автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Экономика ранних кочевников Южного Урала, VII в. до н. э. - IV в. н. э.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Экономика ранних кочевников Южного Урала, VII в. до н. э. - IV в. н. э."

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК УФИМСКИЙ НАУЧНЫЙ ЦЕНТР ОТДЕЛ НАРОДОВ УРАЛА С МУЗЕЕМ АРХЕОЛОГИИ И ЭТНОГРАФИИ

РГБ ОМ

_ На правах рукописи

2 7 ОКТ №

Акбулатов Ильдар Мударисович

ЭКОНОМИКА РАННИХ КОЧЕВНИКОВ ЮЖНОГО УРАЛА (VII в. до н. э. - IV в. н. э).

Исторические науки 07. 00. Об - археология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Уфа 1998

Работа выполнена в Отделе археологии Национального музея Республики Башкортостан.

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук Н. А. Мажитов

кандидат исторических наук А. X. Пшеничнюк

Ведущая организация - Башкирский государственный педагогический институт.

Защита состоится » /С&^&у^ 1998 г. в часов на заседании специализированного совета К. 002г 57. 02. по защите кандидатских диссертаций при Отделе народов Урала с музеем археологии и этнографии УНЦ РАН, по адресу: 450000, г. Уфа-центр, ул. Аксакова, 7.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Уфимского научного центра РАН (г. Уфа, пр. Октября, 71).

Автореферат разослан » 1998 г.

Ученый секретарь специализированного совет кандидат исторических нау

Г. Т. Обыденнова

Общая характеристика работы

Актуальность. Политическая и социальная история ранних ко-евников Южного Урала не может быть представлена достаточно полно ез исследования системы материального производства. Несмотря на ноголетнюю историю изучения и наличие обобщающих работ, остаются порными вопросы о системе кочевания ранних кочевников »жноуральских степей, видовой структуре стада, существовании ряда одсобных видов занятий (земледелие, птицеводство), значении и месте в х хозяйстве таких видов деятельности как охота, рыболовство и эбирательство, уровне развития домашних производств, промыслов и емесел, а также уровня развития товарно-денежных отношений.

Отсюда актуальность работы определяется существенной еобходимостью обобщения современной эмпирической базы эхеологических данных, историко-культурной интерпретации атериальных свидетельств их жизнедеятельности и реконструкции всех вдов хозяйственной деятельности и образа жизни ранних кочевников.

Источники. В работе использованы опубликованные погребаль-ые комплексы ранних кочевников южноуральских степей. Это 890 погре-;ний из 111 курганных могильников VII в. до н. э. - IV в. н. э. спользованная в работе выборка погребений, с точки зрения теории ;роятности, достаточно представительна и может характеризовать всю )вокупность (Щапова Ю. JI., 1988, с. 104) материальной культуры шних кочевников Южного Урала. В диссертации использованы также ведения античных авторов о быте и хозяйственной жизни кочевников -сифов, савроматов, сарматов и некоторых других, чьи кочевья античная ¡адиция размещала на территории Южного Приуралья и называла иссе-знами, дахами и массагетами.

Территория и время, задачи исследования. Территория следования ограничена рядом районов Республики Башкортостан и ренбургской областью. Это связано с тем, что рассматриваемая рритория имеет своеобразные природно-климатические условия, юимая пограничную область между лесными и полупустынными шдшафтами, богаторазнотравно- и разнотравно-дервиннозлаковые, жноуральские степи сильно отличались от западноказахстанских и окневолжских дервиннозлаковых сухих степей. Причем, степи, вдобные южноуральским, ранее, до распашки, покрывали щораздельное пространство к югу от лесостепи. Полоса с господством их степей протягивается от Румынии, юга Молдавии на восток до

Южного Урала и далее уходит в южное Зауралье и Северный Казахстан. К югу от нижнего течения Дона эти степи доходят до предгорий Кавказа (Степи, 1991, с. 46). Этот фактор позволяет рассматривать указанную территорию, как особый регион, имеющий специфические природно-климатические условия, заметно отличающиеся от обычных степных и полупустынных ладшафтов евразийских степей. Это позволяет предполагать наличие здесь своих специфичных условий природопользования в системе кочевого скотоводства, основанного на круглогодичном содержании скота на подножном корме.

Хронологические рамки исследования - VII в. до н. э. - IV в. н. э. -определены общепринятым датированием материальных остатков жизнедеятельности ранних кочевников Южного Урала.

Основная цель предлагаемой работы - исследование по археологическим и этнографическим данным организации системы кочевания ранних кочевников южноуральских степей, их способа производства. Поскольку направленность и протяженность маршрутов кочевания во многом определяли образ жизни и формы подвижности скотоводов, решение проблемы характера и длительности маршрутов кочевания позволяет рассмотреть и иные стороны хозяйственной жизни ранних кочевников: производство керамики, изделий из металла, дерева, кости, камня. Кроме того, важное значение для изучения социальной истории ранних кочевников южноуральских степей имеет уровень развития производительных сил и производственных отношений.

Для осуществления других намеченных целей определены следующие задачи исследования: анализ свидетельств, обнаруженных в погребениях ранних кочевников; уточнение и конкретизация основных и подсобных видов хозяйства, организация и способы осуществления домашних производств, промыслов и ремесел с учетом новых фактов и теоретических оценок; характеристика товарообмена внутри общества ранних кочевников и экономических связей с окружающим миром.

Научная новизна. Исследование экономики ранних кочевников Южного Урала основано на использовании не только традиционных археологических методов, но и широкого спектра методов естественных наук. Комплексный естественно-исторический подход в сочетании с данными археологии позволили определить предельную и оптимальную численность ранних кочевников, их видовую структуру стада и систему кочевания. Археологическая аргументация выводов по хозяйству ранних

сочевников Южного Урала дается на фоне достаточно подробной фиродно-климатической характеристике региона и динамики ее развития t рассматриваемое время. В работе приводится характеристика 1алеогеографической ситуации на рассматриваемой территории в эпоху >аннего железного века, выявлено своеобразие хозяйства и намечены юобенности сложившегося здесь нового хозяйственно-культурного типа, ггавшего оптимальным способом адаптации к степным и лесостепным жосистемам.

Практическая ценность работы. Основные итоги исследования 1айдут применение при написании обобщающих работ по древней 1Стории Южного Урала, разработки общих концепций истории юмадизма, обновлении экспозиции Национального музея Республики >ашкортостан. Материалы диссертации могут быть использованы при оставлении методических пособий по краеведению, написанию статей и >абот научно-популярного характера.

Апробация результатов исследования осуществлена на заседаниях ;кифо-сарматского сектора Института археологии РАН, отдела археологии 1ИЯЛ УНЦ РАН, ученого совета Национального музея РБ, на югиональных совещаниях археологов Урала, Международной гонференции, посвященной 100-летию П. Д. Pay (Энгельс, 1997), в »публикованных статьях.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, в хггором формулируются цели и задачи работы, рассматривается кггочниковая база, история изучения хозяйства ранних кочевников Ожного Урала, пяти глав и библиографии.

Основное содержание работы

Введение. Обосновывается актуальность темы, дается краткий нализ источников и историография, описываются методологические и 1етодические аспекты проблемы, определяются территория и время, адачи исследования.

ГЛАВА I. ИСТОРИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК. Как извест-ю, для построения реальной исторической картины любой из прошедших пох необходимо воссоздание не только собственно культурно-этнической, ю и палеогеографической ситуации региона в изучаемую эпоху. А для ре-:онструкции кочевого хозяйства - это непременное условие, поскольку хо-яйство кочевников более чем многие другие зависит от колебаний

природно-климатических условий, в силу самой природы кочевого хозяй ства, которое характеризуется экстенсивностью.

Наличие открытых степных пространств способствовало развитии скотоводства уже в эпоху бронзы. В раннем железном веке разведение ско та становится основным занятием населения рассматриваемого региона Кочевое или полукочевое скотоводство в той или иной мере сохраняете! как основной вид занятий южноуральского населения вплоть до началг XX в. Благосостояние номадов во многом зависело от состояния пастбищ ных угодий, а урожайность лугов й пастбищ в эпоху раннего железа, как I сегодня, зависела от колебаний природно-климатических условий.

Как известно, существуют многолетние, внутривековые и эпохальные (глобальные) циклы изменения климатических условий. Учитывав зональные закономерности динамики развития экосистем, подчиненны« климатическим изменениям, можно констатировать, что в периоды обще? увлажненности изменяется растительный покров на исследуемой территории в сторону увеличения количества биомассы на единицу площади. Всс эти процессы - климатогенные изменения ландшафтов - отражались нг экономическом развитии конкретно-исторических обществ (Гумилев Л. Н. 1967, с: 57).

Отмеченные исследователями в рассматриваемый период климатические изменения безусловно, отражались и на развитии кочевого хозяйства ранних номадов южноуральских степей. Причем периодь увлажнения и усыхания степей прекрасно иллюстрируются развитием демографических процессов не только в изучаемую эпоху. Памятники кочевников появляются и широко распространяются по степи только вс влажные периоды, подтверждаемые исследованиями естественных наук.

