автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Этико-философские основы жанровых поисков Н. С. Лескова 1870-х годов

Полный текст автореферата диссертации по теме "Этико-философские основы жанровых поисков Н. С. Лескова 1870-х годов"

РГ6 од 1 Ь рнв 'З-Л

На правах рукописи

Угдыжекова Ольга Васильевна

ЭТИКО-ФИЛОСОФСКМЕ основы ЖАНРОВЫХ ПОИСКОВ Н.С. ЛЕСКОВА 1870-Х ГОДОВ

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

н

"I омск - 1998

Работа выполнена на кафедре русской и зарубежной литературы филологического факультета Томского государственного университета.

Научный руководитель -Официальные оппоненты -

Педушая научная огашаачия -

доктор филологических наук, профессор Жилякова О. М.

доктор филологических наук, профессор Собешшкоа A.C. кандидат филологических наук Песоикая С. Л.

Кемеровский г осударст венный унивсрсшсг

Зашита диссертации состоится 27 янпаря 19991. в — часов на шееданин диссертационного совета Д. 063. 53. 10. по защите диссертации на соискание \ чекой степени доктора филологических наук п Томском 1 осу дарственном \ шшерешое.

Адрес: 634050.1. Томск, пр. Ленина. 36.

Авюрефсрат раикман "27" декабря l'WXio.ia

УченыйccKpeiapi- /¡ ¿^^ ^/^Л -дисссрташюнною cimcia гУ

-как.ш.ш фи.in 1>чнчсскич ii.uk. дисссрташюнною cou'dä 'CS лшюш Л Л i.ivipoiu

Актуальность исследования обусловлена возрастающим интересом современного литературоведения к проблемам повествования н автора в аспекте нсчорической поэтики, а также наметившимся новым методологическим подходом к изученню хроникального жанра в творчестве U.C. Лескова.

Эволюция литературно-критической мысли приводит ряд современных исследований к однозначному признанию мифологического начала как миромоделирующей основы лесковского творчества. Изучению этого вопроса поспяндены статьи н монографии И.В. Столяровой, Б.С. Дыхаповой, С.М. Телегина, К.В. 'Поховой, П Л. Старыгиной и др.

Важным источником универсального смысла всех происходящих в мире событий становится для Лескова религия. Синтез разнородных явлений действительности а культуры, признание писателем различных проявлений жизни, единства противоположностей суть "русского космоса" U.C. Лескова. В лее конском восприятии мир - это существование разнородных элементов, разнообразных состояний. коториг именно в своей неповторимости, единичности создают общую картину Универсума, Входя в поток религиозного космизма как феномена русской философии, русской литературы конца XIX-нзчала XX века, творчество Лескова представляет собой релнпюзно-экзистенинальный художественный вариант "универсализма".

Мир воспринимается русским писателем как "процесс живого раскрытия божия дела в постепенном развитии собственной жизни мира" (В.И. Несмелое), как процесс сотворчества Бога и человека. Лесковская художественная картннз мира создается как диалогическая система. Осмысление писателем лейсгаите.тьпости через категорию "другого" предлагает в качестве интерпрешруюшего контекста лесковского творчества н мифологический, и реальный, и теологический аспекты, которые выдвигают свои функционально значимые художественные ориентиры на различных уровнях текста. В лесковском мировосприятии коикрегный социально-исторический аспект человеческого существования соединяется с вечным, вневременным, потому для писателя крайне важно совпал ить в своем художественном произведении злободневный элемент с религиозно-мифологическими мотивами, с духовной темой.

В прозе U.C. Лескова обнаруживается соединение двух литературных традиций, в контексте кошрых, по выражению С.С. Лверинцена, "мир как "космос", го есть "за-конаобразная и симметричная npocipaiici венная структура" отражается через "незаинтересованное статичное описание", а мир как "о.чам", как история, "напротив - через направленное во время повествование".

Религиозно-мифологическая картина мира открывается 5 ряде лесковских очерков, рассказов, повес к-й, леичи и i п. H своеобразном жанровом диалоге находятся большие и малые тичеекпе формы, определяющие оригинальную специфическую природу лесковскчи о жанра^хроникн. В ном отношении исключи [ельпый шперес представляю! сапфическая хроника "Смех и юре"и роман-хроника "Захудалый род" U.C. Лескова.

Уииверсалтм мышления писателя преломляется в его эстетической установке на жанровый синим самых р.пныч начал ')ю в свою очередь определяет тип эпическою повествования Лескова как хропикалмм-лсюниснмй. Но уяснение специфики лесковскою жанра хроники возможно и с smciom >cierическою осмысления писателем христианский философии и в част нос ш философской системы блаженного Августина.

}

Впрочем, Лесков испытывает огромный интерес к разным формам к проявлениям духовной жизни (античному философскому наследию, учению "христианского добронравия" Сковороды, масонству, сектанетву и т.л.) как к своеобразному материалу, открывающему униперсалшм гуманистических иитешшй христианского учения. Лескопскне суждения соответствуют и антропологическому принципу философии просветителей, в частости теории "сстсстпснчой нравственности" Ж.-/'С. Руссо. Видимо, художником глубоко осваиваются именно те учения и философские теории, которые с его точки зрения характеризуются степенью наполненности их содержания христианским гуманистическим смыслом.

Целью работы хатчея выявление тгекп-фнлософских. эстетических основ жанровых поисков U.C. Лескова 1870-х годов, изучение особенностей его повестпопа-телыюй манеры, а также наиболее важных аспектов нотшки хроникальною жанра, чю в совокупности позволяем составить целостное представление о художественном мире писателя.

Важной задачей исследования является:

1 ) рассмотреть истоки хроникального жанра U.C. Лескова не только в традиции хроиикально-леюнисного тина повествования. по и » их связи с христианской философией, в частое ni с философской системой Аврелия Августина;

2)>яспип, -ктстичсскне способы создания п лсековскнх произведениях целостной зпичеекой картины мира;

3) определить разь зиичсского начала п организации лссковского повествования;

4) показагь реализацию зиичсского содержания в произведениях писателя ("Смех и горе", "Захудалый род") через взаимодействие хроникального с очер-ково-пубднннсгнчсским и романным началами;

5) осмыслить знолюшно хроникально! о жанра о творчестве писателя 1870-х годов.

Попита работы определяется прежде всею рассмотрением повествовательной манеры U.C. Лескова 1870-х ю.юв как динамичной 1Ворческой системы ')гнм обусловлены следующие иаччные резулыаш ирсллатаемоП ;шссер1ацнн

1 ) выявлены истоки хроникальною жанра Лескова с точки зрения сю пнксь филосифской проГиемашкн;

2) определены »счсчические принципы создания н леемшеких хрониках 1870-х ю.юв недоснюй шической карншм мира.

3)iioKaiana реашшшя шичеемч» содержания в Лескоиекич ирои(велениях "Смех и юре" и "Зах\лалый рол" через танмодейсише хроникальною с очер-ково-Ц\блицистнческим и романным началами;

4) осмыслена »волкишя хроникальною жанра и природа цнюрской пошцни п Мюрчеспк писателя;

5) намечены основные моменты творческой ыаимосичш ПС Лескова и НА Гончарова.

ПракчиЧескан тачичосп. диссертации <«">словлена в<иможтч.п.н> исполыо-вания ее оснонных положений и выводов в дальнейших исследованиях творчества U.C. Лескова, при чтении общих и специальных к\р>.он ни иыории русской .iiiicpaiy-ры XIX века, на школьных \роках лшерлурм

Апробации работы (Сдельные рамелы диссертационной рлбош бы ni обсу ждены на аспирантском семинаре кафедры рхсекоИ и ирхбежнои литературы Iомскою

государственного университета и излагались на научной региональной конференции (Томск, 1993), на Кирилло-Мефодьевских чтениях (Томск, 1994). Основные положения диссертации изложены в четырех публикациях.

Структура и основное содержание работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка литературы, который оключает 270 наименований. Общий объем исследования 204 страницы.

Во введении обосновывается актуальность темы, степень ее разработанности, в связи с чем предлагается проблемное изложение истории изучения хроникального жанра и особенностей поэтики Н.С. Лескова з литературоведении, обосновывается методология исследования, обозначаются цель и задачи работы.

/ В первой главе "Основные тенденции движения хроникального жанра в "переходный" период творчества Н.С. Лескопа" поставлены основные проблемы, которые находятся в центре внимания при анализе конкретных лесковскнх произведений.

Христианское миропонимание Лескова становится своеобразным ключом к его творчеству, к решению проблем, связанных с авторской позицией писателя, с его концепцией мирз и человека, с поисками нового литературного жанра, должного стать, по мысли художника, адекватным отражением действительности, человеческой жизни.

Первый раздел "Эстетико-философские основы хроникального жанра хроники" посвящен анализу таких значимых категорий для Лескова-художника, как время, человеческое бытие, история, которые рассматриваются в русле христианского учения блаженного АпгуСтина, по многом определившего характер лесковской хроники.

Новый лап общественного самосознания в России маркируется попыткой определения "своего места" в истории русского человека, русского народа, страны. На первый план историко-литературного процесса середины XIX века выходит национально-историческая проблематика, связанная в свою очередь, во-первых, с пониманием личности и обстоятельств, личности и среды, как взаимодействующих и взаимо-плияющих сфер, во-вторых, с интенсивными поисками в отечественной литературе новых жанровых форм, способных освоить сложные явления исторической действительности

В 1869-1870-х годах обращает на себя внимание существование различных жанровых тенденций, стремящихся к широкому охвату русской жизни.

Постижение общего характера русской жизни приводит Н.С. Лескова к хроникальному жанру, ■ разрешающего, по мысли писателя, проблему шнрокообъемного, синтетического повествования.

Давая свое определение ''романической хроники" жанру произведения "Чающие движения воды", в письме A.A. Краевскому Лесков настоятельно утверждает, что "это будет хроника, а не роман. Так она была задумана, и так она растет по милости божи-ей. Вещь у нас мало привычная, по зато поучимся".1

Хроника, с ее композиционной свободой, с ее некоторыми летописными приемами повествовательной техники, представляющими синтез разных точек зрения давала писателю большие возможности для создания эстетически - целостного образа действительности с позиции текстовой "вменаходимости" автора и объективного, нейтрально-выдержанного новеетпопательного тона.

