автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Лирика московских поэтов-"экспрессионистов" 1919-1921 годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лирика московских поэтов-"экспрессионистов" 1919-1921 годов"

На правах рукописи

НЕНЕНКО Александр Александрович

ЛИРИКА МОСКОВСКИХ ПОЭТОВ-ЭКСПРЕССИОНИСТОВ» 1919-1921 ГОДОВ (СТИЛЕВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ, ДЕСТРУКТИВНОСТЬ, ЭСХАТОЛОГИЯ)

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

¿о. 1-а

□0305Э302

Ишим - 2007

003059302

Работа выполнена на кафедре литературы ГОУ ВПО «Ишимский государственный педагогический институт им. П. П Ершова»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Евсеев Валерий Николаевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Клинг Олег Алексеевич кандидат филологических наук, доцент Макашева Салтанат Жолдасбековна

Ведущая организация: Магнитогорский государственный университет

Защита состоится « 25 » мая 2007 г в 12 15 часов на заседании регионального диссертационного совета КМ 800 003 01 при Сургутском государственном педагогическом университете по адресу 628417, Тюменская область, г. Сургут, ул 50 лет ВЛКСМ, 10/2, ауд_.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Сургутского государственного педагогического университета

Автореферат разослан «/У» апреля 2007 г

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат педагогических наук, у д

доцент 'Э^А'

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования В последние годы усиливается интерес к малоизвестным страницам русского поэтического авангарда, к которым можно отнести художественное творчество группы московских поэтов-«экспрессионистов». Лирика «экспрессионистов» (1919-1921 гг.) - одна из самых неисследованных областей русского авангарда На наш взгляд, наиболее полно экспрессионистские тенденции воплотились в поэзии Ипполита Васильевича Соколова, Бориса Сергеевича Земенкова, Гурия Александровича Сидорова.

Среди существующих исследований отдельные статьи и монографии (работы И Е Васильева, А Пашкевич, JI Ришара, В. Н. Терехиной, И. Н. Юговой) опосредованно касаются проблем изучения экспрессионистских тенденций в лирике перечисленных поэтов1. Их творчество представляет научный интерес как своеобразное отражение экспрессионизма в русской поэзии, что и определяет актуальность темы исследования. Мы исходим из того, что стилеобразующим и мировоззренческим факторами поэзии московских «экспрессионистов» являются поэтика деструктивности и эсхатологические представления И Соколова, Б. Земенкова, Г Сидорова Данные проблемы не рассматривались в работах по творчеству указанных поэтов. Своеобразие же их лирики выявляется при сопоставлении с аналогичными художественными практиками. Между тем вопросы связи творчества московских «экспрессионистов» с немецким поэтическим экспрессионизмом до сих пор остаются открытыми, что обусловлено и отсутствием работ о типологических схождениях между произведениями немецких и русских поэтов-экспрессионистов, и недостаточно разработанной спецификой экспрессионизма на русской почве

Объектом исследования является лирика поэтической группы «экспрессионистов» (И. Соколов, Б Земенков, Г. Сидоров) 1919-1921 годов Материалом для исследования служили поэтические сборники И. Соколова «Полное собрание сочинений. Издание не посмертное Не стихи», «Бунт экспрессиониста» (1919), «Экспрессионизм» (1920), «А», «Гибель Европы» (1921), Б Земенкова «Стеарин с проседью- Военные стихи экспрессиониста», «От мамы на пять минут» (1920), Г Сидорова «Ведро огня», «Ялик», «Стебли», «Ходули», «Расколотое солнце» (1920)

Предмет исследования - экспрессионистские тенденции в поэтике Ипполита Соколова, Бориса Земенкова, Гурия Сидорова (1919-1921 гг.).

Цель исследования состоит в изучении специфики стилевых

'Терехина, В Н Бедекер по русскому экспрессионизму / В Н Терехина // Арион -1998 - №1, Paszkievicz, Anna Z problematyki ekspresjionizmy w Literaturze rosyjskiej / Anna Paszkievicz - Wroctaw 1999, Васильев, И E Русский поэтический авангард XX века / И Е Васильев - Екатеринбург Изд-во Уральского ун-та, 2000, Югова, И Н Экспрессионистские тенденции в русской прозе 20-х годов дис канд филол наук 10 01 01 / И Н Югова - Москва, 2000, Ришар Л Энциклопедия экспрессионизма Живопись и графика Скульптура Архитектура Литература Драматургия Театр Кино Музыка / Л Ришар // [научн ред и авт послеслов В М Толмачев] - М Республика, 2003, Русский экспрессионизм Теория Практика Критика [сост В Н Терехина] - М ИМЛИ РАН, 2005

тенденций в поэтике московских «экспрессионистов» на фоне немецкого экспрессионизма и русского поэтического авангарда

Цель работы предполагает решение следующих задач

- выявить влияние русского поэтического авангарда на поэтику «экспрессионистов» (теория и художественная практика);

- рассмотреть специфику поэтики «экспрессионистов» в сопоставлении с немецким экспрессионизмом,

- исследовать стадиальное развитие стилевых тенденций в творчестве московских «экспрессионистов»;

- проследить эсхатологические мотивы и образы в поэтике И Соколова, Б Земенкова и Г. Сидорова

Научная новизна исследования определяется тем, что впервые поэтика русских «экспрессионистов» рассмотрена в широком контексте русского поэтического авангарда и немецкого экспрессионизма. Уточняется специфика экспрессионизма в лирике московских поэтов Ипполита Соколова, Бориса Земенкова, Гурия Сидорова. Впервые исследованы эсхатологические образы в лирике «экспрессионистов» (1919-1921) Деструктивность трактуется как один из доминирующих факторов, определивших мироощущение и литературную практику поэтов, установлена стадиальность развития стилевых тенденций в их творчестве.

Методологической основой диссертационной работы являются труды русских и зарубежных ученых - М. М Бахтина, И. Е Васильева, А. Н. Веселовского, В В. Виноградова, Ю. М. Лотмана, Н. С. Павловой, О. Вальцеля, А. Пашкевич, а также культурологические исследования Е М Мелетинского, В. Хофмана, М Элиаде и др

Диссертация является историко-литературной работой, в анализе литературно-эстетических феноменов автор опирается на сравнительно-исторический и сравнительно-типологический методы исследования

Положения, выносимые на защиту:

1 Стадиальное развитие стилевых тенденций в поэтике «экспрессионистов» можно разделить на два этапа: «имажинистский» (1919 г.) и «экспрессионистский» (1920-1921 гг.). Поэтика «экспрессионистов» на первом этапе находилась под большим влиянием формализма «имажинистов» Для второго периода характерно усиление стилевых тенденций, свойственных немецкому экспрессионизму.

2. В поэтике «экспрессионистов» выявляется сходство с немецким поэтическим экспрессионизмом в стилевых доминантах (гротеск, контраст, схематизм), в репрезентации деструктивной картины мира, трактовке определенных тем и образов

3. В творчестве «экспрессионистов» эсхатология трактуется по-разному. это и христианское понимание конца мира как пути к дальнейшему блаженному царству, и визионерское видение гибели мира как трагедии, рока, неминуемой катастрофы.

Теоретическая значимость диссертационного исследования содержится в расширенном представлении о поэтике «экспрессионистов» в плане эсхатологических представлений и поэтики деструктивности.

Экспрессионизм как стилевая тенденция в русской литературе начала XX века рассматривается в синхронном и диахронном аспектах

Практическая значимость исследования заключается в возможности применения его результатов в работах филологов по вопросам творчества «экспрессионистов», в курсах истории русской литературы XX века, в спецкурсах и спецсеминарах по проблемам изучения русского поэтического авангарда

Материалы диссертации апробированы на межвузовских и международных конференциях в Москве (2003, 2004, 2006), Тюмени (2003,2006), Ишиме (2004,2006), обсуждались на заседаниях кафедры литературы Ишимского государственного педагогического института им П. П. Ершова. Основные результаты исследования представлены в девяти публикациях общим объемом 3 п л.

Структура и объем работы Диссертация состоит из Введения, трех глав и Заключения. Объем работы - 163 страницы. Библиографический список включает 195 наименований, из них 23 источника на иностранных языках.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы диссертации, анализируется степень ее научной разработанности, определяются цель, задачи работы, ее методологические основания, аргументируются научная новизна и практическая значимость результатов исследования

В первой главе «Экспрессионизм в России начала XX века: типологические черты, историко-культурный контекст, литературные группы» раскрываются теоретические представления об экспрессионизме как литературном явлении, рассматриваются его основные типологические характеристики Выявляется роль экспрессионизма в русской культуре в синхронном и диахронном аспектах, предлагаются историко-литературные сведения о персоналиях и поэтических группах, связанных с проявлением стилевых тенденций экспрессионизма на русской почве Творчество группы московских поэтов-«экспрессионистов» рассматривается в контексте русского поэтического авангарда.

В первом разделе главы «Экспрессионизм как литературное явление. Основные типологические черты» проводится анализ экспрессионизма как сложного и многоаспектного литературного направления В этой связи возникает необходимость обращения к немецкому экспрессионизму.

Экспрессионизм - амбивалентное направление, выходящее за пределы любых методологически четких формулировок В отечественной и зарубежной науке существует множество точек зрения на экспрессионизм как на одно из основных и наиболее значительных художественных явлений в искусстве начала XX века. Для определения экспрессионизма и нахождения его основных типологических

характеристик потребовалось интегрировать опыт немецкого и русского экспрессионизмоведения На формальном уровне основные категории экспрессионизма как направления следующие схематизм изображения действительности, гротескность, контраст как основополагающий прием В мировоззренческом плане, на наш взгляд, определяющими и во многом продуцирующими поэтику экспрессионизма являются деструктивность и эсхатологичность

Амбивалентность экспрессионизма позволяет утверждать, что он выходит за формальные границы (в определении его как литературного направления) и проявляет себя как специфическое творческое мировоззрение

Во втором разделе «Экспрессионизм в контексте русской культуры» подчеркивается идейно-эстетическая укорененность экспрессионизма в русской культуре

Изучение проблемы экспрессионизма в диахроническом измерении позволяет сделать вывод о том, что экспрессионизм (как комплекс стилевых черт), проявляясь в тенденции к абстрагированию, возникает отчасти в средневековой русской литературе

В синхронном срезе экспрессионизм отражается в различных сферах культуры в живописи В. Кандинского, М Шагала, К. Малевича, Н. Сапунова, П. Филонова, в музыке И. Стравинского, А. Скрябина, в скульптурах А Архипенко, в кинематографе С Эйзенштейна

В третьем разделе «Персоналии и поэтические группы русского экспрессионизма» рассматривается поэтапное развитие экспрессионизма в русской литературе на примере поэтических групп и отдельных авторов

В контексте отечественного литературного развития стилевые черты, сходные с экспрессионизмом, находят в творчестве Л. Андреева, В. Маяковского, А. Платонова, Е Замятина, И. Бабеля, А. Белого. Однако именно «экспрессионисты» объявили себя группой, манифесты которой провозглашали общность ее художественной практики с европейским экспрессионизмом.

В данном разделе приводятся историко-литературные и биографические сведения о поэтах-«экспрессионистах» группы Ипполита Соколова Влияние экспрессионизма на русскую литературу рассматривается на примере объединения «Московский Парнас» (Б. Лапин, Е. Габрилович, В. Монина) и петербургской группы «эмоционалистов» (М. Кузмин, К Вагинов, А. Пиотровский и др ) Делается вывод о том, что развитие экспрессионизма в русской литературе можно условно разделить на два поколения Первое поколение - представители экспрессионизма, сформировавшегося в тесной связи с модернизмом Л Андреев, И Бабель, А Белый, Е Замятин На втором этапе развития русский экспрессионизм связан с авторами, примыкающими главным образом к авангарду (В. Маяковский, «экспрессионисты»); они осознавали свою общность с европейским направлением и выражали ее в литературных манифестах и художественных произведениях.

В четвертом разделе «"Экспрессионисты" и русский авангард»

анализируется творчество московских «экспрессионистов» в контексте русского авангарда

Анализ манифестов, созданных московскими «экспрессионистами», подтверждает их общность с русским авангардом по целому ряду признаков- эпатажность, отрицание опыта предшественников, квазинаучность, автоканонизация, эклектизм. Отмечается, что экспрессионизм пронизывает русский авангард, являясь его «метаязыком» и «существенной стилевой доминантой» (И. М. Сахно), его влияние отражается и в лирике «футуристов», и в нигилистическом творчестве «ничевоков» (Р Рок, Л Сухаребский, А Ранов и др.)

