автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Этнический фактор в политическом строительстве афганской государственности

Полный текст автореферата диссертации по теме "Этнический фактор в политическом строительстве афганской государственности"



На правах рукописи

Ханеев Максим Вячеславович

ЭТНИЧЕСКИЙ ФАКТОР В ПОЛИТИЧЕСКОМ СТРОИТЕЛЬСТВЕ АФГАНСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ

Специальность 23.00.02 - политические институты, процессы и технологии

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук

Москва-2010

- 9 ."РК 7Щ

004615846

Работа выполнена на кафедре национальных и федеративных отношений Федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации»

Научный руководитель

доктор исторических наук, профессор Гаврилов Юрий Николаевич

Официальные оппоненты

доктор политических наук Хасанов РаХИМКаримович

кандидат исторических наук, Лалетин Юрий Павлович

Ведущая организация

Институт Востоковедения РАН

Защита диссертации состоится 30 ноября 2010 года в 15.00 часов на заседании Диссертационного совета Д-502,006.14 при РАГС по адресу: 119606, г.Москва, пр.Вернадского, 84, 1-ый учебный корпус, аудитория № 3&00 .

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке РАГС (1-й учебный корпус).

Автореферат разослан » ¿//¡жвМрА? 2010 г.

Ученый секретарь

Диссертационного совета

доктор юридических наук, профессор

Л.Ф.Болтенкова

]. Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования определяется становлением новой системы международных отношений, экономической глобализацией и усилением взаимозависимости мира, при которых положение в любом его уголке оказывает влияние на ситуацию на всем земном шаре. Все большее влияние на развитие человечества оказывает обстановка в наименее развитых государствах, поскольку нестабильность военно-политической обстановки в них может иметь далеко идущие последствия.

Наглядный пример тому Афганистан, переживающий один из самых разрушительных и опасных вооруженных конфликтов современности. Гражданская война привела к фактической дезинтеграции афганского общества и распаду государства как политической институции. Одно из важнейших проявлений указанных процессов - отсутствие эффективной центральной власти и сохраняющийся раскол страны по этническому признаку.

Продолжение гражданской войны в течение более 20 лет свидетельствует о глубине противоречий и накале напряженности в сфере межэтнических отношений. Национальный вопрос представляет собой одну из ключевых и нерешенных проблем социально-политической жизни страны. Кризис в этой области уходит своими корнями в глубь истории афганского государства. Изучение этно-национальных составляющих гражданской войны в Афганистане позволит очертить перспективы ее динамики.

Этнополитические процессы оказывают самое непосредственное влияние на государственное развитие любой страны. Адекватная оценка их тем более актуальна, что в настоящее время происходит строительство новой афганской государственности. В этих условиях первостепенное значение приобретает анализ важнейших черт афганского государства в контексте этнической ситуации на протяжении предыдущих двух с половиной столетий. Пуштуноцентризм созданного афганскими племенами государства вплоть до 1978 г. в значительной мере обеспечивался и поддерживался в обществе благодаря лояльности племен восточного региона правительству Кабула. Массовый отток афганцев в Пакистан привел к уменьшению среди населения доли пуштунов, составлявших ранее

более половины жителей Афганистана. Это нарушило баланс в отношениях между пуштунами и этническими меньшинствами, что углубило политический кризис, поскольку такая ситуация значительно ослабила пуштуноцентризм Афганистана и устойчивость его центральной власти и ставит на повестку дня вопрос об изменении структуры государственной власти, а, возможно, и государственного устройства. Все это в совокупности может иметь далеко идущие геополитические последствия, которые скажутся на окружающих Афганистан странах.

Исследование этнополитических процессов в Афганистане позволит также сделать выводы о специфике социального взрыва и о роли в его возникновении этнонациональных факторов.

Степень научной разработанности темы. Монографий на данную тему не существует. Немногие работы, посвященные интересующей нас проблеме, освещают главным образом вопросы этнографии отдельных народов и этапы их социально-политической истории. Тем не менее, к настоящему времени сформулирован ряд положений концептуального характера, которые могут послужить элементами модели этнонациональной сферы в Афганистане.

Одним из них стал тезис о многообразии этносов, проживающих на территории Афганистана. Значительное число исследователей обращало внимание на влияние на эту ситуацию географических (И.М.Рейснер, А.В.Логинов, Ю.В.Босин) и исторических факторов (А.А.Поляк, Ю.В.Босин).

Давно известно, что создание государства племенным объединением абдали привело к занятию его ханами ключевых постов и особому положению племен в государстве. Данными обстоятельствами объясняется и доминирование пуштунов. Поэтому многие авторы, начиная с М.Эльфинстона, верно отмечали неравноправное положение пуштунов и других национальностей. Действительно, завоевательная политика афганцев сопровождалась захватом лучших земель, обложением местного населения более высокими налогами и т.п. Особенно ярко это проявилось в конце XIX в., о чем пишет афганский автор Б.Кушкеки, а также все исследователи, изучавшие историю отдельных народностей страны (И.М.Рейснер, В.А.Ромодин, Ю.В.Ганковский, Ю.В.Босин, Р.Махмадшоев, Х.Хашимбеков и др.). Дискриминация этнических меньшинств была обычной практикой афганских властей. Американский исследователь Д.Н.Вилбер справедливо указывает на существование «лестницы этнической

иерархии». На пропуштунский характер политики правительств обратил внимание и другой современный автор - Дж.Гриффитс.

Один из выводов Ю.В.Босина состоит в тезисе об изменении в ходе гражданской войны соотношения численности пуштунов и непуштунов в пользу последних. Представляется, однако, что положение о резком уменьшении численности пуштунов в результате перемещения большого их количества в Пакистан в качестве беженцев нуждается в определенной корректировке, поскольку положение стало меняться после вывода советских войск. Кроме того, на сегодняшний день нет точных данных о численности населения в целом и отдельных этносов. Однако в 80-х годах прошлого столетия эта ситуация действительно углубила политический кризис, поскольку вызвала таковой и в межэтнических отношениях (А.Ю.Умнов) и поставила под угрозу пуштуноцентризм афганского государства. (М.Варне).

Целый ряд интересных выводов был сделан исследователями относительно пуштунских племен. Значительную помощь при изучении племенной организации оказали методологические замечания о природе племени, содержащиеся в работе М.А.Хрусталева «Гражданская война в Таджикистане: истоки и перспективы. Исследование ЦМИ МГИМО №11» (М., февраль 1997 г.). Что касается собственно пуштунских племен, то практически все авторы говорят о большой их силе, о том, что они составляли известный политический противовес Кабулу, чему во многом способствовало проанализированное И.М.Рейснером приобретение племенем черт военной организации. Очень важное замечание о племенах еще применительно к периоду существования державы Дуррани сделал Ю.В.Ганковский, отметивший, что они были политическими образованиями, выступая способом организации политического пространства.

Большой вклад в разработку данной темы внес современный французский ученый О.Руа, выдвинувший и обосновавший тезис о живучести основанного на отношениях родства и патронажа местного сообщества (каума), приверженность которому составляет основной мотив поведения человека. Эта идея широко используется в диссертации. Базирующийся на указанных отношениях также и институт хана настолько прочно вошел в политическую жизнь страны, что стал характеризовать статус падишаха (И.Е.Катков) и даже позицию руководства страны по отношению к иностранным государствам (Б.Рубин).

Все рассмотренные выше концепции использовались автором при анализе тенденций геополитического развития Афганистана.

Объект исследования - этнополитические процессы в Афганистане и их взаимосвязь в свете эволюции различных факторов, предопределявших становление и развитие афганской государственно сти.

Предмет исследования - титульный этнос и нацменьшинства, населяющие Афганистан, их организационная структура, влияние племенной организации пуштунов на политическое строительство в Афганистане.

Рабочая гипотеза исследования построена на предположении, что в основе существующего межэтнического конфликта и фактического разложения института государственной власти в Афганистане лежит историческая действительность, базирующаяся на практике покорения титульным этносом (пуштунами) других этнических групп и коллективная память племен, согласно которой доминирующая роль в государственном строительстве принадлежит исключительно пуштунам. Действительность, основанная на факторах экономического и внутриполитического развития, иностранного вмешательства и др., продемонстрировала нежелание и неспособность нацменьшинств противостоять гегемонии титульного этноса, а главное

- перерастание проблемы в длительную этническую конфронтацию в рамках границ Афганистана.

Цель исследования - выявить на основе изучения фактического материала суть и состояние национальных проблем в Афганистане, особенности развития основных процессов в этно-национапьной сфере и их влияние на политическую систему, исследовать основные узлы противоречий в данной области и определить на этой базе потенциал этнических группировок и факторы, способствующие продолжению современного конфликта, что позволит прояснить перспективы окончания войны и наметить возможные пути урегулирования.

Задачи исследования: выявить географические, историко-политические, социально-экономические и культурные предпосылки этнической общности Афганистана, а также географические и этнические факторы слабости государственной власти в стране;

- рассмотреть создание афганскими (пуштунскими) племенами собственного государства и выявить его конкретно-исторические особенности, в частности, сохранение им черт союза племен;

- проанализировать племенную организацию и ее отражение в политической системе Афганистана;

- исследовать противоречие между пуштуноцентризмом афганского государства и ослаблением титульного этноса;

- проследить историю возникновения, конкретные формы проявления и пути эволюции национального вопроса в афганском обществе;

- осветить завоевательную политику афганского государства и вызванное ей сопротивление покоренных народов;

- определить экономическую роль национальных меньшинств и занимаемых ими территорий;

- изучить процессы консолидации национальных меньшинств и укрепление элит на севере страны в ходе гражданской войны;

- выявить в качестве факторов обострения борьбы со стороны пуштунов роль коллективной памяти в племенах и национальный характер афганцев;

- выяснить влияние процессов, протекающих в этносфере, на государственное развитие Афганистана.

Теоретико-методологическая база исследования прежде всего опирается на принципы и методолгию системного анализа. Выделение важнейших элементов и связей системы и анализ их изменений позволяет рассматривать процесс развития системы как ряд сменяющих друг друга ее состояний. В этой связи в процессе работы автором активно применялись системный подход и комплексный анализ этнополитических процессов в Афганистане, институциональный анализ афганской государственности, метод обобщения, позволяющие наиболее полно определить и раскрыть этнонациональные предпосылки этнорегионального противостояния и тем самым наметить перспективы его прекращения.

Источннко-эмпмрнческая база исследования. При изучении национально-этнических проблем афганского общества оказали помощь труды отечественных ученых, посвященные истории Афганистана и сопредельных стран, а также этнографии народов, проживающих на территории современного Афганистана.

При рассмотрении вопроса о генезисе афганцев автор пользовался работами академика Б.А.Дорна, положившего начало изучению средневековой истории афганских племен в русском и европейском востоковедении. Материал о национальном составе населения Афганистана содержится в работах Н.А.Аристова «Об Афганистане и его населении» (СПб., 1898), В.В.Бартольда «Историко-географический

обзор Ирана» (СПб., 1903), М.Грулева «Очерк восстаний пограничных племен Индии за последние 10 лет» (СПб., 1909), П.А.Риттиха «Афганский вопрос». К этому же периоду относятся первые работы крупнейшего российского афганиста И.М.Рейснера («Независимый Афганистан». М., 1929). Очень много для изучения истории Афганистана сделал Ю.В.Ганковский. Его труды широко использовались автором при рассмотрении политики шахов Дурранийской державы «Империя Дуррани. Очерки административной и военной системы». М, 1958.

Наряду с использованием хроник, летописей, воспоминаний афганских политических и государственных деятелей, официальных документов, мемуаров, путевых заметок, отчетов и служебных докладов при исследовании истории пуштунов, их племенной организации значительную помощь оказали работы К.А.Лебедева «Афганский народ - паштуны» (М., 1997), М.А.Бабаходжаева «Очерки социально-экономической и политической истории Афганистана» (Ташкент, 1975). При изучении таджиков автор обращался к работе Р.Махмадшоева «Таджики в новое время» (М., 1989), узбеков - к книге Х.Хашимбекова «Узбеки Северного Афганистана» (М., 1994 и 1998).

Западная литература, затрагивающая различные аспекты истории и этнографии Афганистана, насчитывает довольно большое количество работ. При изучении пуштунов большую помощь оказали книги Дж.Робинсона (J.A.Robinson. Nomad Tribes of Eastern Afghanistan. Dehli, 1947), Акбара Ахмеда Pakistan Society. Islam, Ethnicity and Leadership in South Asia» (Karachi, 1986) и ДжСпейна (J.W. Spain. The Pathan Borderland. The Hague, 1963). Традиционные институты в пуштунских племенах рассмотрены в работе ФБарта (FBarth. Political Leadership among Swat Pathans. London, 1959).

Имеется также ряд работ афганских историков. Сведения о Бачао Сакао есть в книге Файз Мохаммад «Китаб-е тазаккор аль-енкелаб» («Книга упоминаний о мятеже»).

В диссертации также использованы материалы контактов автора со многими афганскими пуштунскими, таджикскими, узбекскими и хазарейскими лидерами, такими как С.М.Моджадедди, С.Гилани, А.Карзай, Н.Зазай, Дз.Джадран, Б.Раббани, М.Фахим, А.З.Масуд, А.Р.Достум, А.М.Халили, др.

Хронологические рамки исследования. Для выяснения современной ситуации требуется серьезный анализ исторических процессов в Афганистане. Продолжительность и ожесточенность

конфликта свидетельствует о наличии старых, уходящих глубоко в историю, этнонационалъных противоречий. Вместе с тем события последней четверти XX в., особенно после 1992 г., когда конфликт принял форму межэтнического противоборства, точнее, борьбы этнических элит за власть, более четко выявили некоторые этнополитические процессы и существующие в них противоречия. В ходе боевых действий предпосылки войны получили свое дальнейшее развитие. Поэтому хронологические рамки работы охватывают период от образования Дурранийской державы (1747 г.) вплоть до конца XX и начала XXI вв.

Основные результаты диссертационного исследования н их научная новизна.

В настоящей работе предпринята одна из первых попыток комплексного анализа этнополитических процессов в Афганистане, позволяющая выявить этнонациональные предпосылки гражданской войны и тем самым наметить перспективы ее прекращения. С этой целью автор серьезное внимание уделил исследованию влияния характера ландшафта и климатических условий Афганистана на изолированность ареалов обитания населяющих его народов и слабость процессов интеграции. Наряду с этим предпринят исторический анализ процессов, протекавших в регионе, так или иначе повлиявших на формирование полиэтничности этой страны, ибо территория современного Афганистана долгое время служила своего рода перекрестком миграций, военных вторжений, распространения культур и религий из стран Центральной Азии, Ирана в Индию. Новшество работы проявилось и в стремлении автора вычленить политические аспекты, оказавшие влияние на формирование афганской государственности, что нашло свое отражение в анализе национальной политики, которую высшее политическое руководство этой страны проводило в различные времена, а главное - какие последствия это имело для страны и институции государства в Афганистане в целом.

