автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Чувство природы в женской прозе конца XX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Чувство природы в женской прозе конца XX века"

003493765

На правах рукописи

Гаврилина Ольга Вадимовна

ЧУВСТВО ПРИРОДЫ В ЖЕНСКОЙ ПРОЗЕ КОНЦА XX ВЕКА

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 8 ШР 2010

Москва-2010

003493765

Работа выполнена на кафедре русской литературы и фольклора Московского городского педагогического университета

Научный руководитель:

доктор филологических наук,

профессор Смирнова Лльфия Исламовна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук,

профессор Гурленова Людмила Викторовна

Сыктывкарский государственный университет

кандидат филологических наук,

доцент Суматохина Любовь Валерьевна

Институт мировой литературы Академии наук РФ

Ведущая организация: Волгоградский государственный университет

Защита состоится 19 марта 2010 года в 15.00 на заседании Диссертационного совета Д. 212.203.23 при Российском университете дружбы народов по адресу: 117198, Москва, ул. Миклухо-Маклай, 6, ауд. 436.

С диссертацией можно ознакомиться в Учебно-научном информационном центре (Научной библиотеке) Российского университета дружбы народов по адресу: 117198, Москва, ул. Миклухо-Маклая, 6.

Автореферат размещен на сайте РУДН: VAVW.rudn.ru

Автореферат разослан 18 февраля 2010 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук, ,,

доцент Базанова А.Е.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. В конце XX века активно заявили о себе пишущие женщины. Наряду с известными еще в 1970 - 80-е годы Людмилой Петрушевской, Татьяной Толстой, Викторией Токаревой, И. Грековой (псевдоним Е.С. Венцтель) и другими появляется целое поколение молодых писательниц, объединившихся под условным названием «Новые амазонки». В это объединение входили такие авторы, как Светлана Василенко, Ирина Полянская, Нина Горланова, Ольга Татаринова, Елена Тарасова, Татьяна Набатникова, Лариса Ванеева. «Амазонки» выступили со сборниками прозы и поэзии «Не помнящая зла» (1990) и «Новые амазонки» (1991). Спустя десятилетие выходят сборники «Брызги шампанского» (2002) и «Тринадцать фантазий» (2009). От своих предшественниц они отличаются тем, что определяющими в их творчестве становятся феминистические позиции, в то время как писательницы старшего поколения избегают самого определения «женский» в отношении их творчества. Кроме того, в этот период необыкновенную популярность приобретают любовные и детективные романы, написанные женщинами (или мужчинами, предпочитающими писать под женскими псевдонимами).

На наш взгляд, вести речь о женской литературе нужно не в контексте «деления» литературы на мужскую и женскую, а лишь подразумевая «умножение», расширение литературного наследия за счет утверждения самобытности и творческой индивидуальности пишущих женщин.

Понятие «женская литература» связано с двумя основными значениями. В широком смысле - это все произведения, написанные женщинами, вне зависимости от того, придерживается ли автор в своем творчестве позиций феминизма или следует патриархальным традициям. И в узком понимании - это круг текстов, в основе которых лежит собственно женский взгляд на традиционные общечеловеческие проблемы (жизни и смерти, чувства и долга, взаимоотношения человека и природы и многие другие), а также затрагиваются специфические женские темы (беременность, аборт и другие); чаще всего эти тексты опираются на феминистические позиции автора.

В последние три десятилетия значительно возрос интерес к проблеме взаимоотношения человека и природы, с этим связана и актуальность изучения чувства природы в художественном тексте. Серьезный вклад в разработку понятия «чувство природы» внесли работы И.О. Шайтанова «Мыслящая муза («Открытие природы» в поэзии XVIII века»)» (Москва, 1989), Т.Я. Гринфельд-Зингурс «Природа в художественном мире М.М. Пришвина» (Саратов, 1989), М.Н. Эпштейна «Природа, мир, тайник вселенной...»: Система пейзажных образов в русской поэзии» (Москва, 1990), А.И. Смирновой «Не то, что мните вы, природа...»: Русская натурфилософская проза 1960-1980-х годов» (Волгоград, 1995), Н.В. Кожуховской «Эволюция чувства природы в русской прозе XIX века» (Сыктывкар, 1995) и Л.В. Гурленовой «Чувство природы в русской прозе 1920-1930-х гг.» (Сыктывкар, 1998), а также коллективная монография «Чувство природы» в русской литературе» (Сыктывкар, 1995).

Объектом исследования является женская проза конца XX века: рассказы Светланы Василенко (сборники «Звонкое имя», «Дурочка»), повесть «Шамара» и роман «Дурочка», произведения Ирины Полянской (романы «Прохождение тени», «Как трудно оторваться от зеркал», «Горизонт событий», повесть «Предлагаемые обстоятельства», «Посланник» и ряд рассказов), роман Ольги Славниковой «Стрекоза, увеличенная до размеров собаки», рассказ Татьяны Набатниковой «На память» и рассказ Виктории Токаревой «День без вранья».

Предмет - чувство природы и способы его раскрытия в женской прозе конца XX века.

Целью исследования является изучение чувства природы в произведениях конца XX века, выявление в них истоков и динамики женского восприятия природы через соотнесение с древними представлениями человека о ней и со сложившимися в традиционной литературе способами воплощения образа природы.

Эта цель определяет основные задачи диссертации:

1) выявить основные подходы к изучению чувства природы в художественной литературе;

2) раскрыть характер восприятия природы героиней в ее поиске самоидентичности;

3) проанализировать природные мотивы, служащие созданию образов «значимых других», раскрыть специфику их мировосприятия;

4) изучить художественные особенности женского пространства и образа мира с точки зрения чувства природы, реализуемого в них;

5) выявить традиционное и новое, отличающее восприятие природы в женском творчестве.

Научная новизна работы определяется как поставленной теоретической проблемой, так и материалом, на котором эта проблема исследуется. Художественная специфика женского творчества выявляется в русле гендерного литературоведения, а также через изучение особенностей мировосприятия женщины-автора, воплощающегося в изображении природы с опорой на мифопоэтические, фольклорные и литературные традиции. Анализ пространства в произведениях писательниц позволяет выявить запечатленный в женской прозе конца XX века процесс разрушения патриархальных стереотипов.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Предпринята попытка изучения чувства природы на материале женской прозы, в результате которой выявляется специфика женского творчества, состоящая, в частности, в переосмыслении древнейших славянских представлений о мироустройстве, а также фольклорных и литературных образов.

2. Рассмотрение образа героини через призму природных мотивов позволяет сделать вывод, что женская идентичность выстраивается с помощью анималистических образов (бабочка, змея, рысь, рыба и др.). Женской сущности оказывается близка идея «зооморфизма» - принятие облика животного в женском тексте строится через сравнение с тем или иным существом.

3. Обращение к чувству природы позволяет классифицировать образную систему женской прозы. Помимо образа женщины-героини, чьи специфические функции в женских текстах неоднократно отмечались исследователями, нами выделены образы «значимых других» (И. Савкина): функции этих персонажей выполняют как женские образы (мать или подруга), так и мужские (отец или муж, а также сын).

4. Анализ художественного пространства в женской прозе позволяет выделить некоторые специфические детали: виноградная лоза, пространство за окном, яблони в саду; по-новому осмыслены и открыты пространства реки или степи, которые в настоящей работе связываются с обрядом инициации, в результате которого изменяется социальный статус человека.

5. В женском тексте переосмысливается традиционная символика времен года и суток. Героине оказываются наиболее близки переходные состояния природы, поскольку именно тогда в полной мере раскрывается женская сущность. Именно в сумерки, в межсезонье, мир в понимании женщины «обретает» свои истинные черты.

Теоретико-методологическую базу исследования составили труды по общей поэтике (М. Бахтин, 10. Лотман, Г. Поспелов, Б. Томашевский), работы, посвященные как специфике женского творчества (Н. Габриэлян, И. Жеребкина, Т. Мелешко, И. Савкина, Е. Трофимова), так и изучению изображения природы в художественном творчестве (Т. Гринфельд, JI. Гурленова, Н. Кожуховская, В. Саводник, А. Смирнова, Г. Филиппов, И. Шайтанов, М. Эпштейн). Представление о художественном мифологизме базируется в работе на идеях А. Афанасьева, Г. Гачева, А. Лосева, Е. Мелетинского, В. Топорова.

Методология работы обусловлена необходимостью решения указанных задач и основывается на комплексном подходе, синтезирующем различные методы исследования: сравнительный, описательный, структурный, историко-генетический.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что в ней уточняется содержание понятия «женская литература», актуального для современного литературоведения, разрабатывается исследовательская модель по изучению чувства природы в художественном тексте на материале женской прозы.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее положения могут быть реализованы в учебном процессе, в преподавании курса русской литературы конца XX - начала XXI века, в разработке спецкурсов и спецсеминаров по проблемам художественной натурфилософии и женской литературы. Работа может быть полезной и для совершенствования школьного преподавания литературы, в элективных курсах, посвященных современному литературному процессу.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации нашли свое отражение в докладах на международных научных конференциях «X Виноградовские чтения» (МГПУ, 15-17 ноября 2007 года), «XIX Научные чтения» (Даугавпилсский университет, 29-30 января 2009 года), «Women's Nature Writing: New Perspectives on Russian Literature» (Университет Тампере,

29-30 мая 2009), «XI Виноградовские чтения» (12-14 ноября 2009 года), «XX Научные чтения» (Даугавпилсский университет, 28-29 января 2010 года).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, насчитывающего 243 наименования, и трех приложений, включающих сведения о жизни и творчестве И.Н. Полянской и C.B. Василенко, а также интервью с C.B. Василенко.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновываются актуальность, научная новизна, теоретическая значимость, цели, задачи, объект и предмет исследования; выявляются актуальные проблемы в области гендерного литературоведения на основе трудов Н. Габриэлян, Е. Гощило, И. Жеребкиной, Т. Мелешко, И. Савкиной, Е. Трофимовой.

В первой главе «Чувство природы и образ героини: поиск женской идентичности в прозе Светланы Василенко и Ирины Полянской» анализируются способы раскрытия образа героини в аспекте её связи с природой. В первом параграфе «Чувство природы как предмет изучения» выявляются основные научные направления в изучении изображения «человека и природы» в художественной литературе. Одно из направлений, предложенное еще в конце XIX века, связано с понятием «чувство природы». С самого начала изучения этого понятия - изначально как философской и культурологической (А. Визе, И. Замотан), а позднее и как литературоведческой категории -исследователями отмечались его изменяемость с течением времени и национальная обусловленность. Первым, применившим этот термин именно в отношении художественной литературы, становится В.Ф. Саводник, который помимо названных черт отметил прямую взаимозависимость чувства природы, реализованного в тексте, с мировоззрением автора, что дало ему и его последователям основание использовать данное понятие по отношению к творчеству отдельных писателей с целью выявления специфики их мировосприятия.

На протяжении длительного времени исследование и методология В.Ф. Саводника не были востребованы и оказались практически забытыми. Интерес к теме возобновляется в середине 80-х годов XX века, когда появляется целый ряд работ, посвященных изучению пейзажа и воплощению проблемы взаимоотношений человека и природы в художественной литературе. В конце 1980-х годов появляется монография Т.Я. Гринфельд-Зингурс «Природа в художественном мире М.М. Пришвина», в которой в результате анализа анималистических образов и способов создания пейзажа выявляются не только особенности мировоззрения писателя, но и социальные процессы, происходящие в то время и нашедшие отражение во взглядах общества на природу. В 1990-е годы выходит целый ряд работ, посвященных чувству природы: коллективная монография «„Чувство природы" в русской литературе», работы Н.В. Кожуховской «Эволюция чувства природы в русской прозе XIX века» и Л.В. Гурленовой «Чувство природы в русской прозе 19201930-х гг.». В них определяются актуальные научные задачи: «Более

интересным и перспективным представляется исследование конкретных природных образов, их общего символического смысла и индивидуального использования в творчестве различных писателей»1.

В .монографии И.О. Шайтанова «Мыслящая муза: «открытие природы» в поэзии XVIII века» рассматривается «чувство природы... как показатель меняющегося художественного мышления»2. Подобный подход позволил автору увидеть художественные достижения в области языка и поэтического осмысления природы в XVIII веке. Тем более что поэзия этого периода «быстро отошла в область истории литературы, на страницах которой была заслонена романом и не привлекала достаточного внимания»3.

Наряду с исследованиями «чувства природы» формируется направление, которое можно обозначить как натурфилософское, базирующееся на таких аспектах в изучении концепции природы в художественной литературе, как философский, мифопоэтический, эстетический и др. Это направление развивается в работах Г.В. Филиппова, А.И. Смирновой. Эволюция темы природы и ее образ, пейзаж и его функция в литературе и изобразительном искусстве рассматриваются в работах К.В. Пигарева, В.А. Никольского, М.Н. Эпштейна и др.

Рассмотрение чувства природы в художественном произведении дает необходимый материал для определения специфики женского мировосприятия через рассмотрение способов воплощения природных образов в художественном тексте. На данный момент чувство природы практически не изучено на материале женской литературы.

Во втором параграфе «Природное начало и «зооморфные» образы» рассматриваются анималистические образы. В творчестве С. Василенко выделяются так называемые «зооморфные» образы, служащие для определения женской идентичности. Направление поиска задается в повести «Шамара», в вопросе, заданном главной героине: «Ты кто: человек или кто?». К примеру, змея, бабочка и некоторые другие животные и насекомые, относящиеся к группе хтонических, позволяют героине почувствовать свою связь с предками, обратиться к многовековой природной мудрости, найти спасение от человеческой жестокости в природном мире. Кроме того, образы бабочки, стрекозы, рыси, связанные с мотивами взгляда, зрения, прозрения, символизируют обретение героиней собственного взгляда на мир, собственного мировоззрения. Связь с природой позволяет героине лучше видеть, понимать происходящее, чутко воспринимать его.

Диапазон поиска женской идентичности в женском тексте располагается между человеком и животным, при этом более естественным для женщины оказывается не человеческое, социальное, а природное, животное.

' Кожуховская Н.В. Эволюция чувства природы в русской прозе XIX века - Сыктывкар, 1995.-С. 5.

2 Шайтанов И.О. Мыслящая муза: «открытие природы» в поэзии XVIII века. - М.: Изд-во «Прометей» МГПИ им. В.И. Ленина, 1989. - С. 242.

1 Там же, с. 241.

Героини С. Василенко переживают многочисленные перевоплощения, которые в текстах реализуются в сравнениях. Образ лягушки (жабы) соотносится с телесными переживаниями героини. Возникает перекличка со сказочным сюжетом о царевне-лягушке, но если в сказке превращение в лягушку трактуется как потеря себя, то в женской прозе снятие одежды и «превращение» в лягушку (Натка в рассказе «Звонкое имя») символизирует освобождение женщины от нелепых социумных установок.

Особое значение в женской литературе приобретает образ рыбы, который сочетает в себе и христианскую, и языческую символику. Например, в славянских поверьях рыба ассоциируется с немотой, невозможностью или нежеланием говорить. В христианстве рыба связывалась с Иисусом Христом, поскольку в греческом языке это слово строится из первых букв словосочетания «Иисус Христос, Божий Сын, Спаситель». Проглотившая рыбку Ганна, героиня романа «Дурочка» С. Василенко, на протяжении всего произведения остается немой, не произносит ни слова, но прекрасно исполняет пасхальные песни; кроме того, Ганна, попавшая в сеть к рыбакам, сама становится похожа на большую рыбу. Сквозь немоту Шамары-рыбы прорывается голос женщины, которая, лишь дойдя до крайней точки исступления, способна, кидаясь на стену, кричать: «Я хочу!». В женской литературе рыба, с одной стороны, символизирует избранность героини, а с другой - является метафорой «женской немоты», т. е. невозможности (в связи с различными социальными запретами) открыто говорить о себе, о своих желаниях и потребностях.

