автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Доминанты поколенческой проблематики современной русской литературы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Доминанты поколенческой проблематики современной русской литературы"

На правах рукописи

Кузнецов Кирилл Вячеславович

ДОМИНАНТЫ ПОКОЛЕНЧЕСКОИ ПРОБЛЕМАТИКИ СОВРЕМЕННОЙ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ (на материале романа -«Generation 'П V В. Пелевина в актуальном контексте «Generation Икс» Д. Коупленда)

Специальность 10 01 01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Вологда-2008

003165389

Работа выполнена на кафедре литературы ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет»

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор Чернов Александр Валентинович

доктор филологических наук, профессор Доманский Юрий Викторович

кандидат филологических наук, доцент Розанов Юрий Владимирович

ГОУ ВПО «Тамбовский государственный университет имени Г Р. Державина»

Защита диссертации состоится 8 апреля 2008 года в 7у часов на заседании диссертационного совета КМ 212 031 03 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук в ГОУ ВПО «Вологодский государственный педагогический университет» по адресу 160035, г Вологда, пр. Победы, д 37, ауд 71.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Вологодский государственный педагогический университет» по адресу 160035, г Вологда, ул Орлова, д 6 Текст автореферата размещен на сайте университета www uni-vologda.ac.ru.

Автореферат разослан « £ » марта 2008 года

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук Л Ю Зорина

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Литературная традиция последней четверти XX века обращает особое внимание на проблему поколений В различных аспектах она постоянно актуальна для русской литературы, являясь объектом настойчивого интереса писателей, особенно в переходные исторические периоды развития общества, эпохи «порубежья», когда на смену герою-носителю установленных ценностей приходил или должен был прийти герой нового типа с новой идеологической базой, с новой морально-нравственной позицией В рамках изучения актуальной проблемы эстетического осознания поколенческой идентичности, поколенческой структуры и процессов, формирующих поколенческое сознание в рассматриваемый период, в работе проводится сопоставительный анализ «знаковых» текстов романов В Пелевина «Generation 'П'» и Д Коупленда «Generation Икс»

Современная литература ориентирована на понимание специфики нового «героя поколения», создание своеобразной методики изучения и описания поколенческой парадигмы как целостного образа в традициях литературного постмодернизма Последнее предполагает использование в ходе анализа и интерпретации текстов совокупности литературоведческих, социологических, философских, психологических и антропологических методов в рамках единого интегрированного подхода Литература как значимое культурное пространство влияет на формирование мировоззрения не только поколения сверстников, но и последующих поколений Литературное произведение как «культурный образец» и есть эстетический конструкт поколенческого хронотопа

Актуальность сопоставления романа В Пелевина «Generation 'П'» с текстом Д Коупленда обусловлена тем, что «Generation Икс» по своему содержанию аналогично поколению «восьмидесятников», описанному В Пелевиным, то есть людям, родившимся с 1960-х по 1980-е годы Произведение Д Коупленда насыщено ключевыми знаковыми мотивами поколенческого сознания, включающими мифологические элементы порождения нового смысла, социальные элементы системы поко-ленческих отношений и психологические элементы структуры поколенческого сознания Триада мотивов, интерпретирующих смысл коуплендовского текста в той* же мере просматривается и у В Пелевина, явно порождая интертекстуальные связи Самостоятельное изучение феноменов «поколения П» и «поколения Икс» позволит лучше понять сходства и различия культурных структур России и Запада, процессов ныне протекающих в наших обществах

Анализ структурно-семантических, социально-философских, психологических и мифологических элементов образа героя как носителя центральных поколенчес-ких тенденций 80-х — 90-х годов является актуальной задачей современного литературоведения, делает изучение и сопоставительный анализ указанных произведений объективно обоснованным

Изучение творчества писателей постмодерна в последние годы предпринимается различными исследователями Однако анализ романа В Пелевина «Generation 'П'» русским литературоведением носит характер аспектной интерпретации Произведение рассматривается с точки зрения лингвистических и стилистических особенностей авторского метода В этом ракурсе можно выделить исследования

Л А Имончевой, Е В Комаровой, О А Коноваловой, В Курицына, Е И Цирковой и др Еще один ключевой аспект анализа текста связан с исследованием мифо-риту-альных и буддийских мотивов, эксплицированных В Пелевиным Этой области посвятили свои работы О В Богданова, М Н Килин, Р И Некрашевич, Р М Ха-нинова и др Проблеме мировосприятия и специфики конструирования реальности героем романа посвящены работы А Гениса, О В Жариновой, Н А Нагорной, М В Репиной, К В Шульги и др Отдельный пласт исследований предлагает разнообразные трактовки ключевых компонентов произведения заглавия, эпиграфа, имен героев ит д В этом контексте следует назвать статьи С Кузнецова, А Минке-вича, А Немзера, Кс Рождественской, И Роднянской, JI Рубинштейна и др

Что же касается работ, посвященных собственно сопоставительному анализу творчества В Пелевина и Д Коупленда в контексте их поколенческой проблематики, то, по мнению автора, специальные исследования на данный момент отсутствуют

Обращаясь к литературной интерпретации поколенческой проблематики, необходимо учитывать ряд положений, без которых исследование литературного текста, насыщенного поколенческим смыслом, невозможно осуществить в полной мере К таким положениям следует отнести, во-первых, анализ пространства современной литературы в контексте ее поколенческой тематики Во-вторых, необходимо рассмотреть эволюцию поколенческих текстов мировой культуры и установить преемственность традиции В-третьих, — определить методику исследования литературных текстов Поскольку «поколение» — категория в большой мере социальная, то логично будет обратиться именно к социальному контексту в рамках исследования литературного произведения

В данной работе ставится задача сопоставительного исследования творчества В Пелевина и Д Коупленда в широком культурно-историческом контексте, выявления интертекстуальных связей двух произведений, анализ романов с точки зрения социально-философских, мифологических и психологических смыслов, формирующих картину мира «поколения П» и «поколения X»

Цель диссертационного исследования комплексное изучение художественного воплощения социального феномена, максимально полно и последовательно осуществленного в текстах В Пелевина «Generation 'П'» и Д Коупленда «Generation Икс»

Задачи исследования:

1) Выявление и систематизация основных подходов к понятию «поколение»,

2) Выявление и структурирование социальных парадигм в романах В Пелевина и Д Коупленда,

3) Выявление и структурирование психолого-эстетических парадигм в романах В Пелевина и Д Коупленда,

4) Выявление и структурирование мифолого-философских парадигм в романах В Пелевина и Д Коупленда,

5) Определение ключевых доминант поколенческой проблематики в романах В Пелевина и Д Коупленда,

6) Сопоставительный анализ текстов В Пелевина «Generation 'П'» и Д Коупленда «Generation Икс» с точки зрения выявленного состава мотивов,

7) Реализация интегрированного подхода к интерпретации и сопоставительному анализу исследуемых произведений

Новизна работы определяется особенностями постановки проблемы и изучением подходов к ее решению Предпринята попытка комплексного рассмотрения феномена поколения в современной литературе, эксплицирующей основные поко-ленческие доминанты, что позволяет расширить пространство интерпретации и литературной критики Литературный контекст как поле социально-философской проблематики изучается в нестандартном для него ракурсе, что позволяет вскрыть незамеченные или же считавшиеся несущественными детали литературной «поко-ленческой идеологии» 80-х — 90-х годов Теоретическое поле постмодернистской социологии, акцентирующей исчерпанность эпистемологии и онтологии модерна, позволит осуществить актуальную реинтерпретацию современных социологических тенденций в изучении эстетических феноменов

Основная направленность анализа и сопоставления романов заключается в поиске общегуманитарных категорий и мотивов, характеризующих поколения, включенные в эстетическое пространство повествования в романах В Пелевина и Д Ко-упленда как некие завершенные к тому времени (80-е — 90-е гг) целостности К этим общим, структурирующим элементам «мотивной природы» относятся мотивы социальные, интерпретирующие внешнюю структуру и взаимосвязи поколения, психологические, вскрывающие внутреннюю структуру сознания представителей поколения, и мифологические, отражающие творческие интенции поколений как субъектов социальной действительности

Теоретическая значимость работы заключается в том, что она вносит вклад в разработку значимых проблем современного литературного процесса и теории литературного постмодернизма, оперируя материалом актуальных на сегодняшний день романов В Пелевина «Generation 'П'» и Д Коупленда «Generation Икс» Теоретически важным является положение о перспективности методологического и содержательного интегрирования аналитического инструментария в рамках общегуманитарных исследований, включающего инструментарий литературоведения, социологии, психологии, мифологии, философии, антропологии и др, объединенных пространством интерпретации художественных текстов

Практическое значение работы в том, что основные положения диссертации перспективны для дальнейшего изучения творчества В Пелевина и Д Коупленда как в контексте русской литературы XX века в целом, так и в контексте западной литературы Материал и результаты исследования могут быть использованы учителями средней школы, преподавателями высших учебных заведений, студентами в рамках учебных курсов по истории и теории современного литературного процесса

Объект исследования поколенческая проблематика в литературе художественного постмодернизма

Предметная область исследования тексты В Пелевина «Generation 'П'» и Д Коупленда «Generation Икс»

Методологическая основа работы

Методологическая база исследования — общие работы в области теории литературы и культурологии (Р Барт,М Бахтин, А Генис,Ж Деррида, И П Ильин, Ю Крис-тева, Н Л Лейдерман, Ж -Ф Лиотар, М Н Липовецкий, А Ф Лосев, Ю М Лотман, Е М Мелетинский, В Я Пропп, О М Фрейденберг, М Н Эпштейн и др )

Методы данная работа является сравнительно-литературным исследованием, в котором применены герменевтический метод и метод компаративного анализа В отдельных разделах работы использовались элементы социокультурного подхода и метода психологического моделирования

Положения, выносимые на защиту

1) Поколенческая проблематика является одним из ключевых вопросов современного литературного процесса, поставленных в контексте поиска «нового героя» литературы последней трети XX века

2) Осмысление и варианты решения проблемы поколения на современном этапе ее научной эволюции качественно отличаются от предыдущего периода, что связанно с коренной перестройкой мышления в процессе перехода к постиндустриальной культурной парадигме, в частности, перехода от модернистского к постмодернистскому мировидению

3) Литература конца XX века, в отличие от предшествующей эпохи, в которой «пружина» поколенческой проблематики представляла собой отчуждение человека от общества в результате символического бунта из-за его (общества) несоответствия идеальному конструкту в сознании героя, предлагает иной способ понимания проблемы поколения Он заключается в том, что герой как хранитель аксиологической базы поколения, ответственный за получение и декодирование информации предшествующего поколения, отказывается от ответственности выбора (в том числе, «протестного» выбора), создает собственную реальность на основе порожденных им же иллюзорных ассоциаций

4) Ключевой поколенческой тенденцией романов В Пелевина и Д Коупленда в рамках комплексного гуманитарного знания оказывается традиционный принцип противопоставления человека новой эпохи герою предшествующей Поэтому, следует говорить не о разрыве поколений, а о специфике преемственности «сопоставительного творчества» героев В Пелевина и Д Коупленда

5) Закономерность мифологизации социальных смыслов в романах обусловлена поисками новых способов осознания себя в глобальном эстетическом и социальном пространстве

6) Центральной психологической характеристикой сознания героев «поколения П» и «поколения Икс» является метафорическое «расщепление личности» как специфическое следствие смены культурной парадигмы

Основные результаты исследования обсуждались на международных конференциях «Человек в информационном пространстве» в Ярославле (2006 г ) и «На пересечении наук новая проблематика и методика современного исторического исследования» в Санкт-Петербурге (2006 г ), научно-практических конференциях в Санкт-Петербурге «Право на имя биография вне шаблона» (2005 г ) и Череповце «Традиции в контексте русской культуры» (2005, 2006 гг ), на заседаниях кафедры литературы ГИ ЧГУ Основное содержание исследования отражено в пяти публикациях

Структура работы Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, включающей 256 наименований, в том числе 18 на иностранном языке Объем работы — 191 страница

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обоснована актуальность темы исследования, показана степень изученности проблемы, обозначены объект и предмет исследования Определены цель, задачи, методология, показана научная новизна исследования, а также сформулированы положения, выносимые на защиту

В первой главе ■*Социально-философские доминанты образа поколения в романах В. Пелевина « Generation 'П V и Д. Коупленда ■* Generation Икс* дан анализ социальных компонентов образной системы в произведениях В Пелевина и Д Коупленда, определены ключевые отличия «поколенческой прозы» конца XX века от тематически родственных текстов предшествующих периодов

В первом параграфе ■*Подходы к исследованию поколенческой проблематики в рамках гуманитарного знания: поколенческие концепции» представлен генезис поколенческих концепций, проанализированы существующие определения феномена поколения, зафиксирована ключевая терминология, используемая в качестве необходимого инструментария анализа и сопоставления произведений в рамках социокультурного подхода

История социологического изучения проблемы поколения выделяет несколько ключевых концепций К наиболее значимым можно отнести общеисторическую, культурно-историческую, позитивистско-натуралистическую, структурно-функциональную, романтически-гуманитарную, субъективно-нормативную и символическую концепции Л С Выготский, В Дильтей, Г Зиммель, И Кон, К Маннгейм, Ф Мантре, П И Новгородцев, П X Ортега-и-Гассет, А Сорокин, Ш Эйзенштадт — вот неполный перечень имен мыслителей, которые предприняли попытку дать социологический анализ поколенческой проблематики

Объединяющими факторами представленных концепций являются феномен противопоставления младшего — старшему, детей — отцам, знакового единства, единства возрастного, социально-ролевого, идейного, феномен преемственность

Однако поколенческая проблематика на современном этапе оказывается сложнее и глубже

Американский социолог и философ Э Тоффлер в книге «Третья волна» рассматривал историческое развитие общества в рамках трех этапов, или, как он их называет, волн «Первая волна» — аграрная цивилизация (до конца XVII века), «вторая» — индустриальная (с 1780 года), «третья» — постиндустриальная Тоффлер утверждает, что сознание индивида и — шире — поколения постиндустриального общества качественно отличается от поколенческого сознания предшествующей эпохи Исследуя проблему поколения на этом уровне, нельзя ограничиваться понятием преемственности, так как, по сути, никакой преемственности быть не может Произошло разрушение кода «Второй волны», и осуществляется конструирование кода «Третьей волны», но не по принципу модификации, а по принципу чистого творчества «Сейчас мы не получаем готовую ментальную модель реальности, — настаивает Э Тоффлер, — «Мы вынуждены постоянно формировать ее и переформировывать Это ложится на нас тяжелым грузом, но это же ведет к большей индивидуальности, демассификации как личности, так и культуры» (Тоффлер Э Третья волна - М , 2004 - С 279)

Поколенческая проблематика не ограничивается лишь собственной номинаци-еи Необходимо остановиться отдельно на способах социологического изучения феномена В этом смысле Ю А Левада предлагает две возможности, изучение особенностей различных возрастных групп и анализ структуры поколений (элитарной, символической) и ее значения (Левада Ю А Поколения XX века возможности исследования / Отцы и дети Поколенческий анализ современной России — М, 2005) Упоминая о так называемых ключевых, значимых поколениях Ю А Левады, стоит обратить внимание на исследования И С Кона, согласно которому формирование значимых поколений осуществляется посредством специфических каналов коммуникации, собственного имени, внешних знаков отличия и группового самосознания (Кон И С Возрастные категории в науках о человеке и обществе // Социологические исследования — 1978 — № 3 — С 82), которое происходит, используя терминологию Ю М Лотмана, в пространстве семиосферы Человек — представитель поколения рассматривается как «культурно-семиотический объект, носитель поколенческой информации, формирующей специфику поколенческой памяти» (Лотман Ю М Внутри мыслящих миров Человек — текст — семиосфе-ра — история — М, 1996 — С 165; Лотман Ю М Избранные статьи В 3 т Т 1 / Статьи по семиотике и типологии культуры — Т , 1992 — С 42)

Во втором параграфе ■* Поколенческий роман XIX-XX веков» проанализирована специфика исследования поколенческой проблематики русской литературой XIX-XX веков, выделены ключевые отличия поколенческой прозы предшествующих эпох от способа экспликации феномена литературой последней трети XX века

Социология в рамках гуманитарного знания обращена ко всему многообразию социальных явлений, в том числе социальным смыслам творческой деятельности, поэтому литературу можно воспринимать как универсальную форму социальной рефлексии Социальный образ поколения формируется через систему образов-маркеров Основой последних становится образ литературный Именно искусство является тем пространством, в котором этот образ конструируется, поэтому в контексте исследуемой поколенческой проблематики и появляется понятие «поколенче-ского романа» Особую актуальность эта тема приобретает в периоды так называемого «порубежья», время пересмотра ценностей и морально-нравственных установок К таким периодам в истории русской литературы можно отнести 30-40-е годы XIX века, 60-е годы XIX века, 20-е годы, 60-е годы и 80-е годы XX века

