автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Эпос в развитии бурятской словесности

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эпос в развитии бурятской словесности"

На правах рукописи

Уланов Эрдэни Алексеевич

ЭПОС В РАЗВИТИИ БУРЯТСКОЙ СЛОВЕСНОСТИ: АСПЕКТЫ ПОЭТИКО-СТАДИАЛЬНОЙ ЭВОЛЮЦИИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО МЫШЛЕНИЯ

Специальность 10. 01. 09 - фольклористика

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Улан-Удэ 2004

Работа выполнена в Бурятском государственном университете

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор С.Ш. Чагдуров доктор филологических наук, профессор Д.С. Куулар доктор исторических наук, профессор Д.С. Дугаров

Ведущая организация: Иркутский государственный университет

Защита состоится « 26 » марта 2004 г. в /0 .00 часов на заседании диссертационного совета Д 003.027.02 в Институте монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения Российской академии наук по адресу: 670047, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке-Бурятского научного центра СО РАН по адресу: 670047, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, 6.

Автореферат разослан « 10» февраля 2004 г.

(Ученый секретарь диссертационного совета, доктор филологических наук

Общая характеристика работы

Актуальность исследования. Бурятская мифология и фольклор возникли в глубокой древности, а систематическое их изучение началось с XIX в., но в науке Бурятии до сих пор нет специальных монографических исследований, посвященных совокупному анализу мифа — фольклора — литературы как единой стадиальной системы — бурятской словесности. Представленная работа - это попытка разрешения поставленных проблем естественной исторической эволюции, стадиального развития слова - от устного к письменному, которая, надеемся, расширит границы понимания условий и специфики бытования бурятской словесности, внесет определенный вклад в изучение органичной словесной триады и духовной культуры Бурятии, Калмыкии, Монголии, Якутии и других народов.

Цель и' задачи исследования. Главной целью данной работы является исследование бурятской словесности как целостной стадиальной системы - от ее зарождения (мифологии) через фольклор - предтечи становления (основополагания) литературы к собственно художественной литературе. Развитие словесности происходит эволюционным путем по нарастающей динамике - Вселенная упорядочивается и из первичного хаоса образуется стройный трехуровневый (трихотомный) мир. Таким образом, вслед за К.Марксом, определившим миф как "детство человечества", фольклор мы определяем как юность или "возмужание человечества", литературу - как наступившую "зрелость человечества ".

Подобная постановка проблем, которые ставятся впервые и их дальнейшее разрешение, надеемся, принесет новые интересные результаты, конкретизированные в следующих задачах:

- раскрыть своеобразие всей бурятской словесности;

- показать процессы зарождения, развития, а также угасания мифологической стадии;

- раскрыть функционально-внетекстовую - утилитарно-практическую особенность фольклора, являющуюся принципиальным и категориальным признаками, отличающими его от мифа и особенно литературы;

- определить характер связей между стадиями, в том числе образование промежуточных (диффузных) фаз их развития, а также мифо-фольклорного и литературного взаимодействия;

- выявить типы художественного мышления, определить их особенности, отличительные черты;

- выявить и классифицировать характерные черты и особенности каждой стадии, выделяя их в принципы, определяющие сущность и характер каждого отдельного направления, художественного течения.

Научная' новизна работы. Концепция стадиально-типологического изучения проблем мифологии, фольклора и литературы в словесности как единой системы придает, по мнению автора, большую глубину, объемность, а главное - целостность изучению указанных форм, их становлению и развитию. Безусловно, на протяжении длительного времени триединство словесности широко исследовалось ведущими учеными, работы которых были посвящены изучению взаимодействия мифологии и фольклора, фольклора и литературы, а также влияния и функционирования мифологии в контексте фольклора и литературы. Проблема, находящаяся на стыке данных уровней словесности и включающая в себя стадиальное исследование, типологию художественного мышления, концепцию полианализа таких направлений словесности, как устного

- мифологии, фольклора, так и письменного - литературы, достаточно сложна и малоисследована, а в теоретическом плане ставится впервые.

Методология и методы исследования. Динамика развития любого природного явления, общественного события, художественно-эстетической системы, тем более связанных с длительными периодами, фазами становления и функционирования, всегда привносит эволюционные, порою неожиданные изменения и новшества, что становится причиной повышенного научного внимания, появления новых оценок и интерпретаций сущности явления, его измененных закономерностей. И другой важный момент

- художественные особенности названных уровней, в первую очередь, зависят от качества мышления, его типов, определяющих суть содержания и форм художественного произведения, составляющего основу жанров, течений, эпох. В связи с этим полноценный анализ затруднителен без системного комплексного исследования* даю .отдельных компонентов, звеньев, структур, так в

целом и всей словесности. Лишь на основе понимания гармоничного единства всех трех стадий словесности, образующих единое словесно-художественное пространство, можно придти к пониманию сущности и особенностей его становления и развития, чему и посвящаются главы: II. Мифологическое - стадия становления» художественного мышления; III. Фольклорный тип художественного мышления - основополагающая стадия бурятской словесности, а также § 1.1 (Главы 1). Аспекты поэтико-стадиальной эволюции художественного мышления.

Использование разных аналитических подходов, а тем более их органичное сочетание и взаимодействие, как правило, позволяет осуществить наиболее полный и всесторонний системно-целостный анализ, заявленной достаточно сложной и многоуровневой проблемы. Существуют различные типы и концепции анализа отдельных стадий словесности: мифологии, фольклора, литературы, в чем и заключается 1-й этап исследования — изучение и систематизация каждой отдельной стадии. И главная трудность заключается в чрезмерном обилии имеющихся, в том числе фундаментальных, научно обоснованных изысканий по каждой отдельной стадии. Выявив особенности, закономерности, необходимо создать из них определенную систему принципов каждой стадии.

Следующая, более значимая ступень полианализа заключается в открытии фундаментальных, базовых основ и закономерностей исторического развития как мифологии, фольклора, так и литературы, а в целом - всей словесности, которые мы обозначим как Категории словесности. Следует подчеркнуть, что в выделении именно этих ключевых, основополагающих категорий как частей целого и заключается наша концепция многоуровневого анализа бурятской словесности.

В литературоведческих исследованиях ученые выделяют и широко используют различные подходы и методы анализа. Они подробно рассматривают внутреннее содержание, проблематику и структуру произведения: герой-личность, его антиподы и второстепенные персонажи, сюжет, композицию, поэтику, проблемы конфликта, жанров, художественной детали, хронотопа -пространственно-временных отношений (М.М. Бахтин) и т.д. Поэтому здесь достаточно широко представлены наиболее масштабные методы системного анализа, хотя применяются и другие

методы: системный, сравнительно-исторический, типологический, структуральный, генетический и др. Так, сравнительно-исторический метод исследования позволяет с помощью сравнения выявлять общее и особенное, ступени и тенденции развития исторических явлений. Историко-типологический анализ объясняет сходство различных по своему происхождению явлений одинаковыми условиями генезиса и развития. Историко-генетическое сравнение объясняет сходство явлений как результат их родства по происхождению.

Исследование словесности как единой стадиальной системы, с особым акцентированием на И-й словесно-творческой стадии, позволит полнее раскрыть национально-самобытную специфику, как собственно фольклора, так и всей бурятской словесности. Фольклорный мир с его уникальной утилитарно-практической спецификой мы попытаемся воссоздать путем его историко-функциональной реконструкции, применяя функционально-внетекстовый исследовательский подход (см. § 3.2. Эпика бурятского фольклора с (Глава. III), .а также § 2.1. Культы» в бурятской мифологии (Глава II).

Фольклор с его огромным социально-культурным потенциалом прошел несколько эволюционных этапов - на первом, который обозначим как мифофольклорный этап, фольклор сочетал в себе и использовал мифологические основы, трансформируя словесно-творческий импульс из объяснительно-информационной символической сферы жизнедеятельности в социо-утилитарную и духовно-эстетическую. Он приобретал и развивал в себе новые, только ему присущие специфические особенности - уникальные полифункционально-утилитарные (практические), синкретично проявляющиеся черты и формы такого коллективного творческого действа, как эпика (см. подразделы 3.3.1 Эпическое обожествление предков; 3.3.2. Эпическое боготворение героя; 3.3.3. Эпическое почитание слова), ритуалы, обряды: музыкальные, хоровые, зрелищно-игровые, театрально-исполнительские и т.д.

Необходимость углубленного комплексного исследования всей системы словесности назревала давно, в которой веками и тысячелетиями складывалась эволюционная система познания окружающей действительности посредством применения особых художественно-эстетических понятий, которые мы обозначаем как принципы: архетипов, эпических образов, традиционности, многожанровости, эпического пространства и времени, иносказаний, дуализма, волшебных превращений

и тд., с привлечением литературоведческого и культурологического подходов, а в нем выделяя функционально-внетекстовый анализ.

Теоретическое и практическое значение диссертации. Решить поставленные цели и задачи мы можем, лишь изучив типические закономерности зарождения и развития — генезис, эволюцию и типологию слосесности, выявив особенное и характерное для каждого художественного направления, течения, литературной эпохи и тем более стадии словесности (см. Главу I. Бурятская словесность- как. стадиальная система), вырабатывая специфическую систему ценностей, определений, понятий, особых отличительных черт, которые мы и обозначаем как принципы (см. Главу Y. Категории и принципы бурятской словесности (теоретические аспекты), что крайне важно и необходимо для понимания и последующего анализа сущности, основ каждой стадии и в целом всей словесности. Принципы служат каркасом, фундаментом, на котором возводится здание каждой отдельной стадии: мифа -фольклора — литературы: они выстраивают и развивают гармоничную систему, мегаполис словесности. Таким образом, анализ стадиальной системы словесности - это исследование закономерностей становления и развития художественного слова -устного, а затем и письменного, реализующихся в принципах и далее через них - какЛ через базовые элементы - превращающихся в категории.

Материалы диссертации могут быть использованы в практике преподавания курсов бурятского фольклора и литературы, спецкурсах и семинарах по мифологии, фольклористике, литературоведению, а также в области теории литературы, культурологии -литературоведами, фольклористами, культурологами, преподавателями, учителями, студентами и всеми теми, кто интересуется филологией и духовной культурой народов Центральной Азии, Сибири и, безусловно, Бурятии.

Апробация результатов«исследования. Основные положения диссертации докладывались на международных, всесоюзных, всероссийских и республиканских научных и научно-практических конференциях Бурятского института общественных наук, Бурятского филиала Сибирского отделения АН СССР (ИМБиТ БНЦ СО РАН) (1975-1991), на ежегодных конференциях «Актуальные проблемы литературоведения и литературной критики Сибири» (Новосибирск: СО АН СССР (СО РАН) (1980-1988), «Художественные искания

современной советской многонациональной литературы» (Якутск, 1984), «Социально-культурные процессы в советской Сибири» (Омск, 1985), «Современные проблемы развития литератур народов СССР» (Москва: МГУ, 1989), «Джангар» и проблемы эпического творчества народов Евразии» (Элиста, 1990), «Восток - Запад: диалог культур» (Улан-Удэ: ВСГАКИ, 1996), «Санжеевские чтения -4» (Улан-Удэ: ИМБиТ СО РАН, 1997), «Немцы и Сибирь: История. Современность» (Улан-Удэ: БГУ, 1999), «Традиции и современный литературно-художественный процесс» (Улан-Удэ: ИМБиТ СО РАН, 1999), «Литература и религия: проблемы взаимодействия в общекультурном контексте» (Улан-Удэ: БГУ, 1999), «Литературное образование: концепции, технологии, опыт» (Улан-Удэ: Министерство образования и науки РБ, 2001), «Современные проблемы филологии» (Улан-Удэ: БГУ, 2003) и т.д. Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры литературы филологического факультета, кафедры русско-бурятской филологии факультета бурятской филологии Бурятского государственного университета, расширенном заседании отдела литературоведения и фольклористики ИМБиТ СО РАН и рекомендована к защите.

Результаты диссертации изложены в академическом исследовании "История бурятской литературы. Т. Ш. Современная бурятская литература (1956-1995 гг.)", в котором автор принял участие как член редколлегии, коллективный автор и издатель, в 6 книгах, в т.ч. 4-х монографиях: "Роман о современности в бурятской литературе (опыт комплексного анализа)" (1981), "К методологии изучения литературного процесса Бурятии. Общее и национальное" (1996), «Фольклор в контексте бурятского словесного творчества» (2001), «Эпос в развитии бурятской словесности: аспекты поэтико-стадиальной эволюции художественного мышления» (2003), а также в более чем 70 научных статьях, опубликованных в научных академических сборниках, альманахах, "Вестниках" и журналах в Москве, Новосибирске, Улан-Удэ, Иркутске, Элисте, Омске, Владивостоке, Махачкале, Киеве (Украина), Хельсинки (Финляндия), Токио (Япония), библиографическое описание которых приведено в конце автореферата.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, 5 глав, Заключения, Примечаний, Списка названий источников (текстов) на бурятском и русском языках и Библиографии.

Основное содержание работы

Во Введении обосновываются выбор, научная значимость и актуальность проблемы, определяются цели, "задачи, объект и предмет исследования, формулируется научная новизна, практическая значимость работы, описываются методы исследования.

В Главе L Бурятская словесность как стадиальная система

рассматривается история становления и развития фольклора и литературы, которые принято обозначать как художественную словесность, как систему искусства слова (в меньшей степени эти определения относятся к мифу), приводится анализ источников и литературы по теме. Искусство вбирает в себя достаточно широкий спектр видов, отраслей человеческой деятельности. Наряду с литературой, фольклором, это и живопись, музыка, архитектура, театр, кино, эстрада, балет, пантомима и т. д., которые также связаны с художественно-образным, как внешним, так и внутренним, отражением и освоением действительности. И каждый вид имеет только ему присущие специфические особенности. Историческое развитие словесности - это эволюционная смена этапов или состояний, а затем и стадий, имеющих качественные различия принципиального характера.

Стадия - это естественная, эволюционная ступень развития самых различных областей человеческой жизнедеятельности, состоящая из ряда последовательных этапов: науки, экономики, образования, техники, медицины, спорта, культуры, искусства, в том числе и словесности. По мере зарождения и развития последующих стадий словесности перед человечеством со все возрастающей полнотой и глубиной разворачиваются новые, все более усложняющиеся художественные образы мира. Творческая деятельность всегда рождает нечто качественно новое на каждом эволюционном этапе, тем более стадии и, как правило, многообразно уникальна - с исторической, этнографической, социально-общественной, философской, культурологической, искусствоведческой, в т.ч. и чисто филологической.

Миф — это первый уровень отражения, понимания и объяснения происхождения мира, природных катаклизмов, явлений внешнего мира (Макромира/Космоса) с помощью вмешательства богов, - здесь живая природа всецело обожествлена, так как властелинами мира

являются боги и лишь на заднем плане, на периферии мифов, преданий фигурирует человек, являющийся наблюдателем, созерцателем божественных событий и мало участвующий в них. Это первая - мифологическая модель мира, в которой зарождались и концентрировались архетипы коллективно-бессознательного плана: идеи, мотивы, символы, фантазии, сновидения и т. д., т.е. первые изначальные прообразы внешнего мира. Поэтому в мифе отсутствует объемная трихотомная реальная действительность, т.е. присутствует лишь внешний мир с мифо-религиозным наполнением (содержанием), который Э.Кассирером определяется как символический мир, так как ему присуще "символическое мышление". Таким образом, мифы - это первое (символическое) объяснение внешнего мира (Космоса);

2-й уровень - фольклорное объяснение внешнего мира, в котором появляется народный герой - представитель коллектива. Здесь впервые реализуется культурное художественное пространство, а боги уходят на задний план - наблюдают и лишь иногда вмешиваются в происходящие события, т.е. фольклор - это двухуровневое объяснение и понимание внешнего мира и мира сообщества (коллектива);

3-й уровень - литературное, реальное видение трихотомного мира. Литература вбирает в себя все предыдущие уровни обьяснения Космоса и мира людей. И самое главное - в нем появляется качественно новый уровень - микромир, внутренний мир человека -личности, который постепенно выдвигается на передний план, а события Космоса - внешнего мира, как правило, перемещаются на периферию, уходят с центра повествования (хотя и здесь выкристаллизовывается ярчайшее художественное мифо-фольклорно-реалистическое направление, представляемое талантливым творчеством У.Фолкнера, Дж.Апдайка, Г.Гарсиа Маркеса, М.Булгакова, Ч.Айтматова и др., органично использующих многоуровневое понимание мира).

В исследованиях ведущих ученых А.Ф. Лосева, Д.С. Лихачева, Е.М. Мелетинского, В.Н. Топорова, С.С. Аверинцева, А.С. Кармина, А.А. Велика, СЮ. Неклюдова, П.А. Гринцера, А.В. Гулыги, Ю.Я. Малюги, Н.Л. Жуковской, Д.Коккьяра, Р.Рорти, М. Хайдеггера, Р. Веймана, М.Элиаде, Д.Н. Медриш, С.Дулам и др. достаточно подробно характеризуются школы, научные направления и вклад отдельных исследователей в изучение мифологии и ее особенностей.

Также Д.Харрисон, А.Б. Кук, Г.Мэррей, Ф.М. Корнфорд, принадлежащие к Кембриджской ритуалистической школе, исследовали роль ритуала в создании мифа; функционалист Б. Малиновский убедительно показал, что миф играет в архаическом обществе роль священного писания; Э.Дюркгейм и ЛЛеви-Брюль (французская социологическая школа) выдвинули ключевое понятие о "коллективных представлениях", их социальности и сакральности как специфики мифологии; Леви-Брюль высоко оценивал в мифах роль тотемических воззрений; Э.Кассирер (немецкая марбургская школа неокантианства) доказал, что мифологизму присущи целый ряд специфических особенностей символического мышления и т.д. Бурятские ученые в своих исследованиях также достаточно много места уделяли и уделяют проблемам мифологии: см. труды А.И. Уланова, Н.О. Шаракшиновой, М.П. Хомонова, С.Ш. Чагдурова, М.И. Тулохонова, С.С. Бардахановой, Д.А. Бурчиной, Г.О. Туденова, В.Ш. Гунгарова, Р.С. Дылыковой и др.

