автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Эпическое мышление И. А. Гончарова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эпическое мышление И. А. Гончарова"

На правах

005001503

Ермолаева Нина Леонидовна

Эпическое мышление И. А. Гончарова

Специальность 10.01.01 - русская литература

Автореферат

диссертации на соискание учёной степени доктора филологических наук

1 о НОЯ 2011

Иваново-2011

005001503

Работа выполнена в ФГБОУ ВПО «Ивановский государственный университет»

Официальные оппоненты

доктор филологических наук, профессор Овчинина Ирина Алексеевна ФГБОУ ВПО «Шуйский государственный педагогический университет»

доктор филологических наук, профессор Криволапое Владимир Николаевич

ФГБОУ ВПО «Курский государственный университет»

доктор филологических наук, доцент Фокеев Александр Леонидович ФГБОУ ВПО «Саратовский государственный университет им. Н. Г. Чернышевского». Педагогический институт

Ведущая организация

ФГБОУ ВПО «Костромской государственный университет им. Н. А. Некрасова»

Защита состоится 1 декабря 2011 года в 10 час. на заседании диссертационного совета Д 212.062.04 при ФГБОУ ВПО «Ивановский государственный университет» по адресу: 153025, г. Иваново, ул. Ермака, 37, ауд. 403.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ивановского государственного университета

Автореферат разослан «_» _2011 г.

Учёный секретарь диссертационного совета

доктор филологических наук Тюленева Е. М.

Общая характеристика работы

В письмах и статьях, посвященных собственному творчеству, склонный к глубокому самоанализу И.А. Гончаров не раз говорил о своей способности к широчайшим обобщениям, к созданию художественных образов, в которых отражается целая эпоха. Писатель хорошо понимал, что его дар - это дар эпический, дар романиста, но при этом признавался, что «мыслит образами», любит только «рисовать и шутить». В этих его представлениях о себе соединилось несоединимое, и закономерно, что современный исследователь называет Гончарова одним из «неразгаданных русских классиков» (Д.П. Бак). Выявление своеобразия художественного мышления писателя позволяет по-новому осмыслить особенности его дарования и место его творческого наследия в литературном процессе эпохи.

Актуальность исследования определяется назревшей в науке о Гончарове необходимостью осмысления различных форм проявления эпической природы его таланта в контексте современного писателю литературного процесса.

Степень разработанности проблемы. Проблема «эпического мышления» в исследованиях о Гончарове наиболее изученной является лишь в отношении жанрово-родовой природы его романов, образов их главных героев (работы

A.Г. Цейтлина, Н.И. Прудкова, Е.А. Краснощёковой,

B.А. Недзвецкого, В.И. Мельника, М.В. Отрадина, Е.И. Ляпушкиной, А. Молнар, диссертации М.Б. Юдиной! Н.В.Богомоловой и др.). Литературный контекст, в который включается творчество Гончарова, достаточно широк, однако среди писателей-современников неизменное предпочтение всегда отдавалось И.С. Тургеневу. Работы, посвященные связям творчества Гончарова с творческим наследием других писателей (А.Н. Островский, В.И. Даль, А.Ф. Писемский, Л.Н. Толстой и др.), в большинстве своём можно рассматривать лишь как заявки на разработку проблемы.

В качестве объекта изучения в диссертационном сочинении избраны малоисследованные аспекты эпического

мышления Гончарова, представление об особенностях которого определило и отбор материала для контекстуального изучения творчества писателя.

Предметом диссертационного исследования является

1) осмысление своеобразия эпического дарования Гончарова, выразившегося в видении эпохи через личностную культуру героя, в приобщении автора к сознанию народа, в эпическом образе природы, в «мироприемлющем» юморе писателя, в его мифологическом мышлении, проявившемся в использовании мифологических сюжетов и архетипических образов;

2) рассмотрение творческой эволюции писателя на фоне литературного процесса эпохи, путей формирования в его творчестве литературных архетипов ленивца и халата.

Цель исследования - раскрыть своеобразие эпического дарования художника и место его творчества в литературном процессе эпохи.

Структура и логика исследования обусловлена решением следующих задач:

- рассмотреть особенности изображения личностной культуры героя как один из основных способов создания эпического типа в романах и очерках Гончарова;

- показать пути обретения писателем масштабности художественного мышления в результате его приобщения к общенациональному бытию во «Фрегате "Паллада"»;

- уяснить своеобразие способов создания эпической картины природы в очерках писателя;

- осмыслить эпическую природу юмора И.А. Гончарова;

- проанализировать особенности литературных архетипов в творчестве писателя, значение для их формирования широкого литературного контекста;

- охарактеризовать функционирование в произведениях Гончарова мифологических сюжетов и образов, своеобразие осмысления писателем понятия «судьба»;

- проследить эволюцию эпического мышления Гончарова на фоне литературного процесса его времени.

Теоретическую и методологическую базу исследования составляют труды по теории и истории литературы ведущих представителей отечественной и зарубежной гуманитарной

науки. Среди них работы Г.В.Ф. Гегеля, К.С. Аксакова, В.Г. Белинского, А.Н. Афанасьева, Ф.И. Буслаева,

A.A. Потебни, М.М. Бахтина, К.Г. Юнга, Р. Генона, М. Элиаде,' О.М. Фрейденберг, Д.С. Лихачёва, Ю.М. Лотмана,

Л.Я. Гинзбург, Е.М. Мелетинского, С.С. Аверинцева, A.M. Панченко, Г.Д. Гачева, В.Е. Хализсва, С.Г. Бочарова, А.Ю. Большаковой и др.

Методы исследования определяются поставленными задачами. В качестве основных использованы методы историко-генетический, типологический, историко-функциональный, системный, мифопоэтический.

Материалом исследования является всё творчество Гончарова, при этом большое внимание уделяется его очеркам, прежде всего тем из них, которые, как правило, выпадали из поля зрения исследователей («Два случая из морской жизни», «Через двадцать лет»), В связи с проблемами личностной культуры героя, формирования и функционирования литературных архетипов, своеобразия юмора писателя привлекаются произведения Д.В. Давыдова, К.Н. Батюшкова, П.А. Вяземского, Н.М. Языкова, A.C. Пушкина, В.И. Даля, А.Ф. Писемского, А.Н. Островского, Ф.М. Достоевского^ И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого, А.И. Герцена, H.A. Некрасова, А.П. Чехова и др.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней

1) впервые в центре исследовательского внимания малоизученные аспекты эпического мышления Гончарова;

2) заявлена проблема значимости для писателя и его современников (в частности, А.Н.Островского) личностной культуры героя; 3) найдены новые пути для разрешения проблемы отношения писателя к народу, постижения им особенностей национальной жизни и национального характера; 4) углублены представления об аксиологии Гончарова, о его этических и эстетических ценностях; 5) выявлены мифологические обертоны образа природы в очерках путешествия на фрегате «Паллада»; 6) расширены представления об эпической природе юмора писателя; 7) по-новому освещается вопрос о функционировании мифологических сюжетов и образов в художественной системе

романов Гончарова; 8) впервые показаны в широкой историко-литературной перспективе пути формирования литературных архетипов в творчестве писателя; 9) уточнены представления об эволюции его художественного мышления на фоне литературного процесса второй половины XIX века.

Теоретическая значимость исследования состоит в разработке представлений 1)о многообразии форм проявления эпического мышления в художественном произведении; 2) о принципах использования мифологического и фольклорного материала в произведениях писателей середины XIX века; 3) о процессах формирования литературных архетипов; 4) о формах взаимодействия в литературном процессе писателей с разными жанровыми пристрастиями.

Практическая ценность работы заключается в возможности применения её основных положений, конкретных наблюдений и обобщающих выводов в подготовке лекционных курсов по истории и теории литературы XIX века, для учителя -в подготовке уроков по творчеству A.C. Пушкина, И.А. Гончарова, И.С. Тургенева, H.A. Некрасова,

А.Н. Островского, Л.Н. Толстого, факультативов на тему: «Русская литература и мифология».

Соответствие содержания диссертации паспорту специальности, по которой она рекомендуется к защите. Диссертация соответствует специальности 10.01.01. «Русская литература». Диссертационное сочинение выполнено в соответствии со следующими пунктами паспорта специальности: п. 3 - История русской литературы XIX века; п. 8 - Творческая лаборатория писателя, индивидуально-психологические особенности его личности и её преломление в художественном творчестве; п. 9 - Индивидуально-писательское и типологическое выражения жанрово-стилевых особенностей в их историческом развитии; п. 11 Взаимодействие творческих индивидуальностей.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Эпическое дарование И.А. Гончарова выразилось во всём строе его художественного мышления: в его жанрово-родовых пристрастиях и связанном с ними внимании к

эпическим типам, отражающим культурное сознание эпохи. Свойственная писателю мифологизированное^ сознания отразилась на понимании истории и человека.

2. Гончаров сосредоточен на вечных проблемах общности или различия нравственных и культурных понятий между представителями разных классов и сословий. В отличие от большинства писателей 1860-х годов, культурные различия между дворянством и народом он считает непреодолимой преградой для их сближения.

3. Симпатии писателя к патриархальности выразились в образе русского мира в «очерках путешествия» «Фрегат "Паллада"». В героях этого цикла, офицерах фрегата, Гончаров видит воплощённым свой идеал человека и гражданина.

4. В юморе Гончарова проявилась оптимистическая, эпически спокойная, уравновешенная позиция гармоничного приятия мира, стремление к объективности, к созданию объёмного и многоцветного его образа. Эти качества юмора писателя сближают его с А.Н. Островским.

5. Мифологизированное^ сознания Гончарова проявляется в создании им образа морской стихии в очерках путешествия, архетипических образов в романах. Образ Обломова несёт в себе многие приметы «сверхтипа житийно-идиллического героя» (В.Е. Хализев), который разрабатывался в русской литературе Х1Х-ХХ веков. В образе «халата Обломова» фокусируются все те значения образа халата, которые появляются в произведениях предшественников и современников писателя в русской литературе и живописи.

6. Привлечение широкого контекста современной Гончарову литературы позволяет утверждать, что архетипические образы писатель делает «опорными точками повествования» (Н.И. Пруцков). В его произведениях раскрываются значения архетипа как известные народной культуре, так и новые, порождаемые сознанием приобщённых к книжной культуре автора и героев.

Слово «судьба» Гончаров и Островский используют в пародийных и комических целях, в качестве средства характеристики героя, одного из факторов построения сюжета. В романах Гончарова слово «судьба», как и другие

архетипические образы, становится одной из «опорных точек повествования».

8. Творческий путь Гончарова совпадает с эпохой формирования и распада русского эпоса, в творческой эволюции писателя отражается эволюция русского литературного процесса второй половины XIX века.

Апробация работы. Концепция работы и её основные положения апробированы на международных научных конференциях: посвященной 195-летию со дня рождения И.А. Гончарова (Ульяновск, 2007); «Духовно-нравственные основы русской литературы» (Кострома, 2011), «Актуальные проблемы теории и истории литературной критики» (Кострома, 2010), «Малые жанры (теория и история)» (Иваново, 2001, 2006), «А.П. Чехов и его герои в пространстве провинции и столицы: социокультурные и художественные аспекты» (Плёс,

2009), «А.Н. Островский в новом тысячелетии» (Кострома, 2003); «Щелыковские чтения» (2003, 2004, 2006, 2007, 2008,

2010), ХХХП Некрасовской конференции (Санкт-Петербург, ИРЛИ РАН, 2004), «Художественный текст и культура» (Владимир, 2003); всероссийской (2006) и международных (2008, 2010) конференциях по творчеству А.Н.Островского в Шуе; 1-У всероссийских научных конференциях, посвященных творчеству В.И.Даля (Иваново, 2001-2011); региональных и всероссийских «Методических чтениях памяти В.П. Медведева» (Иваново, 2002-2010)и др.

Основное содержание работы Во «Введении» обосновывается актуальность выбора аспектов исследования творчества Гончарова. Сжатый историографический обзор служит ответу на вопрос о степени изученности его эпического мышления, контекстуальных связей творчества, исходя из чего формулируются цели и задачи работы. Кроме того, во «Введении» определены теоретические понятия: «эпическое мышление», «архетип», «литературный архетип», «литературный контекст».

«Художественное мышление» целым рядом авторитетных ученых (С.С. Аверинцев, М.Л. Гаспаров, П.А. Гринцер,

A.B. Михайлов и др.) толкуется как конкретизация понятия «художественное сознание». Художественное мышление предполагает характеристику разных сторон мировоззрения писателя, представлений исторических, социологических, нравственных, религиозных, мифологических, выразившихся в его творчестве. «Художественное мышление» наиболее органично для осмысления способов воплощения миропонимания писателя на всех уровнях поэтики произведения, поскольку не замкнуто на категориях «метод» и «жанр».

Понятие «эпическое мышление» в работе рассматривается не только на жанрово-родовом уровне, как это чаще всего наблюдаем в отечественном литературоведении. С точки зрения Г.В.Ф. Гегеля, В.Г. Белинского, К.С. Аксакова, ряда современных учёных (Г.Д. Гачева, В.Е. Хализева и др.), важнейшими особенностями «эпического мышления» являются объективность, спокойствие и уравновешенность авторского взгляда на изображаемые события, видение и приятие мира как целостности. А так же «широкий» взгляд на мир с точки зрения человека, приобщённого к общенациональному сознанию, к жизни «миром», о чём говорят H.H. Скатов, Ю.В.Лебедев, В.А. Недзвецкий. Приобщение к общенациональным формам бытия означало и овладение характерными для этого мира особенностями поэтического, мифологического мышления.

Понятие «архетип» в современную науку было введено основателем аналитической психологии К.Г. Юнгом. АЛО. Большакова, исследовавшая теорию архетипа на рубеже XX-XXI веков, пришла к выводу, что большинство учёных, определявших природу архетипа, соглашаются с Юнгом в томj что архетипический образ - это своеобразный продукт коллективного бессознательного, перенесённый с ментально-психологической почвы на почву собственно литературную. Ю.В. Доманский считает, что во многих научных областях, в том числе и в литературоведении, «архетип понимается как универсальный прасюжет или праобраз, зафиксированный мифом и перешедший из него в литературу». По мнению ряда исследователей, «архетипы - это не только "первообразы",

сопряжённые с мифом и обрядом, но и "вечные образы" литературы» (А.Х. Гольденберг).

Литературный архетип, по А. Ю. Большаковой, - это «базисная модель словесного творчества», которая «формируется на основе глубинных образцов мировосприятия, свойственных той или иной нации. В целом литературный архетип можно определить как сквозной образ с многоуровневой структурой».

Под литературным контекстом в работе подразумеваются «не только те произведения других авторов, которые актуализируются в сознании читателя по воле автора, но и те, которые могут восприниматься исследователем как продуктивные параллели для анализа гончаровских текстов» (М.В. Отрадин).

Первая глава исследования «Эпическая картина мира и способы её воплощения в творчестве И.А. Гончарова» состоит из четырёх разделов. В первом из них «От культуры героя к эпическому типу» выявляется значимость для писателя проблемы культуры человеческой личности. Гончаров видит свою эпоху через культуру человека и стоящий за ним культурно-бытовой уклад. Время действия всех его произведений и воспоминаний, исключая несколько поздних очерков, - эпоха крепостничества. Писатель признавался, что изображает «старую жизнь», потому что только она даёт почву для широких обобщений и типизации, без которых он не мыслил объективности и художественности.

Изображаемая эпоха определяется Гончаровым как время Сна и Пробуждения. Эти образы являются свидетельством мифологизированное™ его мышления, породившей исторические несоответствия в произведениях. Широта и глубина обобщения в показе героев и действительности помогают писателю сблизить историю и современность, он пишет о современности как об истории, что даёт право исследователям назвать его героев «герой-время», «герой-эпоха» (В.И. Мельник)!

Начиная с Добролюбова, большинство критиков и исследователей творчества писателя видят в Гончарове художника, достоверно и конкретно, в духе натуральной школы,

отразившего крепостнические отношения в русском обществе и как все передовые люди времени, порицавшего их. Однако I ончаров ни разу не сделает социальный конфликт предметом изображения. Между представителями разных сословий в его произведениях нет вражды, нередко писатель показывает взаимную привязанность барина и мужика.

В первых своих повестях «Лихая болесть» (1838) и «Счастливая ошибка» (1839), в очерке «Иван Савич Поджабрин» (1842) Гончаров обращается к уже освоенным литературой типам культурного сознания героев-странствователь и домосед, страстно влюблённый романтический герой и неприступная красавица, тип жуира В «Обыкновенной истории» (1847) появятся «эпические» типы романтика и делового человека, в «Письмах столичного друга к провинциальному жениху» (1848) писатель разъяснит понятия «франт», «лев», «человек хорошего тона», «порядочный человек». Образ героя-ленивца в «Сне Обломова» (1849) а затем и в романе «Обломов» (1859) тоже является «типом эпохи». Тип культурного сознания дворянина в его эпически устойчивом виде противопоставлен у Гончарова столь же эпически устойчивому типу сознания слуги. Пространственные характеристики героев тоже имеют признаки «эпических типов»: образ дворянской усадьбы в романах Гончарова несёт приметы патриархальной идиллии, образ делового Петербурга -признаки «петербургского текста», уклад жизни в доме вдовы Пшеницыной представляет бытовую культуру мещанства

В книге «Фрегат "Паллада"» Гончаров выступает как историк, социолог, философ, но прежде всего как культуролог г усеки и мир в книге строится на противопоставлении героев связанных с разной культурной традицией: члены кают-компании, по преимуществу дворяне, - и матросы, в недавнем прошлом крепостные крестьяне. Повествователю и его спутникам, офицерам фрегата, дорога и близка народная культура, свойствен не узкий социологический идеологизированный или тенденциозно-нравственный взгляд на представителей народа, а позиция общечеловеческая В характеристике этих героев социальное уходит на второй план они являют собой тип «порядочного человека», о котором в

1840-е годы Гончаров писал как о собственном идеале. В образах матросов обретает социальные, нравственные, психологические, культурные характеристики «эпический» тип, который можно определить словами «русский народ». Из народной культуры как из общенациональной копилки писатель берёт образы и сюжеты для своих произведений, однако духовное единение людей разной культуры - офицеров и матросов - для Гончарова невозможно. Своеобразие гончаровского понимания культурного противостояния разных сословий особенно заметно в сравнении с писателями-современниками, например, с Л.Н. Толстым.

Мир романа «Обрыв» (1869) многолик, и каждый герой в нём несёт приметы особой культурной традиции. В романе складываются новые «эпические» типы: «бабушка-Россия», «молодая Россия», «художник», появляется и традиционный для Гончарова «эпический» тип делового человека. Динамика истории отражена в образе русской женщины, который, как и образ бунтаря Марка Волохова, не укладывается в картину эпического мира у Гончарова, в этих героях ярко заявлены личностные качества. В поздних очерках писатель тоже будет тяготеть к показу героев с «незапрограммированным» типом сознания, не эпическим, а личностным, что станет его ответом на запросы времени распада русского эпоса.

Вопреки мнению исследователей, не склонных соотносить позднее творчество Гончарова с современным ему литературным процессом, считаем, что значение его поздних очерков определяется не только их художественными достоинствами, но и новыми тенденциями, обозначившимися в произведениях писателя, для которого последние десятилетия жизни не были годами молчания. Он много размышлял о современной ему литературе, видел особенности её жанрового и идейного развития, в своих немногих и «незнаменитых» произведениях соответствовал требованиям времени, а некоторым осознанно противостоял.

В очерке «Литературный вечер» <1877), в «Необыкновенной, истории» (1875, 1878), как и в романе «Обрыв», Гончаров заинтересованно говорит о культурной жизни общества, о его отношении к духовным ценностям, к

личности и творчеству художника. В связи с очерками «Слуги старого века», «Уха», «Превратность судьбы» проблема культуры в творчестве писателя приобретает новый разворот* встает вопрос о предназначенности литературного произведения народному читателю и о народе как герое литературы. Гончаров был принципиально не согласен с Толстым в необходимости писать исключительно для народа, свои поздние очерки он адресовал самому широкому кругу читателей.

В цикле «Слуги старого века» актуальный для народных рассказов вопрос: отношения народа и образованных сословий -из сферы социальной писатель переводит в сферу личностной и бытовой культуры и нравственности. В очерке «Валентин» 1 ончаров впервые изображает конфликтную ситуацию возникающую между барином и слугой по причине их разных культурных привязанностей. В других очерках цикла писатель показывает возможность взаимопонимания между барином и слугой, однако духовное единение людей разной культуры для него по-прежнему проблематично.

В поздний период творчества Гончаров очевидно симпатизировал идее духовного единства нации В очерке «Превратность судьбы» он предпринял попытку найти тот «эпический» тип, который стал бы выражением представлений о таком единстве: сознание главного героя очерка внесословно Автор воплощает в его образе своё представление о русском человеке, идеал которого близок общечеловеческому Появление героя подобного типа происходит по причине демократизации сознания писателя в последние десятилетия его жизни, возрастания его привязанности к вере в Бога.

Последние очерки Гончарова характеризует очевидная выявленная в тексте религиозная проблематика, не свойственный ранее творчеству писателя дидактизм Это качество сближает очерки с современными им произведениями для народного читателя. Поздние очерки Гончарова его трагическая «Необыкновенная история» написаны в ту эпоху когда век русского эпоса закончился. Это понимал Гончаров' однако до конца своей жизни он стремился к отражению мира в образах, за которыми виделась бы, если не целая эпоха, то целая нация в ее нравственных и культурных определениях.

По характеру дарования ближе других писателей Гончарову в современном ему литературном процессе был А.Н. Островский. Если интерес прозаика сосредоточен на жизни образованной, привилегированной части населения России, то драматург говорит о среднем классе - купечестве и мещанстве. Художественное мышление Островского совмещало в себе эпическое и драматическое начала.

Как и в произведениях Гончарова, в поле зрения Островского оказалась культура европейская и национальная, духовная и бытовая, культура сословная и культура отдельной личности. Дореформенную эпоху драматург, как и Гончаров, запечатлевает в легко узнаваемых знаменитых «всероссийских» «типах Островского»: самодур, промотавшийся дворянин, чиновник-взяточник, жестокая барыня, героиня «с горячим сердцем». Отражением эпического мышления автора является и мифологическая, фольклорная, литературная «подсветка» образов.

Пореформенная драматургия Островского отразила глубоко драматичный процесс распада русского патриархального мира. Каждый из героев его пьес, в частности драмы «Бесприданницы», являет собой характер, связанный с особой культурной традицией. В драме есть герои, представляющие культуру народную, купеческую, мещанскую, дворянскую, ресторанную, цыганскую, шутовскую, культуру романтической эпохи и современных деловых людей. Культурное неравенство персонажей становится источником неприязни, напряжения, конфликтов между ними, что соответствует природе драматургии. Культурное противостояние героев в прозе Гончарова показано эпически спокойно, описательно, уравновешенно.

Проблема культурного противостояния образованного меньшинства и необразованного большинства внутри одной нации - одна из самых актуальных проблем в русской литературе гончаровской эпохи. В нашем литературоведении ей мало уделяется внимания, вероятно, потому, что в творчестве Толстого, Достоевского, Некрасова, демократов-шестидесятников, ряда других авторов она заслоняется более острыми проблемами - социальными, нравственными,

психологическими. Однако использование писателями характеристики личностной культуры при построении образов, сцен, сюжетных ситуаций служит полноте и многообразию отражения действительности, авторской объективности. Культура человека - одна из вечных тем, которые обеспечивают художественному произведению долгую жизнь, делают его актуальным для любой эпохи.

Во втором разделе первой главы «Русский мир в книге очерков «Фрегат "Паллада"» в центре внимания образ русского мира, определяющий эпическую природу этого очеркового цикла. Более того, считаем возможным утверждать, что жизнь русского мира на корабле изображается Гончаровым как жизнь патриархального сообщества. В этом аспекте очерковый цикл Гончарова не был предметом исследований.

В отличие от романов писателя, во «Фрегате...» и герои и события имеют реальную жизненную основу, но при этом художественная правда «Фрегата...» далека от правды путешествия. Повествователь в очерках назван собственным именем - Гончаров, - но это и «новый аргонавт», отправляющийся в плавание в поисках идеального жизненного уклада, «нормы жизни» среди «всемирных» её образов. Во «Фрегате...», как и в очерковых циклах его времени, устремлённых к эпосу, прослеживается путь повествователя к миру, к сообществу русских людей.

