автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Домостроительство лесостепного Поволжья второй - третьей четверти I тысячелетия н. э.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Домостроительство лесостепного Поволжья второй - третьей четверти I тысячелетия н. э."

Министерство общего и профессионального образования Российской Федерации Удмуртский Государственный Университет

Р Г Б ОД

,'.[ Ь К 'ЛЧ; На правах рукописи

ЛИФАНОВ Николай Александрович

Домостроительство лесостепного Поволжья второй - третьей четверти I тысячелетия н.э.

Специальность 07.00.06. ~ археология

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук

Ижевск - 1997

Работа выполнена на кафедра Российской истории Самарского Государственного Университета.

Научный руководитель -Официальные оппоненты

Ведущая организация -

кандидат исторических наук, доцент Матвеева Галина Ивановна доктор исторических наук Казаков Евгений Петрович; кандидат исторических наук Черных Елизавета Михайловна Институт истории и археологии Поволжья

Защита состоится "_"__ 1997 года в _часов на

заседании диссертационного Совета К 064.47.05 по защите диссертаций на соискание учёнойстепени кандидата исторических наук при Удмуртском Государственном Университете.

Адрес: 426034, г. Ижевск, ул. Университетская, 1.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Удмуртского Государственного Университета.

Автореферат разослан "_"_1997 г.

Учёный секретарь диссертационного Совета, кандидат исторических наук

О.М. Мельникова

Общая характеристика работы

Актуальность темы. Предметом исследования в настоящей работе является единый чётко ограниченный территориально и хронологически комплекс построек, представленный на территории распространения в лесостепной зоне Поволжья и Приурапья археологических памятников первой половины - третьей четверти I тысячелетия н.э.: поселений славкинского, лбищенского типов и именькояской культуры.

Хронологические рамки работы находятся в основном в пределах периодов позднего римского времени (середина 111 -середина V вв. н.э.) и раннего средневековья (середина V - конец VII вв. н.э.). Это время малых и великих миграций народов Восточной Европы, становления современных этносов. В свете этого исторические, этнографические и, в первую очередь, археологические исследования, освещающие данный период истории Восточной Европы в целом и, в частности, региона лесостепного Поволжья и Приуралья являются ценными и необходимыми в сугубо практическом плане, так как могут быть привлечены для изучения этнической истории региона.

Научная новизна данной работы состоит в первом специальном обращении к жилым постройкам лесостепного Поволжья I тысячелетия н.э. как к археологическому источнику, обобщении знаний о них и привлечении к решению различных проблем истории данного региона. До сих пор они рассматривались лишь в работах, посвященных раскопкам отдельных поселений. Специальных исследований по обобщению и систематизации накопленных сведений о домостроительстве этого периода не предпринималось.

источниковедческими задачами исследования стали сбор, а главное систематизация имеющейся информации по постройкам изучаемого региона в данный период. Крупнейшей задачей стала также возможно более подробная и точная архитектурная реконструкция как всего комплекса построек, так и каждой из них в отдельности, а также, по возможности, элементов технологии древнего домостроительства.

Решение данных задач было продиктовано основными целями работы - выявлением различных традиций в домостроительстве лесостепного Поволжья второй-третьей четверти I тысячелетия н.э. и определением их истоков, а также - привлечением данных домостроительства к изучению социального строя населения региона.

Первоочередными

Источники. В качестве источниковой базы исследования были использованы опубликованные и неопубликованные отчёты о раскопках поселений Ш - VII вв. н.э. в Татарстане, Башкортостане, Мордовии, Удмуртии, Ульяновской и Самарской областях. Использованный в работе эмпирический материал включает в себя 84 объекта. Специфика использовавшихся в работе археологических источников - памятников деревянного домостроительства - заключается в крайне плохой сохранности их. Все без исключения объекты исследования представляют собой лишь остатки построек, ухе после разрушения подвергшиеся значительной деформации. Зачастую это лишь следы углублений в древней поверхности почвы.

Методы исследования. Для извлечения из объектов исследования максимума информации, кроме традиционных археологических методов - наблюдения за планиграфией и стратиграфией памятников, типологического метода (с использованием формализованных компьютеризированных процедур) и метода подбора аналогий -, в работе был применён также метод архитектурной реконструкции древних построек.

