автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Экспрессионизм в русской литературе первой трети XX века. Генезис. Историко-культурный контекст. Поэтика

Полный текст автореферата диссертации по теме "Экспрессионизм в русской литературе первой трети XX века. Генезис. Историко-культурный контекст. Поэтика"

На правах рукописи

ТЕРЕХИНА Вера Николаевна

ЭКСПРЕССИОНИЗМ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

ПЕРВОЙ ТРЕТИ XX ВЕКА: ГЕНЕЗИС. ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЙ КОНТЕКСТ. ПОЭТИКА

Специальность 10.01.01 — русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва-2006

Работа выполнена в Отделе новейшей русской литературы ■ и литературы русского зарубежья Института мировой литературы им. А.М.Горького Российской академии наук

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор В.А. Зайцев

доктор филологических наук,

профессор

А.Н. Николюкин

доктор филологических наук,

профессор

И.М. Сахио

Ведущая организация Литературный институт им. А.М.Горького

Защита состоится ¿¿ГсиексЯ 2006 года в а часов на заседании Диссертационного совета Д.002.209.02 по филологическим наукам при Институте мировой литературы им.А.М.Горького РАН по адресу: 121069, Москва, ул. Поварская, д.25 а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института мировой литературы им. А.М.Горького РАН.

Автореферат разослан X уМЯЛ- 2006 1

Ученый секретарь Диссертационного совета Доктор филологических наук

Общая характеристика работы

Предмет исследования. Диссертация посвящена феномену русского экспрессионизма, исследованию его истоков, особенностей поэтики, места и роли в истории русской литературы первой трети XX века.

Экспрессионизм (от лат. "ехргеззю" — выражение) — художественное направление, в котором утверждается идея прямого эмоционального воздействия, подчеркнутой субъективности творческого акта, преобладает отказ от копирования реальности в пользу деформации и гротеска, сгущение мотивов боли, крика. По. сравнению с другими творческими направлениями начала XX века сущность экспрессионизма и границы понятия определить значительно сложнее, несмотря на ясную семантику термина. С одной стороны экспрессия, экспрессивность присущи самой природе художественного творчества и только крайняя, экстатическая степень их проявления может свидетельствовать об экспрессионистском способе выражения. С другой стороны, программа экспрессионизма складывалась стихийно, вбирала широкий круг типологически родственных, но не принадлежащих ему явлений, привлекала многих писателей и художников, не всегда разделявших его мировоззренческие основы. Это искусство, как видится ретроспективно, в высшей степени «сложносоставное» (П.Топер), «негомогенное» (Н.Пестова).

Сказанное в полной мере относится к русскому экспрессионизму - одному из важнейших проявлений творческого потенциала, накопленного в отечественной культуре на рубеже эпох. Сущность экспрессионизма — бунт против дегуманизации общества и одновременно утверждение онтологической ценности человеческого духа - была близка традициям русской литературы и искусства, их мессианской роли в обществе, эмоционально-образной выразительности, характерной для творчества Н.В.Гоголя, Ф.М.Достоевского, Н.Н.Ге, М.А.Врубеля, М.П.Мусоргского, А.Н.Скрябина, В.Ф.Комиссаржевской. Наиболее явственно это чувствуется в таких произведениях, как «Сон смешного человека» Федора Достоевского, «Красный цветок» Всеволода Гаршина, «Что есть истина?» Николая Ге, «Поэма экстаза» Александра Скрябина, предвосхищавших в будущем огромный потенциал русского экспрессионизма.

Поиски универсальной цельности, стремление к воплощению «нового человека» и

«нового сознания» содействовали единению всей художественной сферы. Например, одним из основополагающих документов общеевропейского экспрессионистского движения стала книга В.Кандинского «О духовном в искусстве», изданная в Германии в ]

декабре 1911 года и тогда же прочитанная в виде реферата на родине. «Новый нравственный миропорядок - вот что характерно было для русской литературы», -отмечал В.Розанов.

Другой отличительной особенностью русской ситуации было сосуществование в рамках одной культуры на сравнительно небольшом отрезке времени разных художественных систем - реализма, модернизма, авангарда, что создавало уникальные возможности для их взаимодействия и взаимообогащения. Видоизменялся классический реализм; символизм, не исчерпав возможностей своих основателей, питался мощной энергией младшего поколения. В то же время оригинальные программы были предложены акмеистами, эгофутуристами, кубофутуристами и другими участниками процесса обновления языка искусства.

Важно подчеркнуть, что экспрессионизм не был оформлен организационно как самостоятельное художественное течение и проявлялся через миросозерцание творца, через определенный стиль и поэтику, возникавшие внутри разных течений, делая их границы проницаемыми, условными. Так, в рамках реализма рождался экспрессионизм Леонида Андреева, в символистском направлении обособлялись произведения Андрея Белого, среди книг акмеистов выделялись поэтические сборники Михаила Зенкевича и Владимира Нарбута, а у футуристов воплотил экспрессионистскую поэтику «крикогубый Заратустра» Владимир Маяковский. Характерные для экспрессионизма тематические и стилеобразующие признаки осуществились в деятельности ряда групп (экспрессионисты И.Соколова, «Московский Парнас», фуисты, эмоционалисты) и в творчестве отдельных авторов на разных этапах их эволюции, порою в единичных произведениях. Все они различно толковали смысл и существо экспрессионизма, некоторые из причисленных к экспрессионистскому движению не знали об этом или позже высказывались против него.

Одной из причин того, что экспрессионизм оказался присущ всей литературно-художественной сфере эпохи, стал частью ее метаязыка, была не только симультанность и сращенность многих явлений, которые в прежние периоды развивались и определялись десятилетиями. Нельзя не заметить, что задачи, решаемые экспрессионизмом в Германии, были уже частично воплощены в неоромантических тенденциях русского реализма и символизма, ибо, по замечанию Д.В.Сарабьянова, символизм наиболее «легко» переходит в экспрессионизм. То же произошло и с ближайшим предшественником экспрессионизма - импрессионизмом, широко известным благодаря французской живописи. Импрессионизму как искусству непосредственного впечатления почта не осталось места в русской литературе, в музыке. В изобразительном искусстве он успел проявиться в

живописи К.Коровина, частично, у В.Серова и членов «Союза русских художников». Их работы легли в основу экспозиции ГТГ, реконструировавшей это явление в начале XXI века (см. каталог «Пути русского импрессионизма». М., 2003). Напротив, выставки «Берлин - Москва:1900-1950» (1996) и «Русский Мюнхен» (2004), представившие не только изобразительный, но и обильный литературно-документальный материал, свидетельствовали о широком спектре ■ взаимодействия и взаимовлияния. В отличие от оставшегося в «подсознании» ' русской культуры импрессионизма основные экспрессионистские интенции осуществились, включая период скрытого существования, утверждения и затухания, в пределах первой трети XX века, когда происходило обновление религиозного, философского и художественного сознания и вместе с тем, "цветение наук и искусств" сменялось "социальной энтропией, рассеянием творческой энергии культуры"1.

Впервые слово "экспрессионисты" на русском языке появилось в рассказе А.П.Чехова "Попрыгунья" (1892), героиня которого использовала его вместо слова ""импрессионисты": "...преоригинально, во вкусе французских экспрессионистов".

Хронологически экспрессионизм в русской литературе проявился ранее и завершился позднее «экспрессионистского десятилетия» 1911-1921 в Германии (по определению Г.Бенна). Границами «экспрессионистского двадцатипятилетия» в России можно считать публикацию рассказа Л.Андреева «Стена» (1901) и последние выступления участников групп эмоционалистов и «Московского Парнаса» (1925).

Актуальность работы определяется важностью и неизученностью поставленной проблемы:, определить генезис экспрессионизма в русской литературе 1900-1920-х гг., формы его проявления и пути эволюции в контексте художественных течений обозначенного периода.

Не менее актуальным в перспективе ушедшего века становится исследование русского экспрессионизма в контексте европейского литературного развития. Русский экспрессионизм многообразно и обоюдно связан с европейским экспрессионизмом, формировавшимся преимущественно на немецкой и австрийской почве. Возникнув в изобразительном искусстве (группы "Мост", 1905; "Синий всадник", 1912), он обрел свое имя лишь в 1911 году не без влияния появившегося в каталоге берлинского Сецессиона названия французского раздела - «экспрессионисты». Тогда же понятие "экспрессионизм", предложенное издателем журнала «Штурм» Гервардом Вальденом, распространилось на литературу, кино и смежные области творчества.

'Бердяев Н. Воля к культуре и воля к жизни И Шипоанвд. — М., — 1922. — № 1. — С. 71.

5

Корни нового мироощущения крылись в общеевропейских тенденциях смены позитивистских воззрений иррациональными, интуитивистскими теориями Артура Шопенгауэра,. Фридриха Ницше, Анри Бергсона, Николая Лосского. Не случайно там, где складывалась сходная по напряженной конфликности общественная и художественная ситуация, возникали и получали самостоятельное развитие родственные экспрессионизму явления и параллели в ряде европейских культур.

«Единение немецкого экспрессионизма с иностранным стало создаваться как раз перед началом войны — крепко и ощутительно, — писал Фридрих Гюбнер. - Это тесное и дружеское единение распространялось почти также тайно и незаметно, как в прошедшие века росла какая-нибудь религиозная секта»2. Россия, по словам критика, привила экспрессионизму «недостающую силу — мистицизм вольной веры» Толстого и Достоевского. Томас Манн в 1922 году свидетельствовал: «Действительно, то, что мы называем экспрессионизмом, это только поздняя и сильно пропитанная русским апокалиптическим образом мысли форма сентиментального идеализма»3.

Целью работы является комплексное исследование русского экспрессионизма и его роли в литературном процессе первой трети XX века, определение его границ, особенностей поэтики и типологических' связей с национальным и европейским контекстом.

Объектом исследования являются произведения Леонида Андреева, Андрея Белого, Михаила Зенкевича, Владимира Нарбута, Велимира Хлебникова, Владимира Маяковского, круга «Серапионовых братьев», ряда других писателей.

Основное внимание сосредоточено на малоизвестной теоретической деятельности и литературной практике группы экспрессионистов Ипполита Соколова, образованной летом 1919 года, а также объединения фуистов, группы «Московский Парнас» и петроградских эмоционапистов Михаила Кузмина. Кроме того, в качестве контекста рассматриваются типологически близкие экспрессионизму явления в изобразительном искусстве, театре, кино и музыке, а также их проекция в критике.

Помимо редких и малотиражных изданий в научный оборот впервые вводится значительный архивный материал из собраний Государственного архива литературы и искусства, Российской государственной библиотеки, Института русской литературы РАН (Пушкинский Дом), Института мировой литературы РАН, Государственного литературного музея, Государственного музея В.В.Маяковского.

2 Гюбнер Ф. Экспрессионизм в Германии//Экспрессионизм:Сб.статей. — Пг. — М., — 1923. — С. 55.

5 Манн Т. Гете и Толстой И Томас Манн. Собр.соч. - Т. 9. - С. 523.

Методология исследования сочетает сравнительно-исторический подход. к рассматриваемым явлениям с комплексным многоуровневым типологическим исследованием и основывается на трудах отечественных ученых в области сравнительного литературоведения Ю.Б.Борева, В.М.Жирмунского, Вяч.Вс.Иванова, С.А.Небольсина, И.ПСмирнова, исследователей русской литературы XX века В.А.Зайцева, В.А.Келдыша, В.В.Кожинова, Л.А.Колобаевой, И.В.Корецкой, Н.В.Корниенко, А.Н.Никошоюша, С.Г.Семеновой, Л.А.Спиридоновой, Л.И.Тимофеева; авторов специальных работ об экспрессионизме и авангарде — Р.В.Дуганова, В.Ф.Маркова, А.Т.Никитаева, Т.Л.Никольской, Н.С.Павловой, Н.В.Пестовой, Д.В.Сарабьянова, П.М.Топера, Н.И.Харджиеваи др.

Степень изученности. Первые критические статьи, сопоставлявшие русский и немецкий экспрессионизм, относятся к началу 1910-х гг. и ' принадлежат В.Гофману(Чужому) и А.Элиасбергу. После окончания Первой мировой войны о немецком экспрессионизме сообщали Р.Якобсон, А.Луначарский. В манифестах русских экспрессионистов, в творчестве близких этому направлению авторов отмечалась актуальность романтического искусства Новалиса, Гофмана, философских трудов Шопенгауэра и Ницше. С другой стороны, "славянские влияния" на становление немецкого экспрессионизма в лице Гоголя, Толстого, Достоевского находил Ю.Тынянов. Исключительное влияние Достоевского на молодую Германию отмечал В.Жирмунский в' предисловии к работе Оскара Вальцеля "Импрессионизм и экспрессионизм в современной Германии" (Пб.,1922) и Н.Радлов, под редакцией которого вышел сборник статей «Экспрессионизм» (Пг.,1923).

Отношение к экспрессионизму в критике было противоречивым. Нарком просвещения А.Луначарский пытался теснее связать его с революционной идеологией. А.Эфрос включал "огненность экспрессионистических невнятиц" в понятие "левой классики". Однако с ослаблением революционной ситуации в Германии экспрессионизм стал преимущественно расцениваться как "бунт буржуазии против самой себя" (Б.Арватов). Н.Бухарин видел в экспрессионизме "процесс превращения буржуазной интеллигенции в "людскую пыль", в одиночек, сбитых с панталыку ходом 1ромадных событий...»4. Термин "экспрессионизм" пытались применить к анализу творчества Л.Андреева, В.Маяковского, к театральным постановкам, изобразительному искусству5.

4 Кино.- 1923,-N»1/5.-С. 15. ,

Дрягин К. Экспрессионизм в России. Вятка, — 1928; Г.Крыжицкий. Русский экспрессионизм // Рампа и театр. — 1925. — № 47; Иоффе И. Синтетическая история искусств. — 1933.

Последним в этом ряду стал очерк русского экспрессионизма в книге Б.Михайловского «История русской литературы XX века» (1939). Заключительный том Литературной энциклопедии (1-е изд.) со статьей А.Луначарского об экспрессионизме не был отпечатан.

Современный этап изучения экспрессионизма начался в 1960-е гг., после двадцатилетнего перерыва, обусловленного идеологическими причинами. В сборнике «Экспрессионизм: Драматургия. Живопись. Графика. Музыка. Киноискусство» Г.Недошивин поставил вопрос об «экспрессионистических тенденциях» в творчестве ряда крупных мастеров, которые находились на периферии экспрессионизма. Он считал, что определение «русский футуризм» вносит путаницу, ибо «у Ларионова, Гончаровой и Бурлюка, не говоря уже о Маяковском, куда больше общего с экспрессионистами, чем с Северини, Kappa, Маринетти»6. Процесс реабилитации экспрессионизма совершался в работах А.М.Ушакова «Маяковский и Гросс» (1971), Л.К.Швецовой «Творческие принципы и взгляды, близкие к экспрессионизму»(1975). Основные исследования экспрессионизма осуществлялись за рубежом7. В связи с восстановлением в правах литературно-художественных группировок и созданием обновленной истории "литературы XX века появились работы по отдельным аспектам экспрессионизма в русской литературе и искусстве8. Значительным вкладом в комплексное изучение проблемы экспрессионизма стал сборник статей «Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма» (2004).

Научная новизна работы заключается в том, что экспрессионизм рассматривается в ряду художественных течений русской литературы 1-й трети XX века как общекультурный феномен. В ходе исследования впервые устанавливается своеобразие русского экспрессионизма, его генезис в русской литературе 1900-1920-х гг., формы его проявления и пути эволюции. Новый материал анализируется комплексно, на разных уровнях бьгтования и в широком историко-культурном контексте. Литературный процесс рассматривается в тесной связи с близкими к экспрессионизму явлениями в изобразительном искусстве, а также в театре, кино, музыке. Делаются наблюдения над

6 Экспрессионизм: Драматургия. Живопись. Графика. Музыка. Киноискусство. Сб.ст. под ред. Г.Недошивина. M. — 1966. — С. 9.

7 Markov V. Expressionism in Russia|| California Slavic Studies. Berkeley. —1971, — vol.6 (русский перевод в кн.: «Поэзия и живопись». М.,— 2000); Flaker A. Futurismus, Expressionismus oder avangarde in der russischen Literatur|| Expressionismus im europaischen Zwischenfeld. Innsbruk. —1978; Belentschikow V. Russland und die deutschen Expressionisten 1910-1925. T.l-2. Frankfurt, -1993-1994; Die russische expressionistische Lyrik 19191922. Frankfurt,-1996.

Никольская ТЛ. К вопросу о русском экспрессионизме // Тыняновский сборник: Четвертые Тыняновские чтения. — Рига. —1990; Смирнов В.В. Проблема экспрессионизма в России: Андреев и Маяковский // Рус лит. - 1997. — № 2; Корецкая И.В. Из истории русского экспрессионизма//Известия РАН. —1998. —Т.57. — № 3. См. также кандидатские диссертации Н.Бондаревой, М.Румянцева, Н.Струтинской, И.Юговой и др.

общими закономерностями возникновения и существования экспрессионизма в русской литературе, вместе с тем раскрываются особенности экспрессионистской поэтики, соотношение программных заявлений и творческой практики, пафос экспрессионизма как искусства и мироощущения, утверждающего в центре бытия человеческую личность во всей самоценности ее переживаний. Обосновываются выводы о национальных особенностях русского экспрессионизма.

Традиционная компаративистика длительное время исходила из того, что культуры Центральной и Восточной Европы отстают от более интенсивно обновляющейся творческой- сферы в странах Запада и вынуждены заимствовать опыт новых течений. В диссертации показано, что происхождение и особенности экспрессионизма в русской литературе и искусстве дают пример опережающего развития и многообразного взаимодействия' с общеевропейским движением.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту.

— Русский экспрессионизм — важная составная часть отечественной культуры, он возник на собственной основе, опираясь на актуальные для первой трети XX века традиции отечественной литературы и искусства, на достижения реализма, модернизма, авангарда в преображении языка искусства.

— Русский экспрессионизм многообразно и обоюдно взаимодействовал с европейским экспрессионизмом, формировавшимся преимущественно на немецкой и австрийской почве.

— Русский экспрессионизм не был оформлен организационно, но объединялся соответствующими философско-эстетическими и творческими принципами, а также хронологическими рамками 1901-1925 гг. Экспрессионизм в разной степени присущ творчеству ЛАндреева, А.Белого, В.Маяковского и других русских писателей первой трети XX века.

— Группы экспрессионистов И.Соколова, «Московский Парнас», фуисты, эмоционалисты М.Кузмина составляют круг русского литературного экспрессионизма 1920-х гг.

Теоретические выводы заключаются в пересмотре некоторых стереотипов изучения русской литературы первой трети XX века, в частности в отношении взаимовлияния и взаимопроникновения всех творческих потенциалов - реалистических, модернистских, авангардных, - существовавших в отечественной литературе и искусстве

первой трети XX века, и в утверждении необходимости рассмотрения русского экспрессионизма как самостоятельного художественного направления.

Практическая значимость работы. Основные положения диссертации могут быть учтены при создании истории русской литературы XX века, в ходе изучения эволюции художественных направлений и их связей с общеевропейским литературным развитием. Результаты исследовательской работы имеют научно-методологическое и прикладное значение, поскольку могут быть использованы в подготовке антологий экспрессионистских произведений, написании соответствующих глав учебников и разделов лекционных курсов по истории русской литературы XX века для филологических факультетов.

Апробация результатов исследования. В ходе десятилетней исследовательской работы по теме диссертации была подготовлена и при поддержке гранта РГНФ издана антология «Русский экспрессионизм: Теория. Практика. Критика» (М., 2005). Разработанные в диссертации положения частично вошли в «Энциклопедический словарь экспрессионизма^), подготовленный в ИМЛИ РАН (статья «Русский экспрессионизм» и восемь статей-персоналий были обсуждены и одобрены на заседании отдела литератур Европы и Америки новейшего времени ИМЛИ РАН в мае 2001). В «Литературную энциклопедию терминов и понятий» под редакцией А.Н.Николюкина (M., 2001) впервые наряду с зарубежным материалом (А.М.Зверев) включен краткий очерк русского экспрессионизма (В.Н.Терёхина).

Основные результаты исследования были изложены в опубликованных книгах, статьях, а также в докладах на международных научных конференциях: «В .Хлебников и мировая культура» (Астрахань, сентябрь 2000); «Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма» (Гос. ин-т искусствознания, ноябрь 2002); «Маяковский в начале XXI века» (ИМЛИ РАН, май 2003); 13-й Международный съезд славистов (Любляна, июль 2003); «Интеллектуальный ландшафт русской науки и культуры первой трети XX века» (Pli У, июнь 2005); «Есенин на рубеже эпох: итоги и перспективы» (ИМЛИ РАН, октябрь 2005) и др.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

Основное содержание работы

Во Введении дается общая характеристика русского экспрессионизма, обосновывается актуальность исследуемых проблем для русской литературы первой трети

XX века, охарактеризованы опыт критического освоения и современный этап изучения экспрессионизма в отечественной и зарубежной науке, а также заявлены основные научные положения, выносимые на защиту.

Глава 1. Генезис экспрессионизма в русской литературе 1900-1910-х гг. посвящена вопросам происхождения и развития экспрессионистских тенденций в отечественной литературе в обстановке, когда рубежность и катастрофичность периода была усилена поражением в русско-японской войне и разгромом революции 1905-1907 г. «Россия была больна, - писал А.Блок Д.Мережковскому, -[...] все чувства нашей родины превратились в сплошной, безобразный крик, похожий на крик умирающего от мучительной болезни». Реальность, доведенная до крика, порождала экспрессионистское искусство.

