автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Деривационный потенциал концепта игра и его языковая реализация

Полный текст автореферата диссертации по теме "Деривационный потенциал концепта игра и его языковая реализация"

На правах рукописи

БАЛАКИН Сергей Владимирович

ДЕРИВАЦИОННЫЙ ПОТЕНЦИАЛ КОНЦЕПТА ИГРА И ЕГО ЯЗЫКОВАЯ РЕАЛИЗАЦИЯ

10.02.19 - теория языка

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Тамбов - 2008

003452923

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина»

Научный руководитель - кандидат филологических наук, доцент

Кудрина Наталья Александровна

Официальные оппоненты - доктор филологических наук, профессор

Клоков Василий Тихонович - кандидат филологических наук, доцент Бородулина Наталия Юрьевна

Ведущая организация - ГОУ ВПО «Воронежский

государственный университет»

Защита состоится «5» декабря 2008 г. в 14.30 часов на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 212.261.04 в ГОУ ВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина» по адресу: 392000, г. Тамбов, ул. Советская, 93, аудитория 70.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина».

Автореферат размещен на сайте www.tsu.tmb.ru «27» октября 2008.

Автореферат разослан октября 2008 года.

Ученый секретарь совета по защите докторских и кандидатских диссертаций

Безукладова И.Ю.

Реферируемое диссертационное исследование посвящено изучению деривационного потенциала концепта ИГРА, одного из самых значимых концептов, сформированных в ходе развития человеческой цивилизации.

Под деривационным потенциалом концепта понимается его способность развиваться за счет содержащихся в нем элементов и признаков. Процесс реализации потенциала концепта рассматривается как концептуальная деривация. Основная гипотеза данного исследования заключается в предположении о том, что деривационный потенциал - это явление не языкового, а концептуального уровня, поскольку деривационные процессы в языковых единицах предопределяются той «мощностью», которая заложена в вербализуемых этими языковыми единицами концептах.

Предметом исследования являются такие когнитивные процессы и такие участки в структуре концепта ИГРА, которые способствуют реализации его деривационного потенциала. В качестве объекта диссертационного исследования выступают различные средства вербализации концепта ИГРА, дающие доступ к его структуре, в трех языках - русском, французском и португальском.

Целью работы является исследование деривационного потенциала концепта ИГРА и его реализации в современном русском, французском и португальском языках, выявление универсальных и специфических особенностей деривационных процессов на концептуальном уровне и их отражения в языке.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. Определить принципы структурной организации концепта ИГРА и основные модели их реализации в языке.

2. Выявить основные типы деривационных процессов на концептуальном уровне.

3. Установить факторы, способствующие активизации деривационных процессов.

4. Рассмотреть особенности взаимодействия концепта ИГРА с другими концептами и выявить особенности влияния такого взаимодействия на деривационные процессы в структуре рассматриваемого концепта.

5. Выяснить, на основе каких когнитивных механизмов происходит такое взаимодействие.

6. Провести ассоциативный эксперимент для верификации основных выводов диссертационного исследования.

Актуальность настоящего исследования обусловлена его связью с когнитивным направлением в лингвистике. Деривационный потенциал рассматривается не просто как способность языковой единицы к изменениям, а как неотъемлемое свойство стоящей за этой языковой единицей концептуальной структуры. Изучение деривационного потенциала осуществляется на примере концепта ИГРА. Важность игровой деятельности для человека и постоянное развитие ее видов способствуют высокой деривационной активности изучаемого концепта, что отражается на языковом

\

уровне в появлении большого количества дериватов, образованных синтетическим или аналитическим путем, а также в формировании различных устойчивых выражений и фразеологических оборотов, включающих как основные номинанты рассматриваемого концепта (существительное «игра» и глагол «играть»), так их дериваты.

Выбор темы обусловлен необходимостью по-новому взглянуть на процессы деривации в свете современных достижений когнитивной лингвистики. В настоящее время в большинстве работ, связанных с вопросами дериватологии, каждый процесс изучается отдельно, независимо друг от друга, не учитываются общий деривационный фон языковой единицы и те глубинные когнитивные процессы, которые лежат в основе ее развития.

Теоретической базой исследования послужили основные положения теории деривации, разрабатываемой и в традиционной лингвистике (Т.А. Гридина, Е.А. Земская, Е. Курилович, JI.H. Мурзин и др.), и в кошитивной (Л.В. Бабина, Е.А. Боярская, Е.Е. Голубкова, Е.С. Кубрякова, Е.В. Петрухина, Е.М. Позднякова и др.). Принципы анализа разработаны на основе теорий категоризации, концептуальной интеграции и фреймовой семантики, развиваемых как отечественными исследователями (Н.Д. Арутюнова, ПН. Болдырев, Е.С. Кубрякова, М.Н. Лапшина, Ю.Г. Панкрац и др.), так и зарубежными учеными (Т.А. ван Дейк, В. Кинч, Дж. Лакофф, Р. Лэнекер, М. Минский, Л. Талми, Дж. Тернер, Ч. Филлмор, Ж. Фоконье и др.).

Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые изучается деривационный потенциал концепта и пути реализации этого потенциала в дискурсе. Введено понятие «деривационные узлы» и выявлены основные факторы их формирования в структуре концепта ИГРА. Новым является также изучение деривационных процессов в трех ракурсах: во-первых, на разных уровнях макроконцепта (суперординатном, базовом и субординатном); во-вторых, в пропозиционально-фреймовой структуре концепта ИГРА, включающей предикат, актанты и сирконстанты; в-третьих, во взаимодействии концепта ИГРА с другими концептами.

Материалом для анализа послужили около 7000 примеров употреблений слова ИГРА и его дериватов в различных дискурсивных образованиях современных русских, французских, португальских и бразильских художественных произведений, газетных и словарных статей. Помимо этого использовались информационные ресурсы сети Internet.

Для изучения фактического материала, полученного сплошной выборкой, в работе используются следующие методы: концептуально-таксономический, метод концептуального анализа, контекстуальный анализ, дефиниционный анализ, пропозиционально-фреймовый анализ.

Результаты проведенного исследования позволяют сформулировать следующие положения, которые выносятся на защиту:

1. Концепт ИГРА имеет сложную таксономическую структуру, основанную на иерархических связях, и рассматривается в работе как макроконцепт. Он представляет собой совокупность шести концептов базового уровня, а именно, спортивные игры, азартные игры, детские игры, игра на

сцене, игра на музыкальном инструменте и электронные игры. Каждый концепт базового уровня включает, в свою очередь, концепты субординатного уровня - микроконцепты.

2. На разных участках как базового, так и субординатного уровней рассматриваемого макроконцепта формируются деривационные узлы, которые предопределяют основные направления деривационных процессов.

3. Деривационным потенциалом обладают все элементы структуры пропозиционального фрейма ИГРА (субъект, предикат, объект, сирконстант), как и их концептуальные признаки.

4. Происходящие в струкгуре концепта деривационные процессы в зависимости от их направления подразделяются в работе на три типа: расширение, сужение и углубление. Концепт подвержен данным деривационным процессам преимущественно за счет микроконцептов, представляющих различные виды игр. Деривация по типу расширения - это возникновение нового концепта базового или субординатного уровня в структуре макроконцепта, сужение связано с исчезновением этих видов концептов. Углубление - это такой деривационный процесс, в результате которого происходит развитие структуры микроконцептов на основе когнитивных операций метафоры, метонимии и сравнения.

5. Реконструкция деривационных процессов, имевших место в структуре концепта, важна для выявления его деривационного потенциала, так как «спящие» модели при благоприятных условиях могут активизироваться.

6. Концептуальная деривация, результаты которой отражаются на вербальном уровне, происходит в ином формате, вследствие чего концептуальная «деривационная цепочка» не всегда находится в прямом соотношении с аналогичной лексической «цепочкой».

Теоретическая значимость диссертации заключается в развитии основных положений теории концептуальной деривации, а именно: выведение ее типов, выявление основных векторов развития концептуальных единиц, соотношение деривации на концептуальном и лексическом уровнях. Применение таксономического принципа построения и классификации концептов в исследовании деривационных процессов (в частности, процессов субкатегоризации на базовом и субординатном уровнях) позволило разработать методику выявления деривационного потенциала концепта.

Практическая значимость работы обусловлена возможностью использования материалов исследования и полученных результатов при составлении лекционных курсов по общему языкознанию, по лексикологии русского, французского и португальского языков, а также при подготовке спецкурсов по когнитивной лингвистике, по русскому и романскому словообразованию.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в докладах на научно-теоретических и научно-практических конференциях -2005-2008 гг.: на I Международном конгрессе по когнитивной лингвистике (Тамбов, 2006), Шестой международной научной конференции «Филология и культура» (Тамбов, 2007), Державинских чтениях в ТГУ им. Г.Р. Державина

(Тамбов, 2008), в выступлении на аспирантских семинарах кафедры английской филологии ТГУ им. Г.Р. Державина, а также в опубликованных тезисах и статьях по теме исследования, общее число которых составило 7, две из которых напечатаны в журналах, рекомендованных ВАК РФ.

Структура и объем диссертации. Диссертационное исследование состоит из Введения, двух Глав, Заключения, Списка использованной научной литературы, Списков источников фактического материала и словарей, двух Приложений.

Во Введении обосновывается выбор темы исследования, определяются цель и задачи исследования, раскрываются актуальность, научная новизна и практическая значимость диссертации. Формулируются основные положения, выносимые на защиту.

В Главе I «Теоретические предпосылки исследования деривационного потенциала концепта ИГРА» рассматриваются и анализируются теоретические проблемы изучения деривационного потенциала языковых единиц, а также основные пути и методы изучения деривационных процессов, разрабатываемые в русле как традиционной, так и когнитивной лингвистики. Исследуются также теоретические основы изучения феномена ИГРА с точки зрения различных наук.

В Главе II «Основные деривационные узлы в структуре концепта ИГРА» изучается таксономическая и пропозиционально-фреймовая структура макроконцепта ИГРА с целью выявления в ней элементов, способствующих раскрытию заложенного в них деривационного потенциала. Выявляются также особенности взаимодействия концепта ИГРА с другими концептами и влияние такого взаимодействия на развитие изучаемого концепта.

В Заключении обобщаются результаты проведенного исследования и формулируются основные выводы.

Содержание работы. Игра как вид человеческой деятельности является и объектом и методом изучения для многих наук, при этом различные дисциплины по-разному трактуют этот феномен, выделяя то, что кажется необходимым в соответствии с задачами и основным объектом изучения каждой науки. Игра является актуальным объектом исследования философии, культурологии, психологии, экономики, политологии, социологии, лингвистики и других наук, данные которых указывают на многоуровневый и многоплановый характер игры, на ее проявления в различных сферах деятельности человека (А. Адлер, Аристотель, Ф. Бейтендейк, Э. Берн, К. Бюлер, А. Валлон, JI. Витгенштейн, C.B. Григорьев, К. Гросс, Н.Н. Красовский, А.А. Леонтьев, Г. Спенсер, А.И. Субботин, Г.В. Плеханов, Ж. Пиаже, З.М. Тимофеева, Й. Хейзинга, Ф. Шиллер, Г. Шурц, В. Штерн, Е. Финк, 3. Фрейд, J. Derrida, E.G. Dolan и др.). При многостороннем междисциплинарном интересе к роли игры в жизни и деятельности человека выделяется одиннадцать основных теорий Игры [Шмаков 1994], связанных с разными сферами и свидетельствующих о ее полифункциональности и многомерности.

В лингвистике можно выделить два основных подхода к изучению явления игры: исследование языковой игры и анализ игры как одного из

важных концептов в концепгосфере любого лингвокультурного сообщества. Если первый аспект находит свое развитие в большом количестве лингвистических исследований (Е.А. Агеева, Э.М. Береговская, A.JI. Блинов, JI. Витгенштейн, Б.Н. Ворожцов, Т.А. Гридина, И.А. Каргаполова, О.В. Литовченко, Г.Г. Молчанова, В.П. Московии, Н.А. Николина, А.П. Сковородников, Л.В. Степанова, S. Bouquet, M. Bonhomme, О. Ducrot, R.E. Rodrigues и др.), то концептуальному анализу игры пока не уделено должного внимания.

Несколько специальных исследований посвящены истории развития данного концепта в русской лингвокультуре. Так, проводя диахронический анализ, Е.С. Быстрицкая утверждает, что русская игра в своей основе - это трансформация сакральных игр русских язычников [Быстрицкая 2007]. По мнению Л.В. Балашовой, в формировании концепта ИГРА в русской лингвокультуре можно выделить следующие этапы: 11-ый - 15-ый в.в. -развитие ритуальных песен; 15-ый - 17-ый в.в. - социализация игры (в частности появление азартных игр); 17-ый - 20-ый в.в. - увеличение количественного состава поля игры, а также рост продуктивности ее метафорического переосмысления [Балашова 2003].

На материале английского языка исследуется концепт fair play (честная игра) [Олянич 2002, Цветкова 2001].

Таким образом, в немногих работах, посвященных концепту игра, фокусируется внимание на его национально-специфическом содержании.

Разнообразие видов, проявлений и функций игровой деятельности человека свидетельствует о том, что игра является сложным и специфическим макроконцептом, имеющим таксономическую структуру. Данные разных наук, в той или иной степени изучающих феномен игры, по сути дела, представляют суперординатный (в терминологии Э. Рош) уровень категоризации игровой деятельности.

Согласно классификации, предложенной Э. Рош, выделяются концепты трех уровней: суперординатный (superordinate), базовый (basic), и субординатный (subordínate) [Rosch 1978]. Категории суперординатного уровня, как указывает Н.Н. Болдырев, представлены такими концептуальными единицами, которые «служат целям репрезентации научного и языкового «инферентного», в том числе оценочного, знания, т.е. выступают в качестве когнитивных точек внутриязыковой референции» [Болдырев 2007: 21]. На суперординатном уровне макроконцепт ИГРА отражает всю совокупность представлений об этом явлении, сложившихся в определенной лингвокультуре. Судя по словарям разных языков, для представителей различных лингвокультур, игра - это развлечение, приятное времяпрепровождение. Ср.: игра - занятие с целью развлечения, основанное на известных условиях или подчиненное определенным правилам [ССРЛЯ 1955: 22]; jeu - activité physique ou mentale, gratuite, généralement fondée sur la convention ou la fiction, qui n'a, dans la conscience de la personne qui s'y livre, d'autre fin qu'elle-même, et que le plaisir qu'elle procure (фр.) [GR 1991: 810]; jogo -

divertimento, exercicio ou passamento recreativo sujeito a certas regras ou combma9oes (порт.) [Pugliesi 1981:202].

Базовый уровень представлен концептами, которые имеют «необходимую степень отвлеченности» от всего множества их конкретных характеристик, а «имена базовых категорий служат ориентиром для репрезентации одновременно онтологического и инферентного знаний» [Болдырев 2007: 2126]. Судя по данным словарей, макроконцепт ИГРА включает пять базовых концептов: спортивные игры, детские игры, игра на сцене, игра на музыкальном инструменте и азартные игры. Названия этих видов игр зафиксированы в виде устойчивых словосочетаний в словарях разных языков в статье, посвященной игре, наряду с ее общей дефиницией (ССРЛЯ; СРЯ; Даль; GR; Priberam; Longman), что свидетельствует об универсальном характере такой классификации Hip.

Анализ наименований пяти базовых концептов рассматриваемого макроконцепта показывает, что в их основу положены разные концептуальные признаки, которые являются наиболее салиентными именно для данной категории игр. Так, для спортивных игр салиентным признаком является состязательность - наиболее важный концептуальный признак любого вида спорта. Наименование детские игры основано на другом концептуальном признаке - возрастной характеристике субъекта игры: в детские игры всегда играет ребенок. (Разумеется, и взрослые иногда играют в детские игры, но это нетипичная ситуация). Игра на сцене характеризуется местом: это сцена, театр, а также по умолчанию пропозициональная структура играть на сцене указывает на особый вид субъекта - актера. Наименование игра на музыкальном инструменте основывается на особом статусе объекта, который в то же время является и инструментом, но инструментом музыкальным. В основе наименования азартных игр лежит концептуальный признак азарт, то есть особое пристрастие субъекта к игре, его стремление во что бы то ни стало получить выигрыш.

Что касается субординатного уровня, то, по словам Н.Н. Болдырева, частные системы категоризации и названия категорий этого уровня «призваны служить точками отсчета в языковой передаче непосредственного, перцептивного знания, требующего определенного перцептивного образа, отражения онтологических характеристик объектов, а также знания специального, экспертного характера» [Болдырев 2007: 21].