Офицеры фрегата покорили Гончарова образованностью, интеллигентностью, добродушием, трудолюбием, отвагой,' верностью требованиям долга и понятиям чести. Главным лицом на фрегате является командир - истинный мудрец и «патриарх», которому все подчиняются и которого все уважают, его решения не подвергаются сомнению, под его руководством' люди готовы на смерть и на подвиг. Характеристики в очерках служат созданию собирательного образа русского моряка, офицеров фрегата Гончаров часто представляет читателю безымянными. Победа над морской стихией могла быть одержана только благодаря общим усилиям, «авральной» работе, братскому единению в ней матроса и офицера. По ходу развития повествования во «Фрегате...» «я» рассказчика постепенно заменяется на «мы», что предполагает введение

коллективного взгляда на происходящее. Слово «мы» свидетельствует о том, что повествователь не мыслит себя, как и любого члена экипажа, в отдельности от русского мира на корабле.

Изображение матросов в произведении определяется своеобразным освещением народной темы в творчестве Гончарова. Писатель не знал крестьянства, а знал лишь слуг, с которыми общался на протяжении всей своей жизни. Он подмечал в слугах нравственные изъяны, не способствовавшие уважительному отношению к ним. Во «Фрегате "Паллада"» в своём вестовом Фаддееве повествователь находит такие достоинства, как «сметливость и "себе на уме"». Автору не нравятся лишь нелюбовь Фаддеева к книгам и радость чужому горю, которую Гончаров связывает не со злобностью, а с простосердечьем и весёлостью. Недостатки Фаддеева искупаются его достоинствами: заботливостью, цепкостью, ловкостью, уменьем приспособиться к любой жизненной ситуации, «чудовищной силой», верностью приказу, неспособностью к унынию и лишним тревогам. Фаддеев для писателя - русский человек, часть нации. Гончаров стремится убедить читателя в том, что русский человек ни в чём не уступает представителям других наций, в русских людях отсутствуют крайние проявления дикости и жестокости. Во «Фрегате...» Гончаров не показывает разногласий или столкновений на почве социальной. Писатель сосредоточен на национальных особенностях характеров людей из народа, их нравственных качествах и культурных привязанностях, которые в значительной степени отличаются от культурных привязанностей офицеров. Мифологическое сознание матросов роднит их с детьми. Гончаров убеждён: эти большие дети нуждаются в просвещении и нравственной опеке, однако «взросление» Фаддеева оказывается почти невозможно. Матросы, по мысли автора, не так уж далеко ушли в своём развитии от полудиких обитателей планеты. Изображение матросов на корабле как «больших детей» помогает созданию образа патриархального мира в произведении, который приобретает признаки большого семейства.

Во «Фрегате "Паллада"», как и в произведениях Толстого, Достоевского, большое внимание уделено вопросу о вере путешественников: на вере держится духовное единение русских людей. Священник на корабле - духовный отец в этом мире. Архимандрит Аввакум отвечает представлениям писателя об идеале верующего человека: его живая, не знающая сомнений вера детски непосредственна и чиста. Вся жизнь о. Аввакума была служением делу, исполнением своего долга. Чувство юмора, удивительная скромность священника определили положительное нравственное влияние его на команду и капитана.

Образ русского мира в очерках Гончарова - это образ мира деятельного, героического. Основой духовного единения русских людей являются вера, глубокое чувство патриотизма, верность долгу перед Отечеством, общие для офицера и матроса. Думается, что именно в этом произведении Гончаров находит то самое согласие с миром, народом, нацией, которое всегда жаждал обрести, а в офицерах фрегата - воплощённым свой идеал человека и гражданина.

В третьем разделе первой главы «Человек и море в очерках путешествия на фрегате "Паллада"» характеризуется эпический образ природы в очерках , путешествия. Гончаров был убеждён, что «правда в природе даётся художнику только путём фантазии». В книге в полной мере раскрывается мироощущение писателя, созерцателя и романтика, художника, который мыслит образами. Мастер сравнений, метафор, олицетворений, он описывает мир природы ожившим, очеловеченным, олицетворённым, наделённым нравственными качествами. В сознании писателя оживают древние античные и славянские мифы, в которых море, ветер, берег, Солнце, Луна, звёзды, корабль приобретают особенный смысл.

Между Гончаровым и морем существовала тайная, непостижимая связь на психофизиологическом уровне: его организм был идеально приспособлен к морю. Во «Фрегате "Паллада"» присутствуют мотивы и образы «морского комплекса» (В.Н. Топоров), характерного для произведений европейских и русских поэтов-романтиков: море, волны, берег,

дно, небо. Однако к образу дна моря Гончаров обращается очень редко, его сознание светло и оптимистично. Море в книге осмыслено как живое существо, великан, который смеётся над усилиями людей. Постепенно привыкая к морю, герой научается жить не в одиночку, но среди людей, «на виду» русского мира на корабле, переживает духовное преображение, духовное взросление, о которых будет говорить как о главном преимуществе «морской жизни».

По своему психологическому складу Гончаров -художник-созерцатель, его умение рисовать словом выразилось в образе природы в полной мере: он является живым, подвижным, сияющим многоцветными красками. Писатель находит множество определений для всевозможных оттенков цветов: «блеск», «огонь», «сияние» - и глаголов, эпитетов, сравнений, сочетающихся с ними: «нестерпимый», «фосфорический», «как пламя», «почти кровавый», «растопленное серебро», «как брильянт», «кипит золотом». В описаниях Гончарова «горят», «блестят» и «сияют» море, солнце, луна, звёзды, молния, потоки дождя, пальмы, зелень, берег, цветы, рыбы, омары... Мир природы в книге необыкновенно светел и ярок. Небо и море сверкают как драгоценные металлы и камни: изумруды, брильянты, кораллы, серебро,золото.

Художник стремится запечатлеть увиденное как готовую и обрамлённую картину. Слово «картина» в отношении к природе, пейзажу появляется в книге около пятидесяти раз, не однажды употребляет писатель и слова «панорама», «диорама», больше десятка раз - слово «декорация». Картины природы он будет сравнивать с полотнами И.К. Айвазовского, картины мирной жизни обитателей дальних берегов - с картинами Ж.А. Ватто, П. Поттера, Ф. ван Мириса, Д. Теньера, А. и И. ван Остаде, других художников, с театральными декорациями. Описывая морскую стихию, Гончаров не раз вспомнит A.C. Пушкина, Д.Г. Байрона, В.А. Жуковского, Ф.И. Тютчева, И.И. Дмитриева. Родственно A.A. Фету его служение красоте, убеждение, что невидимая творящая сила, разлившая красоту в природе, - это и источник поэтического вдохновения. Другой источник вдохновения для Гончарова - мифология, литература,

музыка. Картины природы, какими бы ни рисовал их автор неизменно рождают в его воображении ассоциации с «чужим» творчеством.

В описаниях природы Гончаров раскрывается не только как художник, но и как философ. Он выражает всегда дорогую ему жизненную философию покоя. Однако покой в природе не раз рождает в душе повествователя тоскливое чувство сожаления о том, что её красота и щедрые дары не востребованы человеком. Мир окружающей природы он воспринимает как мир полуфантастический. В соответствии с мифологическими представлениями, отношения между небом и землей автору представляются отношениями супружескими Оказавшиеся наедине с природой мореплаватели попадают под ее власть и живут по её законам, которые непредсказуемы Представление о силах добра, хранящих человека от опасностей, связано с образом неба, сила губительная приобретает облик бури, свистящего ветра, шквала, камня волн зверя, живущего в морской пучине, облик мифологической судьбы как олицетворения тёмно-иррационального начала оытия, противостоящего светлой силе Провидения.

Если во «Фрегате...» мифологический сюжет несколько затемнен многочисленными реальными описаниями и подробностями плавания, то в очерке для детей «Два случая из мирской жизни» он обнажён и представлен наглядно В поединке человека с морем, со зверем, живущим в его глубинах спасает вера. Заявляя в очерке проблему соотношения свободы воли человека и Промысла Божия, писатель высказывает идею сотрудничества человека и божественной энергии в деле спасения. Он убеждён: божественная воля действует через человека, через соборную совокупность людей.

В отличие от авторов современных ему очерковых циклов в которых на первом плане анализ «сырой», не освоенной ещё действительности, её непосредственное постижение, которое делает возможным синтез, Гончаров исходит не только из наблюдаемого и постигаемого непосредственно но сегодняшнее, неповторимое осмысливает в свете уже готовых сформировавшихся представлений. Анализ и синтез у него изначально сосуществуют. Он как бы предчувствует тот путь

которым предстоит пройти русской литературе от 1840-х к 1870-м годам, путь от анализа к синтезу, к литературности, мифологизму и символизации, и в этом смысле опережает своих современников.

В четвёртом разделе первой главы Мироприемлющий" юмор И.А. Гтчарова» в центре внимания малоисследованная проблема гончаровского юмора. Определяя «юмор» как одну из разновидностей комического, учёные говорят о его субъективности и одновременно универсальности, о том, что юмор предполагает взгляд на мир в целом. Для Гончарова юмор - это особое свойство души человека, почти неподвластное его разуму, редкий дар для писателя, составляющее поэзии, художественности, продукт сердечного участия в творчестве, способ проявления любви к изображаемому. Гончаров противопоставляет юмор «холодной иронии» как «продукту ума» и считает, что в произведении неразделимы юмор и красота, одно непосредственно зависит от другого. Писатель сближает юмор с объективностью в своём известном суждении об Островском: «Только юмор и объективность Островского, приближавшие его к Гоголю, удовлетворяли меня до значительной степени». По мнению Гончарова, юмор - одно из слагаемых «эпического» дарования драматурга.

В гончаровском юморе выразилось эпическое мышление писателя как оптимистическая, уравновешенная позиция гармоничного приятия мира, как стремление к созданию объёмного и многоцветного его образа, к объективности. Насмешка над героем в произведениях Гончарова всегда снисходительная, добрая и мудрая, не принижающая человеческое достоинство, но имеющая целью эффект авторской отстранённости. Для Гончарова и близкого ему своим юмором Островского важны идеалы как эстетические, так и нравственные, в их юморе выразилась житейская мудрость, «продукт» духовных усилий целого народа.

Эпическое мышление Гончарова особенно наглядно проявляется при йзображении «человека смеющегося». Смеховое общение персонажей свидетельствует о предпосылках гармоничного мироустроения, каковое Гончаров и Островский находят в патриархальных формах общежития. «Изображённый

смех» обоими писателями используется как в качестве средства возвышения образа, так и характеристики персонажей, которых авторы выставляют на осмеяние.

Одним из способов выражения комического взгляда на мир в произведениях Гончарова и Островского является пародирование, объектом которого оба автора избирают образ романтического героя и приметы «ужасного» романтического стиля. Материалом для пародирования, создания различного рода комических ситуаций Гончарову и Островскому служит быт, дававший возможность приблизить понимание юмористической ситуации к читательскому жизненному опыту и тем самым объективировать её.

Излюбленные приёмы создания комической ситуации в творчестве писателей - противопоставление и сравнение Именно они органичны для народного видения мира выразившегося в фольклоре. С помощью комических сравнений Гончаров нередко апеллирует к мифологическому сознанию читателя. Комические противопоставления у Гончарова и Островского нередко рождаются в результате столкновения в одной сцене героев с разным уровнем культуры. Комические сравнения украшают произведения писателей, обеспечивая внешнии комизм образам и ситуациям. В позднем их творчестве усиливается комизм, связанный с показом внутреннего мипа героев. ^

Вторая глава диссертационного сочинения «Мифологические проекции в романах И. А. Гончарова»

состоит из четырёх разделов. На первом плане в ней исследование своеобразия мифологического мышления писателя. В первом разделе «Образ Обломова и архетип житиино-идиллического героя" в русской литературе» речь идет о выражении эпического мышления Гончарова в образе Обломова, о месте героя в русской литературе XIX века.

По словам В.Е. Хализева, в русской и мировой литературе на протяжении веков складываются два «сверхтипа» - «герой времени» и «герой житийно-идиллический». Авторская оценка Обломова, а в большей мере его характеристика, однозначно свидетельствует о том, что этот образ значительно ближе героям

«житийно-идиллического сверхтипа» в русской и мировой литературе, чем «героям времени».

Герой-ленивец у Гончарова явился результатом наблюдений над русской жизнью и жизнью разных народов мира. Однако образ ленивца в сознании автора всегда жил и как образ мифический. Гончаровское отношение к герою-ленивцу имеет глубокие корни в мировой и русской культуре, в народной речи, народных песнях и романсах, где сочетания русская душа и русская лень употребляются в одном контексте. Образ ленивца положительно оценивался и в произведениях писателей, приобщённых к опыту европейской литературы: К.Н. Батюшкова, A.C. Пушкина. Характер Обломова, образ его жизни во многом совпадает с характеристиками образа ленивца из незаконченной комедии И.А. Крылова «Ленивый».

Для Гончарова его герой не просто ленивец, в душе он поэт. И в этом смысле одним из ближайших прототипов Обломова можно назвать Владимира Ленского. В работе оспариваются заявления исследователей о нежизнеспособности героя, и, вслед за B.C. Непомнящим, высказывается мнение, что в образах Ленского, Татьяны Лариной, Маши Мироновой, Гринёва у Пушкина выражается тот русский духовно-почвенный идеал человека, обязательными качествами которого, по словам русского философа И.А. Ильина, являются вера, любовь, семья и родина.

В образе Обломова Гончаров сумел воплотить свой идеал «умного сердца» или «осердеченного ума» (A.M. Буланов), во многом ориентированный на идеал пушкинский. По словам Гончарова, «в Обломове... с любовью выражается всё то, что есть хорошего в русском человеке». Ленский и Обломов принадлежат к одному вечному типу романтика, созерцателя, поэта, их привлекают такие жизненные ценности, как дом, семья, деревня, оба они духовно не оторвались от мира идиллии. И Ленский и Обломов - воплощенное добро. Обращает на себя внимание и то, что избранниц Ленского и Обломова зовут одинаково. По этой причине в романах Пушкина и Гончарова можно увидеть близкий мифологический подтекст, связанный с именем героинь. Общение с Ольгой оказывается губительно и для Обломова, и для Ленского.

«Обыкновенная история» превращения Обломова в лежебоку может быть рассмотрена как продолжение жизненной истории Ленского. Однако Пушкин {не сделал героя «деревенским старожилом», Ленский - поэт, в его душе сочетаются мудрость и наивность, проницательность и детскость, игра и искренность, скрытность и бесхитростность, хрупкость и незащищенность. Гибель Ленского в романе осмыслена как жертва во имя идеалов добра, правды, справедливости, всего лучшего, что есть ещё в русской жизни, но безжалостно разрушается, стремительно уходит в прошлое! Смерть Ленского становится кульминационным трагическим событием, определившим судьбы всех героев романа.

В образе Ленского Пушкин олицетворяет то жертвенное служение идеалу, которое несли в русскую жизнь декабристы. Оплакивая героя, поэт выражает свою скорбь по потерянным друзьям, по романтической эпохе в жизни России, закончившейся виселицами 1826 года. Поэт глубоко сожалеет об утрате лучших нравственных качеств: искренности, наивности, прямодушия и цельности уходящей эпохи Чацких и Ленских, противостоявших двоедушию, скрытности и эгоизму наступавшей эпохи Онегиных и печориных.

Об Обломове скорбят в романе и герои и автор. Новая русская жизнь даже в её идеальном варианте, представленная в образах Ольги и Штольца, уже не знает душевной щедрости, бескорыстия, душевного богатства Обломова, в ней нет места его «золотому сердцу». В этом трагизм образа героя и трагизм гончаровской эпохи.

Образ Ленского в значительной степени повлиял на образ заглавного героя повести В.И. Даля «Павел Алексеевич Игривый» (1847). Героев Пушкина и Даля сближает положительный нравственный потенциал, характерный и для Обломова. У Игривого и Обломова есть и особая примета: во внешности, образе жизни, отношении к окружающим, в привязанности к домашнему очагу они имеют сходство с образом домового. Домоседы Игривый и Обломов духовно привязаны к одной и той же сказке «про медвяные реки в кисельных берегах», оба в мечтах уносятся в идиллию, в будущую счастливую семейную жизнь с любимыми

женщинами, но счастье не даётся героям, и в этом, каждый по-своему, виноваты они сами.

При всех различиях в мировоззрении и творческой индивидуальности Даля и Гончарова, определивших различие смыслового наполнения образов Игривого и Обломова, между героями существует немалое сходство, позволяющее утверждать: творчество Даля, его повесть «Павел Алексеевич Игривый» были для Гончарова одним из литературных источников образа заглавного героя романа «Обломов».

Создавая образ Обломова, Гончаров использовал осмысленный в народном сознании образ «тюфяка». Появление «тюфяка» в русской литературе стало событием, и главная заслуга в этом принадлежит повести А.Ф. Писемского «Тюфяк» (1850). Архетипические признаки «тюфяка» оказались привлекательны для Островского, Ап. Григорьева, Гончарова, Тургенева, Толстого. Сравнение образа Обломова с образами Павла Бешметева у Писемского, Миши Хорькова у Островского, Фёдора Лаврецкого у Тургенева, Пьера Безухова у Толстого помогает увидеть героя в контексте современной ему литературы. При очевидном сходстве многих качеств характера героев закруглённость и завершённость образа Обломова отличает его от «тюфяка» Писемского и Островского. Павел Бешметев и Миша Хорьков пришли в литературу из социума, они прочно связаны со средой, которой принадлежат, и действуют в соответствии с тем, какие требования она к ним предъявляет. Именно поэтому характеры и поведение героев часто неожиданны, непредсказуемы. Обломов же - герой, пришедший из сказки, он и в детстве, и будучи взрослым помещён в условия, близкие идиллическим, сказочным, где круг его общения замкнут на родителях, верных и неверных помощниках и возлюбленных. Обломов совершенно бездеятелен, для него невозможно общение в социуме. Главное, что роднит Обломова с героями Писемского и Островского, как и с героями Крылова, Пушкина, Даля, - положительный нравственный потенциал.

«Дворянское гнездо» И.С. Тургенева появилось одновременно с романом «Обломов», а значит, между образами Обломова и Лаврецкого можно видеть лишь типологические

соответствия. На близость Обломова и Лаврецкого указывали Григорьев и Достоевский, рассматривавший их в ряду «народных типов» в литературе. Однако между героями есть и значительные различия. Гончаров оказывался в стороне от разработки тех проблем, которые волновали его современников обратившихся к созданию произведений идеологизированных,' образов героев, проходящих путь от эгоистически замкнутого существования к жизни, согласной с народной правдой и верой Герою Тургенева, как и будущим героям Толстого и Достоевского, предстояло пройти этот путь. В творчестве Тургенева, как и в творчестве других русских писателей XIX века, исследователи находят архетип «блудного сына». Сюжет романа строится как история «возвращения» Лаврецкого его приобщения к жизни народа и родины, в тексте романа есть ряд эпизодов, отражающих этапы пути героя.

Историю Обломова тоже можно рассматривать в качестве истории возвращения блудного сына в родную благословенную русскую Обломовку, покинутую ради суетного и чуждого душевному миру героя делового европеизированного Петербурга. Однако «возвращение» Обломова - это не история душевных обретений, как у Лаврецкого, а скорее история умирания. Наибольшее сходство между Обломовым и Лаврецким можно увидеть в том, как раскрываются их души в любви к женщине. Именно в любви проявляются глубина и красота души каждого из них, их духовные потенции. Как и у Тургенева, у Гончарова любовь героя и героини выявляет истинное родство их душ. Между ними происходит обмен таиными думами и чувствами, устанавливается понятное только двоим душевное общение. В сценах любовных объяснений в романах раскрывается своеобразие психологизма писателей.

После появления в печати романа «Обломов» к образу

этого героя проявили интерес современники Гончарова-

Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский, М.Е. Салтыков-Щедрин и др

В творчестве А.Н. Островского с образом Обломова связаны по

крайней мере, четыре персонажа: Лыняев («Волки и овцы»)

Потрохов («Трудовой хлеб»), Худобаев и Залешин («Светит да не греет»).

В творчестве Толстого гончаровскому герою особенно близок Пьер Безухов. Пьеру, как и Обломову, свойствен «ум сердца», «золотое сердце». Совпадают в романах Гончарова и Толстого способы показа героев: чувствительные и «простые» Илья и Пьер противопоставлены умному и гордому Андрею (Штольцу и Болконскому). В облике Пьера, физическом. и духовном, многое напоминает Обломова. Как и Гончаров для Обломова, Толстой использует для характеристики Пьера образы дивана и халата. В чудесном сне о разговоре с Баздеевым главным своим «пристрастием» Пьер назовёт обломовский порок - «лень». Характеризуя героев, оба автора подчёркивают их детскость. Их литературные прототипы -пушкинские Гринёв и Ленский. Как истинно русские люди герои Гончарова и Толстого живут, не замыкаясь в пределах кастового, дворянского сознания в понимании целей существования и во взгляде на человека.

Образ Обломова в литературе советского периода, несмотря на осуждение его со стороны близких официальным кругам критиков и литературоведов, осмысливается не только в негативном плане. «Обломовским героем» учёные называют доктора Живаго Б.Л. Пастернака (В. Сватонь). К героям обломовского типа можно отнести полусказочных персонажей Ивана Чонкина В. Н. Войновича и Ивана-дурака у В.М. Шукшина. По своей художественной природе Обломов родствен и Василию Тёркину А.Т. Твардовского: оба героя пришли в литературу из «полуфольклорной стихии» (А.Т. Твардовский), имена их стали нарицательными, вошли в бытовой обиход народа, стали составной частью великой духовной культуры нации.

Во втором разделе второй главы «Архетипический образ халата» прослеживается история формирования архетипа халата в русской литературе XIX века от стихотворений П.А. Вяземского («Прощание с халатом», 1817) и Н.М. Языкова («К халату», 1823) до прозы А.П. Чехова. В образе обломовского халата как архетипическом сфокусированы многочисленные значения этого образа: «одежда праздности и лени», одежда поэта, отказавшегося от «гостиной ливреи» и предпочитающего вольною жизнь на лоне природы

(П.А. Вяземский и Н.М.Языков); знак богатства и особого достоинства людей высшего общества (халат Чарского) свидетельство патриархального добродушия, почти семейного родства со своими «детушками», солдатами (халат капитана Миронова), обречённости на пожизненное обывательское существование (халат Дмитрия Ларина) (А.С.Пушкин)-свидетельство обнищания, безделья, нравственной распущенности, но и значительных социальных претензий

Sei?3 Г11'™' П-А" ФеДОТОВ)' ~ Дворянского безделья обреченности героя на смерть (М.Е. Салтыков-

Щедрин); атрибут любовных сцен (Ф.М. Достоевский,

Л Н. Толстой); своеобразная форма противостояния

безнравственности, суетности, двуличию современного

общества отказ от каких бы то ни было занятий, уединение

(позднии Вяземский); свидетельство разочарования в службе и

людях, никчемности, неприспособленности к жизни, отсутствия

настоящего интереса к ней, неумения делать дело, нежелания

жить, преждевременной старости души (А.П. Чехов).

После появления романа «Обломов» как' образ его

заглавного героя, так и образ халата приобретут архетипический

итТтелГ RPyy "е СМ°ЖеТ ИГН°рИрОВатЬ ни Один художник и читатель, в XX веке слово «халатный» будет употребляться

чаще всего в значении «небрежный и недобросовестный в

выполнении обязанностей», появится юридический термин

«халатность». Оба эти слова, на наш взгляд, несомненно

генетически связаны с обломовским халатом.

т1,ТРеТЬШ ,РаЗДеЛе ВТ°Р0Й главы «Мифологические ZZ17 Г РаЗЫ>> характеризуется мифологическое мышление Гончарова, отразившееся в поэтике всех его произведении, писем и даже критических статей

о томС°иЛтаШаЯСЬ ° ИС°ЛеДОВаТеЛЯМИ' К0Т0Рые всё чаще говорят о том, что за историческим планом в романах Гончарова

«просматривается план мифологический» (М.В Отрадин) утверждаем, что сюжеты романов писателя как бы «вырастают А nv^ ЦеНТРаЛЬНЬ'Х °бра30В: <<М0Л°Д°Й человек» (Александр

ÄVKa304HbIH Л6НТЯЙ (Обл0мов)' «молодая девушка» (Вера). Заявленная в названии первого романа «история» потому

и названа автором «обыкновенной», что она давно осмыслена в

культуре разных стран и восходит к древнейшему сюжету - к истории инициации. Сюжет романа соотносим с популярным в архаических культурах «эдиповым» мифом.

