова, С.Довлатова, Ю.Мальцева, М.Бен-Цадока и др., при всех издержках, связанных с отсутствием авторитетных изданий бардов, с распространенным преобладанием общественно-политических оценок над эстетической рефлексией, все же намечались важные подступы к будущим исследованиям авторской песни, и прежде всего творчества В.Высоцкого и Б.Окуджавы. Введенные в научный оборот в основном во второй половине 1990-х гг. благодаря главным образом

'Зайцев, В А Авторская песня ее восприятие и перспективы изучения на современном этапе [Текст] / В А Зайцев // Филологические науки - 2005. - № 2 - С 77.

републикациям в выпусках альманаха «Мир Высоцкого» (1997 - 2002), данные работы стали не только важным историческим источником, но и подспорьем для современной научной мысли.

С середины и конца 1980-х гг. существенно активизируется собственно литературоведческое изучение авторской песни как части русской поэтической традиции, прокладываются пути к целостному прочтению произведений ведущих поэтов-бардов - в монографиях и статьях Б.А.Савченко, Ю.А.Андреева, Л.А.Аянинского, Вл.И.Новикова, В.А.Зайцева, С.И.Кормилова, А.В.Скобелева, С.М.Шаулова и др., а также в целом ряде постановочных по проблематике студенческих дипломных работ того времени, посвященных в основном творчеству В.Высоцкого7.

В 1990-е и 2000-е годы исследование авторской песни приобретает еще более широкие масштабы и новые организационные формы. Предпринимаются успешные попытки научных, комментированных, основанных на выверенных текстологических концепциях изданий произведений В.Высоцкого, Б.Окуджавы, А.Галича, М.Анчарова, Ю.Кима и др. Значительную роль в исследовательском освоении данной проблематики сыграли специализированные периодические издания - журнал «Вагант-Москва» и альманах «Мир Высоцкого», а также тематические сборники, посвященные творчеству В Высоцкого, Б.Окуджавы и А.Галича. Изучение песенной поэзии постепенно входит и в сферу академической науки. В новейших историко-литературных исследованиях второй половины XX века В.А.Зайцева8, Н.Л.Лейдермана и М.Н.Липовецкого9 появляются специальные разделы, посвященные творчеству В.Высоцкого, Б.Окуджавы, А.Галича. На филологическом факультете МГУ им.М.В.Ломоносова, в Институте русской литературы РАН (Пушкинский дом) с середины 90-х гг. по творчеству различных поэтов-бардов и теоретическому осмыслению истоков авторской

'Кулагин, А В Высоцкий и другие [Текст]- сб статей / А В Кулагин - М, 2002 - С 163-173.

8 Зайцев, В А. Русская поэзия XX века 1940-1990-е годы [Текст] учеб пособие / В А Зайцев - М.2001

'Лейдерман, Н Л, Липовецкий, М Н Современная русская литература В 3-х кн [Текст]: учеб пособие / HJ1 Лейдерман, М НЛиповецкий - М, 2001

песни были защищены диссертации А.В.Кулагина, С.С.Бойко, И.А.Соколовой, С.В.Свиридова, Б.И.Жуковой, О.Ю.Шилиной. В 1999 г. в МГУ были проведены научные чтения, посвященные памяти Б.Окуджавы и нашедшие отражение в специальном сборнике10. Вклад в научное исследование данной проблематики внесен диссертационным сочинением Л.А.Левиной11, в котором, однако, не решаются принципиальные вопросы о своеобразии творческих индивидуальностей создателей авторской песни, о жанрово-стилевой системе бардовской поэзии и ее эволюции.

По мере расширения горизонтов филологического осмысления авторской песни все более очевидной становится необходимость опоры на теоретическую проработку соответствующего терминологического аппарата и генезиса данного явления, изучения всего многообразия творческих индивидуальностей поэтов-бардов, не ограничивающегося узким рядом основных имен, и создания жанрово-стилевой типологии бардовской поэзии. Первостепенную значимость приобретает в этой связи и осознание принципиальной нетождественности общекультурологического и собственно литературоведческого подходов к осмыслению авторской песни, невыводимости эстетической ценности творчества поэта-барда из степени его зрительской популярности или представленности на фестивалях и слетах.

Таким образом, в литературоведческой науке накоплен серьезный опыт в изучении авторской песни. Обоснована необходимость ее восприятия именно как поэтического, литературного явления, что не исключает важности и междисциплинарных подходов с позиций семиотики, лингвистики, музыковедения, театроведения, культурологии и социологии. В работах исследователей в целом убедительно выявлен генезис этого феномена, предприняты отдельные шаги к прояснению его эстетической сущности, жанрового репертуара, литературных контекстов; с большей или меньшей основательностью исследовано в основном творчество трех крупных бардов

10 «Свой поэтический материк. .» [Текст]' научные чтения, посвященные 75-летию со дня рождения Булата Окуджавы. - М., 1999

11 Левина, Л А. Указ соч

- В.Высоцкого, Б.Окуджавы и А.Галича. Вместе с тем творческие индивидуальности иных поэтов-певцов еще не стали предметом системного научного изучения, пока не предложено целостной жанрово-стилевой типологии бардовской поэзии, остается и значительный пласт неисследованных литературных связей.

Цель и задачи работы. Стратегической целью работы является рассмотрение авторской песни 1950-70-х гг. в трехмерном историко-литературном измерении-, изучение синхронных закономерностей развития и типологии бардовской поэзии в качестве эстетической общности; осмысление данного феномена в аспекте как литературных традиций, так и последующей перспективы его эволюции. Цель исследования определяет и обозначенные в подзаголовке к диссертации ее конкретные задачи:

• рассмотрение творческих индивидуальностей наиболее значимых поэтов-бардов во взаимодействии личностного и исторически характерного начал;

• описание многообразных художественных картин мира и проблемно-тематических пластов в авторской песне;

• выявление жанровых тенденций и доминант как в творчестве отдельных авторов, так и в различных направлениях бардовской поэзии в целом;

• системное исследование поэтики авторской песни на уровне субъектов и объектов лирического переживания; образа лирического «я», его соотношения с персонажным миром, а также осмысление стилевых констант бардовской поэзии, в особенности специфических для нее средств художественной выразительности, обусловленных синергией словесного, музыкального и исполнительского искусств;

• построение литературоведческой типологии авторской песни;

• разработка ряда важнейших для интерпретации бардовской поэзии литературных контекстов.

Методология работы. В работе комбинируются типологический, историко-генетический и системно-структурный методы исследования. Важной методологической основой диссертации послужили прежде всего труды по теории лирики как рода литературы, концепции лирических жанров в литературе и фольклоре, работы о взаимодействии стиха и прозы, об эстетической специфике и внутренней дифференциации песенной поэзии (Г.Н.Поспелов, В.Е.Хализсв, В.П.Аникин, С.И.Кормилов, Л.Я.Гинзбург, Л.Г.Фризман, И.А.Соколова, С.С.Бойко, С.В.Свиридов и др.).

Научная новизна исследования состоит в том, что здесь впервые предлагается системное рассмотрение авторской песни на широком материале творчества различных поэтов-бардов, в том числе и тех, которые еще не становились предметом полноценного литературоведческого осмысления (А.Городницкий, Е.Агранович, А.Дольский, Е.Клячкин, И.Тальков и др.). В научный оборот вводится и ряд аспектов контекстуального изучения бардовской поэзии.

Теоретическая значимость диссертации обусловлена тем, что ее результаты открывают новые перспективы в теоретическом изучении авторской песни. Предлагаются оригинальные подходы к построению жанровой иерархии в песенной поэзии, к общему пониманию механизмов межжанровых и межродовых взаимодействий в литературе.

Практическая значимость работы связана с возможностью опоры на полученные результаты в практике преподавания истории и теории литературы, а также при написании курсовых и дипломных работ. Материалы диссертации использовались автором в чтении лекций и проведении практических занятий по истории русской литературы и литературной критики XX века со студентами и аспирантами Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова.

Положения, выносимые на защиту:

1. Авторская песня - одно из магистральных направлений отечественной поэзии второй половины XX в., имеющее свою жанрово-стилевую типологию, логику эволюции и органично интегрированное в общий литературный контекст.

2. Несомненный синтетический характер авторской песни не умаляет, но, напротив, актуализирует собственно филологический подход к научному осмыслению художественных текстов поэтов-бардов, которые в своем большинстве имеют эстетическую значимость независимо от факта их песенного исполнения.

3. Художественная специфика бардовской поэзии заключается в ее срединном положении между высокой поэзией и низовым фольклором, во взаимопроникновении литературных и фольклорно-песенных жанров, в особых содержательных, коммуникативных, структурных, стилевых, метроритмических свойствах поэтических текстов, в оригинальных вариантах «сюжетной» и «персонажной» лирики.

4. В типологическом плане в авторской песне выделяются лирико-романтическое направление (Б.Окуджава, Ю.Визбор, Н.Матвеева и др.); трагедийно-сатирическое направление (М.Анчаров, В.Высоцкий, А.Галич и др.), а также творчество поэтов, прошедших эволюцию от лирико-романтической тенденции к созданию окрашенного в преимущественно трагедийные тона песенно-поэтического эпоса (Е.Агранович, А.Городницкий, А.Дольский).

5. Для лирико-романтического направления авторской песни характерны преобладание элегических жанровых решений, широкое освоение различных форм художественной условности, опирающихся на использование сказочных, фольклорных, а также имеющих притчевое звучание персонифицированных образов Надежды, Доверия, Любви, Музыки. В поэзии Окуджавы, Клячкина, Матвеевой художественных

высот достигает любовная лирика, существенным жанрообразующим фактором выступает дискурс диалога, который предопределяет доминирование интонации непосредственного общения.

6. Главные особенности трагедийно-сатирического направления авторской песни заключаются в эпическом расширении художественной картины мира, в выдвижении на первый план балладной жанровой тенденции, в активном экспериментировании с крупными поэтическими формами (песенные поэмы, циклы Высоцкого, Галича, Кима). Весомы здесь и более детальная, в сопоставлении с бардами-«романтиками», разработка персонажного мира и социального фона, и усиление публицистического начала, и актуализация традиций неофициальной смеховой культуры, которая в стихах-песнях Высоцкого, Галича, Кима, Талькова рельефно выделяла оппозиционную направленность песенно-поэтического слова.

Апробация работы. Основные и частные положения диссертации нашли свое отражение в нескольких десятках научных работ, в том числе в монографии «Авторская песня в русской поэзии 1950 - 1970-х гг.: творческие индивидуальности, жанрово-стилевые поиски, литературные связи» (М., 2006). Результаты исследования составили основу докладов на международных и всероссийских научных конференциях в вузах и научных центрах городов России и СНГ: в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве, Минске, Архангельске, Великом Новгороде, Воронеже, Екатеринбурге, Калининграде, Калуге, Коломне, Перми, Самаре, Саратове, Смоленске, Сростках, Ставрополе, Твери, Томске, Челябинске.

Структура диссертации. Работа состоит из Введения, трех глав (с выделением разделов и подразделов), Заключения и библиографии, включающей 371 наименование.

Основное содержание работы

Во Введении прослеживается история теоретического и историко-литературного осмысления авторской песни, формулируются цели и задачи данного исследования, определяется его методология, обосновывается структура диссертации.

В первой главе («Лирико-ромаитическое направление в авторской пссне») рассматриваются художественные системы авторов, создавших лирико-романтическое направление бардовской поэзии. Отдельные разделы посвящены творчеству Булата Окуджавы, Юрия Визбора, Новеллы Матвеевой, Евгения Клячкина. Частные аспекты исследования в разделах о Б.Окуджаве и Ю.Визборе уточняются в специальных подразделах. Анализ названного направления позволяет уяснить важные типологические особенности как данной жанрово-стилевой тенденции песенной поэзии, так и бардовского творчества в целом.

Наиболее характерными для лирико-романтичсского направления, с которым в значительной степени были сопряжены истоки развития бардовской поэзии, явились малые лирические жанровые формы, доминирующим среди которых выступил жанр элегии - во всем богатстве своих разновидностей (элегии пейзажные, философские и др.). С точки зрения связей с фольклорно-музыкальными истоками, решающую роль в формировании образного мира, стилевого облика этого поэтического направления сыграла опора на разноплановую и менявшуюся во времени романсовую традицию.

В творческом наследии бардов-«романтиков» яркое художественное воплощение получил жанр пейзажной элегии, в призме которой осуществлялось глубокое самовыражение лирического героя и той духовной, социально-исторической общности, частью которой он себя ощущал.

С пейзажной образностью связана в произведениях бардов столь характерная для авторской песни романтика бесконечного открытия

«дальних далей», которая обретает здесь не только сугубо личностный, но и общественный смысл, знаменующий прорыв за барьеры несвободной эпохи. Активное присутствие «путевого» хронотопа в художественном мире лирико-романтической песенной поэзии выявляло ее глубокие преемственные связи с «туристским» фольклором и стимулировало индивидуальные жанровые поиски.

Интенсивное развитие получила в лирико-романтическом направлении и философская поэзия, в полноте выразившая возвышенный романтический идеал поиска потаенной гармонии «надежды маленького оркестрика» (Б.Окуджава), одерживающего духовную победу над разрушительными вызовами времени. Потенциал широких бытийных обобщений заключен в песнях-воспоминаниях Визбора и Клячкина и реализуется нередко на почве внешне незатейливых обыденных зарисовок, житейских бесед между персонажами, открывающих перспективу поиска истины в дискурсе негромкого, доверительного разговора. Ключевой для многих философских элегий Визбора, Клячкина, Митяева становится характеризующаяся смысловой многомерностью тема времени.

Значительным эстетическим завоеванием романтической бардовской поэзии стало новое, оригинальное открытие задушевного исповедального лиризма в литературе середины столетия, знаменовавшее вызов ходульным штампам официозного дискурса, обезличивающему напору современности. Элементы лирической исповеди от имени героя и его поколения стали сквозными в поэзии Окуджавы. В произведениях Визбора исповедальное начало часто выражалось посредством «ролевых» персонажей - в рассказе «бывалого» человека.

В образном мире лирико-романтической песенной поэзии серьезную разработку получили различные формы художественной условности, связанные с поиском нешаблонного, не освоенного литературой эпохи языка для выражения глубин человеческой личности, законов ее существования в пространстве истории и вечности. Характерное для всех бардов-

«романтиков» обращение к жанровым возможностям притчи открывало пути для широких иносказательных обобщений, расширяло пространственно-временную перспективу их поэтических миров. В песнях-притчах Окуджавы, Клячкина рисуются персонифицированные образы Надежды, Доверия, Веры, Любви, Музыки, выступающие в качестве персонажей и зримо воплощающие необходимые первоосновы жизни.

Разработка форм художественной условности оказывалась сопряженной в бардовской поэзии и с актуализацией сказочных, фольклорных образов. Опирающееся иногда на литературные истоки сказочное начало ярко обнаруживается в системе песенных персонажей Матвеевой, Окуджавы и ведет к романтическому преображению сферы повседневной обыденности, к открытию в ней места для неповторимой личностной экзистенции. Элементы сказочной фантастики придают таинственно-романтический колорит и ряду романсовых стихов-песен Визбора.

Продуктивным жанровым образованием в романтической бардовской поэзии, рожденной в основном в среде городской интеллигенции, стали поэтические портреты городов, вступающие нередко в содержательный диалог с литературными традициями «московского», «ленинградско-петербургского» «текстов».

Устойчивой типологической особенностью многожанрового художественного мира бардовской поэзии стало богатство персонажной сферы, что обусловлено ориентацией авторской песни на самобытное, адогматичное познание социально-психологического, нравственного облика современника, В лирико-романтическом направлении внимание художников часто сосредоточено на изображении индивидуальностей «маленьких» людей, осознающих себя частью крупного человеческого сообщества, профессиональной среды. В песнях Окуджавы, Визбора, Матвеевой это фронтовики, не мыслящие себя вне боевого братства, «маленькие радисты с большого корабля», простые горожане, скромные труженики искусства, иногда условно-сказочные персонажи, обретающие, в отличие от

официальной литературы, право непосредственного личностного речевого самовыражения.

Художественное постижение поэтами-бардами комплекса внешне незаметных, но личностно глубоко значимых судеб современников порождало в их произведениях дискурс диалога, непосредственного общения, интонации задушевной беседы, обуславливало композиционную и речевую значимость лирического «ты», «мы», существенным образом воздействовало на жанровую систему песенной поэзии. Значимыми жанровыми образованиями становятся в этой связи песни-портреты, «ролевые» стихотворения-пссни, песни-диалоги.

Многообразие жанровых форм «сюжетной», «персонажной» лирики в бардовской поэзии проявилось в развитии песенной «новеллистики», с характерным для нее динамичным, утонченным сюжетным рисунком, а также «романных» по масштабу охвата жизненных путей героев «песен-судеб».

Таким образом, уже в лирико-романтическом направлении, открывшем новое, вытесненное из той эпохи измерение человеческой личности и имплицитно заключавшем в себе вызов несвободному времени, наметились важнейшие типологические черты искусства авторской песни, которые будут проявляться и трансформироваться в художественной логике ее последующей эволюции.

В первом разделе первой главы (««Зачем на земле этой вечной живу?..» Булат Окуджава») в качестве одного из основоположников авторской песни, ее лирико-романтического направления представлена творческая индивидуальность Окуджавы. С учетом того, что многие аспекты творчества поэта-певца уже получили подчас глубокое освещение в научной литературе, нами были проанализированы те грани его поэзии, которые, с одной стороны, остаются пока вне целостной интерпретации, а с другой - позволяют выйти к обобщающим характеристикам как художественного мира данного автора, так и того направления бардовской поэзии, которое он представляет.

Серьезное внимание было уделено философской лирике Окуджавы, жанру песенно-поэтической притчи, взаимодействовавшему с такими жанровыми образованиями, как городская зарисовка, песни-диалоги, любовное послание, элегия, сказочная мининовелла, лирическая исповедь, историческая миниатюра («Чудесный вальс», «Над глубиной бездонных вод...», «Бумажный солдатик», «Замок надежды», «Сталин Пушкина листал...»). Окуджавские притчи предстают в богатстве жанрово-тематических модификаций, композиционно-стилевых решений. Свободные от прямого дидактизма, окрашенные преимущественно в мягкие, лирические тона, притчи Окуджавы несли слушательской аудитории скрытый педагогический потенциал, основанный на преодолении шаблонных лозунгов ради раскрытия личностного опыта поэта-певца.

В ходе анализа образной системы философской поэзии барда большое значение имело акцентирование внимания на образе Вселенной, в том числе и в плане его тютчевских истоков («Когда затихают оркестры Земли...», «Над глубиной бездонных вод...», «Голубой шарик»). Рассмотрение этой проблематики позволило отмстить «космизм» поэтического мироощущения Окуджавы, проявившийся в ракурсе как интимной лирики, так и социально-исторических, бытийных прозрений. У Окуджавы образ Вселенной сопряжен и с историческими потрясениями эпохи войн и революций, и с раскрытием повседневного мироощущения современника, и с глубинами внутреннего бытия лирического «я».

В качестве особого наджанрового образования были выделены портреты городов в лирике Окуджавы, вместившие неисчерпаемые ресурсы исторических, философских, мифопоэтических обобщений и ставших средоточием личной и народной памяти. В призме этих портретов во всей полноте предстало жанровое богатство окуджавского поэтического мира: от лирических «новелл», драматических сценок, очерковых зарисовок до масштабных ретроспекций (цикл песен о Москве; «Ленинградская элегия», «Утро в Тбилиси», «Париж для того, чтоб ходить по нему...» и др.).

В связи с «городской» темой в особом подразделе было предпринято сравнительно-типологическое соотнесение «московского текста» в произведениях М.Цветаевой и Б.Окуджавы, ставшего для каждого из художников и поэтической моделью бытия, и основой трагедийной автобиографической мифологии. При всей индивидуальности творческих стилей Цветаевой и Окуджавы, сотворенные ими «московские тексты» могут быть восприняты в теснейшей смысловой, хронотопической сопряженности, рассмотрены как типологически соотнесенные между собой пути художественного постижения конкретного и мистического бытия Москвы, России в исторической перспективе. Москва в произведениях Цветаевой и Окуджавы стала основой грандиозного художественного обобщения о целых эпохах отечественной истории и культуры XX столетия, о судьбах поэтов прошлого и настоящего. И в то же время образ родного для обоих авторов городского пространства стал краеугольным камнем их трагедийных автобиографических мифов - о коллизиях жизненного пути в испытаниях «страшного века», об онтологическом единстве с городом в рождении и смерти, о трагедии «оставления» «своей Москвы».

Второй раздел (««Штопаем рапы разлуки серою ниткой дорог...». Юрий Визбор») обращен к поэтическому творчеству Визбора, практически не получившему, в отличие от поэзии Окуджавы, полноценного научного осмысления. В свете последнего обстоятельства в работе была выстроена целостная система жанров поэзии Визбора. Пристального внимания заслуживали здесь преемственные связи визборовской поэзии с фольклорной традицией, своеобразие персонажного мира, пути синтеза лирико-исповедальных, сюжетно-повествовательных и драматургических элементов его песенной поэзии в таких жанровых формах, как песни-диалоги, поэтические «новеллы», песни-репортажи («Семейный диалог», «Такси», «Телефон», «Ходики», «Репортаж о ракетчиках» и др.) В русле освещения стилевых особенностей этого поэтического мира значимой была характеристика педагогического потенциала и общественной роли

визборовского диалогически ориентированного художественного слова, посредством которого запечатлелись главные пути эмоционального воздействия на воспринимающее сознание: через негромкую и неформальную беседу, исподволь сокращающую дистанцию между субъектами воспитательного процесса, наглядное совместное познание мира, активизацию творческого воображения собеседника («Знаком ли ты с Землей?», «Памирская песня», «Обучаю играть на гитаре...»).

На установление общих констант художественного мира бардовской поэзии, в частности, с точки зрения выразившейся здесь концепции личности, было направлено сопоставительное рассмотрение изображения персонажей трудных профессиональных призваний в произведениях Ю.Визбора («Командир подлодки», «Стармех», «Окраина земная» и др.) и В.Высоцкого («Ноль семь», «Песня о конькобежце...», «Тюменская нефть» и пр.), что позволило проложить путь для дальнейшего соотнесения лирико-романтического и трагедийно-сатирического направлений авторской песни. Песенное многоголосие в произведениях двух бардов открывало путь к углубленному исследованию душевной жизни личности в свете психологического фактора экстремальности; потаенных «механизмов» межчеловеческого общения, бытийных основ отношений человека и мира, запечатлевшихся у обоих авторов в близком образно-символическом ряде (пространственные образы моря, гор, Земли, сквозной мотив пути). Однако если у Визбора преобладают поэтические, нередко окрашенные лирико-романтическими тонами портреты героев, данные сквозь призму взгляда повествователя, то стихи-песни Высоцкого характеризуются более напряженной, трагедийной, часто балладной сюжетной динамикой, острой конфликтностью, исповедальной пронзительностью, что отразило общую направленность эволюции авторской песни - от романтических истоков 1950-х гг к последующему усилению трагедийного звучания и социальной остроты в творчестве бардов 1970-80-х гг.

Многоплановость творческой индивидуальности Визбора раскрылась и в выделенном в специальный подраздел разговоре о прозе поэта-певца (повести «Арктика, дом два», «Завтрак с видом на Эльбрус», рассказы «Оля», «Автор песни» и др.), пронизанной песенными образами, ассоциациями и формирующей целостный «интертекст» бардовской поэзии.

В завершающем подразделе (««Новый Визбор»: песенно-поэтическое творчество Олега Митяева (авторская песня на современном этапе)») демонстрируется, как лучшие традиции лирико-романтического направления авторской песни обнаруживают свою художественную весомость и общественную востребованность в современной культуре, о чем свидетельствует предложенное рассмотрение песенной поэзии О.Митяева, неслучайно именовавшегося критикой «новым Визбором». В философских и любовных элегиях, городских портретах и песенных «новеллах», балладах и исторических ретроспекциях Митяева емко выразился духовный склад артистически одаренного, думающего, подчас ироничного современника, «драматургично» запечатлелась многоцветная «мозаика» индивидуальных и исторических судеб («Как здорово», «С добрым утром, любимая!», «Француженка», «Город Челябинск», «Абакан» и др.).

В третьем разделе (««Страна Дельфииия». Романтический мир поэзии Новеллы Матвеевой») исследуется это уникальное по стилистике, характеру поэтического голоса, ритмико-мелодическим рисункам явление в бардовском многоголосии. В призме многообразных форм художественной условности, сказочных образов, хронотопа «далекой дали», в исканиях лирического героя - «маленького» человека, мыслящего романтика - здесь осуществилось поэтическое открытие подлинной сферы духовного бытия, противостоящей вызовам времени, обезличивающим тенденциям несвободной эпохи. Продуктивными жанровыми образованиями стали в стихах-песнях Матвеевой условно-романтическис пейзажные зарисовки («Кораблик», «Горизонт»), лирическая исповедь, психологически детализированные путевые эскизы, песни-притчи («Пожарный», «Фокусник»), стилизованные

эпические предания («Шарманщик», «Венгерская баллада»), а также оригинальные своими тонко прочерченными сюжетными рисунками образцы любовной лирики, ярким примером которой явилась известная песня «Девушка из харчевни» (1964). «Новеллистичная» ткань матвеевских песен характеризуется дискретностью, частым опущением сюжетных звеньев, логических мотивировок - как, например, в «Песне про котел», где импрессионистичное изображение безымянного персонажа, «сидевшего» и «мечтавшего» у костра, внезапно обрываясь, раскрывает неисповедимость жизненных перепутий, передаваемую интонациями задушевного песенного «сказа».

«Окраинный» хронотоп негромкой матвеевской песни как бы исподволь противостоит помпезному официозу песни массовой. В романтическом лиризме, «экзотическом» колорите поэтического образа, утонченной звуковой инструментовке стиха проявилось творческое изживание «коридорной системы» советской действительности, взаимопроникновение воспринимающего сознания лирического «я» и «белой ночной дали» преображенного мира.

В четвертом разделе (««Скорбь мыслящего интеллигента». Элегическая поэзия Евгения Клячкина») охарактеризованы жанровый репертуар, образный мир и стилевое своеобразие песенной поэзии Клячкина, в которой художественно воплотилось тревожное мироощущение интеллигента, мыслящего вопреки стереотипам современности. Для пейзажных, любовных, «городских», гражданских, философских элегий Клячкина характерными оказались импрессионистская стилевая манера, оригинальность часто неожиданных ассоциативных образных сцеплений. В стихотворной «новеллистике» Клячкина, в пейзажных, путевых зарисовках («Песня об истинах», «Песня покоя», «Грустная цыганочка»), в жанре поэтической молитвы («дилогия» «Молитва» и «Антимолитва») выразилась пронзительно-тревожная экзистенция лирического «я» — «грустного романтика», философа, взыскующего немеркнущие ценностные ориентиры в

потоке непрочной и изменчивой повседневности. Важной гранью клячкинского песенно-поэтического мира стала насыщенная тонким психологизмом любовная лирика («Не уходи», «В поезде»), с присущими ей «новеллистическими», фрагментарными принципами композиционной организации, активной выраженностью лирического «ты», взаимодействием исповедального монолога и диалоговых речевых форм, с нередким тяготением частных сюжетных зарисовок к художественным обобщениям «романного» масштаба. Одним из характерных примеров подобного жанрового синтеза стала песня «Возвращение» (1974): это и взволнованное лирическое послание матери, и в то же время диалог с ней, и песня-воспоминание, построенная на «кинематографическом» совмещении «кадров» настоящего и блокадного прошлого, и точная бытовая зарисовка отчего дома, и элегическое раздумье о прожитом, запечатленное в деталях-лейтмотивах.

Во второй главе - «От лирики к трагедийному песенному эпосу» -

осмысляется творчество поэтов, эволюционировавших от лирико-романтической картины мира к масштабному лиро-эпическому видению действительности, что отразилось на уровне жанровой системы, было сопряжено с движением к освоению крупных лиро-эпических форм, трагедийного песенно-поэтического эпоса. Разделы главы обращены к творчеству Евгения Аграновича, Александра Городницкого и Александра Дольского. Во втором из разделов выделяются конкретизирующие подразделы.

Глава открывается разделом о песенно-поэтическом творчестве Евгения Аграновича (««Отдыха нет на войне...»: фронтовая и исповедальная поэзия Е.Аграновича»), одного из основоположников бардовского движения, создавшего свои первые стихи и песни еще в конце 1930-х гг. Во фронтовой и исповедальной лирике барда были отмечены заряд высокой романтики, ноты интимной лирики, а также жанровые контуры

любовной, философской элегии. Эпические доминанты проблемно-тематического и жанрово-стилевого своеобразия песенной поэзии Аграновича проявились в художественном осмыслении военной темы, в многомерном раскрытии оппозиции войны и мира, в богатстве системы персонажей, детализированной разработке сюжетной сферы, разноплановых речевых форм; в расширении пространственно-временной перспективы и притчевых обобщениях. В стихах-песнях Аграновича о войне, как позже в произведениях М.Анчарова, В.Высоцкого, важны многоплановость эпического изображения, запечатление конкретных фронтовых эпизодов, их внутренней динамики, раскрывающей психологическую сущность выведенных характеров («Пыль», «Первый в атаке», «Сержант шутит», «Выбор»), Значительное место занимает здесь балладная жанровая тенденция, которая обуславливает напряженную, окрашенную в трагедийные тона событийную динамику. Представляет эстетический интерес и расширение сферы лирической исповеди, субъектами которой становятся не только непосредственно лирическое «я», но и более широкие общности - его однополчан, современников, соотечественников, что характерно, например, для притчевых стихотворений «Старуха», «Мать». Звучание нот интимной лирики, задушевной любовной элегии в жанровом и смысловом целом поэзии Аграновича оригинально выразилось в таких произведениях, как «Лина», «Лебединая песня», «Мельница-метелица» и др.

Показательным стал в песенном «лиро-эпосе» Аграновича и опыт в сфере большой поэтической формы - песенная поэма-реквием «Борису Смоленскому - поэту и воину», ознаменовавшая сплав разносубъектных лирических переживаний, синтез индивидуальной и общенациональной, исторической памяти.

Многоплановая по тональности, музыкально-интонационным решениям, жанровой природе - от коротких бытовых сценок, сюжетных зарисовок до баллад, развернутых лиро-эпических полотен и поэтических притч -песенная поэзия Аграновича, воплощенная в артистической экспрессии

авторской исполнительской манеры, оказалась созвучной как ранней бардовской культуре 1950-60-х гг., с ее лирико-романтическим образным миром, так и позднейшей авторской песне, которая обретет в произведениях М.Анчарова, В.Высоцкого, А.Галича балладное, трагедийное звучание.

Во втором разделе («Диалог эпох и культур в песенном творчестве Александра Городницкого») предметом исследования стало творчество А.Городницкого, которое характеризуется лирической проникновенностью, глубиной и одновременно эпической разносторонностью в освоении истории и современности.

Объемные, складывавшиеся на протяжении 1960-90-х гг. «исторические» и «литературные» циклы стихотворений и песен Городницкого явили в своем плодотворном взаимодействии оригинальный диалог эпох и культур -в интерьере многоуровневых библейских ассоциаций, «петербургского текста», «северного текста», «пушкинианы», в поэтическом постижении хронотопа и граней мироощущения «нестоличной» России.