Выделение концептов субординатного уровня, или микроконцептов, а затем объединение их в базовые концепты отражает направление процессов концептуализации и категоризации. Как указывает P.M. Фрумкина, незнакомый объект подвергается анализу на наличие в нем элементов, знакомых говорящим, на основе чего и переходят к категоризации, то есть к познавательному процессу определения объекта через его отнесение к более общей категории [Фрумкина 2003: 62]. При этом срабатывает принцип «семейного сходства» (JI. Витгенштейн). Появление новых видов игр приводит к субкатегоризации и постоянному увеличению количества микроконцептов,

иначе говоря, структура субординатного уровня развивается за счет появления новых таксонов.

Интенсивность развития макроконцепта ИГРА отражена в его сложной структуре, Можно предположить, что на каждом уровне - суперординатном, базовом и субординатном - заложен потенциал дальнейшего развития, то есть каждый уровень обладает деривационным потенциалом.

Поскольку изучение постоянно идущих в структуре макроконцепта деривационных процессов и их предпосылок является основной целью данного диссертационного исследования, постольку ключевыми в нем являются понятия деривации и деривационного потенциала.

Попытки выявить характер деривационных процессов, а также определить их место и роль в развитии языка начинаются и наиболее активно ведутся на морфологическом и словообразовательном уровнях (В.И. Карасик, Е.С. Кубрякова, И.А. Мельчук, Л.Н. Мурзин, Ю.Г. Панкрац, D. Amiot, J. Bourquin, J.-L. Chiss, L.C. Schmidt и др.) и заканчиваются на уровне текста (C.B. Алексеева, А.Г. Баранов, J. Bourquin, J.-L. Chiss и др.). На лексическом уровне проводятся исследования деривации в области диалектологии (Т.И. Ерофеева, E.H. Полякова), сленга (Ю.К. Волошин, Л.А. Русецкая и др.), окказионализмов (Т.А. Гридина, Е.А. Земская и др.) и фразеологизмов (A.M. Бабкин, С.Е. Исабеков, A.M. Кунин, А.И. Молотков и др.). Некоторые исследователи рассматривают языковую игру в качестве одного из видов деривации (О.В. Голубева и др.).

В связи с поставленной в данной работе целью выявить деривационный потенциал концепта ИГРА определенный интерес для нас представляют исследования деривации на лексическом уровне: в лексических единицах, репрезентирующих концепт, объективируются происходящие в его структуре изменения. В лексической деривации принято выделять две разновидности: синтетическую и аналитическую. Каждая из этих разновидностей деривации имеет свой объект воздействия и отличается количественно-качественными характеристиками: синтетическая деривация возникает преимущественно в простых словах, а аналитическая, как правило, - в сложном слове и словосочетании1. На языковом уровне существительное uzpaljeuljogo, и глагол uzpambljouerljogar, номинирующие концепт ИГРА соответственно в русском, французском и португальском языках, являются источниками как аналитической, так и синтетической деривации.

Исследования особенностей аналитической и синтетической деривации, активно проводившиеся во второй половине 20-ого века, заложили основы перехода к изучению деривационных процессов на концептуальном уровне. В когнитивных лингвистических исследованиях последних лет понятие деривации экстраполируется на единицы концептуального уровня (JI.B. Бабина, Е.С. Кубрякова, Е.М. Позднякова, G. Fauconnier, M. Turner, В. Victorri, H. Zlodarcwyk и др.).

' Сегодня нет терминологического единства в назывании аналитической деривации, например, номинативная деривация (Ю.В. Агеева), семантическое переосмысление (М.Н. Лапшина).

Под концептуальной деривацией, вслед за JI.B. Бабиной, мы понимаем когнитивный процесс, обеспечивающий появление новой структуры знания в концептуальной системе человека на основе уже существующих концептуальных образований (Бабина 2003).

Концептуальной базой синтетической деривации являются такие структуры знания, которые на языковом уровне представлены словообразовательными элементами (суффиксами и префиксами). Главными механизмами аналитической деривации на концептуальном уровне, так же как и на лексическом, являются метафора и метонимия. Многие современные исследователи отмечают, что концептуальная система человека полностью метафорична и что именно системность позволяет переосмыслять один предмет через другой (Н.Д. Арутюнова, М. Джонсон, Дж. Лакофф, M. Bonhomme, Н.М.М. Maura и др.). При когнитивном подходе к изучению метонимии обычно выделяются следующие концептуальные структуры: часть - целое; причина -событие, следствие - событие, способ - событие, сопутствующее событие -событие, оценка качества - событие и т.д. Эти структуры представляют собой результаты «концептуализации мира и репрезентации знаний о мире в сознании человека» [Козлова 2007: 66].

Вопрос о деривационном потенциале, вследствие своей вторичности по отношению к понятию деривации, был принят во внимание исследователями сравнительно недавно, причем деривационный потенциал изучался не в качестве отдельного объекта, а как один из аспектов деривации в целом. Исследуя деривационный потенциал элементов языковой системы, лингвисты выявляют специфические стороны деривационных способностей единиц языка. Так, раскрывается ассоциативный потенциал слова [Т.А. Агеева], словообразовательный потенциал лексических единиц [C.B. Артюхова], семантический потенциал [A.A. Шарикова]. В последнее десятилетие получает распространение термин деривационный потенциал [К.И. Бринев]. При рассмотрении деривационного потенциала различных единиц языковой системы в современных исследованиях учитывается когнитивная основа деривации, что находит свое отражение и в терминологии: номинативно-когнитивный потенциал [B.C. Горбунова], когнитивно-деривационный потенциал [К.А. Шипков], функционально-когнитивный потенциал [Ф.Р. Имамутдинова]. В свете достижений когнитивной лингвистики следует изучать не только семантический потенциал языковых единиц, но и деривационный потенциал концептов, объективируемых этими языковыми единицами.

Под деривационным потенциалом концепта мы понимаем его способность развиваться за счет потенций каждого из содержащихся в нем элементов и их признаков. Для изучения деривационного потенциала концепта ИГРА нами вводится понятие деривационного узла. Деривационный узел - это особая точка роста, в которой создаются наиболее благоприятные условия для развития концепта. Иными словами, это такие концептуальные признаки, на основе профилирования которых происходят деривационные процессы в структуре концепта.

Для выявления деривационных узлов и их упорядоченного описания была разработана методика, в соответствии с которой выделяется три подхода к рассмотрению структуры исследуемого концепта: концептуально-таксономический, пропозиционально-фреймовый, «интерконцептуальный» (взаимодействие с другими концептами).

Прежде чем раскрыть сущность каждого подхода, считаем необходимым указать на двойственный характер концепта ИГРА, отражающийся в двух равноправных его номинантах - имени существительном и глаголе и проявляющий тесную взаимосвязь выделяемых нами субстанциональной и акционалыюй «образ-схем» игрового действия.

Первый из вышеназванных подходов позволяет выявить особенности развития субстанциональной образ-схемы концепта игра. Согласно этому подходу концепт ИГРА представляет собой макроконцепт, включающий концепты базового и субординатного уровня. Кроме пяти перечисленных выше концептов базового уровня, на основе данных ассоциативного эксперимента и анализа фактического материала мы выделили шестой концепт базового уровня, пока не нашедший своего отражения в словарях - электронные игры.

Концепты базового уровня рассматриваются в диссертации как производные единицы, образованные на базе концептуальной производящей основы «игра как развлечение» (то есть концепта суперординатного уровня) в результате взаимодействия с другими концептами. Каждый из шести базовых концептов состоит из большего или меньшего количества микроконцептов - то есть концептов субординатного уровня, представляющих различные виды игр.

Микроконцепты как производные единицы возводимы непосредственно к соответствующим концептам базового уровня. Микроконцепты формируются на базе производящей основы (то есть концепта базового уровня) за счет профилирования тех или иных концептуальных признаков, которые и создают деривационные узлы разных мощностей.

Деривация в структуре концепта, на наш взгляд, осуществляется по трем моделям: расширение, сужение и углубление.

Деривационный процесс, приводящий к появлению новых структурообразующих элементов, то есть микроконцептов или концептов базового уровня в макроконцепте ИГРА, мы рассматриваем как деривацию по типу расширения. Возникновение новых элементов в структуре макроконцепта происходит в основном на субординатном уровне. Микроконцепты более подвижны и по сравнению с концептами базового уровня являются относительно неустойчивыми.

Наиболее активно деривационные процессы по типу расширения происходят в структуре базового концепта спортпвиые игры. Он включает микроконцепты, отражающие различные виды игр, концептуализация которых происходит на основе метонимической модели объект игры —► игра. Данная метонимическая модель представлена двумя разновидностями: игра в мяч и игра в «фигуры на доске». Как видим, эти две модели различаются по характеру объекта (отраженного в названиях игр) и по умолчанию по такому признаку, как подвижные / настольные игры.

Каждая из представленных разновидностей основной модели реализуется в большем или меньшем количестве субмоделей. Развитие МОДЕЛИ 1 «игра в мяч» отражает дальнейшую субкатегоризацию, основанную на профилировании дополнительных концептуальных признаков, а именно сирконстантов место, способ, инструмент. В рассматриваемой модели выделяются пять субмоделей. Наиболее распространенной является субмодель объект + способ, что свидетельствует о большом потенциале деривационного узла, формируемого сирконстантом способ. СУБМОДЕЛЬ 1 объект {мяч) + способ: football - futebol - футбол (игра в мяч ногами) - 18882г. basket-ball - basquetebol - баскетбол (игра в мяч с использованием корзины) - 1903г.

hand-ball - (h)andebol - гандбол (игра в мяч руками) - 1912г. volley-ball - voleibol - волейбол (игра в «летающий» мяч) - 1925г. motoball - motobol - мотобол (игра в мяч с использованием мотоцикла) -1931г. и т.д.

СУБМОДЕЛЬ 2 объект + место-.

base-bail - baseball - бейсбол (игра мячом на площадке, ограниченной линией) - 1889г.

street-ball - streetball - стритбол (игра в баскетбол на улице) - 1996г. В отдельных случаях профилируется только дополнительный концептуальный признак, а основной входит в структуру микроконцепта по умолчанию, но легко восстанавливается в дефиниционном суждении, которое обычно используется для восстановления структуры деривата на лексическом уровне. В качестве дополнительных концептуальных признаков выступают сирконстанты инструмент, способ, место. СУБМОДЕЛЬ 3 инструмент -> игра:

golf - golfe - гольф (играть в мяч «дубинкой») с голл. golf - дубинка -

1872г.

hockey - hôquei - хоккей (играть в мяч палкой) *— с голл. hôk - пажа - 1876г. СУБМОДЕЛЬ 4 место -> игра-.

Badminton House - название замка в графстве Gloucestershire в Англии: место «Badminton» —> badminton - badminton - бадминтон (игра) (1882).

Регби - название школы в графстве Warwickshire: место «школа Rugby» —> rugby - rugby - регби (игра).

СУБМОДЕЛЬ 5 способ -> игра:

to curl (скользить) —► curling - curling - керлинг *толкать скользящие по льду камни (XVII в.)

to bowl (катать) —► bowling - bowling - боулинг *катать большие шары (XIX в.).

Как показывают приведенные примеры, вместе с игрой разными национальными лингвокультурными сообществами заимствуется и ее

2 Названия игр даются в следующем порядке: на французском, португальском и русском языках В скобках указаны года регистрации вдцов игр во французском языке.

английское наименование, и стоящий за ним микроконцепт. В результате этого базовый концепт спортивные игры пополняется за счет заимствованных микроконцептов, в то время как в соответствующем английском базовом концепте происходит деривационный процесс, отражающийся на лексическом уровне.

Под влиянием экстралингвистических факторов микрокопцепты могут подвергаться дальнейшей субкатегоризации, что приводит к появлению подуровня на субординатном уровне и способствует еще большему усложнению таксономической структуры макроконцепта. Например, на основе профилирования сирконстанта место (его особые характеристики), формирующего в данном случае деривационный узел, происходит субкатегоризация микроконцепта футбол:

пляжный футбол - игра в футбол на пляже;

грязный футбол - игра в футбол на площадке, наполненной грязью;

мини-футбол - игра в футбол в малом помещении.

Наряду с «микроконцептами-интернационализмами», отражающими игры, известные представителям разных национально-лингвокультурных сообществ, выделяются этнокультурные «игровые» микроконцепты. Например, во Франции boules (игра в шары) и pétanque (разновидность игры в шары на юге Франции).

МОДЕЛЬ 2 спортивные настольные игры представлена двумя субмоделями: игра в шахматы и игра в шашки.

Таким образом, в структуре базового концепта спортивные игры наиболее мощными деривационными узлами являются объект игрового действия и сирконстанты место, способ и инструмент.

При исследовании базового концепта детские игры выделены в зависимости от вида профилируемого сирконстанта три модели: МОДЕЛЬ 1 подвижные детские игры и МОДЕЛЬ 2 спокойные детские игры — на основе сирконстанта способ, МОДЕЛЬ 3 дидактические игры - на основе сирконстанта цель.

МОДЕЛЬ 1 подвижные детские игры: игра в горелки - jeu à chat (perché); игра в кошки-мышки - jeu au chat et à la souris — jogo de gato e rato; игра в лошадки — jeu au cheval — jogo ao cabalho; прятки - cache-cache (cachette -Швейцария; cocu - Марокко) - esconde-esconde; классики - carré (marelle) -(hopscotch - Канада); o jogo do ferrado - сбивать что-либо при помощи камней; jogo à Santa (jogo da bilha) - вытянуть камень у противника при помощи палки; jogo à mosca - один участник перепрыгивает через другого и др.

МОДЕЛЬ 2 спокойные детские игры-, игра в куклы — jeu à la poupée/bonecas; игра в кубики - jeu aux cubes/brinco com cubos; игра в волчок -jeu au toupie/jogo de piào и др. Как видим, микроконцепты в данном случае выделяются на основе сирконстанта объект.

МОДЕЛЬ 3 дидактические игры: игры на развитие ловкости - les jeux d'adresse - jogos de habilidade; игры на физическое развитие - les jeux corporels ou physiques - jogos corpóreos e físicos; игры на развитие памяти - les jeux de

mémoire -jogos de memoria; воспитательные игры - les jeux éducatifs - jogos educativos и т.д.

Таким образом, в структуре базового концепта детские игры важными деривационными узлами являются такие концептуальные признаки, как объект, способ и цель.

Микроконцепты базового концепта азартные игры выделяются вследствие их дифференциации по объекту. Таким образом, основной деривационный узел формируется за счет профилирования данного концептуального признака. Выделены четыре основных модели:

МОДЕЛЬ 1 азартные игры в карты. Субкатегоризация в этой модели происходит на основе профилирования сирконстанта способ. Ср.: пасьянс -patience - paciencia, банк - banque - banco и т.д. Перечисленные виды карточных игр являются «интернационализмами», так как в них играют и русские, и французы, и португальцы, и представители многих других национально-лингвокультурных сообществ. Вместе с тем, существуют азартные игры, популярные у одной национальности, но не известные другой. Ср.: в русском языке: чирик, свайка, дербец, а во французском: martingale, quarante и т.д.

МОДЕЛЬ 2 азартные игры с различными предметами включает азартные игры, объектом которых являются какие-либо предметы (как правило, незамысловатые и небольшого размера) или набор предметов. Именно объект формирует деривационный узел и отражается в наименованиях рассматриваемого вида игр. Ср.: игра в кости - jeu à dé/osselets - jogos de dados, игра в шар - boule - bola; игра в орла и решку - jeu de pile ou face - jogo de cruzes ou cunhos; игра в домино — jeu à domino - domino, игра в баккара - jeu de baccaralbiribilchemin de fer - bacará-, игра в лото - loto - loto.

МОДЕЛЬ 3 включает азартные игры, в которых используются животные. Это своего рода состязания животных, на которых делаются ставки. Ср.: лошадиные скачки-, тараканьи бега\ петушиные бои; собачьи бои.

МОДЕЛЬ 4 в структуре базового концепта азартные игры отражает игры с использованием различных механизмов. С хронологической точки зрения это наиболее поздний вид азартных игр, свидетельствующий о «жизнеспособности» основного деривационного узла базового концепта азартные игры — объекта. В последние десятилетия появилось такое разнообразие игровых автоматов и, соответственно, новых игр, что представляется логичным выделить СУБМОДЕЛЬ игра в игровые автоматы.