Мифологический подтекст в первом романе Гончарова связан и с целым рядом архетипических образов, среди которых первенство принадлежит образу камня. Движение сюжетного действия в «Обыкновенной истории» исследователи обычно связывают с процессом взросления его главного героя. Однако потаённый смысл образа камня в произведении позволяет рассмотреть сюжет романа как рассказ о постепенном охлаждении и превращении в камень горячего, трепетного сердца Александра Адуева. В диссертации прослеживается эволюция образа Александра, её соотнесённость со многими значениями образа камня, осмысленными в мифологии и фольклоре, превращение образа камня в одну из «опорных точек повествования» (Н.И. Пруцков).

Сюжет романа «Обломов» - это психологически обоснованная, объяснённая особенностями национального сознания история сказочного лентяя, поэма его любви, желанной (в истории с Ольгой) и реальной (в истории с Агафьей Матвеевной). В «невыдуманном» сюжете Обломова раскрываются его лучшие нравственные качества, очарованность красотой и способность глубоко чувствовать, желание обрести независимость от жизненной суеты. В этом смысле сюжет Обломова - это сюжет мифологического героя.

В «Обломове», как и в «Обыкновенной истории», с каждым из главных героев на протяжении всего романа увязываются архетипические образы: с Обломовым - солнца, огня, домашнего очага, С Ольгой - луны, света, со Штольцем -кометы, света и др. Развитию образов героев сопутствует привлечению разных значений архетипов, которые становятся «опорными точками повествования», что и показано в работе. Прослеживая движение образной системы в романе, можно утверждать, что Гончаров всё чаще выражает насмешливое отношение к образам, отражающим языческое сознание, отдавая предпочтение образам, символизирующим сознание христианское и преимущественно русское.

Образное определение реализма Гончарова, данное Ю.М. Лощицом, - «мифологический реализм» - в романе «Обрыв» находит избыточное подтверждение. В нём во множестве присутствуют архетипические образы, которые автор использовал и раньше: камень, солнце, свет и тьма, огонь, домашний очаг, омут, обрыв, берег, река, день и ночь, птица, судьба и др. Гончаров активно привлекает символику растений и цветов: яблоня, роза, померанцевые цветы, лилия и др. Если в предыдущих романах доминировали образы неживой природы, то в «Обрыве» на первом плане образы животного мира: змей, змея, кошка, птица, ящерица, лиса, волк, собака, медведь и др. Архетипические образы являются в сравнениях олицетворениях, противопоставлениях, к которым автор возвращается снова и снова.

«Обрыв» строится на актуальном для каждого христианина библейском сюжете о грехопадении. Мифологический подтекст сопутствует разным сюжетным линиям и ситуациям. В диссертации утверждается, что в романе присутствует мотив змееборчества, связанный с поединком Марка Волохова и Тушина. Образ Марка Волохова сближается с фольклорным персонажем Волхом Всеславьевичем, змеем-оборотнем, а образ Ивана Ивановича Тушина - со змееборцем Добрыней Никитичем. Учёные, в частности В.Я. Пропп, соотносят образ Волха с эпохой дохристианской, что имеет прямое отношение к безбожнику Марку. В противовес ему Добрыня - носитель национальной культуры и православной веры, с помощью которой - «шапки земли греческой» (но не оружия!) - и побивает змея. «Бой Добрыни со змеем - это бой христианства с язычеством» (В.Я. Пропп).

Образ змеи соотносится со многими персонажами романа: бабушка - мудрая змея, Марина, Ульяна, Крицкая - похотливые змеи (O.A. Коптева). Вера сближается одновременно со змеёй и птицей, Райский - со змеем и птицей. Страсть героев сравнивается в романе с «огрызающимся тигром», «удавом».

Гончаров, как и его современники, использует в своих произведениях архетипические образы, ' актуализируя закреплённые за ними в народном сознании значения, разрабатывая новые. Однако, в отличие от современников

(например, Островского), писатель обращается в произведении к архетипу многократно, актуализируя разные его значения.

В четвёртом разделе второй главы «Слово "судьба" у ИЛ. Гончарова и его современников» осмысливается один из архетипических образов, проходящих через всё творчество Гончарова, - образ судьбы. В исследованиях о судьбе используются разные определения этого понятия: концепт «судьба», понятие судьбы, архетип судьбы, мифологема «судьба», категория судьбы, слово «судьба» (См.: Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994). В диссертации отдаётся предпочтение формуле «слово "судьба"» с целью отличить это понятие от понятия «архетип».

В культуре разных стран и народов судьба - одна из универсальных категорий, которые формируют и определяют философскую картину мира. А.Ф. Лосев характеризует судьбу как «нераздельное тождество разумного и внеразумного начала». В драматургии античной эпохи это слово осмысливалось как жанрообразующее (О.М. Фрейденберг), в произведениях западных и русских просветителей XVIII века оно стало предметом поэтической игры, в романтизме судьба «связывается с народными поверьями, становится принадлежностью носителей народной культуры» (Н.Ю. Бокадорова), в русском фольклоре - это синоним Провидения (А.Н. Афанасьев). A.C. Пушкин, создавая пьесы в жанре трагедии, не захотел отказаться от традиционных представлений о судьбе как роковой предопределённости. В творчестве других предшественников и современников Гончарова - М.Ю. Лермонтова, Е.А. Баратынского, у молодого А.И. Герцена - судьба традиционно выступает как олицетворённый женский образ, как мифологема, принадлежащая эпохе дохристианской.

Наиболее древние, восходящие к эпохе античности, представления о судьбе отразились в трагедиях и народных драмах А.Н. Островского, А.Ф. Писемского, A.A. Потехина. В трагедиях Писемскогр слово «судьба», как и в античной трагедии, имеет жанрообразующую, сюжетную и характерологическую функции. Судьба понимается как роковая предопределённость, выразившаяся в связи человека с

дьявольскими силами, как и в произведениях XVII века, она является воплощением «какого-то чужого начала в человеческой личности» (Д.С.Лихачёв). Герои Писемского противопоставляют судьбе своё стремление к счастью их судьбы зависят от гордых, своевольных характеров, борьба с собственной гордостью превращается для них в борьбу с судьбой. Писемский увидел истинный трагизм современной жизни в том, что судьбы людские всё больше и больше зависят от власти капитала.

Традиционные, несколько архаичные на фоне литературы середины века представления о судьбе характерны и для H.A. Некрасова. В стихотворениях сборника «Мечты и звуки» рядом со словом «судьба» появляются «жребий», «удел», «участь», «рок», «судьбина», «случай», «предопределение» то есть синонимический ряд, характерный для литературы романтической эпохи. Некрасов сближает понятия «судьба» и «обстоятельства жизни»», в его творчестве они оказываются почти синонимами: законы жизни неумолимы в том случае когда речь идёт о людях из народа, об общей для всех доле' Юлько в конце жизни, в 1870-е годы, поэту окажется доступно мудрое приятие судьбы как всеобщего закона, которому неизбежно вынужден покориться человек.

Широкое использование афоризмов со словом «судьба» свойственно в драматургии - Островскому, а в прозе -Гончарову. Если в народной драме и трагедии поле-действия судьбы - жизнь и смерть, то в комедиях и сценах Островского как и в романах Гончарова, оно ограничено счастьем и несчастьем.

В отличие от многих современников, Гончаров на протяжении всего творчества заинтересованно относился к понятию «судьба». В ранних романтических стихотворениях писателя понимание судьбы вполне традиционно, судьба и смерть поставлены рядом, судьба неумолима и жестока. Однако уже в прозе Гончарова 1830-1840-х годов судьба осмыслена как нечто благоприятное в отношении к человеку: герои уверены что могут вступить в диалог с судьбой, быть её хозяевами, слово это в повестях сопутствует развитию сюжетного действия помогает автору выразить своё отношение к героям. Слово'

«судьба», воспринимавшееся романтиками как высокое, равное понятию «неумолимый рок», становится у Гончаров объектом насмешки, что подчёркивает пародийный характер ранних повестей.

С пародийными и комическими целями слово «судьба» использовано Гончаровым и в первом романе. Для создания пародийного эффекта романтические штампы с этим словом и его синонимами автор включает в комический контекст, специально выделяет в тексте курсивом, подчёркивая их цитатность: «жребий», «удел», анаша счастия», «удар судьбы». В «Обыкновенной истории» мотив судьбы приобретает психологическую нагрузку, он сопутствует развитию внутреннего мира героев (Александра и его дяди), на чём и сосредоточено сюжетное действие.

На примере жизненных историй героев романа автор убеждает читателя в том, что судьба человека не может быть понята, предугадана им самим, что это великая тайна. Для Гончарова, как и для некоторых его героев, понятие «судьба» и равно понятию Провидение, и не равно ему. Писатель не отвергает и представление о судьбе как мифологеме, обозначающей таинственное, непознанное и непознаваемое начало бытия. В тех случаях, когда его героям кажется, что они хозяева собственной или чужой судьбы, автор иронизирует над ними.

Зависимыми от судьбы у Гончарова являются не только герои первого романа, но и Обломов, Штольц, Ольга, Вера, Тушин, Райский, бабушка Бережкова. Они либо изначально знают это, либо должны придти к такому знанию, смириться с собственной несвободой. Во всех трёх романах писателя диалог героя с судьбой становится одной из «опорных точек повествования», то есть слово «судьба» играет ту же сюжетную роль, что и архетипические образы. Среди поздних произведений писателя особое место занимает очерк «Превратность судьбы», в котором на первый план выдвинута сюжетная роль слова «судьба». Судьба и воля Провидения здесь синонимы. Сюжетная роль слова «судьба» характерна и для произведений современников Гончарова - Герцена, Даля, Островского.

Наряду с комической, психологической, сюжетной в романах Гончарова актуализируется и характерологическая функция слова «судьба». В отличие от критиков революционеров-демократов, от некоторых писателей-современников, ни в романах, ни в очерках писателя судьба человека не поставлена в зависимость только от социальных обстоятельств: судьба Обломова - это один из вариантов русской судьбы, о которой писали Пушкин, Тургенев, Некрасов, Толстой, Достоевский.

В романе «Обрыв» актуализируются архаичные представления о судьбе: бабушке Бережковой судьба представляется как живое вездесущее существо, с которым надо научиться жить в ладу; несчастье Веры бабушка истолковывает как расплату за свой скрытый от людей неотмолённый грех. Тема вины предков перед потомками сближает роман Гончарова с произведениями Писемского, с его трагедиями рока.

Синонимический ряд у слова «судьба» в творчестве Гончарова небогат и ориентирован на книжную культуру, в произведениях же Островского и Некрасова используются практически все синонимы этого слова, характерные для народной речи. В отличие от большинства писателей-современников, и в том числе Гончарова, у Некрасова можно встретить иронию в адрес Провидения, Бога как вершителя судеб человеческих.

Ссылки на судьбу в речи героев комедий Островского, как и в романах Гончарова, часто превращаются в средство их юмористической или сатирической характеристики. Как и Гончаров, Островский использует слово «судьба» с целью пародирования. Открытия Гончарова и Островского оказались перспективными для русской литературы. Использование слова «судьба» в комических целях, своеобразная игра словом близки Чехову.

В «Заключении» содержатся краткие выводы и обозначаются перспективы изучения творчества писателя в частности, связанные с необходимостью поиска ответа'на вопрос, почему Гончарову, писателю с эпическим дарованием, не суждено было стать создателем эпопеи о русской жизни,'

подобно JI.H. Толстому, H.A. Некрасову, М.А. Шолохову, А.Т. Твардовскому.

Основное содержание диссертации отражено в следующих

работах:

1. Статьи, опубликованные в изданиях перечня ВАК:

1. Ермолаева H.JI. «Поэт, задумчивый мечтатель...» (Образ Ленского в романе «Евгений Онегин») // Литература в школе. 2006. № 5. С. 8-11. 0,7 п. л.

2. Ермолаева Н.Л. Роман И. С. Тургенева «Дворянское гнездо» в 10 классе // Литература в школе. 2006. JV» 1. С. 29-34. 1,0 п. л.

3. Ермолаева Н.Л. Объяснение в любви в романе И. А. Гончарова «Обломов» // Литература в школе. 2006. № 8. С. 19-23. 1,0 п. л.

4. Ермолаева Н. Л. О культуре героев пьесы А. Н. Островского «Бесприданница» // Литература в школе. 2006. № 9. С. 11-13. 0,7 п. л.

5. Ермолаева Н. Л. Изображение семейной жизни и домашнего очага в романе И. А. Гончарова «Обломов» // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Филология. Журналистика. 2008. № 2. С. 24-29. 0,7 п. л.

6. Ермолаева Н.Л. Очерк И. А. Гончарова «Превратность судьбы» в литературном контексте // Вестник Воронежского государственного университета. Серия: Филология. Журналистика. 2009. № 1. С. 29-34. 0,7 п. л.

7. Ермолаева Н.Л. Роман И. А. Гончарова «Обломов» на уроках литературы // Литература в школе. 2009. № 1. С. 29-33; № 2. С. 26-30.1,5 п. л.

8. Ермолаева Н.Л. Слово «судьба» в творчестве русских писателей середины XIX века // Личность. Культура. Общество: Международный журнал социальных и гуманитарных наук. Т. XI. Вып. 1. № 46-47. М., 2009. 0,7 п. л.

9. Ермолаева Н. Л. Архетип халата в русской

литературе XIX века // Учёные записки Казанского

государственного университета. Т. 151. Серия

«Гуманитарные науки». Кн. 3. Казань, 2009. С. 47-56 0,7 п. л

Ю. Ермолаева Н.Л. О творчестве Владимира Ивановича Даля // Литература в школе. 2010. № 9. С. 8-13.1 0 п. л. '

2. Монография:

11. Ермолаева Н.Л. Эпическое мышление И. А. Гончарова mTiH03B24 с^5ап°ВСКИЙ Г0сударственный Университет,

3. Учебные пособия:

12. Ермолаева Н.Л. Иван Александрович Гончаров: Уроки литературы в X классе средней школы. Иваново-Ивановский государственный университет 1997 84 с 4,9 п. л. "

13. Ермолаева Н.Л. От Пушкина до Твардовского... Книга для учителя. Иваново 2005. 145 с 9 1 п л

14. Ермолаева Н.Л. Иван Александрович Гончаров-Биография и творчество. Пособие для учителя. Иваново-Ивановский государственный университет 2009 89 с 4,6 п. л. '

4- Другие публикации:

15. Ермолаева Н.Л. Ещё об одном значении фамилии

Обломов // Вестник Костромского гос. ун-та им

H.A. Некрасова. Т. 13. Кострома, 2007. С 177-179 0 3 п. л. '

16. Ермолаева Н.Л. И.А.Гончаров для юного читателя // Литература в школе. 2007. № 9. С. 16-19. О 6 п л

17. Ермолаева Н.Л. «О мой халат, как в старину,

приветный!» // Литература в школе. 2009. № 6 С 21-24 0, 7 п. л. '

18. Ермолаева Н.Л. Своеобразие конфликта, сюжета и характеров в пьесе А.Ф. Писемского «Горькая судьбина»

// По страницам некрасовских журналов. Иваново, 1991. С. 74-87. 1,0 п. л.

19. Ермолаева Н.Л. Раздумья о Ленском... // Провинция как социокультурный феномен: Сборник научных трудов участников VIII Международной конференции 18-27 мая 2000 г. Т. 5. Кострома, 2000. С. 11-21. 0,8 п. л.

20. Ермолаева Н.Л. Христианские мотивы и образы в рассказе И.А. Гончарова «Два случая из морской жизни» // Перекрёсток-3: Научно-художественный альманах по онтологии словесности, культурологической герменевтике и истории литературы. Иваново; Шуя. 2000. С. 74-78. 0,8 п. л.

21. Ермолаева Н.Л. Потаённый смысл образа камня в произведениях И.А. Гончарова 1840-50-х годов // Потаённая литература: Исследования и материалы. Приложение к выпуску 2. Иваново, 2000. С. С. 154-161. 0,7 п.л.

22. Ермолаева Н.Л. Владимир Ленский и Павел Алексеевич Игривый (О пушкинской традиции в творчестве В.И. Даля). // В.И. Даль в парадигме идей современной науки: Язык — словесность — самосознание - культура. Ч. 1. Иваново, 2001. С. 239-248. 0,5 п. л.

23. Ермолаева Н.Л. О народности творчества В.И. Даля // Владимир Даль и современная филология: Материалы междунар. науч. конф. 22-23 ноября 2001 года. В 2 т. Т. 2. Нижний Новгород, 2001. С. 222-225. 0,5 п. л.

24. Ермолаева Н.Л. О художественной антропологии в пьесе А.Н. Островского «Бесприданница» // А.Н. Островский в новом тысячелетии: Материалы науч.-практ. конф. 15-16 апр. 2003 г. Кострома. 2003. С. 125-131.0,5 п. л.

25. Ермолаева Н.Л. Архетип огня в романе И.А. Гончарова «Обломов» // Духовная жизнь провинции: Образы. Символы. Картина мира. Ульяновск. 2003. С. 41^17. 0,7 п. л.

26. Ермолаева Н.Л. Поздний рассказ И.А. Гончарова «Превратность судьбы» в контексте русской литературы

// Малые жанры: Теория и история. Иваново 2003 С 134-143. 0,8 п. л. ' '

27. Ермолаева Н.Л. О некоторых перекличках «Евгения Онегина» A.C. Пушкина и «Обломова» И.А. Гончарова // Принципы и технология литературного образования в средней школе: Материалы I регион, науч.-метод конф Иваново, 2003. С. 28-39. 0, 7 п. л.

28. Ермолаева Н.Л. Солярно-лунарные мифы в романе И.А. Гончарова «Обломов» // И.А. Гончаров: Материалы междунар. науч. конф, поев. 190-лет. со дня рожд И.А. Гончарова. Ульяновск, 2003. С. 73-81. 0,7 п. л.

29. Ермолаева Н.Л. Христианские мотивы и образы в очерках И.А. Гончарова // Вестник Ивановского государственного университета: Серия «Филология» Вып. 1.2004. С. 26-34. 0,9 п. л.

30. Ермолаева Н.Л. Образы огня и света в романе И.А. Гончарова «Обломов» // Художественный текст и культура: Материалы междунар. науч. конф. 2-4 окт 2003 г. Владимир. 2004. С. 133-140. 0, 8 п. л.

31. Ермолаева Н.Л. Проза В.И.Даля' в литературном контексте // В.И. Даль в парадигме идей современной науки: Язык - словесность - культура - словари Иваново, 2004. С. 21-29. 0,5 п. л.

32. Ермолаева Н.Л. Два объяснения в любви в романе И.А. Гончарова «Обломов» (Анализ эпизодов в эпическом произведении) // Содержание и технологии литературного образования в средней школе: Проблемы анализа художественного текста / Материалы III регион, науч.-метод. конф. Иваново, 2004. С. 20-37. 1,0 п. л

33. Ермолаева Н.Л. Мотив «блудного сына»' в романе И .С. Тургенева «Дворянское гнездо» // Научно-исследовательская деятельность в классическом университете. ИвГУ. 2005. Иваново, 2005. С. 102-103 0,2 п. л.

34. Ермолаева Н.Л. Тема культуры в пьесе А.Н. Островского «Бесприданница» // Культурологический подход к преподаванию

литературы в современной школе: Сб. статей. Иваново, 2005. С. 27-36. 0,7 п. л.

35. Ермолаева H.JI. А.Н. Островский и А.Ф. Писемский // А.Н. Островский: Материалы и исследования. Сб. науч. трудов. Шуя, 2006. С. 148-159. 0,7 п. л.

36. Ермолаева H.JI. Тема судьбы в трагедиях и очерках А.Ф. Писемского // Малые жанры: теория и история. Сб. науч. статей. Иваново, 2007. С. 189-198. 0,5 п.л.

37. Ермолаева H.JI. Тема судьбы в творчестве Н. А. Некрасова // Некрасовский сборник. XIV. СПб.: Наука. 2008. С. 74-82. 0,6 п. л.

38. Ермолаева Н.Л. Тема судьбы в творчестве И.А.Гончарова 1830-x-l840-х годов // И.А.Гончаров. Материалы междунар. конф., поев. 195-лет. со дня рожд. И.А. Гончарова. Ульяновск, 2008. С. 222-230. 0,5 п. л.

39. Ермолаева H.JI. О слове «судьба» в творчестве А.Н. Островского // Щелыковские чтения. 2007: А.Н. Островский в контексте мировой культуры. Сб. статей. Кострома, 2007. С. 297-307. 0,5 п. л.

40. Ермолаева H.JI. О личности и творчестве А.Ф. Писемского // Америка: слово, образ, судьба: Межвуз. сб. науч. трудов, поев, памяти В.И. Яценко. Иваново, 2008. С. 45-80. 1,5 п. л.

41. Ермолаева Н.Л. А.Н. Островский и И.А. Гончаров // А. Н. Островский: Материалы и исследования. Сб. науч. трудов. Вып. 2. Шуя, 2008. С. 61-74. 1,0 п. л.

42. Ермолаева НЛ. Образ православного священника в очерке И.А. Гончарова «Через двадцать лет» // Духовно-нравственные основы русской литературы. Кострома, 2009. 0,2 п. л.

43. Ермолаева Н.Л. Тема родительского проклятия в драматургии середины XIX века (A.A. Потехин, А.Ф. Писемский, А.Н. Островский) // Потехинские чтения: сборник научных статей и материалов. Кинешма. 23 ноября 2008 г. Кинешма, 2009. С. 4-11. 0,8 п. л.

44. Ермолаева Н.Л. Статья А.Н. Островского о «Тюфяке» А.Ф. Писемского и образ тюфяка в русской литературе

середины XIX века // А.Н. Островский. Материалы и исследования. Сб. науч. трудов. Шуя, 2010. С. 67-75. 0,5 п.л.

45. Ермолаева Н.Л. Илья Обломов и Пьер Безухов // Компетентностный подход в преподавании русской словесности: Сб. науч.-метод. статей. Иваново: Ивановский государственный университет, 2010 С 5158. 0,7 п. л.

46. Ермолаева Н.Л. Поэзия моря в очерках путешествия И. А. Гончарова на фрегате «Паллада» // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета технологии и дизайна. Серия 2: Искусствоведение. Филологические науки. №4. СПб., 2010. С. 57-63. 0,9 п. л.

47. Ермолаева Н.Л. И.А. Гончаров об А.Н. Островском // Актуальные проблемы теории и истории литературной критики: (К юбилею В.В. Тихомирова). Сб. науч. статей. Кострома, 2011. С. 161-168. 0,5 п. л.

48. Ермолаева Н.Л. «И блеск, и тень, и говор волн...» (Человек и море в очерках путешествия И.А. Гончарова на фрегате «Паллада») // Вестник Ивановского государственного университета: Серия «Филология» Вып. 1. 2011. С. 37-47. 0,9 п. л.

Ермолаева Нина Леонидовна

ЭПИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ И. А. ГОНЧАРОВА

Специальность 10.01.01 - русская литература

Автореферат диссертации на соискание учёной степени доктора филологических наук

Подписано в печать 11.10.2011 г. Формат 60 х 84 '/16. Бумага писчая. Печать плоская. Усл. печ. л. 2,33. Уч.-изд. л. 2,0. Тираж 120 экз.

Издательство «Ивановский государственный университет» El 153025 Иваново, ул. Ермака, 39 (4932) 93-43-41 E-mail: publisher@ivanovo.ac.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Ермолаева, Нина Леонидовна

Введение.

Глава 1. Эпическая картина мира и способы её воплощения в творчестве И. А. Гончарова

1. От культуры героя к эпическому типу. Особенности творческой эволюции писателя от романов к поздним очеркам. О культуре героя в творчестве И. А. Гончарова и А. Н. Островского

2. Русский мир в книге очерков «Фрегат "Паллада"».

3. Человек и море в очерках путешествия на фрегате «Паллада»

4. «Мироприемлющий» юмор И. А. Гончарова.

Глава 2. Мифологические проекции в романах И. А. Гончарова

1. Образ Обломова и архетип «житийно-идиллического героя» в русской литературе:

Владимир Ленский А. С. Пушкина, Павел Алексеевич Игривый В. И. Даля, Павел Бешметев А. Ф. Писемского, Фёдор Лаврецкий И. С. Тургенева, Пьер Безухов Л. Н. Толстого, герои А. Н. Островского.