В поэзии Городницкого емко высветилось принципиально антиофициозное, адогматичное художественное прочтение «текста» всемирной и русской истории, включая осмысление катастрофического опыта XX столетия, ставшее содержательным центром притяжения в «историческом» цикле. В жанровой системе его песенной поэзии активное развитие получили такие образования, как исторические портреты, бытовые сцены, «ролевые», стилизованные монологи и диалоги; песни-воспоминания, нередко сопрягающие автобиографизм с историческими ретроспекциями, притчи, философские элегии, а также лиро-эпические поэмы.

В специальном подразделе была проанализирована жанрово-тематическая типология исторических стихов-песен', песни-портреты («Памятник Петру I», «Петр Третий»), «ролевые», панорамные произведения («Плач Марфы-посадницы», «Молитва Аввакума») и др. Отправной точкой в процессе творческого погружения в глубь веков оказывается для Городницкого рефлексия об историческом опыте XX столетия. Спецификой

лиризма барда становится укорененность многоплановых раздумий о «странном фильме» отечественной и мировой истории не только в сознании, но и в подсознательных, сновидческих глубинах личности его лирического «я» («Мне будет сниться странный сон...»).

Также в самостоятельный подраздел выделено рассмотрение «северного текста»12 в песенном творчестве Городницкого, для которого мир Севера явился как одной из заветных лирических тем, так и основой эпических обобщений. На примере объемного корпуса произведений барда разных лет («Песня полярных летчиков», «На материк», «Снег», «Колымская весна», «Соловки» и др.) удается установить, что «северный текст» Городницкого -это и разнообразная художественная характерология персонажей трудного профессионального призвания; и творческая среда, необычайно питательная для развития бардовской поэзии, с присущим ей вольным, неофициальным духом; и средоточие исторической памяти о трагических вехах национальной судьбы как в далеком прошлом, так и в XX столетии; и почва для масштабных философских обобщений.

В подразделе «Пушкин и его эпоха в стихах-песнях Городницкого» показывается, что воплощением песенно-поэтического эпоса Городницкого стал и внутренне единый, оформлявшийся с 1960-х гг. разножанровый пушкинский «цикл», где многоплановый образ поэта, его жизненного и творческого пути сращен с самим духом современной ему эпохи, с портретами поэтов пушкинской плеяды («Дуэль», «Старый Пушкин», «В Михайловском», «Тригорское», «Матюшкин», «Денис Давыдов», «Дельвиг» и пр.). Данный цикл характеризуется как эпической широтой - в освоении исторических примет того времени, подробностей частных судеб друзей поэта, так и глубиной лирического вчувствования в потаенные смыслы строк пушкинских произведений, порой тесно соотнесенных у Городницкого с экзистенцией его собственного лирического «я», с судьбами поэтов XX

12 Понятие «северного текста» получило многоаспектное историко-литературное и культурологическое обоснование в сб: Северный текст в русской культуре [Текст] материалы междунар конф, Северодвинск, 25-27 июня 2003 г. / Поморский гос. ун-т; отв ред Н И Николаев - Архангельск, 2003

столетия. Развернутый поэтический образ эпохи Пушкина, ее потрясений спроецирован бардом и на размышления о трагических катаклизмах новейшей российской истории.

Рассмотрение творчества поэта завершается в диссертации подразделом «На рубеже веков: творчество Городницкого 1990-х гг.», где представлены его поздние песенно-поэтические циклы («Созвездие Рыбы», «Ледяное стремя», «Имена вокзалов») и поэмы («Времена года», «Окна»), Серьезное внимание уделено здесь эволюции «петербургского текста», своеобразию мифопоэтической образности, тому, как в художественной картине мира все чаще запечатлеваются вечные, планетарные циклы бытия, отражающиеся в судьбах Вселенной, России, Петербурга, самого лирического героя. Поэтический мир Городницкого последнего десятилетия XX в. пронизан напряженным ощущением стыка веков, тысячелетий, эпох - ощущением, исполненным глубоким личностным, культурным, социально-историческим смыслом.

Наиболее значимыми эстетическими константами песенной поэзии Городницкого названы многообразие системы персонажей, пространственно-временных планов, соединение интимно-лирического и «объективного», эпически панорамного изображения; разнообразные пути художественной символизации; тенденция к «естественнонаучному» расширению образного ряда.

Движение авторской песни от лирико-романтических истоков к трагедийному песенному эпосу отчетливо воплотилось и в творчестве А.Дольского, которое рассмотрено в третьем разделе « «Еолит у меня Россия...ж История и современность в песенной поэзии Александра Дольского».

Отличительной особенностью индивидуальной манеры поэта-певца стала изысканность его поэтического и музыкального стиля, импрессионистская утонченность и прихотливость образных и мелодических ассоциаций, что уже на ранних этапах обнаружилось в философских элегиях, поэтических

молитвах Дольского («Зеленый камень», «От храма» и др.). Постепенно в образном мире, жанрово-тематической системе его поэзии все более отчетливо намечается тенденция к эпическому расширению художественных пространства и времени - на путях создания лиро-эпического образа России, осмысления ее истории и современности - как в стихотворениях-песнях «Я летал по ночам над Европой...», «Там, где сердце», «Бесконечные дороги», «Молитва о России». Сквозным сюжетом стихов-песен Дольского становится странствие лирического героя и «по дорогам России изъезженным», и по разным эпохам, что позволило - в призме оригинальных метафорических сцеплений и бытийных обобщений - прозреть лики родной истории и культуры от Древней Руси до постсоветской современности.

В качестве ядра песенного «лиро-эпоса» Дольского в диссертации был рассмотрен «петербургский текст» — в его как лирико-исповедальной, так и социально-исторической художественных ипостасях.

В «петербургских» стихах-песнях Дольского через систему мифопоэтических, музыкальных ассоциаций, в калейдоскопе емких бытовых, «сюжетных», пейзажных зарисовок, в более разветвленном, в сопоставлении с произведениями Городннцкого, персонажном мире, включающим и низовую, маргинальную социальную среду, - художественно выразились как грани индивидуального опыта лирического «я», его личностного общения с родным городом, так и эпические прозрения потаенных макро- и микроциклов исторического процесса. Доминирующим эмоциональным тоном в «петербургской» поэзии Дольского становится щемящая и в то же время иронически окрашенная ностальгия по прежнему Ленинграду -дорогому своим убожеством и душевностью. Так, в посвященной памяти А.Галича «Тоске по старым временам» (1993) этот сложный комплекс переживаний героя, парадоксальное заострение его размышлений о советской «Империи Зла, что много хорошего мне принесла», чувство глубинной отчужденности от раздробленного постсоветского пространства -переданы в синтезе иронических оттенков и интимно-лирических мотивов;

жанровых элементов исповеди, исторической ретроспекции и бытовой сюжетной зарисовки. Петербургская мифологема сопряжена у Дольского и с музыкальной образностью, передающей таинственное звучание души города - в «Удивительном вальсе», «Питер-блюзе».

В песенной поэзии Дольского рубежа веков усиливаются сатирическое звучание, публицистическая заостренность художественных образов, на первый план часто выдвигается балладное изображение катастрофических потрясений современности, что выразилось и в разработке художественной характерологии городского «дна» («Ошметки», «Ноктюрн», «Русское горе»), и в интуиции о мучительном завершении некоего макроцикла отечественной истории, крушении вековой Империи - царской и коммунистической, - когда «ржавеют остатки российских основ» («Старики», «Петербург»), и в трагедийном звучании военных баллад, в которых значительное место занимает афганская, а затем чеченская тематика и где история и современность России прочувствованы в объемной перспективе и в своих болевых точках («Афганская рана», «Была война», «Мать солдата» и др.).

В своих песнях Дольский предстает и как утонченный лирик, философ элегического склада, певец родного Ленинграда-Петербурга, и как поэт остро ироничный, социальный, привносящий, особенно в произведения конца столетия, гротескно-сатирические и публицистические ноты. Подобное соединение проявляется на жанрово-тематическом уровне, реализуясь и в лирико-исповедальных вещах, и в исторических ретроспекциях, и в напряженной «драматургии» баллад, бытовых сцен, и в пронзительной лирической сатире последних лет. Все это позволяет увидеть в произведениях Дольского оригинальное взаимодействие лирико-романтической тенденции в авторской песне, идущей от Б.Окуджавы, Н.Матвеевой и др., с тенденцией гротескной, трагедийно-сатирической, представленной в балладах о России В.Высоцкого, М.Анчарова, А.Галича, ИЛалькова, в сатирических песнях о советской современности Ю.Кима.

В итоговом обобщении второй главы в диссертации, в частности, отмечено, что в песенно-поэтическом творчестве Е.Аграновича, А.Городницкого, А.Дольского лирико-романтические истоки стали основой созданных впоследствии самобытных у каждого автора эпических полотен, альтернативных по отношению к официозным догмам. Здесь в многоплановых образных ассоциациях, жанрово-стилевых формах запечатлелись поэтический эпос военных лет, разнообразные пласты русской истории и современной действительности.

На место лирико-романтической условности образного мира песен Н.Матвеевой, Е.Клячкина, Б.Окуджавы в творчестве рассмотренных во второй главе авторов выдвигается подробная художественная разработка сюжетной, персонажной сфер, нередко публицистическая, сатирическая острота художественной мысли. В плане эпизации жанровой системы особенно показательны в творчестве этих поэтов балладные тенденции, а также крупные лиро-эпические формы, в чем обнаруживается их родство с трагедийно-сатирическим направлением авторской песни, об истоках и жанрово-стилевых формах которого, воплотившихся в творчестве представляющих это направление поэтов-бардов, пойдет речь в третьей главе.

Третья глава освещает трагедийно-сатирическое направление авторской песни, связанное с усилением социально-критической тенденции и с особыми доминантами на проблемно-тематическом, жанрово-стилевом уровнях. В самостоятельных разделах анализируются художественные миры Михаила Анчарова, Владимира Высоцкого, Александра Галича, Юлия Кима, Игоря Талькова. Второй, третий и четвертый из названных разделов делятся на подразделы.

Трагедийно-сатирическое направление бардовской поэзии явило самобытный ракурс художественного познания бытия, социально-исторической действительности и человеческой души. Его отличительными

особенностями стали эпическая многомерность картины мира, «балладная» доминанта в жанрово-стилевых исканиях, глубинная причастность традициям неофициальной смеховой культуры, что знаменовало оппозиционное звучание песенно-поэтического слова в отношении к догмам официальной идеологии

Начальным в главе является раздел «У истоков авторской песни. Война и мир в балладах Михаила Анчарова».

Рассмотрение наследия М Анчарова как одного из основателей авторской песни, первые произведения которого были написаны еще в 1937 г, а расцвет творчества пришелся на вторую половину 1950 - середину 60-х гг., позволило установить, что трагедийно-сатирическое направление складывалось синхронно с лирико-романтическим, хотя на раннем этапе развития бардовской поэзии именно последнее оказалось доминирующим.

В балладном творчестве Анчарова были заложены основные константы трагедийно-сатирического направления. В его «городских», философских, социально-исторических балладах в призме мироощущения «дворовой» среды, «щербатых улиц», в многоплановой персонажной системе художественно постигалась социально-психологическая реальность довоенного, военного и послевоенного быта и бытия современников («Сорок первый», «Песня про низкорослого человека...», «Цыган Маша» и др.). Нелицеприятное изображение грубой обыденности сочеталось в художественном мире Анчарова с открытием масштаба бесконечности мира и личности, сохраняющей вопреки жестокой повседневности высокие романтические устремления, обостренное чувство красоты. Парадоксальное явление высокой романтики посреди ужаса «страшного мира» становится «нервом» многих баллад Атарова. Герои «Песни про деда-игрушечника с Благуши», «Баллады о мечтах», «Баллады о танке Т-34...» обнаруживают в себе высокие романтические чувства в отнюдь не романтических обстоятельствах, этим возвышаются над жестокостью тленного,

преисполненного великими и малыми потрясениями мира и приобщаются к вечности.

Глубокое проникновение в сердцевину мироощущения балладного героя предопределило в поэзии Анчарова новаторское использование композиционной формы «ролевого монолога», песни «от героя». Во многих «ролевых» балладах («МАЗ», «Песенка про психа из больницы имени Ганнушкина...») создается художественный ансамбль образов современников, в чьих подчас надрывных исповедях, рефлексиях о времени и о себе генерируется мощная энергия балладного лиризма.

В позднем творчестве поэта-певца трагедийная панорама века и современности, многоплановое раскрытие категорий войны и мира предстали в образном мире социально-исторических баллад, имевших подчас пронзительное исповедальное звучание («Большая апрельская баллада», «Баллада о двадцатом веке»). Язык баллад Анчарова, призванный к неизбирательному отражению больших и малых обстоятельств жизни героев, порой неожиданно соединяет далекие стилевые регистры - от сниженно-разговорного, «блатного», «профессионального» языка до высокой патетики; достигает максимальной выразительности в особой манере авторского исполнения, где «чеканная» сдержанность таит за собой душевную боль.

Второй раздел (««На сгибе бытия»: Владимир Высоцкий») состоит из трех подразделов, обращенных соответственно к исследованию онтологических оснований поэтического мира Высоцкого; граней исторического опыта, отразившихся в образном мире его военных баллад; характера творческого диалога барда с поэтической классикой («Лирические «автобиографии» В.Маяковского и В.Высоцкого») и современностью («В.Шукшин и В.Высоцкий: параллели художественных миров»),

Песенно-поэтическое творчество Высоцкого стало одним из главных явлений в авторской песне второй половины 1960-70-х гг., в значительной мере определивших общий художественный облик данного направления

поэзии. Глубина онтологических оснований поэзии Высоцкого соединилась в его многогеройном и многожанровом художественном мире с разносторонним постижением психологических, социально-исторических, культурных аспектов жизни современника.

В призме анализа жанра лирической исповеди в диссертации предпринята попытка предложить целостную интерпретацию онтологических оснований поэтического мира Высоцкого. В этом ракурсе было осуществлено рассмотрение генезиса лирико-исповедальных стихов-песен, сквозного для них образа двойника; пространственных лейтмотивов «края», «пропасти», «последнего приюта», многопланового выражения категории пути лирического «я», его современников, России; архетипического сюжета взыскания подлинного мистического опыта, встречи с Богом, раем. В этой связи подробно анализируется образный строй таких философских баллад, как «Кони привередливые», «Моя цыганская», «Две песни об одном воздушном бое», «Райские яблоки», лирический герой которых предстает одновременно и несвободным от отрицательного религиозного опыта породившей его эпохи, и настойчиво стремящимся вернуть народу, отдельной личности способность задумываться о трансцендентном смысле своего бытия.

В стихах-песнях Высоцкого проявилось оригинальное взаимодействие исповедальных и балладных жанровых тенденций, изначально лирические раздумья об «истории болезни» родной земли приобрели здесь масштаб грандиозных эпических обобщений, обнаружив в своих глубинах параллели с поэзией А.Блока: особенно значимым с этой точки зрения оказалось в работе рассмотрение таких стихотворений-песен, как «Я никогда не верил в миражи...», «История болезни», «Баллада о бане», «Купола».

Грани исторического опыта, обогащенные мистическим чувствованием свершившихся потрясений, запечатлелись в военных балладах Высоцкого, звучание которых пронизано нотами острой социально-критической рефлексии («Штрафные батальоны», «Песня о звездах»). В жанрово-

стилевом плане значимы здесь генетическая связь «блатных», «дворовых» и военных баллад, способы драматизации повествовательной структуры, «новеллистически» динамичная прорисовка фронтовых эпизодов, взаимодействие диалоговых и монологических речевых форм. Усиление обобщающе-символического потенциала образного ряда привносило в стихи-песни Высоцкого о войне элементы философской баллады («Песня о Земле», «Мы вращаем Землю»), а тенденция к эпическому расширению картины бытия активизировала циклообразующие жанровые процессы («Две песни об одном воздушном бое», «дорожная» трилогия 1973 г.). Военная баллада в творчестве Высоцкого оказывается открытым жанровым образованием, вступающим в активное взаимодействие и с балладой философской, и с лирической исповедью, и с поэтическими «новеллами». Передавая трагедийный накал частных эпизодов войны, она обнаруживает в себе значительный потенциал эпохальных, бытийных, мифопоэтических обобщений, становясь одним из путей творческого самовыражения поэта-певца в его причастности к общенародному историческому опыту.

Существенным и далеко не в полной мере изученным в осмыслении творчества Высоцкого остается аспект литературных связей. Помимо предложенного еще в первой главе сопоставления персонажного мира поэзии Высоцкого и Визбора, здесь распространенный у Высоцкого жанр лирической автобиографии («Баллада о детстве», «Большой Каретный», «Памятник» и др.) рассматривается на фоне автобиографических лирических поэм В.Маяковского («Люблю», «Хорошо!», «Во весь голос», «Человек»). В многомерном соотнесении художественных систем двух поэтов особое внимание было уделено сплаву интимно-личностного и эпохального в их прозрениях «о времени и о себе»; значимому для обоих московскому хронотопу; соотношению утопических и антиутопических тенденций поэтической мысли; бытийным основам мироощущения лирических героев Маяковского и Высоцкого. В онтологическом плане биографические пути героев Маяковского и Высоцкого характеризуются максимальной, подчас

надрывной, самоиспепеляющей интенсивностью проживаемого времени жизни, частым стремлением заглянуть за грань отпущенного судьбой земного срока, которое продиктовано пронзительным ощущением того, что «дожить не успел».

В плане исследования синхронного литературного контекста авторской песни значимым видится изучение параллелей художественных миров В.Высоцкого и В.Шукшина. Шукшин и Высоцкий - актеры по типу творческого дарования - глубоко запечатлели в своем «драматургичном» творчестве, в объемной социально-психологической характерологии сложнейшие процессы, происходящие в русской душе, потрясенной историческими катаклизмами недавнего прошлого и отягощенной бременем демагогического мышления современности. Во многом сходное воплощение у Шукшина и Высоцкого обрел новый для литературы эпохи тип «чудика», утверждающего нравственную позицию «бесконвойности» и противостоящего давлению агрессивно-равнодушного социума. В их произведениях явлены мучительная потребность современника в духовном «празднике», мистическом опыте - и вместе с тем деструктивные стороны инертного массового сознания. Рассказы Шукшина и песни Высоцкого, при всей их тематической и художественной самобытности, близки своей «сценичностью», «новеллистичным» сюжетным динамизмом, частым преобладанием явной или имплицитной диалоговой организации, активно вводящей в дискурсивное поле «чужое» слово; соединением театральной эксцентрики и пронзительного исповедального лиризма, предельной конкретности изображения и глубины бытийного содержания.

Третий раздел (««Песня об Отчем Доме». Александр Галич») представляет творчество А.Галича (Александр Аркадьевич Гинзбург). Начинавший свой творческий путь во второй половине 1930-х гт. как вполне благополучный советский драматург и поэт, прошедший через участие в студиях К.Станиславского и А.Арбузова, с переломных 60-х гг. он постепенно становится создателем песенно-поэтического эпоса - по словам

В.Шаламова - «энциклопедии нашей жизни», в которой философская глубина соединилась с освещением «изнаночных», зачастую болезненных сторон русской истории и современности, порабощенного тоталитарными догмами индивидуального и общественного сознания.

В подразделе «Трагедийно-сатирическое осмысление современности. Образ советского обывателя в песенной поэзии Галича» исследуется многоуровневая персонажная характерология песен Галича, где одно из центральных мест занимает образ советского обывателя, от лица которого в ряде произведений выстроено повествование. Данное социально-психологическое явление здесь гетерогенно: чаще всего это представители простонародной среды, как, например, бывшие заключенные, советские рабочие, служащие и т. д.; но вместе с тем носителями обывательского сознания могут выступать и герои, имеющие немалый социальный статус, -как директор антикварного магазина («Баллада о том, как едва не сошел с ума директор антикварного магазина...») или «депутат горсовета» Клим Петрович Коломийцев. Художественная сверхзадача поэта-певца при изображении социальных характеров обозначенного ряда заключалась в исследовании глубин народного сознания; того, как - подчас в мифологизированном виде - восприняты этим сознанием официальные идеологические схемы и реалии повседневного бытия. В обывательской психологии и порожденной ею «вторичной» мифологии о советской жизни Галичу важно отыскать как признаки духовного увечья, несвободы, так и парадоксальное, часто инстинктивное противопоставление душевной искренности, выхолощенных из социальной действительности ценностей общечеловеческого порядка - клишированному тоталитарному дискурсу. В работе выделены и рассмотрены три уровня существования обывателя в галичевских песнях: семейно-бытовой («Красный треугольник...», «История, проливающая свет...»), общественный («Отрывок из репортажа...», цикл о Коломийцеве), а также уровень истории («Рассказ старого конармейца», «Поэма о Сталине»), В бытовых сценах, песенных «репортажах», подчас

пронзительно звучащих исповедях «ролевых» героев, поэтических циклах многоплановую художественную разработку получили приемы сатирического изображения, сказовые формы, «драматургия» речевого взаимодействия автора, рассказчиков и персонажей.

Значительный проблемно-тематический срез поэзии Галича, осмысление которого выделено в следующий подраздел, образуют культурфшософские рефлексии барда, ставшие сердцевиной его диалога с культурной традицией Этот аспект галичевского творчества был рассмотрен на примере обращения поэта к осмыслению человеческой и творческой судьбы А.Ахматовой (««Кресты», или снова август», «Занялись пожары», «Без названия»), что позволило установить фундаментальную для двух художников категорию памяти — в ее индивидуально-личностной, исторической и онтологической ипостасях. В ходе сопоставительной характеристики жанра поэмы-реквиема у Ахматовой и Галича («Реквием» и «Кадиш») выясняется, что личностная память перерастает в лиро-эпических полотнах двух художников в тему национально-исторического, бытийного и даже мистического содержания. Художническое вчувствование в мучительные парадоксы и зигзаги пути Ахматовой открыло для Галича способ постижения судеб отечественной культуры в пору катастроф, трагедийных отношений Поэта и Времени.

В динамике жанровых исканий поэта-певца с годами все отчетливее проступала лиро-эпическая природа его творческого дарования. В этом плане значимым нам представлялся анализ «поминального» цикла «Литераторские мостки», поэмы-реквиема «Кадиш», а также «Поэмы о Сталине». Нравственная и историософская проблематика последней, о которой идет речь в особом подразделе, наиболее рельефно проступает в зеркале пушкинских ассоциаций и подтекстов («Борис Годунов», «Медный всадник»), позволяющих через сопряжение реалистических и условно-фантастических изобразительных форм передать глубинные раздумья барда о метафизике власти в России, об отношениях личности и государства в разные исторические эпохи.

В четвертом разделе (««Снятие страха смехом». Юлий Ким») продолжено установление глубинной причастности искусства авторской песни вековым традициям народной смеховой культуры. Изображая, как и Галич, быт и бытие личности в тоталитарной действительности, Ким использовал богатство жанрово-стилевых форм песенной поэзии, оригинальность языковых приемов сатирического изображения, связанных, в частности, с каламбурной игрой с социально-политическими составляющими лексического значения слова, со смеховым опровержением советского «новояза» («Пионерская лагерная песня»). Непосредственное лирическое самовыражение авторского «я» органично соединилось в сатире Кима с разработкой таких «эпических» жанровых форм, как песенное «сказание» («Сказание о Петре Якире...»), сатирическая «мининовелла» («Волшебная сила искусства»), басня («Истерическая перестроечная»), «письмо вождям» («Кадриль для Матиаса Руста»). Не меньшую весомость имела здесь и «драматургичная» ролевая сатира, связанная с созданием образов-масок советского обывателя, представителей Системы и даже самих вождей: в песнях «Монолог пьяного Брежнева» (исполняется на мелодию «Цыганочки»), «Иные времена», «На парткоме». Стихия игрового, многоголосого, пародийно-цитатного слова наполняет собой и песни-диалоги Кима, и сатирические стихи-песни, создававшиеся им для театра и кино. Последние вступают в значимое «соавторское» соприкосновение с традициями отечественной сатиры. Показательны в этом ряду написанные по мотивам «Недоросля» «ролевые» песни «Цыфиркин и Кутейкин», «Вральман», «Митрофан», а также предназначенные для кинофильма «Феерическая комедия» песни «Присыпкин» и «Эльзевира». Каждая из них -искусная художественная имитация стилистики и тональности речи известных литературных персонажей.

В специальном подразделе проиллюстрирован грандиозный жанрово-родовой синтез, который был осуществлен Кимом в песенно-драматической поэме «Московские кухни». В ее сценичной динамике, «диалоге

интертекстов», лирических и ролевых монологах наметились широкие горизонты эпического изображения судеб личности, интеллигенции, культуры в абсурдистской исторической реальности XX столетия. В своей пространственно-временной организации поэма заключает художественное обобщение, касающееся жизни общества в «послеоттепельные» десятилетия, социокультурной роли творческой интеллигенции. Произведение демонстрирует жанрово-родовой синтез лирического самовыражения автора, эпической повествовательности и напряженной драматургической динамики, где элементы сатирической комедии, фарса обогащаются трагедийным началом, - синтез для искусства авторской песни весьма продуктивный.

Трагедийно-сатиричсскос направление авторской песни в исторической перспективе - таков предмет заключительного пятого раздела третьей главы («Трагедийно-сатирическая линия в перспективе развития бардовской поэзии. Стихи-песни Игоря Талькова»).

Песенное творчество Талькова приобрело широкую общероссийскую известность в конце 1980-х гг. и явило новую фазу в развитии трагедийно-сатирического направления бардовской поэзии на современном этапе. Постепенно наступает пора объективного исследования поэтических текстов Талькова в их эстетическом единстве и смысловой многомерности -исследования, свободного от той злободневно-политической пристрастности, с которой нередко эти песни воспринимались в пору их создания и исполнения. В диссертации анализируется художественное своеобразие «социальных» стихов-песен («Россия», «Бывший подъесаул», «Кремлевская стена» и др.), любовной лирики, отличающейся тонким психологизмом и насыщенностью бытийной проблематикой («Наш дом», «Когда засыпает город...», «Праздник», «Летний дождь»), а также представлена тема творчества, в освоении которой публицистичность, сатирическая заостренность и даже политическая злободневность мысли соединились у Талькова с проникновенным лиризмом, масштабными лирико-философскими обобщениями («Сцена», «Бубен-тамбурин», «Я вернусь»). На сцене, в

творческом уединении, в любви, в нелегкой социальной борьбе, постижении судьбы России - лирический герой Талькова раскрывается во внутренней цельности, основанной на религиозной сущности миропонимания, в напряженной саморефлексии, этике духовного стоицизма. Его глубинное «я» выражается как в проникновенной исповеди о своей душевной жизни, так и в подчас нелицеприятном диалоге с современниками о кризисных чертах национального сознания, тяжелых страницах прошлого и смутного настоящего, в балладном звучании притч, пророчеств о будущем России. В нередко надрывном голосе поэта-певца резонировал, как и в песнях В.Высоцкого, голос поколения, сформировавшегося в условиях брежневского «застоя» и драматично осознавшего себя на перепутье во второй половине 1980-х гг.

Поэзия Талькова, развивавшаяся на стыке традиций классической авторской песни и иных художественных форм (рок-поэзия, эстрадная песня), явилась ярким выражением эпохи болезненного крушения Системы, обнажившего зияющие пустоты в национальной картине мира. Она в полноте выразила стремление общества обрести утерянные духовные, религиозные ориентиры бытия, соединив в себе публицистическое, рефлексирующее начало с сильнейшим эмоциональным зарядом, богатой гаммой душевных переживаний.

Таким образом, трагедийно-сатирическое направление вобрало в себя значительный пласт бардовской поэзии и, в отличие от направления лирико-романтического, выразившего прежде всего дух «оттепелъного» раскрепощения, оно было обращено в основном к социально-психологической реальности, мучительным парадоксам «застойного» времени и нацелено на превозмогание общественной лжи и демагогии, на возвращение современникам ценностных основ частного и общенационального бытия.

В Заключении подводятся итоги исследования, намечаются перспективы дальнейшей работы.

В предпринятом исследовании авторская песня отчетливо представлена в качестве целостного, многопланового и значительного явления русской поэтической культуры XX века. В заключительной части диссертации акцептированы обобщения историко-литературного и теоретического характера, которые дают основания рассматривать авторскую песню как литературный и культурный феномен, идейно-эстетическую общность при всей неповторимости индивидуальных творческих манер позтов-бардов.

Представителей авторской песни объединял общий круг чувствований, на уровне художественной концепции личности это выразилось в пафосе протеста против тоталитарного, «гулаговского» сознания, который подчас, например в произведениях В.Высоцкого, А.Галича, выходил на экзистенциальный уровень. Уже самые первые барды утвердили сердечность, теплоту, неформальность, неофициальность в отношении к человеку, что было труднопредставимо для массовой советской песни и даже для «шестидесятнической» поэзии. На уровне поэтики, как это обосновано в диссертации, такая концепция личности вела к созданию образа «неофициального» героя, героя «в свитере», живущего вне подчинения официозным канонам и стандартам и художественно постигаемого, в частности, с помощью устойчивых пространственных образов, атрибутов (костер, палатка, дальнее плавание, горная романтика, арбатские дворики и др.), форм «персонажной», «ролевой» лирики, через особый «нротеизм», который был свойственен бардовской поэзии.

Весомым в свете изучения авторской песни оказалось системное рассмотрение ее синтетической жанрово-родовой системы, связанной с взаимодействием как песенно-фолышорной и литературной традиций, так и лирических, эпических и драматургических элементов. В работе было предложено выделение важнейших жанрово-стилевых направлений бардовской поэзии - лирико-романтического, трагедийно-сатирического, а также рассмотрение творчества поэтов, эволюционировавших от «чистой» лирики к освоению больших лиро-эпических форм и созданию трагедийного

песенного эпоса. Данная типология впервые позволила проследить основные векторы развития данного художественного феномена от 1950-х гг. к рубежу столетий - эволюции, обусловленной комплексом как литературных, так и общекультурных, социально-исторических закономерностей. Суть этой эволюции заключалась прежде всего в усилении трагического звучания бардовской песни, углублении в ней экзистенциального начала, во все более явственном обнаружении антиофициальности как ключевого аспекта ее пафоса.

Безусловным обогащением научных представлений об авторской песне становится подробное изучение творческих индивидуальностей поэтов-бардов, наследие которых определило общий эстетический облик этого направления поэзии. В качестве актуальной нами была осознана задача по расширению исследования литературного контекста бардовской поэзии. Важным с этой точки зрения оказалось выявление связей с традициями, образным миром классической поэзии XIX в.: осмысление диалога с пушкинской традицией в песенно-поэтическом творчестве А.Городницкого и А.Галича, с поэтической философией Ф.Тютчева в образном мире стихов-песен Б.Окуджавы. Не менее весомо уяснение преемственных связей авторской песни с художественным опытом Серебряного века, что было отмечено в «литературных» циклах А.Галича; в «московских текстах» М.Цветаевой и Б.Окуджавы; в песенной поэзии В.Высоцкого, развивавшей многие трагедийные интуиции А.Блока, напряженные рефлексии «о времени и о себе», которые пронзительно прозвучали в поэзии В.Маяковского. В плане изучения синхронного литературного контекста творчества поэтов-бардов нами было особенно выделено сопоставительное рассмотрение творчества В.Высоцкого и, В.Шукшина. Сущсственньм оказывается и выявление разнонаправленных диалогических связей в художественном поле самой бардовской поэзии. Анализ этих традиций позволил уточнить научные представления о генезисе авторской песни, о месте бардовского движения в литературе и культуре XX столетия.