Фольклорное действо - это особый тип доверительно-сакральных отношений между общающимися, которые знают и доверяют участникам и сказителю, между которыми возникает особая -семейная, клановая, родовая близость, устанавливающаяся сразу, мгновенно, как только начинается фольклорное действо. Можно утверждать, что фольклор есть уникальный способ эмоционально-информационного общения, духовного сплочения со-участников, которые становятся коллективом сподвижников, познающих эпохальные события, подвиги, историю своего народа и эпических героев. Коллективное общение - одна из главных функциональных особенностей фольклора.

Таким образом, одной из важных задач исследования становится изучение функциональных особенностей бурятского фольклора (фольклорного эпического действа - общения, обрядов, ритуалов, словесных канонов и т. д.), заключающихся в практической неотъемлемой составляющей социокультурной жизнедеятельности человека и являющейся фольклорной спецификой, его главной отличительной чертой. Учеными и собирателями фольклора Бурятии, Иркутской, Читинской областей, и в особенности сотрудниками отдела литературоведения, фольклористики и искусствоведения БИОН (ныне ИМБиТ) СО РАН, записан, накоплен и систематизирован огромный фактический материал по бурятскому фольклору - неисчерпаемой кладези народной мудрости, который планомерно и систематически публиковался в различных

сборниках, журналах, монографических исследованиях и серийных академических изданиях Улан-Удэ, Новосибирска, Москвы и тд. Вслед за М.Н. Хангаловым, Ванданом Юмсуновым, профессором Ц.Ж. Жамцарано, М.Н. Забановым стали успешно и кропотливо собирать многочисленные произведения устного народного творчества учитель А.К. Богданов, ученые Г.Д. Санжеев и СП. Балдаев. Вслед за вышеназванными собирателями и учеными в 30-50-е гг. появилась новая плеяда ученых, писателей, учителей: КЛ. Хадаханэ, КВ. Багинов, ИЛ. Мадасон, Х.Н. Намсараев, А.И. Шадаев, Д.Д. Хилтухин, А.А. Бальбуров, ИГ. Балдано, Ж.Т. Тумунов, Р.Ф. Тугутов, Т.М. Болдонова, ДА. Алексеев и многие другие, внесшие значительный вклад в дело собирания и исследования бурятского фольклора. С конца 40-х - начала 50-х гг. в бурятской фольклористике наступает новый этап, связанный с именами докторов филологических наук А.И. Уланова, Н.О. Шаракшиновой и других. "В 1950-1970-е гг. ряд важных исследований по бурятскому эпосу выполнил АИ. Уланов [64-68], - пишет доктор филологических наук М.И. Тулохонов. - Ученый на основе сопоставительного анализа выявил родовые черты и типологические особенности бурятских улигеров, выделил стадиальные образования, особенности отражения древней идеологии и мировоззренческих представлений. А.И. Уланов впервые .подошел к изучению улигеров в контексте всего фольклора бурят, исследуя линии связей и взаимовлияний в семье древних жанров, показывая их синкретизм и обусловленность этнографическим комплексом древнего общества. Н.О. Шаракшиновой принадлежит ряд публикаций и исследований, освещающих эпическое творчество бурят как искусство слова, выявляющих схождения и параллели между различными стадиальными типами - эхирит-булагатскими, дорийскими, унгинскими улигерами. Подробно ею рассмотрены образы, композиция, язык и стиль улигеров» [1, с. 17].

В 60-70-е годы в бурятскую фольклористику вливается новый многочисленный отряд исследователей, впоследствии ставших докторами и кандидатами филологических наук: М.П. Хомонов, М.П. Хамаганов, Е.В. Баранникова, С.Ш. Чагдуров, М.И. Тулохонов, Д.С. Дугаров, С.С. Бардаханова, Р.А. Шерхунаев, Е.О. Хундаева, Д.А. Бурчина, Е.Н. Кузьмина, Д.Д. Гомбоин, М.Н. Намжилова, В.Ш. Гунгаров и др., статьи, монографии и коллективные сборники которых заняли достойное место в современной фольклористике.

В Главе П. Мифологическое - стадия становления художественного мышления мифотворчество рассматривается как важнейшее явление в культурной истории человечества. В первобытном обществе мифология

служила "настольной изустной книгой", объяснявшей все сложные и непонятные явления действительности. Первобытный человек еще не выделял себя из окружающей природной и социально-обществе1шой среды. Человек был ее составной частью. Лишь сравнительно недавно, всего несколько веков назад человечество стало называть подобное объяснение окружающей среды системой фантастических представлений о мире. Но для своего - мифического времени это было вполне реальным и действительным отражением картин мира, цельно и своеобразно объясняющая происхождение явлений природы и предметов материальной культуры, отзвуки глобальных событий, судьбы родов и племен, общественных традиций, религиозных обрядов, т.е. происхождение мира (космогония), а также происхождение богов (теогония) и очеловечивание, одушевление природы (антропоморфия). 'Специфика мифологического образного мышления заключается в очеловечивании природы и общества, которые не отделены друг от друга, а слиты в единый, цельный мир, где предметы, боги, как сверхъестественные существа, наделяются по-человечески понятными мыслями, желаниями и поступками. Мифы служат краеугольным камнем в зарождении и развитии фольклора. И бурятский фольклор в этом плане является классическим образцом органичного сочетания мифологии и фольклора и их дальнейшего развития и взаимодействия.

Одними из самых архаичных мифов являются матриархальные мифы о Великой богине-матери (Эхэ Ехэ бурхан) — родоначальнице всего мирового космического пространства или о родоначальнице 55 западных небожителей Манзан Гурмэй теедэй (или в унгинских вариантах - Малзан Гурмэй утеедэй, в эхиритских - Малзан Хеермэн). Так, нередко после споров на собрании небожителей предводитель хан Тюрмас/Хормус бежит к Манзан Гурмэй испрашивать ее совета. И только после ее совета Тюрмас посылает своего сына на землю. "Зтот факт, - замечает А.И. Уланов, - и то, что на земле шаманка собирает гной и бросает на небо, являются отголоском матриархата. Собрание тэнгринов и советы Манзан Гурмэй отражают борьбу материнского и отцовского родов. В этом споре нет скотоводческого элемента - спор из-за территории может происходить и между звероловами" [2, с. 28].

Из многочисленных космогонических мифов особенно распространены мифы о солнце. И это понятно, так как солнце является одним из самых необыкновенных и красочных явлений природы. В современном бурятском языке по-прежнему остались

многочисленные слова, меткие выражения, параллелизмы, сравнения о солнце, которые постепенно превратились в метафоры, в яркие фразы и в конечном счете в мифы: "наран бодобо" - солнце встало или "наран гараа" - солнце взошло, "наран унталгадаа ороо" -солнце спать легло и т.д. В эхирит-булагатских улигерах имеются мифы о сыне солнечного небожителя - Наран Дэгэй, который только с помощью громовержца Хухэрдэй Мэргэн тэнгрия побеждает страшное чудовище Архана (Алха) [улигер "Абай Гэсэр хан", вариант сказителя Б.Болдонова, записанный СП. Балдаевым. ОПП ИМБиТ СО РАН (раздел "Фольклор" личного фонда СП. Балдаева)]. Также по-своему интересен и поэтичен миф о дочери Наран Дулан-тэнгрия - Теплого неба-солнца Наран Гоохон - Солнечной Гохон, которую Атай Улан тэнгрий - предводитель восточных тэнгриев-небожителей по злому умыслу заставил кашлять целых три года [улигер "Абай Гэсэр", вариант П.Петрова, записанный И.Н. Мадасоном 7-11 октября 1940 г., 7-15 февраля 1941 г. и изданный на двух языках: в оригинале и переводе (Улан-Удэ: БКНИИ СО АН СССР, Ш0)].

Много мифов о противоборстве, борьбе добрых западных тэнгриев во главе с Хормусом (Хурмас) и злых восточных во главе с Атай Уланом (Ата Улан). В астральных мифах о звездах и планетах у монголов миф о созвездии Плеяд связан с небесной охотой, так же как и в мифологии сибирских народов Севера Млечный Путь -лыжные следы героя-охотника. В эпосе "Абай Гэсэр" семь раковинно-фарфоровых чашек - черепов кузнецов-дарханов (мастеров) стали семью звездами Большой Медведицы. Здесь же Манзан Гурмэ бабушка, чтобы остановить сына Абай Гэсэр хана, молоком от своих грудей окропила вдогонку. // И грудное молоко // Манзан Гурмэ бабушки, // вдогонку за ним разбрызгиваясь, // стало небесным швом (Млечным Путем) [Абай Гэсэр. - Улан-Удэ, 1960. -С. 279]. Подобный сюжет поразительно сходен с греческим мифом, в котором Млечный Путь чудесным образом рождается от молочных капель богини Геры...

Сущность мифологизма заключается в его стихийном материализме, вбирающем в себя в зачаточно-первобытном состоянии, сконцентрированном виде начала, почки будущих понятийных дисциплин - целый комплекс самостоятельных форм (видов) человеческого мышления, как наука, философия, религия, искусство, политика, право, психология, логика, литература и т.д., с

помощью которого и происходит понимание окружающей действительности, т.е. настоящего, и вполне доступное объяснение исторических событий, т.е. прошлого. Так, в гомеровской праэстетике красота олицетворяет живой поток - тончайшую светоносную материю и в конкретном выражении - это есть золотой дождь... Английский ученый-востоковед М. Мюллер в своем исследовании "Сравнительная мифология" доказывает, что "Мифология, если дозволено будет употребить схоластический термин, есть quale, а не quid, форма, а не содержание и, подобно поэзии, скульптуре, живописи, обнимает все, что могло 'быть предметом удивления или поклонения в древнем мире" [3, 122]. Это и есть 1-й этап становления и развития мифологического типа мышления, когда мифологизм, базирующийся на стихийном материализме, есть сущность синкретического мышления (от греч. synkretismos - соединение - нерасчлененность, характеризующая неразвитое состояние какого-либо явления). Этот единый и древнейший тип первобытного мышления настолько синкретичен, что его можно характеризовать как всеобъемлющее полимышление,, которое на этом, 1-м этапе, вбирает в себя и художественное мышление, не выделяя его отдельно.

Утрата в содержании текста сакрально-магических функций, свойственных мифу, и главное - его ритуальной в основном направленности привела к тому, что зародилась художественная литература, на первых порах литература промежуточного, диффузно-фольклорного типа, а затем и чисто художественные повествования, более или менее свободные от религиозных предрассудков и потому обращенные больше к объективной реальности. С этого периода, достаточно протяженного по времени, мифологизм выделился и определился как тип художественного мышления, т. е. мифологическое мировоззрение послужило начальным этапом и фундаментом художественного мышления. И этот период развития мифологизма мы определяем как его И-й этап, где он и приобрел собственно художественные функции. Таким образом, в развитии мифологического мышления мы определяем два этапа:

1-й этап - мифологическое синкретическое мировоззрение;

П-й этап - мифологический тип художественного мышления.

На основании вышесказанного приходим к следующему заключению: мифологизм - это первобытно-общинное синкретичное мышление, которому мы отнюдь не отказываем в реализме. Но это

стихийный, а еще точнее примитивно-первобытный реализм. Лишь на Н-м этапе развития появляется мифологический тип художественного мышления, который мы характеризуем следующими признаками: конкретно-чувственный, стихийный, фантастико-аллегорический, ассоциативно-метафорический, чудотворно-наивный, бессознательно-эмпирический... И все же определяющим признаком мы считаем здесь реалистическое начало, хотя и наивное. Таким образом, мифологический тип художественного мышления, с современной точки зрения, мы определяем как наивно-реалистический тип художественного мышления.

В Главе Ш. Фольклорный тип художественного мышления -основополагающая стадия бурятской словесности исследуются: 3.1. Жанры бурятского фольклора; 3.2. Эпика бурятского фольклора (3.2.1. Эпическая, композиция; 3.2.2. Эпическая сюжетика; 3.2.3. Эпическая поэтика; 3.2.4. Эпическая среда), а также 3.3. Эпические смыслополагания бурятских улигеров.

Фольклору присущи разные жанры и прежде всего такой эпический жанр, как героический народный эпос - это ирландские саги, якутские олонхо, бурятские, улигеры, восточные дастаны, русские былины, немецкие песни и т.д. Также это и сказки, баллады, исторические песни, пословицы, поговорки, анекдоты и др. Впервые в бурятской фольклористике детально в обширном комплексном плане анализирует жанры бурятского фольклора С.С. Бардаханова, выстраивая фольклорные жанры в строгое и целостное системное единство [4]. Жанры бурятского фольклора автор анализирует по следующей схеме: 1) героический эпос - улигеры; 2) сказки (богатырские, волшебные, бытовые, о животных); 3) несказочная проза (мифы, легенды, предания, устные рассказы, анекдоты); 4) песни (лирические, исторические, обрядовые и др.); 5) обрядовая, афористическая поэзия (заговоры, благопожелания, проклятия, пословицы, поговорки, загадки). С.С. Бардаханова компонует разные жанры по группам, в отличие, скажем, от Г.О. Туденова, который классифицирует жанры более дробно, выделяя 14 видов. Генетическая связь бурятских сказок с улигерами, по замечанию Е.В. Баранниковой, отчетливо прослеживается в общности сюжетов, различных мотивов, совпадении имен главных героев, божеств бурятского пантеона, начиная с Эсэгэ Малаан тэнгэри. И данный процесс - угасание улигеров и развитие жанра сказок, в т.ч.

богатырских, отмечал еще в конце XIX в. Ц.Ж. Жамцарано: «улигер быстро тает под влиянием культуры», что особенно заметно в хори-бурятских улигерах...

В эпосе, в отличие от мифа, происходит не "мистическая сопричастность" ряда поколений к своему доисторическому прошлому (Л.Леви-Брюль), а реальная сопричастность (соучастие) к действительной истории, которая еще жива, которая еще на памяти предшествующих поколений. Такая исключительная долговечность, живучесть изустной передачи происходит из-за того, что в содержание эпоса "попадает" не вся текущая и разнообразная история, а лишь ее главные - эпохальные события, которые "слышны" в течение длительного времени. Таким образом, в эпосе, в отличие от мифа, время также спрессовано, сконцентрировано, но это не тысячелетия и тем более не десятки тысячелетий, а столетия и, возможно, тысячелетие (несколько тысячелетий), которые так же пролетают перед слушателями за один, три или семь-девять поэтических вечеров, как один миг. Надо отметить и то, что отражая эпохальные события, эпос не выполняет роль художественной, а тем более документальной летописи.

В бурятских улигерах и особенно, в наиболее архаичных - эхирит -булагатских версиях, почти неизменно предыстория повествования начинается с мифов о первотворении (с вступления "когда это было"): "В прежние времена, в пору совершенства, когда великое небо пестреньким (просвечивающим) было, родимая Земля Ульгэн тоненькой была, когда внешнее великое море было бродом, когда быстрая Ангара ручейком была..." или пролог эпоса "Абай Гэсэр": Урай уран ябаба, Давным давно это было,

Урдани гэхэ уранда, в пору прежнего совершенства,

Уухи баян сагта, в изначальное время счастливое,

Эрээн гэхэ энхэдэ. 15 в пору пестрого мира, Энхэ баян сагта, в спокойное время богатое

Ажа болон турэбэ - на счастье родился он

Аалидажа пууба. и, обосновавшись, жил.

В "Комментариях" к слову "пестрого" дается пояснение: "Почти все улигеры бурят начинаются с описания самого раннего времени, когда небесный и земной мир только-только рождался, становился. Этот рождающийся мир рисуется красочным, многоцветным, а отсюда появляется в улигерах определение "пестрый".

Несмотря на обилие небожителей и красочное описание их жизни

центральное место в бурятском эпосе, без всякого сомнения, занимает земной мир, который по представлениям сказителей-улигершинов настолько отдален от нашей действительности, что они относят его к периоду становления неба и земли, образования Млечного Пути, становления звездного и надзвездного миров, морей и суши, появления тумана и ветров, к периоду, когда не было еще зла и болезней. В улигере "Абай Гэсэр Могучий" широкая земля как место обитания людей называется Замби. Не менее красочно, чем небесная и земная жизнь, описывается подводное царство владыки морей Лобсона. Когда Абай Гэсэр хан край Желтого моря поднял // и в него проскользнул. // Вошел, там такая же, // как на суше, земля оказалась: // есть и солнце и травы, // есть долины и горы [Абай Гэсэр. - С. 64-65]. В улигере легко и непринужденно развертываются "привычные" картины подводной жизни - все как на земле. Суровей рисуется мир нижнего Замби (тама) - подземелья. По наблюдениям автора исследования "К характеристике героического эпоса бурят", первоначально в глубоких ущельях и ямах жили женщины-ман-гадхайки, к ним низвергались чудовища, побежденные героинями и героями. Затем там нашли свое убежище мангадхаи и черти -шутхэры (данный период соответствует материнскому роду). Затем ущелья, ямы обобщаются в понятие тама - подземный мир. Ямы и ущелья становятся путями в него. В период перехода к скотоводству заимствуются от кочевых скотоводческих племен развер!гутые картины подземной жизни во главе с Эрлик-ханом [2, с. 104].

