автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.10
диссертация на тему: Дискурсивные формации публицистики и журналистики XVI- XVIII вв.: стиль и интертекстуальность

Полный текст автореферата диссертации по теме "Дискурсивные формации публицистики и журналистики XVI- XVIII вв.: стиль и интертекстуальность"

На правах рукописи

сМУ-

Токарева Элла Ивановна

ДИСКУРСИВНЫЕ ФОРМАЦИИ ПУБЛИЦИСТИКИ И ЖУРНАЛИСТИКИ ХУ1-ХУШ ВВ.: СТИЛЬ И ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ

Специальность: 10.01.10 - Журналистика

Автореферат на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 3 ИЮН 2011

Краснодар 2011

4850901

Работа выполнена на кафедре электронных СМИ и журналистского мастерства Кубанского государственного университета

Научный руководитель:

Доктор филологических наук, профессор Мальцева Раиса Ивановна

Официальные оппоненты:

Доктор филологических наук, профессор Кравченко Надежда Павловна

Ведущая организация:

Кандидат филологических наук, доцент Соколова Галина Викторовна

Пятигорский государственный лингвистический университет

Защита состоится 2 июля 2011 г. в 9.00 ч на заседании диссертационного совета Д. 212.101.04 при Кубанском государственном университете по адресу: 350018, г. Краснодар, ул. Сормовская, 7, ауд. 309.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Кубанского государственного университета по адресу: 350040, г. Краснодар, ул. Ставропольская, 149.

Автореферат разослан « 30 » мая 2011 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент

М.А. Шахбазян

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Большинство исследователей признают, что оригинальная русская литература возникает как литература общественно-публицистическая1. По мнению В.В. Кускова, «любой жанр древней литературы, будь то историческая повесть или сказание, житие или церковная проповедь, как правило, включает в себя значительные элементы публицистики. Касаясь преимущественно вопросов государственно-политических или моральных, писатель верит в силу слова, в силу убеждения»2.

Е.А. Воскресенская, исследуя публицистические основы одного из самых известных текстов древнерусской словесности - Киево-Печерского патерика, рассматривает данный текст в качестве одной из форм пражур-налистики - явления, предшествовавшего появлению отечественной периодической печати3. Публицистические произведения Х1-ХУП вв. более всего интересуют медиевистов4. Литературные произведения публицистической направленности ХУ1-ХУШ вв. интерпретируются в работе как система дискурсивных формаций (разновидностей текстов), обладающих свойствами интертекстуальности5.

Указанный подход позволяет охарактеризовать исследуемые тексты как активные медиасобытийные сущности - пражурналистские формы. В определенном смысле мы можем говорить об интердисциплинарном характере нашего исследования, успешно применяемом как к литературным текстам, так и к протожурналистским феноменам различных эпох6. Комплексному диахроническому анализу подвергаются в настоящем исследовании дискурсии публицистики ХУ1-ХУШ вв. и зарождающейся журнали-

1 Елеонская A.C. Русская публицистика второй половины XVIII в. М., 1978; Золотухина Н.М. Развитие русской средневековой политико-правовой мысли. М., 1985; Иванова М.В. Историческая основа формирования публицистического стиля и языка первых русских СМИ // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10: Журналистика. 2008. №4; Кнабе Г.С. Семиотика культуры. М., 2005; Кусков ВВ. История древнерусской литературы. М., 2003.

2 Кусков В.В. Указ. соч. С. 95.

3 Воскресенская Е.А. Идеологические модели и публицистическая составляющая Киево-Печерского патерика. М., 2009.

4 Каравашкнн A.B. Русская средневековая публицистика: проблема творческой индивидуальности: Иван Пересветов, Иван Грозный, Андрей Курбский: ав-тореф. дис. ... д-ра филол. наук. М., 2004.

5 Фуко М. Археология знания. Киев, 1996; Макаров M.JI. Основы теории дискурса. М., 2003; Ревзина ОТ. Язык и дискурс // Вестн. МГУ. Сер. 9: Филология. 1999. № 1.

6 Золотухина U.M. Указ. соч.; Кнабе Г.С. Указ. соч.; Монахова Н.П. Идеологическая основа противопоставления «мудрости» и «храбрости» в «Молении Даниила Заточника» // Вестн. МГУ. Сер. 9: Филология. 1981. № 2.

стики ХУП-ХУШ вв. Особенности газетного дискурса исследуются на примере первых газет - «Вести-Куранты» и «Ведомости». Содержательно-стилевые рамки публицистического дискурса в историческом аспекте изучены недостаточно глубоко и требуют дальнейшего исследования. В этом плане герменевтический анализ интертекстов публицистики периода становления и укрепления русской государственности будет способствовать обнаружению типологических свойств идеологического дискурса как исторической категории коммуникации. А.П. Сковородников указывает на векторную, или линейную, природу коммуникации и три ее вида: интра-персональную, межличностную и этногрупповую. Последняя реализуется в речи посредством коммуникативных стратегий и тактик. Стратегии направлены на достижение конечных целей, тактики - на решение частных задач каждого коммуникативного этапа1.

Для исторической действительности ХУ1-ХУШ вв. и соответствующей эпохи общественной сферы коммуникации мы выделяем четыре типа дискурса, которые анализируются в реферируемом исследовании:

1) институциональный, или властный, отражающий интересы светской власти, репрезентируемый в текстах социально-политического содержания;

2) конфессионально-политический, или церковный, репрезентируемый в текстах светско-религиозного содержания;

3) деловой, или приказно-административный, репрезентируемый в текстах и документах производственно-бытового содержания;

4) хроникально-деловой, репрезентируемый в текстах первых газет.

Анализ моделей коммуникации, стратегий и тактик, принятых в публицистике, дополняется рассмотрением текстов зарождающейся журналистики на примере первых газет XVIII в. Материальную основу дискурса указанных объектов составляют два языка: 1) церковно-славянский, конвенциональный книжный код нарративных (исторических, публицистических) текстов; 2) русский, деловой некнижный код посольских, административных (приказных), газетных текстов. Этот факт имеет принципиальное значение, поскольку публицистические формы литературы и формы зарождающихся СМИ отличаются не только стилем, но и языком.

Характеризуя ситуацию XVII в., В.М. Живов выделяет коммуникативные разновидности дискурса, которые называет регистрами, или текстами, объединенными сходным коммуникативным заданием и общими социальными и культурно-историческими условиями бытования2. В зави-

1 Сковородников А.П. О состоянии речевой культуры в российских средствах массовой информации // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения. Красноярск, 1998.

2 Живов В.М. Очерки исторической морфологии русского языка XVII-XVIII веков. М., 2004.

симости от языкового оформления каждый регистр соотносится со своеобразной стилевой манерой, соответствующей в определенной степени функциональным стилям в современном языке. Состав регистров XVII в. отличается от функциональных вариантов современного языка, но по языковому критерию дифференцируются «бытовой некнижный язык», т.е. разговорная речь, «деловой некнижный (приказной) язык», сопоставимый с тем, что в современной стилистике обозначается как «административно-канцелярский, или производственный подстиль», «гибридный книжный язык», представленный в нарративных текстах - в публицистическом, историческом, позднее - в художественном дискурсе. Центральным для культуры того времени является «стандартный книжный язык» - язык церковных памятников и богословского дискурса1.

Коммуникативные модели, отраженные в публицистике и в начальной журналистике, продуцируют формации, непосредственно связанные с общественной деятельностью, инкорпорирующей дискурсную и социокультурную практики. В этой связи рассмотрение текстов публицистики XVI-XVIII вв. предваряется анализом более ранних интертекстов, например, ХП-ХУ вв., для получения целостной картины эволюции русской публицистической мысли. Дискурс, создаваемый знаменитыми русскими писателями, способствовал развитию публицистики и журналистики последующих веков с их новыми жанрово-стилистическими и типологическими парадигмами. Обращение к истокам русской публицистики, к теоретическому осмыслению эволюционных преобразований одного из важнейших концептов современной журналистики - публицистического дискурса, его интертекстуальных основ и стилевого оформления делает данную работу актуальной. Духовное возрождение России должно опираться на исторический опыт великой русской публицистической культуры, который значительнее, чем любой другой в мире.

Актуальность диссертационного исследования определяется необходимостью комплексного подхода, смысл которого заключен в том, чтобы, изучая духовное богатство публицистики, исследовать ее форму, стилевые и экспрессивно-выразительные средства, сополагающиеся с идеологической направленностью. Исторические публицистические произведения обладают сильным национально-интегрирующим и патриотическим пафосом, который в настоящее время в текстах СМИ резко снизился. Актуальность работы обусловлена еще и тем, что «именно христианство разработало системообразующие аспекты коммуникации и формы общения, которые существуют и поныне в век Интернета и мультимедиа»2.

1 Живов В.М. Указ. соч.; Ревзина О.Г. Дискурс и дискурсивные формации // Критика и семиотика. Новосибирск, 2005. Вып. 8.

2 Засурский Я.Н. Петровские «Ведомости» - повестка дня на века // Вестн. МГУ. Сер. 10: Журналистика. 2010. № 1. С. 5.

Предмет исследования - формально-содержательные характеристики дискурсивных практик, коммуникативные модели публицистической литературы ХУ1-ХУШвв. и газет ХУП-ХУШ вв., их интертекстуальная база, индивидуально-авторские доминанты в стилевых манерах писателей.

Объект исследования - публицистические тексты ХУ1-ХУШ вв. как одна из форм пражурналистики, а также газеты «Вести-Куранты» и «Ведомости» как начальная стадия журналистики.

Материал исследования. Экспериментальную базу диссертации составили произведения публицистической литературы ХУ1-ХУШ вв., материалы газет «Вести-Куранты» и «Ведомости». Представление целостной картины эволюции публицистики обеспечили тексты ХП-ХУ вв.

Цель диссертационной работы - выявление моделей коммуникации, принятых в русской публицистике и журналистике в разные периоды, анализ дискурса виднейших публицистов ХУ1-ХУШ вв. и хроникально-делового дискурса первых газет - «Вести-Куранты» и «Ведомости».

В работе нашли отражение теоретические концепции, связанные с понятиями «коммуникативная модель», «коммуникативные стратегии и тактики», «публицистический дискурс», «дискурсивные формации», «интертекстуальность», «интермедиальность», «индивидуально-авторские доминанты», «нарратив» и др.

Задачи исследования:

- произвести анализ коммуникативных моделей, созданных публицистами ХУ1-ХУШ вв.;

- изучить характер интертекстуального взаимодействия в пространстве памятников, имеющих публицистическую направленность, с целью выявления деривации и взаимодействия дискурсивных процессов;

- дать характеристику нарративных стратегий и тактик в публицистических текстах ХУ1-ХУШ вв.;

- показать наличие авторских доминант в публицистике XVI-XVIII вв.;

- описать коммуникативную модель газет ХУП-ХУШ вв.;

- содержательно охарактеризовать тематические и композиционные рамки газет «Вести-Куранты» и «Ведомости» как жанрово-стилистических единств;

- представить анализ хроникально-делового дискурса первых газет -«Вести-Куранты» и «Ведомости».

Историческую основу публицистики составляют формации публицистической направленности - речи, проповеди, слова, притчи, истории, по-

священные важным религиозным, социально-политическим, военно-патриотическим проблемам1.

Методологической основой исследования стали принципы истории журналистики и публицистики, исторической стилистики, отраженные в трудах В.И. Борковского, В.В. Виноградова, А.И. Горшкова, В.М. Живова, М.В. Ивановой, A.B. Каравашкина, В.В. Колесова, В.В. Кускова, Г.В. Лазутиной, Б.А. Ларина, Д.С. Лихачева, М.Л. Макарова, H.A. Мещерского, С.П. Обнорского, О.Г. Ревзиной, М.А. Соколовой, З.К. Тарланова, И.С. Улу-ханова, Б.А. Успенского, В.В. Ученовой, М. Фуко, М.С. Черепахова, П.Я. Черных и др. В своем исследовании мы, безусловно, опирались на богатый арсенал достижений в данной области. Трудности изучения публицистических и ранних газетных текстов обусловлены сложностью и неоднозначностью языковой ситуации в Московской Руси, природы русского литературного языка, его основы в разные исторические периоды и спецификой сферы употребления. Многочисленные современные теории представляют стиль как результат типизации экстралингвистических и интралингвистических факторов в разнообразных сферах общения, отклонение от нормы, украшение, стратегию выбора, воплощение авторской индивидуальности, взаимодействие разнообразных кодовых систем2. Подобные концепции отмечаются в исследованиях В.И. Карасика, В.В. Колесова, Е.С. Кубря-ковой, Ю.С. Степанова, B.C. Филиппова, М. Фуко, Е.А. Гончаровой, У. Эко и многих других.

Методы, применяемые в работе: диахронический (при установлении формально-содержательных рамок публицистического дискурса), сравнительный (при анализе содержательной стороны текстов разных временных срезов), структурно-семантический, дистрибутивный, компонентный, оппозитивные типы анализа, количественный анализ, герменевтика, а также методы индукции и дедукции. Обоснование теоретических положений и аргументация выводов осуществлялись на основе принципов объективности и историзма.

В сложном топологическом пространстве древнерусской литературы публицистические формации переплетаются между собой, частично совпадая по используемым стратегемам, жанрам, нарративным структурам, стилистике и коммуникативным результатам.

1 Иванова М.В. Указ. соч.; Лихачев Д.С. Анэстетизм и древнерусская литература И Русская литература. 1963. № 1; Он же. Избранные воспоминания. СПб., 1997; Лурье Я.С. Идеологическая борьба в русской публицистке конца XV - начала XVI в. М.; Л., 1960; Нюбина Л.М. Категория «стиль» в постмодернизме // Филологические науки. 2010. № 2; Ученова В.В. Гносеологические проблемы публицистики. М., 1971; Прохоров Е.П. Эпистолярная публицистика. М., 1966; Черепахов М.С. Проблемы теории публицистики. М., 1973.

2 Нюбина Л.М. Указ. соч.

Тексты газет «Вести-Куранты» или «Ведомости» к публицистическим произведениям не относятся, не являются они и результатом журналистской деятельности. Периодические издания ХУП-ХУШ вв. открывают эпоху журналистики. Изучение публицистики ХУ1-ХУШвв. как социокультурной пражурналистской практики, коммуникативной природы газетного дискурса ХУП-ХУШ вв., бытийности и исторической антиномич-ности важно для истории и теории журналистики. В дискурсивных рамках жанр и стиль - категории исторические. Использование тех или иных жанров публицистики и журналистики определяется прежде всего общественно-историческими условиями жизни. К примеру, в «Ведомостях» Петра I впервые появляется жанр реляции и активно развивается в период Отечественной войны 1812г.1 Этот жанр определил важные функции газеты, помимо коммуникативной и информационной: воздействующую, мобилизационную, пропагандистскую, патриотическую, которые были подчинены идее консолидации русской нации. Медийный образ России, создаваемый «Ведомостями» при Петре I, был величествен и могуч.

Научная новизна диссертационной работы состоит в том, что впервые представлен комплексный анализ публицистики Московской Руси и России ХУ1-ХУШвв. как пражурналистских формаций; изучены интертекстуальные связи, нарративные стратегии и тактики в текстах публицистической направленности; дана характеристика хроникально-делового дискурса первых газет - «Вести-Куранты» и «Ведомости»; выявлены исто-рико-типологические черты публицистики и начальной журналистики.

Исторических работ в аспекте эволюционных преобразований публицистического дискурса крайне мало2. Как правило, авторы посвящают свои исследования одному произведению3 либо касаются частных проблем журналистики4, в то время как онтология публицистики и журналистики, их последовательная эволюция остаются мало изученными.