В диссертации системно доказано, что авторская песня стала оркестром индивидуальных голосов, обогатила поэтическую культуру и шедеврами утонченной исповедально-психологической, любовной, философской лирики, и оригинальными формами «сюжетной», «персонажной» поэзии; она вместила достойное продолжение лучших традиций отечественной сатиры, гражданско-патриотической поэзии; поэтами-бардами были созданы и масштабные лиро-эпические полотна, заключаюгцие художественное постижение судеб русской и мировой истории и культуры. Рожденная атмосферой послевоенной, «оттепсльной» эпохи, бардовская поэзия в своих вершинных образцах вышла далеко за пределы того времени, став органичной составляющей национального культурного опыта.

Важными перспективами осуществленного исследования должны стать дальнейшее изучение творческих индивидуальностей поэтов-бардов, детализация предложенной здесь типологии данного поэтического направления, а также расширение спектра литературных связей авторской песни, ее осмысление как в синхронном литературном и социокультурном контекстах, так и в сфере «большого» исторического времени.

Содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора: Монография

1. Ничипоров, И.Б. Авторская песня в русской поэзии 1950 - 1970-х гг.: творческие индивидуальности, жанрово-стилевые поиски, литературные связи [Текст]: монография / И.Б.Ничипоров. - М.: МАКС Пресс, 2006. - 436 с. (27,25 п.л.)

Учебное пособие

2. Ничипоров, И.Б. Пособие по русской литературе XX века для поступающих на филологический факультет МГУ им. М.В.Ломоносова: Для заочных подготовительных курсов. [Текст]:

учеб.-метод. пособие / ИБ.Ничипоров, А.В.Леденев. - М.: МГУ, 2004.

- 84 с. (5,25 пл.)

Работы, опубликованные в ведущих рецензируемых научных ихдаииях. определенных ВАК МОиН РФ

3. Ничипоров, И.Б. Песенно-поэтическая антропология. Люди трудных профессий в изображении Ю.Визбора и В.Высоцкого [Текст] / И.Б.Ничипоров//Развитие личности. - 2003. -№2.-С. 71-82. (0,7 пл.)

4. Ничипоров, И.Б. «Московский текст» в русской поэзии XX в.: М.Цветаева и Б.Окуджава [Текст] / И.Б.Ничипоров // Вестник МГУ. Сер.9. Филология. - 2003. - №3. - С.58-71. (0,9 п.л.)

5. Ничипоров, И.Б. Вглубь авторской песни [Текст] / И.Б.Ничипоров, Е.И.Жукова // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. - 2003. - №4. -С.198-203. (0,3 п.л.)

6. Ничипоров, И.Б. «Я стою, как пред вечною загадкою...». Взыскание рая в песенной поэзии Владимира Высоцкого [Текст] / И.Б.Ничипоров // Развитие личности. - 2003. - №3. - С.43-52. (0,6п.л.)

7. Ничипоров, И.Б. Голос надежды: Новое о Б.Окуджаве [Текст] / И.Б.Ничипоров // Вопросы литературы. - 2004. - ноябрь-декабрь. -С.358-359. (0,1 пл.)

8. Ничипоров, И.Б. Поздняя драматургия В.Набокова («Событие», «Изобретение Вальса») [Текст] / И.Б.Ничипоров // Вестник МГУ. Сер.9. Филология. - 2002. - №6. - С.39-47. (0,5 п.л.)

9. Ничипоров, И.Б. Цветовое и звуковое оформление степных пейзажей в прозе А.П.Чехова [Текст] / И.Б.Ничипоров // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. - 2007. - №5. - С.108-114. (0,5 пл.)

/0.Ничипоров, И.Б. На путях постижения русской души: И.А.Бунин и «деревенская» проза [Текст] / И.Б.Ничипоров // Филологические науки.

- 2002.- №1. - С.30-37. (0,5 пл.)

11. Ничипоров, И.Б. Рец. на кн.: Романова, Е.А. Опыт творческой биографии Софии Парнок: «Мне одной предназначенный путь...» [Текст] / Е.А.Романова. - СПб.: «Нестор-история», 2005 [Текст] / И.Б.Ничипоров // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. - 2006. - №4. -С.175-178. (0,2 п.л.)

Работы, опубликованные в других научных изданиях

/2. Ничипоров, И.Б. Поэтические портреты городов в лирике Булата Окуджавы [Текст] / И.Б.Ничипоров // Окуджава. Проблемы поэтики и текстологии. -М., 2002. - С.68-80. (1,0 пл.)

13. Ничипоров, И.Б. Образы природного мира в стихах-песнях В.Высоцкого о войне [Текст] / И.Б.Ничипоров // Природа: материальное и духовное. - СПб., 2002. - С.209-213. (0,2 п.л.)

14 Ничипоров, И.Б. Своеобразие лирической исповеди в поздней поэзии В.Высоцкого [Текст] / И.Б.Ничипоров // Мир Высоцкого: Исслед. и материалы. - М., 2002. - Вып. 4. - С.218-233. (0,7 п.л.)

/5. Ничипоров, И.Б. Художественная рефлексия о песенном творчестве в прозе Ю.Визбора [Текст] / И.Б.Ничипоров // РЯО=ЗА: тезисы междунар. науч. конф. «Поэтика прозы», Смоленск / Смоленск, гос. пед. ун-т. - Смоленск, 2003. - С.89-91. (0,25 пл.)

16.Ничипоров, И.Б. Мотивы песенной поэзии Игоря Талькова [Текст] / И.Б.Ничипоров // Литературная учеба. - 2003. - №1. - С. 134-149. (1,0 п.л.)

17. Ничипоров, И.Б. Песенно-поэтическое творчество Александра Гсродницкого 1990-х гг. [Текст] / И.Б.Ничипоров // Современная русская литература: проблемы изучения и преподавания. - Пермь, 2003.-С.63-11.(0,6пл.)

МНичипоров, И.Б. Проект университетского спецсеминара «Авторская песня в литературном и культурном контексте XX века» [Текст] /

И.Б.Ничипоров // Проблемы литературного образования: материалы IX всерос. науч.-практ. конф., Екатеринбург, 25-26 марта 2003 г. / Урал, гос. пед. ун-т. - Екатеринбург, 2003. - 4.1. - С.242-245. (0,2 пл.)

/ЯНичипоров, И.Б. Фольклорная традиция в песенной поэзии Ю.Визбора [Текст] / И.Б.Ничипоров П Вторые Лазаревские чтения: материалы всерос. науч. конф., Челябинск / Челяб. гос. академия культуры и иск-ва. - Челябинск, 2003. - С. 166-169. (0,2 п.л )

20. Ничипоров, И.Б. «Петербургский текст» в авторской песне: Б.Окуджава, А.Городницкий, А.Дольский [Текст] / И.Б.Ничипоров // Пушкинские чтения - 2003: статьи и материалы всерос. науч. конф., Санкт-Петербург / Лен. гос. обл. ун-т им. А.С.Пушкина. - СПб., 2003. -С.24-34. (0,8 п.л )

21. Ничипоров, И.Б. Педагогический потенциал стихов-песен Юрия Визбора [Текст] / И.Б.Ничипоров // Педагогические идеи русской литературы: сб. ст. / Колом, гос. пед. ин-т. - Коломна, 2003. - С.217-220. (0,2 пл.)

22. Ничипоров, И.Б. Юрий Визбор (творческая индивидуальность поэта-певца) [Текст] / И.Б.Ничипоров // Творческая индивидуальность писателя: традиции и новаторство: межвуз. сб. науч. ст. / Калм. гос. унт; отв. ред. В.И.Харчевников. - Элиста, 2003. - С.70-79. (0,6 п.л.)

23. Ничипоров, И.Б. Автобиографический миф в «московской» поэзии М.Цветаевой и Б.Окуджавы [Текст] / И.Б.Ничипоров // Марина Цветаева: эпоха, культура, судьба: сб. докл. / Дом-музей Марины Цветаевой.-М., 2003. -С.168-180. (0,9пл.)

24. Ничипоров, И.Б. Образ Вселенной в поэзии Ф.Тютчева и Б.Окуджавы [Текст] / И.Б.Ничипоров // Поэтическое наследие Ф.И.Тютчева: Литературоведение, лингвистика, методика: материалы юбилейной науч.-практ. конф., Брянск / Брянск, гос. ун-т. - Брянск, 2003. - С.168-173. (0,3 пл.)

25. Ничипоров, И.Б. Песенно-поэтическое творчество иеромонаха Романа (Матюшина): духовное содержание и образный строй [Текст] / И.Б.Ничипоров // Духовные начала русского искусства и образования: материалы III всерос. науч. конф., Великий Новгород / НовГУ им. Ярослава Мудрого. - Великий Новгород, 2003. -С.218-235. (1,1 п.л.)

26. Ничипоров, И.Б Малоизученные имена в авторской песне: поэтическое творчество Евгения Аграновича [Текст] / И.Б.Ничипоров // Малоизвестные страницы и новые концепции истории русской литературы XX века: материалы междунар. науч. конф , Москва, 24-25 июня 2003 г. / Мое. гос. обл. ун-т. - М., 2003. - Вып.2. - С.138-144. (0,6 пл.)

27. Ничипоров, И.Б. Жанр песни-диалога в поэзии Ю.Визбора и

B.Высоцкого [Текст] / И.Б.Ничипоров // Сборник трудов участников IV межвуз. конф. молодых ученых / Череповецк. гос. ун-т. -Череповец, 2003. - С. 14-18. (0,6 пл.)

28. Ничипоров, И.Б. У истоков авторской песни: баллады Михаила Анчарова [Текст] / И.Б.Ничипоров // Проблемы литературы XX века: в поисках истины: сб. материалов по результатам всерос. науч. конф. молодых ученых «Проблемы литературы XX века», Архангельск / Поморский гос. ун-т им. М.В.Ломоносова. - Архангельск, 2003. -

C.176-186. (0,8пЛ)

29. Ничипоров, И.Б. Пушкинские «обертоны» в песенной поэме Александра Галича «Размышления о бегунах на длинные дистанции (Поэма о Сталине)» [Текст] / И.Б.Ничипоров // Третьи междунар. Измайловские чтения, посвященные 170-летию приезда в Оренбург А.С.Пушкина: материалы в 2 ч., Оренбург / Оренб. гос. пед. ун-т. -Оренбург, 2003. - 4.1. - С.50-56. (0,4 пл.)

30. Ничипоров, И.Б. Русская история в стихах и песнях: поэзия Александра Городницкого [Текст] / И.Б.Ничипоров // Владимир Высоцкий: взгляд из XXI века: материалы третьей междунар. науч.

конф., Москва / Гос. культ, центр-музей В.С.Высоцкого. - М., 2003. — С.234-248. (0,8 п.л.)

31. Ничипоров, И.Б. Ролевая сатира Юлия Кима [Текст] / И.Б.Ничипоров // Проблемы поэтики и стиховедения: материалы междунар. науч. конф., Алматы / Казахск. национ. пед. ун-т им. Абая. - Алматы, 2003. -4.1. - С. 182-187. (0,3 пл.)

32. Ничипоров, И.Б. «Северный текст» в песенной поэзии Александра Городницкого [Текст] / И.Б.Ничипоров // Северный текст в русской культуре: материалы междунар. конф., Северодвинск, 25-27 июня 2003 г. / Поморский гос. ун-т им. М.В.Ломоносова; отв. ред. Н.И.Николаев. -Архангельск, 2003. - С.100-108. (0,6 пл.)

33. Ничипоров, И.Б. Язык песенной сатиры Александра Галича («Истории из жизни Клима Петровича Коломийцева...») [Текст] / И.Б.Ничипоров // Русский язык: исторические судьбы и современность: II междунар. конгресс исследователей русского языка: труды и материалы, Москва / МГУ им. М.В.Ломоносова. - М., 2004. - С.638-639. (0,25 пл.)

34. Ничипоров, И.Б. Тема памяти в поэзии А.Ахматовой и А.Галича [Текст] / И.Б.Ничипоров // Творчество А.А.Ахматовой и Н.С.Гумилева в контексте русской поэзии XX века: материалы междунар. науч. конф., Тверь / Тверск. гос. ун-т. -Тверь, 2004. - С.379-393. (0,6 п.л.)

35. Ничипоров, И.Б. Романтический мир песенной поэзии Новеллы Матвеевой [Текст] / И.Б.Ничипоров // Филология в XXI веке: проблемы и методы исследования: материалы науч. конф. «Пушкинские чтения», Санкт-Петербург, 6 июня 2004 г. / Лен. гос. обл. ун-т им. А.СЛушкина. -СПб., 2004.-С.207-215. (0,7пл.)

36. Ничипоров, И.Б. Лирические «автобиографии» В.Маяковского и В.Высоцкого [Текст] / И.Б.Ничипоров // Маяковский в современном мире: сб. статей и материалов / Рос. ун-т дружбы народов; отв. ред. А.С.Карпов, А.Г.Коваленко. - М., 2004. - С.53-63. (0,6 п.л.)

37. Ничипоров, И.Б. Песни-притчи иеромонаха Романа (Матюшина) [Текст] / И.Б.Ничипоров // Православие и русская литература: материалы всерос. науч.-практ. конф. «Православие и русская литература. Вузовский и школьный аспект изучения», Арзамас, 22-24 мая 2003 г. / Арзам. гос. пед. ин-т; сост. Б.С. Кондратьев. - Арзамас, 2004.-С. 188-193. (0,3 п.л.)

38. Ничипоров, И.Б. «Чудики» в произведениях В.Шукшина и В.Высоцкого [Текст] / И.Б.Ничипоров // В.М.Шукшин: взгляд из XXI века: тезисы докл. к VII мезвдунар. науч. конф. «В.М.Шукшин. Жизнь и творчество», Барнаул, 23-26 июля 2004 г. / Алтайский гос. ун-т. -Барнаул, 2004. - С.79-82. (0,2 п.л.)

39. Ничипоров, И.Б. «Скорбь мыслящего интеллигента»: философская элегия в песенной поэзии Евгения Клячкина [Текст] / И.Б.Ничипоров // Русская литература XX века: Проблемы жанра и стиля: сб. науч. трудов / Тверск. гос. ун-т. - Тверь, 2004. - С.31-40. (0,5 п.л.)

Ничипоров, И.Б. Евангельские мотивы в песенной поэзии иеромонаха Романа (Матюшина) [Текст] / И.Б.Ничипоров // Библия и национальная культура: межвуз. сб. науч. статей и сообщ. / Пермск. гос. ун-т; отв. ред. Н.С.Бочкарсва. - Пермь, 2004. - С.279-282. (0,5 пл.)

41. Ничипоров, И.Б. Художественное пространство и время в драматической поэме Ю.Кима «Московские кухни» [Текст] / И.Б.Ничипоров // Город, усадьба, дом в литературе: сб. науч. ст. / Оренб. гос. пед. ун-т; сост. и науч. ред. А.Г.Прокофьева, О.М.Скибина, В.Ю.Прокофьева. - Оренбург, 2004. - С.43-47. (0,3 пл.)

42.Ничипоров, И.Б. Любовные элегии и песенные «новеллы» Евгения Клячкина [Текст] / И.Б.Ничипоров // Русская литература ХХ-ХХ1 веков: проблемы теории и методологии изучения: материалы междунар. науч. конф., Москва, 10-11 ноября 2004 г. / МГУ им. М.В.Ломоносова; ред.-сост. С.И.Кормилов. - М., 2004. - С.335-338. (0,2 п.л.)

43. Ничипоров, И.Б. «И на жалость я их брал да испытывал...». Советский обыватель в песенной поэзии Александра Галича [Текст] / И.Б.Ничипоров // Историк и художник. - 2004. - №2. - С.33-42. (0,9 пл.)

Ничипоров, И.Б. В.Шукшин и В.Высоцкий: параллели художественных миров [Текст] / И.Б.Ничипоров // Шукшинские чтения. Феномен Шукшина в литературе и искусстве второй половины XX века: сб. материалов музейн. науч.-практ. конф., Сростки / Всерос. мемор. музей-заповедник В.М.Шукшина. - Барнаул, 2004. - С.32-49. (1,0 пл)

45. Ничипоров, И.Б. Сатирические стихи-песни Юлия Кима (поэтика жанровых форм) [Текст] / И.Б.Ничипоров // Смех в литературе: семантика, аксиология, полифункциональность: межвуз. сб. науч. ст. / Самарский гос. ун-т. - Самара, 2004. - С 144-155. (0,7 пл.)

46. Ничипоров, И.Б. Образ России в песенно-поэтическом творчестве Александра Дольского 1980-х - 1990-х годов [Текст] / И.Б.Ничипоров // Мир России в зеркале новейшей художественной литературы: сб. науч. трудов / Саратовский гос. ун-т. - Саратов, 2004. - С. 119-127. (0,5 пл.)

47. Ничипоров, И.Б. Песенно-поэтические притчи Булата Окуджавы [Текст] / И.Б.Ничипоров // Res philologica: Ученые записки Северодвинского филиала Поморского гос. ун-та им. М.В.Ломоносова / Поморский гос. ун-т. - Архангельск, 2004. - Вып.4. - С.276-281. (0,5 пл.)

48. Ничипоров, И.Б. Национальное сознание в кризисную эпоху (рассказы В.Шукшина и песни В.Высоцкого) [Текст] / И.Б.Ничипоров // Национально-культурный компонент в тексте и языке: материалы докл. III междунар. науч. конф. под эгидой МАПРЯЛ, Минск, 7-9 апр. 2005 г. / Минский гос. лингв, ун-т. - Минск, 2005. - 4.1. - С.181-183. (0,2 пл.)

49. Ничипоров, И.Б. Авторская песня в контексте современности: творчество Олега Митяева [Текст] / И.Б.Ничипоров // Современная

русская литература: проблемы изучения и преподавания / Пермский гос. пед. ун-т. - Пермь, 2005. - Ч. 1. - С.289-301. (0,9 п.л.)

50. Ничипоров, И.Б. Военные баллады В.Высоцкого [Текст] / И.Б.Ничипоров // Л1тсратурознавч1 обрп. Пращ молодих учених / 1нститут лЬератури ¡м. Т.Г.Шевченка HAH Украши. - Кшв, 2005. -Випуск 7. - С. 175-180. (0,5 п.л.)

51. Ничипоров, И.Б. Организация речевого пространства в «персонажных» песнях Юрия Визбора [Текст] / И.Б.Ничипоров // Художественный текст и языковая личность: материалы IV всерос. науч. конф., Томск, 27-28 октября 2005 г. / Томский гос. пед. ун-т; под ред. Н.С.Болотновой. - Томск, 2005. - С. 171-177. (0,4 п.л.)

52. Ничипоров, И.Б. Пушкин и его эпоха в песенной поэзии Александра Городницкого [Текст] У И.Б.Ничипоров // Вестник Волгоградского государственного университета. Сер. 8: Литературоведение. Журналистика.-2005.-Вып.4.-С.109-113. (0,6пл.)

53. Ничипоров, И.Б. Авторская песня на современном этапе: песенные «новеллы» Олега Митяева [Текст] / И.Б.Ничипоров // Литература в контексте современности: материалы II междунар. науч. конф, Челябинск / Челябинский гос. пед. ун-т. - Челябинск, 2005. - Ч.И. -С.89-93. (0,3 пл.)

54. Ничипоров, И.Б. Война и мир в песенных балладах Михаила Анчарова [Текст] / И.Б.Ничипоров // Война и мир в русской словесности, истории и культуре: материалы междунар. науч. конф., Калининград / Рос. гос. ун-т им. И.Канта. - Калининград, 2005. - С.124-137. (0,6 пл.)

55. Ничипоров, И.Б. Тальков Игорь Владимирович [Текст] / И.Б.Ничипоров // Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги: биобибл. словарь: в 3 т. / под ред. Н.Н.Скатова. - М., 2005. - Т.З. - С.465-467. (0,4 пл.)

56. Ничипоров, И.Б. Авторская песня в русской поэзии второй половины XX в. (лирико-ромаптическое направление) [Текст] / И.Б.Ничипоров // Художественный текст: варианты интерпретации: труды XI вссрос. науч.-практ. конф., Бийск, 12-13 мая 2006 г. / Бийский гос. пед. ун-т им. В.М.Шукшина. - Бийск, 2006. - 4.2. - С.44-50. (0,4 пл.)

57. Ничипоров, И.Б. Авторская песня в русской поэзии второй половины XX века (трагедийно-сатирическое направление) [Текст] / И.Б.Ничипоров // Художественный текст в диалоге культур: материалы междунар. науч. конф., посвященной Году Пушкина в Казахстане, Алматы, 4-6 октября 2006 г. / Казак университет!. - Алматы, 2006. -4.1. - С.199-205. (0,4 пл.)

58. Ничипоров, И.Б. «Русский огонек». Родное и вселенское в поэтическом мире Н.Рубцова [Текст] / И.Б.Ничипоров // Духовные начала русской словесности: материалы VI междунар. науч. конф. «Духовные начала русского искусства и образования» («Никитские чтения»), Великий Новгород / НовГУ им. Ярослава Мудрого. -Великий Новгород, 2006. - Вып.2. - С. 180-186. (0,5 пл.)

59. Ничипоров, И.Б. Художественная картина мира в «цветаевских» стихотворениях Б.Ахмадулиной [Текст] / И.Б.Ничипоров // Художественный текст: варианты интерпретации: труды XII всерос. науч.-практ. конф., Бийск, 18-19 мая 2007 г. / Бийский гос. пед. ун-т им. В.М.Шукшина. - Бийск, 2007. - 4.2. - С.126-136. (0,7 пл.)

60.Ничипоров, И.Б. Город и мир в песенной поэзии В.Цоя [Текст] / И.Б.Ничипоров // Русская литература XX - XXI веков: проблемы теории и методологии изучения: материалы второй междунар. науч. конф., Москва, 16-17 ноября 2006 г. / МГУ им. М.В.Ломоносова; ред.-сост. С.И.Кормилов. - М„ 2006. - С.153-158. (0,4 пл.)

61. Ничипоров, И.Б. Авторская песня как предмет лингвистических и междисциплинарных исследований [Текст] / И.Б.Ничипоров // Русский язык: исторические судьбы и современность: III международный

конгресс исследователей русского языка: труды и материалы. Москва / МГУ им. М.В.Ломоносова. - М., 2007. - С.400-401. (0,3 пл.)

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Ничипоров, Илья Борисович

Введение. Авторская песня: теоретические и историко-литературные аспекты изучения.

Глава 1. Лирико-романтическое направление в авторской песне.

I. «Зачем на земле этой вечной живу?.». Булат Окуджава.

1. Грани поэтической философии. а) Песни-притчи Окуджавы. б) В диалоге с классикой. Тютчевские истоки образа Вселенной в поэзии Окуджавы.

2. Город как поэтическая модель мира и основа автобиографического мифа. а) Поэтические портреты городов в лирике Окуджавы. б) Расширяя русло традиции. «Московский текст» в русской поэзии XX в.:

М.Цветаева и Б.Окуджава.

П. «Штопаем раны разлуки серою ниткой дорог.». Юрий Визбор.

1. Типология жанровых форм в песенной поэзии Визбора.

2. Песенно-поэтическая антропология. Люди трудных профессий в стихах-песнях Ю.Визбора и В.Высоцкого.

3. Педагогический потенциал песен Визбора.

4. Проза поэта-певца.

5. «Новый Визбор»: песенно-поэтическое творчество Олега Митяева (авторская песня на современном этапе).

Ш. «Страна Дельфиния». Романтический мир поэзии Новеллы Матвеевой.

IV. «Скорбь мыслящего интеллигента». Элегическая поэзия Евгения Клячкина.

Предварительные итоги.

Глава 2. От лирики к трагедийному песенному эпосу.

Отдыха нет на войне.»: фронтовая и исповедальная поэзия

Евгения Аграновича.

П. Диалог эпох и культур в песенном творчестве Александра Городницкого.

1. Русская история в стихах и песнях: поэзия Городницкого.

2. «Северный текст» в песенной поэзии Городницкого.

3. Пушкин и его эпоха в стихах-песнях Городницкого.

4. На рубеже веков: творчество Городницкого 1990-х гг.

III. «Болит у меня Россия.». История и современность в песенной поэзии

Александра Дольского.

Предварительные итоги.

Глава 3. Трагедийно-сатирическое направление в авторской песне.

I. У истоков авторской песни. Война и мир в балладах Михаила Анчарова.

И. «На сгибе бытия»: Владимир Высоцкий.

1. Онтологические основания поэтического мира Высоцкого. а) Лирическая исповедь в поэзии Высоцкого. б) «Ястою, как пред вечною загадкою.». Взыскание рая в песенной поэзии Высоцкого.

2. Грани исторического опыта. Военные баллады Высоцкого.

3. В диалоге с классикой и современностью. а) «О времени и о себе». Лирические «автобиографии» В.Маяковского и В.Высоцкого. б) В.Шукшин и В.Высоцкий: параллели художественных миров.

III. «Песня об Отчем Доме». Александр Галич.

1. Трагедийно-сатирическое осмысление современности. Образ советского обывателя в песенной поэзии Галича.

2. Лиро-эпический масштаб видения мира. Тема памяти в поэзии А.Ахматовой и А.Галича.

3. Открытие большой поэтической формы. Пушкинские «обертоны» в песенной поэме Галича «Размышления о бегунах на длинные дистанции

Поэма о Сталине)».

IV. «Снятие страха смехом». Юлий Ким.

1. Сатирические стихи-песни Кима (поэтика жанровых форм).

2. Художественное пространство и время в песенно-драматической поэме Кима

Московские кухни».

V. Трагедийно-сатирическая линия в перспективе развития бардовской поэзии. Стихи-песни Игоря Талькова.

Предварительные итоги.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Ничипоров, Илья Борисович

Идея синтезирующего взаимообогащения искусства слова и музыки, живописного, пластического искусств явилась одной из ключевых в художественном сознании XX века. Глубоко осмысленная в теоретических построениях и творческой практике Серебряного века, данная тенденция и в последующие десятилетия литературного развития в значительной мере предопределила процессы обновления жанрово-родовой системы литературы, стимулировала возникновение характерных для постклассической эпохи синтетических жанровых образований. Как писал еще А.Белый в статье «Будущее искусство» (1910), «это стремление к синтезу выражается отнюдь не в уничтожении граней, разъединяющих две смежные формы искусства; стремление к синтезу выражается в попытках расположить эти формы вокруг одной из форм, принятой за центр.».'

Явление авторской песни стало одним из магистральных в русской поэтической культуре второй половины XX столетия и в полноте выразило духовные, социально-исторические грани мироощущения срединных десятилетий века. При очевидной, синтетической природе, обусловленной взаимопроникновением поэтического слова, музыки, исполнительского мастерства, авторская песня в своих вершинных художественных проявлениях была в первую очередь искусством слова, литературным феноменом, «новым руслом»2 в отечественной поэтической традиции.

В качестве исходной теоретической и методологической основы нашего исследования мы принимаем развернутое определение авторской песни, предложенное в монографии И.А.Соколовой: «Авторская песня.— это тип песни, который сформировался в среде интеллигенции в годы так называемой оттепели и отчетливо противопоставил себя песням других типов. В этом виде творчества один человек сочетает в себе (как правило) автора мелодии, автора стихов, исполнителя и аккомпаниатора. Доминантой при этом является стихотворный текст, ему подчинены и музыкальная сторона, и манера исполнения. В качестве дополнительных значимых характеристик выступают такие, как личностное начало, собственная оригинальная традиция, эстетика, стилистика, поэтика авторской песни».

В этом емком определении выделим ряд принципиальных моментов.

1 Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994.С.142.

2 Новиков Вл.И. Авторская песня как литературный факт // Авторская песня. М., 2002. (Школа классики). С.5.

3 Соколова И.А. Авторская песня: от фольклора к поэзии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002.С.52.

Во-первых, указание на социально-историческую, литературную и культурную обусловленность явления бардовской поэзии.

Во-вторых, проведение линий разграничения авторской песни с типологически смежными явлениями песенной поэзии — такими, например, как рок-поэзия, массовая и эстрадная песня.

В-третьих, фиксация синтетического характера бардовского творчества и одновременно четкое обозначение «формы, принятой за центр» (А.Белый) — словесного искусства, поэзии.

В-четвертых, тезис о специфических чертах поэтики и языка бардовских текстов, порожденных не только неповторимой творческой индивидуальностью художника, но и типологическими особенностями бытования и адресации этой поэзии.

Как явление отечественной поэзии, авторская песня, в немалой степени оплодотворенная атмосферой относительного раскрепощения «оттепельной» эпохи, обрела свои отчетливые очертания в основном к концу 1950-х — первой половине 1960-х годов в творчестве МАнчарова, Б.Окуджавы, Ю.Визбора, Н.Матвеевой и др. В последующие десятилетия — в песенно-поэтическом творчестве В.Высоцкого, А.Галича и др. - под воздействием как собственно эстетических, так и социокультурных факторов, это направление поэзии претерпело значительную содержательную, жанрово-стилевую эволюцию, которая во многом была продиктована движением к более широкому, подчас трагедийно-сатирическому освоению истории и современности. Целесообразность рассмотрения развития классической бардовской поэзии прежде всего в рамках 19501970-х гг., когда это направление достигло наибольших художественных высот, научно мотивируется и ключевой ролью авторской песни в литературном процессе этих десятилетий, «закономерностью ее возникновения и подлинного расцвета именно в названный период, когда она органически встраивается в обусловленное самой жизнью движение литературы, в частности, поэзии».4

Широкое распространение бардовской поэзии благодаря многочисленным концертным выступлениям, фестивалям авторской песни, аудиозаписям происходило на фоне часто негласного официального запрета на полноценную публикацию произведений поэтов-бардов, которые вольно или невольно оказывались пропитанными антидогматичным духом неподцензурного искусства. Подобное «полулегальное» существование авторской песни впоследствии вызвало объективные трудности в ее научном изучении, связанные в большинстве случаев со сложностями текстологического характера. Практически до

43айцев В.А. Авторская песня: ее восприятие и перспективы изучения на современном этапе // Филологические науки.2005.№2.С.77-85.

1980-х гг. в Советском Союзе масштабного научного осмысления авторской песни как художественного явления не предпринималось. Опережающую роль сыграли в этом смысле публикации в русской эмигрантской печати 60-70-х гг. и в по сути «самиздатской» газете «Менестрель» с конца 70-х. В эмигрантских интервью А.Галича, в «тамиздатских» статьях и рецензиях Р.Гуля, Я.Горбова, В.Некрасова, Ю.Алешковского, В.Аксенова, С.Довлатова, Ю.Мальцева, М.Бен-Цадока и др., при всех издержках, связанных с отсутствием авторитетных изданий бардов, с распространенным преобладанием общественно-политических оценок над эстетической рефлексией, все же намечались важные подступы к будущим исследованиям авторской песни, и прежде всего творчества В.Высоцкого и Б.Окуджавы. Введенные в научный оборот в основном во второй половине 1990-х гг. благодаря главным образом републикациям в выпусках альманаха «Мир Высоцкого» (1997 — 2002), эти работы стали не только важным историческим источником, но и подспорьем для современной научной мысли.

