автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Частная жизнь российского дворянства во второй половине XVIII - начале XIX в.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Александрова, Наталья Владимировна

Введение

Глава 1. Развитие самосознания личности и становление частной жизни российского дворянства

Глава 2. Любовь и семья в жизни российского дворянства

2.1. Развитие представлений о любви у дворянства к концу хУШ-началУ XIX в- •••

2.2. Изменение представлений о браке и семье

2.3. Семья и дети

Глава 3. Дружеские и приятельские отношения в жизни российского дворянства

Глава 4. Искусство и природа в духовной жизни российского дворянства

4.1. Роль искусства в жизни дворянина

4.2. Искусство как возможность самовыражения

4.3. Природа в духовной жизни дворянина

Введение диссертации1999 год, автореферат по истории, Александрова, Наталья Владимировна

В последнее время появился ряд серьезных исследований русской культуры XVIII века, но дворянская культура по-прежнему остается малоизученным социокультурным явлением. Как известно, до недавнего времени в отечественной исторической науке преобладал классовый подход, главным образом ориентировавший исследователей на изучение культуры трудящихся, а также проблем социально-политической истории, идеологии и т.п.

Однако продолжение изучения различных сторон жизни дворянства представляется важным и интересным, т.к. трудно переоценить вклад этой социальной группы, особенно дворянской интеллигенции, в русскую культуру XVIII - начала XIX века.

Рассматриваемая проблема - частная сторона жизни представителей дворянского сословия на рубеже XVIII-XIX веков - представляется весьма актуальной. Она может быть-: отнесена, к проблемам истории повседневности, одного : из новых направлений современной российской исторической науки. В рамках истории повседневности история частной жизни представляет несомненный интерес. Это направление еще только разрабатывается. Представляется, что история частной жизни обладает значительным потенциалом для осмысления историками особенностей и своеобразия исторического развития России. Принято считать, что в России всегда были сильны общинное и соборное начало, закрепленные государством и опиравшиеся на линию конформного поведения народа. Но ясно проявляется и другая тенденция - велика роль индивидуального выбора, нестандартного поведения личности. Поэтому исследование 4 частной жизни позволит существенно расширить представление о прошлом и определить социальные ниши, в которых происходило автономное от государства развитие личностного начала человека, степень этой автономности в различные исторические периоды и в различных социальных средах. Сам процесс развития частной сферы жизни весьма ¡показателен, т.к. является индикатором культурных изменений, стремления личности выйти за рамки традиционного.

Объектом изучения настоящей работы стала частная жизнь российского дворянина.

Частный означает - не общественный, обособленный от общества и государства. Процесс развития частной сферы жизни связывают с модернизацией общества, переходом от его традиционного аграрного типа к индустриальному.

Типичной чертой традиционного общества была пространственная и социальная привязанность индивида к его общине, сословию и социальной функции. При переходе от аграрного общества к индустриальному связи между людьми становятся всеобщими, универсальными. Человек, который может -свободно,изменить свое место жительства и не связан рамками сословной принадлежности, уже не столь жестко привязан к своей социальной роли, различные общественные связи являются для него внешней необходимостью.

Превращение социальных связей в средство достижения частных целей повышает меру свободы человека, дает ему возможность выбора и даже делает этот выбор необходимым. Таким образом, появляется пространство для частного существования. 5

Необходимость самостоятельно принимать решение в многообразных меняющихся ситуациях предполагает человека с развитым самосознанием. Автономизация личности реализуется не только на социальном уровне, . но и в микросреде, быту, частной сфере. Человек традиционного общества был прочно поглощен различными социальными структурами. Теснота и прочность5 взаимосвязей никому не позволяла пренебрегать ими, оставляя человеку очень мало места для чего-то своего, личного, интимного. Городской быт постепенно разрушает такую цельность.

До тех пор, пока различные группы принадлежности (семья, приход, сословие, государство) объединялись в более или менее единую иерархическую систему, они воспринимались просто как разные сферы жизни и аспекты своей личности. Но постепенно эта система расшатывается, происходит дифференциация социального пространства. По мере роста социальной мобильности, человек начинает сознавать себя автономным субъектом, который лишь частично или временно входит в эти многообразные общности.

Россия, по сравнению с Европой, к концу ХУШ века продолжала оставаться традиционным аграрным обществом, с довольно жесткими социальными структурами, и подобного высвобождения человеческой личности там не происходило. Но определенные сдвиги в этом направлении в передовой дворянской среде, под влиянием несколько иных обстоятельств, все же начинали осуществляться.

На протяжении XVIII века активно шел процесс формирования сословия, к концу 60-х годов столетия дворянство уже полностью сформировавшееся сословие. Процесс формирования сословия, складывания его миро воззрения и расширение гражданских прав шли одновременно, взаимно влияя друг на друга.

Дворянство было главным служилым сословием, которое обеспечивало работу государственного аппарата, поэтому абсолютистская монархия была заинтересована в единстве и силе опоры самодержавия.

С петровских времен основным методом воздействия государства на сословие стало законодательство, при помощи которого усиливались экономические и политические позиции дворянства. С другой стороны, государство регулировало систему государственного образования и таким образом влияло на воспитание верных слуг престола.

Нельзя сказать, что правительство целенаправленно вело работу по консолидации и укреплению дворянского сословия. Перед государством стояли конкретные задачи: сбор подушной подати, обеспечение крестьян в неурожайные годы, упрощение системы учета населения и пр. Решая насущные задачи, правительство старалось основную работу возложить на служилое сословие, тем самым помогало становлению самосознания дворянства.

Сословно определяющим фактором стало владение крепостными, власть дворянина в его имении не ограничивалась никакими законодательными актами, государство не вмешивалось во внутренние дела вотчины. Эта бесконтрольная власть поднимала помещика в собственных глазах, что укрепляло формирование понятия личного достоинства, которое добавилось к уже существовавшим родовым семейным ценностям.

С ростом вотчинных прав меняется самооценка представителем сословия своего места в системе абсолютистской дворянской монархии, что, в свою очередь, 7 приводит к изменению отношения к государю. Дворянин обладал такой же неограниченной властью над своими крепостными, как и монарх над подданными. К середине XVIII века с монархии спадает "мистический ореол" и государь становится первым среди равных. Изменения представлений о монархии способствуют росту критических воззрений дворянства и формированию альтернативных ценностей, расширяется сфера жизненных интересов сословия. Важными становятся те сферы, где развивалось личностное начало человека, где он мог ощущать себя вполне свободно и независимо. По определению это прежде всего сферы семейных, приятельских и дружеских отношений и пр., т.е. те, что мы относим к частной жизни. Но даже в своей бытовой жизни дворянин был связан "приличиями" и традицией, это порождало противоположное стремление -порыв к свободе, отказ от условных ограничений. Отсюда специфические проявления частной жизни.

Хронологические рамки работы продиктованы целым рядом соображений историко-культурного характера. Прежде всего, вторая половина XVIII века - это пик политического могущества дворянства: именно это время дало исторический повод и материал для легенды о "Золотом веке" и стало источником сословной мифологии. В это время дворянством осознаются основные принципы своего социально-исторического бытия. Можно согласиться с Е.Н.Марасиновой, что "именно в этот переходный период сложилась кратковременная ситуация баланса между достигшими своей критической точки традиционными ценностями и уже сформировавшимися новыми альтернативными ориентациями", что дает возможность их изучения в пределах сравнительно короткого отрезка времени (1). 8

Пока специальных исследований, непосредственно посвященных частной стороне жизни российского дворянства на рубеже ХУШ-Х1Х веков не создано. Однако некоторые аспекты частной жизни прямо или косвенно затрагивались в трудах исторического, историко-культурологического, социологического характера, в работах по искусствознанию.

Среди ИСТОРИЧЕСКИХ исследований отметим те, что посвящены рассмотрению быта и нравов служилого дворянства. Это прежде всего сочинения И.Е.Забелина "Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях" (2). Историю автор показывает сквозь призму быта и нравов, причем образ жизни русских государей видится как истинно народный, т.к. в царском дворце, по мнению автора, господствовали те же понятия, привычки, вкусы, обычаи, домашние порядки, суеверия, что и в народной среде. И.Е.Забелин показывает специфику царского двора, описывает различные обычаи, воспитание, начальное обучение детей, дворцовые забавы, зрелища, царский стол и одежду. То есть касается "негосударственных" сторон жизни господствующего служилого сословия. Акцентируя внимание на патриархальные порядки, автор описывает жизнь женской половины дворца, но его интересует не столько положение цариц, сколько русская женщина в обществе и семье XVI~XVII веков, то есть частная жизнь раскрывается через семейную. В целом автор не ставит целью анализ частной жизни, кроме того, его исследования хронологически затрагивают только XVI и

XVII века. Однако именно в трудах И.Е.Забелина была заложена традиция изучения быта и нравов служилого дворянства. 9

Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в ХУТ-ХУЫ столетиях" Н.И.Костомарова носят более этнографический, чем чисто исторический характер. Сам автор отмечает, что данное сочинение не является строго научным, и в нем преобладает описательный материал (3). В монографии дается представление о жилой местности, дворах и домах, пище и питье, семейных нравах, увеселениях, праздниках, верования русского народа, т.к. история страны для автора - это прежде всего история народа. Быт и обычаи - "внутренняя история", в которой отражены жизнь общества и государства. Концепция исторического развития российской государственности у Н.И.Костомарова основывалась на идее вечности и неизменности этнических черт русского и украинского народов, раскрытию именно этой цели служил этнографический материал, описывающий быт, нравы и обычаи его представителей в рамках XVI

XVII веков. Дворянское сословие находилось вне поля зрения автора, но им была продолжена традиция изучения быта и нравов, выработана методология подобного исследования.

Среди трудов дореволюционных авторов отметим труд В.О.Михневича, который описывает девичье детство и отрочество, раскрывает проблемы женского воспитания и образования, показывает положение женщины в семье в

XVIII веке-, она "жена и мать, хозяйка и помещица". При этом Михневич делает важные наблюдения относительно человеческих нравов и понятий, которые "прогрессивно меняются и перевоспитываются весьма медленным и трудным путем, как бы резко и быстро не переделывались внешние формы их жизни." (4) . Особенно консервативны были

10 взгляды на семью, положение женщины, отношения родителей и детей. Но автор практические не касается взглядов провинциального дворянства и в основном представленный материал носит описательный характер, хотя и имеет непосредственное отношение к одному из аспектов изучаемой темы.

