автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Этнокультурная специфика идиоматики

Полный текст автореферата диссертации по теме "Этнокультурная специфика идиоматики"

На правах рукописи

Ворокова Надежда Умаровиа

!

ЭТНОКУЛЬТУРНАЯ СПЕЦИФИКА ИДИОМАТИКИ (на материале русского в кабардино-черкесского языков)

Специальность 10.02.20- Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва 2003

Работа выполнена на кафедре русского языка и общего языкознания Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Вероника Николаевна Телия;

доктор филологических наук, профессор Владимир Петрович Нерознак;

доктор филологических наук, профессор Зулькарин Учужукович Блягоз

Ведущая организация Дагестанский государственный университет

Защита состоится "26" LChOH.iL 2003 г. в_час. на заседании диссертационного совета Д 002.006.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте языкознания РАН по адресу: 125009 г. Москва, К-9, ул. Большой Кисловский переулок, д.1/ 12.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института языкознания РАН.

Автореферат разослан п/оЬ" ЛХ-О-^ 2003 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета, кандидат филологический наук

А.В. Сидельцев

' ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертация представляет собой исследование этнокультурной специфики идиоматики, исключительно яркого и живого пласта языка. "Дух народа", о котором писал В. фон Гумбольдт, постигается прежде всего с проникновением именно во фразеологический уровень: идиоматика сопряжена с системой морально-нравственных ценностей народа, что обусловливает неослабевающий интерес лингвистов и филологов к идиомам.

Идиомы с прозрачной внутренней формой (фразеологические единства по В.В. Виноградову) чрезвычайно содержательны и в плане культурной информации, которая стоит за ними, и в плане проявления национального менталитета в них, и в плане выражения во внутренних формах фразеологических единиц (в дальнейшем ФЕ) ассоциа-. тивно - образного строя мышления носителей данного языка. Именно указанными обстоятельствами определяется актуальность данной работы. Она также обусловлена тем углом зрения, под которым1 рас-• сматривается идиоматика. Несмотря на большое количество работ,

этнокультурная специфика идиоматики в пределах тематических групп (полей) еще не представлена во фразеологии. В общетеоретических работах по фразеологии последних лет высказывается настоятельная необходимость подобного изучения идиоматики [В.Н. Телия 1999]. Интерес к фразеологическому уровню современных языков не случаен: лингвисты, психологи, философы, этнографы стремятся путем исследования глубинных свойств идиоматики приблизиться к открытию тайны человеческого сознания и мышления, к объяснению причин преломления одних и тех же смыслов в разных языках в виде различных языковых форм. , Предметом данного исследования является этнокультурная

специфика идиоматики двух языков - русского и кабардино-черкес-кого: представляется наиболее интересным с точки зрения лингво-кулыурологии исследование идиоматики двух неродственных языков, т.к. они имеют меньше точек соприкосновения как в своей истории, так и в культуре.

Теоретической базой исследования стали фундаментальные , достижения последних лет в области фразеологии, этносемантики, лингвокультурологии, лингвострановедения, этнопсихолингвистики.

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА С Петербургу Л Г ! 09 100$ Ж&О!

Научная новизна работы состоит в том, что:

- в ней впервые системно исследуется идиоматика с точки зрения ее этнокультурной специфики на материале русского и кабардино-черкесского языков;

- идиомы распределены в тематические группы, в пределах которых проведен сопоставительный лингвокультурологиче-ский анализ фразеологических единиц;

- посредством анализа внутренних форм фразеологических единиц, вошедших в 16 семантических групп, определяются особенности национального менталитета и культурная информация, характерные для народов-носителей указанных языков;

- в работе впервые определены этнокультурные символы, эталоны и стереотипы, выделенные в результате исследования как русской, так и кабардино-черкесской идиоматики;.

- в диссертации проводится компонентный анализ семантики фразеологических единиц пяти тематических групп: "Испуг, ужас", "Раздражение, досада", "Алчность, жадность", "Преданность, привязанность, обожание", "Хитрость, коварство, жестокость". Впервые выявляется этнокультурная специфика ФЕ через определение тропов, лежащих в основе образных оснований, определяются особенности коннотативных компонентов семантики ФЕ;

- выявляются культурно-маркированные компоненты семантики ФЕ, вошедших в указанные семантические группы. Определена и доказана приоритетная роль одних компонентов семантики фразеологических единиц перед другими.

Материал исследования определяется такими источниками, как "Фразеологический словарь русского языка" под. ред. А.И. Молоткова (1986), "Русская фразеология. Словарь-справочник" Р.И. Яранцева (1997), "Русская фразеология" Н.Н. Кохтева и Д. Э. Розенталя (1986), "Опыт этимологического словаря русской фразеологии" Н.М. Шанского и др. (1987), "Словарь фразеологических синонимов русского языка" В.П. Жукова и др.(1987), "Кабардинско-русский фразеологический словарь" Б.М. Карданова (1968), "Адыгэбзэ фразеологизмэхэм я псалъальэ" под ред. Б. Бербекова и др.(2001), "Словарь кабардино-черкесского языка" под. ред. П.М. Багова (1999); использован также полевой материал.

В ходе исследования применялись такие методы, как метод наблюдения, описательный метод, таксономический, количественный, контрастивный, сравнительно-сопоставительный, а также метод ком-понетного анализа семантики идиом.

Теоретическая и практическая значимость исследования видятся:

- в возможности применить отработанную методику к словообразовательному й лексическому уровням языка, в пределах которых также функционируют знаки, имеющие этнокультурный компонент семантики;

- в выявлении этнокультурных символов, стереотипов, эталонов на основе указанных языковых уровней;

- в продолжении работы в плане определения этнокультурных категорий на материале идиоматики других языков;

- результаты исследования могут быть применены в преподавании спецкурсов и спецсеминаров по фразеологии, лингво-культурологии, в курсах "Общее языкознание", "Кабардино-черкесская фразеология", "Русская фразеология".

Цель работы - выявить этнокультурную специфику идиоматики на материале русского и кабардино-черкесского языков, являющихся неродственными и разносистемными.

В ходе исследования решались следующие основные задачи:

- проанализировать и установить, в какой мере внутренняя форма фразеологических единиц несет информацию о культуре и национальном менталитете, особенностях жизни и быта народов - носителей исследуемых языков;

- определить национальные символы, стереотипы, эталоны, нашедшие свое выражение в идиоматике двух указанных языков;'

- выявить особенности ассоциативно-образного мышления русских и кабардино-черкесов путем анализа образных оснований семантически эквивалентных или аналогичных фразеологизмов указанных языков;

- выявить культурно-маркированные компоненты семантики фразеологических единиц в пределах названных семантических групп.

Положения, выносимые на защиту:

1.Фразеологизмы с прозрачной внутренней формой и многие фразеологические сочетания содержат культурную информацию, объясняющую важнейшие особенности психологии и мировоззрения нации, ее менталитет.

2. В большинстве случаев в идиоматике неродственных языков сходные смыслы передаются через различные внутренние формы. Полное совпадение лексического наполнения фразеологических единиц со сходным значением наблюдается лишь в 20-25 % случаев.

3. Идиоматика как кабардино-черкесского, так и русского языков использует материал одних и тех же пластов лексики. Редко используются отвлеченные существительные. В некоторых случаях имеет место безэквивалентная лексика.

4.Фразеологизмы с прозрачной внутренней формой позволяют выявить в их составе этнокультурные языковые символы, эталоны и стереотипы. Потенциально каждая фразеологическая единица может стать носителем указанных категорий, однако необходимы яркая образность, компактность, активная употребляемость той ФЕ, на основе которой рождается этнокультурный символ, стереотип или эталон.

5. Структура языкового знака обусловливает появление различных внутренних форм языков, связанных с различными языковыми картинами мира (в дальнейшем ЯКМ), так как ассоциативный образ вторичной номинации во многом определяет ЯКМ, что находит яркое подтверждение в идиоматике. Тропеизация (метафоризация, метони-мизация, гиперболизация, олицетворение, гротеск) словосочетания-прототипа, лежащего в основе фразеологической единицы, "работает" в соответствии с ассоциативным образом вторичной номинации, характерным для народа-носителя.

6. Компонентный анализ семантики ФЕ дает возможность определить важнейшую роль образного основания в ней и особую роль конно-тативных компонентов - аксиологического и эмотивного. В результате компонентного анализа именно названные аспекты структуры семантики ФЕ (образное основание и компоненты коннотации) определяются нами как культурно-маркированные, т.е. мотивированные ассоциативно-образным мышлением народа-носителя и оценкой содержания сигнификативно-денотативного аспекта ФЕ.

7. Аксиологический компонент семантики ФЕ играет решающую, доминирующую роль во всей семантической струк1уре ФЕ, влияя на характер ее образного основания. Этика, эстетика, мораль также влияют на выбор образного основания фразеологической единицы.

Апробация работы. По теме исследования опубликовано 14 работ, в том числе монография " Национальная культура в идиоматике" (Нальчик, Полиграфсервис и Т, 2003). Результаты научных поисков на разных этапах исследования были доложены на внутривузовской научной конференции, посвященной 80-летию проф. Б.Х. Балкарова (Нальчик, 1997); Ш Республиканской научной конференции "Проблемы развития государственных языков Кабардино-Балкарии" (Нальчик, 1998); Всероссийской научной конференции "Актуальные проблемы общей и адыгской филологии" (Майкоп, 2001); Международной научно-практической конференции "Русский язык и языки народов России: функциональное и практическое взаимодействие" (Владикавказ, 2001).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, 3-х глав, включающих 17 параграфов, заключения, библиографического списка, списка толковых и фразеологических словарей. Библиографический список включает около 250 наименований на русском и других языках.

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении содержится обоснование выбора Темы исследования, его актуальности и новизны, определяются объект анализа и его специфика, формулируются цель и задачи исследования, положения, выносимые на защиту.

Глава 1 "Краткий обзор теоретических основ лингвокультурологии" состоит из четырех параграфов и содержит материал, включающий анализ предпосылок зарождения лингвокультурологии в трудах В. Гумбольдта, A.A. Потебни, А.И. Бодуэна де Куртене. В ней также рассматривается развитие основ лингвокультурологии в работах американских лингвистов (Б. Уорф, Э. Сепир, Ч. Боас), в трудах неогумбольдтианцев (JI. Вайсгербер, Й. Трир) и других европейских ученых. В последнем параграфе прослеживается оформление лингвокультурологии как самостоятельного научного направления в работах ученых последней четверти XX века.

Как американская, так и европейская этнолингвистика (неогум-больдтианство), восходят к лингвистической системе В. Гумбольдта, опирающейся на триаду: язык - народ - дух (мировоззрение, культура). Ядром этой концепции является мистическое, точно не определяемое понятие "дух народа", сопоставимое с абсолютной идеей Гегеля. "Язык есть как бы внешнее проявление духа народа: язык народа есть его дух, а дух народа есть его язык" [Гумбольдт 1984]. Поскольку

язык зависит от духовной силы народа, "строение языков человеческого рода различно потому, что различными являются духовные особенности наций".

По В. Гумбольдту, язык является "великим средством преобразования субъективного в объективное, индивидуального во всеобщее". Но так как к объективному восприятию неизбежно примешивается субъективное, "каждую человеческую индивидуальность... можно считать особой позицией в видении мира", а "в каждом языке заложено самобытное миросозерцание" [Гумбольдт 1984]. С концепцией В. Гумбольдта тесно связаны ставшие во второй половине XX века чрезвычайно актуальными понятия "картина мира" (Weltbild) и "видение мира", взгляд на мир (Welttansicht).

A.A. Потебня подчеркивал органическое участие национального (этнического) языка не только в формировании народного мировосприятия, но и в самом развертывании мысли. В работе "Мысль и язык" он отмечает: "Человек, говорящий на двух языках, переходя от одного к другому, изменяет вместе с тем характер и направление течения своей мысли, притом так, что усилие его воли лишь изменяет колею его мысли, а на дальнейшее течение ее влияет лишь опосредованно...". A.A. Потебня подчеркивал общечеловеческую ценность каждого этнического языка - в качестве еще одной, запечатленной именно в этом языке, картины мира: "Если бы объединение человечества по языку и вообще по народности было возможно, оно было бы гибельно для общечеловеческой мысли, как замена многих чувств одним..." [Потебня 1993 (1862)].

По мнению Потебни, "отношение понятия к слову сводится к следующему: слово есть средство образования понятия, и притом не внешнее, не такое, каковы изобретенные человеком средства писать, рубить дрова и проч., а внушенное самой природой человека, и незаменимая, характеризующая понятие ясность (раздельность признаков), отношение субстанции к атрибуту, необходимость в их соединении, стремление понятия занять место в системе - все это первоначально достигается в слове и преобразуется им так, как рука преобразует всевозможные машины" [Потебня 1958 (1874)]. Как видно из приведенной цитаты, A.A. Потебня язык считает во многом определяющим в отношениях мышления, культуры и языка.

Русско-польский лингвист И.А. Бодуэн де Куртене внес немалый вклад в сравнительно-типологическое изучение языков, настаивая на том, что следует, прежде всего, исходить из языкового мышления

носителей языка. В "Подробной программе лекций в 1877-1878 учебном году" он отмечает, что морфологическую типологию языков пора разрабатывать на психологической основе. В тезисной форме он выдвигает следующие принципы для ее выработки: внутренняя форма как основание для классификации, внутреннее чутье языка, которым обусловлена внутренняя форма языка. Под внутренней формой языка Бодуэн понимает "собственную систему грамматических категорий данного языка". Таким образом, "прежде всего определение психической природы языка, затем внешний вид как отражение этого внутреннего движения" [Бодуэн 1963 (1879)].

По мнению И. А. Бодуэна де Куртене, внутренняя форма языка определяется соединением двух моментов: внутреннего отношения к психическому материалу и способу образования слов. Поэтому он считает, что "отношение психической материи и формы и его морфологическое проявление должно служить первым основанием для деления языков" [Бодуэн: там же]. Итак, под формой понимается строение языковых единиц, а под психической материей - звук речи, фонема.

По мнению И.А. Бодуэна де Куртене, в языке имеет место постоянный труд над устранением нестройности и хаоса, "языковое знание, т.е. воспринимание и познание мира в языковых формах, стремится к упорядочению по известным психическим типам" [Бодуэн 1963 (1904)].

Критикуя морфологическую классификацию языков своих современников, он указывает на то, что языки существуют не как абстрактные явления - существуют люди, одаренные определенным языковым мышлением, носители этих языков. Таким образом, психология народа, его языковое мышление - вот важный фактор в становлении и функционировании языковой структуры в целом и в строении ее отдельных форм. Эта точка зрения находит широкое развитие в статье "Заметки на полях сочинений В.В. Радлова". Для Бодуэна де Куртене морфологический тип языка - это тип языкового мышления. "Было бы совершенно праздною затеей стремиться к определению морфологического типа какого бы то ни было языкового мышления посредством одной простой формулы. Всякое языковое мышление представляет из себя столь сложное целое, что и характеристика его основных морфологических черт является слагаемою из многих частных формул" [Бодуэн 1963 (1909)].

Итак, при анализе языка И.А. Бодуэн де Куртене выступает как психологист. Эта точка зрения была свойственна многим лингвистам,

современникам ученого. Считая языковые единицы живыми психическими единицами, И.А. Бодуэн де Куртене выдвигает свои критерии для морфологической характеристики языков. Прежде всего, он отмечает, что "реальной величиной является не язык в отвлечении от человека, а только человек как носитель языкового мышления. Поэтому нужно не классифицировать языки, а только давать сравнительную характеристику людей по характерному им языковому мышлению" [Бодуэн, 1963 (1909)].

В своих работах И.А. Бодуэн де Куртене указывал на наличие таких явлений в языке, которые прямо выходят на этносемантику. В статье "Количественность в языковом мышлении" он отмечает, что "только для незначительной части внеязыковых, семасиологических представлений имеются в языковом мышлении экспоненты; большая же часть этих внеязыковых представлений составляет по отношению к языку группу так называемых "скрытых языковых представлений" [Бодуэн 1963 (1927)].

Ученый замечает, что многие внеязыковые представления по-разному отражаются в том или другом языке, имеют свои "постоянные экспоненты" или же не имеют их. Некоторые их этих представлений И.А. Бодуэн де Куртене перечисляет: "пол животных, являющийся источником различения грамматических родов; жизнь и ее отсутствие; пригодность для еды и питья; человеческая личность в различии от всего остального; определенность и неопределенность; обладание; количественное мышление (число, пространственные измерения, длительность); время физическое и время историческое; общественная зависимость одних людей от других и т.д." [Бодуэн 1965 (1927)]. Не случайно ученый указывает на наличие или отсутствие "постоянных экспонентов" для подобных представлений, поскольку отсутствие постоянных экспонентов или наличие непостоянных говорит о различных языковых картинах мира.

Американское направление неогумбольдгианства (этнолингвистика), некоторые принципиальные положения которого были впервые сформулированы Эдуардом Сепиром, получило свое развитие прежде всего в работах Ф. Боаса, который принял участие в создании монументальной книги "Справочник языков американских индейцев" (1911г). Во "Введении" Ф. Боас устанавливает основной принцип лингвистического анализа: каждый язык должен быть описан не с точки зрения какой-нибудь предвзятой нормы, но исключительно исходя из

его собственных звуков, форм и значений, взятых в том виде, в каком эти модели выводятся индуктивно из соответствующих текстов.