Базовый концепт игра на сцене включает микроконцепты, которые представлены тремя моделями в зависимости от характера самой игры на сцене: комедия, трагедия/драма и религиозные представления. Наиболее активно каждая из трех выделенных моделей развивается во французской лингвокультуре, о чем свидетельствуют приводимые ниже наименования видов театральных представлений.

МОДЕЛЬ 1 комические представления: comedie (1361)3, farce (1476), sotie (1512), mime (1520), bouffonnerie (1539), bagatelle (1547), atellane (1557),

3 В скобках указаны года регистрации слов во французских словарях

14

pantalonnade (1597), parodie (1614), entracte (1622), héroï-comique (1640), intermède (= 1650), divertissement (1668), arlequinade (1726), revue (1840), bouffonnade (1863), bluette (1878), sketch (1879), saynète (1904),proverbe (1950).

МОДЕЛЬ 2 драмы и трагедии: tragédie (1300), tragi-comédie (1545), imbroglio (1698), mélodrame (1834), zarzuela (1870), drame.

МОДЕЛЬ 3 религиозные представления: mystère (1167), miracle 1250).

Микроконцепты в пятом концепте базового уровня игра на музыкальном инструменте, как и вербализующие их наименования, строятся на основе выделения объекта, в качестве которого выступает музыкальный инструмент. Это означает, что появление в языке новых наименований видов «музыкальной» игры связано с появлением новых музыкальных инструментов. Поэтому основной деривационный узел в рассматриваемом базовом концепте формируется в «зоне» объекта музыкальной игры. Можно выделить пять моделей образования микроконцептов рассматриваемого базового концепта и, соответственно, пять деривационных узлов разной мощности.

В толковых словарях зафиксированы наименования музыкальных инструментов и даты регистрации этих наименований, что позволяет судить о «скорости» развития каждой из четырех моделей.

МОДЕЛЬ 1 игра на струнном инструменте. Например, ср. во французском языке: contrebasse (1740), violoncelle (1743), guzla (1791), banjo (1857), alto (1877), luth (1885), mandoline (1759), rebab (1850), sarod (1932), sarangi (1961), sitar (1965).

МОДЕЛЬ 2 игра на ударном инструменте. Например, ср. во французском языке: carillon (1752), tam-tam (1769), chapeau chinois (1829), xylophone (1868), glockenspiel (1872), célesta (1886), cymbalum (1887), vibraphone (1935), batterie (1936).

МОДЕЛЬ 3 сформирована за счет деривационного узла духовой инструмент, то есть такой инструмент, из которого можно извлекать звуки посредством дыхания или подачи воздуха за счет растяжения. Модель 3 включает две субмодели в зависимости от материала, из которого сделан духовой инструмент:

СУБМОДЕЛЬ За игра на деревянном духовом инструменте. Например, во французском языке: cornemuse (1763), octarine (1803), accordéon (1833), harmonium (1840), basset (1866), biniou (1888).

СУБМОДЕЛЬ 36 игра на медном духовом инструменте: Например, во французском языке: trombone (1703), ophicléide (1811), bugle (1832), saxophone (1843), saxhorn (1846), néo-cor (1874), tuba (~ 1890), helicon (1902).

МОДЕЛЬ 4 игра на клавишных инструментах. Например, во французском языке: piano, orgue à cylindre (1811), orgue de Barbarie (1830), orgue mécanique (~ 1850), orgue électrique (1868).

МОДЕЛЬ 5 представляет собой относительно новое образование. В данном случае деривационный узел «спровоцирован» техническим прогрессом, приведшим к возникновению электрических инструментов. Ср. во французском

языке: orgue radioélectrique (1870), synthétiseur (1960), guitare électronique (K 1960).

Основываясь на зафиксированных в словарях устойчивых словосочетаниях, можно сделать вывод о том, что сфера игры постепенно расширяется и развивается и в наше время. В последние десятилетия важным фактором возникновения новых видов игр являются высокие технологии, а также достижения в области телекоммуникационных технических средств. На основе этих достижений активно развиваются компьютерные и телевизионные игры, которые, на наш взгляд, формируют шестой базовый концепт -электронные игры.

Наряду с деривационным процессом по типу расширения, ведущим к появлению новых концептов субординатного или (реже) базового уровня в структуре макроконцепта концепта ИГРА, как показало исследование, происходит и обратный процесс, который мы квалифицируем как деривацию по типу сужения. Данный тип деривации проявляется, например, в концепте детские игры. Так, в русской лингвокультуре исчезли игра в озябушки, игра в бирюльки, игра в гулючки. Во французском языке вышли из употребления следующие наименования музыкальных инструментов (а, следовательно, и соответствующие микроконцепты): olifant (1080)4, viole 1100), luth (~ 1380), bombarde (1413), manichoirdion (1471), lyre (1548), crotale (1596), cromome (1610), diaule (1611), théorbe (1661), tampanon (1690), mirliton (1745), syrinx (1752), harmoniocorde (1819), bombardon (1834), turlurette (1872), ocarina (1877). Эти примеры свидетельствуют о сужении базового концепта игра на музыкальном инструменте в отличие от рассмотренных выше моделей, отражающих его расширение.

Третий тип деривации мы рассматриваем как углубление, то есть такой процесс, при котором развиваются различные концептуальные признаки микроконцептов на основе когнитивных механизмов метафоры, метонимии и сравнения, что происходит в основном при взаимодействии макроконцепта ИГРА с другими концептами.

Деривация по типу углубление наиболее активно происходит в базовом концепте азартные игры, где она проявляется в выделении концептуальных признаков, характерных для одного из основных элементов пропозиционального фрейма играть в азартную игру - объекта. Деривация по типу углубления на языковом уровне репрезентируется двумя основными МОДЕЛЯМИ: метонимической и метафорической.

Так, во французском языке обнаруживается большое количество устойчивых выражений, в основе которых лежат две субмодели МЕТОНИМИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ целое —* часть.

В СУБМОДЕЛИ 1: целое (игра - действие) —> часть (объект игры -карты) слово jeu (игра) приобретает значение игральные карты или колода карт. На основе этого значения во французском языке образуется несколько устойчивых выражений, передающих типичные для карточной игры ситуации.

4 В скобках указываются года регистрации музыкальных инструментов во французских словарях.

16

Например: perdre à beau jeu - проиграть, несмотря на хорошую карту; avoir beau jeu - иметь хорошую карту; donner beau jeu à qn - дать хорошую карту противнику; grandjeu - полная колода карт.

СУБМОДЕЛЬ 2 метонимической модели целое —* часть конкретизируется следующим образом: целое (игра в карты) —» часть (ставки). Ставки - это важный элемент любой азартной игры и карточной, в том числе, который на концептуальном уровне может рассматриваться как слот во фрейме азартная игра. Большие ставки отождествляются с «большой игрой», маленькие - с «маленькой игрой»: jouer le grand jeu/jogar um jogo grosso/играть в большую игру; jouer le petit jeu/играть маленькую игру. Например:

...les cercles où l'on joue gros jeu sur le hasard des cartes [LPC 1947: 10]. МЕТОНИМИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ обратной направленности часть -> целое тоже репрезентируется в устойчивых выражениях, связанных с карточной игрой, конкретизируясь в отношении карта неудачная игра. Ср.: jouer la mauvaise carte - не везти (букв.: разыгрывать плохую карту, иметь плохую карту в игре); jouer sa dernière carte/jogar a última cariada — рисковать (букв.: играть последнюю карту).

МЕТАФОРИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ, которая «работает» на базе концептуальных элементов азартной игры, - это модель формата контейнер. Данная модель передает «отношения включения одного предмета в другой)) [Кубрякова 1999: 7]. Модель игра —» контейнер отражает восприятие игры как определенной ситуации, ограниченной объективно-субъективными рамками. Существуют четыре пути объективации концепта контейнер в игровой деятельности: «вхождение» в игру: entrer en/dans le jeu (фр.), entrar no jogo (порт.) и вступить в игру (рус.); «состояние» в игре: être dans le jeu/être en jeu (фр.) и estar em jogo (порт.); «введение в игру»: (mettre qn dans son jeu (фр.) и pôr no jogo (порт.); «выведение из игры»: mettre hors jeu (букв.: поместить вне игры)/estar fora do jogo (букв.: быть вне игры). Ср.:

Nada do que fizesse iria conseguir dissuadi-lo - afinal de contas, era о prestigio do escritorio que estava em jogo [VDM 1998: 82].

Ma vie est en jeu. ...je vous demande d'aider Madeleine [GR 1991: 813]. 3a счет профилирования концептуальных элементов микроконцепта карточная игра формируется большое количество устойчивых словосочетаний, особенно во французском языке. Практически все они подверглись двойной деривации: во-первых, метонимизации при обозначении какой-либо разновидности игровой ситуации, во-вторых, метафоризации - при «выходе» за ее пределы. Наиболее часто при концептуализации стереотипных для азартной игры ситуаций в фокус внимания помещается объект карточной игры — карты и такой ее неотъемлемый элемент (слот), как ставки. Значительно реже профилируется сирконстант результат, как, например, в выражениях: le jeu ne vaut pas les chandelles/игра не стоит свеч - это дело пропащее; faire bonne mine au mauvais jeu!делать веселую (хорошую) мину при плохой игре - скрыть свое огорчение; с 'est un jeu joué - это дело конченое и др.

В процессе исследования выяснилось, что разные участки концепта и разные его элементы развиваются неравномерно и что «скорость»

деривационных процессов на одном и том же участке в разные периоды развития концепта неодинакова. Деривационные узлы как средоточие потенции того или иного элемента структуры концепта то активизируются, то «затухают». При этом важно отметить, что в «памяти» концепта сохраняется «угасший» деривационный узел. Следы его можно найти в виде отдельных сохранившихся элементов. Это означает, что при благоприятных условиях он может снова активизироваться. Пусковым механизмом активизации деривационных узлов являются разнообразные экстралингвистические факторы. Так, достижения последних десятилетий в области телекоммуникационных средств привели к появлению совершенно новых объектов игры и к формированию в структуре рассматриваемого макроконцепта нового концепта базового уровня - электронные игры.

В случае исчезновения какого-либо элемента макроконцепта можно сказать, что экстралингвистический фактор прекратил «подпитывать» его извне, что привело к его угасанию и исчезновению.

Согласно второму - пропозиционально-фреймовому - подходу, осуществленному в диссертационном исследовании, игра рассматривается как пропозициональный фрейм, в котором предикат устанавливает отношения между всеми остальными компонентами фрейма. Во фреймовой структуре игры предикат остается неизменным, а все остальные элементы являются переменными, как обязательные (субъект, объект), так и факультативные (сирконстанты). Их вариативность и создает условия для формирования и развития деривационных узлов. Поэтому цель пропозиционально-фреймового анализа заключается в выявлении роли каждого элемента рассматриваемого фрейма в формировании деривационного потенциала макроконцепта ИГРА.

Структура субъекта игры является достаточно разветвленной, так как на концептуальном уровне происходит дифференциация субъектов в соответствии с дифференциацией видов игры, причем как на уровне базовых концептов, так и — в трех из них (спортивные игры, игра на сцене, игра на музыкальном инструменте) - на уровне входящих в них микроконцептов. Тем самым формируются деривационные узлы, свидетельствующие о деривационном потенциале такого «участка» в структуре макроконцепта ИГРА, как субъект действия. Наиболее активным является деривационный узел, формирующийся в субъекте спортивных игр.

Особой мощностью как деривационный узел обладает объект игрового действия. Именно за счет профилирования объекта игр в большинстве случаев происходит их концептуализация и категоризация.

Изменения в составе субъектов и объектов приводят к серьезным концептуальным сдвигам в структуре предиката играть. При этом в одних случаях актуализируются содержащиеся в нем латентные предикаты, в других -происходят мутационные изменения. Латентными предикатами мы называем такие предикаты, которые не выражены эксплицитно, но приписывают обозначаемому действию те или иные признаки, отраженные в самой

концептуальной структуре актуального предиката5. В состав предиката играть входят, на наш взгляд, латентные предикаты использовать, имитировать, двигать (ся).

Предикат имитировать профилируется, когда субъект своими действиями напоминает объект. Этот предикат предполагает имитирование или подражание, то есть воссоздание субъектом типичных и специфических особенностей объекта. В качестве имитируемого объекта могут выступать как одушевленные лица, так и неодушевленные сущности, а чаще всего, абстрактные понятия, обозначающие либо добродетели, либо пороки человека. Ср.:

Вы всю жизнь играете в доброту. Делаете вид, что помогаете кому-то, что-то жертвуете [ОГНС 1971: 371] —> ^имитировать (доброту)б.

Perdro espiou pela porta da eozinha. Na copa havia luz e um hörnern jogava paciencia [CA: 52] —> *имитировать (paciencia - терпение)7.

Tchen se demanda s'il ne jouerait pas le demi-sourd. Li n 'osa pas, de crainte de sembler plus étrange encore [CH 1976: 145] —» * имитировать (demi-sourd - полуглухого).

Второй латентный предикат - использовать - в структуре предиката играть объективируется в том случае, если субъект начинает каким-либо образом манипулировать «неигровым» объектом. При этом объектом может быть лицо, предмет или абстрактное понятие. Например:

Mas havia urna possibilidade de dar certo, e Pedro Bala jogaria tudo nesta possibilidade [CA 2005: 96] —> *использовать (possibilidade - возможность).

Бы сами видели, что это за особа. Играет с мужчинами, как кошка с мышатами [J1C 2001: 23] —> *использовать (мужчин).

Alors, ils jouèrent leur dernière chance, lancèrent l'avion vers le vide, rebondirent durement sur le sol inégal, jusqu 'au précipice, où ils coulèrent [TDH 2001: 25] —► *использовать (dernière chance - последний шанс).

Предикат двигать указывает на то, что субъект заставляет объект двигаться, перемещаться в пространстве. Ср.:

Un coup d'oeil jeté sur le massif de rosier me fit découvrir Folcoche en train de jouer du sécateur [Базен 1979: 100].

... enquanto a sua mäo direita impriminia à lamina da espada mil voltas, que eram outros tantos golpes terríveis, a esquerda jogava a adaga com destreza e segurança admiráveis [О Guarani 1958: 231].

Аккуратно расчесан, гладко выбрит, весело поигрывая сигаретой, он излучал радость <...> [ПИНИ 1998: 4].

В португальском языке, помимо общего значения двигать, свойственного анализируемым языкам, глагол jogar передает еще и более конкретные виды движения и перемещения объекта в пространстве: бросить, закинуть,

5 Термины «латентный» и «актуальный» предикаты взяты из работы Е.С. Кубряковой «Типы языковых значений» (2008).

6 В скобках показан имитируемый объект.

1 Португальское выражение ит jogo de paciencia является устойчивым и имеет значение «быть осмотрительным при сложившихся обстоятельствах».

выкинуть, выпустить (например, табачный дым), положить и т.д. Причем нее эти значения зафиксированы в словаре. Это означает, что в португальском языке предикат двигать в глаголе jogar уже не является латентным. Ср.: Jogau о cigarro fora, entregou a piteira ао menino [СА 2005: 96]. О rapaz рихои ит cigarro, acendeu. Jogou a fumaça para cima estentendo о beiço [СА 2005: 166].

Что касается роли сирконстантов в формировании деривационных узлов, то следует отметить, что тесная связь предиката играть с ними репрезентирована в структуре русского концепта, что находит свое отражение на языковом уровне в большом количестве префиксальных дериватов глагола играть, в отличие от французского, в котором их только два и португальского, вообще их не имеющего.

Русский префикс со своей разветвленной концептуальной системой способен профилировать в предикате играть и вербализовывать в префиксальных дериватах глагола играть такие сирконстанты, как: фазовость, тотальность, неполнота {смягчение), бенефактивность, привативность, сопутствие, реверсность.

Концепт фазовость указывает на временные отрезки разной протяженности и конфигурации, следовательно, его можно рассматривать как один из компонентов макроконцепта время. Ср.: Аккомпаниатор заиграл персидскую мелодию из оперетки «Одалиска» [КПР 2003: 93].

Концепт сопутствие указывает на одинаковые или сопутствующие действия субъекта и объекта: Когда Тося узнал от Jleuiu о Звонке, он попросил Лешу подыграть ему в придуманном спектакле [ПИНИ 1998: 59].

Концепт реверсность определяет действие, обратное действию, произведенному над тем же объектом: <Он> выиграл несколько тысяч, но потом Осмысленный почти все отыграл [ПИНИ 1998: 171].