Вторая глава «Деструктивность как стратегия поэтики московских "экспрессионистов"» состоит из трех разделов. В ней проводится анализ стиля московских поэтов И Соколова, Б Земенкова, Г Сидорова с привлечением широкого контекста - литературного опыта немецкого экспрессионизма. Исследуется деструктивность как доминирующая черта поэтики московских «экспрессионистов», проявившаяся в темах, выразительных средствах, в образных характеристиках, связанных с окружающим миром и лирическим героем.

В первом разделе «Лирика "экспрессионистов": периодизация, типологические характеристики, стилевое своеобразие»

рассматривается стадиальное развитие стилевых тенденций в лирике «экспрессионистов». Анализируются доминантные черты поэтики, типологически сходные с немецким экспрессионизмом, выявляется своеобразие экспрессионизма в творчестве И Соколова, Б Земенкова, Г Сидорова

В развитии стилевых тенденций в лирике рассматриваемых поэтов устанавливается два периода: «имажинистский» (1919) и «экспрессионистский» (1920-1921)

Первый период ярко представлен лирикой Ипполита Соколова Ведущей темой сборника Ипполита Соколова «Полное собрание сочинений: Издание не посмертное. Не стихи» (1919) является театрализация окружающего мира. Поэзия «экспрессионистов» -результат сознательного эксперимента «Имажинистские» заимствования в стихах И. Соколова проявляются в том, что его образы выстраиваются по принципу наибольшей выразительности, при этом контекст игнорируется В этот период в поэтике «экспрессионистов» усиливаются элементы имажинистской формализации (прием «каталога образов»), что выражается в эпатажных образах, ярких метафорах и сравнениях

Отличие стихов И. Соколова от поэзии имажинистов заключается исключительно в стремлении к достижению наибольшей экспрессии, становящейся самоцелью творчества Однако в тематическом отношении уже в это время наблюдается очевидное сходство с немецким экспрессионизмом, прежде всего в сатирической трактовке образа обывателя В лирике Ипполита Соколова акцентируется сатирическое отношение к обывателю Человеческое присутствие минимально, героями

становятся преимущественно вещи, главный герой стихотворений Соколова - толпа

Формализм, антиэстетизм, повышенная экспрессивность на фоне абстрактных эклектичных манифестов - главные черты поэтики московских экспрессионистов в «имажинистский» период (1919 г.).

Собственно «экспрессионистский» период (1920-1921 гг.) представлен творчеством Бориса Земенкова, Гурия Сидорова, поздними стихами Ипполита Соколова, при этом экспрессионистские тенденции в их лирике проявлялись по-разному.

В стихах Бориса Земенкова преобладает мрачная атмосфера, акцентированная образами войны Стихи Земенкова идентичны произведениям Вальтера Газенклевера, в их лирике действуют законы рока, формируются неразрешимые конфликты, именно таким образом поэт представляет реальность Подобное видение мира репрезентирует сборник «Стеарин с проседью- Военные стихи экспрессиониста» (1920) В комплексе художественных средств, близких к экспрессионизму, в поэзии Бориса Земенкова выявлены следующие: схематизация действительности, овеществление мира и человека, экспрессия одной детали, трагический диссонанс, контрастность образов

Для поэзии Гурия Сидорова характерны пафосность, утопизм, гиперболичность чувства. Сходство с немецким экспрессионизмом в поэтике Гурия Сидорова видится в таких художественных средствах, как абстрагирование от подробностей и интенсификация цвета. В сборнике «Ялик» (1920) выявляется общая с экспрессионизмом атмосфера отчаяния, ужаса, надвигающейся катастрофы, которая художественно «фокусируется» в концептуально значимом для экспрессионизма образе «крика»

Стихи Ипполита Соколова равнозначны - в плане содержания и поэтики - стихам немецких экспрессионистов-визионеров (Георга Гейма и др ), в которых отмечаются мрачные эсхатологические образы.

Поэзию московских «экспрессионистов» объединяет повышенная, экзальтированная эмоциональность, установка на выразительность. Гротеск следует считать ведущей стилевой категорией поэтики экспрессионистов Гротескное видение мира становится доминантным для «экспрессионистов» и отражается в структуре художественных планов и образов Гротеск деструктурирует изображаемую действительность. В лирике И. Соколова гротеск выражается в образах «апокалиптического зверя», «радиостанции, у которой на палках развешаны живые нервы», «чудовищ Кильского и Марсельского рейда» Аналогична роль гротеска в произведениях Б. Земенкова («в пелерине неба бились кусочки траура», «в душе неуютно, как в пустыне Гоби»), Г. Сидорова («крошат лес огромные танки», «сбились в громадные кучи / Крики, набат и вой»)

Синекдоха также является одной из основных стилевых категорий поэтики экспрессионистов. Средствами синекдохи отображается абсурд окружающей жизни («бечевки ресниц», «плавающие зрачки», «прыгающая на стол десна»).

В стихах «экспрессионистов» доминируют оригинальные метафоры с чертами деструктивной поэтики «открытки-зубы», «зрачков майские жуки», «спасательные круги глаз», «демонист-холод». Атмосфера ночного кошмара получает подтверждение в эпитетах и сравнениях1 «пальцы вытопились в багряные формы», «перемолота шпорами кожа в кровь», «прыгают морщинки, как ребенок в дне тахты»

Деструктивную функцию в творчестве экспрессионистов выполняют многочисленные олицетворения. Олицетворение в поэтике «экспрессионистов» - один из основных приемов деформации действительности. Предметы быта и абстрактные понятия наделяются у московских поэтов жизнью, они сеют смятение и тревогу «А сзади шум ночи ворчал и подпрыгивал»; «долговязый рассвет гонится за кем-то по улице»; «четкий чих часов Кремля напоминал о путах».

Таким образом, в лирике И Соколова, Б Земенкова, Г. Сидорова типологически сходными с немецким экспрессионизмом стилеобразующими доминантами являются деструктивность, абстрактность изображения с подчеркиванием сущностного, контраст, преобладание гротеска

Во втором разделе «Тематизация деструктивиости в лирике "экспрессионистов"» исследуются темы, связанные с концепцией деструктивиости в творчестве московских поэтов.

В картине мира русских «экспрессионистов» наблюдаются приемы слома, искажения, сдвига реальности к трагическому центру, состояние мира изображается в момент катастрофы.

Систематизирующей темой сборника Б. Земенкова «Стеарин с проседью: Военные стихи экспрессиониста» является тема войны Специфика темы войны в поэзии Земенкова уточняется в сравнении с немецким экспрессионизмом, в частности со стихами В Газенклевера. Если в немецком экспрессионизме война предстает «очищением», движением к чему-то новому, то в изображении войны Земенковым акцент смещается на ее преимущественно разрушительный характер. На первый план выдвигается не отражение конкретных событий, а эмоционально-субъективное их воспроизведение. Идейно-художественную роль в описании войны выполняет семантика цвета, нагнетается красный цвет - цвет крови и пожара Подобное трагичное видение реальности отражается и в посвященных теме войны стихах Вальтера Газенклевера.

Концептуальную значимость в стихах «экспрессионистов» приобретает тема безумия. Центральный образ сборника стихов Б Земенкова «От мамы на пять минут» (1920) - безумный смех Реальность превращается в кошмар, во многом напоминающий больничные зарисовки немецких поэтов-экспрессионистов Георга Гейма, Готфрида Бенна

Тема страха охватывает все семь текстов сборника «От мамы на пять минут» Страх из субъективного переживания становится основной реальностью жизни В результате анализа выявляется группа языковых единиц, соотносящихся с лексическим полем понятия «страх», в

основном существительных, «страх», «дрожь», «кошмар», «жуть», «ужас» Поэт, логично предположить, стремится воздействовать на подсознание читателя, постоянно детализируя тему страха, делая установку на эффектность и экспрессию образов. Тему страха в сборнике усиливает авторская мысль о разрушении окружающего мира, ее актуализация адекватна деструктивному видению мира в экспрессионизме.

В третьем разделе «Человек и мир в лирике "экспрессионистов"» акцентируется внимание на особенностях трактовки «экспрессионистами» картины мира и лирического героя.

Пространство в поэзии московских «экспрессионистов» безжизненно, оно характеризуется семантикой смерти и соответствующей символикой цвета. Доминирует серый цвет, ассоциирующийся с колоритом городских фабрик, «талого снега», вокзалов и поездов У «экспрессионистов» преобладает пространство, обладающее отрицательной коннотацией, это болото, перекресток и т п. Оно характеризуется увядшей природой холодной зимы, серого снега, неуютного «тлеющего» ветра «Уродливыми» чертами «экспрессионисты» наделяют природу и город («горбатые деревья», «полустанков зобы и сторожек»; «стоки улиц»; «гильотина луны»), достигается эффект диссонанса, призванный подчеркнуть деформированный характер окружающего мира

Природа у поэтов мертва и искусственна, ее образы («подсолнечники на длинных стеблях проводов», «полнощекая ресторанная луна») создаются с помощью предметов человеческого быта («кофейная гуща вечера») Посредством нарушения музыкальной гармонии разрушается гармония бытия Создается антиномия вальса (элитарной музыки) и «ресторананной» музыки Ресторанная музыка - неживая, это профанация искусства: «осколки вальса», «передергивание смычков». Олицетворения служат выразительными средствами для изображения «ресторанного» быта «расфраченый ресторан», «широкоплечая вывеска», «откормленные буквы», «рослые окна», «нервно зевающая дверь».

Для лирического героя И Соколова катастрофичность существования является естественным «алгоритмом» жизни В сборнике «Экспрессионизм» герой нередко изображается абстрактно Позиция поэта ограничивается сферой эстетики. Позиция лирического героя в поэзии Б. Земенкова также пессимистична, пронизана чувством трагизма. Фиксация внимания на болезненной эмоциональности обусловливает повышенный интерес к нарушению личной гармонии (образ «зеркала-топи») В лирике Г. Сидорова находим и совершенно противоположные ощущения - восторга и радости. В сборнике «Ходули» Г. Сидорова лирический герой изображается идентично героям В Маяковского: он тоже чувствует свою творческую мощь, своей эмоциональностью охватывая весь мир, разрастаясь до космических масштабов.

Итак, стратегию деструктивности московские «экспрессионисты» доводят до уровня мироощущения, которое во многом определяет их поэтику Комплекс тем в лирике «экспрессионистов» центрируется идеей

деструктивности (война, смерть, безумие, страх). Мир в лирике «экспрессионистов» предстает деформированным, переживания лирического героя строятся на богатом спектре человеческих чувств, порой носящих амбивалентный характер, призванный усилить накал страстей, передать трагическое восприятие действительности.

Третья глава «Эсхатология в лирике "экспрессионистов"» представляет собой анализ лирики московских «экспрессионистов» с точки зрения их эсхатологических представлений.

Первый раздел «Образы из ветхозаветной эсхатологии в лирике "экспрессионистов"» содержит анализ ветхозаветных образов в лирике И Соколова, Б Земенкова, Г Сидорова Отмечается, что в творчестве «экспрессионистов» эсхатология трактуется по-разному: это и христианское понимание конца мира как пути к дальнейшему блаженному царству, это и видение гибели мира как страшной трагедии, рока, неминуемой катастрофы, присущее многим немецким экспрессионистам, и хилиастическое ожидание нового утопического времени.

Потоп - центральный ветхозаветный эсхатологический образ в лирике поэтов В этой связи появляется знаковый для «экспрессионистов» образ ковчега В Библии ковчег - корабль, несущий спасение Ковчег -мессианский символ союза Бога с людьми. Образ Ковчега символизирует завет с новым Ноем. Так актуализируется один из важнейших ветхозаветных эсхатологических сюжетов - потоп из Книги Бытия Тем самым открывается перспектива возможного возрождения человечества

Образы из ветхозаветной эсхатологии встречаются и в стихах немецких экспрессионистов. В стихотворении Пауля Цеха «Не сметь молчать» потоп выполняет функцию социального наказания, он призван восстановить справедливость в погрязшем от пороков мире В тексте Готфрида Бена «Позднее "Я"» ковчег соотносится с образом лемуров и наделяется отрицательным смыслом.

Чрезвычайно важным для исследования эсхатологии в стихах русских и немецких экспрессионистов оказывается образ города В поэтике Гурия Сидорова город - символ погрязшей в грехах цивилизации, приближающейся к катастрофе. Города и в изображении немецких поэтов-экспрессионистов, например, Георга Гейма, наделены отрицательными характеристиками Это города урбанистического кошмара, наполненные фабриками, машинами и скотобойнями Неоднократное упоминание города в названиях стихотворений немецких экспрессионистов («Демоны городов», «Бог города», «Город мук», «Проклятье большим городам») свидетельствует об актуальности образа в творчестве немецких поэтов.