С середины и конца 1980-х гг. существенно активизируется собственно литературоведческое изучение авторской песни как части русской поэтической традиции; прокладываются пути к целостному прочтению произведений ведущих поэтов-бардов — в монографиях и статьях Б.А.Савченко, Ю.А.Андреева, JI.А.Аннинского, Вл.И.Новикова, В.А.Зайцева, С.И.Кормилова, А.В.Скобелева и С.М.Шаулова и др., а также в целом ряде постановочных по проблематике студенческих дипломных работ этого времени, посвященных в основном творчеству В.Высоцкого.5

В 1990-е и 2000-е годы исследование авторской песни приобретает еще более широкие масштабы и новые организационные формы. Предпринимаются успешные попытки научных, комментированных, основанных на выверенных текстологических концепциях изданий произведений В.Высоцкого, Б.Окуджавы, А.Галича, М.Анчарова, Ю.Кима и др. Значительную роль в исследовательском освоении данной проблематики сыграли специализированные периодические издания - журнал «Вагант-Москва» и альманах «Мир Высоцкого», а также тематические сборники, посвященные творчеству В.Высоцкого, Б.Окуджавы и А.Галича. Изучение песенной поэзии постепенно входит и в сферу академической науки. В новейших историко-литературных исследованиях второй fs " 1 половины XX века В.А.Зайцева, НЛ.Лейдермана и - М.Н.Липовецкого появляются специальные разделы, посвященные творчеству В.Высоцкого, Б.Окуджавы, А.Галича. На

5Кулагин A.B. Студенческое высоцковедение // Кулагин A.B. Высоцкий и другие. Сб. статей. М., 2002.С.163-173.

6 Зайцев В.А. Русская поэзия XX века: 1940-1990-е годы. Учеб. пособие. М., МГУ, 2001.

7Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература: В 3-х кн. Учеб. пособие. М.,

Эдиториал УРСС, 2001. филологическом факультете МГУ им.М.В.Ломоносова с середины 90-х гг. по творчеству различных поэтов-бардов и теоретическому осмыслению истоков авторской песни были защищены диссертации А.В.Кулагина, С.С.Бойко, И.А.Соколовой, С.В.Свиридова, Е.И.Жуковой. В 1999 г. здесь были проведены и научные чтения, посвященные памяти о

Б.Окуджавы и нашедшие отражение в специальном сборнике. В этом же году в Институте русской литературы РАН (Пушкинский дом) защищена кандидатская диссертация по творчеству В.Высоцкого.9

Показательная динамика в изучении авторской песни в широком культурном и литературном контексте прослеживается на примере сборников трудов международных научных конференций по русской литературе XX века в МГУ в 2000-2004 гг., представляющих своеобразный «срез» современного литературоведения.10 В 2000 г. - две публикации о творчестве В.Высоцкого (А.В.Кулагин, Е.И.Жукова); в 2002 г. - уже пять работ, причем в основном сопоставительного характера: о Б.Окуджаве как «наследнике Серебряного века» (А.П.Авраменко), о военной теме в творчестве Б.Окуджавы, В.Высоцкого, А.Галича (В.А.Зайцев), об эволюции творчества Б.Окуджавы и текстологических проблемах его изучения (С.С.Бойко, А.Е.Крылов), о творческом диалоге

B.Маяковского и В.Высоцкого (Е.И.Жукова); в 2004 г. — еще более широкий круг работ, включающих в свою орбиту и творчество мало изучавшихся прежде поэтов-бардов: об общих проблемах изучения авторской песни (В.А.Зайцев), о сопоставлении поэзии А.Галича и Б.Пастернака (Т.А.Потапова), о жанровых исканиях Е.Клячкина. (И.Б.Ничипоров) и различных аспектах изучения творчества В.Высоцкого (Г.А.Шпилевая, Е.И.Жукова, А.Е.Крылов).

По мере расширения горизонтов филологического осмысления авторской песни все более очевидной становится необходимость опоры на теоретическую проработку соответствующего терминологического аппарата и генезиса данного явления, изучения всего многообразия творческих индивидуальностей поэтов-бардов, не ограничивающегося узким рядом основных имен, и создания жанрово-стилевой типологии бардовской поэзии. Первостепенную значимость приобретает в этой связи и осознание принципиальной нетождественности общекультурологического и собственно литературоведческого

8 «Свой поэтический материк.». Научные чтения, посвященные 75-летию со дня рождения Булата Окуджавы. М., 1999.

9 Шилина О.Ю. Поэзия Владимира Высоцкого. Нравственно-психологический аспект. Канд. дис. СПб., Институт русской литературы РАН (Пушкинский дом), 1999.

10 Русская литература XX века: итоги и перспективы: Материалы Международной научн. конф., Москва, МГУ им. М.ВЛомоносова, 24-25 ноября 2000 / Ред.-сост. С.И.Кормилов. М., МАКС Пресс, 2000; Традиции русской классики XX века и современность: Материалы научн. конф. Москва, МГУ им. М.ВЛомоносова. 14-15 ноября 2002 г. / Ред-сост. С.И.Кормилов. М., МГУ, 2002; Русская литература ХХ-ХХ1 веков: проблемы теории и методологии изучения: Материалы Международной научн. конф.: 10-11 ноября 2004 г. / Ред.-сост.

C.И.Кормилов. М., МГУ, 2004. подходов к осмыслению авторской песни, невыводимости эстетической ценности творчества поэта-барда из степени его зрительской популярности или представленности на фестивалях и слетах.

В накопленном в основном за два последних десятилетия научном опыте изучения авторской песни созданы значительные предпосылки для более или менее полного решения обозначенных проблем. Осмысление этого опыта позволит выявить и пробелы в освоении данного материала, создающие почву для предстоящего исследования.

Достаточно основательно разработан на сегодняшний день вопрос о терминологическом объеме понятия авторской песни. В названной выше монографии

И.А.Соколовой в отдельной главе, с опорой на многочисленные публикации в прессе, начиная с 50-60-х гг., скрупулезно воссоздана история возникновения данного (в некоторой степени условного) термина, проведено точное разграничение эстетического своеобразия авторской песни и особенностей песни «самодеятельной», «студенческой», туристской» и др. Вместе с тем дискуссионным остается в науке вопрос о позиционировании авторской песни в системе литературных жанров. Так, И.А.Соколова предлагает такое категориальное словоупотребление, как «жанр авторской песни»,11 оговаривая при этом, что данная структура открыта для вхождения в нее новых, оригинальных форм, отсутствующих в традиционном песенном жанре (например, песнирассказы, -очерки, -репортажи, -памфлеты, -фельетоны, -думы, -эссе, -сказки, -сценки,

12

-поэмы, -монологи, -диалоги). Нам представляется, что намеченный здесь жанровый уровень изучения бардовской поэзии является наиболее продуктивным для исследования индивидуальной художественной картины мира в творчестве каждого из поэтов-певцов. Однако внесенное И.А.Соколовой уточнение об «открытости» жанровой структуры песенной поэзии заставляет признать терминологически более точными суждения А.В.Кулагина и Вл.И.Новикова об авторской песне как надз/санровом поэтическом явлении.13

Серьезное теоретическое обоснование получила и синтетическая природа авторской песни. В.А.Зайцевым было предложено емкое обобщение многих наблюдений над эстетической спецификой бардовской поэзии, являющей «взаимодействие, синтез разных видов искусств на основе словесного искусства, поэзии. Это - звучащее песенное слово, гзвучащаят~как~правило, в исполнении самих ее создателей поэзия, опирающаяся на

11 Соколова И.А. Указ.соч. С.36.

12 Там же. С.37.

13Кулагин A.B. В поисках жанра. Новые книги об авторской песне // Новое литературное обозрение. 2004.№2. (вып.66).С.325-345; Новиков Вл.И. Указ.соч. С.9. давнюю историко-литературную традицию».14 Вектор исследований в этой области предельно точно обозначен Вл.И.Новиковым: «Рассмотрение авторской песни как сугубо литературного явления, как факта русской поэзии XX века».15 Разумеется, несомненная обоснованность литературоведческого подхода к данному предмету никоим образом не исключает важности уже начинающих появляться музыковедческих, театроведческих, лингвистических и др. исследований авторской песни, которые способны во многом уточнить и расширить собственно литературоведческие выводы.16

Показательно, что суждения исследователей о приоритете именно словесной составляющей над прочими компонентами песенной поэзии подкрепляются высказываниями самих бардов. Их творческая самоидентификация в литературном и культурном пространстве представляется тем более значимой, что практически все авторы данного ряда выступали в литературе (не только в поэзии, но и в прозе, драматургии) и независимо от исполнения своих стихов-песен. Так, Ю.Визбор, неоднократно подчеркивавший первостепенную значимость «точного поэтического образа» в авторской песне, определял ее как «песню литературную, несмотря на все ее и музыкальные удачи. Эта песня стоит на фундаменте литературы, и лучшие бардовские песни — это и лучшие поэты».17 Сходную мысль высказал и Б.Окуджава, в частности, в интервью в декабре 1984 г., назвав себя «не композитором-профессионалом» и подчеркнув, что «для барда главное — поэтическая основа».18 В 1966 г. в дискуссии на страницах газеты «Неделя» М.Анчаров назвал авторскую песню «формой устной поэзии»; А.Галич отметил необходимость ее восприятия «как явления литературного», высказав убеждение, что «лучшие из наших песен прежде всего интересны стихами, правда, существующими в неразрывной связи с мелодией», а Ю.Ким наметил интересное и пока еще научно недостаточно разработанное понимание внутренней иерархии и направлений взаимовлияния между различными компонентами песенно-поэтического искусства: «Мы имеем дело с поэзией, потому что и сюжет, и рифма, и ритм, и мелодия служат прежде всего выявлению смысла. Однако это особая, песенная поэзия, образ которой одновременно музыкальный и словесный».19 С этой точки зрения эстетически несостоятельными представляются суждения критиков авторской песни, как правило не учитывающих особенностей взаимодействия поэзии с

143айцев В.А. Авторская песня: ее восприятие и перспективы изучения на современном этапе // Филологические науки.2005.№2.С.77.

15 Новиков Вл.И. Указ соч. С. 11.

16 Краткий обзор междисциплинарных исследований авторской песни см. ниже.

17 Визбор Ю.И. Сочинения. В 3 т. Т.З: Очерки. Записные книжки. Воспоминания. М., Локид-Пресс, 2001.С.358,357.

18 Булат Окуджава: "Я исповедуюсь перед своим поколением». Беседу вели С. Перминов и С. Гриненко // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Н. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1998.С.468-471.

19 Песня - единая и многоликая / Репортаж с пресс-конференции вели А.Асаркан и Ан.Макаров // Неделя. 1966.№1.С.20-21. музыкой в художественном целом данного явления (А.Кушнер, Д.Самойлов, В.Шаламов, В.Кожинов20).

В рефлексии поэтов-бардов о характере собственного творческого процесса часто фиксируются уникальные случаи художественного симбиоза словесной и мелодических составляющих. Полагая, что в авторской песне «несамостоятельная музыка может поддерживать самостоятельные слова и делать песню», Н.Матвеева выявляет и относительную автономию этих компонентов, приводит многие примеры того, как прежние мелодии могли находить «приют» в новых поэтических текстах.21 А В.Высоцкий, видевший главную творческую задачу в шлифовке поэтического слова («Больше всего я, конечно, работаю со стихом»), признавался даже в сознательном упрощении мелодического рисунка ради выдвижения на первый план именно словесной образности — чтобы мелодия не мешала восприятию текста, тому главному, что я хочу сказать».

Представляет интерес и обобщающая характеристика поэтом авторской песни в связи с восприятием им песенной лирики Б.Окуджавы: «Это даже не песня, это стихи, положенные на ритмическую основу. Когда-то, очень давно, я услышал, как Б.Окуджава поет свои стихи, и увидел, что стихотворные строки, которые я раньше читал глазами,

22 работают намного сильнее, когда он исполняет их с гитарой». При этом восприятие соотношения мелодии и стихотворного текста во взаимных оценках даже внутри самой бардовской среды могло быть весьма различным, хотя мысль о самоценности и относительной эстетической автономии поэзии в составе авторской песни оказывается в сущности неизменной. Это просматривается и в признании А.Городницкого о своем впечатлении от мелодий и стихов раннего Высоцкого, с указанием на явное преимущество именно последних в степени художественной оригинальности: «На первых порах нарочито надрывная манера его исполнения. примитивные мелодии создавали впечатление чего-то вторичного, узнаваемого. Но стихи. Я помню, как поразили меня. своей удивительной поэтической точностью строки одной из его «блатных» песен: «Казалось мне, кругом — сплошная ночь, тем более, что так оно и было.»».23

В связи с осмыслением синтетической природы авторской песни в литературоведении осознается потребность отграничения данного явления от явлений типологически

20 См. об этом: Соколова И Л. Указ.соч. С.32-33.

21 Беседы с Новеллой Матвеевой. Интервью вел М.Аскин // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Bbin.IV. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2000.С.428; «Робинзонада одинокой гитары». (Беседа с Новеллой Матвеевой о ее песнях) // Матвеева H.H., Киуру И.С. Мелодия для гитары / Сост. М.Нодель. М., Аргус, 1998.С.387.

22 Владимир Высоцкий. Человек. Поэт. Актер. М., Прогресс, 1989.С.115, 118, 117.

23 Городницкий А. И жить еще надежде. М., Вагриус, 2001.С.351. смежных — в частности, рок-поэзии, для текстов которой, как отмечает С.В.Свиридов,24 также характерно единство музыки, слова, исполнительской пластики. Углубленное исследование процессов как диалогического соприкосновения, так и в немалой степени конфронтации этих двух значительных направлений в поэзии еще впереди, но в качестве важной посылки подобного исследования целесообразно воспринять суждение Р.Ш.Абельской о том, что если для авторской песни характерна опора на жанрово-стилевые традиции русского фольклора и литературы, на национальную традицию музицирования, то рок-поэзия ориентирована прежде всего на западные песенно-фольклорные образцы.25

Дискуссионным в плане общей научной идентификации авторской песни остается и вопрос о границах существования и развития этого явления в литературе. Новые эстетические качества и формы общественного бытования бардовской поэзии в 80-е и особенно в 90-е гг. вызывают отчасти обоснованные суждения о естественном самозавершении этого феномена в середине - конце 1980-х гг. (А.Е.Крылов и др.). С другой стороны, представляются продуктивными исследовательские интенции все же нащупать изменившиеся эстетические параметры «новой» бардовской поэзии, способной, как показано в концептуальной по постановке проблемы' статье Б.Б.Жукова, и в современных социокультурных условиях продолжать и трансформировать классические традиции авторской песни, которая все более заметно переходит в ситуации «нарастающей социальной неоднородности российского общества» в разряд «элитарного» искусства, востребованного прежде всего в среде интеллигенции. В плане прогностического анализа потенциального места авторской песни в системе литературных рядов и в общественно-культурном сознании представляется небезосновательным предположение Вл.И.Новикова о том, что «вольный бунтарский дух бардовской поэзии еще может быть востребован обществом и культурой. Быть может, взаимодействие авторской песни с новыми формами коммуникации и со смежными художественными явлениями обогатит гитарную поэзию, не лишив ее художественного своеобразия».

Постановочным аспектом в литературоведческом изучении как авторской песни в целом, так и творчества отдельных поэтов-бардов, является вопрос о генезисе данного

24 Свиридов C.B. Рок-искусство и проблема синтетического текста // Русская рок-поэзия: текст и контекст: Сб. науч. тр. Тверь, ТГУ, 2002. Вып.6. С.5-32.

25 Абельская Р.Ш. Поэтика Булата Окуджавы: истоки творческой индивидуальности. Автореф. канд. дисс. Екатеринбург, УрГУ, 2003 .С Л 8.

26Жуков Б.Б. Современное состояние авторской песни как отражение изменений в национальном менталитете // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999.С.380-389.

27 Новиков Вл.И. Указ.соч. С. 11. явления, актуальный при рассмотрении всех уровней художественного содержания и формы.

Научное исследование этой проблематики отчасти было намечено уже в одной из первых монографий об авторской песне, где ставился вопрос о ее связях с традициями романса и «студенческих» песен. Однако впервые масштабное освещение истоков бардовской поэзии осуществлено в книге И.А.Соколовой, где этому вопросу посвящена отдельная глава. С опорой на многочисленные фольклорные источники и репрезентативный круг произведений поэтов-бардов различных поколений и стилевых ориентаций, автор работы последовательно рассматривает как преемственные, так и эстетически полемичные связи авторской песни с традиционным фольклором, в частности с народной лирической песней. Наиболее подробно эти связи выявляются на примере песенной лирики Б.Окуджавы, где велика роль фольклорных образов, народнопоэтического изображения природного мира, близких к фольклорной поэтике лексико-синтаксических особенностей — от традиционных эпитетов до различных типов повторов и параллелизмов. Далее внимание уделено сложному соотношению авторской песни с традициями бытового романса и лирической песни 1930-40-х гг. Как показывает И.А.Соколова, «поворот в сторону личности», обозначившийся в советской песне 50-х гг.,

29 оказался созвучным «зарождавшейся как раз в то время авторской песне». Устанавливается и влияние на жанровую систему авторской песни в целом и, в частности, на ряд произведений Б.Окуджавы, А.Галича многоплановой романсовой традиции, включая бытовой (городской), «жестокий», а также салонный романс, связанный с творческой деятельностью А.Вертинского. Восприятие этой фигуры в качестве предтечи бардовской поэзии позволяет распознать глубинную связь самой эстетики авторской песни с художественными экспериментами Серебряного века. Активное внедрение Вертинским театрального начала в песенную поэзию стимулировало развитие жанра песни-роли в творчестве многих бардов - от Ю.Визбора и М.Анчарова до А.Галича и В.Высоцкого.

В качестве важных истоков авторской песни анализируются И.А.Соколовой и творчество известных поэтов-песенников 30-40-х гг. (М.Исаковский, А.Фатьянов и др.), и такое синтетическое явление, как «театр песни», представленное именами Л.Орловой, М.Бернеса, Л.Утесова, К.Шульженко, Л.Руслановой. Примечательно, что и в среде самих поэтов-бардов возникало осознание этой генетической связи: как писал А.Городницкий,

28 Андреев Ю.А. Наша авторская. История, теория и современное состояние самодеятельной песни. М., 1991.С.63 и др.

29 Соколова И.А. Указ соч. С.86, 87. имея в виду Б.Окуджаву и других авторов 60-х гг., «их предтечей в военные годы был

Марк Бернес, который среди грохота бомб и снарядов «ревущих сороковых» впервые зо открыл для нас. задушевную интонацию.».

Доказательно прояснены в работе И.А.Соколовой и связи авторской песни с «нетрадиционным» фольклором: с неофициальной культурой дворовых, блатных, лагерных песен, типологически близких бардовской поэзии демократизмом, развитым личностным началом и неподцезурным духом. В виде одной из иллюстраций подобного сопряжения могут быть рассмотрены случаи пародийного использования жанровых элементов блатной песни в раннем творчестве В.Высоцкого. В качестве непосредственной творческой «колыбели» для целого ряда бардов показаны и «кружковые» песни в двух своих разновидностях — песни студенческие и «кухонные» - «песни компании, интеллигентного круга людей».31 Проведенный анализ этих традиций, особенно активизировавшихся в послевоенные и «оттепельные» годы, позволяет убедительно выявить их присутствие и оригинальную трансформацию в стихах-песнях Б.Окуджавы и Ю.Кукина, А.Городницкого и Ю.Визбора, В.Высоцкого и Ю.Кима.

Предложенное И.А.Соколовой системное теоретическое описание многоразличных истоков бардовской поэзии несомненно нуждается в историко-литературном обосновании и уточнении, с опорой уже на индивидуальные художественные миры поэтов-бардов. Пока подобное масштабное исследование проведено в отношении творчества Б.Окуджавы — в диссертации Р.Ш.Абельской,32 выводы которой могут иметь методологическое значение как для осмысления эстетики бардовской поэзии вообще, так и для изучения творчества конкретных авторов.

Рассматривая в качестве истоков окуджавской поэтики фольклорные и полуфольклорные поэтико-музыкальные жанры (советская песня, бытовой романс, городской фольклор, блатная песня, жанры традиционного фольклора и др.), выявляя поля взаимодействия фольклорной и литературной составляющих данной поэтики, грани между высокой поэзией и ее фольклорным, «площадным» переигрыванием, Р.Ш.Абельская формулирует суть культурной роли Б.Окуджавы-поэта, смысл которой - в своеобразной медиации: между высокой поэзией и низовым фольклором, между различными литературными и культурными эпохами. Нам представляется, что подобная медиация, а также синтез различных жанровых прообразов (песенных, поэтических,

30 Городницкий А. И жить еще надежде. М., Вагриус, 2001.С.ЗЗ.

31 Соколова И.А. Указ.соч. С.143.

32 Абельская Р.Ш. Поэтика Булата Окуджавы: истоки творческой индивидуальности. Автореф. канд. дисс. Екатеринбург, УрГУ, 2003. фольклорных) могут быть осознаны как типологические константы искусства авторской песни в целом.

Не менее значимо, что в результате многоплановых наблюдений над образным миром, жанровой системой, стилистикой, метроритмическим уровнем поэзии Окуджавы автор работы устанавливает, что элементы «песенности», черты музыкальной поэтики присутствуют не только в стихах-песнях, но и в обычной лирике Окуджавы, вовсе не предназначавшейся для песенного исполнения. Этот глубоко аргументированный в работе вывод дает одно из оснований для разговора об эстетической общности текстов поэтов-бардов, которая не сводится лишь к факту песенного озвучивания поэтических произведений. Данный тезис подкрепляется также в исследовании Р.Ш.Абельской изучением структуры стиха в песенной поэзии и суждением о том, что «специфика песенных стихов не может быть описана в рамках только силлабо-тонической теории стихосложения».33

Актуальным и далеко не в полной мере осмысленным остается в работах об авторской песне вопрос о ее внутренней типологии и жанровой системе.

В ряде аналитических выступлений самих поэтов-бардов, обращенных к постижению эстетики авторской песни, создавались первые предпосылки для внутренней жанрово-стилевой дифференциации данного поэтического явления. Ю.Визбор в заметке «Нераздельность музыки, текста и исполнения» (1967) выделил ключевые как проблемно-тематические, так и жанровые направления развития бардовской поэзии в творчестве конкретных авторов: «Творчество поэтов-певцов включает в себя воспоминания военных лет Булата Окуджавы, сатирические зарисовки Александра Галича, романтические песни-сказки Новеллы Матвеевой, мудрые исповеди Юрия Кукина, песни-настроения Евгения Клячкина, гражданские песни Александра Дулова, антивоенные песни Владимира Высоцкого, лирику Ады Якушевой.».34 Здесь намечается важнейшее и для современного исследования авторской песни рассмотрение слолспого, менявшегося во времени соотношения между двумя ее содержательными и стилевыми доминантами — лирико-романтической, исповедально-элегической — и балладно-трагедийной, сатирической, основанной на разработанной персонажной сфере и драматургичной сюжетной динамике. Подобная дифференциация просматривается и в суждениях А.Городницкого о творчестве различных бардов: «В отличие от лирических песенных

33 Абельская Р.Ш. Указ.соч. С. 19.

34 Визбор Ю.И. Сочинения. В 3 т. Т.З. С.351. монологов Б.Окуджавы, песни А.Галича, почти всегда персонифицированные, имели острый драматургический театральный сюжет. ».35

Начальные попытки научной типологии бардовской поэзии стали предприниматься уже в первых работах, посвященных этому материалу. Так, в монографии Ю.А.Андреева предлагается выделение «первого ряда» среди поющих поэтов, в который включается главным образом творчество Б.Окуджавы, В.Высоцкого, А.Галича и отчасти некоторых других авторов - тех, «кто задал еще в 50-70-е годы эталонный уровень авторской песни».36 Целостной типологии явления здесь пока не создается, но в качестве ее предпосылки разграничиваются «лирическая ветвь» авторской песни, ассоциирующаяся прежде всего с песенной поэзией Б.Окуджавы; «феномен публицистической песни», связанный с сатирическим творчеством А.Галича, а также особое направление «женской лирики в авторской песне» (Н.Матвеева, А.Якушева, В.Долина и др.).

Немалое значение для построения типологии авторской песни имеют критические очерки Л.А.Аннинского, объединенные позднее в книге «Барды».37 Осуществляя в целом продуктивный синтез мемуарно-автобиографического и научно-литературоведческого элементов, критик создает галерею портретов бардов разных поколений, творчество которых, наиболее значительное в эстетическом плане, ярко воплощало магистральные тенденции как в авторской песне, так и в поэтическом развитии второй половины XX в. в целом. Пути к созданию типологии прокладываются здесь прежде всего на основе разнообразного генезиса авторской песни: от «туристской», «костровой» песни (творчество Ю.Визбора, А.Городницкого); от традиций блатной песни (поэзия В.Высоцкого); от наследия городского романса (стихи-песни Б.Окуджавы). Очевидная недостаточность генетического критерия, не способного исчерпать многообразия конкретной творческой индивидуальности, отчасти восполняется в работе Л.А.Аннинского выявлением важнейших черт лирического «я», образных и стилевых доминант в стихах-песнях разных авторов. Так, особенно значимы с этой точки зрения психологические и социально-исторические характеристики лирических героев поэзии Ю.Визбора («романтик послевоенного поколения, мальчик оттепельных лет»38) и Ю.Кима («заводной нрав человека, яростно докапывающегося до истины»39); суждения о специфике романтики в песнях Н.Матвеевой, бросивших «вызов казенному

35 Городницкий А. И жить еще надежде. С.351.

36 Андреев Ю.А. Указ.соч. С.91.

37 Аннинский Л.А. Барды. М., 1999.

38 Там же. С.40.

39 Там же. С. 122. коллективизму»,40 о проблемно-тематических пластах творчества М.Анчарова («послевоенная Россия во всей ее скудости, щедрости, злобе, великодушии, дури, доверчивости»41) и поэта-«историка» А.Городницкого.

Ряд важнейших стратегических задач в исследовании авторской песни, в том числе в сравнительно-типологическом и контекстуальном аспектах, поставлен в работах Вл.И.Новикова «Авторская песня как литературный факт» и «По гамбургскому счету (Поющие поэты в контексте большой литературы)».42 Здесь выявлено различное соотношение литературной и музыкальной составляющих в творчестве разных авторов; выделены некоторые важнейшие жанровые формы бардовской поэзии (баллады, монологи, диалоги, песенные поэмы и др.); предложена градация между менявшимися поколениями поэтов; впервые в поле литературоведческого исследования введено несколько десятков имен авторов, творчество которых с точки зрения собственно художественной ценности пока еще никак не осмыслено. В типологическом плане выдвинута небезынтересная гипотеза о «ленинградской» и «московской» школах бардовской поэзии, причем при рассмотрении творчества ленинградских бардов (А.Городницкий, Е.Клячкин, А.Дольский, Ю.Кукин) возникают меткие наблюдения над навеянными «культурной «аурой» Петербурга-Ленинграда» чертами общности в художническом мироощущении, образности их поэзии: со «строгим стилем в песенном стихе. благородной сдержанностью чувств и ощущением причастности к традиции».43 Важно, что данные особенности песенной поэзии вписываются исследователем в широкий литературный контекст, соотносятся, в частности, с традициями «петербургско-ленинградской «письменной» шестидесятнической поэзии, с творчеством А.Кушнера, И.Бродского, В.Сосноры.».44 Вообще сформулированная Вл.И.Новиковым задача преодоления искусственной «изоляции авторской песни от общего контекста современной поэзии»,45 пока еще присутствующей в литературоведческом сознании, кажется нам одной из наиболее значительных.

Малоизученным остается вопрос и о жанровой системе бардовской поэзии, складывавшейся на стыке литературной, песенной и фольклорной традиций. Чаще всего движение к построению жанровой типологии осуществлялось в рамках исследования творчества одного автора. Показательна, например, монография Н.М.Рудник46 где на

40 Аннинский Л.А. Указ. соч. С.65.

41 Там же. С.88.

42 Новиков Вл.И. Указ.соч. С.5-12; 371-408.

43 Новиков Вл.И. Указ.соч. С.375, 380.

44 Там же.С.380.

45 Там же.С.372.

46 Рудник Н.М. Проблема трагического в поэзии В.С.Высоцкого. Курск, 1995. материале творчества В.Высоцкого подробно изучен жанр литературной баллады, прослежена его эволюция и намечена внутрижанровая типология. Проанализированы здесь и циклические жанровые формы, с выделением таких разновидностей, как «циклы-комедии», «циклы-трагедии», а также циклы поэмообразной структуры.

Значительный шаг в осмыслении жанровой типологии авторской песни был предпринят в работе Л.А.Левиной,47 представляющей серию более или менее автономных очерков о различных жанровых образованиях, ставших в том числе и результатом художественного переосмысления древних фольклорных жанров. Речь идет здесь о балладе, песенной новеллистике, утопических и антиутопических тенденциях, о жанрах песни-письма, песни-репортажа, фельетона, исторической песни, песенной поэмы, цикла, о трансформации басенной, анекдотической и притчевой традиций. Новаторски поставлен вопрос о влиянии элементов театрального и кинематографического искусств на жанровое мышление некоторых поэтов-бардов. При очевидной продуктивности предложенного типологического подхода изолированное рассмотрение различных жанров, недостаточное привлечение материала творчества конкретных бардов не позволяют в рамках данного исследования прояснить различные системные соотношения между жанрами как в отдельных поэтических мирах, так и в авторской песне в целом. Нерешенной остается и задача по установлению корреляции между общей жанрово-стилевой типологией бардовской поэзии и иерархией жанров в творчестве одного поэта-певца. Литературоведению предстоит также исследование путей и факторов (как собственно эстетических, так и экстралитературных) эволюции жанрово-родовой системы песенной поэзии.

Прочной основой будущей типологии авторской песни должен стать учет накопленного в литературоведческой науке опыта по изучению творчества отдельных бардов.

В 2001 г. в издательстве «Вагант-Москва» вышел справочник «Пятьдесят российских бардов»,48 остающийся пока единственным энциклопедическим источником по данной проблематике. В издании предложены краткие очерки творческого пути ведущих поэтов-бардов, сопровождаемые библиографическими списками и дискографией. Само установление круга этих имен может быть отчасти дискуссионным, но факт подобной каталогизации дает обширный материал для дальнейших, уже собственно литературоведческих изысканий.

47 Левина Л.А. Грани звучащего слова (эстетика и поэтика авторской песни). Монография. М., 2002.

48 Пятьдесят российских бардов. Справочник. Сост. Р.Шипов. М., 2001.

На сегодняшний день в литературоведении намечено изучение творчества поэтов — основателей авторской песни — М.Анчарова и Ю.Визбора. В относительно кратких и в основном описательных работах И.А.Соколовой,49 Вс.Ревича,50 Л. А. Л евиной51 присутствуют во многом предварительные наблюдения над жанровым составом, основными мотивами и некоторыми образами, значимыми для творчества этих художников. Однако обстоятельного исследования их творческой индивидуальности, роли в становлении авторской песни пока не предпринималось.

В центр исследовательского внимания до сих пор были выдвинуты главным образом три фигуры — В.Высоцкого, Б.Окуджавы и (в меньшей степени) А.Галича. Научное обоснование выделения подобного «микроконтекста» в бардовской поэзии было выдвинуто Вл.И.Новиковым52 и конкретизировано в обзоре конкретных перспектив сопоставительного изучения наследия трех крупнейших бардов. Наиболее значительными направлениями были названы исследование соотношений между лирическим и ролевыми «я» в их стихах-песнях, анализ жанровых доминант, принципов организации сюжета и персонажной сферы, а также прояснение сложного взаимовлияния стиха и прозы в их творчестве. В качестве актуального поставлен вопрос о специфике «музыкальности» и театрального начала в поэзии названных авторов. Нам представляется, что при всей неоспоримой важности изучения данного контекста, которая обусловлена прежде всего тем, что и В.Высоцкий, и Б.Окуджава, и А.Галич воплотили в своем творчестве ведущие тенденции бардовской поэзии в целом, — все же узкая сосредоточенность исследователей лишь на этих трех фигурах, которая доминирует, например, в выпусках альманаха «Мир Высоцкого», существенно обедняет общую картину бардовской поэзии, не способствует объективной оценке реального места различных авторов в этом поэтическом направлении. Ведь более широкий литературоведческий анализ бардовской поэзии показывает, что, например, творчество А.Городницкого по художественному уровню, масштабности и глубине в освоении жизненного материала в целом не уступает поэзии А.Галича, а лирическая романтика песенной поэзии Н.Матвеевой или Е.Клячкина оказывается по степени эстетической значимости вполне сопоставимой с поэзией Б.Окуджавы. Вместе с тем опыт, приобретенный литературоведением в исследовании наследия трех крупных

49 Соколова И.А. Вначале был Анчаров; И Визбор - первый // Соколова И.А. Указ.соч. С.154-177; 177-193.

