Эмоционально-прагматический компонент коммуникативного поведения в ситуации "признание вины"

Толкачева, Татьяна Игоревна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Эмоционально-прагматический компонент коммуникативного поведения в ситуации "признание вины"

Год: 2009
Автор научной работы: Толкачева, Татьяна Игоревна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Волгоград
Код cпециальности ВАК: 10.02.19

Диссертация по филологии на тему 'Эмоционально-прагматический компонент коммуникативного поведения в ситуации "признание вины"'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эмоционально-прагматический компонент коммуникативного поведения в ситуации "признание вины""

На правах рукописи

ТОЛКАЧЕВА Татьяна Игоревна

ЭМОЦИОНАЛЬНО-ПРАГМАТИЧЕСКИЙ КОМПОНЕНТ КОММУНИКАТИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ В СИТУАЦИИ «ПРИЗНАНИЕ ВИНЫ» (на материале англоязычной прозы)

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

10.02.19 — теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

Волгоград — 2009

003471806

Работа выполнена в Федеральном государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Волгоградская академия государственной службы».

Научный руководитель — доктор филологических наук, профессор

Шаховский Виктор Иванович.

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, доцент Жура Виктория Валентиновна (Волгоградский государственный медицинский университет);

кандидат филологических наук, доцент Илъинова Елена Юрьевна (Волгоградский государственный университет).

Ведущая организация — Тверской государственный университет.

Защита состоится 18 июня 2009 г. в 14 час. на заседании диссертационного совета Д 212.027.01 в Волгоградском государственном педагогическом университете по адресу: 400131, г. Волгоград, пр. им. В. И. Ленина, 27.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Волгоградского государственного педагогического университета.

Текст автореферата размещён на официальном сайте Волгоградского государственного педагогического университета: vspu.ru 18 мая 2009 г.

Автореферат разослан 18 мая 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент Н. Н. Остринская

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Данная работа выполнена в русле исследований, посвященных изучению эмоционального поведения языковой личности в коммуникации. Объектом данного исследования является коммуникативная ситуация «признание вины», предметом исследования — вербальные и невербальные способы выражения эмоциональных состояний участников коммуникативной ситуации «признание вины».

Актуальность выбранной темы диссертационного исследования определяют следующие факторы:

1. Эмотивная лингвистика является одним из наиболее активно развивающихся направлений современной науки о языке, синтезируя в себе достижения когнитивной семантики, психолингвистики и прагмалингвистики, вместе с тем характеристики эмо-тивно маркированных коммуникативных ситуаций еще недостаточно освещены в научной литературе.

2. Осознание вины и вербализация этого состояния представляют собой важный момент во внутреннем мире человека, однако прагматические особенности поведения языковой личности в коммуникативной ситуации «признание вины» остаются вне поля зрения исследователей.

Цель работы заключается в определении и описании коммуникативно-прагматических особенностей поведения языковой личности в коммуникативной ситуации «признание вины». Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:

1) установить конститутивные признаки коммуникативной ситуации «признание вины»;

2) определить место коммуникативной ситуации «признание вины» в системе категориальных эмоциональных ситуаций;

3) разработать классификацию коммуникативных актов признания вины на основании анализа способов их репрезентации в художественном тексте;

4) установить функции коммуникативных актов признания вины;

5) выявить состав кластера эмоций в коммуникативной ситуации «признание вины»;

6) проанализировать способы репрезентации эмоций в коммуникативных актах признания вины.

Научная новизна работы определяется тем, что в ней анализируется эмоционально-прагматический аспект поведения языковой личности в коммуникативной ситуации «признание вины»; впервые проведено моделирование коммуникативной ситуации «признание вины»; составлена классификация коммуникативных актов прямого и непрямого признания вины; установлены функции коммуникативных актов признания вины и выявлен кластер эмоций, сопровождающих коммуникативное поведение в ситуации «признание вины».

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в дальнейшей разработке положений лингвистической теории эмоций и уточнении представлений об эмоционально-прагматических особенностях поведения языковой личности в типовых коммуникативных ситуациях.

Практическая значимость работы заключается в возможности использования ее основных результатов в курсах языкознания, стилистики разговорной речи, спецкурсах по коммуникативной лингвистике в той их части, где рассматриваются поведенческие аспекты речевой деятельности, изучаются проблемы поведения в межличностной коммуникации.

Материалом исследования послужили тексты художественной прозы современных англоязычных авторов общим объемом около 6000 страниц, из которых методом сплошной выборки было выявлено 210 фрагментов, представляющих коммуникативную ситуацию «признание вины».

В работе нашли применение следующие методы: описательный метод и его основные компоненты (наблюдение, интерпретация и обобщение), гипотетико-индуктивный и гипотетико-де-дуктивный; метод прототипического моделирования, контекстуального анализа, а также метод количественного подсчета.

Теоретической базой исследования послужили труды отечественных и зарубежных ученых в области исследования языковой личности в процессе коммуникации (В. И. Карасик, Ю. Н. Караулов, В. Б. Кашкин, В. В. Красных, А. М. Шахнарович и др.), коммуникативного поведения (В. В. Жура, М. Л. Макаров, И. А. Стернин, В. И. Шаховский и др.), психологии, физиологии и философии эмоций (Э. Берн, Б. И. Додонов, К. Изард, Е. П. Ильин, П. В. Симонов, 3. Фрейд, Г. X. Шингаров и др.), лингвистической теории эмоций и концептологии (С. Г. Воркачев, С. В. Ионо-

ва, Н. А. Красавский, О. Е. Филимонова, 3. Е. Фомина, В. И. Ша-ховский и др.).

Положения, выносимые на защиту:

1. Коммуникативная ситуация «признание вины» является инвариантом реальной жизненной ситуации, в которой индивидуумы, осознав неправомерность своего поступка, сообщают об этом с помощью различных вербальных и невербальных средств. Прототипическими признаками коммуникативной ситуации «признание вины» являются речевые формулы самопризнания/самообвинения, извинения/сожаления по поводу совершенного действия, оправдания своих действий, обещания не совершать впредь действий, повлекших за собой чувство вины, и невербальные средства коммуникации, эксплицирующие эмоции агента вины, связанные с осознанием своего поступка и сопровождающие вербальные действия в коммуникативном акте признания вины.

2. Коммуникативная ситуация «признание вины» манифестируется через различные типы коммуникативных актов, в которых агент: а) признает свою вину и демонстрирует или обнаруживает эмоции, связанные с чувством вины; б) осознает неправомерность своего поступка, в чем и признается, но не испытывает при этом чувства вины; в) переживает чувство вины, но не признает её вер-бально, а демонстрирует эмоциональные маркеры (вербальные и невербальные), которые свидетельствуют о пребывании персонажа в этом состоянии; г) скрывает свою вину или отрицает её и может при этом открыто демонстрировать эмоции, не связанные с переживанием чувства вины; д) имитирует чувство вины. Коммуникативная ситуация «признание вины» интегрирует отдельные признаки категориальных эмоциональных ситуаций, порожденных эмоциями коммуникантов (стыд, страх, злость, тоска, симпатия и др.), которые они демонстрируют в процессе признания вины.

3. Классификация коммуникативных актов признания вины, основанная на ряде факторов (эксплицитность/имплицитность; искренность/неискренность выражения чувства вины, доминирование вербальных и невербальных средств его воплощения), позволяет выделить две разновидности коммуникативных актов признания вины: 1) акт прямого признания вины, который может быть представлен в двух разновидностях (искреннее и неиск-

реннее признание вины); 2) акт непрямого признания вины, который может воплощаться в актах вербального и невербального признания вины.

4. В зависимости от прагматической интенции языковой личности выделяются следующие функции коммуникативных актов признания вины: регулятивная, манипулятивная, саморегулятивная, презентативная, информативная, эмотивная и/или экспрессивная.

5. Эмоционально-прагматическая составляющая коммуникативной ситуации «признание вины» определяется кластерным характером следующих эмоций: стыд, страх, злость, тоска, симпатия.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования были изложены на международных и межвузовских конференциях «Меняющаяся коммуникация в меняющемся мире» (Волгоград, 2007, 2008 гг.), «Проблемы аксиологической лингвистики» (Волгоград, 2007 г.), «Коммуникативные аспекты современной лингвистики и методики преподавания иностранных языков» (Волгоград, 2007 г.); обсуждались на заседаниях научно-исследовательских лабораторий «Язык и личность» (2003— 2009 гг.), «Аксиологическая лингвистика» (2009 г.), на заседаниях кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации Волгоградской академии государственной службы (2005—2009 гг.). Основное содержание исследования отражено в 5 публикациях объемом 2 п.л.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и списка источников языкового материала.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В первой главе «Теоретические основания изучения прагматического аспекта коммуникации» рассмотрены проблемы прагматики в коммуникации. В ней выделяется эмоционально-прагматический аспект коммуникации, который рассматривается в единстве мотивационно-целевого и эмоционального компонентов, дается обзор подходов к определению понятия «языковая лич-

ность» и к содержанию коммуникативной компетенции; предлагается модель коммуникативной ситуации «признание вины».

В первом разделе «Эмоционально-прагматический аспект коммуникации» приводятся различные точки зрения на сущность коммуникации и её функций, устанавливается связь между мотива-ционно-целевым и эмоциональным компонентами коммуникации, анализируется корреляция понятий «эмоциональность»/ «эмотивность»/«экспрессивность» с позиции коммуникативной лингвистики.

Коммуникативная ситуация «признание вины» является неотъемлемой составляющей парадигмы эмоционального коммуникативного взаимодействия индивидуумов. Как любая деятельность, коммуникация имеет свои мотивы и цели, которые определяются потребностями индивидуумов, побуждающими человека к действию.

Вопрос о целях коммуникации смыкается с проблемой определения функций коммуникации. Некоторые исследователи рассматривают роль коммуникации в жизни и деятельности человека и общества в целом (Р. О. Якобсон, А. А. Леонтьев, Н. Б. Меч-ковская и др.), другие выделяют функции в соответствии с коммуникативными актами и коммуникативными событиями (Р. Димбл-би, Г. Бертон и др.). Учет прагматики коммуникации, понимаемой как целостная совокупность функционально организованных единиц, направленных на воздействие, позволяет рассмотреть поведенческий аспект коммуникации и выделить ряд прагматических функций коммуникативных актов в соответствии с типовым характером коммуникативных ситуаций. На основании обзора существующих точек зрения был сделан вывод о том, что в основе мотивов, побуждающих человека к общению, лежит эмоциональный фактор (К. Изард, Е. П. Ильин, В. И. Шаховский и др.). В современных психологических и лингвистических работах понятие «эмоциональность» рассматривается в корреляции с понятием «эмотивность». Последнее представляет собой проекцию эмоциональности в плоскость языка и речи. Под эмоциональностью понимается психическая категория, характеризующая восприимчивость человека к эмоциональным явлениям и способность его адекватно реагировать на них. Эмотивность —это лингвистический феномен, характеризующий отражение в единицах языка эмоционального отношения человека к миру (В. И. Ша-

ховский). Эмотивность часто отождествляется с экспрессивностью. Экспрессивность понимается как совокупность средств, способов и приемов создания прагматического эффекта высказывания (В. И. Шаховский).

Прагматическая проблематика эмоциональной коммуникации находит выражение в выделении и разграничении эмотивной и экспрессивной функций языка. Экспрессивная функция отражает прагматическое намерение, т. к. ориентирована на получателя, в отличие от эмотивной функции, фактор адресата для которой не обязателен.

Во втором разделе первой главы «Базовые составляющие коммуникативной компетенции и языковая личность» приводится обзор различных точек зрения на понятие «языковая личность» и её «коммуникативная компетенция».

Языковая личность, вслед за В. И. Шаховским, определяется как «субъект речевой деятельности, обладающий способностью присваивать себе язык и субъективно его использовать». Совокупность способов использования знаний и стратегий общения составляет основу коммуникативной компетенции языковой личности, от которой зависят коммуникативный успех, понимаемый как адекватная реализация коммуникативных интенций, полноценность и адекватность общения.

Единицами коммуникативной компетенции являются: а) сферы коммуникативной деятельности; б) темы, ситуации общения и программы их развертывания; в) речевые действия; г) социальные и коммуникативные роли собеседников (сценарии их коммуникативного поведения); д) тактика коммуникации в ситуациях при выполнении программы поведения; е) типы текстов и правила их построения; ж) языковые единицы (В, В. Красных). Знания об этих единицах определяют прагматический характер коммуникативного поведения языковой личности.

Нельзя говорить о языковой личности в отрыве от эмоциональной стороны ее бытования. Анализ исследований, посвященных проблеме языковой личности в коммуникации, позволил сделать вывод о том, что каждый человек, как человек говорящий, в своей речевой деятельности может выступать одновременно в четырех ипостасях: как языковая личность, речевая личность, коммуникативная личность и эмоциональная личность. Эмоциональная языковая личность определяется как «синтез языковед-

ческого и психологического знания», которым языковая личность пользуется в коммуникации (В. И. Шаховский). Умение языковой личности реализовывать свои цели в эмоциональной коммуникации мотивировано уровнем её эмоциональной/эмотивной компетенции. Под эмотивной компетенцией, вслед за И. П. Пав-лючко, в работе понимается «знание, позволяющее языковой личности вербальными средствами адекватно выражать и обозначать свои и чужие эмоции в определенных эмоциональных ситуациях общения». Эмоциональная компетенция включает умение осознать эмоции и выразить их; умение видеть связь между своими и чужими мыслями, эмоциями и поступками; знание социальных правил эмоционального поведения и реагирования; знание способов/приемов управления своими/чужими эмоциями, их экспрессией, симулированием, имитацией, сокрытием; знание основного словаря их номинаций; умение опознавать их в себе и в других, а также понимать их причины и последствия; умение балансировать между уважением различий в эмоциональном поведении людей; знание средств и способов вербализации эмоций (В. И. Шаховский). Уровень эмоциональной компетенции коммуникантов определяет результат общения в соответствии с выбранными ими целями, т. е. предопределяет эмоционально-прагматический компонент коммуникативного поведения. В нашей работе под термином «коммуникативное поведение» подразумевается широкий спектр особенностей вербального и невербального поведения коммуникативной личности в различных ситуациях общения. Коммуникативное поведение является следствием и реализацией целого конгломерата социальных, психических, когнитивных, языковых и эмоциональных компетенций языковой личности. Не ставя задачей исследовать все компоненты-характеристики языковой личности, в данной работе мы анализировали коммуникативно-прагматические особенности эмоционального поведения индивидуумов в коммуникативной ситуации «признание вины».