2. Архетипический образ халата.

3. Мифологические сюжеты и образы.

4. Слово «судьба» у И. А. Гончарова и его современников.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Ермолаева, Нина Леонидовна

В письмах и статьях, посвященных собственному творчеству, склонный к глубокому самоанализу И. А. Гончаров не раз говорил о своей способности к широчайшим обобщениям, к созданию художественных образов, в которых отражается целая эпоха. Писатель хорошо понимал, что его дар - это дар эпический, дар романиста, но при этом признавался, что «мыслит образами», любит только «рисовать и шутить» (1952, 8, 282)'. В этих представлениях Гончарова о себе соединилось несоединимое, и закономерно, что современный исследователь называет его одним из «неразгаданных русских классиков»2. Загадка писателя побуждает к поиску ключа к её разгадке, каковым нам представляется ответ на вопрос об особенностях его эпического мышления.

Понятие «художественное мышление» является наиболее продуктивным для исследователя, цель которого - увидеть своеобразие дарования художника и место его творчества в литературном процессе эпохи. Целым рядом авторитетных ученых художественное мышление толкуется как конкретизация понятия «художественное сознание». Эта литературоведческая категория отражает «историческое сознание той или иной эпохи, её идеологические потребности и представления, отношения литературы и действительности, определяет совокупность принципов литературного творчества в их теоретическом (художественное сознание в литературной теории) и практическом (художественное освоение мира в литературной практике) воплощениях»3. В творчестве каждого отдельного

1 Тексты произведений И. А. Гончарова в работе цитируются по трём изданиям: Гончаров И. А. Собрание сочинений: В 8 т. М.: Правда, 1952 (Библиотека «Огонёк») с указанием в скобках года издания, тома и страницы; Гончаров И. А. Собрание сочинений: В 8 т. М.: Худож. лит., 1977-1980 с указанием в скобках года издания, тома и страницы; Гончаров И. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. СПб.: Наука, 1997-. В этом издании указываются том и страница. Курсив в цитатах везде авторский.

Бак Д. П. Иван Гончаров в современных исследованиях // Новое литературное обозрение. 1996. № 17. С. 368.

3 Аверинцев С. С. АндреевМ. Л. Гаспаров М. Л. Гринцер П. А. Михайлов А. В. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика. М., 1994. С. 3. л писателя художественное сознание реализуется в особом типе художественного мышления, которое представляется современным исследователям как некое «связующее звено между мировоззренческим уровнем художника и поэтикой, помогающее охарактеризовать процесс превращения миропонимания в поэтическое слово»4. Преимущество понятия «художественное сознание» перед понятием «художественный метод» В. В. Заманская видит в том, что категория «художественный метод оперировала. категорией жизнь», а «тип художественного сознания объединяет в структуре художественного мышления концептуальные и формально-логические параметры»5, предполагает характеристику разных сторон мировоззрения писателя, представлений исторических, социологических, нравственных, религиозных, мифологических, выразившихся в его творчестве. Понятие «художественное мышление» наиболее органично для осмысления способов воплощения миропонимания писателя на всех уровнях поэтики произведения, поскольку не замкнуто на категории «жанр».

Понятие «эпическое» так же не может рассматриваться лишь на жанрово-родовом уровне (для характеристики эпоса в противовес лирике и драме), как это чаще всего наблюдаем в отечественном литературоведении. Собственно об эпосе учёные говорят, имея в виду его древние формы. В литературе Х1Х-ХХ веков понятием «эпос», как правило, определяют только такие уникальные жанровые явления, как «Война и мир» Л. Н. Толстого, «Кому на Руси жить хорошо» Н. А. Некрасова, «Тихий Дон» М. А. Шолохова, «Василий Тёркин» А. Т. Твардовского. Понятие же «эпическое» преимущественно соотносится с представлением о повествовательных жанрах, относящихся к эпическому роду6: роман,

4 Холодова 3. Я. Художественное мышление М. М. Пришвина: содержание, структура, контекст. Иваново, 2000. С. 4. л Заманская В. В. Экзистенциальная традиция в русской литературе XX века: Диалоги на границах столетий. М. 2002. С. 17.

6 См.: Бахтин М. М. Эпос и роман (О методологии исследования романа) // Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 447-483. 4 повесть, очерк и др., - мышление их создателей характеризуется как мышление эпическое. Ещё Аристотель указывал на то, что «эпическая поэзия. представляет собою повествование.» .

С точки зрения ряда учёных, одной из важнейших особенностей «эпического мышления» является объективность, спокойствие и уравновешенность авторского взгляда на изображаемые события, когда, по выражению Ф.Гегеля, «поэзия выявляет. само объективное в его о объективности» . В. Г. Белинский конкретизирует мысль философа: «Эпическая поэзия есть по преимуществу поэзия объективная, внешняя.» (Б, 3, 297)9, когда, говоря словами Г. Д. Гачева, «ум ставит всё бытие перед собой и ещё не судит его»10.

Другая особенность эпического мышления - видение и приятие мира как целостности. Об этом качестве эпоса ярко и образно высказался К.С.Аксаков в своей работе о «Мёртвых душах» Гоголя: «.эпическое созерцание допускает это спокойное появление одного лица за другим, без внешней связи, тогда как один мир объемлет их, связуя их глубоко и неразрывно единством внутренним»". Современные исследователи придерживаются этой же точки зрения. «Содержанием эпической формы»

1 ^ называет Г. Д. Гачев то, что «она исходит из приятия бытия» В. Е. Хализев говорит о том, что «эпичностью называют величественно-спокойное, неторопливое созерцание жизни в её сложности и многоплановости, широту взгляда на мир и его приятие как некоей целостности». Учёный добавляет: «В этой связи нередко говорят об "эпическом миросозерцании", художественно воплотившемся в

7 Аристотель. Об искусстве поэзии. М. 1957. С. 54.

8 Гегель Г. В. Ф. Эстетика: В 4 т. Т. 3. М. 1971. С. 419.

9 Белинский В. Г. Собрание сочинений: В 9 т. М. 1976-1982. Здесь и далее статьи

B. Г. Белинского цитируются по этому изданию с указанием в скобках буквы Б, тома и страницы.

10 Гачев Г. Д. Содержательность художественных форм: (Эпос. Лирика. Театр). М., 1968.

C. 98. Аксаков К. С. Несколько слов о поэме Гоголя: Похождения Чичикова или Мёртвые души // Аксаков К. С. Аксаков И С. Литературная критика. М. 1981. С. 143-144. Гачев Г. Д. Содержательность художественных форм. С. 97. 5 гомеровских поэмах и ряде позднейших произведений.»13. В качестве примера таковых В. Е. Хализев приводит «Войну и мир» Л. Н. Толстого.

Эпическое мышление предполагает и «широкий» взгляд на мир с точки зрения человека, приобщённого к общенациональному сознанию, к жизни миром. «.Узкое, лишь из "я", жизнеповедение и объяснение событий и поступков только личной волей и интересом индивидов есть смерть эпического»14, - пишет Г. Д. Гачев. В. А. Недзвецкий называет мышление Гоголя «по преимуществу эпическим» на том основании, что «в центре внимания писателя не личность и её индивидуальная судьба, но национально-народное множество, общественное единство». В творчестве писателей следующего за Гоголем поколения В. А. Недзвецкий так же находит признаки эпического мышления: «Роман Пушкина - Гончарова -Достоевского, немыслимый без личностно развитого героя с его индивидуальной судьбой, однако же, не замкнут. С самого начала он одухотворён поиском единения-единства современной личности с началами сверхличностными, при этом, дополним Белинского, не только социально-историческими, но и природно-космическими. Его герой, не приемля наличных общественных связей, сословно-корпоративных или буржуазно-индивидуалистических, жаждет тем не менее обрести согласие с людьми (народом, нацией, человечеством) и с миром, дольним и горним. Его влечёт миропорядок, отвечающий в такой же мере целям и ценностям индивида, как и правам и требованиям целого»13. О подобном миропонимании как об особом качестве русской литературы пишет Ю. В. Лебедев: «Русский способ изображать всякое жизненное явление "на миру", в общенародном кругу, "соборно", есть и способ наиболее поэтический»16. И - добавим -эпический. ь Хализев В. Е. Теория литературы. М., 1999. С. 296.

14 Гачев Г. Д. Содержательность художественных форм. С. 126. ь Недзвецкий В. А. И. А. Гончаров - романист и художник. М., 1992. С. 21, 63-64.

16 Лебедев Ю. В. История русской литературы XIX века: В 3 ч. Ч. 2. 1840-1860-е годы.

М„ 2007. С. 3.

Приобщение к общенациональным формам бытия означало и овладение характерными для этого мира особенностями поэтического, мифологического мышления. Мифы - это «создания коллективной, общенародной фантазии, обобщённо отражающие действительность в виде чувственно-конкретных персонификаций и одушевлённых существ.»17. По выражению К. Г. Юнга, «говорящий праобразами говорит как бы тысячью голосов, он пленяет и покоряет, он поднимает описываемое им из

18 однократности и временности в сферу вечносущего» .

Все охарактеризованные нами выше значения понятия «эпическое мышление» имеют непосредственное отношение к творчеству И. А. Гончарова. И все они, так или иначе, раскрываются в литературе о нём. Об эпическом мышлении писателя говорили ещё В. Г. Белинский и Н. А. Добролюбов, отзывами которых о своём даровании он всегда гордился. В статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года» Белинский первым отметил то, что в наше время некоторые учёные позволяют себе называть «пресловутой» объективностью19 Гончарова. Критик характеризовал писателя как бесстрастного художника: «У него нет ни любви, ни вражды к создаваемым им лицам, они его не веселят, не сердят, он не даёт никаких нравственных уроков ни им, ни читателю.» (Б, 8, 382). И в то же время Белинский видит в романе «Обыкновенная история» отражение целой эпохи в развитии общественного сознания в России, то есть, по сути, соотносит в творчестве Гончарова объективность с эпичностью.

В статье «Что такое обломовщина?» Н. А. Добролюбов развивает положения статьи Белинского, конкретизируя понятия «объективность» и «эпичность». Критик говорит о таких качествах эпического мышления, как «спокойствие и полнота поэтического миросозерцания»; объективность

17 Аверинцев С. С., Эпштейн М. Н. Мифы // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 222.

18 Юнг К. Г. Душа и миф. Шесть архетипов. М.; Киев, 1997. С. 230.

19 Постнов О. Г. Эстетика И. А. Гончарова. Новосибирск, 1997. С. 47. 7 авторской позиции, отсутствие лиризма, «способность. остановить летучее явление жизни во всей полноте и свежести»; «большая отчётливость в очертании даже мелочных подробностей и ровная доля внимания ко всем частностям рассказа»20, любовное отношение автора к изображаемому предмету, рождающее ответное адекватное чувство в душе читателя. При этом Добролюбов считает, что в «Обломове» отражена целая эпоха, то есть, как и Белинский, акцентирует внимание на эпической масштабности и полноте авторского видения мира.

Характеристика Белинским и Добролюбовым эпического дарования Гончарова не предполагала замкнутости на категории «жанр». Оперируя понятием «талант», критики говорили об общих особенностях мышления Гончарова-художника, выразившихся в его способах воплощения действительности. I

В не богатой, а скорее пёстрой" науке о Гончарове понятие «эпическое» в основном используется при характеристике повествовательных жанров писателя, а потому в исследованиях чаще других встречаются выражения: «эпический жанр», «эпическое полотно», «эпический род творчества», «эпическая форма романа», «эпическое повествование» и т. п. Те же учёные, которые выходят за рамки анализа жанра, в своих суждениях об эпическом мышлении Гончарова оказываются в значительной степени зависимыми от критиков революционеров-демократов. А. Г. Цейтлин, например, в объёмной и добросовестной, хотя и во многом устаревшей по причине социологизированности мышления автора книге обращает внимание на «эпическое спокойствие, неторопливость подлинно эпической кисти», «величайшую объективность», гармонию и «громадную наблюдательность, плоды которой тотчас получают эстетическую оформленность»; «созерцание действительности у Гончарова не пассивно: оно только полно спокойной и уравновешенной

20 Добролюбов Н. А. Что такое обломовщина? // Добролюбов Н. А. Собрание сочинений: В 3 т. Т.2. М., 1952. С. 108, 109, 110.

См. об этом: Постнов О. Г. Эстетика И. А. Гончарова. С. 17. 8 бодрости». Как характерные особенности объективности писателя называются «ровность изображения, трезвость оценок, уравновешенность частей, гармонически сливающихся в один целостный образ»22.

Н. И. Пруцков в книге о мастерстве Гончарова пишет: «Эпическое в художественной системе автора "Обломова" следует понимать широко. Это и спокойное, величавое течение повествования, и художественная полнота, органичность изображения действительности, и непроизвольность, естественность воспроизводимых событий, объективность взгляда на

73 мир»" . Все эти наблюдения соотносятся А. Г. Цейтлиным и Н. И. Пруцковым преимущественно с романами писателя.

В работах последних десятилетий также большое внимание уделяется романной трилогии Гончарова. В подтверждение этому можно привести монографические исследования о его творчестве В. И. Мельника «Этический идеал И. А! Гончарова», В. А. Недзвецкого «И. А. Гончаров -романист и художник», М. В. Отрадина «Проза И. А. Гончарова в литературном контексте», Е. И. Ляпушкиной «Русская идиллия XIX века и роман И. А. Гончарова "Обломов"», А. Молнар «Поэтика романов И. А. Гончарова», недавно защищенные диссертации М. Б. Юдиной «Пушкинско-гоголевская школа в романистике И. А. Гончарова», Н. В. Богомоловой «Эволюция авторского мировидения в трилогии И. А. Гончарова» и др. Однако в этих работах, как и в монографическом исследовании Е. А. Краснощёковой «Иван Александрович Гончаров: Мир творчества», охватывающем не только романы писателя, а и «очерки путешествия», вопрос о его эпическом мышлении часто оказывается на периферии авторского внимания. Заинтересованное отношение к нему обнаруживается, пожалуй, лишь в тех статьях, которые посвящены сопоставлению творчества писателя с творчеством современников. О соотношении эпического и лирического начал в романах И. С. Тургенева и

22 Цейтлин А. Г. И. А. Гончаров. М., 1950. С. 189, 247, 394, 336. "3 Пруцков Н. И. Мастерство Гончарова-романиста. М.; Л., 1962. С. 145. 9

Гончарова пишет, например, Л. С. Гейро24, о близости Л. Н. Толстому эпической широты и предельной конкретности изображения целой эпохи русской жизни, об эпическом начале, лежащем «в основе гончаровского фламандства», говорит П. Е. Бухаркинь.

В большинстве работ о писателе эпический характер его романов объясняется «широкомасштабным захватом» жизненного материала, типами эпохи». При этом особенности гончаровского понимания человека

26 определяются в аспектах социальном, нравственном, психологическом , но не учитывается видение писателем личностной культуры человека. Однако своеобразие Гончарова-художника как раз и состоит в том, что интерес к личностной культуре героя накладывает значительный отпечаток на изображение эпохи в его произведениях и является одной из существенных характеристик эпического мышления.

Актуальность нашей работы, таким образом, определяется недостаточной изученности эпической природы романов Гончарова. Необходимо заметить также, что его очеркам в этом смысле «повезло» ещё меньше. Положение о том, что писатель обретает «эпическое мироощущение» в очерковом цикле «Фрегат "Паллада"» в результате наблюдения за фазисами и перипетиями «человеческой жизни - в судьбах

2 7 личностей, племен, народов» , является, несомненно, общепризнанным, однако в данном случае речь идёт о влиянии на писателя внешних факторов, то есть мира, наблюдаемого со стороны. Вопрос же приобщения путешественника к тому человеческому сообществу, которое носит

24 Гейро Л. С. Судьба Гончарова. Эпизоды и размышления // http://www.goncharov.spb.ru/about/4-5.html. Статьи о Гончарове. ъ Бухаркин П. Е. «Образ мира, в слове явленный»: (Стилистические проблемы «Обломова») // От Пушкина до Белого: Проблемы поэтики русского реализма XIX - нач. XX в. СПб., 1992. С. 128.

26 См. уже названные работы А. Г. Цейтлина, Н. И. Пруцкова, В. А. Недзвецкого, а кроме того: Мельник В. И. Этический идеал И. А. Гончарова. Киев. 1991; Краснощёкова Е. А. Иван Александрович Гончаров: Мир творчества. СПб. 1997 и др.

27 Котельников В. А. Иван Александрович Гончаров. М., 1993. С. 97. название «русский мир» во «Фрегате.», либо не затрагивается исследователями, либо освещается тенденциозно.

Не привлекали внимание учёных очерки, содержательно связанные с «Фрегатом.»: «Два случая из морской жизни» и «Через двадцать лет». Поздние очерки писателя, очерковый цикл «Слуги старого века» к настоящему времени исследованы мало, их место в его творчестве фактически не прояснено. Очерки эти некоторым исследователям представляются каким-то анахронизмом. Между тем их значение для понимания эволюции духовного мира Гончарова нельзя не учитывать, и это убедительно доказал опиравшийся на анализ всего его творческого

28 наследия в своей работе «Гончаров и Православие» В. И. Мельник . Через фигуру повествователя в очерках просматривается не только обретение писателем эпического взгляда на окружающее, но и процесс «разложения» его эпического мышления.

Актуальность исследования определяется и необходимостью расширения литературного контекста. Исследователи, обратившиеся к контекстуальному изучению творчества писателя, видят свои задачи в привлечении как «малого», так и широкого «внешнего» контекста. М. В. Отрадин в книге «Проза И. А. Гончарова в литературном контексте» под литературным контекстом подразумевает «не только те произведения других авторов, которые актуализируются в сознании читателя по воле автора, но и те, которые могут восприниматься исследователем как продуктивные параллели для анализа гончаровских текстов»29. Учёный обращается к традиционному для исследований о Гончарове контексту его

28

Мельник В. И. Гончаров и Православие: Духовный мир писателя. М. 2008.

7 9 Отрадин М. В. Проза И. А. Гончарова в литературном контексте. СПб., 1994. С. 3. Такое представление о контексте не расходится с тем его определением, которое сформулировал Е. Г. Эткинд в своей давней, но ни в чём не устаревшей книге «Разговор о стихах»: «Контекст - это то словесное окружение, благодаря которому смысл отдельного слова становится понятным». Учёный характеризует те контексты, к которым вольно или невольно «отправляют» вдумчивого читателя сами авторы и называет их «минимальными» или «достаточными», «малыми», и контексты, возникающие по воле читателя, исследователя. - «внешние» контексты (Эткинд Е. Разговор о стихах. М. 1970. С. 25, 29). творчества: Н. М. Карамзин, А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, и открывает новые внутрилитературные связи: Гончаров и В. А. Жуковский, К. Н. Батюшков, Н. А. Полевой, О. И. Сенковский, М. Ю. Лермонтов, А. В. Дружинин, привлекает ряд произведений зарубежных писателей: «Юлия, или Новая Элоиза» Ж.-Ж. Руссо, «Страдания юного Вертера» И.-В. Гете, «Дон Жуан» Ж.-Б. Мольера, «Оберман» Э. Сенанкура, «Атала» и «Рене» Ф. Р. Шатобриана, «Жак» Жорж Санд и некоторые другие.

М. В. Отрадин продолжает работу по расширению контекстуальных связей творчества Гончарова, которая была заявлена в книге В. Н. Тихомирова «И. А. Гончаров: Литературный портрет»30, установившего литературные параллели между творчеством писателя и представителей просветительского реализма, А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя,

A. Н. Островского, Ф. М. Достоевского, Ч. Диккенса, Ж. Санд.

В широкий литературный контекст включают творчество писателя

B. А. Недзвецкий в книге «И. А. Гончаров - романист и художник» и Е. А. Краснощёкова в книге «Иван Александрович Гончаров: Мир творчества». Своё размышление о поэтике романов писателя В. А. Недзвецкий разворачивает, опираясь на творчество романистов -современников Гончарова. В книге Е. А. Краснощёковой романы Гончарова рассмотрены в контексте традиции западноевропейского романа воспитания, прослежена родственность этой традиции и творчеству его современников - Л. Н. Толстого, И. С. Тургенева. На фоне литературы о путешествиях, прежде всего «Писем русского путешественника» Карамзина, рассматривает Е. А. Краснощёкова «Фрегат "Палладу"». В произведениях Гончарова исследовательница находит связи с литературой

30 Тихомиров В. Н. И.А.Гончаров: Литературный портрет. Киев, 1991; Данилевский Р. Ю. Гончаров и немецкая литература // http://www.goncharov.spb.ru/about/4-5.html. Статьи о Гончарове. романтической эпохи, с Грибоедовым, Гоголем, писателями натуральной школы31.

С учётом современных методологических подходов и, в отличие от монографии Е. А. Краснощёковой, без излишнего публицистического пафоса написана книга «И. А. Гончаров в контексте европейской литературы» двумя авторами - В. И. Мельником и Т. В. Мельник. В ней раскрываются связи писателя с литературой немецкой, французской английской. Несомненна значительная заслуга В. И. Мельника в изучении истоков творчества Гончарова в фольклоре и древней русской литературе, литературе XVIII и начала XIX века32.

Взаимоотношениям Гончарова с писателями-современниками, влиянию на них и зависимости от их творчества, посвящён ряд исследований. Самое объёмное из них - книга 3. Т. Прокопенко «М. Е. Салтыков-Щедрин и И. А. Гончаров в литературном процессе XIX века»33. Автор этой работы на большом историко-литературном материале показывает во многом параллельное развитие творчества двух разных художников, мало соприкасавшихся в жизни, однако существовавших в одной эпохе и увидевших её с разных сторон. Несвободная от социологизма и некоторых натяжек работа 3. Т. Прокопенко интересна по материалу и постановке проблемы.

В ряде монографий и статей исследователи выходят на такие литературные параллели, как «Гончаров и Н. С. Лесков», «Гончаров и Ф. М. Достоевский», «Гончаров и Л. Н. Толстой», «Гончаров и

Кроме указанной монографии, см.: Краснощёкова Е. А. И.А.Гончаров и русский романтизм 20-30-х годов // Известия АН СССР: Серия лит. и яз. М. 1975. Т. 34. С. 304316: Краснощёкова Е. И. А. Еончаров и А. И. Еерцен (к проблематике «лишнего человека») // И. А. Гончаров: Материалы междунар. конф. поев. 185-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск. 1998. С. 134-143.

Мельник В. И., Мельник Т. В. И. А. Гончаров в контексте европейской литературы. Ульяновск, 1995; Мельник В. И. И. А. Гончаров: духовные и литературные истоки. М. 2002; Мельник В. «И только он один.»: Пушкинские традиции в романе И. А. Гончарова «Обломов» // Литература в школе. 2007. № 9. С. 12-16.

13 Прокопенко 3. Т. М. Е. Салтыков-Щедрин и И. А. Гончаров в литературном процессе XIX века. Воронеж. 1989.

Н. А. Некрасов», «Гончаров и А. Ф. Писемский», «Гончаров и Г. И. Успенский», «Гончаров и Жорж Санд»34. В. А. Недзвецкий в своей статье «И. А. Гончаров и русская философия любви»35 доказывает, что писатель опередил время, его философия любви во многом совпадает с открытиями философов и художников начала XX века. Однако нужно признать, что эти работы в большинстве своём - лишь заявки на изучение проблемы.