С усложнением картин мира, развитием анимизма жизнь подземного царства, естественно, становится богаче и разнообразней: появляются альбины, чудовища, шулмасы, шудхэры, дьяволы, черти. Так, в улигере "Абай Гэсэр" (вариант сказителя П. Петрова) Гэсэр с помощью своих побратимов очищает восемнадцать подземелий и наполняет их драгоценностями. В главе "Черная ненависть и злость Хара Сотон нойона" эпоса "Абай Гэсэр" Хара Сотон отправляется на северо-восток к преисподней альбинов, чтобы жареным мясом и молением вызвать на помощь девять злых дьяволов. Улигер "Аламжи Мэргэн молодой и его сестрица Агуй Гохон", состоящий из 5297 стихотворных строк, разбит на 22 главы. В примечаниях и комментариях "Сведения о тексте и принципах его публикации" М.И. Тулохонов пишет: "Каждая глава построена на самостоятельном, относительно завершенном сюжетном блоке. Возможно, такое дробление было связано с подачей сказителем

текста: исполнив очередной эпизод, Е.Шалбыков, как об этом писал Ц.Ж. Жамцарано, отдыхал, курил, пил воду. Мы не сочли возможным разрушать ту конструкцию, которая была соблюдена при первом издании, исходя из предположения, что найденная форма отражала, с одной стороны, композиционное строение улигера, с другой - была плодом совместного труда сказителя и собирателя, каждый из которых по-своему способствовал увековечиванию одного из лучших произведений бурятского эпоса". Данный пример свидетельствует, что композиционное строение улигера мог выстраивать и сам сказитель (отчасти и собиратель). Далее М.И. Тулохонов отмечает, что Ц.Ж. Жамцарано, издавая улигер в 1913 г., применил пятистрочную нумерацию текста: "Это, конечно, не связано ни с внутренним строением улигера, ни с разбивкой тирады или речи на отдельные предложения. Такое деление носит скорее формальный характер, но оно некоторым образом организует материал и способствует восприятию произведения в его дробных частях. Главное же практическое достоинство такой нумерации в том, что она позволяет точнее соотносить текст оригинала с переводом. Она сохраняется и в настоящем издании" [1, с. 284]. Якутские исследователи, в свою очередь, также применили подобное формальное деление, но упростили его, применив десятистрочное деление [См.: якутские олонхо (эпос) "Нюргун Боотур Стремительный", "Кыыс Дэбилийэ" или якутский героический эпос "Могучий Эр Соготох". - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1996 (10-й том академической серии "Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока") и др.]. Надо отметить и то, что кроме пятистрочного деления всего содержания, эпос "Абай Гэсэр Могучий" разбит на XX композиционных частей, что, без всякого сомнения, значительно облегчает поиск искомых элементов, деталей и сравнение содержания двух текстов - бурятского и русского.

Уникальное и во многом новаторское исследование опубликовала кандидат филологических наук Д.А. Бурчина "Гэсэриада западных бурят. Указатель произведений и их вариантов" [Новосибирск: Наука. Сиб. отделение, 1990. - 449 с], в котором впервые вводятся в научный оборот 10 текстов унгинской версии улигеров западных бурят, записанных в разное время от сказителей-улигершинов Приангарья. Тексты даны в прозаическом пересказе из-за того, что, во-первых, текст дается в более сжатом виде, его объем уменьшился, если не в десятки, то, без всякого сомнения, в

несколько раз; во-вторых, при сжатом пересказе содержания в научном плане намного легче оперировать композиционными, сюжетными и др. выделенными блоками, мотивами, содержательными элементами.

Улигеры отличаются друг от друга не только количеством эпизодов борьбы с чудовищами и врагами, преодолением различных препятствий, мастерством сказителей, но также и хронологическими и стадиальными напластованиями. По всей вероятности, первоначальные улигеры были сказаниями об одном подвиге героя, совершавшего один или несколько походов. Итак, 500-1000-строчные улигеры (назовем их "одновечерними"- Э.У.) постепенно развивались, обогащались и становились 5-10 и даже 15-20-тысячнострочными "многовечерними" - семи или девятивечерними эпосами. И здесь становится вполне понятным, почему разные версии улигеров достаточно легко собираются и "комплектуются" в многоплановые, так сказать, "комплексные" улигеры. Примером здесь может служить наиболее полный - сводный вариант "Гэсэра", составленный из вариантов известных улигершинов П.Петрова, П. Степанова, Н.Иванова, П.Дмитриева, О.Хайнтаева, А.Тороева, Б. Жатухаева, М.Имегенова и обработанный народным писателем Бурятии, известным собирателем фольклора Н.Г. Балдано [5].

Безусловно, варианты улигеров, тем более "Гэсэриады", близки друг к другу как по своему содержанию, проблематике, композиционным и сюжетным мотивам, так и по наличию древних мотивов, но вместе с тем, по замечанию многих ученых, в т.ч. Н.О. Шаракшиновой, имеют "большие расхождения, зависящие от различного рода социально-исторических условий и наслоений различных эпох" [6, с. 44]. Все это налагает свои трудности при составлении сводных вариантов эпоса, тем более при переводах, как научном (адекватном), так и художественном (поэтически-образном). Изменение композиционного строя самым непосредственным образом отражается на всем содержании произведения. В фольклоре всегда действует сугубо каноническая композиция со строго выверенной последовательностью эпизодов, мотивов, деталей.

В фольклорных произведениях композиция выдерживается неукоснительно, соблюдается строгая последовательность: Зачин. Вступление. Спуск на землю. Рождение героя на земле. Его первый подвиг. Последующие победы. Поход за суженой. Женитьба. Охота. Новые сражения. Борьба героя с чудовищем Абарга Сэсэн

мангадхаем. С Лобсоголдоем. С Гал Дулмэ. С самым страшным чудищем - Ширэм Мината. Эпилог (улигер "Абай Гэсэр" сказителя Пеохона Петрова). Если же сюжетные элементы (блоки) переставлены или отсутствуют, что встречается в некоторых улигерах, это означает только одно - сказитель забыл, перепутал или не захотел рассказывать данный эпизод (главу или ветвь), как это случилось с эпосом "Абай Гэсэр" П. Петрова, который не захотел, чтобы у него записывали битву героя с чудовищем Ширэм Мината. С другой стороны, подобная утрата или явно видимый "механический сбой", повреждение или сюжетное, композиционное "выпадение" связано с самим собирателем, который, в свою очередь, забыл, не успел записать или опустил, потерял данный материал (что случается, естественно, гораздо реже). Так, Д.А. Бурчина по поводу улигера "Абай Гэсэр Богдо хан", записанного СП. Балдаевым от сказителя А.Васильева и идущего в монографии под № 2 (с. 115-150), замечает: "Полевая запись собирателя отсутствует, сам текст представляется сводным, о чем свидетельствуют наличие разных версий в описании сотворения мира, а также войны западных и восточных небожителей, различия в мотивах сватовства, краткие повторы в начале каждой "главы", эти различия и повторы нельзя не объяснить соучастием в тексте самого собирателя [7, с. 68]. Данный пример можно проиллюстрировать типичным случаем, когда находят древний манускрипт или печатную книгу, в которой отсутствуют или утеряны отдельные главы, страницы. На подобную потерю указывают, во-первых, прерывистость, незаконченность содержательного, композиционно-сюжетного повествования; во-вторых, очевидное отсутствие пронумерованных страниц.

В фольклорных зафиксированных текстах подобные отрывочные "провалы" можно определить лишь по композиции (твердо-упорядоченному строю и полноте присутствия композиционных частей (элементов), завершенности сюжетного повествования. В исключительно благоприятных случаях данные потери можно сравнить и восстановить по другим письменным источникам зафиксированного текста или же вариантам этого произведения (однотипным другим версиям). Или же, что случается чрезвычайно редко, заново переписать, восстановить письменный текст улигера у того же сказителя-улигершина или же его ученика (но таких счастливых случаев насчитываются единицы и, как правило, подобное происходило в прошлом - несколько десятилетий, а то и

века назад).

Кроме вышеназванного, в бурятском эпосе достаточно весомо присутствует поразительный прием, который мы назовем композиционной инверсией* (от лат. inversio - перестановка) -изменение обычного хронологически-последовательного порядка событий. Удивительный фольклорный прием, когда о своем будущем, последующих событиях герой обязательно узнает (так же как антигерой - отрицательный образ, соперник, чудовище) из волшебной книги судеб, которая хранится у них самих или же у матушки Манзан Гурмэ.

Сюжет упорядочивает предметный мир в его временной протяженности: это и система событий, действие произведения, воплощение конфликтов, раскрытие характеров, мотивировка их развития и действия и т.д. По всей, вероятности, эпос необходимо относить к хроникальному или линейному сюжету, где действие состоит из целой цепи эпизодов, которые, в свою очередь, можно разделить на достаточно подробный ряд микросюжетов.

Б.Н. Путилов, В.М. Гацак подразделяют эпос на два уровня -архаичный и. классический. К первому Б.Н. Путилов относит якутские олонхо, бурятские улигеры, эвенкийские и эвенские сказания, богатырские сказки алтайцев, тувинцев, хакасов [8, с. 165]. В.М. Гацак к героико-историческому эпосу относит русский, южнославянский, восточно-романский и стадиально «предшествующий» ему, более древний героико-архаичный эпос народов Сибири (алтайский, бурятский, якутский, эвенкийский и др.) [См.: 9]. Ойратский эпос, по оценке СЮ. Неклюдова и А.Ш. Кичикова, определяется как промежуточная фаза между более архаичным бурятским и монгольским улигерами. Таким образом, можно утверждать, что бурятские улигеры являют собой органичный сплав мифологической архаики и эпической героики. СЮ. Неклюдов выделяет архаичность бурятского эпоса, который выстроен «почти исключительно на мифологическом фонде» [10, с. 83]. Фольклорные жанры, особенно эпос, имеют единый, цельный "линейный" сюжет (произведения, мотива, эпизода), в котором нет места многолинейности сюжетного повествования, где действуют одновременно несколько главных героев (что появляется значительно позже в более близких к нам по времени возникновения фольклорных жанрах, к примеру, в исторических песнях, преданиях, легендах. В эпосе действует только один главный герой и

показываются однозначно только его героические действия. Также надо сказать, что данные линейные (хроникальные) сюжеты имеют свое обрамление: пролог-завязку, предисловие, развитие и нарастание действия, цепь эпизодов, связанных с борьбой героя, кульминацию, эпилог. Сюжетное ядро в улигерах (особенно в эхирит-булагатских) -это перечень битв, сражений, походов, поиски невесты героем и преодоление препятствий, гибель героя и чудесное спасение его сестрой, невестой или конем (что составляет дополнительные сюжетные линии).

На основании изложенного приходим к следующим выводам':

1. Названия произведениям эпоса чаще всего даются по имени главных героев, как, впрочем, и все содержание фольклорных произведений, а заглавия глав, ветвей, эпизодов - по действию героев, их подвигам.

2. В эпосе действует только один главный герой. Если появляется другой — прежний исчезает, погибает, хоронится, как, например, в улигере "Аламжи Мэргэн" сестра заменяет брата, погибшего от рук злой старушки. В улигере "Айдурай Мэргэн" герой встречается с женщиной-чудищем и погибает. Сестра Агу Ногон убивает чудовище-женщину с клювом, погубившую брата, собирает его кости и прячет в горе Аньи Улан, затем проходит ряд тяжелых испытаний и приводит суженую Эрхэ Суйбэн, которая ударом кнута возвращает жизнь Айдураю...

3. В эпосе, как правило, действует один хроникальный (линейный) сюжет. Так, в "Абай Гэсэре", "Аламжи Мэргэне", "Абай Гэсэре Могучем" и др., а также и в "Илиаде" строго выдержана линейная последовательность сюжета. В более поздних устных творениях, в частности, в "Одиссее", она прервана, к примеру, середина действия сдвинута в начало... Таким образом, впоследствии однолинейный сюжет становится комплексным, многолинейным.

4. Имеются так же такие элементы, как ритмопауза, перерастающая в сюжетопаузу, событийный перерыв в действии -это достаточно длительная остановка действия на описании в деталях обстановки, одежды героев, их снаряжения, вооружения, коня, конского убранства и т.д. Так, в улигере "Абай Гэсэр Могучий" красочно, с особым акцентированием на детали одежды, вооружения описывается подготовка Гэсэра к походу: Стал собирать он // Одежды свои боевые. Доспехи // Собирал [и стал надевать]. // Натяьгул на себя шаровары, // Черные, [мягкие, как] печень. //

Скроенные и сшитые // Из семидесяти изюбровых шкур. // И сразу же // На ноги натянул // Сапоги сандалово-темные, // Скроенные и сшитые // Из рыбьей кожи. // Накинул на плечи свои // Дэгэл из особого шелка, // Надеваемый на войну... (и далее см. 3.3.2. Эпическое боготворение героя). И в поэмах Гомера видно невооруженным глазом, как часто он останавливается на подробном описании деталей, не смущаясь тем, что они задерживают развитие действия: ему дорога "каждая мелочь". Впоследствии данная нарочитая задержка действия получила название "ретардация".

5. Также встречаются бродячие сюжеты и мотивы, о чем достаточно подробно сказано во многих фольклорных исследованиях, в частности, в трудах акад. А.Н. Веселовского.

В современном понимании поэтика превратилась в специальный раздел теории литературы, изучающей используемые в ней исторические законы изменения структурных форм художественного произведения и систему художественно-эстетических средств для выражения того или иного содержания. Поэтикой занимались Ю.Н. Тынянов (представитель формальной школы), М.М. Бахтин, академики В.В. Виноградов (разграничивавший области поэтики и стилистики), Д.С. Лихачев, профессора Ю.М. Лотман (структуральная поэтика), Б.В. Томашевский, А.В. Михайлов и др.

К поэтике относится и система художественно-эстетических, стилевых средств как отдельного произведения и автора, так и литературной школы, целого художественного направления, литературной эпохи. В ХУЛ в. и вплоть до XX в. под понятием "стиль", "стилистика" понималась художественная индивидуальность и своеобразие. Ныне понятию "стиль" дают несколько другое определение: "это эстетическое единство всех сторон и элементов художественной формы, обладающее определенной оригинальностью и выражающее некое содержание... Художественная форма представляет собой не набор или конгломерат отдельных приемов, а содержательно обусловленную целостность; ее выражением и является категория стиля. Слагаясь в стиль, все элементы формы подчиняются единой художественной закономерности, обнаруживают наличие организующего принципа. Он как бы пронизывает структуру формы, определяя характер и функции любого ее элемента" [11, с. 352-353].

В системе фольклорных художественных средств широко используются тропы, фигуры, рифмы и т.д., характерные как для

автора, направления, национальной литературы, эпохи, так и для разных стадий словесности (миф - фольклор - литература), вбирающие в себя целый ряд более дробных определений-элементов. К примеру, фигура (риторическая) (от лат. figura - очертание, внешний вид, образ) — это особые стилистические обороты, применяемые для большей художественной выразительности, к которым относятся тропы, параллелизмы, эллипс, анаколуф, эпифора, умолчание... Или литота - определение понятия или предмета путем отрицания противоположного (например, он неглупый, не плохо, не мало). Или обратная гипербола -преуменьшение предмета, носящего еще и другое название: в русских сказках - мальчик с пальчик, мужичок с ноготок... или в сказках датского писателя Ханса Андерсена - девочка-дюймовочка. Литота имеется и в бурятских улигерах - в "Абай Гэсэре" фигурирует старичок "ростом в шесть пядей, с бородой в шесть четвертей" или подобный образ есть в улигере "Осодор мэргэн" - "с телом с локоток, с лошадьми с зайца".

Фольклору и тем более мифологии присущ особый стиль, который можно определить как описательный/описательностный (отчасти и как сюжетный/сюжетностный, где превалирует внешняя динамика повествования). Классифицируя литературные произведения, В.В. Кожинов применяет термин "фабулыюсть". Для описательностного стиля характерно подробное, в конкретных деталях воспроизведение внешнего вещного мира (статического) -наружности героев и героинь, убранства коня и вооружения, описание дома, жилья, пейзажа и т.д. В отличие от стиля описания живописных картин охоты, походов, погонь, сражений с чудовищами, мангадхаями, с соперниками-богатырями мы определяем как сюжетностный (динамический) стиль повествования.

Эпитет - метафорическое прилагательное, в котором заключен меткий признак сравнения (с дополнительной художественной характеристикой в виде скрытого сравнения): сахарный или лебяжий снег, лунное серебро, кудрявый след...

А.Н. Веселовский в работе "Из истории эпитета" классифицирует эпитеты по следующим разделам:

- тавтологические эпитеты: солнце красное, белый свет;

- пояснительные: столы белодубовые, ножки резвые, добрый конь;

- метафорические: черная тоска, мертвая тишина, седая земля;

- синкретические или т.н. "цветные": пестрая тревога, розовый

стыд, зеленый шум... А также постоянный эпитет, который оказался наиболее устойчивым термином, характерным и для народной поэзии: поле чистое, море синее, тучи черные...; для эпических поэм Гомера: светлоокая Афина, розоперстая Эос, хитроумный Одиссей, громоносный Кронион и т.д. Очень много эпитетов в фольклорных произведениях, особенно у Гомера, так, по замечанию С. И. Радцига, Ахиллу присвоено 46 эпитетов, Одиссею -" 45. Наиболее красочно описан шрам на ноге Ахилла в XIX песне поэмы [См.: Радциг С.И. История древнегреческой литературы. - М., 1982. - С. 69, 71]. В монографии "Поэтика Гэсэриады" (Иркутск, 1993. - 368 с.) доктор филологических наук, профессор С.Ш. Чагдуров досконально исследовал эпитетику имен Гэсэра и других земных героев (с. 89103); нарицательных земных героев (с. 103-118); небожителей и эпических чудищ (с. 118-153); антиподов Гэсэра (с. 153-169); мангадхаев (с. 169-186) и т.д.