1.1. Явления протоэкспрессионизма в русской культуре начала XX века.

Экспрессионизм в русской литературе зарождался в широком контексте типологически родственных явлений в разных видах искусства. Движение к экспрессионизму было одной из составляющих той очевидной тенденции, которая объединяла разные сферы отечественной культуры в поисках обновления художественного языка.

Подобно немецкому экспрессионизму, зародившемуся в изобразительном искусстве, русский экспрессионизм, особенно на раннем этапе, также наиболее зримо осуществлялся в живописи. Как подчеркивает Д.В.Сарабьянов, «несмотря на растянутость' во времени и многоэтапность экспрессионизма, в нем не меньше единых направленчески-стилевых проявлений, чем, например, в фовизме, кубизме или футуризме»9.

Наиболее последовательно черты экспрессионизма прослеживаются в творчестве М.Врубеля. Художник искал пластического воплощения "музыки цельного человека", "интимной национальной нотки" в таких работах, как "Богатырь"(1898), "Портрет ' С.И.Мамонтова", в «сумасшедших» графических автопортретах и рисунках (1904-1908). Если позитивизм подобен глазу без взгляда (В. Розанов), то освобождение от "оков предметности" ведет к преобладанию "духовного элемента", преображенного бытия. В.Кандинский стремился раскрыть зрителю "внутреннюю жизнь картины, дать картине возможность воздействовать непосредственно...» П.Филонов; формулируя теорию аналитического искусства, исходил из традиций народного примитива и живописи Босха, Брейгеля. Его индивидуальный стиль можно назвать экспрессионистским («Апокалипсис", "Пир королей", обе - 1913, «Германская война», 1915). Русский вариант экспрессионизма представлен в творчестве неопримитивистов и лучистов группы .

9 Сарабьянов Д.В. В ожидании экспрессионизма и рядом с ним //Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма. — М., 2004. — С. 3.

М.Ларионова. В экспозициях выставок "Ослиный хвост", "№ 4" преобладали мотивы "заборной живописи" и маргинальные сюжеты из солдатской жизни, мещанского быта, ибо "экспрессионизм растет и питается из хаоса человеческих отношений". Для Бориса Григорьева поворот от академизма к экспрессионизму произошел в 1910-1912 гг., когда он выполнил более ста рисунков на темы русского фольклора. В них наметились характерные для его художественного языка черты - "варварская" линия, грубый, неподвижный контур, деформация видимого, опредмечивание фантазий и сновидений. В творчестве Григорьева оказались слиты впечатления от нового европейского искусства, народного лубка и русского неопримитивизма («Апаши», 1914; «Улица блондинок», 1915; «Циркачка», 1917). Наибольшего своеобразия он достиг в портретах М. Добужинского (1917), Н. Клюева (1917), С. Есенина (1923). Н. Радлов ввел особый термин "homo grigoriensis". В типе "григорьевского человека" выявился разрыв с эпохой символизма, с грезами об идеальном и стилизациями прошлого. В статье "Линия" (1918) Григорьев писал: "Реально - не до иллюзии, реально до жути". Этот взгляд художника воплотился в самой значительной его работе - цикле «Расея» и одноименной поэме. К явлениям экспрессионистской эстетики следует отнести некоторые работы Ю.Анненкова, Б.Королева, О.Розановой, Д.Бурлюка, А.Древина и др.

Столь же разрозненно, но ощутимо, элементы экспрессионизма возникали в музыке. Творчество А. Скрябина стало одним из источников, питавших созвучные немецким экспрессионистам синтетические формы искусства, сочетающие возможности слова, цвета, музыки, пластики во имя обнажения сути окружающего и поиска утопического мира ("Божественная поэма", 1904, "Прометей", 1910). На страницах футуристических изданий печатались ноты Н.Рославца (сб. "Весеннее контрагентство муз", посвященный памяти А.Н.Скрябина), манифест АЛурье (сб."Стрелец"), перевод "Параллелей в октавах и квинтах" композитора А.Шёнберга, выполненный В.Кандинским (2-ой «Салон» В.Издебского). Особый мир полифонии создал И.Стравинский, чья музыка к балетам "Весна священная", «Петрушка», "Жар-птица", показанным во время гастролей балетной труппы С.Дягилева во Франции, соединяла архаические формы обрядовых языческих действ с новейшими приемами симфонизма и пластики.

Новые средства образности возникали в русской кинематографии. Я.Протазанов в его лучших работах "Пиковая дама" и "Отец Сергий" (1918) использовал особую выразительность актера Ивана Мозжухина, который считал, что кинематограф "построен на внутренней экспрессии, на паузе, на волнующих намеках и психологических

недомолвках"10. Передача внутренних экстатических состояний через мимику и пластику' достигли у Мозжухина огромной силы, подготовив русского зрителя к восприятию игры лучшего актера немецкого экспрессионизма К. Фейдта.

В этот период ощущалась терминологическая недостаточность, и для обозначения появляющихся экспрессионистских свойств нового искусства . русская . критика использовала иные понятия - "импрессионизм", "мистицизм", "романтизм", "синтетизм", "анархизм", «неореализм» и т.п. Таким образом, мозаика протоэкспрессионистских черт складывалась в образ зарождающегося нового художественного направления.

1.2. Экспрессионизм в творчестве Леонида Андреева. Создать поэтику, отличную от «раздробленности, конкретности натуралистического письма» и «робости приемов символизма», стремился Л.Андреев. «Пусть будет обнажено не только до мяса, но и до самых костей», — таково творческое кредо Л. Андреева-экспрессиониста. В диссертации показано, что наиболее ярко новые черты воплотились в рассказе "Красный смех"(1904) — экстатическом произведении, при чтении которого нельзя не почувствовать "неподдельного крика ужаснувшейся и исступленной души, не ощутить себя вовлеченным в вихрь безумного кошмара"11. Рассказ был переведен на немецкий язык с предисловием нобелевского лауреата Берты фон Зуттнер (в 1906-1926 в Германии было издано 50 книг Л. Андреева).

В названии рассказа "Красный смех" использован образ зримой эмоции, столь характерный для экспрессионистских работ зарубежных ("Крик" Э.Мунка) и русских художников («Страх» Н.Якунчиковой, «Смех» Ф.Малявина, «Крик» В.Чекрыгина). Это произведение подтверждало существование единого, но не однородного пространства экспрессионистской поэтики, примером чего служит развитие мотива восстания из мертвых. В финале рассказа «Красный смех» земля, веками принимавшая тела погибших, ' начинает неостановимо извергать их. Бледно-розовые существа заполняют жизненное пространство и готовы вытеснить, поглотить последних живых людей. Эта картина полемически связана с пророчествами Апокалипсиса о «воскресении первом, назначенном быть на земле». Своим неверием в преодоление «безумия и кошмара», творимого людьми на земле писатель словно вступает в спор с «воскресительными идеями» "Философии общего дела" Н.Федорова. Известно, что учение Федорова повлияло на молодого худржника В.Чекрыгина, чьи работы из цикла "Воскрешение"(1922), как и сотни других рисунков были навеяны предчувствием земного бессмертия. В. свою очередь, профетические мотивы широко распространяются в творчестве Маяковского, близко

10 ИИ.Мозжухин о кинематографе// Киноведческие записки. — 1992. — № 13. — С. 138.

11 Весы. - 1905. -№3.-С. 43.

знакомого с Василием Чекрыгиным, соучеником по Училищу живописи, ваяния и зодчества. В неоконченной поэме «Пятый Интернационал» и в финале поэмы «Про это» Маяковский обращается к будущему Тридцатому веку: «Воскреси, свое дожить хочу...»

Постановка пьесы Л.Андреева "Жизнь Человека" (1906), осуществленная В.Мейерхольдом в 1907 в театре В.Комиссаржевской, внесла элементы экспрессионизма на русскую сцену. Режиссер использовал лейтмотив призраков, возникающих из мрака бытия и уходящих в глубь таинственного пространства из серых сукон - впервые форма спектакля создавалась одним светом. Мейерхольд подчеркивал, что не театр рождает драму, а драма рождает театр. «Я для Вашей пьесы, - сообщал он Л.Андрееву, - разбил вдребезги декорации, уничтожил рампу, софиты, разбил все...»12 Бросив вызов театру психологическому и символистскому, Мейерхольд создал свой «Условный Театр», утвердил искусство «выражения» как прием, типологически сходный с эстетикой немецкой экспрессионистской драматургии. В статье «Революционер в театре» Мандельштам сравнивал переведенную им пьесу Эрнста Толлера «Masse-Mensch» -«Человек-масса» с «Жизнью - человека» Леонида Андреева как тип драматических произведений, «сильных и элементарных, понятных всем и каждому благодаря ясной схематичности действия и грубой, но яркой символике сценического воплощения»13. В другой постановке «Жизни Человека» (Московский Художественный театр, 1907) сценография В.Егорова, напротив, приходила в противоречие с реалистической разработкой пьесы.

Несомненно, именно интертекстуальные связи и историко-культурный контекст помогают выявить с достаточной полнотой черты андреевского экспрессионизма.

1.3. Экспрессионистский аспект творчества Андрея Белого. Экспрессионистские тенденции не только вырастали на почве символизма, но и взрывали его каноны изнутри, подвергая их ироническому снижению, доводя до гротеска и карикатуры. В столкновении современного «экспрессионизма» с отживающим свой век «импрессионизмом» Оскар Вальцель видел суть процесса переоценки эстетических ценностей в первые десятилетия XX века. Среди символистов «контрапункт импрессивного и экспрессивного» (И.В.Корецкая) первым выразил Андрей Белый. В его творчестве органично господствует музыкальное «волнение вечности», музыкальный ритм, столь важный, по его словам, и для Ницше, и для Новалиса. Четыре «симфонии» А.Белого были характерной для эстетики экспрессионизма попыткой синтеза разных искусств. Нарастание субъективистских тенденций в стихах 1904-1908 гг., вошедших в

" МейерхольдВ.Э. Переписка. —М., 1976.-С.82.

13 Театр и музыка. - 1923. — № 1-2. -5 января.-С. 425-426.

14

сборник «Пепел» (1909), дает основание видеть черты экспрессионистской поэтики, в которой все - «крик и надрыв». В предисловии автор отмечал причину смены колорита его поэзии - от «Золота в лазури» к «Пеплу»: «Эта смерть и это разрушение широкой волной подмывают села и усадьбы, а в городах вырастает бред. капиталистической культуры. - Леймотив сборника определяет, невольный пессимизм, рождающийся из взгляда на современную Россию (пространство давит, беспредметность страшит — вырастают марева: горе-гореваньице, осинка, бурьян и т.д.)». Элементы экспрессионистского мировидения отразились в романе "Петербург"(1911-1913)? городской пейзаж составлял не традиционный фон, а "панораму сознания", проекцию вовне внутренних состояний героев, их кошмаров и бредовых видений. В поисках определения новых художественных тенденций Андрей Белый считал Л. Андреева футуристом (до футуризма), Маяковского и Хлебникова — "неосознавшими себя мистическими анархистами".

В годы мировой войны и революционных преобразований отдельные проявления экспрессионизма концентрировались я возникали новые как последствия "революционно-духовной волны" (А.Белый). Примером. переосмысления символизма в духе мировой мистерии, которая ."совершается нами - в нас", явилась поэма Андрея Белого "Христос Воскрес"(1918). Темы страдания и преображения уравнивают судьбу Распятого на кресте и погибшего в уличной перестрелке рабочего, ибо, по убеждению А.Белого, «...внутри каждого «Я» происходит мистерия жизни божественной».

1.4. Экспрессионизм и акмеизм Михаила Зенкевича и Владимира Нарбута. В среде акмеистов наблюдается еще более резкое различие индивидуального миросозерцания и стилевых основ творчества. В ходе сравнения вышедших в 1912 году книг «Дикая порфира» Михаила Зенкевича и «Аллилуйя» Владимира Нарбута делается 1 вывод о проявлении экспрессионистских черт в их поэтике . Их поэзию отличала "эстетика безобразного", а внимание было поглощено, по словам Н.Гумилева, "слизью, грязью, копотью мира". Р.Тименчик отмечает «гротескную статику», «бурлеск» у Нарбута, Е.Ермилова - обособленность двух «адамистов». Михаил Зенкевич составил из стихов 1912-1918 гг. сборник "Под мясной багряницей" (объединенный с первой книгой под заглавием "Порфибагр"). Вспомним, что Андрей Белый свой цикл стихов о драме нового Искупителя назвал «Багряница в терниях» (1904). Михаил Зенкевич, как и Андрей Белый, прошел к 1918-му году свой путь к «эстетике боли». Так, образ погребения'из поэмы Белого «Христос воскрес» («Проволокли, — /Точно желтую палку/Забинтованную/ В шелестящие пелены») пластичесм близок строкам • Зенкевича: «А не то голеньких десятка два/Уложат на розвальни, как дрова/Рогожей покроют...» Но мастерски

выраженные автором хаос, жизненный разлад и жестокость не встретили понимания, и книга осталась неизданной. Подцензурный вариант следующего сборника, "Со смертью на брудершафт", вышел только в 1926 году, озаглавленный нейтрально - "Под пароходным носом". В том же направлении, близком эстетике экспрессионизма, шел после революции Владимир Нарбут. В книге "Плоть. Быто-эпос"(1920) он "в глухом самодовлеющем экстазе" выразил галлюцинации ("Тиф"), физиологическое отвращение ("Самоубийца","Пасхальная жертва"). Вновь возникает мотив кощунственного погребения: «Поволокут меня /в плетущемся над головами гробе...» Выявление экспрессионистской составляющей поэтики Зенкевича и Нарбута в 1912-1924 гг. является естественным продолжением углубленного изучения творчества этих поэтов и поэтического контекста.

Таким образом, в диссертации делается вывод о существовании протоэкспрессионизма в разных сферах русской культуры в 1900-е годы и формировании русского литературного экспрессионизма на основе реалистического направления, а также внутри символизма и акмеизма.

Глава 2. Типология соотношения экспрессионизма и футуризма В главе рассматривается условность термина «футуризм» по отношению к раннему русскому авангарду и наличие экспрессионистской поэтики внутри русского футуризма, позволяющее сближать экспрессионизм и футуризм.

2.1. Относительность понятия «русский футуризм». В 1910-е гг. к оппозиции "реализм - символизм" в литературе и во всех сферах культуры прибавились такие своеобразные явления как будетлянство, интуитивная школа эгофутуризма, аналитическое искусство П.Филонова, музыкальный абстракционизм В.Кандинского, заумь А.Крученых, неопримитивизм и лучизм М.Ларионова, всечество И.Зданевича, эмоционализм М.Кузмина, музыка высшего хроматизма А.Лурье, супрематизм К.Малевича. Как известно, самоназвания групп «Гилея», «Интуитивная школа эгопоэзии», «Мезонин поэзии», «Центрифуга», составлявших основу русского литературного футуризма, не были связаны с итальянскими источниками. Лишь позже они получили условное наименование «футуристы».

Русский футуризм был во многом явлением полиэтническим: в него вливались украинское словотворчество Василиска Гнедова, грузинские мотивы братьев Зданевичей, армянский колорит Кара Дарвиша и т.п. Но наиболее сильным, определяющим было влияние, укорененное в самых разных пластах русской культуры - архаичных, фольклорных, барочных, романтических, модернистских, что создавало почву для проявления экспрессионистских тенденций.

В декларациях и творческой практике русских футуристов обнаруживалось наибольшее совпадение с экспрессионизмом в пересмотре традиции, в поиске нового чувства жизни, в антиэстетизме. Им были близки исходные моменты экспрессионистского сознания: раскрепощение индивидуума, критика обыденности, утопизм, позиция поэта-пророка, а также стремление расширить сферу искусства за счет презираемых прежде видов массовой культуры - политических штампов, городского фольклора, национальной архаики. В разной степени это проявлялось в творчестве В.Хлебникова, В.Маяковского, Д.Буршока, Б.Пастернака. Так, Йозеф фон Гюнтер, сотрудничавший в 1910-е годы в журнале "Аполлон", относил к экспрессионистам почти всех, "преодолевших символизм", прежде всего футуристов. При встрече с В.Брюсовым, по его словам, "разговор перешел на русский экспрессионизм, называемый русскими футуризм".

Именно многоаспектностъ поиска нового языка искусства создавала питательную почву для проявления экспрессионистских тенденций.

2.2. Футуризм и экспрессионизм: русские реалин. Новое русское искусство было на первом этапе многообразно связано с немецким экспрессионизмом, прежде всего через художников мюнхенского объединения "Синий всадник"- В.Кандинского, АЛвленского, с которыми сотрудничали братья Бурлкжи, Н.Кульбин, МЛарионов, М.Кузмин и др. Эстетическое кредо близких экспрессионизму русских художников было выражено Д.Бурлюком в статье «"Дикие" России», напечатанной' в альманахе «Синий всадник» (МюнхенД912). В программном сборнике московских кубофутуристов "Пощечина общественному вкусу"(1912) печатались тексты Кандинского. С поэзией немецких экспрессионистов русских читателей познакомил А.Элиасберг, опубликовавший в 19111914 гг. на страницах «Русской мысли» семь обзорных статей. «Футуризм помог экспрессионизму», — признавал О. Вальцель. К. Эдшмид считал внимание к лексике и ' синтаксису специфической чертой литературного экспрессионизма. В сфере тем и мотивов экспрессионизм оказывался ближе символизму, в разработке же формальных сторон творческого процесса — к футуризму.

Первая мировая война углубила экспрессионистские тенденции в футуристической среде. Как и в Германии, поэты снова превращаются "из созерцателей в исповедников", по существу, в таких же жертв, какими оказались немецкие экспрессионисты. Хлебников писал: «Мы были жратвой чугуна! - Жратва!» Маяковский в поэме «Война и'мир» восклицал: «Слышите!/КаждьшУненужный даже,/должен жить».' В серии линогравюр О.Розановой «Война» (1916) с текстами А.Крученых также запечатлелся взгляд русского человека на мировую бойню, отличный от лозунгов Маринетти о «войне - гигиене мира».

Активизация радикальных тенденций после 1917 года привела к попытке соединить идеи социальной революции с творческим экспериментом. Подобные притязания были и у левого крыла немецких экспрессионистов — «активистов». Однако возможность приступить к осуществлению этой утопической программы в небывалом общероссийском масштабе дала только социалистическая революция. В 1918-1919 гг. с Народным комиссариатом по просвещению сотрудничали В.Маяковский, В.Кандинский, К.Малевич, В.Татлин, О.Розанова, А.Лурье, В.Мейерхольд, М.Шагал и др. В «Приказе по армии искусств» (1918) Маяковский требовал: «Товарищи! На баррикады! - баррикады сердец и душ». На страницах "Газеты футуристов" и "Искусство коммуны" разрабатывались понятия "Революции Духа", "Интернационала искусств". Были направлены обращения к; германским художникам с призывом к «взаимному общению и обмену творческой мыслью в области последних художественных достижений». Ответные письма поступили от группы радикальных художников "West-Ost", от баденской «Организации изобразительных искусств», от берлинской "November-Gruppe". В манифесте "Ноябрьской группы"(1920) говорилось: "Будущее искусства и серьезность настоящего часа заставляет нас - революционеров Духа (экспрессионистов, кубистов, футуристов) объединиться"14.

Важно подчеркнуть, что внутри русского футуризма существовали две тенденции - романтическая (содержательная, экспрессивная) и конструктивная (заумная, беспредметная). Соответственно, в декларациях и творческой практике обнаруживался широкий спектр программных, стилеобразующих и тематических признаков иных художественных движений, одни из которых воспринимались как противостоящие (натурализм, символизм), другие, не успевшие обрести целостные формы, существовали внутри футуризма на уровне тенденций (экспрессионизм, дадаизм, сюрреализм). Рассматриваемые в русле футуризма или в качестве индивидуальной манеры, многие из них, вместе с тем, имеют типологическое сходство с экспрессионизмом и в поэтике, и в миропонимании.

2.3. Творчество Велимира Хлебникова в контексте русского экспрессионизма.

Эстетическая концепция Хлебникова, естественно, не была ограничена какой-либо из поэтических систем. Есть черты, объединяющие Хлебникова со всем художественным и научным авангардом15, в том числе, с экспрессионистским миропониманием и образностью. Словотворчество, внутреннее склонение слов, "заумный язык", - то, что далеко выходило за рамки ономатопоэтики и "слов на свободе" Маринетти, - для

u «Называть вещи своими именами». М., 1986. — С. 135.

ls Иванов Вяч.Вс. Хлебников и типология авангарда XX века// Russian Literature XXVII (1990). — P.ll-19.

■ 18

Хлебникова было способом создать "мировой язык", объединяющий людей в Ладомир Духа. Несмотря на органическую приверженность науке, он постоянно сосредоточивался на мотивах судьбы и смерти, магии чисел. "Самые чуткие горят предвидением",-утверждал он. Не выделяя себя из природной среды в ее безначальном и бесконечном существовании, Хлебников, подобно экспрессионистам, ощущает гибельность, бесчеловечность цивилизации. Вдохновлявшая футуристов техника предстает у него олицетворением самоуничтожения человечества. В поэме "Змей-поезд"(1910) железнодорожный состав обращается в чудовищного дракона, пожирающего пассажиров; в сверхповести "Дети Выдры" людей губит тонущий корабль; в поэме "Журавль" возникает образ чугунной птицы, которая "шагая по небу ногами могильного холма с восьмиконечными крестами, раскрыла далекий клюв и половинками его замкнула свет..."