На фоне анонимности, специфической черты древнерусской литературы, стиль является облигаторным компонентом любого дискурса, он создает его формально-выразительное пространство. Понятие авторского дискурса и индивидуального стиля вырабатывается на почве средневековой религиозно-церковной культуры в сознательном развитии стилистических

1 Кудаков O.P. «Ведомости» (1702-1727): становление и жанровые приоритеты газеты: дис.... канд. филол. наук. Казань, 2004.

2 Воскресенская Е.А. Указ. соч.; Иванова М.В. Указ. соч.; Каравашкин A.B. Указ. соч.

3 Липич О.В. Творчество протопопа Аввакума в контексте публицистики второй половины ХУЛ века: дис.... канд. филол. наук. М., 2005.

4 Мачулъская С.А. Структура и функции отрицательных высказываний в русской публицистике XVI века: дис. ... канд. филол. наук. Петрозаводск, 2004; Кудаков O.P. Указ. соч.

форм выражения. В работе впервые предложен системный разноплановый анализ текстовых категорий как стилеобразующих сущностей писателей русского Средневековья: митрополита Илариона, Кирилла Туровского, Даниила Заточника, Максима Грека. С позиций журналистики проведен анализ интерпретативно-аргументирующих основ публицистического нар-ратива неизвестного автора «Казанской истории», дискурса Епифания Премудрого, охарактеризованы индивидуально-авторские доминанты стилей Ивана Грозного и протопопа Аввакума; получили освещение публицистические особенности произведений Филофея, Нила Сорского, Ивана Пе-ресветова. Дана содержательная характеристика структурно-тематических рамок первых русских газет - «Вестей-Курантов» и «Ведомостей».

В целом выделены две исторические коммуникативные модели и определены их сущностные свойства. Затронута также тема публицистической тропеики, которая заслуживает отдельного исследования.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что систематизирована информация об историко-типологических основах публицистики ХУ1-ХУШ вв., о последовательном становлении двух коммуникативных моделей и характере дискурса первых газет. Историческая картина динамики коммуникативных моделей первых СМИ оценена на фоне эволюции публицистического стиля.

Практическая ценность исследования состоит в том, что представлена концентрированная информация, актуальная для теории и практики журналистики, журналистского мастерства и стилистики. Материалы диссертационной работы могут быть использованы в исследовательской, преподавательской, журналистской деятельности: в учебных курсах по истории и теории публицистики, журналистики, древнерусской литературы, языкознанию, в программах по совершенствованию полемического, ораторского и журналистского мастерства.

Положения, выносимые на защиту.

1. Публицистичность проявляется в ряде текстов летописей, которые отражают идеологические установки феодальной власти и переписываются в качестве официального политического документа. Со временем летописи изменяют целеустановки и превращаются в демократические литературные сборники. Онтогенез публицистики находится в единстве с филогенезом литературы. Связи дискурсивных формаций, входящих в летописи, инкорпорирующие, границы формаций диффузны, характер деривации контаминирующий.

2. Публицистика как тип словесности связана отношениями деривации с гомилетическими произведениями. Коммуникативные стратегии «Слова» - главного жанра средневековой публицистики - направлены на выражение эмпирической авторской модальности, экспрессии, установки на передачу культурософской и религиозно-политической (националыю-

интегрирующей) проблематики. Публицистические дискурсии XII-XVII вв. поливалентны, соответствуют религиозно-символическому средневековому мировоззрению: политические идеи облекаются в религиозную форму - жанры церковной литературы служат публицистическим целям, являются пражурналистскими формациями.

3. Жанрово-стилистические вариации дискурсий стимулируются множественными интертекстуальными и интермедиальными схождениями: оппозициями текстов разных семиотических систем (искусства, политики, религии), комбинациями нарративных стратегий и тактик.

4. К XVIII в. устанавливаются две коммуникативные модели: 1) публицистический дискурс высокой тематики, содержащий стихийные индивидуально-авторские доминанты, лег в основу журнальных текстов XVIII-XIX вв.; 2) стандартизованный приказно-административный дискурс, содержащий в основе этикетные, дипломатические и эпистолографические трафареты деловой речи, лег в основу хроникальных материалов первых газет - «Вести-Куранты» и «Ведомости».

5. Интертекстуальные связи публицистики и инициальной журналистики проявляются в транспонировании не только сюжетно-текстовых, семантических, но и эстетических категорий, единиц тропеики, перифрасти-ки, символики, мифологем, стратегем, языковых и стилистических регистров. Исторически гетерогенные функциональные сферы феноменов публицистики и журналистики способствуют кумуляции различных типологических признаков.

Апробация работы осуществлялась в форме публикаций статей, выступлений на заседаниях кафедры электронных СМИ и журналистского мастерства Кубанского госуниверситета. Основные положения были отражены в статьях, опубликованных в сборниках материалов Международной научно-практической конференции «Медийные стратегии современного мира» (Сочи, 2009, 2010 гг.), в сборниках «Научные труды факультета журналистики КубГУ» (Краснодар, 2008); «Телевидение, печать, Интернет: концепции, аксиология» (Краснодар, 2009); «Телевидение, печать, Интернет: история, стилистика, тропеика» (Краснодар, 2010). Результаты исследования нашли отражение в 9 опубликованных работах.

Структура диссертации. Работа изложена на 185 страницах, состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, насчитывающего 285 источников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы исследования, ее научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность, указаны предмет, объект, цель и основные задачи исследования, сформулированы

основные положения, выносимые на защиту, определены материал и методы исследования.

В первой главе «Религиозные и политические основы публицистики XVI-XVIIIвв.: дискурсивные формации» осуществлено дескриптивное исследование произведений публицистической направленности как пра-журналистских форм. Мировоззренческая установка русской публицистической литературы XI-XVII вв. характеризуется самобытностью, целостностью, открытостью, линейностью, цикличностью, интермедиалыюстью и интертекстуалыюстью. Будучи общественно-публицистической по сути, она уникальна. Уникальность древнерусской словесности состоит в ее масштабности: в отражении вселенской истории и отдельных личностей, универсальности христианской веры и трагических судеб ее хранителей, в освещении вопросов мироздания и державности русской нации, в примерах величия народа, героизма или предательства князей. Почти все тексты древнерусской литературы, в том числе и религиозного содержания, отражают историческую реальность, социально-политические особенности своего времени. В этом проявляется самобытность и оригинальность нашей литературы. Даже в той культуре, где еще нет журналистики, формируется тенденция, которая затем приведет к ее появлению1. Этот процесс осуществляется посредством актуализации в литературных произведениях злободневных вопросов. Происходит постепенное накопление публицистических приемов. A.B. Каравашкин, В.В. Кусков вслед за Д.С. Лихачевым заключают: древнерусская литература не может считаться чисто эстетическим феноменом, она подчинена прежде всего публицистическим установкам2.

Менталитет автора - это результат определенного исторического этапа, и его дискурс является порождением данного времени. Величайшие русские публицисты силой своих слов, проповедей, притч и памфлетов воздействовали на сознание современников, формируя убеждения, воспитывая сторонников, заставляя изменить судьбы своей земли. Авторские и неавторские дискурсии - «Слово о Законе и Благодати» митрополита Иллариона, «Слова» Кирилла Туровского и Максима Грека, «Моление» Даниила Заточника, прожекты государственного обустройства Ивана Пере-светова, религиозно-аскетические сочинения Филофея, Иосифа Волоцкого, Нила Сорского, протопопа Аввакума, идейная полемика Ивана Грозного с Андреем Курбским, неизвестного автора «Казанской истории» и др. - составляют непревзойденное духовное богатство русской публицистики, блестящие ее формы, разнообразие стилевых и экспрессивных средств, со-

1 Воскресенская Е.А. Указ. соч.

2 Каравашкин A.B. Указ. соч.; Кусков В.В. Указ. соч.; Лихачев Д.С. Культура Руси эпохи образования национального государства. Л., 1946.

полагающихся с идейной и идеологической направленностью. Исследуемые публицистические произведения мы квалифицируем как пражурнали-стские формации, обладающие сильным национально-интегрирующим и патриотическим пафосом. Интерпретация текстов указанных авторов с позиций коммуникативистики и теории медиа дает возможность анализировать их как системы дискурсивных формаций, обладающих свойствами интертекстуальности1. Другая особенность русской публицистической литературы - ее целостность. Целостность предполагает динамическую цельность и собственную имманентную закономерность объекта. Р. Барт в свое время постулировал закономерность для объектов эпохи масс-коммуникации: каждый текст является интертекстом; другие тексты присутствуют в нем на различных уровнях в более или менее узнаваемых формах: тексты предшествующей культуры и тексты окружающей культуры2. Конечно, линейный характер коммуникативных связей и рукописно-печатный канал передачи информации предполагает наличие лишь этно-групповых связей, объединенных общностью территории и культуры, т.е. религии и политики. Однако мозаичная интертекстуальность литературных феноменов, в том числе и публицистических, характерна и для XII— XVIII вв. Свойство целостности средневековой литературы - понятие более сложное, чем современное. Произведение - это и летопись в анниали-стическом проявлении, и публицистика, отдельные повести, жития, послания, поэтому отдельные части произведения могли принадлежать разным жанрам - публицистическим, хроникальным, деловым, художественным. Подобное положение подтверждает идею последователей Р. Барта о неотделимости текстуальности от интертекстуальности.

Такой концепт, как линейность, предполагает ансамблевую структуру текстов публицистики. Д.С. Лихачев отмечал, произведения группировались в громадные ансамбли: летописи, хронографы, четьи минеи, патерики, прологи, разного вида палеи, сборники3. Публицистический текст - результат дискурсивных практик, которые в свою очередь отражают социальные и культурные практики. Т. ван Дейк в известной работе «Язык. Познание. Коммуникация» замечает, что дискурс является «размытой категорией», полной неопределенностью места дискурса в системе категорий и модусов существования языка4. Изучение публицистического текста древ-

1 Фуко М. Указ. соч.; Ревзина О.Г. Дискурс и дискурсивные формации...

2 Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / под ред. Г.К. Косикова. М., 1994.

3 Лихачев Д.С. Возникновение русской литературы // УНТ - деловая письменность - ораторские речи. М.; Л., 1952.

4 Ван Дейк Т. Когнитивные и речевые стратегии выражения этнических предубеждений (фрагмент). URL: http://psyberlink.flogiston.ru/internet/bits/ vandijkl.htm.

нерусской литературы подразумевает определение его жанровых рамок. Синтез и диффузия жанров как отражение интертекстуальности в изучаемый период показывают зарождение новых форм письма, новых жанровых гибридов - синкретических феноменов. Публицистический дискурс как словесное проявление социокультурной динамики и общественно-политического диалога, конечно же, явление исторически конкретное1. Анализируя коммуникативные модели русского средневековья и созданные на их основе публицистический и газетный дискурсы, мы подчиняемся принципу историзма. В.В. Кусков указывает: «Всем оригинальным произведениям древнерусской литературы присущи патриотический пафос, публицистичность, историзм и дидактизм»2.

Интертекстуальность - понятие панхроническое: каждый текст, в общеизвестных дефинициях постструктуралистов, является интертекстом, и другие тексты присутствуют в нем в узнаваемых формах: тексты предшествующей культуры, тексты окружающей культуры. Однако мы полагаем, что на каждом синхронном срезе наблюдается равновесие дискурсивных формаций и типов связей между текстами. К постоянному нарушению стабильности системы приводят интеркультурные контакты, интермедиальные и интертекстуальные связи, имеющие характер заимствования или деривации. Немаловажную роль играют внутренние, имманентные подвижки жанровых множеств, вызываемые событиями экстралингвистического плана. Любой дискурс, будучи погруженным в жизнь, является производным от культурной ситуации своего времени (но существуют и противоположные точки зрения, например, Г. Маклюэна: все медиа, расширения наших чувств, создают замкнутые, не пересекающееся системы3.

При политической, экономической и социальной дестабилизации -позитивной или негативной - искусство в целом, дискурсивные формации, письменные или устные, обогащаются, тексты, будучи результатами дискурсивной деятельности, объединяются в совокупности на жанровой или иной основе. Между литературно-публицистическими и фольклорными дискурсами наблюдаются взаимодействия, на новой основе формируются их инновационные типы с учетом, например, связей публицистики и литературных жанров с отдельными фрагментами мозаичного топологического пространства культуры страны. Однако широкое понимание интертексту-алыюсти может привести к идее бессмысленности всякой коммуникации. Такой точки зрения придерживаются представители коммуникативно-дискурсивного анализа (нарратологии). Они трактуют интертекстуаль-

1 Корнилов Е. Методологические проблемы исследования журналистики // Акценты. 1997. № 2.

2 Кусков В.В. Указ. соч. С. 146.

3 Архангельская КБ. Герберт Маршалл МакЛюэн: от исследования литературы к теории масс-медиа. М,, 2007.

ность как взаимодействие различных видов внутритекстовых дискурсов: дискурс повествователя о дискурсе персонажей, дискурс одного персонажа о дискурсе другого, т.е. взаимодействие «своего» и «чужого» слова.

Мы в толковании интертекстуальности придерживаемся более узкого взгляда на это явление и рассматриваем его как взаимодействие внутритекстовых дискурсов. Выявляя характер деривации, производности литературно-публицистической интсртекстуальности, мы можем выделить ее конкретные формы: заимствование, переработку тем и сюжетов, явную и скрытую цитацию, перевод, плагиат, аллюзию, парафразу, подражание, пародию, инсценировку, использование эпиграфов. Анализ исследуемого материала свидетельствует о том, что публицисты, раздумывая над архитектурой текста, использовали медийные текстовые категории - интерпретацию и аргументацию, употребляя в обеих составляющих все указанные формы. Например, Максим Грек перерабатывал темы и сюжеты Джирола-мо Савонаролы, Даниил Заточник использовал плагиат и пародию, Иван Грозный - инсценировку, пародию, явную цитацию библии. Для Епифания Премудрого и Кирилла Туровского характерны парафразы, библейские цитации, аллюзии.

Немецкие исследователи У. Бройх, М. Пфистер и Б. Шульте-Мидде-лих интерпретируют интертекстуальность как сознательный литературный прием, который использовали писатели-публицисты. Такая позиция авторов противопоставлена постструктуралистскому ее пониманию как фактору своеобразного коллективного бессознательного, определяющему деятельность художника вне зависимости от его воли, желания и сознания1.

Для ранних стадий развития публицистической литературы характерно более слабое проявление связей между текстами, нежели в эпоху масс-коммуникации. Д.С. Лихачев неоднократно указывал на сложность понятия «произведение» для древнерусского периода2. Для литературы изучаемого периода понятие произведения базируется на уровне содержания: жанр текста определяется темой, а не особенностями его структуры, над-текстовыми характеристиками. В сущности, связи между дискурсивными формациями, входящими в летописные своды, были инкорпорирующими, границы формаций - диффузными, а характер деривации - контамини-рующий. Для культурной действительности Древней Руси характерен сплав разновидностей дискурса светского и церковного содержания. Публицистическая литература отражала экстралингвистический фактор дуали-стичности культуры в своеобразной жанровой парадигме. Интертекстуальные связи русской публицистики ХУ1-ХУШ вв. необычайно сложны. Их

1 Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. URL: http://www.litru.ru/br/?b=60821.

2 Лихачев Д.С. Возникновение русской литературы...