Образ русалки в женской литературе включает в себя и представления древних славян об этом мифическом персонаже, и сюжеты романтических произведений Х1Х-ХХ века, в которых русалки предстают как безобидные существа, любящие подшучивать над людьми, или, наоборот, желают причинить вред человеку, погубить его. В женской прозе мы обнаруживаем существенное отличие в трактовке этого образа. И если после предательства любимого героини народных произведений бросаются в воду и становятся русалками, что по сути означает их гибель, то в женском тексте принятие облика русалки временно. После ритуала мести женщина-русалка «приходит в себя» и отправляется домой («Русалка с Патриарших прудов» С. Василенко). Таким образом, традиционными остаются представления о русалке как о существе, способном нанести человеку смертельную опасность, а переосмысление мифопоэтического образа в женской прозе состоит в том, что русалка - одно из состояний живущей женщины, а не посмертное ее воплощение.

Вообще, в женском творчестве особым образом реализуются древнейшие представления о зооморфизме. Если в славянских обрядах принятие человеком облика животного связано с переодеванием, то в женской прозе все воплощения происходят в душе героини.

В произведениях писательниц в связи с реализацией чувства природы можно отметить специфическое раскрытие того или иного образа: на протяжении одного эпизода или всего произведения один и тот же образ сопровождается различными (в том числе прямо противоположными)

эпитетами, в результате чего создается более объемный, «концентрированный» образ, несущий большую смысловую нагрузку.

Третий параграф «Рождение и смерть как смыслообразующие константы в женском образе мира» посвящен таким специфическим темам в женской прозе, как темы беременности, аборта и смерти. Тема счаспшивого материнства практически не находит отражения в творчестве С. Василенко и И. Полянской, но писательницы исследуют причины нежелания женщины рожать ребенка, среди которых названы социальные проблемы (нестабильность будущего), жестокое отношение мужчины к жене и детям, а также состояние здоровья женщины (С. Василенко «Ген смерти», «Шамара», И. Полянская «Прохождение тени»). Помимо этого, беременность связана с изменением восприятия женщиной окружающей действительности (люди воспринимаются как одичавшие стада животных героиней рассказа С. Василенко «Ген смерти»).

На страницах женской литературы нет и нравственной оценки желанию женщины избавиться от ребенка. Зачастую причиной отказа женщин от материнства становятся жестокость окружающего мира («Ген смерти») и плохое здоровье женщины-матери («Шамара»). Вынашивание ребенка меняет восприятие жизни, а после аборта изменяется отношение героини к смерти. И если у мужчины-автора женщина, вынужденная убить вынашиваемого ею ребенка, сама погибает (мать касьяшек в главе «Уха на Боганиде» повествования в рассказах «Царь-рыба» В. Астафьева), то писательницы оставляют героиню в живых, однако зачастую на этом история её обрывается. Так, в рассказе С. Василенко «Ген смерти» после описания операции происходит «замена» главной героини: дальнейшая судьба Натальи, на которой было сконцентрировано внимание в первой части произведения, остается неизвестной, а на первый план выходит трагическая судьба другой героини, Тамары.

Тема смерти в рассказе «За сайгаками» С. Василенко связана с телесными переживаниями. Смерть соотносится с неприятным запахом, а также с некоторыми деталями окружающего мира: упавшее яблоко («Ген смерти» С. Василенко), иголки сосны («Посланник» И. Полянской), вареные раки и погибшие птенцы («За сайгаками» С. Василенко). Особое значение в контексте темы приобретает образ сайгаков, который соотносится с самой героиней, а преследование этого зверя героями рассказа «За сайгаками» может быть истолковано как бегство от самих себя, от своих телесных желаний.

Итак, телесность как один из признаков женского письма тесно связана с чувством природы. Идентификация женщины-героини строится при помощи анималистических образов. Особое место в женской литературе занимают темы рождения и смерти, которые представлены как взаимосвязанные. Оба эти процесса трактуются в прозе писательниц в связи с женской сущностью героини.

Во второй главе «Природа и „значимые другие" в прозе Светланы Василенко и Ирины Полянской» природность мироощущения в произведениях писательниц выявляется на основе анализа образов «значимых других» (женские, мужские и детские образы), а также благодаря определению характера связи между двумя полярными мирами: мужским и женским.

В первом параграфе «„Значимые другие": смысл, художественная функция» рассматриваются основные группы персонажей в женской литературе. «Значимые другие» в ней служат своеобразным «зеркалом», в котором героиня видит себя. В прозе С. Василенко и И. Полянской эти функции выполняют образы матери или подруги, отца или мужа, а также сына.

В женской прозе отсутствует целостный положительный образ родителей, часто ссоры родителей приводят к гибели их ребенка (И. Полянская «Горизонт событий», «Куда ушел трамвай...»). Тем не менее, образы отца и матери занимают важное место в произведениях писательниц. Неоднозначность образа матери в женском творчестве уже отмечалась исследователями. Мать может оказывать как созидательное, так и разрушительное воздействие на судьбу своих детей, особенно дочери (И. Полянская «Условность»), На наш взгляд, современные писательницы стремятся не столько пересмотреть сложившийся стереотип материнства, сколько создать новый канон, лишенный связи с образом Богородицы, Вечной мудрости (Тамара в рассказе «Ген смерти» С. Василенко).

С образам матери связано несколько мотивов: во-первых, непонимание и дальнейшее примирение между матерью и дочерью (С. Василенко «Хрюша», О. Славникова «Стрекоза, увеличенная до размеров собаки»); во-вторых, мотив воспитания настоящего мужчины в сыне (С. Василенко «Хрюша», Т. Набатникова «На память», И. Полянская «Посланник»); в-третьих, мотив смерти матери (И. Полянская «Условность», О. Славникова «Стрекоза, увеличенная до размеров собаки»).

Конфликт «матери и дочери» (в противовес традиционному конфликту «отцов и детей») раскрывается в женской прозе через полярность восприятия ими одних и тех же вещей, в частности, через отношение к животному. Мать в рассказе «Хрюша» С. Василенко видит в свинье беззащитное существо, кормилицу, а дочь, напротив, ненавидит свинью из-за неприятного запаха. В то же время сближение матери и дочери строится именно в сфере телесного (резкий запах пота, задравшееся от бега платье), а не в области духовной близости, или привлекательных чертах облика.

Мотив воспитания сына реализуется в стремлении героини вырастить настоящего мужчину (С. Василенко «Елка, или Прекрасный летчик», И. Полянская «Посланник»). В то же время, образ идеального мужчины героиня выстраивает, опираясь на представление о том, что настоящий мужчина должен уметь легко убивать животных (рассказ «Хрюша» С. Василенко).

Значимым является мотив смерти матери, который в женской литературе связывается с обретением свободы дочерью. Отметим, что трагическое влияние на судьбу дочери оказывает как ранняя смерть матери (судьба Тамары в рассказе «Ген смерти»), так и ее слишком долгое, тягостное участие в судьбе детей (И. Полянская «Условность»). Диктат матери, до глубокой старости, до пожилого возраста своих детей, препятствует реализации женской субъективности дочерей.

Образ отца в женской прозе редко наделен положительной коннотацией, чаще он оказывается либо жестоким по отношению к дочери (И. Полянская «Утюжок и мороженое»), либо лишенным настоящих мужских качеств

(С. Василенко «Дурочка»). Отсутствие достойного образца мужчины в детстве приводит к тому, что повзрослевшие героини выбирают мужа, лишенного положительных черт характера. Мужчина может быть красив внешне, но груб, бесчеловечен по отношению к жене - таковы чаще герои С. Василенко (галерея мужей, которые подтолкнули женщин к убийству нерожденного ребенка в рассказе «Ген смерти», Макс и Устин в повести «Шамара»). Герои И. Полянской зачастую оказываются абсолютно бессильны, если рядом нет женщины («Плацкарта», «Площадь»).

По мнению писательниц, огромное влияние на судьбу поколения родителей оказали исторические события в стране в XX веке: революции, войны, репрессии привели к утрате традиций семейных отношений. В связи с этим в женской прозе обесцениваются и женско-мужские отношения.

Образы других женщин в женской прозе условно можно разделить на две группы: это подруги героини и женщины старшего возраста, которые наделяются функциями крестной матери героини. Подруги - это соседки по комнате в общежитии, по палате в больнице, поэтому общение чаще всего сводится к взаимной ненависти («Шамара», «Хрюша» С. Василенко). «Женские секреты» сводятся к исполнению обряда «присушивания», а также к умению делать аборт.

Во втором параграфе «Природные образы и их функции в разграничении женского и мужского миров» речь идет о функциональной значимости природных образов в раскрытии особенностей женского, мужского и детского восприятия мира.

В женском мире существенное значение имеют цветы. Срезанные или засушенные, они хранят в себе память о лучших моментах жизни героини, о погибших или без вести пропавших возлюбленных (И. Полянская «,Детские" секреты»). Иной символикой наделены цветы, посаженные женщиной. Они отражают индивидуальность, душевную тонкость героини, ее стремление к красоте (И. Полянская «Посланник», «Горизонт событий»).

С образами детей в прозе С. Василенко связаны мотивы конца света и смерти, раскрывающиеся в образе суслит, которому славяне приписывали сакральные свойства. Именно это животное оказывается способным на настоящие человеческие чувства (переживание, сострадание, благодарность). Вообще, мир взрослых представлен губительным для ребенка. Дети наследуют от своих родителей жестокость, непонимание законов жизни.

Мужской мир раскрывается в женской литературе через образ героя, предстающего в двух основных ипостасях: мужчина-зверь и мужчина, влюбленный в природу.

Превращение мужчины в зверя происходит под воздействием окружающего социума, наполненного жестокостью, войнами. Этот мир некогда и был создан мужчинами. Но если в женском персонаже зооморфизм связывается с обновлением, возрождением, обретением внутренней целостности, возвращением к природе, то в отношении образа мужчины можно говорить о внутренней, а зачастую и внешней деградации героя. Мужчина в женской прозе порой оказывается лишенным голоса (отец в романе

С. Василенко «Дурочка»), лица (Генка в рассказе С. Василенко «Счастье»), физической силы (Макс в повести «Шамара» С. Василенко).

Другая ипостась - мужчина, влюбленный в природу, - также лишена положительной коннотации. Мужчина, тонко чувствующий красоту природы, не обладает элементарными бытовыми навыками, не может выжить без женского ухода (И. Полянская «Плацкарта»). Впрочем, его любовь к природе чаще всего шаблонна: персонаж любит лишь традиционно считающиеся красивыми состояния природы. Своеобразия, индивидуальной внутренней красоты такой мужчина не может понять и принять ни в природе, ни в людях (повесть «Предлагаемые обстоятельства» И. Полянской).

В женской прозе появляется комический образ мужчины - «царя природы», который реализуется в сюжете чаще всего при помощи стаи собак, бегущих следом за вышедшим из дома героем (Лера в повести С. Василенко «Шамара», отец в рассказе И. Полянской «Предлагаемые обстоятельства»). Мужская увлеченность какими-либо явлениями природы приводит к тому, что все прочие сферы окружающего мира перестают существовать для героя. Эта черта практически полностью дискредитируется в молодом поколении, поскольку предметом интереса становится уже не жизнь животных или растений, а, например, собирание пуговиц (И. Полянская «Как трудно оторваться от зеркал...»).

В некоторых рассказах И. Полянской речь идет о том, что сын воспитывается не матерью, а отцом («Снег идет тихо-тихо», «Посланник»). Однако после смерти отцы не оставляют своим сыновьям никакого наставления. Их предсмертные размышления наполнены будничными переживаниями, которые обнажают бессилие мужского персонажа перед жизнью. На основании этого наблюдения можно обозначить еще одну специфическую черту женской прозы, которую выразила И. Полянская: доминантой изображения героя-мужчины становится бессмысленность его существования, невозможность полноценной реализации в роли отца, неспособность транслировать традиционные представления о мужественности.

Различия мужского и женского миров в прозе писательниц раскрывается через отношение героев к анималистическим персонажам. Мужчинам более свойственно рассудочное, потребительское отношение к животным: с точки зрения героя-мужчины, бульдог в семье необходим потому, что, заботясь о нем, жена, не имеющая детей, может реализовать материнский инстинкт («Ген смерти» С. Василенко), верблюд - полезное животное, поскольку может работать без еды несколько дней подряд («Дурочка» С. Василенко). В то время как восприятие женщины отличается тем, что она наделяет тех же животных иным значением (например, верблюд помогает Ганне спастись от опасности, выполняя традиционную сказочную функцию героя-помощника).

Кроме того, в женской литературе переосмысливаются традиционные сакральные знания, присущие мужскому мировидению. В частности, образ богатырского коня трансформируется в образ лошадки, что сказывается не только на поведении животного, но и на его функциях. Это животное-помощник служит уже не для совершения подвигов, а для того, чтобы навестить родственников, знакомых. По сути, лошадь, «лошадка», в женском тексте

наделена теми же функциями, которые свойственны фольклорному богатырскому коню. Однако происходит не только замена пола животного -мужского на женский (богатырский конь I лошадка), но видоизменяется и само пространство перемещения: вместо вертикальной модели горизонтальная, а также целеполаганис движения. Фольклорные богатыри стремились подняться как можно выше, конь перескакивает с горы на гору, а путь героини пролегает по земле. Кроме того, у богатыря обычно определен конечный пункт назначения, достигнув которого, он выполняет какое-то задание, а тетка Харыта (героиня рассказа «Ген смерти» и повести «Дурочка» С. Василенко) конечной цели не имеет, она отправляется в путь, чтобы навестить «всю область Ростовскую».

Образ богатырского коня переосмысливается и в образе верблюда Сулеймена («Дурочка»). Это животное играет немаловажную роль в тюркской мифологии - это символ единого и неделимого космоса, символ начального мира. Мы не настаиваем на наличии восточных мифопоэтических истоков образа верблюда Сулеймена, но важно, что автор ищет аналогичные по функциям атрибуты в ином культурном контексте, создает некое новое пространство, живущее и развивающееся по своим законам.

Третий параграф - «Образы юродивых и убогих: значение и художественное своеобразие». Особое внимание в женской литературе уделяется проблемам умственно и физически неполноценного человека. В прозе С. Василенко появляется образ святой, чистой дурочки, который соотносится с женской сущностью, с нереализованными телесными желаниями женщины. Дурочка Ганна-Надька (роман «Дурочка») исцеляет людей и спасает мир, рождая новое солнце. Дурочка Люба («За сайгаками»), навсегда оставшаяся ребенком, является как будто зеркалом, в котором героиня и ее подруги обнаруживают свои потаенные мысли и желания.

В творчестве И. Полянской умственно или физически неполноценные люди вынуждены отстаивать свое право на жизнь, такой человек окружен равнодушием, непониманием. В творчестве писательницы обращение к образу неполноценного человека связано с проблемой социальной адаптации: это такие герои, как Лео («Прохождение тени»), Слава («Путь стрелы»), Мартин («Восковая даль»), Таня («Чистая зона»), Саша («Условность»), Именно в них для автора воплощается чистота и непорочность восприятия мира. Они бескорыстно помогают своим родным (Мартин вместе с бабушкой делает искусственные цветы, а Саша ухаживает за больной бабушкой). Отцы часто не принимают таких детей, поэтому их воспитание становится уделом матери или, что чаще, бабушки. Эти герои тесно связаны с природой, они по-своему чувствуют её. Вновь возникает уже упомянутый нами в контексте мужских персонажей образ «царя природы», но если мужчина в этой ипостаси комичен, то дурачок Слава, стены комнаты которого были оклеены географическими картами и которого приветствовало все «ручное зверье», живущее в комнате, выглядит органично, что говорит об особой «природности» мироощущения таких героев.

