автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.04
диссертация на тему: Эстетическая полифония мемориального музея

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эстетическая полифония мемориального музея"

МОСКОВСКИЙ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ КУЛЬТУРЫ

На правах рукописи

Волкова Ирина Васильевна ЭСТЕТИЧЕСКАЯ ПОЛИФОНИЯ МЕМОРИАЛЬНОГО МУЗЕЯ

Специальность 09.00.04 - эстетика

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Москва. - 1992

Работа выполнена на кафедре теории культуры, этики и эстетики Московского ордена Трудового Красного Знамени государственного института культуры

Научный руководитель - кандидат философских наук

и.о. профессора Н.Н.Палее

Официальные оппоненты

Ведущая организация

- доктор философских наук, профессор А.А.Огакоз

- кандидат философских наук О.А.Кривцун

- Научно-исследовательский тут культуры Министерства туры Российской Федерации Российской Академии наук

Защита состоится ¡¿¿и.1992 г. в час

на заседании Специализированного совета К 09К.07.03 по прису дениэ ученой степени кандидата философских наук при Московск ордена Трудового Красного Знамени государственном институте культуры (141400 Московская обл., Химки-6, ул.Библиотечная,

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Московского ордена Трудового Красного Знамени государственно института культуры.

Автореферат разослан . " У^" ¡992 г.

Ученый секретарь Специализированного совета, кандидат философских наук, профессор Р.И .Ибрагимов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертация посвящена проблемам эстетической полифонии мемориального музея, которые освещаются преимущественно в аспекте фялософско-эотетических идей М.М.Бахтина.

Актуальность теш исследования определяется огромным интересом, растущим в нашем обществе, к восстановлению культуры прошлого п ее связей с настоящим, к возвращению имен, несправедливо преданных забвению или оттесненных на обочину ценностных представлений. В этом духовном возрождении особая роль принадлежит мемориальным музеям, в том числе тем из них, которые посвящены деятелям художественной культуры. По мнению М.Бахтина, С.Аверин-цева, Л.Гинзбург, память обладает эстетизирующей направленностью. Еместе с тем мемориальный "дом" художника есть сфера реальных связей ушедшего с современностью .И только в силу речевого штампа "музейность" несправедливо отождествляется с невостребован-постью.

Современный мемориальный музей отказался от хрестоматийной ' дидактики, от плоской иллюстративности, от ушлой однозначности и идеологической "истошности" (выражение М.Бахтина). Он многого достиг в организации экспозиции как специфического целостного произведения музейного искусства, в выявлении культурно-эстетического смысла меморий, подлинников, документов, в сочетании мемо-рлальностп п псторяко-культурологического освещения. Расширилось понятие мемориального музея: теперь это не только материально-веществепные экспонаты, размещаемые в экспозиции и хранимые в <т®пдах, не только музейные интерьеры, но и природная среда. В музее читаются поэтическио произведения, пополняются музыкальные сочинения, выставляются шзедаеты изобразительного и прикладного искусства, проводятся научные конференции, демонстрируются кино-фялы.и, снимаются телеспектакли и т.п.

Однако эстетическая палитра музеЯныг экспозиций небогата разнообразием п оттенками. Она часто проникнута благоговейной серьезностью, парадностью, отрешением сгладить драматизм жизненной и творческой судьбы художника, который переживает внутренние кризисы, страдает от непонимания, исходящего не только от "суда глупца и ... толпы ▼олодной", но и собратьев по творчеству. Диалогическая многозначность оц°нок, а иногда их полярность, слабо

представлен« в музейных экспозициях, односторонность которых восполняется лишь словом экскурсовода. До минимума сведено игровое, юмористическое начало. А в мемориальном музее зритель должен услышать голоса согласия и спора, приятия и неприятия, погрузиться ке только в атмосферу благоговения, восхищения, почитания, но и сострадания, бсиги, негодования, а также иронического, шутливого обыгрывания ситуаций.

Все это заставляет обратиться к концепции Аналогичности, ео-тетической полифонии, серьезно-смеховой культуры выдающегося мыслителя XX в., одного из признанных лидеров гуманитарного знания М.М.Бахтина. В притоке его идей испытывает необходимость как практика, так и теория музейного дела. Подобная экстраполяция "высокой" теории на эмпирические наблюдения и обобщения музееведения назрела и потому, что в нем само« складываются тенденции, идущие как бы навстрзчу бахтинскям мыслям о полифоничлости, "каркаваль-носта" и многотояности (множество тонов в отличие от одной тональности) • культура. Однако эти "стшси" остаться до сих пор нева-явлетшмн, в автор данной диссертации стрекался восполнить этот пробел.

