автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Этнополитические процессы на Восточной окраине античного мира

Полный текст автореферата диссертации по теме "Этнополитические процессы на Восточной окраине античного мира"

На правах рукописи

$

Харченко Александр Александрович

ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ НА ВОСТрЧНОЙ ОКРАИНЕ АНТИЧНОГО МИРА (НА МАТЕРИАЛЕ СЕВЕРО-ВОСТОЧНОГО ПРИАЗОВЬЯ Ш -1 ВВ. ДО Н.Э.)

Специальность 07 00 03 - «Всеобщая история (история древнего мира)»

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

2 4 МАЙ 2007

Ростов-на-Дону 2007

003060056

Работа выполнена на кафедре археологии, истории Древнего мира и Средних веков Южного федерального университета

Научный руководитель: доктор исторических наук,

профессор В.Е. Максименко

Официальные оппоненты: доктор исторических наук,

профессор СЛ. Дударев

кандидат исторических наук, старший научный сотрудник И В. Толочко

Ведущая организация: Волгоградский государственный университет

Защита состоится « 25 » мая 2007 года в « » часов на заседании диссертационного совета Д 212.256 03 по историческим наукам при Ставропольском государственном университете по адресу:

355009, г Ставрополь, ул. Пушкина, 1.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Ставропольского государственного университета.

Автореферат разослан « ¿^ » апреля 2007 года

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор исторических наук,

профессор ¿жце* И.А. Краснова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. В настоящее время научное сообщество уделяет все более пристальное внимание проблемам этнической истории. Процессы, связанные с формированием, развитием и распадом этносов, с взаимодействием этносов между собой, представляют один из самых сложных феноменов общественной жизни. Вместе с тем, именно эти процессы влияли на судьбы государств, существовавших на периферии античного мира. В истории государств восточной окраины античного мира важнейшую роль играли взаимоотношения с государствами и народами с иной культурной и этнической принадлежностью. Специфика этих отношений во многом определяла характер этнополитических процессов, протекавших в районах взаимодействия античного мира и варварской периферии К наименее изученным регионам, где существовало такое взаимодействие, относится Северо-Восточное Приазовье

Северо-Восточное Приазовье - это территориально небольшой регион Однако его географическое положение обусловило достаточно интенсивное взаимодействие народов с различной социальной организацией, разными культурными традициями и хозяйственными укладами Следует отметить, что до настоящего времени не создано специального исследования, посвященного этнополитической истории населения СевероВосточного Приазовья в III — I вв. до н э В силу данных обстоятельств исследование этнических и политических процессов восточной окраины античного мира на материале Северо-Восточного Приазовья является весьма актуальным для современного антиковедения

Историография проблемы. Тема настоящего исследования связана с применением методов и наработок разных научных дисциплин - источниковедения, археологии и этнологии, то и научная литература, использованная в работе, может быть условно разделена на несколько групп

Прежде всего, необходимо отметить работы отечественных этнологов, охватывающие широкий круг исследовательских проблем и имеющие важное значение для теоретической постановки многих вопросов этнической истории Наиболее заметный след в отечественной этнологии оста-

(

вили фундаментальные монографии Ю В. Бромлея и Л.Н. Гумилева1, хотя в 1990-х гг. вышли публикации, в которых концепции обоих ученых были подвергнуты критике2. Эти публикации положили начало дискуссии о феномене этничности, в ходе которой основное внимание исследователей сосредоточилось на проблеме существования этноса как явления общественной жизни- является ли этнос объективной реальностью или он существует только в сознании исследователей? Пожалуй, наиболее аргументированной следует признать позицию, близкую основным положениям теории этноса Ю.В. Бромлея3.

Понятие «этнос» по-прежнему остается центральной исследовательской категорией в отечественной этнологии4, хотя все большее распространение получает термин «этничность», употребляемый в работах зарубежных исследователей. В сложилось несколько подходов к рассмотрению феномена этничности Этничность понимается либо как социально-психологическое явление, имманентно присущее коллективному сознанию этнической общности, либо как система стереотипов, сконструированная и внедренная в коллективное сознание этноса представителями его правящей элиты. Все большее распространение в зарубежной этнологии получает второй подход («конструктивизм»), хотя среди исследователей этнической истории античной эпохи преобладают сторонники первого подхода («примордиализма»)5

Важнейшими проблемами теории этноса являются вопросы изучения этнической истории и этнических процессов Сами эти понятия ак-

1 Бромлей Ю В Этнос и этнография М, 1973, Гумилев Л Н Этногенез и биосфера Земли Л,

1989

3 Белков П Л О методе построения теории этноса // Этносы и этнические процессы М, 1993, с 48-61, Чешко С В, 1994 Человек и этничность // Этнографическое обозрение, № 6, с 35 -49

3 Козлов В И Проблематика «этничности» // Этнографическое обозрение, 1995, № 4, с 39 — 55, Колпаков Е М Этнос и этничность // Этнографическое обозрение, 1995, № 5, с 13 - 23, Тишков В А О феномене этничности // Этнографическое обозрение, 1997, № 3, с 3-21

4 Долуханов П М Истоки этноса СПб, 2000, Рыбаков С Е Философия этноса. М, 2001

3 Barth F Ethnic Groups and Boundaries, 1969 Boston, Smith A D The ethnic Origin of Nations Oxford, 1986, Schmidt W The culture histoncal method of ethnology the scientific approach to racial question New York, 1939, Nash M The core elements of ethnicity II Ethnicity Oxford -New York, 1996, p 24 - 28, Hall JM, Ethnic Identity in Greek Antiquity Cambridge, 1997, Anderson В Imagined Communities Reflections of the Origin and Spread of Nationalism London, 1983, Fmley M The Use and Abuse of Ancient History London, 1986

4

тивно используются отечественными специалистами по этнологии, но к рассмотрению содержания этих терминов и типологии этнических процессов они обращались не столь часто6. Значительно больше исследований, в которых изучались различные факторы, влиявшие на формирование и развитие этносов - язык, этническая территория, этническое самосознание, особенности материальной и духовной культуры7. Не так часто исследователи обращались к проблеме определения понятия «археологическая культура», хотя оно используется всеми отечественными археологами8 Также сравнительно немного исследований, связанных с определением соотношения основных понятий археологии и этнологии - «археологическая культура» и «этнос». Непосредственно данному вопросу посвящена совместная работа С.А. Арутюнова и А М Хазанова, ряд исследователей обращался к ней в обобщающих археологических исследованиях9.

Исключительно важную роль при изучении этнической истории античной эпохи играет анализ письменных источников. К сожалению, далеко не так много специальных работ, посвященных не только внутренней, но и внешней критике письменных источников10. В этих трудах произведения античных авторов были подвергнуты тщательному анализу с точки зрения содержащихся в них географических концепций. Исследователи

6 Бромлей Ю В Опыт типологизации этнических общностей // Советская этнография, 1972, № 5, с 61 - 81, Волкова Н Г Этническая история содержание понятия // Советская этнография, 1985, № 5, с 16 - 25, Анфертьев А Н Пролегомены к изучению этнической истории // Этносы и этнические процессы М, 1993, с 62-69

7 Голубцова Е С Община, племя, народность в античную эпоху М, 1998, Марков Г Е Социальная структура и общественная организация древних и средневековых кочевников // Ски-фо-сибирское культурно-историческое единство Кемерово, 1980, с 21 - 29, Козлов В И Этнос и территория // Советская этнография, 1971, № 6, с 89 - 100, Чеснов Я В Ранние формы этнонимов и этническое самосознание // Этнография имен М, 1971, с 6-13

* Каменецкий И С Археологическая культура - ее определение и интерпретация // Советская археология, 1970, № 2, с 18 - 36, Генинг В Ф Археологическая культура - социально-исторический организм - центральная категория познания археологии (к разработке теории археологической культуры) // Исследование социально-исторических проблем в археологии Киев, 1987, с 6-35

* Смирнов К Ф Сарматы и утверждение их политического господства в Скифии М, 1984, Максименко В Е Сарматы на Дону (археология и проблемы этнической истории) // Донские древности, 1998, вып 6 Азов, Полин С В От Скифии к Сарматии Киев, 1992

" Ростовцев МИ Скифия и Боспор Пг, 1925, Ельницкий Л А Знания древних о северных странах М, 1961, Пьянков ИВ Средняя Азия в античной географической традиции М, 1997, Мачинский ДА. О времени первого активного выступления сарматов в Поднепровье по свидетельствам античных письменных источников // Академический сборник Государственного Эрмитажа, 1971, вып 13, с 30-54

прослеживали формирование различных географических концепций, предпринимали весьма скрупулезное их сопоставление. Авторам удалось показать влияние мифологического мышления древних греков и римлян на произведения географов и историков античной эпохи, их представления о людях, населявших Северное Причерноморье. Данные исследования демонстрируют именно те методы анализа письменных источников, которые позволяют извлечь из них максимум информации.

Заметных успехов отечественные историки добились в изучении сочинений отдельных древних писателей. Следует упомянуть ряд работ, посвященных Геродоту, Страбону, Плинию Старшему11. В них содержатся обширные комментарии текстов произведений этих авторов, а также исчерпывающие историографические экскурсы по различным аспектам изучения их творчества. Также в данных исследованиях были изучены биографические сведения о писателях; источники, использовавшиеся ими при создании собственных произведений; их методы работы с источниками; применявшиеся ими при изложении материала композиционные приемы; особенности мировоззрения античных авторов В ряде публикаций затрагивались наиболее спорные, неоднозначно трактуемые сведения, сообщенные античными авторами12.

Зарубежные исследователи также уделяли значительное внимание античной письменной традиции. Однако их интересовала, в основном, специфика мышления самих писателей, природа их этнических стереотипов Тщательно изучались методы работы античных авторов с доступными им источниками, их географические представления, системы ценностей греческих и римских писателей13 Таким образом, работы зарубеж-

" Доватур А.И, Каллистов Д П, Шишова И А, Народы нашей страны в «Истории» Геродота Тексты перевод, комментарии М, 1982, Грацианская JIИ «География» Страбона Проблемы источниковедения // Древнейшие государства на территории СССР Материалы и исследования 1986 М, 1988, с 6 - 175, Скржинская MB Северное Причерноморье в описании Плиния Старшего Киев, 1977

12 Каллистов Д П Свидетельство Страбона о скифском царе Атее // Вестник древней истории, 1969, № 1, с 124 - 130, Шишова И А О достоверности географических сведений в скифском рассказе Геродота//Летописи и хроники 1980 г М,1981, с 14-26, Зубарев В Г Характер искажений и общая картина северо-причерноморского региона в «Географическом руководстве» Клавдия Птолемея // Российская археология, 1995, № 3, с 47 - 59

13 Томсон Д История древней географии М, 1953, Bround D Up to the river Tanais Strabo on Tanais' links with the interior and Polemo // Международные отношения в бассейне Черного

ных историков существенно дополняют исследования отечественных специалистов. Однако вклад последних в изучение конкретных этнополити-ческих процессов восточной окраины античного мира, безусловно, более значим, что обусловило более активное использование работ отечественных историков в настоящем исследовании.

Данная ситуация наглядно демонстрирует необходимость тщательного анализа письменных источников. В любом исследовании по истории античного мира и варварской периферии можно обнаружить анализ письменных источников, однако далеко не в каждом из них разбор свидетельств отличается необходимой полнотой. Дальнейшее накопление археологического материала побудило исследователей не только предложить новую интерпретацию уже изученных комплексов (уточнение хронологии, культурной принадлежности и т.д ), но и перейти от решения отдельных (хотя и значительных) проблем к реконструкции этнической и политической истории крупных регионов. Объем археологического материала возрос настолько, что в ряде случаев исследователи разрабатывали его новую типологию. И если последняя, как правило, учитывала изменения, обусловленные указанным расширением объема изученного материала, то анализ письменных источников далеко не всегда был достаточно скрупулезным. В ряде работ заметны попытки найти прямое археологическое подтверждение едва ли не каждому из немногочисленных письменных свидетельств Впрочем, в ряде работ анализ письменных источников, проводившийся на обширном материале, не терял в тщательности14

моря в древности и средние века. Ростов-на-Дону, 2006, с 44 - 46, Harrison Т Herodotus' Conception of Foreign Languages / HISTOS The electronic journal of ancient historiography at the university of Durham, Vol 2 1998 // http //www dur ac uk/Classics/histos/index html. Myres J L Herodotus, the Father of History Oxford, 1953, Dicks DR. The Geographical Fragments of Hip-parchus London, 1960, Bunbury E H A History of Ancient Geography Among the Greeks and Romans From the Earliest Ages till the Fall of the Roman Empire Vol II New York, 1959, Clarke K. In Search of the Author of Strabo's Geography//Journal of Roman studies, №87,1997, p 92- 110, Eckstein A M Moral Vision in the Histories of Polybius Berkeley, Los Angeles, 1995

14 Ростовцев M И Эллинство и иранство на юге России Пг, 1918, Каменецкий И С Население Нижнего Дона в I - III вв н э Дис канд. ист наук М, 1965, Шелов Д Б Танаис и Нижний Дон Дис канд. ист наук М, 1968, Максименко В Е Савроматы и сарматы на Нижнем Дону Ростов-на-Дону, 1983, Скрипкин АС Азиатская Сарматия М, 1990, Щукин М Б На рубеже эр Опыт историко-археологической реконструкции политических событий в III до н э -1 в н э в Восточной и Центральной Европе СПб, 1994

Здесь необходимо подчеркнуть роль этнонимики - научной дисциплины, связанной как с этнологией, так и с лингвистикой. Поскольку в этнониме определенным образом фиксируется этническое самосознание — важнейший признак этноса, — то анализ этнонимии исследуемого региона приобретает первостепенное значение. Следует сказать о работах признанных специалистов - как отечественных, так и зарубежных, - в работах которых затронуты вопросы особенностей образования и специфики содержания этнонимов, а также проведен лингвистический анализ многих древних этнонимов, связанных с Северным Причерноморьем15 Отметим и отдельные публикации, посвященные локализации конкретных этнонимов, связывавшихся древними авторами с территорией СевероВосточного Приазовья (или близлежащими территориями), а также определению этнической принадлежности их носителей. В данных работах для локализации обладателей этих этнонимов, а также для выяснения их роли в этнической и политической истории Северного Причерноморья применялся комплексный подход Данные письменных источников подвергались тщательному анализу, а затем результаты этого анализа сопоставлялись с информацией, полученной при изучении конкретных археологических памятников Применение данного подхода привело исследователей к достаточно обоснованным выводам. Однако выводы, сделанные разными исследователями относительно носителей одного и того же этнонима, зачастую обнаруживали значительные расхождения. При этом расхождения касались не только интерпретации археологического материала, но и толкования письменных свидетельств16

13 Абаев В И Скифо-европейские изоглоссы М, 1965, Harmatta J Studies m the History and Language of the Sarmatians Seged, 1970, Бенвеиист Э Словарь индоевропейских социальных терминов М, 1995, Трубачев О Н Indoarica в Северном Причерноморье М, 1999, Никонов

В А Этнонимия // Этнонимы М, 1970, с 5-33, Гракговский Э А, Раевский Д С Об ира-

ноязычном и индоарийском населении Северного Причерноморья в античную эпоху // Этногенез народов Балкан и Северного Причерноморья М, 1984, с 47-66

16 Виноградов В Б Локализация Ахардея и сиракского союза племен (по письменным источникам) // Советская археология, 1966, № 4, с 38 - 50, Шилов ВП Аорсы (историко-археологический очерк) // История и культура сарматов, Саратов, 1983, с 34 - 48, Очир-Горяева М А Савроматы Геродота // Скифия и Боспор Новочеркасск, 1993, с 132 - 140, Максименко В Е Население междуречья Дона и Северского Донца в V - III вв до н э (савроматы, сирматы, сарматы) // Скифы и сарматы в VII - III вв до н э палеоэкология, антропология и археология М, 2000, с 181-185

Необходимо особо выделить исследования, посвященные изучению конкретно этнополитических процессов северо-восточной окраины античного мира. Вслед за первыми опытами в этой области, появились работы, авторы которых дали чрезвычайно интересную интерпретацию археологического материала для определения этнической принадлежности оставившего его населения. Особое внимание уделялось отношениям кочевников с оседлым населением региона, взаимодействию негреческого населения региона с жителями греческих городов Северного Причерноморья17. Пожалуй, наибольший вклад в изучение этнической истории региона внес А А. Масленников, использовавший различные методы работы с разными видами источников по истории Боспора и населения Крыма античной эпохи Он предпринял одно из первых междисциплинарных исследований этнополитической ситуации в Северном Причерноморье, привлекая данные разных научных дисциплин (археологии, этнографии, лингвистики)18

В зарубежной историографии традиционно наиболее исследуемыми проблемами, связанными с этнополитической историей Северного Причерноморья, являются различные вопросы международных отношений античных государств региона друг с другом и с племенами варварской периферии Количество исследований, специально посвященных взаимоотношениям греков с варварами северо-восточной окраины ойкумены, невелико19. Значительно больше работ, в которых затрагиваются отдель-

17 Яцимирский А И Смена древних народностей на территории Подонья - Приазовья и их археологические памятники (предисловие J1С Илыоков) // Донская археология, 2001, № 3 -4, с 134 - 145, Лунин Б В Очерки истории Подонья - Приазовья Т 1 Ростов-на-Дону, 1949, Шелов Д Б К этнической истории Нижнего Подонья // Известия Северо-Кавказского научно-

го центра высшей школы Общественные науки Ростов-на-Дону, 1974, вып 3, с 41 - 53, Брашинский И Б Периодизация и хронология греко-варварских взаимодействий на Нижнем Дону - Северо-Восточном Приазовье // Проблемы хронологии археологических памятников степной зоны Северного Кавказа. Росгов-на-Дону, 1983, с 44-51, Копылов ВП Скифы Нижнего Дона и Северо-Восточного Приазовья (Вопросы хронологии и военно-политической истории) // Вестник древней истории, 2003, № 1, с 131 - 140 " Масленников А А Население Боспорского государства в VI - II вв до н э М, 1981, он же Население Боспорского государства в первых веках н э М, 1990, он же Скифы на Боспоре в III — I вв донэ //Скифия и Боспор Новочеркасск, 1993, с 58-68

" Браунд Д, 1994 «Препарируя сарматов» проблемы источниковедческой и археологической методологии // Вестник древней истории, № 4, с 168 - 173, Minns Е Н Scythians and Greeks Cambridge, 1913, Sulimirski T The Sarmatians New York, Washngton, 1970, Harland P A Familial Dimensions of Group Identity 'Brothers' (АДЕЛФ01) in Associations of the Greek East//Journal of Biblical Literature № 124,2005, p 491 - 513

ные вопросы истории варварской периферии античного мира, рассматриваемые в контексте более крупных исследовательских проблем - феномена греческой тирании, культов населения античных государств Северного Причерноморья, истории Понтийского царства времен Фарнака I Понтий-ского и Митридата VI Евпатора, внешней политики Рима в северопонтий-ском регионе в конце II - I вв. до н э.20 К тому же авторы обращались к истории наиболее изученных районов Северного Причерноморья - Боспо-ра, Херсонеса, Ольвии, которые выходят за географические границы настоящего исследования. Тем не менее, указанные работы весьма полезны с точки зрения уточнения хронологии отдельных исторических событий, связанных с деятельностью греков и варваров, обитавших в Северном Причерноморье, и выяснения механизмов влияния крупных государств античности на этнополитическую ситуацию в изучаемом регионе.