' Лесков Н С Собрание сочинений н 1 Irr. - М ■ Гпслигичдат, 1956 - 1958. - Т. 10. С. 260. В дальнейшем при цитировании писем и ctaieft 1I.C Лескова том п с границы указываются в тексте по этому нг'кшию

Поиски Лсскозым в 1Е60-70-С годы новой художественной формы были обусловлены не только закономерностями общего литературного процесса, определяющейся творческой позицией писателя, но и его онтологическими взглядами. В основе лесковской концепции бытия лежит диалогнчиостъ, которая предполагает равнозначность отношений между "я" и "другой" (выраженную в эквивалентах ММ. Бахтина) -в реальном аспекте, "собственный" и "чужой" - в мифологическом, "человеческое" и "божественное" - в теологическом аспекте. Эта своеобразная философская позиция писателя отражается в его эстетике событийной связью героя и среды; в поэтике находит свое воплощение в мифологемах "судьбы", "жизни - смерти", "жизни - воскрешения", "жизни - странствия", "испытания", в образе игры; преломляется в жанровом аспекте как сочетание хроникального и мемуарного; находит свое отражение в сказовой манере повествования.

Для лсскопского понимания эпоса характерен максимальный охват событий частной человеческой и общественной жизни, вымышленных героев и реально существовавших исторических лиц. В 1871 году он пишет П.К. Щебальскому: "Я всегда, задумывая азан, беру не в меру широко и хочу обнять целые миры и тем себе врежу" (10,327).

«Не в меру широко» охваченный жизненный материал в непосредственном хроникально-летописном изложении «Чающих движения воды» (равнозначность мелкого и значительного, биографическая равнозначность героев), организованный как повествование «свитком», «размывал» решение авторской задачи - показать сущность не только старого допетровского к послепетровского времени, но и сущность «нынешней» современной жизни. Сопоставление прошлого с настоящим требовало определенной концентрации материала, активного взаимодействия хроникально-летописного элемента с очерковым или романным началом.

В 1868-1869 гт. в "Сыне отечестаа" публикуются три самостоятельных нравоописательных очерка "Боярин Никита Юрьевич Плодомасоа , "Марфа Андреевна Плодомасова", "Плодомасовскпе карлики" под одним общим названием "Старые годы в селе Плодомасове".

Именно в этом произведении эстетическая концепция действительности: "почему не идти рядом н среде, и герою" оформляется п жанровую форму хроники, главным композиционным стержнем шгорой, но справедливому замечанию Е.Л. Черновой, становится историческое и биографическое время. Разложение единого централизованного сюжета в "Старых годах" происходит б результате взаимодействия очерковой и хроникальной форм повествования.

В период создошш хроники "Старые годы" концепция личности в творчестве Лескова окончательно оформляется через призму проблем "история и народ", "история и судьба человека". Отражение со-бьггия "среды" и "героя" в художественном произведения требовало эстетического наполнения этой связи эпическим смыслом.

Личность и среда у Лескова, как правило, находятся в состоянии конфликта, который и становится источником драматизма лсскозского повествования. Историзм в исследовании писателем характера этого конфликта проявляется в том, что последний всегда имеет проекцию на характер определенной эпохи. "Взвешивающий, атипический критицизм" был "формой раздумий Лескова над историческими судьбами России, прошлое и настоящее которой рассматривается как непосредственное продолже-

б

ние и единство" (A.A. Горелов). Детальное рассмотрение этого вопроса требует обращения к лесковсхому пониманию времени. Это необходимо п с точки зрения развили жанра хроники в творчестве писателя.

Категория времени может быть обозначена в творчестве Лескова через философское наследие блаженного Августина. Его имя не раз появляется на страницах лесков-скнх произведений ("На ножах", "Владычный суд", "На краю света"). Аврелий Августин пропагандирует христианское учение, суть которого в наличии двух миров: мира человеческого и мира Божественного, связывающихся через настоящее время, измеряющееся в трех категориях: настоящее прошедшего - память, настоящее настоящего - созерцание и настоящее будущего - его ожидание. В христианской перспективе время стало линейным (в отличие от циклического времени античности), оно стало означать движение человеческой души, деятельного человеческого духа, стремящихся обрести Бога. Христианский философ приходит к следующему выводу: в жизни отдельного человека и человечества в целом должен существовать ориентир вечности (т.е. Бог), если общество ориентируется на смертные земные цели, оно становится "гибнущим".

Именно в этом дискурсивном контексте следует рассматривать, на наш взгляд, лесковское стремление к идеалу и его приверженность идее "неортодоксального" хилиазма. Лесков, начиная с 70-х годов, крайне негативно оценивает российскую действительность, государственный и церковный институты, но в письме Щебальскому он замечает, что это еще не ад, "потому что в нас <...> живо стремление к идеалу" (10, 439).

Требование дела как выполнение долга - этот своеобразный этический императив лежит в основе художественно-философского мировоззрения Н.С. Лескова. Категория долженствования, задействованная п конфликте "героя" и "среды", становится в лесковском тексте носителем эпического смысла. Эту же роль выполняет у писателя категория времени, которое трактуется им как неразрывная связь времен. Именно в переходный период творчества U.C. Лескова, совпавший с переходным периодом развития русского общества (1865-70-е гт.), время получает у него оценку с точки зрения его (времени - О.У.) духовности, с точки зрения его движения к Богу.

Писатель характеризует время как "тогдашнее", "век романтизма и поэзии", "старую сказку", и как "нынешнее", "век гражданских чувств и свободы", "шандизм", как "комическое" время. В полном своем оценочно-этическом объеме эти определения появляются в сатирической хронике "Смех и горе"(1871), затем в "Соборянах''(1872) и в "Захудалом роде"(1874).

Одновременное создание писателем публицистической хроники "Загадочный человек" н "книги родства и памяти" "Чающие движения воды" свидетельствует о том, что тема сопоставления прошлого и настоящего нуждалась в одновременном художественном и публицистическом осмыслении.

Взаимодействие нескольких творческих замыслов писателя («Загадочного человека», «Чающих движения воды», «Старых годов») обусловило столкновение в публицистической хронике «Загадочный человек » комической н эпической стихии. «Беннеида», но выражению Лескова, выявляет нравственный смысл событий с точки зрения общечеловеческих ценностей, становится фокусом преломления человеческой трагедии. Другими словами, -знический характер освоения действительности в публицистической хронике «Заг адочный человек » выявляет трагизм человеческого бытия.

Наличие трагического в повествовательной структуре текста в итоговом обобщенном смысле «гаент» памфлстность лесковского произведения.

D раку рсе развития лссковской хроники в 1870-е годы "Смех и горе" становится своеобразной школой освоения новых повествовательных принципов, суть которых в обогащении очсрково-пуб.тнцистнчсской структуры эпическим смыслом, расширяющегося и углубляющегося в "Соборянах" и в романе-хронике "Захудалый род".

Во втором разделе "Соотношение эпического и критического смыслов в сатирической хронике "Смех и горе" определяются некоторые повествовательные принципы, жанровые тенденции, задействованные в лссковском произведении.

Во всех хрониках 70-х годов ("Загадочный человек", "Старые годы", "Смех и горе", "Соборяне", "Захудалый род") писатель использует в большей или меньшей степени житийные композиционные принципы. Жанр жития всякий раз совершенно по-новому преломляется в лссковском тексте. В публицистической хронике "Загадочный человек" памфлстность рождает пародийное переосмысление житийного хсоира. Житие главного героя хроники Артура Бенни облачается в анекдотическую ризу. Эпохальный конфликт - период крушения старых устосв - освещается писателем в комическом ключе, и анекдот становится адсквгтиоЯ формой зеркального отражения действительности, "крайне "неразумной", по словам И.В. Столяровой, "изобилующей анекдотическими несообразностями, парадоксами".

Анекдот, как травсстирующнй жанр, изображает деформированное человеческое сознание, фиксирует изменчивую форму общественной жизни в сатирической хронике "Смех и горе". Сама по себе история жизни главного героя - это анекдот, который, благодаря большому нарративному обогащению, разворачивается в хронику, Hai лядно демонстрирующую, как на почве русской действительности проявляется бытийная закономерность, когда смерзь следует из анекдота, а анекдот из смерти. В компознционно-повестиовзтсльной структуре хроники анекдот исполняет роль связующего звена между Солее или менее самостоятельными эпизодами к становтгся показателем динамики повествовательного процесса.

В зону анекдота в I-VI11 главах "Смеха и горя" попадают липа разного социального положения, разных профессий н разной национальности. Генеральша, дворник, станционный смотритель, сенатор, князь, армянин, русский оказываются в равном положении перед липом российского абсурда.

Таким образом, роль анекдота в поэтике Лескова - это не только "заострение сюжета" (И. Вндуэцкая), но и уничтожение дистанции между главными и второстепенными героями произведения, их равенство в едином художественном пространстве текста. Сатирическая хроника "Смех и горе" становится "своеобразным анекдотическим эпосом, построенным по кумулятивному ириншту"(Ю Лотман).

Но над сатирической хроникой "Смех и горе" веет, образно говоря, дух стсрни-аиской "снисходительности". В творчестве писателя стсрннанская традиция проявляет себя прежде всего в структурно-композиционной организации повествования, в использовании так называемого приема нанизывания отдельных новелл на связующий стержень, через пародийный элемент в описании путешествия героя.

В судьбе лесковского персонажа, как и с судьбах героев Стерна, юсподств\ет случай. От него же зависит н динамика повествования хроники "Смех и горе" II.С. Лескова. Бессюжетность, заданная жанром путешествия н хроникальной организацией текста, насыщается сюжетной энергией анекдота. Через жанроцоц пространство

анекдота реализуется эстетическая установка U.C. Лескова, характерная и для Л. Стерна, на то, что черты национального характера, как и любые человеческие свойства, проявляются прежде всего в мелочах.

