Древнерусская паломническая литература XVI-XVII вв.

Решетова, Анна Анатольевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Древнерусская паломническая литература XVI-XVII вв.

Год: 2006
Автор научной работы: Решетова, Анна Анатольевна
Ученая cтепень: доктора филологических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 10.01.01

Диссертация по филологии на тему 'Древнерусская паломническая литература XVI-XVII вв.'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Древнерусская паломническая литература XVI-XVII вв."

На правах рукописи

РЕШЕТОВА Анна Анатольевна

ДРЕВНЕРУССКАЯ ПАЛОМНИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА ХУ1~ХУН ВВ. (ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ И ЖАНРОВОЕ СВОЕОБРАЗИЕ)

Специальность 10. 01. 01. —русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва - 2006

Работа выполнена на кафедре русской литературы филологического факультета Московского педагогического государственного университета.

Научный консультант:

доктор филологических наук, профессор Трофимова Нина Владимировна

Официальные оппопеиты:

доктор филологических наук, профессор Демин Анатолий Сергеевич

доктор филологических наук, профессор Пауткин Алексей Аркадьевич

доктор филологических наук, профессор Каравашкин Андрей Витальевич

Ведущая организация — Московский городской педагогический университет

Л?

Защита состоится « » 2006 г. в « ** » часов на

заседании диссертационного совета Д 212.154.02. при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119992, Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1, ауд. 304.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета по адресу: 119992, Москва, ул. Малая Пироговская, д. 1.

Автореферат разослан _^_2006 года

Ученый секретарь ¿ЯъА* А

диссертационного совета /у / Волкова Е.В.

Общая характеристика диссертации

В современной медиевистике жанровый подход к литературе русского средневековья признан одним из наиболее актуальных и перспективных. Исследование ее развития с точки зрения истории отдельных художественных форм, анализ жанрово-поэтической специфики текстов открывает широкие возможности для понимания общих тенденций и эволюции словесного искусства Древней Руси. Несмотря на ряд разногласий в решении конкретных теоретических и методологических вопросов, большинство российских ученых склонны признавать жанровую концепцию средневековой литературы Руси, ключевые положения которой были заложены работами филологов Х1Х-ХХвв.: Ф.И.Буслаева,

A.Н. Веселовского, А.Н. Пыпина, Д.С. Лихачева, И.П. Еремина, Н.И. Прокофьева,

B.В. Кускова, A.C. Демина.

Основу диссертационной работы составляют наиболее обоснованные и разработанные теории Д.С. Лихачева и Н.И. Прокофьева. Созданные в научной полемике, они в конечной итоге дополнили друг друга и обозначили принципиальный подход отечественной медиевистики к изучению жанрового развития. Исследователями было определено понятие «древнерусский жанр» и установлены критерии принадлежности к нему средневековых сочинений. В качестве основополагающих признаны объект изображения и функциональное назначение текста, а дополнительными, раскрывающими его литературную природу, — структурная организация, способ обобщения, тип повествователя и стилистические особенности. Именно они показали, с одной стороны, универсальность жанровой категории как модели, самостоятельной по отношению к разным эпохам за счет своей каноничности, а с другой— ее исторический характер, непрерывно развивающийся и динамично трансформирующийся в условиях конкретных историко-культурных ситуаций.

В настоящее время происходит формирование единой теории средневековой системы жанров. Об этом свидетельствует, в частности, то внимание, которое обращается на первичные и объединяющие формы литературных произведений, на изучение их с точки зрения эволюции и поэтики. Теоретические представления об отдельных жанрообразованиях, в том числе и хождении, имеют свою предысторию, связанную с издательской практикой XVIII-XIX вв., ориентированной на публикацию отдельных памятников и тематических сводов. Именно она предварила появление работ XIX - начала XXI столетия, направленных на глубокое изучение образцов путевой словесности Древней Руси как памятников языка и литературы и научный анализ специфики жанра.

Во-первых, это библиографические указатели и обстоятельные обозрения (арх. Леонида (Кавелина), В.Н, Хитрово, С. Пономарева, В. Теплова, А.И. Соболевского и др.), историко-литературные главы учебных и справочных изданий по курсу истории русской книжности (А.Н. Пыпина, В.П. Адриановой-Перетц и др.). Во-вторых, исследования в форме отдельных статей, посвященных частным вопросам жанрового своеобразия хождения, его происхождения и функционирования (В.В. Данилова, O.A. Белобровой, A.A. Архипова, М.В. Рождественской). В-третьих, монографические и диссертационные работы отечественных и зарубежных медиевистов (В.М. Гуминского, С.Н. Травникова, С.Л. Гаранина, К.-Д. Зееманна), в которых рассматриваются разные аспекты этой литературной

формы, ее поэтические, стилистические и языковые особенности, затрагиваются проблемы ее генезиса и эволюции на отдельных этапах развития (от XII столетия до Петровского времени). В трудах Н.И. Прокофьева разных лет была обстоятельно разработана теория жанра хождения, которая на современном этапе подтвердила свою состоятельность. В представленной диссертации использованы ее положения, касающиеся поэтики и истории бытования этой устойчивой художествен-но-докуме1гталыюй формы.

В древнерусской литературе путешествий паломническое направление занимает особое место. Составляющие его тексты были первыми жанровыми образцами средневековой путевой словесности. В ходе возникновения и последующего становления оно использовало традиции заимствованной формы проскинитария («путеводителя» - по аналогии с типологически схожим греческим источником) и постепенно обретало национальные черты, присущие только русским путевым описаниям. История формирования паломнической литературы свидетельствует о высокой значимости ее сочинений в духовной жизни Древней Руси, в историко-культурном и литературном движении и в то же время о сложности протекавших в ней процессов. Развиваясь в русле единого потока, она тем не менее не была однородным явлением, а представляла собой системное образование разновидностей, которые сохранялись в пределах одного содержательного «ядра» жанра хождения и его основных структурных компонентов, отличаясь друг от друга по проявлениям жанровой специфики, конкретной наполненности литературно-видовых схем.

Диссертация посвящена исследованию литературы путешествий во Святую Землю второй половины XVI - первой половины XVII в. в ее трех жанровых разновидностях, заявивших о себе наиболее выразительно и самобытно. Каждая глава содержит целостный анализ текстов, созданных в указанную эпоху и относящихся к одной из разновидностей: 1) «Поклоненье святого града Иерусалима» (XVI в.) и «Повесть о святых и богопроходных местах святого града Иерусалима» Гавриила Назаретского (XVII в.) рассматриваются как образцы проскинитария на русской почве; 2) «Хождения» Василия Познякова и Трифона Коробейникова (XVI в.) — в качестве представителей паломнического хождения (литературно-художественного произведения очеркового характера, повествующего о реально совершенном путешествии), позволяющих говорить о существовании его «классического» варианта; 3) «Слово о некоем старце» (XVI-XVII вв.) - как сочинение легендарно-вымышленное, рассказывающее о странствовании и использующее жанровую структуру паломнического описания, документального «статейного списка» и специфику духовно-эсхатологических сочинений, опирающихся большей частью на устную поэтическую основу.

Данные тексты являются объектом исследования. Они не только выражают сущность выделенных жанровых модификаций, но и свидетельствуют об основных направлениях трансформации паломнической путевой словесности средневековой Руси. Каждый в отдельности и все в совокупности они воплощают специфику развития письменной культуры, меняющейся на «переломном» этапе ХУ1-ХУП вв. В это время начиналось видоизменение хождений, приведшее к тесному слиянию в рамках отдельных текстов традиционных особенностей, которые сохраняются как жанровые свидетельства, и новаций, намечающих перспективы эволюции путевой литературы в других историко-культурных условиях. Значи-

мость этого этапа осознана не до конца; ни одно из произведений, по сути, не было подвергнуто целостному анализу с текстологической, источниковедческой, литературно-жанровой точки зрения. Ранние работы по их изучению, в основном комментаторского и издательского характера, начали появляться еще в XIX в. одновременно с первой, а чаще всего единственной публикацией текста. Однако до настоящего времени не удалось полноценно вписать эти малоизученные и за редким исключением малоизвестные памятники в историю жанра и русской словесности в целом. В современной науке пет монографических исследований, посвященных эволюции жанра хождения в ХУ1-ХУП столетиях, истории создания отдельных произведений, их рукописной и издательской жизни, жанровым особенностям, художественному своеобразию.

Таким образом, назначение диссертации— восполнение существующего пробела в историко-литературном, сравнительно-текстологическом и жанрово-поэтическом изучении древнерусских паломнических сочинений. В связи с этим возникла необходимость комплексного исследования текстов XVI—XVII вв., чем обусловлена актуальность данной работы. Она позволяет ввести в научный оборот недостаточно изученный литературный материал, что расширяет источниковедческую базу и подкрепляет теоретические разыскания современного литературоведения. Актуальность также определяется возрастающим интересом к вопросам поэтики хождения, необходимостью иметь точное представление о бытовании жанра на каждом историко-литературном этапе, своеобразии и функционировании его разновидностей и о специфике всех сочинений, составляющих ту или иную жанровую традицию.

Предметом исследования является хождение как устойчивый литературный жанр и его разновидности, рассмотренные в рамках конкретного исторического периода в словесности русского средневековья. Цель работы - изучить эволюцию паломнической литературы Древней Руси, закономерности развития и своеобразие поэтики ее жанровых разновидностей в XVI—XVII вв. Данная цель обусловила необходимость постановки и решения частных задач:

1) исследовать историческую основу памятников, реконструировать те фактические обстоятельства, которые предшествовали и способствовали их появлению, что необходимо для определения степени реальности описываемых паломничеств и посольств и их интерпретации с историко-культурологической точки зрения;

2) восстановить биографические данные об авторах-путешественниках; прояснить атрибуционные проблемы, связанные с уточнением времени и места создания произведений;

3) дать характеристику основным этапам литературной истории текстов и их редакциям, привлекая рукописный материал - дошедшие до нашего времени списки паломнических сочинений ХУ1-ХУП вв., в том числе не известные ранее в науке; обнаружить возможные источники и проанализировать своеобразие их функционирования;

4) показать художественно-документальную природу древнерусского хождения на его конкретных образцах ХУ1-ХУИ вв., исследуя проявление реалий исторического характера и сопоставив историко-реальное и историко-легендарное начала текстов, разрешить проблему взаимосвязи документальных и литературных форм на материале паломнической литературы русского средневековья;

5) последовательно проанализировать жанровое своеобразие привлеченных к исследованию сочинений, установить, каким образом в текстах отражались мировоззренческая система эпохи, историко-литературные традиции и специфика художественной формы, определить место каждого хождения в истории развития паломнической литературы Древней Руси;

6) проследить взаимодействие жанров древнерусского хождения и греческого проскинитария, раскрыть варианты их литературных контакте!!;

7) выявить своеобразие связей русской паломнической литературы с устной поэтической традицией, представить характер взаимовлияния в рамках путевых сочинений религиозно-христианских представлений и мифологических воззрений;

8) определить жанровую специфику паломнической литературы в XVI-XVII вв., охарактеризовать ее разновидности и направления трансформации в свете складывающихся тенденций развития русской словесности, наметить перспективы дальнейшей эволюции, установить особенности литературной преемственности на уровне жанра.

Новизна работы состоит в комплексном исследовании малоизученных текстов путевой литературы XVI-XVII вв., которое включает в себя элементы историко-литературного, источниковедческого, текстологического анализа; отдельные памятники рассматриваются как художественное целое и как единицы жанровой системы древнерусской паломнической литературы.

Методы исследования. Изучение отдельных текстов древнерусской паломнической литературы, содержания и формы в их единстве, потребовало применения метода целостного анализа. Эволюциошше процессы в средневековой литературе путешествий, рассмотренные в широком историко-культурном контексте, способствовали привлечению сравнительно-исторического и герменевтического методов. Историко-сопоставительный анализ сочинений основывался на сравнительно-типологическом принципе с элементами структурно-текстологического.

В диссертации используется объемная и разнообразная источниковедческая база, привлекается широкий фоновый материал: произведения паломнической литературы ранней стадии ее развития и позднего средневековья, переводные книги, тексты устного народного творчества, а также корпус известных в основном по рукописям документальных материалов ХУ1-Х\Щ вв. («статейных списков», дипломатических отчетов, грамот, посланий и т.п.). Исследование сопровождается сочинениями, подготовленными к публикации, в связи с чем была произведена их сверка непосредственно с рукописными источниками и дана характеристика их рукописной традиции и издательской жизни (Приложения 1-4).

Основные положения, выпосимые на защиту:

1. Паломнические тексты ХУ1-ХУН вв. заняли особое место в эволюции путевой словесности русского средневековья, воплотив в себе гармоничное соединение традиционных, определенных ранними образцами, черт жанра хождения и зарождающихся новаций, оказавшихся перспективными для литературы путешествий последующей эпохи.

та) и литературно-вымышленный рассказ в форме паломнического сообщения; каждый вид обладал жанровой спецификой и сложившейся историей развития, испытывал влияние разных источников: устных и письменных, переводных и оригинальных, светских и религиозных.

3. Путевая литература XVI-XVI1 вв. складывалась прежде всего за счет опыта отечественной словесности, внутреннего потенциала жанра хождения; одно из подтверждений тому - история создания Коробейниковского цикла. Сочинения, его составляющие, связаны между собой текстологическим родством, в результате которого появилось «Хождение» Трифона Коробейникова - воплощение жанровых традиций, свидетельство художественно-эстетических вкусов и религиозно-познавательных потребностей той эпохи, образец популярного массового чтения для дальнейших столетий.

4. Паломническая литература в XVI-XVII вв. развивалась путем обращения к переводной книжности, в первую очередь к жанровой форме греческого проскинитария; что доказывает история появления в словесности Руси «Поклоненья святого града Иерусалима», ставшего литературным источником для «Хождения» Василия Познякова, и «Повести о святых и богопроходных местах» Гавриила Назаретского, яркой иллюстрации адаптации переводного «путника» на русской почве, его приспособления к запросам русского читателя XVII столетия,

5. Паломническая словесность Древней Руси XVI-XVII вв. обогащалась благодаря использованию устного поэтического материала; сложившиеся в процессе историко-культурной эволюции взаимоотношения литературы и фольклора воплощались в конкретных памятниках, что подтверждает «Слово о некоем старце».

6. Изучение эволюции паломнической литературы XVI-XVII вв. перспективно в ракурсе жанрового подхода при условии обогащения его исследованиями историко-литературного, текстолого-атрибуционного, источниковедческого характера. Данный теоретико-методологический подход обеспечивает необходимые возможности доя анализа специфических особсшюстей русской средневековой словесности традиционалистского типа, в том числе на «переломных» для нее этапах.

Практическая значимость результатов исследования заключается в возможности их использования в дальнейшем научном освоении проблемы жанровой системы древнерусской словесности. Они применимы в общих и специальных курсах по истории древнерусской литературы, мировой художественной культуры на филологических факультетах вузов. Материалы работы могут быть востребованы при издании отдельных памятников паломнической литературы XVI-XVII вв.

Апробация работы была проведена на всероссийских и международных конференциях в г. Москве, организованных в Московском педагогическом государственном университете (1997, 1999, 2000, 2001, 2002, 2005), Государственной Третьяковской галерее (2003, 2005), Государственном институте русского языка им. А.С.Пушкина (2004), Санкт-Петербурге (2001, 2002, 2003), Кирове (1996, 2001), Ставрополе (1996), Пскове (2001), на Макариевских чтениях в г. Можайске (1996), на Уваровских чтениях в г. Муроме (1996). Основные теоретические и практические положения исследования обсуждались на заседаниях кафедры русской литературы МПГУ (г. Москва), кафедры русской и зарубежной литературы ВГПУ (г. Киров), кафедры литературы РГУ им. С.А. Есенина (г. Рязань). По материалам диссертации были опубликованы две монографии, фрагменты глав работы

издавались в научных сборниках («Герменевтика древнерусской литературы») и журналах («Филологические науки», «Русская речь», «Древняя Русь. Вопросы медиевистики», «Родина»),

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложений, которые включают указатель-перечень рукописных списков хождений ХУ1-ХУП вв., тексты паломнической литературы, подготовленные к изданию по рукописям.

Основное содержание диссертации

Во введении определяются специфика паломнической путевой литературы Древней Руси и основные жанровые признаки хождения; дается характеристика истории изучения жанра хождения в целом и паломнических текстов ХУ1-ХУ11 вв. в частности; рассматриваются сложившиеся исследовательские подходы; формулируются цели и задачи работы; обосновываются актуальность и новизна обращения к данной теме; определяется теоретическая и практическая значимость диссертации.

Первая глава «К истокам жанра: древнерусские хождения и греческие нроскинитарии» посвящена жанровой специфике греческого проскшштария (путеводителя), его отличиям от оригинального по происхождению жанра хождения и особенностям его влияния на древнерусскую паломническую литературу. Именно эти проблемы рассматриваются в § 1 «О роли переводного путеводителя в паломнической литературе Руси ХУ1-ХУП вв.». Медиевисты не раз обращались к вопросу о проникновении греческой паломнической письменности в русскую. Впервые на него указали издатели и комментаторы переводных текстов XIX в. Они ограничивались или предположением связи двух жанровых форм, или уверенными заявлениями о том, что данное жанровое и текстологическое взаимодействие существовало и его следует тщательно анализировать.

Сходство переводного путеводителя и древнерусского хождения основывалось не только на внутреннем историко-типологическом родстве, вызванном общностью литературного и культурно-исторического развития разных стран, но и на непосредственных контактах. Речь идет не о «трансплантации» (пересадке) греческого проскинитария на русскую почву; на уровне жанра использование опыта иноязычной литературы происходило гораздо тоньше и сложнее, влияние чужеземных литературных форм лишь один из факторов, который воздействует на историческое развитие жанровой системы. Каковы бы ни были конкретные проявления соприкосновения одной письменной культуры с другой (будь то переводы, пересказы, подражания, переделки и т.д.), происходит естественная и неизбежная трансформация текстов в процессе их восприятия иной книжностью.

Во многом древнерусские хождения восприняли традиции переводных «путников»; в результате органичной ассимиляции в них начали проявляться типичные черты греческого проскинитария, в плане содержания и формы (структуры и стиля), но дополненные особым смыслом и предназначением. Вместе с тем сразу же наметились жанровые отличия от переводных сочинений. Содержание проскинитариев имело практический справочный характер - перечисление пунктов маршрута по христианскому Востоку и объектов почитания Святой Земли с описанием их примечательных особенностей, указанием размеров и расстояний между ними. Объект повествования определяется достаточно четко и отличается статичностью - это не процесс достижения Святой Земли и не путешествие по ней

с целью религиозно-благочестивой, как в русских хождениях, а последовательное описание мест и предметов поклонения, главным образом святынь Иерусалима. Сюжетная модель «путь и путешествующий» в путеводителях в большинстве случаев не развита. Подача материала, как правило, отличается избирательностью (религиозная сосредоточенность не допускает пристального внимания к географо-топографической, этнографической, эстетической стороне наблюдаемых явлений жизни, если только их появление не обусловлено религиозно-экзегетическими или дидактическими функциями) и чаще всего характеризуется отсутствием авторского «я» (во всех его проявлениях) и конкретной временной соотнесенности. Вневременной характер описания Святой Земли - принципиальный момент, поскольку речь идет о вечном и непреходяще существующем: рассказ о современном автору Иерусалиме определяется топографо-архитектурным обликом Священного города в библейскую эпоху. Обнаруживаемая в этих текстах связь с реальной историей скорее результат случайных авторских допущений, «вторичных напластований», а не проявление заложенного традицией жанрового закона. Назначение русских хождений, становившихся своеобразной литературной заменой паломничества, которое мог совершить далеко не каждый, не типично для греческих про-скинитариев, являвшихся по своей сути путеводителями, рассчитанными на запросы паломника. Функциональность формы последних обусловила их основные характеристики: точность, достоверность, лапидарность изложения, порой доходящие до сухости и документальности в передаче необходимых данных. Отличия хождений и проскинитариев касаются функционального назначения, объекта повествования, специфики художественно-изобразительных средств, стилевой манеры.

Взаимосвязь греческого «путника» и древнерусского хождения представлена в работе в нескольких разновидностях: 1) в процессе установления связей между греческой и древнерусской письменными культурами проскинитарии в качестве литературного образца повлияли на зарождение нового для средневековой Руси жанра паломнических хождений; 2) отдельные греческие путеводители подвергались существенным переделкам или становились источником прямого заимствования для русских писателей-паломников; 3) чужеземные «путники» разнообразили состав переводных сочинений русского средневековья, вызывая интерес у читателя наряду с пользовавшимися особой популярностью хождениями, а также созданными по этому же типу оригинальными проскинитариями. При этом роль греческих путеводителей в древнерусской литературе становится особенно заметной в ХУ-ХУП вв., а объем русской паломнической словесности указанных столетий расширяется в немалой степени за счет переводных текстов.

В первой главе диссертационного исследования основное внимание обращено на два проскинитария XVI и XVII вв.; их объединяет жанровое родство, определяющее семантику текстов, их структуру, функциональное назначение и стилистическую манеру повествования. Вместе с тем каждый из текстов обладает набором специфических черт, вызванных во многом особенностями их литературной истории. «Поклоненье святого града Иерусалима», текст XVI в., ставший объектом изучения в § 2 «Поклоненье святого града Иерусалима» - переводной проскинитарии XVI в.», ценен прежде всего как единственный известный к настоящему времени пример непосредственного влияния конкретного греческого путеводителя на русское хождение. Имеется в виду тесная текстологическая связь

«Поклоненья» с «Хождением» Василия Познякова (1558-1561 гг.), которое, в свою очередь, стало источником «Хождения» Трифона Коробейникова, по популярности превзошедшего даже «родоначальника» жанра - сочинение XII в. игумена Даниила. В процессе сравнительно-текстологического анализа этого проскини-тария с произведением, использовавшим его в качестве источника, четко прослеживается различие двух жанровых форм.

В рамках данного параграфа выделены отдельные пункты, посвященные частным вопросам анализа переводного «путника». Работа обращена, в первую очередь, к проблемам текстолого-источниковедческого плана, особенно актуальным на ранних этапах исследования памятников. В разделе 1 «Проблемы атрибуции и датировки текста» разработаны гипотезы относительно времени написания и перевода «Поклоненья», единственный список которого сохранился в рукописном сборнике XVI в. Время создания ограничивается 1517-1531 гг., о чем свидетельствует ряд историко-географических указаний в тексте, а перевод предположительно датируется 1531 г.; сборник, в котором прочитывается это переводное сочинение, выполнен в традиции «четьих» кодексов XVI столетия Иосифо-Волоколамского монастыря, признанного скриптория той эпохи. Решение атрибу-ционных вопросов привело к предположениям по поводу владельца и составителя волоколамской рукописи (разыскания указывают на послушника монастырской обители — Сильвестра Капустина), переводчика текста (судя по всему, им был некий книжник из близкого окружения Максима Грека, свободно владевший греческим и русским языками), и непосредственно автора этого сочинения. Его греческий оригинал неизвестен, но, как подтверждает анализ исторических, гсографо-топографических особенностей проскинитария, создателем его скорее всего был человек, хорошо знакомый со святыми землями Восточного Средиземноморья и, возможно, близкий Святогробному храмовому комплексу в Иерусалиме, следовательно, лично наблюдавший все, изложенное им о жизни тех мест.

На это указывают отдельные фрагменты, выбивающиеся из традиции ранних греческих путеводителей: в документальном по жанровой сути произведении появляются сюжетные отрывки, в том числе эпизоды, сохранившие следы авторского отношения к описываемому, личных воспоминаний и впечатлений. При всей типичности материала и традиционности средств его подачи данные особенности выделяют «Поклоненье» из ряда текстов, ему подобных, показывают жанровую «чрезмерность», частичную нестандартность содержания и формы, в дальнейшем оказавшуюся притягательной для поздних путеводителей. Жанровая схема проскинитария не была абсолютна и канонически строга, скорее можно говорить о потенциале ее развития, перерождении в иной историко-культурной среде, трансформации в другую, близкую ей художественно-документальную форму - к таким выводам привел анализ атрибуционпых вопросов.

Исследование переводного сочинения продолжается в разделе 2 «К вопросу о компилятивной природе "Поклоненья"». Дошедшие до настоящего времени древние проскинитарии имеют «коллективный» характер, создавались они веками, копируя в основном без изменений готовые тексты-предшественники, порождая, в свою очередь, последующие компиляции (отсюда почти дословное сходство произведений, созданных в разные столетия, их содержательная однотипность и стилевая однородность). Трансформировались «путники» в зависимости от специфи-

ки редакторских правок в процессе многочисленных переписываний, а также от эстетико-литературных вкусов (поскольку применительно даже к тексту справоч-но-документального характера такая категория оказывается действенной) или от смены фактических данных (географо-топографических, исторических и т.п.), на которые опирается паломническое описание любого столетия и любой авторской принадлежности. Тождественна этому и природа «Поклоненья»- ббльшую его часть составляет материал, заимствованный из устных и книжных источников, в связи с чем этот раздел второго параграфа посвящен его сравнительному анализу с одножанровыми сочинениями. Текст, безусловно, состоял в близком родстве с рядом греческих проскинитариев («Рассказом об Иерусалиме и Синае» (13951517 гг.), «Душеспасительным рассказом о Святом Гробе» (кон. XV в.), «Проскинитарием с Богом святым» (XVI в.), Галицко-русским путником (XVI в.), «Описанием святого места Иерусалимского» (XVI в.) и т.д.).

Анализ связей сочинений показывает, что «Поклоненье», вошедшее в русскую словесность, является позднейшей переделкой целой группы греческих путеводителей (наибольшая близость отмечается с памятниками XVI столетия), которая восходит к общему первоисточнику - анонимному описанию начала XV в., более известному под названием «Аноним Алляция». Близость перечисленных «путников» ХУ-ХУ1 вв. к «Поклоненью» во многом основывается на типологической общности, дословное подобие и абсолютная идентичность обнаруживаются с трудом и в отношении далеко не всех указанных произведений. Чаще совпадают логика описания, принцип подбора информации, последовательность кратких фрагментов, но ни одно из указанных сочинений не является прямым источником «Поклоненья» (даже заявленный «родоначальник» этой семьи проскинитариев -«Аноним Алляция»); в тексте немало относительно самостоятельных фрагментов, к которым невозможно провести параллели от «путников», привлеченных к исследованию.

Сходство «Поклоненья» с ними, раскрытое в результате сопоставления, свидетельствует о сложившемся к XVI столетию типе греческого проскинитария. Его жанрообразующис признаки четко проявились в анализируемом тексте во всей полноте, выразившись в литературных особенностях: краткости, точности, ясности и достоверности материала, отсутствии красочной описателыюсти, своеобразной «экономии» художественно-изобразительных средств, в целом обезличенной манере изложения. Все они функционально объяснимы, так как присущи любому справочному пособшо, представляющему маршрут путешествия по христианскому Востоку.

«Поклоненье святого града Иерусалима» рассматривается как типичный образец греческих «путников», значимость которого заключается в большей мере в традиционном, с точки зрения жанра, характере повествования - он содержит ряд полезных и необходимых, доступно и четко' изложенных сведений. Совокупность черт, свойственных каноничной форме проскинитария и раскрывающих его самобытность, определила специфику сочинения, которая привлекла к нему внимание русского книжника XVI в., придала ему некий эффект узнавания, стала для него своеобразным сигналом жанровой идентификации. Автор-паломник увидел в «Поклоненьи» текст, близкий древнерусскому хождению по содержательно-

функциональным параметрам, и обратился к нему в рассказе о собственном путешествии по Святому Востоку.

Процесс использования русским книжником переводного произведения подробно исследуется в разделе 3 «Жанровые традиции проскинитария и его связь с русскими хождениями XVI в.». Он посвящен сравнительному анализу «Поклоненья» и паломнического описания Василия Познякова, который подтверждает не только их типологическое родство, сходство содержательного «ядра», особенностей формы, но и близость на текстологическом уровне, наглядно доказывает факт создания русского хождения на основе многочисленных заимствований из источника иноязычной письменности. Подобное взаимодействие можно оценить как яркий образец характерного для огромного количества средневековых памятников Руси воплощения «ансамблевого строения» текста, в котором могли соединяться разного рода оригинальные и переводные части. Хотя о генетической связи этих сочинений писалось и ранее, в диссертации была проведена тщательная текстологическая работа с привлечением рукописей, которые содержат наиболее близкие друг другу текстовые списки.

Ее результаты показали, что наблюдаемые отступления «Хождения» от источника указывают на значительные отличия двух памятников друг от друга (это подтверждают разные уровни анализа: содержательный, композиционный, структурно-текстологический). В Позняковскос описание вошла большая часть путеводителя, оно опирается на многочисленные заимствования из него. В то же время «Поклоненье» используется в нем достаточно свободно, составитель распоряжается им по собственному усмотрению. Сопоставляя характер, объем и соотношение заимствованного и самостоятельного материала в сочинении Познякова, следует заметить, что необходимость в греческом проскинитарии чаще возникает у автора при композиционной организации текста (он используется в качестве своеобразной схемы описания). Вместе с тем в нем отмечается значительное количество оригинальных по происхождению фрагментов. Подтверждение тому - малая часть трансформаций - пропусков и замен (их немногочисленная группа затрагивает в большей степени те сведения, которые могли быть опровергнуты непосредственным их очевидцем, наблюдениями и личными впечатлениями паломника) и преобладающее число интерполяций.

Прежде всего, это легендарные вставки, которые гармонично дополняют документально-художественные описания святых мест. Их появление может свидетельствовать как о характерном отличии жанра хождения от литературной формы греческого путеводителя, так и о проявлении определенных тенденций в развитии паломнических сочинений второй половины XVI столетия. Данные интерполированные эпизоды воспринимаются как своего рода документальные свидетельства, в них фиксируется то, что средневековому автору и читателю представлялось неизменным и неоспоримым: библейские и апокрифические сюжеты обладают авторитетом истинности. Вместе с тем расширяется их объем: создатели паломнических записок XVI в. переходят от кратких, в рамках топографических эк-фрасисов, легендарных статей к более или менее пространным и художественно разработанным сюжетам - эта особенность отличает хождения указанных столетий не только от переводных «путников», но и от русских паломнических описаний более раннего времени. Использование в паломнической литературе XVI в.

сложившихся жанровых форм - чудес или легенд - можно считать уже вполне сознательным беллетристическим приемом. Их введение в текст представляет собой литературное явление, поскольку автор считает возможным опираться не только на подлинность и достоверность описываемого, но и на устойчивую литературную традицию, заимствуя различные письменные источники.

Интерполяционный материал также включает вставки географо-топографические, этнографические, архитектурные и исторические, в том числе сведения об истории путешествия, его участниках, событиях, свидетелями которых они были. За счет них сочинение последовательно обретало мотив пути — перемещения паломника-повествователя в пространстве и во времени; организация содержания в соответствии с пространственно-топографическим и хронологическим принципами всегда отличала хождения от проскинитариев. Записки Познякова, таким образом, структурно опираются на заимствования из «Поклоненья», вплетенные по воле автора в обширное паломническое описание в виде «пунктов» своеобразного плана-схемы, насыщаются пересказом личных наблюдений и впечатлений, а также Дополняются легендарным материалом. Русский книжник не следовал переводу дословно, внося изменения, придавал тексту порядок и законченный вид необходимой художественной формы.

Отмеченные расхождения памятников являются не только результатом определенной авторско-редакторской работы книжника с готовым источником, но и следствием видового своеобразия памятников, их жанровой логики. Они свидетельствуют не только о сходстве, но и о различиях между ними как отдельными разновидностями путевой литературы, отличными друг от друга по специфике объекта изображения, стилю изложения и функциональному назначению. Полученные при сравнении «Поклоненья» и «Хождения» Василия Познякова наблюдения в немалой степени отражают ведущие тенденции древнерусской словесности второй половины XVI в. Создатель «Хождения» сознательно ориентировался на формирующиеся литературно-эстетические вкусы нового читателя, способного верно воспринимать художественно-документальное повествование, отличать текст литературный от информационного, понимать авторскую позицию, правильно осознавать занимательность чтения и его полезность, практическую и духовную.

Сочинение XVII столетия стало объектом исследования в § 3 «"Повесть о святых и богопроходных местах" Гавриила Назаретского — путеводитель в русской паломнической литературе XVII в.». Текст является яркой иллюстрацией приспособления иноземного по происхождению жанра к запросам русского читателя «бунташного» столетия. В первой части этого параграфа «Гавриил Назарет-ский как историческая личность и автор "Повести о святых и богопроходных местах святого града Иерусалима"» рассматриваются связи Гавриила, бывшего митрополитом палестинского города Назарета, с историко-политической и религиозно-церковной жизнью Руси. В частности, внимание обращается на его активное участие в делах Православной церкви в процессе подготовки реформы в середине XVII столетия, а также на причины его пребывания в Москве в 50-е гг., куда он попал в качестве полуофициального посланника иерусалимского патриарха Паи-сия, известного своими тесными контактами с Русским государством.

В связи с поставленными задачами реконструируется биография назарет-ского митрополита, воспроизводятся отдельные эпизоды его жизни и собираются все к настоящему времени известные факты об уникальной личности церковнослужителя и книжника на основе рукописных архивных материалов XVII в. («статейных списков» Посольского приказа, «сказок» Гавриила на расспросе по приезде в Москву, его посланий и челобитных, направленных государю Алексею Михайловичу, грамот иерусалимского патриарха Паисия и Антония, преемника Гавриила на митрополичьем престоле, Арсения Суханова, еще одного автора-паломника XVII в.). Гавриил Назаретский - один из тех восточных иерархов, которые были озабочены поддержанием и возвышением на Руси греческого церковного авторитета во времена, отмеченные, с одной стороны, заметным пренебрежением к грекам как к «низшим» в делах веры и благочестия, «испроказившимся» «ересью латынской» и «прелестью махметовой», а с другой — возобновлением отношений Русского государства с православным Востоком, прервавшихся в Смутное время. Известно, что Гавриил стал посредником в делах между Малороссией и Россией, царем Алексеем Михайловичем и украинским гетманом Богданом Хмельницким. Был он влиятельным сторонником будущего русского патриарха Пикона в его грекофильской политике, советником по религиозным вопросам в многократных «обличающих» беседах с ним; на Руси его авторитет возрос в период пребывания в Москве (ему даже было разрешено проповедовать в Богоявленском монастыре). Отказавшись от настойчивых предложений русского правительства остаться в Москве и стать преподавателем греческой школы, назаретский митрополит до последних лет жизни поддерживал отношения с царским двором, присылая письменные и устные известия о политических и церковно-религиозных событиях на Востоке.

Изучение историко-биографических вопросов дополняется рассмотрением незаурядной литературной деятельности Гавриила во время московской жизни. Будучи, предположительно, сербом по происхождению, он искусно владел цер-ковно-славянским языком, неслучайно назван он был «мужъ духовен и до з-кла искусен*.» (по записи некоего монаха-писца Григория Рожадовского в сборнике XVII в.). Известен Гавриил как создатель проповедей и поучений «многа, безмолвию и молчанию», посланий, челобитных, подборки «отеческих советов» нравоучительного характера, в основном содержащих наставления из Евангелия и сочинений отцов церкви, «Моления» к царю, «переложений» «из греческаго языка древняго письма на русской», из которых неподдельный интерес книжников вызвал перевод толкования патриарха Геннадия пророческой надписи на гробовом камне императора Константина Великого, известного как «проречение о Царьгра-де». В русской ораторской прозе, искусстве религиозной проповеди XVII в. назаретский настоятель оставил яркий след.

На фоне указанных сочинений Гавриила исследуется уверенно приписываемая ему «Повесть о святых и богопроходных местах святого града Иерусалима»; рассмотрение авторства и литературной истории памятника легло в основу следующего раздела третьего параграфа «Вопросы атрибуции и истории текста: постановка проблемы переводного и оригинального». Авторство и датировка «Повести» не вызывали у исследователей долгих споров и каких-либо сомнений благодаря послесловию, которое сопровождает текст в рукописях XVIII в.: «Сми-

репный Гавриил, архиепископ Божиа жилища Назарета и ексарх всея Галилеи сие прочитающих молю о нас Бога молити, да и вы участия сподобитеся в небесном Иерусалим^. Аминь. Написал же сие своею рукою, будучи в царствующем град'к Москв'Ь, в л-Ьто 7159-е, марта в "..." день». Указание на Гавриила как создателя иерусалимского «путника» в марте 1651 г. в Москве вполне правдоподобно. «Повесть» стала отдельной страницей в паломнической литературе Древней Руси, обретя свою историю бытования — на протяжении второй половины XVII — XVIII в. она неоднократно переписывалась русскими книжниками (на данный момент известно шесть списков). Единственный спорный момент в атрибуции - о переводном характере путеводителя: сам митрополит его написал или он воспользовался неизвестным греческим источником, перевел он его на славянский язык или оставил в греческом варианте, предоставив перевод московским книжникам? Прояснение этого вопроса привело к заключению о том, что иерусалимская «Повесть» была создана автором-греком на «славенском» языке по образцу греческого проскшш-тария, а впоследствии стилистически адаптирована, отредактирована русскими писцами. К тому же расхождения списков XVII и XVIII вв. свидетельствуют об изменениях данного произведения, обретающего в процессе переписки ббльшую конкретность и ясность, четкую структурированность описания.

В исследовании также поднимается дискуссионный вопрос о редакциях «путника», поскольку концепция двух редакций, предложенная в самом начале XX в. его первым издателем С.О. Долговым (памятник был опубликован однажды в 1900 г.), до настоящего времени не была ни подтверждена, ни опровергнута. Как показывает анализ разночтений по всем спискам, нет оснований для разделения рукописей «Повести» Гавриила на две редакции - важное для атрибуции памятника послесловие вряд ли может служить основанием для этого, а имеющиеся фоне-тико-лексические отличия рукописных вариантов XVII и XVIII вв. не были систематическими, последовательными на протяжении всего текста, их сложно назвать результатом целенаправленной работы книжников. В данном случае следует говорить о двух видах одной редакции, хотя текстовые изменения, внесенные в рукописи XVIII в., представляющие второй вид, отличаются определенной закономерностью. Конспективная форма путеводителя, документализированный тип повествования, столь характерный для сочинения Гавриила как жанрового аналога греческого проскинитария, не устраивали его создателя, за текстовыми трансформациями очень часто прочитывается желание книжника превратить текст в более «удобный» для чтения, придать ему беллетристическое начало, внести в него особенности, приближающие сочинение к жанру хождения с его повествовательным стилем изложения. Стремление выправить, сделать более беллетризированпой манеру повествования жанровой формы, хорошо знакомой на Руси в кругу паломнической письменности, говорит об определенных тенденциях в литературном процессе Древней Руси ХУН-ХУШ вв.

Завершающая третий параграф часть «Жанровое своеобразие памятника и его функциональное назначение» содержит анализ «Повести» как жанрового образца проскинитария, воплотившего целый ряд типичных черт данной формы. Лаконичность и емкость очерковых статей, их построение по пространственно-топографическому принципу, точность и строгость характеристик дополняются исключительной подробностью и основательностью, «панорамностью» и широ-

ким охватом фактических сведений, информационной содержательностью, сопряжением материала географо-топографического и исторического с легендарным, композиционной усложненностью, которые закрепляются в качестве формальных особенностей этого справочно-документального рода литературы, присущих поздним путеводителям XVII в. Согласно жанровой специфике в «Повести» преобладает измерительный принцип повествования, способ геометрически-схематичного описания, который приводит к документальной, деловитой манере изложения, исключающей присутствие в тексте каких-либо личных впечатлений, эмоции и чувств (даже религиозного плана) его автора. Основным содержательным ядром в нем является перечисление святых достопримечательностей, своеобразная «каталогизация» их максимального, с точки зрения его создателя, количества с набором кратких, необходимых в каждом конкретном случае характеристик, определяющих большей частью их месторасположение.

