автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Детерминанты становления модернизационного политического процесса

Полный текст автореферата диссертации по теме "Детерминанты становления модернизационного политического процесса"

005013321

На правах рукописи

Терещенко Сергей Михайлович

ДЕТЕРМИНАНТЫ СТАНОВЛЕНИЯ МОДЕРНИЗАЦИОННОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОЦЕССА (НА МАТЕРИАЛЕ РОСТОВСКОЙ ОБЛАСТИ)

Специальность 23.00.02 - Политические институты,

процессы и технологии (политические науки)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации па соискание ученой степени кандидата политических наук

1 5 И АР

Ростов на Дону - 2012

005013321

Работа выполнена на кафедре политологии и этнополитики Северо-Кавказской академии государственной службы

Научный руководители: Заслуженный деятель науки РФ,

доктор политических наук, профессор Понеделков Александр Васильевич доктор философских наук Попов Эдуард Анатольевич

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

Добаев Игорь Прокопьевич,

доктор философских наук, профессор кафедры теоретической и прикладной регионалистики Института по переподготовке и повышению квалификации преподавателей социальных и гуманитарных наук Южного федерального университета (г. Ростов-на-Дону) Чапурко Татьяна Михаиловна, доктор политических наук, профессор кафедры философии и социологии Краснодарского университета МВД России

Южный научный центр РАН

Защита состоится 30 марта 2012 г. в 14.00 на заседании диссертационного совета Д 502.008.02 по политическим наукам при СевероКавказской академии государственной службы по адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская 70, аудитория № 514.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке СевероКавказской академии государственной службы.

Автореферат разослан «28» февраля 2012 г.

Отзывы на автореферат, заверенные печатью, просим направлять по адресу: 344002, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская 70, к. 303.

Ученый секретарь диссертационного совета

О.А. Артюхин

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Либеральные реформы, которые вновь были продекларированы в Российской Федерации в период президентства Д.А. Медведева, ставят своей целью модернизацию страны, полноправное вхождение ее в мировую экономику, и, в конечном счете, включение ее в состав наиболее развитых социально-экономических стран мира.

Необходимость модернизации российской экономики и страны в целом широко обсуждается политологами в последние три года1. Начало этому процессу положила статья президента РФ Д.А. Медведева «Россия, вперед»!2 Глубокое научное переосмысление модернизирующих процессов в контексте их социокультурной (цивилизационной) репрезентации должно включать в себя анализ культурного аспекта. Многими российскими исследователями с начала 1990-х гг. предпринимаются попытки определения степени соответствия национальной экономической ментальное™ западноевропейской или «рыночной ментальности»3. Результаты этих исследований значимы при формировании более реалистичных представлений о возможности трансформации и степени результативности адаптации российского социума, в рамках заявленного президентом Д.А. Медведевым модернизационного дискурса.

Современный сценарий нового витка либеральных реформ в России реализуется на фоне негативных экзогенных и эндогенных социально-экономических и политических факторов: кризиса современной западной (неомодернистской) модели развития, дефицита человеческого капитала, неэффективности многих государственных институтов власти и т.д.4 Следует также отметить что и в рамках струкгур, возникшей в 2000-х гг., российской политической системы вертикали власти, оказались элиминированы базовые принципы классической западной модернизации: наличие гражданского общества, политической и экономической конкуренции, минимизация коррупции (посредством культивирования этико-нравственных принципов), защита частной собственности, независимость судов, и т.д.

В контексте выбранной глобалистской (неомодернизм) модели развитии страны, характер существующей системы политической власти и декларированные проекты реформ оказались антагонистичными. В рамках наличия социокультурной и ментальной неоднородности российского общества (круп-

1 См. напр., Иноземцев В.Л. Модернизация России: условия, предпосылки, шансы. М., 2009.; Дискин И.Е. Кризис... и все же модернизация. М., 2009 и др.

2 Д.А. Медведев. Россия, вперед!// http://www.kremlin.ru/news/5413.

' См. напр.: Культура как фактор общественного прогресса // Н.М. Лебедева, А. Н. Татарко. М.: ЗАО «Юстицинформ», 2009.

4 В эпоху президентства В.В. Путина имело место эволюция российского капитализма: от олигархической к корпоративной стадии. Происхождение среднего класса также заставляет усомниться в модернизационном потенциале нового среднего класса, состоящего в значительной своей части из чиновничества, служащих госкорпораций и зависимого от лояльности к местным властями среднего и мелкого бизнеса.

ные города и провинция, интеллигенция и рабочий класс и т.д.) антагонистичны друг другу оказались многие социальные когорты, и даже целые регионы страны. Все это создало почву для системных социально-политических противоречий. Выборы в Государственную Думу (4 декабря 2011 г.) и кризисная политическая ситуация, сложившаяся после них, показала, что с начала реализации нового этапа модернизационного проекта (2009), в стране латентно существовал запрос на формирование иного, более справедливого устройство общества, который оказался так и не реализован.

Нарастают противоречия и в реализации стратегии проводимых социально-экономических реформ. Прежде всего, нарастают сомнения в правильности самой выбранной модели модернизации страны. Продолжающийся с 2008 г. глобальный экономический кризис (характеризуемый М. Хазиным как кризис «общего спроса»), показал системный сбой современной западной модели модернизации (неомодернизм, глобализм). Все модернизации прошлого сводились к трансформации традиционного общества (с его религиозной и трудовой этикой, отсутствием завышенных потребительских запросов, относительной прочностью семейных институтов и т.п.) в общество модернити (modernity). Сегодня встает вопрос о пределах такого развития: детерминации современного мирового экономического кризиса не как очередного цикличного кризиса капиталистической системы, а как кризиса имеющего экзистенциональный характер. Порождено сомнение в перспективах перманентной модернизации Запада в контексте сложившихся культурных постмодернистских дефиниций (Р. Инглахарт). Превалирующие в основной преамбуле статьи Д.А.Медведева «Россия, вперед!» цели по экономической модернизации России'натолкнулись на невозможность ее осуществления без трансформации политических институтов страны, имманентных ментальности большинству российского социума.

Все означенные выше проблемы вновь открывают научное поле для дискуссий по вопросам рассмотрения базовых параметров, в рамках которых могут быть генерированы альтернативные модели развития России2. Сегодня в экспертных российских кругах не вызывает сомнений тезис об обусловленности экономического прогресса культурными факторами страны. Но не до конца выяснен механизм влияния культуры на политику или экономику. Остается открытым вопрос о приоритетах: изменить экономически «непродуктивную культуру» или «подстроить» под нее реформы, если авто-

1 Прежде всего, предполагалась модернизация по пяти стратегическим направлениям, которые обозначил президент РФ Д.А. Медведев в статье «Россия, вперед!»: энергоэффективность и энергосбережение; ядерные технологии; космические технологии, прежде всего связанные с телекоммуникациями; медицинские технологии; стратегические информационные технологии.

