автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Эмотивный арготический лексикон

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эмотивный арготический лексикон"

На правах рукописи

Цыбулевская Анна Васильевна

ЭМОТИВНЫЙ АРГОТИЧЕСКИЙ ЛЕКСИКОН

10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Ставрополь - 2005

Работа выполнена в Ставропольском государственном университете

Научный руководитель доктор филологических наук, профессор

Грязнова Виолетта Михайловна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук

Манаенко Геннадий Николаевич

кандидат филологических наук Гусаренко Сергей Викторович

Ведущая организация

Пятигорский государственный лингвистический университет

Защита состоится « 28 » сентября 2005 года на заседании диссертационного совета Д 212.256.02 при Ставропольском государственном университете по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1а, ауд. 416.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Ставропольского государственного университета.

Автореферат разослан « 26 » августа 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Т. К Черная

,0Uc6-4

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

В диссертации рассматривается явление эмотивности в социальном диалекте, который условно может быть назван «языком криминальных элементов». Для наименования этой формы существования языка в работе используется термин арго. Несмотря на его неоднозначность в социолингвистике и социальной диалектологии, этот термин всё более закрепляется в практике лингвистических исследований и лексикографических описаний именно за данной социальной разновидностью языка.

Актуальность диссертации вытекает из ряда факторов.

Во-первых, в последние годы усилился интерес к различным аспектам строения и функционирования социальных диалектов. В работах, Э.М. Береговской, В.Б. Быкова, М.А Грачёва, B.C. Елистратова, Л.П.Крысина, В.А. Саляева, В.В. Химика, В.А. Хомякова исследуются происхождение, формирование и функционирование арго и жаргонов, их взаимодействие и переход в другие формы национального языка, типологические черты социальных диалектов; рассматриваются функциональные характеристики арготической лексики, зоофитоморфизмы, функционирование социальных диалектов в современной прессе, фразеология русского арго. Таким образом, появился определённый теоретический задел разноаспектного исследования арго, в то же время остаётся много нерешённых проблем.

Во-вторых, в целом словарь арго в аспекте эмотивности специально не исследовался. В то же время Д.С. Лихачёв, отмечал, что «воровской язык, вернее словарь, включает в себя всю воровскую идеологию, все коллективные представления и коллективные эмоции»1. Таким образом, задача изучения эмотивных арготических единиц актуальна не только в собственно лингвистическом, но и в социокультурном аспекте.

В-третьих, этап непрофессионального лексикографирования арготической речевой стихии постепенно уходит в прошлое. Появление «Словаря русского арго» B.C. Елистратова, «Большого словаря русского жаргона» В М. Мокиенко и Т.Г. Никитиной, «Словаря тысячелетнего русского арго» М.А. Грачёва, других лексикографических работ позволяет проводить исследования на заслуживающем доверия словарном материале. Вместе с тем материалы названных и других словарей не подвергались интенсивной лингвистической рефлексии, в должной мере не использован их информационной ресурс.

1 Лихачев Д С. Черты первобытного примитивизма воровской речи // Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона' Речевой и графический портрет советской тюрьмы М.: Края Москвы, 1992. С. 368. _

*ОС НАЦИОНАЛЬНА*

Объектом исследования является эмотивный арготический лексикон

Предметом исследования является состав эмотивного арготического лексикона, способы манифестации эмоций и эмоционального отношения, специфика изображения эмоций в семантическом, прагматическом и аксиологическом аспектах.

Гипотеза исследования состоит в том, что арго обладает особым лексиконом, в котором реализуется эмотивная функция социального диалекта В этот лексикон входят лексические единицы, различные по частереч-ной принадлежности, способам образования, а также фразеологизмы. Эмотивный лексикон репрезентирует характеристики социального диалекта, проявляющиеся в эмоциональном отношении к реалиям, эксплицируя таким образом экспрессивную аксиологию арготической языковой картины мира.

Целью диссертации является выявление и описание специфики социокультурных особенностей эмоционального арготического лексикона.

Задачи, решаемые в диссертации, следующие:

- уточнение статуса арго в отечественной и зарубежной лингвистике и рассмотрение данного социолекта как эмотивного языкового пространства;

- методологическая рефлексия над теоретическими конструктами, конституирующими эмотивность арго как проблемное поле социолингвистики;

- разработка модели анализа эмотивных арготических единиц как специфических носителей человеческих эмоций в языке;

- описание структуры значения междометий, эмотивных дериватов, тропеизированных и фразеологических арготических единиц, составляющих эмотивный арготический лексикон;

- определение места и роли эмотивного компонента в семантике единиц разного типа, входящих в эмотивный арготический лексикон;

- проведение когнитивно-идеографической классификации лексикона арго с позиции эмотивности;

- выявление особенностей эмотивного арготического лексикона как фрагмента языковой картины мира, репрезентированной социолектом.

Теоретическую основу исследования составили труды и идеи учёных: в области социолингвистики и социальной диалектологии - И.А. Бодуэна де Куртенэ, В Д Бондалетова, В С. Елистратова, В.М Жирмунского, Л.П. Крысина, Б А Серебренникова, Л.И Скворцова, А.Д. Швейцера; в области арголо-гии и жаргоноведения - Э.М Береговской, М А. Грачёва, B.C. Елистратова, С И Крассы, Д С. Лихачёва, В В. Химика, В.А Хомякова; в области психологии эмоций - Г.М. Бреслава, А.Н. Леонтьева, К. Изарда, Ч.А. Измайлова

и A.M. Черноризова, С.JT. Рубинштейна, П.В Симонова; в области лингвистики эмоций и теории экспрессивности - Ю Д. Апресяна, Л.Г. Бабенко, В.Н. Телия, В.И. Шаховского; в области лингвистической семантики - В.М. Гряз-новой, И.М. Кобозевой, Е.С. Кубряковой, Л А Новикова, А А. Уфимцевой; в области фоносемантики - А.П. Журавлёва, В.В. Левицкого; в области когнитивной лингвистики - А Н. Баранова, Дж. Лакоффа, М Минского

Эмпирическая база исследования представляет собой выборку из словарей арго, иных источников некодифицированной лексики, словарей литературного языка, текстов художественной литературы, включающих употребление арготических единиц Основными источниками арготической лексики в диссертации являются следующие словари: «Словарь блатного воровского жаргона» Д.С. Балдаева, «Русская феня: Словарь современного интержаргона асоциальных элементов» В.Б. Быкова, «Словарь тысячелетнего русского арго» М.А. Грачёва, «Словарь русского арго» B.C. Елистра-това, «Большой словарь русского жаргона» В.М. Мокиенко и Т.Г. Никитиной, «Словарь блатного и лагерного жаргона (южная феня)» A.A. Сидорова, Д.С. Балдаева, В.К. Белко, И.М. Исупова «Словарь тюремно-лагерно-блат-ного жаргона: Речевой и графический портрет советской тюрьмы» и другие источники. Сделана выборка эмотивных языковых единиц из названных источников. Объём выборки составил 4,5 тысяч единиц.

В работе применялись следующие методы и методики исследования:

- сплошной и частичной выборки лексем и фразеологизмов из арготических и жаргонных словарей - при формировании эмпирического корпуса эмотивного арготического лексикона;

- макрокомпонентного и компонентного анализа - при исследовании структуры значения исследуемых единиц;

- когнитивного и идеографического моделирования - с целью построения идеографической схемы арготического лексикона и моделирования различных её сфер в терминах фреймовой семантики;

- метафорического анализа - для экспликации когнитивных метафор, на которых базируются тропеизированные лексемы и фразеологизмы;

- компьютерного анализа - в целях исследования фоносемантическо-го эффекта, производимого арготическими междометиями;

- статистические методы - в ходе анализа количественных параметров исследуемых явлений.

Кроме того, в работе применяются общенаучные приемы и методы наблюдения и сравнения, дедукции и индукции, обобщения и идеализации, анализа и синтеза.

Новизна диссертации заключается в том, что в ней рассмотрены структурно-семантические и когнитивно-идеографические характеристики эмо-тивной лексики арго, описаны механизмы формирования эмотивного компонента разнотиповых единиц словаря, репрезентирующих специфический в субкультурном отношении фрагмент языковой картины мира.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в нём уточнены представления о смысловой структуре эмотивных языковых единиц, об особенностях проявления категории эмотивности в социальной разновидности языка, об аффективных сторонах маргинальной языковой личности, предложены новые теоретические конструкты для характеристики эмотивного лексикона социолекта.

Практическая ценность диссертации состоит в том, что её отдельные результаты могут найти применение в структурно-семантическом, когнитивно-идеографическом и лексикографическом описании некодифициро-ванных форм русского языка, использоваться социологами, психологами и криминологами. В лингводидактическом применении диссертация и её части могут быть положены в основу курсов по выбору и дисциплин специализации образовательных программ подготовки лингвистов, психологов и юристов в высшей школе.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Вербальные способы выражения эмоций в социолекте являются культуроспецифичными, поскольку содержание сознания носителя разных форм существования языка (а следовательно и культур) специфично и социальные образы сознания не отображают идентично эквивалентные культурные предметы.

2 Специфика изображения эмоций, их содержания и способов выражения обусловлена субкультурными стереотипами, особенностями менталитета и коммуникативными правилами данного социума.

3. Эмоциональная оценка языковых единиц арго детерминирована субкультурной аксиологией. Арготическая эмотивная картина мира оказывается весьма интенсивной по экспрессии, но бедной по содержанию. Эмоции, выражаемые арго, не отличаются разнообразием, господствуют положительные и отрицательные эмоции в нерасчленённых эмоциональных переживаниях В целом доминирует отрицательная эмоциональная оценка

Основные результаты работы прошли апробацию в ходе 44-ой, 45-ой и 50-ой ежегодных научно-методических конференций в Ставропольском государственном университете (Ставрополь 2000,2001,2005), Международной научной конференции «Классическое лингвистическое образование в

современном образование мультикультурном пространстве» (Москва -Пятигорск 2004), опубликованы в сборниках научных статей кафедры русского языка и литературы Московского социально-педагогического института (Москва 2001, 2002), сборнике научных трудов Северо-Осетинского государственного университета (Владикавказ 2002)

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка и списка источников эмпирического материала.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность проблемы, объект, предмет и материал исследования, формулируются его цель и задачи, представляются положения, выносимые на защиту, уточняются методы исследования, аргументируется научная новизна работы, показывается теоретическая и практическая значимость, описывается апробация и структура работы.

Первая глава «Социолектный и психологический аспекты анализа эмо-тивного лексикона» представляет общую характеристику арго как социолингвистического и эмотивного феномена, эксплицирует методы и приемы анализа эмпирического материала.

Проведённое исследование с опорой на энциклопедические источники и социолингвистические работы (О С. Ахматова, В.Д Бондалетов, М А Грачёв, B.C. Елистратов, В.М. Жирмунский, Д.С. Лихачёв, Л.И. Скворцов, Ст. Стойков, В.В. Химик) позволяет уточнить основные характеристики арго. В качестве параметров, упорядочивающих употребление основных терминов социальной диалектологии, рассматривается открытость/закрытость социолекта, закреплённость за той или иной разновидностью определенных функций или превалирование одной их них, социокультурные особенности сообщества, преимущеивенно употребляющего социолектные единицы в речи, а также оценка экспрессивного (эмотивного) потенциала социолекта. В соответствии с названными параметрами арго характеризуется (в терминах Н.И. Толстого) как ненормированная надтерриториальная нестабильная закрытая система, реализующая корпоративно-профессиональную и субкультурную функции в общении криминальных элементов. Как и любой социолект, арго может быть рассмотрено в структурном аспекте (как инвентарь языковых единиц) и в функциональном (как средство реализации экспрессивно-эмоционального потенциала, хранения и трансляции

субкультурных ценностей) Наличие экспрессивно-эмоциональных средств в арго признаётся многими исследователями (М.Л Грачёв, В С. Елистра-тов, Д С Лихачёв, В В Химик), что входит в противоречие с традиционным представлением о нём как о преимущественно закрытой номинативной системе.

Анализ психологической литературы (ГМ. Бреслав, К. Изард, А Н Леонтьев, Д А Леонтьев, С.Л Рубинштейн, П В. Симонов, Ч.А. Измайлов и А М Черноризов) предоставляет возможность рассмотреть феноменологию эмоций, отчасти их психофизиологию, а также основные теории эмоций На основе дефиниций выделяются несколько основных характеристик эмоций:

- эмоции понимаются как реакции на внешнее воздействие, и в этом смысле они являются одной из форм отражения предметов и явлений действительности;

- эмоции связаны с потребностями организма;

- связь эмоций с потребностями, с одной стороны, манифестирует значимость того или иного явления для живого существа, а, с другой стороны, делит все эмоции на положительные и отрицательные в зависимости от того, как это связано с потребностями и сферой мотивации индивида;

- эмоции выступают как важнейшая форма адаптационной функции живого существа, приспосабливающегося к изменяющейся действительности;

- эмоции, связанные с высшими потребностями, называются чувствами, и они представляют собой чисто человеческий феномен;

- в психологии эмоции рассматриваются как характеристика, общая для человека и животных только в аспекте эволюции, тогда как лингвистические источники говорят об эмоциях только как о принадлежности человека

Теории эмоций (Ч. Дарвин, Г. Спенсер, Т. Рибо, У, Джемс, Р. Лазарус, К Ланге, Л Фестингер, П В. Симонов, Д. Хебб, С. Шехтер) при всём их разнообразии, позволяют лингвисту учитывать комплекс феноменологических, психологических, физиологических и иных факторов Во-первых, эмоции представляют собой сложный феномен, детерминированный как биологическими, так и когнитивными и социальными факторами Во-вторых, оказывается возможным выделение базисных эмоций и оппозитив-ное их представление В-третьих, теории эмоций однозначно указывают на связь эмоций и оценки, с одной стороны, а с другой - эмоций и потребности Связь эмоций с мотивационной и аксиологической сферами личности требует включения социально-культурологической проблематики, равно как и общепсихологической, при анализе тех или иных проявлений

эмоций у людей, принадлежащих к определённому лингвокультурному сообществу. В-четвёртых, теории адаптационной, когнитивной и информационной направленности предоставляют определённый простор для исследования эмотивных лингвистических конструктов.