Деструктивному началу, отразившему "дикий пляс" цивилизации, противостоит человек, но не в позитивистской броне героя, а в сложной, текучей ипостаси, соединяющей первобытный примитив ("И и Э", "Вила и Леший"), инфантильность ("Снежимочка"), черты юродивого и пророка ("Зангези"). Таков в экстатическом порыве поэт: "Я...весь род людей сломал, как коробку спичек, и начал стихи читать. Был шар земной/ Прекрасно схвачен лапой сумасшедшего. - За мной! Бояться нечего!"

2.4. Экспрессионистская эстетика в творческой эволюции Владимира Маяковского. О возможности сопоставления творчества Маяковского с экспрессионизмом впервые написал А.В.Луначарский, отметив, что «из всех русских поэтов-футуристов, которые к экспрессионистам, довольно близки вообще, Маяковский наиболее к ним близок..."16. .

Современники Маяковского острее ощущали обособленность поэта внутри русского футуризма нежели это происходит в наше время. К.Малевич называл его творчество декадентством и символизмом, К.Чуковский сравнивал его с импрессионизмом, В.Брюсов считал проявлением синтетизма, Р.Якобсон неоромантизма. Давид Бурлюк вспоминал, что открывал Маяковскому «новый мир импрессионистского письма: искусство экспрессионизма». По прошествии лет Бурлюк отзывался о Маяковском как о «гиганте поэтического экспрессионизма»17. Своеобразие творческого пути Маяковского в 1913-1923 годах не может бьггь вполне раскрыто в рамках традиционного сопоставления с футуристической доктриной или понятиями

16 Луначарский A.B. Несколько слов о германском экспрессионизме//Жизнь. - М., 1922. - № 1.— С. 81-82. 11 Burluk D. and M.Mayakovsky //Color and Rhyme. - 1956.-№ 31.-P.6, 9.

революционного романтизма18. Именно в это десятилетие формальные эксперименты в области стихосложения сочетаются с глубоко содержательным утверждением самоценности человека ("Я ", 1913; "Человек", 1917), его анархического бунта против государства, филистерской морали, религиозных догм ("Облако в штанах", 1915), против военной бойни ("Война и мир", 1916). Все это можно назвать знаками отличной от футуризма, выходящей за его рамки поэтики.

Как известно, мотивы одиночества героя, его заброшенности в чуждый мир не соответствовали воспетой итальянским футуризмом агрессивности и брутальности ("Я одинок, как последний глаз у идущего к слепым человека"; "как солдат, обрубленный войной, ненужный, ничей бережет свою единственную ногу"; "...за одно только слово, живое, человечье"). Мотивы "немыслимой любви" ("ночью хочется звон свой спрятать в мягкое, женское") противоречили программному «презрению к женщине» у итальянских футуристов.

В отличие от "заумного" направления в русском футуризме, близкого к дадаизму (А.Крученых), поэзия Маяковского характеризуется не разрывом связей с миром или обнажением их алогизма, но, напротив, усилением напряженности этих связей и достижением крайней степени их выразительности: «Людям страшно - у меня изо рта/Шевелит ногами непрожеванный крик».

Основным средством воссоздания трагедийных переживаний, их опредмечивания и деформации стали гиперболизированные метафоры. Проявляясь фрагментарно в первых стихдх, экспрессионистские метафоры разрастаются в систему тотальной образности, определяющей семантические сдвиги в цикле "Я!", трагедии "Владимир Маяковский". Здесь возникают экспрессионистский герой, конфликт и сюжет. В центре - образ поэта, который "разницу стер между лицами своих и чужих. /В гное моргов искал сестер, /целовал узорно больных". На празднике нищих он "объявлен князем", ему изуродованные обитатели города несут свои слезы и слезищи, под тяжестью которых "в последнем бреду" он идет к темному Богу. Схожие ("барочные") черты прослеживаются при сопоставлении трагедии "Владимир Маяковский" и ранних драматических произведений Бертольта Брехта "Ваал" и "В тесноте городов". Типологическое сходство отмечается как в отступлении от жанра символистской пьесы в сторону "Ich-Drama", так и в смешении элементов эпики и лирики, приемов остранения и деформации.

18 Спивак P.C., Никитина Н.Е. «Маяковский-экспрессионист»//Вестник Пермского университета. — 1996. — Вып.1; Сироткин.Н.С. «Приказ» в авангардистской поэзии (Футуризм и левый экспрессионизм) // Научные доклады высшей школы. Филологические науки. — 2001. - № 4).

Экспрессионистская поэтика отличает пьесу «Мистерия-буфф», неоконченную поэму «Пятый Интернационал» и поэму «Про это». Мечта о том, что человек придет, «Бога самого милосердней и лучше», наполняла творчество Маяковского, проявляясь одновременно как богоборчество и обожение человека. Эта особенность его поэзии соответствовала пафосу экспрессионизма, и Луначарский в предисловии к книге Эрнста Толлера «Тюремные песни»(1925) писал: «Экспрессионизм представляет собою самый крайний субъективизм... на дне своего «я» человек ощупывает бога...»

Глава 3. Экспрессионизм в русской литературе 1920-х гг.: Программные документы и поэтика.

В третьей главе диссертации речь идет о тех группах, которые в 1919-1924 гг. составили круг русского литературного экспрессионизма: группа экспрессионистов Ипполита Соколова, «Московский Парнас», фуисты и эмоционалисты Михаила Кузмина. Если поэтика экспрессионизма проявлялась в творчестве сложившихся писателей как дополнительный элемент, обусловленный общественно-культурной ситуацией и личным опытом, то для молодых поэтов, вступавших в литературу среди "низвергающегося хаоса" и "конвульсий формирующегося народного менталитета"(Н.Бердяев), она казалась универсальным способом самовыражения и самоутверждения. Экспрессионизм в его поэтическом варианте возник, по наблюдению В.Брюсова, как панфутуризм^

3.1. Экспрессионисты. Семнадцатилетний поэт Ипполит Соколов воспользовался не входившим до того в обиход названием "экспрессионизм" и о приоритете на эту литературную нишу заявил так: "Экспрессионизм родился в голове И.Соколова, таинство крещения получил 11 июля 1919 года на эстраде Всероссийского Союза поэтов".

Объявляя о создании собственной литературной группы, И.Соколов сформулировал ее задачи в "Хартии экспрессиониста" (в сб."Бунт экспрессиониста. Издание, конечно, автора"), где определил свой экспрессионизм как синтез всего футуризма:"Только мы, экспрессионисты, сможем осуществить то, что не смогли осуществить футуристы: динамику нашего восприятия и динамику нашего мышления". Для достижения этой цели требовалось "вытравить все те принципы старого стихосложения, которые считались незыблемыми от Гомера до Маяковского", перейти к новой системе, построенной по "строго математическим схемам 40-нотного ультрахроматического звукоряда и-е-а-о-у", создать полистрофику и высшую эвфонию (благозвучие). Программный лозунг был рассчитан на эпатаж: «Экспрессионизм, черт возьми, будет по своему историческому значению не меньше, чем символизм или футуризм». Очевидно, выполнение столь важной миссии требовало философской подготовки. В книге "Бедекер по экспрессионизму" Соколов признавался: «Экспрессионизм как течение под знаком

максимума экспрессии не будет одним синтетизмом, а будет еще и европеизмом и трансцендентизмом"19. Его соратник, поэт и художник Борис Земенков, также утверждал: "Мы вышли из пещеры логически возможного. Только формы духовные нам нужны..." Наметившийся поворот от вопросов обновления стиха к мировоззренческим проблемам, к мистическому истолкованию реальности связан в известной мере с работой теоретика немецкого экспрессионизма Казимира Эдшмида "Экспрессионизм в литературе и новая поэзия", о русском издании которой в переводе Теодора Левита сообщалось в кн."Бунт экспрессиониста"(не сост.).

Ипполит Соколов подчеркивал, что русские экспрессионисты начинали выступать в полной изоляции от "заграничного экспрессионизма": "Мы узнали о возникновении и успехе экспрессионизма в Германии, Австрии, Чехии, Латвии и Финляндии" только весной 1920 года. Знакомство с одноименными группами не разочаровало Ипполита Соколова в состоятельности собственной программы, напротив, прибавило уверенности в том, что его группа может стать частью "всеевропейского течения".

Отличительное свойство экспрессионизма - повышенную выразительность -И.Соколов распространял на «всех мировых гениев». В основе его наукообразного "трансцендентизма-ноуменализма", как сообщалось в листовке "Ренессанс XX века", оказалось ■ учение Анри Бергсона, "алогизм китайских таоистов, мудрость древнеиндусских вед, внутренний опыт оккультистов, Блаватской, антропософов Р.Штайнера, А.Белого, мистицизм Соловьева"20. Это миропонимание И.Соколов, студент философского факультета Московского университета, называл не теоретическим, не этическим, а психофизиологическим, инстинктивным, исходящим из "законов биологии".

В числе единомышленников назывались имена Эйнштейна, Лосского, Розанова, Маяковского, Хлебникова, а также художников, музыкантов, режиссеров - предтеч экспрессионизма. Несмотря на явный эклектизм, декларации Ипполита Соколова привлекли внимание молодых писателей, позволили объединиться вокруг инициатора их и представлять экспрессионизм на вечерах "чистки поэтов", на "смотрах всех поэтических' групп", и, что особенно важно, среди двухсот издательств, зарегистрированных в 1922 году в Москве. Действительно, небольшие, малотиражные книжки выходили в эфемерных издательствах под марками "Сад Академа", "Ренессанс XX века", "Орданс"(Сандро), "Фаршированные манжеты. -Холодно. - XX век", "0,21 XX века РСФСР" и др.

Начиная с весны 1920 года, в группу экспрессионистов, помимо Ипполита Соколова и Бориса Земенкова, входили Гурий Сидоров-Окский, Сергей Спасский, Борис

19 Соколов И. Бедекер по русскому экспрессионизму. — М., 1920. — С. 3.

20 Соколов И. Ренессанс XX века. — М., 1920. - С. 4.

Лапин, Евгений Габрилович. Первой совместной акцией было "Воззвание экспрессионистов о созыве Первого Всероссийского конгресса поэтов" (подписано Земенковым, Сидоровым, Соколовым), затем выступления на диспутах и в печати.

Однако литературная деятельность группы занимала довольно скромное место. По преимуществу в русле имажинистской образности оставался "ведун русского экспрессионизма" Борис Земенков. В книге "Стеарин с проседью: Военные стихи экспрессиониста"(1920) он стремился через ассоциативность, сложную метафору передать ужас войны ("волчьи ягоды крови на кишках этих строк", "гранат картофель всеялся в борозды", саквояж могилы, портянки прожектора). "Единственная экспрессионистическая вещь рук человеческих - танк, ибо форма его и окраска суть ферменты страха, -дополнял Земенков поэтику стиха. - Возможно, что борьба в грядущем будет производиться зрительным и звуковым образом"21 В целом, эти поэты были экспрессионистами с "имажинистской доминантой". Группа экспрессионистов была немногочисленной, непостоянной по составу и распалась к 1923 году, не осущертвив своей программы.

3.2. Московский Парнас. Кроме обозначенной как "имажинистская", в рамках группы экспрессионистов существовала иная, "центрифугистская доминанта", представленная произведениями Сергея Спасского, Бориса Лапина и Евгения Габриловича. Вместе с Ипполитом Соколовым они составили наиболее интересный сборник произведений, получивший обобщающее название "Экспрессионисты"(1921). Открытием сборника стали первые опыты Б.Лапина и Е.Габриловича. Внутренняя обособленность от литературных канонов проявилась в рассказе Е.Габриловича "ААТ". Это некое "синтетическое действие" с элементами потока сознания, монтаж фрагментов текста, рассеченных пояснениями-титрами: "Сдвиг", "Краткое отходящее", "Заставка". Пограничный между прозой, стихом и коллажем, текст стал дебютом будущего мастера кинопрозы.

В 1921 году Б.Лапин вошел в объединение "Молодая Центрифуга", однако неудовлетворенный ученическим характером собраний, он вместе с Е.Габриловичем организовал собственную группу "Московский Парнас" и одноименное издательство. В предисловии к вышедшему в мае 1922 года сборнику "Молниянин" Лапин писал: "Лирики глас раздается лишь с тех вершин, где сияют пленительные и нетленные имена наших дядюшек: Асеева, Аксенова, ВесЬега, Боброва, Екгеш1ета, Пастернака и Хлебникова. Коими ныне почти исчерпывается светлый мировой экспрессионизм". С еще

а' Земенков Б. Корыто умозаключений. Экспрессионизм в живописи. - М., 1920. - С.З.

большей определенностью соединялась поэзия "Центрифуги" и немецкого экспрессионизма в альманахе "Московский Парнас»-2 (1922), где печатались выполненные БЛапиным (частью под псевдонимом "С.Пнин") переводы стихов поэтов-экспрессионистов Альфреда Лихтенштейна, Георга Гейма, Яна ван Годциса. По мысли Лапина, к Слову «приходят полярные просеки сознаний, поэзия и проза, сходятся как параллельные линии». Так заявляло о себе новое мировосприятие поэта, чей художественный мир осложнен и деформирован знанием теории относительности и неэвклидовой геометрии, опытом футуристической зауми и «цеховой поэзии» акмеистов, немецких романтиков и хлебниковских прозрений.

Лапин отстаивал искусство немецких романтиков в полемике' со сторонниками утилитаризма, "комфута и конструкции". Сохраняя имя экспрессиониста, он выступал против другой ветви футуризма, эволюционировавшей в область идеологии и политики, создававшей псевдопартийную организацию "коммунистов-футуристов" и производственное искусство. "Жизнь в поэзии, завещанная нам Отцами Мира через Жуковского и Новалиса, выродилась в фокусничество и актерство, - иронизировал он. -Трудноплюйство достигло высокой степени экспрессии". Всему этому, поэт противопоставил свой символ веры: "О отцы мои в искусстве/Тик, Брентано, Эйхсндорф..."22 .. .

Борис Лапин был наиболее талантливым и последовательным выразителем мировосприятия и стиля московских экспрессионистов. Парадоксален был их путь - от выбора самоназвания, лишь отчасти соотносившегося с известным культурным феноменом, к серьезному постижению его эстетики на фоне глубокой романтической традиции и пристального внимания к немецкому экспрессионизму, к пониманию экспрессионизма как «выражения эпохи».

После ликвидации издательства "Московский Парнас" в начале 1923 года деятельность группы затихает. В последний раз ее название появляется на афише поэтического вечера Всероссийского союза поэтов "Поэзия наших дней" в Политехническом музее 29 ноября 1925 года (Б.Лапин, Н.Церукавский, В.Монина).

3.3. Фуисты. Фуисты составляли небольшую, слабо организованную группу, которая ставила перед собой задачу обогатить "исчерпанную стихию слова вчерашнего и слова завтрашнего" экзотическими образами и ритмами: "И не к, а от исчерпанных горизонтов Азии с испепеленными ресницами и выпитыми губами"23. Начиная с 1921 года

32 Лапин Б. 1922-я книга стихов. - М., 1923. - С .3,28.

23 ПерелешинБ. БельмаСалара.-М., 1923.-С.4.

фуистами себя называли Борис Перелешин, Николай Тихомиров, Борис Несмелов, Николай Лепок, Александр Ракитников.

Наиболее последовательным из них был Борис Перелешин, поэт "бронзового поколенья". В стихотворении "Под молотом" возникает образ "поэта-рабочего", но не по-маяковски оптимистичного, а "поэта греха", терзаемого "злой тревогой": "...вечно будешь железо мысли/рвать и ковать станком стиха".

Дальнейшее ученичество Б.Перелешина у имажинистов и поэтов "Центрифуги" отразилось в стихах из московского сборника "А"(1921), в котором участвовали также А. Ракитников и И.Соколов. Сгущение физиологических мотивов ("из живота стрелка по телу чертит", "баррикада ребер","болото кишечника") у Перелешина сближается с "Убиением плоти" А.Ракитникова и "Апокалиптическим чудовищем" И.Соколова.

Выступление на столичной арене в союзе с экспрессионистами во многом определило дальнейшую эволюции фуистов. "Пусть не сетуют, что в холодной Московии, вместо всеобщей равной и явной мозговой засухи, мы - оказывается - всерьез и надолго утверждаем поступь мозгового ражжижа", - заявлял Б.Перелешин в предисловии к своей книге "Бельма Салара". В условиях сосуществования десятков поэтических групп фуисты сближались с экспрессионистами и ничевоками, вступая в полемику с "отплывающими кораблями символизма", с "Опоязом или обществом мозговой , засухи". В сборнике "Диалектика сегодня" Борис Перелешин писал о том, что НЭП "съел поэтов": "Ни зги на российских эстрадах, продавленных/копытами всевозможных имажинистов./Каменная пустыня достиховья."

Подобно экспрессионистам Несмелов хотел противопоставить рациональности "карманников поэзии" во что бы то ни стало рассказ о себе. Фантазия питает его парадоксальную образность, начиная от заглавия поэмы - "Родить мужчинам"(1923), до отдельных тропов поэмы, связанных с известным стихотворением Давида Бурлюка "Мне нравится беременный мужчина..." и образом «футуриста Мафарки» Ф.-Т.Маринетти. Деятельность фуистов также прекратилась после 1923 года.

3.4. Эмоционалисты. Помимо московских групп с экспрессионизмом была связана петроградская группа эмоционалистов, лидером которой был Михаил Кузмин. Возникшая в конце 1921 года, она продолжала появляться на афишах до 1925 года. В ее состав входили писатели Константин Ватинов, Анна Радлова, Адриан Пиотровский, Юрий Юркун, Борис Папаригопуло, драматург и режиссер Сергей Радлов, художник Владимир Дмитриев. Группа выпустила три номера альманаха "Абраксас", название которого происходило от гностического символа единства мирового пространства, времени и духа. Сложная ассоциативная связь творчества эмоционалистов с философскими и

художественными традициями составляла их подлинное своеобразие. В рецензии на альманах А.Пиотровский вьщелял "александрийскую гностическую мудрость Кузмина, более элементарную, более национальную окраску ее у Радловой, немножко от Достоевского идущий полипсихизм у Юркуна, у Вагинова, совсем еще молодого, страшную взволнованность лирической души"24.

"Декларация эмоционализма" появилась в последнем выпуске альманаха. Декларацию помимо автора, М.Кузмина, подписали А. и С.Радловы, Ю.Юркун, провозгласившие: "Сущность искусства - производить единственное, неповторимое эмоциональное действие через передачу в единственно неповторимой форме единственно неповторимого эмоционального восприятия"25. Эмоционалисты ценили такие черты экспрессионистской поэтики, как '"выход из общих законов для неповторимой экзальтации, экстаза"; феноменальность человеческого, приоритет эмоционального способа познания мира, когда художник имеет дело с "неповторимыми эмоциями, минутой, случаем, человеком". Эмоционалист, таким образом, отвергает каноны, признает только "феноменальность и исключительность", лишь "интуитивный безумный разум" служит путеводителем художественной мысли, а логика допускается в "эмоционально измененном виде". В той же декларации Кузмин указывал на тождество эмоционализма и немецкого экспрессионизма: "Эмоционализм - струя которого ширится по России, Германии и Америке, стремится к распознаванию законов элементарнейшего..."

Высокая оценка немецкого экспрессионизма содержалась в статьях М.Кузмина "Пафос экспрессионизма", "Эмоциональность как основной элемент искусства", "Стружки". В открытой эмоциональности Кузмин увидел способ противостоять обезличиванию человека, превращению его в "колесико и винтик" государства. Созерцательности акмеизма, собственным теориям "кларизма" (прекрасной ясности) он предпочел в новых условиях экстатический порыв и крайнюю субъективность. "Как прокричать во все глухие уши: это человек - не машина, не цифра, не двуножка, а человек? Экспрессионисты, - пояснял Кузмин, - в подобных случаях прибегают к самым резким, низменным, отвратительным доказательствам. Смотрите: у меня дрожит веко, я заикаюсь, я страдаю дурной болезнью, несварением желудка, припадками лихорадки, лицо мое перекошено - я человек, поймите, - я человек"26. Но обращаясь к экспрессионистской эстетике, М.Кузмин прежде всего опирался на собственную практику, отразившуюся в книгам "Параболы: Стихотворения 1921-1922" и "Форель разбивает лед: Стихи 1925-1928".

24 А.П.<Пиотровский А> . "Абраксас"// Жизнь искусства. - 1922.- 28 ноября.

25 «Абраксас». Пг.-1923,-№3,-февраль.-С.З.

Эмоционалисты воспринимали стих как "тело живое, сердцами сотворенное"(К.Вагинов), вводили в текст элементы дневника, переписки, достигая "новых сдвигов духа", как характеризовал Кузмин прозу Юрия Юркуна. В рассказах Ю.Юркуна "Игра и игрок", "Петрушка", "День в балетном училище", которые печатались в "Абраксасе", находили "дух Великого Немца - Гофмана"(Кузмин) и "литературный кубизм"(Милашевский), "уклон к бреду"(Тиняков). Частное, дневниковое в этом случае переводится в статус феноменального, происходит болезненный процесс защиты живого: "Страшно жить мертвецу среди живых, страшно быть человеком страны умершей". Типологически эти мотивы сближались с пафосом итоговой книги немецкого экспрессионизма "Сумерки человечества"(1919), в названиях отдельных глав которой выражен тот же круг идей: "Крушение и крик", "Пробуждение сердца", "Призыв и возмущение", "Люби человека".