Вместе с тем Гавриил не придерживался в «Повести» отдельных традиций заданной литературно-документальной формы, допуская новации: текст частично отходит от типичной для путеводителя анонимности и обезличенности, от принципа «хронологической нивелировки», склонности к «вневременному» характеру повествования, допускающему отсутствие связей с реальной историей конкретной эпохи и т.п. Отдельные авторские впечатления сопровождают описания как фон -таким образом оживляются перечень достопримечательностей, легенды и предания, с ними связанные. В «Повести» отмечается целый ряд исторических реалий, указаний на действительно произошедшие события, красноречиво говорящих о ее актуальности во времена назаретского митрополита, о его стремлении создать произведение современное и своевременное для XVII столетия.

В связи с этим подробно рассматриваются как исторические и географо-топографичекие реалии «путника», так и сюжеты его легендарной основы с возможными их интерпретациями. Все перечисленные выше специфические черты свидетельствуют о трансформации жанра проскинитария, обусловленной необходимостью приспособить его к новому восприятию читающей публики. «Повесть» не ограничивалась информативной функцией и целенаправленно была рассчитана ее создателем непосредственно на русского «книжного» человека, знакомого не только с переводными путеводителями, но и с оригинальными по происхождению хождениями. Текст оказался приближен к его потребностям; что отразилось на количестве сохранившихся списков. Очевидна связь между появлением, бытованием и распространением на Руси практических указателей по землям православного Востока с паломнической практикой, которая активизировалась со второй половины XVI до начала XVIII в.

Анализ сочинений, представленных в первой главе, вносит вклад в решение вопроса о взаимодействии греческого проскинитария с древнерусской путевой литературой. Признание данного факта не абсолютизирует роли переводных источников в ее становлении и развитии и не умаляет ее значимости и ценности, поскольку хождения сложились как самобытный жанр средневековой словесности Руси. Взаимоотношения двух жанровых разновидностей литературы путешествий, основанные на внутренних историко-типологических аналогиях и непосредственных контактах, складывались и развивались не только на раннем этапе русской словесности, но и в дальнейшем — во времена позднего средневековья.

Исследование разнопланового взаимодействия паломнического хождения и греческого путеводителя, их ассимиляции и расподобления по основным жанровым признакам показало, насколько явным, значимым и одновременно с этим непростым был процесс «акклиматизации» переводной литературной формы. Закономерно происходила неизбежная в этих случаях трансформация конкретных жанровых образцов в процессе их адаптации в иной культуре; они могли существенно видоизменяться, переосмысляться, перестраиваться функционально, утрачивать исходные параметры и в принципе отходить от жанрового оригинала. Подобные содержательные, формальные и функциональные модификации сочинений при их переносе из греческой письменной культуры в восточнославянскую характеризуют, с одной стороны, особенности жизни жанра в средневековой книжности и специфику его литературной природы, его полифункционалыгость, а с другой - различия в исторических условиях разных культур, своеобразие национального сознания.

Данные наблюдения перспективны в плане изучения связи переводной и оригинальной словесности на разных этапах развития (от Киевской древности до Петровского времени) как историко-литературного явления, вписанного в культурное пространство 81ау1а ОгЛос^ха. Обращение к подобных проблемам соответствует требованиям современной литературоведческой науки к изучению жанровых структур литературы средневековой Руси внутри культурной общности названного ареала; конкретные историко-литературные и жанровые исследования, в том числе переводных текстов, которые составляют значительный пласт в общем наследии, необходимы для полного осознания своеобразия древнерусской книжности в целом.

В главе II «Сочинения Коробейниковского цикла ("Хождения" Василия Познякова и Трифона Коробейников») — вершина паломнической литературы XVI в.» исследуются тексты, объединенные в Коробейниковский цикл благодаря их тесной связи друг с другом. Оба произведения относятся к характерному для средневековой письменности типу так называемого «текста-мозаики», многослойного, насыщенного литературными заимствованиями из предшествующих произведений. Автор «Хождения» Трифона Коробейникова воспользовался ранее созданным описанием путешествия купца Василия Познякова по землям Святого Востока, в основе которого лежал греческий проскинитарий «Поклоненье святого града Иерусалима». Это характерное для древнерусской литературы текстовое «напластование» нескольких источников стало для исследователей-медиевистов своего рода «загадкой», а «Хождения» обрели репутацию памятников, история создания и бытования которых полна противоречивых и спорных вопросов. Несмотря на притягательность проблем истории текста, литературных источников, атрибуции и рано осознанную первыми издателями и комментаторами необходимость по достоинству оценить жанрово-поэтическую специфику и уникальность «Хождений» Василия Познякова и Трифона Коробейникова, оба памятника до сих пор не были предметом целостных исследований.

В диссертации их сравнительный анализ предваряется разбором исторической основы и особенностей создания. Решению историко-текстологических проблем «Хождения» Василия Познякова посвящен § 1 «"Хождение" Василия Познякова: вопросы исторической основы и литературной истории текста». Это сочинение на протяжении долгого времени оставалось в тени производного от не-

го «Хождения» Трифона Коробейникова, несмотря на ряд работ, содержащих попытки вписать его в контекст русской паломнической литературы XVI столетия. Все поднимаемые в них вопросы были сосредоточены на исторических обстоятельствах, послуживших причиной создания, или на констатации связи памятника с переводным «Поклоненьем» и Коробсйниковским описанием. Приоритетное внимание при этом, как правило, уделялось последнему тексту, значимость и явная популярность которого большей частью затмевала его литературный источник. Сложность издательской и исследовательской судьбы памятника во многом объясняется неполнотой, дефектным или фрагментарным характером рукописей XVII-XVHI вв., его содержащих. Анализ их специфики приводит к выводу о необходимости серьезно, но с большой осторожностью поставить вопрос о разделении списков «Хождения» Познякова на две редакции.

В процессе исследования подтверждается верность первоначальной атрибуции и датировки произведения; авторство и время его появления никогда не являлись острой проблемой. Василий Позняков - создатель текста, повествующего о его личном хождении по святым местам Восточного Средиземноморья в 15581561 гг., который был им написан вскоре после возвращения в Москву (15611562 гг.) и не позднее ^.путешествия Трифона Коробейникова (1582-1584 гг.). Сведения о книжнике-паломнике смоленском купце Познякове и его официальном посольстве с «государевыми» наказами в земли православного Востока немногочисленны; их содержат отдельные отрывки «Хождения», эпизодические летописные записи и ряд грамот, документальных материалов Посольского приказа, до настоящего времени не опубликованных. Все представленные в работе источники подробно анализируются в целях поэтапного исследования этого путешествия, комментируется его изначально двойственная природа, дастся историко-культурологическая интерпретация - постановкой этих задач обосновывается пристальный интерес к исторической основе сочинения.

С одной стороны, путешествие Познякова, особенно если судить по его художественному воспроизведению в «Хождении», имеет характер паломничества по христианским святыням Востока, согласно утвердившейся традиции предпринимавшегося вследствие личного обета верующего человека, движимого желанием познать праведную землю, обрести душевное спасение через лицезрение «подлинных следов мира вышнего». С другой стороны, идея и традиционные основы этого религиозно-социального ритуала в процессе исторического развития претерпели изменения - к XVI в. паломничества на Руси полностью попадали под начало церкви, а люди, их совершавшие, подлежали ее ведению. Практически все русские «описатели» Святой земли XVI—XVII столетий являлись «государевыми людьми», посланниками царя, ездившими с определенными наказами. Поклонение святым местам в качестве личного служения Богу приняло во времена Ивана Грозного характер своеобразного акта службы государю и церкви. Эта закономерность проявилась в путешествии Василия Познякова - и в деловой документации, его сопровождавшей, и в самом «Хождении» речь идет о «послании блав4рнаго царя и великого князя Ивана Васильевича». Официальным поводом для отправки на Восток в 1558 г. посланников Грозного стала необходимость даровать милостыню восточным патриархиям.

Многоплановость путешествия породила двойственную природу текста, о нем рассказывающего, повествованию свойствен одновременно светский и религиозный характер, оно испытывает явное влияние факторов «внелитературной» реальности и документально-публицистической письменности. Полученный Василием Позняковым наказ «обычаи тех стран писати» в XVI в. мог означать и составление отчета, и знакомство с церковной практикой восточных православных обителей, и сбор сведений географо-этнографических, торгово-экономических, политико-государственных. В дипломатической практике Руси ХУ1-ХУН вв. все более утверждается ценность письменных докладов послов о выполненных ими поручениях с описанием событий, участниками или свидетелями которых они становились. Нередко подобные тексты принимали форму традиционных паломнических хождений; устоявшейся пракшкой в эту эпоху является написание «статейных списков» - пространных рассказов, документализирующих историю всего посольства. Очевидна обусловленность этих особенностей древнерусской литературы путешествий спецификой исторических процессов: начиная с середины XVI в. повышается политическая и церковно-религиозная активность Руси, значительно расширяется сфера ее дипломатических связей, в том числе и со «вселенскими отцами» четырех восточных патриархий.

Как свидетельствует обстоятельное исследование предыстории «Хождения», исторически достоверная основа текста - доказанный факт, несмотря на многочисленные заимствования и не просто складывавшуюся рукописную жизнь. Подтверждает это и подробный анализ упомянутых в ходе повествования дат, указаний на конкретных лиц русской и восточной истории, географо-топографичсских реалий, которые придают сочинению пространственно-временную точность и четко определяют хронологические границы всего описанного в нем. В большинстве случаев они соответствуют действительности и закрепляют в «Хождении» одновременно и жанровое требование, и авторскую склонность подчеркивать принцип достоверности, обязательный в рамках посольских отчетов и художественно декларируемый в хождениях. В сочинении подобного рода исторические отсылки не формальный признак, а отражение осведомленности его создателя, результат его личных воспоминаний и наблюдений. Именно так открывалось свойственное путевой литературе Руси гармоничное сочетание художественного и документального элементов, которое наделяло произведения словесного искусства особой силой эмоционально-религиозного и художественного воздействия, а следовательно, обладало притягательностью для книжников и читателей.

Нередко стремление к правдивости и исторической достоверности было доведено в повествовании до тенденциозности, которая проявляется, к примеру, в описаниях политико-социальных и религиозно-конфессиональных сторон жизни, в частности османских «злодеяний», характерных для XVI в. «Хождение» пестрит указаниями на «многи скорби и нужи», что претерпели восточные христианские обители от «нечестивых турчан». Ранее в русской путевой литературе не встречалось столь подробного и частого обращения к такому историческому материалу -общий тенденциозный настрой паломнических описаний, касающихся положения восточной Православной церкви, бедственного и зависимого то от египетских мамелюков, то от кочевых арабов, то от турок-«магометян», становится общим местом текстов XVI—XVIII столетий. Подтверждается этот факт литературной теи-

дснцией того времени, согласно которой неприятию мусульманства сопутствовало усиление религиозно-экспансионистских настроений в восприятии христианского Востока, а это, в свою очередь, способствовало переосмыслению отдельных сведений в литературных памятниках, появлению негативных оттенков в отношении к иноверцам в землях Средиземноморья. В подобного рода отрывках отразилась еще одна особенность русской литературы XVI в. - стремление к публицистичности повествования, характерными чертами которого становятся полемический настрой, направленность на конкретных противников и отстаивание определенных политических и идеологических позиций. Все описанные в «Хождении» факты большей частью не являются домыслом его создателя, историческая ткань сочинения просматривается четко и определенно в соответствии с одним из главенствующих жанровых принципов древнерусских хождений - установкой на правдоподобие повествования, порой граничащее с документализмом и фактографичностыо.

Книжник не всегда удачно пытался вписать собственное повествование в конкретный исторический контекст: стремясь придать ему максимальную достоверность, он тем не менее допускал исторические неточности, путал сведения, особенно знакомые ему понаслышке. Эти несоответствия ни в коей мере не нарушают общего принципа изложения материала и могли бы не обратить на себя внимания (их можно встретить в любом паломническом тексте), если бы они не дополнялись более крупными и очевидными «огрехами» текста: отрывочностью повествования, порой доходящей до бессвязности частей в общей структуре произведения, непоследовательностью изложения, в большинстве случаев ничем не объяснимой и неоправданной «избирательностью» составителя «Хождения» при отборе и расположении текстовых фрагментов и т.п. В исследовательской литературе именно их наличие признано причиной изначального отсутствия интереса к сочинению Познякова со стороны книжников-переписчиков и читателей. Большинство из них было исправлено в дальнейшем или в его отдельных списках, наиболее полных и ясных, или в сочинении о паломничестве Трифона Коробейни-кова, рукописная судьба которого сложилась более успешно.

Следующая часть второй главы § 2 «"Хождение" Трифона Коробейнико-ва: проблемы историко-литературного исследования текста» посвящсна анализу знаменитого древнерусского памятника. «Хождение купца Трифона Коро-бейникова по святым местам Востока», созданное на рубеже ХУ1-ХУН вв., — яркий образец сочинений, которые пользуются большим успехом у современников, влияют на последующую литературу, но в дальнейшем оказываются незаслуженно обойденными в научных и издательских публикациях. Раздел I второго параграфа «Исследование и реконструкция исторической основы "Хождения" Трифона Коробейникова» открывается историографическим обзором посвященной памятнику научной литературы, отличающейся разнородностью подходов и гипотез. Представленные материалы систематизированы по актуальным проблемам общего и частного порядка, которые поднимались на протяжении XIX - начала XXI в.: комментируются основные точки зрения в области исторической основы сочинения, обращается внимание на изученность его атрибуции и датировки, а также взаимосвязь с компилируемыми источниками. Выделяются этапы исследования каждого из указанных вопросов, намечается эволюция ключевых концепций, а также определяются перспективы их дальнейшей разработки.

Прояснение исторической основы текста предпринято с целью подтверждения достоверности путешествия Коробейникова на Восток в 1582-1584 гг. В результате детального анализа документальных, эпистолярных и литературных свидетельств факт, литературно зафиксированный в сочинении, предстает как реальный эпизод в истории древнерусских паломничеств. Дня его доказательства реконструируются биографии предполагаемых участников посольства и, в первую очередь, купца, а в будущем дьяка Трифона Коробейникова. Малая изученность рассматриваемого вопроса объясняется недостаточными фактическими данными — «Хождение» ограничивается минимумом информации о путешественниках, изложенной во вступительной части, поэтому потребовалось ее активное пополнение за счет документальных, в том числе рукописных, свидетельств «вне текста». Обнаруженные обстоятельства пребывания русского посольства на Ближнем Востоке, его причины и цели, а также восстановленные биографические сведения складываются в реальную картину путешествия, что не позволяет относиться к нему как к литературной мистификации прошлого.

Исторический комментарий данного сочинения предусматривает историко-культурные объяснения фактов, послуживших его основой; данный подход приводит к интерпретации анализируемого посольства как частного события в цер-ковно-государственной жизни Руси. Традиции паломнических путешествий переосмысляются в новой исторической ситуации, становится невозможным с точностью утверждать, что является их сутью в ХУ1-Х\Ш столетиях: следование цер-ковно-религиозному обычаю или исполнение долга служения государству в лице державного правителя. Многое сближает посольства/паломничества Коробейникова и Познякова, очевидно, что подобие реальных фактов способствовало тесной текстологической связи произведений. «Восточное» хождение Трифона представлено в тексте путешествием, вызванным религиозными побуждениями, тем не менее оно имеет ярко выраженный официальный характер. Коробейников был не только и не столько паломником, жаждущим познать Святую Землю «своима но-гама», он «государев» человек, а его поездка по «царевым наказам», официальная цель которой — царская помощь отдаленному Синайскому монастырю, а также послание Иваном Грозным «заупокойной» «по царевиче по Иване Ивановиче милостыни доволной», интерпретируется как традиционная форма религиозного акта царского покаяния.

Закономерны изменения в восприятии поездок к христианским святыням в XVI в.: формально они сохраняют черты, свойственные религиозным путешествиям, а фактически представляют собой «государевы» посольства по делам не только церковного, но и мирского плана. Определяют они двойственный характер литературных хождений, представляющих собой синтез особенностей, свойственных как паломническим, так и светским (купеческим, посольским, дипломатическим) разновидностям русской путевой литературы. «Хождение» Коробейникова в этом смысле следует считать типичным для своего времени образцом. В эту эпоху все уверашее складывается новый тип путешественника по землям Востока, одновременно совмещающего функции паломника и официального человека с «царевыми» поручениями. Это были посланники правителя независимой в те годы православной страны, в той или иной степени связанные с укреплением влияния Московского государства в среде восточного христианства. Безусловно, цели, ради

которых они были отправлены, непосредственно влияли на созданные ими записки, функционально предназначенные для отчета перед государем и Посольским приказом.

Продолжает второй параграф диссертации раздел 2 «Рукописная традиция и история изданий памятника», посвященный анализу рукописно-издательской жизни Коробсйниковского описания, а также вопросов его атрибуции и датировки. Несмотря на широкую популярность «Хождения» в ХУИ-Х1Х вв. (о чем свидетельствует более 500 ныне обнаруженных списков), благодаря которой его нередко называют средневековым «бестселлером», и внимание к нему со стороны медиевистов, обращение к данным проблемам до сих пор остается актуальным, В связи с этим рассмотрены все сложившиеся с середины XIX в. до настоящего времени концепции, суть которых чаще всего связывается с компилятивной природой текста и его источников, а также наиболее спорные вопросы атрибуции. Анализ свидетельств о посольстве Коробейникова и исторических реалий сочинения приводит к ею датировке 1584—1602 гг., при этом подчеркивается большая реальность первой даты. Вероятнее всего, «Хождение» было составлено еще при жизни самого путешествовавшего посланника.

В параграфе учтены все высказывавшиеся ранее противоречивые предположения относительно создателя «Хождения»: автором считали и главного героя-паломника, и кого-то из его окружения, и «досужего писца», знавшего о посольстве только понаслышке, который в полном объеме воспользовался произведением Василия Познякова. Результаты текстологического анализа приводят к заключению, что это сочинение могло быть написано только участником путешествия, скорее всего самим Коробейниковым, о чем свидетельствуют наполняющие текст авторско-редакторские вставки географического, этнографического и топографического характера. К тому же Трифон Коробейников известен как автор повествования еще об одном своем паломничестве 1593-1594 гг. и «Отчета о раздаче милостыни на Востоке в 1594 г.», которые привлекаются в качестве фонового материала при анализе основного памятника. В случае с анализируемым «Хождением» до сих пор сложно установить конкретное авторство произведения; когда окончательный результат атрибуции полностью не достигнут, большое значение приобретает определение социального, профессионального круга лиц, к которому его возможный создатель мог принадлежать. Скорее всего, это способный к «книжному» делу штат переводчиков, дьяков и подьячих Посольского приказа, где в XVI в. активно составлялись сочинения путевой литературы в форме отчетов о посольствах в земли христианского Востока. Именно в приказной канцелярской среде при участии искушенных во всевозможного рода переписках посольских чиновников ряд письменных и устных источников мог быть подвергнут художественной обработке и облечен в литературную форму путевых записок, получив в заголовок имя известного паломника, а в дальнейшем обрел динамичную рукописную судьбу.

Центральную часть исследования во второй главе • составляет § 3 «Сравнительно-текстологический анализ «Хождений» Василия Познякова и Трифона Коробейникова», его цель - внести ясность в историю становления обоих хождений. В процессе анализа наглядно демонстрируется факт широкого использования средневековыми авторами произведений предшественников, ха-

растеризуются особенности их работы с литературным источником. Указанные памятники представляют собой звенья непрерывной цепи: каждый «элемент»-сочинение в этом текстовом сплетении опирается на предыдущий и поддерживает в свою очередь последующий, органично с ним связанный. Два «Хождения» и греческий путеводитель, объединенные в ходе их сравнительного анализа термином «Коробейниковский цикл», - пример древнерусских текстов, тип преемственной литературной связи между которыми определяется на уровне не просто типологической общности, а генетического родства, то есть открываемое сходство между ними интерпретируется как проявление прямой зависимости позднего произведения от раннего.

Сравнительный анализ был проделан на содержательном, композиционном и структурно-текстологическом уровнях, что позволило сделать выводы об авторской работе, выразившейся в редактировании источника по содержанию и стилю и его дополнении новыми сведениями и описаниями. На многочисленных и разнообразных примерах показано, что «Хождение» Познякова было широко использовано автором «Хождения» Коробейникова, он следовал источнику достаточно точно, ориентируясь на него и сопоставляя с ним собственные знания. Причинами столь активного заимствования могли быть сходство условий и обстоятельств, в которых проходили посольства Познякова и Коробейникова (идентичные цели, аналогичные маршруты и т.п.), неизменность объекта изображения - сакрального пространства православного Востока, соблюдение одного из основополагающих принципов древнерусской словесности — широко развитого подражания образцам.

Вместе с тем в работе опровергается встречающаяся в исследовательской литературе точка зрения, согласно которой «Хождение» Трифона Коробейникова является простой копией предшествующего сочинения. Древнерусским книжником была предпринята попытка создания документально-художественного произведения на основе близкого по времени одножанрового источника, в результате чего появилась измененная версия паломнического описания - плод активного ре-дакторско-авторского труда. Взятое за основу классифицирующее деление текстовых разночтений подтверждает тот факт, что работа, проделанная автором, изначально была ориентирована на модификацию текста по трем основным направлениям: интерполяции, лакуны и замены. Она не была направлена на преднамеренное сокращение или расширение объема используемого материала, а концентрировалась на содержании передаваемой информации с целью достижения достоверности повествования.

Анализ фактических трансформаций показал, что среди них приоритетное место занимают изменения в содержании историко-реального и географо-топографического характера. Причины их появления связаны с тем, что создатель Коробейниковского «Хождения» осознавал свое литературное сочинение как произведение в немалой степени документально-делового типа, подобие посольского отчета. В связи с этим особенности, присущие данной жанровой разновидности, книжником были соблюдены. Для повествования характерны точность, детализация и большей частью отсутствие анахронизмов; исторически выверенные трансформации текста в большинстве случаев соответствуют действительности. Автор тщательно провел хронологическое и событийное «адаптирование» компилируе-

мого источника к паломничеству 80-х гг., обеспечив тем самым актуальность содержания и современность звучания произведения.

Не потребовал особых изменений легендарный материал сочинения Познякова. Отдельные легендарно-исторические вкрапления наблюдались при вставке цельных фрагментов географо-топографических очерков, которые традиционно для жанра паломнических хождений включают в свой состав замечания подобного рода. Характер текстовых модификаций свидетельствует, что автор «Хождения» Трифона не правил этот образно-поэтический материал — он был сочтен достаточным в плане объема и содержательности. Следовательно, пласт легендарного представлен в художественном пространстве сочинения во всем разнообразии, заимствованном из «Хождения» Познякова. В результате наблюдений была подтверждена характерная черта памятников паломнического жанра и более широко -древнерусской книжности в целом. Речь идет о своеобразии творческого метода -топографического символизма, основанного на религиозно-символическом мировоззрении человека Древней Руси, его реализация в хождениях предполагает единство символического и исторического, что ведет к органичному слиянию современных историко-реальных событий, библейских сюжетов и устных местных сказаний.

Во многом благодаря фактическим трансформациям «Хождение» Коробей-никова обрело большую, по сравнению с сочинением Познякова, логичность и ясность повествования, поэтому оно производит впечатление текста, в большей степени внушающего доверие, нежели описание Познякова. Текст характеризуется краткой, точной и деловитой манерой изложения, свойственной классическим образцам жанра хождений, что придает паломническому повествованию особое эстетическое звучание. Все проанализированные расхождения появились вследствие сознательного творческого подхода составителя Коробейниковских записок к заимствованному источнику. К числу причин переработки сочинения относятся либо целенаправленные намерения автора, либо его языковые и стилистические предпочтения, либо явное непонимание им текста (как можно судить по конкретному материалу, подобные случаи достаточно редки).

Реконструкция литературной работы книжника в данном случае выглядит следующим образом. В процессе чтения, осмысления содержания памятника-источника и создания собственного описания составитель «Хождения» Коробей-никова подмечал «ошибки» предшественника, которые стремился исправить, исходя из собственного понимания контекста. Заимствованному материалу, по необходимости поновленному, было придано больше стройности и связности повествования (в том числе изменилась последовательность частей и отдельных фрагментов), добавлены соответствующие жанровым схемам хождения предисловие, «иерусалимский путник» и заключительный эпизод. В редактуре ярко отразились способности книжника, его эстетические вкусы и пристрастия, эрудиция и представление о том, каким должно быть паломническое сочинение, соответствующее жанровым канонам. «Хождение» Коробейникова — это материализованная в текстовых заимствованиях и изменениях попытка древнерусского книжника создать новое паломническое произведение, своеобразную компиляцию, которая в силу художественных достоинств обретает авторитет объективного литературно-исторического свидетельства и идеального описания паломничества по Святой

Земле. Обобщение результатов наблюдений, полученных в ходе сравнительного анализа, показывает, что все имеющиеся в хождениях трансформации (содержательные, композиционные, структурно-текстологические) являются не только результатом авторско-редакторской работы, но и следствием конкретной реализации традиций определенной литературной формы в каждом отдельно взятом тексте. Каноны паломнического хождения, утвердившиеся в «Хождении» Василия Познякова в процессе его взаимодействия с путеводителем, органично воплотились в компилятивном сочинении Коробейникова, были полностью восприняты им, а повествование упорядочено в соответствии с традициями жанра.

Вместе с тем в работе указано, что в разрешении текстологических проблем, связанных с изучением паломнических описаний XVI в., представленное исследование является одним из этапов научного знакомства с памятниками. В дальнейшем оно должно быть продолжено анализом их обширной рукописной традиции (частично эта работа предпринята в Приложении 1 диссертации, где дается перечень всех обнаруженных списков «Хождений»), Воссоздание полной литературной истории^ определение количества и специфики редакций на основе выявленного рукописного корпуса, корректировка отношений внутри Коробейни-ковского цикла и т.п. - это те задачи, которые требуют серьезного рассмотрения и могут быть обозначены в числе наиболее актуальных и перспективных на грядущие десятилетия. Последующее текстологическое исследование, возможно, побудит пересмотреть отдельные выводы данных разысканий, однако оно будет неполным без уже проделанной работы историко-литературного и сравнительно-текстологического плана.

Вторая глава завершается § 4 «Паломническое хождение в XVI в.: жанровое своеобразие и особенности развития». В этой части работы определяется специфика паломнической литературы XVI столетия, исследование памятников этого времени помогает осознать, каким образом происходило развитие и изменение жанра хождений, насколько тесно они были связаны с закономерностями эволюции древнерусской письменности в целом и какая типологическая разновидность путевых записок утверждалась в эту и последующие эпохи. Традиционное жанровое начало путевых сочинений XVI в. проявлялось как в содержательных и формально-функциональных признаках (к примеру, паломничества в качестве основного объекта изображения сохранялись на протяжении всего древнего периода русской истории), так и в обращении к переводным источникам - 1реческим проски-питариям. Анализируемые паломнические тексты XVI в. вводятся в современный им ход литературного развития, отмечается проявление в них процесса секуляризации. Паломнические хождения, обретая в описаниях «мирской» элемент и совмещая черты «паломника» и светских путевых записок (в частности посольского отчета), нередко отходили от религиозной тематики. Новации в конкретных образцах паломнической словесности Х\Т-ХУП вв. определили расширение их тематики, увеличение охвата жизненных реалий за счет переоценки пространственных категорий средневековой географии и прежних «локальных» ценностей, настойчивое вхождение светских элементов в повествование.

Меняется в хождениях не только содержание материала, но и способы его подачи, характер описания; это, в частности, проявилось в столь характерном для последующего развития жанра стремлении беллетризиронать повествование, в том

числе за счет частичной утраты достоверности, свойственной одножа!гровым образцам предшествующих столетий. В паломнических записках отмечается явное пристрастие к разнообразным по форме и содержанию увлекательно-фантастическим эпизодам с развитым сюжетом. Авторов в большей степени интересует уже не то, что они видели, а то, о чем могли услышать в местных сказаниях и легендах. Усиление беллетризации, предполагавшее наличие в сочинении динамично развивающегося повествовательного рассказа, усложненного приемами изобразительности, фабульной занимательностью, сюжетными подробностями, в историко-легендарном материале анализируемых произведений проявилось в полной мере. Так, «Хождение» Трифона Коробейникова обрело популярность в немалой степени благодаря Патриаршей повести о Иоакиме Александрийском, в основу которой лег «бродячий» сюжет о состязании христианина с иноверцем с целью доказательства истинности проповедуемой веры. Проявление беллетризации в паломнических текстах сочетается с жанровым принципом правдивости, стремлением книжника дать иллюзию действительности, воспроизведенной наглядно, художественно обобщенной и осмысленной. Автора «Хождения» не смущал тот факт, что он активно использовал в повествовании не только личные впечатления и воспоминания. Жанровое требование писать только о том, что видел паломник, явно корректировалось, хотя и не отвергалось полностью. Литературные компиляции в этом смысле оставались допустимыми, поскольку признавалось, что источник заимствований также придерживался принципа правдивости и точности.

Жанровые изменения затронули в ХУ1-ХУН столетиях структуру паломнического хождения. Объект изображения определял построение паломнических описаний, которые представляли собой цепь последовательно идущих друг за другом очерковых зарисовок событий и предметов, наиболее значимых с точки зрения путешествующих авторов (в паломнических текстах эта логика определялась сакральностью описываемых мест). В ХУН-ХУШ вв. хождения в большей степени будут напоминать дневниковые записи, которые нередко велись во время путешествия, а впоследствии подвергались литературной обработке. В течение долгого времени именно структурно-композиционная организация текстов, охраняемая жанровыми барьерами, не подвергалась существенным изменениям, придавая путевым сочинениям устойчивость и строгость; однако и ее видоизменили литературные новации.

пам. В это время в его состав активно включаются многочисленные первичные формы, среди которых растет доля документальных «малых» жанров: проезжих грамот, справок, личных и официальных посланий, прошений, документальных очерков разного характера. С течением времени первичные жанрообразования становятся многочисленнее и разнообразнее по содержанию и стилю, что значительно раздвигает границы литературы путешествий XVII—XVIII вв., выявляет ее потенциал в стремительно меняющихся культурно-исторических условиях.

Обозначенная новаторская особенность хождений развивается на фоне литературных процессов XVI в., обусловленных регламентацией общественно-политической, церковно-религиозной, духовно-культурной жизни. В качестве ее исходных критериев были определены каноничные нормы и представления средневекового мировоззрения, что закономерно привело, в частности, к созданию обобщающих памятников, монументальных сводов, концентрирующих старые и новые, переводные и оригинальные тексты в рамках грандиозных многотомных сборников («Степенная книга», «Никоновская летопись», «Великие Четьи-Минеи», «Стоглав»,' «Домострой» и т.п.). К литературе путешествий с полным правом можно применить основополагающие характеристики словесности этого периода: «энциклопедизм», склонность к «всеохватности», «ансамблевому» принципу составления текстов, универсальность повествования и ориентация на дидактизм. Книжники были нацелены на широкие обобщения значительного материала путевой литературы, к тому времени уже известного по источникам самого разного характера, и превращали сочинения в своды, в целые «архитектурные сооружения», подчиненные единой задаче.

Проблема структурных трансформаций напрямую связана с вопросом о назначении жанра: функции паломнических хождений становятся в ХУ1-ХУН вв. более разнообразными, что способствовало расширению видовых границ, а подчас нарушению «чистоты» и строгости в соблюдении правил. Эти варианты жанровых модификаций проявляются на фоне изменения средневекового типа повествователя-паломника. Новизна паломнических сочинений XVI в. во многом определяется их двойной природой - религиозного хождения и посольского отчета о восточном путешествии, слившихся в более широкую и емкую форму. Практически все хождения функционально воспринимались их создателями и адресатами как своеобразные документально-публицистические формы - деловые доклады о выполненных в землях христианского Востока миссиях. Это стало возможным на основе сближения путевых записок с документальными жанровыми формами. Смешанный в жанровом плане характер текстов во многом ускорил эволюцию канонического паломнического повествования. Если в XVI в. подобное сочетание воспринимается как примета изменяющейся.литературы, то в XVII столетии - в качестве образца для подражания, что в разных вариациях отразилось практически во всех текстах той эпохи. Совмещение традиционных и новаторских черт, воплощение современных литературных тенденций, которым будут следовать авторы-паломники в XVII в. и писатели-путешественники в Петровское время, оказались наиболее плодотворными для дальнейшего развития жанра.

В этой же части исследования даются и предположения по поводу причин исключительной популярности паломнических текстов у читающей публики, особенно «Хождения» Трифона Коробейникова, ставшего в ХУП-ХУШ вв. образцом

массового чтения, воплощением художественно-эстетических вкусов и религиозно-познавательных потребностей «книжных людей» той эпохи. К литературным достоинствам сочинения относятся: информативная насыщенность (обстоятельность, подробность и полнота описания, энциклопедический характер), своеобразие и функциональная значимость беллетризированных сюжетов, основанных на личном опыте паломников, устных (местных сказаниях) и письменных источниках (библейских преданиях, апокрифических легендах), доступность и искренность повествования, простота и точность как основные критерии языка и стиля и т.п. Дополняется эта характеристика спецификой предполагаемого места создания текста - канцслярско-приказной среды, которая и занялась, скорее всего, его активным переписыванием. С конца XVI столетия и по XVIII век памятник, будучи образцом хождения, занимал приоритетное место среди произведений паломнической литературы; ни одно из них не пользовалось на протяжении ряда столетий таким авторитетом и громкой славой. Именно в описаниях Коробейникова типичная жанровая схема получила свое завершение с наибольшей полнотой, что оказалось наиболее притягательным для авторов хождений позднего средневековья и Нового времени и послужило для последующих текстов примером для подражания, уподобления, прямого заимствования. История пересечений «Хождения» с другими паломническими сочинениями пополнялась в XVII-XVIII вв. с завидным постоянством, способствуя активному переносу художественной специфики Ко-робейниковских записок на многие одножанровые образцы.

Анализ связей между произведениями Коробейниковского цикла показывает, каким образом жанр, будучи категорией исторически подвижной, способен каждый раз себя воспроизводить, в результате чего появляются памятники средневековой литературы, находящиеся в таких тесных взаимоотношениях, что изучение одного из них обязательно влечет за собой познание другого; наиболее полные сведения о них может дать исследование на синхронном и диахроническом уровнях. Тексты, подобные «Хождениям» Василия Познякова и Трифона Коробейникова, позволяют в полной мере оценить значимость литературного образца, «готового слова» (термин А.Н. Веселовского) в письменной культуре русского средневековья. Он играл существенную роль в книжности, формировавшейся вне кодифицированной риторики, но ориентированной на риторику «практическую», согласно которой жанровые признаки заложены и могут быть узнаны книжником в каждом конкретном образце соответствующего литературного вида. Данный фактор необходимо учитывать, определяя принципы и направления анализа древнерусских произведений, разрабатывая решение на их основе жанровых проблем в словесности Древней Руси с ее нормативностью, традиционностью, относительной устойчивостью художественных форм и их преемственностью из текста в текст.

Глава III « "Слово о некоем старце" - малоизученный памятник паломнической литературы XVII в.» представляет собой историко-литературный анализ малоизвестного сочинения, отнесенного к жанровой разновидности хождения. Впервые он был введен в издательскую жизнь и научный оборот в конце XIX в., но до сих пор не обрел своего места в ряду паломнических описаний, не был вписан в историю литературного развития той эпохи. Отступление «Слова» от традиций древнерусской литературы путешествий, названное комментаторами и

исследователями «оригинальностью» и «странностью», настолько очевидно, что чаще обращалось ими в недостаток, нежели в достоинство данного текста.

Исследование начинается с решения проблем атрибуции, датировки, локализации; им посвящен § 1 «Вопросы атрибуции и датировки текста». Повествование в анонимном «Слове» ведется от лица ипока Сергия, который традиционно признается возможным автором текста. В этой части работы дан ряд доказательств, которые приводят к выводу о том, что Сергий — реальная личность, хотя исторические данные о нем скудны, а о его судьбе можно судить только на основании лаконичных указаний «Слова», интерпретируемых в соответствии с историко-культурными фактами жизни русского государства и его южных окраин второй половины XVI - начала XVII в. Фрагментарно восстановленные биографические сведения говорят о том, что главный персонаж, упомянутый в «Слове» под именем «некоего старца» Сергия, — сын Михаила Черкашенина, донского казачьего атамана, жившего в середине XVI в. Он был иноком Елецкого Богородского монастыря на Черниговщине, откуда был взят в плен татарами и отвезен в Крым. Можно только предполагать, каким образом он освободился из плена и вернулся на родину; не исключено, что путь, описанный в тексте, стал маршрутом самого «старца», бежавшего из рабства: Константинополь, Аравия, Иерусалим и его окрестности, Египет. Датируются воспроизведенные события следующим образом: С ерши был в Иерусалиме во второй половине XVI в. (не ранее 1558 г.), а его путешествие по палестинским землям, вероятно, состоялось после 1570 г.

Используя хотя и неопределенные сведения, можно частично восстановить историю текста. Так, вполне логично предположить, что по возвращении на родину Сергий мог сам описать все, с ним произошедшее, а мог рассказать кому-либо о своем путешествии «невольного» паломника по Палестине и Египту, так как речь в памятнике идет именно об этих странах. Безусловно, атрибуция «Слова» Сергию, несмотря на указание на него в сочинении, вопрос дискуссионный; Михаил Черкашенин был настолько известным атаманом, что именем его сына могли попросту воспользоваться, чтобы придать элемент достоверности литературно оформленному рассказу, представив его как историческое повествование. Беря за основу данные факты и предположения, можно определить время написания текста. Гипотезы относительно его датировки исходят прежде всего из характеристик рукописи, содержащей единственный обнаруженный список памятника. В сборнике первой половины XVII в. он помещается без упоминания автора, но завершает его хронологическая отсылка к 1 апреля 1640 г. Точной датировкой подобное указание не является, но определенно свидетельствует, что сочинение было написано не позднее упомянутого года. С учетом выявленных в нем исторических и географо-топографических реалий обнаруживается и нижняя граница хронологических рамок - он был сложен не ранее 70-80 гг. XVI в.

Рассмотрение текстолого-атрибуционных' проблем дополняется историческим комментарием материала, изложенного в анализируемом сочинении, который представлен в § 2 «Историческая основа «Слова»: реалии в структуре текста». Он содержит детальный разбор проявившихся в исторической ткани произведения реально-достоверных сведений, кратких упоминаний современных фактов и реальных лиц того времени, включая предполагаемого автора. Отличительная особенность памятника в том, что в нем сведен к минимуму историко-

географический материал, столь характерный для жанра хождения (при этом допущены неточности в указанных расстояниях между географическими пунктами, путаница в топографических сведениях, смешение географических наименований, явная произвольность цифровых данных и т.п.), и в то же время максимально используется легендарный и мифопоэгический материал, почерпнутый из устных источников. В процессе анализа особое внимание обращается па имеющиеся в сочинении сюжетные фрагменты исторического плана, которые указывают на связь «Слова» с историко-деловыми жанровыми формами, активно востребованными в письменности ХУ1-ХУП столетий. В содержании и стиле этих текстовых отрывков отмечается сходство с рассказами пленников тех времен, такими как «Челобитная Василия Полозова», «Описание турецкой империи, составленное русским, бывшим в плену у турок во второй половине XVII в.», а также с лаконичными записями в «Распросных речах иноземцев и русских, возвратившихся из плена, присланных из Разряда в патриарший дворцовый приказ для допросов», которые представляют собой документальные свидетельства, переданные канцелярским языком подьячих патриаршего дворцового приказа, и не содержат авторского начала. Исторические «намеки», краткие указания на современность, сохранившиеся в тексте, обретают особую ценность, так как благодаря им «Слово» органично вписывается в исторический контекст XVI-XVII столетий.