Изучение исследуемой темы невозможно без привлечения сведений античных авторов и данных археологии по истории Танаиса Наибольший вклад в изучение Танаиса III - I вв. до н.э. внес Д.Б. Шелов. В многочисленных работах он осветил практически все аспекты политической, экономической и этнической истории Танаиса21. Также следует отметить работы Т М Арсеньевой, в которых собраны и интерпретированы различные виды археологического материала - лепная керамика, погребальный инвентарь, орудия труда, оружие22. В последнее время появился ряд работ, в которых проанализирован археологический материал, накопленный за

20 Тарн В Эллинистическая цивилизация М, 1949, Левек П Эллинистический мир М, 1989, Берве Г Тираны Греции Ростов-на-Дону, 1997, Тачева-Хитова М О культе бога Высочайшего (0ео? 'Yyioxo«;) на Боспоре // Проблемы античной истории и культуры Т 2, Ереван, 1979, с 404 - 408, Grant М Herod the Great London, 1971, McGing В The Foreign Policy of Mithndates VI Eupator, KingofPontus Leiden, 1986, Callatay F de Coins and Archaeology the (Mis)use of Mithndatic Coins for Chronological Purposes in the Bosporan Area // Chronologies of the Black Sea Area in the Period C. 400 -100 ВС Aarhus, 2005, p 119 - 136, Hajte J M The Date of the Alliance between Chersonesos and Pharnakes (IOSPE P 402) and Its Implications // Chronologies of the Black Sea Area in the Period С 400 - 100 ВС Aarhus, 2005, p 137 - 152

21 Шелов Д Б Танаис и Нижний Дон в III -1 вв до н э М, 1970, он же Боспор и Танаис в III -1 вв до н э // Вестник древней истории, 1967, № 4, с 36-45, он же Танаис - эллинистический город // Вестник древней истории, 1989, № 3, с 47 - 54

" Арсеньева Т М Некрополь Танаиса М, 1977, она же Лепная керамика Танаиса. I Открытые сосуды // Материалы и исследования по археологии СССР, № 127 М, 1965, с 169 - 201, она же Лепная керамика Танаиса II Горшки // Материалы и исследования по археологии СССР,№154 М, 1969,с 173-219

последние десятилетия, что позволяет по-новому взглянуть на ряд вопросов истории Танаиса23.

В зарубежной историографии внимание к археологическим материалам памятников античности постольку, поскольку они позволяли реконструировать погребально-поминальную обрядность античного общества и, соответственно, - представления древних греков о загробной жизни24. Эти исследования полезны с точки зрения интерпретации самосознания населения, оставившего изучаемые археологические памятники

Географические границы исследования охватывают район СевероВосточного Приазовья Данный район включает в себя прилегающие к Азовскому морю участки Нижнедонской и Азово-Кубанской низменностей. На западе граница наших исследовательских интересов очерчивается Миусским лиманом и нижним течением р Миуса до устья р. Крынки. Далее территория региона включает в себя прилегающий к донской дельте район между низовьями рр. Миуса и Аксая, ограниченный с севера границей Северо-Приазовской эрозионно-аккумулятивной наклонной равнины и Донецкой денудационно-эрозионной возвышенности. Восточная граница проходит по нижнему течению р. Аксая от впадения в нее р Тузлов, до впадения в Дон р. Аксая в районе одноименного города, и далее - до низовьев р Ей, ограничиваясь с юга побережьем Ейского лимана и нижним течением р Ей до впадения в нее рр. Кугоеи и Кавалерки Таким образом, Северо-Восточное Приазовье охватывает побережье Таганрогского залива, включая в себя территорию Миусского п-ова и дельты Дона.

Хронологические рамки исследования охватывают период от рубежа IV - III до конца I вв до н э Выбор данного периода обусловлен рядом факторов Во-первых, этот период содержит уникальную модель взаимодействия греческого и местного кочевого населения - сосуществование независимого от Боспора города Танаиса с племенными объединениями

и Арсеньева Т М, Безуглов С И, Толочко И В Некрополь Танаиса. М, 2001, Толочко И В Некрополь Танаиса (начала III в до н э - V в н э ) опыт сравнительного изучения Дне канд. ист наук М, 2004, Батиева Н Ф Происхождение и эпохальная динамика населения НижнегоПодонья в1Хв до нэ -IV в нэ (палеоатропологическое исследование) Автореф дис канд. биол наук. М, 2005

24 Kurtz D, Boardman J Greek burial customs London, 1976, Garland R The Greek way of death New York, 1985, Morris I Burial and ancient society Cambridge, 1987

восточноевропейской степи. Во-вторых, это период резких изменений в судьбе оседлого негреческого населения региона — он начинается с запустения донской дельты, продолжается запустением и Миусского п-ова и завершается освоением донской дельты новым оседлым населением. Данный период характеризовался изменением облика материальной культуры населения региона В-третьих, этот период начался с политического господства в регионе племенных союзов сарматов, продолжился гегемонией аорсов и роксоланов, и завершился выходом на ведущие роли трех других политических сил - Боспора, Рима и аланского племенного союза

Объект исследования - тексты произведений античной традиции о Северном Причерноморье, данные археологии и культурные традиции населения Северо-Восточного Приазовья в III -1 вв до н э

Предмет исследования может быть определен как этнические и политические процессы, влиявшие на судьбы этнических общностей и связанные с этим проблемы истории региона

Основной целью исследования выступает выявление специфики взаимоотношений различных групп населения Северо-Восточного Приазовья в III -1 вв доиэ.

Для достижения поставленной цели, были поставлены следующие исследовательские задачи

определить наиболее существенные исследовательские проблемы, связанные с изучением этнической истории древних обществ;

выделить основные понятия, использование которых необходимо для исследования проблем этнической истории;

проанализировать письменные источники, содержащие сведения об истории, обычаях и взаимоотношениях народов Северо-Восточного Приазовья в III -1 вв до н.э., политической ситуации в регионе,

провести сравнительный анализ данных археологии, характеризующих культурные традиции различных групп населения СевероВосточного Приазовья, обитавшего в регионе в III -1 вв. до н э.,

синтезировать результаты анализа письменных и археологических источников и попытаться выявить специфику этнополитических процессов, протекавших в Северо-Восточном Приазовье в III -1 вв. до н э

Методологическая основа исследования. В методологическую основу исследования положен принцип историзма, позволяющий рассматривать все процессы в их историческом развитии, посредством последовательного рассмотрения причин и результатов исторических явлений

В работе применялся комплексно-синтетический подход, содержащий элементы междисциплинарного исследования. Использовался понятийный аппарат этнологической науки; в первой главе исследовались особенности терминологии, применяемой в работах по этнической истории, а также принципы типологизации этнических процессов Также был проведен анализ метода этнической интерпретации археологических памятников, метода выделения узколокальных вариантов археологических культур, и метода выявления особенностей духовной культуры, зафиксированных в памятниках погребально-поминальной обрядности Из общеисторических методов основное внимание было уделено источниковедческому анализу письменных памятников античной традиции. При этом главную роль играло определение степени достоверности сведений, сообщаемых античными авторами, изучение особенностей их лексики, и жанровой специфики созданных ими произведений.

Помимо этого, в каждой главе, в зависимости от специфики источников и поставленных исследовательских задач применялись разные методы. Например, во второй главе использовались элементы номиналистского подхода, согласно которому отбираются все относящиеся к рассматриваемому периоду случаи упоминания одного этнонима (в частности, сарматов и иксоматов). В третьей главе применялись описательно-сравнительный метод и сравнительно-исторический метод

Источниковая база исследования. Источники, которые мы привлекали в ходе исследования, могут быть разделены на письменные, эпиграфические и археологические.

Письменные источники представлены сочинениями древнегреческих и древнеримских писателей. Разделить эти сочинения на группы достаточно сложно, поскольку многие из дошедших до нас произведений, далеко не ограничиваются рамками какого-либо одного жанра. Например, «История» Геродота, включает в себя разнообразные новеллы, географи-

ческие описания, сведения мифологического характера. «География» Страбона помимо достаточно подробного описания известных авторов обитаемых земель, содержит обширный анализ легендарных и полулегендарных сведений, для подтверждения или опровержения которых он и предпринимает географическое описание ойкумены Пожалуй, эти сочинения, равно как и «Естественная история» Плиния Старшего, не могут быть четко отнесены к какому-либо жанру. Зато мы можем выделить собственно географические произведения — такие как периплы Псевдо-Скилака, Псевдо-Скимна и Псевдо-Арриана, исторические сочинения -труды Полибия, Аппиана; художественные — Аргонавтики Аполлония Родосского и Валерия Флакка, произведения Псевдо-Лукиана, стихотворное землеописание Дионисия Периэгета, сочинения Овидия (в первую очередь, «Письма с Понта») Здесь же можно упомянуть о произведениях, посвященных разного рода диковинным явлениям из жизни народов Северного Причерноморья- сочинения Псевдо-Аристотеля, Николая Дамасского, Антигона Каристского и др.

Разумеется, подобное деление, подчеркнем еще раз, в известной степени условно. Плиний немало места отвел описанию «диковинок», а Пом-поний Мела давал обширные характеристики обычаев народов Северного Причерноморья. Однако жанровые особенности каждого из произведений древних авторов заставляют применять разные приемы исследования их текста Разумеется, нельзя с одинаковых позиций трактовать сведения Геродота и, например, Аппиана, хотя, в названиях работ обоих авторов присутствует понятие «история». Поэтому при анализе того или иного сообщения античных авторов мы будем, по возможности, учитывать жанровые особенности произведения, композиционные приемы писателей, задачи, которые они ставили перед собой.

Данные эпиграфических памятников представляют значительную ценность как свидетельство традиции местного населения Северного Причерноморья. Важнейшее значение для отечественной науки в плане ввода в оборот значительного объема памятников эпиграфики имели фундаментальные издания - труд В.В. Латышева на латинском языке, более известный в отечественной историографии под аббревиатурой ЮБРЕ, и «Корпус

боспорских надписей»25, значительная часть которого была подготовлена к изданию также В В Латышевым Также большую ценность представляет публикация Б Н. Гракова26, собравшего надписи, происходящие из Балканской и Эгейской Греции, Что касается анализа отдельных эпиграфических источников, то здесь, в первую очередь, следует упомянуть работы Ю Г. Виноградова27, в которых автор не только продемонстрировал высочайшее мастерство при восстановлении трудночитаемых слов и фраз, но и выдвинул ряд интересных гипотез, основанных на трактовке исследованных им надписей. Большой интерес для нашей темы представляют две объемные публикации В.П Яйленко28, также сочетающие тщательный анализ памятников эпиграфики с оригинальными трактовками. Отечественными эпиграфистами достигнут достаточно высокий уровень анализа особенностей локальных диалектов древнегреческого языка, шрифта надписей и стиля, в котором они выполнены. Интерпретация данных эпиграфических памятников, как правило, отличается тщательностью, и многие выводы, сделанные исследователями, по-прежнему актуальны.

Археологические источники представлены результатами изучения многочисленных археологических памятников региона, привлекаемые только в открытых публикациях. Исследование этой группы источников проводилось параллельно с исследованием авторской позиции авторов публикаций Основное внимание при изучении вещественных источников уделялось материалам погребений кочевого и оседлого населения региона, т.к. именно погребальная обрядность наиболее полно отражает специфику культурных традиций населения и наиболее тесно связана с идеологиче-

25 Inscriptions antique orae septentrional is Ponti Euxini Graecae et Latinae, I2 Пг, 1916, Корпус боспорских надписей Л , 1965

36 Граков Б Н Материалы по истории Скифии в греческих надписях Балканского полуострова и Малой Азии // Вестник древней истории, 1939, № 3, с 231 - 315

27 Виноградов Ю Г Политическая история Ольвийского полиса VII -1 вв до н э М, 1989, он же Вотивная надпись дочери иаря Скилура из Пантикапея и проблемы истории Скифии и Боспора во II в до н э II Вестник древней истории, 1987, № 1, с 55 - 87, он же Херсонес-ский декрет о «несении Диониса» IOSPE I2 343 и вторжение сарматов в Скифию // Вестник древней истории, 1997, № 3 С 104 - 124

28 Яйленко В Н Материалы по боспорской эпиграфике // Надписи и языки Малой Азии, Кипра и античного Северного Причерноморья М, 1987, с 4-200, он же Женщины, Афродита и жрица Спартокидов в новых боспорских надписях // Женщина в античном мире М, 1995, с 204-275

скими представлениями древних людей, в том числе относящимися к их этническому самосознанию В последнее время появилось немало публикаций, посвященных археологическому материалу, собранному в ходе недавних раскопок памятников кочевого населения Нижнего Дона и Северо-Восточного Приазовья исследуемого периода.

Значительный объем археологического материала содержится в работах исследователей, проводивших раскопки Танаиса - опорного пункта античной цивилизации на северо-восточном рубеже ее распространения. Также следует обратить внимание на исследование некрополя на Беглиц-кой косе, имеющего важное значение для изучения этнической истории региона. Немало работ содержит материалы, обнаруженные при исследовании Елизаветовского поселения и боспорской колонии на его территории. Хотя время существования первого выходит за хронологические рамки нашего исследования, однако его судьба оказала определенное влияние на этническую историю исследуемого региона По мере необходимости также анализировались данные, полученные при изучении памятников соседних регионов - Нижнего Подонья, Нижнего Прикубанья и др.

В настоящем исследовании источники сгруппированы по принципу характера содержащейся в них информации об этнической истории изучаемого региона На первом этапе исследовались письменные свидетельства античных авторов, отражающие этнонимию региона. Затем они сопоставлялись с памятниками эпиграфики, зафиксировавшими древние этнонимы. Полученные в ходе анализа этих групп источников выводы проверялись с помощью результатов археологических исследований, проводившихся в Северо-Восточном Приазовье. Далее проанализированы данные античной письменной традиции о взаимоотношениях различных групп населения изучаемого региона, и сопоставлены с результатами анализа других видов источников. Данный подход к анализу источников, обусловленный особенностями их интерпретации, призван обеспечить проведение реконструкции этнополитической ситуации в СевероВосточном Приазовье в III -1 вв до н.э , и выявление специфики этнопо-литических процессов, протекавших в регионе в исследуемый период

Научная новизна работы состоит в том, что впервые в исторической науке предпринимается попытка комплексного исследования этнической истории оседлого и кочевого населения Северо-Восточного Приазовья с использованием понятийного аппарата и методов различных научных дисциплин (источниковедения, этнологии, археологии) Изучение этнических процессов на окраине античного мира встречает серьезные трудности, т.к. история бесписьменных обществ известна, главным образом, по археологическим материалам. Однако характер и специфика взаимодействия различных этносов практически не находят отражения в археологических памятниках. Это обусловливает первостепенное значение данных античной письменной традиции. Тщательный анализ текстов античных авторов способствует проверке результатов археологических исследований В частности, при рассмотрении проблемы соотнесения этнонима «сарматы» с понятием «прохоровская археологическая культура» приоритет отдается данным письменных и эпиграфических источников Также впервые при изучении истории античного города Танаиса, взаимоотношения его жителей с населением исследуемого региона соотнесены с носителями конкретных этнонимов, фигурирующих в произведениях античных авторов. Впервые прослежены, в рамках типологических схем, применяемых специалистами по этнологии, особенности этнических процессов, протекавших в Северо-Восточном Приазовье в III — I вв до н э

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования неоднократно обсуждались на заседаниях кафедры археологии, древнего мира и средних веков исторического факультета РГУ, докладывались на I и II межвузовских конференциях студентов и аспирантов Юга России (г. Ростов-на-Дону, 2005,2006 гг.), а также на межвузовской конференции «Человек второго плана в истории» (г Ростов-на-Дону, 2005 г.)

Результаты диссертации нашли отражение в 4 публикациях статей и тезисов докладов.

Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, и приложения, содержащего 7 карт и 3 таблицы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, ее научная новизна, определяются предмет, объект, цели и задачи исследования, его географические границы и хронологические рамки, дается характеристика источников и историографии

В первой главе «Проблемы изучения этнической истории античной эпохи» рассматриваются вопросы методологии изучения этнической истории и проблемы понятийного аппарата, применяемого в исследованиях по этнографии и археологии.

С точки зрения античных авторов, наиболее важную роль играли обряды и религиозные воззрения общностей, обозначавшихся этим термином. Данные элементы культуры оказывали заметное влияние на складывание «этнического образа» собственного народа в сознании этнофо-ров. Примерно ту же роль выполняли и религиозные воззрения, среди которых особое место занимали этногонические представления Формирование и трансляция представлений о «родной земле» протекало параллельно складыванию представлений о едином происхождении членов этноса, чему способствовали особенности социальной организации древних обществ, где важнейшую роль играла эндогамия. Поэтому представления о единстве членов этноса сводились, как правило, к выработке идеи об их кровном родстве, принимавшей форму легенды о происхождении всех этнофоров от одного общего предка. Учитывая особенности этнических общностей, фиксируемые античными авторами, предлагается определение этноса как коллектива, члены которого связаны между собой сознанием общности происхождения и общности исторической судьбы, сложившимся в ходе освоения определенной территории.

Этносы не существовали изолированно, а постоянно взаимодействовали друг с другом, поэтому ни одно изменение, происходившее внутри этноса, не обходилось без внешнего воздействия со стороны другого этноса или этносов. В каждом конкретном случае механизмы и последствия этого воздействия могли быть различными. Поэтому уместно считать этническими все процессы, протекающие при взаимодействии различных

этнических общностей Мы сознательно употребили термин «этнические общности», т.к. в античную эпоху во взаимодействие вступали не только этносы, но и их части (отдельные племена, роды и даже семьи). В исследовании используются типологические схемы Ю В. Бромлея и Е А. Сали-кова как наиболее актуальные в современной этнологии29. Этнические процессы составляют основное содержание этнической истории Наиболее перспективным представляется изучение этнической истории населения определенной территории, а не отдельных этносов, т.к. особенности территории влияли не только на язык, культуру, социальную организацию и хозяйственный уклад этносов древности, но и на характер их взаимодействия. Античные авторы уделяли повышенное внимание политической истории с участием этносов Видимо, это отражает определенную связь внешнеполитических и межэтнических отношений, что позволяет присоединиться к определению этнической истории как «совокупности этнических процессов, ведущими из которых являются процессы консолидации и дивергенции этнических общностей»30.

Далее рассматриваются разные определения понятия «археологическая культура» и выявляется соотношение данного понятия с понятием этноса. Археологическая культура разными исследователями понималась по-разному - либо как группа археологических памятников, обладающих определенным единством основных признаков, либо как система культурных традиций31. В любом случае эта категория отражает существование определенных отношений между различными группами населения, материальная и духовная культура которых влияла на традиции, которые прослеживаются при изучении археологических памятников Сопоставление данного определения этноса с дефинициями понятия «археологическая культура», распространенными в археологической науке, позволяет заключить, что термины «этнос» и «археологическая культура» обозначают

29 Бромлей ЮВ Этнос и этнография, с 156 - 158, Саликов Е А Типы древних миграций (этносоциальныйаспект) Автореф дис кавд ист наук М, 1992,с 1-2,9-15

30 Анфертьев А H Пролегомены к изучению этнической истории, с 62

31 Клейн J1С Проблема определения археологической культуры // Советская археология, 1970, № 2, с 37 - 51, Аникович MB Археологическая культура последствия определения понятия для процедуры археологического исследования // Советская археология, 1989, № 4, с 115-127

различные по своей природе исторические явления Поэтому жесткое соотнесение того или иного древнего этноса с конкретной археологической культурой либо ее локальным вариантом представляется некорректным.

Во второй главе «Этнополитические процессы в Северо-Восточном Приазовье по данным античной традиции, эпиграфических памятников и археологии» анализируются данные разных видов источников с целью локализации отдельных групп населения изучаемого региона.