В целом, русский литературный экспрессионизм проявился в начале 1920-х гг. как органическое продолжение и развитие тенденций к обновлению языка искусства, котррые существовали в русской литературе предшествующего десятилетия. Несомненно, явления, типологически близкие экспрессионизму в русской литературе значительно шире того круга, который очерчен нами. Однако именно внутри экспрессионистских групп, на периферии литературного процесса, становился более очевидным, программно заявленным и частично осуществленным русский экспрессионизм. «Меня вообще манят писатели безвестные, оставшиеся незамеченными, - повторял Василий Розанов. - Что были за люди? И так радуешься, встретив у них необычайную и преждевременную мысль»27. Уловить «преждевременную мысль», отметить ее бытование и развитие особенно важно, поскольку привлекаемый материал в основе своей оставался за пределами академического литературоведения и не учитывался при создании истории русской литературы XX века.

В общественно-исторических условиях, когда послереволюционное пространство «набухло экспрессионистической кровью» (Н.Пунин), русская литература и искусство активно воспринимали опыт европейского экспрессионизма. В произведениях К.Федина, Вс.Иванова, В.Каверина отмечалось влияние новелл Мейринка, в которых реальность переплетается с мистикой: «В Мейринке стиль Гофмана преломился через мир, войну и революцию»21. Экспрессионизм в их представлении - это «Гофман, прошедший через Версальский договор». Мозаичность, орнаментальность повествования, "анархия" изобразительных приемов, отразившая хаос жизни, определяли своеобразие повести

м Кузмин М. Пафос экспрессионизма // Театр. - 1923. - № 11. - С. 2. " Розанов В.В. Сочинения. - М., 1998. - С .444.

"Голый год"(1922) Бориса Пильняка, которую сопоставляли с толлеровским "Massemensch". В его рассказе "Саякт-Петербурх" видели близость к «немецким импрессионистам".

В 1920-е годы контакты между представителями русского и немецкого экспрессионизма, начавшиеся в довоенное время и прерванные в годы 1-й мировой войны, были многообразны. Обращаясь с приветствием к художникам и писателям молодой Германии, эмоционалисты писали:"3найте и вы, что в России созвучно вам бьются сердца, не отяжеленные спячкой минувшей цивилизации, и что вас приветствуют братья, которые вас любят и гордятся вами"29.

. В Советской России было переведено свыше 200 стихотворений 40 поэтов-экспрессионистов, которые печатались в периодике и антологиях (В.Нейштадт. Чужая лира,1923; Молодая Германия, 1926; Поэзия революционного Запада,1930). Среди переводчиков были Н.Асеев, О.Мандельштам, Б.Пастернак, Г.Петников. В экспрессионизме находили действенный протест против "духовного тупика и застоя довоенной и военной Европы, против тупика точных наук, против рационалистического фетишизма, против механизации жизни - во имя человека"30.

Чрезвычайно широко в послереволюционной России был воспринят опыт драматургии немецкого экспрессионизма. В этом жанре выступали помимо Кузмина ("Прогулки Гуля") С.Э.Радлов ("Убийство Арчи Брейтона") и А.Пиотровский ("Падение Елены Лей", "Гибель пяти"). Все они участвовали в постановке пьесы Эрнста Толлера "Эуген-несчастный" в 1923 году (Пиотровский - переводчик, Радлов - режиссер, Кузмин - композитор). Полемика вокруг спектакля обнажила различные мнения: от упреков в "леонидандреевщине" до похвал "неистовым экспрессионистам". Другая пьеса Э.Толлера, "Человек-масса", в переводе О.Мандельштама шла в московском театре Революции. В жанре политического обозрения особенным успехом пользовались пьесы Сергея Третьякова "Противогазы" в постановке С.Эйзенштейна, "Земля дыбом" и "Рычи, Китай!" в Театре В.Э.Мейерхольда. О создании лаборатории театра экспрессионизма объявлял И.Соколов, который предполагал соединить слово, жестикуляцию и танец в некое агитварьете.

В ходе Германской художественной выставки в Москве (1924) стало очевидно, что экспрессионизму созвучно многое в практике объединений "Маковец", "Живскульптарх", "НОЖ", позже - "ОСТ", в школе Филонова. На Первой русской художественной выставке в Берлине осенью 1922 года существовал специальный раздел:

21 Мелик-Хасрабсш В. Экспрессионизм // Жизнь искусства. — 1923. - № 17. — С. 15. 25 Жюнь искусства,-1923.- №11.- С.2.

"Экспрессионисты - Бурлюк, Шагал, Лапшин, Лебедев". Но это не стало основанием для оформления живописного экспрессионизма как группы.'

Одним из связующих звеньев между русским и немецким экспрессионизмом стал германский кинематограф (в прокате было свыше 500 лент). Русский актер Г. Хмара исполнял роль Раскольникова в одноименном фильме режиссера Р. Вине (1923). Фильм стал одним из важнейших произведений экспрессионистского кинематографа во многом также благодаря работе художника А. Андреева, создавшего стилистически цельный образ условного пространства.

Как эксперимент "музыкально-социально-гигиенический" рассматривал композитор А.Авраамов свою "универсальную систему тонов" и замысел "Симфонии гудков"(1919) в исполнении эскадры Волжской флотилии.. Другим примером обработки актуального материала стало музыкальное сочинение Б.Мосолова «Четыре газетных объявления»(192б), сопоставимое с вокальным циклом Х.Эйслера «Газетные вырезки». Но в конце 1920-х гг. «непосредственное духовное вдохновение» уступает место конструктивизму, «музыке машин» («Стальной скок» С.Прокофьева, «Сталь» Б.Мосолова, «Болт» Д.Шостаковича).

Русских экспрессионистов относили к разряду "попутчиков", субъективизм, интуитивизм, иррационализм которых все более расходились с генеральной линией партийного воздействия на культуру (по Троцкому, «жизнь, даже чисто физиологическая, станет коллективно-экспериментальной»). Оставаясь едва ли не последним оплотом индивидуализма, экспрессионисты не вписывались в социалистическое искусство, основанное на жизнеподобии и стилевом единстве. Эти обстоятельства вместе с изменением общественно-культурной ситуации в конце 1920-х годов обусловили постепенный уход экспрессионизма в России с тех позиций, на которых он существовал в качестве одной из тенденций эпохи. Рецессия экспрессионизма наблюдалась в 1930-е годы в творчестве обэриутов (Д.Хармс, А.Введенский), в музыке Д.Шостаковича, Б.Мосолова, у С.Эйзенштейна ("Иван Грозный"), а также в литературе русского зарубежья (поэмы М.Цветаевой, «Европейская ночь» В.Ходасевича, "Распад атома" Г.Иванова). Типологическая близость русской культуры к экспрессионизму сыграла свою роль в том, как естественно вошли в немецкую реальность русские эмигранты. Одни из них (В.Кандинский, В.Явленский, М.Веревкина) были постоянными участниками международных экспрессионистских объединений, другие - Б.Григорьев, М.Шагал, И.Пуни - тяготели к подобной эстетике и достигли в этот период выдающихся результатов на выставках в берлинской галерее «Штурм».

30 Кузмин М. Пафос экспрессионизма // Театр. — 1923. — № 1, - С. 2.

29

В «Заключении» подводятся итоги исследования и делаются основные выводы, свидетельствующие о том, что взаимопроникновение разных творческих направлений, их взаимообогащение стало характерной чертой русской культуры 1900-1920-х годов, а экспрессионизм - важным художественным явлением в русской литературе первой трети XX века. '

Основные положения диссертационной работы изложены в следующих публикациях:

1. Русский экспрессионизм: Теория. Практика. Критика / Сост., вступ. ст.

B.Н.Терехиной; коммент. в соавт. с А.Т.Никитаевым. - М., 2005. - 480 с.:илл.

2. ТерехйнаВ.Н. Бедекер по русскому экспрессионизму//Арион. -1998.-№1.- С.51-64.

3. Терехина В.Н. «Все тот же русский и ничей...»: Письма Бориса Григорьева к

Евг. Замятину / Вступ. ст., публикация и коммент. В.Н.Терехиной //Знамя. - 1998. -№8.- С.163-176.

4. Терехина В.Н. Экспрессия или экспрессионизм? // Мир Высоцкого:

Исследования и материалы. - Вьш.З.- Т. 1.- М., 1999.- С. 53-55.

5. Терехина В.Н. Велимир Хлебников в художественном мире Бориса Григорьева// Вестник общества В.Хлебникова. - Вып. 2. - М., 1999. - С. 23-31.

6. Терехина В.Н. «Птичий код» в творчестве Е.Гуро и В.Хлебникова// Studia Slavica Finlandensia. Helsinki, 1999,-T.XYl/1.-S.180-191.

7. Русский футуризм: Теория. Практика. Критика. Воспоминания. / Вступ. ст., коммент. Терехиной В.Н.; сост. в соавт. с А.П.Зименковым)- М., 1999. - 480 с. :илл.; 2-е

изд.-2000.

8. Серебряный век русской поэзии в стихах, документах, воспоминаниях. I Сост., вступ. ст., коммент. Терехиной В.Н. - М., 2000. - 462 е., илл.; 2-е изд.: Хрестоматия для II кл.-2003.

9. Терехина В.Н. В.Хлебников в контексте русского экспрессионизма //

Велимир Хлебников и мировая художественная культура на рубеже тысячелетий. YII Международные Хлебниковские чтения. - Астрахань, 2000. - С.153-155.

10. Терехина В.Н. . Творчество Б.Григорьева и русский экспрессионизм // Культура:Пространство новых возможностей. Третьи Григорьевские чтения. - Псков, 2001.-С. 75-92.

11. Терехина В.Н. Экспрессионизм: русские реалии // Человек. - 2001. - №2. -

C. 122-136. с. :илл.

12. Терехина В.Н. Экспрессионизм; ВАПП; ВСП; заумь; Кузница; Леф; МАПП;

ничевоки; ОБЭРИУ; Октябрь; Перевал; Пролеткульт; РАПП; Сералионовы братья // Литературная энциклопедия терминов и понятий. - М., 2001. - 2 п.л.

13. Terechina Vera Nt Surrealistische Affinitäten in der russischen Avantgarde (Элементы сюрреального в русском авангарде)// Go East. Subversionen des Surrealen im mittel und osteuropäischen Film. Frankfurt-am-Main, 2002,- S.38-56.

14. Терехина В.Н. Экспрессионизм в русской литературе первой трети XX века:, национальный и европейский контексты//Литература, культура и фольклор славянских народов. ХШ Международный съезд славистов. Доклады российской делегации. - М., 2002. - С. 248-259.

15. Ольга Розанова. «Лефанта чиол...»/ Вступ. ст., публикация текстов, коммент. В.Н.Терехиной. Составители «Хроники жизни и творчества»

B.Н.Терехина и А.Д.Сарабьянов. - М.: Русский авангард. - 2002. - 1 390 с.:илл.

16. Терехина В.Н. Маяковский В.В.//Литературная энциклопедия русского зарубежья(1918-1940). Русское зарубежье и мировая литература. - М., - 2002. - Т.4, - 4.2. - С.173-189.

17. Терехина В.Н. Экспрессионизм в русской литературе 1-й трети XX в. в

национальном и европейском контексте //13 Mednarodni slavisticni kongres. Ljubljana, 15-21 avg.2003. Zbornik povzetkov, 2. - S.181.

18. Терехина B.H. Экспрессионизм и футуризм: русские реалии // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма. - М., 2003. -

C. 148-173 с. :илл.

19. Терехина В.Н. Поэма Маяковского «Пятый <Четвертый? Тридевятый?> Интернационал"// Проблемы текстологии и эдициокной практики. Опыт французских и российских исследователей. - М., 2003.- С.253-265.

20. Терехина В.Н. Антология-словарь "Русский футуризм": Проблема интерпретации научных знаний//Превратности выбора. Антологии и словари в практике сюрреализма и авангарда. Сюрреализм и авангард в антологиях и словарях. - М., 2004.-С. 206 -218. с. :илл.

21. Терехина В. Н. Путями русского экспрессионизма // Вестник Российского гуманитарного научного фонда,- 2004,- №4.- С. 82-95:илл.

22. Терехина В.Н. «Родное и вселенское» в раннем творчестве Маяковского // Маяковский в современном мире. / Сб. статей и материалов. -М.:РУДН, 2004. - С. 4-12.

Терехина В.Н. «Москвапогрузилась в экспрессионизм...» //Вестник истории,литературы,искусствознания.- 2006.-Т.2..— С. 173-183.

Подписано в печать 12.04.2006. Формат 60x84/16.

Усл. печ. л. 2,0. Тираж 100 экз. Заказ № 129. Отпечатано в ООО «Группа «Первопечатник» 127051. г. Москва. Малая Сухаревская пл., д. 6, стр. 1.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Терехина, Вера Николаевна

Введение.

Глава 1. Генезис экспрессионизма в русской литературе 1900-1910-х гг.

1.1. Явления протоэкспрессионизма в русской культуре начала XX века.

1.2. Экспрессионизм в творчестве Леонида Андреева.

1.3. Экспрессионистский аспект творчества Андрея Белого.

1.4. Экспрессионизм и акмеизм Михаила Зенкевича и Владимира Нарбута.

Глава 2. Типология соотношения экспрессионизма и футуризма

2.1. Относительность понятия «русский футуризм».

2.2. Футуризм и экспрессионизм: русские реалии.

2.3. Творчество Велимира Хлебникова в контексте русского экспрессионизма.

2.4. Экспрессионистская эстетика в творческой эволюции

Владимира Маяковского.

Глава 3. Экспрессионизм в русской литературе 1920-х гг.: Программные документы и поэтика

3.1. Экспрессионисты.

3.2. Московский Парнас.

3.3. Фуисты.

3.4. Эмоционалисты.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Терехина, Вера Николаевна

Диссертация посвящена феномену русского экспрессионизма, исследованию его истоков, особенностей поэтики, места и роли в истории русской литературы первой трети XX века.

Экспрессионизм (от лат. "ехргезБю"- выражение) - художественное направление, в котором утверждается идея прямого эмоционального воздействия, подчеркнутой субъективности творческого акта, преобладает отказ от правдоподобия в пользу деформации и гротеска, сгущение мотивов боли, крика. По сравнению с другими творческими направлениями начала XX века сущность экспрессионизма и границы понятия определить значительно сложнее, несмотря на ясную семантику термина. С одной стороны экспрессия, экспрессивность присущи самой природе художественного творчества и только крайняя, экстатическая степень их проявления может свидетельствовать об экспрессионистском способе выражения. С другой стороны, программа экспрессионизма складывалась стихийно, вбирала широкий круг типологически родственных, но не принадлежащих ему явлений, привлекала многих писателей и художников, не всегда разделявших его мировоззренческие основы. Это искусство, как видится ретроспективно, в высшей степени «сложносоставное» (П.Топер), «негомогенное» (Н.Пестова).

Сказанное в полной мере относится к русскому экспрессионизму - одному из важнейших проявлений творческого потенциала, накопленного в отечественной культуре на рубеже эпох. Сущность экспрессионизма - бунт против дегуманизации общества и одновременно утверждение онтологической ценности человеческого духа - была близка традициям русской литературы и искусства, их мессианской роли в обществе, эмоционально-образной выразительности, характерной для творчества Н.В.Гоголя, Ф.М.Достоевского, г» и Л.Н.Толстого, Н.Н.Ге, М.А.Врубеля, М.П.Мусоргского, А.Н.Скрябина,

В.Ф.Комиссаржевской. Наиболее явственно это чувствуется в таких произведениях, как «Сон смешного человека», «Бесы» Федора Достоевского, «Что есть истина?», «Голгофа» Николая Ге, «Поэма экстаза», «Прометей» Александра Скрябина, предвосхищавших в будущем огромный потенциал русского экспрессионизма.

Значение событий, происходивших в России с начала XX века, I масштаб личностей, вершивших эпоху, грандиозность русской культуры во всех ее проявлениях, не имеют себе подобных в мире и до сих пор не до конца поняты и оценены. Именно в это время ускоренное развитие социально-политической и экономической сфер российской действительности, осложненное войнами и революциями, сопровождалось выходом отечественной литературы и искусства на мировую арену и признанием их общечеловеческой ценности. ^ Отличительной особенностью русской ситуации было сосуществование в рамках одной культуры на сравнительно небольшом отрезке времени разных художественных систем - реализма, модернизма, авангарда, что создавало уникальные возможности для их взаимодействия и взаимообогащения. Видоизменялся классический реализм; символизм, не исчерпав возможностей своих основателей, питался мощной энергией младшего поколения. В то же время ^ оригинальные программы были предложены акмеистами, эгофутуристами, кубофутуристами и другими участниками процесса преображения языка искусства. В 1910-е гг. к оппозиции "реализм -символизм" прибавились такие своеобразные явления как будетлянство (кубофутуризм), интуитивная школа эгофутуризма, аналитическое ^ искусство П.Филонова, музыкальный абстракционизм В.Кандинского, заумь А.Крученых, неопримитивизм и лучизм М.Ларионова, всёчество

И.Зданевича, музыка высшего хроматизма А.Лурье, супрематизм ^ К.Малевича, цветопись О.Розановой и др. В конце 1910-х и в начале

1920-х гг. возникли новые литературные группы - имажинисты, ничевоки, заумники, беспредметники, проявил себя музыкальный авангард А.Авраамова, киноки Дзиги Вертова, художники группы «Маковец», НОЖ (Новые живописцы) и др.

Важно подчеркнуть, что экспрессионизм не был оформлен организационно как самостоятельное художественное течение и ► проявлялся через миросозерцание творца, через определенный стиль и поэтику, возникавшие внутри разных течений, делая их границы проницаемыми, условными. Так, в рамках реализма рождался экспрессионизм Леонида Андреева, в символистском направлении обособлялись произведения Андрея Белого, среди книг акмеистов выделялись поэтические сборники Михаила Зенкевича и Владимира Нарбута, а у футуристов сближался с экспрессионизмом «крикогубый * Заратустра» Владимир Маяковский. Характерные для экспрессионизма тематические и стилеобразующие признаки находили воплощение в деятельности ряда групп (экспрессионисты И.Соколова, «Московский Парнас», фуисты, эмоционалисты) и в творчестве отдельных авторов на разных этапах их эволюции, порою в единичных произведениях.

Глубина и сложность процессов, одновременно и разнонаправленно совершавшихся в русской литературе 1900-1920-х гг., выразилась в интенсивном поиске способов и средств обновления художественного языка для все более тесной связи с современностью. Потребность быть современным как никогда остро переживалась и писателями-реалистами, и символистами, и теми, кто желал сбросить их с «парохода современности». Русская словесность проявляла не только ^ интерес к повседневной жизни человека и общества (политической, религиозной, семейно-бытовой), но стремилась вмешиваться в нее, участвовать в жизнестроении, для чего предлагались разные, порой взаимоисключающие пути.

В русской культуре первой трети XX века экспрессионизм развивался как часть общеевропейского процесса разрушения основ позитивизма и натурализма. По наблюдениям ряда ученых, «одной из важнейших особенностей литературы рубежа стало изживание мощного - во всемирном масштабе - позитивистского влияния».1

Осознание своего времени как особого, неповторимого сочеталось, по словам Сергея Маковского, с воплощением «итогов русской культуры, пропитавшейся в начале двадцатого века тревогой противоречивых дерзаний и неутолимой мечтательности». Именно в культуре виделось спасение мира, сотрясаемого техническими новациями и социальными взрывами.

Важнейшим источником экспрессионистских тенденций в России были традиции русской литературы и искусства с их духовными исканиями, антропоцентризмом, эмоционально-образной экспрессией.

Впервые слово "экспрессионисты" на русском языке появилось в рассказе А.П.Чехова "Попрыгунья" (1892), героиня которого использовала его вместо слова "импрессионисты": ".преоригинально, во л вкусе французских экспрессионистов". Чеховская «душечка», как и сам автор, вовсе не ошибались в терминах, а лишь интуитивно предсказали будущую ситуацию в искусстве. Действительно, на смену импрессионизму пришел экспрессионизм, и многие современники этого процесса считали родиной экспрессионизма не Германию, а Францию, поскольку именно оттуда по разным сведениям пришло понятие «экспрессионизм». Импрессионизм, как таковой, не развился в Германии, и понятия «импрессионизм», «экспрессия» не имели там поддержки ни в языке искусства, ни в живом общении.

Однако в России понятие «экспрессии» встречалось и значительно раньше. Например, Александр Амфитеатров, рассуждая о свойствах поэзии Игоря Северянина (Русское слово. - 1914. - 15 мая), вспомнил пародийную заметку «Утр-томбная сенсация», напечатанную в 1859 году в газете «Северная пчела»: «Наивна и питезна физиономия антецедентной женерации. Экспрессия ее пассивно-экспектативных тенденций - апатия.».

О кружке экспрессионистов, в который входили писатели и художники, рассказывалось в новелле Ч.де Кея «Богема. Трагедия современной жизни» (Нью-Йорк, 1878). В 1901 году бельгийский художник Жюльен-Огюст Эрве назвал свой живописный триптих -«Экспрессионизм». Характерно, что Владимир Маяковский, рассказывая в очерках «Семидневный смотр французской живописи» (1922) о европейском искусстве, подчеркивал: «.художественные школы, течения возникали, жили и умирали по велению художественного Парижа. Париж приказывал: «Расширить экспрессионизм! Ввести пуантиллизм!».3 О французском происхождении термина «экспрессионизм» существуют многочисленные свидетельства: в 19081910 гг. об экспрессионизме писали Анри Матисс и Гийом Аполлинер.

