автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Бессоюзные сложные предложения в диалектной речи

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Маркина, Людмила Витальевна

Введение.

Глава 1. Явление бессоюзия в современной диалектной речи

1.1. Изучение бессоюзных сложных предложений в диалектном синтаксисе.

1.2. Вопрос о грамматическом статусе бессоюзных сложных предложений с позиций современной лингвистики.

1.2.1. Грамматическая сущность бессоюзных сложных предложений.

1.2.2. Место бессоюзных сложных предложений в системе сложных предложений.

1.3. Диалектные бессоюзные сложные предложения с позиций семантико-прагматического аспекта описания.

1.4. Вопрос о принципах выделения структурно-семантических типов бессоюзных полипредикативных конструкций.

1.4.1. Уточнение понимания термина "бессоюзное сложное предложение". Бессоюзные сложные предложения как единый класс.

1.4.2. Особенности функционирования отдельных показателей связи в диалектных бессоюзных сложных предложениях.

1.4.3. Различное понимание принципов классификации бессоюзных сложных предложений. Основания классификации диалектных бессоюзных сложных предложений.

1.5. Проблемы, связанные с устной формой представленности бессоюзных сложных предложений.в диалектной речи.

Выводы.

Глава 2. Бессоюзные сложные предложения с "нейтрально -ассоциативными" отношениями между компонентами в современной диалектной речи.

2.1. Бессоюзные сложные предложения с соединительно-перечислительными отношениями между компонентами.

2.2. Бессоюзные сложные предложения с сопоставительными отношениями между компонентами.

2.3. Бессоюзные сложные предложения с присоединительными отношениями между компонентами.

Выводы.

Глава 3. Бессоюзные сложные предложения с "квалифицирующими" отношениями между компонентами в современной диалектной речи.

3.1. Бессоюзные сложные предложения с противительными отношениями.

3.2. Бессоюзные сложные предложения с отношениями причины между частями.

3.2.1. Бессоюзные сложные предложения с отношениями знак - значение между компонентами.

3.3. Бессоюзные сложные предложения с отношениями следствия и результата между частями.

3.4. Бессоюзные сложные предложения с пояснительными отношениями между частями.

3.5. Бессоюзные сложные предложения с указательно -конкретизирующими отношениями между частями.

3.6. Бессоюзные сложные предложения с отношениями меры и степени между частями.

3.7. Бессоюзные сложные предложения с изъяснительными отношениями между частями.

3.8. Бессоюзные сложные предложения с условными отношениями между частями.

3.9. Бессоюзные сложные предложения с временными отношениями между компонентами.

ЗЛО. Бессоюзные сложные предложения с уступительным значением между компонентами.

3.11. Диалектные бессоюзные сложные предложения со значением цели между компонентами.

3.12. Диалектные бессоюзные сложные предложения с определительными отношениями между частями.

Выводы.

Введение диссертации2002 год, автореферат по филологии, Маркина, Людмила Витальевна

В начале XXI столетия, оценивая степень изученности русской диалектной речи, в очередной раз приходится констатировать как очевидный факт, что диалектный синтаксис исследован гораздо менее глубоко и полно, чем фонетика, лексика или морфология и словообразование. Хотя история диалектного синтаксиса и насчитывает уже целое столетие, если вести отсчет от работ А. А. Шахматова, Е. Ф. Будде, Н. Н. Дурново, говорить о глубоком и последовательном интересе исследователей к синтаксису русских говоров можно только применительно ко второй половине XX века, точнее, начиная с А. Б. Шапиро, JL М. Лосевой, В. И. Собинниковой [Шапиро: 1953; Лосева: 1953; Собинникова: 1958, 1961], поскольку до трудов этих авторов исследования диалектного синтаксиса были скорее эпизодическими и ограничивались чаще всего фиксацией и описанием диалектных «исключительностей» в синтаксических построениях, отличающих их от литературного языка.

Действительно актуальными проблемы диалектного синтаксиса становятся в связи с появлением работ по исследованию синтаксических явлений устной разговорной литературной речи, когда стало необходимым обратиться к наблюдению над собственными явлениями русских диалектов, поскольку только эти две сферы русского национального языка представляют собой единственную область исключительного устного функционирования русской речи [Международный съезд славистов. Материалы, дискуссии: 1962; Бауэр Я.: 1963] и нуждаются в активном изучении.

Кроме того, внимание к диалектному синтаксису стимулируется развитием исследований по языковой семантике, обращением синтаксической теории к семантической устроенности речи, ее прагматической и коммуникативной организации. Наблюдения в этой области на диалектном материале крайне ценны для теоретических обобщений и выводов.

Среди работ по диалектному синтаксису большое место занимают исследования в области диалектных синтаксических форм слов и словосочетаний, видимо, в связи с тем, что именно здесь наблюдается наибольшее количество различительных синтаксических особенностей [Петрова: 1962; Трубинский: 1962; Кузьмина, Немченко: 1964, 1971; Пантелеева: 1966; Лецкин: 1967; Прохорова: 1970; Кузьмина: 1972, 1983; Луппова: 1973; Акаткина: 1974; Мохова: 1975, 1977; Скребнева: 1977; Костючук: 1983; Лутин: 1990; Бойко: 1992 и многие другие].

Стабильный интерес исследователей вызывают проблемы диалектного простого предложения, где также наиболее заметны диалектные особенности - прежде всего при оформлении предикативной группы: [Иванова: 1953; Собинникова: 1961; Столбунова: 1961; Шулене: 1965; Доля: 1967; Жданова: 1970; Власенко: 1974, 1982; Шатунова, 1974; Лупкова: 1975; Гордеева: 1977; Скребнева: 1977, 1979; Носова: 1981; Стексова: 1986; Маркова: 1989 и др.].

Среди исследований, посвященных сложному предложению, отдельным его типам и, в частности бессоюзным сложным предложениям (БСП), можно указать следующие труды: [Шапиро: 1953; Собинникова: 1958; Лосева: 1961; Трубинский: 1965, 1970, 1984; Чижикова: 1967, 1982, 1983; Берестенникова: 1972; Шатунова: 1974; Чурсина: 1974, 1981; Гордеева: 1981, 1986; Болгова: 1988; Стексова, Лебедева: 1985; Стексова: 1986; Федорова: 1985; Юнина: 1985; Вяткина: 1999 и др.].

В последнее время стали появляться работы, посвященные анализу таких аспектов синтаксиса русских говоров, как коммуникативная организация диалектной речи, шире — текста, семантическая её устроенность, которые ранее не попадали в поле зрения исследователей: [Петрунина: 1986; Маркелов: 1987; Москальчук: 1990; Асадуллаев: 1992]. Между тем утверждения ученых о многократности описания явления бессоюзия в говорах, его преобладании в диалектной речи, отличиях от соответствующих устно-литературных явлений, как показывает анализ работ [Палагина: 1954;

Ботина: 1965; Зелепукина: 1965; Лаптева: 1969, 1976 и др.], недостаточно убедительны. Среди лингвистических работ, посвященных этим проблемам, нет ни одного фундаментального исследования по функционированию бессоюзного сложного предложения, сделанного на основе собственно диалектного фактического материала. Появившиеся в последние два десятилетия единичные работы по анализу этих сложных предложений на конкретном диалектном материале представляют собой описание отдельных небольших фрагментов системы бессоюзных сложных предложений [ Бардина: 1977; Чижикова: 1982; Болгова: 1988]. И хотя описания отдельных видов БСП не дают представления об их системных связях, о возможностях совместного употребления их с союзными конструкциями или их взаимозамены, однако уже и в них сделаны выводы, которые ставят под большое сомнение тезис об изученности сложных бессоюзных предложений в диалектах.

В указанных выше монографических трудах по сложному предложению в диалектной речи исследователи, на наш взгляд, не рассматривают собственно специфику диалектного сложного предложения и те общие черты, которые оно имеет со сложным предложением литературного языка в его устной разновидности, (что, кстати, мешает выявлению специфики организации устного высказывания). Да и само полноценное и разностороннее изучение разговорной речи невозможно без диалектного материала, поскольку « в диалектах наиболее отчетливо проявляются свойства «говоримой». речи» Чурсина: 1974,3]. В полной мере это относится и к бессоюзному сложному предложению.

Такое сложное явление, как бессоюзное сложное предложение, представляет особый интерес с точки зрения установления отношений между языковой формой и коммуникативным содержанием, что совершенно не исследовано применительно к диалектному материалу. Даже в порядке постановки проблемы не рассматривалась задача изучения тех языковых средств, которые реализуют коммуникативные намерения говорящего в диалектном бессоюзном сложном предложении. Не изучена представленность и удельный вес различных типов БСП в диалектной речи, их взаимоотношения с соответствующими союзными конструкциями, не выявлены структуры общие с устным и письменным типом литературного языка и специфически диалектные, не исследованы явления их взаимодействия и взаимопроникновения, в синтаксической литературе нет достоверных сведений о реальном составе бессоюзных конструкций в диалектной речи и т.д.

На данный момент, видимо, можно говорить лишь о достаточно обширных фиксациях бессоюзия в диалектных записях (указание на такие фиксации см., например: Лаптева: 1969, 24-25, 28) и о самом начальном этапе изучения функционирования отдельных типов диалектных бессоюзных сложных предложений.

Объектом настоящего исследования выбраны все разновидности сложных бессоюзных предложений минимальной структуры, функционирующие в современной диалектной речи.

Распространенная идея о преобладании паратаксиса над гипотаксисом в диалектной речи, о его чрезвычайно широкой представленности в говорах, как уже отмечалось, должна основываться на достаточной изученности системы бессоюзных сложных предложений в диалектах, тем более что господство бессоюзия в разговорной литературной речи, например, определяет принципиальные положения концепции бессоюзного сложного предложения применительно к литературному языку [Ширяев: 1986,11]. В действительности же приходится констатировать, что таковая изученность отсутствует. Кроме того, под привлекающим особое внимание явлением паратаксиса в говорах на самом деле понимают весьма разнородные явления, о чем свидетельствуют и сами исследователи [Лаптева: 1969, 30]. - (Под паратаксисом понимаем способ выражения синтаксических отношений путем простого соположения соотносящихся элементов, без формального выражения синтаксической зависимости одного от другого, в противоположность гипотаксису — см. О. С. Ахманова Словарь лингвистических терминов: 1969, с. 311-312).

В связи с этим считаем необходимым уточнить объект исследования, а именно: в работе рассматриваются только конструкции, части которых имеют формальные показатели предикативного значения.

Теория бессоюзного сложного предложения в кодифицированном литературном (письменном) языке, а к настоящему времени и его разговорной разновидности, имеет серьезные достижения, хотя многие проблемы бессоюзия в лингвистике остаются по-прежнему спорными или недостаточно изученными, а некоторые вообще еще не стали предметом специального обсуждения. Углубленная разработка темы на конкретном диалектном материале позволит внести свой вклад в развитие ряда положений современной теории бессоюзного сложного предложения и тем самым способствовать созданию адекватной концепции его описания - «.Диалекты, как и литературный язык, являются формами национального языка, имеющими однозначные соответствия в речи. Поэтому для характеристики структурных свойств языка показания диалектов должны быть в принципе признаны равноправными показателям литературного языка» [Бромлей: 1979, 110]. См. также: «Роль диалектного материала велика не только при установлении наличия явления, но и при выяснении всех реальных условий его существования в системе языка» [Орлова: 1959, 13-14].

Если не подлежит сомнению факт, что устно-разговорная разновидность современного русского языка и диалекты - это единственная область исключительно устного функционирования русской речи, что создает г уникальную возможность определения их возможных схождений и расхождений, а также причин таковых [Лаптева: 1969, 22], а сам факт устного функционирования диалектной речи предполагает изучение соотношения устных и письменных речевых форм, имеющих специфические синтаксические особенности, и, как следствие, сравнение диалектного синтаксиса с синтаксисом письменной речи [Шапиро: 1953], то назрела глубокая необходимость в заполнении существующего в русской синтаксической литературе пробела - описании функционирования системы бессоюзных сложных предложений в их конкретной спецификации в диалектах. Аспект функционирования БСП как продуктивного подкласса сложных предложений, наиболее адекватно представляющих речевые явления, как нам представляется, должен находиться в центре внимания синтаксистов, поскольку современный этап языкознания характеризуется стремительным поворотом в сторону изучения того, как осуществляется процесс языковой коммуникации, в связи с чем необходим также углубленный анализ структуры и семантики бессоюзного сложного предложения, проблемы образования и сочетаемости его частей.

Изучением этого неисследованного аспекта русского диалектного синтаксиса определяется актуальность работы.

Цель исследования — выявление и интерпретация закономерностей построения и функционирования бессоюзных конструкций как особых синтаксических построений в современной диалектной речи, представление их типологии и установление прагматической значимости этих конструкций.

Цель определяет следующие задачи исследования:

1. Определить и описать основные структурные, содержательные, коммуникативные особенности, прагматическую ценность, составляющие диалектную специфику бессоюзных сложных предложений и имеющие более широкую сферу существования.

2. Исследовать специфические показатели синтаксических отношений между частями полипредикативных бессоюзных конструкций, дать их квалификацию.

3. Выявить и описать различительные признаки бессоюзных конструкций в диалектной речи и разработать возможную типологию диалектных бессоюзных сложных предложений.

4. Установить возможные причины специализации диалектных бессоюзных сложных предложений в передаче тех или иных коммуникативных значений в речи.

5. Зафиксировать представленные в диалектной речи выражаемые бессоюзными сложными предложениями недифференцированные значения, существование которых составляет одну из существенных черт семантики языка вообще, выявив таким образом возможности диалектных БСП как языковых средств передачи информации.

В соответствии с целью исследования в работе выдвигаются следующие рабочие гипотезы:

1. Если исключить из анализа широко представленные в диалектной речи структуры, существование которых обусловлено устной формой реализации (различного рода непредложенческие структуры, структуры переходного типа — от предложений к непредложенческим), равно свойственные и устному литературному тексту, то, основываясь на результатах изучения семантико-синтаксической специфики диалектных бессоюзных сложных предложений, следует признать, что система собственно диалектных БСП не изоморфна как системе БСП в разговорной литературной речи, так и традиционно выделяемым на нормированном письменном материале бессоюзным структурам, но и не изолирована от них, поскольку имеет с этими системами общие, пересекающиеся члены.