Исследованы сведения античных авторов о носителях этнонимов, связывавшихся ими с Северо-Восточным Приазовьем и соседними территориями. В Северо-Восточным Приазовье на протяжении III - начала II вв. до н э обитали носители этнонима «сарматы», причем, возможно, сначала их владения занимали западный берег Дона, а затем - восточный. С востока и юга соседями сарматов были иксоматы, на западе же сарматы контролировали степи до низовьев Днепра. Во II в до н.э. в регионе появляются племена, двигавшиеся с востока, среди которых ведущие позиции занимали роксоланы и аорсы. Первые заняли степи Северного Приазовья, вторые - земли на левобережье Дона в его нижнем течении. Статус донского Правобережья не вполне ясен' возможно, оно находилось в совместном пользовании роксоланов и аорсов С юга или юго-востока с аорсами граничили сираки, появившиеся в степном Прикбанье в I в. до н э В этот период иксоматы теряют свое влияние в регионе и вынуждены переселиться на донское Левобережье, признав над собой власть аорсов Можно считать, что во второй половине I в до н э. иксоматы, наряду с аорсами, обитали в Северо-Восточном Приазовье.

В начале III в до н э был основан Танаис. Хотя Танаис был греческим городом, существуют серьезные сомнения относительно того, что в составе населения Танаиса присутствовали исключительно греки. Эти сомнения вызваны особенностями комплекса лепной керамики Танаиса, элементами погребального обряда его жителей и результатами краниологического анализа материалов танаисского некрополя. Вполне возможно присутствие негреческих элементов среди жителей Танаиса в III — I вв до н э. Кроме того, археологические материалы боспорского эмпория, существовавшего на территории Елизаветовского поселения в первой трети III

в до н э, позволяют отождествить этот эмпорий с Алопекией, упоминаемой Страбоном и Клавдием Птолемеем В этом случае можно предположить, что Танаис был основан группой боспорских греков, оппозиционно настроенных к правителям Боспора

Результаты анализа письменных источников уточняются при изучении данных памятников эпиграфики Эпиграфические источники подтверждают возможность предложенной в предыдущем параграфе локализации сарматов, а также довольно раннее (в первой четверти III в. до н э.) появление этого этнонима Также подтверждается значительное изменение этнополитической ситуации в первой половине II в. до н э, вызванное натиском кочевников междуречья Волги и Дона Этот натиск повлек за собой упадок военной мощи и политического влияния сарматов Во второй половине II в до н э. племена сарматского объединения вынуждены были переселиться на земли к западу от Днепра. Данная гипотеза не претендует на статус единственно допустимой трактовки событий II в. до н э. в изучаемом регионе, однако мы считаем ее наиболее предпочтительной.

Выводы, полученные при анализе письменных и эпиграфических источников, проверялись с помощью результатов археологических исследований. Возможно, группы кочевников с различными культурными традициями некоторое время взаимодействовали в течение III в до н э Нельзя исключать, что кочевники Северо-Восточного Приазовья испытывали культурное влияние со стороны своих восточных соседей Смена культурных традиций, в том числе касающихся погребального обряда, происходила на протяжении III - И вв до н э. в Северо-Восточном Приазовье и соседних районах не единовременно; в течение некоторого времени население, обитавшее здесь в IV - III вв до н.э, взаимодействовало с обитателями Волго-Донского междуречья. Следствием этого взаимодействия стало взаимное влияние культурных традиций соседствовавших групп населения. Однако не следует переоценивать силу этого влияния — оно не привело к появлению каких-то новых, синкретических черт в погребальном обряде населения изучаемого региона Скорее всего, культурные контакты обитателей Северо-Восточного Приазовья со своими восточными соседями не были продолжительными, и уже со II в до н.э в культуре кочевни-

ков региона доминируют прохоровские культурные традиции В I в. до н.э на территории поблизости от Северо-Восточного Приазовья появляются носители других культурных традиций — традиций кочевников При-кубанья. При этом взаимодействие носителей различных культур протекало, преимущественно, в виде политических конфликтов.

В третьей главе «Реконструкция этнополитической истории населения Северо-Восточного Приазовья Ш — I вв. до н.э.» предпринимается попытка синтезировать результаты анализа письменных и археологических источников и выявить специфику этнических процессов, протекавших в Северо-Восточном Приазовье в III -1 вв до н.э.

Около рубежа IV - III вв. до н.э. происходят резкие изменения в этнополитической ситуации в Северо-Восточном Приазовье Иксоматы, кочевавшие в низовьях Кубани, в сотрудничестве с Боспором, нанесли удар по кочевникам сирматского объединения Следствием этого удара стал уход носителей скифских культурных традиций с территории донской дельты и левобережья Нижнего Дона Жители Елизаветовского поселения и родственные им кочевники обосновались в районе Миусского п-ова, по-прежнему контролируя территорию Северного Приазовья. Выселившимися из Елизаветовского поселения греками и варварами был основан Тана-ис (около рубежа IV - III вв. до н.э.), поначалу представлявший собой небольшое по площади и численности населения поселение В конце IV в до н э. на территории Елизаветовского поселения возникает боспорская колония - Алопекия, погибшая в конце первой трети III в. до н.э. В 280 -260-х гг. до н э. возрастает активность сарматов. Они взяли курс на агрессивные отношения с нижнеднепровскими скифами, боспорскими греками и населением Среднего Дона Не исключено, что племя сарматов объединило вокруг себя часть племен, входивших в сирматское и савроматское племенные объединения.

Значительную сложность представляет изучение этнических процессов, протекавших в среде племен прохоровской археологической культуры, возглавлявшихся роксоланами и аорсами Археологические данные позволяют говорить об инфильтрации отдельных групп иксоматов в среду племен, входивших в аорсское объединение, без какого-либо заметного

влияния на их культуру. Вероятно, ввиду усиления влияния Боспора и активизации сираков в I в. до н э, иксоматы перенесли свои родовые кладбища в район бассейна Сала и Маныча. Иксоматы могли значительно усилить военный потенциал аорсов, которые в это время продолжали обитать в низовьях Дона. Видимо, зависимость иксоматов от аорсов не была сильной, скорее, между ними были отношения неравноправных союзников Иксоматы могли, воспользовавшись трудностями аорсов, выйти из состава объединения, чем немало ослабили последних Возможно, перемещение аорсов в междуречье Дуная и Днепра в I в. н э было спровоцирован отпадением иксоматов в не меньшей степени, чем давлением со стороны аланов и родственных им племен

Что касается Танаиса, то во II - первой половине I вв. до н.э. он продолжал сохранять политическую независимость от Боспора. Не исключено, что при Фарнаке и Асандре Танаис вступил в союзные отношения с Боспором, причем в период правления Асандра мог быть установлен протекторат Боспора над Танаисом. В пользу этого может говорить активная антиполемоновская позиция танаитов. Насильственное присоединение Танаиса к Боспору осуществил Полемон в конце I в до н.э., что может говорить об ослаблении аорсов, не помешавших Полемону. Впрочем, Танаис не был разрушен до основания, что могло быть следствием именно влияния аорсов, согласившихся на срытие стен города при сохранении в неприкосновенности большинства зданий Танаиса. Окончательно город вошел в состав Боспора в начале I в н э, при Аспурге. Именно с этого времени культура танаитов приобретает все больше негреческих черт.

Далее рассматриваются этнические процессы, характерные для этнической истории населения Северо-Восточного Приазовья. По-видимому, в III - I вв до н э в среде сарматов и, возможно, иксоматов протекали этноразделительные процессы. Возможно, отдельные группы первых вошли в состав роксоланов, вторых - в состав аорсов В этом отношении можно отметить известную преемственность: в IV в до н э в среде савроматов донского левобережья и, вероятно, сирматов правобережья протекали схожие процессы. Это зафиксировали источники Плиния Старшего и Дионисия Периэгета, сообщавшие о сарматах и саврома-

тах как об объединениях многих племен В то же время нельзя не сказать об этнообъединительных процессах, проявлявшихся, в основном, в распространении конкретного этнонима на соседнее население. Здесь надо отделять реальные случаи такого распространения от творчества самих античных авторов, что особенно ярко заметно на примере судьбы этнонимов «савроматы» и «сарматы». Возможно, этнообъединительные процессы протекали также в среде нижнедонских аорсов Однако такая ситуация характерна для районов, соседних с Северо-Восточным Приазовьем, на территории же исследуемого региона в III - I вв. до н э. можно проследить лишь этноразделительные процессы

В заключении подведены итоги исследования и сформулированы основные выводы. Анализ данных письменных и вещественных источников, позволил провести изучение этнополитических процессов восточной окраины античного мира на материале Северо-Восточного Приазовья III -I вв до н э и прийти к следующим выводам:

1. Анализ терминологии, используемой специалистами по этнологии и археологии, а также изучение понятия «этнос» в трудах античных авторов, позволяет считать этносом коллектив, члены которого связаны между собой сознанием общности происхождения и общности исторической судьбы, сложившимся в ходе освоения определенной территории. При этом важнейшим признаком этноса является этническое самосознание, зафиксированное в этнониме.

2 Сопоставление данного определения этноса с дефинициями понятия «археологическая культура», распространенными в археологической науке, позволяет заключить, что термины «этнос» и «археологическая культура» обозначают различные исторические явления. Поэтому жесткое соотнесение того или иного древнего этноса с конкретной археологической культурой либо ее локальным вариантом представляется некорректным. При локализации племен варварской периферии античного мира основную роль следует отводить данным античной письменной традиции, поскольку именно они содержат сведения об этническом самосознании представителей древних этносов

3. Анализ данных античной письменной традиции и эпиграфических памятников Северного Причерноморья позволил локализовать в Северо-Восточном Приазовье в III - начале II вв до н.э. сарматов, во второй половине II -1 вв. до н э. - роксоланов и аорсов В конце I в до н э поблизости от аорсов обитали иксоматы. Данные предположения вполне согласуются с данными археологии

4. На протяжении III - начала II вв до н э. в культуре кочевого населения Северо-Восточного Приазовья сочетались традиции родственного скифам населения донской дельты предшествующего периода и нижнедонских савроматов, с преобладанием культурных традиций последних. К началу I в до н э. в исследуемом регионе обосновались носители прохоров-ской археологической культуры. Этноним «сарматы», видимо, следует связывать с культурными традициями скифо-савроматского населения Нижнего Дона, поскольку ареал распространения прохоровской археологической культуры не соотносится с локализацией сарматов по данным античных авторов Отношения сарматов с роксоланами и аорсами были враждебными, что привело к уходу сарматов на запад во II в. до н э

5. Значительную роль в политической истории Северо-Восточного Приазовья играл античный город Танаис, основанный в начале III в до н.э В силу своей политической независимости от Боспора и выгодного местоположения, Танаис стал важным центром транзитной торговли между кочевым населением региона и античными центрами - прежде всего, Боспором и Херсонесом. Это обусловило мирный характер взаимоотношений Танаиса с племенами варварской периферии, что подтверждается отсутствием каких-либо следов военной агрессии с их стороны в III -1 вв. до н э. Около рубежа н э. Танаис, противодействовавший политике ставленника Рима Полемона I, подвергся нападению боспорских войск, приведшему к включению Танаиса в состав Боспорского государства

6 Спецификой этнических процессов, протекавших в среде населения Северо-Восточного Приазовья в III -1 вв до н э, было значительное, по сравнению с соседними регионами, преобладание этноразделительных процессов. Существенное влияние на этнополитическую ситуацию в регионе оказывали миграции населения из Волго-Донского междуречья и

степного Прикубанья. Именно вследствие миграций происходили изменения в культуре изучаемого региона, поскольку этнообъединительные процессы не были характерны для Северо-Восточного Приазовья III -1 вв. до н.э.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

Харченко А А. Свидетельство Полибия о сарматском царе Гатале // Известия ВУЗов Северо-Кавказский регион. Общественные науки. Ростов-на-Дону, № 2,2007, с. 43 - 47.

Харченко A.A. К вопросу о возникновении Танаиса //1 Межвузовская археологическая конференция студентов и аспирантов Юга России (тезисы докладов) Ростов-на-Дону, 2005, с. 26 - 28.

Харченко А А. Асандр и Хрисалиск (опыт гипотетической персональной истории) // Человек второго плана в истории. Выпуск 2. Сборник научных статей. Ростов-на-Дону, 2005, с 96 - 110.

Харченко A.A. К вопросу о политическом статусе Танаиса в III - I вв до н э // II Межвузовская археологическая конференция студентов и аспирантов Юга России (тезисы докладов). Ростов-на-Дону, 2006, с. 20 - 22.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Харченко, Александр Александрович

Введение

Глава 1. Проблемы изучения этнической истории античной эпохи

§ 1 Теоретические проблемы изучения феномена этноса в отечественной и зарубежной этнологии

§ 2 Проблемы типологизации этнических процессов и определение содержания понятия «этническая история»

§ 3 Проблемы сопоставления данных античных авторов, эпиграфики и археологии по этнической истории варварской периферии античного мира

Глава 2. Население Северо-Восточного Приазовья по данным письменных источников, памятников эпиграфики и данных археологии

§ 1 Локализация этнических общностей Северо-Восточного

Приазовья по данным античной письменной традиции

§ 2 Взаимоотношения античных государств и варваров Северного

Причерноморья по данным эпиграфических памятников

§ 3 Проблема определения этнической принадлежности населения Танаиса и кочевников Нижнего Подонья III -1 вв. до н.э. по данным археологии

Глава 3. Реконструкция этнической истории населения Северо

Восточного Приазовья III -1 вв. до н.э.

§ 1 Этнополитическая ситуация в Северо-Восточном Приазовье Ш -I вв. до н.э.

§ 2 Этнические процессы в Северо-Восточном Приазовье Ш - I вв. до н.э.

Введение диссертации2007 год, автореферат по истории, Харченко, Александр Александрович

Актуальность темы. В настоящее время научное сообщество уделяет все более пристальное внимание проблемам этнической истории. Процессы, связанные с формированием, развитием и распадом этносов, с взаимодействием этносов между собой, представляют один из самых сложных феноменов общественной жизни. Вместе с тем, именно эти процессы влияли на судьбы государств, существовавших на периферии античного мира. В истории государств восточной окраины античного мира важнейшую роль играли взаимоотношения с государствами и народами с иной культурной и этнической принадлежностью. Специфика этих отношений во многом определяла характер этнополитических процессов, протекавших в районах взаимодействия античного мира и варварской периферии. К наименее изученным регионам, где существовало такое взаимодействие, относится Северо-Восточное Приазовье.

Северо-Восточное Приазовье - это территориально небольшой регион. Однако его географическое положение обусловило достаточно интенсивное взаимодействие народов с различной социальной организацией, разными культурными традициями и хозяйственными укладами. Следует отметить, что до настоящего времени не создано специального исследования, посвященного этнополитической истории населения Северо-Восточного Приазовья в Ш -1 вв. до н.э. В силу данных обстоятельств исследование этнических и политических процессов восточной окраины античного мира на материале Северо-Восточного Приазовья является весьма актуальным для современного антиковедения.

Объектом исследования выступают тексты произведений античной традиции о Северном Причерноморье, данные археологии и культурные традиции населения Северо-Восточного Приазовья в Ш -1 вв. до н.э.

Предмет исследования может быть определен как этнические и политические процессы, влиявшие на судьбы этнических общностей и связанные с этим проблемы истории региона.

Историография проблемы. Поскольку тема настоящего исследования связана с применением методов и наработок разных научных дисциплин - источниковедения, археологии и этнологии, то и научная литература, использованная в работе, может быть условно разделена на несколько групп.

Прежде всего, необходимо отметить крупные работы отечественных этнологов, охватывающие широкий круг исследовательских проблем. Эти работы имеют важное значение для теоретической постановки многих вопросов этнической истории. Наиболее заметный след в отечественной этнологии оставили фундаментальные монографии Ю.В. Бромлея [Бромлей Ю.В., 1973] и Л.Н. Гумилева [Гумилев Л.Н., 1989], хотя в 1990-х гг. вышли публикации, в которых были подвергнуты критике концепции обоих ученых [Белков П.Л., 1993; Чешко С.В., 1994]. Эти публикации положили начало дискуссии о феномене этничности, в ходе которой основное внимание исследователей сосредоточилось на проблеме существования этноса как явления общественной жизни: является ли этнос объективной реальностью или он существует только в сознании исследователей? В ходе этой дискуссии в пользу теории этноса Ю.В. Бромлея были приведены новые аргументы, уточнен вопрос о роли этнических признаков; подчеркнута ведущая роль этнического самосознания в формировании и существовании этноса [Козлов В.И., 1995; Колпаков Е.М., 1995]. Пожалуй, позицию, близкую основным положениям концепции Ю.В. Бромлея, следует признать наиболее аргументированной в современной этнологии - как отечественной, так и зарубежной. Тем не менее, продолжается разработка новых подходов к объяснению феномена этноса. В последнее время вышли работы, в которых определению понятия этноса было уделено большое внимание, что свидетельствует о сохранении интереса исследователей к теоретическим проблемам этнологии [Долуханов П.М., 2000; Рыбаков С.Е., 1998; 2001].

Понятие «этнос» по-прежнему остается в центре внимания этнологов, хотя все большее распространение получает термин «этничность», употребляемый в работах зарубежных исследователей. В зарубежной этнологии сложилось несколько подходов к рассмотрению этничности: либо это социально-психологическое явление, имманентно присущее коллективному сознанию, либо - система стереотипов, сконструированная и внедренная в коллективное сознание этноса представителями его правящей элиты. Все большее распространение получает второй подход, именуемый «конструктивизмом». Согласно ему, система представлений об общем происхождении и родстве всех членов этноса создается («конструируется») представителями элиты общества. Каждая этническая общность обладает осознанием не только уникальности своих «культурных ценностей», но и необходимости распространять их на окружающие этносы. Именно этот «этноцентризм», вера в то, что данный этнос есть «избранный народ», обеспечивает длительность и устойчивость существования этнической общности. При этом и сами ценности, и вера в их священную силу культивируются правящими кругами общества [Anderson В., 1983; Smith A.D., 1986; Бергер П., Лукман Т., 1995]. Впрочем, среди исследователей этнической истории древних обществ преобладают сторонники подхода, получившего название «примордиализм». Согласно этому подходу, все основные признаки этноса - язык, культура, территория, самосознание, образ жизни - являются имманентно присущими любой этнической общности, вне зависимости от формы ее социальной организации [Geertz С., 1973; McKay J., 1982; Nash М., 1996].

Особняком стоит концепция норвежского ученого Ф. Барта об «этнических границах» - факторах, разграничивающих различные этнические общности и определяющих их сущность. Важнейшим из этих факторов исследователь считает культурные ценности, по линии которых проходит противопоставление одной этнической общности другой (другим) [Barth F., 1969]. Также следует выделить теорию «габитуса» французского исследователя П. Бурдье, Этим сложным и достаточно противоречивым понятием он обозначает совокупность социальных структур, априорно существующих в любых коллективах и аккумулирующих коллективный социальный опыт на протяжении существования данного коллектива. Этот опыт и формирует коллективные представления, которые, в своей , связи, образуют этичность данной общности [Bourdieu Р., 1990, р. 52 - 65].

Несмотря на то, что наименее внутренне противоречивой представляется несколько уточненная теория Ю.В. Бромлея, все же работы европейских этнологов имеют немалую ценность. В некоторых из них - в частности, в работах К. Гирца, М. Нэша, П. Брасса, - особое значение придается внутренним факторам формирования этноса - коллективному сознанию, межличностным связям, психическому складу индивидов. Кроме того, именно зарубежные исследователи активно используют данные античной письменной традиции, анализируя особенности употребления понятия «этнос» древнегреческими авторами [Tonkin Е., McDonald М., Chapman М., 1996, р. 19 - 20]. В этом отношении некоторые наблюдения, сделанных представителями зарубежной этнологии, являются весьма актуальными.