Возникнув как новое эстетическое явление в немецком изобразительном искусстве (группы "Мост", 1905; "Синий всадник", 1912), экспрессионизм обрел свое имя лишь в 1911 году не без влияния появившегося в каталоге 22-го берлинского Сецессиона названия французского раздела - «экспрессионисты». Тогда же понятие "экспрессионизм", предложенное издателем журнала «Штурм» Гервардом Вальденом, распространилось на литературу, кино и смежные области творчества.

Хронологически экспрессионизм в русской литературе проявился ранее и завершился позднее «экспрессионистского десятилетия» 1910

1920 в Германии (по определению Г.Бенна). Границами «экспрессионистского двадцатипятилетия» в России можно считать публикацию рассказа Л.Андреева «Стена» (1901) и последние выступления участников групп эмоционалистов и «Московского Парнаса» (1925).

Уже самый тот факт, что даже основные, действительно этапные для развития мировой культуры "измы" не составляют причинно-следственной цепи, а выступают практически одновременно, говорит о том, что все они представляют собой проявления одной и той же культурной целостности, единой и общей системы смыслов, связаны общей первоосновой.

Стремительность смены символизма, импрессионизма, футуризма, экспрессионизма, дадаизма и других течений свидетельствует о новаторском порыве. Исследователь немецкого экспрессионизма Н.В.Пестова справедливо отмечает «невозможность изъятия экспрессионизма из общего последовательного дискурса». В то же время, нельзя игнорировать хронологическую и пространственную «разъятость» экспрессионизма: «Временные его рамки выглядят абсолютно условными, по мироощущению его нельзя считать завершенным этапом, а в своих формальных параметрах он является современному читателю то в одном, то в другом авангардистском обличье» (13).

Одной из причин того, что экспрессионизм оказался присущ всей литературно-художественной сфере эпохи, стал частью ее метаязыка, была не только симультанность и сращенность многих явлений, которые в прежние периоды развивались и определялись десятилетиями. Нельзя не заметить, что задачи, решаемые экспрессионизмом в Германии, были уже частично воплощены в неоромантических тенденциях русского реализма и символизма, ибо, по замечанию Д.В.Сарабьянова, символизм наиболее «легко» переходит в экспрессионизм. То же произошло и с ® ближайшим предшественником экспрессионизма - импрессионизмом, широко известным благодаря французской живописи. Импрессионизму как искусству непосредственного впечатления почти не осталось места в русской литературе, музыке; в изобразительном искусстве он успел проявиться в живописи К.Коровина, Н.Тархова, частично, у В.Серова и членов «Союза русских художников». Их работы легли в основу небольшой экспозиции, реконструировавшей это явление в начале XXI I века (см. каталог «Пути русского импрессионизма». - М., 2003).

Напротив, выставки «Берлин-Москва» (1996) и «Русский Мюнхен» (2004), представившие не только изобразительный, но и обильный литературно-документальный материал, свидетельствовали о широком спектре взаимодействия и взаимовлияния. В отличие от оставшегося в «подсознании» русской культуры импрессионизма основные экспрессионистские интенции осуществились, включая период г скрытого существования, утверждения и затухания, в пределах первой трети XX века, когда происходило обновление религиозного, философского и художественного сознания и вместе с тем, "цветение наук и искусств" сменялось "социальной энтропией, рассеянием творческой энергии культуры".4

Актуальность работы определяется важностью и неизученностью поставленной проблемы: определить генезис экспрессионизма в русской ^ литературе 1900-1920-х гг., формы его проявления и пути эволюции в контексте художественных течений обозначенного периода.

Комплексное исследование экспрессионизма необходимо для более объективного понимания литературного процесса 1-й трети XX века. В последние годы именно этот период русской литературы ь привлекает повышенное внимание исследователей.

Не менее актуальным в перспективе ушедшего века становится исследование русского экспрессионизма в контексте европейского литературного развития. Русский экспрессионизм многообразно и обоюдно связан с европейским экспрессионизмом, формировавшимся преимущественно на немецкой и австрийской почве.

Корни нового мироощущения крылись в общеевропейских тенденциях смены позитивистских воззрений иррациональными, интуитивистскими теориями Артура Шопенгауэра, Фридриха Ницше, Анри Бергсона, Николая Лосского. Не случайно там, где складывалась близкая по напряженной конфликности общественная и художественная ситуация, возникали и получали самостоятельное развитие родственные экспрессионизму явления и параллели в ряде европейских культур.

Единение немецкого экспрессионизма с иностранным стало создаваться как раз перед началом войны - крепко и ощутительно,-писал Фридрих Гюбнер.- Это тесное и дружеское единение распространялось почти также тайно и незаметно, как в прошедшие века росла какая-нибудь религиозная секта».5 Так, одним из основополагающих документов общеевропейского движения стала книга В.Кандинского «О духовном в искусстве», изданная в Германии в декабре 1911 года и тогда же прочитанная в виде реферата на родине.

Несомненно, актуальное значение приобретает исследование характерных свойств русского экспрессионизма. Одним из них можно считать своеобразное «духовное странничество», историософское ожидание будущего возрождения, поиски страны Утопии, нового человека, которые часто выражались в невозможности остановиться и реализоваться в каком-то одном проекте. В то же время, экспрессионизм так же односторонен, как и импрессионизм, хотя русская литература и искусство, связанные с экспрессионизмом, в силу определенной культурной традиции, некоторой духовной предпосланности, были богаче, ярче, радикальнее, глубже связаны с самим историческим бытием национальной культуры, а следовательно, представляли собой более совершенную историческую модель. Это следует подчеркнуть, поскольку в ряде работ по сей день превалирует мнение о якобы "менее совершенном" характере русской культуры начала XX века, соответствующем периферийному положению русского общества по отношению к цивилизационно более развитому Западу.

Россия, по словам Ф.Гюбнера, привила экспрессионизму «недостающую силу - мистицизм вольной веры» Толстого и Достоевского. Более того, Томас Манн в 1922 году свидетельствовал: «Действительно, то, что мы называем экспрессионизмом, это только поздняя и сильно пропитанная русским апокалиптическим образом мысли форма сентиментального идеализма».

Всеохватность экспрессионизма как культурного феномена также имеет опору в русском художественном сознании. Не случайно, искусствовед Н.Н.Пунин отмечал: «Проблему экспрессионизма можно сделать проблемой всей русской литературы от Гоголя до наших дней, теперь она становится также проблемой живописи. Почти вся русская живопись раздавлена литературой, съедена ею. Экспрессионизмом забиты все углы, художники набиты им, как куклы; даже конструктивизм становится экспрессивным».6 Следует отметить, что начавшееся в 1910-е годы сотрудничество с немецкими коллегами было прервано мировой войной 1914-1918 гг. и возобновилось в совершенно иной социально-культурной обстановке, после социалистической революции, когда в России уже появились свои экспрессионистские группы. Но как подчеркивает Д.В.Сарабьянов, «несмотря на растянутость во времени и многоэтапность экспрессионизма, в нем не меньше единых направленчески-стилевых проявлений, чем, например, в фовизме, кубизме или футуризме.Несмотря на стилевую сложность и взаимопроникновение стилевых направлений, можно говорить о том, что авангард берет начало преимущественно в фовизме, экспрессионизме и п неопримитивизме - близких друг другу направлениях» .

Ощутимая современниками общность художественного языка облегчала взаимодействие нового русского искусства на первом этапе, до войны 1914 г., с немецким экспрессионизмом, прежде всего через художников мюнхенского объединения "Синий всадник" -В.Кандинского, А.Явленского, с которыми сотрудничали братья Бурлюки, Н.Кульбин, М.Ларионов. Важно отметить публикацию текстов Кандинского в программном сборнике московских кубофутуристов "Пощечина общественному вкусу"(1912). Эстетическое кредо близких экспрессионизму русских художников, в свою очередь, было выражено Д.Бурлюком в статье «"Дикие" России», напечатанной в альманахе «Синий всадник» (Мюнхен, 1912).

Целью работы является комплексное исследование русского экспрессионизма и его роли в литературном процессе первой трети XX века, определение его границ, установление фактов сотрудничества и типологических связей с национальным и европейским контекстом.

Объектом исследования являются произведения Леонида Андреева, Андрея Белого, Михаила Зенкевича, Владимира Нарбута, Велимира Хлебникова, Владимира Маяковского, круга «Серапионовых братьев», Бориса Пильняка, Андрея Платонова ряда других писателей.

Основное внимание сосредоточено на малоизвестной теоретической деятельности и литературной практике группы экспрессионистов Ипполита Соколова, образованной летом 1919 года, а также объединения фуистов, группы «Московский Парнас» и петроградских эмоционалистов Михаила Кузмина. Кроме того, в качестве контекста рассматриваются типологически близкие экспрессионизму явления в изобразительном искусстве, театре, кино и музыке, а также их проекция в критике.

Помимо редких и малотиражных изданий в научный оборот впервые вводится значительный архивный материал из собраний Государственного архива литературы и искусства, Российской государственной библиотеки, Института русской литературы РАН (Пушкинский Дом), Института мировой литературы РАН, Государственного литературного музея, Государственного музея В.В.Маяковского.

Методология исследования сочетает сравнительно-исторический подход к рассматриваемым явлениям с комплексным многоуровневым типологическим исследованием. Методика основывается на трудах отечественных ученых в области сравнительного литературоведения Ю.Б.Борева, В.М.Жирмунского, Вяч.Вс.Иванова, С.А.Небольсина, И.П.Смирнова, исследователей русской литературы XX века В.А.Зайцева, В.А.Келдыша, В.В.Кожинова, Л.А.Колобаевой, И.В.Корецкой, Н.В.Корниенко, А.Н.Николюкина, С.Г.Семеновой, Л.А.Спиридоновой, Л.И.Тимофеева; авторов специальных работ об экспрессионизме и авангарде - Р.В.Дуганова, В.Ф.Маркова, А.Т.Никитаева, Т.Л.Никольской, Н.С.Павловой, Н.В.Пестовой, Д.В.Сарабьянова, П.М.Топера, Н.И.Харджиева и др.

Степень изученности. Первые критические статьи, сопоставлявшие русский и немецкий экспрессионизм, относятся к началу 1910-х гг. и принадлежат В.Гофману (Чужому) и А.Элиасбергу. После окончания Первой мировой войны о немецком экспрессионизме сообщал Роман Якобсон. В апреле 1920 года он писал в статье «Новое искусство на Западе (Письмо из Ревеля)»: «Злоба германского художественного дня - экспрессионизм».

Якобсон приводил некоторые положения книги Т.Дойблера «В борьбе за современное искусство» (Берлин, 1919), считавшего, что слово «экспрессионизм» было впервые употреблено Матиссом в 1908 году. Кроме того, передавали, что Пауль Кассирер бросил в устной полемике по поводу картины Пехштейна: «Что это, еще импрессионизм?» На что последовал ответ: «Нет, но экспрессионизм».8 Соглашаясь с противопоставлением экспрессионизма импрессионизму, Якобсон видел в экспрессионизме явление более общее и обширное, по отношению к которому теория французского кубизма и итальянского футуризма лишь «частные осуществления экспрессионизма».

В манифестах русских экспрессионистов, в творчестве близких этому направлению авторов отмечалась актуальность романтического искусства Новалиса, Гофмана, философских трудов Шопенгауэра и Ницше. Как одну из составляющих "нового чувства жизни" наряду с шопенгауэровским пессимизмом и трагическим оптимизмом Ницше рассматривал традицию русской классики Ф.Гюбнер в статье "Экспрессионизм в Германии".9

Славянские влияния" на становление немецкого экспрессионизма в лице Гоголя, Толстого, Достоевского находил Ю.Тынянов.10 "Исключительное влияние Достоевского на молодую Германию" отмечал В.Жирмунский в предисловии к работе Оскара Вальцеля "Импрессионизм и экспрессионизм в современной Германии"11 и Н.Радлов, под редакцией которого вышел сборник статей «Экспрессионизм» (Пг.,1923).

Отношение к экспрессионизму в критике было противоречивым. Нарком просвещения А.Луначарский пытался теснее связать его с революционной идеологией, что было не всегда плодотворно. Активный популяризатор немецкого экспрессионизма, он познакомился с этим искусством в годы Первой мировой войны в Швейцарии. Ему принадлежит около 40 публикаций, посвященных экспрессионизму (статьи, заметки, выступления, переводы 17 стихотворений). В его работах анализируются произведения Г. Кайзера, К. Штернгейма, Ф. фон Унру, К. Эдшмида, В. Газенклевера, П. Корнфельда, Ф. Верфеля, Л. Рубинера, М. Гумперта, А. фон Харцфельда, Г. Казака, А. Лихтенштейна, К. Хейнике, Г. Иоста, А. Улитца, Л. Франка, Р. Шикеле, Э. Толлера, И. Р. Бехера, Клабунда, Г. Гессе (указаны в порядке ознакомления - по сведениям Е. Панковой). Он также опирался на работы немецких художников и скульпторов, впечатления от спектаклей, кинофильмов, и от поездок по Германии. Впервые термин "экспрессионизм" использован Луначарским в статье "Именем пролетариата" (1920); в статье "Несколько слов о германском экспрессионизме" (1921) дана характеристика его как явления культуры, выделены три черты: "грубость эффектов", "наклонность к мистике", "революционная антибуржуазность".

Экспрессионизм в трактовке Луначарского противопоставлен французскому импрессионизму и "научной точности" реализма, в нем утверждается самоценность внутреннего мира автора: "Его идеи, его чувства, порывы его воли, его сны, музыкальные произведения, картины, страницы художественной литературы у экспрессиониста должны представлять собою исповедь, совершенно точный сколок его душевных переживаний. Эти душевные переживания не могут найти себе настоящей азбуки в вещах и явлениях внешнего мира. Они выливаются либо просто как почти бесформенные краски, звуки, слова или даже заумь, или пользуются явлениями природы, обычными выражениями в крайне деформированном, искалеченном, обожженном внутренним пламенем виде" (предисловие к книге Э.Толлера "Тюремные песни", 1925).

На рубеже 1920-х гг., вынужденный сотрудничать с футуристами, которые возглавляли отделы Наркомпроса, Луначарский стремился примирить претензии "левых" со вкусами вождей государства и задачами народного просвещения, за что подвергся критике со стороны Ленина ("Луначарского сечь за футуризм"). В этом контексте Луначарскому было важно сближать немецкий экспрессионизм с русским футуризмом ("по нашей терминологии футуристические, по немецкой -экспрессионистские группы"), чтобы подчеркнуть революционный характер их экспериментов. Приветствуя открытие Первой всеобщей Германской художественной выставки в Москве (1924), Луначарский отмечал как преимущество экспрессионистов их "глубокое внутреннее беспокойство, недовольство, стремление, гораздо лучше гармонизирующее с революционной действительностью, чем равнодушная эстетская уравновешенность все еще галликанствующих художников-формалистов и наших слишком еще "немудрствующих натуралистов".

Он солидаризировался с идеями Г. Гросса, считая их "почти до деталей" совпадающими с собственной "художественной проповедью в СССР". Однако в конце 20-х гг. на первый план выступили новые социально-политические аспекты отношения к искусству и от признания революционизирующего значения экспрессионизма Луначарский перешел к разоблачению его буржуазного субъективизма и анархизма. Новаторство он видел не столько в формальной оригинальности, сколько в идейном пафосе (одобрял Г. Кайзера за антибуржуазность, осуждал Ф. Верфеля за мистицизм, Г. Иоста - за общественное уныние).

Значительную часть экспрессионистов Луначарский относил к "попутчикам", занимающим промежуточное место между пролетарской и "чуждой" буржуазной культурой, он одобрял их отход от экспрессионизма, подчеркивая, например, (в предисловии к антологии

Современная революционная поэзия Запада", 1930), что Бехер, "пережив в юности увлечение экспрессионизмом", "вытравляя из себя интеллигентские колебания, стал поэтом реалистом с подлинной пролетарской идеологией". Несмотря на очевидную эволюцию взглядов на экспрессионизм в сторону его осуждения, Луначарский поддерживал отношения с Э. Толлером, В. Газенклевером, Г. Гроссом и др., участвовал в совместных проектах (сценарий фильма "Саламандра", 1928) и продолжал видеть в экспрессионизме явление "чрезвычайно широкое", парадоксальное, "полезное с агитационной точки зрения".

Абрам Эфрос включал "огненность экспрессионистических невнятиц" в понятие "левой классики". Однако с ослаблением революционной ситуации в Германии экспрессионизм стал преимущественно расцениваться как "бунт буржуазии против самой

17 себя". Н.Бухарин видел в экспрессионизме "процесс превращения буржуазной интеллигенции в "людскую пыль", в одиночек, сбитых с

11 панталыку ходом громадных событий.». В критике термин "экспрессионизм" пытались применить к анализу творчества Л.Андреева, В.Маяковского, к театральным постановкам, изобразительному искусству.14 Последним в этом ряду стал очерк русского экспрессионизма в книге Б.Михайловского «История русской литературы XX века» (1939). Заключительный том Литературной энциклопедии со статьей А.Луначарского об экспрессионизме не был отпечатан.

Тем не менее, в Большой советской энциклопедии (Т. 63. - М., 1935) статья «Экспрессионизм» была опубликована. В ней говорилось не только об экспрессионизме в Германии и во Франции, но был выделен раздел «Экспрессионизм в советском искусстве».

Современный этап изучения экспрессионизма начался в 1960-е гг., после двадцатилетнего перерыва, обусловленного идеологическими причинами. В сборнике «Экспрессионизм: Драматургия. Живопись. Графика. Музыка. Киноискусство» Г.Недошивин поставил вопрос об «экспрессионистических тенденциях» в творчестве ряда крупных мастеров, которые находились на периферии экспрессионизма. Он считал, что определение «русский футуризм» вносит путаницу, ибо «у Ларионова, Гончаровой и Бурлюка, не говоря уже о Маяковском, куда больше общего с экспрессионистами, чем с Северини, Kappa, Маринетти».15 Реабилитация экспрессионизма шла в работах А.М.Ушакова «Маяковский и Гросс» (1971) и Л.К.Швецовой «Творческие принципы и взгляды, близкие к экспрессионизму» (1975). Основные исследования экспрессионизма осуществлялись за рубежом. В связи с восстановлением в правах литературно-художественных группировок и созданием обновленной истории литературы XX века появились исследования отдельных аспектов экспрессионизма в русской литературе и искусстве.

До последнего десятилетия основополагающей работой о русском экспрессионизме оставалась статья Владимира Маркова.16 Начавшееся в 1990-е гг. переосмысление, «перекодировка» понятий возможны и плодотворны, как показывают отдельные работы, именно на пути анализа поэтики футуризма, ее разных стилистических составляющих: символистской (Клинг О. Футуризм и «старый символистский хмель»: Влияние символизма на поэтику раннего русского футуризма // Вопросы литературы. - 1996. - № 5); дадаистской (Харджиев Н. Полемичное имя <Алексей Крученых> // Памир. - 1987. - № 12; Никитаев А. Введение в «Собачий ящик»: Дадаисты на русской почве // Искусство авангарда -язык мирового общения. - Уфа, 1993); сюрреалистической (Чагин А. Русский сюрреализм: Миф или реальность? // Сюрреализм и авангард. -М., 1999; Чагин А.И. От «Фантастического кабачка» - до кафе «Порт

Рояль» // Литературное зарубежье: Проблемы национальной идентичности. - Вып.1. - М., 2000); экспрессионистской (Никольская Т.Л. К вопросу о русском экспрессионизме // Тыняновский сборник: Четвертые Тыняновские чтения. - Рига, 1990; Корецкая И.В. Из истории русского экспрессионизма // Известия РАН. Серия литературы и языка. -1998.-Т. 57.-№3).

Одно из свидетельств необходимости таких перекодировок привел А.Флакер. По его мнению тождество имени «двух футуризмов» привело к сравнительно-исторической оптике, не всегда соответствующей толкованию самих литературных текстов.17 Вопрос о существовании экспрессионизма в русской литературе интересно решается книгах В.Беленчикова,18 в предисловии В.Л.Топорова к антологии лирики немецкого экспрессионизма «Сумерки человечества» (М., 1990), в учебниках19 и справочной литературе. Так, в «Литературную энциклопедию терминов и понятий» (М., 2001) под редакцией А.Н.Николюкина впервые наряду с зарубежным материалом (А.М.Зверев) вошел и краткий очерк русского экспрессионизма (В.Н.Терёхина). В энциклопедический словарь «Экспрессионизм» (составитель П.М.Топер) также включен значительный корпус статей, посвященных экспрессионистским реалиям в русской культуре (в производстве).

В.С.Турчин в книге «По лабиринтам авангарда» (М., 1993) и А.Якимович в цикле работ о «реализмах XX века» используют русские реалии при анализе экспрессионизма в изобразительном искусстве. Значительным вкладом в комплексное изучение проблемы экспрессионизма является сборник докладов научной конференции в Институте искусствознания «Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма» (сост. Г.Ф.Коваленко), в который вошли статьи Д.В.Сарабьянова, Н.Л.Адаскиной, И.М.Сахно и др. (См. также:

Никитаев А.Т. Раннее творчество Бориса Лапина // Studia Literaria Polono-Slavica. - Warszawa, 1993. - № 1; Неизвестные стихи Бориса Лапина / Studia Literaria Polono-Slavica. - Warszawa, 1998. - № 1;) Антология «Русский экспрессионизм. Теория. Практика. Критика» аккумулировала эти материалы для того, чтобы сделать их доступными для дальнейшего изучения и использования в исследовательской и преподавательской работе.

