автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.08
диссертация на тему: Эстетика М. М. Бахтина в ее развитии

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Ли Мун Ен

Введение.

Глава 1. Ранние работы Бахтина.

§ 1. К философии поступка.

§ 2. "Автор и герой в эстетической деятельности" и "Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве".

Глава 2. Работы о Достоевском, о слове и о Рабле.

§ 1. Работы о Достоевском.

§ 2. Работы о слове, романе и о Рабле.

Глава 3. Поздние работы.

Введение диссертации2000 год, автореферат по филологии, Ли Мун Ен

Задача данной работы состоит в том, чтобы охарактеризовать эстетическую теорию М. М. Бахтина как некое единство, в то же время имея в виду сложность процессов становления и эволюции бахтинской мысли. Решение этой задачи требует обращения к весьма широкому кругу бахтинских текстов, от трактата «К философии поступка» до поздних записей, относящихся к началу 1970-х годов.

Чтобы работа была более компактной, мы намерены использовать в ее тексте следующие сокращения названий бахтинских текстов (издания, по которым цитируются эти работы, даны в библиографии, завершающей диссертацию):

КФП - "К философии поступка"

АиГ - "Автор и герой в эстетической деятельности"

СМФ - "Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве"

ПТД - "Проблемы творчества Достоевского"

ППД - "Проблемы поэтики Достоевского"

ПД - общая совокупность работ о Достоевском1

Пере - "К переработке книги о Достоевском"

Нами изучена и проанализирована (в заданном ракурсе) большая часть опубликованных бахтинских текстов. Из предмета По сравнению с работой ПТД в работе ППД мы можем обнаружить изменение названия и содержания несколько глав. Но это различие может определиться не как качественное изменение, а как дополнение или уточнение (Об этом подробнее речь вдет в первом разделе второй главы данной диссертации). В связи с этим далее кроме случая, когда нужно назвать ПТД и ППД отдельно, обе работы о Достоевском будут обозначены ПД. рассмотрения, однако, исключаются историческо-литературные работы (например, о Маяковском, о «Слове о полку Игореве» и т.д.), не имеющие прямого отношения к центральным для Бахтина проблемам эстетики, а также так называемые "спорные тексты". Опираясь на свидетельства современников, близких Бахтину, или признания самого Бахтина, многие исследователи соглашаются с тем, что эти тексты были написаны Бахтиным. Например, С. Г. Бочаров, говоря о признании Бахтина и об объективных показаниях самих спорных текстов, утверждает, что "читатель убедится не просто в близости - в тождестве не только весьма самобытных идей, л но и тех же примеров" в спорных текстах и работах вышедших под именем Бахтина. Но все-таки, во-первых, это доказать невозможно, во-вторых, очевидно то, что имена В. Н. Волошинова, П. Н. Медведева и И. И. Канаева неотделимы от этих текстов. Нет сомнения в том, что они как-то участвовали в создании этих текстов. По этому поводу ученые, утверждающие фактическое авторство Бахтина, не узаконивают этот факт. В этом смысле можно сказать, что проблема авторства спорных текстов еще не решена, поэтому эти тексты исключаются из предмета рассмотрения данной диссертации. Исключение этих работ не мешает рассмотрению вышеназванной задачи данной диссертации, потому что, помимо этих спорных текстов, достаточно много материалов, которые несомненно принадлежат Бахтину3.

2 Бочаров С.Г. Об одном разговоре и вокруг него//Сюжеты русской литературы. М., 1999. С.481.

3 О проблеме "спорных текстов" см.: Осовский O.E. Научное наследие М.М.Бахтина и гуманитарная мысль Запада сегодня. М., 1991. (Примечание №.12); его же, Бахтин, Медведев, Волошинов: об одном из проклятых вопросов современного бахтиноведения//Философия М.М.Бахтина и этика современного мира. Саранск, 1992.С.25-27. Бочаров С.Г. Указ.соч.С.474-487.

Михаил Михайлович Бахтин является одним из самых выдающихся русских филологов-философов, он пользуется большой популярностью и авторитетом в разных областях гуманитарных наук не только в России, но и во всем мире. Один из русских бахтиноведов считает характерной приметой русской гуманитаристики последних лет растущий интерес к научному наследию Бахтина4: известный американский исследователь Г. С. Морсон декларирует, что 80-ые годы - это эпоха Бахтина.5 При этом он предостергает от опасности слепой моды на Бахтина, поверхностного копирования бахтинской идеи, называя эту моду "индустрией Бахтина"6. Такие высказывания непосредственно или опосредованно свидетельствуют о том, как огромно влияние наследия ученого.

Кроме того, мы можем сказать, что Бахтин является одной из самых загадочных и сложных фигур. Его творческое наследие -"пестрое множество, содержательная и мировоззренческая неоднородность"7, поэтому часто происходит так, что исследователи, достаточно долго занимавшиеся бахтинскими концепциями, задавались такими вопросами, как "кто же такой Бахтин?","что же такое диалогизм?" Многие бахтиноведы считают самой важной задачей определить единство наследия Бахтина и его

4 Юрченко Т.Г.Бахтин в своем отечестве//М.М.Бахтин в зеркале критики.М.,1995.С.7.

5 Цит. по : Осовский O.E. Научное наследие М.М. Бахтина и гуманитарная мысль запада сегодня. С.З.

6 Там же, С. 19.

7 Бонецкая Н.К. Эстетика М.Бахтина как логика формы//Бахтинология.СПБ., 1995.С.51. творческой личности. Например, Н. К. Бонецкая утверждает, что "одной из основных проблем бахтиноведения является вопрос о единстве творческого наследия мыслителя"8. Трудности на пути к целостному пониманию теории Бахтина - разного рода.

Во-первых, при интерпретации теории Бахтина трудность проистекает из своеобразного стиля работ ученого. В текстах Бахтина легко найти много повторений и сокращений, "тезисную и конспективную форму изложения"9, которая похожа на оперирование интуитивными афоризмами. Кроме того, по воспоминаниям С. Г. Бочарова, Бахтин сам определяет незавершенность (по выражению Бочарова - недоговоренность) как стиль своей работы10. Не зная этой автохарактеристики ученого, многие бахтиноведы уже указывали на это явление.11 Они утверждают, что термины или понятия Бахтина часто обнаруживают

•> 12 незафиксированность значения" и "многозначность слова" . В связи с этим Б. О. Корман критикует Бахтина за его неточное употребление термина "автор". По мнению Кормана, понятие автора у Бахтина может интерпретироваться по-разному: как последняя смысловая инстанция, как повествователь, иногда как герой,

8 Там же, С.51.

9 Использовано выражение С.Г.Бочарова. Он считает такую форму стилистической чертой ранних работ, которые Бахтин не готовил к печати. Об этом см.: Бахтин М. М. Работы 1920-х годов. Киев, 1994. (Примечания С.323.) Но на самом деле той же чертой характеризуются и работы Бахтина последнего периода.

10 Бочаров С.Г. Об одном разговоре и вокруг него.С.496.

11 См.: Корман Б.О. Из наблюдений над терминологией М.М.Бахтина//Проблема автора в русской литературе 19-20 вв.Ижевск, 1978. С.189.; Тамарченко Н.Д. К проблеме целого полифонического романа/ДДелостность художественного произведения и проблемы его анализа в школьном и вузовском изучении литературы. Донецк, 1977.

12 Корман Б.О. Указ. соч.С.189 являющийся носителем прямой речи.13 По этой причине Корман говорит, что "не трудно указать на множество мест, где сама мысль двоится и в пределах одного предложения совершается переход от одного значения к другому или они совмещаются."14 Подобное критическое отношение к свойству стиля Бахтина максимально выражено в высказываниях структуралистов. Например, для Ю. Кристевой свойство, которое сам Бахтин называет незавершенностью, не что иное, как неточность и "постоянные сдвиги значений лингвистических терминов, никогда не определяемых строго"15. Ее критика типична для структуралистской точки зрения.

Но хотя можно согласиться с тем, что вышеупомянутые критические взгляды на стиль Бахтина имеют свои основания, прежде всего необходимо учитывать то, что вышеуказанные черты стиля письма Бахтина тесно связаны с особенностями стиля его мышления и в то же время теснейшим образом соотнесены с его "любовью к вариациям и к многообразию терминов к одному явлению"(это - признание самого Бахтина)16. И далее мы можем добавить к этому суждению то, что предмет любви Бахтина - не только многообразие терминов, обозначающих одное явление, но и использование одного слова для обозначения разных явлений. Многозначность слов и недоговоренность у Бахтина, которые воспринимаются некоторыми исследователями как неточность и поэтому вызывают критику, правомерно осмыслить и по-другому. Можно сказать, что незавершенные и недоговоренные мысли

13 Там же,С. 188.

14 Там же,С. 189.

15 Kristeva Julia. Une poetique ruinee//Mikhail Bakhtine. La poetique de Dostoïevski. Editions du Seuil. P., 1970,p.21. Цит. по: Бочаров С.Г. Указ. соч. С.487.

16 Там же, С.482.

Бахтина способны оставлять свободное место для другой точки зрения и позиции. (В этом смысле естественно предположить сходство между самим Бахтиным и героями Достоевского, слова которых он определяет как слова с оговоркой.) И более важным является то, что недостаточная терминологическая зафиксированность стиля Бахтина и многозначность его высказываний имеют глубокую смысловую связь с его отрицанием возможности завершить человека как свободную личность и со стремлением постигнуть онтологическую природу человека, никогда не совпадающего с самим собой. В связи с этим можно сказать, что стиль Бахтина непосредственно воплощает особенности его индивидуального мышления. Иначе говоря, такие свойства стиля Бахтина, как неточность или недоговоренность, выявляют его антипатию к абстрактно-замкнутой точности предыдущей научной традиции, которая допускает только один вариант суждений (то есть А=А). Поэтому определение стиля Бахтина М. Л. Гаспаровым как не просто-неточного, а"вызые<ж>ще-неточного" правомерно счесть, хотя он слишком критически относится к этому явлению стиля и к идеям Бахтина.17 С. Г. Бочаров, соглашаясь с этим, связывает манеру Бахтина со стилем вольного и свободного размышления в русской религиозно-философской традиции, которая отличается от позитивистской научности Запада18. Таким образом, в самом своеобразии стиля Бахтина отражаются особенности его мыслительства и проекта построения иной философии.