Важнейшими проблемами теории этноса являются вопросы изучения этнической истории и этнических процессов. Сами эти понятия активно используются отечественными специалистами по этнологии, но к рассмотрению содержания этих терминов и типологии этнических процессов они обращались не столь часто [Бромлей Ю.В., 1972; Волкова Н.Г., 1985; Анфертьев А.Н., 1993]. Значительно больше исследований, посвященных рассмотрению различных факторов, влиявшие на формирование и развитие этносов - языка, этнической территории, этнического самосознания, особенностей материальной и духовной культуры [Лашук Л.П., 1967; Козлов В.И., 1971; Чеснов Я.В., 1971; Абрамзон С.М., Потапов Л.П., 1975; Марков Г.Е., 1980; Голубцова Е.С., 1998]. Необходимо отметить, что при решении конкретных проблем этнической истории отечественные этнологи предпринимали значительно более глубокий анализ аспектов формирования и развития этнических общностей, нежели при исследовании сугубо теоретических проблем. Так, в работе А.Н. Анфертьева было обосновано положение о том, что наиболее перспективным представляется изучение этнической истории населения определенной территории, а не отдельных этносов, т.к. особенности территории влияли не только на язык, культуру, социальную организацию и хозяйственный уклад этносов древности, но и на характер их взаимодействия [Анфертьев А.Н., 1993, с. 62 - 63]. Этот подход позволяет проследить комплексное влияние различных факторов на историю населения конкретного региона во временной динамике, с учетом изменений политической ситуации в исследуемом регионе. Античные авторы неоднократно подчеркивали роль политических факторов в этнической истории восточной окраины ойкумены, что, видимо, отражает определенную связь внешнеполитических и межэтнических отношений в этом регионе. Поскольку основное содержание этнической истории составляют этнические процессы, то крайне необходима типология этих процессов. В диссертации Е.А. Саликова, посвященной этническим процессам, связанным с взаимодействием кочевников и оседлого населения, предложена типология миграций [Саликов Е.А., 1992, с. 1 - 2,9 -15]. Данная типология достаточно обоснованна и будет использоваться в настоящем исследовании. Кроме того, мы будем использовать типологические схемы Ю.В. Бромлея как наиболее актуальные в современной этнологии [Бромлей Ю.В., 1973, с. 156 -158].

Что касается этнополитической истории собственно восточной окраины античного мира, и, в частности, Северо-Восточного Приазовья, то данный регион является одним из самых наименее изученных как в отечественной, так и в зарубежной историографии. Да и период III -1 вв. до н.э., пожалуй, наименее обеспечен источниками, особенно -письменными, что делает задачу их тщательного анализа предельно необходимой. К сожалению, преобладание археологического материала нередко негативно сказывалось на результатах изучения немногочисленных письменных свидетельств античной традиции. Следует отметить, что достаточное внимание к взаимодействию античного мира с племенами варварской периферии обнаруживали лишь исследователи, чьи навыки работы с письменными источниками не уступали их профессионализму археологов. Неслучайно именно их фундаментальные труды [Minns Е.Н., 1913; Ростовцев М.И., 1918; 1925; Шелов Д.Б., 1968; Harmatta J., 1970; Sulimirski Т., 1970; Смирнов К.Ф., 1984] содержат выводы, основная часть которых либо разделяется большинством современных исследователей, либо является предметом острых дискуссий.

Большинство же работ по истории восточной окраины античного мира отечественные исследователи посвятили греческим государствам Причерноморья как наиболее хорошо освещенным источниками, в том числе - письменными. Солидные работы были посвящены Боспору [Гайдукевич В.Ф., 1948; Молев Е.А., 1994], городам Западного Причерноморья [Блаватская Т.В., 1952], Ольвии [Виноградов Ю.Г., 1989], Гераклее Понтийской и Херсонесу Таврическому [Сапрыкин С.Ю., 19866], Понтийскому царству [Сапрыкин С.Ю., 1996]. Значительное внимание приковала к себе фигура Митридата VI Евпатора - наиболее известного правителя из тех, кто был связан с Северным Причерноморьем [Молев Е.А., 1976]. Ряд работ посвящен правителям Боспора разных времен -Евмелу [Федосеев Н.Ф., 1995], Динамии [Фролова Н.А., 1978; Латышева В .А., 1981], Аспургу [Блаватская Т.В., 1965а; 19656], Полемону I [Панов А.Р., 2002]. В этом внимании, прежде всего, к наиболее ярким страницам истории региона и к наиболее видным историческим деятелям, отечественные историки были близки зарубежным исследователям.

Впрочем, справедливости ради, скажем, что, в отличие от своих западных коллег, они уделили значительное внимание и менее изученным центрам восточной окраины античной ойкумены - Танаису [Шелов Д.Б., 1970; 1972], Елизаветовскому городищу [Марченко К.К., Житников В.Г., Копылов В.П., 2000], Горгипшш [Алексеева Е.М., 1997], Фанагории [Даньшин Д.И., 1992].

Общим для большинства этих работ можно признать скрупулезный анализ всех доступных исследователям источников. Можно сказать, что по части критики письменных источников, особенно - критики внутренней, отечественные исследователи добились больших успехов по сравнению с их западными коллегами, которые подчас проявляют излишнее доверие к сведениям античных авторов. Вместе с тем, формационный подход, использовавшийся советскими историками, ставил их выводы в зависимость от нескольких аксиом, общепринятых в отечественной науке - среди таковых можно указать идею об универсальности общественно-экономических формаций*; концепцию «военной демократии» у кочевников; жесткий экономический детерминизм - признание экономических факторов решающими во всех основных явлениях истории античности. Впрочем, нельзя сказать, что все отечественные исследователи стремились использовать доступный им материал лишь для подтверждения тех или иных положений марксизма. Там, где изучались проблемы локального масштаба, историки приходили к вполне взвешенным и обоснованным выводам. Кроме того, исчерпывающий макроэкономический анализ К. Маркса и его последователей служил определенным средством, предохраняющим от увлечения модернизаторским подходом. Последний нередко применялся при анализе экономики и политики античных государств - достаточно упомянуть употребление понятия «империализм» [Ростовцев М.И., 1918; Scullard Это привело, в частности, к попыткам обосновать рабовладельческий характер экономики скифов [Хазанов A.M., 1975а], а также наличие «феодальных» элементов общественно-политического строя скифов и монголов [Тереножкин А.И., 1977].

Н.Н., 1935] или «буржуазия» [Левек П., 1989] применительно к античной истории. Пожалуй, можно заключить, что марксистский подход обусловил ряд неизбежных неточностей, влиявших на концепции развития античного мира, однако не препятствовал достаточно продуктивному решению многих конкретных проблем истории восточной окраины античного мира.

Изучение истории этого региона в зарубежной историографии длительное время проходило в рамках исследования феномена эллинизма. Со времен И. Дройзена, введшего в научный оборот термин «эллинизм», западные исследователи стремились создать обобщающие работы, объектом анализа в которых выступала система социально-экономических, политических и культурно-идеологических структур, сложившихся на территории, вошедшей в состав державы Александра Великого. Такие обобщающие работы были созданы в английской [Тарн В., 1949; Walbank F.W., 1981] и французской [Левек П., 1989] историографии. В них рассматривались, в основном, механизмы политического и культурного взаимодействия социальных институтов, сформировавшихся в Греции классического периода и на Востоке в эпоху господства Ахеменидов. Межэтнические отношения рассматривались исключительно в контексте взаимодействия этих двух течений, причем греческой составляющей отводилась роль главной движущей силы, созидательного начала в развитии эллинистических государств. Влияние варварской периферии на античный мир попадало в поле зрения исследователей лишь при изучении специфики властных структур эллинистических монархий [Бенгтсон Г., 1982; Берве Г., 1997] или внешнеполитических акций Римской державы [Grant М., 1971; Finley М., 1983]. Преобладание данного подхода, по-видимому, было связано с господством марксистских и позитивистских концепций, провозглашавших полную познаваемость человеческой истории и решающее воздействие на нее социально-экономических факторов.

Позднее в западном антнковеденни наметилась тенденция изучения небольших государств циркумпонтийского региона - Понта (McGing В., 1986], Пергама [Allen R., 1983], а также городов Малой Азии и островов Эгейского моря, входивших в сферу политического влияния Рима и противостоявших ему эллинистических государств [Jones А.Н.М., 1937; Burstein S.M., 1976; Buraselis К., 2000]. Появление этих работ продемонстрировало некоторое изменение подхода к изучению эллинистического мира - значительно возросло внимание к различным этническим и культурным элементам, которые стали рассматриваться в качестве факторов, определявших специфику внутреннего устройства, внешней политики и идеологии стран восточной окраины античного мира. В настоящее время в зарубежной историографии наиболее исследуемыми проблемами, связанными с этнополитической историей Северного Причерноморья, являются различные вопросы международных отношений античных государств региона друг с другом и с племенами варварской периферии. Тем не менее, по-прежнему большинство работ посвящено явлениям, связанным с историей Понтийского царства времен Митридата VI Евпатора [H0jte J.M., 2004; Callatay F. de, 2005]. Указанные работы весьма полезны с точки зрения уточнения хронологии отдельных исторических событий, связанных с деятельностью греков и варваров, обитавших в Северном Причерноморье, а также выяснения механизмов влияния крупных государств античности на этнополитическую ситуацию в исследуемом регионе. Впрочем, все больше исследователей обращается к другим аспектам истории населения Причерноморья - торговым связям северопричерноморских стран с другими регионами античного мира [Bround D., 2003; Conovici N., 2005], вопросам духовной культуры населения античных государств Северного Причерноморья [Тачева-Хитова М., 1979; Harland Р. А., 2005].

Таким образом, на первый план постепенно выходят отдельные проблемы истории восточной окраины античного мира; они подвергаются более тщательному анализу, что позволяет значительно глубже проникнуть в суть этнополитических процессов, протекавших в этом регионе, нежели следование схемам, созданным исследователями эллинизма второй - третьей четвертей XX в. Данный подход фиксирует изменение в отношении исследователей к проблеме познаваемости исторического процесса. Это изменение сформировалось во многом под воздействием идей многолинейности развития культуры, отрицания всеобщности исторических законов прогресса человечества.

Первоначально эти идеи получили развитие в работах американских ученых - представителей социальной антропологии, политической антропологии и оформившегося к началу 1960-х гг. направления, получившего название «психологическая антропология». Именно исследователи, занимавшиеся изучением истории бесписьменных обществ с родоплеменным строем, выдвинули ряд оригинальных концепций, призванных раскрыть факторы, влиявшие на развитие примитивных обществ и их взаимодействие с обществами, достигшими стадии цивилизации. Среди этих концепций можно выделить теорию «культурных кругов» [Schmidt W., 1939], теорию «культурного обмена» [Steward J.H., 1955], «интегративную» гипотезу происхождения государства [Service E.R., 1975], и ряд других. Эти теоретические поиски велись по двум основным направлениям - в духе экономического детерминизма, который ставил специфику политической организации общества в жесткую зависимость от его «экономической продуктивности» [Sahlins M.D., 1958], и через изучение культурно-психологических феноменов. В рамках последнего направления можно выделить два подхода, один из которых ориентирован на анализ особенностей коллективного сознания и поведения [Honigman J.J., 1954; Leroi-Gourhan A., 1969; Wallace A.F.C., 1970], другой - на исследование мифологического мышления и представлений древних об окружающем мире [Grant М., 1962; Talbot D.A., 1968; Wallis Budge Е.А., 1969; Chevalier J., Gheerbrant A., 1982; Ellis P.B.,

1992]. Попытка обнаружить экономическую основу развития культуры воплотилась в теории «культурного материализма», где основная роль отводилась экологической адаптации общества и его технологическому оснащению [Harris М., 1968]. Также можно отметить выделение М. Фридом четырех уровней социально-экономической дифференциации и соответствующих им четырех стадий эволюции социальной организации: «эгалитарного» общества, «рангового», «стратифицированного», и общества, достигшего уровня государства [Fried М.Н., 1967]. Представители психологической антропологии, напротив, решающее значение придавали особенностям психического склада древних людей, выявляя существовавшие в нем нормы и дисфункции [Barnouw V., 1985]. Весьма продуктивной оказалась идея А. Уоллеса о четырех наиболее существенных чертах ритуала: отличии от «рациональной», практической активности; стереотипности; повторяемости; воспроизводимости [Wallace A.F.C., 1966, р. 239]. Своеобразной попыткой примирить два упомянутых выше течения стала концепция «этнических психозов» Э. Бургиньон, выделившей два их типа: транс и истерический транс. Основная идея американского антрополога состоит в соотнесении двух типов транса с различными видами экономики [Bourguignon Е., 1979, р. 236,261 - 264].

В работах представителей различных направлений культурной антропологии США и стран Европы сформировались предпосылки к междисциплинарному исследованию этнической истории древних обществ. Попытки синтеза исследовательских методов этнологии и археологии привела к появлению работ Д. Орма [Orme D., 1973] и Дж. Ходдера [Hodder J., 1983]. Примерно в то же время в отечественной научной периодике стали появляться работы, в которых ставились сходные задачи. Следует отметить совместную работу С.А. Арутюнова и А.М. Хазанова [Арутюнов С.А., Хазанов А.М., 1979], посвященную определению соотношения основных понятий археологии и этнологии -«археологическая культура» и «этнос». Данная работа во многом сохраняет актуальность, поскольку работ, посвященных специально рассмотрению междисциплинарных подходов к изучению этнической истории [Клейн JI.C., 1988], весьма немного. Основным направлением в изучении этнической истории остается этническая интерпретация археологических памятников с привлечением письменных источников. Насколько продуктивен данный подход, будет рассмотрено в главе 1 настоящего исследования. Отметим лишь незначительное количество исследований, посвященных определению понятия «археологическая культура», хотя данный термин употребляется всеми отечественными археологами [Каменецкий И.С., 1970; Клейн Л.С., 1970; ГенингВ.Ф., 1987; Аникович М.В., 1989]; впрочем, ряд исследователей обращался к этой проблеме в обобщающих археологических исследованиях [Смирнов К.Ф., 1984; Полин С.В., 1992; Максименко В.Е., 1998]. Археологическая культура разными исследователями понималась по-разному - либо как группа археологических памятников, обладающих определенным единством основных признаков [Клейн Л.С., 1970], либо как система культурных традиций [Аникович М.В., 1989]. В любом случае эта категория отражает существование определенных отношений между различными группами населения, материальная и духовная культура которых влияла на традиции, которые прослеживаются при изучении археологических памятников. В любом случае жесткое соотнесение того или иного древнего этноса с конкретной археологической культурой либо ее локальным вариантом представляется, по меньшей мере, небесспорным.

Несмотря на указанные трудности в методологии исследования этнической истории, отечественными историками создано немало исследований, посвященных конкретным проблемам этнической истории восточной окраины античного мира - локализации носителей отдельных этнонимов, фигурировавших в античной традиции; выявлению характера межэтнических отношений в регионе; влиянию политики греческих государств и греческой культуры на местное население Северного

Причерноморья. Так или иначе, в любом исследовании по истории античного мира и варварской периферии можно обнаружить анализ письменных источников, однако далеко не в каждом из них разбор свидетельств отличается необходимой полнотой. Дальнейшее накопление археологического материала побудило исследователей не только предложить новую интерпретацию уже изученных комплексов (уточнение хронологии, культурной принадлежности и т.д.), но и перейти от решения отдельных (хотя и значительных) проблем к реконструкции этнической и политической истории крупных регионов. Объем археологического материала возрос настолько, что в ряде случаев исследователи предпринимали его новую типологизацию. И если последняя, как правило, учитывала изменения, обусловленные указанным расширением объема изученного материала, то анализ письменных источников далеко не всегда был в высокой степени тщательным. В ряде работ заметны попытки найти прямое археологическое подтверждение едва ли не каждому из немногочисленных письменных свидетельств. Впрочем, немало работ, в которых анализ письменных источников проводился на обширном материале и при этом не терял в тщательности [Ростовцев М.И., 1918; Виноградов В.Б., 1963; Каменецкий И.С., 1965; Шелов Д.Б., 1968; Максименко В.Е., 1983а; Скрипкин А.С., 1990; Щукин М.Б., 1994; Марченко И.И., 1996].

Здесь необходимо подчеркнуть роль этнонимики - научной дисциплины, связанной как с этнологией, так и с лингвистикой. Поскольку в этнониме определенным образом фиксируется этническое самосознание - важнейший признак этноса, - то анализ этнонимии исследуемого региона приобретает первостепенное значение. Следует сказать о работах признанных специалистов - как отечественных, так и зарубежных, - в работах которых затронуты вопросы особенностей образования и специфики содержания этнонимов, а также проведен лингвистический анализ многих древних этнонимов, связанных с Северным

Причерноморьем [Абаев В.И., 1965; Harmatta J., 1970; Никонов В.А., 1970; Блаватский В.Д., 1975; Грантовский Э.А., Раевский Д.С., 1984; Трубачев О.Н., 1999]. Отметим и отдельные публикации, посвященные локализации конкретных этнонимов, связывавшихся древними авторами с территорией Северо-Восточного Приазовья (или близлежащими территориями), а также определению этнической принадлежности их носителей. В данных работах для локализации обладателей этих этнонимов, а также для выяснения их роли в этнической и политической истории Северного Причерноморья применялся комплексный подход. Данные письменных источников подвергались тщательному анализу, а затем результаты этого анализа сопоставлялись с информацией, полученной при изучении конкретных археологических памятников. Применение данного подхода привело исследователей к достаточно обоснованным выводам. Однако выводы, сделанные разными исследователями относительно носителей одного и того же этнонима, зачастую обнаруживали значительные расхождения. При этом расхождения касались не только интерпретации археологического материала, но и толкования письменных свидетельств [Виноградов В.Б., 1966; Каменецкий И.С., 1971; Шилов В.П., 1983; Очир-Горяева М.А., 1993; Максименко В.Е., 2000].

Как бы то ни было, количество исследований, специально посвященных взаимоотношениям греков с варварами северо-восточной окраины ойкумены, невелико - как в отечественной, так и в зарубежной историографии. Значительно больше работ, в которых затрагиваются отдельные вопросы истории варварской периферии античного мира, в том числе на археологическом материале [Conovici N., 2005; Bujskich S.B., 2006; Gavrilov АЛЛ, 2006], хотя интерес к взаимоотношениям греков и варваров в Северном Причерноморье на ослабевает [Браунд Д., 1994; Heinen Н., 2001; Vinogradov Ju.A., 2003].

Исключительно важную роль при изучении этнической истории античной эпохи играет анализ письменных источников. К сожалению, далеко не так много, как хотелось бы, специальных работ, посвященных не только внутренней, но и внешней критике письменных источников. Во многом уникальным по сей день остается труд М.И. Ростовцева (1925). Недаром Д.П. Каллистов назвал его «единственным, кто дал в этом вопросе последовательную концепцию» [Каллистов Д.П., 1945, с. 183]. Работа самого Д.П. Каллистова (1945) может быть сопоставлена с трудом М.И. Ростовцева по глубине анализа, но не по масштабу решаемых проблем. Тем не менее, советские исследователи продолжили линию создания трудов, призванных дать анализ письменных источников в их связи друг с другом, проследить традиции и направления античной географической и исторической литературы. В этой связи следует отметить монографию Л.А. Ельницкого (1961), в которой произведения античных авторов были подвергнуты тщательному анализу с точки зрения содержащихся в них географических концепций. Эта работа, также не лишенная отдельных недостатков, тем не менее, выявила определенные особенности описания Северного Причерноморья древними писателями. Автору удалось достаточно хорошо показать влияние мифологического мышления древних греков и римлян на произведения географов и историков античной эпохи - деталь, которой многие исследователи не придают большого значения.