Одна из сторон частной жизни - дворянское творчество в сфере искусства - затрагивается в работах дореволюционных историков.

Широкую панораму культурной жизни Москвы, а также Петербурга, представляет в своих работах М.И.Пыляев (5)

Им описываются основные архитектурные сооружения столиц: церкви, дворцы, театры, а также увеселения, диковинки, знаменитые люди и знаменитые коллекции культурных ценностей.

Особое место уделено развлечениям, прежде всего театру. Автор описывает устройство, репертуар, игру актеров различных театров. М.Н.Пыляева интересуют также частные проблемы театральной жизни: продолжительность пьес, жалованье актеров и актрис, составление афиш и т.д. (б), но не раскрывается значение театра для своего времени, отношение современников к театральному искусству, материал всех трудов носит описательный характер.

Работа П.Н.Столпянского посвящена музыкальной жизни Петербурга от начала XVIII века до середины XIX-го (7). Он объединил имеющиеся сведения о музыкальном быте и концертной практике того времени. Автор использовал большое количество мемуарных и эпистолярных свидетельств, архивных документов и информацию периодической печати. В исследовании большое внимание уделяется культурно-историческому аспекту музыкальной жизни, дается богатый сравнительный материал для анализа музыкально-театральной жизни в столице и провинции. В работе раскрывается проблема приобщения дворянства к музыкальной культуре, но минимальное внимание уделяется дворянскому творчеству.

В работах . дореволюционных историков при описании быта и нравов, культурной жизни преобладает описательный, "внешний" подход к материалу, без проникновения во внутренний мир личности.

На совершенно особом месте в ряду дореволюционных исследований стоят работы А.С.Лаппо-Данилевского и Л.П.Карсавина.

Был собран огромный материал и продуман детальный план монографического исследования А.С.Лаппо-Данилев ским "Лицо, общество и государство в России XVIII века". Здесь автор имел цель проследить, как шло выделение личности из патриархального союза ("перемена семейных отношений", выделение лица "в экономическом и юридическом смысле", "высвобождение лица из-под гнета государственного"; д). Особое внимание предполагалось уделить второй половине XVIII века со сложными историко-культурными процессами, а именно становлению личностного начала русского человека. Но план этот не был реализован автором, и остались только подготовительные материалы для исследования. Этот факт свидетельствует о несомненном интересе российских историков к изучению внутреннего мира человека, его личности.

Человеческая культура, да и история в целом, рассматривается Л.П.Карсавиным как "раскрытие некоторой основной психологической стихии, проявляющейся через

12 индивидуальные осуществления во всех сферах жизни изучаемой коллективности - от социально-экономических отношений до высот мистико-философского умозрения" (9).

Для автора было важно, как думали люди далекого прошлого, как верили. Историк занимался сознанием людей прошлого, их мироощущением. Для Л.П.Карсавина существенно было не просто создать портрет внутреннего мира определенного человека или воспроизвести идеологию какого-либо течения. Он ищет то, что объединяет совершенно разных людей, различных взглядов и происхождений. Объект поиска - то, что можно назвать духом эпохи. Понятие очень близкое понятию "мен тальность", хотя и не вполне совпадающее с ним. В трудах Карсавина нащупываются пути и подбирается терминология для новой дисциплины, получившей развитие лишь в наше время - исторической антропологии. Историк с полным правом может быть отнесен к числу тех, кто как М.Блок и Л.Февр во Франции, стоит у истоков современной европейской так называемой "новой исторической науки", наиболее полно выразившей себя сегодня, в частности, в области медиевистических исследований: "Он является одним из русских предшественников того направления, которое называют исторической антропологии" (1о)

В советской историографии было продолжено изучение быта и нравов различных социальных групп (преимущественно трудящихся) в различные эпохи, в основном, сохранялся описательный подход.

Очень долгое время чуть ли не единственной работой в этой области было исследование Б.А.Романова "Люди и нравы Древней Руси", увидевшее свет в 1947 году.

В 80-90-е годы названная тема разрабатывается более активно. Быт широких слоев городского населения анализирует М.Г.Рабинович (ц)• Быт понимается широко как внешнее выражение общественных отношений, а не только как часть частного существования. Рассматриваются основные и подсобные занятия горожан, общественный быт, главные черты домашнего быта: семья, похороны и поминки, обучение и пр. Быт исследуется для выявления культурных взаимосвязей городского и сельского населения, роли городов в складывании российской народности и нации. Хронологически исследование охватывает большой промежуток времени - с хх по XIX век, в центре внимания автора -посадское население, но не дворянство.

В "Очерках истории быта и культурной жизни России" (первая половина XVIII века) Л.Н.Семеновой (12) главной задачей уже становится рассмотрение духовного мира человека. Автор прослеживает соотношение нового и традиционного в духовной культуре различных слоев общества, прежде всего дворянства и духовенства. Также анализируется соотношение традиционных и новых черт в материальном быту господствующих сословий: еда, одежда, утварь и пр. Большое внимание автор уделяет внутрисемейным отношениям, то есть касается одной из сторон частной жизни дворянства, но хронологически исследование доводится лишь до середины XVIII века.

Среди исторических исследований также отметим те, которые специально посвящены взаимоотношениям в дворянской семье, положению женщины в семье и обществе, т.к. именно эти проблемы непосредственно касаются важных сторон частной жизни: любви, дружбы, отношения к детям.

Тема детского' воспитания освещается О.С.Муравьевой (13) • Хронологически эта работа затрагивает период с начала XIX века и напрямую не раскрывает проблем воспитания предыдущего периода. Автор выделяет

14 дворянский" тип поведения, формирующийся "нормативным воспитанием", а также выделяет черты дворянского воспитания: подчеркнутое внимание к окружающим, благородная простота и непринужденность, почитание семьи и родственников и т.д. Книга построена на литературных описаниях, выдержках из мемуаров, дневников, писем; содержит небольшие исторические экскурсы. Но эта работа не является строго научной, т.к. не содержит справочного аппарата и не соблюдает четких хронологических принципов. Кроме того, цель ее - не изучение частной жизни, а определение черт дворянского воспитания. Также автор не разделяет дворянство на столичное и провинциальное.

Можно отметить работы Э.Фукса (14) и Ф.Ариеса (3.5), уточняющие исторический аспект взаимоотношений супругов, родителей и детей в западноевропейской семье на протяжении XVIII века. Это материал может быть в определенной степени экстраполирован на российские культурные исторические условия.

Среди последних работ, посвященных семье, обращает на себя внимание работа Р.Зидера "Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе (конец XVIII ~ XX века)" ), она носит историко-социологический характер. В центре исследования - ключевые проблемы истории семьи Западной и Центральной Европы двух последних столетий. Исследованы важнейшие тенденции исторического развития семьи: отделение в пространстве и времени семейной жизни и производственного труда, крушение патриархальной традиции "всего дома" и расширение автономии семьи, занявшей место в частной жизни общественного бытия. Также рассмотрены различные аспекты семейной жизни: выбор супруга, брачное поведение, воспитание детей и другие.

Исследования российских историков середины 90-х годов обращаются к изучению не просто семьи, но и сферы частной жизни. Отметим коллективный труд по данной проблеме, имеющий прежде всего методологическое значение (17). Замысел этой книги предполагает взаимосвязанное рассмотрение двух основных тем. Одна из них - история частной жизни, другая - роль в ней индивида, так как вне анализа индивидуальных поступков нельзя исследовать историю частной жизни.

Ранее под частной жизнью понималась преимущественно история быта. Но "новая историческая наука" выдвинула на первый план изучение ментальных стереотипов, которые обуславливают поведение людей из всех социальных групп. Деятельность индивида стала рассматриваться как функция системы специфических представлений о мире, господствовавших в том или ином обществе. Не бытописательство, не отношение людей к окружающим их вещественным атрибутам повседневности привлекают теперь главное внимание. Акцент переносится на уяснение меняющихся форм восприятия, на раскрытие того, как человек разных эпох воспринимал самого себя и собственную жизнь в этой сфере. Задача исследователей еще и в том, чтобы понять, насколько отдельный индивид был в состоянии действовать "по-своему", отклоняясь от предписанных обычаев. Взаимодействие стереотипного и индивидуального выступает сегодня как самое интригующее при изучении истории общества. В связи с этим отметим в указанном сборнике работы Н.Л.Пушкаревой, С.А.Экштута, И.С.Свенцицкой и др.

Начинает изучаться индивидуальное и уникальное в истории, роль нестандартного поведения человека с тем, чтобы понять, дано ли рядовому члену общества оказывать влияние на исторический процесс, а также глубже осмыслить меняющиеся пределы свободы воли человека. Уникальные эпизоды, случавшиеся в самых разных сферах деятельности и поведения людей в различные исторические периоды, стали предметом изучения для коллектива историков под руководством Ю.Л.Бессмертного (18).

В русле новейших исследований социальных историков в России выполнена монография Н.Л.Пушкаревой (19). Работа имеет не столько методологическое, сколько историко-исследовательское значение. Автор, на основе анализа документов личного происхождения - писем, дневников, мемуаров - стремится обрисовать мир взаимоотношений матери и детей, то, что рассматривалось как норма и отклонение от нее, каким образом решали матери вопрос о количестве детей, формах и методах их воспитания, о реальных возможностях и границах родительского влияния. Рассматриваются отношения родителей и детей в дворянских и крестьянских семьях.

Автор использует тендерный подход к изучению историко-культурных явлений и процессов. 'Тендерная история", которая в центре своего внимания размещает "диалог полов", не как разделение, а. как взаимодействие и взаимодополнение в общем строительстве, его культуры. Этот подход становится все более популярным не только в исторических исследованиях. Л.Н.Пушкарев пишет о его использовании в рамках социологии, "женской истории" и предлагает использовать "тендер" как культурологическую интерпретацию: "Принадлежность к полу - одна из важных характеристик личности, во многом определяющая ее культурную ориентацию в окружающем мире" (20).