Итак, группы образов «значимых других» обладают специфическими типологическими чертами, которые реализуются в восприятии природы

персонажами. Важно, что в женской прозе среди «значимых других» оказываются и люди с физическими или умственными недостатками, и здесь признак пола не имеет значения, так как в них есть то, чем не наделены герои, олицетворяющие собой «норму», но живущие аномальной жизнью. В продолжение народных традиций авторы-женщины, с одной стороны, испытывают героев юродивыми, живущими рядом с ними, а с другой -противопоставляют их восприятие мира обывательскому с мелочностью быта и скудностью интересов, отчужденностью и психологическими крайностями.

В третьей главе «Художественное пространство и образ мира в женской прозе конца XX века» раскрываются особенности воплощения открытого пространства в женской прозе, которое понимается как пространство освобождения женщины.

На материале женских текстов исследователи неоднократно обращались к изучению художественного пространства, этому посвящен первый параграф третьей главы - «Женское пространство: гендерный аспект изучения». В современной женской прозе все чаще звучит мотив символического выхода женщины из дома. В ней речь идет о смене социальных ролей: мужчина более занят созданием домашнего уюта (рассказ «Тихая комната» и роман «Прохождение тени» И. Полянской), а женщина осваивает «внешнее» пространство, не ограниченное стенами дома, будь то город или природа.

Во втором параграфе «Открытое пространство в произведениях С. Василенко, И. Полянской и О. Славниковой» выделяется несколько условных «этапов» освоения женщиной окружающего пространства. Вытесненная мужчиной за пределы жилого помещения героиня-женщина выходит на балкон, где впервые осознает свою силу (героини рассказа И. Полянской «Дикий виноград» и романа О. Славниковой «Стрекоза, увеличенная до размеров собаки»). Локус балкона часто сопровождается такой деталью, как виноградная лоза, которая наделяется функциями передачи патриархальных мужских традиций. Появление этой детали возможно в двух сюжетных ситуациях: виноград сажает мать героя (И. Полянская «Посланник»), и виноградный побег герой приносит с могилы матери (И. Полянская «Дикий виноград»). В то же время символика образа винограда в художественном тексте связана с тем, что растение лишено возможности полноценного роста, поскольку оно не имеет достаточной опоры или почвы, то есть свидетельствует об утерянных традициях. Это приводит либо к гибели героя, либо к преобладанию женских черт в его характере.

Следующее, освоенное женщиной пространство, - это сад или двор рядом с домом, служащие своеобразной границей между своим и чужим пространством. Город оказывается чужд героиням, они стремятся покинуть его, и именно за пределами урбанистического пространства происходит переосмысление героиней своей внутренней сути, своего рода возвращение к себе. В поле, в степи, на берегу реки наиболее отчетливо проявляется женская телесность.

Говоря о пространстве города, писательницы часто вводят в повествование образ дерева - тополя или вяза. Тополь в женской прозе является символом разрушения, смерти (И. Полянская «Прохождение тени»,

О. Славникова «Стрекоза, увеличенная до размеров собаки»), А вяз, напротив, представлен как символ жизни, упорядочивающий детали окружающего мира (С. Василенко «За сайгаками»). Кроме того, смена одних деревьев другими в городе может говорить о формировании урбанистического, зачастую потребительского восприятия природы (С. Василенко «Хрюша»), Дерево часто используется в сравнениях с человеческой жизнью.

Особенно значимым оказывается в женской прозе выход за пределы городского пространства, детали которого во многом схожи с древнейшим обрядом инициации. Именно оказавшись наедине с природой, женщина обретает новое понимание жизни, новое знание о себе и своем теле.

В женской прозе редко встречается традиционное в фольклоре пространство леса, героиня может лишь идти вдоль леса, но никогда не заходит в него (героиня Славниковой, к примеру). Писательницы избирают открытые локусы поля или степи, а также некое возвышенное пространство (например, караульная вышка в романе «Прохождение тени» И. Полянской). В эпизодах, связанных с пребыванием в поле или степи, большое значение, прямое или косвенное, имеет фигура отца или его знакомых, которые помогают героине покинуть привычное пространство, а также выйти из-под влияния матери.

Степь и паче наполнены различными фольклорными и религиозными деталями, которые позволяют наделить эти локусы символическим значением. Степь в женской прозе воспринимается как аналог таинственного леса, в который отправляется сказочный герой. В прозе С. Василенко (рассказ «За сайгаками», роман «Дурочка») не просто одно пространство заменяется другим, можно говорить о том, что происходит смена всего символического ряда. Например, в пространстве степи обозначены полынь, являющаяся символом женских страданий, и озеро Баскунчак «из слез жен татарских» («Дурочка»). В это озеро с разбегу прыгает героиня, желая найти спасение от невыносимо палящего солнца, - это купание символизирует причастность героини к общей женской судьбе, женской участи. Пространство степи становится местом освобождения героини.

Образы водоемов (река, пруд, озеро) в женской прозе в контексте мифопоэтической традиции заключают в себе дополнительное смысловое наполнение и связаны с мотивом сохранения памяти предков, более соотносятся с образом матери. На берег реки, пруда героини отправляются, чтобы, забыв о своей семье, о своих детях, побыть наедине с собой (романы О. Славниковой и И. Полянской). Дорога к реке также наделяется символическим значением непростого жизненного пути, поэтому её описание может сопровождаться непривлекательными деталями (пролегает за гаражами, наполняется едким запахом дыма и т. д.)

Течение реки трактуется И. Полянской не только как течение жизни, но и как течение мысли. После случайной встречи со своей матерью героиня романа «Прохождение тени» начинает иначе воспринимать окружающий мир: отвлеченные философские размышления сменяются горестными наблюдениями за происходящим вокруг.

Кроме того, в романе «Прохождение тени» река становится метафорой непонимания между учеными различных отраслей знания, сравнивается с

человеческой речью (но не в традиционном понимании «словно реченька течет», а река, выносящая на берег много мусора), символизирует захлестнувшее человека потребительство.

Мотив погружения в воду соотносится с погружением в околоплодные воды, с символическим возвращением в лоно матери-природы (и, соответственно, со вторым рождением героини) и, в большей степени, с христианским обрядом крещения, во время которого происходит троекратное погружение в воду. Различие состоит в том, что погружение женщины в воду не кратковременно, оно скорее трактуется как возвращение к истокам, в материнские воды. Из воды героини выходят обновленными, как будто заново родившимися.

Третий параграф «Времена года и небесные светила в женской картине мира» посвящен рассмотрению разных времен года и образов солнца, луны, звезд в изображении писательниц. Одной из важнейших особенностей женской прозы является то, что даже введение временных маркеров не создает привычного циклического или линейного хронотопа. Повествование оказывается дискретным, «разорванным» многочисленными экскурсами в прошлое, а также сближением различных времен года в сравнениях. Наиболее излюбленными в женской прозе являются зима и весна, осень и лето встречаются значительно реже и чаще соотносятся с какими-то переходными, неопределенными состояниями природы. Состояние переходности, нестабильности соотносится с дождем, помогает понять истинный характер героев.

Зима скорее связывается с родителями героини. Отец оказывается обманут снежной белизной, которая, как ему кажется, дарит ему ощущение свободы. Образ снега используется как метафора непонимания между учеными различных отраслей. Падение снега сопровождает материнские мысли, чувства и действия. В то же время именно снег, заваливающий выход из дома, сближает героиню с девочкой-калекой. В рассказе И. Полянской «Чистая зона» снег также играет важную роль, он сопровождает все пребывание героини в больнице. Для героев-подростков зима - время общения друг с другом, беззаботное время.

Весна в женской прозе, как и в классической литературе, время обновления, взросления. Эти состояния чаще соотносятся с телесными и душевными страданиями. Весна - время влюбленности, но влюбленности недолговечной.

Небесные светила (солнце, луна, звезды) в женской прозе являются деталями не космоса, вселенной, а земного мира, наполняются подчас совершенно бытовым звучанием, выполняют функции друга, некоего стороннего наблюдателя за жизнью героини. Солнце сопровождает героиню в самые разные периоды ее жизни. В прозе С. Василенко появляются специфические образы «неуничтоженного» и «нового» солнца. Луна сопутствует трагическим событиям в жизни героини. Звезды в женской прозе тесно связаны со смертью, с прерыванием беременности.

Близкими женщине оказываются сумерки - переходное состояние природы от дня к ночи, тогда героиня чувствует себя более уверенно и

свободно. В то же время, заходящее солнце может быть предвестником трагических перемен в судьбе героини.

Таким образом, женщины-авторы переосмысливают сложившиеся в культуре природные образы, наделяя их особым сакральным значением, соотносящимся с женским опытом. Выход героини за пределы замкнутого пространства символизирует смену мировоззрения, то есть может рассматриваться как своеобразная инициация героини. Постепенно расширяясь, пространство приобретает все большее символическое значение, но неизменным остается мотив семейных традиций, родовой памяти, связь с миром предков.

В заключении подводятся итоги исследования, а также намечаются дальнейшие перспективы изучения данной темы.

В приложениях содержатся сведения о жизни и творчестве И.Н. Полянской и C.B. Василенко, а также интервью с Василенко.

Основные положения диссертационного исследования изложены в следующих публикациях:

Статьи в журналах, включенных в перечень периодических изданий, рекомендованных ВАК РФ:

Гаврилина О.В. Чувство природы как один из способов создания образа героини в женской прозе (на материале творчества Светланы Василенко) [Текст] / Гаврилина О.В. // Вестник Ленинградского государственного университета им. A.C. Пушкина.-2009.-№2(26). С. 105-114.

Научные статьи:

Гаврилина О.В. Чувство природы в творчестве Светланы Василенко [Текст] / Гаврилина O.B. II Русская литература XX века: восприятие, анализ и интерпретация художественного текста: Материалы X Виноградовских чтений: 15-17 ноября 2007 года / Ответ, ред. Н.М. Малыгина. - М. : МГПУ, 2007. -С. 151-155.

Гаврилина О.В. Образ матери в женской прозе конца XX века [Текст] / Гаврилина O.B. II Русское слово: восприятие и интерпретации: сб. материалов Междунар. науч.-практ. конф. (19-21 марта 2009 г., г. Пермь): в 2-х т. - Пермь : Перм. гос. ин. искусства и культуры, 2009. - T. II. - С. 335-342.

Гаврилина О.В. Образы небесных светил в прозе Светланы Василенко [Текст] / Гаврилина О.В. // Текст и контекст в литературоведении: Сборник научных статей по материалам Международной научной конференции XI Виноградовские чтения «Текст и контекст: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты», посвященной 200-летию со дня рождения Н.В. Гоголя (12-14 ноября 2009 г.) / Ответ, ред. С.А. Джанумов. - М. : МГПУ; Ярославль: Ремдер, 2009. - T. II. - С. 197-202.

Гаврилина О.В. Анималистические образы и их функции в современной женской прозе России [Текст] / Гаврилина О.В. И Animal in Literature and culture. Cultural studies. Материалы XIX Научных чтений. 29-30 января 2009 года. -Даугавпилс : Даугавпилсский университет, 2010. - С. 394-401.

Гаврилина Ольга Вадимовна (Россия) Чувство природы в женской прозе конца XX века

Диссертационное исследование посвящено выявлению тендерной специфики чувства природы на материале женской прозы конца XX века. В работе определяются особенности образа главной героини через соотнесение с различными анималистическими образами, выявляются характерные признаки мужского и женского мировидения, основанные на восприятии природы, а также рассматриваются особенности художественного пространства в контексте изменения социального статуса женщины.

Gavrilina Olga Vadimovna (Russia) The feeling of nature in women's prose in the end of 20-th c.

The present dissertation research is devoted to the identification of gender-specific sense of nature based on the material of women's prose in the late 20 c. In this work features on the protagonist are identified through correlation with a variety of animalistic images, the characteristics of male and female perception of the world are revealed, which are based on the perception of nature, but also the significance of artistic space in the context of the changing social status of women.

Подписано в печать:

17.02.2010

Заказ № 3290 Тираж - 100 экз. Печать трафаретная. Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш., 36 (499) 788-78-56 www.autoreferat.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гаврилина, Ольга Вадимовна

Введение.

Глава I. Чувство природы и образ героини: поиск женской идентичности в прозе Светланы Василенко и Ирины Полянской.

1. Чувство природы как предмет изучения.

2. Природное начало и «зооморфные» образы.

3. Рождение и смерть как смыслообразующие константы в женском образе мира.

Глава II. Природа и «значимые другие» в прозе Светланы Василенко и Ирины Полянской.

1. «Значимые другие»: смысл, художественная функция.

2. Природные образы и их функции в разграничении женского и мужского миров.

3. Образы юродивых и убогих: значение и художественное своеобразие.

Глава III. Художественное пространство и образ мира в женской прозе конца XX века.

1. Женское пространство: тендерный аспект изучения.

2. Открытое пространство в произведениях С. Василенко, И. Полянской и О. Славниковой.

3. Времена года и небесные светила в женской картине мира.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Гаврилина, Ольга Вадимовна

В конце XX века активно заявили о себе пишущие женщины. Наряду с известными еще в 70 - 80-е годы Людмилой Петрушевской, Татьяной Толстой, Викторией Токаревой, И. Грековой (псевдоним Елены Венцтель) и другими появляется целое поколение молодых писательниц, объединившихся под условным названием «Новые амазонки». В это объединение входили такие авторы, как Светлана Василенко, Ирина Полянская, Нина Горланова, Валерия Нарбикова, Елена Тарасова, Татьяна Набатникова, Лариса Ванеева. «Амазонки» выступили со сборниками прозы и поэзии «Не помнящая зла» (1990) и «Новые амазонки» (1991). Спустя десятилетие выходят сборники «Брызги шампанского» (2002) и «Тринадцать фантазий» (2009). От своих предшественниц они отличаются тем, что определяющими в их творчестве становятся феминистические позиции, в то время как писательницы старшего поколения избегают самого определения «женский» по отношению к своему творчеству. Кроме того, в этот период необыкновенную популярность приобретают любовные и детективные романы, написанные женщинами (или мужчинами, предпочитающими писать под женскими псевдонимами).

Параллельно с бурным «вторжением» в современный литературный процесс писателей-женщин шло активное обсуждение этого явления и самой женской литературы. Обращение к этой теме зачастую сводилось к одному: надо ли «делить» литературу на мужскую и женскую. В качестве аргумента, однако, приводится лишь известное утверждение, что литература бывает плохой и хорошей, а по признаку пола она не делится. На деле подобная однозначность сводится к тому, что о женском творчестве, если и говорят, то только как о второстепенном по отношению к творчеству мужскому (даже достоинства авторской манеры той или иной писательницы чаще обозначаются как «мужской стиль», «пишет по-мужски»1). Причины подобного отношения к

1 А. Приставкин, в частности, характеризуя творческую манеру С. Василенко, в предисловии к одной из журнальных публикаций отмечает: «Светлана Василенко -серьезный писатель, который владеет словом, как говорится, от бога, жестким мужским стилем, точным глазом» [13]. женскому творчеству следует искать не только в сложившемся еще в XIX веке (под влиянием работ В.Г. Белинского1) стереотипе будто женское творчество значительно уступает мужскому в идейно-художественном содержании, но и в том, что современная школьная программа представляет литературный процесс практически полностью мужскими именами (исключение составляет лишь поэзия Анны Ахматовой, Марины Цветаевой, хотя круг женщин-авторов XIX-XX веков значительно шире).

