Этнографическая лексика карачаево-балкарского языка

Аппоев, Алим Каншауович

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Этнографическая лексика карачаево-балкарского языка

Год: 2003
Автор научной работы: Аппоев, Алим Каншауович
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Нальчик
Код cпециальности ВАК: 10.02.02

450 руб.

Диссертация по филологии на тему 'Этнографическая лексика карачаево-балкарского языка'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Этнографическая лексика карачаево-балкарского языка"

На правах рукописи

Аппоев Алим Каншауович

ЭТНОГРАФИЧЕСКАЯ ЛЕКСИКА КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКОГО ЯЗЫКА

10.02.02 - Языки народов Российской Федерации (тюркские языки)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Нальчик 2003

Работа выполнена в отделе карачаево-балкарского языка Института гуманитарных исследований Правительства КБР и Кабардино-Балкарского научного центра Российской академии наук

Научный руководитель:

доктор филологических наук профессор Улаков Махти Зейтунович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук профессор

Гузеев Жамал Магомедович кандидат филологических наук доцент Хапаева Светлана Магомедовна

Ведущая организация:

Дагестанский государственный университет

Защита состоится "К" октября 2003 г. 10.00 в ауд. 40 на заг седании диссертационного совета Д.212.076.05 в Кабардино-Балкарском государственном университете (360004 г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кабардино-Балкарского государственного университета (360004 г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173).

Автореферат разослан « ¡2-у, С&ыХ 2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета ¡г1^/ Г.Е. Щербань

На всех этапах развития общества язык неразрывно связан с жизнью народа, его культурой, поскольку в нем отражаются элементы материальной, духовной, нравственной культуры социума. Язык представляет собой кладовую истории этноса - его носителя, а лексика непосредственно реагирует на все изменения в жизни народа. Ни фонетика, ни грамматика языка не могут показать условия жизни народа так полно, как лексика. В силу этого в языкознании всегда большое внимание уделялось составлению словарей, изучению лексического состава языка. Изучение лексики по тематическим группам представляется наиболее верным в исследовании словарного запаса конкретных тюркских языков. Следуя этому методу, можно получить представление о природных условиях, в которых проходила жизнь народа, об основных занятиях, особенностях хозяйства, жилища, общественно-политического устройства, особенностях древнейших верований народа.

Исследование лексики по тематическим группам позволяет с достаточной полнотой выявить связи и отношения между обозначаемым и обозначающим, установить объем значения, определить значение и очертить круг лексико-грамматических связей слов. Кроме того, подобный подход к анализу лексических единиц позволяет обнаружить еще не зарегистрированные в словарях лексемы и организовать их изучение, поэтому в последнее время в тюркологии интенсивно разрабатываются различные тематические группы лексики.

Однако многие тематические и лексико-семантические группы слов тюркских языков до сих пор продолжают оставаться мало исследованными. К таковым относится и этнографическая лексика карачаево-балкарского языка, закодировавшая историю, философию, психологию, историю культуры карачаево-балкарского этноса.

Этнографическая лексика карачаево-балкарского языка очень богата и разнообразна. Несмотря на это, она не подвергалась систематическому исследованию, что и послужило основанием для выбора темы и объекта исследования в диссертации.

Актуальность темы исследования определяется недостаточной разработанностью проблемы и отсутствием работ по комплексному изучению этнографической лексики карачаево-балкарского языка, ее систематизации и классификации, стратификации и этимологизации, определению принципов номинации. Данная тематическая группа слов затрагивается в отдельных работах. Однако авторы их ограничиваются синхронным изучением не-

которой ее части. Многие слова из этнографического пласта лексики не зафиксированы в словарях. Необходимость сбора и изучения этнографической лексики определяется тем, что она может дать ценный материал о лексико-семантичеоком, структурном развитии лексических единиц карачаево-балкарского языка, помочь раскрыть различные стороны хозяйственной деятельности древних карачаевцев и балкарцев, способствовать установлению языковых, хозяйственных и культурных связей их с др> гими народами, решить отдельные вопросы теоретической лексикологии.

Цель и задачи исследования. Основная цель диссертационной работы заключается в выявлении и системном исследовании этнографической лексики карачаево-балкарского языка. Исходя из общей цели, решаются следующие задачи:

- сбор и систематизация этнографической лексики, связанной с бытом, хозяйством, обрядами, обычаями карачаевцев и балкарцев;

- изучение ее семантической и словсобразовательной структуры;

- выявление принципов мотивации;

-определение основных признаков номинации этнографической лексики.

Методологической и теоретической базой исследования явились труды ученых, занимавшихся теорией лексической семантики. Написанию нашей работы в значительной степени способствовало изучение лингвистических изысканий языковедов в области теории языка, а также русистов и тюркологов: JI.3. Будагова, В.В. Радлова, М. Рясенена, Н.К. Дмитриева, Дж.Г. Киекбаева, Э.Ф. Ишбердина, Э.В. Севортяна, K.M. Мусаева, A.A. Юлдашева, А.Н. Кононова, Э.Р. Тенишева, H.A. Баскакова, И.М. Отарова, Ж.М. Гузеева, P.C. Аликаева, М.З. Улакова и др.

Анализ этнографической лексики проводится с учетом того, что современная лингвистика характеризуется ориентированностью как на «микромир», так и на «макромир» язь ка. Данный подход ложится в русло одного из основных принципов современной лингвофилософии о взаимосвязи и взаимообусловленности явлений, связи языка с историей и культурой народа.

Объектом исследования являются этнографизмы в их лексико-семантическом и структурном многообразии, а также принципы номинации и функциональные особенности указанного пласта лексики.

Материалы для исследования извлечены из толковых, этимологических, двуязычных словарей карачаево-балкарского и других тюркских языков, из современных и исторических работ по этнографии карачаевцев и балкарцев. Основная часть этнографической лексики, привлекаемой к исследованию, собрана автором у представителей старшего поколения балкарцев.

Методы исследования В диссертации использованы описательный, сравнительно-исторический, статистический методы исследования и приемы структурно-семантического, частично этимологического анализа лингвистичес<ого материала.

Научная новизна работы заключается в том, что она в карачае-во-балкароведении представляет собой первый опыт всестороннего монографического исследоваь ия одного из важных пластов лексики -этнографизмов. Собрано и классифицировано по тематическим группам свыше 1 тыс. лексических единиц, проведен их мотивационный анализ, выявлены наборы мотивировочных признаков, характерных для каждой лексико-семантической группы наименований, и мотивировочные признаки, лежащие в основе образования наименований этнографических терминов и понятий. Установлены исконный и заимствованный пласты данной хексики. Этнографическая лексика охарактеризована в зависимости от ее отношения к современному карачаево-балкарскому литературному языку. В исследовании подробно рассмотрены структура, основные способы и типы образования этнографической лексики карачаеьо-бал каре кого языка.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно определяет место денной лексико-семантической группы в общей системе лексики. В д,шной работе впервые рассмотрены основные способы и принципы номинации этнографической лексики карачаево-балкарского языка.

Практическая ценность диссертации определяется тем, что собранный и описанный в ней материал может быть использован при составлении толковых, двуязычных, этнолингвистических словарей карачаево-балкарского языка и целью пополнения перечня этнографических глосс, уточнения их значения, а также введения их в карачаево-балкарский литературный язык.

будут способствовать развитию этнолингвистики как одного из перспективных направлений карачаево-балкарского языкознания.

• Результаты исследования могут найти применение в практике преподавания карачаево-балкарского языка в школе и в вузе, при чтении лекций по исторической лексикологии и диалектологии, этнографии и культурологии. Работа может быть использована в этимологических исследованиях по карачаево-балкарскому и другим тюркским языкам.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Этнографическая лексика имеет свои особенности и отличается от бытовой и профессиональной. Бытовая лексика является более узкой областью словаря языка, чем этнографическая. Этнографическая лексика в отличие от профессиональной свойственна людям не только какой-либо профессии, а подавляющему большинству носителей данного языка.

2. Этнографизмы должны быть охарактеризованы в зависимости от их отношений к современному литературному языку.

3. Изучение этнографической лексики по тематическим и лекси-ко-семантическим группам дает представление о природных условиях, в которых жил народ, о его основных занятиях, особенностях хозяйства, жилища, общественно-политического устройства, древнейших верованиях, психологии народа.

4. Этнографическая лексика карачаево-балкарского языка как по семантике, так и по номинации характеризует, с одной стороны, образ жизни и состояние этнокультуры исторического прошлого народа, а с другой, преемственность ее развития.

5. Изучение этнографизмов не может быть полным без выявления наборов мотивировочных признаков, лежащих в основе их образования.

6. Этнографизмы карачаево-балкарского языка образуются не только морфологическим способом (аффиксацией и словосложением), но и семантико-морфологическим и семантико-синтаксическим (конверсионным) способами.

ции «Региональное Кавказоведение и Тюркология: традиции и современность» (Карачаевск, 2001), на региональной научной конференции «Языки и литература народов Кавказа: проблемы изучения и перспективы развития» (Карачаевск, 2001), на Всероссийской научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Перспектива -2002; Перспектива-2003» (Нальчик, 2002; Нальчик, 2003).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается выбор темы исследования, ее акту» альность, научная новизна, теоретическая и практическая значимость, определяется объект исследования, формулируются цель и задачи, обозначаются положения, выносимые на защиту. Введение содержит также сведения о материале и структуре работы.

В первой главе «Этнографическая лексика и история ее изучения в тюркских языках» определяется сущность понятия «этнографическая лексика».