Позднее вышло исследование И.В. Куклиной (1985), также призванное дать анализ географических представлений древних писателей. В некоторой степени эта работа пересекается с исследованием Л.А. Ельницкого. Идеи автора весьма оригинальны, особенно гипотеза о том, что деление ойкумены древними на материки производилось первоначально по широтному принципу, и гораздо позднее - по меридиональному. К сожалению, анализ письменных свидетельств не всегда был тщательным; особенно это касается описания Геродотом рек Северного Причерноморья. Значительно более обстоятельный разбор трудов древних писателей содержится в монографии И.В. Пьянкова (1997).

Она направлена на реконструкцию различных систем географических взглядов античных авторов. Очень удачно прослежено формирование различных географических концепций, проведено весьма скрупулезное их сопоставление. Пожалуй, данное исследование можно считать наиболее важным с точки зрения анализа обширного комплекса античных письменных источников со времени появления работы М.И. Ростовцева. Помимо труда И.В. Пьянкова из появившихся в последнее время работ значительный интерес представляет монография М.В. Скржинской (1998). В ней автор попыталась проследить, путем анализа художественных и литературных образов, формирование у древних греков представлений о людях, населявших Северное Причерноморье, создание их стереотипических образов. Применение сложившихся стереотипов, их функционирование в коллективном сознании древних греков хорошо проиллюстрировано на примере анализа памятниковполитического красноречия Древней Греции.

Хотя перечисленные исследования не имеют прямого отношения к проблемам этнической и политической истории Северо-Восточного Приазовья исследуемого периода, они, тем не менее, указывают на специфику произведений античных авторов. В этих работах отмечены те особенности мышления древних писателей, которые влияли на их представления о географии и населении северной окраины ойкумены, а, значит, и изучаемого нами региона. Кроме того, эти работы (особенно труды М.И. Ростовцева и И.В. Пьянкова) демонстрируют именно те методы анализа письменных источников, которые позволяют извлечь из них максимум информации.

Заметных успехов отечественные историки добились в изучении сочинений отдельных древних писателей. Следует упомянуть ряд работ, посвященных Геродоту, Страбону, Плинию Старшему, Овидию [Доватур А.И., Каллистов Д.П., Шишова И.А., 1982; Нейхардг А.А., 1982; Грацианская Л.И., 1988; Скржинская М.В., 1977; Подосинов А.В., 1984]. В них содержатся обширные комментарии текстов произведений этих авторов, а также исчерпывающие историографические экскурсы по наиболее спорным, неоднозначно трактуемым сведениям, сообщенных ими. Также в данных исследованиях были изучены биографические сведения о писателях; источники, использовавшиеся ими при создании собственных произведений; их методы работы с источниками; применявшиеся ими при изложении материала композиционные приемы; особенности мировоззрения этих античных авторов. Кроме того, в ряде публикаций затрагивались вопросы о степени достоверности разного рода данных, сообщенных античными авторами [Каллистов Д.П., 1969; Шишова И.А., 1981; Зубарев В.Г., 1995; Медведев А.П., 2000; Щеглов Д.А., 2004].

Зарубежные исследователи также уделяли значительное внимание свидетельствам античных авторов. Однако их интересовали не столько сведения о племенах варварской периферии восточной окраины античного мира, сколько специфика этнических стереотипов самих писателей. Тщательно изучались методы работы античных авторов с доступными им источниками, их географические представления, системы ценностей греческих и римских писателей picks D.R., 1960; Clarke К., 1997; Harrison Т., 1998; Bround D., 2006]. При этом наибольшее количество работ посвящено Геродоту - его биографии, его восприятию событий, современником которых он был, его методу работы с информацией, его аутопсии, его стереотипам мышления [Myres J.L., 1953; Lateiner D., 1989]. При этом можно отметить достаточно критичное отношение как к его беспристрастности, так и к степени достоверности сведений, отобранных для изложения в «Истории» [Fornara C.W., 1971, р. 21 - 22]. Таким образом, работы зарубежных историков существенно дополняют исследования отечественных специалистов. Однако вклад последних в изучение конкретных этнополитических процессов восточной окраины античного мира, безусловно, более значим, что обусловило более активное использование работ отечественных историков в настоящем исследовании.

Необходимо особо выделить исследования, посвященные изучению конкретно этнополитических процессов северо-восточной окраины античного мира. Вслед за первыми экспериментами в этой области А.И. Яцимирского и Б.В. Лунина появились работы, авторы которых дали чрезвычайно интересную интерпретацию археологического материала для определения этнической принадлежности оставившего его населения. Значительное внимание уделялось взаимоотношениям разных групп кочевого населения, отношениям кочевников с оседлым населением региона, взаимодействию негреческого населения региона с жителями греческих городов Северного Причерноморья [Шелов Д.Б., 1974; Брашинский И.Б., 1983; Максименко В.Б., 19836; Марченко И.И., 1988; Копылов В.П., 2003]. Пожалуй, наибольший вклад в изучение этнической истории региона внес А.А. Масленников, использовавший различные методы работы с разными видами источников по истории Боспора и населения Крыма античной эпохи. Он предпринял, по сути, одно из первых междисциплинарных исследований этнополитической ситуации в Северном Причерноморье, привлекая данные разных научных дисциплин (археологии, этнографии, лингвистики) [Масленников А.А., 1981; 1990; 1993]. Следует отметить и два диссертационных исследования, посвященных различным аспектам политической, этнической и экономической истории населения Нижнего Подонья [Лукьяшко С.И., 1991; Житников В.Г., 1992]. И хотя в обеих работах рассмотрен период VII - первая половина Ш вв. до н.э., - хронологически предшествовавший тому, который рассматривается в настоящем исследовании, - тем не менее, эти работы важны с точки зрения освещения предыстории этнополитических процессов, протекавших в Северо-Восточном Приазовье в III - I вв. до н.э., что особенно ценно для понимания причин этих событий.

Значительной по объему является группа археологических исследований, посвященных изучению памятников населения Северо

Восточного Приазовья. Наиболее обширный археологический материал из памятников кочевого населения Северо-Восточного Приазовья был собран В.Е. Максименко [Максименко В.Е., 1970; 1973]; анализ этого материала был дан в обобщающей монографии, во многом актуальной и по сей день [Максименко В.Е., 1983а]. В последнее время появилось немало публикаций, посвященных анализу археологического материала, собранного в последние десятилетия.

Безусловно, важное значение для исследуемой темы имеет археологический материал поселений, в первую очередь - Танаиса. Наибольший вклад в изучение археологии и истории Танаиса Ш -1 вв. до н.э. внес Д.Б. Шелов. В своей докторской диссертации и вышедшей позднее монографии он дал подробную характеристику собранному к тому времени археологическому материалу и доступным письменным источникам. В многочисленных работах он осветил практически все аспекты политической, экономической и этнической истории Танаиса [Шелов Д.Б., 1967; 1970; 1975; 1989]. Также следует отметить работы Т.М. Арсеньевен, в которых собраны и интерпретированы различные виды археологического материала - лепная керамика, погребальный инвентарь, орудия труда, оружие [Арсеньева Т.М., 1965; 1969; 1977]. В последнее время появился ряд работ, в которых проанализирован археологический материал, накопленный за последние десятилетия, что позволяет по-новому взглянуть на ряд вопросов истории Танаиса [Арсеньева Т.М., Безуглов С.И., Толочко И.В., 2001; Толочко И.В., 2004; Батиева Е.Ф., 2005].

Таким образом, изучение проблем этнической истории восточной окраины античного мира в целом, и в Северо-Восточном Приазовье — в частности, должно учитывать разработки отечественных и зарубежных специалистов в разных областях исторического знания - этнологии, археологии, источниковедения, а также опыт применения методов междисциплинарного изучения этнополитических процессов, протекавших в античную эпоху.

Цели и задачи исследования. Основной целью исследования выступает изучение специфики взаимоотношений различных групп населения Северо-Восточного Приазовья в III-1 вв. до н.э.

Исходя из поставленной цели, мы ставим перед собой следующие задачи: определить наиболее существенные исследовательские проблемы, связанные с изучением этнической истории древних обществ; выделить основные понятия, использование которых необходимо для исследования проблем этнической истории; проанализировать письменные источники, содержащие сведения об истории, обычаях и взаимоотношениях народов СевероВосточного Приазовья в III -1 вв. до н.э.; провести сравнительный анализ археологических памятников различных групп населения Северо-Восточного Приазовья, обитавшего в регионе в III -1 вв. до н.э.; синтезировать результаты анализа письменных и археологических источников и попытаться выявить специфику этнических процессов, протекавших в Северо-Восточном Приазовье в Ш -1 вв. до н.э.

Географические границы исследования охватывают район Северо-Восточного Приазовья. Данный район включает в себя прилегающие к Азовскому морю участки Нижнедонской и Азово-Кубанской низменностей. На западе граница наших исследовательских интересов очерчивается Миусским лиманом и нижним течением р. Миуса до устья р. Крынки. Далее территория Северо-Восточного Приазовья включает в себя прилегающий к донской дельте район между низовьями pp. Миуса и Аксая, ограниченный с севера границей Северо-Приазовской эрозионно-аккумулятивной наклонной равнины и Донецкой денудационно-эрозионной возвышенности [Молодкин П.Ф., 1980, с. 18

19]. Восточная граница проходит по нижнему течению р. Аксая от впадения в нее р. Тузлов, до впадения в Дон р. Аксая в районе одноименного города, и далее - до низовьев р. Ей, ограничиваясь с юга побережьем Ейского лимана и нижним течением р. Ей до впадения в нее pp. Кугоеи и Кавалерки. Т.о., Северо-Восточное Приазовье охватывает побережье Таганрогского залива, включая в себя территорию Миусского п-ова и дельты Дона.

Хронологические рамки исследования охватывают период от рубежа IV - Ш до конца I вв. до н.э. Выбор именно этого периода обусловлен рядом факторов. Во-первых, этот период содержит уникальную модель взаимодействия оседлого греческого и местного кочевого населения - сосуществование независимого от Боспора города Танаис с племенными объединениями восточноевропейской степи. Во-вторых, это период резких изменений в судьбе оседлого негреческого населения региона - он начинается с запустения донской дельты, продолжается запустением и Миусского п-ова и завершается освоением донской дельты новым оседлым населением. В-третьих, он характеризовался изменением облика материальной культуры населения региона. Наконец, в-четвертых, этот период начался с политического господства в регионе племенных союзов сарматов, продолжился гегемонией аорсов и роксоланов, и завершился выходом на ведущие роли трех других политических сил - Боспора, Рима и аланского племенного союза.

Методологическая основа исследования. В методологическую основу исследования положен принцип историзма, позволяющий рассматривать все процессы в их историческом развитии, посредством последовательного рассмотрения причин и результатов исторических явлений.

В работе применялся комплексно-синтетический подход, содержащий элементы междисциплинарного исследования. Использовался понятийный аппарат этнологической науки; в главе 1 исследовались особенности терминологии, применяемой в работах по этнической истории, а также принципы типологизации этнических процессов. Также был проведен анализ метода этнической интерпретации археологических памятников, метода выделения узколокальных вариантов археологических культур, и метода выявления особенностей духовной культуры, зафиксированных в памятниках погребально-поминальной обрядности. Из общеисторических методов основное внимание было уделено источниковедческому анализу письменных памятников античной традиции. При этом главную роль играло определение степени достоверности сведений, сообщаемых античными авторши, изучение особенностей их лексики и жанровой специфики созданных ими произведений.

Помимо этого, в каждой главе, в зависимости от специфики источников и поставленных исследовательских задач применялись разные методы. Например, в главе 2 использовались элементы номиналистского подхода, согласно которому отбираются все относящиеся к рассматриваемому периоду случаи упоминания одного этнонима (в частности, сарматов и иксоматов). В главе 3 применялись описательно-сравнительный метод и сравнительно-исторический метод.

Источниковая база исследования. Источники, которые мы привлекали в ходе исследования, могут быть разделены на письменные, эпиграфические и археологические.

Письменные источники представлены сочинениями древнегреческих и древнеримских писателей. Разделить эти сочинения на группы достаточно сложно, поскольку многие из дошедших до нас произведений, далеко не ограничиваются рамками какого-либо одного жанра. Например, «История» Геродота, включает в себя, помимо собственно исторических экскурсов, разнообразные новеллы, географические описания, сведения мифологического характера.

География» Страбона помимо достаточно подробного описания известных автору обитаемых земель, содержит обширный анализ легендарных и полулегендарных сведений (главным образом, Гомера), для подтверждения или опровержения которых он и предпринимает географическое описание ойкумены. Пожалуй, эти сочинения, равно как и «Естественная история» Плиния Старшего, не могут быть четко отнесены к какому-либо жанру. Зато мы можем выделить собственно географические произведения, такие как периплы Псевдо-Скилака, Псевдо-Скимна и Псевдо-Арриана; исторические сочинения - труды Полибия, Аппиана; художественные - Аргонавтики Аполлония Родосского и Валерия Флакка, произведения Псевдо-Лукиана, стихотворное землеописание Дионисия Периэгета, сочинения Овидия (в первую очередь, «Письма с Понта»). Здесь же можно упомянуть о произведениях, посвященных разного рода необыкновенным (диковинным) явлениям из жизни народов Северного Причерноморья: таковы сочинения Псевдо-Аристотеля, Николая Домасского, Антигона Каристского и др. Разумеется, подобное деление, подчеркнем еще раз, условно. Тот же Плиний немало места отвел описанию «диковинок», а географ Помпоний Мела давал обширные характеристики обычаев народов Северного Причерноморья. Однако жанровые особенности каждого из произведений древних авторов заставляют применять разные приемы исследования их текста. Разумеется, нельзя с одинаковых позиций трактовать сведения Геродота и, например, Аппиана, хотя, в названиях работ обоих авторов присутствует понятие «история». Поэтому при анализе того или иного сообщения античных авторов мы будем, по возможности, учитывать жанровые особенности произведения, композиционные приемы писателей, задачи, которые они ставили перед собой.

Не только особенности жанра того или иного произведения определяют отношение исследователя к содержащейся в нём информации, но также подход автора источника к фиксировавшимся им событиям, его мировоззрение, его представления о людях, населявших описывавшийся им регион, их обычаях, о климате данного региона и т.д. Все эти аспекты мы учитывали не столько при общей характеристике того или иного источника, сколько при интерпретации конкретных фрагментов текста произведений античных авторов, содержащих информацию, существенную с точки зрения решения поставленных нами исследовательских задач.

Данные эпиграфических памятников представляют значительную ценность как свидетельство традиции местного населения Северного Причерноморья. Важнейшее значение для отечественной науки в плане ввода в оборот значительного объема памятников эпиграфики имели фундаментальные издания - труд В.В. Латышева на латинском языке, более известный в отечественной историографии под аббревиатурой IOSPE, I2 (1916), и «Корпус боспорских надписей» (1965), значительная часть которого была подготовлена к изданию также В.В. Латышевым. Также большую ценность представляет публикация Б.Н. Гракова (1939), собравшего надписи, происходящие из Балканской и Эгейской Греции, Что касается анализа отдельных эпиграфических источников, то здесь, в первую очередь, следует упомянуть работы Ю.Г. Виноградова (1987; 1991; 1997), в которых автор не только продемонстрировал высочайшее мастерство при восстановлении трудночитаемых слов и фраз, но и выдвинул ряд интересных гипотез, основанных на трактовке исследованных им надписей. Большой интерес для нашей темы представляют две объемные публикации В.П. Яйленко (1987; 1995), также сочетающие тщательный анализ памятников эпиграфики с оригинальными трактовками. Нужно отметить и работы Б.Н. Гракова (1947), Э.О. Берзина (1961), Э.И. Соломоник (1962; 1984), Н.С. Беловой (1984) и С.Ю. Сапрыкина (1986), а также ряд публикаций, посвященных интерпретации ольвийского декрета в честь Протогена [Смирнов К.Ф., 1981; Лимберис Н.Ю., Марченко И.И., 1989; Щукин М.Б., 1993].

Отечественными эпиграфистами достигнут достаточно высокий уровень анализа особенностей локальных диалектов древнегреческого языка, шрифта надписей и стиля, в котором они выполнены. Интерпретация данных эпиграфических памятников, как правило, отличается тщательностью, и многие выводы, сделанные исследователями, по-прежнему актуальны.

Археологические источники представлены результатами изучения многочисленных археологических памятников региона, содержащиеся только в открытых публикациях. Исследование этой группы источников проводилось параллельно с исследованием авторской позиции авторов публикаций. Основное внимание при изучении вещественных источников уделялось материалам погребений кочевого и оседлого населения региона, т.к. именно погребальная обрядность наиболее полно отражает специфику культурных традиций населения и наиболее тесно связана с идеологическими представлениями древних людей, в том числе относящимися к их этническому самосознанию. С этой точки зрения представляют интерес публикации М.Г. Мошковой и В.Е. Максименко (1973), В.Е. Максименко и Е.И. Савченко (1984), Б.А. Раева (1986). В последнее время появилось немало публикаций, посвященных археологическому материалу, собранному в последние десятилетия в ходе раскопок памятников кочевого населения Нижнего Дона и СевероВосточного Приазовья исследуемого периода. Здесь следует назвать работы JI.C. Илыокова (1993), JI.C. Ильюкова и М.В. Власкина (1992), В.П. Глебова (1993а; 2000; 2004), В.П. Глебова и И.Н. Парусимова (2000), М.В. Власкина (2000), А.В. Захарова (2000), А.С. Скрипкина (2003).

Что касается исследования Танаиса, то здесь необходимо использовать работы Т.М. Арсеньевой (1965; 1969; 1970), Д.Б. Шелова (1993). С.И. Безуглова (2000а; 20006; 2001). В этих публикациях представлены материалы, позволяющие по-новому взглянуть на представления о хронологии истории Танаиса.

Также следует обратить внимание на археологическое изучение некрополя на Беглицкой косе, имеющего важное значение для изучения этнической истории региона. Этому памятнику посвящены публикации Т.А. Прохоровой (1993; 1994; 1997; 1998; 2002) и А.В. Коваленко (2002).

Немало работ содержит материалы, обнаруженные при исследовании Елизаветовского поселения и боспорской колонии на его территории. Хотя время функционирования первого выходит за хронологические рамки нашего исследования, однако его судьба (равно как и судьба близкого ему по культуре населения Нижнего Подонья) оказала определенное влияние на этническую историю исследуемого региона. В этой связи важное значение для нашего исследования имеют работы И.Б. Брашинского (1973а; 19736), В.П. Копылова (1987; 1988; 2000; 2003), К.К. Марченко (1973а; 19736; 1974).

По мере необходимости также анализировались археологические находки, обнаруженные при раскопках памятников соседних регионов -Нижнего Подонья, Нижнего Прикубанья и др. Здесь нужно выделить работы И.Н. Анфимова (1988; 1991), Н.В. Анфимова (1954; 1966), А.А. Малышева (1992).

Следует упомянуть и такую категорию источников, как тамгообразные знаки Северного Причерноморья. Этот вид источников позволияет существенно дополнить информацию, полученную при анализе данных эпиграфики и археологии. Анализу и типологизации тамгообразных знаков посвящены работы И.И. Мещанинова (1933), B.C. Драчука (1975), С.А. Яценко (2001).

В настоящем исследовании источники сгруппированы по принципу характера содержащейся в них информации об этнической истории изучаемого региона. Сперва будут исследованы письменные свидетельства античных авторов, отражающие этнонимию региона. Затем они будут сопоставлены с памятниками эпиграфики, зафиксировавшими древние этнонимы. Полученные в ходе анализа этих групп источников выводы будут проверены с помощью результатов археологических исследований, проводившихся отечественными археологами в Северо-Восточном Приазовье. В завершение будут проанализированы данные античной письменной традиции о взаимоотношениях различных групп населения изучаемого региона, и сопоставлены с результатами анализа других видов источников. Данный подход к анализу источников, обусловленный особенностями их интерпретации, призван обеспечить проведение реконструкции этнополитической ситуации в Северо-Восточном Приазовье в III - I вв. до н.э., и выявление специфики этнических процессов, протекавших в регионе в исследуемый период.

