автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Древнеисландская поэтическая синонимика (традиции и её ученое осмысление в XII-XIII вв.)

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Гуревич, Елена Ароновна

ПРЕДИСЛОВИЕ

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. СОСТАВ СИНОНИМИЧЕСКОГО РЯДА. СПОСОБЫ СИСТЕМАТИЗАЦИИ ХЕЙТИ В ТУЛАХ.

1. Предварительные замечания

2. Собственно синонимы

3. Основные семантические способы создания хейти . 48 "Характеризующие хейти". Семантические системы внутри тулы.

5. Полисемия хейти .».

6. Принципы систематизации хейти в тулах по признаку грамматического рода

7. Выводы.

ГЛАВА П. ДВУЧЛЕННОЕ ХАРАКТЕРИЗУЮЩЕЕ ХЕЙТИ И КЕННИНГ

1. Основные вопросы теории кеннингов

2. "Кеннинги" в туле

3. Двучленные характеризующие хейти

Выводы.

Введение диссертации1984 год, автореферат по филологии, Гуревич, Елена Ароновна

Б диссертации исследуется один из малоизученных памятников древнеисландской словесности - тулы (стихотворные перечни) поэтических синонимов, присутствующие в ряде рукописей "Младшей Эдды", исландской поэтики ХШ века.

В обширной литературе, посвященной изучению богатой и разнообразной поэтической традиции средневековой Исландии, нет работ, в которых бы совершалась попытка установить жанровое своеобразие тул синонимов и их отношение к поэтической практике скальдов.Эти вопросы, впервые поднимаемые в настоящем исследовании, определяют его научную новизну.

В течение долгого времени перечни синонимов служили объектом лишь для этимологических разысканий, исследователям же скаль-дической поэзии тулы никогда не представлялись предметом, достойным пристального внимания и имеющим какое-либо отношение к изучению поэтики скальдов. Между тем, уже бытующий в научной традиции взгляд на тулы вызывает настоятельную необходимость в их специальном анализе. Издавна сложилось мнение, согласно которому приводимый тулами обширный лексический материал был извлечен из скальдических стихов и организован в стихотворные перечни исключительно с мнемонической целью. Взгляд на тулы как на глоссарии к скальдическим висам имел своим следствием, с одной стороны,отсутствие самостоятельного интереса к ним, с другой не - привел к отождествлению синонимики скальдов с синонимикой тулы. Те немногие специальные работы, которые посвящены анализу скальдической лексики, опираются прежде всего на материал, почерпнутый из тул, и тем самым подменяют предмет исследования. Подобное неразграничение поэзии и тулы вызывает целый ряд возражений, поскольку базируется на непроверенной гипотезе о характере памятника, никогда не подвергавшегося пристальному изучению. Таким образом, задачи дальнейшего исследования поэтической синонимики выдвигают на очередь вопрос об отношении гул к скальдической традиции.Исследование тул синонимов оказывается тем самым проблемой актуальной для современного состояния изучения языка поэзии скальдов.

В настоящей диссертации тулы рассматриваются с точки зрения их места в древнеисландской литературной традиции. Целью исследования является установление основных жанровых признаков тул синонимов. Необходимость решения поставленной проблемы диктуется прежде всего тем, что будучи сводом поэтической синонимики, тулы одновременно являются памятником поэзии и продолжают древний жанр мифологической тулы. Применение мифоэпического жанра к новому и принципиально иному материалу, как можно ожидать, должно было сопровождаться трансформацией этого жанра, приобретением им новых специфических черт. Выяснение того, в каких именно формах осуществляется взаимодействие мифологической и скальдической тулы -одна из непосредственных задач предлагаемого исследования.

Поскольку же единственным содержанием рассматриваемых перечней являются различные поэтические наименования определенного круга объектов, вопросы исторической поэтики не могут быть отделены от вопросов лексикологии. В центре внимания диссертации оказывается широкий круг проблем, связанных с трактовкой скальдиче-ского слова в гулах. Скальдическое слово рассматривается при этом с позиций общелингвистического учения о слове, как оно разрабатывалось в отечественном языкознании (прежде всего в грудах В.В. Виноградова, А.И. Смирницкого, Д.Н. Шмелева) и изучение его опирается на уже произведенные изыскания в области эпической и скальдической лексики (работы М.И. Сгеблин-Каменского и О.А.Смирницкой). В соответствии с этим формулируются следующие задачи исследования:

1. Установление единиц скальдического словаря в их соотношении с единицами в составе тул (хейти).

2. Выяснение границ синонимии в скальдической традиции и условий трансформации синонимических систем в тулах.

3. Уточнение проблемы тождества единиц скальдического словаря и вариантности применительно к скальдической системе (модель и ее структурные реализации),

4. Установление характера варьирования в тулах,

5. Сопоставление основных способов создания скальдических синонимов в поэтической традиции и тулах.

6. Установление основных черт преемственности мифологической и скальдической тулы,

7. Разработка принципов этимологического анализа словаря тул.

Проводимое в работе сопоставление синонимической системы гулы с реально используемой в поэтической традицией синонимикой определило выбор основного материала исследования. Его образуют 59 гул синонимов, содержащих 2573 лексические единицы, которые присутствуют в рукописях "Младшей Эдды", а также собранная методом сплошной выборки по "Поэтическому словарю древнеисландско-ГО языка" (Lexicon poeticum antiqtiae linguae septentrionalis) синонимика скальдов.

Исследование характера употребления значительной части хейти потребовало обращения к полному корпусу эддической и скальдической поэзии; установление значения и отношения поэтических синонимов к общему словарному фонду древнеисландского языка - обращения ко всем авторитетным словарям, в том числе к "Этимологическому словарю древнескандинавского языка" Я. де Фриса и к самому полному на сегодняшний день из существующих словарей современного исландского языка, "Исландско-датскому словарю" С. Блён-даляс

Важным источником послужила также "Младшая Эдда" Снорри Стурлусона.

Исследование тул было произведено по наиболее полному их изданию, включенному в состав корпуса скальдической поэзии Den norak-islandske akjaldedigtning ved F. Jonsson. 2. utg. Kjóbenhavn, 1967 - 1973, А I, s. 653-690, В I, а.658 - 680). При этом использовался как нормализованный, так и ненормализованный текст.

Теоретическое значение работы. Настоящая диссертация продолжает то направление в исследовании поэтики древнескандинавской литературы, которое было начато в отечественной филологии М.И. Стаблин-Каменеким. Б работах этого направления выдвигается на первый план изучение тех наиболее ранних этапов становления литературы, проследить которые на европейском материале удается в одной только Исландии. Предлагаемая работа может послужить определенным вкладом в разработку проблем древнегерманского поэтического языка на архаической стадии его развития.

Данная диссертация, как нам представляется, имеет и практическую ценность.Результаты произведенного анализа поэтической лексики могут найти свое применение в этимологических исследованиях германских языков и в текстологии средневековых исландских поэтик. Помимо этого выводы и основные положения диссертации могут быть использованы при чтении специальных курсов по языку древнегерманской поэзии, а также по истории древнескандинавской литературы.

Диссертация состоит из предисловия, введения, двух глав, заключения, библиографии и трех приложений. Каждая глава в свою очередь делится на разделы и в конце содержит выводы. Приложения включают в себя справочный аппарат, куда вошли примечания к тексту диссертации, и библиография, отдельное исследование, посвященное некоторым вопросам текстологии тул, и таблицы, частично представляющие в проанализированном виде тог материал, который лег в основу работы«

- 9

ВВЕДЕНИЕ

Когда современный исследователь переводит слово skaldska-parmai, служащее названием П части "Младшей Эдды", исландской поэтики ХШ в., приписываемой самому знаменитому из исландцев -Снорри Стурлусону, как "язык поэзии", он как будто бы допускает вольность: внутренняя форма этого наименования указывает на поэзию скальдов, кроме того и "Эдда" Снорри посвящена скальдиче-ской поэзии, но не исландской поэзии в целом. Между тем skaid-skaparmal - это, действительно, не более, чем "язык поэзии", поскольку исландцы называли (и продолжают называть) поэзию skaidskapr. Уае самый характер обозначения поэзии знаменателен: с одной стороны, он показывает, что "поэзия" и "скальдиче-ская поэзия" являлись для исландцев тождественными понятиями, с другой - что эпическая (эддическая) поэзия не считалась в го время поэзией в собственном смысле слова*. Подобное положение должно объясняться существенными особенностями обеих традиций, определившими их противоположность и одновременно преемственность.

Бытующее в науке мнение о простоте эпической формы является обычно результатом не детального ее анализа, но сопоставления с изощренной и гипертрофированной скальдической формой. Тогда как понимание поэзии скальдов требует специальной (и немалой) подготовки,эпический стих ясен и не нуждается в дешифровке (Heiga-son j., 1953, з. 5 ). Между тем, как показали исследования последних лет, "незаметность формы эпической поэзии проистекает не столько из ее простоты, сколько из неотграничимости ее от языковой формы" (Смирницкая O.A., 1982в, с. 35).

Основные элементы аллитерационного стиха вырастают из характерных особенностей просодики древних германских языков, в которых в результате акцентного сдвига возникло начальнокорне-вое (т.е. закрепленное за определенной морфемой) ударение, что повлекло за собой, в свою очередь, семантическую мотивированность словесного ударения. Диктуемая самим языком "изначальная связь звучания со значением" стала отличительной особенностью германского стихосложения, где при посредстве аллитерации она приобрела идеализированную, каноническую форму. Аллитерационный повтор служит здесь не только средством организации стиховых единиц, но и является способом семантического сопряжения вершин аллитерационной строки, совпадающих со смысловыми "вершинами" поэтического высказывания. Обусловленность метрических канонов языковой просодикой и семантикой препятствует выделению эпической формы как таковой - в этом, по-видимому, секрет ее "незаметности", вовсе не исключающей детальную регламентированность, характерную для некоторых германских эпических памятников (на? пример, для "Беовульфа") •

Однако невыделенность поэтической формы, никогда не превращающейся (и неспособной превратиться) в системе аллитерационного стихосложения в свод технических приемов, обусловлена не только ее специфическим отношением к языку: она находится в зависимости от самого характера эпического творчества и полностью ему соответствует»

Уже предмет эпической поэзии - "абсолютное прошлое", отделенное от времени певца (или поэта) эпической дистанцией, характеризующейся нерасчлененностью временных и ценностных признаков, предполагает особое отношение поэта к произведению. "Эпическое слово есть слово по преданию. Эпический мир абсолютного прошлого по самой природе своей недоступен личному опыту и не допускает индивидуально-личной точки зрения и оценки" (Бахтин М.М., 1975, с. 460). Сугубой традиционности эпического сказания соответствует столь же традиционная форма его изложения. Подобно тому как сказитель эпоса не может внести ничего личного в самый рассказ, он не монет и отступить от норм традиционного стиля, сложившегося в процессе многовекового исполнения. Соединение традиции и импровизации, находящее не в последнюю очередь воплощение в "формулизации" эпической речм^, ставит поэта в положение творца-исполнителя, воссоздающего не им установленные нормы. Язык эпоса неотчленим от своего предмета, поскольку и подлежащие рассказу факты не существуют как таковые вне их традиционного оформления. Творение здесь предстает поэтому не как придание формы, но как воссоздание уже готового целого - песни. Сколь бы ни велик был "авторский" вклад каждого творца эпоса, ни он, ни его аудитория не осознает его в качестве автора и не признает за ним "авторского права": имена сказителей эпоса обычно неизвестны, как неизвестен, например, ни один из эддических поэтов.

Указанные характеристики эпоса, во всем применимые к эд-дической поэзии, позволяют увидеть ее противоположность поэзии скальдической. Если предметом эддической поэзии является абсолютное прошлое, то предмет скальдической поэзии - современные факты. Если форма эпической поэзии не может быть выделена как таковая, благодаря, с одной стороны, ее глубокой укорененности в языке, а с другой - неотчленимости от своего предмета, то форма скальдической поэзии автономна по отношению к содержанию, крайне вычурна и условна и является основным объектом, на который направлены творческие усилия скальда. Если, наконец, эпическая поэзия принципиально анонимна и безлична, то скальдиче-ские стихи - творения их авторов, подчеркивающих свое искусство и авторское право-.