2. Возможность предпочтительного использования в диалектной речи бессоюзной формы для выражения целого ряда типовых смысловых отношений предполагает, кроме прочих обстоятельств, наличие в бессоюзных сложных предложениях определенного механизм — ряда языковых средств, позволяющих эксплицировать, маркировать конкретное дифференцированное смысловое значение.

3. Специализация бессоюзных сложных предложений в передаче определенных коммуникативных значений имеет свои причины, лежащие как в области коммуникативных намерений говорящего, так и обусловленные, по всей видимости, закономерностями организации обыденного общения, каковое по преимуществу и представляет диалектная речь.

Научная новизна работы определяется самой постановкой проблемы, представленным анализом фактического материала и состоит в следующем:

1. В исследовании впервые представлено целостное описание системы бессоюзных сложных предложений в современной диалектной речи с определением сфер их действия в кругу других полипредикативных построений и ориентированное на исследование эффекта языковой коммуникации, что соответствует позициям коммуникативного аспекта языка.

2. Проведен углубленный анализ структуры и семантики диалектных бессоюзных сложных предложений, выявлены проблемы образования и сочетаемости их частей. Дан соотносительный анализ структурно-семантических характеристик этих конструкций с бессоюзными полипредикативными построениями в устной разновидности литературного языка.

3. Разработана типология диалектных бессоюзных сложных предложений. Работа представляет, также впервые, опыт построения классификации диалектных бессоюзных синтаксических структур с использованием прагматических компонентов анализа, что способствует углублению представления о коммуникативной природе языка и его деятельностной обусловленности.

4. Научная новизна определяется также введением в научное обращение нового фактического материала, широко представляющего рассматриваемые конструкции.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в следующем:

1. Полученные результаты помогают в теоретическом аспекте осмыслить место диалектных бессоюзных сложных конструкций в системе сложного предложения современного русского языка, что необходимо для полноты описания национального русского языка.

2. Предложенная типология бессоюзных сложных предложений позволяет использовать её при дальнейшем изучении проблемы бессоюзия в целях создания адекватной концепции его описания.

3. В работе представлена конкретная разработка одной из актуальных проблем языкознания - соотношения языковой формы и коммуникативного содержания, их функционального взаимодействия.

4. Данное исследование дает возможность более глубокого понимания и описания закономерностей «устройства» и действия диалектного синтаксиса, уяснения назначения и роли употребления синтаксических средств в устном тексте.

5. Теоретические наблюдения и выводы автора могут внести определенный вклад в создание грамматики устной речи, формой своего проявления объединяющейся с диалектной.

6. Теоретические выводы и обобщения существенны также для практики вузовского преподавания при подготовке общих и специальных курсов по диалектному синтаксису, современному русском языку и языкознанию, для методики преподавания русского языка нерусской аудитории.

7. Положения исследования могут найти применение в разработке проблемы функционального назначения служебных слов, при рассмотрении проблем лексической и грамматической семантики.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Диалектные бессоюзные сложные предложения не являются проекцией литературных форм (письменных и устных), представляя собой самостоятельную систему, соотносимы и с теми и с другими и при этом обнаруживают лишь им свойственные языковые характеристики.

2. Бессоюзные сложные предложения в диалектной речи системно противопоставлены по своим характеристикам (формальным, семантическим и коммуникативным), что позволяет создать их типологию.

3. Возможность широкого использования в диалектной речи бессоюзной (при существовании и союзной) формы для дифференцированного выражения типовых смысловых отношений, которые в кодифицированном литературном языке (КЛЯ) выражаются с помощью союзов/союзных слов, обусловлена представленностью в ней 1) бессоюзных полипредикативных структур, семантика частей которых настолько очевидно устанавливает вид семантических отношений между ними, что необходимость в формальном показателе этих отношений как дублирующем средстве просто отпадает. Это функциональные варианты союзных предложений; между ними существует полное семантическое и структурное соответствие; 2) бессоюзных сложных предложений, в структуре которых работает некий механизм - ряд языковых средств (прежде всего частиц и вводно-модальных компонентов), эксплицирующих, маркирующих конкретное, соответствующее коммуникативной задаче смысловое значение, - аналогов союзных предложений. Они похожи по структуре и выражают одинаковые смысловые отношения с соответствующими союзными конструкциями; 3) бессоюзных сложных конструкций, которые отличаются по своим формальным характеристикам от союзных сложных предложений с соответствующими типовыми отношениями между компонентами, не соотносительны с ними , но равноценны им по смыслу, т.е. по характеру выражаемых смысловых отношений. Это эквиваленты союзных конструкций, семантически равноценные им построения.

Преимущественное использование БСП - вариантов связано, по всей видимости, кроме прочих обстоятельств, и с законом экономии языковых усилий (экономия времени за счет экономии сегментных средств языка) [Шульскис: 2000]. БСП - аналоги союзных предложений и семантические эквиваленты союзных конструкций для выражения целого ряда смысловых отношений оказываются предпочтительнее союзных форм, поскольку позволяют реализовать, кроме возможности однозначного выражения того или иного типа смысловых отношений, ещё и возможность более полно и эксплицитно выразить субъективную сторону семантики высказывания, оказать непосредственное эмоциональное воздействие на слушателя именно в момент общения, что также способствует быстрейшему решению конкретной семантической задачи.

4. В условиях существующего выбора для выражения определенного типа смысловых отношений: союзные формы, бессоюзные сложные конструкции - аналоги и варианты союзных, способные однозначно выразить различные типовые отношения, — широкая представленность бессоюзных сложных предложений с недифференцированными отношениями может быть квалифицирована только как средство реализации специального коммуникативного намерения говорящего и не может свидетельствовать о некоей «ущербности» БСП, лишенности этих конструкций структурной и семантической определенности как их принципиальном свойстве.

Востребованность бессоюзной формы для выражения семантико-синтаксических отношений в сложной конструкции диктуется специфическими условиями диалектной речи, поскольку именно в ней (бессоюзной форме) реализуется идея «сотрудничества» говорящего с адресатом, позволяющая в условиях межличностного общения с присутствием реального адресата достигать быстрейшего результата коммуникации путем «диалога», «соглашения» между коммуникантами.

Методы исследования. Специфика объекта исследования, цель и поставленные задачи обусловили выбор методов исследования. В качестве основного используется описательный метод со всеми его приемами, а также метод сравнительно-сопоставительный. При описании такого сложного, многоаспектного явления, как бессоюзные сложные предложения, нам представляется целесообразным учитывать не только формальные, но и содержательные и коммуникативные их характеристики, что обусловливает применение для их исследования структурно-семантических критериев. При анализе сложных бессоюзных конструкций, их функционирования в диалектной речи использовались также прагматические критерии, что позволяет, в частности, не только интерпретировать языковые факты, но и объяснять выбор их формы в конкретных условиях.

Источники исследования. Основными источниками работы послужили материалы обследования говоров русских населенных пунктов на территории современной Республики Мордовия.

Такую систематическую работу проводит кафедра русского языка Мордовского государственного университета им. Н. П. Огарева, начиная с 1962 года.

Ежегодные диалектологические экспедиции студентов и преподавателей (в том числе и автора данной работы) позволили создать уникальную картотеку, а в последние годы ещё и фонотеку, включающие большое количество образцов диалектной речи - связных текстов на бумажных носителях и магнитофонных записей. Накопленный диалектный материал является своеобразным памятником русской народной речи второй половины XX в. К настоящему времени обследовано 315 населенных пунктов.

Вся исследуемая территория бытования русских говоров - это зона так называемого «позднего заселения». Известно, что долгое время в науке существовало мнение о нецелесообразности изучения говоров таких территорий ввиду сильной «смешанности» их характера. Однако ряд серьезных исследований именно в этой области позволяет утверждать, что подобное мнение не выдерживает критики, а представления о характере таких говоров во многом ошибочны [Баранникова: 1975; Блинова: 1977; Судариков:

1982; Зиброва, Барабина: 1996 и др.]: «Все возрастающий интерес к проблемам развития и функционирования языка и составляющих его компонентов определил.усиление внимания к говорам территорий позднего заселения, к вопросам их формирования, современного состояния, перспективам дальнейшего развития. Именно на материале говоров территорий позднего заселения особенно отчетливо проявляется соотношение экстра- и интралингвистических факторов, обусловливающих специфику развития языков и диалектов в их прошлом и современном состоянии. Если учесть, что многие процессы взаимодействия говоров различного типа, которые на исконной территории происходили в далеком прошлом, на территории позднего заселения наблюдаются и в наше время, то становится понятным важность специального изучения говоров территорий позднего заселения.» [Баранникова: 1975, 3-4]. Существующие обозначения этих говоров как говоров территорий позднего заселения, говоров вторичных, переходных и т. п. «дают им самую общую характеристику, подчеркивая лишь самые разные аспекты их истории и структуры (место образования, производность, промежуточность). В русской диалектологии известны попытки определения диалектного типа вторичных говоров посредством установления их диалектной основы. Так, в особый тип были выделены современные среднерусские говоры, характеризующиеся либо северной, либо южной, либо двойной основой» [Блинова: 1977, 24).

Среднее и Нижнее Поволжье в диалектном отношении.представляют значительный интерес. Многообразие и сложность говоров Поволжья -результат сложного исторического процесса заселения и последующего развития данной территории» [Баранникова: 1977, 7].

Среднее Поволжье, где в начале XX в. из отдельных уездов Пензенской, Симбирской, Тамбовской и Нижегородской губерний была образована Мордовия, осваивалось и заселялось русскими сравнительно поздно. Хотя проникновение славян на эти земли, где жила в частности и мордва, имело место уже в первом тысячелетии нашей эры, более или менее массовое продвижение русских в их пределы началось лишь к XYI в. К этому времени закончился процесс образования Российского централизованного государства, в состав которого вошла и мордва. На протяжении второй половины XYI и всего XYII в.в. на территории Поволжья формируется русское население за счет заселения строившихся так называемых засечных черт на юго-восточной границе Российского государства - русских селений, созданных для несения охранной службы на границе. Охранную службу несли главным образом русские люди из центральных уездов государства. Военно-оборонительное значение этих поселений отражалось и в их названиях: Засечная Слобода, Пушкарская Слобода, Черкасская Слобода, Стрелецкая Слобода, Засецкое, Зарубкино, Стрельниково, Потижский Острог, Шишкеевский Острог и т. д.

Показательна в этом отношении история множества русских населенных пунктов, расположенных на территории Мордовии. Так, например, село Атемар в «Списке населенных мест Пензенской губернии» (1869) - пригород казенный из 504 дворов Саранского уезда. Основан в 1636 г. как опорный военно-стратегический пункт на юго-восточной границе Российского государства. Был уездным городом до 1687 года, до создания Саранского уезда. После упразднения Атемарского уезда назывался острогом. 18 сентября 1670 года гарнизон Атемарской крепости перешел на сторону Михаила Харитонова, сподвижника Степана Разина. 27 июля 1774 года отряды Емельяна Пугачева заняли Атемар [Инжеватов: 1987, 24]. Резоватово — русское село в Ичалковском районе. В «Списке населенных мест Нижегородской губернии» (1863) Резоватово — село казенное из 313 дворов Лукояновского уезда. Основано в начале XYII века переселенцами из деревни Старая Ризоватова, что находится на речке Ирсети Залесского стана Арзамасского уезда. Старая Ризоватова эвакуировалась в Алатырский уезд в связи с передачей ризоватовских земель в 1614 год пузским засечным сторожам [Там же, 187]. Чеберчино — русское село в Дубенском районе. В

Списке населенных мест Симбирской губернии» (1863) Чеберчино - село уездное из 195 дворов. В «Книге письма и меры» Д. Пушечникова и А. Костяева указывается, что в 1624 году Чеберчино принадлежало «Львовым крестьянам Плещеева» - роду алатырских воевод. Населенные пункты Чеберчино, Голодяевку и Явлейку царь Петр I пожаловал за верную службу и усердие А.И. Румянцеву - отцу известного полководца второй половины XYIII века фельдмаршала П.А. Румянцева-Задунайского» [Инжеватов: 1987, 239]. Ямщина - русское село в Инсарском районе. В «Списке населенных мест Пензенской губернии» (1869) Ямская Слобода — село казенное из 250 дворов Инсарского уезда. Название - термин: «Ямская (Ямщина) - название многих селений (особенно подгородных), улиц, бывших окраинных слобод в городах России. От ям (слово татарского происхождения), так в Московском государстве с XYI века называлась транспортная служба, позже в XIX веке — почтовая. Ямская слобода - поселение ямщиков, государственной повинностью которых в России была перевозка должностных лиц, правительственных грузов и т. п. Ям - конно-почтовая станция на таком тракте» [Там же, 252].

В XYIII веке стала интенсивно осуществляться русская помещичья колонизация районов Присурья и Поволжья. Границы русских поселений отодвигались все далее на восток, вдоль берегов Теши, Мокши, Пьяны, Алатыря и Суры. Особенно усилился этот процесс после подавления разинского восстания. Дворяне получали новые земли за заслуги перед отечеством. В результате русское население составлялось из переведенцев и выходцев разных губерний, преимущественно же участвовали в том жители верхневолжских и подмосковных [Клеянкин: 1976, 179].

Воеводам, служилым людям выделялись земельные дачи, на которых также возникали поселения: Стрельниково — русское село в Атюрьевском районе. Находится на речке Нерляй. В «Списке населенных мест Тамбовской губернии» (1866) Стрельниково - село владельческое из 105 дворов

Темниковского уезда. Основано в XVI веке. В «Книге письма и дозору Ивана Усова да Ильи Дубровского 1614 году» указывается, что «деревня Стрельникова на речке Нерляе, а в ней двор помещиков». Название происходит от фамилии Стрельниковых, которые еще в начале XVII века здесь имели «двор помещиков», т.е. владели поместьем как служилые люди на Темниковской засечной черте юго-восточной границы Российского государства. Здесь стрелец мог получить и фамилию Стрельникова [Инжеватов: 1989, 219]. Берсеневка - русское село в Лямбирском районе. В «Списке населенных мест Пензенской губернии» (1869) Берсеневка - деревня владельческая из 52 дворов Саранского уезда. Основано в середине XVII века. Название антропоним: служилый человек на Атемарской засечной черте юго-восточной границы Российского государства Богдан Григорьевич Берсенев был владельцем населенного пункта. Ему принадлежали в Саранском уезде 400 четей земли. Умер на службе в Литовском походе. Имя атемарца Богдана Берсенева поминается и в «Указе царя Фёдора из Приказа Казанского Дворца в Саранск о наделении Артемия Полянского поместьем» в 1679 году: «У атемарца у Богдана Берсенева с сенного покосу, что к Саранску городу по сю сторону большого врагу оброку три алтына две денги взято» [Там же, 31].