Чрезвычайно значимым становится образ города и в лирике И Соколова Например, в стихотворении «Отрывок из шифрованной "Библии города" Ветхий Завет, 21-й», автор апеллирует к отрицательным значениям данного образа. Город у экспрессионистов - место во всех смыслах десакрализованное, Библия же - священная книга Столкновением антиномичных понятий достигается «шоковый» эффект Эсхатологический подтекст обнаруживается в названии («Ветхий Завет,

21-й»), однако «книга книг» не может быть пронумерована- Ветхий Завет -только один Тем не менее И Соколов утверждает, что существует 21-й Ветхий завет Возможно, число 21 предполагает, что речь идет о «библии нового времени» - XXI века «Новое бытие» у Соколова строится по принципиально другим законам (сакрализуется не духовное, а материальное), эти законы, по его мнению, управляют жизнью человечества двадцать первого века Тем самым поэт заявляет о себе как пророке, который предвидит будущее человечества. Средоточием пространства становится ресторан. Ресторан выступает центром Вселенной (так как речь все же идет о Библии) Подобная централизация образа ресторана у И. Соколова свидетельствует о десакрализованном статусе города (ибо сакральным центром остается храм). Поэт пророчествует о грядущем, его прогноз неутешителен, происходит разрушение человеческих ценностей, антиэстетика становится нормой (искусственная природа, мертвая музыка, обезличенная толпа)

Таким образом, в понимании «экспрессионистами» эсхатологии исключительно важными являются два аспекта: гибель мира и его преображение На фоне общей деформированной картины мира эсхатология у «экспрессионистов» предстает как понятие двойственное, содержание которого адресует как разрушению, так и перспективе преображения мира.

Во втором разделе «Новозаветные эсхатологические образы в лирике "экспрессионистов"» эсхатология в поэтических текстах «экспрессионистов» рассматривается сквозь призму образов, отсылающих к «Откровению Иоанна Богослова».

В свете христианской апокалиптики наиболее важным является образ Страшного Суда Образ появляется в сборнике Б. Земенкова «Стеарин с проседью- Военные стихи экспрессиониста». Согласно христианским представлениям, в день Суда мертвые восстанут из могил и предстанут перед Богом, который будет судить их Данный образ у Б Земенкова приобретает трагическую окраску, он символизирует обреченность лирического героя даже в аспекте вечности. Образ Страшного Суда встречается в творчестве немецких экспрессионистов, у Иоганеса Бехера в стихотворении «Распад» он также получает трагическую оценку, лирический герой Бехера разочарован как в жизни, так и в смерти.

В эсхатологическом смысле пламя Страшного Суда обладает очистительными свойствами В лирике Г Сидорова (сборник «Ялик») образ огня содержит положительную семантику «Прокаливание» душ грешников на огне освобождает их от греховной сути, оставляя «в душе» лишь положительные качества (на это указывает и существительное «вечность», и вектор направления пространства, обозначенный глаголом «вознесут») Местоимение «Нас», выделенное автором прописной буквой, подчеркивает, что спасение - удел избранных, для других же это Страшный Суд - без надежды на избавление Привлечение лексических средств из Библии («взыскующих», «вознесут», «спасение») придает образу торжественное звучание

В текстах «экспрессионистов» появляется образ «апокалиптической жатвы» Известно, что виноградная лоза в библейской интерпретации связана с Ноем У Г. Сидорова способность причаститься божественному - удел немногих избранных, этот удел отдается во власть поэта - нового пророка. Поэтому детализация образа винограда в стихотворении «Тикали часики Бегали мыши» (1920) имеет «пророческую» трактовку

В творчестве «экспрессионистов» одновременно с христианской эсхатологией формируется и другое видение «заката мира», явленное в образах современной цивилизации. Они рассматриваются в контексте свойственного экспрессионизму ощущения «конца мира» Эсхатологические образы частотны в сборнике И Соколова «А» В «Апокалиптическом чудовище» звучит интонация недоверия к возможностям современной цивилизации, способной привести человечество к трагическому финалу. Символически данная идея репрезентируется в гротескном уподоблении человеческой мысли острову Патмос (именно на этом острове Иоанну Богослову явилось пророчество Апокалипсиса). Телеграфные провода, паровые машины уподобляются огромному апокалиптическому организму Разлет пространства у Ипполита Соколова огромен, изображение перемещается с земли в космос, в котором появляется образ земного шара, обреченно плывущего по орбите. Технократический облик цивилизации наделяется отрицательным смыслом, что проявляется в специфике употребляемых поэтом лексических средств, прежде всего существительных «провода», «маяки», «уатгы», «калории», «метры», «котлы», «машины». По мнению И. Соколова, человечество, находящееся на пути прогресса, способствует приближению срашных апокалиптических времен (Отрицание урбанистического мира есть и в творчестве немецких экспрессионистов, он актуализируется в образе мегаполиса, уподобленного чудовищному существу В стихах Гейма город «безумствует», подобен «чреву полному мук».)

Эсхатологические образы в лирике «экспрессионистов» «оттеняются» темой войны У Б Земенкова мир погружается в состояние войны Отметим, например, что война в произведениях В. Газенклевера также обретает эсхатологическое звучание, война (как катастрофическое состояние мира) призвана расшатать онтологические основы бытия, разрушить «ветхий» космос, дабы на его месте был создан новый мир Аналогичные эсхатологические представления выявляются в лирике Г. Сидорова, в стихотворении «К небу» из сборника «Ялик» (1920)' война является вариантом эсхатологического сценария человеческой истории, одним из эпизодов, предваряющих гибель мира

Итак, сравнительный анализ позволяет резюмировать1 христианская эсхатология в лирике московских «экспрессионистов» воплощается в образах «Страшного Суда» и «мировой войны».

В разделе «Хилиастические образы в лирике "экспрессионистов"» излагается взгляд на специфику хилиазма в лирике И. Соколова, Б. Земенкова и Г. Сидорова.

Конструктивными - в аспекте трактовки «экспрессионистами» эсхатологии - являются хилиастические идеи В работе предлагается

характеризовать лирику «экспрессионистов» с учетом двух идей хилиазма- первая связана с эмпирическим процветанием («марксистский» хилиазм), вторая связана с собственно эсхатологической трактовкой человеческой истории. Хилиастические идеи в творчестве «экспрессионистов» формируют целый ряд образов и мотивов, когда доминирует изображение «нового» (более счастливого) мира. В комплексе мотивов можно выделить мотив процветания, мотив великой битвы, в ряду образов - образ «золотого века» (соотносимого с грядущим и настоящим временем), образы молодых и сильных героев.

В представлениях Г Сидорова после эры хаоса и страданий должно наступить преображение мира. Люди будут жить в счастливом обществе, в котором все будут молодыми (поэт постоянно подчеркивает молодость своих героев), причем это будет мир не эфемерный, а материальный. Подобное видение мира воплощается в сборнике «Стебли» Хилиастические мотивы заявлены в третьем стихотворении сборника, создается образ динамичного поколения - поколения молодых и сильных героев Необычайная жизненная сила подчеркивается в сравнении молодых людей с солнцем «Нас много, как много солнца / У русских степей» Солнце — символ поколения, устремленного к будущему как «золотому веку».

Концептуальной у поэта становится идея избранности. В стихотворении «Мы выходим Молодость вьется» идея приобретает смысл скорее эмпирический, нежели религиозный: всеобщее процветание редуцируется до уровня благополучного быта Идеальный мир представляется Г. Сидорову вечным праздником, где люди трудятся, соединяясь в едином порыве создается картина безмятежной жизни в новом мире заводов и фабрик Представление о мире как городе позволяет заключить, что идеалом будущего для поэта является урбанистическая цивилизация. Природа побеждена, она становится искусственной, что отражается в метафорике лирики Г. Сидорова («румяна заката», «щеке реки», «пеленках леса») В одном ряду находятся природные и антропоморфные явления, такие как «закат» и «свистки фабрик». Поэт создает антиномию дикой и окультуренной природы, воспроизводя один из мифов советского времени - о способности человека тотально управлять природой

В лирике Г. Сидорова доминируют образы, отсылающие прямо или косвенно к символике «золотого века» (образы «росы», «побега», «весны», «зари» и т п) Они воплощают обновление жизненного цикла, наступление «новой эры» Показательно, что «новое время» наступает не по воле Бога, именно человек становится его творцом. «Это мы раскрасили землю / В цвет молодой зари». Образ «золотого века» непосредственно связан с эксплицитной символикой «солнца» и «золота», образ акцентируется семантикой цвета в частотных эпитетах («пух золотой», «трава золотая»). Реалии советского быта в поэзии Г. Сидорова обрамляются сказочными рамками утопического (идеального) общества Мифологическая образность соединяется с бытовой сферой жизни. Однако, считает поэт, прежде чем наступит время благоденствия,

человечество должно пройти ряд очистительных испытаний. В «марксистском» хилиазме к таким испытаниям можно отнести сражение сил добра (пролетариат) и зла (буржуазии) В стихотворении «Не хотим мы кирпичных громад» развертывается мотив великой битвы. Эсхатологическую перспективу подчеркивает масштаб изображаемых событий - это целый мир В духе хилиазма изображается и время, «светлое» настоящее выступает антиподом первобытного (дикого) прошлого Прошлое - время варварства, а мыслимое настоящее является контрастом минувшему: в сборнике «Ходули» это время скороходов, электрических богов, время новых героев, похожих на сверхчеловека В светлом настоящем людям живется легко и свободно, что отвечает ожиданиям мессианского времени (сборник «Ведро огня»), легко преодолеваются пространства, а мечты становятся явью.

В целом хилиазм в лирике Г Сидорова представлен в аспекте эмпирического процветания

Хилиастические идеи актуальны и в поэзии Соколова и Земенкова.

Показательным является стихотворение И Соколова «Гибель Европы» (1921) Вначале содержание стихотворения определяет ветхозаветная эсхатология, потоп наделяется функцией очищения Катастрофы можно избежать, если люди вернутся к первоначальной чистоте, например, с помощью молитвы: «Люди, молитесь, молитесь, люди, а то...». Далее открывается другой смысловой пласт произведения, который следует считать визионерским Он открывается образом Гималаев, и это далеко не случайно, поэт был увлечен теософией Е. П. Блаватской По мнению Е П. Блаватской, Гималаи - таинственное место, местонахождение Шамбалы, где перед разрушением мира будет рожден новый Мессия -«Калки» у брахманов, Майтрея у буддистов, Иисус у христиан Образ Гималаев наделяется катастрофическими свойствами, подчеркивается трагический смысл происходящего. У Ипполита Соколова звери, люди - все исчезает в гигантском водовороте. С другой стороны, образу катастрофы противопоставляется образ «Антильских островов». Острова во многих культурах связаны с раем, новой жизнью («Острова блаженных»), с надеждой на новое существование после гибели мира. Стихотворение строится по принципу контрастного развития эсхатологического «сюжета» от гибели к преображению. Смысловая амбивалентность становится более резкой и непредсказуемой, чем в немецкой поэзии. Герои стихотворения И. Соколова (поэты и толпа) дуалистичны: «мы» - это поэты и безликая «толпа» Поэты являются избранными, им в период мировой катастрофы ничего не угрожает («Мы, поэты, будем спокойно слагать стихи, ну а вы?»), безликая же «толпа» обречена («Когда наступит последний час, / вы проклянете Великое Сегодня»). Кольцевая композиция стихотворения создается ветхозаветными образами нового Ковчега, Завета, Ноя Частотность образа Ноя в текстах московских «экспрессионистов» свидетельствует, что ему отводилась особая роль. В отдельном (девятом) пункте манифеста «Хартия экспрессиониста» И Соколов цитирует Евангелие от Луки «Не бойся, малое стадо, ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство» (Лука

12: 32) По мнению толкователей Апокалипсиса, под «мальм стадом» подразумеваются остатки ветхозаветной церкви, церкви первенствующей во времени, именно она в конце мира будет совершать новое, космическое богослужение. В таком контексте образы Ноя и ковчега у московских «экспрессионистов» приобретают новое хилиастическое звучание. Они соотносят себя с Ноем, его мессианскими функциями (стихотворения Соколова «Апокалиптическое чудовище» и «Гибель Европы» завершаются появлением образа Ноя).

Образ Ноя есть и у Б. Земенкова, косвенно он присутствует в лирике Г. Сидорова. Конфликты в земной жизни могут быть неразрешимыми, однако неминуемо спасение в трансцендентном измерении избавление наступит в эсхатологическом смысле. Судьба героя в лирике Б. Земенкова — вечное скитание, герой Бориса Земенкова — тот же Ной, ему предстоит пройти все испытания земной жизни, он вынужден страдать и обрести спасение, только войдя в ковчег («гроб») Образ человеческого черепа в стихотворении Ипполита Соколова - аллюзия, напоминающая об Адаме. Смысловое столкновение двух ветхозаветных образов (Ноя и Адама) отсылает к эсхатологической идее спасения В Библии Адам, первый человек, и Христос - два полюса человечества От Адама проистекает наказание людей, от Христа, нового Адама, в эсхатологическом контексте проистекает спасение. Вместе с тем Адам рассматривается в поэзии «экспрессионистов» как идеал первоначальной чистоты, к которому необходимо вернуться. Образ Адама как мифологема нового, преображенного человека широко эксплуатировался в экспрессионизме, в том числе и в немецком. Образ диктовался атмосферой ожидания мирового братства. «Новый человек» в творчестве экспрессионистов, в частности Л Рубинера, предстает новым Адамом, человеком света, преодолевшим духовную тьму предыдущих поколений.