Следующая часть третьей главы - § 3 «Историческое и легендарное в "Слове о некоем старце"» содержит исследование двух повествовательных пластов сочинения: исторического и историко-легеидарного. Прежде всего текст интерпретируется с точки зрения проявления в нем библейско-апокрифического и устного поэтического материала и сопоставляется с другими произведениями, созданными с ним в одно время или в традициях одного жанра. Легендарный элемент представлен в «Слове» наиболее широко, его специфика во многом определяется своеобразием фольклорных и книжных источников. В нем выделяются два легендарных пласта: так называемые «иерусалимские» / «палестинские» легенды, объясняющие сакральность святых мсст Восточного Средиземноморья (сюжеты о «единой» иерусалимской церкви и евангельских событиях, с ней связанных, о «камне склит» и «зерцале», показывающем грехи людей, о «страхах» «дома Давыдова» и т.д.), и «аравийские», акцентирующие внимание на экзотико-фантастических эпизодах, содержащих рассказы о чудесах, далеких от Священной истории (о «нагуй птице», «золоте Аравинском», текущем с гор, о «песчаном море» и т.д.). Если все неточности сочинения исторического, географического и топографического характера имеют малое отношение к поэтике «Слова» и практически ничего не дают для решения вопроса о его литературной основе, то анализ легендарного материала раскрывает сложную художественную природу памятника.

В этой части исследования опровергается мнение, что текст лишен какой-либо последовательности изложения, отличается только топографической «путаницей» и «несообразностью» изложенных фактов. Наглядно это демонстрируется на примере подробного анализа «иерусалимских» эпизодов - трех крупных фрагментов с описаниями палестинских земель (иерусалимской церкви Воскресения Христова, села Скудельниче, дома Давидова), которые, казалось бы, не связаны между собой пространственно-временными отношениями, более характерными для древнерусского хождения, а объединены тематически - проявлением в них

эсхатологических представлений средневековой Руси. Именно мотивы, вызванные «большой» и «малой» эсхатологией, обращением к проблемам конечной гибели мира во времена Судного дня и всеобщего Страшного Суда, ожидающего человеческий род и каждого человека в отдельности, объединяют в тексте легендарные мини-сюжеты в одно структурное и смысловое целое. Между отдельными отрывками сочинения обнаруживается не формальная, а глубокая связь, раскрывающая намеренный замысел книжника и зависимость «Слова» отряда книжных и устных источников.

Легенды, на которые опирается текст, как правило, относятся к числу наиболее известных, вызывающих множество литературно-религиозных ассоциаций. Книжник вряд ли был паломником по святым местам, в силу религиозных убеждений лично посетившим все достопримечательности православного Востока, скорее он отличался начитанностью в области библейской и апокрифической, путевой и переводной литературы, осведомленностью в кругу русских духовных стихов. Он умело их использовал в повествовании, не ставя при этом цели точно воспроизвести реальные события своего путешествия, достоверные факты современной жизни Палестины и Египта. В основу «Слова» легли древние рассказы о сакральных землях, часть из которых при ближайшем рассмотрении восходят к XII в. Отмечаются совпадения как с библейскими и апокрифическими сюжетами (например, с «Откровением» Мефодия Патарского), так и с рядом хождений: игумена Даниила, дьякона Зосимы, Арсения Солунского, переводными повестями («Сказание об Индийском царстве», «Александрия»), Не исключено, что влияние на создателя «Слова» могли оказать «энциклопедические» произведения, которые в XVII в. распространились в сборниках «бестиарного» содержания: «Физиологи», «Шес-тодневы» (например, «.Похвала Богу о сотворении всей твари Георгия Писиды»), «Азбуковники».

Как свидетельствует анализ текста, автор, обращаясь в повествовании к тому или иному сюжету или описанию, предпочитал опираться не на личный путевой опыт, а на литературную память, следуя за теми воспоминаниями, на которые его наталкивала священная топография и связанные с ней легенды и предания. Именно им, прочитанным или услышанным, он в первую очередь стремился придать соответствующую художественную форму. Сравнительное исследование сочинения с его возможными источниками показало, что в данном случае речь идет не о текстологическом сближении, а скорее о сходстве на образно-поэтическом уровне. Воспроизведенный легендарный материал с небольшими вариациями интерпретировался книжником, приписывался географически схожим землям, выбор которых зависел от общего хода повествования и сюжетной необходимости. Используя заимствованные образы, он большей частью ограничивался их кратким упоминанием, следовательно, они воспринимались им как хорошо знакомые, не нуждавшиеся в дополнительном комментарии.

Намечаются параллели «Слова о некосм старце» с народными поэтическими текстами, объединенными православной тематикой. Обращение к религиозной поэзии объясняется, во-первых, непосредственной связью указанного текста с рядом духовных стихов, во-вторых, спецификой их содержания, точнее, выбранными авторами объектами описания (наиболее часто из палестинских святынь в духовных стихах появляются «церковь соборная» и «дом Давыдов», о них же говорится и в «Слове»). И, наконец, третье - близость древнерусских паломнических

хождений и духовной поэзии, обращенной к Святой земле, не только содержательная, но и типологическая. Имеются в виду условия зарождения и исполнения духовной поэзии в среде «калик перехожих», богомольцев, ходивших по Святой Палестине, вследствие чего сакральные места поклонения нередко становились сюжетным центром религиозных стихов, насыщая их необходимыми яркими деталями. Не исключено также, что в данной близости определенную роль сыграл тот факт, что в XVII в. духовное поэтическое творчество получило особое развитие в русской словесности, именно в эту эпоху оно переживало пору расцвета. Одним из наглядных примеров подобного взаимовлияния устной и книжной культур яатяются параллели между его отдельными образцами и «Словом».

Спецификой и новацией легендарного материала «Слова» стало осознанное стремление его создателя к воссозданию сферы фантастико-экзотического, к развитию элемента необычного. Совсем необязательно, с точки зрения автора, чтобы описанные или упомянутые в тексте чудеса были сакрального свойства. Подобное преобразование традиционной жанровой формы в какой-то степени обусловлено ожиданиями читателей, стремившихся получить от любого хождения, посвященного святым местам православного Востока, рассказы о чудесах. Отступление от канонов проявляется в большом количестве легендарно-фантастического материала, подаваемого заведомо с другой целью, нежели это было ранее в хождениях паломников, желавших с помощью сакрального чуда подтвердить святость посещаемых ими земель, напомнить читателям, что в основе прочтения любой книги лежит слово Божие, память о событиях и сюжетах Священного Писания. В «Слове» «палестинское», «иерусалимское» (и тем более «аравийское») чудо призвано прежде всего поражать воображение читателей, покорять его экзотичностью, исключительностью, неиссякаемой фантазией, порой резкой и яркой (как в случае с «аравийскими» описаниями), и только потом— отсылкой к тому или иному источнику. Топографо-географическая характеристика тех или иных земель не содержит уже этической, моральной или религиозной подоплеки, география теряет «этическую значимость», «этический смысл» (ЮЛ1. Лотман). Это лишь одна из сторон трансформации жанра хождения, тем не менее данная тенденция оказалась весьма значимой в истории русской путевой литературы.

Параграф 4 данной главы «Жанровая специфика "Слова о некоем старце"» содержит вывод о том, что данному тексту не свойственны типичные для паломнических хождений особенности: историчность повествования, следование пространственно-топографическому принципу в изложении материала. В «Слове» утрачен мотив пути и путешествующего, опущены описания самого процесса движения по разным землям и связанных с ним переживаний паломника во время пути к Палестине и по Святой Земле, его действительные впечатления и реальные воспоминания. Как самому паломничеству, так и историческим обстоятельствам, ему сопутствующим, уделено мало внимания. Вместе с тем для него характерны деловитость и стремление к конкретным (пусть даже внешним) деталям, сосредоточенность на тех особенностях и достопримечательностях пути, которые могли вызвать живой интерес путешественника, не обремененного заданной заранее целью. Целый ряд отступлений «Слова» от жанровых признаков, в частности, наглядно проявившихся в его нестандартном («обманчивом») заглавии, объясняется литературными тенденциями рубежа ХУ1-ХУП столетий: склонностью текстов к

беллетризации, влиянием на них деловой письменности, ориентацией на создание произведений эклектичных в плане содержания и используемых источников. Такого рода трансформация традиций (и не только хождения) укладывается в общую картину жанрово-структурных и стилистических изменений, свойственных словесности времени создания «Слова».

Произведение стало ярким примером того, каким образом в рамках паломнического хождения могут сочетаться черты документально-деловых форм, исторического, беллетристического и поучительного повествования, духовной поэзии. Это текст легендарно-вымышленный, использующий жанровую структуру паломнического описания, документального «статейного списка» и отражающий духон-но-эсхатологические представления, которые опираются большей частью на устную поэтическую основу. В нем отмечается ряд особенностей, которые значительно изменяют саму жанровую основу традиционного паломнического описания, придают «Слову» неоднородность структуры, смысловую многоуровневость, стилистическую пестроту, жанровую эклектичность. Произведение демонстрирует не простое и не всегда поддающееся точной классификации сплетение книжных элементов и устных, идущих от фольклорных корней. К этому слиянию литературной и устной традиций древнерусских авторов XVI-XVII вв. привел поиск новых форм, результатом чего стало появление текстов новой жанровой разновидности паломнической словесности, «Слово о некоем старце» относится к сочинениям, не соответствующим по многим признакам традиционным художественным формам, оно является ярким свидетельством сложности литературного процесса Древней Руси, который не всегда укладывается в разработанные схемы и устоявшиеся представления.

В заключении работы подведены итоги исследования. Основное внимание было направлено на установление жанровой специфики паломнической литературы и ее трансформации в XVI-XVII вв., рассмотренной как закономерный и непрерывный процесс, обусловленный историко-культурными изменениями в жизни Руси. Эволюция средневековой путевой словесности прослежена в значимый для нее период одновременного существования традиций и зарождающихся новаций, перспективных для последующих столетий. Исследуемые тексты заняли особое место в этом процессе, наметив своего рода «переломный» этап в истории хождения, наиболее четко обозначив жанровый потенциал и определив его судьбу в письменной культуре Нового времени.

Возросший интерес к жанру хождений, особенно отдельным произведениям путевой литературы, со стороны читающей аудитории и в срсде книжников наглядно показал, насколько привычной и знакомой была в XVI-XVII вв. эта художественная форма. Вплоть до Петровской эпохи се актуализация поддерживалась в немалой степени извне, фактами «внелитературной реальности». Особую роль в ее популярности сыграли церковь и государство, так как определенные литературно-жанровые процессы, начиная со второй половины XVI в., были следствием широкого распространения паломнических путешествий на Восток и налаживания дипломатических и торговых связей со странами Восточного Средиземноморья.

Особенности развития русской путевой словесности рассмотрены в работе на материале трех ее разновидностей: проскинитария, паломнического хождения (с активным проявлением элементов посольского отчета) и литературно-

вымышленного рассказа в форме паломнического сообщения. Среди них хождения занимали приоритетные позиции. Вместе с тем, как показывает комплексный анализ текстов, данное типологическое деление на практике зачастую оказывается условным и относительным. Каждая из разновидностей обладала жанровой сутью, определенной концепцией и сложившейся историей развития; но все они существовали в литературе на протяжении исследуемой исторической эпохи, пересекаясь друг с другом, образуя преемственные связи и создавая жанровые переплетения. Их изучение привело к выводу, что в ХУ1-ХУН столетиях традиционные разновидности средневековой литературы путешествий сохранялись как устойчивые формы, но при этом переживали эволюцию на уровне основных жанровых признаков: содержания материала и способов его подачи, характера и структуры описания. Паломническое хождение на данном этапе развивалось за счет внутренних потенций жанра, традиций отечественной словесности, а также возможностей устного народного творчества и обращения к переводным текстам. Его активная жизнь была подготовлена предыдущей историей и опытом более ранних образцов, которые стояли у истоков русской словесности и входили в обязательный круг религиозно-поучительного, «душеполезного» чтения.

В эту эпоху в развитии хождений отмечается сочетание жанрового канона, и черт деканонизации (за счет изменений отдельных традиций), поскольку эволюционируют не только художественные формы, могут изменяться, варьироваться, обретая новые нюансы, и основные жанрообразующие критерии. Совмещение традиции и новаций выразилось в литературе путешествий данного периода, с одной стороны, в активизации канонического типа хождения, устойчивой преемственности с предшествующей культурой, а с другой - в склонности к своеобразным «экспериментам» с жанровыми традициями, еще никак не декларировавшейся книжниками, ориентированными на следование образцам. Взаимозависимость категорий традиционного и новаторского проявилась в том, что их противостояние и синтез могли осуществляться как в рамках одного произведения, так и жанра в целом.

На фоне общих тенденций литературного развития складывались следующие закономерности: процесс деканонизации хождения был доведен в XVIII столетии до логического завершения, а в XVI XVII вв. ему предшествовал период укрепления традиционной поэтики. В новых историко-культурных обстоятельствах любая художественная форма в силу мощной и консервативной системы «самозащиты», прежде чем отойти в прошлое, крайне усложнялась, ее функции дифференцировались, намечалась консолидация литературных признаков как таковых, что происходит и с паломническими сочинениями в XVI столетии. Неслучайно именно это время признано в литературе «пиком» средневековья на Руси, своего рода этапом «подведения итогов», который характеризовался активизацией традиционалистской основы. Книжность XVII столетия, определяемого как «переходная эпоха», отмечена перестройкой всей литературной системы, в том числе ориентацией па обновление жанровых структур. Вместе с тем в немалой степени анализируемые процессы обусловливаются не только своеобразием литературы путешествий, но и спецификой древнерусского жанра как такового, так как, являясь категорией исторической и непрерывно развивающейся, он сохранял свойство трансформироваться еще во времена ранней средневековой словесности.

Эволюция паломнического хождения сопровождалась усложнением художественной природы текстов, расширением тематики, настойчивым внесением «мирского» и беллетристического материала в повествование. Это приводило к слиянию - нередко в рамках одного произведения - признаков, свойственных паломническим, купеческим или дипломатическим хождениям, а также другим жанровым разновидностям и устно-поэтическим источникам. Принцип избирательности материала, действовавший в паломнических описаниях, предусматривал воссоздание Восточного Средиземноморья как священного пространства, по со временем этот подход к объекту изображения видоизменился. Прослеживается усиление светских тенденций при сохранении традиционной формы ранних хождений. Указанная особенность являлась новацией для XVI в., а впоследствии была активно подхвачена и получила развитие в литературе путешествий XVII-XVIII столетий. В Петровское время на основе этих процессов произойдет четкое разделение путевой словесности на светское и паломническое направления, жанровая жизнь которых будет развиваться независимо друг от друга. Выбор объекта изображения; наиболее значимого и достойного, начинает зависеть не от созданной веками традиции, не от канонов текста, а от авторских пристрастий и склонностей, эстетических вкусов и потребностей текущего времени. Многоликость жизненных явлений становится литературно-эстетическим приоритетом, обусловливая появление в сочинениях эпизодов, заключающих в себе необычные мотивы, вставных повествовательных фрагментов с целостным развивающимся сюжетом или его элементами, разного рода топотрафо-географических очерков и складывающихся на их основе новых содержательных разновидностей.

В путевой литературе на первый план все активнее выдвигалось описание, снабженное четко выделенной фигурой повествователя-путешественника. Существенную роль в видоизменении хождения сыграло усиление роли автора-паломника, акцентирование ее значимости. Эта особенность эволюции жанра также согласуется с общими литературными тенденциями, расцвет которых произойдет в XVIII в. В литературе позднего средневековья и Нового времени происходит становление индивидуально-авторских стилей, формирование эстетических вкусов и потребностей, а также разных типов читательского восприятия памятников путевой литературы. Художественная природа паломнических текстов, во многом усложняясь в указанные столетия, свидетельствует не только о следовании канонам жанра или их нарушении, но и о возрастающей роли авторской индивидуальности, инициативы повествователя, в том числе в подборе литературных источников. Личностное начало обнаруживается на уровне отбора материала и его систематизации - от воли книжника зависело место отдельной реалии в ряду других, форма подачи увиденного.

В Х\Т-ХУ11 столетиях в словесности Древней Руси отмечается отступление от строгих канонов жанра, однако создатели паломнических описаний по-прежнему дорожили чистотой литературной формы, незыблемостью ее признаков, допуская при этом отклонения, неизбежные в силу новых историко-литературных условий. Многое в этой области письменной культуры русского средневековья уже зависело от художественного вкуса, степени одаренности книжника и потребностей литературной среды. Хождение являлось не только целостной сложившей-

ся формой, но и жанром с огромным потенциалом, открытым для последующей эволюции.

Диссертация имеет приложения. Приложение 1 представляет собой перечень рукописных списков хождений ХУ1-ХУН вв., находящихся в настоящее время в отделах рукописей библиотек, архивов, музеев Москвы, Санкт-Петербурга и других городов России, Украины, Белоруссии и дальнего зарубежья. Его составление обусловлено необходимостью текстологического анализа древнерусских памятников, который предусматривает возможность охватить наибольшее количество списков, учесть уже известные в науке, определить их современное местонахождение и обнаружить ранее никем не учтенные. Работа над указателем предполагала решение следующих задач: 1) каталогизировать максимальное количество известных в настоящее время списков хождений ХУ1-ХУП вв.; 2) свести воедино ссылки на них исследователей, издателей и комментаторов XIX - начала XXI столетия; 3) установить соответствие между указанными ими номерами и шифрами в современных рукописных хранилищах; 4) определить местонахождение рукописей, в том числе тех, на которые даны «глухие» ссылки в печатных изданиях; 5) проследить судьбу этих списков, а также к настоящему времени утраченных; ' 6) обнаружить новые, ранее не зафиксированные и не учтенные в литературе о паломнических хождениях; 7) дать краткое описание рукописей (в том числе и для их последующей возможной идентификации) с комментариями исследователей, которые вводили указанные списки в научный оборот. При составлении указателя-перечня не ставилось цели проанализировать во всей полноте литературную историю того или иного хождения — это работа не одного десятилетия и не для одного исследователя. Очевидно, что списков любого сочинения может оказаться больше, чем предложено в указателе, однако работа, проделанная в этом направлении, продвигает изучение текстов паломнической литературы ХУ1-Х\Ш вв., намечает дальнейшие перспективы, более точно и конкретно обозначает круг рукописей, которые ждут тщательного анализа. Необходимость в нем обусловлена тем, что в настоящее время текстология явно отстает от исследования поэтики указанных сочинений, от того нарастающего интереса, который проявляют к древнерусским паломническим текстам ХУГ-ХУП столетий специалисты разных уровней и научных приоритетов: литературоведы, историки, востоковеды, искусствоведы и богословы.

Приложения 2, 3, 4 содержат тексты «Поклоненья святого града Иерусалима», «Слова о некоем старце», «Повести» Гавриила Назаретского, подготовленные к публикации по рукописным материалам. Данные сочинения малоизвестны, все они издавались единожды, в соответствии с правилами эдиционной практики XIX — начала XX в., в настоящее время являются малодоступными, но для раскрытия темы диссертационного исследования необходимыми.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

I Монографии

1. Решетова A.A. Древнерусская паломническая литература XVI-XVII вв.' (история и поэтика). — Рязань. — 2006. — 768 с. (44,64 п.л.).

2. Решетова A.A. (Опарина, A.A.) Сравнительно-текстологический анализ сочинений Древней Руси. Опыт исследования памятника конца XVI столетия «Хождения купца Трифона Коробсйникова по святым местам Востока». - Киров, 1998.-88 с. (5,5 п.л.).

II Статьи и материалы

3. Решетова A.A. «Книга глаголемая странник». История названий в путевой литературе Древней Руси // Русская речь. - 2003. - № 5. - С. 83-88 (0,4 п.л.).

4. Решетова A.A. О литературных параллелях в древнерусской словесности («Сказание об Индийском царстве» и «Слове о некосм старце») // Филологические науки. - 2004. - № 3. - С. 33-42 (0,6 п.л.).

5. Решетова A.A. «Золого Аравинское», манна небесная, река «драгоценная» (интерпретация образа в древнерусском тексте XVII в. «Слово о некоем старце») // Русская речь. - 2004. - № 3. - С. 60-65 (0,4 п.л.).

6. Решетова A.A. Рецензия на учебное пособие В.М. Истрина. «Очерк истории древнерусской литературы домосковского периода (XI-XIII вв.). - М., 2003» // Филологические науки. - 2003. - № 4. - С. 104-108 (0,3 п.л., в соавторстве с С.Н. Травниковым, авторский вклад - 50 %).

7. Решетова (Опарина) A.A. К проблеме автора и времени создания «Хождения купца Трифона Коробейникова по святым местам Востока» // Герменевтика древнерусской литературы. - М., 2004. — Сб. 11. - С. 869-886 (1 пл.).

8. Решетова (Опарина) A.A. Историко-литературные заметки о «Хождении по Святым местам Востока» Трифона Коробсйникова // Герменевтика древнерусской литерагуры. - М., 1998. - Сб. 9. - С. 186-201 (1 п.л.).

9. Решетова A.A. «Странный памятник XVII в.: историческое и легендарное в «Слове о некоем старце» // Герменевтика древнерусской литературы. -М„ 2005. - Сб. 12. - С. 675-743 (4,15 пл.).

10. Решетова A.A. Эсхатологические мотивы в «Слове о некоем старце», памятнике паломнической литературы XVII в. И Древняя Русь. Вопросы медиевистики. - 2004. -№ 1. - С. 66-80 (1,8 п.л.).

11. Решетова A.A. «Повесть о святых и богопроходных местах» Гавриила Назаретского: автор и история текста // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. - 2006. - № 2. - С. 92-106 (1,9 п.л.).

12. Решетова A.A. К вопросу о редакциях «Повести о святых и богопроходных местах» Гавриила Назаретского // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. -2005. -№ 3. - С. 86-87 (0,25 п.л.).

13. Решетова A.A. Книжник XVII в. Гавриил Назаретский и реформы русской церкви: жанр проповеди в кругу сочинений Назаретского митрополита // Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие: материалы международной научной конференции «Кирилло-Мефодиевские чтения» (11-15 мая 2004 г.). -М, 2004. - С. 200-219 (1,2 пл.).

14. Решетова (Опарина) A.A. Канон и деканонизация жанра паломнического хождения в XVI-XVII вв.: к постановке проблемы// Анализ литературного произведения: сборник научных трудов. - Киров, 2001. - Вып. 3. - С. 4-20 (1 п.л.).

15. Решетова (Опарина) A.A. К истокам жанра: древнерусские хождения и греческие проскинитарии // Вопросы филологии и методики ее преподавания. -Киров, 1999. - С. 94-105 (0,5 п.л.).

16. Решетова A.A. Интерпретации легенды о пасхальном схождении Божественного огня на Гроб Господень в тексте XVII в. «Слово о некоем старце» // Гуманитарные науки и православная культура: материалы всероссийской научной конференции. «Первые Пасхальные чтения», — М.; Ярославль, 2003.- С. 89-97 (0,5 п.л.).

17. Решетова A.A. Греческий путеводитель в древнерусской паломнической литературе XV-XVII вв. // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. - 2003. -№4.-С. 61-63 (0,25 п.л.).

18. Решетова (Опарина) A.A. Исторический комментарий к «Хождению по Святым местам Востока» Трифона Коробейникова. - М., 1996. - Рукопись деп. в ИНИОН РАН. - 1996. - № 51684 от 2.07.96. - Опубликована в БУ ИНИОН РАН «Депонированныенаучные работы».- 1997.-№ 1.-23 с. (1 п.л.).

19. Решетова (Опарина) A.A. Литературная «загадка» XVI столетия (архивный документ об исторической основе «Хождения купца Трифона Коробейникова по Святым местам Востока») // Научный вестник Кировского филиала Московского гуманитарно-экономического института: научно-методический журнал. — Киров, 1999. - № 3. - С. 316-327 (0,5 п.л.).

20. Решетова (Опарина) A.A. К вопросу о взаимосвязи древнерусских хождений и греческих проскинитариев (на примере сравнительно-текстологического анализа «Хождения» Василия Познякова 1558-1561 гг. и «Поклоненья святаго града Иерусалима» 1531 г.)// Вестник Вятского государственного педагогического университета. - Вып. 3: Русская литература. - Киров, 1998. -С. 4-7 (0,3 п.л.).

21. Решетова (Опарина) A.A. Интерпретация легенды о святом Николае в «Хождении» Трифона Коробейникова // Почитание святых на Руси: материалы IV Российской научной конференции, посвященной памяти святителя Макария. — Можайск, 1996. - Ч. 2. - С. 231-238 (0,5 п.л.).

22. Решетова (Опарина) A.A. Паломничества по христианскому Востоку и верховная власть в XVI веке (комментарий к исторической основе «Хождения купца Трифона Коробейникова по святым местам Востока») // Вестник Вятского государственного педагогического университета: научно-методический журнал. — Киров, 2000. - С. 74-78 (0,5 п.л.).

23. Решетова (Опарина) A.A. Пространственно-временной образ греческой православной обители в паломнических хождениях XV-XVII вв. // Анализ литературного произведения: сборник научных трудов. - Киров, 2000. - Вып. 2. -С. 4-11 (0,5 п.л.).

24. Решетова (Опарина) A.A. К вопросу об исследовании творческой истории «Хождения» Трифона Коробейникова // Научные труды Московского педагогического государственного университета. - М., 1997. - С. 25-28 (0,25 пл.).

25. Решетова (Опарина) A.A. Греческий православный монастырь в культуре Древней Руси (Синайская обитель в древнерусских хождениях паломников XV-XVII вв.) // Русский православный монастырь как явление культуры: история и современность: материалы научной конференции, посвященной 900-летию Муромского Спасо-Преображенского монастыря (17-19 апреля 1996 г.). Уваровские чтения III. - Муром, 2001. - С. 165-170 (0,5 п.л.).

26. Решетова (Опарина) A.A. «Забытое» имя Трифона Коробейникова, или Проблема беллетризации коробейниковского цикла II Забытые и второстепенные писатели XVII-XIX веков как явление европейской культурной жизни: материалы международной научной конференции, посвященной 80-лстию Е.А. Маймипа (15-18 мая 2001 г.). - Псков, 2002. - Т. I. - С. 99-106 (0,5 п.л.).

27. Решетова (Опарина) A.A. Из истории исследования литературного памятника рубежа XVI-XVII вв. «Хождения купца Трифона Коробейникова по святым местам Востока» // Научный вестник Кировского филиала Московского гуманитарно-экономического института: научно-методический журнал. - Киров, 2001,-№6.-С. 68-79 (0,8 п.л.).

28. Решетова A.A. Покаянное посольство. Паломничества на православный Восток в XVI столетии // Родина. Российский исторический журнал. - 2004. -№ 12.-С. 91-93 (0,4 п.л.).

29. Решетова (Опарина) A.A. Паломническое хождение как явление древнерусской культуры // Материалы городской научной конференции преподавателей гуманитарных наук вузов г. Кирова «2000-летие христианства: актуализация проблем русской религиозной философии и культуры»,— Киров, 2001.-С. 27-38 (0,6 п.л.).

30. Решетова (Опарина) A.A. «Ум человеческ недоумеет сказати...» (путешествие в потусторонний мир и жанр древнерусского видения) // Научный вестник Кировского филиала Московского гуманитарно-экономического института: научно-методический журнал. - Киров, 2000. - № 5. - С. 324-329 (0,4 п.л.).

31. Решетова (Опарина) A.A. Древнерусское «хождение» и барочные тенденции в литературе XVII в. II Барокко и классицизм в истории мировой культуры: материалы международной научной конференции «Седьмые Лафонтенов-ские чтения» (19-22 апреля 2001 г.). - СПб., 2001. - С. 122-126 (0,25 п.л.).

32. Решетова A.A. Древнерусские хождения XVI-XVII вв.: развитие жанра и его исследование в отечественном литературоведении /I Русское литературоведение в новом тысячелетии. - М., 2003. - Т. 1. - С. 32-35 (0,3 п.л.).

33. Решетова (Опарина) A.A. Эволюция жанра древнерусского хождения и проблема интертекста в паломнической литературе XVII в. // Мировая культура XVII-XVIII веков как метатекст. - СПб., 2002 (0,3 п.л.).

34. Решетова (Опарина) A.A. Религиозная легенда в древнерусских хождениях и греческих проскинитариях XVI в. // XI Пуришевские чтения: всемирная литература в контексте культуры. - М, 1999. - Ч. 2. - С. 50-51 (0,1 пл.).

35. Решетова (Опарина) A.A. Паломнические хождения XVI-XVII вв. в интертекстуальной интерпретации II XIV Пуришевские чтения: всемирная литература в контексте культуры. - М., 2002. - Ч. 2. - С. 241-243 (0,1 п.л.).

36. Решетова (Опарина) A.A. «Хождение» Трифона Коробейникова в контексте древнерусской паломнической литературы И Истоки российской духов-

ной культуры: материалы российской межвузовской конференции, - Ставрополь, 1996. - С. 170-173 (0,3 пл.).

37. Решетова (Опарина) A.A. Путешествие как структурный элемент средневековых видений // XII Пуришевские чтения: всемирная литература в контексте культуры. - М., 2000. - С. 49-50 (0,1 п.л.).

38. Решетова (Опарина) A.A. «Тайнозритель» и «странствователь»: специфика и трансформация образа в средневековых видениях // XIII Пуришевские чтения: всемирная литература в контексте культура, - М., 2001.- Ч. 2.- С. 176177 (0,1 пл.).

39. Решетова (Опарина) A.A. Древнерусский памятник рубежа XVI-XVII вв. «Хождение» Трифона Коробейпикова в интерпретации англоязычных славистов // Английская литература в контексте мирового литературного процесса: тезисы VI-й международной конференции преподавателей английской литературы. - Киров, 1996.-С. 171 (0,1 п.л.).

Подл, к печ. 16.10.2006 Объем 2.5 п.л. Заказ №. 135 Тир 100 экз.

Типография МПГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Решетова, Анна Анатольевна

Введение

Глава I. К истокам жанра: древнерусские хождения и греческие проскинитарии.

§ 1. 0 роли переводного путеводителя в паломнической литературе

Руси XVI-VII вв.

§ 2. «Поклоненье святого града Иерусалима» - переводной проскинитарий XVI в.

1. Проблемы атрибуции и датировки текста.

2. К вопросу о компилятивной природе «Поклоненья».

3. Жанровые традиции проскинитария и его связь с русскими хождениями XVI в.

§ 3. «Повесть о святых и богопроходных местах» Гавриила Назаретского - путеводитель в русской паломнической литературе XVII в.

1. Гавриил Назаретский как историческая личность и автор «Повести о святых и богопроходных местах святого града Иерусалима».

2. Вопросы атрибуции и истории текста: постановка проблемы переводного и оригинального.

3. Жанровое своеобразие памятника и его функциональное назначение.

Глава II. Сочинения Коробейниковского цикла («Хождения» Василия Познякова и Трифона Коробейникова) - вершина паломнической литературы XVI в.

§ 1. «Хождение» Василия Познякова: вопросы литературной истории текста.

§ 2. «Хождение» Трифона Коробейникова: проблемы историколитературного исследования текста.

1. Исследование и реконструкция исторической основы «Хождения» Трифона Коробейникова.

2. Рукописная традиция и история изданий памятника.

§ 3. Сравнительно-текстологический анализ «Хождений» Василия Познякова и Трифона Коробейникова.

§ 4. Паломническое хождение в XVI в.: жанровое своеобразие и особенности развития.

Глава III. «Слово о некоем старце»- малоизученный памятник паломнической литературы XVII в.

§ 1. Вопросы атрибуции и датировки текста.

§ 2. Историческая основа «Слова»: реалии в структуре текста.

§ 3. Историческое и легендарное в «Слове о некоем старце».

1. Эсхатологический подтекст повествования в «иерусалимских» эпизодах «Слова».

2. «Аравийские» легенды в «Слове»: специфика образной системы и текстовых параллелей.

§ 4. Жанровая специфика «Слова о некоем старце».

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Решетова, Анна Анатольевна

В современной литературоведческой науке жанровый подход к словесности русского средневековья признан одним из наиболее актуальных и перспективных. Исследование развития литературы с точки зрения истории отдельных ее форм, анализ жанровой специфики текстов открывает широкие возможности для понимания общих тенденций и эволюции словесного искусства Древней Руси. Вместе с тем до настоящего времени в медиевистике продолжаются теоретические и методологические дискуссии относительно восприятия жанрового мышления в качестве господствующего в древнерусской словесности и определяющего традиционность ее основ. Для этого имеется ряд объективных оснований: жанровые структуры литературы русского средневековья сложились вне кодифицированных рито-рик и поэтик, что связано с отсутствием целенаправленных теоретических поисков в этой области и литературно-эстетических деклараций древнерусских авторов, «незакрепленностью» на русской почве византийской родо-видовой системы в целостности ее структуры (за исключением отдельных заимствованных жанров), ориентацией книжников не на свод письменных правил, а на готовые образцы сочинений определенных типов нечеткостью формулировок в заголовках текстов и непоследовательностью их употребления и т.п.

Современные суждения о жанровом составе литературы средневековой Руси и критериях определения художественной формы текстов отличает противоречивость и отсутствие единого мнения. Подвергаются сомнению правомерность существования самого термина «древнерусский жанр» и употребления современного терминологического аппарата к древнерусской книжности, адекватность природе средневекового текста научных принципов разделения словесности на отдельные

1 Согласно современным литературоведческим концепциям, значение данного явления не стоит умалять, поскольку отсутствие кодифицированной риторики в восточнославянской письменности не отменяло риторической организации литературы в целом: «Риторика выступает как всепроникающий принцип организации произведения на всех его уровнях: тематическом, жанровом, композиционном, стилистическом. Она предусматривает не только определенные правила порождения и развертывания текста, но также определенные правила его восприятия [.] Именно риторическая установка дает себя знать в том, что принято называть «литературным этикетом» (А.С.Орлов, Д.С.Лихачев), который есть лишь частное проявление более универсального подхода к обобщению действительности» (Сазонова Л.И. Жанры литературы средневековой Руси как историко-культурная реальность// Теория литературы: в 4 т. - М., 2003. - Т. 3 : Роды и жанры (основные проблемы в историческом освещении). - С. 168-169). литературные типы Не приходится отрицать, что жанровые категории, применяемые к Новому времени и западноевропейским литературам, неприложимы к словесному искусству средневековых славянских стран, в их границах понятие жанра имеет иное наполнение, обусловившее размежевание на литературные формы по другим признакам. Несмотря на ряд разногласий в решении конкретных теоретических и методологических вопросов, большинство российских ученых склонны признавать жанровую концепцию средневековой литературы Руси, ключевые положения которой были заложены работами филологов XIX - нач. XX в. Ф.И. Буслаева, А.Н. Веселовского, А.Н. Пыпина, Д.С. Лихачева, И.П. Еремина, Н.И. Прокофьева, В.В. Кускова, А.С. Демина, JI.H. Сазоновой и других исследователей 2. Подробный критический анализ взглядов и концепций по этому вопросу не входит в задачу данного исследования, обращение к нему обусловлено необходимостью определиться в исходной позиции по отношению к жанровой проблеме.

Наиболее обоснованными и разработанными являются теории Д.С. Лихачева и Н.И. Прокофьева. Созданные в научной полемике, они в конечном итоге дополнили друг друга и обозначили принципиальный подход отечественной медиевистики к изучению жанрового развития древнерусской литературы. Согласно их суждениям, специфика родо-видовой системы древнерусской словесности и логика ее развития определяется, с одной стороны, эволюцией исторического процесса, сменяющихся историко-культурных ситуаций, с другой - соответствием господствующей мировоззренческой системе эпохи (христианское вероучение легло в основу ведущего творческого метода древнерусских текстов - религиозно

1 Целесообразность применения категории жанра к литературным текстам Древней Руси отвергают сложившиеся в западной славистике теории, их широко разрабатывают сторонники поэтологического (Р. Пиккио, Н. Ингэм), функционального (К.-Д. Зееманн, В.-Х. Шмидт, Г. Ленхофф), имманентного (Р. Марти, А. Наумов) методов, пытающиеся ввести в научный оборот иную терминологию для обозначения литературных видов славянской книжности и понятие об иных критериях и принципах классификации средневековых текстов. О неприемлемом применении понятия жанра к древнерусской книжности говорил В.М. Живов, утверждавший, что литературное пространство Древней Руси лишено «первоначальной расчлененности, в частности, структурирования литературных произведений по жанровому принципу» - «византийская система жанров древнерусской словесностью усвоена не была, поэтому нет смысла говорить и об усвоении отдельных византийских жанров» {Живов В.М. Особенности рецепции византийской культуры в Древней Руси // Ricerche slavistiche. - 1995. -Vol. XL11. - S. 28-29).

2 См., например: Сазонова JI.H. Литература средневековой Руси в контексте Slavia Orthodoxa: теоретические и методологические проблемы исследования жанров// Славянские литературы, культура и фольклор славянских народов. XII Международный съезд славистов. Доклады российской делегации.- М., 1998. С.5-21; Сазонова Л. И. Жанры литературы средневековой Руси как историко-культурная реальность-С. 158-181. го символизма)Исследователями было определено понятие «древнерусский жанр» и установлены критерии принадлежности к нему средневековых сочинений. В основе их классификации лежит разделение на два структурных типа: первичные и объединяющие (терминология предложена Д.С. Лихачевым), - обусловленное неоднородностью и неравноправностью литературных форм, при которых одни, менее объемные жанры (первичные), входят в состав других, более крупных по размеру и сложных по составу (объединяющие). Таким образом жанровая панорама древнерусской словесности предстает как внутренне организованная система, «многоуровневое строение», в котором литературные формы и их разновидности находятся в разнообразных структурных взаимоотношениях.

В качестве главных жапрообразующих критериев, которые в процессе литературного развития подвергались изменениям, по оставались действующими в своей основе, были признаны объект изображения («определенный тип реалий и явлений жизни» ) и функциональное назначение текста (названное Д.С. Лихачевым «практической целыо», ориентиром «внелитературного порядл ка» ). Взаимодополняя друг друга, эти два фактора, поддерживающие процесс

1 Лихачев Д.С. Зарождение и развитие жанров древнерусской литературы // Лихачев Д.С. Исследования по древнерусской литературе, - J1., 1986,- С. 79-95; Лихачев Д.С. Поэтика литературы как системы целого// Лихачев, Д.С. Историческая поэтика русской литературы, - СПб., 1997,- С. 286-341; Прокофьев Н.И. О мировоззрении русского средневековья и системе жанров русской литературы XI-XVI вв. // Литература Древней Руси. - М., 1975.- Вып. 1. См. также : Кусков В.В. Характер средневекового миросозерцания и система жанров древнерусской литературы XI-первой половины XIII в.// Вестник Московского университета.-Сер. 9: Филология. - 1981. - № 1. - С. 3-12.