Целый ряд русских населенных пунктов возник в результате переселения части людей из более крупных сел и деревень: Белогорское, Жмакино, Павловка, Новая и Старая Уда, Пушкино, Висловка и др. - из села Атемар; Березово - из деревни Красный Яр; Челмодеевский Майдан — из села Старое Челмодеево и т. д.

Русские говоры на территории современной Республики Мордовия еще не изучены. По существу первой значительной попыткой научного обобщения собранного материала стал «Словарь русских говоров на территории Мордовской АССР» [1978, 1981, 1982, 1986, 1993, 2001, 2002], коллективный труд, в создании которого участие принимал и автор данного исследования. Имеются единичные статьи, рассматривающие этот материал на фонетическом, лексическом, словообразовательном и морфологическом уровнях (см. например: Лексика. Словообразование и фонетика среднерусских говоров Поволжья. - Саранск, 1992). Ждут своих исследователей такие проблемы, выход на которые дает имеющийся материал, как системность диалектных явлений, взаимодействие говоров и литературного языка, устойчивость отдельных языковых черт, особенности формирования говоров территории позднего заселения и др. На сегодняшний день можно представить лишь краткий очерк фонетических и морфологических особенностей данных говоров: [Словарь русских говоров на территории Мордовской АССР: 1978, 9-10].

Русские говоры на территории Мордовии относятся к восточным среднерусским. На севере и востоке они граничат с окающими говорами Нижегородской и Ульяновской областей, на западе соседствуют с южнорусскими говорами Рязанской области, на юге — с среднерусскими говорами Пензенской области. Русским говорам на этой территории свойственны некоторые фонетические и морфологические особенности среднерусских говоров, совмещающих ряд признаков, специфических для севернорусского и южнорусского наречий.

1. Недиссимилятивное аканье в большинстве говоров: абедъть, аделъсь, пътхади, старик, снапоф, садоф, събрала, гълава.

2. Неполное оканье преимущественно в северо-восточной части республики: в ряде сел Ардатовского, Большеигнатовского, Ичалковского и Чамзинского районов, в некоторых селах Атяшевского и Дубенского районов. «Островки» окающих говоров встречаются в южной, западной и центральной частях республики: в отдельных селах Зубово-Полянского, Кочкуровского и Старошайговского районов: бълона, гьворят, дърогой, пъбоялси. Кроме того, в некоторых селах (например, Новая Александровка Большеигнатовского района, Кайбичево Дубенского района) зарегистрированы как аканье, так и оканье.

3. Начальный звук а во втором предударном слоге на месте о и а в большинстве говоров: агарот, абастрик, аддахнем, атилилъсь. Реже в окающих говорах наряду с а на месте о произносится у или ъ: угорот, утнесла, удёваццъ, ъбошью, ъгорот, ъзорут.

4. Преобладание говоров якающих. В большинстве говоров яканье умеренное: биряство, тямно, пълвядра, синява, ф кляву, цвятут; бирёза, римнём, зимля, глиди, рибина, висна.

В западной и центральной части республики находятся икающие говоры: диревня, бигу, зъфсигда, чиво, пишком, нивеста, смиёццъ, у ниво. канье и еканье, наряду с яканьем, распространены в говорах окающих: глежу, згребать, бесика; берёга, сёстра, смётай.

5. Различение в большинстве говоров аффрикат ц (тверд.) и ч (мягк.); лицо, цэпь, цвяла, врачиха, нечивъ, нынчи.

В некоторых селах северо-восточных районов Мордовии различаются ц и ч твердые (Ардатовский, Атяшевский, Большеигнатовсий, Ромодановский, Чамзинский районы); овцы, цыплят, вчысте, вычытъли, булгачыть, нончы. Неразличение твердого ц и мягкого ч и произношение на их месте ц твердого отмечено в ряде сел центральной и западной частей республики (Ельниковский, Старошайговский, Темниковский и Торбеевский районы): быцки, вецъръм, доцка, нацну, цыстъ, сицас, свъируцна, аццом, афца. Цоканье проявляется в говорах не всегда последовательно.

6. Наличие твердых долгих щипящих ж и ш в отдельных селах разных районов Мордовии (Ардатовский, Атюрьевский, Большеберезниковский, Большеигнатовский, Ельниковский, Кочкуровский, Краснослободский, Ромодановский, Рузаевский, Старошайговский, Теньгушевский, Торбеевский, Чамзинский районы): дожжык, приижжал, ишшо, ташшыт, шшоки.

7. Окончание -а (ударное и безударное) в именительном падеже множественного числа у существительных мужского рода с основами, осложненными суффиксом -j: амбарья, волосья, дубья, запонья, тазья. Отмечается в разных районах.

8. Окончание -ы в именительном падеже множественного числа у существительных среднего рода (Атюрьевский, Болынеберезниковский, Болынеигнатовский, Инсарский, Краснослободский районы): вёдры, болоты, стёклы, яйцы.

9. Окончания -ов или -ох в родительном падеже множественного числа: а) у существительных женского и среднего родов: белянкъх, валёжынъф, мёткъх, кольцъф; б) у существительных мужского рода: алякъшъф, углёх,рукавох, снапох.

Более распространено по говорам окончание -ов, оно зарегистрировано во всех районах республики. Окончание -ох как регулярное отмечено в ряде сел западных и южных районов (Ельниковский, Инсарский, Ковылкинский, Краснослободский районы).

10. Переход некоторых существительных среднего рода в женский род (в отдельных селах центральных и западных районов): в окошку, зълотую кольцо, такая бучила, ни вазгъй платью, как адиялу - или в мужской род (в некоторых селах восточных районов Мордовии): он (пальто) дёшъвъ стоит.

11. Стяженные формы имен прилагательных в именительном -винительном падеже множественного числа как регулярные отмечены в большинстве населенных пунктов всех районов республики: бисталошна работа, башлива дефка, плохъ делъ, грязны руки. В ряде сел Ардатовского, Атяшевского, Болынеберезниковского, Болынеигнатовского, Ичалковского, Ковылкинского. Краснослободского, Лямбирского, Рузаевского, Старошайговского, Теньгушевского, Торбеевского, Чамзинского районов зарегистрированы как стяженные, так и нестяженные формы.

12. Формы родительного, дательного, винительного падежей личного местоимения второго лица единственного числа те, тя, или тее, тия в некоторых селах Атяшевского, Зубово-Полянского, Ромодановского, Торбеевского, Чамзинского районов.

13. Форма именительного падежа множественного числа лично-указательного местоимения оне.

14. В глаголах с основой на j стяженные формы второго и третьего лица единственного числа и первого и второго лица множественного числа как регулярные и единственно возможные в ряде сел всех районов: бегьш, знаш, таргут, выбират, пътирям.

В Ельниковском, Ковылкинском, Лямбирском, Рузаевском и Темниковском районах стяженные формы глаголов употребляются наряду с нестяженными: буцыит, буцыт, роит, приглашаит, играт.

15.Повсеместно в формах третьего лица единственного и множественного числа глаголов твердый звук т: абедът, бывают, бают, варакът, пъливат.

16. Отсутствие чередований у глаголов с основой на заднеязычный в большинстве говоров: пекёт, бегёт, астригёт, тикёт.

17. Постфикс -ся в большинстве говоров произносится как -си: высписси, валандъсси, даждёсси, носисси, умылси.

18.Широко используются постпозитивные частицы, представленные чаще всего формами -то, -ти, реже -от, -ту: ф саманке-тъ, песня-тъ, шаль-тъ, хлебы-ти, стан-ти, в лес-ът, веник-ът, варку-ту.

Совершенно не исследованной стороной русских говоров на территории современной Мордовии остается их синтаксическая система.

Данное исследование представляет собой изучение фрагмента синтаксической системы русских говоров на территории Мордовии — бессоюзных сложных предложений. Отобранный и систематизированный для наших целей материал, включающий бессоюзные и сложные союзные конструкции (привлекавшиеся с целью сопоставления с бессоюзными ), был извлечен из более чем 20 тысяч «текстов».

Собранный материал характеризуется по преимуществу записями живого (без участия собирателя) диалога диалектоносителей между собой, что определяет его уникальность: «Если для устно-литературной речи записываются в первую очередь структуры, функционирующие главным образом в составе диалога в виде вопросно-ответных реплик или в виде одиночных реплик констатирующего характера, то основная масса имеющихся диалектных записей представляет собою фрагменты монологического повествования по тематическому заданию собирателя. Такое повествование может прерываться побуждающими к продолжению или непосредственно вопросительными репликами собирателя и соответствующими ответами носителя диалога, но во всяком случае это обычно не живой диалог носителей диалекта между собой, в котором собиратель бы не участвовал и никак не влиял бы на его протекание. Уже само присутствие собирателя, тем более если он тем или иным образом участвует в беседе, неминуемо сказывается на ее характере» [Лаптева: 1969, 27]. К сожалению, из-за ограниченности объема работы диалогические единства целиком в качестве иллюстраций мы использовали не всегда, ограничиваясь для этих целей отдельными их репликами.

В работе рассматриваются преимущественно бессоюзные структуры, функционирующие самостоятельно, и в наиболее показательных, ярких случаях - в составе усложненных (многочленных) конструкций, которые, по нашим наблюдениям, широко распространены в диалектной речи.

Приводимый иллюстративный материал далеко не исчерпывает количества примеров на каждый данный случай - весь имеющийся в нашем распоряжении материал представить по понятным причинам невозможно. Тем не менее автор неоднократно буквально принуждал себя удерживаться от вполне объяснимого желания представить как можно больше материала, поскольку кроме исследовательской, научной ценности записи живой речи нашего народа представляют и огромную эстетическую ценность, прикосновением к которой хочется поделиться.

В связи с тем, что предметом исследования является устная речь, целесообразно остановиться подробнее на характеристике источников исследования, представляющих собой, как уже было сказано, записи на бумажных носителях и расшифровки магнитофонных записей.

Записи на бумажных носителях представляют разнообразные по содержанию отрезки устной речи без пропусков, записанные в один прием. Объем таких отрезков довольно разнообразен — от одного предложения до 2-3 и более, связанных тематически: Дъ Манява бът грамътна. — Кака ана грамътна — два слова ни сьягнит (Ат, Лям); Кать, штой-тъ Маруська у вас плачыт? - Дъ, чай, всё збесясь, вот и убарила руку-тъ, ладнъ шшъ маненькъ (Гов, СШ); Што голяшкъми-тъ сверкаги? Надень платья подлиныиъ, чай, не мапипька, а цэлъ невеста. Сё б дъ невест сверкали голяшкъми. — А у нас вот ы сверкать голяшкъми некъму, одне старушки остались (Безв, Ар); Мне должны большы фсех зъплатить! — Што ты светлей къчэрги што ль, тея должны убложать-тъ? (Супод, Ар); Ты и сказалъ нъ миня сам чорт ни угодит. - Ни пръ тея я сказалъ, а вопшчэ пръ старух (Супод, Ар); Мать, што-тъ я нигде пилы ни вижу фчяра токъ тут была? — А ф селышцы ни глидел? (См, Лям); Што ты как скурёжылъсь? [устать] - Скурёжысси нибось: у тибя што ни день - похмелья, а тут кругом пъспивай (Дм Ус, А); Ой, ни магу, ели дашла, вот как миня ръстащилъ. — А я в жарку баню никада ни хажу, миня знай ръстащит, яуш поели фсех моюсь (Гр, Кр); Ну из-зъ чяво ты типерь расхлюзилъсь? — Петька избил деник ни дала (Марьян, ББ); Тёть Нюр! я те хлеба принясла // Ой сатнышкъ! Ни нъдървалася / мешок- ът чижолай (Фёд, ББ); Нынчи нъ базари пръдавали чяйники, крушки мълированъя, народу былъ полно. — Тибе ни дасталъсъ? — Где там, сразу ръщапали. Ни успет пръдавец нъ прилавък пълажыть — жывъ нарот ръщапат (Гр, Кр); Зацэм те пуховый платок у тия есть вить? — Малъ бы што есть / ён на фее руки // И Лёсъ насилъ / и Верки давалъ / а Шурынькъ з гълавы фею зиму ни сымат (С Фёд, СШ); Уйди ты am миня, алилёк! Алилёк ты и есть алилёк, взял бы машыну дъ играл (Гум, Кр); Катькъ вон феё время хвастът / придёт ы прямъ в глазах вот хвастът // И видиш што зря / а ана гъварит // В глазах схвастът и ни стыдиццъ // Вот кака азарница (Кай, Кр); Што зъ ахмушы пашли ни ръзличиш аль этъ дефкъ алъ паринь. Гъварю, зачем ходиш эдъким ахмушъй, выстриги с сибя гриву-ma, а рази старых сичяс слушъют (Кулиш, Руз); Ну и мьладуху взял — не нъ штъ взглянуть. — Зато любофь, гът. Ни то штъ ранъшъ выбирали акуратных-тъ (Пят, Р); Што губы-тъ ръстрюкал / иль ни так сказалъ // - У тя фее плахия / сама токъ ни знай кака харошъ (Am, Лям); Нет у вас этъй ръстефели? - Этъ ты про ково? — Дъ про Люпку пръ мою, глаза бы ни глядели сроду ни расчошыццъ (Гов, СШ); У вас апятъ / слыш / делъ к свальби? — К пъкраву събирамси // Щас свальбышнъ платья больнъ дърагоя /жынихръзариццъ весь пака нивесту аденит (Пет, Д).