К основным проявлениям этой литературной тенденции XIX-XX веков можно отнести создание двух типов «поколенческого героя» — «лишнего человека» и «потерянного героя»

Наименование «лишний человек» вошло во всеобщее употребление после «Дневника лишнего человека» (1850) И С Тургенева, сам же тип сложился раньше Наиболее характерные представители «лишних людей» Онегин, Печорин, Базаров, Рудин, Лаврецкий и т д Черты духовного облика «лишнего человека» прослеживаются в литературе второй половины XIX — начала XX веков (в произведениях М Е Салтыкова-Щедрина, Л Н Толстого, А П Чехова, А И Куприна, В В Вересаева, М Горького)

Родственный феномен в западно-европейской литературе воплощается в образе так называемого «потерянного поколения» Хронологически «потерянное поколе-

ние» впервые заявило о себе романами «Три солдата» Дж Дос Пассоса, «Огромная камера» Э Э Каммингса, «Солдатская награда» У Фолкнера Мотив «потерянности» в обстановке послевоенного буйного потребительства сказался в повести О Хаксли «Желтый Кром», романах Ф Ск Фицджеральда «Великий Гэтсби», Э Хемингуэя «И восходит солнце» Кульминация соответствующих умонастроений пришлась на 1929 год, когда почти одновременно вышли в свет наиболее совершенные в художественном смысле произведения, воплотившие «дух потерянности» «Смерть героя» Р Олдингтона, «На западном фронте без перемен», «Возвращение», «Три товарища» Э М Ремарка, «Прощай оружие'» Э Хемингуэя Ключевыми тенденциями сознания героев «потерянного поколения» оказались состояние тотального недоверия властям, официальным ценностям, соотечественникам

Конец XX века обращает внимание на иные стороны поколенческого текста и героя как носителя поколенческого сознания Н Л Лейдерман отмечает кризис реалистической традиции как ключевую тенденцию постсоветского литературного пространства Происходит это вследствие того, что «в годы сломов и духовных катастроф роману с его установкой на поиск всеобщей связи явлений не удается стать формой времени < > Необходимым основанием реалистической эстетики является некая общая концепция социально-исторической реальности, разделяемая писателем и читателем» (Лейдерман Н Л Русский реализм на исходе XX века // Современная Русская Литература Проблемы изучения и преподавания — Ч 1 — П , 2003 - С 248)

Постмодернистское сознание базируется на представлении о том, что действительность иррациональна, но повторяема Что-то новое можно создать лишь из обрывков, фрагментов старого Однако прочтение этих фрагментов осуществляется на основе аутентичного кода, прописанного «новым поколением» Именно этот контекст особенно интересен в поколенческих текстах В Пелевина «Generation 'П'» и Д Коупленда «Generation Икс»

В третьем параграфе ■* Социальная биография ■*Generation 'П'> В. Пелевина в контекстуальном плане Generation Икс*■ Д. Коупленда*■ анализируется биографический контекст произведений В Пелевина и Д Коупленда

К основным элементам/фрагментам биографии поколения относятся общекультурный контекст/историческая эпоха, семантика поколенческой структуры, включающая поколенческую организацию, стратификацию, и формирующееся или же сформированное мировоззрение

Общекультурное пространство «поколения X» актуализировано и идеологизировано символикой 50-х — 60-х годов, эпохой зарождающегося благополучия среднего класса, воспитанного стереотипными образами техногенного сознания индустриального общества «Поколение X», изображенное Д Коуплендом, взрывает спокойную упорядоченность жизни среднего класса, отрицая онтологический смысл последнего На первый план выходит мотив противопоставления постиндустриального мировидения индустриальному, что рождает основные отличия представителей «поколения X» от так называемого «поколения яппи», формируя уникальный биографический образ поколения «Третьей волны» К ключевым мировоззренческим зонам противоречий, отграниченным Д Коуплендом, можно отнести глобали-

зацию и цикличность бытия, философию уравнивания, механистичность сознания и расчеловечивание Тотальная эксплуатация всего и вся «яппи-поколением» противопоставлена видимым нонконформистким стремлениям героев «поколения X», которые, пытаясь вырваться из замкнутого круга псевдоблагополучия, создают вероятностную модель нового образа жизни и мысли Персонажи «поколения X» не разрушают миф потребления, а отворачиваются, меняют направление пути Именно в этом контексте они произносят ставшую концептуальной для автора фразу «Мы поставили крест на патриархальных идеалах»

Сознание «поколения П» В Пелевина сформировано тенденциями российского общества 60-х — 70-х годов, что кардинальным образом повлияло на формирование «поколенческой биографии» Трагедия «поколения П» заключается в том, что рожденные и получившие образование в годы «застоя» они не успели ощутить прилив свободы эпохи «оттепели» Когда же с падением СССР свобода стала всеобщим достоянием, у представителей «поколения П» не оказалось в запасе опыта свободы, навыков, которые позволяли бы этой свободой воспользоваться Детские воспоминания героев зафиксированы на подсознательном уровне в виде «омертвелых ритуалов», в возрасте поколенческой актуализации им предлагается не создавать, а имитировать Тотальная имитация — символическое «приключение», которое делает «поколение П» значимым

Как и у Д Коупленда, в романе В Пелевина появляется образ «индуст-реально-сти», главному герою Татарскому противостоящей В романе представлен развернутый перечень социальных ролей, людей, населяющих постсоветское пространство Приспособленцы, псевдозападники и псевдославянофилы, псевдохиппи, новые русские и новые русские бандиты, которые представляют собой сборную солянку социальных интенций, моделей поведения, формирующих хронотоп «пространства П» Татарский в этом контексте не антагонист, а некий когнитивный плацдарм попыток реализации существующих поколенческих ролей

Общими мировоззренческими тенденциями «поколения П» и «поколения X» являются настроение пессимизма и нарастающее ощущение экзистенциального вакуума, которые обусловлены тем, что Энди, Дег и Клэр — герои-творцы Коупленда — пытаются реанимировать общество «Второй волны», создавая фрагменты нового мировоззрения, которое на деле применимо лишь в пустыне Сходные эмоциональные позывы Татарского обусловлены тем, что герой, выбирающий путь имитации существующих ценностей, осознает, что имитация — эффективный заменитель чистого творчества в ситуации социальной неприменимости последнего

В четвертом параграфе « Образная система социальной памяти в романах * Generation 'Я'» и «Generation Икс» рассматривается авторский метод романного построения, ключевой особенностью которого является выделение в тексте специфических фрагментов, составляющих и формирующих социальную память поколений, изображенных в романах В Пелевина и Д Коупленда

На важность указанного контекста обращал внимание Ю М Лотман, который рассматривал память как фрагмент единого культурного пространства, где коллективная память представляет собой механизм хранения и передачи некоторых сообщений (текстов) и выработки новых (Лотман Ю М Избранные статьи В 3 т Т 1 Статьи по семиотике и типологии культуры Т, 1992 — С 200)

К смыслообразующим компонентам текста, содержащим актуальную поколен-ческую информацию, как Д Коупленд, так и В Пелевин относят заглавия своих произведений, профессиональную деятельность героев и способ поколенческой самоидентификации

У В Пелевина сразу же привлекает внимание тот факт, что заголовок его романа — двуязычен Первый компонент — английское слово generation, второй — буква русского алфавита П Латинское наименование российского поколения явно символизирует процесс вестернизации некогда советского менталитета, образа жизни, сознания На смену коммунистической мифологии пришла мифология новой российской генерации Графема Я также порождает обширное ассоциативное поле Это и поколение «Пепси», и дети перестройки, и символ перелома, перехода, потерянности

Коуплендовская «X» также несет в себе несколько разнозначных смыслов С одной стороны, это — стремление оставаться незаметным, скрыться — как все Закамуфлироваться С другой, — указание на принадлежность к постиндустриальному обществу в информационном пространстве и явная экспликация символики конца истории, но не своей собственной, а индуст-реальной Графический образ вызывает ассоциации перекрестка дорог (отсюда и принцип травелога в сюжетном построении), но это еще и отказ от социального бытия, синдром урбанистического пессимизма и романтическое восприятие одиночества

Информация, заключенная в специфике профессиональной деятельности героев, — еще один ключевой элемент, позволяющий рассматривать указанные произведения как носителей актуальной поколенческой семантики Обусловлено это тем, что и Коупленд, и Пелевин в рамках концепта «работы» на первый план выдвигают проблему творческой реализации личности Суть профессии Татарского (криэйтор) вытесняет смысл творчества, замещая его имитацией последнего, что проявляется в создании им рекламных слоганов Герои Д Коупленда вообще отказываются от социально значимой работы, предпочитая ей добровольное отшельничество в пустыне Поколенческая память реализуется и в способе поколенческой самоидентификации, модели актуализации себя поколением В контексте поколенческой картины В. Пелевина и Д Коупленда можно выделить две такие модели — конвергирующую и контрастивную Первая базируется на создании общности, вторая — антиномич-ности В романе «Generation 'П'» реализуется конвергирующая модель поколенческой идентификации, вследствие которой герой стремится слиться с толпой «единомышленников», что препятствует самоидентификации и выводит на первый план мотив потери чувства реальности во множестве и фиктивности последних «Поколение X» Д Коупленда самоидентифицируется посредством контраста, отчуждения от социальных норм, которые рассматриваются героями как границы собственной эволюции

Во второй главе ■*Мифологические доминанты образа поколения в романах Generation '77 V В. Пелевина и ■*Generation Икс»-Д. Коупленда*■ рассматривается мифопоэтическая структура произведений с выделением ключевых мифологических доминант поколенческого хронотопа

В первом параграфе * Романы В. Пелевина «Generation 77 V и Д. Коупленда ■«Generation Икс* в контексте мифологического дискурса» вскрываются мифологические истоки романной реконструкции

Для этого используется ритуально-мифологическая методология, опирающаяся на идеи Р Барта, К Леви-Строс, А Лосева, Ю Лотмана, Е Мелетинского, В Топорова, К Хюбнера, К Г Юнга и других ученых

Ключевой особенностью любого мифа является символическое замещение реальности посредством симулякров, иллюзий, фикций общественного сознания (Mannhart W Germanische Mythen Berlin, 1958, Smith W R Lectures on the Religion of the Semites Edinburgh, 1889, Harrison J E Prolegomina to the Study of Greek Religion Cambridge, 1903, HarrisonJ E Ancient Art and Ritual Cambridge, 1913, Cornford F M From Religion to Philosophy London, 1912, Myrray G Five Stages of Greek Religion New York, 1925, Mahnowski В Myth m Primitive Psychology New York, 1926, Фрэзер Дж Золотая ветвь — М , 1984, Юнг К Г Архетип и символ — М, 1991)

Главный тезис, на котором, собственно, и строится наше исследование романов Д Коупленда и В Пелевина, заключается в том, что миф не противоречит жизни, миф — это реальность, но реальность над-понятийная, словесная, знаковая, концептуальная, что, по замечанию Н А Бердяева, нельзя считать вымыслом, но «реальностью иного порядка, чем реальность так называемой объективной эмпирической законности» (Бердяев Н А Смысл истории — М , 1990. — С 18)

Герои романа В Пелевина и Д Коупленда конструируют «другую» реальность Для «поколения X» — пустыня в качестве над-понятийного, концептуального пространства, у «поколения П» — череда неореальностей, кладбище иллюзий образуют мифологический хронотоп сознания

К Леви-Строс в качестве первостепенной характеристики мифологического дискурса выделял наличие бинарных оппозиций (Леви-Строс К Первобытное мышление — М,1994) Бинарные оппозиции просматриваются и в текстах В Пелевина и Д Коупленда

Как Д Коупленд, так и В Пелевин эксплицируют оппозицию «прошлое-настоящее» Для героев Д Коупленда указанная оппозиция трансформируется в оппозицию «профанное-сакральное», где под профанным бытием подразумевается «яппи-реальность» прошлого персонажей, а пространство сакрального актуализируется инобытием жизни в пустыне

В «Generation 'П'» бинарная оппозиция «прошлое-настоящее» представляет собой антиномию «советское прошлое — постсоветское настоящее» или «светлое будущее минувшего — запретное манящее грядущего» Как и Д Коупленд, В Пелевин предлагает оппозицию «профанное-сакральное», где пространство профанного ограничивается социальным бытием героя, бытом, а поле сакрального связано с аллюзиями на шумеро-аккадскую мифологию и ассоциациями с древним городом Вавилоном, имеющим непосредственную связь с именем главного героя произведения Вавиленом

Мотивом, актуализирующим ключевую бинарную оппозицию Д Коупленда, послужила солярная символика, а точнее — мотив солнечного затмения, трансформировавшийся в оппозиции «солнце-затмение», «светлое-темное», «справедливое-несправедливое», «мудрое-посредственное», «сакральное-профанное» и порождающий негативные, апокалиптические ассоциации «солнца-разрушителя»

Областью пересечения «сакрального-профанного» в романе В Пелевина оказывается «другая» реальность измененного сознания героя, создающая сугубо постмодернистский эффект пересечения хаоса и космоса, образующее пространство ха-осмоса, пустоты, остраненности, где человек рассматривается как виртуальное облако, лишенное человеческих черт, что, в свою очередь, предлагает ряд оппозиций «восковая фигура — человек», «облачное (астральное) тело — цифровое облако/облако точек», «человек — скелет»

Во втором параграфе Мифологиям заглавий у В. Пелевина и Д. Коупленда*' подробно анализируется один из ключевых элементов мифологического дискурса — заглавия произведений в контексте их мифологической насыщенности

О концептуальной важности заглавия говорили Н А Веселова, Е Б Ивушкин, А Ф Лосев, Ю М Лотман, Е Е Несмеянова, Ю Б Орлицкий и другие исследователи

По мысли А Ф Лосева, заглавие произведения есть имя произведения, манифестация его сущности (Лосев А Ф Диалектика мифа — М , 1990)

При интерпретации имени произведений В Пелевина и Д Коупленда наиболее актуальна концепция, предложенная Р Бартом, который рассматривал миф как вторичную семиотическую систему, как второй язык, на котором говорят о первом (Барт Р Избранные работы Семиотика Поэтика — М , 1994 — С 72-130) Миф, по Р Барту, представляет собой совокупность смысла (знака языка объекта/формы мифа) и концепта (представления о реальности) Путь к расшифровке мифа проходит через «называние», «наименование» концептов

Смыслопорождающие фрагменты реальности, эксплицированные графемой «П» заглавия романа В Пелевина, и маргиналии, представленные в тексте Д Коупленда, дают возможность выделить ряд концептов, дешифрующих мифологическую систему произведений К выделенным концептам относятся концепты «дорога», «работа», «время», «мода», «мировоззрение»

«Дорога» в концепции сознания «поколения X» — путешествие к новому, причем это «новое» герои создают сами Понимание «ущербности» и несостоятельности принципов «ндуст-реального» общества, общества тотального потребления, уверенность в невозможности изменить последнее вынуждает героев Д Коупленда покинуть мир «яппи» и попытаться создать собственный мир «Дорога» «поколения П» представляет собой символический поиск пути в пространство сакрального, воспринимая последнее в качестве приемлемой для себя реальности

Основная поколенческая тенденция у Д Коупленда в контексте концепта «работа» — отделить пространство трудовой (бытовой) жизни от внутреннего сакрального бытия Герой не видит потенциала в постоянной, кажущейся социально-престижной работе У героя В Пелевина работа ассоциируется, напротив, с вероятным социальным ростом

Концепт «время» мифологической системы «поколения X» порождает мотив «вневременности», когда временное и вечное неразличимы, а значит не поняты Несмотря на то, что герой В Пелевина также освобожден от синхронности времени машинного производства, его ощущение времени синхронизировано, но не машиной, а моделью «информация — деньги»

Концепт «мода» реализует коуплендовскую мифологему «тьмы», попытку героя создать «другой» образ себя, в результате чего рождается синкретизм внешнего облика и внутреннего содержания персонажа В Пелевин посредством своего героя эксплицирует мотив «моды» в виде моды на создание псевдоистории, псевдособытия неореальности (Бодрийяр Ж Общество потребления Его мифы и структуры - М, 2006 - С 164-165)

Маргиналии, эксплицирующие мировоззренческий концепт героев «Generation X», рождают ряд мифологических оппозиций «детство — взрослость», «успех — поражение», «реальное — иллюзорное», «прошлое — будущее», «толпа — одиночество» Реальный внутренний образ героя «поколения X» — это промежуточное состояние между элементами оппозиций Мировоззренческий концепт поколения В Пелевина эксплицируется семантикой названия произведения и порождает ряд бинарных оппозиций «победа — поражение», «поколение Пустоты — пустое поколение»