"Комическое" время "Загадочного человека", "Смеха и горя" получает в русле стерниапской традиции еще одно обозначение - Шанднзм, через который входит в историческую хронику "Соборяне" настоящее время.

Творчество писателя на рубеже 60-70-х годов сопровождается нарастающим чувством неконтролируемости жизненного потока. Лескоа сшущает непрочное, шаткое положение коренных, нравственных устоев.

Нравственно-этическую, эстетическую, историоеофскую позиции писателя, его художественно-философскую концепцию России в "переходный" период творчества раскрывают произведения, созданные им в 1870-е годы. Хронологическая последова-теяйюсть написания этих произведений образует своеобразное структурное поле, рождающее художественную целостность, единство разных по жанру произведений. Появляется вертикальное и горизонтальное сопряжение текстов, заявляющее об уникальной авторской модели мирз.

Реконструирующие прошлое исторические хроники "Старые годы" (1869), "Соборяне" (1872), "Захудалый род" (1874) со-противопоставляются публицистической хронике "Загадочный человек" (¡870), сатирической хронике "Смех и горе" (1871), роману - памфлету "На ножах" (1871), а также рассказу "Запечатленный ангел" (1873) и повести "Очарованный странник", в которых живет настоящее России. Замыкает этот ряд художественных произведений ключевой для творчества Н.С. Лескова рассказ "На краю света" (1875).

В ряде исследовательских работ не раз отмечалось, что одним из ведущих мотивов творчества Лескова является мотив "жизнь - сказка" (И.В. Столярова, И.В. Виду-эцкая).

"Старая сказка" в восприятии Н.С. Лескова - это интегрирующая сила в создании целостного национального бытия. Ее исчезновение чревато вторжением Хаоса в жизнь человека и целой нации. В целом лесковский метатекст обнаруживает, что вертикальное движение мотива "старая сказка" имеет дискретный характер. По вертикали лесковское восприятие времени оказывается тождественно лермонтовскому: "век минувший" (героический) противостоит "веку нынешнему" (рабскому).

В горизонтальном разрезе история воспринимается писателем как контрастная смена времен: прошлого и настоящего. В недрах прошлого времени уже наличествует и развивается настоящее. Став реальностью, настоящее время сохраняет импульсы предшествующего времени, содержит их в скрытом потенциале. Прогрессивный характер будущего зависит от того, какое развитие получают в настоящем времени позитивные силы прошлого, находятся ли они о движении или присутствуют в статическом состоянии. В последнем случае общество может впадать в такие крайности, как нигилизм, "шанднзм" или в состояние "общего эгоизма" (Лесков). В лесковском тексте в исторический поток времени всегда вливается личное время героя, а потому даже а самый "ничтожный" век появляются личности, чье самостояние и противостояние целой эпохе способно в перспективе изменнгь будущее.

Исторический процесс, с точки зрения писателя, обнаруживает неистребимое стремление человечества построить идеальное общество, Царство Божие на земле, обозначающееся в одном из архетипов Юнга как Новый Мир, первичный образ, за-

сгавляющиП человека развиваться в определенном направлении. Несоответствие этой " идее характера поступательных сил истории в настоящем времени рождает общий критический пафос всего лесковского метатекста, своеобразным эпицентром которого в показе хаотичности, абсурдности и парадоксальности русской жизни является сатирическая хроника "Смех и горе".

Приметой "комической" эпохи в хронике становится образ игры, который в этн-ческо-оценочном плане раскрывается как притворство, двуличие. Именно в сатирической хронике Лескова в игровом поле участвуют почти все персонажи. Некоторые сатирические приемы,"которыми пользуется в хронике Н.С. Лесков, несут в себе поэтику народных зрелищ, точнее народного кукольного театра, где основным героем действа является Петрушка. Сатира хроники "Смех и горе" Н.С. Лескова становится игровой художественной моделью исследования писателем характера современной эпохи в рамках традиции народной сатиры.

Образ игры, движущийся в русле лесковского метатекста, несет в себе л другие смысловые акценты. Игра как подчинение воли человека "другому" характеризует крепостническую действительность России "прошлого века"(" Старые годы"). Амбивалентный образ игры вскрывает свое позитивное начало в обозначении жизни человека как свободного творчества. В этом случае «неполноценность игры» выявляет «полноценность серьезного» (И. Хсйзннт), ролевые функции оправдываются серьезной целью, стоящей перед человеком (Рогожин, Флягии, старик Марой).

В русле августнновского представления о постоянном, продолжающемся божественном творении мира игра вводит в дссковскнй контекст идею сверхличной силы, действующей в жизни человека, рождает метафору "игра судьбы".

Идея детерминации как несвободы человека в лесковской поэтике выражается через мифологему "судьба", которая является обозначением человеческого существования и реализуется через систему фолькдорно-мнфологнческих образов и на основе сакрального текста ("Ветхий" и "Новый" завет). Вопрос человеческого существования в сфере несвободы поступков индивида ставится писателем как вопрос о потенциальных возможностях личности в плане героического сопротивления сложившимся обстоятельствам и в плане духовно-нравственного совершенствования, с этой точки зрения (т.е. реализации данных человеку возможностей) определение судьбы как детерминирующей силы Лесковым снимается.

Антиномические понятия жизнь и смерть, добро и зло соединяются в мифологеме "судьба", которая трактуется Лесковым и как Божественный замысел {например, принятие староверами православия в рассказе "Запечатленный ангел") и как фаталистическая неизбежность. Личная судьба человека, по мысли писателя, несет в себе фаталистическое начало, потому кто она жестко детерминирована местом и временем рождения человека, конкретными историческими и социальными обстоятельствами. Возникает своего рода экзистенциальная ситуация: человек вынужден считаться с той "исторической судьбой", «а которую обрекает сто рождение и в русле которой течет его личная судьба.

В сатирической хронике заданы географические и временные координаты судьбы исторической: север, дореформенная Россия. Но на страницах "Смеха и горя" писателем неустанно подчеркивается статичность исторического процесса в России на протяжении, по крайне игре, почти всего Х1Х-го столетия. Эффект етгнлчности исторического действия в лесковской хронике создает мнфо.тшнчсскх: (циклическое)

время, открывающееся во времени реаяыюм (линейном). Цикл как "символ постоянства" (М.Л. Барг) заявляет о себе не только во времени событийном, ко и во эремеш эпическом, определяет композиционную структуру хроники.

Число "8" становится знаком мифологизирующего аспекта лесковского текста, по-первых, и знаком, определяющим время и пространство повествования, структурообразующим началом времени рассказываемого, во-вторых. В лесковской хронике число "8" символизирует непрерывное движение времени по кругу. Смена циклов в этом случае олицетворяет смену поколений, функционально представленную в родственных связях персонажей "Смеха и горя": дяДя - племянник (князь Одоленскнй -Орест Ватажков - повествователь).

Соединением начала и конца больших жизненных циклов Ватажкова выступает время Страстной недели, оно является временем, рождающим испытания героя. Жизненный ритм большого цикла дробится на ритмы цикла дня и ночи, художественным знаком которого является образ сна.

Человек, по мысли писателя, на протяжении всей своей жизни открыт для борьбы в своей душе двух начал: добра и зла, смысла и бессмыслицы, божественного и демонического, космоса и хаоса. Именно хаос как имитация деятельности, ка:с мнимая активность рождает "демонизм обыденной жизни" (Мелетинскнй). Хаос социальной жизни рождает атмосферу "бесовства" в романах "Некуда", "На ножах", в исторических хрониках Лескова, в "Смехе и горе" - пронзведеншх, созданных писателем почти в одно время с романом "Бесы" Ф.М. Достоевского.

Лесковская сатира заявляет о себе в соответствии с поэтической традицией более поздних древнерусских сатирических произведений («Азбука о годом человеке», «Повесть о Горе-Злочастии» и др.), в которых мир антикультуры, сближаясь с действительностью, теряет свою смеховую сущность, становится «печальным и даже страшным» (A.M. Паичеико). В лесковском тексте метафизический смысл горе - зла заключен в его рукотворкости. Зло является творением человека, проявлением его низшей сущности.

Ареной борьбы добра и зла становится не только душа отдельно взятого человека, но и душа народа, нации. Если для Достоевского и Толстого русский народ, русский мужик является хранителем христианских идеалов, воплощением нравственности, то для Лескова "народ - дитя, и злое дитя и его надо учить многим полезным понятиям, нужно помогать народу сделаться христианином" (11, 327).

Лесковское высказывание наполнено не только просветительским пафосом. Беспредельная, безграничная детская нера, априорное восприятие ребенком любого жизненного явления, слова, по мысли писателя, является главным свойством русской души и в какой-то мере и определяет сочетание в русском национальном характере противоположных качеств: покорности и свободолюбия, святости и эгоистического своеволия.

"Двойственность в человеке возможна, - оговаривается Н.С. Лесков и ставит акценты в амбивалентном осмыслении образа "дитя" в отношении русского человека, -но глубочайшая "суть" его все-таки там, где его лучшие симпатии" (10, 523 ). Исходя из своих «лучших симпатий», по мнению писателя, человек пытается пыстрщггъ отношения и со своим внутренним миром и с внешним миром.

Атпропопентрис чская идея п творчестве Н.С. Лескова не сводится только лишь к определению сферы собственно «человеческого», к выявлению сущностных парамет-

It

ров человеческой индивидуальности. Антропоцентризм лссковского творчества выступает как своего рода метод познания мира. Лесковская концепция бытия строится на пересечении социально-исторического и мифологического исследования действительности, которое в целом рождает единство видения ппсателя.

Единое о!цущенис мира и человека в мире является не только основополагающим в лесковской концепции бьгтия, по и становотся чертой, характерной для эстетики писателя, заявляющей о себе в лесковской поэтике особой поэтической формой выражения, которую условно можно назвать метаболичностью. "Двоевидение" писателя, но не как романтический дуализм, а как взаимопроникновение разных сущностей, как целостность создает и особую повествовательную пластику, суть которой - п наложении поэтнчсско-фантастического плана на наивно-предметный план повествования.