Изучение поведения языковой личности в данной диссертации проводилось на материале произведений художественной литературы, что потребовало учета некоторых особенностей субъектов эмоционального общения, ставших объектом нашего наблюдения. Мы изучали эмоциональные вербальный и невербальный компоненты поведения языковых личностей — персо-

нажей литературных произведений как «носителей» отраженной в художественной коммуникации реальной действительности. Подобная точка зрения является продолжением идеи В. В. Красных о том, что мир художественной литературы представляет собой «вторичную действительность», «виртуальную реальность», являющуюся частью действительности. Важным для нашего исследования стал вывод автора о том, что «персонажи художественных произведений, населяя данную "вторичную действительность", созданную автором, также входят и в действительность "первичную"» (В. В. Красных). При этом мы признаем, что создание автором картины «вторичной реальности» не может быть полностью объективным, однако предполагает достаточно высокую степень соотнесенности и «похожести» с первичной реальностью, что является, по нашему мнению, обязательным условием ценности художественного произведения. Именно поэтому в работе мы изучаем коммуникативное поведение и способы его реализации персонажами как самостоятельными языковыми личностями, участвующими в художественном типе коммуникации.

Третий раздел первой главы «Коммуникативная ситуация "признание вины " и её конституенты» посвящен выявлению кон-ституентов коммуникативной ситуации «признание вины». В ней предпринято прототипическое моделирование данной ситуации, для чего проанализирована категоризация понятия «вина» в современном гуманитарном знании, рассмотрена корреляция коммуникативной ситуации «признание вины» с категориальными эмоциональными ситуациями.

На основании анализа точек зрения на понятие «вина» в современном гуманитарном знании были выделены следующие характеристики данного феномена: вина — чувство, возникающее в результате оценки индивидуумом своего поведения, которое в наименьшей степени зависит от мнения окружающих и вызывается самоосуждением. Вина определяется нами как сложное чувство, которое может сопровождаться эмоциями стыда, страха, тоски, злости и т. д. В основе коммуникативной ситуации «признание вины» лежит некое действие, поступок индивидуума, который, будучи подвергнутым субъективной оценке, вызывает у него чувство вины. Любая коммуникативная ситуация может быть сведена к некоторому набору прототипических признаков, составляющих модель коммуникативной ситуации. Коммуникативная

ситуация «признание вины» определяется в работе как типовая ситуация, инвариант реальной жизненной ситуации, в которой индивидуумы, осознав неправомерность своего поступка, сообщают об этом с помощью различных вербальных и невербальных средств.

Проведенное исследование позволяет утверждать, что чувство вины представляет собой сложное эмоциональное состояние, сопровождающееся проявлениями различных эмоций. Проявление эмоций в эмотивной лингвистике принято изучать в контексте категориальных эмоциональных ситуаций, описывающих условия возникновения того или иного эмоционального переживания. В соответствии с мнением В. И. Шаховского, категориальная эмоциональная ситуация представляет собой стандартизированную коммуникативную процедуру, вызываемую определенной эмоцией. Как известно, в эмоциональной компетенции каждая эмоция соотносится с типовой эмоциональной ситуацией, которая предсказывает особенности коммуникативного поведения личности в ситуациях реального общения. Коммуникативная ситуация «признание вины» рассматривалась с учетом типовых признаков различных категориальных эмоциональных ситуаций, которые были по-разному востребованными в изучаемом типе коммуникативной ситуации. Понятие коммуникативной ситуации «признание вины» имеет сложный характер, объединяющий признаки различных категориальных эмоциональных ситуаций, вследствие как комплексности самого чувства вины, так и содержательных и формальных аспектов его воплощения в речи.

Исследование эмоционально-прагматического аспекта коммуникативного поведения в ситуации «признание вины» базировалось на выделении мотивов и целей, которые преследовали коммуниканты, эксплицируя свое эмоциональное состояние, а также средств, которые они использовали для выражения своих эмоций. Анализ ситуации с учетом указанных параметров позволил определить коммуникативные функции, которые выполняли коммуникативные акты признания вины в исследованной нами коммуникативной ситуации.

Проведенный анализ позволил установить содержание коммуникативной ситуации «признание вины». Акту признания вины предшествует некое событие, которое впоследствии подвергается оценке субъектом действия и казуирует мотив порождения ком-

муникативного акта признания вины, который в исследуемой ситуации ассоциируется с набором определенных вербальных и невербальных действий. Их анализ позволил выделить прототипи-ческие признаки коммуникативной ситуации «признание вины». Вербальная составляющая коммуникативного акта признания вины воплощается в некоторой последовательности речевых действий: собственно признание вины, в котором выделяются фазы самопризнания и самообвинения; извинение/сожаление, просьба о прощении, самооправдание, обещание не совершать впредь подобных действий.

Самопризнание выражается через констатацию факта свершения проступка и репрезентацию его оценки, которая может быть рациональной (I did smth. and I know it's bad), а может содержать эмоциональное личностное отношение к произошедшему (I did smth. and I feel terrible about it). Самообвинение вербализуется в речевых формулах I'm + adj., I'm + noun (I'm stupid, I'm a fool) и имеет более выраженную эмоциональную коннотацию. Самообвинение может эксплицироваться также через описания собственных чувств по отношению к совершенному действию. Как самопризнание, так и самообвинение могли объективироваться во внешней речи и были обращенными к собеседнику, т. е. имел место полноценный коммуникативный акт. В отдельных случаях были выявлены акты автокоммуникации (высказывания, обращенные адресантом к самому себе). Следующим характерным речевым действием в коммуникативном акте признания вины является извинение/ сожаление по поводу совершенного действия (I'm sorry), которое может сочетаться с просьбой о прощении (forgive те). За ними следует этап оправдания собственных действий, далее человек, испытывающий чувство вины, дает обещание не совершать подобных действий.

Таким образом, модель коммуникативной ситуации «признание вины» представляет собой сложное коммуникативное целое, включающее событие, его оценку, мотивы и цели признания вины, коммуникативный акт признания вины (представленный в виде последовательности вербальных и невербальных действий) и, возможно, его последствия, а также участников коммуникативного акта — адресанта, субъекта вины и адресата или адресатов.

Прагматика коммуникативной ситуации проявляется в коммуникативном акте признания вины, который характеризуется

следующими прототипическими признаками: а) речевые действия и репрезентирующие их речевые формулы самопризнания/самообвинения, извинения/сожаления по поводу совершенного действия, оправдания своих действий, обещания не совершать впредь действий, повлекших за собой чувство вины; б) невербальные средства коммуникации, эксплицирующие эмоции агента вины, связанные с осознанием своего поступка и сопровождающие речевые действия признания вины.

Во второй главе «Коммуникативно-прагматические особенности поведения языковой личности в коммуникативной ситуации "признание вины"» исследуются специфика коммуникативных актов признания вины и предпринимается попытка их классификации, устанавливаются функции, анализируются вербальные и невербальные способы выражения эмоций в коммуникативных актах признания вины, а также выявляется состав кластера эмоций, сопутствующего поведению коммуникантов.

Проведенное исследование позволило установить, что признание вины в коммуникативной ситуации исследуемого типа может осуществляться прямым и непрямым (косвенным) способами. Кроме того, человек может признавать свою вину искренне или неискренне, т. е. испытывать чувство вины в результате своих действий и демонстрировать его или нет. Эмоции неизбежно проявляют себя на вербальном и невербальном уровнях в поведении индивидуума и манифестируются в ткани художественного произведения. Учет факторов искренности/неискренности, экс-плицитности/имплицитности выражения чувства вины, а также доминирования вербальных и невербальных средств его воплощения позволил выделить две разновидности коммуникативных актов признания вины: 1) акт прямого признания вины, который может быть представлен в двух вариантах: акт искреннего и акт неискреннего признания вины; 2) акт непрямого признания вины, который может воплощаться в акте вербального и невербального признания вины. К прямым в данной работе относятся коммуникативные акты, в которых признание вины осуществляется вер-бально и эксплицируется при помощи лексики, выражающей самообвинение и/или самопризнание, а также при помощи вербальных единиц, сигнализирующих об извинении и/или просьбе о прощении, например: I know I'm being silly, I Ыате myself, I know I was wrong, I've been fool, I was an asshole и т.п., после которых, как

правило, следует описание того, в чем именно себя обвиняет человек.

Искренний/неискренний характер признания вины выявлен при помощи комплексного анализа вербального и невербального поведения агента, авторских описаний и комментариев. В следующем примере в речи персонажа и авторских комментариях выявлены индексы прямого и искреннего признания вины: представлено самообвинение, проявление заботы о будущем ребенке, репрезентируемая автором эмоция грусти:

Have you eaten anything else for the last two weeks?'he asked with a look of concern, and she shook her head <... >'That's not good for the babv.'

'What do you care?' She looked him straight in the eye as she said it. 'That's a little hypocritical, isn't it? Since you wanted me to kill it.' 'I didn't want vou to kill it. I was just trying to preserve my sanity, and our life ...at your expense ...'He finished sadly. 7 was an asshole. I'm sorry. Amanda' (D. Steel, "Special delivery").

Прямое искреннее признание вины происходит в случаях, когда персонаж оценивает свои действия как негативные, осознает свою вину и переживает при этом чувство вины. Прямое искреннее признание вины может совершаться во внешней и внутренней речи.

Прямое неискреннее представление вины связано с реализацией акта признания ее в каких-либо своих личностных целях. Человек может осознавать неправомерность своих поступков, при этом не чувствуя вины или отрицая её. Осознание происходит на рациональном уровне и не обязательно подразумевает переживание персонажем чувства вины.

Мотивом признания вины в следующем примере является опасение героини, что рабочие покинут стройку, и это повредит её бизнесу:

'There's been a complaint, Miss Cameron.'—'What kind ofcomplaint?'

'Did you slap one of the workmen?'— 'What?' She had forgotten. 'Yes. He deserved it, I fired him.'

'Did the city give you a license to go around slapping the people who work for you?' — 'Wait a minute,' Lara said. 'It wasn't like that. He dropped a wrench. It almost killed me. I suppose I lost my temper. I'm sorry, but I don't want him back here.'

'He won't be coming back here,' the foreman said. 'None of us will.'

Lara stared at him. 'Is this some kind of joke?'

'My union doesn't think it's a joke,' the foreman told her. 'They gave us orders to walk. We're walking.' <...>He started to walk away. — 'Wait a minute. I said I'm sorry. I'll tell vou what. I.... I'm willing to apologize to the man, and he can have his job back' (S. Sheldon, "The Stars Shine Down").

Анализ вербального поведения героини позволяет сделать вывод, что в данном случае мы имеем дело с прямым признанием вины ('Wait a minute. I said I'm sorry. I'll tell you what. I ..., I'm willing to apologize to the man, and he can have his job back'), но отсутствием переживания чувства вины. При этом героиня осознает, что её действия в отношении рабочего противоправны, но она не считает, что поступила дурно. Цель данного признания вины — уладить дело с помощью неискреннего раскаяния.

Прямое неискреннее признание вины имело место в следующих случаях: 1) осознания неправомерности или неблаговидности своих действий, но отсутствия чувства вины, что может выражаться в уверении в осознании своей вины, демонстрации ложного раскаяния и мольбы о прощении, в признании в совершении неправомерных действий, но демонстрации отсутствия чувства вины по этому поводу; 2) приписывания себе несуществующей вины за выдуманные действия.

Непрямой (косвенный) способ признания вины осуществлялся как вербально, так и невербально. При непрямой вербальной репрезентации отсутствовали фразы, свидетельствующие о самопризнании и самообвинении, извинении, однако анализ вербального и невербального поведения субъекта в контексте, а также авторских комментариев и описаний позволил выявить маркеры чувства вины. В следующем примере персонаж чувствовал свою вину, о чем свидетельствует описание его эмоционального состояния в авторском комментарии (Kirbyfelt guilty), и пытался реабилитироваться, на что указывает его вербальное поведение: он начинает интенсивно нахваливать комнату, интересоваться соседом Алана, а также в разговоре с сыном делает лестные замечания по поводу того, как замечательно тот выглядит. Он пытается загладить свою вину и таким образом внешне, непрямым способом её признает:

Alan seemed abstracted for a moment.

'What's wrong?'<...>

'It took me two hours to clean the place up.' He looked around. 'I can hardly recognize it myself.'

Kirbv felt guilty, and walked across the small, sparsely furnished room. 'Hey. It looks great. Fireplace. This is great.' There were two doors to the side. Kirby pointed at one. 'Your bedroom?'

«That's Steve. My roommate. He's not here now. The other one is mine. 'Alan put on his jacket. 'Okay. Let's go.'

'You look like you put on a few pounds.' Kirby said. 'You look terrific.'

He was relieved to get out of the room. He didn't understand what came over him sometimes when he saw Alan (F. Conroy, "Midair").

Коммуникативные акты непрямого признания вины осуществляются и невербальным способом, например, мимикой и кинеси-кой ((Christie grimaced: Christie's chin hung on his chest: Christie lifted his hands, the gesture of failure) (G. Seymour "The waiting time")), что позволяет однозначно трактовать данные действия как акт непрямого признания вины.