Следовательно, хилиазм в произведениях «экспрессионистов» трактуется в двух аспектах У Г Сидорова он соотносится с образом рая, с мотивами избранности, финальной битвы между силами добра и зла «Марксистский» хилиазм (светская трактовка хилиазма) представлен образами и мотивами «золотого века» и земного процветания У И. Соколова и Б Земенкова хилиазм реализуется в эсхатологическом смысле: человек проходит эволюцию от праведника, пророка к новому Адаму. Путь преображения человека соотносится с образом Ноя, библейского патриарха. Наделенный мессианским значением, он находит отражение в идее «малого остатка» вселенской церкви и завершается в венце творения, новом Адаме, явившемся субъектом духовных исканий как немецких, так и русских экспрессионистов.

В Заключении подводятся итоги диссертационной работы, намечаются перспективы исследования темы

Эволюция стилевых тенденций в творчестве группы московских поэтов-«экспрессионистов» представлена двумя периодами: «имажинистским» (1919) и «экспрессионистским» (1920-1921) Существенные черты поэтики московских «экспрессионистов» в

«имажинистский» период: повышенная экспрессивность на фоне абстрактных манифестов, формализм, антиэстетизм Содержание манифестов московских «экспрессионистов» подтверждает их общность с русским авангардом по целому ряду признаков: эпатажность, отрицание опыта предшественников, квазинаучность, автоканонизация, эклектизм.

В лирике Бориса Земенкова реализованы представления о реальности как мире, наполненном страданием В амплитуде экспрессионистских приемов и средств его поэтики выявляется схематизация действительности, овеществление мира и человека, экспрессия одной детали, трагический диссонанс и контрастность образов Пафосность, утопичность, гиперболичность чувств доминируют в поэзии Гурия Сидорова, в ней обнаруживаются - в сопоставлении с практикой немецких экспрессионистов-такие стилевые черты, как абстрагирование от подробностей и интенсификация цвета в образной системе произведений Преобладание эсхатологических образов и мотивов позволяет соотносить лирику Ипполита Соколова с творчеством немецких экспрессионистов-визионеров (Георг Гейм и др.).

На фоне общей деформированной картины мира московских поэтов-«экспрессионистов» их эсхатологические представления и образы носят амбивалентный характер: катастрофическому состоянию мира противопоставлена перспектива преображения мира (что находит непосредственное отражение в поэтике) Хилиастические идеи в творчестве Г Сидорова трансформировались в мотивы избранности (мессианства), финальной битвы между силами добра и зла и воплотились в образах «золотого века» и земного процветания В творчестве И Соколова и Б Земенкова хилиазм реализуется в духовном смысле- человек проходит эволюцию от праведника, пророка к «новому Адаму». Путь преображения человека соотносится с библейским образом Ноя, завершается же этот путь венцом творения, новым Адамом -образом-концентрацией духовных исканий как немецких, так и русских поэтов-экспрессионистов

Основным выводом является утверждение, что поэзию И. Соколова, Б Земенкова, Г. Сидорова при всей противоречивости, некоторой размытости стилевых граней, иногда смыкающихся с имажинистской поэтикой, следует считать в плане содержания и поэтических средств, стилевых доминант экспрессионистской. Лирика московских поэтов соответствует принципиальным чертам экспрессионизма как направления и специфического мировоззрения (подчеркнутая трагичность, неразрешимость конфликтов, обращение к темам смерти, безумия, войны, одиночества, страха и обреченности, их конденсация в художественном мире поэтических сборников «экспрессионистов» 1920-1921 годов).

Основные положения диссертационного исследования изложены в следующих публикациях:

1 Нененко А А Московские экспрессионисты и русский поэтический авангард / А А Нененко // Вестник Тюменского государственного университета. - Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2006.

- № 8 - С 120-125

2. Нененко А. А. Экспрессионизм в русской культуре / А. А. Нененко // Региональная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы преподавания гуманитарных, социально-экономических и естественнонаучных дисциплин», 17 окт 2003 г. [посвящ 40-летию ТюмГНГУ: сборник науч -методических статей и тезисов] / редкол : Р. Я Кучумов, В Н. Евсеев и др. - Тюмень: Изд-во Вектор Бук, 2003. - С. 47-50

3 Нененко А. А Экспрессивность в русской прозе начала XX века К постановке вопроса / А А Нененко // От текста к контексту: Межвуз сборник науч работ / [под ред. Н Г Федосеенко; ред кол.:3 Я. Селицкая, В. И. Совбанова и др.]. - Ишим - Белово, 2004 - С. 127-132.

4 Нененко А А Поэтика экспрессионизма (на примере рассказа JI Н Андреева «Набат») / А А Нененко//Русская литература XX века Типологические аспекты изучения1 сборник науч. ст. / [Ред кол.: Л. А. Трубина, А. А. Газизова и др.]. - М., 2004. - С. 366-369

- (Шешуковские чтения, вып 9)

5 Нененко А. А Образы войны в лирике Бориса Земенкова и Вальтера Газенклевера (сравнительно-типологический анализ) / А. А. Нененко // XV Ершовские чтения: межвузовский сборник научно-методических статей / [под ред. Т. С. Лукошковой]. - Ишим- Изд-во ИГПИ им П П. Ершова, 2006 - С. 73-76

6. Нененко А. А. Эсхатология в лирике московских поэтов-«экспрессионистов» / А. А. Нененко //Вопросы филологических наук. -М , 2006. - №4. - С 17-20

7 Нененко А А Тематизациядеструктивности в лирике московских поэтов-«экспрессионистов» / А. А. Нененко // Актуальные проблемы современной науки. - М., 2006. - № 5. - С. 55-58.

8 Нененко А А Экспрессионизм в диалоге русской и немецкой культур/А А Нененко//Гуманитарные проблемы миграции социально-правовые аспекты адаптации соотечественников в Тюменской области Материалы II международной научно-практической конференции. Часть I Тюмень, 9-11 октября 2006 г / [под ред И. С Карабулатовой, Г. С Корепанова] -Тюмень Изд-во Вектор Бук, 2006. - С 197-201

9. Нененко А. А. Стихотворение Бориса Земенкова «А. Краевскому» (1920) поэтика деструкгивности / A.A. Нененко // От текста к контексту: межвузовский сборник научных работ / [под ред 3 Я Селицкой]

- Ишим. Изд-во ИГПИ им П П Ершова, 2006 - С. 92-94.

Издательство Ишимского государственного педагогического института им П П Ершова 627750, Тюменская область, г Ишим, ул Ленина, 1 Тел 2-14-44 Подписано в печать 20 04 07 Тираж 100 экз.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Нененко, Александр Александрович

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. ЭКСПРЕССИОНИЗМ В РОССИИ НАЧАЛА XX ВЕКА: ТИ- 13 ПОЛОГИЧЕСКИЕ ЧЕРТЫ, ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЙ КОНТЕКСТ, ЛИТЕРАТУРНЫЕ ГРУППЫ

1.1. Экспрессионизм как литературное явление. Основные типологические черты

1.2. Экспрессионизм в контексте русской культуры

1.3. Персоналии и поэтические группы русского экспрессионизма

1.4. «Экспрессионисты» и русский авангард

ГЛАВА И. ДЕСТРУКТИВНОСТЬ КАК СТРАТЕГИЯ ПОЭТИКИ МОС- 57 КОВСКИХ «ЭКСПРЕССИОНИСТОВ»

2.1. Лирика «экспрессионистов»: периодизация, типологические характеристики, стилевое своеобразие

2.2. Тематизация деструктивности в лирике «экспрессионистов»

2.3. Человек и мир в лирике «экспрессионистов»

ГЛАВА III. ЭСХАТОЛОГИЯ В ЛИРИКЕ «ЭКСПРЕССИОНИСТОВ»

3.1. Образы из ветхозаветной эсхатологии в лирике «экспрессиони- 104 стов»

3.2. Новозаветные эсхатологические образы в лирике «экспрессионистов»

3.3. Хилиастические образы в лирике «экспрессионистов»

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Нененко, Александр Александрович

Экспрессионизм как одно из наиболее противоречивых и парадоксальных художественных явлений в искусстве первой трети XX века вызвал множество полемических суждений, оценок в отечественном и зарубежном литературоведении. Вместе с тем, по общему мнению, экспрессионизм следует оценивать как значимое направление в искусстве и литературе авангарда начала века. Так, В. Н. Терехина, историк русского экспрессионизма, констатирует: «Экспрессионизм - направление в искусстве и литературе стран Запада первой четверти XX века, принадлежавшее широкому художественному движению, обобщенно называемому авангардом. Оно возвестило пересмотр доминирующих представлений о творчестве как объективном постижении жизни, воссоздаваемой в пластичных, узнаваемых формах. Разрыв с традициями искусства XIX века, примат субъективности, эксперимента и новизны становятся общими принципами для экспрессионизма как художественного явления. Особую важность в этой программе приобретает отказ от требований изображать действительность правдоподобно. Этой установке экспрессионизм противопоставил подчеркнутую гротескность образов, культ деформации в самых разных ее проявлениях» [190, с. 1222-1223] (здесь и далее первая цифра в квадратных скобках обозначает порядковый номер источника в списке литературы, после запятой указаны страницы. - А. Н.).

Экспрессионизм как направление возникает в Германии, распространяется на все виды пластических искусств, а затем приходит в литературу. Накануне первой мировой войны формируются основные группы экспрессионистов: «Мост» (в состав группы входили Геккель, Кирхнер, Шмидт-Ротлюф, Нольде, Пехштейн), «Голубой всадник» (Кандинский, Марк, Маке, Явленский,

Канольдт, Хофер, Кубин, Кокошка, Клее и др.). Кроме того, существовала и группа «активистов», примыкавших к экспрессионизму, но имевших несколько иную идейно-художественную программу [см.: 129, с. 15].

В 1910 - 1920-х годах экспрессионизм распространяется и в других странах: в России появляется группа «экспрессионистов» во главе с Ипполитом Соколовым, в Бельгии - это поэт Пауль ван Остайен и журнал «Хет гети» (1916), в Югославии - группа Станислава Винавера, в Румынии - художник Матис Тейч; в Польше - группа «Здруй», а в Чехословакии - группа «Осма» [188, с. 23].

Творчество московских «экспрессионистов» (1919-1921гг.) - одна из самых малоисследованных областей русского авангарда. Наиболее полно экспрессионистские тенденции воплотились в лирике Ипполита Васильевича Соколова, Бориса Сергеевича Земенкова, Гурия Александровича Сидорова. «Экспрессионисты» стали группой, представители которой отдавали себе отчет в общности с европейским экспрессионизмом. (Слово «экспрессионисты» в данном исследовании является названием группы указанных московских поэтов, манифесты и творческая практика которых позволяет констатировать их причастность к экспрессионизму в европейской и русской литературе.)

Отправной точкой диссертационного исследования служило стремление понять, являлось ли творчество Ипполита Соколова, Бориса Земенкова, Гурия Сидорова близким немецкому экспрессионизму, в чем состоит сходство и различие поэтики «экспрессионистов» и экспрессионизма в целом.

Мы исходим из того, что стилеобразующим и мировоззренческим факторами поэзии московских «экспрессионистов» являются поэтика деструктив-ности и эсхатологические представления И. Соколова, Б. Земенкова, Г. Сидорова.

Данные проблемы не рассматривались в работах по творчеству перечисленных поэтов. Своеобразие же их лирики выявляется при сопоставлении с аналогичными художественными практиками. Между тем вопросы связи творчества московских «экспрессионистов» с немецким поэтическим экспрессионизмом до сих пор остаются открытыми, что обусловлено и отсутствием работ о типологических схождениях между произведениями немецких и русских по-этов-«экспрессионистов», и недостаточно разработанной спецификой экспрессионизма на русской почве, что и определяет актуальность темы исследования.

Исследование вводит творчество русских поэтов-«экспрессионистов» в широкий контекст немецкого поэтического экспрессионизма. В работе исследуются проблемы историко-типологического характера, типологических параллелей (между русскими и немецкими поэтами-экспрессионистами, представителями других групп русского поэтического авангарда - имажинистами и футуристами), своеобразие поэтики группы Ипполита Васильевича Соколова, а также рассматриваются типологически сходные с немецким экспрессионизмом темы и образы лирики «экспрессионистов».