Знаки препинания в таких «текстах», воспринимаемых на слух, ставились соответственно тому членению текста и тем смысловым отношениям между частями, которые были зафиксированы в момент записывания. Обозначение пауз и интонации проводилось не во всех случаях.

Для исследования использовались материалы, записанные самим автором от ближайших родственников, являющихся диалектоносителями ( мать и все родственники по материнской линии — уроженцы с. Атемар, проживавшие или проживающие там, а также в выселках из Атемара -деревнях Старая Уда, Белогорское, Павловка, Екатериновка, Скрябино), во время командировок и экспедиций, записи, сделанные его студентами-дипломниками, которые анализировали говоры мест их постоянного проживания в ходе подготовки своих дипломных сочинений. Кроме того, в нашем распоряжении были картотека и фонотека «Словаря русских говоров на территории Мордовии». (Сведения об информантах, с которыми автор работал лично, даны в приложении).

Несомненным достоинством блокнотных записей является их спонтанный характер, оперативность. Основная масса такого материала записывалась или без ведома информанта, или от близких родственников собирателей, их знакомых и соседей, являющихся диалектоносителями. Информантами избирались люди , как правило, старшего возраста, родившиеся и выросшие в обследуемом населенном пункте. Возможность записывать в любых условиях места и времени (в отличие от магнитофонных записей) позволяет фиксировать самые разные фрагменты бесед, разговоров, споров, перебранки, непринужденной болтовни, наставлений, размышлений и т. д. Следует отметить еще раз, что ежегодно проводимые студенческие экспедиции в русские населенные пункты изначально предполагали сбор материала как фиксацию живой речи в максимально непринужденной обстановке, что позволило нам использовать для своих целей и материалы картотеки «Словаря русских говоров на территории Республики Мордовия».

Кроме записей на бумажных носителях, в работе использован материал, представляющий расшифровки магнитофонных записей.

Нельзя не согласиться, что материалы по синтаксису - тексты любой заданной протяженности без смысловых и структурных искажений можно получить только с помощью магнитофона. Однако записи монологической речи большой протяженности применительно к синтакисису насыщены грамматически незавершенными и неоформленными фразами, самоперебивами, недоговорённостями, повторами, конструкциями с нетипичной грамматической оформленностью и разорванными грамматическими и семантическими связями. Достаточно часто встречаются отрезки, смысл которых неясен или может быть истолкован неоднозначно и т. д. Кроме того, они страдают некоторой однообразностью и даже искусственностью - чаще всего это монологи носителя говора на заданную собирателем тему, который направляет беседу с помощью вопросов. Для живой диалектной речи монолог свойствен меньше — в основном он характерен для некоего повествования, рассказа о прожитой жизни, ее реалиях. Нельзя сбрасывать со счета и те «помехи», которые вносит в естественную обстановку магнитофон, а также сама фигура собирателя -незнакомого человека из другой среды, что также мешает фиксации живой речи в «чистом» виде. См. общее правило коммуникации: «.чем менее знакомы друг с другом коммуниканты и чем более официальной является обстановка общения, тем более ритуализированный характер приобретает это общение. Это проявляется прежде всего в выборе наиболее престижной формы общения - литературного языка, а также в самой стратегии общения, в соответствии с которой коммуникативным приоритетом пользуется лицо с более высоким социальным статусом. Это лицо может позволить себе больше отклонений от этикетных форм языка и поведения, хотя сам коммуникативный ритуал при этом не нарушается» [Богданов: 1990, 12].

При расшифровке магнитофонных записей и переносе материала на бумажный носитель возникают большие трудности при членении речевого потока, особенно монологических текстов, где часто отсутствуют четко выраженные пограничные сигналы между предложениями. В этом плане проще обстоит дело с диалогическими единствами, где переход от одной реплики к другой выявляется достаточно четко: «Границы каждого конкретного высказывания как единицы речевого общения определяются сменой речевых субъектов, то есть сменой говорящих. Проще и нагляднее всего мы наблюдаем эту смену речевых субъектов в реальном диалоге, где высказывания собеседников (партнеров диалога), называемые здесь репликами, сменяют друг друга» [Бахтин: 1986, 441]. Для наших целей наибольшую трудность представляла задача отграничения сложного бессоюзного предложения от последовательности простых предложений. Ведущим критерием при этом для нас был семантический критерий с привлечением (при условии их наличия) формально-структурных показателей синтаксических отношений в предложении. Известно, что еще Н. С. Поспелов опирался на семантические признаки при определении синтаксических отношений в предложении [Поспелов: 1950]. У него есть последователи: [Изаренков: 1987; Шульскис: 2000]. Интонационный критерий при определении самостоятельности или несамостоятельности предикативной единицы не используется сознательно, поскольку интонационное оформление диалектных высказываний — это особая, очень важная и актуальная, но совершенно не изученная проблема, требующая отдельного специального исследования.

Кроме того, исследователями экспериментально доказано отсутствие специализированных интонационных средств выражения синтаксических отношений внутри сложного предложения [Николаева: 1969; Лаптева: 1984; Ширяев: 1986], а также асимметричность соотношения интонационного и строевого (семантико-синтаксического) плана высказывания [Скорикова: 1985]. Подробнее об этом см.: [Шульскис: 2000, 35].

В работе используются знаки // (членение речевого потока темпоральной паузой повышенной длительности) и / (членение речевого потока малой темпоральной паузой), хотя такое членение во многом условно хотя бы потому, что знак //, указывающий на длительную паузу, не всегда является показателем границы предложения, есть случаи употребления длительной паузы в середине предложения, а краткой - в его конце.

Границы между примерами обозначаются точкой с запятой. Пояснения к примерам или контекст заключаются в скобки. Вопросительный и восклицательный знаки употребляются так, как это принято в пунктуации, многоточие обозначает пропуск в тексте.

Поскольку при сборе материала основное внимание обращалось на сохранение структуры записываемых отрезков спонтанной речи, мы считаем возможным при изучении синтаксических явлений ограничиться упрощенной фонетической транскрипцией, сохраняющей лишь самые существенные диалектные особенности.

Следует отметить, что проблема отграничения бессоюзного сложного предложения от последовательности простых предикативных единиц стоит, хотя и не так остро, и для текстов, зафиксированных ручным способом, где прописная буква может отражать всего лишь усиленное произнесение начала второй предикативной единицы, входящей в состав сложной бессоюзной конструкции (при наличии смысловой связанности и структурной соотнесенности частей).

Таким образом, взаимодополнение блокнотных и магнитофонных записей, на наш взгляд, — наиболее оптимальный вариант сбора материала. См. аналогичную точку зрения на технику сбора материала по разговорной речи у О. А. Лаптевой: [Лаптева: 1976]. Ср. также: «Создание совершенной портативной звукозаписывающей аппаратуры открыло широкие возможности для проведения таких записей. Впрочем, это не означает, что магнитофон может полностью вытеснить традиционный способ записи «от руки», т. к. бывают условия, когда применение его нецелесообразно или невозможно» [Попов: 1977, 67].

В работе исследуются только предложенческие бессоюзные построения, выделяемые на основании структурно-семантических признаков и функционирующие в условиях устного диалектного текста. Широко представленные в говорах (как и в литературной устной речи) конструкции, которые не могут быть сведены к какой-либо определенной схеме предложения, т. е. обязанные своим существованием именно устной форме, нами не рассматриваются.

Как нам представляется, это задача последующих описаний явления бессоюзия в диалектной речи, которые должны отталкиваться от конкретного анализа системы предложенческих структур как первого этапа на пути изучения данной проблемы. На материале устной речи попытки описания и создания типологии подобных структур уже есть: см. [Шульскис: 2000]. Существуют и работы, пытающиеся выявить причины возникновения таких конструкций (см. например: Горелов: 1976, 113-117, где ряд особенностей устной речи связывается с сохранением в ней следов тех этапов представлений содержания текста, которые предшествуют их вербализации во внешней речи. При этом симультанно содержащиеся в сознании смысловые блоки не всегда переконструируются в соответствии с замыслом в упорядоченные структуры внешней речи. В результате устная речь может содержать, например, вставочные высказывания, фиксирующие попутные, не связанные с первоначальным замыслом, зрительные образы). На диалектном материале подобные задачи ставили чешские исследователи С. Прокешова и А. Вашек [см. Лаптева: 1969, 24]. В русском диалектном синтаксисе некоторые аспекты данной проблемы рассматривались С. П. Петруниной [1986], Г. Г. Москальчук [1990], А. А. Асадуллаевым [1992].

Структура исследования определяется поставленными задачами. Работа состоит из введения, трех глав, одна из которых представляет теоретическую концепцию исследования, в двух других представлена типология диалектных бессоюзных сложных предложений и рассматриваются особенности функционирования различных типов бессоюзных сложных предложений в современной диалектной речи, заключения, списка использованной литературы и приложения.

Во введении даётся постановка проблемы, аргументируется её актуальность, излагаются цели и задачи исследования, указана его научная новизна, определяется объект анализа, характеризуются использованные материалы, указываются методы анализа. Прилагаются рекомендации по использованию полученных результатов, перечислены положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Явление бессоюзия в литературной и диалектной речи». В главе освещается теоретическая база исследования с учётом современного состояния концепции бессоюзия в лингвистической литературе. Обсуждаются вопросы грамматической природы бессоюзия, статуса отдельных показателей связи в бессоюзных предложениях, представления бессоюзных сложных предложений как целостного класса, тип описания этих конструкций и принципы их классификации, а также освещается история изучения бессоюзных сложных предложений в диалектном и литературном синтаксисе и аспекты проблемы, связанные с устной формой реализации диалектных бессоюзных сложных предложений.

Во второй главе «Бессоюзные сложные предложения с «нейтрально-ассоциативными» отношениями между компонентами в современной диалектной речи» и третьей главе «Бессоюзные сложные предложения с «квалифицирующими» отношениями между компонентами в современной диалектной речи» предложена типология бессоюзных сложных предложений, дается анализ фактического материала с точки зрения выявления и описания основных особенностей семантико-синтаксической и коммуникативной специфики различных типов диалектных бессоюзных полипредикативных конструкций, их функционирования в диалектной речи, описываются отношения вариантности, аналогии и эквивалентности, в которые вступают бессоюзные сложные предложения, а также фактор целесообразности и частотности их употребления при выражении различного рода смысловых отношений.

В заключении сформулированы основные выводы, намечены перспективы дальнейшего изучения рассматриваемой проблемы.

Апробация работы.

Основные положения диссертации докладывались и обсуждались на XXXII Евсевьевских чтениях по проблеме основных тенденций просвещения «инородцев» Поволжья во II пол. XIX в. // Язык. Музыка. Культура. (Саранск, 1996 г.), Всероссийской научно-практической конференции по вопросам истории, образования и культуры народов Среднего Поволжья (Саранск, 1997), Научно-практической конференции по актуальным проблемам современной лингвистики и литературоведения (Саранск, 1999), Второй

Всероссийской научной конференции «Русский язык: прошлое, настоящее, будущее» (Сыктывкар, 1999), Саранских международных Огаревских чтениях «Н. П. Огарев от XIX к XXI веку» (Саранск, 1999), межвузовской научной конференции по актуальным проблемам диалектологии (Вологда, 1999), IV Всероссийской Школе молодых лингвистов (Москва - Пенза, 2000), региональной конференции «Чтения, посвященные Дням славянской письменности и культуры» (Чебоксары, 2000), международной научно-практической конференции «Филологическая подготовка преподавателя-словесника в университете (Саранск, 2001).

Основные положения диссертации отражены в ряде публикаций (их список прилагается).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Бессоюзные сложные предложения в диалектной речи"

Выводы.

1. «Квалифицирующие» отношения, к которым относятся противительные, причинные, следственные, меры и степени, пояснительные, условия и времени, цели, уступительно-противительные, определительные, предполагают обусловленность смысла одного компонента сложного высказывания информативным содержанием другого, что детерминирует скрытый, имплицитный «диалог» говорящего и адресата с целью «обсуждения» квалификации смысловых отношений между предикативными частями бессоюзной конструкции.

2. «Квалифицирующие» отношения предполагают коммуникативную программу говорящего, активно включающую адресата в качестве соавтора в реализации коммуникативного замысла. Маркёрами адресованности в диалектном бессоюзном предложении выступают частицы, вводно-модальные слова и вопросная форма компонента бессоюзной конструкции. Вопросная форма компонентов бессоюзного сложного предложения является средством, которое эксплицирует «диалог» между говорящим и адресатом.

3. Бессоюзные сложные предложения с «квалифицирующими» отношениями в диалектной речи способны выразить дифференцированно все типовые значения, свойственные соответствующим союзным конструкциям.

4. Бессоюзные сложные предложения с дифференцированными отношениями этого типа функционируют в диалектной речи как варианты соответствующих союзных построений - конструкции с одинаковой формальной структурой и идентичными смысловыми отношениями; их аналоги — конструкции, имеющие сходную структуру, одинаковые смысловые отношения и средства связи между компонентами в виде аналогов союзов (частиц, вводно-модальных компонентов, местоимений), и семантические эквиваленты - полипредикативные построения, не соотносительные с союзными предложениями по своим формальным характеристикам, но равноценные им по смыслу.

5. Широкая представленность бессоюзных конструкций - вариантов соответствующих союзных построений объясняется не только особыми коммуникативными намерениями говорящего, но, видимо, еще и проявлением тенденции к экономии сегментных средств как не являющихся необходимыми с точки зрения смысловой достаточности. Бессоюзные сложные предложения, являющиеся аналогами и семантическими эквивалентами союзных конструкций, позволяют реализовать, кроме возможности однозначного выражения того или иного типа смысловых отношений, ещё и стремление говорящего оказать непосредственное эмоциональное воздействие на слушателя именно в момент общения, выразив при этом собственно субъективное отношение к обозначаемому, что и обусловливает их целесообразность в диалектной речи.

6. Бессоюзная форма в диалектной речи используется преимущественно для выражения отношений причины, следствия, пояснения, конкретизации, меры / степени, определительных. Отношения условия, времени, уступки оформляются чаще всего как союзные полипредикативные конструкции. Приблизительно одинакова частотность использования союзной и бессоюзной формы (с некоторым преимуществом последней) для выражения изъяснительных и целевых отношений.