Демографическая ситуация в Южном Приуралье и Заволжье характеризовалась исследователями весьма неопределенно: чрезвычайно многочисленное население (Смирнов К. Ф., 1967, с. 46; Мачинский Д. А. 1971, с. 46 - 54; 1973, с. 4). Первая попытка определения вероятной и> численности была предпринята Б. Ф. Железчиковым. Свои выводы исследователь пытался подтвердить экологическими выкладками, согласно которым вся территория Южного Приуралье и Заволжья (около 1 млн. кв км) способна была прокормить только 20 тыс. кочевников (19846, с. 66).

Расчеты показывают, что на рассматриваемой территории без перевыпаса могло содержаться гипотетическое поголовье скота в количестве 1 243 478 условных голов лошадей. При этом минимальная численносп

аселения, которая могла содержать, не предпринимая попыток миграции а другие территории, составляла около 42 тыс. человек (П = 0,25 чел/кв. м). Разумеется, эта цифра сильно занижена, поскольку рассчитана при словии максимальной производительности труда, минимальной числен-ости иждивенцев, отсутствии нетрудоспособного взрослого населения, аселения, занимавшегося кустарными промыслами и ремеслами и т. д.

Среднее кочевническое хозяйство, по данным этнографии, имело 1,96 условных голов лошадей, а среднестатистическая семья состояла [3 пяти человек. Исходя из этого и в расчете на среднее хозяйство, чис-енность населения южноуральских степей составляла:

1 243 478 / 61,96 х 5 = 100 345 человек (П = 0,6 чел/кв. км)

На наш взгляд, это наиболее приемлемая численность населения эжноуральских степей при условии полного освоения пастбищной терри-ории.

Вероятная численность населения ранних кочевников - 100 тыс. :еловек - была достигнута, очевидно, в V в. до н. э. К этому времени соци-льная дифференциация общества и оптимальное поголовье скота достиг-ю такого уровня, когда богатые скотоводы, владеющие большим шичеством конского поголовья, вынуждены были осваивать новые тер-1итории (Железчиков Б. Ф., Железчикова Е. Б., 1990, с. 79). Сначала это !ыли сухие и опустыненные степи, а также полупустыни Северного При-;аспия и Приаралья. Очевидно, к этому времени относится появление ме-1идиональных маршрутов кочевания. Причем, столь продолжительные и цштельные перекочевки были присущи богатым скотоводам, а возможно олько их пастухам. К рубежу V - IV вв. до н. э. «пустыни» были полно-тью освоены и заселены, но естественный рост населения продолжался, госкольку коневодство, как основное занятие южноуральских номадов, •беспечивало не только необходимый, но и значительное количество прибавочного продукта. К этому времени территория их расселения по мень-пей мере, утроилась и, вероятно, удвоилось население. Создались гредпосылки перенаселенности южноуральских степей, повлекшие за со-юй заметное оживление исторической обстановки Евразии.

Миграционные процессы прекрасно иллюстрируются и распреде-[ением погребений по полу и возрасту. Так, военизированный характер 1аселения, сопутствующий периоду обретения родины, подтверждается (емографической структурой общества ранних кочевников савроматского гериода. Это сравнительно высокий процент мужских погребений (62,3%)

и сравнительно низкий процент подростковых (4,7%) и детских (8,4%) погребений. В раннесарматский период демографическая структура общества резко меняется: сравнительно высокий процент женских (54,7%) и детских (21:,9%) погребений. На наш взгляд, это связано с завоевательными походами в южном и западном направлениях, куда устремилась значительная часть мужского населения.

Таким образом, природно-климатические изменения отразились и на демографических процессах развития ранних кочевников южноуральских степей. Благоприятные условия географической среды в савромат-ский период привели к быстрому росту численности номадов. К началу раннесарматской эпохи численность кочевников достигла той величины, при которой они были вынуждены осваивать новые территории. Численность населения в этот период достигает своего максимума.

Резкое уменьшение числа среднесарматских погребений связано, на наш взгляд, с резким ухудшением природно-климатических условий. Число позднесарматских погребений также невелико, их немногочисленные могильники в основном расположены в лесостепной зоне. В открытых степях позднесарматские погребения встречаются очень редко. Погребения кочевников послесарматского периода на рассматриваемой территории известны единицы, и только на правобережье р. Белой и совершенно неизвестны в открытых степях.

ГЛАВА II. СКОТОВОДСТВО. Основное занятие ранних кочевников в археологических комплексах представлено фаунисгическими остатками домашних видов скота, которые позволяют определить видовой состав стада и, опираясь на материалы этнографии номадов нового времени, реконструировать видовую структуру стада, рассчитать размеры пастбищных угодий гипотетического хозяйства и «аула» ранних кочевников савромато-сарматского времени.

Статистический анализ остеологического материала ранних кочевников южноуральских степей дал следующие результаты (средняя норма распределения): овца - 62,3%, лошадь - 30,1%, крупный рогатый скот - 2,8 %, крупное животное (без дифференциации: лошадь или корова) - 4,8%. В хронологическом срезе показатель по овце ниже среднего значения только в савроматский период, по лошади - ниже среднего только в раннесарматский период, а по крупному рогатому скоту - выше среднего значения только в савроматский период, причем в погребениях среднесарматского и позднесарматского периодов кости крупного рогатого скота не отмечены.

В отличие от «кухонных остатков» поселений, где остеологический материал откладывается в виде отходов жизнедеятельности человека и с определенными поправками может быть использован для реконструкции видового состава стада и количественного соотношения внутри него, тот же материал из погребальных комплексов, в виде «заупокойной , пищи», связан со сложными представлениями о мире мертвых и живых, с социальной и имущественной дифференциацией общества. Соответственно, соотношение видов от общего числа особей в погребениях ранних кочевников, скорее всего, связано с их мировоззрением, социальным статусом погребенного и требует специального исследования.

Кроме того, следует учитывать, что видовой состав стада и процентное соотношение скота в нем во многом определялось экологией различных зон (Крадин Н. Н., 1995, с. 165). Данные этнографии свидетельствуют, что основное место в стаде башкир, занимавшихся кочевым скотоводством на рассматриваемой территории в середине XIX в., занимала лошадь. И это не случайно, так как природно-климатические условия южноуральских степей благоприятствовали разведению именно этого вида домашнего скота. Поэтому можно с большой долей вероятности предполагать, что в кочевом хозяйстве ранних кочевников, занимавших ту же самую территорию в савромато-сарматскую эпоху, основное место в структуре стада занимала тоже лошадь.

Видовая структура стада ранних кочевников на протяжении всей их истории претерпевала изменения. В благоприятные увлажненные периоды (савроматский) в стаде увеличивалась доля крупного рогатого скота, в засушливые периоды - (среднесарматский и конец позднесарматского) - увеличивалась доля мелкого рогатого скота, но ведущее и основное место всегда занимала лошадь (на наш взгляд, не менее 40%), которая на протяжении более чем двух тысячелетий не потеряла своего хозяйственного значения у номадов южноуральских степей.

Что касается системы кочевания номадов южноуральских степей савромато-сарматского времени, то, по мнению Б. Ф. Железчикова, они кочевали, в основном, небольшими группами, состоящими из 3-7 хозяйств (1984, с. 12). Среднее кочевническое хозяйство, по данным этнографии, имело 61,96 условных голов лошадей, каждая из которых была обеспечена 11,5 га пастбищ, то в среднем община (максимальное по Б. Ф. Желез-чикову количество хозяйств - 7) должна была иметь пастбищную

территорию размером (61,96 гол. лош. х 11,5 га х 7 хозяйств = 4987,78) около 5000 га.

Таким образом, можно с большой долей вероятности предполагать, что минимальная община (аул) кочевников занимала территорию радиусом около 4-8 км. Что, кстати, подтверждается расположением одновременных курганных могильников (например, Старые Кишки и Бишунгарово, расстояние между которыми около 20 км).

В литературе утвердилось представление, что семейно-родовые кладбища кочевников устраивались, главным образом, у мест зимовок (Смирнов К. Ф., 19646, с. 52; Кузеев Р. Г., 19686, с. 272; Акишев К. А., 1972, с. 31-33; Мажитов Н. А., Султанова А. Н., 1994, с. 46), не исключая при этом возможности их существования и на промежуточной территории между зимними и летними пастбищами (Мочкова М. Г., 1989, с. 204). Если учитывать этот принцип расположения могильников и среднюю пастбищную территорию минимальной общины (аула), то основная масса ранних кочевников южноуральских степей, хотя и откочевывала с зимних пастбищ, но не на такие далекие расстояния, как это принято в литературе (Железчиков Б. Ф., 1984, с. 10-11; МошковаМ. Г., 1989, с. 204).

Продолжительность стационарного состояния кочевников зависела от количества поголовья (Марков Г. Е., 1979, с. 275) и видовой структуры стада. Увеличение поголовья скота в хозяйстве номадов вело к возрастанию амплитуды кочевания и изменению видовой структуры стада, причем, предпочтение отдавалось лошадям, как наиболее приспособленному виду домашнего скота к продолжительным и длительным маршрутам кочевания и требующих наименьших трудозатрат. Скорее всего, те же самые процессы происходили при росте поголовья стада у ранних кочевников. Поэтому протяженные меридиональные и широтные перекочевки были характерны только для богатых скотоводов савромато-сарматского времени.