Среди ИСТОРИКО-КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИХ исследований отметим труды Б.И.Краснобаева: "Русская культура второй

17 половины XVII начала XIX века" и "Очерки истории русской культуры XVIII века" (21)' в которых прослеживается процесс формирования русской национальной культуры, ее связи со средневековой русской культурой, с культурами других европейских стран. Выявляется роль в этом процессе различных социальных групп, в том числе дворянства. При этом автор разграничивает понятия "культура дворянства" и "дворянская культура", считая, что само понятие "дворянство" должно быть рассмотрено "как диалектически противоречивое" в силу своей неоднородности и той особенности, что часть его выполняла функции представителя складывающейся нации. Автор рассказывает о ярких, неординарных личностях, в том числе их взглядах и умонастроениях, касающихся отдельных сторон частной жизни: дружеских отношений, отношений в семье, проблем воспитания и частного образования, отношения к искусству. Но эти замечания носят беглый характер и не являются целью исследования. Они сделаны в рамках анализа обширного фактического материала по истории общественной мысли, науки, школы и образования, литературы и искусства, книгоиздательского дела, а также в раскрытии проблемы идейных и нравственных исканий в русском обществе и их отражения в духовной культуре.

Исследование В. С. Дедюхиной посвящено культуре дворянской усадьбы XVIII века (22)- Автор рассматривает различные типы дворянских усадеб, их архитектуру, отношение к ландшафту, хозяйство, в меньшей степени художественные коллекции и библиотеки. В.С.Дедюхина делает вывод, что усадьба - это особый мир, особый уклад жизни. Усадебная среда давала простор для развития ■ индивидуальных интересов и способностей обитателей. Собранные в усадьбах художественные и научные коллекции, библиотеки "характеризуют духовный мир их владельцев и создателей, дают представления о своеобразии сложившейся здесь бытовой атмосферы" (23) •

Автор описывает тот "усадебный" мир, в котором преимущественно протекала частная жизнь дворянина.

Эти идеи развивает О.С.Евангулова, которая считает, что именно усадьба была средоточением частной жизни представителей дворянского сословия. (24) Город выступал "от лица нации и государства", усадьба же была "символом свободы". На протяжении почти всей второй половины XVIII века это было так, но на рубеже XVIII-XIX веков ситуация меняется, и в городе, и в дворянской усадьбе частное переплетается с общественным, и эти понятия оказываются взаимосвязанными, их четкого разделения уже нет, в том числе в территориальном аспекте.

Особое направление историко-культурных исследований связано с разработками Тартуской семиотической школы, вдохновителем которой был Ю.М.Лотман (25)

Отправной точкой анализа русской культуры XVIII века стала постановка вопроса об ее типологических особенностях. Культура русского дворянства XVIII столетия по своему, типу является культурой ярко выраженного идеализирующего характера, в основе которой лежит не непосредственный жизненный опыт, а архетипы. Соответственно этому, и общественно-политическая жизнь, и бытовое поведение человека XVIII столетия располагаются как бы между двумя полюсами: с одной стороны, это архетипические культурные доминанты (принцип регулярного полицейского государства, поведенческое амплуа), с другой, реальная жизнь

19 общества и индивида, встраивающаяся в эти архе-типические системы, подчиняющаяся им или творчески их преодолевающая.

Автор "встраивает" в данную "систему координат" некоторые модели поведения, отражающие отдельные аспекты общественной и личной жизни: бал, сватовство, дуэль и др., показывая в конечном итоге, в чем состояло "искусство жизни" российского дворянина (прежде всего столичного жителя, отчасти провинциала).

К проблеме исследования частной жизни имеют отношение работы по СОЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ российского дворянства, т.к. в них затрагиваются проблемы автономизации личности от государственной и общественной жизни.

Методологическое значение имеют исследования по исторической психологии. Е.Ю.Боброва ставит целью своего исследования - систематизацию сведений об историко-психологических исследованиях в рамках специальной научной дисциплины, по ее мнению,' историки могут почерпнуть информацию "об историко-психологических исследованиях в русской и зарубежной психологической науке, способствующие формированию гуманистического восприятия истории и развитию навыков использования психологических моделей для объяснения и понимания исторического процесса" (26) - Для автора историческая психология является отраслью психологической науки, но не исторической.

В.А.Шкуратов считает, что такой дисциплины, как историческая психология пока просто не существует, а есть исследования на стыке истории и психологии. Он обосновал свой вариант соединения этих наук. Для него главная задача - "изучения психологического склада отдельных - исторических эпох, а также изменений психики

20 и личности человека в специальном культурном макровремени, именуемом историей" {21)

Для второй половины XVIII века имеется уже несколько опытов воссоздания социально-психологического облика господствующего сословия. Первый принадлежит С.С.Минц. В своем исследовании "Социальная психология российского дворянства последней трети XVIII ~ первой трети XIX века в освещении источников мемуарного характера" и ряде статей С.С.Минц рассматривает мемуаристику с точки зрения формирования самосознания личности (28)- Уровень развития личностного самосознания был предложен в качестве принципа группировки мемуарных источников, причем показателем его развития было признано осознание индивидом себя в системе общественных отношений. По способу создания авторского образа мемуары этого периода разделены ею на две группы или два типа: к первому отнесены произведения с преимущественным описанием внешнесобытийной стороны существования их авторов, фактографические по своему характеру, вторую группу отличает целенаправленное конструирование авторского образа, факты биографии при этом становятся фоном для раскрытия индивидуальных черт мемуариста. С.С.Минц разработан вопрос о принципах характеристики современников в мемуарных произведениях и выявлены основные ориентиры -самоидентификации дворянских мемуаристов . Автор отмечает повышенное внимание авторов мемуарных произведений к сословно-статусным признакам и делает вывод о том, что уровень представлений о личности в этих источниках в целом еще соответствует феодальному типу общественного сознания.

Социальная психология российского дворянства последней трети XVIII века, преимущественно его

21 аристократической верхушки, анализируется в работах Е.Н.Марасиновой (29) • Источниковую базу исследования составил эпистолярный материал, который был подвергнут формально-количественному анализу. Эволюция эпистолярного жанра, по мнению автора, шла по пути превращения переписки в средство духовного общения и самораскрытия личности.

На основе данных, полученных в результате контент-анализа указанной источниковой группы, был воспроизведен преобладающий социально-психологический тип российского дворянина второй половины XVIII века. Е.Н.Марасинова проследила возникновение в высших слоях дворянства оппозиционных настроений. Настроения эти реализовались двояким образом: в виде негативно-критически настроенной интеллектуальной аристократии и позитивной оппозиции в среде образованного дворянства, положившей начало выработке альтернативных ценностей в условиях усложнения духовной, эмоциональной и интеллектуальной жизни дворянина.

Итоги работ Марасиновой подводят нас к выводам, что возникающая и развивающаяся сфера частной жизни приобретала все большую ценность для дворянина, образуя определенную нишу от государственного и общественного бытия.

Формирование ментальности российской и дворянской культуры XVIII века исследует Т.А.Коваленко. Прослеживается отделение дворянства от других сословий "не только родом занятий, правовым и социальным положением, но и чисто внешними отличиями." (Зд) . Важно, что в работе описывается именно отношение дворян к научным знаниям, литературной деятельности, развлечениям, игровой стороне жизни, крепостному праву, т.е. косвенно

22 освещаются некоторые проблемы приватного существования человека. Автор обращает особое внимание на период правления Елизаветы Петровны, т.к. именно в 40-60-е годы XVIII века происходит окончательное оформление дворянства как сословия.

Исследования социально-психологической направленности чрезвычайно важны, т.к. позволяют выявить уровень развития самосознания личности дворянина, сословия в целом, что явилось важнейшей предпосылкой становления частной сферы жизни.

СОЦИОЛОГИЧЕСКУЮ направленность имеет очерк И.С.Кона (31)/ в котором он определяет содержание понятия "дружба", признаки дружбы, раскрывает психологию дружбы: ее объективные предпосылки, особые "правила", стадии развития и психологические механизмы, а также определяет особенности "мужской" ц "женской" дружбы. Наибольший интерес представляет исторический очерк развития дружбы от античности до XIX века.

Представления о дружбе в западноевропейской культуре сравниваются с аналогичными представлениями в русской культуре. XVIII веку уделено несколько страниц. Большую роль И.С.Кон отводит романтикам, показывая эволюцию стиля дружеского общения западноевропейской и русской литературной молодежи рубежа XVIII~XIX веков, раскрывает процесс интимизации дружеских отношений.

Отдельные аспекты частной жизни могут быть раскрыты благодаря исследованию отношения дворянства к сферам искусства и природы. Наиболее популярными видами искусства в дворянской среде были театр и живопись. Подавляющее большинство литературы, посвященной этой теме, носит чисто ИСКУССТВОВЕДЧЕСКИЙ характер, т.е. описывает творческие компоненты и выразительные

23 средства этих видов искусства, уделяя недостаточно внимания проблеме восприятия дворянства, оценке произведений на бытовом уровне, особенно в провинции.

Среди немногочисленных трудов, описывающих искусство в русской провинции - работа И.Петровской "Театр и зритель в провинциальной России". Автор обращает особое внимание на развитие драматического театра, доказывает, что именно он "наиболее явственно, по сравнению с другими видами искусства, отразил характерные черты духовной жизни общества" (32) • в центре внимания исследователя: различные стороны репертуара и актерского искусства, круг пьес наиболее популярный в провинции, типы сценических героев и главное - отношение зрителя к творческому процессу в театре. Но, к сожалению, монография ограничена хронологическими рамками второй половины XIX века.

Кроме того, автор анализирует отношение к театральному искусству представителей интеллигенции, но не дворянства.

Среди работ, посвященных театру конца XVIII века, отметим те, что носят не узко искусствоведческий, а более широкий культурологический характер.

Л.Гуревич ставит своей задачей описание театрального быта в широком смысле слова: социальные, политические и культурные условия, в которых возникал и строился русский театр; художественные запросы общества, финансовые театральные порядки, социальное и правовое положение актеров, уклад их жизни (33) • Особо выделяются различные организационные формы театра "в различных социальных слоях в различные периоды времени", в том числе во второй половине XVIII века. Но

24 среди обозначенных различных социальных слоев практически не исследуется дворянство.