Но хотя мы имеем в виду вышеизложенный момент, не считаем особенности стиля Бахтина просто недостатком или

7 Гаспаров М.Л. М.М.Бахтин в русской культуре XX века//Вторичные моделирующие системы.

Тарту, 1979.С.114,

18 Бочаров С.Г. Указ. соч.С.487. смешением понятий и улавливаем скрытое внутри стиля его философское намерение, все-таки в конкретных обстоятельствах при освоении идей Бахтина трудность сохраняется. Его недоговоренности, повторения и вариации, имеющие тонкие различия, затрудняют возможность правильного и целостного понимания философской концепции Бахтина. Самым ярким примером подобной трудности является проблема "спорных текстов" Бахтина. Обсуждая разные аспекты этого феномена, Бочаров делает предположение, что проблема спорных текстов может быть связана с любовью Бахтина к вариативности, потому что в этих текстах "близкие и прямо тождественные идеи Бахтина даются в иных и новых формулировках"19. Если это так, то можно сказать, что любовь Бахтина к вариациям порождает серьезную трудность для исследователей, которую один из ученых называет даже "проклятым вопросом современного бахтиноведения", решение которого требует много сил и времени. В этом контексте мы согласны с утверждением одного исследователя о том, что "гораздо органичнее рассматривать непонятное авторство Бахтина как еще один вариант бахтинской игры с единством

20 личности,.сохранить неопределенность

Вторая причина трудности при освоении бахтинской концепции состоит в том, что исследователи истолковывают по-разному интеллектуальный источник мысли Бахтина. Наследие ученого связывается с разными ветвями философской и эстетической мысли : например, на Западе одни воспринимали

Бочаров С.Г. Указ.соч.С.481. Заметим, что в этой статье Бочаров указывает и на друкие возможные причины появления спорных текстов.

20 Курицын Вяч. Событие Бахтина. Октябрь. 1996. №.2 С. 185.

Бахтина как представителя русского формализма и предшественника 21 структурализма . Это тесно связано с тем, что первое открытие

Бахтина на Западе принадлежит структуралистам, Ю. Кристевой и

JI. Матейка. А другие воспринимают его идеи как находящиеся в русле марксизма. Например, неомарксистские критики, такие, как Т.

Иглтон и Ф. Джеймсон, подчеркивают социалогический аспект идей

Бахтина и видят в диалогизме противовес структуралистскому 22 видению мира . К этому направлению принадлежит и французская левая критика, которая считает карнавальную народность, увиденную Бахтиным в творчестве Рабле, выражением антибуржуазной направленности мысли ученого. Таким образом, мировоззренческие корни научных идей Бахтина интерпретируются зарубежными учеными диаметрально противоположным образом.

По сравнению с ситуацией на Западе обстоятельства освоения наследия Бахтина в России не обнаруживают таких резких контрастов, но, ситуация и здесь весьма сложна. Среди русских бахтиноведов одни находят в мысли Бахтина более всего продолжение русской философской традиции. Например, К. Г. Исупов считает попытку бахтинского построения концепции жизни в терминах эстетики распространенной традицией в России. В этом аспекте идея Бахтина воспринимается им в связи с русским романтизмом, идеями А. Герцена, Ф. Достоевского, А. Чехова и А. Блока. Далее он рассматривает сходство между понятием "сочувственное понимание" Бахтина и понятием "сочувственное внимание" М. Пришвина: далее, между идеями "другого" Бахтина, П. Флоренского и Н. Федорова: а также между философской целью Бахтина (то есть востановлением онтологического единства "я и

21 См.:Осовский O.E. Указ. соч.С.4-5.

22 Там же.С.9-10. мира") и идеей JI. Карсавина (его мыслью о симфонической

23 личности) . Конечно, те, кто подчеркивают в идее Бахтина русскую традицию, тоже признают значительное влияние европейской культуры в лице неокантианства (идеи марбургской школы), феноменологии и герменевтики на становление бахтинской мысли24, но все-таки они утверждают, что хотя "мысль Бахтина сильно окрашена в западные тона", все же "он подлинно русский мыслитель".25

В отличие от этого некоторые исследователи именно в отходе Бахтина от русской философской традиции видят его оригинальность. Например, С. Г. Бочаров пишет, что сам Бахтин оценивает русских мыслителей не так высоко (кроме В. В. Розанова), и, хотя существует сходство между ранними работами Бахтина и идеями Н. А. Бердяева или JI. Карсавина, "Бахтин сменил язык философствования.он отклонился от основного русла русской философии начала века" .

Вышеуказанная ситуация разнонаправленности освоения наследия Бахтина наиболее четко обнаруживается в интерпретации связи бахтинской мысли с христианской религией. Одни утверждают их близость, а другие противопоставляют друг другу. Например, Т. Г. Юрченко говорит о том, что нравственные постулаты Бахтина заложены в христианстве, и социальность Бахтина мистична, поскольку это - "общение человека с иными

23 Исупов К.Г. От эстетики жизни к эстетике истории//М.М.Бахтин как философ.М., 1992.С.69-77.

24 О взаимоотношении между идеей Бахтина и неокантианством см.:Библер B.C. М.М.Бахтин или поэтика культуры. М.Д991.С.18-20.

25Бонецкая Н.К.М.М.Бахтин и традиции русской философии/ЛВопросы философии.М.,1993.№.1.С.83; ее же, Проблема авторства в трудах M.M.BaxTmia//Studia Slavika Hung.T.31.1985.C.108. мирами, с Богом в его основе". Утверждая это, Юрченко считает даже теорию карнавала Бахтина напоминанием о Боге и утверждает, что она носит провиденциальный характер27. Но существует и совсем другая точка зрения на эту проблему. Например, М. С. Каган утверждает, что "русскому философу.удалось органически связать нравственную природу "я и ты" с религиозной самоотдачей "я Богу"., но всякое религиозное сознание.монологично по своей природе и потому противостоит бахтинскому диалогизму" . Он полностью согласен с мнением В. М. Борискина о том, что "книга Бахтина о Рабле четко выявляет направленность романа против всей

•>■>29 системы религиозного мировоззрения.

Итак, бахтинская мысль воспринимается в перекличках с различными и даже противоположными направлениями философской мысли. Утверждают, что идеи Бахтина продолжают русскую интеллектуальную традицию или, напротив, что ученый приблизился к западноевропейской культуре ; что эти идеи коренятся в структурализме или в марксистской поэтике ; что они выражают классическое мировоззрение или ориентированы постмодернистски.

Нет сомнений, что при освоении определенного научного наследия наличие разных интерпретаций естественно и желательно, особенно когда мы имеем возможность опереться на высказывания самого Бахтина. Согласно Бахтину, если "говорящий не Адам",

26 Бочаров С.Г. Указ. соч. С.487.

27 Юрченко Т.Г. Указ. соч. С.28

28Каган М.С.Идея диалога в философско-эстетической коонцепции М.Бахтина; закономерность формирования,духовный контекст и социокультурный смысл//М.М.Бахтин и философская культура XX века. Петербург, 1991.С.26-27.

29 Борискин В.М.Тезисы его доклада на вторых Саранских Бахтинских чтениях. С.67-68. Цит. по: Каган М.С. Указ. соч.С.28. тогда "самый предмет его речи неизбежно становится ареной встречи с мнениями непосредственных собеседников (в беседе или споре о каком-нибудь бытовом событии) или с точками зрения, мировоззрениями, направлениями, теориями и т. п. (в сфере

30 культурного общения)" , поэтому взаимоотношения и диалог с разными интеллектуальными традициями свойственны области гуманитарной науки.

Но особенность интерпретаций бахтинской мысли состоит в том, что среди бахтиноведов в зависимости от того, какие аспекты они подчеркивают, нередко возникают диаметрально противоположные и несовместимые утверждения, и это иногда приводит к искаженным представлениям о единой творческой личности Бахтина, а также к выводу, что "у Бахтина можно найти цитаты для любого построения.В конце концов Бахтина можно концептуализировать совершенно как угодно.Кем бы мы его ни называли, приходится закрывать глаза на изрядное количество противоречащих нашей дефиниции фактов". И даже: "пороком является стремление отыскать некую точку содержательно-смыслового единства бахтинских текстов или. отыскать Бахтина как такового"31.

Автор процитированных слов основывает свое утверждение на тезисе Бахтина о том, что "ничего завершенного нет". И ему кажется, что тексты Бахтина не что иное, как конкретное осуществление "только-здесь-действительной точки зрения", которую Вяч. Курицын считает сущностью бахтинских идей. В

30 Бахтин М.М. Проблема речевых жанров/ТБахтин М. М. Эстетика словесного творчество.М., 1986. С.289.

31 Курицын Вяч. Указ. соч.С. 183-185. результате он делает вывод о том, что "все эти тексты (работы Бахтина - М.Е.) написаны разными Бахтиными."32

В самом деле, Бахтин постоянно отрицает абстрактную "истину вообще" и отдает предпочтение конкретному смыслу, который обретает конкретно-индивидуальный субъект, занимающий конкретное время и конкретное место. Кроме того, работы Бахтина, принадлежащие к разным периодам его творческого пути, обнаруживают серьезнейшие различия. Последовательно найти какую-то единую рамку, в которую можно было бы уместить все работы Бахтина, очень трудно. Но все-таки это не значит, что следует отказаться от понимания наследия Бахтина как имеющего единую доминанту. (Парадоксально говоря, если кто-то утверждает, что нет ничего завершенного, тогда он рискует оказаться стать завершенным именно этим высказыванием) Поэтому бахтиноведы не должны отказываться от решения задачи осмыслить тексты и творческую личность Бахтина как обладающие единством. Механистичным является как утверждение, что задачей Бахтина было сочетание свободного мыслительства России с завершенной философией Германии33, так и мнение Курицына звучит довольно нигилистично.