Соотношение бессоюзных конструкций — вариантов и аналогов при оформлении различных типовых отношений в диалектной речи может быть различным: отношения меры / степени «обслуживаются» почти исключительно аналогами союзных сложных предложений, отношения цели, времени, условия, изъяснительные - преимущественно вариантами. Семантические эквиваленты функционируют при выражении любых «квалифицирующих» типовых отношений.

7. Функционирование бессоюзных сложных предложений с недифференцированными отношениями между компонентами в диалектной речи в условиях существующего выбора: союзные конструкции, бессоюзные -варианты и аналоги, способные однозначно выразить различные типовые отношения, - может быть объяснено только специальными коммуникативными намерениями говорящего, включающего обозначение этой недифференцированности в свой коммуникативный замысел. Бессоюзные сложные предложения с такими отношениями являются единственно возможной формой отражения существующего синкретизма языковых отношений, обусловленного генетически.

Недифференцированность отношений большой части бессоюзных сложных предложений является только потенциальной, она не учитывается говорящим, использующим такие конструкции как выражающие какое-то одно запланированное значение.

8. Обнаруживается тесная взаимосвязь между структурой, семантикой и прагматикой бессоюзных сложных предложений, которая и обусловливает их функционирование в специфических условиях диалектной речи в качестве наиболее адекватной формы для выражения семантико-синтаксических отношений.

298

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Функционирование бессоюзных сложных предложений в диалектной речи в силу не имеющего достаточных обоснований представления об отсутствии в них яркой диалектной специфики, трудностей, сопряжённых со сбором материала, необходимого для специальных монографических исследований по данной проблематике, возможно, ещё каких-то причин осталось вне поля зрения исследователей диалектного синтаксиса. Между тем выявить место и значение бессоюзных сложных предложений в диалектной синтаксической системе можно только анализируя их функционирование, что даёт возможность выделить характеристики, позволяющие этим конструкциям выполнять ведущую роль при выражении семантико-синтаксических отношений в сложных полипредикативных построениях.

Впервые представленный в данной работе анализ бессоюзных конструкций в связи с непосредственным употреблением их в речи, в выполняемых ими функциях позволяет по-новому взглянуть на диалектные бессоюзные полипредикативные построения - как средства языка, адекватные диалектной речи, адаптированные к её специфике.

Человеческий фактор" в бессоюзном сложном предложении позволяет увидеть целесообразность использования бессоюзной формы для выражения типовых семантико-синтаксических отношений между частями полипредикативного построения в процессе коммуникации при межличностном общении с реальным адресатом.

Бессоюзная форма, предоставляющая возможность активно задействовать воспринимающего речь в решении поставленной семантической задачи в качестве равноправного (следовательно, и уважаемого) партнёра, соавтора говорящего, её экспрессивные возможности позволяют быстрее достигать цели речевого общения, ведущегося в ключе договоренности, обсуждения, соглашения.

Изучение диалектных бессоюзных сложных предложений дало возможность выявить различные типы функционирования бессоюзных конструкций, соотносительных с соответствующими сложными союзными предложениями. Одни из этих конструкций имеют одинаковую со сложными предложениями формальную и семантическую устроенность, выражают идентичные смысловые отношения и функционируют как варианты - разновидности сложных полипредикативных построений. Другие похожи по структуре, выражают одинаковые смысловые отношения с соответствующими союзными конструкциями, но в отличие от них в качестве средства связи между компонентами имеют не союзы, а их аналоги — частицы, вводно-модальные компоненты, вносящие в конструкцию дополнительную эмоционально-экспрессивную информацию и имеющие специфику в актуализации семантико-синтаксических отношений между частями. Эти построения мы рассматриваем как некие аналоги - подобные конструкции. Третьи отличаются от союзных сложных предложений с соответствующими типовыми отношениями между компонентами по своим формальным характеристикам, но равноценны им по смыслу, т.е. по характеру выражаемых смысловых отношений. Такие конструкции функционируют как их эквиваленты — "нечто равноценное другому".

Варианты, аналоги и "эквиваленты союзных сложных предложений объединяются способностью дифференцированно (определённо) выявлять конкретные смысловые отношения - как и соответствующие союзные конструкции.

В диалектной речи широко представлены и бессоюзные сложные предложения с недифференцированными отношениями, которые не имеют соотносительности с конкретными союзными сложными предложениями. Недифференцированность значений является, по убеждению многих исследователей, одной из существеннейших особенностей семантики языка вообще. Однако любое высказывание, имеющее целью передачу информации, как нам кажется, неизбежно должно "защищаться" от этой недифференцированности, которая может эту информацию размыть, воспрепятствовать её должному восприятию. Такой защитой, на наш взгляд, является коммуникативная программа говорящего, или учитывающая эту недифференцированность при решении семантической задачи с какой-то определённой коммуникативной целью, или отстраняющаяся от неё, не берущая её в расчет.

Выражение недифференцированного (синкретичного) значения в бессоюзном предложении может быть "запланировано" говорящим, который, прогнозируя несколько реакций - вопросов со стороны адресата по поводу квалификации отношений между частями бессоюзной конструкции, тем не менее не настаивает на своей версии, предоставляя адресату право реализовать его видение, его точку зрения на характеристику этой связи. Цель говорящего при этом — обозначить существующий в языке и генетически обусловленный синкретизм некоторых семантико-синтаксических отношений.

Достаточно большая часть диалектных бессоюзных сложных предложений имеет недифференцированность значения, которую можно обозначить как только потенциально возможную. Информативное содержание частей бессоюзной сложной конструкции даёт принципиальную возможность обнаружить имплицитно заложенные в этом содержании многочисленные отношения между ними. Говорящий и здесь передаёт запланированную им информацию - основное, "титульное", ведущее и т.д. значение, которое реализуется в речевом контексте, но он как бы "выходит из игры" в выявлении сложных глубинных связей между частями бессоюзного предложения, обеспечивая адресату "свободу ассоциаций". В использовании подобных бессоюзных сложных предложений можно усмотреть некую аналогию с поэтической функцией языка.

Анализ бессоюзных сложных предложений с учётом участников речевого акта - говорящего и слушающего даёт также возможность увидеть конструктивную роль фактора адресата в организации и функционировании бессоюзных полипредикативных конструкций в диалектной речи. Диалектную специфику можно видеть в широком использовании в качестве средств адресации различных частиц, вводно-модальных слов и вопросной формы компонентов бессоюзных конструкций. Последняя, по нашим представлениям, эксплицирует внутренний, скрытый "диалог", ведущийся между говорящим и адресатом.

Учёт "стратегии общения", которую задаёт говорящий, "концепции", носителем которой он является, позволяет построить типологию диалектных бессоюзных сложных предложений, принимающую в расчёт как сам тип смысловых значений в их отношении к прагматическому смыслу сообщаемого, так и их адекватность к бессоюзной форме их реализации.

Исследование подтверждает целесообразность изучения диалектных бессоюзных сложных предложений с использованием прагматических критериев, что позволяет выявить функционально-семантическую специфику этих конструкций.

Список научной литературыМаркина, Людмила Витальевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аванесов Р. И., Сидоров В. И. Очерк грамматики русского литературного языка. 4.1. М.: Учпедгиз, 1945.- 236 с.

2. Акаткина Е. Ф. Обозначение пространственных отношений предложно-падежными и падежными формами в северно-украинских говорах: Дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 1974. - 203 с.

3. Акимова Г. Н. Наблюдения над сегментированными конструкциями в современном русском языке // Синтаксис и норма. М., 1976.

4. Андрамонова Н. А. К вопросу о союзности частиц // Учен. зап. Казан, гос. пед. ин-та 1976. - № 161. - С. 159-166.

5. Андреева С. В. Реализация семы вопросительности в русской разговорной речи: Дис. канд. филол. наук. — Саратов, 1984. 233 с.

6. Апресян Ю. Д. Прагматическая информация для толкового словаря // Прагматика и проблемы интенсиональности. М., 1988. С. 7 - 44.

7. Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл: Логико-семантические проблемы. М.: Наука, 1976. - 383 с.

8. Арутюнова Н. Д. Теория значения и семантическая специфика единиц языка // Проблема значения в современной лингвистике: Тез. симпозиума. — Тбилиси, 1977.-С.9.

9. Арутюнова Н. Д. Сравнительная оценка ситуаций. Вып.4. М.: Изд-во АН СССР, 1981 - Т.42. - С.330-331.

10. Арутюнова Н. Д. Фактор адресата // Изв. РАН СССР. Сер. лит. и яз. -1981.- Т.40. С.361-362.

11. Асадуллаев А. А. Номинация событийных ситуаций в диалектном тексте: (Полиноминативное единство): Дис. .канд. филол. Наук -Томск, 1992. 210 с.

12. Атарщикова Е. Н. Предложения со взаимно обусловленными частями, соединенными двухместными сопоставительно-противительными союзами квалифицирующего значения: Дис. . канд. филол. наук. Ставрополь, 1982

13. Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. — М.: Сов. энциклопедия, 1969 . 608 с.

14. Бабайцева В. В. Русский язык: Синтаксис и пунктуация. — М.: Просвещение, 1979. 269 с.

15. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. — М.: Изд-во иностр. лит., 1955. 416 с.

16. Бауэр Я. Основные проблемы сравнительно-исторического изучения синтаксиса славянских языков // Вопросы языкознания. 1963. № 4. С. 4 -13.1. СI/.

17. Баранникова*©.- И. Говоры территорий позднего заселения // Вопросы языкознания. 1975. № 2. - С.22 -31.Л

18. Баранникова Ov И. К проблеме классификации говоров территории позднего заселения // Говоры территорий позднего заселения — Саратов, 1977. -С.3-9.

19. Баранов А. Г. Функционально-прагматическая концепция текста. -Ростов н/Д: Изд-во Рост, ун-та, 1993. 182 с.

20. Бардина JI. В. О функционально-стилистических особенностях бессоюзных причинных предложений // Вопросы языкознания и сибирской диалектологии. Томск, 1977. - Вып.7. - С. 155 -159.

21. Бахтин М. М. Проблемы речевых жанров // Литературно-критические статьи. М., 1989. - С.428 - 472.

22. Белошапкова В. А. Сложное предложение в современном русском языке: (Некоторые вопросы теории). М.: Просвещение, 1967. - 160 с.

23. Белошапкова В. А. Предложения альтернативной мотивации в современном русском языке // Исследования по современному русскому языку. М., 1970. - С. 19-22.

24. Белошапкова В. А., Шмелева Т. В. Деривационная парадигма предложения // Вестн. Моск. ун-та. Сер.9, Филология. — 1981. № 2. — С.43-51.

25. Белошапкова В. А. Современный русский язык: Синтаксис. — М.: Высш. шк., 1977.-248 с.

26. Белошапкова В. А., Шмелева Т. В. В. В. Виноградов и современный синтаксис // Вестн. Моск. ун-та. Сер.9. Филология 1995. - № 1. - С.43 —47.

27. Беднарская JI. Д. Бессоюзное сложное предложение и текст // Сложное предложение в тексте. Калинин, 1988. — С.54.

28. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Просвещение, 1974. — 446 с.

29. Берестенникова Т. И. Случаи двойного и тройного подчинения в системе изъяснительных сложноподчиненных предложений ангаро-ленских говоров // Ангаро-ленские говоры. Иркутск, 1972. - С.67-74.

30. Блинова О. И. К методике определения диалектной основы вторичного говора // Говоры территорий позднего заселения. Саратов, 1977. — С.24-30.

31. Богданов В. В. Речевое общение. Прагматический и семантический аспекты. JI., 1990.-88 с.

32. Богуславский И. М. Исследования по синтаксической семантике: Сферы действия логических классов. М.: Наука, 1985. - 175 с.

33. Бойко И. В. Предложно-падежные и беспредложные конструкции с пространственными и временными отношениями в диалектной речи: (Системно-функциональное описание): Дис. . канд. филол. наук. — Иркутск, 1992.-192 с.

34. Болгова М. А. Бессоюзные сложные предложения в системе реализаций изъяснительной конструкции: (на материале старожильческих говоров Томской обл.): Дис. . канд. филол. наук. Томск, 1988. - 230 с.

35. Бондарко А. В. Функциональная грамматика. JL: Наука, 1984. — 134 с.

36. Борковский В. И. Исторические справки по синтаксису русского языка // Рус. яз.вшк.- 1955.-№5.-С.9-21.

37. Борковский В.И. Сравнительно-исторический синтаксис восточнославянских языков: Бессоюзные сложные предложения, сопоставляемые со сложноподчиненными. М.: Наука, 1972. - 158 с.

38. Борковский В. И. Синтаксис сказок: Русско-белорусские параллели. М.: Наука, 1981.-235 с.

39. Боскова М. Е. Союзные функции вводных слов и вводных сочетаний слов в современном русском языке: (по материалам советской художественной прозы): Дис. . канд. филол. наук. Рига, 1955. - 210 с.

40. Ботина Л. Г. Старожильческий говор правобережья Верхней Лены: (Грамматико-лексический очерк): Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Самарканд, 1965.-21 с.

41. Бромлей С. В. Роль описательной диалектологии в характеристике общих свойств структуры языка // Изв. АН СССР. Сер. лит-ры и яз. 1979. - Т.38. № 2.-С.110.

42. Бронская А. А. Синтаксические связи в бессоюзном сложном предложении // Науч.докл. высш. шк. Филол.науки. 1975. - № 1. — С.74-82.

43. Брызгунова Е. А. Интонация в бессоюзных соединениях предложений // Русская грамматика: Синтаксис. М., 1980. - Т.2. - С.650-656.

44. Брызгунова Е. А. Практическая фонетика и интонация русского языка. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1963. 306 с.

45. Булаховский Л. А. Курс русского литературного языка. 5-е изд. — Киев: Рад. школа, 1952. - 446 с.

46. Булыгина Т. В. О границах и содержании прагматики // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1981. - Т.40, № 4. - С.333-343.

47. Бунина М. С. К вопросу о сложном предложении // Вопросы синтаксиса и лексики современного русского языка. М., 1973. - С.57-63.

48. Валгина Н. С. Бессоюзные присоединительные конструкции в современном русском языке.//Рус. яз. В шк 1958, № 5. - С.40—46.