2 «Основой для выделения жанра, наряду с другими признаками, служили не литературные особенности изложения, а самый предмет, тема, которой было посвящено произведение» (Лихачев Д.С. Система литературных жанров Древней Руси// Славянские литературы. Доклады советской делегации. V международный съезд славистов. - М., 1964. - С. 52-53).

3 Жанры «возникают не только как разновидность литературного творчества, но и как определенные явления древнерусского жизненного уклада, обихода, быта в самом широком смысле слова» {Лихачев Д.С. Система литературных жанров Древней Руси// Славянские литературы. Доклады советской делегации. V международный съезд славистов, - М., 1964.- С. 50). На тесном взаимодействии жанров средневековой словесности Руси с «внелитературной» жизнью также делал акцент И.П. Еремин, обративший внимание на отсутствие у отдельных жанров средневековой литературы «чисто "литературного" характера», который восполняло «практическое "деловое" назначение», связь с «обиходом» (Еремин И.П. Новейшие исследования по вопросам художественной формы древнерусских литературных произведений // ТОДРЛ,- 1956. — Т. XII.- С. 289; Еремин И.П. Литература Древней Руси (Этюды и характеристики). - М., 1996.- С. 241). Н.И. Прокофьев выступал против абсолютизации социальной связи целого ряда художественных форм с древнерусским «этикетом», феодальной обрядностью; он уточнял, что в различных жанрах объект изображения и назначение произведения «выступают с преимуществом то одного, то другого фактора, взаимно дополняя друг друга [.] в области практического применения не все жанры имели одинаковое назначение - одни, действительно, тесно связаны с обиходом или церковным ритуалом, применение других точно определить практически невозможно»). Ведущим фактором ученый называл объект изображения, согласно которому складывались основные виды словесного творчества - «[.] решающую роль в выработке содержательной формы играет жанрообразования Древней Руси, играли решающую роль в становлении и развитии отдельных видов. Именно они обусловили понятие жанра как устоявшейся формы произведений, реализующей в конечном счете определенную установку средневекового книжника на соответствующее канону художественно-образное воспроизведение реальности и его стремление влиять на нее целенаправленным, функциональным образом.

Основные признаки Н.И. Прокофьев дополнил, обосновав, рядом формальных, раскрывающих литературную природу средневекового текста, - это структурная организация, способ обобщения, тип повествователя и стилистически-языковые особенности памятникаБудучи неразрывно связанными, они функционировали в единстве, представляя собой жанровое «ядро», традиционное начало, объединяющее тексты в универсальную типологическую общность. Они раскрывали характерные закономерности взаимообусловленности литературного типа произведения и своеобразия художественного изображения в нем. Устойчивость исторически складывающейся жанровой системы и отдельных ее моделей в литературе средневековой Руси поддерживалась нормативным, традиционалистским типом словесности: «эволюции жанра как постоянному размыванию его границ противостояло [.] мощное сдерживающее начало, которое Д.С.Лихачев удачно назвал "литературным этикетом"» 2.

Определившиеся жанровые параметры, четко ощущаемые признаки и функции, которые выявляются в процессе анализа каждой отдельно взятой литературной формы на синхронном уровне, тем не менее не означают их раз и навсегда установившейся «схематичности», их константного ограничения какими-либо пространственными или временными границами. В понятии жанра изначально заложена живая суть, исторически меняющаяся природа. Процесс его бытования в различных историко-культурных ситуациях предполагает, что жанровая форма, сориентированная на сохранение художественных параметров, выражающих ее сущобъект изображения и подсобную - назначение литературного памятника» {Прокофьев Н.И. О мировоззрении русского средневековья. С. 31).

Д.С. Лихачев также отмечал, что каждый жанр должен отличаться определенным традиционно-устойчивым образом автора и соответствующим типом стиля (ЛихачевД.С. Система литературных жанров Древней Руси. С. 60).

2 Михайлов АД. О жанровом составе средневековой литературы и его эволюции (предварительные замечания)// ТОДРЛ.-Т. L.-C. 195. ность, может колебаться, пересекаться во взаимовлияниях с другими типологическими моделями, трансформироваться, распадаться, отходить на «окраину» литературы, теряя актуальность, «умирать», давая жизнь новым образованиям, оставаться в литературе в качестве условных художественных приемов, образовывать преемственные связи, объединяющие и переводные, и оригинальные тексты одного типа, так или иначе приспосабливаться к иным историко-культурным условиям.

Использование данной категории применительно к литературе эпохи русского средневековья, обоснованное российскими учеными, показывает, с одной стороны, ее универсальность как модели, самостоятельной по отношению к разным эпохам за счет каноничности, а с другой - ее значимость как исторической в своей основе, существующей не вообще, а в реальности движущегося сознания

Жанр представляет собой литературное явление, непрерывно развивающееся, нал ходящееся в «состоянии подвижного равновесия» (Д.С. Лихачев ). В связи с этим диахронический подход к его изучению не менее важен, чем синхронный; такова принципиальная теоретическая установка в данном вопросе, которая закономерно приводит исследователей к заключениям методологического порядка: «Изучение жанровых структур литературы средневековой Руси необходимо должно быть ориентировано не на создание отвлеченной жанровой теории, а на исследование их историко-литературного и историко-культурного существования [.]»3; «[.] накопившийся материал по изучению отдельных жанров дает возможность уже сейчас ставить вопросы обобщающего характера об особенностях жанров и жанровой системы древнерусской литературы, не ослабляя внимание при этом и к исследованию отдельных жанров. Оба эти пути взаимосвязаны, они как бы подпирают друг друга, продвигая решение и общих и частных вопросов жанров древнерусской литературы»4.

Таким образом, постановка современными литературоведами проблемы жанрового мышления делает целесообразным рассмотрение генезиса, становления, Аверинцев С.С. Историческая подвижность категории жанра - опыт периодизации // Историческая поэтика. Итоги и перспективы изучения.- М, 1986. - С. 104-116; Аверинцев С.С. Жанр как абстракция и жанры как реальность // Взаимосвязь и взаимовлияние жанров в развитии античной литературы. - М., 1989. - С. 3-25.

2 Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X-XVII вв.: эпохи и стили. - СПб., 1998. - С. 51

3 СазоноваЛИ. Жанры литературы средневековой Руси как историко-культурная реальность. С. 158—181.

4 Прокофьев Н.И. О мировоззрении русского средневековья и системе жанров русской литературы XI-XVI вв.//Литература Древней Руси.-М., 1975.-Вып. 1.-С.25. хода развития, исторической перспективы тех или иных жанров и их системы в целом в тесной связи с эволюцией мировоззрения определенной эпохи. Окончательные выводы об «оригинальности» древнерусской литературы предполагают необходимость глубокого изучения отдельных жанровых форм. Конкретные историко-литературные исследования способствуют осмыслению реальной жанровой картины древнерусской словесности в ее динамичном и противоречивом историческом существовании и, в конечном итоге, описанию книжной культуры средневековой Руси во всем ее своеобразии. Жанровый подход, далеко не исчерпавший своих возможностей, уверенно обрел теоретическую и методологическую состоятельность в работах Д.С. Лихачева, Н.И. Прокофьева и других ученых-медиевистов, которые содержат немало обстоятельных наблюдений и тонких выводов, направленных на решение проблемы во всей ее сложности и открывающих новые перспективы в будущем. Определение четкой позиции в данном направлении представляется необходимым при обращении к частным вопросам, касающимся анализа отдельных литературных памятников, рассмотренных в ракурсе их исторической эпохи, что закономерно и актуально для представленной диссертационной работы.

В настоящее время происходит формирование единой теории средневековой системы жанров. Об этом свидетельствует, в частности, то внимание, которое обращается на первичные и объединяющие формы литературных произведений, на их изучение с точки зрения поэтики и эволюции. Теоретические представления об отдельных жанрообразованиях, в том числе и хождении, имеют свою предысторию, связанную с издательской практикой XVIII-XIX вв., ориентированной на публикацию отдельных памятников и тематических сводов Популяризации хождений способствовали первые сборники путевой литературы, подготовленные И.П. Сахаровым, впоследствии получившие немало критических замечаний по поводу научности публикации текстов и строгости эдиционных принципов2. Начи

1 Подробный обзор исследований, посвященных древнерусской литературе путешествий, до 1970 г. представлен в диссертационном исследовании П.И. Прокофьева (Прокофьев Н.И. Древнерусские хождения XII-XV вв. (Проблема жанра и стиля): дис. д-ра филол. наук. - М., 1970).

2 Путешествие русских людей в чужие страны. - СПб., 1837; Путешествия русских людей по святой земле.- СПб., 1839; Путешествия русских людей// Сказания русского народа, собр. И.П.Сахаровым. - СПб., 1849.-Т. 2.-Кн. 8. пая с 80-х гг. XIX в. палеографические, текстологические и историко-религиозные разыскания сопровождали более объемную и серьезную издательскую работу ряда ученых-текстологов и комментаторов со многими древнерусскими паломническими хождениями в «Православном палестинском сборнике» (М.А. Веневитинов, арх. Леонид, В.Г. Василевский, Х.М. Лопарев, А.И. Пападопуло-Керамевс, Г.С. Дестунис, С.О. Долгов и др.). В XX столетии данные традиции на новом этапе были продолжены публикациями Н.И. Прокофьева, а также сериями «Памятники литературы Древней Руси» и «Библиотека литературы Древней Руси» Издания, будучи неравноценными по научному уровню, тем не менее пополняли корпус паломнической литературы как новыми произведениями, так и вновь обнаруженными списками сочинений уже известных, обогащая представления о средневековой русской словесности. Их значимость заключается прежде всего в текстолого-палеографических и историко-религиозных сведениях, заключенных большей частью в комментариях, вступительных статьях, разного рода примечаниях.

Проделанная в этом направлении работа способствовала дальнейшему, более глубокому изучению образцов путевой словесности Древней Руси как памятников языка и литературы и научному анализу специфики жанра. Начало было положено первыми работами обзорного характера, имевшими не столько научное, сколько религиозно-нравственное («Древнерусское паломничество ко св. местам Востока вообще и путешествия русских раскольников в те же места в частности» Н.В. Докучаева и др. ) или справочно-практическое значение («Обозрение царе-градских памятников и святынь XIV-XV веков по русским паломникам» и «Иерусалим, Палестина и Афон по русским паломникам XIV-XVI веков, сводные тексты Книга хоадений. Записки русских путешественников XI-XVbb.- М., 1984; Записки русских путешественников XVI-XVI1 вв. - М., 1988; ПЛДР : XII век. - М., 1978; XIV-сердина XV века. - М., 1981; Вторая половина XV века.-М., 1982; БЛДР. -СПб., 1999. -Т.6-7; 2000. - Т. 4,10.

2 Докучаев Н.В. Древнерусское паломничество ко св. местам Востока вообще и путешествия русских раскольников в те же места в частности// Черниговские епархиальные известия.- 1867.-Прибавления: № 1-4, 7; 1869. — Прибавления : № 13,14,16. Данное диссертационное исследование, по оценке Н.И. Прокофьева, «в филологическом отношении работа беспомощная», в настоящее время сохранившая ценность в качестве первой попытки обозрения паломничества и паломнической литературы (см.: Прокофьев Н.И. Древнерусские хождения XII-XVвв. (Проблема жанра и стиля): автореф. дис. д-ра филол. наук.- М., 1970). См. также: УшинскийА.Д. Взгляд на русское паломничество в Палестину как на религиозно-нравственную школу народного образования// Церковно-общественный вестник,- 1874.- №94; Гиляревский А. Древнерусское паломничество// Древняя и новая Россия: исторический иллюстративный ежемесячный сборник.-СПб., 1878.- Т.Н. - №8; Лебедев А. О путешествиях в святую землю в древней церкви// Душеполезное чтение.- 1881.- №3-4; Платонов А.И. Древнерусские паломники из среды духовенства и мирян// Сообщения Императорского ППО. - СПб., 1906. -Т. XVII. - Вып. 4 и др. оных, с объяснительными примечаниями, основанными на местных исследованиях» арх. Леонида (Кавелина) и др. '). Их дополнили библиографические указатели и обстоятельные обозрения XIX - нач. XX в. (В.Н. Хитрово, С. Пономарева, В. Теплова, А.И, Соболевского, С.Р. Минцлова и др.2), а также историко-литературные главы учебных и справочных изданий по курсу истории русской з г, книжности, посвященные анализу основных памятников путевой литературы . В их ряду особо следует выделить работы А.Н. Пыпина - именно они, несмотря на неполноту и недостаточную обоснованность выводов, содержат серьезную для своего времени попытку осветить историческое развитие хождений и своеобразие их литературной формы4.

Указанные исследовательские и справочно-библиографические источники XIX - нач. XX в. продолжили текстологическое и историко-религиозиое направления в изучении хождений как памятников словесности, став подсобным материалом для ученых XX - нач. XXI столетия, разыскания которых внесли весомый вклад в филологический анализ литературы путешествий. Существенное значение имеют статьи В.П. Адриановой-Перетц, уверенно включившей хождения в круг литературных явлений и рассмотревшей их именно в этом аспекте в академической «Истории русской литературы» 5. Вместе с тем целый ряд вопросов, заявленных в спорных формулировках (например, атрибуция отдельных сочинений) или оставшихся непроясненными (природа жанра хождений, место отдельных путевых

1 Леонид (Кавелин). Обозрение цареградских памятников и святынь XIV-XV веков по русским паломникам // ЧОИДР. - М., 1870. - Кн. 4; Леонид (Кавелин). Иерусалим, Палестина и Афон по русским паломникам XIV-XVbb. : сводные тексты с объяснительными примечаниями, основанными на местных исследованиях// ЧОИДР.-М., 1871.-Кн. 1.-Отд. П.

1 Хитрово В.Н. Палестина и Синай : библиографический указатель книг и статей о святых местах Востока, преимущественно палестинских и синайских. - СПб., 1876; Пономарев С. Иерусалим и Палестина в литературе, науке, живописи и переводах: материалы для библиографии.-СПб., 1877; Теплое В. Русские представители в Царьграде (1496-1891 гг.). - СПб., 1891; Соболевский А.И. Переводная литература Московской Руси XIV—XVII вв.: библиографические материалы. - СПб., 1903; Минцлов С.Р. Обзор записок, дневников, воспоминаний, писем и путешествий, относящихся к истории России и напечатанных на русском языке.-М., 1911-1912.-Вып. 1-5 и др.

3 ШевыревС.П. История русской словесности.- М., 1846.-T. 1; ГалаховАД. История русской словесности.-М., 1863.-Т. 1; КарауловГ.Э. Очерки по истории русской литературы.-Одесса, 1870.-Т. 1-2; ПорфирьевИ. История русской словесности, - Казань, 1876-1888.- Ч. 1-2; Петухов Е.В. Русская литература. Исторический обзор главнейших литературных явлений древнего и нового периода, - Пг., 1916; СперанскийМ.Н. Путешествия// Сперанский М.Н. История древней русской литературы. - СПб., 2002 (переиздание) и др.

4 Пыпин А.Н. История русской литературы, - СПб., 1898,- Т. II. ПыпииА.Н. Паломничество// Вестник Европы,-1896,-№8.-С.718-771.

5 История русской литературы: в Ют.-М., 1941.-Т. I;M.;J1., I948.-T.2.-4.1-2. сочинений в развитии этой литературной формы, ее эволюция и связь с мировоззрением человека средневековой Руси), оказались в центре пристального внимания в последующих работах в нашей стране и за рубежом, начиная с 60-х гг. XX в.

Н.И. Прокофьев разработал теорию жанра хождения, подтвердившую на современном этапе свою состоятельность; ее основные положения относительно поэтики и истории бытования этой формы путевой литературы Древней Руси, особенно на ранних стадиях ее развития, изложены в докторской диссертации и ряде работ ученого Исследования отечественных и зарубежных медиевистов продолжаются в форме отдельных статей, посвященных частным аспектам жанровой специфики хождения, его происхождения и функционирования (В.В. Данилов, л

О.А. Белоброва, А.А. Архипов, М.В. Рождественская ), а также монографических и диссертационных работ (В.М. Гуминский, С.Н. Травников, Т.Н. Малышева, СЛ. Гаранин 3), в которых рассматриваются поэтические, стилистические и языковые особенности этой литературной формы; затрагиваются вопросы ее генезиса и эволюции на отдельных этапах развития (от XII столетия до петровского времени), своеобразия ведущих жанровых признаков, истоков и разновидностей, разбирается проблема взаимодействия с переводной литературой и т.п. Немецкий славист К.-Д. Зееманн стал автором единственного к настоящему времени комплексного исследования, в центре которого - история складывания и развития хождения на протяжении всего средневекового периода русской словесности, его литератур

1 Прокофьев Н.И. Древнерусские хождения XII-XV вв.; Прокофьев Н.И. «Хождения» как жанр в древнерусской литературе // Вопросы русской литературы : ученые записки МГПИ им. В.И. Ленина. - М., 1968. -Т. 288. - С. 3-24; Прокофьев Н.И. Русские хождения XII-XV вв. // Литература Древней Руси и XVIII века: ученые записки МГПИ им. В.И. Ленина. - М., 1969.- Т. 300. - С. 3-264; Прокофьев Н.И. Древнерусские хождения как произведения очерковой литературы// Художественно-документальные жанры (вопросы теории и истории). - Иваново, 1970.-С. 19-21 и др.

2 Данилов В.В. О жанровых особенностях древнерусских «хождений» // ТОДРЛ. - 1962. - Т. XVIII. - С. 2137; Белоброва О.А. Черты жанра «хождений» в некоторых древнерусских письменных памятниках XVII века // ТОДРЛ. - 1972. - Т. XXVII. - С. 257-272; Архипов А. О происхождении древнерусских хождений// Типология культуры. Взаимное воздействие культур. Труды по знаковым системам, - Вып. 576. -Тарту, 1982. - Т. XV. - С. 103-109; Рождественская М.В. Образ Святой Земли в древнерусской литературе // Иерусалим в русской культуре. - М., 1994. - С. 8-14.

3 Гуминский В.М. Проблемы генезиса и развития жанра путешествий в русской литературе: автореф. дис. канд.филол. наук.-М., 1979; Гуминский В.М. Открытие мира, или Путешествия и странники.-М., 1987; Гуминский В.М. Странники и путешественники// Наш современник.- 1996.-№ 1.-С. 181-191; Травников С.Н. Путевые записки Петровского времени (Проблема историзма). - М., 1987; Травников С.Н. Писатели петровского времени : литературно-эстетические взгляды (путевые записки). - М., 1989; Травников С.Н. Путевые записки петровского времени. Поэтика жанра: автореф. д-ра. филол. наук, - М., 1991; Малышева Т.Н. Эволюция художественных средств паломнических хождений XII-XVIU вв.: автореф. дис. канд. филол. наук, - М., но-видовые особенности, роль и функциональное значение в жанровой системе Древней Руси

На новом этапе изучения литературы путешествий в XX- нач. XXI в. перечисленные выше труды пополняются рядом обзорных глав в историко-литературных 2 и справочно-словарных изданиях3. Научные обследования данной литературной формы, ставшие важным звеном в истории ее изучения, несмотря на ряд положений дискуссионного и полемического характера, способствовали активному появлению работ, выходящих за рамки средневековой словесности Руси, в частности посвященных путевой литературе последующих столетий, трансформации древнерусского хождения в более современные для XVIII и XIX вв. жанро-образования4. Дополняют их источники, являющиеся для медиевиста-филолога вспомогательными, в них анализируется богатый фактический материал древнерусских текстов-«путников» с точки зрения его информационной ценности: сведений исторических, географо-топографических, этнографических, культурно-религиозных и пр.5

Краткий обзор того, что было сделано в области изучения древнерусских хождений как устойчивой жанровой формы древнерусской словесности, показал,

1998; ГараншС.Л. Шляхаки даушх вандраванняу: пст.-тэарэт. нарыс развщця бел. паломн. л1т. XII

XVI стст.-Минск, 1999.

1 Seemann K.-D. Die altrussische Wallfahrsliteratur. - Munchen, 1976.

2 Кусков B.B. Характер средневекового миросозерцания и система жанров древнерусской литературы XI-первой половины XIII в.// Вестник Московского университета.- Сер. 9: Филология,- 1981.-№ 1,-С.3-12; ТрубецкойН.С. Лекции по древнерусской литературе// ТрубецкойН.С. История. Культура. Язык, - М., 1995. — С. 544-616 (См. также: Трубецкой Н.С. «Хождение Афанасия Никитина как литературный памятник// Семиотика/Сост., вст.ст. и общ. ред. Ю.С. Степанова. - М., 1983. - С. 437^461 [переиздание]); ЛевшунЛ.В. История восточнославянского книжного слова XI-XVII bb.- Минск, 2001; Древнерусская литература. XI

XVII вв. / Под ред. В.И. Коровина. - М., 2003.

3 Russian Travelers to the Christian East from the Twelth to the Twentieth Century. Slavica Publishers. - Columbus. Ohio, 1984.

4 См., например: Михельсон B.A. «Путешествие» в русской литературе. - Ростов-на-Дону, 1974; Маслова Н.М. Путевые записки как публицистическая форма. - М., 1977; Маслова Н.М. Путевой очерк: проблемы жанра,- М., 1980; Мальцева И.М. Записки путешествий XVIII в. как источник литературного языка и языка художественной литературы//Язык русских писателей XVIII в.-М.; Л., 1981.-С. 130-150 и др.

5 См., к примеру: Данциг Б.М. Из истории русских путешествий и изучения Ближнего Востока в Допетровской Руси// Очерки по истории русского востоковедения. - М., 1953,- С. 185-231; Данциг Б.М. Русские путешественники на Ближнем Востоке,- М., 1965; Данциг Б.М. Ближний Восток в русской науке и литературе.-М., 1973; МалетоЕ.И. Русь между Востоком и Западом (история общественной мысли и культурных контактов XII-XV вв.: по материалам хождений): автореф. дис. канд. истор. наук, - М., 1993; Малето Е.И. Хо-жения русских путешественников XU-XV вв. - М., 2000; Стаянская И.М. Восточное Средиземноморье в восприятии россиян и в российской политике (вторая пол. XVIII в.)// Восток. - 1995. -№ 5. - С. 68-81; Кобища-новЮ.М. Встреча христианских цивилизаций в святых местах Палестины и Египта (глазами русских паломников XV-XV1I1 вв.)//Богословские труды.-М„ 1999.-Сб. 35.-С. 197-204идр. что к настоящему времени выявлены литературные элементы произведений этого типа, охарактеризована их жанровая природа. Однако исследовательскую литературу, несмотря на значительное количество работ разной научной ценности и направленности (историко-географической, религиозной, литературоведческой, тек-столого-палеографической, лингвистической, справочно-библиографической и т.д.), нельзя считать исчерпывающей. Многие хождения не проанализированы как памятники своей эпохи, отсутствуют научные издания отдельных из них и полные данные о рукописной традиции и издательской жизни, нет целостного представления об историческом развитии жанра на протяжении XI-XVII вв., модификации жанровой формы в зависимости от конкретных историко-культурных условий и т.д.

Согласно вышеперечисленным критериям, хождение (его вариативные определения в рукописных источниках: «хожение», «путник», «странник», «паломник» и т.д.) является жанровой категорией с системой сложившихся традиций, четкое представление о которых имели книжники со времен появления ранних образцов путевой литературы (XII в.), хотя строгого подчинения сложившимся жанровым схемам от них не требовалось (как в случае с исключительно церковными текстами). Этот особый вид эпического повествования, входивший в круг первичных жанров, существовал па грани литературы церковной и светской, что во многом определяло его своеобразие как литературной формы и перспективы дальнейшего развития. С точки зрения объекта изображения, хождение является рассказом о реально совершенном путешествии с какой-либо целью: паломнической, дипломатической, посольской и пр., в центре которого - описание посещаемых земель и передача личных впечатлений повествователя, чаще всего являющегося alter ego путешествующего героя.

В зависимости от обозначенных в тексте целей передвижения по «иным» землям складывалось функциональное назначение памятника - восприятие его в качестве либо религиозно-поучительного, «душеспасительного» чтения, либо справочно-познавательного источника, либо дипломатического отчета и т.д. Объект повествования и назначение определяют художественно-документальную природу жанра («путешествие как объект требовало очеркового способа изображения»), образцы которого в структурном отношении представляют собой цепь последовательных очерковых записей, «группируемых и располагаемых в произведении во временной последовательности или на основе пространственно-топографического принципа» '. Если последний предполагал соотношение достопримечательностей, привлекших внимание автора-путешественника и описываемых в тексте, прежде всего с топографией реальной местности, то хронологический устанавливал зависимость путевых зарисовок от времени совершения изображаемого путешествия, датировки пребывания героя в тех или иных пунктах его маршрута. Предпочтение того или иного принципа повествования чаще всего определялось типологической разновидностью данного жанра: паломнической или светской (купеческой, посольской, дипломатической).

Очерковые записи в хождении были связаны между собой не только идейно-тематическими, стилистическими и пространственно-временными отношениями, но и личностью повествователя. «Живое чувство автора» в хождении было характерной и специфичной особенностью, позволившей называть его одним из самых «авторских» древнерусских жанров. Закрепившаяся в основе литературы путешествий, эта отличительная черта постепенно разрушала замкнутость географо-топографических описаний, расширяя тем самым воспроизведенный в тексте жизненный материал, способствовала выражению авторской рефлексии (вплоть до введения в большей степени на поздних этапах развития разнообразных размышлений, рассуждений, обобщений личностного плана и т.п.). Манера монологической речи в путевом описании определена непосредственно жанровой природой произведения, основным действующим лицом которого является путешественник: повествование ведется от первого лица, от имени автора-героя, стремящегося поведать о том, что он видел и наблюдал лично. Но в то же время под воздействием законов средневекового мировоззрения и художественного сознания в хождениях явно проявлялось то, что принято называть «обезличеиностью» повествования, снижением роли биографических элементов, «приглушенностью» авторского начала, характерной для всей древнерусской литературы.

1 Прокофьев И.И. Древнерусские хождения как произведения очерковой литературы. - С. 20.

В данном случае автор не стремился заслонить описываемое собой, своим присутствием, скорее он тяготел к определенным формам «самоограничения» (посредством, к примеру, столь частой в паломнических текстах заменой личного местоимения «я» на обезличенное «мы»). В то же время в силу специфики жанра он не смел полностью устранить собственную фигуру из повествования, поскольку именно он в качестве непосредственного свидетеля и очевидца должен подтвердить достоверность всего, о чем идет речь в сочинении (вплоть до подлинности святых мест и событий Священной истории в описаниях Восточного Средиземноморья). Его присутствие в тексте - необходимый атрибут жанра, требование традиции, одно из проявлений которой точно определил Д.С. Лихачев: «жанр подчиняет себе образ автора в произведении» Книжник прибегал к правилу убеждать читателя не только краткими декларациями, но и па практике, что непосредственно взаимосвязано с еще одним жанровым критерием - способом литературного обобщения. Определенный Н.И. Прокофьевым как реальио-правдивый, он выражался в хождениях прежде всего в стремлении писателя по возможности точно соблюдать принцип правдивости, достоверности повествования о предметах и событиях реальной жизни, рассказывать лишь о том, что он видел «очима своима». Чем точнее и вернее он это передаст, тем в большей мере будет исполнено жанровое предназначение текста.

Историко-легендарный материал, основанный на библейских, апокрифических и других сюжетах, органично был причислен к жизненным реалиям, фактам и событиям природного и исторического бытия, поскольку типологически не мог быть соотнесен средневековым автором с вымыслом, недопустимым в древнерусских текстах долгое время (вплоть до втор. пол. XV в.). Необходимо учитывать как складывавшееся столетиями многообразие, так и историко-географическую специфику легендарного материала в хождениях, его четко сформировавшуюся и в письменной, и в устной традиции установку на чудо, воспринимаемое как достоверность . Именно в основе легендарных повествований лежит религиозное поня

1 Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. - С. 69.

2 Терминологически ориентируемся на словарные определения легендарных текстов как повествований религиозно-дидактического характера, бытовавших в письменной и устной форме (См.: Краткая литературная энциклопедия.- М., 1962.-Т. 1. — Ст. 90-91; Литературный энциклопедический словарь.- М., 1987.Т. 1. - С. 177; Литературная энциклопедия терминов и понятий. - М., 2003. - Стб. 432-434). «Легендарное» тие чудесного, обусловленное системой представлений, данных древнерусскому человеку «телесныма очима» и «духовныма», о мире, существующем в своей органичной двойственности сфер «дольнего» и «горнего», в котором за цепью реалий всегда скрыты сакральные силы. В сложном сопряжении природно-исторического и христиаиско-религиозного начал, слитых воедино религиозно-символическим мировоззрением в рамках литературы путешествий, раскрывается художественная система древнерусской эстетики и словесной практики.

Этой жанровой установкой на реально-достоверное, в каком бы ракурсе оно ни рассматривалось, определяются как частные типы и приемы описания, так и специфика языка, точного и выразительного, ориентированного на доступность и понятность восприятия. Обретенная в процессе следования данному правилу, «деловитость» повествования па практике ни в коей мере не способствовала снижению художественного качества и образности произведений этого жанра, а придавала им несомненное эстетическое своеобразие.

В литературе путешествий средневековой Руси паломническое направление занимает особое место, составляющие его тексты были первыми жанровыми образцами древнерусской путевой литературы. Прежде всего оно представлено описаниями пребывания автора-паломника в Святой Земле (Иерусалиме и Палестине), его пути в пределах этого сакрального пространства. Жапрообразующую роль в истории паломнической литературы сыграл своеобразный хронотоп (термин М.М. Бахтина), во многом обусловивший самобытную судьбу хождения в древнерусской словесности. Данное понятие раскрывает фундаментальную черту миро-видения в определенную эпоху, отношение ко времени и пространству становится той основой, на которой базируются и функционируют другие понятия и представления. Средневековое восприятие времени и пространства имело специфические черты и было напрямую связано с религиозно-символическим типом мышлепредполагает фантастическое осмысление событий, связанных с явлениями живой и неживой природы, миром людей и сверхъестественных существ (что обусловило разнообразие типов подобных повествований: этиологических, географо-топонимических, религиозно-христианских и -апокрифических, социально-утопических и др.); отмеченные верой в чудесное как в реальность высшего порядка, протекать они могут одновременно в прошлом, настоящем и будущем. В отличие от легенды предание в силу своей жанровой сущности содержит установку на историческую достоверность, изображение действительности в обыденных формах (см. подробнее: Зуева T.D. Предание// Литературная энциклопедия терминов и понятий. - М., 2003. - Стб. 794-795). ния, дуализмом мировоззрения православного человека, что в полной мере проявилось в путевой литературе. Согласно трудам Д.С. Лихачева, исследователя, одним из первых обратившегося к разработке данного понятия применительно к древнерусской словесности, хронотоп в средневековых текстах Руси открывает взаимозависимость и взаимообусловленность географических представлений книжников и религиозно-этических категорий мировосприятия1.

Древнерусское понимание паломничества, путешествия, предпринимаемого из религиозных побуждений, определялось религиозно-христианским осмыслением земель Восточного Средиземноморья, а русская паломническая литература обращалась непосредственно к священной географии христианского мира2. Традиционно образ святого места оценивался с двух позиций: как некая пространственно-географическая реальность, имеющая земные границы и, следовательно, вполне достижимая, и как вероисповедальный символ («топосы Палестины выступали знаками опорных понятий вероучения, его категориями [.]»3), который, как пи парадоксально это звучит, можно было «измерить»: «[.] Святая Земля воспринималась восточнославянскими книжниками-паломниками не только как особый мир-космос, но и как алтарь, где випо претворяется в Кровь Христову, а сажени, поприща, ступени, колонны и т.п. претворяются в евангельскую историю, разворачивающуюся здесь и сейчас [.]» 4. Святая Земля, будучи центром христианского мира, земным средоточием его высших духовных ценностей, помимо привычной пространственно-временной системы координат, имела еще одно измерение, устремленное к надмирной, вечной сущности, следовательно, любое паломничество в ее пределах является не просто передвижением от одного географического пункта к другому, но и приобщением к вечному. Специфичность хронотопа в данном случае открывается в гармоничном единстве исторического и религиозно-символического.

Подобное восприятие земель христианского Востока во многом было связано с тем, что, как отмечал Ю.М. Лотман, средневековая география являлась своего рода «разновидностью этического знания», следовательно, «движение в

1 См.: Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы.

2 См. подробнее: Рождественская М.В. Образ Святой Земли в древнерусской литературе. - С. 8-14.

3 Гарашн С.Л. Шляхамi даушх вандраванняу. - С. 16-20.

4ЛевшунЛ.В. История восточнославянского книжного слова XI—XVII вв. -С. 187. географическом пространстве становится перемещением по вертикальной шкале религиозно-нравственных ценностей, верхняя ступень которой находится на небе, а нижняя - в аду» Восточное Средиземноморье пользовалось исключительным вниманием благодаря тому религиозно-моральному значению, которое эти земли обретают в процессе историко-культурного развития христианского мира. С «летописных» времен оно осознавалось как пространство, пронизанное повсеместным пребыванием Бога, отмеченное печатью Господней благодати, поскольку ее пределы освящены памятью о событиях ветхо- и новозаветной истории: это место земной жизни Иисуса Христа со «святым семейством», апостолами и праведниками.

Паломничество становилось своего рода реальным комментарием к событиям Священной истории; география святых мест постигалась через призму библейских текстов. Хождение по Святой Земле приравнивалось к особому «прочтению» Священного Писания; закономерно, что путешествовать в ее пределах следовало «с Библиею в руке и с Евангелием в сердце» (архимандрит Леонид). Исходя из этого, паломничества приобщали к святости, по мере приближения к «богопро-ходным» местам увеличивая праведность верующего путника, и уподоблялись проникновению в рай, поскольку святые, «чистые», земли - «это в принципе нечто вроде рая, хотя люди обычно и не соответствуют этому месту (подобно тому, как Адам и Ева не соответствовали святости рая)» . Как правило, предпринятое путешествие являлось результатом личного и добровольного обета паломника, а движимо оно было религиозным желанием верующего человека познать праведную землю, обрести спасение души через лицезрение святынь, через прикосновение к «подлинным следам мира вышнего» (библейские места для православного христианина- это особые ориентиры в земном существовании).

Стабильность системы пространственно-временных представлений е ее «локальной» этикой, заложенной в древнерусскую литературу паломнических путешествий, обусловила организацию художественного мира хождений. С одной сто

1 Лотман Ю.М. О понятии географического пространства в русских средневековых текстах// Лот-май Ю.М. О русской литературе. - СПб., 1997. - С. 113.

2 Успенский Б.А. Дуалистический характер русской средневековой культуры (на материале «Хожения за три моря Афанасия Никитина»)// Успенский Б.А. Избранные труды, - Т. I. Семиотика истории. Семиотика культуры.-М., 1994.-С. 256. роны, для них xapaicrepno повествование в «реальном» хронотопе, объемлющем хронологические и пространственные параметры в их нераздельном единстве («здесь время как бы вливается в пространство и как бы течет по нему» '), когда все описания локализованы относительно определенного географического пространства и конкретного исторического времени. Сопровождают их указания на места посещения и пребывания паломника, расстояния между ними, способы и время передвижений и т.п., обрамляются они жизненными реалиями, своего рода историко-географическими «метами». Последовательность очерковых записей зачастую повторяет ход самого путешествия, его хронологический порядок и логику, повествование в таких текстах буквально «следит» за описываемым маршрутом.

С другой стороны, и пространство, и время в паломнических хождениях связаны с вечностью, вневременным и надпространственным бытием - историко-реальные перипетии путешествия, протекающего в земной повседневной жизни, накладываются на другой, более значимый ряд явлений и фаетов, известных по Священной истории, которые могут выступать либо приметами прошлых событий, либо предзнаменованиями будущих, но в любом случае придают смысл и значение происходящему в настоящее время. Очевидна временная насыщенность изложения в таких текстах, которая прежде всего проявляется в совмещении разных хронологических пластов и становится своего рода типологической чертой сочинений.

Сакральное пространство, занимающее в них центральное место, нередко «извлекается» из мирской жизни с ее обычным временем и «дольними» пределами, противопоставляется ей как неизменно пребывающее на земле в области вечно текущего. Паломник является в первую очередь «самовидцем» реликвий этого необычного мира; для него значим переход от одной святой достопримечательности к другой, а ценным предстает то, что он мог связать со своими религиозными мыслями. Хронотоп хождений характеризуется традиционностью и определенной замкнутостью, даже обособленностью пространства, обладающего особыми «вневременными» качествами. Неслучайно в ранних образцах жанра его протяженность не воспринимается как преграда, а из его границ праетически исключается хронотоп дороги, ведущей к святым местам и обратно, на родину.

1 Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. - М., 1975. - С. 392.

Открытие пространственных границ, расширение и разнообразие «карты» маршрутов, повествование о пересечении обширных географических пространств, описания пути до Святой земли и возвращения назад, подробное обращение к землям «иным», «грешным» по вере, рассказ о дорожных испытаниях и приключениях, впечатлениях путешественника от нового и неизведанного - это то, что выходит за рамки хронотопа в текстах ранней паломнической литературы Древней Руси, но в качестве свидетельства интенсивной трансформации жанра становится значимым в путевой литературе с XV в. и вполне обычным в XVII столетии. Ценны в этой связи замечания В.М. Гумипского, настаивавшего па мысли о развитии хождения как процессе, неразрывно связанном с эволюцией хронотопа в различных историко-культурных системах мировосприятия: «[.] генезис жанра путешествий в русской литературе определялся перестройкой средневековой картины мира и становлением в древнерусской культуре представления о географической протяженности в духе нового времени»

Своеобразие путевого хронотопа во многом взаимосвязано со спецификой объекта изображения в тексте. Поскольку путь древнерусского паломника - это во многом буквальное «хожение» от святыни к святыне, от реликвии к реликвии, то главным объектом повествования в произведении становились сакральные достопримечательности в пределах реальных восточных земель - подробнейшее, объективированное описание всего «инвентаря достопримечательностей», «каталог рел ликвий» (К.-Д. Зееманн ). Каждая из них, бывшая символом событий Священной истории, обладала словесным сопровождением - библейским фрагментом, повествующим о соответствующем эпизоде. Следовательно, структурная схема паломнической разновидности хождения имеет конкретное наполнение: это множество описаний отдельных святынь, следующих друг за другом в определенной (чаще пространственной) последовательности. Специфика паломнических сочинений с позиций содержания и формы обусловливается ведущим художественным методом путевой литературы, который современными исследователями определяется как «топографический символизм».

1 Гумипский В.М. Проблемы генезиса и развития жанра путешествий в русской литературе.-С. 22.

2 Seemann K.-D. Die altrussische Wallfahrsliteratur. - S. 112.

Согласно древнерусской традиции основной целью, которую автор-паломник преследовал в описаниях, было, зафиксировав все увиденное во Святой Земле, отразить те впечатления, которые она производит на каждого посетившего ее благочестивого христианина, а следовательно, обобщив индивидуальное (личностное восприятие), «заменить» для своих читателей само путешествие литературным чтением о нем. Не случайно религиозно-дидактическое предназначение К.-Д. Зеемапн определил в качестве ведущего жанроутверждающего признака этой «ветви» путевой литературы Функциональное назначение данного жанра определилось на многие столетия: паломническая литература представляла единство мира небесного и земного как реальное целое, она воплощала христианское учение, его религиозно-моральные основы в конкретных топографических образах, своеобразно «овеществляя» веру, отвлеченно-символические религиозные представления посредством художественно-зримого бытия. Хождение как устойчивая литературная форма характеризуется целым рядом константных признаков (в единстве их содержательной, формальной и функциональной значимости). В ходе складывания и последующего становления паломническое направление литературы путешествий использовало традиции заимствованной формы проскинитария и обрело национальные черты, присущие только русским путевым описаниям, испытывая влияние эволюционных процессов в словесности и мировоззрении средневековой Руси на всех этапах развития.