В различных трудах концепт «этнографическая лексика» трактуется по-разному. Мы придерживаемся мнения, что «этнографическая лексика» - это совокупность слов, употребляющихся для номинации специфической материальной и духовной культуры какого-либо социума. Понятие «материальная культура» охватывает материально объективированные явления культуры в человеческой деятельности, ориентации и опыта (предметы обихода, утварь, пища, одежда, жилище). Понятие «духовная культура» подразумевает такую совокупность ценностей, созданных человеческим обществом, как музыкальная, устно-поэтическое творчество, обычаи, обряды, традиции, верования, менталитет, народная медицина. Отсюда следует, что лексика, называющая явления духовной культуры, включает термины родственных и семейных отношений, слова, относящиеся к мифологии, фольклору, обрядам, народной музыке, устному народному творчеству.

Таким образом, этнографическая лексика в семантическом отношении разнопланова. Она включает слова, отражающие национальные особенности материальной культуры, специфические этнические свойства духовного облика, черты национально-этнического характера.

В данной главе рассматриваются также понятия этнолингвистика, этнокультурная лексика, этнографические диалектизмы, эт-

нографтмы, имеющие непосредственное отношение к изучению этнографической лексики. В работе сделана попытка разграничения этнографической лексики от бытовой и профессиональной. Отмечено, что, во-первых, перечень наименований лексико-семантических групп предметно-бытовой лексики не покрывает всего богатства этнографической лексики, т.е. бытовая лексика является более узкой областью словаря языка, чем этнографическая лексика; во-вторых, этнографическая лексика своими корнями уходит в глубокую древность, отражая вековую, стойкую традицию этнокультуры народа, тесно связанную с аналогичной культурой других тюркских народов, близких не только по языку, но и по укладу жизни. Этнографическая лексика в отличие от профессиональной является принадлежностью не ограниченной группы лиц, объединенных профессией, и подавляющего большинства носителей данного языка и относится к сфере производства или обозначает наименование предметов и орудий труда определенных ремесел и промыслов. Далее рассматривают^ основные сходства и различия между тематической и терминологической группами, лексико-семантической группой и семасиологическим полем. Это вызвано тем, что отсутствие четкости и ясности в понимании вышеназванных терминов может привести к смешению словарных групп различного типа. Выделение этнографической лексики в особый тематический пласт объясняется предметом и целью исследования.

В этой же главе рассматривается степень изученности этнографической лексики на фактологическом материале ряда тюркских языков.

Обзор литературы по исследуемой гроблеме показывает, что к настоящему времени проделана значительная работа по изучению этнографической лексики и получены определению результаты. Вместе с тем многие аспекты данной проблемы остаюгся недостаточно исследованными, как в тюркском языкознании в целом, так и в карачаево-балкарском в частности. Между тем изучение такого огромного пласта древнейшей лексики может пролить свет на многие проблемы тюркского этногенеза и истории, тюркского языкознания и культурологии.

В этой же главе излагается истории собирания и изучения этнографической лексики карачаево-балкарского языка. Следует отметить, что наиболее ранние сведения о народном жилище, одежде, характере оружия, о культовых постройке« можно обнаружить еще в трудах ученых и путешественников XVI]-XVIII веков Я. Стрейса (Стрейс Я.Я., 1936), П.С. Палласа (Паллас П.С., Р86-1809) и Гюльденштедта

(Güldenshtädt J., 1787). Большую ценность представляют их рисунки, воссоздающие внешний обл лк горцев Кавказа, их одежду, вооружение. Однако господство в науке того времени евро-центрических воззрений значительно снижает ценность работ даже наиболее серьезных и объективных из исследователей, так как народы рассматривались ими с точки зрения экзотичности культуры, хотя и привлекающей красочностью своих форм, но в целом отсталой и примитивной.

Большой интерес представляют сведения по этнографии карачаевцев и балкарцев, собранные на рубеже XIX-XX веков Г. Мерцбахе-ром. Конец XIX века был отмечен повышенным интересом к древностям края. В 1900 году была издана фундаментальная работа М.С. Уваровой «Могильники Северного Кавказа», которая и сейчас не потеряла своей ценности.

Значительный вклад в дело сбора и изучения памятников материальной культуры карачаевцев и балкарцев сделан этнографом E.H. Студенецкой. Начав свою научную собирательскую деятельность еще в довоенные годы, она во многих областях материальной культуры этого края была своего рода первопроходцем. Исследователь одним из первых обратился к изучению ремесел карачаевцев и балкарцев, описанию технологии изготовления и особенностей употребления ряда предметов декоративно-прикладного искусства как органической части национального быта. Обстоятельна! работа E.H. Студенецкой посвящена, например, узорным войлокам карачаевцев и балкарцев; в ней показаны во взаимодействии и технология их изготовления, и орнаментика (Студенецкая, 1976)

Интересные исследования в области материальной культуры Кабардино-Балкарии проводились Г.Х. Мамбетовым (Мамбетов, 1963, 1974). В ряде своих работ им даются исчерпывающие сведения по экономике и организации прэизводства отдельных ремесел кабардинского и балкарского народоЕ, о связях их с бытом. В этом он как бы продолжает линию исследований, намеченную еще О. Маргграфом и А. Пираловым.

Подробный лингвистический анализ ряда карачаево-балкарских терминов родства дан в монографии Х.-М.И. Хаджилаева (Хадасилаев, 1970). Некоторые карачаево-балкарские термины родства рассмотрены в работах и других исследователей (Мусаев, 1975; Хабичев, 1980; Отаров, 1978).

Большой интерес представляет народная терминология кулинарии, так как пища по сравнению с жилищем и одеждой, весьма устойчива. В пище балкарцев и карачаевцев много общего с пищей соседних народов: кабардинцев, черкесов, осетин, чеченцев, ингушей, кумыков и др., что объясняется не только тесными экономическими и культурными связями, но и общими природными условиями, характером хозяйственной деятельности этих народов.

О названиях пищи в карачаево-балкарском языке свои выводы изложил И.М. Отаров (1978), который, анализируя лексику, связанную с пищей, приходит к выводу, что большинство названий этой тематической группы являются карачаево-балкаро-тюркскими. Однако наряду с этим в терминологии пищи имеют место и заимствования. К ^

ним относятся слова арабского, персидского, кабардино-черкесского, осетинского и русского языков. Наличествуют также и заимствования из языков народов Средней Азии.

Здесь же анализируются состав, особенности подачи и толкование этнографической лексики в словарях Махмуда Кашгари, В.В. Рад-лова, Л.З. Будагова, в «Древнетюркском словаре», «Этимологическом словаре тюркских языков» Э.В. Севортяна.

Примечательно то, что М. Кашгари зафиксированы этнографические слова-наименования различных реалий быта, продолжающие функционировать и в современных тюркских языках. В словаре В.В. Радлова также имеется большое количество этнографизмов, знакомых и сегодняшним носителям тюркских языков. В «Древнетюркском словаре» значения зафиксированных этнографических слов содержат элементы энциклопедического толкования. А в словаре Э.В. Севортяна этнографизмы рассматриваются с точки зрения их этимологии, языкового распространения, семантики и т.д. Далее с использованием описательного, сравнительного, статистического методов дается анализ этнографизмов, нашедших отражение в двуязычных и толковом словаре карачаево-балкарского языка.

Как показал анализ фактологического материала, в словарном составе карачаево-балкарского языка этнографическая лексика занимает определенную часть и в большинстве случаев выражает особенности местного диалекта, ибо она связана с историей народа и выделяется среди других разрядов лексики своей национальной окрашенностью, древностью.

Во второй главе «Лексико-семантические группы и основные принципы номинации этнографической лексики карачаево-балкарского языка» слова и термины, несущие в своем содержании многообразные сведения о прошлом народа, классифицированы по лексико-семантическим группам, которые выделяются на основе денотативной функции наименования. Обособление таких групп наименований основано на классификации самих реалий.

Анализ этнографической лексики по ЛСГ показал, что она характеризуется широким семантическим спектром. Исходя из конкретных данных анализируемого материала, в национально-маркированной лексике выделены две группы этнографических терминов: термины материальной культуры и термины духовной культуры.

К лексике, связанной с материальной культурой карачаевцев и балкарцев, относятся:

а) названия построек: домов, хозяйственных построек, кочевых поселений, временных жилищ;

б) названия предметов домашнего обихода и приспособлений для ведения хозяйства;

в) названия одежды и украшений: одежды, головных уборов, обуви и украшений;

г) наименования пиши: молочных продуктов, мясных блюд, кушаний из крупяных и молочных изделий, хлебных изделий и напитков.

К лексике, связанной с духовной культурой карачаевцев и балкарцев, относятся: а) названия обрядов и обычаев; б) слова, связанные с верованиями; в) термины народной медицины; г) термины фольклора; д) мифологическая терминология; е) названия, относящиеся к народной музыке и танцам.