49. Валимова Г. В. Функциональные типы предложений в современном русском языке. Ростов н/Д: Изд-во Рост, ун-та, 1967. — 331 с.

50. Ванников Ю. В. Синтаксис речи и синтаксические особенности русской речи. М.: Рус. яз., 1979. - 296 с.

51. Василенко И. А. К вопросу о союзных и бессоюзных предложениях в русском языке // Проблемы современной филологии: Сб. статей к 70-летию акад. В. В. Виноградова. М., 1965. - С.47-52.

52. Васильева А. Н. Частицы разговорной речи. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1964.- 623 с.

53. Васильева Н. М. Бессоюзное сложное предложение и его место в системе сложного предложения // Иностр. яз. в шк. 1981, № 5. — С. 10-13.

54. Вахтель, Н. М. , Голицына Т. Н. Предложение, высказывание, речевой акт //Традиционное и новое в русской грамматике. Сборник статей памяти Веры Арсеньевны Белошапковой — М.: Изд-во «Индрик», 2001. — С. 42 44.

55. Вежбицка А. Метатекст в тексте // Новое в зарубежной лингвистике: Лингвистика текста. М., 1978. - Вып. VIII. - С.402-424.

56. Ветрова Н. В. Конструкции со словами "еще" и "уже" в современном русском литературном языке: Дис. . канд. филол. наук. Ставрополь, 1995. — 174 с.

57. Виноградов В. В. Пушкин и русский литературный язык XIX в. // Пушкин родоначальник новой русской литературы. - М., 1941. - С.576-572.

58. Виноградов В. В. Проблемы морфематической структуры слов и явления омонимии в славянских языках. // Славянское языкознание: VI Международный съезд славистов: Докл. сов. делегации. М., 1968. - С. 106.

59. Виноградов В. В. Русский язык. М.: Высш. шк., 1972. - 614 с.

60. Винокур Т. Г. Говорящий и слушающий: Варианты речевого поведения. -М.: 1993.- 171 с.

61. Винокур Т. Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. М.: Наука, 1980. - 240 с.

62. Власенко В. И. Именное сказуемое в ангаро-ленских говорах: Дис. . канд. филол. наук. Иркутск, 1974. - 183 с.

63. Власенко В И. О процессах аналогии в диалектном и разговорном синтаксисе // Проблемы грамматики и словообразования сибирских говоров. -Красноярск, 1982. С.76-89.

64. Вяткина И. И. Каузальные сложные предложения в пермских говорах: Дис. канд. филол. наук. Пермь, 1999. - 207 с.

65. Габка К. Еще раз о сущности присоединительности // Памяти академика Виктора Владимировича Виноградова: Сб. статей. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1971.-С.64

66. Гвоздев А. Н. Современный русский литературный язык. 4.1. — М.: Просвещение, 1973.-423 с.

67. Горбунова JL Г. Типология и средства выражения присоединительных отношений в бессоюзном сложном предложении: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1990. - 19 с.

68. Гордеева О. И. О семантике диалектного подлежащего: (на материале среднеобских старожильческих говоров) // Вопросы языкознания и сибирской диалектологии. Томск, 1977. - Вып.7. - С. 172-174.

69. Гордеева О. И. О формально-семантической соотносительности полипредикативных конструкций в национальном диалекте русского языка // Синтаксические связи в русском языке. Владивосток, 1981. - С. 179-188.

70. Гордеева О. И. Сложносочиненные предложения в диалектной речи // Семантико-синтаксические процессы в русском языке: (на материале сложного предложения.) Барнаул, 1981. - С. 19-25.

71. Гордеева О. И. О синтаксическом статусе сложных предложений с компонентом тоже в связи с их устройством и семантикой // Синтаксическая и лексическая семантика: (на материале языков разных систем). -Новосибирск, 1986. С.90-98.

72. Горелов И. Н. О следах смыслового синтаксирования в разговорной реплике // Теория и практика лингвистического описания разговорной речи: Сб. Статей / Редкол: Ю. М. Скребнев (отв.ред.) и др. Горький, 1976. - вып.7, ч.1.— С.112-119.

73. Грайс Г. П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистическая прагматика. М., 1985. Вып. 16. — С. 217 237.

74. Грамматика русского языка: В 2 т. Т.2. Синтаксис. 4.2. / Редкол.: В. В. Виноградов, Е. С. Истрина, С. Г. Бархударов. М.: Изд-во АН СССР, 1954. — 444 с.

75. Грамматика русского языка: В 2 т. Т.2. Синтаксис. 4.1. / Редкол.: В. В. Виноградов и др. М.: Изд-во АН СССР, 1960. - 402 с.

76. Грамматика современного русского литературного языка / Отв.ред. Н. Ю. Шведова. М.: Наука, 1970. - 767 с.

77. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Т.2. — М.: Рус. яз., 1980. 683 с. Т.4. - 560 с.

78. Дебренн М. Изъяснительные полипредикативные конструкции в русском языке и роль местоимения то в них: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Томск, 1985. - 16 с.

79. Денисевич Г. В. К научным основам синтаксиса территориальных говоров // Уч. зап. Курского пед. ин-та. 1966. - Т.25. Краткие очерки по рус. яз., №2.-С. 172-178.

80. Доля Т. Г. Синтаксис простого предложения в говорах Заонежья Карельской АССР: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1967. — 26 с.

81. Дридзе Т. М. Язык информации и язык реципиента как факторы информативности//Речевое воздействие. М.: 1972. — С.34—35.

82. Дубовицкая Р. Д. К вопросу о взаимодействии сочинительных союзов и частиц в современном русском языке (и, да, да и, ни-ни, даже) // Филологические науки: Вопросы синтаксиса русского языка. — Тамбов, 1973. — С. 13 8-149.

83. Дускаева Jl. Р. Диалогичность газетных текстов, 1980-1990 гг. Дис. канд. филол. наук. Пермь, 1994. 185 с.

84. Есперсен О. Философия грамматики. М.: Изд-во иностр. лит., 1958. — 404 с.

85. Жданова В. И. Односоставные безличные и глагольно-личные предложения в ангаро-ленских говорах: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Томск, 1970.- 19 с.

86. Зелепукина JI. А. Синтаксические особенности северно русских говоров Сосновоборского р-на Пензенской обл. // Вопросы русской диалектологии: Труды V VI конф. кафедр рус. языка пед. ин-ов Среднего и Нижнего Поволжья. - Куйбышев, 1965. - С. 102-120.

87. Зиброва Т. Ф., Барабина М. Н. О некоторых направлениях диалектологической работы в университете // Семантическая системность языковых единиц. Самара, 1996. - С. 124-134.

88. Зильберт Б. А. К вопросу о принципах классификации сложных бессоюзных предложений // Очерки по русскому языку и стилистике. -Саратов, 1967. С.294-302.

89. Зильберт Б. А. Сложные бессоюзные конструкции с общим значением сопоставления в различных стилях современного русского литературного языка. //Вопросы стилистики. Саратов, 1969. - Вып. III. — С.83-89.

90. Знаменская А. В. Частица и в современном русском языке // Учен. зап. Смолен, пед. ин-та. 1964. - Вып. 13, ч. 1. - С.49-73.

91. Золотова Г. А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М.: Наука, 1973.-351 с.

92. Золотова Г. А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М.: Наука, 1982.-368 с.

93. Золотова Г. А. К построению функционального синтаксиса русского языка // Проблемы функциональной грамматики. М.: Наука, 1985. — С.87-92.

94. Золотова Г. А. Говорящее лицо и структура текста // Язык — система. Язык текст. Язык - способность. — М., 1995. - С. 120-133.

95. Иванова В. А. Простое предложение в говорах Брасовского р-на Брянской области: Автореф. дис. . канд. филол. наук. JL, 1953. - 23 с.

96. Изаренков Д. И. Бессоюзное сложное предложение в теоретическом и практическом курсах русского языка на филологических факультетах вузов союзных республик (лингвистический и методический аспекты описания): Дис. . д-ра пед. наук. М., 1987. - 452 с.

97. Ильенко С. Г. Сложное предложение в современном русском языке: Типология сложноподчиненного предложения / Ленингр гос. пед. ин-т им. Герцена. Л., 1976. - 32 с.

98. Ильенко С. Г. К вопросу об общей типологии сложного предложения // Переходность в системе сложного предложения современного русского языка. -Казань, 1982. С. 10-17.

99. Ильенко С. Г. Бессоюзие в системе сложного предложения современного русского литературного языка // Системный анализ значимых единиц русского языка: Синтаксические конструкции. Красноярск, 1984. - С.138-147.

100. Инжеватов И. К. Топонимический словарь Мордовской АССР. -Саранск, 1987.-264 с.

101. Инфантова Г. Г. Очерки по синтаксису современной русской разговорной речи. Ростов н /Д, 1973. С.59-131.

102. Историческая грамматика русского языка: Синтаксис. Слож. предложение. Под ред. В. И.Борковского. М.: Наука, 1979. - 461 с.

103. Калинин А. И. Речевое функционирование сложноподчиненных предложений с придаточными определительными в современном русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Саратов, 1969. — 23 с.

104. Карцевский С. О. Бессоюзие и подчинение в русском языке: Пер. с франц.//Вопр.языкознания.-1961. № 2. С. 125-131.

105. Киприянов В. Ф. О дейктичности коммуникатов // Русские местоимения: семантика и грамматика: Межвуз. сб. науч. тр. Владимир, 1989. - С.46-51.

106. Кирпичникова Н. В. О синтаксическом термине пояснение // Исследования по современному русскому языку. М.,1970. - С.96-113.

107. Кирпичникова Н. В. К изучению грамматической природы бессоюзного сложного предложения в современном русском языке // Славянская филология. М., 1973. - Вып.9. - С.200-206.

108. Кирпичникова Н. В. Бессоюзные сложные предложения с конкретизацией местоимения // Исследования по славянской филологии. М., 1974.-С. 109-116.

109. Кирпичникова Н. В. Изъяснительные бессоюзные сложные предложения // Вопросы русского языкознания. М., 1976. — Вып. 1. - С.72— 81.

110. Кирпичникова И. В. К изучению семантики сложного предложения современного русского языка: (на материале бессоюзных конструкций со значением мотивации) // Вестн. Моск. ун-та. Сер.9., Филология. 1981. № 2. — С.32—42.

111. Кодухов В. И. О наречных полусоюзах // Вопросы филологии. М., 1974. - С.84-90.

112. Колодезнев В. М. О некоторых семантических особенностях частиц и их изучение в современном русском языке // Учен. зап. Калинин, пед. ин-та. — 1969. Т.66,4.1. - С.223-227.

113. Колшанский В. Г. Прагматика языка // Лингвистика и методика в высшей школе. Сб. науч. Трудов. М., 1980. С. 3-8.

114. Коротаева Э. И. К вопросу о развитии бессоюзного предложения в русском языке // Учен. зап. Ленингр. ун-та. 1949. — № 97. Сер. филол. наук, вып. 14. — С.37-50.

115. Костючук Jl. Я. Процесс становления и функционирования устойчивых сочетаний слов в псковских памятниках письменности и народных говорах: Автореф. дис. . докт. филол. наук. JL, 1983. —48 с.

116. Краткая русская грамматика / В. Н. Белоусов, И. И. Ковтунова, И. Н. Кручинина и др.; Под ред. Н. Ю. Шведовой, В. В.Лопатина; Ин-т рус. яз. АН СССР. М.: Рус. яз., 1989. - 639 с.

117. Крейдлин Г. Е. Служебные и строевые слова // Семантика служебных слов.-Пермь, 1982.-С. 102-113.

118. Кривова Н. И. Структура и функционирование экспрессивно-оценочных существительных суффиксального образования в говорах восточной группы южнорусского наречия: Дис. . канд. фил. наук. — Воронеж, 1991.-258 с.

119. Кривоносов А. Т. К проблеме модальных частиц в современном языкознании. // Структура предложения и классы слов в романо-германских языках. Калинин, 1974. - Вып.З. - С. 171-182.

120. Кручинина И. Н. Некоторые тенденции развития современной теории сложного предложения // Вопросы языкознания. 1973. № 2. - С. 115.

121. Крючков С. Е. О присоединительных связях в современном русском языке // Вопросы синтаксиса современного русского языка / Под ред. В. В. Виноградова. -М, 1950. С.397-411.

122. Крючков С. Е., Максимов Л. Ю. Современный русский язык: Синтаксис сложного предложения. 2-е изд., перераб. — М.: Просвещение, 1977 — 191 с.

123. Кубик М. Условные конструкции и система сложного предложения. Praha, 1967. С. 195-200.

124. Кузьмин В. В. Соотношение бессоюзных сложных изъяснительных предложений с другими синтаксическими структурами в современном русском литературном языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. Ростов н/Д, 1972.-17 с.

125. Кузьмин В. В. Лексические показатели единства бессоюзного изъяснительного предложения // Семантическая структура словосочетаний и предложений русского языка. Тула, 1973. — С.83-90.

126. Кузьмин В. В. Проблема синтаксической соотносительности: (на материале объектных конструкций) // Вопросы языкознания. — 1978. № 4. — С. 107-114.

127. Кузьмина И. Б., Немченко Е. В. О различных явлениях русских говоров в области предложных сочетаний // Изв. АН СССР. Сер. лит-ры и языка. 1964. - Т.23. - № 4. - С.317-330.

128. Кузьмина И. Б., Немченко Е. В. Синтаксис причастных форм в русских говорах. М.: Наука, 1971. - 309 с.

129. Кузьмина И. Б. Предикативное употребление причастий в русских говорах: (Краткие формы, образованные от глагольной основы прошедшего времени): Автореф. дис. . д-ра филол. наук. — М., 1972. 42 с.

130. Кузьмина И. Б. Различительные явления русских говоров в области предложных словосочетаний: (по материалам ОЛА) // Материалы по русско-славянскому языкознанию. Воронеж, 1983. — С.57-64.

131. Лаврентьева Н. М. Недифференцированность средств выражения причинных и целевых отношений и ее причины. // Учен. зап. Моск. обл. пед. ин-та им. Н. К. Крупской. 1969. — Т.257. Русский язык, вып. 16. С. 195-210.

