Билингвизм: теоретические и прикладные аспекты

Багироков, Хазрет Заурбечевич

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Билингвизм: теоретические и прикладные аспекты

Год: 2005
Автор научной работы: Багироков, Хазрет Заурбечевич
Ученая cтепень: доктора филологических наук
Место защиты диссертации: Краснодар
Код cпециальности ВАК: 10.02.19

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Билингвизм: теоретические и прикладные аспекты'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Билингвизм: теоретические и прикладные аспекты"

На правах рукописи

БАГИРОКОВ ХАЗРЕТ ЗАУРБЕЧЕВИЧ

БИЛИНГВИЗМ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРИКЛАДНЫЕ АСПЕКТЫ (НА МАТЕРИАЛЕ АДЫГЕЙСКОГО И РУССКОГО ЯЗЫКОВ)

10.02.19 - Теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени доктора филологических наук

Краснодар 2005

Диссертация выполнена на кафедре общего и славяно-русского языкознания Кубанского государственного университета

Научный консультант ; доктор филологических наук, профессор Немец Г. П.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Романов А. А. доктор филологических наук, профессор Берсиров Б. М. доктор филологических наук, профессор ГишевН. Т.

Ведущая организация: Сочинский государственный университет туризма и курортного дела.

Защита состоится «/£_»

2005 года в 9. 00 часов на заседании диссертационного совета Д 212. 101. 08 при Кубанском государственном университете по адресу: 350040, Краснодар, ул. Ставропольская, 149, ауд, 231.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Кубанского государственного университета.

Автореферат разослан «_/£_»

2005 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

Ю. В. Баклагова

Реферируемая работа представляет собой углубленное, разноаспектное исследование языковой и билингвальной ситуации постперестроечного периода в Республике Адыгея (РА) посредством выявления системно представленной поликоординатной характеристики билингвизма в единстве с концептами языковой личности.

Лингвистический, социолингвистический, лингвокультурологический анализ адыгейско-русского двуязычия постперестроечного периода, с одной стороны, поможет восполнить пробел в адыговедении, а с другой, - должен выполнять социальный заказ: исследование русской речи адыгейцев (РРА) в целях определения оптимальных путей и методов преподавания контактирующих языков в аспекте становления двустороннего - адыгейско-русского и русско-адыгейского двуязычия, русского языка как средства межнационального общения народов РФ для повышения культуры русской устной и письменной речи адыгейцев.

Потребности общества остро поставили вопрос о владении народами РФ литературной формой русского языка, что усиливает важность выбора темы исследования.

Актуальность исследования. В современной языковой жизни всё более очевидным становится факт малоизученности билингвизма в связи с изменившимися общественными функциями национальных языков, особенно в процессах взаимодействия — интерференции и конвергенции языков, - выступающего источником двуязычия (а также многоязычия / мультилингвизма, полилингвиз-ма) [См.: Немец, 1999; Блягоз, 2003]. Изучение комплекса проблем, связанных с формированием и функционированием двуязычия (билингвизма), значительно возросла в условиях новой волны всемирной интеграции. Не меньшую роль в активизации языковых контактов сыграл и научно-технический прогресс, обусловивший формирование глобальной информационной сети Интернет.

«Характерной чертой современного гуманитарного исследования является попытка реконструкции «духовного универсума» людей различных культурно-исторических сообществ. Обнаружение и анализ важнейших универсальных категорий культуры, определяющих одновременно и категории человеческого сознания, невозможны без изучения языковой картины мира, в которой отражается восприятие действительности и «образ мира» в сознании соответствующего этноса» [Бижева, 2000]. Адыгейский и русский народы близки в силу не только множества общих ценностных ориентиров, но и тесного территориального общения, большого количества смешанных браков, научно-культурного и экономического сотрудничества. «Самые широкие связи имели место между восточными славянами и адыгами, которые были установлены ещё в VI - VII вв. Естественно, какой бы характер не носили эти связи, они не могли пройти без взаимовлияния их образа жизни и мышления» (Web сервер Адыгейского государственного университета © 1999-2002). Однако проблеме адыгейско-русских языковых контактов постперестроечного периода не посвящена ни одна монографическая работа.

Объект исследования. Интерферемы уровней языка: фонетико- фонологические, лексико-семантические, морфологические, синтаксические, фразеологические, стилистические, позволяющие установить их функциональные отклонения в русской устной и письменной речи адыгейцев-билингвов, градуируемые в рамках рассматриваемых лингвистических, социолингвистических и лингвокультурологических парадигм.

Предмет исследования. Анализ выявленных интерферем в устной и письменной русской речи двуязычных адыгейцев различных социальных и демографических групп населения РА, способствующие составлению лингвистической типологии, социолингвистической модели и линвокультурологической парадигмы билингвизма постперестроечного периода.

Практический языковой материал. Источником эмпирических данных послужили устные и письменные источники, диктофонные записи, статистический материал, литературные тексты. Кроме того, такие работы: «Жемчужины народной мудрости (адыгейские пословицы и поговорки на русском и адыгейском языках)» [Блягоз, 1992], «Русско-адыгейский словарь» [Водождо-ков, 1960] и т.д. Картотека включает свыше 5000 интерферем.

Цель работы. Лингвистическое, социолингвистическое и лингвокуль-турологическое исследование адыгейско-русского двуязычия как результата языковых контактов адыгейцев и русских, изучение реальной РРА, уделив особое внимание развитию в различных сферах (образование, наука; СМИ и т.д.).

В соответствии с поставленной целью в работе решаются следующие задачи:

1) выявить исторические предпосылки возникновения адыгейско-русского двуязычия;

2) определить социально-экономические, общественно-политические, демографические, этнические и др. условия функционирования и развития адыгейско-русского двуязычия;

3) изучить характер функционирования адыгейского и русского языков в республике;

4) установить условия функционального и внутриструктурного развития адыгейского литературного языка в наиболее значимых для развития адыгейско-русского двуязычия сферах (образование, наука, культура, СМИ);

5) уточнить роль, место и лингвистические параметры общего лексического фонда русского и адыгейского языков в качестве социально-лингвистической базы на начальном этапе овладения русским языком в качестве средства межнационального общения народов РФ;

6) определить функционирующие в республике типы и формы двуязычия;

7) исследовать сущность РРА как особого речевого феномена на фонетическом, лексико-семантическом, грамматическом, синтаксическом и т.д. уровне;

8) выявить проблемы межкультурной коммуникации в аспекте билингвизма;

9) сопоставить концепты «человек», «душа», «судьба» и др., и их составляющие, связанные с ними идиомы в контактирующих языках, выявить общее и отличное между ними в аспекте исследуемой проблемы.

Для решения поставленных задач используется существующая лингвистическая, социолингвистическая и лингвокультурологическая литература, терминологическая система. Поскольку в ходе исследования вскрывались новые аспекты в проблематике языковых контактов, постольку в работе вводятся отдельные новые термины или обычные получают новое толкование, уточняются.

Методологическая база исследования. Основу исследования составляет теоретическое положение о двух типах социализированных отношений в едином объекте - билингвизме, которое определяет два подхода социолингвистического исследования: социолингвистический и лингво-социологический [Дешериев, 1977]. В чём различие этих двух аспектов изучения двуязычия?

При социологическом исследовании двуязычия лингвистическую сущность билингвизма необходимо рассматривать как неизменный элемент, исследуемый в различных и изменяющихся социальных условиях [Дешериев, 1977]. При лингво-социологическом исследовании постоянным фактором, на фоне которого изучается билингвизм, являются социальные условия, а лингвистическая природа двуязычия является величиной переменной.

В данном случае признак владения двумя языками и использования их является величиной постоянной, то есть изучается влияние социальных изменений и условий жизни народа на распространение двуязычия. При социологическом исследовании основное внимание уделяется анализу социальных условий и причин возникновения, развития и функционирования двуязычия.

Когда социальные условия функционирования билингвизма рассматриваются как постоянная величина, неизменный фактор, а разновидности двуязычия по степени знания и владения этим явлением как величины переменные, то мы имеем дело с лингво-социологическим исследованием, так как преимущественное внимание уделяется лингвистической сущности того или иного вида двуязычия, его практического проявления в речи. Единство социологического и лингво-социологического исследования обеспечивает комплексное, всестороннее изучение двуязычия как общественного явления в РА.

Лингвокультурологическую основу исследования составили работы по лингвокультурологии В.В. Воробьёва, В.А. Масловой, по концептологии Д.СЛихачёва, Ю.С. Степанова, Н.Д. Арутюновой, по языковой картине мира Ю.С. Караулова, по исследованию языковой личности В.И. Карасика, по проблемам перевода и билингвизма Ю.Д. Дешериева, Г.П. Немца, З.У. Блягоза, по адыгской языковой картине мира З.Х. Бижевой.

Научная новизна полученных результатов и использованных методов заключается в том, что в условиях РА адыгейско-русские корреляции особо продуктивны для теоретизации билингвизма. Адыгейский язык разносторонне репрезентативен для адыгских (и для ибери-кавказских языков в целом). Этим парадоксально обусловлена и глубочайшая специфика его взаимодействия с русским языком в исследуемом континууме.

для установления сходства и отличий между указанными языками. Проблема функционирования адыгейско-русского двуязычия постперестроечного периода ещё не подвергалась и комплексному исследованию.

Под комплексным социолингвистическим исследованием двуязычия мы понимаем лингвистическое, социологическое, лингвокультурологическое исследование сущности, истории формирования, социально-экономических, этнических, демографических и других условий развития и современного функционирования конкретного типа билингвизма.

Теоретическая значимость исследования определяется тем, что полученные результаты, обобщения и выводы способствуют более глубокому освещению различных аспектов проблемы билингвизма, функционирования русского языка в национальной среде, общего лексического фонда языков народов РФ, вопросов повышения культуры русской речи нерусских, которые можно учесть и при исследовании конкретного типа национально-русского двуязычия других регионов РФ, а также обоснованию методов исследования билингвизма, созданию теоретической базы для построения методики взаимосвязанного преподавания контактирующих языков в образовательных учреждениях РА.

Теоретические постулаты данной работы развиваются в диссертациях и научной работе аспирантов, преподавателей кафедры и студентов.

Практическая значимость. Результаты исследования реализованы следующим образом: в форме публикаций, которые могут быть использованы в практике обучению родному и русскому языкам, в исследовательской работе. Например, обсуждены и опубликованы следующие работы:

1) на межвузовской конференции «Работа над односоставными предложениями в пропедевтическом курсе синтаксиса в 5 классе национальной школы» [Майкоп, 1999];

2) на международной конференции «Филология на рубеже веков»: «Определенно-личные предложения и их стилистические функции (сопоставительный аспект)» [Ростов-на-Дону, 2000];

3) на научной конференции в КубГУ «О некоторых экстралингвистических факторах становления и развития двустороннего билингвизма в Республике Адыгея» [Краснодар, 2002];

4) на научной конференциив АГУ «Сопоставительное описание односоставных обобщенно-личных предложений в русском и адыгейском языках» [Майкоп, 2003];

5) на региональной конференции в КГУКИ «Некоторые аспекты социологического анализа экстралингвистических факторов становления и развития двуязычия в Республике Адыгея» ... Современная культурология: предмет, методология и методика: Прил. к журналу «Культурная жизнь Юга России» [Краснодар, 2003];

6) на региональной конференции КГУКИ «Статус адыгейского языка, национальная языковая политика и билингвизм» ...Современная культурология: предмет, методология и методика: Прил. к журналу «Культурная жизнь Юга России» [Краснодар, 2003];

7) на научной конференции КубГУ «Идентификация полисемантичных слов русского языка как прием активизации словарного запаса адыгейцев-билингвов» ...Современная лексикография и терминография: достижения, проблемы и перспективы [Краснодар, 2003];

8) Межъязыковая билингвальная паронимия как особый вид лексико-семантической интерференции в русской речи адыгейцев-билингвов ...Современная лексикография и терминография: достижения, проблемы и перспективы [Краснодар, 2003];

9) на 2-й межвузовской докторантско-аспирантской конференции, Краснодар, 26 апреля 2003 г. В рамках реализации Федеральной целевой программы «Русский язык» на 2002-2005гг. «Причины появления межъязыковой билин-гвальной паронимии в русской речи адыгейцев-билингвов» ...Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения [Краснодар, 2003];

10) на семинаре «Национальная языковая политика и билингвизмы» ... Взаимосвязанное обучение русскому и адыгейскому языкам в условиях сельской школы [Майкоп, 2004];

11) на семинаре «Социологическое исследование двустороннего билингвизма в РА» ...Взаимосвязанное обучение русскому и адыгейскому языкам в условиях сельской школы [Майкоп, 2004];

12) на семинаре «Материально-духовная культура бизтнического региона как основа структуры базового ассоциирования» ...Взаимосвязанное обучение русскому и адыгейскому языкам в условиях сельской школы [Майкоп, 2004];

13) на семинаре «Антропоцентрическая парадигма концепта «сердце» гу в лингвокультурном сознании адыгейца-билингва» ...Взаимосвязанное обучение русскому и адыгейскому языкам в условиях сельской школы [Майкоп, 2004];

14) на семинаре «Идентификация полисемантичных слов русского языка как прием активизации словарного запаса двуязычных адыгейцев» ...Взаимосвязанное обучение русскому и адыгейскому языкам в условиях сельской школы [Майкоп, 2004];

15) на ежегодных научных конференциях профессорско-преподавательского состава Адыгейского государственного университета «Лексико-семантическая интерференция в русской речи адыгейцев-билингвов» [Майкоп, 2004];

16) опубликованы в научном журнале «Вестник АГУ» «Лингвистическая типология билингвизма (на примере Республики Адыгея)» [2004, №2];

17) на региональной конференции «Региональное управление 21 веку»: «Управление процессом становления двустороннего билингвизма как объект психолингвистики» [Ростов-на-Дону, 2004];

18) опубликованы в сборнике научных трудов «Билингвизм в теории и практике»: «Терминосистема контактирующих языков и эволюция билингвизма в РА» и «Лингвистическая сущность понятия «русский язык — средство межнационального общения» [Майкоп, 2004];

19) опубликована монография «Теоретические и прикладные аспекты билингвизма (на материале адыгейского и русского языков)» [Майкоп, 2004] по теме исследования.

Отдельные теоретические положения и материалы диссертации практически могут быть использованы также:

1) при чтении лекций и проведении практических занятий по курсам «Введение в теорию языка», «Теория языка», «Контрастивно-типологическая характеристика родного и русского языков», «Теория и практика перевода» в национальных группах факультета национальной филологии и культуры;

2) в спецкурсах, спецсеминарах, курсовых и квалификационных работах студентов;

3) в лекционных курсах для учителей-словесников в АРИПК (Адыгейский республиканский институт повышения квалификации), а также аспирантами;

4) при создании сопоставительной грамматики адыгейского и русского языков, учебников русского языка для адыгейской высшей и средней школы и русскоязычных образовательных учреждений республики;

5) для совершенствования теории и методики преподавания русского языка как средства межнационального общения;

6) для взаимосвязанного преподавания контактирующих языков в аспекте становления двустороннего билингвизма в регионе;

7) при создании адыгейско-русских и русско-адыгейских словарей и разговорников и т.д.

Кроме того, практическая значимость работы связана с её педагогической направленностью, в особенности с практикой преподавания неродных языков, которая предполагает обучение языку не только как системе собственно лингвистических форм, но и ознакомления учащихся с функционально-прагматическими особенностями контактирующих языков, а также с ментальными и поведенческими стереотипами его носителей, ценностными приоритетами контактирующих народов.

На защиту выносится ряд положений, среди них:

1) положение о том, что весьма значителен общий лексический фонд адыгейского и русского языков для развития билингвизма в Республике Адыгея; базисные лексические единицы благотворно влияют на развитие билингвизма;

2) положение о том, что с самого начала функционирования адыгейского литературного языка русская терминологическая система оказала заметное влияние на развитие адыгейской терминологии во всех областях знаний;

3) положение о том, что на развитие разных типов билингвизма оказывает содействие преимущественно экстралингвистические факторы, особенно миграция населения села в город;

4) положение о том, что наиболее устойчивыми разновидностями интерференции в русской речи билингвов являются фонетическая и лексико-семантическая; устойчивость последней разновидности объясняется подвижность границ семантики лексических и фразеологических единиц;

5) положение о том, что переводы с русского на адыгейский и с адыгейского на русский язык претерпевают существенные изменения в семантике слов, эмотивного наслоения, особенно при необходимости адекватной передачи специфики национального менталитета того или иного народа, стилевой дифференциации лексических единиц контактирующих языков.

Методы и методика исследования. При изучении адыгейско-русского двуязычия использованы разнообразные методы, которые определяются охарактеризованной выше спецификой объекта, подходом к анализу поставленных задач. В их числе социологический, социолингвистический, контрастивно-типологический, статистический, инструментальный, концептологический, контекстный; привносятся элементы трасформационного и компонентного анализа.

В ходе работы применялись следующие приёмы: методика наблюдения и описания языковых фактов, приём анкетирования, интервью (опроса), методика идентификации и дифференциации, методика статистического анализа, методика сопоставления, инструментальная методика, методика устного речевого эксперимента, методика письменного речевого эксперимента; элементы трасформационного и компонентного анализа, подстановки эквивалентов контактирующих языков, замещение эквивалентов языка перевода соответствующими лексемами языка оригинала; приём перефразировки. Это позволяет дать лингвистическую, социолингвистическую и лингвокультурологическую характеристику адыгейско-русского двуязычия, показать современное состояние и тенденции его развития в Республике Адыгея. Такой анализ и его результаты должны способствовать совершенствованию методики взаимосвязанного обучения государственным языкам республики.

Следует отметить, что история возникновения и развития, характер функционирования конкретного типа двуязычия вскрываются при использовании синхронного и диахронного методов изучения. Использование их в неразрывной связи с методом конкретно-социолингвистического исследования даёт возможность воссоздать и проанализировать истоки возникновения того и иного типа и вида билингвизма, формы его проявления и т. д.

Апробация работы. Данная диссертация выполнялась по планам исследований, координируемых Федеральным агентством по образованию РФ и РА. Тема диссертации связана с одним из направлений научных исследований, проводимых кафедрой общего языкознания и славяно-русской филологии КубГУ и Центром билингвизма Адыгейского государственного университета.

Основные теоретические положения и выводы диссертации, фрагменты ее содержания докладывались на международной конференции в РГУ «Филология на рубеже веков» [2000], на кафедре русского языка и методики его преподавания в начальных классах АГУ [2003], издано учебно-методическое пособие «Основы культуры речи» [2001], обсуждались в Центре билингвизма АГУ [2003, 2004], на кафедре общего языкознания и славяно-русской филологии КубГУ [2002, 2003, 2004], на конференции в Краснодарском государственном университете культуры и искусства, опубликованы в журнале «Культурная жизнь Юга России» [2003], обсуждались на конференции «Региональное управление 21 веку» и опубликованы в журнале «Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион» [2004], в сборнике научных трудов «Билингвизм в теории и практике» [2004].

По материалам настоящего исследования опубликованы монография обшим объемом 19 п. л. и 26 работ (учебно-методическое пособие, статьи, тезисы).

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, шести глав, Заключения, Библиографического списка, включающего наименования словарей-справочников, список принятых сокращений. Текст содержит 9 таблиц и схем.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Первая глава «Концептуальные основы изучения билингвизма на современном этапе языкознания», включающая 3 параграфа, посвящена выявлению некоторых общих подходов к характеристике сущности билингвизма, так как двуязычие — весьма распространенное явление, оно встречалось во все исторические времена у большинства народов мира. В наибольших масштабах билингвизм свойствен многонациональным государствам (РФ, США, Франция, Индия, Нигерия, Швейцария и др.).

Во всей обширной лингвистической литературе по языковым контактам до сих пор нет единого понимания термина «двуязычие» или «билингвизм». По мнению одних лингвистов, неправомерно ставить вопрос о разных аспектах исследования билингвизма, поскольку двуязычие — чисто психологическая проблема. Другие полагают, что эту проблему надо считать собственно лингвистической. Третьи исходят в определении двуязычия из общественной (социологической) функции языка, четвёртые предлагают лингвокультурологический аспект исследования контактирующих языков.

В данной ситуации требует уточнения и само определение термина двуязычие в изменившейся языковой ситуации. При этом следует отметить, что в начале 50 годов 20 века термин «смешение языков» был заменен термином «языковой контакт», впервые предложенный А. Мартине. Термин закрепился в зарубежной лингвистической литературе с выходом работы У. Вайнрайха «Языковые контакты». Параллельно в советской литературе по билингвизму возникли термины «взаимовлияние языков» и «взаимодействие языков». Есть несколько определений термина «языковой контакт». У. Вайнрайх отмечает, что «два или более языка рассматриваются как находящиеся в контакте, если

они попеременно используются одними и теми же лицами». А. Дибольд рассматривает языковой контакт в связи с учебной ситуацией (leaming situation), когда индивид изучает элементы из языковой или культурной системы иной, нежели система родного языка ... , а сам учебный процесс как билингвизацию (bilingualisation)». Для АДибольда языковой контакт (language contact) связан с так называемым культурным контактом (culture contact). В отличие от А. Ди-больда, проблему билингвизации и аккультурацию как единый учебный процесс рассматривают Е.М.Верещагин и В.Г. Костомаров. Понимание языкового контакта как языковой ситуации характерна и для Б. Гавранека. При этом замечает, что «он, однако, ничего не объясняет в лингвистическом отношении, лишь обозначая языковые ситуации». В. Ю. Розенцвейг дает термину следующее толкование: «Под языковым контактом мы будем понимать речевое общение между двумя языковыми коллективами».

В современной лингвистической литературе требуют уточнения термины «языковая ситуация» и «ситуация билингвизма». Мы считаем что «ситуация билингвизма» более полно отражает условия возникновения, существования и развития двуязычия как языкового и речевого явления. Если языковая ситуация понимается как «совокупность языков, подъязыков и функциональных стилей, обслуживающих общение в административно-территориальном объединении, взаимодействие языков становится реальностью при непосредственных или опосредствованных языковых контактах. Активные процессы взаимовлияния языков наблюдаются при непосредственных языковых контактах, когда возникает ситуация билингвизма. Мы склонны разграничивать понятия «языковая ситуация» и «ситуация билингвизма» и рассматривать их взаимоотношения соответственно как родовые и видовые отношения», - отмечает Л.Б. Никольский. Экзоглоссная сбалансированная и несбалансированная языковая ситуация определяет условия функционирования различных типов двуязычия вместе с их функциональными разновидностями в данной общности людей.

Непосредственные языковые контакты обусловливают интенсивные межъязыковые связи, что ведет к появлению разных типов двуязычия. Однако межъязыковые связи устанавливаются между различными языковыми системами не сами по себе, а между носителями этих языков. Носители же контактирующих языков принадлежат разным социально-профессиональным группам, неоднородны в этническом и демографическом отношении. Демографический фактор необходимо учитывать в преподавании неродного языка в образовательных учреждениях и вузах РА. Признание многоаспектности и взаимосвязанности различных сторон двуязычия приводит ученых к мысли, что «двуязычие как лингвистическое, социальное явление не поддается однозначному определению», - подчеркивает Ю.Д. Дешериев.

Основной недостаток существующих определений двуязычия заключается в том, что большинство авторов одним из непременных условий для билингва ставит одинаковое владение как родным, так и неродным языками не только в речи, но и в мыслительном процессе. Но, как утверждает А. Мартине, достижение одинокового совершенства в обоих языках - «несомненное исклю-

чение, так как эта задача требует, по-видимому, от двуязычного такой целенаправленной деятельности, на которую мало кто способен». Итак, по мере накопления новых фактов изучения языковой деятельности, функционирования контактирующих языков определения билингвизма существенно уточнены и дополнены отечественными учеными, которые считают, что двуязычными могут быть не только отдельные личности, но и отдельные социальные группы, отличающиеся по возрастному, социальному, образовательному и т.д. цензу, т.к. существенное значение имеют «общественные условия возникновения и существования двуязычия в данном коллективе» [См.: Щерба Л.В., Немец Г.П., Блягоз З.У. и др.].

В современной лингвистике широкое распространение получила точка зрения В.Н. Ярцевой, согласно которой под двуязычием понимается «способность отдельного индивидуума, или народа в целом, или его части общаться (добиваться взаимопонимания) на двух языках». А.Е. Супрун понимает двуязычие как возможность владения носителем одного языка другим языком в различной мере, а, следовательно, и возможность двуязычия разных ступеней. По мнению Супрун А.Е., двуязычие начинается тогда, когда человек в состоянии высказать различные мысли (и понять некоторое сообщение) на двух языках. Однако и эти определения не лишены недостатков: в них нет указания на тенетическую родственность или неродственность языков. М.М. Михайлов, раскрывая сущность двуязычия, связывал его с генетически разными языками. В таком случае, как справедливо указывают многие ученые, за бортом двуязычия остается владение хотя и родственными, но разными языками.

Ф.П. Филин предлагает различать двуязычие в узком и широком смысле этого слова. Двуязычие в узком понимании «означает более или менее свободное владение двумя языками: родным и неродным; двуязычие в широком смысле этого слова - это относительное владение вторым языком, умение в том или ином объеме пользоваться ими в определенных сферах общения». Иными словами, двуязычие в его лингвистическом понимании требует свободного знания двух языков. Если же билингв владеет контактирующими языками не в одинаковой степени и дифференцированно пользуется ими в различных речевых ситуациях, то следует иметь в виду двуязычие в социолингвистическом толковании.

Несмотря на то, что лингвистически аспект двуязычия позволяет не только устанавливать степень владения контактирующими языками, но и предсказывать возможные случаи интерференции, мы не может ограничиваться одним этим аспектом, потому что узкое понимание двуязычия вызывает скептическое отношение к нему даже в среде самих лингвистов. По-видимому, такое положение вещей обусловлено тем, что носители такого типа двуязычия составляют всего 2-4% всех билингвов в недавнем прошлом.

Для РА с разнородным в этнокультурном, языковом и других отношениях составом населения важно не только развитие адыгейского языка, но и хорошее знание русского языка, т.е. необходим язык межнационального общения. Универсальный язык просто необходим для любого многонационального государства, что уже неоднократно доказывала мировая практика. В условиях РА

русскому языку нет альтернативы, а для адыгейцев «овладение русским языком стало социальной необходимостью», - отмечает профессор З.У. Блягоз. Нами установлено, что 98% респондентов используют русский язык в качестве средства межнационального общения.

Итак, социолингвистический аспект двуязычия вызван необходимостью выполнения общественных функций родным и изучаемым языками, условия возникновения двуязычия, сфер применения каждого из контактирующих языков, требуют установления границ максимального и минимального проявления интерференции. Приоритет лингвистического использования термина «интерференция» принадлежит ученым Пражского лингвистического кружка [В. Матезиус, Б. Трнка, Б. Гавранек и др.].

Таким образом, существующие определения двуязычия зависят от точки отсчета или аспекта исследования, выдвигаемого на передний план, конкретного содержания двуязычия, условий его функционирования, значения его для носителя двух языков. Двуязычие редко существует в чистом виде, необходимо иметь в виду его условный характер.

Поскольку язык является составной частью национальной культуры, реальное содержание двуязычия в первую очередь отражает лингвокультурные и психологические ценности и ориентиры его носителя, а затем оно само влияет на них. По нашему мнению, и исходя из современной ситуации двуязычия: «билингвизм—эторезультат межцивилизационного взаимодействияраз-личных культур народов, одна из форм адаптации совершенно иной или родственнойязыковойкультуры».

Чтобы глубже и всесторонне изучить проблему двуязычия постперестроечного периода необходимо выделить аспекты билингвизма: лингвистический, социолингвистический, лингвокультурологический.

Под двуязычием в лингвистическом аспекте мы понимаем, использование индивидом или коллективом людей двух языков в качестве средства общения, орудия выражения их мыслей и чувств, т. е. носители двуязычия обладают устойчивым умением и навыками использования обоих языков в коммуникативной, экспрессивной, конструктивной и аккумулятивной функциях. Данный аспект имеет дело, как отмечают Ю.Д. Дешериев, И.Ф. Протченко, с анализом соотношения структур и структурных элементов двух языков, их взаимовлияния, взаимодействия и взаимопроникновения на разных уровнях языка (фонологическом, фонетическом, словообразовательном, морфологическом, синтаксическом, лексико-семантическом и стилистическом), ибо в языке все взаимосвязано. Лингвистическая сторона билингвизма сближается также с контрастивно-сопоставительным описанием языков и с теорией языковых контактов; где дается лингвистическое объяснение причин возникновения интерференции как на уровне речи, так и на уровне языка; предсказываются возможные интерферентные явления.