Исследование этнографической лексики с функциональной точки зрения показало, что в составе этого пласта лексики имеются архаизмы, историзмы и неологизмы. Архаизмы этнографического пласта лексики, так же как и другие архаизмы словарного состава языка, возникли вследствие устаревания одних и развития других слов в синонимических рядах. Например, в рядах башкъ, чабакь «рыба»; капы, къабакъ «ворота»; опуракъ, кийим «одежда» превратились в архаизмы слова: балыкъ, капы, опуракъ. Архаизмами стали также следующие этнографизмы: дугосук «казан, в котором зажаривалась целая туша»; къобура «пороховница»; зиндан «темница, яма (тюрьма)», ген чарыкь «обувь из обработанной кожи крупного рогатого скота»; къымылды

«ремни, веревки домашнего ткацкого станка»; къаба «разновидность женского платья»; къаламап «горская охотничья обувь из кожи», ка-мар «серебряный (иногда золотой) женский пояс»; гысса «разновидность кожаного мешка»; окъчу «мастер г о изготовлению стрел, пуль»; маис «ремень (длинный и широкий из воловьей шкуры)»; зынгырдау-укь «одно из золотых или серебряных украшений в виде лепестков, которые женщины носили на груди». '

Некоторые этнографизмы пополнили также число историзмов -слов, вышедших из повседневного употребления вследствие того, что обозначаемые ими предметы и понята уже неизвестны говорящим как реальная часть их повседневного быта. К ним можно отнести такие лексемы: барамта «самовольный захват имущества должника с целью вернуть долг»; батман «старая мера веса для сыпучих веществ»; гиреш «кожаная затычка в бурдюке»; мидел «солома или сено, что стелится в чабуры»; мыккау «корзига с семенами (которую вешали на шею при севе)»; чабыр << примитивная мужская обувь без каблука из сыромятной кожи, чувяк»; чабыр къулакъ «задняя часть чабура с отверстием, держа за которое натягиваш его на ногу» и др. Такие слова связаны с реалиями, имевшими место в историческом прошлом, поэтому их вводят во вновь создаваемы г произведения для придания исторического колорита описываемой эпохе.

Общественное развитие постепенно вытесняет из жизни отдельные обычаи, обряды и традиции. Вместо них возникают новые, отражающие сущность новой жизни. В качестве их наименований появилось значительное количество неологиз\ ов, которые вошли в лексику карачаево-балкарского языка.

Так, например, в карачаево-балкарском языке использовались различные нумеративы, обозначающие меру веса. К ним можно отнести гёренке «единица меры веса около фунта»; батман «старая мера веса для сыпучих веществ, пуд» и т.д. Та сегодняшний день вместо них используются лексемы типа грамм килограмм, центнер, тонна. Это обусловлено тем, что в связи с раз зитием общества появляются новые системы измерения, вытесняющие старые. То же самое можно сказать о словах меры длины къары «локоть (старинная мера длины)»; къарыш «расстояние между концами вытянутого большого пальца и мизинца руки». Вместо них мы имеем лечсемы типа сантиметр, метр и т.п.

В вопросе об отношении этнографической лексики к литературному языку выяснилось, что некоторые этнографизмы служат лексическими дублетами паралпе: ей из литературного языка, например: кегтай (диал.) - гяпчи (лит.) «ряженый, шут, который развлекает народ на свадьбах»; гефхин (дигл.) - ал бота (лит.) «передник, фартук»; уууз (диал.) — ырпыс (лит.) «молозиво»; тюпгюр/тюпгюч (диал.) - ап-пун (лит.) «подушка для сидения»; чикиля/эшек жип (диал.) — жантау (лит.) «длинный аркан, изгоговленный из кожи крупного рогатого скота»; къаланкьа (диал.) - ау1 (лит.) «занавеска, занавешивавшая ложе молодых, полог, ширма»; кифе (диал.) - чага (лит.) «мотыга, тяпка». Хотя такого рода дублеты не входят в состав литературного языка, они используются в художественных произведениях для создания местного колорита.

Третий раздел второй главы посвящен теоретическим вопросам ономасиологии: приводятся различные точки зрения в трактовке сущности явления номинации, кратко характеризуются основные способы номинации, этнографическая лексика классифицируется по мотивирующим признакам.

На материале исследуемых нами единиц этнографической лексики можно отметить, что в семантике конкретно-предметных существительных наблюдается самая тесная связь лексического значения слова с конкретными свойствами реалии.

Явление номинации те:нейшим образом связано с деятельностью людей. Ознакомившись с новым предметом или явлением, человек из имеющихся признаков выделяет один и использует его для наименования данного предмета. Номинация есть не что иное, как языковое закрепление понятийных признаков, отображающих свойства предметов. Выбор какого-либо признака зависит от многих обстоятельств: от опыта называющего, его знаний, ассоциаций и т.д. Окружающий мир воспринимаете! людьми по-разному, каждый человек отмечает у предмета «свои» признаки.

Каждый предмет имеет множество существенных и несущественных признаков. Новое слово появляется вследствие наименования одного из признаков, поэтому номинация предметов часто носит случайный характер. Но все же выбор мотивировочного признака не является совершенно свободным, а ограничивается различными факторами.

Анализ фактологического материала карачаево-балкарского языка показывает, что большинство этнографизмов мотивировано по 10 основным группам признаков:

1. Номинация по материалу: саман юй «саманный дом», таш юй «дом из камня», томуроу/тёнгертке (карач.) юй «рубленый (бревенчатый) дом», кийиз къалпакъ «войлочная шляпа», чилле жаулукъ «шелковый платок», кийиз уюкъла «войлочные бурки», сахтиян чу-рукъла «хромовые сапоги», гыбыт айран «бурдючный айран (залитый в бурдюк и приобретший особый вкус)», бал къалач «пряник» (букв, «медовый калач»), къууут басхан «блюдо из толокна, замешанного с медом или сладкой водой», жалбауур «печень, обвернутая тонким слоем внутреннего жира и поджаренная на вертеле», бишлакь бишген «блюдо, приготовленное из сыра, сметаны и кукурузной муки» и т.д.

2. Номинации, связанные с формой, размером, способом строения, приготовления, обработкой реалий: жатма/жапма «постройка в виде навеса, одна сторона которой специально остается открытой (без окон, дверей, ворот)», аптымюйюш арбаз «шестиугольный двор», кьакъ «вяленое или сушеное мясо», къатханла «сушеные фрукты», артмакь «переметная сума, котомка».

3. Номинация по морфологии места: ал бота «передник», бууун-лукъ «браслет», башлыкь «башлык», тобукълукъ «наколенник», би-леклик «нарукавник», боюнлукь «шарф, кашне», кюл гыржын «лепешка испеченная в золе».

4. Номинация по функции: кётюртме «нары, помост, деревянная кровать», орта чигинжи «основная подпорка сакли», жыйгъыч «широкая полка вдоль задней стены дома для складывания постелей», тапка «главная полка (на задней, глухой стене комнаты, куда ставили красивую утварь)», элек «сито», тюйгюч «колотушка для толчения картофеля», жазгъыч «каталка сделанная из твердого дерева», къуйгъ-уч «деревянный совок для муки», къыргъыч «терка», бёрек кесгич «нож с зубчиками (для фигурного резания пирожков)», жау ургъуч «длинная палка с круглой деревянной головкой с отверстиями (для сбивания масла)», гыржын агъач «приспособление для подсушивания лепешек перед допеканием в золе», айран ургъуч «толстый деревянный стержень для взбалтывания айрана»; кьакъгъыч' «колотушка, те-ребипка (деталь мельницы)», тырнаууч «борона», къаплаууч «отвал (режущая часть плуга)».

5. Номинация по цвете вым признакам (такая номинация характерна для единичных групп;: акь жау «сливочное масло (свежее)», сары жау «топленое масло ■>, къара билямукъ «незаправленная похлебка», акь тузлукъ «соленый айран (собираемый на зиму в кадушках)», кёк тузлукъ «соленая сыворотках.

6. Номинация, связанная с выражением числовых значений: бешбармакъ «кушанье из мелко нарезанных кусочков мяса и лапши, политых бульоном»; бешташ «название детской игры с пятью камушками»; ючаякъ «тренога (для котла)» (от юч «три» и аякъ «нога»).

7. Номинация по свойству, качеству реалий: тузлу гюттю «игра парней и девушек...»; саму «костяное (или деревянное) шило для прокалывания войлока, ткани и т.п.» (саи «колоть, вонзать, втыкать»); жёрме (жёрмеле «обметывать что, обшивать обметочным швом).

8. Номинации, один из компонентов которых связан с названием возраста или пола, родства человека: улан нёгер/кюеу нёгер (карач.) «муж сестры жениха, состоящий при женихе в первые дни женитьбы»; киеу/кюеу нёгерле (каргч.) «дружки, свита жениха, которые сопровождают его в поездке за невестой»; кьыз нёгерле «лица, состоящие при невесте в первые дни замужества».

9. Номинация по сходству действий, реалий: басдырыкь «жердь для прижимания сена, соломы и снопов на возу», гъайытлау (уст.) «хождение детей, молодежи по домам по окончании мусульманского поста уразы», ургъуч «мутовка», ашыра жырна «обрядовый суп», тикгич «кожаная тесьма (для шитья сбруи, чабуров и т.п.)».

10. Номинация, указывающая на результат действия по внешнему признаку: кётек «подушка седла» (кёп «опухать, вздуваться»); ожакъ «очаг, который образуется в результате горения» (от жакъ «развести огонь»); чёмюч «ковш (деревянный)» (чём - «погружаться, нырять»).

Таким образом, проанализированная нами этнографическая лексика карачаево-балкарского языка как по семантике, так и по номинации характеризует, с одной стороны, образ жизни и состояние этно-культуры исторического прошлого народа, а с другой, преемственность ее развития.

В третьей главе «Способы образования этнографической лексики и ее лексико-семантические, структурные особенности» рассматривается словообразовательная структура этнографической лексики.

В образовании этнографической лексики карачаево-балкарского языка наиболее употребительным является морфологический способ, хотя лексико-семантический, семантико-морфологический и конверсионный способы тоже занимают заметное место в этом процессе.