особенность заключается в отражении таких свойств многих текстов, как жанровый синтетизм. Отношения контаминации характеризуют, к примеру, хронографы и погодные записи, четьи минеи и «слова», притчи. В последнем случае четьи минеи оказываются производящей основой для «слов» и притчей. Исследователи доказали, что памятники, предназначенные даже для домашнего чтения, обладают высокой публицистической направленностью1. То же можно сказать и о полисинтетических дискурсивных формациях, называемых летописями. Это инкорпорирующие сущности, тексты в них объединяются по семантическому признаку. С течением времени летописание начинает применяться для частного чтения, оно меняет свой характер: становится беллетристичнее и назидательнее. Характер интертекстов варьируется, в зависимости от этого активнее проявляются жанровые связи.

Д.С. Лихачев, В.В. Кусков обращают внимание еще на одну важную специфику жанрообразования древнерусских текстов: жанровые различия создаются самим автором дискурса. Даниил Заточник, например, типичный образ в публицистике определенного жанра, проникший в литературу из фольклора либо из литературы Запада. Образ является производным от средневековых миннезингеров или бардов Европы. При всей своей обособленности древнерусская литература была открыта для инноваций и переводов западных образцов. Деривационные отношения между интертекстами сводились к заимствованию модели или определенных компонентов, в том числе и выразительных средств, символов, образов. Кроме того, не следует забывать и о развитии литературной публицистики в едином культурном пространстве: другие типы искусств так или иначе отражаются на литературе. Социально-политическая сфера всегда оказывается довлеющей, но также сильно влияние стилей, например, зодчества или изобразительного искусства. Стили Возрождения, готики, барокко сказались па стилистике публицистики и культурологических воззрениях авторов. Иначе говоря, мировоззренческая целостность русской литературы Х1-ХУП и последующих веков не предполагает ее замкнутости и самоизоляции. Стиль - устойчивый регулятор текста и неотъемлемая черта дискурса, например, риторическое богатство стилистики «Слов» «златословесного» Кирилла Туровского, изысканность извития словес Епифания Премудрого противопоставляются аскетичности и суровости стилевой манеры Максима Грека, афористическая избыточность памфлета Даниила Заточника отличается от простонародного «вяканья» протопопа Аввакума. В этих случаях стилевые манеры публицистов характеризуются наличием индивидуально-авторских доминант.

1 Воскресенская Е.А. Указ. соч.; Кусков В.В. Указ. соч.

В параграфе «Публицистический дискурс ХП-ХУвв.» и последующих проведен анализ государственных и религиозных основ дискурса митрополита Илариона, дана оценка книжнославянской риторической традиции в дискурсе Кирилла Туровского, описаны формации жанра и стиля в «Слове» Даниила Заточника как сочетание разных дискурсивных практик, подробно рассмотрена дискурсивная риторика Епифания Премудрого как рефлексия централизации власти. Приведем фрагменты анализа. Например, для Кирилла Туровского характерна ярко выраженная стратегия аргументации, которая опирается на тактику обоснования. В частности, имена пастырь - пастух - апостол служат символическим описанием обряда крещения и заимствованы из греческого оригинала. В качестве заимствования выступает семиотическая система иудейского ритуала, которая, став интермедиальным компонентом, превращается в символ-слово. Определениями и формой родительского падежа (Ратаи слова, словесныя унца к духовному ярму приводяще, и крестное рало в мысленых браздах погружаю-ще, и бразду покаяния начертающе, семя духевное въсыпающе, надежами будущих благ веселяться) Кирилл Туровский уточняет смысл символа, «переводя» его на язык образа (родительный качества - дань византийской традиции, которая переходит на более свойственный славянскому языку способ выражения признака - прилагательное); глагольные основы в причастных формах служат текстообразующими. Средневековый человек был убежден, что символы скрыты в природе и самом человеке, символическим смыслом наполнены исторические события. Символ служил средством раскрытия смысла, обретения истины1.

Автор под именем Даниил и прозвищем Заточник - лицо условное, возможно, не существовавшее вообще, либо собирательное, поскольку и сам текст представляет собой последовательное напластование дискурсивных фрагментов на разных исторических срезах, правда, выдержанных в одном стиле. Не менее загадочен и жанр публицистического произведения. Его амбивалентная, двойственная природа была задана исконными вариантами текстов. Древнейшие тексты потенциально содержат элементы и предпосылки многожанровости, и лишь их векторная темпоральная направленность постепенно корректирует их текучие жанровые рамки. «Слово» - оно же «Моление» Даниила Заточника - поливалентное дискурсивное образование, обладающее признаками челобитной грамоты, сатирической эпистолии, политического памфлета. Авторы инкорпорирующего дискурса были очень образованными людьми. Богатство коммуникативных приемов подчиняется сложной стратегии, конфигурация которой сравнима, пожалуй, с фольклорной шкатулкой, в которой утка, в утке - яйцо, в яйце - игла, в игле - смерть автора. Стратегическим замыслом дис-

' Кусков В.В. Указ. соч.

курса является, конечно, эксплицированное прославление княжеской власти. Однако тактики позволяют выявить несколько имплицитных коммуникативных задач: насмешку, издевку, сатиру, подчеркивание тяжелого положения зависимого человека: Писано бо есть: просящему у тебе дай, толкущему отверзи, да не лишен будеиш царства небеспаго. Со второй половины XIV в. вплоть до XVII в. русская стилистическая манера обогащается новыми свойствами, которые получили условное наименование «плетение словес» или «извитие словес». Особенности этой стилистики связывают с применением коммуникативных тактик Епифанием, монахом Троице-Сергиева монастыря, прозванного современниками за ученость Премудрым. Главная особенность нового стиля - цветистость, торжественность, высокопарность и риторичность. Новая стилистика подчинена светской идее - мифологизации власти. По мнению В.М. Живова, с XV в. в публицистике и агиографии появляется имперская идея о преемственности Московской Руси по отношению к Киевской1. Московская Русь становится обычным средневековым государством с определенной территорией. Это отражается в отношениях между монархом и подданными - имеются в виду не реальные социальные и экономические отношения, а дискурсивная стратегия власти. Московские князья постепенно перестают рассматривать свою власть только как реализацию патримониальных прав на определенную территорию. «Плетение словес» следует понимать как своеобразный прием прекрасного письма, коммуникативные тактики, символизирующие традиционную государственность, крепость устоев политики церкви и церковно-славянской стилистики.

Централизация Московской Руси требует громадных духовных усилий. Дискурсивная риторика централизации власти не воспринимается как автономная, отличная от дискурса христианского универсализма. Именно поэтому идея политической власти как совокупности обязательств утверждается в XIV-XV вв. исключительно в духовной и публицистической литературе. Можно сказать, что духовенство навязывает ее московским князьям. Епифаний был автором двух житий - Стефана Пермского и Сергия Радонежского. Тексты излагают историю, которая имеет события. В рамках нарратологии решающими являются и признаки структуры коммуникации в тексте, и признаки структуры повествующего. Епифаний создает новый тип публицистического нарратива с мощно выраженной авторской модальностью. Экспрессивно-эмоциональный идиостиль Епифания -это своеобразная русская готика, не нашедшая такого развития, как на Западе. Готика заключала в себе элементы, предшествующие Возрождению, - динамичность, эмоциональность, хотя и абстрактную.

1 Живов В.М. Указ. соч.

Во второй главе «Отражение художественно-эстетических категорий эпохи в публицистике XVI-XVIII вв.» рассмотрены дискурсы притч и памфлетов в публицистике Максима Грека, дана оценка мистико-аскетической традиции в дискурсах Филофея, Иосифа Волоцкого, Нила Сорского, проведен анализ публицистической концепции Ивана Пересве-това и рассмотрены его государственные прожекты. Также исследование художественно-стилистического выражения в повести о Махмете-салтане, описана идейно-публицистическая полемика, нашедшая выражение в письмах Ивана Грозного и Андрея Курбского, содержательно охарактеризованы эстетические категории индивидуально-авторского начала «Казанской истории», раскрыта тема духовных поисков в публицистике протопопа Аввакума.

Публицистические тексты первой половины XVI в. опережают свое время, они все более приобретают характер эпистемической модальности. Модальность мнения, составляющий компонент, рассматривается как процесс приобретения фактами реальной действительности оценочных компонентов. Авторы используют наборы лексических и синтаксических средств, направленных на манипуляцию сознанием адресата и заключающих в своей семантике установку на убеждение адресата в «правильности» своего мнения1. Академик A.C. Орлов называл эпоху, начинающуюся с середины XVI в., эпохой «обобщающих предприятий»2. Монархическая власть начинает вмешиваться во все стороны жизни Руси. Литературные произведения отражают официальную государственную позицию по отношению к разным сторонам жизни. В этот период появляются огромные произведения, торжественные и поучительные: «Стоглав», «Домострой», «Казанская история». Произведения приобретают характер реалистичности. Автор видит не только факты, но и величие фактов3. Церемониальное отображение событий уже не удовлетворяет читателей, и дискурс писателей превращается в повествовательный нарратив, расцвеченный разнообразными деталями. Повествование благодаря этому разрастается, усложняется и приобретает отдельные черты реалистичности. Подобный тип повествовательного нарратива ярко проявился в самом замечательном публицистическом произведении XVI в. - в «Казанской истории». В 1960-х гг. Россия вступила в трудный период своей истории, когда, по словам князя Курбского, Иван IV затворил государство «аки в адове твердыни». «"Твер-

1 Матвеев A.A. Модальность мнения как иллокутивная модальность (на материале русских и английских публицистических текстов). URL: http://www. dia-log-21 .ru/materials/archive. asp?id=7353&y=2002&vol=6077.

2 Орлов A.C. Книга русского средневековья и ее энциклопедические виды // Доклады АН СССР. 1931. С. 49.

3 Лихачев Д.С. Текстология на материале русской литературы X-XVH вв. Л., 1962.

дыня"» эта была разрушена лишь Крестьянской войной начала XVII в.», -пишет Я.С. Лурье1.

Освобождение политической мысли от господства богословия замедлилось, но публицистика продолжала действовать. Во второй половине XVI в. эпистолярный жанр - жанр посланий личного характера обнаруживает свойства публицистических текстов. В данном случае речь идет о ряде писем, отражающих полемику Ивана Грозного с потомком ярославских князей московским боярином, князем-изменником Андреем Курбским. Жанры, в которых выступает Грозный, - послания, письма, «челобитные», т.е. жанры прямого обращения к читателю. Это публицистика, в которой на первый план выносится стратегия обличения. Дискурс Грозного - одна из форм его речевого поведения, дискурс Курбского, напротив, - производное его жизненных обстоятельств. Самое существенное в дискурсе Курбского - стратегия вызова произволу, выступление в защиту попранного человеческого достоинства. Тот факт, что Грозный снизошел до полемики с «государевым изменником», не посчитав возможным «не заметить» обличения Курбского, весьма показателен. Он решил представить свои резоны общественному мнению, изобличить противника словом, поскольку тот стал физически недосягаем. Это свидетельство возросших общественно-политических функций публицистического творчества. Письма адресовались перебежчику, но одновременно, как значится в поздних списках, «во все его Российское царство...». Тем самым произошел знаменательный поворот, крайне важный для полноценного самоопределения публицистики.

Публицистические «Слова» Максима Грека, философские притчи, памфлеты, в которых он раскрывается как самобытный писатель и прекраснейший стилист, его риторические средства на русском языке, которым он блестяще владел, литературные приемы, повествовательная стилистика способствуют богатству и разнообразию дискурсивных формаций. Форма памфлета, обличительно-политического или социального разоблачения, очень характерна для такого неуемного, деятельного и бесстрашного человека, каким был Максим Грек. Он часто прибегает к притчевому рассказу, который в иносказательном виде позволяет ему реализовать свои дидактико-публицистические идеи.

Самое известное философско-политическое сочинение Максима Грека - знаменитая аллегория - «Слово, пространнее излагающее, с жалостию, нестроения и безчиния царей и властей последняго жития». Жанр притчи, разрабатываемый Греком, ее высокий философско-нравственный гражданственный пафос привлек внимание последующих поколений русских писа-

1 Лурье Я. С. Элементы Возрождения на Руси в конце XV - первой половине XVI века // Литература эпохи Возрождения и проблемы всемирной литературы. М., 1961.

телей. Ей присущ принцип параболы. Повествование удалено от современного автору мира. Оно предельно обобщено, поскольку сам предмет изображения, объект обличения - власть, лица, облеченные ею, - вне времени, что придает произведению очень актуальный и остро сатирический характер даже для нашего века. Мы вместе со средневековым автором движемся вдоль этой параболы по кривой, снова возвращаемся к философско-этическому осмыслению и оценке действительности - действительности автора и нашей. Надвременное содержание «Слова» характеризует его собственное время и актуально для настоящего, а частный факт - князья далекого прошлого или современные властители, разоряющие свою державу -передает комплекс общественных противоречий и отношение автора к ним. Такую же параболическую форму имеет время у протопопа Аввакума.

Характеризуя московскую публицистику ХУ-ХУ1вв., следует отметить стратегию прославления Москвы и Московской Руси. Коммуникативная и информативная стратегия единодержавия московских великих князей была выработана в XVI в. в публицистическом дискурсе старца псковского Елеазарова монастыря Филофея. Существенно, что этот имперский дискурс, по выражению В.М. Живова, построен на религиозных основаниях. Москва превратилась в Третий Рим в силу религиозной миссии. Противоречия прежнего дискурса оказались разрешены не в силу того, что Москва востребовала идею римской имперской государственности, а в силу того, что христианский универсализм оказался совместимым с границами русского пространства. Случилось это именно благодаря тому, что появилось Московское царство1. Теперь стратегия, утверждающая универсум православия, легко отождествляется с владениями московского государя. Старец Филофей как раз и пишет о том, что московский князь - это единственный во всей вселенной православный царь, а это значит, что вся вселенная, не пораженная нечестием, расположилась в границах московского пространства. Сформулированная Филофеем стратегическая идея объединила в себе черты распространенной во всех христианских странах теории «длящегося Рима» с известной в древнерусском публицистическом дискурсе мыслью о богоизбранности Руси. От беллетристики к теории - таково развитие русской публицистики на рубеже ХУ-ХУ1 вв., в то время, когда Московское государство еще только строилось. Сразу обращаем внимание на язык дискурса. Это средний стиль, который не располагает индивидуальными признаками. Филофей и не стремится к этому. Для среднего стиля характерны языковые средства смешанного характера. Данное качество речи публициста весьма знаменательно: его речевые тактики подчеркивают этикетность, соответствующую церемониальному стилю. Однако актуальность проблемы, важность ее для читателей несомненна. И Фило-

1 Живов В.М. Указ. соч.; Кусков В.В. Указ. соч.

фей спорит яростно, обнаруживая талант полемиста. Наиболее интересен среди писателей-публицистов конца XV - начала XVI в. Иосиф Волоцкий. В истории общественно-политической борьбы Иосиф Волоцкий оставил глубокий след: он был основателем целого направления церковно-поли-тической мысли - иосифлянства (название иосифляне получили как последователи Иосифа Волоцкого). Деятельность Иосифа Волоцкого как писателя-публициста - это борьба за создание сильного объединенного Московского государства, возникновение и оформление которого происходило в ожесточенных идеологических битвах. В историю современной ему общественной мысли Иосиф Волоцкий вошел как ревнитель веры, непримиримый гонитель еретиков - «жидовствующих», по его терминологии. Вместе с тем и в условиях синтетизма возникают формации, главное назначение которых - активное, оперативное воздействие на читателей, внушение им в открытой концентрированной форме определенных общественно-политических идей. Продуктивной основой публицистического дискурса ХУ1-ХУП вв. оказываются эпистолярные и деловые коммуникативные модели. «Эпистолярный жанр публицистики возник, вбирая, впитывая существенные для него элементы переписки личной, деловой, межгосударственной. Так родился жанр, в котором через обращение одного человека к другому ставятся в очень острой, предельно откровенной, высокоэмоциональной форме большие социальные проблемы»1.