Гипербола - прием (принцип) преувеличения, который в фольклорных текстах нередко становится сказочно-фантастическим приукрашиванием, усилением всего происходящего. Впоследствии данный прием становится фундаментом, основой поэтики фольклорных произведений, к примеру, в "Абай Гэсэр Могучем" малыша-героя ждет, затаившись, комар "размером с быка трехлетнего"(с. 237); Гэсэр имеет трубку величиною "с берцовую кость, кисет размером с рукав" (с. 242), а сам он: Гэри шэнээн 5 великий Абай Гэсэр,

ГэЬэр хаан, могучий Абай Гэсэр.

Аалиин шэнээн Рост его -

Абай ГэЬэр - восемьдесят локтей,

Наян тохой бэетэй 10 жизнь его -

Найман уе наЬатайемэ. восемь поколений.

Конь его голубой "Длиной в девяносто саженей // Фыркнул так, что // Туман покрыл [все окрест], // Тьма наступила [такая, что] // Человека рядом не видно" (с. 246), а враги Гэсэра обладают невиданным оружием, как, например, у желтого кусающего стовосьмиголового мангадхая-пожирателя имеется широкий топор "с восьмидесятисаженным лезвием", здоровенная железная дубина "весом в сорок пудов" (с. 261); когда герой серебряным огнивом-кресалом высекает огонь, "искры летят // Вверх, во [все] девять небесных ярусов; // Высекает огонь - пламя озаряет // [Все] семь концов земли" (с. 359); после долгой разлуки встречаются герои и

беседуют: "На глади чистой воды // Пена появилась - так [долго] беседовали, // На большом плоском камне // Трава выросла - так [долго] беседовали" (с. 356).

Фольклорным произведениям присущи не только однотипность сюжета, композиции, но и монологичность речи героев, которые легли потом в основу лирических произведений литературы античной, средней и более поздних веков. Отсюда можно понять, почему так достаточно безболезненно меняются имена героев улигеров, которые совершают почти одни и те же подвиги (Абай Гэсэр (Гэсэр), Аламжи Мэргэн, Алтан Шагай, Ошор Богдо, Хурин Алтай и многие другие); почему сестры, суженые героев достаточно просто, свободно принимают настоящий облик брата, суженого (например, сестрица Агуй Гохон из улигера "Аламжи Мэргэн" или Агу Ногон (улигер "Айдурай Мэргэн"); почему так похожи злокозненные действия мангадхаев (меняется лишь количество голов этих чудовищ); почему так легко уменьшаются объемы улигеров с течением времени и у разных сказителей-улигершинов или, наоборот, - увеличиваются; и, наконец, становится понятным, почему из самых различных вариантов эпоса "Гэсэр" органично и достаточно быстро формируется объемный сводный вариант эпоса.

Таким образом, мы можем констатировать:

- в фольклоре в речевой характеристике определяющей доминантой является тотальная монологичность, пронизывающая все структуры, элементы эпоса, которую мы назовем всеобщей речевой поэтико-фольклорной однотипностью;

- в фольклорных произведениях и особенно в героическом эпосе присутствуют два стилевых вида - описательностный, где главное внимание уделяется яркому, конкретно-детальному (портретному) описанию внешнего (вещного) мира, и сюжетностный (динамичный), когда описываются погони, походы, схватки и боевые сражения;

- психологический стиль повествования, отображение внутреннего мира героев, их эмоционально-чувственные переживания и перипетии отсутствуют почти полностью. Раскрытие психологии поведения, внутреннего мира героев появится значительно позже, на следующем этапе развития словесности - в литературе.

Основные свойства фольклора в системе социальной практики (жизнедеятельности человека и общества) особенно ярко проявляются в его многофункциональности. Фольклор зафиксировал

и по-прежнему, хотя и,в неизмеримо меньшей степени, чем раньше, отражает коллективную, народную жизнь во всех ее проявлениях, в т.ч. духовном и практическом: в традициях, обычаях, ритуалах, культах и идеалах. Устное народное творчество стало источником и фундаментальной основой для почти каждой национальной, а в целом и мировой художественной культуры, в том числе литературы (и в первую очередь поэзии), театрального, музыкального, танцевального, оперного, певческого искусства и т. д. Устное мифологическое, а затем и мифофольклорное слово создает вокруг себя многофункциональное понятийно-ритуальное пространство или функциональные, особые миры с. культовыми, каноническими, ритуально-обрядовыми, эстетическими значениями. Поэтому вполне естественно, что на современном этапе проблемы фольклора изучают различные, в т.ч. и смежные научные дисциплины: этнография, антропология, лингвистика, эко- и этнолингвистика, музыковедение, театроведение, искусствоведение, культурология и т.д.

Эпос закрепил и донес до нас через века не только устное народное слово, фольклорное творчество, но и многие традиции, обряды и ритуалы, связанные с такими эпизодами как поход за суженой, сватовство, проводы невесты, брачный родительский сговор, приветствие, погребение не только близких, родных и героев, но и врагов, погребение коня, побратимство и многое другое. Когда отец Саргал нойон хан испытывает своего сына и притворяется мертвым [глава - ветвь "Соплячок Нюргай удалой" улигера "Абай Гэсэр". - С. 44-49], то сын оборачивает "умершего", как подобает по устоявшейся традиции, в дорогие китайские шелка и вместе с одеждой, пищей, оружием совершает обряд сжигания, который является одним из древнейших видов похорон у кочевых народов. Бурятский фольклор также широко отразил особо почитаемый охотничий или боевой ритуал захоронения (погребения) барана, лошади, собаки, животных и т.д., для того, чтобы магическим способом испросить у богов, эзенов (хозяев определенной местности, видов зверей) приумножить воспроизводство этих животных, провести удачную охоту, рыбалку или отдать дань уважения врагу и т.п. Эти культовые обряды, сакрально-магические ритуалы прекрасно сохранились в улигерах. Так, Гэсэр вместе со старшим братом Дашин Шохором лишь на десятые сутки с трудом одолевают Галхан Нурман-хана: "Раз убит достойный муж, // [Должно] забить над ним коня его славного!". // Тут же забили жеребца,// Черного,

[как] котел, // И под ним его положили... " [Абай Гэсэр Могучий. - С. 284]. По свидетельству академика Л.П. Окладникова, множество подобных захоронений найдено в погребениях Приольхонья и острова Ольхон. К примеру, в местности Тудуга обнаружено захоронение костей особи лося, имеющую радиоуглеродную датировку 5875+ 50 лет, т.е. относящуюся к началу IV тысячелетия до н.э. Подобные культовые обряды и ритуалы из фольклора затем перешли и прочно утвердились в практике шаманов, что широко и повсеместно было зафиксировано в шаманских призываниях (дурдалга). Так, в одном из шаманских призываний из богатейшей коллекции, собранной выдающимся бурятским ученым проф. императорского Санкт-Петербургского университета Ц. Жамцарано в начале XX столетия, говорится: "Шара улаан мориёо шандар дээрээ сохюулаа бэлэйш" ("Саврасого коня на могиле твоей убили"). Этот обряд комментирует доктор исторических наук Д.С. Дугаров: "Умершего шамана до места захоронения везли верхом на коне, на котором он ездил при жизни. После похорон шамана его коня убивали и сжигали тут же" [12, с. 268].

В эпосе традиционные эпические формулы постоянны и служат как для "сказителя, так и для слушателей ключевыми, опорными словами-выражениями, в которых спрятан, свернут, как в пружине, глубокий потаенный смысл: "Я могучего врага победил. // Я славу дархана приумножил!" "Дархан" - кузнец, мастер, умелец. В эпосе "дархан" - почетный титул, получаемый в награду за подвиги [См.: Абай Гэсэр Могучий. - С. 219, 422-423]. Или: "Неодолимое // Я только что одолел, непобедимое // Я только что победил!" [Там же. Стк. 705-708]; "Мое бедное сердце забилось, // Заходили короткие ребра мои!" [стк. 2314-2315. Формула выражения тревоги, страха]; "Силой пальцев больших // Не помериться ли нам?" [стк. 2345-2346. Формула вызова соперника на состязания по стрельбе из лука, где тетиву натягивают с помощью большого пальца]; "В помыслах своих будем [непреклонны], как волки, // Сердцем крепки, как камень" [стк. 2569-2570. Формула проявления твердости в достижении своей цели". См. Абай Гэсэр Могучий. - С. 436]. Также: "Загремели северные барабаны, // Собирая с севера людей, // Застучали южные барабаны, // Собирая с юга людей" [стк. 3731-3734. Это наиболее часто употребляемая эпическая формула при свершении какого-либо значительного события: рождения ребенка, сбора и проводов богатыря и его дружины в поход, свадебного пира, завершения

победной битвы над врагом или чудовищем. В эпосе "Абай Гэсэр Могучий", так же как и в других улигерах, встречается десятки раз].

В улигерах многократны различные повторы, подхваты (термин А.В. Кудиярова) которые выполняют такие функции, как:

- подведение итогов прошедшего события;

- пожелание;

- предсказание и как новое повторение событий;

- заклинание.

Здесь важную роль играют коммуникативные связи (которые далее мы обозначим как принцип) - это ожидание, общение, коллективное действо, хоровое пение (подпевание), празднество. «Словесный повтор, как ведущий стилевой принцип народной поэтики присущ всем устным традициям. - Замечает А.В. Кудияров. - Один из его видов - подхват или анадиплозис (либо анадиплосис: греч. апаШр1о818 означает «удвоение») - повтор заключительного созвучия, слова или словосочетания в начале следующей стихотворной строки или фразы. Само название подхват хорошо отражает сущность этого стилевого явления: конец стиха (фразы) как бы подхватывается, повторяясь в следующем стихе или фразе (терминологическое обозначение этого явления в русской поэтике -стык) <...>. Наиболее часто подхват встречается в бурятском "Гэсэре" - двадцать примеров на первую тысячу строк. Среди них преобладает глагольный подхват на стыке фраз: Тысяча светлых небесных бурханов На луне своей собрались -На прекрасный совет собрались, На звезде своей собрались -

На мудрый совет собрались. И когда собрались > Старшему брату /сказали/...

(стк. 144-152)" [13, с. 39, 59-60].

Мы специально выделяем еще одно свойство (особенность) фольклора - его утилитарность (практичность) - органическую связь с практическими целями, стремлением влиять на человеческую деятельность и быть частью природы. Соотношение утилитарных (слияние с мифологией, магией, обрядами, окружающей действительностью и т.д.) и художественных функций в фольклоре менялось постоянно - и это целая история эволюции фольклора. Подобный процесс происходил до тех пор, пока устное народное

творчество из синкретического состояния не выделилось в отдельный вид искусства...

По свидетельству византийского историка Феофилакта Симокатта, у южных славян уже существовал профессиональный институт певцов в первой четверти VII в., что говорит о выделении искусства в отдельную область занятий, немыслимую в условиях сохранения первоначального синкретизма. Влияние синкретизма, его остаточного действия все еще сохраняется и сейчас, к примеру, в исполнении казахских акынов, якутских олонхосутов, бурятских улигершинов наиболее крупных фольклорных жанров - героического эпоса: здесь слово сказителя чередуется с хоровым повтором, припевом, музыкальным ритмом и коллективным танцевальным движением слушателей, которые сами превращаются в активных участников - героев события, что взаимно увеличивает выразительность и эффект фольклорного действа. Правда, подобное исполнение встречается, к сожалению, уже гораздо реже, чем даже несколько десятилетий тому назад...

Исходя из вышеизложенного, следует сделать вывод, что эпос как основополагающий жанр фольклора, зародившийся в недрах мифологического синкретизма, постепенно приобрел особые свойства и развился до реально-исторического (а значит и эстетического) отображения действительности и тем самым оформился наконец в самостоятельный вид искусства.

Мифология и фольклор имеют много общего, они не антиподы. Фольклор зародился в недрах мифологического синкретизма и пронес сквозь века мифологическое ядро - магию, сакральность воздействия. Этот длительный процесс развития необходимо рассматривать диалектично, разделяя на этапы - начальный период со множеством тождеств и сходств, когда фольклор зарождался в мифологии, когда удерживал в себе сакральность воздействия, когда осуществлялась борьба человека лишь с силами природы (что свойственно мифологии). На первом этапе фольклорный тип мышления еще сходен с мифологическим, будучи стихийно-идеалистическим или синкретическим.

Следующий этап заключается в том, что вера, магия, религиозно-сакральное воздействие утрачиваются, исчезают и сущность мифологизма (первоначального фольклора) превращается в сказовость прозаического плана. Фольклор развивается и приобретает свойства реально-исторического отображения

действительности, в нем происходит героическая борьба народа с могущественными врагами, тем самым фольклор становится в противоречие с самой сущностью мифологизма. И на этом, более сложном, этапе своего развития фольклор приобретает черты зрелого реализма. Итак, мы можем утверждать, что на первом этапе своего развития фольклор обладает:

а)i наивно-материалистическим типом художественного мышления и лишь на Н-м, более зрелом и сложном этапе:

б) эпико-реалистическим типом художественного мышления.

Таким образом, в своем развитии фольклор проходит два

эволюционных этапа - 1-й, когда он только зарождается в недрах мифологизма и их главные основы, содержание, компоненты во многом сходны между собой, и П-й, когда фольклор развивается, "взрослеет" и выходит из своего материнского лона, т.е. за рамки, ставшей уже тесной мифологической колыбели.

Глава IY. О мифо-фольклорном и литературном взаимодействии. В процессе использования бурятской литературой фольклорной эпики выделились два этапа: 1-й относится ко времени становления отдельной национальной литературы социалистического реализма (20-е годы XX столетия) и П-й этап, развившийся в последние десятилетия, во время вторичного возвращения к фольклорным традициям, как и к творческому осмыслению опыта 1-го этапа. Это стилевое течение с осознанным и углубленным постижением, дальнейшими исканиями и осмыслением истоков самобытного, национального и поэтому ориентированное на широкое использование и даже слияние с эпосом, мифом, притчей в современной советской литературе зарождалось с 60-х гг. и особенно наглядно проявилось в 70-е, продолжаясь и в последующие десятилетия. Существуют различные формы взаимодействия фольклорно-эпических традиций и традиций литературы:

1. Бытование собственно фольклорного текста в виде публикаций, переизданий, переводов и опосредованное его воздействие на литературу:

- публикации творчества сказителей учеными и собирателями Ц.Ж. Жамцарано, М.Н. Хангаловым, Г.Д. Санжеевым, А.К. Богдановым, СП. Балдаевым, А.И. Улановым, Н.О. Шаракшиновой, М.П. Хомоновым, Е.В. Баранниковой, Т.М. Болдоновой, А.Б. Сокто-евым, М.И. Тулохоновым, С.С. Бардахановой, Р.А. Шерхунаевым, Д.А. Бурчиной и др.

- поэтические переводы на русский язык «Гэсэра», «Абай Гэсэра», «Аламжи Мэргэна», «Алтай Шагая», «Джангара», «Эр Соготоха» и т.д. С.Козиным, И.Новиковым, М.Тарловским, С.Липкиным, В. Солоухиным, А.Преловским, А.Улановым, С.Чагдуровым и др.

2. Литературные обработки, поэтические, прозаические и драматургические переложения фольклорного текста:

- «Воспоминания Калевипоэга» Э.Ветемаа, «Легенды Ыхмифа» В. Санги, «Поэма о Хочбаре» Р.Гамзатова, «Сар-Герел» Д. Кугульти-нова, поэмы Х.Намсараева «Аламжи Мэргэн», Н. Дамдинова «Легенда об Ангаре», Д.Улзытуева «Эрьесэ» (Круговорот), прозаический пересказ «Гэсэра» М.Степановым...

3. Создание традиционных реалистических произведений с использованием элементов мифа, фольклора, преданий, сказок....

- «Белый пароход», «Буранный полустанок» Ч.Айтматова, «Царь-рыба» В.Астафьева, «Прощание с матерой» В.Распутина, «Синий ветер каслания» Ю.Шесталова, трилогия Д.Батожабая «Похищенное счастье», «Поющие стрелы» А.Бальбурова, «Долина бессмертников» В.Митыпрва, «Степные дороги» и «Год огненной змеи» Ц.-Ж. Жимбиева, «Золото в песке не затеряется» А.Бадмаева, «Верный путь» Б.Дорджиева, роман в стихах «Ончхан Джиргал» Э.Кектеева, «Береги огонь» К.Эренджеева и др.

4. Создание мифо-фольклорно-реалистических произведений: поэм-сказаний, повестей-притч, романов-мифов...

- «Мастер и Маргарита» М.Булгакова, «До третьих петухов» В. Шукшина, «Плаха», «Пегий пес, бегущий краем моря» Ч.Айтматова, «Когда киты уходят», «Сон в начале тумана», «Тэрыкы» Ю.Рытхэу, «Женитьба Кевонгов» В.Санги, «Когда качало меня солнце» Ю. Шесталова, «Лотос» А.Кима, «Шел по дороге человек» О.Чиладзе, сатирический роман Ч.Цыдендамбаева «Охотники за голубыми гусями», повесть Б.Ябжанова «Волчица», рассказ В.Митыпова «В магазин завезли счастье»...

Элементы мифа, фольклорно-эпических традиций, включенные в структуру художественного текста, естественно, видоизменяют его, обретая сюжетообразующие свойства (см. 3-ю форму взаимодействия) и даже становясь стилеобразующими (4-я форма -это мощный стилевой поток в мировой литературе: американская, европейская, латиноамериканская, восточная (Т.Манн, У.Фолкнер, Дж.Апдайк, Г.Гарсиа Маркес, А.Карпентьер ]

В чем причины обращения современной литературы к фольклорно-эпическому, казалось бы, устаревшему архаическому наследию? Один из ответов дает киевский литературовед И.Г. Панченко: "Реалистическая литература, как известно, превосходно отработала технику воплощения конкретного (в частности, изображения внутреннего мира личности и детального, пластичного отображения внешнего мира в целом), овладела приемами отражения действительности "крупным планом". Но на том или ином этапе ее исторического развития неизбежно возрождается острая потребность возвращения к общим, универсальным ценностям, к своеобразному изображению мира с "высоты птичьего полета". И вот тогда осознается вновь необходимость в архаических моделях, мощно оперирующих универсальными категориями" [14, с. 207 ].