Морфологическому способу принадлежит важная роль в образовании описываемых лексем. Значительное количество слов этнографической лексики образуется посредством аффиксации.

Словообразующие аффиксы этнографической лексики в основном свойственны имени существительному вследствие того, что такая лексика возникла большей частью как названия реалий, окружающих человека. Значительным функционально-семантическим потенциалом в образовании указанного пласта лексики карачаево-балкарского языка обладают следующие аффиксы:

1)-лыкъ/-лик, -лукъ/ -люк. Он образует слова, обозначающие предметы со значением целевой направленности: а) названия пищи и продуктов: каклыкъ «мука, предназначенная для мамалыги»; къазы-лыкъ «конина, предназначенная для изготовления къазы»; къурмач-лыкъ «кукуруза для приготовления хлопьев»; б) названия предметов одежды и украшений: боюнлукъ2 (арх.) «украшение в виде фигурной застежки, пришивавшееся на кафтанчик или нагрудник»; къаптал-лыкъ «материал, пригодный для шитья къаптапа», башлыкъ «башлык»; къалпакълыкъ «материал на шляпу», беллик (арх.) «матерчатый пояс, который обычно носили пожилые женщины», жегенлик «материал для изготовления циновки» и т.п.; в) названия приборов и приспособлений различного характера и значения: ёгюзлюк (арх.) «дуга концами вверх, устанавливается на дышле у ярма», гыбытлыгсь «шкура для бурдюка», окълукъ «колчан», суулукь «фляжка», ёшюнлюк «нагрудник, нагрудный ремень (в конской сбруе)» и т.д.; г) термины, связанные со свадебными обрядами: аналыкь «свадебный подарок матери (от жениха или невесты)», аталыкъ «подарки, даримые невестой свекру», жоллукъ «выкуп за проезд или проход (свадебный обряд)», кёргюнчлюк (карач.) «подарок за смотрины (в честь того, что впервые увидел молодую невесту или новорожденного», киеулюк «жених, будущий», келинлик «невестка, будущая» и т.п.; д) термины, связанные с животноводством: ёгюзлюк' «бычок, отобранный, чтобы вырастить из него вола», атлыкъ «жеребенок, оставленный для верховой езды», кюндюзлюк «навес (для скота)», жайлыкъ «летнее пастбище» и т.п.

2)-ма/-ме. Данный аффикс образует имена существительные от глаголов, в основном составляющие названия некоторых кушаний и продуктов питания: жёрме «род мясного кушанья, изготовленного из нутряного сала, брюшины и кишок»; жайма «тонко раскатанное тесто, поджаренное на масле», кьууурма «ковурма (жареное мясо, жаркое, рагу)», чырлама «лепешка из дрожжевого теста, жаренная в кипящем масле», сюзме «свежеотжатый сыр, творог» и т.п.

3)-чы/ -чи, -чу/ -чю. Основные значения этого аффикса сводятся к образованию названий деятеля или профессий. Лица в этом случае обозначаются через их отношение к какому-либо предмету или роду деятельности, название которого выражено в производной основе: аначы «повитуха, женщина, которая принимает роды», къартыкъчы (арх.) «лекарь - кровопускатель», чёгюшчю «молотобоец», чепкенчи «ткач», къазанчы «повар, кашевар», окъчу (арх.) «мастер по изготовлению стрел, пуль» и т.п.

4)-гъыч/ -гич, -гьуч/ -гюч. Подавляющее большинство этногра-физмов образованных данным аффиксом производны от переходных глаголов и обозначают различные орудия действия, инструменты, приспособления: жазгъыч «каталка, скалка», жыйгъыч «широкая полка вдоль задней стены дома для складывания постелей», жыргъыч «нож (для разрезания кожи)», сюзгюч «цедилка» и т.п.

К непродуктивным аффиксам, участвующим в образовании эт-нографизмов, относятся: -а, -ан, /-ын/ -ин, -укъ, -тау,-зик, -мач, -на/ -не, -ман и др.

Значительное место в анализируемой лексике занимают этно-графизмы, образованные посредством словосложения. Компоненты, входящие в состав сложного слова, не допускают своего дословного перевода, общее значение всего композита в целом не может быть выведено путем механического сложения из суммы отдельных значении его частей. Так, сложное слово жалбауур в дословном переводе на русский язык означает жал < жау «жир» + бауур «печень». Его нужно понимать как «блюдо (печень, обвернутая тонким слоем внутреннего жира и поджаренная на вертеле)». В таких словах утрачивается синтаксическая связь между элементами сочетания, ослабевают, приглушаются или даже совсем исчезают основные лексические значения компонентов и возникает тенденция к восприятию сочетания как единого семантического целого, как одного слова.

Этнографизмы ат жашырыу < ¡сокрытие имени», юй къач «честь дома» являются свободными слэвосочетаниями. Однако они означают обычаи: 1)обычай не произнесения имени (невестка не называет по имени мужа и родственников старше мужа по возрасту); 2) подарки в день свадьбы (от родителей невесты родителям жениха в честь их дома, очага).

В исследуемом тематическом пласге лексики имеются также этнографизмы, образованные сложением основ (сращенные существительные). Они содержат опорный второ \ компонент - существительное и предшествующую ему основу определительного, уточнительно-го, конкретизирующего характера. В качестве их первого компонента выступают основы:

а) существительных: къой+бермез "детская игра", жау+урун (< орун) "лопатка, лопаточная кость" и др.; б) прилагательных: кьарасау-ут "чернь, узор (на серебре)'', къачхантоп "лапта (игра)"; в) имен числительных: бешбармакь "национальное блюдо", ючаякъ "тренога, треножник (для котла)", бешташ "название детской игры с пятью камушками" и т.д.

Значения отдельных компонентов при влиянии изменились настолько, что сложные некогда слова воспринимаются как простые: бипезик «браслет» (< билек жюзюк «перстень запястья»), сабантоу «сабантуй, национальный праздник» (сабан той «свадьба пашни»).

В состав этнографической лексики исследуемого языка входит значительное количество этнографизмоз, возникших вследствие изменения значений слов. Например, сый «почет, уважение», «подарки в виде продуктов, вещей, скота, посылаемые домом жениха в дом невесты после свадьбы»; аш «пища, еда» в качестве этнографизма употребляется в значении «поминки, тризна» (рел.); келечи «представитель» - в значении «сват, сваха, сводник». Такие слова употребляются не только в основном значении, но и в других значениях (в зависимости от целиустановки), выясняющихся и контексте в зависимости от словесного окружения. Например, слово кьатыкъ «подлива, поджарка, приправа, жидкое (к хлебу, сухой еде)», кроме своего основного значения, употребляется в качестве этнографизма в следующих значениях: у балкарцев - национальное блюдо, приготовленное из муки и сыра; молочные продукты (заготовленное на зиму); у карачаевцев -«кукурузная лепешка (испеченная на сковороде)». Как видно, процесс изменения развития значений приведенных слов различен.

В языке нередки случа i обособления терминологического значения слова от основного егс значения и образования омонимов, т.е. образования терминов, в т.ч. и этнографизмов, лексико-семантичес-ким способом, например: къалжа «груда, куча» (карач.) и къалжа «кушанье приготовленное и:: мелко нарезанного мяса» (балк.кул.); акъсакъал «старик, старец» и акъсакъал «персонаж народного театра» (карач. этн.); гебенек «мотылек» и гебенек «войлочная накидка с капюшоном (обычно пастушья одежда)», юобе «кольчуга, панцирь, латы» и юобе «женский кафтанчик (типа корсажа)» и т.п.

При синтаксико-семант оческом способе (конверсионном) образования этнографической лексики некоторые слова теряют свое первоначальное лексическое значение и меняют грамматические формы и признаки, и в результате поязляются новые лексические единицы со свойственными лексико-семантическими значениями и грамматическими признаками. Например, акъ «молочные продукты» (от акъ «белый»), къара «траур» (от кыра «черный»), той «свадьба» (от той «наедаться»), акъсакъал «персонаж народного театра» (от акьсакъал «белобородый»), зынгырдауу^ъ «одно из золотых или серебряных украшений в виде лепестков, которые женщины носили на груди» (от зынгырдауукъ «звонкий, звуч 1ый, громкий»), хыбырт, чыкъырт «вид домашних пончиков» (от хыбырт - подражание шуршанию, чыкъырт - подражание треску) и др.

Большинство этнографизмов, образованных семантико-морфологическим способом, являются лексикализованными словосочетаниями, которые выполняют номинативную функцию, характерную для отдельного слова. По степени семантической спаянности компонентов разделить их на свободные и несвободные очень сложно.

По составу и соотношению компонентов этнографические словосочетания делятся на простые и сложные. Простым считается словосочетание, состоящее из двух знаменательных слов. Соответственно сложным можно назвать такое словосочетание, которое включает в себя три и более членов. Этчографизмов, образованных из простых словосочетаний в карачаево-балкарском языке довольно много: юй иеси «домовой» (от юй иеси «хозяин дома»); жюзюк букъдуруу «игра с прятанием кольца и его поиском» (от жюзюк букъдуруу «прятание кольца»); агъач киши «покровитель лесов» (от агъач киши «лесной (дикий) человек»); ат жашырыу «обычай непроизнесения имени» (от ат жашырыу «сокрытие име-ш»); атланнган аякъ «прощальный тост

перед дорогой; посошок» (от атланнган аякъ «чаша для отправления (путь)») ; ашхын сохта «начиненный особым фаршем желудок (мясное блюдо)» (от ашхын сохта «желудочная сохта»); некях сыи «подарки которые приносят со стороны жениха в дом невесты при помолвке» (от некях сый «подарки бракосочетания») и т.п. Примерами этнографизмов, образованных от сложных словосочетаний, могут служить следующие лексемы: келинни юйге кийириу «обряд введения невесты в дом» (от келинни юйге кийириу «ввод невесты в дом»), бёрю аууз байлау «обряд заговаривания волка, чтобы он незабрал заблудшую скотину)» (от бёрю аууз байлау «заговаривание волка»), киеу кё-рюне барыу «обряд посещения зятем дома жены» (от киеу кёрюне ба-рыу «посещение зятем родительского дома жены») и т.п.