Работа С.Щегловой посвящена актерам и зрителям светского театра XVII ~ начала XVIII века (34) • Большее внимание уделяется актерам, чем зрителям. Довольно подробно описывается поведение зрителей, представителей дворянства, в театре, их чисто внешнее отношение к спектаклю, но даже это позволяет проследить эволюцию отношения дворянства к театральному искусству к концу XVIII века.

Среди исследований последнего времени, касающихся истории театра, выделяется труд И.Ф.Петровской и В.В.Соминой (35)• Основной объект рассмотрения для авторов - деятельность русских драматических трупп различного характера: профессиональных, любительских, иностранных, постоянных и временных, преимущественно столичных. В монографии охвачен большой хронологический период от начала XVIII века до начала хх века. В книге описываются ученические спектакли на сцене Сухопутного шляхетного корпуса, театральные представления в первом в России закрытом женском институте, частные дворянские представления "для домашнего обихода" императорской семьи и двора на сцене Эрмитажного театра. Это дает представление о творчестве столичного дворянства на любительской театральной сцене, но в работе И.Ф.Петровской и В.В.Соминой не рассматривается развитие театрального искусства в провинции в XVIII веке, кроме того, сведения очень лаконичны, т.к. работа во многом носит справочный характер.

Художественное творчество как средство выражения раскрывается в работе А.В.Корниловой, где анализируются так называемые "картинные" книги представителей провинциального дворянства конца XVIII века и альбомный рисунок первой половины xiX века представителей различных слоев дворянства (зб)• Автор рассматривает историко-культурные условия картинных книг, раскрывает их значение для культурной жизни дворянства того времени, подробно описывает и анализирует художественные достоинства и недостатки дворянского рисунка. Исследователь считает, что картинные книги, являющиеся "альбомом и памятной книжкой, и тетрадью для заметок", были одновременно оригинальным способом бытописания, самопостижения.

А.Бенуа раскрывает исторический аспект становления русской живописи в ее жанрах, дает биографии наиболее интересных художников XVIII"XIX века, в том числе художников-дворян, для которых занятия живописью основной способ самовыражения (37).

Портретный жанр, наиболее полно отражающий индивидуальность человека, анализируется в работах А.В.Лебедева, а также О.С.Евангуловой и А.А.Карева (33). Авторы дают общий спектр проблем, характеризующих роль и место портрета в русском художественном обиходе, уделяя особое место вопросам, связанным с разнообразием его функций в культуре. Отмечается, что помимо информации о социальном статусе хозяев дома, портрет дает наглядное представление о семье в целом и ближайших родственниках, то есть имеет расширенное генеалогическое значение, они могут претендовать на историческую достоверность, представляя своего рода зрительно-постижимую семейную хронику". Особое внимание

26 уделяется художественной концепции провинциального портрета.

А.Федоров-Давыдов в оригинальной работе, посвященной истории складывания и развития пейзажного жанра в XVIII ~ начале XIX века в России (39) , выходит на обобщения о русской художественной культуре того времени. В историко-художественной концепции автора вокруг проблемы пейзажной картины раскрывается тема человека и окружающей его среды, человека и природы.

Специальных работ, посвященных отношению дворянства к живой природе на бытовом уровне в историографии не обнаружено.

В итоге мы можем сказать, что в научной литературе различного характера поднимаются отдельные аспекты темы частной жизни российского дворянства (в столице и провинции), но в целом, она остается малоизученной и нераскрытой. Специальных работ, посвященных комплексному изучению нашей проблемы, в особенности в указанных хронологических рамках, пока не создано, и она остается актуальной.

Целью исследования является выяснение того, что включалось в частную сферу жизни, и каким образом проявилась у российского дворянина, в особенности провинциального, подверженного влиянию общинного начала, потребность в автономном существовании от общества и государства.

Обозначенная цель предполагает решение следующих задач:

1)проследить процесс развития дворянского самосознания, как важнейшего фактора частной жизни в современном понимании;

27

2)выяснить, насколько значимы были в частной жизни дворянства любовь и семья, т.к. именно эти сферы наиболее автономны от интересов общества и государства;

3)установить, какую роль в частной жизни дворянства играли дружеские и приятельские отношения, которые наряду с семейными являются наиболее интимными и скрытыми, составляют понятие частной сферы жизни;

4)исследовать отношения представителей дворянства к сферам природы и искусства, т.к. именно они участвуют в формировании личностного начала человека, активно влияющего на необходимость обособления частной жизни.

Основными источниками для написания данной работы послужили записки, воспоминания и т.п., т.е. ПАМЯТНИКИ МЕМУАРНОГО ХАРАКТЕРА, отражающие фактографию и главное - мироощущение людей второй половины XVIII - начала XIX века. Создавались эти сочинения в различное время - от 80-х годов XVIII века до 30-40-х XIX века. При этом можно отметить следующее, что мемуары Г.Винского, Е.Р.Даш^ковой, Г.Р.Державина и даже А.Т.Болотова и Г.И.Добрынина, а тем более Е.Ф.Комаровского, С.Н.Глинки, А.Е.Лабзиной строго нельзя назвать мемуарами XVIII века но их вполне можно назвать мемуарами людей второй половины XVIII - начала XIX века, ведь идейное и нравственное становление их проходило в рамках этого периода под впечатлением существующих старых и вырабатываемых новых ценностей.

Мемуаристика как исторический источник имеет свою специфику. Новейший этап в изучении данного комплекса источников связан с работами А.Тартаковского (4д) • В них мемуаристика предстает не только как хранилище информации по определенным историческим сюжетам, но и как явление культуры и духовной жизни эпохи. В качестве основного типологического признака исторического источника, в соответствии с новейшими источниковедческими разработками, была выдвинута его социальная функция. Историческое самосознание личности, реализованное в мемуарах, составляет их специфическую социальную функцию и определяет их особе место в ряду других памятников. Основными видовыми признаками мемуаристики являются: "личностно-субъективное начало как их организующий структурный принцип, ретроспективный характер воссоздания действительности и память как его специфическое средство" (41).

Дневники (записки, ведущиеся изо дня в день, "поденные" заметки в календарях, "журналы происшествий", "дорожные записи" и т.д.) - несложный, доступный в повседневной практике способ закрепления впечатлений о себе и своем времени. Они не требовали особого исторического мышления, литературного умения, и поэтому в большей мере отвечали духовным запросам провинциального помещика, живущего в имении, рядового офицера, участвовавшего в боевых походах, или "статского" дворянина, служившего в казенном присутствии.

В форме дневника могли быть выстроены записки или воспоминания - ежедневные, еженедельные, и даже ежегодные записи. Таковы, например, мемуары провинциалов: В.И.Алтуфиева (42), Ф.П.Лубяновского (43)' М.П.Загряжского (44)/ Е.П.Чемесова. Особенно показательны "Записки для памяти" Е.П.Чемесова. В них отражены чисто внешние события государственной и общественной жизни, а также продвижение по службе, рождение и смерть родственников и знакомых. На один год - три-четыре записи в несколько строк, а, например, на

17 92 год всего одна запись - "В этом году примечания никакого не было" (45).

Дневники чаще всего отрывочны и невелики по размерам, объемлют своими записями чаще всего несколько дней, месяцев, иногда лет, но с большими перерывами, -в зависимости от причастности автора к событиям или кратковременных встреч с важными лицами. К концу XVIII века появляются дневники иного типа - длительно ведущиеся и более содержательные, наполненные различного рода рассуждениями. Это преимущественно сочинения столичного дворянства. Из последних в нашей работе использовался дневник А.В.Храповицкого (45).

Создание воспоминаний предполагает более высокий уровень интеллектуального творчества, исторических размышлений, определенные литературные навыки. В первой половине XVIII века в записках и воспоминаниях, так же как и в дневниках, преобладает "внешне событийная" сторона, следы ее мы можем проследить и в мемуарах конца XVIII века, особенно провинциальных.

Мемуары, написанные в 70-80-е годы XVIII века, еще отражали, в основном, события общественной и государственной важности. Частная жизнь, семья, духовные запросы, житейские отношения - все это лишь штрихами намечалось и преимущественно оставалось за пределами записок. Таковы, например, воспоминания и записки Т.П.Калашникова (47), И.Тукалевского (48) и др.

На рубеже XVIIIXIX веков и уже в первые десятилетия XIX века менее всего в записках следует искать сведений о событиях государственных, военных, об исторических деятелях эпохи - это был лишь внешний фон углубленного автобиографического повествования с подробным рассказом об отдаленных предках и ближайших

30 родственниках, о воспитании, сокровенных обстоятельствах частной жизни и душевных переживаний, с резко очерченными портретами рядовых людей и близкого круга общения, с мастерскими описаниями нравов и быта и столичного, и провинциального дворянства. Таковы записки Г.Винского (49)/ Н.Я.Трегубова (50) и конечно,

А.Т.Болотова (51).

Обнимая внутренний быт русского общества за все XVIII столетие, болотовские мемуары изобразили его с поистине энциклопедической полнотой - от провинции до столиц, от домашнего воспитания до науки и книжной торговли, от войн до дворцовых переворотов, от масонов до казни Пугачева - с подробными характеристиками государственных, общественных деятелей и военачальников XVIII века. Но особенно обширны, красноречивы, достоверны мемуары Болотова в изображении быта помещичьего дворянства второй половины XVIII века, его вкусов, привычек, семейных устоев, текущих занятий и умственных запросов и вообще повседневной жизни русской деревни екатерининской эпохи с ее патриархально-простодушными нравами и резкими социальными коллизиями.

В мемуаристике усиливается автобиографическое начало. По словам А.Тартаковского не подлежит сомнению, что "именно мемуарные автобиографии, охватывающие значительную часть жизненного пути автора, концентрирующиеся вокруг его личности и его отношений с -эпохой, составляют стержень, магистральную линию развития мемуаристики, ибо именно в них с наибольшей силой выражается стремление личности запечатлеть опыт своего участия в историческом бытии, реализовать достигнутый ею уровень исторического самосознания". (52)

31

При этом, продолжает исследователь, постепенно происходит высвобождение и усиление "личностно-памятного" начала, т.е. переход от летописного способа изображения действительности к связно-целостному мемуарному рассказу и выдвижение на передний план личности автора с его индивидуальной биографией и духовно-нравственным миром.