Концептуальная характеристика неполнота действия и сопутствующее ей ослабление могут выражаться в таких качественных параметрах, как: совершение смягченного действия по сравнению с основным; незначительность действия; незначительная интенсивность действия; ослабленное действие; недоведение действия до нормы [Милославский 1981]. Например: Кажется, да. И он просил меня поиграть... - Он бы еще пригласил для этого какого-нибудь народного артиста... [МБИК 1993: 9].

Концепт тотальность, напротив, отражает «полноту действия в его пределах»: Борис вел себя, точно обожженный, что-то судорожное явилось в нем, как будто он, торопясь переиграть все игры, боится, что не успеет сделать это [ЖКС 1952: 37].

Бенефактивность, выраженная при помощи префиксов ВЫ-, ОБ-, отражает результат действия, при этом субъект, имеющий в качестве результата какую-нибудь выгоду, является бенефициантом: Приобрел он ее как-то по случаю, когда они с Кабаном обыграли в карты в игру под названием «стос» очередного бармена [ПИНИ 1998: 145].

Концептуальная характеристика привативность профилируется в префиксе ПРО-, субъект в данном случае является привацианом: По расчету

Потапыча, бабушка проиграла всего в этот день до девяноста тысяч рублей, кроме проигранных ею вчера денег [ИД 1986:415].

Перечисленные сирконстанты фрейма ИГРАТЬ выступают как мощный фактор деривации русской акциональной образ-схемы.

Французский и португальский языки, напротив, часто избирают субстанциональную образ-схему репрезентации одной и той же ситуации, вербализуя ее с помощью именного словосочетания с опорным существительным jeu/jogo, передающим действие, и зависимым от него существительным, которое называет субъект этого действия. Ср.: мускулы играют - le jeu des muscles. Эта модель отражает тенденцию французского и португальского языков к «субстантивному стилю», к активному использованию различных именных структур. Модель реализуется во многих устойчивых словосочетаниях, расширяющих представление о субъекте игрового действия. Например, во французском языке: jeu de la fortune - превратности судьбы, jeu de la nature - удивительные явления природы, jeu de physionomie - мимика, и даже в профессиональных подъязыках: jeux d'entreprise — управленческие игры, jeu d'écriture - документооборот; в португальском языке jogo de màos -взаимные оплеухи, рукоприкладство, jogo de empurra - возложение ответственности на другого. Часть таких выражений заимствована другими языками, в том числе русским. Ср.: jeu de mots — игра слов, jeu de l'esprit — игра ума/разума, jeu du hasard - игра случая.

Процессу углубления структуры макроконцепта способствует и его взаимодействие с другими концептами, которое в диссертационном исследовании представлено в третьем разделе второй Главы, построенном на «интерконцептуальном» подходе. В результате процесса взаимодействия появляются концептуальные образования гибридного типа, отражающие своеобразные зоны пересечения концепта ИГРА с другими концептами. Взаимодействие концептов осуществляется на основе процесса концептуальной интеграции. Процесс концептуальной интеграции и его результаты целесообразно рассматривать с позиции теории интеграции М. Тернера и Ж. Фоконье, развиваемой в трудах многих современных лингвистов. Так, А. Ченки, основываясь на выводах М. Тернера и Ж. Фоконье и исследуя слияние грамматических концептов, пишет, что оно представляет собой «динамический процесс, при котором говорящий втягивает элементы из разных ментальных пространств (или «входов» - «inputs») в единое интегративное пространство, в так называемое «смешанное пространство» [Ченки 2000: 6-7; см. также Coulson, Fauconnier 1999].

При исследовании взаимодействия концепта ИГРА с другими концептами нами были выбраны две концептуальные области - политика и техника, а также язык деклассированных элементов для иллюстрации влияния социального фактора на деривационные процессы в концепте игра.

Модель ПОЛИТИКА - это ИГРА реализуется в субмоделях, представляющих три из шести базовых концептов макроконцепта ИГРА. Самая распространенная метафорическая реализация концепта ИГРА в политическом

домене - это перенос в политику различных концептуальных элементов базового концепта азартные игры. Ср.:

... Zapatero de ter conseguido que «os preços subam até durante os saldos» e garantiu que mais quantro anos de Governo socialista séria como «jogar à roleta-russa» [DN3M].

Во-вторых, могут профилироваться различные участки фреймовой структуры играть в азартные игры. Ср.:

La mafia <...> qu'elle soit russe ou sicilienne, ne supporte pas, on le sait, les mauvais payeurs et les joueurs qui n'honorent pas leurs dettes de jeu [GJ 2004: 217].

В политическом дискурсе активно используются возможности такого источника метафоры ПОЛИТИКА - это ИГРА, как спортивные игры. Так, часто действия политиков сравниваются с шахматной игрой. Например:

... isoler le parti communiste, et si possible lui donner le pouvoir. Il ne s'agit pas de jouer aux échecs, mais de penser sérieusement au prolétariat, dans tout ça [CH 1976: 108].

Базовый концепт игра на сцене репрезентируется в политическом дискурсе двумя элементами. Во-первых, место политических событий воспринимается как сцена театра. При этом важно отметить, что устойчивым стало словосочетание политическая сцена, в котором благодаря прилагательному происходит «адаптация» театральной сцены в новых условиях. Таким образом, само словосочетание указывает на слияние концептуальных признаков двух взаимодействующих концептов - игра на сцене и политика. Например:

А 61 ans, avec sa voix grave de gros fumeur et sa petite taille, Guyla Horn est une vraie bête de scène politique [LP4: 16].

Во французской и португальской технической терминологии активно используются значения слова jeuljogo, отражающие такие признаки концепта ИГРА, как: комплект/система/действие!движение. Ср.: jeu de laminoirs — линия прокатных ставов/jogo de duas rodas — колесный скат, jeu de piston - ход поршня, длина хода поршня / jogo dianteiro - передний -кол, jeu de la couronne -зазор между венцами (шахматной крепи), зазор между колесами, кольцевой зазор/jogo по fundo do filete - зазор у вершины винтовой резьбы и т.д. Данные концептуальные признаки игры коррелируют со свойствами различных механизмов как в структурном, так и в функциональном отношениях. Концептуальная интеграция двух различных сфер - игровой деятельности человека и работы механизмов - объективируется в рассмотренных словосочетаниях, первый элемент которых указывает на концептуальную связь технических явлений и процессов с игрой, а второй «переносит» эту «игру» в сферу техники.

При взаимодействии человека с определенной средой образуется интегрированный концепт, стоящий за той или иной лексической единицей. Интегрированный концепт в данном случае понимается нами как результат мыслительной операции, возникший при «слиянии» элементов концептуальных структур, репрезентируемых данной лексической единицей с элементами

информации о социальной среде, в которую «вошел» индивид. Так, в тюремном жаргоне есть метафорические наименования специфических действий, характерных для заключенных и обвиняемых. МЕТАФОРИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ концептуализации прототипических для рассматриваемого социума ситуаций основана на сопоставлении с такой стереотипной ситуацией, как игра на музыкальном инструменте. Например: выражение играть на скрипке, обозначающее в тюремном жаргоне «распиливать решетку», имеет много общего с алгоритмом действия скрипача; выражение играть на пианино (баяне или рояле) имеет значение «снимать отпечатки пальцев» или «дактилоскопировать». Таким образом, под влиянием социального фактора, а именно стереотипных ситуаций, характерных для рассматриваемого социума, происходит специфическое развитие фреймовой структуры играть на музыкальном инструменте. Следовательно, «перенос» элементов концепта игра из нейтральной в социально маркированную область создает новые деривационные узлы в структуре рассматриваемого концепта.

При работе над диссертацией был проведен ассоциативный эксперимент, который позволил выявить целый ряд особенностей, характерных для представлений среднего носителя русского языка об этом явлении. Так, большинство ответов указывают на значительные ограничения в структуре концепта ИГРА: количество базовых концептов ограничивается четырьмя, что свидетельствует, во-первых, о «смещении» очень редко упоминаемых в ответах игры на сцене и игры на музыкальном инструменте в сторону концептов театр и музыка, соответственно, И, во-вторых, о появлении нового концепта -электронные игры. Благодаря эксперименту выделены прототипические виды игр (в спортивный играх - футбол, в детских - прятки, в азартной - игра в карты). В русском языке отмечены концептуальные сдвиги в некоторых префиксальных вариантах предиката играть (ср.: наиграть = накопить что-либо, заиграть = ввести игрока в команду). В материалах эксперимента обнаруживается тендерная маркированность восприятия целого ряда элементов структуры концепта игра.

Проведенное исследование показало, что концепт игра обладает большим деривационным потенциалом, который концентрируется в виде деривационных узлов, формируемых в различных участках концепта, как ядерных, так и периферийных. При этом важно отметить, что деривационные процессы в рассматриваемом концепте в русской лингвокультуре идут активно по акциональной модели, а во французской и португальской - преимущественно по субстанциональной модели. Результаты концептуальной деривации отражаются на вербальном уровне, но это отражение не всегда является зеркальным: лексические единицы, репрезентирующие элементы концептуальной «деривационной цепочки», не всегда могут рассматриваться как элементы, связанные деривационными отношениями.

Основное содержание диссертации отражено в следующих

опубликованных работах:

1. Балакин, C.B. Деривационный потенциал концептуальной системы и его языковая реализация / C.B. Балакин // Вопросы когнитивной лингвистики. - №1. - 2008. - С. 112-124.

2. Балакин, C.B. Влияние социального фактора па деривацию концепта «игра» / C.B. Балакин // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. - Выпуск 5 (61). - 2008. - С. 229-232.

3. Балакин, C.B. Определение количественно-качественных характеристик деривационных процессов в языке / C.B. Балакин // Международный конгресс по когнитивной лингвистике: Сб. материалов 26-28 сентября 2006 года / Отв. ред. H.H. Болдырев. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2006. - С. 260-262.

4. Балакин, C.B. Объективация концепта «ИГРА» во французском техническом дискурсе / C.B. Балакин // Филология и культура: Материалы VI Междунар. науч. конф. 17-19 октября 2007 года / Отв. ред. H.H. Болдырев. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2007. - С. 175-177.

5. Балакин, C.B. Бенефактивно-привативная оппозиция как один из видов конверсивных отношений в лексике / C.B. Балакин // Типы знаний и их репрезентация в языке: Сб. науч. тр. / Отв. ред. H.H. Болдырев. - Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2007. - С. 299-305.

6. Балакин, C.B. Особенности актуализации латентного предиката «двигать» в употреблении глагола «играть» (на материале французского и португальского языков) / C.B. Балакин // Романская филология и формирование лингвострановедческой компетенции: межвузовский сборник научных трудов. Вып. 2 / Отв. ред. JI.B. Абракова. - Рязань: РГУ им. С.А. Есенина, 2008. - С. 3-6.

7. Балакин, C.B. К вопросу о латентных предикатах / C.B. Балакин // Международный конгресс по когнитивной лингвистике: Сб. материалов / Отв. ред. H.H. Болдырев. - Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2008. - С. 744-746.

Подписано в печать 24.10.2008 Формат 60x48/16. Объем 1,5 у.пл. Тираж 100 экз.

392000, г. Тамбов, ул. Советская, 108. Издательство ТОИПКРО Лицензия серия ИД № 03312 от 20 ноября 2000 года Государственного учреждения дополнительного образования Тамбовского областного института повышения квалификации

работников образования.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Балакин, Сергей Владимирович

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I. Теоретические предпосылки исследования деривационного потенциала концепта ИГРА.

1. Игра как объект научного исследования.

2. Основные аспекты изучения деривационных процессов в языке.

3. Изучение деривационных процессов на концептуальном уровне.

4. Деривационный потенциал языковых единиц.

Выводы по I Главе.

Глава II. Основные деривационные узлы в структуре концепта ИГРА.

1. Структура базовых концептов и деривационные процессы в них.

2. Деривационные узлы в структуре пропозиционального фрейма ИГРАТЬ

2.1. Деривационный потенциал субъекта игрового действия.

2.2. Деривационный потенциал объекта игрового действия.

2.3. Деривационный потенциал сирконстантов игрового действия.

3. Взаимодействие с другими концептами как фактор деривации концепта ИГРА.

3.1. Особенности актуализации концепта ИГРА в политическом дискурсе.

3.2. Особенности актуализации концепта ИГРА в техническом дискурсе.

3.3. Влияние социального фактора на деривационные процессы в концепте

ИГРА.

Выводы по II Главе.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Балакин, Сергей Владимирович

Настоящая диссертация посвящена исследованию деривационного потенциала одного из самых значимых концептов, сформированных в ходе развития человеческой цивилизации - ИГРЫ.

Под деривационным потенциалом концепта понимается его способность развиваться за счет содержащихся в нем элементов и признаков. Процесс реализации потенциала концепта рассматривается как концептуальная деривация. Основная гипотеза данного исследования заключается в предположении о том, что деривационный потенциал — это явление не языкового, а концептуального уровня, поскольку деривационные процессы в языковых единицах предопределяются той «мощностью», которая заложена в вербализуемых этими языковыми единицами концептах.

Предметом исследования являются такие когнитивные процессы и такие участки в структуре концепта ИГРА, которые способствуют реализации его деривационного потенциала. В качестве объекта диссертационного исследования выступают различные средства вербализации концепта ИГРА, дающие доступ к его структуре, в трех языках - русском, французском и португальском.

Целью работы является исследование деривационного потенциала концепта ИГРА и его реализации в современном русском, французском и португальском языках, выявление универсальных и специфических особенностей деривационных процессов на концептуальном уровне и их отражения в языке.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. Определить принципы структурной организации концепта ИГРА и основные модели их реализации в языке.

2. Выявить основные типы деривационных процессов на концептуальном уровне.

3. Установить факторы, способствующие активизации деривационных процессов.

4. Рассмотреть особенности взаимодействия концепта ИГРА с другими концептами и выявить особенности влияния такого взаимодействия на деривационные процессы в структуре рассматриваемого концепта.

5. Выяснить, на основе каких когнитивных механизмов происходит такое взаимодействие.

6. Провести ассоциативный эксперимент для верификации основных выводов диссертационного исследования.

Актуальность настоящего исследования обусловлена его связью с когнитивным направлением в лингвистике. Деривационный потенциал рассматривается не просто как способность языковой единицы к изменениям, а как неотъемлемое свойство стоящей за этой языковой единицей концептуальной структуры. Изучение деривационного потенциала осуществляется на примере концепта ИГРА. Важность игровой деятельности для человека и постоянное развитие ее видов способствуют высокой деривационной активности изучаемого концепта, что отражается на языковом уровне в появлении большого количества дериватов, образованных синтетическим или аналитическим путем, а также в формировании различных устойчивых выражений и фразеологических оборотов, включающих как основные номинанты рассматриваемого концепта (существительное «игра» и глагол «играть»), так их дериваты.

Выбор темы обусловлен необходимостью по-новому взглянуть на процессы деривации в свете современных достижений когнитивной лингвистики. В настоящее время в большинстве работ, связанных с вопросами дериватологии, каждый процесс изучается отдельно, независимо друг от друга, не учитываются общий деривационный фон языковой единицы и те глубинные когнитивные процессы, которые лежат в основе ее развития.

Теоретической базой исследования послужили основные положения теории деривации, разрабатываемой и в традиционной лингвистике (Т.А. Гридина, Е.А. Земская, Е. Курилович, Л.Н. Мурзин и др.), и в когнитивной (Л.В. Бабина, Е.А. Боярская, Е.Е. Голубкова, Е.С. Кубрякова, Е.В. Петрухина, Е.М. Позднякова, И.А. Стернин и др.). Принципы анализа разработаны на основе теорий категоризации, концептуальной интеграции и фреймовой семантики, развиваемых как отечественными исследователями (Н.Д. Арутюнова, Н.Н. Болдырев, Е.С. Кубрякова, М.Н. Лапшина, Ю.Г. Панкрац и др.), так и зарубежными учеными (Т.А. ван Дейк, В. Кинч, Дж. Лакофф, Р. Лэнекер, М. Минский, Л. Талми, Дж. Тернер, Ч. Филлмор, Ж. Фоконье и др.).

Научная новизна диссертации состоит в том, что в ней впервые изучается деривационный потенциал концепта и пути реализации этого потенциала в дискурсе. Введено понятие «деривационные узлы» и выявлены основные факторы их формирования в структуре концепта ИГРА. Новым является также изучение деривационных процессов в трех ракурсах: во-первых, на разных уровнях макроконцепта (суперординатном, базовом и субординатном); во-вторых, в пропозиционально-фреймовой структуре концепта ИГРА, включающей предикат, актанты и сирконстанты; в-третьих, во взаимодействии концепта ИГРА с другими концептами.