Причиной негативного отношения к женскому творчеству является отчасти и то, что зачастую обращение к нему ведется через призму патриархальных стереотипов2 (например, работы К.Д. Гордович [13В], Д.В. Рыковой [170], А. Викторовой [128], Д. Валиковой [126]): «Естественно, что чаще всего в основе сюжетов (произведений, написанных женщинами -О.Г.) - любовь. Любовь как смысл жизни - и трагедия отсутствия любви; любовь духовная, самоотверженная - и любовь плотская; любовь вне зависимости от брака - и проблема семейных отношений» [136; с. 297]. Кроме того, даже при беглом знакомстве с подобного рода статьями становится очевидно, что авторы обращаются лишь к писательницам старшего поколения, которые изначально позиционируют свое творчество как «мужское».

О причинах подобного «отречения» рассуждала Е. Гощило в статье 1991 года «Перестройка или «домостройка»? Становление женской культуры в условиях гласности» [139]. По мнению исследовательницы, это явление вызвано ничем иным как постепенно сформировавшимся негативным оттенком, приписанным слову «женский», которое все чаще выступает синонимом слова «плохой». К той же проблеме обращается Н. Габриэлян в статье «Взгляд на женскую прозу» (1993), выделяя две причины: «объективная причина заключается в поразительной взаимозависимости и взаимопроницаемости всех предметов, явлений и структур космоса» [130; с. 103], а субъективная состоит во «взаимной мифологизации» полов [130; с. 103]. Обе причины относят

1 Подробнее об этом см. в диссертации Н.В. Воробьевой [129].

2 Псевдогендерные исследования - «те, где это понятие (гендер - О.Г.) используется как якобы синоним слова пол или как синоним социополовой роли» [237; с. 22]. 4 проблему разделения полов к разряду иррациональных, что осложняет поиск ее решений. Н. Габриэлян намечает возможный путь развития женской прозы: «Не агрессия против мужчины, но обнаружение собственных глубин, сосредоточение на своем внутреннем космосе, а не на внешнем раздражителе» [130; с. 108]. На наш взгляд, вести речь о женской литературе нужно не в контексте «деления» литературы на мужскую и женскую, а лишь подразумевая «умножение», расширение литературного пространства за счет утверждения самобытности и творческой индивидуальности пишущих женщин.

Постепенно сменяется направление обсуждения женской литературы. Вместо феминистического критицизма появляется тендерное литературоведение, которое своей первостепенной задачей ставит не утверждение существования женской литературы, а исследование специфики появившихся женских текстов и обращение к практически неизвестным широкому кругу читателей произведениям, написанным женщинами в XVIII-XIX веках. Ведущим направлением становится попытка воссоздания истории женской литературы и определение роли и места женского творчества в традиционном литературном процессе. Особого внимания в этом ряду заслуживают работы Е. Трофимовой, И. Савкиной, Н. Габриэлян, И. Жеребкиной. Обратимся к некоторым из них.

В статье «О книжных новинках современной женской прозы» (1995) [183]

Е. Трофимова осмысливает появление женской прозы в контексте литературного движения 90-х годов. Исследовательница начинает статью с анализа прозаических произведений писательниц XIX века и прослеживает некоторую линию тематической преемственности: проблема эмансипации, отрицание некоего списка «положительных качеств, которыми должна обладать идеальная женщина, и табу, которые ей не следует преступать» [183; с. 108].

Исследовательница справедливо отмечает, что отличие женской литературы от мужской следует искать в «подсознательной и эмоциональной сфере» авторов

183; с. 110]: «женщина одну и ту же ситуацию общего или частного порядка видит несколько иначе, нежели мужчина, что часто выражается не столько в 5 самих логических заключениях по тому или иному поводу (они могут в достаточно большой мере совпадать), сколько в их эмоциональной окраске» [183; с. 110].

В статье «Феминизм и женская литература в России» (1997) Е. Трофимова оспаривает утвердившееся мнение, что в художественном творчестве «женских имен намного меньше, нежели мужских» [185; с. 50]. Исследовательница отмечает, что долгое время «занятия литературой или живописью считались для женщины предосудительными, невозможными, неприличными» [185; с. 50], а традиционно женские виды искусства (рукоделие, жанры устного народного творчества) зачастую маркируются как «низшие», не заслуживающие внимания, часто позиционируются как народные, коллективные - иными словами, безымянные. Кроме того, женщины вплоть до середины XIX века практически не имели возможности получить высшее образование.

В статье «Женская литература и книгоиздание в современной России» (1998) [181], проанализировав развитие женской литературы на современном этапе, Е. Трофимова делает вывод о многообразии жанров женской литературы: «Женские романы, повести, рассказы написаны по-разному, поднимают различные темы, представляют разнообразные сюжеты и жанры. Можем ли мы всегда и во всех случаях говорить о мелкости и узости тем, примитивности сюжетов, о жеманстве, сентиментальности произведений только потому, что они созданы женщинами? Думаю, нет» [181; с. 155]. В контексте женской литературы Е. Трофимова дает положительную оценку такому явлению, как «дамский роман», у которого, по ее мнению, в России были иные функции, нежели на Западе: «одна из них - восстанавливающая жизненные силы, психотерапевтическая, вторая - стабилизирующая, третья - познавательная, поскольку освещение производственных вопросов было интересным для читательниц» [181; с. 155].

И. Савкина в статье «Образ Богоматери и проблема идеально-женского в русской женской поэзии XX века» (1995) [175] предлагает определение понятия женская литература» — это «произведения, написанные женщиной и 6 отражающие женский взгляд на мир и человека, который помимо общечеловеческого содержания обладает и определенной спецификой» [175; с. 155]. Пожалуй, именно работы И. Савкиной положили начало в русскоязычном пространстве собственно литературоведческому анализу женских текстов, оставляя на втором плане психологические и социальные различия полов. В приведенной статье исследовательница рассматривает образ Богоматери и проблему идеально-женского на материале женской поэзии начала XX века. Данный аспект дает возможность не только обратиться к особенностям творчества каждой из выбранных поэтесс, но и отметить схожие черты воплощения исследуемого образа. В заключение И. Савкина очерчивает круг проблем, нуждающихся в изучении: «Как реализуют себя представления о природе «женского», «женственного», «идеально-женственного» в женской поэзии и прозе XX века, с помощью каких литературных «двойников» и «прототипов» актуализируется эта проблема в творчестве разных авторов, имеются ли здесь какие-то общие закономерности или нужно говорить каждый раз только об индивидуальном и особенном» [175; с. 160] - по сути, это те направления, которые необходимо обозначить при изучении женских текстов с точки зрения любого традиционного метода.

Позднее в статье «Говори, Мария! (Заметки о современной русской женской прозе)» (1996) [172] И. Савкина вновь обращается к проблеме женственности, рассматривая ее на материале современной прозы. Исследовательница отмечает, что писательницы стремятся разрушить устоявшийся в русской культуре канон женственности, для чего они перемещают героиню в больницу, на кухню коммунальной квартиры, в родильный дом, где царят хаос и разрушение, унижение и боль, противоречащие самой женской сути. В этой же статье И. Савкина, ссылаясь на работы зарубежных исследователей, определяет специфику развития современной женской прозы в России, которая заключается в смешении и доведении до предела трех стадий самовыражения женщины в мире патриархальных норм: «1) имитация мужских стандартов (феминная стадия); 7

2) фаза протеста (феминистская); 3) фаза самоопределения (фемальная)» [172; с. 63].

В статье «Кто и как пишет историю русской женской литературы?» (1997) [174] И. Савкина систематизирует западный опыт. В статье представлены основные подходы к изучению женской литературы. «Нейтральный» подход, направленный на решение проблемы библиографического описания массива женской литературы, но не изучения, то есть история женской литературы представлена упрощенно, логика ее развития подчиняется традиционной периодизации литературного процесса. Но данный подход видится исследовательнице нецелесообразным: «Женщины выходят на сцену во время культурных переломов, разлома культурных парадигм и переустройства канона» [174; с. 370]. Второй подход - гендерноориентированный, учитывающий специфику женского опыта, чаще всего оказывается противоречив и непоследователен, ориентируется «на деконструкцию любой, в том числе и линеарной упорядоченности» [174; с. 367]. И. Савкина приходит к выводу, что история женской литературы в России - «прерывистая и фрагментарная история, которую нельзя пытаться выстроить в телеологическом порядке» [174; с. 369]. Автором статьи также поднимается вопрос специфики жанров, избранных женщинами: «автобиография, «светская» и «провинциальная» повесть, «женский роман», «сенсационный роман» [174; с. 367] - именно эти жанры являются наименее регламентированными в классическом каноне.

Как мы видим, предпринятая в начале 90-х годов попытка осмысления женского творчества уже к концу того же десятилетия из разрозненных голосов превратилась в стройный хор исследований, направленных на разностороннее изучение специфики данного явления в литературе. 2000-й год можно считать рубежным для отечественного тендерного литературоведения, поскольку начинают активно издаваться сборники статей и монографии, посвященные женскому творчеству. В марте выходит очередной номер журнала

Филологические науки», полностью посвященный изучению женской 8 литературы. Во многом работы, вошедшие в этот выпуск, подводят итог десятилетнему существованию тендерного литературоведения в России. Статьи посвящены не столько анализу специфики творчества той или иной писательницы, сколько различным теоретическим вопросам.

Также в 2000 году выходит компакт-диск «Российские женщины в XX веке. Опыт эпохи» (Т. Клименкова, Т. Тройнова, Е. Трофимова), на котором собраны статьи социологической и культурологической направленности. В 2002 году тот же коллектив авторов выпускает компакт-диск «Женский дискурс в литературном процессе России конца XX века», в котором создатели стремятся «отразить формирование представлений о женственности и женщинах на протяжении 90-х годов ушедшего века», на этом диске в большей степени представлены литературоведческие материалы, а также произведения женщин-писательниц. Формат компакт-диска оказывается наиболее приемлемым для редакторов, поскольку позволяет включить больший объем статей (по сравнению с печатным сборником), следовательно, представить самые разные точки зрения по поставленным проблемам. В настоящее время весь этот материал доступен в интернете1.

В это же время начинают издаваться учебные пособия для вузов. Формат спецкурса позволяет авторам отойти от традиционного понимания литературного процесса. Одним из первых становится пособие Т. Мелешко «Современная отечественная женская проза: проблемы поэтики в тендерном аспекте» [154], обращенное не только к проблемам поэтики в тендерном аспекте, но и к типу авторского сознания.

В 2002 году издается «Словарь тендерных терминов» (под редакцией А.А. Денисовой) [237], который включает ряд статей, посвященных женскому творчеству. В частности, приводится развернутая статья о сути женской литературы и женской прозы. Е. Трофимова предлагает следующее определение женской литературы: «Это, по сути, то, что создано в литературе женщинами» [237; с. 97]. Кроме того, Е. Трофимова формулирует цель актуализации

1 См. http://www.a-z.ru/women cdl женского творчества, которая состоит не в том, чтобы «наделить его некими уникальными качествами, а чтобы, поддерживая дискурс, поднять статус женщины (писательницы, художницы, драматурга, поэтессы)» [237; с. 98], то есть поставить историю женской литературы в один ряд с литературой, созданной мужчинами.

В 2000 году выходит в свет монография И. Жеребкиной «Прочти мое желание.» [143], посвященная концепциям постмодернизма, психоанализа и феминизма в контексте женского творчества. Книга представляет собой систематизацию наиболее значимых западных работ. В 2007 году издается книга «Субъективность и тендер: тендерная теория субъекта в современной философской антропологии» [144], в которой Жеребкина структурирует и дополняет материал предыдущей книги. В частности, предисловие, в первой книге обозначенное как «слишком идеологическое», позднее заменяется развернутым ответом на вопрос, вынесенный в заглавие, - «Что оставлено феминизму и тендерной теории (в современной философии)?». В предисловии рассматривается суть тендерного подхода, его методологическая основа («1) постмодернизм / постструктурализм, 2) психоанализ и 3) феминизм, которые деконструируют классического философского субъекта и тем самым создают дискурсивные возможности для логического обоснования феномена сначала женской, а затем и тендерной субъективности» [144; с. 12]), раскрывается содержание понятия «женская субъективность», а также уделяется внимание английской и французской теориям феминизма. Основной материал — концепции постмодернизма, психоанализа и феминизма — в более поздней работе существенно не изменяется. Кроме того, появляется заключение, в котором исследовательница обращается к сути постсоветского феминизма.

Тогда же, в 2007 году, появляется монография И. Савкиной «Разговоры с зеркалом и Зазеркальем: автодокументальные женские тексты в русской литературе первой половины XIX века» [177], которая также является доработанным переизданием выпущенной в 2001 году в Финляндии книги

10

Пишу себя.» [176]. Среди особенностей женских автобиографических текстов можно отметить, например, диалогичность женского текста, а также наличие в сюжете «значимых других», служащих ориентирами самоопределения героини («причем другие-шужчтш. занимают. не такое уж большое место» [177; с. 401], «гораздо большее и более важное место в самоописании и самоопределении занимают изображенные в текстах другие женщины» [177; с. 401]) и телесность («в эмоциональных (истерических) срывах, в разговоре о болезни, одежде, красоте / некрасивости. метонимически - через пейзаж и вообще через символизированное пространство, с которым женский автор себя отождествляет (мотив «своего сада», «своей комнаты»)» [177; с. 400]).

Отметим также диссертационные работы И.П. Олеховой [146], Г.А. Пушкарь [151], Т.А. Ровенской [152], Е.Г. Кашкаровой [135], Н.В.Воробьевой [114], И.Н. Зайнуллиной [55], Е.В. Широковой [177], появившиеся в этот период. Например, исследовательница Е.В. Широкова (2005) обращается к категории времени в женской прозе конца XX века и делает вывод, что «женский взгляд на время ломает традиционное, рациональное представление о прямолинейном течении времени, имеющем начало и конец. Таким образом преодолевается энтропийность времени» [177; с. 21].

Н.В. Воробьева (2006) прослеживает динамику развития женской прозы последних двух десятилетий XX века, акцентируя внимание на отношении критики и литературоведения к изучаемому явлению. Исследовательница приходит к выводу, что «отечественная женская проза - это историко-типологическое явление, которое периодически актуализируется в литературном процессе» [129; с. 17]. В работе выделяется две ипостаси: женская проза и дамская повесть, а также промежуточные жанры женской беллетристики. Итак, активное участие авторов-женщин в литературном процессе конца XX века и научный интерес к женской литературе со стороны исследователей свидетельствуют об актуальности темы нашей диссертационной работы.

Обзор основных работ и их анализ позволили нам сформулировать некое рабочее определение женской литературы, связанное с двумя основными значениями, вкладываемыми в это понятие. В широком смысле - это все произведения, написанные женщинами, вне зависимости от того, придерживается ли автор в своем творчестве позиции феминизма или следует патриархальным традициям. И в узком понимании — это круг текстов, в основе которых лежит собственно женский взгляд на традиционные общечеловеческие проблемы (жизни и смерти, чувства и долга, взаимоотношения человека и природы и многие другие), а также затрагиваются специфически женские темы (беременность, аборт и другие); чаще всего эти тексты опираются на феминистические позиции. В настоящей диссертации мы обращаемся к творчеству Светланы Василенко и Ирины Полянской как представительниц женской литературы в узком значении этого понятия (обе входили в группу «Новые амазонки»).