Традиция Ф.Боаса в антропологической лингвистике была продолжена Эдуардом Сепиром, который изучал антропологию и лингвистику под руководством Франца Боаса. Книга Э. Сепира "Язык" (1921) и его многочисленные статьи и монографии хотя и устарели с точки зрения современной лингвистики, являются превосходным введением в антропологическую лингвистику. Как сказал Л.И. Мандель-баум, редактор одной из его книг, "формальные описания и исследования языка — это, по мнению Сепира, лишь самая первая задача лингвиста, поскольку он рассматривал лингвистику как социальную науку, а каждый язык - как один из аспектов всей культуры в целом. В своих трудах он постоянно подчеркивал необходимость анализа явлений языка в связи с явлениями культуры, необходимость изучения речи в ее социальном окружении" [Хойер 1965]. Гипотеза Сепира-Уорфа о детерминированности языка по отношению к мышлению и культуре, при всей ее неоднозначности, внесла огромный вклад в изучение природы и функций языка. Подобные взгляды на изучение языка характерны и для современных лингвистов, многие из которых были учениками Э. Сепира или испытали влияние его учения.

Основная мысль неогумбольдтианской (европейской) концепции языка - гипотеза о жесткой зависимости познания и общественного поведения людей от языковой системы. В. Порциг, И. Трир, Л. Вайсгербер и Г. Ипсен попытались доказать наблюдение В. Гумбольдта о том, что для человека "мир, в котором он живет, в основном таков, каким этот мир рисует его язык" [Гумбольдт 1984]. В соответствии с положениями философии языка неогумбольдтианцев язык определяет мышление человека и процесс познания в целом, а через него - культуру и общественное поведение людей; язык не только обуславливает, но и ограничивает познавательные возможности человека; от различия языков зависит не только разница в содержании мышления, но и различие в логике мышления, характере мышления.

У неогумбольдтианцев реальный мир существует, поскольку он отражен в языке. Углубление в "дух" языка, который представляется силой, определяющей духовное формирование, культурное творчество и историю народа, свойственно одному из ведущих представителей этого направления, Л. Вайсгерберу. Признавая особые "понятия немецкого языка", "понятия французского языка", Л. Вайсгербер говорит о немецком или французском языках не как о разновидностях че-

ловеческих языков, но лишь как о родных языках немцев и французов. Подобно И.А. Бодуэну де Куртене, Л. Вайсгербер понимает сравнительное изучение языков как контрастивный анализ мировоззрений народов, их логических понятий.

На наш взгляд, как американские, так и европейские неогум-больдтианцы преувеличивали зависимость мышления и культуры от языка. В то же время нельзя отрицать роль языка в процессе познания, полагать, будто язык - индифферентное орудие передачи мыслей. Язык играет активную роль, создавая картину действительности, внося в этот исключительно сложный процесс своеобразные этноязыковые коррективы; накладывая на познание свой неповторимый отпечаток, языковое мышление вырабатывает представление, сохраняющее свою тесную связь с соответствующей концептуальной картиной действительности. Именно она, концептуальная картина мира (ККМ), является определяющей в данном ' случае. Таким образом вырабатывается языковая картина мира (ЯКМ), которая варьируется от языка к языку. Не следует забывать, ^ что не только ЯКМ, но и ККМ являются в той или иной мере раз- » личными у различных народов.

Крупнейшие философы XX века также отводили центральное место в своих концепциях языку. "Школа слов и вещей" (X. Шухардт и др.), возникшая в начале XX века, проблему связи языка и культуры интерпретировала как изучение составных элементов языка и культуры - слов и вещей - и продемонстрировала важность культурологического подхода ко многим областям языка, применив его к этимологии и лексике [Шухардт 1965]. С подачи Э. Сепира в науке постоянно обсуждается вопрос о влиянии языка на все области духовной жизни общества. Так, М. М. Бахтин понимал влияние языка на остальные области человеческой жизни как "оковы" чужого слова, Л.С. Выгот- ,

ский языковые значения соотносил с "личностным смыслом", В.И. Вернадский видел в языке средство для создания новой формы биохимической энергии, которую он называл новой формой человече- I

ской культуры [Вернадский 1977; Выготский 1965; Бахтин1986].

Интерес к проблемам бытия и к феномену языка отразился в книге известного русского философа А.Ф. Лосева еще в первой половине XX века. В своей книге "Филисофия имени" [Лосев 1990 (1923)] он утверждает, что "стихии слова" подчинены другие, более отвлеченные и лежащие в основе науки моменты. Им создана оригинальная концепция мифа, символа, личности, учение о миропонимании чело-

века, о единстве мировоззрения и образа жизни человека. Как отмечает В.И. Постовалова, "в современной лингвистике наметился поворот от имманентной ориентации в изучении языка "в самом себе и для себя" к антропологической ориентации, к изучению языка в тесной связи с миропониманием человека, с его духовной и практической деятельностью. Как известно, такой подход был намечен в трудах В. Гумбольдта, A.A. Потебни И И.А. Бодуэна де Куртене. Именно к этой традиции относил себя и А.Ф. Лосев " [Постовалова 1990].

Изучению кабардино-черкесского языка в связи с культурой посвящены работы советского лингвиста Н.Ф. Яковлева. В его работах "Черкесская культура по данным языка" (1928) и "Культура кабардинцев и черкес по данным словаря" (1947), написанных в неблагоприятный период советского языкознания, в эпоху марризма, предпринимается попытка описания самобытности языка и культуры черкесов и

* кабардинцев. Он отмечает, что культура и образ жизни влияет на язык: "в зависимости от того, какая область культуры у данного народа развита, такая общественная потребность появляется в соответствующих

* словах. Если народ земледельческий, если все его благососотояние основывается на земледелии, то у него будет много слов для обозначения процессов земледелия" [Яковлев 1928].Так, он отмечает, что скотоводческая терминология развита у черкесов гораздо лучше, чем русских. Н.Ф. Яковлев дает сравнительную характеристику таким тематическим группам, как "Названия злаков", "Названия плодов", "Названия домашних животных" и некоторых других в кабардино-черкесском и русском языках. Большое внимание в его работе уделяется анализу лексики, связанной с определенными ремеслами: обработкой дерева, обработкой металлов, обработкой кожи, работой с шерстью, а также названиям земледельческой техники. Далее он отмечает: " Я хочу об-

г ратить внимание на одну очень развитую сторону черкесского словаря,

это названия частей тела. Ни в одном европейском языке мы этого не видим" [Яковлев 1928].

р В более поздней работе "Культура кабардинцев и черкес по

данным словаря" он отмечает, что " всякий словарь представляет собою отражение сознания той эпохи и того общества, которое этим словарем пользуется, а это сознание, в свою очередь, лишь отражает реальное содержание жизни определенной исторической эпохи и определенного общества" [Яковлев 1947]. По мнению Н.Ф. Яковлева, чтобы отразить "картину культуры", необходимо описать "орудия и основные производства кабардино-черкесского общества". В работе

дается подробное описание названий древних и современных видов оружия и орудий производства, которые, по мнению ученого, свидетельствуют о довольно примитивной материальной культуре.

.Нетрудно заметить, что Н.Ф.'Яковлев в вопросе взаимодействия языка и культуры стоит на позиции детерминированности языка культурой общества, деятельностью языкового коллектива. К сожалению, сам человек выпадает из парадигмы "общество-язык-культура" у Н.Ф. Яковлева. Так, в более ранней работе, уже упомянутой нами, он отмечает, что "язык такое же явление культуры, как всякое другое. То есть язык не только в отдельных словах, но и в грамматике, в его строе также зависит от социально-экономических условий той страны, где он вырабатывается. Язык отражает в себе социальный строй народа" [Яковлев 1928]. Безусловно, с этим нельзя согласиться. Однако не стоит забывать, в какую эпоху жил и работал выдающийся ученый - в эпоху, когда язык был объявлен Н.Я. Марром "надстройкой" над "базисом" - социально-экономическими отношениями в обществе. Эпоха марризма ушла в прошлое, однако остались тонкие наблюдения. ученого в области лексической системы кабардино-черкесского языка, описание материальной культуры кабардинского народа через его словарь. Хочется выразить сожаление по поводу того, что Н.Ф. Яковлев не коснулся в своих исследованиях лексики, отражающей основные понятия духовной культуры кабардино-черкесов - интересной и самобытной стороны жизни этого народа.

В русле лингвокультурологии, возникшей на стыке лингвистики и культурологии, как уже отмечалось, исследуются различные аспекты национально-культурной специфики языка как в общетеоретическом плане, так и в конкретных исследованиях, посвященных национально-культурным особенностям в области лексики и идиоматики. В кабардино-черкесском языкознании наиболее интересной в этом плане представляется работа Б.Х. Бгажнокова "Адыгский этикет", глава "Стандарты речевой коммуникации". Автор книги отмечает, что "коммуникативное поведение всех народов мира изобилует стереотипными фразами для соблюдения приличий и поддержания разговора. Можно считать этот ритуал этнической универсалией" [Бгажноков 1978]. В высшей степени характерно для адыгов, по мнению Б.Х. Бгажнокова, осведомляться о здоровье и делах членов семьи: они задают стереотипные вопросы. При встрече с человеком, которого

давно не видел, принято выражать радость по поводу встречи речевыми формулами типа: Уи лъагьуж ф1ы ухъу (Добром тебя видеть снова) и т. д. Б.Х. Бгажноков считает благопожелания важнейшим атрибутом кабардино-черкесской (адыгской) культуры. Он отмечает, что это "небольшие по объему речевые формулы, используемые в повседневном общении по тому или иному поводу: рождение ребенка, оказание услуг, покупка, постройка дома, женитьба и т.п." [Бгажноков 1978]. В центре лингвокультурологической концепции Б.Х. Бгажноко-ва стоит человек, который развивает и свою культуру, и свой язык.

В работе З.Х. Бижевой "Адыгская языковая картина мира" (2000), написанной в русле направления "от культуры к языку", исследуются логико-лингвистических аспекты понятий через соответствующие им культурные концепты. Данные понятия анализируются на материале кабардино-черкесского языка, при этом наряду с другими номинативными единицами привлекаются кабардино-черкесские фразеологизмы, значения которых автор соотносит с языковой картиной мира народа-носителя.

В последние десятилетия лингвокультурология оформилась в самостоятельную область исследования благодаря работам таких ученых, как Б.А. Серебренников, Ю.С. Степанов, В.Г. Гак, В.Н. Телия,

A. Вежбицкая, Ю.Н. Караулов, Д.О. Добровольский, Е.М. Верещагин,

B.Г. Костомаров, Д. Лакофф, A.M. Кузнецов, Г. Хойер, Т.З. Черданце-ва и многих других зарубежных и российских ученых.

В главе 2 "Культурная информация и национальный менталитет в идиоматике", состоящей из семи параграфов, рассматривается семантика фразеологических единиц в лингвокультурологиче-ском аспекте, особеннности отражения национальной культуры во внутренних формах фразеологических единиц, представлены фразео-семантические поля идиоматики русского и кабардино-черкесского языков. Через внутренние формы ФЕ, сосредоточенных в пределах семантических групп, анализируется информация о культуре и национальном менталитете народов-носителей, выявляются этнокультурные символы, стереотипы и эталоны в идиоматике русского и кабардино-черкесского языков.

Основная задача лингвокультурологического анализа идиоматики на современном этапе - исследование наиболее существенных свойств фразеологического уровня на материале конкретных языков.

В связи с этим в данной главе предпринята попытка выявить искомые свойства и особенности их выражения в различных языках, а также определить, какими экстралингвистическими факторами они обусловлены. При анализе фразеологического материала учитывалось, что совпадение ФЕ в плане семантики имеет лишь относительный характер, т.к. абсолютная эквивалентность значимости ФЕ в различных языках вряд ли возможна. Основное внимание при подборе эквивалентов уделялось совпадению ФЕ по сигнификативно-денотативному компоненту значения. Что касается коннотативного компонента, лексического наполнения (внутренней формы) и образного основания, то в этом отношении материал подбирался произвольно.

Лингвистическая сущность фразеологизма определяется преимущественно его семантикой. В связи с этим отбор ФЕ по семантическому признаку представляется наиболее оправданным. Более того, из фразеологических систем двух языков выбирались те ФЕ, которые наиболее информативны в' отношении этнокультурной специфики. При этом соблюдались следующие критерии: 1) семан- /

тическая эквивалентность ФЕ двух языков, 2) коммуникативная значимость, 3) достаточная прозрачность внутренних форм, 4) наличие образного основания в ФЕ.

В данной главе рассматриваются фразеологизмы семантических групп, вошедших в такие блоки, как "Свойства и качества человека", "Эмоции человека", "Характеристика явлений и ситуаций" и "Фразеологизмы, содержащие сравнение". В диссертации проанализировано около 400 русских и столько же кабардино-черкесских фразеологизмов - всего около 800 ФЕ.

I. Свойства и качества человека

1. Преданность, привязанность, обожание (20 каб. ФЕ, 20 рус. ФЕ).

2. Алчность, жадность (8 каб. ФЕ, 8 рус. ФЕ).

3. Неопытность, доверчивость (11 каб. ФЕ, 11 рус.ФЕ).

4. Хитрость, коварство, жестокость (22 каб. ФЕ, 22 рус. ФЕ). '

5. Глупость, болтливость (43 рус. ФЕ, 43 каб. ФЕ).

П. Эмоции человека.

1. Испуг, ужас (12 каб. ФЕ, 12 рус. ФЕ).

2. Раздражение, досада (16 каб. ФЕ, 16 рус.ФЕ).

3. Насмешка, пренебрежение (22 каб. ФЕ, 22 рус. ФЕ).

4. Негодование, гнев (34 каб. ФЕ, 34 рус.ФЕ ).

III.'Характеристика явлений и ситуаций.

1. Предостережение, угроза (11 каб.ФЕ, 11 рус. ФЕ).

2. Неудача, трудное положение (37 каб. ФЕ, 37 рус.ФЕ).

3. Цена, оценка (19 каб ФЕ, 19 рус. ФЕ).

4. Смерть, разрушение (5 каб. ФЕ, 5 рус. ФЕ).

5. Целиком, полностью, до предела (58 каб. ФЕ, 58 рус. ФЕ).

6. Успех, удача, победа (27 каб. ФЕ, 27 рус. ФЕ).

IV. Фразеологизмы, содержащие сравнение (26 каб. ФЕ, 26 рус.ФЕ).

Последняя группа, не являясь семантической - она образована

из фразеологизмов, представляющих собой сравнительные обороты -сообщает информацию о культурных эталонах народов-носителей й чрезвычайно информативна в плане лингвокультурологии.

В задачи данного исследования не входил лингвокультурологи-» ческий анализ фразеологических систем двух языков в целом. Как из-

вестно, пока не изданы фразеологические словари ни русского, ни кабардино-черкесского языков, включающие все имеющиеся в этих • языках фразеологизмы, да и вряд ли это возможно.

Изучая внутренние формь1 фразеологизмов, невольно погружаешься в духовный мир народа, в народную мифологию, состоящую из множества микромифов, мйкропритч, микроанекдотов, микротрагедиЙ. Познавательный (когнитивный) аспект ФЕ, безусловно, шире той культурной информации, которая содержится в нем. Однако значимость единиц сообщения определяется степенью их новизны и непредсказуемости. Сопоставительное изучение идиоматики в языках разного типа производит подобный эффект - эффект неожиданности и новизны состава внутренних форм ФЕ, их образных оснований и компонентов коннотации.

Мы посчитали целесообразным не только распределить по семантическим группам анализируемые фразеологизмы, но и сделать дословный перевод фразеологизмов кабардино-черкесского языка с целью выявления их внутренних форм. Анализ внутренних форм ФЕ со сходными значениями в разных языках дает возможность определить "характерные стереотипы в культурно-национальном представлении, сообщает инфор-' мацию о многих социально важных явлениях, символах, национально-культурных эталонах и т.д." [Гелия 1996]. Двуязычные фразеологические словари не дают, как правило, дословного перевода включенных в словари фразеологизмов, а лишь подбирают наиболее близкий эквивалент, оставляя в стороне внутреннюю форму.

Внутренняя форма имеется лишь у тех фразеологизмов, которые могут быть наложены на свободное словосочетание такого же лексического состава (В .П. Жуков, ). В данной главе к анализу были привлечены именно такие фразеологические единицы.

В начале каждого параграфа 1-й части данной главы приво; дится вся семантическая группа, где фразеологизмы русского и кабардино-черкесского языков со сходной семантикой приводятся попарно, в виде параллели. Такое расположение материала дает возможность легко анализировать внутренние формы фразеологизмов русского и кабардино-черкесского языков, включенных в одну семантическую группу. Материал, расположенный таким образом, обладает большой информативностью.

В каждом параграфе дается анализ приведенного языкового материала, в результате которого мы попытались найти в лексическом наполнении фразеологизмов двух языков культурную информацию, отметить общее и особенное в менталитете двух народов, ^ выявить особенности идиоматики как культурно детерминирован- ' ного уровня языка.