Таким образом, можно констатировать, что протяженность и продолжительность маршрутов кочевания большей части номадов южноуральских степей в эпоху раннего железа была невелика и ограничивалась территорией 5-10 тыс. га. Вместе с тем, наиболее богатые скотоводы, имевшие большие стада и вынужденные осваивать более обширные территории, использовали для зимних пастбищ опустыненные степи и полупустыни Северного Прикаспия и Приаралья и совершали протяженные меридиональные и широтные перекочевки.

Кроме того, расположение курганных могильников савромато-сарматского времени в предгорьях Урала позволяют предполагать, что в качестве летних пастбищ ранние кочевники, как и номады нового времени, использовали горы и рядом лежащие места.

При ухудшении условий для ведения кочевого хозяйства возможности маневрирования средствами производства у кочевого общества невелики. Максимум - это изменение видового состава стада: разведение более мобильных и неприхотливых видов домашнего скота (овца, лошадь, верблюд). При дальнейшем ухудшении природных условий, делающих невозможным ведение кочевого хозяйства, происходят перенаселение и миграции, причиной которых является давление избытка производительных сил. Оседание кочевников, по мнению Л. Н. Гумилева, обычно происходило на степных окраинах (1980, с. 35).

ГЛАВА II. ПОДСОБНЫЕ ЗАНЯТИЯ. Земледелие. Археологические находки позволяют говорить о том, что ранние кочевники Южного Урала знали и использовали продукты земледелия и в первую очередь зерна злаковых. Исходя из этого, можно предполагать, что ранние кочевники Южного Урала савромато-сарматского времени не только употребляли просо в пищу, но знали и возделывали культуру проса.

Землю могли обрабатывать орудиями типа железных корнекопалок, найденных в погребениях (Бишунгарово 2/5, Старые Киишки 13/46, 13/13) и мало чем отличающихся от подобного рода орудий известных у башкир (Руденко С. И., 1955). Орудия подобного рода и такой же формы находят широкие аналогии в этнографическом материале Африки, Юго-Восточной Азии, Европы и, по мнению Ю. А. Краснова, могут рассматриваться как переходные от копательных палок к лопатам (1971, с. 26-27).

Что касается других зерновых (пшеницы, полбы и др.), то вопрос о их возделывании остается открытым. Зерновые культуры могли возделываться на небольших пойменных участках, но отсутствие археологических фактов и письменных свидетельств не позволяет с уверенностью говорить о возделывании других зерновых, кроме проса.

Охота. Ранние кочевники Южного Урала имели весьма благоприятные условия для охоты как на мясных, так и на пушных животных. Некоторое представление об основных объектах охоты ранних кочевников южноуральских степей дают фаунистические остатки. Охота на крупных копытных животных подтверждается находками в погребени-

ях рогов лося, оленя или косули, а также предметов из этих рогов (Пятимары I 4/3, Три Мара 3, Увак 2/2). Чаще встречаются клыки кабана, которые использовались в качестве подвесок (Смирнов К. Ф., 19646, с. 58). I

В целом же количество и разнообразие остеологического материала об охоте ранних кочевников, найденные в погребениях, явно преуменьшают роль этого вида занятий. Поскольку остеологические материалы, свидетельствующие об охоте скудны, то несомненный интерес представляют поделки животных и их изображения на украшениях и культовых вещах, бытовых предметах. Изображения диких животных на предметах, выполненных в зверином стиле, частое явление в искусстве ранних кочевников южноуральских степей. Это касается и промысловых животных (олень, лось, сайгак). Образ этих животных использовался и как мотив звериного стиля (Пятимары I 6/4, Филипповка 1). Изображения объектов охоты выполнены из бронзы, кости, иногда дерева. Излюбленными сюжетами звериного стиля были изображения волка или медведя (Смирнов К. Ф., 19646, с. 58).

Охота на мясных и пушных зверей с помощью лука, а быть может и ловчих птиц и собак, была распространенным явлением в среде ранних кочевников Южного Урала. Судить о ее экономическом значении сложно, так как остатки дикой фауны представлены в прогребениях единичными экземплярами. Их количество не идет ни в какое сравнение с фаунистическими остатками домашних животных, так широко представленных в погребальных комплексах ранних кочевников. И это не удивительно, поскольку охота обычно носит сезонный характер и добыча охотничьего промысла не является постоянным продуктом в пищевом рационе номадов. Отсюда их почти полное отсутствие в составе поминальной и заупокойной пищи, и как следствие - отсутствие в погребальных комплексах. Вместе с тем, учитывая естественное желание номадов сохранить поголовье, но в то же время дополнить свой пищевой рацион мясными продуктами, можно предполагать, что охота всегда, в том числе и в савромато-сарматское время, играла немаловажное значение в экономике кочевников. Экономическое значение охоты (процентное соотношение потребления домашней и дикой фауны) может быть более или менее точно определено только в результате исследования поселенческих памятников ранних кочевников, если таковые будут когда-либо найдены и подвергнуты раскопкам.

Рыболовство. Важнейшую роль в хозяйстве ранних кочевников играл рыболовный промысел. Об этом свидетельствуют остатки ихиофау-ны и многочисленные изображения рыб на различных предметах. Из 0рудай>'Л0ва в погребениях ранних кочевников представлены только единичные находки железных рыболовных крючков, но весьма внушительных размеров (Ново-Калкашево 2/9). Следует отметить, что находки железных крючков в погребениях ранних кочевников не редкость, но подавляющее большинство их интерпретировано как колчанные крючки. Наличие в погребениях рыболовных крючков говорит о ловле на приманку закидными орудиями лова, хотя нельзя исключить и применение других способов (покол, лучение, запоры и т. д.).

Собирательство, как и охота, - древнейший вид занятий, проходящий через всю историю человечества. Промысел объединяет несколько видов подсобных занятий: сбор грибов, ягод, корнеплодов, кореньев, орехов. Это один из видов хозяйственной деятельности, который слабо представлен в археологических комплексах. Единственная находка подобного рода известна в материалах могильника Уметбаево П (курган 5), где найден сосуд с остатками прожаренных орехов-лещины (Агеев Б. Б., Вильда-нов А. А., Мажигов Н. А., 1995, с. 114). Косвенным свидетельством этого вида хозяйственной деятельности являются находки в погребениях железных корнекопалок (Бишунгарово 2/5, Старые Киишки 13/46, 13/13).

В этом разделе следует упомянуть еще об одном продукте, который при кочевом образе жизни номады получали путем собирательства. Речь идет о меде. Косвенным свидетельством знакомства ранних кочевников южноуральских степей с медосбором является использование ими литья с утерей восковой модели. С медосбором были знакомы ближайщие соседи южноуральских номадов. Так, мед упоминается Тео-фрастом в составе скифского рецепта против ран (ЕХ, 13, 2). Геродот упоминает воск при описании бальзамирования скифского царя: «...когда у них умирает царь, они ...берут труп, тело натирают воском...» (IV, 71).

Таким образом, можно с большой долей уверенности предполагать, что у ранних кочевников южноуральских степей существовали зачатки земледелия, по крайней мере, возделывания проса, следы которого обнаружены в погребениях. Очевидно, растительную пищу кочевники получали в основном путем собирательства, о чем неоднократно упоминают письменные источники. Остается неясным, существовало ли у ранних кочевников как подсобное занятие

птицеводство. Безусловно, важное значение в экономике номадо; савромато-сарматского времени играли охота и рыболовство.

ГЛАВА IV. ДОМАШНЕЕ ПРОИЗВОДСТВО, ПРОМЫСЛЫ I РЕМЕСЛА. Значительную и неотъемлемую часть экономики ранни: кочевников Южного Урала составляла еще такая сфера деятельности, ка: домашнее производство, промыслы и ремесла. Но, прежде че? непосредственно перейти к освещению этого вида деятельности ранни: кочевников, следует определиться с используемыми в данном раздел терминами. Дело в том, что исследователи не всегда корректны определениях того или иного вида производственной деятельносп номадов. Отсюда непонимание друг друга и разночтения.

Итак, домашнее производство - это изготовление, выработка создание какой-либо продукции для собственного потребления ил] потребления в первичном коллективе (семье, хозяйстве). Промысел мелкое ремесленное производство, подсобное занятие при основно? сельскохозяйственном, при котором создаваемая продукция потребляете не только в первичном коллективе, но и поставляется в обмен на други продукты потребления. Ремесло - профессиональное и основное занятие изготовление изделий ручным, кустарным способом, предназначенное дл обмена на другие продукты потребления.

ОБРАБОТКА ВОЛОКНИСТЫХ РАСТЕНИЙ И ШЕРСТИ. Тради ционным занятием ранних кочевников можно считать прядение и ткачест во.