Двуязычие в социолингвистическом аспекте предполагает использование индивидом или коллективом людей двух языков в качестве средства общения людей для достижения взаимопонимания в двуязычной (многоязычной) среде, т.е. билингвы обладают умением и навыками использования обоих языков в основной функции — коммуникативной.

Для классификации билингвизма в социолингвистическом аспекте необходимо четко определить критерии, которые имели бы свой собственный социолингвистический статус. К их числу мы относим следующие: 1) наличие двух и более наций, народностей и их представителей на данной территории или в данном коллективе; 2) наличие двух языков, служащих средством общения людей; 3) наличие различных демографических и социальных групп; 4) способ овладения вторым языком индивидом, коллективом, группой людей, народом; 5) направление действия контактирующих языков в той или иной двуязычной общности людей; 6) степень охвата носителей одного народа тем или иным типом двуязычия; 7) ареал распространения двуязычия; 8) степень активности проявления интерференции на различных уровнях языка в городе и сельской местности.

Что касается лингвокультурологического аспекта билингвизма, следует иметь в виду, что язык - это то, что лежит на поверхности бытия человека в культуре, поэтому, начиная с 19 века [См.: Гримм Я., Раек Р., Гумбольдт В., Потебня А.] и по сей день, проблема взаимосвязи, взаимодействия языка и культуры является одной из центральных в языкознании. Первые попытки решения этой проблемы усматриваются в трудах В. Гумбольдта. Говоря о связи языка и культуры, Е.Ф. Тарасов отмечает, что язык включен в культуру, так как «тело» знака (означающее) является культурным предметом, в форме которого опредмечена языковая и коммуникативная способность человека, значение знака - это также культурное образование, которое возникает только в человеческой деятельности. Также и культура включена в язык, поскольку вся она смоделирована в тексте (фразеологизмы, пословицы, поговорки и т.д.).

Вместе с тем взаимодействие языка и культуры нужно исследовать крайне осторожно, помня, что это разные семиотические системы. Каждый язык имеет свой способ концептуальной картины мира (ККМ) и языковой картины мира (ЯКМ). О необходимости различения ЯКМ и ККМ указывалось в философской и лингвистической литературе [См.: Брутян ГА, Павиленис Р.И., Караулов Ю.Н., Колшанский Г.В.]. Сравнивая ККМ и ЯКМ Б.А. Серебренников неоднократно подчеркивает, что ККМ богаче ЯКМ, что каждый язык имеет особую ЯКМ, и языковая личность обязана организовывать содержание высказывания в соответствии с этой картиной. В этом проявляется специфически человеческое восприятие мира, зафиксированное в языке. Исходя из выше изложенного, мы предлагаем выделить лингвокультурологический аспект двуязычия.

Выделенные аспекты не рассматривались по отношению к языковой ситуации и ситуации билингвизма в РА постперестроечного периода. Мы остановимся на выделенных нами аспектах адыгейско-русского билингвизма, так как в нашем исследовании рассматривать все проблемы не представляется возможным.

Следует отметить, что методы исследования процессов формирования, развития, сокращения, затухания общественных функций языков, их влияния на уровни языка и уровневые единицы внутренней структуры достаточно разработаны в зарубежной и отечественной социолингвистике. Существующие разработки относятся к уровням внутренней структуры языка.

В известной мере создателем теоретических основ разработки методов и зачинателем исследований в отечественной социолингвистике стал М. В. Панов. На современном этапе изданы коллективные труды в Институте языкознания РАН [См.: Л.П. Крысин, Э.Г. Туманян, В.Д. Михальченко и специалисты из других научных учреждений: Г.П. Немец, М.А Хабичев, З.У. Блягоз др.].

Постперестроечный период возродил вновь интерес к теоретическим и прикладным аспектам социолингвистики, в том числе как определение предмета билингвизма и определение его методов и методологии. При освещении проблем социолингвистики, классификации типов двуязычия принимаются во внимание положения, изложенные в трудах по социальной лингвистике, по теории языковых контактов российских и зарубежных учёных-социолингвистов, а также контрастивно-типологические исследования адыгейского и русского языков, работы по истории, этнографии, культурологии, лин-гвокультурологии, психолингвистике.

Научная достоверность, значимость и успех комплексного исследования конкретного типа адыгейско-русского, как и других типов билингвизма, зависит как от общих методологических позиций исследования, так и от выбранного научно-исследовательского метода, который определяется целями и задачами исследования.

Проведенный анализ лингвистической литературы убеждает нас в том, что изучение двуязычия может осуществляться разными методами.

Понятие «метод социолингвистических исследований» в языкознании трактуется по-разному [См.: Милль Дж.,1914; ЬаЪоу ',1966; Ядов,1972; Наге^ Я., 1974; Швейцер, 1976; Методы..., 1995; Дешериев,1977; Б. Нушез, 1977; Вайнрайх, 1979; Михальченко, 1984, 1995 и др.]. Разграничение в социолингвистике терминов "научно-исследовательский метод" и "научно-исследовательский приём" имеет не только сугубо терминологическое значение. При помощи выбранного метода мы можем достигнуть решения какой-либо проблемы в целом, а инструментом решения проблемы является система научно-исследовательских приёмов, поэтому в социолингвистическом исследовании анкетирование и опрос мы склонны относить к научно-исследовательскому приёму, а не методу исследования, так как необходимо согласиться с тем, что метод - это «определенный подход к изучаемому явлению, определённый комплекс положений, научных и чисто технических приёмов, применение которых даёт возможность изучить данное явление. Поэтому метод всегда является системой», а «приём всегда предполагает определенное действие, оперирование с языковым материалом», - отмечают В.А. Ядов, В.Ю. Михальченко и др.

Среди многочисленных приемов исследования такого сложного явления, каким является билингвизм, необходимо выделить метод конкретно-социологического исследования двуязычия, который мы определяем как систему научно-исследовательских приёмов, используемых для изучения картины сосуществования, функционирования двух языков в какой-либо этнической, территориальной или социальной общности людей. Этот метод составляет следующая система основных научно-исследовательских приёмов и методик изучения: методика наблюдения и описания, приём анкетирования, интервью (опроса), методика идентификации и дифференциации, методика статистического анализа, методика сопоставления, инструментальная методика, методика устного речевого эксперимента, методика письменного речевого эксперимента и др. Исследователь не имеет возможности подвергнуть анкетированию все население республики, и в этом нет необходимости, так как «опыт конкретных социологических обследований показывает, что количество опрашиваемых не главное. Решающим является правильная организация методики выборки», -отмечает Трескова С.И..

В данной диссертации предлагается использовать сплошное, частичное и выборочное анкетирование учащихся школ различных районов и городов РА с адыгоязычным, смешанным и русскоязычным населением. При этом результаты анкетирования необходимо подкреплять другими методиками как лингвистического, так и статистического характера. Некоторые пояснения к методике проведения анкетирования и опроса.

Частичному анкетированию и опросу были подвергнуты учащиеся одиннадцати школ и трудовых коллективов, а выборочному анкетированию -учащиеся 3 школ и работники трудовых коллективов. Репрезентативность выборки, полученная методом квот, позволяет проецировать результаты анализа проведенного исследования на всю социальную и демографическую группу населения республики.

В лингвистической части анкеты подобраны специальные задания-вопросы (перевести на русский язык, перевести на адыгейский язык, составить из данных слов предложение и др.), направленные на выявление уровня владения государственными языками. Вопросы задавались устно с целью выявления типов интерференции, синонимичных эквивалентов отдельных терминов родного и русского языков. Основной упор делался на сбор такого лингвистического материала, который содержался при свободном выражении своих мыслей и чувств на русском и адыгейском языке, а не тем, правильно ли он говорит, тот ли ответ подготовил на вопрос анкеты или текста. К таким материалам мы относим объяснительные и докладные записки, заявления, написанные в различные организации, выступления по телевидению и радио, реплики из бесед в деловой и непринужденной обстановке и т.д. При этом использовалась как методика фиксирования устной речи от руки, так и диктофонная запись. Мы выделяем организованные способы порождения речи (на уроках и занятиях в различных типах учебных заведений) и спонтанные способы порождения речи (выступления, реплики и т.д.). В первом случае респондент отвечает по заданной теме, выступает с докладом и т.п., а во втором — свободен в выборе темы и формы порождения речи. Подобная методика сбора материала позволяет избежать психологический барьер информантам, которые не ведают в подобных случаях о том, что ведется наблюдение за речью и проверяется степень владения языками, так как «наибольшую ценность представляют записи, сделанные без ведома информанта», - отмечает Швейцер А.Д.

Становление и развитие, характер функционирования конкретного типа двуязычия вскрываются при использовании синхронного и диахронного методов изучения, который дает возможность воссоздать и проанализировать истоки возникновения типов или форм двуязычия в РА.

Вторая глава «Парадигма билингвизма, условия её реализации в обществе» посвящена национальной языковой политике и развитию билингвизма, социологическому анализу экстралингвистических факторов и лингвистической сущности понятия «русский язык как средство межнационального общения».

В последнее время языковым вопросам в общем контексте национальных проблем, уделяется много внимания. Однако за решение языковых проблем берутся неспециалисты. Многие недостатки Закона «О языках народов Республики Адыгея» могли быть устранены и доработаны. Но в его разработке наряду с депутатами и юристами должны были быть привлечены лингвисты, социолингвисты, социологи и др., что не было сделано. Поэтому отсутствует научное прогнозирование динамики языкового развития в РА.

На современном этапе развития национально-языковых отношений в республике возрастает интерес к адыгейскому языку, культуре, обычаям, традициям адыгов. Решаются проблемы расширения и укрепления связей с адыгами, живущими в других регионах страны, а также с зарубежными адыгами (адыги в настоящее время живут почти в 50-ти зарубежных странах). С ними поддержи-

вается связь, оказывается помощь в изучении адыгейского языка, культуры, осуществляются мероприятия по духовному сближению. В этой связи выдвигаются разные предложения по созданию единого для всех адыгов алфавита.

Но, во-первых, адыгейская диаспора живет не только в Турции, но и в других странах, в частности, арабских. Им бы (живущим в Сирии, Иордании и т.д.) удобнее было бы письмо на основе арабской графики. Во-вторых, адыгская диаспора в странах проживания не учится и не пишет на адыгских языках. К любому делу, в том числе и к выбору графической базы для алфавита, нужен комплексный подход, учет всех плюсов и минусов.

В пользу кириллицы как графической базы адыгейского письма говорят следующие обстоятельства: 1) за семьдесят лет существования современного алфавита весь адыгейский народ (за малым исключением) стал грамотным, читает и пишет на адыгейском языке. Изменение графической базы адыгейского письма поставило бы задачу переучивания всего населения, что не очень просто в современных условиях; 2) за время существования адыгейской письменности на русской графической основе создана богатая литература на адыгейском языке. Изменение графической базы адыгейского письма поставило бы вопрос о переиздании всей литературы, что нерационально и практически невозможно на современном этапе развития нашего общества; 3) основным преимуществом адыгейского алфавита считается использование русской полиграфической базы, отпадение необходимости в создании новой, специальной полиграфической техники (тексты на адыгейском языке можно печатать во всех типографиях России, где используется русский шрифт); 4) коды для кириллицы, используемые в компьютерной технике, годны и для использования при письме на адыгейском языке. Создание новых кодов намного осложнило бы использование компьютеров; 5) изменение графической базы адыгейского письма, преследующее цель устранения двух - и трехлитерных букв, должно привести к созданию нового алфавита на смешанной основе, что действительно затруднит использование этого алфавита в компьютерной технике; 6) созданная на базе кириллицы адыгейская письменность пользуется многолитерными буквами, что считается основным ее недостатком. Но нужно иметь в виду, что и на латинской графической базе адыгейская письменность не может обойтись без тех же составных букв, поскольку в адыгейском языке больше звуков-букв, чем в русском; 7) существующий алфавит адыгейского письма отвечает основным современным потребностям, выполняет и в дальнейшем может выполнять основные функции, задачи, стоящие перед письмом, литературным языком. Изложенные факты приводят к выводу, что речь может идти только об усовершенствовании существующего алфавита без изменения графической базы адыгейского письма.

Факторы, положительно влияющие на возможность расширения функций адыгейского языка: а) стремление основной массы народа-носителя языка расширить функции адыгейского языка; б) наличие определенных традиций преподавания адыгейского языка как предмета изучения, а также использование в качестве языка обучения; в) наличие серьезного задела в лингвистическом обеспечении социальных функций адыгейского языка (издание литературы на

адыгейском языке, наличие учебников, толковых и двуязычных словарей, справочников, грамматик, разговорников, функционирование на телевидении и радио, в театре и СМИ и т.д.); г) наличие социальной перспективы для использования адыгейского языка в разных сферах общения.

Факторы, отрицательно влияющие на развитие функционирования адыгейского языка: а) адыгейский язык ограниченно функционирует в сфере государственного управления, общественно-политической жизни, сфере образования, делопроизводства и обслуживания; б) удельный вес коренного, исконно национального населения, компактность его проживания в городе и сельской местности; в) «языковой нигилизм» определенной части (большей или меньшей) населения республики, проявляющейся в незнании или даже нежелании изучать государственный язык из-за «социальной непрестижности»; г) «языковая экспансия» - стремление распространить свой язык путем объявления его государственным на чужую языковую общность. Обычно это явление обосновывается так: чтобы коренные жители могли реализовывать свое право пользоваться государственным языком, иноязычные жители Республики Адыгея должны брать на себя обязанность знать государственный язык в том случае, если это входит в перечень их служебных обязанностей. Здесь языковая компетенция жителей республики близко соприкасается с запретом на профессии, поскольку предполагалось, что житель республики не может занять ряд официальных должностей (пост Президента Республики Адыгея) без знания государственного языка, что и порождало социальную напряженность среди русскоязычного населения республики.

Основными тенденциями современной языковой жизни в республике являются: 1) возрождение интереса к адыгейскому языку и культуре, обычаям и традициям; 2) стремление расширить социальные функции адыгейского языка в разных сферах общения; 3) явления механического переноса опыта социально-языковой адаптации иммигрантов-адыгов (Турции, Сирии, Иордании и т.д.) на условия совместного проживания жителей республики; 4) дальнейшее распространение национально-русского и русско-национального двуязычия с преимущественной ориентацией на второй тип билингвизма.

Наиболее социально значимой сферой для языкового развития является сфера образования, поскольку именно здесь формируется языковая компетенция индивида, которая создает предпосылки для функционирования адыгейского языка в различных сферах общения и развития двустороннего билингвизма.

С учетом национально-языковых и социально-политических процессов постперестроечного периода мы должны особо уделить внимание следующим приоритетным направлениям: 1) создание региональных программ и учебников по адыгейскому языку для русскоязычных и адыгоязычных школ РА; 2) разработка учебно-методических пособий по разным актуальным проблемам изучения адыгейского языка: 3) составление программ и хрестоматий по адыгейской литературе для русских школ; 4) создание сборников дидактических материалов по адыгейскому языку для русскоязычных учащихся; 5) выпуск разных типов словарей (двуязычных и комплексных - в первую очередь); 6) на-

зрела необходимость издания учебных пособий и научно-популярной серии тематических книг-многотиражных общедоступных «Лес», «Горы», «Земля» и т.д., чтобы они сочетали в себе одновременно качества русско-адыгейского и адыгейско-русского разговорника и словаря-справочника, что продвинет эволюцию билингвизма в РА; 7) разработка программ, пособий, справочников и самоучителей по русскому и адыгейскому языку для русскоязычного населения, репатриантов и черкесского зарубежья; 8) повышение русской и адыгейской речевой культуры через печатные и электронные СМИ РА.

За год до своей смерти Шора Ногмов (1796 - 1844) закончил работу над книгой «История адыгейского народа». В предисловии он писал: «При начатии труда моего сердечное убеждение говорило мне, что придет время, когда в душе грубого горца вспыхнет чудное чувство - светильник жизни - любовь к знанию. Ударит и для нас час, когда мы все примемся за грамоту, книги, письмо... Я не доживу, не увижу, может быть, этой сладкой минуты, когда родина моя...обратится к добру и знанию». Главное, к чему призывал выдающийся адыгский просветитель своих земляков и власти, - это к созданию народной (не элитарно-сословной) школы, с преподаванием на двух языках - русском и адыгском. Кавказские просветители были уверены в том, что горские дети должны обучаться на родном языке и, по возможности, вместе с русскими детьми. Эту идею поддерживал наместник Кавказа М.С. Воронцов: «делом первой важности края является непременное и безусловное обучение всех русских учащихся, по крайней мере, одному из туземных языков».

Изменения в языковой жизни народа связаны с изменениями в общественно - политической жизни народа: «Малейшие изменения жизни в содержании, т. е. в условиях существования данной социальной группы, следовательно, и иное окружение и т. п., немедленно отражается на изменении речевой деятельности данной группы, и притом одинаковым образом, поскольку новые условия касаются всех членов данной группы» [Щерба, 1958].

В перестроечное время, в период осуществления демократизации общественно-политической и экономической жизни страны, существенно изменилось отношение к национальным языкам малочисленных народов как со стороны представителей коренного населения, так и русскоязычного. Начала возрождаться национальная культура, стали заметно расширяться общественные функции национальных языков. 31 марта 1994года принят Закон «О языках народов Республики Адыгея», где определяется статус адыгейского и русского языков, что послужило основой для становления и развития двустороннего билингвизма в РА.

Экстралингвистические факторы, влияющие на становление и развитие двустороннего билингвизма. Это способ распределения городского и сельского населения на территории республики. Демографический фактор очень серьезно влияет на становление развитие билингвизма. В РА можно выделить три типа районов: 1) районы, в которых «титульная нация» составляет большинство населения, более - 50%: Кошехабльский район (адыги - 19789 жителей 63%, русские - 12111 жителей 37%); Шовгеновский район (адыги -13296 жителей 78%, русские - 3604 жителя 22%); Теучежский район (адыги -17463 жителя 86%, русские 2838 жителей 14%); г.Адыгейск (адыги - 8643

жителя 71%, русские- 3657 жителей 29%); 2) районы, в которых «титульная нация» составляет менее 50%: Красногвардейский район (адыги - 9388 жителей 31%, русские - 22312 жителя 69%); Тахтамукайский район (адыги - 20853 жителя 34%, русские - 40347 жителей 66%); 3) районы, в которых «титульная нация» представлена в количестве менее 30%: г.Майкоп (адыги - 11900 жителей (7%), русские - 167000 жителей (93%); Гиагинский район (адыги - 136 жителей (1%), русские - 34544 жителя (99%); Майкопский район (адыги - 124 жителя (1%), русские - 58876 жителей (99%). К настоящему времени несколько видоизменилась ситуация в Майкопском районе: в связи с переселением косовских адыгов в РФ на территории района в 2001 году основан аул Мэфэхабль с населением немногим более 100 человек.

Такое разнообразное расселение жителей разных национальностей создает различные условия для функционирования адыгейского языка как государственного на территории РА, также для распространения его среди русскоязычного населения. Наиболее «неблагоприятными» условиями для функционирования и применения государственного языка (адыгейского) является третий тип районов, где «титульная нация» представлена в количестве менее 30%.

В доперестроечный период в Адыгее общей закономерностью динамики межэтнических браков являлось увеличение количества смешанных семей с участием национальностей неславянского происхождения. Количество заключаемых в доперестроечный период адыго-русских браков неуклонно год от года увеличивалось. Однако на рубеже 90-х годов появилась тенденция к снижению количества смешанных адыго-русских браков: в 1994гг. их число снизилось и составило 2,6% от общего количества браков (из них 1,8% в браки с русскими женщинами вступали мужчины-адыги, 0,7% - составляют союзы адыгеек с русскими, в 1996г. - 2, 13% от числа всех заключенных браков). Таким образом, нами установлено, что «...для Российской Федерации была характерна та же картина этнически смешанной брачности, что и для всего большого Союза. Однако в 1994г. произошло существенное снижение доли смешанных браков». Данные архива Адыгейского республиканского ЗАГСА свидетельствуют о том, что уменьшение количества заключаемых браков началось раньше - не в 1994г., а 1991г. Таким образом, динамика межэтнических браков (от общего числа заключённых браков) за последние годы такова: 2000г. - 3,6%, 2001г. -2,1%, 2002г. - 1,8%, 2003г. - 1,4%.

Второй особенностью заключаемых в последние годы адыго-русских и русско-адыгейских браков, является то, что в брак вступают люди зрелого возраста, для многих из которых это уже не первый брак (50% заключённых в г.Майкопе в 1995 г. адыго-русских и русско-адыгейских браков приходится на возраст от 29 до 54 лет). В последнее десятилетие в республике наблюдается замедление процесса возникновения адыго-русских и русско-адыгейских семей. При этом следует отметить, что в семьях со смешанным браком языком семейного общения, как правило, становится не адыгейский, а русский. Из 50 опрошенных семей со смешанным браком города Майкопа дома говорят на русском языке 92% и лишь 8% - на русском и адыгейском языках.

Следующий экстралингвистический фактор, влияющий на становление и развитие двустороннего билингвизма, - это наличие широкой сети образовательных учреждений (ОУ) и дошкольных образовательных учреждений ДОУ. В 2002 - 2003 учебном году в РА обучалось 59096 учащихся, в том числе коренной национальности 16385 изучают адыгейский язык (46%), русскоязычной - 19881 учащихся изучают адыгейский язык (55%). Всего ОУ 173, адыгейский язык изучается в 130 школах, кабинеты адыгейского языка имеются в 96 школах. В республике функционирует 123 ДОУ, в них находится 11029 детей, охвачено обучением адыгейскому языку 3603 детей, что составляет 33%. Растет число людей с высшим и неполным высшим образованием в РА. В расчете на 1000 жителей, в возрасте 18 лет и старше, число лиц с высшим образованием возросло за 10 лет с 648 до 778 человек, а на 1000 работающих - с 786 до 914 человек.

Печатные и электронные СМИ как экстралингвистический фактор также влияют на становление и развитие двустороннего билингвизма в республике. Республиканских, городских, районных печатных СМИ в республике 24 издания: на адыгейском и русском языках печатаются — 13 газет, только на русском - 9 газет, только на адыгейском - 2 газеты. В РА функционирует 21 печатное издание на русском языке и 15 изданий на адыгейском языке. Печатные СМИ республики стимулируют адыгейский язык на дальнейшие поиски и использование собственных выразительных средств языка, что окажет благотворное влияние на функционирование адыгейского литературного языка в целом.

Рассмотрим функционирование адыгейского и русского языков в электронных СМИ. В РА 10 электронных СМИ. Все 10 ведут вещание на русском языке, а на адыгейском языке - 8. Десять лет тому назад адыгейская речь звучала только на радио, а теперь на телевидении. Электронные СМИ способствуют расширению функций адыгейского и русского языков, влияют как экстралингвистический фактор на становление и развитие двустороннего билингвизма в РА.

Следующим экстралингвистическим фактором, способствующим становлению двустороннего двуязычия и расширению функций адыгейского языка, является книжно-издательская деятельность. С 1996 по 2002гг. Государственное унитарное республиканское издательско-полиграфическое объединение «Адыгея» выпустило книжно-журнальной продукции на адыгейском и русском языках тысячи экземпляров. Из 5635,5 книжно-журнальной продукции ГУ-РИПП «Адыгея» на адыгейском языке издано 2412,1, что составляет - 42,8%, а 47,2% - на русском языке. Это свидетельствует о том, что книгоиздательская деятельность как экстралингвистический фактор способствует расширению функций адыгейского и русского языков в РА.

Благотворно влияет на функционирование адыгейского и русского языков деятельность театров в республике. С 1993 года работает Камерный музыкальный театр, созданный из числа выпускников Майкопского музыкального училища. Театр кукол образован в 1999 году. В их репертуаре различные спектакли, мюзиклы, оперетты, кукольные постановки на адыгейском и русском языках.

Постперестроечный период и потребности интеллектуальной и культурной жизни народов РФ в эпоху научно-технического прогресса выдвинули проблему культуры русской речи нерусских (РРН) в ряд важнейших и актуальнейших теоретических и практических проблем лингвистики. В настоящее время сложилась такая ситуация, когда, спрос на лиц, действительно свободно владеющих русским языком из числа представителей нерусских народов РФ, в реальных социально-экономических условиях стал значительно опережать предложение. Такое положение возникло, во-первых, дискредитировавшей себя практикой преподавания русского языка в национальной аудитории без учета родного языка учащихся, во-вторых, изучением системы русского языка преимущественно как совокупности грамматических правил и форм без необходимого внимания к изучению русской речи, в-третьих, отсутствием научно обоснованной теории по изучению русского языка как средства межнационального общения, которая должна была дать необходимые ориентиры ученым-методистам и авторам школьных учебников.

Итак, суть проблемы культуры РРН состоит в том, что при единстве литературного языка в любом регионе РФ мы должны признать реально существующие разновидности русской речи в устах народов РФ. Эти разновидности являются закономерными в силу действия лингвистических законов и обусловлены самим статусом русского языка как средства межнационального общения народов РФ, так как «русская речь в процессе своего функционирования неизбежно варьируется, приобретая в каждом регионе свои особенности, проявляющиеся как в устной, так и в письменной речи, что объясняется и интерференцией родного языка в процессе овладения русским, и намеренным использованием - по тем или иным причинам - говорящим или пишущим на русском языке фактов национального языка» [Шанский, 1980]. Вместе с тем народы РФ владеют реальной формой национально-русского двуязычия, при которой РРН обладает вариативностью, имеет свою специфику, так как «в каждой национальной среде русская речь имеет свой особый оттенок, который обычно называют «акцентом». Адыгеец говорит по-русски с адыгейским «акцентом», чуваш - с чувашским, татарин - с татарским и т.д. Под «акцентом» подразумевается обычно произношение. Но более глубокие наблюдения свидетельствуют, что помимо особенностей произношения, русский язык в каждой местной среде приобретает некоторые своеобразные черты также в лексике, семантике, морфологии, синтаксисе.

В России, - многонациональной стране, - русский язык стал выполнять новую социальную функцию - функцию межнационального общения. Эта функция закономерно определяет и формы существования русского языка в устах народов РФ. Эта форма существования русского языка определена влиянием родного языка. Однако речь может идти не о национальном варианте русского языка как определенной системы, а об особенностях РРН народов.

Ряд социальных факторов, обусловливающих вариативность РРН, носит перманентный характер. Так, в период углубления и расширения общественных функций национального языка в различных сферах деятельности индивида или

народа в целом, особенно качественное улучшение преподавания различных дисциплин в общеобразовательных учреждениях, лицеях, колледжах и вузах на родном языке являются факторами перманентного свойства.

Для решения проблемы культуры РРН необходимо определить диапазон, спектр самого понятия «культура русской речи билингва» или изоглоссу (от греч. 1808 - равный и glоssa - язык, речь) русской речи билингва. Крайней точкой отсчета этого понятия является совершенное владение русской литературной речью. Что является критерием для определения второй точки изоглоссы РРН? На наш взгляд, таким критерием должна стать такая степень допустимой интерференции, которая не нарушает системы второго языка, не является коммуникативно значимой и не влияет на совершение коммуникативного акта. Признание изоглоссы русской речи билингва не есть узаконивание той или иной интерференции даже минимального типа. Введение в лингвистический обиход термина «изоглосса второязычной речи» представляется нам весьма необходимым, т.к. в современном языкознании существует широкое понимание культуры РРН.

Адыгейский и русский языки не являются родственными, они имеют не только сходство, но и весьма существенные различия, которые обусловливают максимальную и минимальную интерференцию в РРА. При максимальной интерференции РРА характеризуется таким количеством и качеством отклонений от норм русской речи, что делает ее трудноразличимой и малопонятной. Максимальная интерференция присуща второязычной речи носителей субординативного двуязычия и не может входить в изоглоссу РРА. При минимальной интерференции, которая имеет место при координативном типе национально-русского двуязычия, отклонения от норм русской речи могут иметь релевантное и нерелевантное значение с точки зрения коммуникативной значимости единиц речи в условиях межнационального общения [Верещагин, 1990] Исследуя реальную РРН, нельзя отождествлять ее с каким-либо «национальным вариантом» русского языка. Во-первых, нарушения нормы русского литературного языка в РРН не могут закрепиться, обрести статус социальной системы ввиду преходящего характера таких нарушений. Во-вторых, происходит не только распространение вширь функций национально-русского двуязычия, но и развитие билингвизма вглубь, т.е. все больше нерусского населения РФ овладевают литературной формой русского языка.