2 Оппозиция в том числе, системная и не системная сегодня представляет альтернативные модели развития страны, но они требуют своей репрезентации: столкновение различных точек зрения.

хтонная культура становится барьером на пути модернизирующих процессов?

Проведенный в диссертационном исследовании (в том числе на региональном уровне) анализ ценностных характеристик «человеческого капитала» акторов трансформационных процессов в России обозначит необходимые параметры культурного характера, без учета которых дальнейшая разработка стратегии по модернизации страны не представляется возможной.

Степень научной разработанности темы. В период либеральных реформ 1990-х гг. репрезентация термина модернизация по отношению к тем преобразованиям, которые происходили в России, вызывал бурные дискуссии в научной среде. Существовали мнения, что Россия к середине 1990-х гг. уже прошла пик модернизации.1 Часть политологов и социологов отождествляли модернизацию с понятием трансформация2.

После неудачной попытки внедрения в России (дефолт 1998 г.) суррогата из теорий модернизма и транзита (предназначенной Западом для стран третьего мира, но никак не для трансформации развитого индустриального общества каким являлся СССР), общие проблемы модернизации страны стали рассматривается критически, с учетом негативного десятилетнего российского опыта реформ3.

На статус идеологического обоснования проекта модернизации в рамках предложенной президентом Д.А. Медведевым парадигмы формально претендуют два доклада-проекта: «Россия XXI века: образ желаемого завтра» и «Обретение будущего. Стратегия 2012»4 И. Юргенса, Б. Гонтмахера и др., выпущенные Институтом современного развития (ИнСоР). Ряд ученых подвергли доклад критике, в том числе и его «культурную составляющую».5 В частности, В. Иноземцев высказал сомнения относительно модернизации страны в рамках заявленного подхода, указывая на то, что к «желаемому завтра» нельзя перейти через свободу и раскрепощение личности.

'Вишневский А.Г. Модернизация России: позади или впереди? //Куда идет Россия? Альтернативы общественного развития. М., 1995.

2Дискин И. Российская государственная система: проблема институционального генезиса // Общественные науки и современность. 1998. № 4; Кара-Мурза С.Г. Россия как традиционное общество // Куда идет Россия? Альтернативы социально-экономического развития. М, 1997; Капелюшников Р.И. «Где начало того перехода?» (к вопросу об окончании переходного периода в России) // Вопросы экономики. 2001. № 1. с. 136- 156.

:'См. напр. Ахиезер A.C. Российская цивилизация: Содержание, границы, возможности. М., 2000; Иноземцев В.Л. Пределы «догоняющего» развития. М., 2000; Капустин Б.Г. Конец «транзитологии»? О теоретическом осмыслении первого посткоммунистического десятилетия // Полис. 2001. № 4; Модернизация и глобализация: образы России в XXI веке. /Отв. ред. В.Г. Федотова. М., 2002; Уткин А.И. Вызов Запада и ответ России. М., 2002 и др.

4 Доклад-проект «Россия XXI века: образ желаемого завтра» И. Юргенса, Е.Гонтмахера и др., // http://www.riocenter.ru/files/Obraz_gel_zavtra.pdf; Доклад-проект «Обретение будущего. Стратегия 2012» // http://w\vw.insor-russia.ru/fiIes/Finding^of_the_Future%20.FULL_.pdf

5 В. Иноземцев. Анти-Юргенс // Московский комсомолец. 9 февраля 2010. http://www. mk.ru/economics/article/2010/02/08/426404-antiyurgens.html

Отдельное внимание следует уделить состоянию литературы, заложившей научно-теоретическую составляющую концепта «культурного капитала», обуславливающего генезис общества модерна. Культурный капитал — это богатство субъекта в форме базовых ценностей, норм, принципов, образованности, интеллектуальных, а также морально-нравственных характеристик, проявляющихся в системе социально-культурных и профессиональных отношений, статусе, роли, а также в социальном поведении и трудовой деятельности субъекта.

Влияние культуры и ментальности на характер модернизирующих процессов сегодня исследуют представители многих дисциплин: политологи, экономисты, социологи, историки и другие. В контексте «модерни-зационного дискурса» особый интерес представляет анализ современных западных культурных исследований, развивающих традиции немецкой и французской1 этнопсихологии XIX - начала в XX вв., а также идей «культурного подхода» М. Вебера: изучение культурных синдромов (X. Триан-дис)2, измерение культур и ценностей (Г. Хофстед", Ш. Шварц), моделирование организации типа «2» (У. Оучи)4, выделение деловых культур (Р. Лыоиса)5, теории социокультурных изменений (Р. Инглехарт, У.Бейкер)6, анализ социальных аксиом (М. Бонд, К. Леунг), «культурного капитала» (Л. Харрисон)7.

По мнению Л. Харрисона, одни культурные факторы способствуют процессу модернизации, другие же наоборот — препятствуют им. За основу своей типологии Л. Харрисон взял теорию аргентинского политолога М. Грондона, который выделил 25 факторов культуры высокого и низкого культурного капитала. Типология прогрессивных культур М. Грондона была дополнена И. Чкония, Л. Харрисоиом, М. Марини и Р. Инглехартом.

1 Немецкие лингвисты М. Лацарус (1824-1903) и Г. Штейнталь (1823-1899), провозгласили рождение науки о «народном духе» началом издания в 1859 году журнала «Психология народов и языкознание». Труды А. Фуллье (1838-1912) об этнопсихологическом своеобразии европейских народов. См., напр.: Фуллье. А. Психология французского народа. Издательство Ф. Павленкова, СПб.,1899 г. //http://bookap.info/sociopsy/fulle/gl2.shtm; «Психологический эскиз европейских народов» (1903).

2Triandis Н.С .Psychology and culture // Annual Review of Psychology. 1973. V. 24; Triandis H.C. Culture and social behaviour. N. Y., 1994.

3 Г. Хофстеда Hofstede G. Culture's consequences: Intern Differences in work-related volues. Beverly Hills L 1980

4 Ouchi W. Theory "Z": How Americanbusiness can meet the Japanese challenge. Reading, Ma.: Addison-Wesley, 1981.

'Льюис P. Д. Деловые культуры в международном бизнесе. От столкновения к взаимопониманию. М.: Дело, 1999.

6 Inglehart R., Baker W. Modernization, Cultural Change, and the Persistence of Traditional Values // American Sociological Review. 2000. Vol. 65. February.

1 Харрисон Л. Способствуя прогрессивным преобразованиям в культуре // Культура имеет значение. Каким образом ценности способствуют общественному прогрессу. Под ред. Л.Харрисона и С.Хантингтона. (Lawrence Harrison, Samuel Huntington (eds.) Culture matters: How Values Shape Human Progress. - New York: Basis Books, 2000). - M.: Московская школа политических исследований, 2002.