Апробация результатов отдельных разделов исследования производилась в качестве докладов на заседаниях кафедры Российской истории Самарского Государственного Университета; XXVIII Урало-Поволжской археологической конференции студентов и аспирантов (Уфа, 1996 г.); научной конференции "Мир культуры: человек, наука, искусство" (Самара, 1996 г.); научной конференции "Взаимодействие человека и природы на границе Европы и Азии" (Самара, 1997 г.).

Практическое значение работы. Основные положения работы могут быть . использованы при изучении памятников древнего деревянного домостроительства различных регионов и периодов, а также при дальнейших исследованиях социальных и этнических процессов на территории лесостепного Поволжья в I тысячелетии н.э. Определённую ценность представляют программы аналитического описания остатков древних построек и компьютеризированной типологической процедуры, пригодной для обработки массивов объектов любых категорий.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырёх глав, заключения, библиографического списка и приложений. Последние включают в себя материалы первичного описания

объектов исследования, таблицу их количественных характеристик и матрицу аналитического описания, а также иллюстрации.

Содержание диссертации

Во введении формулируются актуальность темы, цели и задачи исследования, характеризуется специфика источников и методов работы с ними. Здесь же определяются территориальные и хронологические рамки существования изучаемого комплекса построек, а также рассматриваются отдельные аспекты культуры населения региона лесостепного Поволжья второй - третьей четверти I тысячелетия н.э. {памятники славкинского, лбищенского типов и именьковской культуры).

Глава I. История изучения домостроительства лесостепного Поволжья и Поиуралья второй - третьей четверти I тысячелетия н.э. Памятники, относящиеся к раннесредневековому периоду истории Среднего Поволжья начали систематически изучаться со второй половины 1940х гг. В 1950х годах они были объединены Н.Ф. Калининым в особую группу - так называемую культуру восточных буртасов, в дальнейшем, по предложению В.Ф. Генинга, получившую название "именьковская". Тогда же, в конце 1940х -начале 1960х гг., на поселениях Нижнего Прикамья, Восточной Мордовии и Центральной Башкирии, относящихся к раннесредневековому периоду истории региона, стали исследоваться и остатки построек.

Но после начала 1960х гг. исследования поселений I тысячелетия н.э. на большей части территории региона лесостепного Поволжья и Приуралья были на долгое время прекращены - археологи основное внимание обращали на изучение погребальных памятников. Лишь в 1970е - 1990е годы вновь появляются отчёты. и публикации о раскопках поселений с остатками построек III - VII вв. н.э. в Татарстане, Самарской, Ульяновской областях, Южной Удмуртии и Башкирии.

Накапливавшийся быстрыми темпами материал по жилым постройкам региона лесостепного Поволжья эпохи раннего средневековья рано стал требовать особого к себе внимания. В 1960 г. Н.Ф. Калининым и А.Х. Халиковым путём подбора аналогий постройкам Именьковского I городища были отмечены единство и уникальность комплекса раннесредневековых построек лесостепного Поволжья. В.Ф. Генинг высказывал предположения по архитектурной реконструкции построек с Рождественского IV селища, что позволяло, при использовании данного метода в

дальнейшем, применять его к фрагментированным объектам и включать их в научный оборот с большей эффективностью.

Первый опыт классификации остатков жилищ именьковской культуры был предпринят в 1967 г. П.Н. Старостиным в работе "Памятники именьковской культуры": в качестве типов построек были выделены землянки и полуземлянки. Спустя 20 лет в связи с накоплением источниковой базы Г.И. Матвеевой была предложена новая типологическая схема. В качестве типов были выделены полуземлянки и "длинные дома" Старо-Майнского городища.

К настоящему времени появилась возможность обобщить данные не только об именьковских жилищах, но и о постройках, обнаруженных на селище Славкино I и городище Лбище. Это резко увеличило количество объектов исследования, позволив применить к ним методы формализованного анализа.

Глава II. Процедурно-методические аспекты работы. В данной главе определяется общая структура исследования, схематично представляемая в виде последовательного осуществления четырёх стадий работы: 1) создание источниковой базы исследования; 2) систематизация эмпирического материала; 3) поиски аналогий; 4) историческая интерпретация.