Сравнение способов частотности употребления различных типов коммуникативных актов признания вины показало, что чаще всего коммуниканты признают вину прямым способом (60% примеров). Коммуникативные акты непрямого невербального признания вины были отмечены в 3% случаях, что говорит о приоритетности вербального способа признания вины. Кроме того, в 35% случаев признание вины осуществлялось искренне. Это свидетельствует о том, что чаще признание вины осуществляется в каких-либо личностных целях.

Исследование целей и способов экспликации признания вины позволило выделить шесть функций данного коммуникативного действия: информативную, регулятивную, манипулятивную, саморегулятивную, презентативную, эмотивную и/или экспрессивную.

Функции коммуникативных актов признания вины выделялись нами на основании прагматической интенции адресанта коммуникативного действия (с мотивов и целей инициатора признания вины), а также лингвистических средств его воплощения.

Информативная функция призвана сообщать о наличии/отсутствии собственно признания вины.

Регулятивная функция представляет собой функцию управления коммуникацией и затрагивает различные аспекты отношений адресанта с адресатом или адресатами. Она направлена на

регулирование коммуникативного процесса и обеспечение нормального его хода, способствующего достижению целей адресанта. Коммуникативные акты, выполняющие данную функцию, могут служить для: 1) установления контакта; 2) прекращения контакта; 3) запроса обратной связи, т. е. осуществления желания адресата а) получить поддержку или найти понимание своих действий у адресата; б) получить прощение у объекта своего откровения; 4) разрядки конфликтной или неловкой ситуации; 5) урегулирования отношений с адресатом или адресатами. Данная функция присутствовала в большинстве коммуникативных актов, за исключением случаев автокоммуникации.

Признание вины осуществляло манипулятивную функцию в случаях, когда целями адресанта было заставить другого человека сделать что-либо в его интересах. Коммуникативные акты признания вины, выполняющие манипулятивную функцию, могли также использоваться персонажем в целях нивелирования наказания (попытка адресанта избежать или смягчить наказание за свои поступки).

Саморегулятивная функция отражает интенции адресанта, направленные на самого себя, и служит для выражения положительного или отрицательного мнения по поводу своих действий. Ощущение вины связано с внутренним эмоциональным конфликтом личности; саморегулятивная функция отвечает желанию адресанта избавиться от дискомфорта, связанного с переживанием чувства вины, т. е. способствует регуляции внутреннего эмоционального состояния. Саморегулятивная функция коммуникативных актов признания вины имела место в тех случаях, когда персонаж подвергал критической оценке свои действия и, независимо от объективно имеющейся провинности, считал себя виновным. Данная функция могла проявляться в двух разновидностях: а) самоуспокоении (оправдание собственных действий и/или обещание себе исправить ситуацию); б) самонаказании (акт внешнего или внутреннего самобичевания).

Презентативная функция коммуникативных актов признания вины связана с интенцией адресанта поддержать свой имидж в глазах других людей или создать себе какой-либо желаемый имидж.

Информативная функция призвана сообщать о наличии/отсутствии собственно признания вины.

Эмотивная и/или экспрессивная функция связана с экспликацией и трансляцией эмоций. Одним из вариантов проявления данной функции являются коммуникативные акты признания вины, в которых одновременно реализовалась категориальная эмоциональная ситуация эмпатии.

Исследование показало, что самой частотной в качестве основной являлась регулятивная функция (53,8% от общего количества примеров ситуации «признание вины»). Следующими по частотности выступали саморегулятивная (19%), эмотивно/экс-прессивная (18,6%) и презентативная (17,1%) функции, менее частотно была представлена манипулятивная функция (9,04%). Эти данные позволяют сделать вывод о предпочтительных целевых установках адресантов признания вины: чаще и прежде всего признают вину и эксплицируют переживание чувства вины в тех случаях, когда хотят получить поддержку, понимание близких людей или их прощение. Стремление к саморегуляции и желание обрести эмоциональный комфорт также оказывается весьма важным. Довольно высокая частотность проявления презентативной функции свидетельствует об эффективности данного способа повышения собственной значимости. Манипулирование собеседниками в чистом виде не являлось приоритетной интенцией признания вины. Хотя эмоции являются неотъемлемой частью исследуемых нами ситуаций, «чистая» трансляция и демонстрация эмоций большей частью не являлась основной прагматической интенцией общения в ситуации «признание вины».

В коммуникативной ситуации «признание вины» персонажи могли проявлять эмоции в речевом поведении, например, путем особого построения предложений, употребления специфических грамматических конструкций или применения определенных речевых формул. Маркерами эмоций служили эмотивная лексика и междометия. Например, определенные эмоциональные состояния репрезентировались при помощи ласкательной или, наоборот, бранной лексики, а также эвфемизмов и вокативов. Эмоции эксплицировались персонажами во внутренней речи, а также через внешнюю (экстериоризованную) оценку своего поведения. Невербальные проявления могли сопутствовать речи и появляться в виде вокальных компонентов, например, интонации, высоты тона, громкости и четкости голоса, и невокальных — пауз, жестикуляции, мимики, кинесики, проксемики, а могли происходить неза-

висимо от акта речи или замещать его в ситуациях «признание вины».

В ситуациях «признание вины» нами выявлены невербальные маркеры эмоционального состояния, связанные с изменением внешнего вида, позы, с особенностями походки и движения рук, головы и тела, с манипуляциями предметами, направлением взгляда, а также с физиологическими проявлениями эмоций (слезы, пот, дрожь, выражение глаз, вздохи и т. п.).

В следующих примерах изменение внешнего облика или мимики персонажей явилось доказательством переживания ими определенных эмоций: расстройства (The docent now looked distressed (D. Brown "Angels & Demons")); стыда и унижения (Olivetti seemed to shrink smaller and smaller after each name was read (D. Brown "Angels & Demons")); расстройства и разочарования (Lara's smile faded (S. Sheldon "The Stars Shine down")).

Различные жесты выступают важным средством выражения эмоций в коммуникативной ситуации «признание вины». Нами были зафиксированы жесты примирения: ('Don't give те that.' Не grabbed her arm gently (D. Steel "The Gift"); жесты, свидетельствующие о растерянности (The docent scratched his head 'Actually. I'm sorry... I can only think of one'{D. Brown "Angels & Demons")); жесты, эксплицирующие расстройство, например, по поводу уличения в неправомерных действиях (Christie's chin hung on his chest (G. Seymour "The waiting time")); жесты, демонстрирующие беспомощность и безнадежность (Christie lifted his hands, the gesture of failure (G. Seymour "The waiting time")). Жесты способствовали также идентификации эмоционального состояния персонажей в процессе признания вины или выступали способом признания.

Голосовые модуляции могли свидетельствовать о широком спектре эмоциональных состояний персонажей: возмущении (The camerlengo's voice was sharper than he had expected (D. Brown "Angels & Demons")); смущении (He lowered his voice (D. Brown "Angels & Demons")); обиде (There was a bitter edge to his voice (S. Sheldon "The Stars shine down")) и т. д. Голос также мог выдавать фальшь в нарочито вежливом тоне официального извинения (A voice of silken sweetness (G. Seymour "The Waiting Time")).

Интересным способом репрезентации эмоций в коммуникативной ситуации «признание вины» являлось умолчание, которое использовалось коммуникантами в случаях, если они испы-

тывали страх, неуверенность или сомнение или, наоборот, не считали нужным комментировать свои действия и отвечать на вопросы собеседника, демонстрируя высокомерие и пренебрежение по отношению к нему. В следующем примере мотивом умолчания в ответ на реплики друзей явилось сложное эмоциональное состояние персонажа. В данном случае это стыд Перед друзьями, смешанный с чувством опасения, что о его похождениях кто-то узнает и удовлетворение от того, что ему удалось сохранить тайну:

George lay down on his back and closed his eyes. There was silence.

Bobbie spoke. 'Not everybody is like you, Ivan,' she said.

Georze thought he should say something, but he felt too many conflicting emotions. Guilt, that he had fooled his friends, accompanied by satisfaction, a feeling of safety. He didn't like the satisfaction—it seemed tinged with smugness. He knew, he had known all along, that his time with Susan would end when thev left the island, so it seemed both easier and better to sav nothing (F. Conroy, "Midair").

Эмоциональные переживания коммуникантов сказывались на их речи. Например, речь, изобилующая незаконченными предложениями, заминками и паузами, указывала на переживание сильного волнения, что является несомненным признаком эмоций. Репрезентированная через паузы и заминки в речи хезитация могла свидетельствовать о самых разнообразных эмоциях (опасении, сожалении, неуверенности и т. д.): 'I don't think so. Not from one time like that. I mean you could... but you won't. Maribeth. And next time I'll be careful') \ ('It meant something then. Maybe not as much as it should have, ... but it did... I thought you were terrific.' (D. Steel "The Gift").

Употребление в речи персонажей условно-сослагательных конструкций в коммуникативной ситуации «признание вины» также часто указывало на определенные эмоции. В следующем примере персонаж эксплицирует сожаление, отчаяние и надежду. Маркерами этих эмоций становятся незаконченные предложения в сослагательном наклонении, а также синтаксические повторы, вопрос, имеющий риторический характер:

'Liz? ' he asked in the darkened room. 'Do you suppose you'll ever forgive me?'

'There's nothing to forgive. You didn't do anything. '<...>

'Maybe if we had asked the doctor to come that night... If I hadn't told you it was just a cold...'

'Dr Stone says it wouldn't have made any difference.' But she didn't sound as though she believed it (D. Steel "The Gift").

Наиболее частотной (28,6% от общего количества примеров) была экспликация чувств при помощи незаконченных предложений, хезитации, репрезентируемой посредством пауз и заминок, различных повторов, условных и сослагательных конструкций, параллельных конструкций, метафор и сравнений.

На основании анализа вербальных и невербальных средств экспликации эмоций, а также при помощи гипотетико-дедуктив-ного и статистического методов (частота встречаемости их в текстах художественной коммуникации) для коммуникативной ситуации «признание вины» мы определили доминирующими следующие кластеры эмоции: стыд (неловкость, смущение, сожаление — раскаяние); страх (опасение, неуверенность, нерешительность, сомнение, робость); тоска (страдание, скорбь, грусть, отчаяние, безысходность, расстройство); злость (гнев, негодование, недовольство, возмущение, ненависть, нервозность); симпатия (любовь, уважение, благодарность, сочувствие, сопереживание).

Самыми частотными являлись эмоции кластера стыд (32,3% от общего количества примеров). В речи персонажей они выражались в самоотчетах о своих чувствах при помощи эмоционально заряженного и оценочного сравнения, оценочных лексем. К особенностям невербальной экспликации стыда относятся направление взгляда, «уменьшение» в размере, потение, голосовые модуляции (понижение голоса), вздохи.

Вторыми по частотности экспликации были эмоции кластера симпатия (31,9%). Выражая симпатию, персонажи употребляли выражения ласкательного и комплиментарного характера или при описании своих чувств подчеркивали, как им хорошо с любимыми. Отмечены случаи проявления симпатии/любви через вербальную демонстрацию ревности. Невербальные средства выражения симпатии/любви в коммуникативной ситуации «признание вины» включают поцелуи, объятия, касания.

Довольно часто в коммуникативной ситуации «признание вины» эксплицируются эмоциональные состояния кластера страх (26,66%). Персонажи эксплицировали страх в речи посредством прямой номинации, лексических повторов и параллельных конструкций, эмотивного сравнения и метафоры. Вокальными невербальными маркерами страха были паузы, заминки, различные

интонационные модуляции. Для экспликации страха были характерны соматические и психофизиологические проявления (нарушения сердца и дыхания, крик, сухость во рту, дрожь). О страхе также свидетельствовали умолчание, мимика и плачь. Действия кинесико-проксемического характера при переживании страха в основном заключались в удалении персонажей от объектов страха.

Менее частотными в коммуникативной ситуации «признание вины» являлись эмоции, которые мы условно обозначили эмоциями кластера тоска (32 примера — 15,24% от общего количества). Вербальные репрезентации эмоций кластера тоска были малочисленными. За исключением случаев самоотчета персонажей о своих чувствах, данные эмоции устанавливались преимущественно на основе анализа контекста произведения. Чувство горя и расстройство эксплицировались посредством вопросительно-апеллятивных структур, параллельных конструкций, повторов, оценочных лексем. К характерным невербальным действиям при переживании тоски можно отнести особенности мимики и внешнего вида, голосовые модуляции, а также демонстрацию желания заплакать.

В некоторых случаях (13% от общего количества) поведение персонажей в коммуникативной ситуации «признание вины» сопровождалось эмоциями кластера злость. Речь персонажей, эксплицирующих эмоции данного кластера, характеризовалась употреблением резких, интонационно выделенных реплик императивного характера с минимумом или полным отсутствием речевых атрибутов вежливости по отношению к собеседнику, а также использованием различных эмотивных бранных выражений или выражений оскорбительного содержания. Наблюдалось использование этикетной вежливости, которая в контексте воспринималась как сарказм, указывающий на эмоцию ненависть. Невербально эмоции кластера злость эксплицировались, в основном, через кинесику, в которой преобладали резкие агрессивные движения.

На вербальном уровне наиболее выражены эмоции кластеров злость и симпатия. Разнообразные невербальные проявления характерны для стыда и страха. Соматические и психофизиологические явления в большей степени маркировали эмоции кластера страх.

Универсальными при выражении всех упомянутых выше эмоциональных состояний на невербальном уровне являлись паузы, заминки и слезы. Данные явления подчеркивали интенсивность эмоционального переживания персонажа или эксплицировались в каких-либо тактических целях.