В России «культурный» исследовательский подход был воспринят через работы М. Вебера и развит на российском материале социологом и экономистом С.Н. Булгаковым (1871-1944), а в 20-е годы советским историком А.И. Неусыхиным (1898-1969)1. Методология веберовского анализа протестантской хозяйственной этики была развита С.Н. Булгаковым на примере исследования религиозного фундамента православной трудовой этики .

В период либеральных реформ в России 1990-х гг. концепции М. Вебера вновь приобрели актуальность3. К середине 1990-х гг. появляются первые исследования, в которых социокультурные теории М. Вебера были задействованы для интерпретации результатов реформ в Российской Федерации4. С начала 2000-х п. проблемы российской модернизации все чаще анализируются сквозь призму национальной культуры и ментальное™5.

Первые сравнительные культурные (кросскультурные) исследовательские проекты в России, как правило, копирующие западные, появляются в середине 1990-х гг.: обращение к работам А. Хофседа6, сравнительный анализ российской экономической ментальности (совместная работа П. Шихире-ва и американского бизнесмена-практика Р. Андерсона)7 и т.д.

Зарубежные авторы «культурного подхода» ставили целью выявление связей разработанных ими культурных измерений с экономическими показателями, а не с социально-экономическими установками людей. В рамках исследования отмеченной проблемы следует отметить монографию Н. Лебедева и Л. Татарко «Культура как фактор общественного прогресса» (2009)8, в которой представлены результаты исследований Лаборатории социально-психологических исследований ГУ-ВШЭ (2008-2009 гг.). В ней сравниваются различные западные подходы к измерению культур (Г. Хофстсд,

' Неусыхин А.И. Эмпирическая социология Макса Вебера и логика исторической науки // Под знаменем марксизма. 1927. №9,12. 105.

2 Булгаков С. Н. Два града. Исследование о природе общественных идеалов. В 2-х т., T.I. -М., 1911; Булгаков С. Н. Философия хозяйства. М.,1912.

3 См., напр.: Гайденко П.П.. Давыдов Ю Н. История и рациональность. М., 1991; Монсон П. Современная западная социология. СПб.,1992; Зарубина H.H. Макс Вебер о влиянии индуизма на социально-экономическое развитие Индии. М.: 1991 г.; Зарубина H.H. Социокультурные факторы хозяйственного развития: Макс Вебер и современные теории модернизации. СПб.: РХГИ, 1998, и др.

4 См. напр.: Ольшанский Д.В. Социальная адаптация: кто выиграл? Макромеханизм реформ // Экономические реформы в России: социальное измерение. М., 1995.

5 См., напр.: Гавров С.Н. Социокультурная традиция и модернизация российского общества. М.: МГУКИ, 2002.

6 В кросскультурной психологии разрабатываются культурно-универсальные подходы и методы изучения культурного разнообразия и связи культуры с экономическими, политическими и социальными переменными. Одно из первых обращений к работам А. Хофседа: Наумов А. Хофсгидово измерение России (влияние национальной культуры на управление бизнесом) // Менеджмент. 1996. № 3.

7 Андерсон Р., Шихирев П. ■ «Акулы» и «дельфины» (психология и этика российско-американского делового партнерства). М.: «Дело ЛТД», 1994.

8 Культура как фактор общественного прогресса / Н.М. Лебедева, А.Н. Татарко. - М.: ЗАО «Юстицинформ», 2009.

III. Шварц, Р. Инглхарт и др.) и характеристики России относительно других стран в координатах этих измерений. Авторы синтезировали подходы и методы разных концепций взаимосвязи культурных измерений и социального капитала, с экономическими установками и представлениями россиян.

Положение с научной разработкой проблемных вопросов, обуславливающих влияние национальной экономической ментальности (хозяйственной культуры) на модернизирующие процессы качественно изменилась в связи со становлением в России новой институциональной экономической теории. Она является альтернативой неоклассической теории, так как ставит перед собой задачу построения экономики как исторически эволюционирующей системы (Д. Норт, П. Дэвид, Б. Артур).

Первые научные исследования национально-экономической ментальности российского социума институционального харакгера появились на рубеже 1990 - 2000-х гг.1 В настоящее время в стадии разработки украинских (Т. Гайдай, В. Лагутин, А. Гриценко, В.Деменгьев, Ю. Пахомов и др.) и российских (Р. Нуриев, 10. Латов, А. Аузан, Т. Логинова и др.) ученых находятся широкий круг проблем институциональной динамики в постсоветских странах2. Издается периодическое издание «Журнал институциональных исследований»''. С 1990-х гг. в рамках полипиеской социологии в России активно развивается направление изучения политической ментальности, рассматривающей взаимосвязи между политикой и обществом, между социальными и политическими институтами, между политическим и социальным поведением4.

Поиск нового пути развития любой нации осуществляют ее властные элиты, которые выступают акторами реформ. Российская школа элитоло-гии бурно развивается. Свой вклад в нее внесли московские элитологи О. В.Крыштановская, М.Н.Афанасьев, Г.К. Ашин, С.А. Кугель, A.B. и др.5

Проблемы генезиса современной бизнес-элиты - социально-экономических акторов модернизационных процессов 1990-х гг. анализируются

' См., напр.: Экономические субъекты в постсоветской России (институциональный анализ) / Под ред. P.M. Нуреева. М.: МОНФ, 2001; Латова Н.В. Российская экономическая менталыюсть: какой она стала в 1990-е годы и какой тип работника сформировался в результате? // Интернет-конференция: «Поиск эффективных институтов для России XXI века» с 27.10.03 по 27.12.03. //http://www.ccsocman.cdu.ru/db/msg/M5492.htmI.

2 См., напр.: Нуреев P.M., Латов Ю.В. Россия и Европа: эффект колеи (опыт институционального анализа истории экономического развития). Калининград: Изд-во РГУ им. И. Канта, 2010.

3 См., напр.: Нуреев P.M. Россия после кризиса - эффект колеи // Журнал институциональных исследований. Том 2, № 2. 2010.

4 В.Н. Иванов и М.М. Назаров обобщают опыт исследований политической ментальности посредством анализа исследований политических установок и ценностей и психологического базиса политических идеологий как составляющих политической ментальности. См.: Иванов, В.Н. Политическая мапальность: опыт и перспектавы исследования / В. Н. Иванов, М. М. Назаров //Социально-политический журнал.-1998.-Кг 2

5 Афананасьев М.Н. Правящие элиты и государственность постготалитарной России, М,-Воронеж,1996; Ашин Г.К. Элитология. Смена и рекрутирование элит, М.,1998; Ашин Г., Бережная Л. Карабуященко П., Резаков Р., Теоретические основы элитологии образования, Астрахань,1998;

в работах директора Центра элитологии Института социологии РАН О.В. Крыштановской1. Сформировалась ростовская школа элитологии Северо-Кавказской академии госслужбы, представленная именами В.Г. Игнатова, С.А. Кислицына, A.B. Понеделкова, A.M. Старостина2.