Степень разработанности пройяе?-ш и пг точниковедческая база исследования. Стремление стнмулирсвать музейное творчество и его научно-критическое ссктсленке посредством привлечения теоретичес кого потенциала остетики, культурологии, искусствознания, се;.мо-тики характерно для Франции, Великобритании, Чехо-Словакии, Югославии, Польки. Край пример - поиски Е.Свецшлского в Дольше, который спирается в сеоцх проектах ка концепции многослойного строения произведения, развату» Р.Ингарденом - классикой фенсыеиало-гической остетики. Для отечественной культури, музейного творчества, проектирования и его теоретико-критического осашеленяя неоценимое значение имеет идеи Ы.Бахтина п диалогизируючзх с ним мыслителей.

Судя по вышедшей в последние года литература, посвяцеяной анализу и.яей ¡.¡.Бахтина (С.Аверащез, С.Бочаров, Е.Богатырева, Е. Волкова, Вяч.Во.Иванов, В.Каганов, В.иахлйн, О.Оссгвскай п др.), проблема полифонии постоянно присутствует, как бы растворена со всех трудах (¿.Бахтина, начиная с первой философской статьи, наз-. ванной Ездат&шш "К философпл поступка". Хотя сам теран "полифония", тесно связанный с анализом романного ганра, появляется

позднее, в работе "Проблемы творчества Достоевского" (1929 г.).

Для того чтобы проследить основные этапн, а главное - общую совокупность идей Н.Бахтина, касающихся культурно-художественного ди алогизма и полифонии как одной из высших его форм, не было необходимости воссоздавать всю эволюцию взглядов мыслителя: ведь диссертацию посвящена не Бахтину, предает ее исследования - "приложение" идей М.Бахтина к проблемам современной музейной культуры. Однако необходимо было проработать исследования Бахтина под избранным углом зрения, обобщить: его идеи по интересующей проблеме и систематически их излоотть. Это оказалось возможным благодаря поставленной цели и благодаря опоре на исследования, посвященные Бахтину.

Идеи даалогидаости 1! полифонии смыкаются и определенным образом соотносятся, дивлогизаругат с отдельными положениями С.С. Аверинцева, Л.Н.Гказбург, Л.О.Лосева, й.М.Лоткзла, Ю.Н.Тынянова, -а такзв современных зарубетшх я отечественных эстетиков, культурологов. Автор диссертации стремился опираться и ка эти исследования.

Интересный, разнообразный материал по избранной проблеме в музееведческом плане содержится в яурн&гах: "Иизеип" (издание ЮНЕСКО), "Советский музей", "Нале наследие", "Творчество", "Декоративное искусство СССР", в теоретическом - в журнале "Вопросы философии". Эти источники сироко представлены в диссертации. Создание отечественной музееведческой теории усилиями Е.^ансловой, Ы.Гнедовского, Е.Дмитриевой, А.Крейна, Е.Розенблша и друг;« отечественных практиков и последователей дает серьезные основания для выхода к бахтинсккм идеям. Помимо этого, автор привлекал оригинальные теоретические посылки и описания практического опыта таких зарубегных исследователей, как Р.Стронг (Великобритания), Н.Равьер (Франция), Е.Свецкмский (Польша), Й.Бенеш, З.Странсккй (Чехо-Словакия), Т.Шола (Югославия) и др. Особое внимание уделено материалам конференций Международного совета музеев, проходивших в коше 70-х - в 80-е годи в разных странах мира, например, первой конференции работников литературных музеев в Веймаре, 1978 г.'1

* 1С0!1 11^егпа*1.опа1 Сошз^ее Тот ЬПегаЪлг? Иияеиг.з (К1г.ц-1ез оГ гИе АлпиаХ Меег1г.з, Уехг.яг, 1°?в).

Цель и задачи исследования. Цель исследования - проанализировать теоретико-практические поиски современного мемориального музея, предварительно рассмотрев концепцию остетико-культурологи-ческой полифонии, разработанную в трудах Ы.Бахтина. Реализация данной дели диктовала последовательное решение конкретных задач:

- рассмотреть интерпретацию М.Бахтиным полифонии в широком культурно-эстетическом смысле;

- проанализировать диалог "быта" и "творчества" в музейной экспозиции в аспекте идей М.Бахтина и близких ему исследователей о соотношении биографического и творческого начал в личности художника;

- выявить основные типы экспозиционно-мемориальних решений и степень зрительской активности в их восприятии;

- рассмотреть проблему музейной экспозиции как эстетизяро-ваиной памяти;

- обобщлгь материал по проблемам эмоционально-эстетической полифонии муяейной среды.