Для решения ряда теоретических и прикладных задач назрела необходимость определить место этой второязычной речи в цепи «русский национальный язык — русская литературная речь — русская речь нерусских — национальный «родной язык» и формы её проявления. Сопоставительный анализ различных форм существования РРН с вариантами русского национального языка поможет глубже уяснить и определить лингвистическую суть русского языка как межнационального средства общения народов РФ. Подобный анализ проводится не с целью установления тождества вариантов русского языка (например, диалектов) и формы существования второязычной речи, а для выявления степени нормированности - ненормированности РРН.

Проведем лингвистический сопоставительный анализ РРА с одним из вариантов русского национального языка - диалектной речью. Если рассмотреть коммуникативные единицы типа Двенадцать цыплят шли; Открывает в городу клуб, то допущенные отклонения типичны в РРА: они весьма часто образуют слова и их формы без соответсвующих чередований звуков, вставляют или пропускают те или иные звуки, допускают нарушения в управлении и согласовании слов и т.п. Однако вышеприведенные примеры, взятые нами из «Словаря русских народных говоров», мало чем отличаются от русских речевых произведений адыгейца типа Девчата взамуж пошли; Где-нибудь газету интересный будет, так как и те и другие речевые произведения находятся вне литературной речи. Однако в обоих случаях коммуникативный акт состоялся. Таким образом, и в диалектной речи русских, и в РРА используются фонетические, лексические и грамматические средства одного и того же языка - русского.

Диалектные вкрапления в русской речи и РРА с явлениями интерференции используются иногда мастерами слова в речи героев художественных произведений как изобразительные средства. Ср.: «Ну, птицу продам, утей отвезу в станицу, выручу рублей пятнадцать. Можно мне на эти деньги обуться, одеться, гасу, серников, мыла купить ? А коня на полный круг подковать деньги стоит? Чего же вы молчите? ... И через чего супротивничаете и себе и другим голову морочите, зараз скажу» (М. Шолохов. Поднятая целина); «...Сэфэрбый ишъуе (ем. ишъуй)макъи кьэ1угъ» - «...Послышался и свист Са-фербия» (А. Куёк. Дубовые листья).

Итак, сопоставляя русскую диалектную речь и РРА, МОЖЕМ сделать вывод об идентичности использования одной и той же системы русского языка, а вне-литературные фонетические, лексические, грамматические отклонения от норм русского литературного языка обусловлены в первом случае самой системой диалекта русского языка, а во втором - влиянием системы родного языка. Это же положение характеризует соотношение диалектной и литературной адыгейской речи.

Третья глава «Проблема типологии видов и форм адыгейско-русского двуязычия и общего лексического фонда контактирующих языков» включает три параграфа. Это: лингвистическая и социолингвистическая типология адыгейско-русского двуязычия постперестроечного периода, проблема общего лексического фонда контактирующих языков.

Существующая в языкознании лингвистическая типология билингвизма исходит из того, что билингв всегда владеет системой родного первичного языка, а второй язык используется им в различной степени в зависимости от «знаний и умений» строить высказывания на этом языке. Общепризнанным является деление билингвизма с лингвистической точки зрения на координативное и субординативное двуязычие. Координативное двуязычие определяется как «продуктивный билингвизм, обеспечивающий порождение правильной речи, т.е. речевых произведений, принадлежащих вторичной языковой системе». Если же «в речевых произведениях, порождаемых на его основе, устанавливается нарушение языковой системы, т.е. если же речевые произведения оказы-ваюся неправильными», то такое двуязычие называется субординативным.

Е.М. Верещагин допускает возможность существования неправильных речевых произведений и на первичном языке, но «по причине малой распространённости соответствующих явлений» он их не рассматривает. Однако вряд ли будет полной лингвистическая типология билингвизма, если не учитывать правильность-неправильность порождения речевых произведений и на первичном языке.

Не учитывая степень владения первичным языком на различных этапах развития или угасания билингвизма, трудно объяснить механизм языковой смены. На это указывает и В.А Аврорин, который в развитии билингвизма выделяет четыре периода: А—АБ1—АБ2—АБ, где «А-одноязычие, АБ-двуязычие с равенством степеней владения обоими языками, которое можно назвать адекватным». По его мнению, на начальном этапе развития двуязычия билингв постепенно приходит к пониманию и построению простейших речевых произведений, при этом из всех функций второго языка используется коммуникативная, т.е. функция общения и сообщения. Причем «интерференция имеет самое широкое отражение в речи на втором языке» - отмечает В.А Аврорин. Итак, этап АБ1 включает в себя такое двуязычие, которое может быть расчленено с еще большей детализацией, что допускает и сам автор, во-вторых, активное использование второго языка возможно, если индивид попадает в ситуацию общения на русском языке.

Этап АБ2 отличается от этапа АБ1 тем, что индивид овладевает обиходной лексикой, основным корпусом грамматических правил, моделями словосочетания и создает речевые произведения автоматически, и тем, что на этом этапе АБ2 второй язык используется еще в ограниченных пределах в экспрессивной и, в незначительной мере, в аккумулятивной функциях. Однако, четкой границы между данными этапами на основе использованных критериев провести нельзя. Ведь простейшие речевые произведения могут отражать и обиходную лексику, и основной корпус грамматических правил, и автоматизм использования моделей словосочетания, и употребление этих простейших речевых произведений в экспрессивной функции.

Для подтверждения этой мысли приведем отрывок изложения ученицы школы №3 аула Кунчукохабль Теучежского района РА, сохраняя все грамматические и другие ошибки. Тема изложения: «Миф о Дедале и Икаре» (2002 г.): «Люди мечтали полетет (вм. полететь) сонцу (вм. солнцу). Миф об этом бил (вм. был) создан в Греци (вм. Греции). В Греци жыл (вм. жил) знаменитый мастер Дедал. Он делал скульптуры. Он был хороший (вм. хороший) мастер. Случилос (вм. случилось) так, что попал царю Миносу. Царь Минос плохо относился к Дедал (вм. Дедалу). Дедал жыл (вм. жил) как пленник... (С-в Р.).

Содержание легенды ученица поняла, тем не менее ей не удалось изложить её на нормативном русском языке. Степень отклонения от фонетических, лексических и грамматических норм существенно в нескольких предложениях. Отклонения от грамматических норм в данных предложениях искажают мысль. В отрыве от всего рассказа они не очень понятны. По выделенным В.А Авро-риным этапам трудно определить, на каком из них находится данная ученица.

В.А. Аврорин выделяет и вторую фазу развития двуязычия, которая может свестись к смене родного языка. Во второй фазе он также выделяет четыре этапа: АБ - БА2 - БА1 - Б, что также неточно отражает владение родным языком. Выделение тех или иных этапов должно основываться на точных лингвистических критериях, на анализе созданных в процессе общения речевых произведениях.

Четыре ступени владения билингвизмом выделяет Ю.Д. Дешериев. Эта классификация двуязычия учитывает требования школьной и вузовской программы, отражающей основные «умения и навыки» использования русского языка студентами и основными группами учащихся ОУ республики: 1 ступень - владение основами русского языка в начальной школе; 2 степень - в девятилетней школе; 3 ступень - ОУ; 4 ступень предусматривает полное двуязычие, формирование которого заканчивается в высшей школе. Подобный подход дает веские основания для лингвистической типологии билингвизма, т. к. учитывает тот или иной объем языковых навыков и умений билингва. Однако анализ РРА свидетельствует, что как учащиеся начальной школы, так и студенты, могут допускать одни и те же нарушения норм литературного языка, иначе сказать: уровень владения национально-русским двуязычием у городских учащихся даже старшей возрастной группы оказывается выше, чем у студентов выпускников сельских школ.

Овладение вторым языком — это создание новой языковой системы отображения объективной действительности. Процесс овладения вторым языком, становление двуязычия состоит из ряда последовательных этапов, которые отражают соотношение родного и второго языков, степень владения двумя языками и отклонения от норм литературного языка. По направлению овладения двуязычием или смены языка можно выделить три процесса, которые схематично можно выразить так:

1. А—Аб 1 -^Аб2—АБЗ—А64—¡А65—*\66^А67—АБ—»Ба7—Баб—£а5 —€>а4—» 2А«^б1<^б2<^бЗ<^б4<-Аб5<-Аб6«-Аб7«--АБИБа7<--Ба6<--Ба5<-Ба4<— 3 А—Аб 1—А62—АбЗ—А64—<А65—Аб6-^Аб7—АБ<-Ба7<-Ба6*-Ба5Н5а4*—

В данной схеме стрелка означает направление процесса овладения двуязычием или смены языка, а А - состояние одноязычия и родной язык, Б-состояние одноязычия и второй язык. Первый процесс, который ведет к двуязычию и, возможно, к смене родного языка, был характерен для адыгейцев-билингвов в тех районах, «титульная нация» которых составляет менее 30%.

Путь смены одного языка другим - не объязательный путь для малых народов РФ. Это можно проследить на примере адыгейского народа: одноязы-чие, двуязычие, становление и развитие двустороннего билингвизма на современном этапе. Это зависит от длительности и интенсивности языковых контактов, языковой политики государства и т. д.

Процесс овладения русским языком в социально значимом аспекте распадается на три основных этапа, которым соответствуют три формы реализации русского языка, или три изоглоссы русской речи адыгейцев. Каждая изоглосса характеризуется различной степенью сложности, синкретичности и интенсивности проявления интерференции, а также регулярностью-нерегулярностью отклонений от норм русского языка в одной и той же лингвистической позиции на фонетическом, лексико-семантическом, грамматическом, синтаксическом, стилистическом уровнях. В первой изоглоссе мы выделяем коммуникативно-значимую, сложную, синкретичную и регулярную интерференцию, а во второй изоглоссе - нерегулярную и коммуникативно-незначимую интерференцию. Первую и вторую изоглоссу объединяет эксплицитность нарушений норм русского языка, т.е. обе изоглоссы РРА имеют внешние признаки интерференции на каком-либо уровне речи. В третьей изоглоссе интерференция носит имплицитный характер, т.е. не имеет формально-грамматических и др. признаков, а отступления от норм русского языка отмечаются лишь на стилистическом уровне. Естественно, стилистическая интерференция может оказаться значимой с точки зрения использования функциональных речевых стилей. Когда мы говорим о коммуникативной незначимости или отсутствии значимой интерференции, то мы имеем ввиду только то, что данное речевое высказывание не нарушает норм, предопределённых системой русского языка, что оно представляет собой законченное высказывание, построенное по законам русского языка, что мысль нашла своё речевое оформление. Под регулярной интерференцией мы понимаем систематическое отклонение от норм второго языка в одной и той же лингвистической позиции. Если интерференция в этой позиции проявляется спорадически, то мы её считаем нерегулярной.

Принципиальное признание различной степени владения вторым языком, а также наличие нескольких переходных форм билингвизма даёт возможность квалифицировать реальную второязычную речь на основе лингвистических дифференциальных признаков. Единицей измерения различных степеней интерференции является интерферема (простая, сложная, синкретичная, разноуровневая, множественная).

Учитывая социальные, профессиональные и лингвистические параметры, можно создать социолингвистическую модель адыгейско-русского билингвизма на современном этапе, которая, по мнению профессора Туманяна Э.Г., будет состоять из социума (типа района)+формы национально-русского билингвизма. Если родной язык адыгейцев обозначить символом А, дополненного символом социума (А1), их русскую речь символом Р, дополненного символом соответствующей ступени типа билингвизма (Р1 - первая ступень двуязычия), то социолингвистическая модель двуязычия примет символ А1Р1, А1Р2, А1РЗ и т.д. Поскольку уровень владения вторым языком в одной и той же категории населения колеблется в пределах нескольких ступеней национально-русского двуязычия, общая социолингвистическая модель будет состоять из одной категории адыгейского населения и соответствующих нескольких ступеней адыгейско-русского двуязычия:

PIB PPA первой категории населения (Al МОДЕЛЬ 1. АЬв^Р2 - учащиеся начальной школы (1-4 класса), пенсионеры

*РЗ села и аулов, домохозяйки, фермерские работники, колхозники) интерференция колеблется в пределах первой, второй, третьей ступени билингвизма;

Р2 В РРА второй категории населения (А2 МОДЕЛЬ 2.А2^РЗ-учащиеся 5-9 класса, животноводы, рабочие села, аулов)

* Р4 интерференция колеблется в пределах второй, третьей и четвертой ступени билингвизма;

J*3B РРА третьей категории населения МОДЕЛЬ З.АЗ^Р4(АЗ- учащиеся сельских ПТУ и колледжей, 10-11

* Р5 класса села и аулов, механизаторы; учащиеся 1-4 класса, пенсионеры, рабочие города, работники сферы обслуживания, транспорта) интерференция колеблется в пределах третьей, четвертой и пятой ступени билингвизма;

—Р4 В РРА четвертой категории МОДЕЛЬ 4. А4^>-Р5 населения (A4 - сельская интеллигенция (учителя,

*Р6 врачи, инженеры, агрономы, зоотехники, ветеринары, бухгалтера и др.), студенты выходцы из аулов; учащиеся 5-9 класса, ПТУ и колледжей города; строители и работники связи) интерференция колеблется в пределах четвертой, пятой и шестой ступени билингвизма;

JP5 В РРА пятой категории населения (А5 -МОДЕЛЬ 5. А5£>Р6ИТР и служащие, учащиеся 10-11 класса города и

^Р7студенты - выходцы из городских семей) интерференция колеблется в пределах пятой, шестой и седьмой ступени билингвизма;

>jP6 В РРА шестой категории населения (А6 МОДЕЛЬ 6.А6 Р7-городская интеллигенция, работники республиканских,

ЧР8 федеральных и др. государственных органов, преподаватели вуза, учителя, врачи, горожане и т.д.) интерференция колеблется в пределах шестой и седьмой модели билингвизма или отсутствует совсем, т.е. данная категория населения владеет идеальным типом адыгейско--русского двуязычия - восьмой ступенью билингвизма.

Итак, различные модели адыгейско-русского двуязычия объединяют разнообразные по характеру социально-профессиональные группы людей. Основанием для этого является степень освоения языка межнационального общения народов РФ. Данные группы населения не владеют одной какой-то формой билингвизма, т. к. члены одного и того же социума (в силу объективных и субъективных причин) могут находиться на различных ступенях двуязычия: более высокой или низкой. Следовательно, предложенная нами на основе обобщения типизации лингвистических и социальных параметров рабочая социолингвистическая модель двуязычия не ограничена жесткими рамками и является в определенной мере гибкой, что соответствует реальному функционированию РРА.

Предлагаемая нами лингвистическая и социолингвистическая типология билингвизма не претендует на исчерпывающую полноту классификации. Мы попытались обобщить, уточнить и дополнить отдельные положения классификации билингвизма, существующие в научной литературе. Заметим, что в пост-перестоечный период не подвергалась исследованию описание типов и форм двуязычия, существующих в РА.

Рассмотрим типы и формы билингвизма в РА.

В зависимости от способа овладения вторым языком Ю.Д. Дешериев выделяет контактный и неконтактный типы двуязычия.

К контактным типам двуязычия относятся адыгейско-русский, русско-адыгейский, армяно-русский, татарско-русский и др. Следует отметить, что билингвизм адыгейцев в республике представлен более широко, чем билингвизм русскоязычного населения. Это объясняется тем, что статусом государственного языка адыгейский не обладал до принятия Закона «О языках народов РА».

Неконтактным видом двуязычия является билингвизм со вторым английским, французским, немецким, сербским, албанским, турецким, арабским (переселенцы-адыги из Косово, Турции, Сирии, Иордании). Этот вид двуязычия распространен среди учащейся молодежи, интеллигенции и эмигрантов. Основными типами неконтактного двуязычия в республике являются адыгейско-английское, адыгейско-французское, адыгейско-немецкое, русско-английское, русско-французское, русско-немецкое и др. Этим" типом билингвизма овладевают школьники и студенты в школе, в центре изучения языков «Актив» и вузах.

По направлению действия контактирующих языков можно выделить одностороннее и двустороннее двуязычие, - отмечаетДешериев Ю.Д. При одностороннем двуязычии носители одного из контактирующих языков овладевают средством общения другого народа, который не владеет языком этих носителей. При двустороннем двуязычии билингвами становятся носители обоих контактирующих языков. По мнению Ю.Д. Дешериева, данные разновидности билингвизма возникают в результате контактных межъязыковых связей. Наиболее характерно многообразие видов одностороннего билингвизма в республике: адыгейско-русское, армяно-русское, татарско-русское, корейско-русское и т.д.

Комбинированный односторонний билингвизм со вторым русским языком распространен в республике повсеместно.

По охвату носителей двуязычия Бертагаев Т.А. выделяет: индивидуальное, групповое, массовое, всеобщее. Данную классификацию двуязычия можно дополнить еще одним — семейным. В двуязычных семьях особенно широко представлены различные типы и формы двуязычия. Для РА характерны межэтнические браки между населяющими ее народами, но нас интересуют браки между адыгами и русскими, русскими и адыгами. Так как двуязычные семьи дают богатый материал для социолингвистических наблюдений.

Исследования показали, что в этнически адыгейских семьях из трех поколений практически русским языком пользуются 8% обследованных семей в сельской местности и 60% городских семей. В однонациональных семьях двух

поколений русский язык используют - 15% в сельской местности и 50% - городских семей. По своему численному, поколенному и родственному составу межэтнические семьи существенно не отличаются от однонациональных, но все же часто им свойственна несколько меньшая детность и более выраженная тенденция к нуклеаризации. В межэтнических семьях происходят сложные микроэтнические процессы. В них формируется национальное самосознание детей под влиянием таких факторов, как этническая среда, этнокультурная близость и длительность межэтнических контактов народов, к которым принадлежат родители, характер культурно-бытового уклада и языковая ситуация, сложившиеся в семье традиции. Конечным результатом его является выбор детьми национальной принадлежности по достижении ими совершеннолетия, - отмечает Ганецкая О.А.

Используя одновременно несколько критериев и параметров (комбинаторную методику) для классификации билингвизма, мы выделяем следующие типы двуязычия в социолингвистическом аспекте: 1) индивидуальное одностороннее контактное двуязычие; 2) индивидуальное двустороннее контактное двуязычие; 3) индивидуальное одностороннее неконтактное двуязычие; 4) индивидуальное одностороннее комбинированное двуязычие; 5) индивидуальное двустороннее комбинированное двуязычие; 6) семейное одностороннее контактное двуязычие; 7) семейное двустороннее контактное двуязычие; 8) семейное одностороннее неконтактное двуязычие; 9) семейное двустороннее комбинированное двуязычие; 10) групповое одностороннее контактное двуязычие; 11) групповое двустороннее контактное двуязычие; 12) групповое одностороннее неконтактное двуязычие; 13) групповое одностороннее комбинированное двуязычие; 14) групповое двустороннее комбинированное двуязычие; 15) массовое одностороннее контактное двуязычие; 16) массовое двустороннее контактное двуязычие; 17) массовое одностороннее комбинированное двуязычие; 18) всеобщее одностороннее контактное двуязычие; 19) всеобщее одностороннее комбинированное двуязычие.

Кроме того, не представлены в РА и такие типы билингвизма, как: 1) всеобщее двустороннее контактное двуязычие; 2) массовое одностороннее неконтактное двуязычие; 3) всеобщее двустороннее комбинированное двуязычие.

По месту (территории) распространения двуязычия можно выделить двуязычие города и двуязычиесельскойместности.

Для городского двуязычия характерно не только его многообразие, но и наличие как одностороннего контактного и комбинированного, так и двустороннего (реже) типов двуязычия.

Сельское двуязычие со вторым русским также является одностронним (адыгейско-русским), реже двусторонним (по сравнению с городом чаще) и охватывает различные демографические и социально-профессиональные группы населения.

С точки зрения степени активности проявления двуязычие может быть высоким, средним и низким. Высокая степень активности проявления адыгейско-русского двуязычия свойственна интеллигенции, работникам государственных органов, деятелям культуры и науки, искусства и литературы, журнали-

стам и студентам. Для этих категорий адыгейского населения владение русским языком является естественной потребностью и жизненно необходимым, так как в повседневной трудовой и общественной деятельности им приходится постоянно общаться с представителями различных национальностей, проживающих на территории РА.

Средняя степень проявления адыгейско-русского двуязычия свойственна основной части жителей городов и поселков городского типа. Отличительной чертой владения русским языком этой частью адыгейского населения является дифференцированное употребление русского языка. Средняя степень проявления двуязычия со вторым русским наблюдается в разных районах республики в зависимости от расселения адыгоязычного и русскоязычного населения, а также в различных возрастных и социально-профессиональных группах -адыгоязычного населения республики.

Низкая степень проявления адыгейско-русского двуязычия свойственна, в первую очередь, старшему сельскому населению, детям дошкольного возраста и учащимся начальных классов адыгоязычных сельских районов республики. Сущность данного типа билингвизма состоит в том, что двуязычные индивиды, полностью понимая суть русского устного и письменного текста, сами создают русские речевые произведения с интерферентными явлениями на фонетическом, лексико-семантическом, грамматическом и т.д. уровнях, что приводит к ограничению сферы употребления русского языка.

Неконтактные типы билингвизма со вторым английским, французским, немецким, арабским, турецким и др. языками также слабо проявляются. Они присущи в основном интеллигенции, студентам и учащимся старших классов, репатриантам-адыгам.

Следует отметить, что в период активного владения русским языком и расширения сфер применения национального языка более интенсивно проходит и процесс создания и развития общего лексического фонда языков РФ, который формируется под влиянием лексической, особенно терминологической системы русского языка. Фономорфологическая типология слов общего лексического фонда, представленная в работе, помогает вскрыть социолингвистическую природу данного языкового явления в жизни народов РФ и, в частности РА.

В дописьменный период развития адыгейского языка доминировали арабо-турецко-персидские заимствования. В конце 19 века и в начале 20 века активизируется и русское влияние. Политические и торгово-экономические связи адыгов с русскими привели к заимствованию ряда слов, таких, как: енэрал «генерал», афицер «офицер», сэмэуар «самовар» и др. Итак, говоря о словах общего лексического фонда, мы дожны учитывать, во-первых, общность лексического значения (план содержания), во-вторых, общность фонетического облика идентифицируемых единиц. Причём общность плана содержания является важнейшим и неизменным первоэлементом в определении слов общего лексического фонда, а различная степень варьирования плана выражения определяет их различные типы, которые представляют собой межъязыковые варианты.

Так, например, слово футбол в русском и адыгейском языках имеет тождественный фонемный состав и идентичное лексическое значение. Значение

«игроки в футболе» в русском языке выражается словом футболист, в адыгейском - футболист-ы-р, которые различаются в плане выражения аффиксальной частью. В то же время мы вполне можем идентифицировать слова фермер (русск.) и фермер (адыг.) как межъязыковые варианты, сохраняющие тождественную морфологическую структуру.

Исходя из указанных признаков слов общего лексического фонда языков, можно определить несколько типов подобных языковых единиц: 1) лексемы обоих языков имеют тождественное или близкое значение + тождественную корневую морфему + тождественную семантику (если в слове несколько морфем) + тождественный фонетический состав: фермер (рус.) - фермер (адыг.) и т. д.; 2) лексемы обоих языков обладают тождественным или близким лексическим значением + тождественной корневой морфемой, но фонемный состав данных слов не совпадает, причем билингв легко идентифицирует такие лексические единицы: стол (рус.) - стол(ь) (адыг.), совсем (рус.) - со(п)сем (адыг.) и т.д.; 3) лексемы обоих языков имеют идентичное лексическое значение, один и тот же корень, но различаются фонетической и аффиксальной частью, которая адекватна по своему деривационному значению: дзюдоисты (рус.) - дзюдэист-хэ-р (адыг.) и т.д.; 4) к словам общего лексического фонда языков необходимо отнести составные наименования, созданные в процессе становления и развития государственности РА. В двучленных составных наименованиях один компонент идентифицируется с одним из типов однословных лексем общего словарного фонда языков, а другой является межъязыковым синонимом: местная администрация (рус.) - кой администрациер (адыг.), муниципальное управление (рус.) - мунщипальнэ гъэпсык1э (адыг.), внешние инвестиции (рус) - лъэ-ныкьо инвестициехэр (адыг.) и т.д. Возможны и такие двучленные составные или сложно-составные наименования, в которых оба компонента идентифицируются с одним из указанных типов однословных лексем общего словарного фонда языков: районная администрация (рус.) - районым иадминистрацие (адыг.), социально-экономическая ситуация (рус.) - социалънэ-экономическэ ч1ып1 (адыг.) и т.д.

В составных наименованиях могут идентифицироваться: 1) один из членов словосочетания: рус. городской бюджет- адыг. кьалэм ибюджет, рус. экономические трудности - адыг. экономически къиныгъо; 2) два члена словосочетания: рус. республиканский бюджет - адыг.республикэ бюджет, рус. ветеранские организации — адыг. ветеранхэм яорганшаций; 3) три члена словосочетания: рус. Российская ветеранская организация - адыг. Урысые ветеранхэм яор-ганизацие, рус. научно-практические конференции - адыг. научю-практическэ конференциехэр и т. д.

В свете социолингвистических задач нежелательнъш является существование фонетических (графических) вариантов фамилий, имен, географических названий, терминов, топообъектов и т.д., если они проникают письменным путем. На исчезновение из языка названий адыгейских топообъектов Текос, Ру-фабго, Чуба, Азиш сильно повлияла искаженная их запись на картах и дорож-нъгх указателях в республике. Восстановить их первоначальный фономорфо-логический облик на основе адыгейского языкового фонда затруднительно.

Вышла карта Краснодарского края и Республики Адыгея, в которой встречаются адыгейские названия с их правильным грамматическим оформлением: гора Меретук, река Меретук впервые обозначены на карте Апшеронского района. На карте зафиксированы адыгейские гидронимы Псыэкъ — («псы»-река и «жъы» старый) «Старая река»; Хьаплъ «розовый», Аущэдж «имя божества Аущэдж», Убын «Убин» и др. в Крымском районе. Унификация графического и фонетического облика слов общего лексического фонда, в данном случае, частного, является не только средством сближения языков, но и важным фактором при овладении фонетической и лексической системой второго языка. Функционирование общего лексического фонда в контактирующих языках способствует овладению русским языком на начальном этапе формирования двустороннего билингвизма.

В четвертой главе «Состояние исследования адыгейско-русского двуязычия в регионе» на материале адыгейского языка рассматривается проблема функционирования РРА на фонетическом, лексико-семантическом, морфологическом, синтаксическом, фразеологическом и стилистическом уровнях. Дается лингвистическое объяснение причин возникновения интерференции как на уровне речи, так и на уровне языка; предсказываются возможные интерферент-ные явления. В связи с этим возникают важные вопросы: 1) воздействие русского языка на адыгейский язык; 2) воздействие адыгейского языка на русский язык; 3) разграничение интерференции на уровне языка и на уровне речи.

Как отмечает У. Вайнрайх, отклонения от произносительных норм могут быть сведены к четырем типам интерференции:

1) недодифференциация фонем. Дифференциальные признаки фонем вторичного языка воспринимаются билингвами, исходя из фонологической системы родного языка, как иррелевантные (лишенные семантической значимости), избыточные;

2) сверхдифференциация. Адыгейцы-билингвы фонологизируют такие различительные признаки фонем адыгейского языка, которые вовсе отсутствуют в русском или являются лишь позиционными. В данном случае одна фонема русского языка отождествляется с несколькими фонемами адыгейского языка;

3) звуковая субституция (подстановка) возникает в РРА в результате отождествления ими фонем русского языка с близкими звуками адыгейского языка;

4) интерференция, связанная с переразложением билингвом дифференциальных признаков фонем вторичного языка.