Отдельные эмоциональные состояния, эксплицируемые персонажами, могли рассматриваться автономно лишь в целях исследовательского анализа, т. к., и это также показало наше исследование, поведение персонажей в коммуникативной ситуации «признание вины» мотивируется и определяется сложным эмоциональным состоянием, сочетающим различные эмоции, основными из которых являются эмоции, составляющие кластеры стыд, страх, тоска, злость и симпатия, поэтому довольно сложно в большинстве примеров говорить об абсолютном превалировании одной из них.

В заключении диссертации излагаются основные результаты предпринятого исследования, которые сводятся к следующему. Обоснована значимость эмоционально-прагматического аспекта в коммуникации. Дано определение коммуникативной ситуации «признание вины». Установлен характер корреляции между признаками коммуникативной ситуации «признание вины» и категориальными эмоциональными ситуациями. Разработана классификация коммуникативных актов признания вины. Установлены функции коммуникативных актов признания вины. Проанализированы способы репрезентации эмоций в коммуникативных актах признания вины. Выявлен состав кластера эмоций в коммуникативной ситуации «признание вины».

Дальнейшие перспективы исследования, которое выполнялось на материале текстов художественной прозы современных англоязычных авторов, связаны с изучением коммуникативных ситуаций на материале русскоязычных текстов и сопоставительном анализе коммуникативного поведения в коммуникативной ситуации «признание вины» в лингвокультурном аспекте. Особый интерес представляет исследование возрастного, тендерного и социального аспектов поведения коммуникантов в коммуникативной ситуации «признание вины» с целью совершенствования правил и норм межличностного и группового коммуникативного поведения.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Статья в журнале, входящем в список ВАК РФ

1. Толкачева Т. И. Реализация функционально-семантического поля эмотивности на уровне эмоциональной категориальной ситуации / Т. И. Толкачева // Изв. Волгогр. гос. пед. ун-та. Сер.: Филологические науки. —2007. — № 5 (23). —- С. 66—70 (0,5 п. л.).

Статьи и тезисы докладов в сборниках научных трудов и материалов научных конференций

2. Толкачева Т. И. Эмоциональная категориальная ситуация «признание». Проблемы мотивации и функции / Т. И. Толкачева II Меняющаяся коммуникация в меняющемся мире: сб. ст., по-свящ. 15-Летию ВАГС / отв. ред. Г. Г. Слышкин. — Волгоград: Изд-во ФГОУ ВПО «ВАГС», 2007. — С. 49—52 (0,3 п. л.).

3. Толкачева Т. И. Полевый подход к исследованию эмоциональных категориальных ситуаций / Т. И. Толкачева II Проблемы аксиологической лингвистики: проблемы теории дискурса, лингвокультурологии и системно-структурной лингвистики: сб. науч. тр. I под ред. H.A. Красавского. — Волгоград: Колледж, 2007. — С. 116—122 (0,3 п. л.).

4. Толкачева Т. И. Эмоциональная категориальная ситуация «признание». Проблемы мотивации и экспликации «признания в любви» / Т. И. Толкачева II Коммуникативные аспекты современной лингвистики и методики преподавания иностранных языков: материалы межрегион, науч. конф. / сост. Н. Л. Шамне [и др.]. — Волгоград: Волгогр. науч. изд-во, 2007. — С. 250—256 (0,3 п. л.).

5. Толкачева Т. И. Способы экспликации эмоционального состояния коммуникантов в эмоциональной категориальной ситуации «признание» (на примерах ситуации «признание вины») / Т. И. Толкачева II Меняющаяся коммуникация в меняющемся мире-2: сб. ст. / отв. ред. Г. Г. Слышкин; ФГОУ ВПО «Волгоградская академия государственной службы»; ЗАО «Региональная энергетическая служба». — Волгоград: Изд-во ФГОУ ВПО «ВАГС», 2008. — Т. 1. — С. 60—64 (0,5 п. л.).

ТОЛКАЧЕВА Татьяна Игоревна

Автореферат

Подписано к печати 13.05.2009 г. Формат 60x84/16. Печать офс. Бум. офс. Гарнитура Times. Усл. печ. л. 1,4. Уч.-изд. л. 1,5. Тираж 110 экз. Заказ

ВГПУ. Издательство «Перемена» Типография издательства «Перемена» 400131, Волгоград, пр. им. В.И.Ленина, 27

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Толкачева, Татьяна Игоревна

Введение.

Глава 1. Теоретические основания изучения прагматического аспекта коммуникации.

1.1 .Эмоционально-прагматический аспект коммуникации.

1.1.1. Мотивационно целевой компонент прагматики коммуникации.

1.1.2. Эмоциональный компонент прагматики коммуникации.".

1.2. Базовые составляющие коммуникативной компетенции и эмоциональная языковая личность.

1.2.1. Языковая личность в парадигме коммуникативной лингвистики.

1.2.2. Коммуникативное поведение языковой личности.

1.3. Коммуникативная ситуация «признание вины» и её конституенты.

1.3.1. Категоризация понятия «вина» в современном гуманитарном знаний".

1.3.2. Прагматика эмоций в коммуникативной ситуации признание вины.

1.3.3. Прототипическая модель коммуникативной ситуации признание вины» и её конституенты.

Выводы по 1 главе.

Глава 2. Коммуникативно-прагматические особенности поведения языковой личности в ситуации «признание вины»

2.1. Классификация коммуникативных актов признания вины.

2.1.1. Коммуникативный акт прямого искреннего признания вины.

2.1.2. Коммуникативный акт прямого неискреннего признания вины.

2.1.3. Коммуникатйвный акт непрямого вербального признания вины.

2.1.4. Коммуникативный акт непрямого невербального признания вины.

2.1.5. Коммуникативный акт непрямого признания вины как следствие интенции сокрытия вины.

2.2. Функции коммуникативных актов признания вины в коммуникативной ситуации «признание вины».

2.2.1. Регулятивная функция.

2.2.2. Манипулятивная функция.

2.2.3. Саморегулятивная функция.

2.2.4. Презентативная функция.

2.2.5. Эмотивная и/или экспрессивная функция.

2.3. Вербальные и невербальные способы репрезентации эмоций в коммуникативной ситуации «признание вины».

2.4. Доминантные эмоции и их кластеры в коммуникативной ситуации «признание вины».

2.4.1. Эмоции кластера стыд в коммуникативной ситуации «признание вины».

2.4.2. Эмоции кластера страх в коммуникативной ситуации «признание вины».

2.4.3. Эмоции кластера тоска в коммуникативной ситуации «признание вины».

2.4.4. Эмоции кластера злость в коммуникативной ситуации «признание вины».

2.4.5. Эмоции кластера симпатия в коммуникативной ситуации «признание вины».

Выводы по 2 главе.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Толкачева, Татьяна Игоревна

Проблема поведения личности в коммуникации находится в центре современных лингвистических исследований. В ряде работ рассматриваются особенности вербальной/невербальной коммуникации (E.J1. Васильева, И.Н. Горелов, Е.Н. Зарецкая, Д.Л. Колоян, Г.Е. Крейдлин, С.А. Григорьева, Н.В. Григорьев, Е.Б. Морозова, Н.Н. Панченко, Г.Г. Почепцов, Я.А. Покровская и др.), прямая/непрямая коммуникация (В.В. Дементьев, Н.В. Лекомцева, Н.С. Иванова, С.Н. Плотникова, О.Н. Дубровская и др.). Возрастает внимание исследователей к эмоциональному фактору в общении. Существуют работы, в которых рассматриваются общие подходы к исследованию эмотивности/эмоциональности в коммуникации (В.В. Жура, Е.Ю. Ильинова, С.В. Ионова, Т.В. Ларина, Л.А. Пиотровская, О.Е. Филимонова, В.И. Шаховский и др.). Особое внимание акцентируется на различных аспектах поведения языковой личности: прагматике поведения языковой личности (Г.В. Барышникова, В.К. Вилюнас, К.Э. Изард, А.Н. Леонтьев, Е.В. Суркова, В.И. Шаховский и др.); эмоциях и их языковом выражении (Е.М. Галкина — Федорук, С.В. Ионова, А.В. Кирилина, Н.А. Красавский, Н.А. Лукьянова, И.И. Скачкова, В.Н. Телия, З.Е. Фомина, В.И. Шаховский и др.); эмоциях и их реализации в дискурсе и разных видах текста (П.С. Волкова, Е.А. Дженкова, В.В. Жура, С.В Ионова, И.П. Павлючко, Ю.А. Сорокин, И.В. Томашева, О.Е. Филимонова, Е.И. Шейгал, И.А. Щирова и др.). Появились исследования эмотивности речи с позиции психолингвистики (Б.И. Додонов, В.И. Желвис, Л.А. Калимулина, А.В. Кинцель, Е.Ю. Мягкова, А.И. Новиков, В.А. Пищальникова, К.Ф. Седов и др.); эмоциональных концептов в различных лингвокультурах (С.Г. Воркачев, Е.В. Димитрова, С.В. Зайкина, Н.А. Красавский, Н.Н. Панченко, Я.А. Покровская, И.И. Чесноков и др.).

Актуальность выбранной темы диссертационного исследования определяют следующие факторы.

1. Эмотивная лингвистика является одним из наиболее активно развивающихся направлений современной науки о языке, синтезируя в себе достижения когнитивной семантики, психолингвистики и прагмалингвистики, вместе с тем характеристики эмотивно маркированных коммуникативных ситуаций еще недостаточно освещены в научной литературе.

Данная работа выполнена в русле исследований, посвященных изучению эмоционального поведения языковой личности в коммуникации.

Объектом данного исследования является коммуникативная'ситуация «признание вины».

Предметом исследования являются вербальные и невербальные способы выражения эмоциональных состояний участников коммуникативной ситуации «признание вины».

1) установить конститутивные признаки коммуникативной ситуации «признание вины»;

4) установить функции коммуникативных актов признания вины;

5) выявить состав кластера эмоций в коммуникативной ситуации «признание вины»;

6) проанализировать способы репрезентации эмоций в коммуникативных актах признания вины.

Научная новизна работы определяется тем, что в ней анализируется эмоционально—прагматический аспект поведения языковой личности в коммуникативной ситуации «признание вины»; впервые проведено моделирование коммуникативной ситуации «признание вины»; составлена классификация коммуникативных актов прямого и непрямого признания вины; установлены функции коммуникативных актов признания вины и выявлен кластер эмоций, сопровождающих коммуникативное поведение в ситуации «признание вины».

Материалом исследования послужили тексты художественной прозы современных англоязычных авторов, общим объемом около 6000 страниц, из которых методом сплошной выборки было выявлено 210 фрагментов, представляющих коммуникативную ситуацию «признание вины».

В работе нашли применение следующие методы: описательный метод и его основные компоненты (наблюдение, интерпретация, и обобщение), гипотетико-индуктивный и гипотетико-дедуктивный; метод прототипического моделирования, контекстуального анализа, а также метод количественного подсчета.

Теоретической базой исследования послужили труды отечественных и зарубежных ученых в области исследования языковой личности в процессе коммуникации (В.И. Карасик, Ю.Н. Караулов, В.Б. Кашкин, В.В. Красных, A.M. Шахнарович и др.), коммуникативного поведения (В.В. Жура, M.JL Макаров, И.А. Стернин, В.И. Шаховский и др.), психологии, физиологии и философии эмоций (Э. Берн, Б.И: Додонов, К. Изард, Е.П. Ильин, П.В. Симонов, 3. Фрейд, Г.Х. Шингаров и др.), лингвистической теории эмоций и концептологии (С.Г. Воркачев, С.В. Ионова, НА. Красавский, О.Е. Филимонова, З.Е. Фомина, В.И. Шаховский и др:).

Положения, выносимые на защиту:

1. Коммуникативная ситуация «признание вины» является инвариантом реальной жизненной ситуации, в которой индивидуумы, ' осознав неправомерность своего поступка, сообщают об этом с помощью различных вербальных и невербальных средств. Прототипическими- признаками коммуникативной ситуации «признание вины» являются речевые формулы самопризнания/самообвинения, извинения/сожаления по поводу совершенного действия, оправдания своих действий, обещания не совершать впредь действий, повлекших за собой чувство вины и невербальные средства коммуникации, эксплицирующие эмоции агента вины, связанные с осознанием своего поступка и сопровождающие вербальные действия в коммуникативном акте признания вины.

2. Коммуникативная ситуация «признание вины» манифестируется через различные типы коммуникативных актов, в которых агент: а) признает свою вину и демонстрирует или обнаруживает эмоции, связанные с чувством вины; б) осознает неправомерность своего поступка, в чем и признается, но не испытывает при этом чувства вины; в) переживает чувство вины, но не признает её вербально, а демонстрирует эмоциональные маркеры (вербальные и невербальные), которые свидетельствуют о пребывании персонажа в этом состоянии; г) скрывает свою вину или отрицает её и может при этом открыто демонстрировать эмоции, не связанные с переживанием чувства вины; д) имитирует чувство вины. Коммуникативная ситуация «признание вины» интегрирует отдельные признаки категориальных эмоциональных ситуаций, порожденных эмоциями коммуникантов (стыд, страх, злость, тоска, симпатия и др.), которые они демонстрируют в процессе признания вины.

3. Классификация коммуникативных актов признания вины, основанная на ряде •• факторов (эксплицитность/имплицитность; искренность/неискренность выражения чувства вины, доминирование вербальных и невербальных средств его воплощения) позволяет выделить две разновидности коммуникативных актов признания вины: 1) акт прямого признания вины, который может быть представлен в двух разновидностях (искреннее и неискреннее признание вины); 2) акт непрямого признания вины, который может воплощаться в актах вербального и невербального признания вины.