Сырье и первичная обработка. Традиционным сырьем дл изготовления тканных или вязанных изделий у номадов является шерсть Не были исключением и ранние кочевники южноуральских степей, так ка: обрывки ткани из овечьей шерсти чаще всего находят в погребения: (Смирнов К. Ф., 1975, с. 166). В обиходе ранних кочевников Южноп Урала были, очевидно, и ткани из растительных волокон. Наряду < шерстью, очевидно, использовалась конопля. С ней были знакомы ] массагеты (Геродот, I, 202). Другим волокнистым растением, которо могло быть использовано в качестве сырья для изготовления нитей является крапива. Изготовление полотна из крапивы имело широко распространение у башкир еще в XVIII в., о чем упоминают многи описатели края того времени.

Что касается первичной обработки сырья, то из орудий, которы могли применяться для стрижки овец, известны находки ножнш

(Комсомольский IV 8/2, Красный Яр 16, Шиханы 16). Находки пружинных ножниц на Южном Урале датируются позднесарматским временем. Очевидно, до этого шерсть срезали обычным ножом, поскольку находок других орудий пригодных для этих целей в погребениях ранних кочевников Южного Урала неизвестно.

В письменных источниках нет прямых указаний о прядении и гкачестве. Вещественными остатками этого производства являются многочисленные пряслица, которых найдено очень много и различной формы. Подавляющее большинство их сделано из глины с последующим обжигом, гЮ встречаются и каменные, и изготовленные из донца или стенки керамического сосуда. Пряслица найдены в 131 погребении, что составляет 14,7 % всех погребений, материалы которых использованы в настоящей заботе. Сравнительно-статистический анализ данной категории предметов ■[Оказывает, что ранние кочевники южноуральских степей отдавали тредпочтение керамическим пряслицам, но в отличие от скифов у них в зольшем количестве использовались каменные и, совершенно неизвестные мсифам, алебастровые пряслица.

Ткачество. В южноуральских степях ткань почти совсем не со-сраняется. Только очень редко незначительные остатки ткани сохраняются ia металлических изделиях, пропитанные металлическими окислами. 1оэтому коллекция тканей весьма немногочисленна. Это остатки тканных 13делий, сохранившиеся, в основном, благодаря консервирующему *ействию находившихся рядом металлических предметов. К сожалению, «ученные фрагменты не позволяют реконструировать все элементы -качества южноуральских номадов савромато-сарм<£тского времени, но юзволяют предположить, что они использовали приспособления с юновой, которая натягивалась параллельно земле, на колышках, и гелноком для утка. Подобные приспособления известны у кочевых [ародов: казахов (Потапов Л. П., 1949, с. 52), угров и якутов (Попов А. А., 955, с. 146), киргизов (Антипина К. И., Махова Е. И., 1968, с. 49).

Кроме того, южноуральским номадам был, очевидно, известен ;ертикальный станок, а найденные в погребениях остатки ткани мелкого шетения с одинаковым количеством поперечных и продольных нитей Новый Кумак II 20/7-8, Покровка 2 7/4), может свидетельствовать об юпользовании ими горизонтального ткацкого станка, появление которого степях Евразии исследователи относят к III в. до н. э. (Мартынов А. И., Алексеев В. П., 1986, с. 84).

Прежде чем перейти к вопросу об изготовлении войлоков и кошмы, следует отметить еще один аспект, связанный с изготовлением тканей, -это крашение тканей. О том, что этот вид домашнего производства имел место в среде ранних кочевников Южного "УраЬа^ свидетельствуют находки кусочков тканей, окрашенных в разные цвета. Так, остатки ткани зеленого цвета найдены в могильнике Новый Кумак II (курган 20, погребение 7-8), красного цвета - Покровка 2 (курган 7 погребение 4).

Изготовление войлоков, кошмы известно практически всем номадам нового времени. И хотя на рассматриваемой территории зафиксированы только три находки остатков изделий из войлока (Красный Яр 17/2, Новый Кумак II 20/7-8, Покровка 2 23/2), это лишь ничтожная часть, уцелевшая чудом, того многообразия изделий из сбитой овечьей шерсти, весьма широко представленных в материальной культуре номадов.

Судя по остаткам войлока на дне могильных ям и непосредственно под умершими, ранние кочевники южноуральских степей использовали войлок для покрытия пола. Способ изготовления войлока, очевидно, мало чем отличался от общепринятого у кочевников.

Прядением, ткачеством и изготовлением войлоков у номадов занимались женщины, как правило, они производили тот минимум необходимой продукции, который был необходим для ведения кочевого хозяйства (войлочное покрытие переносного жилища, пола, некоторые другие предметы быта и одежды), но в то же время наиболее одаренные и способные создавать предметы декоративно-прикладного искусства, ценимого во все времена, выполняли тканные работы на заказ или продажу.

ОБРАБОТКА ШКУР, КОСТИ И РОГА. Хозяйственный и военный быт ранних кочевников требовал достаточного количества кожаных изделий - сбруи, вооружения, обуви и т. д. Способы обработки шкур были известны древним жителям Евразии еще задолго до скифо-сарматской эпохи. К сожалению, скорняжно-кожевенное и шорное производства нам известно только по редким остаткам кожаных изделий, иногда сохраняющимся в погребениях.

Из кожаных изделий, вероятно, более всего были распространены ремни. Об этом свидетельствует большое количество различных бронзовых и железных пряжек, подпружных колец. Из кожаных изделий, найденных в погребениях, более всего, представлены остатки колчанов,

юхлов для зеркал, сохранению которых способствовало консервирующее действие окислов бронзы. В погребениях ранних кочевников найдены гаюке ряд других кожаных изделий: мешочки, остатки обуви, одежды, }>ляги. Найденные в погребениях могильников кожаные и.меховые изде-1ия, сшитые сухожилиями, указывают на разнообразие способов обработ-си шкур.

Значительное место в занятиях ранних кочевников занимало кос-герезное дело, о чем свидетельствует большое количество изделий из кости I рога. Из костяных изделий наиболее часто в погребениях встречаются южечки, рукояти зеркал, шильев, всевозможные трубочки. Из средств троизводства массовыми сериями представлены проколки, рукоятки но-кей и долот, реже встречаются игольники. Дополняют изделия из кости 1редметы быта: амулеты, бляхи, булавки, бусины, кольца, гребни, прониз-си, пряжки, псалии, футляры для шила и ножа, немногочисленные пред-леты искусства. Из отдельных костяных изделий, найденных в тогребениях ранних кочевников, упомянем еще накладки лука, костяные ггрелы, пробку, чашечку.

При их изготовлении применялась резьба по кости, сверление, ггрогание, пиление. Все упомянутые изделия из кости, скорее всего, были •деланы местными мастерами. Действительно, количество костяных 1зделий в археологических коллекциях довольно внушительное, а для серийного их производства требовался опыт и определенный набор шструментов. Кроме того, резьба по кости, подготовка сырья требовали гакже довольно большого запаса времени и не каждый резчик обладал щром художника, а значит изготовление украшений и культовых федметов не каждому было по силам. Поэтому следует предположить, что г ранних кочевников появились мастера, которые специализировались на фоизводстве костяных изделий и делали костяные высокохудожественные 1зделия не только для своих соплеменников, но и на заказ или продажу.

ДЕРЕВООБРАБАТЫВАЮЩИЕ ПРОИЗВОДСТВА И ТРОМЫСЛЫ. Приступая к рассмотрению таких обширных категорий юмашних производств, как деревообрабатывающие, следует »становиться, прежде всего, на сырьевой базе деревообработки.

Сырьевая база деревообработки. По данным ксилометрического щализа, найденные в погребениях деревянные предметы и остатки юоружений изготавливались, в основном, из местных пород дерева. Чаще юего использовалась береза. Из нее изготовлены большая часть изучен-

ных погребальных сооружений и древков стрел. Широко использовалась ранними кочевниками древесина тополя. Из него строились погребальные сооружения в курганах, чаще всего изготавливали «погребальные носилки». В качестве сырья использовалась также древесина липы.

Изредка ранние кочевники возводили погребальные конструкции из ивы, сосны, дуба и других пород. Некоторая односторонность приведенных данных ксилотомического анализа пород деревянных изделий из погребений ранних кочевников Южного Урала объясняется их плохой сохранностью. Тем не менее деревообрабатывающие промыслы и ремесла почти обеспечивались за счет местного сырья.

Заготовка леса, орудия и способы обработки дерева. Бревна заготавливались в больших количествах, особенно хвойные породы, которые росли в верховьях рек и транспортировались к месту сооружения курганов. Заготавливались и употреблялись довольно толстые и длинные бревна длиной 4-6 м и толщиной 25-60 см. Первичная заготовка и обработка велась при помощи топоров. В погребениях известны находки проушных топоров (Мечетсай 2/4, Переволочан 10/2) и кельтообразные топоры (Мечетсай 7/7, Новый Кумак II 13/1), более характерные для восточных районов скифо-сибирского мира (Мартынов А. И., Алексеев В. П., 1986, с. 76). Второй этап - продольная разделка материала, изготовление досок и брусьев, широко применяемых при строительстве погребальных сооружений. Очевидно, основным способом производства досок и брусьев был раскол бревна в продольном направлении. Дальнейшая обработка поверхностей деревянных изделий производилась при помощи различного рода тесел и долот. В погребениях ранних кочевников обнаружены 2 тесла (Старые Киишки 11/12, Чкаловский 4/11). Пазы, гнезда, проушины, различные углубления делались долотами (Красный Партизан II 4, Старые Киишки 11/12 Уязыбашево 5/3). Причем два первых имели костяные ручки (Моргунова Н. JL, 1996; Садыкова М. X., 1962, с. 94-96). Долото, очевидно, было основным инструментом, при помощи которого ранние кочевники делали отверстия в дереве. Мелкие детали дорабатывали, очевидно, с помощью скобелей и ножей.