В частности, в рамках этой школы проводится сравнительный анализ политико-административных элит России середины 1990-х - середины 2000-х rr.J Положено начало изучению современных региональных бизнес-элит Дона и Северного Кавказа4. Общие проблемы модернизации-региональных экономик Северо-Кавказского региона, в том числе, в контексте изучения акторов реформ, рассматриваются в ряде публикаций5. Однако изучение современной донской бизнес-элшы только начинается.

Перспективным направлением политико-культурного анализа дискретных модернизирующих процессов в России является изучение акторов и агентов реформ. Ими зачастую (особенно на первых этапах реформ) являлись инославные и иноментальные мигранты и ее резиденты. Во многих исследованиях проблем регионального этнического предпринимательства в России проводится анализ духовных основ экономической деятельности этноконфессиональных общностей (например, региональная история российских немцев-меннонитов, старообрядцев и др.)6.

На материале Азово-Донского региона конца XIX — начала XX вв. собран значительный эмпирический материал о традициях, обрядах, конфессиональной принадлежности и хозяйственной деятельности немецких иммигрантов в Приазовье, на Дону и Кубани7. В этих работах отмечается

1 См., напр.: Крыштановская О. Анатомия российской элиты. М.:Захаров, 2005.

2Ашин Г.К., Понеделков A.B. и др. Основы политической элитологии, М., 1999; Понеделков

A.B. Элита (политико-административная элита) Ростов-на Дону,1995.

3 Понеделков А.В, Политико-административные элиты России в середине 90-х годов XX века

и 10 лет спустя (теоретический и прикладной аспекты анализа). Ростов н/Д.: СКАГС. 2005. ' См.,напр.: Крамарова E.H. Социальная ответственность бизнеса: благотворительность и меценатство. Сохранение и развитие духовного наследия Северного Кавказа и Юга России. М.-Ростов-на-Дону: Социально-гуманитарные знания, 2011.

' См. напр.: Казанчева Х.К. Модернизация экономики как основа развития и обеспечения системной безопасности Северного Кавказа // Системный кризис на Северном Кавказе и государственная стратегия развития макрорегиона: Материалы Всероссийской научной конференции (13-15 сентября 2011 г.). Ростов-на-Дону: ЮНЦ РАН, 2011. С. 174-177.

6 Крот И.И. К вопросу становления и функционирования немецкого сельскохозяйственного

предпринимательства Западной Сибири в конце XIX - начале XX вв. // Немцы Сибири: история и культура: Материалы междунар. науч.-практ. конф., Омск, 29-31 мая 2002 г. / Рос. акад. наук. Сиб. отд-ние. Объед. ин-т истории, филологии и философии. Ом. фил. и др. -Новосибирск : Изд-во института археологии и этнографии, 2003. См., напр.: Хохлова T.A. Старообрядчество и развитие рыночного уклада в России. М.: Диалог-МГУ, 1997. 1 Твалчаридзе А. Колонии меннонигов (немцы) Вольдемфюрст и Алесаццорфеньд Кубанской области // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа.-Тифлис, 1886. Вьш.5,-Огд.1.-С.210-274; Бабенко ВА Этнографический очерк народного быта Екатеринославского края,- Екатеринослав, 1905; Заалов М. Меннониты и их колонии на Кавказе // Сборник для описания местностей и племен Кавказа.-Тефлис, 1897.-Вып.23.-С.89-127; Кириченко Н. Год у немецких колонистов: Описание колонии Эйгенфельд Кавказского отдела Кубанской области //

влияние производственного опыта колонистов на южнорусское крестьянство, приведшего в начале XX века к модернизации всего сельскохозяйственного производство Юга России1.

Из региональных исследований развития торгово-промышленного предпринимательства и становления рыночных отношений в ОВД в конце XIX - начала XX вв. следует особо отметить работы Н.И. Бусленко2.

Анализ литературы по заявленной теме показал недостаточность обобщающих исследований, акцентирующих внимание на процессах межкультурной конвергенции западного экономического менталитета и эндогенных факторов культуры хозяйствования в контексте выработки стратегии дальнейшей модернизации России, в том числе и в рамках региональной стратегии (Ростовской области).

Объектом исследования выступают социокультурные процессы модернизации в России и их преломление на уровне субъекта РФ (на материале Ростовской области).

Предметом исследования являются политико-культурные детерминанты дискретного модернизационного процесса в России на уровне субъекта РФ (Ростовская область).

Цель исследования - комплексное сравнительное исследование политико-культурных детерминант трех дискретных модернизационных моделей России на уровне субъекта РФ (юго-западных районов нынешней Ростовской области).

Исследовательские задачи:

1. Провести анализ научной литературы по проблеме социокультурных и ментальных факторов модернизации.

2. Исследовать и сравнить политико-культурные детерминанты бифуркационных точек трех дискретных модернизационных периодов (моделей) России (в том числе на региональном уровне Ростовской области).

3. Провести типологизацию (культурные дефиниции) этноконфессио-нального состава населения ОВД / Ростовской области, в контексте характеристик адаптивности национальной экономической ментальности социума к конвергентным модернизирующим процессам. Выявить акторов, агентов и регуляторов этих процессов.

Кубанский сборник. - Екатеринодар, 1900.-Т.6.С.З-41; Бондарь С.Д. Сета меннонитов в России (В связи с историей немецкой колонизации на юге России). Петроград, 1916. ' ШтахЯ. Очерки из истории и современной жизни южнорусских колоний. М., 1916; Зюркин В.И. Меннониты Кеппентальского района Обл. Немцев Поволжья в бытовом и хозяйственном отношения,- Покровск.1923; Елптиевкий Д.В. Менно-голлавдский скот,- Покровск.1927; Нейфельд ПЛ. Материалы по истории Красной Немки на реке Молочной в Х1Х-ХХ веке. Молочанск, 1927; ШтрандтЛ.Г. Как ведут свое хозяйство немцы Поволжья. М.-Л. 1926.

2 Бусленко Н.И. Ростовское купечество. Историко-экономические очерки в документах, фактах, цифрах с авторскими комментариями и художественно-публицистическими отступлениями. Ростов н/Д., 1994; Бусленко Н.И. Донской след Меркурия. Историко-экономические очерки становления и развитая рыночной экономики на Дону. Ростов н/Д., 1996.

4. По результатам сравнительного анализа политико-культурных детерминант трех дискретных моделей модернизации России сделать прогностическую оцежу перспектив процесса модернизации.

5. На основе выявленных политико-культурных дефиниций общероссийского уровня дать оценку адаптационной составляющей «человеческого капитала» современного этапа модернизации страны, на уровне отдельно взятого региона - Ростовской области.

Элементы научной новизны заключаются в следующем:

1. В исследовании впервые в научной литературе проведен сравнительный анализ политико-культурных факторов трех дискретных моделей модернизаций! России. В то время кйк в ллучнон литерзтуре более распространен сравнительный анализ отечественных и зарубежных моделей модернизации, в диссертации акцент перенесен со сравнения с зарубежными моделями на отечественный опыт модернизации, опираясь на политико-культурный анализ автохтонного опыта бифуркационных точек трех дискретных исторических периодов (моделей) трансформации страны.