Научная новизна работы заключается в том, что экспрессионизм рассматривается в ряду художественных течений русской литературы 1-й трети XX века, как общекультурный феномен. В ходе исследования впервые устанавливается своеобразие русского экспрессионизма, его генезис в русской литературе 1900-1920-х гг., формы его проявления и пути эволюции. Новый материал анализируется комплексно, на разных уровнях бытования и в широких контекстах. Литературный процесс рассматривается в тесной связи с близкими к экспрессионизму явлениями в изобразительном искусстве, а также в театре, кино, музыке. Так, гоголевская традиция в построении экспрессионистского образа исследуется в прозе Андрея Белого и в кинематографических экспериментах режиссеров Козинцева и Трауберга, в эссеистике Эйзенштейна.

Делаются наблюдения над общими закономерностями возникновения и существования экспрессионизма в русской литературе, вместе с тем раскрываются особенности экспрессионистской поэтики, соотношение программных заявлений и творческой практики, основной пафос экспрессионизма как искусства и мироощущения, пафос отрицания омертвелых догм и, в то же время, истового утверждения в центре бытия единственной реальности - человеческой личности во всей самоценности ее переживаний. Обнаруживается широкий спектр программных, стилеобразующих и тематических признаков иных художественных движений, одни из которых воспринимались как противостоящие (натурализм, символизм), другие, не успевшие обрести целостные формы, существовали внутри футуризма на уровне тенденций (экспрессионизм, дадаизм, сюрреализм). Обосновываются выводы о национальных особенностях русского экспрессионизма: фольклорные, архаические черты, множество порождающих моделей творческого обновления.

В творчестве Маяковского выделяются примеры структурообразующих элементов русского экспрессионизма. В контексте экспрессионистской поэтики рассматривается творчество таких индивидуальностей как Л.Андреев, А.Белый, М.Зенкевич, В.Нарбут, В.Хлебников, Б.Григорьев, О.Розанова, П.Филонов и др.

Исследование проводится не на фоне литературного процесса, а в его структуре, в широком контексте художественных движений, в сочетании с анализом основных манифестов и книг.

Традиционная компаративистика длительное время исходила из того, что культуры Центральной и Восточной Европы отстают от более интенсивно обновляющейся творческой сферы в странах Запада и вынуждены заимствовать опыт новых течений. В диссертации показано, что происхождение и особенности экспрессионизма в русской литературе и искусстве дают пример опережающего развития и многообразного взаимодействия с общеевропейским движением.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту.

- Русский экспрессионизм - важная составная часть отечественной культуры, он возник на собственной основе, опираясь на актуальные для первой трети XX века традиции отечественной литературы и искусства, на достижения реализма, модернизма, авангарда в преображении языка искусства.

- Русский экспрессионизм многообразно и обоюдно взаимодействовал с европейским экспрессионизмом, формировавшимся преимущественно на немецкой и австрийской почве.

- Русский экспрессионизм - самостоятельное художественное направление, не оформленное организационно, но объединенное соответствующими философско-эстетическими и творческими принципами, а также хронологическими рамками 1901-1925 гг. Экспрессионизм в разной степени присущ творчеству Л.Андреева, А.Белого, М.Зенкевича, В.Маяковского и других русских писателей первой трети XX века.

- Группы экспрессионистов И.Соколова, «Московский Парнас», фуисты, эмоционалисты М.Кузмина составляют круг русского литературного экспрессионизма 1920-х гг.

Теоретические выводы заключаются в пересмотре некоторых стереотипов изучения русской литературы первой трети XX века, в частности в отношении взаимовлияния и взаимопроникновения всех творческих потенциалов - реалистистических, модернистских, авангардных, - существовавших в отечественной литературе и искусстве первой трети XX века, и в утверждении необходимости рассмотрения русского экспрессионизма как самостоятельного художественного направления.

Практическая значимость работы. Основные положения диссертации могут быть учтены при создании истории русской литературы XX века, в ходе изучения эволюции художественных направлений и их связей с общеевропейским литературным развитием. Результаты исследовательской работы имеют научно-методологическое и прикладное значение, поскольку могут быть использованы в подготовке антологий экспрессионистских произведений, написании соответствующих глав учебников и разделов лекционных курсов по истории русской литературы XX века для филологических факультетов.

Апробация результатов исследования. Основа диссертации - 30 лет работы по истории русской литературы и искусства первой трети XX века, статьи, публикации, книги, выступления на международных научных конференциях, участие в зарубежных симпозиумах, чтение лекций, исследовательская работа в архивах и библиотеках Латвии, США, Украины, Финляндии, ФРГ.

В ходе десятилетней исследовательской работы по теме диссертации была подготовлена и при поддержке гранта РГНФ издана антология «Русский экспрессионизм: Теория. Практика. Критика (Сост., вступ. ст. В.Н.Терехиной; коммент. В.Н.Терехиной и А.Т.Никитаева. - М., 2005). Разработанные в диссертации положения частично вошли в «Энциклопедический словарь экспрессионизма», подготовленный в ИМЛИ РАН (статья «Русский экспрессионизм» и восемь статей-персоналий были обсуждены и одобрены на заседании отдела новейших литератур Европы и Америки ИМЛИ РАН в мае 2001).

Основные результаты исследования были изложены в опубликованных книгах, статьях, а также в докладах на международных научных конференциях: «В.Хлебников и мировая культура» (Астрахань, сентябрь 2000); «Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма» (Гос. ин-т искусствознания, ноябрь 2002); «Маяковский в начале XXI века» (ИМЛИ РАН, май 2003); 13-й Международный съезд славистов. (Любляна, июль 2003); «Русский Париж» (СПб., Русский музей, ноябрь 2004); «Наука и русская литература 1-й трети XX века» (РГГУ, июнь 2005); «Есенин на рубеже эпох: итоги и перспективы» (ИМЛИ РАН, октябрь 2005) и др.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

Список научной литературыТерехина, Вера Николаевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. - 1921. - Кн. 2.

2. Луначарский А.В.Собр. соч. Т. 1. - С. 520.

3. Читатель и писатель. 1928. - 5 мая.109 Известия. -1921.-15 сент.

4. РГАЛИ.-Ф. 2577.- Оп. 1.- Ед.хр. 1208.

5. Юнг Ф. Маяковский и его школа// Арбайтер литератур. 1921. - № 1.11 лМаттиас Л. Гений и безумие в России. Берлин, 1921. - С. 46.

6. Зрелища,-1922.-№ 18.-С. 14.

7. Адливанкин С. О Маяковском // Искусство. 1940. - № 3. - С.23.

8. Гросс Г., Герцфельде В. Искусство в опасности. М.-Л.; ГИЗ, 1926. -С. 22.1,6 Искусство. 1923. -№ 1. - С. 399.117 «Я земной шар чуть не весь обошел.» / Сост. В.Н.Терехина, А.П.Зименков. М., 1988. - С. 286.118 Указ. соч. С. 56.

9. Вопросы литературы. 1979.-№ 1.-С. 195.

10. Печать и революция. 1921. - Кн. 2. - С. 226.121 «Мой журнал Василия Каменского». 1922. -№ 1.

11. Янгфельдт Б. Любовь это сердце всего. М., 1990. - С. 206. Янгфельдт Б. Якобсон-будетлянин. - Стокгольм, 1992 - С. 55-56.

12. Вечерние известия. 1922. - 9 окт.

13. Правда. 1923. - 25 и 26 сентября. Янгфельдт Б. Якобсон-будетлянин. - С. 55, 54.

14. Вестник искусств. -1922. № 2.

15. Печать и революция. 1922. - Кн. 8. - ноябрь-декабрь.

16. Янгфельдт Б. Якобсон-будетлянин. С. 56.

17. См. Харджиев Н. Интернационал искусства // Russian Literature. -1974. № 6; Янгиров Р. «Великий красный лик» авангарда // Wiener Slawistischer Almanach. - 1998. - № 42.

18. Хлебников В. Собр. произв. Т. V. - Л., 1933. -С.215.

19. Катанян В.А. Маяковский. Хроника жизни и деятельности. Изд. 5.М., 1985.-С. 232. 1Известия. 1922. - 23 сентября.

20. Очерки истории языка русской поэзии XX века. М., 1995. - С. 364.

21. На братской могиле поэзии вместе с символизмом и акмеизмом похоронен футуризм, презентизм, имажизм и евфуизм*.

22. Только мы, экспрессионисты, сможем осуществить то, что хотели, но не смогли осуществить футуристы:динамику нашего восприятия и динамику нашего мышления.Только мы, экспрессионисты, найдем maximum экспрессии нашего восприятия.

23. Экспрессионизм, чёрт возьми, будет по своему историческому значению не меньше, чем символизм или футуризм.

24. Отношение государства к поэзии.

25. Социальное обеспечение работников поэзии.

26. Мы хотим воспевать любовь к опасности, привычку к энергии и к отваге.

27. Сущность искусства производить единственное, неповторимое, эмоциональное действие через передачу в единственной неповторимой форме единственного неповторимого эмоционального восприятия.

28. Побуждает к творчеству активная, неотвлеченная любовь, которая не может не быть творчеством.

29. Проявление творчества, как любви и жизни, неразрывно сопряжено с движением.

30. Преодоление материала и форм есть условие успешного творчества, а не задача его и не цель.

31. Эмоционализм знает, что страстная влюбленность художника в материал его искусства есть лишь способ эмоционального познания мира. Профессиональный опыт художника творит из этого материала форму всенародно-обязательную для восприятия его миропознания.

32. Божественный, интуитивный, безумный разум путеводитель художественной мысли; логический научный рассудок допустим только в эмоционально изменном виде, когда он, будучи по существу противоположным разуму, к нему приближается.

33. Выход из общих законов для неповторимой экзальтации (экстаза).

34. Не существует не прошедшего, ни будущего вне зависимости от нашего, всеми силами духа эмоционально воспринимаемого, священнейшего настоящего, на которое и направляется искусство.

35. Н.Н.Пунин. Квартира №5 // Панорама искусства 12. - М., 1989. - С. 174.

36. И.Аксенов.<Предисловие> // Церукавский Н. Соль земли. М., 1922. -С.З.4 Указ. соч.

37. См. Захаров А.Н. Русский имажинизм: Предварительные итоги; Дроздков В.А. Зарождение русского имажинизма в творчестве Шершеневича//Русский имажинизм.-М., 2003.-С. 11-51.

38. Шершеневич В.Г. (2x2=5). Листы имажиниста // Поэты-имажинисты / Б-ка поэта. М., 1997. - С. 24.7 «Называть вещи своими именами.» М., 1986. - С. 304.оШершеневич В.Г. Указ. соч. С. 21.

39. Шершеневич В.Г. Указ. соч. С. 31.

40. Есенин С. Поли. собр. соч.: В 7 т. Т. 2. - М., 1997. - С. 47.

41. Есенин С. Указ. соч.-Т. 3. С. 31.

42. Тексты русских экспрессионистов цитируются по: Русский экспрессионизм. Теория. Практика. Критика / Сост., вступ. ст. В.Н.Терехиной. М., 2005. Страницы указаны в тексте.

43. См.: Арсений Гранин "Два вечера" // Красная газета. Пг., 1920. - 18 мая.

44. Членский билет на 1919 г. за подписью В.Шершеневича, ОР ИР ЛИ. Ф. 797. Оп. 1. Ед.хр. 19; членский билет на 1920 г. за подписью В.Брюсова.

45. РО ИРЛИ РАН. Ф. 797. On. 1. Ед.хр. 40.71Иванов Вяч.Вс. Хлебников и типология авангарда XX века // Russian Literature, XXYII. 1990. - P. 11. 22 Русский авангард. 139-140.Земенков Б. Корыто умозаключений. Экспрессионизм в живописи. -М., 1920.-С. 3.

46. Художественное слово. № 2. - С. 38.7 ^Габрилович Е. Четыре четверти // Габрилович Е. Избранные сочинения: В 3 т. М.: Искусство, 1983. - Т. 2. - С. 233-234. Лапин Б., Габрилович Е. Молниянин. - М., 1922. - С. 6.27 Там же.

47. Лапин Б. 1922-я книга стихов. М., 1922. - С. 53.

48. Лапин Б. 1922-я книга стихов. С. 54.

49. Клячкин А. Литературные будни // Нева. 1983. - № 9. - С. 181.

50. ОР ИМЛИ. Ф. 393. On. 1. Ед. хр. 5.

51. Маринетти Ф.Т. Футурист Мафарка. М., 1916. - С. 21.

52. Крученых. Стихотворения. Поэмы. Романы. Опера. СПб., 2001. - С. 149-150.

53. Крученых А. О женской красоте. Доклад. Баку, 1920. - С. 5. (Ср. в первой пьесе Маяковского тог же мотив: женщина - это "машина, выделывающая поцелуи").

54. Ильязд. Собрание сочинений. Т. 1. - М.-Дюссельдорф, 1994. - С. 21.39 Там же. С. 20.

55. Gayraud R. Poesie et prose d'un zaumnik Il'ja Zdanevic // Rev. de etudes slaves. - P., 1995. - T. 67-4. - P. 564.

56. Перелешин Б. Бельма Салара. M., 1922. - С. 4.

57. См. также: Никольская Т. Эмоционалисты // Russian Literature. № XX. -1986

58. Богомолов H.A., Малмстад Джон Э. М.Кузмин. Искусство, жизнь, эпоха. М., 1996. - С. 240-247.

59. Ратгауз М.Г. Кузмин-кинозритель // Киноведческие записки. 1992. -№ 13.-С. 57.

60. См.: Ратгауз М.Г. Кузмин-кинозритель // Киноведческие записки. -1992.-№ 13.

61. Wiener Slaw. Almanach. 1989. - В. 24. - S. 182.

62. Петров В. Калиостро // Согласие. 1993. -37. - С. 179. Подробнее связь эстетики Кузмина с австрийской литературой рассмотрел Ж.Шерон // Russian Literature.

63. Хронологически экспрессионизм в русской культуре охватывает период 1901-1925 гг., что не исключает экспрессионистских явлений вне этих рамок.

64. Замятин Евг. Новая русская проза // Русское искусство. 1923. - № 1.Маяковский В.В. Полное собрание сочинений: В 13 т. Т. 4. - М., 1957.-С. 134.3 Указ. соч., с. 101.

65. Сорокин П. Жизнь в царстве смерти // Мир Севера. 2001. - № 5. - С. 50.

66. Замятин Евг. Избранные произведения: В 2-х т. -Т. 1. М., 1990. - С. 418.6 Указ. соч. Т. 2.-С. 382.

67. Мелик-Хасрабов В. Экспрессионизм // Жизнь искусства. 1923. - №17. -С.15.оЛунц Л. Почему мы "Серапионовы братья"// От символизма к "Октябрю". М., 1924. - С. 56.

68. Троцкий Л.Д. Литература и революция. М., 1923. - С. 196.

69. Маркадэ В.и Ж. Русская живопись в Париже // Русский Париж. 1910-1960.-СПб., 2003.-С. 16.

70. Марцинский Г. Метод экспрессионизма в живописи. / Пер. Б.Казанского, вступ.статья Н.Радлова. Пб., 1923. - С. 11.

71. Кузмин М. Пафос экспрессионизма//Театр. 1923. -№ 11. - С. 2.

72. Эрмитаж. 1922. - 8-13 августа.14 Леф.-1923.- №3.-С. 135.

73. Новый Леф. -1928. № 4. - С. 31.16 Леф. 1923. -№ 3. - С. 71.

74. Киноведческие записки. 1989. -№ 4. - С. 107.

75. Садуль Ж. Всеобщая история кино. Т. 4. - М., 1982. - С. 192.

76. Юмашева О.Г. Стальной путь: неосуществленный замысел В.Э.Мейерхольда//Киноведческие записки. 1992. -№ 13. -С. 200.

77. Маяковский В.В. Указ. соч. Т. 1. - С. 154.21 "Ь'ауапвиагШа а ПШв. Уепеиа, 1982. Р. 261.ТУЛурье А. Наш марш // Русский футуризм.Теория.Практика.Критика.Воспоминания / Сост.В.Н.Терёхина, А.П.Зименков. М., 1999. - С. 429.

78. Цит. по: Хан-Магомедов С.О. ИНХУК и ранний конструктивизм. М., 1994.-С. 198-199.

79. Хармс Д. Полн.собр.соч. Записные книжки. 4.1. - СПб., 2002. - С. 231.

80. Розанов В.В. Сочинения. М., 1998. - С.444.БИБЛИОГРАФИЯИсточники

81. Абраксас. Пг. - Вып. 1-3.- 1922-1923.

82. Андреев Л.Н. Собр. соч.: В 6 т. Т. 2. - М.: Худож. лит., 1990.

83. Ахматова A.A. Собр. соч.: В 6 т. / Сост. С.Коваленко и Н.Королева. М.: Эллис Лак, 1998-2002.

84. Белый А. Собр. соч.: Петербург. Роман в 8 главах с прологом и эпилогом. М.: Республика, 1994. - 464 с.

85. Белый А. Стихотворения и поэмы / Вступ. статья и примеч. Т.Ю.Хмельницкой. М - Л.: Сов. писатель, 1966. - 656 с.

86. Бурлюк Д., Бурлюк Н. Стихотворения / Сост, примеч. С.Р.Красицкого СПб.: Академ, проект, 2002. - 584 с.

87. Вагинов К.К.Стихотворения и поэмы / Сост., примеч. А.Герасимовой. Томск: Водолей, 1998. - 192 с.

88. Гейм Г. Вечный день. Umbra vitae. Небесная трагедия / Сост., перевод с нем. М.Гаспарова, А.Маркина, Н.Павловой. М.: Наука. - 527 с.

89. Есенин С. Поли. собр. соч.: В 7 т./ Под ред. Ю.Л.Прокушева. М.: Наследие, 1995-2000.

90. Земенков Б. Стеарин с проседью: Военные стихи экспрессиониста. -М., 1920.-16. с.

91. Земенков Б.С. Корыто умозаключений: Экспрессионизм в живописи. М., 1920.- 24 с.

92. Земенков Б., Краевский А., Шершеневич В. От мамы на пять минут. М.: Фаршированные манжеты. Холодно. ХХ-й век. - [1920]. -32 с.

93. Зенкевич М. Дикая порфира: (1909-1911). СПб.: Цех поэтов, 1912.-108 с.

94. Зенкевич М. Пашня танков. Саратов, 1921. - 32 с.

95. Зенкевич М. Сказочная эра / Сост. С.Зенкевича. М.: Школа-пресс, 1994.-688 с.

96. Каменский В. Танго с коровами. Степан Разин. Звучаль Веснеянки. Путь энтузиаста / Сост., статья М.Полякова. М.:Книга, 1990. - 591 с.

97. Кандинский В. О духовном в искусстве; Ступени: Текст художника // Кандинский В.В. Избранные труды по теории искусства. -Т. 1.-М., 2001.-С. 96-156; 267-302.

98. Крученых А. Стихотворения. Поэмы. Романы. Опера / Сост., примеч. С.Р.Красицкого. СПб.: Академ, проект, 2001. - 480 с.

99. Кузмин М. Эмоциональность и фактура // Жизнь искусства.1922.-№ 51.-26 дек.-С. 3-5.

100. Кузмин М. и др. Декларация эмоционализма // Абраксас. Пг.,1923. Февраль. - № 3. - С. 3-4.

101. Кузмин М. Приветствие художникам молодой Германии от группы эмоционалистов // Жизнь искусства. 1923. - № 10. - С. 8.

102. Кузмин М. Пафос экспрессионизма//Театр. 1923.-№ 11.-С. 1.

103. Кузмин М. Эмоциональность как основной элемент искусства // Арена.- Пг., 1924.-С. 7-12.

104. Кузмин М. Стружки // Россия. 1925. - № 5 (14).

105. Кузмин М. Форель разбивает лед: Стихи: 1925-1928. Л.: Изд-во писателей в Ленинграде, 1929. - 96 с.

106. Кузмин М. Избранные произведения / Сост., вступ. статья и коммент. А.Лаврова и Д.Тименчика. Л.: Худож. лит., 1990. - 576 с.

107. Лапин Б. 1922-я книга стихов. -М.: Моск. Парнас, 1923. 56 с.

108. Лапин Б., Габрилович Е. Молниянин. М.: Моск. Парнас, 1922. -32 с.

109. Лепок Н., Перелешин Б. Мозговой ражжиж. М., Мартобря, год первый 1921. - 16 с.

110. Лепок Н., Перелешин Б. Диалектика сегодня: Поэмы. М., 1923, апрель. - 22 с.

111. Майринк Г. Голем. СПб.: Терция-Кристалл, 1999. - 560 с.

112. Маринетти Ф.-Т. Футурист Мафарка. М., 1916. - С. 21.

113. Маяковский В.В. Поли. собр. соч.: В 13 т. -М.:ГИХЛ, 1955-1961.

114. Молодая Германия. Антология современной поэзии / Сост. Г.Н.Петников. Харьков, 1926.

115. Московский Парнас. Сб. 2. М.: Моск. Парнас, 1922. - 114 с.

116. Нарбут В. Аллилуиа: Стихи. СПБ.: Цех поэтов, 1912. - [46] с.

117. Нарбут В. Стихотворения / Вступ. статья, сост. и примеч. Н.Бялосинской и Н.Панченко. М.: Современник, 1990. - 445 с.

118. Нейштадт В. Чужая лира: Переводы из 11 современных немецких поэтов. М.-Пб.: Круг, 1923. - 164 с.