Публицистику XVI в. ярко иллюстрируют произведения дворянского публициста Ивана Семеновича Пересветова. Его публицистические труды направлены на утверждение централизованного самодержавия. Дискурс И. Пересветова, как и его предшественников, оказал влияние и на развитие русской публицистики ХУ1-ХУП вв., и на обогащение публицистического стиля в целом. Во всем русском обществе поднимается вера не только в рассудок, логику, разумную целесообразность, но и в силу человеческого слова, в книгу. Русская публицистика XVI в. остается в границах средневекового миропонимания и буквально заряжена этической и антропологической проблематикой. Пересветов - продолжатель этой традиции. Он выбирает форму пророческого откровения2. Публицистика как форма социальной деятельности с ее челобитными, ставшими своеобразным литературным жанром, с ее проектами требует немедленного вмешательства в жизнь, немедленного ее «исправления».

Публичная полемика о природе царской власти - важная веха в развитии публицистики и системы публичного социального информирования. Для русской истории XVI в. был значительным: осуществилось присоединение Казанского ханства к Московскому княжеству. А в ознаменование

1 Прохоров Е.П. Указ. соч. С. 26.

2 Караваижин A.B. Указ. соч.

победы над Казанью в Москве был создан замечательный публицистический памятник - «Казанская история». Это новаторский и ценный по своим художественным достоинствам тип дискурса, аккумулировавший компоненты интертекстов предшествующих четырех с половиной веков: цитаты, заимствованные формулы, идеи. Высказывание субъективного отношения к разгрому ханства и взятию Казани со стороны автора - это сильный публицистический прием, который выполняет функцию воздействия на современников. Представление исторического факта в ракурсе справедливого возмездия за унижение Руси в течение столетий - мощный мобили-зационно-гражданственный патриотический акт, способный многократно усилить процесс единения страны. Лишаясь своей этнической ограниченности, московское пространство получает стимул к экспансии: завоевание Казани реализует идею Третьего Рима1.

Одной из особенностей «Казанской истории», усиливающей публицистическое ее звучание, служит реализованная автором демократическая стратегема: завоевание Казани - личная заслуга русских воинов и царя, а не бояр и князей. В этом сказались собственно публицистический, воздействующий накал повести и сильная авторская модальность. Для убедительности автор использует тактики апелляции к чужому авторитету - заставляет никому не известного хана Шигалея (Шах-Али - потомок золото-ордынских ханов из рода Темир-Кутлу) произнести обличительную речь против воевод. Публицистичность повести усиливается благодаря сложной технологии манипуляции. Применение манипулятивных техник касается прежде всего нарушения временной последовательности событий, в сближении разных временных срезов - характеристики поведения русских князей в период похода 1552 г. с оценочных позиций середины 1560-х гг. Создание дискурса с нарушением исторических данных было сознательным и целенаправленным актом - Иван Пересветов стремился заострить публицистичность, навязать авторские идеологические позиции в борьбе самодержавного царя с феодальной верхушкой. Публицистический очерк истории Казанского царства охватывает значительный промежуток времени -более трехсот лет. Выдающийся публицист своего времени, автор «Казанской истории» использует интертексты легенд и преданий казанских татар. Безусловно, это дискурсивная тактика, поскольку данная часть дискурсии содержит недостоверные или вымышленные сведения. Структура текста определяется его идеологической тенденциозностью: все 100 частей подчинены единству идейного замысла, отбор, доработка исторических фактов, создание вымышленных эпизодов, оценка событий и действий его героев, которые сложились к 1560-м гг., транспонируются на события предшествующего времени.

1 Живов В.М. Указ. соч.

Таким образом, жанр «Казанской истории» может быть определен посредством анализа его дискурсивной структуры: последняя включает элементы как реализма, так и вымысла. По мапипулятивной технологии это героико-гражданственное, агитационное, публицистическое произведение. По жанру оно ближе, пожалуй, к заказному политическому очерку.

Личность «огнепального» протопопа Аввакума, его публицистическое мастерство, оригинальный и свободный авторский стиль всегда привлекали русских писателей, ученых. Наш интерес вызван тем, что полемические сочинения этого автора были примером яркой гражданственной публицистики второй половины XVII в. Кроме того, он участвовал в преодолении дистанции между двумя системами - книжно-славянской, искусственной, и русской, естественной и живой. Его стилистическая манера, богатство лексики, синтаксиса стали примером для последующих экзерсисов публицистов на материале родной русской речи. У него учились писать, ему подражали. Творчество Аввакума было предметом исследования многих авторов. К недавним работам относится диссертация О.В. Липич1. Автор замечает, что в современной российской журналистике наблюдается недостаток публицистических жанров (очерка, фельетона, полемической статьи), в то время как борьба, полемичность становится сегодня все более значимым механизмом развития общества. Тем не менее, несмотря на индивидуальный протест, публицистичность посланий Аввакума и непосредственно «Житие» отражают идеологию власти. В «Житии» и других произведениях совмещены демократичность и сакральность. Аввакум горячо сочувствовал всем обездоленным, хотя и не мог указать этим «горемыкам» реальный выход из тяжелого положения. Он был напуган масштабом общественного зла, деспотии, неправедной веры и власти и считал, что есть только один путь спасения: бегство из этого мира насилия и несправедливости в леса, на окраины государства. Не отрицал он и самосожжения.

Аввакум создает дискурс, используя живую, разговорную русскую речь, в который имеются незначительные библейские аллюзии, цитаты, образы и аллегории. Сам Аввакум свой язык характеризует как «просторечие» и «вяканье», противопоставляя его тогдашней литературной, «книжной» речи. Как и Даниил Заточник, Аввакум использует традиции скоморошества. Время в аввакумовских формациях дает перспективу. Самым главным для значения употребляемых глагольных форм служит их отношение к рассказчику. Из синтаксического анализа следует, что рассказчик - это субъект, но одновременно и объект повествования. Время же, охваченное дискурсией, является субъективным временем. Он, как и великие предшественники, Даниил Заточник, Максим Грек, представляет категорию времени параболически. Интертекстуальная выразительная тропеика,

1 Липич О.В. Указ. соч.

фразеология, разговорный строй синтаксиса обнаруживают схождения с регистром просторечия и демократическим типом культуры. Дискурсивные формации Аввакума - явление в русской литературе XVII в. уникальное, предвосхитившее развитие русской демократической литературы.

В третьей главе «Коммуникативная модель журналистики. Хроникальный дискурс газет XVII—XVIII вв.» освещена история инициального этапа русской газетной журналистики. К ХУ1-ХУП вв. книжная деятельность оказывается связанной с кругом лиц, профессионально к ней подготовленных, например подьячих, готовивших ответы на челобитные, дьяков Посольского приказа, переводивших дипломатические грамоты и письма. Эти же лица, а также образованная часть дворянства писали дружеские послания, письма, или эпистолии, которые требовали узуса, не связанного с книжным языком.

В ХУ1-ХУП вв. складывается особая разновидность некнижного языка, которая приобрела характер узуса. Формируются две коммуникативные модели: 1) книжная, гибридная, служащая и целям публицистики; 2) живая, служащая коммуникативной системой журналистики, «Вестей-Курантов», «Ведомостей». Появление первых газет - свидетельство развития нового типа и новой модели коммуникации. Дискурсивные формации газет обнаруживают мотивирующую базу приказной коммуникативной модели: на ее основе возникает новая модель газетной коммуникации. В «Вестях-Курантах» реализованы дискурсивные практики с использованием разговорной лексики, свойственной живой русской речи. Дискурс имел иную идеологическую установку, которая не укладывалась в традиционные формы книжного языка. Иным был и набор деловых клише и этикетных трафаретов. В отличие от варьирующихся (свободных) композиционных построений публицистических литературных текстов, схемы сообщений газеты были страндартными и повторяющимися. Наличие клише, как известно, ускоряет процесс понимания сути документа. Они открывались атрибутивными сведениями о типе письма, месте его создания и времени перевода, например: «Перевод с немецкой тетрати | что пишешь Сар-цембурскои из города из Рапа июня мЪсеца \ въ Идн» (ВК1: 21). Трафаретным было расположение вестей. Они копировали схемы построения типовых деловых документов, «приспосабливая» последние для нужд нового журналистского дискурса. Дискурсивные формации газеты передавали зарубежную информацию, но с переработкой и с конкретизацией тех событий, которые профессиональному переводчику казались наиболее важными. Дискурс таких сообщений требовал реализации средств анализа и стилистических фигур выдвижения.

Таким образом, челобитные, письма и ряд других документов мы рассматриваем как дискурсивные деловые формации с гомогенными типооб-разующими признаками. Они противопоставляются газетным дискурсив-

ным формациям: информации, первичным формам репортажа и заметки, реляции, библиографии и др. Следовательно, к XVII в. газетный дискурс и его тексты выделяются из канцелярско-деловых гетерогенных текстов. Дискурсы деловых документов и газет относятся к разным коммуникативным моделям, к разным типам письменной речи, обладающим зачатками различных стилистических систем, хотя бы и в структурно-жанровом отношении.

Характер газет «Санкт-Петербургские ведомости» и «Московские ведомости» сохраняется без особых изменений до конца XVIII в. Такие жанры, как информация, преимущественно зарубежная, военная реляция, библиография, обзор (экономический и политический), заметка, зачатки памфлета, элементы репортажа и этнографического очерка, служат специализирующей и дифференцирующей основой дискурсивных формаций. По структуре это издания нового типа, где имеются постоянные рубрики для объявлений: «Подряды», «Продажи», «Отъезжающие». Публикуются объявления о выморочном имуществе, наследстве, пропажах, о профессиональных услугах (модистки, парикмахера, извозчика, нотариуса, шляпника), они выходят отдельными приложениями. Газеты достаточно оперативны - новости двух-трехнедельной давности. Дискурсивные формации газет неоднородны. Деловой дискурс коллегий становится производящей базой для производного (вторичного) газетного дискурса. Стилистика «Прибавлений» отличается, например, от нарратива «Любопытных известий». Объявления юридического, канцелярско-делового содержания - это дискурсивные формации делопроизводства XVIII в. Гибкость в переключении регистров - общее свойство газет: к примеру, разговорно-фамильярная тональность публицистического дискурса XXI в. может совмещаться с иностилевыми содержательно-структурными компонентами официально-делового стиля (сообщения административно-юридического характера). Наблюдая дискурс деловых документов, их формальные и сти-леобразующие свойства, можно прийти к следующему заключению. Границы «подьяческого наречия» в XVII в. были подвижны. Новые коммуникативные модели образовывались не вдруг, а на основе прежних. Возможны были гибридные, контаминированные компоненты: иностранные «листки» - переводные русские вести - и формально-стилистические тактики челобитных грамот.

Таким образом, на базе канцелярско-деловых формаций XVII в. стала концентрироваться стилевая разновидность русской речи, получившая терминологическое обозначение «официально-деловой стиль». Газетный дискурс сформировался путем особых нарративных стратегий (типичные реквизиты: краткость, объективность, точность, заголовки, сведения об авторах, апелляции к источникам информации и др. ) и языковых тактик, в которых большую роль играют новые клише, простой строй предложения,

наличие самостоятельных периодов внутри текста, заимствованная и обиходно-бытовая русская лексика, простота и понятность стиля изложения, отсутствие риторического арсенала литературной публицистики.

В заключении подведены итоги наблюдений феноменологии двух моделей коммуникации в темпоральном пространстве ХУ1-ХУШ вв., сформулированы обобщения, дифференцированы концепты «публицистика» и «журналистика». В аспекте современного науковедения «публицистика» и «журналистика» означают вид социальной деятельности, детерминированной рядом духовно-идеологических функций.

Нарративные стратегии публицистики ХУ1-ХУШ вв. требуют смешения стилей, тактики - смешения языков. В их обработке принимают участие многие публицисты, желающие, чтобы их послания были понятны. Средневековые стилистические регистры включают механизмы взаимодействия между двумя коммуникативными системами - книжной и живой.

Развитие публицистического стиля в ХУП-ХУШ вв. представляет очередной этап эволюции публицистики как самостоятельного открытого социального феномена. Публицистический дискурс писателей этого периода и дискурс первых газет демонстрируют две разные исторические коммуникативные модели. Гетерогенные функциональные сферы публицистики и журналистики способствуют в дальнейшем кумуляции различных типологических признаков.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора.

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК

1. Токарева Э.И. Интралингвистический аспект древнерусской публицистики // Вестник АГУ. 2009. № 1. С. 92-95.

2. Токарева Э.И. Языковая ситуация Древней Руси и возможности появления публицистических произведений // Вестник АГУ. 2009. № 2. С. 86-90.

3. Мальцева Р.К, Токарева Э.И. Топология публицистических текстов: интернациональные индикаторы семантики и синтактики (на материале русского и итальянского языков) // Вестник АГУ. 2009. № 2. С. 8286.

4. Токарева Э.И. Дискурсивное пространство первых русских СМИ: газета «Ведомости» // Вестник ПГЛУ. 2011 (в печати).

Другие публикации

5. Токарева Э.И. Язык Древней Руси и вопросы зарождения стиля // Научные труды факультета журналистики КубГУ. Краснодар, 2008. С. 2334.

6. Мальцева Р.И., Токарева Э.И. Интернационализация нарративного дискурса итальянского телевидения // Лингвориторическая парадигма: теоретические и прикладные аспекты. Сочи, 2008. С. 152-159.

7. Мальцева Р.И., Токарева Э.И. Авторы произведений средневековья: Кирилл Туровский // Телевидение, печать, Интернет: концепции, аксиология. Краснодар, 2009. С. 53-63.

8. Мальцева Р.И, Токарева Э.И. Жанрово-стилистический аспект русской средневековой публицистики // Телевидение, печать, Интернет: история, стилистика, тропеика. Краснодар, 2010. С. 58-61.

9. Токарева Э.И. Девиации стилистики древнерусской публицистической литературы и газетной публицистики XVII-XVIII вв. // Телевидение, печать, Интернет: история, стилистика, тропеика. Краснодар, 2010. С. 116121.

Токарева Элла Ивановна

ДИСКУРСИВНЫЕ ФОРМАЦИИ ПУБЛИЦИСТИКИ И ЖУРНАЛИСТИКИ ХУ1-ХУ1П ВВ.: СТИЛЬ И ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ

Автореферат

Бумага тип. № 2. Печать трафаретная. Тираж 100 экз. Заказ № 857

Кубанский государственный университет, 350040, г. Краснодар, ул. Ставропольская, 149, Центр "Универсервис", тел. 21-99-551

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Токарева, Элла Ивановна

Введение.:.

ГЛАВА 1 РЕЛИГИОЗНЫЕ И ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ПУБЛИЦИСТИКИ ХП-ХVI вв.: ДИСКУ РС И ВН ЫЕ ФОРМАЦИИ

1.1 Дискурсивнь1еформациигтублицистической^111тературыХУ1-ХУПГвв. как пражурналистские формы.•.

1.2 Публицистическиш дискурс ХЦтХУ вв*. 1.2.1 Государственные основы дискурса митрополита Илариона.

1:2.2 Реализация книжнославянской риторической традиции в дискурсе Кирилла Туровского

1.2.3 Жанр и стилистическое своебразие дискурса Даниила Заточника

1.2.4 Дискурсивная риторика Епифания Премудрого как рефлексия централизации-власти.

ГЛАВА 2 ОТРАЖЕНИЕ ХУДОЖЕСТВЕННО-ЭСТЕТИЧЕСКИХ КАТЕГОРИЙ ЭПОХИ В ПУБЛИЦИСТИКЕ ХУ1-ХУН1 ВВ.