Экспрессионизм является эстетической реакцией на натурализм и импрессионизм. В программах экспрессионистов и импрессионистов много сходного: иррациональность, отказ от подражания природе и т.д. Однако в творческой практике экспрессионистов искусству изображения противостоит искусство выражения; это принципиальное различие подчеркивал Эрнст Толлер, утверждавший, что в новом искусстве «реальность должна быть пронизана светом идеи» [85, с. 5-10].

Объект изображения в экспрессионизме - субъективный мир художника, когда особое внимание уделяется интуиции и инстинктам. В отображении действительности экспрессионисты отказываются от аристотелевского мимезиса, их интересует сугубо авторское преломление бытия в художественной форме; «.оттенки стиля, - по мнению Вальдена, - не так важны, главное - отказ художника от подражания природе» [188, с. 8].

В текстах экспрессионистов манифестация субъективного начала, апологетика чувственного приводят к схематизму, в котором теряется и растворяется основной смысл сказанного: «Экспрессионизм не хочет более заменять художественное творчество воспроизведением душевных процессов. Но он поэтому еще не отказывается пока от душевного. Но оно не столько анализируется, сколько выражается в момент сильного возбуждения. Оно хочет быть непосредственным выражением чувства, а не взвешивающего рассудка» [112, с. 92].

А. Эльяшевич выделяет следующие черты экспрессионизма как художественной системы: существенный разрыв изображаемого с изображением, де-миургический пафос экспрессивного художника, эскалация негативных, болезненных импульсов в отражении художником внешнего мира, деформация действительности, постижение мира в художественном экстазе [156, с. 132]. Ведущие признаки поэтики экспрессионизма - это абстракция стилистических конструкций, антимимезис, гипертрофированное гротескное изображение бытия, схематизм, антипсихологизм, теургия, контрастность, деформация эмпирической реальности, мистичность, тяга к примитиву.

Параметры мироощущения экспрессионизма были обусловлены сменой позитивистских воззрений иррациональными, интуитивистскими теориями Анри Бергсона, Артура Шопенгауэра, философией персонализма и экзистенциализма. Нельзя не отметить влияние на экспрессионизм философии Ницше. Хотя экспрессионизм принадлежал к постницшеанской эпохе, многие экспрессионисты увлекались учением Ницше, изучали его философию в университетах, писали о нем научные исследования. К знаковым для экспрессионизма личностям относился и Зигмунд Фрейд, родоначальник теории бессознательного.

Среди философов, повлиявших на экспрессионизм, можно назвать имена Эрнста Маха, по фамилии которого названо крупное течение философской мысли, Эдмонда Гуссерля, родоначальника феноменологии, Генриха Риккерта, представителя неокантианства, Вильгельма Дильтея, Теодора Липпса, психолога-теоретика. Также были популярны Р. Штайнер и Е. П. Блаватская. Нельзя не отметить увлечение немецких экспрессионистов русской культурой. Творчество Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, православная иконопись, русское лубочное искусство - все это вызывало у экспрессионистов живой интерес. При всем многообразии философских предпочтений немецких экспрессионистов важной явилась установка на апологию духовного мира человека, всего того, что В. Кандинский называл «внутренним опытом».

Экспрессионизм в философском плане выходит далеко за рамки конкретного течения или направления, его называют «новейшим трагическим сознанием» [193, с. 130-131]. Это обусловлено реалиями немецкой истории: эпохой первой мировой войны, кризиса позитивистского мышления и искусства, мрачных ницшеанских пророчеств. В творчестве экспрессионистов прослеживаются анархический пафос и тема Апокалипсиса. От философии Ницше в экспрессионизме - чувство безмерного одиночества, метафизической пустоты. На место Бога приходит искусство - «последняя метафизическая деятельность человеческого духа» [82, с. 48]. Влиянием идей Ф. Ницше во многом обусловлен и нигилизм экспрессионистов. Эстетика нигилизма стала основой для всевозможных эстетических концепций экспрессионистов, базисом для формирования различных деструктивных мотивов в их творчестве.

Угловатость, «каллигаризм» (Л. Ришар) художественного повествования во многих произведениях экспрессионистов обусловлены вниманием к феномену бессознательного, влиянием философии 3. Фрейда, отсюда и особая эротика экспрессионизма, «черный эрос» (Л. Ришар), внимание к маргинальным слоям общества, подчеркнутый физиологизм. Трагическая суггестия экспрессионизма обусловливает (на уровне эстетики и в области экспрессии) историческую связь с искусством готики, немецким романтизмом, поставившим экспрессионизм в рамки «барочного слома искусства». Художественный мир экспрессионистов парадоксален и богат антиномиями: от маленького человека до сверхчеловека, от Апокалипсиса до всеобщего преображения и нового Завета, от хаоса к абсолютной гармонии, от нечеловеческой жестокости окружающего мира к всеобщему братству человечества. Демиургический пафос экспрессионизма провоцирует появление образов нового (Третьего) Завета и всечеловеческого братства.

Московские «экспрессионисты» справедливо могут быть отнесены к «поэтам второго ряда». Действительно, в их поэзии много подражательного, зависимого от имажинистов. Справедливо также причислить данную группу поэтов к «маргинальным» группам русского авангарда.

Следует отметить, что в ряду существующих исследований лишь отдельные статьи и монографии опосредованно адресуются к проблемам изучения экспрессионистских тенденций в лирике рассматриваемых в настоящей диссертации поэтов.

Вслед за В. Н. Терехиной нельзя не признать, что экспрессионизм в лирике московских поэтов предстает явлением «диффузным» [144, с. 171], в нем прослеживается «имажинистская» доминанта [143, с. 55]. Тем не менее В. Н. Терехина пишет о том, что «в манифестах Соколова, помимо эпатажного самоутверждения, было немало близких к работам Эдшмида положений, в частности, об интуитивном принципе постижения сути вещей, о распространении экспрессивности на всех мировых гениев прошлого, о необходимости объединить формальные достижения футуристов с философской программой» [143, с. 56]. Ценность работы В. Н. Терехиной состоит в том, что в научный оборот вводятся малоизвестные художественные тексты и манифесты русских «экспрессионистов», интерес представляет и историко-литературная сторона ее исследований.

Иной точки зрения придерживается И. Н. Югова. В работе 2000-го года она утверждает: «.несмотря на самоопределение, стихи Соколова ни по тематике, ни по средствам создания выразительности, ни по своей сути не являются экспрессионистскими» [161, с. 49].

В монографии И. Е. Васильева «Русский поэтический авангард XX века» (2000) лирика «экспрессионистов» рассматривается как часть русского авангарда, а в связи с избранным ракурсом анализируются некоторые аспекты лирики и мироощущения поэтов.

К творчеству московских «экспрессионистов» проявляли интерес зарубежные исследователи А. Пашкевич (Польша, 1999), JI. Ришар (Франция, 2003).

Характерной чертой работ зарубежных исследователей является то, что они не воспринимают творчество «экспрессионистов» как малоинтересный подражательный эпизод в истории русского авангарда, а рассматривают их декларации и художественную практику как органичную часть общеевропейского экспрессионизма.

Таким образом, идентификация поэтики московских «экспрессионистов» остается проблемой, требующей пристального внимания, детального анализа.

Объект исследования в нашей диссертационной работе - лирика поэтической группы «экспрессионистов» (И. Соколов, Б. Земенков, Г. Сидоров) 1919-1921 годов. Материалом для исследования служили поэтические сборники И. Соколова «Полное собрание сочинений: Издание не посмертное. Не стихи», «Бунт экспрессиониста» (1919), «Экспрессионизм» (1920), «А», «Гибель Европы» (1921), Б. Земенкова «Стеарин с проседью: Военные стихи экспрессиониста», «От мамы на пять минут» (1920), Г. Сидорова «Ведро огня», «Ялик», «Стебли», «Ходули», «Расколотое солнце» (1920).

Предмет исследования - экспрессионистские тенденции в поэтике Ипполита Соколова, Бориса Земенкова, Гурия Сидорова (1919-1921 гг.).

Цель исследования состоит в изучении специфики стилевых тенденций в поэтике московских «экспрессионистов» на фоне немецкого экспрессионизма и русского поэтического авангарда.

Цель работы предполагает решение следующих задач:

- выявить влияние русского поэтического авангарда на поэтику «экспрессионистов» (теория и художественная практика);

- рассмотреть специфику поэтики «экспрессионистов» в сопоставлении с немецким экспрессионизмом;

- исследовать стадиальное развитие стилевых тенденций в творчестве московских «экспрессионистов»;

- проследить эсхатологические мотивы и образы в поэтике И. Соколова, Б. Земенкова и Г. Сидорова.

Методологической и теоретической основой диссертационного исследования являются труды русских и зарубежных ученых - М. М. Бахтина, И. Е. Васильева, А. Н. Веселовского, В. В. Виноградова, Ю. М. Лотмана, Н. С. Павловой, О. Вальцеля, А. Пашкевич, а также культурологические исследования Е. М. Мелетинского, В. Хофмана, М. Элиаде и др.

Диссертация является историко-литературной работой, в анализе литературно-эстетических феноменов автор опирается на сравнительно-исторический и сравнительно-типологический методы исследования.

Научная новизна исследования определяется тем, что впервые поэтика русских «экспрессионистов» рассмотрена в широком контексте русского поэтического авангарда и немецкого экспрессионизма. Уточняется специфика экспрессионизма в лирике московских поэтов Ипполита Соколова, Бориса Земенкова, Гурия Сидорова.

Впервые исследованы эсхатологические образы в лирике «экспрессионистов» (1919-1921).

Деструктивность трактуется как один из доминирующих факторов, определивших мироощущение и литературную практику поэтов, установлена стадиальность развития стилевых тенденций в их творчестве.

Положения, выносимые на защиту:

1. Стадиальное развитие стилевых тенденций в поэтике «экспрессионистов» можно разделить на два этапа: «имажинистский» (1919 г.) и «экспрессионистский» (1920-1921 гг.). Поэтика «экспрессионистов» на первом этапе находилась под большим влиянием формализма «имажинистов». Для второго периода характерно усиление стилевых тенденций, свойственных немецкому экспрессионизму.

2. В поэтике «экспрессионистов» выявляется сходство с немецким поэтическим экспрессионизмом в стилевых доминантах (гротеск, контраст, схематизм), в репрезентации деструктивной картины мира, трактовке определенных тем и образов.

3. В творчестве «экспрессионистов» эсхатология трактуется по-разному: это и христианское понимание конца мира как пути к дальнейшему блаженному царству, и визионерское видение гибели мира как трагедии, рока, неминуемой катастрофы.

Теоретическая значимость диссертационного исследования содержится в расширенном представлении о поэтике «экспрессионистов» в плане эсхатологических представлений и поэтики деструктивности. Экспрессионизм как стилевая тенденция в русской литературе начала XX века рассматривается в синхронном и диахронном аспектах.

Практическая значимость исследования заключается в возможности применения его результатов в работах филологов по вопросам творчества «экспрессионистов», в курсах истории русской литературы XX века, в спецкурсах и спецсеминарах по проблемам изучения русского поэтического авангарда.

Материалы диссертации апробированы на межвузовских, международных конференциях в Москве (2003, 2004, 2006), Тюмени (2003, 2006), Ишиме (2004, 2006), обсуждались на заседаниях кафедры литературы Ишимского государственного педагогического института им. П. П. Ершова.

Основные результаты исследования представлены в девяти публикациях общим объемом 3 п. л.

Структура диссертации. Диссертация состоит из Введения, трех глав и Заключения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лирика московских поэтов-"экспрессионистов" 1919-1921 годов"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Если в Германии экспрессионизм развивался в противовес течениям импрессионизма и натурализма, то в России экспрессионизм как стилевая тенденция формировался в авангардном футуристическом и постфутуристическом пространстве.

Эволюция стилевых тенденций в творчестве группы московских поэтов-«экспрессионистов» представлена двумя периодами - «имажинистским» (1919 год) и «экспрессионистским» (1920-1921 годы). s

Существенные черты поэтики московских «экспрессионистов» в «имажинистский» период: повышенная экспрессивность на фоне абстрактных манифестов, формализм, антиэстетизм. Содержание манифестов московских «экспрессионистов» подтверждает их общность с русским авангардом по целому ряду признаков: эпатажность, отрицание опыта предшественников, квазинаучность, автоканонизация, эклектизм.

Экспрессионистский» период 1920-1921 годов представлен творчеством Бориса Земенкова, Гурия Сидорова, сюда могут быть отнесены поздние стихи Ипполита Соколова.

В экспрессионистский период сформировались основные стилевые черты поэтики «экспрессионистов», представленные также и в немецком экспрессионизме: гротескность, контрастность, схематизм изображения действительности, радикализация цвета, симультанность стиля.