Противоположность двух сосуществующих во времени традиций во многом определила подход исследователей к проблеме возникновения поэзии скальдов. Появление чрезмерно усложненной и отличной от эпической поэтической формы объясняют по-разному: кельтским влиянием^, давлением новой (княжеской) аудитории и превращением поэзии в элемент придворного этикета , табуированием имео ни умершего в поминальной песне0 - во всех случаях причинами внешними для самой поэзии. Последовательное объяснение происхождения и формальных особенностей поэзии скальдов с позиций исторической поэтики было впервые дано М.И. Стеблин-Каменским, увидевшим в ней не результат вырождения поэзии, как это нередко представляется в науке, но, напротив, результат зарождения авторской, личной поэзии, т.е. закономерный этап литературной эволюции (1958, с. 181-201). Характерная для скальдической поэзии формальная изощренность получила тем самым свое истолкование: развитие авторства происходит в результате осознания и выделения формы. "Гипертрофия формы - это как бы трамплин, посредством которого творческое самосознание поднимается над безличной традицией" (Стеблин-Каменекий М.И., 1978, с. 94). Из этого не следует, однако, что осознание формы как таковой должно было немедленно повлечь за собой ориентацию поэта на разрыв с традиционными нормами. М.И, Стеблин-Каменекий заметил и еще одну существенную особенность поэзии скальдов, о которой нередко забывают, подходя к ней с мерками искусства нового времени^ - ее глубокую традиционность (19796, с. 80). За 500 лет своего существования скальдическая поэзия не претерпела почти никаких изменений, а развитие отдельных элементов ее формы предстает в виде становления канона10. Творчество скальда приобретает тем самым специфические черты - оно направлено не на выявление его индивидуальности, но на демонстрацию мастерского владения формой, умения в точности следовать канону, воплощая его, однако»каждый раз по-новому и иначе, чем это делали его предшественники или соперники. Осознание личного авторства в пределах "эстетики тождества""^ видоизменяет, таким образом, самое представление о каноне: скальдическая форма существует в непрекращающемся процессе варьирования, и именно варьирование в рамках традиционно установленной нормы и есть та область, в которой творит скальд.

Уже традиционность поэзии скальдов позволяет увидеть ее преемственную связь с эпической поэзией, на это уже указывают и все основные элементы скальдической формы: "переворот, совершенный скальдами в поэтике, имеет своей основной ареной унаследованный из традиции поэтический язык. Не боясь впасть в анахронизм, можно утверждать, что осознание формы явилось, собственно, осознанием двусторонности языковых единиц. Скальды научились оперировать раздельно планом выражения и планом содержания, де-мотивируя отношения между ними и превращая элементы языковой формы в материал для сложных орнаментов: фонетических, словесных, синтаксических. Те самые элементы, которые были направлены в эпической поэзии на предельное выявление языковых значений и значимостей, скрывают их, став частью орнамента" (Смирницкая O.A., 1982в, с. 35). Это разъединение формы и смысла, повлекшее за собой коренное изменение воспринятых из эпической традиции строевых элементов, находит ярчайшее воплощение в системе скальдической лексики.

Центральное место в ней занимает кеннинг - двучленная перифраза, замещающая "существительное обычной речи" (Meissпег и., 1921, Б. 2) и служащая обозначением таких важнейших

12 понятий героического мира, как щг, меч, щит, корабль и др. . Подобно другим конструктивным элементам скальдической формы, кеннинг присутствует уже в эпической системе, но не получает в ней большого (по сравнению со скальдической традицией) распространения. Различия между эпическим и скальдическим кеннингом не сводимы, однако, к чисто количественным характеристикам и обусловлены общими свойствами обеих систем. Если эпический кеннинг представляет собой особым образом устроенную метафору и обладает вследствие этого непременным свойством метафоры - мотивированностью описываемым целым, то скальдический кеннинг демотивирован, его связь с референтом нарушена и не может быть восстановлена "изнутри". Указанная особенность скальдического кеннин

13 га, замеченная весьма немногими его исследователями , имеет своим следствием широко распространенное мнение о "загадочности" кеннинга, а также основанное на нем сравнение кеннинга с загадкой^. Эта аналогия опирается, однако, лишь на внешнее сходство: кеннинг - не загадка уже потому, что не предполагает разгадывания. Отождествление кеннинга с описываемым целым осуществляется не путем расшифровки, но прежде всего вследствие владения скальдической формой и применения вытекающих из него конкретных знаний, т.е. по существу так же, как и узнавание значения слова носителем языка.

Можно пойти дальше простого сравнения кеннинга со словом, поскольку в скальдической системе функции слова, действительно, выполняет именно кеннинг, тогда как другая важнейшая единица поэтического языка - скальдический синоним (хейти) утрачивает признаки слова и перемещается, будучи лишь конструктивным элементом кеннинга, на "морфемный уровень". Заметим сразу же, что применительно к екальдической традиции термин "хейти" и может употребляться лишь для обозначения единиц в составе кеннинга.

Возможность трактовки скальдического (но ни в коем случае не эпического!) кеннинга в качестве слова опирается в целом на два присущих ему свойства. Во-первых, как будет показано ниже, содержание кеннинга вполне исчерпывается значением того существительного, заместителем которого он является: aufcar Njipr&r "Ньёрд богатства", rogvifcr "древо битвы" и просто "мук" (greppr, maür или др.) - являются абсолютно синонимичными обозначениями мужчины, В какие бы многочленные цепочки ни развернули мы приведенные кеннинги, они не изменят этого своего качества. Во-вторых, образующие скальдический кеннинг компоненты представляют собой не полнозначные слова, но "квазислова", т.е. слова с редуцированным значением, либо же вообще не существующие вне кеннингов единицы, являющиеся своего рода "сменными элементами, обеспечивающими безграничные возможности формального варьирования" (Смирницкая O.A., 1982в, с. 36).

Превращение полнозначных слов в хейти, иначе говоря в воплощения отдельных семантических признаков, и есть следствие собственно скальдического варьирования, т.е. варьирования, направленного на производство нового в рамках установленного традицией. Каждый скальдический кеннинг является соединением индивидуально-авторского и традиционно заданного: будучи творением скальда, он необходимо следует строго определенному структурно-семантическому типу и тем самым представляет собой реализацию уже готовой модели, с которой соотносится как вариант с инвариантом. Непроизвольность кеннинга, позволяющая видеть в нем единицу скальдического языка, аналогичную языковому знаку и эквивалентную простым синонимам поэтического словаря, обеспечивает его способность выполнять коммуникативные функции, играть роль поэтического синонима, замещающего обычное наименование. При этом каждая конкретная вариантная реализация кеннинга, предстающая в качестве использования его в поэтической речи, может далеко отстоять от исходной модели, будучи, однако, вполне ей тождественной. Так, на первый взгляд кеннинги золота бгека Ъо1 "двор дракона" и йодле зкег "шхера змеи" (обалп - имя мифологической змеи) должны показаться вполне самостоятельными и отдельными поэтическими обозначениями, между тем, это не разные кеннинги, способные выступать в качестве синонимов, но варианты одного и того же кеннинга - две его тождественные речевые реализации. Уже здесь можно заметить, что тождество кеннинга самому себе осуществляется иначе, нежели тождество слова. Если тождество слова обеспечивается прежде всего тем, что оно является готовой единицей, воспроизводимой, а не производимой во всех случаях его употребления, причем возможные варианты слова - структурные (лексико-семантические и фономорфологические), стилистические, диалектные - для того, чтобы сохраняться в качестве таковых и не превращаться в разные слова, должны обладать не просто семантическим единством, но семантическим единством выраженным, находящим "соответствие в звуковой оболочке слова" (Смир-ницкий А.И., 1954, с. 23), то тождество кеннинга необходимо осуществляется через варьирование, никогда не затрагивающее смысла, но полностью видоизменяющее форму. Скальдический тип творчества не только не допускает отвердения кеннинга в клише^, но требует постоянного обновления его формы. При неизменности содержания и коммуникативной направленности кеннинга обновление формы оборачивается деформацией ее строевых элементов. Необходимость варьировать компоненты кеннинга требует вовлечения в его состав нового и разнообразного языкового материала, перерабатываемого путем приравнивания в специфическую скальдическую синонимику -хейти. Расширение синонимии предопределяет и самый ее характер: система хейти конструируется на основе минимального набора общих семантических признаков и вообще не способна существовать вне порождающего ее кеннинга. Вследствие этого в скальдической традиции происходит "раздвоение" слова - будучи употребленным вне кеннинга, оно выступает в своем обычном языковом значении и потому не является "хейти", будучи компонентом кеннинга, оно утрачивает предметное значение и сохраняет лишь классификационное, свидетельствующее о его принадлежности к широкому формальному классу*^, тем самым происходит его разрушение как слова. Функции слова принимает на себя кеннинг, для которого расширение синонимии имеет столь же необратимые последствия, как и для самих хейти, - он демотивируется и теряет всякую связь с описываемым референтом. В связи со сказанным, уместно привести следующую характеристику скальдических кеннингов: "метафора уступила в них место совершенно условной схеме: основа в них - название любого объекта того же класса, что и описываемое целое, а определение - название любого конкретного предмета из сферы целого" (Стеб-лин-Каменский М.И., 19796, с. 104-105).

Итак, кеннинг представляет собой основную единицу поэтического языка и занимает в скальдической системе то место, которое отведено в общеязыковой системе слову: он является минимальной самостоятельной единицей, имеющей собственное значение. Тем самым кеннинг оказывается эквивалентным другой основной единице поэтического языка - свободному скальдическому синониму. Будучи единицами функционально тождественными, свободный синоним и кеннинг существенно различаются как по форме, так и по способу своего существования: если кеннинг непременно двучастен, то свободный синоним может быть по составу простым или сложным; если кеннинг непременно подвергается структурному варьированию, то свободный синоним либо существует в готовом виде, либо создается непосредственно в поэтической речи.

Тогда как кеннинг и свободный синоним принадлежат к числу основных единиц скальдического языка, иначе говоря являются разными воплощениями скальдического слова, несвободный синоним ("хейти") не имеет собственного значения в поэтическом языке и выступает в качестве единицы в строении скальдического слова -кеннинга. Таким образом, он, как уже говорилось, может быть сопоставлен с наименьшей двусторонней языковой единицей - морфемой. Однако не более, чем сопоставлен: в отличие от морфемы, хейти всецело принадлежит к лексической системе скальдического языка и потому не находит точной аналогии среди общеязыковых единиц. Разделение свободного поэтического синонима и кеннинга, с одной стороны, и несвободного синонима (хейти), с другой, является, таким образом, определяющим для всей системы скальдического языка и соответствует в целом существующей в языке иерархии единиц, имеющих собственное значение (т.е. способных обозначать что-то во внеязыковой действительности} и образующих их единиц, имеющих лишь смыслоразличительную функцию (т.е. не имеющих собственного значения в указанном понимании)(Шмелев Д.Н., 1977, с. б).

В эпической системе и кеннинг, и его составляющие имеют существенно иной языковой статус. Компоненты кеннинга здесь - пол-нозначные слова, а возможности их варьирования всецело предопределены традицией, которой принадлежит как самая модель кеннинга, так и каждая ее конкретная реализация. Тогда как скальдический кеннинг сам продуцирует элементы, обеспечивающие возможности его безграничного варьирования и потому всецело ему подчиненные»эпический кеннинг, напротив, должен находиться в зависимости от эпических синонимов, которые, в отличие от формализованных сис

Т7 тем хейти, не обладают свойством полной взаимозаменимости .Если скальдический кеннинг функционирует как слово, то эпический -как словосочетание-формула и вообще не может быть четко выделен из разряда формул.

Неотграничимость системы хейти от порождающих ее кеннингов - явление, на которое зачастую не обращают внимание исследователи скальдической лексики. О "синонимическом ряде скальдической поэзии", представляющем на деле плод искусственного вычленения хейти из кеннингов с последующей их систематизацией, принято говорить как о некоторой реальности*®. Не в малой степени этому должны способствовать средневековые перечни скальдических синонимов - тулы С]?и1иг), присутствующие в ряде рукописей "Младшей Эдды".

Любое рассмотрение хейти издавна связывается в науке с ту-лами, которые считают основным источником наших знаний о скальдической лексике. Между тем, как уже говорилось, вопрос об отношении тул синонимов к поэтической практике не только не решен, но никогда и не ставился исследователями скальдической поэзии. Выяснение его - одна из задач настоящей работы. х

X X

Тулы относят к древнейшим жанрам германской поэзии. Поскольку обычным их содержанием являются мифологические имена и названия, генеалогии и прочие сведения, образующие древнюю ученость , тулы считают, как правило, чисто мнемонической формой,

РП далекой от поэзии в собственном смысле слова . Ритмическая организация подобных.перечней, строгое следование аллитерационным канонам, наличие дополнительных звуковых повторов (прежде всего рифмы) - вряд ли могут быть направлены лишь на облегчение запомнят нания содержащихся в тулах сведений . Оформленность текста -знак его правильности и социальной значимости, а эстетическая его функция не отчленима от познавательной.