Изучение характера, интенсивности и регулярности проявления интерференции в русской речи различных категорий адыгейского населения свидетельствует, что на пути к совершенному знанию русского языка билингв овладевает рядом промежуточных форм двуязычия, которые характеризуются различной степенью проявления интерференции. В работе выделяется восемь ступеней двуязычия (суперферентное, полиферентное, деферентное, метафе-рентное, мезоферентное, трансферентное, эндоферентное, адептивное), дается характеристика каждой ступени билингвизма. Учитывая взамопроникающий характер интерференции в русской речи разных микросоциальных общностей,

нами предложено выделить шесть социолингвистических моделей адыгейско-русского двуязычия.

Анализ звуковой системы РРА даёт основание полагать, что степень проявления интерференции зависит от того, насколько данная звуковая система находится в зависимости от звуковой системы родной речи. Фонологический контрастивно-сопоставительный анализ вскрывает возможное, потенциальное поле интерференции в звучащей речи адыгейцев. Однако для определения причин и глубины проявления интерференции недостаточен только фонологический анализ, так как фонологическая тождественность звуков не всегда является предпосылкой правильной, нормированной литературной речи на втором языке, т.е. парадигма конкретной фонемы, реализуемой в речи, родного языка не всегда совпадает с парадигмой фонемы второго языка. Условия проявления той или иной фонемы в речи могут совпадать полностью или частично, или не совпадать совсем. При полном совпадении парадигмы фонем обоих языков обычно фонетическая интерференция не имеет места, если функционирование какого-либо члена парадигмы не обусловлено другими фонетическими факторами, не имеющими аналогий в контактирующих языках. В системе вокализма на РРА решающее влияние оказывает качественная редукция гласных звуков, а в системе консонантизма — фонематическая реализация русских коррелятивных согласных по признаку мягкости-твердости. Фонетическая интерференция различных видов вызывается также комбинаторными различиями, в частности, сочетанием гласных с мягкими согласными и скоплением согласных в начале русских слов.

Полное совпадение парадигматики звуков речи родного и русского языков не исключает проявления интерференции, так как синтагматические отношения звуков речи в большей степени обусловливают проявление того или иного вида интерференции в конкретной фонетической позиции. Необходимо признать, что не качество и количество проявлений той или иной фонемы родного языка оказывает наибольшее влияние на РРА, а специфика сочетаемости, комбинаторика звуков родного языка, фонетическая позиция звуков оказываются решающими при проявлении интерференции максимального и минимального типа.

Важным фактором, оказывающим влияние на проявление интерференции, является большая зависимость парадигматики и синтагматики звуков русской литературной речи от позиции ударного слога в конкретном фонетическом слове. Чем дальше от ударного слога находятся звуки русской речи, тем сильнее зависимость. В родной речи адыгейцев зависимость неустойчивых гласных родного языка оказывает определенное влияние на функционирование тех или иных звуков в их русской речи, т.е. интерференция зависит от уровневой организации самой фонетической речи. Именно уровневая организация звучащей второязычной речи оказывает нейтрализующее влияние на релевантность той или иной интерференции.

Наиболее типичные фонетические интерферентные явления, встречающиеся в РРА: 1) неправильное произношение гласных о, а, эъ безударном положении; 2) смешение гласных и и ы; 3) смешение и и и; 4) непроизнесение безударного конечного а; 5) произношение русских мягких согласных как твёрдых; 6) отсутствие оглушения звонких согласных в конце слова; 7) произноше-

ние согласного в как ф, у, м, п, л, р представителями различных социальных и возрастных групп; 8) замена сонорных лил' адыгейским звонким латеральным л или глухим лъ; 9) произношение некоторых русских переднеязычных и губных согласных д, т, к, п и др. с придыханием; 10) вставка между согласными гласных ы и и; 11) нарушение норм ударения; 12) нарушение интонационного рисунка русского предложения и др.

Отсутствие в адыгейском языке противопоставленности по твёрдости мягкости (а не физических качеств) парных согласных, стремление к сохранению основного звучания фонем порождает в РРА новые системные отношения между фонематической единицей и её вариантами и вариациями, что составляет специфику РРА. Вариантные разновидности одной и той же фонемы, реализуемой в речи, являются релевантными, коммуникативно значимыми, а вариационные отклонения той же фонемы не являются релевантными, так как эти отклонения нейтрализуются речевыми средствами других уровней. Нейтрализация тех или иных отклонений в речи билингва зависит от коммуникативной организации всех уровней речи, то есть в РРА мы должны различать возникающие системные отношения, с одной стороны, между типовой единицей языка и её разновидностями, реализациями в речи, а с другой стороны, между единицей речи, например, фонетического уровня и единицей других уровней звучащей речи.

Следует отметить, что нейтрализация интерференции минимального типа во второязычной речи зависит: 1) от уровневой организации самого фонетического слова и системных отношений между фонетическим словом и другими единицами фонетической речи билингвов; 2) от уровневых и системных отношений между единицами фонетического, лексико-семантического, грамматического, фразеологического, стилистического уровней второязычной речи билингвов.

Следовательно, системные отношения вокализма и консонантизма контактирующих языков порождают потенциальное поле интерференции в РРА, а системные отношения звуков речи обусловливают конкретное поле интерференции и способ её проявления.

Наши наблюдения и эксперимент свидетельствуют: самым трудным для усвоения и воспроизведения билингвами является русская интонация. Нарушения мелодики и интонационного высказывания особенно заметны в речи билингвов первой изоглоссы, т. к. длительные паузы между речевыми тактами, неверная постановка словесного ударения обусловлены мысленным переводом смысловых единиц с родного на второй язык. Во второй изоглоссе в РРА сохраняется общая интонационная стройность высказывания, но заметней становится интерференция на уровне актуального членения высказывания, что связано, во-первых, с синтаксической структурой, и, во-вторых, с актуализацией, с логическим ударением отдельных членов высказывания. Взаимосвязь и взаимозависимость между ударением и качеством гласных звуков в плане редукции в РРА особенно ярко проявляется на разных ступенях адыгейско-русского двуязычия. Если в первой изоглоссе РРА неправильная постановка ударения в многосложных словах всегда сопровождается максимальной и

регулярной интерференцией в области вокализма, то во второй и третьей изоглоссе РРА, особенно на шестой и седьмой ступени билингвизма, наблюдается точность в постановке ударения и, как следствие этого, более нормативное использование гласных не только в ударных, но и в безударных слогах.

Интерференция в РРА на интонационном уровне обычно не является коммуникативно значимой, хотя билингв часто ошибается в интонационном построении русского высказывания, в постановке логического ударения, а также в фонетическом членении русской речи на речевые такты и фразы. Нарушения интонационной системы русской литературной речи создают особый рисунок всего высказывания, который характеризуется оттенком монотонности, особенно при воспроизведении письменного текста. Интерференция при реализации интонационной системы русской речи обусловлена влиянием системы родного языка, т. к. в родной речи функциональная нагрузка словесного ударения создает эффект плавности и равномерности понижения и повышения тона в различных типах высказывания. Интонационная система русской речи более разнообразна, обладает большей гибкостью и разнообразными средствами варьирования, в то время как интонационная система адыгейского языка более закреплена за определенными типами синтаксических конструкций: Я сегодня решила пойти в кино - Сэ неп кинэум сызык 1онэуисхъухьагъэр; Я сегодня решила пойти в кино—Сэры непэ зызгьэхъазырэр кинэум.

Таким образом, интерференция интонационного характера в РРА наблюдается на всех этапах овладения русским языком, что свидетельствует о её устойчивости. Двуязычный адыгеец, как правило, неправильно определяет интонационный центр фразы: ...Он пришел к определенным выводам ...По своей словообразовательной структуре слова делятся... Кнам, вуниверситет, приехал известный академикЖданов.

Наблюдаются случаи нарушения движения мелодики голоса: учащиеся школ и студенты понижают тон голоса после каждого однородного члена, делают большие паузы: Студенты из СНО побывали в Москве //, Санкт-Петербурге//, Краснодаре//, Воронеже.

Неправильно интонируют повествовательные, вопросительные и побудительные предложения. Хотя в русском и адыгейском языках повествовательные предложения имеют сходный мелодический рисунок (разумеется, не совсем тождественный), билингвы склонны произносить данный тип предложения с нисходяще-восходящей мелодией:

Вчера вечером в школе состоялась дискотека.

Нередко без вопросительной интонации произносятся вопросительные предложения, что мешает достижению коммуникативных целей: Скоро уйдешь (?); Завтра сдашь экзамен (?); Сегодня закончишь работу (?). Подобные отклонения от норм литературного языка в РРА появляются под интерферирующим влиянием адыгейского языка. Дело в том, что в адыгейском языке значение вопроса выражается и передается не столько интонацией, как в русском

языке, сколько аффиксами — ра, - ба, - а: тэ ук1о-ра (э)? «Куда идешь?»; пш1эщт-ба?«Не сделаешь ?»; пхьыщт-а ?«Понесешь ?».

Лексико-семантическая интерференция в РРА обусловлена сложной семантической структурой и стилистическими свойствами используемых русских слов. Наиболее часто интерференция наблюдается при употреблении исконно русских многозначных и однокоренных слов, а также единиц с абстрактной семантикой. Адыгеец-билингв предпочитает использовать слова в их основных номинативных значениях, а употребление производно-номинативных или переносных значений чаще приводит к лексико-семантической интерференции. Неразличение семантики однокоренных слов, использование слов с родовым значением вместо видовых и наоборот, смешение стилистических параметров вызывают лексико-семантическую межъязыковую и внутриязыковую билингвальную паронимию. Подобная интерференция обусловлена не только различием семантики и семантической структуры родного и русского языков, но и внутренними закономерностями функционирования слов в самом русском языке. На более высокой ступени двуязычия в РРА отмечается влияние городского просторечия.

Исследование словарного запаса билингва на разных спупенях национально-русского двуязычия показывает, что функционирование лексических единиц в РРА носит системный характер, т.е. овладение лексикой второго языка происходит в пределах макро- и микро поля слов. В составе семантического микрополя слов выделяются лексические единицы активного, доминантного и пассивного, периферийного употребления. Статистический анализ используемых в речи билингва лексем свидетельствует, что в первой изоглоссе РРА исконно русские глаголы движения, говорения, мышления, чувствования, созерцания и экономической деятельности относятся к частотным и доминантным, так как 60% интерферентных явлений падает на использование глаголов и их производных.

Структурно-типологические различия в морфологической и синтаксической системах адыгейского и русского языков, безусловно, определяет потенциальное поле интерференции. Реальное же поле интерференции на грамматическом уровне в РРА обусловлено тем, что билингв (и не только он) создаёт речевые произведения на втором языке без апелляции к каким-либо грамматическим категориям и понятиям.

Наибольшее число интерференционных явлений (около 3,5 тыс. из 5 тыс.) в РРА приходится на использование слов, обладающих категорией падежа, рода и вида. Если русская категория вида и падежа в родном языке адыгейцев может быть выражена синтаксическими и иными способами, то в языковом сознании адыгейцев отсутствует совершенно само понятие категории рода, как грамматического явления. В этом плане необходимо выделить доминирующие и зависимые факторы, оказывающие влияние на употребление слов со значением мужского, женского и среднего рода. К доминирующему фактору относим отсутствие категории рода у существительных адыгейского языка, что вызывает соответствующую интерференцию в РРА, а к зависимому фактору — наличие категории рода в русском языке у глаголов прошедшего времени, прилагательных,

причастий, местоимений. Зависимость эта проявляется в обусловленном характере значения рода, у данных лексико-грамматических категорий слов, в то время как существительные обладают категорией рода вне зависимости от контекста, от их валентности. Неразличение адыгейцами категории рода существительных в косвенных падежах также носит взаимообусловленный характер, так как в любой падежной форме существительных (за исключением слов, имеющих только множественное число) отражается и значение рода, и падежа, и числа, которые смыкаются с синтаксическими значениями.

Отсутствие предлога в адыгейском языке способствует появлению интерференционных явлений в РРА. Значения русских предлогов в адыгейском языке передаются разными способами: аффиксами в глаголе и послелогами. Русские предлоги могут быть переведены на адыгейский язык с помощью послелогов, а также и без них. Послелоги, в отличие от русских предлогов, стоят после знаменательных слов. Но их отличие от предлогов заключается не только в этом. Русские предлоги связаны с определенными падежами и глаголами, требующими после себя предложного управления, а адыгейские послелоги не выполняют таких функций, т.е. не требуют изменения формы того слова, после которого они стоят. Исключение составляют отдельные случаи наличия связи послелога и глагольного управления. Послелоги адыгейского языка еще окончательно не отдифференцировались от тех частей речи, от которых они образовались. Многие послелоги не утратили своего конкретного значения, т.е. значения тех слов, от которых они произошли. Полифункциональность русских предлогов, их большая абстрактность, отсутствие адекватности адыгейским послелогам создают дополнительные трудности в процессе их усвоения адыгейцами. Предложно-падежные отношения русского языка иногда в адыгейском могут выражаться при помощи послелогов, совпадающих по своему значению с русскими предлогами. Для выражения значений русских предлогов в адыгейском языке употребляются превербы, значение которых определяется зависимым именем. Эти различия способствуют появлению интерферентных явлений в РРА.

Фразеологическая интерференция обусловлена расхождениями в смысловой структуре слов и фразеологизмов, в объёме значений, специфическими особенностями сочетания слов, фразеологизмов с другими лексическими единицами и предложно-падежными формами.

Стилистическая интерференция, как правило, вызывается трудностями овладения богатством русского языка. Стилистическая интерференция не характерна для первой изоглоссы РРА. Она обнаруживается во второй и третьей изоглоссе, то есть на более высоких ступенях овладения РРА.

Системный характер языка наиболее четко и последовательно проявляется при овладении грамматическим строем второго языка. На первом этапе овладения русским языком влияние системы родного языка и родной речи является решающим в проявлении множественного характера интерференции. На втором этапе системность языка вызывает явление саморегуляции: усвоенные правильные навыки и умения порождения речи на втором языке, образуя свою собственную систему, начинают оказывать влияние на продуцирование

новых правильных речевых клише и стереотипов, речевых произведений. На первом этапе овладения вторым языком саморегуляция речи находится под воздействием системы родного языка, а на втором этапе, при более высокой ступени двуязычия, сказывается преимущественное влияние системы второго языка, то есть на втором этапе усвоенные стереотипы второязычной речи оказывают сопротивление влиянию системы родного языка. В силу воздействия системности языка и саморегуляции во второй изоглоссе РРА интерференция носит нерегулярный и экстенсивный характер, так как модели и стереотипы правильно построенного высказывания вовлекают в свою орбиту новые модели и стереотипы из арсенала второго языка.

В главе пятой «Лингвокультурологическая парадигма билингвизма (модель языковой личности) как факт научной аспектности» отмечается, что в изучении проблемы соотношения языка и культуры в биэтническом регионе, способствующем исследованию фундаментального характера и содержания человеческого существования, культурным концептам в аспекте исследования билингвизма принадлежит исключительная роль: именно в них выражены представления человека о себе самом и окружающем его мире. Это особенно важно для адыгейского языка, так как духовность и историческая память сохранялась в языке. Современное состояние этнической идентичности диктует ярко выраженные предпочтения в области культуры, ибо этнические различия в сегодняшнем обществе наиболее полно и продуктивно выражаются в сфере культурного бытия: это язык (фразеологизмы, пословицы, поговорки и т.д.), фольклор, обычаи и традиции и т.д. Наиболее адекватный анализ состояния эт-ничности билингва, основанной на этнических ценностях, возможен в области лингвокультурологии через контактирующие языки.

Рассматривая языковую картину мира как отражение опыта интроспекции носителей данного языка, мы определили для анализа круг основных адыгейских культурных концептов, отражающих внешние и внутренние качества человека. При этом предполагалось необходимость исследования этнических представлений с учетом внутреннего мира носителей языка.

Феномен «Человека» получил разностороннее отражение в идиомах адыгейского языка. Критерием для ограниченного выбора лишь определенных концептов послужило следующее: представленность «образа» человека в адыгейской языковой картине, прежде всего, теми концептами, в которых наиболее ярко, на наш взгляд, проявляется самобытность адыгейца. Это первое. А во-вторых, здесь приводятся именно те концепты, которые, по мнению Гамклерид-зе Т.В. позволяют идентифицировать человека как «наивысшего» существа из «класса одушевленных существ». Кроме того, учитывается сложность изучения человека, заключающаяся в том, что человек не может быть уподобен вещи, обладающей раз и навсегда данной формой существования, и поэтому знание о человеке не може быть приравнено к знанию о конечных, имеющих четкие границы объектах действительного мира.

Определение понятия «человек» в энциклопедиях и толкования этого слова в словарях не могут быть удовлетворяющими, а тем более - всеобъемлющими. Иное дело-человек в языковой картине мира: здесь отражаются ментальные

представления о человеке, основанные на историческом и жизненном опыте этноса.

Итак, нами отмечено, что концепт русского слова «личность, человек» гораздо уже по смысловым оттенкам, чем соответсвующий концепт «ц1ыфы» (человек) адыгейского языка. По данным АРФС (Адыгейско-русский фразеологический словаре идиомы с концептом «ц1ыфы» (человек) составляют 7 единиц: ц!ыф псынк1 «живой, энергичный человек», ц1ыф рэхъат «тихоня, спокойный человек», ц1ыф хьалэл «добрая душа» и т.д. По данным ФСРС (Фразеологический словарь русского языка) идиомы с концептом «человек» в русском языке отсутствуют, хотя встречаются во множестве словосочетания типа человеческое лицо, хороший и добрый человек, никчёмный человек и т. д. В РРА это находит своеобразное отражение, заключающееся в том что, заполняет нишу при обозначении понятий связанных с концептом «человек, личность» русского языка: сложный человек вместо сложная натура, неприятная личность вместо неприятный человек, полчеловека вместо неразвитый человек и т.д. Возникает интерференция в лингвокультурном сознании адыгейца-билингва. Такое явление характерно для второй и третьей изоглоссы на всех ступенях адыгейско - русского билингвизма.

Сравнение семантических полей концепта «судьба» в русском и адыгейском языках дает возможность определить его общую структуру: судьба -это движение жизни, изменяющее положение человека, что может быть зависимо и независимо от чьей-либо воли; источником воли может быть и сам человек (в этом случае в изменении своего пути у него есть возможность выбора - свобода), и нечто, находящееся вне человека, - божество, какой-либо распорядитель судеб, или «предназначение, куда даже боги не смеют вмешиваться» (это - несвобода, выбор отсутствует).

Следует отметить, что концепт русского слова «судьба» и «насып» в контактирующих языках распределён равномерно. По данным АРФС, идиомы с концептом «насып» (судьба) составляет 4 единицы, а по данным ФСРЯ,идиомы с концептом «судьба» в русском языке составляют 5 единиц. Концепт «судьба» имеет синонимы «участь, доля, счастье». В адыгейском языке эти значения передаются целым рядом отглагольных образований, а также лексемой «насып». В РРА значения данных слов контаминируются следующим образом: Он несчастный человек вместо У него тяжелая доля (участь); Его счастье преопределено вместо Его судьба предопределена и т.д.

Сравнение семантических полей концепта «судьба» в русском и адыгейском языках дает возможность определить интерферентные явления, которые приводят к смысловым сдвигам в РРА. Такие явления характерны для второй и третьей изоглоссы на всех ступенях адыгейско - русского билингвизма.

Концепт «душа» в ФСРЯ встречается в 41 идиоме, а в АРФС отмечена 21 идиома со словом псэ «душа». Нами же найден ещё целый ряд сочетаний и производных слов от псэ «душа»: псэ и1эн «иметь душу», псэр хэхын «уничтожить душу», псэнчъэ «бездушный», псэлъыхъу «ищущий душу», псэ-закъу «одинокая душа» и т. д. Коннотации слова «душа» в русском языке представлены гораздо шире, чем в адыгейском, что находит своеобразное отражение в РРА. Это заключается в том что, отсутствующие в адыгейском

языке коннотации данного концепта восполняются наряду с понятием псэ «душа» концептом гу «сердце». Это приводит к интерференции в РРА: У него сердце не лежит к нему вместо У него душа не лежит к нему; У него сердце разрывается вместо Унего душаразрывается и т. д. Такое явление характерно для второй и третьей изоглоссы на всех ступенях адыгейско - русского билингвизма.

Нами также отмечено, что концепт русского слова «сердце» гораздо уже по смысловым оттенкам, чем соответствующий концепт «гу» (сердце) адыгейского языка. По данным АРФС, идиомы с концептом «гу» (сердце) составляют 279 единиц, а по данным ФСРЯ составляют 59 единиц, вследствие чего возникает интерференция в лингвокультурном сознании адыгейца-билингва, проявляющаяся в преимущественном использовании в русской речи производных форм от слова «сердце» вместо концепта «душа» и производных от него слов. Выражение Он его встретил душевно в речи билингва будет звучать, как Он встретил его сердечно; Он испытывает душевную боль вместо Он испытывает сердечную боль; гукъау «то, что бьёт по сердцу» вместо обида, негодование; гулъыт«острое сердце» вместо чутьё, догадливость, сообразительность и т.д. Такое явление характерно для второй и третьей изоглоссы на всех ступенях адыгейско — русского билингвизма.

Концепт «честь» встречается в ФСРЯ в 15 идиомах, синонимичный ему концепт «совесть» в 11 сочетаниях. Соответствующий им концепт «напэ» адыгейского языка в 3 случаях, а также в ряде производных основ типа нэпэнчъэ «бессовестный», нэпаджэ «урод», нэпэтех «позорный человек». Вместе с тем отсутствующие в адыгейском языке коннотации слов «честь» и «совесть» заменяются другими понятиями, также описательными формами: Жить по чести осмыслит билингв, Как жить достойно (правдиво). Это буквально соответствует адыгейскому Шьыпкъагъэхэлъэу псэун. Здесь концепт «честь» соответствует адыгейскому «шъыпкъагъэ». Подобные интерферентные явления часто наблюдаются в РРА. Такое явление характерно для первой, второй и третьей изоглоссы на всех ступенях адыгейско - русского билингвизма.

В шестой главе «Билингвизм и средства массовой коммуникации (на примере телевизионной речи ГТРК Республики Адыгея)» отмечается, что на современном этапе существования адыгейского языкознания остаются неизученными весьма важные для языкового функционирования современного адыгейского литературного языка области устной литературной речи. К таким областям относятся современная телевизионная речь (ТР) и речь радио в аспекте становления двустороннего билингвизма. Поэтому нельзя считать уже завершенным описание стилей адыгейского литературного языка и исчерпывающей теорию стилей.

Изучение социолингвистических проблем ТР в аспекте становления и развития двустороннего билингвизма относится к числу конкретных частных исследований и позволяет осветить особенности развития и функционирования одного или нескольких языков в условиях двуязычной аудитории.

Следует отметить, что идёт возрастание доли вещания телевидения. Можно отметить большую потребность в информации на русском языке.

Электронные СМИ (телевидение) республики стимулирует ТР адыгейского литературного языка на дальнейшие поиски и использование собственных выразительных средств языка, что окажет благотворное влияние на функционирование адыгейского языка в целом и расширение общественных функций контактирующих языков в регионе.

Для выяснения особенностей формирующегося нового жанра телевизионных передач на республиканском телевидении мы провели анализ отдельных внутриструктурных особенностей языка, обусловленных спецификой тематики программ в целом и каждого её вида - в отдельности. Мы пришли к таким выводам, в речи тележурналистов много заимствованных слов из русского языка или заимствованных через русский язык, и все они произносятся в соответствии с орфоэпическими нормами русского языка, за немногим исключением, вызванными отсутствием категорией рода в адыгейском языке: гипербола-гипербол, рифма-рифж, вакцина-вкцин и т.п. Исконно адыгейские слова не начинаются с гласных, поэтому в речи перед гласными иногда появляется ларин-гальный согласный звук — 1: аптека- 1аптек, алфавит-1 алфавит, альбом -1 альбом и т. п.

В заимствованных именах происходит усечение русских окончаний. В именах прилагательных все русские родовые окончания заменяются адыгейским — э: документальный фильм-документальнэ фильм и др. Наличие категории числа в адыгейском языке не мешает недифференцированному выражению числа в заимствованных именах прилагательных, в которых и в единственном и во множественном числах выступает одно окончание-Л: районный депутат -районэ депутат, районные депутаты -районэ депутатхэр и т. д. Число прилагательного из речи тележурналистов узнается по числу имени существительного.

Характерной особенностью ТР является и то, что суффикс заимствованного русского прилагательного сохраняется в нем и тогда, когда значение имени существительного, вместе с которым оно образует в русском языке словосочетание, передается в адыгейском средствами заимствующего языка: административный центр — административнэ гупч, биологический признак -биологическэ нэшан и т.д.

Адыгейские слова в речи тележурналистов, которыми переводятся русские имена существительные, зачастую приобретают новые значения или оттенки значения. Ср.: Сыхьат псау теш1агъ депутатыр кьызыгуща 1эрэр «Прошел целый час, как выступает депутат» и Конференцие сыхьатыр мЛн[о -«Прошел час конференции». Значение слова сыхьат в словосочетании конференцие сыхьат, в отличие от того же слова в словосочетании сыхьат псау, не ограничивается выражением понятия «промежуток времени в 60 минут», а охватывает, как правило, большой и непостоянный промежуток времени.

В ТР широко используется и такой тип калькирования, при котором имя существительное заимствуется, а значение зависимого от него прилагательного передается средствами адыгейского языка: специальный репортаж - хэушъхьа-фык1ыгъэ репортаж и т.д. При этом следует отметить, что место расположения прилагательного в словосочетании в речи тележурналистов определяется специфическими особенностями адыгейского языка, в котором качественное

прилагательное ставится после определяемого имени, а относительное — впереди: сельская школа — къоджэ школ, резкая критика - критикэ пхьаш и т.д.

ТР адыгейского литературного языка заимствует из русского языка не только словосочетания, компоненты которых связаны между собой посредством согласования, но и словосочетания, составляющие элементы которых подчинены друг другу способом управления: Мииистерствэхэм я Совет - «Совет Министров», Правительством и Ун - «Дом Правительства» и т.д. Следует отметить, что при заимствовании этого типа словосочетания устные и письменные формы адыгейского языка проявляют различный подход. Если ТР адыгейского литературного языка склонна заимствовать такие словосочетания целиком, без изменения последовательности входящих в них компонентов (изменяются только окончания), то письменная форма, заимствуя все русские слова, входящие в словосочетание, или калькируя часть из них, переделывает словосочетание — переставляет его компоненты местами. Письменная форма: Дом кулыпурэр, Дом правителъствэр; телевизионная речь: культурам и Ун, Прави-телъствэм и Ун и др. В ТР информационного и общественно-политического жанра представлены кальки, полностью построенные на материале заимствующего языка: бзылъфыгьэмэ я Дунэе Маф «Всемирный день женщин» и др.

Рост лексического фонда языка республиканского телевидения обеспечивается не только заимствованиями. В процессе становления и развития ТР информационного и общественно-политического жанра адыгейского литературного языка создаются новые слова с новым значением: нэфыгъуал - светофор, активизируются некоторые слова, которые были пассивны в адыгейском языке: Щтырыгъук1 Л1ыжъ - Дед Мороз, Мэщыт гупч - Соборная мечеть и т.д. Но и этот процесс протекает под влиянием русского языка.

Особенности устной формы литературного языка, применяемого на телевидении в условиях двуязычной аудитории, связаны с процессами взаимодействия контактирующих языков. Они носят другой характер и связаны с взаимоотношениями функциональных стилей в условиях двуязычия, когда в регионе функционируют два государственных языка. В таких случаях трудно дифференцировать проникновение элементов функциональных стилей от проникновения иноязычной лексики. Русскоязычной аудитории республиканского телевидения понятно значение таких топонимов и гидронимов: Бабук-аул «Бабыкъо-собственное имя, къуадж-аул»; Лагонаки «состоит из Лагъо и Накь — имен юноши и девушки»; Огитен «огиъу» (град), «тенэ» «застревать, там, где застревает град» и т.д.

Особый характер носят случаи использования элементов лексики адыгейского языка в ТР на русском языке. Количество их составляет, по нашим подсчетам^ около 350 лексем. Это лексемы, обозначающие принадлежность человека к этнографической группе, народности, нации: шапсуг «представитель одной из этнографических групп адыгейского народа», бжедуг «представитель одной из этнографических групп адыгейского народа» и т.д.; названия адыгейских блюд и напитков: ашрай «суп, приготовленный из толченной кукурузы в честь религиозного праздника», бахсма «хмельной адыгейский напиток» и т.д.; слова, обозначающие понятия и предметы, связанные с искусством, культурой: апеп-

шин «род балалайки», пхачич «трещотки» и т.д. Употребление национальной лексики на телевидении тематически и функционально оправдано, создаёт определённый стилистический эффект и положительно влияет на лингвокультур-ное сознание носителей контактирующих языков. Но поскольку эти слова неизвестны русскоязычному населению за пределами республики, то едва ли правомерно считать, что они вошли в лексическую систему русского языка.