Среди основных функций эмоций выделяются подкрепляющая, переключающая, компенсаторная и коммуникативная.

Под эмотивностыо в диссертации понимается свойство языковых единиц называть эмоции или выражать эмоциональное отношение Эмотив-ность неразрывно связана с экспрессивностью и оценочностью, однако эти явления не идентичны: «выражение эмоций в языке всегда экспрессивно, но экспрессия в языке не всегда эмоциональна»2 Под экспрессивностью понимается способность языковых единиц к усилению воздействия в акте коммуникации. Таким образом, понятие экспрессивности оказывается шире эмоциональности, тогда как понятие эмотивности содержательнее экспрессии, поскольку эмоциональность многообразна в своих проявлениях, а экспрессивность сводится в основном к усилению. Соотношение эмотивности и оценки также характеризуется тесной связью Эмоциональные явления выражают отношения между индивидом и окружающей средой, что с неизбежностью ведёт к оценке возможности/невозможности удовлетворения потребностей, достижения целей. Однако широта проявления эмоций однозначно говорит о том, что эмотивность шире оценочное™; эмоции, хотя и выстраиваются в оппозиционные пары, насчитывают множество подобных оппозиций. Эмотивность оказывается уже экспрессивности; но информативнее её. Связь эмотивности с оценочностыо облигаторна, эмотивность не укладывается в триаду положительная - нейтральная - отрицательная оценка Кроме того, информационный потенциал эмотивности намного богаче двух полюсов оценки.

Под эмотивными арготическими единицами в работе понимаются такие единицы словаря арго, которые в своём значении несут информацию об эмоциональных явлениях, чувствах Такие единицы представлены в арго лексемами и фразеологизмами. Среди лексем выделяются междометия, производные слова, лексемы, полученные путём семантической деривации (на основе метафоры и метонимии).

С опорой на исследования Л.Г. Бабенко, В.Г. Гака, И.М. Кобозевой, JLA. Новикова, В.Н. Телия, З.Д. Поповой, И.А. Стернина, A.A. Уфимцевой,

2 Галкина-Фсдорук Е М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке // Сборник статей по языкознанию М., 1958. С 121

В.И Шаховского значение арготической эмотивной единицы в диссертации представляется в терминах макрокомпонентов Компонентная структура значения эмотивной арготической лексемы является следующей Облигатор-ным является грамматический макрокомпонент (Г), занимающий наиболее высокую позицию в данной иерархии Денотативный макрокомпонент (Д), указывающий на объективированную в нём реальность (независимо от характера обозначаемого, в частности - предметно или понятийно ориентированного или же содержащего объективированную оценку) Стилистический макрокомпонент (С) содержит семы, маркирующие данную лексему как принадлежащую арго С позиции носителя литературного языка семы такого рода характеризуют арготические лексемы как нелитературные и принадлежащие определённому социальному диалекту С позиции носителя арго семы такого рода характеризуют арготические лексемы как принадлежащие «своему» языку, они выполняют функцию социолектной идентификации для говорящего на арго Стилистический макрокомпонент в значительной мере задаёт параметры интерпретации других составляющих значения, в том числе и денотативного макрокомпонента. Оценочный компонент (О) положительно/отрицательно/нейтрально характеризует информацию, содержащуюся в денотативном макрокомпоненте Содержание оценочного компонента формируется исходя из значения слова, рассмотренного в рамках арготической аксиологии, базирующейся на субкультурных ценностях. Эмотивный компонент (Э) аккумулирует эмоциональные семы денотативного и оценочного компонентов и сосредотачивает в себе чувственные аспекты значения лексемы. В традиционной парадигме стилистический, оценочный и эмотивный компоненты относят к коннотативному макрокомпоненту, однако можно говорить и об относительно самостоятельном их статусе.

Макрокомпонентная структура значения арготического фразеологизма в значительной степени является изоморфной структуре значения эмотивной лексемы Особое место в семантике фразеологизма занимает мо-тивационный компонент

Специфика лексикографической фиксации арго потребовала выработки определённых подходов к использованию корпуса единиц, представленных в арготической лексикографии Подход, согласно которому в работе осуществляется выбор источников эмпирического материала, назван локализацией корпуса в континууме. Он предполагает концентрацию на определённой части исследовательской выборки, чтобы без искажений представить картину анализируемого явления Использование принципа лока-

лизации корпуса по отношению к разным источникам позволило адекватно описать весь социолект, поскольку каждый из источников дополняет другой до целостной арготической картины мира, запёчатлённой в социолекте. В то же время этот принцип не исключает и совокупной выборки из разных словарей, как это было сделано в случае фразеологизмов.

Вторая глава «Типология эмотивных арготических единиц» описывает различные виды арготических единиц, содержащих эмотивный компонент

Вначале даётся общая характеристика арготического лексикона как явления лингвокультуры. Построение идеографической схемы лексикона в виде семантических кругов, которые формируют кольцо арготического бытия, позволяет представить картину мира носителей арго Идеографические компоненты, которые отражают основные интересы и основные виды деятельности лиц, принадлежащих к данному социокультурному сообществу, именуются сферами Первая сфера условно названа «дело», (32,4% единиц арготического словаря), затем следует сфера «отдых» (45,8%), третья сфера под условным наименованием «расплата», включает 9,9% номинаций и, наконец, завершает жизненный арготический цикл сфера «тюрьма» (11,8%). Количественное соотношение единиц, манифестирующих данные сферы, неслучайно, оно в определённой мере отражает субкультурный вес этих областей жизни. Дальнейшее деление выделенных сфер проведено с опорой на идею фреймов и слотов В сфере «дело» выделяются слоты- 1) действие; 2) сопутствующее действие; 3) участники; 4) соучастники; 5) объект; 6) инструмент; 7) результат Слот «действие» является ведущим в иерархии слотов, и его содержание в той или иной мере обусловливает содержание иных слотов. По существу, заполнение слота «действие» порождает субфреймы сферы «дело»: «кража», «грабёж», «убийство», «изнасилование».

Сфера «отдых» является самой крупной лексической манифестацией субкультурных ценностей носителей арготического лексикона и может быть описана с помощью следующих слотов- 1) виды; 2) процесс; 3) средства; 4) место; 5) типажи Как и в сфере «дело», первый слот является главным в иерархии, так именно он задаёт параметры других слотов В зависимости от характера содержания первого слота выделяются субфреймы- 1 женщины, 2. спиртное, 3. наркотики, 4 карты.

Сфера «расплата» включает следующие слоты- 1) ситуация; 2) исполнители; 3) результат.

Последней сферой в описываемом круге является сфера «тюрьма», фрейм которой состоит из следующих слотов: 1) место: <учреждение>, <камера>; 2) нахождение в тюрьме; 3) надзиратели, охрана; 4) заключённый

В предлагаемой классификации есть свободные субфреймы, которые не привязаны жёстко к тому или иному фрейму. К таким структурам относится субфрейм «драка», включающий слоты- 1) «процесс», содержание которого конкретизируется как «бить, избивать»; 2) «достижение результата», содержание которого конкретизируется как «ударить, избить»; 3) «результат», 4) «разновидности избиения». Данный субфрейм свободно инкорпорируется в любой из фреймов Кроме того, выделяются также свободные слоты, которые могут быть инкорпорированы в любой фрейм. К таким элементам структуры относится слот «лгать, обманывать» Подобное относительно свободное положение названных элементов когнитивных структур неслучайно и свидетельствует о том, что физическое насилие и ложь свойственны криминальному сообществу в целом

В результате проведённого статистического исследования получена следующая картина соотношения экспрессивно-стилистических помет в рамках названной лексики' пренебр -23,5%; шутл.-ирон -19,9%; неодобр. -16,2%; ирон - 15,3%; шутл. - 12,5%; презр -4,7%; одобр. - 2,9%; вульг. -1,8% В целом подобное соотношение характерно и для литературного языка в целом.

На основе идеи сопряжения когнитивно-идеографической классификации арго с возможной локализацией единиц эмотивного лексикона предложена трёх компонентная маркировка выделенных фрагментов языковой картины мира носителя арго в виде трёх зон эмотивности К условиям, маркирующим зоны эмотивности, отнесены (1) облигаторность оценки в структуре значения лексемы; (2) преобладание номинативного или эксп-рессивно-эмотивного компонентов в содержании значения языковой единицы; (3) степень подробности лексикализации (фразеологизации) фрагмента арготической картины мира К первой зоне эмотивности относятся лексемы и фразеологизмы, которые манифестируют содержание различных слотов, и тем или иным образом реализуют все три названные условия, маркирующие зоны эмотивности. Ко второй зоне эмотивности относятся лексемы и фразеологизмы, которые вербализируют содержание различных слотов и манифестируют первые из указанных условий, определяющих ту или иную зону эмотивности К третьей зоне эмотивности относятся лексемы и фразеологизмы с амбивалентной, флуктуирующей оценкой В этом случае решающим становится преобладание номинативного или экспрессивно-эмотивного компонентов в содержании значения языковой единицы, а количественный показатель носит характер дополнительного параметра.

Данная классификация представляет собой общий контекст описания эмотивного лексикона. Для характеристики с точки зрения эмотивности класса единиц арготического лексикона или непосредственно единиц, входящих в тот или иной подкласс, необходим анализ значения лексем Это касается не только лексем, относящихся к той или иной части речи, которые занимают основное место в классификации, представленной в работе, но и периферийных лексико-грамматических группировок, к которым относятся междометия.

Корпус арготических междометий представляет собой следующую картину а) междометия-сигналы (73,4%); б) междометия эмоций (9,4%); в) этикетные формулы, приветствия-пожелания (4,7%); г) междометия согласия (4,7%); д) воровские клятвы (4,7%); е) фатические междометия - (1,5%); ё) ругательства (1,5%).

Большинство из междометий носит характер сигналов (около 63%) Среди междометий этого вида больше всего сигналов опасности - 60%, в которых находит проявление тайная, условная функция социального диалекта- клин, ляпай, шестая, шухер, шары, стрема, выпуп, чай, точка, мента, цезарь, атас, контора, яб, адда, атанда, анты, дзет два шестнадцать, вайрь, вассер, золь, цезарь, цинк Междометия-сигналы, обозначающие отсутствие опасности, единичны. Таким образом, арготические междометия по своей семантике и прагматике значительно отличаются от междометий литературного языка С семантико-функциональной точки зрения они сгруппированы вокруг основного вида деятельности носителей арго и носят преимущественно сигнальный характер, предупреждая об опасности или требуя того или иного действия. Практически-деятельностная направленность междометий представляет собой одно из проявлений архетипического языкового сознания, манифестирующего синкретизм слова и действия

Компьютерный фо но семантический анализ междометий, проведённый с использованием программы «Ваал» по алгоритму А.П.Журавлёва показал следующие результаты.

1 Все арготические междометия, за исключением лексемы сметана (восклицание одобрения), обладают выраженными фоносемантическими характеристиками. Число таких характеристик колеблется от 1 до 18, причём в среднем количество параметров находится в районе 10.

2. Семантика междометий и фоносемантика не обладают выраженными корреляциями.

3 Междометия, имеющие омонимы в литературном языке, обладают явными негативными фоносемантическими характеристиками' цезарь,

шары, шестнадцать, шуба, же, цинк, шестая Например, слово цинк производит впечатление чего-то плохого, шероховатого, угловатого, злого, низменного, слабого, холодного, тихого, трусливого, маленького, грустного, быстрого, тусклого.

4 Фоносемантическая картина междометий носит сложный, синкретичный характер, в то же время можно говорить о преобладании характеристик того или иного плана. Так, в фоносемантической картине слова стрем есть позитивные характеристики мужественного, сильного, однако преобладающими являются параметры «отталкивающий» (30%), «шероховатый» (27%), «злой» (33%).

5 Параметр эмотивности находится в фоносемантической картине в ряду с другими - общей оценки, а также характеристик объёмного, тактильного, температурного, формального восприятия и других. Всё это свидетельствует о синергетическом характере действия подобных языковых единиц.

6 Проведённый анализ свидетельствует о маскулинном характере арго: одной из наиболее частотных характеристик является «мужественный» Характеристика «женственный» встречается в сигналах опасности мента, ю.

Фоносемантический анализ эмоций акцентировал сущность их коммуникативной функции в арго, которая проявляется, в том числе, в голосе, физических характеристиках речи. Для междометий фоносемантическая составляющая является важнейшим компонентом обмена информацией, поскольку междометия, по существу, не обладают семантикой в той мере, в какой принято относить это свойство к знаменательным словам.

Арготические междометия не предназначены для передачи сложных амбивалентных чувств. Используя язык описания эмоций по Р. Плачику, для описываемой группировки лексикона возможно применить следующую его триаду субъективный язык (страх, ужас) - язык поведения (избегание) - язык функций (защита) Эта модель является наиболее адекватным отражением функционального назначения большей части арюгичес-ких междометий, являющихся сигналами при проведении опасного «дела». Кроме того, данная модель отражает общую характеристику эмоциональных явлений как выражения отношения между индивидуумом, принадлежащим к арготической субкультуре, и окружающей средой.

Под эмотивными дериватами в работе понимаются производные слова, которые называют эмоциональные явления или выражают эмоциональное отношение к тем явлениям, которые они называют. В диссертации критически осмысляются характеристики арготического словообразования,

данные в работах М.А Грачёва, В С. Елистратова и В В Химика и представляется собственное видение специфики проблемы Производные эмо-тивные лексемы описываются в двух аспектах компонентном и словар-но-корпусном.