Наиболее исследованным можно назвать лишь вопрос «Гончаров и Тургенев», которому посвящено немало работ36. В статьях на эту тему

34 Пруцков Н. И. Мастерство Гончарова-романиста; Пустовойт П. Г. А. Ф. Писемский в истории русского романа. М. 1969; Маркович В. М. Схема и дискуссия в романах натуральной школы: (Герцен и Гончаров) // Маркович В. М. И. С. Тургенев и русский реалистический роман XIX века: (30-50-е годы). Л. 1982. С. 64-108; Рассадин А. П. Из рода Обломовых (Н. М. Языков и И. А. Гончаров) // Гончаров И. А.: Материалы междунар. конф. поев. 180-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 1994. С. 156159; Старыгина Н. Н. «Душа в мятущихся страстях» (Образы женщин в антинигилистических романах Гончарова. Лескова. Достоевского) // И. А. Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 185-лет. со дня рожд. И.А.Гончарова. Ульяновск. 1998. С. 196-206; Борзенкова Н. В. Положительный герой в романах «На ножах» Лескова и «Обрыв» Гончарова // Юбил. междунар. конф. по гуман. наукам, поев. 70-лет. Орлов, гос. ун-та: Материалы. Орел. 2001. Вып. 1. С. 185-190; Туниманов Вл. И. А. Гончаров и Н. С. Лесков // http://www.eoncharov.spb.ru/about/4-5.html. Статьи о Гончарове: Битюгова И. А. Роман И. А. Гончарова «Обломов» в художественном восприятии Достоевского // Достоевский: Материалы и иссл-я. Л., 1976. Вып. 2. С. 191198: Буланов А. М. Две бездны: («Обрыв» И.А.Гончарова и «Бесы» Ф. М. Достоевского) // Гончаровские чтения. 1994. Ульяновск. 1995. С. 15-17; Бланк К. Мышкин и Обломов // Роман Ф. М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. М. 2001. С. 472—481; Гродецкая А. Г. «.Умный, образованный, но. эстетик»: (Толстой и Гончаров) // XXIV Междунар. Толстовские чтения. Тула. 1998. С. 51-52; Фудзинума Такаси. Студенческие годы И. А. Гончарова и Л. Н. Толстой // И.А.Гончаров: Материалы междунар. конф. поев. 185-лет. со дня рожд. И.А.Гончарова. Ульяновск, 1998. С. 55-64; Буланов А. М. Художественная феноменология изображения «сердечной жизни» в русской классике (А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов. И. А. Гончаров. Ф. М. Достоевский. Л. Н. Толстой). Волгоград. 2003; Тимашова О. В. А. Ф. Писемский и И. А. Гончаров: непрочитанные страницы личных и творческих отношений // И. А. Гончаров: Материалы междунар. науч. конф. поев. 195-лет. со дня рожд. И.А.Гончарова. Ульяновск. 2008. С. 378-286; Гейро Л. С. И. А. Гончаров и М. Е. Салтыков-Щедрин: (О «Литературном вечере» Гончарова) // Вестник Ленинградского университета. № 14: История, язык, литература. Л. 1967. Вып. 3. С 84-93: Старостина Г. В. Г. И. Успенский и И. А. Гончаров. К проблеме межжанровых образований // И.А.Гончаров: Материалы междунар. конф. поев. 180-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск. 1998. С. 267-275

Недзвецкий В. А. И. А. Гончаров и русская философия любви // Русская литература. 1993. № 1.С. 48-59. j6 Тихомиров В. Н Традиции романтизма в творчестве Тургенева и Гончарова // Ученые учёные заметно продвинулись по пути осмысления творческой индивидуальности Гончарова. Столь заинтересованное обращение разных авторов к этой проблеме продиктовано, конечно, болезненной значительностью её для Гончарова. Однако новые и новые обращения к ней вольно или невольно ведут к повторениям и погружению в подробности непростых отношений писателей.

В процессе отбора материала для контекстуального изучения творчества Гончарова руководствуемся прежде всего представлениями о его эпическом мышлении. Именно поэтому рядом с его именем в нашей работе оказываются близкие ему по типу художественного мышления А. С. Пушкин, В. И. Даль, А. Ф. Писемский, Л. Н. Толстой. Особое место отводится А. Н. Островскому, на фоне которого Гончаров в науке практически не рассматривался. Многократное и развёрнутое обращение к имени драматурга определено как предпочтениями самого Гончарова, на записки / Курск, пед. ин-т. Орел, 1968. Вып. 51. С. 72-86; Никонова Т. А. Тургенев и Гончаров: (Один полемический эпизод) // Русская литература. Л. 1970. №2. С. 96-101; Батюто А. И. Тургенев - романист. Л, 1972. С. 326-349; Долотова Л., Недзвецкий В., Видуэцкая И., Гришунин А. Психологическое течение в литературе критического реализма: (И. С. Тургенев, И. А. Гончаров. А. Ф. Писемский, А. Н. Островский) // Развитие реализма в русской литературе: В 3 т. М., 1973. Т. 2. С. 54-90; Демиховская О. А. И. А. Гончаров и И. С. Тургенев // И. А. Гончаров: Новые материалы о жизни и творчестве писателя. Ульяновск, 1976; Гохштейн Г. М. О жанровой природе полифонизма: (авторская позиция в романах Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» и И. А. Гончарова «Обломов») // Проблема автора в русской литературе 1920 вв. Ижевск, 1978. С. 49-57; Батюто А. И. «Отцы и дети» Тургенева - «Обрыв» Гончарова (Философский и этико-эстетический опыт сравнительного изучения) // Русская литература. 1991. № 2. С. 4-23; Буданова Н. Ф. Гончаров и Тургенев. Проблемы изучения взаимоотношений: (По материалам «Необыкновенной истории») // И.А.Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 180-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 1994. С. 38-42; Розенблюм Л. «Необыкновенная история»: (Душевная драма Гончарова в свете психологических открытий Достоевского) // Вопросы литературы. 1996. №.3. С. 128-156; Недзвецкий В. А. И.А.Гончаров -романист и художник. С. 152-164; Тиме Г. А. Обломов и Лаврецкий: «русская идея» или немецкая философия? // http://www.goncharov.spb.ru/about/4-5.html. Статьи о Гончарове; Недзвецкий В. А. И. А. Гончаров и Жорж Санд («Обрыв» и «Мопра») // И. А. Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 185-лет. со дня рожд. И.А.Гончарова. Ульяновск, 1998. С. 206-217; Никольский В. А. Человек и природа в стилях психологического реализма: С. Т. Аксаков и И. А. Гончаров // Никольский В. А. Природа и человек в русской литературе XIX века: (50-60-е гг.). Калинин, 1973. С. 5—88; Фесенко Ю. П. В. И. Даль. Н. А. Добролюбов и роман И. А. Гончарова «Обломов» // Филология. Краснодар, 1997. № 11. С. 25-31. протяжении нескольких десятилетий связанного с ним дружескими отношениями, писавшего об объективности Островского, «удовлетворявшей» его «до значительной степени»37, так и представлением современной науки о даровании драматурга как даровании эпическом. Понятие «эпическое мышление» позволяет игнорировать всегда служившие препятствием для сопоставительного анализа жанрово-родовые различия между творчеством этих художников.

О приобщённости к мифу сознания Гончарова впервые всерьёз заговорил Ю. М. Лощиц в биографической книге о писателе: «.сказочно-мифологическая подоплека романного действия в «Обломове» настолько значительна, идеологически весома, что реалистический метод Гончарова так и хочется назвать здесь как-то по-особому: определить его. как некий мифологический реализм, понимая его как такой способ художественного отображения действительности, при котором автор даёт в своих произведениях самый широкий простор сказочно-фольклорному, легендарному, древнелитературному, то есть мифологическому материалу. Причём этот материал даётся им не в виде цитат, орнаментальных вставок, ассоциаций, но органически проникает в самую сердцевину содержательности, действует на уровне сюжета, идеи, всей образной

38 системы произведения» . И хотя такое представление о Гончарове не сразу приняли исследователи, в некоторых работах известных учёных появились заявления о том, что в произведениях писателя есть немало архетипических образов и мифологических сюжетов. Для ряда исследователей последних десятилетий очевидно, что характеристика своеобразия художественного мышления Гончарова и его поэтики невозможна без контекста народной культуры, без разработки проблемы гончаровского мифологизма39.

37 И. А. Гончаров: Новые материалы и исследования (Литературное наследство. Т. 102). М., 2000. С. 217.

38 Лощиц Ю. М. Гончаров. М. 1986. С. 179.

См.: Недзвецкий В. А. И. А. Гончаров - романист и художник. С. 44. 53. 70, 73 и др. В работе Краснощёковой Е. А. «Иван Александрович Гончаров: Мир творчества» сюжет «Обломова» и «Обрыва» проецируется на миф о Пигмалионе и Гапатее. Об архетипе

Проблема мифологизма Гончарова, несомненно, - одна из самых актуальных в отношении к его творчеству, поскольку особенностью мышления писателя является то, что он удерживает в своём сознании не только мифологию разных народов, но и русский фольклор, и опыт русской и европейской литературы. Гончаров - писатель, не просто использовавший этот опыт в своём творчестве, но причастный к созданию литературных архетипов.

Вопросу о фольклорной традиции в творчестве писателя уделяется значительное внимание в монографии В. И. Мельника «И. А. Гончаров: духовные и литературные истоки»40. Осмыслению образа Обломова как архетипического на материале фольклора, древней русской литературы, литературы духовного содержания посвящена книга В. Н. Криволапова «"Типы" и "Идеалы" Ивана Гончарова». Взаимосвязи идиллического и мифологического начал в романе «Обломов» рассматриваются в работах Е. И. Ляпушкиной41. Этому же роману посвящены любопытные разыскания И. В. Пыркова и В. Я. Звиняцковского В последние годы внимание исследователей всё больше привлекает мифологический подтекст в романе «Обрыв»: мифу о Пигмалионе посвящены статьи Г. Г. Багаутдиновой и Е. Н. Строгановой41, «русалочьему» мифу - исследование А. А. Фаустова44, архетипическим образам змеи и змея - работы начинающих авторов43. обломовщины пишет в своих работах В К Кантор См Кантор В К Русская классика или Бытие России М . 2005 С 327

40 См Мельник ВИНА Гончаров духовные и литературные истоки М . 2002

41 См Ляпушкина Е И Миф в художественной структуре «Сна Обломова» // Имя -сюжет - миф Межвуз сб СПб, 1996 С 100-114, Ляпушкина Е И Русская идиллия XIX века и роман И А Гончарова «Обломов» СПб . 1996

Пырков И Дом Обломова // Волга 1998 №7 С 118-135, Пырков И Освещенные солнцем Тема «света» в романе Гончарова «Обломов» // Волга 2000 № 413 С 214— 220. Пырков И В «Сон Обломова» и «Щит Ахилла» (Гомеровские мотивы в поэтике И А Гончарова) // И А Гончаров Материалы междунар конф . поев 190-лет со дня рожд И А Гончарова Ульяновск. 2003 С 66-72. Звиняцковский В Я Мифологема огня в романе «Обломов» //НА Гончаров Материалы междунар конф , поев 190-лет со дня рожд И А Гончарова Ульяновск. 2003 С 82-91

43 Багаутдинова Г Г Миф о Пигмалионе в романе И А Гончарова «Обрыв» // Вестник СПб ун-та Сер 2 История, язык, литература 1998 Вып 2 №9 С 81-85. Строганова Е Н Миф о Пигмалионе в романной трилогии И А Гончарова //

Обращение к анализу мифологических сюжетов и образов в творчестве писателя требует определения используемых в работе понятий «архетип» и «литературный архетип». Понятие «архетип» в современную науку было введено основателем аналитической психологии К. Г. Юнгом. Архетипы, по Юнгу, - это фактор «сверхличного» или «коллективного бессознательного»46. Е. М. Мелетинский говорит об архетипах как о «первичных схемах образов и сюжетов, составивших некий исходный фонд

47 литературного языка, понимаемого в самом широком смысле» . А. Ю. Большакова, исследовавшая теорию архетипа на рубеже ХХ-Х1Х веков, пришла к выводу, что большинство учёных, определявших природу архетипа, соглашаются с Юнгом в том, что архетипический образ - это своеобразный продукт коллективного бессознательного, перенесённый с ментально-психологической почвы на почву собственно литературную48. Ю. В. Доманский считает, что во многих научных областях, в том числе и в литературоведении, «архетип понимается как универсальный прасюжет или праобраз, зафиксированный мифом и перешедший из него в литературу. <.> Функционирование архетипов в литературе не ограничивается лишь архетипическими сюжетами. Архетипы могут реализовывать свои значения и через другие элементы текста, в частности, через предметный мотив»49.

И.А.Гончаров: Материалы междунар. науч. конф. поев. 195-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 2008. С. 215-221.

44 Фаустов А. А. Об одном неявном способе авторского подключения к традиции: «Русалочий» миф в «Обрыве» Гончарова // Проблема автора в художественной литературе. Ижевск. 1993. С. 105-113.

4> Коптева О. А. Образ змеи в романах И. А. Гончарова // Филологические штудии: Сб. науч. тр. Вып. 9. Иваново. 2005. С. 200-206; Сергеева Ю. А. Образ змея в парадигме образов романистики И. А. Гончарова // Антропоцентрическая парадигма лингвистики и проблемы лингвокультурологии: Всерос. науч. конф. с междунар. участием (14 октября 2005 г.): Материалы докл. и сообщ.: В 2 т. Стерлитамак, 2006. Т. 1. С. 216-220.

46 Юнг К. Г. Психология бессознательного. М. 1994. С. 105.

47 Мелетинский Е. М О литературных архетипах. М. 1994. С. 6. 11.

48

Большакова А. Ю. Теория архетипа на рубеже ХХ-ХХ1 вв. // Вопросы филологии. 2003. № 1 (13). С. 40.

49 Доманский Ю. В. Архетипические мотивы в русской прозе XIX века: Опыт построения типологии // Литературный текст: проблемы и методы исследования. IV сб. науч. тр. Тверь. 1998. С. 19-20.

По мнению ряда исследователей, «архетипы - это не только "первообразы", сопряжённые с мифом и обрядом, но и "вечные образы" литературы»30.

Понятие «литературный архетип» определяет А. Ю. Большакова, сформулировать его помогают работы И. П. Смирнова, Вяч. Иванова и других исследователей. Основа литературного архетипа, по А. Ю. Большаковой, - переход «от мифологической и психологической модели архетипа на биосферном уровне к новой первичности, возникающей в недрах дальнейших культурных напластований и определяющей их движение на ноосферном уровне»; «литературный архетип как базисная модель словесного творчества. формируется на основе глубинных образцов мировосприятия, свойственных той или иной нации. В целом литературный архетип можно определить как сквозной образ с многоуровневой структурой - от элементарных образов отдельных произведений до целых литературных направлений и школ.»3'. А. Ю. Большакова даёт развёрнутый анализ литературного архетипа деревни «как сквозной модели, определяющей развитие русской литературы со времён Карамзина, Радищева и Пушкина»52.

А. И. Журавлёва считает, что в XIX веке в русской литературе создавалась своеобразная мифология: «Одним из показателей принадлежности литературного персонажа к новой национальной мифологии становится, по-видимому, способность его имени из собственного превращаться в нарицательное, а затем и порождать производные существительные со значением качества: Молчалин и молчалинство, Хлестаков и хлестаковщина, Печорин и печоринство, Глумов и глумовщина, Обломов и обломовщина»5"'.

Гольденберг А. X. Фольклорные и литературные архетипы в поэтике Н. В. Гоголя. Автореф. дисс. . докт. филол. наук. Волгоград. 2007. С. 5.

Большакова А. Ю. Теория архетипа на рубеже ХХ-ХХ1 вв. С. 42-43. 46-47. э2 Большакова А. Ю. Феномен деревенской прозы // Русская словесность. 1999. № 3. С. 19.

Журавлёва А. И. Новое мифотворчество и литературоцентристская эпоха русской культуры // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 2001. № 6. С. 36. 39-40.

Анализируя творчество Гончарова, мы стремимся ответить на вопрос о функционировании мифологических сюжетов и образов в структуре его произведений, увидеть, как связано это с особенностями художественного мышления писателя, как мифы «подчиняются задачам и целям самовыражения автора»34.

В качестве объекта изучения в диссертационном сочинении избраны малоисследованные аспекты эпического мышления Гончарова, представление об особенностях которого определило и отбор материала для контекстуального изучения творчества писателя.

Предметом диссертационного исследования является 1) осмысление своеобразия эпического дарования Гончарова, выразившегося в видении эпохи через личностную культуру героя, в приобщении автора к сознанию народа, в эпическом образе природы, в «мироприемлющем» юморе писателя, в его мифологическом мышлении, проявившемся в использовании мифологических сюжетов и архетипических образов; 2) рассмотрение творческой эволюции писателя на фоне литературного процесса эпохи, путей формирования в его творчестве литературных архетипов ленивца и халата.

Цель исследования - раскрыть своеобразие эпического дарования художника и место его творчества в литературном процессе эпохи.

Структура и логика исследования обусловлена решением следующих задач:

- рассмотреть особенности изображения личностной культуры героя как один из основных способов создания эпического типа в романах и очерках Гончарова;

- показать пути обретения писателем масштабности художественного мышления в результате его приобщения к общенациональному бытию во «Фрегате "Пал л ада"»; м Ходанен Л. А. Миф в творчестве русских романтиков. Томск. 2000. С. 18.

20

- уяснить своеобразие способов создания эпической картины природы в очерках писателя;

- осмыслить эпическую природу юмора И.А. Гончарова;

- проанализировать особенности литературных архетипов в творчестве писателя, значение для их формирования широкого литературного контекста;

- охарактеризовать функционирование в произведениях Гончарова мифологических сюжетов и образов, своеобразие осмысления писателем понятия «судьба»;

- проследить эволюцию эпического мышления Гончарова на фоне литературного процесса его времени.

Теоретическую и методологическую базу исследования составляют труды по теории и истории литературы ведущих представителей отечественной и зарубежной гуманитарной науки. Среди них работы Ф. Гегеля, К.С. Аксакова, В.Г. Белинского, А.Н. Афанасьева, Ф.И. Буслаева,

A.A. Потебни, М.М. Бахтина, К.Г. Юнга, Р. Генона, М. Элиаде, О.М. Фрейденберг, Д.С. Лихачёва, Ю.М. Лотмана, Л.Я. Гинзбург, Е.М. Мелетинского, С.С. Аверинцева, A.M. Панченко, Г.Д. Гачева,

B.Е. Хализева, С.Г. Бочарова, А.Ю. Большаковой и др.

Методы исследования определяются поставленными задачами. В качестве основных использованы методы историко-генетический, типологический, историко-функциональный, системный, мифопоэтический.

Материалом исследования является всё творчество Гончарова, при этом большое внимание уделяется его очеркам, прежде всего тем из них, которые, как правило, выпадали из поля зрения исследователей («Два случая из морской жизни», «Через двадцать лет»). В связи с проблемами личностной культуры героя, формирования и функционирования литературных архетипов, своеобразия юмора писателя привлекаются произведения Д.В. Давыдова, К.Н. Батюшкова, П.А. Вяземского, Н.М. Языкова, A.C. Пушкина, В.И. Даля, А.Ф. Писемского,

А.Н. Островского, Ф.М. Достоевского, И.С. Тургенева, Л.Н. Толстого, А.И. Герцена, H.A. Некрасова, А.П. Чехова и др.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней 1) впервые в центре исследовательского внимания малоизученные аспекты эпического мышления Гончарова; 2) заявлена проблема значимости для писателя и его современников (в частности, А.Н. Островского) личностной культуры героя; 3) найдены новые пути для разрешения проблемы отношения писателя к народу, постижения им особенностей национальной жизни и национального характера; 4) углублены представления об аксиологии Гончарова, о его этических и эстетических ценностях; 5) выявлены мифологические обертоны образа природы в очерках путешествия на фрегате «Паллада»; 6) расширены представления об эпической природе юмора писателя; 6) по-новому освещается вопрос о функционировании мифологических сюжетов и образов в художественной системе романов Гончарова; 7) впервые показаны в широкой историко-литературной перспективе пути формирования литературных архетипов в творчестве писателя; 8) уточнены представления об эволюции его художественного мышления на фоне литературного процесса второй половины XIX века.

Теоретическая значимость исследования состоит в разработке представлений 1) о многообразии форм проявления эпического мышления в художественном произведении; 2) о принципах использования мифологического и фольклорного материала в произведениях писателей середины XIX века; 3) о процессах формирования литературных архетипов; 4) о формах взаимодействия в литературном процессе писателей с разными жанровыми пристрастиями.

Практическая ценность работы заключается в возможности применения её основных положений, конкретных наблюдений и обобщающих выводов в подготовке лекционных курсов по истории и теории литературы XIX века, для учителя - в подготовке уроков по творчеству A.C. Пушкина, H.A. Гончарова, И.С. Тургенева, H.A. Некрасова,

А.Н. Островского, Л.Н. Толстого, факультативов на тему: «Русская литература и мифология».

Соответствие содержания диссертации паспорту специальности, по которой она рекомендуется к защите. Диссертация соответствует специальности 10.01.01. «Русская литература». Диссертационное сочинение выполнено в соответствии со следующими пунктами паспорта специальностей ВАК: пункт 3 - История русской литературы XIX века; пункт 8 - Творческая лаборатория писателя, индивидуально-психологические особенности его личности и её преломление в художественном творчестве; пункт 9 - Индивидуально-писательское и типологическое выражения жанрово-стилевых особенностей в их историческом развитии; пункт 11 - Взаимодействие творческих индивидуальностей.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Эпическое дарование И.А. Гончарова выразилось во всём строе его художественного мышления: в его жанрово-родовых пристрастиях и связанном с ними внимании к эпическим типам, отражающим культурное сознание эпохи. Свойственная писателю мифологизированность сознания, отразилась на понимании истории и человека.

2. Гончаров сосредоточен на вечных проблемах общности или различия нравственных и культурных понятий между представителями разных классов и сословий. В отличие от большинства писателей 1860-х годов, культурные различия между дворянством и народом он считает непреодолимой преградой для их сближения.

3. Симпатии писателя к патриархальности выразились в образе русского мира в «очерках путешествия» «Фрегат "Паллада"». В героях этого цикла, офицерах фрегата, Гончаров видит воплощённым свой идеал человека и гражданина.

4. В юморе Гончарова проявилась оптимистическая, эпически спокойная, уравновешенная позиция гармоничного приятия мира, стремление к объективности, к созданию объёмного и многоцветного его образа. Эти качества юмора писателя сближают его с А.Н. Островским.

5. Мифологизированность сознания Гончарова проявляется в создании им образа морской стихии в очерках путешествия, архетипических образов в романах. Образ Обломова несёт в себе многие приметы «сверхтипа житийно-идиллического героя» (В.Е. Хализев), который разрабаты-вался в русской литературе Х1Х-ХХ веков. В образе «халата Обломова» фокусируются все те значения образа халата, которые появляются в произведениях предшественников и современников писателя в русской литературе и живописи.

6. Привлечение широкого контекста современной Гончарову литературы позволяет утверждать, что архетипические образы писатель делает «опорными точками повествования» (Н.И. Пруцков). В его произведениях раскрываются значения архетипа как известные народной культуре, так и новые, порождаемые сознанием приобщённых к книжной культуре автора и героев.

7. Слово «судьба» Гончаров и Островский используют в пародийных и комических целях, в качестве средства характеристики героя, одного из факторов построения сюжета. В романах Гончарова слово «судьба», как и другие архетипические образы, становится одной из «опорных точек повествования».

8. Творческий путь Гончарова совпадает с эпохой формирования и распада русского эпоса, в творческой эволюции писателя отражается эволюция русского литературного процесса второй половины XIX века.

Апробация работы. Концепция работы и её основные положения апробированы на международных научных конференциях: посвященной 195-летию со дня рождения И.А. Гончарова (Ульяновск, 2007); «Духовно-нравственные основы русской литературы» (Кострома, 2011), «Актуальные проблемы теории и истории литературной критики» (Кострома, 2010), «Малые жанры (теория и история)» (Иваново, 2001, 2006), «А.П.Чехов и его герои в пространстве провинции и столицы: социокультурные и художественные аспекты» (Плёс, 2009), «А.Н. Островский в новом тысячелетии» (Кострома, 2003); «Щелыковские чтения» (2003, 2004, 2006, 2007, 2008, 2010), XXXII Некрасовской конференции (Санкт-Петербург, ИР ЛИ РАН, 2004), «Художественный текст и культура» (Владимир, 2003); всероссийской (2006) и международных (2008, 2010) конференциях по творчеству А.Н. Островского в Шуе; I-V всероссийских научных конференциях, посвященных творчеству В.И.Даля (Иваново, 2001-2011); региональных и всероссийских «Методических чтениях памяти В.П. Медведева» (Иваново, 2002-2010) и др.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эпическое мышление И. А. Гончарова"

Заключение

Гончарову принадлежит первенство в создании русского прозаического романа, его творчество называют «романоцентричным»468. Постоянная обращённость писателя к «норме», образцу, к тому, что устоялось в сознании общества и литературе, лежит в основе его эпического мышления. Гончаров предпочёл роман, потому что его жанровая форма прочно «сопряжена с традицией»: в нём сохраняется «старая сюжетная схема». Форма романа у писателя во многом зависит от исключительной способности к созданию эпических типов. Гончаров успешнее других осуществляет те задачи, которые стоят перед любым писателем: «применить формулу к данному человеку» и «применить каждого человека к формуле»469. Далёкий от социальных и идеологических коллизий, мало знавший народную Россию, писатель «вообще рисовал то, что любил, то есть, с чем сжился, к чему привык, что видел не раз»470.