В мифах, фольклоре, народном эпосе таятся ценности, вечные человеческие истины, отшлифованные коллективным разумом на протяжении веков - это семья, род, добро, зло, честь, мужество, трусость, патриотизм, коллектив, народ, Родина. Благодаря такой устремленности и ориентации на общечеловеческие ценности, национальное в эпосе обретает черты общечеловеческого. И, естественно, каждая литература, опирающаяся на подобные национальные фольклорно-эпические традиции, теряет свою региональную замкнутость и полноправно входит в контекст мировой культуры.

Эпические сказания «Эр Соготох», «Гэсэр», «Джангар» и др. - это народные творения, «страницы» которых создавались на протяжении многих веков и в глубинах праисторического времени. Эти первые изустные книги «писались» на одном из самых древних архаичных «языков» художественного мышления и поэтому умаление, а в какие-то периоды развития культуры и общества даже отрешение богатейшего опыта, чревато игнорированием разных типов и форм художественного мышления, лишь частичным отображением многообразного окружающего мира в стадиальной словесности, а значит - и обеднением литературы. Использование богатейшего фольклорного наследия в бурятской литературе - это, прежде всего, активизация процесса возвращения к своим историческим корням, проявления интереса к художественному национальному достоянию.

В современной литературе происходит интеграция, соединение различных пластов пространства и времени, привычного и мифодогяческого, обыденного и сакрального, фольклорно-

традиционного и будущего. И по утверждению многих ученых, в т.ч.

A.Н. Веселовского, В.М. Жирмунского, В.М. Гацака, Н.К. Гея, М. Хайдегтера, Э. Кассирера, С.С. Аверинцева, М.С. Кагана, А.Б. Есина и др., «мифологизм в литературе - это попытка диалога с вечностью». Минский ученый Е.В. Синайло справедливо и убедительно доказывает, что «миф и ритуал являются основными и наиболее ранними формами осмысления реальности... Одно и то же явление, событие А. Платонов описывает сразу двумя культурными кодами, сразу в двух системах понятий: с одной стороны, архаической (мифологической), с другой стороны, современной (социально-политической и конкретно-бытовой).

Эти системы накладываются друг на друга, и тогда возникает тот феномен, который называется прозой Платонова» [15, с. 319, 323]. И с другой стороны, анализируя творчество писателей народов Севера, в частности, Ю.Шесталова, А.В. Пошатаева справедливо замечает, что включение в ткань литературного произведения сказок, преданий, загадок, мифов, легенд «раскрывают специфику мифологического созидания и помогают понять черты национального характера народа манси» [16, с. 131]. Таким образом, мы приходим к выводу, что использование мифофольклоризма в литературе снимает временные и пространственные ограничения, и открывает перед читателем необозримые дали и пространства, и времени. Генетический зов мифофольклорного слова, проявляемого через архетипы - образы истории, времени и пространства: степь, дом, юрта, всадник, конь, коновязь, эзсны (хозяева) гор и долин, - вызывают глубокие чувства и переживания и читатель как бы вновь возвращается в свою праисторию, в прошлое родного края, в жизнь предшествующих поколений...

Фольклорный принцип гармонии человека с окружающим миром (природой) в современной литературе проявился и в таком экологическом направлении, как «деревенская проза»: в творчестве К.Паустовского, В.Астафьева, Ч.Айтматова, Ф.Абрамова, В.Белова,

B.Распутина, А.Кима и др.

Глава Y. Категории и принципы бурятской словесности (теоретические аспекты). В устном народном творчестве развита и богата сила традиций, которая неизменно захватывает и пленяет слушателя и передается по наследству следующим поколениям. Фольклор с потерей необходимости, актуальности и привлекательности теряет свою силу, мощь и традиции преемственности, что и происходит на завершающих этапах

фольклорного развития, с утратой, в первую очередь, ее функциональности и традиционности (в литературе же образуется целый ряд художественных . направлений, в частности, модернистская литература, в которой происходит отказ от традиций и поворот к эксперименту, новаторству). Л.С. Кармин замечает: «Власть традиций в первобытном обществе абсолютна, она требует от каждого безусловного принятия всех правил поведения, «табу», ритуалов и передачи их в неприкосновенном виде от поколения к поколению» [17]. С.Ш. Чагдуров приводит мнение В.М. Гацака, которое он поддерживает: если эпос - «это форма художественного самопознания этноса в его становлении и утверждении или повествование об этносе и его бытии в мире [Гацак В.М. Поэтика эпического историзма во времени/ЛГипология и взаимосвязи фольклора народов СССР. Поэтика и стилистика. - М., 1980. - С. 10, 12], то эпос о Гэсэре можно назвать образцом высочайшей концентрации самопознания древних бурят, пусть даже интуитивно нащупывавших в себе пути к социальному прозрению и внутреннему духовному единению, к своей этнической самостоятельности" [18, с. 295]. Традиция, по Р.Вейману,. «питается исторической действительностью прошлого и историческим сознанием настоящего» [19, с. 48]. Это две фундаментальные основы традиции, которые образуют основополагающий фольклорный принцип традиционности, превращающийся в категорию.

Фольклорный текст, запечатленный письменно,-является только внешней оболочкой, словесной фиксацией фольклорной канвы, основы, без его многообразного внешне-функционального содержания. То есть, письменный текст - это еще не весь фольклор, далеко не полный его объем, сущность, эйдос, так как не менее важная составная часть фольклора находится вне текста — в речевой и внеречевой - практической действительности. Фольклор становится полнозвучным, объемным, истинно гармоничным произведением искусства лишь тогда, когда он исполняется сказителем, когда его поддерживают слушатели мимикой, жестами, движением, возгласами, хоровыми повторами, без чего фольклорный текст становится неполноценным, обезличенным, пустым и даже в какой-то степени мертвым...

Человек как дитя-ребенок природы (мифологическое состояние), уловив, познав и впитав в себя суть своей матери-природы, ее природные биоритмы перенес эти ценнейшие качества в свою

культурную и практическую жизнь (фольклорное состояние). Канон пропорций, соразмерности и гармонии, слияния в единое органическое целое - это основополагание всего окружающего мира — живой и неживой природы, созидающее чувство прекрасного. Данный канон природной гармонии, один из существенных физиологических законов природы, перешел и в фольклор. Фольклор, как вид искусства, несет в себе острое, глубокое чувствование и полное понимание мира природы и себя, человека в мире природы, как органичной, живой составляющей ее части. И человек, понимающий и воспринимающий фольклор, сливается с природой.

Главные фольклорные черты, особенности, так же как в мифологии, мы выделяем в принципы (от лат. prmtipium - начало, основа - основное исходное положение какой-либо теории, учения, науки, мировоззрения) фольклорного типа художественного мышления, которые так же, как и мифологический тип, подразделяем на 3 группы:

I. ФОРМООБРАЗУЮЩИЕ (СТРУКТУРНЫЕ) ПРИНЦИПЫ.

II. ОБРАЗОСОЗДАЮЩИЕ.

III. СТИЛЕОБРАЗУЮЩИЕ.

I. Формообразующие (структурные) принципы:

1. Изустности и поэтичности;

2. Коллективности, народности;

3. Особой (многовековой) длительности создания фольклорных произведений;

4. Традиционности и особой устойчивости (самосохрашюсти) фольклора;

5. Принцип многожанровости эпоса (улигера);

6. Эпического пространства - трихотомии (трехмирности изображения пространства);

7. Эпического времени;

8. Компонентного (композиционного) постоянства.

Из проанализированных принципов приведем лишь два:

4. Принцип традиционности > или особой устойчивости' (самосохранности) фольклора. В фольклорных жанрах, композиции, сюжете, образах, содержании и т.д. выстроенность, как правило, традиционна и более того - она канонична (за редким исключением): однолинейность сюжета, один главный герой, двухкратные, троекратные повторы, так же как и в сказках... Фольклорные жанры и в особенности героический эпос (улигеры,

олонхо, дастаны и др.) сохранились в большей степени потому, что были стихотворны: стих, поэзия больше всего подвержены словесно-поэтическим канонам (единоначатие, многократные повторы, вариации, рифмы, аллитерация, соразмерность, ритмизованность строки и привычная тональность, также эпические формулы, словесные блоки и т.д.), нарушение которых сразу же разрушает всю структуру и содержание поэтического произведения.

Фольклористы и в первую очередь музыковеды справедливо утверждают, что "эпос живет постольку, поскольку живет музыкально" [20]. Усечение, а тем более угасание и вырождение традиций, ведет коллектив и в целом общество на медленный и неизбежный, в течение нескольких, а то и одного-двух поколений, разрыв с историей, безвозвратной потере, исчезновению богатейшего прошлого своего народа. Традиция, по Б.Малиновскому, это форма коллективной адаптации, являющейся важнейшей составляющей функциональной особенности фольклора. Устный фольклорный текст наполнен и пропитан мифоритуальным контекстом -эпическим закодированным сакральным пространством, которое не раскроется без понимания и расшифровки - запуска функционально-смысловой программы, т.е. фольклорно-коллективного исполнения. И поэтому наряду с художественно-эстетическим смыслом содержания слушатель - соучастник всегда заинтересован в исполнении утилитарно-практического действа, в той функционально-смысловой нагрузке, лежащей поверх слова - ритуалах, обрядах, культах, канонах. Таким образом, менее активная эпическая среда (эпическая атмосфера - В.В. Илларионов) не сохраняет и тем более не развивает фольклорные традиции, а, наоборот, ведет к угасанию бытования устного народного творчества. Решающим фактором сохранения и бытования бурятского фольклора становится фольклорная аккумуляционная функция, ибо только при этом условии сохраняется почти весь культурно-эстетический опыт. Таким образом, приходим к выводу, что бурятский фольклор, и в особенности улигеры, являются самобытными творениями народа, сохранившиеся с незапамятных времен и дошедшие до наших дней благодаря активному функционированию в народной эпической среде, богатейшим культурным и духовным традициям. Фольклор любого народа является основой, матрицей всего предшествующего уникального социо-культурного и духовно-исторического опыта этноса, запечатленного и закрепленного изустно.

8. Принцип компонентного (композиционного) постоянства

или же "эпических клише" (С.Ш. Чагдуров), "эпических формул" (М.И. Тулохонов), или "Принцип устойчивых канонов" (структуры, композиции, форм, фрагментов), где строго соблюдается:

1) принцип постоянства и последовательности композиционных частей: вступления-экспозиции, нарастания, кульминации, эпилога...

В запеве-зачине "Гэсэра" сразу дается экспозиция, открывается суть, "тайна" повествования. Исследуя эпос "Джангар", калмыцкий ученый Э.Б. Овалов замечает: "Большинство песен "Джангара" имеет пролог (или вступление, экспозицию). В прологе обычно в ярких, красочных тонах изображается страна Джангара - Бумба, его великолепный, живописный дворец; дается характеристика главных богатырей и жен Джангара, или же описание родословной и первых подвигов Джангара... Объемные вступительные описания носят определенную идейную нагрузку. Они подготавливают аудиторию к восприятию содержания песен, подчеркивают масштабность и грандиозность воспеваемых событий и героизм подвигов славных богатырей" [21].

2) принцип использования компонентной (многосоставной) системы эпоса с его неизменными элементами: борьбой добрых и злых сил, богатырскими подвигами, гонениями (изгнанием), мотивом страданий родителей, разлукой, (вечными) походами, путешествиями-странствиями, волшебными превращениями, умерщвлениями-погибелью и чудесным исцелением, сватовством, счастливым возвращением и т.п. - это "несущая конструкция", без которых эпос истончается и умирает...

3) принцип органичной и устойчивой связи героя с внешним миром:

а) кровной связи с Родиной, народом, семьей - именно в фольклоре, в отличие от мифологии, усиливается эта связь и выходит на передний, первый план;

б) мотив устойчивой, органичной связи героя с природой;

в) мотив устойчивой связи с представителями животного мира.

Некоторые принципы, которые исследованы в предыдущих параграфах, а их десятки (разделенные на 3 группы), мы выделяем в категории фольклора: пространства и времени, дуализма, архетипов (коллективного бессознательного), сакрально-магического (ритуально-обрядового) напластований (от точечного времени в мифологии к многоуровневому в литературе; также точечного,

замкнутого пространства в мифологии через линейное в фольклоре к многоуровнсму в литературе, которые пронизывают все стадии словесного творчества и придающие, при раскрытии их значений, многоуровневое понимание всего текста.

Принцип функциональности - это социо-культурные, практические, культовые и др. формы внетекстового бытия (существования) фольклорного устного слова, лежащие и бытующие вне текста, определяющие облик, сущность фольклора, с утратой которых истончается практическое существование фольклора как обязательного компонента бытовой народной жизни, и, в связи с этим процессом, переходящие и становящиеся сугубо эстетическим элементом современной культуры. Таким образом, приходим к выводу, что фольклорный текст имеет прямой, непосредственный контакт со слушательской средой, ибо по природе своей он диалогичен, что дает нам основание сформулировать принцип многофункциональности фольклорного слова. Это одна из главнейших особенностей фольклора, заключающаяся в его утилитарно-практическом действе, когда посредством живого исполнения, а также через обряды, ритуалы, культы фольклор внедрял в сознание, память, повседневную жизнь коллектива огромный накопленный опыт, традиции, историю славных дел и побед своих предков-героев. В фольклоре устное слово базируется на общении, в котором осуществляется непосредственный живой коммуникативный контакт слушателей со сказителем, это есть уникальный способ информационного, духовного, эмоционального общения соплеменников, познающих эпохальные события народа, дела и подвиги эпических героев, превращающихся в единый коллектив сподвижников и единомышленников. И если данное ценнейшее функционально-практическое свойство исчезает, то прекращается бытование самого фольклора, который постепенно истончается и умирает. Что и произошло во многих, так называемых, цивилизованных государствах...

Справедливо высказывание Б.Н. Путилова о фольклорно-коллективной, эпической среде, которая воспринимает содержание эпоса как подлишгую реальность, «пережитую некогда предками»: «Эпическая среда обладает способностью ощущать живые связи с эпосом, опираться на традиции эпического мира в своих суждениях, в общественной практике, в современной борьбе. Когда осознание непосредственности этих связей ослабевает и утрачивается, когда

остается чисто эстетическое восприятие, эпос как живое явление угасает и переходит в разряд фольклорно-литературных памятников» [22]. Данную основополагающую функциональную особенность мы назовем принципом коммуникативности, коллективного общения, со-участия, которую также определяем как категорию. Отсюда следует важный вывод — в анализе современного состояния фольклора актуален и необходим функционально-внетекстовый анализ, который мы и применили в ходе нашего исследования. Принципы выявляют характерные черты, особенности, отличительные признаки каждого направления, течения, литературной эпохи и в целом стадии, а наиболее общие, ключевые принципы определяются как фундаментальные, которые, поднимаясь на более высокую ступень анализа, становятся категориями;

В Заключении- подводятся итоги исследования. Специфика настоящего исследования состоит в целостном рассмотрении словесности в единстве трех ее основных составляющих -мифологии, фольклора, литературы, - в результате длительной эволюции (сотен и тысяч лет) сложившемся в единый живой организм, который, к сожалению, до сих пор рассматривался не как органично перетекающий из одного в другое и составляющий одно целое, а по отдельности, как родственные, в чем-то похожие, но расчлененные, т.е. самостоятельные культурно-художественные явления или словесный субстрат.

Фольклор, так же как и мифология, создавался посредством устного слова и это является их принципиальным отличием от искусства печатного, письменного слова - литературы. Фольклор передавался путем запоминания из поколения в поколение на протяжении десятков, сотен лет. Удивительно, но бывало, что фольклорные материалы передавались и через тысячу (тысячи) лет. Безусловно, такая поразительная, фантастическая сохраняемость или изустная передача (эстафета) во времени не могла не сказаться на первооснове устного текста - он изменялся, трансформировался, совершенствовался, но основное ядро содержания, его фундамент: герои, мотивы - идейный замысел, сюжет, конфликты, события и т.д. оставались почти без изменений, во всяком случае, все это оставалось по-прежнему узнаваемым, т.е. архаичным, так сказать, "законсервированным" в плену времени его создания.

Фольклорное слово несет в себе скрытый подтекст, словесно-смысловые коды, мгновенно вызывающие у коренного слушателя

поток знакомых ассоциаций и перед которым сразу же спадают покровы тайн содержания и он привычно-вожделенно укореняется в идеологически-культовом, обрядово-ритуальном, психокультурном, архетипическом, испокон веков существующем мире традиций своего коллектива, общества... Архетипичность, мифологичность фольклора являются его фундаментом, основой, ядром, благодаря чему слушатель каждый раз, возвращаясь из своего конкретного исторического времени, попадает в свою праисторию - время зарождения мира, первотворения, героического действия своих первопредков, зарождения и созидания родного коллектива - рода. И фольклор не умирает, а живет полнокровной ярчайшей жизнью до тех пор, пока слушатель органично связывает свое фольклорное прошлое, жизнь предков со своим настоящим, которое является его настоящим-прошлым и которое, неизменно повторяясь, становится его настоящим-будущим...

Таким образом, этногенетический (архетипический) анализ фольклорного текста дает возможность увидеть и проанализировать не только видимое, ощущаемое в самом содержании фольклорного произведения, но и то, что скрыто, "потаенно" в многофункциональности внетекстового содержания устного слова, тем самым с помощью данного способа анализа, исследование, как мы надеемся, приобретает большую глубину и масштабность в силу своего многоуровневого подхода.