2. Проведена типологизация (культурные дефиниции) этнорелигиозного и этноконфессионального состава населения ОВД (юго-западных районов Ростовской области), в контексте характеристик адаптивности национальной экономической ментальности социума к модернизирующим процессам. Выявлено наличие иноментальных миграционных групп (немцы-лютеране, протестанты, евреи и др.) наиболее адаптивных к процессам модернизации. Социокультурные процессы межкультурной конвергенции западных иноментальных групп (ставших акторами модернизации ОВД) и автохтонного социума региона, привели к генерации территориально-локальных обществ (тавричане) ментально близких к обществу модернити. Все эти факторы явились катализатором социально-экономической трансформации юго-западных областей ОВД.

3. Впервые применен анализ дискретных моделей модернизации Российского государства на региональном уровне (часть нынешней Ростовской области) с использованием концепций сравнительных культурных исследований и методов институциональной экономической теории, что позволяет существенно расширить эпистемологический базис диссертации.

4. По итогам сравнительного анализа адаптационной составляющей «человеческого капитала» современного этапа модернизации страны было выявлено наличие целого ряда негативных социокультурных факгоров, ставящих под сомнение возможность реализации проекта либеральных реформ в России. Среди выявленных факторов следует отметить: экономический менталитет подавляющей части российского социума находится в антагонизме с насаждаемым «сверху» постмодернистским императивом; деградация системы образования, люмпенизации значительной части населения и отток за границу творческой части

социумам привел к значительному ухудшению качества человеческого капитала, и т.д.

5. В контексте апробации методики социологии элит на региональном уровне, на основе анализа 54 официальных биографий представителей донской бизнес-элиты 1990-х - начала 2000-х гг. впервые эмпирически верифицирован тезис о низком качестве «человеческого капитала» регионального экономического субъекта и бизнес-элиты, не позволяющим осуществить модернизацию страны.

Положения, выносимые на защиту:

1. На протяжении всего дискретного процесса модернизации Российского государства экзогенный фактор являлся доминирующим. Акторами конвергенционных социально-экономических и политических процессов на первых этапах модернизации страны (до генезиса автохтонных акторов реформ), как в период петровских реформ начала XVIII века, так и в период модернизации страны на рубеже Х1Х-ХХ вв., являлись мигрирующие в Россию западноевропейцы, или ее инославные подданные (резиденты). Новороссия с XIX века становится одним из центром формирующейся западной экономической ментальности (восточным вариантом генезиса классического общества мос1епи1у) и поставщиком культурагентов «духа капитализма» в ОВД. Экономические ментальные установки евреев и протестантов в городах и селах ОВД в период модернизации России конца XIX - начала XX вв. стали катализатором явных и латентных процессов в психоэтническом сознании (менталитете) социума региона. Результатом этого эволюционного процесса стала смена культурного кода части эндогенного социума и генерация новых, адаптированных реформам групп («тавричане» и др.).

2. В отсутствии акторов и агентов реформ, адаптивных процессам модернизации, «драйверами» модернизации РФ 1990-х гг. стали бывшие советские, комсомольские, партийные и хозяйственные работники, которые по своим психологическим квазилиберальным установкам не могли являться генераторами модернизирующих процессов, воспроизводящих специфику агентов классической западной модели.

3. Бизнес-элита Ростовской области 1990-х гг. возникла благодаря априори существовавшим административным преимуществам и привилегиям «красного директората», а не сформировала свой бизнес эволюционным путем «снизу». По своим ментальным установкам она не могла являться «драйвером» экономической модернизации региона и не способствовала формированию в нем классического либерального рынка (с равными условиями конкуренции и т.д.), так как не позволяла развиваться естественному, не криминальному бизнесу «снизу».

4. На примере развития некоторых приватизированных предприятий Ростовской области, показано, что соблюдение собственниками базисных культурных факторов классической модернизационной парадигмы

(этически - нравственных норм, ограничивающей алчность и чрезмерное стяжательство и др.), а также принципов корпоративного управления (адаптивной «общинной» ментальности), повышает устойчивость предприятий в отношении кризисных ситуаций и способствует формированию инновационной стратегий.

5. В ходе исследования нашло подтверждение (теоретически и эмпирически), что современный психологический портрет российского социума старшего и среднего поколения (особенно в малых городах и селах) являет собой инвариантный тип: по-сути эндогенный и патерналистский. После 25 лет реформ (начиная с 1986 г.) в этих и от части в младших поколениях различных социальных категорий накопились реакционные модернизму психологические эффекты «усталости» и «охранительства».

Теоретико-методологическая основа диссертации. Общим для всего исследования является применение социологического и антропологического подхода в политологии в контексте междисциплинарного гуманитарного концепта. Теоретической основой и направляющим методологическим вектором исследования является соотнесение результатов работ создателей «культурного подхода» (М. Вебер, В. Зомбарт) и их последователей, к анализу модернизирующих процессов в России.

Экспликация анализа и последующей репрезентации множества гетерогенных факторов модернизирующих процессов в России, в исследовательский контекст, проводится посредством методов: исторической макросоциологии (Ф. Бродель, И. Валлерстайн), экономических («периферийный капитализм» Р. Лребиш; «регион-экономика» К. Омаэ), институциональных (Д.Норт, П. Дэвид, Б. Артур, Ю.Пахомов), а также культурных (Р. Инглехарт, У. Бейкер, С. Хантингтон, J1. Харрисон) теорий, обуславливающих идею о взаимном влиянии сложившихся черт культуры и традиционных духовных ценностей на становление институтов, политических процессов и экономическое развитие стран.

Методы исследования социологии элиты (дополненные политологическими, культурологическими и психологическими методами) в сопряжении с методами институциональной экономической теории (в частности, концепции «path dependency») позволят провести сравнительный политико-культурный анализ бифуркационных точек трех дискретных исторических модернизационных моделей России. Сравнительный анализ будет акцентирован на примерах модернизационных моделей Российского государства, что обусловит репрезентативный эпистемологический базис.

Для характеристики «человеческого капитала» акторов модернизации применяются следующие традиционные эмпирико-теоретические подходы и методы, используемые в политологии: контент-анализ биографий и прессы, политико-экономический анализ, политико-сравнительный анализ, данные статистики, прогнозирование и др. Таким образом, через со-

четание различных методологических концепций, общенаучных и некоторых специальных методов, представляется возможным выполнить данное системное исследование.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что в нем был рассмотрен значительный спектр социокультурных процессов дискретной модернизации России. Результаты данной работы представляют как академический, так и практический интерес для сотрудников различных органов федеральной и региональной исполнительной власти, ответственных за разработку и исполнения стратегии модернизации страны. Материалы диссертационного исследования могут также быть использованы при преподавании курсов лекций по политологии, экономики, социологии, макросоциальной истории и регионалистике.