132. Лавров Б. В. Условные и уступительные предложения в древнерусском языке.-М.,; Л, 1941.

133. Лаптева О. А. Литературная и диалектная разновидности устно-разговорного синтаксиса и перспективы их сопоставительного изучения // Вопросы языкознания. 1969. № 1. — С.22—41.

134. Лаптева О. А. Русский разговорный синтаксис. М.: Наука, 1976. -399с.

135. Лаптева О. А. Синтаксическая дискретность устного монологического текста// Русский язык: Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст: (Виноградовские чтения. XII-XIII). М., 1984. - С. 186-204.

136. Леденев Ю. И. Неполнозначные слова как средство оформления синтаксических конструкций, связей и отношений // Неполнозначные слова как средства оформления в синтаксисе: Межвуз. сб. науч. тр. — Ставрополь, 1988.-С.З-20.

137. Леденев Ю. И. Синтаксическая форма слова как элементарная единица синтаксиса // Аспекты соотношения синтаксических единиц со словом. Спб, 1992. - С.36—42.

138. Лекант П. А. Предложение и высказывание // Строение предложения и содержание высказывания. М., 1986. - С.4-5.

139. Лекант П. А. К вопросу о грамматическим статусе частиц // Слово и словоформа в высказывании: Номинация и предикация. М., 2000. - С.3-6.

140. Лецкин М. А. Словосочетания с зависимым падежом имени существительного в русских народных говорах: Дис. . канд. филол. наук. — М., 1967.-208 с.

141. Лексика. Словообразование и фонетика среднерусских говоров Поволжья. — Саранск, Изд-во Мордов. ун-та, 1992. 106 с.

142. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева; -М.: Сов. энциклопедия, 1990. 658 с.

143. Ломов А. М. Типология рксского редложения. Воронеж. 1994.

144. Ломтев Т. П. Основы синтаксиса современного русского языка. — М.: 1958.-166 с.

145. Лосева Л. М. Организация сложного предложения в курских говорах: Дис. канд. филол. наук. — Киев, 1953. 250 с.

146. Лосева Л. М. Синтаксические особенности русских народных говоров. -2-е изд., испр. и доп. Черновцы, 1961. - 63 с.

147. Лупкова Г. П. Глагольно-именные словосочетания в русских говорах: Дис. . канд. филол. наук. Красноярск, 1973. - 230 с.

148. Лупкова Г. П. Способы выражения сказуемого в русских говорах на Алтае // Вопросы синтаксиса русского языка. Барнаул, 1975. — С.55-64.

149. Лутин С. А. Системно-типологический анализ результативных конструкций русских говоров севера и северо-запада: Дис. . канд. филол. наук. М., 1990.- 189 с.

150. Ляпина С. В. Структурно-семантические функции лексем еще и уже в смысловой организации предложения: Дис. . канд. филол. наук. — Елец, 1997. 139 с.

151. Ляпон М. В. Смысловая структура сложного предложения и текст: (К типологии внутритекстовых отношений). М.: Наука, 1986. -201 с.

152. Малащенко Т. В. Дополнительные средства связи бессоюзных сочетаний предложений в современном русском языке: Дис. . канд. филол. наук. Ростов н/Д, 1993. - 173 с.

153. Мансикка В. О говоре северо-восточной части Пудожского у. — Изв. ОРЯС. 1914. - Т. XIX, кн. 4. - С. 168-169.

154. Маркелов В. С. Ритмическая система одного волжско-свияжского говора: Дис. . канд. филол. наук. — Казань, 1987. 175 с.

155. Маркина Л. В. Предложно-падежное сочетание с причинным значением в составе простого предложения и его соответствие с придаточным причины: Дис. . канд. филол. наук. -М., 1977. 185 с.

156. Маркова Н. В. Диалектные способы выражения семантического субъекта и объекта в онежских говорах и их история: Дис. . канд. филол. наук. М., 1989.-199 с.

157. Маслова Д. Н. Предложно-местоименные сочетания в функции средств связи между самостоятельными предложениями в современном литературном языке: Дис. . канд. филол. наук. — Ставрополь, 1984. — 167 с.

158. Маслова А. Ю. Средства выражения побудительного значения в сербохорватском языке в сопоставлении с русским: Автореф. дис. канд. филол. наук. Санкт-Петербург, 1998. — 22 с.

159. Международный съезд славистов. Материалы, дискуссии. М., Изд-во АН СССР, 1962. Т.2.

160. Монина Т. С. Адресатная направленность высказывания // Русский язык: теория и методика преподавания: Межвуз. сб. науч. тр. М., 2001. — С.24-27.

161. Милых М. К. Формальное выражение сочинения и подчинения в бессоюзном сложном предложении // Филологические этюды: Сб. статей — Ростов н/Д, 1976. С.76-89.

162. Мордовский научно- исследовательский институт языка, литературы и истории при СНК МАССР. Документы и материалы по истории Мордовской АССР.ТТ. 1 3, Саранск, 1939,1940, 1953 гг.

163. Москальчук Г. Г. Фразовый повтор в диалектной речи: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1990. - 16 с.

164. Мохова Р. Е. Субстантивные сочетания в говорах средней части бассейна реки Оби: Автореф. дис. канд. филол. наук. Томск, 1975. — 24 с.

165. Мохова Р. Е. О некоторых типах многочленных субстантивных словосочетаний в диалектном языке (на материале томских говоров) // Вопросы языкознания и сибирской диалектологии. — Томск, 1977. — Вып.7. — С. 140-144.

166. Николаева Т. М. Интонация сложного предложения в славянских языках. — М.: Наука, 1969. 286 с.

167. Николаева Т. М. Фразовая интонация славянских языков. — М.: Наука, 1977.-278 с.

168. Николаева Т. М. Контекстуально-конситуативная обусловленность высказывания и его семантическая цельность: (К вопросу о функции русских частиц) // Русский язык: Текст как целое и компоненты текста: (Виноградовские чтения. XI). М., 1982. - С.55-58.

169. Николаева Т. М. Функции частиц в высказывании: (на материале славянских языков). М.: Наука, 1985. — 168 с.

170. Николаева Т. М. Славянские частицы и некоторые проблемы типологии // Сов.славяноведение. 1986. - № 1. - С.79-83.

171. Нистратова С. JI. Синтаксические средства выражения адресованности в научно-популярных текстах // Системный анализ значимых единиц русского языка: Синтаксические структуры. Красноярск, 1984. — С.98-106.

172. Носова 3. И. Конструкции с однородными сказуемыми в ангаро-ленских говорах // Русские говоры Сибири. Томск, 1981. - С. 142. - 147.

173. Общее языкознание: Внутренняя структура языка / Отв.ред. Б. А. Серебренников. М.: Наука, 1972. - 565 с.

174. Ожегов С. И. Словарь русского языка. — 15-е изд. — М.: Рус. яз. 1984.-816с.

175. Ожегов С. И. Словарь русского языка. 22-е изд. — М.: Рус. яз. 1990 — 921 с.

176. Орлова В. Г. История аффрикат в русском языке в связи с образованием русских народных говоров. М.: Изд-во АН СССР, 1959. — 211 с.

177. Орлова Н. В. Бессоюзные сложные предложения закрытых и открытых структур со словами-скрепами компонентов в современном русском литературном языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Новосибирск, 1970. -20 с.

178. Оссовецкий И. В. Лексика современных русских народных говоров. -М.: Наука, 1982.-196 с.

179. Падучева Е. В. "Тоже" и "также": взаимоотношение актуального членения и ассоциативных связей. М., 1974. (Институт русского языка АН

180. СССР. Проблемная группа по экспериментальной и прикладной лингвистике. Предварительные публикации, вып. 55. С.3-14.

181. Падучева Е. В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью. М.: Наука, 1985. - 271 с.

182. Падучева Е. В. Тема языковой коммуникации в сказках JI. Кэрролла // Семиотика и информатика. М., 1982. Вып. 18. С. 76 - 119.

183. Палагина В. В. Синтаксические особенности говора западной части Томского р-на // Учен. зап. Том. ун-та. 1954. - № 19. Языкознание. - С.З —30.

184. Пантелеева В. В. Некоторые особенности управления в говорах Томской и Кемеровской областей // Учен. зап. Том. ун-та. 1966. — № 57., вып. 1.-С.51-66.

185. Пантелеева В. В. О синтаксических особенностях говоров Томской и Кемеровской областей // Учен. зап. Том. ун-та. — 1974. № 74. - С.66-74.

186. Петрова 3. М. О синтаксических и морфологических особенностях причастий в псковских говорах // Учен. зап. Ленингр. гос. пед. ин-та. — 1962. — Т.225. С.171-192.

187. Петрунина С. П. Пояснение в монологических текстах диалектной речи: (к проблеме избыточности): Дис. . канд. филол. наук. — Томск, 1986. — 232 с.

188. Пешковский А. М. Наш язык. Т. 1. М.: Госиздат, 1925. 128 с.

189. Пешковский А. М. Интонация и грамматика //Пешковский А. М. Избранные труды. М., 1959. - С. 177-191.

190. Попов И. А. Магнитофонные записи как источник анализа диалектной речи //Говоры территорий позднего заселения. — Саратов, 1977. — С. 67.

191. Попова И. А. Сложносочиненное предложение в современном русском языке // Вопросы синтаксиса современного русского языка. — М., 1950. — С.355-396.

192. Поспелов Н. С. О грамматической природе сложного предложения // Вопросы синтаксиса. М., 1950. - С.321-337.

193. Поспелов Н. С. О грамматической природе и принципах классификации бессоюзных сложных предложений // Вопросы синтаксиса современного русского языка. М., 1950. — С.338-355.

194. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике: В 4т. Т. 1-2. М.: Учпедгиз, 1958.-536 с.

195. Преображенская М. Н., Кершиене Р. Б. Структура предложения в истории восточнославянских языков. М.: Наука, 1983. — 303 с.

196. Преображенская М. Н. Служебное слово ДАК в севернорусских говорах // Восточные славяне: Языки. История. Культура. М., 1985. - С.65-72.

197. Прияткина А. Ф. Об отличии союза от других связующих слов // Рус. яз. в шк. 1977. № 4. - С. 102 -106.

198. Прияткина А. Ф. Союз и его функциональные аналоги // Синтаксические связи в русском языке. Владивосток, 1978. - 127 с.

199. Прияткина А. Ф. Русский язык: Синтаксис осложненного предложения. М.: Высш. шк., 1990. - 175 с.

200. Прокуровская Н. А. Незнаменательная лексика в русской разговорной речи: (Состав и функции): Дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1977.- 190 с.

201. Прохорова С. М. Синтаксис глагольных словосочетаний переходных русско-белорусских говоров Смоленщины: Дис. канд. филол. наук. — Минск, 1970.-274 с.

202. Путеводитель по дискурсивным словам русского языка. — М., 1993. — 208 с.

203. Разговорная речь в системе функциональных стилей современного русского литературного языка. Грамматика. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1992.-309 с.

204. Рогожникова Р. П. Служебные слова и принципы их лексикографического описания: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. — М., 1974. -25 с.

205. Рогожникова Р. П. Сложное предложение с союзными частицами // Синтаксис предложения. — Калинин, 1983. — С.48-57.

206. Русская грамматика: В 2 т. Редкол.: Н. Ю. Шведова (гл. ред.) и др. — М.: Наука, 1982.-Т.2.-709 с.

207. Русская грамматика: В 2 ч. 4.1. Praha, 1979. - 664 с.

208. Русская диалектология / Под ред. Р. И. Аванесова и В. Г. Орловой. М.: Наука, 1965.-298 с.

209. Русская диалектология / Под ред. Н. А. Мещерского. М.: Высш. школа, 1972.-302 с.

210. Русская диалектология / Под ред. П. С. Кузнецова. — М.: Просвещение, 1973.-279 с.

211. Русская диалектология / Под ред. JI. JI. Касаткина. — М.:

212. Русская разговорная речь / Под ред. Е. А. Земской.- М.: Наука, 1973. -485 с.

213. Русская разговорная речь / Под ред. Е. А. Земской.- М.: Наука, 1981 — 276 с.

214. Русский язык: Энциклопедия/ Гл. ред. Ю. Н. Караулов. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа, 1997. - 703 с.

215. Самсонова И. Н. Когнитивная семантика синтаксической структуры с вопросительным словом и семантика риторического вопроса // Деятельностные аспекты языка.-М., 1988. С.100-107.

216. Сергеева Н. Н. Бессоюзное сложное изъяснительное предложение как конструкция с прямой речью типа СА: "Пр" // Функциональный анализ синтаксических структур. Иркутск, 1982. — С. 108-118.

217. Сергеева Н. Н. Конструкция с прямой речью, оформленной как сочетание отдельных предложений, и бессоюзное изъяснительное предложение // Строение и функционирование синтаксических единиц. — Иркутск, 1983. С.12-23.

218. Серль Д. Классификация иллокутивных актов // Новое в зарубежной лингвистике. Теория речевых актов. М., 1986. Вып. 17. С. 170 — 194.

219. Синько JI. А. Конструкции со словом ведь в союзной функции в современном русском литературном языке: Дис. . канд. филол. наук. — Ставрополь, 1997.- 186 с.

220. Сиротинина О. Б. Незамещенные синтаксические позиции в разных типах и видах речи // Проблемы семантики предложения: выраженный и невыраженный смысл: Тез. краевой науч. конф. — Красноярск, 1986. С. 125126.

221. Скиба Ю. Г. Семантика и функции частицы как служебного слова. — Черновцы: Изд-во Черновиц. ун-та, 1969. 67 с.

222. Скиба Ю. Г. Русские предлоги, союзы, частицы. Опыт системно-исторического исследования: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. — Черновцы, 1980.-45 с.

223. Скитова Ф. П. Верхневишерские говоры Пермской области на современном этапе развития: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Пермь, 1961.-19 с.

224. Скорикова Т. А. Интонационное членение устно-монологического потока // Современная русская устная научная речь / Под ред. О. А.Лаптевой. — Красноярск, 1985. T.l. - С.208.

225. Скорлуповская Е. В. Союзная функция частиц в сложносочиненных предложениях современного русского языка // Рус. яз. в шк. 1964. № 1. — С.88-90.