Об особой древности тулы, соединяющей, по-видимому, поэзию с ритуалом, свидетельствует ее очевидная связь с тулом (]mlr), жрецом, выполнявшим, как полагают исследователи, сакральные функции в германском обществе^. Тулы, как можно заключить из их названия, и должны были быть теми речами, которые произносились (для этого есть специальный глагол - "bylja) с "престола тула" (ср.: mal es at ЪуЗ-З'а ^>ular stoli a. Hav. 110).

В дальнейшем, однако, и гул, и тула изменили свое назначение: слово iulr стало одним из наименований поэта (так называют себя иногда скальды), а тулы превратились в перечни разнообразных сведений, лишенные сакрального значения ( Heusier а., 1957, S. 110 - 111).

Именно в таком виде предстают самые обширные из сохранившихся тул - перечни скальдических синонимов, образующие дополнение ко 2-й части "Младшей Эдды" - "Языку поэзии". Поскольку тулы не связаны композиционно с текстом SnE и кроме того при

23 сутствуюг не во всех ее рукописях , их принято считать позднейшей вставкой, сделанной не Снорри, но одним из последующих редакторов его поэтики (ср.: Boer R., 1926, s. 137-141). При этом, однако, есть основание видеть в тулах произведение, предшествующее по времени созданию SnE: в тексте Skm. имеются ссылки на списки синонимов, бывших в распоряжении ее автора, а некоторые текстуальные совпадения позволяют предположить, что этими списками и были тулы, по-видимому, в их более ранней и не-сохранившейся редакции^. Как заметил один из исследователей тул, С. Бугге (1875, S.2I2), использование этих списков как ису точника при написании Skm. и должно было послужить, причиной их первоначального невключения в текст SnE. Другой ученый, с именем которого прежде всего связано изучение тул, - Ф. Йонссон, напротив, вообще не усматривал ничего общего между перечнями хейти в тексте Skm. и тулами (1931, s. хых). При этом временем создания тул и тот и другой считали середину или вторую половину ХП в., однако Ф. Йонссон указывал на то, что часть перечней могла быть составлена и позднее - во 2-й половине ХШ в. (Bugge S., 1875, S. 237; Jonsson Р., 1923, S. 179).

В целом тулы известны в двух редакциях. Первая (основная рукопись - codex regius 2367) содержит 35 тул, организованных в список по тематическому принципу; вторая (основная рукопись -AM 748) содержит 59 тул, из которых 24 отсутствуют в первой рерс дакции . Выяснение взаимоотношений между названными редакциями, а также отношения тул к тексту SnE, установление того, были ли тулы созданы одним или целой группой авторов и попытка их атрибуции - вот круг вопросов, находившихся в центре внимания исследователей во 2-й половине XIX в. - начале XX в. Тогда как Ф. йонссон рассматривал первую редакцию списка в качестве основной, а присутствующие сверх перечисленных в ней во второй редакции 24 гулы как позднейшее дополнение, С. Бугге считал исходной и ранней редакцией наиболее полную, т.е. содержащую все 59 тул. При этом С. Бугге видел в списке тул единый текст, соси тавленный одним лицом и в одно время; Ф. Йонссон, напротив, считал, что списки объединяют тулы, созданные в разное время и разными авторами. Наконец, если С. Бугге находил, что тулы были составлены на Оркнейских островах и автором их был оркнеец, предположительно - епископ Бьярни Кольбейнссон^, то Ф. Йонссон считал местом создания тул исключительно Исландию (Ви^е Б., 1875, Б. 209-246; <Гопавоп Р., 1893, Э. 506; 1923, Б. 174-184).

Делая подобные выводы, оба исследователя опирались, однако, не на детальный анализ содержащихся в гулах наименований, но лишь на некоторые особенности композиции списков или отдельных перечней. Что же касается исследования состава тул на предмет выяснения источников присутствующих в них лексем и способов их систематизации, а также целей, которые мог преследовать автор тул, составляя обширные перечни поэтических синонимов, - то такое исследование никогда не предпринималось. Ни С. Бугге, ни л во многом следовавший за ним К. Мюлленгофф (1883-1891, Б, 223226), ни Ф. Йонссон не выражали сомнений в том, что тулы, будучи перечнями поэтических синонимов (о чем свидетельствуют уже предпосланные им заглавия), имеют своим источником скальдические стихи; целью же составления каталогов хейти могла быть только задача обучения молодых скальдов.

Взгляд на тулы как на глоссарии к корпусу скальдической поэзии во многом предопределил:1 отсутствие интереса к ним со стороны исследователей скальдической поэтики. Показательно, что ни в одной из посвященных тулам работ (а таких очень немного), перечисляемые в них наименования не рассматриваются как элементы поэтического языка. Во всех случаях исследования хейти носят сугубо этимологический характер или направлены на реконструкцию стоящих за ними представлений и реалий27. Не случайно поэтому наиболее изученными оказались гулы, перечисляющие хейти мифологических существ. Их обычное содержание - имена собственные, во многом соответствующие тем, которые приводятся в "мифологических" гулах "Старшей Эддын. При этом, однако, подвергая анализу подобные имена, никогда не различают источники, из которых они извлекаются - "мифологические" тулы из "Старшей Эдды", последовательно смешиваются с гулами поэтических синонимов из "Младшей Эдды"^. Между тем, при известной общности состава эти тулы далеко не тождественны функционально. Если "мифологическая" тула называет по именам отдельных предотавителей определенного класса существ, то тула хейти приводит те же имена в качестве синонимов-заместителей таких слов, как, например, ¿уегйг "карлик" или З^ипп "великан", и ставит их в один ряд с перечнями хейти людей, оружия, животных и т.д. Есть и еще одна важная особенность гул синонимов, которая не может быть оставлена без внимания: они несравненно обширнее всех известных "мифологических" гул.

Составленные в традиционном эпическом размере (Гогпуг^з-59 тул образуют 1370 стихотворных (кратких) строк и перечисляют 2573 наименования 55 понятий. Средний объем тулы -3-4 строфы, однако имеются и значительно более длинные перечни: так, гула МЕЧ образует 12 строф, тула КОРАБЛЬ - 10, тула ОДИН -8; наряду с этими существуют и совсем короткие перечни, не превышающие строфу или полустрофу (хельминг). Поскольку единственным содержанием тул являются поэтические синонимы^, объем перечня служит показателем образующего гулу синонимического ряда. Б большинстве случаев он очень велик: тула ОГОНЬ перечисляет 60 хейти, гула ДЕРЕВО - 59, гула ПТИЦА - 114, тула РЕКА - 112,тула

- 24

МУЖ - 123, а гула МЕЧ - 170.

Уже давно было замечено, что немалое количество записанных в тулах синонимов никогда не встречается в поэзии. Это, однако, не смогло поколебать уверенности исследователей в том, что перечисляющиеся в тулах хейти были почерпнуты из скальдических ВИС (ср.: Falk Н., 1924, а. 35; Jonsson Р., 1934-1935, а.304). То обстоятельство, что множество поэтических синонимов отсутствует в сохранившейся части скальдического корпуса, лишь повысило ценность тул в глазах ученых: тулы оказались своего рода памятными камнями, воздвигнутыми целой эпохе, единственным свидетельством о безвозвратно утраченных скальдических стихах.

Между тем, тогда же было замечено, что некоторые из перечисляемых в тулах наименований (иностранные слова, отдельные географические названия) не могли быть восприняты составителем тул из стихов скальдов и являются плодом собственно книжной учености^. Оба факта - отсутствие части приводимых тулами синонимов у скальдов и присутствие в тулах наименований, возможность употребления которых в поэзии маловероятна или полностью исключена, - не были, однако, сопоставлены исследователями, а потому и не повлекли за собой более пристального изучения тул. Традиционно сложившуюся точку зрения на тулы как на глоссарии к корпусу скальдической поэзии не смогло поколебать и заявление одного из лучших знатоков скальдических кеннингов, Р. Майсснера, согласно которому перечисляемые тулами синонимы создавались самим автором тул исключительно из присущего скальдам пристрастия к языкотворчеству (1924, s. 135-137). О том, какой научный резонанс имело мнение Майсснера (высказанное, правда, по другому поводу и неподкрепленное никакими доказательствами), можно судить по единственному отклику на него: полностью перетолковывая слова Майсснера, другой известный специалист по исландской поэзии, Й. Хельгасон, относит их к "мифологическим" гулам "Старшей Эдды", которые содержат, по его мнению "как собранные, так и сочиненные" имена и названия, тогда как тулы синонимов образованы из "уже существующего языкового материала" (1953, в. 100101).

Устоявшееся в науке мнение о тождественности синонимического ряда тулы поэтическому (т.е. реально используемому) синонимическому ряду является, однако, не более, чем спекулятивным заключением. И не подвергая специальному исследованию содержащийся в тулах лексический материал, можно заметить, что хейти в поэзии и в тулах представляют собой существенно разные явления.

Сделать подобное заключение позволяет уже самый характер скальдической синонимии. Во-первых, система хейти не существует отдельно от порождающего ее кеннинга и не может быть вычленена как таковая, т.е. как система заданных, существующих в готовом виде единиц, призванных обслуживать варьирование определенного кеннинга. Сущность собственно скальдического варьирования формы - в его нескончаемом разнообразии. Скальд в силу самого характера своего творчества располагает не столько готовым арсеналом средств (в данном случае - хейти), обеспечивающим возможность варьирования, сколько знанием способов их создания.Сис-тема хейти оказывается вследствие этого системой не только принципиально открытой, но и носящей "потенциальный" характер, а тем самым и мало приспособленной для каталогизации. Во-вторых, система хейти, предстающая в гулах как ряд, объединенный общностью обозначаемого понятия (синонимы земли, моря, корабля и т.д.) вообще, как правило, отсутствует в поэзии. Так, синонимы земли, как и большинство других систем хейти, обслуживают здесь не один, а целую группу кеннингов: золота, жены и др. Поскольку же хейти неотчленимы от кеннинга, говорить о наличии, например, одной системы хейти земли не приходится: такая система рассредоточена по отдельным типам кеннингов, а объединение ее - в целом совершенно ненужное скальдам - происходит уже в результате ученого осмысления и систематизации накопленных в ходе стихийного варьирования средств. Плодом такой ученой систематизации хейти и является гула.

Вопрос, следовательно, должен стоять не о том, является ли тула набором почерпнутых из поэзии синонимов, организованных исключительно с мнемонической целью в правильные стихотворные строки, а о том, каковы те способы систематизации поэтической лексики, которые лежат в основе конструируемого автором тулы ряда. Другой вопрос, являющийся непосредственным следствием первого: насколько адекватно отражает синонимический ряд тулы стихийно складывающиеся системы скальдических хейти. При этом адекватность тулы поэтической традиции следует рассматривать как в плане соответствия перечисляемых в них лексем реально используемым скальдическим синонимам (т.е. на уровне состава синонимического ряда), так и в плане соответствия способов создания хейти в тулах. тем способам, которыми пользовались скальды, образуя новые хейти в ходе варьирования кеннинга (т.е. на уровне реализации потенций скальдической синонимии).

Последний вопрос, как можно заметить, исходит из предположения, что перечисляемые тулами поэтические синонимы могли образовываться непосредственно их автором. Вероятность этого вовсе не исключена: выше уже говорилось, что немалая часть записанных в тулах синонимов не встречается ни в каких поэтических памятниках, вполне возможно, что автор тул не только собирал, но и сам создавал хейти, уподобляясь тем самым скальду. Еще вероятнее то, что он и сам был скальдом, как был скальдом Снорри, составивший учебник поэтического искусства, "Младшую Эдду," и его племянник Олав Белый Скальд, автор "Третьего грамматического трактата". Соединение ученого осмысления скальдиче-ской традиции со следованием ею же установленным нормам и должно было быть в таком случае закономерным методом составления перечней поэтических синонимов. Уместно в связи с этим заметить, что и самое продолжение древнего жанра гулы служило здесь соединению поэтики с поэзией.