На базе полученных в ходе исследования результатов по вышеуказанным направлениям автор предпринял попытку составления психологического портрета пуштунской политэлиты, анализа менталитета этого народа, природы племенной организации у пуштунов и причин ее экстраполяции на уровень государственной власти в масштабах страны. В этой связи большая доля внимания была уделена психологической составляющей - коллективной памяти, - которая

оказывала и продолжает оказывать самое непосредственное влияние на политические процессы в Афганистане.

Все это, по мнению автора, весьма важно для понимания особенностей развития современного афганского общества и правильной оценки его главных политических сил.

Положения, выносимые автором на защиту и обладающие научной новизной:

1. Географические и этнические факторы оказались естественными причинами слабости центральной власти в Афганистане. Сложность горного рельефа Афганистана, разделенность страны хребтами Гиндукуша на пуштунский Юг и преимущественно непуштунский Север, недостаток пригодных для жизни земель, принуждающие местное население концентрироваться в строго определенных экологических зонах, явились естественными препятствиями на пути политической консолидации Афганистана. Географическими и историческими условиями обусловлена этническая пестрота населения этой страны - в Афганистане проживает свыше десяти народов, несколько десятков мелких этносов, более ста племен и множество родоплеменных групп, и все они находятся на разных ступенях своего социо-экономического развития, - что также значительно усложняет процесс становления центральной власти в стране

2. Влияние пуштунской племенной организации на политическое развитие страны. Построение государства по принципу племенного объединения проявилось в реальной автономии пуштунских племен, предопределенной опорой центральной власти на кланы и силой племенных ополчений. Все это означает образование в Афганистане симбиоза государства и племен, представляющих по сути два центра власти.

3. Обострение конфликта в его этнонациональной форме. Обострение этнической борьбы в 90-х гг. XX в. было вызвано враждебностью отношений между титульным этносом и другими народностями, которая уходит корнями вглубь истории страны. Политика внутреннего колониализма породила множество межнациональных противоречий покоренных народов. Социально-психологическая обстановка в среде непуштунов была накалена. В XX в. произошел рост национального самосознания этнических меньшинств. Указанные процессы получили ускорение в ходе гражданской войны, когда нестабильность и уменьшение численности

пуштунов позволили северной элите претендовать на власть в общенациональном масштабе. В свою очередь, борьба пуштунов за восстановление своего доминирования опиралась на механизмы коллективной памяти.

Научно-теоретическая значимость работы. Во-первых, определяется, прежде всего, тем, что в ней предпринят комплексный анализ роли этнического фактора в политическом строительстве афганского государства в контексте физико-географических и геополитических условий. Впервые в отечественной литературе выявляются особенности отношения номадов к государственной власти вообще и центральному правительству, в частности. Во-вторых, в условиях Афганистана этнический фактор в основном совпадает с цивилизационной принадлежностью или ориентацией. В результате противодействие пуштунов и таджикских, и узбекских массивов населения совпадало с разломом кочевник-земледелец, что осложняло возможность достижения взаимоприемлемого компромисса. В-третьих, геополитическое положение Афганистана, как буферного государства между вначале двумя мировыми империями, а затем 70 лет между двумя социально-политическими системами привело к тому, что к этническим противоречиям всегда примешивались геополитические, выражаясь в ориентации противостоящих сторон на ту или иную внешнюю державу, а они, в свою очередь, стремились культивировать имеющиеся противоречия в своих интересах.

Исследование проблем влияния этнического фактора в политической жизни Афганистана позволило показать эвристическое значение системного подхода, наиболее адекватно обозначить перспективы государственного строительства в Афганистане, что имеет и познавательное и практически-политическое значение и создает условия для выработки адекватной политики соответствующими органами нашей страны.

Практическая значимость исследования. Положения и выводы диссертации могут оказаться полезными в работе аналитических и территориальных подразделений МИД России и других заинтересованных российских министерств и ведомств, поскольку позволяет оценить современную ситуацию в Афганистане и перспективы ее развития, выработать позицию по отношению к противоборствующим сторонам этнорегионального конфликта и наметить контуры афганского направления политики России.

Апробация исследования. Основные положения и выводы диссертации обсуждались на кафедре национальных и федеративных отношений Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, были одобрены и рекомендованы к защите, а также опубликованы автором в ряде статей, в том числе в рецензируемых изданиях, включенных в перечень ВАК России.

Структура диссертации. Структура работы продиктована общей концепцией, логикой, целью и задачами исследования. Диссертация содержит введение, три раздела, заключение и библиографию.

II Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность темы диссертации, анализируется степень ее разработанности, формулируются цель и задачи работы, определяются объект и предмет исследования, характеризуется научная новизна, излагаются теоретико-методологические основы, обосновывается практическая значимость работы и апробация ее результатов.

Первый раздел под названием «Этногеографические факторы слабости государственной власти в Афганистане», посвящен анализу географических и этнических факторов, а также ряду причин исторического характера, препятствовавших образованию в этой стране сильного центрального правительства.

Афганистан - одно из немногих государств мира, территория, которого представляет собой сложный горный рельеф. Приблизительно 4\5 ее поверхности занимают хребты и плоскогорья, равнины расположены лишь по периферии. Разделенный хребтами Гиндукуша на пуштунский Юг и преимущественно непуштунский Север, он не является цельной и однородной в физико-географическом отношении территорией, а представляет собой как бы конгломерат резко отличающихся друг от друга областей, охватывая ряд самодовлеющих районов, поставленных в разные климатические условия и до недавнего времени хозяйственно мало связанных между собой.

Подобная объективно сформировавшаяся разделенность затрудняет сообщение между различными частями страны, прежде всего между Севером и Югом, создавая препятствия на пути государственно-политического развития и усложняя проблему управления.

Помимо рельефа обособлению населения в небольшом количестве районов способствовал резко континентальный климат, характеризующийся большими сезонными перепадами температур, а именно: сухим жарким летом и холодной зимой. Все это заставляло местное население с давних времен концентрироваться в строго определенных экологических нишах - бассейнах четырех речных систем и узких сельскохозяйственных «карманах», зажатых в небольших горных долинах, что вместе с постоянной угрозой внешних вторжений создало особые социально-культурные системы, нацеленные на выживание в жестких природных условиях и способные обеспечить защиту за счет сохранения собственной замкнутости.

Таким образом, характер ландшафтов, климатические условия, недостаток пригодных для жизни районов на территориях, образовавших Дурратпюкую державу, обусловили изолированность ареалов обитания населяющих ее народов, доминирование натурального хозяйства, слабость процессов интеграции и сложения общеафганского рынка.

Более того, сложность горного рельефа и недостаток пригодных для жизни земель предопределили социально-экономическую фрагментарность Афганистана. Это в частности обусловило неравномерность социально-экономического развития населяющих территорию Афганистана народов и племен, что привело к мозаичности, или негармоничности этносистем: один и тот же этнос оказывается разделенным на группы, стоящие на разных уровнях социального развития.

Пестрота расселения усугубляется административно-территориальным разграничением, проведенным рядом режимов вопреки этнографическим реалиям с целью подрыва самостоятельности местных лидеров (землевладельцев, шейхов, ханов племен). В результате, за исключением восточной приграничной зоны, компактно населенной пуштунскими племенами, ни одна провинция страны не была этнически однородной.

Но решающее значение для складывания этнического разнообразия имело то обстоятельство, что территория современного Афганистана, будучи воротами, из Средней Азии и Ирана в Индию, служила вплоть до конца позднего средневековья перекрестком миграций, военных вторжений, распространения культур и религий. Исторически сложилось так, что страна была населена разнообразными народностями и переходила в руки многих властелинов. На протяжении

десятков веков Афганистан был ареной движения народов из Центральной Азии на территорию Индии, Ирана, Белуджистана и реже - в других направлениях. Ассирийцы, мидийцы, персы, греки, скифы, парфяне, кушаны, гунны, турки, арабы, монголы последовательно сменяли друг друга на этом пути. Одни этнические группы оставались и смешивались с местными народностями, другие шли дальше. Отсюда пестрота и мозаичность национального состава населения, по которой в Передней Азии с Афганистаном может сравниться только Иран. На современной территории страны проживают афганцы (самоназвание -пуштуны), таджики, узбеки, туркмены, джемшиды, белуджи, хазарейцы и др., не считая многих мелких этнических групп. Афганцы, давшие свое название государству, составляют около 55% населения.

Картину дополняет вызванный отмеченными выше географическими и историческими условиями комплекс религиозных, языковых и культурных различий, проходящих не только по границам этносов, но и внутри них.

Если ко всему вышесказанному добавить дробность и противоречия во всех сферах общественной жизни, то к афганскому обществу вполне применим термин «сегментарное», когда сосуществуют различные типы социальных связей и действуют множество этнических, племенных, конфессиональных, профессиональных, политических и иных общностей.

Ситуация осложняется и тем, что административные границы нарезаны без учета расселения этносов, точнее, с целью разделения их, как это обычно делает государство. В итоге нет ни одной провинции, кроме восточных и юго-восточных, населенных пуштунами, которая не характеризовалась бы этнической пестротой.

Решающую роль в образовании Афганистана в его современных границах сыграло его положение буферного государства между Британской и Российской империями, в результате чего границы были проведены извне, оказавшись оторванными от фактических свойств местности, что не способствовало формированию условий для стабильного контроля военно-политического центра над всей территорией страны, не создавало предпосылок процесса политической интеграции. Кроме того, границы разделили многие родственные народы.

Во втором разделе, озаглавленном «Роль племенной организации пуштунов в государственном строительстве»,

исследуются как свойства афганского государства, которые ему придала племенная организация пуштунов, так и сама эта организация.

Афганское государство было создано афганцами (пуштунами), точнее, группой афганских племен, подчинивших на заселенных ими к тому времени территориях местное население индийского, тюрко-монгольского и иранского происхождения. Вследствие этого они заняли доминирующее положение в новом государстве, сохраняя свою племенную организацию, оказавшую влияние на всю политсистему страны. Данное обстоятельство вызывает повышенный интерес к особенностям пуштунских племен и их роли в политическом развитии страны. Речь, в частности, идет об институтах хана и малика, об образовании своеобразного симбиоза государства и племен.

На практике это означало, что ханы адаптировали к новым условиям старые родоплеменные институты, и основу социальной организации составили родственные связи и преданность семье. Местные сообщества, формируемые отношениями патроната, привели к образованию фрагментарной социально-политической системы афганского общества, когда вокруг сильных личностей - ханов - в соответствии с их престижем неминуемо складывалось как поле притяжения, так и отношения зависимости и преданности. Сообщество пронизывает все политические структуры и проходит через все политические партии и объединения, превращая их во всего лишь надстройку над собой. Оно характеризует властные отношения во всем социуме, в частности, позицию депутатов парламента и статус падишаха. Выполнение функций патрона по отношению к различным общественным группам внутри страны вынуждало афганское руководство становиться клиентом зарубежных государств. Таким образом, общности (каумы) оказались распространены на все общество, а племенной институт хана стал характеризовать положение шаха и правящей элиты. Никакие социальные потрясения не только не изменили подобный порядок, но лишь укрепили его, что никак не содействовало эффективному государственному строительству.

Данными обстоятельствами во многом определяется политический и общественный климат в стране: массы тяготеют не только к идеям, а к лидерам. Население верит сильным личностям. Именно они становились полевыми командирами. Вооруженные отряды создавали те, кто имел средства и перераспределял их в пользу своих сторонников. Замкнутые сообщества и кланы со своими независимыми и специфическими устоями повседневной жизни традиционно

представляют собой наиболее серьезную преграду на пути эффективного государственного строительства в Афганистане, поскольку действуют не политические и им подобные факторы, а отношения родства и патронажа, что разъедает государство. На эту сеть накладываются такие виды личностного взаимодействия, как учитель и ученик в среде богословов, а также пир и мюрид в суфийских орденах. Все это определяет раздробленность общества, а также расколы всех политических партий. Разумеется, главную роль в этом процессе играют каумы, ибо они пронизывают политическую систему и даже общество в целом, проходят через политические партии и объединения, превращая их во всего лишь надстройку над собой.

Роль афганского государства до событий 1978 г. во многих его проявлениях можно охарактеризовать как положение племенного вождя-хана, самофинансирующегося общественного слуги, использующего свое богатство и влияние на благо общины, поддерживающего равновесие и взаимодействие на более высоком уровне между различными социальными и этническими группами в масштабах страны - в значительной степени с использованием исторического опыта ханского руководства и его ролевых функций временно делегированного обществом властителя над общественными группами и одновременно посредника между ними.

Выполнение функций патрона по отношению к различным общественным группам внутри страны вынуждало афганское руководство становиться клиентом зарубежных стран. При этом государственная элита действовала как этнически стратифицированная иерархия посредников между державами, предоставлявшими ресурсы, и группами, получавшими благодеяния патрона. Вызванная этим политическая фрагментарность, как населения, так и элиты, означала, что элита старого режима не имела ни политической, ни организационной базы для отпора оппозиции. Структура старого режима навязывала модель этнической стратификации разнородным и фрагментарным местным сообществам. Подобное положение дел сохранилось также и в годы гражданской войны, когда противоборствующие стороны имели каждая своих патронов.

Постепенное разложение «ханского государства» и возрастающее противопоставление госаппарата и армии племенам связаны, в частности, с укреплением позиций городской буржуазии, усилением ее влияния на государственную власть и одновременным ослаблением воздействия на нее племенной организации. Однако социальные

потрясения последней четверти XX в. не только вернули все на круги своя, но и укрепили прежний порядок вещей.

В частности, помимо института хана единство и выживаемость племени обеспечивается такими чертами последнего, как примат родственных отношений, жесткость социальной структуры, иерархия, выражающаяся в том, что лишь члены племени участвуют в джирге (собрании) и только пуштуны имеют привилегию носить оружие, безусловное подчинение младшего старшему и рядового руководителю, наследование только по мужской линии, эндогенные браки и наличие важнейшего идеологического регулятива в виде кодекса чести.

Существование в рамках племени собственной независимой от государства системы социальной регуляции, основанной на традиции (и, как правило, включающей элементы господствующей религии), означает, что племя альтернативно государству. Последнее для членов племени бесполезно, т.к. все его основные функции (поддержание социального порядка, организация хозяйственной жизни, оборона, разрешение спорных вопросов и т.п.) на определенном уровне социально-экономического развития общества племенная организация выполняет более эффективно, чем государственная власть, причем со значительно меньшими экономическими издержками. Последнее обстоятельство более чем существенно для кочевых и горских народов, чьи экономические ресурсы, как правило, весьма ограничены. Соответственно в племенном самосознании любая, а не только иноэтническая, государственная власть выступает как чужая и почти всегда враждебная сила. С точки зрения пуштуна, государство находится на периферии, где распадается привычный для него мир. Племя рассматривается как созданное еще при сотворении этого мира, а государство есть лишь инверсия «племени». Если ему нельзя противостоять, то к нему лучше адаптироваться, сохраняя определенную дистанцию.

Таким образом, государство и пуштунские племена являются взаимопроникающими социально-политическими феноменами. Племена находятся во взаимосвязи с государством не как с неким монолитом, а с его составными частями. Иными словами, в Афганистане, как, например, и в Северном Йемене, сложилось особое политическое образование — симбиоз государства и племен (как самостоятельных «политических» единиц и форм организации политического пространства), или, точнее, как отмечалось выше, государство продолжало сохранять черты племенного объединения.