Исследование производных лексем на материале словаря показало следующие результаты Общее количество эмотивных дериватов в словаре составляет 10,7% объёма словника. Распределение эмогивных дериватов по частям речи выглядит следующим образом, имена существительные 64,7%, глаголы 32 (20,5%), имена прилагательные 12 (7,7%), наречия 11 (7%). С точки зрения характера номинации 10% лексем обозначают эмоции или эмоциональные состояния, то есть являются лексикой эмоций, оставшиеся 90% лакеем представляют собой эмоциональную лексику, то есть лексемы, характеризующиеся наличием в их семантике эмоционального отношения к объекту номинации.

Арготические дериваты манифестируют базовые эмоции удовольствия ((балдеж - удовольствие, наслаждение, прикол - удовольствие, ништяк отлично, здорово, раскумаритъся - получить наслаждение от употребления наркотиков после долгого воздержания,); неудовольствия (облом -неприятно; радости (умат - крайняя степень веселья, шухарной - смешной, шухарить - смешить); гнева (драконить - озлоблять, дразнить, приход)', страха (минжеваться - проявлять нерешительность, труси гь, очковать - бояться); лексема приход (беспричинный приступ веселья или злости) манифестирует амбивалентные эмоции. В литературном языке учёные отмечают большее количество базовых эмоций' есть ещё эмоции удивления, любопытства. Кроме того, в литературном языке имеются названия чувств (социальных эмоций: восторг, печаль, блаженство, ревность, сострадание, стыд, смущение, застенчивость, социальная тревога и т д) Возможно, носитель арго обладает чувствами, но эмотивный лексикон этого не показывает

Производная лексика, имеющая в структуре значения эмотивный компонент, в котором фуппируются семы, передающие эмоциональное отношение к денотату, представляют собой следующую картину, наименования лица-49,3%, наименования процессов -20%, наименования абстрактных явлений - 8,6%, наименования признаков - 7,1%, наименования веществ - 4,3%, наименования частей тела - 3,6%, наименования признаков признака - 2,9%, наименования артефактов и локативов - по 2,1%).

Самой крупной группировкой являются наименования лица, которые составляют почти половину эмотивных дериватов Среди личных существительных 50% лексем представляют собой суффиксальные производные;

далее следуют имена существительные, образованные способом субстантивации (25%); остальные способы: сложение, осложнённое суффиксацией, префиксальные и префиксально-суффиксальные лексемы - представлены незначительным количеством образованиями.

С позиции эмотивности производные арготические лексемы могут быть разделены на три группы К первой группе относятся дериваты, в которых параметры интерпретации эмотивного компонента мотивированной лексемы заданы мотивирующим словом: беспределыцик - тот, кто занимается беспределом, керосинщик - подстрекатель, тот, кто керосинит (от керосин - подстрекательство, смута), халявщик - тот, кто пользуется чем-либо за чужой счёт, на халяву, тихарь - осведомитель, тот, кто тихарит, крысятник - тот, кто крысятничает (ворует у своих), босота — хулиган, тот, кто ведёт себя как босяк, борзота - наглый человек, тот, кто ведёт себя борзо, очкун - трус, тот, кто очкует (боится). В этой группе явление (бес-предеч), действие (крысятиичать, тшарить, очковать, керосинить), качество (борзый) уже имеет эмоционально-оценочные коннотации, и мотивированная лексема перенимает этот компонент значения у мотивирующей лексемы.

Во вторую группу включены слова, на эмотивное значение которых семантика мотивирующего слова не оказывает существенного влияния. К этой группе могут быть отнесены лексемы волчара - 1. представитель правоохранительных органов 2. оскорбление в адрес преступника, масте-рича - мастер на производстве в ИТУ, братечча - то же, что брат, поп-карь-то же, что попка (охранник на вышке). Основная роль акта деривации в данных случаях - экспрессивное дублирование наименования лица. Подобная реноминация представляет собой, по существу, дублирование как денотативного, так и коннотативного компонентов. Особая экспрессивность формируется именно в силу структурной избыточности, которая и делает их более эмоциональными.

К третьей группе относятся наименования женщин: трассовичка -проститутка, работающая на трассе, воровата - воровка, вешалка - женщина лёгкого поведения С позиции стимулов арготической деривации это разноплановые лексемы, имеет место как обозначение субкультурных реалий, так и жаргонная реноминация реалий. Во всех этих наименованиях присутствуют снисходительные, пренебрежительные, презрительные коннотации, что отражает женофобный характер арготической субкультуры.

Проведённое исследование позволяет сделать вывод о том, что в арготическом словообразовании решающее значение имеет не формант, а характер мотивирующей основы. Важнейшим фактором, в конечном счёте, оказы-

вается значение лексемы, рассмотренное в контексте арготической лин-гвокультуры Арготические словообразовательные средства служат прежде всего созданию экспрессивного эффекта, стилистической маркировки социолектных средств. Они поддерживают эмотивную оценку денотата, сохраняют её в семантике деривата. С точки зрения психологической теории в этом случае в качестве эмоциогенных факторов рассматриваются сознательные оценки, которые человек дает ситуации В эмотивных дериватах оценка денотативного компонента непосредственно влияет на характер эмоционального переживания называемого производной лексикой явления.

Основным способом семантического переноса в тропеизированных лексемах является метафора; метонимический перенос выступает как вспомогательный и часто вместе с метафорическим. Метафора и метонимия вступают в сложные отношения со словообразовательным механизмом, представляя арготическую номинацию как синкретичный процесс. Центральным звеном формирования эмотивности является блок (Д) + (О), где метафора и метонимия составляют основу действия мотивационных процессов. Метафора остаётся основным механизмом мотивации и в словообразовательных дериватах, если мотивирующая лексема представляет собой семантический дериват.

В диссертации предлагается следующая классификация модусов эмотивности в арготическом лексиконе. Первый блок составляет модус прямой эмотивности, сферой действия которого оказываются арготические междометия. Он назван прямым, поскольку лексемы данного типа не называют, а выражают эмоции Второй блок - модус дополнительной эмотивности, суть которого состоит в том, что он как бы дублирует, повторяет или усиливает эмотивные характеристики, заложенные в семантике мотивирующей основы. Третий блок - это модус тропеизированной эмотивности, который представляет собой реализацию эмоционального отношения к предметам и явлениям в процессе переносов различного вида, прежде всего метафорического, а также метонимического

В исследованном корпусе тропеизированных лексем выделяются следующие когнитивные модели (в порядке убывания частоты использования)

1. Анималистическая' бивень - дебил, бык - хорошо работающий зек, бобер - состоятельный человек, ворон - спецмашина для перевозки заключённых, гад - милиционер, голуби - письма, грач - простофиля, гусь - доносчик, гусак - стальной прут поверх стены заграждения, а также ерш, жабры, дятел, жало, журавль, змей, индюк, канарейка, козеч, кот, копыта, кчоп. масть, птичка, перья, рыба, рысь, снегирь, сазан, тигр,утка, хобот, шмель.

2 Артефактная: аквариум - камера, батон - полная женщина, булки -ягодицы, бушлат - гроб, баян - шприц, веник - придурок, вывеска - лицо, а также витрина, грабчи, гармошка, зонтик, игрушка, икона, кукла, пика, фитиль, хомут, чурка, шило, ширма, шить, ясли, яма.

3. Лнтропная: академик - авторитет, уголовник, акробат - педераст, балерина — отмычка, бродяга - авторитет, доктор - адвокат, наставник, гонег/ - связной, генерал - наставник, детский - небольшой, незначительный, а также жених, звонарь, казак, президент, слесарь, семья, стряпчий, фашист, поп, танкист, химик, крепостной, чех.

5. Механистическая: автомат - авторучка, вертолет - место для сна в карцере, велосипед - вид издевательства, керогаз - огнестрельное оружие, колеса - таблетки, а также поддувало, маховик, насос, самосвал, фуганок, утюг, шлюз, трюм, припаять, разборка, подсос.

4. Ботаническая: ботва - волосы, ветка - рука, дуб - рубль, дупло -анальное отверстие, завянуть - замолчать, капуста — деньги, липа - подделка, малина - притон, а также маслина, поганка, роза, семечки, укроп.

6. Вещественная: антрацит - морфий, воздух - деньги, грязь - тушь, газ -спиртное, а также дым, керосин, компот, кровь, чернила, мусор, снотворное.

9 Пространственная: дорога - канал связи, бродвей - плац, зона -колония, крыша-руководство, руководители.

8. Физическая: луна — лампочка, подогревать - поддерживать, вакуум -камера-одиночка.

10 Организационная: абвер - оперативный отдел в ИТУ, академия -тюрьма, биржа - производственная зона в колонии.

7 Звуковая: загреметь - попасть, угодить, хруст - деньги.

Кроме тою, выделяется метонимическая модель, которая может частично пересекаться с описанными выше: дачник - вор, промышляющий на дачах, дырка ~ расстрел, крест - санчасть, Столыпин - вагон для перевозки осуждённых, шашлык - кавказец, наперсток - вид мошенничества, кулак — побои.

Корпус фразеологизмов в плане эмотивности так же, как и в случае лексем, распадается на две неравные части - фразеология эмоций и эмотивная фразеология. Фразеологизмов, обозначающих эмоции, 2% от общего количества Фразеологизмы данной разновидности называют следующие эмоции:

1. страх: елозить очком, ловить мандраж, метать икру, очко не железное, очко жим-жим, очко слиплось, очко играет, очком гвозди рвать (дергать), шепот звезд; обломать рога\

2. спокойствие: по барабану, держать стойку,

3. аффект, гнев: загнать в бутылку (пузырек), вольты накрыли (гуляют), слететь с катушек',

4. удовольствие: кайф ловить',

5 неудовольствие: кайф сорвать; активное выражение неудовольствия: дать звона, дать шороху, брызгать счюнялш, рассольник слить

Фразеологизмов, выражающих эмотивное отношение, 10% от общего числа фразеологизмов, извлечённых из корпуса словарей Эмотивные фразеологизмы, как и арготическая фразеология в целом, характеризуется доминированием единиц процессуальной семантики Так, соотношение непроцессуальных и процессуальных фразеологизмов составляет 1 4, что свидетельствует о деятельностном проявлении эмоционального отношения, манифестируемого арготической фразеологией.

В эмотивной арготической фразеологии выделяются следующие лек-сико-тематически'е группировки:

1. (Воз) действие:

а) физическое, в том числе избиение, истязание, издевательство: бачки ставить, дать пачку, набить обручи, налить как богатому (по-богатому), начистить хрюкало (хрюкалышк, пятак), прописку делать, рога ломать, заделать пасхального (рождественского) гуся (с рихтовкой), ввести наркоз, вправить мозги, оторвать хвост, проветрить мозги, пустить под молотки, сделать бульдога, смазать чердак

б) сексуальное: врезать шершавого, загнать дурака под кожу, палку кинуть (вставить), посадить на болт (штык, кол), ударить по рубцу, толкнуть шлямбур, вспахать целину, ломать целку, запустить дурашку, нож поточить, надуть барабан, порвать очко Обычное явление для арго в целом, равно как и для арготической фразеологии - циничное, издевательское, грубо сниженное видение предметов и явлений. Характерным в этом смысле является эмоциональное отношение, формируемое мотива-ционным компонентном в группе фразеологизмов с общим значением «половой акт». Таким же циничным выглядит и образная составляющая фразеологизмов со значением избиения.

в) психологическое: дать по рогам, обломать рога, дать по ушам, катить бочку (шары), права качать, буром переть',

2. Процессы, состояния различного характера- рогами упираться, рогом переть - добросовестно работать, оттягивать на себя - брагь ответственность за чужие преступления, сидеть на параше - быть презираемым, рога мочить - лезть не в своё дело, очко рвать, дыбать на цырчах, вилять (вертеть) хвостом - заискивать, искать у татарииа Цыгана) кобылу - заниматься бесполезным делом, понт бить - набивать себе цену, мотать душу - допрашивать, куликать (кумекать) по-свойски - понимать воровской жаргон, крутить поганку - совершать подлость Среди них значительное место занимают фразеологизмы со значением доноса'

быть телефоном, бить хвостом, сдать в ломбард, сдать за всю масть, выпустить пар изо рта, открыть жалюзи.

3 Лицо:

а) милиционер: волк позорный, красная шапочка, тухлый мент (мусор, мусорюга), умный мамонт',

б) вор, заключённый' рог зоны, волк тряпочный-,

в) не вор: фраер порченый, (битый, захарчеванный, набушмаченный)',

г) человек, характеризующийся по определённому признаку: братское чувырло - отвратительная физиономия, ломом подпоясанный - физически сильный, но глупый человек, цветок мохнатки - мужчина, взявший фамилию жены, армянская королева, гудок мешаный - пассивный гомосексуалист, молочные братья - сожители одной женщины.

д) собрание лиц, организации: цыганский профсоюз - компания бродяг, чертова рота - уголовный розыск, сучий парламент - административные органы;

е) женщина: баба первого сорта - девушка, молодая женщина, баба с яйцами - активная лесбиянка.

6. Локативы: голубой огонек, дворец бракосочетания - место сбора гомосексуалистов, женский монастырь - камера-одиночка для доносчиков, куток сучий - камера, в которой содержатся заключённые, сотрудничающие с администрацией.

7. Вещества: грузинский веник - чай низкого сорта.

Фразеология позволяет выделить определённый набор основных образов, когнитивных моделей, которые кладутся в основу механизма действия мотивационного компонента. К таким моделям мы относим следующие:

1. анималистическая модель (фразеологизмы типа вилять хвостом, держать стойку, щелкать клювом)',

2. механистическая (производственная) модель (открыть жалюзи, катить бочку, пустить под молоток)',

3. гастрономическая модель (налить как богатому, гуляш по почкам, заделать пасхального гуся)',

4. медицинская модель (ввести наркоз, поставить градусник, мохнат-кин прыщ, ставить банки)',

5 физиологическая модель (душу обосратъ, выпустить пар изо рта, сидеть на параше)',

6. бытовая модель (крыша течет, искать у татарина кобылу, масло бить, спустить полкана)',

7. организационная модель (дворец бракосочетания, цыганский профсоюз, сучий парламент)',

8. комбинированная модель {очком гвозди дергать - объединение медицинской и механистической моделей, рассольник спить - объединение гастрономической, механистической и физиологической моделей, начистить хрюкало - объединение анималистической, физиологической и бытовой моделей).