Одним из способов обработки дерева и изготовления деревянных изделий было гнутье. Об использовании ранними кочевниками этого способа обработки древесины свидетельствуют находки в погребениях гнутых изделий: колес повозок (Алебастрова гора 1/3, Лапасина 1/1).

Для скрепления деталей деревянных подносов и блюд применялись различные бронзовые и золотые скобы и гвозди.

Таким образом, ранним кочевникам южноуральских степей были известны различные приемы обработки дерева: рубка, раскол, строгание, долбление, гнутье, резьба. Особо следует отметить погребение 12 кургана 11 могильника Старые Киишки. Судя по набору инструментов, это погребение, на наш взгляд, можно отнести к категории захоронений кустаря-ремесленника.

Плотницкое дело. Наиболее широко дерево использовалось в конструкциях погребальных сооружений. Чаще всего встречаются простые церевянные перекрытия и заслоны, закрывающие вход в погребальную камеру. Как правило, они были изготовлены из жердей, плах или досок, йз дерева также делали обшивку стен погребальной камеры.

Деревянные погребальные сооружения, исследованные при раскопках курганов скифо-сарматского времени на Южном Урале, свидетель-;твуют о том, что ранние кочевники южноуральских степей имели опыт лроительства крупных и довольно сложных построек из дерева. Под <урганными насыпями «царских» захоронений исследованы деревянные «знструкции прямоугольной, многогранной или круглой шатровой }юрмы, с бревенчатыми стенами, уложенными горизонтально или зертикально (в виде шатра), с перекрытием на столбах или иной сонструкции. Все это свидетельствует о том, что при «дворе» сочевнической знати имелись люди, обладающие определенными шотницкими навыками в строительстве сложных и значительных по шмерам деревянных сооружений, своеобразных «степных пирамид».

Резьба по дереву. В свое время К. Ф. Смирнов отмечал, что у ожноуральских кочевников савроматского времени деревянная посуда не юлучила широкого распространения (19646, с. 59). За прошедшие годы :писок обнаруженных остатков деревянных блюд (мисок), сосудов и чаш ггал гораздо обширнее. Посуду из дерева представляют многочисленные олотые обкладки и ручки сосудов из кургана 1 Филипповского могильни-:а (Пшеничнюк А. X., 19896, рис. 3-9). Простейшие формы деревянной юсуды (чаши, миски и т. д.) изготавливали, очевидно, сами кочевники. Другое дело, посуда, украшенная сложным резным орнаментом и лементами, золотыми обкладками, а также великолепные образцы (еревянной скульптуры, представленные, например, деревянными тенями, обложенными золотой фольгой, из Филипповского могильника

(Пшеничнюк А. X., 19896, Рис. 10, 13). Очевидно, это работа профессиональных мастеров.

Столярное дело и изготовление повозок. В некоторых погребениях встречаются деревянная рама или носилки, на которых помещался погребенный. В погребениях встречаются деревянные гробовища (колоды). Они зафиксированы в 4 погребениях. Дерево использовалось в качестве основы для изготовления футляров зеркал, ножен мечей, кинжалов, головных уборов. Кроме того, дерево применялось при изготовлении ручек зеркал. Обычно ручки ножей и шильев также были сделаны из дерева.

Дерево использовалось ранними кочевниками и при изготовлении повозок. Их остатки обнаружены в погребениях раннесарматского времени в кургане 19 у с. Политотдельского и в урочище «Лапасина» у с. Любимовка на Бузулуке (Смирнов К. Ф., 1959, с. 277, 285, рис. 27, 16; 1962, с. 88, рис. 33). Принято считать, что кузов повозки мог сделать любой кочевник, но колеса все же - продукт ремесленного производства.

Плетение. Изделия из бересты. Для удовлетворения хозяйственных нужд широко применяли берестяную посуду. Берестяные туеса обнаружены среди материалов могильника Мечетсай (7/8, 7/9). Береста использовалась также для изготовления колчанов (Мечетсай 2/2, 2/4, 8/5, Муракаево 4/3), футляров для зеркала (Бишунгарово 1/5, Мечетсай 2/1) и шкатулок (Мечетсай 2/1). В кочевой среде, конечно, изготавливались и плетенные из прутьев и камыша изделия. Все эти изделия сохраняются лишь в исключительных случаях. До нас дошли лишь остатки корзинки (Покровка 8 2/5), футляра для зеркала (Альмухаметово 17), камышовых циновок (Краснохолм I 2/2, Переволочан 10/2, Покровка 1 10/9), предмета

неизвестного назначения (Три Мара 4/2).

* * *

У номадов, живших на лишенной лесной растительности территории, потребность в дереве была доведена до минимума. На устройство жилища им требовались лишь небольшие и нетолстые жерди, почти вся хозяйственная посуда изготавливалась из кожи и металла, в качестве топлива они использовали кустарник и кизяк. Вместе с тем деревянные изделия и предметы всегда окружали кочевника. Деревообрабатывающие промыслы и ремесла в эпоху раннего железного века продолжали развиваться. Сложность и большой ассортимент деревянных изделий и сооружений позволяет говорить о том, что ряд предметов, тре-

эующих при изготовлении специализированных навыков, являются продукцией ремесленного производства.

ОБРАБОТКА КАМНЯ. Благодаря своим физическим свойствам сохранность предметов, в отличие от изделий из органических материа-юв, позволяет более полно охарактеризовать эту сферу деятельности рангах кочевников. По данным минералого-петрографических исследований саменных предметов из курганных могильников в подавляющем боль-линстве были изготовлены из местных пород. Среди каменных изделий, тйденных в погребениях, представлены оселки, точильные плитки, ступ-си, песты, пряслица, амулеты, туалетные сосудики, антропоморфные сте-1ы и переносные жертвенники-алтарики.

ИЗГОТОВЛЕНИЕ КЕРАМИКИ. Среди домашних занятий ранних сочевников южноуральских степей савромато-сарматского времени шачительное место занимало керамическое производство. Лепная серамика представляет собой наиболее многочисленную категорию тредметов, сопровождавших умершего в «потусторонний мир».

В посуде ранних кочевников преобладают формы горшков и кор-1аг, употреблявшихся как для хранения различных запасов, так и для приготовления пищи. Часто встречаются также разного рода чаши и миски, сувшины. Реже попадаются сосуды других форм: курильницы. Иногда 1епные сосуды имеют своеобразную форму, связанную с какими-то специ-шьными функциями, которые они несли в хозяйстве. В этом отношении штересны сосуды с просверленными отверстиями в дне, иногда на нож-сах.

Технология изготовления керамики требует определенной фодолжительности выполнения той или иной операции. Для 13готовления глиняной посуды, столь широко распространенной среди ожноуральских кочевников савромато-сарматского времени, даже при условии, что они выполняли не все технологические операции, требовалось довольно много времени от добычи сырья до обжига в костре. Это обстоятельство служит еще одним доказательством, что ранние сочевники Южного Урала кочевали с меньшей амплитудой, чем это тринято в литературе. Что касается предположения К. Ф. Смирнова, что в )аннесарматское время выделилась особая группа мастеров, которая )беспечивала посудой свое родо-племенное объединение, то следует >ысказать несколько существенных возражений. Во-первых, керамическое троизводство без использования гончарного круга и печи для обжига, как

основное занятие, дающее средства к существованию, вряд ли экономически целесообразно, так как сама формовка, даже при условии использования болванок, занимает довольно много времени, делая производительность труда по изготовлению посуды очень низкой, а костровой обжиг не позволял получить качество и внешний трварный вид. Во-вторых, гончары, производящие продукцию на рынок, могли осуществлять изготовление керамики только в условиях оседлости, но археология до сих пор не знает на рассматриваемой территории, ни одной гончарной мастерской, существовавшей в эпоху раннего железного века.

МЕТАЛЛУРГИЯ И МЕТАЛЛООБРАБАТЫВАЮЩИЕ ПРОМЫСЛЫ. Металлургия. На территории исследуемого региона известно свыше 200 железорудных месторождений, расположенных, главным образом, на западном склоне Южного Урала (Тахаев X. Я., 1959, с. 79). Производство и добыча железа могла осуществляться практически повсеместно, так как сырьевая база не ограничивалась только рудными месторождениями, использовались болотные и другие месторождения, «непромышленного» в современном понятии значения.

Кузнечное ремесло. О железоделательном производстве в южноуральских степях мы можем судить только предположительно, основываясь на находках железных изделий. К орудиям кузнечного ремесла могут быть отнесены коновальские щипцы из савроматской могилы VI в. до н. э. группы Лапасина у с. Любимовки на Бузулуке (Смирнов К. Ф., 1962, с. 85, рис. 32, 4).