Методологической основой диссертационной работы стали, во-первых, гуманитарные, насыщенные диалогом "с другими" метода самого М.М.Бахтина; во-вторых, принципы комплексного подхода, при котором выход в историю и теорию музейного дела осуществляется путем привлечения изысканий в других гуманитарных науках, философии, эстетике, теории культура, филологии; в-третьих, методологические посылки о взаимосвязи и взаимодополиителыюсти теоретического п эмпирического знания. В качестве сформировавшегося теоретического знания выступает эстетика, а в качестве эмпирического (хотя уже и с весогжмя попытками создания теоретических концепций) - музееведение.

Теоретическая новизна работы определяется выделенной проблемой и поставленной цель» исследования. Экстраполяция идей Ы.Бахтина на музейную теорию п практику ецо ие проводилась, а такао не обобщались то положения, находки п упущения музееведческой теории и практической организации цузейно-меморяшгыюй среды, которые имеют все основания быть сопоставленными о концепцией выдающегося мыслителя современности.

Опираясь на труды М.Бахтина, автор диссертации рассматривает полифонию но тояьхо как более высокую ступень да алогичности, то есть как пересекавдееся "многоголосие" мировоззренческих поэи-

ций и речевых высказываний различных индйвидов, стоящих за культурными текстами, и не только как его адекватное воплощение в определенной романной структуре, образцом которой является творчество Ф.Достоевского. К концепции полифония, по его мнению, относится и бахтинское понимание соотношений автора-творца и авто-ра-че^овека, творческого и критико-публицистического начал в целостной личности, автора изображающего и изображенного. Все эти ипостаси художника диалогизируют между собой. Противопоставление однотонной культуры культуре с множеством тонов сродни противопоставлению монологического и полифонического романа. Получившая широкую известность теория серьезно-смеховой культуры М.Бахтина дает, основание говорить о многоцветности взаимодополняющих друг друга эмоционально-эстетических звучаний мемориально-музейной среда, призванной не только приобщать к прекрасному и величественному, но и вызывать чувство скорби, горечи, с одной стороны, * и ироническое обыгрывание, в чем-то схожее с карнавальным гляро-ощущеняем, различные оттенки смеховых реакций - с другой. Тем самым раскрыты новые аспекты понятий диалогизма и полифонии и сделана попытка гос систематизации.

В музейной среде, какой бы достоверной ни была экспозиция,-диалогизируют прошлое и настоящее, вступают в спор и согласие современники художника, оппоненты и почитатели, профессиональные критики и веискушеннне зрители, читатели, слушатели. Автор полагает, что поле для демонстрации диалогического несогласия должно быть более широким - это не умаляет творческую личность, а ярче выявляет ее своеобразие, драматизм судьбы и верность призванию.

Полемика музееведов о том, что представлять в экспозиции -быт или творчество, - высвечивается по-новому. Между этими, казалось бы, различными ликами одной индивидуальности тоже происходит диалог. Аргументируется положение о том, что в музейной среде необходимо шире представлять материалы, говорящие о том, как автор (живописец, поэт, музыкант) полемизирует сам с собой.

В диссертации освещается эстетизирующая роль памяти, предметным воплощением которой становится экспозиция мемориального музея.

Научно-практическое значение работы состоит в том, что ее положения могут быть использованы и для решения проблем организации музейной среды, отвечающим требованиям.современной культуры.

и для пополнения музееведческой теории. Результаты исследования могут найти место в лекциях и семинарах по эстетике, теории и истории культуры, в музееведческих курсах.'

Апробация работы. По теме диссертации сделан доклад на методологическом семинаре кафедры философии и культуры Московского института прикладной биотехнологии. Основные положения диссертации использовались при чтении лекций и проведении семинарских занятий по курсу "Эстетика" в Московском государственном институте культуры. Диссертация обсуждалась на кафедре теории культуры, этики и эстетики Московского государственного института культуры •'20 января 1992 г. и рекомендована к защите.

Структура диссертации определяется предметом исследования и поставленной целью. В ней две главы: I - "Концепция эстетико-куль-турологкческой полифонии", включающая четыре подраздела: 1.1. Основные понятия; 1.2. Полифония ¡сак высшая форма диалогичности и эстетического многообразия; 1.3. Авторская мнеголикость и произведение искусства; 1.4. Эстетическая многоцвелюсть культуры н диалог ее смыслов в аспекте смеховых тонов; II - "Поиски эстетической полифонии в современном музее", включающая также четыре подраздела: ПЛ. Типы экспозиционных решений I. зрительская активность; П.2. Зстетизироваштя память; П.З. Диалог биографии, быта .п творчества в мемориальном музее; П.4. Эмоционально-эстетическая многозначность глузейной среды в аспекте серьезно-смеховых тонов. Диссертацию предваряет введение в проблему, завершают заключение и библиография. Диссертация содержит 163 с. машинописного текста.