Приведённые выше модели в целом строятся на таких же экспрессивных модусах, как и эмотивная тропеизированная лексика. Модусы снижения, вульгаризации, насмешки и имитации служат средством выражения, как правило, негативного отношения, которое сопровождается эмоциональными явлениями презрительности, гнева, раздражения и издевательской насмешки. Модус романтизации не находит выражения в эмотивной ар* готической фразеологии, что также весьма показательно.

Таким образом, эмотивная нагруженность арготических фразеологизмов определяется сложным взаимодействием денотативного, мотивацион-ного и оценочного компонентов. Причём интерпретация как самих макрокомпонентов, так и их составляющих должна опираться на особенности субкультуры арго.

Проведённое теоретическое и эмпирическое исследование позволило системно описать эмотивный арготический лексикон в целом, выделить его единицы, охарактеризовать значение данных единиц в терминах компонентов, предложить новые теоретические конструкты - зоны и модусы эмотивности, а также применить компьютерные технологии к анализу фоносемантики междометий.

В заключении подводятся итоги исследования, отмечается, что диссертационная работа выявила теоретическую значимость поставленных проблем и путей их решения, перспективность которых может быть связана с изучением функционирования единиц эмотивного лексикона. Анализ эмотивного арготического лексикона выявил как универсальные языковые, так и специфические социолектные аспекты отражения эмоций в лексике и фразеологии. В качестве универсальных характеристик могут быть рас-^ смотрены преобладание лексики и фразеологии эмоционального отноше-

ния над лексикой и фразеологией эмоций, негативного эмоционально-эк-<5 спрессивного отношения над позитивным, использование общих когнитив-

но-метафорических моделей. В то же время соотношение «лексика эмоций - эмоциональная лексика» в арго непропорционально в значительно большей степени, чем в литературном языке; эмотивное отношение детерминировано субкультурными основаниями, эмоциональность носит преимущественно агрессивно-циничный характер, направленный на преодоление враждебности окружающей среды. Состав эмотивного лексикона

в арго и его характеристики позволяют сделать вывод о запрете на проявление и выражение чувств (социальных эмоций) в данной субкультуре. Некоторые особенности эмотивного лексикона служат реализации профессиональной функции исследуемого социолекта.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

I Цыбулевская A.B. К вопросу об арготизмах // Язык и образование в диалоге культур: Материалы 44 научно-методической конференции «Уни- *

верситетская наука - региону». - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2000. С. 31 -34.

2. Цыбулевская A.B. Корпоративная лексика: особенности словообразования // Сопоставительное изучение языков и культур: лингводидак- . тические аспекты межкультурной коммуникации: Материалы 45 научно-методической конференции «XXI век - век образования». - Ставрополь:

Изд-во СГУ, 2000. С. 143-147.

3. Цыбулевская A.B. Социолекты как форма существования языка // Человек в контексте культуры: Сборник научных статей. Выпуск 4. - Москва: Изд-во «Прометей» МПГУ, 2001. С. 127-131.

4 Цыбулевская A.B. Человеческий фактор в языке и коммуникативно-обусловленная систематизация лексики // Человек в контексте культуры: Сборник научных и учебно-методических статей. Выпуск 5(2). - Москва: Изд-во «Прометей» МПГУ, 2002. С. 67-71

5. Цыбулевская A.B. Коммуникация и предметный мир арго // Актуальные проблемы филологии и педагогической лингвистики: Сборник научных трудов. Выпуск 3. - Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2002. С. 168-171.

6. Цыбулевская A.B. Теоретические основы идеографического словаря // Молодёжь и наука III тысячелетия: Материалы краевой научной internet-конференции студентов, молодых учёных и специалистов. - Ставрополь: Изд-во СГУ, 2003. С. 470-472.

7 Цыбулевская А В. Эмотивность арго в контексте параметров социо- и лекта // Классическое лингвистическое образование в современном муль-тикультурном пространстве: Материалы Международной научной конференции. - Москва-Пятигорск, 2004. С. 167-170.

8 Цыбулевская A.B. Междометия как единицы эмотивного лексикона русского арго // Язык как культурно-образовательная среда- лингвистика, перевод, лингводидактика: Материалы 50 научно-методической конференции преподавателей и студентов «Университетская наука - региону». 4.2. -Ставрополь: Изд-во СГУ, 2005. С. 100-108.

Изд. лиц серия ИД № 05975 от 03.10.2001 Подписано в печать 23 08 2005 Формат 60x84 1/16 Усл.печ.л. 1,28 Уч-издл1,21

Бума1 а офсетная Тираж 100 экз. Заказ 298

Отпечатано в Издательско-полиграфическом комплексе

Ставропольского государственного университета 355009, Ставрополь, ул Пушкина, 1

P1 552 1

РНБ Русский фонд

2006-4 12119

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Цыбулевская, Анна Васильевна

Введение.

Глава 1. Социолингвистические и психологические аспекты анализа эмотивного лексикона.

1.1. Параметризация арго в современной лингвистике.

1.2. Психология эмоций в аспекте их языковой манифестации.

1.3. Эмотивность и эмотивные единицы в арго.

Выводы по 1 главе.

Глава 2. Типология эмотивных арготических единиц.

2.1. Когнитивно-идеографическое описание арготического лексикона и эмотивность.

2.2. Междометия как эмотивные арготические единицы.

2.3. Производные эмотивные лексемы в арго.

2.3.1. Словообразование русского арго в отечественной лингвистике

2.3.2. Структурно-семантические особенности эмотивных дериватов

2.3.3. Эмотивные мотивированные лексемы в корпусе словаря.

2.4. Тропеизированные эмотивные лексемы.

2.5. Эмотивные фразеологические единицы.

Выводы по 2 главе.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Цыбулевская, Анна Васильевна

В диссертации рассматривается проблема эмотивности на материале социальной разновидности языка, которая в общем виде можно быть охарактеризована как «язык криминальных элементов». Для наименования данной разновидности в работе используется термин арго. Несмотря на его неоднозначность в контексте социолингвистики и социальной диалектологии, термин арго всё более закрепляется в практике лингвистических исследований и лексикографических описаний именно за этой социальной разновидностью языка.

Актуальность диссертации вытекает из ряда факторов.

Во-первых, в последние годы усилился интерес к различным аспектам строения и функционирования социальных диалектов. В работах, Э.М. Береговской, В.Б. Быкова, М.А. Грачёва, B.C. Елистратова, Л.П.Крысина, В.А. Саляева, В.В. Химика, В.А. Хомякова исследуются происхождение, формирование и функционирование арго и жаргонов, их взаимодействие и переход в другие формы национального языка, типологические черты социальных диалектов; рассматриваются функциональные характеристики арготической лексики, зоофитоморфизмы, социальные диалекты в современной прессе, фразеология русского арго. Таким образом, появился определённый теоретический задел разноаспектного исследования арго, в то же время остаётся много нерешённых проблем.

Во-вторых, в целом словарь арго в аспекте эмотивности специально не исследовался. В то же время Д.С. Лихачёв отмечал, что «воровской язык, вернее словарь, включает в себя всю воровскую идеологию, все коллективные представления и коллективные эмоции». Таким образом, задача изучения эмотивных арготических единиц актуальна не только в собственно лингвистическом, но и в социокультурном аспекте.

В-третьих, этап непрофессионального лексикографирования арготической речевой стихии постепенно уходит в прошлое. Появление «Словаря русского арго» B.C. Елистратова, «Большого словаря русского жаргона» В.М. Мокиенко и Т.Г. Никитиной, «Словаря тысячелетнего русского арго» М.А. Грачёва, других лексикографических работ позволяет проводить исследования на заслуживающем доверия словарном материале. Вместе с тем материалы названных и других словарей не подверглись интенсивной лингвистической рефлексии, в должной мере не использован их информационной ресурс.

Объектом исследования является эмотивный арготический лексикон.

Предметом исследования является состав эмотивного арготического лексикона, способы манифестации эмоций и эмоционального отношения, специфика изображения эмоций в семантическом, прагматическом и аксиологическом аспектах.

Гипотеза исследования состоит в том, что арго обладает особым лексиконом, в котором реализуется эмотивная функция социального диалекта. В этот лексикон входят лексические единицы, различные по частеречной принадлежности, способам образования, а также фразеологические единицы. Эмотивный лексикон репрезентирует характеристики социального диалекта, проявляющиеся в эмоциональном отношении к реалиям, эксплицируя таким образом экспрессивную аксиологию арготической языковой картины мира.

Целью диссертации является выявление и описание специфики социо-культурных особенностей эмоциональной компетенции носителей русского арго.

Задачи, решаемые в диссертации, следующие:

• уточнение статуса арго в отечественной и зарубежной лингвистике и рассмотрение данного социолекта как эмотивного языкового пространства;

• методологическая рефлексия над теоретическими конструктами, конституирующими эмотивность арго как проблемное поле социолингвистики;

• разработка модели анализа эмотивных арготических единиц;

• описание структуры значения междометий, эмотивных дериватов, тропеизированных и фразеологических арготических единиц, составляющих эмотивный арготический лексикон;

• определение места и роли эмотивного компонента в семантике единиц словаря разного типа;

• проведение когнитивно-идеографической классификации лексикона арго с позиции эмотивности;

• выявление особенностей эмотивного арготического лексикона как фрагмента языковой картины мира, репрезентированной социолектом.

Теоретическую основу исследования составили труды и идеи учёных: в области социолингвистики и социальной диалектологии - И.А. Бодуэна де Куртенэ, В.Д. Бондалетова, B.C. Елистратова, В.М. Жирмунского, Л.П. Крысина, Б.А. Серебренникова, Л.И. Скворцова, А.Д. Швейцера; в области аргологии и жаргоноведения - Э.М. Береговской, М.А. Грачёва, B.C. Елистратова, С.И. Крассы, Д.С. Лихачёва, В.В. Химика, В.А. Хомякова; в области психологии эмоций - Г.М. Бреслава, А.Н. Леонтьева, К. Изарда, С.Л. Рубинштейна, П.В. Симонова, Ч.А. Измайлова и A.M. Черноризова; в области лингвистики эмоций и теории экспрессивности: Ю.Д. Апресяна, Л.Г. Бабенко, В.Н. Телия, В.И. Шаховского; в области лингвистической семантики - И.М. Кобозевой, Л.А. Новикова, Е.С. Кубряковой, A.A. Уфимцевой; в области фоносемантики - А.П. Журавлёва, В.В. Левицкого; в области когнитивной лингвистики - А.Н. Баранова, Дж. Лакоффа, М. Минского.

Эмпирическая база исследования представляет собой выборку из словарей арго, иных источников некодифицированной лексики, словарей литературного языка, текстов художественной литературы, включающих употребление арготических единиц. Основными источниками арготической лексики в диссертации являются следующие словари: «Словарь блатного воровского жаргона» Д.С. Балдаева, «Русская феня: Словарь современного интержаргона асоциальных элементов» В.Б. Быкова, «Словарь ^ тысячелетнего русского арго» М.А. Грачёва, «Словарь русского арго» B.C.

Елистратова, «Большой словарь русского жаргона» В.М. Мокиенко и Т.Г. Никитиной, «Словарь блатного и лагерного жаргона (южная феня)» A.A. Сидорова, «Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона: Речевой и графический портрет советской тюрьмы» и другие источники.

В работе применялись следующие методы и методики Л исследования:

• сплошной и частичной выборки лексем и фразеологизмов из арготических и жаргонных словарей - при формировании эмпирического корпуса эмотивного арготического лексикона;

• макрокомпонентного и компонентного анализа - при исследовании структуры значения исследуемых единиц;

А • когнитивного и идеографического моделирования - с целью построения идеографической схемы арготического лексикона и моделирования различных её сфер в терминах фреймовой семантики;

• метафорического анализа - для экспликации когнитивных метафор, на которых базируются тропеизированные лексемы и фразеологизмы;

• компьютерного анализа - в целях исследования фоносемантического эффекта, производимого арготическими междометиями;

• статистические методы - в ходе анализа количественных параметров исследуемых явлений щ Кроме того, в работе применяются общенаучные приемы и методы наблюдения и сравнения, дедукции и индукции, обобщения и идеализации, анализа и синтеза.

Новизна диссертации заключается в том, что в ней в комплексе рассмотрены типологические, структурно-семантические и идеографические характеристики эмотивной лексики арго, описаны механизмы формирования эмотивного компонента разнотиповых единиц словаря, репрезентирующих специфический фрагмент языковой картины мира.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в нём уточнены представления о смысловой структуре эмотивных языковых единиц, об особенностях проявления категории эмотивности в социальной разновидности языка, об аффективных сторонах маргинальной языковой личности, предложены новые теоретические конструкты для характеристики эмотивного лексикона социолекта.

Практическая ценность диссертации состоит в том, что её отдельные результаты могут найти применение в лексикографическом описании некодифицированных форм русского языка, использоваться социологами, психологами и криминологами. В лингводидактическом аспекте положения диссертации и её части могут быть положены в основу курсов по выбору и дисциплин специализации образовательных программ подготовки лингвистов, психологов и юристов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Вербальные способы выражения эмоций в социолекте являются культуроспецифичными, поскольку содержание сознания носителя разных форм существования языка (а следовательно и культур) специфично и социальные образы сознания не отображают идентично эквивалентные культурные предметы. >

2. Специфика изображения эмоций, их содержания и способов выражения обусловлена субкультурными стереотипами, особенностями менталитета и коммуникативными правилами данного социума.