2.1 Дискурс притч и памфлетов в публицистике Максима Грека.

212 Мистико-аскетическая традиция в дискурсах Филофея, Иосифа Волоцкого, Жила Сорского

2.3 Стилистические особенности эпистолографического дискурса.

2.3.1 Публицистическая концепция Ивана Пересветова. Художественно-стилистическое выражение.

2.3.2 Дискурсивные публицистические модели полемики Ивана Грозного и Андрея Курбского.

2.4 Эстетические категории индивидуально-авторского начала «Казанской истории».

2.50тражение духовных поисков в публицистике протопопа Аввакума.

ГЛАВА 3 КОММУНИКАТИВНАЯ МОДЕЛЬ ЖУРНАЛИСТИКИ. ХРОНИКАЛЬНЫЙ ДИСКУРС ГАЗЕТ ХУН-ХУШ ВЕКОВ

3.1 Инициальный этап русской журналистики: новые коммуникативные аспекты.

3.2 Дискурсивная адаптация западной модели публицистики : газета «Вести-Куранты».;.

3.3 Образ мира в первых газетах: производство новостей в «Ведомостях»

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Токарева, Элла Ивановна

В работе представлен анализ коммуникативных моделей ХУ1-ХУ1П вв. Одна из них отражает институциональный публицистический дискурс литературы, другая— хроникально-деловой дискурс первых газет.

Литературные произведения! публицистической направленности XVI-XVIII вв: интерпретируются как. система дискурсивных формаций (разновидностей текстов), обладающих свойствами интертекстуальности [Фуко, 1996; Макаров, 2003; Ревзина, 2005]. Указанный- подход позволяет охарактеризовать, исследуемые тексты как активные медиасобытийные сущности - пражурналистские формы. В определенном смысле мы можем говорить об интердисциплинарном характере нашего исследования, успешно применяемого как к литературным текстам, так и к протожурналистким феноменам,различных эпох [Золотухина, 1984: 36 - 50; Кнабе, 2005: 32 - 34; Монахова, 1981: 22-31].

Единодушно признается, что «оригинальная русская литература возникает как литература общественно-публицистическая» [Воскресенская,

2009; Елеонская, 1978; Золотухина, 1984; Кнабе, 2005; Кусков, 2003;

Монахова, 1981; Робинсон, 1980]. По мнению В.В. Кускова, «любой жанр древней литературы, будь то историческая повесть или сказание, житие или церковная проповедь, как правило, включает в себя значительные элементы публицистики. Касаясь преимущественно вопросов государственнополитических или моральных, писатель верит в силу слова, в силу убеждения». [Кусков, 2003: 9]. Е.А. Воскресенская, исследуя публицистические основы одного из самых известных текстов древнерусской словесности — Киево-Печерского патерика, рассматривает данный текст в качестве одной из форм пражурналистики — явления, предшествовавшего появлению отечественной периодической печати [Воскресенская, 2009].

Онтология русской литературы Х1-ХУП вв., способ социального воздействия воспринимается как уникальный. С этой точки зрения' ее мировоззренческая установка характеризуется самобытностью, 4 целостностью, линейностью, цикличностью, интертекстуальностью и интермедиальностью.

Комплексному диахроническому анализу подвергаются в настоящем исследовании дискурсии публицистики ХУ1-ХУШ вв. и зарождающейся журналистики ХУП-ХУШ вв. Особенности газетного дискурса исследуются на примере первых газет «Вести-Куранты» и «Ведомости». Содержательно-стилевые рамки публицистического дискурса в историческом аспекте изучены недостаточно и требуют дальнейшего исследования. В этом плане герменевтический анализ интертекстов публицистики периода становления и.укрепления русской государственности будет способствовать обнаружению типологических свойств идеологического дискурса как исторической категории коммуникации. А.П. Сковородников указывает на векторную, или линейную, природу коммуникации и три ее вида: интраперсональную, межличностную и этногрупповую. Последняя реализуется в речи посредством коммуникативных стратегий и тактик. Стратегии направлены на достижение конечных целей, тактики — на решение частных задач каждого коммуникативного этапа [Сковородников, 2004, 5-11; Гагарская, 2011: 196201// library.krasu.ru/ft/ft/aiticles/0113957.pdf].

Для исторической действительности ХУ1-ХУШ вв. и соответствующей эпохе общественной сферы коммуникации характерны четыре типа дискурсов:

1) институциональный, или властный, отражающий интересы светской власти, репрезентируемый в текстах социально-политического содержания;

2) конфессионально-политический, или церковный, репрезентируемый в текстах светско-религиозного содержания;

3) деловой, или приказно-административный, репрезентируемый в текстах и документах производственно-бытового содержания;

4) хроникально-деловой, репрезентируемый в текстах первых газет.

Анализ моделей коммуникации, стратегий и тактик публицистики дополняется- рассмотрением текстов- зарождающейся журналистики на примере первых газет XVIII века; Материальную основу дискурса указанных объектов составляют два языка - 1) церковнославянский; конвенциональный-книжный код нарративных (исторических, публицистических) текстов; 2) русский, деловой некнижный код посольских, административных (приказных), газетных текстов. Характеризуя» русскую языковую ситуацию XVII века, В.М. Живов I разновидности дискурса называет регистрами -текстами, объединенными сходным коммуникативным заданием и общими социальными и культурно-историческими условиями бытования [Живов, 1996: 31-41]. В зависимости от языкового оформления, каждый регистр соотносится со своеобразной стилевой манерой, соответствующей в определенной степени1 функциональным стилям в современном языке. Состав регистров XVII века, безусловно, отличается от функциональных вариантов современного языка, но по языковому критерию дифференцируются «бытовой некнижный язык», т.е. разговорная речь, «деловой некнижный (приказной) язык», сопоставимый с тем, что в современной стилистике обозначается как «административно-канцелярский, или производственный подстиль», «гибридный книжный язык», представленный в нарративных текстах - в публицистическом, историческом, позднее - в художественном дискурсе. Центральным для культуры того времени является «стандартный книжный язык» - язык церковных памятников и богословского дискурса [Живов, 2004: 528; Ревзина, 2005: 6678]. В этой связи полагаем: интертекстуальные связи, объединяющие исторические сущности публицистики и журналистики, указывают на дуалистичность природы их дискурсивных формаций — становление в рамках двух коммуникативных систем - «гибридном книжном» и «деловом некнижном» языках. Наличие разных моделей коммуникации, сложность исторических основ русского публицистики впоследствии, создают возможность бесконечного разнообразного воплощения и беспрерывного развития языка русских СМИ [Иванова, 2008: 18; Засурский; 2010].

Коммуникативные модели, отраженные в публицистике-и*в*начальной журналистике, продуцируют дискурсивные формации, непосредственно связанные с общественной деятельностью, инкорпорирующей.дискурсную. и социокультурную практики. В" этой связи, рассмотрение текстов публицистики ХУ1-ХУШ вв: предваряется анализом более ранних интертекстов, например, ХП-ХУ вв., для получения целостной картины эволюции русской публицистической мысли. Дискурс, создаваемый знаменитыми русскими писателями, способствовал развитию публицистики и журналистики последующих веков с их новыми жанрово- стилистическими и типологическими парадигмами. Обращение к истокам русской публицистики, к теоретическому осмыслению эволюционных преобразований одного из важнейших концептов»современной журналистики - публицистического дискурса, его интертекстуальных основ и стилевого оформления делает данную работу актуальной. Духовное возрождение России должно опираться на исторический опыт великой русской публицистической культуры, который значительнее, чем любой другой в мире. Актуальность диссертационного исследования определяется необходимостью комплексного подхода, смысл которого заключен в том, чтобы, изучая духовное богатство публицистики, исследовать ее форму, стилевые и экспрессивно-выразительные средства, сополагающиеся с идейной и идеологической направленностью. Исторические публицистические произведения обладают сильным национально-интегрирующим и патриотическим пафосом, который в настоящее время в текстах СМИ резко снизился. Актуальность работы подчеркивается еще и тем, что «именно христианство разработало системообразующие аспекты коммуникации и формы общения, которые существуют и поныне в век Интернета и мультимедиа» [Засурский, 2001: 127-139].

Понятия* публицистики и публицистического стиля - релевантные для журналистики - не тождественны, поэтому эволюционные преобразования каждого- из объектов в русском культурном континууме составляют различные сущностные парадигмы.

Предмет публицистики - непосредственное социально-политическое постижение действительности, ее осмысление в свете насущных задач времени - со* строго определенной позиции [Черепахов,1973; Прилюк,, 1973; Прохоров, 1973]. Практически каждое произведение древнерусской литературы представляет собой результат определенного социального заказа. Столетиями русские писатели аккумулируют в своих произведениях публицистические методьт и приемы, становящиеся основой публицистических жанров и стиля в современной журналистике [Воскресенская, 2009]. Публицистика заимствует у литературы художественность, книжные стили и способы изложения. Журналистика по стилевой организации дискурса восходит к протообразцам среднего стиля первых русских газет, заимствует трафаретно-клишированную систему формул делопроизводства ХУН-ХУШ столетий. Историческую основу публицистики составляют формации публицистической направленности -речи, проповеди, слова, притчи, истории, посвященные важным социально-политическим, военно-патриотическим проблемам [Колосов, 1977; Лихачев, 1964; 1971; 1978 и др.; Лурье,1993; Прохоров, 1966; Ученова, 1971; 1973; Черепахов, 1973].

Безусловно, существует огромная лингвистическая литература, посвященная теории дискурса, языку памятников письменности, фиксирующая лексические, морфологические, синтаксические преобразования книжнославянского языка, и делового, эпистолярного, подьяческого письма, отражающего особенности живой речи Московской

Руси и России периода XVIII в. Таков же громадный пласт литературоведческих исследований. В меньшей мере представлены работы, освещающие публицистические произведения ХУ1-ХУ111 вв. с позиций 8 журналистики, а первые газеты - с позиций начальной стилистической стандартизации коммуникативных моделей периодики. История русской журналистики в настоящее время представлена работами* преимущественно описательного характера: исследователями выявлены произведения1 публицистической направленности, описаны их жанровые разновидности, показана история, тематическое содержание первых русских газет. Однако в данной сфере отсутствуют труды, посвященные исторической интертекстуальности, анализу публицистических дискурсивных формаций ХУ1-ХУШ вв., специфике дискурсов отдельных публицистов в плане выявления стандартных и идиостилистических черт, не представлены коммуникативные модели печатных изданий разного предназначения -литературно-публицистических и газетных. Известно, что в письменных памятниках Московской Руси объективно существовали стилевые нормы, которые отражали взаимодействие книжнославянского и русского языков и, вследствие этого, постепенно изменялись путем кумуляции узуальных признаков. Однако в истории журналистики все еще недостаточно теоретических работ с представлением нового взгляда на стилистику публицистики.

Предметом исследования являются дискурсивные формации и коммуникативные модели публицистической литературы ХУ1-ХУШ вв. и газет ХУП-ХУШ вв., их интертекстуальная база, индивидуально-авторские доминанты в стилевых манерах писателей.

Объект исследования — публицистические тексты ХУ1-ХУШ вв. как одна из форм пражурналистики и газеты «Вести-Куранты» и «Ведомости» как начальная стадия журналистики.

Материал исследования. Экспериментальную базу диссертации составляют произведения публицистической литературы ХУГ-ХУШ вв., материалы газет- «Вести-Куранты» и «Ведомости». Для представления целостной картины эволюции публицистики привлекается ряд текстов XII-ХУ вв.

Целью диссертационной работы является выявление моделей коммуникации, принятых в русской публицистике и журналистике в разные периоды, анализ дискурса виднейших публицистов ХУ1-ХУШ вв. и хроникально-делового дискурса первых газет «Вести-Куранты» и «Ведомости».

В работе находят место результаты теоретических концепций, связанных с понятиями «коммуникативная модель», «коммуникативные стратегии и тактики», «публицистический дискурс», «дискурсивные формации», «интертекстуальность», «интермедиальность», «индивидуально-авторские доминанты», «нарратив» и др.

Задачи исследования:

1) произвести анализ коммуникативных моделей, созданных публицистами ХУ1-ХУШ вв.;

2) изучить характер интертекстуального взаимодействия в пространстве памятников, имеющих публицистическую направленность, с целью выявления деривации и взаимодействия дискурсивных процессов;

3)дать характеристику нарративных стратегий и тактик в публицистических текстах ХУ1-ХУШ вв.;

4) показать наличие авторских доминант в публицистике ХУ1-ХУШ вв.;

5) описать коммуникативную модель газет ХУН-ХУШ вв;

6) охарактеризовать тематические и композиционные рамки газет «Вести-Куранты» и «Ведомости» как жанрово-стилистических единств;

7) представить анализ хроникально-делового дискурса первых газет «Вести-Куранты» и «Ведомости».

Методология исследования: методологической основой работы стали принципы истории журналистики и публицистики, исторической стилистики, отраженные в трудах В.М. Живова, Г. В. Лазутиной, М.Л. Макарова, О.Г. Ревзиной, З.К. Тарланова, Б.А. Успенского, В. В. Ученовой, М. Фуко, М. С. Черепахова и др.

Осуществляя свое исследование, мы, безусловно,> опирались на богатый: арсенал достижений в данной области. Трудности изучения публицистических и ранних газетных текстов вытекают из сложности и. неоднозначности языковой ситуации в Московской Руси, природы русского' литературного языка, его основы, в »разные исторические периоды и сферы употребления. Многочисленные современные теории представляют стиль, как результат типизации экстралингвистических и интралингвистических факторов в разнообразных сферах общения, отклонение оъ нормы, украшение, стратегию выбора; воплощение авторской' индивидуальности; взаимодействие разнообразных кодовых систем, [Нюбина, 2010:37]. Подобные концепции отмечаются в исследованиях В.И. Карасика, E.G. Кубряковой, Ю.С. Степанова, B.C. Филиппова, М. Фуко, И.А. Щировой и Е.А. Гончаровой, У. Эко и мн. др.

Истоки обозначенных концепций- кроются в трудах многих выдающихся ученых. К ним относятся, например, В.И. Борковский, В.В. Виноградов, А.И. Горшков, В.В. Колесов, Б.А. Ларин, М.В. Иванова, Д.С. Лихачев, H.A. Мещерский, С.П. Обнорский, М.А. Соколова, З.К. Тарланов, И.С. Улуханов, П.Я. Черных. В настоящей работе нашли отражение многие концепции и теоретические основы, выработанные данными.авторами.

В сложном топологическом пространстве древнерусской литературы публицистические формации переплетаются между собой, частично совпадая по используемым - стратегемам, жанрам, нарративным структурам, стилистике и коммуникативным результатам. Тексты газет «Вести-Куранты» или «Ведомости» к публицистическим произведениям не относятся, не являются они и результатом журналистской деятельности. С появлением периодических изданий ХУП-ХУШ вв. эпоха журналистики еще только начинается. Изучение публицистики XVI-XVIII вв. как социокультурной практики, коммуникативной природы газетного дискурса ХУН-ХУШ вв., бытийности и исторической антиномичности важно для истории и теории журналистики.

В5 дискурсивных рамках жанр и стиль - категории исторические. Использование тех или иных жанров публицистики и журналистики определяется в первую очередь общественно-историческими условиями жизни. К примеру, в «Ведомостях» Петра I-впервые появляется жанр реляции [Кудаков, 2004] и- активно развиваетсяж период Отечественной? войны 1812' года: Этот жанр определил важные функции газеты, помимо^ коммуникативной и информационной; а именно: воздействующую, мобилизационную, пропагандистскую, патриотическую, которые были подчинены идее консолидации русской нации. Медийный образ России, создаваемый «Ведомостями» при Петре I, был величествен и могуч. Впоследствии .картина изменилась.