Задачей первой стадии работы является поиск и первичное описание эмпирического материала. Задачей второй - обобщение знаний о предмете исследования и приведение их в систему. Сложность данной стадии работы заключается в необходимости выделения в ней трёх этапов, соответственно отображаемых тремя пунктами схемы: 2.1) аналитическое описание эмпирического материала по определённым критериям-признакам; 2.2) типологизация эмпирического материала; 2.3) реконструкция фрагментарно представленных объектов.

При аналитическом описании и дальнейшей организации материала используются качественные морфологические признаки.

Типологизация представляется процедурой, состоящей из двух независимых процедур, проводимых параллельно друг другу. Первая из них - классификация - определяет объём (класс) включаемых в тип объектов. За второй процедурой, определяющей соответствующий классу объектов комплекс признаков (сигнификат), в данной работе закреплён термин "сигнификация". Корреляция результатов обеих этих процедур - сигнификата признаков и класса объектов -, устраняющая недостатки той и другой, позволяет получить их синтез - искомый тип.

Реконструкция позволяет в наглядной форме представить жилище как целостное образование, связанную систему элементов, выполняющих различные планировочные, конструктивные и

дизайновые функции, что помогает в дальнейшем уточнить типологию.

Итогом проведения всех процедур систематизации является типологическая схема, отражающая бьггование на данной территории в данный период нескольких типов артефактов. Она является основой для третьей стадии работы - подбора аналогий эмпирическому материалу.

Глада III. Систематизация построек. Глава состоит из трёх параграфов, каждый из которых соответствует определённому пункту схемы процесса систематизации эмпирического материала (см. выше).

В параграфа 1 определяется набор описательных признаков, составляющий 44 позиции. Результатом аналитического описания эмпирического материала является описательная таблица, где достоверно зафиксированное наличие данного признака (столбец таблицы) в данном объекте (строка таблицы) отмечается знаком "х". Отсутствие какого-либо знака отражает отсутствие данного признака в данном объекте. Знаком "?" в таблице помечаются признаки, наличие или отсутствие которых в данной постройке по какой-либо причине не может быть зафиксировано (фрагментарность объекта либо отсутствие сведений в источнике).

Второй параграф главы III посвящен типологической процедуре, состоящей из формализованных процедур ситификации и классификации, проводившихся с помощью компьютерной программы "ТУРЕ" (разработчики программы - А.Н. Перла и Р.А. Резников). Программа "TYPE" производит сравнение между собой столбцов описательной таблицы по показателю ассоциации q, часто применявшемуся археологами для подобных целей. Программа разработана специально для обработки фрагментированных объектов.

Корреляция результатов обеих процедур выявила на этом этапе исследования условное наличие в эмпирическом массиве трёх типов построек, каждый из которых характеризуется определённым сигнификатом признаков и классом объектов: тип I -"длинные дома" Старо-Майнского городища, тип II - постройки городища Лбище с небольшими аморфными котлованами, тип III -квадратные полуземляночные жилища именьковской культуры. Часть построек на этом этапе не могла быть отнесена ни к одному из типов, вследствие чего последние, как не охватывающие всего эмпирического массива, не могут считаться культурно-значимыми и нуждаются в дополнительной процедуре реконструкции.

Параграф 3. Основой для проведения реконструкции построек стали условно выделенные выше их типы.

Объёмно-планировочная и конструктивная сферы "длинных домов" были жёстко стандартизированы. Средние размеры их слабо (до 0.30 м) углублённых в древнюю поверхность прямоугольных оснований составляют 4.5 - 5 х 9 - 10 м. Соотношение длины дома с его шириной составляет 2:1, что отражает деление домов (реальное - в виде столбовых перегородок, либо условное - маркируемое отопительными и хозяйственными сооружениями) на две близкие к квадрату половины с различным назначением: кухонным и спальным.