226. Скорлуповская Е. В. Союзные функции некоторых лексических элементов в русском сложном предложении: Автореф. дис. . канд. филол. наук.-Л., 1966.-15 с.

227. Скребнева Н. А. Двойные глаголы в качестве предиката (на материале шадринского говора) // Вопросы исторической грамматики русского языка. — Челябинск, 1977. С.48-59.

228. Скребнева Н. А. Побудительные предложения в диалектной речи (на материале шадринского говора) // Вопросы истории и диалектологии русского языка. Челябинск, 1979. - Вып.9. - С.75-86.

229. Словарь русских говоров на территории Мордовской АССР: В 6 т. — Саранск: Изд-во Мордов. ун-та. 1978, 1981, 1982, 1986, 1993,2001.- 132 с; 126 с; 141 с; 130с;320с; 72 с.

230. Словарь современного русского литературного языка: В 2 т. — М.: Рус. яз., 1991. 2 т. Т. 1. - 864 е.; Т.2. - 959 с.

231. Смоленская Т. М. Семантические особенности и синтаксическая роль пояснительных союзов и их функциональных аналогов в современном русском литературном языке: Дис. . канд. филол. наук. Ростов н/Д, 1985. -219 с.

232. Собинникова В. И. Строение сложного предложения в народных говорах: (По материалам говоров Гремячен.р-на Воронеж.обл.) — Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1958. 173 с.

233. Собинникова В. И. Простое предложение в русских народных говорах. -Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1961. 297 с.

234. Современный русский язык / Под ред. Д. Э.Розенталя. М.: Высш. шк., 1984.-735 с.

235. Солганик Г. Я. К проблеме модальности текста // Русский язык. Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. М., 1984. -С.173 186.

236. Спринчак Я. Н. Очерк русского исторического синтаксиса. Ч. II: (Сложное предложение) Киев: Рад. школа, 1964.- 151 с.

237. Стародумова Е. А. Функции ограничительного слова "только" в современном русском языке // Синтаксические связи в русском языке. — Владивосток, 1974. С.32-51.

238. Стародумова Е. А. Характер синтаксических частиц //Функциональный анализ единиц морфолого-синтаксического уровня -Иркутск, 1980—С.41-55.

239. Стародумова Е. А. О релятивных свойствах частиц: (синтаксические свойства частицы именно) II Синтаксические связи в русском языке: Межвуз. темат. сб. — Владивосток, 1981. — С. 111-123.

240. Стародумова Е. А. Акцентирующие частицы в русском языке. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1988. 94 с.

241. Стародумова Е. А. Соотношение функций союзов и частиц в контактном и неконтактном расположении // Языковые категории в лексикологии и синтаксисе. —Новосибирск, 1991. С. 159-169.

242. Стексова Т. И., Лебедева Н. Б. Опыт типологии формально-семантической соотносительности простых предложений и факторы, обусловливающие эту соотносительность // Вопросы грамматики и словообразования сибирских говоров. Красноярск, 1985.-С.31-39.

243. Стексова Т. И. Формально-семантическая соотносительность диалектных безличных предложений с другими типами простых предложений: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Томск, 1986. - 19 с.

244. Стеценко А. Н. Исторический синтаксис русского языка. — М.: Высш. школа, 1972. — 360 с.

245. Столбунова В. И. Некоторые черты синтаксиса простого предложения в русских говорах на Буковине // Учен. зап. Черновицкого ун-та 1961. — Т.47, вып. 14. - С.96-104.

246. Стрельская А. М. Развитие сложных предложений мотивировочного характера в русском литературном языке XVIII века // Сложное предложение в конструктивно- семантическом аспекте. — Калинин, 1984. — С.12-21.

247. Судариков А. Г. Об изучении русских говоров бассейна р. Белой // Живое слово в русской речи Прикамья. — Пермь, 1982. — С. 141—146.

248. Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. — М.: Наука, 1986.-143 с.

249. Телия В. Н. Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности М., 1991.

250. Толковый словарь русского языка / АН. Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова. 4-е изд., доп. - М.: Азбуковник, 1977. - 944 с.

251. Торгунаков В. М. Зависимая словоформа безглагольного диалектного предложения: Некоторые синтаксические потенции и условия их реализации // Говоры русского населения Сибири.-Томск, 1983. С.217-223.

252. Торопова Н. А. Логические частицы как средство организации сверхфразовых единств // Синтаксическая семантика и прагматика. — Калинин, 1982. С.137-143.

253. Торопова Н. А. Логические частицы как знаки способов мышления в немецком и русском языках // Контрастивная и функциональная грамматика: Сб. науч. тр. Калинин, 1985. - С.35-40.

254. Трошева Т. Б. Функционирование бессоюзных сложных предложений в научных текстах XVIII-XX вв. // Проблемы функционирования языка и специфика речевых разновидностей. Пермь, 1985. - С.34—46.

255. Трубинский В. И. О лексической базе предикативного деепричастия в псковских говорах// Псковские говоры. Псков, 1962. - С. 162-178.

256. Трубинский В. И. Об одной потенции в развитии бессоюзного гипотаксиса в русских говорах Северо-запада // Тезисы докл. на 10 диалектологическом совещании. 11-14 мая 1965 г. М., 1965. - С.66-67.

257. Трубинский В. И. Об участии постпозитивной частицы то в построении сложного предложения (по материалам пинежских говоров) // Северо-русские говоры. Л., 1970. - вып. 1. - С.48-67.

258. Трубинский В. И. Очерки русского диалектного синтаксиса Л.: Изд-во Ленингр.ун-та, 1984. 214 с.

259. Трубинский В. И. Проблемы функционирования языка и спецификиречевых образований. Пермь, 1985. - С. 34 - 46.

260. Уздинская Е. В. Частица -то в русских диалектах и в разговорной речи (функциональный аспект): Дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1996. - 219 с.

261. Федорова JI. В. Из наблюдений над сложноподчиненными предложениями причинного значения (на материале говоров Северного Прикамья) // Живое слово в русской речи Прикамья. — Пермь, 1985. — С.114-120.

262. Федорова JL В. Структура и модальная семантика несобственно-вопросительных предложений: Дис. канд. филол. наук. — М., 1996. — 184 с.

263. Филатова Е. А. Семантические и конструктивные возможности лексемы а то // Традиционое и новое в русской грамматике. Сборник статей памяти Веры Арсеньевны Белошапковой, Изд-во «Индрик», Москва, 2001. — С. 156 — 157.

264. Фигуровская Г. Д. Указательно-местоименная связь компонентов синаксических конструкций // Вопросы лингвистики: Межвуз. сб. науч. тр. — М., 2000 Вып.З. - С.5-8.

265. Филиппова О. В. Индивидуальный стиль речи учителя как категория педагогической риторики — Москва: Прометей, 2001. 148 с.

266. Фонетика спонтанной речи / Под ред. Н. Д. Светозаровой. JL: Изд-во Ленингр. ун-та, 1998. - 245 с.

267. Формановская Н. И. Бессоюзные сложные предложения. М., 1968.

268. Хамзина Г. К. Бессоюзные сложные предложения прерывистой структуры в современном русском литературном языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Казань, 1967. — 21 с.

269. Холодов Н. Н. Сложносочиненные предложения в современном русском языке: Учеб. пособие: В 2 ч. 4.1. — Смоленск: Изд-во Смол, ин-та,1975. 165 с.

270. Храковский В. С., Володин А. П. Семантика и типология императива: Русский императив. Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1986. - 270 с.

271. Цыганова К. Л. Союзы в русских говорах на территории Мордовии // Филологический вестник. Саранск, 2000. — Вып.1. — С.68-78.

272. Цурикова JI. В. Вопрос n прагматический диапазон вопросительного предложения: Дис. канд. филол. наук. Воронеж, 1992. - 173 с.

273. Чайковская Н. Н. Недифференцированность и синкретизм смысловых отношений в сфере бессоюзия // Полипредикативные конструкции к языкам разных систем. Новосибирск, 1985. — С.55-67.

274. Чаплыгина И. Д. Основные компоненты семантической структуры Ты-категории // Русский язык: теория и методика преподавания: Межвуз. сб. науч. тр. М., 2001. - С.35-39.

275. Черемисина М. И., Колосова Т. А. Очерки по теории сложного предложения. Новосибирск, 1987. - 197 с.

276. Черемисина М. И. Некоторые вопросы теории сложного предложения в языках разных систем: Учеб. пособие. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1979.-82 с.

277. Черемисина Н. В. Русская интонация: поэзия, проза, разговорная речь. — М.: Рус. яз., 1983.-207 с.

278. Черкасова Е. Т. О союзном и несоюзном употреблении слов "будто", "точно", "словно" и т.п. в сравнительных конструкциях // Памяти академика Виктора Владимировича Виноградова. М., 1971. - С.225-229.

279. Черкасова Е. Т. Русские союзы неместоименного происхождения: Пути и способы их образования. М.: Наука, 1973. — 221 с.

280. Чернышева А. Ю. Союзные частицы то, так, тогда в сложном предложении: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1986. — 18 с.

281. Чижикова К. Е. Сложноподчиненные предложения функциональных типов в ангаро-ленских говорах: Дис. . канд. филол. наук. Томск, 1967. — 345 с.

282. Чижикова К. Е. Бессоюзные уступительные конструкции в диалектной речи (на материале говоров Иркутской обл.) // Функциональный анализ синтаксических структур. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1982. - С.125-135.

283. Чижикова К. Е. Сложноподчиненные предложения с придаточными изъяснителыю-уступительными в диалектной речи (на материале ангаро-ленских говоров) // Строение и функционирование синтаксических единиц. — Иркутск, 1983.-С.110-120.

284. Чуглов В. И. Субстантивные словосочетания — аналоги местоимений // Науч. докл. высш. шк. Филол. науки. 1995. № 5. - С.70-74.

285. Чупашева О. М. Соотносительность бессоюзных и союзных сложных предложений в современном русском литературном языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов. 1979. — 19 с.

286. Чурсина Т. И. Изъяснительные и присубстантивные сложноподчиненные предложения в ангаро-ленских говорах: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 1974. - 23 с.

287. Чурсина Т. И. Об особом случае подчинения в сложноподчиненном предложении разговорной речи // Научн. докл. высш. шк. Филол. науки. — 1983. № 2. С.56- 61.

288. Шапиро А. Б. Очерки по синтаксису русских народных говоров: Строение предложения. М.: Изд-во АН СССР, 1953. - 317 с.

289. Шатунова JI. В. Синтаксис "камчатского наречия": (Особенности грамматической организации предложения): Дис. . канд. филол. наук. — Новосибирск, 1974. 222 с.

290. Шатунова JT. В. Сложноподчиненные предложения с придаточными изъяснительными в русских говорах Камчатки // Материалы по грамматике и словообразованию говоров. — Красноярск, 1976. С.24—32.

291. Шведова Н. Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи. М.: Изд-во АН СССР, 1960. - 377 с.

292. Шведова Н. Ю. Об основных синтаксических единицах и аспектах их изучения // Теоретические проблемы синтаксиса современных индоевропейских языков. JL, 1975. - С. 123-129.

293. Шведова Н. Ю. Местоимение и смысл. Класс русских местоимений и открываемые ими смысловые пространства. М.: Азбуковник, 1998. 178 с.

294. Шевякова В. Е. О некоторых закономерностях взаимодействия интонационных и синтаксических средств выражения грамматического значения // Вопросы языкознания. 1984. № 4. - С.70-76.

295. Ширяев Е. Н. Бессоюзное сложное предложение в современном русском языке. М.: Наука, 1986. - 223 с.

296. Ширяев Е. Н. О некоторых аспектах описания конситуативных высказываний разговорного языка // Учен. Зап. / Горьк. Пед. Ин-т иностр. Языков 1972. - Вып. 49. Теория и практика лингвистического описания разговорной речи. - С. 261 - 264.

297. Ширяев Е. Н. Об основной единице разговорного языка // Теоретические проблемы синтаксиса современных европейских языков. — JL: Наука, 1975.-С. 130- 132.

298. Ширяев Е. Н. Основы системного описания бессоюзного сложного предложения. // Вопр. Языкозн. 1984, № 1.

299. Ширяев Е. Н. Бессоюные сложные предложения в стихотворной речи // Восточные славяне: Языки. История. Культура. — М: Наука, 1985. С. 220 — 227.

300. Ширяев Е. Н. Бессоюзное сложное предложение в современном русском языке: Автореф. дисс.доктора филол. наук М.,1983 — 47 с.

301. Шмелев Д. Н. О некоторых особенностях употребления вопросительных местоимений и наречий в разговорной речи. Рус. яз. в нац. шк. 1959, № 6. — С. 14—18.

302. Шмелева Т. В. Кодекс речевого поведения // Рус. яз. за рубежом. 1983. № 1. - С.73-77.

303. Шмелева Т. В. Модус и средства его выражения в высказывании // Идеографические аспекты русской грамматики. — М., 1988. С.168-202.

304. Шмелева Т. В. Диалогичность модуса // Вест. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. 1995. № 5. - С. 147-154.

305. Шулене О. Н. Синтаксис русского говора Зарасайского р-на Литовской ССР: (Простое предложение): Автореф. дис. . канд. филол. наук. — Вильнюс, 1965.- 19 с.

306. Шульскис С. А. Явление бессоюзия в устной научной речи: Дис. . канд. филол. наук. М., 2000. - 165 с.

307. Шустикова Т. В. О соотношении синтаксической, интонационной и смысловой незавершенности/ завершенности в русском языке: (Семантико-грамматический анализ) // Синтаксис простого и сложного предложения: Лекции.-М., 1973. С.43-52.

308. Щерба Л. В. О частях речи в русском языке // Щерба Л. В. Избранные работы по русскому языку. М., 1957. - С.63-84.

309. Шур М. Г. Словарное представление русских частиц, их классы и функционирование: Автореф. дис. . канд. филол. наук. — М., 1999. — 18 с.

310. Юнина Е. А. О некоторых особенностях синтаксического строя разговорной речи // Живое слово в русской речи Прикамья. Пермь, 1985. — С.120-125.

311. Яковлева Е. С. Значение и употребление модальных слов, относимых к разряду показателей достоверности/ недостоверности: Дис. . канд. филол. наук. М., 1983.-171 с.