автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: "Сказание" инока Парфения в литературном контексте 1820-1870-х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме ""Сказание" инока Парфения в литературном контексте 1820-1870-х годов"

На правах рукописи

БУЗЬКО Елена Александровна

«СКАЗАНИЕ» ИНОКА ПАРФЕНИЯ В ЛИТЕРАТУРНОМ КОНТЕКСТЕ 1820 - 1870-х годов

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Тверь - 2005

Работа выполнена на кафедре истории русской литературы Тверского государственного университета

Научный руководитель:

доктор филологических наук профессор E.H. Строганова

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук A.B. Гулин кандидат филологических наук С.Ф. Дмитренко

Ведущая организация: Самарский государственный университет

заседании диссертационного совета К.212.263.03 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук в Тверском государственном университете по адресу: 170002, Тверь, пр. Чайковского, 70, корпус 4, ауд. 48.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале научной библиотеки ТвГУ по адресу: 170002, Тверь, ул. Володарского, д. 44а.

Защита диссертации состоится

в

часов на

Автореферат разослан

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук профессор

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Паломническая литература занимает значительное место в русской культуре. Лучшие из паломнических сочинений являются интереснейшими документами умственной и нравственной жизни народа. Яркий пример тому - книга «Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле постриженника Святыя горы Афонския инока Парфения» (1855)1. История писания и публикации «Сказания» свидетельствует о совершенном отсутствии притязаний на успех у его автора, который признавался в том, что работал над книгой, исполняя послушание, казавшееся ему «выше сил».

Феномен Парфения заключается в том, что ему удалось с точностью описать все виденное и слышанное, и вместе с тем живо запечатлеть свое переживание странствия, создав яркий образ автора, поэтому применительно к «Сказанию» можно говорить и об определенном следовании исторически сложившейся традиции паломнического сочинения, и о новаторстве Парфения.

В отличие от древнерусских хожений, получивших научное осмысление в работах В.П. Адриановой-Перетц, Д.С. Лихачева, Н.И. Прокофьева и др., паломнические сочинения нового времени, в том числе и книга Парфения, до настоящего времени не становились предметом изучения. Краткую информацию о «Сказании» можно найти лишь в справочных статьях и комментариях к текстам М.Е. Салтыкова и A.A. Григорьева. Вопрос о влиянии Парфения на Достоевского наиболее подробно рассмотрен в работах Р.В. Плетнева и И.Д. Якубовича. Однако в целом литературная судьба книги Парфения не становилась предметом специального исследования. Этим обусловлена актуальность диссертационной работы.

Цель исследования состоит в том, чтобы, сравнив «Сказание» с паломническими сочинениями 1820-1850-х гг., показать его уникальность, а также проследить судьбу книги, вписав ее в литературный контекст эпохи.

В соответствии с поставленной целью решаются следующие задачи:

jQOG-r

7оШ

1 Имя автора в миру - Петр Агеев, по другим источникам - Петр Андреев (1807-1878). Второе издание книги вь в 1856 г.

&ИВЛИ«ТЕ«Л I

С.ПетеМрт. trTQ I О» IWtfrt^AJ »

■ показать тенденции развития паломнической литературы в первой половине XIX в.,

■ определить место «Сказания» в ряду паломнических произведений 1820-1850-х гг.,

■ проанализировать восприятие книги Парфения современной ему критикой,

■ выявить значение «Сказания» в художественном опыте М.Е. Салтыкова-Щедрина и Ф.М. Достоевского.

Научная новизна исследования. В работе впервые предпринята попытка историко-литературного изучения «Сказания», что помогает объяснить феномен литературного успеха книги, раскрыть ее влияние на творчество A.A. Григорьева, М.Е. Салтыкова-Щедрина, Ф.М. Достоевского.

В исследовании использованы традиционные историко-литературные методы: историко-функциональный, генетический, типологический, сравнительно-исторический.

Теоретической основой диссертации послужили труды Л.Я. Гинзбург, Д.С. Лихачева, Н.И. Прокофьева, Ю.Н. Тынянова, Б.М. Эйхенбаума, Б.М. Энгельгардта и др.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее материалы и выводы могут быть использованы в вузовских курсах по истории русской литературы и критики, включены в спецкурсы и спецсеминары по творчеству Салтыкова-Щедрина, Достоевского, а также в учебные и учебно-методические пособия по соответствующей проблематике. Материалы диссертации могут быть использованы в качестве комментариев при издании сочинений названных авторов.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в виде научных докладов на конференциях «A.C. Пушкин и современный мир» (Тверь, 1999), «Актуальные проблемы филологии в вузе и школе» (Тверь, 2000); на международных конференциях «Художественный текст и культура» (Владимир, 1999), «М.Е. Салтыков-Щедрин на перекрестке тысячелетий» (Тверь, 2000). Содержание исследования отражено в пяти опубликованных статьях, одна статья находится в печати.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы, определены цель, задачи исследования, уточнены используемые в работе понятия и аспекты исследования, дана историография вопроса.

В главе первой - «"Сказание" Парфения и паломническая литература первой половины XIX в.» - рассматриваются паломнические сочинения ближайших предшественников Парфения. Для анализа «Сказания» наиболее важными представляются путевые записки профессиональных литераторов: Д.В. Дашкова «Отрывок из путешествия по Греции и Палестине в 1820 году» и «Афонская гора», А.Н. Муравьева «Путешествие к Святым местам в 1830 году», а также «Путешествие иеромонаха Аникиты2 к Святым местам Востока в 1834— 1836 годах». Названные сочинения представляют для нас особый интерес, так как созданы авторами с устоявшимися литературными взглядами. В диссертации учтены также паломнические сочинения A.C. Норова, П.А. Вяземского и др. Сравнение текста Парфения с сочинениями литераторов позволяет выявить важные содержательные и художественные особенности «Сказания».

Для литературы нового времени характерно бытование жанров с преобладанием личностного начала. В разделе, посвященном преодолению древнерусской традиции в паломнической литературе XIX в., акцент сделан на видоизменении традиционной жанровой модели древнерусского хожения в сравнении с паломническими сочинениями современников Парфения. Жанровая доминанта - путь в Святую Землю, поклонение местам человеческих страданий и божественной славы Христа, определяющая структуру и особенности текста хожения, в новое время утрачивает свою актуальность. Довольно разнородные и разноплановые сочинения паломников XIX в. вписываются уже в иную систему литературных жанров.

Сочинения об Афоне и Палестине, написанные в XIX в., отличаются лирическими отступлениями, широким использованием «чужого» слова (не только текстов священного Писания, но и литературных источников), вольной трактовкой библейских сюжетов. Эти особенности можно обнаружить в текстах Д.В. Дашкова,

2 В миру С.А. Ширинского-Шихматова.

литератора, который на основе паломнической поездки создал образец светского повествования. Его путевые записки «Русские поклонники в Иерусалиме. Отрывок из путешествия по Греции и Палестине в 1820-м году» и «Афонская гора» были анонимно напечатаны в «Северных цветах» за 1825 г.

Принципиальное отличие текстов Дашкова от «Сказания» Парфения состоит в том, что для Дашкова изначально существует не сама реалия, а литературное упоминание о ней, он смотрит на святые места сквозь призму литературы. Библейские образы возникают в сознании Дашкова уже преломленные литературным источником.

Упоминания Шатобриана, Василия Барского, иеромонаха Мелетия, Кира Бронникова, цитаты из поэм Гомера, Мильтона, Тасса, сонетов Петрарки у Дашкова целенаправленны, в них заметно намерение автора развить читательский вкус. Критерий эстетического вкуса для Дашкова определяет значимость памятников христианства. Его описание Святых мест достаточно точно, но предельно сжато и кратко, а в восприятии святых мест решающим оказывается эстетическое впечатление.

Сравнивая сочинения Дашкова со «Сказанием» Парфения, следует подчеркнуть, что для последнего эстетического критерия вовсе не существует. Отличительная черта его повествования — совершенное отсутствие влияния светской литературы, как существующей отдельно от церкви, вне ее Писания и Предания.

Повествовательную манеру Дашкова от «Сказания» Парфения особенно отличает обобщенный образ паломника, присутствующий в «Отрывке». В тексте Дашкова заметна непричастность автора к всеобщему действию - поклонению святыне. Эта особенность авторской позиции была отмечена Пушкиным, в его отзыве о паломничестве А.Н. Муравьева, где Пушкин укоряет Дашкова в «любопытстве найти впечатления», а Шатобриана в стремлении «обрести краски для романа»3.

Строя свое повествование, Парфений учитывал древнерусскую традицию: в его книге упомянуты такие авторы паломнических сочинений как игумен Даниил, Арсений Суханов, Василий Григорович-Барский. Но главное - опыт Парфения как путешественника по Святым

3 Пушкин A.C. Полное собрание сочинений: В 16 т. М.; Л., 1949. Т. 11. С. 217.

местам был обусловлен святостью самих мест: «Написал же все без пристрастия, но по совести, где сам ходил своими ногами, и что видел собственными своими очами...»4 В этом отношении он следовал традиции древнерусских хожений. Однако созданный им образ Святой Земли отличен от описаний Палестины и Афона у древнего паломника, так как несопоставим личный опыт писателей. Предметные детали для автора «Сказания» оказываются на втором плане в сравнении с его духовными переживаниями и пафосом книги.

Второй раздел главы посвящен сравнению книги Парфения с «Путешествием ко Святым местам в 1830 году» Муравьева.

В одной из первых глав своего «Путешествия» Муравьев признавался, что не сами «древности» составляли интерес его странствования, а то впечатление, которое они произвели на него. В этом признании заявлена авторская позиция, вполне согласующаяся с эстетическими взглядами «сентиментальных» путешественников, но отличающаяся от задачи Парфения.

Авторские установки Муравьева и Парфения принципиально различаются между собой: Муравьев опасается «провала» книги, Парфений - ее успеха; первый заботится о своем литературном имени, второй стремится поведать о «неизреченных милостях Господа» к нему, осознавая при этом, что «не учен внешней премудрости, груб и невежда словом». В отличие от стилистической манеры Муравьева, следующего за Шатобрианом, повествование Парфения отличается не стремлением к поэтизмам и «украшению стиля», а совершенным отсутствием таковых. Текст «Сказания» лишен романтических штампов и нагромождения эпитетов, которыми изобилует сочинение Муравьева.

Особое внимание в нашей работе уделено вопросу о восприятии книги Муравьева современниками. Важно заметить, что в 1832-1848 гг. Муравьев был известным церковным деятелем, а популяризация его «Путешествия» являлась государственно-просветительской задачей. По словам Н.С. Лескова, книга буквально «насаждалась» в школьной среде, что негативно сказалось на литературном имени Муравьева. Наиболее резкие суждения о Муравьеве и о его книге приходятся на то время,

4 Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле постриженника Святыя горы Афонския инока Парфения. М., 1856. Ч. 1.С. IV.

когда его деятельность в Синоде критически оценивалась современниками.

Показательно различное отношение к литературной деятельности Муравьева в официальных отзывах и в частной переписке. Так, в критической статье о «Путешествии по Святым местам русским», опубликованной в 1836 г., И.С. Тургенев писал об «истинном таланте» Муравьева и именовал его произведение «изящным рассказом»5. В письме к Дружинину от 10 октября 1858 г. Тургенев дал «Путешествию» противоположную характеристику: он призвал «похоронить книгу Муравьева молчанием за невозможностью отозваться о ней как следует». «Муравьевской лжи», т. е. его «Путешествию», Тургенев противопоставил искренность повествования Парфения, назвав автора «Сказания» «великим русским художником и русской душой».