Современный слушатель по многим причинам, приходится, к сожалению, констатировать, перестал понимать и слышать фольклорное устное слово. А ведь многофункциональность (архетипичность, мифологичность) фольклора с его ритуалами, культами, обрядами, традициями есть своего рода невербальные многотомные "тексты", значительно обогащающие знания, опыт, культуру как отдельного индивида, так и всего народа.

Подобный этногенетический подход, начатки которого мы применили в данном исследовании относительно фольклорного материала, применительно к письменному литературно -художественному тексту придает анализу произведений большую многоуровневую глубину, при котором анализируемые явления, словесные блоки, смысловые тексты и каноны, ключевые слова раскрывают, приобретают свою подлинную историческую глубину.

В своем развитии фольклор проходит два существенных этапа -

1-й, когда он только зарождается в недрах мифологизма и их главные основы, содержание, компоненты во многом сходны между собой (см. 2.2. Мифология и фольклор: промежуточная фаза (сходство), и Н-й, когда фольклор развивается, "взрослеет" и выходит из своего материнского лона, т.е. границ, ставших тесной мифологической колыбелью (см. 3.4. Фольклор и мифология: фаза различия). И эти различия следующие:

1. Герой эпоса богоподобен. В фольклоре и особенно в героическом эпосе происходит постепенное освобождение от влияния и зависимости богов. Человек, борясь за свои права, отторгает богов и сам стремится и становится равным богам -сильным, затем всемогущим, потом сам богоподобным! Тем самым в фольклорном типе художественного мышления происходит освобождение, отторжение от мифологического типа мышления, с естественными остаточными напластованиями.

2. Временное расстояние, дистанция до описываемых событий в фольклоре гораздо ближе, более осязаема, чем в мифологии.

3. Фольклор более реалистичен, чем миф.

В фольклоре происходит сопричастность не к праистории, как в мифологии, а к своей действительной истории, которую хотя и смутно, но все же помнят предки, донесшие эти знания и до наших лет, т.е. фольклор более реалистичен, чем миф, мифология.

4. На заключительном этапе своего развития главным героем фольклора становится человек как представитель коллектива.

В народном эпосе, мифе, фольклоре таятся ценности, вечные человеческие истины, отшлифованные разумом на протяжении веков. Благодаря такой устремленности и ориентации на общечеловеческие ценности национальное в эпосе обретает черты общечеловеческого. И, естественно, каждая литература, опирающаяся на подобные национальные фольклорно-эпические традиции, теряет свою региональную замкнутость и полноправно входит в контекст мировой культуры. И с другой стороны, примат на философскую, интеллектуальную насыщенность текста, как это ни парадоксально, приводит к большему обращению к национальному опыту, углублению фольклорно-эпических, мифологических традиций. И это осознается сегодня как еще один важный шаг, мощный стимул к переоценке и обновлению национальных художественных традиций.

Древняя литература, в основе которой лежал мифофольклоризм, была синкретичной, т.е. в ней присутствовало органическое единство разных родов, жанров, стилей не только литературы, фольклора,

мифологии, но и древней духовно-практической (утилитарной) жизни, которые еще не отпочковались в самостоятельные структуры, еще не стали таковыми, а именно зачатки искусства, религии, науки и т.д. (обряды, ритуалы, танцы, музыка, пение, риторика...). И ныне также наблюдается слияние, синкретизм разных жанров, стилей, типов художественного мышления. А.Н. Веселовский полагал, что именно синкретизм определил лиро-эпический характер древних форм эпоса.

В современной действительности происходят значительные перемены и, думается, для отображения этих событий, для перестройки сознания востребовались новые формы, в т.ч. соединение разных типов художественного мышления реалистического с мифологическим, фольклорным, фантастическим, т.е. синкретизм и в области типов художественного мышления.

Автор стремился проследить с ранней стадии (мифологического времени) через фольклор (И-я стадия развития художественного мышления) к литературе (Ш-я стадия) изменения в становлении и развитии словесности и тем самым развитие и обогащение человеческого восприятия внешнего окружающего мира, себя в коллективе, собственного внутреннего личностного мира. В связи с этим определились и исследовались три основных типа художественного мышления - мифологический, фольклорный, реалистический (литературный) и более десятка их разновидностей. Тип художественного мышления становится своеобразным классификатором, четко определяющим характеристики литературных явлений, находящим стержневые свойства, определенные схемы, установившиеся законы мифологического, фольклорного, реалистического типа литературы и их разновидностей.

Знание типа художественного мышления определяет не только характеристики литературного явления (произведения, жанра, направления, эпохи), но и жизнь нации и время, в котором создавалось данное явление. Существовала и существует творческая индивидуальность - национальная, региональная, континентальная, определяющая социальный тип общества, - ее духовность, культуру, век (десятилетия и столетия) и в конечном счете литературную эпоху. Концепция типологии художественного мышления, его стадиальности придает, на наш взгляд, аналитическому исследованию литературы большую целостность и глубину, ибо литература рассматривается в контексте более древних видов

словесного творчества - таких как мифология и фольклор...

Безусловно, необходимы новые подходы к анализу литературных, культурологических явлений и в целом современной многообразной действительности, которая не стоит на месте, в неподвижности, а развивается - приходит к упадку и отмирает, как, к примеру, немое кино, достигает своего апогея - современное телевидение, телесериалы, компьютерная сеть интернет и т.д.

Анализ любого художественного произведения или явления сегодня осознается как устремленность ко все более тонкому разноуровневому интерпретированию художественного текста как отдельной составляющей единого целого - от достаточно простого элемента системы, который сам по себе вполне самодостаточен и жизнестоек (образ, система образов, композиция, сюжет, деталь и т.д., а также стихотворение, поэма, рассказ, повесть, роман, эпос, циклы баллад, повестей, творчество писателя... ) до комплексного изучения вышеназванного внутри энергично пульсирующего и развивающегося живого, цельного организма, которым может быть жанр, род, художественное направление, литературная эпоха, а также сама литература, фольклор, мифология как виды искусства. Кроме того, на современном этапе особо выделяется литература, вбирающая в себя и определяющая все словесно-художественные особенности, черты, явления, архетипы, принципы (а также категории и универсумы) как стадия системы словесности. И поэтому необходимы новые подходы и в современном литературоведении.

Необходимость и актуальность дальнейшего углубленного исследования заявленной проблемы - стадиального развития бурятской словесности и его неотъемлемых составляющих: мифологии - фольклора - литературы вполне очевидны...

Примечания

1. Тулохонов М.И. Бурятский героический эпос «Аламжи Мэргэн». -Новосибирск: Наука, 1991.-С. 10-37.

2. Уланов А.И. К характеристике героического эпоса бурят. - Улан-Удэ: Бурмонгиз, 1957. - 172 с.

3. Мюллер М. Сравнительная мифология.- М., 1963. - С. 122.

4. См.: Бардаханова С.С. Малые жанры бурятского фольклора. Пословицы, загадки, благопожелания. - Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1982. -208 с; Она же. Система жанров бурятского фольклора. - Новосибирск: Наука, 1992.-238 с.

5. На бурятском языке см.: Абай Гэсэр хубуун. Буряад арадай ульгэр. Согсолон найруулагша Намжил Балдано. - Улан-Удэ, 1959. - 607 с, на русском, языке в поэтическом переводе СЛипкина: Гэсэр. Бурятский героический эпос. Сводный текст Намжила Балдано. Подстрочный перевод и предисловие Алексея Уланова. - М.: Худ. литература, 1973. - 396 с; Вл. Солоухин: Гэсэр. Бурятский героический эпос. В 2-х кн. - М.: Современник, 1988. Кн. 1. - 397 с, с ил. Кн. 2. - 415 с, с ил. и др.

6. Шаракшинова Н.О. Героический эпос о Гэсэре. - Иркутск, 1969.- 348 с.

7. Бурчина Д.А. Гэсэриада западных бурят.- Новосибирск: Наука, 1990. -448 с.

8. Путилов Б.Н. Героический эпос и действительность. - Л.: Наука, 1988. -С. 165.

9. См.: Гацак В.М. Устная эпическая традиция во времени. Историческое исследование поэтики. - М.: Наука, 1989. - 254 с.

10. Неклюдов СЮ. Героический эпос монгольских народов. Устные и литературные традиции. - М.: Наука, 1984. - 310 с.

11. Есин А.Б. Стиль//Введение в литературоведение. Литературное произведение: основные понятия и термины. - М.: Академия, 1999. - 350363 с.

12. Комментарии // Хухэ мунхэ тэнгэри (Вечное. синее небо). Сб. шаманских призываний. - Улан-Удэ, 1996. - 272 с.

13. Кудияров А.В. Художественно-стилевые традиции эпоса монголоязычных и тюркоязычных народов Сибири. - М.: ИМЛИ РАН, 2002.-329 с.

14. Панченко И.Г. О фольклорно-мифологических традициях в современной многонациональной советской прозе // Взаимодействие и взаимообогащение. - Л., 1988.

15. Синайло Е.В. Элементы фольклорно-мифологичсской символики в образах героев романа А.Платонова «Чевенгур» // Взаимодействие литератур в мировом литературном процессе (проблемы теоретической и

исторической поэтики): Мат-лы межд. науч. конференции. - Гродно: Гродн. госуниверситет, 1998.

16. Пошатаева А.В. Литературы народов Севера (Истоки. Становление. Развитие). - М.: Наука. 1988. -168 с.

17. Кармин А.С. Основы культурологии: морфология культуры. - СПб.: Лань, 1997.-С. 471.

18. Чагдуров С.Ш. Поэтика Гэсэриады. — Иркутск: Изд-во Иркутского госуниверситета, 1993. - 368 с.

19. Вейман Р. История литературы и мифология / Пер. с немецкого. - М: Прогресс, 1975. - 344 с.

20. Земцовский И.И. От редактора - составителя // Музыка эпоса. -Йошкар - Ола, 1989. - С. 3.

21. Овалов Э.Б. Проблемы типологий версий эпоса "Джангар". - Элиста,

1987.-С. 39.

22. Путилов Б.Н. Героический эпос и действительность. - Л.: Наука,

1988.-С. 17.

Список работ, опубликованных по теме диссертации,

I. Монографии, коллективные академические издания

1. Уланов Э.А. Эпос в развитии бурятской словесности: аспекты поэтико-стадиальной эволюции художественного мышления. - Улан-Удэ: Бэл иг: Мин-во образования и науки Республики Бурятия, 2003. - 212 с.

2. Уланов Э.А. Фольклор в контексте бурятского словесного творчества. - Улан-Удэ: Бурятский госуниверситет, 2001. - 208 с.

3. Уланов Э.А. Роман о современности в бурятской советской литературе (опыт комплексного анализа). - Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1981.-134 с.

4. Уланов Э.А. К методологии изучения литературного процесса Бурятии. Общее и национальное. -Улан-Удэ: Бурят, госуниверситет, 1996. -56 с.

5. Уланов Э.А. Глава II. Бурятская литература 1966-1984 гг. Проза (жанр рассказа) // История бурятской литературы. ТЛИ. Современная бурятская литература (1956-1995). - Улан-Удэ: Бурятский научный центр СО РАН, 1997. - С. 86-89.

6. Уланов Э.А. Там же. Проза (жанр повести). - С. 93-95, 98-113, 120121.

7. Уланов Э.А. Там же. Проза (жанр романа). - С.125-135,138-147. .

8. Найдаков В.Ц., Уланов ЭА Там же. Глава III. Штрихи к характеристике литературной жизни 1985-1995 гг. - С. 243-246.

II. Научные статьи

9. Уланов Э.А. Прикосновение к Саянам // Уверенной поступью. Мат-лы выездного секретариата правления СП РСФСР. - Улан-Удэ, 1980. - С. 208216.

10. Уланов Э.А. Грани бурятской повести 70-х годов // Развитие социалистического реализма в бурятской литературе. - Новосибирск: Наука, 1985. - С. 35-50.

11. Уланов Э.А. Художественные искания современной бурятской повести // Тезисы докладов Всесоюзной научной конференции- Социально-культурные процессы в советской Сибири. - Омск, 1985. - С. 84-86.

12. Уланов Э.А., В.Ц. Найдаков, Бурятский роман на путях взаимодействия и самобытности // Советский многонациональный роман. -М.: Наука, 1985. - С. 293-302.

13. Уланов Э.А. Жажду обновления! Полемические заметки о некоторых болевых точках текущей литературной критики // Дальний Восток. 1987. -№3.-С. 150-155.

14. Уланов Э.А. Новые тенденции в развитии бурятской повести // Новые тенденции в современной литературе Бурятии. - Улан-Удэ, 1988. -С. 13-25.

15. Уланов Э.А. Традиции "Джангара", "Гэсэра" в системе современных монголоязычных литератур // Тезисы Межд. науч. конф. "Джангар" и проблемы эпического творчества народов Евразии. - Элиста, 1990. - С. 142143.

16. Уланов Э.А. От "Глотка свободы" до "Высоких мыслей достоянье" // Байкал, 1991, № 6. - С. 94-100.

17. Уланов Э.А. О некоторых критериях определения жанров прозы // Поиски нового в изучении литератур народов СССР. - Улан-Удэ, 1991. -С.85-92.

18. Уланов Э.А. Бурятская литература - как система восточных художественных традиций // Восток в прошлом и настоящем. Мат-лы регион, науч. конф. - Иркутск, 1992. - С. 190-192.

19. Уланов Э.А. Бурятская литература - как система традиций Востока и Запада // Тезисы межд. науч. конф.: Восток-Запад: диалог культур. - Улан-Удэ, 1996. - С. 92-93.

20. Уланов Э.А. О жизни народной. Штрихи к портрету И.К. Калашникова // Исай Калашников. - Петровск-Забайкальск: Изд-во "Наран".-1996.-С. 22-30.

21. Уланов Э.А. О функционировании типов художественного мышления в литературе // Интегративные связи филологии. - Улан-Удэ: Бурятский госуниверситет, 1996. - С. 137-143.

22. Уланов Э.А. Африкан Бальбуров (1919-1980) // Портреты писателей Бурятии. -Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1997. - С. 6-17.

23. Уланов Э.А., Балданов С.Ж. Барадий Мунгонов (1922-1989) // Там же. -С. 71-77. '

24. Уланов Э.А. Фольклорно-эпические традиции в системе современных» монголо-язычных литератур // Исследования по русско-бурятской филологии. - Улан-Удэ: Бурятский госуниверситет, 1997. - С. 80-88.

25. Уланов Э.А, Найдаков В.Ц. О развитии литературоведения и искусствоведения // Гуманитарные исследования в Бурятии (К 75-летию БИОН). - Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1997. - С. 86-105.

26. Уланов Э.А. Африкан Бальбуров: сотворение мира // Отчий край. -Улан-Удэ, 1998. - № 3. - С. 132-152.

27. Уланов Э.А. Добрый человек с тункинских Тор // Филологический сб. памяти В.Ц. Найдакова. - Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1998. - С\ 37-43.

28. Уланов Э.А. К характеристике сакрально-магического в мифологии и фольклоре // Литература и религия: проблемы взаимодействия в общекультурном контексте. - Улан-Удэ: Бурятский госуниверситет, 1999. - С. 142-144.

29. Уланов Э.А. Гэсэриада в контексте отечественного и зарубежного эпосоведения //Немцы и Сибирь: История. Современность. Мат-лы межд. науч. конф. - Улан-Удэ: Бурятский госуниверситет, 1999. - С. 24-28.

30. Уланов Э.А. А. Бальбуров - "Титаник" уходящей эпохи // Вершины. -Улан-Удэ, 1999. - № 1. - С. 117-128.

31. Уланов Э.А. Эпос "Гэсэр" как древнейшая эпическая картина мира // Вестник БГУ. Филология. Серия 6. Вып. 3. Улан-Удэ, 1999. - С. 10-15.

32. Уланов Э.А. Бурятская литература в контексте многонациональной литературной общности. Проблемы типологии художественного мышления // "Санжеевские чтения - 4". Мат-лы Всероссийской науч. конф. - Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1999.-С. 151-156.

33. Уланов Э.А. Фольклорная модель мира: Категории и принципы // Актуальные проблемы алтаистики и монголоведения. Межд. симпозиум. Элиста, 1999.-С. 128-131.

34. Уланов Э.А. Африкан Бальбуров // Выдающиеся бурятские деятели. Вып. 4. - Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 2001. - С. 133-135.

35. Уланов Э.А. Исследование национального фольклора учеными Бурятии, отечественными и зарубежными эпосоведами // Проблемы развития современного образования. Ч. I. - Улан-Удэ: Бэлиг: Министерство образования и науки Республики Бурятия, 2001. - С. 148-162.

36.- Уланов Э.А. Культ природы, предков - древняя фольклорная традиция бурят // Проблемы развития современного образования. Ч. II. -Улан-Удэ: Бэлиг: Министерство образования и науки РБ, 2001. - С. 57-70.

37. Уланов Э.А. Бурятская словесность как стадиальная система (миф -фольклор - литература) // Вершины. - Улан-Удэ, 2002. - № 5-6. - С. 111-125.

38. Уланов Э.А. Аспекты поэтико-стадиальной эволюции художественного мышления // Гэсэриада и аспекты ее изучения в культуре народа. -Улан-Удэ: Бурятский госуниверситет, 2003. - С. 54-63.

39. Уланов Э.А. О мифо-фольклорном и литературном взаимодействии // Памяти В.Ц. Найдакова (К 75-летию). Улан-Удэ: БНЦ СО РАН. - 2004 (в печати).

III. Статьи на иностранных языках

40. Уланов Э. Як спутати у He6i блискавицю?.. // Альманах "Сузиря'Л -Вып. 17. Киев: Днипро, 1982. - С. 206-208/на украинском языке.

41. Ulanov E. Development of literary studies in Buryatia // Suomalais -ugrilaisen seuran-Aihakauskirja journal de la societe finno-ougrienne, vol. 84, Helsinki, - 1992, № 84. - P. 255-260 (Альманах финно-угорского общества. -Хельсинки/на английском языке).