В семантической группе "Алчность, жадность", включающей 8 семантических параллелей, по внутренней форме полностью не совпала ни одна пара фразеологизмов. Частично совпали внутренние формы фразеологизмов в четырех параллелях. В данной семантической группе многие фразеологизмы включают в свой состав названия частей тела — руки, ноги, ногти, глаза, зубы, губа, шкура, кожа. В семантической прараллели каб. Аргъуей зэз, бзу кхъуей (жи) (букв. Комариной желчи, воробьиного сыра (желать) - рус. Птичьего молока (желать) и в кабардинском, и в русском вариантах речь вдет о том, чего не бывает: здесь налицо сходство ассоциативно- образного мышления и русских, и кабардинцев. В обоих случаях имеет место отражение такой черты характера, как избалованность, чревоугодие, чван- ( ство. Хотя и заметны черты различия: ассоциация связана с различными живыми существами.

В паре каб. 1уфэлъафэр къэжыхъын (букв. Вертеться около) -рус. Держать нос по ветру, имеющей общее значение "искать легкой добычи", несмотря на несоответствие внутренних форм, ассоциативно-образное мышление обоих народов проявляет черты сходства: имеется в виду проявление напряженного внимания и на-

блюдательности в корыстных целях. Фразеологизмы в паре 1эбжьанэ ф1ей (букв. Грязные ногти на руках) - рус. Нечист на руку, имеющие значение "склонный к воровству", различны по внутренней форме. Однако основной смысловой компонент обеих ФЕ - нечистота рук - безусловно, совпадает.

В семантической группе "Глупость, болтливость", включающей 43 семантических параллели, по внутренней форме частично совпали фразеологизмы в 7 парах. В данной группе в большой степени проявляется национальная самобытность в восприятии и понимании ситуаций, давших импульс появлению той или иной идиомы. Для ФЕ данной семантической группы характерен контраст, смысловой парадокс. Называется предмет и действие, не характерное либо для самого предмета, либо для лица, воздействующего на него или с помощью его. Фразеологизмы семантической ^ группы "Болтливость, глупость" сами по себе вызывают смех или

удивление. Главный смысловой компонент ФЕ данной семантиче-^ ской группы обоих языков (как, вероятнее всего, и других языков) -

неожиданность словесного воздействия, эпатаж. Благодаря этому речь становится яркой, образной, интересной.

В приведенной ниже паре фразеологизмов, имеющей общее значение "рассеянный до глупости", нет совпадения по внутренним формам, однако общий смысл словосочетания-прототипа полностью совпадает. Каб. Жьэк1э плъэн (букв. Смотреть ртом) подразумевает "смотреть с открытым ртом", рус. Ловить ворон подразумевает "ловить ворон ртом". Кабардино-черкесский фразеологизм Цымрэ щ1эпымрэ- зэхеджэ (букв. Соткать шерсть с коноплей) мотивирован особенностями сельского труда - изготовлением изделий из конопли и работой с шерстью. С точки зрения сельского жителя, ► соткать шерсть с коноплей - соединить несоединимое, совершить

большую глупость. Приведенный фразеологизм, как и соответствующий ему русский В огороде бузина, а в Киеве дядька, имеет | значение "говорить или делать глупости, соединять несоединимое".

Оба фразеологизма построены на контрасте. В русской ФЕ противопоставлены не только совершенно разные понятия - бузина и дядька, - но и местонахождение называемых предметов - огород и Киев. Благодаря такому двойному контрасту этот фразеологизм является чрезвычайно выразительным. Оба фразеологизма, отражая одну и ту же жизненную ситуацию, имея сходное значение, совершенно различны по своему лексическому наполнению.

В состав фразеологизмов данной семантической группы входят слова, называющие предметы и понятия, связанные с сельским бытом русских и кабардино-черкесов. Это названия домашних животных {коза, бычок, корова, куры, вол, бык, кобыла), других живых существ (муха, ворона, слон). В состав очень многих фразеологизмов двух языков в данной семантической группе включены названия частей тела (рот, глаза, уши, голова, спина, ступни, сердце, бровь, нос, язык, кость, хвост, зуб, нога, десны). Кроме того, часто встречаются названия объектов сельской природы (конопля, бурьян, пыль, роса, ягоды, белена), названия предметЬв сельского быта (седло, стог, шерсть, качели, яйца, войлочная шляпа, грабли, чучело огородное, кол, вилы), названия предметов домашнего быта (ремень, гребенка, наперсток, сумка, свечка, сито).

Другие 14 фразеосемантических групп проанализированы в диссертации подобным же образом. *

Последний параграф Главы 2 включает материал, репрезентирующий культурные символы, стереотипы и эталоны в идиомати- ; ке двух указанных языков. После разбора основных характеристик < упомянутых категорий рассматриваются культурные символы, стереотипы и эталоны, как совпадающие по своему выражению, так и различные. В русской и кабардино-черкесской идиоматике нами определено по 300 этноязыковых символов, стереотипов, эталонов.

Многие этнокультурные символы, стереотипы и эталоны полностью или частично совпадают в материале двух языков; в их числе такие, как: Символ влюбленности Стереотип привязанности

Символ преданной любви

Стереотип сопереживания

Стереотип участия, сопереживания

Символ преданности, честности Символ обожания Символ высокой оценки, признания 20

Каб, рус. Забранное сердце Каб., рус. Прилипание (каб.), присыхание (рус.) сердца Каб., рус. Отданное сердце

Каб. Вхождение в душу Рус. Воздействие на душу Каб. Беспокойство сердца Рус. Принятие всем сердцем

Каб., рус. Чистое сердце

Каб., рус. Свет Каб., рус. Золото

Символ неуместного разговора

Символ предстоящего возмездия Стереотип растерянности Стереотип ужаса

Стереотип трудного положения Стереотип невероятных усилий в неблаговидных целях Стереотип неизвестного развития событий

Стереотип унижения Стереотип неуместной спешки Стереотип преследования

Стереотип наступления смерти Стереотип убийства

Каб. Рот, язык ' Рус. Язык Каб., рус. Зубы

Каб.. рус. Схватиться за голову Каб. Утрата прежнего облика Рус. Утрата лица Каб., рус.Без передышки Каб. Выйти из собственной кожи Рус. Лезть из кожи Каб. Писано на воде Рус. Вилами на воде писано Каб., рус. Втоптать в грязь Каб., рус. Никто не гонит Каб. Изгнать из мира Рус. Сжить со света Каб., рус. Выход души (духа) Каб. Заставить догнать умерших в прошлом году Рус. Отправить к праотцам

Однако, как показали проведенные исследования, большая часть энокультурных языковых символов, стереотипов и эталонов не совпадает по своему выражению в русском и кабардино-черкесском языках. Приведем некоторые из них:

Символы совершенства, чистоты Символы предупреждения

Символы фатальной неудачи

Символы окончательного поражения по собственной вине

Символы неудачи из-за . собственной жадности Символы нищеты, голода

Символы нищеты, бедности

Каб. Луна Рус. Солнце <

Каб., рус. Часть тела, условно соотносимая с предупреждением (каб. сердце, рус. ус) Каб. Несчастливое седло Рус. Недобрый час Каб. Голова, снятая самим же Рус. Могила, вырытая самому себе

Каб. Пропущенные поминки Рус. Разбитое корыто Каб. Зажаренные насекомые Рус. Хлеб и вода Каб. Хвост в плетне Рус. Зубы на пустой полке

Символы спровоцированной кем-то неудачи Символы несоизмеримости преграды с прилагаемыми усилиями

Символы вынужденного молчания

Символы случайной неудачи

Символы отчуждения, неприятия

Символы слабости

Символы страха

Символы подлости

Каб. Ловушка Рус. Удочка

Каб. Яйцо, разбиваемое о скалу Рус.Огскакивающий от стены сушеный горох Каб. Рот, залитый оловом Рус. Заткнутый рот Каб. Утка, унесенная мором кур Рус. Без вины виноватый Каб. Сердце, не вмещающееся в воображаемое пространство Рус. Душа, не располагающаяся В воображаемом пространстве Каб. Не осиливающий что-то кулак

Рус. Не справляющиеся с чем-то зубы

Каб. Вышедшее из тела сердце Рус. Сердце в пятках .Каб. Отошедшая душа Рус. Упавшее сердце Каб. Ружье за спиной

Рус. Камень за пазухой Основной тезис реферируемой главы состоит в том, что внутренняя форма фразеологической единицы содержит в себе этнокультурную информацию, которая, как показывают результаты исследования, совпадает в 20-25 % случаев в идиоматике русского и кабардино-черкесского языков. В лексический состав ФЕ двух языков часто включается соматическая лексика, названия домашних и диких животных, названия объектов живой и неживой природы, названия предметов домашнего обихода, редко включаются отвлеченные существительные. В русской идиоматике заметен пласт более позднего происхождения: это ФЕ, мотивированные Евангелием и литературными источниками. Этнокультурные языковые символы, эталоны, стереотипы отражают осбенности национального мировидения, мировосприятия и систематизиции окружающей действительности. Их совпадение находится в прямой зависимости от совпадения внутренних форм ФЕ, т.е. также 20-25 % совпадающих по своему выражению символов, эталонов, стереотипов в идиоматике двух языков.

Глава 3 "Культурно-маркированные компоненты в семантике фразеологических единиц русского и кабардино-черкесского языков", включающая 6 параграфов, посвящена выявлению культурно маркированных компонентов семантики идиом и их характеристике. В частности, коннотативных компонентов, которые представляет собой разного рода семантические наслоения: метафоры, оценки и т.д. тех свойств и качеств объектов, для обозначения которых употребляется идиома. Этнокультурный компонент может по-разному проявляться в идиомах; его роль в формировании образности фразеологизмов очень значительна. "Идиоматика отличается избирательностью образного мировидения того или другого народа, которая проявляется в различиях отбора образных оснований фразеологизмов. Однако за многообразием образных средств проявляются единые для идиоматики языков мира черты" [Телия 1996].

Как известно, идиомы, имеющие внутреннюю форму, в своей основе имеют образ, который возникает как ассоциативная связь меж. ду значением слов свободного словоупотребления и значением ФЕ в целом. Образное основание ФЕ - это ассоциативное представление, имеющее целью передать в наглядном виде отношение к изображаемой действительности. Внутренняя целостность многих ФЕ обуслов-, лена единством образа. Образность присуща всем ФЕ, имеющим внутреннюю форму; переносное значение - это образ.

При формировании метафорического образа имеет место не только метафорический процесс, но - шире - тропеический [В.Н. Телия, 1996]. Основные пути создания тропов, направления тропеиче-ских переносов были определены еще в античной науке. Сам термин "троп" более часто употребляется в литературоведческом контексте, хотя вовсе не является прерогативой писателей и поэтов. Сочетание прямого и переносного планов, что, в сущности, и представляет собой троп, - частое явление поэтической речи; троп - примета поэтического языка. Однако не следует думать, что лишь в стихах или других <11 поэтических произведениях может иметь место троп. Понятие "троп" -

прежде всего лингвистическое понятие, трактуемое лингвистами как оборот для усиления изобразительности и выразительности речи. Если слово "поэтический" понимать как "образный", тогда можно сказать, что поэзия присуща любому естественному языку.

В процессе общения весь словесный комплекс фразеологического типа направлен в сознании человека на определенное понятие, которое может быть выражено и синонимичным словом. Но при этом

указание на понятие осуществляется через "остаточный элемент представления" [А.И. Федоров 1969].

Легко понять, что компоненты коннотации и образная составляющая - и естЁ этот остаточный элемент представления. Сигнификативно-денотативный компонент значения ФЕ равен значению синонимичного слова. Однако только дифференцирующие семантико-стилистические признаки - образная составляющая, обусловленная внутренней формой, оценочность и экспрессивность - удерживают тысячелетиями фразеологизмы в языке при параллельно существующих синонимичных словах. Специфика семантики ФЕ состоит в наличии внутренней формы, передающей развернутое образное представление, а не признак (как в слове). Специфика семантики таких сочетаний состоит в том, что только один компонент семантики ФЕ (коннотатив-ный) приобретает переносный смысл, а второй (сигнификативно-денотативный) сохраняет свое номинативное значение. Особенность се- ■

мантики ФЕ, в основе которой лежит представление о каком-либо факте, i

событии, явлении, а не признак понятия, ограничивает сочетаемость фразеологизма с другими словами в предложении. Известно, что фразеоло- • гизмы относятся к "избыточным фактам языка" [А.И. Федоров 1969]. Их существование оправдано только потребностями экспрессивной характеристики, оценочное™ предмета мысли.

Существуют различные точки зрения на природу образности, ее когнитивный статус и роль в понимании идиоматики. Вышеприведенная точка зрения известного советского лингвиста А. И. Федорова привлекает своей логичностью и обоснованностью. Однако существуют едва ли не противоположные точки зрения на данную проблему, которые тем не менее заслуживают внимания.

"Концептуально-метафорическая гипотеза" связана прежде всего с именем Р. Гиббса. Суть этой гипотезы сводится к тому, что обг ш разная мотивация идиом основывается не на конкретных визуальных представлениях, связанных с буквальным прочтением идиомы, а на абстрактных способах интерпретации семантики идиом [Gibbs R. ^ 1990; 1993]. Этой точки зрения придерживается также и Дж, Лакофф [Lakoff G. 1987; 1993]. Эти способы интерпретации зафиксированы в языках и являются частью мировосприятия того или иного языкового и культурного сообщества. Вслед за Дж. Лакоффом, Р. Гиббс называет их "концептуальными метафорами". А.Н. Баранов и Ю.Н. Караулов предложили для данного явления термин "метафорическая модель" [Баранов, Караулов 1994]. "Гипотеза интерференции", предложенная

К. Каччиари, Р.И. Румиати и С. Глаксбергом, иначе трактует зафиксированные в идиомах образы. По их мнению, идиомы вызывают в сознаний образы, которые базируются исключительно на прямых значениях компонентов соответствующих ФЕ [СасЫап, Яшшаи, ОЬскзЬе^ 1992]. Д.О. Добровольский предлагает иную концепцию: образный потенциал идиомы — это более комплексный разносторонний феномен, чем то, что следует понимать под языковым образом или внутренней формой ФЕ. В языковой интуиции за каждой мотивированной идиомой закреплено некое знание, выводимое из исходной концептуальной структуры и, как правило, не регистрируемое сознанием. Актуальное значение идиомы, понимаемое как образовавшаяся в результате метафорического или, реже, метонимического переноса семантическая структура, наследует и инкорпорирует определенные черты исходного фрейма или сценария. Активируясь идиомой, это знание обеспечивает когнитивную базу для естественного языкового кода и 1 входит в план содержания данной идиомы. Следовательно, речь идет

', не о квазивизуальных представлениях, а об операциях над знанием.

ш> Индивидуальные ассоциации, безусловно, здесь также имеют место,

но они являются факультативными, дополнительными и связаны с индивидуальным жизненным опытом. Однако наличие подобных наслоений не затрудняет процесс коммуникации. Подобных дополнительных ментальных образов индивидуального сознания тем больше, чем более прозрачна внутренняя форма ФЕ [Добровольский 1996].

Д.О. Добровольский считает, что семантически релевантные I особенности ментального образа проявляются на среднем уровне аб-

стракции, ориентированном на "обыденные знания". Эти знания служат не только основой формирования актуального значения идиомы, но наследуются им и существуют как его часть, что и позволяет гово-* рить об образной составляющей в семантике идиом.

Автору диссертации наиболее приемлемой представляется точка зрения Д.О. Добровольского. Безусловно, образное основание фразео-V логической единицы - это образ ума, образ памяти, т.е. ментальный

образ. В дальнейшем изложении мы будем понимать под фразеологическим образом, образным основанием или образной составляющей семантики ФЕ именно ментальный образ. Под словом "ментальный" следует понимать "связанный с памятью, ассоциативной и непосредственной, как особенностью нашего ума".

Все убеждает в том, что фразеологический образ - явление эт-нокультурологическое. Образная составляющая, являясь модификато-

ром соответствующего концепта, отражает особенности ассоциативно-образного мышления культурного сообщества, говорящего на данном языке. Так называемая ментальная модель, о которой уже говорилось, находит свою манифестацию в полной мере при образовании ФЕ, выражая тем самым культурную специфику идиоматики. Без всякого сомнения, образную составляющую в семантике идиом можно отнести к культурно-маркированным компонентам значения ФЕ. Являясь образно мотивированным средством вторичной номинации, ФЕ содержит культурно-национальные коннотации. Последние, в свою очередь, в процессе употребления ФЕ воспроизводят характерологические черты народного менталитета.

Наличие оценочности выражаемого фразеологизмом понятия не подлежит сомнению. Оценка, в свою очередь, дается в соответствии с менталитетом народа-носителя. Таким образом, оценочные (аксиоло- ,

гические) компоненты коннотации в составе семантики ФЕ, безусловно, также являются культурно-маркированными.