4. В зависимости от прагматической интенции языковой личиости выделяются следующие функции коммуникативных актов признания вины:, регулятивная, манипулятивная, саморегулятивная, презентативная, информативная, эмотивная и/или экспрессивная.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования были изложены на международных и межвузовских конференциях («Меняющаяся коммуникация в меняющемся мире», Волгоград, 2007, 2008 гг., «Проблемы аксиологической лингвистики» Волгоград, 2007 г., «Коммуникативные аспекты современной лингвистики и методики преподавания иностранных языков» 2007 г.), обсуждались на заседаниях научно-исследовательских лабораторий «Язык и личность» (2003-2009 г),

Аксиологическая лингвистика» (2009 г.), на заседаниях кафедры лингвистики и межкультурной коммуникации Волгоградской академии государственной службы (2005-2009 гг.). Основное содержание исследования отражено в 5 публикациях объемом 2 п.л.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эмоционально-прагматический компонент коммуникативного поведения в ситуации "признание вины""

Выводы по II главе.

Классификационная парадигма коммуникативных актов «признания вины» основывается на ряде факторов, характеризующих коммуникативное поведение языковой личности в ситуации «признание вины»: эксплицитности/имплицитности, искренности/неискренности, а также доминирования вербальных и невербальных способов и средств выражения чувства вины. На основании данных факторов были выделены следующие разновидности коммуникативных актов признания вины:

1) акты прямого искреннего/неискреннего признания вины, в которых коммуниканты вербально сообщают об осознании своей вины и/или переживании ими чувства вины при помощи лексики, выражающей самообвинение и/или самопризнание, а также сигнализирующей об извинении и/или просьбе о прощении.

2) акты непрямого признания вины в вербальных и невербальных формах: в актах непрямого вербального признания вины отсутствует прямое упоминание о собственной вине (в речи отсутствует лексика, выражающая самопризнание и/или самообвинение, извинение, мольбу о прощении), однако были выявлены лексические единицы, косвенно указывающие на осознание неправомерности своего поступка; в актах непрямого невербального признания вины отсутствует или является нерелевантной вербальная составляющая при экспликации коммуникантами признания вины.

Сравнение данных о частотности употребления различных типов коммуникативных актов признания вины показало: 1) чаще всего коммуниканты признают вину прямым способом (60% от общего количества примеров - единиц анализа); 2)коммуникативные акты непрямого невербального признания вины были отмечены в 3% случаях, что говорит о приоритетности вербального способа признания вины; 3) только в 35% случаях признание вины осуществлялось искренне, это свидетельствует о том, что чаще признание вины осуществлялось в каких-либо личностных целях.

Исследование показало, что самой частотной являлась регулятивная функция (53.8% от общего количества примеров ситуации «признание вины»); следующими по частотности выступали саморегулятивная (19%), эмотивно/экспрессивная (18.6) и презентативная (17,1) функции, менее частотно была представлена манипулятивная функция (9.04%). Эти данные позволяют сделать вывод о предпочтительных целевых установках адресантов признания вины: чаще и прежде всего признают вину и эксплицируют переживание чувства вины в тех случаях, когда хотят получить поддержку, понимание близких людей или* их прощение. Стремление к саморегуляции и желании обрести эмоциональный комфорт, также оказывается весьма важным. Довольно высокая частотность проявления презентативной функции, свидетельствует об эффективности данного способа повышения собственной значимости. Манипулирование собеседниками в чистом виде не являлось приоритетной интенцией признания вины. Хотя эмоции являются неотъемлемой часть исследуемых нами ситуации, «чистая» трансляция и демонстрация эмоций большей частью не являлась основной прагматической интенцией общения в ситуации «признание вины».

В коммуникативной ситуации «признание вины» персонажи художественных текстов выражали эмоции в своем речевом поведении при помощи следующих лексико-ситаксических средств: незаконченных предложений, употребления специфических грамматических конструкций, условно-сослагательных и параллельных конструкций, повторов, использованием определенных речевых формул, маркерами эмоций служили эмотивная лексика (ласкательной или, бранная лексики, эвфемизмы и вокативы), употребление метафор, оценочных сравнений и междометий. Невербальные проявления могли сопутствовать речи в виде вокальных компонентов, например, интонации, высоты тона, громкости и четкости голоса, и невокальных — пауз и заминок, жестикуляции, мимики, кинесики, проксемики, а могли происходить независимо от акта речи или замещать его в ситуациях «признание вины».

В ходе анализа вербальных и невербальных средств экспликации эмоций, основанного на частоте встречаемости их в текстах художественной коммуникации, были определены следующие доминирующие кластеры эмоций: стыд (неловкость, смущение, сожаление — раскаяние); страх (опасение, неуверенность, нерешительность, сомнение, робость); тоска (страдание, скорбь, грусть, отчаяние, безысходность, расстройство); злость (гнев, негодование, недовольство, возмущение, ненависть, нервозность); симпатия (любовь, уважение, благодарность, сочувствие, сопереживание).

Самыми частотными являлись эмоции кластера стыд (32.3% от общего количества примеров), которые речи персонажей выражались в самоотчетах о своих чувствах, при помощи эмоционально заряженного и оценочного сравнения, оценочных лексем. К невербальной экспликации стыда относятся: направление взгляда, «уменьшение» в размере, потение, голосовые модуляции (понижение голоса), вздохи, прикусывание губы.

Вторым по частотности экспликации были эмоции кластера «симпатия» (31.9%), для выражения которых персонажи употребляли выражения ласкательного и комплиментарного характера или вербально демонстрировали ревность. Невербальные средства выражения симпатии/любви в коммуникативной ситуации «признание вины» включали поцелуи, объятия, касания.

Довольно часто в коммуникативной ситуации «признание вины» эксплицируются эмоциональные состояния кластера страх (26.7%). Персонажи эксплицировали страх в речи посредством прямой номинации, лексических повторов и параллельных конструкций, эмотивного сравнения и метафоры. Вокальными невербальными маркерами страха были паузы, заминки, различные интонационные модуляции. Для экспликации страха были характерны соматические и психофизиологические проявления (нарушения сердца и дыхания, крик, сухость во рту, дрожь). О страхе также свидетельствовали умолчание, мимика и плачь. Действия кинесико — проксемического характера при переживании страха в основном заключались в удалении персонажей от объектов страха.

Менее частотными в коммуникативной ситуации «признание вины» являлись эмоции, которые мы условно обозначили эмоциями кластера тоска (32 примера — 15.3% от общего количества). Вербальные репрезентации эмоций кластера тоска были малочисленными. За исключением случаев самоотчета персонажей о своих чувствах, данные эмоции устанавливались преимущественно на основе анализа контекста произведения. Чувство-горя и расстройство эксплицировались посредством вопросительно-аппелятивных структур, параллельных конструкций, повторов, оценочных лексем. - К характерным невербальным действиям при переживании тоски можно отнести особенности мимики и внешнего вида, голосовые модуляции, а также демонстрацию желания заплакать.

В некоторых случаях (13% от общего количества) поведение персонажей в коммуникативной ситуации «признание вины» сопровождалось эмоциями кластера злость. Речь персонажей, характеризовалась употреблением резких, интонационно выделенных реплик императивного характера с минимумом или полным отсутствием речевых атрибутов вежливости по отношению к собеседнику, а также использованием различных эмотивных бранных выражений, либо выражений оскорбительного содержания. Невербально эмоции кластера злость эксплицировались в основном через кинесику, в которой преобладали резкие агрессивные движения.

На вербальном уровне в большей степени выражены эмоции кластеров злость и симпатия. Разнообразные невербальные проявления характерны для стыда и страха. Соматические и психофизиологические явления в большей степени маркируют эмоции кластера страх.

Отдельные эмоциональные состояния, эксплицируемые персонажами, могли рассматриваться автономно лишь в целях исследовательского анализа, так как, и это также показало наше исследование, поведение персонажей в коммуникативной ситуации «признание вины» мотивируется и определяется, сложным эмоциональным состоянием, в котором сочетаются различные эмоции, основными из которых являются эмоции, составляющие кластеры стыд, страх, тоска, злость и симпатия. Поэтому, довольно сложно, в большинстве примеров, говорить об абсолютном превалировании одной из них. Данные эмоциональные состояния в зависимости от типа коммуникативного акта, могут быть и не связаны с переживанием чувства вины.

Заключение

Проведенное исследование позволило прийти к следующим выводам.

Коммуникативная ситуация «признание вины» соотносится с представлением о вине. Вина рассматривается как сложное эмоциональное состояние человека, возникающее в результате оценки индивидуумом своего поведения, которое в наименьшей степени зависит от мнения окружающих или перспективы наказания за проступок, и которое вызывается самоосуждением. Переживание вины сопровождаться другими эмоциями (стыда, страха, тоски, злости, симпатии и др.)

Коммуникативная ситуация «признание вины» является типовой ситуацией, инвариантом реальной жизненной ситуации, в которой индивидуумы, осознав неправомерность своего поступка, сообщают об этом с помощью различных вербальных и невербальных способов и средств.

Человек, выражая себя в коммуникативной ситуации, может проявлять различные маркеры эмоционального профиля. Эмоции имеют стойкую связь с конкретными типовыми (категориальными) ситуациями. Коммуникативная ситуация «признание вины» активирует отдельные признаки категориальных эмоциональных ситуации, порожденных эмоциями коммуникантов (стыда, страха, злости, тоски, симпатии и др.), которые они демонстрируют в процессе признания вины. Основным идентификационным ядром коммуникативной ситуации «признание вины» является коммуникативный акт признания вины, который репрезентируется сочетанием вербальных и невербальных коммуникативных действий: 1) наличие речевых формул (самопризнания/самообвинения; извинения/сожаления по поводу совершенного действия; оправдания своих действий; обещания не совершать впредь действий, повлекших за собой чувство вины); 2) невербальные средства коммуникации эксплицируют следующие эмоции агента вины, связанные с осознанием своего поступка: стыда, страха, злости, тоски, симпатии.

В работе представлена классификация коммуникативных актов признания вины, основанная на ряде факторов: эксплицитности/имплицитности, искренности/неискренности; выражения чувства вины: акт прямого искреннего признания вины, акт прямого неискреннего признания вины; кроме того был учтен фактор доминирования вербальных или невербальных средств при экспликации чувства вины , что позволило выделить: акт непрямого вербального признания вины, акт непрямого невербального признания вины.

Исследование целей и способов экспликации признания вины позволило выделить 6 функций данного коммуникативного действия: информативную, регулятивную, манипулятивную, саморегулятивную презентативную, эмотивную и/или экспрессивную. Функции коммуникативных актов признания вины выделялись нами на основании прагматической интенции адресанта коммуникативного действия, с учетом мотивов и целей инициатора признания вины, а также лингвистических средств его воплощения. Самой востребованной являлась регулятивная функция (53.8% от общего количества примеров ситуации «признание вины»); далее следуют: саморегулятивная (19%), эмотивно и/или экспрессивная (18.6%) и презентативная (17,1%) функции. Наименее частотно была представлена манипулятивная функция (9.04%). Эти данные позволяют сделать вывод о предпочтительных целевых установках адресантов признания вины: чаще и прежде всего признают вину и эксплицируют переживание чувства вины в тех случаях, когда хотят получить поддержку, понимание близких людей или их прощения, Манипулирование собеседниками в чистом виде не являлось приоритетной интенцией признания вины.

Все коммуникативные ситуации, связанные с осознанием и выражением чувства вины, характеризуются эмоциональностью. В них поведение коммуникантов мотивируется и сопровождается эмоциями, основными из которых являются эмоции кластеров стыд (неловкость, смущение, сожаление - раскаяние), страх (опасение, неуверенность, нерешительность, сомнение, робость), тоска (страдание, скорбь, печаль, грусть, отчаяние, расстройство), злость (гнев, негодование, недовольство, возмущение, ненависть, нервозность) и симпатия (любовь, уважение, благодарность, сочувствие, сопереживание).

Каждое из выделенных эмоциональных состояний получает в работе детальное рассмотрение.

В художественных текстах при помощи вербальных средств чаще всего эксплицировались кластеры злость и симпатия. На невербальном уровне проявлялись все вышеупомянутые кластерные эмоции, однако при экспликации злости и симпатии невербальные действия чаще носили преднамеренный и демонстрационный характер, а в случаях со страхом это были, как правило, непреднамеренные соматические и психофизиологические знаки. Экспликация стыда была связана с изменением направления взгляда и голосовыми манипуляциями. При этом самым универсальным способом намеренной и непреднамеренной экспликации эмоциональных состояний являлись: вокальная невербалика, эксплицируемая в виде пауз и заминок в речи, а также физиологические проявления эмоций в виде слез. Наиболее явными знаками эмоциональных состояний персонажей были прямое и косвенное указания на них в речи персонажей или репрезентированные через авторские комментарии. Как, показало наше исследование, поведение персонажей в художественных текстах мотивируется сложным эмоциональным состоянием, в котором сочетаются различные эмоции, составляющие основу эмоциональной компетенции личности, в большинстве случаев эмоции одного кластера смешиваются с эмоциями других, образуя сложный кластер эмоций (например: тоска-любовь-злость). Данные эмоциональные переживания и их экспликация в различных типах коммуникативных актов могут быть связаны и не связаны с переживанием чувства вины. Таким образом, содержание коммуникативных актов признания вины мотивируется конституентами кластеров эмоций (стыда, страха, злости, тоски, симпатии).

Список научной литературыТолкачева, Татьяна Игоревна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Александрова Ю.О. Эмотивное градуирование иллокутивной силы высказывания в английском оригинальном и переводном тексте: автореф. дис. . канд. филол. наук. СПб., 2003. -21 с.

2. Анипкина JI.H. Оценочные высказывания в прагматическом аспек те // Филол. науки. 2000. - № 2. - С. 58-65

3. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: Попытка системного описания // Вопр. языкознания. — 1995. — № 1. С. 37-66.

4. Арнольд И.В. Основы научных исследований в лингвистике. М., 1991,- 139 с.

5. Бабенко Л.Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1989. - 213 с.