ОСНОВНОЕ СОДЕРКАНИЕ РАБОТЫ

Во введении в более расширенном виде освещаются те вопросы, которые наложена выше, в раздела "Общая характеристика работы".

Первая глава - "Концепция эстетико-культурологической полифонии" - раскрывает место и смысл широко трактуемого понятия "полифония" в трудах М.Бахтина, хотя и вошедшего в гуманитарную науку и словари , но не исследованного в систематическом, целостно-

* См.: Полифония // Литературный энциклопедический словарь. - M., 1987. - С.285; Эстетика: Словарь. - M., 1989. - С.263-264.

концептуальном плане. В бахтинской полифонии автор диссертации акцентирует именно те аспекты, которые помогают осмыслить диало-гичность и эмоционально-эстетическую многогранность современного мемориального музея.

Полифония, по йхтину, - это "проведение темы по многим и разним голосам", которые не сливаются, не синтезируются, а "пересекаются". Она может быть уподоблена кристаллу, грани которого построены и отшлифованы так, чтобы преломлять определенные лучи. Так, в полифоническом романе, образцом которого он считал роман О.Достоевского, скрещиваются миросозерцательные кругозоры героев, а в точке их пересечения находятся кульминационные пункты романа. В этом же ряду используется понятие "многотонный" (многотонная культура. - та, в которой присутствует множество эмоционально-эстетических ценностей и оценок, интонаций, включая сярьезно-смехо-выо). В концепции диалога М.Бахтин придавал большое значение не только прямому смыслу слов, но и интонации, тону высказывания, особому эмоционально-интонационному контексту, окутывающему произведение искусства и любой текст. Даже человеческий поступок, по его.мнению, тоже содержит выраженный или не выраженный, актуализированный или потенциальный текст.

Основой полифонии и многотонности служит диалог как глубинная суть человеческого бытия - общения. В диалоге вступает в общение человек с "другим" и "другими", художник - со своими героями и с другими художниками (сознательно или неосознанно), различные культурные тексты, в том числе принадлежащие сфере искусства, а также целостные культурные образования. Для диалога, в е!го наиболее специфической форде, необходимо включение в общение не только интеллекта личности, но ее целостного мира с неповторимыми чувства;®, желаниями, интонациями, оценками и судьбой.- В подобный диалог может вступать человек, не подверженный авторитарному насилию, не только физическому, но и духовному, тот, кто не станет рабом чужой мысли. И если он усваивает чужую мысль, то в "результате свободного выбора, по своему внутреннему побуждению, делая эту мысль "своей-чужой", "чужой-споей". Скорее он окажется в кругу авторитетной, освещенной традицией и культурой мысли, чем подчинится фанатичному давлению насильственно внедряемого верования. Но ближе всего ему обшение с тем, кто свободно ищет, предугадывая возможность чужого возражения 1! оидопл "другость4 в сам см себе.

• В диалоге постоянно взаимодействуют, как бы челночно перемежаются "вживание", мысленное перенесение себя в ситуацию "другого", и "вненаходимость", обеспечивающая созерцание извне, возвращение на свое место. Если замкнуться в себе, значит потерять себя, если, наоборот, перенести себя целиком в чужое сознание - Tose потерять себя, растворить свое "я". Высветить себя, сформировать как личность можно лишь при встрече, "на пороге", на "границе" с "другим" и "другими". Быть, по Бахтину, - значит общаться.

Всякое понимание вопрошает, ответствует, соглашается, спорит, представляя собой соотношение согласия и несогласия, понимания и непонимания, принятия и непринятия позиции "другого" со стороны "я". Но это несогласие не догматическое, не категоричное, а непонимание не жесткое (по типу "не понимаю и не хочу понимать"), а исполненное готовности понять, углубляясь в иные позиции. Диалогический человек относится к своему языку (в широком смысле слова) как к одному из возможных языков, а не как к единственному.

Если диалогизм предвидит ответное слово, предугадывает его, то монологизм есть непризнание права на ответное слово и равноправное сознание. Так, в риторике (монологической по своей сути) М.Бахтина настораживает равнодушие к чужому личностному началу, . во всяком случае - минимальный его учет, "проскакивание" мимо глубинных духовных пластов личности, а также неизменное желание одержать победу над тем, к кому обращено риторическое слово. Риторика, по его мнению, ориентируется зачастую лишь на момент, на сиюминутную, временную пользу, тогда как диалог подразумевает выбор высших ценностей, освещенных пластами культуры.