50 Ревич Вс. Несколько слов о песнях одного художника, который заполнял ими паузы между рисованием картин и сочинением повестей // Анчаров М.Л. Сочинения: Песни. Стихотворения. Интервью. Роман. М., Локид-Пресс, 2001. С.5-14.

51 Левина Л.А. Лунные тропы Юрия Визбора//Левина Л.А. Указ. соч. С.113-126.

52 Новиков Вл.И. Окуджава - Высоцкий - Галич. Проект исследования // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.1. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999.С.233-240. бардов, может и должен быть экстраполирован на изучение творчества и иных представителей данного поэтического направления.

Наибольшее число различных по формату и уровню исследований обращено на данный момент к творчеству В.Высоцкого. В 1980-е и начале 90-х гг. появляются новаторские по осознанию перспектив последующего осмысления творчества поэта-певца статьи Ю.Ф.Карякина,53 С.И.Кормилова,54 Н.А.Крымовой,55 В.И.Толстых56 и др. В 1990 и 1994 гг. в Воронеже и Орле57 издаются специальные тематические сборники, где в работах Л.К.Долгополова, О.А.Бердниковой, Е.Г.Мущенко, Б.С.Дыхановой, Г.А.Шпилевой, Н.В.Фединой, ЛЯ.Томенчук, И.П.Буксы, В.П.Изотова и др. предлагаются подходы к интерпретации проблемно-тематического уровня поэзии Высоцкого, ставится вопрос о рецепции поэтом-певцом классических, в частности пушкинской и блоковской, традиций, о соотношении лирического и ролевых героев, о музыкальных особенностях и стилевых константах его поэзии. Важным этапом в развитии высоцковедения становятся книги Вл.И.Новикова,58 Н.М.Рудник59 и особенно А.В.Скобелева и С.М.Шаулова.60 В последней из названных монографий впервые предпринята попытка целостного научного описания поэтической системы Высоцкого: проанализированы выразившаяся здесь концепция мира и человека, пространственно-временная система, фольклорные истоки образности, черты театральности художественного мышления. Анализ онтологических, духовно-нравственных оснований лирики поэта с разной степенью научной глубины был развит в позднейшей книге свящ. М.Ходанова,61 в диссертационных исследованиях С.В.Свиридова,62 Е.И.Солнышкиной63 и др.

Ключевой для углубления системного научного изучения наследия Высоцкого стала концепция творческой эволюции поэта-певца, предложенная в монографии и докторской диссертации А.В.Кулагина.64 Глубоко аргументированное представление о четырех фазах

53 Карякин Ю.Ф. О песнях Владимира Высоцкого // Литературное обозрение. 1981 .№7. С.94-99.

54 Кормилов С.И. Песни Владимира Высоцкого о войне, дружбе и любви // Русская речь. 1983.№3. С.41-48.

55 Крымова H.A. Мы вместе с ним посмеемся // Дружба народов. 1985.№8. С.242-254.

56 Толстых В.И. В зеркале творчества (В.Высоцкий как явление культуры) // Вопросы философии. 1986.№7. С.112-124.

57 В.Высоцкий. Исследования и материалы. Воронеж, 1990; Высоцковедение и высоцковидение. Сб. научных статей. Орел, 1994.

58 Новиков Вл.И. В Союзе писателей не состоял. : Писатель Владимир Высоцкий. М., 1991.

59 Рудник Н.М. Указ.соч.

60 Скобелев A.B., Шаулов С.М. Владимир Высоцкий: мир и слово. 2-е изд., испр и доп. Уфа, 2001. (1-е изд. -1991 г.).

61Ходанов М., свящ. «Спасите наши души.». О христианском осмыслении поэзии В.Высоцкого, И.Талькова, Б.Окуджавы и А.Галича. М., 2000.

62 Свиридов C.B. Структура художественного пространства в поэзии В.С.Высоцкого. Канд. дисс. М., МГУ, 2003.

63 Солнышкина Е.И. Проблема свободы в поэтическом творчестве В.С.Высоцкого. Автореф. канд. дисс. Ставрополь, СГУ, 2004.

64 Кулагин A.B. Поэзия В.С.Высоцкого. Творческая эволюция. М., 1997. художнического развития Высоцкого (1961-64 гг.; 1964-71 гг.; 1971-74 гг.; 1975-80 гг.) осознается сегодня как надежная методологическая база дальнейших исследований. Значимой предпосылкой для создания будущей научной биографии поэта стала книга Вл.И.Новикова в серии «ЖЗЛ».65

Привлечению значительных исследовательских сил к изучению как творчества данного автора, так и бардовской поэзии в целом, способствовало регулярное издание Музеем В.С.Высоцкого в Москве выпусков альманаха «Мир Высоцкого» в 1997 - 2002 гг. Художественная картина мира Высоцкого получила в этих трудах многостороннюю интерпретацию. В собственно литературоведческом плане здесь существенны исследования хронотопа, жанровой системы и персонажного мира его поэзии, черты ролевой лирики, фольклорные традиции, проблемы генезиса и литературных связей, а также часто новаторские интерпретации отдельных произведений — «Романа о девочках» (А.В.Кулагин), «Охоты на волков» (Е.Г.Колченкова), «Райских яблок» (С.В.Свиридов), «Памятника» (В.А.Зайцев) и мн. др. Существенную значимость имела и регулярная публикация в альманахе «тамиздатских» и иных, недоступных прежде работ о Высоцком и авторской песне.

Органичное развитие и продолжение многие высоцковедческие исследовательские сюжеты получили в самарском и московском сборниках 2001 и 2003 гг.66 В первом особенно выделяются работы С.М.Шаулова об экзистенциальных аспектах лирики Высоцкого; В.П.Скобелева о сказовом элементе в его песенной поэзии и А.Е.Крылова о творческом обращении поэта к наследию А.Грина — это направление в исследовании литературных связей авторской песни видится особенно перспективным с учетом сознательной ориентации некоторых бардов (М.Анчарова, Н.Матвеевой и др.) на образный мир гриновской романтики. В сборнике 2003 г. постановочный характер имеет статья Ю.Б.Орлицкого об особом типе прозиметрии в текстах В.Высоцкого и А.Галича.67 Выявление функций прозаических компонентов в песенно-поэтических текстах, включая авторские импровизационные комментарии, объемные прозаические названия многих песен, подзаголовки, посвящения, эпиграфы, прозаические фрагменты-вставки внутри песенных текстов и др., — весомо для уяснения типологических черт поэтики авторской

65 Новиков Вл.И. Высоцкий. М., 2002. (Сер. ЖЗЛ: Сер. биогр; вып. 829).

66 Творчество Владимира Высоцкого в контексте художественной культуры XX века. Сб. статей. Под ред. В.П.Скобелева, И.Л.Фишгойта. Самара, 2001; Владимир Высоцкий: взгляд из XXI века: материалы третьей междунар. науч. конф. Москва. 17-20 марта 2003 г. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2003.

67 Орлицкий Ю.Б. Стих и проза в песнях Галича и Высоцкого: авторское вступление как компонент художественного целого песни // Владимир Высоцкий: взгляд из XXI века. С.140-150. песни.68 Также в сборнике важны исследования фантастических образов в поэзии Высоцкого (В.П.Изотов), некоторых жанровых и тематических аспектов (М.Н.Капрусова, С.И.Кормилов, Е.И.Солнышкина и др.).

Параллельно и отчасти с творческой ориентацией на достижения высоцковедения свою динамику в 1990-2000-е гг. имело литературоведческое осмысление поэзии Б.Окуджавы и А.Галича.

В диссертационных исследованиях С.С.Бойко (1999) и Р.Ш.Абельской (2003)70 песенное творчество Окуджавы предстает как целостная художественная система: у Р.Ш.Абельской - в аспекте генезиса и литературных связей, у С.С.Бойко — в основном с точки зрения соотношения между элементами поэтики (образный, звуковой, метрический, лексико-семантический уровни) и особенностей диалога с литературной традицией. Важными вехами в освоении данной проблематики стали и тематические научные

71 ТУ Т\ сборники, изданные в 1999," 2002, 2004" гг., а также носящие в большей степени мемуарно-эссеистский характер публикации материалов переделкинских конференций.74

В составленном на основе научных чтений в МГУ окуджавском сборнике 1999 г. предлагаются пути к целостной интерпретации основных мотивов и образов лирики Окуджавы (В.А.Зайцев, И.М.Дубровина, С.С.Бойко), осмысление места в ней фольклорной традиции (И.А.Соколова). Новаторский характер носят размышления Х.Г.Короглы о преемственности поэзии и исполнительской манеры Окуджавы по отношению к творчеству народных поэтов-певцов Древнего Востока. Социокультурные, контексты творчества поэта 60-х гг. рассмотрены С.С.Лесневским, емко определившим окуджавскую поэзию как «спетую мифологию поколения и времени».75 Источниковедческую и текстологическую направленность имеют материалы Л.А.Шилова о звукозаписях поэта, а также А.Е.Крылова и В.Ш.Юровского, представивших

68 Рассмотрение эпиграфа как «интертекстуального знака» в авторской песне приводит в одной из новейших работ к важному уточнению эстетической специфики бардовской поэзии, характеризующейся особым типом бытования в культуре: «Бардовская песня — явление интертекстуальное: авторы цитируют, перепевают, пародируют, дополняют друг друга. Эпиграф же делает эти связи более явными, изначально настраивая слушателя на взаимодействие, диалог между песнями» (Абросимова Е.А. Специфика эпиграфа в бардовской песне // Художественный текст и языковая личность: Материалы IV Всероссийской научн. конф. (27-28 октября 2005 г.)/Под ред. проф. Н.С.Болотновой. Томск, ЦНТИ, 2005.С.230,233).

69 Бойко С.С. Поэзия Булата Окуджавы как целостная художественная система. Канд. дисс. М., МГУ, 1999.

70 Абельская Р.Ш. Указ. соч.

71 «Свой поэтический материк.». Научные чтения, посвященные 75-летию со дня рождения Булата Окуджавы. М., 1999.

72 Окуджава. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002.

73 Голос надежды: Новое о Булате Окуджаве. М., Булат, 2004.

74 Творчество Булата Окуджавы в контексте культуры XX века. Материалы Первой междунар. науч. конф., посвящ. 75-летию со дня рожд. Булата Окуджавы. 19-21 ноября 1999 г., Переделкино. М.: Соль, 2001.

75 Лесневский С.С. Шансонье России // «Свой поэтический материк.». С.48. библиографический список изданий Окуджавы, работ и отзывов о нем и его творчестве за период 1997-1998 гг.

В сборнике 2002 г., вышедшем как приложение к альманаху «Мир Высоцкого», творчество Окуджавы рассматривается многоаспектно. Это и контекст авторской песни, связанный с военной темой (В.А.Зайцев) и польскими мотивами (С.В.Вдовин), и интерпретация мало осмысленного пока материала ранней лирики (О.М.Розенблюм), анализ важнейших образов и концептов - в частности, концепта души (К.А.Агабекова, Е.В.Купчик). Специфическим для песенной поэзии словесно-музыкальным средствам выразительности посвящены работы Е.Р.Кузнецовой и М.В.Каманкиной. О жанровых проблемах творчества Окуджавы и о характере бытования его текстов в пародийном дискурсе 60-х гг. идет речь соответственно в статьях Л.А.Левиной и Вл.И.Новикова. Феномен «эпической прозы лирического поэта» оказался в центре внимания В.П.Скобелева и Н.М.Солнцевой.

Некоторое сокращение собственно литературоведческой части за счет публикации мемуарных и архивных материалов произошло в окуджавском сборнике 2004 г. Из литературоведческих работ особенно перспективна статья А.В.Кулагина, где обозначаются контуры не изученной еще проблемы творческих связей Высоцкого и Окуджавы. Один из ключей к изучению стилистики стихов-песен Окуджавы дает работа Л.Г.Фризмана о «безответных вопросах» как особом выразительном средстве в его поэтическом мире. Внимание сразу трех исследователей - Л.С.Труса, С.В.Веселкова, М.А.Александровой - оказалось сосредоточенным на интерпретации романа «Свидание с Бонапартом». Существенным достоинством сборников 2002 и 2004 гг. стали и ценные библиографические материалы.

В некотором роде симптоматичный «срез» современных исследований как наследия Б.Окуджавы, так и бардовской поэзии в целом, представлен в трех статьях 2002 г. о творчестве Окуджавы: Н.А.Богомолова о проблеме соотношения произведений поэта-певца с массовой культурой; М.О.Чудаковой о связях его лирики с литературным контекстом 1930-50-х гг.; О.А.Клинга о мифологеме пути в лирике Окуджавы и в этой связи — о влиянии блоковской традиции. Каждое из этих разноплановых исследований указывает на назревшую необходимость рассмотрения феномена песенной поэзии в широком - как синхронном, так и диахронном — историко-литературном контексте.

76 Богомолов Н А. Булат Окуджава и массовая культура; Чудакова М.О. Возвращение лирики; Клинг O.A. «.Дальняя дорога дана тебе судьбой.»: Мифологема пути в лирике Булата Окуджавы // Вопросы литературы. 2002.№3 (май-июнь). С.3-14, 15-41,42-57.

Ряд серьезных исследовательских усилий был направлен в последнее десятилетие и на изучение песенно-поэтического творчества А.Галича.

В появившихся в начале 1990-х гг. монографиях С.Б.Рассадина и Л.Г.Фризмана77 пока еще в достаточно общем виде осмыслялись ключевые особенности творческой индивидуальности поэта — как «скрупулезного, дотошного бытописателя нашей действительности»,78 вскрывшего «абсурдность. привычного быта» и одновременно глубинную для существующего в условиях тоталитаризма национального сознания «тоску по неискривленности».79 Достаточно основательно рассматривались в этих работах военная, лагерная темы галичевской поэзии, а также сквозная в его стихах-песнях рефлексия о поэтах и поэзии («Гусарская песня», «Цыганский романс», «Салонный романс», «Возвращение на Итаку», «Снова август» и др.). Л.Г.Фризман уделил значительное внимание художественному своеобразию сатиры Галича, проследив ее эволюцию, начиная с самых ранних произведений; влияние традиций М.Зощенко; речевые средства сатирического изображения; особенности персонажного мира. В обобщающем ракурсе представлено творчество Галича и в научно-популярном очерке Вл.И.Новикова, где воссоздается парадоксальная логика пути поэта — «самого старшего по возрасту классика»80 авторской песни - от работы в Оперно-драматической студии К.С.Станиславского до позднейшего эмигрантского изгнания. Здесь также предпринята попытка соотнести основные проблемно-тематические уровни поэзии Галича с контекстом творчества Высоцкого и Окуджавы, постановочными являются и суждения; исследователя о своеобразном «академическом стиле», впервые привнесенном Галичем в бардовскую поэзию: «Он внес в практику жанра навыки и приемы историко-филологической работы с сюжетом и словом, строгую выверенность стихового построения, осознанность интонационного жеста. Галич в большей степени, чем Окуджава и Высоцкий, апеллирует к разуму читателя-слушателя, но это не лишает его песен эмоционального напряжения».81 В очерке Вл.И.Новикова намечены значимые направления рассмотрения гражданских и исторических мотивов, темы творчества, культурологических аспектов в поэзии этого автора.

77 Рассадин С.Б. Я выбираю свободу (Александр Галич). М., 1990; Фризман Л.Г. «С чем рифмуется слово истина.». О поэзии А.Галича. М.,1992.

78 Рассадин С.Б. Указ. соч. С. 16.

79 Там же. С.28.

80 Новиков Вл. И. Александр Галич И Авторская песня. М., 2002. С. 121.

81 Новиков Вл.И. Александр Галич. С. 138, 144.

Расширение диапазона исследовательских подходов к творчеству Галича отразилось в

ОЛ трех тематических сборниках 1991, 2001 и 2003 гг. В самом раннем из них особенно выделяется междисциплинарный подход к поэзии Галича, предполагающий комплексное рассмотрение текстов стихов и их музыкального оформления, специфики авторского исполнения. Так, в статьях И.Грековой, В.Фрумкина рассматривается глубокая смысловая значимость характерной для Галича «резкой, необработанной, подчеркнуто

83 антивокальной манеры исполнения». На примере различных произведений показано, как именно их содержание определяло особенности песенного исполнения, которое «тяготеет то к поэтической декламации, то к свободной (в смысле ритма и высоты) обыденной од речи». В этих же статьях, а также в вошедших в сборник работах Л.Венцова, Е.Эткинда, А.Синявского речь идет о развитом театральном начале как в самих галичевских песнях, так и в их авторском исполнении: отмечается драматургичность структуры многих, ориентированных на персонажное «многоголосье» произведений Галича, выявляются жанровые признаки «песен-спектаклей», «песен-сценариев», «песен-сценок» и песенных поэм как «сложных сценических композиций, сцепленных параллельным развитием

85 сюжетных линии».

В позднейших сборниках 2001 и 2003 гг. жанровый подход к описанию всего многообразия песенной поэзии Галича вновь обнаружил свою продуктивность: в работах о жанре «страшной баллады» в творчестве Галича и Высоцкого (Л.А.Левина), о поэтике и содержательных разновидностях циклических единств (С.В.Свиридов, В.Я.Малкина, ЮЛЗ.Доманский), о сопряженности театрального начала с жанровой типологией галичевской поэзии (И.А.Соколова), об исканиях поэта в жанре лиро-эпической поэмы (В.А.Зайцев). В вошедших в сборники статьях очевидно усиление исследовательского интереса к контекстуальному рассмотрению творчества Галича, а также к частным проблемам его поэтики и текстологии: в работах А.В.Кулагина о функциях эпиграфов, Л.Г.Фризмана об особенностях строфической организации текстов Галича, А.Е.Крылова о проблемах датировки его стихов-песен и др. Последним из названных исследователей подготовлен в последние годы целый ряд статей, посвященных в основном

82 Заклинание Добра и Зла: Александр Галич — о его творчестве, жизни и судьбе рассказывают статьи и воспоминания друзей и современников, документы, а также истории и стихи, которые сочинил он сам / Сост., авт. предисл. Н.Г.Крейтнер. М., 1991; Галич. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001; Галич: Новые статьи и материалы. М., ЮПАПС, 2003.

83 Фрумкин В. Не только слово: вслушиваясь в Галича// Заклинание Добра и Зла. С.218.

84 Там же. С.232.

85 Венцов Л. Поэзия А.Галича // Заклинание Добра и Зла. С.55, 64. о/текстологическим аспектам творчества Галича, а также в 2001 и 2003 гг. выпущено два специальных исследования о Галиче.87

В книге А.Е.Крылова «Галич — «соавтор»» впервые в литературоведении рассмотрены особенности работы поэта совместно с иными авторами. Особенно значимы наблюдения над тем, как в «переделывании» Галичем произведений других бардов, отвечавшем его творческой потребности в «редактуре чужого текста», проявились грани его собственной художнической, языковой индивидуальности. Связаны с этим и изучение эпиграфов к произведениям поэта, выявление проницаемых границ между эпиграфом и заголовочным комплексом, а также типов смысловых и художественных связей эпиграфа и основного текста, когда, к примеру, «песня начинала свое существование с одним эпиграфом, а в

88 дальнейшем получала совсем иной.». В книге же «Не квасом земля полита.» рассмотрение темы спиртного, пьянства — сквозной в произведениях Галича — позволяет с нетривиальной точки зрения взглянуть на характер постижения поэтом национального бытия и сознания.

Итак, немалый исследовательский опыт в изучении творчества каждого из трех крупнейших бардов становится серьезной предпосылкой для широкого осмысления авторской песни не только в собственно «бардовском», но и в общепоэтическом и общелитературном контекстах. Отмечая назревшую необходимость «глубокого постижения авторской песни как ключевой области русской поэзии XX века»,89, А.В.Кулагин при разговоре об исследованиях творчества Б.Окуджавы и А.Галича следующим образом обозначил возможную литературоведческую перспективу: «Исследование творчества двух этих бардов. набирает силу, и на этом фоне заметно, что чуть подуставшее высоцковедение в каких-то моментах делает холостые обороты. Залог «выравнивания». - в исследовательском погружении каждой из этих фигур в контекст

90 эпохи, в контекст литературы и авторской песни».

Изучение авторской песни в аспекте литературных связей, хотя и осуществляется пока в основном лишь в связи с творчеством Б.Окуджавы, В.Высоцкого и А.Галича, все же характеризуется достаточным разнообразием исследовательских подходов. В

86 Крылов А.Е. Как это все было на самом деле // Вопросы литературы. 1999. Вып.6. С.279-286; Он же. О трех «антипосвящениях» Александра Галича // Континент. №105. 2000. Июль-сентябрь. С.313-343; Он же. «Снова август» // Вопросы литературы. 2001. Вып.1. С.298-311.

87 Крылов А.Е. Галич - «соавтор». М., 2001; Он же. Не квасом земля полита.: Примечания к «человеческой трагедии» Александра Галича. Углич, 2003.

88 Крылов А.Е. Галич - «соавтор». С.43.

89 Кулагин A.B. Барды и филологи (Авторская песня в исследованиях последних лет) // Новое литературное обозрение. 2002. №2. (вып.54). С.354.

90Кулагин A.B. В поисках жанра. Новые книги об авторской песне // Новое литературное обозрение. 2004.№2. (вып.66).С.338. осмыслении этой проблематики наметился ряд ключевых направлений: соотнесение бардовской поэзии с синхронным ей литературным контекстом, с традициями классики и Серебряного века, с типологически родственными явлениями песенной поэзии (в первую очередь рок-поэзией), а также выявление творческих связей, взаимовлияний внутри самого бардовского контекста.

Контуры проблемы соотношения авторской песни с русской поэтической традицией были обозначены в 'специальном разделе монографии И.А.Соколовой.91 Здесь, в частности, обращается внимание на то, что «приобщенность к книжной культуре» была одной из коренных черт художественного сознания поэтов-бардов и проявлялась не только на уровне образных, мотивных перекличек, но и в многочисленных примерах сочинения такими авторами, как Е.Клячкин, А.Дулов, А.Суханов, А.Мирзаян и др., песен на стихи известных поэтов-классиков и современников. Намечена перспектива дальнейшего изучения роли реминисценций из классической поэзии в творчестве поэтов-бардов, особенно в произведениях А.Галича, В.Высоцкого и др.

На сопоставлении творчества трех ведущих поэтов-певцов построено диссертационное сочинение Д.Н.Курилова.92 При несомненной необходимости исследования данного рода связей, оно, вследствие узости избранного контекста, не способно стать надежным основанием для типологии авторской песни, хотя суждения автора -работы о двух направлениях в бардовской поэзии - «балладном», тяготеющем к эпосу и драме, и «эмоционально-созерцательном», опирающемся на лирическое начало, — являются в целом верными и нуждаются в последующем историко-литературном обосновании и развитии. Небезынтересная попытка сопоставительного анализа песенного творчества Б.Окуджавы, А.Городницкого, А.Галича и В.Высоцкого с точки зрения исторических мотивов, отразившихся в их произведениях, предпринята в статье С.С.Бойко,93 уже изначально примечательной фактом расширения круга рассматриваемых авторов.

Значительный вклад в осмысление жизни авторской песни в «большом историческом времени» внесла и книга как публиковавшихся ранее, так и новых статей В.А.Зайцева.94 Помимо разделов, посвященных одному из авторов (о военной теме в поэзии Б.Окуджавы, В.Высоцкого, А.Галича, о жанровых тенденциях в поэзии А.Галича и т.д.), в книге достаточно силен пласт контекстуальных исследований. Среди последних особенно выделяется новаторская по постановке проблемы работа о влиянии французского

91 Соколова И.А. Авторская песня и русская поэтическая традиция // Соколова И.А. Указ. соч. С.236-254.

92 Курилов Д.Н. Авторская песня как жанр русской поэзии советской эпохи (60-70-е годы). Канд. дисс. М., Лит. институт им. М.Горького, 1999.

93 Бойко С.С. «Непоправимое родство столетий.» // Вагант-Москва. 1996.№10-12. С.45-66.

94 Зайцев В.А. Окуджава. Высоцкий. Галич: Поэтика, жанры, традиции. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2003. шансона, и в частности антивоенных песен Ива Монтана, на творчество отечественных бардов. Вырисовывается и синхронный для поэтов-бардов литературный контекст: отдельные разделы посвящены многоплановым связям поэзии Б.Окуджавы и В.Высоцкого с творчеством поэтов-современников (Н.Заболоцкий, Д.Самойлов, Б.Ахмадудина,

A.Вознесенский, И.Бродский). Широкая литературная перспектива обозревается и в соотнесении «Памятника» В.Высоцкого с соответствующей жанровой традицией в русской лирике ХУШ-ХХ вв. Актуальный и пока малоисследованный вопрос о преемственных связях авторской песни с традициями Серебряного века рассмотрен

B.А.Зайцевым на материале цикла А.Галича «Читая Блока», где явлен оригинальный опыт поэта-певца в переосмыслении блоковских образов и мифологем.

Важным залогом будущего научного позиционирования авторской песни в общепоэтическом контексте являются исследования литературных связей на примере творчества отдельных бардов. Наиболее подробно разработано в этом плане творчество В.Высоцкого. В специально посвященной указанной проблеме книге А.В.Кулагина95 четко отрефлектирована основная задача: поставить творчество поэта-певца в «не только' бардовский ряд, но и ряд литературный».96 Что касается первого ряда, то здесь примечателен раздел о творческих связях В.Высоцкого и М.Анчарова, стоявшего у истоков авторской песни. Это сопоставление позволяет выявить особенности историко-культурного фона эпохи, а также своеобразие творческой памяти Высоцкого, для которой были существенны образные, слуховые ассоциации. В рассмотрении же более широкого спектра литературных связей первостепенное место занимает в данной работе исследование многогранной «пушкинианы» Высоцкого: это и разнообразные пушкинские подтексты стихов-песен барда, и параллели с любовной лирикой Пушкина (например, в стихотворении «Люблю тебя сейчас.»), и анализ «антисказки» «Лукоморья больше нет.» и др. Плодотворными становятся здесь и сопоставление «фантастического реализма» ряда произведений Высоцкого с традициями Гоголя и Достоевского, и анализ в разделе «Два Тезея» творческих параллелей между Высоцким и И.Бродским на уровне мифопоэтической образности. При очевидной ценности предложенных в книге наблюдений, здесь все же не преодолены «этюдность», некоторая отрывочность в подходе к материалу, не позволяющие пока выстроить целостной системы творческих диалогов Высоцкого с предшественниками.

95 Кулагин А.В. Высоцкий и другие. Сб. статей. М., 2002.

96 Там же. С.З.

Также в отдельных работах А.В.Кулагина,97 Вл.И.Новикова,98 Н.К.Неждановой99 пунктирно прочерчены некоторые линии важнейшего и требующего дальнейших изысканий сопоставления творчества В.Маяковского и В.Высоцкого. Аспект литературных связей разнопланово представлен и в специальных высоцковедческих сборниках. Так, среди томов альманаха «Мир Высоцкого» особенно выделяются с этой точки зрения третий (часть 2), пятый и шестой выпуски. Здесь предприняты значительные исследовательские усилия для изучения и собственно бардовского контекста в работах о Ю.Визборе, Н.Матвеевой, А.Вертинском, Б.Окуджаве, М.Щербакове, А.Галиче (Т.Н.Масальцева, Г.Г.Хазагеров, Е.В.Купчик, Е.Я.Лианская, Е.А.Тарлышева и др.); и связей с рок-поэзией100 в статьях о посвящениях А.Макаревича, диалоге А.Башлачева с традицией Высоцкого (Ю.В.Доманский, Н.Н.Клюева и др.), а также синхронных и диахронных литературных взаимодействий. В связи с последней проблематикой выделяются сопоставительные работы, соотносящие творчество поэта с некрасовскими традициями (Г.Л.Королькова), с лиро-эпической поэзией Н.Гумилева (О.Лолэр, Д.В.Соколова), а также с творчеством таких современников, как А.Вампилов, И.Бродский,. Н.Рубцов (Дж.Смит, Н.М.Рудник, Л.Л.Иванова, Е.М.Четина). Не исключая общей концептуальной значимости этих работ, отметим все же нередко случайный, научно не вполне мотивированный выбор ракурсов сопоставительного анализа, теряющего по этой причине в своей ценности, что заметно, например, в таких заголовках статей, как «Солнце и луна в поэзии Визбора, Высоцкого и Городницкого» или «Парабола и парадигма в > творчестве Высоцкого, Окуджавы, Щербакова» и др.

Углубление подхода к этой проблематике наметилось в сборниках статей о Высоцком начала 2000-х гг.101 В сборнике 2001 г. это более или менее удачные сопоставления наследия поэта с творчеством С.Есенина и И.Бродского (В.Ю.Чибриков, М.А.Перепелкин), а в сборнике 2003 г. к числу первостепенно значимых работ могут быть отнесены исследования граней творческого диалога В.Высоцкого и А.Галича (Н.А.Богомолов, А.А.Евтюгина, И.Г.Гончаренко и др.), основных параметров хронотопа, речевого пространства, а также поэтической фоники авторской песни (О.В.Сахарова,

97 Кулагин A.B. Об одной аллегории в лирике В.Маяковского и В.Высоцкого // К 100-летию со дня рождения В.В.Маяковского: Лит. чтения. Коломна, 1994. С. 19.

98 Новиков Вл.И. В.Маяковский и В.Высоцкий // Знамя. 1993. №7. С.200-204.

99 Нежданова Н.К. В.Маяковский и В.Высоцкий: параллели художественных миров // Наука и образование Зауралья. Курган. 1999. №1-2. С.219-221.

100 Этой проблеме посвящен сб.: Владимир Высоцкий и русский рок. Сб. научных трудов. Тверь, 2001.

101 Творчество Владимира Высоцкого в контексте художественной культуры XX века. Сб. статей. Под ред. В.П.Скобелева, ИЛ.Фишгойта. Самара, 2001; Владимир Высоцкий: взгляд из XXI века: материалы третьей междунар. науч. конф. Москва. 17-20 марта 2003 г. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2003.

М.Л.Рогацкина). Относительно новой стала и постановка проблемы соотнесения творчества поэта с эстетикой постмодернизма (С.Ю.Толоконникова).

Значительно меньший, но все же содержательный опыт контекстуального анализа наработан в связи с изучением творчества Б. Окуджавы и А.Галича.

Рассмотрение целостной системы литературных контекстов поэтического мира

Окуджавы впервые было предпринято в диссертации С.С.Бойко,102 где главным образом в связи с проблемой интертекстуальности полно выявлены пушкинский пласт, а также параллели с поэзией М.Лермонтова, А.Блока, Б.Пастернака, О.Мандельштама.