Противопоставление Парфения Муравьеву присутствует и в письмах Ап. Григорьева. Его отзывы о «Путешествии» выражают эстетические взгляды критика, который относил книгу к «деланным», искусственным произведениям, не принимая авторскую позицию, нагромождение образов, излишнюю восторженность слога. В «Сказании» же инока Парфения Григорьев видел истинный «тон историка», противостоящий, по его мнению, «гнусно-противному» тону Муравьева. Глубоко верующему сердцу Парфения были не нужны «излишние лирические» порывы. Но, главное, эстетический взгляд на христианские святыни казался Григорьеву неуместным: по его мнению, критерий художественного вкуса неприложим к вечным ценностям.

Главным свидетельством популярности «Путешествия ко Святым местам в 1830 году» остаются мемуары Муравьева, в которых он ссылается на похвалы Пушкина. Текст Пушкина под редакторским названием «Путешествие к Св. местам» А.Н. Муравьева» всегда рассматривался как рецензия на книгу. Но, с нашей точки зрения, он может быть отнесен сколько к сочинению Муравьева, столько же и к самому факту его паломничества. Строки «С умилением и невольной

5 Из позднейшего письма Тургенева в редакцию «Вестника Европы» (1875 г.) известны подробности написания этой статьи, которую сам автор не считал своим первым литературным трудом, а всего лишь «ребяческим упражнением», призванным сыграть определенную роль в его служебной карьере (Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: В 28 т. Письма. М.; Л., 1966. Т. 11. С. 161).

завистью прочли мы книгу г. Муравьева» выражают отношение Пушкина не к писательскому таланту Муравьева, а к его поступку, который действительно вызвал в обществе восторженный интерес. Из текста Пушкина видно, что для него заслуга Муравьева заключается прежде всего в том, что тот посетил Святые места «как верующий, как смиренный христианин, как простодушный крестоносец...»

Сознательная поэтизация странствия, столь характерная для Дашкова и Муравьева как последователей Шатобриана, совершенно отсутствует в дневнике иеромонаха Аникиты, сочинении, стоящим особняком в паломнической литературе XIX в., что показано в третьем разделе главы. Парфения сближает с автором дневника не только единство мировоззрения: о. Аникиту Парфений почитал святым, их духовные пути пересеклись на Афоне, не исключено знакомство автора «Сказания» с дневником о. Аникиты. Обоих авторов роднит общность позиции: они вели свои записи для воспоминания совершившегося над ними «милосердия Божия».

Литературную деятельность С.А. Ширинский-Шихматов начинал как писатель, стремившийся воплотить в своем творчестве эстетическую программу шишковистов. Но произведениями, созданными в миру, его творческое наследие не исчерпывается, так как в значительной степени оно представлено религиозными сочинениями.

Путевой дневник не был предназначен самим автором для публикации. Заметки о. Аникиты появились на страницах «Христианского чтения» в 1891 г. под названием «Путешествие иеромонаха Аникиты по Святым местам Востока в 1834-1836 годах». Вступительная статья и комментарии священника В.И. Жмакина придали дневнику Шихматова форму паломнического путешествия. Публикатор включал в примечания свидетельства современников-паломников, прежде всего A.C. Норова и А.Н. Муравьева. Так дневник о. Аникиты пополнялся необходимыми конкретными сведениями о тех или иных местах Палестины, что изначально присуще паломническому сочинению. В примечаниях к «Путешествию» Жмакин использовал самые разнообразные источники, в числе которых было и «Сказание» Парфения.

Рефлективные и исповедальные фрагменты в тексте Аникиты почти отсутствуют, фиксируется только «конечное» духовное состояние. Конкретика присутствует у Шихматова тогда, когда он говорит о дне, времени и месте совершения богослужения, она важна

автору как необходимый элемент церковного круга. Объективные сведения о святынях Палестины, представленные в его дневнике, очень скудны, почти однотипно ведется повествование и о богослужениях, совершенных Аникитой. В отличие от этого, рассказ Парфения отличается изобразительностью и рельефностью, библейские реалии у Парфения оказываются ближе к древнерусской традиции. Опираясь на собственный опыт, Парфений, как и древний писатель, достигал живописной ясности и объективности изображения.

Как и книга Парфения, «Путешествие иеромонаха Аникиты» может быть отнесено к душеполезному чтению. Однако о читательском интересе к сочинению Шихматова говорить не приходится и дело не только в том, что дневник был опубликован в конце века и отклики на него неизвестны. Однотипная структура записей, сложные синтаксические конструкции, церковнославянская лексика создают значительные трудности для восприятия текста.

Наши наблюдения позволяют говорить о том, что востребованность произведений профессиональных литераторов читательской аудиторией никак не может сравниться с влиянием «Сказания», которое, по словам Ап. Григорьева, испытала «вся серьезно читающая Русь». Простодушно-наивное и вместе с тем образное повествование Парфения воспринималось литературной общественностью 1850-1860-х гг. как особый литературный стиль, который не смог создать ни один современный Парфению писатель-паломник.

Вторая глава диссертации - «"Сказание" инока Парфения в восприятии литераторов-современников» - посвящена литературной судьбе книги. Предметом нашего анализа является рецепция «Сказания» в критике 1850-х гг., а также влияние произведения Парфения на творчество Салтыкова-Щедрина и Достоевского.

Многочисленные отклики, которые получило «Сказание» в литературной среде, свидетельствуют о писательском даровании его автора. Для современников книга представляла значительную художественную ценность. Автор «Сказания», смиренный инок, писавший книгу против своей воли, был поставлен в один ряд с Байроном, Гоголем (A.B. Дружинин), Пушкиным, Островским (A.A. Григорьев), С.Т. Аксаковым (A.A. Григорьев, М.Е. Салтыков). «Удивительные образы» «Сказания», его самобытный язык и церковнославянский строй речи оказались уместными в избранном

писателем жанре и были восприняты современниками как «поэтическая фантасмагория» (A.B. Дружинин).

В периодических изданиях второй половины 1850-х гг. были опубликованы пять статей, посвященных книге Парфения: Н.Г. Чернышевского в «Современнике», анонимная статья в «Москвитянине», С.М. Соловьева в «Русском вестнике», Н.П. Гилярова-Платонова в «Русской беседе» и A.B. Дружинина в «Библиотеке для чтения».

Наиболее полный критический разбор «Сказания» принадлежит Гилярову-Платонову. Его статья отличается критической смелостью, глубоким прочтением текста, ясным пониманием позиции автора. Читательский интерес к книге критик объясняет полной противоположностью привычных обывательских понятий образу жизни и мыслей автора «Сказания». По мнению Гилярова-Платонова, утрате «цельности жизни» в немалой степени способствует современное воспитание и образование. Однако именно антиномия двух представлений о жизни, по мнению критика, обеспечила книге Парфения читательский интерес.

Основное внимание в статье Гиляров-Платонов уделил языку книги. Критик не просто подчеркивал смешение церковно-славянской лексики с простонародной речью, но указывал на причину «живого», т.е. легкого чтения «Сказания», в отличие от других сочинений, наполненных старославянизмами. Славянские обороты речи для Парфения - не стилистическое украшение, не риторические фигуры, но «образ его мысли, чувства, его жизнь».

Свидетельством достоинств книги стала дискуссия, развернувшаяся вокруг нее в 1856-1858 гг. Поводом послужила предполагавшаяся в «Библиотеке для чтения» критическая статья о «Сказании». Попытка восстановить историю этого неосуществленного замысла обращает к эпистолярному наследию Григорьева, Дружинина, Тургенева, а также к тексту незавершенной статьи Салтыкова-Щедрина о книге Парфения и «Парадоксам органической критики» Григорьева.

С инициативой написания статьи выступил A.A. Григорьев. Фактический редактор журнала «Библиотека для чтения» A.B. Дружинин и И.С. Тургенев, соглашаясь с высокой оценкой книги Григорьевым, признавали необходимость осмыслить книгу Парфения как замечательное явление литературы. Над статьей для «Библиотеки» параллельно работали Григорьев и Салтыков. Однако статья Григорьева

о «Сказании» ни в печатном, ни в рукописном виде неизвестна, а текст статьи Салтыкова, датируемый первой половиной 1857 г., остался незавершенным.

Для истории неосуществленного замысла и понимания того, как воспринималось «Сказание» в литературной среде 1850-1860-х гг., особенно важна встреча Григорьева и Салтыкова в марте 1857 г. Воспоминания об этой беседе сохранили «Парадоксы органической критики», где Григорьев утверждает, что Салтыков занимал «отрицательную позицию» по отношению к книге. Однако статья Салтыкова не дает оснований для такой оценки. Остается предположить, что Григорьев своеобразно истолковал позицию писателя, и причиной этого могло стать негативное отношение Салтыкова к древнему народному благочестию. С нашей точки зрения, салтыковское обличение аскетического воззрения было для Григорьева равнозначно неприятию «Сказания». По мнению автора «Парадоксов», книга Парфения свидетельствовала об органичности и временной неразрывности духовной жизни народа. Эта мысль Григорьева, неоднократно высказываемая в письмах к Дружинину, нашла подтверждение в его статьях «Русские народные песни», «Западничество в русской литературе» и др.

Неразрывность духовной жизни народа от XII до середины XIX в. заключалась, по Григорьеву, главным образом, в той «аскетической струне», которая создала «изумительное поэтическое миросозерцание духовных стихов». Аскетические мотивы «Сказания» говорили критику о непреходящих духовных устоях, о той связи времен, которая позволила ему назвать книгу Парфения вещью «совершенно народною». Признавая единство принципов народности и художественности, Григорьев рассматривает книгу Парфения в одном ряду с «Семейной хроникой» Аксакова и драмами Островского.

Отмечая очевидное родство «Сказания» и «Семейной хроники», Григорьев, однако, подчеркивал разницу между ними. В книге Парфения он особенно ценил ту цельность мировоззрения, в основе которой лежало сознание нравственного идеала. «Семейная хроника» представляла для Григорьева в большей степени исторический интерес, тогда как сочинение Парфения несло глубочайшую христианскую мудрость в «великой простоте своей мысли». Миросозерцание Парфения не только выражало «коренные нравственные начала жизни народа», но, главное, оно всецело было сосредоточено на стремлении к

христианскому идеалу. В этом «ясно сознаваемом и живо чувствуемом идеале» автора Григорьев видел высшую нравственную, а, следовательно, и художественную ценность.

Без учета взглядов Григорьева трудно понять позицию его оппонента, Салтыкова, посвятившего Парфению значительную, но незавершенную и, по нашему мнению, противоречивую статью. Салтыков опровергал органическую связь народной жизни с духовными ценностями Древней Руси, ограничивая народность «правдивым изображением народного быта».

Достоинство «Сказания» Салтыков видит в отсутствии того неприемлемого для него представления об аскетизме, которое он находит в духовных стихах. Древние духовные стихи становятся в статье поводом для обличения религиозного аскетизма. В нашей работе внимание сосредоточено на интерпретации Салтыковым духовного стиха об Иоасафе-царевиче, который повествует о важнейшем эпизоде в легендарной биографии царевича - вступлении в пустыню. Стих об Иоасафе интересовал писателя (в архиве Салтыкова сохранилась его собственноручная запись стиха, сделанная в Нижегородской губернии весной 1855 г.) и был использован не только в статье-рецензии на книгу инока Парфения, но и в «Губернских очерках».

Анализируя стих об Иоасафе в статье о Парфении, Салтыков рассматривает понятия «пустыня» и «весна» как несовместимые, олицетворяющие собой противоположные начала. Основываясь главным образом на варианте стиха, опубликованном И.В. Киреевским, Салтыков находит в нем антиномию пустыни и весенней красоты. Весна понимается им как прекрасная соперница-соблазнительница, отвлекающая царевича от подвигов пустынножительства, аскетизма которых писатель не приемлет. По Салтыкову, не столько подвиги аскетизма, сколько наслаждение природой должны ожидать пустынника. В цельном миропредставлении народного певца, слагателя стиха, Салтыков пытается разделить созерцание природы и религиозные идеалы отшельника. Их слияние он называет «грубыми мистическими стремлениями». Ища в тексте древнего стиха «поэтическую струю», Салтыков не видит за ней цельности мировоззрения слагателя, а строгий максимализм в понимании нравственного закона остается писателю непонятен. Возвеличивание пустыни писатель не приемлет, пребывание

в ней неизменно ассоциируется у Салтыкова с ношением черной ризы, вкушением гнилой колоды, питьем болотной воды6.