Материалом для анализа послужили около 7000 примеров употреблений слова ИГРА и его дериватов в различных дискурсивных образованиях современных русских, французских, португальских и бразильских художественных произведений, газетных и словарных статей. Помимо этого использовались информационные ресурсы сети Internet.

Для изучения фактического материала, полученного сплошной выборкой, в работе используются следующие методы: концептуально-таксономический, метод концептуального анализа, контекстуальный анализ, дефиниционный анализ, пропозиционально-фреймовый анализ.

Результаты проведенного исследования позволяют сформулировать следующие положения, которые выносятся на защиту:

1. Концепт ИГРА имеет сложную таксономическую структуру, основанную на иерархических связях, и рассматривается в работе как макроконцепт. Он представляет собой совокупность шести концептов базового уровня, а именно, спортивные игры, азартные игры, детские игры, игра на сцене, игра на музыкальном инструменте и электронные игры. Каждый концепт базового уровня включает, в свою очередь, концепты субординатного уровня — микроконцепты.

2. На разных участках как базового, так и субординатного уровней рассматриваемого макроконцепта формируются деривационные узлы, которые предопределяют основные направления деривационных процессов.

3. Деривационным потенциалом обладают все элементы структуры пропозиционального фрейма ИГРА (субъект, предикат, объект, сирконстант), как и их концептуальные признаки.

4. Происходящие в структуре концепта деривационные процессы в зависимости от их направления подразделяются в работе на три типа: расширение, сужение и углубление. Концепт подвержен данным деривационным процессам преимущественно за счет микроконцептов, представляющих различные виды игр. Деривация по типу расширения — это возникновение нового концепта базового или субординатного уровня в структуре макроконцепта, сужение связано с исчезновением этих видов концептов. Углубление — это такой деривационный процесс, в результате которого происходит развитие структуры микроконцептов на основе когнитивных операций метафоры, метонимии и сравнения.

5. Реконструкция деривационных процессов, имевших место в структуре концепта, важна для выявления его деривационного потенциала, так как «спящие» модели при благоприятных условиях могут активизироваться.

6. Концептуальная деривация, результаты которой отражаются на вербальном уровне, происходит в ином формате, вследствие чего концептуальная «деривационная цепочка» не всегда находится в прямом соотношении с аналогичной лексической «цепочкой».

Теоретическая значимость диссертации заключается в развитии основных положений теории концептуальной деривации, а именно: выведение ее типов, выявление основных векторов развития концептуальных единиц, соотношение деривации на концептуальном и лексическом уровнях. Применение таксономического принципа построения и классификации концептов в исследовании деривационных процессов (в частности, процессов субкатегоризации на базовом и субординатном уровнях) позволило разработать методику выявления деривационного потенциала концепта.

Практическая значимость работы обусловлена возможностью использования материалов исследования и полученных результатов при составлении лекционных курсов по общему языкознанию, по лексикологии русского, французского и португальского языков, а также при подготовке спецкурсов по когнитивной лингвистике и по русскому и романскому словообразованию.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в докладах на научно-теоретических и научно-практических конференциях -2005-2008 гг.: на I Международном конгрессе по когнитивной лингвистике (Тамбов, 2006), Шестой международной научной конференции «Филология и культура» (Тамбов, 2007), Державинских чтениях в ТГУ им. Г.Р. Державина (Тамбов, 2008), в выступлении на аспирантских семинарах кафедры английской филологии ТГУ им. Г.Р. Державина, а также в опубликованных тезисах и статьях по теме исследования, общее число которых составило 7, две из которых напечатаны в журналах, рекомендованных ВАК РФ.

Структура и объем диссертации. Диссертационное исследование состоит из Введения, двух Глав, Заключения, Списка использованной научной литературы, Списков источников фактического материала и словарей, двух Приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Деривационный потенциал концепта игра и его языковая реализация"

ВЫВОДЫ ПО II ГЛАВЕ

Проведенное исследование фактического материала и данные ассоциативного эксперимента позволили сделать вывод о том, что, кроме пяти зафиксированных в словарных статьях базовых концептов (спортивные игры, детские игры, азартные игры, игра на сцене и игра на музыкальном инструменте), статус базового концепта на современном этапе получает шестой концепт — электронные игры. В каждом из шести базовых концептов выявлены концепты субординатного уровня - микроконцепты, отражающие различные конкретные игры, и определены концептуальные признаки, в результате профилирования которых формируются деривационные узлы, способствующие созданию продуктивных деривационных моделей.

Наиболее релевантным концептуальным признаком во всех базовых концептах (кроме детских игр) является объект игры. Именно по характеру объекта выделяются основные модели, дифференцирующие виды игр, и только в базовом концепте детские игры такая дифференциация происходит на основе концептуальных признаков способ и цель. Каждая модель реализуется в большем или меньшем количестве субмоделей за счет профилирования дополнительного концептуального признака - сирконстанта. Например, модель игра в мяч реализуется в субмоделях, профилирующих такие сирконстанты, как место, способ или инструмент.

Исследованные деривационные процессы свидетельствуют о трех типах изменений, происходящих в структуре концепта ИГРА: расширение, сужение и углубление. Эти процессы осуществляются преимущественно на субординатном уровне. Так, во всех шести концептах базового уровня отмечается постепенное увеличение и количества моделей образования микроконцептов, и количества самих микроконцептов. Кроме того, многие микроконцепты подвергаются субкатегоризации, в результате которой на субординатном уровне возникают подуровни», что ведет к еще большему «расширению» и усложнению структуры макроконцепта ИГРА.

Обратный деривационный процесс - сужение, приводящий к уменьшению объема макроконцепта за счет исчезновения микроконцептов или (реже) концептов базового уровня, наиболее активно проявляется в детских играх и игре на музыкальном инструменте.

Деривация по типу углубления, то есть процесс, при котором на основе когнитивных механизмов метафоры, метонимии и сравнения развиваются различные концептуальные признаки микроконцептов, характерна для пяти «установившихся» базовых «игровых» концептов, активно взаимодействующих с другими концептами. В то время как примеров участия нового базового концепта «электронные игры» в подобном взаимодействии не обнаружено.

Рассмотрение игры как пропозиционального фрейма дало возможность выявить деривационные узлы, формируемые переменными элементами фрейма -актантами (субъектом и объектом) и сирконстантами. При периферийных типах субъектов и объектов игры (набор которых постоянно расширяется) в предикате играть актуализируются латентные предикаты двигать (ся), использовать, имитировать, а в русском языке, кроме этого, происходят концептуальные сдвиги в некоторых префиксальных вариантах предиката играть (наиграть — накопить, заиграть = заявить игрока на игру в определенную спортивную команду). Таким образом, можно сказать, что субъекты и объекты активно участвуют в формировании деривационных узлов и способствуют усилению деривационного потенциала концепта ИГРА.

Сирконстанты, хотя и являются факультативными элементами пропозиционального фрейма, тоже способствуют его развитию. Сирконстанты профилируют такие концептуальные характеристики, как фазовость, тотальность, неполнота (смягчение), бенефактивность, привативность, сопутствие, реверсность. Среди средств их вербализации, как показало проведенное исследование, в русском языке особое место занимают глагольные префиксы. Это означает, что русская образ-схема игры, в отличие от французской и португальской, активно формируется по акциональному типу.

Французский и португальский языки, напротив, часто избирают субстанциональную образ-схему репрезентации той же игровой ситуации, вербализуя ее с помощью именного словосочетания с опорным существительным jeu/jogo, передающим действие, и зависимым от него существительным, которое называет субъект этого действия.

Для анализа взаимодействия макроконцепта ИГРА с другими концептами был исследован дискурс трех совершенно не связанных между собой и обладающих своей спецификой социумов — политического, технического, а также дискурс социума деклассированных элементов (в целях изучения влияния социального фактора на деривационный потенциал рассматриваемого концепта). Модель ПОЛИТИКА - это ИГРА реализуется в субмоделях, представляющих три из шести базовых концептов макроконцепта ИГРА: азартные игры, спортивные игры и игра на сцене. Взаимодействие концепта ИГРА с концептами технического домена объективируется во французской и португальской терминологии. Оно основано на том, что такие признаки концепта ИГРА, как комплект/система/действие/движение коррелируют со свойствами различных механизмов как в структурном, так и в функциональном отношениях. Анализ фразеологизмов «игровой» тематики в тюремном жаргоне показал, что под влиянием стереотипных ситуаций, характерных для рассматриваемого социума, происходит специфическое развитие фреймовой структуры играть на музыкальном инструменте. Адаптация концепта ИГРА в специфических дискурсивных условиях осуществляется за счет интеграции одного из его концептуальных признаков с признаками концептов других доменов. В результате такого процесса возникают концепты гибридного типа, объединяющие в своей структуре признаки взаимодействующих концептов и способствующие развитию каждого из них.

Многофакторность процесса формирования деривационных узлов, а, значит, и формирования деривационного потенциала макроконцепта ИГРА, обусловлена его сложной и многоуровневой структурой, но, в конечном счете, определяется экстралингвистическими факторами.

175

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование показало, что концепт ИГРА обладает большим когнитивным потенциалом, который концентрируется в виде деривационных узлов, формируемых в различных участках структуры концепта.

Двойственный характер концепт ИГРА, отражаемый в двух равноправных его номинантах - имени существительном и глаголе, мы рассматриваем как тесную взаимосвязь субстанциональной и акциональной «образ-схем» игрового действия. Исследование показало, что деривационные процессы в рассматриваемом концепте в русской лингвокультуре идут преимущественно по акциональной модели, а во французской и португальской - преимущественно по субстанциональной модели.

Для выявления деривационных узлов и их упорядоченного описания была разработана методика, в соответствии с которой выделяется три подхода к рассмотрению структуры исследуемого макроконцепта: концептуально-таксономический, пропозициональной-фреймовый, «интерконцептуальный» (взаимодействие с другими концептами).

Согласно концептуально-таксономическому подходу концепт ИГРА представляет собой сложноструктурированный макроконцепт, включающий шесть концептов базового уровня и большое количество концептов субординатного уровня, то есть микроконцептов. К концептам базового уровня относятся спортивные игры, азартные игры, детские игры, игра на сцене, игра на музыкальном инструменте и электронные игры. Каждый из вышеперечисленных концептов состоит из концептов субординатного уровня и за счет последних может либо расширяться, либо сужаться в силу различных обстоятельств. Микроконцепты более подвижны благодаря своим мобильным элементам и по сравнению с концептами базового уровня являются относительно неустойчивыми. Микроконцепты формируются за счет профилирования концептуальных признаков, которые создают деривационные узлы разных мощностей.

Изучение пропозиционально-фреймовой структуры концепта ИГРА позволило выявить особую важность объекта игрового действия как деривационного узла большой мощности. Именно за счет профилирования объекта игр в большинстве случаев происходит их категоризация и субкатегоризация. Кроме того, изменения в составе субъектов и объектов приводят к серьезным концептуальным сдвигам в структуре предиката играть. При этом в одних случаях актуализируются содержащиеся в нем латентные предикаты, в других — происходят мутационные изменения. В структуре русского концепта, в отличие от французского и португальского, репрезентирована тесная связь предиката играть с различными сирконстантами. Эти элементы фрейма ИГРАТЬ выступают как мощный фактор деривации русской акциональной «образ-схемы», что на языковом уровне находит свое отражение в большом количестве префиксальных дериватов глагола играть.

Развитию деривационного потенциала концепта ИГРА способствует и его взаимодействие с другими концептами, в результате которого появляются концептуальные образования гибридного типа, находящиеся в зоне пересечения рассматриваемого концепта с другими концептами.

Выяснилось, что разные участки концепта и разные их элементы развиваются неравномерно и что «скорость» деривационных процессов на одном и том же участке в разные периоды развития концепта неодинакова. Каждый отдельно взятый деривационный узел получает импульс разной «мощности» в разные эпохи. Деривационные узлы как средоточие потенции того или иного элемента структуры концепта то активизируются, то «затухают». Пусковым механизмом их активизации являются разнообразные экстралингвистические факторы. Важно отметить, что в «памяти» концепта сохраняется угасший деривационный узел. Следы его можно найти в виде отдельных сохранившихся элементов. Это означает, что при благоприятных условиях он может снова активизироваться.

Под влиянием экстралингвистических факторов в структуре концепта в процессе его развития могут появляться и новые деривационные узлы. Так, достижения последних десятилетий в области телекоммуникационных средств привело к формированию нового концепта базового уровня в структуре макроконцепта - электронные игры.

Деривационный процесс, приводящий к появлению новых структурообразующих элементов в макроконцепте ИГРА, мы рассматриваем как деривацию по типу расширения. Возникновение новых элементов происходит в основном на субординатном уровне. Этому способствуют многие экстралингвистические факторы: научно-техническая эволюция/революция (напр., изобретение электричества); этапы интенсивного развития культуры и искусства (напр., Средневековье, Ренессанс, Классицизм во Франции); экономико-политическая коньюктура (распространение стандартов англосаксонской культуры во всех сферах жизни, глобализация в 20-ом веке) и др. Например, активное возникновение музыкальных инструментов в 17-ом веке во Франции способствовало интенсивному развитию концепта игра на музыкальном инструменте в этот период.

Наряду с процессом расширения, как показало исследование, в структуре рассматриваемого концепта происходит и обратный процесс — исчезновение элементов концепта. Этот процесс мы квалифицируем как деривацию по типу сужения. В случае исчезновения каких-либо элементов концепта, что чаще всего происходит на субординатном уровне, можно сказать, что экстралингвистический фактор «потерял интерес» к той или иной единице и прекратил «подпитывать» ее извне, что привело к ее угасанию и исчезновению.

Третий тип деривации мы рассматриваем как углубление, то есть процесс деривации, в котором задействуются различные элементы микроконцептов на основе концептуальных операций метафоры и метонимии при взаимодействии с другими концептами.

Концептуальная деривация осуществляется в процессе концептуальной интеграции, происходящей посредством операций метафоры и метонимии на основе механизма профилирования концептуальных признаков. Результаты концептуальной деривации отражаются на вербальном уровне, но это отражение не всегда является зеркальным: лексические единицы, репрезентирующие элементы концептуальной «деривационной цепочки», на языковом уровне не всегда могут рассматриваться как элементы, связанные деривационными отношениями.

Концепт ИГРА активно участвует в оценочной категоризации лиц, предметов, различных явлений и ситуаций. Игра выступает как своеобразный эталон для оценки разных видов деятельности, особенно во французской лингвокультуре, о чем свидетельствует большое количество выражений, построенных на основе метафорического переосмысления игры в современном французском языке.

Проведенный ассоциативный эксперимент позволил выявить значительные ограничения в структуре концепта ИГРА, которые характерны для представлений среднего носителя русского языка об этом явлении. Так, для большинства респондентов количество базовых концептов ограничивается четырьмя, что свидетельствует о «смещении» не упоминаемых в ответах игры на сцене и на музыкальном инструменте в сторону концептов театр и музыка соответственно. Благодаря эксперименту выделены протопические виды игр и их прототипические объекты. В материалах эксперимента обнаруживается тендерная маркированность восприятия целого ряда элементов в структуре концепта игра.

Разработанная методика изучения структуры концепта и выявления в ней деривационных узлов представляется перспективной для исследования других концептов.

Список научной литературыБалакин, Сергей Владимирович, диссертация по теме "Теория языка"

1. Агеева, Ю.В. Семантическая деривация в русском языке новейшего периода: На базе адъективной лексики: Дис.канд. филол. наук: 10.02.01. / Агеева Юлия Викторовна. Казань, 1997. - 179с.

2. Алексеева, С.В. Деривация текста и сбои в его образовании: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.19. / Алексеева Светлана Владимировна; Пермский государственный университет. Пермь, 1996. — 20с.

3. Алфред, А. Понять природу человека / А. Алфред. СПб: Академический проект, 2000. - 256с.

4. Андреева, В.А. Лингвостилистические средства функциональной и метафикционной игры / В.А. Андреева // Язык. Человек. Культура: Материалы международной научно-практической конференции 21-23 марта 2005 года. — Смоленск: СГПУ, 2005. С. 12-21.

5. Апресян, Ю.Д. Избранные труды. Том I. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. / Ю.Д. Апресян. М.: Школа «Языки русской культуры», издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1995. -472 с.