В реферируемой главе проанализирована семантика ФЕ русского и кабардино-черкесского языков, принадлежащих к пяти семантическим группам, с точки зрения особенностей коннотативных компонентов и тропеизации внутренних форм ФЕ, путей появления образного основания - характеристик, выходящих на идиоматику в целом как уровень языка и выявляющих теснейшую связь идиоматики с культурой. Это такие группы, как "Раздражение, досада", "Неудача, трудное положение", "Алчность, жадность", "Преданность, привязанность, обожание", "Хитрость, коварство, жестокость". Подобный анализ, на наш взгляд, является наиболее подходящим для выявления культурно-языкового мировидения двух народов. Каб. 1уэхур зэф1эк1ыркьым (букв. Дело не расходится \ не разъединяется). - Рус. Дело не клеится. Сигнификативно-денотативный компонент значения •

- неудача в каком-либо деле, интегральная сема — неудача, трудное положение, дифференциальная сема - невезение по неопределенным причинам в том или ином деле. В двух ФЕ глагол стоит в настоящем Ъ

времени. Оба фразеологизма имеют дифференциальную сему - вре- -менная неудача, наличие перспективы, возможность исправить положение, поиск выхода. Образная составляющая: в двух языках метафо-ризация словосочетаний-прототипов. Внутренние формы двух приведенных фразеологизмов не совпадают. В них задействованы противоположные образы: совпадение - разъединение. Компоненты коннотации: эмотивный - недовольство (либо собой, либо кем /чем-либо), до- 1

сада. Каб. И нурыр к1уащ (букв. Его свет ушел). - Рус. Его звезда по-1 гасла. Сигнификативно-денотативный компонент значения - отсутст-

вие удачи, успеха, интегральная сема - трудное положение, неудача, дифференциальная сема - необъяснимое наступление неудачного периода жизни, фатальное невезение. Образная составляющая: метафо-ризация словосочетания - прототипа в двух ФЕ. Внутренние формы почти совпадают. Каб. "нур" (свет) и рус. "звезда" символизируют свет. Каб. "нур" употреблено в значении "луч солнца". Таким образом, в кабардинском варианте подразумевается "солнечный свет утрачен". Оба фразеологизма имеют в структуре значения обозначение света', идущего от небесного светила. Кабардинский вариант более динамичен по своей семантике. Русский вариант может также употребляться в значении "перестать быть знаменитым". Компоненты коннотации: эмотивный - сожаление, сочувствие. Каб. Уанэмыгъуэр телъхьэн (букв. Оседлать несчастливым седлом). - Рус. Не к добру. Сигнификативно-денотативный компонент значения - сделать что-либо, заведомо обреченное на неудачу, провал, интегральная сема - неудача, дифференциальная сема - предопределенная неудача, связанная с действием потусторонних сил. Образная составляющая: метафориза-ция словосочетания-прототипа в кабардинском варианте, метонимия -в русском варианте. Внутренние формы в данных фразеологизмах не совпадают. В кабардинском фразеологизме основным является образ седла, которое называется несчастливым. В контексте проявляется образ пути, предстоящего всаднику и его коню. Спрятанное значение, которое, однако, чувствуется носителями языка, - это заведомо неудачная дорога. Русский фразеологизм имеет более общее значение. Слово "добро" метонимизируется как "удача, успех, здоровье, жизнь". ' Не к добру - предопределенная неудача глобального характера. Ком-

^ поненты коннотации: эмотивный - беспокойство, страх, предостере-

жение. Каб. И щэджыжъыр егъэ1уэжын (букв. Заставить кого-либо обмолотить старый сноп). - Рус. Оставить на бобах. Сигнификатив-мно-денотативный компонент значения - обмануть чьи-либо надежды.

Интегральная сема - неудача. Дифференциальная сема - быть обманутым кем-либо. Образная составляющая: метафоризация словосочетаний-прототипов. Каб.: положение обманутого иллюстрируется неудачей в сельскохозяйственных делах. Обмолотить старый сноп - напрасно затратить силы, средства и время. Рус.: внутренняя форма дан! ного фразеологизма информирует о гаданиях на бобах, принятых у ' русских, как и у многих других народов, в ситуациях неудачи, тяже! 27

лого материального положения или морального потрясения. Внутренние формы приведенных фразеологизмов не совпадают. В кабардинском материале метафоризируется прототип, осмеивающий неудачное сельскохозяйственное предприятие, в русском - безвыходное положение человека, который может лишь гадать о своем будущем. Компоненты коннотации: эмотивный - насмешка, самоирония. Каб. Фэм дэгъэхуэн (букв. Поместить под собственной кожей ). - Рус. Нести свой крест. Сигнификативно-денотативный компонент значения -молча терпеть. Интегральная сема - трудное положение, дифференциальная сема - длительное время находиться в тяжелом положении. Образная составляющая: кабардинский фразеологизм использует соматическую лексику, русский восходит к евангельскому сюжету; ме-тафоризация словосочетаний-прототипов во фразеологизмах русского и кабардино-черкесского языков. Каб,: фразеологизм использует образ инородного тела, находящегося под кожей, доставляющего постоян- 1

ную боль. Рус.: используется образ креста, который, по преданию, поднял на Голгофу Христос на своих плечах. Внутренние формы приведенных фразеологизмов не совпадают. Образная составляющая < также не совпадает. Компоненты коннотации: эмотивный- сочувствие, сострадание; оценка нейтральная. Каб. И фэм дэмык1ынщ (бу кв. Его кожа не потерпит). - Рус. Не по нутру. Сигнификативно-денотативный компонент значения - не нравится, интегральная сема -трудное положение, дифференциальная сема - субъективно трудное положение. Образная составляющая: метафоризация словосочетаний-прототипов. Данная ФЕ моделирует различные исходные ситуации. Каб.: приведенный фразеологизм активирует в сознании образ человека, не желающего соприкоснуться с кем-либо или с чем-либо. Рус.: данная ФЕ активирует в сознании образ человека, которого тошнит. Обе ФЕ, имея сходное значение, строятся на различном образном ос- , новании. Внутренняя форма данных ФЕ также различна. В обоих ФЕ используется соматическая лексика; неприятие чего-либо образно выражается через физиологическое восприятие. Компоненты коннота- ( ции: аксиологический - неодобрение, осуждение. Каб. Тхьэр тебгсац, бгъыр теуащ (букв. Богом проклят, горой засыпан). - Рус. Как ни кинь, всюду ктшн .С игнификативно-денотативный компонент значения - безвыходное положение, интегральная сема - неудача, дифференциальная сема - неудачное стечение обстоятельств. Образная составляющая: метафоризация словосочетаний-прототипов. Оба варианта, имея сходное значение, активируют в сознании разные исходные си-

туации. Каб.: значение данной ФЕ соотносится с человеком, которого ' преследуют фатальные неудачи: божье проклятие и тяжесть горы.

Данный фразеологизм, благодаря своему образному основанию, передает дополнительный оттенок значения данной ФЕ- чувство безысходности. Рус.: приведенная ФЕ, имея сходную семантику с семантически эквивалентной кабардинской ФЕ, менее эмоционально насыщена. Внутренняя форма фразеологизма мотивирована ситуацией, описывающей процесс распределения общинной земли по жребию. В сознании активизируется образ узкого, неудобного для посева участка земли. Ситуация трактуется как безвыходная. Однако данная ФЕ подразумевает неудачу в определенном деле, в то время как в кабардинском варианте речь идет о судьбе в целом. Внутренние формы приведенных фразеологизмов, как и образное основание, не совпадают. ! Компоненты коннотации: аксиологический - оценка нейтральная,

й эмотивно-экспрессивный - каб. сочувствие, сострадание, рус. сожаление, досада. Каб. И ирсьэр и 1эк1э ф1ихыжащ (букв.Собственными руками свою голову снял). - Рус. Сам себе могилу вырыл. Сигнификативно-денотативный компонент значения - нечаянно навредить самому себе. Интегральная сема - неудача, дифференциальная сема - неудача по собственной неосмотрительности или глупости. Образная составляющая: метафоризация словосочетаний-прототипов. Оба варианта, имея сходное значение, активируют в сознании разные исходные ситуации. Каб.: данный фразеологизм описывает ситуацию, иллюстрирующую нелепое, безумное поведение. Здесь используется образ головы, снятой собственными руками; иными словами, человек сам ' себя уничтожил. Рус.: данный фразеологизм также описывает ситуа-

1 цию, связанную с недальновидностью, глупостью. Используется образ

могилы, вырытой для самого себя. Внутренние формы приведенных ^, фразеологизмов не совпадают. Образная составляющая также не совпадает. Компоненты коннотации: аксиологический - оценка негативная, эмоционально-экспрессивный — насмешка, сарказм, самоирония. ^ Каб. Щхьэр кьутэн (букв. Ломать голову). - Рус. Ломать голову Дифференциальная сема - напряженно пытаться разрешить трудную ситуацию, понять ее до конца. Образная составляющая: метафоризация словосочетаний-прототипов. Оба фразеологизма полностью совпадают по своей внутренней форме и образному основанию. Каб.-рус.: в сознании активируется образ головы, которую ее обладатель от пе-' ренапряжения ума может сломать. В данном случае возникает также

' образ рук, обхвативших голову. Такая поза характерна для человека,

который напряженно размышляет. Компоненты коннотации: аксиологический - оценка нейтральная, эмоционально-экспрессивный - недовольство, раздражение. Каб. Хьэдэ1усгтг1ми хэнын (букв. Двое поминок прозевать). - Рус. Остаться у разбитого корыта. Сигнификативно-денотативный компонент значения - остаться ни с чем. Интегральная сема - неудача, дифференциальная сема - остаться ни с чем в результате собственной жадности, ненасытности. Образная составляющая: метафоризация словосочетаний-прототипов. Оба варианта, имея сходное значение, активируют в сознании разные исходные ситуации. Каб.: данный фразеологизм характеризует ситуацию, связанную с поведением алчного человека, желающего не упустить своей доли. В данном случае используется образ поминок, проходящих в одно время. Рус.: фразеологизм своей внутренней формой восходит к ситуации, описанной в "Сказке о рыбаке и рыбке" A.C. Пушкина. В сознании активируется образ разбитого корыта и ненасытной старухи. Образная составляющая и внутренние формы данных фразеологизмов не совпадают. Особенность кабардинского фразеологизма состоит в том, что в нем метафоризируется прототип, восходящий к обычаям и обрядам. Особенность русского фразеологизма в том, что он восходит к прототипу, характеризующему известную ситуацию из сказки A.C. Пушкина. Компоненты коннотации: аксиологический - неодобрение, эмоционально-экспрессивный - насмешка, сарказм. Каб. Хьэ-мыирс кьупщхьэжь (букв. Старая кость, которую и собаки не грызут) -Рус. Нужен как прошлогодний снег. Сигнификативно-денотативный компонент значения - невостребованность в обществе, интегральная сема - трудное положение, дифференциальная сема - неудача как результат предшествующих событий. Образная составляющая: оба варианта, являясь метафорами, имеют в своей основе сравнение. Оба фразеологизма, имея сходное значение, описывают разные исходные денотаты. Каб.: данный фразеологизм использует образ обглоданной кости. Рус.: человек, когда он никому не нужен, сравнивается с прошлогодним снегом, образ которого и активируется в составе внутренней формы фразеологизма. Образная составляющая и внутренние формы данных фразеологизмов не совпадают. Дополнительный компонент значения русского фразеологизма - никчемность. Дополнительный компонент значения кабардинского фразеологизма - заброшенность. Компоненты коннотации: аксиологический - осуждение, эмоционально-экспрессивный - насмешка, пренебрежение.

Наличие оценочное™ выражаемого фразеологизмом понятия не подлежит сомнению. Оценка, в свою очередь, дается в соответствии с ' менталитетом народа-носителя. Таким образом, оценочные (аксиоло-

гические) компоненты коннотации в составе семантики ФЕ, безусловно, являются культурно-маркированными.

Как показал компонентный анализ семантики ФЕ указанных семантических групп, каждый язык проявляет самобытность в выборе образного основания ФЕ, в то время как коннотативные компоненты -аксиологический и эмотивный - в большинстве случаев совпадают. 1 Словосочетания-прототипы, легшие в основу привлеченных к

1 анализу ФЕ, подверглись различным тропам. В группе кабардинских

ФЕ большая часть фразеологизмов имеет в своем образном основании метафору (62). Другие тропы используются в небольшой степени: синекдоха - 2, метонимия - 1, гипербола - 3, олицетворение -1.

В группе русских ФЕ образное основание также в основном базируется на метафоре (59). Другие тропы используются в небольшой степени: синекдоха - 3, сравнение - 4, гипербола - 2, олицетворение - 1.

Коннотативный компонент в структуре семантики ФЕ двух 1 языков определенным образом воздействует на ее образное основание.

В результате положительной оценки в основу ФЕ ложится привлекательный или нейтральный образ. ФЕ, имеющие негативный аксиологический компонент, как правило, привлекают в качестве образного основания отталкивающий, непривлекательный образ. Именно коннотация "задает тон" в формировании образного основания в составе 1 коннотативного компонента ФЕ.

Морально-нравственные, этические и эстетические категории, ! тесно связанные с аксиологическим компонентом в составе семантики

1 ФЕ, носят универсальный характер и являются общими для всего че-

«1 ловечества. Вопрос лишь в том, каков характер их "преломления" в

языке. Все это говорит о том, что именно коннотативный компонент и ! связанное с ним образное основание в составе семантики ФЕ являются

культурно-маркированными.

Культурная интерпретация того или иного качества или свойства человеческого характера, жизненной ситуации и связанных с ней поступков людей, обстоятельств их жизни, у русских и кабардино-черкесов проявляет черты сходства. Фразеологизмы семантической * группы "Хитрость, коварство, жестокость" в двух языках имеют неиз-

1 менно негативную аксиологическую коннотацию и неодобрительную

' эмотивно-экспрессивную коннотацию. Семантическая группа "Пре-

данность, привязанность, обожание" в материале двух языков конно-татируется только положительно и в аксиологическом, и в эмотивно-экспрессивном компоненте. ФЕ, принадлежащие к семантической группе "Неудача, трудное положение", имеют некоторые несовпадения в оттенках эмоционально-экспрессивного компонента в русском и кабардино-черкесском языках, в то время как аксиологический компонент ФЕ данной группы в двух языках полностью совпадает. Позитивная коннотация (положительный аксиологический компонет, положительный эмотивно-экспрессивный компонент) присуща также таким семантическим группам, как "Успех, удача, победа", "Неопытность, доверчивость". Негативная коннотация (отрицательный аксиологический компонент, отрицательный эмотивно-экспрессивный компонент) присуща ФЕ таких семантических групп, как "Алчность, жадность", "Глупость, болтливость", "Испуг, ужас", "Раздражение, досада", "Насмешка, пренебрежение", "Негодование, гнев", "Предостережение, угроза", "Неудача, трудное положение", "Смерть, разрушение". Как позитивная, так и негативная коннотации присущи ФЕ таких семантических групп, как "Целиком, полностью, до предела", "Цена, оценка". Денотативный компонент семантики ФЕ тесно связан с действительностью и формирует негативную, позитивную или нейтральную окраску коннотативного компонента семантики ФЕ. Над образным основанием довлеет коннотация, она мотивирует его.

В структуре семантики ФЕ негативной оценке сопутствуют такие эмотивные компоненты значения ФЕ, как гнев, обида, осуждение, досада и т. д., то есть отрицательные эмоции. Положительной оценке соответствуют такие эмотивные компоненты, как радость, восхищение, сочувствие, сострадание. Нейтральный аскиологический компонент сопутствует таким эмотивным компонентам, как ирония, самоирония, грусть. Отрицательному аксиологическому компоненту соответствуют также такие эмотивные компонеты коннотации семантики ФЕ, как досада, раздражение, насмешка, сарказм.

Отрицательному аксиологическому компоненту коннотации ФЕ, как правило, соответствует образное основание, имеющее либо деструктивный, либо антиэстетичный характер., В первом случае имеет место описание действий, которые образно отражают восприятие того или иного явления или ситуации в данной культуре. Это отрывание, разрывание, бросание, тыканье, толкание и т.д. Во втором случае образное основание активирует в сознании носителей языка действие или состояние, нелицеприятное, недопустимое с

точки зрения этики, эстетики или морали, принятой в данном об' ществе. Кроме того, в основу образного основания ФЕ, имеющих | негативную оценку, может лечь описание заведомо глупого, нелепого поведения или внешнего вида.

Идиомы, имеющие в своем составе положительный оценочный компонент коннотации, в своей основе, как правило, содержат ' созидательный образ, вызывающий положительные эмоции, свя-

занный с выполнением таких действий и процессов, как подхваты! вание, охранение, оберегание, помощь, поддержка, совпадение и 1 т.д. Часто в образное основание ФЕ, имеющей позитивную оценку, положено описание явления, отличающегося особой внутренней или внешней красотой.

Проведенный анализ идиоматики русского и кабардино-черкесского языков - неродственных и типологически различных -дает основание предположить, что данные закономерности в соотношении аксиологического и эмотивного компонентов имеют универсальный характер. Уникален лишь выбор конкретного образа, наибо-° лее характерного для мировосприятия данного народа.

Как уже отмечалось, семантическую структуру ФЕ принято разделять на два аспекта: денотативный и коннотативный.