Научная новизна работы состоит в том, что впервые в исторической науке предпринимается попытка комплексного исследования этнической истории оседлого и кочевого населения СевероВосточного Приазовья с использованием понятийного аппарата и методов различных научных дисциплин (источниковедения, этнологии, археологии). Изучение этнических процессов на восточной окраине античного мира встречает серьезные трудности, т.к. история бесписьменных обществ известна, главным образом, по археологическим материалам. Однако характер и специфика взаимодействия резличных этносов практически не находят отражения в археологических памятниках. Это обусловливает первостепенное значение данных античной письменной традиции. Тщательный анализ текстов античных авторов способствует проверке результатов археологических исследований. В частности, при рассмотрении проблемы соотнесения этнонима «сарматы» с понятием «прохоровская археологическая культура» приоритет отдается данным письменных и эпиграфических источников. Также впервые при изучении истории античного города Танаиса, взаимоотношения его жителей с населением исследуемого региона соотнесены с носителями конкретных этнонимов, фигурирующих в произведениях античных авторов. Впервые прослежены, в рамках типологических схем, применяемых специалистами по этнологии, особенности этнических процессов, протекавших в СевероВосточном Приазовье в Ш -1 вв. до н.э.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования. Основные выводы и положения настоящего исследования могут быть использованы при дальнейшей разработке проблем, затронутых в работе, в лекционном курсе по истории Древней Греции, а также в процессе преподавания и при подготовке учебно-методических пособий по специальному курсу, посвященному проблемам межэтнических и внешнеполитических связей античных государств Севрного Причерноморья и местного населения III -1 вв. до н.э.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования неоднократно обсуждались на заседаниях кафедры археологии, древнего мира и средних веков исторического факультета РГУ, докладывались на I и II межвузовских конференциях студентов и аспирантов Юга России (г. Ростов-на-Дону, 2005, 2006 гг.), а также на межвузовской конференции «Человек второго плана в истории» (г. Ростов-на-Дону, 2005 г.).

Результаты диссертации нашли отражение в 4 публикациях статей и тезисов докладов.

Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, и приложения, содержащего 7 карт и 3 таблицы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Этнополитические процессы на Восточной окраине античного мира"

Заключение

Изучение этнополитических процессов, протекавших на восточной окраине античного мира, показало, прежде всего, сложность этих процессов. Особенности изучения этнической истории античной эпохи, а также состояние терминологии, применяющейся в исследованиях по этим проблемам, препятствуют созданию целостной концепции и единой методологической основы изучения этнической истории. Поэтому главное внимание в настоящей работе было уделено определению основных понятий, используемых в данном исследовании, а также постановке проблем, имеющих наиболее важное значение для выяснения специфики внутри- и межэтнических отношений населения Северо-Восточного Приазовья.

Анализ данных письменных и вещественных источников, позволил провести изучение этнополитических процессов восточной окраины античного мира на материале Северо-Восточного Приазовья Ш - I вв. до н.э. и прийти к следующим выводам:

1. Анализ терминологии, используемой специалистами по этнологии и археологии, а также изучение понятия «этнос» в трудах античных авторов, позволяет считать этносом коллектив, члены которого связаны между собой сознанием общности происхождения и общности исторической судьбы, сложившимся в ходе освоения определенной территории. При этом важнейшим признаком этноса является этническое самосознание, зафиксированное в этнониме.

2. Сопоставление данного определения этноса с дефинициями понятия «археологическая культура», распространенными в археологической науке, позволяет заключить, что термины «этнос» и «археологическая культура» обозначают различные исторические явления. Поэтому жесткое соотнесение того или иного древнего этноса с конкретной археологической культурой либо ее локальным вариантом представляется некорректным. При локализации племен варварской периферии античного мира основную роль следует отводить данным античной письменной традиции, поскольку именно они содержат сведения об этническом самосознании представителей древних этносов.

3. В IV в до н.э. главенствующее положение в Северо-Восточном Приазовье занимали носители культурных традиций, близких традициям скифов степного и лесостепного Поднепровья. Эти группы населения контролировали донскую дельту, Миусский п-ов, а также территорию низовьев Дона по обоим его берегам. С этим населением, на наш взгляд, следует связывать этноним «сирматы», упоминающийся авторами IV в до н.э. Образование сирматского племенного объединения было связано с борьбой скифов и родственных им племен, протекавшей в первой - второй трети IV в до н.э. Эта борьба завершилась обособлением сирматского племенного объединения, установившего контроль над степями Северного Приазовья и территорией донской дельты. В формировании этого объединения ведущую роль играли кочевники правобережья Нижнего Дона - носители скифских культурных традиций. Однако, в IV в до н.э. в среде савроматов донского левобережья протекали этнодивергентные процессы. Вероятно, отдельные роды савроматов вошли в состав сирматов. То же можно сказать и в отношении прохоровцев - археологический материал не позволяет говорить о присутствии крупных этнических общностей, связанных с этой культурой, в изучаемом регионе.

4. Анализ данных античной письменной традиции и эпиграфических памятников Северного Причерноморья позволил локализовать в СевероВосточном Приазовье в III - начале II вв. до н.э. сарматов, во второй половине П - I вв. до н.э. - роксоланов и аорсов. В конце I в. до н.э. поблизости от аорсов обитали иксоматы. Данные предположения вполне согласуются с данными археологии. На протяжении III - начала II вв. до н.э. в культуре кочевого населения Северо-Восточного Приазовья сочетались традиции родственного скифам населения донской дельты предшествующего периода и нижнедонских савроматов, с преобладанием культурных традиций последних. Во II -1 вв. до н.э. в Северо-Восточном Приазовье и соседних регионах обосновались носители прохоровской археологической культуры. Из всех фигурирующих в античной традиции этнонимов с ними могут быть достаточно уверенно соотнесены лишь аорсы и роксоланы. Этноним «сарматы», по всей видимости, следует связывать с культурными традициями скифо-савроматского населения Нижнего Дона, поскольку ареал распространения прохоровской археологической культуры не соотносится с локализацией сарматов по данным античных авторов. Отношения роксоланов и аорсов с сарматами и близким последним по культуре населением носили враждебный характер.

5. Значительную роль в политической истории Северо-Восточного Приазовья играл античный город Танаис, основанный в начале П1 в. до н.э. В силу своей политической независимости от Боспора и выгодного местоположения, Танаис стал важным центром транзитной торговли между кочевым населением региона и античными центрами - прежде всего, Боспором и Херсонесом. Это обусловило мирный характер взаимоотношений Танаиса с племенами варварской периферии, что подтверждается отсутствием каких-либо следов военной агрессии с их стороны в III - I вв. до н.э. Около рубежа н.э. Танаис, оказавший противодействие политике боспорского царя, ставленника Рима, Полемона I, подвергся нападению со стороны боспорских войск, что привело к утрате самостоятельности Танаиса и включению его в состав Боспорского государства.

6. После гибели в конце первой трети III в. до н.э. Елизаветовского эмпория боспорцев - Алопекии Страбона - Танаис остался единственным местом обитания греков в Северо-Восточном Приазовье. Существуют определенные сомнения относительно того, что в составе населения Танаиса присутствовали исключительно греки. И хотя в III - I вв. до н.э. негреческие черты в культуре населения Танаиса проявляются не столь ярко, однако особенности комплекса лепной керамики Танаиса, отдельные элементы погребального обряда его жителей, и данные антропологии не дают оснований отрицать возможность присутствия среди жителей города выходцев из негреческого населения региона.

7. Спецификой этнических процессов, протекавших в среде населения Северо-Восточного Приазовья в Ш - I вв. до н.э., было значительное, по сравнению с соседними регионами, преобладание этноразделительных процессов. Значительное влияние на этнополитическую ситуацию в регионе оказывали миграции населения из Волго-Донского междуречья и степного Прикубанья. Этноразделительные процессы в III - I вв. до н.э. протекали, возможно, в среде сарматов и иксоматов. Не исключено, что отдельные группы сарматов вошли в состав роксоланов, а иксоматов - в состав аорсов, хотя без какого-либо заметного влияния на их культуру. Аорсы и иксоматы около рубежа н.э. продолжали обитать в низовьях Дона, хотя, возможно, уже начали испытывать давление со стороны аланов или родственных им племен.

Таким образом, на протяжении III -1 вв. до н.э. в изучаемом регионе взаимодействовали разные этносы и носители разных культурных традиций. Начало этого периода ознаменовалось затуханием культурных традиций, свойственных скифам и савроматам, и ростом влияния прохоровских культурных традиций. Прохоровская археологическая культура доминирует в регионе во II - первой половине I вв. до н.э. В этот же период в регионе господствуют аорсы, сменившие в этом качестве сарматов. Танаис, в составе населения которого, помимо греков, входили носители негреческих погребальных традиций, сохранял свою независимость от Боспора сначала благодаря поддержке сарматов, а затем - аорсов. Могущество последних во многом основывалось на союзничестве и культурном взаимодействии с иксоматами. Последние, хотя и утратили роль ведущей политической силы в междуречье Дона и Кубани, сохраняли, тем не менее, немалый военный потенциал и сильное влияние на оседлые племена Северо-Восточного Приазовья. К концу рассматриваемого нами периода в соседних регионах появляются носители сусловской археологической культуры. Одновременно с этим возрастает влияние Боспора, осложненное вмешательством Рима. В этих условиях влияние аорсов начинает падать, Танаис попадает сначала под политическое влияние, а затем - под власть Боспора. Наиболее устойчивой силой оказались иксоматы, продолжавшие обитать на левобережье Нижнего Дона и в I в. до н.э. — в период установления господства нового могущественного этноса - аланов.

Таким образом, анализ разных видов источников, привлеченных в настоящем исследовании, приводит к выводу о своеобразии межэтнических контактов племен варварской периферии и греческих государств восточной окраины античной ойкумены. Эта специфика особенно отчетливо прослеживается в разнообразии культурных традиций населения Северо-Восточного Приазовья Ш - I вв. до н.э. Данное разнообразие, зафиксированное в материале Танаиса и Елизаветовского эмпория боспорцев, а также, в памятниках кочевников региона, подчеркивает специфику этнополитических процессов, протекавших в изучаемом регионе.

Можно сказать, что межэтнические связи варваров с греками, а также различных этнических общностей варваров между собой - были характерным свойством этнополитических процессов, протекавших в III -I вв. до н.э. в Северном Причерноморье в целом, и в Северо-Восточном Приазовье - в частности. Они во многом определяли специфику взаимоотношений между греками и варварами изучаемого региона. Однако ведущую роль здесь играли политические факторы - переплетение интересов различных варварских племенных образований и античных государств Северного Причерноморья.

Список научной литературыХарченко, Александр Александрович, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Письменные источники

2. Антигон Каристский. «Свод невероятных рассказов» // ВДИ, 1947, № 3, с. 274-275.

3. Геродот. «История» / Перевод Г.А. Стратановского. М., 2002. Дион Кассий Коккеиан. «Римская история» // ВДИ, 1948, № 2, с. 268 277. Дионисий Периэгет. «Описание населенной земли» // ВДИ, 1948, № 1, с. 236-247.

4. Исигон Никейский. «Невероятные сказания» // ВДИ, 1947, № 4, с. 268269.

5. Курций Руф. «История Александра Великого» // ВДИ, 1949, № 1, с. 287293.

6. Латышев В.В. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе. Т. 1. Греческие писатели. СПб., 1893.

7. Латышев В.В. Известия древних писателей греческих и латинских о Скифии и Кавказе. Т. 2. Латинские писатели. СПб., 1904.

8. Лукиан. «Долговечные» // Лукиан. Собрание сочинений. Т. 2. М. Л., 1935, с. 712-721.

9. Лукиан. «Токсарид, или Дружба» // Лукиан. Собрание сочинений. Т. 1. М -Л., 1935, с. 190-213.

10. Овидий. «Письма с Понта» // ВДИ, 1949, № 1, с. 222 246. Полибий. «История» // ВДИ, 1947, № 3, с. 299 - 302.

11. Плиний Старший. «Естественная история» // ВДИ, 1949, № 2, с. 271 317.

12. Полиэн. «Стратегемы» // ВДИ, 1948 № 2 с. 309 313.

13. Полиэн. «Стратегемы» / Перевод под общ. ред. А.К. НефеДкина. СПб.,

14. Помпоний Мела. «Землеописание» // ВДИ, 1949, № 1, с. 270 287. Псевдо-Арриан. «Объезд Эвксинского Понта» // ВДИ, 1948, № 4, с. 226238.

15. Псевдо-Скилак. «Описание моря, прилегающего к населенной Европе, Азии и Ливии» // ВДИ, 1947, № 3, с. 240 243.

16. Псевдо-Скимн. «Зелеописание» // ВДИ, 1947, № 3, с. 309 313. Сотион. «Отдельные чудесные сказания о реках, источниках и озерах» // ВДИ, 1947, №4, с. 269.

17. Стефан Византийский. «Описание племен» // ВДИ, 1948, № 3, с. 312 330. Страбон. «География» / Перевод Г.А. Стратановского. М., 1964. Тацит. «История» // Корнелий Тацит. Сочинения в двух томах. / Перевод Г.С. Кнабе. СПб., 1993.

18. Теофраст. «О водах» // ВДИ, 1947, № 3, с. 243 245.1. Эпиграфические источники

19. Белова Н.С., 1984. Новая надпись из Гермонассы и некоторые замечания о лапидарной эпиграфики Боспора III в. до н.э. // ВДИ, № 2, с. 78 86.

20. Берзин Э.О., 1961. Горпшпийский агонистический каталог // СА, № 1, с. 111-127.

21. Блаватская Т.В., 1965а. Рескрипты царя Аспурга // СА, № 2, с. 197 209. Виноградов Ю.Г., 1987. Вотивная надпись дочери царя Скилура из Пантикапея и проблемы истории Скифии и Боспора во II в. до н.э. // ВДИ, № 1, с. 55 - 87.

22. Виноградов Ю.Г., 1991. Фанагорийские наемники // ВДИ, № 4, с. 14 33.

23. Виноградов Ю.Г. Херсонесский декрет о «несении Диониса» IOSPE I2 343 и вторжение сарматов в Скифию // ВДИ, 1997, № з. С. 104 124.

24. Виноградов Ю.Г., Толстиков В.П., Шелов-Коведяев Ф.В., 2002. Новые декреты Левкона I, Перисада и Эвмела из Пантикапея // ВДИ, № 4, с. 58-75.

25. Зубарь В.М., 2004. Еще раз по поводу интерпретации надписи в честь Агасикла, сына Ктесия (IOSPE I2. № 418) // ВДИ, № 3, с. 89 99.

26. Корпус боспорских надписей. М., 1965.

27. Лазаров М., 1985. Новооткрытая надпись Антигона за скифского царя Сариака // ВДИ, № 3, с. 47 50.

28. Сапрыкин С.Ю., 1986а. Из эпиграфики Горгиппии // ВДИ, № 1, с. 62-75.

29. Соломоник Э.И., 1962. Эпиграфические памятники Неаполя скифского // НЭ, вып. 3, с. 32 44.

30. Соломоник Э.И., 1984. Фрагмент надписи из Херсонеса о политических изгнанниках // ВДИ, № 3, с. 72 81.

31. Яйленко В.Н., 1987. Материалы по боспорской эпиграфике // Надписи и языки Малой Азии, Кипра и античного Северного Причерноморья. М., с. 4 200.

32. Яйленко В.Н., 1995. Женщины, Афродита и жрица Спартокидов в новых боспорских надписях // Женщина в античном мире. М., с. 204 275.1.scriptiones antique orae septentrionalis Ponti Euxini Graecae et Latinae, I2. Пг., 1916.1. Археологические источники

33. Анфимов И.Н., 1991. Клад пантикапейских медных монет начала П1 в. до н.э. из Восточного Приазовья (станица Старонижестеблиевская) // ВДИ, № 1, с. 70 76.

34. Арсеньева Т.М., 1965. Лепная керамика Танаиса. I. Открытые сосуды //МИА, № 127, с. 169-201.

35. Арсеньева Т.М., 1969. Лепная керамика Танаиса. П. Горшки // МИА, №154, с. 173-219.

36. Арсеньева Т.М., 1999. Работа Нижне-Донской экспедиции // Археологические открытия 1997 года. М., с. 160 -161.

37. Безуглов С.И., 2000а. Находки античных монет в погребениях кочевников на Нижнем Дону // Донские археологические чтения «Донская археология в XX веке: становление, развитие, достижения (тезисы докладов) » 21 22 ноября 2000 г. Ростов-на-Дону, с. 3 - 6.

38. Безуглов С.И., 2001. Находки античных монет в погребениях кочевников на Нижнем Дону // Донская археология, № 1 2, стр. 57-61.

39. Брашинский И.Б., 1973а. Основные результаты раскопок Елизаветовского городища и могильника за последние годы // Археологические раскопки на Дону. Ростов-на-Дону, с. 17 20.

40. Брашинский И.Б., Марченко К.К., 1978. Строительные комплексы Елизаветовского городища на Дону // СА, № 2, с. 204 221.

41. Глебов В.П., 2000. Новые раннесарматские памятники на юге Ростовской области // Донские археологические чтения «Донская археология в XX веке: становление, развитие, достижения (тезисы докладов)» 21-22 ноября 2000 г. Ростов-на-Дону, с. 7 9.

42. Глебов В.П., 2004. Раннесарматское погребение с фибулой среднелатенской схемы из Северо-Восточного Приазовья // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону, вып. 19. Азов, с. 200-209.

43. Глухов А.А., 2001. Ритуальные каменные сосудики из среднесарматских погребений междуречья Волги и Дона // Донская археология, № 1-2, с. 37 46.

44. Горбенко А.А., Кореняко В.А., 1973. Раскопки Койсугского курганного могильника в 1971 году // Археологические раскопки на Дону (отв. ред. Терещенко А.Г.). Ростов-на-Дону, с. 48 51.

45. Ильюков Л.С., 1993. Скифские курганы Северо-Восточного Приазовья // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1991 г., вып. 11. Азов, с. 78 96.

46. Ильюков Л.С., Лукьяшко С.И., 1994. Новые памятники скифского времени на Нижнем Дону // Донские древности. Азов, вып. 2, с. 57 79.

47. Копылов В.П., 1987. Исследование греческого эмпория в дельте Дона в 1986 году // Итоги исследований Азово-Донецкой экспедиции в1986 году. Азов, с. 19 21.

48. Копылов В.П., 1988. Раскопки боспорского эмпория в дельте Дона в1987 году // Итоги исследований Азово-Донецкой экспедиции в 1987 году. Азов, с. 22 24.

49. Копылов В.П., 1991. Первая греческая колония в Приазовье // Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 1990 г., вып. 10. Азов, с. 42 47.

50. Максименко В.Е., 1970. Сарматские погребения в дельте Дона // СА, №2, с. 224-231.

51. Максименко В.Е., 1973. Некоторые итоги исследования Койсугского курганного могильника // Археологические раскопки на Дону (отв. ред. Терещенко А.Г.). Ростов-на-Дону, с. 43 47.

52. Марченко К.К., 1972. Лепная керамика V Ш вв. до н.э. с городища у станицы Елисаветовской на Нижнем Дону // СА, № 1, с. 122 -134.

53. Мошкова М.Г., Максименко В.Е., 1973. Сарматские погребения Ясыревских курганов Нижнего Дона // КСИА, вып. 133, с. 72 79.