Государственная власть, по сути, не достигла племен. Исторически сложился дуализм власти - центрального правительства и племен, обладавших известной долей самоуправления. Государство и племя не смогли подавить одно другого, в итоге стали поддерживать и опираться друг на друга. Концептуально находясь в отношениях противостояния, на практике афганское племя и государство диалектически связаны как части целого и настолько же противоречиво взаимодействуют, поскольку по сути своей и в своих элементах разнородны. Конкретно это проявлялось в том, что племена обладали особыми отношениями с Кабулом, ревностно ограждали свой жизненный уклад, будучи способны быстро мобилизоваться для его защиты. Районы, населенные пуштунами, составляли известный политический противовес Кабулу. Попытки центральных властей посягать на полунезависимый статус племен приводили к серьезным социальным потрясениям, порою принимавшим масштабы и характер национальных катаклизмов. Отсюда слабость центрального правительства и неудачи его реформ. Сохранение племенной структуры тормозило любые новшества, генерировавшиеся Кабулом. Контроль центральной власти был настолько слабым, что в ряде районов даже не было местных органов власти, представлявшие Кабул, административные функции выполняли ханы племен и главы кланов, опираясь не только на силу, но и на авторитет и традиционные нормы.

В третьем разделе - «Влияние этнического фактора на политические процессы в Афганистане в конце XX - начала XXI вв.» — рассматриваются причины внутриполитического конфликта, обусловленные в первую очередь взаимоотношениями населяющих Афганистан этносов.

Так, в ходе исследования было установлено, что в 90-х гг. XX в. усилению деградации обстановки в Афганистане способствовала взаимная враждебность между титульным этносом и другими народностями, уходящая своими корнями вглубь истории этой страны. Эта враждебность оказывается связанной с афганской политикой т.н. внутреннего колониализма, которая берет свое начало с первых лет существования афганского государства. Одним из ее последствий стало перераспределение земельной собственности в пользу пуштунов, а также дискриминационная налоговая политика по отношению к местному населению, большинство которого составляли таджики и узбеки.

На всем протяжении истории Афганистана происходили восстания и выступления этнических меньшинств. Социально-психологическая обстановка в среде непуштунов была накалена. Все это в значительной мере способствовало росту социальной напряженности и послужило одной из причин обострения этнонациональной борьбы.

Тем более что в XX в. произошел рост национального самосознания этнических меньшинств, чему способствовали тенденции буржуазного развития страны, а также сравнительно богатый ресурсный потенциал севера Афганистана.

Здесь достаточно отметить, что благодаря обнаружению в северных провинциях значительных запасов полезных ископаемых, созданию там промышленной и энергетической базы возросла роль данных районов и народностей, их населяющих. Опираясь на столь мощный ресурсный, индустриальный и культурный потенциал, эти народности н их элита имели возможность быстро развиваться и консолидироваться.

Постепенное укрепление непуштунской элиты привело к более явному оформлению этнического движения, в частности таджиков, во времена политического кризиса конца 20-х годов, когда впервые за всю историю Афганистана власть в Кабуле временно захватил таджик Хабибула Калакани, известный как Бачаи Сакао. За исключением узбеков и некоторых пуштунских кланов, восстание Бачаи Сакао было моноэтническим - таджикским, причем в нем участвовали не только крестьяне, но и мелкие и даже крупные феодалы.

Несмотря на поражение Бачаи Сакао, руководимое им восстание еще более укрепило северную элиту. Хотя ее попытка положить конец доминированию группировки элиты дуррани в Афганистане была пресечена пуштунами, но после этих событий реальная власть на севере страны стала принадлежать представителям той или иной этнической, субэтнической или территориальной общности (кланов, общин, племен).

Следующий этап роста национального самосознания и национальных элит приходится на 40-е и особенно 60-е годы, когда активно создаются политические группы и партии. Так, на парламентских выборах 1969 г. местная элита, то есть представители имущей верхушки таджиков, узбеков и туркмен впервые приняли активное участие в политической жизни и потеснили политически доминировавших на севере пуштунов.

Углубление в ходе гражданской войны ее этнических предпосылок способствовало усилению ожесточенности борьбы.

Наиболее крупными оппозиционными партиями в Афганистане, ведущими борьбу с тогдашним режимом НДПА являлись Исламская партия Афганистана во главе с Г.Хекматьяром и Исламское общество Афганистана во главе с Б.Раббани. Лидеры оппозиционных партий пытались привлечь на свою сторону население страны, выдвигая свои программы и опираясь на определенные этнические группы и слои населения. Так, Г.Хекматьяр говорил о единой мусульманской общине без всяких различий, что объясняется тем, что он не пользовался авторитетом в традиционных областях расселения пуштунских племен из-за того, что жил на севере Афганистана. Б.Раббани выражал в основном интересы таджикского населения, так как являлся таджиком и не пользовался популярностью у пуштунов. А.С.Моджаддиди и М.Наби Мухаммади (мюрид Ибрагима Моджаддиди - члена клана Моджаддиди) выражали взгляды и интересы не столько пуштунов, сколько своих кланов, а масштабы их деятельности ограничивались довольно узким кругом последователей.

В середине 80-х годов вооруженные движения национальных меньшинств стали постепенно переходить на местный уровень. Эта тенденция особенно стала заметна после вывода советских войск. При этом среди них стало проявляться стремление к полному обособлению с угрозой дезинтеграции Афганского государства.

Одновременно противостояние военных структур переросло в межнациональную рознь среди гражданского населения. Крайне негативно воспринимали нацменьшинства попытки пуштунского руководства страны расселять на территории северных провинций возвращавшихся из Пакистана и Ирана афганских беженцев с предоставлением им льгот при получении земельных наделов.

События в северных районах страны оказывали дестабилизирующее воздействие на обстановку в Кабуле, 70% населения которого составляли нацменьшинства. Среди различных слоев населения и военнослужащих отмечался рост националистических настроений, угрожавших перерасти в межнациональные столкновения.

В этих условиях командиры племенных пуштунских подразделений стали устанавливать контакты с оппозицией с целью организации противодействия возможным вооруженным выступлениям нацменьшинств.

Указанные процессы получили ускорение, когда нестабильность и уменьшение численности пуштунов позволили северной элите претендовать на власть в общенациональном масштабе, а на севере были созданы политические и военные организации, которые за 20 лет боевых действий превратились в хорошо организованные, боеспособные силы. Целое поколение выросло в условиях фактической независимости этого региона. Все это вызвало взрыв национального самосознания народов северного Афганистана. Практически все районы их проживания имели все признаки государственного образования. Жители севера страны просто так не желали отказываться от своих завоеваний и богатых ресурсов, а элита - от власти.

Однако захват власти в Кабуле в апреле 1992 г. непуштунскими группировками не мог не вызвать ответной реакции пуштунов, которая, как думается, и проявилась в деятельности Движения талибов, костяк которого составили учащиеся пакистанских медресе из числа афганских беженцев. Пуштунские националисты не могли смириться с непропорционально большим, по их мнению, представительством в созданных органах государственной власти национальных меньшинств.

При этом новое правительство во главе с таджиком Б.Раббани оказалось слишком слабым. Децентрализация власти привела к возникновению ряда фактически самостоятельных административно-территориальных образований. Так, А.Масуд контролировал северо-восток страны, А.Р.Достум - четыре северные провинции, губернатор Герата Исмаил-хан - пять западных провинций. В некоторых районах власть делили коалиции полевых командиров, представлявших различные политические группировки моджахедов. Эта власть базировалась на принципе «Кто здесь сильней».

В 1994 г. различные силы (партии, движения) объединяются по национальному признаку, и их прежние политические и религиозные взгляды теряют значение. Борьба различных группировок все больше превращалась в межэтническое противостояние. А в октябре того же года свое победоносное шествие по Афганистану начали талибы.

Разумеется, что на этапе его создания важнейшим был внешний фактор. Вместе с тем на этапе борьбы за распространение своей власти на весь Афганистан, определяющую роль в действиях талибов сыграл этнонациональный фактор, точнее, особенности этнической психологии пуштунов, в частности, их коллективная память о прежней власти в государстве.

Сохранение племенной организации пуштунов означает также сохранение важнейших свойств племени, одним из которых выступает мифологическое мышление его членов. Главной чертой его является непрерывное означивание, создающее символический универсум. Данная процедура выступает основным механизмом регулирования жизни в племени. Дело в том, что племя придает значение, смысл каждому событию окружающего мира, в том числе природному. Поэтому каждая вещь имеет множество смыслов. Любое событие становится неким знаком и символом, не допускается ни одно событие, которое не было бы предварительно означено. В таком сообществе не бывает никаких изменений. Каждое событие вписывается в историю племени. Неотъемлемой частью преданий становится рассказ обо всем значительном, что произошло на земле и в мире вплоть до сотворения последнего. Но чтобы племя могло осуществлять такие процедуры, оно должно обладать колоссальной памятью. Любое событие перекодируется в рамках этой памяти. Особенно велика в этом отношении роль рассказов и песен. Именно они обеспечивают приобщение все новых поколений к истории племени, осуществляя тем самым передачу традиции. Таким образом, коллективная память оказывается главным средством обеспечения выживаемости племени. Тогда становится понятным, почему так живуча среди афганцев память о том, что Афганское государство в его нынешних границах было создано и управлялось их предками.

Память о прежнем господстве предопределила и то обстоятельство, что с самого момента возникновения движения талибов пуштунская национальная идея, наряду с фундаментальным исламом, стала главным его приоритетом. Талибы сделали ставку на национальные чувства пуштунов, заявляя, что они, главенствующая нация в Афганистане, должны играть не просто доминирующую, определяющую роль в жизни страны, а имеют также право диктовать свое представление об истинно национальном государстве, формах и методах его функционирования.

Поэтому до тех пор, пока сохраняется в памяти пуштунов представление о том, что афганское государство было создано и управлялось их предками, они будут продолжать борьбу за распространение своей власти на всю страну. А отсутствие государства, способного выступать с надэтнических позиций, пресекая эгоизм этносов, ведет к тому, что в условиях усиления этнических элит борьба

будет идти, пока не установится и не будет принят большинством участников конфликта новый баланс сил.

Устремленность пуштунов к установлению своей власти над всей территорией страны подпитывается также и воинственностью афганцев, являющейся важнейшей особенностью национального характера. Культ оружия и чести - парадигма сознания афганцев. Каждый помнит слова Хушкаль-хана Хаттака: «Если ты не любишь оружия, тогда не называй себя мужчиной». В соответствии с древней традицией ношение оружия для пуштунов столь же обязательно, как, например, и ношение чалмы. Об их отношении к оружию говорит известная афганская пословица: «Для женщин - украшение, а для мужчин оружие не в тягость».

К другим не менее важным этнопсихологическим особенностям характера пуштунов следует отнести любовь к свободной, самостоятельной жизни, гордость (граничащую с высокомерием), командирский комплекс; эмоциональность, гостеприимство, религиозность. На формирование этих черт оказал значительное влияние историко-географический фактор. Суровые условия существования в стране, 4/5 территории которой покрыто горами, создавали трудности общения, развивали в пуштунах выносливость и неприхотливость, упорство и настойчивость в достижении цели. Неоднократные набеги чужеземных завоевателей добавили к названным выше чертам воинственность и презрение к смерти.

Как бы то ни было, но националистические амбиции пуштунов (талибов), дополненные практикой этнических чисток на подконтрольной им территории, натолкнулись на возросшее и подкрепляемое военными успехами чувство национального самосознания и самоуважения непуштунских этнических групп, населяющих Афганистан. Они отнюдь не стремились вернуться к временам, когда пуштуны были привилегированной частью населения. Помимо этого, северная элита, обладавшая всей полнотой власти на контролируемой ею территории, опасалась ее потерять в случае окончательной победы талибов.

Продолжавшийся накал этнических противоречий объяснялся не только консолидацией этнических меньшинств севера и укреплением их элит, но и превращением в результате фактического распада государства этнических, точнее, этнических и семейных отношений, имеющих биологические корни, в основные общественные связи, а этнического фактора в основную политическую силу. А это означает высокую степень конфликтности, ибо любой этнос стремится к

самосохранению и расширению, для патриархального сознания главным является деление на своих и чужих, враждебное отношение ко всему внешнему. Тем более это характерно для Афганистана, где в сфере межэтнических взаимоотношений накопилось огромное количество взрывного материала.

Попытки же талибов силой оружия распространить свое влияние на весь север Афганистана окончились неудачей.

В Заключении излагаются главные выводы диссертационного исследования, которые базируются на выявленных в ходе работы базовых характеристиках этнонациональкой сферы афганского государства, повлиявших и продолжающих влиять на процесс политического строительства в этой стране.

В частности, слабость центральной власти в Афганистане связана с его сложными географическим рельефом и климатом, повлиявшими на изолированность проживающих в этой стране этносов. Исторические факторы предопределили наличие большого числа этнических групп, населяющих эту страну, проведение несоответствующих сложившимся этносистемам административных и государственных границ, а также различную степень их социо-культурного и экономического развития. При этом доминирующее влияние на политическую систему афганского государства оказала и продолжает оказывать сложившаяся под воздействием вышеупомянутых факторов племенная организация у пуштунов - титульной нации Афганистана. Главной же причиной нестабильной внутриполитической ситуации и обстановки в области политического строительства в XX в. в Афганистане стал межэтнический конфликт, причины которого имеют исторические корни, и связаны они как с проводимой пуштунской элитой политикой внутренней колонизации, так и с особенностью племенной организации у пуштунов, в частности в связи с таким явлением как «коллективная память».

Основные положения диссертационного исследования изложены в следующих публикациях автора:

Научные статьи, опубликованные в журналах, рекомендованных перечнем ВАК России (включая работу, опубликованную под псевдонимом «С. Веревкин»):

1. Ханеев М.В. Межэтнический конфликт в Афганистане. Азия и Африка сегодня. М., №12, 2008, - 1,4 п.л.;

2. (Ханеев М.В.) Веревкин С. Талибан возрождается. Азия и Африка сегодня. М., №9, 2003.-0,6 п.л.

Публикации в иных изданиях (под псевдонимами С.М.Веревкин и М.В.Веревкин):

1. (Ханеев М.В.) Веревкин С.М. Афганистан: о реализации токийских договоренностей. //Сборник статей Института изучения Израиля и Ближнего Востока «Ближний Восток и современность», М., №16, 2003-0,3 пл.;

2. (Ханеев М.В.") Веревкин С.М. Внутриполитическая обстановка в Афганистане после проведения Лойя Джирги. //Сборник статей Института изучения Израиля и Ближнего Востока «Ближний Восток и современность», М., №¡16. 2002-0,3 пл.;

3. (Ханеев М.В.) Веревкин М.В. Движение талибов на современном этапе. //Сборник статей Института изучения Израиля и Ближнего Востока «Востоковедный сборник», М., №5. 2003 - 0,5 пл.

Объем научных публикаций автора по теме исследования — 3,1 п.л.

Автореферат диссертаций на соискание ученой степени кандидата политических наук

Ханеев Максим Вячеславович

Тема диссертационного исследования:

«Этнический фактор в политическом строительстве афганской государственности»

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор Гаврилов Юрий Николаевич

Изготовление оригинал-макета Ханеев М. В.