119. Несмелов Б. Родить мужчинам: Поэма. М.: Тип. ГПУ, 1923. - 20 с.

120. Певцы человеческого. Хрестоматия немецкого экспрессионизма / Перевод и вступл. С.Тартаковера («Книга для всех», № 71-72). Берлин: Мысль, 1922.

121. Перелешин Б., Ракитников Л., Соколов И. «А». РСФСР, 0,21 XX века. М., 1921.-14 с.

122. Перелешин Б., Тихомиров Н., Несмелов Б. Четвертый год. Томск, 1921.-28 с.

123. Перелешин Б. Бельма Салара: Стихи. М.: Тип. ГПУ, 1923, апрель. -20 с.

124. Поэзия революционного Запада / Сост. Г.Петников. Харьков, 1930.

125. Радлов С. Эмоциональность или цитаты // Театр. 1923. - № 8. -С. 5-6.

126. Радлова А. Соты: Кн. стихов. Пг.: Фиаметта, 1918. - 63 с.

127. Радлова А. Крылатый гость. Берлин: Петрополис, 1922. - 56 с.

128. Сидоров Г. Ведро огня: Стихи. М.: Кн-во при Всерос. Союзе поэтов, 1920.- [12] с.

129. Сидоров Г. Расколотое солнце: Поэма. М.: Кн-во при Всерос. Союзе поэтов, 1920. - [16] с.

130. Сидоров Г. Ходули. Стихи. М.: Кн-во при Всерос. Союзе поэтов, 1920.-16 с.

131. Сидоров Г. Ялик. Стихи. -М.: Имажинисты, 1920. 8 с.

132. Сидоров Г. Стебли. М.: Кино, 1922. - 16 с.

133. Соколов И. Имажинизм // Огни. Воронеж, 1919.-7 апр.

134. Соколов И. Полное собрание сочинений: Издание не посмертное. -Т. 1: Не стихи.-М., 1919. [16] с.

135. Соколов И. Бунт экспрессиониста. (Издание, конечно, автора). -М., 1919.-осень. 16. с.

136. Соколов и др. Воззвание экспрессионистов о созыве Первого Всероссийского конгресса поэтов. М., 1920. - весна. - 8 с.

137. Соколов И. Экспрессионизм. Теория. М., 1920. - лето. - 8 с.

138. Соколов И. Ренессанс XX века. М., 1920. - 8 с.

139. Соколов И. Бедекер по экспрессионизму. М., 1920. - 8 с.

140. Соколов И. Имажинистика. М.: Орднас, 1921. - 14 с.

141. Соколов И. Экспрессионизм // Корабль. Калуга, 1922. - № 5/6. -С. 28-29.

142. Соколов И. Система трудовой гимнастики. М.: ЦИТ, 1922. - 20 с.

143. Спасский С. Как снег/ Предисл. К.Большакова. М.: Млечный путь, 1917. - 16 с.

144. Спасский С. Рупор над миром: Поэма. Пенза: Центропечать. 1920.- 15 с.

145. Сумерки человечества: Лирика немецкого экспрессионизма / Сост. В. Л.Топорова, А.К.Славинской. М., 1990.-271 с.

146. Тракль Г. Стихотворения. Проза. Письма. СПб.: Симпозиум, 2000.-640 с.

147. Третьяков С.М. Страна-перекресток: Документальная проза / Сост. Т.С.Гомолицкая-Третьякова. М.: Сов.писатель, 1991. - 576 с.

148. Тэ М., Левит Т. Содружество «Флейты Ваграма». М., 1921. - 14 с.

149. Хлебников В. Собр. сочинений: В 5 т./ Вступ. статья. Н.Степанова. Л.: Изд-во писателей в Ленинграде, 1928-1933.

150. Хлебников В. Собрание сочинений: В 3 т. Т. 3. - СПб., 2001. -682 с.

151. Хлебников В. Творения / Сост., вступ. статья, примеч. В.П.Григорьева и А.Е.Парниса. М.: Советский писатель, 1986. -735 с.

152. Церукавский Н. Соль земли / Предисл. И.Аксенова. М., 1922. -38 с.

153. Шишов Владимир. Слепорожденная вертикаль. М.: Хориямб в зените, 1921.-32 с.

154. Экспрессионисты Б.Лапин и С.Спасский // Союз поэтов. Второй сборник стихов. М.: СОПО, 1922.

155. Экспрессионисты: Е. Габрилович, Б.Лапин, С.Спасский, И.Соколов. М.: Сад Академа, 1921. - 16 с.

156. Часы. Сб.: Час первый. Пб., 1922. - 88 с.

157. Юркун Ю.И. Дурная компания: Роман, повесть, рассказы. СПб.: Терра-Азбука, 1995. - 509 с.Литература

158. Авраамов A.M. Универсальная система тонов (UTS) // Жизнь искусства. 1925.-№38,40; 1926.-№ 12.

159. Адамович Г. С того берега: Критическая проза. М.: Изд-во Литературного ин-та, 1990. - 381 с.

160. Адливанкин С. О Маяковском // Искусство. 1940. - № 3.

161. Анненский И.Ф. Стихотворения и трагедии. Л.: Сов. писатель, 1990.-639 с.

162. А.П.Пиотровский А.П.. Рец.: Абраксас. Сб.1 // Жизнь искусства. 1922.-№47.-28 ноября.

163. Арватов Б. Экспрессионизм как социальное явление // Книга и революция. 1922. - № 6. - С. 28.

164. Арене Л.Е. Хлебников вождь будетлян // Книга и революция. -1922.-№ 9/10.-С.22.

165. Арндт М. ОБЭРИУ // Грани. 1971. -№ 81. - С. 45-49.

166. Бабенко Н.Г. Деформация узуальной семантики символа в экспрессионистской стилистике Л.Андреева // Актуальные проблемы литературы: комментарий к XX веку. Материалы межд. конф. -Калининград, 2001. С. 47-58.

167. Базилевский А. Деформация в эстетике сюрреализма и экспрессионизма // Сюрреализм и авангард. М.: ГИТИС, 1999. - С. 3346.

168. Белая Г. Смена кода в русской культуре XX века как экзистенциальная ситуация // Литературное обозрение. 1996. - № 5/6. -С. 111-116.

169. Беленсон А.Э. Фрагменты // Жизнь искусства. Пг., 1923. - № 13.

170. Беленсон А. Рец.: Пиотровский А. «Падение Елены Лей» // Жизнь искусства. 1923. -№ 10, 13 марта.

171. Белобровцева И.З. С.М.Эйзенштейн и В.В.Маяковский (к вопросу о языках поэзии и кино) // Quinquagenario. Тарту: ТГУ, 1972. - С. 174201.

172. Белый А. Символизм как миропонимание / Сост., вступ. статья, примеч. Л.А.Сугай. М.: Республика, 1994. - 528 с.

173. Белый А.Трагедия творчества. Достоевский и Толстой. М.: Мусагет, 1911.-46 с.

174. Бем А. Письмо о литературе // Меч. Варшава, 1934. - 22 марта.

175. Бердяев Н. Воля к культуре и воля к жизни // Шиповник. М., 1922.-№ 1.-С. 69-80.

176. Бердяев Н. Кризис искусства. М., 1918. - 48 с. (Репринт: М., 1990).

177. Блок А. А. Собр. сочинений. М.:Л.:ГИХЛ, 1963.

178. Богомолов H.A., Малмстад Дж. Михаил Кузмин: Искусство, жизнь, эпоха. М.: НЛО, 1996. - 317 с.

179. Богомолов H.A. Вокруг «Форели» // М.Кузмин и русская культура XX века. М., 1990. - С. 206-211.

180. Брюсов В.Я. Рец.: Соколов Ип. Экспрессионизм; Ренессанс XX в. // Художественное слово. Кн. 1. - М., 1920. - С. 58.

181. Бобринская Е. Футуризм. М.: Галарт, 1999. - 192 с.

182. Бондарева H.A. Творчество Леонида Андреева и немецкий экспрессионизм. Автореф. дис. .кандидата филол. наук. Орел, 2005. -24 с.

183. Боричевский Е. Философия экспрессионизма. / Рец.: Expressionismus. München: Delphin-Verlag, 1920; Franz Landsberger. Impressionismus. Eine Einfuhrung in das Wesen der neuen Kunst. Leipzig // Шиповник. - M., 1922. -№ 1.

184. Боулт Дж., Мислер H. Филонов. Аналитическое искусство. М.: Советский художник, 1990. - 247 с.

185. Брюсов В.Я. и русский модернизм / Сост. О.А.Лекманов. М.: ИМЛИ РАН, 2004. - 350 с.

186. Бурлюк Д. Энтелехизм: 1907-1930. Нью-Йорк, 1930. - 24 с.

187. Бэлза И. А.Н.Скрябин. М.: Музыка, 1983. - 176 с.

188. Вальцель О. Импрессионизм и экспрессионизм в Германии (18901920) / Пер. с нем. под ред. В.М.Жирмунского. Пг.: Academia, 1922. -96 с.

189. Великий кинемо: Каталог сохранившихся игровых фильмов России (1908-1919).- М.: НЛО, 2002. 568 с.

190. Вермо А. и О. Мэтры мирового сюрреализма / Пер. с франц. -СПб.: Академ, проект, 1996. 288 с.

191. Вилявина И.Ю. Художественное своеобразие прозы Л.Андреева: Зарождение и развитие русского экспрессионизма. Автореферат дис. канд. филол. наук. Астрахань, 1999. - 17 с.

192. Виппер Б. Рец.: Вл.Марков. Искусство негров,1919 // Печать и революция. 1921.-Кн. 1.-С.163.

193. Волошин М. Лики творчества. Л.: Наука, 1989. - 580 с.

194. Волчанецкий М.Н. Экспрессионизм в немецкой литературе. -Смоленск: Арена, 1923.-81 с.

195. Врубель М.А. Переписка. Воспоминания о художнике. Л.-М.: Искусство, 1963. - 362 с.

196. Габор А. О влиянии советской литературы в Германии // На литературном посту. 1927. -№ 20. - С. 91-95.

197. Габрилович Е. Избранные сочинения: В 3 т. Т. 1. - М.: Искусство, 1982.-478 с.

198. Гаузенштейн В. От импрессионизма к экспрессионизму // Западные сборники. Вып. 1. - М., 1923.

199. Гвоздев А., Пиотровский А. На путях экспрессионизма // Большой Драматический театр. Л.-М., 1935.-С. 117-154.

200. Гвоздев А. Экспрессионисты на русской сцене // Жизнь искусства. 1924.- № 10.

201. Гвоздев А. Экспрессионизм в немецкой драме // Современный Запад.-1922.-№ 1.

202. Гранин А. Два вечера // Красная газета. Пг., 1920. - 18 мая.

203. Гросс Г., Герцфельде В. Искусство в опасности. / Пер. с нем. М.-Л.:ГИЗ, 1926.-44 с.

204. Грякалова Н.Ю. От символизма к авангарду. Опыт символизма и русская литература 1910-1920-х годов (Поэтика. Жизнетворчество. Историософия): Автореф. дис. Доктора филол. наук. СПб., 1998. - 36 с.

205. Гумилев Н.С. Письма о русской поэзии. М.: Современник, 1990. -383 с.

206. Гюбнер Ф. Экспрессионизм в Германии // Экспрессионизм: Сб. статей. Пг.-М., 1923. - С.55.

207. Давыдова Е.В. Творчество Новалиса в контексте русской литературы XX века: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 2001.

208. Дадаизм в Цюрихе, Берлине, Ганновере и Кёльне: Тексты, иллюстрации, документы / Пер. с нем. М.: Республика, 2002. - 559 с.

209. Дранов A.B. Немецкий экспрессионизм и проблема метода: Автореф.дис.канд. филол. наук.- М., 1980.-27 с.

210. Дроздков В.А. Зарождение русского имажинизма в творчестве Шершеневича // Русский имажинизм. М.: Линор, 2003. - С. 27-50.

211. Дрягин К.В. Экспрессионизм в России (Драматургия Леонида Андреева). Вятка, 1928.- 84 с.

212. Дуганов Р.В. Велимир Хлебников: Природа творчества. М.: Сов. писатель, 1990. - 349 с. ил.

213. Жирмунский В.М. Преодолевшие символизм // Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. JL: Наука, 1977. - С. 100121.

214. Жулев П. Лубочное половодье // Русская школа. 1915. - № 1.

215. Зайцев В.А. Русская поэзия XX века: 1940-1990-е годы: Учеб. пособие. М.: Изд-во МГУ, 2001. - 264 с.

216. Замятин Евг. Избранные произведения: В 2 т. М., 1998.

217. Захаров А.Н. Русский имажинизм: Предварительные итоги // Русский имажинизм. М.: Линор, 2003. - С. 5-26.

218. Иванов Вяч.И. Родное и вселенское. / Сост., вступ. статья и примеч. В.М.Толмачева. М.: Республика, 1994. - 427 с.

219. Иванов Вяч.Вс. О воздействии «эстетического эксперимента» А.Белого (В.Хлебников, В.Маяковский, М.Цветаева, Б.Пастернак) //A.Белый. Проблемы творчества. Статьи, воспоминания, публикации. -М.: Сов. писатель, 1988.- С.337-352.

220. Иванов Вяч.Вс. Хлебников и типология авангарда XX века // Russian Literature, 1990.-№ XXVII- 1.- С. 12-25.

221. Иезуитова Л. Леонид Андреев и Эдвард Мунк // Russian Literature, 1987.-№ XXVII-1,- С. 63-75.

222. Из истории литературных объединений. Петроград-Ленинград. 1910-1930 гг.-Кн. 1.- СПб.: Наука, 2002.-389 с.

223. Имя этой теме: любовь! Современницы о Маяковском / Сост.B.В.Катанян. М., 1993. - 332 с.

224. Иоффе И.И. Культура и стиль. Л.: Прибой, 1927. - 366 с.

225. Иоффе И.И. Синтетическая история искусств. Л.: Ленизогиз, 1933.-568 с.

226. Искржицкая И.Ю. Эволюция художественной системы и метода Маяковского. М., 1980. - 20 с.

227. Как всегда об авангарде: Антология французского театрального авангарда / Сост., вступ. статья, коммент., пер. с франц. С.Исаева. - М.: Изд-во «ГИТИС», 1992. - 288 с.

228. Калязин В. Таиров, Мейерхольд и Германия. Пискатор, Брехт и Россия.-М., 1998,- 263 с.

229. Кандинский В.В. Каталог выставки. Л., 1989. - С. 39.

230. Каракчиева К.Н. О типологии героя в американской экспрессионистской драме 20-х гг. Пятигорск, 1987.- 24 с.

231. Келдыш В.А. Русская литература «серебряного века» как сложная целостность // Русская литература рубежа веков (1890-начало 1920-х годов): В 2 т.-Т. 1.- М.: ИМЛИ РАН, 2001.-С. 13-68.

232. Клинг O.A. Влияние символизма на постсимволистскую поэзию в России 1910-х годов (проблемы поэтики): Автореф. дис. .доктора филол. наук. М., 1996. - 49 с.

233. Книга о Леониде Андрееве. Пб.-Берлин, 1922. - С. 11-25.

234. Кондратьев В.К. Предчувствие эмоционализма // М.Кузмин и русская культура XX века. М., 1990. - С. 32-36.

235. Копелев Л. Драматургия немецкого экспрессионизма // Экспрессионизм: Сб. статей / Под ред Г.Недошивина. М.: Наука, 1966. - С. 37-83.

236. Корецкая И.В. Из истории русского экспрессионизма // Известия АН. Серия литературы и языка. 1998. - Т. 57. - № 3. - С. 3-9.

237. Корниенко Н.В. «Сказано русским языком.» Андрей Платонов и Михаил Шолохов: Встречи в русской литературе. М.: ИМЛИ РАН, 2003.- 536 с.

238. Крусанов A.B. Русский авангард: 1907-1932: В 3 т. Т. 1 - СПб.: НЛО, 1996; Т. 2 (Кн. 1-2). - М.: НЛО, 2003.

239. Крученых А. Наш выход: К истории русского футуризма / Сост. Р.Дуганов, примеч. Р.Дуганова, А.Никитаева, В.Терехиной. М.: Русский авангард, 1996. - 248 с.

240. Крученых А. О женской красоте. Доклад. Баку, 1920.

241. Кручёных А. Стихи Маяковского: Выпыт. СПб.: ЕУЫ, 1914. - 29 с.

242. Крыжицкий Г. Русский экспрессионизм // Рампа и театр. 1925. -№ 47.

243. Кузнецов Евг. Радлов победил! // Театр: Еженед. Пб., 1923. - № 13.-25 дек.-С. 3-6.

244. Кусков С. Вопрос о принадлежности Филонова к экспрессионистической традиции // Комментарий. М., 1993. -№ 2.

245. Кусков С.И. Экспрессионизм дух и почерк // От конструктивизма до сюрреализма. - М.: Наука, 1996. - С. 117-192.

246. Лебедев А.К. Искусство в оковах (Критика новейших течений в современном буржуазном изобразительном искусстве). М.: Изд-во АХ СССР, 1962.-100 с.

247. Лейдерман И.Л. Логика бунта: к характеристике художественной системы раннего Маяковского // Проблемы взаимодействия метода, стиля и жанра в советской литературе. Свердловск, 1990. - С. 3-17.

248. Лекманов О. Книга об акмеизме. М., 1998.

249. Лекманов O.A. «Дикая порфира» // Ученые записки Московского культурологического лицея. Филология. М., 2000.

250. Лекманов O.A. О книге Вл.Нарбута «Аллилуйя» (1912) // В.Я.Брюсов и русский модернизм. М., 2004.-С. 158-181.

251. Лившиц Б. Полутораглазый стрелец: Стихотворения. Переводы. Воспоминания. Л.: Сов. писатель, 1989. - 720 с.

252. Литературная жизнь России 1920-х годов. События. Отзывы современников. Библиография / Отв. ред. А.Ю.Галушкин. Т. 1. -Ч. 1-2.- М.: ИМ ЛИ РАН, 2005.

253. Литературное наследство. Горький и Леонид Андреев. Неизданная переписка, переписка. Т. 72. -М.: Наука, 1965. - 629 с.

254. Литературные манифесты: От символизма до наших дней. М.: XXI век-Согласие, 2000. - 608 с.

255. Литературные объединения Москвы и Петербурга 1890-1917 годов: Словарь / Сост. М.Шруба. М.: НЛО, 2004. - 448 с.

256. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992. - С. 249-269.

257. Лотман Ю.М. Статьи по семиотике искусства / Сост. Р.Григорьев.- СПб.: Академ, проект, 2002. 544 с.

258. Луначарский A.B. Несколько слов о германском экспрессионизме //Жизнь.-М„ 1922. № 1.-С. 76-83.

259. Луначарский A.B. Собр. соч: В 8 т. М.: ГИХЛ, 1964.

260. Маклашева С.М. Поэзия раннего экспрессионизма в творчестве И.Р.Бехера (1910-1914): Автореф. дис.канд. филол. наук. Л., 1985. -16 с.

261. Маковед. 1922-1926: Сб. материалов по истории объединения. -М., 1922.- 135 с.

262. Малевич о себе. Современники о Малевиче: Письма. Документы. Воспоминания. Критика: В 2 т. / Сост., вступ. статья И.Вакар, Т.Михниенко. М.: Русский авангард, 2004.

263. Мандельштам О. Сочинения: В 2 т. / Сост. П.Нерлер. М.: Худож. лит.- 1990.

264. Манн Т. Гете и Толстой // Манн Т. Собр. сочинений. Т. 9. - М., 1968.

265. Маринетти Ф.Т. Футурист Мафарка. М., 1916. - С. 21.

266. Марков В.Ф. История русского футуризма / Пер. с англ. СПб.: Алетейя, 2000. - 438 е.

267. Марков В.Ф. Экспрессионизм в России // Поэзия и живопись. М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 541-555.

268. Марков П. Современная экспрессионистическая драма в Германии // Искусство. 1923. - № 1. - С. 373-391.

269. Мартынова О.С. Август Стринберг и драма немецкого экспрессионизма: Дисс.канд. филол. наук. М., 1995. -18 с.

270. Марцинский Г. Метод экспрессионизм в живописи / Перевод с нем.-Пб.:Academia, 1923.- 61 с.

271. Маца И.Л. Искусство современной Европы. М-Л.: Гиз, 1926. -148 с. ил.

272. Мелик-Хасрабов В. Экспрессионизм // Жизнь искусства. 1923. -№ 17.- С. 15.

273. Микрина Е.А. Структура образа в поэзии раннего немецкого экспрессионизма: Автореф. дис.канд.филол. наук. -М., 2001. 25 с.

274. Михайловский Б.В. Русская литература XX века. М., 1939. - С. 321-403.

275. Мозжухин И.И. о кинематографе // Киноведческие записки. 1992. -№ 13.-С. 137-140.

276. Мозжухина Т.В. Нео-экспрессионизм как феномен культуры Германии: «Новые Дикие» Германии: Автореф. дисс.канд. филос. наук, М., 2001. - 24 с.

277. Мой век, мои друзья и подруги: Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова: Сб. / Сост., вступ статья С.Шумихина. М.: Моск. рабочий, 1990. - 735 с.

278. Москва Берлин. 1900-1950: Каталог выставки. - М.: Галарт, 1996. -710с.

279. Небольсин С.А. Пушкин и европейская традиция. М.: ИМЛИ РАН, Наследие, 1999. - 327 с.

280. Нейштадт В.И. Тенденции экспрессионизма // Нейштадт В. Чужая лира. М.-Пг.: Круг, 1923.-С. 121-133.