Стены домов были выстроены в каркасно-столбовой технике и складывались при этом двумя способами: 1) горизонтальные брёвна вставлялись концами в вырубленные в столбах-стояках продольные пазы; 2) они закладывались между двумя парными столбами. Столбы-стояки, образовывавшие несущий каркас постройки, судя по расположению ям от них, находились по периметру оснований на расстоянии 4-4.5 м друг от друга, в соответствии со стандартом длины строительного бревна. Другие столбовые ямы остались, очевидно, от вертикальных подпорок стен, либо от так называемых "стульев" - чурбаков, вкапывавшихся под стены и выполнявших роль примитивного фундамента. Перекрытия "длинных домов" представляли собой варианты весьма архаичной конструкции: крыши "на сохах" - столбах с развилками наверху, куда укладывается князевая балка. В сферу функционирования "длинных домов" входили также пристройки и навесы хозяйственного назначения, примыкавшие снаружи к их стенам.

В состав изучаемого комплекса построек входят остатки наземных сооружений, не имевших углублённых в древнюю поверхность деталей (постройки Славкинского I селища и некоторые другие). Постройки этой группы следует сопоставлять с "жилищными котлованами" малой площади (10 - 15 м2), характерными для городища Лбище (тип 11). Последние представляется вероятным рассматривать как углублённые части оснований наземных построек, стены которых составлял сруб, ставившийся без фундамента прямо на почвенную поверхность. Форма углубления в плане не зависела от формы основания постройки: оно являлось очажным котлованом, сооружавшимся в противопожарных целях. Реальные размеры таких домов определить в большинстве случаев невозможно, можно лишь предполагать, что некоторые из них были весьма значительны.

К ~ипу III на этапе реконструкции, кроме квадратных построек, были отнесены и иногда встречающиеся постройки с углублёнными основаьиями многоугольных, вытянуто-прямоугольных и округлой форм. Некоторая заглублённость основания является, очевидно, чисто утилитарной характеристикой, придававшей постройке без фундамента большую устойчивость: верхние слои почвы, рыхлые и

насыщенные органическими веществами, имеют тенденцию к оплыву и усадке, что может привести к деформации стен здания. Углубление основания постройки было, кроме того, вызвано желанием расположить её пол ниже уровня промерзания почвы в зимний период. Вариантом неглубокого котлована являются следы горизонтального выравнивания пола жилища, стоявшего на неровной поверхности древней почвы. Глубина жилищного котлована в древней поверхности варьировала от 0.30 до 1.10 м и соответствовала числу впущенных в него венцов стен. У части жилищ стены вовсе не были впущены в котлован, а располагались над ним, по его внешнему контуру (так называемые "полуземлянки с наземными стенами").

Вход в углублённые жилища зачастую имел вид вырезанного в древней поверхности тамбура со ступеньками или плавно понижающимся полом (иногда это была просто наружная ступенька); по всей вероятности, это остатки пристроек типа сеней. В тех случаях, когда тамбурный вход не отмечен, следует предположить наличие в жилище спуска в виде лестницы.

В постройках типа 111, кроме срубных конструкций стен, применялось сочетание срубных соединений с каркасно-столбовыми. В последнем случав столбы-стояки либо становились частью стены, либо подпирали её снаружи или изнутри. Такой комбинированный способ придавал стене большую прочность и устойчивость, если она складывалась из брёвен небольшого диаметра (до 0.25 м). Он также был удобен при сооружении крупных построек, где требовалось сращивать брёвна посередине стены: обе половины последней соединялись одним столбом-стояком, при этом горизонтальные брёвна закреплялись затёсанными концами в продольных пазах столба. В этом случае стена могла быть "согнута" под тупым углом.

К особенностям именьковского домостроительства относится столб, расположенный в геометрическом центре жилищного котлована. Его изначальное конструктивное значение - опора крыши постройки. Последняя в таких случаях должна была иметь шатровую форму, образуемую отходящими от вершины столба к углам сруба стропилами. Однако, более чем у половины жилищ типа III центральные столбы отсутствовали; для них резонно было бы предполагать крышу двускатную или односкатную. Кроме того, достоверно бытование на именьковских поселениях жилищ, где центральный столб не являлся конструктивно значимой деталью: он был слишком тонок и не мог выдержать тяжесть перекрытия. Видимо, это был архаичный элемент конструкции, терявший свое первоначальное назначение опоры крыши.