По грамматически главенствующему члену словосочетания, ставшие этнографизмами, делятся на именные и глагольные. Именные словосочетания подразделяются на атрибутивные, притяжательные и объектные, которые образуются по следующим моделям:

1. Существительное + существительное (оба компонента в форме основного падежа): агъач киши «леший, покровитель лесов.», асма таш «камушек, амулет (носят на шее, якобы для предохранения от скарлатины)», къоз бёрк «игра во время торжеств по поводу рождения ребенка: шапка с грецкими орехами и сувенирами для девушек подвешивается на высокий столб, парни-смельчаки должны ее достать, поднявшись по ремню, смазанному жиром», тобукь жастыкъ «подушечка из детского приданого на колени ребенка для того, чтобы у него не сгибались ножки, когда его привязывают к колыбели», мухур хакъ «плата аксакалу (персонажу народного театра) за печать на мнимом документе, дающем право идти (ехать) мимо [его] группы косарей», къууукь минчакъ «бусина (обычно янтарная, пришивалась к одеяльцу люльки, якобы для облегчения мочеиспускания ребенка)», чеп-кен агъач «ткацкий станок» и т.п. Определяющий член может обозначать материал, возраст определяемого предмета, и перестановка компонентов недопустима.

2. Существительное в форме неоформленного родительного падежа + сущес!вительное с аффиксом принадлежности 3-го лица (2-й изафет): суу иеси «водяной (хозяин воды)»; стол ахчасы «(деньги стола) деньги на свадебные расходы»; юй иеси «домовой»; окъ тасмасы «вознаграждение за меткий выстрел» и т.п.

3. Прилагательное + существительное: алтымюйюш арбаз «шестиугольный двор», тузлу гюттю «маленькая лепешка, запеченная внутри с солью (использовалась на вечеринках молодежи, съевшей или съевшему ее снился суженый или суженая», жангыз терек «одинокое дерево на берегу реки Хурзук (которому поклонялись карачаевцы в период язычества и даже после принятия мусульманства)», зыккыл теке «шут, ряженый», итлик кёлек «первая рубашка младенца», кьара тюлкю «талисман, оберегающий богатство и достаток» и т.п.

Глагольные словосочетания образуются по двум моделям:

1. Причастие + существительное: атпаннгап аякъ «прощальный тост перед дорогой; посошок», кёчер агъач «ось (арбы)», бишлакь бишген/ биширген «блюдо из сыра, сметаны и кукурузной муки» и т.п.

2. Существительное + имя действия: бёрк алыу «обычай срывания шапки (после свадьбы, во время первого прихода зятя в дом родителей невесты кто-либо из молодых родственников невесты может сорвать шапку с головы жениха, за что дружки жениха должны дать выкуп)»; къыз кёрюу «обычай смотра невесты, смотрины»; кьыз къа-чырыу «обычай умыкания девушки»; тип тутуу «обычай молчания (запрет невестке разговаривать со старшими родственниками мужа до их ритуального разрешения)»; келии келтириу «обычай доставки невесты в дом жениха» и т.п.

С точки зрения структуры этнографизмы подразделяются на простые, сложные и составные. Простые этнографизмы могут быть корневыми и производными.

Корневые этнографизмы - это этнографизмы, которые с точки зрения современного языка не имеют словообразующих аффиксов: аякь(2) «деревянная подставка для низкорослых (знатных) девушек», адет «адат, обычное право нормы обычного права», белги «подарок девушки парню (в знак согласия стать его женой)», кепис «кепис (серебряные застежки-пластины на рукавах девичьего платья; драгоценные подвески на серьгах, на поясе и т.п.)», кямар «кямар (женский пояс из серебра, отделанный чернью или филигранью)», тахта «боковая ниша на дне могилы (для покойника)», тауке «тауке (слуга аксакала в народной театрализованной игре)», тырхык «завалинка (вдоль стены снаружи и внутри дома, где могли сидеть, ставить ведра, котлы и т.п.)», хычауман «название весеннего месяца в карачаево-балкарском народном календаре» и т.д.

Есть также такие корневые этнографизмы, которые с точки зрения истории языка были образованы из двух и более смысловых частей, но постепенно превратились в неделимое слово: айран «айран», балдыз «свояченица», билезик «браслет», келин «сноха» и т.п.

Особую разновидность представляют этнографизмы, которые не могут быть разделены даже с историчгской точки зрения: тукъум «род, фамилия», къалын «калыу, выкуп за невесту».

Производными называются этнографизмы, образованные при помощи аффиксов. Этнографическая лексика карачаево-балкарского языка дифферинцирована по степени продуктивности и непродуктивности аффиксов, участвующие в образовании лексем описываемых нами выше.

Многие этнографические термины имеют формы сложных слов. Сложные термины по структуре разделя отся на собственно сложные, парные и повторы. Собственно сложные этнографизмы образуются путем словосложения: сабантой «сабантуй» (национальный весенний праздник», парные - путем 5'потребления семантически связанных между собой двух слов и возникли вследствие необходимости внести в значение одного из составляющих компонентов конкретизацию или дополнение: тюп-баш «приданое», бериу-алыу «преподнесение подарков родственниками жениха и невесты друг другу», повторы - путем повторения (редупликации) образоподражательных слов, которые вследствие приобретения конкретного сначения уже не ощущаются как подражательные слова: чыкъырт2, лыбырт «вид домашних пончиков».

В заключении подводятся итоги исследования, проведенного в рамках данной работы, и делаются следующие основные выводы:

1.1. Понятие «этнографическая лексика» тесно связано с понятиями «этнолингвистика, этнокультурная лексика», «этнографические диалектизмы». Поэтому без раскрытия и< значения невозможно выяснение сущности этнографической лексики.

2. Хотя и есть определенные основания для сближения этнографической лексики с профессиональной, между ними имеется существенное различие: первая является при 4адлежностью ограниченной группы лиц, объединенных одной профессией, а вторая - подавляющего большинства носителей данного язнка.

3. Этнографическая лексика карачгево-балкарского языка является одним из богатых лексических пластов, корни которого уходят в

необозримую древность доисторических времен. Будучи тесно связанной с историей, филосооией, психологией народа, она отражает ход развития культуры, изменения в общественной и духовной жизни.

II. 1. Этнографическая лексика карачаево-балкарского языка состоит из терминов материальной и духовной культуры. Первые подразделяются на названия жилищ, построек, предметов домашнего обихода и приспособлений для ведения хозяйства, одежды и украшений, пищи и напитков, вторые — на названия обрядов, обычаев, верований.

2. С функциональной точки зрения среди этнографизмов выделяются архаизмы, историзмы и неологизмы.

3. Наименования этнографизмов карачаево-балкарского языка мотивированы по определенным признакам: по материалу; по форме, размеру, строению, приготовлению; по функции; по морфологии места, по цветовым признакам; по свойству, качеству регший; по сходству действий.

III.1. Наиболее продуктивным и употребительным в образовании этнографической лексики карачаево-балкарского языка является морфологический способ, хотя лексико-семантический, семантико-морфологический и конверсионный способы тоже занимают заметное место в этом процессе.

2. Основная масса этнографизмов - существительные и глаголы. Лишь некоторые из них - прилагательные и числительные. По структуре они бывают простые, сложные и составные.

Основные положения диссертационного исследования нашли отражение в следующих публикациях автора:

1. О наименованиях молочных продуктов в карачаево-балкарском языке// «Перспектива - 2000»: материалы СевероКавказской региональной научной конференции молодых ученых, аспирантов и студентов. - Нальчик, 2000. - С.76-78.

2. О некоторых терминах родства в карачаево-балкарском языке// Сборник аспирантов КБИГИ. - Нальчик, 2000. - С.6-16.

3. К вопросу семантического разграничения этнографических терминов - паронимов// Сборник аспирантов КБИГИ. - Нальчик, 2000.-С. 16-22.

4. К вопросу о функционировании этнографизмов в карачаево-балкарском языке// Конференция молодых ученых. Тезисы докладов. - Нальчик, 2000. - С.40-42.

5. О происхождении названий дней недели и месяцев в карачаево-балкарском языке// Региональное Кавказоведение и Тюркология: традиции и современность. — Карачаевск, 2001. - С.34-35.

6. Названия мясных блюд в карачаево-балкарском языке// «Перспектива - 2001». Материалы Северо-Кавказской региональной научной конференции молодых ученых, аспирантов и студентов. Т.1. -Нальчик, 2001.-С.4-7.

7. Термины родства по крови в карачаево-балкарском языке// Языки и литература народов Кавказа: проблемы изучения и перспективы развития: Материалы региональной научной конференций. - Карачаевск, 2001. - С.74-76.