Специфика женской прозы проявляется на всех уровнях художественной структуры. В то же время для адекватного и продуктивного её осмысления чрезвычайно важно исследовать своеобразие художественного мышления авторов-женщин, особенности их мировосприятия. Этой цели, на наш взгляд, вполне соответствует изучение содержания чувства природы и выявление его художественной функции в прозаических текстах. Полученные результаты помогут не только уточнить смысл понятия «женская литература», но и определить место женских текстов в литературном процессе, уровень поэтического дарования писательниц, чем и обусловлена научная новизна нашей работы.

Объектом диссертационного исследования является женская литература конца XX века.

Предметом изучения - чувство природы в русской литературе конца XX века на материале женской прозы.

Материалом диссертационного исследования стали рассказы Светланы

Василенко (сборники «Звонкое имя», «Дурочка»), повесть «Шамара» и роман

12

Дурочка», произведения Ирины Полянской (романы «Прохождение тени», «Как трудно оторваться от зеркал», «Горизонт событий», повесть «Предлагаемые обстоятельства», «Посланник» и ряд рассказов), роман Ольги Славниковой «Стрекоза, увеличенная до размеров собаки», рассказ Татьяны Набатниковой «На память» и рассказ Виктории Токаревой «День без вранья».

Целью диссертационной работы является исследование чувства природы в женской прозе конца XX века с выявлением в ней истоков и динамики женского восприятия природы, через соотнесение с древними представлениями человека о ней и со сложившимися в традиционной литературе способами воплощения образа природы.

Эта цель определяет основные задачи диссертации:

1) выявить основные подходы к изучению чувства природы в художественной литературе;

2) раскрыть характер восприятия природы героиней в ее поиске самоидентичности;

3) проанализировать природные мотивы, служащие созданию образов «значимых других», раскрыть специфику их мировосприятия;

4) изучить художественные особенности женского пространства и образа мира с точки зрения чувства природы, реализуемого в них;

5) выявить традиционное и новое, отличающее восприятие природы в женском творчестве.

Новизна работы заключается в следующем:

1) впервые предпринимается попытка целенаправленного исследования чувства природы в женском творчестве с целью определения его специфики;

2) самобытность женского творчества выявляется в русле тендерного литературоведения, а также через изучение особенностей мировосприятия женщины-автора, воплощающегося в изображении природы;

3) детальному изучению подвергается творчество Светланы Василенко и Ирины Полянской как представительниц современной женской прозы;

4) обосновывается концептуальная взаимосвязь взглядов на природу женщин-писательниц с древнейшими представлениями человека о природе, что позволяет опровергнуть тезис о подражательности и второплановости женской литературы по отношению к мужской;

5) в связи с природностью мироощущения женщин-писательниц особое внимание уделяется фольклорному по происхождению образу дурака (дурочки), имеющего типологическое значение, и раскрывается специфика его воплощения;

6) при анализе пространства в женской прозе обращается внимание на смысл инициации, что позволяет более убедительно раскрыть запечатленный в ней процесс разрушения патриархальных стереотипов, приписывающих женщине существование в ограниченном пространстве дома.

В последние три десятилетия значительно возрос интерес к проблеме отношений человека и природы, с этим связана и актуальность изучения чувства природы в художественном тексте. Серьезный вклад в разработку понятая «чувство природы» внесли работы И.О. Шайтанова «Мыслящая муза («Открытие природы» в поэзии XVIII века»)» (1989) [115], Т.Я. Гринфельд-Зингурс «Природа в художественном мире М.М. Пришвина» (1989) [84], М.Н. Эпштейна «Природа, мир, тайник вселенной.»: Система пейзажных образов в русской поэзии» (1990) [119], А.И. Смирновой «Не то, что мните вы, природа.»: Русская натурфилософская проза 1960-1980-х годов» (1995) [103], Н.В. Кожуховской «Эволюция чувства природы в русской прозе XIX века» (1995) [91] и JI.B. Гурленовой «Чувство природы в русской прозе 1920-1930-х гг.» (1998) [86], а также коллективная монография «Чувство природы» в русской литературе» (1995) [114].

По наблюдению исследователей, в художественном тексте тема природы может быть воплощена по-разному. В творчестве Ф. Тютчева, С. Клычкова,

JI. Леонова, А. Платонова, Н. Заболоцкого на первый план выходят представления о природе - «как правило, это свойственно произведениям философской, социальной и «научной» прозы и поэзии, художественным

14 произведениям о путешествиях писателей и естествоиспытателей» [86; с. 15]. Преобладающим в художественном тексте может быть и «чувственное восприятие естественной среды, реализующееся в произведении прежде всего в пейзаже» [86; с. 15] - такова, к примеру, писательская манера А. Серафимовича,

A. Грина, С. Есенина, М. Шолохова. Нередко в произведении чувственное и естественнонаучное восприятие тесно переплетаются — это характерно для творчества В. Арсеньева, М. Пришвина, К. Паустовского, для которых тема природы является главнейшей. Художественное переосмысление темы человека и природы, связанное с актуализацией нравственно-философской и экологической проблематики, представлено в творчестве писателей второй половины XX века: В. Астафьева, С. Залыгина, В. Распутина, А. Кима, Ч. Айтматова, В. Белова и других. Чувство природы в их творчестве приобретает натурфилософский аспект1.

Теоретико-методологическую базу исследования составили труды по общей поэтике (М. Бахтин, Ю. Лотман, Г. Поспелов, Б. Томашевский), работы, посвященные как специфике женского творчества (Н. Габриэлян, И. Жеребкина, Т. Мелешко, И. Савкина, Е. Трофимова), так и изучению изображения природы в художественном творчестве (Т. Гринфельд, JI. Гурленова, Н. Кожуховская,

B. Саводник, А. Смирнова, Г. Филиппов, И. Шайтанов, М. Эпштейн). Представление о художественном мифологизме базируется в работе на идеях А. Афанасьева, Г. Гачева, А. Лосева, Е. Мелетинского, В. Топорова.

Методология работы обусловлена необходимостью решения указанных задач и основывается на комплексном подходе, синтезирующем различные методы исследования: сравнительный, описательный, структурный, историко-генетический.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что в ней уточняется содержание понятия «женская литература», разрабатывается исследовательская модель по изучению чувства природы в женских текстах.

1 Подробнее об этом см. работы Г. Белой [79], Г. Филиппова [110], А. Смирновой [105] и др.

15

Практическое значение работы связано с возможностью использовать его результаты в вузовском образовательном процессе: в лекционных курсах по истории русской литературы конца XX века, в спецкурсах и спецсеминарах, посвященных натурфилософии и женской литературе; а также в школьных элективных курсах по современному литературному процессу. Положения и выводы диссертации могут быть использованы в работе специалистов, занимающихся изучением чувства природы, женской литературы, а также творчества С. Василенко и И. Полянской.

Апробация работы. Положения, представленные в диссертационном исследовании, были апробированы на международных научных конференциях «X Виноградовские чтения» (МГПУ, 15-17 ноября 2007 года), «XIX Научные чтения» (Даугавпилсский университет, 29-30 января 2009 года), «Women's Nature Writing: New Perspectives on Russian Literature» (Университет Тампере, 29-30 мая 2009), «XI Виноградовские чтения» (12-14 ноября 2009 года), «XX Научные чтения» (Даугавпилсский университет, 28-29 января 2010 года).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, насчитывающего 243 наименования, и трех приложений, включающих сведения о жизни и творчестве И.Н. Полянской и С.В. Василенко, а также интервью с С.В. Василенко.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Чувство природы в женской прозе конца XX века"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Чувство природы в женской литературе на данный момент практически не изучено, существуют лишь немногочисленные статьи, посвященные творчеству отдельных авторов. Однако, завершая наше исследование, мы приходим к выводу, что обращение к этой теме является достаточно продуктивным с точки зрения осмысления женского мировосприятия. Чувство природы может быть по-разному реализовано в творчестве различных писательниц, но могут быть выделены некоторые общие тенденции.

В первой главе настоящего исследования мы приходим к выводу, что специфика чувства природы в женской литературе может раскрываться в контексте славянских поверий, фольклорных и мифологических образов. Большинство традиционных образов классической (русской) литературы, переосмысливается женщинами-авторами с точки зрения их соответствия женскому взгляду на мир.

Анималистические образы в женской прозе наделены тремя основными функциями. Во-первых, связь с миром предков, обращение к многовековой природной мудрости, обретение спасения от человеческой жестокости в природе. Этой функцией обладают живые существа, которых славяне относили к группе хтонических животных (змея, бабочка, стрекоза). Во-вторых, построение женской идентичности, реализующаяся в условном «зооморфизме» - героиня способна метафорически «принимать облик» того или иного животного. К этому ряду относятся лягушка, рыба, рысь. Кроме того, бабочка, стрекоза, а также рысь связаны с мотивами взгляда, зрения, прозрения. Связь с природой позволяет героине лучше видеть, понимать происходящее. В-третьих, через анималистические образы раскрывается специфика мировосприятия мужчин и женщин, которая проявляется в изображении различий в отношении героев к животным (например, свинье, верблюду), а также растениям (деревья, цветы).

При обращении к ряду образов писательницы переосмысливают сложившиеся в фольклоре, литературе и культуре традиции. Так, например, образ лягушки (жабы) перекликается со сказочным сюжетом о царевне-лягушке, но если в сказке превращение в лягушку трактуется как потеря себя, то в женской прозе снятие одежды и «превращение» в лягушку символизирует освобождение женщины от нелепых социумных установок.

Особое значение в женской литературе приобретает образ рыбы, который сочетает в себе и христианскую, и языческую символику. С одной стороны, рыба символизирует избранность героини, а с другой - является метафорой «женской немоты», то есть невозможности открыто говорить о себе, о своих желаниях и потребностях.

Образ русалки в женской литературе включает в себя и воззрения древних славян, и сюжетные мотивы романтических произведений XIX-XX вв. Традиционными остаются представления о русалке как о смертельно опасном для человека существе. Новизна интерпретации этого образа состоит в том, что русалка - одно из воплощений живущей женщины, а не посмертное ее превращение.

Специфическими темами в женской литературе становятся темы рождения и смерти, также раскрываемые по-своему. Тема счастливого материнства практически не находит отражения в творчестве С. Василенко и И. Полянской, которые исследуют причины нежелания женщины иметь ребенка (это причипы социального и морально-этического происхождения).

На страницах женской литературы проблеме отказа женщины от материнства не дастся нравственная оценка, это не входит в задачи автора. Искусственное прерывание беременности рассматривается писательницами не как убийство, а как внутренняя смерть, которая соотносится с переживанием героиней внутренней пустоты.

Тема смерти также находит специфическое раскрытие в женской прозе и связана она прежде всего с телесными переживаниями.

Значимые другие» в женской прозе служат своеобразным «зеркалом», в котором героиня видит себя. Во второй главе мы приходим к выводу, что в прозе С. Василенко и И. Полянской функции этих персонажей выполняют как женские образы (мать или подруга), так и мужские (отец или муж, а также сын). Рассмотрение чувства природы позволяет выявить различия в мировосприятии мужчин и женщин.

Отношение героини с матерью, образ матери занимает в женской прозе важное место. С образом матери связано несколько мотивов: во-первых, непонимание между матерью и дочерью и дальнейшее примирение; во-вторых, мотив воспитания настоящего мужчины в сыне; в-третьих, мотив смерти матери.

Конфликт «матерей и дочерей» (в противовес традиционному конфликту «отцов и детей») раскрывается, например, через отношение к домашнему животному, в частности, к свинье (мать ассоциирует ее с ребенком, кормилицей, восприятие же этого животного дочерью резко негативное).

Мотив воспитания сына реализуется в стремлении героини вырастить настоящего мужчину, но отсутствие достойного «образца» (отца или мужа) сводит усилие матери на нет.

Значимым является мотив смерти матери, который в женской литературе связывается с обретением свободы дочерью. Отметим, что трагическое влияние на судьбу дочери оказывает как ранняя смерть матери, так и ее слишком долгое, тягостное участие в судьбе детей.

В женской прозе особой символикой наделены растительные и животные образы. Срезанные или засушенные цветы хранят в себе память о лучших моментах жизни героини, о погибших или без вести пропавших возлюбленных. Цветы, посаженные женщиной отражают ее индивидуальность, душевную тонкость, стремление к красоте. В тесной связи с образами детей в прозе С. Василенко представлены образ суслика и мотив конца света. Это животное, некогда наделенное славянами сакральным значением, оказывается единственным существом в рассказе, способным на настоящие человеческие чувства (переживание, сострадание, благодарность).

Природность» мужского мира выражается в женской литературе в двух ведущих направлениях: образ зверя и образ мужчины, влюбленного в природу.

Превращение мужчины в зверя происходит под воздействием окружающего мира, наполненного жестокостью, войнами. Этот мир некогда и был создан мужчинами. Но если в женском персонаже зооморфизм связывается с обновлением, возрождением, обретением внутренней целостности, возвращением к природе, то по отношению к мужскому образу можно говорить о внутренней и даже внешней деградации героя. Мужчина в женской прозе часто оказывается лишенным зрения, лица, физической силы. В последнем случае он может прятаться внутри «железного динозавра», бронетранспортера, что делает его еще более жестоким.

Другая ипостась - мужчина, влюбленный в природу, - также лишена положительного значения. Мужчина, топко переживающий красоту природы, оказывается лишенным элементарных бытовых навыков, не может выжить без женского ухода. Впрочем, любовь к природе чаще всего шаблонна: персонаж любит лишь традиционно считающиеся красивыми состояния природы. Своеобразия, индивидуальной внутренней красоты такой мужчина не может понять и принять ни в природе, ни в людях.

Специфика мировосприятия прозаиков-жен щин воплощается и в обращении к образу дурочки или образу физически неполноценного человека. В прозе С. Василенко образ дурочки соотносится с женской сущностью, нереализованными телесными желаниями. В творчестве И. Полянской образ неполноценного человека связан с проблемой социальной адаптации людей с умственными или физическими недостатками. Писательницами отмечаются особые отношения таких героев с природой: они изображаются как ее продолжение, неотъемлемая ее часть.

В третьей главе анализируется художественное пространство в женской прозе конца XX века. В критической литературе обмечалась тенденция к расширению женского локуса в художественном тексте, однако природные образы в этом контексте не исследовались.

Описания внутреннего убранства дома в прозе С. Василенко и И. Полянской практически лишены каких-либо природных образов. В произведениях И. Полянской возникает специфический мотив дома, обустроенного мужчиной, в котором женщине практически нет места. Можно выделить три основных этапа выхода женщины за пределы дома, расширения ее пространства. Сначала это балкон, па котором героиня впервые ощущает свою силу, способность противостоять патриархальным установкам; далее - сад или двор, а также степь и поле. Сад чаще предстает как некая граница между чужим и своим пространством, известным и неизвестным. Кроме того, сад часто является продолжением дома, хранящим свои секреты.

Говоря о пространстве города, писательницы часто вводят в повествование образ дерева: тополя или вяза. Тополь в женской прозе является символом разрушения, смерти. А вяз, напротив, наделен функцией упорядочивания деталей окружающего мира. Кроме того, смена одних деревьев другими в городе может говорить о формировании урбанистического, потребительского мировоззрения в обществе. Образ дерева часто возникает как один из компонентов сравнения, когда речь идет о человеческой жизни.

Особенно значимым оказывается в женской прозе выход за пределы городского пространства, детали которого во многом схожи с древнейшим обрядом инициации. Именно оказавшись наедине с природой, женщина обретает новое понимание жизни, новое знание о себе и своем теле.

В женской прозе очень редко встречается традиционное в фольклоре пространство леса, героиня может лишь идти вдоль леса, но никогда не заходит внутрь. Писательницы избирают открытые локусы поля или степи, а также некое возвышенное пространство (например, караульная вышка). В этих эпизодах важное значение, прямое или косвенное, имеет фигура отца или его знакомых, которые помогают героине покинуть привычное пространство, а также выйти из-под влияния матери.