Обращаясь к книге Парфения, Салтыков пытается обосновать свое неприятие аскетизма. Однако в действительности у Парфения - то же возвеличивание безмолвной пустыни, то же чаяние обрести «тихое пристанище» как спасение от «многомятежного мира». Приведенные в статье Салтыкова фрагменты «Сказания» и духовные стихи обладают общей идеей, заключая в себе антиномию «многомятежного мира» и «тихого пристанища», однако Салтыков находит эту антиномию только в тексте Парфения. Он ценит «Сказание» за поэтические краски, за ту ясность и «полноту художественных форм», которых он не увидел в древних стихах. Трактуя текст древнерусского стиха буквально, Салтыков, в некотором роде повторяет ошибку старообрядцев, вследствие чего приходит к выводу о «зверском безобразии» древнего аскетизма.

Противопоставляя беспощадному аскетизму подвиг благочестия, запечатленный в «Сказании», Салтыков видит в книге Парфения якобы данную автором возможность «удобно», т.е. не отказывая себе ни в каких благах, исполнять долг христианина. Следуя логике статьи, неизбежно приходим к тому, что описанные Парфением духовные подвиги отшельников на Афоне зависят от общественного благоустройства, от «выхода» общества из младенческого состояния. Критерием «молодости» общества у Салтыкова оказывается европейская цивилизация, соответственно, благочестие рассматривается с точки зрения общественной пользы. Такая трактовка книги максимально расходится с идеей и целью автора «Сказания».

В цикле «Губернские очерки» категоричная оценка аскетического воззрения сглажена. Это подтверждает анализ очерка «Отставной солдат Пименов», в котором наиболее отчетливо проявились текстовые параллели с сочинением Парфения.

Герой рассказа, странствующий по Святым местам, оказывается в тех же ситуациях, что и автор «Сказания». Народное понимание святости, выраженное в речи рассказчика Пименова, близко представлениям о благочестии самого Салтыкова: на первое место ставится изнурение тела. Это проявилось в рассказе Пименова о старце

6 Заметим, что приведенная триада не является буквальным руководством к действию, но представляет собой устойчивую символическую формулу.

Вассиане, сюжетную основу которого составило житие Даниила Ачинского, занимающее особое место в «Сказании» Парфения. Пименов ограничивает подвиги Вассиана питьем гнилой воды, питанием корнями и травами, железными веригами, житием в келии, подобной гробу. В тексте Парфения также содержатся подробности телесных подвигов старца, но внимание автора сосредоточено на духовных явлениях. Понимание аскетизма как обязательного спутника добродетели привело Салтыкова-критика к неприятию древней поэзии. В рассказе «Отставной солдат Пименов» жизнь Вассиана оказывается связана с пустыней, и в данном случае рассказчик сочувствует уходу старца в пустыню, равно как Салтыков сочувствует подвижничеству Даниила, героя «Сказания».

Книга Парфения оказала значительное влияние и на Ф.М. Достоевского. Обращает на себя внимание разногласие, существующее в научной литературе по вопросу о влиянии Парфения на Достоевского: так, И.Д. Якубович говорит о стилизации текстов писателя под строй речи Парфения и опровергает влияние религиозных мотивов «Сказания» на писателя; Р.В. Плетнев, напротив, утверждает тяготение Достоевского к цельному православному мировоззрению Парфения7. Для нас очевидна необходимость разграничения мировоззренческого влияния Парфения на писателя и стилистических заимствований Достоевского из «Сказания». Попытка исследования проблемы «Достоевский и Парфений», предложенная в диссертации, преимущественно сосредоточена на романе «Бесы», как на менее изученном материале.

В интересующем нас отношении наиболее важен эпизод с юродивым Семеном Яковлевичем в окончательном тексте «Бесов». Он заключает в себе контаминацию двух различных источников -«Сказания» инока Парфения и «Жития Ивана Яковлевича» И.Г. Прыжова, которые значительно переосмыслены Достоевским. Обличение, злая насмешка над юродивым, ставшие доминантой прыжовского сочинения, для автора «Бесов» оказались не просто неприемлемы, но явились предметом острой полемики. С произведением Парфения дело обстоит иначе: Достоевский сочувствует и автору книги, и его героям. Прототипом юродивого в

1 Pletnev R. Dostojevskiy und der Hieromonach Parfeniy // Zeitschrift für slavische Pilologie. 1937. Bd. XIV. № 1-2. S. 36-39; Якубович И.Д К характеристике стилизации в «Подростке» // Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1978. Т. 3. С. 136-143.

«Бесах» становится не только Иван Яковлевич Корейша, довольно скупо описанный в «Сказании», но и основоположник оптинского старчества, иеросхимонах Леонид. Рассказ Парфения о нем послужил основным источником сцены у Семена Яковлевича. Анализ этой сцены позволяет говорить о Семене Яковлевиче как о носителе Божией правды и опровергает мысль, высказанную в книге М.М. Дунаева «Православие и русская литература», о том, что Семен Яковлевич для Достоевского оказывается лжеюродивым.

С книгой Парфения связан и рассказ Марьи Тимофеевны о блаженной Лизавете. Марья Тимофеевна буквально пересказывает эпизод из «Сказания», где говорится о некой затворнице Евдокии. Сопоставив фрагмент «Сказания» с текстом романа, нельзя не заметить разницу между позицией автора «Сказания», отличающейся ортодоксальной четкостью, и взглядами Марьи Тимофеевны, которые обнаруживают особое, скорее пантеистическое, нежели христианское, миросозерцание. Идеи Парфения, так же как сюжеты и стиль «Сказания», в романе Достоевского подвергаются художественной обработке.

Следуя особой речевой манере «Сказания», «наивности» повествования Парфения, Достоевский устами «ясновидящих» героев излагает свое понимание Бога, мира и человека. Мировоззрение Парфения не выходит за рамки церковного сознания, в откровениях же Марьи Тимофеевны, Макара, Зосимы мы сталкиваемся с «жизнелюбивым и оптимистическим» (A.B. Карташев) христианством.

Антропология Достоевского сосредоточена на поиске «положительно прекрасного человека». Личность Парфения, его подвижническая жизнь, запечатленная на страницах «Сказания», в полной мере отвечала представлениям Достоевского о русском праведнике. Образ Парфения Достоевский собирался запечатлеть в «Житии великого грешника». В черновиках этого неосуществленного замысла имя Парфения оказывается рядом с именем Тихона Задонского. За полгода до смерти в записной тетради писатель упоминает Парфения как пример «человека, сумевшего взойти на последние ступени совершенства <...> и любовно откликающегося на каждый зов земной жизни» (Б.М Энгельгардт). Для Достоевского Парфений был представителем того «народа-богоносца», в который так верил писатель. Именно это сыграло решающую роль в отношении Достоевского к сочинению Парфения.

В заключении подводятся итоги проведенного исследования. В диссертации показано, что для литераторов-современников автогерой «Сказания» олицетворял идеал нравственных добродетелей. Высокий духовный облик Парфения во многом определял рецепцию «Сказания» как замечательного явления литературы. Все сказанное позволяет говорить о непреходящей ценности книги, переиздание которой сегодня является насущной необходимостью.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Безбородова Е.А. Паломническое сочинение и «литература путешествий» // Актуальные проблемы филологии в вузе и школе. Тверь, 1998. С. 25-26.

2. Бузько Е.А. О дневнике-путешествии С.А. Ширинского-Шихматова // Актуальные проблемы филологии в вузе и школе. Тверь, 1999. С.149-150.

3. Бузько Е.А. «Сказание» инока Парфения в полемике М.Е. Салтыкова-Щедрина и А.А. Григорьева // М.Е. Салтыков-Щедрин: жизнь и творчество: Материалы конференции. Углич, 2000. С. 19-21.

4. Бузько Е.А. К вопросу об источниках сцены у юродивого в романе Ф.М. Достоевского «Бесы» // Историко-литературный сборник / Ред.-сост. А.Ю. Сорочан, М.В. Строганов. Тверь, 2002. Вып. 2. С. 118123.

5. Бузько Е.А. «Сказание <...> инока Парфения» в восприятии Салтыкова-Щедрина // Щедринский сборник / Науч. ред. Е.Н. Строганова. Тверь, 2003. Вып. 2. С. 128-139.

6. Бузько Е.А. Духовный стих об Иоасафе-царевиче в интерпретации М.Е. Салтыкова-Щедрина (в печати).

Подписано в печать 18.07.05. Формат 60 х 84 1/16. Бумага типографская № 1. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,25. Уч.-изд. л. 1,2. Тираж 100 экз. Заказ 329.

Тверской государственный университет. Филологический факультет. Адрес: 170002 г. Тверь, проспект Чайковского, 70.

il

РНБ Русский фонд

2006-4 10324

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Бузько, Елена Александровна

Введение.

Глава I. «Сказание» Парфения и паломническая литература первой половины XIX в.

Раздел 1. Преодоление древнерусской традиции в сочинениях паломников XIX в. (Д.В. Дашков).

Раздел 2. «Путешествие» А.Н. Муравьева и его восприятие современниками.

Раздел 3. Дневник иеромонаха Аникиты как литературное явление

Глава II. «Сказание» инока Парфения в восприятии литераторов-современников

Раздел 1. Рецепция книги Парфения в критике 1850-х гг.

Раздел 2. «Сказание» инока Парфения в творческом сознании

М.Е.Салтыкова-Щедрина.

Раздел 3. Сочинение Парфения как источник романов 136 Ф.М. Достоевского.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Бузько, Елена Александровна

Паломничество, т.е. поклонение местам человеческих страданий и божественной славы Христа, как неотъемлемый элемент религиозного сознания, как церковный обычай, есть одновременно и явление культурно-историческое. Редкий поклонник святых мест не фиксировал свои путевые впечатления, поэтому паломническая литература составляет огромный пласт культуры, как русской, так и западноевропейской, и весьма разнообразна по своему жанровому составу. К паломнической литературе можно отнести путеводители, очерки, заметки, письма.

Первые путевые очерки в русской литературе принадлежали паломникам древней Руси и получили название «хожений» («хождений»)1. На сегодняшний день насчитывается более семидесяти древнерусских хожений2, многие из которых имеют несколько списков, что свидетельствует о популярности жанра в прошлом. Традиционный жанр хожения отличает сжатое изложение событий, участником которых являлся автор, точное описание святых мест, наконец, общая поучительная и познавательная цель сочинения.

В основной своей массе хожения представляли собой паломнические сочинения, но с конца XIV в. («Хождение Игнатия Смольнянина») путешественники, наряду с паломническими, ставят перед собой иногда дипломатические или торговые цели. Такого рода путевые очерки окончательно укрепляются в середине XV века и достигают своего расцвета в «Хождении за три моря» Афанасия Никитина.

Тема пути в древнерусской литературе, как правило, оказывается связанной с образом Святой земли. Святые места не только предельно

1 В медиевистике используются оба термина: «хожение» и «хождение». Мы используем вариант «хожение» вслед за Н.И. Прокофьевым, издавшим «Книгу хожений».

2 Прокофьев Н.И. Древнерусские хождения XII — XV веков. Автореф. дисс. докт. филол. наук. М., 1970. удалены от путника, но и требуют от него особых усилий, сопряженных прежде всего с духовным подвигом. Путь к Святой земле в сознании средневекового человека являлся семиотически значимым. Отправление в путь означало отказ от привычной жизни, от устоявшегося быта, подразумевало приобщение к святыне. По замечанию Ю.М. Лотмана, «всякое путешествие» в средние века приобретало «характер паломничества»3.