Апробация работы. Результаты исследования докладывались на 3-х конференциях, были опубликованы в 5 статьях (в том числе 2-х из списка рецензируемых научных журналов) и тезисах научных докладов. Основные положения и выводы диссертационного исследования были обсуждены и апробированы на заседаниях кафедры политологии и этнополи-тики СКАГС.

Структура диссертационной работы. Диссертационная работа общим объемом 178 страницы состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы из 289 наименований.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во «Введении» обосновывается выбор и актуальность темы, раскрывается степень ее разработанности в научной литературе, определяются основные цели, и задачи исследования теоретико-методологическая база диссертации формулируются содержащиеся в работе элементы научной новизны и излагаются основные тезисы, выносимые на защиту, дается характеристика научной и практической значимости работы.

В первой главе «Феномен модернизации и его культурно-политические детерминанты: теоретико-методологический анализ» рассматриваются факторы культурного характера, обусловленные как доминантные для контекста анализа всей совокупности модернизирующих процессов.

Генезис и последующее распространение из стран Западной Европы модернизационного «проекта» (в том числе и на территорию России) исследован в контексте концепции «path dependency» с помощью шкалы пространственно-временных границ объекта и субъекта исследования, так называемое «время больших длительностей» («la longue durtee» (Ф. Бро-дель)). В соответствии с означенным методом политико-культурные и ментальные особенности модернизационного процесса в России рассматриваются в контексте ее трех дискретных периодов/моделей. Данная методика исследования позволяет автору выявить те пролонгирующие инвариантные неформальные институции (ментальные особенности), которые

оказывают существенное влияния на возможность «пересадки» западной модернизационной парадигмы на российскую почву. В рамках континуума «la longue durtee» рассматриваются такие компоненты как диссонанс «революционных» и «эволюционных» факторов; анализ этапов процесса дискретной модернизации страны: точка бифуркации, «откат», «корреляция».

Анализ дискретных модернизационных моделей России в социокультурном срезе показал: 1) факт не линейного (не эволюционного) характера модернизации страны; 2) вестернизация России прерывалась отступлением от политики имитаторских реформ под влиянием реакции самозащиты традиционного социума ш влиянии чужой культурной доминанты извне; 3) «откат» от реформ (интервал-порядка 20 лет) генерировался в оппозиционных консервативных политических элитах «сверху» и основывался на широкой поддержке «снизу».

Автор делает акцент на императиве, по которому западный модерни-зационный «проект» мог быть генерирован только в рамках сложивших культурных особенностей западноевропейского общества предмодерной эпохи (конец XVII-начала XVIII вв.). По мере естественного распространения или насаждения его в других регионах мира (кроме Европы, Северной Америки и Австралии), он испытывал значительные трудности. Степень его девиации в некоторых странах такова, что можно говорить о совершенно новом, не аналоговом итоговом «продуете». Следовательно, проводить прямые сравнительные исследования зарубежных моделей модернизации и моделей российских либеральных реформ - не корректно, так как негде в мире не встречается аналоговых или близких как в России конгломерата гетерогенных факторов (природных, географических, культурных, исторических и др.).

Методика сравнительных исследований полагает не только наличие обусловленных дефиниций, но и выявление эталонного типа для сравнения. В означенном исследовательском контексте автором диссертации выявляется целый ряд социокультурных факторов, способствующих генезису «идеального типа» классической модернизационной модели на Западе. Определяющим здесь являются условия внешней среды (экзогенные факторы) и набор генетических характеристик (эндогенные факторы). Среди ключевых культурных факторов следует выделить: возраст экономического субъекта (в сочетании с его этноконфессиональными характеристиками), фактор «мигранта-еретика» (В. Зомбарт), фактор различия в скорости культурной трансформации у субкультур элиты и не элиты, фактор протекционизма государства и др.

В структурно детерминированном (Ф. Бродель, И. Валлерстайн и др.) и институциональном методическом контексте (П. Дэвид, Б. Артур) автором был рассмотрен характер процессов экстраполяции модернизацион-ного «проекта» из стран Западной Европы в Россию. В частности, был

проведен анализ тех культурных факторов, которые находят себя аналог в Западной Европе и способствующих прививке западного модернизацион-ного «проекта» в России. Также проанализированы факторы, которые являются специфическими для России, и соответственно, тормозящие «вжи-ваемость» в автохтонную культуру страны институтов западной модели развития.

Сравнительный анализ позволил выявить особые культурно-территориальные конгломераты в Российской империи. В работе отмечается, что если на казачьем Дону существовал конгломерат культурных факторов, препятствующих «прививке» здесь модернизационного «проекта», то на территории Новороссии выявляется целая совокупность культурных факторов и процессов, находящих себе аналоги в западном «идеальном типе». Прежде всего, это наличие конвергенции этнокультурных факторов, способствующих генерации западной экономической ментальности (предтечи общества модернити): протестантской рационально-аскетической хозяйственной этики и морально-этически не ограниченного еврейского предпринимательства.

Автором было высказано положение: для воспроизводства культурных факторов классической модели перехода в «модерность» требуется наличие в регионе: 1) этико-религиозного фактора умеренной аскезы и основанной на ней рациональной хозяйственной культуры;

2) кумулятивной (разрушающей традиционность) деловой специфики;

3) процессов межкультурной конвергенции; 4) государственного протекционизма. Если означенные факторы присутствуют на какой-либо территории, то здесь могут сформироваться экономические модели близкие к классической западной. Под обозначенные культурные дефиниции в Российской империи соответствовала территория Новороссии (юг и восток Украины, юго-западные районы нынешней Ростовской области).

Институциональный анализ демографической и экономической статистики по округам ОВД тех лет выявил прямую зависимость между высокими показателями социально-экономическим развития юго-западных округов ОВД и процентным количеством проживающих в них этноконфессиональных групп западных иммигрантов (немцы-лютеране, протестанты, евреи, тавричане). Автором также были отмечены и те социокультурные факторы, которые не способствовали модернизации остальных регионов ОВД; прежде всего это специфика профессионального, хозяйственного и социального уклада института казачества.

Автором отметается, что обусловленные процессы межкультурной конвергенции на Юге России в XIX веке, в полной мере репрезентуют тезис академика Национальной академии наук Украины Ю.Н. Пахомова о взаимодополняемости русского и украинского народа, как одном из

важнейших факторов при переходе к обществу модерна. В этой взаимодополняемости великорусы исполняют роль консервативного социокультурного сегмента, а украинцы (малороссияне) дополняют его рационально-творческим содержанием. С означенным институциональным императивом сопрягается и политическая концепция о «разделенное™ русской нации» (H.A. Нарочницкая) которая близка, или аналогична проблеме разделенности немецкой нации по итогам поражения во Второй мировой войне.

Во второй главе «Российская модернизация: проблема выбора адаптационной модели» в контексте тезиса о зависимости модернизирующих процессов от характеристик «культурного капитала» страны, проводится анализ экономического потенциала ведущих экономик мира и дается социально-экономическая и политическая оценка современной стадии модернизма - неомодернизма (глобализм).