. Широту распространения и многообразие применения железа в жизни ранних кочевников южноуральских степей показывает ассортимент изделий из него. Орудия труда: лопаты цельножелезные, ножницы для стрижки овец, ножи, долота, тесла, наконечники стрел, топоры, иглы. Принадлежности костюма: пряжки поясные. Конская сбруя и снаряжение всадника: удила, псалии, подпружные кольца, ворворки. Изделия из железа представлены находками в погребениях многочисленных наконечников стрел, копий, защитного вооружения и т. д.

Не отрицая меновую торговлю между кочевыми племенами са-вромато-сарматского времени и оседлым населением Южного Урала, следует отметить, что и в кочевой среде, очевидно, существовало свое производство металлоизделий. Косвенным подтверждением этого могут служить данные о более поздних кочевниках.

Обработка цветных металлов. Рассматриваемый регион богат различными цветными металлами, основные месторождения которых находятся на восточном склоне Урала. В Зауралье известно несколько месторождений рудного и россыпного золота (Тахаев X. Я., 1959, с. 86-87, 91). Спектральный анализ бронзовых изделий показывает, что в эпоху раннего железного века разрабатывались месторождения Еленовка и Уш-Катта и месторождения близкого к ним типа на севере Мугоджар (Кузьминых С. В., 1982, с. 86; Барцева Т. Б., 1984, с. 145; Барцева Т. Б., 1987, с, 73). Сложнее было с оловом. Известные на Урале месторождения слишком незначительны и в древности едва-ли разрабатывались. Поэтому этот район сам испытывал потребность в олове и, скорее всего, оно поступало сюда из районов Западного Алтая (Кузнецова Э. Ф., 1976, с. 162).

Меднолитейное производство, несомненно, существовало у ранних кочевников южноуральских степей. Видимо, на месте изготовлялись наиболее распространенные в кочевническом быту бронзовые предметы: зеркала, серьги, пряжки, детали конской сбруи, стрелы, различные бляшки, а гакже литые котлы.

Ювелирное дело. Золото в Уральской горной системе известно как в россыпях, в так называемых жилах (Урал, 1914, с. 67), Упоминания о золоте и меди в прикаспийских странах, населенных различными племенами, в частности массагетами, встречаются в сочинениях античных писателей - Геродота, Страбона и др.

Свидетельством высокой степени совершенства являются предметы художественного литья, сочетающие высокое мастерство с художественным вкусом. Об этом свидетельствуют изделия из золота, освоение способов тончайшей микропрокатки золота до получения листов золотой фольги, которая шла на украшение барельефных художественных форм. Многочисленные ювелирные изделия из цветных металлов (бронзы, золота), найденные в погребениях ранних кочевников выполнены с применением самых разных технических приемов и примечательны разнообразием )юрм и богатством орнаментальных мотивов. Они свидетельствуют о глубоких традициях и высоком уровне развития ювелирного дела, которое зыступает узкоспециальной отраслью ремесленного производства. Для изготовления высокохудожественных изделий требовалось применение та-шх приемов, как литье, ковка, чеканка, зернение, инкрустация.

В целом, трудно себе представить, что такое милитаризованное )бщество, в котором не только мужчины, но порой и женщины были воо-

ружены, как раннекочевническое, осуществлявшее активную завоевательную политику, целиком полагалось на иноземное вооружение. Скорее всего, в среде ранних кочевников южноуральских степей существовали специализированные группы людей, занимавшиеся добычей и первичной обработкой руд, получением металла, из которого изготавливались различные предметы вооружения и быта кузнецами непосредственно на кочевых стойбищах при богатых скотоводах, возглавлявших родовые и соседско-общинные подразделения. Очевидно, добыча руд, плавка и производство изделий было почти повсеместным. Оно полностью обеспечивало потребности населения в металлических изделиях.

Таким образом, есть все основания говорить о существовании в кочевом обществе южноуральских степей скифо-сарматского времени какой-то ремесленной прослойки. Судя по отсутствию следов постоянных мест зимовок, одни из ремесленников предпочитали следовать вместе с кочевьем богатого скотовода, главы кочевого подразделения, другие могли быть бродячими, переходящими из кочевья в кочевье в поисках заказов. Такими бродячими мастерами были, видимо, кузнецы, бронзолитейщики, камнерезы, изготовлявшие по заказам кочевников предметы быта, утварь, оружие.

ГЛАВА 5. ТОРГОВЛЯ И ОБМЕН. Южный Урал, как территория, расположенная на стыке двух природно-климатических зон, двух частей света, представляет собой интереснейший объект для изучения обмена и торговли в древних обществах. Поскольку, здесь происходили контакты степных кочевых культур с оседлым лесным миром. Здесь прослеживается связь этнокультурных общностей Восточной Европы с племенами и народами Западной Сибири и Средней Азии. Все это создает благоприятную почву для изучения общих закономерностей развития обмена и торговли между древними общностями различных культурно-хозяйственных типов, а также выяснить направленность экономических связей южноуральских племен с цивилизациями Причерноморья и Средней Азии.

Следует, однако, трезво оценивать информативные возможности археологических источников. Поскольку до нас доходят лишь те свидетельства обмена и торговли, которые способны долго сохраняться. Между тем основная масса обмениваемой продукции (пища, текстиль, деревянные и кожанные изделия, соль и т. п.), к сожалению, весьма слабо представлены в археологическом материале. Это обстоятельство

»едопределяет некоторую односторонность реконструкции обмена и рговли древних обществ, основанной только на археологическом 1териале. Следовательно, без привлечения данных этнографии и юьменкых источников по номадам античного времени и средневековья юсоздание такой сферы деятельности ранних кочевников жноуральских степей как обмен и торговля просто невозможно.

Кочевники производили сами лишь минимум жизненно необходи-лх продуктов. Поставляя на рынки шерсть, войлок, мясо, овец, лошадей, :отоводы покупали необходимые им ремесленные изделия, дорогое оруне и предметы роскоши (Шнайдштейя Е. В., 1974, с. 74).

Несходство природно-климатических условий Южного Урала швело к локальной специализации производства и в эпоху раннего елезного века здесь складываются и существуют три экономических шона: лесной на равнинах (комплексное хозяйство с рациональным •четанием подсечного земледелия и скотоводства, охоты и (бирательства), степной (ведущая отрасль хозяйства - кочевое или элукочевое скотоводство) и горно-лесной (присваивающее хозяйство )чевых охотников и собирателей). Данное экономическое районирование эдтверждается пространственно-хронологическим распространением геологических памятников.

С другой стороны, рассматриваемая территория хотя и богата 1зличными природными ресурсами, обеспечивающими нормальную изнедеятельность ранних кочевников савромато-сарматского времени, но ад продуктов потребления они получали извне. Следовательно, можно >ворить о двух направлениях товарообмена: а) обмен между носителями 1зличных хозяйственно-культурных типов; б) обмен с другими сономическими областями. Кроме того, необходимо поставить вопрос о /ществовании обмена внутри - общин, родов. Как известно, выплавка и эработка уже первого широкораспространенного металла - бронзы -эебовали больших знаний и опыта, которые не могли быть достигнуты ри домашнем производстве. Появление обработки металла означало ыделение первых специализированных ремесленников, живущих за счет ругих производителей.

Кроме того, следует отметить еще одну форму товарообмена - это ань и добыча, полученная во время грабежей караванов и набегов на гмледельческо-ремесленные центры. Но основная часть импортных

вещей, в том числе ювелирных изделий и украшений, попала к южноуральским номадам путем обычной торговли.

Таким образом, в савромато-сарматское время на Южном Урале имеют мгсто три вида обмена: внутриобщинный, обмен между общностями различных хозяйственно-культурных типов и товарообмен с другими экономическими областями.

В заключении подведены основные итоги исследования.

Список работ, опубликованных автором по теме диссертации

1. Погребения кочевников начала нашей эры из зоны Иштуганов-ского водохранилища // Памятники кочевников Южного Урала. Уфа, 1984, с. 46 - 54 (в соавторстве с Обыденновьш М.Ф.).

2. Работы в Башкирии // АО 1983 года. М., 1985, с. 134-135. (в соавторстве с Гарустовичем Г. Н., Обыденновым М. Ф.).

3. Археологические памятники Иштугановского водохранилища в Башкирской АССР. Уфа, 1988. - 52 с. (в соавторстве с Обыденновым М. Ф., Гарустовичем Г. Н. и др.).

4. Абишевский II курганный могильник в верховьях реки Демы // Материалы по эпохе бронзы и раннего железа Южного Приуралья и Нижнего Поволжья: Сб. науч. ст. Уфа, 1989, с. 93-98.

5. Характер и протяженность маршрутов кочевания номадов южноуральских степей (VI в. до н. э. - fV в. н. э.) // Башкирский край: Сб. ст. Вып. 6. Уфа, 1996. с. 72-100.

6. Колебания уровня Каспийского моря и исторические судьбы кочевников Южного Приуралья и Заволжья (VI в. до н. э. - XIV в. н. э.) // Эпоха бронзы и ранний железный век в истории древних племен южнорусских степей: Материалы междунар. науч. конф., посвящ. 100-летию со дня рождения П. Д. Pay (1897-1997), Энгельс, Саратовской обл., 12-17 мая 1997 г. Саратов, 1997, с. 172-174.