На наш взгляд, именно коннотативные компоненты семантики, в особенности аксиологический, управляют выбором образного основания ФЕ. Образное основание ФЕ (образная составляющая семанти-' ки ФЕ) детерминируется также ассоциативно-образным строем языко-

вого мышления нации или культурного сообщества. Его (ассоциативно-образный строй мышления нации) можно назвать "этнолингвопо-этика", т.к.фразеологическая единица представляет собой либо микро-1 эпическое, либо микродраматическое произведение: микропоэму,

Л микроновеллу, микротрагедию, микрокомедию, микродраму, микро-

анекдот, микромиф. Они повествуют об определенных ситуациях, событиях, свойствах характера людей, свойствах вещей и явлений (де-г, нотативный аспект) и выражают отношение к ним - оценочное и эмо-

тивное (коннотативный аспект). Этнолингвопоэтика формирует образное основание ФЕ. Этика, эстетика, мораль формируют аксиологический и эмотивный компоненты семантики ФЕ. Этнолингвопоэтика выражается в образном основании. Этика, эстетика, мораль выражается в аксиологическом и эмотивном компонентах семантики фразеоло-* гической единицы. Аксиологический и эмотивный компоненты также

1 влияют на характер образного основания.

РОС. НАЦИОНАЛЬНАЯ БИБЛИОТЕКА С. Петербург 1 ОЭ ТОО акт

Взаимоотношение коннотативного аспекта ФЕ и национальной культуры можно отразить следующим образом:

В разделе Заключение подводятся итоги диссертационного исследования и намечаются перспективы дальнейшей разработки на-.

ционально-кулыурных характеристик идиоматики.

Основные положения работы отражены в следующих публикациях:

1. Национально-культурная коннотация семантики идиом (на материале русского и кабардино-черкесского языков) // Человек в зеркале языка. - М., РАН, 2002. - С. 463-479. v

2. Идиоматика в историко-типологическом освещении // Дагестанский лингвистический сборник. - Вып. 11.- М., РАН, 2003. - С. 14-27.

3. Национальная культура в идиоматике. Монография. - Нальчик, Полиграфсервис и Т, 2003. - 140 с.

4. Типологические идеи И.А. Бодуэна де Куртене // Аспекты кон-трастивной лингвистики и обучение иностранным языкам. -Нальчик, КБГУ, 1989.-С. 10-16.

5. Типологические идеи в трудах A.A. Потебни // Проблемы лингвистической типологии в русском языкознании (1-я половина 19 в.). Глава 2. - Нальчик, КБГУ, 1994. - С. 33-39.

7.

8.

10.

11.

12.

13.

14.

Типологические идеи в Казанской лингвистической школе // Проблемы лингвистической типологии в русском языкознании (2-я половина 19 в.). Глава 1. - Нальчик, КБГУ, 1995. - С. 12 - 24. О некоторых аспектах сопоставительной лексикологии // Актуальные проблемы общего и кавказского языкознания. Материалы научной конференции, посвященной 80-летию проф. Б.Х. Балка-рова. - Нальчик, КБГУ, 1997. - С.71-74.

Лексика цветообозначения в русском и кабардино-черкесском языках в этнолингвистическом аспекте // Материалы Ш республиканской научной конференции "Проблемы развития государственных языков Кабардино-Балкарской республики". - Нальчик, КБГУ, 1998.-С.17-21.

Фразеологизмы, выражающие эмоциональное состояние человека, в аспекте этносемантики // Депонир. в ИНИОН РАН 9.07.01 -№56610-31с.

Лексическая семантика: универсальное и уникальное (на материале русского и кабардино-черкесского языков) // Вестник КБИ-ГИ и КБЩ РАН. - Нальчик, 2001. - С. 206 -217. Культурные стереотипы, символы, эталоны в составе идиоматики как отражение национальной картины мира (на материале русского и кабардино-черкесского языков) // Материалы международной конференции "Русский язык и языки народов России: функциональное и структурное взаимодействие". - Владикавказ, Ремарко, 2001.-С. 114-118.

Образная составляющая как культурно маркированный компонент семантики фразеологических единиц // Альманах социально-политических и правовых исследований. - Вып. 3, КБНЦ РАН. -Нальчик, 2002. - С. 134 - 146.

Культурная информация в составе идиоматики \\ Материалы Всероссийской научной конференции, "Актуальные проблемы общей и адыгской филологии". - Майкоп, АГУ, 2001. - С. 32-34. Идиомы, характеризующие жизненные явления и ситуации, в аспекте лингвокультурологии (на материале русского и кабардино-черкесского языков) // Вестник Кабардино-Балкарского государственного университета, серия "Филологические науки". - Вып. 5. - Нальчик, КБГУ, 2002. - С. 4-7 (в соавторстве с С.Х. Бигоковой).

В печать 06.05.2003. Тираж 100 экз. Заказ № 3795 Типография КБГУ 360004, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173

i

I

i

I f

ч

F*

í il

Qoog-Zl

?S2iО

95 2 0

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Ворокова, Надежда Умаровна

Введение.

Глава 1.Краткий обзор теоретических основ лингвокультурологии

1.1.Предпосылки развития лингвокультурологии у

В. Гумбольдта, А.А.Потебни, И. А. Бодуэна де Куртене.

1.2.Американская этнолингвистика.

1.3.Взаимодействие языка и культуры в трудах неогумбольдтианцев.

1.4 Формирование лингвокультурологии как самостоятельной области исследования.

Глава 2. Культурная информация и национальный менталитет в идиоматике

2.1.Семантика фразеологических единиц в лингвокульту-рологическом аспекте.

2.2. Отражение национальной культуры во внутренних формах фразеологических единиц.

2.3. Лингвокультурологический анализ фразеологических единиц со значением «Свойства и качества человека»

Преданность, привязанность, обожание.

Алчность, жадность.

Неопытность, доверчивость.

Хитрость, коварство, жестокость.

Глупость, болтливость.

2.4.Лингвокультурологический анализ фразеологических единиц со значением «Эмоции человека»

Испуг, ужас.

Раздражение, досада.

Насмешка, пренебрежение.

Негодование, гнев.

2.5.Лингвокультурологический анализ фразеологических единиц со зачением «Характеристика явлений и ситуаций»

Предостережение, угроза.

Неудача, трудное положение.

Цена, оценка.

Смерть, разрушение.

Целиком, полностью, до предела.

Успех, удача, победа.

2.6. Лингвокультурологический анализ фразеологических единиц, содержащих сравнение.

2.7. Культурные символы, стереотипы и эталоны в идиоматике.

Культурные символы, стереотипы и эталоны, совпадающие по своему выражению в идиоматике русского и кабардино-черкесского языков.

Культурные символы, стереотипы и эталоны, не совпадающие по своему выражению в идиоматике русского и кабардино-черкесского языков.

Глава 3. Культурно - маркированные компоненты семантики фразеологических единиц русского и кабардино-черкесского языков

3.1. Образное основание и коннотативные компоненты семантики идиом.

3.2. Культурно - маркированные компоненты в семантике фразеологических единиц со значением «Неудача, трудное положение».

3.3. Культурно - маркированные компоненты в семантике фразеологических единиц со значением «Раздражение, досада».

3.4. Культурно - маркированные компоненты в семантике фразеологических единиц со значением

Алчность, жадность».

3.5.Культурно - маркированные компоненты в семантике фразеологических единиц со значением «Преданность, привязанность, обожание»

3.6.Культурно - маркированные компоненты в семантике фразеологических единиц со значением

Хитрость, коварство, жестокость».

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Ворокова, Надежда Умаровна

Предметом данного исследования является этнокультурная специфика идиоматики двух неродственных языков - русского и кабардино-черкесского. Интерес ученых к фразеологическому уровню современных языков не случаен: ученые (лингвисты, психологи, философы, этнографы) стремятся через постижение глубинных свойств идиоматики приблизиться к открытию тайны человеческого сознания и мышления, к объяснению причин преломления одних и тех же смыслов в разных языках в виде различных, а порой уникальных языковых форм.

Неослабевающий интерес лингвистов и филологов к идиомам, имеющим прозрачную внутреннюю форму, вполне закономерен. Такие идиомы чрезвычайно содержательны и в плане культурной информации, которая стоит за ними, и в плане проявления национального менталитета в них, и в плане проявления во внутренних формах фразеологических единиц (в дальнейшем ФЕ) ассоциативно - образного строя мышления носителей данного языка. Именно указанными обстоятельствами обусловлена актуальность темы данной работы.

Теоретической базой исследования стали фундаментальные достижения последних лет в области фразеологии, этносемантики, лингвокультурологии, а также исследования лингвокультурной сущности фразеологических единиц.

Научная новизна работы обусловлена

1) особым углом зрения, под которым рассматривается идиоматика. Несмотря на большое количество работ, этнокультурная специфика идиоматики еще не представлена в пределах тематических групп (полей) неродственных языков. В общетеоретических работах по фразеологии последних лет высказывается настоятельная необходимость изучения идиоматики в этом плане (В.Н.Телия, В.З. Черданцева и др.).

2) тем, что в диссертации впервые системно исследуется идиоматика с точки зрения этнокультурной семантики (на материале русского и кабардинского языков). Идиомы распределены в тематические группы и проанализированы с точки зрения этнокультурной семантики.

3) тем, что через внутренние формы идиом русского и кабардино-черкесского языков определяются данные о национальном менталитете и культурная информация, характерные для народов-носителей языка.

4) В работе впервые определены этнокультурные символы, эталоны и стереотипы, выделенные на основе исследования как русской, так и кабардино-черкесской идиоматики.

5) В диссертации впервые анализируются образные основания ФЕ 5-ти тематических групп, определяются виды тропов, используемых в том и другом языке. Семантическая структура ФЕ русского и кабардино-черкесского языков в данной работе впервые подвергается компонентному анализу, наблюдению и описанию в пределах определенных тематических групп с целыо определения и характеристики культурно маркированных компонентов. Определена и доказана приоритетная роль одних компонентов семантики ФЕ перед другими, доказана культурная маркированность определенных компонентов семантики привлеченных для анализа ФЕ.

Материал для исследования извлечен из таких словарей, как «Фразеологический словарь русского языка» [под ред. А.И.Молоткова 1986], «Русская фразеология. Словарь-справочник» [сост. Р.И.Яранцев 1997], Н. М. Шанский и др. «Опыт этимологического словаря русской фразеологии» [1987], «Словарь фразеологических синонимов русского языка» [под ред. В.П.Жукова 1987], Н. Н. Кохтев, Д. Э. Розенталь «Русская фразеология» [1990], «Кабардинско-русский фразеологический словарь» [под ред. Б. М. Карданова 1968], «Словарь кабардино-черкесского языка» [под ред. П. М. Багова 1999], «Адыгэбзэ фразео-логизмэхэм я псалъалъэ» [сост. Б. Ч. Бербеков и др. 2001], а также собран полевым методом. Всего в работе проанализировано около 400 русских и около 400 кабардинских ФЕ.

При анализе семантики фразеологических единиц были использованы такие методы, как метод наблюдения, описательный, таксономический, количественный, контрастивный, сравнительно-сопоставительный, а также метод компонетного анализа семантики ФЕ .

Теоретическая и практическая значимость видятся

1) в возможности применить отработанную методику и к другим уровням языка (словообразовательному, лексическому), в пределах которых функционируют единицы, также имеющие этнокультурный компонет семантики;

2) в выявлении этнокультурных символов, стереотипов, эталонов на основе указанных уровней языка, а также продолжение работы в плане определения этнокультурных категорий на материале идиоматики;

3) в применении результатов исследования в спецкурсах по лингвокульту-рологии, русской и кабардино-черкесской фразеологии, в курсе «Общее языкознание».

Конечной целью работы является выявить и представить этнокультурную специфику идиоматики на материале русского и кабардино-черкесского языков, являющихся неродственными и разносистемными.

В ходе исследования решались следующие основные задачи:

1) проанализировать и установить, в какой мере внутренняя форма фра-. зеологических единиц несет этнологическую информацию о культуре и национальном менталитете, особенностях жизни и быта народов - носителей исследуемых языков;

2) определить национальные символы, стереотипы, эталоны, нашедшие свое выражение в идиоматике двух указанных языков;

3) выявить особенности национально-образного мышления русских и кабардинцев путем анализа образных оснований семантически эквивалентных или аналогичных фразеологизмов указанных языков;

4) найти общее и особенное фразеологической семантики русского и кабардино-черкесского языков в плане лингвокультурологии.

5) выявить культурно-маркированные компоненты семантики ФЕ, входящих в состав анализируемых тематических групп.

Положения, выносимые на защиту:

1 .Фразеологизмы с прозрачной внутренней формой (по В.Л.Виноградову - единства) и многие образные фразеологические сочетания содержат культурную информацию, объясняющую многие стороны психологии и мировоззрения нации, ее менталитет.

2.В большинстве случаев в идиоматике неродственных языков сходные смыслы передаются через различные внутренние формы. Полное совпадение лексического наполнения ФЕ со сходным значением наблюдается лишь в некоторых случаях.

3.Идиоматика кабардино-черкесского и русского языков использует материал одних и тех же пластов лексики: соматическая лексика, названия диких и домашних животных, названия объектов живой и неживой природы, названия предметов сельского быта, глаголы с определенной семантикой. Редко используются слова с отвлеченным, абстрактным значением. В некоторых случаях имеет место безэквивалентная лексика.

4.ФЕ с прозрачной внутренней формой дают возможность выявить в своем составе этнокультурные символы, эталоны и стереотипы, свойственные народу-носителю. Потенциально каждая ФЕ может стать носителем указанных категорий, однако существуют определенные условия для этого. Необходимы яркая образность, компактность, активная употребляемость всеми членами языкового коллектива той ФЕ, на основе которой рождается этнокультурный символ, стереотип или эталон.

5. Структура языкового знака обусловливает появление различных внутренних форм производных номинативных единиц, мотивировка которых тесно связана с различными языковыми картинами мира ( в дальнейшем ЯКМ).

При этом ассоциативный образ вторичной номинации, стоящий между денотатом и планом выражения, играет важнейшую роль, что находит яркое подтверждение в идиоматике.

6.Тропеизация (метафоризация, метонимизация, гиперболизация, олицетворение, гротеск) словосочетания-прототипа, лежащего в основе фразеологической единицы, « работает» в соответствии с ассоциативным образом вторичной номинации, характерным для народа-носителя.

7.Структурный анализ семантики ФЕ дает возможность определить важнейшую роль образного основания в ней и особую роль коннотативных компонентов: аксиологического и эмотивного. В результате семантического анализа именно названные аспекты структуры семантики ФЕ (образное основание и коннотации) определены нами как культурно маркированные, т.е. мотивированные ассоциативно-образным мышлением народа-носителя и оценкой содержания сигнификативно-денотативного аспекта ФЕ.

8. Аксиологический компонент семантики ФЕ играет решающую, доминирующую роль во всей семантической структуре ФЕ.

Апробация работы. По теме исследования опубликовано 14 работ, в том числе монография «Национальная культура в идиоматике» (Нальчик, Поли-графсервис и Т, 2003, 140 стр.). О результатах научных поисков на разных этапах исследования было доложено на конференциях различных уровней: внут-ривузовской научной конференции, посвященной 80-летию проф. Б.Х.Балкарова (Нальчик, 1997); III Республиканской научной конференции «Проблемы развития государственных языков Кабардино-Балкарии» (Нальчик, 1998); Ежегодной Республиканской конференции «Славянские чтения» (Нальчик, 2001); Всероссийской научной конференции «Актуальные проблемы общей и адыгской филологии» (Майкоп, 2001); Международной научно-практической конференции «Русский язык и языки народов России: функциональное и практическое взаимодействие» (Владикавказ, 2001).

Структура работы

Работа состоит из Введения, 3-х глав , Заключения, библиографии.

В 1-й главе « Краткий обзор теоретических основ лингвокультурологии» рассматриваются предпосылки развития лингвокультурологии в трудах В.Гумбольдта, А, Потебни, И.А.Бодуэна де Куртене, Э.Сепира, J1. Вайсгербера и др., а также рассматривается период оформления лингвокультурологии как самостоятельной области исследования.

2-я глава « Культурная информация и национальный менталитет в идиоматике» посвящена непосредственному анализу русской и кабардино-черкесской идиоматики. Она содержит параграф 2.1, посвященный анализу теоретических основ лингвокультурологического описания фразеологических единиц, параграф 2.2, в котором обсуждается поблема отражения национальной культуры во внутренних формах ФЕ, а также основную часть, в которой анализируются 16 семантический фразеологических групп русского и кабардино-черкесского языков и на их основе определяются культурные символы, стереотипы и эталоны.

3-я глава «Культурно - маркированные компоненты семантики фразеологических единиц русского и кабардино-черкесского языков», помимо теоретического введения, включает структурно-семантический анализ фразеологических единиц 5-ти семантических групп двух названных языков.

Заключение содержит выводы обобщающего характера.

Библиографический список включает около 250 названий на русском и других языках.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Этнокультурная специфика идиоматики"

Выводы к главе 3:

1.Словосочетания-прототипы, легшие в основу привлеченных к анализу ФЕ, подверглись различным тропам. В группе кабардинских ФЕ большая часть фразеологизмов имеет в своем образном основании метафору (62). Другие тропы используются в небольшой степени: синекдоха — 2 ФЕ, метонимия - 1, гипербола - 3, олицетворение - 1.

2.В группе русских ФЕ образное основание приведенных фразеологизмов также в основном базируется на метафоре (59). Другие тропы также используются в небольшой степени: синекдоха - 3, сравнение - 3, гипербола - 2, олицетворение — 1.