Пол котлованов построек различных типов чаще всего представлял из себя утоптанную земляную поверхность. Вогнутые,

чашевидные формы полов некоторых жилищ являются следствием их износа - вытаптывания, выметания. В других случаях непосредственно над ровной, горизонтальной земляной поверхностью пола залегала тонкая чёрная углистая прослойка -остатки сгоревшего дощатого пола жилища, препятствовавшего деформации земляной поверхности. Этой же цели служила и изредка всречающаяся подмазка пола глиной.

Материалом для построек лесостепного Поволжья служила, видимо, исключительно древесина. Минеральные материалы использовались редко и лишь в качестве вспомогательных: подмазка глиной полов жилищ, оштукатуривание деревянных стен лёгким негумусированным суглинком, заливка жидкой глиной углов сруба.

Интерьер жилища целесообразно выделить в отдельную подсиртему, обладающую собственной структурой. Внутри этой подсистемы имеется чёткая взаимозависимость между видами и размещением отопительных сооружений: немногочисленные пени (всего встречены 2 каменки и 1 камин) располагаются только у границ основания жилища. Открытые очаги, напротив, тяготеют к его центру, что отражает стремление обитателей жилищ расположить потенциально пожароопасное сооружение подальше от деревянных стен. Исключения, когда очаг располагался в непосредственной близости от стенок котлована постройки редки.

Для построек I и II типов был характерен открытый очаг-кострище, в некоторых случаях располагавшийся в углублении в полу жилища Большим разнообразием отопительных сооружений отличаются постройки третьего типа: кроме простых кострищ, здесь всречены очаги на каменно-глиняных подставках и в деревянных ящиках, а также печи.

В некоторых наиболее крупных жилищах находятся два-три отопительных сооружения. Некоторые из них, расположенные рядом, очевидно, неодновременны друг другу: местоположение очага в доме не менялось радикально. Различия же между очагами, расположенными в различных частях постройки, очевидно, отражают их иерархию и функциональную принадлежность.

В "дпинных домах" в качестве основного выступал крупный очаг, располагавшийся в хозяйственном помещении (в ряде случаев он является единственным). Возле него группируются следы активной деятельности обитателей жилища: скопления фрагментов керамики, ямы-кладовки и ямы, в которых, очевидно, хранилась посуда - в них обнаружены целые сосуды. Спальное помещение "длинного дома" отапливалось отдельным небольшим очагом либо не отапливалось вовсе. Такое же функциональное распределение жилищного пространства наблюдается и в крупных полуземлянках.

В абсолютном большинстве жилищ типа III отопительное сооружение представляло собой открытый очаг, тяготевший к геометрическому центру основания постройки. При этом если в жилище имеется центральный столб, то очаг всегда расположен вблизи него.

Столб, подпирающий кровлю, является весьма древней деталью конструкции жилища, зафиксированной этнографически у разных народов. Прототипом центрального столба, очевидно, являлось дерево, в мифологическом сознании принимавшее вид "Мирового Древа" - оси мира, связующей "верхний" и "нижний" миры. В качестве "верхнего мира" - небесного купола - выступала шатровая крыша жилища. "Нижний мир" находился под полом постройки, которая сама по себе выступала как "средний мир" -обиталище людей. Центральная часть дома приобретала, таким образом, сакральное значение, а расположенный в ней открытый очаг, кроме кухонной и отопительной, выполнял функцию домашнего алтаря. Кроме того, сакральная роль столба, возможно, выражалась и в олицетворении им предка-покровителя дома.

Однако, как указывалось выше, центральный столб был архаичной деталью конструкции жилища. Следующим этапом в процессе его "отмирания", очевидно, стало существование жилищ без центрального столба, но с сохранением открытого очага в центре основания постройки. В этих жилищах сохраняется особое -бытовое и идеологическое - значение их центральной части.

Наличие данного комплекса сооружений бытового и идеологического назначения в центральной части постройки принимается здесь в качестве критерия выделения в типе Ш подтипа 1.111. Постройки же, где центральный столб отсутствует, а очаги тяготеют к стенам, относятся к подтипу 2.III. В качестве подтипа 3.III следует выделять нежилые постройки, где отсутствуют и центральный столб, и отопительные, и хозяйственные сооружения.