7. Первые сведения о Южном Урале и башкирах //Альманах «Памятники Отечества» № 38, 1997,2, с. 14-18.

8. Видовая структура стада ранних кочевников южноуральских спей (VI в. до н. э. - IV в. н. э.) // С. И. Руденко и башкиры. Уфа, 1998, с. ¡0-142.

9. Колебания уровня Каспийского моря и исторические судьбы кожников Южного Приуралья (VI в. до н. э. - XIV в. н. э.) // Башкирский >ай: Сб. ст. Вып. 8. Уфа. (в печати).

10. Ново-Калкашский II курганный могильник на реке Стерля // фимский археологический вестник. Вып. 1. Уфа. (в печати).

Формат 60x80 1/16. Бумага типографская. Гарнитура Тайме. Услов. печ. л. 1,22. Учеты, -издат. л. 1,56. Тираж 100 экз.

Отпечатано на ризографе НМ РБ. Участок оперативной печати. 450008 Уфа, ул. Советская, 14. Тел. (3472) 22-12-50 ЛР 0166 10.04.1996

Текст диссертации на тему "Экономика ранних кочевников Южного Урала, VII в. до н. э. - IV в. н. э."

у <" У7 /Ъ "V , и»

- У'

^ " 7" У

МИНИСТЕРСТВО КУЛЬТУРЫ РЕСПУБЛИКИ БАШКОРТОСТАН НАЦИОНАЛЬНЫЙ МУЗЕЙ РЕСПУБЛИКИ БАШКОРТОСТАН

На правах рукописи

Акбулатов Ильдар Мударисович

ЭКОНОМИКА РАННИХ КОЧЕВНИКОВ ЮЖНОГО УРАЛА (VII в. до н. э. - IV в. н. э).

Исторические науки 07. 00. 06 - археология

Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Уфа

Содержание

Введение

актуальность 5

источники, историография 5

методологические и методические аспекты проблемы 8

территория и время, задачи исследования 12

структура исследования 14

Глава 1. Историко-географический очерк.

§ 1. Общая физико-географическая характеристика Южного Урала. 17 § 2. Вопросы палеоклиматологии, изменения ландшафтных гра- 21

ниц.

§ 3. Вопросы демографии и миграций ранних кочевников. 27

Глава 2. Скотоводство.

§ 1. Видовая структура стада. 50

§ 2. Общая характеристика содержания скота. 64

§ 3. Система кочевания. 66

Глава 3. Подсобные занятия.

§ 1. Земледелие. 78

§ 2. Птицеводство. . 85

§ 3. Охота. 87

§ 4. Рыболовство. 92

§ 5. Собирательство. 95

Глава 4. Домашнее производство, промыслы и ремесла. 100

§ 1. Обработка волокнистых растений и шерсти. 102

§ 2. Обработка шкур, кости и рога. 112

§ 3. Деревообрабатывающие промыслы и ремесла. 115

§ 4. Обработка камня. 127

§ 5. Изготовление керамики. 128

§ 6. Металлургия и металлообрабатывающие ремесла. 131

Глава 5. Торговля и обмен. ' 145

§ 1. Проблема внутриобщинного обмена. 148 § 2. Экономические связи с оседлым населением Южного Урала. 151 § 3. Торговые связи с другими экономическими областями.

Караванные пути. Появление монет. 155

Заключение. 168

Список использованной литературы и источников. 172

Список сокращений. 209

Приложение 1. Иллюстрации. 211

Приложение 2. Остатки дикой фауны из погребений. 221

Приложение 3. Изображения дикой фауны на изделиях. 222

Приложение 4. Орудия труда и сырье для их изготовления. 223

Приложение 5. Основные типы пряслиц. 224

Приложение 6. Остатки ткани и изделий из войлока. 226 ' Приложение 7. Деревянные сооружения и изделия и из погребений

и курганов. 226

Приложение 8. Результаты ксилометрического анализа деревянных

дцелий. 230

Приложение 9. Каменные изделия из погребений. 235 Приложение 10. Геолого-минералогические определения

. каменных изделий 237

Приложение 11. Изделия из кости и рога. 240

Приложение 12. Изделия из кожи. 242

Приложение 13. Алфавитный указатель памятников. 243

ВВЕДЕНИЕ

Наступление железного века ознаменовалось также^ переходом пастушеских и скотоводческо-земледельческих племен, обитавших на широких просторах евразийских степей от Монголии на востоке до Дуная на западе, к кочевому и полукочевому хозяйству, основанному на круглогодичном содержании скота на подножном корме. Появившись на исторической арене, I лние кочевники постепенно становятся грозной силой, оказывавшей существенное влияние на экономические,. социальные, политические и этнические процессы на огромной территории евразийских степей и сопредельных оседлых областях.

Актуальность. Начиная с эпохи раннего железа, территория южноуральских степей являлась ареной кочевания многочисленных племенных объединений. Одни уходили, на смену им приходили другие. Порой степь пустела и > 1знь здесь замирала, иногда на века. Чем объяснить уход отсюда одних и приход других, а то и вовсе отсутствие материальных остатков жизнедеятельности человека на протяжении сотен лет? Ссылка на слабую изученность резона в наше время выглядит очень неубедительно. А тезис о том, что все миграции кочевых племен объясняются в конечном счете «завоевательной» политикой, присущей кочевникам, уже не удовлетворяет всей сумме знаний о них. Необходимость поиска новых методов в решении этих проблем с целью построения реальной исторической картины не вызывает сомнений. Настоящая '} абота является попыткой или подходом к решению и этих вопросов.

Кроме того, политическая и социальная история ранних кочевников Южного Урала не может быть представлена достаточно полно без исследования системы материального производства. Несмотря на многолетнию историю изучения и наличие обобщающих работ, остаются спорными вопросы о системе кочевания ранних кочевников южноуральских степей, видовой структуре стада, существовании ряда подсобных видов занятий (земледелие,

птицеводство), значении и месте в их хозяйстве таких видов деятельности как охота, рыболовство и собирательство, уровне развития домашних производств, промыслов и ремесел, а также уровня развития товарно-денежных отношений. Отсюда актуальность работы определяется существенной необходимостью

сообщения современной эмпирической базы археологических данных,

\ е-

^ историко-культурной интерпритации материальных свидетельств их жизнедеятельности и реконструкции всех видов хозяйственной деятельности и образа жизни ранних кочевников.

Источники, историография. В работе использованы опубликованные погребальные комплексы ранних кочевников южноуральских степей. Это 890 погребений из 111 курганных могильников VII в. до н. э. - IV в. н. э. Часть археологических комплексов осталась за рамками исследования. Это в первую о гередь материалы С. Н. Заседателевой, активно работавшей в области полевых исследований курганов ранних кочевников Восточного Оренбуржья, и ряда других исследователей, чьи материалы до сих пор не опубликованы и не введены в научный оборот.

Использованная в работе выборка погребений, с точки зрения теории вероятности, достаточно представительна и может характеризовать всю совокупность (Щапова Ю. Л>, 1988, с. 104) материальной культуры ранних г »чевников Южного Урала. Другое дело, что имея в руках археологические останки былой материальной культуры, всегда ли мы можем верно судить о

предметном ряде и всей материальной культуре ранних номадов, включая их

е

\ способ производства. Поэтому для интерпритации материальных свидетельств ранних кочевников южноуральских степей савромато-сарматского времени привлечены данные по этнографии номадов Евразии и Северной Африки. Столь широкий географический размах позволяет, на наш взгляд, выявить общие закономерности развития хозяйства кочевников всех эпох и континентов.

В диссертации использованы также сведения античных авторов о быте и хозяйственной жизни кочевников - скифов, савроматов, сарматов и некоторых других. Разумеется, к сведениям античных авторов следует относиться очень и \/ очень осторожно. Для описателей образа жизни номадов, типичных представителей оседлой земледельческой цивилизации, кочевые народы обычно воспринимались в образе врага, варвара. Им не-понятен был способ их производства и кочевой образ жизни. Размеренный и устоявшийся кочевой ритм жизни, движение от летних пастбищ к зимним в их сознании сравнивался с беспорядочным бродяжничеством в поисках пропитания и возможности 1 абежа. Так, Аммиан Марцеллин дал следующую характеристику номадам: «Все арабы - воины. Их беспорядочное передвижение, то спокойное, то тре-^ вожное осуществляется на быстрых опасных лошадях и сухощявых верблюдах. Никогда и никто из них не берется за рукоять сохи, не садит дерева, не ищет пропитания, обрабатывая землю. Они вечно блуждают, передвигаются «вдоль и поперек» пространств, без дома, без определенного места жительства, без законов. Они не могут длительно оставаться под одним и тем же небом, и им не нпавится одно и то же место на земле, их жизнь постоянно в движении» (Цит.: 1 [летнева С. А., 1982, с. 32).