3. Коннотативный компонент в структуре семантики ФЕ определенным образом воздействует на ее образное основание. В результате положительной оценки в основу ФЕ ложится привлекательный или нейтральный образ. ФЕ, имеющие негативный аксиологический компонент, как правило, привлекают в качестве образного основания отталкивающий, непривлекательный образ. Именно коннотация "задает тон" в формировании образного основания в составе коннотативного компонента ФЕ.

4. Морально-нравственные, этические и эстетические категории, тесно связанные с аксиологическим компонентом в составе семантики ФЕ, носят универсальный характер и являются общими для всего человечества. Вопрос лишь в том, каков характер их преломления в языке. Это говорит о том, что именно коннотативный компонент и связанное с ним образное основание в составе семантики ФЕ являются культурно маркированными.

5.Культурная интерпретация того или иного качества или свойства человеческого характера, жизненной ситуации и связанных с ней поступков людей, обстоятельств их жизни, у русских и кабардинцев проявляет черты сходства.

6. Фразеологизмы семантической группы "Хитрость, коварство" в двух языках неизменно имеют негативную аксиологическую коннотацию и неодобрительную эмотивпо-экспрессивную коннотацию. Семантическая группа "Преданность, привязанность, обожание" в материале двух языков коннотати-руется только положительно и в аксиологическом, и в эмотивно-экспрессивном компоненте. ФЕ, принадлежащие к семантической группе "Неудача, трудное положение", имеют некоторые несовпадения в оттенках эмоционально-экспрессивного компонента в русском и кабардинском языках, в то время как аксиологический компонент ФЕ данной группы в двух языках полностью совпадает.

7. В структуре семантики ФЕ негативной оценке сопутствуют такие эмотивные компоненты значения ФЕ, как гнев, обида, осуждение, раздражение, досада и т. д., то есть отрицательные эмоции. Положительной оценке соответствуют такие эмотивные компоненты, как радость, восхищение, сочувствие. Нейтральный аскиологический компонент сопутствует таким эмотивным компонентам, как ирония, самоирония, грусть.

8. Отрицательному аксиологическому компоненту коннотации ФЕ, как правило, соответствует образное основание, имеющее либо деструктивный, либо антиэстетичный характер. В первом случае имеет место описание действий, которые образно отражают восприятие того или иного явления или ситуации в данной культуре. Это отрывание, разрывание, бросание, тыканье, толкание и т.д. Во втором случае образное основание активирует в сознании носителей языка что-либо нелицеприятное, недопустимое с точки зрения этики, эстетики или морали, принятой в данном обществе. Кроме того, в основу образного основания ФЕ, имеющих негативную оценку, может лечь описание заведомо глупого, нелепого поведения или внешнего вида.

9. Идиомы, имеющие в своем составе положительный оценочный компонент коннотации, в своей основе, как правило, содержат созидательный образ, вызывающий положительные эмоции, связанный с выполнением таких действий и процессов, как подхватывание, охранение, оберегание, помощь, поддержка, совпадение и т.д. Часто в образное основание ФЕ, имеющей позитивную оценку, положено описание явления, отличающегося особой внутренней или внешней красотой.

10. Проведенный анализ идиоматики русского и кабардино-черкесского языков - неродственных и типологически различных - дает основание предположить, что данные закономерности в соотношении аксиологического и эмо-тивного компонентов имеют универсальный характер. Своеобразен лишь выбор конкретного образа, наиболее характерного для мировосприятия данного народа. Как уже отмечалось, семантическую структуру ФЕ принято разделять на два аспекта: денотативный и коннотативный. Анализу связи внутренней формы ФЕ и денотата была посвящена глава II данной работы.

И. На наш взгляд, именно коннотативные компоненты семантики ФЕ, в особенности аксиологический, управляют выбором образного основания ФЕ. Образное основание ФЕ (образная составляющая семантики ФЕ) детерминируется также ассоциативно-образным строем языкового мышления нации или культурного сообщества. Мы бы назвали его этнолингвопоэтика, т.к. фразеологическая единица представляет собой либо микроэпическое, либо микродраматическое произведение: микропоэму, микроновеллу, микротрагедию, микрокомедию, микродраму, микроанекдот, микромиф. Они повествуют об определенных ситуациях, явлениях, событиях, коллизиях, свойствах характера людей , свойствах вещей и явлений (денотативный аспект) и выражают отношение к ним (оценочное и эмотивное).

12.Структуру семантики ФЕ можно было бы изобразить в виде следующей схемы:

13. СЕМАНТИКА ФЕ

ДЕНОТАТИВНЫЙ + КОННОТАТИВНЫЙ

КОМПОНЕНТ КОМПОНЕНТ образное основание + аксиологический компонент + эмотивно-экспрессивный компонент)

14. Взаимоотношение коннотативного аспекта ФЕ и национальной культуры можно отразить следующим образом:

ОБРАЗНОЕ ч-ОСНОВАНИЕ ФЕ

КОННОТАЦИИ ФЕ

АКСИОЛОГИЧЕСКИИ, ЭМОТИВНЫЙ КОМПОНЕНТЫ)

АССОЦИАТИВНО- ЭТИКА, ЭСТЕТИКА,

ОБРАЗНЫЙ СТРОЙ ЯЗЫКОВОГО МОРАЛЬ

МЫШЛЕНИЯ НАЦИИ (ЭТНОЛИНГВОПОЭТИКА)

НАЦИОНАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Содержание работы можно сформулировать в виде следующих основных положений и выводов:

Наиболее ярко соотношение языка и культуры иллюстрируется на материале идиоматики. Именно фразеологический уровень языка, как никакой другой, проявляет этнокультурную специфику. Проблема соотношения языка и культуры решается в рамках лингвокультурологии. Люди, говорящие на разных языках, создают в своем сознании различные виртуальные модели мира, а потому являются носителями различных культур и различного общественного поведения. Исследование внутренней формы языка, целостной ЯКМ должно быть подготовлено исследованиями более частного характера. При анализе идиоматики рельефно вырисовывается система морально-нравственных ценностей, его представления о Боге и обществе. Лингвокультурологический анализ семантических фразеологических полей (групп) выявляет универсальный и уникальный, идиоэтнический компонент той части ЯКМ, которая реперзентируется идиоматикой.

Предпосылки равития линувокультурологии как направления языкознания разработаны в трудах В.Гумбольдта, А. Потебни, И.А. Бодуэна де Куртене.

А. А. Потебня подчеркивал органическое участие национального (этнического) языка не только в формировании народного мировосприятия, но и в самом развертывании мысли. В работе « Мысль и язык» он отмечает, что человек, говорящий на двух языках, переходя от одного к другому, изменяет вместе с тем характер и направление течения своей мысли, притом так, что усилие его воли лишь изменяет колею его мысли, а на дальнейшее течение ее влияет лишь опосредованно.[Потебня 1993 (1862): 205]. Потебня подчеркивал общечеловеческую ценность каждого этнического языка — в качестве еще одной, запечатленной именно в этом языке, картины мира, "если бы объединение человечества по языку и вообще по народности было возможно, оно было бы гибельно для общечеловеческой мысли, как замена многих чувств одним. "

По мнению И. А. Бодуэна де Куртене, в языке имеет место постоянный труд над устранением нестройности и хаоса, языковое знание, т.е. восприни-мание и познание мира в языковых формах, стремится к упорядочению по известным психическим типам [Бодуэн 1963 (1904) т.2: 94-95].

Критикуя морфологическую классификацию языков своих современников, он указывает на то, что языки существуют не как абстрактные явления; существуют люди, одаренные определенным языковым мышлением, носители этих языков. Таким образом, психология народа, его языковое мышление - вот определяющий фактор в становлении и функционировании языковой структуры в целом и в строении ее отдельных форм. Эта точка зрения находит широкое развитие в статье "Заметки на полях сочинения В.В.Радлова"" [Бодуэн 1963 (1909) т. 2]. В своих работах И. А. Бодуэн де Куртене указывал на наличие таких явлений в языке, которые прямо выходят на этносемантику. По его мнению, "только для незначительной части внеязыковых, семасиологических представлений имеются в языковом мышлении экспоненты; большая же часть этих вне-языковых представлений составляет по отношению к языку группу так называемых "скрытых языковых представлений". Ученый замечает, что многие вне-языковые представления по-разному отражаются в том или другом языке, имеют свои "постоянные экспоненты" или же не имеют. Некоторые их этих представлений И. А. Бодуэн де Куртене перечисляет: "пол животных, являющийся источником различения грамматических родов; жизнь и ее отсутствие; пригодность для еды и питья; человеческая личность в различии от всего остального; определенность и неопределенность; обладание; количественное мышление (число, пространственные измерения, длительность); время физическое и время историческое; общественная зависимость одних людей от других и т.д." [Бодуэн 1963 (1929) т.2: 186]. Не случайно ученый указывает на наличие или отсутствие "постоянных экспонентов" для подобных представлений, поскольку отсутствие постоянных экспонентов, или наличие непостоянных, говорит о различных языковых картинах мира.

Ф. Боас, Э. Сепир и Б. Уорф продолжили поиски теоретических основ лин-гвокультурологии. Гипотеза Сепира-Уорфа, главным содержанием которой является утверждение детерминированности национальной культуры языком, до сих пор вызывает оживленные споры. Несмотря на недостатки своей теории, американские ученые внесли огромный вклад в развитие лингвокультурологи-ческого направления в языкознании XX века.

Европейские лингвисты JT. Вайсгербер, Й. Трир, Г. Ипсен и др. сыграли важную роль в изучении связи языка и культуры и формировании теоретических основ лингвокультурологии. Понимая язык как «промежуточный мир» между миром и человеком, они внесли свой, оригинальный вклад в учение о национальном мировидении, или ЯКМ. Они впервые предположили , что человеческое сознание «дробит» действительности на определенные участки, или семантические (ассоциативные) поля.

Изучению кабардино-черкесского языка и культуры посвящены работы советского лингвиста Н.Ф.Яковлева. В его работах «Черкесская культура по данным языка» (1928) и «Культура кабардинцев и черкес по данным словаря» (1947), написанных в неблагоприятный период советского языкознания, в эпоху марризма, делается попытка описания самобытности языка и культуры черкесов и кабардинцев. Он отмечает, что культура и образ жизни влияет на язык; «в зависимости от того, какая область культуры у данного народа развита, такая общественная потребность появляется в соответствующих словах. Если народ земледельческий, если все его благососотояние основывается на земледелии, то у него будет много слов для обозначения процессов земледелия» [Яковлев 1928]. Так, он отмечает, что скотоводческая терминология развита у черкесов гораздо лучше, чем русских. Н.Ф. Яковлев дает сравнительную характеристику таким тематическим группам, как «Названия злаков», «Названия плодов», «Названия домашних животных» и некоторых других в кабардино-черкесском и русском языках. Большое внимание в его работе уделяется анализу лексики, связанной с определенными ремеслами: обработкой дерева, обработкой металлов, обработкой кожи, работой с шерстыо, а также названиям земледельческой техники.

В более поздней работе «Культура кабардинцев и черкес по данным словаря» он отмечает, что « всякий словарь представляет собою отражение сознания той эпохи и того общества, которое этим словарем пользуется, а это сознание, в свою очередь, лишь отражает реальное содержание жизни определенной исторической эпохи и определенного общества» [Яковлев 1947]. Он дает подробный анализ названий древних и современных видов оружия и орудий производства, которые, по мнению ученого, свидетельствуют о довольно примитивной материальной культуре.

Н.Ф.Яковлев в вопросе взаимодействия языка и культуры стоит на позиции детерминированности языка культурой общества, деятельностью языкового коллектива. К сожалению, сам человек выпадает из парадигмы «общество-язык-культура» у Н.Ф. Яковлева. Однако не стоит забывать, что Н.Ф. Яковлев жил и работал в эпоху, когда язык был объявлен Н. Я. Марром и его единомышленниками «надстройкой» над «базисом» - социально-экономическими отношениями в обществе.

В русле лингвокультурологии, возникшей на стыке лингвистики и культурологии, исследуются различные аспекты национально-культурной специфики языка как в общетеоретическом плане, так и в конкретных исследованиях, посвященных национально-культурным особенностям в области лексики и идиоматики. В кабардино-черкесском языкознании наиболее интересной в этом плане представляется работа Б.Х. Бгажнокова «Адыгский этикет», глава «Стандарты речевой коммуникации» [Бгажноков 1978]. Автор книги отмечает, что коммуникативное поведение всех народов мира изобилует стереотипными фразами для соблюдения приличий и поддержания разговора. Он высказывает предположение, что можно считать этот ритуал этнической универсалией [Бгажноков 1978.] В центре лингвокультурологической концепции Б.Х. Бгаж-нокова стоит человек, который развивает и свою культуру, и свой язык.

Наиболее серьезным исследованиями кабардино-черкесской идиоматики являются работы Б.М. Карданова «Фразеология кабардинского языка» (1973) и Л. Г.Емузова «Лексико-семантический и грамматический анализ фразеологии кабардино-черкесского языка» (1986). Однако в плане лингвокультурологии кабардино-черкесская идиоматика еще не изучена, нет также исследований, касающихся распределения кабардино-черкесских ФЕ по семантическим полям. Лишь в работе З.Х.Бижевой «Адыгская языковая картина мира» (2000), посвященной анализу некоторых культурных концептов в кабардино-черкесском языке, привлекаются кабардино-черкесские фразеологизмы наряду с другими номинативными единицами. При этом автор соотносит то или иное значение ФЕ с картиной мира народа -носителя.

В разработку теоретических основ лингвокультурологии внесли немалый вклад такие зарубежные и российские учение и философы, как X. Шухардт, Ф. де Соссюр, М.М. Бахтин, Л.С. Выготский, В.И. Вернадский, А.Ф. Лосев.

В последние десятилетия лингвокультурология оформилась в самостоятельную область исследования благодаря работам таких ученых, как Б.А. Серебренников, Ю.С. Степанов, В.Г.Гак, В.Н. Телия, А.Вежбицкая, Ю. Н. Караулов, Д.О.Добровольский, Д. Лакофф, A.M. Кузнецов, Г. Хойер, Т.З. Черданцева и др.

Внутренняя форма фразеологизма содержит в себе этнокультурную информацию, которая в семантически эквивалентных ФЕ русского и кабардино-черкесского языков в большинстве случаев не совпадает. Совпадающие по внутренним формам , а значит и по содержащейся в них культурной информации ФЕ составляют 20 - 25 %. Совпадение внутренних форм семантически эквивалентных ФЕ разных языков возможно и в результате фразеологических калек.

В лексический состав ФЕ двух языков часто включается соматическая лексика, названия домашних и диких животных, названия объектов живой и неживой природы, названия предметов домашнего обихода, редко включаются слова с отвлеченным, абстрактным значением. В русской идиоматике заметен пласт более позднего происхождения: это фразеологизмы, мотивированные Евангелием и литературными источниками.

Этнокультурная информация, содержащаяся в составе ФЕ, дает возможность определить национально-культурные приоритеты народа через языковые символы, стереотипы, эталоны в составе идиоматики. Определение национально-культурных символов, стереотипов и эталонов дает возможность судить об особенностях ассоциативно-образного мышления народа — носителя языка, в данном случае кабардинцев и русских. Выявленные особенности дают информацию о характере языковой картины мира как кабардинцев, так и русских.

Словосочетания-прототипы, легшие в основу привлеченных для анализа ФЕ, подверглись различным тропам. В группе кабардинских ФЕ большая часть фразеологизмов имеет в своем образном основании метафору (62). Другие тропы используются в небольшой степени: синекдоха — 2 ФЕ, метонимия - 1, гипербола - 3, олицетворение — 1. В группе русских ФЕ образное основание приведенных фразеологизмов также в основном базируется на метафоре (59). Другие тропы также используются в небольшой степени: синекдоха - 3, сравнение - 3,гипербола - 2, олицетворение - 1.

Коннотативный компонент в структуре семантики ФЕ определенным образом воздействует на ее образное основание. В результате положительной оценки в основу ФЕ ложится привлекательный или нейтральный образ. ФЕ, имеющие негативный аксиологический компонент, как правило, привлекают в качестве образного основания отталкивающий, непривлекательный образ. Именно коннотация "задает тон" в формировании образного основания в составе коннотативного компонента ФЕ.

Морально-нравственные, этические и эстетические категории, тесно связаны с аксиологическим компонентом в составе семантики ФЕ. Именно коннотатив-ный компонент и связанное с ним образное основание в составе семантики ФЕ являются культурно маркированными. Культурная интерпретация того или иного качества или свойства человеческого характера, жизненной ситуации и связанных с ней поступков людей, обстоятельств их жизни, у русских и кабардинцев проявляет черты сходства.

Фразеологизмы семантической группы "Хитрость, коварство" в двух языках неизменно имеют негативную аксиологическую коннотацию и неодобрительную эмотивно-экспрессивную коннотацию. Семантическая группа "Доброта, привязанность, преданность" в материале двух языков коннотатиру-ется только положительно и в аксиологическом, и в эмотивно-экспрессивном компоненте. ФЕ, принадлежащие к семантической группе "Неудача, трудное положение", имеют некоторые несовпадения в оттенках эмоционально-экспрессивного компонента в русском и кабардинском языках, в то время как аксиологический компонент ФЕ данной группы в двух языках полностью совпадает.