Д Коупленд использует социально-мифологические доминанты, конструируя мифологию своего заглавия с помощью бинарных оппозиций Эффект достигается противопоставлением, отделением «X» от «Я» (яппи) В Пелевин, выступая в качестве реставратора мифологии графемы «П», ориентирован на архаику, причем архаику пародийную

В третьем параграфе «Мифологические мотивы в романе ■* Generation 'П'р В. Пелевина*■ рассматриваются мифологические мотивы в романе «Generation 'П'» Мифологические мотивы, эксплицированные текстом В Пелевина, по смысловому составу и своей структуре имеют явное сходство с мотивами и семантикой так называемого «героического мифа» В героических мифах рассказывается о ключевых моментах судьбы культурного героя необыкновенное рождение, инициация, уход из дома, поиск жены, всевозможные подвиги По мысли Е Мелетинского, протагонист героического мифа поддерживает космический порядок, устанавливает его (Мелетинский Е М Поэтика мифа — М , 1995)

Мотив «необыкновенного рождения» героя (и шире — поколения) реализуется мотивом символического рождения, которое было инициировано сменой культурной парадигмы в результате событий 90-х годов

Как и в классическом героическом мифе, Татарский проходит обряд инициации Инициация героя предопределена его именем, которое сочетает социальные и мифологические доминанты Социальные — совокупность двух персоналий Владимира Ильича Ленина и Василия Аксенова — символа мировой революции и эстетики шестидесятников Мифологизм заключен в явно проявляющейся ассоциации с древним городом Вавилоном

Инициация Татарского представляет собой посвятительную операцию, получение сакральных знаний, необходимых в его последующем бытии Герой вступает в контакт с духом Че Гевары, который передает ему информацию по работе с рекламой и — шире — раскрывает природу психологии жизни постсоветской России

Первый этап инициации Татарского — получение сакральных знаний, прочтение текста «Тихамат-2» Шумерский миф о Тиамат — космогонический, миф о происхождении космоса, о превращении хаоса в космос, который ориентирует героя на достижение определенной цели — стать богочеловеком Происходит процесс ком-

пенсации пустое необходимо чем-то заполнить и это что-то — мифическая цель стать избранником богини Иштар Противоречивый образ Иштар (богиня войны, с одной стороны, с другой, — плотской любви и плодородия), противоречивые отно-шенческие трактовки «Иштар — Татарский» заставляют задуматься о мифологии архетипа самого героя Е М Мелетинский отмечает, что «архетип героя с самого начала теснейшим образом связан с архетипом антигероя (трикстера), который часто совмещается с героем в одном лице Трикстер в отличие от культурного героя в известном смысле асоциален и потому более «персонален», но зато представлен отрицательно, как маргинальная фигура, порой даже противопоставляющая себя роду-племени (Мелетинский Е М О литературных архетипах / Российский государственный гуманитарный университет — М , 1994 — С 36-39) Плутовство, смеховая культура, пародирование всего и вся сопутствуют Татарскому на протяжении всего повествования

Мотив «героического подвига» реализуется посредством испытаний (три загадки Иштар), которые позволят герою перевоплотиться в символического мужа богини Загадки представляют собой ключи к мифологическому зиккурату — Вавилонской башне Жесткая логика героического мифа разрушается элементами случайности Попытка обрести себя сводится к простому угадыванию, лотерее Восхождение Татарского на мифический зиккурат сопровождается актом символической смерти, а точнее — уходом в виртуальное/цифровое пространство Герой оказывается в имитационном мире, где уже действует не он сам, а его 3D модель Именно мотив «символической смерти» представляет собой второй и заключительный этап инициации Для Татарского воплощение в мужа Иштар оказалось поворотной точкой в определении выбора реальности цифровая/иллюзорная/мнимая реальность стала объективной, а объективная — превратилась в полузабытый сон

В четвертом параграфе ■*Мифологические мотивы в романе ■*Generation Икс» Д. Коупленда*■ анализируются мифологические особенности романа «Generation Икс» Д Коупленда

Для Д Коупленда миф является тем средством, с помощью которого его персонажи выражают себя, отделяясь от враждебного им сообщества «яппи» Кроме того, мифомотивы произведения позволяют воспроизвести ключевые поколенческие тенденции как в рамках субъективного мира героев, так и в пространстве механизма творческой активности целого поколения

К ключевому поколенческому императиву «эксеров» следует отнести проблему самоопределения Онтология «истинного Я» героев, как они определяют его сами, «другая», то есть мифологическая Конструкт мифологической неореальности формируется в пространстве новелл, которыми изобилует текст Д Коупленда, причем рассказчиками являются сами персонажи

Новеллы персонажей эксплицируют сказочно-героические, эсхатологические мифомотивы

Рассказ Клэр по своей структуре напоминает сказочный миф о герое В Я Пропп выделял несколько элементов сказочного мифа о герое, к которым относятся запрет и его нарушение, ситуация беды или недостачи, получение трудного задания, изгнание или бегство и преследование, испытание мужества, стойкости и сил, обретение волшебного свойства или волшебного помощника, поход в иное царство (цар-

ство мертвых, таинственный лес и т п ), борьба с чудовищем, решение трудной задачи, появление ложного героя и узнавание истинного героя, преображение и воцарение героя (Пропп В Я Исторические корни волшебной сказки — Л, 1986) Персонаж новеллы Клэр — ее собственное «Я», путешествующее по вселенной и оказывающееся на Земле вследствие поломки космического корабля То, что рассказчик практически игнорирует такие важные составляющие сказочного мифа о герое, как испытание и преображение/воцарение (триумф) героя, не случайно Этот факт отражает ценностную систему характера героини и — шире — «поколения X» Сталкиваясь с трудностями бытовыми и бытийными, Клэр предпочитает скрыться, причем, там, где ее труднее всего найти, — в собственной сконструированной реальности

Рассказ Энди, другого персонажа «Generation Икс», по структуре напоминает мономиф в трактовке Дж Кэмпбелла, согласно которому «путь героя цикличен и проходит через три стадии переход через порог реальности, испытание за порогом, возвращение к людям» (Кэмпбелл Дж Тысячеликий герой — М, 1965 — С 245, Кольев А Политическая мифология Реализация социального опыта — М , 2003) Персонаж новеллы Энди проходит все три стадии, однако попытка реставрации своего прежнего социального бытия полностью разрушается, так как стремление изменить ход последнего воплощается в инфантильных, бессмысленных действиях

Две истории, рассказанные Дегом, — яркий пример эсхатологического мифа Эсхатологические мифы — мифы конца мира — рассказывают о катастрофе, для которой имеются, как правило, две причины Первая окончен срок существования, заданный высшими силами или установленный консенсусом между божествами Второе основание для гибели мира создано самими людьми Это — нарушение морали и права (Апинян Т А Мифология Теория и событие — СПб , 2005)

Центральным образом истории Дега является образ ядерного взрыва в супермаркете Страшна не столько эсхатология, сколько аналогия «дом — супермаркет» Взрыв в супермаркете, таким образом, символизирует уничтожение собственного дома, которого у Дега нет Взрыв происходит не столько по причине детонации, сколько в сознании, в душе обывателя-потребителя Чем меньше он осознает деструктивное влияние общества на человека, тем сильнее сила «ядерного гриба»

В пятом параграфе ■«Мифологизм как структурная характеристика сознания героев В. Пелевина и Д. Коупленда» проводится исследование мифологической составляющей сознания представителей «поколения П» и «эксеров»

Наличие «другой» реальности, порождаемые текстами В Пелевина и Д Коупленда мифомотивы, дают основания утверждать, что ключевой структурирующей особенностью сознаний персонажей является мифологизм Миф в словесной форме отражает взаимодействие человека и природы, пропущенное через мифосозна-ние (Фрейденберг О М Миф и литература древности — М , 1978) Для исследования мифосознания героев произведений избрана методология, опирающаяся на подход С М Телегина Исследователь указывает на то, что мифосознание позволяет установить в окружающем мире скрытые взаимосвязи, категории, увидеть новые явления, осуществляет перенос физических ощущений в мифологическое простран-

ство, признает существование второго реального мира, который являет себя в грезах, мечтах, снах, не расчленяет вещь и атрибут, порождает идею мифологического мотива пути-дороги, бессмертия (Телегин С М Философия мифа Введение в метод мифореставрации — М , 1994 — С 48-69)

Указанные элементы мифосознания реализуются героями произведений посредством онтологических вопросов, восприятия многомерности реальности, наличия атрибутов-заместителей реальности, сюжетообразующего принципа травелога, примата жизни-сна, стремления к бессмертию

Вопросы, которые задают герои романа Д Коупленда, носят ярко выраженный экзистенциальный характер Чего стоит жизнь? Стоит ли она того, чтобы быть прожитой? Ответной областью служит мифологизация обыденных деталей прошлого персонажей снега, запаха бензина и бекона Для героев «поколения X» характерен перенос физических ощущений в мифологическое пространство Вопросы, интересующие Татарского, проявляются с целью интерпретации сущности мироздания, которое неизбежно ассоциируется с тьмой

Ощущение многомерной реальности открывается героям коуплендовского текста в связи с невозможностью идентифицировать себя с какой-либо конкретной однозначносью Реальность «эксеров», с одной стороны, ретроспективная — детство, работа, дом, семья С другой, — данная в ощущениях, бытие настоящего, воплощающееся в хронотопе пустыни Пелевинский герой занимается постоянным конструированием реальности, используя при этом культурные образцы уже несуществующей эпохи артефакты и стереотипы «совковой», элементы будничной, профанной реальности, фрагменты виртуальной и архаико-мифологической Центральным и определяющим принципом взаимодействия остается имитация

Заместителем реальности героев Д Коупленда является текст, внутреннее письмо, объективирующееся в виде новелл, продуцируемых персонажами Атрибутика Татарского — символические предметы Иштар (зеркало и золотая маска) как проводники в сакральное пространство Вавилонской башни — символа иллюзии и обмана Невещественным мифологическим символом является Древо жизни, осуществляющее связь между миром людей и божественным миром Мировое древо В Пелевина — это завуалированное «внутреннее письмо» Д Коупленда, но если герои «поколения X» должны сами прочитать письмо, то пелевинским «татарским» в этом отказано

Мотив странствия является ключевым в образной системе поколенческого сознания обоих произведений Герои Д Коупленда путешествуют в географическом пространстве, наделяя его сакральным смыслом псевдотворчества и псевдосвободы, персонаж В Пелевина странствует по разным пластам реальности, моделируемым в поле сна или измененного состояния сознания

Идея бессмертия эксплицируется в романе Д Коупленда посредством метафорического возрождения сил природы, торжества света над тьмой, любви над ненавистью В Пелевин вводит понятие виртуального бессмертия, которое означает ничто иное, как исчезновение в виртуальной реальности, переход в пустоту, дегуманизацию, расчеловечивание

В третьей главе ■*Психологические доминанты образа поколения в романах ■«Generation '77 V В. Пелевина и «Generation Икс* Д. Коупленда* исследуется

структура личности представителей «поколения П» и «поколения X» в контексте трансперсональной психологии

Первый параграф ■*Generation Икс*- в контексте «феномена соглядатая» посвящен изучению структуры психологического корпуса образной системы поколения в романе Д Коупленда «Generation Икс»

Процессы социализации, поколенческой идентификации и взаимодействия напрямую связаны с обработкой получаемой извне информации Уровень интеграции и адаптации последней определяется интенсивностью рефлексивной позиции героя, способностью интерпретировать информацию, полученную от поколения предшественников, и — шире — способностью к созерцательности и самонаблюдению К Фрумкин отмечает «Случаем наиболее острого ощущения человеком в себе созерцательного начала является раздвоение личности вследствие интенсивного самонаблюдения Речь идет о гипостазировании функции самонаблюдения, когда она превращается как бы в особый субъект «внутри» человеческого сознания, этот субъект часто называют внутренним наблюдателем» (Фрумкин К Позиция наблюдателя Отстраненное созерцание и его культурные функции — К, 2003 — С 33) По М Бахтину, способность к этической и эстетической интерпретации человека представляет собой оценку данных, получаемых на основе внешних чувств Поскольку этико-эстетическая оценка есть отношение «я» к другому, то, следовательно, отношение «я» к «я» невозможно, и единственный способ для «я» выработать ценностное отношение к самому себе — это найти реального или хотя бы гипотетического «другого», который отнесется к «я» как к своему «другому», и затем выработать отношение к этому отношению «Другой» М Бахтина — это никто иной, как «внешний наблюдатель», пространство возможного отражения «я» Зеркало является некой естественной метафорой внешнего наблюдателя (Бахтин М М Работы 1920-х годов —• К, 1994 — С 112, 128) Феноменология Д Коупленда четко дифференцирует «Я» героев, их «внутреннего наблюдателя» и «внешнего наблюдателя» (зеркала)

«Я» представителя «поколения X» дистанцирует себя от реально существующего «другого» (друзья, оставшиеся в прошлом), но оно также не ассоциирует себя и с современниками (людьми из телеэкрана) Герой отказывает себе в собственном отражении его «я» даже не пытается увидеть себя со стороны, прочитать «ощущение ощущения» Характерно появление образа «утраченной тени» Утрата собственной тени граничит с эффектом стирания личности, деперсонифи-кации

Структура личности героев формируется по принципу триады «собственно Я» («самость», самосознание), «другое Я» (т н «вновь приобретенное «Я», сформировавшееся вследствие онтологического перекоса и под влиянием проекции «желаемого» отражения в «зеркалах-единомышленниках»), а в результате их синтеза появляется «внутренний соглядатай» Центральной психологической тенденцией сознания персонажей «поколения X» следует считать переход «внешнего наблюдателя» (соглядатая) во «внутреннего» Средством интериоризации внутреннего наблюдателя у Д Коупленда оказываются новеллы и сказки героев

Д Коупленд демонстрирует три варианта операций по интериоризации «внутреннего наблюдателя»

1) Включение внутреннего соглядатая во множество внешних соглядатаев, когда «внутреннее Я» героя соприкасается с «внутренним Я» слушателя, конструируя коммуникацию на уровне подсознания

2) Включение внешних наблюдателей в пространство сознания главного персонажа под надзор его внутреннего наблюдателя, когда сознания слушателей фильтруются «внутренним Я» рассказчика

3) Включение самого человека в пространство индивидуальных сознаний внешних наблюдателей, когда он получает роль слушателя и интерпретатора, причем эту роль испытывают на себе все герои по очереди в процессе восприятия рассказов друг друга

Можно предположить, что, пытаясь найти альтернативу существующему порядку, «поколение X», тем не менее, не в состоянии осуществить психологический разрыв с последним Поиск «наблюдателя» или «зеркала» превалирует в сознании, так как отсутствие отражения влечет за собой и стирание личности Избегая любого контакта с «обществом-яппи», «эксеры» неосознанно, но сближаются с ним вновь Процесс этот характерен для третьей четверти XX века, когда создатели, экспериментаторы и теоретики «другой реальности» и «расширенного сознания» превращались в обывателей, теряясь в индуст-реальном пространстве, с которым первоначально вели идеологическую борьбу

Второй параграф ■*Рефлексия как ■*уходи «уход*- как возможность «другого*■ в романе В. Пелевина ■*СепегаЬоп'П'*■ рассматривает рефлексивную позицию героя произведения В Пелевина в контексте символического эскапизма и «спиритуалистической смерти»

Феномен созерцания и самонаблюдения, ярко выраженный в романе Д Коуп-ленда, в тексте В Пелевина приобретает форму конструирования реальностей, странствия между реальностями и восприятия реальностей По А Бергсону «реальность предстает перед нами как непрерывное фонтанирование нового, которое, едва возникнув в настоящем, уже отступает в прошлое именно в этот момент его и замечает интеллект, взгляд которого всегда устремлен назад» (Бергсон А Творческая эволюция — М , 1998 — С 78) Метареалистическое восприятие бытия — один из способов существования в постмодерновом пространстве Проблема взаимодействия множества реальностей в рамках сознания персонажа — стержневая в романе В Пелевина

Основным способом восприятия окружающего мира «поколением П» становится замещение К Кастанеда писал «Окружающий мир, существующий в моем сознании — это лишь привычка смотреть на него под определенным углом зрения, привычка, выработанная с самого рождения» (Кастанеда К Путешествие в Икстлан — Харьков, 2004 — С 4-5) Замещение ценностей у героев «поколения П» осуществляется в период их инициации Герои «поколения П» потерпели крах в процессе собственной идентификации, так как остановились в своем развитии на этапе «привычки» Не создав ничего нового, они пытаются пользоваться существующими образцами, так и не уловив их внутренней сути По мнению О Сергеевой, «основная катастрофа для Пелевина — в исчезновении индивидуальной воли и индивидуального сознания» (Сергеева О Пелевин — Верников — Сорокин и Великая Русская Литература / Урал — 1999 — № 10 — С 152) Поступки Татарского, несмотря на