Из вышеизложенного можно заключить, что как и первая причина недопонимания Бахтина (то есть своеобразие его стиля), так и эта вторая причина тесно связаны с сущностью его мышления.

32 Там же, С.185 В самом деле Курицын утверждает, что разные тексты Бахтина написаны с разных точек зрения. Например работы КПФ и ПТД написаны в постмодернистской ориентации, АГ содержит голос православного мыслителя, переработки поэтики Достоевского с точки зрения христианского персонализма, а Рабле основывается на сталинистском подсознании.

33 Юрченко Т.Г. Указ. соч.С.8.

Кроме того, эти две трудности осмысления единства текстов и целостной творческой личности Бахтина глубинно связаны с еще одной, самой важной причиной - с крайне сложными отношениями между работами Бахтина разных лет. В самом деле, бахтинские работы обнаруживают огромное многообразие с точки зрения содержания, темы и жанра мышления. Например, его ранние работы, которые написаны в начале 20-х годов, имеют общетеоретический характер. Они осуществляют обширный философский замысел: намечено рассмотрение исходных проблем этики, познания и эстетики. Бахтин сам характеризует эти труды понятиями "первая философия" и "нравственная философия". В отличие от этого с 30-ых годов он занимается конкретными литературоведческими вопросами, такими, как историческое развитие романа, народное творчество с его карнавальным началом, свойства высказываний, теория романного слова, принцип диалогизма. Об этом свидетельствуют его работы о Достоевском, Рабле и Гете34. А в работах позднего периода его творческой деятельности (60-70-е годы) имеет место возвращение к предшествущим темам и их дополнение. Стилистически здесь преобладают конспективная форма и выражения, похожие на афоризмы. По мнению одного исследователя, поздние бахтинские труды не составляют единого

35 последовательного текста, а носят фрагментарный характер . Итак, творческий путь Бахтина можно разделить на три периода, и здесь его работы о Достоевском занимают особое место. Как известно, первое издание работы Бахтина о Достоевском(ПТД) опубликовано

34 См.: Кожинов В.В. и Конкин С.С. Михаил Михайлович Бахтин: Краткий очерк жизни и деятельности//Проблемы поэтики и истории литературы. Саранск, 1973.С.9.

35 Цветан Тодоров. Mikhail Bakhtin : Le principle dialogique, suivi de Ecrits du Cercle de Bakhtin. Seuil, 1981; то же в переводе на корейский язык. Сеул,1988.С.ЗО. в 1929 году, а второе - в 1963 году с изменением названия(ППД) и дополнениями. На первый взгляд, с точки зрения темы и содержания ПТД принадлежат к среднему периоду. Но с учетом того, что некоторые исследователи подчеркивают тесную связь этой работы с ранними работами (об этом подробно будет говориться в главной части данной диссертации) и тем более по архивным материалам следует, что уже в 1922 году в письме к М. И. Кагану Бахтин упоминает работу о Достоевском36 (хотя судьба этой рукописи и ее связь с ПТД точно не известны). Можно считать, что ПТД - промежуточное звено между ранним и средним периодами. А по сравнению с ПТД ППД по содержанию изменилась (точнее говоря, дополнилась), но концепция 1920 годов сохранилась, и дополнения основаны на результатах исследований, начатых в ПТД. Вместе с этим год ее написания(1961-1962) прямо указывает на ее место между средним и последним периодами.

Проводя разграничение периодов творчесва Бахтина, необходимо иметь в виду еще особенности публикации его трудов. Бахтин на протяжении всей жизни постоянно писал и не приостанавливал работу, но при этом долгое время был изолирован от интеллектуального общения. Он жил в Саранске почти как отшельник. Ценность его трудов начали отмечать лишь в конце 50-х

-37 -г» годов, а международное признание пришло на склоне его дней . в результате этого его книги вышли в свет довольно поздно. В связи с этими обстоятельствами многие работы Бахтина обнаруживают

36 См.: М.М.Бахтин в зеркале критики.М.1995.С.95

37 Об этой ситуации подробно написано в биографии Бахтина, написанной американскими славистами МХолквистом и его женой ККларк. См. .Mikhail Bakhtin. Harvard univ.press, 1984.pp.330-345. различие между годами написания и публикации. Особенно это очевидно при рассмотрении его ранних работ. Например, КФП и АиГ написаны в 1920-1924 годах, а опубликованы в 1986 и в 1979 году. Год написания и год публикации отстоят друг от друга на 60 лет. Первоначально ученый получил известность прежде всего благодаря теории диалогизма и работам о Достоевском и Рабле, которые написаны позже, чем ранние работы, а опубликованы раньше. Поэтому исследователи Бахтина оказались в такой ситуации, что сначала читали труды, принадлежащие к среднему периоду, а потом ранние работы38.

Изучение бахтинского наследия затрудняется не только вышеотмеченным многообразием и широтой интересов ученого, но и сложностью эволюции ученого. Он порой вступал в противоречие с самим собой или, по крайней мере, высказывал несогласующиеся друг с другом суждения. Это часто мешает целостному пониманию бахтинских идей в целом. Здесь правомерно усмотреть еще одну трудность овладения наследием ученого. В связи с этим многие бахтиноведы указывают на определенное изменение или поворот в процессе оформления идей Бахтина и считают решение этой проблемы самой важной задачей. Изменения в суждениях ученого определяются или как противоречие, или как эволюция в качестве постепенного развития, или наконец, как простое сосуществование разных моментов.

Во-первых, динамика бахтинской мысли тесно связана с жанром работ ученого. Это относится прежде всего к переходу

38 Например, О.А.Седакова пишет:"Читались они (работы Бахтина, - М.Е.), как публиковались -в обратной хронологии их создания или перепутанном порядке". См.: Седакова O.A. М.М.Бахтин, еще с одной стороны(ктезисам М.Л.Гаспарова) //Новый круг. Киев, 1992. С. 116.

Бахтина из сферы философии к области литературоведения, который отмечали уже многие исследователи39. Среди исследователей нет единого мнения по этой проблеме. Одни утверждают, что "любая бахтинская литературоведческая концепция является тем или иным разворотом учения о бытии"40. И приходят к такому выводу относительно "мифа о двуликости Бахтина", что есть тольно один Бахтин- философ. А другие утверждают, что, хотя литературоведческие исследования Бахтина очень тесно связаны с его философской ориентацией, но все-таки они составляют достаточно самостоятельную часть его теоретической системы. Например, О. Е. Осовский говорит, что Бахтин уделяет достаточное внимание литературоведческой проблематике и на философском этапе (то есть в первом периоде). Осовский предполагает определенную эволюцию, в которой выделяют три этапа (этап чистой философии; этап смешения двух областей; этап литературоведческой тематики)41.

А есть еще одна интерпретация этого перехода. Приводя цитату из Бахтина, утверждается, что возможно, его переход базируется на несвободной ситуации того времени, на невозможности прямо и открыто философствовать о главном42.

39Например, С.Г. Бочаров утверждает:"Я счигал(и считаю),что тот поворот от философской критики начала века к структурно-эйдетическому рассмотрению Достоевского, какой осуществил Бахтин в своей книге,был глубоко плодотворен". См.: Бочаров С. Г. Указ. соч.С.475. По мнению В.Е.Хализева,"Переориентация Бахтина с философии на литературоведение явилась событием весьма драматическим не только для него одного, но и для отечественного самосознания в целом". См.: Хализев В. Е. Ценностная ориентация М.М.Бахтина и его духовная драма//Вестник Московского университета. Сер.9. Филология. 1995. №.6.С. 17

40Бонецкая Н.К. М.Бахтин в двадцатые годы//Диалог.Карнавал.Хронотоп. Витебск, 1994.№.1. С.17.

41 Осовский O.E. Диалог в большом времени. Саранск, 1997.С.41.

42 Бочаров С.Г. Указ. соч.С.491-492.

Далее, С. Г. Бочаров предполагает, что, возможно, несвободные обстоятельства парадоксально помогли Бахтину расчистить свой предмет и благодаря этому он смог освободиться от традиционной философской критики Достоевского и сосредоточиться на исследовании формы и поэтики его произведений.

Конечно, при объяснении перехода Бахтина конкретные внешние обстоятельства тоже играют важную роль, но доказать это очень трудно, и вместе с этим почти все бахтиноведы, какими бы разными мнениями по этому вопросу они ни обладали, соглашаются по крайней мере с тем, что философская мысль и литературоведение Бахтина находятся в тесной связи. Исходя из этого положения, необходимо найти внутреннее объяснение по этой проблеме.

Важнейшая, на наш взгляд, трудность, которая мешает обретению целостного понимания бахтинской мысли, состоит в противоречивости содержания работ ученого. Например, она наиболее четко обнаруживается в рассмотрении проблемы отношения автора к герою, которая диаметрально различно развертывается в АиГ и в работах о Достоевском. В АиГ Бахтин подчеркивает активность автора и пассивность героя и усматривает всеобщий эстетический принцип именно в этой неравноправной позиции. Автор обладает пространственным, временным и смысловым избытком видения и знания, которое вытекает из его вненаходимой герою позиции, и благодаря этому он может завершить героя и создать образ целого героя. По мнению Бахтина, возможность завершения отличает эстетику от других областей культуры. В работах же о Достоевском Бахтин подчеркивает художественную продуктивность равноправных и диалогических взаимоотношений между автором и героем. Здесь герой не подчиняется авторскому замыслу, а имеет внутреннюю свободу и незавершенность. Герой не может быть завершенным кем-либо.