Девятнадцатый век несет принципиально новое, аналитическое отношение к православному Востоку, выразившееся в изучении древнерусского паломничества, в разыскании и изучении его памятников. В первой половине XIX в. паломничество еще не имело того массового характера, который оно приобрело после, в особенности с возникновением в 1882 г. Палестинского общества, однако начало научного осмысления паломнических сочинений как явления литературы приходится именно на это время, когда хожения становятся объектом исторических и текстологических исследований. Появилась необходимость в издании хожений, в выявлении рукописных списков, в их сравнительно-текстологическом описании. Это было осуществлено вполне только к 7080 годам XX столетия, когда Н.И. Прокофьевым была издана «Книга хожений»4. Исследования Прокофьева были вызваны многовековым читательским интересом к сочинениям древнего жанра и опирались на разыскания, исследования и опыт почти двух столетий. В XVIII в. древнерусские хожения долгое время распространялись еще в списках. Только в 1783 г. выходит отдельной книгой «Хожение Трифона Коробейникова». В 1788 г. издается сочинение Игнатия Смольнянина и

Лотман Ю.М. О понятии географического пространства в русских средневековых текстах // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3-х т. Таллинн, 1992. Т. 1. С. 408.

4 Книга хожений. Записки русских путешественников XI — XV веков. М., 1984.

Во Иерусалим хожение», входившее в состав Никоновской летописи. Более десяти хожений было напечатано в «Древней Российской библиотеке» Н.И. Новикова.

В начале XIX в. продолжается начавшееся в предыдущем столетии издание древних паломнических сочинений. Н.М. Карамзин в примечаниях к «Истории Государства Российского» использует выписки из хожений. В «Словаре историческом о бывших в России писателях духовного чина греко-российской церкви» Е. Болховитинова говорится о семи писателях-паломниках: дается оценка литературных трудов игумена Даниила, Степана Новгородца, Игнатия Смольнянина, Зосимы, Арсения Суханова, Мелетия Саровского, Василия Григоровича-Барского. В 1830-х гг. были обнаружены новые тексты хожений. Археограф М.П. Строев известил о находке хожения в Царьград Антония (Добрыни Ядрейковича), и после этого известия М.А. Максимович дал его разбор в «Истории древней русской словесности». Огромный вклад в изучение хожений внес И.П. Сахаров, который впервые издал собранные на то время «Путешествия русских людей». Эта книга, выдержавшая четыре издания, оставалась единственным сборником древнерусских хожений вплоть до 1984 г., когда вышло издание, подготовленное Н.И. Прокофьевым.

Попытку описания и научного осмысления паломнической литературы предпринимает в 60-е гг. XIX в. Н.В. Докучаев. Его исследование также было обращено к древнерусским памятникам5.

Начиная с 1840-х гг. древнерусские хожения входят в курсы по истории литературы. Разбору, анализу сочинений древних

5 Докучаев Н.В. Древнее русское паломничество ко Святым местам Востока вообще и путешествия русских раскольников в те же места в частности // Черниговские епархиальные известия. 1867. № 1-9; Докучаев Н.В. Древнерусское официальное паломничество ко Святым местам Востока в связи с отношениями русской церкви к восточной // Черниговские епархиальные известия. 1869. № 13-16. путешественников уделяют внимание С.П. Шевырев, А.Д. Галахов, И.А. Порфирьев, А.Н. Пыпин.

Новый всплеск в обращении к сочинениям паломников приходится на конец XIX в. С образованием Палестинского общества и с началом издания первых выпусков Палестинского сборника, т.е. в 1880-е гг. и в последующие десятилетия, развертывается большая работа по изданию паломнических хожений. Вокруг сборника группируются крупные силы текстологов (М.А. Веневитинов, архимандрит Леонид, Х.М. Лопарев, С.О. Долгов, Н.Я. Марр).

Исследования начала XX в. были направлены и на поиски новых памятников и списков, на изучение библейских и апокрифических мотивов в хожен иях. Среди трудов литературоведов следует назвать концептуальные работы В.П. Адриановой-Перетц, Д.С. Лихачева, Я.С. Лурье. В XX в. появляется особенно много исследований, находящихся на стыке наук. Тексты хожений рассматриваются в качестве исторических, палеографических, этнологических источников у Д.С. Лихачева, М.Н. Тихомирова, В.Л. Янина6. Что касается религиозных мотивов хожений, то подробно о них в советском литературоведении говорить было не принято, зачастую их обходили молчанием, либо вовсе опровергали (Данилов В.В., Янин В.Л.).

Паломническими сочинениями занималось не только традиционное литературоведение. Тартускую структурно-семиотическую школу

6 Лихачев Д.С. Русский посольский обычай XI-XIII вв. Исторические записки. М., 1946. Т. 18; Тихомиров М.Н. Средневековая Россия на международных путях XI — XV вв. М., 1966; Янин В.Л. Междукняжеские отношения в эпоху Мономаха и «Хождение игумена Даниила» // ТОДРЛ. М.; Л., 1960. Т. XVI. интересовали происхождение древнерусских хожений, семиотическая функция пространства в древнерусских путешествиях7.

Несмотря на то, что паломнические сочинения не были явлением собственно литературным, в медиевистике неоднократно поднимался вопрос о хожениях как о произведениях художественной литературы. В историко-литературных исследованиях можно встретить мнение, что художественная сторона описания у игумена Даниила не развита, что его эстетические впечатления сдержанны8. Мнение о том, что хожения представляют собой географические труды, опроверг Н.И. Прокофьев в своей докторской диссертации. Ученый доказал, что хожения — «одна из форм литературы художественной, но того периода, когда художественность носила особый отпечаток и значительно отличалась от художественности литературы нового времени»9.

Необходимо заметить, что единого мнения ученых о жанрообразующем признаке хожений не существует. Несмотря на это, в стремлении исследователей выявить общую доминанту древнего жанра заметна некое сходство суждений. Хожения, «благочестивые путешествия» (Н.К. Гудзий), характеризуются, по мнению ВЛ. Адриановой-Перетц, целью паломника конкретизировать религиозные представления, говоря иначе, в качестве жанрообразующего фактора здесь выступает религиозно-поучительный смысл (К.Д. Зееман).

С нашей точки зрения, очевидной жанровой доминантой древнерусских текстов является религиозный объект, путь в Святую землю

7 ЛотманЮ.М. О понятии географического пространства в русских средневековых текстах //Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Таллинн, 1992. Т. 1. о

Адрианова-Перетц В.П. Путешествия // История русской литературы. М.; Л., 1941. Т. 1.

9 Прокофьев Н.И. Древнерусские хождения XII - XV веков. Автореф. дис. докт. филол. наук. М., 1970. С. 27. и пребывание в ней, что и определяет структурные особенности текста хожений.

Составляя описания Святой земли, древнерусские авторы руководствовались греческими проскинитариями и ставили перед собой вполне определенные, практические цели. Их детальное описание святых мест было ориентировано на литературный этикет эпохи. Изменившиеся со временем критерии художественности коснулись и паломнической литературы: в записках путешественника XIX в. уже редко можно было найти черты классического хожения в чистом виде. Само же слово хожение» начинает выходить из широкого употребления уже с XVI в. (с

Путешествия.» Трифона Коробейникова). В XVIII столетии свои паломнические сочинения авторы именуют «путешествиями»:

Путешествие в Святую Землю старообрядца московского священника

Иоанна Лукьянова», «Путешествие посадского человека Матвея

Гавриловича Нечаева в Иерусалим», «Путешествие в Иерусалим Мелетия,

Саровския пустыни иеромонаха.» и др.

Секуляризация общественной жизни и форм общественного сознания отразилась и на паломнической литературе.

Путь человека допетровского времени лежал почти всегда на Восток.

Запад не только не пользовался популярностью у путешественников, но, напротив, воспринимался как источник ереси, как постоянная опасность для традиционного уклада русской жизни. Начало царствования Петра I открыло путь русским людям в Европу, хотя путешествия за границу были ю почти всегда вынужденными: «туда не ехали, туда посылали» . Подданные Петра Великого часто с «тяжелым сердцем и в мрачном настроении» отправлялись в неведомые края изучать неведомые им науки и ремесла. Европа была носителем опасностей, неразрешимых трудностей,

10 Сивков К.В. Путешествия русских людей за границу в XVIII веке. СПб., 1914. С. 8. и противостояла Святой земле, которая, напротив, хранила паломника. У игумена Даниила четко выражено сознание того, что паломник — человек особенный, его не могут коснуться никакие беды, или, во всяком случае, он их выдержит.

По мнению К.В. Сивкова, путешественники, которые оправлялись в XVIII в. в Европу, были еще во многом близки древнерусским паломникам11. Они подолгу рассматривают и описывают какие-нибудь «диковинные вещи», но проходят мимо величайших памятников искусства; мало интересуются политикой, экономикой, наукой, зато внимательны к святыням, в своих записках они неизменно подчеркивают превосходство православной веры над католической. Так, П.А. Толстой, прибыв в Венецию, сначала идет в греческую церковь Св. Георгия, а только затем в знаменитый собор Св. Марка12.

Древнерусский писатель-путешественник свою задачу видел в рассказе о тех конкретных предметах и реалиях, которые оказывались связанными с событиями Священной истории. Новая светская культура диктовала свои законы, свое разнообразие жанров и стилей, свой язык. С возникновением сентиментализма зарождается интерес к самой личности путешествен н и ка.

К середине XVIII в. путешествие за границу становится необходимым в образовании и воспитании дворянина. При Екатерине II такие поездки часто совершаются добровольно. Молодой человек едет на Запад изучать юридические и философские науки, как правило, будучи уже знакомым с европейской культурой. Постепенно сочинения путешественников освобождаются от подробного и сухого перечня виденного и слышанного, в них появляются «новые образы и приятные

11 Сивков КВ. Указ. соч. С. 10.

12 Толстой П.А. Путешествия стольника П.А. Толстого по Европе, 16971699 / Изд. подгот. Л.А. Ольшанская, С.Н. Травников. М., 1992. впечатления», которые «обогащают воображение» путешественника. Такая поездка, т.е. реальный бытовой поступок, легла в основу «сентиментального путешествия».

Путешествие» принято считать одним из основных жанров сентиментализма. В сентиментальном путешествии, где на первый план выдвинута личность автора, где в центре внимания оказывается внутренний мир человека, преобладает лирическое начало. Оно же является средством выражения душевной жизни автора и противостоит эпическому повествованию традиционного хожения.

В России «литература путешествий» получила широкое распространение. «Путешествие» было этапным моментом на пути становления и развития русской прозы. Своего апогея этот жанр достигает в «Письмах русского путешественника». В сочинении Карамзина, как и у Стерна, на первый план выдвигается личность автора, предпочтение отдается лирическому повествованию, превосходство субъективного начала оказывается принципиальным. Кроме того, Карамзин и его последователи ставили перед собой цель «привить» читателю тонкий вкус, любовь к изящному.

Утверждение собственно литературного путешествия как жанровой разновидности соотносится с определенными временными границами13. Закат «литературы путешествий» приходится уже на 30-е гг. XIX столетия, когда появились жанровые пародии и наметилась тенденция к слиянию «путешествия» с иными жанрами («Странник» А. Вельтмана).

По мнению Н.И. Прокофьева, вымышленные литературные путешествия, столь распространенные в карамзинскую эпоху, восходят к

13 Ивашина Е.С. Жанр литературного путешествия в России конца XVIII — первой трети XIX века. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1980. древнерусскому хожению наряду с путевыми очерками14. Однако нам представляется более основательной точка зрения Е.С. Ивашиной, которая разграничивает путевой очерк и литературное путешествие, указывая на «различные подходы повествователя к описываемым явлениям окружающего мира»15. Эпическое начало путевого очерка противостоит, по Ивашиной, «форсированному лиризму» литературного путешествия.