Продуктивное развитие и обогащение данного направления предложено в исследовании 1

Р.Ш.Абельской. Картина «литературных взаимодействий» здесь существенно расширяется: это и окуджавский образ «тихого» Пушкина — «поэта «тихого» добра и «тайной свободы», а также творца волшебного мира детских сказок»,104 и рецепция мотивов «гусарской» лирики Д.Давыдова, романсового строя и разговорной лексики стихов И.Мятлева и Л.Трефолева, и творческие диалоги с А.Блоком и Б.Пастернаком на уровне «романсовых», музыкальных приемов организации поэтического текста; с В.Маяковским — на почве обращения к ритмам и языку улицы; с такими поэтами-современниками, как Б.Ахмадулина, Д.Самойлов, Ю.Левитанский. Ценность этих наблюдений - не только в объемности историко-литературной панорамы, не только в выявлении специфики и генезиса «сплава романтического и сентименталистских мироощущений» в поэзии Окуджавы, но и в методологическом обосновании системных закономерностей его взаимодействия с литературной традицией'. «В поэтической классике его привлекали не столько магистральные ее пути, сколько «боковые ответвления» и «тихие тропинки»».105

В исследованиях творчества А.Галича подобной целостной концепции литературных связей пока не предложено, однако некоторые предпосылки к ее созданию в отдельных работах возникают. В сборнике 2001 г. «маленькие поэмы» Галича представлены на фоне активного развития жанра лиро-эпической поэмы в 1960-70-е гг. (В.А.Зайцев), а в обстоятельной статье C.B.Свиридова о поэтическом цикле «Литераторские мостки»106 на уровне системы образов, лейтмотивов, концептов «слова-памяти», «слова-памятника», разных типов интертекстуальных связей (прямое, скрытое, косвенное цитирование)

102 Бойко С.С. Поэзия Булата Окуджавы как целостная художественная система.

103 Абельская Р.Ш. Указ. соч.

104 Там же. С.11.

105 Там же. С.11.

106 Свиридов C.B. «Литераторские мостки». Жанр. Слово. Интертекст // Галич. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001. С.99-128. выявлены направления диалога автора цикла с «текстами» поэзии и судеб А.Ахматовой, О.Мандельштама, Б.Пастернака.

В сборнике о Галиче 2003 г. обсуждение круга литературных связей выглядит более масштабным, хотя в целом остается пока на стадии накопления материала для будущих системных обобщений. Здесь устанавливаются подчас неожиданные параллели поэзии Галича с традицией гражданской лирики декабристов — в частности, на примере «Петербургского романса» (Л.Г.Фризман), с жанровой традицией романтической «страшной баллады» (Ю.С.Карпухина). Грани диалога Галича с русскими поэтами XX века высвечиваются в работах С.В.Свиридова о параллелизме некоторых мотивов и образов в поэзии Галича и Маяковского, а также о возникающей здесь глубинной общности трагедийных отношений поэта с историческим временем; Н.И.Пименова, предложившего в связи с «Александрийскими песнями» сопоставительное рассмотрение лирических героев поэзии Блока и Галича; О.О.Архипочкиной о посвященных Пастернаку произведениях Галича как содержательной и художественной общности.107

Таким образом, анализ существующих контекстуальных исследований авторской песни указывает, с одной стороны, на заметные литературоведческие достижения в этом направлении, но с другой — на очевидную неравномерность в изучении литературных связей творчества даже крупнейших поэтов-бардов и явные лакуны в сопоставительном осмыслении как менее изученных художественных миров, так и авторской песни в целом.

Важным подспорьем, а возможно, и определенным уточнением результатов литературоведческого изучения синтетического феномена бардовской поэзии становятся пока весьма немногочисленные междисциплинарные исследования, в которых авторская песня, творчество отдельных ее представителей осмысляется с позиций семиотики, лингвистики, музыковедения, театроведения, культурологии и социологии.

Авторская песня как «целостная, динамично развивающаяся семиотическая система» оригинально рассмотрена в статье В.А.Кофановой.108 С семиотической точки зрения анализируются невербальные символы, неотъемлемые атрибуты исполнения бардовской песни, определяющие стратегию творческого поведения поэта-певца и выполняющие важную контактоустанавливающую функцию: обыденная одежда, соответствующая

107 См. позднейшую работу по данной проблеме: Потапова Т.А. Б.Л.Пастернак в творческом сознании А.Галича // Русская литература ХХ-ХХ1 веков: проблемы теории и методологии изучения: Материалы Международной научн. конф.: 10-11 ноября 2004 г. / Ред.-сост. С.И.Кормилов. М., МГУ, 2004. С.170-173.

108 Кофанова В.А. Авторская песня как семиотическая система // Язык и текст в пространстве культуры: Сб. статей научно-методич. семинара «ТехШэ». Вып.9. СПб.- Ставрополь, 2003.С. 144-149. исполнению «песни в свитере», гитара как «многофункциональный знак»,109 отсутствие поставленного голоса, а также особые знаки организации пространства творческого и личностного общения — кухня, студенческий или туристический поход и т.д. Расценивая саму фигуру поющего со сцены поэта в качестве «сложного вербального знака»,110 автор работы не без оснований усматривает в содержащих автокомментарии устных выступлениях бардов выработку метаязыка, системы самоописания бардовской поэзии.

Достаточно разнопланово представлены и лингвистические подходы к изучению бардовской поэзии. Особенно перспективными видятся исследования, рассматривающие язык авторской песни в соотнесенности с общеязыковыми тенденциями эпохи. Так, в работе О.А.Семенюк выявлены различные формы влияния произведений бардовской поэзии как неподцензурного искусства на крайне идеологизированное языковое сознание

1960-80-х гг.: «Произведения авторской песни служили элементом своеобразной стены, которая сдерживала давление идеологизированных текстов на общество и личность.

Исполнители, благодаря высокому личному авторитету и возможности «вводить» свои тексты в общий коммуникационный поток не только в традиционном для литературы печатном варианте, но и в звуковом, имели более эффективную возможность иронизировать и над социальной действительностью, и над советским языком».111

Частным проявлением обозначенного влияния стала фразеология, чрезвычайно развитая в бардовских текстах и составившая мощную альтернативу официозной стилистике:

Авторская песня передала в дискурс советского периода крылатые выражения, которые стали выполнять для личности и общества роль своеобразных лозунгов и призывов.

Фразеология авторской песни способствовала формированию более независимой личности. становилась базой особенного философского восприятия 112 действительности». В современной лингвистике тексты поэтов-бардов исследуются как с точки зрения общих закономерностей авторского идиостиля,113 так и в аспектах лексической семантики (Е.А.Сполохова, В.П.Изотов114 и др.), фразеологии

109 Кофанова В.А. Указ. соч. С. 148.

110 Там же. С. 147.

111 Семенюк O.A. Авторская песня и русский язык периода 60-80-х годов XX века // Владимир Высоцкий: взгляд из XXI века: материалы третьей междунар. науч. конф. Москва. 17-20 марта 2003 г. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2003.С.197.

112 Семенюк O.A. Указ. соч. С. 199, 201-202.

1,3 Евпогина A.A. Прецедентные тексты в поэзии В.Высоцкого (к проблеме идиостиля). Автореф. канд. дисс. Екатеринбург, 1995.

114 Сполохова Е.А. Ассоциативно-семантические поля истины, правды и лжи в поэзии Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.158-178; Изотов В.П. Филологический комментарий к творчеству В.С.Высоцкого. Проект// Там же. С. 179-198.

С.Г.Шулежкова, А.В.Прокофьева115 и др.), социолингвистики (Л.В.Кац116 и др.),

11 *7 лингвокультурологии (А.А.Евтюгина, И.Г.Гончаренко и др.). Хотя пока подобные исследования обращены в большинстве случаев лишь к творчеству В.Высоцкого.

В свете синтетической природы искусства авторской песни и разнонаправленности творческих дарований самих бардов, часто соединявших, например, литературную деятельность с актерской, особенно актуальными становятся музыковедческие и театроведческие исследования.

В музыковедческом плане пока лишь намечена плодотворная перспектива рассмотрения синергии музыки и поэтического слова в произведениях бардов. Так, в работе М.В.Каманкиной118 убедительно устанавливаются корреляции между литературными и музыкальными жанрами в творчестве Б.Окуджавы (вальс, марш, романс и др.), что дает основания на новом уровне анализировать ритмические и иные особенности этих синтетических текстов. Кроме того, песенностъ анализируется как ключевое свойство многих произведений поэта, проявляющееся на уровне построения образной системы, поэтического синтаксиса, па основе чего делается убедительный вывод о том, что музыка у Окуджавы выступает как «чуткий и гибкий партнер поэтического слова».119 Созвучны этому исследованию и работы Е.Р.Кузнецовой, представившей мелодичность как доминанту поэтики стихов-песен Б.Окуджавы,120 а в другой статье — уже на материале поэзии В.Высоцкого121 - проследившей конкретные пути взаимодействия музыкального и поэтического начал на уровнях сюжетосложения, общей композиции и жанрового своеобразия произведений, где «музыкальный элемент делает ощутимыми гармонию и неповторимость лирического стиха». Особенно примечательна в этой работе и гипотеза о связи генезиса песенной поэзии середины века с символистскими эстетическими теориями: «Звук, его музыкальность и многообразие как средство выразительной речи

115 Шулежкова С.Г. Крылатые выражения В.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.216-225; Прокофьева A.B. О сюжетно-композиционных функциях фразеологических единиц//Там же. С.208-215.

116 Кац JLB. О некоторых социокультурных и социолингвистических аспектах языка В.С.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.144-157.

117 Евтюгина A.A., Гончаренко И.Г. «Л был душой дурного общества». Опыт лингвокоммуникативного анализа стихотворения // Там же. С.244-255.

118 Каманкина М.В. Песенный стиль Б.Окуджавы как образец авторской песни // Окуджава. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002. С.225-243.

1,9 Там же. С.243.

120Кузнецова Е.Р. Мелодичность как тематическая и структурная доминанта поэтики Б.Ш.Окуджавы // Окуджава. Проблемы поэтики и текстологии. С.98-111.

121 Кузнецова Е.Р. Слово и музыка в парадигме стихового пространства. Музыкальность лирики В.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.256-263.

122 Кузнецова Е.Р. Слово и музыка. С.263. стал постигаться еще символистами в начале XX века вместе с ритмом, тембром и мелодикой».123

Актуальность театроведческих исследований авторской песни, как видится, может быть двоякой. С одной стороны, анализ комплекса особенностей сценического поведения поэта-певца в сопряженности с разноуровневым рассмотрением самих художественных текстов. Этот аспект научно практически не изучен, а осмысляется пока лишь на уровне отдельных эмпирических наблюдений — например, предложенное JI.A.Аннинским глубоко содержательное сопоставление исполнительских и даже речевых манер Ю.Визбора и М.Анчарова124 в соотнесении не только с их индивидуальными поэтическими мирами, но и с теми различными стилевыми тенденциями в авторской песне, которые они наиболее ярко воплощают.

Иная, гораздо более отрефлектированная грань этой проблемы — влияние актерского опыта художника на образный мир и поэтику его литературных произведений. Особенно глубоко эта проблема разработана в связи с творчеством В.Высоцкого, прежде всего в сопряженности с гамлетовской темой.125 Систематизирована и методология такого рода исследования, которое остается актуальным и применительно к творчеству иных бардов

1Л/Г актеров (А.Галич, Ю.Ким, Ю.Визбор и др.). В работе М.Н.Капрусовой выделены и взаимно соотнесены три уровня рассмотрения проблемы: воздействие на мироощущение

127 лирического героя «черт характера, мировоззрения, настроения играемого персонажа»; интерес, внимание поэта-актера к общему контексту творчества автора играемой пьесы; • присутствие в поэтическом тексте «отсылок не только к характеру играемого персонажа,

1ЛО не только к тексту роли, но и к декорациям, реквизиту, сценографии спектакля».

Полноценное исследование феномена авторской песни невозможно и без уяснения социокультурных факторов его появления, развития и широкого распространения в общественной среде!

В работах С.П.Распутиной, Б.Б.Жукова развитие и эволюция бардовского движения связываются с широким кругом явлений общественного бытия и сознания второй

123 Кузнецова Е.Р. Указ. соч. С.257.

124 Аннинский Л.А. Барды. М., 1999. С.84-86.

125 Юткевич С. Гамлет с Таганской площади // Шекспировские чтения-1978. М., 1981. С.82-89; Бачелис Т. Гамлет-Высоцкий // Вопросы театра. Вып.11. М., 1987. С.123-142; Кулагин A.B. Поэзия В.С.Высоцкого. С. 122-160 и др.

126 Капрусова М.Н. Влияние профессии актера на мироощущение и литературное творчество В.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.398-419.

127 Там же. С.402.

128 Там же. С.405.

129 Распутина С.П. Социальная мотивация советского бардовского движения. Философско-социологический аспект// Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.375-379; Жуков Б.Б. Современное состояние авторской песни как отражение изменений в национальном менталитете // Там же. С.380-389. половины XX века, с серьезными изменениями в национальной ментальности. С.П.Распутина рассматривает широко распространившиеся в 1960-е гг. не только в СССР, но и в странах Западной Европы и США песенные движения как «выражение социальной активности» и основу широкомасштабной «консолидации людей» (французские шансонье, американские песни протеста, рок-движение и др.). Эти процессы зачастую становятся проявлением протестной реакции по отношению к диктату «идеологизированной продукции массовой культуры»: «Дегуманизационные тенденции вызывают протест у наиболее мобильной части общества — молодых интеллектуалов, что приводит к спонтанному возникновению «гуманистического противовеса», частными случаями которого и выступали бардовское движение, шансон и рок-движение».130 Видя в бардовском творчестве определенное проявление «контркультуры», автор работы предлагает в целом убедительную социокультурную мотивацию эволюции авторской песни от раннего, лирико-романтического периода к поздней фазе, ознаменованной усилением социально-критической направленности: «Контркультурность бардовского движения вначале была не осознана его субъектами. Осознание принадлежности к контркультуре произойдет лишь на втором этапе его истории — в конце 60-х — начале 70-х годов, и главным образом — благодаря личности и творчеству В.С.Высоцкого. В исходной же точке актуализации (конец 50-х - начало 60-х годов) оно являлось лишь спонтанным разрешением противоречий в представлениях о месте и роли человека в системе общественных отношений».

В иных значимых с данной точки зрения работах авторская песня рассматривается как

132 важный источник исторического знания, а также в ракурсе «шестидесятническои» идеологии133. Представляют интерес и исследования особенностей общественного бытования, в частности на уровне газетно-журнальных заголовков, полных или измененных цитат, крылатых выражений из произведений поэтов-бардов.134

Таким образом, в литературоведческой науке накоплен серьезный опыт в изучении авторской песни. Обоснована необходимость ее восприятия именно как поэтического, литературного явления, что не исключает важности и междисциплинарных подходов; в

130 Распутина С.П. Указ. соч. С.377.

131 Там же.

132 Богоявленский Б.Д., Митрофанов К.Г. Авторская песня как исторический источник // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.515-524.

133 Страшнов С.Л. Феномен Высоцкого в социокультурных контекстах 50-60-х годов // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.1. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.22-29.

134 Крылов А.Е. Бытование и трансформация крылатых выражений Высоцкого в газетно-журнальных заголовках. На примере песен для кинофильма «Вертикаль» // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Bbin.IV. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2000. С.217-228; Он же. Высоцкий - о нашей жизни на рубеже веков // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.VI. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002. С.273-286. целом убедительно выявлен генезис этого феномена, предприняты отдельные шаги к прояснению его типологии, жанровой системы, литературных контекстов; с большей или меньшей основательностью исследовано в основном творчество трех крупных бардов - В.Высоцкого, Б.Окуджавы и А.Галича. Вместе с тем творческие индивидуальности иных поэтов-певцов еще не стали предметом системного научного изучения, пока не предложено целостной эюанрово-стилевой типологии бардовской поэзии, остается и значительный пласт неисследованных литературных связей.

Названные факторы обусловили актуальность данного исследования.

Цели, задачи и структура диссертации

Стратегической целью работы является рассмотрение авторской песни как явления русской поэзии 1950-70-х гг. в трехмерном историко-литературном измерении: изучение синхронных закономерностей развития и типологии бардовской поэзии в качестве эстетической общности; осмысление данного феномена в аспекте как литературных традиций, так и последующей перспективы его эволюции.

Выбор хронологических рамок исследования мотивирован сложившимися в научной традиции представлениями именно о 1950-1970-х гг. как классическом периоде развития авторской песни. Отбор писательских имен для подробного изучения обусловлен в первую очередь степенью эстетической, литературной значимости; данного художественного мира, уровень же детализации в его рассмотрении определяется мерой изученности этого явления и тем, насколько показательно оно позволяет представить магистральные тенденции анализируемого поэтического направления.

Методология. В работе комбинируются типологический, историко-генетический и системно-структурный методы исследования. Методологической основой диссертации послужили прежде всего труды по теории лирики как рода литературы, концепции лирических жанров в литературе и фольклоре, работы о взаимодействии стиха и прозы, об эстетической специфике и внутренней дифференциации песенной поэзии (Г.Н.Поспелов, В.Е.Хализев, Л.Я.Гинзбург, Л.Г.Фризман, Ю.Б.Орлицкий, С.С.Бойко, С.В.Свиридов и др.)

Стратегическая цель исследования определяет и обозначенные в подзаголовке к работе ее конкретные задачи:

• рассмотрение творческих индивидуальностей наиболее значимых поэтов-бардов во взаимодействии личностного и исторически характерного начал;

• описание многообразных художественных картин мира и проблемно-тематических пластов в авторской песне;

• выявление жанровых тенденций и доминант как в творчестве отдельных авторов, так и в различных направлениях бардовской поэзии в целом;

• установление различных типов соотношения между лирическим героем и песенными персонажами в произведениях бардов;

• исследование социально-психологического многообразия и структуры персонажного мира в авторской песне;

• изучение способов организации речевого пространства и системы средств художественной выразительности в песенной поэзии;

• построение литературоведческой типологии авторской песни;

• разработка ряда важнейших для интерпретации бардовской поэзии литературных контекстов.

Поставленные задачи решаются в трех главах диссертации, представляющих различные эстетические направления в авторской песне, взаимодействовавшие как в синхронном плане, так и в аспекте эволюции данного поэтического явления.

В первой главе рассматриваются художественные системы авторов, создавших лирико-романтическое направление бардовской поэзии. Отдельные разделы посвящены творчеству Б.Окуджавы, Ю.Визбора, Н.Матвеевой, Е.Клячкина. Частные аспекты исследования в разделах о Б.Окуджаве и Ю.Визборе уточняются в специальных подразделах.

Во второй главе - «От лирики к трагедийному несенному эпосу» - осмысляется творчество поэтов, эволюционировавших от лирико-романтической картины мира к масштабному лиро-эпическому освоению действительности, что отразилось на уровне жанровой системы. Разделы главы обращены к творчеству Е.Аграновича, А.Городиицкого и А.Долъского. Во втором из разделов выделяются конкретизирующие подразделы.

Третья глава представляет трагедийно-сатирическое направление авторской песни, связанное с усилением социально-критической тенденции и с особыми доминантами на проблемно-тематическом, жанрово-стилевом уровнях. В самостоятельных разделах анализируются художественные миры М.Анчарова, В.Высоцкого, А.Галича, Ю.Кима, И.Талъкова. Второй, третий и четвертый из названных разделов делятся на подразделы.

Каждая глава завершается краткими предварительными итогами, суммирующими наблюдения над конкретным жанрово-стилевым направлением и создающими основания для общего Заключения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Авторская песня 1950-1970-х гг. в русской поэтической традиции"

Заключение

В результате предпринятого исследования авторская песня отчетливо представляется в качестве целостного и многопланового явления русской поэтической культуры XX века.

Существенную значимость в свете изучения бардовской поэзии имело выделение ее важнейших жанрово-стилевых направлений - лирико-романтического, трагедийно-сатирического, а также рассмотрение творчества поэтов, эволюционировавших от «чистой» лирики к освоению больших лиро-эпических форм и созданию трагедийного песенного эпоса. Предложенная типология позволила проследить основные векторы развития данного художественного феномена от 1950-х гг. к рубежу столетий - эволюции, обусловленной комплексом как литературных, так и общекультурных, социально-исторических закономерностей. Суть этой эволюции заключалась прежде всего в усилении трагического, протестного звучания бардовской песни (события на Вацлавской площади Праги в 1968 г. послужили импульсом для разуверений в «оттепельных» надеждах), в углублении в ней экзистенциального начала, во все более явственном обнаружении антиофициальности как ключевого аспекта ее пафоса.

Безусловным обогащением научных представлений об авторской песне становится подробное изучение творческих индивидуальностей поэтов-бардов, наследие которых: определило общий эстетический облик этого направления поэзии. В качестве актуальной нами была осознана задача по расширению исследования литературного контекста бардовской поэзии. Важным с этой точки зрения оказалось выявление связей с традициями, образным миром классической поэзии XIX в.: осмысление диалога с пушкинской традицией в песенно-поэтическом творчестве А.Городницкого и А.Галича, с поэтической философией Ф.Тютчева в образном мире стихов-песен Б.Окуджавы. Не менее весомо уяснение преемственных связей авторской песни с художественным опытом Серебряного века, что было отмечено в «литературных» циклах А.Галича; в «московских текстах» М.Цветаевой и Б.Окуджавы; в песенной поэзии В.Высоцкого, развивавшей многие трагедийные интуиции А.Блока, напряженные рефлексии «о времени и о себе», которые пронзительно прозвучали в поэзии В.Маяковского. В плане изучения синхронного литературного контекста творчества поэтов-бардов нами было особенно выделено сопоставительное рассмотрение творчества В.Высоцкого и В.Шукшина. Существенным оказывается и выявление как диалогических, так и полемических связей в художественном поле самой бардовской поэзии. Анализ этих традиций позволил уточнить научные представления о генезисе авторской песни, о месте бардовского движения в литературе и культуре XX столетия.

В качестве одного из основоположников лирико-романтического направления авторской песни в работе представлена творческая индивидуальность Б.Окуджавы. С учетом того, что многие аспекты творчества поэта-певца уже получили подчас глубокое освещение в научной литературе, нами были проанализированы те грани его поэзии, которые, с одной стороны, остаются пока вне целостной интерпретации, а с другой -позволяют выйти к обобщающим характеристикам как художественного мира данного автора, так и того направления бардовской поэзии, которое он представляет.

Серьезное внимание было уделено философской лирике Окуджавы, жанру песенно-поэтической притчи, взаимодействовавшему с такими жанровыми образованиями, как городская зарисовка, песни-диалоги, любовное послание, элегия, сказочная мининовелла, лирическая исповедь, историческая зарисовка и др. В ходе анализа образной системы философской поэзии барда большое значение имело акцентирование внимания на образе Вселенной, в том числе и в плане его тютчевских истоков. Рассмотрение этой проблематики позволило отметить «космизм» поэтического мироощущения Окуджавы, проявившийся в ракурсе как интимной лирики, так и социально-исторических, бытийных прозрений.

В качестве особого наджанрового образования были выделены портреты городов в лирике Окуджавы, вместившие неисчерпаемые ресурсы исторических, философских, мифопоэтических обобщений и ставших средоточием личной и народной памяти. В призме этих портретов во всей полноте предстало жанровое богатство окуджавского поэтического мира: от лирических «новелл», драматических сценок, очерковых зарисовок до масштабных ретроспекций. В связи с этим аспектом предложено сравнительно-типологическое рассмотрение «московского текста» в произведениях М.Цветаевой и Б.Окуджавы, ставшего для каждого из художников и поэтической моделью бытия, и основой трагедийной автобиографической мифологии.

Показательным и эстетически значимым явлением ранней авторской песни стало поэтическое творчество Ю.Визбора, практически не получившее, в отличие от поэзии Окуджавы, полноценного научного осмысления. В свете последнего обстоятельства в работе была выстроена целостная система жанров поэзии Визбора. Пристального внимания заслуживали здесь преемственные связи визборовской поэзии с фольклорной традицией, своеобразие персонажного мира, пути синтеза лирико-исповедальных, сюжетно-повествовательных и драматургических элементов его песенной поэзии в таких жанровых формах, как песни-диалоги, поэтические «новеллы», песни-репортажи и др. В русле освещения стилевых особенностей этого поэтического мира значимой была характеристика педагогического потенциала и общественной роли визборовского диалогически ориентированного художественного слова.

На установление общих констант художественного мира бардовской поэзии, в частности, с точки зрения выразившейся здесь концепции личности, было направлено сопоставительное рассмотрение изображения персонажей трудных профессиональных призваний в произведениях Ю.Визбора и В.Высоцкого, что позволило проложить путь для дальнейшего соотнесения лирико-романтического и трагедийно-сатирического направлений авторской песни в целом. Многоплановость творческой индивидуальности Визбора раскрылась и в выделенном в специальный раздел разговоре о прозе поэта-певца, пронизанной песенными образами, ассоциациями и формирующей целостный «интертекст» бардовской поэзии.

Уникальным явлением в бардовском многоголосии стал романтический мир песенной поэзии Н.Матвеевой. В призме многообразных форм художественной условности, сказочных образов, хронотопа «далекой дали», в исканиях лирического героя — «маленького» человека, мыслящего романтика - здесь осуществилось поэтическое открытие подлинной сферы духовного бытия, противостоящей вызовам времени, обезличивающим тенденциям несвободной эпохи. Продуктивными жанровыми образованиями стали в стихах-песнях Матвеевой условно-романтические пейзажные зарисовки, лирическая исповедь, психологически детализированные путевые эскизы, песни-притчи, стилизованные эпические предания, а также оригинальные своими тонко прочерченными сюжетными рисунками образцы любовной лирики.

Тревожное мироощущение интеллигента, мыслящего вопреки стереотипам современности, нашло полное художественное воплощение в элегическом мире песенной поэзии Е.Клячкина. Для пейзажных, любовных, «городских», гражданских, философских элегий Клячкина характерными оказались импрессионистская стилевая манера, оригинальность часто неожиданных ассоциативных образных сцеплений. В стихотворной «новеллистике» Клячкина, в пейзажных, путевых зарисовках, в жанре поэтической молитвы выразилась пронзительно-тревожная экзистенция лирического «я» - «грустного романтика», философа, взыскующего немеркнущие ценностные ориентиры в потоке непрочной и изменчивой повседневности. Важной гранью клячкинского песенно-поэтического мира стала насыщенная тонким психологизмом любовная лирика, с присущими ей «новеллистическими», фрагментарными принципами композиционной организации, активной выраженностью лирического «ты», взаимодействием исповедального монолога и диалоговых речевых форм, с нередким тяготением частных сюжетных зарисовок к художественным обобщениям «романного» масштаба.

Лучшие традиции лирико-романтичеекого направления авторской песни обнаруживают свою художественную весомость и общественную востребованность и в современной культуре, о чем свидетельствует предложенное рассмотрение песенной поэзии О.Митяева, неслучайно именовавшегося критикой «новым Визбором». В философских и любовных элегиях, городских портретах и песенных «новеллах», балладах и исторических ретроспекциях Митяева емко выразился духовный склад артистически одаренного, думающего, подчас ироничного современника, «драматургично» запечатлелась многоцветная «мозаика» индивидуальных и исторических судеб.

Как особое направление авторской песни есть основания рассматривать творчество поэтов-бардов, прошедших эволюцию от лирико-романтической тенденции к крупным лиро-эпическим формам, созданию окрашенного в преимущественно трагедийные тона песенно-поэтического эпоса.

Самобытным явлением в русле обозначенного направления стала фронтовая и исповедальная поэзия Е.Аграновича - одного из зачинателей бардовского движения. В военных стихах-песнях Аграновича, ряд которых стал классической частью бардовского репертуара, были выявлены пути синергии пронзительного лиризма и многоплановости эпического изображения. Среди продуктивных жанровых образований здесь выделяются стихотворения-портреты, любовные элегии, притчи, баллады, ролевые монологи, а также песенная поэма-реквием, «поэма-памятник» «Борису Смоленскому - поэту и воину», явившая взаимопроникновение интимно-исповедальных нот и объемных пластов общенационального исторического опыта.

От лирико-романтических истоков ранней «ленинградской» поэзии к последующему диалогическому сопряжению далеких эпох и культур, трагедийным историософским прозрениям эволюционировало песенно-поэтическое творчество А.Городницкого. Содержательным и образным средостением песенной поэзии Городницкого стал объемный, складывавшийся на протяжении десятилетий «исторический» цикл стихов-песен и поэм. Глубинным центром исторической проблематики выступил здесь трагедийный опыт бытия личности в катастрофических испытаниях XX столетия, воплотившийся в таких жанровых формах, как исторические портреты, ролевые песни, сюжетные зарисовки, панорамные обобщения. Особую значимость имеют здесь поэтика «точного» слова, различные пути художественной символизации, «естественнонаучного» расширения образного ряда.

Лиро-эпическая природа песенной поэзии Городницкого предстает в многообразии пространственно-временных плоскостей, историко-культурных ассоциаций, в связи с чем было предложено рассмотрение «северного текста», «петербургского текста», а также «пушкинского» цикла произведений поэта-певца. Особого внимания заслуживало творчество барда рубежа веков, анализ которого позволяет прочертить общие направления эволюции авторской песни. Существенное место занимают здесь философские элегии, песни-воспоминания, образующие единство индивидуально-личностных, социально-исторических, онтологических граней содержания, которое пронизано особым, преимущественно трагедийным мироощущением стыка эпох, тысячелетий, макроциклов планетарного бытия.

От лирико-исповедальных стихов-песен 1960-1970-х гг. к позднейшим эпическим, культурфилософским художественным обобщениям развивалось творчество А. Дольского, примечательное изысканностью образной ткани, прихотливыми метафорическими сцеплениями, ассоциациями на уровне как поэтической стилистики, так и ритмико-мелодического оформления. Лейтмотивом многих стихов-песен Дольского стали странствия его лирического героя-философа «по дорогам России изъезженным», вживание в таинственные лики родной истории и культуры. Во взаимоусилении лирико-исповедального, социально-исторического и философского аспектов был - рассмотрен «петербургский текст» поэзии Дольского, динамика которого обусловлена расширением системы персонажей, усилением сатирической, подчас публицистической остроты, а также актуализацией балладных жанровых тенденций, характерных уже главным образом для трагедийно-сатирического направления авторской песни.

Одним из магистральных направлений авторской песни 1960-1970-х гг. явилось направление трагедийно-сатирическое, явившее оригинальный модус художественного познания бытия и социально-исторической действительности. Его отличительными особенностями стали доминирующие балладные жанровые тенденции, частая сатирическая окрашенность поэтической картины мира, явно или имплицитно оппозиционной по отношению к официальной идеологии и общему климату «застойных» лет.

М.Анчаров, начинавший свое песенное творчество еще в довоенные годы, по праву может быть назван одним из основоположников трагедийно-сатирической бардовской поэзии. Образный мир баллад Анчарова, произраставший из хронотопа московской дворовой, «блатной» среды и генетически связанный с жанровыми элементами городской зарисовки, уличной сценки, постепенно достиг масштаба «летописи» военной памяти, стал отражением трагедийной народной судьбы поры великих переломов. В поздних панорамных социально-исторических балладах, заключавших противовес бодряческому мажору официальной поэзии и массовой советской песни, выразилось глубокое осмысление катастрофического духовно-нравственного, исторического опыта столетия. Характерными чертами творческой манеры поэта-певца стали переплетение сниженного изобразительного ряда и высокой романтической героики, острый драматизм сюжетной динамики, новаторское и перспективное для позднейшей авторской песни использование ролевого монолога, в том числе «от лица» неодушевленного предмета, а также поэтика развернутого заголовочного комплекса.