В поэтике И. В. Соколова, Б. С. Земенкова, Г. А. Сидорова экспрессионистские тенденции проявлялись по-разному. Эволюция экспрессионизма в творчестве московских поэтов наиболее полно и противоречиво отразилась в лирике Ипполита Соколова. Творчество И. Соколова (особенно на раннем этапе) - формальный эксперимент, нацеленный на шок, агрессивное воздействие на читателя.

От подражания имажинизму в 1919 году поэт пришел к экспрессионистской поэтике в лирике 1921 года, отмеченной эсхатологической тематикой. Экспрессионистские тенденции у Ипполита Соколова проявились на уровне системы выразительных средств, это выражалось в эсхатологических картинах, в эпатажных образах, созданных в рамках эстетики безобразного.

В лирике Бориса Земенкова реализованы представления о реальности как мире, наполненном страданием. В амплитуде экспрессионистских приемов и средств его поэтики выявляется схематизация действительности, овеществление мира и человека, экспрессия одной детали, трагический диссонанс и контрастность образов. Главным мотивом становится изображение разрушающегося на глазах мира: реальность воплощается как мир деструктивный, мир страдания, войны, боли, смерти и одиночества.

Пафосность, утопичность, гиперболичность чувств доминируют в поэзии Гурия Сидорова, в ней обнаруживаются - в сопоставлении с практикой немецких экспрессионистов - такие стилевые черты, как абстрагирование от подробностей и интенсификация цвета в образной системе произведений. Стратегию схематизации действительности поэт особенно часто использует в создании собирательного образа «нового человека», нового поколения - молодых и сильных героев, способных преобразить мир.

Типологически сходными с немецким экспрессионизмом у московских поэтов являются деструктивность, абстрактность изображения с тяготением к сущностному, преобладание гротеска как стилеобразующей категории, контраст, симультанность стиля.

Общей чертой творчества «экспрессионистов» является стратегия деструкции действительности, деструктивность выявляется в репрезентации экспрессионистской картины мира, в тематике, в позиции лирического героя, в пространственных характеристиках. Стратегия деструкции определяется трагическим мировосприятием «экспрессионистов» (они преимущественно сосредоточены на изображении негативных сторон действительности), она обусловила ведущие принципы, приемы и средства их поэтики.

На фоне общей деформированной картины мира московских поэтов-«экспрессионистов» их эсхатологические представления и образы носят амбивалентный характер: катастрофическому состоянию мира противопоставлена перспектива преображения мира (что находит непосредственное отражение в поэтике). Эсхатологические образы развивались в контексте апокалиптики и хилиазма.

В творчестве «экспрессионистов» эсхатология трактуется по-разному, как христианское понимание конца мира и пути к дальнейшему блаженному царству, как визионерское видение гибели мира - страшной трагедии, рока, неминуемой катастрофы, как хилиастическое ожидание нового светлого мира -отчасти утопического.

В спектре образов лирики «экспрессионистов» один из центральных -образ гибели мира. Обобщенное художественное отражение этого ведущего мотива может актуализироваться как в ветхозаветном контексте (и символике), так и в образах Нового завета.

Главные ветхозаветные эсхатологические образы в поэзии «экспрессионистов» - потоп, символически сопутствующий ему образ ковчега, он соответствуют и деформированной картине действительности и хилиастическим ожиданиям преображенного земного мира.

Сопоставительный анализ творчества московских поэтов и немецких экспрессионистов позволяет сделать вывод о том, что христианская эсхатология в лирике «экспрессионистов» воплощается в образах, адресующих к Откровению Иоанна Богослова, - в образах «Страшного Суда» и «мировой войны».

Одновременно с художественной «транскрипцией» христианской эсхатологии в текстах «экспрессионистов» воплотилось и другое видение «заката мира», явленное в образах современной цивилизации (они появляется в парадигме свойственного экспрессионизму ощущения конца мира). Современность видится «экспрессионистам» как время, предшествующее концу света, но вместе с тем и преображения, рубеж, на границе которого старый мир гибнет в результате катастрофы, в преддверие новой эпохи.

Хилиастические идеи в творчестве Г. Сидорова трансформировались в мотивы избранности (мессианства), финальной битвы между силами добра и зла и воплотились в образах «золотого века» и земного процветания. В творчестве И. Соколова и Б. Земенкова хилиазм реализуется в духовном смысле: человек проходит эволюцию от праведника, пророка к «новому Адаму». Путь преображения человека соотносится с библейским образом Ноя, завершается же этот путь венцом творения, новым Адамом - образом-концентрацией духовных исканий как немецких, так и русских поэтов-экспрессионистов.

Экспрессионизм в поэтике И. Соколова, Б. Земенкова, Г. Сидорова сводится либо к редукции, либо к гипертрофии формы и может быть обозначен как «редуцированный экспрессионизм».

Поэзия И. Соколова, Б. Земенкова, Г. Сидорова при всей противоречивости, некоторой размытости стилевых граней, иногда смыкающихся с имажинистской поэтикой, следует считать в плане содержания и поэтических средств, стилевых доминант экспрессионистской. Лирика московских поэтов соответствует принципиальным чертам экспрессионизма как направления и специфического мировоззрения (подчеркнутая трагичность, неразрешимость конфликтов, обращение к темам смерти, безумия, войны, одиночества, страха и обреченности, их конденсация в художественном мире поэтических сборников «экспрессионистов» 1920-1921 годов).

Безусловно, творчество московских «экспрессионистов» следует рассматривать как типологическое художественное явление в контексте модернизма и авангарда первых десятилетий XX века. На наш взгляд, было бы целесообразным в дальнейшем исследовать интенсификацию экспрессионистских тенденций на материале поэтического наследия других литературных групп русского авангарда, обращаясь к малоизвестным страницам и именам, представляющим литературный процесс этого времени.

Список научной литературыНененко, Александр Александрович, диссертация по теме "Русская литература"

1. Художественные тексты, манифесты, мемуары:

2. А /Соколов И. //0,21 XX в. Р.С.Ф.С.Р.С. С. 11-14.

3. Андреев, Л. Н. Красный смех / Л. Н. Андреев // Избранные рассказы и повести. Минск: Изд-во БГУ им. В. И. Ленина, 1981. - С. 130-137.

4. Апокалипсис. Откровение Иоанна Богослова; коммент. Александр Мень. Рига, 1992.

5. Апокрифические сказания: Патриархи, пророки и апостолы сост., вступ. ст., коммент. В. Витковского. СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2005. -450 с.

6. Библия. Книги Священного Писания. Ветхого и Нового Завета. М.,2005.

7. Брох, Г. Дух и дух времени / Г. Брох // Называть вещи своими именами: прогр. выступления мастеров запад. европ. лит. XX в.; сост., предисл., общ. ред. Л. Г. Андреева. - М.: Прогресс, 1986. - С. 377-381.

8. Вам. От ничевоков чтение. М.: Хобо, 1920. - С. 3-20.

9. Воззвание экспрессионистов о созыве Первого Всероссийского конгресса поэтов. М., 1920. - С. 3-7.

10. Гофман, Эрнст Теодор Амадей. Эликсиры сатаны: Ночные рассказы / Эрнст Теодор Амадей Гофман; пер. с нем.. М.: Республика, 1992. - С. 190193.

11. Земенков, Б. Корыто умозаключений. Экспрессионизм в живописи / Борис Земенков. М., 1920. - С. 2-8.

12. Земенков, Б. Стеарин с проседью: Военные стихи экспрессиониста / Борис Земенков. М., 1920. - Без пг.

13. Кунин, И. Б. М. Лапин. Воспоминания о поэте и человеке / И. Кунин // Вопросы литературы 2001. - № 3. - С. 263-273.

14. Лапин, Б. Молниянин / Б. Лапин. М.: Московский Парнас, 1922. -С. 5-26.

15. Лапин, Б. 1922-я книга стихов / Б. Лапин. М.: Московский Парнас, 1923.-С. 3-54.

16. Литературные манифесты от символизма до наших дней. М.: XXI век; Согласие, 2000. - С. 323-325.

17. Маяковский, В.В. Избранные сочинения / В.В. Маяковский // Избр. соч. в2-хт.-М.: Художественная литература, 1981.-Т. 1.-С. 61-84.

18. Мой век, мои друзья и подруги: воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова: сб. М.: Московский рабочий, 1990. - С. 84-735.

19. От мамы на пять минут / Земенков Б. // Фаршированные манжеты. Холодно. XX в. - М„ 1920. - С. 7-14.

20. От Рюрика Рока чтения: Ничевока Поэма. М.: Хобо, 1922. - С. 3-15.

21. Святой Андрей, архиепископ Кесарийский. Толкование на Апокалипсис святого Иоанна Богослова. Мн.: Свято-Елисаветинский монастырь, 2005.-248 с.

22. Сидоров, Г. Ведро огня / Гурий Сидоров. М., 1920. - Без пг.

23. Сидоров, Г. Расколотое солнце: поэма / Гурий Сидоров. М.; 1920 -Без пг.

24. Сидоров, Г. Стебли / Г. Сидоров. М., 1920. - С. 3-14.

25. Сидоров, Г. Ходули / Г. Сидоров. -М., 1920. С. 3-15.

26. Сидоров, Г. Ялик / Гурий Сидоров. М., 1920. - Без пг.

27. Собачий ящик. М.: Хобо, 1922. - С. 5-14.

28. Соколов, И. Бунт экспрессиониста / И. Соколов. М., 1919. - С. 216.

29. Соколов, И. Полное собрание сочинений: Издание не посмертное. Не стихи / И. Соколов. М., 1919. - С. А-Ж.

30. Соколов И. Экспрессионизм / И. Соколов. М., 1920. - С. 3-7.

31. Сумерки человечества: лирика немецкого экспрессионизма, вступ. ст. В. Н. Топорова. -М.: Московский рабочий, 1996. 271 с.

32. Тракль, Г. Избранные стихотворения пер. с нем. / Георг Тракль -М.: Carte Blanche, 1994. С. 3-31.

33. Тракль, Георг Стихотворения. Проза. Письма, пер. с нем. состав., коммент. А. Белобратова; предисл. В. Метглаля. / Георг Тракль // СПб.: «Symposium», 2000. - 640 с.

34. Бахтин, М. М. К методологии гуманитарных наук / М.М. Бахтин // Эстетика словесного творчества. М., 1986. - С. 55-98.

35. Бахтин, М. М. Проблемы поэтики Достоевского / М.М. Бахтин // -М., Худож. лит., 1972. 470 с.

36. Беньямин, В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости / В. Беньямин // Киноведческие записки ВНИИК. 1989. Вып. 2.-С. 164-165.

37. Бергсон, А. Собрание сочинений в 4-х т. М.: Московский клуб, 1992.-Т. 1.-С. 37-114.

38. Бердяев, Н. А. Опыт эсхатологической метафизики (Творчество и объективация) / Бердяев Н. А. // Царство Духа и царство Кесаря. М., 1995. -С. 200-205.

39. Бобринская, Е. А. Мотивы «преодоления человека» в эстетике русских футуристов / Е. А. Бобринская // Вопросы искусствознания. 1994. - № 1. -С. 199-202.

40. Богемская, К. Г. Понять примитив. Самодеятельное, наивное и аутсайдерское искусство в XX веке / К. Г. Богемская. СПб.: Алетейя, 2001. -185 с.

41. Богомолов, Н. А. Русская литература начала XX века и оккультизм / Н. А. Богомолов. М.: Новое лит. обозрение, 2000. - 560 с.

42. Больнов, О. Ф. Философия экзистенциализма / О. Ф. Больнов. СПб.: Лань, 1999.-222 с.

43. Васильев, И. Е. Русский поэтический авангард XX века / И. Е. Васильев. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2000. - С. 10-190.

44. Веселовский, А. Н. Историческая поэтика / А. Н. Веселовский; вступ. ст. И. К. Горского; коммент. В. В. Мочаловой. М.: Высш. шк., 1989. -404 с.

45. Вздорнов, Г. И. Фрески Феофана Грека в церкви Спаса Преображения в Новгороде / Г. И. Вздорнов. М.: Искусство, 1876. - 372 с.

46. Виноградов, В. В. Поэтика русской литературы / В. В. Виноградов. -М.: Наука, 1976.-511 с.

47. Воскресенская, М. А. Символизм как мировидение Серебряного века: Социокультурные факторы формирования общественного сознания российской культурной элиты рубежа XIX-XX веков. / М. А. Воскресенская; науч. ред. А. Н. Жеравина. М.: Логос, 2005. - 236 с.

48. Григоренко, А. Ю. Эсхатология, милленаризм, адвентизм: история и современность. Философско-религиоведческие очерки / А. Ю. Григоренко. -СПб.: Европейский Дом, 2004. С. 10-392.