3. Эмоциональная оценка языковых единиц арго детерминирована субкультурной аксиологией. Арготическая эмотивная картина мира оказывается весьма интенсивной по экспрессии, но бедной по содержанию. Эмоции, выражаемые арго, не отличаются разнообразием, господствуют положительные и отрицательные эмоции в нерасчленённых эмоциональных переживаниях. В целом доминирует отрицательная эмоциональная оценка.

Основные результаты работы прошли апробацию в ходе 44-ой, 45-ой и 50-ой ежегодных научно-методических конференций в Ставропольском государственном университете (Ставрополь 2000, 2001, 2005), Международной научной конференции «Классическое лингвистическое образование в современном мультикультурном пространстве» (Москва -Пятигорск 2004), опубликованы в сборниках научных статей кафедры русского языка и литературы Московского социально-педагогического института (Москва 2001, 2002), сборнике научных трудов СевероОсетинского государственного университета (Владикавказ 2002).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав,' заключения и библиографического списка. Первая глава «Социолектный и психологический аспекты анализа эмотивного лексикона» представляет общую характеристику арго как социолингвистического и эмотивного феномена, эксплицирует методы и приёмы анализа эмпирического материала. Вторая глава «Типология эмотивных арготических единиц» описывает различные виды арготических единиц, содержащих эмотивный компонент.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эмотивный арготический лексикон"

Выводы по 2 главе

Построение идеографической схемы лексикона в виде семантических кругов, которые формируют кольцо арготического бытия, позволяет представить картину мира носителей арго. Первая сфера условно названа «дело», затем следует сфера «отдых» третьей сфера «расплата», и, наконец, завершает жизненный арготический цикл сфера «тюрьма». Каждая из сфер описывается с опорой на идею фреймов и слотов.

Корпус проанализированных лексем представляет собой две неравные по количеству единиц части - лексика эмоций и эмотивная лексика. Среди арготических междометий большинство носит характер сигналов, принятых в данном сообществе. В них находит проявление тайная, условная функция данного социального диалекта. Все арготические междометия обладают выраженными фоносемантическими характеристиками, причём семантика междометий и фоносемантика не имеет выраженных корреляций. В то же время фоносемантическая составляющая междометий является важнейшим компонентом обмена информацией.

Под эмотивными дериватами понимаются производные слова, которые называют эмоциональные явления или выражают эмоциональное отношение к тем явлениям, которые они называют. В арготическом словообразовании решающее значение имеет не формант, а характер мотивирующей основы. Важнейшим фактором, в конечном счёте, оказывается значение лексемы, рассмотренное в контексте арготической лингвокультуры. Арготические словообразовательные средства служат прежде всего созданию экспрессивного эффекта, стилистической маркировке социолектных средств. Они поддерживают эмотивную оценку денотата, сохраняют её в семантике деривата. В случае эмотивных дериватов оценка денотативного компонента непосредственно влияет на характер эмоционального переживания называемого производной лексикой явления.

Предлагается следующая классификация модусов эмотивности в арготическом лексиконе. Первый блок составляет так называемый модус прямой эмотивности, сферой действия которого оказываются арготические междометия. Он назван прямым, поскольку эмоции в лексемах данного типа не называют, а выражают эмоции. Второй блок - модус дополнительной эмотивности, суть которого состоит в том, что он как бы дублирует, повторяет или усиливает эмотивные характеристики, заложенные в семантике мотивирующей основы. Третий блок - это модус тропеизированной эмотивности, который представляет собой реализацию эмоционального отношения к предметам и явлениям в процессе переносов различного вида, прежде всего метафорического, а также метонимического. В описываемом корпусе тропеизированных лексем выделяются следующие когнитивные модели (в порядке убывания частоты использования): анималистическая, артефактная, антропная, механистическая, ботаническая, вещественная, пространственная, физическая, организационная, звуковая. Кроме того, выделяется метонимическая модель, которая может частично пересекаться с описанными выше.

В анализе эмотивной составляющей фразеологизмов учитывается комплекс параметров: характер значения фразеологизма, обусловленный его типом, вид мотивации, лежащий в основе создания переноса, денотативное значение и его место в системе лингвокультурных координат. Эмотивный компонент предстаёт как результат взаимодействия всех структурных составляющих его значения, а также влияния специфики типа фразеологизма. Корпус фразеологизмов в плане эмотивности так же, как и в случае лексем, распадается на две неравные части - фразеология эмоций и эмотивная фразеология. Фразеологизмы эмоций характеризуются преобладанием единиц процессуального характера, причём процесс, как правило, предполагает активное действие или воздействие. Эмотивные фразеологизмы, как и арготическая фразеология в целом, характеризуется доминированием единиц процессуальной семантики. Интерпретация эмотивного компонента в значительной мере зависит от вида переосмысления, характеризующего тот или иной фразеологизм или группу фразеологизмов. Некоторые виды переосмысления, в силу их характера, облигаторно эмотивно нагружены. В эмотивной арготической фразеологии выделяются следующие лексико-тематические группировки: (воз) действие физическое, сексуальное, психологическое, донос, процессы и состояния различного характера, в том числе донос, лицо, локативы, вещества. Во фразеологии выделяется набор основных образов, когнитивных моделей, которые кладутся в основу механизма действия мотивационного компонента: анималистическая, механистическая (производственная), гастрономическая, медицинская, физиологическая, бытовая, организационная, а также комбинированная модель, представляющая собой сочетание разных моделей. Использование названных моделей в целом строится на таких же экспрессивных модусах, как и в случае образования эмотивной тропеизированной лексики.

Заключение

Проведённое исследование позволило уточнить основные характеристики арго. С опорой на социолингвистические работы последних лет в качестве параметров, упорядочивающих употребление основных терминов социальной диалектологии, рассматривается открытость/закрытость социолекта, закреплённость за той или иной разновидностью определенных функций или превалирование одной из них, особенности социальной группы, преимущественно употребляющей социолектные единицы в речи, а также оценка экспрессивного (эмотивного) потенциала социолекта. В соответствии с названными параметрами арго характеризуется как ненормированная, надтерриториальная нестабильная закрытая система, реализующая корпоративно-профессиональную и субкультурную функции в общении криминальных элементов. Как и любой социолект, арго может быть рассмотрено в структурном аспекте (как инвентарь языковых единиц) и в функциональном (как средство реализации экспрессивно-эмоционального потенциала, хранения и трансляции субкультурных ценностей). Наличие экспрессивно-эмоциональных средств в арго признаётся многими исследователями, что входит в противоречие с традиционным представлением о нём как о преимущественно закрытой номинативной системе.

Анализ современной психологической литературы предоставляет возможность рассмотреть феноменологию эмоций, отчасти их психофизиологию, а также основные теории эмоций. На основе дефиниций выделяются несколько основных характеристик эмоций. Во-первых, эмоции понимаются как реакции на внешнее воздействие, и в этом смысле они являются одной из форм отражения предметов и явлений действительности. Во-вторых, эмоции связаны с потребностями организма. В-третьих, связь эмоций с потребностями, с одной стороны, манифестирует значимость того или иного явления для живого существа, а, с другой стороны, делит все эмоции на положительные и отрицательные в зависимости от того, как это связано с потребностями и сферой мотивации индивида. В-четвёртых, эмоции выступают как важнейшая форма адаптационной функции живого существа, приспосабливающегося к изменяющейся действительности.

Теории эмоций, при всём их разнообразии, позволяют лингвисту учитывать комплекс феноменологических, психологических, физиологических и иных факторов. Во-первых, эмоции представляют собой сложный феномен, детерминированный как биологическими, так и когнитивными и социальными факторами. Во-вторых, оказывается возможным выделение базисных эмоций и оппозитивное их представление. В-третьих, теории эмоций однозначно указывают на связь эмоций и оценки, с одной стороны, а с другой - эмоций и потребности. Связь эмоций с мотивационной и аксиологической сферами личности требует включения социально-культурологической проблематики, равно как и общепсихологической, при анализе тех или иных проявлений эмоций у людей, принадлежащих к определённому лингвокультурному сообществу.

Под эмотивностью в диссертации понимается свойство языковых единиц называть эмоции или выражать к ним эмоциональное отношение. Эмотивность неразрывно связана с экспрессивностью и оценочностью, однако эти явления не идентичны. Под экспрессивностью понимается способность языковых единиц к усилению воздействия в акте коммуникации. Таким образом, понятие экспрессивности оказывается шире эмоциональности, тогда как понятие эмотивности содержательнее экспрессии, поскольку эмоциональность многообразна в своих проявлениях, а экспрессивность сводится в основном к усилению. Соотношение эмотивности и оценки также характеризуется тесной связью. Эмоциональные явления выражают отношения между индивидом и окружающей средой, что с неизбежностью ведёт к оценке возможности/невозможности удовлетворения потребностей, достижения целей. Однако широта проявления эмоций однозначно говорит о том, что эмотивность шире оценочности; эмоции, хотя и выстраиваются в оппозиционные пары, насчитывают множество подобных оппозиций. Эмотивность оказывается уже экспрессивности, но информативнее её. Связь эмотивности с оценочностью облигаторна, эмотивность не укладывается в триаду положительная - нейтральная - отрицательная оценка. Кроме того, информационный потенциал эмотивности намного богаче двух полюсов оценки.

Под эмотивными арготическими единицами в работе понимаются такие единицы словаря арго, которые в своём значении несут информацию об эмоциональных явлениях, чувствах. Такие единицы представлены в арго лексемами и фразеологизмами. Среди лексем выделяются междометия, производные слова, лексемы, полученные путём семантической деривации (на основе метафоры и метонимии).

Значение арготической эмотивной единицы представляется в терминах макрокомпонентов. Компонентная структура значения эмотивной арготической лексемы является следующей. Облигаторным является грамматический макрокомпонент, занимающий наиболее высокую позицию в данной иерархии. Стилистический макрокомпонент содержит семы, маркирующие данную лексему как принадлежащую арго. С позиции носителя литературного языка семы такого рода характеризуют арготические лексемы как нелитературные и принадлежащие определённому социальному диалекту. С позиции носителя арго семы такого рода характеризуют арготические лексемы как принадлежащие «своему» языку, они выполняют функцию социолектной идентификации для говорящего на арго. Стилистический макрокомпонент в значительной мере задаёт параметры интерпретации других составляющих значения, в том числе и денотативного макрокомпонента. Оценочный компонент характеризует положительно/отрицательно/нейтрально информацию, содержащуюся в денотативном макрокомпоненте. Содержание оценочного компонента формируется исходя их значения слова, рассмотренного в рамках арготической аксиологии, базирующейся на субкультурных ценностях. Эмотивный компонент аккумулирует эмоциональные семы денотативного и оценочного компонентов и сосредотачивает в себе чувственные аспекты значения лексемы. В традиционной парадигме стилистический, оценочный и эмотивный компоненты относят к коннотативному макрокомпоненту, однако можно говорить и об относительно самостоятельном их статусе.

Макрокомпонентная структура значения арготического фразеологизма в значительной степени является изоморфной структуре значения эмотивной лексемы. Особое место в семантике фразеологизма занимает мотивационный компонент.

Специфика лексикографической фиксации арго потребовала выработки определённых подходов к использованию корпуса единиц, представленных в арготической лексикографии. Подход, согласно которому в работе осуществляется выбор источников эмпирического материала, назван локализацией корпуса в континууме. Он предполагает концентрацию на определённой части исследовательской выборки, чтобы без искажений представить картину анализируемого явления. Использование принципа локализации корпуса по отношению к разным источникам позволило адекватно описать весь социолект, поскольку каждый из источников как бы дополняет другой до целостной арготической картины мира, запёчатлённой в социолекте. В то же время этот принцип не исключает и совокупной выборки из разных словарей, как это было сделано в случае фразеологизмов.

Построение идеографической схемы лексикона в виде семантических кругов, которые формируют кольцо арготического бытия, позволяет представить картину мира носителей арго. Идеографические компоненты, которые отражают основные интересы и основные виды деятельности лиц, принадлежащих к данному социокультурному сообществу, названы сферами. Первая сфера условно названа «дело», (32,4% единиц арготического словаря), затем следует сфера «отдых» (45,8%), третья сфера под условным наименованием «расплата» включает 9,9% номинаций и, наконец, завершает жизненный арготический цикл сфера «тюрьма» (11,8%). Количественное соотношение единиц, манифестирующих данные сферы, неслучайно, оно в определённой мере отражает субкультурный вес этих областей жизни. Дальнейшее деление выделенных сфер проведено с опорой на идею фреймов и слотов.

В результате проведённого статистического исследования получена следующая картина процентного соотношения экспрессивно-стилистических помет в рамках названной лексики: пренебр. - 23,5%; шутл,-ирон. -19,9%; неодобр. - 16,2%; ирон. - 15,3%; шутл. - 12,5%; презр. -4,7%; одобр. -2,9%; вульг. - 1,8%.

В результате сопряжения когнитивно-идеографической классификации арго с возможной локализацией единиц эмотивного лексикона предложена трёхкомпонентная маркировка выделенных фрагментов языковой картины мира: зоны эмотивности 1, 2, 3. К условиям, маркирующим зоны эмотивности, отнесены: (1) степень облигаторности оценки в структуре значения лексемы; (2) соотношения номинативного и экспрессивно-эмотивного компонентов значения; (3) подробность лексикализации (фразеологизации) фрагмента арготической картины мира. К зонам эмотивности 1 относятся лексемы и фразеологизмы, которые манифестируют содержание слотов, удовлетворяющих все три названные параметра. К зоне эмотивности 2 относятся лексемы и фразеологизмы, которые манифестируют содержание слотов, удовлетворяющим первым двум параметрам. К зоне эмотивности 3 относятся лексемы и фразеологизмы с амбивалентной, флуктуирующей оценкой. В этом случае решающим становится второй показатель, а количественный показатель носит характер дополнительного параметра.

Предлагаемая классификация представляет собой общие рамки для описания эмотивного лексикона. Для принятия решения по той или иной лексеме относительно наличия эмотивного компонента значения и его характера необходим анализ значения лексем.