В качестве одного из стержневых явлений бардовской поэзии было рассмотрено песенно-поэтическое творчество В.Высоцкого. В призме анализа жанра лирической исповеди нами предпринята попытка предложить целостную интерпретацию онтологических оснований поэтического мира Высоцкого. В этом ракурсе было осуществлено рассмотрение генезиса лирико-исповедальных стихов-песен, сквозного для них образа двойника; пространственных лейтмотивов «края», «пропасти», «последнего приюта», многопланового выражения категории пути лирического «я», его современников, России; архетипического сюжета взыскания подлинного мистического опыта, встречи с Богом, раем. В стихах-песнях Высоцкого проявилось оригинальное взаимодействие исповедальных и балладных жанровых тенденций, изначально лирические раздумья об «истории болезни» родной земли приобрели здесь масштаб^ грандиозных эпических обобщений, обнаружив в своих глубинах параллели с поэзией А.Блока.

Грани исторического опыта, обогащенные мистическим чувствованием свершившихся потрясений, запечатлелись в военных балладах Высоцкого, звучание которых пронизано нотами острой социально-критической рефлексии. В жанрово-стилевом плане значимы здесь генетическая связь «блатных», «дворовых» и военных баллад; способы драматизации повествовательной структуры, «новеллистически» динамичная прорисовка фронтовых эпизодов, взаимодействие диалоговых и монологических речевых форм. Усиление обобщающе-символического потенциала образного ряда привносило в стихи-песни Высоцкого о войне элементы философской баллады, а тенденция к эпическому расширению картины бытия активизировала циклообразующие жанровые процессы.

Существенным и далеко не в полной мере изученным в осмыслении творчества Высоцкого остается аспект литературных связей. Помимо предложенного еще в первой главе сопоставления персонажного мира поэзии Высоцкого и Визбора, здесь распространенный у Высоцкого жанр лирической автобиографии рассматривается на фоне автобиографических лирических поэм В.Маяковского. В многомерном соотнесении художественных систем двух поэтов особое внимание было уделено сплаву интимноличностного и эпохального в их прозрениях «о времени и о себе»; значимому для обоих московскому хронотопу; соотношению утопических и антиутопических тенденций поэтической мысли; бытийным основам мироощущения лирических героев Маяковского и Высоцкого.

В плане исследования синхронного литературного контекста авторской песни значимым представляется изучение параллелей художественных миров В.Высоцкого и В.Шукшина. Это сопоставление было сопряжено с уяснением «синтетической» природы творческого склада двух художников, «новеллистичной» поэтики, остро «драматургичной» сюжетной организации их произведений. Немалое значение имеет и соположение персонажной характерологии в их произведениях, путей художественного постижения национального сознания в кризисную историческую эпоху. Самобытное воплощение в песнях Высоцкого и рассказах Шукшина обрел новый для литературы эпохи тип «чудика», утверждающего нравственную позицию «бесконвойности» и противостоящего давлению агрессивно-равнодушного социума.

Трагедийно-сатирическая панорама национального бытия тоталитарной эпохи стала главным предметом изображения в песенной поэзии А.Галича. Глубокое и оригинальное художественное воплощение получили здесь образ советского обывателя, раскрываемый в семейно-бытовой, общественной и исторической сферах, а также мифы обывательского сознания. Постигая реалии социальной действительности несвободного времени, поэт-певец раскрывал признаки как ущербности духовной и душевной жизни современника, так и подспудного отторжения им тоталитарного диктата. В бытовых сценах, песенных «репортажах», подчас надрывно звучащих исповедях ролевых героев, поэтических циклах многоплановую художественную разработку получили приемы сатирического изображения, сказовые формы, «драматургия» речевого взаимодействия автора, рассказчиков и персонажей.

Значительным проблемно-тематическим срезом поэзии Галича явились культурфилософские рефлексии барда, ставшие сердцевиной его диалога с культурной традицией. Этот аспект галичевского творчества был рассмотрен на примере обращения поэта к осмыслению личной и творческой судьбы А.Ахматовой, что позволило выявить фундаментальную для двух художников категорию памяти — в ее индивидуально-личностной, национально-исторической и онтологической ипостасях. Художническое вчувствование в мучительные парадоксы и зигзаги пути Ахматовой явилось для Галича способом постижения судеб отечественной культуры в пору катастроф, трагедийных отношений Поэта и Времени.

В динамике жанровых исканий поэта-певца с годами все отчетливее проявлялась лиро-эпическая природа его творческого дарования. В этом плане особенно значимым нам представлялось рассмотрение «поминального» цикла «Литераторские мостки», поэмы-реквиема «Кадиш», а также «Поэмы о Сталине». Нравственная и историософская проблематика последней особенно рельефно проступает в зеркале пушкинских ассоциаций, позволяющих через сопряжение реалистических и условно-фантастических изобразительных форм выявить глубинные раздумья барда о метафизике власти в России, об отношениях личности и государства в разные исторические эпохи.

Причастность искусства авторской песни вековым традициям народной смеховой культуры наиболее отчетливо проявилась при рассмотрении песенной сатиры Ю.Кима. Изображая, как и Галич, быт и бытие личности в тоталитарной действительности, Ким явил богатство жанрово-стилевых форм песенной поэзии, оригинальность языковых приемов сатирического изображения, связанных, в частности, с каламбурной игрой с социально-политическими составляющими лексического значения слова, со смеховым опровержением советского «новояза». Непосредственное лирическое самовыражение авторского «я» органично соединилось в сатире Кима с разработкой таких «эпических» жанровых форм, как песенное «сказание», сатирическая «мининовелла», басня, «письмо вождям». Не меньшую весомость имела здесь и «драматургичная» ролевая сатира, связанная с созданием образов-масок советского обывателя, представителей Системы и даже самих вождей. Стихия игрового, многоголосого слова наполняет собой и песни-диалоги Кима, и сатирические стихи-песни, создававшиеся им для театра и кино.

Грандиозный жанрово-родовой синтез был осуществлен Кимом в песенно-драматической поэме «Московские кухни». В ее сценичной динамике, «диалоге интертекстов», лирических и ролевых монологах наметились широкие горизонты эпического изображения судеб личности, интеллигенции, культуры в абсурдистской исторической реальности XX столетия.

Перспектива развития бардовской поэзии, и, в частности, ее трагедийно-сатирического направления, была обозначена на примере песенно-поэтического творчества И.Талькова, развивавшегося на стыке традиций классической авторской песни и иных художественных форм — рок-поэзии, эстрадной песни и др. В контексте эволюции авторской песни особенно показательными представляются социально-исторические и философские баллады Талькова, интимно-лирические стихи-песни, ставшие областью продуктивного взаимодействия напряженного драматизма балладного действия, публицистической заостренности художественной мысли и пронзительного исповедального лиризма.

При всей неповторимости индивидуальных творческих манер поэтов-бардов авторская песня в качестве литературного и культурного феномена несомненно образует идейно-эстетическую общность. Ее представителей объединял общий круг чувствований, на уровне художественной концепции личности это выразилось в пафосе протеста против тоталитарного, «гулаговского» сознания, который подчас, например в произведениях В.Высоцкого, А.Галича, М.Анчарова, выходил на экзистенциальный уровень. Уже самые первые барды утвердили сердечность, теплоту, неформальность, неофгщиальность в отношении к человеку, модальность доверительного, сокровенного общения с «одомашниваемой» слушательской аудиторией, что было труднопредставимо для массовой советской песни и даже для «шестидесятнической» поэзии. Диапазон вариантов творческого воплощения такого подхода был в авторской песне чрезвычайно широким: это и обогащение иносказательного потенциала образного ряда посредством сказочных, фантастических, притчевых мотивов (Н.Матвеева, Б.Окуджава, А.Дольский), и скрупулезная детализация картины мира, создание эффекта ее «узнаваемости», эмоциональной приближенности к воспринимающему сознанию за счет использования конкретных топонимов и гидронимов (Ю.Визбор, А.Городницкий), и актуализация импрессионистской стилевой манеры, призванной передать грани пронзительно-тревожной экзистенции лирического «я» (Е.Клячкин), и художественное постижение психологического фактора «экстремальности», «натянутого каната» личностного бытия (В.Высоцкий, Ю.Визбор), и смеховое обыгрывание укорененных в общественном сознании политизированных стереотипов (А.Галич, Ю.Ким).

На уровне поэтики, как это было обосновано при рассмотрении индивидуальных художественных миров, подобная концепция личности вела к созданию образа «неофициального» героя, героя «в свитере», живущего вне подчинения официозным канонам и стандартам и явно или имплицитно им противопоставляющегося. Подобный тип героя художественно постигался бардами многопланово - в частности, с помощью устойчивых пространственных образов, атрибутов, ассоциаций (костер, палатка, геологическая экспедиция, дальнее плавание, горная романтика, фронтовые испытания, арбатские, сретенские дворики, московские кухни и пр.), в формах «персонажной», «ролевой» лирики, через особый «протеизм», который был свойственен авторской песне.

Весомым в свете изучения поэтики авторской песни оказалось и системное рассмотрение ее синтетической, в значительной мере антиканоничной э/санрово-родовой системы, основанной на симбиозе фольклорных и литературных источников, а также взаимопроникновении лирических, эпических и драматургических элементов. Так, специфическими именно для бардовской поэзии становятся такие жанровые образования, как песни-роли, песни-диалоги, песни-репортажи, поэтические новеллы, песенно-драматические поэмы; существенную трансформацию на фоне предшествующей традиции претерпевают здесь притча, элегия, баллада, послание и др. В песенной поэзии активизируются и своеобразные принципы циклизации4, в структуре бардовского концерта песня прирастает многими смысловыми оттенками, вступая во взаимодействие с варьирующимися контекстами ее исполнения. Сам художественный, словесный текст обретает в авторской песне принципиально новую форму бытия и бытования: он не только сращивается с мелодическими, исполнительскими решениями, но и отчасти вбирает в себя те попутные авторские замечания, комментарии, которыми сопровождается его пропевание и без которых непредставим микроклимат бардовского концерта. Потому есть основания рассматривать бардовскую песню как своего рода «метажанр», в котором формируется особая художественная модель мира. Неповторимо-индивидуальное исполнение всегда в той или иной мере, часто на иррациональном уровне предполагает у бардов установку на хоровое пение, на созвучие голосов, на то со-гласие, в котором достигается катарсическое просветление субъектов эстетического переживания. Показательно, например, что концерты Б.Окуджавы, А.Городницкого зачастую завершались именно совместным с залом исполнением того или иного «знакового» произведения. Но это оркестр индивидуальных голосов, противоположный идее коллективистского обезличения. Индивидуальный стиль самих поэтов-бардов складывался не только из словесной составляющей созданных ими текстов,, но и из, особенностей музыкальных пристрастий, исполнительских манер, причем их уровень здесь был очень разным. Так, богатство мелодических решений, голосовых модуляций особенно характерно для Ю.Кима, А.Дольского, А.Галича, в плане же исполнительского артистизма не имеющим себе равных был талант В.Высоцкого.

Рассмотрение творческих индивидуальностей выдающихся поэтов-бардов, различных проблемно-тематических уровней, жанровых, стилевых направлений и течений бардовской поэзии позволило выявить многообразие этого значительного явления в русской поэтической традиции. Как выясняется, главный парадокс общественного и культурного бытия авторской песни заключается в том, что та традиция, которая прежде была маргинальной для «высокой» культуры, в «оттепельные» годы и позднее становится одной из плодоносных и магистральных.

Авторская песня стала полем взаимодействия песенно-фольклорной и литературной традиций, она обогатила поэтическую культуру и шедеврами утонченной исповедально-психологической, любовной, философской лирики, и оригинальными формами «сюжетной», «персонажной» поэзии; она явила достойное продолэ/сение лучших традиций отечественной сатиры, гражданско-патриотической поэзии; поэтами-бардами были созданы и масштабные лиро-эпические полотна, заключающие художественное постижение судеб русской и мировой истории и культуры. Рожденная атмосферой послевоенной, «оттепельной» эпохи, бардовская поэзия в своих вершинных образцах вышла далеко за пределы того времени, став органичной составляющей национального культурного опыта.

Важными перспективами осуществленного исследования должны стать дальнейшее изучение творческих индивидуальностей поэтов-бардов, детализация предложенной здесь типологии данного поэтического направления, уяснение всей полноты влияния фактора «песенности» на художественный строй бардовской поэзии, а также расширение спектра литературных связей авторской песни, ее осмысление как в синхронном литературном и социокультурном контекстах, так и в сфере «большого» исторического времени.

Список научной литературыНичипоров, Илья Борисович, диссертация по теме "Русская литература"

1. Агранович Е.Д. «Я в весеннем лесу пил березовый сок.». Песни, баллады, рассказы, повести для чтения и экрана. М., Вагант-Москва, 1998.

2. Алмазов Б.А. Не только к музыке слова. Песни и стихи. СПб, Издательство Буковского, 1998.

3. Анчаров M.JI. «Ни о чем судьбу не молю.». Стихи и песни. М., Вагант-Москва, 1999.

4. Анчаров M.JI. Сочинения: Песни. Стихотворения. Интервью. Роман. М., Локид-Пресс, 2001.

5. Бережков В.В. Мы встретились в раю: Стихотворения. СПб, Вита Нова, 2002.

6. Вертинский А.Н. За кулисами: Сб. М., Советский фонд культуры, 1991. (Б-ка авторской песни «Гитара и слово». Большая серия).

7. Визбор Ю.И. Сочинения. В 3 т. М., Локид-Пресс, 2001.

8. Высоцкий B.C. Сочинения в двух томах. Екатеринбург, У-Фактория, 1999.

9. Высоцкий B.C. Собрание соч.: В 4 кн. / Сост. С.Жильцов. М., Надежда-1, 1997.

10. Высоцкий B.C. Я не люблю. М., 1998.

11. Галич A.A. Облака плывут, облака. М., Локид, 1999.

12. Галич A.A. Сочинения. В 2-х т. М., Локид, 1999.

13. Галич A.A. Дни бегут, как часы: Песни, стихотворения. М., Локид, 2000. И.Галич А. Книга стихов 1942 года. Публ. Н.А.Богомолова // Мир Высоцкого.

14. Исследования и материалы. Вып.ГУ М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2000.С.457-466.

15. Галич A.A. Песня об Отчем Доме. М., Локид-Пресс, 2003.

16. Городницкий A.M. Стихи и песни. СПб, Лимбус Пресс, 1999.

17. Городницкий A.M. Сочинения. М., Локид, 2000.

18. Долина В.А. Сэляви: Стихотворения. М., Эксмо-Пресс, 2001.

19. Дольский A.A. Сочинения: Стихотворения. М., Локид-Пресс, 2001.

20. Егоров В.В. Песни. М., АПН, 1990.

21. Ким Ю.Ч. Собранье пестрых глав. М., Вагант-Москва, 1998.

22. Ким Ю.Ч. Сочинения: Песни. Стихи. Пьесы. Статьи и очерки. М., Локид, 2000.

23. Клячкин Е.И. Осенний романс: Стихи. Песни. Проза. Ноты. М., Локид-Пресс, 2003.

24. Кукин Ю.А. Дом на полпути. М., Советский фонд культуры, 1990. (Б-ка авторской песни «Гитара и слово»).

25. Матвеева H.H. Душа вещей. Книга стихов. М., Советский писатель, 1966.

26. Матвеева H.H. Пастушеский дневник. М., Вагант-Москва, 1998.

27. Матвеева H.H., Киуру И.С. Мелодия для гитары. М., Аргус, 1998.

28. Матвеева H.H. Сонеты. СПб, Искусство-СПБ, 1998.

29. Митяев О.Г. Светлое прошлое: стихи и песни с нотным приложением. М., Локид-Пресс, 2003.

30. Окуджава Б.Ш. Стихотворения. СПб., Академический проект, 2001.

31. Суханов A.A. Музыкальный полет. Песни. М., Вагант-Москва, 1997.

32. Тальков И.В. Монолог: Стихи, воспоминания, дневники. М., Эксмо-Пресс, 2002.

33. Туриянский В.Л. Не спрашивай куда. М., Литера, 1993.

34. Шпаликов Г.Ф. Стихи. Песни. Сценарии. Роман. Рассказы. Наброски. Дневники. Письма. Екатеринбург, У-Фактория, 1999.

35. Щербаков М.К. Другая жизнь. М., Аргус, 1996.

36. Якушева A.A. Песня любовь моя. М., Локид-Пресс, 2001.

37. Художественные тексты иных авторов

38. Ахматова A.A. Собрание сочинений в двух томах. М., 1990.

39. Блок A.A. Собр. соч. В 8 т. М.; Л., 1960-1963.

40. Маяковский В.В. Сочинения в двух томах. М., Правда, 1987.

41. Пастернак Б.Л. Стихотворения и поэмы. М., Худож. лит., 1988.

42. Пушкин A.C. Сочинения. В 3-х т. М., Худож. лит., 1986.42. Стихи духовные. М., 1991.

43. Тютчев Ф.И. Стихотворения. Письма. Воспоминания современников. М., Правда, 1988.

44. Цветаева М.И. Соч: в 7 томах. М., Эллис Лак, 1994-1995.

45. Шукшин В.М. Собр. соч. в 6 томах. М., Молодая гвардия, 1992.

46. Справочная, критическая, научно-исследовательская и учебная литература

47. Абдуллаева Л.Х. Художественная интерпретация социальных реалий в «Балладе о детстве» // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.316-320.

48. Абельская Р.Ш. «Под управлением Любви» // Мир Высоцкого: Исслед. и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.424-429.

49. Абельская Р.Ш. Авторская песня как стихотворная форма. Некоторые особенности строфики и ритмики на примере песенной лирики Б.Окуджавы // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.550-558.

50. Абельская Р.Ш. Поэтика Булата Окуджавы: истоки творческой индивидуальности. Автореф. канд. дисс. Екатеринбург, УрГУ, 2003.

51. Абельская Р.Ш. «На мне костюмчик серый-серый.». Поэтика Б.Окуджавы и блатная песня // Голос надежды: Новое о Булате Окуджаве. М., Булат, 2004.С.146-165.

52. Абросимова Е.А. Специфика эпиграфа в бардовской песне // Художественный текст и языковая личность: Материалы IV Всероссийской научн. конф. (27-28 октября 2005 г.) / Под ред. проф. Н.С.Болотновой. Томск, ЦНТИ, 2005.С.229-234.

53. Аверинцев С.С. Притча // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С.305.

54. Авраменко А.П. Обретение трагедии (А.Блок и Е.Баратынский, Ф.Тютчев) // Авраменко А.П. А.Блок и русские поэты XIX века. М., 1990.С. 174-212.

55. Авторская песня. М., 2002. (Школа классики).

56. Авторская песня. Антология. Сост. Д.Сухарев. Екатеринбург, 2003.

57. Агабекова К.А. Концепт душа в индивидуально-авторской языковой картине мира Б.Ш.Окуджавы // Окуджава. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002. С. 112-127.

58. Агеносов В.В., Анкудинов К.Н. Окуджава Булат // Современные русские поэты: Справочник. М., Мегатрон, 1997.С.74-76.

59. Ананичев А.С. «.Не ради зубоскальства, а ради преображения» // Мир Высоцкого. Вып. III. Т.2. М., 1999. С.255-263.

60. Андреев Ю.А. Наша авторская. История, теория и современное состояние самодеятельной песни. М., 1991.

61. Аникин В.П. Русское устное народное творчество. М., 2001.

62. Аннинский JI.A. Путь Василия Шукшина // Аннинский Л.А. Тридцатые — семидесятые. Литературно-критические статьи. М., 1978.С.228-268.

63. Аннинский Л.А. Барды. М., 1999.

64. Аннинский Л.А. Горизонт и зенит Михаила Анчарова // Анчаров М.Л. «Ни о чем судьбу не молю.». Стихи и песни. М., 1999.С.159-168.

65. Аннинский Л.А. Первопропевец // Визбор Ю.И. Сочинения. В 3 т. М., Локид-Пресс, 2001.Т.1.С.5-10.

66. Аннинский Л.А. Стреляющие ветки // Визбор Ю.И. Сочинения. В 3 т. М., Локид-Пресс, 2001.Т.2.С.5-12.

67. Апухтина В.А. В.М.Шукшин // Очерки истории русской литературы XX века. Вып. 1. М., 1995.С.107-133.

68. Арустамова A.A. Игра и маска в поэтической системе Высоцкого // Мир Высоцкого: Исслед. и материалы. Вып.Ш. Т.1. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999.С.218-226.

69. Архипочкина О.О. Пастернак в творческом восприятии Галича // Галич: Новые статьи и материалы. М., ЮПАПС, 2003.С. 117-127.

70. Бабенко В.Н. Своеобразие ролевой лирики В.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.1. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999.С.201-206.

71. Баевский B.C., Попова О.В., Терехова И.В. Художественный мир Высоцкого: стихосложение // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С. 181-186.

72. Бахмач В.И. Пути смеха Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.233-238.

73. Бахтин М.М. Творчество Ф.Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1990.

74. Бачелис Т. Гамлет-Высоцкий // Вопросы театра. Вып.11. М., 1987. С. 123-142.

75. Белая Г.А. Парадоксы и открытия В.Шукшина // Белая Г.А. Художественный мир современной прозы. М., 1983. С.93-118.

76. Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994.

77. Бердникова O.A., Мущенко Е.Г. «Среди нехоженых дорог одна.» (Тема судьбы в поэзии В.Высоцкого) // В.Высоцкий. Исследования и материалы. Воронеж, 1990. С.52-65.

78. Беседы с Новеллой Матвеевой. Интервью вел М.Аскин // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. ВыпЛУ. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2000.С.417-428.

79. Богомолов H.A. «Пласт Галича» в поэзии Тимура Кибирова // Новое литературное обозрение. 1998. №32. (вып.4).С.91-111.

80. Богомолов H.A. Булат Окуджава и массовая культура // Вопросы литературы. 2002.№3 (май-июнь). С.3-14.

81. Богоявленский Б.Д., Митрофанов К.Г. Авторская песня как исторический источник // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.515-524.

82. Бойко С.С. «Непоправимое родство столетий.» // Вагант-Москва. 1996.№10-12. С.45-66. *

83. Бойко С.С. О некоторых теоретико-литературных проблемах изучения творчества поэтов-бардов // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.1. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1997.С.343-351.

84. Бойко С.С. Тема поэта и поэзии в лирике Булата Окуджавы // Проблемы эволюции русской литературы XX века: Вторые Шешуковские чтения. Материалы межвуз. науч. конф. Вып.4. М., МПГУ, 1997.С.28-30.

85. Бойко С.С. За каплями Датского короля. Пути исканий Булата Окуджавы // Вопросы литературы. 1998.№5 (сент. окт.). С.3-31.

86. Бойко С.С. Реминисценции в поэзии Булата Окуджавы и проблема пушкинской традиции //Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1998. №2. С. 16-24.

87. Бойко С.С. Поэзия Булата Окуджавы как целостная художественная система. Канд. дисс. М., МГУ, 1999.

88. Бойко С.С. «Новояз» в поэзии Булата Окуджавы и Владимира Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.1. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого,1999.С.269-278.

89. Бойко С.С., Зайцев В.А. «Пока в России Пушкин длится.»: Булат Окуджава и поэты-современники //Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1999. №6. С.7-18.

90. Большакова А.Ю. Нация и менталитет. Феномен «деревенской прозы» XX века. М.,2000.

91. Бродский И.А. Меньше единицы: Избранные эссе. М., Издательство Независимая Газета, 1999.

92. Букса И.П. Жанрово-тематическая природа поэзии В.Высоцкого // Высоцковедение и высоцковидение. Орел, 1994.С.5-18.

93. Букса И.П. К постановке проблемы поэтического стиля В.Высоцкого // Высоцковедение и высоцковидение. Орел, 1994.С. 18-30.

94. Булат Окуджава: Всему времечко свое / Беседовал М.Нодель // Моя Москва. 1993. № 1-3 (янв. март). С. 4-6.

95. Булат Окуджава: "Я исповедуюсь перед своим поколением». Беседу вели С. Перминов и С. Гриненко // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.П. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1998.С.468-471.

96. Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека. M., НЛО, 1998 (издание второе, исправленное).

97. Ваняшова М.Г. Шукшинские лицедеи // Литературная учеба. 1979. №4.С.160-168.

98. Вдовин C.B. «Не надо подходить к чужим столам.». -«Случай» В.Высоцкого и «Желтый ангел» А.Вертинского // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Bbm.VI. M., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002. С.287-301.

99. A.Е.Крылов // Мир Высоцкого: Исслед. и материалы. Вып.1. М., ГКЦМ1. B.С.Высоцкого, 1997.

100. Визбор Ю.И. Нужны песни-друзья // Визбор Ю.И. Сочинения. В 3 т. М., Локид-Пресс, 2001.Т.З.С.349-350.

101. В.Высоцкий. Исследования и материалы. Воронеж, 1990.

102. Владимир Высоцкий: взгляд из XXI века: материалы третьей междунар. науч. конф. Москва. 17-20 марта 2003 г. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2003.

103. Владимир Высоцкий в контексте художественной культуры: сборник научных статей / под ред. С.А.Голубкова, М.А.Перепелкина, И.Л.Фишгойта. Самара, 2006.

104. Владимир Высоцкий и русский рок. Сб. научных трудов. Тверь, 2001.

105. Владимир Высоцкий. Человек. Поэт. Актер. М., Прогресс, 1989.

106. Волкович Н.В. «На сопках Маньчжурии»: реализация мотива памяти // Галич. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.82-98.

107. Встречи в зале ожидания. Воспоминания о Булате. Нижний Новгород, Деком, 2003.

108. Высоцковедение и высоцковидение. Сб. научных статей. Орел, 1994.

109. Гавриленко Т.А. Образ песни в поэтическом мире Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.61-72.

110. Галич. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.

111. Галич А. Два интервью 1974 года. Публ. К.Андреева // Галич. Проблемы поэтики и текстологии. М., 2001.С.204-217.

112. Галич: Новые статьи и материалы. М., ЮПАПС, 2003.

113. Галич А. Интервью об интервью. Беседа с корреспондентом радио «Свобода» Ю.Мельниковым // Галич: Новые статьи и материалы. М., ЮПАПС, 2003.С.250-272.

114. Гинзбург Л.Я. Поэзия мысли // Гинзбург Л.Я. О лирике. М., 1997.С.50-119.

115. Голос надежды: Новое о Булате Окуджаве. М., Булат, 2004.

116. Голос надежды: Новое о Булате Окуджаве. Вып.2. М., Булат, 2005.

117. Горбов Я.Н. Булат Окуджава. Будь здоров, школяр. Стихи // Голос надежды: Новое о Булате Окуджаве. М., Булат, 2004.С.253-258.

118. Город как дискурс (Публикация Т.Д.Венедиктовой, Т.Боровинской, Е.Кулик) // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 2004. №3. С.98-111.

119. Городницкий A.M. Песни о далекой дали // Матвеева H.H. Пастушеский дневник. М., Вагант-Москва, 1998.С. 1-3.

120. Городницкий A.M. И жить еще надежде. М., Вагриус, 2001.

121. Грачев М.А. Некоторые лингво-литературные особенности философско-религиозной лирики В.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М„ ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.221-225.

122. Гуль Р.Б. Булат Окуджава. Будь здоров, школяр. Стихи // Голос надежды: Новое о Булате Окуджаве. М., Булат, 2004.С.249-253.

123. Долгополов Л.К. Стих песня - судьба // В.Высоцкий. Исследования и материалы. Воронеж, 1990. С.6-24.

124. Доманский Ю.В. Вариативность и интерпретация текста: (Парадигма неклассической художественности). Автореф. докт. дисс. М., РГГУ, 2006.

125. Друзья Пушкина: Переписка; Воспоминания; Дневники. В 2-х т. М., 1986.

126. Дубровина И.М. Вечные темы искусства в лирике XX века и поэзия Булата Окуджавы // «Свой поэтический материк.». Научные чтения, посвященные 75-летию со дня рождения Булата Окуджавы. М., 1999.С.8-13.

127. Дубшан JI.C. О природе вещей // Окуджава Б.Ш. Стихотворения. СПб., Академический проект, 2001.С.3-55.

128. Дыханова Б.С., Шпилевая Г.А. «На фоне Пушкина.» (К проблеме классических традиций в поэзии В.Высоцкого) // В.Высоцкий. Исследования и материалы. Воронеж, 1990. С.65-74.

129. Евтюгина A.A. Прецедентные тексты в поэзии В.Высоцкого (к проблеме идиостиля). Автореф. канд. дисс. Екатеринбург, 1995.

130. Евтюгина A.A. Идиостиль Высоцкого. Лингвокультурологический анализ // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М.3 ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.147-155.

131. Евтюгина A.A. Разговорная речь в поэзии В.С.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Bbin.VI. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002. С.40-53.

132. Евтюгина A.A., Гончаренко И.Г. «Я был душой дурного общества». Опыт лингвокоммуникативного анализа стихотворения // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Bbin.V. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.244-255.

133. Евтюгина A.A., Гончаренко И.Г. Сценарии власти в поэзии А.Галича и В.Высоцкого // Владимир Высоцкий: взгляд из XXI века: материалы третьей междунар. науч. конф. Москва. 17-20 марта 2003 г. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2003.С.168-189.

134. Жебровска А.-И. Авторская песня в восприятии критики (60-80-е гг.). Канд. дисс. М., МГУ, 1994.

135. Жовтис А.Л. Разоблачение советского менталитета в ролевой сатире Галича и Высоцкого // Мир Высоцкого: Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.1. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.262-268.

136. Жуков Б.Б. Современное состояние авторской песни как отражение изменений в национальном менталитете // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999.С.380-389.

137. Жукова Е.И. Образы техники в поэзии Маяковского и Высоцкого // Традиции русской классики XX века и современность: Материалы научн. конф. Москва, МГУ им. М.В.Ломоносова. 14-15 ноября 2002 г. / Ред-сост. С.И.Кормилов. М., МГУ, 2002.С.234-237.

138. Жукова Е.И. Опыт типологии адресатов у Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Bbin.VI. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002. С.54-72.

139. Жукова Е.И. Современные проблемы изучения стиха Высоцкого // Владимир Высоцкий: взгляд из XXI века: материалы третьей междунар. науч. конф. Москва. 17-20 марта 2003 г. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2003.С.339-344.

140. Жукова Е.И. Строфика первого периода поэзии В.С.Высоцкого // Русская литература XX-XXI веков: проблемы теории и методологии изучения: Материалы Международной научн. конф.: 10-11 ноября 2004 г. / Ред.-сост. С.И.Кормилов. М., МГУ, 2004.С.196-198.

141. Жукова Е.И. Рифма и строфика поэзии В.С.Высоцкого и их выразительные функции. Автореф. канд. дисс. М., МГУ, 2006.

142. Зайцев В.А. В.С.Высоцкий // История русской литературы XX века (20-90-е годы). Основные имена. Уч. пособие для филологических факультетов университетов. / Отв. ред. С.И.Кормилов. М., МГУ, 1998.С.448-461.

143. Зайцев В.А. Художественный мир поэзии Булата Окуджавы // «Свой поэтический материк.». Научные чтения, посвященные 75-летию со дня рождения Булата Окуджавы. М., 1999.С.4-7.

144. Зайцев В.А. «Памятник» В.Высоцкого и традиции русской поэзии // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып. III. Т. 2. М., 2000.С. 264-272.