Противопоставляя людям, которые спокойно живут без поиска высших ценностей или даже относятся к ним агрессивно, тех людей, которые не могут жить без них, но не всегда берут на себя смелость осуществить выбор этих ценностей, Бахтин к последним относит художников. Однако за этот выбор приходится платить серьезной катастрофой, ибо кульминация в столкновении ценностных представлений в духовном мире личности, озабоченной последними, высшими вопросами бытия, может оказаться неразрешимой.

Мемориальный музей - это память, которая всегда эстетизиро-вана, это шсль о "другом", о его завершенной, целостно представленной жизни в контексте высших ценностей бытия. Поскольку преде-

тавленные в музее экспозиции, слово экскурсовода и вся среда посвящены людям, которые не могут жить без высших ценностей и даже жертвуют ради их обретения своей человеческой судьбой, то именно этот тип музея призван бить во всех стелах диалогичным. В полифоническом общении как высшей форме диалогичности человек смотрится как бы в зеркала множества сознаний.

В диалоге имеет значение эмоционально-смысловое молчание. Если в тишине ничего не звучит, то в молчании уже что-Ъо отзвучало. Это важный момент в общении экскурсовода со зрителем в музейной среде: вовремя замолчать, облечь паузу в смысловое раздумье.

Особое внимание в диссертации уделено бахтинской концепции автора, что имеет прямое отношение к музейным поискам и уже осуществленной практике мемориального музея. Бахтин настаивает на том, что любой автор, любой художник - личность творящая, но не сотворенная. Что это значит? Художник, погружаясь в творческий процесс, не есть готовая, ставшая "величина": на каждой стадии . творчества он уже другой, изменившийся, испытывающий влияние того продукта, который сам же и создает. Тем самим автор сегодняшний постоянно диалогазирует с самим собой вчерашним, ибо в этом движении, в этом общении со своим созданием он постоянно становится другим. Эта мысль ученого еще недостаточно освоена нашей наукой и музееведением в частности. Во всяком случае динамика творческой личности, не тлеющей "готового" мировоззрения, "готовых" оценок, а лишь исходные посылки, которые потом уточняются и даже опровергаются под влиянием того, что сам художник мучительно создает, представлена в музеях или слабо, или вообще не представлена.

Бахтинское разделение автора как "чистого изображающего начала", растворенного в целостном тексте, и автора-персонажа, в чем-то близкого ему автобиографически (Грибоедов - Чацкий, Душкин - Онегин, Толстой - Левин), имеет значение для художественной критики и музейного экспонирования.

Бахтин проводит также границу между автором-творцом и авто-ром-челоЕексм, ибо "смешение различных точек зрения, разных планов подхода, различных принципов оценки встречается на каждом шагу"1. Не исключение - и мемориальный музей.

* Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. - М., 1979. - С.10-11.

И еще одно важное разграничение - автора первичного, воплотившегося в целом произведении, и автора "вторичного", говоряще-'го о своем произведении в качестве критика, психолога, моралиста. Ведь "вторичный" автор мыслит уже не в образно-художественной сфере, а в логико-понятийной системе. Кроме того, он мог после создания произведения измениться, попасть поД влияние критики. Прямая "перекачка" от биографии к творчеству и обратно, сопоставление отдельных картин и высказываний героев с мыслями критичес- ' ки'х статей, эпистолярных и дневниковых заметок художника предсг • тавляется М.Бахтину необоснованной.

Диссертант видит в этих бахтинских разграничениях: автор -"чистое изображающее начало" и автор-персонаж, автор творец и автор - биографическая личность, "первичный", художественно воплощенный, и "вторичный", рассуждающий о художественном творении автор - источник глубокой и многогранной диалогичности, которой предстоит овладеть мемориальному музею и представить полифонию пересекающихся голосов одной личности.

Поскольку в музее письма, дневники, рукописи, мемориальные предметы иногда самым неожиданным образом сопоставляются, то на них, говоря словами М.Бахтина, "падают рефлексы других голосов", а тем самым происходит "откровение личностей".

Не только непохожесть личностей - условие диалога, но и непохожесть культур, их встреча на "границах" самобытности одной и другой - ситуация, позволяющая увидеть культуру во множестве зеркальных взаимоотражений, - мысль, чрезвычайно актуальная в отечественных условиях, и не только в них. Обращаясь к прошлым культурам, мы, по мысли Бахтина,- задаем им те вопросы; которые они перед собой не ставили, и получаем неожиданные ответы. Искусство выявляет себя в широком контексте не только "своей", но и "чужой? "иной" во времени и пространстве культуры. Уходя в глубь веков, мы неожиданно обнаруживаем далекие истоки шедевров, "в эпоху же их создания снимаются только зрелые плоды длительного и сложного процесса созревания"1. Однако ваяно как обращаться к истокам, так и "следить" жизнь произведения в последующих временных связях.