В структуре семантики ФЕ негативной оценке сопутствуют такие эмо-тивные компоненты значения ФЕ, как гнев, обида, осуждение, раздражение, досада и т. д., то есть отрицательные эмоции. Положительной оценке соответствуют такие эмотивные компоненты, как радость, восхищение, сочувствие. Нейтральный аскиологический компонент сопутствует таким эмотивным компонентам, как ирония, самоирония, грусть. Отрицательному аксиологическому компоненту коннотации ФЕ, как правило, соответствует образное основание, имеющее либо деструктивный, либо антиэстетичный характер. Часто в образное основание ФЕ, имеющей позитивную оценку, положено описание явления, отличающегося особой внутренней или внешней красотой.

Проведенный анализ идиоматики русского и кабардино-черкесского языков - неродственных и типологически различных - дает основание предположить, что данные закономерности в соотношении аксиологического и эмотив-ного компонентов имеют универсальный характер. На наш взгляд, именно коннотативные компоненты семантики ФЕ, в особенности аксиологический, управляют выбором образного основания ФЕ. Образное основание ФЕ (образная составляющая семантики ФЕ) детерминируется также ассоциативно-образным строем языкового мышления нации или культурного сообщества.

Позитивная коннотация (положительный аксиологический компонет, положительный эмотивно-экспрессивный компонент) присуща таким семантическим группам, как «Успех, удача, победа», «Доброта, привязанность, обожание», «Неопытность, доверчивость». Негативная коннотация ( отрицательный аксиологический компонент, отрицательный эмотивно-экспрессивный компонент) присуща ФЕ таких семантических групп, как «Алчность, жадность», «Хитрость, коварство, жестокость», «Глупость, болтливость», «Испуг, ужас», «Раздражение, досада», «Насмешка, пренебрежение», «Негодование, гнев», «Предостережение, угроза», «Неудача, трудное положение», «Смерть, разрушение». Как позитивная, так и негативная коннотация присуща ФЕ таких семантических групп, как «Целиком, полностью, до предела», «Цена, оценка».

Денотативный компонент семантики ФЕ тесно связан с действительностью. Преломляясь в национальной культуре, он формирует негативную или позитивную окраску коннотативного компонента семантики ФЕ. Над образным основанием довлеет коннотация, она мотивирует его.

Культурно- маркированными компонентами семантики идиом являются 1) образное основание; 2) аксиологический компонент; 3) эмотивно-экспрессивный компонент. Культурно - маркированные компоненты семантики идиом сопряжены с ассоциативно-образным мышлением народа и культурой, передающимися из поколения в поколение.

Ассоциативно-образный строй мышления нации, проявляющий себя в идиоматике, автор диссертации называет «этнолингвопоэтикой». Этнолингвопоэтика формирует образное основание ФЕ. Этика, эстетика, мораль формируют аксиологический и эмотивный компоненты семантики ФЕ .

Перспективы исследования:

1 Результаты, полученные в ходе данного исследования, являются базой для дальнейших изысканий в области лингвокультурологии, в частности, фразеологической лингвокультурологии.

2.Лингвокультурологический анализ потенциально применим ко всем уровням языка. Методы и приемы, использованные в данной работе, применимы к лек-сико-семантическому и словообразовательному уровням языка.

3.На основе результатов проведенного исследования осуществимо контра-стивно-сопоставительное изучение идиоматики языков мира в рамках лингвокультурологии.

Список научной литературыВорокова, Надежда Умаровна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Актуальные проблемы фразеологии // ВЯ,1983. - № 2.

2. Античные теории языка и стиля. М.-Л.: Соцэкгиз, 1936.

3. Апажев М.Л. Проблемы кабардинской лексики.- Нальчик: Эльбрус, 1992.335 с.

4. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: Попытка системного описания//ВЯ. 1995.-№ 2

5. Апресян Ю.Д. Избранные труды, т. 1 Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М.: Языки русской культуры, 1998. - 480 с.

6. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: Попытка системного описания//ВЯ. 1995.-№ 2

7. Арсентьева Е. С. Сопоставительный анализ фразеологических единиц. Казань: КГУ, 1989.- 124 с.

8. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека.- М: Языки русской культуры, 1999. -895 с.

9. Арутюнова Н.Д. Языковая метафора. (Синтаксис и лексика) // Лингвистика и поэтика.- М., 1979. С. 65 - 78.

10. Ю.Балли Ш. Французская стилистика. М.: ИЛ, 1961. - 280 с.

11. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: ИЛ, 1955. - 416с.

12. Бижева З.Х. Адыгская языковая картина мира. М.: Эльбрус, 2000.- 123 с.

13. Балкаров Б.Х. Введение в абхазо-адыгское языкознание. Нальчик: КБГУ, 1986.-189 с.

14. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Лео Вайсгербер в когнитивной перспективе // Известия АН СССР: серия языка и литературы. М.: 1990.- Т. 49.-№ 5.- С. 45-58.

15. Баранов Л.Н., Караулов Ю.Н. Воскрешение метафоры // Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Словарь русских политических метафор. 4.2. - М. - 1994.

16. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986, 445 с.

17. Бгажноков Б.Х. Адыгский этикет. Нальчик: Эльбрус, 1978. — 158 с.

18. Белл Т.Р. Социолингвистика. Цели, методы, проблемы. М.: Международные отношения, 1980.-318 с.

19. БлэкМ. Метафора. //Теория метафоры. — М.: Прогресс, 1993.-С. 153-173.

20. Блэк М. Лингвистическая относительность. (Теоретические воззрения Б. Уэрфа) // Новое в лингвистике. Т.1, М.: ИЛ, I960,- С. 199-215.

21. Боас Ф. Введение к «Руководству по языкам американских индейцев» // История языкознания XIX-XX в.в. в очерках и извлечениях. (Сост. В.А. Зве-гинцев). Т.2. - М.: Просвещение, 1965. - С. 170-181.

22. Богуславский И.М. Сфера действия лексических единиц. М.: Языки русской культуры, 1998.- 464 с.

23. Бодуэн де Куртене И.А. О смешанном характере всех языков // Избранные труды по общему языкознанию. Т.1.- М.: АН СССР, 1963.- С. 78-95.

24. Бодуэн де Куртене И.А. Подробная программа лекций в 1877-78 уч. году // Избранные труды по общему языкознанию. Т.1. - М.: Просвещение, 1963. -С. 108-117.

25. Бодуэн де Куртене И.А. Лингвистические заметки и афоризмы (1903) // Избранные труды. Т. 2. - М.: Просвещение, 1963. — С. 33-35.

26. Бодуэн де Куртене И.А. Языкознание (1904) // Избранные труды. Т. 2. - С. 96-117.

27. Бодуэн де Куртене И.А. Заметки на полях сочинения В.В. Радлова (1909) // Избранные труды. Т. 2. - М.: Просвещение, 1963. - С. 175-186.

28. Бодуэн де Куртене И.А. Количественность в языковом мышлении (1927) // Избранные труды. Т.2. - М.: Просвещение, 1963. - С. 311-324.

29. Бондаренко B.C. О номинативном аспекте устойчивых фраз // Проблемы русской фразеологии. Тула, 1979 - С. 47 - 58.

30. Бетрозов Р.Ж. Этническая история адыгов. Нальчик.: Эльбрус, 1996. - 248 с.

31. Блягоз З.У. Жемчужины народной мудрости (Адыгейские пословицы и поговорки). Майкоп, Адыг.кн. изд., 1992. - 128 с.

32. Болотоков В.Х., Суншев З.Ш. Этнопсихологические теории в России. -Нальчик-РИА Пятигорск, 1997. - 178 с.

33. Брутян Г.А. Гипотеза Сепира-Уорфа. Ереван, 1968.

34. Брутян Г.А. Очерки по анализу философского знания. Ереван, 1978. - 250 с.

35. Будагов Р.А. Человек и его язык. М.: МГУ, 1976. - 428 с.

36. Будагов Р.А. Филология и культура. М.: МГУ, 1980.- 303 с.

37. Будагов Р.А. Язык реальность - язык. - М.: Наука, 1983.- 262 с.

38. Булаховский JI.A. Введение в языкознание. Ч. 2. - М.: Учпегиз,1953. - 178 с.

39. Булыгина Т.В., Шмелев А. Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики).- М.: Языки русской культуры, 1998. 476 с.

40. Бурмистрович Ю.Я. К типологии способов фраземообразования // Научн. труды Курского пед. ин-та. Курск: КГУ, 1980, т.205 .- С. 48 - 57.

41. Бурмистрович Ю.Я. Образование фразеологизмов как ономасиологический процесс, осуществляемый по модели. Автореф. дис. канд. филол. наук.- Воронеж, 1982. 25 с.

42. Вайсгербер Л.Й. Родной язык и формирование духа. М., 1993.

43. Васильев Л.М. Современная лингвистическая семантика. М.: Высшая школа, 1990.- 176 с.

44. Величковский Б.М. Современная когнитивная психология. М.: МГУ, 1982. - 336 с.

45. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1996. -411 с.

46. Вежбицкая А. Семантические универсалии и описание языков. М.: Языки русской культуры, 1999.- 780 с.

47. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория слова. -М.: Русский язык, 1980.- 320 с.

48. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. М.: Русский язык, 1990.- 248 с.

49. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. В поисках новых путей развития страноведения. М., 1999.- 84 с.

50. Вернадский В.И. Размышления натуралиста. Пространство и время в живой и неживой природе, кн. 1. М.: Наука, 1977. - 192 с.

51. Виноградов В.А. Глава «Методы типологии» // Общее языкознание. Методы лингвистических исследований / Под ред. Б.А. Серебренникова. М.: Наука, 1979.-С. 224-257.

52. Виноградов В.В. Основные понятия русской фразеологии как лингвистической дисциплины // Избранные труды: Лексикология и лексикография. — М.: Высшая школа, 1977.-С. 130-152.

53. Ворокова Н.У.Типологические идеи И. А. Бодуэна де Куртене // Аспекты контрастивной лингвистики и обучение иностранным языкам.- Нальчик: КБГУ, 1989. С. 10- 16.

54. Ворокова Н.У. Проблемы лингвистической типологии в русском языкознании ( 1 -я половина 19 в.) Нальчик: КБГУ, 1994. - 45 с.

55. Ворокова Н.У. Проблемы лингвистической типологии в русском языкознании2.я половина 19 в.)-Нальчик: КБГУ, 1995. 55 с.

56. Ворокова Н.У. О некоторых аспектах сопоставительной лексикологии // Актуальные проблемы общего и кавказского языкознания. Материалы научной конференции, посвященной 80-летию Б.Х.Балкарова,- Нальчик: КБГУ, 1997. С.71-74.

57. Ворокова Н.У.Фразеологизмы, выражающие эмоциональное состояние человека, в аспекте этносемантики // Депонир. в ИНИОН РАН 9.07.2001-№56610-31 с.

58. Ворокова Н.У.Лексическая семантика: универсальное и уникальное (на материале русского и кабардино-черкесского языков) // Вестник института гуманитарных исследований Правительства КБР. Наальчик: КБНЦ РАН., 2001.-С. 206-217.

59. Ворокова Н.У. История этнолингвистики (Пособие к спецкурсу). -Нальчик: КБГУ, 2002. 50 с.

60. Ворокова Н.У. Национальная культура в идиоматике. Нальчик: Полиграф-сервис и Т, 2003.- 140 с.

61. Ворокова Н.У. Культурная информация в составе идиоматики \\ Материалы Всероссийской научной конференции, «Актуальные проблемы общей и адыгской филологии».- Майкоп: АГУ, 2001. С. 32-34.

62. Ворокова Н.У. Образная составляющая в составе семантики ФЕ как культурно маркированный компонент \\ Альманах социально-политических и правовых исследований, вып. 3. Нальчик: КБНЦ РАН, 2002. - С. 134-146.

63. Ворокова Н.У. Национально-культурная коннотация семантики идиом (на материале русского и кабардино-черкесского языков) // Человек в зеркале языка. М., РАН, 2002. - С. 463 - 479.

64. Воронова Н.У. Идиоматика в историко-типологическом освещении // Дагестанский лингвистический сборник. Вып. 11. - М., РАН, 2003. - с. 14 - 27.

65. Выготский J1.C. Избранные психолингвистические исследования. М.: Наука, 1965.

66. Гак В.Г. Сравнительная типология французского и русского языков. JL, Наука, 1988.-300 с.

67. Гак В. Г. Сопоставительная лексикология. М.: Международные отношения, 1977. - 264 с.

68. Гак В.Г. Теория языковых преобразований. М.: Языки русской культуры, 1998.-768 с.

69. Гак В.О сопоставительном методе // Новое в зарубежной лингвистике, V, Прогресс, 1989.-С. 5- 17.

70. Гальперин И.Р. Информативность единиц языка. М.: Высшая школа, 1974 .- 174 с.

71. Гвоздарев Ю.А. О семантической классификации фразеологических единиц русского языка // Вопросы семантики фразеологических единиц. Т.1. - Новгород, 1971.-С. 16-20.

72. Гвоздарев Ю.А. Рассказы о русской фразеологии. М.: Просвещение, 1988. - 192 с.

73. Герд А.С. Введение в этнолингвистику. Спб.: Спб. ун-т, 1995. - 91с.

74. Гумбольдт В. О различии строения языков и его влиянии на духовное развитие человечества // Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1984. - С. 37-298.

75. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М.: Наука, 1985. - 451 с.

76. Гумилев JI.M. Этногенез и биосфера Земли. М.: Рольф, 2001. - 556с.

77. Гухман М.М. Лингвистическая теория Л. Вайсгербера // Вопросы теории языка в современной зарубежной лингвистике. М.: АН СССР, 1961.

78. Добровольский Д.О. Образная составляющая в семантике идиом // ВЯ, 1996. № 1.-С.71 -93.

79. Добровольский Д.О. Национально-культурная специфика в фразеологии // ВЯ, 1997.-№6.-С. 51 -70.

80. Емузов А.Г. Лексико-семантический анализ фразеологии кабардино-черкесского языка. Нальчик.: Эльбрус, 1986. - 221 с.

81. Жуков В.П. Русская фразеология. М.: Высшая школа, 1986. -308 с.

82. Жуков В.П. Семантика фразеологических оборотов. М.: 1978. - 159 с.

83. Звегинцев В.А. Теоретико-лингвистические предпосылки гипотезы Сепира -Уорфа // Новое в лингвистике. Т. 1. - М.: ИЛ, 1960. - С. 111-135.

84. Звегинцев В.А. Теоретическая и прикладная лингвистика. М.: Прогресс, 1968.-336 с.

85. Звегинцев В.А. Семасиология. М.: Высшая школа, 1987. - 268 с.

86. Зезина М.Р., Кошман Л.В., Шульгин B.C. История русской культуры. М.: Высшая школа, 1990. - 431 с.

87. Исаченко А.В. Сопоставительное изучение языков как особая лингвистическая дисциплина // Вопросы преподавания русского языка в странах народной демократии. М.: АПН, 1961. - С. 271 - 282.

88. Ивашко Л.А. Очерки русской диалектной фразеологии. Л.: ЛГУ, 1981. -110 с.

89. Караулов Ю.Н. Общая и русская идеография. М.: Наука, 1976. -355 с.

90. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. - 264 с.

91. Карданов Б.М. Фразеология кабардинского языка. Нальчик: Эльбрус, 1973. - 224 с.

92. Касевич В.Б. Семантика, синтаксис, морфология. М.: Наука, 1988. - 311с.

93. Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1993. - С. 33 - 44.

94. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение. М.: Л.: Наука, 1965.- 110 с.

95. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. JI.: Наука, 1972. -216с.

96. Кибрик А.В. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания. (Универсальное, типовое, специфическое). М.: МГУ, 1992. - 335 с.

97. Кириллова Н.Н. О денотате фразеологической семантики // ВЯ, 1986. № 1.

98. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М.: Наука, 1990.- 108 с.

99. Конецкая В.П. Введение в сопоставительную лексикологию германских языков. 1993.- 130 с.

100. Копыленко М.М. Сочетаемость лексем в русском языке. М.: Просвещение, 1973.- 120 с.

101. Копыленко М.М., Попова З.Д. Очерки по общей фразеологии. -Воронеж.: ВГУ, 1982.- 190 с.

102. Копыленко М.М. Основы этнолингвистики. Алматы: Евразия, 1995. -145 с.

103. Костомаров В.Г. Жизнь языка. М.: Педагогика, 1984.- 144 с .

104. Кохтев Н.Н., Розенталь Д.Э. Русская фразеология. 2-е изд. - М.: Русский язык, 1986.-302 с.

105. Кузнецов A.M. Из истории этнографической лингвистики в США // Проблемы этносемантики. М.: Изд. РАН, 1998. - С. 8-20.

106. Кузнецов A.M. Национально культурное своеобразие слова // Язык и культура. Сборник обзоров. - М.: АН СССР, 1987. - С. 141 - 163.

107. Кузнецов A.M. Основания для сравнения в контрастивной семасиологии // Методы сопоставительного изучения языков. М.: Наука, 1988. - С. 37 -43.