Привлекательнее всего для Гончарова личностная культура его героев. Показывая отношения дворян и крепостных людей, он отражает не столкновения на социальной почве, а культурное их противостояние. «Герой-время», «герой-эпоха» («романтик» Александр Адуев, «ленивец» Обломов, «художник», «человек сороковых годов» Райский, «деловые люди» Пётр Адуев, Штольц, Тушин, «старая Россия» бабушка Бережкова, «молодая Россия» Вера) у Гончарова воплотили в себе типы культурного сознания уходившей в прошлое крепостнической эпохи. Новое, пореформенное время не вдохновляло на создание подобных типов, писатель принципиально отказывался его изображать. В последнем своём очерке «Превратность судьбы» героя, соответствовавшего его собственным представлениям об идеале человеческой личности, Гончаров вписывает в дореформенную эпоху. Однако образ Хабарова свидетельствует о том, как изменилось к этому времени миропонимание писателя: его идеалом теперь

468 Недзвецкий В. А. И. А. Гончаров - романист и художник. С. 27.

469 Гинзбург Л. О литературном герое. С. 61, 31.

470 Анненский И. Ф. Гончаров и его Обломов. С. 255.

330 является не просто «порядочный человек», как это было в сороковые годы, но человек глубоко верующий и нравственный, сознание которого внесословно. При том, что современность не стала предметом изображения в творчестве Гончарова, отпадение человека от мира, процесс разрушения русской патриархальности оно отразило. Отразило оно и основные этапы развития русского эпоса: его становление в 1840-е, расцвет в 1850-60-е и распад в 1870-80-е годы.

Для Гончарова свойственно тяготение к идее национального единения, но это не означало желания слиться с народным миром, писатель был далёк от идей социального равенства или опрощения: люди из народа для него - это те, кто стоит ниже не только на социальной лестнице, но с кем интеллектуальный и культурный барьеры непреодолимы. В представлении Гончарова, это дети, над которыми необходима нравственная опека со стороны образованного общества. Круг их духовных интересов ограничен и для Гончарова как бы изначально ясен. Однако писатель находит в них то лучшее и близкое себе, что характерно для русских людей: верность долгу, патриотическое чувство и глубокую сердечную веру в Бога, преклоняется перед их героизмом.

В очерках о путешествии на фрегате «Паллада» показан процесс приобщения путешественника к русскому миру, которому свойственны приметы патриархальности. Этот мир держится на братском единении людей, близких друг другу не только по причине жизненных обстоятельств, но и по сердечному влечению. Их союз имеет черты сходства с союзом семейным. Роль патриарха в их сообществе принадлежит командиру, а роль духовного отца - священнику о. Аввакуму. Этот союз основан на взаимной симпатии, общности веры, нравственных принципов, жизненных убеждений, глубоком патриотизме, уважении и безусловном подчинении долгу и приказу командира. Русский мир охарактеризован в очерках как героически активный. О приобщении повествователя к этому миру свидетельствует чувство духовной близости членам команды фрегата, постепенная замена в очерках «я» повествователя на «мы». В своих спутниках Гончаров находит соответствие, казалось бы, недостижимому в действительности идеалу человека.

Органичный для Гончарова, пронизывающий всё повествование в его произведениях юмор способствовал «объективированию» изображаемого, нёс в себе эпический заряд. В отличие от многих современников, писателю не свойственны едкая ирония, сатира, гротеск, его добрая усмешка имеет целью не принижение героя, а его возвышение в глазах окружающих. И это актуально в отношении как к представителям образованного общества, приобщённого к культуре дворянской, так и к простым людям. В отличие от А. Н. Островского, для которого юмор равно необходим как в целях эстетизации изображаемого, так и в целях нравственных, юмор Гончарова служит прежде всего красоте и лишь во вторую очередь - целям нравственным: писатель опасался дидактизма в любой форме.

Юмор Гончарова, как и юмор А. Н. Островского, предполагает взгляд на мир с точки зрения народной практической мудрости, некоторые формы его выражения в произведениях писателей близки народной смеховой культуре. Однако в юморе обязательно выражена субъективная авторская оценка изображаемого, и в этом смысле юмор противится эпической многоаспектности авторского видения и уравновешенности позиции художника. Может быть, именно поэтому произведениям Гончарова не свойствен тот полифонизм, который стал счастливым открытием для его современников: Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, М. Е. Салтыкова-Щедрина, Н. А. Некрасова. Недаром И. Ф. Анненский заметит, что рассказ Гончарова «поразительно однообразен»471, имея в виду тот литературный фон, на котором явилось творчество писателя.

Фрегат "Паллада"» - это книга, в которой появляется едва ли не единственный в русской литературе эпический образ природы, морской стихии. Образ этот необыкновенно объёмен и живописен. Он увиден

471 Анненский И. Ф. Гончаров и его Обломов. С. 254.

332 глазами художника-созерцателя, запёчатлён в красках, картинах и панорамах в разное время суток одновременно в вертикальной и горизонтальной плоскостях. Природа в воображении писателя постоянно рождает ассоциации с творчеством его предшественников и современников, поэтов и художников: Жуковского, Пушкина, Байрона, Тютчева, Айвазовского и др. Образы морской стихии, корабля, мореплавателей у Гончарова мифологизированы, включены в контекст мировой культуры.

Своеобразие эпического мышления Гончарова выразилось в тех литературных архетипах, создателем которых он явился. Это образ Обломова, вошедший в историю культуры наравне с Гамлетом и Дон Кихотом. Создавая этот «мировой тип», Гончаров акцентирует его национальную составляющую, связывает с современностью, обобщает и одновременно в значительной степени индивидуализирует, психологически мотивирует, наделяет личной судьбой. Образ Обломова - гениальная находка писателя, которая не была бы возможна без опыта предшествующей литературы и результатов духовных усилий всей нации, отразившихся в русском фольклоре.

Предшественниками Обломова в литературе явились Лентул у И. А. Крылова, Ленский, Гринёв и Белкин у А. С. Пушкина, Павел Алексеевич Игривый у В. И. Даля, Павел Бешметев у А. Ф. Писемского, Миша Хорьков у А. Н. Островского. Все эти герои принадлежать «смирному» (А. А. Григорьев) или «житийно-идиллическому» (В. Е. Хализев) типу в русской литературе. Обнаруживаются типологические соответствия образа Обломова с образом Фёдора Лаврецкого И. С. Тургенева. После появления романа Гончарова в печати его герой приобретает «свою особую жизнь, свою историю, свою географию и этнографию» (1980, 8, 139). Прямые переклички с Обломовым просматриваются в героях А. Н. Островского (Потрохов, Лыняев, Худобаев, Залешин), в Пьере Безухова у Л. Н. Толстого.

В образе Обломова воплощён традиционный для русской литературы высокий духовно-нравственный поэтический идеал человека, который оказался актуален и для литературы советского времени. С Василием Тёркиным А. Т. Твардовского гончаровского героя сближает их поэтическая природа: пришедшие из фольклора, они и ушли в фольклор. История гончаровского романа и его героя подтверждает мнение М. М. Бахтина о том, что «произведения (заметим от себя - и некоторые литературные герои!) разбивают грани своего времени, живут в веках, то есть в большом времени, причём часто (а великие произведения - всегда) более интенсивной и полной жизнью, чем в своей современности»472.

Другим архетипическим образом, к созданию которого непосредственно причастен Гончаров, является образ халата. К «халату Обломова» как бы стягиваются все те значения этого образа, которые он приобрёл в русской культуре, в произведениях как предшествовавших роману Гончарова, так и написанных после него, начиная с «домашней поэзии» Г. Р. Державина и «Похвального слова сну» К. Н. Батюшкова и кончая словом «халатность», ставшим юридическим термином в XX веке. Для создания этого образа Гончарову так же понадобилась способность к широкому обобщению. Образ халата Обломова живёт в большом времени уже независимо от героя.

Сюжеты романов писателя прочитываются в мифологическом, фольклорном или библейском контекстах. Они определяются той духовной составляющей, которая связана с изображаемым героем. Широкая типичность персонажа, его обращённость к культурной традиции диктует и его сюжет: юноше Александру Адуеву необходимо узнать жизнь «на самом деле», пережить инициацию, сюжет Обломова имеет целью раскрытие внутренних потенций его фольклорных прототипов Емели и Ивана-дурака, сюжет Веры - это история «соблазнённой и покинутой», библейская история грехопадения. В романе «Обрыв» сюжетное действие связано и с

472 Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1986. С. 350.

334 мотивом змееборчества: за поединком Тушина с Марком просматривается былинная история Добрыни и Волха Всеславича, за борьбой с «удавом» страсти в душах Веры и Райского - поиски героями истинной веры.

Гончаров - художник, который «мыслит образами» (В. Г. Белинский). Сравнение - самый распространённый поэтический приём в его творчестве, именно в сравнениях чаще всего появляются у писателя архетипические образы. Для нравственной и психологической характеристики персонажей используется в произведениях множество мифологических образов и сюжетов. В этом смысле творчество Гончарова в полной мере подтверждают мнение С. С. Аверинцева, который считал, что «психологизм 19 в. в своём развитии также естественно наталкивается на мифические первоосновы сознания, что даёт возможность в ещё большей степени лишить мифы книжной условности и заставить мир архаики и мир цивилизации объяснять друг друга»473.

Архетипические образы у Гончарова играют и сюжетную роль, становятся «опорными точками повествования», сопутствуя развитию основного сюжетного действия. В романе «Обыкновенная история» на первом плане архетипический образ камня. Жизненная история Александра - это история постепенного окаменения живого человека в условиях «каменной гробницы» Петербурга. В «Обломове» за обликом и жизненными историями главных героев просматриваются солярно-лунарные мифы, образы огня и света, домашнего очага. В «Обрыве» многогранно и многопланово осмыслены образы змеи и змея, а также образ птицы. Их развитие оттеняет движению сюжетного действия, обеспечивая ему мифологическую подсветку.

Часто употребляемое в произведениях Гончарова слово «судьба» имеет те же функции, что и архетипические образы: характерологическую, психологическую, нравоописательную, сюжетную. Обращение к широкому

473 Аверинцев С. С., Эпштейн М. Н. Мифы // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 224. литературному контексту позволяет сделать вывод о том, что в творчестве Гончарова ограничен синонимический ряд, связанный со словом «судьба». В отличие от А. Н. Островского и Н. А. Некрасова, например, писатель использует те его значения, которые характерны для книжной, но не народной культуры. При этом гончаровский взгляд на мир значительно более оптимистичен, чем взгляд многих его современников. Ближе всего в этом смысле Гончаров А. Н. Островскому: значения слова «судьба» в их творчестве колеблются между «счастьем и несчастьем», но не между «жизнью и смертью», как, например, у А. Ф. Писемского или Н. А. Некрасова. Слово «судьба» в творчестве Гончарова и А. Н. Островского утрачивает жанрообразующее значение, каковое оно сохраняло в творчестве А. Ф. Писемского, но широко используется в пародийных и комических целях, что открывает перспективы для будущих русских авторов.

Творчество И. А. Гончарова привлекает читателей своей уравновешенностью и оптимистичностью. Оптимизм писателя И. Ф. Анненский склонен был объяснять тем, что он никогда «не терял ни любви к людям, ни веры в людей, как Гоголь», и всегда был привержен покою и созерцанию. «Гончаров был разборчив на впечатления. Душа его точно свёртывалась от прикосновения к тёмным сторонам жизни. Зато упорно и прочно нарастали в нём приятные впечатления, и из них медленно и грузно слагались его скульптурные образы». С этими особенностями миросозерцания писателя И. Ф. Анненский связывал и объективизм Гончарова474. В светлом приятии мира, в открытости автора навстречу ему, в спокойном и созерцательном отношении к нему, в очевидном стремлении его гармонизировать выражается позиция эпического писателя.

Однако светлый мир творчества Гончарова имеет и свою драматическую подоснову, достаточно указать на те тёмные, дисгармоничные стороны его души, которые раскрываются в

474 Анненский И. Ф. Гончаров и его Обломов. С. 260, 266, 256, 260.

336

Необыкновенной истории» и некоторых письмах. На их фоне свободный от многих сложнейших проблем современности мир, который живёт в романах и очерках писателя, можно рассматривать как убежище от действительности. Мир произведений Гончарова - это мир «культурных», во многом идеализированных персонажей, мир сна, мечты, идиллии, гармоничного патриархального жизненного устройства, мифологических героев и представлений. Современник Гончарова А. Н. Веселовский говорил об эпохах «общественной усталости», когда человека тянет к природе и опрощению, «обновляются сюжеты пасторали»475, пробуждается интерес к вечным образам мифа, миф становится для человека средством спасения и защиты. Именно в такую эпоху жил и творил Гончаров.

Законы жизни гончаровского эпоса отличаются от тех законов, по которым живёт эпос Л. Н. Толстого, Н. А. Некрасова, М. А. Шолохова, А. Т. Твардовского. У Гончарова нет стремления дать многоплановый анализ народной жизни, духовного мира человека из народа. В произведениях писателя нет открытости навстречу дисгармоничной окружающей жизни, сложных форм выражения авторского сознания, близкого сознанию народному. Мир русской жизни для Гончарова - это героический «русский мир» фрегата «Паллада», русская провинция в романе «Обрыв» с её патриархальным укладом, с символами этого мира: Волга, «старая Россия» (бабушка), «молодая Россия» (Марфинька, Вера, Тушин), православная вера, русский миф.

Свой уход в мир фантазии Гончаров объяснил сам, характеризуя особенности собственного художественного метода, который не склонен был определять слишком популярным в его эпоху словом «реализм»: «.я не такой поклонник реализма, чтобы не допускать отступлений от него. В угоду реализму пришлось бы слишком ограничивать и даже совсем устранять фантазию, впадать, значит, в сухость, иногда в бесцветность, вместо живых образов писать силуэты, иногда вовсе отказываться от

4Ь Веселовский А. Н. Историческая поэтика. М., 1989. С. 55.

337 поэзии, и всё во имя мнимой правды! Но ведь фантазия, а с нею и поэзия даны природой человеку и входят в его натуру, следовательно, и в жизнь: будет ли правдиво и реально миновать их?» (1980, 8,Д34). г г

Список научной литературыЕрмолаева, Нина Леонидовна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Вяземский П. А. Сочинения: В 2 т. М., Худож. лит., 1982.

2. Герцен А. И. Собрание сочинений: В 8 т. М.: Правда, 1975.

3. Гончаров И. А. Собрание сочинений: В 8 т. М.: Правда, 1952 (Библиотека «Огонёк»).

4. Гончаров И. А. Собрание сочинений: В 8 т. М.: Худож. лит., 1977— 1980.

5. Гончаров И. А. Полное собрание сочинений и писем: В 20 т. СПб.: Наука, 1997-.

6. И. А. Гончаров в кругу современников: Неизданная переписка. Псков, 1997.455 с.

7. И. А. Гончаров. Новые материалы и исследования (Литературное наследство. Т. 102). М.: ИМЛИ РАН «Наследие», 2000. 736 с.

8. Гоголь Н. В. Собрание сочинений: В 7 т. М.: Худож. лит., 1966-1967.

9. Давыдов Денис. Стихотворения. Л.: Сов. писатель, 1959. 284 с.

10. Владимир Даль, http://www.karelia.ru/dahl/html/texts.htm.

11. Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Л.: Наука, 1972-1976.

12. Жуковский В. А. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 1. М.; Л.: ГИХЛ, 1959. 480 с.

13. Крылов И. А. Стихотворения. Л.: Сов. писатель, 1954. 679 с.

14. Некрасов Н. А. Полное собрание сочинений: В 15 т. СПб.: Наука, 1981-2000.

15. Островский А. Н. Собрание сочинений: В 10 т. М.: ГИХЛ, 19591960.

16. Писемский А. Ф. Собрание сочинений: В 8 т. СПб.: Изд. т-ва А. Ф. Маркс, 1910-1911.

17. Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 10 т. Л.: Наука, 19771979.

18. Салтыков-Щедрин М. Е. Собрание сочинений: В 10 т. М.: Правда, 1988.

19. Твардовский А. Т. Собрание сочинений: В 6 т. М.: Худож. лит., 1976— 1983.

20. Толстой Л. Н. Собрание сочинений: В 22 т. М.: Худож. лит., 1978—1985.

21. Тургенев И. С. Полное собрание сочинений: В 30 т. М.: Наука, 1978—1986.

22. Чехов А. П. Собрание сочинений: В 12 т. М.: Правда, 1985.

23. Языков Н. М. Стихотворения и поэмы. Л.: Сов. писатель, 1988. 592 с.2

24. Аверинцев С. С. Бахтин и русское отношение к смеху // От мифа к литературе: Сб. в честь 75-лет. Е. М. Мелетинского. М., МСМХСШ.1. С. 341-345.

25. Аверинцев С. С. Судьба // БСЭ. Т. 25. М.: Сов. энцикл., 1976. Ст. 153— 154.

26. Аверинцев С. С. Золото в системе символов ранневизантийской культуры // Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. СПб.: Азбука-классика, 2004. С. 404-425.

27. Аверинъ(ев С. С., Эпштейн М. Н. Мифы // Литературный энциклопедический словарь. М.: Сов. энцикл., 1987. С. 222-225.

28. Аверинцев С. С., Андреев М. Л., Гаспаров М. Л., Гринцер П. А., Михайлов А. В. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика. М.: Наука, 1994. С. 3-38.

29. Аксаков К. С., Аксаков И. С. Литературная критика. М.: Современник, 1981. 384 с.

30. Алексеев А. Д. Летопись жизни и творчества И. А. Гончарова. М.; Л.: Изд. АН СССР, 1960. 368 с.

31. Алексеев П. П. Цивилизационный аспект русской духовности во «Фрегате "Паллада"» И. А. Гончарова // И. А. Гончаров. Материалы междунар. науч. конф., поев. 195-лет. со дня рожд. И.А.Гончарова. Ульяновск, 2008. С. 38-54.

32. Алексеев Ю. Г. Об одной точке зрения на роман И.А.Гончарова «Обломов в свете философии Юнга // Человек в культуре России: Материалы VIII всерос. науч.-практ. конф., поев. Дню славян, письменности и культуры. Ульяновск, 2000. С. 64-65.

33. Алпатова Т. А. Лиризм романа А. С. Пушкина «Капитанская дочка» //Литература в школе. 1998. № 2. С. 4-15.

34. Анненков П. В. Критические очерки. СПб.: Изд. РХГИ, 2000. 416 с.

35. Анненков П. В. Литературные воспоминания. М.: ГИХЛ, 1960. 688 с.

36. Анненкова Е. И. Русское смирение и западная цивилизация (спор славянофилов и западников в контексте 40-50-х годов XIX века) // Русская литература. 1995. № 1. С. 123-136.

37. Анненский И. Ф. Гончаров и его Обломов // Анненский Ин. Книги отражений. М.: Наука, 1979. С. 251-271.

38. Аристотель. Об искусстве поэзии. М.: ГИХЛ, 1957. 184 с.39 .АуэрА.П. Символ в поэтике «Пучины» А.Н.Островского // А. Н. Островский: Материалы и исследования. Сб. науч. тр. Шуя, 2006. С. 78-82.

39. Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу: В 3 т. М.: Индрик, 1994.

40. Афанасьев А. Н. Религиозно-языческое значение избы славянина // Мифы древней Волги. Саратов: Надежда, 1996. С. 376-388.

41. Афанасьева В. К. Орёл и змея в изобразительности и литературе Двуречья. М.: Водолей Publichers, 2007. 468 с.

42. Багаутдинова Г. Г. Комическое как средство выражения авторской позиции в «Слугах старого века» И. А. Гончарова // И. А. Гончаров: Материалы междунар. науч. конф., поев. 195-лет. со дня рожд.

43. И. А. Гончарова. Ульяновск, 2008. С. 253-260.

44. Багаутдинова Г. Г. Миф о Пигмалионе в романе И. А. Гончарова «Обрыв» // Вестник С.-Петерб. ун-та. Сер. 2: История, языкознание, литературоведение. СПб., 1998. Вып. 2. С. 81-85.

45. Бак Д. П. Иван Гончаров в современных исследованиях // Новое литературное обозрение. 1996. № 17. С. 364-369.

46. Балакшина Ю. В. Владимир Ленский и Александр Адуев как объекты комического изображения // IX Ломоносовские чтения: Тез. докл. Архангельск: Изд. Поморск. гос. ун-та, 1997. С. 88-89.

47. Балакшина Ю. В. Комическое в романе И. А. Гончарова «Обыкновенная история»: (Юмор как эстетическая доминанта художественного целого): Автореф. дис. . канд. филол. наук. СПб., 1999. 18 с.

48. Барышников Е. П. Литературный герой // КЛЭ. М.: Сов. энцикл., 1967. Т. 4. Стлб. 315-318.

49. Батюто А. И. Тургенев романист. Л.: Наука, 1972. 390 с.

50. Батюто А. И. «Отцы и дети» Тургенева «Обрыв» Гончарова (Философский и этико-эстетический опыт сравнительного изучения

51. Русская литература. 1991. № 2. С. 4-23.

52. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Худож. лит., 1975. 504 с.

53. Бахтин М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Худож. лит., 1990. 543 с.

54. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. 445 с.5А.Белинский В. Г. Собрание сочинений: В 9 т. М.: Худож. лит., 1976— 1982.

55. Белкин Д. И. «Фрегат "Паллада"» И. А. Гончарова и «Путешествие в Китай через Монголию в 1820 и 1821 годах» Е. Ф. Тимковского // И. А. Гончаров: Материалы междунар. науч. конф., поев. 180-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 1994. С. 16-25.

56. Бельская А. А. Тургенев и Гончаров: этико-философские взгляды писателей // Материалы междунар. науч. конф., поев. 190-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 2003. С. 249-257.

57. Бельчиков Ю. А. «Я.увлекаюсь больше всего. "своею способностью рисовать".»: (К 100-лет. со дня смерти И. А. Гончарова) // Русский язык в школе. 1991. № 4. С. 48-55.

58. Берковский Н. Я. О мировом значении русской литературы. Л.: Наука, 1975. 184 с.

59. Библия: Книги священного писания Ветхого и Нового Завета. М.: Российское библейское общество, 2002. 1376 с.

60. Бидерман Г. Энциклопедия символов. М.: Республика, 1996. 334 с.

61. Битюгова И. А. Роман И. А. Гончарова «Обломов» в художественном восприятии Достоевского // Достоевский: Материалы и исследования. Л.: Наука, 1976. Вып. 2. С. 191-198.

62. Бланк К. Мышкин и Обломов // Роман Ф. М. Достоевского «Идиот»: современное состояние изучения. М.: Наследие, 2001. С. 472-481.

63. Богатырёв П. Г. Вопросы теории народного искусства. М.: Искусство, 1971. 544 с.

64. Богомолова Н. В. Эволюция авторского мировидения в трилогии И. А. Гончарова. Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2009. 24 с.

65. Борзенкова Н. В. Эволюция художественной манеры И. А. Гончарова-романиста // Автореф. дис. . канд. филол. наук. Орёл, 2002. 22 с.

66. Бокадорова Н. Ю. Семантическое поле «судьбы» у французских энциклопедистов // Понятие судьбы в контексте разных культур. М.: Наука, 1994. С. 110-115.

67. Большакова А. Ю. Феномен деревенской прозы // Русская словесность. 1999, № 3. С. 15-19.

68. Большакова А. Ю. Теория архетипа на рубеже XX- XXI вв. // Вопросы филологии. 2003. № 1 (13). С. 37-47.

69. Борее Ю. Комическое. М.: Искусство, 1970. 272 с.

70. Борисова Н. В. Жизнь мифа в творчестве М. М. Пришвина. Елец: ЕГУ им. И. А. Бунина, 2001. 282 с.71 .Бочаров С. Г. «Война и мир Л.Н.Толстого // Три шедевра русской классики. М.: Худож. лит., 1971. С. 5-103.

71. Бочаров С. Г. О генетической памяти литературы // Donum Paulum. Studia Poetika et Orientalia: К 80-лет. П. А. Гринцера. М.: Наука, 2009. С. 17-25.

72. Бочаров С. Г. Петербургский пейзаж: камень, вода, человек // Бочаров С. Г. Филологические сюжеты. М.: Языки слав, культур, 2007. С. 347-360.