6. Бабенко Л.Г., Васильев И.Е., Казарин Ю.В. Лингвистический анализ художественного текста. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2000. - С.534.

7. Барышникова Г.В. Тендерные различия эмоциональной компоненты во французской художественной коммуникации: дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 2004. - 238 с.

8. Бахур В.Т. Эмоции: плюсы и минусы. М.: Знание, 1975. - 96 с.

9. Белянин В.П. Психолингвистические аспекты художественного текста. М.: Изд-во МГУ, 1998. - 121 с.

10. Берн Э. Введение в психоанализ для непосвященных. М.:ЭКСМО-ПРЕСС, 2002. - 464 с.

11. Берн Э. Игры, в которые играют люди: Психология человеческих взаимоотношений; Люди, которые играют в игры: Психология человеческой судьбы / пер. с англ. М.: Прогресс, 1988. - 399с.

12. Берн Э. Процесс общения Электронный ресурс. — URL: http://www.gumer.info/bibliotekBuks (дата обращения: 15.02. 2009)

13. Беседина Н.А. Восклицательные предложения в современном английском языке (семантический, грамматический и функциональный аспекты): дис. . канд. филол. наук. СПб., 1995.

14. Божович Е.Д. Развитие языковой компетенции школьников: проблемы и подходы // Вопр. психологии. 1991. - № 1. - С. 33 - 44.

15. Болотов В.И. Эмоциональность текста в аспектах языковой и неязыковой вариативности (основы эмотивной стилистики текста). -Ташкент: Изд-во «Фан» Узбекской ССР, 1981. 115с.

16. Бондарко А.В. Понятие "семантическая категория", "функционально-семантическое поле", "категориальная ситуация" в аспекте сопоставительных исследований. Методы сопоставительного изучения языков. М.: Наука, 1988. - С. 12 - 19.

17. Бондаренко Е.В. Эмоциональная категориальная ситуация « скорби по безвременно умершей любимой» (на материале поэтических произведений Э.А. По) / Человек в коммуникации: концепт, жанр, дискурс. — Волгоград: Парадигма, 2006. С. 119 -123

18. Боргер Я. В. Комплексный анализ речевых актов негативной реакции (на материале современных драматических произведений): автореф. дис. . канд. филол. наук. Тюмень, 2004. - 19 с.

19. Борисова Е.Г. Роль адресата в процессе коммуникации //Методы современной коммуникации: Проблемы теории и социальной практики. — М, 2002.-С. 12-13.

20. Брудный А.А. Семантика языка и психология человека. Фрунзе,1972.

21. Булыгина Т.В., Крылов С.А. Категория // Лингвистическийэнциклопедический словарь. М.: Сов. энцикл., 1990; Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001.- 168 с.

22. Буянова Л.Ю. Зеленская В.В. Эмоция, коммуникация, текст: линии взаимокорреляции // Вербальные аспекты семантических архитектоник языка. Краснодар, 1998. - С.69-91.

23. Бутакова Л.О. Номинация как способ репрезентации личностных смыслов автора в художественном тексте // Языковое бытие человека и этноса: психолингвистический и когнитивный аспекты: сб. Барнаул, 2001. -С. 10-20.

24. Васильева E.JI. «Невербальные компоненты коммуникации и речевые акты» (на материале современного английского языка): автореф. дис. . канд. филол. наук.-Минск, 2002. 19 с.

25. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. — М.: Рус. словари, 1997416 с.

26. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. -М.: Яз. рус. культуры , 1999. С. 611-649.

27. Вежбицкая А. Универсальные семантические примитивы как ключ к лексической семантике (сфера эмоций) // Жанры речи. — Саратов, 2006. — Вып.4: Жанр и концепт. С. 156—181.

28. Вилюнас В.К. Основные проблемы психологической теории эмоций // Психология эмоций: тексты. М.: Изд-во МГУ, 1984. - С. 3-28.

29. Виноградов В.В. О языке художественной прозы. Избранные труды. -М.: Наука, 1980.-358 с.

30. Виноградов В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове): учебное пособие для высших учебных заведений. 3-е изд., испр. — М.: Высшая школа, 1986. - 639 с.

31. Витт Н.В. Речь и эмоции. М., 1984.

32. Водяха А.А. Эмоциональная рамка высказывания: автореф. дис. . канд. филол. наук . Волгоград, 1993. - 16с.

33. Волкова П.С. Эмотивность как средство интерпретации смысла художественного текста: дис. . канд. филол. наук. — Волгоград, 1997. 153 с.

34. Волкова Я. А. Агрессивный дискурс: вербализация эмоций-стимулов агрессии в художественной коммуникации // Человек в коммуникации: концепт, жанр, дискурс. Волгоград: Парадигма, 2006. — С. 124.

35. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985228 с.

36. Воркачев С.Г. Лингвокультуралогия, языковая личность, концепт: становление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филол. науки. 2001. - №1. - С.64-72.

37. Выготский Л.С. Мышление и речь // Собрание сочинений: в 6 т. -М.: Педагогика, 1982. -Т.2. -С.5-361.

38. Галкина-Федорук Е.М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке // Сборник статей по языкознанию. М., 1958.

39. Гак В.Г. Эмоции и оценки в структуре высказывания и текста // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. 1997. -№ 3. - С. 87-95.

40. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. — М., 1981.- 138 с.

41. Гладьо С.В. Эмотивность художественного текста: семантико— когнитивный аспект: автореф. дис. . канд. филол. наук. Киев, 2000. - 20 с.

42. Городникова М.Д. Эмотивные доминанты в естественной коммуникации // Язык и эмоции: личностные смыслы и доминанты в речевой деятельности: сб. науч. тр. ВГПУ. Волгоград: Перемена, 2004. - С. 108-118.

43. Горелов И.Н. Невербальные компоненты коммуникации. М., 1980.- 104 с.

44. Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. М., 1997. -С. 100-170.

45. Горошко Е.И., Кирилина А.В. Тендерные исследования в лингвистике сегодня // Тендерные исследования. — М., 1999.

46. Грайс П. Логика и речевое общение //Лингвистическая прагматика: Новое в зарубежной лингвистике. 1985. - Вып. XVI. - С. 217-237.

47. Гридин В.Н. Семантика эмоционально-экспрессивных средств языка // Психолингвистические проблемы семантики. М.: Наука, 1982. -С. 113-119.

48. Гущина Л.В. Фатическая функция обращения в диалогической речи: автореф. дис. . канд. филол. наук. Ростов н/Д., 2006. - 19 с.

49. Дарвин Ч. Выражение эмоций у животных и человека // Сочинения. -М., 1953.-Т.5.- 1040 с.

50. Дарвин Ч. О выражении эмоций у человека и животных. СПб.,2001.

51. Демьянков В.З. Психолингвистика // Краткий словарь когнитивных терминов / Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г. и др.; под общ. ред. Е.С. Кубряковой. М.: Филол. фак. МГ им. М.В. Ломоносова, 1996. -С.147-153.

52. Дементьев В.В. Непрямая коммуникация и её жанры. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 2000. — 246 с.

53. Дженкова Е.А., Красавский Н.А. Базисные эмоции или базисные обозначения эмоций? //Актуальные проблемы современной филологии: сб. науч. работ. Волгоград: Колледж, 2002. - С.47 - 51.

54. Дженкова Е.А. Концепты «стыд» и «вина» в русской и немецкой лингвокультурах: дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 2005. - 238 с.

55. Дженкова Е.А. Стыд и вина // Антология концептов / под ред. В.И. Карасика, И.А. Стернина. Волгоград: Парадигма, 2006. - Т.З. - С.230-247.

56. Димитрова Е.В. Трансляция эмотивных смыслов русского концепта «тоска» во французскую лингвокультуру: дис. . канд филол. наук. — Волоград, 2001. 173 с.

57. Долинин КА. Стилистика французского языка. JI.: Просвещение, 1978.-344 с.

58. Додонов Б.И. Эмоции как ценность. М.: Политиздат, 1978. - 272 с.

59. Есин А.Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения. — М.: Флинта: Наука, 1998. 246 с.

60. Жельвис В.И. Эмотивный аспект речи. Психолингвистическая интерпретация речевого воздействия: учеб. пособие. Ярославль, 1990. - 81 с.

61. Жура В.В. Эмоциональный дейксис в вербальном поведении английской языковой личности (на материале англоязычной художественной литературы). — Волгоград, 2000. 200 с.

62. Зайкина С.В. Фонационно-просодические маркеры страха в художественной коммуникации // Человек в коммуникации: аспекты исследования. — Волгоград: Перемена, 2005. С.129.-133.

63. Залевская А.А. Психолингвистический подход к анализу языковых явлений // Вопр. языкознания. 1999. - № 6. - С. 31-41.

64. Залевская А.А. Некоторые проблемы теории понимания текста // Вопр. языкознания. 2002. -№3. - С.62-74.

65. Зарецкая Е.Н. О соотношении вербального и невербального в речевой коммуникации // Коммуникация: концептуальные и прикладные аспекты: материалы Второй Междунар. конф. / под общ. ред. И.Н. Розиной. — Ростов н/Д.: ИУБиП, 2004. С. 86 - 88.

66. Зимняя И.А. Вербальное мышление (психологический аспект) // Исследования речевого мышления в психолингвистике. — М.: Наука, 1985. — С. 51-72.

67. Зимняя И.А. Психология обучения неродному языку. М., 1989. —193 с.

68. Изард К. Теория дифференциальных эмоций // Эмоции человека. -М., 1980.-С. 52-71.

69. Изард К. Когнитивные теории эмоций и личности // Эмоции человека. -М., 1980. С. 42^15.

70. Изард К. Психология эмоций. СПб.: Питер, 1999. - 464 с.

71. Ильин Е.П. Эмоции и чувства. СПб.: Питер, 2002. - 752 с.

72. Ильинова Е.Ю Дискурсивное уподобление в смысловом пространстве художественного текста // Человек в коммуникации концепт, жанр, дискурс: сб.науч. тр. Волгоград: Парадигма, 2006. - С. 105-109

73. Ильинова Е.Ю. Лингвокреативные трансформации концепта и жанр текста //Коммуникативные аспекты современной лингвистики и методики преподавания иностранных языков: материалы межригион. науч. конф. -Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2007. С. 235-241.

74. Имплицитность в языке и речи. М.: Яз. рус. культуры, 1999.200 с.

75. Ионова С.В. Эмотивность текста как лингвистическая проблема: дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 1998. 197 с.

76. Ионова С.В. Элементы содержания текстовой эмотивности (на материале текстов художественных произведений) // Языковая личность: проблемы семантики и прагматики: сб. науч. тр. Волгоград, 1997.

77. Казачкова Ю.В. Выражение сочувствия в русском и английском речевом общении (жанровый аспект): автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 2006. - 20 с.

78. Калимулина JI.A. Семантическое поле эмотивности в русском языке: диахронический аспект (с привлечением материала славянских языков): монография. Уфа: РИО БашГУ, 2006. - 344 с.

79. Карасик В.И Языковой круг: личность, концепты, дискурс. — Волгоград: Перемена, 2002.- 477 с.

80. Карасик В.И. Слышкин Г.Г. Базовые характеристики лингвокультурных концептов // Антология концептов. Т.1. Волгоград: Парадигма, 2005. - С. 13-15

81. Карасик В.И. Языковые ключи. Волгоград: Парадигма, 2007. —520 с.

82. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987.-264 с.

83. Караулов Ю.Н. Предисловие. Русская языковая личность и задачи ее изучения // Язык и личность. М.: Наука, 1989. - С. 3-8.

84. Караулов Ю.Н. Что же такое «языковая личность»? // Этническое и языковое самосознание. М., 1995. - С. 63 - 65.

85. Кашкин В.Б. Введение в теорию коммуникации: учеб. пособие. — Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2000. 175с.

86. Кинцель А.В. Психолингвистическое исследование эмоционально-смысловой доминанты как текстообразующего фактора: монография. -Барнаул: Изд-во Алтайского ун-та, 2000. 152с

87. Кирилина А.В. Тендер: лингвистические аспекты-М., 1999 190с.

88. Колоян Д.Л. Ухаживание как тип коммуникативного поведения: дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 2006. - 253с.

89. Колшанский Г.В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М.: Наука, 1975. - 231 с.

90. Коробкова Т.И. Структурно-когнитивыне параметры дискурса. Псевдооткровения: автореф. дис. . канд. филол. наук. Иркутск, 2008. -19 с.

91. Корнеева И.Н. Словарь чувств. Стыд и вина Электронный ресурс. URL: http://www.spp.org.ru (дата обращения: 15.11.2008)

92. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой массмедиа. — М.: Педагогика-Пресс, 1994. — 248с.

93. Кравченко А.В. Знак. Значение. Знание. Иркутск, 2000. - 261 с.

94. Красавский Н.А. Терминологическое и обиходное обозначение эмоций (на материале русского и немецкого языков): автореф. дис. . канд. филол. наук. — Волгоград, 1992. 17 с.

95. Красавский Н.А. Семантика имен эмоций, функционирующих в разных типах текста // Язык и эмоции: сб. науч. тр. Волгоград: Перемена, 1995. - С.142—150.

96. Красавский Н.А. Эмоциональные концепты в немецкой и русской лингвокультурах: монография. Волгоград: Перемена, 2001. - 495 с.

97. Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? (Человек. Сознание. Коммуникация): монография. М. : Диалог, 1998. - 352 с.

98. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? — М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. 375 с.

99. Крейдлин Г.Е., Григорьева С.А., Григорьева Н.В. Словарь русских жестов. М. - Вена, 2001. - С. 166-248.

100. Крейдлин Г.Е., Морозова Е.Б. Внутриязыковая типология невербальных единиц: бытовые поклоны // Вопр. языкознания. 2004. — №4.-С. 34-47.