В качестве субъекта в жанре хроники выступает время. В произведениях Лескова время "овеществляется", проявляет себя в предметах, созданных человеком и данных ему природой. Отсюда филигранная точность Н.С. Лескова в изображении бытовых деталей, предметного мира, окружающего человека. Но пристальное внимание художника к вещи мотивируется не только передачей посредством изображения предмета соннально-нсторичсского движения времени, но и мифологическим способом познания мира, как более соответствующего иррациональному характеру современной действительности.

Предметный мир в лесковских произведениях наполняется эпическим смыслом. Веши в пространственном окружении человека выполняют своеобразную коммуникативную функцию, фиксируя знаковую систему традиции. В стремлении человека к гар.моннзацнч бытия веши, имея свой определенный семиотический статус, способны противостоять хаотичности и неупорядоченности жизненного процесса. То есть лес-ковское изображение предметного мира можно интерпретировать как составную часть эпического целого, задействованного в эстетическом создании писателем модели национального бытия.

В третьем разделе "Диффузия эпического в комическом" намечаются основные моменты творческой взаимосвязи Н.С. Лескова и I I.A. Гончарова,

Для Н.С. Лескова, считающего сохранение корневых скреп национального бытия делом первостепенной значимости для художника, было особенно ценно создание И.А. Гончаровым "мифологической подоплеки романного действия" (Ю. Лощиц), гончаровскос стремление "разглядеть человека", увидеть "сказку" там, где другое не видят ничего, кроме патриархальной отсталости.

В сатирической хронике "Смех и горе" пересекаются сразу несколько художественных мотивов беллетристических произведений И.А. Гончарова.

В жаирово-комлозишошюй структуре "Смеха и горя" в рефлективной форме представлен жанр путешествий, получивший распространение в русской лотсратур* первой половшш XIX века.

,В путевых очерках "Фрегат Паллада"(1855) Й.А. Гончаров определяет два воз раста человеческой истории - детства и зрелости, выбирая шгтраслшй образ; "Сон" "Пробуждение".

Орраз "сна" на протяжении лссковского произведения "Смех и юре" разворачн вается в метафору "жизнь-сон" на двух уровнях: на уровне сочдщшя образа России на уровне героя. Обломовские детали ярко проступают и пор гретой характеристик

Ореста Ватажкова. В хронике прослеживается прямая соотнесенность мироповеден-чсской концепции леековекого и гончаровского героев.

Типологически: Ватажков - это Александр Адуев 70-х годов. В сатирической хронике "Смех и горе" Лескова перед нами та же параллель, Что и в "Обыкновенной истории" Гончарова: мечтатель - племянник (»¡"практичный" дядюшка. Но, если Адуев - старший высмеивает младшего, то князь/Одоленский "учит" своего племянника практически - розгами, 1

Жанр путешествия, преломляющийся в хроникальной структуре "Смеха и горя" под призмой греческой мифологии, рождает в лесковской поэтике мифологему "жизнь - странствие", которая с учетом гомеровской традиции может трактоваться и как "жизнь - испытание".

Гомеровский мифологический пласт определяет в хронике "Смех и горе" образ России и как царство мертвых (путешествие Одиссея в царство Аида) и как сказочное сонное царство.

"Сон" в лесковском тексте становится обозначением России, "пробуждение" -Германии. С учетом же гончаровской традиции "сон" в' "Смехе и горе" символизирует младенческое состояние русского народа, а "пробуждение" - цивилизованный характер развития германского государства.

Мифологическая оппозиция юг - север реализуется В лесковской модели мира в русле гоголевской традиции как контраст Италии и России, красоты п безобразия. Под этим градусом художественного видения писателя и Германия обозначается как страна свободы и законности, противостоящая юридическому произволу России. Понятийные ряды образов в лесковском тексте север - юг, Россия - Италия, Россия -Германия, язычество - христианство, вольность рабство обогащаются оппозициями законность - деспотизм, жизнь - смерть.

В хронике."Смех и горе" мифологема "смерти" становится маркером хаоса, бессмысленности современной писателю жизни. Но уродливость российских порядков в сатирической хронике Н.С. Лескова преодолевается через амбивалентный характер смеха, который не только "хоронит", но и "возрождает" (М.М. Бахтин), становится "утверждающим духом" жизни.

В четвертом разделе "Смеховое пространство хроники "Смех и горе" лесков-ская хроника анализируется как пародийная художественная система..

Н.С. Лесков делает в смехе этический акцент на обнаружении им зла. Лесков-ский смех - это смех ради идеала, что вообще характерно для европейской эстетической традиции (Рабле, Сервантес, Вольтер И др.) и для традиции официального христианства.

Комическое всегда обращено к чистому человеческому разуму, который должен "находиться в общении с разумом других людей" (А. Бергсон). Являясь своеобразным коммуникативным средством, смех несет на себе две функции: единения и разъединения людей.

Стилистическим выражением смеха-разъединения становится йроВня. В сатирической хронике "Смех и горе" ирония проявляет себя и на уровне персонажей и на авторском уровне. В данном случае, смех становится для Лескова фиксацией, осмыслением и преодолением зла окружающей действительности, является предпосылкой художественного исследования действительности. Сатирическая позиция писателя

соотносится с утверждением его этического идеала личности и общественного идеала, что, естественно, оказывает влияние на повествовательную структуру текста.

Адекватное восприятие лесковского смехового мира в 1870-е годы дает сравнение двух произведений писателя: публицистической хроники "Загадочный человек" и сатирической хроники "Смех и горе", над которыми он работает почти одновременно.

"Смех и горе", на наш взгляд, становится смеховым эхом "Загадочного человека", вторичной, игровой, пародирующей моделью, представляющей оитологичекиг отношения человека и мира, а Орест Вагажков - смеховым двойником Артура Бенин.

"БеннеидоЙ" называет злосчастные приключения "герценовското эмиссара" Н.С. Лесков. "Орестеей" можно назвать трагикомические путешествия по России Ватажко-ва. Суть этого сближения в "занимательности и поучительности странной судьбы" героев, ожидающей их в России.

Пародийное происхождение Ватажкоаа в "Смехе и горе" обусловило ироническую трактовку его облика и поступков. Идея удвоения, составляющая "природу всякой пародии" (О.М. Фрейденберг), проявляет себя в сатирической хронике на композиционном уровне (два путешествия Ватажкова, финал, повторяющий исходную ситуацию) и в дублировании образов и ситуаций.

"Пародийную функцию" в лесковском тексте выполняют строки из стихотворения Анакреона в переводе М.В. Ломоносова, в которых фигурирует образ "купидона", приносящего Оресту Марковичу все новые и новые неприятности, имя греческого героя, доставшееся Ватажкову.

Пародийным осмыслением толстовской идеи "опрощения" становится в хронике Лескова деревенский образ жизни Локоткова.В этом же пародийном ключе, на наш взгляд, раскрывается внутренняя связь лесковской хроники "Смех и горе" с книгой А.И. Герцена "Былое и думы!1 Образ Ватажкова бросает карикатурную тень на личность А.И. Герцена.

В хронике "Смех и горе" на основе пародийного изображения характерных явлений русского общества писатель создает обобщенный образ пореформенной эпохи -эпохи без идеи и без идеала.

Таким образом, именно пародия определяет суть лесковского смеха в сатирической хронике "Смех и горе".

Во второй главе "Захудалый род" и проблема нравственного совершенствова1шя человека" анализируется лесковский роман-хроника "Захудалый род". Архитектоника этого произведения задается пересечением таких ценностных понятий, как род, личность и соборность.

О первом разделе "Диалектика сознания: родовое и личное" осмысляется стремление писателя преодолеть состояние "расколотости" мира, русского общества и человека через поиски общей, связующей мир идеи. Это обусловливает обращение Н.С. Лескова к традиции народного эпоса и к библейским мотивам, а также взаимодействие в тексте двух больших повествовательных форм - романа и хроники и двух малых форм повествования - новеллы и Ж1гшя.

Закономерным итогом практического трезвого взгляда Н.С. Лескова на российскую действительность, осмысления исторических процессов развития общественного сознания 1860-70-х годов как коррозии духовных ценностей явилось создание писателем нового романа-хроники "Захудалый род" (1874).Сам художник определяет жанр своего "любимого" произведения как роман и как хронику.

Процесс жанровых поисков Лескова детерминирован сложными явлениями современной жизни. Широко распространившиеся в России материалистические учения и западные новации утилитаризма отразились в политико-экономических процессах русской жизни сложным надломом всего общественного строя, отозвались в ощущении расколотостн жизни в целом и человеческого сознания н частности.

Пытаясь представить исторические перспективы разв!ггкя русского общества, находящегося п 60-70-е годы под давлением революционно-демократических идей, в распространении которых активно-действующей силой было разночинетво, Н.С. Лесков приходит к необходимости осмыслить историческую миссию и судьбы дворянства.

Русская литература 1840-60-х гг выдвигает мысль о благе народа как выражающую общий смысл эпохи. Именно через идею народности осмысляется русскими писателями (Тургеневым, Толстым, Достоевским) проблема возможного освобождения дворянской личности от сословного эгоизма в "живой струе народной жизни" (IO. Самарин).

Благо народа, гармония единичного и общего, личности и общества были центральными вопросами славянофильства и западничества - двух направлений русской философской мысли 40-х годов XIX века. Славянофилы утверждали, что личность существует только в "живом" общении с народом.

Акцент в западничестве делается на идее личности. Но именно гармония между личным и общественным обусловливает по Герцену "нормальный порядок" вещей и в истории и в человеческой жизни.

Проблемы, которые сташгг перед собой Н.С. Лесков в "переломный" период существования русского общества, "история и народ", "история и судьба человека" заявляют о его творчестве как о своеобразной точке соприкосновения нравственно-философских идей западничества и славянофильства, избирательно воспринятых и осмысленных писателем. ____

U.C. Лесков Сьш в достаточно хороших отношениях с поздними славянофилами, знал труды А. Хомякова, Ю. Самарина. Но он с шпересом читал и сочинения западников А. Герцена, К. Кавелина.