54. Науменко С.А., 2002. К вопросу о фортификации Танаиса (по материалам раскопок 2001 г.) // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 2001 г., вып. 18. Азов, с. 163 -170.

55. Прохорова Т.А., 1993. Раскопки некрополя на Беглицкой косе в 1990 1991 гг. // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1991 г., вып. 11. Азов, с. 30 - 39.

56. Прохорова Т.А., 1994. Раскопки некрополя на Беглицкой косе в 1993 году // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1993 г., вып. 13. Азов, с. 20 22.

57. Прохорова Т.А., 1997. Раскопки некрополя на Беглицкой косе // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в1994 г., вып. 14. Азов, с. 33 36.

58. Прохорова Т.А., 1998. Раскопки некрополя на Беглицкой косе в 1995 г. // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в1995 1997 гг., вып. 15. Азов, с. 153 - 156.

59. Раев Б. А., 1986. Погребение прохоровской культуры у Новочеркасска // КСИА, вып. 186. М., с. 63-65.

60. Скрипкин А.С., 2003. О новом варианте лучковых фибул из сарматских погребений в Волго-Донском междуречье // РА, № 2, с. 128 -134.

61. Шелов Д.Б., 1993. Новые монетные находки в Танаисе (1961 1990 гг.) // Вестник Танаиса, вып. 1. Ростов-на-Дону, с. 44 - 60.1. Литература

62. Абаев В.И., 1965. Скифо-европейские изоглоссы. М.

63. Абаев В.И., 1971. О некоторых лингвистических аспектах скифо-сарматской проблемы // Проблемы скифской археологии (отв. ред. П.Д. Либеров и В.И. Гуляев). М., с. 10 13.

64. Абрамзон С.М., Потапов Л.П., 1975. Народная этногония как один из источников для изучения этнической и социальной истории (на материале тюркоязычных кочевников) // СЭ, № 6, с. 28 41.

65. Абрамова М.П., 1961. Сарматские погребения Дона и Украины II в. до н.э. -1 в. н.э. // СА, № 1 с. 91 110.

66. Абрамова М.П., 1992. Некоторые особенности взаимоотношений ираноязычных кочевников и оседлых племен Предкавказья // РА, № 2, с. 20-31.

67. Агбунов М.В., 1984. Материалы по античной географии Причерноморья // ВДИ, № 1, с. 124 141.

68. Александри O.JL, 1991. Некоторые вопросы истории и культуры Боспорского государства // Проблемы истории и культуры Северного Причерноморья в античную эпоху. М., с. 62 89.

69. Алексеев А.Ю., 1987. Хронография Скифии второй половины IV века до н.э. // АСГЭ, вып. 28, с. 38 51.

70. Алексеев В.П., Бромлей Ю.В., 1968. К изучению роли переселений народов в формировании новых этнических общностей // СЭ, № 2, с. 35 -45.

71. Алексеева Е.М., 1997. Античный город Горгиппия. М.

72. Алексеева Е.П., 1976. Этнические связи сарматов и ранних алан с местным населением Северо-Западного Кавказа. Черкесск.

73. Аникович М.В., 1989. Археологическая культура: последствия определения понятия для процедуры археологического исследования // СА, № 4, с. 115-127.

74. Анохин В.А., 1986. Монетное дело Боспора. Киев.

75. Анфертьев А.Н., 1993. Пролегомены к изучению этнической истории // Этносы и этнические процессы. М., с. 62 69.

76. Анфимов И.Н., 1985. Об этнических процессах на Средней Кубани в I в. до н.э. III в. н.э. // Проблемы археологии и этнографии, вып. III. Д., с. 64-70.

77. Анфимов Н.В., 1954. Синопские остродонные амфоры эллинистической эпохи в Прикубанье // ВДИ, № 1, с. 110 -128.

78. Анфимов Н.В., 1966. Денежное обращение на Елисаветинском городище эмпории Боспора на Средней Кубани // ВДИ, № 2, с. 157 -165.

79. Арсеньева Т.М., 1970. Лепная керамика Танаиса как источник для этнической истории Нижнего Дона. Автореф. дис. .канд. ист. наук. М.

80. Арсеньева Т.М., 1977. Некрополь Танаиса. М.

81. Арсеньева Т.М., 1984. Танаис // Античные государства Северного Причерноморья. М., с. 93 95.

82. Арсеньева Т.М., 1988. Светильники Танаиса. М.

83. Арсеньева Т.М., Безуглов С.И., Толочко И.В., 2001. Некрополь Танаиса. М.

84. Арсеньева Т.М., Бётгер Б., Виноградов Ю.Г., 1996. Новые исследования в Танаисе // ВДИ, № 3, с. 54 72.

85. Арутюнов С.А. Этнографическая наука и изучение культурной динамики // Исследования по общей этнографии (отв. ред. Бромлей Ю.В.). М., 1979.

86. Арутюнов С.А., 1995. Этичность объективная реальность (отклик на статью С.В Чешко) // ЭО, № 5, с. 7 - 10.

87. Арутюнов С.А., Хазанов А.М., 1979. Проблема археологических критериев этнической специфики // СЭ, № 6, с. 79 89.

88. Батиева Е.Ф., 2000. Новые данные об антропологии некрополя Танаиса // Таманская старина, вып. 3. СПб., с. 157 -159.

89. Батиева Е.Ф., 2005. Происхождение и эпохальная динамика населения Нижнего Подонья в IX в. до н.э. IV в н.э. (палеоатропологическое исследование). Автореф. дис. канд. биол. наук. М.

90. Безуглов С.И., 200Об. О денежном обращении эллинистического Танаиса // Таманская старина, вып. 3. СПб., с. 50 52.

91. Белков П.Л., 1993. О методе построения теории этноса // Этносы и этнические процессы. М., с. 48 61.

92. Белов Г. Д., 1981. Некрополь Херсонеса классической эпохи // С А, № 3, с. 163-180.

93. Бенвенист Э., 1995. Словарь индоевропейских социальных терминов. М.

94. Бенгтсон Г., 1982. Правители эпохи эллинизма. М.

95. Берве Г., 1997. Тираны Греции. Ростов-на-Дону.

96. Бергер, П., Лукман Т., 1995. Социальное конструирование реальности. М.

97. Бессонова С.С., 1983. Религиозные представления скифов. Киев.

98. Блаватская Т.В., 1952. Западнопонтийские города в VII I веках до нашей эры. М.

99. Блаватская Т.В., 1959. Очерки политической истории Боспора в V IV вв. до н.э. М.

100. Блаватская Т.В., 19656. Аспург и Боспор в 15 г. н.э. // СА, № 3, с. 28 -37.

101. Блаватский В.Д., 1954. Архаический Боспор // МИА, № 33, с. 7 44.

102. Блаватский В.Д., 1975. О скифской и сарматской этнонимике // КСИА, №143, с. 45-46.

103. Блаватский В.Д., 1976. Об именах Спартокидов // Художественная культура и археология античного мира. М., с. 56 58.

104. Богаченко Т.В., 2001. Античная письменная традиция об амазонках: пути развития // Рубикон, вып. 13. Ростов-на-Дону, с. 28 35.

105. Бойко А.Л., 2002. В поисках древнего Танаиса. Ростов-на-Дону.

106. Болдырев С.И., 2004. Монеты как датирующий элемент в археологии // Боспорский феномен: проблемы хронологии и датировки памятников (отв. ред. В.Ю. Зуев). СПб., часть II, с. 173 -177.

107. Болтрик Ю.В., 1990. Сухопутные коммуникации Скифии (по материалам новостроечных исследований от Приазовья до Днепра) // СА, №4, с. 30-44.

108. Болтунова А.И., 1962. Ранний Танаис (III П вв. до н.э.) // Археологические раскопки на Дону. Ростов-на-Дону, с. 78 - 94.

109. Болтунова А.И., 1969. Был ли Танаис разрушен Полемоном? // ВДИ, №2, с. 56-65.

110. Болтунова А.И., Каменецкий И.С., Деопик Д.В., 1969. Раскопки западного района Танаиса (1957 -1960 гг.) // МИА, вып. 154, с. 6 97.

111. Браунд Д., 1994. «Препарируя сарматов»: проблемы источниковедческой и археологической методологии // ВДИ, № 4, с. 168 -173.

112. Брашинский И.Б., 1965. Керамические клейма Гераклеи Понтийской // НЭ,т.У,с. 10-30.

113. Брашинский И.Б., 1970. Новые данные о греческом импорте на Нижнем Дону (по материалам Елизаветовского городища и могильника) // КСИА, вып. 124, с. 12-18.

114. Брашинский И.Б., 1973в. Понтийское пиратство // ВДИ, № 3, с. 124 -133.

115. Брашинский И.Б., 1980. Греческий керамический импорт на Нижнем Дону в V III вв. до н.э. JI.

116. Брашинский И.Б., Марченко К.К., 1980. Елизаветовское городище на Дону поселение городского типа // СА, № 1, с. 211 - 218.

117. Брашинский И.Б., Марченко К.К., 1984. К вопросу об этнической атрибуции Елизаветовского городища на Дону // Древности Евразии в скифо-сарматское время. М., с. 24 28.

118. Брашинский И.Б., Щеглов А.Н., 1979. Некоторые проблемы греческой колонизации // Проблемы греческой колонизации Северного и Восточного Причерноморья. Материалы I Всесоюзного симпозиума по древней истории Причерноморья Цхалтубо 1977. Тбилиси, с. 29 - 46.

119. Бромлей Ю.В., 1972. Опыт типологизации этнических общностей // СЭ, № 5, с. 61-81.

120. Бромлей Ю.В., 1983. Очерки теории этноса. М.

121. Бромлей Ю.В., 1973. Этнос и этнография. М.

122. Бруяко И.В., 1999. О событиях Ш в. до н.э. в Северном Причерноморье (четыре концепции кризиса) // ВДИ, № 3, с. 76 91.

123. Буровский А.М., 1991.0 характере археологических источников // С А, №2,с. 115-119.

124. Бахтина М.Ю, Виноградов Ю.А., Рогов Е.Я., 1980. Об одном из маршрутов военных походов и сезонных миграций кочевых скифов // ВДИ, №4, с. 155-161.

125. Бахтина М.Ю., 1988. Золотая подвеска с изображением Афродиты из раскопок Елизаветовского городища на Дону // КСИА, № 194, с. 92-95.

126. Виноградов В.Б., 1963. Сарматы Северо-Восточного Кавказа. Грозный.

127. Виноградов В.Б., 1965. Сиракский союз на Северном Кавказе // СА, № 1, с. 108-121.

128. Виноградов В.Б., 1966. Локализация Ахардея и сиракского союза племен (по письменным источникам) // СА, № 4, с. 38 50.

129. Виноградов В.Б., 1974. Еще раз о язаматах // ВДИ, № 2, с. 153 160.

130. Виноградов Ю.А., 1990. Особенности греко-варварских взаимоотношений на Боспоре в VI III вв. до н.э. Автореф. дис. .канд. ист. наук. Л.

131. Виноградов Ю.А., Марченко К.К., Рогов Е.Я., 1997. Сарматы и гибель «Великой Скифии» // Донские древности. Азов, вып. 5, с. 6 27.

132. Виноградов Ю.Г., 1989. Политическая история Ольвийского полиса VII -1 вв. до н.э. М.

133. Виноградов Ю.Г., 1994. Очерк военно-политической истории сарматов в I в. н.э. //ВДИ, № 2, с. 151 -170.

134. Волкова Н.Г., 1985. Этническая история: содержание понятия // СЭ, № 5, с. 16-25.

135. Высотская Т.Н., 1978. Торговые связи Неаполя Скифского в эллинистический период (По данным керамической эпиграфики) // ВДИ, №4, с. 72 93.

136. Выступления по общим проблемам греческой колонизации // Проблемы греческой колонизации Северного и Восточного Причерноморья. Материалы I Всесоюзного симпозиума по древней истории Причерноморья Цхалтубо -1977. Тбилиси, 1979, с. 346 359.

137. Гаврилюк Н.А., 2001. «Великая Скифия» как показатель состояния терминосистемы скифологии // РА, № 2, с. 16 22.

138. Гадло А.В., 2000. Родосский импорт в центральном Предкавказье (по материалам раскопок Грушовского городища на окраине г. Ставрополя) // Таманская старина, вып. 3. СПб., с.149 -150.

139. Гайдукевич В.Ф., 1948. Боспорское царство. М.; JI.

140. Гайдукевич В.Ф., 1963. Боспор и Танаис в доримский период // Проблемы социально-экономической истории Древнего Мира. М.; Л., с. 293 307.

141. Гей О.А., 1986. Погребение сарматского времени у хутора Малаи // КСИА, вып. 186. М., с. 73 76.

142. Генинг В.Ф., 1987. Археологическая культура социально-исторический организм - центральная категория познания археологии (к разработке теории археологической культуры) // Исследование социально-исторических проблем в археологии. Киев, с. 6 - 35.

143. Геннеп А. ван, 1999. Обряды перехода. Систематическое изучение обрядов. М.

144. Герасимова М.М., 1975. Население Северного Причерноморья вантичную эпоху по антропологическим данным. Автореф. дисканд. ист.наук. М.

145. Герасимова М.М., Рудь Н.М., Яблонский JI.T., 1987. Антропология античного и средневекового населения Восточной Европы. М.

146. Голенко К.В., 1960. Из истории монетного дела на Боспоре в I в. до н.э. // НЭ, т. П, с. 28-40.

147. Голенко К.В., 1971. Керченский клад медных боспорских монет конца I в. до н.э. // НЭ, т. IX, с. 38 50.

148. Голубцова Е.С., 1951. Северное Причерноморье и Рим на рубеже нашей эры. М.

149. Голубцова Е.С., 1998. Община, племя, народность в античную эпоху. М.

150. Гончарова Г.Г., 1973. Крепостные сооружения Танаиса III I вв. до н.э.// Археологические раскопки на Дону. Ростов-на-Дону, с. 30 - 34.

151. Горончаровский В.А., 2000. Аспургиане и военно-политическая история Боспора на рубеже нашей эры // Таманская старина, вып. 3 (науч. ред. C.JI. Соловьев, Г.Р. Цецхладзе). СПб., с. 54 58.

152. Граков Б.Н., 1939. Материалы по истории Скифии в греческих надписях Балканского полуострова и Малой Азии // ВДИ, № 3, с. 231 -315.

153. Граков Б.Н., 1971. Скифы. М.

154. Грантовский Э.А, 1980. Проблемы изучения общественного строя скифов // ВДИ, № 4, с. 128 -155.

155. Грантовский ЭЛ., Раевский Д.С., 1984. Об ираноязычном и индоарийском населении Северного Причерноморья в античную эпоху // Этногенез народов Балкан и Северного Причерноморья. М., с. 47 66.

156. Грацианская Л.И., 1988. "География" Страбона: Проблемы источниковедения // Древнейшие государства на территории СССР: Материалы и исследования. 1986. М., с. 6 175.

157. Гуляев В.И., 2000. Об этнокультурной принадлежности населения Среднего Дона в V IV вв. до н.э. // Скифы и сарматы в VII - Щ вв. до н.э.: палеоэкология, антропология и археология. М., с. 145 - 152.

158. Гуляев В.И., 2002. К вопросу о единой Скифии в VII IV вв. до н.э. // Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и средние века. Ростов-на-Дону, с. 17 - 20.

159. Гумилев Л.Н., 1989. Этногенез и биосфера Земли. Л.

160. Гумилев Л.Н., 2003. Этногенез и биосфера Земли. М.

161. Гущина И.И., 1983. К вопросу о датировке и этнической принадлежности некоторых впускных захоронений в курганах Прикубанья, исследованных Н.И. Веселовским в 1900 году II История и культура сарматов. Саратов, с. 92-98.

162. Даныпин Д.И., 1992. Население Фанагории в I в. до н.э. IV в. н.э. (этнический состав и этнокультурные традиции Автореф. дис. канд. ист. наук. М.

163. Денисова В.И., 1981. Коропластика Боспора. Л.

164. Десягчиков Ю.М., 1973. Сарматы на Таманском полуострове // СА, № 4, с. 69-80.

165. Десягчиков Ю.М., 1977. Арифарн, царь сираков // История и культура античного мира. М, с. 45 48.

166. Доватур А.И., Каллистов Д.П., Шишова И.А., 1982. Народы нашей страны в «Истории» Геродота: Тексты перевод, комментарии. М.

167. Долгоруков B.C., 1984. Семибратнее городище // Античные государства Северного Причерноморья. М., с. 93 95.

168. Долуханов П.М., 2000. Истоки этноса. СПб.

169. Ш.Драчук B.C., 1975. Системы знаков Северного Причерноморья. Тамгообразные знаки северопонтийской периферии античного мира первых веков нашей эры. Киев.

170. Ельницкий Л.А., 1961. Знания древних о северных странах. М.

171. Ельницкий Л.А., 1970. Скифские легенды как культурно-исторический материал // С А, № 2, с. 64-73.

172. Ждановский А.М., 1990. К истории сиракского союза племен (по материалам курганных погребений Среднего Прикубанья) // Дон и Северный Кавказ в древности и средние века (отв. ред. Максименко В.Е.). Ростов-на-Дону, с. 35 48.

173. Жебелев С.А., 1953. Северное Причерноморье. М.; Л.

174. Железчиков Б.Ф., 1994. Савроматы исторические и археологические // Античная цивилизация и варварский мир (отв. ред. Б.А. Раев). Новочеркасск, с. 15 17.

175. Житников В.Г., 1992. Нижнее Подонье в VI первой трети III в. до н.э. (экономическая характеристика), Автореф. дис. . канд. ист. наук. СПб.

176. Житников В.Г., 1993. Боспорские колонии в низовьях Дона в первой трети П1 в. до н.э. //Вестник Танаиса, вып. 1. Ростов-на-Дону, с. 190 197.

177. Зайцев Ю.П., 1999. Скилур и его царство (Новые открытия и новые проблемы) // ВДИ, № 2, с. 127 148.

178. Златковская Т.Д., 1974. Об этнических общностях и этнических процессах в доклассовой и раннеклассовых эпохах (О книге Ю.В. Бромлея «Этнос и этнография», М., 1973) // ВДИ, № 2, с. 183 191.

179. Зограф А.Н., 1951. Античные монеты. М.; Л.

180. Зубарев В.Г., 1995. Характер искажений и общая картина северопричерноморского региона в «Географическом руководстве» Клавдия Птолемея // РА, № 3, с. 47 59.

181. Иванчик А.И., 1988. Воины-псы. Мужские союзы и скифские вторжения в Переднюю Азию // СЭ, № 5, с. 38 48.

182. Ш.Ильюков Л.С., Власкин М.В., 1992. Сарматы междуречья Сала и Маныча. Ростов-на-Дону.

183. Каллистов Д.П., 1945. Античная литературная традиция о Севрном Причерноморье //Исторические записки, вып. 16. М., с. 182 197.

184. Каллистов Д.П., 1969. Свидетельство Страбона о скифском царе Атее //ВДИ, № 1, с. 124-130.

185. Каменецкий И.С., 1965. Население Нижнего Дона в I Ш вв. н.э. Дис. . канд. ист. наук. М.

186. Каменецкий И.С., 1970. Археологическая культура ее определение и интерпретация // СА, № 2, с. 18 - 36.

187. Каменецкий И.С., 1971.0 язаматах // МИА, № 177, с. 165 170.

188. Капустина Е.А., 1991. Савромато-сарматский мир в археологических исследованиях 80-х гг. // Проблемы истории и культуры Северного Причерноморья в античную эпоху. М., с. 121 143.

189. Кардонов В.Т., 1987. История сарматов в советской историографии // Из истории древнего мира и средневековья (отв. ред. Ю.М. Сапрыкин). М., с. 3-17.