42. Ulanov E. Buryatia in the Context of times and Peaples // International Affairs. Moskay, 1993, № 5. - P. 130-136/на английском языке.

43. Ulanov E. Buryatia in Time and Space // Eurasian Studies. - Tokio, 1997. - № 4 (15). - P. 35-40/на японском языке.

Общий объем опубликованных работ соискателя - более 75 п. л.

Подписано в печать 10.02.04. Формат 60 х 84 1/16. Бумага офсетная. Объем 2,9 печ. л. Тираж 100 экз. Заказ № 971.

Издательство Бурятского государственного университета: 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24а

££ . .3 8 9 0

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Уланов, Эрдэни Алексеевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. БУРЯТСКАЯ СЛОВЕСНОСТЬ КАК СТАДИАЛЬНАЯ

СИСТЕМА.

1.1. Аспекты поэтико-стадиальной эволюции художественного мышления.

1.2. Гэсэриада в контексте отечественного и зарубежного эпосоведения.

ГЛАВА II. МИФОЛОГИЧЕСКОЕ - СТАДИЯ СТАНОВЛЕНИЯ

ХУДОЖЕСТВЕННОГО МЫШЛЕНИЯ.

2.1. Культы в бурятской мифологии.

2.1.1. Культ сакрально-магических действий.

2.1.2. Культ космоса, природы.

2.2. Мифология и фольклор: промежуточная фаза (сходство).

ГЛАВА III. ФОЛЬКЛОРНЫЙ ТИП ХУДОЖЕСТВЕННОГО МЫШЛЕНИЯ - ОСНОВОПОЛАГАЮЩАЯ СТАДИЯ БУРЯТСКОЙ

СЛОВЕСНОСТИ

3.1. Жанры бурятского фольклора.

3.2. Эпика бурятского фольклора.

3.2.1. Эпическая композиция.

3.2.2. Эпическая сюжетика.

3.2.3. Эпическая поэтика.

3.2.4. Эпическая среда

3.3. Эпические смыслополагания бурятских улигеров.

3.3.1. Эпическое обожествление предков.

3.3.2. Эпическое боготворение героя.

3.3.3. Эпическое почитание слова. fck 3.4. Фольклор и мифология: фаза различия

ГЛАВА IY. О МИФО-ФОЛЬКЛОРНОМ И ЛИТЕРАТУРНОМ ВЗАИМОДЕЙСТВИИ.

ГЛАВА Y. КАТЕГОРИИ И ПРИНЦИПЫ БУРЯТСКОЙ СЛОВЕСНОСТИ (ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ)

5.1. Принципы мифологии. ф 5.2. Принципы фольклора.

5.3. Категории и принципы бурятской словесности.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Уланов, Эрдэни Алексеевич

Актуальность темы диссертации

Безусловно, заявленную проблему во всей ее полноте и детальности исследовать достаточно трудно. Наша задача - показать и раскрыть сущность, новизну проблемы, ее наиболее значимые узловые моменты с точки зрения ее актуальности и репрезентативности.

Мы не ставим целью описать и проанализировать развитие словесности в целом в ее глобальном, исчерпывающем масштабе, а делаем попытку исследования бурятского материала с привлечением по возможности убедительных примеров и явлений других национальных мифов, фольклора, а также литературы, дополняющих и иллюстрирующих наиболее значимые процессы генезиса и эволюции бурятской словесности.

Без полного выявления типических явлений и особенностей формирования и развития мифологии невозможна всесторонняя оценка и анализ всей словесности, в том числе, безусловно, и фольклора. Благодаря фундаментальным исследованиям К. Леви-Строса, К. Юнга, К. Хюбнера, Б. Малиновского, М. Элиаде, Е.М. Мелетинского и др. представления о проблемах мифологии и понятии «мифическое» как научная категория в современном истолковании и интерпретации значительно расширилось. Если 1 ^^^ tViUi^j Cw ii> iviui lwviiwv) LiiwiJc/Viliik'J l^'wli i w v i il '/Cw Л J« --W * ^ природы, то фольклор есть осмысление и преображение внешнего мира, понимание и осмысление мира общества, коллектива, который накрепко и неотделимо связан с общественно-практической жизнью общества. Именно фольклор вбирает в себя и сохраняет древнейшие духовные и культурные традиции народа, наиважнейшим качеством которых является преемственность, определяющая их самобытность.

Исследование мифов и особенно фольклора, фольклорных жанров и в первую очередь эпоса, позволяет вплотную подойти к познанию древнейшей духовной истории и культурной жизни народа. Мир фольклора, дошедший до нас из глубины веков и тысячелетий с ритуальными коллективными действиями, обрядами, обычаями, объединяющими род, племя, коллектив и рождающими у каждого участника ощущение единства и сплоченности - это ярчайшее свидетельство богатейшего духовного народного опыта, зафиксированного изустно.

Благодаря выработанным в течении многих веков народным традициям, неувядающей памяти как отдельных выдающихся представителей-улигершинов, так и в целом бурятского народа до наших дней были донесены и сохранены колоссальные памятники устного народного творчества, которые продолжают на равных правах по-прежнему участвовать в активной национально-культурной и духовно-исторической жизни человечества.

Бурятская мифология и фольклор возникли в глубокой древности, а систематическое их изучение началось с XIX в., но фольклористика и литературоведение Бурятии, к сожалению, до сих пор не имеют специальных монографических исследований, посвященных совок\пному анализу мифа -фольклора — литературы как единой стадиальной системы - бурятской словесности. Нашей целью и является попытка разрешения поставленных проблем и привлечения к ним внимания филологов, культурологов и в первую очередь фольклористов и литературоведов.

Изучение самостоятельных словесных стадий для каждой научной отрасли (дисциплины), безусловно, самодостаточно, но в то же время изоляционное исследование отдельной стадии словесности несет в себе недостаточно широкий охват и глубину анализа, а значит и полноту познания всей стадиальной словесности.

Проблема трансформации и развития всей словесности и его стадий -это естественный процесс эволюции слова, который в полном объеме в бурятской фольклористике и литературоведении, к сожалению, до сих пор не рассматривался.

Данная работа, надеемся, расширит границы понимания условий и специфики бытования бурятской словесности, внесет определенный вклад в изучение органичной триады: мифа - фольклора - литературы как единой стадиальной системы, являющейся неотъемлемой частью бурятской национальной культуры, которая может стать своеобразным аналогом и в многонациональной российской культуре.

Цель и задачи исследования

Главной целью данной работы является исследование бурятской словесности как целостной стадиальной системы - от его зарождения (мифологии) через фольклор - предтечи становления (основополагания) литературы к собственно художественной литературе, чему посвящается специальная Глава I. Бурятская словесность как стадиальная система.

Словесность - это поэтапное, стадиально-эволюционное освоение и объяснение действительности. Каждая последующая стадия словесности в промежуточной фазе становления, в процессе совмещения, сплава, синтеза и оплодотворения старого и нового приходила к фазе коренного различия и в период своего развития как бы уничтожала предыдущие реальности, выпячивая свое, кровное, только ему присущее форму и содержание: 2-я фольклорная реальность (коллективный эпический мир); 3-я литературная реальность (внутренний мир человека - личности). И лишь в периоды своего расцвета последующая стадия вбирала в себя наиболее значимые форму и содержание предыдущей, становясь более многомерной: фольклор вбирал в себя миф, становясь второй стадией с двчхуровневым освоением и объяснением мира; литература - это 3-я стадия словесности с трехуровневым освоением и объяснением мира: миф - фольклор - литература.

Роль первоначальных стадий - мифа в фольклоре, а затем фольклора и мифа в литературе несомненно велика и весома, ибо они играли существенную роль в становлении, формировании, в развитии первоначально в фольклоре, а затем и в национально-стилевых традициях литературы. Все это требует достаточно внимательного, конкретного подхода к изучению мифологизма в фольклоре и далее мифофольклора в литературе, так как эти проблемы достаточно сложны и многообразны. Развитие словесности происходит эволюционным путем по нарастающей динамике - Вселенная упорядочивается и из первичного хаоса образуется стройный трехуровневый (трихотомный) мир:

1-й уровень - мифологическое объяснение .происхождения мира, природных катаклизмов, явлений внешнего мира (Макромира / Космоса) с помощью вмешательства богов, - здесь живая природа всецело обожествлена, так как властелинами мира являются боги и лишь на заднем плане, на периферии мифов, преданий фигурирует человек, являющийся наблюдателем, созерцателем божественных событий и мало участвующий в них. Таким образом, мифы - это первое (символическое) объяснение внешнего мира (Космоса);

2-й уровень - фольклорное объяснение внешнего мира, в котором появляется народный герой - представитель сообщества коллектива. Здесь впервые появляется культурное (человеческое) художественное пространство, а боги уходят на задний план - наблюдают и лишь иногда вмешиваются в происходящие события, т.е. фольклор - это двухуровневое объяснение и понимание внешнего мира и мира сообщества (коллектива); 3-й уровень - литературное (реальное) понимание трихотомного мира. Литература вбирает в себя все предыдущие уровни обьяснения Космоса и мира людей. И самое главное - в нем появляется качественно новый уровень -микромир, внутренний мир человека - личности, который постепенно выдвигается на передний план, а события Космоса - внешнего мира, как правило, перемещаются на периферию, уходят с центра повествования, хотя и здесь выкристаллизовывается ярчайшее художественное мифо-фольклорно-реалистическое направление, представляемое талантливым творчеством Т. Манна, У. Фолкнера, Дж. Апдайка, Г.Г. Маркеса, М.

Булгакова, Ч. Айтматова, Ю. Рытхэу, Ю. Шесталова, В. Санги, О. Чиладзе, X. Намсараева, Д. Батожабая, Ц.-Ж. Жимбиева и др., органично использующих многоуровневое понимание мира.

Историческое развитие словесности заключает в себе эволюционную смену этапов или состояний, а затем и стадий, имеющих качественные отличия принципиального характера. Каждая стадия самодостаточна - это определенная ступень, этап, эволюция человеческого сознания/мышления, в том числе культуры, искусства и, без всякого сомнения, бурятской словесности, имеющая свои качественные отличия, но в целом они образуют единую органичную систему словесности, в которой имеет место взаимовлияние, преемственность, переходные периоды развития, а также принципиальные (стадиальные) различия. Стадия, синтезируя в себе весь предшествующий опыт, вырабатывает свое, новое, новаторское. Таким образом, каждая стадия коренным образом отличается от предшествующей и принципиальные различия стадий словесности следующие: в мифе закодирован (в устной форме) внешний мир — космос космизм); в фольклоре - (также в устной форме) жизнь коллектива, рода, социума (коллективизм);

- в литературе - (в письменной форме) индивидуальный мир личности (индивидуализм).

Таким образом, фундаментальная сущность мифа заключается в его сакральностн; фольклора - в традиционности (традиционализме); литературы — в новаторстве.

Фольклор как коллективная творческая деятельность сохраняет и на протяжении длительного времени развивает поразительную устойчивость самосознания, идеалов и традиций народа. Фольклор - это укорененная духовная и культурно-эстетическая ценность человечества, зафиксированная посредством устно-поэтического слова, в котором и тем более в мифологии неукоснительно соблюдались культы, ритуалы, обычаи, традиции и исключалась всякая творческо-поэтическая и индивидуальная самостоятельность.

Устное фольклорное слово, а изначально мифологическое, традиционно господствовало над человеком - его устремлениями, желаниями, мечтами, иначе фольклор, миф не смогли бы сохраниться в устной поэтической традиции в веках, но с течением времени, в процессе эволюции устное слово утратило свои господствующие права и властелином слова, ушедшего во внутренний индивидуальный мир стал человек-личность, что проявилось в гибридных жанрах фольклора-литературы (промежуточная фаза становления литературы) и стало исключительным приоритетом художественной литературы.

Таким образом, вслед за К. Марксом, определившим миф как "детство человечества", фольклор мы определяем как юность или "возмужание человечества", литературу - как наступившую "зрелость человечества".

В нашем исследовании, кроме мифологической, особо акцентируется фольклорная стадия словесности: фольклорная поэтика - эпика и эпическое бурятского фольклора, композиция, сюжетика, эпическая среда, а также эпические СхМыелополагания улигеров и т.д., что позволяет в полной мере показать и выявить - докуда доходила и развивалась словесность в фольклорных формах.

Мифология и тем более фольклор - это древнейшее духовное достояние, бесценное историко-культурное богатство, вырабатываемое и закрепляемое в памяти народа на протяжении веков посредством устного поэтического слова. В последующей, заключительной стадии словесности -литературной мы не делаем акцент на исследовании в целом литературного феномена слова, а лишь рассматриваем перспективы преемственности, результаты взаимовлияния и взаимодействия фольклора, мифофольклора и литературы (См.: Главу IY. О мифо-фольклорном и литературном взаимодействии ).

Подобная постановка проблем и их дальнейшее разрешение позволяет провести многоуровневое постадиальное исследование словесности, отражающее и анализирующее запечатленную реальность во времени и, надеемся, принесет новые интересные результаты, конкретизированные в следующих поставленных задачах:

- показать процессы зарождения и развития (генезиса и эволюции), а также угасания мифологической стадии, отчасти и фольклорной, и в целом раскрыть своеобразие всей бурятской словесности; выявить типы художественного мышления, определить их особенности, отличительные черты;

- определить характер связей стадий, в том числе образование промежуточных (диффузных) фаз или периодов их развития;

- раскрыть функционально-внетекстовую - утилитарно-практическую особенность фольклора, являющуюся главным принципиальным (категориальным) признаком, отличающим его от мифа и особенно литературы;

- выявить и классифицировать принципы, определяющие характер (суть) каждых отдельных направлений, эпох, стадий и т.д.

Таким образом, именно фольклор становится главенствующим объектом нашего стадиального исследования

Научная новизна работы

Своеобразие исследования заключается в том, что нами рассматривается и анализируется бурятская словесность как стадиальная целостная система, которая отображает и запечатлевает действительную реальность в своем эволюционном развитии и органично вбирающая в себя все гигантское словесное пространство трех стадий: мифологии, фольклора, литературы, которые должны рассматриваться и как самостоятельные системы и как органичная их совокупность, так как в процессе эволюционного развития они проходят через промежуточные межстадиальные фазы (полустадии, периоды, этапы): мифо-фольклорный

См.: 2.2. Мифология и фольклор: промежуточная фаза (сходство); 3.4. Фольклор и мифология: фаза различия); мифо-литературный и фольклорно-литературный (См. Глава IY. О мифо-фольклорном и литературном взаим о действ ии).

Таким образом, идентификация, т.е. видение и отображение реальности происходит каждый раз по-новому - стадиальным эволюционным путем:

- В мифе определяющим качеством, главенствующим стержнем становится информационно-объяснительные функции;

- В фольклоре - функционально-практические, которые становятся неотъемлемой частью духовной и социально-практической народной жизни;

- В литературе - художественно-эстетические.

Концепция стадиально-типологического изучения проблем мифологии, фольклора и литературы в словесности как единой системы придает, по мнению автора, большую глубину, объемность, а главное - целостность изучения становления и развития как устных - мифо-поэтических, фольклорных, так и письменных - литературных форм. Безусловно, на протяжении длительного времени триединство словесности широко исследовалось ведущими учеными, работы которых были посвящены изучению взаимодействия мифологии и фольклора, фольклора и литературы, а также влияния и функционирования мифологии в контексте фольклора и литературы. Проблема, включающая в себя разные стадии, типологию художественного мышления, концепцию анализа, лежащая на стыке таких направлений словесности, как устного - мифологии, фольклора, так и письменного -литературы, достаточно сложна и малоисследована, а в теоретическом плане ставится впервые.

Методология и методы исследования

В нашей работе мы применяем концепцию нового подхода в исследовании стадий словесности (мифа-фольклора-литературы) с развертыванием многоуровневого анализа ключевых проблем, понятий, узловых зон, формульности с обоснованием аналитического инструментария, выражаемого в таких обобщающих понятиях как принципы, перерастающие в категории.

В мифологемах, в фольклорных и литературных принципах заложены матрицы - основа, базис, суть содержания каждой стадии, что выявляет историко-генетический анализ, который позволяет выявить как слово под воздействием реальной действительности меняется, мутирует, образуя различные словесные системы, при этом оставаясь главенствующей основой, стержнем во всех изменяющихся словесных стадиях.

Динамика развития любого природного явления, общественного события, художественно-эстетической системы, тем более связанных с длительными периодами (фазами) своего становления и функционирования, всегда привносит эволюционные, порою неожиданные изменения и новшества, что становится причиной повышенного научного ~ внимания, появления новых оценок и интерпретаций сущности предмета, его измененных закономерностей. Само собой, это относится и к нашей заявленной проблеме.

И другой важный момент - художественные особенности названных уровней в первую очередь зависят от качества мышления, его типов, определяющих суть содержания и форм любого художественного произведения, составляющего основу (фундамент) жанров, течений, эпох. В связи с этим полноценный анализ затруднителен без системного (комплексного) исследования как отдельных компонентов, звеньев, структур, так в целом и всей словесности. Лишь на основе понимания органичной слиянности всех трех стадий словесности, образующих единое словесно-творческое, художественно-мыслительное поле, можно придти к пониманию сущности и особенностей его становления и развития, чему и посвящаются главы: II. Мифологическое - стадия становления художественного мышления; III. Фольклорный тип художественного мышления -основополагающая стадия бурятской словесности, а также § 1.1 (Главы I). Аспекты поэтико-стадиальной эволюции художественного мышления.

Исследование бурятской словесности как единой стадиальной системы с выделением (особым акцентирование*м) фольклора - И-й словесно-творческой стадии позволит полнее раскрыть национально-самобытную специфику как фольклора, так и всей бурятской словесности. Фольклорный мир с его уникальной утилитарно-практической спецификой мы попытаемся воссоздать путем его историко-функциональной реконструкции, применяя функционально-внетекстовый исследовательский подход (См.: § 3.3. Эпические смыслопологания бурятских улигеров (Глава III), а также § 2.1. Культы в бурятской мифологии (Глава II).