Не без влияния кавелинских идей в романе-хронике "Захудалый род" Н.С. Лесковым воссоздается общий процесс "захудания" дворянского рода, который рассматривается писателем на фоне общего жизненного процесса, на фоне общей человеческой истории. Категория "рода" становится в лесковском произведении своеобразным художественным принципом, организующем взаимодействие исторического материала и библейского пласта. Исторический материал поднимает проблему раскола русского общества в результате большого культурного разрыва между дворянством и пародом. Библейский пласт выводит на первый план вопрос о христианстве пли религии. И библейское и историческое сфокусированы в романе-хронике "Захудалый род" ца одной проблеме - проблеме человеческого существования.

На основе диалектического взаимодействия родового м личностного сознания Лесков выдвигает проблему нравственного совершенствования личности, с чем в его понимании должно быть тесно связано развитие общественного прогресса.

Критерием развитого сознания человека в лесковских произведениях становится ощущение им своего личностного долга, его обращенность в сферу всеобщего благз.

Это стремление романа к идее связи отдельной личности со всеобщим приводит романный потенциал во взаимодействие с хроникальным началом. Именно в жанровом пространстве хроники обнаруживает себя единство героя и народа, человека и мира, традиционное для эпоса. Носителями эпического коллективного сознания в "Захудалом роде" являются княгиня Протозанова и "ее двор". Идеализация действительности, свойственная эпическим народным сказаниям, становится способом художественного обобщения в 1-ой части романа Н.С. Лескова, представляющей в локальном протозановском мире жизнь всеобщего национального духа.

• Своеобразная "размытость" исторического времени, его условность создает в лесковском произведении определенную модель действительности, которая характеризуется сочетанием циклического и линейного хода времени, а также динамики и статики русской жизни на всем ее протяжении (в этом обнаруживается органическая связь "Захудалого рода" и сатирической хроники "Смех и горе").

Первая часть романа-хроникц "Старая княгиня и ее двор" фиксирует статику реальности как воплощение народных социально-утопических представлений о благословенной стране, в которой царствует умный и добрый правитель и ь которой справедливость - это высщее благо.

В "Захудалом роде" Н.С. Лесков определяет в основе взаимоотношений господ и крестьян, государства И народа ментальное действие авторитарного принципа власти, который, по мысли писателя, имеет разные смысловые критерии значимости.

"Рациональному авторитету" княгини Протозановой, который является своеобразной харизмой, противостоит "иррациональный",насильственный, авторитет графини Хотетоврй и графа Функендорфа. Именно эта насильственная авторитарная Власть экстраполируется в лесковском романе н на государство, в авторском отношении к которому выявляются славянофильские традиции,

В славянофильском учении писателя привлекало также решение проблемы свободы и необходимости, индивидуального и общего через понятие соборности - духов-нон общности людей.

По мысли славянофилов, имешю-''для общинного устройства жизни, сохраняющего из поколения в поколение религиозные обычаи и традиции, характерно соборное сознание - духовное единение людей в Христе и взаимной человеческой любви.

Общинная организация жизни в лесковском романе-хронике отнюдь не отождествляется с соборностью. Истинное духовное единение людей, по Лескову, открывается, в христианской любви к ближнему, практически осуществимой в любом социальном устройстве, в том числе и общинном.

В Целом Можно говорить о том, что раскол жизни русского общества 70-х годов . осмысляется самим Лесковым в романе-хронике "Захудалый род" через оппозицию "свое - чужое через Идейное противостояние России и Запада, ставшее характерной чертой русского общественного самосознания.

В "Захудалом роде" прерогатива в народной оценке "чужого" человека как "своего"(например, Жигота) отдается наличию в нем "сердца". С морально-этической позиции "отсутствия сердца" как характерной черты "чужого" мира оцениваются в хронике и отдельные персонажи, и действия государственных властей по усмирению Чугуевского бунта.

Очевидно, что мифологическая оппозиция "свой - чужой", действующая на уровне народной ментальное™, обнаруживает в "Захудалом роде" неразрывную связь между разными слоями русской культуры, становится своеобразным проводником лесковской идеи гуманизма как силы, способной противостоять "распаду" общественных и человеческих связей. Следует отмстить, что па уровне дворянской элитно-сти она (мифологическая оппозиция - О.У.) переходит в оппозицию "Россия - Запад". "Внутрикультурный раскол" (Ахиезер) между правящим эшелоном власти и либеральной дворянской интеллигенцией, между дворянством и простым народом врастает п лесковской хронике в раскол двух планетарных миров со своеобразными вариантами духовного опыта.

В "Захудалом роде" противопоставление России и Запада как "своего" и "чужого", осмысление Н.С. Лесковым разных форм общественного мышления, его поиски синтеза "распадающейся" действительности, национальной исторической памяти основыпаются на традиционном понятии народа о нравственности, иа традиционном религиозном восприятии мира как печной борьбы добра и зла, Правды и Кривды. Если первая часть романа-хроники представляет народный идеал правды, воплощающийся писателем в протозанопском - земном - мироустройстве, которое держится на нравственном авторитете отдельного человека, то вторая часть "Захудалого рода" воспроизводит идеал правды христианской. Носителем христианского идеала - создания на земле града Небесного становття Мефодий Чсрвсв.

Связывая существование утопического идеала действительности на русской почве и с дворянской шггеллигенцией, и с христианским универсализмом, и с крестьянской общшшостыо, писатель оскрьшает его онтологическую природу в изначальном органическом, "почвенном", стремлении русского человека "к земному царству Правды^которов становится, по мысли Лескова, источником многих политических учений и утопий (масонства, вольтерьянства и пр.).

Своеобразие лесковской концепции человека и мира обнаруживается в романе-хронике "Захудалый род" в поисках органического синтеза России и Запада как правда "внутренней" и правды "внешней", сердца и разума, в нерасторжимой связи, совмещении в человеке естественного и нравственного начал, природного и социокультурного, родового и личностного.

Это проявляется в лссковском обращении не только к традициям народного эпоса, к библейским мотивам, к жанрам агиографической литературы, по в целом к миро-иоЯ культуре как к силе, рождающей консонанс различных религиозных верований и традиций, человеческих мечтаний о всеобщем счастье.

Мировая культура прошлого воспринимается в лесксвском тексте как общий итог духовного познания, как своеобразная созидающая программа настоящего и будущего времени, рассчитанная на целостное единство разнородных частей, разнородных элементов человеческой жизни. С этой точки зрения и "многосубъекпюсть" "Захудалого рода" мотивируется стремлением писателя создать в произведении объективную картину мира, в котором каждый субъект уникален, и в этой уникальности равноценен другому, и имеет неотъемлемое право на существование.

Желание Лескова показать течение жизни во всей ее полноте и значительности вызывает закономерный писательский интерес к большой форме повествования. Ее своеобразие заключается в жанровом диалектическом взаимодействии романа и ;:ро-

ники, обнаруживающем эпический конфликт лесковского произведения: героя и мира, ему противостоящего.

"Захудалый род" Н.С. Лескова находится в русле общего развития русского и западно-европейского романа XIX века, выдвигающего проблему противостояния личности и общества, личности и обстоятельств. Через историю своей героини писатель воспроизводит историю целого общества, культурно-идеологическую атмосферу эпо-хц- пмнё

В^эпического изображения быта, народных поэтических верований, конфликтного столкновения народного и антинародного мира Лесков становится продолжателем литературной традиции Сервантеса и Гоголя.

Поиски писателем объективного изображения эпического конфликта, новой ма-' неры художественного Повествования обусловили в конечном итоге особую структуру лесковского произведения,

В процессе работы над "Соборянами"(1872) и над "Захудалым родом"(1874) писатель приводит романный потенциал во взаимодействие со следующими характерными особенностями хроникально-мемуарного повествования: сюжетной рассредото-чеиностью, ослаблением фзбульности, "открытой" композицией. Существенную роль р создании этой гибкой жанровой "гибридности" играют и малые повествовательные формы (анекдот, рассказ, житие), дающие художнику возможность более концентрированного изображения событий-

В "Соборянах" повествовательная структура текста, испытывал влияние жанра романа , в знаЧотелышм объеме выстраивается как последовательная дневниковая запись событий ("Демикотоновая книга" Савелия Туберозова), выявляя в то же время в организации произведения действие житийной традиции, в частности "Жития" протопопа Аввакума.

Биографии, временные прорывы, мемуарность повествования не одного, а нескольких персонажей - суть нового и оригинального явления лесковской романической хроники "Захудалый род". Жанровая емкость "Захудалого рода" создается посредством сшгтеза двух форм речи - устной и письменной, взаимодействия "двух больших повествовательных форм - романной и хроникальной и двух малых форм повествования - новеллы и жйтия. Такая своеобразная жанровая организация нового художественного произведения Н.С. Лескова стремится к отражению двух основных авторских тенденций: показать сложные явления "распадающейся" действительности через конкретную человеческую судьбу и через нее же, через жизнь отдельного человека в ее прошлом и ., Настоящем, осмыслить возможные пути синтеза "разламывающегося" мира.

При всем приоритете эпического как объективного отражения мира, через призму субъектнвного врсприятия мира в произведении Лескова обнаруживает себя лирическая тональность повествования. Лиризм в "Захудалом роде" прежде всего проявляется через личностную сферу автора-повествователя, через выражение несбывшейся мечты лесковских героев о человеческом счастье.

Лиризм как пафос духовных стремлений героев оказывается взаимосвязан с драматизмом, осмысляемым автором в житийных историях "Захудалого рода" как трагедии человеческого существования - духовного одиночества личности в ее противостоянии дисгармоничному укладу современной действительности. Лиризм создает в. лесковском тексте нравственно- эмоциональную атмосферу "сердца", в которой живут

"житийные" герои хроники. Он входит в объективное эпическое повествование "Захудалого рода" как выражение богатого духовного мира личности, играет существенную роль в создании эпического конфликта - столкновения мира гуманного, народного с антинародным, бездуховным миром.