101. Кубрякова Е.С. Эволюция лингвистических идей во второй половине XX века // Язык и наука конца 20 века: сб. ст. / под ред. Ю.С. Степанова. М.: РГГУ, 1995. - С. 144-238.

102. Ларина Т.В. Категория вежливости в английской и русской коммуникативных культурах: монография . — М.: Изд-во РУДН, 2003. 315с.

103. Ларина Т.В. Выражение эмоций в английской и русской коммуникативных культурах// Язык и эмоции: личностные смыслы и доминанты в речевой деятельности: сб. науч. тр. ВГПУ. Волгоград: Перемена, 2004. - С. 36 - 46.

104. Ладыгин Ю.А. Информативная роль коннотативных значений в художественном прозаическом тексте // Филол. науки. 2000. - №2. — С. 75— 83.

105. Лекомцева Н.В., Иванова Н.С. Лингвистические аспекты имплицитности текста // Проблемы вербализации концептов в семантике языка и текста: материалы Междунар. симпоз. Волгоград, 22-24 мая 2003г. 4.1: Научные статьи. Волгоград: Перемена, 2003. — 214-223.

106. Леонтьев А.А. Психолингвистические единицы и порождение речевого высказывания. -М.:Наука, 1969. 307 с.

107. Леонтьев А.А. Психология общения: учебное пособие для высших учебных заведений. 3-е изд. -М.: Смысл: Академия, 2005,- 365 с.

108. Леонтьев А.Н. Общее понятие о деятельности // Основы теории речевой деятельности. М., 1974.113. .Леонтьев А.Н. Потребности, мотивы, эмоции // Психология эмоций. Тексты. М., 1984. - 38 с.

109. Лоренц К. Агрессия (так называемое «зло»). М., 1994.

110. Лук А.Н. Эмоции и личность. М., 1982. - 176 с .

111. Лукьянова Н.А. Экспрессивность в системе, словаре и речи // Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. — М.: Наука, 1991.-С. 157-178.

112. Лукьянова Н.А. Экспрессивная лексика разговорного употребления. Проблемы семантики. Новосибирск: Наука (Сиб. отд-ние), 1986.-228 с.

113. Макаров М. Л. Основы теории дискурса. -М.: Гнозис, 2003. 280 с.

114. Маслова В.А. Онтологические и психолингвистические аспекты эксперессивности текста: дис. . д-ра филол. наук. — Минск, 1992. 451 с.

115. Маслова В.А. Параметры экспрессивности текста // Человеческий фактор в языке. Языковые механизмы экспрессивности. М.: Наука, 1991. — С. 179-204.

116. Маслова В.А. Лингвистический анализ экспрессивности художественного текста: учебн. пособие. М.: Высш. шк., 1997 - 157 с.

117. Масленникова Е.М. Смысловые трансформации текста при переводе (на материале переводов поэтических текстов): дис. . канд. филол. наук. Тверь, 2000, 186 с.

118. Мечковская Н. Б. Семиотика: Язык. Природа. Культура: курс лекций: учеб. пособие для студ. филол., лингв, и переводовед. фак. высш. учеб. заведений. М.: Изд. центр «Академия», 2004. — 432 с.

119. Мягкова Е.Ю. Эмоциональная нагрузка слова: опыт психолингвистического исследования. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1990.- 106 с.

120. Мягкова Е.Ю. Эмоциональность слова в индивидуальном лексиконе // Психолингвистические проблемы функцианирования слова в лексиконе человека. Тверь: ТвГУ, 1999. - С. 56-74.

121. Мягкова Е.Ю. Эмоционально-чувственный компонент значения слова. Курск: Изд-во Кур. пед. ун-та, 2000. - 110с

122. Нарицын Н.Н. Чувство вины Электронный ресурс. URL: http://www.naritsyn.ru. (дата обращения: 1.11. 2008.)

123. Николаева Ю.В. Функциональные и семантические особенности иллюстративных жестов в устной речи (на материале русского языка) // Вопр. языкознания. 2004. - №4. - С.48-67.

124. Нормы реализации языковых аспектов: межвуз. сб. науч. тр. / под ред. P.P. Каспранского. Горький: Изд-во ГГПИ, 1986. - 122 с.

125. Ортони А., Клоур Дж., Коллинз А. Когнитивная структура эмоций // Когнитивная структура эмоций. Язык и интеллект. — М.: Прогресс, 1995. — С. 314-384.

126. Олянич А.В. Презентационная теория дискурса: монография. — Волгоград: Парадигма, 2004. 506с.

127. Павлючко И.П. Эмотивная компетенция автора художественного текста (на материале произведений Г. Гессе): дис. . канд. филол. наук. — Волгоград, 1999. 205 с.

128. Павлючко И.П. Эмотивный и когнитивный аспекты творческой языковой личности // Язык и эмоции: личностные смыслы и доминанты в речевой деятельности: сб. науч. тр. ВГПУ. Волгоград: Перемена, 2004. -С. 204-214.

129. Панченко Н.Н. Семантика невербальных маркеров лжи // Филологические записки: Вестник литературоведения и языкознания. — Воронеж: Воронеж, гос. ун-т, 1998.-Вып. 10.-С. 135-141.

130. Перфильева С.Ю. Теоретико-экспериментальное исследование слов-названий эмоций и их функционирование: автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 2001.

131. Пиотровская Л.А. Эмотивность как языковая категория // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 2, История, языкознание, литературоведение. — СПб.: СПГУ, 1993.-С. 41-43.

132. Пиотровская Л.А. Эмотивные высказывания как объект лингвистического исследования (на материале русского и чешского языков). СПб.: Изд-во С.-Петерб. гос. ун-та, 1994. - 148 с.

133. Пиотровская JI. А. Лингвистическая природа эмотивных высказываний (на материале русского и чешского языков): дис. . д-ра филол. наук. СПб., 1995. - 510 с.

134. Пищальникова В.А. Проблема смысла художественного текста. Психолингистический аспект. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1992. — 131с.

135. Пищальникова В. А. Эмоциональная доминантна текста: переводческий аспект // Эмотивный код языка и его реализация. — Волгоград, 2003. С. 117-120.

136. Плотникова С.Н. Неискренний дискурс. Иркутск, 2000.

137. Покровская Я. А. Отражение в языке агрессивных состояний: дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 1998. - 188 с.

138. Попова Л.Г. Внутренняя и внешняя речь автора и персонажа в немецких и русских художественных текстах // Филол. науки. 2002. - №4 — С.93-100.

139. Почепцов, Г. Г. Языковая ментальность: Способ представления мира // Вопр. языкознания. 1990. - № 6. - С. 110-122.

140. Почепцов Г.Г. Теория коммуникаций Электронный ресурс. -URL: http://www.nir.ru. (дата обращения: 1.01.2008).

141. Практикум по общей и экспериментальной психологии. Л., 1987

142. Прохоров Ю.Е. Коммуникативное пространство языковой личности в научно-культурном аспекте // Язык. Сознание. Коммуникация: сб. -М., 1999.-Вып. 8.-С. 52-63.

143. Психолигвистические проблемы массовой коммуникации / отв. ред. А.А. Леонтьев. М., 1974.

144. Психология эмоций. Тексты / под ред. В.К. Вилюнаса. М.: Изд-во МГУ, 1984.-288 с.

145. Психолингвистические проблемы массовой коммуникации/ отв. ред. А.А. Леонтьев. М., 1974. - С. 34.

146. Романов А. А. Системный анализ регулятивных средств диалогического общения. М.: Ин-т языкознания АН СССР, 1988. - 183 с.

147. Рогожникова Т.М. Слово, ассоциации и жизнедеятельность человека // Сб. Семантика слова и текста: сб. Тверь, 1995. - С. 12-13.

148. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. . Словарь-справочник лингвистических терминов. М., 1985.

149. Рубинштейн C.JI. Основы общей психологии. — СПб.: Питер, 2005. -713 с.

150. Седов К.Ф. Дискурс и личность: эволюция коммуникативной компетенции. М.: Лабиринт, 2004. - 320 с.

151. Седов К.Ф. Жанровая компетенция личности и эмоции // Язык и эмоции: Номинативные и коммуникативные аспекты: сб. науч. тр. -Волгоград: Волгогр. науч. изд-во, 2009. С.119-130.

152. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке: Язык и мышление. М.: Наука, 1988.-242 с.

153. Серль Дж. Р. Что такое речевой акт // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1986.-Вып. 17. - С. 151-169.

154. Симонов П.В. Адаптивные функции эмоций // Физиология человека. 1996. - № 2. - С. 5-9.

155. Синтоцкая Н.А. Реализация категории эмотивности в тексте современной англоязычной драмы: дис. . канд. филол. наук. СПб., 2003. -204 с.

156. Скачкова И.И. Междометные референции к категориальным эмоциональным ситуациям (на материале английской и русской художественной коммуникации): дис. . канд. филол. наук. Волгоград, 2005.-211 с.

157. Слышкин Г.Г., Ефремова М.А. Перспективы изучения языковой личности, находящейся в инокультурной ситуации // Актуальные проблемы современной филологии: сб. науч. работ. Волгоград: Колледж, 2002. -С. 107-110.

158. Слюсарева Н.А. Функции языка. // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 564-565

159. Сорокин Ю.А. Что же такое в конце концов, «лингвитстика текста»? // Текст и его когнитивно-эмотивные метаморфозы. — Волгоград: Перемена, 1998. С.5-32.

160. Степанов Ю.А. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип причинности // Язык и наука конца XX века: сб. ст. — М.: РГГУ, 1995. С.35— 37.

161. Стернин И. А. О понятии коммуникативного поведения // Kommunikativ-funktionale Sprachbetrachtung. Halle, 1989, S. 279-282.

162. Стернин И.А. Понятие коммуникативного поведения и проблемы его исследования // Русское и финское коммуникативное поведение. — Воронеж: Изд-во ВГГУ, 2000. С. 4-20.

163. Стернин И. А. Введение в речевое воздействие. Воронеж, 2001.252 с.

164. Стернин И. А. .Коммуникативное и когнитивное сознание (С любовью к языку). М-Воронеж, 2002. - С. 44-51.

165. Суркова Е.В. Тендерные особенности авторской репрезентации эмоций персонажей: дис. канд. . филол. наук. Волгоград, 2005. - 188 с.

166. Тарасова И.П. Смысл предложения-высказывания: автореф. дис. . д-ра филол. наук. — М., 2002. 43 с.

167. Телия В.Н. Механизмы экспрессивной окраски языковых единиц // Человеческий фактор в языке. М.: Наука, 1991. - 214 с.

168. Телия В.Н. Экспрессивность как проявление субъективного фактора в языке и её прагматическая ориентация // Человеческий фактор в языке: Языковые механизмы экспрессивности.- М., 1991. С.5-36.

169. Телия В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М.: Шк. «Языки русской культуры», 1996.-288 с.

170. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация: учеб. пособие. М.: Oiobo/SIovo, 2000. - 264 с.

171. Томашева И.В. Эмотивная лакунарность художественной прозы: дис. . д-ра филол. наук. -Волгоград, 1995. 217 с.

172. Труфанова И.В. Прагматика несобственно-прямой речи. М.: Прометей, 2000. 568 с.

173. Тхорик В. И. Языковая личность ( лингвокультурологический аспект ): автореф. дис. . д-ра филол. наук. Краснодар, 2000. - 43 с.

174. Уманская М.Б. Контексты функционирования и средства выражения акциональных и модально эмотивных авторских ремарок в англоязычной драматургии: автореф. дис. . канд. филол. наук. Пятигорск, 2006. - 22 с.

175. Филимонова О.Е. Категория эмотивности в английском тексте (когнитивный и коммуникативный аспекты): дис. . д-ра филол. наук. — СПб., 2001.-382 с.

176. Фомина З.Е. Немецкая эмоциональная картина мира и лексические средства её вербализации. Воронеж: Воронеж, гос. ун-т, 2006. - 336 с.

177. Формановская Н. И. Коммуникативно-прагматические аспекты единиц общения. М.: Ин-т рус. яз. РАН, 1998. - 292 с.

178. Фрейд 3. Введению в психоанализ. Лекции. М.:Фирма СТД, 2003.-623 с.

179. Фрейд 3. О клиническом психоанализе. Избранные сочинения. -М: Медицина, 1991. 288 с.

180. Фрейд А. Детский психоанализ. СПб.: Питер, 2003. - 477 с.

181. Фресс П. Эмоции // Экспериментальная психология. М.: Прогресс, 1975. - Вып. V. -.С. 111-195.

182. Харисов Е.Б. Эмотивность англоязычной детской речи, отраженной в художественной литературе: дис. . канд. филол. наук. -Волгоград, 2001. 145 с.

183. Хартунг В.Г. К вопросу о соотношении деятельности речевой коммуникации // Общая и прикладная психолингвистика, — М., 1973. — С.5— 14.

184. Хекхаузен X. Мотив и мотивация: восемь основных проблем // Мотивация и деятельность. М.: Педагогика. - Т. 1. - С. 33-48.

185. Холод A.M. Речевые картины мира мужчин и женщин. — Днепропетровск, 1997. 229 с.

186. Христианова Н.В. Прагмалингвистический анализ высказываний с причинной семантикой в русском и немецком языках ( на материале текстов русскоговорящих и немецкоговорящих социологов): автореф. дис. . канд. филол. наук. -Ростов-на-Дону. 19 с.

187. Чесноков И.И. Концепты основных инстинктов в русской лингвокультуре: учеб. пособие по курсу «Лингвострановедение». — Волгоград: Перемена, 2005. 60 с.

188. Шадрин Н.Л. Перевод фразеологических единиц и сопоставительная стилистика. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1991. - 221 с.

189. Шахнарович A.M. Психолингвистический анализ семантики и грамматики: На материале онтогенеза речи. — М., 1990.