Научная новизна диссертационной работы состоит в том, что впервые представлен* комплексный анализ публицистики Московской Руси и России XVI-XVIII вв. как пражурналистских формаций, изучены, интертекстуальные связи, нарративные стратегии и тактики в текстах публицистической направленности; дана характеристика хроникально-делового дискурса первых газет «Вести-Куранты» и «Ведомости»; выявлены историко-типологические черты публицистики и начальной журналистики.

Исторических работ в аспекте эволюционных преобразований публицистического дискурса крайне мало [см., напр.: Воскресенская Е. А.

Идеологические модели и публицистическая составляющая Киево

Печерского патерика. М., 2009. Код специальности ВАК: 10.01.10.

Специальность: Журналистика]. Как правило, авторы посвящают свои исследования одному произведению [см., например: Липич О. В. Творчество протопопа Аввакума в контексте публицистики второй половины XVII века:

Дис. . канд. филол. наук : М., 2005, код доступа: hltp.7/www.dslib.ru/zhurnalistika/ lipich.html], либо касаются частных проблем журналистики [Мачульская G. А. Структура и функции отрицательных высказываний в русской публицистике XVI века: Дис. . канд. филол. наук:

Петрозаводск, 2004; 215 с. РГБ ОД, 61:0510/325http:// www.dslib.ru/russkij

12 jazyk/machulskaja.html; Кудаков О. Р. «Ведомости» (1702-1727): становление и жанровые приоритеты газеты: Дис. . канд. филол. наук: Казань, 2004; 178« с. РГБ ОД, 61:04-10/1188], в то время* как онтология публицистики и журналистики, их последовательная эволюция остаются мало изученными.

На фоне анонимности, являющейся- специфической^ чертой древнерусской литературы, стиль является* облигаторным компонентом любого дискурса, он создает его формально-выразительное пространство. Понятие авторского дискурса и индивидуального стиля» вырабатывается на почве средневековой религиозно-церковной культуры в сознательном развитии стилистических форм выражения.

Впервые в работе предлагается системный разноплановый анализ текстовых категорий как стилеобразующих сущностей писателей русского Средневековья: митрополита Илариона, Кирилла Туровского, Даниила Заточника, Максима Грека. С позиций журналистики анализируются интерпретативно-аргументирующие основы публицистического нарратива неизвестного автора «Казанской истории», дискурса Епифания Премудрого, характеризуются индивидуально-авторские доминанты стиля Ивана Грозного и протопопа Аввакума; получают освещение публицистические особенности произведений Филофея, Нила Сорского, Ивана- Пересветова. Характеризуются структурно-тематические рамки первых русских газет -«Вестей-Курантов» и «Ведомостей».

В целом выделяются две исторических коммуникативных модели и определяются их сущностные свойства. Затронута также тема публицистической тропеики, которая заслуживает отдельного исследования.

Теоретическая значимость настоящего исследования состоит в том, что систематизирована информация об историко-типологических основах публицистики XVI-XVIII вв., о последовательном становлении двух коммуникативных моделей и характере дискурса первых газет. Произведен анализ текстовых категорий средневековых и новых авторов XVIII в.

Историческая картина' динамики коммуникативных моделей первых СМИ оценивается на фоне эволюции публицистического'стиля.

Практическая значимость выполненного.исследования состоит в том, что представляется концентрированная информация; актуальная для?теорию № практики» журналистики; журналистского* мастерства? ш стилистики! Материалы диссертационной работы; могут быть использованы, для исследовательской; преподавательской; журналистской- деятельности: в> учебных курсах, nor истории- и теории; публицистики; журналистики,, древнерусской литературы; языкознанию, в программах по совершенствованию > полемического^ ораторского и журналистского мастерства;

Методы* применяемые в работе:: диахронический (при установлении? формально-содержательных рамок публицистического дискурса), сравнительный (при анализе содержательной стороны и языковой реализации; текстов разных временных срезов), структурно-семантический, дистрибутивный; компонентный, оппозитивный типы анализа, количественного анализа, герменевтики, а также методы индукции и дедукции. Соблюдаются принципы объективности и историзма.

Положения, выносимые на защиту.

1. Публицистичность проявляется в ряде текстов летописей, которые отражают идеологические установки феодальной власти и переписываются в качестве официального политического документа. Со временем летописи изменяют целеустановки и превращаются в демократические литературные сборники. Онтогенез публицистики находится в единстве с филогенезом литературы. Связи дискурсивных формаций, входящих в летописи, инкорпорирующие, границы формаций диффузны, характер деривации контаминирующий.

2. Публицистика как тип словесности связана отношениями деривации с гомилетическими произведениями. Коммуникативные стратегии

Слова» - главного жанра средневековой публицистики - направлены; на

14 выражение эмпирической авторской модальности, экспрессии, установки на передачу культурософской и религиозно-политической (национально-интегрирующей) проблематики. Публицистические дискурсии ХП-ХУ11 вв. поливалентны, соответствуют религиозно-символическому средневековому мировоззрению: политические идеи облекаются» в религиозную форму -жанры церковной^ литературы, служат публицистическим целям, являются пражурналистскими формациями.

3. Жанрово-стилистические вариации дискурсий стимулируются множественными интертекстуальными и интермедиальными? схождениями: оппозициями текстов разных семиотических систем (искусства, политики, религии), комбинациями нарративных стратегий и тактик.

4. К XVIII веку устанавливаются две коммуникативные модели: 1) публицистический дискурс высокой тематики, содержащий стихийные индивидуально-авторские доминанты, лег в основу журнальных текстов ХУШ-Х1Х вв.; 2) стандартизованный приказно-административный дискурс, содержащий в основе этикетные, дипломатические и эпистолографические трафареты деловой речи, лег в основу хроникальных материалов первых газет «Вести-Куранты» и «Ведомости».

5. Интертекстуальные связи публицистики и инициальной журналистики проявляются в транспонировании не только сюжетно-текстовых, семантических, но и эстетических категорий, единиц тропеики, перифрастики, символики, мифологем, стратегем, языковых и стилистических регистров. Исторически гетерогенные функциональные сферы феноменов публицистики и журналистики в дальнейшем способствуют кумуляции различных типологических признаков.

Апробация работы осуществлялась в форме публикаций статей, выступлений на заседаниях кафедры электронных СМИ и журналистского мастерства Кубанского госуниверситета. Основные положения были отражены в статьях, опубликованных в сборниках материалов

Международной научно-практической конференции «Медийные стратегии

15 современного мира» (Сочи, 2009; 2010 гг.), в сборниках «Научные труды факультета журналистики КубГУ», Краснодар, 2008; «Телевидение, печать, Интернет: концепции, аксиология», Краснодар, 2009; «Телевидение, печать, Интернет: история, стилистика, тропеика», Краснодар, 2010; всего публикаций 9.

Структура диссертации. Работа представляет собой 175 стр. текста, состоит из Введения, трех глав, Заключения, списка литературы, насчитывающего 285 библиографических источников.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Дискурсивные формации публицистики и журналистики XVI- XVIII вв.: стиль и интертекстуальность"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Г. Мировоззренческая установка русской' публицистики ХУГ-ХУШвв; как научного объекта, характеризуется самобытностью, открытостью, 1 целостностью, линейностью, цикличностью; интермедиальностью и интертекстуальностью. Признано,, что оригинальная русская? литература возникает как литература общественно-публицистическая-. Ее онтология; способ социального воздействия уникальны. Уникальность литературы предполагает и, уникальность социального бытия, вызвавшего к жизни подобный феномен. Целостность предполагает динамическую- цельность ш собственную закономерность объекта; «Произведение» средневековой публицистики - понятие более сложное, чем современное благодаря интемедиальным интертекстуальным схождениям. Первичный ее жанр -проповедь. Проповеди — это , и летопись, и» входящие в нее публицистические фрагменты, отдельные повести, жития; послания. Поэтому отдельные части1 произведения поливалентны: могут принадлежать разным^ жанрам — публицистическим, хроникальным, деловым, художественным.

2. Такой концепт, как линейность, предполагает ансамблевую структуру публицистики. Произведения группировались в громадные ансамбли: летописи, хронографы, четьи минеи, разного вида палеи, сборники.

3. Интертекстуальность и интермедиальность - понятия панхронические: каждый текст является интертекстом, и другие, тексты^ присутствуют в нем в узнаваемых формах: тексты предшествующей культуры, тексты окружающей культуры. Интертекстуальные связи публицистики ХУ1-ХУШ вв. необычайно сложны. Их особенностью все еще является проявление таких свойств, как жанровый синтетизм. Имя автора функционирует, чтобы охарактеризовать определенный, способ бытования, дискурса [М. Фуко, 1996]. Публицистические гомилии митрополита

Илариона, Кирилла Туровского, Даниила Заточника, Максима Грека,

Епифания Премудрого - амбивалентные дискурсивные образования,

152 обладающие признаками сложной интертекстуальности, совмещают свойства; воззваний; челобитных грамот, сатирических эпистолий, политического памфлета. Помимо всего они представляют собой частщ семиотической-системы,, которая взаимодействует с другими семиотическими системами; в общекультурном, континууме:: политикой;, идеологией; религией; этикой; искусством:

4. Летописи - самые: сложные, уникальные дискурсивные формации, которым: нет равных в европейской литературе. Это инкорпорирующие; сущности; тексты; в них объединяются по семантическому признаку. Границы, формаций диффузны, характер деривации; - контаминирующий. При« всей; своей; обособленности, средневековая» публицистика открыта для» инноваций; ш переводов* западных образцов: Инициальный этап их существования связан; с тем, что это были политические документы^ отражающие идеологию феодальной, власти. Последующие этапы существования; летописей; на территории Московской Руси; показывают их демократизацию и превращение в литературно-художественные сборники.

5. Нарративные эпические стратегии требуют смешения стилей; тактики - смешения языков (книжнославянского и русского). В их обработке принимают участие многие средневековые риторы и публицисты, желающие, чтобы их послания были понятны. Средневековые стилистические «регистры» включают механизмы взаимодействия между двумя коммуникативнми системами — книжной и живой: Развитие жанров определяется нарративными стратегиями авторов интертекстов, желанием точнее отразить социокультурные требования своего времени: Развитие динамических медисобытийных сущностей типа «Казанской истории», «Сказания о Махмед Салтане» является следствием идеологем, нарративных стратегий, или технологий.

6. Публицистические дискурсы XVI в. как «инструмент социальной власти» объединяются нарративом, высказыванием политической идеи через сюжетное повествование. Публицистичность, к примеру, в «Повестях о

153 белом клобуке» и др. переплетается с историческими и* политическими задачами.

7. Текучие и подвижные, дискурсивные формации сохраняют тем не менее характерные черты, проходящие сквозь время. Дискурс, выражающий религиозное сознание, сочетает в себе воспроизводимость и, способность, быть интертекстуальным донором. Состав дискурсивных формаций неразрывно связан, с исторической эпохой, социальными, и культурными потребностями и-устремлениями-производителей и пользователей дискурса«. В дискурс власти вовлечен принцип религиозной, и политической доктрины, поэтому^ идеологические формации («Слова» Илариона, Максима Грека, послания Ивана Грозного, прожекты Ивана Иересветова, гражданственные проповеди Феофана Прокопочиа).служат государственным, светским целям.

8. Для исторической действительности ХУ1-Х¥Ш вв. и соответствующей эпохе общественной сферы коммуникации характерны четыре типа дискурсов:

5) институциональный, или властный, отражающий интересы светской власти, репрезентируемый в текстах социально-политического содержания;

6) конфессионально-политический, или церковный, репрезентируемый в текстах светско-религиозного содержания;

7) деловой, или приказно-административный, репрезентируемый в текстах и документах производственно-бытового содержания;

8) хроникально-деловой, репрезентируемый в текстах первых газет.

Гетерогенные функциональные сферы феноменов способствуют в дальнейшем кумуляции различных типологических признаков. В XX столетии сферы публицистической литературы и газетной журналистики сближаются, благодаря развитию художественных жанров (очерк, памфлет, эссе, .фельетон). / Функциоанльный вариант языка периодики квалифицируется в качестве публицистического стиля.

9; К XVI -XVII вв. книжная деятельность оказывается связанной с: кругом, лиц; профессионально к ней подготовленных, например подьячий; готовивший ответы на челобитные, дьяк Посольского приказа, переводивший дипломатические грамоты и письма: Этт же1 лица, а гакжс образованная часть дворянства писала? дружеские1 послания;, письма; или эпистолии, которые требовали узуса, не связанного с книжным языком; В XVI-—XVII вв: складывается; особая разновидность некнижного языка, которая приобрела характер узуса. Начинают проявляться две коммуникативные модели: 1) книжная, гибридная, служащая и целям публицистики, 2) живая; служащая коммуникационной* системой журналистики, «ВестейгКурантов», «Ведомостей». Появление: первых газет — свидетельство развития нового типа1 и новой модели коммуникации. Дискурсивные формации? газет обнаруживают мотивирующую базу приказной коммуникативной модели: на ее основе возникает новая^модель газетной коммуникации:

10. В «Вестях-Курантах» реализованы дискурсивные практики с использованием разговорной^ лексики; свойственной: живой русской речи. Эти вводные глагольные элементы впоследствии закрепляются уже в «Ведомостях» времени Петра: Великого и впоследствии регулярно воспроизводятся как одни из текстовых показателей газетно-публицистического дискурса.

11. Характер газет «Санктпетербургские ведомости» и «Московские ведомости» сохраняется» без особых изменений до конца XVIII в. Жанры: информация, преимущественно зарубежная, военная реляция, библиография; обзор (экономический и политический), заметка, зачатки памфлета, элементы репортажа и этнографического очерка. По структуре - издание нового типа, не напоминающее «Вести-Куранты». Имеются постоянные рубрики для объявлений: «Подряды», «Продажи», «Отъезжающие». Публикуются объявления; - о выморочном, имуществе, наследстве, пропажах; о профессиональных услугах (модистки, парикмахера, извозчика,, нотариуса; шляпника), они выходят отдельными приложениями. Газеты достаточно оперативны - новости двух-трех недельной давности.

12. Дискурсивные формации газет неоднородны. Деловой дискурс коллегий стал производящей базой для производного (вторичного) газетного дискурса. Стилистика «Прибавлений» отличается, например, от нарратива «Любопытных известий». Объявления юридического, канцелярско-делового содержания - это дискурсивные формации делопроизводства XVIII в. Гибкость в переключении регистров - общее свойство газет: разговорно-фамильярная модальность публицистического дискурса XXI в. может совмещаться с иностилевыми содержательно-стрктурными компонентами официально-делового стиля (сообщения административно-юридического характера).

Список научной литературыТокарева, Элла Ивановна, диссертация по теме "Журналистика"

1. Авраамов Д. С. Профессиональная этика журналиста. М., 1999. 224 с.2: Аграновский В. А. Ради единого слова (Журналист о журналистике). М., 19781 168 с.

2. Адрианова-Перетц В., П., Очерки по истории русской сатирической литературы XVII века. М.,Л. 1937.

3. Адрианова-Перетц В. П. О реалистических тенденциях в древнерусской литературе.—ТОДРЛ, т. XVI, М.,Л. 1960. С. 12—16;)

4. Адрианова-Перетц В. П. Задачи изучения «агиографического стиля» Древней Руси // ТОДРЛ. М.; Л., 1964. Т. 20. С. 41 42.

5. Акопов А.И. Отечественные специальные журналы 1765-1917. Ростов Н/Д, 1986. 125 с.