В отличие от «сентиментального путешествия», жанр путевого очерка присутствовал в литературе постоянно. Его жанрообразующие черты, генетически восходящие к хожению, варьировались и менялись в зависимости от историко-литературной ситуации. К середине XIX в. путевой очерк имел уже мало общего с традиционным древнерусским хожением, но еще не обладал «твердыми, традиционными формами» (Б.М. Энгельгардт). И.А. Гончаров, работая над «Фрегатом "Паллада"», сетовал, что «нет науки о путешествиях», и потому «никому не отведено столько простора и никому от этого так не тесно писать, как путешественнику»16.

Паломнические сочинения о Палестине и об Афоне, которые создаются и публикуются в XIX в., нельзя отнести ни к светским путевым очеркам, подобным «Фрегату "Палладе"» Гончарова, ни, тем более, к «сентиментальному путешествию». Говоря о паломническом сочинении XIX в., следует признать, что оно так и не получило в современном литературоведении научного осмысления17.

14 Прокофьев Н.И. Древнерусские хождения XII-XV веков. Автореф. дисс. докт. филол. наук. М., 1970. С. 33.

15 Ивашина Е.С. Жанр литературного путешествия в России конца XVIII — первой трети XIX века. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1980. С. 4-5.

16 Гончаров И.А. Собрание сочинений: В 8 т. М., 1978. Т. 2. С. 16-17.

17 Литературоведение XIX в. было обращено в основном к древнерусским хожениям. Правда, уже к 1877 г. появляется первый подробный и многоплановый библиографический указатель С.И. Пономарева (Пономарев С.И. Иерусалим и Палестина в русской литературе, науке,

Как литературное явление паломническое сочинение продолжает существовать в XIX в. наряду с «сентиментальным путешествием» и путевым очерком. Анализ паломнических сочинений — один из путей к постижению закономерностей общего литературного процесса. Сочинения паломников позволяют выявить целый пласт литературной жизни XIX в. В отличие от «литературы путешествий», пласт этот далеко не однороден. У истоков паломнических сочинений лежат церковные и культурные традиции Древней Руси. Однако паломническую литературу нового времени уже чрезвычайно трудно соотносить с исторически сложившимся жанром хожения. Сочинения паломников, усваивая новые художественные тенденции, неизбежно отражали историко-литературную ситуацию. Лучшие из них не только вызывали живую реакцию современников, но и находили отклики в классической литературе.

Яркий пример тому - книга «Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле постриженника Святыя

1 8 горы Афонския инока Парфения» . «Сказанию» как уникальному литературному явлению XIX в. посвящена наша работа, актуальность которой обусловлена необходимостью определить место книги Парфения в русской литературе. живописи и переводах. Материалы для библиографии. СПб., 1877). Палестинский сборник публикует статью В.Н. Хитрово обобщающего характера и составленный им же библиографический указатель книг и статей о святых местах Востока {Хитрово В.Н. Палестина и Синай. Библиографический указатель русских книг и статей о Святых местах Востока, преимущественно Палестинских и Синайских. СПб., 1876. Ч. I. Вып. 1).

В советском литературоведении паломнические сочинения «нового времени» были преданы забвению, т. к. в них раскрывался духовный облик писателя, его религиозное настроение.

18 Имя автора в миру - Петр Агеев, по другим источникам - Петр Андреев (1807-1878).

Рассмотрение книги Парфения в литературном контексте до сего времени не становилось предметом исследования, хотя уже современники осознавали это сочинение как замечательное явление литературы. В этой связи замечательно сравнение «Сказания» Парфения с «Чайльд Гарольдом» Байрона, появившееся в заметке А.В. Дружинина: «И пусть читатель не дивится такому необыкновенному сравнению, путешествие инока Парфения есть океан поэзии, бессмертная книга, которая останется в русской литературе на столетия и с каждым годом будет приобретать большую и большую славу»19. В этой же небольшой статье А.В. Дружинин сетовал по поводу того, что эстетическая критика до сих пор не сказала о книге «своего слова». Заметим, что к 1860 г. были опубликованы пять критических статей, посвященных «Сказанию». Возможно, представление об отсутствии завершенного критического разбора книги возникло именно из-за несовместимости мировоззренческих позиций критиков. Но очевидно и другое: Дружинин в данном случае подчеркивал значение того эстетического направления в критике, к которому принадлежал сам.

Книга «смиренного монаха» оказалась в центре внимания литературной критики, но анализировалась с разных идеологических и эстетических позиций. Авторы журнальных отзывов о «Сказании» по-разному пытались объяснить причину читательского успеха книги, однако феномен ее популярности так и остался невыясненным.

Возрастание в середине XIX в. интереса к мемуарам, автобиографиям, запискам, очеркам, т.е. к всевозможным документальным жанрам, обычно связывается с понижением уровня художественной литературы или с потребностью проанализировать итоги революции 1848лл

1849 гг. . Л.Я. Гинзбург утверждает, что разрыв между внешним и

19 [Б. п.] Записки Паломника / Дружинин А.В. // Библиотека для чтения. 1860. Т. 160. Ч. 4. С. 8.

20 Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л., 1977. внутренним миром становится в этот «кризисный» период «принципом осознания личности». История создания и публикации «Сказания», восприятие книги современниками позволяют говорить о сочинении Парфения как об исключении. «Сказание» произвело огромное впечатление на современников прежде всего потому, что его автогерой отличался редкой цельностью и ясностью мировоззрения, совершенным отсутствием противоречий.

Историко-литературная значимость рассматриваемого нами периода исчерпывается для многих исследователей появлением «Мадам Бовари» Флобера, «Детства» Толстого, «Рудина» Тургенева21. Говоря о «Сказании», мы имеем дело с автором, не знакомым с историей литературы, не осознающим себя в области так называемой «мирской» литературы, не заботившимся о «красотах слога».

В современном литературоведении краткую информацию о «Сказании» содержат комментарии С.А. Макашина22 и А.И. Журавлевой23 к текстам М.Е. Салтыкова и А.А. Григорьева, так как имя Парфения в определенной степени связано с творчеством этих авторов. Разумеется, анализ «Сказания» не входил в задачи исследователей, поэтому указанные комментарии не могут дать преставления о месте книги Парфения в литературном процессе.

Вопрос о влиянии Парфения на русскую литературу наиболее разработан в исследованиях о Достоевском, в частности в работах Р.В. Плетнева24 и И.Д. Якубовича25. Не вполне разрешенным его можно

01

Эйхенбаум Б.М. Лев Толстой: 60-е годы. Л.; М., 1931. Макашин С.А. Примечания // Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений. М., 1974. Т. 5.

Журавлева А.И. Примечания // Григорьев А.А. Эстетика и критика. М., 1980.

24 PletnevR. Dostojevskiy und der Hieromonach Parfeniy // Zeitschrift fur slavische Pilologie. 1937. Bd. XIV. № 1-2. S. 36-39; Плетнев Р.В. Сердцем считать потому, что здесь нет ясного разграничения между мировоззренческим влиянием Парфения на Достоевского и стилистическим воздействием «Сказания» на творчество писателя.

Актуальность темы обусловлена ее неразработанностью в современном литературоведении.

Цель исследования состоит в том, чтобы, сравнив «Сказание» с паломническими сочинениями 1820-1850-х гг., показать его уникальность, а также проследить судьбу книги, вписав ее в литературный контекст эпохи.

В соответствии с поставленной целью решаются следующие задачи: показать тенденции развития паломнической литературы в первой половине XIX в., определить место «Сказания» в ряду паломнических произведений 1820-1850-х гг., проанализировать восприятие книги Парфения современной ему критикой, выявить значение «Сказания» в художественном опыте М.Е. Салтыкова-Щедрина и Ф.М. Достоевского.

Теоретической основой диссертации послужили труды Л.Я. Гинзбург, Д.С. Лихачева, Н.И. Прокофьева, Ю.Н. Тынянова, Б.М. Энгельгардта, Б.М. Эйхенбаума, работы по теории и истории жанра хожений.

Научная новизна исследования. В диссертации впервые предпринята попытка историко-литературного изучения «Сказания», что помогает: мудрые (О "старцах" у Достоевского) // О Достоевском. Сборник статей / Под ред. А.Л. Бема, Вып. 2. Прага, 1933. С. 73-92.

25 Якубович ИД. К характеристике стилизации в «Подростке» // Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1978. Т. 3. С. 136-143. дать более глубокое представление о литературной ситуации, выявить читательские запросы современников Парфения; проследить влияние «Сказания» на творчество А.А. Григорьева, М.Е. Салтыкова, Ф.М. Достоевского; объяснить феномен литературного успеха «Сказания» и представить книгу как уникальное явление в русской культуре.

В исследовании использованы традиционные историко-литературные методы: историко-функциональный, генетический, типологический, сравнительно-исторический.

Источником нашего исследования послужил текст «Сказания», опубликованный в 1855 г. (первое издание) и вышедший с исправлениями во втором издании (1856 г.).

Для анализа «Сказания» очень важным оказывается тот предшествующий книге Парфения контекст паломнической литературы, к которому принадлежат путевые записки профессиональных литераторов: «Отрывок из путешествия по Греции и Палестине в 1820 году» и «Афонская гора» Д.В. Дашкова (Дашков представляет для нас интерес как новатор, создавший на основе впечатлений паломнической поездки образец светского повествования), «Путешествие к Святым местам в 1830 году» А.Н. Муравьева и «Путешествие иеромонаха Аникиты к Святым местам Востока в 1834 — 1836 годах», основу которого составил дневник С.А. Ширинского-Шихматова, в монашестве о. Аникиты. Жанровое и стилевое разнообразие паломнических сочинений названных авторов объясняется тем, что они написаны людьми, принадлежавшими к литературным кругам. В диссертации учтены также паломнические произведения Ф.-Р. де Шатобриана, А.С. Норова, П.А. Вяземского и др. Сравнение текста Парфения с сочинениями литераторов позволяет выявить важные содержательные и художественные особенности «Сказания».

Подробный анализ книги Муравьева обусловлен тем, что в сознании современников «Сказание» Парфения противопоставлялось именно «Путешествию» Муравьева. Сопоставление названных сочинений, выявление причин истинной популярности первого и «нелюбви» к последнему становится предметом наших размышлений. Попытка восстановить картину восприятия «Путешествия к Святым местам в 1830 году» основана на анализе впечатлений современников.

Что касается Шихматова, то с Парфением его сближает не только единство мировоззрения: о. Аникиту Парфений почитал святым, их духовные пути пересеклись на Афоне, и, наконец, не исключено знакомство Парфения с дневниковыми записями о. Аникиты.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему ""Сказание" инока Парфения в литературном контексте 1820-1870-х годов"

Заключение

В русской культуре «Сказание» Парфения представляет собой уникальное явление. Созданное смиренным иноком, представления которого об авторстве, жанре, читателе и герое глубоко архаичны и восходят к древнерусской литературной традиции, оно не менее чем творения писателей-современников несло черты «вдохновения и поэзии», являя собой важнейший документ умственной и нравственной жизни народа.

Феномен Парфения заключается в том, что ему удалось «с протокольной точностью» запечатлеть все виденное и слышанное и, вместе с тем, живо выразить свое переживание странствия, создать в сочинении яркий образ автора. С этой точки зрения можно говорить как об определенном следовании исторически сложившейся традиции, так и о новаторстве Парфения. Поэтому анализ текста «Сказания» невозможен как без учета древнерусских хожений, так и без сравнения с паломническими сочинениями современников.

Для литературы нового времени характерно бытование жанров с преобладанием личностного начала. Именно оно отличает тексты Д.В. Дашкова, А.Н. Муравьева, С.А. Ширинского-Шихматова от традиционного хожения. Созданные авторами с устоявшимися литературными взглядами, эти сочинения представляли для нас особый интерес. Тексты Дашкова, Муравьева, Шихматова вписываются в жанровую систему XIX в. Дашков называет свое сочинение «отрывком из путешествия» в силу его фрагментарности и краткости, Муравьев, подражая жанровой и стилистической манере Шатобриана, создает свое «Путешествие», Шихматов ведет дневниковые записи.