Эстетически многообразные культуры полифоничны; в них, полагает М.Бахтин, щедро представлено смеховое начало, что помогает

^ Бахтин М.М. К методологии гуманитарных наук // Бахтин М.М. Сгтстака словесного творчества. - С,331.

культура'преодолеть скуку, однообразйе. Смеховые рефлексы бросают свои блики, отсветы на величественные и трагические тона. По его мнению, все подлинно великое не чуждается смеха. В ином случае оно становится страшным и ходульным, ограниченным и несвободным. Смех освобождает человеческий дух, приглашает к диалогу, сближает людей. Правда, Бахтин говорил не об одностороннем, сатирически разоблачительном смехе, а о смехе веселом, открытом,- стремящемся к всемирности (Рабле, Гоголь). Смех такой всегда диалогичен, ибо но исключает того, над кем смеются. Так возникло и било широко обосновано понятие серьезно-смеховой культуры, давкее толчок для создания теории, получившей отзвук во всей мировой литературе.

Мемориальный музей современности редко объединяет серьезное и смеховое начало, восхищение и горечь, о чем более подробно говорится в следующей главе.

Во второй главе - "Поиски эстетической полифонии в современном музее" - рассматривается тенденции современной музейной тео-г ран'и практического музейного творчества в аспекте изложенных в первой главе идей М.Бахтина, а также других исследователей, обогащающих бытутаие прадстазлешш о данной проблеме. В этой главе автор опирается на обширный материал музееведческих исследований и поисков, как отечественных," так и зарубежных.

Чтобы слугать целям общения, музей должен вызывать дискуссию, информируя не только о хорошем, но и о плохом, не только успокаивая, но а вызывая гнез, горечь, печаль, не будучи аналогом действа, рассчитанного на благоговение*. Обобщая впечатления об отечественном музее, нельзя не заметить, что его обращение к прошлому минует целые пласты истории. Пробуждают же мысль, активизируют сознание. контрастные материалы, которые отражают разные подходы, противоречивые точки зрения, борьбу мнений. Новая концепция музея отказывается от официальности а статичности, стреются максималь-по учитывать гкециональное воздействие, ориентироваться не только па прошлое, но а па настоящее (Т.Шала).

Автор диссертации анализирует концепции различных типов экспонирования и различных степеней их приближенности к диалогично-сти внутри эхспоэиционно-меморнального материала и на встречной волне зрительской реакции. Это представление предметов в первона-

1 См.: Стронг Р. Музей и коммуникация // Ииоетза. - 1983. -а 138.

чальном окружении и в новом (с сохранением прежних связей), организация их по определенному, тематическому принципу отбора, с включением дополнительных типологических предметов или даже специально созданных для экспозиций произведений искусства. Особую роль стали играть "живые музеи", с возрожденной окружающей средой, о которых мечтал еще П.Флоренский. В одних случаях это сохранение мемориального облика как такового с некоторыми (вольными или невольными) изъятиями; в других - сочетание мемориальных интерьеров с экспозициями искусствоведческо-биографического и аскусствовед-4еско-творческого характера.

Особой ценностью, тем не менее, продолжает обладать предмет подлинный, документально-достоверный, отмеченный "духом времени". В усадьбе Толстого (Хамовники) центром остается письменный стол со ставшей знаменитой решетчатой "оградкой"; благодаря неоднократному изображению в русской живописи, закрепленный в сознании по-_ колений как ценность. Когда-то сделанная со специальной практической целью (для того чтобы рукописи не падали со стола), "балтос-традка" стала символом творческого труда Л.Толстого.

В организации общения с музейной средой все большее значение приобретает сегодня не сам предмет-подлинник, хотя и окруженный той аурой, которую не под силу воссоздать никакой копии, но способ его включения в музейный натюрморт и возникающие благодаря этому ассоциации культурно-эстетического характера. Музейный натюрморт чем-то сродни натюрморту живописному. Это небольшие вещи, укрупненные близким расстоянием. Будучи вырваны из функциональных связей, они повысили свое символическое значение соседством с другими вещами (И.Данилова).' К общению располагает группа вещей и документов, объединенных сюжетом, сложнее привлечь зрителя экспозицией, выражающей определенную тему (А.Крейн). Несомненна рель ансамблевого принципа (М.Гнедовский).