Трагазм в личной жизни, трагизм исторической жизни осмысляется Лесковым как неразрешимость противоречий между личным и государственным, общественным. Конфликтное противоречие между духовными стремлениями героя и жизнью как данностью обретает экзистенциальный характер, становится композиционно-организующей силой лесковской хроники.

Писатель приходит к выводу, что духовный человек всегда - одинок и связан с людьми в одно и то же время.

Все "житийные" герои хроники изначально находятся в "разладе" с действительностью. Каждый лесковский герой стоит перед своей конкретной человеческой проблемой и каждый решает ее по-своему. По Лескову, только собственными силами человек может придать смысл своей жизни, только действуя в мире, он (человек -О.У.) определяется как личность и способствует процветашпо рода.

Трагизм человеческой жизни, ее сложная противоречивость, драматическая сущность ситуации, в которой оказывается лесковский герой, обусловливают наличие в повествовательной структуре текста "Захудалого рода" драматургический элементов (сценический диалог, драматургическое построение сцен)

Драматическая сущность характеров и ситуаций, кризисное состояние жизни, неудовлетворенность человеческими отношениями становятся особенно явственны при том резком котрастс, который пронизывает все повествование "Захудалого рода".

В целом отмечается близость художественной структуры "Захудалого рода" и "Сравнительны* жизнеописаний" Плутарха, которая выражается в представлении типологии зтнко-пснхолошческих конфликтов, в свободной ассоциативной связи отдельных эпизодов, в выделении одной биографии и в то же время включении ее в своеобразную композиционную параллель с биографиями других героев.

В романе "Захудалый род", как и в "Соборянах", Лесковым снимаются всякие различия между интимной сферой и исторической,. между личным и социальным. Внутренний психологический конфликт личности отражает в произведении внешний нравственно-социальный конфликт. За обыденно-бытовыми жизненными фактами лесковских героев выступает раскол всего мира.

Писатель подходит к решению проблемы человеческого существования с экзистенциальной позиции. Но своеобразие эстетико-философской системы Н.С. Лескова в ! 870-е годы заключается в том, что, по мысли писателя, трагичность человеческого бытия преодолевается в духовном слиянии личности со всеобщим (человеческим и божественным). Соборное сознание наполняет высоким смыслом отдельную человеческую жизнь, оно преодолевает ужас индивидуальной гибели, возвращает человека в целостное, гармонизированное Богом, Бытие.

На пути общего достнжешш соборности как единения всех людей в Боге и в любви, определяющим процессом, по мнению писателя, становится нравственное совершенствование человека. Именно эта идея, в свою очередь, определяет композици-онно-повествовательпую структуру и жанровое своеобразие романической хроники "Захудалый род" Н.С. Лескова.

Во втором разделе "Трансформация жанра жития" религиозно-нравственная позиция Н.С. Лескова соотносится с нравственно-философскими исканиями многих русский мыслителей XIX века (Станкевич, Чаадаев, Хомяков, Гоголь, Толстой, Вл. Соловьев). Ее своеобразие заключается в сочетании важнейших нравственно-этических постулатов христианства и основных принципов Просветительства. Одна из таких точек соприкосновения христианского учения и просветительских идей в творчестве русского писателя - проблема нравственного совершенствования человека.

Представления Н.С. Лескова о совершенной личности поднимают в творчестве писателя проблему этического идеала, неразрывно связанного и с представлением писателя о совершенном мироустройстве, о земном Царстве Божием. Образ Нового Иерусалима, Града Божьего осмысляется писателем прежде всего как самосовершенствование человека, его внутреннее духовное развитие, определяющим для которого в лесковском творчестве становится этический императив долженствования.

Безусловно, что во взглядах Лескова отражается и влияние "романтического идеализма" Н.В. Станкевича. В частности его идея самопожертвования ("жизни не для себя, для других") и любви становэтся определяющей в создании писателем образов праведникоа разных социальных уровней. Создание писателем образа положительного героя обращает его внимание к житию, как наиболее адекватному жанру, воплощающему идею совершенной личности. .

Нравственно-этический и социальный конфликт романа Открывается как столкновение в человеческом мире любви - сердечности и бессердечия - отсутствия любви. Внутренний психологический конфликт личности обнаруживает противопоставлеши сердца и разума, сердца и долга, общественного или личного.

"Сердце" "житийных'' героев лесковской хроники, как правило, "огненное", "доброе", "чистое", то есть такое, каким оно должно быть с религиозной точки зрения для приятия Христа. Формула православной аскетики "держать внутри себя собор со всеми" является формулой жизни лесковскнх праведников.

Лекснко-семантическая характеристика князей Протозановых в первой главе оказывается под влиянием общей стилистики жития. Делая акцент на праведности и святости, автор создает тип праведника, далекого от канонических житийных норм.

Использование в романе-хронике анекдота как жанрового элемента, способствующего динамичности и концентрации событий в большом повествовании, стихии бытового, "житейского" в создании общего фона действия позволяет говорить о сопряжении двух жанрово- стилистических структур - жития и новеллы, генетически связанной с анекдотом.

Отношение между жанрами жития и новеллы в романе Н.С. Лескова - это отношение между этическим идеалом, в котором воплощается "всеобщая" идея или "осуществленный нравственный закон" (Чаадаев), и противоречивой, дисгармоничной действительностью.

С лесковской точки зрения изображения •"индивидуального", "характерного" новелла иивольвировала ряд аспектов. Элементы символики, необычность ситуации, бытовизм обусловливали "эксклюзивность" противоречий в жизни отдельно взятого человека.

В центре романа-хроники Н.С. Лескова характер главной icpoitim, эпичность которого заключается в том, чго он отражав состояние культурно-нравственной, соцн-

альпой жизни целой эпохи. Писателем создастся широкая панорама жизни, на фоне которой и движете л характер.

В композиционном плане это выражается в наличии житийных историй, представляющих судьбы людей, близких по духу княгине Протозановой. При этом сам сюжет и фабула в историях не совпадают. Развитие основной фабулы в рассказе о жизни княгини Протозановой легко прерывается ассоциативными повествовательными вкраплениями, связанными с событиями из жизни других персонажей. То есть нарушается "непрерывность и единство эффекта", на которые рассч!ггана нопелла, ее "замкнутый смысл", "замкнутый сюжет" разрушается. Лесков, по выражению F..M. Мелстннского, "гасит" выделешюсть события из полного случайностей" общего "жизненного потока". Тот же принцип действует в каждом житийном рассказе хроники, в результате чего и происходит пересечение фабульных линий, создающее общее впечатление незавершенности романного конфликта, композиционной открытости лесковского произведения.

"Эпический нарратив, которым обогащается новеллистическое ядро "Захудалого рода", в целом организуется по "житийному" принципу, когда вся "цепь событий нанизывается на героя". Но наличие анекдотического элемента, античной символики делает очевидным тот факт, что в общем "житийном" оформлении повествования действует новеллистическая структурно-стилевая доминанта, разрушающая "житийное" понятие "сверхъестественного чудесного", связывающая "чудесное" со случайным, неожиданным, из ряда вон происходящим.

Пересечение новеллистических фабульных линий, Чередование "житийных" фрагментов, сиен в романе "Захудалый род" создает движение большого исторического времени. Неизбежность захудания дворянского рода обусловливается обшей эпохальной регрессивностью, истоки которой Лесков видит в ослаблении религиозного чувства. Как следствие этого в обществе появляются и "вольтсриаиизм", и целый ряд "мечтательных утопий", включая и народничество.

Решающим, значимым для Н С. Лескова является не теоретико-логическая система какой-либо философской доктрины, а то, во «по она может воплотиться о практической. реальной жизни народа. И в этом плане "практического" действия философской мысли писатель всецело доверяет апробированному веками христианскому опыту духовной жизни.

В целом житийное пространство в романе-хронике Н.С. Лескова организует народный. гуманный мир. пронизанный христианской идеей Жертвенности, в его столкновении с фарисейским, антинародным миром.

Романная коллизия, таким образом, представляет мир ô борьбе двух противоположных начал. Своеобразное пересечение житийных новелл в произведении позволяет писателю показать общий кризис, охвативший все стороны человеческой жизни. Рашые формы конфликтов, явленные в житийных историях, наряду с центральным конфликтом романа ( между Протозановой и ее антагонистами) раскрывают многообразие человеческих отношений, свидетельствующих о разладе между людьми и о разладе самой жизни. Но сквозь житейски - исторический пласт писатель проводит миф как oibct на вопрос о бытийной правде с\ шествования человека.

Особый характер эстетики U.C. Лескова - сочетание мифологического и реального. историческою отражается в хроникально-романной структуре "Захудалого рода" амплификацией житийною жанра, рождающей идейно-художественное единство и

своеобразие лесковского произведения. Житийная подоплека в создаиии образов положительных героев выявляет их цельный, "почвенный" характер, религиозное миропонимание как стержневую основу духовной силы человека.

Образ жизни и действий житийных героев находится в прямой зависимости от их собственных понятий о Боге, о любви, о долге и чести, как нравнло, включающих в себя аскетическое начало.

Цепь житийных новелл в повествовательной структуре хроники выстраиваемся не только вокруг образа княгини Протозановой, но, в первую очередь, оршшзусмся художественной идеей писателя - показать праведный идеал в соединении с практической нравственностью, зафиксировать определенные исторические структуры нравственного сознания, выявляя тем самым степень возможного проявления духовною потенциала русского общества в будущем.

Лесковские поиски национальных "зачатков" возможной "самостоятельной" жизни как раз таки оборачиваются в гканровом отношении движением в сторону церковной, агно1рафической литературы, в которой именно жанр жития предлагал своеобразную модель самостоятельной "выработки" человеком определенного "типа жизни".