свою спонтанность и видимую субъективность, диктуются некой железной внешней логикой, жесткой заданностью его судьбы, неким, уже написанным, сценарием Жесткий сценарий бытия определяет средство восприятия и конструирования действительности, которым становится симуляция Реальность воспринимается героями поколения «П» не как бытийственная данность с ее объективными законами (биологическими, социальными и духовными), а как набор муляжей или, точнее, миражей этих законов

Переход из одного метафизического состояния в другое, из одного измерения в другое всегда сопровождается актом символической смерти Старое, ненужное, отжившее исчезает, на его месте проявляется нечто новое Это демонстрируется сменой самосознания в девяностые годы, когда «душа советского типа быстро догнивала и проваливалась внутрь самой себя»(Пелевин В Generation 'П' — М , 2003 — С 35) В контексте самосознания «поколения П» смерть приобретает над-понятийное, символическое содержание, превращаясь в некий код, позволяющий оказаться в очередной трансцендентной реальности Реальность сознательной жизни героев поколения «П» и реальность бессознательного (сна) представляют собой одно и то же пространство, тотальность виртуализации размывает любые материальные конструкты В любом случае ничего не происходит, мы видим лишь имитацию, часто пародийную Концептуальным стремлением героев «поколения «П» является стремление прорваться сквозь виртуальные миры к материальной реальности и ее простой истине через собственную интеллектуальную смерть и возрождение в чистом от всякого знания первоначальном существе Самым простым инструментом этого становятся психоделики Именно в этом контексте В Пелевин вводит понятия «другой», «внутренний наблюдатель», «соглядатай»

Для того чтобы настроить свое «Я» и свое «другое Я» на единую волну коммуникации (диалога), необходимо уйти из изначально заданной социальной реальности в некую собственную сверхреальность Галлюцинации и сны — проявление этой сверхреальности Психоделический опыт мультиплицируется в три варианта 1) состояние неопределенности, 2) символическое восприятие, 3) непосредственное восприятие (Стивене Дж Штурмуя небеса ЛСД и амер мечта — М , 2003 — С 270) Все три фазы проявляются и у Татарского в состоянии расширенного сознания

Состояние неопределенности высвобождает шквал новых мыслей и нового восприятия, так что нормальная, концептуальная основа сознания не может с этим справиться, и возникает ощущение паники, иногда даже паранойи Можно предположить, что психоделик затронул те уровни сознания и восприятия, которые породили «внутреннего наблюдателя» Татарского

Уровень галлюцинаций служит просто подготовкой к уровню символического восприятия, в рамках которого человек приходит к осознанию себя, каков он есть Татарский получает эту информацию опять же посредством внутреннего голоса, убеждающего героя в том, что человек является человеком потому, что ничего, кроме этого мира, не видит

Уровень непосредственного восприятия, следующий за символическим, это и есть феномен расширенного сознания, который позволяет человеку осознать, что сам он

бессмертнее своего подверженного изменениям Эго, отмирающего вместе с порожденной им неудовлетворенностью В сознании Татарского этот процесс воплощается в образе телевизора, который интериоризируется в личность героя

Отстраненность самосознания героев «поколения П» от вероятных (биологических) «других» не замыкает круг этой отстраненности Самосознание героя отстранено и от собственного сознания, что проявляется в состоянии наркотического опьянения или так называемого явления микро-спиритуальной смерти

Таким образом, уход как социальный акт становится самостоятельной проблемой для героев романа Уход и означает обретение «другого», даже если этим «другим» оказывается сам герой Порочный замкнутый круг перекодировок ведет к поискам выхода из него через конструирование другого «сверх-Я» героя

В Заключении подводятся общие итоги исследования

Проведенное исследование показало всю сложность образной структуры и ми-фопоэтики романов В Пелевина и Д Коупленда Мы рассмотрели тексты В Пелевина и Д Коупленда в контексте их поколенческой проблематики, которая является центральным средством организации образного и жанрового корпуса произведений

В результате исследования социологических, мифологических и психологических элементов, образующих структуру сознания представителей «поколения П» и «поколения X», стало очевидно, что героям произведений В Пелевина и Д Коупленда жизнь с самого начала явилась в качестве музея мумифицированных идолов и кладбища иллюзий, местом, располагающим к уединению и созерцанию, а никак не к борьбе или демонстрации своих способностей Любая попытка вырваться за пределы жесткой заданности превращается в симуляцию, а результат — в пародию

Взгляд на творчество В Пелевина и Д Коупленда с точки зрения интегрированного подхода представляется весьма продуктивным, далеко не исчерпавшим свой потенциал Проблематика данной работы нуждается в дальнейшем всестороннем изучении всех литературно-эстетических фактов в рамках культурно-исторического контекста

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях

1 Кузнецов К. В. Рефлексия как «уход» и «уход» как возможность «другого» в постмодернистской прозе (на материале романа В. Пелевина «Generation 'П'») // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. № 17(43). В 2-х частях. Аспирантские тетради. Ч. 1. Общественные и гуманитарные науки: Научный журнал. — СПб., 2007. — С. 176-181 (0,5 п.л.). (Реестр ВАК Минобрнауки РФ.)

2 Кузнецов К В Биография поколения как художественный образ (на материале романов В Пелевина «Generation'П'» и Д Коупленда «Generation Икс» //Третьи чтения памяти Вениамина Иофе Право на имя Биография вне шаблона —СПб, 2006-С 98-103(0,5 пл)

5 Кузнецов К В Массификация поколения или «в тени молчаливого большинства» два опыта интерпретации (на материале «Generation 'П'» В Пелевина и «Generation Икс» Д Коупленда) // Традиции в контексте русской культуры Выпуск XII Межвузовский сборник научных работ — Череповец ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет», 2005 — С 121-129 (0,7 п л )

4 Кузнецов К В Традиции поколенной памяти в романах Д Коупленда «Generation Икс» и В Пелевина «Generation 'П'» // Человек в информационном пространстве Межвузовский сборник научных трудов Выпуск 6 — Ярославль «Истоки», 2006 - С 146-149 (0,4 пл)

5 Кузнецов К В «Поколение» как семиотическая структура (о проблеме рациональных и иррациональных составляющих концепта) // Традиции в контексте русской культуры Выпуск XIII Межвузовский сборник научных работ — Череповец ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет», 2006 — С 192-200 (0,8 пл)

Формат 60х84'/16 Печать офсетная Уел печ л 1,0 Тираж 100 экз Сдано в печать 26 02 08 г

Заказ №

Отпечатано в УПС РИО ГОУ ВПО «Череповецкий государственный университет» 162600, г Череповец, пр Луначарского, 5

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кузнецов, Кирилл Вячеславович

Оглавление.

Введение.

Глава 1. Социально-философские доминанты образа поколения в романах В. Пелевина «Generation 'П'» и Д. Коупленда «Generation Икс».

§ 1 Подходы к исследованию поколенческой проблематики в рамках гуманитарного знания: поколенческие концепции.

§ 2 «Поколенческий роман» XIX — XX веков.

§ 3 Социальная биография «Generation 'П'» В. Пелевина в контекстуальном плане «Generation Икс» Д. Коупленда.

§ 4 Образная система социальной памяти в романах

Generation 'П'» и «Generation Икс».

Выводы к главе

Глава 2 Мифологические доминанты образа поколения в романах «Generation 'П'» В. Пелевина и «Generation Икс» Д. Коупленда.

§ 1 Романы В. Пелевина «Generation 'П'» и Д. Коупленда

Generation Икс» в контексте мифологического дискурса.

§ 2 Мифологизм заглавий у В. Пелевина и Д. Коупленда.

§ 3 Мифологические мотивы в романе «Generation 'П'»

В. Пелевина.

§ 4 Мифологические мотивы в романе «Generation Икс» Д. Коупленда.

§ 5 Мифологизм как структурная характеристика сознания героев В. Пелевина и Д. Коупленда.

Выводы к главе 2.

Глава 3 Психологические доминанты образа поколения в романах «Generation 'П'» В. Пелевина и «Generation Икс» Д. Коупленда.

§ 1 «Generation Икс» в контексте «феномена соглядатая».

§ 2 Рефлексия как «уход» и «уход» как возможность «другого» в романе В. Пелевина «Generation'n'».

Выводы к главе 3.

Введение диссертации2008 год, автореферат по филологии, Кузнецов, Кирилл Вячеславович

В рамках изучения актуальной проблемы осознания поколенческой идентичности, поколенческой структуры и процессов, формирующих поколенческое сознание, художественная литература предлагает альтернативный способ восприятия указанной проблематики, одновременно расширяя общекультурный контекст последней.

Обращаясь к литературной интерпретации поколенческой проблематики, необходимо учитывать ряд положений, без которых исследование литературного текста, насыщенного поколенческим смыслом, невозможно осуществить в полной мере. К таким положениям следует отнести, во-первых, анализ пространства современной литературы в контексте ее поколенческой тематики. Во-вторых, необходимо рассмотреть эволюцию поколенческих текстов мировой культуры и установить преемственность традиции. В-третьих, - определить методику исследования литературных текстов. Так как «поколение» — категория в большой мере социальная, то логично будет обратиться именно к социальному контексту в рамках исследования литературного произведения.

Сопоставительный анализ двух текстов современной литературы -«Generation 'П'» Виктора Пелевина и' «Generation Икс» Дугласа Коупленда предполагает создание вероятного конструкта поколенческого пространства последней трети двадцатого века. Явное сходство текстов позволяет определить общекультурную парадигму исследования, включающую три контекстных плана, к которым относятся связь русской и западной литературных традиций поколенческих текстов, включение социальных категорий для адекватной интерпретации и изоморфность принципиальных постулатов постмодернизма для объяснения поколенческих феноменов.

Литературная традиция последней четверти двадцатого века обращает особое внимание на проблему поколений. Эта тема была всегда актуальной для русской литературы, являясь объектом настойчивого интереса писателей, особенно в переходные исторические периоды развития общества, которые в социологической литературе получили название бифуркационных. В первую очередь, к ним относятся пограничные пространства стыков культурно-исторических парадигм, когда на смену герою-носителю установленных ценностей приходил или должен был прийти новый тип героя, с новой идеологической базой, с новой морально-нравственной позицией.

К таким периодам в истории русской литературы можно отнести 30-е-40-е годы, 60-е годы XIX века, 20-е годы, 60-е годы и 80-е годы XX века.

В 30-е - 40-е годы XIX века появился «новый герой» поколения, презирающий пошлость и бессмысленность реальности. Именно такое ощущение действительности породило знаковые на тот период литературные рефлексивные тексты: «Евгений Онегин» А. С. Пушкина, «Герой нашего времени» М. Ю. Лермонтова и множество других.

Поколение 60-х годов XIX века - дети, рожденные в 40-е. Они уже впитывают, ощущают эффект распада общего закона реальности, ее состава. В это время в России актуальность приобретает философское направление позитивизм и его радикальная составляющая — нигилизм, объективированный романом И. С. Тургенева «Отцы и дети». Именно тогда ставятся вечные, до сих пор не решенные вопросы: «что делать?» и «кто виноват?», получившие такую популярность в среде филологов и философов благодаря одноименным текстам А. И. Герцена и Н. Г. Чернышевского.

20-е годы XX века характеризуются двуединым пафосом времени: восторженными одами в честь революции (В. Маяковский, Д. Бедный, М. Герасимов, В. Кириллов) и столь же эмоциональными проклятиями в ее адрес ( М. Волошин, И. Бунин, 3. Гиппиус). В литературу пришел необычный писатель. Вчерашний рабочий, красноармеец, крестьянин, политработник брались за перо, чтобы рассказать о пережитых ими событиях революции и гражданской войны. Основная литературная и философская тенденция художественного творчества начала прошлого столетия - замена рефлексивного психологизма личности идеологическим обоснованием коллективизма. Персонаж оценивался в зависимости от того, насколько ему удалось выразить собой множество. Наиболее яркое воплощение эта тема находит в романах «Чапаев» Д. Фурманова, «Разгром» А. Фадеева, «Конармия» И. Бабеля. Анализ взаимоотношения героя и массы с апологетикой последней приводил к пониманию того, насколько прочно внедряются готовые стереотипы в сознание героя, что послужило формированию пессимистического взгляда на проблему героя и массы в таких произведениях, как «Чевенгур» А. Платонова и «Мы» Е. Замятина, предостерегающих от посягательств на права отдельного человека, от попыток противопоставления коллектива индивидууму.

Очередной всплеск интереса к поколенческой проблематике характерен для 60-х годы XX века и был обусловлен протестным характером мировоззрения части советской интеллигенции. Как отметил В. М. Воронков, «инакомыслие в советском обществе стало неформальной нормой, по крайней мере одной из норм, отдельные не связанные между собой проявления имевшего политический характер протеста против существующего режима эволюционировали в общественное движение, позже обозначенное термином «диссидентское»1. «Шестидесятниками» стали те представители соответствующих возрастных когорт, которые увидели возможность выбора перспективы, стимулировавшего активную интеллектуальную работу, поиск своего пути. Идеологически и духовно философия шестидесятников нашла, в частности, свое первоначальное воплощение в романе И. Эренбурга «Оттепель». Кардинально изменяется подход к исследованию характера человека. «Годами утверждалось, что человек - винтик в огромном государственном механизме. А тут устами своего героя автор провозглашает: «общество состоит из живых людей, арифметикой ты ничего не решишь. Мало выработать разумные меры, нужно

1 Воронков В. М. Проект «шестидесятников»: движение протеста в СССР // Отцы и дети: Поколенческий анализ современной России / Сост. Ю. Левада, Т. Шанин. - М.: Новое литературное обозрение, 2005. - С. 168. уметь их выполнить, а за это отвечает каждый»". В сущности, Эренбург оспаривал то представление о художнике как пропагандисте и агитаторе, которое насаждалось эстетикой соцреализма.

80-е годы XX века вновь акцентируют внимание на психологии взаимоотношений индивида и толпы, личности и государства, нравственности формирующегося поколения. Эпоха литературного постмодернизма носит принципиально экспериментальный характер. С одной стороны, характерна переинтерпретация и объективный анализ прошлого исторического опыта, как, например, в романе А. Рыбакова «Дети арбата» (1986). С другой, активно исследуется зарождающееся пространство нового мышления, новой реальности, которая воспринимается как трагикомический театр, гротескная самопародия, абсурд. Такой подход изучения неодействительности характерен для произведений В. Пелевина, Т. Толстой, Виктора Ерофеева, В. Сорокина, А. Парщикова, JI. Рубинштейна, А. Еременко, И. Жданова и др.

Развал СССР привел к глобальной вестернизации быта- и мышления. Ценности «шестидесятников» остались в прошлом, на их месте образовался интеллектуальный и духовный вакуум. Однако вакуум очень быстро заполнился элементами, характерными для формирующегося постсоветского менталитета, элементами, которым Ж. Бодрийяр дал название симулякры. В атмосфере исчезновения реальности под потоком симулякров, превращения мира в хаос и создавалось пространство «нового героя» современной русской литературы, провозвестником которого стал роман В. Пелевина «Generation 'П'», вскрывающий не столько характерные черты «нового героя» поколения, сколько меру аутентичности, самости последнего. Так, сам Пелевин в интервью Gazeta.Ru на вопрос о том, кто сегодня новый герой, отвечает совершенно определенно: «У меня есть подозрение, что на уровне сути в России вообще ничего никогда не меняется. Происходит нечто другое - к вам в гости постоянно приходит один и тот же мелкий бес, который

2 Рубашкин А. Илья Эренбург: Путь писателя. - Л.: Сов. Писатель, 1990.-С. 418-420. наряжается то комиссаром, то коммивояжером, то бандитом, то эфэсбэшником. Главная задача этого мелкого беса в том, чтобы запудрить вам мозги, заставить поверить, что меняются полюса, в то время как меняются только его наряды. С этой точки зрения история России — это просто история моды, о том как поменялась эта мода и как выглядит костюм 3 нового героя .» .

Роман В. Пелевина «Generation 'П'» обозначает ключевые категории нового поколения, дает ему название и свою трактовку миссии этого поколения, которая заключается в попытке учредить свои правила игры, научиться самим и научить своих детей играть по этим правилам.

Оценить специфику поколенческих проблем у Пелевина можно только выйдя в широкий контекст современной западной литературы, где на первый план выходит произведение Д. Коупленда «Generation Икс», демонстрирующее явные параллели с пелевинским текстом, что выражается не только в аналогичной семантике названий и проблематике.