История формирования паломнической литературы свидетельствует о высокой значимости ее сочинений в духовной жизни Древней Руси, в историко-культурном и литературном движении и в то же время о сложности протекавших в ней процессов. Развиваясь в русле единого потока, она тем не менее не была однородным явлением, а представляла собой системное образование жанровых разновидностей. Впервые классификация средневековой литературы путешествий была

1 Об этом же писал Н.С. Трубецкой, раскрывая отразившуюся в древнерусских хождениях психологическую сущность средневекового паломничества, которое, во-первых, «становится одним из способов отойти от земной, мирской жизни», в результате чего «достигается отрыв от земного, материального», а во-вторых, является «углублением в религиозные мысли и чувства, что при соответствующем душевном настрое верующего действительно может привести к ощущению восторга, когда верующий переживает если не само блаженство рая, то все же нечто близкое к нему» (7^рубгцкойИ.С. Лекции по древнерусской литературе.-С. 579). разработана Н.И.Прокофьевым: «каждый из [.] жанров в своем развитии окружался различными разновидностями, однако эти разновидности вращались в пределах одного содержательного ядра и основных структурных компонентов жанра» Согласно концепции исследователя, можно выделить следующие группы: литературно-художественные произведения очеркового характера, повествующие

0 реально совершенных путешествиях (это основная жанровая разновидность древнерусской путевой литературы, тексты которой чаще всего и назывались «хождениями»), краткие практические указатели маршрута путешествия («путеводители», или «проскинитарии» - по аналогии с типологически схожим греческим источником); письменные отчеты послов о поездке за границу и о выполненных поручениях (документальные тексты деловой письменности, в исторической литературе известные более как «статейные списки»); записи устных рассказов о путешествии («скаски»); вымышленно-легендарные рассказы о странствованиях в «иных» землях2.

Данная работа посвящена исследованию литературы путешествий во Святую Землю втор. пол. XVI - перв. пол. XVII в. в ее трех основных жанровых разновидностях, заявивших о себе наиболее выразительно и самобытно. Видовая неоднородность паломнической литературы позволяет исследовать сочинения, близкие по времени появления, но отличные друг от друга по проявлениям жанровой специфики, конкретной «наполненности» жанровых схем. Каждая глава содержит целостный анализ текстов, созданных в указанную эпоху и относящихся к одной из разновидностей древнерусской литературы путешествий: 1) «Поклоненье святого града Иерусалима» (XVI в.) и «Повесть о святых и богопроходных местах святого града Иерусалима» Гавриила Назаретского (XVII в.) рассматриваются как образцы проскинитария на русской почве; 2) «Хождения» Василия Познякова и Трифона Коробейникова (XVI в.) - в качестве жанровых представителей паломнического хождения, позволяющих говорить о существовании его «классического» варианта; 3) «Слово о некоем старце» (XVI-XVII вв.) - как текст легендарно

1 Прокофьев Н.И. О преемственной связи в историческом развитии жанров и жанровых систем. - С. 15.

2 См., например: Прокофьев Н.И. Древнерусские хождения как произведения очерковой литературы. -С. 19; Прокофьев Н.И. Русские хождения XII-XV вв. . - С. 7; Прокофьев Н.И. О мировоззрении русского средневековья. - С. 32; Прокофьев Н.И. «Хождения» как жанр в древнерусской литературе. - С. 3-24. вымышленный, использующий жанровую структуру паломнического описания, документального «статейного списка» и специфику духовио-эсхатологических сочинений, опирающихся большей частью на устную поэтическую основу.

При отборе материала для анализа не ставилось цели охватить комплексным изучением максимальное число текстов; отдельные произведения путевой литературы XVII в., не привлеченные в качестве предмета исследования (Василия Гагары, Ионы Маленького, Арсения Суханова, Василия Полозова), используются как фоновый материал. Тексты, составляющие основу работы, не только выражают сущность выделенных жанровых модификаций, но и свидетельствуют об основных направлениях трансформации паломнической путевой литературы. Многие из проявившихся в них тенденций будут активно развиваться в последующие столетия и определять суть литературы путешествий Нового времени. Каждый в отдельности и все в совокупности они воплощают специфику развития письменной культуры, меняющейся на «переломном» этапе XVI-XVII вв.

Шестнадцатое столетие, век «великой государственности», и начало века семнадцатого, традиционно определяемого как «переходная эпоха» русского средневековья, внесли коррективы в историческую основу текстов и определили жанровое своеобразие хождения и его разновидностей, их содержание и форму. Именно на рубеже данных веков начиналась трансформация этого литературного вида, приведшая к тесному слиянию в рамках отдельных текстов традиций, которые сохраняются как жанровая необходимость и свидетельство жанровых канонов, и новаций, намечающих дальнейшее развитие путевой литературы, перспективы ее эволюции в других историко-культурных условиях.

Тенденции, характерные для книжности этих столетий, во многом определили судьбу жанра в последующую эпоху. Исследователи давно подметили способность путевой литературы достаточно быстро вбирать в себя влияния исторического и литературного контекста, что определило ее большую предрасположенность к непосредственному «общению» с действительностью, а в перспективе приводило «к актуализации жанра путешествий во все переходные периоды литературного развития, поскольку он начинал восприниматься как наименее условный способ освоения по-новому увиденной жизни» Оправдано данное наблюдение и в отношении анализируемых в диссертации столетий.

Специфика литературы XVI в. определяется историко-культурным развитием эпохи. Его закономерной особенностью стала регламентация общественно-политической, церковно-религиозпой, духовно-культурной жизни, а исходными критериями были каноничные нормы и представления древнерусского мировоззрения. Неслучайно XVI столетие признано в литературе «пиком» средневековья на Руси в канун его «отступления» (своего рода временем «подведения итогов»), что характеризуется активизацией традиционалистской основы, предельным развитием традиционных идей и художественных форм. Это, в частности, проявилось в начальной стадии кодификации русской словесности, в установке книжников на создание обобщающих памятников, стремлении к составлению монументальных сводов, концентрации старых и новых, переводных и оригинальных текстов в рамках грандиозных многотомных сборников («Степенная книга», «Никоновская летопись», «Великие Четьи-Минеи», «Домострой» и т.п.). Значимыми характеристиками словесности закономерно становятся «энциклопедизм», склонность к «всеох-ватности» и обобщениям, универсальность, ориентация на дидактизм.

В то же время сложились тенденции, наметившие суть изменений в литературе на многие десятилетия вперед, обозначившие «вектор» развития древнерусских литературных форм: это «процесс постепенного освобождения жанров от их "деловых" и обрядовых функций и приобретения ими функций чисто литературных» . В XVI в. это явление было сопряжено с созданием новых принципов осмысления жизни литературой, так, одной из черт становится утверждение категории художественного вымысла, что является закономерным при переходе словесности от средневековья к Новому времени. Процесс постепенной кристаллизации специфики художественного творчества, в частности, связан со столь характерным для последующего развития стремлением авторов беллетризировать повествование, в том числе за счет утраты достоверности, свойственной словесности предыдущих веков. Усиление беллетризации предполагало наличие в сочинении дина

1 Гуминский В.М. Проблемы генезиса и развития жанра путешествий в русской литературе. - С. 23.

2ЛихачевД.С. Зарождение и развитие жанров древнерусской литературы. - С. 176. мично развивающегося повествовательного рассказа, усложненного приемами изобразительности, фабульной занимательностью, сюжетными подробностями.

В тоже время жанровые трансформации обусловливаются возрастающей взаимосвязью литературы с деловой письменностью, которая периодически в большей или меньшей степени вступала в подобный «контакт», пополняя и освежая русскую книжность, помогая ее сближению с действительностью - «когда старые формы перестают удовлетворять новым потребностям [.] литература вновь и вновь обращается к деловой письменности» Нарастающему взаимодействию подобного плана способствовало развитие как публицистики, так и публицистичности текстов, предрасположенных к этому. Учитывать данный факт необходимо, исходя из прагматического характера древнерусской книжности, из признаваемого всеми медиевистами положения о деловой предназначенности средневековых текстов, зависимости между текстом, его функцией и потребностями социокультурных систем.

Особую роль сыграл XVI в. в процессе развития индивидуальных авторских концепций в произведениях, разных по жанровой определенности, которые приводили к формированию в литературе писательских стилей. Указанные свойства формирующейся в новом направлении словесности предопределили развитие авторской манеры книжников и возрастающую значимость личностного начала, приобретающего в произведении самые разные формы на уровне мировоззренческих установок, сюжетики, образности, стиля и языка.

Особое значение XVII столетия, благодаря давно сложившемуся в исследовательской практике определению его как эпохи переходной от средневековья к Новому времени, не должно умалять роли XVI в., которому уделяется в диссертации достаточно много внимания. В данном случае важна следующая теоретико-методологическая установка: «Литературы переходных периодов в истории человечества требуют пристального изучения в отношении их связей с литературными процессами им предшествующими и за ними следующими»2. XVI в. во многом

1 Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X-XVII вв. - С. 121.

2 Робинсон А.Н. О преобразовании традиционных жанров как факторе восточноевропейского литературного процесса в переходный период (XVI-XV11I вв.) // Известия АН СССР. - Вып. 5 (Серия «Литература и язык»), -М., 1969.-Т. 28.-С. 408. подготовил характер XVII столетия, полного противоречий, находящегося в поиске иных путей развития, в борьбе новаций и традиций, в свободном сочетании «своего» и «чужого», в слиянии самобытного характера с усвоением художественного опыта других стран. Смена культурной парадигмы, связанная с переходом от средневекового типа культуры к типу культуры Нового времени, определила слом мировоззренческих ориентаций- замену религиозно-символического типа мышления прагматическим. «Переломный» характер эпохи непосредственно влиял на дальнейшее освобождение литературы от внелитературных функций, разграничение сфер художественной, научной, публицистической письменности, открытие ценности личности, и авторской в том числе, процесс индивидуализации личностного творчества, рост авторского самосознания, обращение писателя к широкой читающей публике с сочинениями новых литературных форм и традиций.

Книжность XVII в. характеризуется перестройкой всей литературной системы, в том числе ориентацией на новые жанровые структуры. Ее обновление во многом осуществлялось путем трансформации традиционных художественных форм, которые обретали иное, чем прежде, функциональное назначение, постепенно видоизменяясь, занимали другое положение в картине культурного развития, частично перемещаясь на периферию литературного процесса. Процесс жаи-рообразования, интенсивно протекавший в XVI в., был продолжен в следующее за ним столетие. Результат активизации внутренней перестройки этой системы - пестрота в жанровом отношении, обогатившая состав русской письменности, размывание родо-видовых границ, причудливое столкновение и одновременное сосуществование двух жанровых структур: средневековой и Нового времени. Эти изменения создали новые перспективы для развития словесности в будущем - формирование художественных форм, свободных от прагматической установки и обусловленности потребностями ритуала или социального употребления, обладающие четкой структурой, теоретическими и логико-философскими основаниями, кодифицированной риторикой Обзор историко-литературного контекста включает в себя наиболее значимые тенденции русской словесности в XVI-XVII вв., причем

1 См., например: Робинсон А.Н. О преобразовании традиционных жанров. С. 410; Сазонова Л.И. Жанры литературы средневековой Руси как историко-культурная реальность. С. 179. важные именно для развитии древнерусской литературы путешествий, обращение к которым будет постоянно сопутствовать анализу ее конкретных образцов.

Как уже отмечалось, ранние работы по изучеиию хождений, в основном комментаторского и издательского характера, начали появляться еще в XIX в. одновременно с первой, а чаще всего единственной публикацией текста. Однако до настоящего времени не удалось полноценно вписать эти малоизученные и за редким исключением малоизвестные памятники в историю жанра в частности и русской словесности в целом. В современной науке нет монографических исследований, посвященных эволюции жанра хождения в XVI-XVII столетиях, истории создания отдельных произведений, их рукописной и издательской жизни, жанровым особенностям, художественному своеобразию. До сих пор ни одно из произведений, по сути, не было оценено комплексно, то есть подвергнуто серьезному целостному анализу с текстологической, источниковедческой, литературно-жанровой точки зрения.

В настоящее время медиевистика располагает диссертационными работами, обращенными к истории древнерусской путевой литературы на раннем этапе ее развития - в XII-XV вв. (докторская диссертация Н.И. Прокофьева «Древнерусские хождения XII-XV вв. Проблема жанра и стиля») - и заключительном - рубеже XVII—XVIII вв. (докторская диссертация С.Н. Травникова «Путевые записки петровского времени. Поэтика жанра»). XVI-XVII столетия из этого историко-литературного ряда «выпали», внеся таким образом «разорванность» в исследование жанрового развития древнерусской путевой литературы. Анализируемые в данной работе тексты относятся к наименее изученным путевым сочинениям Древней Руси. Подробный историографический обзор исследовательской литературы по каждому конкретному произведению содержится в начальных фрагментах посвященных им глав. Анализ подразумевает обращение к историографическому обзору имеющейся литературы о памятнике - практически все тексты входят в научный и издательский обиход в XIX в., следовательно, история их изучения начинается, а нередко ограничивается работами XIX - нач. XX столетия. Представленные материалы систематизированы по тем актуальным проблемам общего и частного порядка, которые поднимались на протяжении XIX -иач. XXI в.

Таким образом, назначение диссертации- восполнение существующего пробела в историко-литературном, сравнительно-текстологическом и жанрово-поэтическом изучении древнерусских паломнических сочинений. На современном этапе сложилась ситуация, при которой теория жанра несколько опередила практику, - определился круг теоретических работ, посвященных хождению как литературной форме, при отсутствии разработанного комплексного анализа паломнических сочинений XVI-XVII столетий. В связи с этим возникла необходимость целостного исследования текстов XVI-XVII вв., чем обусловлена актуальность данной работы. Она позволяет ввести в научный оборот недостаточно изученный литературный материал, что расширяет источниковедческую базу и подкрепляет теоретические разыскания современного литературоведения. Актуальность также определяется возрастающим интересом к вопросам поэтики хождения, необходимостью иметь точное представление о бытовании жанра на каждом историко-литературном этапе, своеобразии и функционировании его разновидностей и о специфике всех сочинений, составляющих ту или иную жанровую традицию.

Предметом исследования является хождение как устойчивый литературный жапр и его разновидности, рассмотренные в рамках конкретного исторического периода в словесности русского средневековья. Цель работы - изучить эволюцию паломнической литературы Древней Руси, закономерности развития и своеобразие поэтики ее жанровых разновидностей в XVI-XVII вв. Данная цель обусловила необходимость постановки и решения частных задач:

2) восстановить биографические данные об авторах-путешественниках; прояснить атрибуционпые проблемы, связанные с уточнением времени и места создания произведений;

3) дать характеристику основным этапам литературной истории текстов и их редакциям, привлекая рукописный материал - дошедшие до нашего времени списки паломнических сочинений XVI-XVII вв., в том числе не известные ранее в науке; обнаружить возможные источники и проанализировать своеобразие их функционирования;

4) показать художественно-документальную природу древнерусского хождения на его конкретных образцах XVI-XVII вв., исследовав проявление реалий исторического характера и сопоставив историко-реальное и историко-легендарное начала текстов, разрешить проблему взаимосвязи документальных и литературных форм на материале паломнической литературы русского средневековья;

6) проследить взаимодействие жанров древнерусского хождения и греческого проскинитария, раскрыть варианты их литературных контактов;

Изучение литературных произведений в диссертации имеет жанровую «направляющую» - каждый компонент анализа (историко-литературный, источниковедческий, текстологический) играет важную роль в уяснении своеобразия сочинения как образца определенной художественной формы. Методика такого подхода опирается на представление о древнерусских жанрах, отличающихся спецификой содержательных и формальных особенностей в их единстве. Анализ хождений с этих позиций последовательно определяет основные характеристики их жанровой формы, обращает внимание главным образом на своеобразие объекта изображения, функционального назначения, конструкции (сюжетики и композиции) и типа повествователя, подробно не касаясь особенностей языка. Рассмотрение произведений через призму их жанрового своеобразия создает необходимые условия для выявления основных особенностей русской средневековой словесности традиционалистского типа, ориентированной на следование канонам и образцам.

Данное исследование невозможно без учета сведений, полученных в результате историко-текстологического изучения сочинений, вопрос о своеобразии их жанровой принадлежности неотделим от анализа их историко-культурного существования в силу того, что жанр в каждую эпоху имеет конкретную историческую реализацию, а его эволюционный путь всегда связан с определенными социокультурными явлениями. Это непосредственно касается древнерусской путевой литературы, поскольку составляющие ее разновидности по своей природе находятся на грани истории (церковной и общественной) и литературы (духовной и светской), меняясь соответственно одновременно с ними. Жанр хождения складывался, эволюционировал и трансформировался не в отрыве от исторически развивающейся жизни, а под непосредственным воздействием как словесно-литературных факторов, так и находящихся вне их границ (так называемой «внекнижной» реальности). При этом хождение на протяжении всего пути своего развития испытывало большее, по сравнению с другими жанрами, влияние именно внелитературных обстоятельств.

В связи с этим значимой частью диссертационной работы является исследование текстов вместе с их историко-культурным контекстом, изучение вопросов, касающихся истории их возникновения и функционирования, тех реальных обстоятельств, которые предшествовали и способствовали их появлению (включая доказательства подлинности, реконструкцию биографий авторов-паломников и т.п.). Нередко сами памятники дают незначительный и ограниченный в этом плане материал, но весь он анализируется тщательным образом - в данном случае широко используется метод герменевтического чтения текста, данные, полученные в результате его, дополняются сведениями «внетекстовыми» - другими источниками, художественными и документальными, переводными и оригинальными. Этот путь ведет к уяснению сложных, исторически сложившихся взаимоотношений между «паломничеством» как литературным жанром и паломничеством как фактом реальной истории, которое этот жанр осваивал на всем протяжении своего существования. Именно такой ракурс научного разбора произведений позволяет адекватно и полно оценить проблему взаимодействия художественных и документальными элементов в структуре путевых описаний.

Отдельного внимания в связи с определившимся методом анализа потребовала проблема историко-географических реалий, своего рода «вещественных доказательств», примет места и времени, художественно воссозданных в тексте (под этим термином понимается изображение или - более частый случай в хождениях -упоминание действительных событий, явлений, предметов и реальных лиц, так или иначе имеющих отношение к истории, культуре, бытовому укладу тех или иных земель'). Интерес к данной проблеме обоснован, так как значимы и сами реалии в художественно-документальном повествовании хождения. С одной стороны, они подтверждают верность действительности изображенного, подчеркивая специфику и самобытность жизни, воспроизведенной в тексте, с другой - обретают эстетическое звучание, так как становятся свидетельством художественно-образного постижения автором-паломником увиденного, его интерпретации. В связи с этим, обретая статус своего рода «художественного документа эпохи», ис-торико-географические реалии нуждаются как в изучении, так и в критическом разборе, разграничении реального и вымышленного, выявлении отступлений от факта, оценки своеобразия авторской трактовки и т.п. Обильный материал, полученный в итоге историко-литературного исследования, убедительно показывает жанрово-поэтическое своеобразие анализируемых памятников.

Помимо этого направления анализа паломнических сочинений научно значимо решение текстологических и источниковедческих вопросов. Их важность в изучении жанровых проблем предопределена особенностями восточнославянских

1 См.: Соболевская О.В. Реалия// Литературная энциклопедия терминов и понятий/ Под ред. А.Н. Николюкина. - М., 2001. - Стб. 863-864. литератур средневековья (анонимностью и коллективностью творчества, много-слойностью и «текучестью» текста, отсутствием представления об авторской собственности и ярко выраженного индивидуального стиля). Следовательно, еще одной значимой частью исследования является изучение литературной истории каждого сочинения, определение времени и места его написания, установление автора или выявление по возможности полных сведений о предполагаемом создателе. Недостаточная изученность привлеченных в работе произведений XVI-XVII вв. обусловила внимание к проблемам текстолого-атрибуционного плана; все это частные моменты в создании древнерусского памятника, но необходимые этапы в разработке его творческой истории. Попытки уточнения авторства представляются необходимыми в каждом из случаев обращения к средневековому памятнику, так как «понимание анонимного сочинения без мысли или догадки об авторе является и неполным и неопределенным»1. Прояснение даты появления текста в значительной мере способствует определению места сочинения в истории литературы, фи-лософско-общественной мысли и искусства. В отдельных случаях, когда ни сам текст, пи внетекстовые данные не дают серьезных оснований для точной датировки, возможно ограничиться установлением крайних хронологических рамок, в пределах которых сочинение было составлено.

Особое внимание уделено источниковедческой проблеме, выявлению компилятивной природы большинства анализируемых памятников, обнаружению первоисточников, четкому уяснению их роли, анализу текстологической связи с ними, частично - рукописной традиции текста, для чего широко привлекались архивные материалы. Важными задачами для определения своеобразия литературного контакта между произведениями, большей частью одножанровыми, стали характеристика авторско-редакторской работы, оценка мастерства книжников. Существенную часть исследования представляет собой сравнительный анализ памятников, между которыми раскрыты тесные текстологические связи (сочинения Коробей-никовского цикла: переводной путеводитель «Поклоненье святого града Иерусалима» и «Хождения» Василия Познякова и Трифона Коробейпикова).

1 Виноградов В.В. Проблемы авторства и теория стилей.- М., 1961.-С. 199.

Выбор исследовательских подходов обусловлен спецификой анализируемых древнерусских сочинений: будучи произведениями, близкими по жанровой характеристике, тесно связанные отношениями текстов-источников и текстов-компиляций, отделенные друг от друга кратким временным промежутком, они имеют более сходств, чем различий. Это определило избранные уровни анализа, на каждом из которых отмечались черты общности и различия памятников, их индивидуальное своеобразие: содержательный, композиционный и структурно-текстологический. Сопоставление текстов на содержательном уровне дает возможность оценить выбор объекта изображения в каждом сочинении, что в итоге позволяет дать общий обзор того фактического (информационного) материала, который в них входит. Практика исследования как древнерусских паломнических хождений, так и переводных путеводителей показала, что изучение этих текстов, близких в жанровом отношении, с содержательно-тематической точки зрения приводит к обнаружению многочисленных параллелей между ними. Именно па этом уровне большинство записок о путешествиях и путеводителей по православному Востоку обнаруживает сходство друг с другом. Маршруты паломничеств по Палестине, Иерусалиму, Египту и Синаю, как правило, отличались немногим, следовательно, одни и те же объекты подвергались поэтизации, что вызывало обилие «общих мест» в хождениях и путеводителях. На их фоне явно выделяются оригинальные по содержанию текстовые отрывки.

Анализ на композиционном уровне заключается в сравнении принципов построения текстов. Основывается он на использовании композиционных схем сочинений, что прежде всего предполагает обращение к макроструктуре хождений и проскинитария, точнее к изучению порядка и логики расположения крупных фрагментов, представляющих собой закопченные смысловые целые. По мере необходимости, то есть при обнаружении отличий в составе макроструктуры, возможно изучение микроструктуры текстов. Под микроструктурой имеется в виду более дробное членение макроструктуры па содержательные и композиционные структурные единицы - небольшие по объему текстовые эпизоды. В рамках этого сопоставления прослеживается, каким образом готовый материал литературного источника, имеющего свою композиционную организацию, излагается в текстекомпиляции, и какой при этом порядок расположения заимствованных частей и фрагментов избран составителем вторичного по своему происхождению текста. Таким образом, специфика сравнительного аиализа сочинений на содержательно-тематическом и композиционном уровнях позволит в самых общих чертах определить их различие и сходство.

Учитывая особенность текстовой связи сопоставляемых произведений, можно констатировать, что их исследование с точки зрения критериев содержания и композиции явно недостаточно для того, чтобы в полной мере оценить своеобразие каждого памятника, степень их близости и отличия. В данном случае наиболее целесообразен предварительный текстологический анализ на структурном уровне. В качестве основного понятия принимаем традиционное определение структуры произведения как «особой организации, взаимоотношения элементов литературного текста, при котором изменение одного из них влечет за собой изменение остальных» В связи с этим следует определить и изучить те модификации структурных элементов, которые были предприняты автором при заимствовании текстов-источников. Цель такого анализа - объяснение того, каким образом все наблюдаемые изменения повлияли на общий смысл произведений, характер и специфику повествования, манеру и стиль изложения. На данном уровне предполагается структурно-текстологическое «расслоение» текстов - разделение компилированного памятника на заимствованные и оригинальные фрагменты, а также потек-стовое «расчленение» его источника на отдельные эпизоды, которые заимствуются, и те, которые не были использованы при заимствовании, и последующее их сравнение. Иными словами, анализ основывается на выделении в исследуемых произведениях тех расхождений и предпринятых составителями изменений, благодаря которым данные тексты определяются, несмотря на их тесную близость, как отдельные сочинения, имеющие значительные отличия. В этом случае речь идет о такой разновидности генетической литературной связи между текстами, при которой прием «анатомизации» целого - дробного деления на отрывки, равные по размерам фразе, предложению, отдельным словам, - в наибольшей степени Литературный энциклопедический словарь. - М., 1987. - С. 426. приблизит к пониманию особенностей литературного влияния одного памятника на другой.

Все разнообразие имеющихся в текстах трансформаций-разночтений возможно четко систематизировать. В основе классификации лежит принцип формального разграничения всех изменений в зависимости от того, какая работа с текстом была проделана создателями хождений. Выделяются три категории, принятые в текстологии: вставки, пропуски и замены, поскольку именно «разночтения-дополнения, пропуски, перестановки, лексические замены свидетельствуют об определенных идеологических и литературных задачах редактора, помогают понять причины и цели изменения текста» Принцип данной классификации - функциональный. Внимание акцентируется на том, с какой целью анализируемые трансформации использовались книжником, в чем их назначение и какую роль они играли в жанровом, тематическом, композиционном и образном плане сочинений. Именно они в итоге ведут к изменениям содержания и композиционным перестановкам, то есть к тем отличиям, которые изучались на предыдущих уровнях анализа.

Достижению обозначенных задач исследования сопутствует разрешение проблем теоретико-литературоведческого плана. Их выбор обусловлен, в первую очередь, спецификой сочинений, взаимодействующих в качестве текстов-источников и текстов- компиляций. Исследуемые памятники, рассмотренные с точки зрения их тесной текстологической связи, представляют собой яркий образец интертекста в древнерусской словесности; смысл его сводится к обнаружению в рамках одного произведения следов других. По сути, в силу своеобразного коллективного творческого начала средневековой письменности Древней Руси ни один древнерусский текст не чужд идее «соприсутствия» в нем на различных уровнях в более или менее узнаваемых формах текстов предшествующей и окружающей культуры. Проблема интертекстуалыюсти как одного из важных тексто-образующих факторов древнерусских произведений может быть рассмотрена на конкретном материале данного сопоставительного анализа и в совокупности с вопросами литературной преемственности и жанрово-поэтических традиций составит существенный теоретический аспект работы.

1 Творогов О.В. Редактор XVII века // Поэтика и стилистика русской литературы. - J]., 1971. - С. 44.

Таким образом, теоретически и методологически все части диссертационного исследования представляют собой единое целое. Жанровый подход к древнерусским произведениям не исчерпал себя, особенно при условии его обогащения другими методами и видами анализа.

В диссертации были использованы разные методы работы с текстом. Изучение отдельных текстов древнерусской паломнической литературы, содержания и формы в их единстве, потребовало применения метода целостного анализа. Эволюционные процессы в средневековой литературе путешествий, рассмотренные в широком историко-культурном контексте, способствовали привлечению сравнительно-исторического и герменевтического методов. Историко-сопоставительный анализ сочинений основывался на сравнительно-типологическом принципе с элементами структурно-текстологического.

Исследование опирается на объемную и разнообразную источниковедческую базу; привлекается широкий фоновый материал: произведения паломнической литературы ранней стадии ее развития и позднего средневековья, переводные книги, тексты устного народного творчества, а также целый корпус известных в основном по рукописям документальных материалов XVI-XVII вв. («статейных списков», дипломатических отчетов, грамот, посланий и т.п.). Оно сопровождается текстами сочинений, подготовленными к публикации, в связи с чем была произведена их сверка непосредственно с рукописными источниками и дана характеристика их рукописной традиции и издательской жизни (Приложения 1-4).

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Паломнические тексты XVI-XVII вв. заняли особое место в эволюции путевой словесности русского средневековья, воплотив в себе гармоничное соединение традиционных, определенных ранними образцами, черт жанра хождения и зарождающихся новаций, оказавшихся перспективными для литературы путешествий последующей эпохи.

2. В процессе развития древнерусской паломнической литературы в XVI-XVII вв. наиболее актуальными ее разновидностями были проскинитарий, паломническое хождение (с активным проявлением элементов посольского отчета) и литературно-вымышленный рассказ в форме паломнического сообщения; каждый вид обладал жанровой спецификой и сложившейся историей развития, испытывал влияние разных источников: устных и письменных, переводных и оригинальных, светских и религиозных.

3. Паломническая литература XV1-XVII вв. складывалась прежде всего за счет опыта отечественной словесности, внутреннего потенциала жанра хождения; одно из подтверждений тому - история создания Коробейпиковского цикла. Сочи-пения, его составляющие, связаны между собой текстологическим родством, в результате которого появилось «Хождение» Трифона Коробейникова - воплощение жанровых традиций, свидетельство художественно-эстетических вкусов и религиозно-познавательных потребностей той эпохи, образец популярного массового чтения для дальнейших столетий.

4. Путевая литература в XVI-XVII вв. развивалась путем обращения к переводной книжности, в первую очередь к жанровой форме греческого проскинитария; что доказывает история появления в словесности Руси «Поклоненье святого града Иерусалима», ставшего литературным источником для «Хождения» Василия Познякова, и «Повести о святых и богопроходных местах» Гавриила Назаретского, яркой иллюстрации адаптации переводного «путника» на русской почве, его приспособления к запросам русского читателя XVII столетия.

6. Изучение эволюции паломнической литературы XVI-XVII вв. перспективно в ракурсе жанрового подхода при условии обогащения его исследованиями историко-литературного, текстолого-атрибуционного, источниковедческого характера. Данный теоретико-методологический подход обеспечивает необходимые возможности для анализа специфических особенностей русской средневековой словесности традиционалистского типа, в том числе на «переломных» для нее этапах.

Специфика объекта исследования, а также особенности поставленных цели и задач определили структуру диссертации. Она состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложений, которые включают указатель-перечень рукописных списков хождений XVI-XVII вв., тексты паломнической литературы, подготовленные к изданию по рукописям.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Древнерусская паломническая литература XVI-XVII вв."

Результаты исследования в первой главе привели к следующим выводам: в XVI-XVII вв. литература путешествий развивалась за счет внутренних потенций жанра хождения, традиций отечественной словесности и опыта переводных произведений. Роль греческих проскинитариев в древнерусской словесности становится особенно заметной в эту эпоху, а объем русской паломнической словесности указанного периода в немалой степени расширяется посредством обращения русских хождений к переводным путеводителям. Анализ сочинений, представленных в первой главе, вносит вклад в решение этого вопроса.

Отмеченные расхождения памятников Коробейниковского цикла (прежде всего «Поклоненья» и «Хождения» Василия Познякова) являются не только результатом определенной авторско-редакторской работы книжника с готовым материалом, но и следствием жанровых особенностей памятников. Они свидетельствуют как о сходстве, так и о различиях между ними как отдельными разновидностями путевой литературы, отличными друг от друга по специфике объекта изображения, стилю изложения и функциональному назначению. Полученные при сравнении произведений наблюдения в немалой степени отражают ведущие тенденции древнерусской письменности конца XVI в. Создатель «Хождения» сознательно ориентировался на формирующиеся литературно-эстетические вкусы нового читателя, способного верно воспринимать художественно-документальное повествование, отличать текст литературный от информационного, понимать авторскую позицию, правильно осознавать занимательность чтения и его полезность, практическую и духовную.

Очевидна связь между появлением, бытованием и распространением на Руси практических указателей маршрутов по землям православного Востока (переводных или оригинальных) с паломнической практикой. Для XVI-XVII вв. показателен возросший интерес к искусству путеводителей по Святой Земле, «Повесть о святых и богопроходных местах» Гавриила Назаретского является яркой иллюстрацией приспособления греческого проскинитария к запросам и потребностям русского читателя этого времени. Создатель «Повести» сознательно изменял отдельные жанровые характеристики, не ограничивая ее традиционной информативной функцией «путника», текст целенаправленно был рассчитан на «книжного» человека Руси, знакомого не только с переводными путеводителями, но и с оригинальными по происхождению хождениями.

Исследование разнопланового взаимодействия паломнического хождения и греческого путеводителя, их ассимиляции и расподобления по основным жанровым признакам показало, насколько явным, значимым и одновременно с этим непростым был процесс «акклиматизации» переводной литературной формы на русской почве. Происходила закономерная трансформация конкретных образцов жанра в процессе их адаптации в иной культуре; они могли существенно видоизменяться, переосмысляться, перестраиваться функционально, утрачивать исходные параметры и в принципе отходить от жанрового оригинала. Подобные содержательные, формальные и функциональные модификации сочинений при их переносе из греческой письменной культуры в восточнославянскую хараетеризуют, с одной стороны, особенности жизни жанра в средневековой книжности и специфику его литературной природы, его полифункциопальность, а с другой - различия в исторических условиях разных культур, своеобразие национального сознания.

Проанализированные во второй главе тексты, объединенные исследователями в Коробейниковский цикл благодаря их тесной связи друг с другом, демонстрируют, каким образом корпус паломнической литературы мог пополняться за счет взаимодействия одножанровых произведений, за счет обращения к традициям отечественных хождений. Описания паломничеств/посольств Василия Познякова и Трифона Коробейникова относятся к характерному для средневековой письменности типу так называемого «текста-мозаики», многослойного, насыщенного литературными заимствованиями из предшествующих произведений.

Реконструкция литературной техники книжника в данном случае выглядит следующим образом. В процессе чтения, осмысления содержания памятника-источника и создания собственного описания составитель «Хождения» Коробейникова подмечал «ошибки» своего предшественника, которые стремился исправить, исходя из собственного понимания контекста. Заимствованному материалу, по необходимости поновленному, было придано больше стройности и связности повествования (в том числе изменилась последовательность частей и отдельных фрагментов), добавлены соответствующие жанровым схемам хождения предисловие, «иерусалимский путник» и заключительный эпизод. В редактуре ярко отразились способности книжника, его эстетические вкусы и пристрастия, эрудиция и представление о том, каким должно быть паломническое сочинение, соответствующее жанровым канонам. «Хождение» Коробейникова- это материализованная в текстовых заимствованиях и изменениях попытка древнерусского автора/редактора создать новое паломническое произведение, своеобразную компиляцию, которая в силу художественных достоинств обретает авторитет объективного литературно-исторического свидетельства и идеального описания паломничества во Святую Землю.

Обобщение результатов наблюдений, полученных в ходе сравнительного анализа, свидетельствует, что все имеющиеся в хождениях трансформации (содержательные, композиционные, структурно-текстологические) являются не только результатом авторско-редакторской работы, но и следствием конкретной реализации традиций определенной литературной формы в каждом отдельно взятом тексте. Каноны паломнического хождения, утвердившиеся в «Хождении» Василия Познякова в процессе его взаимодействия с путеводителем, органично воплотились в компилятивном сочинении Коробейникова, были полностью восприняты им, а повествование упорядочено в соответствии с традициями жанра.

Анализ связей между произведениями Коробейниковского цикла показывает, каким образом жаир, будучи категорией исторически подвижной, способен каждый раз себя воспроизводить, в результате чего появляются памятники средневековой литературы, находящиеся в столь тесных взаимоотношениях, что изучение одного из них обязательно влечет за собой познание другого; наиболее полные сведения о них может дать исследование на синхронном и диахроническом уровнях. Тексты, подобные «Хождениям» Василия Познякова и Трифона Коробейникова, позволяют в полной мере оценить значимость литературного образца, «готового слова» в письменной культуре русского средневековья. Он играл существенную роль в книжности, формировавшейся вне кодифицированной риторики, но ориентированной на риторику «практическую», согласно которой жанровые признаки были заложены и могли быть узнаны книжником в каждом конкретном образце соответствующего литературного вида. Данный фактор необходимо учитывать, определяя принципы и направления анализа древнерусских произведений, разрабатывая решение на их основе жанровых проблем в словесности Древней Руси с ее нормативностью, традиционностью, относительной устойчивостью художественных форм и их преемственностью из текста в текст.

Слово о некоем старце», малоизвестный текст, к которому обращено исследование в третьей главе, ценно как сочинение, представляющее одну из жанровых разновидностей паломнического хождения и воплотившее черты не только книжных, но и фольклорных источников. Отличительная особенность памятника в том, что в нем сведен к минимуму историко-географический материал, столь характерный для жанра хождения (при этом допущены неточности в указанных расстояниях между географическими пунктами, путаница в топографических сведениях, смешение географических наименований, явная произвольность цифровых данных и т.п.), и в то же время максимально используется легендарный и мифопоэтический материал, почерпнутый из устных источников. В диссертационном исследовании текст прежде всего интерпретируется с точки зрения проявления в нем библейско-апокрифического и устного поэтического материала и сопоставляется с другими произведениями, созданными в одно время с ним или в традициях одного жанра.

Произведение стало ярким примером того, каким образом в рамках паломнического хождения могут сочетаться черты документально-деловых форм, исторического, беллетристического и поучительного повествования, духовных стихов. Это текст легендарно-вымышленный, использующий жанровую структуру паломнического описания, документального «статейного списка» и отражающий духовно-эсхатологические представления, которые опираются большей частью на устную поэтическую основу. В нем отмечается ряд особенностей, которые значительно изменяют жанровую суть традиционного паломнического описания, придают «Слову» неоднородность структуры, смысловую многоуровневость, стилистическую пестроту, жанровую эклектичность. Произведение демонстрирует не всегда поддающееся точной классификации сплетение книжных элементов и устных, идущих от фольклорных корней. К этому слиянию литературной и устной традиций древнерусских авторов XVI-XVII вв. привел поиск новых форм, результатом чего стало появление текстов повой жанровой разновидности паломнической словесности. «Слово о некоем старце» относится к сочинениям, не соответствующим по многим признакам традиционным художественным формам, оно становятся ярким свидетельством сложности литературного процесса Древней Руси.

В диссертационном исследовании основное внимание было направлено на установление жанровой специфики паломнической литературы и ее трансформации в XVI-XVII вв., рассмотренной как закономерный и непрерывный процесс, затронувший одну из древнейших литературных форм и обусловленный историко-культурными изменениями в жизни Руси. Эволюция средневековой путевой словесности прослежена в значимый для нее период одновременного существования традиций, заложенных ранними паломническими образцами, и зарождающихся новаций, перспективных для последующих столетий. В заключении остановимся подробнее на этой стороне диссертационного исследования. Паломнические хождения занимали в путевой литературе XVI-XVII вв. приоритетные позиции, на данном этапе намечаются основные направления их дальнейшего развития в петровское время и в XVIII столетии. Вместе с тем очевидно, что в это время жанровые законы представляли собой сложившуюся систему. Показательно в этом плане появление «Хождения» Трифона Коробейникова, которое в ряду паломнических описаний воспринималось как образец популярного массового чтения, воплощение художественно-эстетических вкусов и религиозно-познавательных потребностей «книжных» людей той эпохи. Это ключевое в истории путевой литературы сочинение, несмотря на явно компилятивный характер, затмило славу игумена Даниила и увенчало собой развитие жанра.