6. Апресян, Ю.Д. Языковая картина мира и системная лексикография / Отв. ред. Ю.Д. Апресян. М.: Языки славянских культур, 2006. — 912с.

7. Аристотель. Сочинения. В 4-х т. Т. 3. / Аристотель. М.: Мысль, 1978. -687с.

8. Артюхова, С.В. Словообразовательный потенциал глаголов с семой «эмоция» в современном русском языке: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. / Артюхова Светлана Викторовна. Махачкала, 2005. - 205с.

9. Арутюнова, Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения / Н.Д. Арутюнова // Аспекты семантических исследований. М.: Наука, 1980.-С. 156-249.

10. Арутюнова, Н.Д. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы / Н.Д. Арутюнова. М.: Наука, 1976. - 383с.

11. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека / Н.Д. Арутюнова. М.: Языки славянской культуры, 1999. - 869с.

12. Бабина, JI.B. Когнитивные основы вторичных явлений в языке и речи: Монография / JI.B. Бабина. Тамбов-Москва: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2003.-246 с.

13. Бабина, JI.B. Проблема концептуальной деривации / JI.B. Бабина // Вопросы когнитивной лингвистики. 2007. - №4 (013). - С. 86-91.

14. Бабкин, A.M. Русская фразеология: ее развитие и источники / A.M. Бабкин. Л.: Наука, 1970. - 263с.

15. Бабушкин, А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка / А.П. Бабушкин. — Воронеж: Изд-во Воронежского государственного университета, 1996.- 104с.

16. Балашова, Л.В. Метафорическое поле игры в истории русского языка / Л.В. Балашова // Аксиологическая лингвистика: игровое и комическое в общении: Сб. науч. тр. / Под ред. В.И. Карасика, Г.Г. Слышкина Волгоград: Перемена, 2003. - С. 35-47.

17. Балли, Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка / Ш. Балли. М.: Изд-во «Иностранной литературы», 1955. - 416с.

18. Балли, Ш. Французская стилистика / Ш. Балли. М.: Изд-во иностранной литературы, 1961.-394с.

19. Баранов, А.Г. Жанр как база деривации текста / А.Г. Баранов, Т.С. Щербина // Принцип деривации в истории языкознания и современной лингвистики: Тезисы докладов/ Ин-т языкозн. АН СССР. Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 1991.-С.9-11.

20. Белошапкова, Т.В. Категория аспектуальности в свете когнитивно-дискурсивной парадигмы / Т.В. Белошапкова // Концептуальный анализ языка: современные направления исследования: Сб. науч. трудов М., Калуга, 2007 - С. 176-185.

21. Береговская, Э.М. Принцип организации текста как игровой момент / Э.М. Береговская // Русская филология. 1999. - №3. — С.75-84.

22. Берн, Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры / Э. Берн. Мн.: Современный литератор, 2006. - 448с.

23. Беседина, Н.А. Морфологически передаваемые концепты: Монография / Н.А. Беседина М., Тамбов: Изд-во ТГУ; Белгород: Изд-во БелГУ, 2006. — 214с.

24. Блинов, А.Л. Теоретико-игровой подход к семантике естественного языка / А.Л. Блинов // Логика и онтология. М.: Наука. - 1978. - С. 34 - 53.

25. Блумфильд, Л. Язык / Л. Блумфильд. М.: Прогресс, 1968. - 607с.

26. Болдырев, Н.Н. Функциональная категоризация английского глагола: Монография / Н.Н. Болдырев. СПб., Тамбов: РГПУ им. А.И. Герцена; ТГУ им. Г.Р. Державина, 1995. - 139с.

27. Болдырев, Н.Н. Когнитивная семантика: курс лекций по английской филологии / Н.Н. Болдырев. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина. - 2002. - 123с.

28. Болдырев, Н.Н. Концептуальное пространство когнитивной лингвистики / Н.Н. Болдырев // Вопросы когнитивной лингвистики. №1 (001). - 2004. -С.18-36.

29. Болдырев, Н.Н. Репрезентация знаний в системе языка / Н.Н. Болдырев // Вопросы когнитивной лингвистики. 2007. - №4 - С. 17-27.

30. Бондарко, А.В. Субъектно-предикативно-объектные ситуации / А.В. Бондарко // Теория функциональной грамматики. СПб.: Наука, 1992. — 304с.

31. Борн, М. Физика в жизни моего поколения / М. Борн. М.: Изд-во иностранной литературы. - 1963. - 536с.

32. Боярская, E.JI. Когнитивные основы формирования новых значений полисемантичных существительных: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.04. / Боярская Елена Леонидовна. Калининград, 1999. - 217с.

33. Бринев, К.И. Внутренняя форма русского слова как носитель потенциала его деривационного функционирования: Дис.канд. филол. наук: 10.02.01. / Бринев Константин Иванович. — Кемерово, 2002. — 144с.

34. Быстрицкая, Е.С. Реализация концепта «игра» в русском языке: этимологический аспект / Е.С. Быстрицкая // Вестн. Мое. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2007. - №2. - С. 71-80.

35. Валлон, А. От действия к мысли. Очерк сравнительной психологии / А. Валлон. -М.: Иностранная литература, 1956. 240с.

36. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание / А. Вежбицкая. М.: Русские словари, 1997 - 416с.

37. Виноградова, В.Н. Стилистический аспект русского словообразования / В.Н. Виноградов. М.: Наука, 1984. - 184с.

38. Витгенштейн, Л. фон. Логико-философский трактат / Л фон Витгенштейн. — М.: Иностранная литература, 1958. — 133с.

39. Витгенштейн, Л. фон. Философские работы / Л. фон Витгенштейн. М.: Изд-во Гнозис, 1994 - 856с.

40. Волошин, Ю.К. Общий американский сленг: Состав, деривация и функция. Лингвокультурологический аспект: Дис. . д-ра филол. наук: 10.02.19. / Волошин Юрий Константинович. — Краснодар, 2000. 341с.

41. Ворожцов, Б.Н. Авторские окказионализмы как способ реализации игровой функции языка / Б.Н. Ворожцов // Интертекстуальные знаки. — М.: ЛОГОС, 1998. С.79-85.

42. Гак, В.Г. Беседы о французском слове (из сравнительной лексикологии французского и русского языков) / В.Г. Гак. М.: Международные отношения, 1986.-336с.

43. Гак, В.Г. Метафора: универсальное и специфическое / В.Г. Гак // Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. - С.11-26.

44. Голубева, О.В. Креативная функция единиц вторичной номинации в сказках JI. Кэрролла «Алиса в стране чудес» и «Алиса в зазеркалье»: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.04. / Голубева Ольга Васильевна Смоленск, 2004. - 22с.

45. Голубкова, Е.Е. Фразовые глаголы движения (когнитивный аспект) / Е.Е. Голубкова. М.: ГЕОС, 2002. - 175 с.

46. Горбунова, B.C. Специальные словосочетания английского языка в текстах строительного профиля: Номинативно-когнитивный потенциал: Дис.канд. филол. наук: 10.02.04. / Горбунова Валентина Сергеевна М., 1999. -214с.

47. Григорьев, В.М. Постижение игровой культуры и ее воспитательно-развивающего потенциала / В.М. Григорьев // Воспитательно-развивающий потенциал игры и праздника на рубеже XXI века. М., 2001. - С. 5-13.

48. Гридина, Е.Н. Игра как репрезентант концепта «развлечение» в русской и английской фразеологии / Е.Н. Гридина // Филология и культура: Материалы IV Международной научной конференции. Тамбов: 2003. - С.215-216.

49. Гридина, Т.А. Принципы языковой игры и ассоциативный контекст слова в художественном тексте / Т.А. Гридина //Семантика языковых единиц: Доклады VI Международной конференции в 2-х т. Т.2. М.: 1998, - С.239-242.

50. Гросс, К. Душевная жизнь ребенка / К. Гросс. Киев: Издание Киевского Фребельного Общества. - 1916. — 242с.

51. Дейк, Т.А. ван Стратегия понимания связанного текста / Т.А. ван Дейк, В. Кинч // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23: Когнитивные аспекты языка. -М.: Прогресс, 1988.-С. 153-211.

52. Дроздова, Т.В. Проблемы понимания научного текста: монография / Т.В. Дроздова. Астрахань: Изд-во АГТУ, 2003. - 224с.

53. Ерофеева, Т.И. Статический и динамический подход при исследовании речи города / Т.И. Ерофеева //Принцип деривации в истории языкознания и современной лингвистики: Тезисы докладов/ Ин-т языкозн. АН СССР. Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 1991.-С. 19-21.

54. Зайкаускене, Я.Ю. Лексическая деривация: Учебное пособие / Я.Ю. Зайкаускене. Вильнюс: ВГПИ. - 1986. - 120с.

55. Земская, Е.А. Русская разговорная речь / Е.А. Земская. М.: Изд-во Наука, 1983.-С.172-211.

56. Земская, Е.А. Словообразование как деятельность / Е.А. Земская. М.: Издательство ЛКИ, 2007. - 224с.

57. Зинченко, В.П. Проблема «образующих» сознания в деятельностной теории психики / В.П. Зинченко // Вестник Московского университета. Сер. 14, психология. №3. - С. 25-34.

58. Золотова, Г.А. О структуре простого предложения в русском языке / Г.А. Золотова//Вопросы языкознания. 1967. -№6. — С. 90-101.

59. Имамутдинова, Ф. Р. Функционально-когнитивный потенциал глаголов речи в русском и английском языках: На материале ядерных компонентов сферы: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.20. / Имамутдинова Флюра Ришатовна. -Уфа, 1999.-148с.

60. Исабеков, С.Е. Механизмы фразообразовательной номинации (на материале имен лиц современного немецкого языка) / С.Е. Исабеков // Филологические науки. 1988. - №4. - С.67-74.

61. Карасик, В.И. Аспекты категориальной деривации / В.И. Карасик // Принцип деривации в истории языкознания и современной лингвистики: Тезисы докладов/ Ин-т языкозн. АН СССР. — Пермь: Изд-во Пермского ун-та, 1991.-С. 161-162.

62. Каргаполова, И.А. Лингвистические и социокультурные факторы лудического речевого поведения: Дис. . д-ра. филол. наук: 10.02.04. / Каргаполова Ирина Александровна. СПб., 2008. - 483с.

63. Кацнельсон, С.Д. Содержание слова, значение и обозначение / С.Д. Кацнельсон. — М., Л.: Наука, 1965. — 111с.

64. Кобрина, Н.А. Теоретическая грамматика современного английского языка: учебное пособие / Н.А. Кобрина, Н.Н. Болдырев, Н.А. Худяков. — М.: Высшая школа, 2007. 368с.

65. Козлова, Е.А. Метонимия как модель взаимодействия фреймов / Е.А. Козлова // Типы знания и их репрезентация знаний в языке. Сб. науч. тр. -Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2007. — 311с.

66. Конецкая, В.П. Семантические типы слов (на материале английского языка) / В.П. Конецкая // Вопросы языкознания. 1993. - № 6. - С. 89-99.

67. Коновалова, Е.А. Деривационный потенциал и парадигматические отношения современной русской экономической терминологии: Дис. . канд. филол. наук: 10.02.01. / Коновалова Елена Анатольевна-М., 1998. 197с.

68. Кораблева, Л.Ю. Перфективация как способ образования видовой оппозиции / Л.Ю. Кораблева // VIII Державинские чтения. Филология и журналистика. Тамбов. - 2003. - С. 56-57.

69. Красных, В.В. Когнитивная база и прецедентные феномены в системе других единиц и в коммуникации / В.В. Красных, Д.Б. Гудков, И.В. Захаренко, Д.В. Багаева // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1997. - №3. - С. 62-75.

70. Красовский, П.Н. Игровые задачи о встрече движений / П.Н. Красовский. -М.: Наука, 1970.-420с.

71. Красовский, П.Н. Позиционные дифференциальные игры / П.Н. Красовский, А.И. Субботин. -М.: Наука, 1974. — 456с.

72. КРГ Краткая русская грамматика / Под. ред. Шведовой. - М.: Русский язык, 1989.-639с.

73. Кронгауз, М.А. Семантика: Учебник для студентов фак. высш. учеб. заведений / М.А. Кронгауз. М.: Издательский центр «Академия», 2005. — 352с.

74. Кубрякова, Е.С. Глаголы действия через их когнитивные характеристики / Е.С. Кубрякова // Логический анализ языка. Модели действия. М.: Наука, 1992.-С. 84-90.

75. Кубрякова, Е.С. О номинативном компоненте речевой деятельности / Е.С. Кубрякова // Вопросы языкознания. 1984. - №4. - С. 13-22.

76. Кубрякова, Е.С. Образы мира в сознании человека / Е.С. Кубрякова // Известия РАН. Серия литературы и языка. 2006. - №2 (том 65). — С. 3-13.

77. Кубрякова, Е.С. Проблемы семантической деривации / Е.С. Кубрякова // Принцип деривации в истории языкознания и современной лингвистики:

78. Тезисы докладов / Ин-т языкозн. АН СССР. Пермь: Изд-во Пермский ун-т, 1991.-С. 24-25.

79. Кубрякова, Е.С. Семантика в когнитивной лингвистке (о концепте контейнера и формах его объективации в языке) / Е.С. Кубрякова // Известия АН. Серия литературы и языка. 1999. - № 5-6 (том 58). - С. 3-12.

80. Кубрякова, Е.С. Типы языковых значений: Семантика производного слова / Е.С. Кубрякова. М.: Издательство ЛКИ, 2008. - 208с.

81. Кубрякова, Е.С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира / Е.С. Кубрякова.- М.: Языки славянской культуры. 2004. - 560 с.

82. Кубрякова, Е.С., Демьянков, В.З., Панкрац, Ю.Г., Лузина, Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов / Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина, Л.Г. М.: Изд-во МГУ, 1996. - 245 с.

83. Кузнецова, Н.Н. Интертекст и языковая игра / Н.Н. Кузнецова // Интертекст в художественном и публицистическом дискурсе: Сборник докладов Международной научной конференции. Магнитогорск: Изд-во МаГу, 2003. - С.406-411.

84. Кунин, А.В. Пути образования фразеологических единиц / А.В. Кунин // Иностранные языки в школе. 1971. -№1. - С.8-21.

85. Курилович, Е. Заметки о значении слова / Очерки по лингвистике / Е. Курилович. Биробиджан: ИП «ТРИВИУМ», 2000. - С. 237-250.

86. Курилович, Е. Очерки по лингвистике. Сборник статей / Е. Курилович. — М.: Изд-во иностранной литературы, 1962. — 456с.

87. Кустова, Г.И. О типах производных значений слов с экспериенциальной семантикой / Г.И. Кустова // Вопросы языкознания. 2004. — №2. - С. 32-46.

88. Кушнерук С.П. Дериватометрия / С.П. Кушнерук // Принцип деривации в истории языкознания и современной лингвистики: Тезисы докладов. Пермь: Пермский ун-т, 1991. - С. 175-177

89. Лазарев, В.В. Теория фрейма: интердисциплинарный подход / В.В. Лазарев Л.В. Правикова // Когнитивная парадигма: фреймовая семантика и номинация. Межвуз. сб. науч. статей. Вып. I. Пятигорск: 111'ПИ, 2002. — С. 319.

90. Лакофф, Дж. Лингвистические гештальты / Лакофф Дж. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 10. - М.: Прогресс, 1981. - С. 350-368.

91. Лакофф, Дж. Метафоры, которыми мы живем / Дж. Лакофф, М. Джонсон. М.: Едиториал УРСС. - 2004. - 256с.

92. Лапшина, М.Н. Семантическая деривация в когнитивном аспекте: На материале английского языка: Дис. . д-ра филол. наук: 10.02.04. / Лапшина Марина Николаевна СПб., 1996. - 331 с.

93. Лихачев, Д.С. Черты первобытного примитивизма воровской речи / Д.С. Лихачев // Словарь тюремно — лагерно блатного жаргона (речевой играфический портрет советской тюрьмы) — М.: Края Москвы, 1992. С. 354398.

94. Льюис, К.И. Виды значения / К.И. Пирс / Семиотика. М.: Радуга, 1983. -С.211-224.

95. Лэнекер, Р.В. Концептуальная семантика и символическая грамматика / Р.В. Лэнекер // Вопросы когнитивной лингвистики. — №3 (009). 2006. - С. 1527.

96. Макаров, М.Л, Пропозициональный подход к деривационным процессам / М.Л. Макаров // Принцип деривации в истории языкознания и современной лингвистики: Тезисы докладов / Ин-т языкозн. АН СССР. Пермь. «Изд-во» Пермский ун-т, 1991. С. 30-32.