Родство этих двух текстов в первую очередь связано с феноменом, описанным Д. Коуплендом. «Поколение Икс» - не частное явление, характерное лишь для западного мировоззрения, но - общемировое. В соответствии с исследованиями Neil Howe и William Strauss4, «поколение X» включает в себя всех, рожденных в период с 1961 по 1981 года. Актуализировалось «поколение X» с конца Холодной войны, во время развала СССР. Кроме того, «поколение X» США имеет свои аналоги и в других странах. Например, в континентальной Европе это поколение известно как «Generation Е» или попросту «поколение девяностых»; во Франции - «Generation Bof»; в Иране их называют «сожженным поколением»; в некоторых странах Латинской Америки — «кризисным поколением»; в странах коммунистического блока - «поколением гласности и перестройки» или «generation П».

3 Пелевин В. История России - это просто история моды // Gazeta.Ru / http://peIevin.nov.ru/interview/o-gaz/l.html

4 The Independent Newspaper // http://news.independent.co.uk/uk/thisbritain/article2276189.ece

Аналогичные явления необходимо рассматривать, используя общую методическую базу. Как известно, в рамках поэтики постмодернизма границы между fiction и non-fiction стираются. Поэтику романов В. Пелевина и Д. Коупленда нельзя интерпретировать не выходя в более широкий контекст. А так как объектом интереса обоих авторов оказывается именно поколенческая проблематика, то адекватный анализ невозможно провести не прибегая к элементам социологического и социально-психологического исследования романов.

Поколение - категория расплывчатая, но как объяснительная величина эта категория удобна и нам показалось уместным обратиться к исследованиям ведущих социологов и философов, работавших в этой области.

Ключевыми тенденциями, выделенными при изучении феномена поколения в исследованиях конца XIX — до средины XX века, оказались биологическая, географическая, культурная, символическая и знаковая общности. Такой проблематике посвящены работы Ф. Ариеса, В. JI. Бенгтона (V. L. Bengtson), JI. С. Выготского, Э. Дюркгейма, В. Дильтея, Г. Зиммеля, JI. В. Когана, И. С. Кона, Р. Лофера (R. Laufer), Г. Лебона, Ю. А. Левады, Л. Я. Лурье, К. Маннгейма, П.И. Новгородцева, X. Ортеги-и-Гассета, П. Я. Сорокина, М. Д. Уфимцевой, М. Дж. Фурлонга (М. J. Furlong), Н.В. Шахматовой, Н. Эйзенштадта (S. N. Eisenstadt),5 и др.

5 См.: Дильтей В. Описательная психология. 2-е изд. СПб., 1996. С. 54-58, 120-154; Дильтей В. Введение в науки о Духе. М., 2000; Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. - М.: «Наука», 1991. - С. 474.; Дюркгейм Э. Курс социальной науки // Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. М., 1995. - С. 191.; Зиммель Г. Избранное. Т. 1. Философия культуры. М., 1996. - С. 336-337, 350-353.; Зиммель Г. Избранное. Т. 2. Созерцание жизни. М., 1996. - С. 380-381, 454, 520.; Коган Л. В. Понятие «поколение» в теории научного коммунизма // Научный коммунизм. - 1974. - №5. - С. 70-77.; Кон И. С. Социология личности. - М.: Изд-во политической литературы, 1967; Кон И. С. К проблеме возрастного символизма // Советская этнография. - 1981. - № 6. - С. 18.; Кон И.С. Возрастные категории в науках о человеке и обществе // Социологические исследования. - 1978. - №3. - С. 82.; Лебон Г. Психология масс. Мн.: Харвест, М.: ACT, 2000. - 320 е.; Левада Ю.А. Поколения XX века: возможности исследования / Отцы и дети: Поколенческий анализ современной России /Сост. Ю. Левада, Т. Шанин. - М.: Новое литературное обозрение, 2005. - С. 39-41.; Мангейм К. Проблема поколений // Новое литературное обозрение, - № 30. - /2/. - 1998. - С. 7-47.; Маннгейм К. Очерки социологического знания. Теория познания — мировоззрение — историзм. М., 1998. - С. 84-85.; Манхейм К. Очерки социологии знания. Проблема поколений -состязательность - экономические амбиции. М.: ИННОЙ, 2000; Новгородцев П. И. Нравственный идеализм в философии права. Проблемы идеализма. М., 1902. - С. 256-274.; Ортега-и-Гассет X. Восстание масс: Сб.: Пер. с исп. / X. Ортега-и-Гассет. - М.: ООО «Издательство ACT»: ЗАО НПП «Ермак», 2003. - 283 е.; Ортега-и-Гассет X. Бесхребетная Испания: Сб.: Пер. с исп. / X. Ортега-и-Гассет. - М.: ООО «Издательство ACT»:

Проблематика социологии поколения еще в двадцатые годы прошлого века наиболее детально сформулирована Карлом Маннгеймом, согласно которому о «поколении как реальности можно говорить лишь в том случае, если представители определенного поколения связаны друг с другом тем, что все они испытывают на себе воздействие социальных и интеллектуальных симптомов процесса динамической дестабилизации . чем стремительнее происходят социальные и культурные изменения, тем выше вероятность того, что люди, связанные единым общественным положением в иерархии поколений, отреагируют на новую ситуацию развитием собственной энтелехии»6. Под энтелехией здесь понимается внутреннее предназначение поколения.

Эпоха пост-индустриализма выводит на авансцену новое информационное мышление, новый менталитет и новую феноменологию у бытия .

В рамках пост-индустриального сознания появилось и новое восприятие поколения. Альтернативную трактовку феномена дает о современный американский философ и социолог Э. Тоффлер , утверждающий, что категории, понятия и состояния, характерные для эпохи индустриализма изжили себя, основные институты разрушены, поэтому «новому герою» в данной ситуации необходимо разработать адекватные институциальные принципы и переосмыслить категории реальности, так как прежние понятия общности, массификации, централизации и синхронизации не могут быть применимы в условиях постиндустриального восприятия действительности.

ЗАО НПП «Ермак», 2003. - 269 е.; Сорокин П. А. Социокультурная динамика и эволюционизм // Американская социологическая мысль: Тексты. М., 1996. - С. 372-392.; Шахматова Н.В. Поколенческая организация современного российского общества / Под. ред. Г. В. Дыльнова. - Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2003. - 324 с.;' Eisenstadt S. N. From Generation to Generation. Age Groups and Social Structure. N. Y., 1956. P. 28, 54.; Bengtson V. L. Furlong M. J. Laufer R. Time, Aging and the Continuity of Social Structure: Themes and Issues in Generational Analysis // Journal of Social Issues. 1974. Vol. 30, № 2. P. 3, 14-15.);

6 Мангейм К. Проблема поколений // Новое литературное обозрение, - № 30. - /2/. - 1998. - С. 7-47.

7 Bell, Daniel. The Coming of Post-Industrial Society: A Venture in Social Forecasting. New York: Basic Books, 1973.

8 Тоффлер Э. Третья волна: Пер. с англ. / Э. Тоффлер. - М.: ООО «Издательство ACT», 2004. - 781 с.

Такой подход к решению проблемы поколения является наиболее адекватным в рамках задач сопоставительного анализа «поколенческих текстов». Обусловлено это спецификой эстетического восприятия мира на современном эволюционном витке человеческого сознания, одной из основных характеристик которого является дискурсивность.

Ключевым фактором, формирующим дискурсивность сознания «нового героя» следует считать контекст, который порождает последнюю. Утрачивая свою определенность, человек, как носитель дискурса, погружен в дискурсивную среду, которая и есть тот единственный мир, который ему дан. К исследованиям в рамках постметафизического знания дискурсивных практик обращались Ф. Гваттари, Ж. Делез, Э. Деррида, Ж.-Ф. Лиотар, Ю. Кристева, Б. МакХейл (В. McHale), Р. Барт, М. Фуко9 и др.

Проблему специфики русского литературного постмодернизма разрабатывают А. Генис, И. П. Ильин, В. Курицын, Н. Л. Лейдерман, М. Н. Липовецкий, М. Эпштейн10 и др.

9 См.: Делез Ж., Гваттари Ф. Анти-Эдип: Капитализм и шизофрения / пер. с франц. Д. Кралечкина. -Екатеринбург: У-Фактория, 2007. - 627 е.; Лиотар Ж.-Ф. Ответ на вопрос: что такое постмодернизм? / Ж. Ф. Лиотар // Ежегодник лаборатории постклассических исследований ИФ PAH. — М.: Ad Marginem, 1994. — 370 е.; Лиотар Ж.-Ф. Заметка о смыслах «пост» // Иностранная литература. — 1994. — №1. — С. 56-59.; Лиотар Ж,-Ф. Состояние постмодерна. - СПб.: Алетейя, 1998. - 159 е.; Кристева Ю. Черное солнце. Депрессия и меланхолия. Контр-депрессия: психоанализ // Постмодернизм и культура: Сб. ст. - М., 1991. - С. 87-94.; Кристева Ю. Избранные труды: Разрушение поэтики / Пер. с франц. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. - 656 е.; Делез Ж. Логика смысла. - М. - Екатеринбург, 1998. - 472 е.; Деррида Ж. Эссе об имени. — М. — СПб., 1998. — 190 е.; Деррида Ж. Голос и феномен / Ж. Деррида. - СПб.: Ad Marginem, 1999. - 326 е.; Деррида Ж. О грамматологии / Ж. Деррида. - М.: Ad Marginem, 2000. - 512 е.; Барт Р. Введение в структурный анализ повествовательных дискурсов // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX- XX веков. - М.: Изд-во МГУ, 1987. - С. 412-471.; Барт Р. Смерть автора / Р. Барт// Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. — M.: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994. - С. 384392.; Барт Р. С чего начать? / Р. Барт // Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. — М.: «Прогресс», «Универс», 1994. - С. 401-413.; Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. - М.: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994. - С. 72-130.; Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. - M.: Магистериум - Касталь, 1996. - 446 е.; Фуко М. Археология знания. — Киев: Ника-Центр, 1996. — 208 е.; Фуко M. История безумия в классическую эпоху. Санкт-Петербург, 1997. - 576 е.; McHale В. Postmodernist Fiction. NY & London: Menthuen, 1987.-258 p.;

10 См.: Генис А. Сочинения: В 3 т. Т. 1. Культурология. - Екатеринбург: У-Фактория, 2003. - 539 е.; Генис А. Сочинения В 3 т. Т. 2. Расследования. - Екатеринбург: У-Фактория, 2003. - 512 е.; Генис А. Феномен Пелевина/А. Генис//http://\vww.svoboda.org/programs/otb/1999/obt.02.shtm; Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. M.: Интрада, 1996. -263 е.; Ильин И. П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: Эволюция научного мифа / И.П. Ильин - M.: Интрада, 1998. - 256 е.; Курицын В. Русский литературный постмодернизм / В. Курицын. - М.: Терра, 2000. - 258 е.; Лейдерман Н. Л. Жанровый анализ литературного произведения / Н.Л. Лейдерман. - Екатеринбург: У-Фактория, 1998. - 350 е.; Лейдерман Н. Л. Современная русская литература. Кн. 3. В конце века (1986-1990-е годы) Н.Л. Лейдерман. - М.: УРСС, 2001. - 328 е.; Лейдерман Н. Л. Русский реализм на исходе XX века // Современная Русская Литература: Проблемы изучения и преподавания: Материалы Всероссийской научно-практической конференции, - 26-27 февраля 2003 г. - Ч. 1. / Отв. ред. M. П. Абашева; Перм. гос. пед. ун-т. - Пермь, 2003. - 248 е.; Лейдерман

В интервью Лео Кропывьянскому, В. Пелевин указывает на то, что «сознание - центральная проблема, которая интересует его как писателя и как человека»11, следовательно, и роман «Generation 'П'» представляет собой попытку сконструировать вероятную модель сознания «нового героя» поколения. Для того чтобы провести качественный анализ произведения в этом ключе, необходимо обратиться к психологическому контексту, а конкретнее к контексту аналитической и трансперсональной психологии, предметом пристального изучения которой и является проблема сознания в широком смысле, а также проблема разного рода измененного и расширенного сознания.

В этой области можно выделить психологические исследования Ф. Д. Горбова, С. Грофа, Г. Гурджиева, К. Кастанеды, М. Мерло-Понти, В. В. Налимова, Дж. Стивенса, К. Уилбера, П. Д. Успенского, А. Фабиана (А.

19

Fabian), 3. Фрейда, К. Г. Юнга ~ и др.

Н.Л., Липовецкий M.H. Современная русская литература: 1950 — 1990-е годы: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений: В 2 т. - Т. 2: 1968 - 1990. — М.: Издательский центр «Академия», 2003. - С. 6-7.; Липовецкий М. Н. Изживание смерти. Специфика русского постмодернизма / М.Н. Липовецкий // Знамя. — 1995. - №8. - С. 194-205.; Липовецкий М. Н. Русский постмодернизм (очерки исторической поэтики): Монография / М.Н. Липовецкий. - Екатеринбург: М-во общ. и проф. образования Р.Ф. Урал. гос. пед. ун-та, 1997. - 320 е.; Липовецкий М. H. Паралогия русского постмодернизма / М.Н. Липовецкий // Новое литературное обозрение. — 1998. - №30. - С. 258-304.; Липовецкий М. Голубое сало поколения, или два мифа об одном кризисе: О романах В. Сорокина «Голубое сало» и В. Пелевина «Generation 'П'» / В. Пелевин //

Знамя. - 1999. - №11. — С. 207-215.; Липовецкий М. Голубое сало поколения, или два мифа об одном кризисе Русская литератора XX века в зеркале критики: Хрестоматия для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений /

Сост. С. И. 'Гимина, М. Л. Черняк, Н. Н. Кякшто. — СПб.: Филологический факультет СпбГУ; M.: Издательский центр «Академия», 2003.- 275 е.; Эпштейн M. Знак пробела: О будущем гуманитарных наук

М.: Повое литературное обозрение, 2004. — 864 е.; Эпштейн М.Н. Постмодерн в русской литературе: Учеб. пособие для вузов. M.: Высш. шк., 2005. — 495 с.

11 Кропывьянский Л. Интервью с Виктором Пелевиным // http://pelevin.nov.ru/interview/o-bomb/l.html

12 См.: Гурджиев Г. Взгляды из реального мира. Встречи с замечательными людьми /Г. Гурджиев. 2004. -637 е.; Юнг К.Г. Архетип и символ. - М., 1991.; Юнг К. Г. Психика: структура и динамика / К. Г. Юнг; Пер. А. А. Спектор; Науч. ред. пер. M. В. Марищук. - М.: ACT; MH.: Харвест, 2005. - 416 е.; Фрейд 3. Введение в психоанализ: лекции / Пер. с нем. Г.В. Барышниковой; Под. ред. Е.Е. Соколовой и Т.В. Родионовой. - СПб.: Азбука-классика, 2004. - 480 е.; Фрейд 3. Я и Оно: по ту сторону принципа удовольствия: пер с нем. / Зигмунд Фрейд. - М.: ACT; Харьков: Фолио, 2005. - 156 е.; Фрейд 3. Психология масс и анализ человеческого «Я» / Зигмунд Фрейд. - M.: ACT, 2005. - 188 е.; Уилбер К. Никаких границ: Восточные и западные пути личного роста. - M.: ООО «Издательство ACT», 1998. - 378 е.; Уилбер К. Интегральная психология: Сознание, Дух, Психология, Терапия / К. Уилбер; Пер. с англ. под ред. А. Киселева. - М.: ООО «Издательство ACT» и др., 2004. - 412 е.; Стивене Дж. Штурмуя небеса: ЛСД и амер. мечта / Пер. с англ. А. ведюшкин, M.: Ультра. Культура, 2003. - 560 е.; Налимов В.В. Спонтанность сознания. - М., 1989. - С. 192.; Налимов В.В. Реальность нереального. - М., 1993. - С. 176.; Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. -СПб., 1999. - С. 278.; Кастанеда К. Путешествие в Икстлан / Пер. с англ. Е. А. Кочемировской. — Харьков: Фолио, 2004. — 319 е.; Кастанеда К. Особая реальность: Новые беседы с доном Хуаном / К. Кастанеда; Пер. с англ. Б. Останина. - М.: ООО «Издательство ACT»; Харьков: «Фолио», 2004. - 254 е.; Гроф С. За пределами мозга. Пер. с англ. 2-е изд. — М.: Изд-во Московского Трансперсонального Центра, 1993. - 504 е.; Горбов Ф.Д. Я - второе Я. - М., Воронеж, 2000. - С. 199.; Успенский П.Д. Новая модель Вселенной. - СПб., 1993.