73. Бочаров С. Г. Поэтика Пушкина: Очерки. М.: Наука, 1974. 208 с.

74. Буданова Н. Ф. Гончаров и Тургенев. Проблемы изучения взаимоотношений: (По материалам «Необыкновенной истории») // И.А.Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 180-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 1994. С. 38-42.

75. Буланов А. М. Две бездны: («Обрыв» И.А.Гончарова и «Бесы» Ф.М.Достоевского) // Гончаровские чтения. 1994. Ульяновск, 1995. С. 15-17.

76. Буланов А. М. Соотношение рационального и эмоционального в развитии русского реализма второй половины XIX века («Ум» и «сердце» в творчестве И. А. Гончарова, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого) // Автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 1992. 34 с.

77. Бурсов Б. И. Национальное своеобразие русской литературы. Л.: Советский писатель, 1967. 396 с.

78. Буслаев Ф. И. О литературе: Исследования. Статьи. М.: Худож. лит., 1990. 511 с.

79. Бухаркин П. Е. «Образ мира, в слове явленный»: (Стилистические проблемы «Обломова») // От Пушкина до Белого: Проблемы поэтики русского реализма XIX-нач. XX в. СПб.: Изд. С.-Петерб. ун-та, 1992.1. С. 118-136.

80. Бухаркин П. Е. Постижение Гончарова // Русская литература. 1996. № 3. С. 260-264.

81. Бушмин А. С. Преемственность в развитии литературы. М. Худож. лит., 1978. 224 с.

82. ЪЪ.Веселовский А. Н. Историческая поэтика. М.: Высшая школа, 1989. С. 406 с.

83. Вершинина Н. Л. Онегинские мотивы и поэтика «общего места» в повествовательных диалогических структурах 1830-1850-х годов // Материалы междунар. пушк. конф. (1-4 окт. 1996 г.) Псков, 1996. С. 177-182.

84. Вершинина Н. Л. Особенности развития реализма в литературе конца 30-х начала 40-х годов XIX века и Пушкин // Проблемы современного пушкиноведения: Межвуз. сб. науч. трудов, поев. 70-лет. проф. Е. А. Маймина. Псков, 1991. С. 118-129.

85. Вильчинский В. П. Морские путешествия. Гончаров. Григорович // Вильчинский В. П. Русские писатели-маринисты. M.; JL, 1966. С. 70111.

86. Виноградов В. В. История слов. М.: РАН Ин-т рус. яз., 1999. 1 138 с.

87. Вышеславцев Б. П. Этика преображённого эроса. М.: Республика, 1994. 367 с.

88. Гачев Г. Национальные образы мира: Космо Психо - Логос. М.: Прогресс, 1995. 479 с.

89. Гачев Г. Д. Содержательность художественных форм: (Эпос. Лирика. Театр). М.: Просвещение, 1968. 302 с.

90. Гегель Г. В. Ф. Эстетика: В 4 т. М.: Искусство, 1971.

91. Гейро Л. С. И.А.Гончаров и М.Е.Салтыков-Щедрин: (О «Литературном вечере» Гончарова) // Вестник Ленингр. ун-та. № 14: История, язык, литература. Л., 1967. Вып. 3. С. 84-93.

92. Гейро Л. С. «Сообразно времени и обстоятельствам.» (Творческая история романа «Обрыв») // И. А. Гончаров: Новые материалы и исследования. М.: ИМЛИ РАН «Наследие», 2000 (Литературное наследство. Т. 102). С. 83-183.

93. Гейро Л. С. Судьба Гончарова. Эпизоды и размышления // http://www.goncharov.spb.ru/about/4-5.html Статьи о Гончарове.

94. Геллер Т. Своеобразие типа творческой личности в художественном воплощении и критической оценке Гончарова // Гончаровские чтения. 1995-1996. Ульяновск, 1997. С. 86-87.

95. Генон Р. Восток и Запад: Orient et occident. M.: Беловодье, 2005. 240 c.

96. Генон P. Символы священной науки. M.: Беловодье, 1997. 249 с.

97. Гин M. М. О своеобразии реализма Н. А. Некрасова. Петрозаводск: Карельское кн. изд. 1966. 288 с.

98. Гинзбург Л. О литературном герое. Л.: Сов. писатель, 1979. С. 222.

99. Глухое В. И. Образ Обломова и его литературная предыстория //

100. И.А.Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 185-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 1998. С. 104-113.

101. Глухое В. И. Русская классика XIX века и литературные традиции Просвещения. Иваново, 1985. 92 с.

102. Гольденберг А. X. Архетипы в поэтике И. В. Гоголя. Волгоград: Изд. ВГПУ «Перемена», 2007. 262 с.

103. И.А.Гончаров в воспоминаниях современников. JL: Худож. лит., 1969. 320 с.

104. И.А.Гончаров: (Новые материалы о жизни и творчестве писателя). Ульяновск: Приволж. кн. изд-во; Ульяновское отд., 1976. 160 с.

105. Гончаров в русской критике: Сборник статей. М.: ГИХЛ, 1958. 360 с.

106. Горан В. П. Древнегреческая мифологема судьбы. Новосибирск: Наука, 1990. 335 с.

107. Горенштейн М. С. К вопросу о роли кругосветного плавания и путевых очерков «Фрегат "Паллада"» в творческой биографии И. А. Гончарова // Материалы юбил. гончаровской конф. Ульяновск, 1963. С. 121-176.

108. Горенштейн М. С. Пейзаж в очерках И.А.Гончарова «Фрегат "Паллада"» // Морская тема в литературе. Краснодар, 1965. С. 57-69.

109. Гохштейн Г. М. О жанровой природе полифонизма: (авторская позиция в романах Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» и И. А. Гончарова «Обломов») // Проблема автора в русской литературе 19-20 вв.: Межвуз. сб. Вып. 6. Ижевск, 1978. С. 49-57.

110. Григорьев А. А. Искусство и нравственность. М.: Современник, 1986. 352 с.

111. Гродецкая А. Г. «.Умный, образованный, но. эстетик»: (Толстой и Гончаров) // XXIV Междунар. Толстовские чтения. Тула: Изд. ТГПУ им. Л. Н. Толстого, 1998. С. 51-52.

112. Гуковский Г. А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. М.: Гослитиздат, 1957. 414 с.

113. Гуковский Г. А. Реализм Гоголя. М.; Л.: ГИХЛ, 1959. 531 с.

114. Гуськов С. Н. Любимое дитя Гончарова: Книга очерков «Фрегат "Паллада"» // Литература в школе. 2003. № 5. С. 9-14.

115. Даль Вл. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М.: Русский язык, 1989-1991.

116. Данилевский Р. Ю. Гончаров и немецкая литература // http://www.goncharov.spb.ru/about/4-5.html. Статьи о Гончарове.

117. Демиденко Е. Л. Значение и функция общефольклорного образа камня // Русский фольклор: Т. 24. Л., 1987. С. 83-98.

118. Денисова Э. И. Пушкинские цитаты и реминисценции в «Обыкновенной истории» И. А. Гончарова // Филологические науки. 1990. №2. С. 26-36.

119. Дземидок Б. О комическом. М.: Прогресс, 1974. 224 с.

120. Добролюбов Н. А. Собрание сочинений: В 3 т. М.: ГИХЛ, 1952.

121. Долинина И. В. Н. С. Лесков 1870-х годов: тип художественного мышления и динамика жанров // Автореф. дис. . канд. филол. наук. Иваново. 2001. 18 с.

122. Доманский В. А. Сады романа «Обрыв»: эдем, потерянный и возвращённый рай // И. А. Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 195-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 2008. С. 167— 176.

123. Доманский Ю. В. Архетипические мотивы в русской прозе XIX века: Опыт построения типологии // Литературный текст: проблемы и методы исследования. IV сб. науч. тр. Тверь, 1998. С. 19-30.

124. Доманский Ю. В. Смыслообразующая роль архетипических значений в литературном тексте. Тверь, 2001. 103 с.

125. Домбровский Р. Я. Сатира Гончарова («Обломов») // Материалы юбилейной гончаровской конференции. Ульяновск, 1963. С. 177-200.

126. Дунаев М. М. Вера в горниле сомнений: Православие и русская литература в XVII-XX веках. М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2003. 1056 с.

127. Дунаев М. М. Обломовщина духовная, душевная и телесная // И.А.Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 185-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 1998. С. 113-124.

128. Жизнь чудовищ в Средние века. СПб.: Азбука-классика, 2004. 224 с.

129. Евстратов Н. Г. Проблема реалистического романа в эстетике Гончарова // Вопросы русской и зарубежной литературы: Сб. ст. Куйбышев, 1962. С. 126-150.

130. Евстратов Н. Г. Соотношение природы и быта в романах И. А. Гончарова // Филологические науки. 1976. № 5. С. 19-27.

131. Егоров Б. Ф. А.Н.Островский и «молодая редакция» «Москвитянина» // А. Н. Островский и русская литература. Кострома, 1974. С. 21-27.

132. Емельянова О. И. Формы проявления психологического начала и позиция автора // Проблема автора в художественной литературе: Межвуз. сб. науч. тр. Ижевск, 1990. С. 98-104.

133. Жития Святых / Сост. священник и законоучитель Иоанн Бухарев. М.: Отчий дом, 1999. 694 с.

134. Журавлёва А. И. Островский и Пушкин (место в литературном процессе) // Проблемы пушкиноведения: Сб. науч. тр. Л.: Наука, 1975. С.120-137.

135. Журавлёва А. И. А.Н.Островский комедиограф. М.: Изд.1. МГУ, 1981.216 с.

136. Журавлёва А. И. Драматургия А. Н. Островского. М.: Изд. МГУ, 1974. 104 с.

137. Журавлёва А. И. Новое мифотворчество и литературоцентристская эпоха русской культуры // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 2001. № 6. С. 35-43.

138. Журавлёва А. И. «Правда хорошо, а счастье лучше». // Литература в школе. 1998. № 3. С. 12-18.

139. Журавлёва А. И. Церковь и христианские ценности в художественном мире А. Н. Островского // Русская литература XIX века и христианство. М.: Изд. МГУ, 1997. С. 119-126.

140. Зайцева Т. Б. Мир вещей и природы в творчестве И. А. Гончарова и А. П. Чехова // Индивидуальное и типологическое в литературном процессе: Межвуз. сб. науч. тр. Магнитогорск, 1994. С. 50-57.

141. Заманская В. В. Экзистенциальная традиция в русской литературе XX века: Диалоги на границах столетий. М.: Флинта. Наука, 2002. 304 с.

142. Захаров В. Н. Русская литература и христианство // Евангельский текст в русской литературе ХУ111-Х1Х веков. Цитата, реминисценция, мотив, жанр. Петрозаводск, 1994. С. 5-11.

143. Звиняцковский В. Я. Самосознание смеха // Н. В. Гоголь и славянский мир: (русская и украинская рецепции). Томск: Изд. Томского ун-та, 2007. С. 21-35.

144. Звиняцковский В. Я. Мифологема огня в романе «Обломов» // И. А. Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 190-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 2003. С. 82-91.

145. ЗусманВ.Г. Концепты западного «своеволия» и восточной «покорности судьбе» в романе Гончарова «Обломов» // Грехнёвские чтения: Сб. науч тр. Нижний Новгород: Изд-во Нижегор. ун-та, 2001. С. 20-23.

146. Иванов Вяч. Вс. К истории птичьего мифологического эпоса // От мифа к литературе: Сб. в честь 75-лет. Е. М. Мелетинского. М., 1993 МСМХСШ. С. 21-24.

147. Иванова Ю. А. Отражение христианского миросозерцания И. А. Гончарова в очерках путешествия «Фрегат "Паллада"» // Филологические штудии: Сб. науч. тр. Вып. 8. Иваново: Иванов, гос. ун-т, 2004. С. 116-120.

148. Ильин И. А. Одинокий художник: Статьи, речи, лекции. М.: Искусство, 1993. 347 с.

149. Ильин И. А. Путь к очевидности. М.: Республика, 1993. 431 с.151. «Имени тайная власть». М.: Торговый дом «Гранд», 1998. 348 с.

150. История русского романа: В 2 т. М.; Л.: Изд. АН СССР, 1962. Т. 1. 628 с.

151. История русской литературы XIX века: Вторая половина. М.:1. Просвещение, 1987. 608 с.

152. Кантор В. К. Долгий навык к сну: (Роман И.А.Гончарова "Обломов") // Кантор В. К. Русская классика, или Бытие России. М.: РОССПЭН, 2005. С. 312-346.

153. Кану нова Ф. 3. Несколько замечаний о проблеме смеха в творчестве Н. В. Гоголя // Н. В. Гоголь и славянский мир: (русская и украинская рецепции). Томск: Изд. Томского ун-та, 2007. С. 3-9.

154. Капустин Н. В. О первичных речевых жанрах в драматургии А. Н. Островского («Женитьба Бальзаминова») // А. Н. Островский: Материалы и исследования. Сб. тр. Шуя, 2006. С. 83-92.

155. Капустин Н. В. «Чужое слово» в прозе А. П. Чехова: Жанровые трансформации. Иваново: Иванов, гос. ун-т, 2003. 262 с.

156. КарасёвЛ. В. Мифология смеха // Вопросы философии. 1991. № 7. С. 68-86.

157. Карасёв Л. В. Философия смеха. М.: Рос. гос. ун-т, 1996. 221 с.

158. Катаев В. Б. Игра в осколки: Судьбы русской классики в эпоху постмодернизма. М.: Изд. МГУ, 2002. 252 с.

159. Кирсанова Р. М. Костюм в русской художественной культуре XVIII первой половины XX вв.: Опыт энциклопедии. М.: Большая сов. энцикл., 1995. 393 с.

160. Кирсанова Р М. Розовая ксандрейка и драдедамовый платок: костюм, вещь, образ в русской литературе XIX века. М.: Родина, 2006. 175 с.

161. Ковалёва П. Ф. Пейзаж в романе И.А.Гончарова «Обломов» как средство психологической характеристики персонажа // Учёные записки. Т. 258. Методика преподавания русского языка и литературы. Вып. 9. М.: МОПИ им. Н. К. Крупской, 1970. С. 196-205.

162. Ковалёва Ю. Андрей Иванович Тентетников и Илья Ильич Обломов // Гончаровские чтения. 1995-1996. Ульяновск, 1997. С. 7378.

163. Козлова С. М. Славянский юмор в творчестве Н. В. Гоголя // Н. В. Гоголь и славянский мир: (русская и украинская рецепции). Томск: Изд-во Томского ун-та, 2007. С. 10-20.

164. Колесов В. В. Мир человека в слове Древней Руси. JL, Изд. ЛГУ, 1986. 312 с.

165. Коновалов В. «Литературный вечер» И.Гончарова: Жанр и проблематика // Гончаровские чтения. 1995-1996. Ульяновск, 1997. С. 89.

166. Коптева О. А. Образ змеи в романах И.А.Гончарова // Филологические штудии: Сб. науч. тр. Вып. 9. Иваново, 2005. С. 202208.

167. Корман Б. О. Избранные труды: Теория литературы. Ижевск, 2006. 552 с.

168. Котельников В. А. Иван Александрович Гончаров. М.: Просвещение, 1993. 192 с.

169. Кошелев В. А. «Онегина воздушная громада.» // Литература в школе. 1999. № 3. С. 16-31.

170. Кошелев В. А. Эстетические и литературный воззрения русских славянофилов (1840-1850-е годы). Л.: Наука, 1984. 196 с.

171. Краснощёкова Е. А. Иван Александрович Гончаров: Мир творчества. СПб.: Пушкинский фонд, 1997. 496 с.

172. Краснощёкова Е. И. А. Гончаров и А. И. Герцен (к проблематике «лишнего человека») // И. А. Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 185-лет. со дня рожд. И.А.Гончарова. Ульяновск, 1998. С. 134-143.

173. Краснощёкова Е. А. И. А. Гончаров и русский романтизм 20-30-х годов // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. М., 1975. Т. 34. С. 304316.

174. Краснощёкова Е. А. «Семейное счастье» в контексте русского «романа воспитания» (И. А. Гончаров и Л. Н. Толстой) // Русская литература. 1996. № 2. С. 47-66.

175. Краснощёкова Е. А. Критическое наследие И.А.Гончарова // И. А. Гончаров-критик. М.: Сов. Россия, 1981. С. 5-20.

176. Краснощёкова Е. А «Фрегат "Паллада"»: «путешествие» как жанр (Н. М. Карамзин и И. А. Гончаров) // Русская литература. 1992. №4. С. 12-31.

177. Краснощёкова Е. (Athens, Georgia) «Фрегат "Паллада"» и «Обломов» (Взаимовлияния) // http://www.goncharov.spb.ru/about/4-5.html Статьи о Гончарове.

178. Краснощёкова Е. А. И. А. Гончаров и Н. М. Карамзин: («Фрегат "Паллада"») // И. А. Гончаров: Материалы междунар. науч. конф., поев. 180-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 1994. С. 91101.

179. Красухин Г. Покой и воля: некоторые проблемы пушкинского творчества. М.: Современник, 1987. 267 с.

180. Криволапое В. Н. «Типы» и «Идеалы» Ивана Гончарова. Курск, 2001. 280 с.

181. Криволапое В. Н. Ещё раз об «обломовщине» // Русская литература. 1994. № 2. С. 27-47.

182. Криволапое В. Н. Вспомним о Штольце // Русская литература. 1997. № 3. С. 42-66.

183. Криволапое В. Н. Вновь о религиозности И.А.Гончарова // Христианство и русская литература: Сборник третий. СПб.: Наука, 1999. С. 263-288.

184. Кулешов В. И. Натуральная школа в русской литературе XIX века. М.: Просвещение, 1965. 299 с.

185. Куликова Е. И. Проблема слияния с народом в повести Л. Н. Толстого «Казаки» // Толстовский сборник: Тез. докл. и сообщ. к толстовским чтениям. Тула, 1964. С. 3-12.

186. Куликова И. С. Мир русской природы в мире русскойлитературы: Слова-названия растений художественной картине мира. СПб: Наука. Сага. 2006. 580 с.

187. Купреянова Е. Н., Макогоненко Г. П. Национальное своеобразие русской литературы: Очерки и характеристики. Л.: Наука, 1976. 416 с.

188. Лебедев Ю. В. «Даль свободного романа» А.С.Пушкина «Евгений Онегин // Потаённая литература: Иссл. и материалы. Прилож. к вып. 2. Иваново, 2000. С. 127-140.

189. Лебедев Ю. В. Духовные истоки русской классики: Поэзия XIX века. Историко-литературные очерки. М.: Классике Стиль, 2005. 256 с.

190. Лебедев Ю. В. «Записки охотника» И.С.Тургенева. М.: Просвещение, 1977. 80 с.

191. Лебедев Ю. В. История русской литературы XIX века: В 3 ч. Ч. 2. 1840-1860-е годы. М.: Просвещение, 2007. 479 с.

192. Лебедев Ю. В. О народности «Грозы», «русской трагедии» А. Н. Островского //Русская литература. 1981. № 1. С. 14-31.

193. Лебедев Ю. В. Православная традиция в русской литературе XIX века: Сб. науч. ст. Кострома: КГУ им. Н.А.Некрасова, 2010. 428 с.

194. Лебедев Ю. Тургенев. М.: Молодая гвардия, 1990. 608 с.

195. Лебедев Ю. В. У истоков эпоса: (Очерковые циклы в русской литературе 1840-1860-х годов). Ярославль, 1975. 164 с.

196. Левин Ю. Д. Русский гамлетизм // От романтизма к реализму: Из истории международных связей русской литературы. Л.: Наука, 1978. С. 189-236.

197. Лежнёв А. Проза Пушкина: Опыт стилевого исследования. М.: Худож. лит., 1966. 263 с.

198. Лезина А. В. Новаторство психологического мастерства И. А. Гончарова в создании характера нигилиста // Проблема традиций и новаторства в художественной литературе: Сб. науч. тр. Горький, 1978. С. 103-109.

199. Лилин В. Иван Александрович Гончаров: Биография писателя. Л.: Просвещение, 1969. 111с.

200. Литературное наследство. М.: Журнально-газетное объединение, 1935. Т. 22-24. 802 с.

201. Литературные взгляды и творчество русских славянофилов: 1830-1850 годы. М.: Наука, 1978. 504 с.

202. Лихачёв Д. С. Время в произведениях русского фольклора // Русская литература. 1962. №. 4. С. 32-47.

203. Лихачев Д. С. Заметки о русском // Лихачев Д. С. Избранные работы: В 3 т. Т. 2. Л., 1987. С. 418-493.

204. Лихачёв Д. С. О филологии. М.: Высшая школа, 1989. 208 с.

205. Лихачёв Д. С. Человек в литературе Древней Руси. М.: Наука, 1970. 180 с.

206. Лихачёв Д. С., Панченко А. М., Понырко Н. В. Смех в Древней

207. Руси. Л.: Наука, 1984. 296 с.

208. Логутова Н. В. Пространство и время в романах И. С. Тургенева. М.: Издат. группа «Классика», 2001. 164 с.

209. Лосев А. Ф. История античной философии в конспективном изложении. М.: Мысль, 1989. 204 с.

210. Лосев А. Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М.: Искусство, 1976. 368 с.

211. Лотман Л. М. Реализм русской литературы 60-х годов 19 века: (Истоки и эстетическое своеобразие). Л.: Наука, 1974. 352 с.

212. Лотман Ю. М. Александр Сергеевич Пушкин: Биография писателя. Л.: Просвещение, 1982. 253 с.

213. Лотман Ю. М. Идейная структура «Капитанской дочки» // Лотман Ю. М. Пушкин: Статьи и заметки. М.: Вагриус, 2008. С. 9-36.

214. Лотман Ю. М., Минц 3. Г., Мелетинский Е. М. Литература и мифы // Мифы народов мира: Энциклопедия. М.: Большая российская энциклопедия, 1980. Т. 1. С. 220-226.

215. Лотман Ю., Успенский Б. Миф-имя-культура // Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. Т. I. Статьи по семиотике и топологии культуры. Таллин: Александра, 1992. С. 58-75.

216. ЛощицЮ. М. Гончаров. М.: Молодая гвардия, 1986. 352 с.

217. Луркер Манфред. Египетский символизм: Сер. «Символы». Кн. IX. М.: Ассоциация Духовного Единения «Золотой Век», 1998. 184 с.

218. Ляпушкина Е. И. Русская идиллия XIX века и роман И. А. Гончарова «Обломов». СПб.: Изд. С.-Петерб. ун-та, 1996. 148 с.

219. Ляпушкина Е. И. Миф в художественной структуре «Сна Обломова» // Имя сюжет - миф: Межвуз. сб. СПб.: Изд. С.-Петерб. ун-та, 1996. С. 100-114.

220. Майков В. Н. Литературная критика. Л.: Худож. лит., 1985. 408 с.

221. Макогоненко Г. П. Творчество А.С.Пушкина в 1830-е годы: (1833-1836). Л.: Худож. лит., 1982. 464 с.

222. Максимов С. В. Литературные путешествия. М.: Современник, 1986. 413 с.

223. Манн Ю. В. Философия и поэтика «натуральной школы» // Проблемы типологии русского реализма. М.: Наука, 1969. С. 241-305.

224. Маркович В. М. Схема и дискуссия в романах натуральной школы: (Герцен и Гончаров) // Маркович В. М. И.С.Тургенев и русский реалистический роман XIX века: (30-50-е годы). Л.: Изд. ЛГУ, 1982. С. 64-108.

225. Мармеладов Ю. И. Тайный код Достоевского: Илья-пророк в русской литературе. СПб.: Петровская Академия Наук и Искусств, 1992. 144 с.

226. Маслова В. А. Когнитивная лингвистика. Минск: ТетраСистемс, 2004. 256 с.

227. Матлин М. Г. Роман И. А. Гончарова «Обрыв» и поэмы

228. И. С. Тургенева «Параша» и Н. А. Некрасова «Саша»: (К постановке проблемы) // Гончаровские чтения. 1994. Ульяновск, 1995. С. 27-33.

229. МедришД. Н. Литература и фольклорная традиция: Вопросы поэтики. Саратов: Изд. Сарат. ун-та, 1980. 296 с.

230. Мейлах Б. С. Творчество А. С. Пушкина: Развитие художественной системы. М.: Просвещение, 1984. 160 с.

231. Мелетинский Е. М. О литературных архетипах. М.: РГГУ, 1994. 136 с.