Сказание» Парфения, не вписывающееся ни в одну из известных в литературоведении жанровых форм, содержит черты автобиографии, романа, исповеди, мемуаров и обладает некой всеохватностью, универсальностью. Цельная картина мира, созданная автором «Сказания», принимала черты яркого художественного образа и обеспечивала книге читательский интерес.

Отличительной чертой повествования Парфения следует признать не только отсутствие влияния «литературы путешествий», одного из ведущих жанров сентиментализма, но и влияния светской художественной литературы вообще. Этим в немалой степени объясняется то, что у Парфения отсутствует та сознательная поэтизация странствия, которая характерна для Шатобриана, Дашкова, Муравьева, Вяземского. Это в глазах современников придавало книге Парфения особую ценность. Язык и стиль Парфения представляли собой уникальное явление, не имеющее аналогов ни в древней, ни в современной ему словесности.

Литературность» как черта писателей нового времени свойственна сочинениям современников Парфения. Так, принципиальное отличие текстов Дашкова от «Сказания» Парфения состоит в том, что для Дашкова изначально существует не сама реалия, а литературное упоминание о ней, он смотрит на святые места сквозь призму литературы. Библейские образы возникают в сознании Дашкова уже преломленные литературным источником. Описание святых мест у Дашкова достаточно точно, но предельно сжато и кратко, в восприятии святыни решающим оказывается эстетическое впечатление.

Очевидная декларативность и литературная поза, присутствующие у Муравьева, выявляют разницу между его авторской позицией и взглядами Парфения. Текст «Сказания» лишен романтических штампов и нагромождения эпитетов, которыми изобилует «Путешествие» Муравьева. Повествование Парфения отличается не стремлением к поэтизмам и «украшению стиля», а совершенным отсутствием таковых. Образ Святой земли в книге Муравьева оказался в большой степени условным. Художественные приемы, как и весь набор выразительных средств

Путешествия», довольно ограничены. Популярность книги Муравьева просуществовала недолго. В конце своей жизни писатель переживает трагедию отчуждения и забвения, а в воспоминаниях и переписке современников сочинению Муравьева противопоставляется «Сказание» Парфения.

Путешествие иеромонаха Аникиты по Святым местам Востока в 1834-1836 годах», как и «Сказание» Парфения, может быть отнесено к душеполезному чтению: в нем раскрывается религиозное настроение и духовное видение человека. В основу «Путешествия» легли дневниковые записи личного характера, но фактом литературы они стали тогда, когда дневник Шихматова был снабжен необходимыми комментариями публикатора и получил форму «Путешествия».

В дневнике о. Аникиты совершенно отсутствует то, что принято называть психологическим анализом: Шихматов не раскрывает в записках тайные движения своей души. Объективные сведения о святынях Палестины, почерпнутые из его дневника, также очень скудны. Парфений, напротив, излагает многие подробности не только своего странствования, своей биографии, но и события из жизни известных ему людей. Описание библейских реалий у Парфения, в отличие от иеромонаха Аникиты, ближе к древнерусской традиции. Опираясь на собственный опыт, Парфений, как и древний писатель, достигал живописной ясности, объективности слога. Однако присутствующее в «Сказании» внимание к предметным деталям оказывается на втором плане в сравнении с духовными переживаниями автора, с пафосом его книги.

Наши наблюдения позволяют говорить о том, что востребованность произведений профессиональных литераторов читательской аудиторией никак не может сравниться с влиянием «Сказания», которое, по словам Ап. Григорьева, испытала «вся серьезно читающая Русь». Простодушно-наивное и вместе с тем образное повествование Парфения воспринималось литературной общественностью 1850-1860-х гг. как особый литературный стиль, который не смог создать ни один современный Парфению писатель-паломник.

Многочисленные отклики, которые получило сочинение Парфения в литературной среде, - свидетельство уникального дарования автора. Книга была воспринята современниками, несмотря на их различные мировоззренческие позиции, как сочинение, обладающее несомненными художественными достоинствами. Самобытный церковнославянский строй речи Парфения оказался уместным в избранном писателем жанре и был воспринят современниками как «поэтическая фантасмагория» (Дружинин).

По точному замечанию современного автора, «описать достоверно и точно благодатные духовные переживания человека невозможно. Можно лишь образно засвидетельствовать о них»1. В своей книге Парфению удалось образно запечатлеть и Святую землю, и свое странствование — свою жизнь.

Согласно Гилярову-Платонову, особый мир инока Парфения есть «дидактическое исследование», но такое, которое в глазах читателя получает значение глобального художественного образа. В этом смысле критик считает «Сказание» книгой несомненно художественной, с той лишь особенностью, что автор книги создал этот образ помимо своей воли.

Особое место «Сказание» заняло в эстетике Григорьева. Для критика книга Парфения явилась эталоном словесного искусства, значащим больше, чем сочинения Аксакова и Островского. Аскетические мотивы «Сказания» говорили Григорьеву о непреходящих духовных устоях, о той связи времен, которая позволила ему назвать книгу о. Парфения вещью «совершенно народною».

1 Иоанн, митрополит С.-Петербургский и Ладожский. Самодержавие Духа. Очерки русского самосознания. Саратов, 1995. С. 187.

Без учета взглядов Григорьева трудно понять позицию Салтыкова, посвятившего Парфению значительную, но незавершенную и, по нашему мнению, противоречивую статью. Салтыков, признавая за Парфением искренность и нравственную высоту убеждений, ограничивал народность «Сказания» «правдивым изображением быта», опровергая органическую связь современной духовной жизни с ценностями Древней Руси.

Взгляды Салтыкова получили отражение в «Губернских очерках». Наиболее отчетливо текстовые параллели с сочинением Парфения проявились в очерке «Отставной солдат Пименов», где симпатия автора сосредоточена на носителях народно-аскетического идеала. В немалой степени этой симпатии способствовала книга Парфения и образ ее автора.

Вопрос о влиянии «Сказания» на Салтыкова побуждает обратиться к проблеме восприятия писателем духовных стихов, отношению его к религии вообще и к расколу в частности.

Книга Парфения оказала значительное влияние и на Ф.М. Достоевского. Идеи Парфения, так же как сюжеты и стиль «Сказания», в романах Достоевского подвергаются художественной обработке. Следуя особой речевой манере «Сказания», «наивности» повествования Парфения, Достоевский устами своих героев излагает свое понимание Бога, православия, путей спасения. Мировоззрение Парфения не выходит за рамки церковного сознания, в откровениях же Хромоножки, Макара, Зосимы мы сталкиваемся с «жизнелюбивым и оптимистическим» христианством.

Личность самого автора «Сказания» в полной мере отвечала представлениям Достоевского о русском праведнике. И в этом необходимо признать несомненное влияние Парфения на писателя. Наши наблюдения позволяют сделать вывод о том, что «Сказание» стало для Достоевского источником сюжетных и стилистических заимствований, а образ автора явился несомненным мировоззренческим ориентиром писателя.

Для литераторов-современников автор «Сказания» олицетворял идеал нравственных добродетелей. Это понимали все литераторы, признававшие, что «Сказание» отвечает важным потребностям современного им общества. Высокий духовный облик Парфения во многом определял непреходящую ценность книги и рецепцию «Сказания» как замечательного явления литературы.

С 1856 г. книга Парфения не переиздавалась. Очевидно, что сегодня ее переиздание является насущной необходимостью.

Список научной литературыБузько, Елена Александровна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Сказание о странствии и путешествии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле постриженика Святой горы Афонской инока Парфения. М., 1855. Ч. 1-4. (2-е изд. - 1856).

2. Из автобиографии игумена Парфения // Душеполезное чтение. 1898. Ч. 2, 3, 1899. Ч. 1-3, 1900. Ч. 1, 3, 1901. Ч. 1.

3. Вяземский П.А. Путешествие на Восток (1849-1850). СПб., 1883.

4. Григорьев А.А. Письма / Сост. Р. Виттакер, Б.Ф. Егоров. М., 1999.

5. Григорьев А.А. Сочинения: В 2 т. М., 1990.

6. Дашков Д.В. Афонская гора // Северные цветы на 1825 год. СПб., 1825.

7. Дашков Д.В. Русские поклонники в Иерусалиме. Отрывок из путешествия по Греции и Палестине в 1820 году // Русский архив. 1905. Кн. 2.

8. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Л., 1972-1990.

9. Книга хожений. Записки русских путешественников XI-XV вв. / Под ред. Н.И. Прокофьева. М., 1984.

10. Муравьев А.Н. Путешествие ко Святым местам в 1830 году. СПб., 1835. Изд. 3-е.

11. И. Муравьев А.Н. Путешествие ко Святым местам в 1830 году. Ч. 1-2. СПб., 1840. Изд. 4-е.

12. Норов А.С. Путешествие по Египту и Нубии в 1831-1835 годах. СПб., 1840.

13. Норов А.С. Путешествие по Святой Земле в 1835 году. Ч. 1-2. СПб., 1838.

14. Путешествие в Святую Землю. Записки русских паломников и путешественников XII-XX вв. / Сост. Б. Романов. М., 1994.I163

15. Путешествие иеромонаха Аникиты по Святым местам Востока в 18341836 годах. СПб., 1891.

16. Салтыков-Щедрин М.Е. Собрание сочинений: В 20 т. М., 1965-1977. Т. 2, 4, 5.

17. Святые места вблизи и издали: Путевые заметки русских писателей первой половины XIX в. / Сост. К. Ургузов. М., 1995.

18. Шатобриан Ф. Путевые записки из Парижа в Иерусалим и из Иерусалима в Париж / Рус. перевод П.И.Шаликова М., 1815-1816. Т. 1-3.

19. Chateaubriand F. Itineraire de Paris a Jerusalem. et de Jerusalem a Paris. Vol. 1-3. Paris, 1811.1.

20. Адрианова-Перетц В.П. Путешествия // История русской литературы. М.;Л., 1941. Т. 1.

21. Адрианова-Перетц В.П. Путешествия XIV-XV вв. // История русской литературы. М.; Л., 1945. Т. 2. Ч. 1.

22. Аксаков И.С. Письма к родным, 1849-1856 / Сост. Т.Ф. Пирожкова. М., 1994.

23. Аксаков К.С., Аксаков И.С. Литературная критика / Сост. А.С. Курилов. М., 1981.

24. Аксаков С.Т. Собрание сочинений: В 4 т. М., 1956. Т. 3.

25. Альтман М.С. Достоевский. По вехам имен. Саратов, 1975.

26. Альтман М.С. Иван Гаврилович Прыжов и его литературное наследие // Прыжов И.Г. История кабаков в России. М., 1992. С. 3-29.

27. Анненков П.В. Литературные воспоминания. М., 1983.

28. Аполлон Александрович Григорьев. Материалы для биографии / Под ред. В. Княжнина. Пг., 1917.29. «Арзамас»: Сборник: В 2 кн. М., 1994.

29. Б. п. Воспоминания о Палестине // Журнал Министерства народного просвещения. 1853. № 1.

30. Б. п. Впечатления Украины и Севастополя / Добролюбов Н.А. //г

31. Современник. 1859. Т. 74. № 4.

32. Б. п. Замечание о книге о. Парфения / Дружинин А.В. // Москвитянин. 1855. № 23-24.

33. Б. п. Путешествие в Египет и Палестину // Московский телеграф. 1832. Ч. XLV. № 12.

34. Б. п. Путешествие к Святым местам // Литературная газета. 1840. №66.

35. Б. п. Путешествие к Святым местам // Отечественные записки. 1840. Т. XI.

36. Б. п. Путешествие к Святым местам / Надеждин Н.И. // Телескоп. 1832. Ч. 11. № 18.

37. Б. п. <Рецензия> / А.Н. Оленин // Северная пчела. 1832. № 174.

38. Б. п. «Сказание о странствии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле инока Парфения.» М., 1855 / Чернышевский Н.Г. // Современник. 1855. №. 10.