8. Этнографические термины, связанные с свадебными обрядами балкарцев// Материалы Всероссийской научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Перспектива - 2002». - Нальчик, 2002. -С.15-17.

9. К вопросу о дифференциации этнографической лексики в лингвистике// Материалы Всероссийской научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Перспектива — 2003». — Нальчик, 2003.-С. 18-21.

В печать 11.09.2003. Тираж 100 экз. Заказ № 3891 Типография КБГУ 360004, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173

! i

£оо5 -fl

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Аппоев, Алим Каншауович

Введение.

Глава 1. Этнографическая лексика и история ее изучения в тюркских яыках.

1.1. Понятие об этнографической лексике.

1.2. Из истории изучения этнографической лексики в тюркских языках.

1.3. Изучение этнографической лексики карачаево-балкарского языка.

1.3.1. Краткие историко-лингвистические сведения о карачаево-балкарском языке и его диалектах.

1.3.2. История собирания и изучения этнографической лексики карачаево-балкарского языка.

1.3.3. Источники изучения этнографической лексики.

Глава 2. Лексико-семантические группы и основные принципы номинации этнографической лексики карачаево-балкарского языка.

2.1. Лексико-семантические группы этнографизмов.

2.2. Характеристика этнографизмов с функциональносемантической точки зрения.

2.3.Основные принципы и способы номинации этнографизмор.'.

Глава 3. Способы образования этнографической лексики и ее лексико-семантические, структурные особенности.

3.1. Морфологический способ.

3.2. Лексико-семантический способ.

3.3. Конверсионный способ.

3.4. Семантико-морфологический способ.

3.5. Структурные особенности этнографической лексики карачаево-балкарского языка.

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Аппоев, Алим Каншауович

На всех этапах развития общества язык неразрывно связан с жизнью народа, его культурой. В языке отражаются элементы материальной, духовной, нравственной культуры народа. «Природа страны, история страны и народа, отражаясь в душе человека, выражается в слове. Люди исчезали, но слово, созданное ими, оставалось бессмертной неисчерпаемой сокровищницей языка», - отметил Ушинский (Ушинский, 1939, 12).

Язык представляет собой кладовую истории этноса - его носителя, а лексика непосредственно реагирует на все изменения в жизни народа. Ни фонетика, ни грамматика языка не могут показать нам условия жизни народа так полно, как лексика. В силу этого на всех этапах развития языкознания большое место уделялось составлению словарей, изучению лексического состава языка. В этом плане не является исключением и тюркское языкознание. Уже со времен М. Кашгари лексика тюркских языков является объектом пристального внимания ученых - тюркологов. По разным вопросам лексикологии создано немало работ, среди которых наиболее крупными являются работы Л.З. Будагова (1869-1871), т. 1-2; В.В. Радлова (1893-1911), т. 1-4; М. Ря-сенена (1955); Н.К. Дмитриева (1962); Дж. Г. Киекбаева (1966); Э.Ф. Ишбер-дина (1966); Э.В. Севортяна (1974-1980); К.М. Мусаева (1975); А.А. Юлда-шева (1981); А.И. Кононова (1982); Н.А. Баскакова (1985) и др.

Однако, как показывают исследования, развитие тюркской лексикологии заметно отстает в сравнении с изучением морфологии, синтаксиса, фонетики. Современная лексикология, как и тюркологическая наука в целом, развивается вширь, ей в значительной мере недостает глубины исследования. И это неслучайно. Главной причиной является то, что еще недостаточно выявлен сам объект изучения - полный словарь каждого из конкретных живых тюркских языков, отсутствуют полные словари древнетюркских, среднетюркских и более поздних тюркских памятников, нет полноты также в публикации диалектной лексики. Недостаточно разработаны и сами методы исследования лексики - наиболее сложного раздела языка. Поэтому изучение лексики конкретных тюркских языков с полным охватом материалов приобретает особую актуальность. При скудности или отсутствии исторических данных о прошлом тюркских народов лексика может дать сведения о древних местах обитания и хозяйственных особенностях тюркоязычных народов и т.д., что будет способствовать уточнению этнической истории тюркоязычных народов.

В настоящее время выявлен и накоплен значительный материал по лексике ряда конкретных тюркских языков. Он может послужить основой для важных теоретических и исторических обобщений и выводов.

Изучение лексики по тематическим группам представляется наиболее верным в исследовании словарного запаса конкретных тюркских языков. Следуя этому методу, можно получить представление о природных условиях, в которых проходила жизнь народа, об основных занятиях, особенностях хозяйства, жилища, общественно-политического устройства, особенностях древнейших верований народа (Мусаев, 1975).

Исследование лексики по тематическим группам позволяет с достаточной полнотой выявить связи и отношения между обозначаемым и обозначающим, установить объем значения, определить значение и очертить круг лексико-грамматических связей слов. Общее исследование лексики по тематическим группам позволяет обнаружить еще не зарегистрированные в словарях лексические единицы и организовать их изучение, поэтому в последнее время в тюркологии интенсивно разрабатываются различные тематические группы лексики. Написаны монографии, диссертационные работы по животноводческой, земледельческой лексике, о терминах питания, скотоводства, пчеловодства, ковроткачества, родства и т.д. отдельных тюркских языков

Антадзе, 1987; Баязитова, 1982; Бегжанов, 1980; Бурганова, 1982; Гаген-Торн, 1969; Дегтярев, 1987; Дильмухаметов, 1994; Жаппуев, 1974; Жилку-баева, 1991; Зайнуллина, 1987; Ишбердин, 1983; Курбанов, 1975; Мурадова, 1968; Улаков, 1983; Хайрутдинова, 1987; Шамшатова, 1966; Шитова, 1984; Яруллина, 1982). Однако многие тематические и лексико-семантические группы (ЛСГ) слов тюркских языков до сих пор продолжают оставаться мало исследованными. К таковым относится и этнографическая лексика карачае-во-бапкарского языка, закодировавшая историю, философию, психологию, историю культуры карачаево-балкарского этноса.

Этнографическая лексика карачаево-балкарского языка очень богата и разнообразна. Несмотря на это, она не подвергалась систематическому исследованию, чем и обусловлен выбор темы и объекта нашего исследования.

Актуальность исследования определяется недостаточной разработанностью проблемы и отсутствием работ по комплексному изучению этнографической лексики карачаево-балкарского языка, ее систематизации и классификации, стратификации и этимологизации, определению принципов номинации. Мало фундаментальных тематических исследований. В отдельных же работах, в которых в той или иной степени затрагивается данная тематическая группа, авторы ограничиваются лишь перечислением некоторых названий продуктов питания, одежды, земледельческих и других терминов. Что же касается происхождения этнографической лексики, то этимологическому анализу подвергались лишь отдельные слова карачаево-балкарского языка. Важность сбора и исследования этнографической лексики карачаево-балкарского языка вызвана тем, что далеко не в полном объеме собраны и систематизированы названия предметов повседневного обихода; названия праздников, торжеств, обычаев и обрядов, а также терминология родства и свойства; лексика, связанная с народными промыслами; названия национальной одежды, обуви, украшений; названия продуктов питания, посуды и т.д.

Многие из них не отражены в словарях, в результате чего люди среднего и молодого поколения плохо знают общелитературные, народные и региональные их наименования.

Необходимость сбора и изучения лексики, формировавшейся в течение долгих веков общественной и духовной деятельности народа, определяется еще и тем, что она может дать ценнейший материал о лексико-семантическом и структурном развитии лексических единиц карачаево-балкарского языка, способствует раскрытию различных сторон хозяйственной деятельности древних карачаевцев и балкарцев; выявлению языковых, хозяйственных и культурных связей карачаевцев и балкарцев с другими родственными и неродственными народами, а также позволит поставить и решить отдельные вопросы теоретической лексикологии. В целом, актуальность избранной темы определяется общетеоретической значимостью, с одной стороны, и ее недостаточной разработанностью в карачаево-балкарском языкознании, с другой.

Цель и задачи исследования. Основная цель работы заключается в выявлении и системном исследовании этнографической лексики карачаевцев и балкарцев. Исходя из поставленной цели, решаются следующие задачи:

- изучение ее семантической и словообразовательной структуры;

- выявление принципов мотивации;

- определение основных признаков номинации этнографической лексики.

Методологической и теоретической базой исследования явились труды ученых, занимавшихся теорией лексической семантики. Написанию нашей работы в значительной степени способствовало изучение лингвистических изысканий языковедов в области теории языка, а также русистов и тюркологов: Л.З.Будагова, В.В.Радлова, М.Рясенена, Н.К.Дмитриева, Дж.Г.Киекбева, Э.Ф.Ишбердина, Э.В.Севортяна, К.М.Мусаева, А.А.Юлдашева, А.Н.Кононова, Э.Р.Тенишева, Н.А.Баскакова, И.М.Отарова, Ж.М.Гузеева, Р.С.Аликаева, М.З.Улакова и др.

Анализ этнографической лексики проводится с учетом того, что современная лингвистика характеризуется ориентированностью как на «микромир», так и на «макромир» языка. Данный подход ложится в русло одного из основных принципов современной лингвофилософии о взаимосвязи и взаимообусловленности явлений, связи языка с историей и культурой народа.

Материал для исследования извлечен из толковых, этимологических, двуязычных словарей карачаево-балкарского и других тюркских языков, из современных и исторических работ по этнографии карачаевцев и балкарцев. Основная часть этнографической лексики, привлекаемой к анализу, собрана автором у представителей старшего поколения карачаевцев и балкарцев.