К концу XVIII века произошло сглаживание противопоставления частного и общественного, так как частное и общественное, "внешнесобытийное", как правило, уже слиты воедино. То есть практически каждый мемуарист в той или иной степени касается личного, частного в своих воспоминаниях.

В большинстве мемуаров так или иначе отражены проблемы брака и семьи, дружбы и приятельства, отношения к творчеству, искусству и природной среде.

На содержание мемуаров, степень самоанализа и раскрытие глубинных сторон духовной жизни оказывали влияние род занятий, уровень образованности и культурности писателей. Авторы наиболее интересных и насыщенных сочинений - люди не ординарные и не рядовые, всесторонне образованные, исторически мыслящие, литературно искушенные, приобщившиеся к высотам культуры или благодаря привилегированно-аристократическому положению: А.П.Бутенев (53) , В.Н.Головина (54), И.М.Долгоруков (55), Ф.Н.Голицын (5 б), Е. Ф. Комаров ский (57) и др., или в силу профессиональных занятий: С.Н.Глинка (58)/ И.И.Дмитриев (59), Д.И.Фонвизин (бо)/ ^ли же в силу самообразования: А.Е.Лабзина (б!)/ В.О.Хвостов (62) и др., т.е. представители узкого слоя дворянской интеллигенции, преимущественно столичные жители.

32

Несколько иного плана записки и воспоминания представителей провинциального дворянства: И.О.Острож-ского-Лохвицкого (бз) В.И.Алтуфиева и др. Их сочинения не отличаются высокой степенью анализа событий и явлений общественной и личной жизни в силу необразованности и узости кругозора. Вспоминаются мелкие события, несущественные разговоры, их не интересуют книги, искусство, политика. Но в этих мемуарах интересно подробное описание быта, мельчайших событий личной жизни. Эти люди почти всегда довольны собой и миром, лишены каких-либо комплексов, принимают действительность такой, какая она есть. Но и среди записок провинциальных дворян встречаются совершенно оригинальные, написанные живым образным языком, передающие внутренние переживания и анализирующие события частной жизни. Это, например, сочинения Л.Н.Энгельгардта (64), И.Ф.Тимковского (65), Г.Добрынина (бб)•

-В качестве еще одного типа источника была использована ЧАСТНАЯ ПЕРЕПИСКА. Частная переписка как исторический источник соприкасается, с одной стороны, с публицистикой, с другой стороны, с мемуарами. Она условно делится на две группы: на переписку, в центре которой стоят вопросы быта, личных и семейных отношений, и на переписку, в центре которой стоят вопросы общественно-политической и культурной жизни. В своей работе мы опирались на первую группу источников эпистолярного жанра. Это личная переписка Д.И.Фонвизина со своей сестрой (б7)> В.В.Капниста с женой (68)^ Г.Р.Державина с женой (69)/ А.Б.Куракина с сестрой (7 о) • Переписка раскрывает прежде всего проблемы семьи и брака, отношения супругов, родителей и детей.

Огромное влияние на формирование частной сферы имело воспитание, образование и круг чтения. Об этом позволяет судить такая группа источников как СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЕ сочинения: "О человеке, о его смертности и бессмертии" А.Н.Радищева (71) и "Таблица для детей, служащая к познанию главных добродетелей" И.Ф.Богдановича (72)•

Оригинальным типом источников являются РИСУНКИ дворян провинциалов, запечатленные в так называемых "картинных книгах" и домашних альбомах. Они позволяют по-новому осветить внутренний мир человека, его творческие наклонности, художественные вкусы и т.д. Этот тип источников опубликован в издании - Корнилова A.B. "Мир альбомного рисунка (русская альбомная графика конца XVIII - первой половины XIX века)". JI., 1990.

ПАМЯТНИКОМ ДРЕВНЕРУССКОГО КАНОНИЧЕСКОГО ПРАВА, сохранившем свое значение до XVIII века, являются "Кормчие книги" или "Кормчая книга" (73) . Она является источником русского брачного права и рассматривает в своей 50-й главе правила и нормы вступления в брак, отношения супругов, правила расторжения брачных отношений, основанные на традиции.

К "Кормчей книге" примыкает СОБРАНИЕ ПОУЧЕНИЙ, ПРОПОВЕДНИЧЕСКОЕ СОЧИНЕНИЕ. Это авторитетное руководство, регламентирующее частную жизнь - "Домострой", дающий информацию об отношении к семейной жизни детям, домочадцам, о ведении домашнего хозяйства (74).

Оба вышеуказанных источника раскрывают традиционную сторону внутрисемейных отношений, устоявшиеся нормы и правила, которые к концу XVIII века имели значение и нравственного ориентира, идеала, и прямого руководства к действию. То есть частная сфера была достаточно регламентирована.

Документами, которые оказывали влияние на дворянское сословие в целом, формируя и укрепляя его, способствуя росту его самосознания, были ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ АКТЫ. Это прежде всего законы, регулирующие семейно-брачные отношения дворян на протяжение всего XVIII века, раскрывающие зависимость представителей данного сословия от государства. Это Указы: о разрешении писать купчие и закладные на недвижимое имение лицам женского пола 1715 г. (75); о брачном возрасте для гардемаринов 1721 г. (75); о разрешении вступать в брак с иноверцами 1721 г. (77); о запрещении вступать в брак душевнобольным 1722 г. (78) ' ° запрещении венчать дворян без свидетельственных писем 1722 г. (79).

Два важнейших документа "Манифест о вольности дворянства" 17 62 года (8 о) и "Жалованная грамота дворянству" 17 85 года (81) оформляли отделение дворянских привилегий от обязательной личной службы и утверждение, что самый факт принадлежности к сословию дает право на душе- и землевладение. По этим документам произошло дарование дворянам сословных прав. При этом дворянину гарантировалась неприкосновенность "чести, жизни и имения". Именно эти пункты в теориях просветителей XVIII века были основой образования общественного договора и одновременно формулой неотъемлемых прав человека.

При этом дворянство закрепилось как господствующее сословие, получив почти полную власть над крестьянством. Это подтверждают законодательные акты: "О приеме в Сибирь на поселение от помещиков, дворцовых, синодальных, архиерейских, монастырских,

35 купеческих и государственных крестьян с зачетом их за рекрут" от 13 декабря 1760 года (82) и "О праве помещиков отдавать неугодных им крестьян в каторжную работу" от 8 января 17 65 года (83) •

Рост сословного самосознания дворянства проходил под контролем государства. Об этом свидетельствуют документы: "Учреждения для управления губерний" 1775 года (84) • в этом законодательном акте определялись состав, функции, штаты, чины, права и обязанности всех губернских и уездных учреждений и должностных лиц - от губернатора до заседателя уездного суда. Большая роль отводилась в местном управлении дворянству, особенно в уезде, представители которого назначались или избирались на все значительные должности.

Ряд положений "Учреждений" развивал и продолжал "Устав благочиния" 1782 года (85)• Во всех городах учреждалась Управа благочиния - часть полицейского аппарата. В документе определялись задачи и функции городской полиции и ее органов. Дворянство все более вовлекалось в жизнь государства и общества.

Жалованная грамота городам" 17 85 года (35) восстанавливала органы сословного городского самоуправления . Дворянство получило возможность принять участие в делах городов через- деятельность общих и сословных учреждений.

Таким образом, данная группа источников, с одной стороны, позволяет показать предпосылки активизации дворянства, процесс роста его самосознания, личного достоинства, что несомненно повлияло на особенности становления и развития частной жизни российских дворян.

Исследование всех названных источников дало возможности решать задачи, сформулированные в исследовании.

Изучение истории повседневности определяет методологический подход, который можно назвать историей опыта и микроисторией. Объектом исследования становится повторяющееся в человеческой деятельности и мышлении: быт, частная жизнь, работа, досуг.

Новый подход к изучению истории сложился в западной историографии в период между двумя мировыми войнами. основатели французской исторической школы "Анналов" Л.Февр и М.Блок полагали, что историк должен начинать исследование с формулировки проблемы, которая диктуется самой современностью. Сознание связи современности с историей образует основу и существо "исторического ремесла" (87).

Проблема, поставленная историком, определяет выбор источников, которые он исследует. Таким образом, сам историк по отношению к познаваемому предмету исследования оказывается активным и творческим. Он вступает с людьми прошлого в своего рода "диалог" (понятие, введенное применительно к истории культуры М.М.Бахтиным; 88). История становится "наукой о человеке", "она, разумеется, использует факты, но это - факты человеческой жизни. Задача историка: постараться понять людей, бывших свидетелями тех или иных фактов, позднее запечатлевшихся в их сознании, наряду с прочими идеями, чтобы иметь возможность эти факты истолковать". (89) В различных обществах и в различные эпохи разные категории - личность и государство, свобода и вера, любовь и дружба имели неодинаковый смысл, их содержание менялось в зависимости от структуры общества и структуры мировосприятия. То есть, проследив, как меняется содержание той или иной категории, мы можем судить об изменениях в обществе.

Обычно исследователь применяет свойственную ему понятийную схему, диктуемую языком его собственной культуры. Мы старались "наложить" современное понимание частной жизни на материал эпохи второй половины XVIII века. Мы постарались сочетать два разных подхода. Один - "извне", когда общество прошлого рассматривается с позиции вешнего наблюдателя, прилагающего к материалу источников критерии и понятия современности. Другой подход - "изнутри", связанный с проникновением во внутренний мир людей изучаемой эпохи, подход, при котором изучается их собственный взгляд на самих себя, на свой социальный мир и природное окружение. Оба подхода совершенно различны, но только их сопоставление открывает возможность увидеть общество и культуру прошлого как бы "стереоскопично". Применение такого комплексного метода раскрывает человеческое понимание истории, дает возможность отойти от абстрактного ее понимания и приблизиться к конкретному видению ее неповторимого своеобразия.