Поскольку же речь, как можно заранее предположить, идет об ученой поэтике - доказательством этому и одновременно попыткой выявить ее характер послужит предлагаемое исследование - необходимо установить основные понятия, ею используемые. Для тул синонимов таким основным понятием является, очевидно, "хейти".

НеИ;1 ("имя, название") - термин, который, как уже говорилось выше, служит обозначением формализованных скальдических синонимов, вызванных к жизни системой варьирования кеннинга.Между тем, в исландской поэтике термин "хейти" употребляется шире и применяется также как наименование другой единицы скальдического языка - свободного синонима, не только не подчиненного кеннингу, но и функционально ему тождественного. Обе эти различные по своему статусу единицы скальдического языка, объединенные в исландской поэтике под одним наименованием, последовательно смешиваются автором тул в ходе составления перечней. Показательно, что точно так же, уподобляясь автору тул, смешивают их зачастую и современные исследователи скальдической лексики^*.

Различия между двумя типами "хейти", однако, существенны и проявляются прежде всего в том, что они являются единицами разных уровней: тогда как хейти в составе кеннинга теряет признаки слова и превращается лишь в сопоставимый с морфемой строевой элемент последнего, свободный синоним представляет собой слово и функционирует в качестве такового, хотя при этом во многом и не совпадает со своим общеязыковым эквивалентом. Такой синоним также нееет на себе печать скальдической формализации. Так, обращаясь к женщине, скальд может назвать ее "вдовой" или "девушкой", не имея при этом в виду ни ее возраста, ни социального статуса, но употребляя лишь одно из поэтических обозначений жены. Принадлежность разным уровням - не есть лишь особенность функционирования указанных типов "хейти", она влечет за собой и существенные различия как в характере, так и в объеме синонимических систем. Если возможности синонимического приравнивания в пределах всегда тождественного самому себе кеннинга при данном типе творчества оказываются поистине безграничными, синонимическое приравнивание функционирующих свободно лексических единиц неизбежно ограничено их общей коммуникативной направленностью. Варьирование формы в скальдическом творчестве - и в этом его противоположность привычной нам поэзии нового времени - всегда осуществляется в жестких пределах неизменного смысла.

Указанные различия между двумя типами синонимов вовсе не исключают возможности пересечения обеих систем. Унаследованные из эпической традиции обозначения земли, например, выступают и свободно, и в составе кеннингов, оказываясь в одном ряду со "сменными элементами" последних. Обратный процесс - переход компонентов кеннинга в свободное употребление - явление значительно более редкое и имеющее в своей основе традиционно-устойчивое функционирование некоторых лексических единиц в составе кеннинга.

- 29

Пересечение обеих систем, безусловно, затрудняет их четкое разграничение, не настолько, однако, чтобы исключить самую его возможность. Если автор тул последовательно и, как можно предположить, закономерно смешивает оба типа синонимов, то Снорри, решая ту же проблему противоположным образом, старается их разграничивать. Именно различными подходами к проблеме скальдической синонимии и должны, очевидно, объясняться те существенные различия в построении тул и перечней синонимов в тексте Бкт., которые отчетливо выступают на фоне их сходства.

Здесь на место останавливаться подробно на анализе указанных перечней, послужившем одним из предметов особого исследования^, важно заметить лишь, что Снорри, начиная рассказ о разных типах поэтических выражений, сразу же выстраивает их в один ряд как функционально тождественные: "Поэтический язык создается трояким путем". - "Как?" - "Всякую вещь можно назвать своим именем. Второй вид поэтического выражения - это то, что зовется заменой имен (от?£п). А третий вид называется кеннингом" ("Младшая Эдда", с. 60). Первый из названных здесь видов поэтических выражений, как становится ясным из дальнейшего изложения, - и есть "хейти". Трактуя "хейти" с самого начала как самостоятельную единицу поэтического языка, Снорри, переходя после посвященной кеннингам части к рассказу о синонимах, старается придерживаться только тех из них, которые выступают в поэзии в свободном употреблении: об этом свидетельствуют как самые перечни, содержащие вследствие общей установки их автора весьма ограниченное число единиц, так и приводимые им цитаты из скальдических вис. Насколько последователен здесь Снорри - другой вопрос,однако и при возможных отклонениях от избранного им пути ясно, что во 2-й части Экт. автор трактует вовсе не о тех хейти, о которых он говорил,, ведя рассказ о кеннинге, но о функционально тож

33 дественных кеннингу поэтических синонимах .

Разграничение свободного синонима и "сменного элемента" в составе кеннинга, которое проводит Снорри, как уже отмечалось, весьма существенно для скальдического языка и отражает его строение. Однако различая оба типа единиц, Снорри не дает им разные наименования. Это обстоятельство привело к тому, что "термин" хейти, будучи'воспринят научной традицией, так и не приобрел ясности, но, напротив, привел к смешению двух функционально различных единиц. Применительно к скальдической системе представляется поэтому целесообразным обозначать термином "хейти" только компоненты кеннинга, а тождественные кеннингу поэтические наименования называть "свободными синонимами". Как уже говорилось, это определяющее для всей системы скальдического языка разделение единиц разных уровней снимается в тулах. Автор гул на деле (а не только посредством наименования, как это делает Снорри) смешивает свободные синонимы и хейти, конструируя единую систему поэтической синонимики. Тем самым исчезает и необходимость дифференцировать синонимы в гулах на уровне их обозначения: вслед за автором перечней мы будем называть их "хейти". Подобное наименование не может приводить к смешению терминов или к неясности, поскольку в настоящем исследовании проводится четкое разграничение реально засвидетельствованной в поэзии скальдической лексики и синонимики гул.

Позиция автора поэтических перечней, по-видимому, не в малой степени предопределена жанровыми канонами гулы. Уже размеры общего перечня тул и колоссальное число приводимых здесь поэтических синонимов говорят о том, что их составитель стремился к поистине энциклопедической всеохватности. Заключенные в полустро фы, строфы и группы строф хейти не только подчиняют себе указанные стиховые единицы: образуя их содержание, они являются той языковой материей, которая призвана заполнить пространство стиха.

Составитель гул связан, однако, не только поэтической формой, не б меньшей мере он связан композицией списка в целом. Сменяющая одна другую последовательность тем, охватывающих едва ли не весь универсум, не может не диктовать и самого выбора описываемых гулами понятий. Строение перечня тул оказывается отражением строения мира во всех его необходимых элементах: от богов, светил и стихий, до растений, зверей и людей с их непременными героическими атрибутами. Всеохватность списка не может не предопределить и его - явной или скрытой - функции: являясь собранием поэтических синонимов, он одновременно именует мир во всех его частях. Знаменательно, что намеченная здесь характеристика тул как синкретического текста во всем соответствует двойственности поэтического термина "хейти", который, будучи наименованием скальдических синонимов, и сам прежде всего означает "имя".

- 32

Заключение научной работыдиссертация на тему "Древнеисландская поэтическая синонимика (традиции и её ученое осмысление в XII-XIII вв.)"

4. Выводы

1. Важнейшими свойствами кеннинга, вытекающими из характера скальдического творчества, являются его непроизвольность и демо-тивированность. Благодаря наличию этих свойств, обширная система скальдических кеннингов функционирует как хорошо слаженный коммуникативный механизм, направленный на выражение строго определенного и ограниченного набора понятий.

2. Указанная трактовка системы скальдических кеннингов позволяет выделить единичный кеннинг ("потенциальный" и "ложный"), всецело обусловленный общей системой, но тем не менее расположенный за ее пределами.

3. Непроизвольность и демотивированность скальдического кеннинга - те свойства, которые позволяют не только отделить его, но и противопоставить всем возможным видам двучленных перифраз и прежде всего - двучленному характеризующему хейти с субстантивным определением.

4. Тогда как кеннинг демотивирован, хейти непосредственно мотивируется своим референтом. Тем самым возможность его функционирования всецело обусловлена характером даваемого наименования.

5. Отличительной особенностью двучленного характеризующего хейти в тулах является его предельно абстрактная мотивированность своим референтом. В результате этого двучленное хейти приближается к одночленному и никак ему не противопоставлено. Кеннинг, напротив, принципиально двукомпонентен и именно из взаимодействия его частей рождается единое значение целого.

6. Тогда как система кеннингов стремится к полному исключению полисемии, хейти в тулах не только обнаруживают склонность к полисемии, но и в полной мере используют ее в целях увеличения числа единиц.

7. Важнейшим источником и основой создаваемой в тулах системы характеризующих хейти является мифологическая номинация,которая осмысляется здесь с позиций скальдического творчества и тем самым существенно трансформируется.

8. Положение системы характеризующих хейти на пересечении двух традиций - мифоэпической и скальдической - определяет главное своеобразие тул синонимов.

- 170 -ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как показало произведенное исследование, тулы синонимов не только не являются каталогами почерпнутых из поэзии хейти, но вступают в явное противоречие с реально засвидетельствованной системой скальдической лексики. Эта уникальная особенность тул, создающих поэтическую синонимику в соответствии с чуждыми поэзии способами, обусловлена прежде всего их местом в исландской литературной традиции. Тулы - поэтический текст, и вместе с тем,-первое ученое сочинение, трактующее об устройстве поэтического языка. Своеобразие тул не исчерпывается, однако, их принадлежностью одновременно к двум традициям - поэтической и металингвистической. Не меньшее значение имеет и то, что тулы, древнейший мифоэпический жанр, обычным предметом которого является мифологическое имя и княжеская генеалогия, оказываются перенесенными на почву принципиально иной традиции, где их содержанием оказывается формализованный скальдический синоним-хейти. Столкновение поэзии с поэтикой, с одной стороны, и скальдической традиции с эпической, с другой, - вот те моменты, которые определили характер создаваемой гулами обширной системы поэтической лексики,

В процессе исследования нам не раз приходилось отмечать несоответствие синонимического ряда тулы скальдической практике. Автор перечней не только не проводит грани между двумя нетождественными и принадлежащими разным уровням поэтического языка единицами - хейти в составе кеннинга и свободными наименованиями, но и создает колоссальную систему "характеризующих хейти", вне-положенную названным категориям скальдических синонимов и вообще не приспособленную к употреблению в поэзии. Анализ состава тулы позволил обнаружить и действующий в ней собственно ученый

- 171 принцип отбора и систематизации поэтических синонимов, в целом неизвестный реально засвидетельствованной синонимической системе, Имеется в виду систематизация хейти по признаку грамматического рода, цель которой - установить соответствие между родопо-ловой принадлежностью референта и формально-родовой отнесенностью каждого из его поэтических наименований - отражает специфические лингвистические представления составителя тул.

Сопоставление создаваемого в тулах характеризующего хейти с центральной единицей поэтического языка - скальдическим кен-нингом показало их полную противоположность. Тогда как скальди-ческое слово всегда направлено на единственный и строго определенный объект, исключает полисемию и всецело приспособлено к выполнению коммуникативных функций, характеризующее хейти не устанавливает со своим референтом необходимой связи, охотно использует полисемию и обнаруживает неспособность к употреблению в качестве наименования. Тем самым характеризующее хейти оказывается глубоко чуждыми лексической системе скальдического языка, действующей как хорошо слаженное кодирующее устройство, направленное на зашифровку вполне определенного и ограниченного круга значений.

Наконец, поиски истоков этой громоздкой и обреченной на существование лишь в пределах списка тул системы привели в предшествующую и противоположную скальдической поэтическую традицию. Создание системы характеризующих хейти явилось результатом возобновления на другой почве процесса мифологической номинации.

Древнейший мифоэпический жанр тулы, таким образом, не просто наложил свой отпечаток на перечни поэтических синонимов, но существенно преобразовал воплощенную в них систему скальдической

- 172 синонимики. Тулы оказались благодаря этому уникальным памятником, который подвел итог одновременно двум генетически связанным, но глубоко различным поэтическим традициям - эпической и скальдической. Положение на пересечении двух традиций во многом определило своеобразие и характерные черты новой, скальдической тулы.

При всем несоответствии созданной в тулах системы поэтической лексикиреально засвидетельствованной скальдической синонимике, эти перечни представляют собой безусловно скальдическое явление, вызванное к жизни скальдической системой и отражающее важнейшие ее свойства.