39. Б. п. Способности и мнения новейших путешественников по Востоку / Сенковский О.И. // Библиотека для чтения. 1835. Т. XIII.

40. Базанов В.Г. Очерки декабристской литературы. М., 1953.

41. БазилиК.М. Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношениях. СПб., 1875.

42. Барсуков Н.П. Жизнь и труды М.П. Погодина. СПб., 1889. Кн. 2.

43. Бартенев П.И. Пушкин. К биографии Пушкина. М., 1885. Вып. 2.

44. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963.

45. Белинский В.Г. Эстетика и литературная критика: В 2 т. М., 1959.

46. Белозерская Н.А. Княгиня Зинаида Волконская // Исторический вестник. 1897. № 3, 4.

47. Бессонов П.А. Калики перехожие. М., 1861-1864. Вып. 1-6.

48. Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства: В 2 т. СПб., 1861.

49. Буслаев Ф.И. О литературе: Исследования. Статьи. М., 1990.

50. Бутурлин М.Д. Записки графа М.Д. Бутурлина // Русский архив. 1897. № 5-8.

51. Бухарев А.С. О современных духовных потребностях мысли и жизни. М., 1865.

52. Варенцов В.Г. Сборник русских духовных стихов. СПб., 1860.

53. Вацуро В.Э. Эпиграмма Пушкина на Муравьева // Пушкин: Исследования и материалы. JL, 1989. Т. 13.

54. Вересаев В.В. Спутники Пушкина: В 2 т. М., 1993. Т. 2.

55. Веселовский А.Н. К вопросу об образовании местных легенд в Палестине // Журнал Министерства народного просвещения. 1885. №5.

56. Вяземский П.А. Рецензия на альманах «Северная лира» // Московский телеграф. 1827. Ч. VIII. № 4.

57. Гиллельсон М.И. Статья Пушкина «О Мильтоне и Шатобриановом переводе «Потерянного рая» // Пушкин: Исследования и материалы. Л., 1979. Т. 9.

58. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Д., 1977.

59. Гончаров И.А. Собрание сочинений: В 8 т. М., 1978. Т. 2.

60. Григорий (Г.П. Постников), митрополит. Истинно-древняя и истинно-православная Христова церковь. СПб., 1854.

61. Григорьев А.А. Воспоминания. М., 1980.

62. Григорьев А.А. Избранные произведения. Л., 1959.

63. Григорьев А.А. Искусство и нравственность. М., 1986.

64. Григорьев А.А. Сочинения: В 2 т. М., 1990.

65. Григорьев А.А. Эстетика и критика. М., 1980.

66. Гроссман Л.П. Библиотека Достоевского. По неизданным материалам. Одесса, 1919.

67. Гроссман Л.П. Семинарий по Достоевскому. Одесса, 1922.

68. Данилов В.В. О жанровых особенностях древнерусских "хожений" // ТОДРЛ. М.; Л., 1962. Т. XVIII.

69. Данциг Б.М. Изучение Ближнего Востока в России (XIX XX вв.) М., 1968.

70. Дмитриев М.А. Мелочи из запаса моей памяти. М., 1854.

71. Докучаев Н.В. Древнее русское паломничество ко Святым местам Востока вообще и путешествия русских раскольников в те же места в частности // Черниговские епархиальные известия. 1867. № 1-9.

72. Докучаев Н.В. Древнерусское официальное паломничество ко Святым местам Востока в связи с отношениями русской церкви к восточной // Черниговские епархиальные известия. 1869. № 13-16.

73. Достоевская А.Г. Воспоминания. М., 1971.

74. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений. СПб., 1883. Т. 1. Библиография, письма и заметки из записной книжки Ф.М. Достоевского.

75. Ф.М. Достоевский в воспоминаниях современников: В 2 т. / Под ред. К.И. Тюнькина. М., 1990.

76. Древнерусские литературные источники в произведениях А.Н. Радищева // Литература Древней Руси / Отв. ред. Н.И. Прокофьев. М., 1981.

77. Дунаев М.М. Православие и русская литература: В 6 т. М., 1997. Т. 3.

78. Егоров Б.Ф. О мастерстве литературной критики. Л., 1980.

79. Егоров Б.Ф. Очерки по истории русской литературной критики середины XIX в. М., 1973.

80. Жмакин В.И. К истории русской богословской мысли тридцатых годов текущего столетия: из переписки братьев князей Ширинских-Шихматовых. СПб., 1890.

81. Иванов-Разумник Р.В. М.Е. Салтыков-Щедрин. М., 1930.

82. Ивашина Е.С. "Путешествие" как жанр русской литературы конца XVIII — первой трети XIX века // Культурологические аспекты теории и истории русской литературы. М., 1978.

83. Иезуитова Р.В. Пушкин и эволюция романтической лирики в конце 20-х и в 30-е годы // Пушкин: Исследования и материалы. Д., 1969. Т. 6.

84. Иоанн, митрополит С.-Петербургский и Ладожский. Самодержавие Духа. Очерки русского самосознания. Саратов, 1995.

85. Иоаннов А., протоиерей. Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках. СПб., 1799.

86. Кадлубовский А.П. К истории русских духовных стихов о преподобном Варлааме и Иоасафе // Русский филологический вестник. 1915. №2.

87. Казанский П.С. Воспоминание об А.Н. Муравьеве // Душеполезное чтение. 1877. № 3.

88. Каллаш В.А. Русские поэты о Пушкине. СПб., 1899.

89. Карамзин Н.М. Письма русского путешественника / Сост. Ю.М. Лотман и др. Л., 1984.

90. Карташов А.В. Вселенские соборы. М., 1994.

91. Керн А.П. Воспоминания о Пушкине / Сост. A.M. Гордин. М., 1987.

92. Киреев А.Ф. «Студент хладных вод». Жизнь и деяния московского блаженного Ивана Яковлевича Корейши. М., 1996.

93. Кирпичников А.И. Греческие романы в новой литературе. Харьков, 1876.

94. Кирпотин В.Я. Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин: Жизнь и творчество. М., 1955.

95. Кирпотин В.Я. Философские и эстетические взгляды М.Е. Салтыкова-Щедрина. М., 1957.

96. Ковалевский А. Из воспоминаний о приснопамятных старцах. // Душеполезное чтение. 1869. № 4.

97. Комарович В.Л. К вопросу о жанре «Путешествия в Арзрум» // Временник пушкинской комиссии Л., 1936. Вып. 3.

98. Коншина Е.Н. Записные тетради Ф.М. Достоевского. М.; Л., 1935.

99. Кориненко Л.Э. Невостребованные идеи («Тихое пристанище» Салтыкова-Щедрина) // М.Е. Салтыков-Щедрин: Проблемы мировоззрения, творчества, языка. Материалы конференции. Тверь, 1991.

100. Кочеткова Н.Д. Литература русского сентиментализма. СПб., 1994.

101. Кулиш П.А. Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя. СПб., 1856. Т. I.

102. Кюхельбекер В.К. О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие // Мнемозина. 1824. Ч. 2.

103. Лазаревский В.М. Из бумаг В.М. Лазаревского: Биографический очерк; Знакомство с Далем; Переписка с Далем. М., 1894.

104. ЛевковичЯ.Л. К цензурной истории «Путешествия в Арзрум» // Временник пушкинской комиссии. Л., 1964.

105. ЛернерН.О. Заметки о Пушкине // Пушкин и его современники: Материалы и исследования. СПб., 1913. Вып. XVI.

106. Лесков Н.С. Синодальные персоны // Исторический вестник. 1882. Т. 10.

107. Летописи государственного литературного музея. Кн. 9. Письма к А.В. Дружинину (1850-1863). М., 1948.

108. Литературные салоны и кружки. Первая половина XIX века / Ред. и прим. Н.Л. Бродского. Л., 1930.

109. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. Л., 1967.

110. Лихачев Д.С. Русский посольский обычай XI-XIII вв. / Исторические записки. М., 1946. Т. 18.

111. Лихачев Д.С. Система литературных жанров Древней Руси. Славянские литературы. Доклады V международного съезда славистов. М., 1963.

112. Лосский И.О. Бог и мировое зло. М., 1994.

113. ИЗ. ЛотманЮ.М. О понятии географического пространства в русских средневековых текстах // Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Таллинн, 1992. Т. 1.

114. ЛотманЮ.М. Успенский Б.А. Письма Карамзина и их место в развитии русской культуры // Карамзин Н.М. Письма русского путешественника / Сост. Ю.М. Лотман и др. Л., 1984.

115. Майков Л.Н. Материалы и исследования по старинной русской литературе. СПб., 1890. Т. 1.

116. Макарий (М.П. Булгаков), епископ. История русского раскола. СПб., 1855.

117. МакашинС.А. Салтыков-Щедрин на рубеже 1850-1860-х годов. Биография. М., 1972.

118. МакашинС.А. Салтыков-Щедрин. Середина пути. 1860-е — 1870-е годы. Биография. М., 1984.

119. Максимович М.А. История древней русской словесности. Киев, 1839.

120. МарьяновП.К. Дела и люди века. Отрывки из старой записной книжки, статьи и заметки. СПб., 1893-1896. Т. 1-3.

121. Модзалевский Б.Л. Библиотека А.С.Пушкина: Библиографическое описание // Пушкин и его современники: Материалы и исследования. СПб., 1910. Вып. 9-10.

122. Модзалевский Л.Б., Томашевский Б.В. Рукописи Пушкина, хранящиеся в Пушкинском Доме. М.; Л., 1937.

123. Муравьев А.Н. Битва при Тивериаде. Киев, 1874.

124. Муравьев А.Н. Древности и символика Киевософийского собора. М., 1863.

125. Муравьев А.Н. Знакомство с русскими поэтами. Киев, 1871.

126. Муравьев А.Н. История святого града Иерусалима. Ч. 1-2. СПб., 1844.

127. Муравьев А.Н. Константинопольский храм Святой Софии. М., 1849.

128. Муравьев А.Н. Мои воспоминания. М., 1913.

129. Муравьев А.Н. Письма с Востока в 1849-1850 годах. СПб., 1851. Ч. 2.

130. Муравьев А.Н. Римские письма. СПб., 1846. Ч. 1-2.

131. Муравьев А.Н. Таврида. М., 1827.

132. Н.Г. "Сказание о странствии по России, Молдавии, Турции и Святой Земле инока Парфения." М., 1855 / Гиляров-Платонов Н.П. // Русская беседа. 1856. Кн. 3.

133. Никитенко А.В. Дневник: В 3 т. Л., 1955. Т. 2.

134. Никитенко А.В. А.С. Норов. Биографический очерк. СПб., 1870.

135. Никитенко А.В. Обозрение деятельности Второго отделения Императорской Академии наук // Журнал Министерства народного просвещения. 1875. Ч. 178.

136. Николаев Ю. Мнение светского писателя о монашестве / Говоруха-Отрок Ю.Н. // Московские ведомости. 1892. 12 ноября.

137. Овсянико-Куликовский Д.Н. Литературно-критические работы: В 2 т. М., 1989.

138. О Достоевском. Сборник статей / Под ред. A.JI. Бема. Прага, 1933. Вып. 2.

139. О жизни и трудах иеромонаха Аникиты, в миру кн. С.А. Ширинского-Шихматова. СПб., 1838.

140. Паломники-писатели петровского и послепетровского времени, или Путники во Св. град Иерусалим / Прим. архимандрита Леонида. М., 1874.

141. Паломничество и путешествия в старой письменности // Вестник Европы. 1896. № 8.

142. Перетц В.Н. К вопросу о репертуаре стихов у старообрядцев // Историко-литературные исследования и материалы. СПб., 1900. Т. 1.

143. Петрова Л.А. К вопросу об истоках рукописной традиции цикла стихов о Варлааме и Иоасафе // Материалы и сообщения по фондам Отдела рукописной и редкой книги. Л., 1985.

144. Петухов Е.В. Русская литература. Исторический обзор главнейших литературных явлений древнего и нового периода. Пг., 1916.