Сложная архитектоника "Захудалого рода" U.C. Лескова задана пересечением в хронике трех ценностных понятий: рода, личности и соборности. Композиционным центром произведения U.C. Лескова, "совпадающим с центром идейным" (!:.П. Трубецкой), как и в русской иконе, утверждающей соборное единство, становится образ Христа. Принцип симметричности реализуется а повествовании "Захудалою рода" через включение в житийную цепь лесковского текста жизнеописания Мефодия Червива. Восемь житийных новелл "Захудалого рода" располагаются вокруг образа Христа, выдвигая иа первый план житийные истории Протозановой и Червева. В лице княгини Протозановой и Мефодця Червева сталкиваются две разные, но значчмые социально-этические позиции. "Христианский дух" героев проявляет себя в первом случае в сфере внешней деятельности, во.втором - в сфере внутреннею мира личности. Но и ПроЮэажшу, и Червева, и других жший.ных героев "Захудалого рода" объединяет "юрение ко кресту", христианское подвижничество, стремление к Eoiy.

Примечательно, что в Пифаюрейской традиции "вечную славу к трону Творца" выражает музыка сфер, ее восемь eipyn. В соответствии с |армопией "небесного" открывает себя в лескдаском tckcic |армон.ия "земною" в обра их житийных icpocB. жизненным I армони эНруюшнм центром шшрых являемся lioi. Аллюзивиым смыслом в пом 01Н0ШСНИИ наполняются в лесконском романе упоминания авюром-повесгвователем древнею релш нотою кулм.а Вссп.1 и имени немецкою астронома Кеплера, сформулировавшего законы движения планет вокрут Солнца. И 1елионен-трическ.тя система Ньютона-Кеплера и свяЖлище с синем в аешре храма Весты сга-нов» к s символом системы мира, целостною Ьо/Кестиенною Универсума.

Таким обратом, поиски спит си распадающейся Дейстешельности приводя! H С. Лескова к осмыслению мира как единою, lapuoiiioiipouainioio Боюм, универсума. И сваш с 31 им пафос христианскою идеала и идея провешенною совершенствования человека, усматривающая духовное движение к Богу черо "практическое" освоение человеком свашельских заповедей, находят св<к' upi ¡шнческне воплощение в творчестве H С. Лескова, в частности в романической чронмке "Заху далый род", угьержда-«сь t жанре жиги».

В тексте лесковскоП хроник» некоторые каноны житийного жанра разрушаются пол воздействием "новеллистической атмосферы" и романной формы. В "житии" лес-ковского героя появляется акцент на индивидуальном, "житейском", бытовом. Наряду с семейными отношениями в "житийной" истории отражается культурная идеологическая атмосфера эпохи. Конфликт мотивируется не только* столкновением "мирского" и "небесного", но общим сознанием трагичности бытия, общим ходом развития социально-исторической жизни человеческого общества, его духовно-нравственного сознания.

В структурно-содержательной системе "Захудалого рода" происходит своеобразная трансформация жития, его качественное изменение при сохранении главной - мо-ралыю-иазилательной функции жанра. В соответствии с концепцией личности и мира Н.С. Лескова эта функция в "Захудалом роде" заключается в демонстрации житийным жанром соборных принципов человеческой жизни: любви, милосердия, доверия, одним словом, "очеловеченных" евангельских заповедей.

В заключении определяется, что "раскол" осмысляется Н.С. Лесковым не только как факт религиозной жизни России, как социально- культурное, историческое явление, по как особая онтологическая причина, суть которой в отпадении человека от Бога. Пафосом лесковского жанра хроники 1870-х годов является мысль писателя о существовании потенциальной возможности восстановления цельности бытия, духовного единения всего рода человеческого. Отмечаются основные итоги работы, намечаются перспективные пути дальнейших исследований.

Основное содержание работы отражено в публикациях:

I .Жанровая проблематика ромапа-хронпкл "Захудалый род"//Проблемы метода и жанра. Томск, 1992. С. 81-82.

2.Религиозно-нравственные взгляды Н.С. Лескова//Культура Отечества: прошлое, настоящее, будущее. Томск, 1994. С. 83-86.

3. Моги а судьбы в творчестве Н.С. Лескова 1870-х годов //Сборник студенческих и асттрантских работ. Томск, 1998. С. 30-32.

4.Эстетико-философские основы хроникального жанра Н.С. Лескова //Вестник Томского педагогического университета. Томск, 1998. Кг 9. С. 12-19.

Заказ Тираж 100 экз.

УОП ТГУ, Томск. 29. Никитина, 4

Текст диссертации на тему "Этико-философские основы жанровых поисков Н. С. Лескова 1870-х годов"

7/, у

О

томский государственный университет

На правах рукописи

Угдыжекова Ольга Васильевна

ЭТИКО-ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВЫ ЖАНРОВЫХ поисков Н.С. ЛЕСКОВА 1870-Х ГОДОВ

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Специальность 10.01.01 - русская литература

Научный руководитель доктор филологических наук, профессор Э.М. Жилякова

ТОМСК 1998

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ.........................................................................................................................................................3

ГЛАВА I. ОСНОВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ДВИЖЕНИЯ ХРОНИКАЛЬНОГО ЖАНРА В "ПЕРЕХОДНЫЙ" ПЕРИОД ТВОРЧЕСТВА Н.С. ЛЕСКОВА....................................................................................................21

1.1. ЭСТЕТИКО-ФИЛОСОФСКИЕ ОСНОВЫ ХРОНИКАЛЬНОГО ЖАНРА Н.С. ЛЕСКОВА.............21

1.2. СООТНОШЕНИЕ ЭПИЧЕСКОГО И КРИТИЧЕСКОГО СМЫСЛОВ В САТИРИЧЕСКОЙ ХРОНИКЕ "СМЕХ И ГОРЕ"...........................................................................................................................38

1.3. ДИФФУЗИЯ ЭПИЧЕСКОГО В КОМИЧЕСКОМ...................................................................................72

1.4. СМЕХОВОЕ ПРОСТРАНСТВО ХРОНИКИ "СМЕХ И ГОРЕ"..........................................................88

ГЛАВА II. "ЗАХУДАЛЫЙ РОД" И ПРОБЛЕМА НРАВСТВЕННОГО СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ЧЕЛОВЕКА.......................................................................................................................................................98

2.1. ДИАЛЕКТИКА СОЗНАНИЯ: РОДОВОЕ И ЛИЧНОЕ.........................................................................98

2.2. ТРАНСФОРМАЦИЯ ЖАНРА ЖИТИЯ В ЛЕСКОВСКОЙ ХРОНИКЕ "ЗАХУДАЛЫЙ РОД"......138

ЗАКЛЮЧЕНИЕ...............................................................................................................................................168

ПРИМЕЧАНИЯ.............................................................................................................................................171

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ....................................................................................187

Введение

Создание целостной картины русской литературы XIX века невозможно без осмысления творческого наследия Н.С. Лескова. Русский литературный процесс второй половины XIX века выводит на один идейно-художественный уровень писателей с разным ракурсом художественного видения, со своеобычными поэтическими системами, с оригинальными жанрово-стилевыми тенденциями.

Общей художественно-философской системой творчества Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого и Н.С. Лескова становится религия, которая в целом осознается русской культурной мыслью XIX века, как "возврат цельности, собирания души" (Г. Флоровский). В. Маркович отмечает появление в художественных произведениях русских реалистов-классиков рядом с эмпирическим планом плана мистериального: "история, общественная жизнь, метания человеческой души получают тогда трансцендентный смысл, начинают соотноситься с такими категориями, как вечность, высшая справедливость, провиденциальная миссия России, конец света, Страшный суд, царство Божие на земле"1.

Целостность бытия осознается Достоевским, Толстым, Лесковым через постижение глубинных принципов веры. Стремление писателей "к универсализму мышления, к предельному обобщению и осмыслению пути человечества, к миротворчеству в решении онтологических проблем"2 , ведет к созданию художественно-философских систем, в центре которых стоят темы о Боге, о Боге и человеке.

Для Достоевского Бог - "идея человечества собирательного, массы,

л

всех," "источник живой жизни" . Именно в христианстве, по его мнению, наблюдается крайнее развитие личности и собственной воли. И все раздумья писателя, подчеркивает Т.А. Касаткина, об этом - "о спасении, о бытии

человека в боге"4. Религиозно-мифологические мотивы, по мысли другого исследователя, С.М. Телегина, определяют нравственно-философскую эстетическую основу произведений Достоевского5, для которого, как и для Толстого, Лескова, стремление личности к идеалу, к высшему началу, наполняет человеческое существование смыслом.

И Ф.М. Достоевский и Л.Н. Толстой, по словам В.Г. Одинокова, поднимаются на философско-нравственный уровень, анализируя личность с точки зрения христианского миропонимания, связывая основополагающие принципы религии с насущными задачами социально-общественной жизни.6 Л. Толстой отмечает в своих дневниках, что "религиозная истина есть единственная истина, доступная человеку", что в основе всех людских знаний

'у

лежит христианское учение. Цель же жизни утверждает мыслитель, общая или духовная - единение8. "Грандиозный синтез духа и бытия", по выражению Ф.З. Кануновой, становится для русских писателей, начиная с 3040-х годов "важнейшим условием решения назревших проблем времени"9.

Христианская философия является основой мировоззрения и Н.С. Лескова. Религиозная интуиция ведет писателя к пониманию человека как образа и подобия Бога. Проблема личности в творчестве Лескова высвечивается преимущественно через призму христианских идей. Человеку, по мысли художника, дается идея бесконечного Божественного Бытия, обуславливающая его восхождение от конечного к бесконечному, от земных пут к духовному идеалу. Писатель уверен, что ада не может быть там, где в человеке "живо стремление к высшему идеалу"10. Любой человек, по Лескову, наделенный уже при рождении духовным потенциалом, потому и способен повернуться от зла к добру в считанные минуты, способен духовно переродиться "во мгновение ока".

Лесков, на наш взгляд, испытывает огромный интерес к разным формам и проявлениям духовной жизни (античному философскому наследию, учению "христианского добронравия" Сковороды, масонству,

сектанству, и т.д.) как к своеобразному материалу, открывающему универсализм гуманистических интенций христианского учения. Следует заметить, что лесковские суждения соответствуют и антропологическому принципу философии просветителей, в частности теории "естественной нравственности" Ж.-Ж. Руссо. Видимо, художником глубоко осваиваются именно те учения и философские теории, которые характеризуются в его глазах степенью наполненности их содержания христианским гуманистическим смыслом.