Большинство из междометий носит характер сигналов (около 63%). Среди междометий этого вида больше всего сигналов опасности - 60%, в которых находит проявление тайная, условная функция социального диалекта: клин, ляпай, шестая, шухер, шары, стрёма, выпул, чай, точка, мента, цезарь, атас, контора, яб, адда, атанда, алты, дзет два шестнадцать, вайрь, вассер, золь, цезарь, цинк. Междометия-сигналы, обозначающие отсутствие опасности, единичны. Таким образом, арготические междометия по своей семантике и прагматике значительно отличаются от междометий литературного языка. С семантико-функциональной точки зрения они сгруппированы вокруг основного вида деятельности носителей арго и носят преимущественно сигнальный характер, предупреждая об опасности или требуя того или иного действия. Практически-деятельностная направленность междометий представляет собой одно из проявлений архетипического языкового сознания, манифестирующего синкретизм слова и действия.

Арготические междометия манифестируют в языке базовые эмоции и не предназначены для передачи сложных амбивалентных чувств. Используя язык описания эмоций по Плачику, для описываемой группировки лексикона возможно применить следующую его триаду: субъективный язык (страх, ужас) — язык поведения (избегание) - язык функций (защита). Эта модель является наиболее адекватным отражением функционального назначения большей части арготических междометий, являющихся сигналами при проведении опасного «дела». Кроме того, она отражает общую характеристику эмоциональных явлений как выражения отношения между индивидуумом и окружающей средой.

Проведённый фоносемантический анализ междометий продемонстрировал тот факт, что все арготические междометия обладают выраженными фоносемантическими характеристиками. Параметр эмотивности находится в фоносемантической картине в ряду с другими -общей оценки, а также характеристик объёмного, тактильного, температурного, формального восприятия и других. Всё это свидетельствует о синергетическом характере действия подобных языковых единиц. Фоносемантический анализ эмоций помог прояснить сущность их коммуникативной функции, которая проявляется, в том числе, в голосе, физических характеристиках речи. Для междометий фоносемантическая составляющая является важнейшим компонентом обмена информацией, поскольку междометия, по существу, не обладают семантикой в той мере, в какой принято относить это свойство к знаменательным словам.

Под эмотивными дериватами в работе понимаются производные слова, которые называют эмоциональные явления или выражают эмоциональное отношение к тем явлениям, которые они называют. В арготическом словообразовании решающее значение имеет не формант, а характер мотивирующей основы. Важнейшим фактором, в конечном счёте, оказывается значение лексемы, рассмотренное в контексте арготической лингвокультуры. Арготические словообразовательные средства служат прежде всего созданию экспрессивного эффекта, стилистической маркировки социолектных средств. Они поддерживают эмотивную оценку денотата, сохраняют её в семантике деривата. С точки зрения психологической теории в этом случае в качестве эмоциогенных факторов рассматриваются сознательные оценки, которые человек дает ситуации. В эмотивных дериватах оценка денотативного компонента непосредственно влияет на характер эмоционального переживания называемого производной лексикой явления.

Основным способом семантического переноса в тропеизированных лексемах является метафора; метонимический перенос выступает как вспомогательный и часто вместе с метафорическим. Метафора и метонимия вступают в сложные отношения со словообразовательным механизмом, представляя арготическую номинацию как синкретичный процесс.

Центральным звеном формирования эмотивности является блок (Д) + (О), где метафора и метонимия составляют основу действия мотивационных процессов. Метафора остаётся основным механизмом мотивации и в словообразовательных дериватах, если мотивирующая лексема представляет собой семантический дериват.

В исследовании предлагается следующая классификация модусов эмотивности в арготическом лексиконе. Первый блок составляет модус прямой эмотивности, сферой действия которого оказываются арготические междометия. Он назван прямым, поскольку эмоции в лексемах данного типа не называют, а выражают эмоции. Второй блок — модус дополнительной эмотивности, суть которого состоит в том, что он как бы дублирует, повторяет или усиливает эмотивные характеристики, заложенные в семантике мотивирующей основы. Третий блок - это модус тропеизированной эмотивности, который представляет собой реализацию эмоционального отношения к предметам и явлениям в процессе переносов различного вида, прежде всего метафорического, а также метонимического.

В исследованном корпусе тропеизированных лексем выделяются когнитивные модели (в порядке убывания частоты использования): анималистическая, артефактная, антропная, механистическая, ботаническая, вещественная, пространственная, физическая, организационная, звуковая. Кроме того, выделяется метонимическая модель, которая может частично пересекаться с описанными выше.

В анализе эмотивной составляющей фразеологизмов учитывается комплекс параметров. Это характер значения фразеологизма, обусловленный его типом, характер мотивации, лежащий в основе создания переноса, денотативное значение и его место в системе лингвокультурных координат. Следовательно, эмотивный компонент предстаёт как результат взаимодействия, по существу, всех структурных составляющих его значения, а также влияния специфики типа фразеологизма.

Корпус фразеологизмов в плане эмотивности так же, как и в случае лексем, распадается на две неравные части - фразеология эмоций и эмотивная фразеология. Фразеологизмы называют следующие эмоции: страх, спокойствие, аффект, гнев, удовольствие, неудовольствие и его активное выражение. Фразеологизмы эмоций характеризуются преобладанием единиц процессуального характера, причём процесс, как правило, предполагает активное действие или воздействие. Фразеологизмов, выражающих эмотивное отношение, в исследованном материале 10% от общего числа фразеологизмов, извлечённых из корпуса словарей. Эмотивные фразеологизмы, как и арготическая фразеология в целом, характеризуется доминированием единиц процессуальной семантики. Соотношение непроцессуальных и процессуальных фразеологизмов составляет 1:4, что свидетельствует о деятельностном проявлении эмоционального отношения, манифестируемого арготической фразеологией. Интерпретация эмотивного компонента в значительной мере зависит от вида переосмысления, характеризующего то или иной фразеологизм или группу фразеологизмов. Некоторые виды переосмысления, в силу их характера, облигаторно нагружены в эмотивном отношении.

В эмотивной арготической фразеологии выделяются следующие лексико-тематические группировки: (воз) действие, физическое, в том числе избиение, истязание, издевательство, сексуальное, психологическое, донос, процессы и состояния различного характера, в том числе донос, лицо, локативы, вещества. Фразеология позволяет выделить определённый набор основных образов, когнитивных моделей, которые кладутся в основу механизма действия мотивационного компонента: анималистическая модель, механистическая (производственная) модель, гастрономическая модель, медицинская модель, физиологическая, бытовая, организационная, а также комбинированная модель, представляющая собой сочетание разных моделей. Использование названных моделей в целом строится на таких же экспрессивных модусах, как и в случае образования эмотивной тропеизированной лексики. Модусы снижения, вульгаризации, насмешки и имитации служат средством выражения, как правило, негативного отношения, которое сопровождается эмоциями презрительности, гнева, раздражения и издевательской насмешки.

Анализ эмотивного арготического лексикона выявил как универсальные языковые, так и специфические социолектные аспекты отражения эмоций в лексике и фразеологии. В качестве универсальных характеристик могут быть рассмотрены преобладание лексики и фразеологии эмоционального отношения над лексикой и фразеологией эмоций, негативного эмоционально-экспрессивного отношения над позитивным, использование общих когнитивно-метафорических моделей. В то же время соотношение «лексика эмоций - эмоциональная лексика» в арго непропорционально в значительно большей степени, чем в литературном языке; эмотивное отношение детерминировано субкультурными основаниями, эмоциональность носит преимущественно агрессивно-циничный характер, направленный на преодоление враждебности окружающей среды. Некоторые особенности эмотивного лексикона служат реализации профессиональной функции исследуемого социолекта.

Таким образом, проведённое исследование позволило системно описать эмотивный арготический лексикон, выделить его единицы, охарактеризовать значение единиц лексикона в терминах компонентов, предложить новые теоретические конструкты - зоны и модусы эмотивности, а также применить компьютерные технологии к анализу фоносемантики междометий.

Список научной литературыЦыбулевская, Анна Васильевна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Аврорин В.А. Проблемы изучения функциональной стороны языка: К вопросу о предмете социолингвистики. М.: Наука, 1975. 276 с.

2. Алефиренко Н.Ф. Поэтическая энергия слова: Синергетика языка, сознания и культуры. М.: Academia, 2002. 394 с.

3. Антрушина Г.Б., Афанасьева О.В., Морозова H.H. Лексикология английского языка. М.: Дрофа, 2000. 288 с.

4. Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д. Метафора в семантическом представлении эмоций // Вопр. языкознания. 1993. №3. С. 27-35.

5. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопр. языкознания. 1995. №1. С. 37-67.

6. Апресян Ю.Д. Лексикографическая концепция Нового Большого англо-русского словаря // Новый Большой англо-русский словарь: В 3 т. 4-е изд., стереотип. М.: Рус. яз., 1999. Т. 1. С. 6-17.

7. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры: Сборник. М.: Прогресс, 1990. С. 5-32.

8. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Едиториал УРСС, 2004. 576 с.

9. Бабенко Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1989.189 с.

10. Бабина А.К. Терминологическое поле в исследованиях социолекта // www.annababina.narod.ru

11. Балли Ш. Французская стилистика. М.: Иностр. лит-ра, 1961. 394 с.

12. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Худож. лит., 1990. 543 с.

13. Башиева С.К. Стилистический компонент фразеологического значения: Автореф. дис. докт. филол. наук. Краснодар, 1995. 36 с.

14. Беликов В.И., Крысин Л.П. Социолингвистика: Учебник для вузов. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2001. 439 с.

15. Белянин В.П. Введение в психолингвистику. М.: ЧеРо, 1999. 128 с.

16. Береговская Э.М. Молодежный сленг: формирование и функционирование // Вопр. языкознания. 1996. №3. С. 32-41.

17. Блэк М. Метафора // Теория метафоры: Сборник. М.: Прогресс, 1990. С. 153-172.

18. Бодуэн де Куртенэ И.А. Предисловие к книге В.Ф. Трахтенберга «Блатная музыка. Жаргон тюрьмы» //. Трахтенберг В.Ф. Блатная музыка. Жаргон тюрьмы. СПб., 1908. С. III-XXIV.

19. Бодуэн де Куртенэ И. А. «Блатная музыка» В.Ф. Трахтенберга // Избранные труды по общему языкознанию. М.: Изд-во АН СССР. 1963. Т. II. С. 161-162.

20. Бодуэн де Куртенэ И. А. Язык и языки // Брокгауз и Ефрон. Энциклопедия (на CD).

21. Бодуэн де Куртенэ И. А. Воровской язык // Брокгауз и Ефрон. Энциклопедия (на CD).

22. Бондалетов В.Д. Условные языки русских ремесленников и торговцев. Словопроизводство. Рязань: РГПИ, 1980. 104 с.

23. Бондалетов В.Д. Социальная лингвистика: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов. М.: Просвещение, 1981. 160 с.

24. Бондалетов В.Д. Типология и генезис русских арго. Рязань: РГПИ, 1987. 84 с.

25. Бондалетов В.Д. В.И. Даль и тайные языки в России. М.: Флинта: Наука, 2004. 456 с.

26. Бреслав Г.М. Психология эмоций. М.: Смысл; Издательский центр «Академия», 2004. 544 с.

27. Будагов P.A. Введение в науку о языке: Учеб. пособие. 2-е изд. М.: Просвещение, 1965. 492 с.

28. Будянская 0.0., Мягкова Е.Ю. Сопоставление средств описания эмоций в английском и русском языках (на примере страха) // Язык, коммуникация, социальная среда. Вып. 2. Воронеж: ВГТУ, 2002. С.79-87.

29. Быков В.Б. Проблемы словаря русского воровского интержаргона («Русской фени») // Быков В.Б. Русская феня. Словарь современного интержаргона асоциальных элементов. Смоленск: ТРАСТ-ИМАКОМ, 1994. С. 3-12.

30. Быков В.Б. Лексикологические и лексикографические проблемы исследования русского субстандарта: Автореф. дисс. . докт. филол. наук. М., 2001.

31. Валгина Н.С., Розенталь Д.Э., Фомина М.И., Цапукевич В.В. Современный русский язык, изд. 4-е, М.: Высш. школа, 1971. 512 с.

32. Вандриес Ж. Язык. М.: Соцэкгиз, 1937. 235 с.

33. Вежбицкая А. Толкование эмоциональных концептов // Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996а. С. 326-375.

34. Вежбицкая А. Русский язык // Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 19966. С. 33-88.

35. Вежбицкая А. Концептуальные основы психологии культуры // Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996в. С. 376-404.

36. Вентцель Т. И. Сленг // Большая Советская энциклопедия. 3-е изд. М.: Сов. энциклопедия. Т. 23.1976. 558 с.

37. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура: Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного. 4-е изд. М.: Рус. яз., 1990. 246 с.

38. Воровской (полный) неписаный закон «идейных» воров // Балдаев Д.С. Словарь блатного воровского жаргона: Феня. М.: Кампана, 1997. Т. 2. С. 193-200.

39. Гак В.Г. Лексическое значение слова // Лингвистический энциклопедический словарь. М: Сов. энциклопедия, 1990. С. 261263.

40. Гак В.Г. Метафора: универсальное и специфическое // Языковые преобразования. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. С. 480-497.

41. Галкина-Федорук Е.М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке // Сборник статей по языкознанию. М., 1958.

42. Гамперц Дж. Типы языковых обществ // Новое в лингвистике. Вып. VII. Социолингвистика. М.: Прогресс, 1975. С. 182-198.

43. Грачёв М.А. Русское дореволюционное арго. 1861-1917 гг.: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Горький, 1986. 19 с.

44. Грачёв М.А. Язык из мрака: Блатная музыка и феня. Нижний Новогород: Флокс, 1992. С. 9-30.

45. Грачёв М.А. Происхождение и функционирование русского арго: Автореф. дисс. докт. филол. наук. СПб., 1995. 35 с.