145. Письма к Парфению митрополита Московского Филарета // Душеполезное чтение. 1868. № 6.

146. Письма митрополита Московского Филарета к А.Н. Муравьеву. 18321867. Киев, 1869.

147. Письма Парфения митрополиту Московскому Филарету // Душеполезное чтение. 1900. № 1, 11.

148. Письма Парфения Н.А.Протасову // Душеполезное чтение. 1900. № 12.

149. Письма Я.К. Грота к П.А. Плетневу. СПб., 1896. Т. И.

150. Плетнев Р.В. Достоевский и Евангелие // Русские эмигранты о Достоевком. СПб., 1994.

151. Повесть о Варлааме и Иоасафе: Памятник древнерусской литературы. Л., 1985.

152. ПокусаевЕ.И. Салтыков-Щедрин в шестидесятые годы. Саратов, 1958.

153. Поселянин Е. Русские подвижники XIX века. СПб., 1994.

154. Поэты 1820-1830-х годов: В 2 т. Л., 1972.

155. Прокофьев Н.И. Русские хождения XII-XV вв. Литература Древней Руси и XVIII в. // Ученые записки МГПИ им. Ленина. М., 1970. № 363.

156. Прокофьев Н.И. Хождения как жанр в древнерусской литературе // Ученые записки МГПИ им. Ленина. М., 1968. № 288.

157. Прошение Парфения митрополиту Московскому Филарету // Душеполезное чтение. 1900. № 12.

158. Прыжов И.Г. Житие Ивана Яковлевича, известного пророка в Москве. СПб., 1860.

159. Прыжов И.Г. История кабаков в России / Коммент. М.С. Альтмана. М., 1992.

160. Путешествие в Святую Землю священника Лукьянова // Русский архив. 1863. Вып. 1.

161. Путешествие к Святым местам, находящимся в Европе, Азии и Африке, совершенное в 1820 и 1821 годах <.> Киром Бронниковым. М., 1824.

162. Путята Н. Заметка об А.Н. Муравьеве // Русский архив. 1876. Кн. 2.

163. Пушкин А.С. Письма: В 3 т. / Под ред. и с прим. Б.Л. Модзалевского. М.; Л., 1926-1935.

164. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 16 т. М.; Л., 1937-1956. Т. 8,11.

165. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: В 6 т. Приложение к журналу «Красная нива» на 1931 г. Т. 6. Путеводитель по Пушкину. М.; Л., 1931.

166. А.С.Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. / Сост. В.Э. Вацуро. М., 1985.

167. Пушкин в письмах Карамзиных 1836-1837 годов / Сост. Н.В. Измайлов. М.; Л., 1960.

168. Пыпин А.Н. История русской этнографии. СПб., 1890.

169. Пыпин А.Н. Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских. СПб., 1857.

170. Пыпин А.Н. Паломничество и путешествия в старой письменности // Вестник Европы. 1896. № 8.

171. Роболи Т. Литература «путешествий» // Русская проза: Сборник статей / Под ред. Б. Эйхенбаума и Ю. Тынянова. Л., 1926.

172. Рождественская М.В. Образ Святой Земли в древнерусской литературе // Иерусалим в русской культуре. М., 1994.

173. Рукою Пушкина. Несобранные и неопубликованные тексты: Труды пушкинской комиссии. М.; Л., 1935.

174. Русские народные песни, собранные П.Киреевским. Ч. I. Русские народные стихи. М., 1848.

175. Рыскин Е.Н. Из истории пушкинского «Современника». А.Н. Муравьев в «Современнике» // Русская литература. 1961. № 2.

176. М.Е.Салтыков-Щедрин в зеркале исследовательских пристрастий. Материалы научной конференции. Тверь, 1996.

177. Сахаров И.П. Сказания русского народа. СПб., 1849. Т. 2.

178. Святогорец, что на Донце. Краткий обзор всех сочинений А.Н. Муравьева // Церковная летопись. Приложение. СПб., 1866.

179. Семенов М.И. Воспоминания об А.Н. Муравьеве. Киев, 1875.

180. Сивков К.В. Путешествия русских людей за границу в XVIII веке. СПб., 1914.

181. Сиповский В.В. Н.М.Карамзин, автор «Писем русского путешественника». СПб., 1899.

182. Смирнова-Россет А.О. Дневник. Воспоминания / Изд. подг. С.В. Житомирская. М., 1989.

183. Соколов Ю.М. Весна и народный аскетический идеал // Русский филологический вестник. 1910. Т. 64. Вып. 3-4.

184. Соколов Ю.М. Из фольклорных материалов М.Е. Щедрина // Литературное наследство. М., 1934. № 13-14.

185. Соловьев С.М. Странствия инока Парфения // Русский вестник. 1856. №3.

186. Сомов О.М. Обзор российской словесности за 1827 год // Северные цветы на 1828 год. СПб., 1828.

187. Сочинения Святогорца, письма к друзьям своим о Святой горе: В 3 т. М., 1883.

188. Срезневский И.И. Воспоминания // Записки Императорской Академии наук. СПб., 1864. Кн. 2.

189. Старчевский А.В. Воспоминания старого литератора // Наблюдатель. 1885. №4, 5,6.

190. Страхов Н.Н. Воспоминания и отрывки // Литературные заметки. 1892. №314.

191. Сулима С. А.Н. Муравьев // Русский архив. 1876. Кн. 2.

192. Тихомиров М.Н. Средневековая Россия на международных путях XI — XV вв. М., 1966.

193. Тихонравов Н.С. Первое хождение священноинока Варсонофия ко св. граду Иерусалиму. М., 1898.

194. Толстой JT.H. Полное собрание сочинений: В 90 т. М.; Л., 1928-1959. Т. 48, 62.

195. Толстой М.В. Памяти А.Н. Муравьева // Душеполезное чтение. 1874. № 11.

196. Толстой П.А. Путешествия стольника П.А. Толстого по Европе, 16971699 / Изд. подгот. Л.А. Ольшанская, С.Н. Травников. М., 1992.

197. Томашевский Б.В. Пушкин и Франция. Л., 1960.

198. Травников С.Н. Древнерусские литературные источники в произведениях А.Н. Радищева // Литература Древней Руси / Отв. ред. Н.И. Прокофьев. М., 1981.

199. Травников С.Н. Поэтика художественного времени в путевой литературе начала XVIII века. // Проблемы изучения русской литературы XVIII века. Художественный метод и поэтика. Республиканский сборник научных трудов. Л., 1990. Вып. 3.

200. Травников С.Н. Поэтика художественного пространства в путевой литературе конца XVII — начала XVIII века // Поэтика жанров русской и советской литературы. Межвузовский сборник научных трудов. Вологда, 1988.

201. Третьяков А. А. Памяти А.Н.Муравьева // Русское обозрение. 1895. Т. 31. № 1.

202. Тургенев и круг современника. Неизданные материалы. 1847-1861. М.; Л., 1930.

203. Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: В 28 т. Письма. М.;Л., 1961. Т. 3, 11.

204. Тургенев И.С. «Путешествие по Святым местам русским» // Журнал Министерства народного просвещения. 1836. Ч. XI.

205. Тынянов Ю.Н. Архаисты и новаторы. Л., 1929.

206. Тынянов Ю.Н. История литературы. Критика. СПб., 2001.

207. Тынянов Ю.Н. Литературный факт. М., 1993.

208. Тюнькин К.Н. Салтыков-Щедрин. М., 1989.

209. Ушинский А.Д. Взгляд на русское паломничество в Палестину как на религиозно-нравственную школу народного образования // Душеполезное чтение. 1881. № 3-4.

210. Федотов Т.П. Стихи духовные. М., 1991.

211. Флоровский Г., протоиерей. Пути русского богословия. Париж, 1937.

212. Хитрово В.Н. Православие в Святой земле // Православный палестинский сборник. СПб., 1881. Т. 1. Вып. 1.

213. Хождение ко Святым местам в 1832-1836 годах инока <.> Арсения Митрофанова. // Душеполезное чтение. 1884. № 7.

214. Хожение за три моря Афанасия Никитина. Л., 1986.

215. Цявловский М.А. Летопись жизни и творчества А.С.Пушкина. М., 1951. Т. 1.

216. Чернышевский Н.Г. Полное собрание сочинений: В 15 т. М., 19391949. Т. 1,2.

217. ЧижовФ.В. Воспоминания // Кулиш П.А. Записки о жизни Гоголя. СПб., 1856. Т. 1.

218. Шаховской А.А. Комедии, стихотворения / Сост. А.А. Гозенпуд. Л., 1961.

219. Ширинский-Шихматов П.А. О жизни и трудах иеромонаха Аникиты. СПб., 1853.

220. Ширинский-Шихматов С.А. Ночь на размышления. СПб., 1814.

221. Ширинский-Шихматов С.А. Песнь российскому слову. СПб., 1809.

222. Ширинский-Шихматов С.А. Петр Великий, лирическое песнопение. СПб., 1810.

223. Щеголев П.Е. Неизданная статья Пушкина об альманахе «Северная лира» // Пушкин и его современники. Материалы и исследования. Пг., 1916. Вып. XXIII XXIV.

224. Эйхенбаум Б.М. Лев Толстой: 60-е годы. Л.; М., 1931.

225. Энгельгардт Б.М. Избранные труды. СПб., 1995.

226. Яковлев Н.В. Щедрин и Аксаковы в 1850-х г // ТОНРЛ. М.; Л., 1948.

227. Якубович И.Д. К характеристике стилизации в «Подростке» // Достоевский. Материалы и исследования. Л., 1978. Т. 3.

228. Янин В.Л. Междукняжеские отношения в эпоху Мономаха и "Хождение игумена Даниила" // ТОДРЛ. М.; Л., 1960. Т. XVI.

229. Pletnev R. Dostojevskiy und der Hieromonach Parfeniy // Zeitschrifi fur slavische Pilologie. 1937. Bd. XIV. № 1-2.

230. Ландшафт моих воображений. Страницы прозы русского сентиментализма/Сост. В.И. Коровин. М., 1990.1.I

231. Ивашина Е.С. Жанр литературного путешествия в России конца XVIII — первой трети XIX века. Автореф. дис. канд. филол. наук. М„ 1980.

232. Лямина Е.Э. Общество «Беседа любителей русского слова». Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1995.

233. Прокофьев Н.И. Древнерусские хождения XII-XV веков. Автореф. дисс. доктора филол. наук. М., 1970.

234. Хохлова Н.А. Андрей Николаевич Муравьев литератор. Автореф. дисс. канд. филол. наук. СПб., 1999.

235. Библиографическое описание журнала «Телескоп» (1831-1836). Указатель содержания. М., 1985. Ч. 1.

236. Брокгауз Ф., Ефрон И. Энциклопедический словарь. СПб., 1903. Т. 78.

237. История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях. Аннотированный указатель книг и публикаций в журналах. М., 1985. Т. 1-2.

238. Живов В.М. Краткий словарь агиографических терминов. М., 1994.

239. Краткая литературная энциклопедия. М., 1971. Т. 6.

240. Полный православный богословский энциклопедический словарь: В 2 т. М., 1992. Т. 1-2.

241. Пономарев С.И. Иерусалим и Палестина в русской литературе, науке, живописи и переводах. Материалы для библиографии. СПб., 1877.

242. Русские писатели. 1800-1917. Биографический словарь / Гл. ред. П.А. Николаев. М., 1989.

243. Русские писатели: Библиографический словарь: В 2 т. М., 1989-1990.

244. Русский биографический словарь. СПб., 1902. Т. 13.

245. Хитрово В.Н. Палестина и Синай. Библиографический указатель русских книг и статей о Святых местах Востока, преимущественно Палестинских и Синайских. СПб., 1876. Ч. I. Вып. 1.

246. Черейский JI.A. Пушкин и его окружение. JL, 1975.

247. Stavrou T.G., Weisensel P. Russian Travels to the Christian East from the Twelth to the Twentieth Century. Columbus, 1986.