Степь и поле наполнены различными фольклорными и религиозными атрибутами, которые позволяют наделить эти локусы символическим значением.

Водоемы (река, пруд, озеро) в женской прозе наряду с прямым значением имеют и символическое: сохранение памяти предков, и оказываются более близкими образу матери. Нахождение героини рядом с водой приводит к новому пониманию себя. Мотив погружения в воду соотносится с погружением в околоплодные воды, с символическим возвращением в лоно матери-природы (и, соответственно, со вторым рождением героини) и, в большей степени, с христианским обрядом крещения.

Природность мироощущения авторов-женщин выражается и в специфической художественной функции изображаемого времени года, очередность которых не обеспечивает линейной последовательности сюжета. Повествование оказывается «разорванным» многочисленными экскурсами в прошлое, а также сближением различных времен года в сравнениях.

Излюбленными временами года в женской прозе являются зима и весна, в отличие от лета и осени. Зима, как и ее главный атрибут снег, чаще соотносится с миром родителей, а также ее образ наполняется философским содержанием. Для героев-подростков зима - время общения друг с другом, беззаботное время.

Весна в женской прозе, как и в классической литературе, - время обновления, взросления. Но в женской литературе эти процессы протекают очень тяжело, вызывают телесные и душевные страдания. Это время влюбленности, но влюбленности недолговечной.

В женской модели мира важны образы небесных светил. Солнце сопровождает героиню в самые разные периоды ее жизни. В прозе С. Василенко появляются специфические образы «неуничтоженного» и нового» солнца. Луна же чаще сопутствует трагическим событиям в жизни героини, что соответствует мифопоэтическому содержанию образа. Звезды в женской прозе тесно связаны со смертью, с абортом.

Близкими женщине оказываются сумерки, именно тогда героиня чувствует себя более уверенно и свободно. В то же время заходящее солнце может быть предвестником трагических перемен в судьбе героини.

Обращаясь к образам небесных светил, писательницы ориентируются не столько на сложившиеся в «мужской» литературе традиции, сколько на древнейшие представления о солнце, луне, звездах.

Дальнейшие перспективы изучения чувства природы в женской литературе связаны для нас с расширением исследуемого материала (произведения авторов-женщин XIX — XX веков) с целью выявления закономерностей и динамики развития концепции природы в женском творчестве, а также модификаций женского образа мира в творчестве писательниц. Плодотворно, на наш взгляд, и рассмотрение русской поэзии в избранном аспекте. Кроме того, важно проследить фольклорно-мифологические традиции в воплощении чувства природы в женской прозе, а также исследовать ее в контексте литературного процесса.

Список научной литературыГаврилина, Ольга Вадимовна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Материалы и источники

2. Айтматов, Ч. Т. Плаха Вступ. ст. Е. Суркова. / Ч. Т. Айтматов. М.: Молодаягвардия, 1987. 302 с.

3. Астафьев, В. П. Царь-рыба: Повествование в рассказах / В. П. Астафьев //

4. Собрание сочинений: в 15 т. Красноярск: Офсет, 1997. - Т. 6. - 430 с.

5. Ахматова, А. А. Собрание сочинений: в 6 т. / Сост., подгот. текста, коммент.,ст. Н.В. Королевой. — М.: Эллис Лак, 1998.

6. Бажов, П. П. Малахитовая шкатулка / П. П. Бажов. М.: Художественнаялитература, 1992. 303 с.

7. Берггольц, О. Ф. Собрание сочинений : в 3 т. Л.: Художественнаялитература, 1973.

8. Брюсов, В. Я. Русалка / В.Я. Брюсов // Собрание сочинений : в 7 т.

9. М.: Художественная литература, 1973. Т. 1. - С. 502-503.

10. Василенко, С. В. Город за колючей проволокой / С. Василенко // Новый мир.2006.-№5.

11. Василенко, С. В. Дурочка: Роман, повесть, рассказы / С. Василенко.

12. М. : Вагриус, 2000. 333 с.

13. Василенко, С. В. Елка, или Прекрасный летчик // Тринадцать фантазий:повести и рассказы. / сост. С.В. Василенко, И.С. Горюнова. М. : Астрель : Олимп, 2009.-С. 133-141.

14. Василенко, С. В. Звонкое имя: Видеопоэма и рассказы / С. Василенко. -М. : Молодая гвардия, 1991. 264 с.

15. Василенко, С. В. Тополь, дочь тополя. Песнь песней / С. Василенко // Преображение. Русский феминистский журнал. М., 1995. - № 3. — С. 112-114.

16. Василенко, С. В. Русалка с Патриарших прудов: глава из романа «Красныйфламинго» Электронный ресурс. / С. Василенко. Режим доступа: http://www.a-z.ru/womencdl/html/vasilenkoh.htm.

17. Василенко, С. В. Счастье. Кто их полюбит? / С. Василенко // Работница.1989. -№.10. С. 18-22.

18. Горький, М. Сказки об Италии / М. Горький // Полное собрание сочинений.

19. Художественные произведения. Т. 12. М.: Наука, 1971.

20. Достоевский, Ф. М. Идиот / Ф.М. Достоевский // Собрание сочинений : в17 т. Т. 8.-Л. : Наука, 1973.

21. Думбазде, Н. Закон вечности. Белые флаги / Н. Думбазде. М.: Советскийписатель, 1980. 360 с.

22. Жуковский, В. А. Ундина / В.А. Жуковский // Собрание сочинений : в 4 т.

23. М. : Госполитиздат, 1959. Т. 2. - С. 331-400.

24. Ким, А. Лотос / А. Ким // Белка. М. : Центрполиграф (Современная проза). - 2001. - С. 329-456.

25. Лермонтов, М. Ю. Русалка / М.Ю. Лермонтов // Собрание сочинений : в 2 т.-М. : Правда, 1988.-Т. 1.-С. 145-146.

26. Маршак, С. Я. Двенадцать месяцев / С .Я. Маршак // Собрание сочинений : в8 т. М. : Художественная литература, 1968. - Т. 2 : Произведения для детей. - С. 307-376.

27. Набатникова, Т. А. День рождения кошки: Рассказы / Т.А. Набатникова. М.1. Вагриус, 2001.-318 с.

28. Народные русские сказки. Из сборника А.Н. Афанасьева / Вступ. статья В. Аникина. М. : Правда, 1982. - 576 с.

29. Пастернак, Б. Л. Детство Люверс / Б.Л. Пастернак // Избранное : в 2 т. -М.: Просвещение, 1991. Кн. 2 : Проза. - С. 3-50.

30. Платонов, А. П. Никита / А.П. Платонов // Собрание сочинений : в 3 т. М. :

31. Советская Россия, 1985. Т. 1. - С. 200-206.

32. Полянская, И. Н. Горизонт событий: Роман / И.Н. Полянская. -М. : ООО «Издательство «Олимп» : ООО «Издательство «АСТ», 2002. 4142. с.

33. Полянская, И. Н. Как трудно оторваться от зеркал. Электронный ресурс. /

34. И. Полянская // Новый мир. 2005. - № 8. - Режим доступа : http://magazines.russ.rU/novyimi/2005/8/pol4-pr.html.

35. Полянская, И. Н. Между Бродвеем и Пятой авеию: Повести и рассказы / И. Полянская. М. : Дет. лит., 1998. - 315 с.

36. Полянская, И. Н. Плацкарта / И. Полянская // Октябрь. 1999. - № 8. -Режим доступа: http://magazines.russ.ru/october/1999/8/polyans-pr.html.

37. Полянская, И. Н. Прохождение тени: Роман, рассказы / И. Полянская -М. : Вагриус, 1999. 446 с.

38. Полянская, И. Н. Восковая даль. Дикий виноград. Условность. Утюжок и мороженое. Снимок / И. Полянская // Знамя. 2003. - № 1. - Режим доступа: http://magazincs.russ.rU/znamia/2003/l/polian-pr.html.

39. Полянская, И. Н. Високосное чувство. Детские «секреты». Сады в облаках /

40. И.Полянская // Новый мир. 2004. - № 10. - Режим доступа: http://magazines.russ.ru/novyimi/2004/10/pol4-pr.html.

41. Полянская, И. II. О себе. Боль. Крылов. Желтые бананы / И. Полянкая // Знамя. 2009. - №5. - Режим доступа: http://magazines.mss.rU/znamia/2009/5/po9-pr.html.

42. Полянская, И. Н. Чистая зона / И. Полянская // Новые амазонки: Сборник /сост. С.В. Василенко). -М. : Моск. рабочий, 1991. С. 32-51.

43. Полянская, И. Н. Читающая вода / И. Полянская // Новый мир. 1999. - №10.11. Режим доступа: http://magazines.russ.ru/novyimi/1999/10/polya-pr.html и http://magazines.russ.rU/novyimi/1999/l 1/polya-pr.html.

44. Пушкин, А. С. Русалка / А.С Пушкин // Собрание сочинений : в 3 т. М. :

45. Худож. лит., 1985. Т. 1. - С. 203.

46. Распутин, В. Собрание сочинений : в 3 т. / В. Распутин, предисл. В. Курбатова. М. : Молодая гвардия, 1994. - Т. 2: Последний срок. Прощание с Матерой. Пожар. - 416 с.

47. Русские народные сказки Сибири о чудесном коне / Сост. Р.П. Матвеева. -Новосибирск, 1984. 335 с.

48. Сервантес Сааведра М. де. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский : в 2 т. : пер. с исп. / Сааведра М. Сервантес. М. : Худож. лит., 1951.

49. Славникова, О. А. Стрекоза, увеличенная до размеров собаки: Роман / О. Славникова. М.: Вагриус, 2007. - 512 с.

50. Токарева, В. День без вранья / В. Токарева. М., 2005. - С. 576-601.1. Труды по поэтике

51. Барт, Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Ролан Барт / Пер. с фр. / Сост., общ. ред. И вступ. Ст. Г. К. Косикова. М.: Прогресс, 1989. 616 с.

52. Бахтин, М. М. Вопросы литературы и эстетики / М. М. Бахтин. М.: Художественное творчество, 1975. - 504 с.

53. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / Бахтин М. М. -М.: Искусство, 1986. -444 с.

54. Виноградов, В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика / В. В. Виноградов. М.: Изд-во АН СССР, 1963. 256 с.

55. Жерар, Ж. Фигуры. Работы по поэтике / Ж. Жерар. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998. -472 с.

56. Жирмунский, В. М. Теория литературы: Поэтика. Стилистика / В. М. Жирмунский. Л.: Наука, 1997. С. 404.

57. Лихачев, Д. С. Внутренний мир литературного произведения / Д. С. Лихачев

58. Вопросы литературы. 1968. - № 8. - С. 74 - 87.

59. Лотман, Ю. М. Об искусстве / Ю.М. Лотман. СПб. : Искусство - СПБ,1998.-702 с.

60. Лотман, Ю. М. Структура художественного текста / Ю.М. Лотман. М., 1970.-383 с.

61. Ляпина, Л. Е. Топос балкона в русской классической литературе / Л.Е. Ляпина // Славянские чтения VI. Daugavpils: Daugavpils Universitates Akademiskais apgads «Saule», 2008. C. 87-96.

62. Поспелов, Г. H. Теория литературы / Г.Н. Поспелов. М., 1978. - 351 с.

63. Тело в русской культуре. Сборник статей / Сост. Г. Кабакова и Ф. Копт. -М. : Новое литературное обозрение, 2005. 400 с.

64. Томашевский, Б. Теория литературы. Поэтика / Б. Томашевский. -М., 1998.- 333 с.

65. Успенский, Б. Поэтика композиции / Б. Успенский. СПб. : Азбука, 2000. - 352 с.

66. Хайдеггер, М. Время и бытие: Статьи и выступления / Мартин Хайдеггер / Пер. с нем. В. В. Бибихина. М.: Республика, 1993. -447 с.

67. Эпштейн, М. Н. Парадоксы новизны: О литературном развитии XIX XXвеков / М. Н. Эпштейн. М. : Советский писатель, 1988. - 416 с.

68. Эпштейн, М. Н. Постмодерн в русской литературе: Учеб. пособие для вузов / М.Н. Эпштейн. М.: Высшая школа, 2005. - 495 с.

69. Труды по мифологии, мифопоэтике, фольклористике

70. Абрамян, Л. А. Первобытная мифология: границы истолкования / Л.А. Абрамян // Первобытный праздник и мифология. Ереван: Изд-во АН Армянской ССР, 1993. с. 86-90.

71. Афанасьев, А. Н. Древо жизни: избранные статьи / А.Н. Афанасьев. -М. : Современник. 464 с.

72. Афанасьев, А. Н. Поэтические воззрения славян на природу / А.Н. Афанасьев // Собрание сочинений : в 3 т. М. : Современный писатель, 1995.

73. Гачев, Г. Национальные образы мира: курс лекций / Г. Гачев. М.: Academia, 1998.-429 с.

74. Гсннеп, А. Ван. Обряды перехода. Систематическое изучение обрядов / А. Геннеп. М. : Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1999.- 198 с.

75. Ефимкина, Р. Три инициации в «женских» волшебных сказках / Р. Ефимкина // Российский гештальт. 2003. - Вып. 4. — С. 18-37.

76. Зайнуллина, И. Н. Миф в русской прозе конца XX начала XXI веков: автореф. дис. . канд. филол. Наук / И.Н. Зайнуллина. — Казань : Казан, гос. ун-т, 2004.-21 с.

77. Лосев, А. Ф. Знак. Символ. Миф / А. Ф. Лосев. М.: Изд-во МГУ, 1982. -480 с.

78. Лосев, А. Ф. Философия. Мифология. Культура / А.Ф. Лосев. М.: Политиздат, 1990. - 524 с.

79. Любимова, Г. В. К вопросу о статусе переходных обрядов в восточнославянской культурной традиции / Г.В. Любимова // Сибирский этнографический вестник. Новосибирск. - 2000. - № 1(2). - Режим доступа: http://www.sati.arhaeology.nsc.m/Home/pub/Data.

80. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа / Е.М. Мелетинский. М. : Вост. лит., 2006. - 407 с.

81. Потебня, А. А. Символ и миф в народной культуре: Собрание трудов / А.А. Потебня. М.: Лабиринт, 2000. - 480 с.

82. Пропп, В. Я. Исторические корни волшебной сказки / В.Я. Пропп. М.: Лабиринт, 2007. - 323 с.

83. Топоров, В. Н. Модель мира (мифопоэтическая) / В. Н. Топоров // Мифы народов мира: Энциклопедия : в 2 т. М.: Сов. энциклопедия, 1991. - Т. 2. -С. 161-166.

84. Топоров, В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное / В. Н. Топоров. М.: Изд. группа «Прогресс» : Культура, 1995. - 621 с.

85. Фрейденберг, О. М. Миф и литература древности / О. М. Фрейденберг. -М.: Вост. лит. РАН, 1998. 798 с.

86. Элиаде, М. Тайные общества. Обряды инициации и посвящения / М. Элиаде. М. - СПб.: Университетская книга, 1999. - 356 с.

87. Эстес, К. Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях / К. Эстес. М. : Издательский дом «София», 2005. - 496 с.

88. Юдин, Ю. И. Дурак, шут, вор и черт (Исторические корни бытовой сказки) / Ю.И. Юдин. М. : Лабиринт, 2006. - 336 с.

89. Юнг, К. Г. Душа и миф: шесть архетипов / К. Г. Юнг / Пер. с англ. Киев: Совершенство Порт-Рояль, 1997. - 384.