Для удовлетворения растущих потребностей информационного и общественно-политического стиля ТР адыгейский литературный язык активизирует семантико-словообразовательные возможности. Некоторые суффиксы, способные выражать отвлеченные понятия, такие, как - ныгъ, получают новый импульс и становятся очень продуктивными ш1оигъо-ныгъ «желание», ш1ошъыхъу-ныгъ «вера» и др., в других - адыгейские слова из пассивного словаря переходят в активный хэтэрык1хэр «овощи», сатыуш1ын «бизнес» и др., в третьих - исконно адыгейские слова приобретают новые значения или оттенки значения. Так, слово уахътэ приобрело новое значение: «время, часть телевизионной программы, посвященной передаче последних известий», ц1ыфлъэпкь «человечество» (раньше оно употреблялось в значении «народ, народность»).

Для ТР характерно употребление так называемого расщепленного сказуемого вместо синонимичного ему глагола-сказуемого, стилистически более нейтрального. В именной части такого сказуемого повторяется корень однословного глагола-сказуемого, к отглагольному имени присоединяется полузнаменательный, полудесемантизированный глагол: хэхъон — хэхъоныгъэ (хэхъо+ныгъ) ыш1ын«расти»,хэгъэхъон-хахъоегъэш!ын«содействовать росту», тек!он - тек1оныгъэ еш1ыл1эн «победить». Такие глагольно-именные сочетания однозначно и точно передают мысль, что способствует их терминологизации, закреплению их в ТР. Такое же соотношение обнаруживают синонимичные, но неоднокоренные слова и глагольно-именные сочетания: разговорная форма: гъэлъэп!эн «дорожить кем-л.», гъэгъозэн «объяснить, ввести в курс дела кого-л.», фэгъэзэн «обратиться к кому-л.», къызыдегъэ 1эн «помочь кому-л.»; телевизионная речь: осэшхо фэш1ын «дорожить кем-чем-л., ценить кого-что-л.», акьылэгъу фэхъун «наставить», пшъэрылъы фэш1ын «поручить», 1эпы1эгъу къызыфэгъэхъун «побудить кого-л. помочь себе» и т.д.

В письменной разновидности ТР встречается синтаксическая конструкция, в которой подлежащее или группа подлежащего и сказуемое или группа сказуемого выражены именньми частями речи и отделяются друг от друга знаком тире, когда печатается программа передач на страницах газет: Наркомами-ер — узы «Наркомания — болезнь»; Наркотикыр - узы, л1эныгъ - «Наркотик -спид, смерть»-и т.д. Н.Ф. Яковлев и ДА. Ашхамаф считают, что этот тип предложения — типа «отдельное есть общее» - в адыгейском языке употребляется реже, чем в русском, и это явление объясняется тем, что в адыгейском существует относительно меньшее количество слов - общих понятий».

В ТР активно функционирует конструкция предложения, разделенного на две актуально значимые части - на тему и рему. Водоразделом между этими частями предложения оказывается или частица ары, или слово (часто причастие),

оканчивающееся формантом-/?: Апэрэ пшъэрылъэу тэ ти1эр/лэжьыгъэу кьэт-хьыжьырэр нахьыбэ тш1ынэу ары) «Первая наша задача/-это повышение урожайности озимых зерновых культур» или Лэжьыгъэу кьэтхьыжъырэр нахьыбэ тш1ынэу ары/апэрэ пшъэрылъэу тэ ти1эр «Повышение урожайности озимых зерновых культур/-это первая наша задача». Рассматриваемая конструкция встречается в ТР информационного и общественно-политического жанра не только в распространенных многочленных предложениях, но и коротких (Сызыфаер/оры «Я кого хочу/-это ты есть) и это характерная особенность ТР данного жанра.

Совершенно новым явлением в адыгейском языке оказываются предложения-заголовки названия программ с пропуском сказуемого типа Фермеры -городу «Фермерхэр - къалэм», Врачи - детям «Врачхэр - к1элэц1ык1ухэм» и т.д. С определенной уверенностью можно утверждать, что рассматриваемая синтаксическая конструкция отсутствовала в дописьменный период развития адыгейского языка, она появилась в языке печати, а затем и в телевизионной речи не без влияния русского языка. Вместе с конструкцией заимствуется и знак препинания тире, - на это указывает профессор 3. У. Блягоз. Поскольку адыгейское предложение не обходится без сказуемого - глагола, этот тип конструкции редко употребляется в устной речи тележурналистов, так как интонация не в состоянии восполнить убыток, наносимый предложению отсутствием сказуемого. Поэтому в ней предпочтение отдается полному* предложению: Врачхэр к1алэхэм аде!э - «Врачи помогают детям», Фермерхэр чылэм де1э -«Фермеры селу помогают». В письменной форме, т.е. в названиях программ адыгейского телевидения, публикуемых в периодической печати, эта конструкция оправдывает себя тем, что сокращает предложение, заголовок становится более компактным.

ТР информационного и общественно-политического жанра предпочитает выражение согласования во всех согласуемых членах: К1алэхэр к1уагъэх «Ребята пошли»; Ш1эныгъэлэжъхэр конференцием щызэрэугъоигъэх«Ученые собрались на конференции» и т.д. Еще Н.Ф. Яковлев и Д.А. Ашхамаф указывали на согласование подлежащего со сказуемым во множественном числе посредством суффикса - х как норму литературного языка: Еджак1охэр классым ч1эхьагъэх «Ученики в класс вошли».

Стандартизация средств выражения является одной из ведущих признаков ТР информационного и общественно-политического жанра. Данный жанр ТР выделяется именно наличием клише и стандартов. За исторически короткий срок своего функционирования ТР адыгейского литературного языка выработала ряд стандартных выражений, которые перекочевывают из программы в программу. Из эфирных папок адыгейского телевидения мы выбрали такие стандартные выражения: гъэхъагъэхэлъэу, «с успехом», гуетныгъэшхо//гуетныгъэ ин хэлъэу «увлеченно», ип1алъэм къыпэу «раньше срока», щытхъу хэлъэу, «успешно», алъэк 1 кьамыгъанэу «беззаветно» и др.

Следует отметить факт тяготения стандарта ТР информационного и общественно-политического жанра к фразеологизации, чему способствует серийность, повторяемость. Сравним стандартные словосочетания и их синони-

мичные слова: гъэхъагъэ хэлъэу, щытхъу хэлъэу «с успехом» и дэгъоу «хорошо», гуетныгъэшхохэлъэу «увлеченно» и ишъыпкьэу «усердно», ип!аяъэ кьы-пэу «раньше срока» и пэш1орыгъэш1эу «раньше срока» и т. д. В ТР адыгейского литературного языка выработались такие стандартные глагольно-именные сочетания, которые не создаются в момент речи тележурналиста, а берутся в готовом виде: амалхэр зехьаных «использовать возможности», амалык1эхэр кьэгъотыных «найти новые решения», пэщэныгъэ дызехьан «руководить, осуществлять руководство над кем-чем-л.», и1ахьыш!у хиш1ыхъан «внести свою хорошую лепту», хэхъоныгъэ ш1ын «добиться роста», 1эубытып1э къызы-фэш1ын «опираться на кого-что-л.», лъапсэ фэш 1ын «заложить основу», макьэ къызэрагъэ1урэмк1э «как сообщают», нафэ къызэрэхъугъэмк 1э «как выяснилось» и т.д.

Язык телевидения способствует созданию и распространению в адыгейском и русском языках общего лексического фонда, стилистических нормативных особенностей, формирующих в совокупности своеобразную ТР. Использование устной и письменной форм адыгейского языка приводит к эволюции языка телевидения. Из подъязыка он превращается в нормированный литературный язык, вобравший новые лингвистические элементы контактирующих языков.

С рубрики «Одыджын» (колокол, колокольчик) началось привлечение на республиканское телевидение детей и творческой молодежи. Языку ТР передач для детей и юношества присущ наддиалектный характер речи, который обеспечивается наличием в нем большого количества лексических единиц, общих для территориальных диалектов адыгейского языка. На современном этапе развития ТР участие диалекта в формировании может проявиться больше всего в фонетическом оформлении слов и меньше на лексическом уровне. Кроме того, наличие наддиалектного и межъязыкового лексического фонда устной формы литературного языка объясняется и тем, что фольклорные произведения, присутствующие на экране телевидения, или часть из них, сложилась еще до образования современной устной формы адыгейского литературного языка, в период существования недифференцированного общеадыгского языка-основы. Над-диалектный характер устной формы разговорной речи приблизил ее к адыгейскому литературному языку.

ТР для детей и юношества присущи ряд специфических слов и традиционных выражений, не встречающихся в других жанрах: джынэ (черт), иныжъ (великан), иэгъуч1ыцэ (старуха-колдунья, баба-яга), усэрэжъ (мудрец, вещун, предсказатель), фарэ (сказочный конь особой породы), цэ1унэжь (злая старуха с длинными зубами) и т.д. Многие из приведенных выражений используются в качестве постоянных эпитетов в ТР для детей и юношества.

Широкое использование архаизмов в ТР для детей и юношества ограничивает число новых заимствований, в частности, русских. Отсутствие или (ограниченное) присутствие заимствований в передачах для детей и молодежи

объясняется характером тематики (сказки, сценические инсценировки из истории народа, фольклорные произведения и т.д.) и давними языковыми традициями. Тематика телевизионных передач для детей и юношества способствует сохранению традиционно архаичных слов и выражений, отражающих древний быт персонажей. Тем не менее, следует отметить, что двуязычие тележурналистов и здесь отражается на ТР. Используются русские слова, которые не являются заимствованиями в адыгейском языке. Например: вопрос, ответ, помощник, школа, сундук и др., тогда как в адыгейском литературном языке функционируют их эквиваленты -упч1э, джэуап, 1эпы1эгъу, еджап!, пхъотэр, что зафиксировано в лексикографических изданиях.

Художественно-изобразительные средства, используемые в ТР для детей и юношества, как бы распределены между прозаическими и поэтическими жанрами. Для жанра сказок характерны зачин и концовка. Зачины бывают разные, но наиболее характерны для ТР данного жанра такие, как еомэ-еомэ зэра1омэ-зэра1отэжъэу (как сказывают и пересказывают), мыпц1ымэ шъыпкъэ (если не ложь, то* правда). Эти формулы в ТР журналиста используются отдельно, но иногда объединяются в одну сложную формулу: еомэ зэра1омэ-зэра1отэжъэу, къэзы1орэмхимыгъахъоу, едэ!урэм щ 1ыхимыусэу, мыпц 1ымэ шъыпкъэ.'..(как сказывают и пересказывают, рассказчик не прибавляет, слушатель не добавляет, если не ложь,то правда!). После такой формулы тележурналист начинает рассказ-сказку, тоже имеющий традиционное начало, знакомящее телезрителя с героем сказки, с его состоянием перед развертыванием действия: Еомэ зэ-ра1омэ-зэра1отэжъэу, зыл1ыжъ горэм къуищ и1агъ (как сказывают и пересказывают, у одного старика было три сына) и т. д. Такой зачин ТР для детей и юношества присущ и сказаниям.

Сказкам присуща благополучная концовка. В ТР они завершаются такими выражениями: псаухэу, тхъэжъыхэу къэнэжъыгъэх (остались здоровыми, радостными) и т.д.

Использование гиперболы - один из характерных признаков ТР для детей и юношества. В телепостановке сказки «Батыр, сын медведя» говорится, что «медведем воспитанный мальчик стал обладать такой силой, что одной рукой вытаскивал дерево из земли и сажал верхушкой в землю» и т. д. Выражение неопределенного множества с помощью определенного числа широко используется в ТР в качестве художественного приема. Чаще всего встречаются числа щы «три», блы «семь» шъэ «сто». Применение личного местоимения о «ты» в функции вокативного междометия, использование повторов для связи членов предложения и предложений, повторение зачина со звуковым повтором и другие традиционные явления активно функционируют в ТР для детей и юношества.

ТР для детей и юношества отличается также характером произношения слов, приводящих к выпадению согласных гъ и п. Поскольку адыгейская орфо-

графия построена на фонетико-морфологическом принципе, орфография некоторых слов сохраняет границы морфологических элементов в составе слова, литературное их произношение под влиянием орфографического написания воспроизводит морфемно-фонемный состав слова (к1о+гъа+гъэ «пошел было»), тогда, как в литературной речи преобладает фонетическое произношение этих же слов (без учета их морфемно-фонемного состава): к!огъаэ (<к1огъагъэ) «пошел было», къыфэк1уагъ (<къыпфэк1уагъ) «пришел к тебе» и т. д. То же самое происходит и в заимствованиях из русского языка словах, в которых некоторые гласные как бы редуцируются: кэрэндаш «карандаш» [къръндаш], трактэр «трактор» [трактьр] и т. д. ТР для детей и юношества присуще смысловое согласование (Пгиъашъэхэр к!уагъэ «Девушки пошли»).

Для ТР характерно употребление производящего слова, противопоставленного производному слову, образованному при помощи суффикса с отвлеченным значением =ныгъ. Причем производящее и производное слова обычно оказываются синонимичными: ш1улъэгъу (О), ш1улъэгъуныгъ (ш1улъэгъу+ныгъ) (Г, У) «любовь» и т. д. Слова, образованные при помощи синонимичных суффиксов -рый, -рыл употребительнее в рассматриваемом жанре ТР джэгурыл, джэгурый «игрун» т.д., тогда как другие слова, образованные при помощи синонимичного первым суффиксам - л более нейтральны джэгул «игрун» и т. д.

Присоединение личных префиксов си-, ти-к собственным именам, к словам качественной семантики, а также к словам, выражающим родственные, близкие отношения,-явление данного жанра ТР: си-дах «моя красавица», ти-нэф «наш свет» и т.д.

В ТР для детей и юношества характерно употребление иронически-ласкательных слов, образуемых посредством присоединения уменьшительно-ласкательных суффиксов к словам с отрицательной семантикой, а также объединение в одном сложном слове семантически несовместимых двух основ: слово баджэ в своем переносном значении, в значении «хитрый», характеризуется отрицательной окраской. Присоединение к этому слову уменьшительно-ласкательного суффикса -жъып несколько смягчает это отрицательное содержание: бэджэ-жъый, примененное по отношению к человеку, означает «с хитрецой, хитренький».

Иронические слова употребительны в ТР для детей и юношества, для характеристики отрицательных героев. Ироническая интонация, с помощью корой они создаются, как бы подсказывает, что слышимое слово следует понимать в противоположном значении. Обычно это слова с положительной окраской. Например, слово акъылыш1у в своем языковом значении, прямом значении — «умный» (акъыл «ум»+ш1у «хороший»), но в контексте может приобрести значение «глупый». Точно так же л1ыхъъужъ в речи может означать «трус» (в прямом значении - «храбрец, герой») и др.

Устаревшие слова задерживаются в ТР для детей и юношества, что связано со спецификой телевизионной аудитории. Так, из приводимых синонимических пар тыгъужъ, мэзыхъ «волк»,хьарам, хьацэгъуй «жадный, скупой» и т.д., первые являются нейтральными, тогда как вторые малоупотребительны, но все же функционируют. Это связано с передачами для детей об истории, культуре, обычаях, устном народном творчестве адыгов, где функционируют данные слова.

Диглоссия присуща ТР, но не является нормой произношения всех носителей адыгейского языка. Выступающие являются носителями разных диалектов адыгейского литературного языка. Это слова, характерные для определенного территориального диалекта: гуш1он (шапс.) «смеяться» (лит. щхын «смеяться»), щыгуш1ук1ын (шапс.) «насмехаться» (лит.) радоваться; шъыд? (бжед.) «что?» (лит. сыд?«что»); паго (бжед.) «рыба» (лит. пцэжъый «рыба»); хьэуарз (чемг.) «солома» (пт.уарзэ «солома») и др.

ТР для детей и юношества присуще более частое повторение имени, выступающего в качестве подлежащего или в группе подлежащего, в составном сказуемом: К1алэр к1элэ дах «Парень — красивый парень»; Пшъашъэр пшъэшъэ дах «Девушка - красивая девушка» и т.д.

Исходя из материала исследования, мы даем следующее определение двуязычной аудитории телевидения Республики Адыгея: под двуязычной ауди-ториеймы понимаем население, представленноеразными национальностями, проживающее компактно в пределах определённой административно-территориальной единицы и обслуживаемое (помимо центр альныхСМИ) местными телепередачами, гдеработареспубликанскихСМИосуществляется на государственныхязыкахнационально-административного образования.

Таким образом, мы постарались осветить еще одну разновидность устной литературной речи адыгейского литературного языка - речь телевизионную в аспекте становления и развития двустороннего билингвизма в РА. Еще недавно ТР как явление устной литературной речи адыгейского языка в целом не существовала.

В Заключении формулируются общие выводы и результаты исследования. Перед языковедами Республики Адыгея стоят большие задачи по исследованию нерешённых проблем адыгейско-русских языковых контактов постперестроечного периода, в том числе актуальнейшее значение имеет исследование русско-адыгейских языковых контактов в аспекте становления двустороннего билингвизма в республике, а также лингвокультурологиче-ских концептов контактирующих языков в аспекте исследуемой проблемы.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Структурно-семантические типы односоставных предложений в адыгейском и русском языках / ХЗ. Багироков // «Достижения молодых ученых -науке»: Сб. науч. тр. - Майкоп, 1996. - С. 22-25.

2. Особенности работы над односоставными личными сказуемными предложениями русского языка в адыгейской школе / Х.З. Багироков // «Достижения молодых ученых - науке»: Сб. науч. тр. - Майкоп, 1996. - С. 25-26.

3. Активизация односоставных предложений русского языка в речи адыгейцев-билингвов / Х.З. Багироков //«Достижения молодых ученых - науке»: Сб. науч. тр. - Майкоп, 1997. - С. 70-75.

4. Безличные предложения и их роль в развитии русской речи адыгейцев-билингвов / Х.З. Багироков //«Достижения молодых ученых - науке»: Сб. науч. тр. - Майкоп, 1997. - С. 43-46.

5. Работа над односоставными предложениями русского языка в адыгейской школе / Х.З. Багироков, М.Х. Шхапацева // «Достижения молодых ученых - науке»: Сб. науч. тр. - Майкоп, 1997. - С. 18-23.

6. Работа над односоставными предложениями в пропедевтическом курсе синтаксиса в 5 классе национальной школы / Х.З. Багироков // Аспирантско-докторантская научно-практическая конференция: Сб. науч. тр. - Майкоп: АГУ, 1999.-С. 50-54.

7. Определенно-личные предложения и их стилистические функции (сопоставительный аспект) / Х.З. Багироков // Филология на рубеже тысячелетий: Материалы Международнй научной конференции: Сб. науч. тр. - Ростов-на-Дону, 2000. - С 53-55.

8. Основы культуры речи: Учеб.-метод. пособие / Л.П. Пазова, Х.З. Багироков. - Майкоп: Изд-во АГУ, 2001.-120 с.

9. О некоторых экстралингвистических факторах становления и развития двустороннего билингвизма в Республике Адыгея: / Х.З. Багироков // Период и текст: аспекты взаимоотношений: Сб. науч. тр. - Краснодар, 2002. - С. 197-202.

10. Сопоставительное описание односоставных обобщенно-личных предложений в русском и адыгейском языках: / Х.З. Багироков // Аспирантско-докторантская научно-практическая конференция: Сб. науч. тр. - Майкоп, 2003. -С. 174-180.

11. Некоторые аспекты социологического анализа экстралингвистических факторов становления и развития двуязычия в РА / Х.З. Багироков // Современная культурология: предмет, методология и методика: Прил. к журналу «Культурная жизнь Юга России»: Сб. науч. тр. - Краснодар, 2003. - С. 205-210.

12. Статус адыгейского языка, национальная языковая политика и билингвизм / Х.З. Багироков // Современная культурология: предмет, методология и

методика: Прил. к журналу «Культурная жизнь Юга России»: Сб. науч. тр. -Краснодар, 2003. - С. 210-217.

13. Идентификация полисемантичных слов русского языка как прием активизации словарного запаса адыгейцев-билингвов: / Х.З. Багироков // Современная лексикография и терминография: достижения, проблемы и перспективы: Сб. науч. тр. - Краснодар, 2003. - С. 175-186.

14. Межъязыковая билингвальная паронимия как особый вид лексико-семантической интерференции в русской речи адыгейцев-билингвов / Х.З. Багироков, Г.П. Немец // Современная лексикография и терминография: достижения, проблемы и перспективы: Сб. науч. тр. - Краснодар, 2003. - С. 187-191.

15. Причины появления межъязыковой билингвальной паронимии в русской речи адыгейцев-билингвов / Х.З. Багироков // Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения: Материалы 2-й межвузовской докторантско-аспирантской конференции, Краснодар, 26 апреля 2003 г. В рамках реализации Федеральной целевой программы «Русский язык» на 20022005гг.: Сб. науч. тр. - Краснодар, 2003. - Ч. 1. - С. 162-167.

16. Национальная языковая политика и билингвизм: / Х.З. Багироков // Взаимосвязанное обучение русскому и адыгейскому языкам в условиях сельской школы: Сб. науч. тр. - Майкоп, 2004. - С. 21-35.

17. Социологическое исследование двустороннего билингвизма в Республике Адыгея / Х.З. Багироков // Взаимосвязанное обучение русскому и адыгейскому языкам в условиях сельской школы: Сб. науч. тр. - Майкоп, 2004. - С. 36-43.

18. Материально-духовная культура биэтнического региона как основа структуры базового ассоциирования: / Х.З. Багироков // Взаимосвязанное обучение русскому и адыгейскому языкам в условиях сельской школы: Сб. науч. тр. - Майкоп, 2004. - С. 44-60.

19. Антропоцентрическая парадигма концепта гу «сердце» в лингвокуль-турном сознании адыгейца-билингва / Х.З. Багироков // Взаимосвязанное обучение русскому и адыгейскому языкам в условиях сельской школы: Сб. науч. тр. - Майкоп, 2004. - С. 83-88.

20. Идентификация полисемантичных слов русского языка как прием активизации словарного запаса двуязычных адыгейцев: / Х.З. Багироков // Взаимосвязанное обучение русскому и адыгейскому языкам в условиях сельской школы: Сб. науч. тр. - Майкоп, 2004. - С. 107-115.

21. Лексико-семантической интерференции в русской речи адыгейцев-билингвов / Х.З. Багироков // Взаимосвязанное обучение русскому и адыгейскому языкам в условиях сельской школы: Сб. науч. тр. — Майкоп, 2004. - С. 115-119.

22. Лингвистическая типология билингвизма (на примере Республики Адыгея) / Х.З. Багироков // Вестник АГУ. - 2004. - №2. - С. 121-130.

23. Управление процессом становления двустороннего билингвизма как объект психолингвистики / Х.З. Багироков// «Региональное управление 21 веку»: «Известия вузов Северо-Кавказского региона»: Сб. науч. тр. - Ростов-на-Дону, 2004. - С.53 -63.

24. Терминосистема контактирующих языков и эволюция двустороннего билингвизма в Республике Адыгея / Х.З. Багироков, М.О. Волкова // Билингвизм в теории и практике: Сб. науч. тр. - Майкоп, 2004. — С. 40-53.

25. Лингвистическая сущность понятия «русский язык- средство межнационального общения» / Х.З. Багироков, Г.П. Немец // Билингвизм в теории и практике: Сб. науч. тр. - Майкоп, 2004. - С. 53-72.

26. Билингвизм: теоретические и прикладные аспекты (на материале адыгейского и русского языков) / Х.З. Багироков // Монография: Майкоп, Изд-во АГУ,2004.313с.

БАГИРОКОВ ХАЗРЕТ ЗАУРБЕЧЕВИЧ

БИЛИНГВИЗМ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И ПРИКЛАДНЫЕ АСПЕКТЫ (НА МАТЕРИАЛЕ АДЫГЕЙСКОГО И РУССКОГО ЯЗЫКОВ)

АВТОРЕФЕРАТ

Сдано в набор 21.12.04. Подписано в печать 22.12.04. Бумага типографская №1. Формат бумаги 60x84. Гарнитура Times New Roman. Тир. 100. Заказ 091.

Отпечатано на участке оперативной полиграфии Адыгейского государственного университета 385000 гМайкоп, ул. Университетская, 208.

? *

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Багироков, Хазрет Заурбечевич

ВВЕДЕНИЕ.5

Глава 1. Концептуальные основы изучения билингвизма на современном этапе языкознания

1.1. Сущность билингвизма: принципы и подходы.18

1.2. Аспекты билингвизма и современное состояние их исследования.25

1.3. Методологические основы билингвизма и перспективы их ф совершенствования.33

Выводы по главе.48

Глава 2. Парадигма билингвизма, условия ее реализации в обществе 2.1. Статус адыгейского языка, национальная языковая политика и билингвизм.51

2.2. Социологический анализ экстралингвистических факторов развития национально-русского двуязычия в Республике Адыгея.66

2.3. О лингвистической сущности понятия «русский язык как средство межнационального общения».74

Выводы по главе.99

Глава 3. Проблема типологии видов и форм адыгейско-русского двуязычия и общего лексического фонда контактирующих языков

3.1. Лингвистическая типология билингвизма в РА.101

3.2. Социолингвистическая типология адыгейско-русского двуязычия её функционирование в Республике Адыгея в постперестроечный период.141

3.3. Проблема общего лексического фонда русского и адыгейского языков.154

Выводы но главе.168

Глава 4. Состояние исследования адыгейско-русског билингвизма в регионе

4.1. Проблема функционирования русской речи адыгейцев .170

4.2. Фонетико-фонологический аспект русской речи адыгейцев.172

4.2.1. Произношение согласных звуков и их сочетаний.179

4.2.2. Интерферентные явления в области акцентологии (ударение) .187

4.3. Лексико-семантический аспект русской речи адыгейцев .193

4.4. Грамматический аспект русской речи адыгейцев.221

4.5. Синтаксический аспект русской речи адыгейцев.287

4.6. Интерферентные явления в области фразеологии.290

4.7. Стилистический аспект русской речи адыгейцев.299

Выводы по главе.304

Глава 5. Лингвокультурологическая парадигма билингвизма модель языковой личности) как факт научной аспектности

5.1. «Человек» (ц1ыфы) — носитель этнического языка и этнического видения мира.314

5.2. Антропоцентрическая парадигма концепта «судьба» (инасып) в лингвокультурном сознании адыгейца-билингва.321

5.3. Антропоцентрическая парадигма концепта «душа» (псэ) в лингвокультурном сознании адыгейца-билингва.326

5.4. Антропоцентрическая парадигма концепта «сердце» (гу) в лингвокультурном сознании адыгейца-билингва.331

5.5. Антропоцентрическая парадигма концептов «честь» (напэ), «честность» (шъыпкъэныгъ) и «совесть» (ц1ыфыгъ) в лингвокультурном сознании адыгейца-билингва.336

Выводы по главе.

Глава 6. Билингвизм и средства массовой коммуникации (на примере телевизионной речи ГТРК Республики Адыгея)

6.1. Два типа телевизионной речи республиканского телевидения.343

6.2. Антропоцентризм телевизионной речи в РА.350

6.2.1. Спонтанность - основное требование к телевизионной речи.356

6.3. Особенности телевизионной речи в социолингвистическом аспекте в связи с её функционированием на телевидении РА.358

6.4. Телевизионная речь информационного и общественно-политического жанра.362

6.5. Телевизионная речь передач для детей и юношества .375-383 Выводы по главе.384

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Багироков, Хазрет Заурбечевич

В настоящее время в мире насчитывается более десяти тысяч языков и диалектов, однако «около двух третей населения нашей планеты говорит на двадцати семи языках, поэтому профессиональное общение, регулируемое экономическими и политическими потребностями, опирается на ограниченное число языков» [См.: Курьер Юнеско, август 1983]. В Республике Адыгея (РА) на современном этапе функционирует около 40 языков. По оценке лингвистов, социолингвистов и других специалистов, динамика развития двуязычия и многоязычия в мире и нашей стране будет сохранять устойчивую тенденцию к росту. В Европе эта тенденция усиливается бурными процессами создания единого геополитического и экономического союза, объединяющего большинство развитых европейских стран в конфедеративное государство.