6. Агзамов Ф.И. Журналистское исследование активности личности. Казань. 1989. 223 с.

7. Акопян К. Шлягеризация науки // Отечественные записки: Электронная версия. Адрес: http://www.strana-oz.ru/numbers/200207/200207.

8. Антонова М.Ф. Кирилл Туровский и Епифаний Премудрый // Материалы и сообщения. М., 1979.

9. Ю.Арутюнова Н. Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический -словарь.-М., 1990. С. 136-137.1..Ахманова О.С. О стилистической дифференциации слов // Сб. статей по языкознанию. Проф. МГУ акад. В.В. Виноградову в день его 60-летия. М., 1958. С.24-39.

10. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Под ред. Г.К. Косикова. М., 1994. 616 с.

11. З.Бахтин М. М. К методологии литературоведения. Литературно-критические исследования. М., 1975. 207 с.

12. Бельчиков Ю.А. Анализ языка и стиля публицистических произведений." Пособие к спец. семинару «Язык и стиль газеты». М.,1962. 21 с.

13. Бельчиков Ю.А. Лексическая стилистика.М.,1988. 159 с.15716;Береснев С.Д. О взаимоотношении субъязыков и функциональных стилей //Фил. науки, 1981, № б. С. 53-59.

14. БлагошДЩ: 0т Кантемира до наших дней.М:, 1979. 5.11 с. .

15. БогдановН.Г. иВяземс1шйБ.А.Справочникжурналиста. Л., 1971. 342 с. 19:Борковский; В: И. Синтаксис древнерусских грамот- (Простое предложение): Львов, 1949.20;Борковский В. И. Синтаксис древнерусских грамот (Сложное предложение). М., 1958.

16. БудаговР:А. Литературные языки и языковые стили. ¡VI., 1967.

17. Будовниц И.У. Русская публицистика XVI века. М.,Л. 1947. 310 с.

18. Буланин Д.М. Переводы и послания Максима Трека. Л.,1984. 277с.

19. Бычков В. В. Византийская эстетика. М., 1977.25: Ван Дейк, Т. А. Язык. Познание. Коммуникация / Т. А\ ван Дейк. Б.: БГК им. И. А. Бодуэна де Куртенэ, 2000J 308 с.

20. Ван Дейк Т. Когнитивные и речевые стратегии выражения этнических предубеждений (фрагмент) http://psvberlink.flogiston.ru/internet/ bits/ vandijkl.htm

21. Веселовский А. Н. Историческая поэтика. М., 1989; 405 с.

22. Вигзелл Ф. Цитаты из книг священного писания в сочинениях Епифания

23. Премудрого // ТОДРЛ. Т. XXVI. 1971. С. 233—243.158

24. Виноградов В. В. Избранные работы по русскому языку. М., 1959. 490 с. .

25. Виноградов В. В: Проблемы русской стилистики. М., 1967. 320 с.

26. Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963.

27. Винокур Г. О. История русского литературного языка // Винокур Г. О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959. 490 с.

28. ВоскресенскаяЕ. А. Идеологические модели и публицистическаясоставляющая Киево-Печерского патерика. М., 2009.

29. Владимиров П. В. Древнерусская литература Киевского периода XI XIII вв. Киев, 1900. 375 с.

30. Волков, Н. В. Статистические сведения о сохранившихся древнерусских книгах XI—XIV вв. — «Памятники древней письменности», № 123, СПб. 1897. С. 41.

31. Вомперский В. П. Стилистическое учение М.В. Ломоносова и теория трех стилей. М., 1970. 209 с.

32. Воронин Н. Н. Даниил Заточник // Древнерусская литература и ее связи с новым временем. М., 1967.

33. Гегель Г. В. Философия истории // Соч.: В 14 т. М.; Л., 1935. Т. 8. С. 69-70

34. Горшков А. И. Теоретические основы истории русского литературного языка. М., 1983.

35. Горшкова А. И. История русского литературного языка М., 1969.

36. Граудина Л.К. Миськевич Г.И. Теория и практика русского красноречия. М., 1989. 254 с.

37. Граудина Л. К. Основные признаки культуры речи как языковедческой дисциплины // Культура русской речи. М., 1998. С.25-45.

38. Греков Б. Д. Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. М.,Л. 1950.

39. Грихин В. А. Проблемы.стиля древнерусской агиографии XIV- XV вв. М., 1974. 64 с.47 .Гудзий Н. К. Литература Киевской Руси и украинско-русскоелитературное единение ХУП-ХУПГвв. Киев, 1989. 361 с.

40. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1984.49 .Гуторов В.А. Концепция киберпространства и перспективы современнойдемократии // Интернет и современное общество: Тез.кoнф./http:www.ims98.nv.ru.

41. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка». В 4-х т. Спб., 1998.

42. Дацюк С. Коммуникативные стратегии// Ьцр://\у\уу/.ш5.клеу.иа/~ хуг/ moderation.html

43. Дементьев А. Г. Очерки по истории русской журналистики 1840-1850г. М., 1951.500 с.

44. Демкова Н. С. Неизвестные и неизданные тексты сочинений протопопа Аввакума.— ТОДРЛ, т. ХХ1в.

45. Демьянов В. Г. Процессы графемно-фонетической адаптации в области вокализма лексики, заимствованной из немецкого языка (по данным «Вестей-Курантов 1600-1639 гг.») // История русского языка. Исследования и тексты. М., 1982. С. 93-115.

46. Демьянов В. Г. Иноязычная лексика в истории русского языка Х1-ХУП вв. Проблемы морфологической адаптации. М., 2001.

47. Дерягин В. Я. Беседы о русской стилистике. М., 1978. 96 с.

48. Дзялошинский И. М. Творческая индивидуальность в журналистике. М., 1984. 79 с.

49. Дорошенко С. А. Тема публицистического выступления и тематика газеты: Авто-реф. дисс . к филол. н.С. А Дорошенко. М., 1983. 26 с.

50. Дмитриева Р. П. Четьи сборники XV в. Как жанр // Летописи и хроники. М., 1974.• •"< бО.Долгоруков И. М. Капище моего сердца. М., 1990.

51. Древнерусский литературный язык в его отношении к старославянскому. М., 1987. 244 с.

52. Духнич О. Дискурс и нарратив: вводная лекция. М., 2008 // http://olga.psvcom.info/182/ Diskurs-i-parrativ-vvodnaya-lektsiya.html

53. Елеонская А. С. Русская ораторская проза в литературном процессе XVII в. М., 1990. 246 с.

54. Еремин И. П. Притча о слепце и хромце в древнерусской письменности. «Изв. ОРЯС АН СССР», 1925, т. 30. С. 324.

55. Еремин И. П. Литературное наследие Кирилла Туровского. «Труды отдела древнерусской литературы». М., т. 11, 1955; т. 12, 1956; т. 13, 1957; т. 15, 1958.

56. Еремин И. П. Лекции и статьи по истории древнерусской литературы. Л., 1987. 326 с.

57. Ефимов А. И. История русского литературного языка. М., 1967.

58. Есин Б. И. Кузнецов И. В. Три века московской журналистики. М., 1997. 158 с.

59. Есин Б. И. История русской журналистики (1703-1917). М., 2000. 468 с.

60. Есин Б. И. История русской журналистики XIX в. М., 2003. 287 с.

61. Женнет Ж. Палимпсесты: Литература второго уровня, М., 1982.

62. Живов В. М. Очерки исторической морфологии русского языка XVII-XVIII вв. М., 2004.

63. Жуковская Л. П. Памятники письменности традиционного содержания как лингвистический источник (их значение и методика исследования). // В кн.: Исследования по лингвистическому источниковедению. М., 1963;

64. Жуковская Л. П. Памятники русской и славянской письменности XI—XIVVвв. в книгохранилищах СССР. «Советское славяноведение», 1969, № 1. С. 60—71.

65. Иванова М. В. Историческая основа формирования публицистического стиля и языка первых русских СМИ // Вестн. Моск. Ун-та. Сер. 10. Журналистика. 2008, №4. С. 14-18.

66. Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм // www.litш.ш/br/?b=60821.

67. Ипполитова Н. Б. Изобразительно-выразительные средства в публицистике. Саранск, 1988. 79 с.

68. История жанров в русской литературе X XVIII вв. Л., 1972. 467 с.

69. История русского искусства / Под ред. И. Э. Грабаря, В. С. Кеменова и В. Н. Лазарева, т. II, М., 1954. С. 138.

70. История русской литературы X—ХУП вв. М., 1980.16293 .Историческая стилистика русского языка. Петрозаводск, 1990. 130 с.

71. Кайда JI. Г. Эффективность публицистического текста. М., 1989. 182 с.

72. Каравашкин А. В. Русская средневековая публицистика: проблема творческой индивидуальности: Иван Пересветов, Иван Грозный, Андрей Курбский. М., 2004.

73. Карасев П. С. Проблемы теории публицистики. Jï.,1973. 40 с.

74. Кашкин В. Б. Введение в теорию коммуникации. Воронеж, 2000.

75. Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871. С. 94.

76. Кнабе Г. С. Семиотика культуры. М., 2005.

77. ЮО.Кобзарева Е. И. Известия о событиях в Западной Европе в документах Посольского приказаXVII в. Автореф. дисс. . канд. ист. наук. М., 1988.

78. Козлова M. М. История отечественных средств1 массовой информации. Ульяновск, 2000.

79. Кожемякин Е. Медиадискурс // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. №2 (73). 2010. Вып. 11. С. 13-21.

80. Кожин А. Н. Практический курс истории языка русской литературы. М., 1985. 232 с.

81. Кожин А. Н. Литературный язык Киевской Руси. М., 1981. 188 с.

82. КожинА. Н. Литературный язык Московской Руси. М., 1984. 181 с.

83. Кожин А. Н. Литературный язык допушкинской России. М., 1989. 280 с.

84. Кожин А. Н. Хрестоматия по истории русского литературного языка. М., 1974.

85. Кожина M. Н. Стилистика русского языка. М., 1993. 221 с.

86. Козлова M. М. История отечественных средств массовой информации. Учебное пособие. Ульяновск, 2000.

87. Козьмин Б. П. Русская журналистика 70-х — 80-х г. XIX в. М., 1948. 58 с.

88. Колесов В. В. Мир человека в слове Древней Руси. Л., 1986. 311 с.

89. Колесов В. В. Критические заметки о «древнерусской диглоссии» // Литературный язык Древней Руси (Проблемы исторического языкознания). Л., 1986.

90. Колесов В. В. Общие понятия исторической стилистики // Историческая стилистика русского языка. М., 1989. С. 16.

91. Колесов В. В. Древняя Русь: наследие в слове. Мир человека. СПб., 2000. 326 е.

92. Колесов В. В. Слово и дело. Из истории русских слов. СПб., 2004. 701; с.

93. Колесов В. В. Древнерусский литературный язык. Л., 1962.

94. Конрад Н. И. Запад и Восток. М., 1966. Изд. 2-е. М., 1972.

95. Конрад Н. И. Об эпохе Возрождения // Литература эпохи Возрождения и проблемы всемирной литературы. М., 1967.

96. Корнилов Е. Методологические проблемы исследования журналистики. //Акценты. Альманах. Воронеж, 1997, №2, С. 6-12.

97. Костомаров В. Г. Жизнь языка: от вятичей до москвичей. М., 1994. 240 с.

98. Костомаров В. Г. Культура речи и стиль. М., 1960. С. 71.

99. Костомаров В. Г. Наш язык в действии : очерки современной русской стилистики. М., 2005. 287 с.

100. Костомаров В. Г. Русский язык на газетной полосе: Некоторые особенности языка современной газетной публицистики. М., 1971. 267 с.

101. Костомаров В. Г. Языковой вкус эпохи: Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. СПб., 1999. 319 с.

102. Кохтев Н. Н. Ораторская речь: Стиль и композиция. М., 1992. 174 с.

103. Кретов Б. Е. Средства массовой коммуникации элемент политической системы общества// Социально-гуманитарные знания. 2000. №1.

104. Кристева Ю. Бахтин М. М. Слово, диалог и роман // Диалог. Карнавал. Хронотоп. Витебск, 1967.

105. Крысин Л. П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. М., 1989. 186 с.

106. Кудаков О. Р. "Ведомости" (1702-1727): становление и жанровые приоритеты газеты : становление и жанровые приоритеты газеты : Дис. . канд. филол. наук: 10.01.10 Казань, 2004.

107. Кузнец М. Д. Скребнев Ю. М. Стилистика английского языка. Л., 1960.

108. Кузьмина В. Д. Возникновение периодической печати в России и развитие русской журналистики в XVIII в. М., 1948. 42 с.

109. Кунцевич Г. 3. История о Казанском царстве. СПб., 1905.

110. Кусков В. В. История древнерусской литературы. М., 2003.

111. Лазарев В. Н. Искусство Новгорода.М., Л. 1947. С. 63.

112. Ларин Б. А. Лекции по истории, русского литературного языка (Х-середина XVIII вв.). М., 1975.

113. Левин В. Д. Краткий очерк истории русского литературного языка. М., 1964.

114. Левит С. Культурология. XX век. Энциклопедия. М., 1998.

115. Летенков Э. В. Литературная промышленность России к. XIX в. нач. XX в. Л., 1988 - 173с.

116. Липич О. В. Творчество протопопа Аввакума в контексте публицистики второй половины XVII века: Дис. . канд. филол. наук : 10.01.10 : М., 2005. Электронный ресурс., код доступа: http://www.dslib.ru/zhurnalistika/lipich.html.

117. Лихачев Д. С. Культура Руси эпохи образования национального государства. Л., 1946. 159 с.

118. Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М.,Л. 1947. С 75—93; 331—353.

119. Лихачев Д. С. Возникновение русской литературы / УНТ- деловая письменность ораторские речи. М.,Л. 1952. 240 с.

120. Лихачев Д. С. Текстология на материале русской литературы Х-ХУП вв. Л., 1962. С. 53-94.

121. Лихачев Д. С. Анэстетизм и древнерусская литература. РЛ, 1963, № 1. С. 81—82.

122. Ломоносов М. В. Российская грамматика. М.,Л. 1982. 213 с.

123. Лотман Ю. М. Успенский Б. А. Роль дуальных моделей в динамике русской культуры (до конца XVIII века) // Труды по рус. и слав, филологии. Тарту, 1977. Т. 28. (Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. Вып. 414).

124. Лотман Ю. М. Статьи по семиотике и топологии культуры. Тарту, 1984.

125. Лурье Я. С. Идеологическая борьба в русской публицистке конца XV начала XVI вв. М.,Л. 1960:

126. Лурье Я. С. Элементы Возрождения на Руси в конце XV первой половине XVI века // В кн.: Литература эпохи Возрождения и проблемы всемирной литературы М., 1961.

127. Лурье Я. С. Сюжет на ранних стадиях повествовательного искусства (на материале древнерусской литературы). — РЛ, 1969, № 1. С. 46—48.

128. Лурье Я. С. Судьба беллетристики в XVI в. //В кн.: Истоки русской беллетристики. Возникновение жанров сюжетного повествования в древнерусской литературе. Л., 1970.

129. Ляпон М. В. Об отношении языка Курбского к русской литературной норме XVI в. // Исследования по славянской филологии. М., 1974.

130. Майданова Л. М. Очерки по практической стилистике. Свердловск, 1987.

131. Майков Л. Н. Очерки из истории русской литературы XVII и XVIII столетий. СПб., 1889.

132. Макаров М. Л. Основы теории дискурса. М., 2003.

133. Мартынов В. Ф. Мировая художественная культура. 1997. 319 с.

134. Матвеев А. А. Модальность мнения как иллокутивная модальность (на материале русских и английских публицистических текстов)// http://w ww.dialog-21 .ru/materials/archive.asp?id=7353&y=2002&vol=6077.