Подобное противоречивое положение об отношении автора и героя не ограничивается областью эстетики Бахтина, а относится к более принципиальным аспектам бахтинского миропонимания. Иначе говоря, отношение автора и героя подобно отношению "я и другой", рассматриваемому Бахтиным в качестве минимальной, а вместе с тем основополагающей единицы бытия. В то же время это отношение тесно связано с принципиальным расколом между миром жизни и миром культуры, указанием на который Бахтин начинает свою философию поступка в работе КФП. Вместе с этим в отношении автора и героя отражается отношение между субъективным и объективным началами, или между личностным и внеличностным началами.

Конкретнее говоря, во-первых, в буквальном смысле автор как субъект творчества является представителем области культуры, в которой объективируется жизнь героя. И здесь большую роль играет его вненаходимая герою позиция в качестве другого. Благодаря этой вненаходимости он обладает избытком видения и он может завершить жизнь героя, который изнутри себя никогда не может завершаться и поэтому не может иметь единую форму без помощи другого. А во-вторых, в метафорическом смысле понятие автора у Бахтина может обозначать любого человека, который имеет индивидуальное место в жизни. Это непосредственно относится к тому, что художественная деятельность всегда включает в себя момент самовыражения субъекта творческого акта. На этой основе можно сказать, что в бахтинском разумении понятие автор имеет связь не только с областью культуры, но и с областью жизни: автор может обладать не только объективирущим героя моментом, но и одновременно может реализовать субъективное или личностное начало творчества(культуры).

Герой принадлежит к области жизни, которая имеет неповторимую единственность и непосредственно относится к индивидуальному началу бытия. Для объективации герой нуждается в другом. Но, по мнению Бахтина, герой преднаходится эстетическому акту и творческий акт автора состоит не в том, чтобы создать героя из нуля, а в том, чтобы увидеть и воссоздать уже находящегося в действительности героя. Таким образом, герой имеет действительную основу, независимую от автора, и благодаря этому он может стать объективным жизненным противовесом для авторского субъективного момента. В этом случае герой может стать другим для автора. И из внимания к этой реальности героя возникает утверждение о "форме самой жизни", упраздняющей завершающую привилегию автора. Данное утверждение преобладает в работах о Достоевском. И можно сказать, что максимальное осуществление реальности героя (то есть бытия) можно найти в теории Бахтина о материальном, телесном мире творчества Рабле и карнавала. На первый взгляд, в работах среднего периода(особенно в работе о Рабле) совсем исчезла проблема автора и героя и вместо нее актуализируются проблемы романного слова и карнавальной стихии, но это исчезновение, на наш взгляд, свидетельствует о колебании или изменении бахтинской точки зрения.

Кроме того, проблема возможности завершения автором героя тесно связана, с одной стороны, с проблемой взаимосвязи между областями этики и эстетики, так как этический запрет Бахтина на завершенность прямо противостоит его определению эстетики как особого завершения. С другой стороны, это положение связано с категориями прошлого, настоящего и будущего, которые неодинаково оцениваются в разных работах.

Как выше отмечалось, рассмотрение отношений автора и героя осложняется проблемой противостояния между двумя мирами, проблемой взаимосвязи двух начал жизни и творчества и двух субъектов("я и другой"), и они занимают важное место и в теории высказывании, романа и карнавала. Поэтому колебание трактовки этого отношения тесно связано с динамикой самого мышления Бахтина, с его попытками разработать более адекватную философско-эстетическую концепцию. Более того, такая ситуация, при которой литературоведческие термины концентрируют в себе более принципиальные философско-эстетические проблемы, может быть ключом к сути взаимосвязи между философией и эстетикой Бахтина и объяснить своеобразие бахтинской мысли.

Таким образом, определенные изменения в процессе оформления бахтинской концепции и самом ее существе имеют разные аспекты, тесно связанные друг с другом. В связи с этим бахтиноведы, которые уже обратили внимание на эту проблему, делятся на две группы в зависимости от того, признают они изменения в теории Бахтина или нет.

Во-первых, одни отрицают качественное изменение, или утверждают сосуществование разных моментов в теории Бахтина. К этой группе принадлежат В. Н. Турбин, М. С. Каган и французский ученый Ц. Тодоров. Например, В. Н. Турбин утверждает, что "у ученого (Бахтина, - М.Е.) не было отчетливо выраженной, поддающейся раазграничению на этапы и на периоды эволюции,.Бахтин выглядит чрезвычайно стабильным. Он не столько развивался во времени, сколько ограничивался в пространстве"43. Это мнение очень похоже на мнение Тодорова, который тоже утверждает, что бахтинская мысль обнаруживает поразительную стабильность и в ней нет развития в подлинном смысле, поэтому для изучения Бахтина необходим не временной порядок, а системная точка зрения.44 Оба подхода более подчеркивают пространственное сосуществование многих аспектов идей Бахтина, чем постепенную временную эволюцию. Если принять их утверждения, тогда можно считать, что Бахтин в своей научно-философской деятельности осуществил особенность поэтики Достоевского, которую он сам определил так :"Основной категорией художественного видения Достоевского было не становление, а сосуществование.Он видел и мыслил свой мир по преимуществу в пространстве, а не во времени"(ППД,233). Тем более нежелание рассматривать эволюцию ученого порой приводит к мысли об отсутствии в его наследии единства и цельности. Так, М. С. Каган выражает сомнение даже в сосуществовании многих аспектов идей Бахтина и утверждает, что "взгляды Бахтина остались все же разрозненным изложением некоторых аспектов теории общения.бахтинская концепция дает основания для известных корректив"45и "заслуга Бахтина не в создании целостной и непротиворечивой теории диалогических отношений.а в доказательстве того, что диалогизм есть.парадигма гуманитарного знания"46. Если согласиться с подобным суждением, то придется признать, что при изучении Бахтина не важно, возможно ли целостное понимание его мысли.

43 Турбин В.Н.У истоков социологической поэтики//М.М.Бахтин как философ. М.Д992.С.44.

44 Тодоров Ц. Указ. соч.С.ЗО.

45 Каган М.С. Указ. соч.С.21.

46 Там же,С.22.

Другие исследователи (они составляют большинство) признают изменения и стараются определенным образом объяснить этот динамизм в деятельности Бахтина, его эволюцию. К пониманию наследия Бахтина эти ученые идут разными путями. Одни утверждают, что теория Бахтина претерпела радикальные изменения и в его эволюции произошел определенный поворот, а другие акцентируют постепенность развития и последовательное углубление заложенного в предшествующем этапе и, исходя из этого, утверждают, что основы мировоззрения Бахтина не менялись. Первую позицию представляют, например, В. С. Библер, Н. К. Бонецкая и О. А. Седакова, а вторую - С. Г. Бочаров, В. JI. Махлин, В. Е. Хализев, и американский славист М. Холквист. Об этом необходимо сказать более подробно.

В начале своей монографии В. С. Библер пишет о том, что Бахтин - внеэволюционен и его пафос представляет собой одновременность разновременных этапов47. Здесь его мнение, кажется, похоже на точку зрения Турбина или Тодорова. Но по мере развертывания своей мысли он подчеркивает вместо одновременности серьезнейшие содержательные различия между работами Бахтина. Он утверждает: "Хотя между двумя этими книгами (АиГ и ПТД, - М.Е.) промежуток менее пяти лет, эстетические концепции здесь диаметрально противоположны. "Автор и герой" создан в ^упреждающем vlR бегстве* от чуда.поэтики диалога' , и "Бахтин стал действительно Бахтиным" лишь в книге о Достоевском49. Подобно В. С. Библеру О.

47 Библер B.C. Указ. соч. С.13.

48 Там же, С. 129.

49 Там же, С. 135.

А. Седакова утверждает, что "в литературном мире Бахтина эволюции в сущности нет"50, но одновременно она признает, что "растущие из одного корня, но слишком далеко расходящиеся.различия (между работами ученого разных периодов, - М.Е.) наводят на мысль о разновременности теорий"51. Исходя из этого, она усматривает резкий разрыв между ранними работами и другими текстами Бахтина. В отличие от В. С. Библера она отдает свое предпочтение ранним работам. По ее мнению, со временем Бахтин редуцировал свою антропологическую проблематику, идеи нравственной ответственности, которые развернуты в ранних работах. Например, в работе о Рабле представление Бахтина о нравственной свободе человека в ранних работах, по словам Седаковой, превращается в поиск "свободы в стихии материальносо телесного низа" . В связи с этим она делает вывод: "вот так печально, на мой взгляд, развивается *роман Бахтина*"53.

По мнению Н. К. Бонецкой, ПТД является не опровержением работы АиГ, а ее естественнейшим, логически неизбежным продолжением, но между ПТД и работой о Рабле она видит кардинальный сдвиг. По ее мнению, это противоречие диалектически снято в работе ППД. Она объясняет процесс диалектического снятия противоречия от этапа феноменологии "я"(КФП)~через этап одержания "я" другим(книга о Рабле)~к этапу диалога "я и ты"(ППД)54.

50 Седакова O.A. Указ. соч.С.116.

51 Там же, С. 116.

52 Там же, С. 117.

53 Там же, С. 117.

54 Бонецкая Н.КПроблема авторства в трудах М.М.Бахтина.С.93; ее же, М.Бахтин и традиции русской философии//Вопросы философии. М.,1993.№.1.С. 84-85.