Фольклор с его огромным социально-культурным потенциалом прошел несколько эволюционных этапов (фаз) - на первом, который обозначим как мифофольклорный этап, фольклор сочетал в себе и использовал мифологические черты (основы), трансформируя словесно-творческий импульс из объяснительно-информационной символической сферы жизнедеятельности в социо-утилитарную и духовно-эстетическую. Он приобретал и развивал в себе новые, только ему присущие специфические особенности - уникальные полифункционапьные, утилитарно-практические, синкретично многообразные черты и формы коллективного творческого действа, как эпические смыслополагания (См.: подразделы 3.3.1 Эпическое обожествление предков; 3.3.2. Эпическое боготворение героя; 3.3.3. Эпическое почитание слова), ритуалы, обряды, музыкальные, хоровые, зрелищно-игровые, театрально-исполнительские и т.д.

Устное народное творчество является уникальным способом информационного, духовного и эмоционального общения и сплочения людей, превращающихся в коллектив сподвижников, единомышленников, познающих подвиги эпических героев, эпохальные события и легендарную историю своего народа. Фольклор - это прежде всего традиция (принцип) коллективного общения и для воссоздания и тем более сохранения народных эпических творений, в том числе, без всякого сомнения, эпоса, улигеров, необходима особая эпическая среда (См.: 3.2.4. Эпическая среда).

В фольклорных жанрах природа и человек изображаются как неделимая неразрывность, как вечная гармония. Процесс развития от малых и средних фольклорных жанров к наиболее объемному, вершинному жанру -эпосу, в т.ч. бурятским улигерам, происходил достаточно длительное время. И улигер как наиболее объемный эпический жанр народного творения вбирал в себя все многообразие художественных, духовно-эстетических, обрядово-ритуальных и эпических традиций бурят.

Давно назревала необходимость углубленного комплексного, историко-теоретического исследования всей бурятской словесности, в котором веками и тысячелетиями складывалась эволюционная система познания окружающей действительности посредством особых художественно-эстетических понятий, которые мы обозначаем как принципы: архетипов, эпики, образов, метафор, гипербол, дуализма, волшебных превращений, сравнений, иносказаний, художественных деталей и т.д. и т.п., с привлечением литературоведческого и культурологического подходов, а в нем выделяя функционально-внетекстовый анализ.

Теоретическое и практическое значение диссертации

Решить поставленные цели и задачи исследования мы можем лишь изучив и выявив особенное и характерное, типические закономерности зарождения и развития (генезис и эволюцию) словесности, ведь на протяжении своего становления и развития каждое художественное направление, течение, литерат\рная эпоха, а тем более стадия словесности, вырабатывают свою специфическую систему ценностей, определений, понятий, особых отличительных черт, которые мы и обозначаем как принципы (См.: Главу Y. Категории и принципы бурятской словесности (теоретические аспекты), что крайне важно и необходимо для понимания и последующего анализа сущности, основ каждой стадии и в целом всей словесности. Принципы служат каркасом, фундаментом, на котором выстраивается здание каждой отдельной стадии: мифа - фольклора -литературы, выстраивающих и развивающихся в гармоничную систему, мегаполис словесного творчества. Таким образом, анализ стадиальной системы словесности — это исследование закономерностей становления и развития художественного слова (устного, а затем и письменного), выражаемого в принципах и далее через принципы и категории.

Принципы выявляют характерные черты, особенности, отличительные признаки каждого направления, течения, эпохи и в целом стадии, а наиболее общие, ключевые принципы определяются как фундаментальные, которые, поднимаясь на более высокую ступень обобщения, становятся Категориями.

Творческая деятельность всегда рождает нечто качественное новое на каждом эволюционном этапе, тем более стадии и характеризуется исторической, социально-эстетической и культурологической уникальностью. Автор не претендует на окончательность и полноту сделанных выводов, ведь процесс познания бесконечен.

Задача исследования состоит в том, чтобы раскрыть проблему целостного полианализа стадиального развития бурятской словесности, являющейся составной и неотъемлемой частью культуры и искусства, развивающегося по. всемирным законам человечества. Таким образом, важность и актуальность заявленной проблемы, необходимость ее г дальнейшей более полной и углубленной разработки, применительно к стадиальному развитию всей словесности вполне очевидны.

Материалы диссертации могут быть использованы в практике преподавания курсов бурятского фольклора и литературы, спецкурсах и семинарах по мифологии, фольклористике, литературоведению, в области теории литературы, культурологии литературоведами, фольклористами, культурологами, преподавателями, а также учителями, студентами и всеми теми, кто интересуется филологией и д\\овпой к\льт\рой пародов Центральной Азии и, безусловно, Сибири и Бурятии.

Апробация результатов исследования

Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры литературы филологического факультета, кафедры русско-бурятской филологии факультета бурятской филологии БГУ, расширенном заседании отдела литературоведения и фольклористики ИМБиТ СО РАН. Основные положения докладывались на международных, всесоюзных, всероссийских, республиканских научных и научно-практических конференциях в Москве, Новосибирске, Омске, Иркутске, Якутске, Улан-Удэ и с 90-х гг.: «Джангар» и проблемы эпического творчества народов Евразии» (Элиста, 1990), «Восток -Запад: диалог культур» (Улан-Удэ: ВСГАКИ, 1996), «Санжеевские чтения -4» (Улан-Удэ: ИМБиТ СО РАН, 1997), «Немцы и Сибирь: История. Современность» (Улан-Удэ, 1999), «Традиции и современный литературно-художественный процесс» (Улан-Удэ: ИМБиТ СО РАН, 1999), «Литература и религия: проблемы взаимодействия в общекультурном контексте» (Улан-Удэ: БГУ, 1999), «Актуальные проблемы алтаистики и монголоведения» (Элиста: междунар. симпоз., 1999), «Литературное образование: концепции, технологии, опыт» (Улан-Удэ: Министерство образования и науки Республики Бурятия, 2001), «Современные проблемы филологии» (Улан-Удэ: БГУ, 2003) и т.д.

Результаты исследования изложены в 6 книгах, в т.ч. 4-х монографиях, в более чем 70 научных статьях, опубликованных в Москве, Новосибирске, Улан-Удэ, Иркутске, Якутске, Элисте, Омске, Владивостоке, Махачкале, Киеве (Украина), Хельсинки (Финляндия), Токио (Япония).

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, 5 глав, Заключения, Примечаний, Списка названий источников (текстов) на бурятском и русском языках и Библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эпос в развитии бурятской словесности"

Заключение

1. Владимирцов Б .Я. Монгол ьско-ойратский героический эпос. - Г1б.- М., 1923.-С. 16.

2. Найдаков В.Ц., Чагдуров С.Ш. Героический эпос бурят // Гэсэр. Бурятский народный героический эпос. Т. 1. - С. 5.

3. Юнг К. Проблема души нашего времени. - М., 1994. - С. 13.

4. Белик А.А. Культурология. Антропологические теории культур. - М.: Российский гос. гуманитарный универ-т, 1998. - С. 63.

5. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. - М., 1989. - С. 305.

6. Мелетинский Е.М. О литературных архетипах. - М., 1994. - С. 50, 64.

7. См. Юнг К.Г. Воспоминания. Сновидения. Размышления. — Киев, 1994. -С. 206-380.

8. См.: Петров В.Т. Фольклорные традиции в якутской советской литературе. - М.: Наука. 1978. - С. 121.

9. Емельянов Н.В., Петров В.Т. Кыыс Дэбилийэ: якутский героический эпос. - Новосибирск: Наука, 1993. - С. 9.

10. См.: Гальперин П. Языковое сознание и некоторые вопросы взаимоотношения языка и мышления // Вопросы философии, 1977, № 4. - С. 98.

11. См.: Известия Русского комитета для изучения Средней и Восточной Азии. - СПб., 1913, серия II, № 2. - С. 28-96; Дугаров Д.С. Напевы бурятских улигеров // Абай Гэсэр Могучий. Бурятский героический эпос. - М.: Восточная литература РАН, 1995. - С. 513.

12. Юсфин А.Г. Некоторые нерешенные вопросы изучения музыки эпоса // Музыка эпоса. - Йошкар-Ола, 1989. - С. 41-42.

13. Нарайан Р.К. Боги, демоны и другие. - М.: Наука, 1974. - С. 9.

14. Танака К. О мифологической общности в бурятской и японской эпических традициях // Край Гэсэра. - Улан-Удэ, 1996. Вын. 2. - С. 12.

15. Уланов А.И. К характеристике героического эпоса бурят. - С. 104.

16. Чагдуров С.Ш. Древнейшие истоки Гэсэриады // Гэсэриада: Фольклор в современной культуре. - Улан-Удэ, 1995. - С. 25, 45.

Список научной литературыУланов, Эрдэни Алексеевич, диссертация по теме "Фольклористика"

1. Абай Гэсэр. Запись И.Н. Мадасона от сказителя П. Петрова/Вступ. сг., нодгот. текста, пер. и коммент. А.И. Уланова. На бурят, и рус. языках. -Улан-Удэ, 1.60.- 315 с.

2. Абай Гэсэр Богдо хаан. Буряадай морин ульгэр/Вступ. ст., подготовка текста Д.Д.Гомбоин, М.И. Тулохонова. Улан-Удэ, 1995. - 525 с.

3. Абай Гэсэр хубун. Эпопея. Эхирит-бул агате кий вариант. Запись Ц.Ж. Жамцарано от сказителя М. Имигенова (1906 г.): В 2-х ч. на бур. и рус. языках/Подготовка текста, пер. на рус. яз. и примеч. М.П. Хомонова. Ч. I. -Улан-Удэ, 1961.- 232 с.

4. Аламжи Мэргэн. Запись Ц.Ж. Жамцарано. На бурят яз. // Произведения народной словесности бурят. Вып.1. Эпические произведения эхирит-булагатов. Сер. Образцы народной словесности монгольских племен. Тексты. Т.1.-СП6., 1913.

5. Ангархаев A.J1. Оройн сагаан одон. Повестьнууд. Улаан-Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1987. - 368 н.

6. Ангархаев АЛ. Сила притяжения. Повести. М.: Современник, 1976. -253 с.

7. Ангархаев A.JI. Вечный цвет. Роман. М.: Современник, 1988. - 334 с.

8. Бадлуев Ш.-С. Хунэй шарай. Роман. Улаан-Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1968.-328 н.

9. Бадлуев Ш.-С. Счастья тебе, Сыдылма! Повесть. М.: Сов. Россия, 1970.- 176 е.: ил.

10. Балдаев С.П. Родословные предания и легенды бурят. 4.1. Була1аты и эхиригы/Ответ. ред., автор предисловия А. Уланов. — Улан-Удэ: Бурят, кп. изд-во, 1970.-363 с.

11. Балданжабон Ж.Б. Голубые сопки. Роман. Иркутск: Восточно-Сиб. кн. изд-во, 1964.-240 с.

12. Бальбуров А.А. Белый месяц. Повести и рассказы. М.: Современник, 1975.-301 с.

13. Бальбуров А.А. Поющие стрелы. Двенадцать моих драгоценностей. Книга о Бурятии. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1984. - 524 е.: ил.

14. Батожабай Д.О. Похищенное счастье. М.: Современник, 1982. ~ 560с.

15. Гэсэр. Героический эпос бурят-монгольского народа/Сводный текст Н.Г. Балдано. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд., 1959.

16. Гэсэр. Запись Д. Хилтухина от сказителя П.Д. Дмитриева. На бур. яз. // Мат-лы по бурятскому фольклору. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во., 1953. Вып. 1.

17. Жимбиев Ц.-Ж.А. Талын харгынууд. Роман. Улаан-Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1967. - 356 н.

18. Жимбиев Ц.-Ж.А. Гал могой жэл. Роман. Улаан-Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1972. - 270 н.

19. Жимбиев Ц.-Ж.А. Урасхал. Роман. Улаан-Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1978.-342 н.

20. Жимбиев Ц.-Ж.А. Год огненной змеи. Романы. — М.: Известия/Библиотека «Дружба народов», 1980. 448 е.: ил.

21. Жимбиев Ц.-Ж.А. Течение. Романы. — Улан-Удэ: Буря г. кн. изд-во, 1986.-544 с.

22. Жимбиев Ц.-Ж.А. Степные дороги. Роман. М.: Сов. Россия, 1988 . -239 е.: ил.

23. Козин С.А. Гэсэриада. Сказание о милостивом Гэсэр Мэргэн хане. -M.-JI.: Изд-во АН СССР, 1935.

24. Кыыс Дэбилийэ: Якут, героический эпос (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока). Новосибирск: Наука. Сиб. издат фирма РАН, 1993.-334 с.

25. Лубсан Данзан. Алтан Тобчи (Золотое сказание)/Пер. с монг., введ., коммент. и прилож. Н.П. Шастиной (Памятники письменности Востока). -М.: Наука, 1973.-440 с.

26. Митыпов В.Г. Долина бессмертников. Роман. Улан-Удэ, 1979. — 240с.

27. Мифологические сказки и исторические предания энцев/Записн, введ. и коммент. Б.О. Долгих. Т. LXYI. М.: АН СССР, 1961.

28. Мунгонов Б.М. Харьялан урдаа Хелгомнай. Роман. Улаан-Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1960. - 471 е.: ил.

29. Мунгонов Б.М. Баян зурхэн. Роман. Улаан-Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1980.-254 н.

30. Мунгонов Б.М. Хилок наш бурливый. Роман, повести. Улан-Удэ, 1983.-495 с.

31. Мунгонов Б.М. Щедрое сердце. Роман. Улан-Удэ, 1988. - 173 е.: ил.

32. Намсараев Х.Н. На утренней заре. Роман. М.: Сов. Россия, 1978. — 203 е., ил.

33. ОППВ ИМБиТ СО РАН. Фонд С.П. Балдаева, on. 1, д. 156 (324), л.29.

34. Позднеев A.M. Образцы народной литературы монгольских племен. -СПб., 1880, вып. I.

35. Сергеев В.А. Луна за облаком. Роман. Улан-Удэ, 1973. - 312 с. с ил.

36. Цыдендамбаев Ч.Ц. Охотники за голубыми гусями. М.: Сов. Россия, 1987.-222 с.

37. Цырендоржиев С.С. Поклон старикам. Повести. Улан-Удэ, 1983. -288 с.

38. Цырендоржиев С.С. Встречный огонь. Где ты, моя утренняя звезда? Повести. М.: Сов. Россия, 1984. — 285 е.: ил.

39. Эрдынеев Д.О. Хулэг инсагаална. Роман. Улаан-Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1974.-335 н.

40. Эрдынеев Д.О. Ехэ уг. Роман. Улаан-Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1978.-374 н.

41. Эрдынеев Д.О. Внуки Тубэргэна. Повесть и рассказы. М.: Сов. писатель, 1971.-263 е.: ил.

42. Эрдынеев Д.О. Тоонто, или Прощание с детством. Рассказы и повесть. — М.: Современник, 1975.- 175 с.

43. Эрдынеев Д.О. Время покоса. Повести. Рассказы. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1980. - 240 е., ил.

44. Эрдынеев Д.О. Большая родословная. Роман. М.: Сов. писатель, 1983.-367 с.

45. Ябжанов Б.Н. Саянай домог. Туужа. Улаан-Удэ: Буряадай номой хэблэл, 1971.- 138 н.

46. Ябжанов Б.Н. Куда ускакал конь. Повесть. М.: Современник, 1974. -135 с.

47. Ябжанов Б.Н. Проводы. Повести. М.: Современник, 1984. - 192 е.:ил.

48. Якут, героический эпос. Могучий Эр Соготох (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока).- Новосибирск: Наука. Сиб. издаг. фирма РАН, 1996. 440 с.

49. ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПЕРЕВОДЫ ЭПОСА

50. Абай Гэсэр Хубуун. Буряад арадай ульгэр. Согсолон паируулагша Намжил Балдано / Бурятский народный эпос. Сводный текст и лиг. обработка Н.Г. Балдано. Предисл. А.И. Уланова. Улан-Удэ, 1969.- 607 с.

51. Аламжи Мерген. Бурятский эпос. Стихотворный пер. И.А. Новикова/Вводная ст. и коммент. Г.Д. Санжеева. M.-JL: Academia, 1936. — 273 с.

52. Алтан Шагай. Бурятское героическое сказание/Пер. А. Преловского. Фольклорная запись А.К. Богданова. Подстрочн. пер. Е.Н. Кузьминой. Послесл. и коммент. Е.Н. Кузьминой, Р.А. Шерхунаева. Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1983.- 112 е., ил.

53. Великий Гэсэр. Бурятское сказание. Вариант улигершина П. Петрова. Поэтический перевод А. Преловского. М.: Московский писатель, 1999. — 392 с.

54. Гэсэр. Бурятский героический эпос/Пер. с бурят. С. Липкина. М.: Худ. литература, 1973. - 396 с.

55. Гэсэр. Бурятский народный героический эпос. Т. 1/Подстрочн. пер. с бур. яз. А.И. Уланова. Пер. на рус. яз. В.А. Солоухина. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд., 1986.- 288 е., ил.; Т. II, 1986.- 288 е., ил.

56. Гэсэр: Бурятский героический эпос: В 2-х кн. Кн. I/Пер. с бурят. Вл. Солоухина. М.: Современник, 1988.- 397 е., ил.; Кн. II, 1988.- 415 е., ил.

57. Джангар: Калмыцкий народ. эпос/Пер. с калм. С.И. Липкина. 5-е изд. -Элиста: Калм. кн. изд-во, 1989. 363 е., 21с. ил.

58. Карающий меч Гэсэра: Бурят, героич. эпос/Пер. с бурят. М. Степанова. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1994. - 112 е.: ил.