Уже далекий от простой каталогизации принцип творческого умножения синонимов говорит о том, что тулы, будучи первой исландской ученой поэтикой, составленной на закате скальдической традиции, следуют нормам этой традиции и тем самым являются ее продолжением. Можно заметить, что с собственно скальдических позиций трактуется в тулах и обширный "мифологический" материал, образующий основное содержание тулы как жанра, но при этом и не чуждый вовсе скальдической практике. "Развоплощенное" и апелля-тивизированное мифологическое имя - один из важных источников формирования скальдического словаря, а древнее мифологическое или эпическое предание часто ложится в основу скальдических кеннингов. Мифоэпическая ориентация тул синонимов определяется, таким образом, не в последнюю очередь ориентацией скальдической системы в целом: коренным образом преобразуя и переосмысляя наследив предыдущей традиции, она никогда не теряет с ней связи.

В какие бы существенно новые и чуждые скальдической поэтике формы ни отливалась в тулах эта изначальная связанность с ми-фоэпической системой, предметом их является уже не мифологическоэ имя, но формализованный скальдический синоним-хейти. А потому, как бы близко ни приближался в своих способах создания поэтической лаксики автор тул к мифологической номинации, образованная им система далеко отстоит от мифоэпической традиции. Способы, возникновение и использование которых было связано с обозначением единственных в своем роде объектов, претворяются в ту-лах в расхожее и регулярное средство увеличения синонимических рядов. Тулы, сделали, таким образом, еще один важный шаг на пути переосмысления мифоэпической традиции: если скальды обращали в хейти лишь наличный состав мифологических имен, готовые (и сравнительно немногие) единицы, то автор тул подчинил скальдиче-скому творчеству самый процесс мифологической номинации. Конечным результатом этого явилась полная неприспособленность образованной им системы к нуждам и возможностям поэтической практики, но при этом также - и безусловно скальдический ее характер. Определяющее облик всей скальдической традиции разъединение формы и смысла находит тем самым законченное выражение в тулах,где в оболочке мифологических имен перечисляются всецело формализованные и взаимозаменимые поэтические синонимы.

Уникальность тул, как уже говорилось, определяется, однако, не только их специфическим отношением к традиции, но также и тем, что будучи поэтическим текстом, они представляют собой одновременно научное осмысление скальдической практики и являются первой исландской ученой поэтикой. Место тул в зарождающейся в ХП в. в Исландии металингвистической традиции обусловлено прежде всего их жанровым своеобразием. Тулы - единственное ученое сочинение, трактующее о поэтическом языке в форме поэзии. Синкретизм тул во многом предопределил как характер созданной в них синонимической системы, так и весь круг описываемых посредством

- 174 хейти понятий. Строение списка, обусловленное скорее строением мира, чем набором традиционных скальдических реалий, обозначило новые и широкие границы нуждающегося в заполнении пространства синонимических рядов. Масштабы словотворчества автора перечней и его принципиально новое направление не столько выбраны, сколько навязаны жанровыми канонами тулы. Они же не в последнюю очередь определяют и характерную для тул трактовку поэтического синонима как универсального и свободного наименования, далекую от реального соотношения единиц скальдического языка. Не будет ошибкой сказать, что искусственность созданной в тулах системы во многом обусловлена избранным ими предметом: не всецело подчиненный и невыделяемый в качестве самостоятельного наименования синоним-хейти, но кеннинг является основным элементом поэтического языка. Безусловная ориентация синонимики тулы на систему скальдических кеннингов, явствующая как из способов систематизации хейти, так и из принципов их образования (прежде всего -формального варьирования в пределах небольшого набора семантических типов), во многом предопределена тем местом, которое было отведено хейти в конструируемой автором тул системе. Заняв положение кеннинга, хейти необходимо приобретало и некоторые присущие ему черты, но при этом окончательно порывало со скальди-ческой практикой.

На фоне рассмотренной нами своеобразной "лексикологии" тул яснее выступают и некоторые характерные особенности поэтической концепции Снорри. Его знакомство с тулами не вызывает сомнений, благодаря чему весьма ограниченное использование их материала предстает как отталкивание от чуждой и неясной в своих основаниях системы. Следуя задаче создания нормативной поэтики, учеб

- 175 ника, призванного вдохнуть новую жизнь в угасающую скальдичес-кую традицию, Снорри не только избирает прозаическую форму трактата, но и постоянно подчеркивает свою ориентацию на поэтическую практику. Апеллируя к традиции, Снорри приближен к ней несравненно более, чем анонимный составитель тул. Б центре его изложения находится кеннинг, а объединенные под наименованием "хейти" два типа поэтических синонимов рассматриваются раздельно и в целом не смешиваются»

Насколько понятен был Снорри "поэтический эксперимент" тул, судить трудно. Включив в свои перечни хейти некоторые из созданных в них синонимов, он отверг список тул в целом, как не соответствующий скальдической практике. Впоследствии, однако, и несмотря на их явное противоречие авторскому замыслу, гулы были присоединены к "Младшей Эдде" и должны были в связи с этим рассматриваться существенно иначе - как сохранившееся от древних времен собрание поэтических (или даже мифологических?) наименований. Для поэтов Х1У в., воспринявших скальдическую традицию через посредство ученой литературы предшествующего столетия,авторитет тул уже был бесспорен, вследствие чего небольшая часть образованных в них поэтических синонимов обрела, наконец, недолгую жизнь в скальдических стихах.

Список научной литературыГуревич, Елена Ароновна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Источники и переводы

2. Den norsk-islandske Skjaldedigtning: (A: Tekst efter händskrift-eme): Bd. I-II /Udg* ved P. Jonsson. 2.udg. - K)6beiihavns Ro~ senkilde og Bagger, 1967• - 1242 s.

3. Den norsk-islandske Skjaldedigtning: (B: Rettet tekst): Bd. I- s , ф . ^1./Udg. ved P. Jonsson. 2. udg. - Kj6benhavn: Rosenkilde og Bagger, 1973. - 1300 S." " * *

4. Buchgesellschaft, 1974. 160 S.

5. Snorra Edda /X. Björnsson bjo til prentunar. Reykjavik: Йиш, 1975. - 368 bis.4 * ■ . . , , ^ - ф . , . .

6. The Poetic Edda /Ed. with Transl«, Introd. and Comment. by

7. U. Dronke. Oxford: Clarendon Press, 1969. - Vol. I. Heroic'1. Poems.- 251 p.

8. Младшая Эдда/Изд. подг. O.A. Смирницкая и М.И. Стеблин-Камен-ский. Л.: Наука, 1970. - 137 с.

9. Поэзия скальдов/ Изд. подг. С.В. Петров, М.И. Стеблин-Камен-ский. Л.: Наука, 1979. - 183 с.

10. Снорри Стурлусон. Круг Земной /Изд. подг. А.Я. Гуревич, Ю.К. Кузьменко, O.A. Смирницкая, М.И. Стеблин-Каменский.

11. М.: Наука, 1980. 686 с. II. Старшая Эдда: Древнеисландские песни о богах и героях/Пер. А.И. Корсуна, ред., вступительная статья и комментарии М.И. Стеблин-Каыенского. - М.;Л.: Изд. АН СССР, 1963. - 259 с.2. Словари

12. Берков В.П. Исландско-русский словарь. М.: Гос. изд-во иностр. и национальных словарей, 1962. - 1032 с.

13. Baetke \7. Wörterbuch zur Altnordischen Prosaliteratur: Bd. III. Berlin: Akademie-Verlag, 1965-1968. - 822 S.3« Blondal S. islensk-donsk orüabok: Hl. I-III. 3» IjosprentuS utg. - Reykjavik: Hiä ielenska Bokmenntafelag, 1980. - 1252 bis.* *

14. Bosworth J., Toller Т.К. An Anglo-Saxon Dictionary. 6. ed.- Oxford Univ. Press, 1976. 1302 p.

15. Buck C.D. A Dictionary of Selected Synonyms in the Principal Indo-European Languages. Chicago; Londons ^he Univ. of Chicago Press, 1949. -1515 p.

16. Cleasby R., Vigfusson G. An Icelandic-English Dictionary. -2nd ed. Oxford: Clarendon Press, 1957» - 833 p.

17. Egilsson S., Jonsson P. Lexicon Poeticum Antiquae Linguae

18. Septentrionalis: Ordbog over det Horsk-Islandske Skjaldesprog.'2. udg. K/6benhafns Atlae Bogtryk, 1966. - 667 s.

19. Pritzner J. Ordbog over Det gamle norske Sprog: Bd. I-IV. 4. utg. - Oslo; Bergen; Troms/6: Universitetsforlaget, 1973« -3365 s.

20. Gering H. Vollständiges Worterbuch zu den Liedern der Edda.1 ' ' ' 2. Aufl. Hidesheim; .Jew York: Georg Olms Verlag, 1971» 1404 S.- 215 .- - .

21. He^lquist E.Svensk Etymologisk Ordbokjbd.I-II.-3.uppl.-Lund: ' , Gleerups, 1970. 1484 s.

22. Holthausen F.Altenglisches Etymologisches Worterbuch. 2.

23. Aufl.-Heidelbergs Carl Winter, 1963. 428 S.

24. Vries J. de. Altnordisches Etymologisches Worterbuch. 2.

25. Aufl. Leidens E.J. Brill, 1962. - 689 S.3. Литература

26. Апресян Ю.Д. Проблема синонима. Вопросы языкознания, 1957 Ш 6, с. 84-88.

27. Апресян Ю.Д. Синонимия и синонимы. Вопросы языкознания,1969, й 4, с. 75-91.

28. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика: Синонимические средства языка. М.: Наука, 1974. - 366 с.

29. Аристотель. Об искусстве поэзии. М.: Гос. изд-во худ. лит-ры, 1957. - 182 с.

30. Арутюнова Н.Д. Логические теории значения. В кн.: Принципы и методы семантических исследований. М., 1976, с. 92-118.

31. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл: /Логико-семантические проблемы). М.: Наука, 1976.

32. Гл. 6. Коммуникативная функция и значение слова, с. 326-356.

33. Арутюнова Н.Д. Языковая метафора: /синтаксис и лексика/. В кн.: Лингвистика и поэтика. М., 1979, с. 147-173.

34. Бахтин М.М. Эпос и роман: /0 методологии исследования романа/. В кн.: Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975, с. 447-483.

35. Богатырев П.Г. Импровизация и нормы художественных приемов на материале повестей ХУШ века, надписей на лубочных картинках, сказок и песен о Ереме и Фоме. В кн.: Богатырев П.Г. Вопросы теории народного искусства. М., 1971, с. 401-421.- 216

36. Богатырев П.Г. Традиция и импровизация в народном творчестве. Там же, с. 393-400.

37. Богатырев П.Г., Якобсон Р.О. Фольклор как особая форма творчества. Там же, с. 369-383.

38. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Л.: Гослитиздат, 1940. - 648 с.

39. Виноградов В.В. О формах слова. Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз., 1944, т. III, вып. I, с. 31-44.

40. Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка. М.: Изд. лит. на иностр. яз., 1958. - 459 с.

41. Гвоздецкая Н.Ю. Категория слабого и сильного прилагательного в древнеисландских сагах. Скандинавский сборник, 1979, т. ХХ1У, с. 64-70.

42. Гвоздецкая Н.Ю. Слабые прилагательные в роли эпитета в эдди-ческой поэзии. УШ Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, языка и литературы Скандинавских стран и Финляндии. Тезисы докладов. Ч. II. Петрозаводск, 1979, с. 78-81.

43. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1972. - 318 с.

44. Гуревич А.Я. К истолкованию "Песни о Риге". Скандинавский сборник, 1973, т. ХУШ, с. 159-175.

45. Гуревич А.Я. О природе героического в поэзии германских народов. Известия АН СССР. Сер. лит. и яз., 1978, т. ХХХУП,вып.2, с. 133-148.

46. Гуревич А.Я. "Эдда" и сага. М.: Наука, 1979. - 190 с.

47. Гуревич Е.А. Парная формула в эддической поэзии: (Опыт анализа). В кн.: Художественный язык средневековья. ГЛ., 1982,с. 61-82.

48. Елизаренкова Т.Я., Топоров В.Н. Древнеиндийская поэтика и ее- 217 индоевропейские истоки, В кн.: Литература и культура древней и средневековой Индии. М., 1979, с. 36-88.

49. Жирмунский В.М. Средневековые литературы как предмет сравнительного литературоведения. Известия АН СССР. Сер. лит. и яз., 1971, т. XXX, вып. 3, с. 185-197.

50. Жирмунский В.М. О границах слова. В кн.: Жирмунский В.М. Общее и германское языкознание. Л., 1976, с. 125-148.

51. Жирмунский В.М. Происхождение категории прилагательных в индоевропейских языках в сравнительно-грамматическом освещении.- Там же, с. 209-235.