49. Гурьянова, Н. С. Крестьянский антимонархический протест в старообрядческой эсхатологической литературе периода позднего феодализма / Н. С. Гурьянова. Новосибирск, 1998. - С. 35-47.

50. Гуссерль, Э. Кризис европейских наук и трансцедентальная феноменология / Э. Гуссерль // Вопросы философии, 1992. № 7. - С. 136

51. Давыдов, Ю. Апокалипсис атеистической религии. С. Булгаков как критик революционистской религиозности / Давыдов 10. // Вопросы литературы. 1993. - вып. 9. - С. 93-129.

52. Деготь, Е. Террористический натурализм / Е. Деготь М.: Ad Marginem, 1998- 128 с.

53. Дильтей, В. Описательная психология / В. Дильтей. СПб.: Алетейя, 1996.-С. 56-69.

54. Дранов, А. В. Поэзия экспрессионизма к вопросу о методе / А. В. Дранов. -М.: МГУ, 1980.-С. 17.

55. Евсеев, В. Н. Мифологические рассказы юга Тюменской области. Былички и бывальщины: учеб. пособие / В. Н. Евсеев. М.: Изд-во Прометей, 2004.-С. 169-185.

56. Жаккар, Ж.-Ф. Даниил Хармс: театр абсурда реальный театр // Театр. -1991.-№11.-С. 18-26.

57. Жирмунский, В. М. Поэтика русской поэзии / В. М. Жирмунский. -СПб.: Азбука-классика, 2001. 496 с.

58. Жукоцкая, 3. Р. Свободная теургия: культурфилософия русского символизма / 3. Р. Жукоцкая. М.: РГГУ, 2003. - 288 с.

59. Заманская, В. В. Экзистенциальная традиция в русской литературе XX века. Диалоги на границах столетий: учеб. пособие. / В. В. Заманская. М.: Флинта: Наука, 2002. - 304 с.

60. Ишимбаева, Г. Г. Образ Фауста в немецкой литературе XVI-XX веков: учеб. пособие / Г. Г. Ишимбаева. М.: Флинта: Наука, 2002. - 262 с.

61. Казарин, Ю. В. Филологический анализ поэтического текста: учеб. для вузов / Ю. В. Казарин. М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2004.-432с.

62. Кацис, JI. Ф. Русская эсхатология и русская литература / JT. Ф. Кацис. -М.:ОГИ, 2000.-С. 7-656.

63. Колотаев, В. А. Мотивы деструкции в русской литературе XIX XX веков / В. А. Колотаев. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 1999. - 295 с.

64. Колотаев, В. А. Поэтика деструктивности / В. А. Колотаев. Ставрополь: Изд-во СГУ, 1997. - 188 с.

65. Косарев, А. Философия мифа: Мифология и ее эвристическая значимость: учеб. пособие для вузов / А. Косарев. М.: Пер СЭ; СПб.: Университетская книга, 2000.-304 с.

66. Кузякина, Н. Черты лирической драмы / Н. Кузякина // Мир современной драмы. Л., 1985. - С. 72-89.

67. Лихачев, Д. С. Поэтика древнерусской литературы. / Д. С. Лихачев -3-е изд. М.: Наука, 1979. - 360 с.

68. Лосев, А. Ф. Гротеск. История эстетических категорий / А. Ф. Лосев. -М., 1965.-С. 12-25.

69. Лотман, Ю. М. О семиосфере / Ю. М. Лотман // Избр. ст. / Ю. М. Лотман. Таллин, 1992. - Т. 1. - С. 12-26.

70. Лотман, Ю. М. Текстовые и внетекстовые структуры / Ю. М. Лотман // Ю. М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М., 1994. -С. 201-239.

71. Луначарский, А. В. Собр. соч. в 8 т. М., Художественная литература. - 1965.-Т. 5. -С. 415.

72. Манн, Ю. Встреча в лабиринте. Франц Кафка и Николай Гоголь / Ю. Манн // Вопросы литературы. 1999. -№ 2. - С. 162-187.

73. Маркевич, Г. Основные проблемы науки о литературе / Г. Маркевич. -М.: Прогресс, 1980.-С. 183-185.

74. Мароши, В. В. Имя автора (историко-типологические аспекты экспрессивности) / В. В. Мароши. Новосибирск: Изд-во Новосибирского унта, 2000.- 183 с.

75. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа / Е. М. Мелетинский. 3-е изд., репринтное. - М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 2000. - С. 15-298.

76. Мень, А. В. Как читать Библию / А. В. Мень. В 3-х ч - СПб.: Фонд им. Александра Меня и Общество друзей Священного Писания, 1998. - Ч. 3. -406 с.

77. Минералов, Ю. И. История русской литературы XX века ( 19001920-е годы): учеб. пособие / Ю. И. Минералов. М.: Высш. шк., 2004. - 430 с.

78. Мистическое богословие Восточной Церкви: пер. с древнегреч., сост. и предисл. Л. С. Кукушкина; худож.-оформ. Б.Ф. Бублик. М.: ООО Изд-во ACT; Харьков: Фолио, 2001. - 592 с.

79. Михайлов, А. В. Проблемы исторической поэтики в истории немецкой культуры: Очерки из истории филологической науки / А. В. Михайлов. -М., 1989.-С. 39-57.

80. Никитаев А. В. Дадаисты на русской почве / А. В. Никитаев // Искусство авангарда язык мирового общения. - Уфа, 1993. - 87 с.

81. Ницше, Ф. Рождение трагедии из духа музыки. Предисловие к Рихарду Вагнеру / Ницше Ф. Соч. в 2-х т. - М., 1990.-Т. 1.-С. 116-119.

82. Ницше, Ф. Так говорил Заратустра: Книга для всех и ни для кого / Ф. Ницше. М.: Мартин, 2005. - 416 с.

83. Нойхаузер, Р. Авангард и авангардизм. По материалам русской литературы / Р. Нойхаузер // Вопросы литературы. 1992. - вып. 3. - С. 125-140.

84. Павлович, Н. В. Язык образов / Н. В. Павлович. Изд. 2-е, испр. и доп. - М.: «Азбуковник», 2004. - 528 с.

85. Пиотровский, А. Эрнст Толлер и германский экспрессионизм. Толлер Э. Человек-масса: драма на тему социальной революции XX столетия / А. Пиотровский; пер. и предисл. А. Пиотровского. М., Пг.: Гос. изд-во, 1923. - С. 5-10.

86. Русский космизм: Антология философской мысли; сост. С. Г. Семеновой, А. Г. Гачевой; вступ. ст. С. Г. Семеновой; предисл. к текстам С. Г. Семеновой, А. Г. Гачевой; прим. А. Г. Гачевой . М.: Педагогика-Пресс. 1993. -368 с.

87. Самосознание европейской культуры XX века: Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. М.: Политиздат, 1991. -366 с.

88. Сахно, И. М. Русский авангард. Живописная теория и поэтическая практика / И. М. Сахно. М.: Диалог-МГУ, 1999. - 352 с.

89. Семиотика страха. Сборник статей, сост. Нора Букс и Франсис Конт. М.: Рус. ин-т: Изд-во «Европа», 2005. - 456 с.

90. Сере, Ф. Тоталитаризм и авангард. В преддверии запредельного. / Ф. Сере; пер. с англ. Дубин С.Б. М.: Прогресс-Традиция, 2004. - С. 3-336.

91. Силантьев, И. В. Поэтика мотива / И. В. Силантьев. М.: Языки славянской культуры, 2004. - С. 20-45.

92. Соловьев, В. С. Чтения о Богочеловечестве / В. С. Соловьев. М.: ООО Издательство ACT, 2004. - 251, 5. с.

93. Топоров, В. Н. Пространство и текст / В. Н. Топоров // Текст: семантика и структура. М., 1983. - С. 16-284.

94. Усминский, О. И. Сенсорные тропы: классификация, значения, функции: Монография / О. И. Усминский. Тюмень: ТГУ, 1996. - 151 с.

95. Флоренский, П. Имена / П. Флоренский. М.: ООО Издательство ACT; Харьков: Фолио, 2001. - 336 с.

96. Фрейд, 3. Психоанализ, религия, культура / 3. Фрейд. М.: Ренессанс, 1992.-296 с.

97. Фромм, Э. Анатомия человеческой деструктивности / Э. Фромм. -М.: ACT. 2006. - 640 с.

98. Хализев, В. Е. Теория литературы: учеб. / В. Е. Хализев. М.: Высш. шк., 1999.-398 с.

99. Ханзен-Леве, А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. Мифопоэтический символизм. Космическая символика / А. Ханзен-Леве: пер. с нем. М. 10. Некрасова. СПб.: Академический проект, 2003. - 816 с.

100. Хофман, Вернер Основы современного искусства. Введение в его символические формы; пер. с нем. А. Белобратова; ред. И. Чечот и А. Лепорк. / Вернер Хофман. СПб.: Академический проект, 2004. - С. 51-449.

101. Шестаков, В. П. Эсхатология и утопия: Очерки русской философии и культуры: учеб. пособие / В. П. Шестаков. -М.: ВЛАДОС, 1995. 208 с.

102. Шопенгауэр, А. Мир как воля и представление/ А. Шопенгауэр; пер. с нем. Ю.И. Айхенвальда. Собрание сочинений в 5-ти т. М.: Московский клуб, 1992.-Т. 1.-С. 15-137.

103. Шпенглер, О. Закат Европы / О. Шпенглер; вступ. ст. А. П. Дубнова; коммент. Ю. П. Бубенкова, А. П. Дубнова. Новосибирск: Наука, 1993.-592 с.

104. Штайнер Р. Очерки тайноведения / Р. Штайнер. М. Фолио Хаар, 2003.-400 с.

105. Элиаде, М. Аспекты мифа / М. Элиаде; пер. с франц. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Академ, проект, 2001. - 240 с.

106. Юнг К. Г. Либидо. Его метаморфозы и символы / К. Г. Юнг. СПб.: ВЕИП, 1994.-С. 25-57.

107. Якобсон, Р. Звук и значение / Р. Якобсон // Избр. работы. М., 1985. -С. 23-25.

108. I. Труды по проблемам европейского и русского экспрессионизма

109. Азизян, И. А. Экспрессионизм Александра Быховского: от героики и сатиры к трагическому / И. А. Азизян // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г.Ф. Коваленко. М.: Наука, 2003. - С. 340-360.

110. Бобринская, Е. А. Экспрессионизм и дада / Е. А. Бобринская // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г.Ф. Коваленко. М.: Наука, 2003. - С. 174-189.

111. Брехт, Б. О литературе / Б. Брехт // Изд. 2-е, доп. - М., Художественная литература. 1988. - С. 91-95.

112. Вакар, И. А. Кубизм и экспрессионизм два полюса авангардного сознания / И. А. Вакар // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г.Ф. Коваленко. -М.: Наука, 2003. - С. 26-43.

113. Вальцель, О. Импрессионизм и экспрессионизм в современной Германии / О. Вальцель. ПБ.: Academia, 1922. - 96 с.

114. Голубков М.М. Утраченные альтернативы: Формирование монистической концепции советской литературы. 20-30-е годы / М. М. Голубков. М.: Наследие, 1992.-202 с.

115. Зивельчинская, JI. Экспрессионизм / Л. Зивельчинская. М.: JL, 1931.-С. 34-37.

116. Иванов, В. В. Евгений Вахтангов и Михаил Чехов. Игра на краю или театральный опыт трансцендентального / В. В. Иванов // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г.Ф. Коваленко. -М.: Наука, 2003. С. 464-479.

117. Иньшакова, Е. Ю. Между экспрессионизмом и конструктивизмом. Писатель Сергей Третьяков / Е. Ю. Иньшакова // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г.Ф. Коваленко. М.: Наука, 2003.-С. 440-447.

118. Иоффе, И. Культура и стиль / И. Иоффе. Л., 1927. - С. 321-322.

119. Кандинский, В. В. Ступени. Текст художника / В. В. Кандинский // Избранные труды по теории искусства. В 2-х т. М., Гилея, 2001. - Т. 1.: 1901-1914.-С. 45-279

120. Карасик, И. Н. «Круг Малевича» и проблема экспрессионизма / И. Н. Карасик // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г.Ф. Коваленко. М.: Наука, 2003. - С. 195-206.

121. Келдыш, Ю «Воццек» и музыкальный экспрессионизм / Ю. Келдыш // Сов. музыка, 1965. -№ 3. С. 17-25.

122. Кусков, С. И. Экспрессионизм дух и почерк / С. И. Кусков // От конструктивизма до сюрреализма. - М.: Наука, 1966. - С. 56-68.

123. Лаврентьев, А. Н. Жест в фотомонтаже / А. Н. Лаврентьев // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г.Ф. Коваленко. М.: Наука, 2003. - С. 407-419.