Ведущие специалисты нового направления в различных европейских странах и США (90) пытаются сохранить ту традицию французской школы, согласно которой в центре интереса историка должен быть человек. Но речь идет теперь уже не о человеке - виновнике событий, а о человеке - творце и участнике культуры. Через изучение "как личности, так и группы стремятся узнать то, что строго обязательно в данном обществе и культуре: правила культурного постижения мира, а тем самым

38 правила поведения и деятельности. Изучение сознания личности, общественной группы понимается как вклад в создание образа человека действующего" (91) . Весь умственный контекст эпохи (язык, обычаи, искусство и т.д.) рассматривается как необходимый момент понимания исторического смысла активности людей.

В отечественной исторической науке новый поход стал утверждаться в работах социальных историков с конца 80-х годов (92), хотя первые серьезные исследования появились еще в 70-е годы (93), а также разрабатывались методологические основы нового направления (94).

С середины 80-х годов "социальная история все решительнее заявляет о своих правах на особый статус, все более настойчиво ее представители подчеркивают интегративную функцию социальной истории в системе исторических дисциплин и ставят на повестку дня задачу синтеза исследований различных сторон и процессов исторического прошлого и его объяснения. Все громче звучит призыв к преодолению антитезы сциентистской и гуманистической тенденций, структурного и антропологического подходов, системного и динамического видения исторического процесса. (95)

Также методологическую основу нашего исследования составляют важные принципы исторической науки системность и историзм. Специфика темы предполагает использование методов сравнительно-исторического анализа и синтеза, а также специальные методы "дальнего" толкования текста и герменевтики, как исторической интерпретации.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Частная жизнь российского дворянства во второй половине XVIII - начале XIX в."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В Европе с разрушением сословной системы и ослаблением влияния церкви, человек раннебуржуазного общества впервые почувствовал себя не только частью органического целого, а самостоятельным целым, живущим по своим собственным законам.

Автономия личности реализовывалась и на общественном, и на бытовом уровнях. Старые социальные связи нарушались и переставали быть целью, постепенно становясь средством достижения устремлений какого-либо человека.

Процесс развития частной жизни связывают с модернизацией общества, переходом его традиционного аграрного типа к индустриальному. Российское общество в конце XVIII века продолжало оставаться традиционным аграрным, с жесткими социальными структурами и высвобождение человеческой личности от их зависимости, подобно европейскому, здесь не происходило. Но все же, под влиянием несколько иных обстоятельств, появились предпосылки для зарождения частной жизни, в современном ее понимании, у российского дворянства даже в провинции .

К середине XVIII века дворянство закрепилось- как господствующее сословие, получив почти полную власть над крестьянством. Власть дворянина в его имении не ограничивалась никакими законодательными актами. Эта бесконтрольность власти поднимала помещика в собственных глазах, что активизировало формирование понятия "личного достоинства", добавившегося к уже существовавшим родовом ценностям.

После отмены обязательной службы основной задачей дворянства становится не только служба, но и служение в более широком смысле этого слова, включающем в себя в первую очередь общественное служение. Новая система губернского управления, которая как раз соответствовала этим новым устремлениям, представляла возможность реализовать свои гражданские устремления и способствовала формированию самосознания сословия в целом. Процесс этот коснулся и столичного, и провинциального дворянства, и проходил под контролем государства. Дворянин всегда ощущал свою связь с властью, ориентировался на социальный статус. Это создавало

159 условия для углубления противоречия между представлениями о высокой социальной роли дворянства и борьбой за служебную карьеру. Процесс складывания новых интересов, целей, ценностей был связан с индивидуализацией и усложнением внутреннего мира дворянина. Возникает стремление преодолеть зависимость от общественного мнения, можно говорить об углублении духовной и идейной близости между представителями интеллектуально-аристократических кругов дворянства. Возникает и все более возрастает потребность в общении, дружеских кружках и пр. для верхушки господствующего сословия. В значительно меньшей степени это можно отнести к среде провинциального дворянства с более низким уровнем воспитанности, образованности и культуры в целом.

Государство формировало и укрепляло дворянство в целом, но процесс складывания самосознания личности, воспитание верноподданнических чувств, необходимых власти, корректировался на индивидуальном уровне. Этому содействовала реформированная система дворянского воспитания и образования, которую государство так же стремилось взять под свой контроль. Но самое важное значение для вышеуказанных процессов имело чтение и самообразование. Большую популярность среди дворян получают идеи Просвещения, воспринимаемые как синоним вольнодумства, свободомыслия и ставшие символом свободы человеческой личности. В их распространении большую роль сыграли первые русские типографии и библиотеки. Чтение развивало самостоятельность и критичность в оценках реальной действительности и самооценке. Это выходило за границы воспитания только верноподданнических чувств.

160

Рост сословного. самосознания обострял в наиболее образованной части дворян чувство внутренней независимости личности, стремление к духовной автономии с правом на частную жизнь. Эти социально-психологические сдвиги проявили себя уже в 60-70-е годы XVIII века, особенно в мемуаристике, которая стала сама по себе важным явлением частной жизни, способом самовыражения. Источники фиксируют следующие изменения в понимании личности:

- подлинное достоинство человека видится в его личных качествах и делах, при этом ценность родового имени не подвергается сомнению;

- при оценке другого человека так же важны его личные качества, но в жизни преобладает ориентация на высокий идеал;

- новым психологическим состоянием для человека представляется одиночество, как возможность побыть наедине с самим собой, заглянуть в свой внутренний мир, но пока не для каждого, а только для интеллектуалов; человек должен был учиться управлять своими эмоциями, чувствами, быть свободным в своих помыслах.

То есть, с одной стороны, произошли определенные изменения во взглядах на человеческую личность, усиливалось стремление к ее раскрепощению, но социальные условия не способствовали развитию ее активности и самостоятельности. Человек полагался не на себя, а на судьбу, случай, удачу. Проявление честолюбия, самолюбия и пр. считалось вообще недопустимым.

Итак, мы можем наблюдать, что с развитием сословия в целом, происходит развитие самосознания личности как необходимое условие развития частной сферы жизни.

161

Понятие "частная жизнь" формируется и в столице, и в провинции, в городе и в усадьбе. И все же она была непохожа на частную жизнь этого же сословия в Европе: скована традицией, проходила под наблюдением государства и часто приобретала необычные крайние формы, связанные с самоутверждением личности.

Важнейшими составляющими частной жизни являются любовь и семья. К концу XVIII века господствовали два взгляда на любовь - прежде всего, она продолжала восприниматься, как добродетель, с другой стороны, под влиянием сентиментализма и романтизма, она начинает мыслиться, как живое, развивающееся чувство. Представления о любви во многом черпались из книг и "литературный образ" этого чувства часто не совпадал с реалиями того времени. Но одновременно, понимание этого чувства становится все более широким и содержательным. Медленно и постепенно у наиболее образованной части провинциального российского дворянства меняется взгляд на женщину. Ее идеал - уже не только хорошая хозяйка и жена, но и друг, близкий и любимый человек, способный даровать счастье. При этом имело место и самое варварское отношение к женщине.

К концу XVIII века брачно-семейные отношения продолжали регулироваться традиционными нормами и правилами, российское законодательство их почти не коснулось, предоставляя все вопросы регулировать изнутри. Европеизация семьи была довольно поверхностной, на уровне моды. В рамках традиции сохранялись взгляды на положение женщины в семье. Популярны были ранние браки, выбор партнера осуществляли преимущественно родители. Но все же даже в провинции можно наблюдать примеры крайнего бунта против господства традиции: все чаще проявляется стремление заключить брак не только по взаимосогласию, но и по взаимности чувств, что приводило к бегству из дома жениха или невесты, тайным венчаниям, в случае неудачного супружества стали возможны .разводы и т.д. Причем общественное мнение оказывалось на стороне мужчины. Но в образованной среде постепенно меняется взгляд на роль женщины в семье, которая благотворно влияет на воспитание детей и способствует эмоциональному сближению детей и родителей.

Детство предстает, с одной стороны, как переходный, совершенно не самоценный период, ребенку еще отказывают в самостоятельном духовном существовании, под влиянием идей Просвещения, с другой стороны, ребенок становится все более интересен, это сопровождается навязчивым стремлением полностью контролировать его поведение, а также его внутренний мир, мысли и волю. Воспитанию приписывается особое значение, т.к. оно способно развить природные задатки. Воспитательный процесс ориентирует ребенка на определенный идеал, а не реальные цели, что формирует в нем пассивную жизненную позицию. (Иногда просветительский идеал вообще стремился изолировать ребенка от жизни). Родители ощущают необходимость заботиться о своих детях, но прежде всего речь шла о материальном обеспечении.

Невозможно говорить, что в полупатриархальной семье еще в середине ХУШ века в отношениях родителей и детей исключалась возможность любви и речь шла только о зависимости и привязанности. Однако любовь эта не была основана на духовной близости, требующей взаимного

163 уважения. Но иногда отношения родителей и детей превращались в искреннюю привязанность. В целом же можно сказать, что для образованного провинциала постепенно любовь, семья и дети становятся определенной частью его частной жизни.

Еще одна сфера частной жизни - дружеские приятельские отношения.

В России, особенно в глубинке, по сравнению с Европой, дольше просуществовало переплетение родственных и дружеских связей, причем отношения родителей и детей не классифицировались как дружеские. Женская дружба, как и любовь, пока еще больше была направлена на мужчину-сверстника. В этом случае грань между дружбой и любовью оказывалась весьма зыбкой, часто такая дружба являлась началом любви. Дружба женщины с женщиной еще не была широко распространенным явлением. Детская дружба напоминала отношения взрослых.

В российском, еще во многом традиционном обществе, дружба носила добровольный, личный характер, была направлена на конкретного человека, но лишена интимности, духовная близость между друзьями была необязательной, значительную роль в дружеских отношениях продолжало играть инструментальное начало. Особенно ярко это проявилось в провинции. Там самый распространенный тип дружбы - это дружба-покровительство более старшего и опытного или лица более высокого социального статуса. Практически не наблюдается там дружба юношеская. Это можно связывать с сохранением старой социальной структуры и слабо выраженной индивидуализацией человека.