Подписано в печать « 27 » сентября 2010 года. Тираж 80 экз. Усл. п.л. 1,2.

Федеральное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации»

Отпечатано ОПМТ РАГС. Заказ № 351. 119606, Москва, пр-т Вернадского, 84.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата политических наук Ханеев, Максим Вячеславович

Введение

Глава 1. Этно-географические факторы слабости государственной власти в Афганистане.

§1. Географическое положение и демографическая фрагментарность афганского государства.

§2. Полиэтничность и раздробленность афганского общества.

§3. Социально-экономические условия гетерогенности афганцев.

Глава 2. Роль племенной организации пуштунов в государственном строительстве.

§ 1. Влияние пуштунского фактора на политическое развитие

Афганистана.

§2. Особенность политического устройства афганского государства в

ХУШ-ХХ1 вв.

§3. Ослабление пуштунского этноса в XX в.

Глава 3. Влияние этнического фактора на политические процессы в

Афганистане в конце XX в. - начале XXI в.

§ 1. Противостояние нацменьшинств политике пуштуноцентризма.

§2. Изменение соотношения сил пуштунов и непуштунов.

§3. Вооруженная борьба пуштунов за восстановление своего доминирующего положения в стране.

Введение диссертации2010 год, автореферат по политологии, Ханеев, Максим Вячеславович

Актуальность темы исследования определяется становлением новой системы международных отношений, экономической глобализацией и усилением взаимозависимости мира, при которых положение в любом его уголке оказывает влияние на ситуацию на всем земном шаре. Все большее влияние на развитие человечества оказывает обстановка в наименее развитых государствах, поскольку нестабильность военно-политической обстановки в них может иметь далеко идущие последствия.

Наглядный пример тому Афганистан, переживающий один из самых разрушительных и опасных вооруженных конфликтов современности. Гражданская война привела к фактической дезинтеграции афганского общества и распаду государства как политической институции. Одно из важнейших проявлений указанных процессов - отсутствие эффективной центральной власти и сохраняющийся раскол страны по этническому признаку.

Продолжение гражданской войны в течение более 20 лет свидетельствует о глубине противоречий и накале напряженности в сфере межэтнических отношений. Национальный вопрос представляет собой одну из ключевых и нерешенных проблем социально-политической жизни страны. Кризис в этой области уходит своими корнями в глубь истории афганского государства. Изучение этно-национальных составляющих гражданской войны в Афганистане позволит очертить перспективы ее динамики.

Этнополитические процессы оказывают самое непосредственное влияние на государственное развитие любой страны. Адекватная оценка их тем более актуальна, что в настоящее время происходит строительство новой афганской государственности. В этих условиях первостепенное значение приобретает анализ важнейших черт афганского государства в контексте этнической ситуации на протяжении предыдущих двух с половиной столетий. Пуштуноцентризм созданного афганскими племенами государства вплоть до 1978 г. в значительной мере обеспечивался и поддерживался в обществе благодаря лояльности племен восточного региона правительству Кабула. Массовый отток афганцев в Пакистан привел к уменьшению среди населения доли пуштунов, составлявших ранее более половины жителей Афганистана. Это нарушило баланс в отношениях между пуштунами и этническими меньшинствами, что углубило политический кризис, поскольку такая ситуация значительно ослабила пуштуноцентризм Афганистана и устойчивость его центральной власти и ставит на повестку дня вопрос об изменении структуры государственной власти, а, возможно, и государственного устройства. Все это в совокупности может иметь далеко идущие геополитические последствия, которые скажутся на окружающих Афганистан странах.

Исследование этнополитических процессов в Афганистане позволит также сделать выводы о специфике социального взрыва и о роли в его возникновении этнонациональных факторов.

Степень научной разработанности темы. Монографий на данную тему не существует. Немногие работы, посвященные интересующей нас проблеме, освещают главным образом вопросы этнографии отдельных народов и этапы их социально-политической истории. Тем не менее, к настоящему времени сформулирован ряд положений концептуального характера, которые могут послужить элементами модели этно-национальной сферы в Афганистане.

Одним из таких утверждений стал тезис о многообразии этносов, проживающих на территории Афганистана. Значительное число исследователей обращало внимание на влияние на эту ситуацию географических (И.М.Рейснер, А.В.Логинов, Ю.В.Босин) и исторических факторов (А.А.Поляк, Ю.В.Босин).

Давно стало общим положение о том, что создание государства племенным объединением абдали привело к занятию его ханами ключевых постов и особому положению племен в государстве. Данными обстоятельствами объясняется и доминирование пуштунов. Поэтому многие авторы, начиная с М.Эльфинстона, верно отмечали неравноправное положение пуштунов и других национальностей. Действительно, завоевательная политика афганцев сопровождалась захватом лучших земель, обложением местного населения более высокими налогами и т.п. Особенно ярко это проявилось в конце XIX в., о чем пишет афганский автор Б.Кушкеки, а также все исследователи, изучавшие историю отдельных народностей страны (И.М.Рейснер, В.А.Ромодин, Ю.В.Ганковский, Ю.В.Босин, Р.Махмадшоев, Х.Хашимбеков и др.). Дискриминация этнических меньшинств была обычной практикой афганских властей. Американский исследователь Д.Н. Вилбер справедливо указывает на существование «лестницы этнической иерархии». На пропуштунский характер политики правительств обратил внимание и другой современный автор - Дж. Гриффите1.

Один из выводов Ю.В.Босина состоит в тезисе об изменении в ходе гражданской войны соотношения численности пуштунов и непуштунов в пользу последних. Представляется, однако, что положение о резком уменьшении численности пуштунов в результате перемещения большого их количества в Пакистан в качестве беженцев нуждается в определенной корректировке, поскольку положение стало меняться после вывода советских войск. Кроме того, на сегодняшний день нет точных данных о численности населения в целом и отдельных этносов. Однако в 80-х годах прошлого столетия эта ситуация действительно углубила политический кризис, поскольку вызвала таковой и в межэтнических

1 Griffits J. Afghanistan: key to a continent. London, 1967, p. 84. отношениях (А.Ю.Умнов2) и поставила под угрозу пуштуноцентризм афганского государства. (М.Варис).

Целый ряд интересных выводов был сделан исследователями относительно пуштунских племен. Значительную помощь при изучении племенной организации оказали методологические замечания о природе племени, содержащиеся в работе М.А.Хрусталева «Гражданская война в Таджикистане: истоки и перспективы. Исследование ЦМИ МГИМО №11» (М., февраль 1997 г.). Что касается собственно пуштунских племен, то практически все авторы говорят о большой их силе, о том, что они составляли известный политический противовес Кабулу, чему во многом способствовало проанализированное И.М.Рейснером приобретение племенем черт военной организации. Очень важное замечание о племенах еще применительно к периоду существования державы Дуррани сделал Ю.В.Ганковский, отметивший, что они были политическими образованиями, выступая способом организации 3 политического пространства .

Большой вклад в разработку данной темы внес современный французский ученый О.Руа, выдвинувший и обосновавший тезис о живучести основанного на отношениях родства и патронажа местного сообщества (каума), приверженность которому составляет основной мотив поведения человека. Эта идея широко используется в диссертации. Базирующийся на указанных отношениях также и институт хана настолько прочно вошел в политическую жизнь страны, что стал характеризовать статус падишаха (И.Е.Катков4) и даже позицию руководства страны по отношению к иностранным государствам (Б.Рубин).

2 А.Ю.Умнов. Талибы и Россия. - Новое время. М., 1995, №46, с. 29-30.

3 Ю.В.Ганковский. Держава Дуррани. Очерки административной и военной системы. М., 1958, с. 81-82, 87-94.

4 И.Е.Катков. Центральная власть и пуштунские племена (значимость и актуальность историко-политического анализа). - Ближний и Средний Восток: История, экономика, политика. Часть 1. М., 1987, с. 3-15.

Определенный интерес представляет разработанная некоторыми авторами типология племен. В частности, И.Е.Катковым выделено три группы племен в зависимости от соотношения таких институтов власти, как хан и джирга5. А пакистанский панджабец Акбар Ахмед рассматривает два типа («нанг» и «каланг»), различающиеся внутренней организацией и способами взаимодействия с государством6. Ему вторит французский автор М. Барри, говоря о племенах гор и долин7.

Очень многие исследователи и путешественники, начиная с М.Эльфинстона и заканчивая Акбар Ахмедом, отмечали не очень большое влияние ислама в среде пуштунов. Отнюдь не уступает исламу по силе своего влияния традиционное право, выраженное в кодексе чести — пуштунвала.

Создание городов и развитой системы земледелия таджиками, их занятие ремеслами и торговлей показаны в работах таких авторов, как М.Эльфинстон, Г.Белью, Ч.Масон, И.М.Рейснер, В.А.Ромодин, Р.Махмадшоев.

Все рассмотренные выше концепции использовались автором при анализе тенденций этн©политического развития Афганистана.

Объект исследования - этнополитические процессы в Афганистане и их взаимосвязь в свете эволюции различных факторов, предопределявших становление и развитие афганской государственности.

Предмет исследования - титульный этнос и нацменьшинства, населяющие Афганистан, их организационная структура, влияние племенной организации пуштунов на политическое строительство в Афганистане.

Рабочая гипотеза исследования построена на предположении, что в основе существующего межэтнического конфликта и фактического

5 Его же. Социальные аспекты племенной организации пуштунов. — Афганистан. История, экономика, культура. М., 1989, с. 37-57.

6 Akbar S. Ahmed. Millennium and Charisma among Patans. London-Henley-Boston. 1976.

7 Michael Barry. La resistance afghane. Paris. 1989. разложения института государственной власти в Афганистане лежит историческая действительность, базирующаяся на практике покорения титульным этносом (пуштунами) других этнических групп и коллективная память племен, согласно которой доминирующая роль в государственном строительстве принадлежит исключительно пуштунам. Действительность, основанная на факторах экономического и внутриполитического развития, иностранного вмешательства и др., продемонстрировала нежелание и способность нацменьшинств противостоять гегемонии титульного этноса, а главное - перерастание проблемы в длительную этническую конфронтацию в рамках границ Афганистана.

Цель исследования - выявить на основе изучения фактического материала суть и состояние национальных проблем в Афганистане, особенности развития основных процессов в этно-национальной сфере и их влияние на политическую систему, исследовать основные узлы противоречий в данной области и определить на этой базе потенциал этнических группировок и факторы, способствующие продолжению современного конфликта, что позволит прояснить перспективы окончания войны и наметить возможные пути урегулирования.

Задачи исследования: выявить географические, историко-политические, социально-экономические и культурные предпосылки этнической общности Афганистана, а также географические и этнические факторы слабости государственной власти в стране; рассмотреть создание афганскими (пуштунскими) племенами собственного государства и выявить его конкретно-исторические особенности, в частности, сохранение им черт союза племен; - проанализировать племенную организацию и ее отражение в политической системе Афганистана;

- исследовать противоречие между пуштуноцентризмом афганского государства и ослаблением титульного этноса;

- проследить историю возникновения, конкретные формы проявления и пути эволюции национального вопроса в афганском обществе;

- осветить завоевательную политику афганского государства и вызванное ей сопротивление покоренных народов;

- определить экономическую роль национальных меньшинств и занимаемых ими территорий;

- изучить процессы консолидации национальных меньшинств и укрепление элит на севере страны в ходе гражданской войны;

- выявить в качестве факторов обострения борьбы со стороны пуштунов роль коллективной памяти в племенах и национальный характер афганцев;

- выяснить влияние процессов, протекающих в этносфере, на государственное развитие Афганистана.

Теоретико-методологическая база исследования прежде всего опирается на принципы и методолгию системного анализа. Выделение важнейших элементов и связей системы и анализ их изменений позволяет рассматривать процесс развития системы как ряд сменяющих друг друга ее состояний. В этой связи в процессе работы автором активно применялись системный подход и комплексный анализ этнополитических процессов в Афганистане, институциональный анализ афганской государственности, метод обобщения, позволяющие наиболее полно определить и раскрыть этнонациональные предпосылки этнорегионального противостояния и тем самым наметить перспективы его прекращения.

Источнико-эмпирическая база исследования. При изучении национально-этнических проблем афганского общества оказали помощь труды отечественных ученых, посвященные истории Афганистана и сопредельных стран, а также этнографии народов, проживающих на территории современного Афганистана.

При рассмотрении вопроса о генезисе афганцев автор пользовался работами академика Б.А.Дорна, положившего начало изучению средневековой истории афганских племен в русском и европейском востоковедении. Материал о национальном составе населения Афганистана содержится в работах Н.А.Аристова «Об Афганистане и его населении» (СПб., 1898), В.В.Бартольда «Историко-географический обзор Ирана» (СПб., 1903), М.Грулева «Очерк восстаний пограничных племен Индии за последние 10 лет» (СПб., 1909), П.А.Риттиха «Афганский вопрос». К этому же периоду относятся первые работы крупнейшего российского афганиста И.М.Рейснера («Независимый Афганистан». М., 1929). Очень много для изучения истории Афганистана сделал Ю.В.Ганковский. Его труды широко использовались автором при рассмотрении политики шахов Дурранийской державы «Империя Дуррани. Очерки административной и военной системы». М., 1958.

Наряду с использованием хроник, летописей, воспоминаний афганских политических и государственных деятелей, официальных документов, мемуаров, путевых заметок, отчетов и служебных докладов при исследовании истории пуштунов, их племенной организации значительную помощь оказали работы К.А.Лебедева «Афганский народ -паштуны» (М., 1997), М.А.Бабаходжаева «Очерки социально-экономической и политической истории Афганистана» (Ташкент, 1975). При изучении таджиков автор обращался к работе Р.Махмадшоева «Таджики в новое время» (М., 1989), узбеков - к книге Х.Хашимбекова «Узбеки Северного Афганистана» (М., 1994 и 1998).

Западная литература, затрагивающая различные аспекты истории и этнографии Афганистана, насчитывает довольно большое количество работ. При изучении пуштунов большую помощь оказали книги Дж.Робинсона (J.A.Robinson. Nomad Tribes of Eastern Afghanistan. Dehli, и

1947), Акбара Ахмеда Pakistan Society. Islam, Ethnicity and Leadership in South Asia» (Karachi, 1986) и Дж.Спейна (J.W. Spain. The Pathan Borderland. The Hague, 1963). Традиционные институты в пуштунских племенах рассмотрены в работе Ф.Барта (F.Barth.- Political Leadership among SwatPathans. London, 1959).

Имеется также ряд работ афганских историков. Сведения о Бачао Сакао есть в книге Файз Мохаммад «Китаб-е тазаккор аль-енкелаб» («Книга упоминаний о мятеже»). г

В диссертации также использованы материалы контактов автора со многими афганскими пуштунскими, таджикскими, узбекскими и хазарейскими лидерами, такими как С.М.Моджадедци, С.Гилани, А.Карзай, Н.Зазай, Дз.Джадран, Б.Раббани, М.Фахим, А.З.Масуд, А.Р.Достум, А.М.Халили, др.