145. Зайцев В.А. «Поэма в стихах и песнях». О жанровых поисках в сфере большой поэтической формы // Мир Высоцкого: Исслед. и материалы. Вып. IV. М., 2000. С.358-378.

146. Зайцев В.А. Русская поэзия XX века: 1940-1990-е годы. Учеб. пособие. М., МГУ, 2001.

147. Зайцев В.А. О военной теме в стихах-песнях Окуджавы, Высоцкого, Галича // Традиции русской классики XX века и современность: Материалы научн. конф. Москва, МГУ им. М.В.Ломоносова. 14-15 ноября 2002 г. / Ред-сост. С.И.Кормилов. М., МГУ, 2002.С.230-234.

148. Зайцев В.А. Песни грустного солдата. О военной теме в поэзии Булата Окуджавы // Окуджава. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ

149. B.С.Высоцкого, 2002.С.25-50.

150. Зайцев В.А. Окуджава. Высоцкий. Галич: Поэтика, жанры, традиции. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2003.

151. Зайцев В.А. Жанровое своеобразие стихов-песен Окуджавы, Высоцкого, Галича о войне // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 2003. №4. С.40-59.

152. Зайцев В.А. О путях развития авторской песни и проблемах ее изучения // Русская литература XX-XXI веков: проблемы теории и методологии изучения: Материалы Международной научн. конф.: 10-11 ноября 2004 г. / Ред.-сост.

153. C.И.Кормилов. М„ МГУ, 2004.С.332-335.

154. Зайцев В.А. Авторская песня: ее восприятие и перспективы изучения на современном этапе // Филологические науки.2005.№2.С.77-85.

155. Зайцев В.А., Герасименко А.П. История русской литературы второй половины XX века. М., Высшая школа, 2004. (Рец.: Карпов A.C. // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 2005. №3. С.207-211).

156. Заклинание Добра и Зла: Александр Галич о его творчестве, жизни и судьбе рассказывают статьи и воспоминания друзей и современников, документы, а также истории и стихи, которые сочинил он сам / Сост., авт. предисл. Н.Г.Крейтнер. М„ 1991.

157. Заславский О.Б. «Второе дно». О семиотических аспектах смысловой многозначности в поэтическом мире В.С.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.VI. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002. С. 160-186.

158. Захариева И. Художественный мир Высоцкого: взгляд из Болгарии // Мир Высоцкого: Исслед. и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999.С.350-354.

159. Захариева И. Хронотоп в поэзии Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Bbin.V. M., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С. 134-143.

160. Изотов В.П. Высоцкий и рубеж тысячелетий: Сб. ст. Орел, 2000.

161. Изотов В.П. Филологический комментарий к творчеству В.С.Высоцкого. Проект // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Bbin.V. M., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001. С.179-198.

162. Изотов В.П. Высоцкий и фантастика // Владимир Высоцкий: взгляд из XXI века: материалы третьей междунар. науч. конф. Москва. 17-20 марта 2003 г. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2003.С.433-436.

163. Инютин B.B. Ироническая фантастика в произведениях В.Высоцкого //

164. B.Высоцкий. Исследования и материалы. Воронеж, 1990. С.95-105.

165. Иоанн Сан-Францисский, архиепископ Предисловие к сборнику «Поэма России» / Вступ. слово Н.А.Богомолова // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.П. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1998. С.445-447.

166. Исрапова Ф.Х. «Мой Гамлет» как интертекст // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.420-427.

167. Каманкина М.В. Песенный стиль Б.Окуджавы как образец авторской песни // Окуджава. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002.1. C.225-243.

168. Капрусова М.Н. Влияние профессии актера на мироощущение и литературное творчество В.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.398-419.

169. Карапетян Д. Между словом и славой (о Владимире Высоцком). М., Захаров, 2005.

170. Карпухина Ю.С. Романтическая традиция В.А.Жуковского в творчестве Галича // Галич: Новые статьи и материалы. М., ЮПАПС, 2003.С.69-75.

171. Карякин Ю.Ф. О песнях Владимира Высоцкого // Литературное обозрение. 1981.№7. С.94-99.

172. Кац Л.В. О некоторых социокультурных и социолингвистических аспектах языка В.С.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.144-157.

173. Ким Ю.Ч. Возвращение Галича (два эпизода) // Ким Ю.Ч. Сочинения: Песни. Стихи. Пьесы. Статьи и очерки. М., Локид, 2000.С.406-408.

174. Ким Ю.Ч. Памяти Евгения Клячкина // Ким Ю.Ч. Сочинения: Песни. Стихи. Пьесы. Статьи и очерки. М., Локид, 2000.С.409.

175. Кириллова И.В. Традиция сказа в творчестве М.Зощенко и В.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.324-331.

176. Кириллова И.В. В.Шукшин и В.Высоцкий: точки притяжения // В.М.Шукшин: взгляд из XXI века: Тезисы докладов к VII Международной научной конференции «В.М.Шукшин. Жизнь и творчество». Барнаул, 23-26 июля 2004 г. Барнаул, АлтГУ, 2004.С.61-63.

177. Кихней Л.Г. Поэзия Анны Ахматовой. Тайны ремесла. М., 1997.

178. Кихней JI.Г., Сафарова Т.В. К вопросу о фольклорных традициях в творчестве Владимира Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.1. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999.С.72-82.

179. Клинг O.A. Своеобразие эпического в лирике А.Ахматовой // Царственное слово. Ахматовские чтения. Вып.1. М., 1992.С.59-70.

180. Клинг O.A. Поэтический мир Марины Цветаевой. М., 2001. («Перечитывая классику»).

181. Клинг O.A. «.Дальняя дорога дана тебе судьбой.»: Мифологема пути в лирике Булата Окуджавы // Вопросы литературы. 2002.№3 (май-июнь).С.42-57.

182. Клюева H.H. «Слыша В.С.Высоцкого». Еще о триптихе Башлачева // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Bbin.VI. M., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002. С.345-356.

183. Колошук Н.Г. Творчество Высоцкого и «лагерная» литература // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.76-91.

184. Корман Я.И. Высоцкий и Галич. М., Ижевск, 2007.

185. Кормилов С.И. Песни Владимира Высоцкого о войне, дружбе и любви // Русская речь. 1983.№3. С.41-48.

186. Кормилов С.И., Искржицкая И.Ю. Владимир Маяковский. М., 1998. («Перечитывая классику»).

187. Кормилов С.И. Антропонимика в поэзии Высоцкого. Предварительные заметки и материалы к теме // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.130-142.

188. Кормилов С.И. Поэтическое творчество Анны Ахматовой. М., 2000. («Перечитывая классику»).

189. Кормилов С.И. Поэтическая фауна Владимира Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.352-365.

190. Кормилов С.И. Города в поэзии В.С.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У!. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002. С.234-272.

191. Кормилов С.И. Страны в поэзии В.Высоцкого // Владимир Высоцкий: взгляд из XXI века: материалы третьей междунар. науч. конф. Москва. 17-20 марта 2003 г. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2003.С.410-432.

192. Короглы Х.Г. Связь времен // «Свой поэтический материк.». Научные чтения, посвященные 75-летию со дня рождения Булата Окуджавы. М., 1999.С.42-44.

193. Костромин А.Н. «Ошибка» Галича: ошибки сегодняшние и всевременные // Галич. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.148-165.

194. Кофанова В.А. Авторская песня как семиотическая система // Язык и текст в пространстве культуры: Сб. статей научно-методич. семинара «Textus». Вып.9. СПб.- Ставрополь, 2003.С. 144-149.

195. Кофтан М.Ю. Записки сумасшедшего. Влияние мотива на пространственно-временную организацию текста В.С.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.VI. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002. С.84-101.

196. Крылов А.Е. Как это все было на самом деле // Вопросы литературы. 1999. №6 (ноя. дек.). С.279-286.

197. Крылов А.Е. О трех «антипосвящениях» Александра Галича // Континент. №105. 2000. Июль-сентябрь. С.313-343.

198. Крылов А.Е. Бытование и трансформация крылатых выражений Высоцкого в газетно-журнальных заголовках. На примере песен для кинофильма «Вертикаль» И Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Bbin.IV. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2000. С.217-228.

199. Крылов А.Е. Галич «соавтор». М., 2001.

200. Крылов А.Е. «Снова август» // Вопросы литературы. 2001. №1 (янв. фев.). С.298-311.

201. Крылов А.Е. Рядовой Борисов и рядовой Банников (А.Грин и Высоцкий) // Творчество Владимира Высоцкого в контексте художественной культуры XX века. Сб. статей. Под ред. В.П.Скобелева, И.Л.Фишгойта. Самара, 2001.С.60-65.

202. Крылов А.Е. Высоцкий о нашей жизни на рубеже веков // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Bbin.VI. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002. С.273-286.

203. Крылов А.Е. Не квасом земля полита. : Примечания к «человеческой трагедии» Александра Галича. Углич, 2003.

204. Крымова H.A. Мы вместе с ним посмеемся // Дружба народов. 1985.№8. С.242-254.

205. Кудимова М. Ученик отступника // Континент. 1992. Вып.72. С.323-341.

206. Кузнецова Е.И. Высоцкий в театральной критике // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.IV. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2000.С.63-102.

207. Кузнецова Е.Р. Слово и музыка в парадигме стихового пространства. Музыкальность лирики В.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.256-263.

208. Кузнецова Е.Р. Музыка внутри строфы, или Секрет воздействия, лирики Высоцкого // Творчество Владимира Высоцкого в контексте художественной культуры XX века. Сб. статей. Под ред. В.П.Скобелева, И.Л.Фишгойта. Самара, 2001.С.15-19.

209. Кузнецова Е.Р. Мелодичность как тематическая и структурная доминанта поэтики Б.Ш.Окуджавы // Окуджава. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002. С.98-111.

210. Кузнецова Е.Р. Песни В.Высоцкого в зеркале интонационной формы // Владимир Высоцкий: взгляд из XXI века: материалы третьей междунар. науч. конф. Москва. 17-20 марта 2003 г. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2003.С.400-409.

211. Кулагин A.B. Об одной аллегории в лирике В.Маяковского и В.Высоцкого // К 100-летию со дня рождения В.В.Маяковского: Лит. чтения. Коломна, 1994. С.19.

212. Кулагин A.B. Поэзия В.С.Высоцкого. Творческая эволюция. М., 1997.

213. Кулагин A.B. Галич и Высоцкий: поэтический диалог. К постановке проблемы // Галич. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.9-22.

214. Кулагин A.B. Высоцкий и другие. Сб. статей. М., 2002.

215. Кулагин A.B. Барды и филологи (Авторская песня в исследованиях последних лет) // Новое литературное обозрение. 2002. №2. (вып.54).С.333-354.

216. Кулагин A.B. Детство как лирическая тема Александра Галича // Педагогические идеи русской литературы: Сб. ст. Коломна, 2003.С.221-222.

217. Кулагин A.B. Об источнике первой авторской песни Галича // Галич: Новые статьи и материалы. М., ЮПАПС, 2003.С.6-16.

218. Кулагин A.B. В поисках жанра. Новые книги об авторской песне // Новое литературное обозрение. 2004.№2. (вып.66).С.325-345.

219. Кулагин A.B. «В ключе Булата» // Голос надежды: Новое о Булате Окуджаве. М., Булат, 2004.С.191-201.

220. Купчик Е.В. Семантика цвета в поэзии Александра Галича // Галич. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.139-147.

221. Курилов Д.Н. Христианские мотивы в авторской песне // Мир Высоцкого. Вып.П. М., 1998. С.398-416.

222. Курилов Д.Н. Авторская песня как жанр русской поэзии советской эпохи (60-70-е годы). Канд. дисс. М., Лит. институт им. М.Горького, 1999.

223. Кучерова H.A. Основные мотивы и образы военной лирики В.Высоцкого // Художественный текст и языковая личность: Материалы III Всероссийской научной конференции / Под ред. проф. Н.С.Болотновой. Томск, ТГПУ, 2003.С.269-271.

224. Левина Л.А. Грани звучащего слова (эстетика и поэтика авторской песни). Монография. М., 2002.

225. Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература: В 3-х кн. Учеб. пособие. М., Эдиториал УРСС, 2001.

226. Лесневский С.С. Шансонье России // «Свой поэтический материк.». Научные чтения, посвященные 75-летию со дня рождения Булата Окуджавы. М., 1999.С.45-49.

227. Лианская Е.Я. А.Н.Вертинский и предыстория бардовской песни: взгляд музыканта // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.390-399.

228. Логачева Т.Е. Тексты рок-поэзии и петербургский миф: аспекты традиции в рамках нового поэтического жанра // Вопросы онтологической поэтики. Потаенная литература. Исследования и материалы. Иваново, ИвГУ, 1998.С.196-203.

229. Логачева Т.Е. Русская рок-поэзия 1970-1990-х гг. в социокультурном контексте XX века// Проблемы неклассической прозы. М., Теис, 2003.С.206-232.

230. Лолэр О. «Кто кончил жизнь трагически, тот истинный поэт». Гумилев и Высоцкий // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.291-297.

231. Макогоненко Г.П. Творчество А.С.Пушкина в 1830-е гг. (1833-1836). Л., 1982.

232. Мальцев Ю.В. Менестрели // Мир Высоцкого: Исслед. и материалы. Вып.III. T.l. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999.С.296-310.

233. Масальцева Т.Н. Эволюция образа корабля и моря в лирике Новеллы Матвеевой // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.417-423.

234. Матяш С.А., Фомина O.A. Полиметрия Высоцкого // Творчество Владимира Высоцкого в контексте художественной культуры XX века. Сб. статей. Под ред. В.П.Скобелева, И.Л.Фишгойта. Самара, 2001.С.20-29.

235. Мейкин М. Марина Цветаева: поэтика усвоения. М., 1997.

236. Мир Высоцкого. Альманах. Вып. I-VI. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 19972002.

237. Муравьев М. Седьмая строка // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.II. М„ ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1998.С.448-461.

238. Муратова Е.Ю. Москва А.С.Пушкина и Москва М.И.Цветаевой // А.С.Пушкин М.И.Цветаева: Седьмая цветаевская международн. научно-тематическая конф. М., Дом-музей Марины Цветаевой, 2000.С.226-235.

239. Намакштанская И.Е., Романова Е.В., Куглер H.A. «Человеческая комедия» в поэтике Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.245-254.

240. Нежданова Н.К. В.Маяковский и В.Высоцкий: параллели художественных миров // Наука и образование Зауралья. Курган, 1999. №1-2. С.219-221.

241. Немчик Б. Народно-литературные традиции в творчестве Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. T.l. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999.С.100-107.

242. Ничипоров Б.В., протоиерей Времена и сроки. Очерки онтологической психологии. Книга первая. М., Фонд «Сеятель», 2002.

243. Ничипоров И.Б. Образы стихий в «блоковских» стихотворениях М.Цветаевой, А.Ахматовой, Б.Пастернака // Стихия и разум в жизни и творчестве Марины Цветаевой: XII Международная научно-тематическая конференция

244. Москва, 9-11 октября 2004 г.): Сб. докл. / Отв. ред. И.Ю.Белякова. М., Дом-музей Марины Цветаевой, 2005.С. 157-164.

245. Новиков Вл.И. Александр Городницкий: Филол. коммент. // Русская речь. 1989. №4. С.73-76.

246. Новиков Вл.И. В Союзе писателей не состоял. : Писатель Владимир Высоцкий. М., 1991.

247. Новиков Вл.И. В.Маяковский и В.Высоцкий // Знамя. 1993. №7. С.200-204.

248. Новиков Вл.И. Окуджава Высоцкий - Галич. Проект исследования // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. T.l. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999.С.233-240.

249. Новиков Вл.И. Высоцкий. М., 2002. (Сер. ЖЗЛ: Сер. биогр; вып. 829).

250. Новиков Вл.И. Авторская песня как литературный факт // Авторская песня. М., 2002. (Школа классики). С.5-12.

251. Новиков Вл.И. Песни и «перепесни». Окуджава и пародия // Окуджава. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002.С.155-162.

252. Нодель М. А меня позабыли на праздник позвать (от составителя) // Матвеева H.H., Киуру И.С. Мелодия для гитары. М., Аргус, 1998.С.5-10.

253. Окуджава. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002.

254. Осипова Н.О. Имя автора в системе мифосемиотического комплекса поэзии В.С.Высоцкого // Владимир Высоцкий: взгляд из XXI века: материалы третьей междунар. науч. конф. Москва. 17-20 марта 2003 г. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2003.С.203-210.

255. Панова Л.Г. Стихи о Москве М.Цветаевой и О.Мандельштама: два образа города — две поэтики два художественных мира // А.С.Пушкин - М.И.Цветаева: Седьмая цветаевская международн. научно-тематическая конф. М., Дом-музей Марины Цветаевой, 2000.С.236-250.

256. Перевод и переводчики: Науч. альманах каф. нем. языка Северного международного университета (г. Магадан). Вып.З. Б.Окуджава / Гл. ред. Р.Р.Чайковский. Магадан, Кордис, 2002.

257. Переяслов Н.В. Слушать ли на ночь Высоцкого? // Переяслов Н.В. Загадки литературы. Сборник литературоведческих статей. Самара, 1996. С.46-52.

258. Песня единая и многоликая / Репортаж с пресс-конференции вели

259. A.Асаркан и Ан.Макаров // Неделя. 1966.№1 .С.20-21.

260. Пименов Н.И. Белая тень. Блок и Галич: «александрийские» заметки // Галич: Новые статьи и материалы. М., ЮПАПС, 2003.С.76-97.

261. Пицкель Ф.Н. Маяковский: художественное постижение мира. М., 1979.

262. Поспелов Г.Н. Лирика среди литературных родов. М., 1976.

263. Потапова Т.А. Б.Л.Пастернак в творческом сознании А.Галича // Русская литература XX-XXI веков: проблемы теории и методологии изучения: Материалы Международной научн. конф.: 10-11 ноября 2004 г. / Ред.-сост. С.И.Кормилов. М., МГУ, 2004.С.170-173.

264. Потапова Т.А. Женские образы в стихах и песнях А.Галича // Пушкинские чтения-2005. Материалы X международной научной конференции «Пушкинские чтения» (6 июня 2005 г.) / Под ред. Т.В.Мальцевой. СПб., САГА, 2005.С.332-337.

265. Поэзия и песня В.Высоцкого: Пути изучения: сб. науч. ст. / под ред. С.В.Свиридова. Калининград, 2006.

266. Прокофьева A.B. О сюжетно-композиционных функциях фразеологических единиц // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ

267. B.С.Высоцкого, 1999. С.208-215.

268. Пятьдесят российских бардов. Справочник. Сост. Р.Шипов. М., Вагант-Москва, 2001.

269. Распутина С.П. Социальная мотивация советского бардовского движения. Философско-социологический аспект // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.375-379.

270. Рассадин С.Б. Я выбираю свободу (Александр Галич). М., 1990.

271. Ревич Вс. Несколько слов о песнях одного художника, который заполнял ими паузы между рисованием картин и сочинением повестей // Анчаров М.Л.

272. Сочинения: Песни. Стихотворения. Интервью. Роман. М., Локид-Пресс, 2001. С.5-14.

273. Редькин В.А. Роль природы в художественном мире В.В.Высоцкого // Природа и человек в художественной литературе: Материалы Всероссийской научной конференции. Волгоград, ВолГУ, 2001.С.105-118.

274. Рогацкина М.Л. Образ лирического «я» в поэзии В.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.1. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999.С.207-211.

275. Рудник Н.М. Проблема трагического в поэзии В.С.Высоцкого: Канд. дисс. М., 1994.

276. Рудник Н.М. Проблема трагического в поэзии В.С.Высоцкого. Курск, 1995.

277. Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги: биобибл. словарь: в 3 т. / под ред. Н.Н.Скатова. М., ОЛМА-Пресс Инвест, 2005.

278. Рыбальченко В.К. Мотив памяти в лирике В.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.1. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999.С.156-160.

279. Саакянц A.A. Марина Цветаева. Жизнь и творчество. М., 1999.

280. Савченко Б.А. Авторская песня. М., 1987.

281. Сажин В.Н. Слеза барабанщика // Окуджава Б.Ш. Стихотворения. СПб., Академический проект, 2001.С.56-86.

282. Сафарова Т.В. «Неужели такой я вам нужен после смерти?!» (Тема посмертного истолкования поэта в «Памятниках» Пушкина, Цветаевой и Высоцкого) // А.С.Пушкин. Эпоха, культура, творчество. Традиции и современность. 4.1. Владивосток, 1999.С.171-177.

283. Свиридов C.B. На сгибе бытия: к вопросу о двоемирии В.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып. II. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого,1998.С.107-121.

284. Свиридов C.B. «Райские яблоки» в контексте поэзии В.Высоцкого // Мир Высоцкого: Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.1. М., 1999. С. 170-200.

285. Свиридов C.B. «Литераторские мостки». Жанр. Слово. Интертекст // Галич. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001. С.99-128.

286. Свиридов C.B. Рок-искусство и проблема синтетического текста // Русская рок-поэзия: текст и контекст: Сб. науч. тр. Тверь, ТГУ, 2002. Вып.6. С.5-32.

287. Свиридов C.B. Структура художественного пространства в поэзии В.С.Высоцкого. Канд. дисс. М., МГУ, 2003.

288. Свиридов C.B. Когда-нибудь дошлый филолог. Александр Галич и Владимир Маяковский // Галич: Новые статьи и материалы. М;, ЮПАПС, 2003.С.98-116.

289. Северный текст в русской культуре: Материалы международной конференции. Северодвинск, 25-27 июня 2003 г. / Отв. ред. Н.И.Николаев. Архангельск, Поморский университет, 2003.

290. Семенюк O.A. Языковые черты эпохи в песнях Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.1. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого,1999.С.83-89.

291. Семенюк O.A. Авторская песня и русский язык периода 60-80-х годов XX века // Владимир Высоцкий: взгляд из XXI века: материалы третьей междунар. науч. конф. Москва. 17-20 марта 2003 г. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2003.С.196-202.

292. Сигов В.К. Русская идея В.М.Шукшина. Концепция народного характера и национальной судьбы в прозе. М., 1999.

293. Симаков А. Словно Бог без штанов. О поэзии Высоцкого в свете православного богопочитания // По страницам самиздата. М.,1990. С.216-217.

294. Симченко O.B. Тема памяти в творчестве А.Ахматовой // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. 1985.Т.44. №6. С.506-517.

295. Скобелев A.B. Образ дома в поэтической системе Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.106-119.

296. Скобелев A.B. Много неясного в странной стране. Литературоведение. Ярославль, 2007.

297. Скобелев A.B., Шаулов С.М. Концепция человека и мира (Этика и эстетика

298. B.Высоцкого) // В.Высоцкий. Исследования и материалы. Воронеж, 1990. С.24-52.

299. Скобелев A.B., Шаулов С.М. Владимир Высоцкий: мир и слово. 2-е изд., испр. и доп. Уфа, 2001. (1-е изд. 1991 г.).

300. Скобелев В.П. Сказовый элемент в поэзии Высоцкого // Творчество Владимира Высоцкого в контексте художественной культуры XX века. Сб. статей. Под ред. В.П.Скобелева, И.Л.Фишгойта. Самара, 2001.С.З0-43.

301. Скобелев В.П. «Пепел Клааса бьется в моей груди». Эпическая проза лирического поэта: о романе «Упраздненный театр» // Окуджава. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002.С. 194-214.

302. Смит Дж. Полюса русской поэзии 1960-1970-х: Бродский и Высоцкий // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.288-291.

303. Соколова Д.В. Гумилев и Высоцкий: поэтика и тема мужества // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып-VI. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002.1. C.302-308.

304. Соколова И.А. Формирование авторской песни в русской поэзии (1950-1960-е гг.). Канд. дисс. М., МГУ, 2000.

305. Соколова И.А. «У времени в плену». Одна из вечных тем в творчестве Александра Галича // Галич. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.57-81.

306. Соколова И.А. Авторская песня: от фольклора к поэзии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002.

307. Соколова И.А. Авторская песня: от экзотики к утопии // Вопросы литературы. 2002.№1 (янв,- февр.).С.139-156.

308. Солнцева Н.М. О «Бедном Авросимове» Б.Окуджавы и «14 декабря» Д.Мережковского // Окуджава. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002.С.215-224.

309. Солнышкина Е.И. Проблема свободы в поэтическом творчестве В.С.Высоцкого. Автореф. канд. дисс. Ставрополь, СГУ, 2004.

310. Соловьев B.C. Философия искусства и литературная критика. М., 1991.

311. Сполохова Е. А. Ассоциативно-семантические поля истины, правды и лэ/си в поэзии Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С. 158-178.

312. Столяр И., Столяр М. Театр одного поэта // В мире книг. 1988.№11 .С.58-59.

313. Страшнов C.JI. Феномен Высоцкого в социокультурных контекстах 50-60-х годов // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. T.l. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.22-29.

314. Суровцева Е. «Письмо вождю» как эпистолярный жанр: его своеобразие и жанровые разновидности // Проблемы неклассической прозы. М., Теис, 2003.С.266-282.

315. Тарлышева Е.А. Вертинский и барды шестидесятых // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.400-403.

316. Творчество Булата Окуджавы в контексте культуры XX века. Материалы Первой междунар. науч. конф., посвящ. 75-летию со дня рожд. Булата Окуджавы. 19-21 ноября 1999 г., Переделкино. М.: Соль, 2001.

317. Творчество Владимира Высоцкого в контексте художественной культуры XX века. Сб. статей. Под ред. В.П.Скобелева, И.Л.Фишгойта. Самара, 2001.

318. Тилипина Т.П. О соотношении ролевого и лирического героев // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. T.l. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999.С.212-217.

319. Толстых В.И. В зеркале творчества (В.Высоцкий как явление культуры) // Вопросы философии. 1986.№7. С.112-124.

320. Томенчук Л.Я. О музыкальных особенностях песен В.Высоцкого // В.Высоцкий. Исследования и материалы. Воронеж, 1990. С. 152-168.

321. Томенчук Л.Я. «К каким порогам приведет дорога?.». «Дорожные истории» Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.118-133.

322. Томенчук Л.Я. Высоцкий и его песни: приподнимем занавес за краешек. Днепропетровск, 2003.

323. Томенчук Л.Я. «Но есть, однако же, еще предположенье.». Днепропетровск, 2003.

324. Уварова C.B. Сопоставительная характеристика военной темы в поэзии Высоцкого и Окуджавы // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.III. T.l. M., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999.С.279-286.

325. Утевский А. На Большом Каретном. М., 1999.

326. Федина Н.В. О соотношении ролевых и лирического героев в поэзии В.Высоцкого // В.Высоцкий. Исследования и материалы. Воронеж, 1990. С.105-117.

327. Фомина O.A. Средства выражения военной темы в поэзии Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.204-209.

328. Фомина O.A. Стихосложение В.Высоцкого и проблема его контекста. Канд. дисс. Самара, СамГУ, 2005.

329. Франк С.Л. Светлая печаль // Пушкин в русской философской критике. М., 1990.

330. Фризман Л.Г. Жизнь лирического жанра. Русская элегия от Сумарокова до Некрасова. М., 1973.

331. Фризман Л.Г. «С чем рифмуется слово истина.». О поэзии А.Галича. М., 1992.

332. Фризман Л.Г. «Каждый пишет, как он слышит» // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. T.l. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999.С.287-295.

333. Фризман Л.Г. Декабристы глазами Александра Галича // Галич: Новые статьи и материалы. М., ЮПАПС, 2003.С.31-39.

334. Фризман Л.Г. «Ах, если б я знал это сам.». Поэзия безответных вопросов // Голос надежды: Новое о Булате Окуджаве. М., Булат, 2004.С.141-145.

335. Хазагеров Г.Г. Две черты поэтики В. Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып. II. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1998.С.82-106.

336. Хализев В.Е. Теория литературы. М., 1999.

337. Хализев В.Е. Власть и народ в трагедии А.С.Пушкина «Борис Годунов» // Вестник МГУ. Сер.9. Филология. 1999. №3. С.7-24.

338. Хмелинская P.M. Поэтический мир В.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.1. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999.С.60-71.

339. Ходанов М., свящ. «Спасите наши души.». О христианском осмыслении поэзии В.Высоцкого, И.Талькова, Б.Окуджавы и А.Галича. М., 2000.

340. Христофорова С.Б. О поэтике Булата Окуджавы // Окуджава. Проблемы поэтики и текстологии. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002.С.81-97.

341. Чайковский P.P. Милости Булата Окуджавы: Работы разных лет. Магадан, Кордис, 1999.

342. Чернышева Е.Г. Судьба и текст В.Высоцкого: мифологизм и мифопоэтика // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.1. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999.С.90-99.

343. Четина Е.М. Образ национальной культуры в поэзии Н.Рубцова и В.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.319-323.

344. Чудакова М.О. Возвращение лирики // Вопросы литературы. 2002.№3 (май-июнь).С. 15-41.

345. Шарков О. Откровения от Александра // Нева.1997.№12. С.163-168.

346. Шаулов С.М. Карамазовское и гамлетовское В.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.У. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2001.С.41-53.

347. Шаулов С.М. Поэтические фигуры самосознания Высоцкого // Творчество Владимира Высоцкого в контексте художественной культуры XX века. Сб. статей. Под ред. В.П.Скобелева, И.Л.Фишгойта. Самара, 2001.С.4-14.

348. Шевяков Е.Г. Героическое в поэзии В.С.Высоцкого. Автореф. канд. дисс. Нижний Новгород, НГУ, 2006.

349. Шилина О.Ю. Поэзия В.Высоцкого в свете традиций христианского гуманизма // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып. I. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1997. С. 101-117.

350. Шилина О.Ю. Поэзия Владимира Высоцкого. Нравственно-психологический аспект. Канд. дисс. СПб., Институт русской литературы РАН (Пушкинский дом), 1999.

351. Шилина О.Ю. Человек в поэтическом мире Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.37-49.

352. Шилина О.Ю. «Вы втихаря хихикали, а я — давно вовсю!». Творчество

353. B.Высоцкого и традиции русской смеховой культуры // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.VI. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2002. С.73-83.

354. Шилов Л.А. Голоса, зазвучавшие вновь. М., Просвещение, 1987.

355. Шилов Л.А. Из истории звукозаписей Булата Окуджавы // «Свой поэтический материк.». Научные чтения, посвященные 75-летию со дня рождения Булата Окуджавы. М., 1999.С.14-25.

356. Шпилевая Г.А. Н.Некрасов и В.Высоцкий: «слабый» человек и «недоносок» // Русская литература ХХ-ХХ1 веков: проблемы теории и методологии изучения: Материалы Международной научн. конф.: 10-11 ноября 2004 г. / Ред.-сост.

357. C.И.Кормилов. М., МГУ, 2004.С.373-376.

358. Шукшинские чтения. Феномен Шукшина в литературе и искусстве второй половины XX века. Сб. матер, музейной научно-практич. конф. Барнаул, ВММЗ В.М.Шукшина, 2004.

359. Шулежкова С.Г. Крылатые выражения В.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып.Ш. Т.2. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 1999. С.216-225.

360. Шулежкова С.Г. «Мы крылья и стрелы попросим у Бога.». Библейские крылатые единицы в поэзии В.Высоцкого // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Bbin.IV. М., ГКЦМ В.С.Высоцкого, 2000.С.195-208.

361. Эткинд Е.Г. Там, внутри: О русской поэзии XX века. СПб., 1997.

362. Юткевич С. Гамлет с Таганской площади // Шекспировские чтения-1978. М., 1981.С.82-89.