Просветительский идеал дружбы был шагом на пути от

164 традиционных представлений к романтическим. Дружба видится все более подвижной и насыщенной разнообразными чувствами, отношения друзей становятся более личными и теплыми. Они делают людей ближе, раскрывая их внутренний мир и играя важную роль в становлении человеческой личности. Это же можно сказать о наиболее образованных и культурных провинциалах.

Постепенно дружеское общение становится антитезой семейной скованности, сословному формализму и авторитарности. Дружба, как и любовь, мыслится не только добродетелью, но и непосредственным жизненным переживанием. Друзья объединены общностью интересов, делятся новостями о своих успехах, могут помогать друг другу в случае необходимости, возвращают друг другу долги и услуги, часто высказывают друг другу эмоциональную поддержку. И все же инструментальное начало еще достаточно сильно. Дружеские отношения еще не вполне устойчивы, легко нарушаются. Дружба пока не рассматривается как союз единомышленников, не отличается глубокой интимностью, глубиной чувствования. В дружбе, как и в других сторонах частной жизни, имеют место крайние проявления, как и резкое прерывание отношений и превращение дружбы во вражду, так и благороднейшее жертвование во имя друга.

Этому же способствовала система воспитания и быта, скованного "приличиями"; она вносила в дворянскую жизнь целый пласт поведения, порожденного стремлением к свободе, к отказу от условных ограничений. Возникала потребность в своеобразных отдушинах. Причем, чем строже был организован быт, тем более привлекали самые крайние формы бытового бунта.

Своеобразной отдушиной стали занятия художественным творчеством. Кроме того, искусство явно отразило изменения в развитии дворянского самосознания, новый взгляд на человеческую личность.

Особым увлечением дворян был театр. Он, с одной стороны, давал возможность выбора позиции, типа поведения, дворянин часто был лишен этого в повседневной жизни. С другой стороны, "игра в театр" помогала усваивать европейские нравы и обычаи. Далее в дворянской среде начинается широкое распространение занятий художественным творчеством на бытовом уровне: музицирование, рисование и пр. Постепенно новые культурные тенденции становятся обязательной чертой жизни.

Искусство на рубеже ХУТ11-Х1Х веков, или вернее художественное творчество, очень редко на профессиональном, в основном, на бытовом уровне стало новым видом деятельности для дворянства. Оно изменяло внутренний мир человека, делало его ярче, тоньше, благороднее, богаче, а главное, стало способом обретения внутренней свободы. ' Можно сказать, что искусство приобретало новую функцию - не только воспитывало индивидуальность человека, но стало служить средством самовыражения для самых одаренных личностей и в столице, и в провинции.

Мы можем наблюдать со стороны представителей дворянства неподдельный интерес к природе, ее тайнам и загадкам, она также является своеобразной отдушиной в строго регламентированной жизни, местом отдыха и развлечений, а также и размышлений. Частью этой природы видел себя и человек, частью естественного мира были его переживания и чувства, раскрывающие частную сторону его существования. Гуманистическая идея ценности личности оказывается в определенной степени связанной с отношением человека к природе. Любовь к ней, умение видеть и ценить ее красоту принимается как свидетельство истинного просвещения. Способность чувствовать и любить природу делают человеческую личность более свободной и независимой, счастливой и духовно богатой. Мы наблюдаем рационалистическое (просветительское) и романтическое отношение к природе у дворянства.

XVIII век - время молодости, российского государства и русской дворянской культуры. На протяжение века претерпела трансформацию система ценностей, однако служба продолжала оставаться господствующей. Благородное сословие служило не за страх, а за совесть. Уход человека в частную жизнь мог быть следствием разнообразных причин, но он почти всегда носил вынужденный характер и не был мотивирован сознательным стремлением укрыться от всепроникающей российской государственности.

На рубеже XVIII-XIX веков в русской дворянской культуре еще не существовало таких укромных уголков, куда в принципе не могло бы проникнуть государство. Самим носителям этой культуры подобное положение казалось вполне естественным, ведь государство не было осознано в качестве чуждой и враждебной силы. Общие интересы не противопоставлялись частным. Мысль о том, что есть такие сферы жизни общества, куда представители государства не могут и не должны быть допущены, еще мало кому приходила в голову; а независимые слова и поступки были всего лишь единичными исключениями из общего правила.

Но все же существовало внутреннее движение частной жизни к обособлению от государства и его опеки. В это время существовало поле свободного выбора: люди всту

167 пали в брак, приобретали имущество или теряли его, воспитывали детей, служили и выходили в отставку, жили в столице или деревне, самоопределялись по отношению к российской действительности с ее абсолютизмом, сословными привилегиями и традициями.

В 6.0-70-е годы XVIII века дворяне стали активно селиться в уездных и губернских городах: возникали новые формы дворянского общежития. Дворянская культура получила ощутимый импульс для своего развития. Активизировался процесс взаимного перетекания частной и публичной сферы. Это было время, когда никто не стеснялся своей индивидуальности и не считал, что государство может расценивать ее как важный показатель нелояльности или оппозиционности. Могла существовать и часто была поза, но не было оппозиции.

Частная, бытовая жизнь дворянина второй половины XVIII века складывалась как сложное переплетение обычаев, утвержденных традиций, религиозных обрядов, философского вольнодумства, художественного творчества, увлечения западничеством, то поверхностного, то трагически влиявшего на разрыв с окружающей действительностью и пр. Этот "культурный беспорядок", а также тесная связь частного и общественного, во многом свидетельствовала и об открытости культуры, еще не исчерпавшей свои возможности, еще способной к развитию.

168

Список научной литературыАлександрова, Наталья Владимировна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. ИСТОЧНИКИ ОПУБЛИКОВАННЫЕ Законодательные акты

2. Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства.// Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1987, т.5, с.22-36.

3. Грамота на права и выгоды городам российской империи.// Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1987, т.5, с.68-129.

4. Устав благочиния.// Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1987, т.5, с.329-344.190

5. Учреждения для управления губерний.// Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1987, т.5, с.170-321.

6. Источники мемуарного характера

7. Аксаков С. Т. Детские годы Багрова-внука.// Собр. соч., т.1. М., 1955, с.285-582.

8. Аксаков С.Т. Семейная хроника.// Собр. соч., т.1. М., 1955, с.73-285.

9. Батурин П.С. Записки.// Голос минувшего. М., 1918, N1-3,- с. 174-210.

10. Благово Д. Рассказы бабушки. Из воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные ее внуком. JI., 1989.

11. Болотов А.Т. Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков. М., 1986.

12. Брусилов Н. Воспоминания.// Исторический вестник. 1893, т.52, с.53-60. .

13. Бутенев А.П. Воспоминания о моем времени.// Русский архив, М., 1881, кн.З, с.5-59.

14. Вигель Ф.Ф. Записки.// Русский архив, М., 18 91, кн. 2, вып.6-7, с.5-192.

15. Винский Г. Мое время. СПб., 1914.

16. Глинка С.Н. Записки.//" Русские мемуары. Избранные страницы. XVIII век. М., 1988, с.309-398.191

17. Голицын Ф.Н. Записки.// Русский архив. М. , 187 4, N 5, ст.1271-1336.

18. Головина В.Н. Записки. СПб., 1900.

19. Дашкова Е.Р. Записки. М., 1991.

20. Державин Г.Р. Записки из известных всем происшествиев и подлинных дел, заключающее в себе жизнь Гаврилы Романовича Державина.// Русские мемуары. Избранные страницы. XVIII век. М., 1988, с.117-167.

21. Дмитриев И.И. Взгляд на мою жизнь.// Русские мемуары. Избранные страницы. XVIII век. М., 1988, с.168-204.

22. Дмитриев М.А. Мелочи из запаса моей памяти.// Московские элегии. М., 1985, с.141-303.

23. Добрынин Г. Историческое повествование или жизнь Гавриила Добрынина, им самим писанная в Могилеве и в Витебске, 1752-1823 гг. В 3-х ч. СПб., 1872.

24. Долгорукий И.М. Изборник. М., 1919.

25. Долгорукий И.М. Капище моего сердца (или словарь всех тех лиц, с какими я был в разных отношениях в течение моей жизни). М., 1890.

26. Долгорукова Н.Б. Своеручные записки. СПб., 1913.

27. Загряжский М.П. Записки.// Лица (биографический альманах). М.-СПб., 1993, с.81-175.

28. Зиновьев В.Н. Журнал путешествия.// Русская старина. М., 1878, т.*23, N 10, с.207-240, N 11, с.399-440, N 12, с.593-630.

29. Калашников Т.П. К истории восточной Сибири в конце XVIII века. Воспоминания.// Русский архив. М., 1904, кн.2, N 10, с. 145-183.

30. Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. // Русские очерки, т.1. М.-Л., 1984.192

31. Кичеев П.Г. Из недавней старины. Рассказы и воспоминания Петра Григорьевича Кичеева. М., 1870.

32. Комаровский Е.Ф. Записки. СПб., 1914.

33. Коростовец Н. Из путевых записок моряка Николая Коростовца.// Русский архив. М., 1905, N 2, с.43-70, N 3, с.444-487.

34. Лабзина А.Е. Воспоминания. СПб., 1903.

35. Левшин Н.Г. Домашний памятник Николая Гавриловича Левшина.// Русская старина. М., 1873, т. 8, N 12, с. 823-852.

36. Леонтьева Ф.П. Записки.// Памятники культуры. Новые открытия (ежегодник 1988). М., 1989, с. 7-12.

37. Лихутин А.И. Черты из жизни моей. Памятные записки гвардии капитана А.И.Лихутина (писаные им в г.Курмыше в 1807 году).// Земство. Пенза, 1994, N 4, с.210-222.

38. Лопухин И.В. Записки сенатора. М., 1990.

39. Лубяновский Ф.И. Воспоминания. М., 1872.

40. Мертваго Д. Б. Записки. М., 18 67, изд. "Русского архива", с.1-335.

41. Мосалов С.И. История моей жизни. // Русский архив, М., 1905, N 1, с.124-173.