281. Никитаев А. Введение в «Собачий ящик»: Дадаисты на русской почве // Искусство авангарда язык мирового общения. - Уфа: Башкортостан, 1993.-С. 191-205.

282. Никитаев А.Т. Ничевоки: Материалы к истории и библиографии // De visu. 1992. - № 0. - С. 59-64.

283. Никитаев А.Т. Раннее творчество Бориса Лапина // Studia literaria polono-slavica. Warszawa, 1991. -№ 1.

284. Никитина Е.Ф. Русская литература от символизма до наших дней: Литературно-социологический семинарий. М.: Никитинские субботники, 1926.- С. 134-135.

285. Никольская Т. Эмоционалисты // Russian Literature. № XX. -1986.-С. 61-67.

286. Никольская Т.Л. К вопросу о русском экспрессионизме // Тыняновский сборник: Четвертые Тыняновские чтения. Рига, 1990.

287. Никольская Т.Л. К.К.Вагинов. Канва биографии // Четвертые Тыняновские чтения. Рига, 1990.- С.68-69.

288. Никольская Т.Л. К.К.Вагинов. Монастырь Господа моего: Републикация из альманаха «Абраксас»// Литературное обозрение. -1989.- № 1.

289. Никольская T.JI. Авангард и окрестности. СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2002. - 320 с.

290. Николюкин А.Н. О русской литературе: Теория и история. М.: ИНИОН РАН, 2003.- 560 с.

291. Ницше Ф. Сочинения: В 2 т./ Сост. К.А.Свасьян. Пер. с нем. М.: Рипол классик, 1997.

292. Охотникова Г.П. Роман Замятина «Мы» и эстетика экспрессионизма // Творческое наследие Замятина: взгляд из сегодня. Тамбов. Очерки истории языка русской поэзии XX века. М., 1995. - 557 с.

293. Павлова Н.С. Экспрессионизм // История немецкой литературы. -М.: Наука, 1968. Т. 4. - С. 536-564.

294. Павлова Н.С. Экспрессионизм. Драма личности // Зарубежная литература XX в. -М.: Высшая школа, 2001. С. 182-194.

295. Панкова Е.С. Проблемы немецкого экспрессионизма в литературно-критическом наследии Луначарского. Автореф. Дис. канд.филол. наук. М., 1972. - 31 с.

296. Пестова Н.В. Лирика немецкого экспрессионизма: Профили чужести. Екатеринбург, 1999. - 463 с.

297. Пестова Н.В. Немецкий литературный экспрессионизм: Учебное пособие по зарубежной литературе: первая четверть XX века. -Екатеринбург: Уральский гос. пед. ун-т, 2004. 336 с.

298. Пиотровский А. Эрнст Толлер и германский экспрессионизм // Толлер Э. Человек-масса / Пер. и предисл. А.Пиотровского. М.: Пг.: Гос. изд-во, 1923.-С. 5-10.

299. Платонов А. Записные книжки: Материалы к биографии. М.: Наследие, 2000. - 406 с.

300. Пономарева Т.А. Дооктябрьское творчество Маяковского и проблемы экспрессионизма. М., 1981. - 25 с. (ИНИОН).

301. Поспелов Г.Г. «Лики России» Б.Григорьева. М.:Искусство, 1999. -200 с.:ил.

302. Поэзия русского футуризма / Вступ. статья В.Н.Альфонсова. -СПб.: Академ. Проект, 1999. 752 с.

303. Поэты-имажинисты / Сост., примеч. Э.М.Шнейдермана. СПб.: Пб. писатель. - М.: Аграф, 1997. - 536 с.

304. Поэты наших дней: Антология. М.: Всерос.союз поэтов, 1924.

305. Пунин H.H. Квартира № 5: Глава из воспоминаний // Панорама искусства. Вып. 12. - М.: Сов. художник, 1989. - С. 162-198.

306. Пути русского импрессионизма: Альбом. М.: Сканрус, 2003. -191 с.

307. Пышновская З.С. Из истории «Синего всадника» // Синий всадник / Под ред. В.Кандинского и Ф.Марка. М.: Изобразительное искусство, 1996.-С. 113-142.

308. Рабинович Г. Маяковский во французской литературе и литературно-художественной критике. М., 1984. - 261 с.

309. Ратгауз М.Г. Кузмин-кинозритель// Киноведческие записки. -1992.-№ 13.-С. 52-86.

310. Розанов В.В. Сочинения. М.: Эксмо, 1989. - 482 с.

311. Розанова О. «Лефанта чиол.» / Сост., вступ. статья, коммент. В.Н.Терехиной. Сост. «Хроники жизни и творчества» В.Н.Терехина и А.Д.Сарабьянова. М.: Русский авангард, 2002. - 390 с. ил.

312. Розанова О. Супрематизм и критика // Анархия. М., 1918.-2 июля.

313. Румянцев М.Г. Стиль прозы Леонида Андреева и проблема экспрессионизма в русской литературе начала века. / Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1998. - 16 с.

314. Русская литература рубежа веков (1890-начало 1920-х годов): В 2 т. М.: ИМ ЛИ РАН, 2001.

315. Русский авангард в кругу европейской культуры. М.: Радикс, 1994.-447 с.

316. Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма / Под ред. Г.Ф.Коваленко. М.: Наука, 2003. - 575 с.

317. Русский имажинизм: История, теория, практика / Под ред. В.Дроздкова, А.Захарова, Т.Савченко. М.: Линор, 2003. - 520 с.

318. Русский Париж. 1910-1960: Каталог выставки. СПб.: Palace Edition.-350 с.

319. Русский футуризм. Теория. Практика. Критика. Воспоминания / Сост. В.Н.Терехина, А.П.Зименков. Вступ. статья и коммент. В.Н.Терехиной. М.: Наследие, 1999.-480 с. ил.

320. Русский экспрессионизм. Теория. Практика. Критика / Сост., вступ. статья В.Н.Терехиной. Коммент. В.Н.Терехиной и А.Т.Никитаева. М.: ИМЛИ РАН, 2005. - 511 е.: ил.

321. Саводник В. Хрестоматия для изучения истории русской словесности. Вып. 1.-М., 1916.-204 с.

322. Садуль Ж. Всеобщая история кино. Т.4. - М., 1982. - С. 190-195.

323. Сарабьянов Д.В. В ожидании экспрессионизма и рядом с ним // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма. М.: Наука, 2003.-С. 3-13.

324. Сахно И.М. Русский авангард: Живописная теория и поэтическая практика. М.: Диалог-МГУ, 1999. - 352 с.

325. Сахно И.М. О формах экспрессии и экспрессионизме в поэзии русского авангарда // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма. М.: Наука, 2003. - С. 137-147.

326. Семенова С. Русская поэзия и проза 1920-1930-х годов: Поэтика. Видение мира. Философия. -М.: Наследие, 2001. 589 с.

327. Серапионовы братья. Антология: Манифесты, декларации, статьи, избранная проза, воспоминания / Сост., вступ. статья, примеч. Т.Ф.Прокопова. М.: Школа-Пресс, 1998. - 640 с.

328. Серебряный век русской поэзии в документах, стихах и воспоминаниях / Сост., вступ. статьи В.Н.Терехиной. М.: Локид, 2000. - 462 с. ил.

329. Синий всадник / Под ред. В.Кандинского и Ф.Марка. М.: Изобразительное искусство, 1996. - 192 с.

330. Сироткин Н.С. «Приказ» в авангардистской поэзии (Футуризм и левый экспрессионизм) // Научные доклады высшей школы: Филологические науки. М., 2001. -№ 4. - С. 3-12.

331. Сироткин Н.С. Эстетика авангарда: футуризм, экспрессионизм, дадаизм // Вестник Челябинского ун-та. Сер. 2. - Филология. - 1999. -№2.-С. 119-128.

332. Смирнов В.В. Проблема русского экспрессионизма: Леонид Андреев и Владимир Маяковский // Русская литература. 1997. - № 2. -С. 55-63.

333. Смирнов И.П. Художественный смысл и эволюция поэтических систем. М.: Наука, 1977. - 184 с.

334. Союз молодежи.-Вып. 2,3.-СПб., 1912-1913.

335. Спивак P.C., Никитина Н.В. Маяковский-экспрессионист // Вестник Пермского гос. университета. 1996. - Вып.1. - С. 54-67.

336. Ставропулу В. Экспрессионистический герой // «Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. Вып. 5. - М.: ИМЛИ РАН, 2003. - С. 339 -347.

337. Старикова H.H. К проблеме экспрессионизма в словенской литературе // Славянский альманах 2000. - М.: РАН, 2001. - С. 339-348.

338. Степун Ф. Бывшее и несбывшееся: В 2 т. Нью-Йорк, 1956.

339. Струтинская Е.И. Формирование принципов экспрессионизма в театрально-декорационном искусстве Петрограда Ленинграда 19101920-х годов: Автореф. дис. канд. искусствоведения. -М., 1992. - 24 с.

340. Сургуладзе Б.Г. Экспрессионизм в грузинской литературе: Автореф. дис.канд. филол. наук. Тбилиси, 1989. - 18 с.

341. Талов Марк. Воспоминания. Стихи. Переводы. М., 2005. - 248 с.

342. Тастевен Г. Футуризм. На пути к новому символизму. М.: Ирис, 1914.- 118 с.

343. Теория литературы. / Под ред. Ю.Борева. Т. 4: Литературный процесс. - М.: Наследие, 2001. - 620 с.

344. Терехина В.Н. В.Хлебников в контексте русского экспрессионизма // Велимир Хлебников и мировая художественная культура на рубеже тысячелетий. VII Международные Хлебниковские чтения. Астрахань, - 2000.- С. 153-155.

345. Терехина В.Н. Творчество Б.Григорьева и русский экспрессионизм / Культура: Пространство новых возможностей. Третьи Григорьевские чтения. Псков, 2001. - С. 75-92.

346. Терехина В.Н. Экспрессионизм; ВАПП; ВСП; заумь; Кузница; Леф; МАПП; ничевоки; ОБЭРИУ; Октябрь; Перевал; Пролеткульт; РАПП; Серапионовы братья // Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001.-2 п.л.

347. Терехина В.Н. Реальное и беспредметное в поэтическом творчестве Ольги Розановой // Русский кубофутуризм. СПб.: Изд-во Д.Буланина, 2002.-С. 103-112.

348. Терехина В.Н. Экспрессионизм и футуризм: русские реалии // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма. М., 2003.- С.148-173:илл.

349. Терехина В.Н. Антология-словарь "Русский футуризм": Проблема интерпретации научных знаний // Превратности выбора. Антологии и словари в практике сюрреализма и авангарда. Сюрреализм и авангард в антологиях и словарях. М., 2004. - С. 206 - 218 с. ил.

350. Терехина В.Н. Путями русского экспрессионизма // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. 2004. - № 4. - С. 82-95. ил.

351. Терехина В.Н. «Родное и вселенское» в раннем творчестве Маяковского // Маяковский в современном мире. Сб. статей и материалов. М.: РУДН, 2004. - С. 4-12.

352. Терехина В.Н. Владимир Марков и Ольга Розанова о «Принципах нового творчества» // Вольдемар Матвей и «Союз молодежи». М.: Наука, 2005.-С. 125-136.

353. Терехина В.Н. «Москва погрузилась в экспрессионизм.» // Вестник истории, литературы, искусствознания. 2006. - Т. 2. - С. 173183.

354. Топоров B.JI. Поэзия эпохи перемен // Сумерки человечества: Лирика немецкого экспрессионизма. М.: Моск. рабочий, 1990. - С. 516.

355. Третьякове. Откуда и куда?//Леф.- 1923.-№ 1.-С. 11- 16.

356. Троцкий Л.Д. Литература и революция. М., 1923. - (Репринт: М.: Политиздат, 1991).

357. Турчин B.C. По лабиринтам авангарда. М.: Изд-во МГУ, 1993. -248 с.

358. Тынянов Ю.Н. Поэтика. Теория литературы. Кино. М.: Наука, 1977.-574 с.

359. Тырышкина Е.В. Русская литература 1890-х начала 1920-х годов: от декаданса к авангарду. - Новосибирск, 2002. - 152 с.

360. Устные воспоминания Р.О.Якобсона о Маяковском (1967) // Седьмые Тыняновские чтения. Рига-М., 1995-1996. - С. 297-317.

361. Устрялов Н.В. Под знаком революции: Сб. статей. Харбин Русская жизнь, 1925. - 354 с.

362. Ушаков A.M. Маяковский и Гросс // Поэт и социализм. К эстетике Маяковского. М.: Наука, 1977. - С. 328-342.

363. Фабрикант М.И. К стилистике экспрессионизма // Искусство. -1928.-Кн. 1-2.-С. 17-26.

364. Фабрикант М.И. Экспрессионизм и его теоретики // Искусство. -1923.-№ 1.-С. 392-398.

365. Филоненко Н.Ю. Становление и развитие поэтики экспрессионизма в творчестве Л.Н.Андреева 1898-1908 годов: Автореф. дис.канд. филол. наук. Елец, 2003.- 18 с.

366. Флакер А. Ослиный хвост: Об одном самоименовании // Russian Literature. 1995. - № XXXVII. - С. 451-452.

367. Фрадкин И.М. Литература новой Германии. М.: Сов. писатель, 1962.-508 с.

368. Хан-Магомедов С.О. Доклад А.Кемени о немецком экспрессионизме и русском конструктивизме // Хан-Магомедов С.О. ИНХУК и ранний констр'уктивизм. М.: Architecture, 1994. - С. 198-199.

369. Харджиев Н. Статьи об авангарде: В 2 т. / Сост. Р.Дуганов, Ю.Арпишкин, А.Сарабьянов. -М.: Русский авангард, 1997.

370. Чагин А.И. От «Фантастического кабачка» до кафе «Порт-Рояль» // Литературное зарубежье: Проблема национальной идентичности. -Вып.1. - М.: Наследие, 2000. - С. 67-93.

371. Чагин А.И. Расколотая лира (Россия и зарубежье: судьбы русской поэзии в 1920-1930-е годы).-М.: Наследие, 1998.-270 с.

372. Чагин А.И. Русский сюрреализм: Миф или реальность? // Сюрреализм и авангард. М.: ГИТИС, 2002.

373. Чекрыгин В.Н. / Сост., вступ. статья, примеч. Е.Муриной и В.Ракитина. М.: Русский авангард, 2005. - 288 с.

374. Чехов А.П. Собр. соч.: В 12 т. Т. 5. - М.: Худож. литература, 1962.

375. Швецова Л.К. Творческие принципы и взгляды, близкие к экспрессионизму // Литературно-эстетические концепции в России конца XIX- начала XX века. М.: Наука, 1975. - С. 252-283.

376. Эдшмид К. Об экспрессионизме в литературе и новая поэзия. М., 1920.

377. Эдшмид К. Экспрессионизм в поэзии // «Называть вещи своими именами.»-М.: Прогресс, 1986.-С. 300-316.

378. Экспрессионизм. Сб.статей / Под ред. Е.М.Браудо и Н.Э.Радлова. Перевод с нем. П.-М.: Всемирная литература, 1923. - 236 с.

379. Экспрессионизм: Сборник / Сост. Н.С.Павлова. М.: Радуга, 1986. -464 с.

380. Экспрессионизм: Драматургия. Живопись. Графика. Музыка. Сб. статей / Под ред. Г.Недошивина. М.: Наука, 1966. - 156 с. ил.

381. Эльяшевич А.П. Лиризм, гротеск, экспрессия. О стилевых течениях в литературе социалистического реализма. Л.: Худож. литература, 1975. - 356 с.

382. Энциклопедия символизма: Живопись, графика и скульптура. Литература. Музыка / Ж.Кассу и др. Науч. ред. и автор послесл. В.М.Толмачев. Пер. с фр. М.: Республика, 1998. - 429 с.

383. Энциклопедия экспрессионизма: Живопись и графика. Скульптура. Архитектура. Литература. Драматургия. Театр. Кино. Музыка / Л.Ришар. Науч. ред. и автор послесл. В.М.Толмачев. Пер. с фр. М.: Республика, 2003. - 432 с.

384. Югова И.В. Экспрессионистские тенденции в русской прозе 1920-х годов: Автореф. дис. .канд. филол. наук. -М., 2000. 18 с.

385. Юмашева О.Г. Стальной путь: Неосуществленный замысел В.Э.Мейерхольда//Киноведческие записки. 1992. -№ 13.-С. 198-210.309. «Я земной шар чуть не весь обошел.»: Сб. / Сост. В.Н.Терехина, А.П.Зименков. М.: Современник, 1988. - 558 с.

386. Якимович А. Двадцатый век: Искусство. Культура. Картина мира.- М.: ИД «Искусство», 2003. 491 с.

387. Якобсон Р.О. Новое искусство на Западе (Письмо из Ревеля) //Художественная жизнь. 1920. - № 3. - март-апрель.

388. Янгиров Р. «Великий красный лик» авангарда: Василий Кандинский и "Интернационал искусств" // Wiener Slawistischer Almanach.- 1998.- B.42.-S. 129-146.

389. Янгфельдт Б. Любовь это сердце всего: В.В.Маяковский и Л.Ю.Брик. Переписка 1915-1930.-М., 1991.-286 с.

390. Янгфельдт Б. Якобсон-будетлянин: Сб. материалов. Стокгольм,1992.- 188 с.

391. Янгфельдт Б. «Крикогубый Заратустра»: Предварительные заметки о влиянии Ницше на молодого Маяковского // De visu. М.: Алфавит,1993.- №7.- С. 44-52.

392. Belentschikow V. Russlands "neuer Mensch" in der Deutung der deutschen Expressionisten // Welt der Slaven. 1993. - XXXVIII. - S. 201213.

393. Belentschikow V. Russland und die deutschen Expressionisten 19101925. Т. 1: Prosa. - Frankfurt, 1993. - 288 s.; T. 2: Lyrik. -Frankfurt, 1994.- 230 s.

394. Belentschikow V. Die russische expressionistische Lyrik 1919-1922. -Frankfurt, 1996.- 407 s.

395. Belentschikow V. Военные стихи Б.Земенкова // Internationale Slavistische konferenz: Zyklus dichtung in den Slavischen Literaturen. Thesenband. Magdeburg, 1997.

396. Burluk D. and M.Mayakovsky. Color and Rhyme. - 1956. -№31.-C. 8.

397. Cheron G. Kuzmin and Oberiuty // Wiener Slawistischer Almanach. -1983.- B. 12.

398. Cheron G. "Kuzmin's "ForeF razbivaet led"// Wiener Slawistischer Almanach.- 1983.-B.12.- S. 107-109.

399. Flaker A. Futurismus, Expressionismus oder avangarde in der russischen Literatur // Expressionismus im europäischen Zwischenfeld. -Innsbruk, 1978.-S. 101-108.

400. Gayraud R. Poesie et prose d'un zaumnik II'ja Zdanevic // Rev. de etudes slaves.- P., 1995. - Т. 67- 4.

401. Guenther J. von. Ein Leben im Ostwind. Zwischen Petersburg und München/Erinnerungen. München, 1969.

402. Liessner-Blomberg. Die Geschichte vom Blauen Vogel. Berlin: Der Morgen, 1978.- S. 46-119.

403. Markov V. Expressionism in Russia // California Slavic Studies. -Berkeley, 1971.-vol. 6.-S. 55-67.

404. Matthias L. Genie und Wahnsinn in Russland // Majakowski in Deutschland: Texte zur Rezeption 1919-1930. Berlin: Akademie-Verlag, 1986.- S. 1820.

405. Paskiewicz, Anna. Z problematyki ekspresjonizmu w literaturze rosyjskiej: Od Leonida Andriejewa do Wsiewoloda Wiszniewskiego. -Wroclaw, 1999.- 112 s.

406. Rannit A. Zabolotskii a visionary at a crossroad of expressionism and classicism //N. Zabolotskii. - Washington-N.Y., 1965.- P. Y-XXIII.

407. Schaumann G. Majakovskij und der deutsche Expressionismus // Zeitschrift für Slavistik. 1970.- В. XV.- S. 517-520.

408. Stapanian J.R. Majakovsky's Cubo-Futurist Vision // Rice Un. Press. -Houston, 1986.

409. Terechina Vera N. Surrealistische Affinitäten in der russischen Avantgarde // Subversionen des Surrealen im mittel und osteuropäischen Film. Frankfurt-am-Main, 2002.- S. 38-56.Архивы

410. Отдел Рукописей Государственного Литературного музея. Ф. 346. Оп.1. Ед.хр.18.

411. Отдел Рукописей Института мировой А.М.Горького РАН. Ф. 263. Оп. 1. Ед. хр. 1-9.

412. Отдел Рукописей Института мировой А.М.Горького РАН. Ф. 192. Оп. 1. Ед. хр. 10-15.

413. Отдел Рукописей Института мировой А.М.Горького РАН. Ф. 251. Оп. 1. Ед. хр. 1-12.

414. Отдел Рукописей Института мировой А.М.Горького РАН. Ф. 393. Оп. 1. Ед. хр. 1-6.

415. Отдел Рукописей Института русской литературы РАН. Ф. 797. Оп.1. Ед.хр. 1-10, 19,40.

416. Отдел Рукописей Российской Государственной библиотеки. Ф. 372. К. 12. Ед.хр. 31.

417. Российский государственный архив литературы и искусства. Ф. 2577. Оп. 1. Ед.хр. 1208.

418. Российский государственный архив литературы и искусства. Ф. 589. Оп.1. Ед.хр. 7.литературы им.литературы им.литературы им.литературы им.