90. Исследования, посвященные проблеме «человек и природа» вхудожественной литературе

91. Белая, Г. Художественный мир современной прозы / Г. Белая. М.: Наука. -1983.- 192 с.

92. Бизе, А. Историческое развитие чувства природы / А. Бизе. -СПб., 1890.-391 с.

93. Вахитова, Т. М. Природные стихии в творчестве Леонида Леонова / Т.М. Вахитова // Русская литература. 2005. - № 3. - С. 73-90.

94. Герасимчук, А. А. Человек и природа. Критика религиозно-идеалистической интерпретации экологических проблем / А.А. Герасимчук. Киев, 1981.- 144 с.

95. Гиренок, Ф. И. Экология. Цивилизация. Ноосфера / Ф.И. Гиренок. -М. : Наука, 1987. 182 с.

96. Гринфельд-Зингурс, Т. Я. Природа в художественном мире М.М. Пришвина / Т.Я. Гринфельд-Зингурс. Саратов: Саратовский госуниверситет, 1989. -196 с.

97. Гуриненко, Н. А. Человек и природа в лирике Ф.И. Тютчева / Н.А. Гуриненко // Русская речь. 2005. - № 6. - С. 9-12.

98. Гурленова, Л. В. Чувство природы в русской прозе 1920-1930-х гг. / Л. В. Гурленова. — Сыктывкар: Сыктывкарский госуниверситет, 1998. -179 с.

99. Дары природы или плоды цивилизации: Экологический альманах. Выпуск 2 / Редакторы-составители И.П. Олехова, М.В. Строганов. — Тверь: Марина, 2008. 244 с.

100. Замотин, И. Чувство природы и жизни и его понимание в русской художественной литературе XIX стол / И. Замотин. Варшава, 1910. - 14 с.

101. Зотов, И. А. Человек и природа в творчестве М. Пришвина: пособие для учителей / И. А. Зотов. М.: Просвещение, 1982. - 80 с.

102. Кожуховская, Н. В. Роль «чувства природы» в эволюции идейно-художественных особенностей русской литературы XIX века / Н.В. Кожуховская. Сыктывкар: Сыктывкарский госуниверситет, 1996. -12с.

103. Кожуховская, Н. В. Эволюция чувства природы в русской прозе XIX века / Н.В. Кожуховская. Сыктывкар: Сыктывкарский госуниверситст, 1995. -146 с.

104. Лось В. А. Взаимоотношения между человеком и природой как глобальная проблема / В.А. Лось // Вопросы философии. 1982. -№ 5. - С. 128-135.

105. Липин, С. А. Проблема взаимоотношений человека и природы в современной советской литературе: автореф. дис. .докт. филол. наук / С. А. Липин. -М., 1985.-29 с.

106. Липин, С. А. Человек глазами природы / С.А. Липин. М. : Советский писатель, 1985. - 232 с.

107. Ляпина, Л. Е. Весна в русской поэзии: pro et contra / Л.Е. Ляпина // Славянские чтения V. Даугавпилс : Изд-во Даугавпилсского университета «Saule», 2006.-С. 11-20.

108. Никольский, В. А. Природа и человек в литературе XIX века (50-60-е годы) / В. А. Никольский. — Калинин: Калининский госуниверситет, 1973. 226 с.

109. Пигарев, К. В. Русская литература и изобразительное искусство (XVIII — первая четверть XIX века) / К. В. Пигарев // Очерки. М.: Наука, 1966.-292 с.

110. Природа в русской литературе XII-XX веков: Хрестоматия художественных текстов. / Отв. ред. проф. Л.В. Гурленова. Сыктывкар: Сыктывкарский госуниверситет, 2002. 256 с.

111. Природа в художественном мире писателя. Волгоград: Волгоградский госуииверситет, 1994. - 106 с.

112. Природа и человек в русской литературе: Материалы Всероссийской научной конференции. Волгоград: Волгоградский госуниверситет, 2000. -188 с.

113. Природа и человек в художественной литературе: Материалы Всероссийской научной конференции. Волгоград: Волгоградский госуииверситет, 2001. - 317 с.

114. Саводник, В. Ф. Чувство природы в поэзии Пушкина, Лермонтова и Тютчева/В.Ф. Саводник. М., 1911.-212 с.

115. Смирнова, А. И. «Не то, что мните вы, природа.»: Русская натурфилософская проза 1960 1980-х годов / А.И. Смирнова. - Волгоград: Волгоградский госуниверситет, 1995. - 192 с.

116. Смирнова, А. И. Русская натурфилософская проза 1960-1980-х годов: философия, мифология, поэтика: автореф. дисс. . доктора филол. наук / А.И. Смирнова. Воронеж, 1995. -23 с.

117. Смирнова, А. И. Русская натурфилософская проза второй половины XX века / А. И. Смирнова. М.: Флинта: Наука, 2009. - 288 с.

118. Соловьев, В. С. Красота в природе / B.C. Соловьев // Сочинения : в 2 т. / Общ. ред. и сост. А.В. Гулыги, А.Ф. Лосева; Примеч. СЛ. Кравца и др. -М. : Мысль, 1992.-Т. 2 С. 351-389.

119. Сохряков, Ю. И. Природа и человек: (По страница современной литературы) / Ю.И. Сохряков. М. : Знание, 1990. — 64 с.

120. Тема природы в художественной литературе: Материалы Всероссийской научной конференции (20-23 ноября 1995 г.). Сыктывкар : Сыктывкарский ун-т, 1995,- 117 с.

121. Трефилова, Г. Время выбора (Художественное осмысление взаимоотношений человека и природы в советской литературе) / Г. Трефилова // Вопросы литературы. 1982. № 12. - С. 47 - 55.

122. Филиппов, Г. В. Русская советская философская поэзия. Человек и природа / Г.В. Филиппов. Л.: Издательство Ленинградского госуниверситета, 1984,- 206 с.

123. Хацкевич, Д. X. Природа как эстетическая ценность: Учеб. пособие / Д.Х. Хацкевич. М. : Высш. шк., 1987. - 120 с.

124. Художественное творчество. Вопросы комплексного изучения / 1986: Человек природа - искусство. - Л. : Наука, 1986. - 272 с.

125. Человек и природа в советской прозе. Межвуз. сб. научных трудов. -Пермь, Пермский ун-т, 1980. 156 с.114. «Чувство природы» в русской литературе: Коллективная монография. -Сыктывкар, 1995. 432 с.

126. Шайтанов, И. О. Мыслящая муза («Открытие природы» в поэзии XVIII века») / И.О. Шайтанов. М. : Прометей, 1989. - 260 с.

127. Шайтанов, И. О. Ф.И. Тютчев: поэтическое открытие природы (В помощь преподавателям, старшеклассникам, абитуриентам) / И.О. Шайтанов. -М. : Изд-во МГУ, 2001.- 128 с.

128. Шеллинг, Ф. В. Й. Идеи к философии природы как введение в изучение этой науки / Ф.В.Й. Шеллинг. СПб. : Наука, 1998. - С. 64-518.

129. Эпштейн, М. Н. Мир животных и самопознание человека (по мотивам русской поэзии XIX XX вв.) / М.Н. Эпштейп // Художественное творчество. Вопросы комплексного изучения / 1986: Человек - природа -искусство.-Л., 1986.-С. 126-146.

130. Эпштейн, М. Н. «Природа, мир, тайник вселенной.»: Система пейзажных образов в русской поэзии / М.Н. Эпштейн. М., 1990. - 320 с.1. Тендерные исследования

131. Абубикирова, Н. М. Что такое «гендер»? / Н.М. Абубикирова // Общественные науки и современность. 1996. - № 6. — С. 123-125.

132. Агеева, В. Женское пространство. Феминистический дискурс украинского модернизма / В. Агеева. М. : Идея-Пресс, 2008. - 304 с.

133. Барабан, Е. Заметки на полях феминистской критики русской литературы Электронный ресурс. / Е. Барабан. Режим доступа: http://www.kritika.ru/new/femin/htinl.

134. Брандт, Г. А. Природа женщины как проблема (Концепции феминизма) / Г.А. Брандт // Общественные науки и современность. 1998. - № 2. — С. 167-180.

135. Бочарова, О. Формула женского счастья. Заметки о женском любовном романе / О. Бочарова // Новое литературное обозрение. 1997. - №22. -С.292-302.

136. Валенти, Д. Женщины США и дикая природа Электронный ресурс./ Д. Валенти // Гуманитарный экологический журнал. 2006. - № 1. - Режим доступа: http://www.ecoethics.ru/ml.06/х2l.html.

137. Валикова, Д. Наперекор тендеру. Взгляд на женскую литературу 2005 года / Д. Валикова // Литература. 2006. - № 5 (596) - 1-15 марта. - С.39-42.

138. Вейнингер, О. Пол и характер / О. Вейнингер. М. : Латард, 1997. - 358 с.

139. Викторова, А. Читатель ждет уж рифмы «роза». Дамская проза успешный бренд или справедливый диагноз? / А. Викторова // Культура. - 2005. - № 9 (7468). - 3-16 марта. - Режим доступа: http://www.kultura-portal.ru.

140. Воробьева, Н. В. Женская проза 1989-2000-х годов: динамика, проблематика, поэтика : автореф. дисс. канд. филол. наук / Н.В. Воробьева. Пермь, 2006. - 20 с.

141. Габриэлян, Н. М. Взгляд на женскую прозу / Н.М. Габриэлян // Преображение. 1993.-N1.- С. 102-108.

142. Габриэлян, Н. М. Фантомные пространства требуют человеческих жертв (о современной русской женской прозе) / Н.М. Габриэлян // Общественные науки и современность. 1993. - № 3. - с. 173-182.

143. Габриэлян, Н. М. Пол. Культура. Религия / Н. Габриэлян // Общественные науки и современность. 1996. -№ 6. - С. 126-133.

144. Галина, М. С. Деструктивные начала в женской прозе / М.С. Галина // Общественные науки и современность. 2001.- №5. -С. 173-181.

145. Гамисоиия, Э. А. Экология в женском восприятии / Э.А. Гамисония // СОЦИС. 1995. - № 4. - С. 148-149. - Режим доступа: http://www.ecsocman.edu.ru/socis/msg/272373.html.

146. Тендер и язык / Московский гос. лингвистический ун-т: Лаборатория тендерных исследований. М. : Языки славянской культуры, 2005. - 624 с.

147. Тендерная теория и искусство. Антология: 1970-2000 / Пер. с англ.; Под ред. Л.М. Бредихиной, К Дипуэлл. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2005. - 592 с.

148. Герасимова, Н. Поэтика «переживания» в русской современной женской прозе Электронный ресурс. / Н. Герасимова. М. [200-]. - Режим доступа: http://www.folk.ru/Research/gerasimova-poetika-pereziv.htm.

149. Гордович, К. Д. Женская проза / К.Д. Гордович // История отечественной литературы XX века: Пособие для гуманитарных вузов. СПб. : СпецЛит, 2000. - С. 288-298.

150. Гощило, Е. Перестройка или «домостройка»? Становление женской культуры в условиях гласности / Е. Гощило // Общественные науки и современность. 1991. - № 4. - С. 134-145.

151. Дашкова, Т. Тендерная проблематика: подходы к описанию / Т. Дашкова // Исторические исследования в России II. Семь лет спустя / Под ред. Г.А. Бордюгова. - М. : АИРО-ХХ, 2003. - С. 203-245.

152. Женские образы в русской культуре. Сборник научных статей / Под ред. Т.А. Мелешко, Н.В. Нелегач. Кемерово : Кемеровский гос. ун-т, 2001.-88с.

153. Жеребкина, И. Тендерные 90-е, или Фаллоса не существует / И. Жеребкина. СПб. : Алетейя, 2003. - 256 с.

154. Жеребкина, И. «Прочти мое желание.»: Постмодернизм. Психоанализ. Феминизм / И. Жеребкина. М. : Идея-Пресс, 2000. - 256 с.

155. Жеребкина, И. Субъективность и тендер: тендерная теория субъекта в современной философской антропологии : уч. пос. / И. Жеребкина -СПб. : Алетейя, 2007. 312 с.

156. Иваницкий, В. Г. От женской литературы к «женскому» роману? (Парабола самоопределения женской литературы) / В.Г. Иваницкий // Общественные науки и современность. 2000, - № 4. - С. 151-163.

157. Карпенко, Е. Тендерная проблематика в экологии / Е. Карпенко // Введение в тендерные исследования. Ч. I : учебное пособие / Под ред. И.А. Жеребкиной. Харьков : ХЦГИ, 2001; СПб. : Алетейя, 2001. - С. 493507.

158. Кафарова, С. А. Тендер и филология. Учебное пособие / С.А. Кафарова // Центр тендерных исследований при Западном университете Баку. -2005. 228 с. - Режим доступа: http://education.gender-az.org.

159. Кашкарова, Е. Г. Идейно-художественный диапазон «женской темы» в прозе современных русских писательниц и оценках литературной критики : автореф. дисс. . канд. филол. наук / Е.Г. Кашкарова. Псков, 2006. - 24 с.

160. Колодны, А. Танцы на минном поле. Некоторые наблюдения относительно теории, практики и политики феминистского литературного критицизма / А. Колодны // Тендерные исследования. 1999. - № 2 (1/1999). - С. 145170.

161. Ладыкина, Т. А. Феминизм в культуре постмодерна / Т.А. Ладыкина. -Омск : НОУ ВПО «Омский юридический институт», 2004. 91 с.

162. Мальчики и девочки: реалии социализации. Сборник статей. -Екатеринбург, 2004. 373 с.

163. Мелешко, Т. Современная отечественная женская проза: проблемы поэтики в тендерном аспекте. Учебное пособие по спецкурсу / Т. Мелешко. -Кемерово : Кемеровский гос. ун-т, 2001. 88с. - Режим доступа: http://www.a-z.ru/womencdl/html/litved.htm.

164. Мерчант, К. Смерть природы. Женщина, экология и научная революция / К. Мерчант // Введение в тендерные исследования. Ч. II: Хрестоматия / Под ред. С. В. Жеребкина. Харьков : ХЦГИ; СПб. : Алетейя, 2001. - С. 759-770.

165. Мудуре, М. Существует ли женская литературная традиция? / М. Мудуре // Тендерные исследования. 1999. -№ 2 (1/1999). - С. 171-177.

166. Николчипа, М. Значение и матереубийство. Традиция матерей в свете Юлии Кристевой / М. Николчина. М. : Идея-Пресс, 2003. - 180 с.

167. Никонов, А. П. Конец феминизма. Чем женщина отличается от человека / А.П. Никонов. М. : Изд-во НЦ ЭНАС, 2006. - 256 с.

168. Нордгрен, Э. Развитие постструктурализма в теории литературного феминизма / Э. Нордгрен // Преображение. Русский феминистский журнал. 1994.-№2. -С. 131-132.

169. Нохейль, Р. Мечты и кошмары в телесном и сексуальном в постсоветской женской прозе / Р. Нохейль // Преображение. Русский феминистский журнал. 1996. -№ 4. - С. 54-61.

170. Олехова, И. П. Беллетристика О.А. Шапир: особенности проблематики и поэтики : автореф. дисс. . канд. филол. наук / И.П. Олехова. Тверь, 2005.- 24 с.

171. Охотникова, С. Тендерные исследования в литературоведении: проблемы тендерной поэтики / С. Охотникова // Тендерные исследования и тендерное образование в высшей школе. Ч. 2. Иваново, 2002. - С. 273-279.

172. Пол. Тендер. Культура. Немецкие и русские исследования. Сб. статей / Под ред. Э. Шоре, К. Хайдер. Вып. 3. - М. : РТТУ, 2003. - 309 с.