Проблема творчества и поиска себя как собственного «Я» в этом мире, или индивидуации, по К. Г. Юнгу - всегда интересовала писателей и литературу в целом. У В. Пелевина и Д. Коупленда, как, собственно, и в рамках литературного постмодернизма в целом, проблема творческой актуализации героя реализуется в его ориентации на мифологическое восприятие действительности и конструирование последней посредством мифологических мотивов. Воплощается это, с одной стороны, в мифореставрационных практиках, с другой, - в создании собственной мифологии. Оба процесса оказались в поле нашего наблюдения.

Теоретико-концептуальной базой анализа послужили труды Р. Барта,

Леви-Строса, А. Ф. Лосева, Ю. М. Лотмана, Э. Кассирера, Ф. М. Корнофорда

F. М. Cornford), Б. Малиновского (В. Malinowski), В. Маннхарта (W.

Mannhart), Е. Мелетинского, Г. Мюррея (G. Murray), В. Я. Проппа, С. М.

Телегина, В. Н. Топорова, О. М. Фрейденберг, Дж. Фрэзера, Дж. Харрисона

1 ^

J. Harrison), К. Хюбнера, , и др.

Таким образом, необходим широкий контекст, позволяющий вскрыть основные характеристики и доминанты поколенческой идеологии, эксплицированной в романах В. Пелевина и Д. Коупленда. Систематизация и комплекс частных социологических, мифологических и психологических контекстов обусловлен и мировидением писателей, и их творческим

С. 325.; Fabian A. Card Sharps, Dream Books and Bucket Shops. Gambling in 19th Century America. Ithaca; London: Cornell University Press, 1990. P. 172.;

13 См.: Хюбнер К. Истина мифа: Пер. с нем. — М.: Республика, 1996. - 448 е.; Фрэзер Дж. Золотая ветвь. 2-е изд. М.: Политиздат, 1984.; Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. - М.: Наука, 1978. - С. 28.; Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследование в области мифопоэтического: Избранное. - М.: Издательская группа «Прогресс» - «Культура», 1995. - С. 5.; Телегин С.М. Философия мифа. Введение в метод мифореставрации. Монография. М.: «Община», 1994. - 144 е.; Мелетинский Е.М. О литературных архетипах / Российский государственный гуманитарный университет. — М., 1994. — 136 е.; Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. 2-е изд., репринтное. — М.: Издат-я фирма «Восточная литература» РАН, Школа «Языки русской культуры», 1995. -408 е.; Мелетинский Е. M. От мифа к литературе. Курс лекций «Теория мифа и историческая поэтика», - M.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2000. - 170 е.; Лосев А. Ф. Из ранних произведений: М.: Издательство «Правда», 1990. - 655 е.; Лосева И.Н. Миф и религия в отношении к рациональному познанию // Вопросы философии, М.: «Наука». - №7. - 1992. - С. 66.; Лотмановский сборник.

- М., 1995. - Вып. 1. - С. 226.; Лотман Ю. М. Семиосфера. - С.-Петербург: «Искусство - СПБ», 2004. - 704 е.; Леви-Строс К. Первобытное мышление. - М., 1994. - С. 22.; Кассирер Э. Иудаизм и современные политические мифы // Новый Круг. - 1992. - №2. - С. 188.; Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика.

- М.: Издательская группа «Прогресс», «Универс», 1994. - С. 72-130.; Mannhart W. Germanische Mythen. Berlin, 1958; Harrison J. E. Ancient Art and Ritual. Cambridge, 1913.; Myrray G. Five Stages of Greek Religion. New York, 1925.; Malinowski B. Myth in Primitive Psychology. New York, 1926.; Cornford F.M. From Religion to Philosophy. London, 1912. методом. В интервью Комсомольской правде В. Пелевин утверждает, что «мы живем во время, когда «имиджи», отражения окончательно отрываются от оригиналов и живут самостоятельной жизнью. И каждый из них приобретает определенную суггестивно-коммерческую ценность, не соответствуя абсолютно ничему в реальности. . Из подобных калейдоскопических конструкций и строится картина мира современного человека»14.

Не следует забывать и то, что литературный факт, синтезирующий ключевые тенденции поколенческой эволюции и последующей актуализации, объективирует факт социальный, формируя тем самым ключевые положения идеологии «нового поколения».

Актуальность работы обуславливается соответствием ее направленности литературоведческим изысканиям, ориентированным на понимание специфики нового «героя поколения» ' литературой постсоветского пространства; созданием методики изучения и описания поколенческой парадигмы как целостного образа в традициях литературного постмодернизма, что позволяет использовать совокупность литературоведческих, социологических, философских, психологических и антропологических методов в рамках единого интегрированного подхода. Литература как значимое культурное пространство влияет на формирование мировоззрения не только поколения сверстников, но и последующих поколений. Литературное произведение как «культурный образец» и есть эстетический конструкт поколенческого хронотопа.

Актуальность сопоставления именно с романом Д. Коупленда обусловлена тем, что «Generation Икс» по своему содержанию аналогично поколению восьмидесятников, описанному Пелевиным, то есть людям, родившимся с 1960-х по 1980-е годы. Текст Коупленда насыщен ключевыми знаковыми мотивами поколенческого сознания, - включающими мифологические элементы порождения нового смысла, социальные элементы

14 Войцеховский Б. Интервью Комсомольской правде // http://pelcvin.nov.ni/o-koms/l .html системы поколенческих отношений и психологические элементы структуры поколенческого сознания. Триада мотивов, интерпретирующих смысл коуплендовского текста, в той же мере просматривается и у Пелевина, явно порождая интертекстуальные связи. Изучение феноменов «поколения П» и «поколения Икс» - это не только умозрительное исследование. Напротив, такое исследование позволит лучше понять сходство и различие культурных структур России и Запада, процессов ныне протекающих в наших обществах.

Рассмотрение структурно-семантических, социально-философских, психологических и мифологических элементов образа героя как носителя центральных поколенческих тенденций 80-х - 90-х годов, является актуальной задачей современного литературоведения, делает изучение и сопоставительный анализ указанных произведений объективно обоснованным.

Научная новизна работы определяется особенностями^ постановки и изучения подходов к проблеме. Предпринята попытка комплексного рассмотрения феномена поколения в современной литературе, эксплицирующей основные поколенческие доминанты, что позволяет расширить пространство интерпретации и литературной критики. Литературный контекст как поле социально-философской проблематики, изучается в нестандартном для него ракурсе, что позволяет вскрыть незамеченные, или же считавшиеся несущественными детали литературной «поколенческой идеологии» 80-х - 90-х годов. Теоретическое поле постмодернистской социологии, акцентирующей исчерпанность эпистемологии и онтологии модерна, позволит осуществить актуальную реинтерпретацию современных социологических тенденций в изучении эстетических феноменов.

Основная направленность анализа и сопоставления романов заключается в поиске общегуманитарных категорий и мотивов, характеризующих поколения, включенные в эстетическое пространство повествования в романах В. Пелевина и Д. Коупленда как некие завершенные к тому времени (80-е - 90-е гг.) целостности. К этим общим, структурирующим элементам «мотивной природы» относятся мотивы социальные, интерпретирующие внешнюю структуру и взаимосвязи поколения, психологические, вскрывающие внутреннюю структуру сознания представителей поколения и мотивы мифологические, отражающие творческие интенции поколений как субъектов социальной действительности.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что она вносит вклад в разработку значимых проблем современного литературного процесса и теории литературного постмодернизма. Теоретически важным в работе является положение о перспективности методологического и содержательного интегрирования аналитического инструментария в рамках общегуманитарных исследований, включающее инструментарий литературоведения, социологии, психологии, мифологии, философии, антропологии и др., объединенных пространством интерпретации текстов.

Практическое значение работы в том, что основные положения диссертации перспективны для дальнейшего изучения творчества В. Пелевина и Д. Коупленда как в контексте русской литературы XX века в целом, так и в контексте западной литературы для определения актуальных проблем литературоведения, общего и гуманитарного образования. Материал, результаты исследования могут быть использованы учителями средней школы, преподавателями высших учебных заведений, студентами при подготовке лекционных, практических занятий, докладов, научных публикаций и квалификационных работ.

Практическая актуальность данного диссертационного исследования состоит и в том, что оно доказывает перспективность использования интегрированного междисциплинарного подхода в рамках исследования современного литературного произведения.

Главная цель исследования, заключается в комплексном изучении художественного воплощения социального феномена, максимально полно и последовательно осуществленного в текстах В. Пелевина «Generation 'П'» и Д. Коупленда «Generation Икс».

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) Выявление и систематизация основных подходов к понятию «поколение»;

2) Выявление и структурирование социальных парадигм в романах В. Пелевина и Д. Коупленда;

3) Выявление и структурирование психолого-эстетических парадигм в романах В. Пелевина и Д. Коупленда;

4) Выявление и структурирование мифолого-философских парадигм в романах В. Пелевина и Д. Коупленда;

5) Определение ключевых доминант поколенческой проблематики в романах В. Пелевина и Д. Коупленда;

6) Сопоставительный анализ текстов В. Пелевина «Generation 'П'» и Д. Коупленда «Generation Икс» с точки зрения выявленного состава мотивов;

7) Реализация интегрированного подхода к интерпретации и сопоставительному анализу исследуемых произведений;

Методологическая основа исследования. Методологической основой диссертационного исследования стали герменевтический метод и метод компаративного анализа. В отдельных разделах работы применялись элементы социокультурного подхода и метода психологического моделирования.

Объект исследования - поколенческая проблематика в литературе художественного постмодернизма.

Предмет исследования - тексты В. Пелевина «Generation 'П'» и Д. Коупленда «Generation Икс».

В основу диссертационного исследования положена рабочая гипотеза: комплексное использование литературных, социально-философских, мифологических и психологических мотивов, изображение виртуальной действительности как альтернативы объективной реальности, создание индивидуальных симулякров как реализации творческого потенциала поколений, позволяет В. Пелевину и Д. Коупленду сконструировать адекватный и завершенный образ «поколения П» и «поколения Икс», а также выявить основные сходства и различия в способе объективирования указанных мотивов. Понимание поколения как активного субъекта социальной синхронии связано с реакцией литературы на глубокие социально-психологические процессы, происходящие в современном обществе.

Основные положения, выносимые на защиту:

1) Поколенческая проблематика является одним из ключевых вопросов современного литературного процесса, поставленного в контексте поиска «нового героя» литературы последней трети XX века.

2) Осмысление и варианты решения проблемы поколения на современном этапе ее научной эволюции качественно отличается от предыдущего периода, что связанно с коренной перестройкой мышления в процессе перехода к постиндустриальной цивилизации, в частности, - перехода от модернистского к постмодернистскому мировидению.

3) Литература конца XX века, в отличии от предшествующей эпохи, в которой «пружина» поколенческой проблематики представляла собой отчуждение человека от общества в результате символического бунта из-за его (общества) несоответствия идеальному конструкту в сознании героя, предлагает иной способ понимания проблемы поколения. Он заключается в том, что герой, как хранитель аксиологической базы поколения, ответственный за получение и декодирование информации предшествующего поколения, на самом деле ни за что не отвечает и создает собственную реальность на основе порожденных им же иллюзорных ассоциаций.

4) Ключевой поколенческой тенденцией романов Пелевина и Коупленда в рамках комплексного гуманитарного знания оказывается традиционный принцип противопоставления человека новой эпохи герою предшествующей. Поэтому, следует говорить не о разрыве поколений, а о специфике преемственности сопоставительного творчества героев В. Пелевина и Д. Коупленда.

5) Закономерность мифологизации социальных смыслов в романах обусловлена поисками новых способов осознания себя в глобальном эстетическом и социальном пространстве.

6) Центральной психологической характеристикой сознания героев «поколения П» и «поколения Икс» является метафорическое «расщепление личности» как следствие смены культурной парадигмы. Апробация работы. Основные положения и идеи данного исследования получили отражение в докладах на научно-практических конференциях Череповецкого государственного университета «Традиции в контексте русской культуры» в 2005, 2006 годах, на научной конференции в Европейском университете в Санкт-Петербурге «Право на имя: биография вне шаблона» в 2005 году, III международной научной конференции в Ярославском государственном педагогическом университете «Человек в информационном пространстве», международной научно-практической конференции в Санкт-Петербургском Гуманитарном университете Профсоюзов в 2006 году, а также в ваковской публикации в сборнике «Аспирантские тетради» Санкт-Петербургского государственного педагогического университета им. Герцена в 2007 году. Структура исследования.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Доминанты поколенческой проблематики современной русской литературы"

Выводы к главе 3

Обращение к психологическим объяснениям механизмов социальной идентификации оказалось неизбежным. Психологическая зона стала зоной схождения социальных и индивидуальных смыслов, объяснениям мира в целом через индивидуальные переживания. Своеобразный солипсизм героев «поколения П» и «поколения X» провоцирует интерес к феноменам «другого», «соглядатая» и другим метафорам трансперсональной психологии.

Наличие внешнего (объективированного) «наблюдателя - зеркала» вовсе не означает, что этот «соглядатай» ограничивается реальным человеком. Для составления адекватного образа себя человек начинает анализировать посторонних, в отдельных случаях и мнимых посторонних. Впрочем, поскольку речь идет о проекции собственных желаний и свойств, <■: то и реальные посторонние становятся во многом мнимыми.

Явления «внутреннего наблюдателя», «внешнего наблюдателя» и «мнимого другого» нельзя считать статичными. Скорее это лишь ступеньки на лестнице рефлексивной поколенческой эволюции. Переход- из одного метафизического состояния в другое, из одного измерения в другое принимает форму символической смерти. Для того, чтобы выйти на новый уровень самосознания, необходимо трансформировать свое «Я» в нечто новое. Процесс аннигиляции играет здесь существенную роль. Смерть - это, конечно, метафора, в поле которой входит и понятие сна.

При сопоставлении с этих позиций романов В. Пелевина "Generation 'П'" и Д. Коупленда "Generation Икс", обнаруживаются основные сходства и различия направления векторов рефлексии «поколения П» и «поколения X».

Я» героев Коупленда не нуждается в реально существующем «другом». Герои трансформируют «другого» в так называемого «идеологического другого», наделяя друг друга теми онтологическими доминантами, которые наиболее ценностны лично для каждого из них.

Пелевинскому Татарскому сложнее разобраться в закоулках собственного сознания, так как пространство множества реальностей предполагает множество «соглядатаев», продуцируемых героем в этих реальностях.

Коллизия и онтологическая проблематика представителя «поколения X» изначально определяется бинарной оппозицией: негативный социум — позитивный микрокосм личности. Хронотоп пустыни — сконструированная реальность коуплендовских героев. Пространство их существования конкретно и однозначно.

Сознание Татарского сталкивается с невозможностью выбора реальности однозначно. Диалог героя с «другим», «наблюдателем» осуществляется в пространстве сверхреальности наркотического сна. На этом уровне и возникает понятие кинестезии диссеканс как у пелевинского, так и у коуплендовского поколения.

Кинестезия диссеканс персонажей «поколения X» - это расщепление личности на «внутренне Я» и «внешнее зеркало», в той или иной мере * контролирующее восприятие «общественного мнения» героями.

Личность «поколения П» расщепляется в рамках психоделического опыта, ведущего к акту социальной смерти. Сознание героя наблюдает за собственным «внутренним Я» и видит свое же отражение, что актуализирует феномен «телевизора в телевизоре» как основу психологического конструкта личности «поколения П».

169

Заключение

Классик немецкой философии И. Кант в Каноне его первой Критики, рассматривая основные тенденции в области повседневного человеческого существования, задавался, в частности, такими вопросами: Что я могу знать? Что я должен делать? На что позволительно мне надеяться? Смысловым содержанием представленного диссертационного исследования и является попытка определить, как персонажи В. Пелевина и Д. Коупленда отвечают на эти вопросы либо оспаривают саму правильность их постановки.

Рассматривая героев романов В. Пелевина «Generation 'П'» и Д. Коупленда «Generation Икс» как собирательные образы, представляется возможным выйти в более широкий контекст и проследить субъективно-героические составляющие мировоззрения в обширном плане целого поколения, а привлечение сопоставительного контекста — общие и оригинальные константы поколенческой идеологии как актуального плана-русской и западной литературы эпохи «порубежья».

Тот факт, что эволюция культурного героя, как собственно и человека, актуализируется в результате совокупности аффективного развития, когнитивного развития, межличностного развития, морального развития и духовного развития, определил методику, исследование структуры и комплекса составляющих компонентов поколенческого мировоззрения, к которым отнесем социальные, мифологические и психологические мотивы образной системы произведений В. Пелевина и Д. Коупленда.

Так как центральным персонажем обоих произведений является «поколение», мы обратились к социологической литературе, объясняющей этот феномен. Среди множества концепций, посвященных интересующей проблематике, на первый план выходят биологическая, географическая и символическая, рассматривающие поколение как общность возрастную, пространственную и смысловую. Необходимо учитывать, что с изменением мировоззренческих парадигм в актуальном постиндустриальном пространстве, меняется и само восприятие поколенческой проблематики, которую, в рамках тоффлеровской теории «волн», следует понимать не как очередную общность в логической цепочке поколений, а как новое самостоятельное образование, систематизирующее индивидуальный онтологический опыт не столько по принципу противопоставления, сколько по инновационному принципу чистого творчества.