Хронологические рамки исследования. Для выяснения современной ситуации требуется серьезный анализ исторических процессов в Афганистане. Продолжительность и ожесточенность конфликта свидетельствует о наличии старых, уходящих глубоко в историю, этнонациональных противоречий. Вместе с тем события последней четверти XX в., особенно после 1992 г., когда конфликт принял форму межэтнического противоборства, точнее, борьбы этнических элит за власть, более четко выявили некоторые этнополитические процессы и существующие в них противоречия. В ходе боевых действий предпосылки войны получили свое дальнейшее развитие. Поэтому хронологические рамки работы охватывают период от образования Дурранийской державы (1747 г.) вплоть до конца XX и начала XXI вв.

Основные результаты диссертационного исследования и их научная новизна.

В настоящей работе предпринята одна из первых попыток комплексного анализа этнополитических процессов в Афганистане, позволяющая выявить этнонациональные предпосылки гражданской войны и тем самым наметить перспективы ее прекращения. С этой целью автор серьезное внимание уделил исследованию влияния характера ландшафта и климатических условий Афганистана на изолированность ареалов обитания населяющих его народов и слабость процессов интеграции. Наряду с этим предпринят исторический анализ процессов, протекавших в регионе, так или иначе повлиявших на формирование полиэтничности этой страны, ибо территория современного Афганистана долгое время служила своего рода перекрестком миграций, военных вторжений, распространения культур и религий из стран Центральной Азии, Ирана в Индию. Новшество работы проявилось и в стремлении автора вычленить политические аспекты, оказавшие влияние на формирование афганской государственности, что нашло свое отражение в анализе национальной политики, которую высшее политическое руководство этой страны проводило в различные времена, а главное -какие последствия это имело для страны и институции государства в Афганистане в целом.

На базе полученных в ходе исследования результатов по вышеуказанным направлениям автор предпринял попытку составления психологического портрета пуштунской политэлиты, анализа менталитета этого народа, природы племенной организации у пуштунов и причин ее экстраполяции на уровень государственной власти в масштабах страны. В этой связи большая доля внимания была уделена психологической составляющей - коллективной памяти, - которая оказывала и продолжает оказывать самое непосредственное влияние на политические процессы в Афганистане.

Все это, по мнению автора, весьма важно для понимания особенностей развития современного афганского общества и правильной оценки его главных политических сил.

Положения, выносимые автором на защиту и обладающие научной новизной:

В качестве положений к защите представлены сгруппированные по трем разделам базовые характеристики этно-национальной сферы, влияющие на политику и поэтому составляющие основное содержание этнополитических процессов в истории Афганистана ХУШ-ХХ вв.

1. Географические и этнические факторы слабости государственной власти в Афганистане. Сложность горного рельефа Афганистана, разделенность страны хребтами Гиндукуша на пуштунский Юг и преимущественно непуштунский Север, недостаток непригодных для жизни земель, отсутствие выхода к морю и рекам общенационального масштаба и резко континентальный климат, принуждающие местное население концентрироваться в строго определенных экологических зонах - в оазисах по берегам мелких рек, ставили большие проблемы перед афганским государством, препятствуя устойчивому политическому развитию и консолидации Афганистана, поскольку они затрудняют сообщение между его различными частями, прежде всего между Югом и Севером, усложняют управление и снижают управляемость страной.

Но географические условия препятствуют государственному строительству и опосредованно, обусловив чрезвычайную этническую пестроту населения Афганистана, усиленную историческими факторами - прохождением по этой территории множества народов и завоевателей и захватом самими афганцами земель других этносов. В результате в Афганистане проживает свыше десяти народностей, несколько десятков мелких этносов, более ста племен и множество родоплеменных групп.

Географические условия предопределили социально-экономическую фрагментарность. Множество труднодоступных и изолированных районов играли консервирующую роль, а географическое положение страны в качестве пути в Индию - ферментативную роль. Это обусловило неравномерность социально-экономического развития населяющих территорию Афганистана народностей и племен, что привело к мозаичности, или негармоничности этносистем: один и тот же этнос оказывается разделенным на группы, стоящие на разных уровнях социального развития.

Картину дополняет вызванный отмеченными выше географическими и историческими условиями комплекс религиозных, языковых и культурных различий, проходящих не только по границам этносов, но и внутри них.

Если ко всему вышесказанному добавить дробность и противоречия во всех сферах общественной жизни, то афганскому обществу вполне применим термин «сегментарное», когда сосуществуют различные типы социальных связей и действуют множество этнических, племенных, конфессиональных, профессиональных, политических и иных общностей.

Все это затрудняет управление и препятствует укреплению власти. Ситуация осложняется тем, что административные границы нарезаны без учета расселения этносов, точнее, с целью разделения их, как это обычно делает государство. В итоге нет ни одной провинции, кроме восточных и юго-восточных, населенных пуштунами, которая не характеризовалась бы этнической пестротой.

Решающую роль в образовании Афганистана в его современных границах сыграло его положение буферного государства между Британской и Российской империями, в результате чего границы были проведены извне, оказавшись оторванными от фактических свойств местности, что не способствовало формированию условий для стабильного контроля военно-политического центра над всей территорией страны, не создавало предпосылок процесса политической интеграции. Кроме того, границы, разделили многие родственные народы.

2. Роль племенной организации пуштунов в государственном строительстве. Создание государства афганскими племенами, сохранению которых способствует географическая изолированность, предопределило воздействие племенной организации на политическую систему страны.

На практике это означало, что ханы адаптировали к новым условиям старые родоплеменные институты, и основу социальной организации составили родственные связи и преданность семье. Местные сообщества, формируемые отношениями патронажа, привели к образованию фрагментарной социально-политической системы афганского общества, когда вокруг сильных личностей - ханов - в соответствии с их престижем неминуемо складывалось как поле притяжения, так и отношения зависимости и преданности. Сообщество пронизывает все политические структуры и проходит через все политические партии и объединения, превращая их во всего лишь надстройку над собой. Оно характеризует властные отношения во всем социуме, в частности, позицию депутатов парламента и статус падишаха. Выполнение функций патрона по отношению к различным общественным группам внутри страны вынуждало афганское руководство становиться клиентом зарубежных государств. Таким образом, общности (каумы) оказались распространены на все общество, а племенной институт хана стал характеризовать положение шаха и правящей элиты. Никакие социальные потрясения не только не изменили подобный порядок, но лишь укрепили его, что никак не содействовало эффективному государственному строительству. Это тем более актуально, что к власти на каком-то этапе пришли талибы -представители южных племен.

Создание государства пуштунскими племенами способствовало также сохранению им черт племенного союза вплоть до апреля 1978 г. Проявилось это прежде всего в том, что Центр полагался на узкую клановую базу - группу племен абади (дуррани), ханы которой закрепили за своими семьями важнейшие государственные посты, законсервировав тем самым племенное деление. В результате государство оказалось весьма непрочным. В свою очередь слабость позиций руководства страны перед лицом высокого этнического разнообразия толкала его к опоре на свой собственный клан. Тем самым круг замкнулся. Кризисы заканчивались лишь переходом власти в стране от одного племени к другому.

Построение государства по принципу племенного объединения проявилось также в реальной автономии пуштунских племен, предопределенной выше опорой центральной власти на кланы и силой племенных ополчений. Все это означает образование в Афганистане симбиоза государства и племен, представляющих по сути два центра власти.

Данные обстоятельства позволяют понять неустойчивость государства как политического института. Ясно, почему так быстро рухнула Дурранийская держава, а собирание страны в ее современных границах растянулось почти на весь XIX в. Политика укрепления центра, проводимая М.Даудом в 70-е гг. XX в., нарушала баланс сил центральной власти и верхушки племен, способствуя политической нестабильности, которая наряду с прочими факторами привела к гражданской войне, разрушавшей государство и возродившей военную организацию племен и их фактическую независимость.

Неустойчивости государства способствовало также нарастающее противоречие между опорой его на пуштунские племена и ослаблением на протяжении XX в. титульного этноса. Последнее наиболее ярко проявилось в уменьшении его численности в ходе гражданской войны в 80-х гг. XX в., что привело к изменению соотношения сил между традиционно доминировавшими пуштунами и другими народностями и тем самым вызвало новый, самый глубокий, кризис в межнациональных отношениях и усилило политический кризис, поставив под сомнение господство пуштунов в государстве, а вместе с ним и институты центральной власти и выдвинув на повестку дня вопрос об изменении структуры государственной власти и государственного устройства. Реально это выразилось в том, что в правительстве моджахедов, сформированном в апреле 1992 г., большинство постов досталось представителям национальных меньшинств, что не могло не вызвать возмущения пуштунов. Именно данное обстоятельство и борьба за власть послужили толчком к обострению этнической борьбы в 90-х гг. XX в. и наряду с прочими факторами привели к формированию Движения талибов.

3. Исторические факторы эскалации межэтнического конфликта. Фоном обострения этнической борьбы в 90-х гг. XX в. послужила враждебность отношений между титульным этносом и другими народностями, которая уходит корнями вглубь истории страны. Политика внутреннего колониализма, выражавшаяся в захвате афганцами лучших земель в завоеванных областях, обложении представителей других народностей высокими налогами и т.п., породила множество межнациональных противоречий и борьбу покоренных народов. На всем протяжении истории Афганистана мы наблюдаем восстания и выступления этнических меньшинств. Социально-психологическая обстановка в среде непуштунов была накалена. Все это в значительной мере способствовало росту социальной напряженности и послужило одной из причин обострения этно-национальной борьбы.

Тем более, что в XX в. произошел рост национального самосознания этнических меньшинств, чему способствовали тенденции буржуазного развития страны, а также сравнительно богатый ресурсный потенциал севера Афганистана. Указанные процессы получили ускорение в ходе гражданской войны, когда нестабильность и уменьшение численности пуштунов позволили северной элите претендовать на власть в общенациональном масштабе, а на севере были созданы политические и военные организации, которые за 20 лет боевых действий превратились в хорошо организованные, боеспособные силы. Целое поколение выросло в условиях фактической независимости этого региона. Все это вызвало взрыв национального самосознания народов Северного Афганистана. Практически все районы их проживания вплоть до настоящего времени имели все признаки государственного образования. Жители севера просто так не желали отказываться от своих завоеваний и богатых ресурсов, а элита - от власти. Даже практически полный захват власти талибами к 2001 году не знаменовал собой решение проблемы межэтнического противоборства.

В свою очередь, борьба пуштунов за восстановление своего доминирования опиралась на механизмы коллективной памяти, когда придается значение, смысл каждому событию окружающему мира, в том числе природному. Иными словами, любое событие перекодируется в рамках этой памяти. Поэтому до сих пор, пока не изменится память пуштунов о том, что афганское государство было создано и управлялось их предками, они будут продолжать борьбу за распространение своей г власти на всю страну, что мы и видели на примере Движения талибов, которое возникло в том числе под воздействием этого социально-психологического явления. Именно коллективная память помешала талибам признать роль национальных меньшинств.

Не последнюю роль здесь играет воинственность афганцев и их культ оружия и чести, а также возникший под влиянием развития рыночных отношений пуштунский национализм.

Положение осложнено тем, что обострение конфликта этно-национального характера придало ему особую ожесточенность. Это связано в том числе с превращением этнических и семейных связей в единственную форму общественных отношений, что означает высокую степень конфликтности, поскольку любой этнос стремится к самосохранению и расширению, враждебно относясь ко всему внешнему, являющемуся чуждым, а, значит, подлежащим уничтожению. Отсутствие государства, способного выступать с надэтнических позиций, пресекая эгоизм этносов, ведет к тому, что в условиях усиления этнических элит борьба будет идти до тех пор, пока не установится и не будет принят большинством участников конфликта новый баланс сил. Все это приводит к выводу о затяжном характере межэтнического конфликта в Афганистане.

Всем этим определяется научно-теоретическая значимость работы.

Практическая значимость исследования. Положения и выводы диссертации могут оказаться полезными в работе аналитических и территориальных подразделений МИД России и других заинтересованных российских министерств и ведомств, поскольку позволяет оценить современную ситуацию в Афганистане и перспективы ее развития, выработать позицию по отношению к противоборствующим сторонам этнорегионального конфликта и наметить контуры афганского направления политики России.

Структура диссертации. Структура работы продиктована общей концепцией, логикой, целью и задачами исследования. Диссертация содержит введение, три раздела, заключение и библиографию.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Этнический фактор в политическом строительстве афганской государственности"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование этнополитических процессов в истории Афганистана ХУШ-ХХ вв. позволило выявить их основное содержание, которое составляют влияющие на политику базовые характеристики этно-национальной сферы. Эти параметры могут быть сгруппированы по

392 Там же. трем разделам и представлены в качестве выводов диссертационной работы.

I. Географические и этнические факторы слабости государственной власти в Афганистане.

1. Разделение страны хребтами Гиндукуша на пуштунский Юг и преимущественно непуштунский Север, сложный горный рельеф, недостаток пригодных для жизни земель, отсутствие выхода к морю и рекам общенационального масштаба и резко континентальный климат, заставляющий местное население концентрироваться в строго определенных экологических нишах - в оазисах по берегам рек, ставили большие проблемы перед афганским государством, препятствуя устойчивому политическому развитию и консолидации Афганистана, поскольку они затрудняют сообщение между его различными частями, прежде всего между Югом и Севером, усложняют управление и снижают управляемость страной.

2. Но географические условия препятствуют государственному строительству и опосредовано, обусловив чрезвычайную этническую пестроту населения Афганистана, усиленную историческими факторами -прохождением по этой территории множества народов и завоевателей и захватом самими афганцами земель других этносов. В результате в Афганистане проживает свыше десяти народностей, несколько десятков мелких этносов, более ста племен и множество родоплеменных групп.

Географические условия предопределили и социально-экономическую раздробленность. Множество труднодоступных и изолированных районов играли консервирующую роль, а географическое положение страны в качестве пути в Индию - ферментативную роль. Это обусловило неравномерность социально-экономического развития населяющих территорию Афганистана народностей и племен, что привело к мозаичности, или негармоничности этносистем: один и тот же этнос оказывается разделенным на группы, стоящие на разных уровнях социального развития.

Картину дополняет вызванный отмеченными выше географическими и историческими условиями комплекс религиозных, языковых и культурных различий, проходящих не только по границам этносов, но и внутри них.

Если ко всему вышесказанному добавить дробность и противоречия во всех сферах общественной жизни, то к афганскому обществу вполне применим термин «комбинированное» (в отечественной науке) или «сегментарное» (в западной науке), когда сосуществуют различные типы социальных связей и действуют множество этнических, племенных, конфессиональных, профессиональных, политических и иных общностей.

Все это затрудняет управление и препятствует укреплению власти. Ситуация осложняется тем, что административные границы нарезаны без учета расселения этносов, точнее, с целью разделения их, как это обычно делает государство. В итоге нет ни одной провинции, кроме восточных и юго-восточных, населенных пуштунами, которая не характеризовалась бы этнической пестротой.

3. Решающую роль в образовании Афганистана в его современных границах (со сложным горным рельефом и этническим многообразием) сыграло его положение буферного государства между Британской и Российской империями, в результате чего границы были проведены извне, оказавшись оторванными от физических свойств местности, что не способствовало формированию условий для стабильного контроля военно-политического центра над всей территорией страны, не создавало предпосылок процесса политической интеграции. Кроме того, границы разделяют многие родственные народы.