В. А. Махлин критически относится к утверждению о радикальном разрыве между работами Бахтина разных периодов. По его мнению, книга о Достоевском была создана в результате происшедшей в творчестве Бахтина переакцентуации, однако ППД все-таки находится в единстве с нравственной философией55. И Холквист, говоря о внутреннем архитектоническом единстве бахтинской мысли, тоже утверждает, что "там, где многие.видят радикальное изменение между Бахтиным ранним и книгой о Достоевском, там ведь для самого Бахтина только развитие и углубление собственной эстетики словесного творчества"56. Характеризуя изменения ценностных ориентаций Бахтина, В. Е. Хализев также утверждает, что "бахтинское литературоведение неизменно хранило связь с идеями, заявленными в ранних сп философских трактатах" . Более того, он полагает, что и в последнем периоде творчества Бахтина можно найти мысли, похожие на положения ранних работ58.

Правомерен и еще один критерий разграничения мнений бахтиноведов. Мнения многих бахтиноведов о соотношении между ранними и поздними работами можно разделить на две группы, в зависимости от того, на чем ставится акцент учеными. В. С. Библер, В. Л. Махлин и М. Холквист считают центром тяжести диалогизм, поэтому для них процесс становления мысли Бахтина не что иное, как углубление и завершение идеи диалогизма. Эти ученые начинают с диалогизма и на этой основе исследуют значение ранних

55 Махлин В.Л.Диалогизм М.М.Бахтина как проблема гуманитарной культуры XX века//Бахтинский сборник 1.С. 115-116.

56 Цит.по: Махлин В.Л.Что такое диалогизм?//Диалог.Карнавал.Хронотоп 1993-1(2).С.114.

57 Хализев В.Е. Указ. соч.С.9.

58 Там же, С. 10. работ. Поэтому для этой группы характерны утверждения: работа АиГ "сформулирована Бахтиным в процессе размышления над сутью романного текста"59; "диалогизм лежал в основании бахтинской мысли с самого начала"60; трактат КФП является "предварительным по отношению к диалогизму"61. По мнению Махлина, даже в ранних работах описывается полифонический принцип62.

В отличие от этого, к второй группе принадлежат исследователи, которые подчеркивают важность и самостоятельную значимость ранних работ. Они начинают с исследования ранних работ и в связи с значением этих работ последовательно понимают диалогизм. К этой группе принадлежат такие бахтиноведы, как Е. А. Богатырева, С. Г. Бочаров, В. Е. Хализев и Н. К. Бонецкая63.

59 Библер B.C. Указ. соч. С. 24-25.

60 Мнение М.Холквиста.Цит. по : Махлин В. Л. Что такое диалогизм? С. 111.

61 Махлин В. Л. Диалогизм М.М.Бахтина как проблема гуманитарной культуры XX века. С. 108.

62 Там же, С. 108.

63 Здесь необходимо сказать о недавно опубликованной статье Н.КБонецкой. Хотя она уделяет вышесказанную общность с другими учеными, вместе с ней перечисленными, но вследствие появления этой статьи ее интерпретация бахтинской мысли стала резко отличаться от мнений других ученых. Кроме того, слишком жесткая критика Бахтина, обнаруженная в этой статьи, резко отличается и от ее прежних работ о Бахтине. В этой статье Бонецкая видит новизну бахтинской мысли, которая соблазняет читателей, в его отрицании метафизической интуиции и десубсганциализации бытия. Но для нее эта новизна не что иное, как "мировоззренческая беспочвенность и метафизическая пустота"(С.1Ю). Ей кажется, что деконструкция метафизической реальности в теории Бахтина проистекает из его "ненависти к сущности"(С. 111), и в результате этого все категориальные опоры метафизического мировоззрения - время, пространство, добро, зло и, наконец, Бог - релятивизируются. Она утверждает, что в теории Бахтина "образ Божий существует в человеке, с помощью неологизмов-монстров "я-для-себя" и "я-для-другого""(С. 111) и это "очеловечивание мира в бахтинской первой философии означает его обезбожение(С.114)". Ее жесткая критика Бахтина направлена главным образом против подобного обезбожения бытия в бахтинской философии. Под этим углом зрения она интерпретирует разные работы ученого. Например, Бонецкая говорит о том, что "ненависть(не только философская) Бахтина к этим христианским и

Итак, мы рассматривали разные причины, которые затрудняют целостное понимание наследия Бахтина. Мы можем заключить, что в процессе становления и эволюции бахтинской мысли в целом основополагающее значение имеет соотношение его философской концепции и его эстетики, поэтому переход ученого из области философии к области эстетики и литературоведения концентрирует в себе ряд аспектов. Здесь нельзя упускать из виду, что творческая зрелость пришла к Бахтину в эпоху, когда для работы в области философии обстановка была весьма неблагоприятна. Важно иметь в виду то, что возможно, этот переход было сделан так, что Бахтин сохранил возможность обсуждать интересующие его философские вопросы, пусть и не в прямой форме, не открыто. Возможно, что это обусловило сложность и драматизм творческого пути Бахтина и порой его колебания и некоторые противоречия создававшихся им текстов.

Но вместе с учетом вышесказанной конкретной исторической ситуации важно объяснить внутреннее смысловое соотношение философии ученого с его эстетикой и литературоведением, подобная постановка вопроса, мы надеемся, сможет послужить ключом для обретения и углубления целостного понимания наследия Бахтина. Этому посвящена данная диссертация : рассмотрению эстетической теории Бахтина в ее связи с его философией. греческим мировоззренческим элементам - вообще к учению Церкви, носительницы подобного мировоззрения, - в полной мере обнаружилась в книге о Рабле"(С.116). По сравнению с сдержанной точностью ее прежних работ, здесь, как уже редакция отметила, преобладает "экзальтированный" пафос. Хотя ее точка зрения имеет некоторые резоны, можно сказать, что ее жесткая критика и несдержанные выражения выходят за пределы собственной научной полемики (Бонецкая Н.К. Бахтин глазами метафизика//Диалог.Карнавал.Хронотоп. Витебск-Москва.1998. №1.С.103-155.)

Заметим, что задача данной диссертации ограничивается обсуждением тех вопросов, которые наиболее тесно связаны с философией Бахтина в аспекте теории общения(например, отношение автора и героя, где отражается отношение "я и другой", рассматриваемое Бахтиным в качестве минимальной и основополагающей единицы бытия; диалог, роман и карнавал как особые формы контакта между ними; соотношение между собой принадлежащих разным лицам высказываний). Мы не ставим задачи дать исчерпающее освещение всех вопросов эстетики Бахтина, поэтому в частности, подробно не останавливаемся на соотношении содержания и формы, на проблемах смеха и гротеска и т.д.

Более того, мы не ставим задачи рассмотреть общие опорные категории эстетики(например, прекрасное, возвышенное, трагическое и комическое и т.д.), как они преломились в бахтинском наследии. Эта ограниченность цели данной диссертации в значительной мере определяется своеобразием самой эстетики Бахтина. Эстетическое рассмотрено ученым далеко не в полном его объеме, к тому же в основном на материале художественной литературы. Ведь область эстетического, которое является предметом эстетики, гораздо шире области искусства. Она включает в себя не только художественное творчество и восприятие, но и освоение природы, созерцание космоса и т.д. Но своеобразие эстетической теории Бахтина состоит в том, что она ориентирована не на общие категории эстетики, а главным образом на художественный опыт, и главным образом, на словесное искусство. Это тесно связано с тем, что именно в литературе наиболее ярко и полно проявляются закономерности общения между людьми, которое интересовало ученого в наибольшей мере. Напомним : "быть - значит общаться". Подобное своеобразие эстетики Бахтина обусловливается ее прочной связей с его философской проблематикой. Как уже говорилось, изучение Бахтиным эстетики стимулировалось его грандиозным философским проектом. Отсюда, вероятно, проистекает не только глубина, но и некоторая неполнота рассмотрения Бахтиным сути эстетического.

Данная диссертация состоит из трех глав, каждая из которых совпадает с намеченным выше разграничением периодов творческого пути Бахтина. В первой главе будут рассмотрены ранние работы ученого (работы 20-х годов). Она содержит два параграфа. Первый из них посвящен рассмотрению сущности бахтинской философской концепции, которая ярко выражена в работе "К философии поступка". Во втором рассматриваются особенности эстетики Бахтина в связи с идеями, изложенными в КФП. Таким образом, анализируются два трактата: АиГ и СМФ.

Во второй главе анализируются работы среднего периода деятельности Бахтина, которые посвящены главным образом изучению слова, романа и карнавала. Вместе с тем рассматривается ПТД, поскольку эта работа, хотя и вышла в 1929 году, по теме и по содержанию более близка к работам среднего периода (выше мы уже указывали на ее переходный характер). В данной главе прослеживается смысловая связь между конкретной литературоведческой теорией Бахтина и его эстетикой и философией.

В третьей главе рассмотрены работы позднего периода (с конца 50-х годов). К ним относятся четыре трактата ученого(«Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках», «Ответ на вопрос редакции "Нового мира"», «Из записей 1970-1971 годов» и «К методологии гуманитарных наук»). Здесь освещаются особенности работ позднего периода творчества Бахтина, их соотношение с предшествующими работами и их значение в бахтинской мысли в целом.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эстетика М. М. Бахтина в ее развитии"

Заключение

В главной части мы рассматривали работы Бахтина, принадлежащие к разным периодам его творческого пути для того, чтобы приобрести целостное понимание бахтинских идей и его творческой личности, которые воплощены в разнообразных, и порой друг другу противоречащих суждениях. Как уже говорилось во введении, такая неоднородность бахтинской мысли тесно связана с его переходом из области философии в область эстетики и литературоведения. К тому же характер работ от одного периода творчества Бахтина к другому заметно меняется.

Главный вывод, который можно сделать из всего сказанного, состоит в следующем.