В этом смысле традиционные поколенческие проблемы, такие как отчуждение, одиночество, экзистенциальный вакуум, разрыв поколений, представляются не результатом межпоколенческих контрастов, а следствием перехода и качественной трансформации сознания нового поколения, ориентированного на категории зарождающейся «Третьей волны» развития человечества.

Трансформации подверглась и «поколенческая проза». Если эстетика предшествующих периодов на первый план выносит образы «лишнего» и «потерянного» человека, которые противопоставляют себя массовому сознанию, недовольны установившемся порядком, литература конца XX ч века меняет восприятие поколенческой парадигмы.

Постмодернистский принцип контекстной зависимости значения и бесконечной расширяемости контекста приводит к бессмысленности серьезного поиска ответов на сущностные онтологические вопросы, а попытка героев эти ответы все же обнаружить воспринимается не более как диалогическая игра сознаний с теми смыслами, которые эти же сознания и порождают.

У Коупленда стремление «поколения X» противопоставить себя жесткой социальной позиции американского «среднего класса» реализуется мотивами бегства и странничества. Однако герои не вполне осознают, что бунтовать им приходится против «живых мертвецов» «поколения яппи».

Герой Пелевина также стремится реализовать свою активную жизненную позицию. Но целенаправленное отрицание истории привело к тому, что бунтовать ему уже не с кем, вместе с Советским Союзом исчезла актуальность противопоставлений.

Описание «поколением X» своего социального облика посредством отрицания принадлежности обществу «яппи», у «поколения П» В. Пелевина приобретает иной характер. Тотальная социальная имитация, смена ролей-масок приводит к стиранию индивидуальности.

Представители «поколения П» и «поколения X» склонны к мифологическому взгляду на действительность, так как доступные объяснительные категории неприменимы для адекватного мировоззренческого анализа. Мифологизации подвержено все: заглавия произведений и имена персонажей (на уровне текста), способы конструирования и восприятия реальности (на уровне героического сознания).

Коупленд использует социально-мифологические доминанты, конструируя мифологию своего заглавия с помощью бинарных оппозиций. . Эффект достигается средствами противопоставления, отделением «эксеров» -от «яппи». Пелевин же ориентирован на архаику, причем, архаику пародийную. Он выступает не в качестве мифотворца, а в качестве мифорестовратора, создавая мифологию «П» на основе архаического опыта.

Мотив эскапизма реализуется отчасти и в мифореконструкции действительности. Общая тенденция в обоих произведениях - наличие «другой», трансцендентной реальности, иллюзии противопоставленной объективности, некоего баланса между «светом-тьмой», «верхом-низом», «профанным - сакральным». В то время как герои Коупленда создают альтернативную реальность посредством собственной аксиологической базы и нравственных императивов «Третьей волны», пелевинские типы занимаются обыденной имитацией чувств, ценностей, индивидуальности и, наконец, самой реальности.

Другая» реальность Татарского насыщена апокалиптическими и депрессивными образами, иллюзиями и фикциями, что вынуждает персонажа синтезировать качества культурного героя и трикстера, а, вследствие этого, замещать поле сакрального пространством профанного.

Для героев «поколения X» неореальность является приоритетом, необходимой константой их бытия, логической неизбежностью, так как то, i что им предлагает социум - неактуально. Поэтому для их реальности характерны мифологические мотивы сказочно-героического и эсхатологического характера.

Невозможность решить социальные проблемы доступными средствами, привлечение мифологического инструментария при описании актуального окружения повлияло и на психологическую составляющую поколенческого сознания. Психологическая зона стала зоной схождения социальных и индивидуальных смыслов. Многосторонний подход к реальности в рамках пелевинской и коуплендовской картин мироздания предопределил исследование рефлексивной позиции героев с привлечением, таких категорий трансперсональной психологии, как «другой»^«внутренний наблюдатель», «соглядатай».

Для героев Коупленда «другой» представляет собой1 реального • человека, зачастую актуального, наделенного теми онтологическими доминантами, которые наиболее ценностны лично для каждого из них.

В. Татарскому сложнее разобраться в закоулках собственного сознания. Если коллизия и онтологическая проблематика представителя «поколения X» изначально определяются бинарной оппозицией: негативный социум -позитивный микрокосм личности, а хронотоп пустыни - сконструированная реальность (пространство существования коуплендовских персонажей конкретно), то сознание Татарского сталкивается с невозможностью выбора реальности однозначно, так как выбирать приходится из множества равнозначно фиктивных.

Именно психологический уровень определяет способ постановки онтологических вопросов и поиска ответов на них.

В этом смысле символичен мотив спиритуальной смерти Татарского. Предлагая рассматривать ее как переход с одного уровня самосознания на другой, автор указывает и на аннигилирующую функцию смерти, граничащую с исчезновением. Те ответы, которые герой для себя находит, теряют свое значение в неореальйости, так как новые вопросы предполагают очередной поиск. Сознание героя наблюдает за собственным «внутренним Я» и видит свое же отражение, что актуализирует феномен «телевизора в телевизоре» как основу психологического конструкта личности «поколения П».

Ключевым фактором, формирующим рефлексивную позицию «эксеров», оказывается метафора «зеркала». «Другой» для представителя «поколения X» - его же собственное отражение, наделенное теми личностными императивами, которые герой готов воспринимать. Поколенческий поиск в романе Д. Коупленда лишен диалектического смысла.

Очевидно, что героям произведений как В. Пелевина, так и Д. Коупленда, жизнь с самого начала явилась в качестве музея мумифицированных идолов и кладбища иллюзий, местом, располагающим к уединению и созерцанию, а никак не к борьбе или демонстрации своих способностей.

174

Список научной литературыКузнецов, Кирилл Вячеславович, диссертация по теме "Русская литература"

1. Апинян Т. А. Мифология: Теория и событие. - СПб., 2005.

2. Ариес Ф. Возрасты жизни // Философия и методология истории. -М., 1977.-С. 216-244.

3. Аронсон Э., Пратканис Э.Р. Эпоха пропаганды: Механизмы убеждения, повседневное использование и злоупотребление. СПб., 2003.

4. Ащеулова И.В. «Мир как тексты» в постмодернистских романах конца XX века (В. Пелевин, Т. Толстая) // Русская литература в новом тысячелетии. М., 2003. - Т.2. — С. 6.

5. Бабаев Ю.В. Духовное «Я» человека под прессом современногобытия // XXI век: Россия и Запад в поисках духовности: сборникматериалов международной научно-практической конференции. — Пенза, 2003.-С. 303.

6. Барац А. Презумпция человечности: европейская культура в контексте иудаизма. — Иерусалим, 1998.

7. Барт Р. Введение в структурный анализ повествовательных дискурсов // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX — XX веков. М.: Изд-во МГУ, 1987.

8. Барт Р. Смерть автора / Р. Барт // Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М., 1994. - С. 412 - 471.

9. Барт Р. С чего начать? / Р. Барт // Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. -М., 1994.

10. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994.

11. Бахтин М.М. Проблема поэтики Достоевского. М., 1979.

12. Бахтин М.М. Работы 1920-х годов. К., 1994.

13. Бачинин В.А. Социология и метафизика в творчестве Ф.М. Достоевского // Социс, 2000, №3. - С. 94 - 103.

14. Белинский В.Г. Избранные эстетические работы: В 2-х т. Т. 1 / М., 1986.

15. Белинский В.Г. Избранные эстетические работы: В 2-х т. Т. 2 / М., 1986.

16. Белый Андрей. Душа самосознающая / Составление и статья Э.И. Чистяковой. М., 1999.

17. Белоусов А. П. Институциональные ценности в общественном сознании нового поколения россиян / Дис. . канд. соц. наук: 22.00.06- Ставрополь, 2003.

18. Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. М., 1996.

19. Бергсон А. Творческая эволюция. — М., 1998.

20. Бердяев И.А. Смысл истории. М., 1990.

21. Бердяев Н.А. Судьба России / Н.А. Бердяев. М., 2004.

22. Бехер И.-Р. О литературе и искусстве. Изд. 2-е / Сост., переводы и примеч. Е. Кацевой-М., 1981.

23. Богданова О.В. Постмодернизм в контексте современной русской литературы (60-90-е годы XX века начала XXI века). - СПб., 2004.

24. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М., 2000.

25. Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры / Пер. с фр. Е.А. Самарской. -М., 2006.

26. Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства // http://anthropologia.spbu.ru/rutexts/baudrill/index.html

27. Борхерт В. Избранное. Пер. с нем., вступит, статья И. Фрадкина. -М., 1977.

28. Бродский И.А. Избранные стихотворения. М., 1994.

29. Введение в литературоведение. Под. ред. JT. В. Чернец. — М., 2004.

30. Вдовина М.В. Проблемы межпоколенных отношений и социальная работа. М., 2002.

31. Веселова Н.А., Орлицкий Ю.Б., Скороходова М.Б. Поэтика заглавия: Материалы к библиографии // Литературный текст: проблемы и методы исследования (III). Тверь, 1997.

32. Войцеховский Б. Интервью Комсомольской правде // http://pelevin.nov.ru/o-koms/1 .html

33. Вокруг Галилея // Ортега-и-Гасет X. Избр. тр. / Пер. с исп. М., 1997.

34. Волков С.Н. Мистицизм как самостоятельный культурологический феномен современной действительности // XXI век: Россия и Запад в поисках духовности: сборник материалов международной научно-практической конференции. — Пенза, 2003. С. 14.

35. Воронков В. М. Проект «шестидесятников»: движение протеста в СССР // Отцы и дети: Поколенческий анализ современной России / Сост. Ю. Левада, Т. Шанин. М., 2005. - С. 168.

36. Выготский Л.С. Развитие высших психических функций. М., 1960.

37. Габов Г .Я. Механизм целеустремленности на духовность // XXI век: Россия и Запад в поисках духовности: сборник материалов международной научно-практической конференции. — Пенза, 2003. -С. 17.

38. Гарбузов Д. Б. Феномен одиночества: Опыт герменевтико-экзистенциального анализа / Дис. . канд. филос. наук: 09.00.13. -Волгоград, 2000.

39. Генис А. Сочинения: В 3 т. Т. 1. Культурология. Екатеринбург, 2003.

40. Генис А. Сочинения В 3 т. Т. 2. Расследования. Екатеринбург, 2003.

41. Генис А. Феномен Пелевина / А. Генис // http://www.svoboda.org/programs/otb/1999/obt.02.shtm

42. Ги Дебор. Общество спектакля // http://avtonom.org/lib/theory/debord/societyofspectacle.html

43. Глинтерщик Роза. Современные русские писатели-постмодернисты: очерки новейшей русской литературы / Роза Глинтерщик. — Каунас, 2000.

44. Глотов М.Б. Поколение как категория социологии // Социологические исследования. 2004. - №10. - С. 42.

45. Горбов Ф.Д. Я второе Я. - М., Воронеж, 2000.

46. Горностаев М.В. Искусство как социологическое явление // Социологические исследования. 2004. - №4. — С. 84 — 90.

47. Громова JI.A. Этика взаимоотношений поколений. JL, 1989.

48. Гроф С. За пределами мозга. Пер. с англ. 2-е изд. — М., 1993.

49. Гудков Л.Д., Дубина Б.В. Литература как социальный институт. -М., 1994.

50. Гурджиев Г. Взгляды из реального мира. Встречи с замечательными людьми. Минск, 2004.

51. Дао-Дэ цзин, Ле-цзы, Гуань-цзы: Даосские каноны / Перевод, вступит, ст., комм. В.В. Малявина. — М., 2004.

52. Делез Ж. Логика смысла. М. - Екатеринбург, 1998.

53. Делез Ж., Гваттари Ф. Анти-Эдип: Капитализм и шизофрения / пер. с франц. Д. Кралечкина. Екатеринбург, 2007.

54. Деррида Ж. Эссе об имени. М. - СПб., 1998.

55. Деррида Ж. Голос и феномен / Ж. Деррида. — СПб., 1999.

56. Деррида Ж. О грамматологии / Ж. Деррида. — М., 2000.

57. Дильтей В. Описательная психология. 2-е изд. СПб., 1996.

58. Дильтей В. Введение в науки о Духе. М., 2000.

59. Довлатов С. Наши. СПб., 2004.

60. Дубин Б. Интеллектуальные группы и символические формы. Очерки социологии современной культуры. М., 2004.

61. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. — М., 1991.

62. Дюркгейм Э. Курс социальной науки // Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение. М., 1995.

63. Евгений Замятин. Избранные произведения. М., 1990.

64. Егоров В. К. Преемственность поколений: проблемы теории и практики / Дис. . д-ра философ, наук. М., 1998.

65. Жаринова О. В. Поэтико-философский аспект произведений > Виктора Пелевина «Омон Ра» и «Generation 'П'» / Дис. . канд филол. наук.: Тамбов: Тамбовский государственный технический . университет, 2004.

66. Жизненные пути одного поколения / Отв. ред. М. X. Титма. М., 1992.

67. Зиммель Г. Избранное. Т. 1. Философия культуры. М., 1996.

68. Зиммель Г. Избранное. Т. 2. Созерцание жизни. М., 1996.

69. Зиновьев А. Постсоветизм во мгле // ЛГ, №41 (6042). - 5-11 окт. -2005.-С. 3.

70. Ивушкина Е.Б., Несмеянов Е.Е. Современная мифология. Ростов н/Д, 2000.

71. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996.

72. Ильин И. П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: Эволюция научного мифа / И.П. Ильин М., 1998.

73. Камю А. Романы: Серия «Классики XX века». Ростов н/Д. -Харьков, 1999.

74. Камю А. Записные книжки. М., 2000.

75. Камю А. Миф о Сизифе; Бунтарь / Пер. с фр. О.И. Скуратович. -Мн., 2000.

76. Кассирер Э. Иудаизм и современные политические мифы // Новый Круг. 1992. - №2. - С. 188.

77. Кастанеда К. Путешествие в Икстлан / Пер. с англ. Е. А. Кочемировской. Харьков, 2004.

78. Кастанеда К. Особая реальность: Новые беседы с доном Хуаном / К. Кастанеда; Пер. с англ. Б. Останина. М. - Харьков, 2004.

79. Коган JI. В. Понятие «поколение» в теории научного коммунизма // Научный коммунизм. 1974. - №5. - С. 70 - 77.

80. Козлова С. М. Загадка толстозадых Венер: пародия в рассказе В. Пелевина «Ника» / Пародия в русской литературе XX в.: Сборник статей. Барнаул, 2002. С. 159.

81. Коллин М., Годфи Дж. Измененное состояние. История экстези и рейв-культура. М., 2004.

82. Кольев А. Политическая мифология: Реализация социального опыта.-М., 2003.

83. Кон И. С. Социология личности. -М., 1967.

84. Кон И. С. К проблеме возрастного символизма // Советская этнография. 1981. -№ 6.-С. 18.

85. Кон И.С. Возрастные категории в науках о человеке и обществе // Социологические исследования. 1978. - №3. - С. 82.

86. Коупленд Д. Generation Икс. М., 2003.

87. Коупленд Д. Эй, Нострадамус!: роман / Дуглас Коупленд; пер. с англ. А. Азова. М., 2005.

88. Кристева Ю. Черное солнце. Депрессия и меланхолия. Контрдепрессия: психоанализ // Постмодернизм и культура: Сб. ст. М., 1991.

89. Кристева Ю. Избранные труды: Разрушение поэтики / Пер. с франц. М., 2004.

90. Кропывьянский JI. Интервью с Виктором Пелевиным // http://pelevin.nov.ru/interview/o-bomb/1 .html

91. Культура и молодежь: состояние, проблемы, перспективы: Сборник. -М., 2004.

92. Курицын В. Русский литературный постмодернизм / В. Курицын. -М., 2000.

93. Кэмпбелл Дж. Тысячеликий герой. М., 1965.

94. Лебон Г. Психология масс. Мн. - М., 2000.

95. Левада Ю.А. Поколения XX века: возможности исследования / Отцы и дети: Поколенческий анализ современной России /Сост. Ю. Левада, Т. Шанин. М., 2005.

96. Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994.

97. Лейдерман Н. Л. Жанровый анализ литературного произведения / Н.Л. Лейдерман. Екатеринбург, 1998.

98. Лейдерман Н. Л. Современная русская литература. Кн. 3. В конце века (1986-1990-е годы)/Н.Л. Лейдерман. -М., 2001.