232. Мелетинский Е. М. От мифа к литературе. М.: РГГУ, 2000. 167 с.

233. Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. М.: Наука, 1976. 408 с.

234. Мельник В. «И только он один.»: Пушкинские традиции в романе И. А. Гончарова «Обломов» // Литература в школе. 2007. № 9. С. 12-16.

235. Мельник В. И. И.А.Гончаров: духовные и литературные истоки. М.: МГУП, 2002. 284 с.

236. Мельник В. И. Гончаров и Православие: Духовный мир писателя. М.: Даръ, 2008. 544 с.

237. Мельник В. И. О последних новеллах И. А. Гончарова (проблема религиозного смысла) // И. А. Гончаров: Материалы междунар. науч. конф., поев. 195-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 2008. С. 236-246.

238. Мельник В. И. Народ в творчестве И. А. Гончарова (К постановке вопроса) // Русская литература. 1987. № 2. С. 49-62.

239. Мельник В. И. «Обломов» как православный роман // И.А.Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 185-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 1998. С. 143-158.

240. Мельник В. И. О религиозности И. А. Гончарова // Русская литература. 1995. № 1. С. 203-212.

241. Мельник В. И. О своеобразии религиозности Гончарова // Русская литература XIX века и христианство. М.: Изд. МГУ, 1997. С. 164-172.

242. Мельник В. И., Мельник Т. В. И.А.Гончаров в контексте европейской литературы. Ульяновск, 1995. 198 с.

243. Мельник В. И. Этический идеал И. А. Гончарова. Киев: Лыбидь, 1991. 152 с.

244. Мильдон В. Русские люди: О смысле «Обломова» // Век XX и мир. 1995. № 1. С. 68-84.

245. Мировое значение русской литературы XIX века. М.: Наука, 1987. 440 с.

246. Михайлов А. В. Гоголь в своей литературной эпохе // Гоголь: история и современность. М.: Сов. Россия, 1985. С. 94-131.

247. Михайлов А. В. Языки культуры. М.: Языки русской культуры, 1997. 912 с.

248. Михельсон В. А. Закованные берега: Этюды о «Фрегате

249. Паллада"» И. А. Гончарова // Морская тема в литературе. Краснодар, 1965. С. 24-56.

250. Молнар А. Поэтика романов И.А.Гончарова. М.: Компания «Спутник», 2004. 160 с.

251. Мурьянов М. Ф. «Приношенье» в «Евгении Онегине» // Московский пушкинист. М., 1995. № 1. С. 131-134.

252. Мышковская Л. М. Мастерство Л.Н.Толстого. Л.: Сов. писатель, 1958. 436 с.

253. Недзвецкий В. А. И. А. Гончаров и русская философия любви // Русская литература. 1993. № 1. С. 48-59.

254. Недзве1}кий В. А. И.А.Гончаров романист и художник. М.: Изд. МГУ, 1992. 176 с.

255. Недзвецкий В. А. «Фрегат "Паллада"» И. А. Гончарова как «географический роман» // И. А. Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 180-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова). Ульяновск, 1994. С. 124-137.

256. Некрылова А. Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища: Конец XVIII начало XX века. Л.: Искусство, 1984. 191 с.

257. Непомняъций В. «На перепутье.»: «Евгений Онегин» в духовной биографии Пушкина. Опыт анализа второй главы // Московский пушкинист. М., 1995. № 1. С. 14-52.

258. Непомнящий В. С. Поэзия и судьба: Статьи и заметки о Пушкине. М., 1983. 368 с.

259. Непомнящий В. Пророк: Художественный мир Пушкина и современность // Пушкинист: (Вып. 1). М., 1989. С. 188-232.

260. Никитина С. Е. Концепт судьбы в русском народном сознании (на материале устнопоэтических текстов) // Понятие судьбы в контексте разных культур. М.: Наука, 1994. С. 130-136.

261. Николаев Д. Сатира Гоголя. М.: Худож. лит., 1984. 368 с.

262. Никольский В. А. Человек и природа в стилях психологического реализма: С. Т. Аксаков и И. А. Гончаров // Никольский В. А. Природа и человек в русской литературе XIX века: (50-60-е гг.). Калинин, 1973. С. 55-88.

263. Никонова Т. А. Тургенев и Гончаров: (Один полемический эпизод) // Русская литература. Л., 1970. № 2. С. 96-101.

264. Ничипоров И. Б. Феномен «человека путешествующего» в творческом восприятии И. А. Гончарова («Фрегат "Паллада"») // И. А. Гончаров: Материалы междунар. науч. конф., поев. 195-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 2008. С. 55-63.

265. Овчинина И. А. А.Н.Островский: Этапы творчества. М.: Энциклопедия сёл и деревень, 1999. 224 с.

266. Одинокое В. Г. «И даль свободного романа.». Новосибирск: Наука, 1983. 51 с.

267. Одинокое В. Г. Поэтика романов Л. Н. Толстого. Новосибирск:1. Наука, 1978. 160 с.

268. Описи Икуо. «Литературный вечер» с точки зрения металитературы // И. А. Гончаров: Материалы междунар. науч. конф., поев. 195-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 2008. С. 231235.

269. Орнатская Т. И. История создания «Фрегата "Паллада"» // Гончаров И. А. «Фрегат "Паллада"». Л.: Наука, 1986. С. 763-787.

270. Орнатская Т. И. Трилогия И. А. Гончарова и «Фрегат "Паллада"» // http://www.goncharov.spb.ru/about/4-5.html Статьи о Гончарове.

271. Орнатская Т. И. «Обломок» или Илья Ильич Обломов? (К истории интерпретации фамилии героя) // Русская литература. 1991. № 4. С. 229-230.

272. Орнатская Т. И. От «Путешествия в Арзрум» к «Фрегату "Паллада"»: Пушкин и Гончаров // Болдинские чтения. Горький, 1981. С.156-165.

273. Осмоловский О. Н. Этико-философские взгляды И. А. Гончарова (концепция личности) // Литература и время: вопросы русского языка и литературы: Межвуз. сб. Кишинёв: Штиинца, 1989. С. 69-80.

274. Отрадин М. В. «Обломов» в ряду романов И.А.Гончарова. Филологический факультет. СПбГУ, 2007. 29 с.

275. Отрадин М. В. Первый «идеалист» Гончарова («Иван Савич Поджабрин») / Русская литература. 1992. № 3. С. 27-38.

276. Отрадин М. В. Проза И. А. Гончарова в литературном контексте. СПб.: Изд-во С.-Петербург, ун-та, 1994. 168 с.

277. Отрадин М. В. «Сон Обломова» как художественное целое: (Некоторые предварительные замечания) // Русская литература. 1992. № 1. С. 3-17.

278. Отрадин М В. «Трудная работа объективирования»: (Юмор в романе И. А. Гончарова «Обломов») // От Пушкина до Белого: Проблемы поэтики русского реализма XIX-начала XX в. СПб., Изд. С-Петерб. ун-та, 1992. С. 80-101.

279. Политыко Д. А. Роман И. А. Гончарова «Обрыв» // Минск: Изд. АН БССР, 1962. 128 с.

280. Полторацкий А. И. Судьба у Шекспира // Понятие судьбы в контексте разных культур. М.: Наука, 1994. С. 260-267.

281. Полякова Л. И. Повести И.С.Тургенева 70-х годов. Киев: Наукова думка, 1989. 192 с.

282. Попова Е. А., Скрыльникова А. Ю. Лень в жизни и в русской речи // Русская речь. 2007. № 4. С. 41-46.

283. Пословицы русского народа: Сборник В. Даля: В 2 т. М., 1984.

284. Постное О. Г. Эстетика И. А. Гончарова. Новосибирск: Наука, 1997. 240 с.

285. Постовалова В. И. Судьба как ключевое слово культуры и его толкование А. Ф. Лосевым (фрагмент типологии миропонимания) // Понятие судьбы в контексте разных культур. М.: Наука, 1994. С. 207214.

286. Поучения и беседы преподобного Серафима Саровского. М.: Правило веры, 1997 383 с.

287. Прокопенко 3. Т. М. Е. Салтыков-Щедрин и И. А. Гончаров в литературном процессе XIX века. Воронеж: Изд. Воронеж, ун-та, 1989. 224 с.

288. Пропп В. Я. Проблемы комизма и смеха: Ритуальный смех в фольклоре (по поводу сказки о Несмеяне). (Собрание трудов В. Я. Проппа). М.: Лабиринт, 1999. 288 с.

289. Пропп В. Я. Русский героический эпос. Л., ГИХЛ, 1958. 572 с

290. Пруцков Н. И. Мастерство Гончарова-романиста. М.; Л.: Изд. АН СССР, 1962.232 с.

291. Пустовойт П. Г. А. Ф. Писемский в истории русского романа. М.: Изд. МГУ, 1969.272 с.

292. Пырков И. В. «Сон Обломова» и «Щит Ахилла» (Гомеровские мотивы в поэтике И. А. Гончарова) // И. А. Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 190-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 2003. С. 66-72.

293. Пырков И. Дом Обломова // Волга. 1998. № 7. С. 118-135.

294. Пырков И. Освещенные солнцем: Тема «света» в романе Гончарова «Обломов» //Волга. 2000. № 413. С. 214-220.

295. Радциг С. И. Введение в классическую филологию. М.: Изд. МГУ, 1965. 527 с.

296. Рассадин А. П. Из рода Обломовых (Н.М.Языков и И. А. Гончаров) // Гончаров И. А.: Материалы междунар. конф., поев. 180-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 1994. С. 156-159.

297. Розенблюм Л. «Необыкновенная история»: (Душевная драма Гончарова в свете психологических открытий Достоевского) // Вопросы литературы. 1996. № 3. С. 128-156.

298. Розов А. Н. Типы священников в русской литературе второй половины XIX начала XX веков // Труды IV Всероссийских чтений, посвященных братьям Киреевским: «Оптина пустынь и русская литература». Калуга, 2001. С. 250-252.

299. Роман И. А. Гончарова «Обломов» в русской критике. Л.: Изд. ЛГУ, 1991. 302 с.

300. Роман Л. Н. Толстого «Война и мир» в русской критике. Л.: Изд. ЛГУ, 1989. 408 с.

301. Русская литературная классика XIX века. Воронеж: Родная речь, 2003. 426 с.

302. Русская литература XIX века и христианство. М.: Изд. МГУ, 1997. 384 с.

303. Сапченко Л. А. Мировая культура в романе Гончарова

304. Обломов» 11 Гончаровские чтения. 1994. Ульяновск, 1995. С. 72-78.

305. Сапченко Л. А. Путешествие как идеальная форма человеческой активности в творчестве Карамзина и Гончарова // Человек в культуре России: Материалы VIII всерос. науч.-практ. конф., поев. Дню славян, письменности и культуры. Ульяновск, 2000. С. 60-64.

306. Сахаров В. И. «Добиваться своей художественной правды» (Путь И. А. Гончарова к реализму) // Сахаров В. И. Русская проза XVIII-XIX веков: Проблемы истории и поэтики. Очерки. М.: ИМЛИ РАН, 2002. С. 108-132.

307. Сватонь В. Гончаров и мир русского романа // И. А. Гончаров: Материалы междунар. науч. конф., поев. 180-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 1994. С. 178-185.

308. Святитель Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты: В 2 т. Т. 1. М.: Правило веры, 2009. 542 с.

309. Семенова С. Г. Odium fati как духовная позиция в русской религиозной философии // Понятие судьбы в контексте разных культур. М.: Наука, 1994. С. 26-33.

310. Семенова С. Перед лицом судьбы и смерти // Москва. 1999. № 7. С. 195-212.

311. Сергеева-Клятис А. Сожаление о старом халате // Литература.2000. № 2. Прилож. к газ. «Первое сентября».

312. Скатов Н. Н. Русский гений. М.: Современник, 1987. 252 с.

313. Скатов Н. Н. Создатель народного театра (А. Н. Островский) // Далёкое и близкое: Литературно-критические очерки. М., 1981.1. С. 150-174.

314. Славянская мифология: Энциклопедический словарь. М., 1995. 416с.

315. Словарь русского языка / С. И. Ожегов. М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1953. 848 с.

316. Смирнов В. А. Литературная и фольклорная традиция: Вопросы поэтики (архетипы «женского начала» в русской литературе XIX-начала XX века): Пушкин. Лермонтов. Достоевский. Бунин. Иваново,2001. 234 с.

317. Смирнов В. А. Принципы фольклоризма в художественной системе А. Н. Островского // А. Н. Островский: Материалы и исследования: Сб. науч. тр. Вып. 2. Шуя, 2008. С. 3-7.

318. Соколов Н. И. Литература 70-х годов // История русской литературы. В 4 т. Т. 3. Расцвет реализма. Л.: Наука, 1982. С. 549-567.

319. Соловей Н. Я. Роман А.С.Пушкина «Евгений Онегин». М.: Высшая школа, 1981. 110 с.

320. Соловьёв В. С. Литературная критика. М.: Современник, 1990. 421 с.

321. Соловьёва Т. В. «Онегинская» традиция в произведениях И. С. Тургенева // Проблемы современного пушкиноведения: Сб. ст. Псков, 1996. С. 144-149.

322. Сомов В. П. О юморе Гончарова // Вопросы стиля художественной литературы. М., 1964. С. 156-170.

323. Сорочан А. Ю. Два литературных вечера: Загоскин и Гончаров // И.А.Гончаров. Материалы междунар. науч. конф., поев. 195-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 2008. С. 247-252.

324. Старосельская Н. Роман И. А. Гончарова «Обрыв». М.: Худож. лит., 1990. 224 с.

325. Старостина Г. В. Г.И.Успенский и И.А.Гончаров. К проблеме межжанровых образований // И. А. Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 185-лет. И.А.Гончарова. Ульяновск, 1998. С. 267-275.

326. Старыгина Н. Н. «Душа в мятущихся страстях» (Образы женщин в антинигилистических романах Гончарова, Лескова, Достоевского) // И. А. Гончаров: Материалы междунар. науч. конф., поев. 185-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 1998. С. 196— 206.

327. Страхов H.H. Литературная критика. М.: Современник, 1984. 432 с.

328. Суперанская А В. Словарь русских личных имен. М.: ЭКСМО, 2003. 530 с.

329. Таганов Л. Н. «Ивановский миф» и литература. Иваново: МИК, 2006. 340 с.

330. Тамаев П. М. Проблема «русской художественной школы» в отечественной литературе середины XIX века. Иваново: Изд. «Иван, гос. ун-т», 2005. 272 с.

331. Тимашова О. В. А. Ф. Писемский и И. А. Гончаров: непрочитанные страницы личных и творческих отношений // И. А. Гончаров: Материалы междунар. науч. конф., поев. 195-лет. И. А. Гончарова. Ульяновск, 2008. С. 378-286.

332. Тиме Г. А. Обломов и Лаврецкий: «русская идея» или немецкая философия? // http://www.goncharov.spb.ru/about/4-5.html Статьи о Гончарове.

333. ТиргенП. Халат Обломова // Ars philologiae: Профессору Аскольду Борисовичу Муратову ко дню шестидесятилетия. СПб.: Изд. С.-Петерб. ун-та, 1997. С. 134-146.

334. Тихомиров В. В. В. И. Даль и натуральная школа (К постановке вопроса) //В. И. Даль в парадигме идей современной науки: Язык -словесность самосознание - культура. Ч. 1. Иваново: Изд. «Иван, гос. ун-т», 2001. С. 282-294.

335. Тихомиров В. В. Русская литературная критика середины XIX века: история, теория, методология. Кострома, 2010. 376 с.

336. Тихомиров В. Н. И. А. Гончаров: Литературный портрет. Киев: Лыбидь, 1991. 154 с.

337. Тихомиров В. Н. Традиции романтизма в творчестве Тургенева и Гончарова//Уч. зап. Курск, пед. ин-та. Орел, 1968. Вып. 51. С. 72-86.

338. Тихомиров В. Н. Просветительские тенденции в русском критическом реализме: (И. С. Тургенев, И. А. Гончаров, А.Н.Островский): Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Киев, 1985. 18 с.

339. Топоров В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. М.: Прогресс Культура, 1995.624 с.

340. Трофимов Е. А. Метафизическая поэтика Пушкина. Иваново, 1999. 356 с.

341. Туниманов Вл. И. А. Гончаров и Н. С. Лесков // http://www.goncharov.spb.ru/about/4-5.html Статьи о Гончарове.

342. Турбин В. Н. Герои Гоголя. М.: Просвещение, 1983. 128 с.

343. Тынянов Ю. Н. Пушкин и Кюхельбекер // Тынянов Ю. Н. Пушкин и его современники. М., 1969. С. 233-294.

344. Уба Е. Тайны имени // Мономах. 2007. № 2 (49). С. 48-49.

345. Успенский Б. А. Филологические разыскания в области славянских древностей. М.: Изд. МГУ, 1982. 246 с.

346. Утевский Л. С. Жизнь И. А. Гончарова: Воспоминания. Письма. Дневники. М.: Аграф, 2000. 300 с.

347. Фаустов А. А. Домовой, дом, душа: об одном образно-смысловом комплексе пушкинского творчества // Болдинские чтения. Нижний Новгород, 2006. С. 71-93.

348. Фаустов А. А. «И всяк зевает, да живет.» (К симптоматике гончаровской «Лихой болести») // Русская литература. 2003. №2. С. 80-93.

349. Фаустов А. А. Из материалов к курсу лекций «История русской литературы второй трети XIX века». Воронеж: Изд. Воронеж, гос. унта, 2000. 58 с.

350. Федосюк Ю. А. Что непонятно у классиков, или энциклопедия русского быта XIX века. М.: Флинта, 2007. 263 с.

351. Фесенко Ю. П. В.И.Даль, Н.А.Добролюбов и роман И.А.Гончарова «Обломов» // Филология. Краснодар, 1997. №11. С. 25-31.

352. Филиппов В. А. Язык персонажей Островского // Островский-драматург. М.: Сов. писатель, 1946. С. 78-131.

353. Фокеев А. Л. Этнографическое направление в русском литературном процессе XIX века: истоки, тенденции, типология. М.: Изд. МГОУ «Народный учитель», 2002. 216 с.

354. Фомичев С. А. Поэзия Пушкина: Творческая эволюция. Л.: Наука, 1986. 302 с.

355. Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М.: Лабиринт, 1997. 445 с.

356. Фридлендер Г. М. Поэтика русского реализма: Очерки о русской литературе XIX века. Л.: Наука, 1971. 294 с.

357. Фридлендер Г. М, Мейлах Б. С., Жирмунский В. М. Вопросыпоэтики и теории романа в работах М. М. Бахтина // Известия АН СССР. Сер. литературы и языка. 1971. № 1. С. 63-79.

358. Фрэзер Д. Д. Фольклор в Ветхом завете. М.: Политиздат, 1985. 511 с.

359. Хализев В. Е. «Герои времени» и праведничество в освещении русских писателей XIX в. // Русская литература XIX века и христианство. М.: Изд. МГУ, 1997. С. 111-119.

360. Хализев В. Е. Драма как род литературы: (поэтика, генезис, функционирование). М.: Изд. МГУ, 1986. 259 с.

361. Хализев В. Е. Мифология XIX-XX веков и литература // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. 2002. № 3. С. 7-21.

362. Хализев В. Е. Теория литературы. М.: Высшая школа, 1999. 375 с.

363. Хализев В. Е. Типология персонажей и «Капитанская дочка» // Хализев В. Е. Ценностные ориентации русской классики. М.: Гнозис, 2005. С. 146-160.

364. Хализев В. Е. Человек смеющийся // Хализев В. Е. Ценностные ориентации русской классики. М.: Гнозис, 2005. С. 301-354.

365. Хализев В. Е., Кормилов С. И. Роман Л.Н.Толстого «Война и мир». М.: Высшая школа, 1983. 1 12 с.

366. Ходанен Л. А. Миф в творчестве русских романтиков. Томск: Изд. Томского ун-та, 2000. 320 с.

367. Холкин В. И. Русский человек Обломов // Русская литература. 2000. № 2. С. 26-63.

368. Холодова 3. Я. Художественное мышление М. М. Пришвина: содержание, структура, контекст. Иваново, 2000. 296 с.

369. Цейтлин А. Г. И. А. Гончаров. М.: Изд. АН СССР, 1950. 491 с.

370. Цветаева М. Избранное. М.: Просвещение, 1990. 368 с.

371. Чайковская О. Гринёв // Пушкинист: (Вып. 1). М.: Современник, 1989. С. 291-329.

372. Чернец Л. В. Персонаж, характер, тип в пьесах А. Н. Островского // А. Н. Островский: Материалы и исследования / Сб. науч. тр. Вып. 2. Шуя, 2008. С. 22-31.

373. Чернец Л. В. Тип лицемера и комбинация мотивов в пьесах А. Н. Островского // А. Н. Островский: Материалы и исследования / Сб. науч. ст. Вып. 3. Шуя, 2010. С. 76-84.

374. Чернец Л. В. Читатели и критики в художественном изображении (Очерк И. А. Гончарова «Литературный вечер») // «Как слово наше отзовётся.». М.: Высшая школа, 1995. С. 177-193.

375. Чернов А. В. Архетип «блудного сына» в русской литературе XIX века // Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков. Петрозаводск, 1994. С. 151-158.

376. Чикина Л. Г. Образ пространства как средство выражения авторской позиции в путевых очерках И. А. Гончарова «Фрегат "Паллада"» // И. А. Гончаров: Материалы междунар. науч. конф.,поев. 195-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 2008. С. 6472.

377. Чичерин А. В. Гончаров // Чичерин А. В. Очерки по истории русского литературного стиля: Повествовательная проза и лирика. М.: Худож. лит., 1977. С. 158-173.

378. Чичерин А. В. Возникновение романа-эпопеи. М.: Сов. писатель, 1975. 376 с.

379. Чудаков А. П. Вещь в мире Гоголя // Гоголь: история и современность. М.: Сов. Россия, 1985. С. 259-280.

380. Шанский Н. М., Иванов В. В., Шанская Т. В. Краткий этимологический словарь русского языка. М.: Просвещение, 1975. 544 с.

381. Шаталов С. Е. Герои романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин». М.: Просвещение, 1986. 95 с.

382. Шепель С. Г. Гончаров и Пушкин: К проблеме литературной преемственности // Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1995. 16 с.

383. Шешунова С. В. Изображение быта в отечественной классике (на материале романа И. А. Гончарова «Обрыв») // Классика и современность: Сб. ст. М.: Изд. МГУ, 1991. С. 188-195.

384. Шубина С. Н. Библейские образы и мотивы в любовной коллизии в романе И. А. Гончарова «Обломов» // И. А. Гончаров: Материалы междунар. конф., поев. 185-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 1998. С. 173-180.

385. Шюманн Д. Бессмертный Обломов. О внелитературной жизни литературного героя // И. А. Гончаров: Материалы междунар. науч. конф., поев. 190-лет. со дня рожд. И. А. Гончарова. Ульяновск, 2003. С.113-123.

386. Энгельгардт Б. М. «Путешествие вокруг света И. Обломова». Главы из неизданной монографии Б. М. Энгельгардта // И. А. Гончаров: Новые материалы и исследования. М.: ИМЛИ РАН «Наследие», 2000 (Литературное наследство. Т 102). С. 15-82.

387. Энгельгардт Б. М. «Фрегат "Паллада"» // Гончаров И. А. Фрегат «Паллада». М.: Наука, 1986. С. 722-760.

388. Элиаде М. Трактат по истории религий: В 2 т. СПб.: Алетейя, 2000.

389. Эстетика: Словарь. М.: Политиздат, 1989. 447 с.

390. Эткинд Е. Разговор о стихах. М.: Детская лит., 1970. 240 с.

391. Юдина М. Б. Пушкинско-гоголевская школа в романистике И.А.Гончарова // Автореф. дис. . канд. филол. наук. Тверь, 2003. 16 с.

392. Юнг К. Г. Душа и миф. Шесть архетипов. Москва; Киев: Порт-Рояль-Совершенство, 1997. 383 с.

393. Юнг К. Г. Психология бессознательного. М.: Канон, 1994. 317 с.

394. Юрченко А. А. Некоторые аспекты прочтения романа И.С.Тургенева «Дворянское гнездо» // Литература в школе. 1998.6. С. 28-34.

395. Янковский Ю. Патриархально-дворянская утопия: Страница русской общественно-литературной мысли 1840-1850-х годов. М.: Худож. лит., 1981. 373 с.