С конца XVI столетия и по XIX век данный текст, будучи образцом этой художественной формы, занимал одно из значимых мест среди произведений паломнической литературы; ни одно из них не пользовалось на протяжении ряда столетий таким авторитетом и громкой славой. Именно в описании Коробейникова типичная жанровая схема получила логическое завершение, выразилась с наибольшей силой и полнотой, что послужило для авторов хождений позднего средневековья и петровского времени примером для подражания, «уподобления», прямого заимствования. История пересечений Коробейниковских записок с другими паломническими сочинениями пополнялась и в XVII, и в XVIII в. с завидным постоянством, способствуя активному переносу художественных особенностей Коробейниковских записок на многие одножанровые образцы.

Одной из отличительных и наиболее значимых черт хождений в XVI-XVII вв. стало концентрированное воплощение их литературной формы. Традиционное жанровое начало путевых сочинений проявлялось как в содержательных и формально-функциональных признаках (к примеру, паломничества в качестве основного объекта изображения сохранялись на протяжении всего древнего периода русской истории), так и в обращении к переводным источникам- греческим проскинитариям. Каноничность текстов основывается на тех жанрообразующих признаках, которые сложились в литературе путешествий ранее и поддерживались несколько столетий подряд (объект изображения и назначение, сюжетно-композициоппая конструкция, путевой хронотоп, способ литературного обобщения, тип повествователя, особенности стиля и языка). Эти так называемые жанровые «знаки», по которым древнерусский читатель мог «узнавать» вид произведения, а книжник-ориентироваться в создании нового текста, сохраняли хождение как устойчивую литературную форму вплоть до начала XIX в. Однако эволюционируют и они, изменяясь, варьируясь, обретая новые нюансы. Жанр продолжает жить генетически в силу естественной ориентации, привычного примыкания к нему вновь созданных произведений. Данный факт необходимо учитывать, определяя то иовМнаташашоряеурзго-в^нроввшзя^эщгЕС^^ числе с литературой паломнических путешествий, следует объяснять не только историко-культурными обстоятельствами эпохи, по и спецификой жанровой природы средневекового текста, определенностью и устойчивостью содержательно-функциональных структур - того, что принято называть «памятью жанра». В эпоху русской культуры традиционалистского типа художественная форма обладала мощной и консервативной системой «самозащиты», основу которой составляли стереотипность и обрядовость художественного выражения, явление, называемое «литературным этикетом» (Д.С.Лихачев), нацеленность на сходство с другими, догматически выверенными образцами, ориентация большей частью не на «странное», «неожиданное», «необычное», а на «знакомое», узнаваемое, привычное, вызывающее попятные ассоциации и заранее ожидаемые ощущения и настроения. Эти механизмы представляли собой начало, сдерживающее эволюцию жанра, размывание его границ. В порядке «приспособления» любой жанр, прежде чем отойти в прошлое, крайне усложняется, его функции дифференцируются, и намечается консолидация, более точное и строго выверенное выделение литературных признаков как таковых. Чаще всего это отмечается в переходные исторические эпохи - этим же законам следует эволюция путевой словесности в XVI-XVII вв.

В эту эпоху в развитии хождений отмечается своеобразное совмещение литературного канона жанра, утвердившегося еще в XII в., с чертами деканонизации. Канон, на котором основаны устойчивость и постоянство художественной формы, представляет собой динамичную систему, всегда имеет потенциал для трансформации за счет как имманентных (внутренних) возможностей жанра, так и внешних обстоятельств (изменений в мировоззрении эпохи или литературном процессе). Деканонизация в данном случае понимается не как отмирание жанра, а как его перерождение в новом качестве благодаря замене или видоизменению отдельных признаков. Совмещение традиции и новации выразилось в литературе путешествий данного периода: с одной стороны, в активизации канонического типа жанра, устойчивой преемственности с предшествующей культурой, а, с другой - в склонности к своеобразным «экспериментам» с жанровыми традициями, еще никак не декларировавшейся книжниками, ориентированными на следование образцам. Взаимозависимость категорий традиционного и новаторского проявилась в том, что их противостояние и синтез могли осуществляться как в рамках одного литературного произведения, так и жанра в целом. На фоне общих тенденций литературного развития складывались следующие закономерности: процесс деканонизации хождения был доведен в XVIII столетии до логического завершения, а в XVI-XVII вв. ему предшествовал период стойкого укрепления традиционной поэтики.

Неслучайно именно XVI столетие признано в литературе «пиком» средневековья на Руси, своего рода этапом «подведения итогов», который характеризуется активизацией традиционалистской основы. Книжность XVII столетия, определяемого как «переходная» эпоха, отмечена перестройкой всей литературной системы, в том числе ориентацией на обновление жанровых структур. Вместе с тем в немалой степени анализируемые процессы обусловливаются не только своеобразием средневековой литературы путешествий, но и спецификой древнерусского жанра как такового, так как, являясь категорией исторической и непрерывно развивающейся, он обрел свойство трансформироваться еще во времена ранней славянской словесности.

Эволюция жанра паломнического хождения в XVI-XVII вв. сопровождалась усложнением художественной природы текстов, расширением тематики, увеличением охвата жизненных реалий за счет переоценки пространственных категорий средневековой географии и прежних «локальных» ценностей, настойчивым внесением «мирского» и беллетристического материала в повествование. Это приводило к слиянию - нередко в рамках одного произведения - признаков, свойственных паломническим, купеческим или дипломатическим хождениям. Принцип избирательности материала, действовавший в паломнических описаниях, предусматривал поэтическое воссоздание Восточного Средиземноморья как священного пространства, но со временем этот подход к объекту изображения серьезно видоизменился. Указанная особенность являлась новацией для XVI в., а впоследствии была активно подхвачена и получила развитие в литературе путешествий XVII-XVIII столетий. Анализируемые в диссертации тексты вводятся в современный им литературный процесс, в них отмечается проявление процесса секуляризации, прослеживается усиление светских тенденций при сохранении традиционной формы ранних путевых образцов. Паломнические хождения, обретая в описаниях «мирской» элемент и совмещая черты «паломника» и светских путевых записок (в частности посольского отчета), нередко отходили от религиозной тематики. В петровское время на основе этих тенденций произойдет разделение путевой литературы на светское и паломническое направления, жанровая жизнь которых будет развиваться независимо друг от друга.

Выбор объекта изображения, наиболее значимого и достойного, начинает зависеть не от созданной веками традиции, не от канонов текста, а от авторских пристрастий и склонностей, эстетических вкусов и потребностей текущего времени. Многоликость жизненных явлений становится литературно-эстетическим приоритетом, обусловливая появление в сочинениях эпизодов, заключающих в себе необычные мотивы, вставных повествовательных фрагментов с целостным развивающимся сюжетом или его элементами, разного рода топографо-географических очерков и складывающихся на их основе новых содержательных разновидностей. Эти особенности проявились прежде всего на авторском уровне повествования.

Сравним декларативные, принятые в качестве жанрового постулата, утверждения Даниила относительно собственного «опосредованного» авторства, переданного в «руки Божьи», и личную точку зрения автора-паломника XVII в. Арсения Суханова, осознававшего свое «литературное изделие» как свое, как текст, в котором он мог последовать наказу, полученному в Посольском приказе («писать всю правду, без прикладу»), а мог и по-своему интерпретировать его; в котором он мог содержательную и структурную схему хождения использовать практически идентично древним образцам (как поступил Иона Маленький, сопутствовавший Арсению в паломничестве 1651-1652 гг. и впоследствии написавший свое хождение), а мог изменить ее, варьируя и переосмысляя в духе времени. Впоследствии данная тенденция разовьется в паломнических хождениях XVIII в., в связи с чем в повествования о Святой Земле органично будут вплетаться зарисовки природы или топографические описания местности, этнографические заметки о чужеземцах, интерес к которым вызовут отнюдь не воспоминания Священной истории, тот или иной библейеко-апокрифический сюжет, связанный с описываемым местом. Хождения также дополнятся фрагментами автобиографического и биографического характера, пересказанными безотносительно к нравоучению, к религиозно-нравственным постулатам.

Меняется в паломнических хождениях не только содержание материала, но и способы его подачи, характер описания; это, в частности, проявилось в столь характерном для последующего развития жанра стремлении беллетризировать повествование в том числе за счет утраты достоверности, свойственной хождениям предшествующих столетий. В паломнических описаниях отмечается явное пристрастие к разнообразным по форме и содержанию увлекательно-фантастическим эпизодам с развитым сюжетом. Авторов в большей степени интересует не только то, что они видели, а то, о чем могли услышать в местных сказаниях и легендах. Проявлением данной тенденции стало легендарно-вымышленное «Слово о некоем старце». Усиление беллетризации, предполагавшее наличие в сочинении динамично развивающегося повествовательного рассказа, усложненного приемами изобразительности, фабульной занимательностью, сюжетными подробностями, в историко-легепдарном материале анализируемых произведений проявилось в полной мере. Так, «Хождение» Трифона Коробейникова обрело популярность в немалой степени благодаря Патриаршей повести о Иоакиме Александрийском, в основу которой лег «бродячий» сюжет состязания христианина с иноверцем с целью доказательства истинности проповедуемой веры.

Проявление беллетризации в паломнических текстах сочетается с жанровым принципом правдивости, стремлением книжника приблизиться к жизненной правде, дать иллюзию действительности, воспроизведенной наглядно, художественно обобщенной и осмысленной. Автора «Хождения» не смущал тот факт, что он активно использовал в повествовании не только личные впечатления и воспоминания; его творение стало своеобразным литературным «изделием», насыщенным частыми обращениями к тексту «Хождения» Василия Познякова. Жанровое требование писать только о том, что видел паломник, явно корректировалось, хотя и не отвергалось полностью. Литературные компиляции в этом смысле оставались допустимыми, поскольку источник заимствований также придерживался принципа правдивости и точности. В XVII в. паломник-купец Василий Гагара, искренне полагая, что никто, кроме Трифона Коробейникова, из Московского государства в Иерусалиме не бывал («[.] опричь Трифана Коробейникова да меня, многогрешного раба, из такова из далнаго государства из христианской веры не хто не бывал»), ссылался на описания его путешествия, апеллируя прежде всего к их точности и правдивости. Арсений Суханов подтверждал достоверность своих сведений ссылками на Коробейниковские записки; этому же в XVIII в. последовал Иоанн Лукьянов, активно заимствовавший из описаний Трифона некоторые сообщения, опять же исходя из их правдоподобия.

В XVI-XVII столетиях жанровые изменения затронули структуру паломнического хождения. Объект изображения определял построение паломнических описаний, которые представляли собой цепь последовательно идущих друг за другом очерковых зарисовок событий и предметов, наиболее значимых с точки зрения путешествующих авторов (в паломнических текстах эта логика определялась са-кральностью описываемых мест). В XVII—XVIII вв. хождения в большей степени будут напоминать дневниковые записи, которые нередко велись во время путешествия, а впоследствии подвергались литературной обработке. В течение долгого времени именно композиционная организация текстов, охраняемая жанровыми барьерами, не подвергалась существенным изменениям, придавая древнерусским текстам путевой литературы устойчивость и строгость, однако и ее видоизменили литературные новации.

Одна из них была обусловлена общей тенденцией литературы той эпохи, заключающейся в одновременном тяготении сочинений к документализму и художественному вымыслу. В связи с этим хождения все более напоминали «литературные конгломераты», свободно сочетающие самостоятельные части: очерковые зарисовки, развитые повести с бытовыми, историко-реальными и историко-легендарными сюжетами, официально-деловые документы в виде писем, грамот и «статейных списков», фрагменты, заимствованные из других паломнических записок. Разные по своей сути сюжетные и описательные фрагменты были объединены целым набором признаков - на основании однородного содержания, единой идеи, общего типа функционального использования и принадлежности одному автору или, по крайней мере, одному редактору. Уже в XVI в. хождение, будучи первичным жанром на первых порах своего становления, трансформируясь, все более приближается по своему функциональному назначению к объединяющим структурно-жанровым типам. В это время в его состав активно включаются многочисленные первичные формы, среди которых растет доля документальных «малых» жанров: проезжих грамот, справок, личных и официальных посланий, прошений, документальных очерков разного характера (таковые входят, к примеру, в состав «Хождений» Познякова и Коробейникова, а в XVII в. - Василия Гагары, Арсения Суханова). С течением времени первичные жанрообразования становятся многочисленнее и разнообразнее по содержанию и стилю, что значительно раздвигает границы литературы путешествий XVII—XVIII вв., выявляет ее потенциал в стремительно меняющихся культурно-исторических условиях.

Обозначенная новаторская особенность хождения развивается на фоне литературных процессов XVI в., обусловленных регламентацией общественно-политической, церковно-религиозной, духовно-культурной жизни. В качестве ее исходных критериев были определены каноничные нормы и представления средневекового мировоззрения, что закономерно привело к созданию обобщающих памятников, монументальных сводов, концентрирующих старые и новые, переводные и оригинальные тексты в рамках грандиозных многотомных сборников («Степенная книга», «Никоновская летопись», «Великие Четьи-Минеи», «Стоглав», «Домострой» и т.п.). К литературе путешествий с полным правом можно применить основополагающие характеристики словесности этого периода: «энциклопедизм», склонность к «всеохватпости», «ансамблевому» принципу составления текстов, универсальность повествования и ориентация на дидактизм. Книжники были нацелены на широкие обобщения значительного материала путевой литературы, к тому времени уже известного по источникам самого разного характера, и превращали сочинения в своды, в целые «архитектурные сооружения», подчиненные единой задаче.

Чужой», заимствованный из других источников текст в его многочисленных разновидностях, разнообразный по происхождению и функциональному назначению, гармонично дополнял, своеобразно «наращивая», те очерковые описания, которые ранее признавались в качестве основного материала хождений. Сохраняя характерные структурные признаки, «паломники» видоизменялись иод влиянием этого историко-литературного фактора. Наиболее ярко проявилось влияние документально-деловой литературы в сочинении Василия Познякова, составленном на основе путевых заметок вскоре после описанного в нем путешествия (купец Позняков совершал свое «хожение» с изначально твердым намерением «в тех странах обычаи списати»). Его текст включает сюжетно-самостоятельные части, по содержанию и стилю напоминающие форму статейных списков (послание московского царя александрийскому патриарху во вступлении, расположенном в большинстве списков, дипломатический отчет с подробным рассказом о встрече русского посольства с александрийским патриархом), а также традиционное для формы паломнического хождения описание иерусалимских и палестинских святынь. В немалой степени данная особенность может быть обусловлена возрастающей ролью деловой письменности в русской книжности, развитым на рубеже XVI-XVII столетий тесным взаимодействием документальных форм и художественной культуры: с одной стороны, широким проникновением документа в традиционные литературные жанры, а с другой - влиянием литературы на документально-деловые формы.

Проблема структурных трансформаций напрямую связана с вопросом о назначении жанра: функции паломнических хождений становятся в XVI-XVII вв. более разнообразными, что способствовало расширению видовых границ, а подчас нарушению «чистоты» и строгости в соблюдении правил, которых, впрочем, древнерусские книжники даже на этом этапе позднего средневековья предпочитали придерживаться. В это время хождения, привычно ориентируясь на паломническое наследие Даниила, представляли собой для верующей читательской аудитории литературную «замену» путешествия реального (не «ногами искать», а «мыс-лию достигать» Святой Земли), то есть по-прежнему воспринимались как образец религиозно-поучительного чтения. Вместе с тем все увереннее хождения заявляли о себе как о повествованиях, обладающих ярко выраженными познавательными функциями, рассчитанными на сообщение сведений не только полных и достоверных, но и занимательных для читателя, привлекающих его оригинальностью содержания или подачи материала. Позпавательность, таким образом, в рамках одного жанра и одного сочинения нередко совмещалась с беллетристичностыо повествования. Удачное сочетание «беллетристического» и «познавательного» начал отмечается, например, в Коробейниковских записках и удачно используется книжниками в процессе открытия новых возможностей жанра в литературе путешествий дальнейших столетий.

Новизна паломнических сочинений XVI в. во многом определяется их двойной природой - религиозного хождения и посольского отчета о восточном путешествии, слившихся в более широкую и емкую форму. Практически все хождения XVI-XVII вв. функционально воспринимались их создателями и адресатами как своеобразные документально-публицистические формы - деловые доклады о выполненных в землях христианского Востока миссиях. Это стало возможным на основе сближения путевых записок с документальными жанровыми формами. Примером могут служить «Хождения» Василия Познякова и Трифона Коробейникова в XVI в., а в XVII столетии за ними последует, в частности, Арсений Суханов.

Авторы этих текстов - должностные лица, отправившиеся в святые места по «государеву» указу и обязанные по окончании путешествия предоставить о нем отчет. Биографические эпизоды или «намеки» на известный автобиографизм проявлялись в паломнических сочинениях XVI-XVI1 вв. именно в связи с выполнением официальных поручений и необходимостью последующего рассказа об этом. В то же время писатели-путешественники помнили о своей миссии в качестве паломника по Святой Земле.

Совмещение функций, которые исполняли авторы-наломники, будучи искренними «самовидцами» святых мест и одновременно с этим официальными или полуофициальными посланниками с определенными государевыми наказами в земли Восточного Средиземноморья, влияло на своеобразие нового типа повествователя, а в целом - на специфику содержания, формы и назначения каждого текста, что было подробным образом проанализировано в соответствующих частях диссертации. Смешанный в жанровом плане характер текстов во многом ускорил эволюцию канонического паломнического повествования. Если в XVI в. подобное сочетание воспринимается как примета изменяющейся литературы, то в

XVII столетии - в качестве образца для подражания, что в разных вариациях отразилось практически во всех текстах той эпохи.

XVIII в. Хождение было одним из немногих древнерусских жанров, автобиографический характер которых изначально был наиболее явным и активно развивался с течением времени. Создатели путевых текстов большей частью известны, а порой знамениты; особенно заметным этот факт становится на фоне преобладающей традиционной анонимности средневековой словесности.

В литературе позднего средневековья и Нового времени происходит становление индивидуально-авторских стилей, формирование литературно-эстетических вкусов и потребностей, а также разных типов читательского восприятия. Художественная природа паломнических текстов, во многом усложняясь в указанные столетия, свидетельствует не только о следовании эстетическим канонам жанра или их нарушении, но и о возрастающей роли авторской индивидуальности, инициативы повествователя, в том числе в подборе литературных источников, в склонности к словесным «экспериментам» в сочетании с даиыо средневековым традициям и упрочением жанровых канонов. Личностное начало обнаруживается на уровне отбора материала и его систематизации - от воли книжника зависело место отдельной реалии в ряду других, форма подачи увиденного. В XVI-XVII столетиях в словесности Древней Руси отмечается отступление от строгих канонов жанра, однако создатели паломнических описаний дорожили чистотой литературной формы, незыблемостью ее жанровых признаков, допуская при этом отклонения, неизбежные в силу новых историко-литературных условий. На этом этапе жизнь жанра сопровождалась активными изменениями как содержания, так и формы, что приносило свои плоды. Многое в этой области письменной культуры русского средневековья уже зависело от художественного вкуса, степени одаренности книжника и потребностей литературной среды. Хождение являлось не только целостной сложившейся формой, но и жанром с огромным потенциалом, открытым для последующей эволюции. от-юЛзг-г-!

МОСКОВСКИЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

РЕШЕТОВА АННА АНАТОЛЬЕВНА

ДРЕВНЕРУССКАЯ ПАЛОМНИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА XVI-XVII ВВ. (ИСТОРИЯ РАЗВИТИЯ И ЖАНРОВОЕ СВОЕОБРАЗИЕ)

Специальность 10.01.01. - русская литература

Диссертация на соискание ученой доктора филологичес

ЯТ^ЙбЩАум ВАК Минобрнауки России ^ г JPiUW 200^. ^ решил выдать диплом ДОКТОРА {Ысс&'бр наук

Начальник отдела

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор Н.В. Трофимова

Москва - 2006

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключении исследования приходим к выводам, определяющим перспективы эволюции паломнической словесности позднего средневековья. Направления ее развития сложились в памятниках XVI-XVII вв., которые заняли особое место в этом процессе, наметив своего рода переломный этап в истории хождения, наиболее четко обозначив потенциал жанра и определив его судьбу в письменной культуре Нового времени. Возросший интерес к нему, особенно к отдельным текстам, со стороны читающей аудитории и в среде книжников наглядно показал, насколько привычной и знакомой была в XVI-XVII столетиях эта художественная форма. Активная жизнь литературы путешествий в условиях «переходной» эпохи во многом была подготовлена предыдущей историей и опытом более ранних паломнических образцов, которые стояли у истоков русской словесности и входили в обязательный круг религиозно-поучительного, «душеполезного»чтения.

Особенности развития паломнической словесности рассматривались в диссертационной работе на примере трех ее разновидностей: проскинитария, хождения (с активным проявлением элементов посольского отчета) и литературно-вымышленного рассказа в форме паломнического сообщения. В XVI-XVII вв. они оказались наиболее актуальными в процессе эволюции литературы путешествий. Вместе с тем, как показывает комплексный анализ текстов, данное типологическое деление на практике зачастую оказывается условным и относительным. Каждая из разновидностей обладала жанровой сутью, определенной концепцией и сложившейся историей развития, но существовали они в литературе на протяжении исследованной исторической эпохи, пересекаясь друг с другом, образуя преемственные связи и создавая жанровые переплетения. Произведения, их представляющие, стали предметом отдельного исследования в трех главах диссертации.

Комплексное изучение текстов сконцентрировано на следующих направлениях работы. Во-первых, подробным образом была рассмотрена историческая основа памятников, реконструированы фактические обстоятельства, предшествовавшие и способствовавшие их появлению, что подтверждало достоверность описываемых паломничеств и посольств и сделало возможной их интерпретацию с историко-культурологической точки зрения. Актуализация литературы путешествий, имевшей в XVI-XVII вв. массовое читательское признание, поддерживалась вплоть до петровской эпохи в немалой степени извне, фактами «внелитературной» реальности. Значительную роль в ее популярности сыграли церковь и государство, так как определенные литературно-жанровые процессы, начиная со втор. пол. XVI в., были следствием широкого распространения паломнических путешествий на Восток и налаживания дипломатических и торговых связей со странами Восточного Средиземноморья. В диссертации особое внимание обращалось на проявления художественно-документальной природы путевых сочинений, в связи с чем были исследованы имеющиеся в текстах реалии историко-географического характера, сопоставлены историко-реалыюе и историко-легендарное начала сочинений. Это позволило на конкретном материале паломнической литературы разрешить проблему взаимодействия документальных и литературных форм.

Во-вторых, все главы диссертационной работы включают в себя рассмотрение текстолого-атрибуциопных вопросов; были восстановлены биографические данные о предполагаемых писателях-путешественниках, прояснены проблемы, связанные с определением авторства древнерусских памятников, уточнены время и место их создания. В связи с этим сведен воедино рукописный материал-дошедшие да нашего времени списки паломнических произведений XVI-XVII вв., в том числе не известные ранее в науке. Постановка текстолого-источниковедческих задач в работе обусловила необходимость характеристики основных этапов литературной истории текстов и их редакций, была установлена компилятивная природа большей части из них, раскрыты первоисточники и проанализировано своеобразие их влияния. Особое внимание уделено генетической и историко-типологической связи сочинений Коробейниковского цикла: переводного «Поклоненья святого града Иерусалима», «Хождений» Василия Познякова и Трифона Коробейникова. С одной стороны, прослежены особенности жанрового взаимодействия древнерусского хождения и греческого проскинитария, выделены отличительные черты их литературных контактов; наблюдения проиллюстрированы конкретным анализом данных жанровых пересечений: «Поклоненья святого града Иерусалима» и «Хождения» Василия Познякова. С другой стороны, обнаружены связи русской паломнической литературы с устной поэтической традицией, проясней вопрос взаимопроникновения фольклорных и книжных традиций. Полнота и многообразие взаимодействия в рамках путевых сочинений религиозно-христианских и мифологических воззрений представлены на примере анализа малоизвестного и малоизученного паломнического текста -«Слова о некоем старце».

В-третьих, проанализировано жанровое своеобразие памятников, художественная форма изучена в целостности составляющих ее компонентов. Определено место каждого хождения в истории паломнической литературы, а также прослежено складывание в ее рамках нового типа повествователя, что обнаруживает постепенно развивающееся в древнерусской литературе этого периода авторское начало, явление писательской индивидуальности. В результате разысканий по трем основным направлениям выявлена жанровая специфика путевой словесности XVI-XVII вв., охарактеризованы ее разновидности, намечены тенденции дальнейшей эволюции- на конкретном исследовательском материале подтверждено, что категория жанра является исторической по своей сути и представляет собой непрерывно развивающееся литературное явление. Перспективным в работе оказался жанровый подход - рассмотрение текста через призму его жанрового своеобразия создает необходимые условия для анализа основных особенностей русской средневековой словесности традиционалистского типа, ориентированной на следование канонам и образцам.

Список научной литературыРешетова, Анна Анатольевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Александрия / Под. текста, перевод и коммент. Е.И.Ванеевой// ПЛДР. Вторая половина XV в. - М., 1982. - С. 22-173.

2. Безымянный о местах Иерусалимских Аноним Алляция. // Голубцова М.А. К вопросу об источниках древнерусских хождений в Святую землю (Поклоненье св. града Иерусалима. 1531 г.) // ЧОИДР. М., 1911. - Кн. 4. - Приложение. - С. 65-72.

3. Беседа Иерусалимская/ Изд. Г.Кушелева-Безбородко// Памятники старинной русской литературы. СПб., 1860. - Т. I. - С. 307-308.

4. Беседа трех святителей / Изд. Г. Кушелева-Безбородко // Памятники старинной русской литературы. СПб., 1862. - Т. III. - С. 169-178.

5. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета.

6. Восемь греческих описаний святых мест XIV, XV и XVI вв. / Изд. А.И. Пападопуло-Керамевс; пер. П.В. Безобразова // ППС. Вып. 56. - СПб., 1903.-Т. XIX.-С. 1-294.

7. Второе хождение Трифона Коробейникова/ Под ред. С.О.Долгова// ЧОИДР.-М., 1887.-Кн. 1.-С. 1-18.

8. Галицко-русский путник / Изд. А.И. Пападопуло-Керамевс; пер. Г.С. Дестунис // ППС. Вып. 46. - СПб., 1896. - Т. XVI. - С. 73-88.

9. Голубиная книга. Русские народные духовные стихи XI-XIX вв. М., 1991.

10. Греческий статейный список № 2 // ЧОИДР. М., 1897. - Кн. 3. - С. 22-25.

11. Древняя Русская Летопись / Под. ред. О.М. Бодянского // ЧОИДР. М., 1848. -№9.-С. 446-448.

12. Душеспасительный рассказ о святом гробе / Изд. А.И. Пападопуло-Керамевс; пер. П.В. Безобразов // ППС. Вып. 56.-СП6., 1903.-Т. XIX.-C. 162-176.

13. Житие и хождение в Иерусалим и Египет казанца Василия Яковлева Гагары. Хожение в полестинских местех убогаго Василия, по прозвищу Гогары / Под ред. С.О. Долгова//ППС.-Вып. 33.-СПб., 1891.-Т. II.-С. 1^15,47-78.

14. Кирша Даншов. Древние Российские стихотворения. М., 1818.

15. Книга, глаголемая Козмография. СПб., 1878-1881.

16. Книга Марко Поло о разнообразии мира, записанная пизанцем Рустикано, в 1298 г. от Рождества Христова. Алма-Ата, 1990.

17. Краткий рассказ о святых местах иерусалимских и о страстях Господа нашего Иисуса Христа и о других безымянного, написанный в 1253-1254 гг. / Изд., пре-дисл. А.И. Пападопуло-Керамевс; пер. Г.С. Дестунис // ППС. Вып. 40. - СПб., 1895.-Т. XIV.-С. 1-31.

18. Лебедевская летопись // ПСРЛ. М„ 1965. - Т. 29.

19. Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновской летописью// ПСРЛ. М., 2000.-Т. 13.

20. Львовская летопись // ПСРЛ. СПб., 1914. - Т. 20. - Ч. 2.

21. Муравьев А.Н. Путешествие ко Святым местам в 1830 году.-СПб., 1835.-Ч. 1-2.

22. Никоновская летопись. Новый летописец // ПСРЛ. М., 1965. - Т. 14.

23. Никоноровская летопись // ПСРЛ. М.; Л., 1962. - Т. 27.

24. Новгородская 2-я летопись. Новгородская 3-я летопись //ПСРЛ. СПб., 1841.- Т.З.

25. Описание св. места Иерусалимского/ Изд. А.И.Пападопуло-Керамевс; пер. Г.С. Деетунис // ППС. Вып. 46. - СПб., 1896. - Т. XVI.

26. Описание святых мест безымянного конца XIV в. / Изд. А.И. Пападопуло-Керамевс // ППС. Вып. 26. - СПб., 1890. - Т. IX. - С. 1-33.

27. Описание Турецкой империи, составленное русским, бывшим в плену у турок во второй половине XVIIв./ Под ред. П.А.Сырку// ППС.- Вып.3.- СПб., 1890.-Т. X.

28. Отчет Трифона Коробейникова/ Под ред. Х.М. Лопарева// ППС. Вып. 27.-СПб., 1889. - Т. IX. - С. 84-103.

29. Памятники отреченной русской литературы / Изд. Н.С. Тихонравова. СПб., 1863.-Т. 2.

30. Повесть Епифания о Иерусалиме и сущих в нем мест/ Изд., пер. и объясн. В.Г. Василевского // ППС. Вып. 11. - СПб., 1886. - Т. IV. - С. 3-9.

31. Повесть и сказание о похождении во Иерусалим и во Царьград Троицкого Сергиева монастыря черного диакона Ионы по реклому Маленького. 1649-1652 гг./ Изд. С.О. Долгова//ППС.-Вып. 42.-СПб., 1895.-Т. XIV.-С. 1-56.

32. Повесть о Святых и Богопроходных местах Святаго града Иерусалима, приписываемая Гавриилу Назаретскому епископу 1651 г. / Ред. С.О.Долгов// ППС. -Вып. 52. СПб., 1900. - Т. XVIII. - С. 1-22.

33. Послание царя Ивана Васильевича к александрийскому патриарху Иоакиму с купцем Васильем Позняковым и Хождение купца Познякова в Иерусалим и по иным Святым местам 1558 года // ЧОИДР. М, 1884. - Кн. 1. - С. 1-32.

34. Посольство с государевою заздравною милостынею в Царьград и во Александрию и во Антиохию и в Иерусалим и в Синайскую гору Трифона Коробейникова и Михаила Огаркова в 1593 г. // Древняя российская вивлиофика Н.И. Новикова. -М., 1789.-Ч. 12.-С. 425^149.

35. Проскинитарий Арсения Суханова / Под ред. и с предисл. Н.И. Ивановского // ППС.-Вып. 21.-СПб, 1889.-Т. VII.-С. 1-390.

36. Проскинитарий по Иерусалиму и прочии святые места безымянного начала XVII в./ Изд. и пер. П.В.Безобразова// ППС.- Вып. 54.- СПб, 1901.Т. XVIII.-С. 1-65.

37. Проскинитарий по Иерусалиму и прочим святым местам безымянного между 1608-1634 гг. / Изд. А.И. Пападопуло-Керамевс ; пер. Г.С. Дестунис // ППС.-Вып. 53. СПб, 1900. - Т. XVIII. - С. 1-88.

38. Проскинитарий с Богом святым/ Изд. А.И.Пападопуло-Керамевс; пер. Г.С. Дестунис // ППС. Вып. 46. - СПб, 1896. - Т. XVI. - С. 41-62.

39. Путешествие Арсения Солунского // Сказания русского народа, собр. И.П. Сахаровым. СПб, 1849. - Т. II. - Вып. 8.

40. Путешествие Иоанна Лукьянова // Русский архив. 1863. - Вып. 1 -5.

41. Путешествия русских послов XVI-XVII вв. Статейные списки. М.; Л, 1954.

42. Рассказ об Иерусалиме и Синае/ Изд. А.И.Пападопуло-Керамевс; пер. П.В. Безобразова //ППС. -Вып. 56.-СПб, 1903.-Т. XIX.-С. 141-156.

43. Русская историческая песня. Л, 1990.

44. Сказание об Индийском царстве/ Подгот. текста, прим. Г.М.Прохорова// БЛДР. XIII век. СПб., 2000. - Т. 5. - С. 396-401.

45. Сказание об Индийском царстве // Летописи русской литературы и древности / Изд. Н.С. Тихонравова.-М., 1859.-Т. II. -Ч. III.-С. 100-103.

46. Сказания русского народа, собр. И.П. Сахаровым. СПб., 1849. - Т. 2. - Кн. 8.

47. Слово о некоем старце/ Под ред. Х.М. Лопарева// СОРЯС.- 1890.- Т.51.-№2.-С. 4-7.

48. Статейный список Арсения Суханова / Изд. С.А. Белокурова// Белокуров, С.А. Арсений Суханов. М., 1894. - Ч. 2. - С. 1-22.

49. Странствования Василия Григоровича-Барского по Святым местам Востока с 1723 по 1747 г.-СПб., 1885-1887.-Ч. 1^1.

50. Три греческие безымянные проскинитарии XVIв./ Изд. А.И.Пападопуло-Керамевс ; пер. Г.С. Дестунис // ППС. Вып. 46. - СПб., 1896. - Т. XVI.

51. Три еврейских путешественника XI и XII столетий. Эльдад Данит, р. Вениамин Тудельский, р. Петахий Регенсбургский (еврейский текст с русским переводом). СПб., 1881.

52. Хождение архимандрита Грефения в Святую землю// Русский филологический вестник. 1885. - № 1.

53. Хождение в Иерусалим и Царьград черного дьякона Троице-Сергиева монастыря Ионы по прозвищу Маленького. 1648-1652/ Изд. архиманд. Леонида Кавелина//ПДП. СПб., 1882.-Т. 35.

54. Хождение дьяка Трифона Коробейникова / Под ред. Х.М. Лопарева // ППС.-Вып. 27. СПб., 1889. - Т. IX. - С. 72-83.

55. Хождение Игнатия Смольнянина / Под ред. С.В. Арсеньева // ППС. Вып. 12. -СПб, 1887.-Т. IV.

56. Хождение игумена Даниила/ Подгот. текста, перевод и коммент. Г.М. Прохорова // БЛДР. XII век. СПб, 2000. - Т. 4. - С. 26-117.

57. Хождение инока Зосимы/ Под ред. Х.М. Лопарева// ППС. Вып. 3.- СПб, 1889.-Т. VIII.

58. Хождение купца Василия Познякова по святым местам Востока/ Под ред. Х.М. Лопарева//ППС.-Вып. 18.-СП6, 1887.-Т. VI.-С. 1-63.

59. Хождение купца Трифона Коробейникова по святым местам Востока / Под ред. Х.М. Лопарева//ППС.-Вып. 27.-СПб., 1889.-Т. IX.-С. 1-71.

60. Хождение на Восток гостя Василия Познякова с товарищи / Подгот. текста, перевод и коммент. О.А. Белобровой // БЛДР- XVI век. СПб., 2000. - Т. 10. - С. 48-93.

61. Хожение инока Зосимы/ Под ред. Х.М. Лопарева// ППС. Вып.24.- СПб, 1889.-Т. XVIII.

62. Челобитная Василия Полозова // ППС. Вып. 3. - СПб, 1890. - Т. X. - С. 45-50.

63. Шестоднев Георгия Пизида в славянском русском переводе 1385 года/ Изд. И.А. Шляпкина // ПДП. СПб, 1882. - Вып. 32.1. Исследования

64. Аверинцев С.С. Авторство и авторитет// Историческая поэтика: литературные эпохи и типы художественного сознания. -М, 1994. С. 105-125.

65. Аверинцев С.С. Жанр как абстракция и жанры как реальность // Взаимосвязь и взаимовлияние жанров в развитии античной литературы. М, 1989. - С. 3-25.

66. Аверинцев С.С. Историческая подвижность категории жанра опыт периодизации // Историческая поэтика. Итоги и перспективы изучения. - М, 1986. - С. 104-116.

67. Аверинцев С.С. Категории поэтики в смене литературных эпох/ С.С. Аверинцев, М.Л. Андреев, М.Л. Гаспаров и др. // Историческая поэтика: литературные эпохи и типы художественного сознания. М, 1994. - С. 3-38.

68. Адрианова-Перетц В.П. Путешествия// История русской литературы : в 10т.-М, 1941.-Т. 1.-С. 365-374.

69. Адрианова-Перетц В.П. Путешествия первой половины XVII в. // История русской литературы : в 10 т.-М.; Л, 1948.-Т. 2.-4.2.-С. 123-126.

70. Адрианова-Перетц В.П. Путешествия XVIв.// История русской литературы: в 10 т. М.; Л, 1946. - Т. 2. - Ч. 1. - С. 512-515.

71. Адрианова-Перетц В.П. Хождение в Иерусалим и Египет Василия Гагары// Сборник Российской Публичной библиотеки. Вып. 1: Материалы и исследования. - Пг, 1924. - Т. 2. - С. 230-247.

72. Акты Московского государства. СПб, 1890. - Т. 1. - № 42.

73. Акты, относящиеся к истории Южной и Западной Руси. СПб. - Т. V-VI.

74. Акты феодального землевладения и хозяйства. М, 1956. - Ч. 2.

75. Алексеев А.А. Кое-что о переводах в Древней Руси (по поводу статьи Фр. Дж. Томсона «Made in Russia») // ТОДРЛ. 1996. - Т. ILIX. - С. 280-299.

76. Ангелов Боню Ст. «Хождения» в южнославянских литературах до XVII в. (к постановке вопроса) // ТОДРЛ. 1969. - Т. XXIV. - С. 183-186.

77. Аникин В.П. Теория фольклора : курс лекций. М., 1996.

78. Антонович В.Б. Исторические песни малорусского народа, с объяснениями/ В.Б. Антонович, М.А. Драгоманов. Киев, 1874. - Т. I.

79. Апокрифы Древней Руси: тексты и исследования. М., 1997. - С. 24-25.

80. Архангельская А.В. Русская литература XI-XVII вв.: учебное пособие/ А.В. Архангельская, А.А. Пауткин. М., 2003.

81. Архипов А. О происхождении древнерусских хождений // Типология культуры. Взаимное воздействие культур. Труды по знаковым системам. Вып. 576. - Тарту, 1982.-Т. XV.-С. 103-109.

82. Атлас библейской истории. М., 1995.

83. Афанасьев А.Н. Народные русские сказки. М., 1863. - Вып. 7.

84. Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. М., 1994. - Т. 1-3.

85. Афанасьев А.Н. Происхождение мифа: статьи по фольклору, этнографии и мифологии. М., 1996.

86. Багрий А. Древнерусское сказание о птицах // Русский филологический вестник. Варшава, 1912. - Т. 67. - № 1-2. - С. 289-322.

87. Бакланов Н.А. Русский читатель XVII в. // Древнерусская литература и ее связи с новым временем. М., 1967. - С. 156-193.