В конструктивном отношении постройки всех подтипов также не вполне идентичны: комбинированная срубно-столбовая конструкция стен встречается лишь в жилищах подтипа 1.111, жилища подтипа 2.111 строились без употребления каких-либо столбовых конструкций, очевидно, исключительно в срубной технике. В отношении построек подтипа З.Ш можно предполагать некие более лёгкие конструкции. Жилища с наземными стенами могут принадлежать как к первому, так и ко второму подтипам. "Полуземлянки" всех трёх подтипов сосуществовали одновременно на одних и тех же поселениях, различия в их конструкции имеют не хронологический, а идеологический, традиционный характер.

Общей для построек всех типов чертой интерьера является наличие в их пределах хозяйственных сооружений: ям-кладовок и мусорных ям, вырытых в земляном полу жилищ. Подобными им по

устройству и назначению являются, видимо, и ямы, прорезавшие линии стен жилищ. Не исключено также использование таких ям как резервуаров для сбора дождевой воды, скатывавшейся с крыш. Особенностью жилищ изучаемого комплекса были так называемые ниши-выступы в стенках котлованов. Явление это встречается довольно редко и, очевидно, только в наземных постройках с частично заглублённым основанием либо в углублённых с наземными стенами: в полуземлянках со стенами, впущенными в котлован, их существование вовсе не имело бы смысла. Такие выступы могли, скорее всего, использоваться в качестве кладовок. Лишь в одном случае ниша-выступ имела иное назначение и использовалась в качестве отопительного сооружения - уникальной печи-камина (Именьковское 1 городище, жилище 1).

Котлованы по какой-либо причине (часто - в результате пожара) разрушенных жилищ не создают удобств для обитателей поселения. Остатки ряда построек характеризуются явными признаками искусственной деформации: перекапывание котлованов, засыпка их землёй. Данное предположение чётко подтверждается данными почвенно-морфологического анализа остатков жилищ с селища Ош-Пандо-Нерь II.

Комплексное представление о различных типах построек, полученное в результате систематизационных процедур, позволяет реконструировать жилище как "внешнюю оболочку социальной структуры", отражающую характер общественной единицы, которую составляли его обитатели. Выводы о характере социальной ячейки, которую составляют обитатели отдельного жилища, строятся на основе сведений об их численности, в свою очередь выводимых из площади постройки.

Однако, реальная площадь постройки может и не совпадать с зафиксированной раскопками. Наиболее ярким примером здесь являются наземные жилища с частично углублённым основанием. Для построек типов I и III необходимо учитывать зачастую неплотное прилегание бревенчатых стен к стенкам котлована (причины этому могут быть различными: сруб не вписывался в котлован неправильной формы; между ним и стенками котлована оставлялось пространство для теплоизолирующей засыпки; наконец, современные очертания котлована могут являться следствием его разрушения), а также то, что некоторую площадь занимали брёвна нижнего венца сруба. К тому же необходимо учитывать функциональное распределение площади постройки: очевидно, что к жилому пространству постройки нельзя причислять площадь хозяйственных помещений и рассчитывать количество обитателей жилища из общей площади.

Площадь оснований крупных жилищ именьковской культуры колеблется в пределах 40 - 70 м2. Жилое пространство составляло,

судя по делению "длинных домов", около половины её и по размерим совпадало с основаниями построек меньшей площади (20

- 35 м2), к которым относится подавляющее большинство жилищ типа III. Хозяйственные помещения последних, в отличие от "длинных домов" и крупных полуземлянок, были вынесены за пределы их котлованов: радикальных отличий в размерах жилого пространства в постройках рассматриваемого комплекса, очевидно, не существовало.

Для вычисления количества обитателей жилища, исходя из его жилой площади, был принят коэффициент к, составляющий около 2.8 м2 на одного человека. Результаты расчётов показывают, что как в крупных, так и малых жилищах изучаемого комплекса обитали по 5

- 8 человек. Коллектив, численностью 5-6 человек, обитающий в отдельном жилище, может быть интерпретирован не иначе как малая моногамная семья. Несколько большие же цифры, 7-8 человек, по всей видимости, отражают существование в именьковском обществе некиих социальных единиц, состоявших из двух (не более) нуклеарных семей. Таковой единицей должна быть признана неразделённая семья, состоящая из родительской и семьи одного из сыновей.