Общемировая тенденция становления многоязычия в условиях России развивается в двух направлениях: внутреннем и внешнем. В первом случае речь идет о стремлении малочисленных народов изучить язык своей страны (русский), каковым является язык «титульной» нации, для того, чтобы иметь возможность в полной мере реализовать свои гражданские права в рамках своего государства. Во втором случае имеется в виду стремление образованной части россиян к интеграции в мировую систему информационных, социальных и иных взаимоотношений, приобщение к ценностям мирового культурного наследия посредством изучения иностранных языков (английского, французского, немецкого, испанского, итальянского и т. д.).

Данное диссертационное исследование представляет собой углубленное, разноаспектное исследование языковой и билингвальной ситуации постперестроечного периода в Республике Адыгея посредством выявления системно представленной поликоординатной характеристики билингвизма в единстве с концептами языковой личности. Вслед за профессором Блягозом 3. У. [Блягоз; 1980], исследовавшим адыгейско-русские языковые контакты, мы можем констатировать, что тема диссертации определяется неизученностыо в целом проблемы двуязычия постперестроечного периода в плане выявления, с одной стороны, общих и частных закономерностей языковых контактов и, с другой, - определения качества владения русским языком адыгейцами-билингвами, теоретического и практического осмысления лингвистических, экстралингвистичсских и лингвокультурологических факторов, влияющих на степень развития билингвизма в Республике Адыгея, способствующих повышению общей культуры русской речи адыгейцев (РРА), становлению и развитию двустороннего двуязычия в республике.

Лингвистический, социологический, социолингвистический, лингвокультурологический анализ адыгейско-русского двуязычия постперестроечного периода, с одной стороны, поможет восполнить пробел в адыговедении, а с другой, - должен выполнять социальный заказ: исследование русской речи адыгейцев в целях определения оптимальных путей и методов преподавания контактирующих языков в аспекте становления двустороннего -адыгейско-русского и русско-адыгейского двуязычия, русского языка как средства межнационального общения народов РФ для повышения культуры русской устной и письменной речи адыгейцев.

Актуальность исследования. В современной языковой жизни всё более очевидным становится факт малоизученности билингвизма в связи с изменившимися общественными функциями национальных языков, особенно в процессах взаимодействия - интерференции и конвергенции языков, -выступающего источником двуязычия (а также многоязычия / мультилингвизма, полилингвизма) [См.: Немец, 1999; Блягоз, 2003]. Изучение комплекса проблем, связанных с формированием и функционированием двуязычия (билингвизма), значительно возросла в условиях новой волны всемирной интеграции. Не меньшую роль в активизации языковых контактов сыграл и научно-технический прогресс, обусловивший формирование глобальной информационной сети Интернет.

Характерной чертой современного гуманитарного исследования является попытка реконструкции «духовного универсума» людей различных культурно-исторических сообществ. Обнаружение и анализ важнейших универсальных категорий культуры, определяющих одновременно и категории человеческого сознания, невозможны без изучения языковой картины мира, в которой отражается восприятие действительности и «образ мира» в сознании соответствующего этноса» [Бижева, 2000]. Адыгейский и русский народы близки в силу не только множества общих ценностных ориентиров, но и тесного территориального общения, большого количества смешанных браков, научно-культурного и экономического сотрудничества. «Самые широкие связи имели место между восточными славянами и адыгами, которые были установлены ещё в VI - IX вв. Естественно, какой бы характер не носили эти связи, они не могли пройти без взаимовлияния их образа жизни и мышления» [Web сервер Адыгейского государственного университета © 1999-2002]. Однако проблеме адыгейско-русских языковых контактов постперестроечного периода не посвящена ни одна монографическая работа.

Объект исследования. Интерферемы уровней языка: фонетико-фонологические, лексико-семантические, морфологические, синтаксические, фразеологические, стилистические, позволяющие установить их функциональные отклонения в русской устной и письменной речи адыгейцев-билингвов, градуируемые в рамках рассматриваемых лингвистических, социолингвистических и лингвокультурологических парадигм.

Предмет исследования. Анализ выявленных интерферем в устной и письменной русской речи двуязычных адыгейцев различных социальных и демографических групп населения Республики Адыгея, способствующие составлению лингвистической типологии, социолингвистической модели и линвокультурологической парадигмы билингвизма постперестроечпого периода.

Практический языковой материал. Источником эмпирических данных послужили устные и письменные источники, диктофонные записи, • 7 статистический материал, литературные тексты. Кроме того, такие работы: «Жемчужины народной мудрости (адыгейские пословицы и поговорки на русском и адыгейском языках)» [Блягоз, 1992], «Русско-адыгейский словарь» [Водождоков, 1960] и т.д. Картотека включает свыше 5000 интерферем.

Цель работы. Лингвистическое, социолингвистическое и лингвокультурологическое исследование адыгейско-русского двуязычия как результата языковых контактов адыгейцев и русских, изучение реальной русской речи адыгейцев, уделив особое внимание развитию в различных сферах (образование, наука, СМИ и т. д.).

В соответствии с поставленной целью в работе решаются следующие задачи:

1) выявить исторические предпосылки возникновения адыгейско-русского двуязычия;

3) изучить характер функционирования адыгейского и русского языков в республике;

4) установить условия функционального и внутриструктурного развития адыгейского литературного языка в наиболее значимых для развития адыгейско-русского двуязычия в сферах (образование, наука, культура, СМИ);

6) определить функционирующие в республике типы и формы двуязычия;

7) исследовать сущность русской речи адыгейцев как особого речевого феномена на фонетическом, лексико-семантическом, грамматическом, синтаксическом и т. д. уровне;

8) выявить проблемы межкультурной коммуникации в аспекте билингвизма;

При социологическом исследовании двуязычия лингвистическую сущность билингвизма необходимо рассматривать как неизменный элемент, исследуемый в различных и изменяющихся социальных условиях [Там же]. При лингво-социологическом исследовании постоянным фактором, на фоне которого изучается билингвизм, являются социальные условия, а лингвистическая природа двуязычия является величиной переменной.

Лингвокультурологическую основу исследования составили работы по лингвокультурологии В. В. Воробьёва, В. А. Масловой, по концептологии Д. С. Лихачёва, Ю. С. Степанова, Н. Д. Арутюновой, по языковой картине мира Ю. С. Караулова, по исследованию языковой личности В. И. Карасика, по проблемам перевода и билингвизма IO. Д. Дешериева, Г. П. Немца, 3. У. Блягоза, по адыгской языковой картине мира 3. X. Бижевой.

Научная новизна полученных результатов и использованных методов заключается в том, что в условиях Республики Адыгея адыгейско-русские корреляции особо продуктивны для теоретизации билингвизма. Адыгейский язык разносторонне репрезентативен для адыгских (и для иберийско-кавказских языков в целом). Этим парадоксально обусловлена и глубочайшая специфика его взаимодействия с русским языком в исследуемом континууме.

В настоящей работе адыгейско-русское двуязычие постперестроечного периода с концептами языковой личности впервые является предметом специального исследования, т. е. с позиций соотнесения фрагментов языковой картины мира, включающих концепты ц1ыфы «человек», насып «судьба», псэ «душа» и др., для установления сходства и отличий между указанными языками. Проблема функционирования адыгейско-русского двуязычия постперестроечного периода ещё не подвергалась и комплексному исследованию.

Под комплексным социолингвистическим исследованием двуязычия мы понимаем лингвистическое, социологическое, социолингвистическое и лингвокультурологическое исследование сущности, истории формирования, социально-экономических, этнических, демографических и других условий развития и современного функционирования конкретного типа билингвизма.

1) на межвузовской конференции «Работа над односоставными предложениями в пропедевтическом курсе синтаксиса в 5 классе национальной школы» [Майкоп, 1999J;

4) на научной конференции в АГУ «Сопоставительное описание односоставных обобщенно-личных предложений в русском и адыгейском языках» [Майкоп, 2003];

5) на региональной конференции в КГУКИ «Некоторые аспекты социологического анализа экстралингвистических факторов становления и развития двуязычия в Республике Адыгея» . Современная культурология: предмет, методология и методика: Прил. к журналу «Культурная жизнь Юга России» [Краснодар, 2003];

6) на региональной конференции КГУКИ «Статус адыгейского языка, национальная языковая политика и билингвизм» .Современная культурология: предмет, методология и методика: Прил. к журналу «Культурная жизнь Юга России» [Краснодар, 2003];

7) на научной конференции КубГУ «Идентификация полисемантичных слов русского языка как прием активизации словарного запаса адыгейцев-билингвов» .Современная лексикография и терминография: достижения, проблемы и перспективы [Краснодар, 2003];

8) на конференции «Межъязыковая билингвальная паронимия как особый вид лексико-семантической интерференции в русской речи адыгейцев-билингвов» .Современная лексикография и терминография: достижения, проблемы и перспективы [Краснодар, 2003];

9) на 2-й межвузовской докторантско-аспирантской конференции, Краснодар, 26 апреля 2003 г. В рамках реализации Федеральной целевой программы «Русский язык» на 2002-2005гг. «Причины появления межъязыковой билингвальной паронимии в русской речи адыгейцев-билингвов» .Актуальные проблемы современного языкознания и литературоведения [Краснодар, 2003];

10) на семинаре «Национальная языковая политика и билингвизм» .Взаимосвязанное обучение русскому и адыгейскому языкам в условиях сельской школы [Майкоп, 2004];

11) на семинаре «Социологическое исследование двустороннего билингвизма в РА» .Взаимосвязанное обучение русскому и адыгейскому языкам в условиях сельской школы [Майкоп, 2004];

12) на семинаре «Материально-духовная культура биэтнического региона как основа структуры базового ассоциирования» .Взаимосвязанное обучение русскому и адыгейскому языкам в условиях сельской школы [Майкоп, 2004];

13) на семинаре «Антропоцентрическая парадигма концепта «сердце» гу в лингвокультурном сознании адыгейца-билингва» .Взаимосвязанное обучение русскому и адыгейскому языкам в условиях сельской школы [Майкоп, 2004];

14) на совещании «Идентификация полисемантичных слов русского Ф языка как прием активизации словарного запаса двуязычных адыгейцев»

Взаимосвязанное обучение русскому и адыгейскому языкам в условиях сельской школы [Майкоп, 2004];

15) на ежегодных научных конференциях профессорско-преподавательского состава Адыгейского государственного университета «Межъязыковая билингвальная паронимия как особый вид лексико-семантической интерференции в русской речи адыгейцев-билингвов» [Майкоп, 2004];

16) опубликованы в научном журнале «Вестник АГУ» # «Лингвистическая типология билингвизма (на примере Республики Адыгея)»

2004, №2];

18) опубликованы в сборнике научных трудов «Билингвизм в теории и практике»: «Терминосистема контактирующих языков и эволюция билингвизма в РА» и «Лингвистическая сущность понятия «русский язык — ф средство межнационального общения» [Майкоп, 2004];

Отдельные теоретические положения и материалы диссертации практически могут быть использованы также:

1) при чтении лекций и проведении практических занятий по курсам «Введение в теорию языка», «Теория языка», «Контрастивпо-типологическая характеристика родного и русского языков», «Теория и практика перевода» в национальных группах факультета национальной филологии и культуры;

2) в спецкурсах, спецсеминарах, курсовых и квалификационных работах студентов;

7) при создании адыгейско-русских и русско-адыгейских словарей и разговорников и т. д.

Кроме того, практическая значимость работы связана с её педагогической направленностью, в особенности с практикой преподавания неродных языков, которая предполагает обучение языку пе только как системе собственно лингвистических форм, по и ознакомления учащихся с функционально-прагматическими особенностями контактирующих языков, а также с ментальными и поведенческими стереотипами его носителей, ценностными приоритетами народов.

На защиту выносится ряд положений, среди них:

4) положение о том, что наиболее устойчивыми разновидностями интерференции в русской речи билингвов являются фонетическая и лексико-семантическая; устойчивость последней разновидности объясняется подвижностью границ семантики лексических и фразеологических единиц;

Апробация работы. Данная диссертация выполнялась по планам важнейших исследований, координируемых Федеральным агентством по образованию РФ и Республики Адыгея.

Культурная жизнь Юга России» [2003], обсуждались на конференции «Региональное управление 21 веку» и опубликованы в журнале «Известия высших учебных заведений. Северо-Кавказский регион» [2004], в сборнике научных трудов «Билингвизм в теории и практике» [2004].

По материалам настоящего исследования опубликованы монография общим объемом 19 п. л. и 26 работ (учебно-методическое пособие, статьи, тезисы).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Билингвизм: теоретические и прикладные аспекты"

Выводы по главе

Стандартизация средств выражения является одной из ведущих признаков телевизионной речи информационного и общественно-политического жанра. За исторически короткий срок своего функционирования телевизионная речь адыгейского литературного языка выработала ряд стандартных выражений, которые функционируют в программах республиканского телевидения. Следует отметить факт тяготения стандарта телевизионной речи информационного и общественно-политического жанра к фразеологизации, чему способствует серийность, повторяемость.

Рассматриваемая в главе разновидность устной литературной речи адыгейского литературного языка, т.е., телевизионная речь, в аспекте становления и развития двустороннего билингвизма в республике не была Ф предметом исследования. Еще недавно телевизионная речь как явление устной литературной речи адыгейского литературного языка в целом не существовала.

• телевизионную речь. Использование устной и письменной форм литературного языка приводит к эволюции языка телевидения; из подъязыка он превращается в нормированный литературный язык, вобравший новые лингвистические элементы контактирующих языков. ф Диглоссия присуща телевизионной речи, но не является нормой произношения всех носителей адыгейского языка, так как выступающие на республиканском телевидении являются носителями разных диалектов адыгейского литературного языка.

Исследованный нами материал позволяет дать следующее определение t двуязычной аудитории республиканского телевидения: под двуязычной аудиторией мы понимаем население, представленное разными национальностями, проживающее компактно в пределах определённой • административно-территориальной единицы и обслуживаемое (помимо центральных СМИ) местными телепередачами, где работа республиканских СМИ осуществляется на государственных языках национально-административного образования.

Таким образом, телевизионная речь адыгейского литературного языка обладает определенным набором фонетических, лексических, грамматических и синтаксических особенностей. Через телевизионную речь адыгейский литературный язык обслуживает новую для себя сферу - сферу массовой коммуникации (в частности, ТВ), что является свидетельством расширения социальных функций контактирующих языков, способствующих становлению и развитию двустороннего билингвизма в республике.

Заключение

Одной из важных проблем социолингвистики на современном этапе развития языкознания является определение основных особенностей современной языковой ситуации, кардинальных тенденций их динамики. При анализе обширного материала, как социальные функции государственных языков Республики Адыгея, вполне возможны широкие выводы и значительные обобщения. Измерение социальных функций языков и сравнение реального уровня функций с ценностными ориентациями народов-носителей языков, с их предпочтениями могут дать добротный материал для объективной оценки разных типов языковых и билингвальных ситуаций в регионе, а также для прогнозирования социальных последствий проведения в жизнь законов о языках в разных регионах Российской Федерации, в частности, в Республике Адыгея. В результате разностороннего исследования адыгейско-русского билингвизма постперестроечного периода автор пришёл к следующим выводам и обобщениям, которые имеют важное теоретическое и практическое значение.

1. Политизация языкового вопроса в РФ, использование недостаточного уровня языковой компетенции больших групп населения для отказа им в гражданских правах или же нежелание считаться с языковыми правами компактно проживающего населения заставляют внимательно анализировать национально - языковые процессы, происходящие в разных регионах РФ.

Поскольку язык является составной частью национальной культуры, реальное содержание двуязычия в первую очередь отражает лингвокультурные и психологические ценности и ориентиры его носителя, а затем оно само влияет на них. По нашему мнению, исходя из современной языковой и билинвальной ситуации в Республике Адыгея, можно дать такое определение двуязычия: билингвизм - это результат межцивилизационного взаимодействия различных культур народов, одна из форм адаптации совершенно иной или родственной языковой культуры.

2. Следует выделить такие аспекты билингвизма: лингвистический, под которым в собственно лингвистическом аспекте мы подразумеваем

387 использование индивидом или коллективом людей двух языков в качестве средства общения людей, орудия выражения их мыслей и чувств; социолингвистический, который четко определяет критерии, которые имели бы свой собственный социолингвистический статус, к числу которых мы относим следующие: наличие двух и более наций, народностей и их представителей на данной территории; наличие двух языков, служащих средством общения людей; наличие различных демографических и социальных групп; способ овладения вторым языком индивидом, коллективом, группой людей, народом; направление действия контактирующих языков в той или иной двуязычной общности людей; степень охвата носителей одного народа тем или иным типом двуязычия; ареал распространения двуязычия; степень активности проявления двуязычия в городской и сельской местности; психолингвистический, учитывающий: 1) лексико-грамматические и грамматические категории в первичном и вторичном языках; 2) языковые категории, не свойственные родному языку, но существующие во втором языке; 3) лексико-грамматические и грамматические категории, присущие родному языку, но отсутствующие во вторичном языке и языковом сознании носителей последнего; лингвокультурологический, выражающийся в том, что каждый язык имеет свой способ концептуализации окружающей действительности. Отсюда заключаем, что каждый язык имеет особую языковую картину мира, и языковая личность обязана организовывать содержание высказывания в соответствии с этой картиной; педагогический, учитывающий разработку лингвометодических основ усвоения второго языка, изучение условий возникновения двуязычия, функционирования родного и второго языков, ментальности видения мира этносом, знания психологии усвоения неродного второго языка, позволяющее разработку методики взаимосвязанного преподавания контактирующих языков.

Выделенные аспекты билингвизма не рассматривались в постперестроечный период, а их изучение способствовало бы становлению двустороннего билингвизма в регионе. Мы рассмотрели лингвистический, социологический, социолингвистический и лингвокультурологический аспекты функционирования адыгейско-русского билингвизма постперестроечного периода в РА, так как в нашем исследовании рассматривать все проблемы не представляется возможным.

3. В диссертации используются сплошное, частичное и выборочное анкетирование учащихся школ и жителей различных районов и городов республики с адыгоязычным, смешанным и русскоязычным населением. При этом результаты анкетирования подкрепляются другими методиками как лингвистического, так и статистического характера.

Чтобы установить достоверные корреляционные отношения, взаимосвязь социальных, демографических и др. явлений и языковых фактов, репрезентативность анкетирования и опроса определялась методом квот: удельный вес отдельных социальных, демографических групп опрашиваемых соответствует удельному весу аналогичных групп населения по официальной статистике. По данным переписи 2002 года население в РА составляет 447000 человек, из них городское - 240,4 тысяч, а в сельской местности проживает 206,6 тысяч человек. В соответствии с этим мы выбрали 500 респондентов из числа городских и сельских жителей республики. Анализ показал, что в районах с минимальным уровнем функционирования русского языка, т.е. в сельских адыгоязычных районах, каналом распространения адыгейско-русского двуязычия является изучение русского языка в ДОУ, начальных и средних образовательных учреждениях, а также в средствах массовой коммуникации -электронных и печатных. Многонациональность состава городского населения обусловливает максимальный уровень функционирования русского языка, т.к. социально-экономическая деятельность вызывает естественную потребность в овладении русским языком как средством межнационального общения. Различные уровни функционирования русского языка отражаются и на активности-пассивности проявления адыгейско-русского двуязычия, и на степени владения русским языком. Вместе с тем исследование показало, что значительная часть адыгейцев, занятых на производстве, владеет национальнорусским билингвизмом, а демографический фактор оказывает решающее влияние на уровень распространения адыгейско-русского двуязычия.

4. Следует отметить, что в условиях билингвизма два языка сосуществуют друг с другом в рамках одного коллектива, использующего эти языки в различных коммуникативных сферах в зависимости от социальной ситуации и других параметров коммуникативного акта. Тем не менее:

4.1. Несмотря на позитивные перемены в языковой жизни республики в связи с принятием Закона «О языках народов Республики Адыгея», проблем в сфере подготовки кадров в республике еще достаточно много. До сих пор в республике нет учебного заведения, в котором велась бы подготовка кадров секретарей-референтов, делопроизводителей, владеющих обоими государственными языками Республики Адыгея, как это предусмотрено статьей 15 Закона. Нужно отметить, что Закон «О языках народов Республики Адыгея» нуждается в серьёзной доработке по содержанию и языковому оформлению его отдельных положений.

4.2. Основными тенденциями современной языковой жизни в Республике Адыгея являются: а) возрождение интереса к адыгейскому языку и культуре, обычаям и традициям; б) стремление расширить социальные функции адыгейского языка в разных сферах общения; в) перенос опыта социально-языковой адаптации иммигрантов-адыгов (Турции, Сирии, Иордании и т.д.) на условия совместного проживания жителей Республики Адыгея; г) дальнейшее распространение национально-русского и русско-национального двуязычия с преимущественной ориентацией на второй тип билингвизма.

Наиболее социально значимой сферой для языкового развития является сфера образования, поскольку именно здесь формируется языковая компетенция индивида, которая создает предпосылки для функционирования адыгейского и русского языков в различных сферах общения и развития двустороннего билингвизма.

5. Экстралингвистическими факторами, влияющими на становление и развитие адыгейско-русского билингвизма, являются: а) многонациональность республики, районов, поселков, городов, а также трудовых коллективов; б) соотношение удельного веса адыгейского и русского населения в пределах

I „ ч определенной территории; в) соотношение городского и сельского населения; г) образовательный уровень; д) межнациональные браки; е) функционирование печатных и электронных СМИ; ё) выпуск книжно-журнальной продукции; ж) деятельность театров и т. д.

6. Лингвистическая сущность понятия «русский язык как средство межнационального общения» рассматривается и обосновывается в одной цепи понятий «русский язык - русский литературный язык - русская речь нерусских - родной язык», т.к. без родного языка, замыкающего эту цепь, не может существовать понятие межнационального языка. Вместе с тем акцентируется внимание на разнообразии форм русской речи нерусских при единстве русского

Ф литературного языка. Под формой существования языка межнационального общения понимается не особый «национальный вариант русского языка», а реальная русская речь адыгейцев-билингвов.

7. На территории Республики Адыгея функционируют свыше 40 национальных языков, носители которых, контактируя между собой, могут

I стать носителями того или иного типа билингвизма. Социально значимым в республике является адыгейско-русский билингвизм и процесс становления русско-адыгейского билингвизма. Изучая реальные пути возникновения и функционирования адыгейско-русского двуязычия, мы выделяем комбинированный способ овладения русским языком, т.к. социально-демографические условия жизни адыгейцев обусловили два этапа в овладении русским языком: опосредованный - в период обучения в школе и непосредственный - в ходе естественных контактов адыгейцев с носителями русского языка как родного и межнационального. Различные способы овладения вторым языком отдельными индивидами, социально-профессиональными и демографическими группами населения обусловили не только разнообразие типов и форм билингвизма, но и степень проявления высокую, среднюю и низкую) национально-русского билингвизма. На основе различных признаков и критериев, используя комбинаторную методику, в работе предлагается новая социолингвистическая и лингвистическая классификация типов двуязычия, функционирующих в республике.

8. Изучение характера, интенсивности и регулярности проявления интерференции в русской речи различных категорий адыгейского населения показало, что на пути к совершенному знанию русского языка билингв овладевает рядом промежуточных форм двуязычия, которые характеризуются различной степенью проявления интерференции на фонетическом, лексико-семантическом, грамматическом, синтаксическом, стилистическом и т.д. уровнях. В работе выделяется восемь ступеней двуязычия, дается характеристика каждой ступени билингвизма. Учитывая взамопроникающий характер интерференции в русской речи разных микросоциальных общностей, нами предложено выделить шесть социолингвистических моделей адыгейско-русского двуязычия. Каждая модель объединяет микросоциальную общность на основе колебания интерференциальных явлений в их русской речи в пределах различных форм национально-русского двуязычия.

9. В период активного овладения русским языком и расширения сфер применения национального языка более интенсивно проходит и процесс создания и развития общего лексического фонда языков РФ, который формируется под влиянием лексической, особенно терминологической, системы русского языка. Общий лексический фонд необходимо рассматривать не только как элемент сближения языков, но и как базу при овладении русским языком. Фономорфологическая типология слов общего лексического фонда, представленная в работе, помогает вскрыть социолингвистическую природу данного языкового явления в жизни народов РФ и, в частности РА.

10. Анализ звуковой системы РРА даёт основание полагать, что степень проявления интерференции зависит от того, насколько данная звуковая система находится в зависимости от звуковой системы родной речи. Фонологический контрастивно-сопоставительный анализ вскрывает возможное, потенциальное поле интерференции в звучащей речи РРА. Однако для определения причин и глубины проявления интерференции недостаточен только фонологический анализ, так как фонологическая тождественность звуков не всегда является предпосылкой правильной, нормированной литературной речи на втором языке, т.е. парадигма конкретной фонемы, реализуемой в речи, родного языка не всегда совпадает с парадигмой фонемы второго языка. Условия проявления той или иной фонемы в речи могут совпадать полностью или частично, или не совпадать совсем. При полном совпадении парадигмы фонем обоих языков обычно фонетическая интерференция не имеет места, если функционирование какого-либо члена парадигмы не обусловлено другими фонетическими факторами, не имеющими аналогий в контактирующих языках. В системе вокализма на РРА решающее влияние оказывает качественная редукция гласных звуков, а в системе консонантизма - фонематическая реализация русских коррелятивных согласных по признаку мягкости-твердости. Фонетическая интерференция различных видов вызывается также комбинаторными различиями, в частности, сочетанием гласных с мягкими согласными и скоплением согласных в начале русских слов.

11. Полное совпадение парадигматики звуков речи родного и русского языков не исключает проявления интерференции, так как синтагматические отношения звуков речи в большей степени обусловливают проявление того или иного вида интерференции в конкретной фонетической позиции. Необходимо признать, что не качество и количество проявлений той или иной фонемы родного языка оказывает наибольшее влияние на РРА, а специфика сочетаемости, комбинаторика звуков родного языка, фонетическая позиция звуков оказываются решающими при проявлении интерференции максимального и минимального типа.

12. Важным фактором, оказывающим влияние на проявление интерференции, является большая зависимость парадигматики и синтагматики звуков русской литературной речи от позиции ударного слога в конкретном фонетическом слове. Чем дальше от ударного слога находятся звуки русской речи, тем сильнее проявляется указанная выше зависимость. В родной речи адыгейцев зависимость неустойчивых гласных родного языка оказывает определенное влияние на функционирование тех или иных звуков в их русской речи, т.е. интерференция зависит от уровневой организации самой фонетической речи. Именно уровневая организация звучащей второязычной речи оказывает нейтрализующее влияние на релевантность той или иной интерференции.

13. Наиболее типичные фонетические интерферентные явления, встречающиеся в РРА: 1) неправильное произношение гласных о, а, э в безударном положении; 2) смешение гласных и и ы; 3) смешение и и й; 4) непроизнесение безударного конечного а; 5) произношение русских мягких согласных как твёрдых; 6) отсутствие оглушения звонких согласных в конце слова; 7) произношение согласного в как ф, у, м, п, л, р представителями различных социальных и возрастных групп; 8) замена сонорных лил' адыгейским звонким латеральным л или глухим лъ\ 9) произношение некоторых русских переднеязычных и губных согласных д, т, к, п и др. с придыханием; 10) вставка между согласными гласных ы и и; 11) нарушение норм ударения; 12) нарушение интонационного рисунка русского предложения и др.

14. Отсутствие в адыгейском языке противопоставленности по твёрдости мягкости (а не физических качеств) парных согласных, стремление к сохранению основного звучания фонем порождает в РРА новые системные отношения между фонематической единицей и её вариантами и вариациями, что составляет специфику РРА. Вариантные разновидности одной и той же фонемы, реализуемой в РРА, являются релевантными, коммуникативно значимыми, а вариационные отклонения той же фонемы не являются релевантными, так как эти отклонения нейтрализуются другими речевыми средствами иных уровней. Нейтрализация тех или иных отклонений в речи билингва зависит от коммуникативной организации всех уровней речи, то есть в РРА мы должны различать возникающие системные отношения, с одной стороны, между типовой единицей языка и её разновидностями, реализациями в речи, а с другой стороны, между единицей речи, например, фонетического уровня и единицей других уровней звучащей речи.