88. Бантыш-Каменский Н.Н. Обзор внешних сношений России (по 1800 год).-СПб., 1896-1902.-Т. 1-4.

89. Барское Я.Л. Памятники первых лет русского старообрядчества. СПб., 1912.

90. Баталин Н.И. Древнерусские азбуковники// Филологические записки. Воронеж, 1873. - Вып. 3-5. - С. 29-68.

91. Баталин Н.И. Сказание об Индейском царстве// Филологические записки.-1875.-Вып. 5.

92. Баталов А.Л. Гроб Господен в «Святая Святых» Бориса Годунова // Иерусалим в русской культуре. М., 1994. - С. 154-173.

93. Бахтин ММ. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

94. Бегунов Ю.К. Проблемы изучения торжественного красноречия южных и восточных славян IX-XVI вв. (к постановке вопроса) // Славянские литературы: VII Международный съезд славистов. Доклады советской делегации. М., 1973.

95. Безобразов П.В. Предисловие. // ППС. Вып. 54. - СПб., 1901. - Т. XVIII.

96. Белецкий А.И. Вымысел и домысел в художественной литературе, преимущественно русской// Белецкий А.И. Избранные труды по теории литературы. М., 1964.-С. 430-433.

97. Белоброва О.А. Комментарии // БЛДР- XVI век. СПб., 2000. - Т. 10. - С. 569-578.

98. Белоброва О.А. Коробейников Трифон // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV-XVI в.). - Л., 1988. -Ч. I. - С. 490-491.

99. Белоброва О.А. Позняков Василий// Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV-XVI в.). - Л., 1989. - Ч. 2. - С. 296-297.

100. Белоброва О.А. Сергий// Словарь книжников и книжности Древней Руси.-Вып. 3 (XVII в.). СПб., 1998. - Ч. 3. - С. 338-339.

101. Белоброва О.А. Хождения// Литература Древней Руси: биобиблиографический словарь / Под ред. О.В. Творогова. М., 1986. - С. 222-223.

102. Белоброва О.А. Черты жанра «хождений» в некоторых древнерусских письменных памятниках XVII века // ТОДРЛ. 1972. - Т. XXVII. - С. 257-273.

103. Белова О.В. Представления о животных по материалам памятников древнерусской «естественнонаучной» литературы // Этногенез, ранняя этническая история и культура славян. М., 1985. - С. 50-52.

104. Белова О. В. Славянский бестиарий. М., 2001.

105. Белокуров С.А. Арсений Суханов. М., 1891-1894. - Ч. 1-2.

106. Белокуров С.А. Материалы для истории русской церкви// Христианское чтение. 1883. - Ч. II. - № 7-12. - С. 670-738.

107. Белокуров С.А. О посольских приказах // ЧОИДР. М., 1906. - Кн. 3. - С. 1-70.

108. Белокуров С.А. Разрядные записки за Смутное время. М., 1907.

109. Берг JI.C. Ранние географические исследования в России// Вопросы истории отечественной науки. М.; Л., 1949. - С. 353-364.

110. Бережков М.Н. Русские пленники и невольники в Крыму// Труды VI археологического съезда. Одесса, 1888. - Т. II. - С. 342-347.

111. Бертельс А.Е. Художественный образ в искусстве Ирана IX-XV вв. М., 1997.

112. Бессонов П.А. Калики перехожие: сборник стихов и исследование. М., 1861— 1863.-Т. 1-2.

113. Большой путеводитель по Библии : энциклопедический словарь. М., 1993.

114. Будовниц И. У. Русская публицистика XVI в. М.; J1., 1947.

115. Будовниц И. У. Словарь русской, украинской, белорусской письменности и литературы до XVIII в. М., 1962.

116. Буланин Д.М. Древняя Русь// История русской переводной художественной литературы. Древняя Русь. XVIII век. Т. I: Проза. - СПб., 1995.

117. Буланин Д.М. К изучению переводческой деятельности Максима Грека// Русская литература. 1978. -№ 3. - С. 119-125.

118. Буланин Д.М. О некоторых принципах работы древнерусских писателей// ТОДРЛ. 1983. - Т. XXXVII. - С. 1-13.

119. Буланина Т.В. Силуан// Словарь книжников и книжности Древней Руси.-Вып. 2 (вторая половина XIV-XVI в.). Л., 1989. - Ч. 2. - С. 321-323.

120. Буслаев Ф.И. Изображение Страшного Суда// Буслаев, Ф.И. Древнерусская литература и православное искусство. СПб., 2001. - С. 187-208.

121. Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства // Сочинения Буслаева Ф. СПб., 1908. - Т. 1.

122. Буслаев Ф.И. Повесть града Иерусалима// Летописи русской литературы и древности / Изд. Н.С. Тихонравова. М., 1859. - Т. 2.

123. Буслаев Ф.И. Рецензия на сочинение А. Веселовского «Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морролофе и Мерлине». СПб., 1873.

124. Буслаев Ф.И. Русские духовные стихи : сборник. М., 1861.

125. Буш В.В. Древнерусская литературная традиция в XVIII в. (к вопросу о социальном расслоении читателя)// Ученые записки Саратовского университета. -Саратов, 1925.-Вып. 4.

126. Бычков В.В. Эстетическое сознание Древней Руси. М, 1988.

127. Вагнер Г.К. Грифон во Владимиро-Суздальской фасадной скульптуре// Советская археология. 1962. - № 3. - С. 78-90.

128. Вейсман АД. Греческо-русский словарь. М, 1991.

129. Веневитинов М. Хождение игумена Даниила в святую землю в начале XII ст. // ЛЗАК за 1876-1877 гг. 1884. - Вып. 7. - С. 1-138.

130. Весела 3. К вопросу о положении христианской церкви в османском государстве// Османская империя: государственная власть и социально-политическая структура.-М., 1990.-С. 118-131.

131. Веселовский А.Н. Заметки по литературе и народной словесности // Записки Императорской АН. СПб., 1883. - Т. XLV: Приложение. - Отд. III. - № 3. - С. 14-33.

132. Веселовский А.Н. Из истории романа и повести: материалы и исследования. -СПб., 1886.-Вып. 1.

133. Веселовский А.Н. К вопросу об образовании местных легенд в Палестине// ЖМНП.-СПб., 1885.-№ 5.-С. 166-183.

134. Веселовский А.Н. Мелкие заметки к былинам// ЖМНП.- СПб, 1885. — №12.-С. 166-198.

135. Веселовский А.Н. Разыскания о русском духовном стихе // СОРЯС. СПб, 1879-1896.

136. Веселовский А.Н. Рецензия на кн. «Хождение Василия Познякова по Святым местам Востока». // ЖМНП. 1888. - № 2. - С. 504-509.

137. Веселовский А.Н. Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морролофе и Мерлине. СПб, 1872.

138. Веселовский А.Н. Южнорусские былины// СОРЯС.- СПб, 1885.- Т. 36.-№ З.-С. 1-411.

139. Веселовский С.Б. Дьяки и подьячие XV-XVII вв. М, 1975.

140. Виноградов В.В. Проблемы авторства и теория стилей. М, 1961.

141. Виноградов В.В. Теория литературных стилей и принципы атрибуции анонимных и псевдонимных произведений // О принципах определения авторства в связи с общими проблемами теории и истории литературы. М.; J1, 1960. - С. 3-5.

142. Волкова Т.Ф. Развитие повествовательности и художественного вымысла в русской исторической литературе XV-XVII вв. Сыктывкар, 1989.

143. Гарант СЛ. Шляхам1 даушх вандраванняу: Пст.-тэарэт. нарыс развщця бел. паломн. лк. XII-XVI стст. Минск, 1999.

144. Гардзанити М. «Хожение» игумена Даниила в святую землю. Литература и богословие на Руси XII века // Славяноведение. 1995. - № 2.

145. Гачев Г.Д. Содержательность литературных форм / Г.Д. Гачев, В.В. Кожинов // Теория литературы. Основные проблемы в историческом освящении.- М, 1964.-Т. 2.

146. Гейки Д.К. Святая Земля и Библия : историко-географическое, этнографическое и археологическое описание Палестины и нравов ее обитателей, служащее к истолкованию текстов Священного Писания. М, 2001.

147. Геннади Г. Справочный словарь о русских писателях и ученых, умерших в XVIII и XIX столетиях. Берлин, 1880. - Т. 2.

148. Гече Г. Библейские истории. М, 1990.

149. Гиббнет Н. Историческое исследование дела патриарха Никона. СПб, 1887— 1884.-Ч. 1-2.

150. Гиляревский А. Древнерусское паломничество// Древняя и новая Россия : исторический иллюстративный ежемесячный сборник. СПб, 1878. - Т. И. - № 8. -С.327-337.

151. Голобуцкий В.А. Запорожское казачество. Киев, 1957.

152. ГолубинскийЕ.Е История русской церкви. -М, 1901.-Т. 1-2.

153. Голубцова М.А. К вопросу об источниках древнерусских хождений в Святую землю (Поклоненье св. града Иерусалима. 1531 г.) // ЧОИДР. М, 1911. - Кн. 4. -С. 1-78.

154. Греков БД. Крестьяне на Руси. М.; Л, 1946.

155. Гудзяк Б. Православш мандр1вники XVI столтя на шляху з ОсманскоУ им-nepii до схщнословянських земель // Марра Mundi: зб1рник наукових праць напошану Ярослава Дашкевича з нагоди його 70-р1ччя. Льв1в; Кшв ; Нью-Йорк, 1996.-С. 212-229.

156. Гуминский В.М. Открытие мира, или Путешествия и странники. М., 1987

157. Гуминский В.М. Проблемы генезиса и развития жанра путешествий в русской литературе : автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1979.

158. Гуминский В.М. Странники и путешественники // Наш современник. 1996. -№1.-С. 181-191.

159. Данилов В.В. О жанровых особенностях древнерусских «хождений»// ТОДРЛ. 1962. - Т. XVIII. - С. 21-37.

160. Данциг Б.М. Ближний Восток в русской науке и литературе. М., 1973.

161. Данциг Б.М. Из истории русских путешествий и изучения Ближнего Востока в Допетровской Руси// Очерки по истории русского востоковедения. М., 1953. — С. 185-231.

162. Данциг Б.М. Русские путешественники на Ближнем Востоке. М., 1965.

163. Дворецкий ИХ. Древнегреческо-русский словарь. М., 1958.

164. Демин А.С. О древнерусском литературном творчестве: Опыт типологии с XI по середину XVIII вв. от Илариона до Ломоносова. М., 2003.

165. Демин А. С. О художественности древнерусской литературы. М., 1998.

166. Демин А.С. Писатель и общество в России XVI-XVII вв.: Общественные настроения. М., 1985.

167. Демин А.С. Художественные миры древнерусской литературы. М., 1993.

168. Демкова Н.С. Сочинения писателей круга Аввакума и публицистика Смутного времени (к постановке проблемы)// Источники по истории народной культуры Севера. Сыктывкар, 1991. - С. 36-42.

169. Денисов Л.И. Православные монастыри Российской империи. М., 1908.

170. Дергачева И.В. Посмертная судьба и «иной мир» в древнерусской книжности. М., 2004.

171. Дмитриева Р.П. Волоколамские четьи сборники XVI в. // ТОДРЛ. 1974. -С. 202-230.

172. Дмитриева Р.П. Четьи сборники XVв. как жанр// ТОДРЛ.- 1972.- Т. 27.-С. 150-180.

173. Добиаш-Рождественская О.А. Западные паломничества в средние века.-Пг, 1924.

174. Докучаев Н.В. Древнерусское паломничество ко св. местам Востока вообще и путешествия русских раскольников в те же места в частности // Черниговские епархиальные известия. 1867. - Прибавления: № 1-4,7; 1869-Прибавления: № 13,14,16.

175. Долгов С.О. Доклад на заседании VIII археологического съезда в Москве 1890 г. // Труды VIII Археологического съезда. Москва. 1890. -М., 1897. Т. 4. - С. 187.

176. Долгов С.О. Предисловие. // ППС. Вып. 33. - СПб., 1891. - Т. II. - С. 1-Х.

177. Долгов О. С. Предисловие. // ППС. Вып. 42. - СПб., 1895. - Т. XIV. - С. I—XI.

178. Долгов С.О. Предисловие.//ППС.-Вып. 52.-СПб., 1900. Т. XVIII. - С. I-VTII.

179. Долгов С. О. Предисловие. // ЧОИДР. 1887. - Кн. 1. - С. 1.

180. Долгов С.О. Русский перевод латинского описания Иерусалима// Древности : труды славянской комиссии Московского Императорского Археологического общества.-М, 1898.-С. 31-66.

181. Долгов С.О. Сообщение.: Протокол заседаний за 1898 г. // ЧОИДР.- 1899. -Кн. 2.-Смесь.-С. 13.

182. Дорофеев Д. Феномен странничества в западноевропейской и русской культурах // Мысль. Философия в преддверии XXI столетия: сборник статей. -СПб, 1997.-С. 208-227.

183. Драгоманов М. Малорусские народные предания и рассказы. Киев, 1876.

184. Древнерусская литература: Изображение природы и человека. М, 1995.

185. Древняя российская вивлиофика Н.И. Новикова, содержащая в себе собрание древностей российских, до истории, географии и генеалогии российския касающихся.-М, 1788-1791.-Ч. 1-20.

186. Дурново Н.А. К истории сказаний о животных // Древности: труды славянской комиссии Московского Императорского Археологического общества. -М, 1902. Т. 3.-С. 45-113.

187. Евгений (Болховитинов). Словарь исторический о бывших в России писателях духовного чина греко-российской церкви. СПб., 1818. - Т. 1-2.

188. Евгений (Болховитинов). Словарь русских светских писателей, соотечественников и чужестранцев, писавших в России. М., 1845. - Т. 1.

189. Елеонская А.С. Идейно-художественные особенности полемических старообрядческих посланий и челобитных во второй половине XVII в. // Вопросы стиля художественной литературы : ученые записки МШИ. М., 1964. - Вып. 231. - С. 57-76.

190. Елеонская А.С. Русская ораторская проза в литературном процессе XVII в.-М., 1990.

191. Елеонская А.С. У истоков старообрядческой публицистики XVII в. // Вопросы русской литературы : ученые записки МГПИ. М., 1970. - Вып. 389. - С. 99-112.

192. Еремин И.П. Новейшие исследования художественной формы древнерусских литературных произведений // Еремин, И.П. Литература Древней Руси (Этюды и характеристики). М.; Л., 1966.

193. Еремин И.П. Новейшие исследования по вопросам художественной формы древнерусских литературных произведений // ТОДРЛ. 1956. - Т. XII.

194. Живов В.М. Особенности рецепции византийской культуры в Древней Руси// Ricerche slavistiche. 1995. -Vol. XLII.

195. Жуковская Л.П. Текстология и язык древнейших славянских памятников. -М., 1976.

196. Забелин ИЕ. Предисловие. Послание царя Ивана Васильевича к александрийскому патриарху Иоакиму с купцом Васильем Позняковым и Хождение купца Познякова в Иерусалим и по иным святым местам 1558 г. // ЧОИДР. М., 1884. -Кн. 1.-C.I-XII.

197. Записки Отдела русской и славянской археологии императорского Русского археологического общества. СПб., 1861. - Т. 2.

198. Запорожченко А.В. Аримаспы и грифы: изобразительная традиция и индоевропейские параллели/ А.В.Запорожченко, Д.В.Черемисин// Вестник древней истории. 1997. - № 1. - С. 83-90.

199. Зверинский В.В. Материалы для историко-топографического исследования монастырей в Российской империи. СПб., 1890. - Т. 1-3.

200. Зееман К.-Д. К вопросу об иерархии жанров в древнерусской литературе // Исследования по древней и новой литературе. -J1., 1987. С. 95-100.

201. Зеленев Е.И. Египет: Средние века. Новое время. СПб., 1999.

202. Зеньковский С. Русское старообрядчество. Духовные движения XVII в.-Мюнхен, 1995.

203. Зимин А.А. Дьяческий аппарат в России в XV-XVI вв. // Исторические записки.-М., 1971.-Т. 87.-С. 219-286.

204. Зимин А.А. Краткие летописцы XV-XVI вв. // Исторический архив. М.; Л, 1950.-Т. 5.

205. Зимин А.А. Крупная феодальная вотчина и социально-политическая борьба в России (кон. XV XVI в.). - М., 1977.

206. Золян С.Т. «Свет мой, зеркальце, скажи.» (к семиотике волшебного зеркала) // Зеркало. Семиотика зеркальности : труды по знаковым системам. Тарту, 1988.-Т. 22.-С. 32-44.

207. Иванов Н.А. Османское завоевание арабских стран 1516-1574 гг. М., 1984.

208. Ивановский Н.И Предисловие.// ППС. Вып.21.- СПб., 1889.- Т. VII.-С. I-XVII.

209. Ивашина Е.С. Жанр литературного путешествия в России конца XVIII первой трети XIX века: автореф. дис. канд. филол. наук. - М., 1980.

210. Иконников B.C. Опыт исследования о культурном значении Византии в русской истории. Киев, 1869.

211. Иконников B.C. Опыт русской историографии. Киев, 1908. - Т. 1-2.

212. Иллюстрированная полная популярная библейская энциклопедия : в 2 кн. (Репринт.). -М., 1990. Современная редакция энциклопедии арх. Никифора. 1891.

213. Истоки русской беллетристики. Возникновение жанров сюжетного повествования в древнерусской литературе. Л., 1970.

214. Историческое описание земли войска Донского. Новочеркасск, 1903. - Т. I.

215. Истрин В.М. Александрия русских хронографов: исследование и текст.-М., 1893.

216. Истрш В.М. Сказание об Индийском царстве // Древности : труды славянской комиссии Московского Императорского Археологического общества. -М., 1895.-Т. 1.-С. 1-75.

217. Каган М.Д. Арсений (в миру Антон Суханов) // Словарь книжников и книжности Древней Руси.-Вып. 3 (XVII в.).-СПб., 1992.-Ч. 1.-С. 98-103.

218. Казанский П. Опись книг Иосифо-Волоколамского монастыря 1573 г.// ЧОИДР.-М., 1847.

219. Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. Сергиев Посад, 1909.-Т. 1-2.

220. Каптерев Н.Ф. Русская благотворительность Синайской обители// ЧОИДР.-М., 1881.- Вып. X-XI. С. 363-П4.

221. Каптерев Н.Ф. Сношения иерусалимских патриархов с русским правительством с половины XVI до конца XVIII столетия // ППС. Вып. 43. - СПб, 1895. -Т. XV.-С. 1-75.

222. Каптерев Н. Ф. Характер отношений России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях. М, 1885.

223. Каравашкин А.В. Русская средневековая публицистика: Иван Пересветов, Иван Грозный, Андрей Курбский. М, 2000.

224. Карамзин Н.М. История государства Российского. СПб, 1891.

225. Караулов Г. Э. Очерки по истории русской литературы. Одесса, 1870. - Т. 1-2.

226. Каргалов В.В. На степной границе. Оборона «крымской украины» Русского государства в первой половине XVI столетия. М, 1974.

227. Кирдан В.П. Украинские народные думы. М, 1962.

228. Кирпичников А.И. К вопросу о птице страфиль// ЖМНП.- СПб, 1890.-Вып. 7.-С. 99-108.

229. Кирпичников А.И. Святой Георгий и Егорий Храбрый. Исследование литературной истории христианской легенды. СПб, 1879.

230. Клибанов А.И. Византийское «Слово о старце» и русская публицистика XVв.// Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе.- М, 1972.-С. 162-168.

231. Книга ключей и Долговая книга Иосифо-Волоколамского монастыря XVI в. / Под ред. М.Н. Тихомирова и А.А. Зимина. М.; Л., 1948.

232. Кобищанов Ю.М. Встреча христианских цивилизаций в святых местах Палестины и Египта (глазами русских паломников XV-XVIII вв.) // Богословские труды. М., 1999. - Сб. 35. - С. 197-204.

233. Кожинов В.В. К проблеме литературных родов и жанров // Теория литературы :вЗ т.- М., 1964.-Т. 2.

234. Кондаков Н.П. Археологическое путешествие по Сирии и Палестине. СПб., 1904.

235. Кондаков Н.П. Очерки и заметки по истории средневекового искусства и культуры. Прага, 1929.

236. Конявская ЕЛ. Авторское самосознание древнерусского книжника (XI середина XV в.). - М., 2000.

237. Коркунов М.А. Путешествие к святым местам, совершенное в XVII столетии иеродиаконом Троицкой лавры. М., 1836.

238. Коссович И. Греческо-русский словарь. М., 1848.

239. Крутова М.С. Сборники с названием «Цветник» в русских списках XVI-XX в. в рукописных собраниях РГБ// Исследование книжных памятников: история. Филология. Источниковедение. М., 1996.

240. Куделин А.Б. Автор и традиционалистский канон // Историческая поэтика: Литературные эпохи и типы художественного сознания. М., 1994. - С. 222-266.

241. Кусков В.В. История древнерусской литературы. М., 1998.

242. Кусков В.В. Характер средневекового миросозерцания и система жанров древнерусской литературы XI первой половины XIII в. // Вестник Московского университета. - Сер. 9 : Филология. - 1981. -№ 1.-С. 3-12.

243. Лазарев В.Н. Скульптура Владимиро-Суздальской Руси. История русского искусства. М., 1953. - Т. 1.

244. Лебедев А. О путешествиях в святую землю в древней церкви // Душеполезное чтение. 1881. - № 3-4.

245. Лебедев ДМ. География в России XVII в. М.; Л., 1949.

246. Левин Ю.Н. Зеркало как потенциальный семиотический объект// Зеркало. Семиотика зеркальности: труды по знаковым системам. Тарту, 1988. - Т. 22. - С.6-24.

247. Левшун Л.В. История восточнославянского книжного слова XI-XVIIbb.-Минск, 2001.

248. Лексис Лаврентия Зизания. Синонима славянеросская. Киев, 1964.

249. Леонид (Кавелин). Иерусалим, Палестина и Афон по русским паломникам XIV-XV вв.: сводные тексты с объяснительными примечаниями, основанными на местных исследованиях // ЧОИДР. М., 1871. - Кн. 1. - Отд. И.

250. Леонид (Кавелин). Предисловие. // ПДП. СПб., 1882. - Т. 35. - С. III-IV.

251. Лескинен М.В. Образ Иерусалима в христианских описаниях христианских паломников XVI в. // Славянский альманах. М., 2000. - С. 330-344.

252. Лидов A.M. Образ Небесного Иерусалима в восточно-христианской иконографии // Иерусалим в русской литературе. М., 1994. - С. 15-25.

253. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н. Николюкина. М., 2001.

254. Литературный энциклопедический словарь. М., 1987.

255. Лихачев Д.С. Вопросы атрибуции произведений древнерусской литературы// ТОДРЛ. -1961.-Т. XVII.-С. 17-41.

256. Лихачев Д.С. Зарождение и развитие жанров древнерусской литературы // Лихачев Д.С. Исследования по древнерусской литературе. Л., 1986. - С. 79-95.

257. Лихачев Д. С. Историческая поэтика русской литературы. СПб., 1997.

258. Лихачев Д.С. Повести русских послов как памятники литературы // Путешествия русских послов XVI-XVII в. Статейные списки. М.; Л., 1954. - С. 319-346.

259. Лихачев Д.С. Подступы к решительным переменам в строении литературы// ПЛДР- Вып. 7 (кон. XVI - нач. XVII в.). - М., 1987. - С. 5-22.

260. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М., 1979.

261. Лихачев Д.С. Развитие русской литературы X-XVIIbb. : эпохи и стили.-СПб., 1998.

262. Лихачев Д.С. Система литературных жанров Древней Руси // Славянские литературы. Доклады советской делегации. V международный съезд славистов. М, 1964.

263. Лихачев Д.С. Текстология (на материале русской литературы X-XVIIbb.).-СПб., 2001.

264. Лихачев Н.С. Разрядные дьяки XVI в. (Опыт исторического исследования). -СПб., 1888.

265. Лопарев Х.М. Древнерусские сказания о птицах // ПДП. 1896. - Вып. 116.

266. Лопарев Х.М. Предисловие. // ППС. Вып. 18. - СПб., 1887. - Т. VI. - С. 1-ХП.

267. Лопарев Х.М. Предисловие. // ППС. Вып. 27. - СПб, 1889. - Т. IX. - С. I-LXXVI.

268. Лопарев Х.М. Приложение. // ППС. Вып. 18. - СПб, 1887. - Т. VI. - С. 65-86.

269. Лопарев Х.М. Слово о некоем старце: вновь найденный памятник русской паломнической литературы XVII в. // СОРЯС. 1890. - Т. 51. - № 2. - С. 1-55.

270. Лопарев Х.М. Трифон Коробейников// Русский биографический словарь.-СПб, 1903.-Т. 9.

271. Лотман Ю.М. О понятии географического пространства в русских средневековых текстах // Лотман Ю.М. О русской литературе. СПб, 1997. - С. 112-117.

272. Лурье Я.С. «Мировые сюжеты» средневековой беллетристики в русской и южнославянской литературах («Александрия» и «Стефанит и Ихнилат») // ТОДРЛ. 1968. - Т. XXIII. - С. 16-26.

273. Макарий (Булгаков). История русской церкви. М, 1874. - Т. VII. - Кн. 1-2.

274. Максимович М. Украинские народные песни. М, 1834. - Т. I.

275. Мале то Е.И. Русь между Востоком и Западом (история общественной мысли и культурных контактов XII-XV вв.): по материалам хождений: автореф. дис. канд. истор. наук. М, 1993.

276. Малето Е.И. Хожения русских путешественников XII-XV вв. М, 2000.

277. Малышева Т.Н. Эволюция художественных средств паломнических хождений XII—XVIII вв.: автореф. дис. канд. филол. наук. -М, 1998.

278. Малышевский И. И. Александрийский патриарх Мелетий Пигас и его участие в делах русской церкви. Киев, 1872. - Т. 1-2.

279. Мальцева И.М. Записки путешествий XVIII в. как источник литературного языка и языка художественной литературы // Язык русских писателей XVIII в. -М.;Л, 1981. -С. 130-150.

280. Мамонов В.Ф. В дни мятежей и смут кровавых. Казачество во времена Смуты в Московском государстве на рубеже XVI-XVII вв. Челябинск, 1999.

281. Мамонов В.Ф. История казачества России.- Екатеринбург; Челябинск, 1995.-Т. 1-2.

282. Марков А.В. Определение хронологии русских духовных стихов в связи с вопросом об их происхождении// Богословский вестник. Сергиев Посад, 1910. — Вып. 6.-С. 359-361.

283. Марков М. О достопримечательностях Чернигова // ЧОИДР. 1847. - № 1.

284. Маслова Н.М. Путевой очерк: проблемы жанра. М, 1980.

285. Маслова Н.М. Путевые записки как публицистическая форма. М, 1977.

286. Матвеева Е.Н. Гавриил // Словарь книжников и книжности Древней Руси. -Вып. 3 (XVII в.). СПб, 1992. - Ч. 1. - С. 188-189.

287. Материалы для истории, археологии и статистики града Москвы по определению Московской городской Думы. М, 1884. - Ч. I.

288. Материалы для истории Иерусалимской патриархии XVI-XIXbb.// ППС,-Вып. 1.-СП6, 1904.-Т. XIX.

289. Материалы для летописи Волоколамского Иосифова монастыря из дел Архива Московской Духовной консистории в 1746-1852 гг, собранные П. Виноградовым // ЧОИДР. М„ 1887. - № 2. - С. 1-128.

290. Мшьков В.В. Апокрифы Древней Руси. М, 1999 (Памятники древнерусской мысли : исследования и тексты. - Вып. I).

291. Минцлов С.Р. Обзор записок, дневников, воспоминаний, писем и путешествий, относящихся к истории России и напечатанных на русском языке. М., 1911-1912.-Вып. 1-5.

292. Мифы народов мира: энциклопедия: в 2 т. М., 1980-1982.

293. Михайлов АД. О жанровом составе средневековой литературы и его эволюции (предварительные замечания) // ТОДРЛ. Т. L. - С. 189-195.

294. Михельсон В.А. «Путешествие» в русской литературе. Ростов-на-Дону, 1974.

295. Мочульский В.Н. Историко-литературный анализ стиха о Голубиной книге. -Варшава, 1887.

296. Муравьев А.Н. Сношения России с Востоком по делам церковным.-СПб., 1858.-Ч. 1.

297. Никитина С.Е. Духовные стихи // Славянские древности : этнолингвистический словарь. М., 1999. - Т. 2. - С. 158-162.

298. Никифор (Бажанов). Библейская энциклопедия. М., 1991.

299. Новичев А. История Турции. Л., 1963. - Т. 1-2.

300. Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII в. М.; Л., 1948.

301. Олесницкий А. Святая Земля. Киев, 1875. - Т. 1-2.

302. Ольшевская J1.A. Путевая литература переходного периода / Л.А. Ольшевская, С.Н. Травников // Древнерусская литература. XI-XVII вв. / Под ред. В.И. Коровина. М., 2003. - С. 362-379.

303. Очерк истории Александрийской церкви со времени Халкидонского собора // Христианское чтение. СПб., 1856. - № 6. - С. 39Ы20.

304. Памво Берында. Лексикон славеноросский. Кшв, 1961.

305. Панченко А.И. Иван Грозный и Петр Великий: концепция первого монарха/ А.И. Панченко, Б.А. Успенский // ТОДРЛ. 1983. - Т. XXXVII. - С. 54-78.

306. Пашинин М.Б. Оценка отношений русских с православным востоком в сочинениях Арсения Суханова// Журнал историко-богословского общества. 1991.-№2.-С. 68-74.

307. Петрушевский П. Святые места и святыни на Востоке и в России.-СПб., 1899.-Т. 1-2.

308. Петухов Е.В. Русская литература. Исторический обзор главнейших литературных явлений древнего и нового периода. Пг, 1916.

309. Платонов А.И. Древнерусские паломники из среды духовенства и мирян// Сообщения Императорского ППО. СПб, 1906. - Т. XVII. - Вып. 4. - С. 521-547.

310. Платонов С.Ф. Очерки по истории смуты в Московском государстве XVI-XVII вв. М, 1937.

311. Подосинов А.В. Символы четырех евангелистов: Их происхождение и значение.-М, 2000.

312. Полная Симфония на канонические книги Священного Писания. СПб, 1998.

313. Полный православный богословский энциклопедический словарь. -М, 1992.-Т. 1-2.

314. Пономарев С. Иерусалим и Палестина в литературе, науке, живописи и переводах: материалы для библиографии. СПб, 1877.

315. Понырко Н.В. Сочинение старца Леонтия и школа протопопа Аввакума// ТОДРЛ. 1972. - Т. ХХХШ. - С. 156-163.

316. Порфирий (Успенский). Восток христианский. Александрийская патриархия : сборник материалов, исследований и записок, относящихся до истории Александрийской патриархии. СПб, 1898. Т. 1-2.

317. Порфирьев И. История русской словесности. Казань, 1876-1888. - Ч. 1-2.

318. Посольская книга по связям России с Грецией: православными иерархиями и монастырями (1588-1594 гг.). -М, 1988.

319. Православная богословская энциклопедия. СПб.; Пг, 1900-1911. - Т. 1-12.

320. Проблема жанра в литературе Средневековья / Отв. ред. А.Д. Михайлов. -М, 1994.

321. Прокофьев Н.И. Древнерусские хождения X1I-XV вв. (Проблема жанра и стиля) : автореф. дис. д-ра филол. наук. М, 1970.

322. Прокофьев Н.И. Древнерусские хождения как произведения очерковой литературы // Художественно-документальные жанры (вопросы теории и истории). -Иваново, 1970.-С. 19-21.

323. Прокофьев Н.И. Литература путешествий XVI-XVII вв.// Записки русских путешественников XVI-XVII вв. М, 1988. - С. 5-21.

324. Прокофьев Н.И. О литературно-художественных взглядах и представлениях в Древней Руси XI-XVI вв. // Литература Древней Руси. М., 1986. - С. 3-18.

325. Прокофьев Н.И. О мировоззрении русского средневековья и системе жанров русской литературы XI-XVIbb.// Литература Древней Руси.- М., 1975.-Вып. 1.-С. 5-39.

326. Прокофьев Н.И. О преемственной связи в историческом развитии жанров и жанровых систем // Литература Древней Руси. М., 1996. - С. 15-28.

327. Прокофьев Н.И. О традициях и новаторстве путевых записок петровского времени // Проблемы литературного развития в России первой трети XVIII в. -М.; Л., 1974.-С. 129-138.

328. Прокофьев Н.И. Русские хождения XII-XVbb.// Литература Древней Руси и XVIII века: ученые записки МГПИ им. В.И. Ленина. М., 1969. - Т. 300. - С. 3-264.

329. Прокофьев Н.И. Традиции древнерусского жанра хождений в литературе XVIII в. // Проблемы мастерства в изучении и преподавании художественной литературы. М., 1967. - С. 34-36.

330. Прокофьев Н.И. Функции пейзажа в русской литературе XI-XV веков // Литература Древней Руси. М., 1981. - С. 3-18.

331. Прокофьев Н.И. «Хождения» как жанр в древнерусской литературе // Вопросы русской литературы: ученые записки МГПИ им.В.И.Ленина.- М., 1968.Т. 288.-С. 3-24.

332. Прокофьев Н.И. Хождение: путешествие и литературный жанр // Книга хождений. Записки русских путешественников XI-XV вв. М., 1984. - С. 5-20.

333. Прокофьев Н.И. Язык жанра «хождений» (К проблеме литературоведческого изучения языка древнерусских произведений) // Язык и стиль художественного произведения. М., 1966.-С. 18-20.

334. Пронштейн А.П. Великий Новгород в XVI в. Харьков, 1957.

335. Прохоров Г.М. Комментарий // БЛДР. Т. 5 (XIII век). - СПб., 2000. - С. 523.

336. Прянишников И. Материалы для истории войска Донского. Новочеркасск, 1864.

337. Пыпин А.Н. История русской литературы. СПб., 1898. - Т. II.

338. Пыпин А.Н. Очерки литературной истории старинных повестей и сказок русских.-СПб., 1857.

339. Пыпин А.Н. Паломничество//Вестник Европы.- 1896.-№8.-С. 718-771.

340. Пьянков И.В. Бактрийский гриф в античной литературе // История и культура народов Средней Азии: древность и средние века. М, 1976. - С. 19-25.

341. Раба И. Специфика древнерусских описаний Святой Земли // Славяне и их соседи. Вып. 5: Еврейское население в Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европе. Средние века - Новое время. - М, 1994. - С. 219-225.

342. Распросные речи иноземцев и русских, возвратившихся из плена, присланных из Разряда в патриарший дворцовый приказ для допросов // Русская историческая библиотека. СПб., 1875. - Т. II.

343. Ржига Ф. Новая версия легенды о земном рае// Byzantinoslavika.- 1930. — Roc. 2. Sv. 2.-S. 374-385.

344. Без подписи. Рец. на кн.: Путешествие Трифона Коробейникова // Московский телеграф. 1826. - Ч. 11. - С. 227-230.

345. Робинсон А.Н. Борьба идей в русской литературе XVII в. М, 1974.

346. Робинсон А.Н. Литература Древней Руси в литературном процессе средневековья.-М, 1980.

347. Робинсон А.Н. О преобразовании традиционных жанров как факторе восточноевропейского литературного процесса в переходный период (XVI-XVIII вв.) // Известия АН СССР. Вып. 5 (Серия «Литература и язык»). - М, 1969. - Т. 28. -С. 408^114.

348. Рождественская М.В. Образ Святой Земли в древнерусской литературе // Иерусалим в русской культуре. М, 1994. - С. 8-14.

349. Розов Н.Н. Зачем, кому и какая рукописная книга нужна была в России XVI-XIX столетий // Вопросы истории. 1970. - № 6. - С. 210-217.

350. Ромодановская Е.К. Литературное творчество патриарха Никона и старообрядческие писатели // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки.- Новосибирск, 1992.-С. 58-64.

351. Ромодановская Е.К. Русская литература на пороге нового времени (Пути формирования русской беллетристики переходного периода). Новосибирск, 1994.

352. Рубцов М.В. К вопросу о «Хождении Трифона Коробейникова в святые земли в 1582 г.» // ЖМНП. 1901. - Апрель. - С. 359-388.

353. Русская культура в переходный период от средневековья к Новому времени : сборник статей. М., 1992.

354. Савелов JI.M. Библиографический указатель по истории, геральдике и родословию российского дворянства. Острогожск, 1897.

355. Садиков ПА. Из истории опричнины // Исторический архив. М.; JL, 1940. -Т.З.-С. 113-303.

356. Сазонова Л.И. Жанры литературы средневековой Руси как историко-культурная реальность// Теория литературы: в4т. М.,2003.- Т.3: Роды и жанры (основные проблемы в историческом освящении). - С. 158-181.

357. Сахаров И.П. Предисловие.// Сказания русского народа, собр. И.П. Сахаровым. СПб., 1849. - Т. 2. - Кн. 8. - С. 188.

358. Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIII века. 1725-1800. -М., 1964.-Т. II.

359. Святая земля: исторический путеводитель по памятным местам Израиля, Египта, Иордании и Ливана. М., 2000.

360. Святая Земля: прошлое и настоящее Палестины (с подробным описанием Иерусалима и его достопамятных окрестностей, а также указатель путей посещения их).-СПб., 1889.

361. Седельников АД. Несколько проблем по изучению древнерусской литературы // Slavia. 1929. - Roc VIII. - Ses 3. - S. 508-509.

362. Семенова Л.А. Салах-ад-дин и мамелюки в Египте. М., 1966.

363. Сергий (Спасский). Полный месяцеслов Востока. М., 1997. - Т. 1-3.

364. Середонт С.М. Наказ князю М.И. Воротынскому и роспись полкам 1572 года // Записки Имп. Русского археологического общества. Т. 8. - Вып. 1-2

365. Новая серия «Труды отдела русской и славянской археологии»). СПб, 1896. -Кн. 1.-С. 59.

366. Серяков МЛ. «Голубиная книга» священное сказание русского народа.-М, 2001.

367. Синицына Н.В. Третий Рим. Истоки и эволюция русской средневековой концепции (XV-XVT вв.). -М, 1998.

368. Скрынников Р.Г. Начало опричнины. J1, 1966.

369. Славянская мифология. М, 1995. - Т. 1-2.

370. Славянские древности: этнолингвистический словарь. М, 1995-1999. - Т. 1-2.

371. Сладкопевцев П. Древние Палестинские обители и прославившие их святые подвижники. СПб, 1896.

372. Смшянская КМ. Восточное Средиземноморье в восприятии россиян и в российской политике (вторая пол. XVIII в.) // Восток. 1995. - № 5. - С. 68-81.

373. Смирнов Н.А. Россия и Турция в XVI-XVII вв. М, 1946. - Т. 1.

374. Сношения России с Востоком по делам церковным. СПб, 1858.

375. Соболевский А.И. К истории заимствованных слов и переводных повестей. -СПб, 1905.

376. Соболевский А.И. Переводная литература Московской Руси XIV-XVIIbb. : библиографические материалы. СПб, 1903.

377. Соболевский А.И. Славяно-русская палеография. СПб, 1903.

378. Соколов В.М. Большой стих о Егории Храбром : исследования и материалы.-М, 1995.

379. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М, 1959-1961. - Kh.I-VI.

380. Сперанский М.Н. Из истории русско-славянских литературных связей.-М, 1960.

381. Сперанский М.Н. Путешествия // Сперанский, М.Н. История древней русской литературы. СПб, 2002. - С. 450^152.