Методы исследования. В диссертации использованы различные методы исследования: описательный, сопоставительный, сравнительно-исторический, статистический. В работе нашли отражение и приемы структурно-семантического, частично этимологического анализа лингвистического материала.

Научная новизна. В работе впервые предпринимается попытка монографического изучения этнографической лексики карачаево-балкарского языка. Собрано и классифицировано по тематическим группам свыше 1 тыс. лексических единиц, проведен их мотивационный анализ, выявлены наборы мотивировочных признаков, характерных для каждой лексико-семантической группы наименований и мотивировочные признаки, лежащие в основе образования номинации этнографических терминов и концептов. Этнографическая лексика охарактеризована в зависимости от ее отношения к современному карачаево-балкарскому литературному языку. В исследовании подробно рассмотрена структура, основные способы и типы образования этнографической лексики карачаево-балкарского языка.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно определяет место данной ЛСГ в общей системе лексики, углубляет наши представления о семантике отдельных слов и выражений. В данной работе впервые рассмотрены основные способы и принципы номинации этнографической лексики карачаево-балкарского языка.

Практическая ценность диссертации определяется тем, что собранный и описанный нами материал может быть использован при составлении толковых, двуязычных, этнолингвистических словарей карачаево-балкарского языка с целью пополнения перечня этнографических глосс, уточнения их значения, а также введения их в карачаево-балкарский литературный язык.

Материалы и результаты диссертации вносят определенный вклад в изучение словарного состава, исторической лексикологии карачаево-балкарского языка, этнографии карачаевцев и балкарцев; а также будут способствовать развитию этнолингвистики как одного из перспективных направлений карачаево-балкарского языкознания.

Результаты исследования могут найти применение в практике преподавания карачаево-балкарского языка в школе и в вузе, при чтении лекций по исторической лексикологии и диалектологии, этнографии и культурологии. Работа может быть использована в этимологических исследованиях по карачаево-балкарскому языку и другим тюркским языкам.

На защиту выносятся следующие положения:

3. Изучение этнографической лексики по тематическим и лексико-семантическим группам дает представление о природных условиях, в которых жил народ, о его основных занятиях, особенностях хозяйства, жилища, общественно-политического устройства, древнейших верованиях, психологии народа.

6. Этнографизмы карачаево-балкарского языка образуются не только морфологическим способом (аффиксацией и словосложением), но и семанти-ко-морфологическим и семантико-синтаксическим (конверсионным) способами.

Апробация работы. Основные теоретические положения работы изложены в научных статьях и материалах конференций. Материалы исследования докладывались на «Северо-Кавказской региональной научной конференции молодых ученых, аспирантов и студентов» (Нальчик, 2000; Нальчик, 2001), на «I Конференции молодых ученых КБНЦ РАН» (Нальчик, 2000), на II межвузовской научной конференции «Региональное Кавказоведение и Тюркология: традиции и современность» (Карачаевск, 2001), на региональной научной конференции «Языки и литература народов Кавказа: проблемы изучения и перспективы развития» (Карачаевск, 2001), на Всероссийской научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Перспектива - 2002; Перспектива - 2003» (Нальчик, 2002; Нальчик, 2003).

Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Этнографическая лексика карачаево-балкарского языка"

Выводы

Грамматический анализ собранного материала показывает, что

1) основную массу слов, относящихся к этому пласту, составляют имена существительные и глаголы. Встречаются среди них также слова, относящиеся к именам прилагательным и числительным;

2) этнографизмы по структуре подразделяются на а) однокоренные (простые и оформленные аффиксами); б) состоящие из двух или более корней (сложные, парные, слова-повторы); в) словосочетания (составные).

3) в образовании этнографических терминов при помощи аффиксов участвуют общие для всей карачаево-балкарской лексики аффиксы. К продуктивным можно отнести аффиксы -лыкъ/-лик, -лукъ/-люк, -чы/-чи,-чу/-чю, -гъыч/-гич, -гъуч/-гюч, -чакъ/-чек, к непродуктивным - гьа/-ге, -мукъ/-мык, -ум/-ым, -дырыкъ/-дурукъ, -зик, -на/-не, -ан,-ын/-ин;

4) в образовании этнографических терминов участвуют не свободные словосочетания, а так называемые композиты.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Лексикология является относительно молодым разделом карачаево-балкарского языкознания. В настоящее время она занимает важное место в системе других разделов лингвистики, являясь одной из продуктивно развивающихся отраслей науки о языке.

Становление карачаево-балкарской лексикологии относится ко второй половине двадцатого столетия. Она базируется на двух фундаментальных теоретических положениях, сформулированных в работах крупнейших представителей языкознания предшествующего периода — Ф.Ф. Фортунатова, И.А.Бодуэна де Куртенэ, А.А.Шахматова, М.М.Покровского и др. Это были идеи социальности языка и его системности. Данные положения, безусловно, относятся к общей теории языка, но имеют весьма важное значение для лексикологии, поскольку именно в области лексики единство данных характеристик языка проявляется особенно ярко.

Социальность и системность языка неразрывно связаны. Они предопределяют наличие в языке двух аспектов: внешнего, социолингвистического, и внутреннего, системно-семасиологического. Объектом лексикологии в словарном составе языка выступают прежде всего те стороны, что обусловлены факторами экстралингвистического, социально-исторического характера. С другой стороны, с точки зрения семасиологии необходимо обращать внимание на такие проявления системности, как лексико-семантические группы слов, виды семантических и формально-семантических оппозиций слов. Возможность такого двустороннего подхода к анализу языковых фактов дает и этнографическая лексика карачаево-балкарского языка.

Сбор, систематизация и научное изучение этнографической лексики является одной из актуальных проблем тюркской лексикологии и лексикографии.

Этнографическая лексика карачаево-балкарского языка представляет собой один из богатых лексических пластов, корни которого уходят в необозримую древность доисторических времен. Национально-маркированная лексика, закодировавшая всю историю, философию, психологию народа, отражает ход развития культуры, изменения в общественной и духовной жизни карачаевского и балкарского народов.

Лингвистический анализ, а также изучение и освещение в лексикографическом аспекте этнографической лексики карачаево-балкарского языка имеет теоретическое и практическое значение. До настоящего времени этнографическая лексика карачаево-балкарского языка не была объектом лексикологического исследования. В данной работе впервые проведено системное изучение лексики, связанной со спецификой карачаевцев и балкарцев. Анализ этнографической лексики по двум основным лексико-семантическим группам (лексика материальной культуры; лексика духовной культуры, которая в свою очередь подразделяется на множество подгрупп) позволяет установить природные условия, в которых проходила жизнь социума, его основные занятия, особенности хозяйства, жилища, древнейших верований, психологию народа. Слова и термины, отражающие быт, нравы и т.д. не являются узкоспециальными, они обладают широким семантическим спектром. По ним можно составить более полное представление о карачаевцах и балкарцах, их культурно-бытовом облике, нравственно-эстетических воззрениях и навыках.

На основе собранного фактологического материала нами проведен структурно-морфемный анализ этнографических терминов и определены наиболее широко употребительные приемы и средства их образования. Наиболее продуктивным способом образования этнографической лексики карачаево-балкарского языка является аффиксация.

Аффиксы, образующие этнографизмы, отличаются друг от друга своим функциональным потенциалом. В процесс слово- и смыслопроизводства больше всего вовлечены такие морфемы, как -лыкъ(-лик, -лукъ, -люк), -чы (-чи, -чу, -чю), -гъыч (-гич, -гъуч/-гюч) и др. Менее продуктивны при этом аффиксы —а, -ман, -на/-не и др. Имеют место также и такие способы словообразования, как конверсия, лексико-семантический способ и композиция.

С точки зрения структуры этнографизмы подразделены на простые, сложные и составные. В их образовании участвуют различные части речи — имена и глаголы.

В современных исследованиях по лексике встает проблема языковой номинации и отражения картины мира в языке. Информацию о системе представлений человека о мире содержат лексические единицы, раскрывающие особенности видения мира и отображающие результаты познавательной деятельности индивида. Представления лица об окружающей действительности формируют основу его системы ценностей. Этнографическая лексика, как одна из лексических микросистем языка, наглядно показывает сознательную и целенаправленную объективацию внешнего мира человеком.

Выбор наименования предмета обусловливается не только отношением к нему человека, но и историческими, географическими, культурными и другими факторами. Исследование этнографических терминов позволяет проследить, каким образом разные свойства окружающей действительности отражаются в сознании людей в виде образа или картины мира, закрепляя этот образ в языковых формах. Указанные лексемы занимают важное место в сознании человека. Данная лексика является своеобразной кладовой эстетических эталонов и культурных стереотипов в языке.

Исследование данного пласта лексики с точки зрения языковой номинации показало, что все наименования мотивированы по определенным признакам. В нашей работе выделены следующие способы и принципы номинации: по материалу; по форме, размеру, строению, приготовлению; по функции; по морфологии места, по цветовым признакам; по свойству, качеству реалий; по сходству действий. В каждом из этих типов могут быть выделены подтипы, виды, группы номинаций.

В нашей работе рассмотрены вопросы отношения лексики к литературному языку, дана характеристика этнографизмам с функционально-семантической точки зрения.

В процессе развития языка ряд этнографических терминов подвергся архаизации, некоторые же из них стали историзмами, которые связаны с реалиями, имевшими место в историческом прошлом. Указанный процесс предопределяет также появление этнографизмов-неологизмов. Это позволяет рассматривать этнографическую лексику с позиции ее активного и пассивного запаса. Таким образом, этнографическая лексика, как и лексика в целом, является подвижной частью языковой системы и постоянно развивается. С одной стороны, наблюдается ее обновление, которое направлено на удовлетворение растущих потребностей общества в новых номинациях. С другой стороны, предполагается и старение некоторых элементов этой системы, их замена или выход из употребления.