15. Нейтрализация интерференции минимального типа во второязычной речи зависит:

1) от уровневой организации самого фонетического слова и системных отношений между фонетическим словом и другими единицами фонетической речи двуязычных;

2) от уровневых и системных отношений между единицами фонетического, лексико-семантического, грамматического, фразеологического, стилистического уровней второязычной речи билингвов.

Поэтому, системные отношения вокализма и консонантизма контактирующих языков порождают потенциальное поле интерференции в РРА, а системные отношения звуков речи обусловливают конкретное поле интерференции и способ её проявления.

16. Лексико-семантическая интерференция в РРА обусловлена сложной семантической структурой и стилистическими свойствами используемых русских слов. Наиболее часто интерференция наблюдается при употреблении исконно русских многозначных и однокорешгых слов, а также единиц с абстрактной семантикой. Адыгеец-билингв предпочитает использовать слова в их основных номинативных значениях, а употребление производно-номинативных или переносных значений чаще приводит к лексико-семантической интерференции. Неразличение семантики однокоренных слов, использование слов с родовым значением вместо видовых и наоборот, смешение стилистических параметров вызывают лексико-семантическую межъязыковую и внутриязыковую билингвальную паронимию. Подобная интерференция обусловлена не только различием семантической структуры родного и русского языков, но и внутренними закономерностями функционирования слов в самом русском языке. На более высокой ступени двуязычия в РРА отмечается влияние городского просторечия.

17. Исследование словарного запаса билингва на разных спупенях национально-русского двуязычия показывает, что функционирование лексических единиц в РРА носит системный характер, т.е. овладение лексикой второго языка происходит в пределах макро- и микро поля слов. В составе семантического микрополя слов выделяются лексические единицы активного, доминантного и пассивного, периферийного употребления. Статистический анализ используемых в речи билингва лексем показывает, что в первой изоглоссе РРА исконно русские глаголы движения, говорения, мышления, чувствования, созерцания и экономической деятельности относятся к частотным и доминантным, так как 60% интерферентных явлений падает на использование глаголов и их производных данных лексико-семантических и тематических групп слов.

18. Структурно-типологические различия в морфологической и синтаксической системе адыгейского и русского языков, безусловно, определяет потенциальное поле интерференции. Реальное же поле интерференции на грамматическом уровне в РРА обусловлено тем, что билингв (и не только он) создаёт речевые произведения на втором языке без апелляции к каким-либо грамматическим категориям и понятиям.

19. Наибольшее число интерференционных явлений (около 3,5 тыс. из 5 тыс.) в РРА приходится на использование слов, обладающих категорией падежа, рода и вида. Если русская категория вида и падежа в родном языке адыгейцев может быть выражена синтаксическими и иными способами, то в языковом сознании адыгейцев отсутствует совершенно само понятие категории рода как грамматического явления. В этом плане необходимо выделить доминирующие и зависимые факторы, оказывающие влияние на употребление слов со значением мужского, женского и среднего рода. К доминирующему фактору относим отсутствие категории рода у существительных адыгейского языка, что вызывает соответствующую интерференцию в РРА, а к зависимому фактору - наличие категории рода в русском языке у глаголов прошедшего времени, прилагательных, причастий, местоимений. Зависимость эта проявляется в обусловленном характере значения рода, у данных лексико-грамматических категорий слов, в то время как существительные обладают категорией рода вне зависимости от контекста, от их валентности. Неразличение адыгейцами категории рода существительных в косвенных падежах также носит взаимообусловленный характер, так как в любой падежной форме существительных (за исключением слов, имеющих только множественное число) отражается и значение рода, и падежа, и числа, которые смыкаются с синтаксическими значениями.

20. Значения русских предлогов в адыгейском языке передаются разными способами: аффиксами в глаголе и послелогами. Русские предлоги могут быть переведены на адыгейский язык с помощью послелогов, а также и без них. Послелоги, в отличие от русских предлогов, стоят после знаменательных слов. Но их отличие от предлогов заключается не только в этом. Русские предлоги связаны с определенными падежами и глаголами, требующими после себя предложного управления, а адыгейские послелоги не выполняют таких функций, т.е. не требуют изменения формы того слова, после которого они стоят. Исключение составляют отдельные случаи наличия связи послелога и глагольного управления. Послелоги адыгейского языка еще окончательно не отдифференцировались от тех частей речи, от которых они образовались. Многие послелоги не утратили своего конкретного значения, т.е. значения тех слов, от которых они произошли. Полифункционалыюсть русских предлогов, их большая абстрактность, отсутствие адекватности адыгейским послелогам создают дополнительные трудности в процессе их усвоения адыгейцами. Предложно-падежные отношения русского языка, иногда в адыгейском, могут выражаться при помощи послелогов, совпадающих по своему значению с русскими предлогами. Для выражения значений русских предлогов в адыгейском языке употребляются превербы, значение которых определяется зависимым именем. Эти различия в контактирующих языках способствуют появлению интерферентных явлений в РРА.

21. Лексико-семантическая и фразеологическая интерференция обусловлены расхождениями в смысловой структуре слов и фразеологизмов, в объёме значений, специфическими особенностями сочетания слов, фразеологизмов с другими лексическими единицами и предложно-падежными формами.

22. Стилистическая интерференция, как правило, вызывается трудностями овладения богатством русского языка. Стилистическая интерференция не характерна для первой изоглоссы РРА. Она обнаруживается во второй и третьей изогоссе, то есть на более высоких ступенях овладения русской речью адыгейцами-билингвами.

23. Системный характер языка наиболее четко и последовательно проявляется при овладении грамматическим строем второго языка. На первом этапе овладения русским языком влияние системы родного языка и родной речи является решающим в прявлении множественного характера интерференции. На втором этапе системность языка вызывает явление саморегуляции: усвоенные правильные навыки и умение порождения речи на втором языке, образуя свою собственную систему, начинают оказывать влияние на продуцирование новых правильных речевых клише и стереотипов, речевых произведений. На первом этапе овладения вторым языком саморегуляция речи находится под воздействием системы родного языка, а на втором этапе, при более высокой ступени двуязычия, сказывается преимущественное влияние системы второго языка, то есть на втором этапе усвоенные стереотипы второязычной речи оказывают сопротивление влиянию системы родного языка. В силу воздействия системности языка и саморегуляции во второй изоглоссе РРА интерференция носит нерегулярной и экстенсивный характер, так как модели и стереотипы правильно построенного высказывания вовлекают в свою орбиту новые модели и стереотипы из арсенала второго языка.

24. Современное состояние этнической идентичности диктует ярко выраженные предпочтения в области культуры, ибо этнические различия в сегодняшнем обществе наиболее полно и продуктивно выражаются в сфере культурного бытия: это язык (фразеологизмы, пословицы, поговорки и т.д.), фольклор, обычаи и традиции и т.д. Наиболее адекватный анализ состояния этничности, основанной на этнических ценностях, возможен в области лингвокультурологии через контактирующие языки.

25. Кроме лингвистических особенностей, речь билингва характеризуется значительными семантическими сдвигами при использовании концептов «человек», «сердце, «душа» и т.д. Интерферирующее влияние на речь адыгейца-билингва оказывает контаминация приведенных концептов в контактирующих языках.

26. Нами выявлена еще одна разновидность устной речи адыгейского литературного языка - речь телевизионная в аспекте становления и развития двустороннего билингвизма в республике. Это дает возможность построить общую теорию литературного языка в целом. Еще недавно телевизионная речь как явление устной речи адыгейского литературного языка в целом не существовала.

В заключении следует отметить, что перед языковедами РА стоят большие задачи по исследованию нерешённых проблем адыгейско-русских языковых контактов постперестроечного периода, в том числе актуальнейшее значение имеет исследование русско-адыгейских языковых контактов в аспекте становления двустороннего билингвизма в регионе, а также лингвокультурологических концептов контактирующих языков в аспекте исследуемой проблемы.

Список научной литературыБагироков, Хазрет Заурбечевич, диссертация по теме "Теория языка"

1. Абаев В. И. О языковом субстрате / В. И. Абаев // Доклады и сообщения Ин та языкознания АН СССР. - 1956.- № 9. - С. 57-69.

2. Аврорин В. А. Проблемы изучения функциональной стороны языка / В.А. Аврорин. М., 1975.-276 с.

3. Аврорин В. А. Двуязычие и школа: Проблемы двуязычия и многоязычия / В.А. Аврорин. М., 1979. - С. 51.

4. Акуленко В. В. Существует ли интернациональная лексика? / В. В. Акуленко // Вопросы языкознания. 1961. - №3. - С.60-68.

5. Алексахина Н. Т. Тенденции в изменении национальной идентичности / Н. Т. Алексахина // Социс. 1998. - №2. - С. 51.

6. Аликберов К. А. Лезгинско-русское двуязычие в Дагестане: Автореф. • дис. на сиск. учен. степ. д-ра. филол. наук / К. А. Аликберов. Махачкала, 2001.-22 с.

7. Андриченко Л. В. Регулирование и защита прав национальных меньшинств в законодательстве зарубежных стран / Л. В. Андриченко //• Государство и право. -2002. №3. - С. 84-93.

8. Апресян Ю. Д. Идеи и методы структурной лингвистики / Ю. Д. Апресян. -М.,1965. 156 с.

9. Апресян Ю. Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания / Ю. Д. Апресян // Вопросы языкознания. 1995. - №1. - С. 37-67.

10. Аренов М.М. Современная языковая ситуация в Казахстане / М. М. Аренов, С. А. Калмыков // Социс. 1995. - № 12. - С. 76-82.

11. Аристотель. Поэтика // Аристотель. Собр. соч.: В 4 т. /Аристотель. -М., 1983.-Т. 4.-С. 673.

12. Аутлев К. Д. Артикуляционная характеристика гласных адыгейского языка (рентгенологическое исследование) / К. Д. Аутлев. Майкоп, 1974. - С. 229-238.

13. Аутлев М. Т. Адыги и русские: дорогами второго тысячилетия / М. Т. Аутлев. Краснодар, 2000. - 182 с.

14. Ахунзянов Э. М. Морфологическая интерференция в условиях русско-татарского двуязычия/Э. М. Ахунзянов. -М., 1976,-С. 61.

15. Бабушкина Н. С. Социальный аспект двуязычия (на материале Республики Бурятия) / Н. С. Бабушкина. Улан-Удэ, 1999. - 113 с.

16. БаллиШ. Французская стилистика / Ш. Балли. -М., 1961.

17. Бгажноков Б. X. Очерки этнографии общения адыгов / Б. X.

18. Бгажноков. Нальчик: Эльбрус, 1983. - С. 7.

19. Бгажноков Б. X. Символики чести в языке морали / Б. X. Бгажноков // Актуальные вопросы общего и кавказского языкознания: Материалы науч. конф., посвященной 80-летию со дня рождения профессора Б. X. Балкарова. -Нальчик, 1997.-С. 50-56.

20. Бгажноков Б. X. Особенности радиоречи: Психолингвистические проблемы массовой коммуникации / Б. X. Бгажноков. М., 1974. - С. 73.

21. Белоусов В. Н. Социолингвистические аспекты культурно-языковых ф отношений в странах СНГ и Балтии на рубеже 20-21 веков / В. Н. Белоусов //

22. Политолог. 2001. - №1. - С. 38-45.

23. Берсей У. X. Букварь черкесского языка / У. X. Берсей. Тифлис, 1853.-48 с.

24. Бертагаев Т. А. К вопросу взаимовлияния языков: Взаимодействие и взаимовлияние языков народов СССР / Т. А. Бертагаев.- М., 1969. С. 56.

25. Бертагаев Т. А. Билингвизм и его разновидности в системе употребления / Т. А. Бертагаев // Проблемы двуязычия и многоязычия: Сб.• науч. тр. Москва, 1972. - С. 82-88.

26. Березин Ф. М. Место и роль русского языка в постсоветской России / Ф. М. Березин // Теория и практика общественно-научной информации: Сб. науч. тр. Москва, 1997. - С. 5-20.

27. Берсиров Б. М. Языковая политика и образование в многонациональной республике / Б. М. Берсиров // Вестник АГУ. -1998. № 2. -С. 7-10.

28. Берштейн С. И. Вопросы обучения произношению / С. И. Берштейн. -М., 1937.-С. 66.

29. Бижева Б. X. Культурные концепты в адыгских языках / Б. X. Бижева// Проблемы развития государственных языков КБР: Сб. науч. тр. — Нальчик, 1996.-С. 17-18.

30. Блумфилд JI. Язык/ JI. Блумфилд. -М.: 1968.-516 с.

31. Блягоз 3. У. О некоторых грамматических ошибках в речи учащихся адыгейцев и пути их устранения / 3. У. Блягоз // Вопросы преподавания русского языка в национальной школе и вузе: Сб. науч. тр. Ростов н/Д, 1972. -С. 3-22.

32. Блягоз 3. У. К вопросу о влиянии русской пунктуации на адыгейскую / 3. У. Блягоз//Строение предложения в адыгейском языке: Сб. иауч. тр. -Майкоп, 1976. С. 70.

33. Блягоз 3. У. Двуязычие и культура русской речи / 3. У. Блягоз. -Майкоп, 1977.-С. 28.

34. Блягоз 3. У. Адыгейско-русское двуязычие: Автореф. дис. на соиск. учен. степ, д-ра филол. наук / 3. У. Блягоз. Киев, 1980. - 52 с.

35. Блягоз 3. У. Жемчужины народной мудрости (адыгейские пословицы и поговорки на русском и адыгейском языках) / 3. У. Блягоз Майкоп: Адыг. кн. изд-во, 1992. - 128 с.

36. Блягоз 3. У. О некоторых проблемах культуры родной и неродной речи в условиях билингвизма / 3. У. Блягоз // Мысли об адыгских языках: Сб. науч. тр. Майкоп, 1994. - С. 54-61.

37. Блягоз 3. У. Двустороннее двуязычие: истоки, принципы, подходы / 3. У. Блягоз // Вестник АТУ. 1997. - №3. - С. 67-71.

38. Блягоз 3. У. Проблема заимствования в адыгейском литературном языке / 3. У. Блягоз // Филологический вестник АТУ. 2001. - №2. - С. 78-81.

39. Боброва Т. А. Словарный состав русского языка и языки народов СССР / Т. А. Боброва// Русский язык в школе. 1982. - №6.-С. 16-25.

40. Бодуэн де Куртэне И. А. Избранные труды по общему языкознанию: В 2 т. / И. А. Бодуэн де Куртэне. М.: Изд-во АН СССР, 1963. - Т. 2. - С. 541.

41. Бондарко А. В. Вид и время русского глагола / А. В. Бондарко. М., 1971.-239 с.

42. Брутян Г. А.Гипотеза Сепира-Уорфа / Г. А. Брутян. 3-е изд., перераб. и доп. - Ереван, 1968. - С. 55.

43. Булгакова Т. В. Грамматическая интерференция и иные факторы, влияющие на русскую речь узбеков / Т. В. Булгакова. Ташкент: Изд-во Ташкентского гос. ун-та, 1977. - 83 с.

44. Буржунов Г. Г. Обучение русскому согласованию в 4-8 классах дагестанской национальной школы / Г. Г. Буржунов. Махачкала: Изд-во Дагестанского гос. ун-та, 1972. - 169 с.

45. Буренина Л. М. Приёмы измерения качества билингвистического текста /Л. М. Буренина // Методы социолингвистических исследований: Сб. науч. тр. Москва, 1995. - С. 27-53.

46. Буянова Л. Ю. Термин как единица логоса / Л. Ю. Буянова. -Краснодар: Изд-во КубГУ, 2002. 236 с.

47. Бюллер К. Теория языка / К. Бюллер. М., 1993. - С. 348.

48. Вайнрайх У. Языковые контакты: Состояние и перспективы исследования / У. Вайнрайх. Киев, 1979. - С. 3.

49. Вандриес Ж. Язык. Лингвистическое введение в историю / Ж. Вандриес. -М., 1937.

50. Васильева С. Г. Об особенностях спонтанной разговорной речи билингвов (в условиях города): Язык в контексте современного общественного развития/С. Г. Васильева. -М, 1994.-С. 110.

51. Введение в этнолингвистику: Учеб. пособие / Под ред. А. С. Гердт. -2 изд. СПб: Изд-во Санкт-Петербургского гос. ун-та, 1995. - С. 98.

52. Верещагин Е. М. Психологическая и методическая характеристика двуязычия (билингвизма) / Е. М. Верещагин. Москва: Изд-во МГУ, 1973. - С. 22-23.

53. Верещагин Е. М. Язык и культура: Страноведение в преподавании русского языка как иностранного / Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров. М.: Язык, 1990.-С. 246.

54. Вежбицка А. Язык. Культура. Познание / А. Вежбицка; Под ред. М. А. Кронгауз. М.: Русские словари, 1996. - С. 264-265.

55. Вербицкая Л. А. Сохранить прекрасный русский язык наша задача / Л. А. Вербицкая //Текст в диалоге культур: Сб. науч. тр. - Москва, 2000. - С. 54-66.

56. Виноградов В. В. Вопросы синтаксиса современного русского языка / В. В. Виноградов. М., 1950. - 411 с.

57. Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика: Учеб. пособие / В. В. Виноградов. М., 1963. - С. 214.

58. Виноградов В. В. Консонантизм и вокализм русского языка / В. В. Виноградов. Москва: Изд-во МГУ, 1971. - С. 37.

59. Виноградов В. В. Исследования по русской грамматике / В. В. Виноградов. М., 1975. - С.453.

60. Винокур Т. Г. Информативная и фатическая речь как обнаружение разных коммуникативных намерений говорящего и слушающего / Т. Г.

61. Винокур // Русский язык в его функционировании. Коммуникативно-прагматический аспект: Сб. науч. тр.-Москва, 1993. С. 5-29.

62. Волков Ю. Г.Гуманизм и полиэтническая Россия / Ю. Г. Волков, Р. Д. Хунагов, А. Ю. Шадже. Майкоп: Изд-во Адыг. гос. ун-та, 2001. - 170 с.

63. Воробьев В. В. Государственный язык России / В. В. Воробьев // Народное образование. 1998. -№ 5. - С. 3-16.

64. Гавранек Б. О проблематике смешения языков / Б. Гавранек // Новое в лингвистике: Сб. науч. тр. Москва, 1972. - С. 32-38.

65. Гамкрелидзе Т. В. Индоевропейский язык и индоевропейцы: Реконструкция и историко-типологический анализ языка и протокультуры: / Т. В. Гамклеридзе, В.В. Иванов. Тбилиси, 1984. - С. 564.

66. Ганецкая О. А. Межнациональные браки и их роль в этнических процессах: Современные этнические процессы в СССР / О. А. Ганецкая, JI. Н. Терентьева. -М.: Наука, 1977. С. 479-480.

67. Городяненко В. Г. Языковая ситуация на Украине / В. Г. Городянко // Социс. 1996. -№9. с. 107-113.

68. Григорьев В. П. Культура языка и языковая политика / В. П. Григорьев // Общественные науки и современность. 2003. - № 1. - С. 143-157.

69. Гумбольдт фон В. О различии строения человеческих языков и его влияние на духовное развитие человечества: Избранные труды по языкознанию /В. фон. Гумбольдт. -М., 1984. -С.318.

70. Дешериев Ю. Д. Развитие младописьменных языков народов СССР / Ю. Д. Дешериев. М., 1958. - С. 142.

71. Дешериев Ю. Д. Русский язык язык межнационального общения и сотрудничества народов СССР / Ю. Д. Дешериев // Рус. яз. в нац. школе. -1961. - №1. - С. 24-32.

72. Дешериев Д. Ю. Закономерности развития и взаимодействия языков в советском обществе / Ю. Д. Дешериев. Москва, 1966. - 400 с.

73. Дешериев Ю. Д. Развитие языков народов СССР в советскую эпоху / Ю. Д. Дешериев, И. Ф. Протченко. М., 1968. - 312 с.

74. Дешериев Ю. Д. Основные аспекты исследования двуязычия и многоязычия / Ю. Д. Дешериев, И. Ю. Протченко // Проблемы двуязычия имногоязычия: Сб. науч. тр. Москва, 1972. - С. 28 - 29.

75. Дешериев Ю. Д. Закономерности развития литературных языков народов СССР в советскую эпоху / Ю. Д. Дешериев // Развитие общественных функций литературных языков. М., 1976. - 431 с.

76. Дешериев Ю. Д. Социальная лингвистика / Ю. Д. Дешериев // К основам общей теории. М., 1977. - 342 с.

77. Дешериев Ю. Д. О взаимоотношении теоретических концепций и методов лингвистических исследований. Общие замечания ЛО. Д. Дешериев // Методы социолингвистических исследований: Сб. науч. тр. Москва, 1995. -С. 62-77.

78. Джатиев В. С. «Государственное и языковое строительство вмногонациональном регионе» / В. С. Джатиев // Актуальные проблемы государственного строительства и совершенствование законодательства: Сб. науч. тр. Владикавказ, 1997. - С. 13-36.

79. Джунусов М. С. Социальный аспект билингвизма в СССР / М. С.1г Джунусов // Социология и идеология: Сб. науч. тр. Москва, 1969. - С. 47.

80. Джидалаев Н. С. Русско-дагестанское двуязычие как социолингвистическое явление и объект исследования / Н. С. Джидалаев // Русский язык и языки народов Дагестана: Сб науч. тр. Махачкала, 1979. - С.• 76-79.

81. Дьячков М. В. Языковая политика в современной России / М. В. Дьячков // Социс. -1993. №9. - С. 99-103.

82. Ельмслев JI. Пролегомены к теории языка / JI. Ельмслев // Новое в лингвистике: Сб. науч. тр. Москва, 1960. - С. 23-29.

83. Есенова Т. С. Языковая политика как часть национальной политики в полиэтническом государстве / Т. С. Есенова // Межнациональные взаимодействия и проблемы управления в Поволжье и на Северном Кавказе:

84. Сб. науч. тр.- Саратов,1998. С. 133-134.

85. Жажева Д. Д. Обогащение речи учащихся 5-8 классов адыгейской школы фразеоогическми оборотами русского языка: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. пед. наук / Д. Д. Жажева.-Майкоп, 1996. 18 с.

86. Залевская А. А. Психолингвистические исследования принципов организации лексикона человека: Автореф. дис. на соиск. учен. степ, д-ра филол. наук/А. А. Залевская.-Ленинград, 1980. 31 с.

87. Звягинцев В. А. О предмете и методах социолингвистики / В. А. Звягинцев // Известия АН СССР. 1976. - № 4. - С. 312.

88. Земская Е. А. Устная публичная речь: разговорная или кодифицированная? / Е. А. Земская, Е. Н. Ширяев // Вопросы языкознания. — 1980. -№2.-С. 63-69.

89. Зильберт Б. А. Системно-функциональное исследование текстов массовой информации и пропаганды: Автореф. дис. на соиск. учен. степ, д-ра филол. наук / Б. А. Зильберт. Москва, 1988. - 53 с.

90. Зимняя И. А. Психологические аспекты обучения говорению на иностранном языке / И. А. Зимняя. М., 1978. - С. 33.

91. Иванов В. В. Фонетика и фонология современного русского литературного языка в её определяющих чертах / В. В. Иванов // Рус. яз. в нац. шк. 1972. -№3. -С. 9.

92. Иванов В. В. Наука о русском языке и русский язык в национальной школе / В. В. Иванов // Русская речь. 1977. - №4. - С. 3-8.

93. Иванов В. В. Русский язык как средство межнационального общения: актуальные аспекты и проблемы / В. В. Иванов, Н. Г. Михайловская //Вопросы языкознания. 1982. - №6. - С. 3-14.

94. Исаев М. И. Социолингвистические проблемы языков народов СССР / М. И. Исаев. М., 1982. - 168 с.

95. Иссерс О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи: Авторефдис. на соиск. учен. степ, д-ра филол. наук / О. С. Иссерс. Омск, 1999. -42 с.

96. История лингвистических учений. Средневековая Европа. JI., 1985. - С. 436.

97. Казакевич О. А. Письменные языки России (российско-канадский проект): Языковые проблемы Российской Федерации и законы о языках / О. А. Казакевич. М.: Наука, 1994. - 154 с.

98. Караулов Ю. Н. Общая и русская идеография / Ю. Н. Караулов. М.,1976.-354 с.

99. Кахужева 3. К. Обучение словопорядку в русском простом предложении учащихся 5-8 классов адыгейской школы: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. пед. наук / 3. К. Кахужева. Майкоп, 1998. - 22 с.

100. Кибрик А. Е. Методика полевых исследований (К постановке проблемы) /А. Е. Кибрик. М., 1992. -147 с.

101. Кибрик А. Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания/ А. Е. Кибрик-М., 1992. -214 с.

102. Киселева Н. М. Межнациональные браки в Адыгее / Н. М. Киселева// Культура и быт адыгов: Сб. науч. тр. Майкоп, 1976.- С. 125.

103. Кожина М. Н. Стилистика русского языка / М. Н. Кожина. М.,1977.-С. 211.

104. Колесник Н. Г. Диахронический аспект исследования русской литературоведческой терминологии: Диахроническая социолингвистика / Н. Г. Колесник.-М., 1993.-321 с.

105. Колесов В. В. Мир человека в слове Древней Руси / В. В. Колесов. -Л.: Наука, 1986.-С. 138.

106. Колесов В. В. Ментальные характеристики русского слова в языке и в философской интуиции / В. В. Колесов // Язык и этнический менталитет. Сб. науч. тр. Петрозаводск, 1995. - С.22-28.

107. Колесов В. В. «Жизнь происходит от слова .» / В. В. Колесов. -Златоуст, 1999. С. 97.

108. Костомаров В. Г. О разграничении терминов «устный» и «разговорный», «письменный» и книжный»: Проблемы современной филологии / В. Г. Костомаров. М.: 1965. - С.173.

109. Костомаров В. Г. Лингвистический статус массовой коммуникации и проблема «газетного языка»: Психолингвистические проблемы массовой коммуникации / В. Г. Костомаров. М., 1974. - С. 173.

110. Косериу Э. Лексические солидарности: Вопросы учебной лексикографии / Э. Косериу. М.,1969. -С. 93-104.

111. Крысин Л. П. Иноязычный термин в русском просторечии: Социолингвистическое исследование терминологии языков народов СССР / Л. П. Крысин. М., 1988. - С. 26-34.

112. Крысин Л. П. О некоторых критериях оценки данных массового социолингвистического обследования / Л. П. Крысин // Методы социолингвистических исследований: Сб. науч. тр. Москва, 1995. - С. 155162.

113. Кузьмин П. Л. Труды Института национальных проблем образования / П. Л. Кузмин. М., 1993. - С. 5-6.

114. Кузнецов А. М. Национально-культурное своеобразие слова / А. М. Кузнецов // Язык и этнос: Сб. науч. тр. Москва, 1987. - С. 143-163.

115. Кумахова 3. Ю. Развитие адыгских литературных языков / 3. Ю. Кумахов. -М., 1972.-С. 217-236.

116. Кумахов 3. Ю. Функциональная стилистика адыгских языков / 3. Ю. Кумахов, М. А. Кумахова. М., 1979. - С. 335.

117. Кумахов М. А. Язык адыгского фольклора / М. А. Кумахов, 3. Ю. Кумахова.- М.: Наука, 1985. С. 182.

118. Кясов А. Т. Особенности русской речи кабардинцев: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук / А. Т. Кясов. — Ростов н/Д, 1971. -25 с.

119. Лаптева О. А. Синтаксическая дискретность монологического высказывания в устной научной речи: Функциональные стили. Лингвометодические аспекты / О. А. Лаптева. М., 1985. - С. 321.

120. Лейчик В. М. Применение системного подхода для анализа терминосистем: Терминоведение и профессиональная лингводидактика / В. М. Лейчик. -М„ 1993.-С. 19-30.

121. Лекции по методике конкретных социальных исследований / Г. М. Андреева. Москва, 1972. -186 с.

122. Леонтьев А. А. Смысл как психологическое понятие: Психологические и психолингвистические проблемы владения и овладения языком / А. А. Леонтьев. М., 1969. - 217 с.

123. Леонтьев А. А. Язык, речь, речевая деятельность./ А. А. Леонтьев. — М.: Наука, 1969.-264 с.