124. Лаврентьева, Е. А. Экспрессия букв / Е. А. Лаврентьева // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г.Ф. Коваленко. М.: Наука, 2003. - С. 419-432.

125. Луканова, А. Г. Об экспрессионизме Натальи Гончаровой / А. Г. Лу-канова // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г.Ф. Коваленко. М.: Наука, 2003. - С. 214-223.

126. Марков, В. Экспрессионизм в России / В. Марков // Поэзия и живопись: сб. трудов памяти Н. И. Харджиева. М., 2000. - С. 550

127. Марочкина, А. Н. Вера Ермолаева: Новые факты творческой биографии / А. Н. Марочкина // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г.Ф. Коваленко. -М.: Наука, 2003. С. 360-369.

128. Маца, И. Искусство эпохи зрелого капитализма на Западе / И. Маца. -М., 1929. -С. 172-174.

129. Михайлова, С. Н. Преодоление экспрессионизма: Михаил Ларионов и Сергей Романович / С. Н. Михайлова // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г. Ф. Коваленко. М.: Наука, 2003. - С. 251-256.

130. Недошвин, Г. Проблема экспрессионизма / Г. Недошвин // Экспрессионизм. Драматургия, сб. ст. -М.: Наука, 1966. С. 18-32.

131. Никольская, Т. Л. К вопросу о русском экспрессионизме / Т. Л. Никольская // Тыняновские чтения.- 1998. Вып. 4. - С. 16-23.

132. Павлова, Н. С. Поэтика Гейма / Н. С. Павлова // Георг Гейм Вечный день. Umbra vitae. Небесная трагедия. М.: Наука, 2003. - 527 с.

133. Павлова, Н.С. Экспрессионизм / Н.С. Павлова // История немецкой литературы: в 5-ти т.-Т. 4: 1848-1918. -М.: Наука, 1968. С. 520-536.

134. Павлова, Н. С. Экспрессионизм и некоторые вопросы становления социалистического реализма в немецкой демократической литературе / Н. С. Павлова // Реализм и его соотношения с другими творческими методами. М., 1969.-С. 273

135. Пестова, Н. В. Лирика немецкого экспрессионизма: профили чуже-сти / Н. В. Пестова. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 1999. - 463 с.

136. Пронина, И. А. О Филонове и экспрессионизме / И. А. Пронина // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г.Ф. Коваленко. М.: Наука, 2003. - С. 206-214.

137. Русский экспрессионизм: Теория. Практика. Критика сост. В.Н. Терехина. -М.: ИМЛИ РАН, 2005. С. 3-512.

138. Сарабьянов, Д. В. В ожидании экспрессионизма и рядом с ним / Д. В. Сарабьянов // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г.Ф. Коваленко. -М.: Наука, 2003. С. 3-14.

139. Сахно, И. М. О формах экспрессии и экспрессионизме в поэзии русского авангарда / И. М. Сахно // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г.Ф. Коваленко. М.: Наука, 2003. - С. 137148.

140. Смирнова, Л. А. Творчество Л. Н. Андреева. Проблемы художественного метода и стиля / Л. А. Смирнова. М., 1986. - 246 с.

141. Спивак, Р.С. / Русская философская лирика. 1910-е годы. И. Бунин, А. Блок, В. Маяковский: учеб. пособие. / Р. С. Спивак 2-е изд. - М.: Флинта: Наука, 2005.-408 с.

142. Струтинская, Е. И. О некоторых особенностях экспрессионистской образности в русской сценографии 1910-х-1920-х годов / Е. И. Струтинская //

143. Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г.Ф. Коваленко. -М.: Наука, 2003. С.487-496.

144. Тарасенко, О. А. «Окно в глубину» / О. А. Тарасенко // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г.Ф. Коваленко. М.: Наука, 2003. - С. 268-291.

145. Терехина, В. Н. Бедекер по русскому экспрессионизму / В. Н. Тере-хина // Арион. 1998. - № 1. - С. 51 -69.

146. Терехина, В. Н. Экспрессионизм и футуризм: русские реалии / В. Н. Терехина // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г.Ф. Коваленко. -М: Наука, 2003. С. 148-174.

147. Тимралиева, Ю. Г. Сравнение в лирике немецкого экспрессионизма / Ю. Г. Тимралиева // Проблемы филологии и методики преподавания иностранного языка. Вып. 4. М., 2000. - С. 17.

148. Турова, В. Графика экспрессионизма / В. Турова // Экспрессионизм в Германии. Пг. М., 1923. - С. 88.

149. Турчин, В. С. Немецкий акцент в русском авангарде / В. С. Турчин // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма отв. ред. Г. Ф. Коваленко. М.: Наука, 2003. - С. 43-55.

150. Турчин, В. С. По лабиринтам авангарда / В. С. Турчин. М.: Изд-во МГУ, 1993.-248 с.

151. Флорковская, А. К. Некоторые аспекты русского экспрессионизма. Живопись Н.Н. Сапунова 1910-х годов / А. К. Флорковская // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г. Ф. Коваленко. -М.: Наука, 2003.-С. 291-303.

152. Фомин, Д. В. В. В. Кандинский и художники «русской колонии Мюнхена» в письмах и мемуарах немецких экспрессионистов / Д. В. Фомин //

153. Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; Отв. ред. Г. Ф. Коваленко. М.: Наука, 2003. - С. 64-99.

154. Хмелева, Н. П. Владимир Егоров: от модерна к экспрессионизму / Н. П. Хмелева // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г. Ф. Коваленко. М.: Наука, 2003. - С. 479-487.

155. Швецова, Л. К. Творческие принципы и взгляды, близкие экспрессионизму / Л. К. Швецова // Литературно эстетические концепции в России конца 19-начала20в.-М.: Наука - 1975.-С. 23-27.

156. Шуманова, Е. В. Некоторые особенности приема цитаты в творчестве В.В. Кандинского / Е. В. Шуманова // Русский авангард 1910-1920-х годов и проблема экспрессионизма; отв. ред. Г. Ф. Коваленко. М.: Наука, 2003. - С. 99-108.

157. Эльяшевич, А. Лиризм. Экспрессия. Гротеск. / А. Эльяшевич // О стилевых течениях в литературе социалистического реализма. Л.: Худож. лит., 1975.-280 с.1.. Диссертации, авторефераты:

158. Гречаник, И. В. Религиозно философские и стилевые тенденции в лирике первой трети XX века (Д. Мережковский, А. Блок, Н. Клюев): авт. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / И. В. Гречаник - Армавир, 1999. - С. 3-10.

159. Румянцев, М. Г. Стиль прозы Леонида Андреева и стилевые искания в русской литературе конца XIX- начала XX века: авт. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01/ М. Г. Румянцев. М., 1986. - 18 с.

160. Федорчук, Е. И. Творчество В. Шершеневича: теоретические декларации и поэтическая практика: дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / Е. И. Федорчук. Режим доступа: http: katlyric.narod.ru/disser 1/

161. Шатова, И. Н. М. Кузмин и русский эмоционализм 1920-х годов (проблема преодоления кризиса искусства): авт. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01/ И. Н. Шатова. Симферополь, 2001. - 20 с.

162. Югова, И. Н. Экспрессионистские тенденции в русской прозе 20-х годов: дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / И. Н. Югова. Москва, 2000. - 182 с.

163. V. Литература на иностранных языках:

164. Armin, Arnold. Die Literatur des Expressionismus. Sprachliche und thematishe Quellen / Arnold, Armin. Stuttgart, 1966. - 236 S.

165. Asthetiche Moderne in Europa. Grundzuge und Problemzusammenhange seit der Romantic/ Hrsg. S. Vietta, D. Kemper. Munchen: Wilhelm Fink Verlag, 1998.-572 S.

166. Bahr, H. Zur Uberwinding des Naturalismus / H. Bahr. Stuttgart; Berlin; Koln; Mainz: W. Kohlhammer Verlag, 1968.-244 S.

167. Bahr, H. Studien zur Kritik der Moderne. Frankfurt / Main, 1984. S. 49.

168. Behler, E. Ironie und Literarishe Moderne / E. Behler. Padeborn; Munchen; Wien; Zurich: Ferdinand Schoningh, 1997. - 336 S.

169. Blass, E. Die Straben komme ich entlag geweht / E. Blass. Heidelberg, 1912. S. 3

170. Das Groteske in der Dichtung. Darmstadt Wiessenschaftliche Buchgesellchaft, 1980.-332 S.

171. Die nicht mehr shonen Kunste. Grenzphanomene des Asthetichen. Munchen: Wilhelm Fink Verlag, 1968. 735 S.

172. Furness, R.S. Expressionizm. / R.S Furness. London, 1973. —;69 p.

173. Gehlen, A. Zeit- Bilder. Zur Soziologie und Asthetik der modernen Malerei. Franfurt/ Main Athenaum Verlag, 1960. 232 S.

174. Gunter, W. Uber die absolute Poesie. Zur geistigen Struktur neuerer Dichtung// Zur Lyrik-Diskussion. Darmstadt: Wissenscshaftliche Buchgesellschaft, 1966.-47 S.

175. Hillebrand, B. Asthetic des Nihilismus. Von der Romantic zum Modernismus. Stuttgart: Metzler, 1991.-237 S.

176. Hiller, K. Zur Genese eines Begriffs / K. Hiller // Theorie des Expressionismus. Stuttgart, 1994. S. 3.

177. Kayser, W. Das Groteske. Seine Gestaltung in Malerei und Dichtung./ W. Kayser, 2. Aufl. Oldenburg; Hamburg: Gerhardt Stalling Verlag, 1961. - 288 S.

178. Otten, K. Expressionismus-grotesk / K. Otten . Zurich, 1962. S. 16.

179. Paszkievicz, Anna. Z problematyki ekspresjionizmy w Literaturze rosyjskiej / Anna Paszkievicz. Wroctaw. 1999. - 218 S.

180. Paulsen, W. Deutche Literatur des Expressionismus / W. Paulsen. Bonn; Frankfort / Main; New York, 1983. Bd. 40. S. 42.

181. Perkins, Geoffrey. Contemporary theory of expressionism. Vorwort Hans Reiss/ Bern- Frankfurt, 1974. - S. 21-34.

182. Portner, P. Literatur-Revolution, 1910-1925 / Portner P. // Bd. II. Mainz, 1961.-S. 23.

183. Rey, W.H. Poesie der Antipoesie. Moderne deutsche Lyrik. Genesis. Theorie. Struktur./ W.H. Rey Heidelberg Lothar Stiehm Verlag, 1978. 398 S.

184. Rothe, W. Der Expressionismus. Theologiche, soziologiche und antropologische Aspekte einer Literatur / W. Rothe. Frankfurt / Main, 1977. S. 1112.

185. Schwendleter, R. Theorie der Subkultur. Neuausgabe mit ienem Nachwort sieben Jahre spatter./ R. SchwendleterFrakfiirt. -Main: Syndikat, 1978. -419 S.

186. Utitz, E. Die Uberwindung des Expressionismus / E. Utitz. Stuttgart, 1927.-S. 69.

187. Worren, Wellek, Theory of Literature. / Wellek Worren. London, 1949.-75 p.

188. VI. Справочная литература:

189. Блаватская, E. П. Теософский словарь / Е. П. Блаватская. М.: Изд-во Эксмо, 2004. - С. 601-602.

190. Волков, Ю. Г. Человек / Ю. Г. Волков // Энциклопедический словарь. М.: Гардарики, 1999. - 520 с.

191. Ришар JI. Энциклопедия экспрессионизма: Живопись и графика. Скульптура. Архитектура. Литература. Драматургия. Театр. Кино. Музыка / Л. Ришар // научн. ред. и авт. послеслов. В. М. Толмачев. М.: Республика, 2003.-С. 3-240.

192. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М.: Эллис Лак, 1995.-416 с.

193. Терехина, В. Н. Экспрессионизм / В. Н. Терехина // Литературная энциклопедия терминов и понятий. М.: Интелвак, 2001. - С. 1222-1228.

194. Толковый психологический словарь. Режим доступа: http: // www. phychosofia.ru

195. Философский энциклопедический словарь, гл. ред. Л. Ф. Ильичев, П Н. Федосеев, С. М. Ковалев, В. Г. Панов. М.: Советская энциклопедия. 1983.-840 с.

196. Философский словарь под ред. И. Т. Фролова. Изд. 6-е, перераб. и доп. -М.: Изд-во политической литературы, 1994. - С. 128-136.

197. Энциклопедический словарь символов / авт. сост. Н. А. Истомина. - М.: ООО ACT, 2003. - 1056 с.

198. Энциклопедия символов, знаков, эмблем. М.: Эксмо; СПб.: Мид-гард, 2005.-608 с.