99. Лейдерман Н.Л., Липовецкий М.Н. Современная русская литература: 1950 1990-е годы. В 2 т. - Т. 2: 1968 - 1990. - М., 2003.

100. Ленкюшев Ф.И. Социология культуры. М., 2004.

101. Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений. В 4-х т. Т. 4. Проза; Письма. -М., 1984.

102. Лиотар Ж.-Ф. Ответ на вопрос: что такое постмодернизм? / Ж. Ф. Лиотар // Ежегодник лаборатории постклассических исследований ИФ РАН. М., 1994.

103. Лиотар Ж.-Ф. Заметка о смыслах «пост» // Иностранная литература. 1994. - №1. - С. 56 - 59.

104. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. СПб., 1998.

105. Липман У. Публичная философия. / Пер. с англ. И. Мюрберг. -М., 2004.

106. Липовецкий М. Н. Изживание смерти. Специфика русского постмодернизма / М.Н. Липовецкий // Знамя. — 1995. №8. — С. 194 -205.

107. Липовецкий М. Н. Русский постмодернизм (очерки исторической поэтики): Монография / М.Н. Липовецкий. Екатеринбург - Урал, 1997.

108. Липовецкий М. Н. Паралогия русского постмодернизма / М.Н. Липовецкий // Новое литературное обозрение. 1998. -г №30. - С. 258-304.

109. Липовецкий М. Голубое сало поколения, или два мифа об одном кризисе: О романах В. Сорокина «Голубое сало» и В. Пелевина «Generation 'П'» / В. Пелевин // Знамя. 1999. - №11. - С. 207 -215.

110. Липовецкий М. Голубое сало поколения, или два мифа об одном кризисе // Русская литература XX века в зеркале критики: Хрестоматия для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений / Сост. С. И. Тимина, М. А. Черняк, Н. Н. Кякшто. СПб. - М., 2003.

111. Лобок А. Антропология мифа. — Екатеринбург, 1997.

112. Лосев А. Ф. Из ранних произведений. М., 1990.

113. Лосева И.Н. Миф и религия в отношении к рациональному познанию // Вопросы философии, М.: «Наука». №7. - 1992. - С. 66.

114. Лотмановский сборник. М., 1995. - Вып. 1. — С. 226.

115. Лотман Ю. М. Семиосфера. С.-Петербург, 2004.

116. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. СПб., 1994.

117. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст -семиосфера - история. — М., 1996.

118. Лотман Ю.М. Избранные статьи в 3 т. Т.1. / Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллин, 1992.

119. Лурье Л.Я. Некоторые особенности возрастного состава участников освободительного движения в России (декабристы и революционеры-народники) // Освободительное движение в России. Саратов, 1978. Вып. 7. - С. 34 - 39.

120. М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М., 1994.

121. Макеева К. Творчество Виктора Пелевина // http: // pelevin.nov.ru /.

122. Мангейм К. Проблема поколений // Новое литературное обозрение, № 30. - /2/. - 1998. - С. 7 - 47.

123. Маннгейм К. Очерки социологического знания. Теория познания мировоззрение - историзм. - М., 1998.

124. Манхейм К. Очерки социологии знания. Проблема поколений -состязательность экономические амбиции. — М., 2000.

125. Маньковская Н.Б. Этика постмодернизма. СПб., 2000.

126. Марков В.А. Литература и миф: проблема архетипов // Тыняновский сб. Рига, - 1990.

127. Маркузе Г. Эрос и цивилизация / Г. Маркузе; Пер. с англ. А.А. Юдина.-М., 2003.

128. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. - М., 1963.

129. Марченко Е.Д. Законы радуги. Спб., 2000.

130. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах / Российский государственный гуманитарный университет. — М., 1994. S

131. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. 2-е изд., репринтное. М., 1995.

132. Мелетинский Е. М. От мифа к литературе. Курс лекций «Теория мифа и историческая поэтика», М., 2000.

133. Мельников Н. Ивлин Во: «Художник должен быть реакционером.» / Интервью Джулиану Джеббу (Paris Review, 1963, Vol. 8. №30, Summer-Fall) // НГ, чт. 8 сень. 2005, - №191 (3587).-С. 5.

134. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб., 1999.

135. Миллер Г. Черная весна / Пер. с англ. А.Г. Тимофеева. СПб., 2005.

136. Михайлов Л. И. Социология культуры. М., 2005.

137. Молодежь России: потерянное поколение или надежда XXI века? / Российская ювенологическая научно-практическая конференция.- 27-28 марта 1998 г. Тез. докл. и выступл. в 2-х ч. - Ч. 1. / СПб: Изд. СПГУТД, 1998. - С. 33.

138. Набоков В.В. Соглядатай: Роман. Рассказы / В.В. Набоков. М., 2003.

139. Нагорная Н. А. Онейросфера в русской прозе XX века: модернизм, постмодернизм / Дис. . д. филол. наук. М.: МГУ Филологический факультет, 2004.

140. Налимов В.В. Спонтанность сознания. М., 1989.

141. Налимов В.В. Реальность нереального. М., 1993.

142. Нет свободы без нравственной ответственности // ЛГ, № 45-46. -2-8 ноября,-2005.-С. 5.

143. Ницше Ф. Так говорил Заратустра: Книга для всех и ни для кого / Ф. Ницше; Пер. с нем. Ю.М. Антоновского. М. - Харьков, 2004.

144. Новгородцев П. И. Нравственный идеализм в философии права. Проблемы идеализма. М., 1902.

145. Новиков С.Г. На переломе эпох: поиск нравственного императива // Проблемы нравственного воспитания поколения XXI в.: Материалы межрегион, науч.-практ. конф. Волгоград, - 28-29 апр. 1999 г. - Волгоград: Перемена, 2000. - С. 37 - 38.

146. Нор-Аревян О.А. Конфликтогенность взаимодействия поколений . в условиях социальной транзиции Российского общества / А-т. . канд. соц. наук: 22.00.04. Ростов н/Д, - 2003.

147. Олейников Д.И. Поколения в истории России XIX века / Отцы и дети: Поколенческий анализ современной России / Сост. Ю. Левада, Т. Шанин. М.: Новое литературное обозрение, 2005. - С. 146- 167.

148. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс: Сб.: Пер. с исп. / X. Ортега-и-Гассет.-М., 2003.

149. Ортега-и-Гассет X. Бесхребетная Испания: Сб.: Пер. с исп. / X. Ортега-и-Гассет. М., 2003.

150. Отцы и дети: Поколенческий анализ современной России / Сост. Ю. Левада, Т. Шанин. М., 2005.

151. Пелевин В.О. Ампир В: Роман / Виктор Пелевин. М., 2006.

152. Пелевин В. Generation 'П'. М., 2003.

153. Пелевин В. История России — это просто история моды // Gazeta.Ru / http://pelevin.nov.ru/interview/o-gaz/Lhtml

154. Перспективы человека в глобализирующемся мире: Сб. философских статей. / Под ред. В.В. Парцвании. СПб., 2003.

155. Перспективы культурно-цивилизационной эволюции общества. Межвузовский научный сборник. Саратов, 2003.

156. Поколенческий дискурс в практиках самоопределения: Сборник научных трудов. Томск., 2002.

157. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986.

158. Рубашкин А. Илья Оренбург: Путь писателя. Л., 1990.

159. Рубинштейн Л. Когда же придет настоящий «П»? // Итоги. 1999. -№17.-26 апр.-С. 57.

160. Русская литература XX века в зеркале критики: Хрестоматия для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений / Сост. С. И. Тимина, М. Я. Черняк, Н. Н. Кякшто. СПб. - М., 2003.

161. Сартр Ж.П. Что такое литература? Слова / Пер. с фр. М. В. Драко. -Мн., 1999.

162. Сартр Ж.-П. Тошнота: Роман / Пер. с фр. Ю. Яхниной. Спб., 2004.

163. Сервантес М. Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский: Пер. Н.М. Любимова. М., 1978.

164. Сергеева О. Пелевин — Верников Сорокин и Великая Русская Литература / Урал, - 1999. - №10. - С. 152 - 153.

165. Соболев А.П. Метаморфозы духовной культуры // Духовная жизнь человека и1 общества: материалы XI всероссийской научно-практической конференции «Человек в культуре России». -Ульяновск, 2003. С. 70 - 71.

166. Сорокин П. А. Голод и идеология общества // Экономист. М., 1922.-№4-5.

167. Сорокин П. А. Долгий путь: автобиографический роман. -Сыктывкар, 1991.

168. Сорокин А. П. Общедоступный учебник социологии: Статьи разных лет. М., 1994.

169. Сорокин П. А. Русская социология в XX в.: Рубеж // Альманах социальных исследований. 1992. № 4.

170. Сорокин П. А. Система социологии: В 2 т. М., 1993. - Т. 1. - Т. 2.

171. Сорокин П. А. Социокультурная динамика и эволюционизм // Американская социологическая мысль: Тексты. — М., 1996.

172. Стивене Дж. Штурмуя небеса: ЛСД и амер. мечта / Пер. с англ. А. Ведюшкин. М., 2003.

173. Столяров Г.В. Лекарственные психозы и психотомиметические средства. -М., 1964.

174. Телегин С.М. Философия мифа. Введение в метод мифореставрации. Монография. М., 1994.

175. Тернер Дж. Структура социологической теории. М., 1985.

176. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследование в области мифопоэтического: Избранное. М., 1995.

177. Тоффлер Э. Третья волна: Пер. с англ. / Э. Тоффлер. М., 2004.

178. Трубецкой С.П. Материалы о жизни и революционной деятельности. Иркутск, 1983. - Т. 1.

179. Угринович Д.М. Искусство и религия: (Теорет. очерк). М., 1982.

180. Уилбер К. Никаких границ: Восточные и западные пути личного роста.-М., 1998.

181. Уилбер К. Интегральная психология: Сознание, Дух, Психология, Терапия / К. Уилбер; Пер. с англ. под ред. А. Киселева. М., 2004.

182. Умберто Эко. Шесть прогулок в литературных лесах / Пер. с англ. А. Глебовской. СПб., 2003.

183. Умберто Эко. Отсутствующая структура / Пер. с итал. Резник В., Погоняйло А. СПб., 2004.

184. Успенский П.Д. Новая модель Вселенной. СПб., 1993.

185. Уткин А.И. Новый мировой порядок. — М., 2006.

186. Уфимцева М.Д. Поколение как объект социально-философского исследования / А-т. . канд. культур, наук: 09.00.01, М., 1989.

187. Флоренский П.А. У водораздела мысли. М., 1990.

188. Фрумкин К. Позиция наблюдателя: Отстраненное созерцание и его культурные функции. К., 2003.

189. Фрейд 3. Введение в психоанализ: лекции / Пер. с нем. Г.В. Барышниковой; Под. ред. Е.Е. Соколовой и Т.В. Родионовой. -СПб., 2004.

190. Фрейд 3. Я и Оно: по ту сторону принципа удовольствия: пер с нем. / Зигмунд Фрейд. М. — Харьков, 2005.

191. Фрейд 3. Психология масс и анализ человеческого «Я» / Зигмунд Фрейд. -М., 2005.

192. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М., 1978.

193. Фрэзер Дж. Золотая ветвь. 2-е изд. М., 1984.

194. Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. М., 1996.

195. Фуко М. Археология знания. Киев, 1996.

196. Фуко М. История безумия в классическую эпоху. — Санкт-Петербург, 1997.

197. Фукуяма Ф. Великий разрыв / Ф. Фукуяма; Пер. с англ. под общ. ред. А.В. Александровой. М., 2003.

198. Фундаментальная электронная библиотека. Русская литература и фольклор. // http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le8/le8-501 l.htm

199. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления: Пер. с нем. -М., 1993.

200. Хаксли О. Двери восприятия: Роман, повесть, трактаты. СПб., 1999.

201. Хализев В. Е. Теория литературы. М., 2004.

202. Ханова О. В. «Что в имени твоем»: «Судьба имени героя в художественной литературе XX века» // Литература и культура в контексте христианства: Материалы III Международной науч. конференции (Ульяновск, 19-20 июня 2002). Ульяновск: УлГТУ, 2002. - С. 74.

203. Харт К. Постмодернизм / Кевин Харт. Пер. с англ. К. Ткаченко. -М., 2006.

204. Хюбнер К. Истина мифа: Пер. с нем. -М., 1996.

205. Чалдини Р. Психология влияния. СПб., 2004.

206. Чудинова Н. М. Политические мифы // Социально-политический журнал. 1996. - №6. - С. 124.

207. Шахматова Н.В. Поколенческая организация современного российского общества / Под, ред. Г. В. Дыльнова. — Саратов, 2003. »

208. Шотаева О. В. Особенности переживания чувства одиночество людьми разного возраста // Личность и проблемы развития: Сборник работ молодых ученых / Отв. ред. Е.А. Чудина. М.: Издательство Института психологии РАН, 2003. - С. 117.

209. Шульга К. В. Поэтико-философские аспекты воплощения виртуальной реальности в романе «Generation 'П'» Виктора Пелевина. Тамбов, 2005.

210. Щепанская Т.Б. Система: тексты и традиции субкультуры. М., 2004.

211. Эпштейн М. Знак пробела: О будущем гуманитарных наук М., 2004.

212. Эпштейн М.Н. Постмодерн в русской литературе. М., 2005.

213. Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1991.

214. Юнг К. Г. Психика: структура и динамика / К. Г. Юнг; Пер. А. А. Спектор. М. - Мн., 2005.

215. Bell, Daniel. The Coming of Post-Industrial Society: A Venture in Social Forecasting. New York: Basic Books, 1973.

216. Bengtson V. L. Furlong M. J. Laufer R. Time, Aging and the Continuity of Social Structure: Themes and Issues in Generational Analysis // Journal of Social Issues. 1974. Vol. 30, № 2. P. 3, 14-15.

217. Cornford F.M. From Religion to Philosophy. London, 1912.

218. Descartes, Rene. Discourse on Method, trans. John Veitch. La Salle, 111.: Open Court, 1962.

219. Eisenstadt S. N. From Generation to Generation. Age Groups and Social Structure. N. Y., 1956.

220. Fabian A. Card Sharps, Dream Books and Bucket Shops. Gambling in 19th Century America. Ithaca; London: Cornell University Press, 1990.

221. Foyer L. The conflict of generation. N.Y., 1971.

222. Harrison J. E. Prolegomina to the Study of Greek Religion. Cambridge, 1903.

223. Harrison J. E. Ancient Art and Ritual. Cambridge, 1913.

224. Generation X: Tales for an accelerated culture. New York, 1991.

225. Malinowski B. Myth in Primitive Psychology. New York, 1926.

226. Mannhart W. Germanische Mythen. Berlin, 1958.

227. McHale B. Postmodernist Fiction. NY & London, 1987.

228. Myrray G. Five Stages of Greek Religion. New York, 1925.

229. New literary History. Charlottesville. - 1993. Vol. 24. - № 1.

230. Richard P. Appelbaum. Introduction to Sociology. W.W. Norton & Company, Inc. New York - London., 2003.

231. Smith W.R. Lectures on the Religion of the Semites. Edinburgh, 1889.

232. The Independent Newspaper // http://news.independent.co.uk/uk/thisbritain/article2276189.eceл

233. Словари и справочные издания

234. Брокгауз, Ефрон. Энциклопедический словарь. СПб., 1922, - Т. 52.

235. Всемирная энциклопедия: Мифология / Гл. ред. М. В, Адамчик: -Мн., 2004.

236. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка: Т. 1-4. Т. 2.- М., 1989.

237. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.З. М., 1990.

238. Добрынин М. Воронский //Литературная энциклопедия в 2 Т. М., 1929-1939, Т. 2.-М., 1929.

239. Литературный энциклопедический словарь. — М., 1987.

240. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Гл. ред. и сост. А. Н. Николюкин. М., 2001.

241. Лоусон Т., Гэррод Д. Социология А Я: Словарь-справочник / Пер. с англ. К.С. Ткаченко. - М., 2000.

242. Мифологический словарь / Под ред. Мелетинского Е.М. М., 1994.

243. Мифология. Энциклопедия / Гл. ред. Е. М. Мелетинский. М., 2003.

244. П.Николай Аберкромби, Стивен Хил, Брайан С. Тернер. Социологический словарь / Пер. с англ. С.А. Ерофеева. М., 1999.

245. Ожегов С.И., Шведова И.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений / Российская АН. Российский фонд культуры. 2-е изд. испр. и доп. - М., 1994.

246. Постмодернизм. Энциклопедия. Мн., 2001.

247. Философский энциклопедический словарь / Под. ред. Ильичева Л. Ф., Федосеева П. Н., Ковалева С. М., Панова В. Г. М., 1983.

248. Энциклопедический социологический словарь РАН Институт социально-политических исследований / Общ. ред. Осипова Г. В. — М., 1995.