124. Леонтьев А. А. Радио- и телевизионная речь как вид общения: Психолингвистические проблемы массовой коммуникации / А. А. Леонтьев. -М., 1974.-С. 51.

125. Леонтьев А. А. Общие сведения об ассоциациях и ассоциативных нормах: Словарь ассоциативных норм русского языка / А. А. Леонтьев. М.: Русский язык, 1977. - С. 27-35.

126. Литвиненко Е. Ю. Современный билингвизм: проблемы институционализации: Автореф дис. на соиск. учен. степ. канд. социол. наук. -Ростов н/Д, 1997. 27 с.

127. Логический анализ языка: Истина и истинность в культуре и языке / Под ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Институт языкознания, 1995. - 202 с.

128. Логический анализ языка: Языки этики / Под ред. Н. Д. Арутюнова. -М.: Институт языкознания, 2000. 444 с.

129. Лосев А. Ф. Диалектика мифа: Миф. Число. Сущность / А. Ф. Лосев.-М., 1994.

130. Лотман Ю. М. О двух моделях коммуникации в системе культур / Ю. М. Лотман // Вестник ТГУ. -1971. №6. - С. 6-10.

131. Лотман Ю. М. О двух моделях коммуникации в системе культуры / Ю. М. Лотман // Semeiotike. 1971. - №6. - С. 5-12.

132. Лотман Ю. М. Внутри мыслящих миров: Символ в системе культуры /10. М. Лотман. М., 1996. - 274 с.

133. Лотман Ю. М. Беседы о русском языке / Ю. М. Лотман. Златоуст, 1994.-С. 184.

134. Магомед-Касумов Г. М. Основные аспекты двуязычия и типы интерференции / Г. М. Магомед-Касумов // Русский язык и языки народов Дагестана. Социолингвистика. Типология: Сб. науч. тр. Махачкала, 1989. - С. 21-26.

135. Майоров А. П. Социальный билингвизм и языковое строительство / А. П. Майоров // Социс. 1998.-№2. - С. 130-159.

136. Мартине А. Основы общей лингвистики / А. Мартине // Новое в лингвистике. 1953. - №4. - С. 36-48.

137. Мартине А. Распространение языков и структурная лингвистика / А. Мартине. М., 1954. - С. 36

138. Маскадыня В. Н. Отнесение к категории как способ идентификации семантики слова:Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук / В. Н. Маскадыня. Калинин, 1989. - 18 с.

139. Маслова В.А. Введение в лингвокультурологию / В. А. Маслова. -М., 1997.-С. 328.

140. Меновщиков Г. А. О некоторых социальных аспектах эволюции языка: Вопросы социальной лингвистики / Г. А. Меновщиков. JL, 1969. - С. 120.

141. Методы билингвистических исследований / Под ред. В. А. Ядова. -М., 1976.-130 с.

142. Методы социолингвистических исследований / Под ред. В. Ю. Михальченко. -М., 1995. -313 с.

143. Мечковская Н. Б. Социальная лингвистика: Учеб. пособие/ Н. Б. Мечковская. М.: Аспект Пресс, 2000. - 207 с.

144. Михальченко В. Ю. О некоторых приемах изучения билингвизма в полевых условиях: Методы билингвистических исследований / В. Ю. Михальченко. М., 1976.-238 с.

145. Михальченко В. Ю. Проблемы функционирования и взаимодействия литовского и русского языков / В. Ю. Михальченко. -Вильнюс, 1984.-224 с.

146. Михальченко В. Ю. Развитие литовского языка и литовско-русского двуязычия (социолингвистический аспект): Автореф. дис. на соиск. учен. степ, д-ра. филол. наук. В. Ю. Михальченко. Москва, 1984. - 50 с.

147. Михальченко В. Ю. Проблема витальности языка малочисленных народов России / В. Ю. Михальченко // Языковая ситуация в Российской Федерации: Сб. науч. тр. Москва, 1995. - С. 205-260.

148. Михальченко В. Ю. Социолингвистика в России / В. Ю. Михальченко, Т. Б. Крючков // Вопросы языкознания. 2002. - №5. - С. 24-32.

149. Михайлов М. М. Культура русской речи / М. М. Михайлов. -Чебоксары, 1966. С. 4.

150. Михайлов М. М. Двуязычие (принципы и проблемы). / М. М. Михайлов. Чебоксары, 1969. - 234 с.

151. Милль Дж. Система логики/ Дж. Милль.- М., 1914. 799 с.

152. Модзалевский JI. Н. Ход учебного дела на Кавказе с 1802 по 1880гг. / JI. Д. Модзалевский. С. 19-25.

153. Найда А. Племенные и торговые языки. / А. Найда // Новое в лингвистике. 1972. - № 6. - С. 76-91.

154. Налимов В. В. Загадочность сознания / В. В. Налимов // Тайны сознания и языка: Сб. науч. тр. Минск, 1998. -С. 43-52.

155. Наумова Т. Н. Психологически ориентированные синтаксические конструкции в русской и советской лингвистике. / Т. Н. Наумов. Саратов: Изд-во Саратовского гос. ун-та, 1990. - С. 231.

156. Неверов С. В. Сопоставительный анализ языковых особенностей массовой коммуникации на материале японского и русского языков: Психолингвистические проблемы массовой коммуникации / С. В. Неверов. — М., 1974.-С. 110.

157. Неверов Я. М. К вопросу об образовании инородцев / Я. М. Неверов // Журнал Мин-ва народного просвещения. СПб., 1869, - №12. - С. 123-134.

158. Немец Г. П. Прагматика метаязыка / Г. П. Немец. Киев, 1993. - 421с.

159. Немец Г. П. Семантика метаязыковых субстанций / Г. П. Немец. -Москва-Краснодар, 1999. 739 с.

160. Никольский JI. Б. Синхронная социолингвистика / JI. Б. Никольский. М., 1976. - 361 с.

161. Никольский JI. Б. Языковые конфликты в многонациональных странах / JI. Б. Никольский // Функционирование языков в многонациональных обществах: Сб. науч. тр. -Москва, 1991. С. 131-143.

162. Ногмов Ш. Кавказские горцы / Ш. Ногмов. Тбилиси, 1870.- С. 20.

163. Новое в лингвистике: Сб. науч. тр. Москва, 1972.

164. О языках народов РФ: Федеральный закон от 11 декабря 2002г. // Ведомости Федер. Собр. Рос. Федерации. № 51. Москва, 2002.

165. О языках народов Республики Адыгея: Республиканский закон 31 марта 1994 . // Ведомости Парламента-(Хасэ) Республики Адыгея. №5. Майкоп, 1994.

166. Общее языкознание: Методы лингвистических исследований. М., 1973.-С. 258.

167. Панеш Н. А. Взаимосвязанное обучение русскому и адыгейскому языкам в средних и высших учебных заведениях Республики Адыгея: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. пед. наук / Н. А. Панеш. Майкоп, 2001. - 18 с.

168. Парфёнова О. С. Лингвостатистическое исследование социальной вариативности болгарской речи билингвов / О. С. Парфёнов // Методы социолингвистических исследований: Сб. науч. тр. Москва, 1995. - С. 260281.

169. ПачевА. Малка енциклопедия на социолингвистиката / А. Пачев. -Абагар-Плевен: Евразия, 1993. -321 с.

170. Пешковский А. М. Русский язык в научном освещении / А. М. Пешковский. -М.: Учпедгиз, 1934. С. 254.

171. Платонов К. К. Занимательная психология / К. К. Платонов. М., 1964.-384 с.

172. Понятие судьбы в контексте разных культур: Научный совет по истории мировой культуры: Сб. науч. тр. Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского пед. ин-та, 1984. -С. 143.

173. Прохоров Ю. Е. Национальные социокультурные стереотипы общения и их роль в обучении иностранцев / Ю. Е. Прохоров. Москва: Изд-во Ин-та рус. яз. РАН, 1997. -С. 426.

174. Потебня А. А. Из записок по русской грамматике / А. А. Потебня. — 2-е изд., перераб. и доп. -М., 1977. 406 с.

175. Потебня А. А. Мысль и язык / А. А. Потебня. 2-е изд., перераб. и доп. -М.: Лабиринт, 1999.-С. 269.

176. Пялль Э. Н. О развитии национальных языков и типах двуязычия: Проблемы двуязычия и многоязычия / Э. Н. Пялль. М., 1972 - С. 112-118.

177. Развитие национально-русского двуязычия. М., 1976. - 367 с.

178. Рогава Г. В. Грамматика адыгейского литературного языка / Г. В. Рогава, 3. И. Керашева. Краснодар: Майкоп, 1966, - С. 14.

179. Розенцвейг В. Ю. Языковые контакты: Лингвистическая проблематика / В. Ю. Розенцвейг. Л., 1972. - С. 3.

180. Розина Р. И. Человек и личность в языке /Р. И. Розина // Логический анализ языка. Культурные концепты. М.: Наука, 1991. - С. 5.

181. Романова С. А. Язык как отражение социальных изменений в обществе: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. социол. наук / С. А. Романов. Москва, 2001. - 23 с.

182. Русская разговорная речь. М., 1973. - 367 с.

183. Русский язык по данным массового обследования. М., 1974.1. С.352.

184. Русская грамматика: В 2 т. -М., 1980. Т. 1,- 783 с. Т. 2. - 709 с.

185. Сабаткоев Р. Б. О культурно-языковой ситуации в Российской Федерации: проблемы и пути их решения / Р. Б. Сабаткоев // Национальные отношения и межнациональные конфликты: Материалы Всерос. науч.- практ. конф. Владикавказ, 1997. - С. 70-78.

186. Саидов А. X. Что такое государственный язык? / А. X. Саидов. -Ташкент, 1989.-С. 64.

187. Сафаров Ш. Т. Этнокультурные компоненты дискурсивной деятельности / Ш. Т. Сафаров // Язык, дискурс, личность: Сб. науч. тр. Тверь, 1990.-С. 105-111.

188. Светана С. В. Телевизионная речь: Функции и структура / С. В. Светана.-М., 1976.-С. 10.

189. Седов К. Ф. Типы языковых личностей по способности к кооперации в речевом поведении / К. Ф. Седов // Проблемы речевой коммуникации: Сб. науч. тр. Саратов, 2000. - С. 6-12.

190. Семчинский С. В. Семантическая интерференция языков: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. д-ра. филол. наук / С. В. Семчинский. Киев, 1973. -56.

191. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии / Э. Сепир.-М., 1993.-645 с.

192. Сигуан М. Образование и двуязычие / М. Сигуан, У. Ф. Макки. -М., 1990.-С. 11.1 195. Скворцов JI. И. Теоретические основы культуры речи / JI. И.

193. Скворцов. М., 1980. - 352 с.

194. Слепцов П.А. Русские лексические заимствования в якутском языке / П. А. Слепцов. М.,1975. - 256 с.

195. Современный русский язык: Учеб. пособие для студ. вузов / Под ред. Н. М. Шанского. Л.: Просвещение, 1984.-418 с.

196. Солнцев В. М. Язык как системно-структурное образование / В. М. Солнцев. М., 1971. - 292 с.

197. Социально-лингвистическое исследование. М., 1976. - 267 с.

198. Стернин И. А. Принадлежит ли язык к явлениям культуры? / И. А. t Стернин // Русский язык в контексте культуры: Сб. науч. тр. Екатеринбург,1999.-С. 8-20.

199. Супрун А. Е. Два типа двуязычия, транспозиция и интерференция / А. Е. Супрун //Русский язык в нац. школе. 1974. - №5. - С. 6. ф 204. Сусоколов А. А. Межнациональные браки в СССР / А. А.

200. Сусоколов. М., 1987. - 357 с.

201. Тань Аошуан. Модель этического идеала конфуцианцев: Логический анализ языка / Под ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Институт языкознания, 1995. - С. 31-45.

202. Тарасов Е. Ф. Язык и культура: методологические проблемы / Е. Ф. Тарасов.-М., 1994.-С. 18-32.

203. Телия В. Н. Коннотативпый аспект семантики номинативных ф единиц / В. Н. Телия. Москва: Изд-во МГУ, 1986. - С. 122.

204. Тимофеев В. П. Личность и языковая среда / В. П. Тимофеев. — Воронеж: Изд-во Воронежского гос. ун-та, 1971. С. 56.

205. Тихонов А. Н. Изучение видов глагола в узбекской школе / А. Н. Тихонов. Ташкент, 1970. - 134 с.

206. Толстой Н. И. О предмете этнолингвистики и ее роли в изучении языка и этноса: Ареальные исследования в языкознании и этнографии (Язык и этнос) / Н. И. Тоетой. Ленинград: Изд-во ЛеншЕградского гос. ун-та, 1983. - С. 18-33.

207. Толстой Н. И. Язык и народная культура: Очерки по славянской филологии и этнолингвистике / Н. И. Тоетой. М.: Индрик, 1995. - С. 512.

208. Топоров В. Н. Имя как фактор культуры: (на злобу дня) / В. И. Топоров // ВсесоЕОЗная практическая конференция «Исторические названия — памятники»: Сб. науч. тр. Москва, 1991. - С. 21-34.

209. Торндайк Э. Принципы обучения, основанные на аналогии: Основные направления психологии в классических трудах / Э. Торндайк, Дж. Б. Уотсон. -М.: АСТ-ЛТД, 1998. С. 628.

210. Трескова С. И. Функциональное и внутриструктурное развитие языков народов СССР в сфере радиовещания: Языковые проблемы развития системы массовой коммуникации в СССР / С. И. Трескова. М., 1982, - С. 182.

211. Третьякова В. С. Две функции речи в межъязыковой коммуникации / В. С. Третьякова // Проблемы современного синтаксиса: теория и практика: Сб. науч. тр. Москва, 2002. - 166 с.

212. ТрубецкойН.С. Основы фонологии / Н. С. Трубецкой. М., 1960.372 с.

213. Труды Института нациоЕЕальных проблем образования. -М., 1993.783 с.

214. Туманян Э. Г. Язык как система социолингвистических систем / Э. Г. Туманян. М., 1985.-247 с.

215. Туманян Э. Г. О методе изучении языка как социолингвистической архисистемы / Э. Г. Туманян // Методы социолингвистических исследований: Сб. науч. тр. Москва, 1995. - С. 299-313.

216. Тхаркахо Ю. А. Стилистика адыгейского языка / Ю. А. Тхаркахо. -Майкоп, 2003. 501с .

217. Тхорик В. И. Лингвокультурология и межкультурная коммуникация: Учеб. пособие / В. И. Тхорик, Н. Ю. Фанян. Краснодар,2000. -259 с.

218. Тхорик В. И. Область компетенции языковой личности:/ В. И. Тхорик, Н. Ю. Фанян // Языковая личность: экспликация, восприятие и воздействие языка и речи. Краснодар, 1999. - 244 с.

219. Убайдуллаев Р. У. К вопросу о фонетической интерференции / Р. У. Убайдуллаев// Русский язык и литература в таджикской школе. 1971. - №4. -С. 3-12.

220. Уфимцева Н. В. Динамика и вариативность языкового сознания: (лингвистический анализ значения): Автореф. дис. на соиск. учен. степ, д-ра филол. наук / Н. В. Уфимцева. Москва, 1994. - С. 41.

221. Ушаков Д. Н. Орфографический словарь русского языка / Д. Н. Ушаков, С. Е. Крючков //-40 изд. испр. М.: Просвещение, 1988. - 221 с.

222. Фанян Н. Ю. О методологии и процессах интеграции в межкультурной коммуникации / Н. 10. Фанян // Язык и национальные образы мира: Материалы междунар. науч. конф., (20-21 марта 2001). Майкоп, 2001. -С 43-49.

223. Филин Ф. П. Современное общественное развитие: Проблемы двуязычия и многоязычия / Ф. П. Филин. М., 1975. - С. 24.

224. Филин Ф. П. О свойствах и границах литературного языка / Ф. П. Филин // Вопросы языкознания. 1976. - №6, - С. 3-12.

225. Фортунатов Ф. Ф. О преподавании грамматики русского языка в средней школе / Ф. Ф. Фортунатов. М., 1957. - 462 с.

226. Ф. де Соссюр. Курс общей лингвистики / Ф. де Соссюр. М., 1933,1. С. 42.

227. Фрейдепберг О. М. Миф и литература древности / О. М. Фрейденберг. М.: Наука, 1978. - С. 57.

228. Хагуров А. А. Технология исследовательской деятельности / А. А. Хагуров. Москва-Краснодар: Изд-во Куб. гос. аграр. ун-та, 2001. - 466 с.

229. Хаймс Д. X. Два типа лингвистической относительности: С примерами из этнографии американских индейцев / Д. X. Хаймс // Новое в лингвистике. 1975. - №7. - С. 19-28.

230. Ханазаров К. X. О принципах и критерии двуязычия / К. X. Ханазаров //Проблемы двуязычия и многоязычия: Сб. науч. тр. Москва, 1969. -С. 45.

231. Хапаху Р. А. Язык этноса: Состояние изучения и перспективы развития/Р. А. Хапаху, Н. Н. Денисова, Т. JI. Пятакова // Социальные проблемы молодежи: Сб. науч. тр. Майкоп, 1993. 95-102.

232. Хапачева С. М. Грамматическая категория рода имени существительного и методика его изучения в 5-6 классах адыгейской школы: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. пед. наук / С. М. Хапачева. Майкоп, 1999.- 18 с.

233. Хашимов Р. И. Таджикско-русское двуязычие (социолингвистический аспект): Автореф. дис. на соиск. учен. степ. д-ра. филол. наук / Р. И. Хашимов. Душанбе, 1986. - 24 с.

234. Холмогоров А. И. Конкретно-социологическое исследование двуязычия / А. И Холмогоров // Проблемы двуязычия и многоязычия: Сб. науч. тр. Москва, 1972. - С. 6.

235. Хунагов Р. Д. Двуязычие как социолингвистический феномен / Р. Д. Хунагов // Двуязычие проблема социокультурная (Материалы круглого стола 26 июня 2002г.). - Майкоп: Изд-во АГУ, 2003. - С.4-6.

236. Шагиров А. К. Очерки но сравнительной типологии адыгских языков / А. К. Шагиров. Нальчик, 1962. - С. 177-208.

237. Шанский Н. М. Актуальные вопросы изучения русского языка как межнационального общения народов СССР / Н. М. Шанский, Т. А. Боборов // -Русский язык в армянской школе. 1980. - №3. - С. 2-10.

238. Швейцер А. Д. Современная социолингвистика: Теория, проблемы, методы / А. Д. Швейцер. М., 1977. - 416 с.

239. Шейнина Е. П. Работа над диалектными ошибками в речи учащихся / Е. П. Шейнина // Рус. яз. в школе. 1963. - №4. - С. 26-28.

240. Шмелев Ю. А. Содержание термина «языковая ситуация» и связанных с ним социолингвистических понятий / Ю. А. Шмелев // Родной язык. 1994. - № 1. - С. 9-12.

241. Шухардт Г. К. К вопросу о языковом смешении / Г. К. Шухардт // Избранные статьи по языкознанию: Сб. науч. тр. Москва, 1950. - С. 174-184.

242. Шхапацева М. X. Обучение синтаксическому строю русского языка / М. X. Шхапацева. Майкоп, 1993. - 333 с.

243. Шхапацева М. X. Изучение словосочетания в адыгейской школе / М. X. Шхапацева. Майкоп, 1996. - С. 40.

244. Шхапацева М. X. Современный этап развития билингвизма и проблемы обучения языкам в Республике Адыгея / М. X. Шхапацева// Вестник АГУ. 1998. - №2. - С. 108-109.

245. Щерба Л. В. Фонетика французского языка / Л. В. Щерба. Москва: ИЛИЯ, 1955.-С. 14

246. Щерба Л. В. О трояком аспекте языковых явлений / Л. В. Щерба II— Известия АН СССР. -1931. №2.- С. 118.

247. Щерба Л. В. Преподавание иностранных языков в средней школе: Учеб. пособие / Л. В. Щерба. М., 1967. - С. 28.

248. Щерба Л. В. О понятии «смешение языков» // Щерба Л. В. Избранные работы по языкознанию и фонетике / Л. В. Щерба. Л., 1958. -С.40.

249. Щерба JI. В. Очередные вопросы языковедения // Щерба Л. В. Избранные работы по языкознанию и фонетике / JI. В. Щерба. JI., 1958. - С. 68.

250. Юровский А. Я. Основы телевизионной журналистики / А. Я. Юровский, Р. А. Борецкий. -М, 1966. С. 195.

251. Ядов В. А. Социологическое исследование / В. А. Ядов. М., 1972.1. С. 112.

252. Яковлев Н. Ф. О дореволюционных заимствованиях в адыгейском языке: Грамматика адыгейского литературного языка / Н. Ф. Яковлев, Д. А. Ашхамаф. М.:Л., 1941. - С. 242.

253. Ярцева В.М. Рецензия. / В. М. Ярцева. Рец. на кн. Вайнрайх У. Языковые контакты: Состояние и перспективы исследования / У. Вайнрайх. -Киев, 1979.-С. 5.

254. Ярцева В. М. Взаимоотношение грамматики и лексики в системе языков: Исследования по общей теории грамматики / В. М. Ярцева. М., 1968 . -С. 5-57.

255. Deese J. The Structure of Associations in Language & Thought / J. Deese. 1963.

256. Diebold A. Incipient bilingualism / A. Diebold. // Language. 1961. - V. 37,№1. - P. 98.

257. D. Hymcs. Foundaions in Sociolinguistics / D. Hymcs. -Philadelphial 977.

258. Gumpers J. Directions in Sotiolinguistics / J. Gumpers, D. Hymes. N. Y., 1972.

259. Harvveg R. Textlinguistik. Perspektiven der Linguistik / R. Harvveg. -Stuttgart, 1974. Bd. 2.-P. 179.

260. Kent G. H. Study of Association in Insanity / G. I I. Kent, A. J. Rosanoff. American Journal of Insanity. - N. Y., 1910. - V. 67.

261. Kozevnikova К. Принципы построения коммуникатов разговорной речи как проблема лингвистического описания и проблема преподавания/ К. Kozevnikova. Bulletin ruskeho jasyka a literatury. - 1978. - T. 18. - C. 141-142.

262. Labov W. The social stratification of English in New York city. Center for applied linguistics / W. Labov. -Washingtons, 1966.

263. Meillet A. Linguistique historique et linguistique general/ A. Meillet. -Paris, 1926.-Т. 1. P. 38.

264. Miller G. A. Languagend Persepsion /G. A. Miller, Ph. Jonhson-Laird. -Harward Press. -Cambridge (Mass.), 1976.

265. Norms of Word Association. N. Y., 1970.

266. Russell W. A., Jenkins J.J. The Complete Mennissota Norms for Responoes Words from Kent-Rossanoff Word Association Test: Technical Report of: Univ. of Minnessota, 1954.

267. Grosse R. Thesen zur marxistisch-leninistischen Soziolinguistik / R.Grosse, A.Neubert // Beitrage zur Soziolinguistik. Hrg. von R. Grosse und A. Neubert. Halle/Saale, 1974.

268. Skinner B. F. The Behavior of Organisme. N.-Y.: Appleton, 1938.

269. Sociolinguistics. Edited by = Herausgegen vom Ulrich Ammon, Norbert Dittmar, Klaus J. Mattheier, Walter dc Cruyter. -Fierst volum = Erstcr Halbband. -Berlin: N. Y., 1987. - Second Volum= Zweiter Halbband. - Berlin: N.-Y., 1988.

270. Weinreich U. Languages in contact: findings and problems / U. Weinreich. -N. Y., 1953. - P. 18-19.1. Словари и справочники

271. Ашхамаф Д. А. Адыгэ орфографическэ словарь (Адыгейский орфографический словарь) / Д. А. Ашхамаф. Майкоп: Адыг. отд. Краснодар, кн. изд-ва, 1940.-420 с.

272. Баханьков А. Е. Толковый словарь русского языка / А. Е. Баханьков. — Минск, 1985.

273. Блягоз 3. У. Русско-адыгейский разговорник / 3. У. Блягоз, А. Н. Блягоз. -Майкоп: Адыг. отд. Краснодарск. кн. изд-ва, 1990.

274. Блягоз 3. У. Краткий русско-адыгейский словарь / 3. У. Блягоз, А. Н. Блягоз. -Майкоп: Адыг. отд. Краснодарск. кн. изд-ва, 1991.

275. Водождоков X. Д. Русско-адыгейский словарь / X. Д. Водождоков. -Москва: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1960. 1097 с.

276. Государственные языки в Российской Федерации: Энциклопедический словарь-справочник. М.: Academia, 1995. - 400с.

277. Зекох У. С. Орфографический словарь адыгейского языка. (Адыгэ орфографическэ гущы1алъ) / У. С. Зекох, Ю. Мухамсджанов, X. Д. Водождоков. Майкоп: Адыг. отд-нис Краснодар, кн. изд-ва, 1968.

278. Каган JI. Н. Словарь прикладной социологии / JI. Н. Каган Минск: Наука, 1984.-С. 157.

279. Краткий толковый словарь русского языка / Под ред. В. В. Розановой. -М„ 1987.-315 с.

280. Красная книга языков народов России: Энциклопедический словарь-справочник. М., 1994.

281. Крысин J1. П. Толковый словарь иноязычных слов / JI. П. Крысин. -М., 1998.-498 с.

282. Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцева.-М., 1990.-682 с.

283. Маковский М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов / М. М. Маковский. М.,1996. - С. 302.

284. Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. 20-е изд. - М.: Русский язык, 1995. - 749 с.

285. Русское литературное произношение и ударение (словарь-справочник) /Под редакцией Р. И. Ожегова, С. И. Ожегова. М., 1950. 711 с.

286. Словарь лингвистических терминов. М.: Иностранной литературы, 1960.-880 с.

287. Словарь русского языка / Под редакцией С. И. Ожегова. М., 1986.1. С. 176.

288. Терминологический словарь (Терминологическэ гущы1алъ). -Майкоп: Адыг. отд-пие Красподарск. кн. изд-ва, 1985.

289. Тхаркахо Ю.А. Адыгейско-русский словарь / Под ред. М. X. Шхапацевой. -Майкоп: Адыг. отд. Краснодарск. кн. изд-ва, 1991. -298 с.

290. Тхаркахо 10. А. Фразеологический словарь адыгейского языка (на адыгейском языке) / Ю. А. Тхаркахо. Майкоп, 1980. - 200 с.

291. Хатапов А. А. Толковый словарь адыгейского языка (Адыгабзэм изэхэф гущы1алъ) / А. А. Хатанов, 3. И. Керашева. Майкоп: Адыг. кн. отд. Краснодар, кн. изд-ва, 1960.

292. Фразеологический словарь русского языка / Под ред. А. И. Молоткова. М.: Советская энциклопедия, 1967. - 543 с.

293. Хоруженко К. М. Культурология: Энциклопедический словарь / К. М. Хоруженко. Ростов н/Д, 1997.

294. Шагиров А. К. Этимологический словарь адыгских (черкесских) языков / А. К. Шагиров. М., 1977. - 567 с.1. Принятые сокращения

295. АРИПК Адыгейский республиканский институт повышения квалификации

296. ВФ внутренняя форма РА - Республика Адыгея РФ - Российская Федерация КубГУ - Кубанский государственный университет АГУ - Адыгейский государственный университет КГУКИ - Кубанский государственный университет культуры и искусства

297. РРА русская речь адыгейцев

298. РРН русская речь нерусских

299. ФАЯ функционально активный язык

300. ФЕ фразеологическая единица

301. РАН Российская академия наук

302. РАЕН Российская академия естественных наук

303. МГТУ Майкопский государственный технологический университет

304. НОШ начальная образовательная школа

305. ДРЦ детский реабилитационный центр

306. СМИ средства массовой информации

307. ГУРИПО Государственное унитарное республиканское издательско-полиграфическое объединение

308. ДОУ-дошкольное образовательное учреждение

309. ПТУ профессионально-техническое училище

310. ИТР инженерно-технические работники1. Н нейтральный1. Р разговорный1. О обиходный1. О-Б обиходно-бытовой

311. АРФС адыгейско-русский фразеологический словарь АРС - адыгейско-русский словарь

312. ГТРК РА Государственная телерадиокомпания Республики Адыгея КЛЯ - кодифицированный литературный язык УПР - устная публичная речь