Таким образом, углубленное и всестороннее исследование этнографической лексики имеет важное значение для разработки проблем этногенеза, истории карачаево-балкарского и других тюркских языков, истории тюркских народов, их контактов между собой и с другими народами, а также при изучении общих вопросов языковых контактов, теории языка и номинации.

Список научной литературыАппоев, Алим Каншауович, диссертация по теме "Языки народов Российской Федерации (с указанием конкретного языка или языковой семьи)"

1. Абаев В.И. Общие элементы в языке осетин, балкарцев и карачаевцев (из материалов балкаро-карачаевской экспедиции Академии наук СССР, 1930-1931 гг.)//Язык и мышление. - Л., 1933,1.

2. Абдуллаев Ф.А. Арабизмы в узбекском языке. Дис. канд.фил.наук. -Ташкент, 1945.

3. Азерба1чанча русча етнограф1а терминлэри лугэти, - Бакы, 1987.-72 с.

4. Акбаев Ш.Х. Фонетика диалектов карачаево-балкарского языка (опыт сравнительного и сравнительно-исторического изучения). Черкесск, 1963.

5. Алексеева Е.П. Карачаевцы и балкарцы древний народ Кавказа. -Черкесск, 1963.

6. Аликаев Р.С. Язык науки в парадигме современной лингвистики. -Нальчик: Эль-Фа, 1999. 318 с.

7. Алтынсарин И. Очерк обычаев при сватовстве и свадьбе у киргизов Оренбургского ведомства. Собр.соч. в 3 т. — Алма-Ата, 1976. Т.2. -С.13-32.

8. Амосова Н.Н. Этимологические основы словарного состава английского языка. — М., 1956. 218 с.

9. Антадзе Ф.К. Лексико-семантическая и словообразовательная характеристика наименований одежды и тканей в персидском языке. Тбилиси, 1987.

10. Апажев М.Л. Вопросы влияния русского языка на кабардиснкий язык. Нальчик, 1963.

11. Апресян Ю.Д. Избранные труды, Т.1. Лексическая семантика. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. - 472 с.

12. Апресян Ю.Д. Избранные труды, Т.2. Интегральное описание языка и системная лексикография. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1995.-767 с.

13. Апресян Ю.Д. Отечественная теоретическая семантика в конце XX столетия// Известия АН. Серия литературы и языка. — 1999. — Т.58. -№4. С.35-53.

14. Асамутдинова М. Название одежды и ее частей в узбекском языке. Дис. канд.филол.наук. — Ташкент, 1970.— 223 с.

15. Асанов Ю.Н. Поселения, жилища и хозяйственные постройки балкарцев во второй половине XIX — 40-х годах XX века. Автореф. дис. канд. ист. наук. Тбилиси, 1972. - 20 с.

16. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М.: Советская энциклопедия, 1966. - 607 с.

17. Ахманова О.С. Фонология, морфонология, морфология. М., 1966. -108 с.

18. Ахматов И.Х. Инструкция для составления «Толкового словаря современного карачаево-балкарского языка» (в 3-х т.). — Нальчик, 1976. — 51 с.

19. Ахматов И.Х. Карачаево-балкарский язык. Конспект лекций. Нальчик, 1988.-70 с.

20. Ахмеров Р.Б. Наскальные знаки и этнонимы башкир: Уфа, «Китап», 1994.- 112 с.

21. Ахметьянов Р.Г. Общая лексика духовной культуры народов Среднего Поволжья. М., 1981. - 144 с.

22. Ахметьянов Р.Г. Общая лексика материальной культуры народов Среднего Поволжья. — М.: Наука, 1989. 200 с.

23. Ахметьянов Р.Г. Сравнительное исследование татарского и чувашского языков. — М., Наука, 1978. 278 с.

24. Ашмарин Н.И. Словарь чувашского языка в 17 т. Казань - Чебоксары, 1928-1950.

25. Бабаев С.К. К вопросам истории языка и религии балкарского и карачаевского народов. — Нальчик: Эльбрус, 2000. — 248 с.

26. Бабаев С.К. Осетинско-карачаево-балкарские лексические параллели. -Шуёхлукъ, 1972, №1 (балк.яз.).

27. Баскаков Н.А. Историко-типологическая морфология тюркских языков, структура слова и механизм агглютинации. М., 1979. — 274 с.

28. Баскаков Н.А. Историко-типологическая фонология тюркских языков. -М., 1988.-208 с.

29. Баскаков Н.А. Тюркская лексика в «Слове о полку Игореве». — М., 1985.

30. Баскаков Н.А. Этнографическая лексика и терминология в национально русских словарях// Проблематика определений терминов в словарях разных типов. Л., 1976. - С.236-249.

31. Батчаев В.М. Из истории традиционной культуры балкарцев и карачаевцев. Нальчик: Эльбрус, 1986. - 152 с.

32. Башиева С.К. Вариантность в карачаево-балкарской фразеологии// Вопросы лексикологии и грамматики карачаево-балкарского языка. -Нальчик, 1993. С.50-58.

33. Башийланы С.Къ., Жарашыуланы З.Къ. Малкъар тил ни школ фразеология сёзлюпо. Нальчик: Эльбрус, 1994.- 316 6.

34. Баязитова Ф.С. Термины календарных обычаев и народных верований в говорах крещеных татар.// Лексика и стилистика татарского языка. Казань, 1982.-С.59-66.

35. Баязитова Ф.С. Традиционные обряды и народные верования мольке-евских кряшен на фоне диалектов языка.// Молькеевские кряшены. -Казань, 1993.-С.142-156.

36. Бегжанов Т. Заметки об этимологии скотоводческих терминов в каракалпакском языке.// Советская тюркология. — 1980. №4. - С.85-89.

37. Белицер Б.Н. Одежда башкир.// Крестьянская одежда населения Европейской России. — М., 1971.

38. Белоусова А.С. Предметная лексика в словаре как отражение истории культуры и быта народа.// Теория языка и словари. — Кишенев, 1988. — С.45-48.

39. Бижева З.Х. Адыгская языковая картина мира. Нальчик: Эльбрус, 2000.-128 с.

40. Бикбулатов Н.В. Башкирская система родства. М., 1981. — 124 с.

41. Бларамберг И.Ф. Историческое, топографическое, статистическое, этнографическое и военное описание Кавказа.// Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII-XIX вв. Нальчик, 1974.

42. Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные работы по общему языкознанию. Т. 1. М.: Изд-во АН СССР, 1963. - 384 с.

43. Бозиев А.Ю. Словообразование имен существительных, прилагательных и наречий в карачаево-балкарском языке. — Нальчик: Кабардино-Балкарское кн. изд-во, 1965. 88 с.

44. Большая советская энциклопедия. М., 1978. — Т.30. — 892 с.

45. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциютопедичесий словарь. СПб. 1869. -Т.81. - С.180-190.

46. Будагов JI.3. Сравнительный словарь турецко-татарских наречий. СПб., 1869-1871 гг. Т. 1-2.

47. Будагов Р.А. Введение в науку о языке. М., «Просвещение», 1965. -492 с.

48. Будагов Р.А. Язык реальность - язык. - М.: Наука, 1983. - 262 с.

49. Будаев А.Ж. Арабо-персидские заимствования в карачаево-балкарском языке. — Вестник Кабардино-Балкарского научно-исследовательского института, Вып.7. Нальчик, 1973.

50. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). — М.: Школа «Языки русской культуры», 1997.-576 с.

51. Бурганова Н.Б. К вопросу о формировании земледельческой лексики в татарском языке.// Лексика и стилистика татарского языка. Казань, 1982. - С.45-51.

52. Васильев Л.П. Теория семантических полей.// Вопросы языкознания, 1975, №5. С.25-32.

53. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1999. — I — XIII,- 780 с.

54. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996. -416 с.

55. Верещагин Е.М. Костомаров В.Г. Лингво-страноведческая теория слова. -М., Русский язык, 1980.

56. Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). М.: Высшая школа, 1972. 614 с.

57. Ворокова Н.У. Этнокультурная специфика устойчивых оборотов. Нальчик, 2002, 154 с.

58. Гаджиева С.Ш. Материальная культура кумыков XIX XX вв. Махачкала, 1960.

59. Гаджиева С.Ш. Материальная культура ногайцев в XIX в начале XX в. М., 1976.

60. Гаджиева С.Ш., Османов М.О., Пашаева А.Г. Материальная культура даргинцев. Махачкала, 1967.

61. Гаген-Торн Н.И. Женская одежда народов Поволжья. — Чебоксары, 1969.-228 с.

62. Гак В.Г. Сопоставительная лексикология (на материале французского и русского языков). — М.: Международные отношения, 1977. — 264 с.

63. Ганиев Ф.А. Конверсия в татарском языке. — Казань: Татар.кн. изд-во, 1985.-110 с.

64. Ганиев Ф.А. Суффиксальное словообразование в современном татарском литературном языке. — Казань: Татарское кн. изд-во, 1974. — 231 с.

65. Ганиев Ф.А. Фонетическое словообразование в татарском языке. — Казань, 1973.

66. Гафарова Г.В., Кильдибекова Т.А. Когнитивные аспекты лексической системы языка. Уфа, 1998. - 180 с.68