На протяжении всей своей гуманитарной деятельности М. М. Бахтин занимался вопросами эстетики в ее философском аспекте; преимущественно он рассматривал связи между эстетическим и сферой межличностного общения ("я" и "другой"; автор и герой; диалогический контакт между равноправными его участниками; автор и читатель). Эстетика и литературоведение Бахтина были обусловлены его основной философской ориентацией на незавершимую личность, восходящей к КФП, они рождались в процессе его философского поиска. В этом заключается единство наследия ученого и его научно-философской проблематики. Резкое, поляризующее разграничение двух периодов деятельности Бахтина (собственно философского и литературоведческого) поэтому нам кажется не вполне оправданным: наследие ученого-гуманитария, который одновременно был и философом, в своей глубинной сущности едино : со временем менялись не столько мировоззрение и научно-философская методология (хотя и это имело место), сколько темы, проблемы и жанровые особенности бахтинских работ. Так, КФП намечает перспективу разработки под заданным углом зрения и эстетики, и этики, и права, и проблемы религиозного сознания. А в большинстве в других работах (начиная с АиГ) внимание сосредоточено на одной только эстетике, проблемы которой освещаются на материале словесного искусства.

Эволюция Бахтина не была однозначно-простой. Не имело места безусловным и постоянным движением мысли вперед и вглубь. Она оказалась исполненной драматизма и отмеченной противоречиями, что, на наш взгляд, связано как со сложностью изучаемых феноменов, так и с неблагоприятными обстоятельствами социально-исторического и индивидуально-биографического характера.

В творческом пути Бахтина мы выделяли три этапа, условно назвав их ранним (первая половина 1920-х годов), средним (с конца 1920-х гг и до конца 1950-х годов) и поздним (с конца 1950-х годов до начала 1970-х годов)

Из рассмотрения ранних работ Бахтина следует, что переход Бахтина к сфере эстетики возник из его философского стремления найти ключ к преодолению раскола между миром единственности (жизни) и миром единства (культуры). Иначе говоря, Бахтин подходит к области эстетики для решения его философской задачи, поэтому эстетика у Бахтина является одним из предметов в рамках более общей и широкой философской концепции. Но хотя Бахтин хочет примирить эти два мира, которые противостоят друг другу, и видит возможность этого преодоления не в области одного мира, а в их соединении, он нашел путь к этому преодолению именно в единственном месте конкретной личности. Работа КФП показывает его предпочтение единственности, которое запечатлено во всех трудах Бахтина и сопутствует ему на протяжении творческой жизни.

Особое внимание Бахтина к эстетике тесно связано с его акцентом на единственности: По мнению ученого, эстетика является областью культурного единства, где может сохраниться неповторимая уникальность единственной жизни. Это становится возможным благодаря таким особенностям эстетики, что она причастно общается с жизнью и положительно принимает конкретную действительность в свою сферу в эмоционально-волевых тонах. Его переход к области эстетики основывается на этом поиске возможности преодоления эстетикой разрыва между двумя мирами. По этой причине Бахтин начинает заниматься основным вопросами эстетики, работа АиГ об этом свидетельствует.

Но как уже говорилось, для Бахтина эстетика была способом обсуждения философских идей, из этого проистекает неполнота рассмотрения им сути эстетического. То есть изучение эстетических вопросов строится главным образом вокруг понятий автора и героя, потому что для Бахтина эти понятия прямо относятся к отношению "я и другой", которое ученый определяет как минимальную единицу бытия. Об этом свидетельствует само название работы АиГ.

Через подробное изучение свойств эстетического Бахтин приходит к такому выводу, что в эстетике (одновременно и в теории искусства) основополагающим принципом являются активность автора, проистекающая из его вненаходимости, и пассивность героя в его отношении к автору. Здесь в "авторе" выступает на первый план его роль другого, которая завершает жизнь героя. Но такая природа эстетического, как художественного, то есть неравноправное отношение между автором и героем, и ведущее завершенность последнего, прямо противостоит основной мировоззренческой ориентации Бахтина - концепции незавершимости человека как личности. Подобная ситуация вызвала внутреннее противоречие в АиГ. То есть, утверждая внеэстетичность и незавершимость духа, по логике результата своего изучения свойств эстетического Бахтин все же пытался, говоря о пассивности героя, найти духовное завершенное целое. Но как было показано в первой главе, результат такой попытки обнаруживал противоречие. Хотя Бахтин стремился рассматривать различные формы завершенного смыслового целого героя, но по существу в его рассмотрении чаще обнаруживались случаи нарушения завершенной формы героя. Можно сказать, что подобный кризис концепции Бахтина был предсказан уже его колебанием или двойственным отношением к эстетике в работе КФП.

Но в работе АиГ Бахтин еще считал незавершенную форму и лишенного избытка видения автора ненормальностью, кризисом автора и исключением из общей формулы отношения автора и героя. В этой работе Бахтин относил особенности творчества Достоевского к этим исключениям или кризисам автора. В связи с этим Бахтин говорил о необходимости преодоления эстетикой себя самой.

Но в ПД незавершенный герой и лишенный вненаходимости автор уже не считались Бахтиным исключением или кризисом, а наоборот, рассматривались как оригинальная новизна поэтики Достоевского. То есть, хотя особенности отношения автора и героя Достоевского, рассмотренные в АиГ, по содержанию не изменяются в ПД, но акцент Бахтина при рассмотрении тех же самых явлений и их оценка становятся диаметрально противоположными. Такая переакцентуация стала возможной благодаря расширению ученым значения опорных слов. Бахтин расширяет смысловую область слова и вносит в него совершенно новое значение, принципиально отличающееся от первоначального. С помощью этого расширения такие особенности творчества Достоевского, как "незавершенная форма", "незакрытое целое", которые раньше считались сопйасКсйо ш афесШ или кризисом эстетического принципа, рассматриваются как нормальные, даже лучшие, и определяются как "особая форма" или "единство второго порядка".

Посредством таких расширений значения слов Бахтин утверждает, что незавершенная форма Достоевского является единственно адектватной формой словесного выражения жизни, потому что такая форма - не что иное, как форма жизни. Именно здесь Бахтин видит возможность преодоления эстетикой себя самой, о котором он уже говорил в КФП. По мнению Бахтина, в творчестве Достоевского сама жизнь становится формой, и форма выходит за свои пределы и встречается с жизнью. Таким образом, незавершенная форма творчества Достоевского преодолевает ограниченность области эстетики, становится жизнью. Это не что иное, как расширение эстетики в область жизни, и это можно считать бахтинским расширением, происходящим на самом высшем уровне (на мировоззренческом уровне).

Незавершенность формы проистекает из равноправного отношения между автором и героем в творчестве Достоевского, то есть из упразднения привилегии автора и признания такой активности незавершимой жизни героя, которая исключает завершение автором его жизни. Поэтому в незавершенной форме Достоевского неповторимая единственность жизни сохраняется, и эта форма является эстетическим осуществлением таких жизненных этических императивов, как "ничего завершенного нет" и "нельзя говорить последнего слова". Таким образом, в незавершенной форме

Достоевского, по мысли Бахтина, сама жизнь становится формой, и потому границы между эстетикой и этикой, искусством и жизнью, единственностью и единством стираются и исчезают. Именно в этом смысле работы Бахтина о Достоевском могут быть связаны с философским опытом ученого, восходящим к КФП.

Но несмотря на утверждение Бахтина о диалогизме между автором и героем в творчестве Достоевского, в строгом смысле между ними нет настоящих диалогических отношений, потому что роль автора ограничивается лишь тем, чтобы раскрыть то, что дано в герое. Можно сказать, что диалогическое отношение автора к герою обнаруживается только в его отказе от прежней привилегии завершения, лишь в его полной готовности принять самостоятельную жизнь героя. Помимо этого, между ними собственно диалогического взаимодействия нет.

Исходя из этого, можно сказать, что хотя Бахтин видит возможность преодоления раскола двух миров (единственности и единства) в произведениях Достоевского, но в его рассмотрении особенностей поэтики писателя фактически мы находим преобладание только одного мира - жизни в ее единственности. Самостоятельная жизнь героя заменяет творческую активность автора, поэтому нет места автора в качестве создателя культурного единства. В ПД наличествует только один момент единственности, здесь нет единственного единства как объединения этих двух моментов. Следовательно, здесь имеет место не преодоление эстетикой себя самой, а замена эстетики жизнью или преображение ее в жизнь. Это отражается и в расширенных Бахтиным словах. Расширенные понятия, не выдерживая огромную смысловую нагрузку, разлагаются и утрачивают значение. Например, расширенное слово "форма", которое в результате расширения стало включать в себя "незавершенность", в конце концов, разлагается в жизненную стихию, утрачивает значение в качестве эстетического термина.

Все это проистекает из основной философской предпосылки Бахтина, то есть, из его подчеркивания единственной жизни, категории "я", которое было заявлено в ПД. В этом смысле ПД - это непосредственное продолжение и развитие идей КФП. Но в результате преобладающего акцента на жизни героя, она преодолевает активность автора как творческого субъекта искусства. Такая ситуация создала парадокс Бахтина. То есть, подчеркивание Бахтиным самостоятельности жизни героя проистекает из его акцента на единственности жизни героя в качестве субъекта своей жизни. Но в теории Бахтина жизнь героя объективно существует независимо от воли автора, поэтому подчеркивание жизни героя сводится к тенденции к объективизму. Иначе говоря, роль автора ограничивается раскрытием того, что объективно дано в жизни героя. Таким образом, подчеркивание героя как субъекта жизни приводит к объективизму, и это усиливает игнорирование автора в качестве еще одного субъекта творчества. В конце концов, можно сказать, что и в ПД противоречие между единственностью и единством, жизнью и эстетикой остается неразрешенным.

Парадоксальное умаление места автора, рассмотренное в главе о ПД, укрепляется в работах среднего периода деятельности Бахтина. Здесь тоже большую роль играет расширение смысловой области опорных слов. То есть, здесь диалогическая полифоничность и незавершенность не ограничиваются особенностями слова и романов только Достоевского, а становятся основополагающей сущностью всего романа как жанра и, больше того, любых высказываний. Такие расширения, вместе с вниманием

Бахтина к карнавалу (где сама жизнь является формой и преобладает пафос вечного незавершимого обновления), показывают, что и в работах этого периода является актуальной основная мировоззренческая ориентация Бахтина на незавершимую жизнь, восходящая к КФП. Например, для Бахтина слово - это не абстрактная единица, а конкретная реальность, составляющая основную часть бытия. Поэтому правомерно предположить, что его внимание к активной роли чужой речи (слова героя) и ее расширенное понимание как общие особенности любого высказывания является естественным продолжением его внимания к самостоятельности бытия героя.