52. Зиндер Л.Р. Условность и мотивированность языкового знака. -В кн.: Фонетика. Фонология. Грамматика: К семидесятилетию A.A. Реформатского. М., 1971, с. 346-351.

53. Иванов В.В. Происхождение древнегреческих эпических формул и метрических схем текстов. В кн.: Структура текста. М.,1980, с. 59-80.

54. Кацнельсон С.Д. Историко-грамматические исследования. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1949. - Ч. I. Из истории атрибутивных отношений. - 384 с.

55. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. -М.;Л.: Наука, 1965. ПО с.

56. Кубрякова Е.С. Именное словообразование в германских языках.- В кн.: Сравнительная грамматика германских языков. Т. 3. М., 1963, с. 39-131.

57. Курилович Е. Заметки о значении слова. В кн.: Курилович Е. Очерки по лингвистике. М., 1962, с. 237-250.

58. Курилович Е. К вопросу о генезисе грамматического рода. -Там же, с. 204-209.

59. Курилович Е. Положение имени собственного в языке. Там же,с. 251-266.

60. Курилович Е. Поэтический язык с лингвистической точки зрения.- Там же, с. 418-426.

61. Левинтон Г.А. Замечания к проблеме "литература и фольклор".- Труды по знаковым системам, 1975, т. 7, с. 76-87.

62. Лихачев Д.С. Литературный этикет древней Руси. Институт русской литературы. Труды отдела древнерусской литературы,1961, т. ХУП, с. 5-16.

63. Лихачев Д.С. К изучению художественных методов русской литературы XI ХУП вв. - Б кн.: Актуальные задачи изучения русской литературы Х1-ХУП веков. 1964, с. 5-28.

64. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литераторы. Л.: Наука,1967. 372 с.

65. Лосев А.Ф. О понятии художественного канона. В кн.: Проблемы канона в древнем и средневековом искусстве Азии и Африки. М., 1973, с. 6-15.

66. Лотман Ю.М. Каноническое искусство как информационный парадокс. Там же, с. 16-22.

67. Лотыан Ю.М., Успенский Б.А. Миф имя - культура. - Труды по знаковым системам, 1973, т. 6, с. 282-303.

68. Лотман Ю.М., Минц З.Г. Литература и мифология. Труды по знаковым системам, 1981, т. 13, с. 35-55.

69. Макаев Э.А. "Эдда" и устная эпическая традиция. В кн.: Проблемы сравнительной филологии: Сборник статей в честь В.М. Жирмунского. М.; Л., 1964, с. 408-417.

70. Малетинский В.М. "Эдда" и ранние формы эпоса. М.: Наука,1968. 363 с.

71. Мелатинский Е.М. О семантике мифологических сюжетов в древнескандинавской (эддической) поэзии и прозе. Скандинавский- 219 сборник, 1973, т. ХУШ, с. 145-156.

72. Мелетинский Е.М. Сравнительная типология фольклора (историческая и структурная). В кн.: Phiioiogica: Исследования по языку и литературе. Л., 1973, с. 385-393.

73. Мелетинский Е.М. Скандинавская мифология как система. Труды по знаковым системам, 1975, т. 7, с. 38-51.

74. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Наука, 1976. - 406 с.

75. Мелетинский Е.М. "Общие места" и другие элементы фольклорного стиля в эддической поэзии. В кн.: Памятники книжного эпоса: Стиль и типологические особенности. M., 1978, с. 68-83.

76. Мельникова Е.А. Некоторые проблемы англо-саксонской героической эпопеи "Беовульф": Автореф. дис. . канд. филол. наук. M., 1970. - 23 с.

77. Першков Г.А. От поговорки до сказки: (Заметки по общей теории клише). М.: Наука, 1970. - 240 с.

78. Петров C.B. Поэзия древнеисландских скальдов и понятие народности в искусстве. Скандинавский сборник, 1973, т. ХУШ, с. 176-194.

79. Селиверстова О.Н. Об объекте лингвистической семантики и адекватности ее описания. В кн.: Принципы и методы семантических исследований. M., 1976, с. II9-I46.

80. Серебряный С.Д. Формулы и повторы в "Рамаяне" Тулсидаса:Д постановке проблемы/. В кн.: Памятники книжного эпоса: Стильи типологические особенности. M., 1978, с. 106-140.

81. Серебряный С.Д. О некоторых аспектах понятий "автор" и "авторство" в истории индийских литератур. В кн.: Литература и культура древней и средневековой Индии. M., 1979, с. 150182.

82. Смирницкий А.И. К вопросу о слове: /Проблема "тождества елова"/. Труды Института языкознания АН СССР, 1954, т. 4, с. 3-49.

83. Смирницкий А.И. Значение слова. Вопросы языкознания, 1955, № 2, с. 79-89.

84. Смирницкий А.И. Лексикология английского языка. М.: Изд. лит. на иностр. яз., 1956. - 260 с.

85. Смирницкая O.A. Глагол в "Перечне Инглингов": метрические позиции и семантика грамматических форм. Скандинавский сборник, 1979, т. ХХ1У, с. 55-63.

86. Смирницкая O.A. Стих и язык скальдической поэзии. УШ Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, языка и литературы Скандинавских стран и Финляндии: Тезисы докладов. Ч. П. Петрозаводск, 1979, с. 74-77.

87. Смирницкая O.A. О поэзии скальдов в "Круге Земном" и ее переводе на русский язык. В кн.: Снорри Стурлусон. Круг Земной/ Изд. подготовили А.Я. Гуревич, Ю.К. Кузьменко, O.A. Смирницкая, М.И. Стеблин-Каменский. М., 1980, с. 597-611.

88. Смирницкая O.A. Синонимические системы в "Беовульфе". Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология, 1980, № 5, с. 44-57.

89. Смирницкая O.A. Метрические единицы аллитерационного стиха: (К проблеме языка германской эпической поэзии). В кн.: Художественным язык средневековья. М., 1982, с. 266-271.

90. Смирницкая O.A. Поэтика и лингвистика скальдов. Вестн.Моск. ун-та. Сер. 9. Филология, 1982, № 2, с. 34-42.- 221

91. Смирницкая О.А, Поэтическое искусство англосаксов. Б кн.: Древнеанглийская поэзия./Изд. подготовили О.А. Смирницкая и В.Г. Тихомиров. M., 1982, с. 171-232.

92. Смирницкая О.А. Скальдическая синонимика и мифологическая номинация: (о двух моделях сложных поэтизмов в древнеисланд-ском). В кн.: Скандинавская филология: Scandinavieа.1. Л., 1984.

93. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. В кн.: Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. M., 1977, с. 31-285.

94. Стеблин-Каменский М.И. К вопросу о кельтском влиянии на поэзию скальдов. Научный бюллетень ЛГУ, 1946, 1й 13, с. 36-38.

95. Стеблин-Каменский М.И. Поэзия скальдов. Дис. . д-ра филол. наук. - Л., 1947.

96. Стеблин-Каменский М.И. Древнеисландский язык. М.: Изд. лит. на иностр. яз., 1955. - 286 с.

97. Стеблин-Каменский М.И. О некоторых особенностях стиля древне-исландских скальдов. Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз., 1957, т. ХУ1, вып. 2, с. 143-155.

98. Стеблин-Каменский М.И. Происхождение поэзии скальдов. Скандинавский сборник, 1958, г. III, с. 175-201.

99. Стеблин-Каменский М.И. Культура Исландии. Л.: Наука, 1967. - 182 с.

100. Стеблин-Каменский М.И. Снорри Стурлусон и его "Здда". В кн.: Младшая Эдда./ Изд. подготовили О.А. Смирницкая и М.И. Стеб-лин-Каменский. Л., 1970, с. I0I-II8.

101. Стеблин-Каменский М.И. Древнеисландская топономастика как материал к истории имени собственного. В кн.: Стеблин-Каменский М.И. Спорное в языкознании. Л., 1974, с. 103-108.- 222

102. Стеблин-Каменский M.И. Миф. Л.: Наука, 1976. - 103 с.

103. Стеблин-Каменский M.И. Историческая поэтика. Л.: Изд. Ленинград. ун-та, 1978. - 174 с.

104. Стеблин-Каменский М.И. Древнескандинавская литература. М.: Высшая школа, 1979.- 191 с.

105. Стеблин-Каменский М.И. Скальдическая поэзия. В кн.: Поэзия скальдов./Изд. подготовили C.B. Петров, М.И. Стеблин-Каменский Л., 1979, с. 77-128.

106. Стеблин-Каменский М.И. Мир саги: Становление литературы. -Л.: Наука, 1984. 245 с.

107. Топоров В.Н. О числовых моделях в архаичных текстах. В кн.: Структура текста. M., 1980, с. 3-58.

108. Топоров В.Н. Имена. В кн.: Энцикл. мифы народов мира*1980, т. I, с. 508-510.

109. Тынянов Ю.Н. Проблемы изучения литературы и языка. В кн.: Тынянов Ю.Н. Поэтика: История литературы: Кино. M., 1977, с. 282-283.

110. Фрэзер Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. -И.: Изд. полит, лит., 1980. 831 с.

111. Харитонович Д.З. Средневековый мастер и его представление о вещи. В кн.: Художественный язык средневековья. M., 1982, с. 24-39.

112. Чекалов И.И. О структурно-стилистической функции повторов в "Песни d Вёлюнде". IX Всесоюзная конференция по изучению истории, экономики, литературы и языка Скандинавских стран и Финляндии: Тезисы докладов. Ч. П. Тарту, 1982, с. 64-66.

113. Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка. М.: Просвещение, 1972. - 327 с.

114. Шмелев Д.Н. Об анализе семантической структуры слова. in:

115. Zeichen und System der Sprache. Berlin, 1966, Bd. III, S. 98-105.

116. Шмелев Д.Н. Современный русский язык: Лексика. М.: Просвещение, 1977. - 335 с.

117. Amory Fr. Towards a Grammatical Classification of Könnings as Compounds. Arkiv for nordisk filologi, 1981, bd. 96, s. 67-80.

118. Paris, p. 69-85« 95* Boer R.C. Kritische und exegetische Bemerkungen zu SkaldenStrophen. Zeitschrift fur Deutsche Philologie, 1899» Bd.31, h. 2, S. 141-159.t * *

119. Boer R.C. Studien über die Snorra Edda. Acta Philologica

120. Scandinavica, 1926, bd. 1, S. 54-150.. . i • < ■

121. Brodeur A. The Meaning of Snorri*s Categories. Univ. of

122. California Publ. in Modern Philology, 1952, Vol. 36, N 4,■ /p. 129-147«* • »

123. Bugge S. Bigkop Bjarae Kolbeinss/6n og Snorres Edda. Aar-b/6ger for Hordisk Oldkyndighed og Historie, 1875» ß» 209246.

124. Bugge S. Om Versene i Kormaks Saga. Aarb/5ger for Nor disk4

125. Oldkyndighed og Historie, 1889, s. 1-88.

126. Campbell K Old English Epic Style. Ins English and Medieval Studies Presented to J.R.H. Tolkien. London, 1962, p. 13-26.

127. Carr Ch.T. Nominal Compounds in Germanic. London: Oxford Univ. Press, 1939. - 497 p.

128. Cassidy F.G. How Free was the Anglo-Saxon Scop? In: Fran-ciplegius: Medieval and Linguistic Studies in Honor of Fr.- 4

129. P. Magoun. New York, 1965, p. 75-85.4 * 4 .105» Clover C. Scaldio Sensibility. Arkiv for nordisk filologi,4 • . 4 41978, bd. 93, s. 63-81.

130. Creed R.P. The Singer Looks at his Sources. Comparativey / • • • >1.terature, 1962, vol. 14, N 1, p. 44-52.

131. Dronke U. Classical Influences on Early Norse Literature.4.4 •- Ins Classical Influences on European Culture. A.D. 500• /1500.Cambridge, 1971, p. 143-149.» * ''•"#»

132. Ellis Davidson H.R. Gods and Myths of Northern Europe.- i *

133. Harmondsworth* Penguin Books, 1969» 251 P*

134. Ellis Davidson H.R. The Smith and the Goddesss Two Figureson the Franks Cascet from Auzon. Frühmittelalterliche* *

135. Studien,1969, Bd. 3, S. 216-226.* ~ .

136. Falk H3. Altnordische Waffenkunde. Skrifter utgit av Videnskapsselskapet i Kristiania. II. Hist.-filos. Klasse,91914, N 6, S. 1-211.111* Falk Hj. Skaldesprogets Kjenninger. Arkiv for nordisk fi-lologi, 1923, bd. 39, s. 59-89.а ф ' . . . .