173. Пономарева, В. В. Хорошилова, JI. Б. Мир русской женщины: воспитание, образование, судьба. XVIII начало XX века / В.В. Пономарева, Л.Б. Хорошилова. - М. : ООО «ТИД «Русское слово - РС», 2008. - 320 с.

174. Пушкарева, Н. Тендерная теория и историческое знание / Н. Пушкарева. -СПб. : Алетейя; АНО «Женский проект СПб», 2007. 496 с.

175. Пушкарь, Г. А. Типология и поэтика женской прозы: тендерный аспект на материале рассказов Т. Толстой, Л. Петрушевской, Л. Улицкой : автореф. дис. . канд. филол. наук. Ставрополь, 2007. - 21с.

176. Ровенская, Т. А. Женская проза конца 1980-х-начала 1990-х годов : Проблематика, ментальность, идентификация: автореф. дис. . канд. филол. наук / Ровенская Т.А. М. : Моск. гос. ун-т им. М. В. Ломоносова, 2001.-28 с.

177. Ровенская, Т. А. Как стать «настоящей женщиной», или практики телесной инициации глазами современной женской прозы / Т. Ровенская // Тендерные исследования. 2003. - № 9. - Режим доступа: http://www.gender.univer.kliarkov.ua/gumal-009.shtml.

178. Ровенская, Т. А. Феномен женщины говорящей. Проблема идентификации женской прозы 80-90-х годов Электронный ресурс. / Т. Ровенская //

179. Российские женщины в XX в. Опыт эпохи. Режим доступа: http://www.a-z. woman/.

180. Рыкова, Д. В. Новые тенденции в русской литературе последних десятилетий / Д.В. Рыкова, А.А. Дырин // Русская проза 1950-х — начала 2000-х годов: от мировоззрения к поэтике : учебное пособие. Ульяновск : УлГТУ, 2005. — С. 93-123.

181. Рюткёнен, М. Тендер и литература: проблема «женского письма» и «женского чтения» / М. Рюткёнен // Филологические науки. 2000. -№ 3. - С. 5-17.

182. Савкина, И. JI. Говори, Мария! (Заметки о современной русской женской прозе) / И. Савкина // Преображение. 1996. - N4. - С.62-67.

183. Савкина, И. JI. Зеркало треснуло (современная литературная критика и женская литература) / И. Савкина // Тендерные исследования. 2003. -№9. С. 84-106.

184. Савкина, И. JT. Кто и как пишет историю русской женской литературы? / И. Савкина // Новое литературное обозрение. 1997. - № 24. - С. 359-372.

185. Савкина, И. Л. «Пишу себя.»: Автодокументальные женские тексты в русской литературе первой половины XIX века / И. Савкина. Tampere, 2001. - 360 с.

186. Савкина, И. Л. Разговоры с зеркалом и Зазеркальем: Автодокументальные женские тексты в русской литературе первой половины XIX века / И. Савкина. М.: Новое литературное обозрение, 2007. - 416 с.

187. Сатклифф, Б. Критика о современной женской прозе / Б. Сатклифф // Филологические науки. 2000. - № 3. - С. 117-132.

188. Строганова, Е. Категория «гендер» в изучении истории русской литературы Электронный ресурс. / Е. Строганова. Режим доступа: http://fixed.ru/prikling/conf/gender/tezis l/prntkateginfkcxd rzl .html

189. Трофимова, Е. И. Женская литература и книгоиздание в современной России / Е.И. Трофимова // Общественные науки и современность. 1998. -№5.-С. 147-156.

190. Трофимова, Е. И. На руинах большого стиля: женская литература в поисках новых тендерных конструктов Электронный ресурс. / Е.И. Трофимова. -Режим доступа: http://www.topos.ru/article/2281.

191. Трофимова, Е. И. О книжных новинках женской русской прозы / Е.И. Трофимова // Преображение. 1995,- N3. - С. 105-111.

192. Трофимова, Е. И. Терминологические вопросы в геидерных исследованиях / Е.И. Трофимова // Общественные науки и современность. 2002. - № 6. -С. 178 - 188.

193. Трофимова, Е. И. Феминизм и женская литература в России / Е.И. Трофимова // Материалы Первой Российской летней школы по женским и тендерным исследованиям «Валдай 96» / МЦГИ. - М., 1997. -С. 47-52.

194. Улыбина, Е. В. Субъект в пространстве женского романа / Е.В. Улыбина // Пространства жизни субъекта: Единство и многомерность субъектнообразущей социальной эволюции / Отв. ред. Э.В. Сайко. -М.: Наука, 2004. С. 538-555.

195. Улюра, А. "У мужчин свой зачет, у женщин - свой, отдельный": Идея и практики позитивной дискриминации в литературном процессе постсоветской России / А. Улюра // Новое литературное обозрение. - 2007. -№ 86.-С. 158-176.

196. Фатеева, Н. Современная русская женская проза: Способы самоидентификации женщины как автора Электронный ресурс. / Н. Фатеева. Режим доступа: http://owl.ru/avangard/sovremennayarus.html.

197. Черняк, М. А. «Женской почерк» в современной прозе / М.А. Черняк // Современная русская литература (10-11 классы): учебно-методические материалы. М. : Эксмо, 2007. - С. 157-180.

198. Черняк, М. А. Феномен женской беллетристики / М.А. Черняк // Массовая литература XX века: учеб. пособие / М.А. Черняк. М. : Флинта : Наука, 2007.-С. 156-171.

199. Чодороу, Н. Воспроизводство материнства: Психоанализ и социология тендера / Нэнси Чодороу; пер. с англ. М. : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2006. - 496 с.

200. Широкова, Е. В. Художественные эксперименты в русской женской прозе конца XX века (поэтика языка и времени) : автореф. дисс. . канд. филол. наук (10.01.01) / Е.В. Широкова. Ижевск, 2005. - 28 с.

201. Ярская-Смирнова, Е. Истоки и методы тендерных исследований / Е. Ярская-Смирнова // Одежда для Адама и Евы: Очерки тендерных исследований. 4.1 М. : ИНИОН РАН; Саратов: Гос. тех. ун-т, Центр соц. политики и тендерных исслед. - М., 2001. - С. 7-92.

202. Исследования творчества Светланы Василенко

203. Александров, Н. Житие языком романа / Н. Александров // Дружба народов. 1999. - № 5. - Режим доступа: http://magazines.russ.rU/druzhba/1999/5/aleksan-pr.html.

204. Басинский, П. Ангел радиации. О прозе Светланы Василенко / П. Басинский // Меценат и мир. 2000. - № 11-13. - Режим доступа: http://www.m-m.sotcom.ru/ll-13/basinsk.htm.

205. Ванеева JI. Светлана Василенко / JI. Ванеева // Меценат и мир. 2000. -№ 11-13. - Режим доступа: www.m-m.sotcom.ru/ll-13/vaneeva.htm.

206. Дебрер С. Б. Мантры Пушкина и груди Наташи Ростовой: Интервью Светланы Василенко и Дмитрия Пригова в Ганновере в июле 2003 года Электронный ресурс. / С. Б. Дебрер Режим доступа: http://zhuiTial.lib.ru/d/debrersb/levprigov.shtml.

207. Ларина К. Интервью с Полиной Дашковой, Мариной Москвиной, Светланой Василенко Электронный ресурс. / К. Ларина — Режим доступа: http://www.echo.msk.m/programs/kazino/23356.phtml.

208. Макапин, В. От повести к повести / В. Маканин // Меценат и мир. 2000. -11-13. - Режим доступа: http://www.m-m.sotcom.ni/l l-13/makanin.htm.

209. Немзер, А. Благослови детей и сусликов / А. Немзер // Меценат и мир. -2000, № 11-13. Режим доступа: http://www.sotcom.ru/ll-13/nemzer.htm.

210. Огрызко, В. Женское лицо нашей прозы / В. Огрызко // Литературная Россия. 2006. - № 1 (13.01.2006). - Режим доступа: http://www.litrossia.ru/archive/178/criticism/4407.php.

211. Розенхольм, А. Женское, животное, национальное в творчестве Светланы Василенко Электронный ресурс. / А. Розенхольм. Режим доступа: http://tvergenderstudies.ni/co03002r.htm#p4.

212. Розенхольм, А. «Трагический зверинец»: «животные повествования» и тендер в современной русской культуре / А. Розенхольм // Тендерные исследования. № 13 (1 /2005).-С. 119-137.

213. Савельева, В. Солнце и Человек: история одной любви Электронный ресурс. / В. Савельева. Режим доступа: http://www.ra.site.kz.

214. Тайганова, Т. Роман в рубище. О романе Светланы Василенко «Дурочка» / Т. Тайганова // Дружба Народов. 2000. - № 6.

215. Трофимова Е. И. Василенко Светлана Владимировна / Е.И. Трофимова // Русские писатели 20 века: Библиографический словарь / Гл. ред. и сост. П.А. Михайлов. М. : Большая Российская энциклопедия; Рандеву - A.M., С. 136-137.

216. Trofimova Е. Vasilenko Svetlana Vladimirovna / Е. Trofimova // Dictionary of Russian women writers / Edited by Marina Ledkovsky, Charlotte Rosental and Mary Zirin. Westport, Connecticut, London: Greenwood Press, 1994. - P. 690.

217. Цуканов, Г. Рождение солнца / Г. Цуканов // Меценат и мир. 2001. -№ 14-16,- Режим доступа: www.sotcom.ru/14-16/vasilen.htm.

218. Шипилов, Н. «Окопная правда» Светланы Василенко (Послесловие к сборнику прозы) / Н. Шипилов // Василенко С. Звонкое имя: Видеопоэма и рассказы. М. : Молодая гвардия, 1991. - 264 с.

219. Исследования творчества Ирины Полянской

220. Абашева, М. Магия тени / М. Абашева // Дружба народов. 2000. - № 5. -С. 145-162.

221. Ермошина, Г. Сны времени из малахитовой шкатулки / Г. Ермошина // Дружба народов. 2003. - № 3. - Режим доступа: http://magazines.russ.m/druzhba/2003/3/erm-pr.html.

222. Кардин, В. Жертвы собственных мистификаций. О «Читающей воде» Ирины Полянской» / В. Кардин // Первое сентября. 1999. - № 89. - Режим доступа: http://ps. lseptember.ru/1999/89/8-2.htm.

223. Киреев, Р. Крупным планом. Ирина Полянская / Р. Киреев // Знамя. 2008. - № 3. - Режим доступа: http://magazines.russ.m/znamia/2008/3/kil l-pr.html.

224. Латынина, А. О прозе Ирины Полянской Электронный ресурс. / А. Латынина. Режи доступа: http://magazines.russ.ru/ novyimi/redkol/poliansk/latyn.html.

225. Маркова, Д. Ирина Полянская. Горизонт событий. Пусть "X" значит "любовь"./Д. Маркова//Знамя.-2003.-№5.- С. 103-112.

226. Марченко, А. Смена линз / А. Марченко // Литературное обозрение. -1990. № 11. — Режим доступа: http://magazines.russ.m/novyimi/redkol/ poliansk/m archen.html.

227. Немзер, А. Лавры для воительницы / А. Немзер // Время новостей. 2004. -№ 6 (19.01.2004). - Режим доступа: http://www.vremya.m/print/89332.html.

228. Суриков, В. Маршрут надежды (о романе И. Полянской «Горизонт событий») Электронный ресурс. / В. Суриков. Режим доступа: http://proza.ru/2005/07/30-27.

229. Турбина, Л. Новые смыслы для безумной книги Электронный ресурс. / Л. Турбина. Режим доступа: http://www.litkarta.ru/nov-smysky-plnsk/

230. Черняева, Е. Литература это послание (интервью с Ириной Полянской) Электронный ресурс. / Е. Черняева. - Режим доступа: http://magazines.russ.ru/novyimi/redkol/poliansk/vop.html.

231. Черняева Е. Пупунчики и мумунчики, или Несколько штрихов к творческому портрету Татьяны Толстой. // Литературная Россия. 2009. - № 20 (22.05). Режим доступа: http://www.litrossia.ru/2009/20/04115.html.

232. Trubilova Е. Polianskaia Irina Nikolaevna / Е. Trubilova // Dictionaiy of Russian women writers / Edited by Marina Ledkovsky, Charlotte Rosental and Maiy Zirin. Westport, Connecticut, London: Greenwood Press, 1994. - P. 511-512.

233. Costlow J. The Mushroom That Stands at the Steps to Our World. Irina Polianskaia and the Languages of Nature / J. Costlow // Russian Studies in Literature, vol. 39, no. 3, Summer 2003. P. 48-64.1. Словари, энциклопедии

234. Борев, Ю. Б. Эстетика. Теория Литературы: Энциклопедический словарь терминов / Ю.Б. Борев. М. : ООО «Издательство Астрель» : ООО «Издательство ACT», 2003. - 575 с.

235. Власова, М. Н. Новая АБЕВЕГА русских суеверий / М.Н. Власова. СПб. : Северо-Запад, 1995. - 383 с.

236. Женщины в легендах и мифах / Пер. с англ. О. Перфильева. М. : КРОН-ПРЕСС, 1998.-592 с.

237. Зуева, Т. В. Русский фольклор: Слов.-справ.: кн. для учителя / Т.В. Зуева. — М. : Просвещение, 2002. 334 с.

238. Иллюстрированная энциклопедия символов / Сост. А Егазаров. М. : ООО «Издательство Астрель» : ООО «Издательство ACT», 2003. - 723 с.

239. Краткая литературная энциклопедия: в 9 т. М. : Советская энциклопедия, 1962-1978.

240. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А. Н. Николюкина. Институт научн. информации по общественным наукам РАН. М. : НПК «Интелвак», 2003. - 1595 с.

241. Мифологический словарь / Гл. ред. Е. М. Мслетинский. М. : Советская энциклопедия, 1991. - 736 с.

242. Мифы и легенды народов мира: в 3 т. / Сост. Н. Будур и И. Панкеев. — М. : ОЛМА-ПРЕСС, 2000.

243. Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2 т. / Гл. ред. С. А. Токарев. — М. : Советская энциклопедия. 1980.

244. Руднев, В. П. Энциклопедический словарь культуры XX века / В.П. Руднев. -М.: Аграф, 2001.-608 с.

245. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М. : Эллис Лак. — 1995.-416 с.

246. Словарь тендерных терминов / Под ред. А. А. Денисовой / Региональная общественная организация «Восток-Запад: Женские Инновационные Проекты». М. : Информация XXI век, 2002. - 256 с.

247. Тихонов, А. Н. Словарь русских личных имен / А. Н. Тихонов, Л.З. Бояринова, А. Г. Рыжикова. -М.: Школа-Пресс, 1995. -736 с.

248. Трессидер, Дж. Словарь символов / Дж. Трессидер; пер. с англ. С. Палько. М. : ФАИР-ПРЕСС, 2001. - 448 с.

249. Уокер, Б. Женская энциклопедия. Символы, сакралии, таинства / Б. Уокер: пер. с англ. А. Егазарова. М., 2005. - 638 с.

250. Холл, Дж. Словарь сюжетов и символов в искусстве / Дж. Холл; пер. с английского А.Е. Майкапара. М. : КРОН-ПРЕСС, 1996. - 656 с.

251. Христианство: Словарь / Под общ. ред. Л. Н. Митрохина и др. -М. : Республика, 1994. 559 с.

252. Чулков, М. Д. Абевега русских суеверий, идолопоклоннических жертвоприношений, свадебных простонародных обрядов, колдовства, шаманства и проч., сочиненная М.Ч. / М.Д. Чулков; Российский Остеон-фонд. М. : Амрита-Русь, 2008. - 192 с.