46. Грачёв М.А. Русское арго. Н.-Новгород: НГЛУ им. H.A. Добролюбова, 1997.246 с.

47. Грачёв М.А. Арготизмы в языке художественной литературы // Социальные варианты языка-Ii: Материалы международ, научн. конф. 24-25 апреля 2003. Н.-Новгород: НГЛУ, 2003. С.5-10.

48. Грачёв М.А. Предисловие // Словарь тысячелетнего русского арго. М.: РИПОЛ КЛАССИК, 2003. С. 3-18.

49. Гречко В.А. Теория языкознания: Учебное пособие. М.: Высш. школа, 2003. 375 с.

50. Грушевицкая Т.Г., Попков В.Д., Садохин А.П. Основы межкультурной коммуникации: Учебник для вузов. М.:ЮНИТИ-ДАНА, 2003. 352 с.

51. Грязнова В.М. Личные имена существительные в русском литературном языке первой половины XIX века. М.: «Прометей» МГПИ, 1989.91 с.

52. Грязнова В.М. Антропоцентрические характеристики русского мутационного имени // Антропоцентрическая парадигма в филологии: Материалы Международной научной конференции. Ч. 2. Лингвистика/ ред.-сост. Л. П. Егорова. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2003 С. 74-79.

53. Грязнова В.М. Социально-речевой портрет регионального государственного служащего // Коммуникация: концептуальные и прикладные аспекты: Материалы второй Международн. конф. Ростов-на-Дону: Изд-во ИУ БиП, 2004. С. 142-144.

54. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1984. 397 с.

55. Данилова H.H. Психофизиология: Гл. 7. Эмоции. М.: Аспект Пресс, 1998. С. 164-231.

56. Дарвин Ч. Сочинения в 12-ти тт. Т.5: Происхождение человека и половой отбор. Выражение эмоций у человека и животных / Под ред. E.H. Павловского. М.-Л.: Гос. изд-во биолог, и мед. лит-ры, 1940.

57. Джемс У. Что такое эмоция? // Психология эмоций. Тексты / Под ред. В. Вилюнаса, Ю. Гиппенрейтер. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1984. С. 83-92.

58. Диева Т.М. Социальные диалекты в современной российской прессе (газеты «Завтра», «Русский порядок»): Автореф. дисс. . канд. филол. наук. СПб., 2001.

59. Долотова Т.Н. Семантическое поле эмоциональности и оценочности и его реализация в публицистике В.М. Шукшина: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Ставрополь, 2003. 21 с.

60. Дэвидсон Д. Что означают метафоры // Теория метафоры: Сборник М.: Прогресс, 1990. С. 173-193.

61. Елистратов B.C. Онтология языковых стилей (На материале рус. культуры XX в.): Автореф. дисс. докт. культуролог. М.: 1996.

62. Елистратов B.C. Словарь русского арго. М: Русские словари, 2000. 694 с.

63. Елистратов B.C. Сленг как пассиолалия // Вестник МГУ. Сер 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2000. №4. С. 43-48.

64. Ерофеева Т.П. Социолект: стратификационное исследование: Автореф. дисс. . докт. филол. наук. СПб., 1995. 31 с.

65. Ефимова Е.С. Субкультура тюрьмы и криминальных кланов //www.ruthenia.ru/folklore/publications.htm.

66. Железнова Р.В. Социальная диалектология как научная дисциплина // Социальные варианты языка-П: Материалы международ, научн. конф. 24-25 апреля 2003. Н.-Новгород: НГЛУ, 2003. С. 31-32.

67. Желябова И.В. Эволюция состава и значения класса личных существительных мужского рода в русском литературном языке на протяжении 30-80-х гг. XX в. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Ставрополь, 2000. 22 с.

68. Жирмунский В.М. Национальный язык и социальные диалекты. Л.: Художественная литература, 1936. 298 с.

69. Журавлёв А.П. Фонетическое значение. Л., 1974.

70. Журавлёв А.П. Звук и смысл. М.: Просвещение, 1981. 159 с.

71. Зайковская Т.В. «Можно мозжечокнуться? Сабо самой!» // Рус. речь. № 6. С. 40-43.

72. Залевская А.А. Введение в психолингвистику. М.: Рос. гос. гуман. ун-т, 2000. 382 с.

73. Земская Е.А. Актуальные процессы современного словопроизводства // Русский язык конца XX столетия. 1985-1995. М.: Языки русской культуры. 1996. С. 90-140.

74. Изард К. Психология эмоций. СПб.: Питер, 2003. 464 с.

75. Измайлов Ч.А., Черноризов А.М. Психофизиологические основы эмоций. М.: Москов. псих.-соц. ин-т, 2004. 72 с.

76. Каде Т.Х., Коваль Т. И. Перспективы развития социальной диалектологии в системном комплексе наук об обществе // Социальные варианты языка-Н: Материалы междунар. научн. конф. 24-25 апреля 2003. Н.-Новгород: НГЛУ, 2003. С. 46-49.

77. Казакова А.С. Структурно-семантические свойства предложений типа «Пожар!» в современном русском языке. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1984. 18 с.

78. Карасик В.И. О типах дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: Сб. науч. тр. Волгоград: Перемена, 2000а. С. 5-20.

79. Карасик В.И. Этнокультурные типы институционального дискурса // Этнокультурная специфика речевой деятельности: Сб. обзоров. М.: ИНИОН РАН, 20006. С. 37-64.

80. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М.: Наука, 1976. 355 с.

81. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. М.: Эдиториал УРСС, 2000. 352 с.

82. Кожевников А.Ю. К теории социальной диалектологии // Русский текст. Российско-американский журнал русской филологии. 1993. №1. С. 6-11.

83. Колесов В.В. Язык города, М: Высш. школа, 1991. 190 с.

84. Комлев Н.Г. Слово в речи: Денотативные аспекты. М.: Едиториал УРСС, 2003.216 с.

85. Копорский С.А. Воровской жаргон в среде школьников: По материалам обследования ярославских школ // Вестник просвещения. 1. М., 1927. С.7-12.

86. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи: Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. М.: Педагогика-пресс, 1994. 247 с.

87. Красса С.И. Арготические фразеологизмы в современном русском языке: семантические и лингвокультурологические аспекты: Дисс. канд. филол. наук. Ставрополь, 2000. 165 с.

88. Красса С.И., Горлова Е.Б. Русская арготическая фразеология. -Ставрополь: Изд-во Северо-Кавказского ГТУ, 2001. 116 с.

89. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? М.: ИТДК «Гнозис», 2003. 375 с.

90. Кручинина Н.М. Междометие // Лингвистический энциклопедический словарь. М: Сов. энциклопедия, 1990. С. 290291.

91. Крысин Л.П. Социолингвистические аспекты изучения современного русского языка. М.: Наука, 1989. 188 с.

92. Крысин Л.П. Эвфемизмы в современном русском языке // Русский язык конца XX столетия. 1985-1995. М.: Языки русской культуры. 1996. С. 384-408.

93. Крысин Л.П. Русский литературный язык на рубеже веков // Рус. речь. 2000. №1. С. 28-40.

94. Крысин Л.П. Толковый словарь иноязычных слов. М.: Рус. яз., 2001.856 с.

95. Кубрякова Е.С. Ономасиология // Лингвистический энциклопедический словарь. М: Сов. энциклопедия, 1990. С. 345346.

96. Кучинский A.B. Преступники и преступления. Законы преступного мира. Обычаи, язык, татуировки: Энциклопедия. Донецк, 1997. 448 с.

97. Куцый С.Б. Концептуализация «богатства» и «бедности» в русской идиоматике // Антропоцентрическая парадигма в филологии: Материалы Международной научной конференции. Ч. 2.

98. Лингвистика / Ред.-сост. Л. П. Егорова. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2003 С. 366-372.

99. Лабов У. Исследование языка в его социальном контексте // Новое в лингвистике. Вып. VII. Социолингвистика. М.: Прогресс, 1975. С. 96-181.

100. Лабов У. Отражение социальных процессов в языковых структурах // Новое в лингвистике. Вып. VII. Социолингвистика. М.: Прогресс, 1975. С. 320-335.

101. Лазарус Р. Теория стресса и психофизиологические исследования // Эмоциональный стресс. Л.: Медицина, 1970. С. 178-207.

102. Лайонз Дж. Лингвистическая семантика: Введение. М.: Языки славянской культуры, 2003. 400 с.

103. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живём // Язык и моделирование социального взаимодействия. М.: Прогресс, 1987. С. 126-170.

104. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живём // Теория метафоры: Сборник М.: Прогресс, 1990. С. 387-415.

105. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении. М.: Языки славянской культуры, 2004. 792 с.

106. Ларин Б.А. К лингвистической характеристике города (несколько предпосылок) // Ларин Б.А. История русского языка и общее языкознание. М.: Просвещение, 1977а. С. 189-199.

107. Ларин Б.А. О лингвистическом изучении города // Ларин Б.А. История русского языка и общее языкознание. М.: Просвещение, 19776. С. 175-189.

108. Левицкий В.В. Фонетическая мотивированность слова // Вопр. языкознания. 1994. №1. С. 26-37.

109. Леонтьев A.A. Основы психолингвистики. 3-е изд. М: Смысл; СПб.: Лань, 2003. 287 с.

110. Леонтьев A.A. Язык, речь, речевая деятельность. М.: Едиториал УРСС, 2003. 213 с.

111. Леонтьев Д.А. Психология смысла: Природа, строение и динамика смысловой реальности. М.: Смысл, 2003. 487 с.

112. Липатов А.Т. Русский сленг и его соотнесенность с жаргоном и арго // Семантика и уровни ее реализации. Краснодар, 1994.

113. Липатов А.Т. Семантика лексем в дихотомии «идиолект-сленг» // Семантика языковых единиц: Доклады VI Междунар. конф. М: МГОПУ, 1998. С. 168-171.

114. Лихачев Д.С. Черты первобытного примитивизма воровской речи // Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона: Речевой и графический портрет советской тюрьмы. М.: Края Москвы, 1992. С. 354-398.

115. Лихачев Д.С. Арготические слова профессиональной речи // Статьи ранних лет. Тверь: Тверск. обл. отд. Рос. фонда культуры, 1993. С. 96-145.

116. Лурия А.Р. Язык и сознание. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. 416 с.

117. Макдэвид Р.И. Диалектные и социальные различия в городском обществе // Новое в лингвистике. Вып. VII. Социолингвистика. М.: Прогресс, 1975. С. 363-381.

118. МакКормак Э. Когнитивная теория метафоры // Теория метафоры: Сборник. М.: Прогресс, 1990. С. 358-386.

119. Манаенко Г.Н. Осложнённое предложение в языке и речи: Очерки по теории и методологии исследования. Ставрополь: Изд-во СГУ, 2003. 255 с.

120. Марочкин А.И. Лексико-фразеологические проблемы молодёжного жаргона: Дисс. канд. филол. наук. Воронеж, 1998. 185 с.

121. Маслова В.А. Введение в лингвокультурологию: Учебное пособие. М.: Наследие, 1997. 207 с.

122. Матурана У. Биология познания // Язык и интеллект. М.: Издательская группа «Прогресс», 1996. С. 95-142.

123. Мельникова А.А. Язык и национальный характер: Взаимосвязь структуры языка и ментальности. СПб.: Речь, 2003. 320 с.

124. Метафора // www.krugosvet.ru

125. Мечковская Н.Б. Общее языкознание: Структурная и социальная типология языков. М.: Флинта; Наука, 2001. 312 с.

126. Миралаева О.Д. Современный русский молодежный жаргон (социолингвистическое исследование): Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1994.19 с.

127. Мокиенко В.М. Никитина Т.Г. Предисловие // Большой словарь русского жаргона. СПб.: Норинт, 2000. С.4-9.

128. Мокиенко В.М. Никитина Т.Г. Русская бранная лексика: цензурное и нецензурное // Мокиенко В.М. Никитина Т.Г. Словарь русской брани (матизмы, обсценизмы, эвфемизмы). СПб. Норинт, 2003. 448 с.

129. Моррис Ч. Основания теории знаков // Семиотика: Антология. Изд 2-е. М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. С. 45-98.

130. Надел-Червинска М. Русская «феня» как активный словарь манипуляций и подавления личности (маргинальное сознание и вербализация статусных отношений) // www.slavica.pherphurt.de/ Slavica Electrónica Efrodiensis.

131. Норман Б.Ю. Теория языка: Вводный курс. М: Флинта: Наука, 2004. 296 с.

132. Общее языкознание: Формы существования, функции, история языка. М.: Наука, 1970.

133. Объяснительный словарь русского языка: Структурные слова / Под ред. В.В. Морковкина. 2-е изд. М.:АСТ; Астрель, 2002. 432 с.

134. Ортони Э. Роль сходства в уподоблении и метафоре // Теория метафоры: Сборник. М.: Прогресс, 1990. С.219-235.

135. Остин Дж. Перформативы констативы // Философия языка / Ред.-сост. Дж. Сёрл. М.: Едиториал УРСС, 2004. 23-34.

136. Персикова Т.Н. Межкультурная коммуникация и корпоративная культура: Учебное пособие. М.: Логос, 2002. 224 с.

137. Петров В.В. Язык и искусственный интеллект: рубежи 90-х годов // Язык и интеллект. М.: Издательская группа «Прогресс», 1996. С. 513.

138. Пиаже Ж. Психогенез знаний и его эпистемологическое значение // Семиотика: Антология. Изд. 2-е. М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. С. 98-110.

139. Пирс Ч. Элементы логики // Семиотика: Антология. Изд. 2-е. М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. С. 165226.

140. Плуцер-Сарно А. Русский воровской словарь как культурный феномен //Логос. 2000. №2. С. 209-217.

141. Плуцер-Сарно А. Библиография словарей «воровской», «офенской», «разбойничьей», «тюремной», «блатной», «лагерной», «уголовной» лексики, изданных в России и за рубежом за последние два столетия // Логос. 2000.№2. С. 222-226.