Планиграфия сооружений Старо-Майнского городища и селища Ош-Пандо-Нерь II ныне позволяет говорить о наличии на площадках по крайней мере некоторых именьковских поселений своеобразных "усадеб" - пристроек и комплексов сооружений хозяйственного назначения, группировавшихся вокруг отдельных жилищ. По всей видимости, здесь проявляется процесс обособления собственности малых семей.

Планиграфия городища Лбище, напротив, показывает расположение построек группами, ведущими, по всей видимости, общее хозяйство. Жилые постройки внутри такой группы расположены вплотную друг к другу, что отражает тесную связь обитавших в них коллективов. Очевидно, не данном поселении обитали несколько больших патриархальных семей.

Итогом систематизационной стадии работы является типологическая схема построек лесостепного Поволжья и Приурапья второй-третьей четверти ! тысячелетия н.э.

Тип I ("длинные дома"): немногочисленные (10 объектов) наземные либо слабоуглублённые в древнюю поверхность почвы постройки удлиннённо-прямоугольной формы (соотношение длины и ширины 2:1), выстроенные в каркасно-столбовой технике, разделённые на спальную и хозяйственную половины.

Тип II: наземные срубные постройки, иногда с частично заглублённым основанием. К данному типу относится 39 объектов.

Тип ill ("полуземлянки"): углублённые основаниями в древнюю поверхность почвы, как правило, на 0.3 -1.1м постройки различных

форм со стенами, либо впущенными в котлован, либо стоявшими в непосредственной близости от его краёв. По составу интерьера они распределяются в три основных подтипа:

1.Ш. постройки во внутреннем пространстве которых выделяется центральная часть, имевшая для обитателей жилищ, кроме бытового, и сакральное значение. Основным отличительным признаком данного подтипа постройки служат столб и/или открытый очаг в центральной части постройки (к данному подтипу достоверно относится 18 объектов);

2.III. "полуземлянки", где центральный столб отсутствует, а открытые очаги тяготеют к стенкам котлованов (к данному подтипу достоверно относится 9 объектов).

3.III. "нежилые полуземлянки", где отсутствуют какие-либо детали интерьера (к данному подтипу достоверно относится 6 объектов).

Два плохо сохранившихся объекта отнести к какой-либо группе не удалось.

Выделенные группы построек находятся в определённой связи друг с другом. Явлением, аналогичным центральному столбу построек подтипа 1.111, были столбы, расположенные в центре хозяйственных помещений некоторых "длинных домов" рядом с их основными очагами и сопутствующими им бытовыми сооружениями. Наличие этой детали роднит постройки первого подтипа типа III с "длинными домами" и свидетельствует об общности идеологических представлений различных групп именьковского населения.

Наряду с выделенными группами построек просматриваются и ещё два крупных их объединения, которые можно обозначить как традиции домостроительства. Для одной из них характерно выделение в качестве особо важной зоны центрального участка постройки, маркируемого столбом и открытым очагом жилища, а также использование в строительстве наряду со срубными каркасных соединений. К ней принадлежат постройки типа I и подтипа 1.111. Для второй традиции, к которой следует отнести тип II и подтип 2.Ш, обе эти черты не характерны. Нежилые постройки ввиду их крайней невыразительности трудно отнести к какой-либо традиции.

Глава IV. Происхождение и эволюция традиций

и Приурапья во II - III четверти I тысячелетия н.э. В данной главе рассматриваются вопросы, относящиеся к третьей и четвёртой стадиям исследования: подбору аналогий выделенным типам эмпирического материала и их исторической интерпретации.

Типы построек рассматриваемого комплекса не имеют черт сходства с жилищами финно-угорских общностей железного века

Прикамья, однако, находят аналогии среди так называемых "культур полей погребений". Так, постройки типа И, относящиеся ко второй домостроительной традиции, имеют несомненное сходство с наземными срубными постройками, распространёнными в римское время на территории Польши и Украины в ареале зарубинецкой, пшеворской и черняховской культур. Конкретными аналогиями сооружениям городища Лбище являются жилищные котлованы с пшеворско-зарубинецкого селища 1 в н.э. Подрижье на Волыни и черняховского селища конца II в. н.э. Рипнев fl у истоков р. Западный Буг.