В современной ситуации все большее признание завоевывают мемориальные музеи, организация экспозиции которых подчинена принципам художественной целостности, где экспонат оценивается как часть не только музейно-выставочной экспозиции, но и более объемной театрализованной среда, раздвигающей священные стены музейного таинства. Экспонат представлен как часть сюжетного развития, с присущей ему завязкой, развитием действия, кульминацией и развязкой. Получило признание понятие авторского музея, отражающего

индивидуальный облик музея и стилистическое мышление организаторов его предметно-пространственной среды (Е.Дмитриева, Е.Розен-блтм).

Сегодня сосуществуют музеи сугубо мемориального типа (музей-квартира В.И.Немировича-Данченко, музей-усадьба Л.Толстого в Хамовниках, музей-квартира А.Н.Скрябина и А.Б.Гольденвейзера в Москве) и созданные на основании целостной режиссуры (дом-музей ф.И. Шаляпина в Москве). Имеются мемориальные музеи, ставшие творческой лабораторией (музей-квартира И.С.Голованова в Москве) и типологические мемориалы, восстановленные на основании документов (дом-музей Ю.Лермонтова в Москве). Возник особый тип архитектурного мемориала (второй этаж музея-квартиры А.С.Пушкина на Арбате, музей-квартира Ф.Достоевского на быввей Божедомке, с последним почти пусты?.! залом). Иногда музей начинается практически с голых стен мемориального дома и превращается в комплекс-усадьбу, что и пролзопио с домом-музеем К.Моне во Франции.

Но даже стремясь сохранить все, как'было, не привнося ничего от себя, мы тем не м^нее осуществляем интерпретацию уже на уровне отбора объектов для мемориализации (Е.Лмитриева). Это наше время вносит своп вопросы и предугадывает ответы, а не прошлое диктует нам застывшие буквальные смыслы. Творческий смысл, как говорил М.Гахтйн, возникает не "там" и не "здесь", а "между". Однозначных решений з .'.узее быть не должно (В.Бартель). Да и два текста, поставленные рядом, даже не знает-ие ничего друг о друге, дяалогизируют (М.Бахтин).

Автор высказывает такое соображение: ведущую роль- сегодня, с его точки зрения, начинает играть особая диалогическая структура, интегрирующая максимальную достоверность, с многозначной игрой художественного воображения. Документированная музейная кар-тинч и творческая интерпретация создателей музейной экспозиции вдвигаются в расширенный контекст культурных связей, а тем самым активизируют диалогические потенции.'

Память эстетизирует бшгое: "нельзя быть великим в своем времени, величие всегда апеллирует к потомкам"*, "мертвых любят по-другому, она изъяты из сферы контакта, о них можно я должно говорить в ином стиле. Слово о мертвых стилистически глубоко отлично

1 Бахтин М.М. Автор а герой... - С.262.

от слова о живом"*. В музее нужно смелее показывать, как современники не понимают великого человека. Как это ни драматично, как это ни грустно, но часто только "смерть художника (как смерть близкого человека) сразу создает дистанцию, заглушает споры, подводит итоги и утверждает ценности"2. Она повышает долю историчности в нашем понимании человеческой судьбы. В отдалении все видится в целостности, чем-то напоминающей художественное завершение, но жестокой этически по отношению к живущему когда-то человеку. Воспоминания о собственной жизни в корне от- • личны, пишет М.Бахтин, от воспоминаний о чужой жизни: я сам не завершен установкой на будущее.

В мемориальном музее образ художника создается уже "после" созданных им самим образов. .Это можно расценить, говорил Ы.Бахтин, как эстетическую победу над смертью, борьбу памяти с ней. Но поскольку память эстетизирует прошлое, то любой документ, по его мнению, можно сделать объектом зстетизированного восприятия,' даже если он не был создан с подобной целью, но он прошел испытание своей ценности исполнением жизненных внеэстетических функций - и этого уже достаточно, полагач М.Бахтин. Но надо опасаться ложной декорации "в духе эпохи" (А.Гордин).

Что же касается взаимосвязи и конфронтации автора-человека и автора-творца, о которой подробно говорилось в первой главе, то в этом плане музейная экспозиция лишь частично может следовать принципу их "разведения", предложенному М.Гахтиным. Уже хотя бы потому, что в некоторых мемориальных музеях не могут быть представлены произведения искусства (поэта, жомпозитора, актера, певца в отличие от произведений скульптора и живописца).

Автор диссертации считает, что, учитывая аргументацию М.Бахтина о неправомерности низведения творчества к бытовой ипостаси художника-человека, работник музея призван искать пути и конкретные средства; с помощью которых возможно 'наметить диалогическую перекличку между человеческим и художническим началами. То есть воспользоваться бахтинской же идеей "встречи" и "границы". Быт не может быть -сегодня резко противопоставлен духовности в силу социальной ситуации, в силу стремления к стабильности,

1 Таг.! же. - С.264.