II. Влияние пуштунов и их племенной организации на политсистему страны и вызванные этим противоречия.

4. На указанные объективные условия накладываются вызванные ролью афганцев в политической истории страны особенности самого государства, ведущие к противоречивости политсистемы и слабости государственной власти. Создание государства афганскими племенами, сохранению которых способствует географическая изолированность, предопределило его пуштуноцентризм, который выражается в опоре центральной власти на определенные кланы, в роли племен в государстве и племенных институтов в обществе.

5. Пуштуноцентризм проявляется прежде всего в том, что Центр полагался на узкую клановую базу - группу племен абдали (дуррани), ханы которой закрепили за своими семьями важнейшие государственные посты, законсервировав тем самым племенное деление. Это обусловило сохранение государством противоположных его сути черт союза племен вплоть до апреля 1978 г., когда власть перешла к гильзаям. В результате оно оказалось весьма непрочным, опираясь на неадекватную ему клановую базу. В свою очередь слабость позиций руководства страны перед лицом высокого этнического разнообразия толкала его к опоре на свой собственный клан. Тем самым круг замкнулся. Кризисы заканчивались лишь переходом власти в стране от одного племени к другому.

6. Опора центральной власти на кланы и сила племенных ополчений предопределили высокую роль афганских племен в политической жизни страны и, как следствие, их автономию от центральной власти и всевластие ханов на территории проживания своих племен. Все это означает образование в Афганистане симбиоза государства и племен, представлявших по сути два центра власти, и служит еще одним доказательством того, что государство оказалось построенным по принципу племенного объединения, для которого как раз и характерна независимость входящих в его состав племен.

Данные обстоятельства позволяют понять неустойчивость государства как политического института. Ясно, почему так быстро рухнула Дурранийская держава, а собирание страны в ее современных границах растянулось почти на весь XIX в. Политика укрепления центра, проводимая М.Даудом в 70-е годы XX в., нарушила баланс сил центральной власти и верхушки племен, способствуя политической нестабильности, которая наряду с прочими факторами привела к гражданской войне, разрушившей государство и возродившей военную организацию племен и их фактическую независимость. Во время войны они себя не проявили, поскольку были заняты охраной своих территорий. Движение пуштунов за восстановление в стране пуштунской власти возглавили гильзаи-талибы, так как верхушка дуррани отчасти была выбита пришедшими к власти гильзаями, а оставшиеся ее представители уехалн за границу, где ранее получили образование.

7. Создание государства племенами и большая их роль в политической жизни Афганистана обеспечили также не только сохранение ими своих собственных форм организации, но и распространение этих форм на всю политсистему страны, обусловив ее противоречивость, а также преобладание адата над шариатом в повседневной жизни афганцев и этнических моментов над религиозными в общественном сознании.

На практике это означало, что ханы адаптировали к новым условиям старые родо-племенные институты, и основу социальной организации составляли родственные связи и преданность семье; местные сообщества (каумы), формируемые отношениями патронажа, привели к образованию фрагментарной социально-политической ткани афганского общества, когда вокруг сильных личностей - ханов - в соответствии с их престижем неминуемо складывались как поле притяжения, так и отношения зависимости и преданности. Каум пронизывает все политические структуры и проходит через все политические партии и объединения, превращая их во всего лишь надстройку над собой. Он характеризует властные отношения во всем социуме, в частности, позицию депутатов парламента и статус падишаха. Выполнение функций патрона по отношению к различным общественным группам внутри страны вынуждало афганское руководство становиться клиентом зарубежных государств. Таким образом, каумы оказались распространены на все общество, а племенной институт хана стал характеризовать положение шаха и правящей элиты. Никакие социальные потрясения не только не изменили подобный порядок, но, похоже, лишь укрепили его, что отнюдь не содействовало эффективному государственному строительству. Это тем более актуально, что к власти пришли талибы-гильзаи с весьма сильными племенными представлениями.

8. Неустойчивости государства способствовало также нарастающее противоречие между пуштуноцентризмом афганского государства и ослаблением на протяжении XX в. титульного этноса. Последнее наиболее ярко проявилось в уменьшении его численности в ходе гражданской войны в 80-х годах XX в., что привело к изменению соотношения сил между традиционно доминировавшими пуштунами и другими народностями и тем самым вызвало новый, самый глубокий, кризис в межнациональных отношениях и усилило политический кризис, поставив под сомнение сам этот пуштуноцентризм, а вместе с ним и институты центральной власти и выдвинув на повестку дня вопрос об изменении структуры государственной власти, а, возможно, и государственного устройства. Реально это выразилось в том, что в правительстве моджахедов, сформированном в апреле 1992 г., большинство постов досталось представителям национальных меньшинств, что не могло не вызвать возмущения пуштунов. Именно данное обстоятельство и борьба за власть послужили толчком к обострению этно-региональной борьбы в 90-х годах XX в. и наряду с прочими факторами привели к формированию движения талибов.

Ш. Исторические факторы эскалации межэтнического конфликта в стране.

9. Фоном обострения этно-региональной борьбы в 90-х годах XX в. послужила враждебность отношений между титульным этносом и другими народностями, которая уходит корнями в глубь истории страны. Политика внутреннего колониализма, выражавшаяся в захвате афганцами лучших земель в завоеванных областях, обложении представителей других народностей высокими налогами и т.п., породила множество межнациональных противоречий и борьбу покоренных народов, что еще больше ослабляло государство. На всем протяжении истории Афганистана мы наблюдаем восстания и выступления этнических меньшинств. Социально-психологическая обстановка в среде непуштунов была накалена. Все это в значительной степени способствовало росту социальной напряженности и послужило одной из причин обострения этно-национальной борьбы.

10. Важнейшим фактором, подталкивающим пуштунов к установлению контроля над всей территорией страны, выступают механизмы коллективной памяти, когда придается значение, смысл каждому событию окружающего мира, в том числе природному. Иными словами, любое событие перекодируется в рамках этой памяти. Поэтому до тех пор, пока не изменится память пуштунов о том, что афганское государство было создано и управлялось их предками, они будут продолжать борьбу за распространение своей власти на всю страну.

Не последнюю роль здесь играют, конечно, воинственность афганцев и их культ оружия и чести, а также возникший под влиянием развития капиталистических отношений пуштунский национализм.

11. В свою очередь, сопротивление национальных меньшинств пуштунизапции опирается на их большую роль в экономике страны и богатый ресурсный потенциал (нефть, газ, минеральные и земельные ресурсы) Севера, где они проживают. Данный фактор, а также тенденции буржуазного развития страны в условиях засилья политической элиты Центра способствовали росту национального самосознания этнических меньшинств и тем самым их консолидации и укреплению северной группировки элиты. Указанные процессы получили ускорение в ходе гражданской войны, когда нестабильность и уменьшение численности пуштунов позволили северной элите претендовать на власть в общенациональном масштабе, а на Севере были созданы политические и военные организации, которые за 20 лет боевых действий превратились в хорошо организованные, боеспособные силы. Целое поколение выросло в условиях фактической независимости данного региона. Все это вызвало взрыв национального самосознания народов Северного Афганистана.

12. Положение осложняется тем, что обретение конфликтом этно-национального характера придало ему особую ожесточенность. Это связано в том числе с превращением этнических связей в единственную форму общественных отношений, что означает высокую степень конфликтности, поскольку любой этнос стремится к самосохранению и расширению, враждебно относясь ко всему внешнему, являющемуся чужим, а, значит, подлежащим уничтожению. Это тем более актуально для Афганистана, где в данной сфере накопилось огромное количество взрывного материала. Отсутствие государства, способного выступать с надэтнических позиций, пресекая эгоизм этносов, ведет к тому, что в условиях усиления этнических элит борьба будет идти до тех пор, пока не установится и не будет принят большинством участников конфликта новый баланс сил. Все это приводит к выводу о затяжном характере конфликта в Афганистане.

Список научной литературыХанеев, Максим Вячеславович, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. Хроники, летописи и сочинения афганских политических и государственных деятелейа) на языке дари1Л Файз Мухаммад. Сирадж ат-Таварих («Светильник истории»). Тт. 13,- Кабул, 1331-1333 гг. хиджры (1912-1915 гг.).б) на русском языке

2. Автобиография Абдуррахман-хана, эмира Афганистана, изданная Султан Мухаммед-ханом, пер. с англ. М.Грулева. Тт. 1-2.- Спб., 1901 г.

3. Файз Мухаммад. «Китаб-е тазаккор аль-енкелаб» («Книга упоминаний о мятеже»). М.: Наука, 1988 г. - 283 с.2. Официальные документыа) на восточных языках

4. Демократическая программа Хальк. Кабул: Государственная типография, 1985 г. - На языке дари. - 75 с.

5. Единство в окопах. Большое собрание 1200 командиров. На дари. -Пешавар, 1367 г.х. (1988 г.).

6. Ежегодник Афганистана. Кабул, 1358 г.х. (1979 г.). - На языке дари. - 1500 с.

7. Кабульский ежегодник. Кабул: Пашто толына, 1310 г.х. (1931-1932 гг.) . 1360 г.х. (1981-1982 гг.). - На языке пушту.

8. Материалы общепартийной конференции по национальному примирению. 18-20 октября 1987 г. Кабул, 1987 г. - На языке дари. -219 с.

9. Основные законы высокого государства Афганистан. Опубликованы 12 ноября 1931 г. Кабул, 1931 г. - На языке фарси. - 20 л.

10. Проблемы научного планирования национальной экономики и основные направления экономического и социального развития на 13651369 гг.х. (1986-1990 гг.). Кабул, 1365 г.х. (1986-1987 гг.). - На языке пушту. - 26 с.

11. Программа Исламской партии Афганистана. На языке дари. - Б.м., б.г.

12. Статистический ежегодник ДРА. 1361 г.х. (1982 г.). Кабул: Центральное статистическое управление, 1362 г.х. (1983 г.). - На языке дари. - 273 с.б) на русском языке

13. А.А.Асефи. Интервью журналу «Азия и Африка сегодня». М., 1995, №10, с.13.

14. А.С.Дзасохов. О политической оценке решения о вводе советских войск в Афганистан в декабре 1979 г. (на II-ом съезде народных депутатов СССР) //естник МИД СССР. 1990. - №2. - с. 14.

15. Документы советского руководства о положении в Афганистане 1979-1980 гг. // Новая и новейшая история. 1996. - №3. - с.91-99.

16. Конституция Афганистана. 9 мизана 1343 г.х. — 1 октября 1964 г. -Kabul: Education Press, 1964.

17. Наджибулла. Определит история. Интервью // Азия и Африка сегодня. 1990. - №8.

18. Наджибулла. Человечность идеи примирения // Проблемы мира и социализма. 1988. - №1. - с.20-23.

19. Обращение Гульбеддина Хекматьяра к народам бывшего СССР // Эхо планеты. 1992. - №3.

20. Секретные документы из особых папок: Афганистан // Вопросы истории. 1993. - №3. - с.3-33.в) на английском языке

21. Afghan fugitives and the realities. Kabul, 1983.

22. Aims and Goals of Jamiat-e Islami Afghanistan. Peshawar, September 1981. - 15 p.

23. Almanach de Kaboul. 1932-1933. 1940-1941.-Kaboul, S.a. 1941.

24. Democratic Republic of Afghanistan Annual. Jadi 6, 1358 Hoot, 1359. - Kabul: Government Printing Press, 1981. - 112 p.

25. Draft of the Constitution of the DRA. Kabul: Afghanistan Today Publishers, 1987. - 52 p.

26. Gross National Product for Afghanistan. 1337. Kabul, 1961.

27. Statistical Year Book. 1360 (March 1981-March 1982). Kabul: Central Statistics office, May 1983.- 160 p.

28. Survey of Progress, 1968-1969.-Kabul, 1970.

29. US State Department testimony on Afghanistan. http://www.afghan-politics. Org/CurrentAffairs/1999/March 9 USDOS.

30. Отчеты и служебные докладыа) на английском языке

31. H.W.Bellew. A General report on the Yusufzais. — Calcutta, 1864.

32. H.W.Bellew. Journal of political mission to Afghanistan in 1857 under major (now colonel) Lumsden. L., 1862.

33. M.Elphinstone. An account of the Kingdom of Caubul and Its Dependencies in Persia, Tartary and India. L., 1815. - 675 p.

34. Hayat Khan, Muhammed. Afghanistan and Its Inhabitants. Transl. from the "Hayat-i-Afghan". Lahore, 1874.

35. Pottinger, Henry. Travels in Baloochistan, and Sinde; accompanied by a geographical and historical account of those countries. L., 1816.

36. Путевые заметки и воспоминанияа) на английском и французском языках

37. J. Adye. Indian frontier policy. A historical sketch. L., 1897.

38. Ali, Shahamat. The Sikhs and Afghans, in connection with India and Persia, immediately before and after the death of Ranjeet Singh: from the journal of an expedition to Kabul, through the Panjab, and the Khaiber Pass. -L., 1897.

39. J.Atkinson. The Expedition into Afghanistan: Notes and Sketches descriptive of the country. Contained in a Personal narrative during the campaign of 1839 and 1840 up to the surrender of Dost Mohammed Khan. -L., 1842.

40. W.Barton. India's North-West Frontier. L., 1939.

41. R.I.Bruce. The Forward Policy and its results or thirty-five years work amongst the tribes of our N.-W. frontier of India. - L., 1900.

42. Burnes, Alexander. Cabool: being a personal narrative of a journey to and residence in that city, in the years 1836, 7 and 8. L., 1843; pyc. nep. 1847, h. 1-2.

43. R.Byron. The road to Oxiana. L., 1937 h 1950.

44. C. Collin Davies. The problem of the North-West frontier, 1890-1908, with a survey of the policy since 1849. Cambridge, 1932.

45. Conolly, Arthur. Journey to the North of India, overland from England through Russia, Persia and Afghanistan. L., 1834, vol. 1-2; L., 1838.

46. S. Cotton. Nine years on the North-West frontier of India from 1854 to 1863.-L., 1868.

47. K.Daly. Eight years among the Afghans. L., 1905.

48. H.B.Edwardes. A year on the Punjab frontier, 1848-49, vol. 1-2. L., 1851.

49. C.M.Enriquez. The Pathan borderland. A consecutive account of the country and people on and beyond the Indian frontier from Chitral to Dera Ismail Khan. Calcutta - Simla, 1921.

50. J.-P.Ferrier. Caravan journeys and wanderings in Persia, Afghanistan, Turkistan and Baloochistan; with historical notices of the countries lying between Russia and India. L., 1857.