135. Матвеева Г. В: Функциональные стили в аспекте текстовых категорий.1. Свердловск, 1990. 168 с.

136. Мещерский Н. А. История русского литературного языка. Л., 1981.

137. Михайлов M. М. Стилистика русской речи. Чебоксары, 1968.

138. Михайловская Н. Г. Путь к русскому слову. М.,1986. 172 с.

139. Моисеева Г. Н. Казанская история // Под ред. В.П. Адриановой-Перетц. М., Л. 1954.

140. Моисеева Г. Н. «Валаамская беседа» памятник русской публицистики середины XVI в. / Исследования и тексты /. М.,Л. 1958. 199 с.

141. Молдован А. М. «Слово о законе и благодати» Илариона. Киев, 1984.

142. Монахова Н. П. Идеологическая основа противопоставления «мудрости» и «храбрости» в «Молении Даниила Заточника» // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1981. №2. С. 22-31.

143. Мурат В. П. Об основных проблемах стилистики. М., 1957. 43 с.

144. Мучник Б. С. Культура письменной речи: формирование стилистического мышления. М., 1996. 175 с.

145. Мучник Б. С. Основы стилистики и редактирования. Ростов Н/Д, 1997. 480 с.

146. Некрасов И. С. Пахомий Серб, писатель XV века. Одесса, 1871. С. 18.

147. Не крас о в И. С. Древнерусский литератор. // В кн.: «Беседы в Обществе любителей российской словесности при Импер. московском университете», вып. 1. М., 1867.

148. Никитин О. В. «Словесные ритуалы» делового языка в «Вестях-Курантах» Электронный ресурс. Код доступа: www/portal-slovo. Ru//authors/39584/php

149. Николаев С. И. Литературная культура петровской эпохи. СПб., 1996. 152 с.

150. Никольский К. Обозрение богослужебных книг православной российской церкви по отношению их к церковному уставу. СПб., 1858. С. 23.

151. Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII в. M.,JI. 1948.

152. Нюбина Л. М. Категория «стиль» в постмодернизме // Филологические науки. 2010, № 2. С. 35-48.

153. Обнорский С. П. Очерки по истории русского литературного языка старшего периода. М.,Л. 1946.

154. Орлов А. С. О некоторых особенностях стиля великорусской исторической беллетристики XVI-XVII вв. СПб., 1909.

155. Орлов А. С. Книга русского средневековья и ее энциклопедические виды. «Доклады АН СССР». 1931. С. 49.

156. Отечественная журналистика XVIII-XIX вв.: Тексты. Екатеринбург, 2001.

157. Очерки по истории русской журналистики и критики.Л., 1950. 26 с.

158. Павлов В. А. Очерки истории журналистики Урала. Екатеринбург, 1992.

159. Памятники литературы и общественной мысли эпохи феодализма. Новосибирск, 1985. 256 с.

160. Пельт В. Д. Дифференциация жанров газетной публицистики. М.,1984. С. 48.

161. Петров Л. А. Общественно-политические взгляды Прокоповича, Татищева, Кантемира. Иркутск, 1959.

162. Печенина О. В. Коммуникативные модели в герменевтике и психоанализе. Компаративное исследование. Автореф. . дис. канд. Философ. Наук. СПб., 2009.

163. Плюханова М. Б. О некоторых чертах личностного сознания в России XVII в. // Художественный язык средневековья. М., 1982. С. 184—200.

164. Понырко Н. Ф. Федор — соавтор протопопа Аввакума.—ТОДРЛ. т. XXXI. Л., 1976.

165. Приселков М. Д. Русское летописание в трудах А. А. Шахматова. НОРЯС. т. XXV, Пгр., 1922. С. 134.

166. Приселков М. Д.Троицкая летопись. M.,JI. 1950.

167. Прокофьев П. И. Видение как жанр в древнерусской литературе // В кн.: Вопросы стиля художественной литературы. М., 1975.

168. Прокофьев П. И. О мировоззрении русского средневековья и система-жанров русской литературы XI—XVI вв. // В кн.: Литература Древней Руси, вып. 1. М., 1975,

169. Прохоров Е. П. Эпистолярная публицистика. Учебно-методическое пособие по специальному курсу для студентов-заочников. М., 1958. 255 с.

170. Проблемы жанров в журналистике. Л.,1968. 111 с.

171. Прохоров Г. М. К истории литургической поэзии: гимны и молитвы патриарха Филофея Коккина // Русская публицистика второй половины XVII в. М., 1978. 271 с.

172. Прохоров. Е. П. Эпистолярная публицистика. М., 1966.

173. Прохоров Е. П. Публицист и действительность. М., 1973. 317 с.

174. Прохоров Е. П. Искусство публицистики. М., 1984. 359 с.

175. Поэтика и стилистика 1988-1990: Сборник статей. М., 1991. 238 с.

176. Публицистика и исторические сочинения периода феодализма. Новосибирск, 1985. 256 с.

177. Путешествия русских послов XVI -XVII вв. Статейные списки. М.,Л. 1954. 491 с.

178. Пути изучения древнерусской литературы и письменности. Л., 1970. 180 с.

179. Проблемы метода и стиля в русской литературе XVIII- XIX вв. М., 1979. 168 с.

180. Рак В. Д. Русские литературные сборники и периодические издания 2-ой половины XVIII в. СПб., 1998. 336 с.

181. Ревзина О. Г. Язык и дискурс // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. М., 1999, № 1.

182. Ревзина О. Г. Дискурс и дискурсивные формации// Критика и семиотика. Вып. 8. Новосибирск, 2005. С. 66-78.

183. Робинсон А. Н. Борьба идей в русской литературе XVII века: М., 1974.

184. Робинсон А. Н. Литература Древней Руси в; литературном процессе средневековья XI—XIII вв. // Очерки литературно-исторической типологии. М., 1980. . , ' '

185. Рогова В. Н. Словообразовательная система русского языка в XVI в. (по материалам публицистических произведений). Красноярск, 1972. С. 8-9. ,

186. Роль и значение литературы XVIII в. в истории русской культуры. М., 1966.460 с.

187. Романов Б. А. Люди и нравы древней Руси. М.,Л. 1966. С. 10.

188. Рукописное наследие Древней Руси. Л., 1980. 454 с.

189. Рукошюное наследие Древней Руси. По материалам Пушкинского дома. Л., 1972. 423 с.

190. Русская журналистика XVIII -XIX вв. М.,1986. 317 с. .

191. Русский язык. Энциклопедия. М;, 1979.

192. Саидгасанова Э. У. Коммуникативные стратегии и тактики воздействия и языковые средства их реализации в текстах обращений граждан // Волгоград, 201http://genhis.philol.msu.ru/printer117.shtml

193. Самарин Ю. Степан Яворский и Феофан Прокопович как проповедники. М., 1844.

194. Сахаров А. Л. О названии русской рукописной газеты 1621. г. в связи с развитием специфических элементов ее фразеологии ,// Ученые записки МОПИ им. Н. К. Крупской. Т. 148. Русский язык. Вып. 10 / Под общей ред. И. В. Устинова, 1964. С. 396-418.

195. Сахаров А. Л. О языке и стиле русской газеты 1621 года // Литературная Армения: Литературно-художественный и общественно-политический журнал. 1966. № 8. С. 101-103.

196. Седов К. Ф. Становление дискурсивного мышления «языковой личности. Психо- и социолингвистический аспекты. Саратов, 1999.

197. Серио П.' В поисках четвертой парадигмы // Философия языка: в границах и вне границ. Международная серия монографий. Харьков, 1993.

198. Смирнов И. И. Восточная политика Василия III. Исторические записки. М., 1948. №27.

199. Соболевский А. И. Южнославянское влияние на русскую письменность в Х1У-ХУ вв. // Переводная литература Московской Руси Х1У-ХУП вв. СПб., 1903.

200. Соболевский А.И. Ломоносов в истории русского языка. СПб., 1911.

201. Соболевский А. И. Деловой язык Северо-Восточной Руси Х1П-ХУ1 вв. СПб., 18849.

202. Соболевский А. И. Переводная литература Московской Руси XIV— XVII вв. СПб., 1903.

203. Соболевский А. И. Славяно-русская палеография. М., 1908

204. Соболевский А. И. История русского литературного языка. Л., 1980.

205. Соболевский А. И. Лекции по истории русского языка. М., 2005.

206. Солганик Г. Я. Стилистика современного русского языка и культура речи. М., 2004. 252 с.

207. Соколова М. А. Очерки по языку деловых памятников XVI в. Л., 1957.

208. Соловьев С. М. История России с древнейших времен // кн. II, т. VI—X. СПб., 1896, стлб. 328.

209. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. В 19 т. Т. 9. М., 1997.

210. Сорокин Ю.А. Статус факта (события) и оценки в текстах массовой коммуникации // Политический дискурс в России-4. М., 2000.

211. Сперанский М. Н. Краткий курс риторики. М., 1909 .

212. Стеблин-Каменский М. И. Заметки о становлении литературы (К истории художественного вымысла) // «Проблемы сравнительной филологии». М., Л>. 1964.

213. Степанов В. Г. Типология языковых состояний и ситуаций в странах романской речи. М., 1976.

214. Стилистика и литературное редактирование. М., 2004. С. 87.241". Сумкина А. И. Тарабасова Н. И. Введение // Вести-Куранты: 1600-1639 / АН СССР, Ин-т русского языка. — М., 1972. С. 3-17.

215. Тарланов 3." К. Поэтика слова: сборник статей. Петрозаводск, 1983'.

216. Тарланов 3. К. От слова к образу. Петрозаводск, 1988.

217. Тарланов 3. К. О предмете и задачах исторической стилистики русского языка // Историческая стилистика русского языка. М., 1989. С. 4-15.

218. Татищев В. Н. История российская. Кн.1, ч.1. М., 1768.

219. Типология периодических изданий. Ростов НУД, 1984. 157 с.

220. Титова Л. В. «Беседа отца с сыном о женской злобе» / Исследования и публикация текстов/. Новосибирск, 1987. 413 с.

221. Тихомиров М. Н. Исторические связи русского народа с южными славянами с древнейших времен до половины XVII в. //«Славянский сборник». М., 1947.

222. Тихомиров М. Н. Малоизвестные летописные памятники. Исторический архив, т. VII, М.,Л. 1951.

223. Толстой Н. И. История и структура славянских литературных языков. М., 1988. 237 с.

224. Томашевский Б. В. Теория литературы. Поэтика, Л., 1927.

225. Томашевский Б. В. Стилистика. М., 1983.

226. Томашевский Б. В. Теория литературы. М., 2006.

227. Успенский Б. А. Старинная система чтения по складам (глава из истории русской грамоты). Вопросы языкознания. 1970. № 5.

228. Успенский Б. А. Языковая ситуация Киевской Руси и ее значение для истории и русского литературного языка. М., 1983.

229. Ухалов E.G. История русской журналистики XIX вв. М., 1968.

230. Ухалов Е.С. История русской журналистики 50-60-х гг. XIX в. М., 1971. 138 с.

231. Ученова В. В. Гносеологические проблемы публицистики. М., 1971. 147 с.

232. Ученова В. В. Беседы о журналистике. М., 1985. 205 с.

233. Ученова В. В. От вековых корней: Становление публицистики в русской культуре. М., 1985. 176 с.

234. УченоваВ. В. У истоков публицистики. М., 1989. 211 с.

235. Филин Ф. П. Истоки и судьбы русского литературного языка. М., 1981.

236. Фуко М. Археология знания. Киев, 1996.

237. Фуко М. Порядок дискурса // Воля к истине. М., 1996.

238. Функциональная стратификация языка / М.М.Гухман, Н.И.Толстой, В.А.Чернышев и др. / М., 1985. 240 с.

239. Хазагеров Г. Политическая риторика: Часть 3. Возможности политической риторики // Библиотека: теория языка. Nov. 18, 2005, 02.05. http://genhis.philol.msu.m/printer117. shtml

240. Хаустова И. С. Из истории лексики рукописных «Ведомостей» конца XVII века // Ученые записки Ленинградского гос. ун-та им. А. А. Жданова. № 198. Филол. фак-т. Серия филол. наук. Вып. 24. 1956. С. 51-95.

241. Чаковская М. С. Текст как сообщение и воздействие. М., 1986.

242. Черепахов М. С. Проблемы теории публицистики. М., 1973. 269 с.

243. Черных П. Я. Язык Уложения 1649 года. М'., 1953. С. 371.

244. Чичинадзе Р. В. Жизнь и журналистико-литературная деятельность П.И.

245. Шаликова (Шаликашвили). Тбилиси, 1971.1731.i

246. Шаликов П.И. Путешествие в Кронштадт 1805 г. М., 1819.

247. Шамин С. М. Политико-географический кругозор членов правительства царя Федора Алексеевича // Древняя Русь: Вопросы медиевистики. №1 (15). 2004. С. 16-31.

248. Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. Вып.1. Л., 1925.

249. Швец А. В. Разговорные конструкции в языке газет. Киев, 1971'. 95 с.

250. Шенталинский В. Рабы свободы: В литературных архивах КГБ. М., 1995.

251. Шкляр В. И. Энергия мысли и искусство слова. Киев, 1988. 197 с.

252. Щепкин В. М. Учебник русской палеографии. М., 1920.

253. Ягич И. В. Рассуждения южнославянской и русской старины о церковнославянском языке. СПб., 1896.

254. Якобсон P.O. Лингвистика и поэтика// Структурализм: «за» и «против». М., 1975.

255. Dallenbach L. Le récit speculaire: Essai sur la mise en abyme. P., 1977. 248 c.

256. Fairclough N. Media Discourse. London, 1995.

257. McQuail D. Mass Communication Theory. London, 1996.

258. Уап den Heuvel P. Parole, mot, silence: Pour une poetique de renonclation.-P., 1986.-319.

259. Памятники литературы и публицистики Автобиография протопопа Аввакума//Летописи Тихонравова. М, 1861. Т. 3. Отд.П. С. 117-173.

260. Библиотека литературы Древней Руси. Т. 1. СПб., 1997.

261. ВК1 — Вести-Куранты: 1600-1639 / АН СССР, Ин-т русского языка. — М.:1. Изд-во «Наука», 1972.

262. ВК2 — Вести-Куранты: 1642-1644 / АН СССР, Ин-т русского языка. — М.: Изд-во «Наука», 1976. >

263. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.; Л., 1950. № 1

264. Житие протопопа Аввакума, им самим написанное и другие его сочинения / Ред., вступ, ст. и коммент. Н.К.Гудзия. М., 1934. АИ, т. V. СПб., 1842, :

265. РИБ, I—XXXIX — Русская историческая библиотека, издаваемая Археографической комиссией. Т. 1—39. СПб; (Пг.,Л.), 1872—1927. câhkt-Петербургские ведомости. 1772 г.

266. Слово на погребение Петра Великого // Русская литература XVIII века. 1700-—1775: Хрестоматия / Сост. В.А. Западов. —М.: Просвещение, 1979. С. 53—55.

267. Слово благодарственное о избавлении церкви от отступников и злых клеветников Иоакима патриарха. М;, 1683, Сочинение Гр. Котошихина «О России в царствование Алексея Михайловича». СПб., 1840.

268. Хрестоматия по древней русской литературе. Сост. Н.К. Гудзий, М:, 1973. Четыре послания и завещание Нила Сорского // Из истории становления публицистического стиля в конце XVIT-начале, XVIII в. в России. :М., 2009.

269. Cortelazzo M., P.Zolli. Dizionario Etiumologico délia lingua italiana;(DELI)/ Bologna, 2008.