108. Кузнецов A.M. О применении метода компонентного анализа в лексике // Синхронно-сопоставительный анализ языков разных систем. М.: Наука, 1971.-С. 257-269.

109. Кумахов М.А. Символика числа, цвета и латеральности в эпической традиции//Вестник ИГИ КБР, вып. 8. Нальчик: КБНЦ РАН, 2001.- С. 186206.

110. Кунин А.В. Введение // Англо-русский фразеологический словарь. М.: Русский язык, 1984.-С. 7-13.

111. Кунин А.В. Фразеология современного английского языка. М.: Международные отношения, 1972. - 287 с.

112. Лакофф Д., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры.-М.: Прогресс, 1993.-С. 387-416.

113. Ларин Б.А. Очерки по фразеологии // История русского языка и общее языкознание. М.: Просвещение, 1977. - 224 с.

114. Лингвосемантические аспекты описания русского языка как иностранного (Сб. научных трудов). М.: МГУ, 1990. - 111 с.

115. Литвинов В.П. Типологический метод в лингвистической семантике. -Ростов-на-Дону: РГУ, 1986.- 166 с.

116. Логический анализ языка: Истина и истинность в культуре и языке. — М.: Наука, 1995.-202 с.

117. Лосев А.Ф. Философия имени. М., МГУ, 1990, 269 с.

118. Лукьянова Н.А. Экспрессивная лексика разговорного употребления. -Новосибирск: Новосиб. Ун-т, 1986.-227 с.

119. Маслов Ю.С. Введение в языкознание. М.: 1987.-272 с.

120. Маслова В. А. Лингвокультурология. М.: ACADEMIA, 1997. - 204с.

121. Мамардашвили М.К., Пятигорский A.M. Символ и сознание. М.: Языки русской культуры, 1998. - 224 с.

122. Мальцева Д.Г. Страноведение через фразеологизмы. М.: Прогресс, 1991.- 173 с.

123. Мелерович A.M. Проблема семантического анализа фразеологических единиц современного русского языка. Ярославль: ЯГУ, 1979.

124. Мелерович A.M., Мокиенко В.М. Формирование и функционирование фразеологизмов с культурно-маркированной семантикой в системе русской речи // Фразеология в контексте культуры. -М.: Языки русской культуры, 1999.-С. 63-69.

125. Медникова Э.М. Сопоставление как основа перевода // Теория перевода и сопоставительный анализ языков. М.: МГУ, 1985. - С. 5 - 15.

126. Метафора в языке и тексте / Отв. ред. В.Н. Телия. М.: Наука, 1988. - 176 с.

127. Методы сопоставительного изучения языков. М.: Наука, 1988. - 94 с.

128. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика. М.: Аспект Пресс, 1996. -206 с.

129. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. Т 1. - М.: 1993.

130. Мокиенко В.М. Загадки русской фразеологии. М.: Высшая школа, 1990.- 160 с.

131. Мокиенко В.М. Славянская фразеология. М.: Высшая школа, 1980.

132. Налоев З.М. Из истории культуры адыгов. Нальчик: Эльбрус, 1978, -190 с.

133. Найдич Л.Э. Очерки о русском языковом узусе. — Спб.: Спб. Ун-т, 1995.- 202 с.

134. Нерознак В.П., Базылев В.Н. Традиция, мерцающая в толще истории// Сумерки лингвистики. Из истории отечественного языкознания.- М.: Наука, 2001.-С. 1-27.

135. Новое в лингвистике. Вып. I. - М.: ИЛ, 1960. - 462 с.

136. Ольшанский И.Г. Этносемантика и национально-культурное своеобразие языков// Проблемы этносемантики. М.: РАН, 1998. -С. 21- 66.

137. Ортега-и-Гассет X. Две великие метафоры // Теория метафоры. — М.: Прогресс, 1993. С. 68-82.

138. Панфилов В.З. Язык, мышление, культура // ВЯ. 1975. - № 1. - С.

139. Плунгян В.А. Почему языки такие разные? М.: Русские словари, 1996. -303 с.

140. Пословицы и поговорки народов Карачаево-Черкесии. Черкесск: Ставр. кн. изд-во, 1990. - 365 с.

141. Постовалова В.И. Лингвокультурология в свете антропологической парадигмы (к проблеме оснований и границ современной фразеологии) // Фразеология в контексте культуры М.: Языки русской культуры, 1999.- С. 25 -33.

142. Постовалова В.И. Послесловие //Лосев А. Ф. Философия имени.- М.: МГУ, 1990.-с. 228-258.

143. Потебня А.А. Мысль и язык. Киев: СИНТО, 1993. - 192 с.

144. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. Т. 1-2. - М.: Учпедгиз, 1958.-536 с.

145. Проблемы фразеологической семантики / Под. ред. Т.А. Лилич. Спб.: Спб. Ун-т., 1996.- 172 с.

146. Проблемы языкознания. Материалы X международного конгресса лингвистов. М.: Наука, 1967. - 285 с.

147. Проблемы этносемантики. М.: РАН, 1998. - 167 с.

148. Прокопьева С.М. Проблемы фразеологической образности.- М.: Прогресс, 1995.-164 с.

149. Радченко О.А. Языковая картина мира или языковое миросозидание? (К вопросу о постулатах Л. Вайсгербера) // Известия АН СССР. Сер.: Лит. и язык. - 1990. - Т. 49. - №5. - С. 444 - 450.

150. Радченко О.А. Лингвофилософский неоромантизм Л. Вайсгербера. // ВЯ 1993.-№2.-С. 107-114.

151. Рамишвили М.М. К вопросу о внутренней форме языка. Синтез и порождение // Проблемы языкознания. Доклады и сообщения на X Международном Конгрессе лингвистов. М.: Наука, 1967. - С. 163-165.

152. Реформатский Л.А. О сопоставительном методе // РЯНШ. 1962. - № 5. -С. 23-31.

153. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. / Отв. ред. Б.А. Серебренников. М.: Наука, 1988. -215 с.

154. Русское слово в лингвострановедческом аспекте. / Под ред. Воронеж: ВГУ, 1987.- 168 с.

155. Семантические процессы и их проявление в языках разного типа. // Межвузовский научный сборник. Саратов: СГУ, 1985. - 130 с. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. - М.: Прогресс, 1993. - 656 с.

156. Сепир Э. Язык. Введение в изучение речи. М.: Соцэкгиз, 1934. - 220с.

157. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке // Язык и мышление. М.: Наука, 1988. - 247 с.

158. Скаличка В. О современном состоянии типологии // HJI, вып.З. М., 1963, с.19-35.

159. Скляревская Г.Н. Метафора в системе языка. Спб: 1993. - 151 с.

160. Современный русский язык, ч.1 ( Под ред. Е.И. Дибровой) М.: Владос, 2001 - 346 с.

161. Сопоставительно-семантические исследования русского языка. Воронеж: ВГУ, 1979.- 140 с.

162. Сравнительно-сопоставительное изучение языков и интерференция. Сб. статей.- Алма-ата: Каз. ГУ, 1989. 169 с.

163. Соколовская Ж.П. «Картина мира» в значениях слов // Семантические фантазии или катехизис семантики? Симферополь: Таврия, 1993. - 226 с.

164. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. М.: Языки русской культуры, 199?: - 824 с.

165. Степанов Ю.С. Французская стилистика. М.: Высшая школа, 1965. - 355 с.

166. Стернин И.А. Проблемы анализа структуры значения слова. Воронеж: Воронежский ун-т, 1979. - 120 с.

167. Супрун А.Е. Принципы сопоставительного изучения лексики// Методы сопоставительного изучения языков. М.: Наука, 1988. - С. 26-31.

168. Сусов И.П. Введение в теорию языкознания (лингвистическая и межкультурная коммуникация). — Тверь, 1998. 79 с.

169. Телия В.Н. Вторичная номинация и ее виды // Языковая номинация. Виды наименований. М.: Наука, 1977.

170. Телия В.Н. Конпотативный аспект семантики номинативных единиц. -М., 1986.

171. Телия В.Н. Семантика идиом в функционально-параметрическом отображении // Фразеография в машинном фонде русского языка. М. 1990.-С.

172. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лин-гвокультурологический аспекты. М.: Языки русской культуры, 1996. - 284 с.

173. Телия В.Н. Первоочередные задачи и методологические проблемы исследования фразеологического состава языка в контексте культуры // Фразеология в контексте культуры. — М.: Языки русской культуры, 1999. — С. 13 -24.

174. Теория перевода и сопоставительный анализ языков / Под ред. Э.М. Медниковой. М.: МГУ, 1985. - 143 с.

175. Теория метафоры / Под ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской. М.: Прогресс, 1993.-510 с.

176. Толстой Н.И. Язык и народная культура. // Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М.: Индрик, 1995.

177. Топоров В.Н. Тропы // Лингвистический энциклопедический словарь. -М.: БРЭ, 1990.-С. 520-521.

178. Ульман С. Семантические универсалии // Новое в лингвистике. Вып.У.-М.- 1970.-236с.

179. Уфимцева А.А. Теории «семантического поля» и возможности их применения при изучении словарного состава языка // Вопросы теории языка в современной зарубежной лингвистике. М.: АН СССР, 1961. - С. 30-64.

180. Уорф Б. Отношение норм поведения и мышления к языку //Новое в лингвистике.-М.: ИЛ, 1960.-Т. 1.-С. 135-169.

181. Уорф Б. Наука и языкознание // Новое в лингвистике. М.: ИЛ, 1960. -Т.1.-С. 169-183.

182. Уорф Б. Лингвистика и логика // Новое в лингвистике. М.: ИЛ, 1960. -Т. 1.-С. 183-199.

183. Уорф Б. Грамматические категории //Принципы типологического анализа языков различного строя. М.: Наука, 1974. - С. 44-60.

184. Успенский Б.А. Структурная типология языков. М.: Наука, 1965. - 282 с.

185. Федоров А.В. Основы общей теории перевода. М.: Высшая школа, 1983.- 303 с.

186. Федоров А.И. Семантическая основа образных средств языка. Новосибирск: Наука, 1969. - 90 с.

187. Федоров А.И. Развитие русской фразеологии в конце XVIII начале XIX в. - Новосибирск: Наука, 1973. - 170 с.

188. Фелицына В.П., Мокиенко В.М. Русские фразеологизмы. Лингвострано-ведческий словарь / Под. ред. Верещагина Е.М., Костомарова В.Г. М.: Русский язык, 1990. - 221 с.

189. Фразеология в контексте культуры. М.: Языки русской культуры, 1998.- 333 с.

190. Хаймс Д.Х. Этнография речи // Новое в лингвистике. Вып. 7. - М.: Прогресс, 1975.-С. 42-95.

191. Хайдеггер М. Время и бытие. М.: Республика, 1993. - 445 с.

192. Хойср Г. Антропологическая лингвистика // Новое в лингвистике. Вып. 4. - М.: Прогресс, 1965. - С. 284 - 307.

193. Хайруллин М.Б. Некоторые вопросы единства интернационального и национального в разносистемных языках. Казань: КГУ, 1991. - 74с.

194. Чейф У. Значение и структура языка. М.: Прогресс, 1975. - 431с.

195. Человеческий фактор в языке / Под. ред. Е. С. Кубряковой. М.: Наука, 1991.-237 с.

196. Черданцева Т.З. Внутренняя форма идиом и национально-культурная специфика их мотивированности // Лексикографическая разработка фразеологизмов для словарей различных типов и для машинного фонда русского языка. М.: Наука, 1980.

197. Черданцева Т.З. Идиоматика и культура // ВЯ, 1996, № 1- С. 58-70.

198. Черданцева Т.З. Язык и его образы. М.: Наука, 1977.

199. Чесноков Л.В. Неогумбольдтианство // Философские основы зарубежных направлений в языкознании. М.: Наука, 1977.

200. Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. Спб.: Специальная литература, 1996. - 192 с.

201. Шаронов В.В. Основы социальной антропологии. Спб.: Лань, 1997. -188 с.

202. Шмелев Л.В. Лексический состав русского языка как отражение «русской души» // ВЯ, 1996. № 4. - С. 83 - 90.

203. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М.: Просвещение, 1964.-243 с.

204. Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексика. М.: Просвещение, 1977.-385 с.

205. Щур Т.С. Теория поля в лингвистике. М.: Наука, 1974. - 254 с.

206. Эткиид Е.Т. «Внутренний человек» и внешняя речь. М.: Языки русской культуры, 1998.-448 с.

207. Этнопсихолингвистика. Сб. статей.-М.: Наука, 1988. 191 с.

208. Язык и культура. Материалы первой междунар. конф Киев: КУ, 1992. -185 с.

209. Язык, культура и социум в гуманитарной парадигме. Тверь: ТГУ. -1999.- 163 с.

210. Языки культуры и проблемы переводимости. М.: 1987

211. Языковая система и социокультурный контекст. Спб.: 1987

212. Яковлева Б.С. Фрагменты русской языковой картины мира. М., 1994

213. Ярцева В.Н. Контрастивная грамматика. М.: Наука, 1961. - 109 с.

214. Язык и этнический менталитет / Под ред. 3. К. Тарланова. — Петрозаводск: ПГУ, 1995.- 165с.

215. Яковлев Н.Ф. Черкесская культура по данным языка //Революция и горец.- Ростов -на-Дону, 1928, № 2. с. 56-62.

216. Яковлев Н.Ф. Культура кабардинцев и черкес по данным словаря // Учен, записки кабардинского НИИ. Нальчик, 1947, т. 2, с. 157 — 165.

217. Boas F. Handbook of American Indian languages // Smithson inst., 1911, P. 1, 365 p.

218. Boas F. Handbook of American Indian languages // Smitson inst., 1922, P. 2, 306 p.

219. Cachiari C., Glucksberg S. 1991 Understanding idiomatic exspressions: The contribution of word meanings // Understanding word and sentence. Amsterdam, 1991.

220. Cachiari C., Rumiati R.I., Glucksberg S. 1992 The role of word meanings,transparency and familiarity in the mental images of idioms // Proceedings of IDIOMS. Tilburg, 1992.

221. Gibbs R. W. 1990 Psycholinguistic studies on the conceptual basis of idio-maticity // Cognitive linguistics. 1990. - № 1-4.

222. Gibbs R. W. 1993 Why idioms are not dead metaphors // Idioms: processing, structure, and interpretation. Hillsdale (New Jersey), 1993.

223. Gibbs R. W., O'Brien J. 1990 Idioms and mental imagery: The metaphorical motivation for idiomatic meaning// Cognition. V. 36 1990. № 1.

224. Hoijer H. Native reaction as a criterion in linguistics analysis // Proceedings of the Eisht international congress of linguists. Oslo: Oslo univ. Press, 1958. - P. 573-583.

225. Lakoff G. 1987. Woman, Fire, and dangerous things. What categories thay reveal about the mind. Chicago; L., 1987.

226. Lakoff G. 1993 The contemporary theory of metaphor // Metaphor and thought. - Second edition. Cambridge, 1993.

227. Millet R.L. The linguistics relativity principle and Humboldtian ethnolinguis-tics. The Hague Paris., 1968, p. 85 - 89.

228. Shofer P., Rice D. Metaphor, metonymy and synecdoche // «Semiotica», 1977, v. 21, p. 77 89.

229. Ullman S. The principles of semantics. Glasgow, 1967, p. 205.1. СЛОВАРИ

230. Англо-кабардинско-русский фразеологический словарь. / Сост. А. Г. Емузов Нальчик, «Эльбрус». - 1976.

231. Кабардинские пословицы / Сост. З.П.Кардангушев и A.M. Гукемух , Нальчик: «Эльбрус». 1965.

232. Фразеологический словарь русского языка / Под ред. А. И. Молоткова. -Изд. 4-е.- М. «Русский язык». - 1986.

233. Яранцев Р.И. Русская фразеология. Словарь-справочник. М.: "Русский язык". - 1997.

234. Шанский Н.М. и др. Опыт этимологического словаря русской фразеологии. -М.: «Русский язык». 1987.

235. Словарь фразеологических синонимов русского языка / Под ред. В.П. Жукова. М.: «Русский язык». - 1987.

236. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка в 4-х т. М.: Русский язык. - 1981-1982.

237. Большой энциклопедический словарь. Языкознание / Под ред. В.Н. Ярцевой. М.: Советская энциклопедия. - 1998.

238. Гяургиев Х.Г., Сукунов Х.Х. Школьный русско-кабардинский словарь. -Нальчик: « Нарт». 1991.

239. Ю.Кабардинско русский словарь / Под общей редакцией Б. М. Карданова. -М.: Эльбрус. - 1957.

240. Карданов Б.М. Кабардинско-русский фразеологический словарь. Нальчик: Эльбрус . - 1968.

241. Словарь кабардино-черкесского языка. М.: Научный центр РАН. - 1999.

242. З.Добровольский Д.О., Караулов Ю.Н. Ассоциативный фразеологический словарь русского языка. М.: Русский язык . - 1994.

243. М.Адыгэбзэ фразеологизмэхэм я псалъалъэ / Сост.Б.Ч. Бербеков, Б. Ч. Бижоев,

244. Б. К. Утижев. Нальчик: Эльбрус. - 2001.15.0жегов С.И. и Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., Азбуковник. - 1999.

245. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4-х томах. М.,1. Прогресс. 1986.