51. M.Fouchet. Notes sur 1'Afghanistan. Paris, 1931.

52. E.Fox. Travels in Afghanistan, 1937-1938. New-York, 1943.

53. Furon, Raymond. Geographie, histore, ethnographie, voyages. Paris, 1926.

54. Furon, Raymond. L'lndukouch et le Kaboulistan. Paris, 1927.

55. Grey, John Alfred. My Residence at the Court of the Amir. L., 1895 h 1901.

56. W.Griffith. Journeys and travels in Assam, Burma, Bootan, Afghanistan and the neighboring countries. Calcutta, 1847.

57. A.Hamilton. Afghanistan. L., 1906; pyc. nep. 1908.

58. T.H.Holdich. The Indian Borderland 1880-1900. -L., 1901.

59. Hunter, Edward. The Past Present: A Year in Afghanistan. L., 1959.

60. A.C.Jewett. An American Engineer in Afghanistan. L., 1939; Minneapolis, 1948.

61. G.Lawrernce. Reminiscences of forty-tree years in India. L., 1874.

62. F.Matrin. Under the Absolute Amir. L. - Ney-York, 1907; рус. пер. 1910.

63. Ch.Masson. Narrative of various journeys in Balochistan, Afghanistan, and the Panjab incl. a residence in those countries from 1826 to 1838, pt. l-III. -L., 1842.

64. W.Morrcroft and G.Trebeck. Travels in the Himalayan provinces of Hindustan and the Panjab; in Ladakh and Kashmir; in Peshawar, Kabul, Kunduz and Bokhara, from 1819 to 1825. -L., 1841.

65. O.Nidermayer. Afghanistan. Leipzig, 1924.

66. Oliver, Edward Emmerson. Across the Border: Pathan and Biloch. L., 1890.

67. T.Pennell. Among the Wild Tribes of the Afghan Frontier. L., 1909 и 1922.

68. F.C.Roberts. Forty-One Years in India. L., 1897, vol. 1-2; L., 1921; рус. пер. 1902.

69. Scott, George B. Afghan and Pathan. L., 1929.

70. C.E.Stewart. Trough Persia in Disguise, with Reminiscences if Indian Mutiny. -L., 1911.

71. S.Thornburn. Bannu, or our Afghan Frontier. L., 1876.

72. E.Thrnton. Leaves from an Afghan scrapbook: The experience of an English official and his wife in Kabul. L., 1910.

73. Trincler, Emil. Through the Heart of Afghanistan. Ed. And trans. B.K.Featherstone.-Boston, 1928.

74. A. Vambery. Travels in Central Asia. — L., 1864; рус. пер. 1865.

75. G.T.Vigne. A Personal Narrative of a Visit to Ghuzni, Kabul and Afghanistan and of a Residence at the Court of Dost Mohamet; with Notices of Runjit Sing, Khiva and the Russian Expedition. L., 1900.

76. R.Warburton. Eighteen Years in the Khyber. L., 1900.

77. Wilson, Andrew. North from Kabul. L., 1961.

78. J.Wood. A Personal Narrative of a Journey to the Source of the River Oxus by the Route of Indus, Kabul, and Badakhshan. L., 1841 и 1872.

79. Yate, Charles Edward. Travels with the Afghan Boundary Commission. -L., 1887.

80. Yate, Charles Edward. Letters from the Afghan Boundary Commission. -Edinburgh-L., 1888.б) на русском языке

81. Бабур-наме. Записки Бабура. Перевод М.Салье. Ташкент, 1958.

82. А.Борнс. Путевые записки сэра Александра Бориса в 1836, 1837 и 1838 годах. Ч. 1-2.-М., 1847.

83. А.Вамбери. Путешествие по Средней Азии. Описание поездки из Тегерана через Туркменскую степь по сточному берегу Каспийского моря в Хиву, Бухару Самарканд, совершенной в 1863 г. СПб., 1865.

84. А.Вамбери. Очерки Средней Азии (дополнение к «Путешествию по Средней Азии»). М., 1868.

85. А.Л.Грюнберг. Путешествия по Восточному Гиндукушу (1963-1968) // Страны и народы Востока. Вып. 22. Книга 2. М.: Наука, 1980. - с. 2845.

86. Г.Друвиль. Путешествие в Персию в 1812-1813 годах. Ч. 1-2. М.,1824.

87. Д.Н.Логофет. На границах Средней Азии. Путевые очерки в 3-х книгах. СПб., 1909.

88. В.Минаев. Сведения о странах по верховьям Аму-Дарьи. СПб., 1879.

89. Путешествие в Индию грузинского дворянина Рафаила Данибегова. -М., 1815.

90. С.Робертсон. Кафиры Гиндукуша. Ташкент, 1906.

91. Э.Рыбичка. Бурные годы Афганистана. Пер. с нем. М.: Молодая гвардия, 1929.

92. Э.Рыбичка. В гостях у афганского эмира. Пер. с нем. М.: Молодая гвардия, 1935.

93. Странствование Габайдулла Амирова по Азии. Пребывание в Бухарин, Персии и Кабульском владении. // Азиатский вестник. СПб.,1825.

94. Н.В.Ханыков. Описание Бухарского ханства. Спб., 1843.

95. Хрисанф, митрополит Новопатрасский. О странах Средней Азии, посещенных им в 1790 годах. // Чтения в Ими. обществе истории и древностей российских, кн. 1. СПб, 1861.

96. Шах Вали. Мои воспоминания. М.: Издательство иностранной литературы, 1960. — 102 с.

97. И.Яворский. Путешествие Русского посольства по Авганистану и Бухарскому ханству в 1878-1879 гг. Из дневников члена посольства д-ра И.Л.Яворского. Т. 1-2. СПб., 1882-1883.5. Справочные изданияа) на русском языке

98. Энциклопедия Брокгауза и Эфрона.- СПб., 1890.

99. Энциклопедия под редакцией С.Н.Южакова. СПб., 1903.

100. Большая советская энциклопедия. -М., 1970-1978.ххх

101. Брук С.И. Население мира. М., 1986.

102. История таджикского народа. Т.2. М., 1964.

103. Кт есть кто в мировой политике. Редкол.: Кравченко Л.П. (отв. ред.) и др. -М.: Политиздат, 1990. 559 с.

104. Народы: Историко-этнографический справочник. М.: Советская энциклопедия, 1988. - 624 с.

105. Народы Передней Азии. Под ред. Н.А.Кислякова, А.М.Першица. -М.: Изд-во АН СССР, 1957. 615 с.

106. Народы Средней Азии и Казахстана. М., 1962-1963.ххх

107. Афганистан (Справочник). -М.: Наука, 1964. 276 с.

108. Афганистан сегодня. Душанбе: (Б.и.), 1988. - 224 с.

109. Библиография Афганистана. Литература на русском языке. Сост. Т.И.Кухтина. М., 1965.

110. Государственные и общественно-политические деятели Афганистана. Справочник. М., 1967.

111. Демократическая Республика Афганистан. М.: Наука, 173 с.

112. Современный Афганистан. -М.: Изд-во вост. лит-ры, 1960.б) на английском языке 5.16. United Jewish Encyclopedia. N.Y., 1939.ххх

113. United Nations. Population and vital statistics report. N.Y., 1978.

114. Yearbook of National Statistics, 1978. vol. II. United Nations. - N.Y. 1978.1. XXX

115. L.Adamec. Historical and political gazetteer of Afghanistan, vol. 1-V1. -Graz, 1975.

116. L.Adamec. Who is who of Afghanistan. Graz, 1975.

117. L.Adamec. A Bibliographic Dictionary of Contemporary Afghanistan. -Graz, 1986.

118. L.Adamec. Historical Dictionary of Afghanistan. Graz, 1991.

119. Afghanistan. Development in brief. L., 1958.

120. Biographical Account of Chiefs, Sardars, and Others of Afghanistan. -Calcutta, 1899.

121. A dictionary of Pathan Tribes on the North-West Frontier of India. -Cflcutta, 1899.

122. The "Eastern World" Handbook. L., 1963.

123. W.W.Hunter. The Imperial Gazetteer of India, 2nd ed., vol. 1-14. L., 1883-1887; Oxford, 1908.

124. Ibbetson, Denzil. Panjab Castes. Dehli, 1916 и 1974.

125. D.Ch.Ibbetson. Report on the census of the Panjab taken on the 17th February 1881, vol. 1-III. Calcutta, 1883.

126. The Military Balance 1995-1996.-L., h. 151, 155-156.

127. R.T.Ridgway. Pathans. Calcutta, 1918.

128. Rose, Horace A. A glossary of the Tribes of the Panjab and N.W. Frontier Province, vol. 1-III.-Lahore, 1911 и 1919.

129. The Statesman's Year-Book. Statistical and Historical Annual of the States of the World for the Year 1981-1982 . 1988-1989. L.: Macmilan Reference Books, 1981 . 1988.

130. H.C.Wylly. From the Black Mountain to Waziristan. L., 1912.

131. Zizing L. The Middle East Political Dictionary. Santa Barbara, 1983.6. Словариа) на русском языке

132. М.Г.Асланов. Афганско-русский словарь. -М., 1966, 1985.

133. Персидско-русский словарь в 2-х мах. Под ред. Ю.А.Рубинчика. М., 1983.б) на английском языке

134. Morgenstierne G. An Etymological Vocabulary of Pashto. Oslo, 1927.

135. H.G.Raverty. A Dictionary of the Puk'hto, Pus'hto r Language of the Afghans, with remarks on the originality of the language, and its affinity to the Semitic and other oriental tongues. L., 1860. - XXIV, 1116 col.7. Монографииа) на русском языке

136. Т.Г.Абаева. Очерки истории Бадахшана. Ташкент: Наука, 1964. -163 с.

137. Т.Г.Абаева. Памиро-Гиндукушский регион Афганистана в конце XIX-начале XX в. (Очерк истории). Ташкент: Фан, 1987. - 119 с.

138. Актуальные проблемы афганской революции. М.: Haya, 1984. -660с.

139. П.Алексеенков. Аграрный вопрос в Афганском Туркестане. М., 1933.

140. Али, Мухаммед. Афганистан. М.: Гос. Изд-во геогр. лит-ры, 1957. -142 с.

141. Аллан, Пьер и Клей, Дитер. Афганский капкан. Правда о советском вторжении. М.: Международные отношения, 1999. - 448 с.

142. М.С.Андреев. По этнологии Афганистана. Долина Панджшира. -Ташкент, 1927.

143. Н.А.Аристов. Об Афганистане и его населении. СПб., 1898.

144. Афганские народные пословицы и поговорки. М., 1961.

145. Б.А.Ахмедов. История Балха (XVI первая половина XVIII в.). -Ташкент, 1982.

146. Р.Т.Ахрамович. Афганистан в 1961-1966 гг. -М.: Наука, 1967. 172 с.

147. Р.Т.Ахрамович. Афганистан после второй мировой войны. Очерк истории. -М.: Изд-во вост. лит-ры, 1961. 177 с.

148. Р.Т.Ахрамович, М.А.Бабаходжаев, В.А.Ромодин. Исторический очерк: Современный Афганистан. -М., 1960.

149. М.А.Бабаходжаев. Очерки социально-экономической и политической истории Афганистана. Ташкент, 1975.

150. В.В.Бартольд. Историко-географический обзор Ирана. СПб., 1903.

151. В.В.Басов, Г.А.Поляков. Афганистан: трудные судьбы революции. -М.: Знание, 1988.-64 с.

152. Бзежинский, Збигнев. Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы. — М.: Международные отношения, 1998. -256 с.

153. Д.Биддельф. Народы, населяющие Гиндукуш. Пер. с англ. П.Лесара. -Асхабад, 1886.

154. Ю.А.Булатов. Хальк и Парчам: основные этапы борьбы за завоевание политической власти в Афганистане. М.: Научная книга, 1997.-333 с.

155. Ю.А.Булатов. Хальк и Парчам в борьбе за политическое лидерство в демократическом движении Афганистана в последние годы существования монархии. М.: Научная книга, 1996. — 72 с.

156. Ю.А.Булатов. К вопросу о возникновении революционно-демократического движения в Афганистане (очерк из истории халькизма). М.: МГИМО,1992. - 164 с.

157. В.И.Бушков, В.Д.Микульский. Таджикская революция и гражданская война (1988-1994 гг.). М., 1995.

158. С.Бялковский. Афганистан. -М., 1932.

159. Н.И.Вавилов, Н.Д.Букинич. Землевладельческий Афганистан. Л., 1929.

160. М.Вахабов. Формирование узбекской социалистической нации. -Ташкент, 1961.

161. А.Ф.Вельтман. Маги и мидийские каганы XIII в. СПб, 1860.

162. Война в Афганистане. -М.: Воениздат, 1991. 367 с.

163. Д.Гай, В.Снегирев. Вторжение. Неизвестные истории необъявленной войны. М.: СП «ИКПА», 1991.

164. А.Гамильтон. Афганистан. СПб., 1908.

165. Ю.В.Ганковский. Империя Дуррани. Очерки административной и военной системы. -М.: Изд-во вост. лит-ры, 1958. 173 с.

166. Ю.В.Ганковский. Народы Пакистана (Основные этапы этнической истории). М.: Наука, 1964. - 280 с.

167. А.А.Гаррицкий. История и население Афганистана. — Ташкент, 1923.

168. А.С.Герасимова. Литература Афганистана на языке пушту. М.: Наука, 1986.- 160 с.

169. Л.Герасимова, Г.Гирс. Литература Афганистана. Краткий очерк. -М.: Наука, 1963.

170. Г.Ф.Гирс. Исторические песни пуштунов. М.: Наука, 1984.

171. Г.Ф.Гирс. Современная художественная проза на пушту в Афганистане. -М., 1958.

172. Л.Р.Гордон-Полянская. Пережитки общинно-родового строя в социально-экономическом развитии афганцев в XIX в. М.: Наука, 1960.

173. С.Е.Григорьев. Панджшер в 1975-1990 годах глазами афганского историка. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1997. - 128 с.

174. Б.В.Громов. Ограниченный контингент. М.: Прогресс-культура, 1994.

175. М.Грулев. Очерк восстаний пограничных племен Индии за последние 10 лет. СПб., 1909.

176. Губар Мир Гулам Мухаммад. Афганистан на пути истории. — М.: Наука, 1987.-208 с.

177. М.Г.М.Губар. Ахмад-шах основатель Афганского государства. Пер. с перс. Проф. И.М.Рейснера иЭ.М.Рикса. - М.: Изд-во вост. лит-ры, 1959.-387 с.

178. Н.М.Гуревич. Внешняя торговля Афганистана в новейшее время. -М.: Наука, 1981.-285 с.

179. Н.М.Гуревич. Очерк торгового капитала в Афганистане. М.: Наука, 1967.

180. В.А.Гурко-Кряжин. Современный Афганистан. М., 1929. - 15 с.

181. А.Д.Давыдов. Афганистан: войны могло не быть. М.: Наука, 19. -180 с.

182. А.Давыдов, Н.Черняховская. Афганистан. М.: Мысль, 1973. - 167 с.

183. Г.П.Ежов. Афганистан. Бюллетень №19. - М., октябрь 1999 г.

184. Г.П.Ежов. Экономическая география Афганистана. М.: Изд-во МГУ, 1990,- 160 с.

185. Г.П.Ежов. Наш сосед Афганистан. М.: Знание, 1965. - 32 с.

186. В.А.Ефимов. Язык афганских хазара. — М., 1965.

187. В.И.Игнатьев. Краткий очерк племен, населяющих Афганистан. -Асхабад, 1895.