Примечательно, что в 1970-80-е годы, когда в советском литературоведении наблюдается динамичный процесс в постижении жанровых проблем лесковского повествования и в осмыслении своеобразной авторской позиции писателя, И.В. Столярова характеризует пафос лесковского творчества как гуманистический. В процессе анализа идейно-художественной эволюции писателя исследователь приходит к выводу, что авторская позиция Лескова "по сути своей весьма родственна гуманистической тенденции народного эпоса, с которым его творчество имеет много точек непосредственного соприкосновения"11.

Большой вклад в изучение лесковского наследия, наряду с И.В. Столяровой, вносят A.A. Горелов, И.П. Видуэцкая, Б. Дыханова, Л. Аннинский, В. Троицкий12. Активное действие в творчестве писателя народно-демократических культурных истоков определяет A.A. Горелов. "Почвенное", "корневое" восприятие Лесковым русского человека и русского образа жизни находится под пристальным вниманием Л. Аннинского. Поэтика Н.С. Лескова исследуется под призмой определенных проблем повествования (Б. Дыханова), органического сочетания реализма и романтизма (В. Троицкий), взаимодействия творчества писателя с литературным контекстом второй половины XIX века (И.П. Видуэцкая). Появляется ряд статей, посвященных анализу незавершенных произведений и нереализовавшихся замыслов Н.С. Лескова13.

В исследовательских работах, раскрывающих творчество русского писателя с разных сторон, звучит общее для их авторов убеждение в том, что Лесков "был и всю жизнь оставался глубоко демократичным художником и подлинным гуманистом", воспринимающим личность "как единственную непреходящую ценность, которую нельзя приносить в жертву ни разного рода идеям, ни мнениям разноречивого света"14. "Не свет, - писал сам Н.С. Лесков, - а лично человек - вот кто дорог мне <...>" [9; 39].

Таким образом, лесковедами общепризнанно, что в центре художественного мира писателя находится лик человека, личность. Но, думается, что проблема личности у Лескова не ограничивается рамками гуманистической концепции, она поднимает в творчестве писателя сотериологическую тему спасения человека. Антропологизм Лескова требует обязательного человеческого прорыва к Богу, трансцендирования. То есть другим центром художественной вселенной Лескова становится Бог. Совмещение этих центров, соединение мира внешнего и невидимого, материального и духовного характеризует лесковское творчество как феномен "двойственной эстетической природы" (В. Келдыш).

Религиозное восприятие мира определяет не только содержательный уровень лесковских произведений, но и их жанровую природу, хронотоп, систему образов и т.д. В этом плане следует отметить ряд интересных наблюдений, касающихся поэтики Лескова, в статьях H.A. Старыгиной, исследующей произведения писателя с точки зрения использования в них эстетического потенциала Евангелия, и в кандидатской диссертации Е.А. Макаровой, изучающей проблему преломления в лесковских текстах старообрядческой традиции, в том числе контакты иконописной живописи и художественного слова15.

Религия становится для Лескова источником универсального смысла всех происходящих в мире событий. В христианской модели мира человек находится не во власти рока, но во власти Провидения. Волю Провидения в

своей судьбе чувствуют герои Пушкина, Достоевского, Толстого и Лескова. Именно судьба проявляет в человеке наличие живых духовных сил, если он живет по божьему закону, и торжество темных сил, если он отпадает от Бога. В кругозор русских писателей, по выражению В. Марковича, "входит категория сверхъестественного, а с ней и дореалистическая форма постижения запредельных реальностей - утопия, миф, откровение"16.

Религиозно-мифологическое отражение бытия обусловило жанровое своеобразие русского романа во второй половине XIX века. Форму социально-универсального романа, определяющегося преломлением в нем "самых значительных социальных проблем через эсхатологические устремления и драмы личности, нации и человечества", по мнению В.А. Недзвецкого, в русской литературе XIX века представляют Достоевский и

1 7

Толстой . "Немыслимый без личностно развитого героя русский социально-универсальный роман, - пишет исследователь, - одухотворен поиском единения - единства индивида с началами сверхличными (социально-историческими, природно-космическими)"18. Это объяснение своеобразия романов Достоевского и Толстого в той же мере относится и к романам -хроникам Н.С. Лескова, открывающим читателям универсальное видение мира их автора.

Стремление человеческой души к идеалу Лесков понимает как общее духовное движение всех людей. "Я же вселенную утверди", - провозглашает писатель (11;333). Своеобразие литературно-эстетической позиции Лескова заключается в сочетании важнейших нравственно-эстетических постулатов христианства и некоторых принципов Просветительства, славянофильских и западнических идей, духа античности и гуманистического пафоса русского народного эпоса, - литературных традиций западного и русского средневековья.

Синтез разнородных явлений действительности и культуры, признание писателем различных проявлений жизни, единства противоположностей суть

"русского космоса" Н.С. Лескова. В лесковском восприятии мир - это существование разнородных элементов, разнообразных состояний, которые именно в своей неповторимости, единичности создают общую картину Универсума. Входя в поток религиозного космизма как феномена русской философии, русской литературы конца XIX - начала XX века, творчество Н.С. Лескова представляет собой религиозно-экзистенциальный художественный вариант "универсализма". Принимая в целом философскую концепцию В. Соловьева о положительном всеединстве "как существовании единого не за счет всех, или в ущерб им, а в пользу всех"19, Лесков тем не менее далек и от соловьевского экуменизма и от его понимания проблемы спасения человека, которое, по мнению философа, не может быть только его личным делом. Осознавая мир как единство противоположностей, Лесков в какой-то мере сближается со своим идейным оппонентом, со своим современником Константином Леонтьевым, хотя, безусловно, леонтьевский апокалиптический фон отношений Бога и человека, леонтьевские "эстетико-религиозные критерии" (С. Франк) не приемлемы для Лескова с его христианско-этическим мировоззрением, развивающим понятие духовности как одно из составляющих идеала соборности - свободного человеческого общества, строящегося на любовном единении людей в Боге.

Мир воспринимается русским писателем не как "художественная

панорама божиих действий" (В.И. Несмелов), а как процесс живого

раскрытия божия дела в постепенном развитии собственной жизни мира"20,

как процесс сотворчества Бога и человека. И, по словам М. Бубера, как бы

"не отличались друг от друга история отдельной личности и история

человеческого рода, в одном они все же сходны: они означают

11

прогрессивный рост мира" . Лесковская художественная картина мира создается как диалогическая система. Осмысление писателем действительности через категорию "другого" предлагает в качестве интерпретирующего контекста лесковского творчества и мифологический, и

религиозный, и теологический аспекты, которые выдвигают свои функционально значимые художественные ориентиры на различных уровнях текста: образном, сюжетно-композиционном, пространственно-временном, повествовательном. В лесковском мировосприятии конкретный социально-исторический аспект человеческого существования соединяется с вечным, вневременным, потому для писателя крайне важно совместить в своем художественном произведении злободневный элемент с религиозно-духовной темой.

В прозе Н.С. Лескова обнаруживается соединение двух литературных традиций, в контексте которых, по выражению С.С. Аверинцева, "мир как "космос", то есть "законообразная и симметричная пространственная структура" "оказывается адекватно схваченным через незаинтересованное статичное описание", а мир как "олам", как история, "напротив - через направленное во время повествование" . На уровне поэтики лесковских произведений это преломляется во взаимодействии разнонаправленных жанрово-стилевых тенденций, которые выступают в своеобразном единстве.

"Мозаичную технику и стилистику" как главное достоинство Лескова -писателя отмечали и Б. Эйхенбаум, и Л. Гроссман, и В.В. Виноградов23. Ими были поставлены ключевые для творчества Н.С. Лескова проблемы (проблема автора, проблема сказа, проблема художественной природы повествования), получившие свое дальнейшее развитие в трудах других исследователей24.

Мощный всплеск в изучении творчества Лескова происходит в начале 1990-х годов накануне юбилея писателя (1995). На гребне этой волны появляются новые интересные работы. Реабилитации Н.С. Лескова как художника-психолога посвящена монография Е.В. Тюховой "О психологизме Н.С. Лескова". Автор, опровергая концепцию лесковского "апсихологизма", справедливо отмечает, что психологизм Лескова, как и Достоевского, априори мотивирован тем, что "исторически реальное бытие человека не

ограничивается у этих писателей его конкретно-историческим личным существованием, оно включает "космическую" духовность и нравственный опыт человечества в целом"25. Другой исследователь в своем новом опубликованном труде "В зеркалах устного слова" видит уникальность Лескова-художника в том, что "именно у него сказ из элемента (выделено Б. Дыхановой - О.У.) той или иной художественной системы превращается в универсальный способ эстетического объяснения реальности, становится особой художественной системой", ибо "в фокус изображения попадает не сама действительность, а ее отражение в устном народном слове героя"26. Б.С. Дыханова определяет главную художественную цель позднего Лескова как "эстетический анализ самого образа народного мировосприятия, постоянно творящего миф о собственной жизни" .

Анализируется природа мифотворчества в произведениях Н.С. Лескова в монографии С.М. Телегина "Жизнь мифа в художественном мире Достоевского и Лескова", внесшей свою бесспорную лепту в изучение поэтической системы Н.С. Лескова. С.М. Телегин приходит к выводу, что поэтика целого ряда произведений Лескова ("На ножах", "Соборяне", "Юдоль") "явно определяется мифологическим замыслом"28. По мнению исследователя, "важнейшее место в мифотворчестве Лескова занимает формирование личностного мифа его героев", в процессе создания которого используется мифотворческий закон дуализации или бинарности29. "Синкретизм противопоставлений", "неразличение материального и идеального", считает С.М. Телегин, и создает "подлинную реальность" в художественном мире Н.С. Лескова.

В целом необходимо констатировать, что эволюция литературно-критической мысли приводит ряд современных исследований к однозначному признанию мифологического начала как миромоделирующей основы лесковского творчества. Религиозно-мифологи