42. Муравьев H.H. Записки.// Русские мемуары. Избранные страницы. 1800-1825. М., 1989, сс.57-158.

43. Орлов А. В. Дневная записка 1786-1787 гг. // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1983. Л., 1985, с.143-159.

44. Острожский-Лохвицкий И.О. Записки новооскольского дворянина (с добавлением заметок сына его). Киев, 1986.

45. Полетика П. И. Мои воспоминания.// Русский архив. М., 1885, кн.3, N 11, с.305-336.

46. Порошин С.А. Записки. СПб., 1881.193

47. Ржевская Г.И. Памятные записки.// Русский архив, М., 1871, кн.1, N 1, с.1-52.

48. Сегюр Л.-Ф. Записки о пребывании в России в царствование Екатерины Второй.// Россия глазами иностранцев. Л., 1989, с.329-419.

49. Тимковский И.Ф. Записки.// Русский архив. М., 1874, N б, ст.1377-1466.

50. Толстой Ф.П. Записки. // Рус. старина, т. 7. М., 1873, с.29-127.

51. Трегубов Н.Я. Дела давно минувших лет. Описание жизни моей детям моим, быв под арестом (17 99, декабря 25 дня).// Русская старина, 1908, т.136, N 10, с.97-108, N 11, с.311-328.

52. Тукалевский И. Воспоминания. СПб., 1834.

53. Фонвизин Д.И. Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях.// Избранное. М., 1946, с. 192-212.

54. Хвостов В. О. Записки.// Русский архив, М., 1871, кн.1, с.551-595.

55. Храповицкий A.B. Дневник (1780-1793). М., 1901.

56. Чемесов Е.П. Жизнь Ефима Петровича Чемесова.// Русская старина. М., 1891, т.72, N 10, с.1-10.

57. Энгельгардт Л.Н. Записки.// Русские мемуары. Избранные страницы. XVIII век. М., 1988, с.205-308.1. Частная переписка

58. Державин Г.Р. Сочинения. М., 1874, т.5 (переписка).

59. Дмитриев И.И. Сочинения. Письма. М., 1986.

60. Капнист В.В. Переводы. Статьи. Письма. // Собрание сочинений, т.2. М., i960,, с.249-548.

61. Куракин A.B. Переписка"" 1770-1772 гг.// Архив князя Ф.А.Куракина, кн.6. Саратов, 18 96.

62. Письма русских писателей XVIII века. JI., 1980.

63. Суворов A.B. Письма. М., 198 6.

64. Фонвизин Д. И. Письма к сестре Ф.И.Фонвизиной из Франции, Германии, Италии.// Избранное. М., 1946, с.213-303.

65. Общественно-фил ософские сочинения

66. Богданович И.Ф. Таблица для детей, служащая к познанию главных добродетелей.// Соч., т.2. СПб., 18 48, с. 337-360.

67. Радищев А.Н. О человеке, его смертности и бессмертии.// Избранные философские и общественно-политические сочинения. М., 1952, с.289-396.

68. Щербатов М.М. О повреждении нравов в России. М., 1983.1. Прочие источники

69. Домострой.// Хрестоматия по древнерусской литературе. М., 1991, с.164-175.

70. Кормчая книга. Б/м, б/г, перепечатка с изд.1653 г., ч.1-2.

71. СПЕЦИАЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА Монографические исследования

72. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 197 9

73. Бенуа А. История русской живописи в XIX веке. М 1995.195

74. Блок М. Апология истории или Ремесло историка. М.,1986.

75. Боброва Е.Ю. Основы исторической психологии. СПб., 1997.

76. Волков Ф.Г. и русский театр его времени. Сб. материалов. М., 1953.

77. Гуревич J1. История русского театрального быта. М.-Л., 1939.

78. Евангулова О.С., Карев A.A. Портретная живопись в России второй половины XVIII века. М., 1994.

79. Забелин И.Е. Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. М., 1992.

80. Зидер Р. Социальная история семьи в Западной и Центральной Европе (конец XVIII XX вв.). М., 1997.

81. История эстетической мысли, т.2. М., 1985.

82. Casus. Казус. 1996. Индивидуальное и уникальное в истории. М., 1997.

83. Карсавин Л.П. Культура средних веков. Пг., 1918.

84. Ключевский В.О. Исторические портреты. М., 1990.

85. Кон И.С. Дружба. М., 1987.

86. Корнилова A.B. Мир альбомного рисунка (русская альбомная графика конца XVIII первой половины XIX века). Л., 1990.

87. Костомаров Н.И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI-XVII столетиях. М., 1992.

88. Краснобаев Б.И. Очерки истории русской культуры. М.,1987.

89. Краснобаев Б.И. Русская культура второй половины XVII начала XIX века. М., 1983.

90. Лаппо-Данилевский A.C. История русской общественной мысли и культуры XVII-XVIII веков. М., 1990.196

91. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и нравы русского дворянства XVIII начала XIX вв. СПб., 1994.

92. Марасинова E.H. Социальная психология интеллектуально-аристократических кругов российского дворянства последней трети XVIII века (опыт формально-количественного анализа источников эпистолярного жанра). Автореф. канд. дисс. М., 1991.

93. Минц С.С. Социальная психология российского дворянства последней трети XVIII первой трети XIX вв. в освещении источников мемуарного характера. Канд. дисс. М.,1981.

94. Михневич В.О. Русская женщина XVIII столетия. М. , 1990.

95. Муравьева О.С. Как воспитывали русского дворянина. М., 1995.

96. Петровская И.Ф., Сомина В.В. Театральный Петербург (начало XVIII века 1917 год). СПб., 1994.

97. Петровская И. Театр и зритель в провинциальной России. Л., 197 9.

98. Пушкарева Н.Л. Частная жизнь женщины в доиндустриальной России. М., 1997.

99. Пыляев М.Н. Старая Москва. М., 1995.

100. Пыляев М.Н. Старое житье. М., Репринт.изд. 1897 г.

101. Пыляев М.Н. Старый Петербургом., 1991.

102. Рабинович М.Г. Очерки этнографии русского феодального города (горожане, их общественный и домашний быт). М., 1978.

103. Семенова Л.Н. Очерки истории быта и культурной жизни России (первая половина XVIII века). Л., 1982.

104. Сиповский В.В. Очеркииз истории русского романа. СПб., 1909, т.1, вып. 1: XVIII век.

105. Столпянский П.Н. Музыка и музицирование в старом Петербурге. Л., 198 9.

106. Тартаковский А.Г. 1812 год и русская мемуаристика. М., 1980.

107. Тартаковский А.Г. Русская мемуаристика 18- первой половины 19 века. От рукописи к книге. М., 1991.

108. Федоров-Давыдов А. Русский пейзаж XVIII начала XIX века. М., 1953.

109. Фукс Э. Иллюстрированная история нравов. Галантный век. М., 1994.

110. Шкуратов В.А. Историческая психология. М., 1997.1. Статьи

111. Ариес Ф. Возрасты жизни.// Философия и методология истории. М., 1911, с.200-211.

112. Баткин Л.М. Два способа изучать историю культуры.// Вопросы философии. 1986, N 12; сс.104-115.

113. Вжозек В. Историография как игра метафор.// Одиссей. М., 1991, с.60-75.

114. Гончарова H.H. Дворянский дилетантский альбом.// Наука о культуре: итоги и перспективы. Информационно-аналитический сборник. Вып.1. М., 1990, с.32-37.

115. Дедюхина B.C. Культура дворянской усадьбы.// Очерки русской культуры XVIII века. М., 1990, ч.4, с.220-251.

116. Евангулова О.С. Город и усадьба второй половины XVIII века в сознании современников.// Русский город. М., 1984, вып.7., с.172-188.

117. Коваленко Т. А. Менталитет дворянской культуры XVIII века.// Общественные науки и современность. М.,1997, N 5, с. 108-117.

118. Куприянов А.И. Историческая антропология. Проблемы становления.// Исторические исследования в России. Тенденции последних лет. М., 1996, с.371-384.

119. Лебедев A.B. Эпоха Просвещения и искусство портрета в русской провинции.// Культура эпохи Просвещения. М., 1993, с.179-211.

120. Лотман Ю.М. Поэтика бытового поведения в русской культуре XVIII века.// Избранные статьи в 3-х тт. Таллинн, 1992, т.1, с.248-286.

121. Любавин М.А. Библиотека графа С.К.Вязмитинова.// Монархия и народовластие в культуре Просвещения. М.,1995, с.59-64.

122. Минц С.С. Об особенности, эволюции источников мемуарного характера ( к постановке проблемы).// История СССР, 1979, ы'б.

123. Минц С.С. Отображение особенностей социальной психологии в мемуарных источниках последней трети XVIII первой трети XIX века.// Проблемы источниковедения истории СССР и специальных исторических дисциплин. М., 1984, с.31-40.

124. Нарский И. В. Представления о "современности" в новейшей западной историографии.// Вестник Челябинского199университета, сер.1. История. 1998, N 1, с.6-19.

125. Оболенская C.B. "История повседневности" в современной историографии ФРГ.// Одиссей. М., 1990, с.182-198.

126. Пушкарев J1.H. Тендерный анализ и его применение к изучению истории культуры.// Отечественная история, 1999, N 1, с.19-29.

127. Репина Л.П. Смена познавательных ориентаций и метаморфозы социальной истории.// Социальная история. Ежегодник. 1997. М., 1998, с.11-52.

128. Репина Л.П. Социальная история и историческая антропология: новейшие тенденции в современной британской и американской медиевистике.// Одиссей. М., 1990, с.167-181.

129. Февр Л. Суд совести и суд историка.// Бои за историю. М., 1991, с.10-24.

130. Человек в кругу семьи. Очерки по истории частной жизни в Европе до начала Нового времени. М., 1996.

131. Щеглова С. Актеры и зрители светского театра XVII начала XVIII века.// Старинный спектакль в России. Л., 1928, с.210-264.

132. Ямщиков С., Федорова И. Ярославские портреты.// Спасенная красота. М., 1986, с.134-146.

133. Ястребицкая А.Л. Л.П.Карсавин об изучении истории и современная медиевистика.// Историк-медиевист Лев Платонович Карсавин. М., 1991, с.43-50.