382. Сперанский М.Н. Сказание об Индийском царстве// Известия ОРЯСАН.-1930. Т. 3. - Кн. 2. - С. 369^64.

383. Сперанский М.Н. Славянские апокрифические евангелия. М, 1895.

384. Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. СПб, 1895. - Т. 2.

385. Столевич J1.H. Зеркало как семиотическая, гносеологическая и аксиологическая модель // Зеркало. Семиотика зеркальности : труды по знаковым системам. -Тарту, 1988. Т. 22. - С. 45-51.

386. Сырку П. А. Описание турецкой империи, составленное русским, бывшим в плену у турок во второй половине XVII в. // ППС. Вып. 3. - СПб, 1890. - Т. X. -С. I-XLI.

387. Творогов О.В. Литератор Иван Михайлов// Русская литература.- 1983.-№2.-С. 164-168.

388. Творогов О.В. Михайлов Иван// Словарь русских писателей XVIIIв.-СПб, 1999. Вып. 2. - С. 293-294.

389. Творогов О.В. Редактор XVII в. // Поэтика и стилистика русской литературы. -М.; Л, 1971.-С.44-52.

390. Творогов О.В. Свое и чужое: переводные и оригинальные памятники в древнерусских сборниках XII-XIV веков // Русская литература. -1988. № 3. - С. 135-145.

391. ТепловВ. Русские представители в Царьграде(1496-1891 гг.).-СПб, 1891.

392. Тигрица и грифон: сакральные символы животного мира/ Пер. и исслед. А.Г. Юрченко. СПб, 2002.

393. Тихомиров М.Н. Предисловие. // Книга ключей и Долговая книга Иосифо-Волоколамского монастыря XVI в. / Под ред. М.Н. Тихомирова и А.А. Зимина. -М.; Л, 1948.

394. Тихомиров М.Н. Россия в XVI столетии. М, 1962.

395. Тихонравов Н.М. Памятники отреченной русской литературы СПб, 1863. - Т.П.

396. Топоров В.Н. «Голубиная книга» и «К плоти» : состав мира и его распад // Этнолингвистика текста. Семиотика малых форм фольклора.- М, 1988.- Т.I.-С. 169-174.

397. Травников С.Н. Композиция «Хождения» Иоанна Лукьянова// Литература Древней Руси: сборник научных трудов МГПИ им.В.И.Ленина./ Под ред. Н.И. Прокофьева. М, 1983. - Вып. 4. - С. 107-118.

398. Травников С.Н. Писатели петровского времени: литературно-эстетические взгляды (путевые записки). М., 1989.

399. Травников С.Н. Путевые записки петровского времени. Поэтика жанра: авто-реф.д-ра филол. наук. М., 1991.

400. Травников С.Н. Путевые записки Петровского времени (Проблема историзма). М., 1987.

401. Трофимова Н.В. Новая разновидность жанра «хождений» эпохи Московского царства // Древнерусская литература. XI-XVII вв. М., 2003. - С. 300-304.

402. Трубецкой Н.С. Лекции по древнерусской литературе// Трубецкой, Н.С. История. Культура. Язык. М., 1995. - С. 544-616.

403. УжанковА.Н. Эволюция пейзажа в русской литературе XI- первой трети XVIII в. // Древнерусская литература: изображение природы и человека. -М., 1995.-С. 19-88.

404. Успенский Б.А. Избранные труды. М., 1994. - Т. I—II.

405. Ушинский А.Д. Взгляд на русское паломничество в Палестину как на религиозно-нравственную школу народного образования// Церковно-общественный вестник. 1874. - № 94.

406. Федорова И.В. Древнерусские паломнические «хождения» в библиотеке Соловецкого монастыря // Книжные центры Древней Руси. Книжники и рукописи Соловецкого монастыря / Отв. редактор С.А. Семячко. СПб., 2004. - С. 214-243.

407. Федорова И.В. «Хождение Трифона Коробейникова» в изданиях XVIIIв.// ТОДРЛ. 2004. - Т. LV. - С. 358-364.

408. Федотов Г.П. Стихи духовные (Русская духовная вера по духовным стихам). -М, 1991.

409. Фехнер М.В. Торговля русского государства со странами Востока в XVI в.-М., 1952.

410. Филарет (арх.). Обзор русской духовной литературы. Харьков, 1859-1861. -Ч. 1-2.

411. Хитрово В.Н. Палестина и Синай: библиографический указатель книг и статей о святых местах Востока, преимущественно палестинских и синайских.-СПб., 1876.

412. Хотко СХ. Черкесские мамлюки (Краткий исторический очерк).- Майкоп, 1993.

413. Христианство : энциклопедический словарь. М., 1995. - Т. 1-3.

414. Черная JI.A. Русская культура переходного периода от средневековья к новому времени. М., 1999.

415. Чичагов В.К. Из истории русских имен, отчеств и фамилий. М., 1959.

416. Шмидт С.О. О дьячестве в России середины XVIв.// Проблемы общественно-политической истории России и славянских стран. М., 1963.

417. Юзефович JI.A. Как в посольских обычаях ведется. М., 1988.

418. Юрченко А.Г. Александрийский «Физиолог». Зологическая мистерия.-СПб., 2001.

419. Яворский Ю.А. Византийские сказания о Льве Премудром в русских списках XVII-XVIII вв. // Известия ОРЯС АН. 1909. - Т. 14. - Кн. 2.

420. Яковлев В.Я. К литературной истории древнерусских сборников. Опыт исследования Измарагда. Одесса, 1893.

421. Attawater D. A dictionary of Saints. New York, 1965.

422. Piotrowski J. Dziennik, wyd. A. Czuczynski. Krakow, 1894.

423. Russian Travelers to the Christian East from the Twelth to the Twentieth Century. Slavica Publishers. Columbus. Ohio, 1984.

424. Seemann K.-D. Die altrussische Wallfahrsliteratur. Munchen, 1976.

425. Описание рукописных источников

426. Абрамович Д.И. Каталог собр. рукописей проф. И.В. Помяловского, ныне принадлежащих Императорской Публичной библиотеке. СПб., 1914.

427. Абрамович ДИ. Софийская библиотека. Спб., 1910. - Вып. III: Сборники.

428. Артемьев А.И. Исторические рукописи Библиотеки Императорского Казанского университета // ЖМНП. 1836. - № 5-6.

429. Артемьев А.И. Описание рукописей, хранящихся в библиотеке Императорского Казанского университета. СПб., 1882.

430. Барсов Е.В. Богатырское слово в списке нач. XVII века, открытое Е.В.Барсовым// Записки Императорской АН. СПб., 1881.- Т.IX.- Приложение. - № 5.

431. Барсуков Н.П. Рукописи Археографической комиссии. СПб., 1882.

432. Бегунов Ю.К. Древнерусские рукописи ф. Синода в Центральном государственном историческом архиве СССР в Ленинграде // ТОДРЛ. 1976. - Т. XXX.

433. Бегунов Ю.К. Обзор собраний древнерусских рукописей г. Перми // Die Wet der Slaven. Wiesbaden, 1971. - H. 2.

434. Белоброва O.A. О ленинградских списках древнерусских хождений в Грузию // Русские и грузинские средневековые литературы. Л., 1979. - С. 168-170.

435. Белокуров С.А. Русские летописи // ЧОИДР. М., 1898. - Кн. 4.

436. Бередников Я. Описание четырех рукописей, хранящихся в библиотеке Тихвинского Успенского монастыря // ЖМНП. СПб., 1847. - Ч. 55. - № 9. - Отд. II.

437. Библиотека Новгородского Софийского собора: Опись. Л., 1984. - Ч. 1-5.

438. Богданов А.П. Автограф «прений с греками о вере» Арсения Суханова// Источниковедение отечественной истории: сборник статей. М., 1989. - С. 175-205.

439. Бубнов Н.Ю. Старообрядческая книга в России во второй половине XVII в. -СПб., 1995.

440. Буш В.В. К вопросу о «Хождении Трифона Коробейникова» // Сборник в честь

441. A.И. Соболевского. М., 1928. - С. 155.

442. Буш В.В. Отчет о научной командировке летом 1917 г. приват-доцента

443. B.В.Буша// Отчет о деятельности ОРЯС Рос.АН за 1917г., составил Н.А. Котляровский. Петроград, 1917. - С. 24-25.

444. Буш В.В. Отчет о поездке в Москву и Тверь приват-доцента Петроградского университета В.В. Буша// Отчет о деятельности ОРЯС Рос. АН за 1916 г., составил В.Н. Перетц. Петроград, 1916. - С. 34-40.

445. Бычков А. Ф. Каталог собрания Ф.И. Буслаева СПб., 1897.

446. Бычков А. Ф. Описание церковно-славянских и русских рукописных сборников Императорской Публичной библиотеки. СПб., 1882. - Т. I-II.

447. Бычков И.А. Каталог славяно-русских рукописей П.Д. Богданова. -СПб., 1891-1893.-Вып. 1-2.

448. Васенко П.Г. Книга Степенная царского родословия и ее значение в древнерусской исторической письменности. СПб., 1904. - Ч. 1.

449. Викторов А.Е. Каталог славяно-русских рукописей, приобретенных Московскими Публичным и Румянцевским музеями в 1868 г, после Д.В. Пискарева. Издание Московских Публичного и Румянцевского музеев. М, 1871. - Т. 1.

450. Викторов А.Е. Описи рукописных собраний в книгохранилищах Северной России.-СПб, 1890.

451. Викторов А.Е. Опись библиотеки иеромонаха Евфимия// Летописи Тихонравова.-М, 1863.-Т. 5.-Отд. 3.

452. Второе прибавление к описанию славяно-российских рукописей, хранящихся в Москве в библиотеке гр. Федора Андреевича Толстова / Изд. П. Строева. М, 1827.

453. Георгиевский Г.П. Описания русских рукописных собраний. Рукописи Т.Ф. Большакова, хранящиеся в императорском Московском и Румянцевском музее. Издание ОРЯС Императорской АН. Пг, 1915.

454. Георгиевский Г.П. Собрание Н.С. Тихонравова. М, 1913. - Т. I: Рукописи.

455. Голубев И. Ф. Собрания рукописных книг г. Калинина // ТОДРЛ. 1955. - Т. XI.

456. Горский А. Описание славянских рукописей Московской Синодальной библиотеки / А. Горский, К. Невоструев. М, 1869. - Вып. 1-3.

457. Государственный архив Орловской области: путеводитель. Орел, 1998.

458. Григорьев А.Д. Описание рукописей, вывезенных из Поморья// Древности. Труды Славянской комиссии Имп. Московского археологического общества.-М, 1902. Т. III. - Протоколы.

459. Дергачева-Скоп Е.И. Собрание рукописных книг Государственного архива Тюменской обл. в Тобольске / Е.И. Дергачева-Скоп, Е.К. Ромодановская // Археография и источниковедение в Сибири. Новосибирск, 1975.

460. Державина О.А. Рукописи, содержащие рассказ о смерти царевича Димитрия Угличского // Записки ОР ГБЛ. М, 1953. - Вып. 15.

461. Древнерусские рукописи Пушкинского Дома (обзор фондов)/ Сост. В.И. Малышев. М.; Л, 1965.

462. Дружинин В.Г. Писания русских старообрядцев. Перечень списков, составленный по печатным описания рукописных собраний. СПб, 1912.

463. Евсеев И.Е. Описание рукописей, хранящихся в Орловских древлехранилищах. Орел, 1905. - Вып. 1.

464. Есипова В.А. Бумага сибирского производства XVIII века в рукописях НБ ТГУ // АЕ за 1999 год. М, 2000.

465. Жинкин Н.П. Краткие сведения о рукописях Центральной научной библиотеки Харьковского государственного университета им. A.M. Горького // ТОДРЛ. -1953.-Т. IX.

466. Жинкин Н.П. Рукописное собрание Харьковской научной библиотеки им. В.Г. Короленко // ТОДРЛ. -1957. Т. XIII.

467. Загребин В.М. Рукописи Ивановского областного краеведческого музея (обзор коллекции и краткое описание древних кириллических рукописных книг) // АЕ за 1981 г.-М, 1982.

468. Зимин А.А. Из истории собрания Иосифо-Волоколамского монастыря // Записки ОРГБЛ.-М, 1977.-Вып. 38.-С. 15-29.

469. Иосиф (иеромонах). Опись рукописей, перенесенных из библиотеки Иосифова монастыря в библиотеку Московской Духовной Академии. М, 1882.

470. Исторические сборники XV-XVII вв. Описание рукописного отделения БАН СССР / Сост. В .Д. Покровская, А.И. Копанев, М.В. Кукушкина. М, 1965. -Т. 3.-Вып. 2.

471. Исторический очерк и обзор фондов рукописного отделения БАН. М.; Л, 1958.-Вып. 1-2.

472. Калайдович К. Обстоятельное описание славяно-российских рукописей, хранящихся в Москве в библиотеке гр. Федора Андреевича Толстова/ К. Калайдович, П. Строев. М, 1825.

473. Камерный каталог 1742 г. библиотеки Академии наук.

474. Карамзин В. Каталог славяно-российским рукописям (погибшем в 1812 г.) профессора Баузе // ЧОИДР- М, 1862. - Вып. 2. - Смесь.

475. Каталог новых поступлений в ОР РНБ за 1969-1973 гг.

476. Каталог обстоятельный российским рукописным книгам, к российской истории и географии принадлежащим и в Академической библиотеке находящимся. -СПб, 1818.

477. Каталог русских рукописей Эрмитажного собрания/ Сост. Д.Н.Алыниц, Е.Г. Шапот. Л, 1960. - С. 84 (машинопись).

478. Каталог славяно-русских рукописей Псковского музея-заповедника (XIV начало XX в.). - Псков, 1991.

479. Клосс Б.М. Никоновский свод и русские летописи XVI-XVII вв. М., 1980.

480. Кобяк Н.А. Славяно-русские рукописи XIV-XVIIbb. научной библиотеки МГУ (Поступления 1964-1984 годов) / Н.А. Кобяк, И.В. Поздеева. М., 1986.

481. Колгурина Н.И. К изучению состава сборника, содержащего Повесть о Горе-Злочастии // Литература и классовая борьба эпохи позднего феодализма в России. Новосибирск, 1987.-С. 193-203.

482. Коллекция рукописей Государственного архива Костромской области / Обзор подготовлен В.Н. Бочковым. Кострома, 1964.

483. Колосов В.И. Тверской музей и его приобретения в 1906-1907гг.Тверь, 1909.

484. Копыленко М.М. Славяно-русские рукописи Одесской научной библиотеки им. A.M. Горького / М.М. Копыленко, М.В. Рапопорт // ТОДРЛ. 1960. - Т. XVI.

485. Краткий отчет Рукописного отдела за 1914-1938 гг. / Под ред. Т.К. Ухмыловой и В.Г. Геймана.-Л., 1940.

486. Краткое описание рукописей, принадлежащих Рязанской ученой Архивной комиссии// Труды Рязанской ученой Архивной комиссии за 1892г.- Рязань, 1893.-Т. 7.-С. 48-52.

487. Кудрявцев ИМ. Рукописное собрание А.С.Норова// Записки ОРГБЛ.-М., 1956.

488. Кукушкина М.В. Монастырские библиотеки русского Севера: очерки по истории книжной культуры XVI-XVII веков. Л., 1977.

489. Лебедев А. Рукописи Братства Святого Креста в Саратове. Саратов, 1910.

490. Леонид (Кавелин). Сведения о славянских рукописях, поступивших из книгохранилища Св. Троицкой Сергиевой Лавры в библиотеку Троицкой Духовной семинарии в 1747 г. (ныне находящихся в библиотеке Московской Духовной Академии). М., 1887. - Вып. 1-2.

491. Леонид (Кавелин). Систематическое описание славяно-российских рукописей собрания гр. А.С. Уварова. М., 1894. - Ч. 1-4.

492. Лилеев М.И. Описание рукописей, хранящихся в библиотеке Черниговской Духовной Семинарии. СПб, 1880.

493. Личный фонд И.Ф.Голубева (Ф.Р-619). On. 1. Д. 195. Кн. 1; Д. 196. Кн. 2; Д. 197. Кн. 3; Д. 200. Кн. 6 (неопубликованное описание).

494. Лопарев Х.М. Описание рукописей Императорского ОЛДП.- СПб, 1892-1893.-Т. 1-3.

495. Лукьянов В.В. Краткие сведения о рукописных собраниях городов Ростова, Щербакова и Тутаева Ярославской области // ТОДРЛ. -1956. Т. XII. - С. 514-517.

496. Лукьянов В.В. Краткое описание коллекции рукописей Ярославского областного краеведческого музея // Краеведческие записки. Ярославль, 1958. - Вып. III.

497. Лукьянов В.В. Описание коллекции рукописей Государственного архива Ярославской области XIX-XX вв. Ярославль, 1957.

498. Лукьянов В.В. Собрание рукописей Ярославского областного краеведческого музея : краткий обзор // ТОДРЛ. 1954. - Т. X.

499. Малышев В.И. Заметки о рукописных собраниях Ленинграда, Черновиц, Риги, Двинска и других городов // ТОДРЛ. 1949. - Т. VII.

500. Малышев В.И. Заметки о рукописных собраниях Петрозаводска и Тобольска // ТОДРЛ.-1947.-Т. V.

501. Малышев В.И. Рукописи Государственной публичной исторической библиотеки // Вопросы истории. 1953. - № 2.

502. Малышев В.И. Сведения о собраниях рукописей и старопечатных книг в некоторых городах северных областей // ТОДРЛ. -1940. Т. IV.

503. Малышев В.М. Сочинения протопопа Аввакума в собрании Пушкинского дома АН СССР // ТОДРЛ. 1968. - Т. XXIII.

504. Малышев В.И. Усть-Цилемские рукописные сборники XVI-XX вв. Сыктывкар, 1960.

505. Материалы для истории Императорской АН. СПб, 1889. - Т. 5.

506. Моисеева Г.Н. «Собрание российских древностей» профессора Баузе// ТОДРЛ.-1980.-Т. XXX.

507. Морозов Б.Н. Новоописанная коллекция «Рукописное собрание ЦГАДА»// Проблемы научного описания рукописей и факсимильного издания памятников письменности : материалы Всесоюзной конференции. JL, 1981.

508. Музейское собрание. Каталог рукописей Музейского собрания. Отдел рукописей ГИМ // Вопросы источниковедения и палеографии / Отв. редактор Т.В. Дианова.-М., 1993.

509. Назаревский А.А. Библиография древнерусской повести. -М.; Л., 1955.

510. Норов А. С. Библиотека А.С. Норова. СПб., 1868. - Т. 1.

511. Обзор посольских книг из фондов-коллекций, хранящихся в ЦГАДА (кон. XV нач. XVIII в.) / Сост. Н.М. Рогожин. - М., 1990.

512. Описание БАН собрания текущих поступлений. On. 1. - Ч. 1-2; Оп. 2. - Ч. 1 (рукопись).

513. Описание записей, художественных особенностей, исправления датировок и уточнение содержания рукописей. Ф.37. Дополнение и печатное описание/ Сост. И.М. Кудрявцев, Е.П. Маматова, О.С. Попова. М., 1965. - Т. 3.

514. Описание ИРЛИ (Древлехранилище) коллекции Амосова-Богдановой. СПб., б.г. (машинопись).

515. Описание ИРЛИ (Древлехранилище) коллекции П.С.Богословского. СПб., б.г. (машинопись).

516. Описание ИРЛИ (Древлехранилище) коллекции И.А. Смирнова/ Сост. А.С. Демин. СПб., б.г. (машинопись).

517. Описание ИРЛИ (Древлехранилище) Северодвинского собрания рукописей.-СПб., б.г. (машинопись).

518. Описание ИРЛИ (Древлехранилище) собрания рукописей Отдельные поступления. Оп. 23.-СПб., 1961 (машинопись).

519. Описание ИРЛИ (Древлехранилище) собрания рукописей. Отдельные поступления. Оп. 24. Поступления 1967 г.; 1969 г.; 1980 г.; 1982 г. / Сост. Г. Маркелов. -СПб., 1984 (машинопись).

520. Описание РГАДА собрания рукописей библиотеки МГАМИД (Ф. 181). № 1726 / Сост. В.Н. Шумилов. -М., 1968 (машинопись).

521. Описание РГАДА собрания рукописей библиотеки Московской Синодальной типографии (Ф. 381). On. 1. -М., б.г. (машинопись).

522. Описание РГАДА собрания рукописей Ф.Ф. Мазурина (Ф. 196). On. 1. - М., б.г. (машинопись).

523. Описание РГАДА собрания рукописей ЦГАДА.- On. 1. ХШ-ХХвв./ Сост. О.Е. Кошелева, Б.Н. Морозов. М., 1980.

524. Описание РГБ Вологодского собрания рукописей (Ф. 354). М., 1955 (машинопись).

525. Описание РГБ Костромского собрания (Ф. 833)/ Сост. Ю.Д.Рыков, Ю.В. Анхимюк. М., 1992 (машинопись).

526. Описание РГБ Музейного собрания рукописей (Ф. 178). М., 1968—1994. — Т. II (машинопись).

527. Описание РГБ Музейного собрания рукописей (Ф. 178)/ Под ред. И.М. Кудрявцева. М., 1961. - Т. I (машинопись).

528. Описание РГБ Нижегородского (б. Горьковское) собрания рукописей (Ф. 732).-М., 1980-1988.-Т. 1 (машинопись).

529. Описание РГБ собрания ОР (Ф. 218).- М., 1955.- Т. V: Отдельные (единичные) поступления за 1954 г. (машинопись).

530. Описание РГБ собрания ОР (Ф. 218).- М., 1956.- Т. VI: Отдельные (единичные) поступления за 1955 г. (машинопись).

531. Описание РГБ собрания ОР (Ф. 218).- М„ 1957.- Т. VII: Отдельные (единичные) поступления за 1956 г. (машинопись).

532. Описание РГБ собрания ОР (Ф. 218).- М., 1961.- Т. XI: Отдельные (единичные) поступления за 1960 г. (машинопись).

533. Описание РГБ собрания ОР (Ф. 218).- М., 1963.- Т. XII: Отдельные (единичные) поступления за 1961-1962 гг. (машинопись).

534. Описание РГБ собрания ОР (Ф. 218).- М., 1972.- Т. IX: Отдельные (единичные) поступления за 1971 г. (машинопись).

535. Описание РГБ собрания рукописей Ф.И. Буслаева (Ф. 396) / Сост. Ю.Д. Рыков, Р.Н. Давидович, Ю.А. Неволин. М., 1969-1970 (машинопись).

536. Описание РГБ собрания рукописей Я.П. Гарелина (Ф. 67)/ Сост. Н.Н. Воронович. М, 1959 (машинопись).

537. Описание РГБ собрания рукописей С.О. Долгова (Ф. 92). Перв. пол. XVI -XIX в. № 1-135 / Обр. Л.В. Тиганова. -М., 1964.

538. Описание РГБ собрания рукописей Е.Е. Егорова (Ф. 98) / Сост. Ю.Д. Рыков. -М, б.г. (машинопись).

539. Описание РГБ собрания рукописей Московской Духовной Академии (Ф. 173).-М., 1975-1985 (машинопись).

540. Описание РГБ собрания рукописей Никифоровых (Ф. 199).- М, 1970 (машинопись).

541. Описание РГБ собрания рукописей А.С. Норова (Ф. 201). М, 1953 (машинопись).

542. Описание РГБ собрания рукописей Оптиной пустыни XIV, XVI-XXbb. (Ф. 214). М., 1953. - Т. 1^1 (машинопись).

543. Описание РГБ собрания рукописей А.Н.Попова (Ф.236). XIII-XIXbb./ Обр. Л.В. Тиганова. М, 1964 (машинопись).

544. Описание РГБ собрания рукописей Симферопольского педагогического института им. М.В. Фрунзе (Ф. 445) / Сост. И.М. Кудревцев. М, 1963 (машинопись).

545. Описание РГБ собрания рукописей Синодальной библиотеки (Ф. 272). XV-XIX вв. / Сост. Л.В. Тиганова, Ю.А. Неволин. -М, 1966 (машинопись).

546. Описание РГБ собрания рукописей Н.С. Тихонравова (Ф. 299). Кон. XIV нач. XV в. - XIX в. Дополнение к описанию Г.П. Георгиевского / Сост. Ю.А. Неволин, Л.В. Тиганова, О.А. Хамицаева и др.. -М, 1977 (машинопись).

547. Описание РГБ собрания рукописей В.М. Ундольского (Ф. 310), составленное на основании описи собрания В.М. Ундольского, сделанной Г.П. Георгиевским в 1916-1922 гг.-М., 1975 (машинопись).

548. Описание РГБ собрания рукописей П.П.Шибанова (Ф. 344)/ Сост. И.М. Кудрявцев. М, 1946. - Т. 1-2 (машинопись).

549. Описание РНБ Нового собрания рукописных книг (НСРК, Ф. 905). СПб, 1992-1994.-Оп. 1-2 (машинопись).

550. Описание РНБ собрания рукописей П.П. Вяземского (Ф. 166).- JI, 1985 (машинопись).

551. Описание РНБ собрания рукописей В.А. Десницкого (Ф. 249). JI, 1951 (машинопись).

552. Описание РНБ собрания рукописей Н.Я. Колобова (Ф. 359). JI, 1972 (машинопись).

553. Описание РНБ собрания рукописей Н.М.Михайловского (Ф. 487).-J1, 1985. Оп. 2. - Ч. 2 (машинопись).

554. Описание РНБ собрания рукописей ОЛДП. Л, 1986. - Т. 2 (машинопись).

555. Описание РНБ собрания рукописей А.А. Титова (Ф. 799). Л, 1987 (машинопись).

556. Описание РНБ собрания рукописей П.Н. Тиханова (Ф. 3). Л, 1958 (машинопись).

557. Описание рукописей библиотеки Иосифо-Волоколамского монастыря из Епархиального собрания ГИМ/ Сост. Т.В. Дианова, Л.М. Костюхина, И.В. Поздеева// Книжные центры Древней Руси. Иосифо-Волоколамский монастырь как центр книжности. Л, 1991.

558. Описание рукописей и каталог старопечатных книг библиотеки А.И. Хлудова / Сост. А. Попов. М, 1872.

559. Описание рукописей князя П.П. Вяземского. М, 1902.

560. Описание рукописей собрания Черткова/ Сост. М.М. Черниловская, Э.В. Шульгина. Новосибирск, 1986.

561. Описание рукописей Соловецкого монастыря, находящихся в библиотеке Казанской Духовной Академии. Казань, 1885.-Т. 1-3.

562. Описание рукописей Чудовского собрания / Сост. Т.Н. Протасьева. Новосибирск, 1986.

563. Описание рукописного отделения БАН СССР.- Т. 3.- Вып. 1./ Сост. В.Ф. Покровская, А.И. Копанев, М.В. Кукушкина и др.. М., 1959.

564. Описание рукописного отделения БАН СССР. Т. 3. - Вып. 2 : Исторические сборники XV-XVII вв. / Сост. А.И. Копанев, М.В. Кукушкина, В.Ф. Покровская. - М.; Л., 1965.

565. Описание рукописного отделения БАН СССР. Т. 4. - Вып. 1 : Повести, романы, сказания, сказки, рассказы / Сост. А.П. Конусов, В.Ф. Покровская. - М.; Л., 1951.

566. Описание рукописного отделения БАН СССР. Т. 7. - Вып. 1: Сочинения писателей-старообрядцев / Сост. Н.Ю. Бубнов. - Л., 1984.

567. Описание рукописных сборников и памятников литературы XVII- XVIII — XIX вв. / Сост. И.Ф. Голубев. Калинин, 1972.

568. Описание русских и славенских рукописей Румянцевскаго музеума, составленное Александром Востоковым. СПб., 1842.

569. Описание славянских рукописей библиотеки Свято-Троицкой Сергиевой Лавры / Сост. иеромонахи Арсений и Илария. М., 1878-1879. - Ч. 3.

570. Опись № 2. Ф. «Рукописи Синода» : описание рукописей, хранящихся в Архиве Святейшаго правительствующего Синода. СПб., 1906. - Т. II. - Вып. 1.

571. Опись № 3. Ф. «Рукописи Синода»: Описание рукописей, хранящихся в Архиве Святейшаго правительствующего Синода. СПб., 1906. - Т. II. - Вып. 2.

572. Опись № 4. Ф. «Рукописи Синода». Б.г. (машинопись).

573. Опись архива Посольского приказа 1673 г./ Под ред. С.О. Шмидта.-М., 1990.-Вып. 1-2.

574. Опись Иосифова Волоколамского монастыря 1545/7053 года// Георгиев-скийВ.Т. Фрески Ферапонтова монастыря. СПб., 1911.-С. 1-23.

575. Орлов А.С. Исторические и поэтические повести об Азове. М., 1906.

576. Отчет Императорской Публичной библиотеки за 1867 г. СПб., 1868.

577. Отчет Императорской Публичной библиотеки за 1876 г. СПб., 1878.

578. Отчет Императорской Публичной библиотеки за 1880 г. СПб., 1882.

579. Отчет Императорской Публичной библиотеки за 1889 г. СПб., 1893.

580. Отчет Императорской Публичной библиотеки за 1890 г. СПб., 1893.

581. Отчет Императорской Публичной библиотеки за 1900 и 1901 гг. СПб, 1905.

582. Отчет Императорской Публичной библиотеки за 1904 г. СПб, 1911.

583. Отчет Императорской Публичной библиотеки за 1905 г. СПб, 1912.

584. Отчет по Московскому Публичному музею от времени основания его до 1-го января 1864 г.-СПб, 1864.

585. Памятники древне-русской духовной письменности. Вопросы старца Арсения Суханова ко Иоанникию, патриарху Александрийскому, о некоих недоумитель-ных вещах, в 7160 (1625)году// Православный собеседник.- 1866.- №12.-С.334-347.

586. Панин Т.В. Описание собрания рукописей ИИФ и Ф СО АН СССР/ Т.В. Панич, J1.B. Титова. Новосибирск, 1991.

587. Панченко О.В. Соловецкий сборник повестей о чудесах и знамениях 16621663 гг. // Книжные центры : Соловецкий монастырь. СПб, 2001.

588. Перетц В.Н. Отчет об экскурсии семинара русской филологии в Санкт-Петербург 20 февраля, 6 марта 1910 г. Киев, 1910.

589. Перетц В.Н. Рукописи библиотеки Московского университета, Самарских библиотек и музея и Минских собраний. J1, 1934.

590. Перетц В.Н. И.А. Шляпкин и его коллекция рукописей // АЕ за 1959 год. М, 1960.

591. Петров В.А. Археографическая поездка в города Даугавпилс и Ригу Латвийской ССР для собрания рукописей // ТОДРЛ. 1954. - Т. X.

592. Петров Н.И. Описание рукописей церковно-археологического музея при Киевской Духовной Академии. Киев, 1875. - Вып. I.

593. Петров Н.И. Описание рукописных собраний, находящихся в городе Киеве // ЧОИДР.-М, 1892.-№1.

594. Попов А.Н. Обзор хронографов русской редакции. М, 1869. - Т. II.

595. Порфирьев И.Я. О Соловецкой библиотеке, находящейся ныне в Казанской Духовной Академии.-Казань, 1878.

596. Преображенский И. Описание рукописных сборников, известных архивной комиссии// Костромская старина. Кострома, 1901.- Вып.5.- Приложение.-С. 276-282.

597. Привалова Н.И. Древнерусские рукописи и старопечатные книги Областной библиотеки, Областного краеведческого и художественного музеев в г. Горьком // ТОДРЛ.- 1956.-Т. XII.

598. Прозоровский Д. Опись древних рукописей, хранящихся в музее Императорского Русского Археологического общества. СПб., 1879.

599. Протасьева Т.Н. Описание рукописей Синодального собрания (не вошедших в описание А.В. Горского и К.И. Невоструева. М., 1973. - Ч. 1-2.

600. Путеводитель по архиву Ленинградского отделения института истории. М.; Л., 1958.

601. Пушкарев JI.H. Опись списков хронографа редакции 1512 г., хранящихся в ГБЛ.-М., 1983.

602. Пушкарев JI.H. Рукописи житийного содержания Центрального государственного архива литературы и искусства. On. 1 // ТОДРЛ. -1957. Т. XIII.

603. РГАДА. Путеводитель. М., 1999. - Т.

604. Рогов А.И. Сведения о небольших собраниях славяно-русских рукописей в СССР.-М., 1962.

605. Родосский А.С. Описание 432-х рукописей, принадлежащих Санкт-Петербургской Духовной Академии и составляющих ее первое по времени собрание-СПб., 1893.

606. Родосский А.С. Проскинитарий Арсения Суханова в новом издании// Странник.-1890.-Т. Ю.-№ 1.-С. 155-164.

607. Рождественский Н.П. Отчет об археографической командировке в г. Иваново // ТОДРЛ. 1954. - Т. X. - С. 489-492.

608. Ромодановская Е.К. Славяно-русские рукописи научной библиотеки Томского университета // ТОДРЛ. 1971. - Т. XXVI.

609. Рузский Н.В. Сведения о рукописях, содержащих в себе Хождение в Святую Землю игумена Даниила // ЧОИДР. 1891. - Кн. III.

610. Рукописи Архивской библиотеки. Опись 181/1. Русские рукописи. № 1—700. — Б.г. (машинопись).

611. Рукописи Казанского университета// Летопись занятий Археографической комиссии. 1876-1877. Б.м. Б.г. - Вып. 7.

612. Рукописное собрании Государственной библиотеки СССР им. В.И. Ленина: указатель. М., 1986. - Т. 1. - Вып. 2.

613. РумовскийН. Описание Великоустюжского Успенского собора. -Вологда, 1867.

614. Савва (арх.). Указатель для обозрения Московской Патриаршей (ныне Синодальной) библиотеки. М., 1858.

615. Савельева Н.В. Пинежская книжно-рукописная традиция XVI- нач. XX в. Опыт исследования. Источники. СПб., 2003. - Т. 1.

616. Сахаров И.П. Славяно-русские рукописи. СПб., 1839. - Отд. 1.

617. Сведения о рукописях, печатных изданиях и других предметах, поступивших в рукописное отделение библиотеки Императорской Академии наук в 1902 г.-СПб., 1905. Приложение.

618. Свэнцщький I. Опис рукопиав Народного Дому з колэкцн Ант. Петрушевича. Льв1в, 1911. - Ч. 1-2.

619. Симони П.К. Повесть о Горе и Злочастии, как Горе довело молодца во иноческий чин. По рукописному сборнику Императорской Публичной библиотеки Погодинского древлехранилища № 1773 //СОРЯС,- 1907.-Т. 83.-№ 1.-С. 13-23.

620. Систематическая опись рукописей Ф.Ф. Мазурина. Опись 1, составленная принимавшими собрание в МГАМИД В.А. Ульяницким, С.А. Белокуровым, И.Ф. Токмаковым. М., 1918 (рукопись).

621. Соколов Е.И. Библиотека Императорского Общества истории и древностей российских. Вып. 2: описание рукописей и бумаг, поступивших в 1846 по 1902 гг. // ЧОИДР. М., 1906. - Кн. 1.

622. Сперанский М.Н. Описание рукописей Тверского музея. Тверь, 1891-1904. -Вып. 1-2.

623. Сперанский М.Н. Рукописное собрание библиотеки Историко-филологического института кн.Безбородко в г.Нежине. Приобретения 19011905 гг.-Нежин, 1905.-Ч.З.

624. Сперанский М.Н. Собрание рукописей графа А.С. Уварова. М., 1894.

625. Срезневский В.И. Описание рукописей и книг, собранных для Императорской АН в Олонецком крае. СПб., 1913.

626. Срезневский В.И. Палеографические заметки, сделанные во время путешествия летом 1860 года // Известия Императорской АН ОРЯС. СПб, 1860. Т. 9. - Вып. 3.

627. Срезневский В.И. Сведения о рукописях, печатных изданиях и других предметах, поступивших в рукописное отделение Библиотеки Императорской АН в 1900-1901 гг.-СПб, 1902.

628. Срезневский В.И. Сведения о рукописях, печатных изданиях и других предметах, поступивших в рукописное отделение Библиотеки Императорской АН в 1902 г.-СПб, 1903.

629. Срезневский В.И. Сведения о рукописях, печатных изданиях и других предметах, поступивших в рукописное отделение Библиотеки Императорской АН в 1902 г.-СПб, 1904.

630. Срезневский В.И. Сведения о рукописях, печатных изданиях и других предметах, поступивших в рукописное отделение Библиотеки Императорской АН в 1902 г.-СПб, 1905.

631. Срезневский В.И. Описание рукописного отделения библиотеки АН СССР/ В.И. Срезневский, Ф.И. Покровский. J1, 1930. - Т. 3-4.

632. Строев П.М. Библиологический словарь и черновые к нему материалы // СО-РЯС. СПб, 1882. - Т. 29. - № 4.

633. Строев П.М. Описание памятников славяно-русской литературы, хранящихся в публичных библиотеках Германии и Франции. М, 1841.

634. Строев П.М. Описание печатное : Библиотека Императорского Московского ОИДР.-М, 1845.-Т. I.

635. Строев П.М. Описание рукописей монастырей Волоколамского, Новый Иерусалим, Саввина-Сторожевского и Пафнутиева Боровского / Сообщ. арх. Леонид с предисл. и указ. Н. Барсукова. СПб, 1891.

636. Строев П.М. Рукописи славянские и российские, принадлежащие И.Н. Царскому. М„ 1848.

637. Тверской музей и его приобретения в 1890 году. Б.г..

638. Титов А.А. Описание рукописей библиотеки Ростовского Спасо-Яковлевского монастыря // Библиографические записки. М, 1892. - № 10.

639. Титов A.A. Описание рукописей Ростовского музея церковных древностей. -Ярославль, 1889.-Ч. 1-2.

640. Титов А.А. Описание славяно-русских рукописей, находящихся в собрании А.А. Титова. СПб., 1901. - Т. 1-5.

641. Титов А.А. Рукописи славянские и русские, принадлежащие И.А. Вахрамееву. М, 1892. - Вып. 2, 5.

642. Тихомиров М.Н. Описание Тихомировского собрания рукописей. М, 1968.

643. У идольский В.М. Опись книгам, в степенных монастырях находившимся, составленная в XVII в. // ЧОИДР. М, 1848. - № 6.

644. Федорова И.В. О сборнике путешествий из собрания ГИМ (Синод. 529) // ТОДРЛ. 2003. - Т. LIII. - С. 248-263.

645. ФлоровскийА.В. Собрание рукописей А.Д.Григорьева в Славянской библиотеке в Праге // ТОДРЛ. 1960. - Т. XVI.

646. Херсонский И.К. Описание старинных рукописей, хранящихся в архиве Мака-риево-Унженского монастыря Костромской губернии. Кострома, 1887.

647. Чертков А.Д. Всеобщая библиотека России, или каталог книг для изучения нашего Отечества во всех отношениях и подробностях. М, 1838-1845. - Ч. 1-2.

648. Шумилов В.Н. Обзор документальных материалов ЦГАДА по истории СССР периода феодализма XI-XVI вв. М, 1954.

649. Щепкина М.В. Сокровища древней письменности и старой печати: обзор рукописей русских, славянских, греческих, а также книг старой печати Государственного Исторического музея/ М.В.Щепкина, Т.Н. Протасьева/ Отв. ред. Т.В. Дианова. М, 1995.

650. Яцимирский А.И. Опись старинных славянских и русских рукописей собрания П.И. Щукина. М, 1896-1897. - Т. 1-2.