В 1970 - 1980-х гг. на Западе происходит слом классических модернизирующих культурных инвариантных императивов: религиозной морали, ограниченного потребления, семейного консерватизма (как основного института социализации), национальной и культурной самоидентификации, и т.д. Не находящая себе ранее аналога в истории высокая степень социальной защиты в государстве «всеобщего блага», а также факторы влияния «культурной революции» 1960-1970-х., привели к формированию в поздних когортах молодого поколения на Западе новою постмодернистского культурного типа (Р. Инглхарт). Вследствие этих процессов (уменьшения в когортах новых поколений «материалистов») качество «человеческого капитала» на Западе в 1980-1990-х гг. существенно снизилось.

Утвердившаяся в 1980-1990-х гг. новая экономическая модель -неомодернизм (глобализм) вскоре стала испытывать трудности структурного характера. Это объясняется тем, что рост производства экономик Запада базируется на поддержание высоких стандартов потребления (так, США производит 20 % продукта мировой экономики, а потребляет 40 %), которое основано на дешевых кредитах (спрос на которых в свою очередь поддерживается агрессивной рекламой потребления). В 1960- 1980-х гг. дифферент в сторону увеличения социальной кредитной задолжности в США нивелировался за счет высоких характеристик качества «человеческого капитала» - протестантской ментальности WASP (белых англосаксонских протестантов), в среде которых безупречная кредитная история являлась залогом успешного партнерства в бизнесе. В 1980-1990-х гг. вследствие привлечения в США значительного количества мигрантов из стран Латинской Америки, негативных итогов «постмодернистской революции», а также социальных последствий ее деиндустриализации качество «человеческого капитала» в стране значительно ухудшилось. Экономическая система США стала приобретать вид финансовой пирамиды, так как процентное соотношение «плохих» долгов к «возвратным» стало непропор-

люции», а также социальных последствий ее деиндустриализации качество «человеческого капитала» в стране значительно ухудшилось. Экономическая система США стала приобретать вид финансовой пирамиды, так как процентное соотношение «плохих» долгов к «возвратным» стало непропорционально высоким. Высокими темпами растет не только долг американских домохозяйств, но и суверенный долг США, так как «новая экономика» США (информационная, наукоемкая), по мнению некоторых экспертов (МХазин), менее рентабельна чем «старая» «индустриальная». Эмиссия государственных облигаций США и выплата по ним купонов сегодня во многом, производится за счет такого фактора как статус доллара как резервной мировой валюты (поддерживаемый военной мощью страны).

Все эти факты приводят автора диссертации к мысли о том, что копирование Россией основных параметров модели «новой экономики» США-полностью экономически не оправдано.

Согласно фундаментальным зарубежным исследованиям культурного характера, ценностную базу свободного предпринимательства составляют такие принципы как Мастерство (амбиции, успех, смелость, компетентность), Автономия и Интеллектуальная автономия (любознательность, открытость ума, изобретательность). Автор приводит данные сравнительных культурных исследований Центра фундаментальных исследований ГУ-ВШЭ (2007 г.) по которым к 2000 г. по Мастерству и Интеллектуальной Автономии русские студенты «обогнали» не только восточноевропейских, но и западноевропейских сверстников. В ценностях Аффективной Автономии наши студенты превысили средние показатели восточно-европейских стран, но уступили странам Западной Европы. Ценность Иерархии в глазах студентов возросла, но в то же время Равноправия -понизилась. Это свидетельствует том, что молодое поколение готово «зарабатывать деньги своим собственным умом» и готово к социальному неравенству в доходах, т.е. имеется интенция к индивидуальному накоплению капитала в ходе процессов естественной конкуренции.

Анализ этих и других фактов дали возможность автору предположить, что в России может быть создана адаптивная кризисным явлениям органичная модель развития, при которой новые вводимые институты не будут входить в диссонанс с автохтонными неформальными институциями. Формирование альтернативной модели развитие страны возможно с использованием культурных элементов классической модернизационной матрицы, так как они во многом коррелируют с ментальностью русской нации, а в контексте этнокультурных процессов в Новороссии XIX века, в наибольшей степени с экономической ментальностью ее малороссийской составляющей.

В оценке перспектив реализации декларируемого неомодернисткого проекта реформ в России, автор проводит анализ качества «человеческого капитала» современного российского общества. Он показал, во-первых,

что за исключением части когорты представителей среднего класса и молодого поколения страны, широкой поддержки в российском обществе новый виток либеральных реформ не имеет. Во-вторых, менталитет (экономический и политический) подавляющей части российского социума имеет имманентный истории развития страны культурный код, который находится в антагонизме с насаждаемым сегодня «сверху» постмодернистским императивам. В-третьих, за 20 лет проведения в России неорганичных реформ, страна в значительной степени утратила свой советский потенциал «культурного каптала» вследствие оттока за границу творческой части социума, деградации системы образования, деиндустриализации страны, люмпенизации значительной части населения в 1390-х гг. и т.д. Наличие означенных выше негативных факторов ставит под сомнение возможность реализации проекта либеральных реформ в России.

По мнению автора, неомодернисткий «проект» не может прижиться в России и по мере смены поколений. Культурные исследования ГУ-ВШЭ (2005) показали рост консервативных настроений среди когорт молодого поколения страны. Этот консерватизм проявляется не только в росте патернализма — отличного от советского тем, что имеет корни в социальной нереализовашюсти нового «потерянного поколения», но и в росте национализма - являющегося антиподом для модели неомодернизма (что показала акция протеста на Манежной площади 11 декабря 2010 г. и рост количества участвующих в «Русских маршах»).

Сырьевая распределительная экономика России предлагает значительное число вакансий для «офисного планктона», купирующей на время проблему занятости непропорционально высокого количества выпускников высшей школы страны (количество поступающих в ВУЗы страны выпускников средних школ составляет 80% и постоянно растет). Но по мере заполнения ее последнего резерва — «менеджера зала», Россия перейдет в стадию состояния предваряющей «твитерную революцию». Формирование органичной модели развитие России потребует создание институциональных условий среды, которые способствуют конвергенции культурных сегментов характерных для классической модернизационной модели: значимости религиозных факторов ограничивающих рост потребления, наличие национальной солидарности, принципов инвариантности базовых традиций и т.д., с автохтонной ментальностью социума (принципов справедливости, «общинности» и др.).

Рациональным представляется вложение средств (образование, здравоохранение, возрождение традиций и др.) в становление молодого поколения как единственного претендента на статус будущего общества модерна. Сегодня доминирует попытка административными, по-сути волюнтаристскими методами, из «охранительно» или патерналистски настроенных слоев российского социума «лепить» новых госслужащих, или социально ответственный бизнес. Следует признать, что только новое поколе-

ние русских граждан страны, культурно взращенных в «своем» национальном государстве, может изменить характер и качество управления государством. То есть, совершить политическую и иную модернизацию институтов страны.