137. Falk Hj. Odensheite. Skrifter utgitt av Videnskapssels-kapet i Kristiania. II. Hist.-filos. Klasse, 1924, H 10, S. 3-45«

138. Fidjestj6l B. Det norr/бпе Fyrstediktet. 0vre Ervik: Alvheimog Eide, 1982. 279 s.

139. Finnbogason G. Nogle bemaerkninger om skjaldedigtningens "kenningar". Acta Philologiea Scandinavica, 1934-35, bd. 9, в• 69-75.

140. Flom G. Alliteration and Variation in Old Germanic Name• • / /

141. Giving. Modern Language Notes, 1917, Vol. 32, U 1, p. 7¥17.

142. Foote P. Beginnings and endings: Some notes on the study of scaldic poetry. Ins Lee vikings et leur civilisation. Paris, 1976, p. 179-190.

143. Foote P. Wgrecks and Rhymes. Ins The Vikingss Proceedings of the Symposium of the Faculty of Arts of Uppsala University June 6-9, 1977. Stockholm, 1978, p. 57-66.

144. Frank R. Old Horse Court Poetry: The Drottkvaett Stanza.r w *1.haca; London: Cornell Univ. Press, 1978. 223 p.

145. Gardner Th. The Application of the Term "Kenning". lieo-philologus, 1972, vol. 56, N4, p. 464-468.

146. Gislason K. Nogle Bemaerkninger om Skjaldedigtenes Beskaf> * " / 'fenhed i formel Henseende. Vidensk. Selsk. Skr., 5te36 * *

147. Rkke, hist, og philos. Afd., 4de Bd. VII, K3j6benhavn, 1872,• * • /1. S. 285-315.4 . • • * - 4 , .

148. Guntert H. Von der Sprache der Götter und Geister. Halle:* '

149. Max Niemeyer Verlag, 1921. 183 S., • - • • ä . - - -128. Gutenbrunner s. Sprachliche Toreutik der Skalden. - In: Die

150. Wissenschaft von deutscher Sprache und Dichtung. Stuttgart,1963, S. 284-304.

151. Gutenbrunner S. über die Verse im Manna tala capitulumder Snorra-Edda. Acta Philologica Scandinavica, 1968, bd. 27, s. 14-18.

152. Hainsworth J.B. Structure and Content in Epic Formulae:the Question of the Unique Expression. The Classical Quarterly, 1964, vol. 14, N 2, p. 155-164.

153. Hallberg P. Old Icelandic Poetry: Eddie lay and Skaldie Verse. London: Univ. of Nebraska Press, 1975« - 219 P.

154. Hallberg P. The Ship Reality and Image in Old Horse Poetry. - In: The Vikings: Proceedings of the Symposium of the Faculty of Arts of Uppsala University June 6-9, 1977. Stockholm, 1978, p. 42-56.

155. Halldorsson H. Kring sprakliga nybildningar i nutida is. ■ -. • ✓ * - *ländska. Scripta Islandica, 1962, vol. 13, s. 3-24.

156. Halldorsson H. Hokkur erlend viäskeyti i islenzku og frjo-semi Tseirra. In: Einarsbok. Afmaeliskveäja til Einars

157. Sveinssonar. Reykjavik, 1969, bis, 71-106.* .135* Halldorsson H. Old Icelandic heiti in Modern Icelandic;

158. Reykjavik: Univ. of Iceland Publ. in Ling., 3, 1975. S3 p.4 * ' .

159. Halvorsen E.F. ^ulur. In: Kulturhistorisk leksikon for nordisk middelalder, 1976, bd. 20, s. 403-405.

160. Helgason J. Norges og Islands Digtning. In: Nordisk kultur: Litteraturhistorie B, VIII, Stockholm, 1953, s. 3-179.

161. Heusler A. Die altgermanische Dichtung. 2.Ausg. - Darm4stadt: Gentner, 1957. 250 S.

162. Heusler A. Meißner, Die Kenningar der Skalden: Besprechung (1922). In: Heusler A. Kleine Schriften. Berlin, 1969,1. Bd. 1, S. 292-300.* .

163. Hollander L. Is the Skaldic Stanza a Unit? Germanic Review, 1947, vol. 22, p. 298-319.

164. Hollander L. The Role of the Verb in Skaldic Poetry. Acta

165. Philologica Scandinavica, 1949, vol. 20, p. 267-276., . . !

166. Hollander L. The Skalds: A Selection of Their Poems. Ann Arbor: The Univ. of Michigan Press, 1968. - 216 p.

167. Holtsmark A. Grammatisk litteratur. Kulturhistorisk lekr • • fsikon for nordisk middelalder, I960, bd. 5, s. 412-419.7 , .

168. Holtsmark A. Memorialdiktning. Kulturhistorisk leksikon• *for nordisk middelalder, 1966, bd. 11, s. 524-526.

169. Huizinga J. Homo Ludens: A Study of the Play Element in Culture. London: Granada Publ., 1970. - 251 p.

170. Jonsson P.Edda Snorra Sturlusonar, dens oprindelige Formog Sammenaaetning. Aarbjflger for lordisk Oldkyndighed og• . ' f

171. Historie,1898, S. 283-353.

172. Jonsson P. Det norsk-islandske skjaldesprog omtr. 800-1300.- Kjibenhavn: Samfundet til udg. af gammel nordisk litera*tur, 1901. 123 s.

173. Jonsson P. Gudenavne-dyrenavne• Arkiv for nordisk filolo• « /gi, 1919, bd. 31, e. 309-314.

174. Jonsson F. Maskuline substantiver pä nir. - Arkiv fort ' + • . 4nordisk filologi, 1919, bd. 31, s. 302-308.

175. Jonsson F. Den oldnorske og oldislandske litteraturs his• .44torie. 2. utg. - Kjrfbenhavn: Gyldendal, 1923» Bd. 2. -994 s.

176. Jonsson P. Skjaldekvadenes forstaelse. Arkiv for nordisk filologi, 1924, bd. 40, s. 320-331«

177. Jonsson P. Skjaldekvad. Arkiv för nordisk filologi,1929»4 t • ' 4bd. 45, s. 127-149.

178. Jonsson F. Snorre Sturlusons Hattatal. Arkiv for nordisk filologi, 1929, bd. 45, S. 229-269.

179. Jonsson P. IPulur. Acta Philologiea Scandinavica, 1933»bd. 8, s. 262-272* 159» Jonsson F. Til belysning af Snorre Sturlusons behandlingaf hans kilder. Arkiv for nordisk filologi, 1934» bd. 50,*s. 181-196.

180. Jonsson P. ^Pulur: (srfkonge- og jaettenavneremserne). Actat y- * . /

181. Philologiea Scandinavica, 1934-1935, bd. 9, s. 289-308.

182. Kabell Aa. Gammelnorsk versstil. Det Kongelige norske- « ■ • • . *

183. Videnskabers Selskab Skrifter, 1980, No. 1, s. 1-25.

184. Ki;jlstra H. The Language of Skaldic Poetry. Parergon,4 ß1978, vol. 22,Dec., p. 42-43.0 0 4 m • . . ,

185. Kirk G. Formular Language and Oral Quality. Yale Classical Studies, 1966, vol. 20, p. 153-174.. ■ . ,

186. Klingenberg H. Alvissmal: Das Lied vom uberweisen Zwerg. -Germanisch-romanische Monatsschrift, 1967, Bd. 17, N 2,4 11. S. 113-142.165« Klingenberg H. Dichter. Inj Realle^cikon der Germanischen4 ' f

187. Altertumskunde, 1983, Bd. 5, S. 376-392.

188. Kluge Fr. Nominale Stammbildungslehre der Altgermanischen4 4

189. Dialekte. Halles Max Niemeyer Verlag, 1926. - 155 S.r . 4

190. Kock E.A. Old West Germanic and Old Norse. In: Studies in English Philology: a Miscellany in Honor of Pr. Klaeber.9

191. Minneapolis, 1929, p. 14-20.» * » • .

192. Kock E.A. Notationes Norroenae: Anteckningar till edda-och0skaldediktning, 16. delen. Lunds Universitets Arsskrift,• »1931, Bd. 27, N 2, s. 1-62.

193. Pestschrift fur Adolf Bach. Heidelberg, 1965, S. 192-198.

194. Krause W.Die Kenning als typische Stilfigur der germanischen und keltischen Dichterspräche. Halle (Saale): Max Uie-meyer Verlag, 1930. - 26 S.

195. Kreutzer Gr. Die Dichtungslehre der Skalden: Poetologische Terminologie und Autorenkommentare als Grundlagen einer4 4

196. Gattungspoetik. 2. Auf. - Meisenheim am Glan: Hain, 1977. *- 313 s.173* KriStensen M. Skjaldenes sprog. Arkiv for nordisk filo' * 4logi, 1907, bd. 23, s. 235-245.4 • .

197. Krogman W. Zur Textkritik der "Edda". Acta Philologica Scandinavica, 1958, bd. 24, s. 77-87.4 4 " ' 4 *175» Kuhn H. Die Drottkvaettstrophe als Kunstwerk. In: Pest* » • *schrift fur Konstantin Reichardt. Bern, 1969, S. 63-72.* * «

198. Huhn H. Von Bragi bis Snorri: Zur Geschichte des Drott-kvaetts. In: Einarsbok: Afmaeliskveäja til Einars <5l.y

199. Sveinssonar. Reykjavik, 1969, bis. 211-232.

200. Kuhn H. Extended Clements in the Kenning. Par ergon,1978,- 9vol. 22, Dec., p. 13-22.4 * .17Q. KuryZowicz J. A Problem of Germanic Alliteration. In: Studies in language and Literature in Honour of Margaret- • 4

201. Schlauch. Hew York, 1971, p. 195-201.

202. Lehmann W.P. The Development of Germanic Verse Porm. -Austin: University of Texas Press, 1956. 217 p.

203. Lie H. Heiti. In: Kulturhistorisk leksikon for nordisk middelalder, 1961, bd. 6, s. 302-304.

204. Lie H. Kenningar. In: Kulturhistorisk leksikon for nordisk middelalder, 1963, bd. 8, s. 375-381.

205. Lindblad G. Céntrala eddaproblem i 1970-talets foreknings-läge.- Scripta Islandica, 1977, bd. 28, s. 3-26.

206. Lindblad G. Snorre Sturluson och eddadiktningen. Saga och41. Sed, 1978, s. 17-34*• , ' .

207. Lindow J.Riddles, Kennings, and the Complexity of Scaldic* • * •>

208. Poetry. Scandinavian Studies, 1975, vol. 47, N 3, p. 311-327.w / . J - - .

209. Lord A.B. The Singer of Tales. Cambridge (Mass.): Harvard Univ. Press, I960. - 309 p.4 • , ■ ' . ■

210. Magoun Er. The Oral-Formulaic Character of Anglo-Saxon Narrative Poetry. Speculum, 1953, vol. 28, p. 446-467.

211. Marold £. Kenningkunst: Ein Beitrag zu einer Poetik der

212. Skaldendichtung. Berlin; New York: Walter de Gruyter,• ■ *1983. 232 S.

213. Meissner R. Über eine Gruppe von Kenningar fur "Mann" und "Frau". Zeitschrift fur deutsches Altertum und deutsche Literatur, 1913, Bd. 54, S. 25-60.

214. Elementen beschrieben. Berlins Verlag von Wilhelm Hertz,• » * /1889. 549 S.

215. Motz L. New Thoughts on Dwarf-Names in Old Icelandic. -Frühmittelalterliche Studien, 1973, Bd. 7, S. 100-117.4 • * * .* "

216. Müllenhoff K. Deutsche Altertumskunde. Berlin: Weidmann-sche Buchhandlung, 1883 - 1891, Bd. 5, Abt. 1-2. - 417 S.

217. Muller G. Germanische Tiersymbolik und Namengebung. Frühmittelalterliche Studien, 1968, Bd. 2, S. 202-217.0 / " ' ' '

218. Munch P.A. Geographiske Bemaerkninger, knyttede til et hid-til uudgivet Stykke af den yngre Edda. Annaler for Nordisk Oldkyndighed og Historie, 1846, S. 81-96, 365-367.