Сохранились описания образа жизни номадов и скифо-сарматского времени. Так, в труде «О воздухе, водах и местностях», приписываемом знаменитому греческому врачу и естествоиспытателю Гиппократу (446-377 гг. до н. э.), но на самом деле, очевидно, принадлежащему кому-то из современников Геродота и написанному в эпоху Перикла (443-429 гг. до н. э.) (Ростовцев М. И., 1925, с. 22), сообщается следующее: «...так называемая «Скифская пустыня» ] ^едставляет собой равнину, изобилующую травою, но лишенную деревьев и умеренно орошенную: по ней текут большие реки, которые отводят воду со степей. Здесь-то и живут скифы; называются они кочевниками потому, что у них нет домов, а живут они в кибитках, из которых наименьшие бывают четырехколесные, а другие - шестиколесные; они кругом закрыты войлоками и уст-

роены подобно домам, одни с двумя, другие с тремя отделениями; они непроницаемы для воды (дождевой), ни для света, ни для ветров. В эти повозки запрягают по две и по три пары безрогих волов. В таких кибитках помещаются женщины, а мужчины ездят верхом на лошадях. На одном месте они остаются столько времени, пока не хватает травы для стад, а когда ее не хватит, переходят в другую местность. Сами они едят вареное мясо, пьют кобылье молоко и етят иппаку (это сыр из кобыльего молока). Таков образ жизни и обычай скифов» (Псевдо-Гиппократ, 25).

Нет сомнений, что подобный образ жизни был присущ и другим родственным скифам племенам, в том числе и тем, которых античная традиция размещала на территории Южного Приуралья и называла исседонами, дахами и массагетами, находившимся на той же ступени развития, что и скифы.

Производству и характеру хозяйства ранних кочевников евразийских степей савроматского времени посвящена фундаментальная работа К. Ф. Смирнова, в которой исследователь отмечал, что основной отраслью хозяйства ранних кочевников савроматского времени было скотоводство.. Вместе с тем автор совершенно справедливо указывал, что скот был не единственным средством •их существования. Они занимались охотой, рыболовством. К. Ф. Смирнов также затронул и проблему существования земледелия у ранних кочевников савроматского времени. Кроме того, по его мнению, их производственная деятельность усложнялась различными промыслами: изготовление керамики, глядение и ткачество, кожевенное дело, обработка дерева, кости и камня, наконец, горнодобывающее дело и обработка металлов (19646, с. 58-590).

В 1970-х годах проблемы хозяйства ранних кочевников евразийских степей рассматривались А. М. Хазановым (1973; 1975а', б). Исследователь полагал, что племена савроматской и раннесарматской культур Южного Приуралья кочевали «по стабильным маршрутам, имея постоянные зимники», хозяйство их было основано на круглогодичном содержании скота на подножном корме, земледелие отсутствует (1973, с. 2-3).

Позднее Б. Ф. Железчиков отметил, что трудно согласиться с тем, что кочевники сами занимались обработкой камня и особенно добычей руды, выплавкой и обработкой металлов. В силу того, что данное производство требует продолжительного пребывания на одном месте, следует, по мнению исследователя, допустить, что в кочевой среде уже тогда существовало разделение труда между скотоводами и ремесленниками (1984а, с. 14).

Рассматриваемой проблеме посвящена работа М. Г. Мошковой «Хозяйство, общественные отношения, связи сарматов с окружающим миром» (1989), в которой автор дает оценку основным видам деятельности ранних кочевников и пытается обобщить результаты исследований последних лет по этой проблематике. Причем она . пересматривает свою точку зрения в < ношении производства металлическиз изделий, предполагая, что основными их «производителями были кузнецы и литейщики окружавшего кочевников оседлого населения близлежащих и более отдаленных районов» (1989, с. 206)

Из последних исследований рассматриваемой проблематики следует .назвать работу А. Д. Таирова, посвященную изучению пастбищно-кочевой системе номадов урало-казахстанских степей I тыс. до н. э.. Используя данные естественных наук, автор делает вывод, что «зимовка копытных (в том числе лошади и овцы без заготовки для них кормов) в урало-казахстанских степях и полупустынях невозможна» (1993, с. 9). Следовательно, становление и функционирование пастбищно-кочевой системы номадов урало-казахстанских степей, с присущими ей меридиональными перекочевками от зауральских степей до земледельческих оазисов, было детерменировано природныии условиями региона (1993, с. 3-23).

Методологические и методические аспекты проблемы. Экологическим и демографическим проблемам древних обществ уделяется достаточно к>лого внимания (Гумилев Л. Н., 1967, с. 53-66; 1980, с. 32-47; Косарев М. Ф., 1984; 1986, с. 3-11; Железчиков Б. Ф., 1984, с. 65-68; Черносвитов П. Ю., 1985, с. 285-293 и др.). И это не случайно. Экологизация археологии - это объектив-

ный процесс развития науки, изучающий прошлое человеческого общества. Поскольку экологический подход, наряду с системным и другими, является наиболее перспективным в деле выявления и исследования связей, существующих между человеческим обществом и окружающей его средой (Герасимов И. П., 1985, с. 13; Косарев М. Ф., 1986, с. 3). В основе экологического подхода в археологии лежит изучение общих, региональных и эпохальных закономерностей адаптации человеческих обществ к окружающей среде (Косарев М. Ф., 1986, с. 3).

Вне «экологизации» археологической науки невозможно разрабатывать адкие проблемы древней истории, как факторы изменения хозяйственной дея-

"5 -

тельности населения, причины «расцветов» и «упадков» древних культур, условия неравномерности исторического развития населения разных географических территорий, региональные особенности материальной культуры доисторических народов, причины и социальные последствия древних миграций и т. д. (Косарев М. Ф., 1971, с. 50; 1981, с. 7).

Не вызывает сомнения, что человеческий коллектив, как популяция лю-С >го биологического вида, обитающего на Земле, является органической, структурной составляющей определенной экосистемы, комплекса живых и неживых природных компанентов взаимосвязанных и взаимодействующих между собой (Черносвитов П. Ю., 1985, с. 287; Гумилев Л. Н., 1990, с. 17). В то же время современный уровень знаний различных наук свидетельствует о цикличности изменения климата на планете, в том числе и в последние три тысячелетия. Глобальное изменение климата или серия лет с климатическими аномалиями могут трансформировать состояние растительного покрова на значительных территориях (Исаков Ю. А.и др., 1986, с. 44), поскольку географическая зональность связана с показателями тепловой энергетической базы и условий увлажненности для всех главных современных ландшафтов (Герасимов И. П., 1985, с. 46). Следовательно, изменение климатических условий может привести к потере устойчивости экосистемы, что в конечном счете

приводит к коренным перестройкам в хозяйственной деятельности конкретно-исторических обществ (Черносвитов П. Ю., 1985, с. 289). Поэтому миграциям и «экономическим революциям» древности часто предшествовало ухудшение условий для ведения традиционных форм хозяйства (Косарев М. Ф., 1986, с. 7).

Само возникновение в первой половине I тыс. до н. э. в евразийских степях номадизма, по мнению ряда исследователей, было связано с изменением климата (Боголюбов С. Н., 1965, с. 42, 49, 174-175; Клейн Л. С., 1980, с. 32; Масанов Н. Э., 1995, с. 29). Все дальнейшее развитие номадизма свидетельствует, что хозяйство кочевников более, чем какое-либо другое зависит от колебаний природно-климатических условий (Крадин Н. Н., 1995, с. 173), так как хозяйственно-культурный тип кочевников, их способ производства характеризуется экстенсивностью (Руденко С. И., 1961, с. 8; Лашук Л. П., 1968, с. 258; •Хазанов А. М., 1975, с. 23; Марков Г. Е., 1980, с. 24; Грач А. Д., 1984, с. 117; Таиров А. Д., 1993, с. 3; Масанов Н. Э., 1995, с. 21). Экстенсивность кочевого хозяйства коренилась в том, что кочевые племена всегда занимали «экологическую нишу» с экстремальными природными условиями, где земледельческая деятельность, имевшая возможности для интенсивного развития, была затруднена или вовсе невозможна и условия хозяйственного использования природных ресурсов требуют известной подвижности населения (Андрианов Б. В., 1985, с. 6; Масанов Н. Э., 1995, с. 73). Однако в этих условиях номадизм являлся наиболее оптимальным способом адаптации к природной среде (Крадин Н. Н., 1995, с. 165).

Поскольку номадизм жестко детерменирован географической средой (Крадин Н. Н., 1995, с. 165; Масанов Н. Э., 1995, с. 21), при ухудшении условий для ведения скотоводческого хозяйства возможности маневрирования средствами производства у кочевого общества были невелики. Максимум - это изменение видового состава стада: разведение более мобильных и неприхотливых домашних животных (овец, лошадей, верблюдов). При дальнейшем ухудшении гпиродно-климатических условий, делающих невозможным ведение кочевого

хозяйства, номады покидают степные пространства, переселяясь на их окраины.

Разумеется необходимо учитывать и воздействие человека на окружающую среду, когда в условиях прогрессирующей засушливости климата экологический кризис кочевого хозяйства еще более углублялся чрезмерным выпасом скота, что безусловно приводило к еще большему ухудшению растительного покрова на пастбищах.'

Хозяйственно-культурный тип должен полностью удовлетворять пищевые потребности конкретно-историического коллектива. Поскольку продуктивность различн