Чёткую аналогию постройкам тапа I составляют жилища городища Мощины на территории современной Калужской области, существовавшие на этом поселении не ранее IV - V вв. н.э. Постройки подтипа Т .III обнаруживают большое (до деталей) сходство с жилищами поселений деснинской локальной группы киевской культуры в среднем течении р. Десны.

I и III типы построек составляют единую традицию ввиду общности их происхождения от домостроительства так называемой почепской культуры - одного из локальных вариантов позднезарубинецких памятников существовавшей в регионе Верхнего Подесенья во второй половине I - конце II вв. н.э. Для её поселений характерно сосуществование двух типов жилых построек: 1) квадратных и прямоугольных полуземлянок срубной и комбинированной конструкции с центральным столбом и 2) наземных двухкамерных каркасно-столбовых домов.

Прекращение существования почепской культуры совпадает с появлением в Подесенье киевских памятников. Этот процесс сопровождался уходом почепского населения на Верхнюю Оку и формированием там мощинской культуры. Деснинское и окское домостроительство первой половины I тысячелетия н.э. вместе составляют единую традицию, общность которой сохранялась и в рамках именьковской культуры.

Картина развития домостроительства на территории региона лесостепного Поволжья и Приуралья во второй - третьей четверти I тысячелетия н.э. реконструируется следующим образом: в позднеримский период (И! - ГУ вв. н.э.) на славкинских и лбищенских памятниках бытуют постройки типа II, представлявшие вторую, "бесстолбовую" традицию домостроительства. С V в. н.э. в лесостепном Поволжье их начинают вытеснять постройки, сооружённые в рамках первой традиции. Вытеснение это, однако, носило характер не уничтожения "бесстолбовой" традиции, но своеобразной "ассимиляции" её. На поселениях именьковской культуры наземные постройки сосуществуют с углублёнными.

В этом процессе взаимодействия двух различных "столбовой" и "бесстолбовой" - традиций в качестве одного из

реагентов выступали относящиеся к первой из них постройки подтипа 1.Ш, первоначально представлявшие собой особый тип -оригинальный, "чистый" тип III. В результате их продолжительного сосуществования с носителями второй традиции - постройками типа II - появились своеобразные "переходные формы": относительно немногочисленные постройки подтипа 2.III, сохранившие при этом общее сходство с оригинальными постройками типа III, что дало возможность объединить их в один тип "полуземлянок". Постройки типа I, составлявшие, видимо, относительно обособленную компактную группу, в этом взаимодействии традиций вряд ли участвовали: во всяком случае, свидетельств этому мы не имеем.

Прекращение существования именьковской культуры в лесостепном Поволжье связывается исследователями с уходом значительной части её населения с этой территории под давлением пришлых тюркоязычных кочевых племён в конце VII в. К этому же времени относится формирование на Левобережье Днепра волынцевской культуры, жилища которой несут в себе некоторые черты именьковского домостроительства: среди них встречаются полуземлянки с расположением открытого очага в геометрическом центре котлована (Битицкое, Опошнянское городища), сохраняющие в рудиментарном виде сакрализацию этого участка постройки.

В заключении подводятся основные итоги исследования.

/

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

1. Типология жилищ именьковской культуры // XXV Урало-Поволжская археологическая студенческая конференция. Тезисы докладов. Самара, 1993, С. 45 - 47.

2. Жилища именьковской культуры: опыт социальной и этнической реконструкции // XXVIII Урало-Поволжская археологическая студенческая конференция. Тезисы докладов. Уфа, 1996, С. 49 -51.

3. Сакральные элементы в конструкции раннесредневековых жилищ лесостепного Поволжья // Мир культуры: человек, наука, искусство. Тезисы докладов Международной конференции учёных, аспирантов, студентов 21 - 24 мая 1996 г. Самара, 1996, С. 122 - 123.

4. Природные факторы в традиционном домостроительстве (на примере раннесредневековых жилищ лесостепного Поволжья) // Взаимодействие человека и природы на границе Европы и Азии. Тезисы докладов конференции. Самара, 1996, С. 54 - 56.