Но как в ПД бытие героя устраняет авторскую активность, так и в работах о романе и о Рабле диалогичность самого речевого бытия, самой романной реальности и самой карнавальной жизненности совершенно заменяют активность автора и деконструируют его роль в качестве самостоятельного субъекта. Более того, в работе о Рабле жизнь, которая вытесняет автора, является жизнью не индивидуального героя, а коллективной безликой массы. Поэтому, строго говоря, в работе о Рабле отсутствует не только автор, но и герой. Герой утратил индивидуальное лицо. В конечном счете здесь укрепляется парадокс, начавшийся с работы ПД. Автор мыслится как пассивно отражающий жизнь, которая, как надеется Бахтин, уже включает в себя диалогичность. Подобное преобладание и абсолютная власть жизненности (можно сказать, монологическая) начинает угрожать самому бахтинскому пафосу диалогизма.

В отличие от работ среднего периода, где стремление Бахтина к незавершимой единственности жизни связано с тенденцией к объективизму, в результате чего обнаруживается в искаженном виде, в работах позднего периода ученый непосредственно подчеркивает важность неповторимо-индивидуальной, личностной субъективности. В этом смысле работы позднего периода знаменуют возвращение Бахтина к прежним идеям и непосредственное продолжение разработки философии поступка. Кроме того, вместе с утверждением диалогического разнообразия субъективного мира единственной личности здесь место автора возрождается и активно признается его право на последнее слово Бахтиным. Это было достигнуто с помощью понятия первичного автора и понятия нададресата. В связи с этим можно сказать, что в этих работах можно найти смысловую связь с идеями АиГ. Но в отличие от работы АиГ признание активности автора здесь не исключает его диалогических отношений с героем. Бахтин связывает последнее слово автора и его диалогическое отношение к герою, разграничивая первичного автора и вторичного автора, малое время и большое время. Этот сдвиг в деятельности Бахтина становится возможным, благодаря тому, что возрождение автора в работах этого периода основывается на признании авторской единственности как субъекта творчества, на признании его уникальной субъективности в качестве автора.

На основе сказанного правомерно предположить, что противоречия и неоднородность бахтинской мысли проистекают, прежде всего, из конфликта между его целью примирения единственности и единства и практически обнаруживаемым его предпочтением единственности. То есть, Бахтин хочет примирить эти два мира, но ему всегда дороже единственность жизни, чем единство культуры. Почти во всех работах мы можем обнаружить его представление о незавершимости личности, о неповторимой единственности жизни, присутствующее уже в работе КФП. Эта основная мировоззренческая ориентация на незавершимую единственную жизнь, сталкиваясь с его целью примирить единственность и единство, рождает многие противоречия и парадоксы.

Расширение" значения опорных слов и понятий, которое было методологически употребленно в работах ПД и среднего периода Бахтиным на разных уровнях как способ преодоления противоречий, выражает его попытку примирить жизнь и искусство, единственность и единство, вместить в одно целое два момента. Но так как это расширение тоже начиналось с его акцента на моменте единственности жизни, в подлинном смысле подобная философская попытка не нашла своего полного осуществления. Явственными доказательствами этому являются, во-первых, факт, что расширенные слова или области не выдерживают огромной смысловой нагрузки, утрачивают значение, во-вторых, факт, что в работах позднего периода Бахтин использовал метод разграничения опорных слов (первичный и вторичный автор; малое время и большое время; обычный адресат и нададресат), который прямо противостоит расширению. Метод разграничения понятий, на наш взгляд, является непосредственным отказом от метода расширения значения понятий. Разграничение опорных понятий возвращает им свои границы. Идеологическим центром, который делает возможным методологическое разграничение, является признание Бахтиным центрального места автора, признание авторской единственности как субъекта творчества.

Таким образом, стремление Бахтина к незавершимой единственности является главным моментом, которым можно объяснить его переход, изменения, противоречия и парадоксы и рассмотреть все его работы как целое. Парадоксально говоря, акцент Бахтина на единственности является единственным единством всех его текстов. Хотя, на первый взгляд, творческий путь Бахтина с работы КФП до записей на склоне дней обладает пестрой множественностью, в своей глубине его работы разных периодов запечатлевают его мировоззренческую ориентацию на незавершимую единственность личности, в этом заключается единство наследия Бахтина.

Хотя подобное предпочтение Бахтиным единственности вызывало конфликт с его философским проектом примирения двух миров и мешало его полному осуществлению, но, кажется, нам более важен сам процесс философского искания Бахтина, в котором глубоко запечатлен его гуманистический пафос: в отношении к себе - вечное обновление, бесконечное изменение себя самого; в отношении к другому - нельзя говорить окончательное слово другому. В работах Бахтина эти классические и этические постулаты, сочетаясь с своеобразным, оригинальным литературоведческим анализом и с достижениями современных гуманитарных наук, бесспорно, актуальны и современны.

Нельзя упускать из виду то, что все противоречия, парадоксы в бахтинских концепциях и его колебания, нуждающиеся в корректировке, в то же время безусловно ценны, так как они стимулируют научно-философскую мысль. Другими словами, в его неточных, или противоречащих отношениях к разным предметам есть широкое пространство для поистине свободной мысли. Говоря о единстве, Бахтин думает о единственности; стремясь к незавершимой единственной жизни, не забывает о задаче постижения единства. Многоплановость и объемность мышления

Бахтина рождали противоречия и колебания, но именно из них проистекают сила и богатство его философской мысли.

Список научной литературыЛи Мун Ен, диссертация по теме "Теория литературы, текстология"

1. Аверинцев С. С. Бахтин, смех, христианская культура // М. М. Бахтин как философ. М., 1992.

2. Аверинцев С. С. Личность и талант ученого // Литературное обозрение. 1976. №. 10.

3. Аверинцев С. С. Михаил Бахтин: Ретроспектива и перспектива // Дружба народов. 1988. №. 3.

4. Работы Бахтина указаны в последовательности их написания.

5. Александрова Р. И. Идеи нравственной философии в творчестве М. М. Бахтина. Саранск, 1989.

6. Александрова Р. И. Нравственная философия и творческое наследие М. М. Бахтина. Саранск, 1995.

7. Александрова Р. И. Ответственность как проблема нравственной философии // Философия М. М. Бахтина и этика современного мира. Саранск, 1992.

8. Баевский В. С. Две страницы из дневника // Бахтинология. СПб., 1995.

9. Бак Д. П. Эстетика М. М. Бахтина в ее современном звучании ( к понятию "кризис авторства") // М. М. Бахтин; Проблемы научного наследия. Саранск, 1992.

10. Бак Д. П. Эстетика М. Бахтина в контексте генезиса идеи исторической поэтики // Бахтинология. СПб., 1995.

11. Баршт К. А. Этико-эстетические взгляды раннего Бахтина // Проблемы научного наследия М. М. Бахтина. Саранск, 1985.

12. Бахтин и время. Саранск, 1998.

13. Беседы В. Д. Дувакина с М. М. Бахтиным. М., 1996.

14. Библер В. С. М. М. Бахтин или поэтика культуры. М.,1991.

15. Богатырева Е. А. Драмы диалогизма; М. М. Бахтин и художественная культура XX века, М., 1996.

16. Богатырева Е. А. Идеи М. Бахтина и современная художественная ситуация // М. М. Бахтин и философская культура XX века. СПб., 1991.

17. Богатырева Е. А. М. М. Бахтин: этическая онтология и философия языка // Вопросы философии. 1993. №. 1.

18. Бонецкая Н. К. Бахтин глазами метафизика // Диалог. Карнавал. Хронотоп. Витебск-Москва, 1998. №. 1.

19. Бонецкая Н. К. М. М. Бахтин в двадцатые годы // Диалог. Карнавал. Хронотоп. Витебск, 1994. №. 1.

20. Бонецкая Н. К. М. М. Бахтин и идеи герменевтики // Бахтинология. СПб., 1995.

21. Бонецкая Н. К. М. М. Бахтин и традиции русской философии // Вопросы философии. 1993. №. 1.

22. Бонецкая Н. К. "Образ автора" как эстетическая категория // Контекст. М., 1985.

23. Бонецкая Н. К. О стиле философствований М. М. Бахтина // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1996. №. 1.

24. Бонецкая Н. К. "Поэтика культуры" или онтология? // Бахтинский сборник. М., 1997. Т. 3.

25. Бонецкая Н. К. Проблема авторства в трудах М. М. Бахтина // Studia Slavica Hung., Т.31 1985.

26. Бонецкая Н. К. Проблема текста художественного произведения у М. Бахтина // Филологические науки. 1995. №. 5-6.

27. Бонецкая Н. К. Эстетика М. М. Бахтина как логика формы // Бахтинология. СПб., 1995.

28. Бочаров С. Г. Анкета ДКХ // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1994. №. 3.

29. Бочаров С. Г. Об одном разговоре и вокруг него // Сюжеты русской литературы. М., 1999.

30. Бочаров С. Г. Событие бытия. М. М. Бахтин и мы в дни его столетия // Сюжеты русской литературы. М., 1999.

31. Брейкин О. В. Философия поступка М. Бахтина и проблема Абсолюта//Бахтинология. СПб., 1995.

32. Васильев А. К. Образ "другого" как проблема антропологии М. М. Бахтина // Философия М. М. Бахтина и этика современного мира. Саранск, 1992.