В третьей главе «Субъекты экономической модернизации: культурно-политический анализ (на материале Ростовской области)» эмпирически верифицирован тезис о низком качестве «человеческого капитала» современного российского экономического субъекта, который существенно затруднит реализацию продекларированной президентом РФ Д.А. Медведевым политики либеральных реформ.

Основным объектом исследования выступает бизнес-элита и предприниматели среднего уровня (социальная база нового среднего класса) Ростовской области. Автор рассматривает возможные методы проведения данного исследования, и, учитывая специфику объекта, анализ характеристик социального и культурного капитала донского бизнеса (базовых ценностей, норм, принципов, образованности интеллектуальных, морально-нравственных характеристик проявляющихся в экономическом поведении), берет за основу методику опросника департамента изучение элиты Института социологии РАН. Единственным дополнением к нему является пункт о ценностях трудовой и нравственной этики бизнеса.

Опросник департамента изучение элиты Института социологии РАН включает в себя:

- возраст;

—пол;

- место рождения;

- образование;

- социально-профессиональный бэкграунд (термин, предложенный О. Крыштановской для обозначения социопрофессионального багажа: управленческий опыт, позиции в управленческой иерархии, наличие горизонтальных и вертикальны связей и пр.).

Эмпирический материал исследования автор основывает на анализе 54 официальных биографий представителей бизнес-элиты Ростовской области 1990 - начала 2000-х гг., а также эксклюзивных материалах автора.

Репрезентация выборки биографий проводилась в согласии с концепцией «path dependency» («эффект колеи» или «зависимость от предшествующего развития») являющейся методологически доминантной всего диссертационного исследования.

В выборку опросника вошли биографии:

- конец 1980 - начало 1990-х гг.- занятие должности директора госпредприятия, впоследствии приватизированного акционерного общества;

- работа в кооперативном движении конца 1980 - начало 1990-х гг.;

- начало занятия бизнесом конец 1980 - середина 1990-х гг.;

- занятие должности генерального директора государственного или коммерческого предприятия в период финансового кризиса 1998-1999 гг.

По мнению автора, именно эта когорта сформировала региональную специфику ведения бизнесом. Выявленная доминанта прослеживается и в настоящий период.

В соответствии с анализом полученных эмпирических данных были сделаны предварительные выводы, согласно которым представители «комсомольской экономики» (О. Крыштановская) в структуре бизнес-элиты Дона конца 1980 - начало 1990-х гг. практически не прослеживаются, так как «комсомольская экономика» представляла собой элитарный московский слой и на местах практически не проявлялась.

Более четко детерминируется «вторая волна» вхождения в бизнес -1991-1994 гг. (около 45 % исследуемых биографий). Она связана с акционированием государственных предприятий и в меньшей степени, с созданием государственными чиновниками фирм «под себя» (или для подставных управленцев).

Следующая «волна» (около 22 % биографий) связана с кризисом 1998 - 1999 гг. (до 2001 г. включительно, когда в регионах начался «реванш» отошедших от кризиса московских бизнес-структур) и связанным с ним переделом собственности в регионе. Она отражает ситуацию, когда открытие собственной фирмы или получения должности генерального директора в акционированном предприятии, приходится на период 1998 -2001 гг.

Основной вывод проведенного анализа заключается в следующем: «красные директора» — часть советского директората, которая вовремя сориентировалась и приняла новые правила игры (продиктованные сменой эпох), в 1990-е — начале 2000-х гг. занимали доминантное положение в бизнес-элите Дона. Эта новая хозяйственная номенклатура региона, социализация которой проходила еще в традициях советской плановой централизованной экономики и монопольного обладания властью, оказалась не способной эффективно проводить экономическую модернизацию базовых отраслей промышленности региона.

Автор диссертации, используя данные о социальной природе предпринимательства в 1990-х гг. в городах Новочеркасске и Волгодонске, делает вывод, что современный ростовский бизнес, имеющий свои корни в 1990-х гг., не может стать «драйвером» модернизационных процессов в стране. Экономическая ментальность регионального бизнеса за 20 лет реформ не претерпела сколь-нибудь существенной трансформации. Как итог, следует констатировать, что на ментальном уровне представители среднего бизнеса и российской бизнес-элиты до сих пор остаются в поле неформальных институций и традиций ведения бизнеса, сложившихся в 1990-х гг.

В то же время на Дону существуют примеры такого ведения бизнеса, которые могут стать матрицей на базе которого может быть осуществлена реализация альтернативной экономической модели. В заключительной части главы на примере истории развития в 1990-2000-х гг. некоторых предприятий области (например, ВЭлНИИ структурного подразделения флагмана российского машиностроения НЭВЗа г. Новочеркасск) автор делает вывод, что соблюдение собственниками нравственных норм, характерных для «веберовского» «нормального предпринимателя», а также элементов корпоративного управления (адаптированной к ментальное™ большинства российского социума), значительно повышает адаптационные возможности предприятия в отношении кризисных ситуаций, а также способствует формированию и развитию инновационной стратегии.

В «Заключении» диссертации подводятся общие итоги исследования, формируются основные выводы.

По теме диссертационного исследования опубликованы следующие работы:

1. Терещенко С.М. Этнорелигиозные меньшинства как акторы модер-низационных процессов в период становления буржуазных отношений в Азовско-Донском регионе: к постановке проблемы // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. 2010. № 3. - 0,5 п.л. (рецензируемый научный журнал).

2. Попов Э.А., Терещенко С.М. Проблема определения социальных акторов современной российской модернизации (на материале Ростовской области) // Вестник СурГПУ. 2011. № 4. 0,8 п.л. (рецензируемый научный журнал)

3. Терещенко С.М. Геополитика на Северном Кавказе / Сборник докладов и сообщений круглого стола «Философские инновации и междисциплинарные проблемы геополитики на Юге России». Ростов н/Д., 25 июня 2010 г. - Ростов н/Д., 2010. - 0,5 пл.

4. Терещенко С.М. Современные проблемы адаптации в инокультур-ной среде: по анализу этноконфессиональной ситуации в ростовской области // Состояние и тенденции развития межэтнических отношений на Юге России: Сборник материалов Круглого стола. - Ростов н/Д., 2011. -0,3 пл.

5. Терещенко С.М. Общие черты и различия в развитии армянского и еврейского торгового капитала на Дону во второй половине XIX века // Известия Ростовского областного музея краеведения. Выпуск № 16. - Ростов н/Д., 2009. - 0,3 пл.

Текст автореферата размещен на сайтах Министерства образования и науки Российской Федерации: http://vak2.ed.gov.ru/; Северо-Кавказской академии государственной службы: http://www.skags.ru/.

Подписано в печать 24.02.2012. Формат 60x84/16. Гарнитура Times New Roman. Усл. п.л. 1,5. Тираж 100 экз. Заказ № 155 Типография НИМИ. г. Новочеркасск, ул. Пушкинская, 111.