190. Шахнарович A.M. Языковая личность и языковая способность // Язык система. Язык - текст. Язык - способность: сб. ст. / Ин-т рус. яз. РАН. -М., 1995.-С. 213-223.

191. Шаховский В.И. Экспрессивность и оценка компоненты денотации // Образные и экспрессивные средства языка. — Ростов н/Д., 1986 — С. 57-64.

192. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка: монография. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1987. -192 с. (1)

193. Шаховский В.И. Ономасиологический и семасиологический аспекты экспрессивности // Проблемы экспрессивной стилистики. Ростов н/Д., 1987.-С. 40-47.(2)

194. Шаховский В.И. О роли эмоций в речи // Вопр. психологии. -1991 №6. - С. 111-117.

195. Шаховский В.И. Коммуникативно-прагматический аспект экспрессивности // Филологическая герменевтика и общая стилистика. — Тверь: Твер. Гос. ун-т, 1992. С. 125—133.

196. Шаховский В. И. Парадигмы эмотивности // Языковые парадигмы и их функционирование: сб. науч. тр. Волгоград: Перемена, 1992. -С. 3-15.

197. Шаховский В.И. Типы значения эмотивной лексики // Вопр. языкознания. 1994. - №1. - С.58-66.

198. Шаховский В.И. Языковая личность в лингвистике эмоций// Языковая личность: проблемы, семантики и прагматики: сб. науч. тр. -Волгоград: Волгогр. гос. пед. ун-т, 1997. С. 3-10.

199. Шаховский В.И. Языковая личность в эмоциональной коммуникативной ситуации // Филол. науки. 1998. - № 2. - С. 59-65.

200. Шаховский В.И. Когнитивные ресурсы эмоциональной языковой личности // Языковая личность: проблемы когниции и коммуникации. -Волгоград, 2001.-С. 11-16.

201. Шаховский В.И. Эмоции мотивационная основа человеческого сознания // Языковое бытие человека и этноса. - М. - Барнаул, 2003. - Вып. 6.-С. 215-222.

202. Шаховский В.И. Эмоционально-смысловая доминанта в естественной художественной коммуникации // Язык и эмоции: личностные смыслы и доминанты в речевой деятельности: сб. науч. тр. ВГПУ. -Волгоград: Перемена, 2004. С. 147-168.

203. Шаховский В.И. Человек лгущий в реальной и художественной коммуникативной ситуации // Человек в коммуникации: аспекты исследования. Волгоград: Перемена, 2005. —С.173—204.

204. Шаховский В.И. Категориальная эмоциональная ситуация в свете теории и семиотики // Речевая деятельность. Языковое сознание. Общающиеся личности. Тез. докл. на XY межд. симпозиуме по психолингвистике и теории коммуникации. - М. - Калуга, 2006.

205. Шаховский В.И.'Лингвистическая теория эмоций: монография. -М.: Гнозис, 2008.-416 с.

206. Шаховский В.И., Жура В.В. Эмоциональный дейксис говорящего в межличностной коммуникации // Вопр. языкознания. — 2002. №5. - С. 3856.

207. Шаховский В.И., Сорокин Ю.А., Томашева И.В. Текст и его когнитивно-мотивные метаморфозы (межкультурное по. Волгоград: Перемена, 1998.- 149 с.

208. Шейгал Е.И. Параметры доверительного общения // Человек в коммуникации: аспекты исследования. Волгоград: Перемена, 2005. -С. 204-220.

209. Шингаров Г.Х. Эмоции и чувства как отражение действительности. -М.: Наука, 1971. -223 с.

210. Щирова И.А. Языковое моделирование когнитивных процессов в англоязычной психологической прозе XX века: дис. . д-ра филол. наук. -СПб., 2001.-394 с.

211. Экман П. Основные эмоции. Сан-Франциско, 2000.

212. Эмотивный код языка и его реализация: кол. монография / ВГПУ. Волгоград: Перемена, 2003. - 175с.

213. Эткинд A.M. Эмоциональные компоненты самоотчетов и межличностных суждений // Вопр. психологии. 1981. — № 2.

214. Язык и эмоции: номинативные и коммуникативные аспекты: сб. науч. тр. / отв. ред. С.В. Ионова. -Волгоград: Волгоградское науч. изд-во, 2009, 283 с.

215. Языкознание: Большой энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. 2-е изд. - М.: Большая Рос. энцикл., 2000. - С. 564

216. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против». -М., 1975.-С. 193-230.

217. Яковлева Е.Л. Эмоциональные механизмы личностного и творческого развития // Вопросы психологии 1997. - №4. - С.20 - 27.

218. Aitchison J. Cognitive clouds and semantic shadows // Language and Communication. Oxford, 1985. - P. 69-93.

219. Bach K., Harnish M.R. Linguistic Communication and Speech Acts-Cambridge, MA, 1979.

220. Brown Roger W. et all. Language, Thought and Culture: The University of Michigan Press, 1958.

221. Danes F. Cognition and Emotion in Discourse Interaction: A Preliminary-Survey of the field // Preprints of the Plenary Session paper: XIV International Congress of Linguists. Berlin, 10-15 August 1987. Berlin, 1987. -P. 272-291.

222. Dimbleby R., Burton G. More Then Words. An Introduction to Communication. London N.Y.: Routledge, 1998.

223. Edmondson W. Affect and Language Development // Proceedings. Tiibungen: Niemeier, 1992. P. 63-71.

224. Ekman P. Basic Emotions // Handbook of Cognition and Emotion. -University of California, San Francisco, CA, USA, 1999. P. 45-60.

225. Ekman P. Facial Expression and Emotion // American Psychologist. — 1993.-April.-P. 383-392.

226. Ekman P. Why Don t We Catch Liars? // Social Research. 1996. -Vol. 63.-No. 3.-P. 801-817.

227. Ekman P., Friesen W.V. Unmasking the Face: A Guide to Recognizing Emotions from Facial Expressions. Englewood Cliffs, N.J. Prentice Hall, 1985. -P. 47 62, 135-153.

228. Farb P. Word Play: What Happens When People Talk. -N. Y., 1993. -P. 242-243.

229. Freud S. The neuropsychoses of defence // S.E. 1894. - № 3. - P. 43-61.

230. Givens D. B. Dominance in Body Language. The nonverbal dictionary of gestures, signs, and body language cues / Spokane, Washington: Center for Nonverbal studies Press, 2002.

231. Gray W. Emotional-Cognitive Structuring: A New Theory of Mind // Forum for Correspondence and Contact, 1973.

232. Hymes D. Competence and Perfomance in Linguistic Theory // Language Acquisition: Models and Methods. London, 1971. - P. 3-24.

233. Johnson-Laird P.N., Oatley K. Towards a cognitive theory of the emotion // Cognition and Emotion. 1987.- Vol. 1. - P. 29-50.

234. Johnson-Laird P.N., Oatley K. The Language of Emotions: an Analysis of a Semantic Field // Cognition and Emotion. 1989. - Vol. 3(2). - Part 3. - P. 81-123.

235. Leech G. Explorations in semantics and pragmatics. Amsterdam, 1980.- 133 p.

236. Leech G.N. Principles of Pragmatics. London, 1983.

237. Locke John. An Essay Concerning Human Understanding / Ed. Roger Woolhouse. N. Y.: Penguin Books, 1997. - P. 307.

238. Ortony A. The cognitive structure of emotions. Cambridge; N. Y. etc.: Cambridge University Press, 1988.

239. Pinker S. The Language of Instinct. How the Mind Creates Language. -N.Y., 1994

240. Plutchik R. Emotion: A psychoevolutionary synthesis. N. Y.: Harper & Row, 1980.

241. Rollenhagen C., Dalkvist J. Cognitive contents in emotions: A content analysis of retrospective reports of emotional situations // Reports from the Department of Psychology. University of Stockholm, 1989. -№ 702.

242. Stankiewicz E. Problems of emotive language // Approaches to semiotics / Ed. by Thomas A. Sebeok. Mouton & Co., 1964.

243. Stevenson Ch.L. Meaning: Emotive and Descriptive // Philosophical Review. 1948.-№ 57.

244. Stevenson Ch.L Some pragmatic aspect of meaning // Reading in Semantics. Illinois, 1974.

245. Tubbs S.L., Moss S. Human Communication. Boston, 2000.

246. Weaver R. L. II Understanding interpersonal communication / R.L.II Weaver.-N.Y., 2001.-399 p. :

247. Wierzbicka A. Different cultures, different languages, different speech acts // Journal of Pragmatics. 1985. - No. 9. - P. 145-178.

248. Wierzbicka A. Human Emotions: Universal or Culture-Specific? // American Antropologist. 1986. - Vol. 88. - № 3. - P. 584-594.

249. Wierzbicka A. A response to Michael Bamberg // The Language of Emotions. Conceptualization, Expression, and Theoretical Foundation. -Amsterdam/Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 1997. P. 227232.

250. Wood J. T. Interpersonal Communication. Everyday Encounters . -Inc. Thomson Learning, 2004. 345 p.

251. Wurm Lee H. Dimensions of Speech Perception: Semantic Associations in the Affective Lexicon // Cognition and Emotion. 1996. - V. 10. -№4. - P.409-424.

252. Лексикографические источники и принятые сокращения

253. АРС. Мюллер В.К. Англо-русский словарь. — М.: Рус. язык, 1985.

254. АРСС. Апресян Ю.Д. Англо-русский синонимический словарь. — М., 1979.

255. АРСТЛЭ. Кудрявцев А.Ю., Куропаткин Г.Д. Англо-русский словарь табуированной лексики и эвфемизмов. - Минск: ООО «Кузьма», 2001. 384 с.

256. БСЭ. Большая советская энциклопедия [Электронный ресурс]. — URL: http://slovari.yandex.ru(flaTa обращения: 5.12. 2008)

257. БТСРЯ. Большой толковый словарь русского языка / гл. ред. С.А. Кузнецов. - СПб.: Норинт, 2002. - 1586 с.

258. БЭС. Языкознание: Большой энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. - 2-е изд. - М.: Большая Рос. энцикл., 2000.

259. КПС. Краткий психологический словарь. — М.: Политиздат, 1985. Эмпатия: [Электронный ресурс] URL: http://psychology.net.ru (дата обращения: 10.08.2007)

260. ЛЭС. Лингвистический энциклопедический словарь. -М., 1990. —685 с.

261. МСБиЕ. Малый словарь Брокгауза и Ефрона [Электронный ресурс]. - URL: http://slovari.yandex.ru. (дата обращения: 20.02.2008)

262. НБАРС. Новый Большой англо-русский словарь:в 3 т. / Ю.Д. Апресян, Э.М. Медникова, А.В. Петрова [и др.]; под общ. рук. Ю.Д. Апресяна и Э.М. Медниковой. - М.: Рус. яз., 2003. 2408 с.

263. АРФС. Кунин А.В. Англо-русский фразеологический словарь. -М.: Русский язык, 1990. - 944 с.

264. ССРЯ. Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка. -2-е изд.-М., 1969.

265. ТСРЯ. Толковый словарь русского языка / под ред. Д.Н.Ушакова. -М.: Рус. словари, 1994. - Т. 1. - 1562 стб.

266. ТСЖВЯ. Толковый словарь живого великорусского языка / Владимир Даль. - М.: Изд. Центр «Терра», 1995. - Т. 1. — 699 с.

267. CCEED. Collins Cobuild Essential English Dictionary. - Glasgow: William Collins Sons & Co Ltd, 1989. 948 p.

268. CED. Collins English Dictionary. 8th Ed. Harper Collins Publishers,2006

269. LDCE. Longman Dictionary of Contemporary English. — Longman , 2001.2000 p.

270. LDELC. — Longman Dictionary of English Language and Culture. — Longman, 2000.-1568 p.

272. WNED. Webster's New Encyclopedic Dictionary. - Konemann — Cologne - N. Y.: Black Dog & Leventhal Publishers Inc., 1998.1. Литературные источники

273. Sheldon Sidney. The Doomsday Conspiracy. N. Y.: William Morrow and Company, Inc.,1991.- 412 p.

274. Sheldon Sidney. The Stars Shine Down. N. Y.: William Morrow and Company, Inc., 1992,- 410 p.

275. Sheldon Sidney. Morning, Noon&Night. N. Y.: William Morrow and Company, Inc., 1995,- 399 p.

276. Sheldon Sidney. The Naked Face. N. Y.: William Morrow and Company, Inc., 1990. - 250 p.

277. Steel Danielle. Special Delivery. London: Transworld Publishers Ltd, 1997.-300 p.

278. Steel Danielle. The Gift. London: Transworld Publishers Ltd, 1994.310p.

279. Gerald Seymour. The Waiting Time. London: Transworld Publishers Ltd, 1997.-480 p.

280. Brown Dan. Angels & Demons. N.Y.: Simon & Schuster, Inc., 2000.600 p.

281. King Steven. Nightmare and Dreamscapes. London: Hodder and Stoughton Ltd., 1993. - 850 p.

282. Dexter Pete . Brotherly love. N.Y.: Penguin Books Inc., 1992. - 290 p.

283. Toibin Colm. The South. N.Y.: Penguin Books Inc., 1990. - 310 p.

284. Conroy Frank. Midair stories. N.Y.: Penguin Books Inc., 1985.168 p.

285. Woodruff William. The road to Nab End. — London: Time Warner Books UK, 1999.-415 p.

286. Woodruff William. Beyond Nab End. Time Warner Books UK, Abacus, 2003.-311 p.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эмоционально-прагматический компонент коммуникативного поведения в ситуации "признание вины""

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Толкачева, Татьяна Игоревна

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Толкачева, Татьяна Игоревна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эмоционально-прагматический компонент коммуникативного поведения в ситуации "признание вины""

Список научной литературыТолкачева, Татьяна Игоревна, диссертация по теме "Теория языка"

Похожие темы диссертаций