Гинзбург Л.Н. Литература в поисках .реальности. - Л., 1987. - С.121.

обретению истоков, корней. Кроме того; он соотнесен с художественной литературой "своей речевой стороной" {Ю.Тынянов), уже во второй четверти XIX в. он стал рассматриваться как "сейсмограф, регистрирующий свойства и оттенки духовной жизни" (Г.Кнабе). А видение писателя - это не только ценностные ориентации духовно-психологического плана, но и "видение вещи", которое иногда предшествует слову, мотиву, сюжету, конфликту (А.Чудаков).

Боязнь быта несколько преувеличена, ибо под бытом привыкли пошатать в отечественной культуре нечто низменное, повседневное, косное, что противостоит духовности. Однако бытовое - вечная тема искусства. И, мсжет быть, более серьезен еще один аргумент, приводимый Ю.Тыняновым, - это текучесть границ между бытом и собственно искусством. То, что во времени одного художника било бите», в творчестве других может сместиться в центр художественного разг-атия. И, наконец, аргумент, который может выдвинуть всякий, кто работает в музее. Быт художника многопланов: это не только кровать, диван н тому подобные предметы, но-и письменный стол с рукописями, любимые картины, мелкая пластика, журналы, прижизненные издания, подарки друзей художника и т.п.'Трудно разграничить бытовое и художественное в такой доминанте мемориального музея, как кабинет писателя и его письменный стол, гримерная и кос-текц актера, мастерская художника и мольберт с недописанной картиной (например, в репинских Пенатах).

Ем? н духовность у некоторых художников могут конфликтовать, у других ле органически перетекать друг в друга (Гете, Толстой). Автор диссертация подробно анализирует (на основании собственных наблюдений) соседство битового, художественно-бытового и творческой художественной доминанты музыканта, диалогически соотносимых в музее-квартире дирижера И.Голованова.

Последней ппойяемой, поднимаемой* в диссертации а как бы подытоживающей предаествуюдао, является проблема эадсционалыю-эсте-таческой кпогозлачности, зстетако-эмоциональной полифонии музейной среда.

Музейная среда стремится преодолеть слишком торжественную, однолинейную серьезную обстановку, оффект красивости, когда "музейные витрины походхта на футляры с драгоценностям^" (Ж.Кюязе-Г£ье). Нельзя,чтобы прекрасное сопровождалось отбиванием земных поклонов взахлеб, даже если это музей А.С.Пушкина (А.Крейн). Вре-гл, когда музей был проявлением комплекса фараонов, местом, где

всё исполнено серьезности, значительности и торжественности, уходит, считает Т.Шола. О крайностях сентиментально-ностальгического умиления и "парадной гранитно-мраморной оправы", как бы требующей выставления почетного караула, о крайностях пьедестала и свалки, о комплексе "музейной девственности" и неверных представлениях о высоком и низком, сложном и простом пишет М.Гнедовский.

Ориентируясь не бахтинскую концепцию серьезно-смеховой культуры, ее связи с трагическими и величественными сторонами жизни, диссертант рассматривает музей Клейста во Франкфурте, б которой реализовался клейстовский принцип "противоречивой структура", а также анализирует экспозицию мемориального музея Ф.И.Шаляпина в Москве, в котором достигается определенное интегрирование драматической стихии с юмористическими интонациями, сочетание высокого с повседневным на фоне стилизашш.

Рассматривается полемика вокруг музел В.Височного в Москва, в частности опасения, связанные с кононнзаиией и ыонументализа-пией его сбраэа, а также споры об экспонировании известного постановления 1946 г. э ыуэее А.Ахматовой на набережной Фонтанки в Ленинграде. Сильна еще привычка о многом умалчивать, усекать истерию, наводить одноцветный хрестоматийный глянеп.

В заключении формулируются рассмотренные проблема, говорится о вреде нигилистических крайностей, когда речь идет о цуаейнах ценностях. Вместе с тем в музейном деле многое надо менять, предлагая зрителя более плюралистические, раскованные, диалогические, полифонические решения. В дальнейшем целесообразно рассмотреть со» отношения между завершенными, относительно замкнутыми експозипилц! и »кспозкпиями открытыми, динамичными.

Публикации по теме диссертации:

1. Эстетизированная полифоническая память (мемориальной музей) / курн. Диалог. Карнавал. Хронотоп. г.Витебск. 1992. # I.. - 16 с.

(в печати).

2. Диалог быта, биографии м творчества в мемориальном музее / Ш5К. - Ы., 1992. - 25 с. - Библиография: 29 назв. - Дев.: НИО Ин^ормкультура Российской государственной библиотеки от 01.04.1992, » 2591 '