97. Маковский, М.М. Метаморфозы слова (Табуирующие маркеры в индоевропейских языках) / М.М. Маковский // Вопросы языкознания. 1998. -№4.-С. 151-179.

98. Мельчук, И.А. К понятию словообразования / И.А. Мельчук // ИА Наук СССР. Серия литературы и языка. 1967. - Т. XXVI (Вып. 4). - С.352-362.

99. Милославский, И.Г. Морфологические категории современного русского языка / И.Г. Милославский. М.: Просвещение. -1981.- 254с.

100. Милославский, И.Г. Морфологические категории современного русскогог^языка / И.Г. Милославский. М.: Просвещение, 1981. - 254с.

101. Минский, M. Остроумие и логика когнитивного бессознательного / М. Минский // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. М.: Наука, 1988. -С.281-309.

102. Минский, М. Структура для предоставления знания / М. Минский // Психология машинного зрения. — М.: Издательство «Мир», 1978. С. 249-338.

103. Мокиенко, В.М. Славянская фразеология / В.М. Мокиенко. М.: Высшая школа, 1980.-207с.

104. Молотков, А.И. Основы фразеологизмов русского языка / А.И. Молотков. -Л.: Наука, 1977.-283с.

105. Молчанова, Г.Г. Сплетение концептов: «жизнь» и «текст» / Г.Г. Молчанова // Когнитивная семантика: Материалы Второй Международной шк.-семинара по когнитивной лингвистике. Тамбов, 2000. — С.122-123.

106. Московии, В.П. Цитирование, аппликация, парафраз: к разграничению понятий / В.П. Московии // Филологические науки. 2002. - №1. - С.67-71.

107. Мурзин, Л.Н. Об основаниях деривационной грамматики / Л.Н. Мурзин // Принцип деривации в истории языкознания и современной лингвистики: Тезисы докладов / Ин-т языкозн. АН СССР; Перм. ун-т. Пермь, 1991. С. 37-39.

108. Наер, В.Л. Фрейм как инструмент декодирования семантической и стилистической информации / В.Л. Наер // Языковые универсалии в стилистике: сб. науч. тр. Вып. 409. М., 1993. - С.3-9.

109. Николина, Н.А. Языковая игра в современной русской прозе / Н.А. Николина, Е.А. Агеева // Семиотика языковых единиц: Доклады VI Международной конференции в 2-х. Т.2 -М.: 1998. С.315-318.

110. Опарина, Е.О. Концептуальная метафора / Е.О. Опарина // Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. - С.65-77.

111. Ортега-и-Гассет, X. Восстание масс / X. Ортега-и-Гассет. М.: ООО «Издательство ACT», 2001 - 509с.

112. Осильбекова, Д.А. Пересекающиеся сферы словообразования / Д.А. Осильбекова // Филологические науки. №2. - 2008. — С. 77-85.

113. Павлова, Н. Предисловие / Н. Павлова // Игра в бисер. СПб.: Азбука, 2001.-С. 5-20.

114. Падучева, Е.В. Динамические модели в семантике лексики / Е.В. Падучева. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 608с.

115. Пауль, Г. Принципы истории языка / Г. Пауль. М.: Иностранная литература, 1960.-500с.

116. Петрухина, Е.В. Аспектуальные категории глагола в русском языке в сопоставлении с чешским, словацким, польским и болгарским языками / Е.В. Петрухина. — М.: Изд-во Московского университета, 2000. 255с.

117. Пиаже, Ж. Психогенез знаний и его эпистемологическое знание / Ж. Пиаже // Семиотика. -М.: Радуга. 1983. - С. 90-101.

118. Пирс, Ч.С. Из работы «Элементы логики» / Ч.С. Пирс // Семиотика. М.: Радуга, 1983.-С. 151-210.

119. Плеханов, Г.В. Письма без адреса. Искусство и общественная жизнь / Г.В. Плеханов. М.: Государственное издательство художественной литературы. — М., 1955.-284с.

120. Позднякова, Е.М. Категория имени деятеля и пути ее синхронного развития в когнитивном и номинативном аспекте (на материале английского языка): Дис. . д. филол. наук: 10.02.04. / Позднякова Елена Михайловна. М., 1999.-318с.

121. Полюжин, М.М. Диахронно-семантический аспект префиксального словообразования в английском языке: Дис. . д-ра филол. наук: 10.02.04. / Полюжин Михаил Михайлович. М.,Ужгород, 1993. - 416с.

122. Полякова, Е.Н. принцип деривации в изучении русских ойконимов (по материалам пермской области) / Е.Н. Полякова // Принцип деривации в истории языкознания и современной лингвистики: Тезисы докладов. Пермь: Пермский ун-т, 1991.-С. 187-188.

123. Попова, З.Д. Семантико-когнитивный анализ языка. Монография, / З.Д. Попова, И.А. Стернин. Воронеж: Издательство «Истоки», 2006. - 226с.

124. Потанина, Н.Л. Игровое начало в художественном мире Чарльза Диккенса: Монография. / Н.Л. Потанина. Тамбов: Федеральное агентство по образованию, Тамбовский гос. ун-т Г.Р. Державина, 2006. - 275с.

125. Симутова, О.П. Языковая игра в словообразовании (на материале немецкого и русского языка): Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.19. / Симутова Ольга Петровна; Башкирский государственный университет. Уфа, 2008.- 18с.

126. Сковородников, А.П. Понятие и термин языковая игра / А.П. Сковородников // Филологические науки. 2004. — №2. - С. 72-87.

127. Слобин, Д. Психолингвистика / Д. Слобин, Дж. Грин. М.: Прогресс, 1976.-351с.

128. Слышкин, Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе / Г.Г. Слышкин. М.: Academia, 2000.- 128с.

129. Спенсер, Г. Сочинения: Основания этики / Г. Спенсер. СПб.: Издатель, 1897.-629с.

130. Степанова, Л.В. Языковая игра и новые тенденции в образовании композитов / Л.В. Степанова // Явления вариативности в языке: Материалы Всероссийской конференции. 1997. - С.372-377.

131. Стернин, И.А. Моделирование концепта в лингвоконцептологии / И.А. Стернин // Международный конгресс по когнитивной лингвистике: Сб. материалов 26-28 сентября 2006 года / Отв. ред. Н.Н. Болдырев. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2006. - С. 77-79.

132. Столярова, И.В. Внутриуровневая деривация вводных элементов / И.В. Столярова // Принцип деривации в истории языкознания и современной лингвистики: Тезисы докладов / Ин-т языкозн. АН СССР. Пермь. «Изд-во» Пермский ун-т, 1991.-С. 118-120.

133. Талми, JI. Феномены внимания / JI. Талми // Вопросы когнитивной лингвистики. 2006. - №2. - С.23-45.

134. Телия, В.Н. Семантика связанных значений слов и их сочетаемости / В.Н. Телия // Аспекты семантических исследований. М.: Наука, 1980. - 358с.

135. Теньер, JL Основы структурного синтаксиса / JI. Теньер. М.: Прогресс, 1988.-656с.

136. Тимофеева, З.М. Игра: аспекты изучения / З.М. Тимофеева // Семантика языковых единиц: Доклады V Международной конференции в 2-т. Т.1 — М.: 1996. — С.351-353.

137. Ульманн, С. Семантические универсалии / С. Ульманн // Новое в лингвистике. Вып. V. — М.: Изд-во «Прогресс». 1970. - С. 250 - 299.

138. Уфимцева, А.А. Семантика слова / А.А. Уфимцева // Аспекты семантических исследований. 1980. - С.5-80.

139. Филлмор, Ч. Дело о падеже / Филлмор Ч. // Новое в зарубежной лингвистике. — Вып. 10. -М.: Прогресс, 1981. С. 496-530.

140. Филлмор, Ч. Об организации семантической информации в словаре / Филлмор Ч. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 14. - Проблемы и методы лексикографии. — М.: Радуга, 1983. - С. 23-60.

141. Филлмор, Ч. Фреймы и семантика понимания / Ч. Филлмор // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. Когнитивные аспекты языка. — М.: Прогресс, 1988. С.52-92.

142. Финк, Э. Основные феномены человеческого бытия / Э. Финк // Проблема человека в западной философии: Сборник переводов с английского, немецкого и французского. -М.: Прогресс, 1988. С. 357-403.

143. Фрейденберг, О.М. Миф и литература древности / О.М. Фрейденберг. -М.: Наука, 1978.-608с.

144. Фрумкина, P.M. Психолингвистика: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / P.M. Фрумкина М.: Издательский центр «Академия», 2003. - 320с.

145. Фурнье, Ш. Избранные сочинения. В 2 т. Т.2. М., Л.: Изд-во АН СССР, 1952.-396с.

146. Хейзинга, Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня / Й. Хейзинга. М.: ООО «Издательство ACT», 2004. - 539.

147. Цветкова, М.В. Концепт «fair play» в английской национальной ментальности / М.В. Цветкова // Филология и культура. Материалы Ш-й международной научной конференции 16-18 мая 2001г. В 2 ч. Ч. 2. — Тамбов, 2001. С.87-90.

148. Чейф, У.Л. Значение и структура языка / У.Л. Чейф. М.: Прогресс. -1975.-432с.

149. Ченки, А. Конструкции, метафоры и слияние концептов / А. Ченки // Когнитивная семантика: Материалы второй международной научной школы. В 2 ч. Ч. 2. Тамбов: 2000. - С. 6-8.

150. Черняк, Ю. Умозаключения и знания (часть II) / Ю. Черняк // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 22. М.: Радуга, 1983. - С.272-317.

151. Чинчлей, Г.С. Очерки по деривации в современном французском языке / Г.С. Чинчлей. Кишинев: Штиинца. 1991. - 120с.

152. Чудинов, А.П. Россия в метафорическом зеркале: Когнитивное исследование политической метафоры (1991 — 2000): Монография / А.П. Чудинов. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т. — 2001. - 238с.

153. Шарандина, Н.Н. К вопросу о переходе имен собственных в нарицательные в воровском языке / Н.Н. Шарандина // VIII Державинские чтения: филология и культура. — Тамбов, 2003 — С.69-70.

154. Шарикова, А.А. Деривация. Аспект. Семасиология: Учебное пособие / А.А. Шарикова. Кемерово: Кемеровский госуниверситет. - 2000. - 112с.

155. Шенк, Р. Обработка концептуальной информации / Р. Шенк. М.: Энергия. - 1980.-360с.

156. Шиллер, И.Х.Ф. Письма об эстетическом воспитании человека / И.Х.Ф. Шиллер // Собрание сочинений в 8 т. Т. 6. M.,JI.: «Госполитиздат», 1950.

157. Шипков К. А. Когнитивно-деривационный и интерпретационный потенциал языка права: На материале терминосферы «Теория государства и права»: Дис. канд. филол. наук: 10.02.19. / Шипков Кирилл Александрович. -Ставрополь, 2004. 182с.

158. Шмаков, С.А. Игры учащихся феномен культуры / С.А. Шмаков. - М.: Новая школа. - 1994. - 240с.

159. Шопенгауэр, А. Афоризмы и максимы / А. Шопенгауэр. Л.: Издательство Ленинградского университета. - 1990. — 288с.

160. Эльконин, Д.Б. Детская психология / Д.Б. Эльконин. М.: Издательский центр «Академия». - 2004. — 384с.

161. Almeida, J.F. de. A investigafao nas ciencias / J.F. de Almeida, J.M. Pinto. -Lisboa: Editorial Prevenfa, 1982. — 164p.

162. Amaro, A.M. Tres jogos populares de Macau: Chonca, Talu, Bafa / A.M. Amaro. Macau: Edi<?ao do Instituto Cultural de Macau, 1984. - 108p.

163. Amiot, D. L'anteriorite temporelle dans la prefixation en fran9ais / D. Amiot. -Paris: Presses Universitaires du Septentrion, 1997. 345p.

164. Amiot, D. Preposition et prefixe / D. Amiot // Modeles linguistiques. 2006. -TomeXXVII-1 (Vol. 53).-P. 19-34.

165. Bonhomme, M. Le discours metonymique / M. Bonhomme. Bern: Peter Lang, 2006. - 228p.

166. Bonhomme, M. Pragmatique des figures du discours / M. Bonhomme. Paris: Honore Chamion Editeur, 2005. - 286p.

167. Bouquet, S. Linguistique textuelle, jeux de langage et semantique du genre / S. Bouquet // Langage. Diversit6 de la (des) science(s) du langage aujourd'hui. 1998. -№129.-P. 112-124.

168. Bourquin, J. La place et la fonction de la morphologie derivationnelle dans la grammaire scolaire au XIXe siecle / J. Bourquin // Langue franchise: sur la grammaire traditionnelle. 1979. - №4. - P. 60-76.

169. Bromberg, M. La categorisation des predications: traits s6mantiques et perspectives socio-cognitives / M. Bromberg // Langages: cognition, categorisation, langage. 1998.-№132.-P. 9-27.

170. Coulson, S., Fauconnier, G. Fake Guns and Stone Lions: Conceptual Blending and Privative Adjectives / Coulson S., Fauconnier G. // http://cogisci.uscd.edu/~coulson/Fake/fakeguns.htm

171. Croft, W. Cognitive Linguistics. / W. Croft, D. Alan. Cruse Cambridge: University Press, 2004. - 355p.

172. Dancette, J. Questions de conception ou de conceptualisation? Du texte a la carte conceptuelle en traduction / J. Dancette // Le langage et l'homme: traduction, textologie, sciences du langage. 2005. - XXXX (I). - P. 107-122.

173. Decles, J.-P. Semantique cognitive de Paction: 1. Contexte theorique / J.-P. Decles, V. Flageul, C. Kekenbosch, J.-P. Richard // Langage: Cognition, categorisation, langage. 1998. - №132. - P. 28-47.

174. Denis, M. Image et cognition / M. Denis. Paris: Presses Universitaires de France, 1989.-288p.

175. Dolan, E.G. Economics / E.G. Dolan, D. Lindsey. USA: The Dryden Press, 1988.-905p.

176. Ducrot, О. Dire et ne pas dire: principe de semantique linguistique / O. Ducrot. Paris: Hermann, 1972. - 285p.

177. Escarabajal, M.-C. L'activite de categorisation de substantifs, de verbes et de derives verbaux / M.-C. Escarabajal, C. Kekenbosch // Langage: Cognition, categorisation, langages. 1998. - №132. - P. 69-86.

178. Fauconnier, G. Mappings in thought and language / G. Fauconnier — Cambridge: University Press, 1997. 206p.

179. Fauconnier, G. Table ronde «Linguistique et sociologie du langage» // J.-C. Chevalier, G. Fauconnier, J.-C. Milner // Langue franchise. Linguistique et sociologique. 1977. -№34. - P. 35-51.

180. Garcia, I.S. О falar da Gloria do Ribatejo / I.S. Garcia. Lisboa: Editpao da Assembleia distrital de Santarem, 1979. - 333p.

181. Goldberg, A. Constructions: Construction Grammar Approach to Argument Structure / A. Goldberg Chicago, London: The University of Chicago, 1995. -260p.

182. Gouadec, D. Terminologie, traduction et redaction specialisees / D. Gouadec // Langage.-2005.-№157.-P. 14-24.

183. Grea, Ph. Les limites de l'integration conceptuelle / Ph. Grea // Langage. La constitution extrinseque du referent. 2003. - №150. - P. 61-74.

184. Guilbert, L. La specificite du terme scientifique et technique / L. Guilbert // Langue fran9aise: les vocabulaires techniques et scientifiques. — 1973. №17. — P. 517.

185. Herslund, M. Valence, predicat, preposition et la notion d'objet / M. Herslund // Modeles linguistiques. 2006. - Tome XXVII-2 (vol. 54). - P. 15-24.

186. Janda, L.A. A-Semantic analysis of the Russian verbal prefixes za-, pere-, do- and ot- / L.A. Janda. Miinchen, 1986. - 356p.

187. Langacker, W.R. Concept, Image, and Symbol: The Cognitive Basis of Grammar / W.R. Langacker. Berlin-N.-Y.: Mouton de Gruyter, 1991. - 395p.

188. Langacker, W.R. Foundations of Cognitive Grammar. Theoretical Prerequisites / W.R. Langacker. Vol. 1. - Stanford: Stanford University Press, 1987. - 516 p.

189. Leclere, Ch. Sur une classe de verbes privatifs / Ch. Leclere // Langue fran9aise. Etudes de syntaxe fran9aise. 1978. - №39. - P. 66-75.