142. Плуцер-Сарно А. Матерный словарь как феномен русской культуры // Новая русская книга. 2000. №2. С. 74-80.

143. Погребнова А.Н. Специфика представлений о базовых эмоциях в обыденном сознании русских и англичан // Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 2005. 25 с.

144. Попова З.Д., Кривошеева И.В. Есть ли синтаксический концепт «мир эмоций» в концептосфере русского языка? // Филология и культура. Часть 1. Первая междунар. конф. 12-14 мая 1999 года. Тамбов, 1999. С. 91-93.

145. Психология. Словарь. 2-е изд. М.: Политиздат, 1990. 494 с.

146. Радзиховский Л.А., Мазурова А.И. Сленг как инструмент остранения // Язык и когнитивная деятельность. М.: Наука, 1989. С. 126-138.

147. Реформатский A.A. Введение в языковедение. М.: Аспект Пресс, 2000. 536 с.

148. Ричарде А. Сила метафоры // Теория метафоры: Сборник. М.: Прогресс, 1990. С. 44-67.

149. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. СПб.: Питер, 2003. 720 с.

150. Русская грамматика. М.: Наука, 1982. Т.1. 783 с.

151. Русский язык: Учеб. для студентов пед. ин-тов. В 2 ч. Ч. I / Под ред. Л.Ю. Максимова. М.: Просвещение, 1989. 287 с.

152. Саляев В.А. О социальных диалектах русского языка // Рус. яз. в школе. 1995. №3. С. 78-84.

153. Саляев В.А. Об основных этапах эволюции арготического слова // Рус. яз. в школе. 1996. №5. С. 90-93.

154. Саляев В.А. Лексика арготического и жаргонного происхождения в толковых словарях современного русского языка: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1998. 16 с.

155. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М.: Языки русской культуры, 1999. 544 с.

156. Селищев A.M. Язык революционной эпохи: Из наблюдений над русским языком (1917 1926). М.: Едиториал УРСС, 2003. 248 с.

157. Серебренников Б.А. Территориальная и социальная дифференциация языка // Общее языкознание: Формы существования, функции, история языка. М., 1970. С. 452-501.

158. Серио П. Как читают тексты во Франции // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М.: Прогресс, 1999. С. 25-40.

159. Серль Дж. Метафора // Теория метафоры: Сборник М.: Прогресс, 1990. С. 307-341.

160. Сидоров А. Трагедия и комедия русских «блатных» словарей // www.narod.ru.

161. Симонов П.В. Что такое эмоция? Мозговые механизмы эмоций // Лекции о работе головного мозга. М.: ИП РАН, 1998. С. 5-26.

162. Скворцов Л.И. Арго // Большая Советская энциклопедия. 3-е изд. М.: Сов. Энциклопедия, 1970. Т. 2. 632 с.

163. Скворцов Л.И. Арготизмы // Большая Советская энциклопедия. 3-е изд. М.: Сов. энциклопедия, 1970. Т. 2 632 с.

164. Скворцов Л.И. Жаргон // Большая Советская энциклопедия. 3-е изд. М.: Сов. энциклопедия, 1972. Т. 9 558 с.

165. Словарь литературоведческих терминов / Ред.-сост. Л.И. Тимофеев и C.B. Тураев. М.: Просвещение, 1974. 509 с.

166. Слобин Д., Грин Дж. Психолингвистика. 2 изд. М.: Едиториал УРСС, 2003. 352 с.

167. Современный русский язык: Фонетика. Лексикология. Словообразование. Морфология. Синтаксис. СПб.: Лань, 2001. 864 с.

168. Степанов Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики. М.: Едиториал УРСС, 2003. 312 с.

169. Степанов Ю.С. В мире семиотики // Семиотика: Антология. Изд. 2-е. М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. С. 5-42.

170. Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. М.: Флинта: Наука, 2003. 696 с.

171. Стойков Ст. Социальные диалекты (на материале болгарского языка) // Вопр. языкознания. 1957. №1. С. 78-84.

172. Стратен В.В. Арго и арготизмы // Труды Комиссии по русскому языку. 1931. №1. С. 111-147.

173. Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводства и её экспрессивно-оценочная функция // Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. С. 26-52.

174. Телия В.Н. Коннотация // Лингвистический энциклопедический словарь. М: Сов. энциклопедия, 1990а. С 236.

175. Телия В.Н. Семантика идиом в функционально-параметрическом отображении // Фразеография в Машинном фонде русского языка. М.: Наука, 19906. С. 32-47.

176. Телия В.Н.Экспрессивность как проявление субъективного фактора в языке и прагматике. Механизмы экспрессивной окраски языковых единиц // Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991. С. 5-66.

177. Телия В.Н. Русская фразеология: семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996а. 288 с.

178. Телия В.Н. Макрокомпонентная модель значения номинативных единиц в когнитивном освещении // Семантика языковых единиц: Доклады V Междунар. конф. М.: МГОПУ, 19966.Т. 1. С. 157-159.

179. Трубина О.Б. Жаргонные и просторечные элементы в функции междометных высказываний: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. М., 1994. 23 с.

180. Ульман С. Семантические универсалии // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 5. Языковые универсалии. М.: Прогресс, 1970. С. 250-299.

181. Уфимцева A.A. Лексическое значение: Принцип семиологического описания лексики. М.: Едиториал УРСС, 2002. 240 с.

182. Фестингер Л. Теория когнитивного диссонанса. СПб.: Ювента, 1999.

183. Фомина М.И. Современный русский язык. Лексикология. М.: Высш. школа, 1990. 415 с.

184. Фрумкина P.M. Психолингвистика. М.: Издательский центр «Академия», 2001. 320 с.

185. Хазагеров Т.Г., Ширина Л.С. Общая риторика: Курс лекций; Словарь риторических приёмов. 2-е изд. Ростов н/Д: Феникс, 1999. 320 с.

186. Харченко В.К. Разграничение оценочности, образности, экспрессии и эмоциональности в семантике слова // Рус. яз. в школе. 1976. №3. С. 66-71.

187. Химик В.В. Поэтика низкого, или Просторечие как культурный феномен. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2000. 272 с.

188. Хомяков В.А. Введение в изучение сленга основного компонента английского просторечия. Вологда: Изд-во ВГПИ, 1971. 184 с.

189. Хомяков В.А. Некоторые типологические особенности нестандартной лексики английского, французского и русского языков // Вопр. языкознания. 1992.ЖЗ. С. 94-103.

190. Хорошева Н.В. Промежуточные формы городской разговорной речи (на материале русского общего жаргона и французского общего арго). Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Пермь, 1998. 18 с.

191. Хроленко А.Т. Основы лингвокультурологии: Учебное пособие. М.: Флинта: Наука, 2004. 184 с.

192. Чериан О.В. Зоофитоморфизмы в русском арго XIX XX вв.: Семантико-словообразовательный аспект: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Н.-Новгород, 2000.

193. Шаповал B.B. Проблемы источниковедческой критики данных арготической лексикографии // Сибирский лингвистический семинар. Новосибирск. 2001. №1. С. 26-30.

194. Шапошников В.Н. Русская речь 1990-х: Современная Россия в языковом отображении. М.: МАЛП, 1998. 243 с.

195. Шарандина H.H. Арготическая лексика в функциональном аспекте: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Тамбов, 2000.

196. Шарандина Н.Н Мифологические мотивы в воровском языке // Социальные варианты языка- И: Материалы международ, научн. конф. 24-25 апреля 2003. Н.-Новгород: НГЛУ, 2003. С. 122-125.

197. Шахнарович A.M. Арго // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1990. С. 43.

198. Шаховский В.И. Значение и эмотивная валентность единиц языка и речи // Вопр. языкознания. 1984. №6. С. 97-103.

199. Шаховский В.И. Типы значений эмотивной лексики // Вопр. языкознания. 1994. №1. С. 20-25.

200. Шаховский В.И. Языковая личность в эмоциональной коммуникативной ситуации // Филол. науки. 1998. №2. С.59-65.

201. Шаховский В.И. Текст как способ экспликации эмоциональности языкового сознания // Языковое сознание. Содержание и функционирование. М., 2000. С. 274-275.

202. Шаховский В.И. Эмоциональная/эмотивная компетенция в межкультурной коммуникации (есть ли неэмоциональные концепты) // Аксиологическая лингвистика: Проблемы изучения концептов: Сб. науч. тр. Волгоград: Колледж, 2002. С. 3-10.

203. Швейцер А.Д., Никольский Л.Б. Введение в социолингвистику. М.: Высш. школа, 1978. 216 с.

204. Шестак Л.А. Метафора и фразеологическая единица: к вопросу о типологии мотивационных основ // Взаимодействие языковых уровней во фразеологии. Волгоград: Перемена, 1996. С. 152-155.

205. Шляхова С.С. Типы и функции ономатопов в русской речи: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Л., 1991. 23 с.

206. Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика. М.: Просвещение, 1977. 335 с.

207. Шпет Г.Г. Внутренняя форма слова: Этюды и вариации на темы Гумбольдта. М.: Едиториал УРСС, 2003. 216 с.

208. Якобсон Р. В поисках сущности языка // Семиотика: Антология. Изд. 2-е. М.: Академический Проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. С. 111-126.

209. Яранцев Р.И. Русская фразеология. Словарь-справочник: ок. 1500 фразеологизмов. М.: Рус. яз., 1997. 845 с.

210. Baranov A., Dobrovol'skij D. Idioms from Cognitive Perspective // Вестник Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 1998. №1. С. 64-75.

211. Bernstein В. Social Class, Language and Socialization // Language and Social Context: Selected Readings. Harmondsworth: Penguin, 1979. P. 157-178.

212. Slang // Britannica'97 / Encyclopedia Britannica and Merriam Webster's Collegiate Dictionary: Tenth Edition on CD-Rome

213. Contemporary Linguistics. An Introduction. Fourth Edition. Bedford. St. Martin's, 2001.751 p.

214. Hebb D.O. Emotional Disturbance // The Nature of Emotion. Harmondsworth: Penguin Books, 1969. P. 141-154.

215. Hodge R., Kress G. Social Semiotics. Cambridge: Polity, 1988. 285 p.

216. Longman Grammar of Spoken and Written English. Pearson Education Limited, 2000. 1204 p.

217. Lakoff G. Metaphor in Politics // www.philosophy.uoregon.edu/metaphor/lakoff

218. Lakoff G. Women, Fire and Dangerous Things: What Categories Reveals about the Mind. Chicago & London: The University of Chicago Press, 1987. 614 p.

219. Petit Robert: Dictionnaire alphabétique et analogique de la langue française. Paris: Les Dictionnaires LE ROBERT, 1992.

220. Plutchik R. Emotions, Evolution, and Adaptive Processes // Feelings and Emotions. New York: Academic Press, 1970. P. 3-24.

221. Schachter S., Singer J.E. Cognitive, social, and physiological determinants of emotional state // Physiological Review. 1962. №69. P. 379-399.

222. Список источников эмпирического материала

223. Балдаев Д.С. Словарь блатного воровского жаргона: Феня. М.: Кампана, 1997. Т. 1. 367 е.; Т. 2.336 с.

224. Бенюх О.П., Бенюх В.П., Веркнна Н.К. Новый русский лексикон: Русско-английский словарь с пояснениями. 4-е изд. М.: Рус. яз., 2002. 208 с.

225. Быков В.Б. Русская феня: Словарь современного интержаргона асоциальных элементов. Смоленск: Траст-Имаком, 1994. 222 с.

226. Грачёв М.А. Язык из мрака: Блатная музыка и феня. Нижний Новгород: Флокс, 1992. 207 с.

227. Грачёв М.А. Словарь тысячелетнего русского арго. М.: РИПОЛ КЛАССИК, 2003. 1120 с.

228. Грачёв М.А., Мокиенко В.М. Историко-этимологический словарь воровского жаргона. СПб.: Фолио-Пресс, 2000. 256с.s

229. Дубягин Ю.П., Теплицкий Е.А. Краткий англо-русский и русско-английский словарь уголовного жаргона. М.: Терра, 1993. 288 с.

230. Елистратов B.C. Словарь русского арго. М: Русские словари, 2000. 694 с.

231. Мильяненков Л.А. По ту сторону закона: Энциклопедия преступного мира. СПб.: Редакция журнала «Дамы и господа», 1992.118с.

232. Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Большой словарь русского жаргона. СПб.: Норинт, 2000. 720 с.

233. Мокиенко В.М. Никитина Т.Г. Словарь русской брани (матизмы, обсценизмы, эвфемизмы). СПб. Норинт, 2003. 448 с.

234. Ожегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: АЗЪ, 1994. 928 с.

235. Росси Ж. Справочник по ГУЛАГу. М.: Просвет, 1991; Ч. 1.; 269 е.; Ч. 2. 284 с.

236. Русский семантический словарь. Толковый словарь, систематизированный по классам слов и значений. М.: Азбуковник, 1998. Т. 1.807 с.

237. Сидоров А. Словарь современного блатного и лагерного жаргона: Южная феня. Ростов-на-Дону: Гермес, 1992. 176 с.

238. Словарь блатного жаргона // Кучинский A.B. Преступники и преступления. Законы преступного мира. Обычаи, язык, татуировки: Энциклопедия. Донецк, 1997. С. 249-437.

239. Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона: Речевой и графический портрет советской тюрьмы. М.: Края Москвы, 1992. 526 с.

240. Словарь современного русского литературного языка // АН СССР. Ин-т рус. яз. М.; Л., 1948 1965. Т. 1 - 17.

241. Словник корпоративного жаргона представителей преступного мира и маргиналов / Сост. Ломтев А.Г., Истомин П.А. Ставрополь: Ставропольсервисшкола, 2004. 320 с.

242. Толковый словарь уголовных жаргонов / Под общей ред. Ю.П. Дубягина и А.Г. Бронникова. М., 1991. 206 с.

243. Флегон А. За пределами русских словарей. ТОО «Тике», 1993. 413 с.