219. Nagler M. Towards a Generative View of the Oral Formula.

220. Transactions and Proceedings of the American Philological■ * *

221. Association, 1967, vol. 98, p. 269-3H«0 » ' *

222. Noreen A. Altnordische Grammatik I. 5« Aufl. - Tubingen:• *

223. Max Niemeyer Verlag, 1970. 466 S.

224. Uppsala: Gebers, 1957. - 543 s.

225. Olsen B.M. Om Versene i Kormaks Saga. Aarb/6ger for Nordisk Oldkyndighed og Historie, 1888, s. 1-86.

226. Parry M. Studies in the Epic Technique of Oral Verse-Making, I: Homer and the Homeric Style. Harvard Studies in4 * '4

227. Classical Philology, 1930, vol. 41, p. 73-148.4 4

228. Parry M. Studies in the Epic Technique of Oral Verse-Slaking,1.: the Homeric Language as language of Oral Poetry. - * > *

229. Harvard Studies in Classical Philology, 1932, vol. 42.•4 * •

230. Rankin J. A Study of the Kennings in Anglo-Saxon Poetry.

231. The Journal of English and Germanic Philology, 1910, vol.9, p. 49-84.4 0 ,

232. Reichardt K. Beitrage zur Skaldenforschung I. Arkiv for nordisk filologi, 1930, bd. 46, s. 32-62.211; Reichardt K. Beitrage zur Skaldenforschung II. Arkiv for4 / 4nordisk filologi, 1930, bd. 46, s. 199-257.

233. Rogers H. The Crypto-psychological Character of the Oral4 4 4 ' 4

234. Formula. English Studies, 1966, vol. 47, U 2, p. 89-102.

235. Ross M.The myth of Gefjon and Gylfi and its function in Snorra Edda and Heimskringla. Arkiv for nordisk filologi, 1978, bd. 93, s. 149-165.4 » '

236. Russo J, The Structural Formula in Homeric Verse. Yale«• *

237. Classical Studies, 1966, vol. 20, p. 217-240.4 4 ' ' " " ~215« Schramm G. Namenschatz und Dichterspräche: Studien zu den zweigliedrigen Personennamen der Germanen. Gottingen:- 234 • * ' 0

238. Sievers E, Altgermanische Metrik, Halle (Saale)s Max Hiemeyer Verlag, 1893* - 252 S.

239. Sturtevant A.M. Comments on mythical namegiving in Old Horse. Germanic Review, 1954» vol. 29, H 1, p. 68-71.9 . , s

240. Sveinsson E.6l. fslenzkar bokmenntir i fornold. Reykjavik»' *

241. Almenna bokafelagiä, 1962. 533 bis.4 » " .

242. Swenning J. Tvenne ordbildningsfragor i de nordiska Spraken, Is Sammansättningarna med-nautr.,-noter. Arkiv for nordisk filologi, 1907, bd. 23, a. 1-24.

243. The First Grammatical Treatises Introduction, Text, Hotes,ф Ш ' • . - --- - - - . в

244. Turville-Petre G. Origins of Icelandic Literature. Oxford:. . *

245. Clarendon Press, 1953. 2б0 p. 233« Turville-Petre G. Myth and Religion of the North. - London: Weidenfeld and Hieolson, 1964. - 340 p.

246. Turville-Petre G. Scaldic Poetry and the English-speaking" . . в

247. Reader. In: Einsrsbok: Afmaeliskveäja til Einars 6l. Sveinssonar. Reykjavik, 1969, bis. 357-373*

248. Turville-Petre G. Dreams in Icelandic tradition. In:t .

249. Turville-Petre G. Uine Horse- Studies. London, 1972, p. »30.51*. Л • 4 . • . .ф236» Turville-Petre G. Drottkvaett and Irish syllabic measures.- Ibid., p. 154-180.

250. Turville-Petre G. Gisli Sursson and his poetry: traditions and influences. Ibid., p. 118-153»

251. Turville-Petre G. Thurstable. Ibid., p. 20-29.

252. Turville-Petre G. Scaldic Poetry. Oxfords Clarendon Press, 1976. - I«XXX, 102 p.

253. Ullmann S. The Principles of Semantics. 2d ed. - Glasgows1. Jackson, 1957. 346 p.4 ' " . .- . ,241* Vogt W.H.Der fruhgermanische Kultredner, Tmlr, *|)ula und eddische Wissensdichtung. Acta Philologica Scandinavica, 1927, Bd. 2, s. 250-263.

254. Vogt W.h. Stilgeschichte der eddischen Wissensdichtung, Is Der Kultredner Qjulr). Breslaus Ferdinand Hirt, 1927. -170 S.

255. Vogt W.H.Die "frula zwischen Kultrede und eddischer T/issens-dichtung. Nachrichten von der Akademie der Wissenschaften in Gottingen. Philolog.-Histor. Klasse, 1942, ITr. 1, S. 1-69.0 • 4

256. Vries J.de. 0m Eddaens Visdomsdigtning. Arkiv for nordisk» 4filologi, 1934, bd. 50, s. 1-59.

257. Vries J.de. Die "Tierverehrung" in Gallien. Saga och Sed,41958, s. 48-62.

258. Vries J. de.Altnordische literaturgeschichtes Bd. 1-2. -Berlins Walter de Gruyter & Co, 1964-1967. 936 S.

259. Vries J. de.Altgermanische Religionsgeschichtes Bd. 1-2. -Berlins Walter de Gruyter & Co., 1970. 997 S.

260. Watkins C. Language of Gods and Language of Mens Remarks■ 4on some Indo-European Metalinguistic Traditions. Ins Myth and Law among the Indo-Europeans. Berkley; Los Angeles; London, 1970, p. 1-17.

261. Watts A. The lyre and the harp; A comparative reconsideration of oral tradition in Homer and Old English epic poetry.- » 4- Hew Haven; Londons Yale Univ. Press, 1969. 279 p.250• Whallon W. The Diction of Beowulf. Publications of the• * * „

262. Modern Language Association of America, 1961, vol. 76, N 4, p. 309-319.

263. Wimmer L.Store Rygbjaerg-Stenen. Aarb/Jger for Uordisk• ' *

264. Oldkyndighed og Historie, 1875, s. 188-208.

265. Wood C. A Kenning for Blood? Modern language Notes, 1958,vol. 73, P. 401-411«* '

266. Wood C. The skald*s bid for a hearing. The Journal of English and Germanic Philology, I960, bd. 59, p. 240-254.

267. Woolf H. B. The Old Germanic Principles of Name-GivingrBal-timore: The Johns Hopkins Press, 1939. 271 p.

268. Zetterholm D.O.Studier i en Snorre-Text« Stockholm: Geibers, 1949. 100 S.1. ПРИМЕНИВ П.

269. НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ТЕКСТОЛОГИИ ТУЛ

270. Jonssoп F. Edda Snorra Sturlusonar, dens oprindelige Form og1.it'

271. На четвертой строке тулы (хх) ПТИЦА рукопись 757 обрывается,остальные тулы присутствуют уже только в 748.р

272. Все сведения о композиции, списков тул приводятся,по изданию:

273. Den norsk:<-islandske Skjaldedigtning, udg. ved P.Jonsson A I » i .s. 653-690,3 также: Edda Snorra Sturlusonar, udg ved P. Jonsson,4 <

274. СЛОВОМ (ср. ( ъ ) eru upptali&/amatligra/39tna heiti).

275. Помимо специального заключения, присутствующего в очень

276. Такие концовки также имеются далеко не во всех рядах хвйти. Присутствие специального заключения или концовки тулы не находится ни в какой связи с наличием в ней введения, благодаря чему тулы, имеющие обе границы явление редкое (их всего около шести),

277. Введение не единственный вид зачина, известный туле. В 20 тулах ряд поэтических синонимов открывается опорным словом, которое, заменяя введение, выполняет, очевидно, функции названия и границы тулы.

278. Опорное слово формально занимает место в системе хейти. При этом оно:

279. Ш. Опорное слово отсутствуем в гуле. При этом:

280. Введение/заключение к туле отсутствует:v) а; (х) fiskr; (у) hvalr; (ii) dvergr; (хх) fugl.

281. Во введении к туле другое слово: (уу) копа.

282. Виды семантических грани^п^е^шес^в^юдего^синонимич^скогояаа

283. Заключительное слово (или слова) тулы имеет вполне определенное языковое значение, не позволяющее отнести это слово к последующему ряду хейти:qq) ЗМЕЯ: mi&gar&sormr "мировой змей" (перед тулой (рт ) КОНЬ);

284. Заключительная строфа (или хельминг) тулы тематически однородна и вследствие этого обособлена*:

285. Ь. ) АСЙНЬЯ: инена норн (перед тулой (i ) ЖЕНА); ( и ) МОРЕ: хейти волн (перед тулой (v ) РЕКА).

286. Визыформальных гр-аницп£е^ш>ествхющегосин1онимич-в1. СКОГО

287. Тула имеет специальное заключение или концовку:т ) СЕКИРА: hon es 0fst tald^/ ¿xar heita (перед Тулой (n ) КОПЬЕ);

288. В туле указано, что данное хейти стоит последним в ряду:о) СТРЕЛА: Jólfs sm&i ев/ en ¿fst feúra (перед Тулой (р) ЛУК);v) РЕКА: Jordán es á lesti (перед Тулой (х) РЫБА).

289. Обратимся теперь к рассмотрению начальных слов интересующих нас тул с тем, чтобы выяснить, насколько гула, не имеющая специально выраженного названия, сама по себе способна отождествляться и отграничиваться от другого синонимического ряда.

290. Опорное слово ряда стоит в первой строке, но не в начальной

291. Перечень имен дочерей Карла в "Песни о Риге" начинается также.1. См.: ¿Ь., 25.позиции:ш) КОПЬЕ: Darr, spjot ok 119t часто употребляемый- 4 4

292. Обратимся ко второй из названных тул туле (пп) НЕБО. Эта- - . * '

293. Прежде всего обратимся к тулам, имеющим введение, содержащее название ряда. Всего таких тул 22, что составляет более трети всех синонимических рядов,§ Границы тул. имеющих введение, содержащееназвание ряда

294. Знаю следующего, это "ветрено-синий" (.)) (после гулы (ее) ВОЛК);оо) РУКА: после введения ( Heiti eru handar) первое хейти iirammr "лапа" (употр. редко) (после гулы (жзе) ЛИСА);

295. Видыг£аниц предшествующе синонимического

296. Последняя из семи тул, конечные слова которых имеют значения, позволяющие отнести их и к другому ряду хейти тула (ее)

297. Опыт перестановки синонимических рядов показал, таким образом, следующее. Тулы, имеющие введение, действительно, могут опираться на формальную, а не семантическую границу ряда, что и имеет место примерно в половине случаев. Однако при анализе

298. Иначе обстоит дело с начальным хейти в туле СУТКИ. Слово hlym употребляется в скальдической поэзии только в значении "светило" и вряд ли может поэтому входить в гулу СУТКИ вместе с хейти дня, ночи или рассвета*. Здесь, таким образом, действи

299. JÓnsson<F.Den oldnorske og oldislandske litteraturs historie,Bd.2,s.l83.позднем происхождении.

300. Ответить на этот вопрос, очевидно, невозможно, если основываться только на том, что нам известно о строении тул. Естественно было бы поэтому обратиться для сравнения к другим перечнямхейти, близким по строению к тулам,- к рядам поэтических сино

301. Наряду с указанными общими различиями, между перечнями в Бкт. (ГЛж бб-85) и тулами наблюдаются и существенные черты сходства, обычно касающиеся отдельных рядов хейти. Отметим следующие из них.

302. Аналогичным образом, занимая первое (реже последнее) место в строке стихотворного ряда, стоят и соответствующие входящим в перечень в тексте Skm. хейги волка, змеи и ветра.

303. Порядок следования начальных слов в перечне хейги волка (vargr, ulfr,gericoBnaflaer с первой строкой соответствующей гулы (см. также 2).

304. Входящие в синонимические ряды медведь и олень хейти, не употребляющиеся в поэзии, записаны также и в соответствующих гулах. То же относигся и к хейти орла. Некоторые хейти этого рядасодержатся в туле ЯСТРЕБ (этот перечень отсутствует в Skm.).

305. Как показал 3. Гугенбруннер, перечень хейти мужа частично (гл.83. организован в связанные аллитерацией строки и представляетсобой особую "тулу". См.: Gutenbrunner S. ífber die Verse im4 . .

306. См.: Младшая Эдда, с. 96; SnE, bis. 190.

307. Указанные обстоятельства дали возможность установить настоящую границу, разделяющую, как правило, соседние тулы и про- 305 тивостоящую их смешению при существующем порядке следования синонимических рядов, которая оказалась границей тематической.