33. Вахрушев В. С. Трагикомическая игра вокруг карнавала М. М. Бахтина // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1996. №. 4.

34. Волкова Е. В. М. Бахтин: «Без катарсиса.Нет искусства» // Вопросы литературы. М., 2000. №. 1-2.

35. Волкова Е. В. Эстетика М. М. Бахтина. М., 1990.

36. Волкова Е. В. Идеи М. Бахтина и современная художественная ситуация // М. М. Бахтин и философская культура XX века. СПб., 1991.

37. Гаспаров М. Л. М. М. Бахтин в русской культуре XX века // Вторичные моделирующие системы. Тарту, 1979.

38. Гуревич А. Я. Ответ на анкету ДКХ // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1996. №. 4.

39. Гюнтер Г. Михаил Бахтин: теоретическая альтернатива социалистическому реализму // Бахтинский сборник. М., 1997. Т. 3.

40. Давыдов Ю. Н. У истоков социальной философии М. М. Бахтина // Филологические науки. 1993. №. 1.

41. Егоров Б. Ф. Диалогизм М. М. Бахтина на фоне научной мысли 1920-х годов // М. М. Бахтин и философская культура XX века. СПб., 1991.

42. Еремеев А. Ф. От "события" к "со-бытию" // М. М. Бахтин: эстетическое наследие и современность. Саранск, 1992.

43. Исупов К. Г. От эстетики жизни к эстетике истории ( Традиции русской философии у М. М. Бахтина) // М. М. Бахтин как философ. М., 1992.

44. Каган М. С. Идея диалога в философско-эстетической концепции М. М. Бахтина; закономерности формирования, духовный контекст социо-культурный смысл // М. М. Бахтин и философия культуры XX века. СПб., 1991.

45. Кожинов В. В. и Конкин С. С. М. М. Бахтин; Краткий очерк жизни и деятельности // Проблемы поэтики и истории литературы. Саранск, 1973.

46. Козлова С. М. М. М. Бахтин и современные проблемы теории комического // Проблемы научного наследия М. М. Бахтина. Саранск, 1985.

47. Конев В. А. Философия бытия-события М. Бахтина // Российское сознание. Самара, 1994.

48. Конкин С. С. Михаил Бахтин ( Страницы жизни и творчества). Саранск, 1993.

49. Корман Б. О. Из наблюдений над терминалогией М. М. Бахтина // Проблема автора в русской литературе 19-20-вв. Ижевск, 1978.

50. Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог, роман // Вестник Московского университета. Филология. 1995. №.1.

51. Кудрявцев Ю. Г. Анкета ДКХ // Диалог. Карнавал. Хронотоп.1994. №. 3.

52. Кудрявцев Ю. Г. Бахтин и его критики // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1994. №. 1.

53. Курицын Вяч. Событие Бахтина // Октябрь. 1996. №. 2.

54. Курткин В. Л. Ценностное осмысление человеческой телесности в работах М. М. Бахтина // Философия М. М. Бахтина и этика современного мира. Саранск, 1992.

55. Манн Ю. Карнавал и его окрестность // Вопросы литературы. М.,1995. №. 1.

56. Махлин В. Л. Диалогизм М. М. Бахтина как проблема гуманитарной культуры XX века // Бахтинский сборник. М., 1990. №. 1.

57. Махлин В. Л. Михаил Бахтин: философия поступка. М., 1990.

58. Махлин В. Л. Невозможный диалог: Бахтин и советская "эстетика истории"// М. М. Бахтин и философская культура XX века. СПб., 1991.

59. Махлин В. Л. Наследие М. М. Бахтина в контексте западного постмодернизма // М. М. Бахтин как философ. М., 1992.

60. Махлин В. Л. От монологизма к диалогизму // М. М. Бахтин: Проблемы научного наследия. Саранск, 1992.

61. Махлин В. Л. Что такое диалогизм? // Диалог. Карнавал. Хронотоп. Витебск, 1993. №. 1(2).

62. Махлин В. Л. Махов А. Е. Пешков И. В. Риторика поступка М. Бахтина: Воспоминание о будущем или предсказания прошедшего. М., 1991.

63. М. М. Бахтин и гуманитарное мышление на пороге XXI века. Саранск, 1995.

64. М. М. Бахтин и методология современного гуманитарного знания. Саранск, 1991.

65. М. М. Бахтин и перспективы гуманитарных наук; материалы научной конференции. Витебск, 1994.

66. Назиров Р. Г. Равноправие автора и героя в творчестве Достоевского // Проблемы научного наследия М. М. Бахтина. Саранск, 1985.

67. Наследие М. Бахтина и проблемы развития диалогического мышления в современной культуре. Донецк, 1996.

68. Несбет Энн, Найман Эрик Формы времени в "формах времени." // Новое литературное обозрение. 1993. №. 2.

69. Осовский О. Е. Бахтин, Медведев, Волошинов; об одном из проклятых вопросов современного бахтиноведения // Философия М. М. Бахтина и этика современного мира. Саранск, 1992.

70. Осовский О. Е. Диалог в большом времени; литературная концепция М. М. Бахтина. Саранск, 1997.

71. Осовский О. Е. М. М. Бахтин: от "Проблем творчества" к "Проблемам поэтики Достоевского" // Бахтинский сборник. М., 1990. №. 1.

72. Осовский О. Е. Научное наследие М. М. Бахтина и гуманитарная мысль Запада сегодня. М., 1991.

73. Осовский О. Е. Творческое наследие М. М. Бахтина в оценках американского литературоведения 80-х годов XX в. // М. М. Бахтин: Проблемы научного наследия. Саранск, 1992.

74. Панков А. В. РазгадкаМ. Бахтина. М., 1995.

75. Садецкий А. Открытое слово. М., 1997.

76. Седакова О. А. Диалоги о Бахтине // Новый круг. Киев, 1992. №. 1.

77. Седакова О. А. М. М. Бахтин еще с одной стороны ( к тезисам М. Л. Гаспарова) // Новый круг. Киев, 1992.

78. Седьмая международная бахтинская конференция. М., 1995.

79. Селиванов В. В. "Душа" и "духовность" // М. М. Бахтин: эстетическое наследие и современность. Саранск, 1992.

80. Столович Л. Н. М. М. Бахтин и проблема ценности // М. М. Бахтин: эстетическое наследие и современность. Саранск, 1992.

81. Тамарченко Н. Д. К проблеме целого полифонического романа // Целостность художественного произведения и проблемы его анализа в школьном и вузовском изучении литературы. Донецк, 1977.

82. Тамарченко Н. Д. Поэтика Бахтина: уроки "Бахтинологии" // Изв. РАН. Сер. лит. и яз. 1996. №.1. Т.55.

83. Турбин В. Н. У истоков социологической поэтики (М. М. Бахтин в полемике с формальной школой) // М. М. Бахтин как философ. М., 1992.

84. Фаустов А. А. К вопросу о концепции автора в работах М. М. Бахтина // Формы раскрытия авторского сознания. Воронеж, 1986.

85. Хализев В. Е. Наследие М. М. Бахтина и классическое видение мира// Филологические науки. 1991. №. 5.

86. Хализев В. Е. Ценностная ориентация М. М. Бахтина и его духовная драма // Вестник Московского университета. Филология. 1995. №. 6.

87. Хализев В. Е. и Шикин В. Н. Смех как предмет изображения в русской литературе XIX века // Контекст. М.,1986.

88. Чернец JI. В. Вопросы литературных жанров в работах М. М. Бахтина // Науч. докл. выш. шк. Филол. науки. 1980

89. Юрченко Т. Г. М. М. Бахтин в своем отечестве // М. М. Бахтин в зеркале критики. М., 1995.

90. Art and Answerability. Univ. of Texas, 1990.

91. Bakhtin and Cultural Theory. Manchester, 1989.

92. Bakhtin : Essays and Dialogues on His Work. Chicago, 1986.

93. Danow David K. The Thought of Mikhail Bakhtin: From Word to Culture. New York, 1991.

94. Holquist M. Clark K. Mikhail Bakhtin. Harvard, 1984.

95. Hirshkop Ken A Response to the Forum on Mikhail Bakhtin // Bakhtin : Essays and Dialogues on His Work. Chicago, 1981.

96. Morson G.S. Emerson C. Mikhail Bakhtin: Creation of a Prosaics. Stanford, 1990.

97. Todorov Tzvetan Mikhail Bakhtin: le principe dialogique, suivi de Ecrits du Cercle de Bakhtin. Editions du Seuil, 1981. Перевод на корейский язык. Сеул, 1987.

98. Литературы по общим вопросам литературоведения, эстетики и философии

99. Введение в философию. М., 1989.

100. История эстетической мысли. М., 1986. Т. 3.

101. Канке В. А. Философия. М., 1996.

102. Краткий философский словарь. М., 1997.

103. Современная западная философия. М., 1991.

104. Феноменология. Сеул, 1992. (на корейском языке)

105. Франк С. Л. Сущность и ведущие мотивы русской философии // Философы России XIX-XX столетия. М., 1995.

106. Хализев В. Е. Теория литературы. М., 1999.

107. Энгельгардт М. А. Формальный метод в истории литературы. Л., 1927.

108. Манн Ю. Русская философская эстетика. М., 1998.

109. Booth W. The Rhetoric of Fiction. Chicago, 1963.

110. Iser W. The Implied Reader. John Hopkins Univ. Press, 1974.

111. Kearney R. Modern Movements in European Philosophy. Manchester Univ. Press, 1986. Перевод на корейский язык. Сеул, 1992.

112. Zima. Р. Literarische Ästhetik. Tubingen: Francke, 1991. Перевод на корейский язык. Сеул, 1993.

113. Библиографический указатель

114. Михаил Михайлович Бахтин: Библиографический указатель. Саранск, 1989.

115. М. М. Бахтин в зеркале критики. Ред. кол.: Юрченко Т. Г.'(и др.) М., 1995.poccsmcíus