190. Moura, H.M.M. de. Metaforas: das palavras aos conceitos / H.M. de Melo Moura // Letras de Hoje. 2005. - №139. - P. 51-69.

191. Nobre, E. Historia do calao / E. Nobre // О calao: dicionarion de geria portuguesa. Lisboa: Casa do livro editora, 1980. - P. 9-37.

192. Palmer, F.R. Grammatical roles and relations / F.R. Palmer. Cambridge: University Press, 1994. - 259p.

193. Pereira, A.L.M. A perdi9§o da personagem no Drama Jocoso de Helder Macedo / A.L.M. Pereira // Letras de Hoje. 2006. - №3. - P. 143-148.

194. Pereira, V.W. Arrisaque-se. fa?a seu jogo / V.W. Pereira // Letras de Hoje. -2002.-№128.-P. 47-64.

195. Pergnier, M. Les anglicismes: danger ou enrichissement pour la langue franfaise? / M. Pergnier. — Paris: Presses Universitaires de France, 1989. — 216p.

196. Perrone, C.M. О comico e о riso / C.M. Perrone // Letras de Hoje. 1997. -№109.-P. 7-10.

197. Peytard, J. De l'ambiguite semantique dans les lexies prefixees par auto- / J. Peytard // Langue fran9aise. La semantique 1969. - №4. - P. 88-107.

198. Pires, V.L. Discurso e genero: sob о signo da contradi9ao, a identidade e a resistencia do sujeito e do sentido / V.L. Pires // Letras de Hoje. 1999. - №116. - P. 243-284.

199. Pollock, J.-Y. Langage et cognition. Introduction au programme minimaliste de la grammaire genetive / J.-Y. Pollock. Paris: Presses Universitaires de France, 1997.-242p.

200. Raposo, E.P. Introdu9ao a gramatica generativa: syntaxe do portugues / E.P. Raposo. Lisboa: Moraes Editores, 1979. — 228p.

201. Rodrigues-Rojo, R.H. Efeitos das narrativas na constituifao do sujeito e da linguagem / R.H. Rodrigues-Rojo // Letras de Hoje. 1998. - №112. - P. 175-182.

202. Rosch, E. H. Principles of Categorization / Rosch E. H. // Cognition and Categorization. Hillsdale, N.J.: Lawrence Erlbaum, 1978. P. 27-48.

203. Said Ali, M. Investigafoes filologicas / M. Said AH. Rio de Janeiro: GRIFO/MEC, 1975. - 318p.

204. Saint-Gerand, J.-Ph. Les modeles theoriques et la s6mantique / J.-Ph. Saint-Gerand // Modeles linguistiques. 1999. - Tome XX, Fascicule I. - P. 27-89.r

205. Schmidt, L.C. A forma e о uso dos prefixos PRE- e POS- no portugues falado no sul do Brasil / L.C. Schmidt // Letras de Hoje. 2005. - №141. - P. 57-72.

206. Serio, P. Une syntaxe evolutive: L'opposition verbo-nominale et le progres de la pensee chez A. Potebnja / P. Serio // Modeles linguistiques. 2002. - Tome XXIII, Fascicule 4. - P. 41-54.

207. Shimamungs, E. Categorisation et grammaticalisation: la classification nominale des langues bantus revisitees / E. Shimamungs // Modeles linguistiques. -1997. Tome XXIII, Fascicule 2. - P. 115-131.

208. Silveira, G. A realizafao variavel do objeito indireto (dativo) na fala de Florianopolis / G. Silveira // Letras de Hoje. 2000. - №119. - P. 189-207.

209. Stefan, H. Vygotsky e о conexionisme na formafao conceitos / H. Stefan // Letras de Hoje. -2001. №125. - P. 417-424.

210. Tesniere, L. Elements de syntaxe structurale / L. Tesniere. Paris: Editions Klincksieck, 1969. - 670p.

211. Tillier, S. Terminologie et nomenclature scientifique: l'exemple de la taxonomie zoologique / S. Tillier // Langage. 2005. - №157. - P. 105-116.

212. Vaga, M. de. Les representations topologiques dans le traitement des descriptions spatiales / M. de Vaga, Rodrigo M.J. // Langage et cognition spatiale / Sous la direction de M. Denis. Paris, Milan, Barcelon: Masson. - P. 51-68.

213. Vandeloise, C. Langues et cognition / C. Vandeloise. Paris: Hermes-Sciences, 2003. - 312p.

214. Victorri, В. Les grammaires cognitives / B. Victorri // La linguistique cognitive. Paris: Editions Ophrys, 2004. - P. 73-98.

215. Vilela, M. Estruturas lexicas do pertugues / M. Vilela. Coimbra: Livraria Almedia, 1979.- 168p.

216. Wlodarczyk, H. Des concepts linguistiques a la formation du discours / H. Wlodarczyk // Modeles linguistiques. -1999. Tome XX (Vol. 39). - P. 113-114.

217. СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ФАКТИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛА

218. Базен Базен, Э. Избранные романы (на французском языке) / Э. Базен. -М.: Прогресс, 1979. - 573с.

219. ЖКС 1952 Горький, М. Собрание сочинений в 30 т. Т. 19. Жизнь Клима Самгина / М. Горький. - М.: Государственное издательство Художественной литературы, 1952.-516с.

220. ИГ Гоголь, Н.В. Собрание сочинений: В 7 т. Т. 4. Драматические произведения / Н.В. Гоголь. - М.: Художественная литература, 1977. — 446с.

221. ИД Достоевский, Ф.М. Село Степанчиково и его обитатели. Записки из подполья. Игрок / Ф.М. Достоевский. — М.: Правда, 1986. - 480с.

222. КПР 2003 Акунин, Б. Коронация или последний из романов / Б. Акунин. -М.: Захаров, 2003. - 157с.

223. КС Толстой, А.К. Князь Серебряный: Повесть времен Иоанна Грозного / А.К. Толстой. - М.: Детская литература, 1981. - 173 с.

224. ЛС Акунин, Б. Любовница смерти / Б. Акунин. - М.: Захаров, 2001. -112с.

225. МБИК Алексин, А.Г. Мой брат играет на кларнете / А.Г. Алексин. - М.: Художественная литература, 1993 - 18с.

226. МНСРФ Письмо МНС РФ от 12 марта 2004 г. №22-1-14/413 «О налоге на игорный бизнес»/

227. НП 1988 Разгон, Л. Непридуманное / Л. Разгон. - М.: Правда, 1988. -32с.

228. НС Алексин, А Г. Про нашу семью / А.Г. Алексин. - М.: Детская литература, 1992.— 159с.

229. НТЗ 1981 Приставкин, А.И. Ночевала тучка золотая: повесть, рассказы / А.И. Приставкин. - Петрозаводск: Карелия, 1981 - 131с.

230. ОГНС — Боровик, Г.А. Один год неспокойного солнца / Г.А. Боровик. — М.: Советский писатель, 1971. -456с.

231. ПЖ Политический журналъ. - 2007. - Апрель №11-12.

232. ПИНИ — Твист, А. Профессия аферист: игра на интерес / А. Твист. М.: ACT, 1998.-215с.

233. РГ28 Российская газета. - 2007. - Ноябрь № 266 (4529).

234. СЗДС Черкасский, М. Сегодня, завтра и в день моей смерти / М: Черкасский. — М.: Детская литература - 2003. — 139с.

235. СИСГ Юрьев, В. Самоучитель игры на семиструнной гитаре / В. Юрьев. - Л.: Советский композитор. - 1959. - 111с.

236. СС Акунин, Б. Статский советник / Б. Акунин. - М.: Новый детективъ. -2003.- 129с.

237. СЭ5 Спорт экспресс. - 2004. - Октябрь №228 (3606).

238. СЭ17 Спорт экспресс. - 2007. - Июнь №159 (4439).

239. СЭ2 Спорт экспресс. - 2007. - Август №173 (4453).

240. СЭ30 Спорт экспресс. - 2007. - Июль №170 (4450).

241. СЭФут Спорт экспресс: футбол (приложение к газете «Спорт экспресс»). - 2004. - Июль №181.

242. ТПФЯ Коржавин, А.В. Пособие по техническому переводу с французского языка для неязыковых вузов / А.В. Коржавин. — М., 1977. - 232с.

243. ЦР Астафьев, В.П. Собрание сочинений. В 5 т. Т. 6: Царь-рыба / В.П. Астафьев. — Красноярск: Офсет. - 1997. - 220с.27. 1919 Пассос, Д. дос. 1919. - М.: ACT: ЛЮКС, 2005. - 446с.

244. ВВ Bilhoes е Bilhoes - Электронный ресурс.: www.franklang.ru

245. СА Amado, J. Capitaes da areia / J. Amado. — M.: Юпитер-Интер, 2005. -270c.

246. CH Malraux, A. La condition humaine / A. Malraux. - Paris: Gallimard, 1976.-288p.

247. DMDA — Саган, Ф. Через месяц, через год. На франц. языке / Ф. Саган. — М.: Менеджер, 2004. 112с.

248. DN Diario de Noticias Электронный ресурс. - режим доступа: http://www.dn.sapo.pt/

249. GJ Denieu, J.F. Le Grand Jeu / J.F. Denieu. - Paris: Hachette literatures, 2004. - 246p.

250. LP26 Le Point. - 1994. -Novembre №1185.

251. LP4 Le Point. - 1994.- Juin №1133.

252. LM6 Le Monde. - 2006. -Aout № 19143.

253. LPC 2003 Camus, A La Chute / A. Camus. - Paris: Gallimard, 2003. - 154p.

254. LPS Camus, A. La Peste / A. Camus. - Paris: Gallimard, 1947. - 234p.

255. NEZ Zola, E. Nana / E. Zola. - Paris: Le Livre de Poche, 2003. - 514p.

256. О Guarani Alencar, J. de. О Guarani: Romance brasiliero / J. de Alencar. -Rio-de-Janeiro, 1958. - 380p.

257. SE Social Experience 2008 Электронный ресурс. - режим доступа: http:// www.webplanet.ru/news/games/2004/4/16/songgame.hmtl

258. TDH — Сент-Экзюпери, А. де. Земля людей. Южный почтовый. На французском языке / А. де Сент-Экзюпери. М.: Менеджер, 2001. - 304с.

259. VDM 1998 Coelho, P. Veronica decide morrer / P. Coelho. - Barselona: Sant Jordi Asociados, 1998. - 135p.

260. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ

261. АРС — Арабско-русский словарь. Составил проф. Х.Б. Баранов, Государственное издательство иностранных и национальных словарей, Москва- 1958г.-1188 стр.

262. БРФС Щерба, Л.В. Большой русско-французский словарь / Л.В. Щерба.- М.: Русский язык, 2001. 561с.

263. БСРЖ — Мокиенко, В.М. Большой словарь русского жаргона / В.М. Мокиенко, Т.Г. Никитина СПб: НОРИНТ, 2000. - 720с.

264. Даль Даль, В. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. Т.2 -М.: ТЕРРА, 1995.-635с.

265. КС Культурология. XX век. Словарь. — СПб.: Изд-во Универсальная книга, 1997. - 640с.

266. КСПЯ — Краткий словарь политического языка. М.: Изд-во Астрель. Русские словари, 2002, - 288с.

267. ЛРС Дворецкий, И.Х. Латинско-русский словарь / И.Х. Дворецкий. -М.: «Русский словарь», 1976. — 1096 с.

268. МЛ МультиЛекс - Электронный ресурс. - режим доступа: http://online.multilex.ru/

269. ППС Матвеев, B.C. Португальско-русский политехнический словарь / B.C. Матвеев, К.Г. Асриянц. М.: Русский язык, 1975. - 568с.

270. ПС Психологический словарь. - Ростов-на-Дону: Изд-во Феникс, 2003.-640с.

271. Рецкер Французско-русский фразеологический словарь / Под ред. Я.И. Рецкера. - М.: Государственное изд-во иностранных и национальных словарей, 1963.- 1109с.

272. РНГС Сальнова, А.В. Русско-новогреческий словарь / А.В. Сальнова. — М.: Изд-во Русский язык, 1976. - 195с.

273. РПС Старец, С.М. Русско-португальский учебный словарь / С.М. Старец, Н.Я. Воинова. - М.: Русский язык, 1989. - 472с.

274. РСЭ — Российская социологическая энциклопедия / Под общ. ред. академика РАН Г.В. Осипова. М.: Издательская группа Норма-Инфра-М. -1998.-672с.

275. РФПС — Русско-французский политехнический словарь / Под ред. Л.Б. Васильева. М.: Русский язык, 1974. с. 800.

276. РФФР — Мачковский, Г.И. Русско-французский и французско-русский словарь / Г.И. Мачковский. М.: Русский язык, 1982. - 680с.

277. РФШПС Русско-французский школьно-педагогический словарь / Под общ. руководством Н.В. Голяковой. М.: Сов Энциклопедия, 1969. — 544с.

278. СП Психологический словарь. - Ростов-на-Дону: Изд-во Феникс, 2003.- 640с.

279. ССР ЛЯ Словарь современного русского литературного языка: в 17 т. Т. 4- М., Л.: Изд-во АН СССР, 1955 - 1963.

280. СТЛБЖ — Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона (речевой и графический портрет советской тюрьмы) / Авторы составители Д.С. Балдаев и др. М.: Края Москвы. - 1992. - 526с.

281. ТСРГ Толковый словарь русских глаголов: Идеографическое описание. Английские эквиваленты. Синонимы. Антонимы. / Под общ. ред. Л.Г. Бабенко.- М.: АСТ-ПРЕСС. 1999. - 704с. - ТСРГ.

282. ТСРС Елистратов B.C. Толковый словарь русского сленга. - М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2005. - 672с.

283. ТСУЖ — Толковый словарь уголовных жаргонов / Под общ. ред. Ю.П. Дубягина и А.Г. Бронникова. М.: РОМОС. - 1991. - 208с.

284. ФРМС — Французско-русский математический словарь / Под ред. Н.Х. Розова. М.: Сов. Энциклопедия, 1970. 304с.

285. ФРСМ Французско-русский словарь по машиностроению / Под ред. канд. техн. наук И.В. Петрова - М.: Русский язык, 1974. - 600 стр.

286. ФСРЯ — Фразеологический словарь русского языка / Л.А. Войкова, В.П. Жуков и др. / Под ред. А.И. Молоткова. М.: Русский язык. - 1986. - 543с.

287. ФЭС Философский энциклопедический словарь. - М.: ИНФРА-М. -1998.- 576с.

288. ЭСРЯ Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка в 4-х т. / М. Фасмер. - М.: Прогресс, 1986. - 672.

289. ЭСС Энциклопедический социологический словарь. Под общ. ред. академика РАН Г.В. Осипова. — М: РАН «Институт социально-политических исследований», 1995. - 940с.

290. Almeida Vitor, Е. de. Pequeno dicionarion de Geria entre deliqiiente / E. d'Almeida Vitor. Rio de Janeiro: Editora Pongetti, 1969. - 40p.

291. Bruant, A. L'argot au XX-e siecle. Dictionnaire fran9ais-argot / A. Bruan. -Paris: Fleuve Noir, 1993. -458p.

292. CODEE The Concise Oxford Dictionary of English Etymology. - Oxford, New York: Oxford University Press, 1996. - 56 lp.

293. DAFO — Dictionnaire de l'argot fran9ais et de ses origines. Paris: Larousse, 2002. - 908p.

294. GR Dictionnaire alphabetique et analogique de la langue fran9aise de Paul Robert. Vol. 5. - Paris: Le Robert, 1991.

295. Lapa, A. Dicionario de calao / A. Lapa. Lisboa: Editorial Presen9a, 1994. -257p.

296. Maior, M.S. Dicionario do palavrao e termos afins / M.S. Maior. Recife: Editora Guararapes LTDA, 1980. - 156p.

297. Nascentes, A. Tesouro do fraseologia brasiliera / A. Nescentes. Rio de Janeiro, Sao Paulo: Livraria freitas bastos S.A., 1996. - 318p.

298. Nobre, E. P Calao: dicionario de Geria portuguesa / E. Nobre. Lisboa: Casa do livro editora, 1980. - 160p.

299. Priberam Электронный ресурс. - режим доступа: http://www.priberam.pt/dlpo/gramatica/gramatica.aspx

300. Pugliesi, М. Dicionarion de expressoes idiomaticas: locu9oes, usuais da lingua portuguesa / M. Pugliesi. Sao Paulo: Parma, 1981. - 31 Op.