188. Б.И.Искандаров. Гиндукуш во второй половине XIX в. М.: Наука, 1968.-93 с.

189. История Афганистана. Отв. ред. Ю.Ганковский. М.: Наука, 1982. -368 с.

190. К.Йеттмар. Религии Гиндукуша. М., 1986.

191. П.Каландарбеков. Крестьянское землевладение в современном Афганистане. — М.: Наука, 1990. 125 с.

192. М.А.Конаровский. Страна гор легенд. М.: Мысль, 1978.

193. В.Г.Коргун. Афганистан: политика и политики. М.: ИВ РАН, 1999. - 140 с.

194. В.Г.Коргун. Интеллигенция в политической жизни Афганистана. -М.: Наука, 1983.- 198 с.

195. В.Г.Коргун. Афганистан в 20-30-е годы XX в. Страницы политической истории. -М.: Наука, 1979. 160 с.

196. Б.И.Кузнецов. Древний Тибет и Иран. История религии бон. СПб.: Евразия, 1998.-460 с.

197. Б.М.Куртгельдыева. Изменения в хозяйстве и быте туркмен Афганистана. М., 1988.

198. Кушкеки Бурхан-уд-Дин-хан. Каттагн и Бадахшан. Ташкент, 1926.

199. К.А.Лебедев. Афганский народ пуштуны. — М: Восточная лит-ра РАН, 1997.-95 с.

200. В.И.Ленин. Тетради по империализму // Полн. собр. соч., 5-е изд., т.28

201. Д.Н.Логофет. Бухарское ханство под русским протекторатом, т. 1-2. -СПб., 1911.

202. Л.Локвуд. Я обреген. - М.: Наука, 1971.

203. А.Ляховский Пламя Афганистана. М.: Вагриус, 1999. — 608 с.

204. А.Ляховский. Трагедия и доблесть Афганистана. М., 1995.

205. К.Маркс. Британское владычество в Индии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.9.

206. К.Маркс. Хронологические выписки по истории Индии. М.: Госполитиздат, 1947.

207. Н.И.Марчук. Необъявленная война в Афганистане: официальная версия и урокиправды. М., 1993.

208. В.М.Массон, В.А.Ромодин. История Афганистана, т.1-2. М.: Наука, 1964-1965.

209. Р.Махмадшоев. Таджики Афганистана в новое время. М.: ИВ РАН, 1989.- 16 с.

210. Х.Назаров. Социальные движения 20-х годов XX века в Афганистане. Душанбе: Дониш, 1989. - 268 с.

211. Х.Назаров. К характеристике народных движений конца XIX в. В Афганистане. Душанбе, 1968.

212. О.Нидермайер. Афганистан. Пер. с нем. Б.м. и г. 46 с.

213. Низами Арузи Самарканди. Собрание редкостей, или Четыре беседы. -М., 1963.

214. А.А.Николаев. От Амударьи до Гиндукуша. М.: Мысль, 1970. - 143 с.

215. И.Орановский. Афганистан. СПб., 1895.

216. Очерки по новой истории Афганстана. Ташкент, 1966.

217. Д.Я.Очильдиев. Очерки борьбы афганского народа за национальную независимость и внутренние реформы (1900-1914 гг.). Ташкент, 1967.

218. М.Г.Пикулин. Афганистан (Экономический очерк). Ташкент: АН Узб. ССР, 1956.-301 с.

219. В.Пластун, В.Андрианов. Наджибулла. В тисках геополитики. М.: Б.и, 1998.-240 с.

220. А.А.Поляк. Экономический строй Афганистана. М.: Наука, 1964. -163 с.

221. А.А.Поляк. Физическая география Афганистана. М.: Изд-во МИВ, 1953.

222. Г.А.Поляков. Афганистан революционный. М.: Международные отношения, 1981. - 72 с.

223. В.А.Пуляркин. Афганистан. Экономическая география. М.: Мысль, 1964.-265 с.

224. Р.Т.Рашидов. Аймаки. Ташкент, 1977.

225. М.Г.Рейсер. Афганистан. -М.: ОГИЗ Гос. изд-во геогр. лит-ры, 1946. 152 с.

226. И.М.Рейснер. Развитие феодализма и образование государства у афганцев. М.: АН СССР, 1954. - 414 с.

227. И.М.Рейснер. Афганистан. М.: Воен. издат., 1948. - 63 с.

228. И.М.Рейснер. Независимый Афганистан. М.: Ин-т Востоковедения, 1929.-221 с.

229. И.М.Рейснер, Р.Т.Ахрамович. Наш сосед Афганистан. М.: Знание, 1956.-48 с.

230. К.Риттер. Землевладение. География стран Азии, находящихся в непосредственных сношениях с Россией. Иран . Перевел и дополнил Н.В.Ханыков. СПб., 1874.

231. П.А.Риттих. Авганский вопрос. Военно-географические и политические этюды. СПб., 1905.

232. Риштия Сейид Касем. Афганистан в XIX в. М.: Изд-во иностр. литры, 1958.-487 с.

233. Афганистан. Часть 1.-М., 1924.

234. Афганистан: война и проблемы мира. М.: ИВ РАН, 1998.

235. Афганистан: вопросы истории, экономики и филологии. Ташкент, 1978.

236. Афганистан: проблемы войны и мира. М.: ИВ РАН, 1996.

237. Афганистан: прошлое настоящее. Советское востоковедение. Вып. 1.- М.: Ред. «Общественные науки и современность», 1982.

238. Афганистан. История, экономика, культура. -М.: Наука, 1989.

239. Афганистан. Экономика, политика, история. М.: Наука, 1984.

240. Ближний и Средний Восток: История. Экономика. Политика. М.: Наука, 1987.• 8.9 Ближний и Средний Восток: Экономика и история. М.: Наука, 1983.

241. Независимый Афганистан: 40 лет независимости. М.: Изд-во вост. лит-ры, 1958.

242. Республика Афганистан. Опыт и тенденции развития. Ташкент: Фан, 1990.

243. Россия и Афганистан. М.: Наука, 1989.

244. Страны Среднего Востока. История экономика, культура. М.: Наука, 1980.б) на европейских языках

245. Afghan Alternatives. Issues, Opinions, and Politics / Ed. by R.H.Magnus.- New Brunswick and Oxford: Transaction Books, 1985.

246. Afghan Resistance. The Politics of Survival / Ed. by G.M.Farr and J.G.Merriam. Bouldr and London: Westview Press, 1987.

247. La Guerre d'Afghanistan. Documantation francaise. Notes et etudes documentaries. #4785, 1985.

248. Revolutions and Rebellions in Afghanistan: Anthropological Perspectives, edited by M.Nazif Shahrani and Robert L.Canfield. Berkley: University of California, 1984.

249. The State, Religion and Ethnic Politics. Afghanistan, Iran and Pakistan / Banuazi, Ali, Nyron Wiener (ed.). Verso: Syrtacus University Press, 1986.

250. R.Tapper (Ed.). The Conflict of Tribe and State in Iran and Afghanistan. -London Canberra - New York, 1983.

251. The Tragedy of Afghanistan: The social, cultural and political impact if the Soviet invasion. No Huldt, Erland Jansson (ed.). L. - N.Y - Sydney: Croom Helm, 1988.9. Статьиа) на русском языке

252. Т.Г.Абаева. Национальные традиции и Апрельская революция 1978 г. в Афганистане, («зона пуштунских племен») (1978-1987) // Республика Афганистан. Опыт и тенденции развития. Ташкент: Фан, 1990. - с.44-61.

253. Л.Б.Аристова, Ю.В.Босин, М.Махкамов, Х.Хашимбеков. Многонациональный Афганистан. Западная Азия: этнополитическая ситуация. -М.: Наука, 1993. - с. 116-156.

254. М.Арунова. Демократический Афганистан на пути борьбы и созидания // Международная жизнь, 1985. №4. - с. 53-59.

255. М.Арунова. Из истории освободительной борьбы афганцев в XVIII в. // Афганистан: прошлое и настоящее. Советское востоковедение. Вып. 1. -М.: Ред. «Общественные науки и современность», 1982. с. 21-30.

256. М.Г.Асланов. Афганцы // Народы Передней Азии. М.: Изд-во АН СССР, 1957.-с. 56-106.

257. М.Г.Асланов, А.Д.Давыдов. Афганистан // Национальные процессы в странах Ближнего и Среднего Востока / Отв. ред. М.С.Иванов. М.: Наука, 1970.-с. 191-229.

258. Афганистан: что же дальше? (Советско-американская конференция в Кабуле) // Мировая экономика и международные отношения, 1988. №10. -с. 07-112.

259. М.А.Бабаходжаев. Вооруженные силы Афганистана и военные преобразования эмира Абдуррахмана // Очерки по новой истории Афганистана. Ташкент, 1966. - с. 44-74.

260. М.А.Бабаходжаев. Восстание в Хазараджате в 1882-1893 гг. // Общественные науки в Узбекистане, 1963. №11. — с. 28-34.

261. В.Басов. Гражданская война или примирение? // Новое время, 1989. -№9. с. 7-9.

262. В.В.Басов. Вопросы социально-экономического развития Афганистана // Народы Азии и Африки, 1971. №3. - с. 155-164.

263. В.Я.Белокреницкий, Г.В.Милославский. Вместо введения (обзор материалов Совещания экспертов в Институте Востоковедения РАН) // Афганистан: война и проблемы мира. М.: ИВ РАН, 1998. - с. 5-18.

264. Ю.В.Босин. Этнический фактор во внутриафганском конфликте (исторический анализ) // Восток. 1999. - №5. - с. 69-79.

265. Ю.В.Босин. Национальный состав Афганистана к 70-80-м годам // Афганистан: проблемы войны и мира. -М.: ИВ РАН, 1996. с. 67-88.

266. Ю.В.Ганковский. Афганистан на пороге XXI века // Бюллетень научного Совета по проблемам востоковедения. Март 1999 г. - Вып. №12.-с. 2-12.

267. Ю.В.Ганковский. Афганистан: в бой вступают талибы // Россия и мусульманский мир. — М., 1995. №9. - с. 76-81.

268. Ю.Ганковский. Полоса пуштунских племен Афганистана // Специальный бюллетень ИВ РАН. М., 1987. - №6. - с. 99-100.

269. М.Гареев. Афганская проблема три года без советских войск // Международная жизнь, 1992. №2. - с. 16-26.

270. А.Д.Давыдов. Афганистан: куда ведут страну талибы? // Азия и Африка сегодня, 2000. №6. - с. 9-14.

271. О.Жаров. Джихад и его главный воин // Азия и Африка сегодня. -М., 1995. -№10.-с. 46.

272. Ш.Зарипов, Х.М.Курбанов. Национально-этнический состав и некоторые социально-демографические проблемы кочевого и полукочевого населения Афганистана // Идеология и политика. 4.1. М., 1986.

273. А.Захаров. Афганистан в системе мирового наркобизнеса // Восток и современность. -М.: ЮНИОН, 1996.

274. И.Е.Катков. Социальные аспекты племенной организации пушутнов // Афганистан. История, экономика, культура. М., 1989. с. 39-57.

275. И.Е.Катков. Центральная власть и пуштунские племена (значимость и актуальность историко-политического анализа) // Ближний и Средний Восток: История, экономика, политика. 4.1 -М., 1987 с. 3-15.

276. В.Пластун. Пуштуны и их роль в политической жизни // Азия и Африка сегодня. -М., 1995. №10. - с. 49-52.

277. О.В.Плешов. Движение «Талибан»: истоки фундаментализма // Афганистан: война и проблемы мира. М.: ИВ РАН, 1998. - с. 39-46.

278. И.М.Рейснер. Возникновение и распад Дурранийской державы // Очерки по новой истории стран Среднего Востока. М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1951.-с. 53-81.

279. В.А.Ромодин. Генеалогическая структура основных групп афганских (паштунских) племен и их расселение в ХУ1-ХУП вв. // Страны и народы Востока. Вып.ж 22. Книга 2. - М.: Наука, 1980. - с. 169-172.

280. В.А.Ромодин. Некоторые историко-демграфические данные об афганском (паштунском) населении Афганистана // Страны и народы Востока. Вып. 15. Африка и Азия. - М.: Наука, 1973. - с; 239-251.

281. В.А.Ромодин. Последние годы домусульманской истории кафиров Гиндукуша и политика Абдуррахмн-хана (по Сирадж ат-Таварих) // Страны и народы Востока. Т.Х. - М.: Наука, 1971.

282. В.Семенв. Революционный Афганистан восемь лет спустя // Международная жизнь, 1986. - №4. - с. 49-56.

283. А.Умнов. Афганистан: история, опрокинутая в прошлое // Азия и Африка сегодня. 1999. - №2. - с. 31-35.

284. А.Ю.Умнов. Социально-политическое развитие Афганистана и национальный вопрос // Национальный вопрос в странах Востока. М.: Наука, 1982.-с. 239-249.

285. А.Ю.Умнов. Социально-политический кризис в Афганистане конца 20-х годов. Его причины и характер // Страны Среднего Востока. История, экономика, культура. М.: Наука, 1980. - с. 244-252.

286. А.И.Шатров. Социально-политические процессы в Афганистане в 1973-1978 гг. // Вестник Московского университета. Востоковедение. -1981.-№3.

287. Ф.Энгельс. Афганистан // К.Маркс и Ф.Энгельс. Собрание сочинений, 2-е издание. т. 14. - с.76-85.б) на английском языке

288. B.Glatzer. Political organization of Pashtan nomads and the State. in: R.Tapper (Ed.). The Conflict of Tribe and State in Iran an Afghanistan. -London-Canberra-New York, 1983.

289. Newell Richard. The Prospects for State Building in Afghanistan // The State, Religion and Ethnic Politics. Afghanistan, Iran and Pakistan / Banuazi, Ali, Nyron Wiener (ed.). Verso: Syrtacos University Press, 1986.

290. L.Pollada. The search for National Unity // Afghanistan in the 1970s. -New York, 1974. p. 34-50.

291. Д.Б.Абдуллаходжаева. Демократическая Республика Афганистан: особенности внутриполитического развития (1978-1981 .): Автореф. дис. канд. ист. наук. Ташкент, 1983. - 21 с.

292. Ю.В.Босин. Национальные проблемы современного Афганистана: Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1992. - 25 с.

293. Ю.А.Булатов. Народно-демократическая партия Афганистана: теория и практика борьбы за завоевание политической власти в стране: Автореф. дис. доктора ист. наук. М., 1997. - 46 с.

294. Мухаммад Варис. «Зона племен» в социально-политическом развитии Афганистана (1880-1980 гг.): Автореф. дис. канд. ист. наук. -М., 1995.- 17 с.

295. В.М.Дерябин. Деструктивная роль исламской оппозиции в политическом урегулировании афганской проблемы в 1979-1989 годах: Автореф. дис. канд. ист. наук. -М., 1990. 15 с.

296. Э.Б.Сатцаев. Пуштунская проблема: история и современность: Автореф. дис. канд. ист. наук. Орджоникидзе, 1988. - 21 с.11. Диссертации

297. Ближний и Средний Восток: История, экономика, политика.126 Новая и новейшая история.127 Радио России.б) на английском языке

298. Afghanistan. Quarterly. Kabul.