190. Карышковский П.О., 1971. Истрия и ее соседи на рубеже П1-П вв. до н.э. // ВДИ, № 2, с. 36 56.

191. Кац В.И., 1985. Типология и хронологическая классификация херсонесских магистратских клейм // ВДИ, № 1, с. 87 -113.

192. Кац В.И., 2002а. Керамические клейма раннеэллинистического времени из Танаиса. // Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и средние века (отв. ред. В.П. Копылов). Ростов-на-Дону, с. 98-103.

193. Кац В.И., 20026. Ревизия хронологии ранних керамических клейм Родоса // Античный мир и археология, вып. 11. Саратов, с. 153 167.

194. Кац В.И., 2004. Современное состояние хронологии синопских керамических клейм // Боспорский феномен: проблемы хронологии и датировки памятников. СПб., часть II, с. 32 39.

195. Клейн Л.С., 1970. Проблема определения археологической культуры // СА, № 2, с. 37-51.

196. Клейн Л.С., 1988. Стратегия синтеза в исследованиях по этногенезу (интеграция наук и синтез источников в решении проблем этногенеза) // СЭ, № 4, с. 13-23.

197. Клепиков В.М., 2002. Сарматы Нижнего Поволжья в IV III вв. до н.э. Волгоград.

198. Кнабе Г.С., 1959. Вопрос о соотношении археологической культуры и этноса в современной зарубежной литературе // СА, № 3, с. 243 257.

199. Книпович Т.Н., 1934. Опыт характеристики городища у станицы Елисаветовской по находкам экспедиции Гос. Академии истории материальной культуры в 1928 г. // ИГАИМК, вып. 104. М.; Л.

200. Книпович Т.Н., 1949. Танаис. Историко-археологическое исследование. М.; Л.

201. Коваленко А.Н., 2002. Этнические процессы на Нижнем Дону и в Северо-Восточном Приазовье во второй половине IV первой трети III вв. до н.э. // Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и средние века. Ростов-на-Дону, с. 73 - 77.

202. Козлов В.И., 1971. Этнос и территория // СЭ, № 6, с. 89 100.

203. Козлов В.И., 1995. Проблематика «этничности» // ЭО, № 4, с. 39 55.

204. Колобова К.М., 1953. Политическое положение городов в Боспорском государстве // ВДИ, № 4, с. 47 71.

205. Колпаков Е.М., 1995. Этнос и этничность // ЭО, № 5, с. 13 23.

206. Колтухов С.Г., 1991. Системы обороны Крымской Скифии в IV II вв. до н.э. // ВДИ, № 4, с. 91 -104.

207. Копылов В.П., 1991. Первая греческая колония в Приазовье // Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 1990 г., вып. 10. Азов, с. 42 47.

208. Копылов В.П., 2000. Население дельты Дона в V IV вв. до н.э. // Скифы и сарматы в VII - III вв. до н.э.: палеоэкология, антропология и археология. М., с. 157 - 166

209. Копылов В.П., 2003. Скифы Нижнего Дона и Северо-Восточного Приазовья (Вопросы хронологии и военно-политической истории) // ВДИ, № 1, с. 131-140.

210. Копылов В.П., Янгулов С.Ю., 1988. О численности населения греческой колонии в дельте Дона // Итоги исследований Азово-Донецкой экспедиции в 1987 году. Азов, с. 25 26.

211. Кошеленко Г.А., 1979. Греческий полис на эллинистическом Востоке. М.

212. Кругликова ИТ., 1975. Сельское хозяйство Боспора. М.

213. Крыжицкий С.Д., 1985. К вопросу об определении количества населения в греческом эллинистическом городе // Причерноморье в эпоху эллинизма. Тбилиси, с. 94 103.

214. Куббель Л.Е. Этнические общности и постестарно-политические структуры доклассового и раннеклассового общества // Этнос в доклассовых и раннеклассовых обществах. М., 1982, стр. 124-147.

215. Кузнецов В.Д., 2000. Афины и Боспор: хлебная торговля // РА, № 1, с. 107-120.

216. Куклина И.В., 1985. Этногеография Скифии по античным источникам. М.

217. Латышева В.А., 1981.0 роли Динамии в период правления на Боспоре Полемона // Вестник Харьковского университета, № 214, с. 101 — 107.

218. Лашук Л.П., 1967. О формах донациональных этнических связей // ВИ, № 4, с. 77 92.

219. Левек П., 1989. Эллинистический мир. М.

220. Лебедева Е.Ю., 2002. Предварительные результаты исследования палеоботанических образцов с Елизаветовского городища // Историко-археологические исследования в г. Азове и на Нижнем Дону в 2001 г., вып. 18. Азов, с. 149-159.

221. Лелеков Л.А., 1980. Проблема индоиранских аналогий к явлениям скифской культуры // Скифо-сибирское культурно-историческое единство. Кемерово, с. 118 125.

222. Лимберис Н.Ю., Марченко И.И., 1989. Сиракский союз племен и Боспор // Скифия и Боспор (отв. ред. Бахтина М.Ю.). Новочеркасск, с. 123 -125.

223. Лисовой НА., 1970. Военное дело античного Херсонеса (V в. до н.э. -IV в. н.э.). Автореф. дис. канд. ист. наук. Воронеж.

224. Лич Э., 2001. Культура и коммуникация: Логика взаимосвязи символов. К использованию структурного анализа в социальной антропологии. М.

225. Лукьяшко С.И., 1991. Этнополитическая история и экономические связи кочевого населения Нижнего Дона в VII III вв. до н.э. Автореф. дис. канд. ист. наук. Ростов-на-Дону.

226. Лукьяшко С.И., 1992. К вопросу об этнической характеристике населения Северо-Восточного Приазовья в VI IV вв. до н.э. // Донские древности, вып. 1. Азов, с. 57 - 64.

227. Лукьяшко С.И., 2000а. К реконструкции событий конца IV начала III вв. до н.э. на Нижнем Дону // Скифы и сарматы в VII - Ш вв. до н.э.: палеоэкология, антропология и археология. М., с. 167- 180.

228. Лукьяшко С.И., 20006. К моделированию ситуации в СевероПричерноморской и Приазовской степи в IV III вв. до н.э. // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1998 г., вып. 16. Азов, с. 363 - 367.

229. Лукьяшко С.И., Максименко В.Е., 1993. Некоторые вопросы военной организации скифов и савроматов // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1991 г., вып. 11. Азов, с. 69 -78.

230. Лунин Б.В., 1949. Очерки истории Подонья Приазовья, т. 1. Ростов-на-Дону.

231. Лысенко Н.Н., 2002. Сираки: проблема этнического происхождения // Донская археология №№ 1 2, с. 6 - 16.

232. Лысенко Н.Н., 2003а. Саи царя Сайтафарна и сарматы царские (Вновь о проблеме сарматской военной экспансии на территорию Великой Скифии) // Древности Кубани, вып. 19. Краснодар, с. 38 43.

233. Лысенко Н.Н., 20036. Роксоланы царя Гатала и ревксиналы царя Тасия (к вопросу о военно-политических союзах сарматских племен во II в. до н.э.) // Древности Кубани, вып. 19. Краснодар, с. 43 55.

234. Максименко В.Е., 1983а. Савроматы и сарматы на Нижнем Дону. Ростов-на-Дону.

235. Максименко В.Е., 19836. Этническая история Подонья скифской эпохи // Проблемы хронологии археологических памятников степной зоны Северного Кавказа. Ростов-на-Дону, с. 52 59.

236. Максименко В.Е., 1992. Об этнической принадлежности язаматов и языгов (по данным античной традиции) // Донские древности, вып. 1. Азов, с. 64 68.

237. Максименко В.Е., 1998. Сарматы на Дону (археология и проблемы этнической истории) // Донские древности, вып. 6. Азов.

238. Максименко В.Е., 2000. Население междуречья Дона и Северского Донца в V Ш вв. до н.э. (савроматы, сирматы, сарматы) // Скифы исарматы в VII III вв. до н.э.: палеоэкология, антропология и археология. М.,с. 181-185.

239. Марков Г.Е., 1980. Социальная структура и общественная организация древних и средневековых кочевников // Скифо-сибирское культурно-историческое единство. Кемерово, с. 21 29.

240. Марченко И.И., 1988. Проблемы этнической истории сиракского союза племен в Прикубанье // Проблемы археологии и этнографии Северного Кавказа. Краснодар, с. 68-83.

241. Марченко И.И., 1996. Сираки Кубани. Краснодар.

242. Марченко К.К., 1983. Основные этапы истории Елизаветовского поселения на Дону // Проблемы хронологии археологических памятников степной зоны Северного Кавказа (отв. ред. В.Я. Кияшко). Ростов-на-Дону, с. 60 63.

243. Марченко К.К., 1988. Боспорские поселения в дельте Дона // Археологические открытия 1986 года. М., с. 137 138.

244. Марченко К.К., 1990. Боспорские поселения на территории Елизаветовского городища на Дону // ВДИ, № 1, с. 129 138.

245. Марченко К.К., Житников В.Г., Копылов В.П., 2000. Елизаветовское городище на Дону. Pontus Septentrionalis П Tanais 2 М.

246. Марченко К.К., Житников В.Г., Яковенко Э.В., 1988. Елизаветовское городище греко-варварское торжище в дельте Дона // СА, № 3, с. 63 - 78.

247. Масленников А.А., 1979. К боспорской топонимике // Проблемы греческой колонизации Северного и Восточного Причерноморья. Материалы I Всесоюзного симпозиума по древней истории Причерноморья Цхалтубо -1977. Тбилиси, с. 138 -141.

248. Масленников А.А., 1981. Население Боспорского государства в VI П вв. до н.э. М.

249. Масленников А.А., 1983. Еще раз о боспорских валах // СА, № 3, с. 14 -22.

250. Масленников А.А., 1990. Население Боспорского государства в первых веках н.э. М.

251. Масленников А.А., 1993. Скифы на Боспоре в П1 I вв. до н.э. // Скифия и Боспор (отв. ред. Б.А. Раев). Новочеркасск, с. 58 - 68.

252. Масленников А.А., 1997. Исследование сельской территории европейского Боспора. Итоги и перспективы к концу века // РА, № 3, с. 60 -70.

253. Мачинский Д.А., 1971. О времени первого активного выступления сарматов в Поднепровье по свидетельствам античных письменных источников // АСГЭ, вып. 13, с. 30 54.

254. Мачинский Д. А., 1974. Некоторые проблемы этногеографии восточноевропейских степей во П в. до н.э. I в. н.э. // АСГЭ, вып. 16, с. 122-132.

255. Медведев А.П., 1999. Ранний железный век лесостепного Подонья. Археология иэтнокультурна история I тысячелетия до н.э. М.

256. Медведев А.П., 2000. О некоторых источниковедческих проблемах этногеографии Подонья в скифское время // Скифы и сарматы в VII Ш вв. до н.э.: палеоэкология, антропология и археология. М., с. 194 - 200.

257. Медведев А.П., 2002. Античная традиция и археологические реалии скифского времени на Среднем и Верхнем Дону // ВДИ, № 3, с. 154 167.

258. Медведев А.П., 2004. О «скифах на Среднем Дону» // II Международная конференция «Скифы и сарматы в VIII III вв. до н.э.», посвященная памяти Б.Н. Гракова (тезисы докладов) (отв. ред. С.И. Лукьяшко). Азов; Ростов-на-Дону, с. 26 - 31.

259. Меньшикова В.А., 2005. Лепная керамика Большой греческой колонии на месте Елизаветовского городища // Межвузовская археологическаяконференция студентов и аспирантов Юга России (тезисы докладов) (отв. ред. В.Е. Максименко). Ростов-на-Дону, с. 15 17.

260. Мещанинов И.И., 1933. Загадочные знаки Причерноморья // ИГАИМК, вып. 62. М.

261. Мирошина Т.В., 1986. Сарматские погребения, исследованные ставропольской экспедицией // СА, № 2, с. 170 179.

262. Молев Е.А., 1976. Митридат Евпатор. Создание Черноморской державы. Саратов.

263. Молев Е.А., 1986. Боспор и варвары Северного Причерноморья накануне походов Диофанта // Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и в средние века. Ростов-на-Дону, с. 54 64.

264. Молев Е.А., 1994. Боспор в период эллинизма. Нижний Новгород.

265. Молев Е.А., 2003. Эллины и варвары. На северной окраине античного мира. М.

266. Молева Н.В., 1991. О происхождении боспорских антропоморфных изваяний // СА, № 2, с. 71 75.

267. Молодкин П.Ф., 1980. Равнины Нижнего Дона. Ростов-на-Дону.

268. Монахов С.Ю., 1999. Греческие амфоры в Причерноморье. Комплексы керамической тары VII II вв. до н.э. Саратов.

269. Монахов С.Ю., 2002. «Поздние» серии гераклейских амфор (конца IV начала III вв. до н.э.) // Античный мир и археология, вып. 11. Саратов, с. 167-177.

270. Мопшнский А.П., 1988. Погребальный обряд некрополя IV III вв. до н.э. у поселка Заозерное (Крым) // СА, № 4, с. 127 - 137.

271. Мошкова М.Г., 1974. Происхождение раннесарматской (прохоровской) культуры. М.

272. Мурзин В.Ю., Ролле Р., 2000. Гибель Великой Скифии и царь Атей // Скифы и сарматы в VII III вв. до н.э.: палеоэкология, антропология и археология (отв. ред. В.И. Гуляев, B.C. Ольховский). М., с. 216 - 219.

273. Мягкова Ю.Я., 2000. Сравнительный анализ фауны из Елизаветовского городища и Танаиса // Донские археологические чтения «Донская археология в XX веке: становление, развитие, достижения (тезисы докладов)» 21-22 ноября 2000 г. Ростов-на-Дону, с. 27 30.

274. Надписи Ольвии, 1968 (1917 1965). Л.

275. Науменко С.А., 2000. Проблемы изучения эллинистического Танаиса (по материалам раскопок последних лет) // Таманская старина, вып. 3 (науч. ред. С. Л. Соловьев, Г.Р. Цецхладзе). СПб., с. 152 -154.

276. Нейхардт А.А., 1982. Скифский рассказ Геродота в отечественной историографии. Л.

277. Никонов В.А., 1970. Этнонимия // Этнонимы (отв. ред. В.А. Никонов). М., с. 5-33.

278. Ольховский B.C., 1981. Население Крыма по данным античных авторов // СА, № 3, с. 52 65.

279. Ольховский B.C., 1986. Погребально-поминальная обрядность в системе взаимосвязанных понятий // СА, № 1, с. 65 76.

280. Онайко Н.А., 1970. Античный импорт в Преднепровье и Побужье в IV II вв. до н.э. // САИ, Д1-27. М.

281. Откупщиков Ю.В., 1980. Карийцы в Причерноморье (ономастика) // Кавказ и Средиземноморье. Тбилиси, с. 65 78.

282. Очир-Горяева М.А., 1992. Савроматская проблема в скифо-сарматской археологии // РА, № 2, с. 32 40.

283. Очир-Горяева М.А., 1993. Савроматы Геродота // Скифия и Боспор (отв. ред. Раев Б. А.). Новочеркасск, с. 132 140.

284. Панов А.Р., 2002. Поход Полемона I на Боспор: проблемы интерпретации источников // Античный мир и археология, вып. 11. Саратов, с. 106 -108.

285. Парфенов В.Н., 2001. Император Цезарь Август: Армия. Война. Политика. СПб.

286. Першиц А.И., 1981. Проблемы теории традиции глазами этнографа // СЭ, № 3, с. 45-46.

287. Петере Б.Г., 1978. Монеты из античного поселения и курганного могильника у с. Михайловки на Керченском полуострове // ГО, т. XII, с. 3 -6.

288. Подосинов А.В., 1984. Овидий и Причерноморье: опыт источниковедческого анализа поэтического текста // Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования. 1983. М., с. 8-178.

289. Полин С.В., 1992. От Скифии к Сарматии. Киев.

290. Полин С.В., 1997. По поводу рецензии И.В. Бруяко // РА, № 4, с. 207 -215.

291. Полин С .В., Симоненко А.В., 1997. Скифия и сарматы // Донские древности. Азов, вып. 5, с. 87 98.

292. Пьянков И.В., 1994. Античные авторы о Средней Азии и Скифии (Критический обзор работ Дж.Р. Гардинер-Гардена) // ВДИ, № 4 , с. 191 -207.

293. Пьянков И.В., 1997. Средняя Азия в античной географической традиции. М.

294. Рабинович М.Г., 1983. К определению понятия «город» (в целях этнографического изучения) // СЭ, № 3, с. 19-24.

295. Раевский Д.С., 1985. Модель мира скифской культуры. М.

296. Раевский Д.С., 2003. Об историографии скифской проблемы в современном освещении (Некоторые замечания к дискуссии) // РА, № 2, с. 64-71.

297. Розанова Н.П., 1941. Новые эпиграфические памятники Таманского полуострова // Советская археология (отв. ред. М.И. Артамонов), т. VII. М.; Л., с. 247-257.

298. Ростовцев М.И., 1918. Эллинство и иранство на юге России. Пг.

299. Ростовцев М.И., 1925. Скифия и Боспор. Пг.

300. Ростовцев М.И., 1989а. Государство, религия и культура скифов и сарматов // ВДИ, № 1, с. 192 207.

301. Ростовцев М.И., 19896. Государство и культура Боспорского царства // ВДИ, № 2, с. 183 197; ВДИ, № 3, с. 184 - 203.

302. Рубан В.В., 1985. Проблемы исторического развития Ольвийской хоры в IV III вв. до н.э. // ВДИ, № 1, с. 26 - 46.

303. Рыбаков Б.А., 1979. Геродотова Скифия. М.

304. Рыбаков С.Е., 1998. К вопросу о понятии «этнос»: философско-антропологический аспект // ЭО, № 6, с. 3 15.

305. Рыбаков С.Е., 2001. Философия этноса. М.

306. Саликов Е.А., 1992. Типы древних миграций (этносоциальный аспект). Автореф. дис. .канд. ист. наук. М.

307. Салов А.И., 1965. Клад боспорских монет, найденный в стан. Фанталовской // ВДИ, № 2, с. 101 102.

308. Сапов А.И., 1974. Клад боспорских монет из поселка Виноградного // НЭ, т. XI, с. 94-98.

309. Сапрыкин С.Ю., 1979. Гераклея, Херсонес и Фарнак I Понтийский // ВДИ, № 3, с. 47-58.

310. Сапрыкин С.Ю., 1985. Аспургиане // СА, № 2, с. 65 78.

311. Сапрыкин С.Ю., 19866. Гераклея Понтийская и Херсонес Таврический. Взаимоотношения метрополии и колонии в VI -1 вв. до н.э. М.

312. Сапрыкин С.Ю., 1990. Уникальный статер боспорской царицы Динамии // СА, № 3, с. 204 214.

313. Сапрыкин С.Ю., 1996. Понтийское царство. Государство греков и варваров в Причерноморье. М.

314. Симоненко А.В., 1984. Сарматские мечи и кинжалы на территории Северного Причерноморья // Вооружение скифов и сарматов (отв. ред. Б.В. Черненко). Киев, с. 129 -147.

315. Симоненко А.В., 2001. Европейские аланы и аланы-танаиты в Северном Причерноморье // РА, № 4, с. 77 91.

316. Скржинская М.В., 1989. О степени достоверности числовых данных в Скифском рассказе Геродота // ВДИ, № 4, с. 79 91.

317. Скржинская М.В., 1977. Северное Причерноморье в описании Плиния Старшего. Киев.

318. Скржинская М.В., 1998. Скифия глазами эллинов. М.

319. Скржинская М.В., 2003. Награды граждан античных городов Северного Причерноморья // ВДИ, № 4, с. 89 101.

320. Скрипкин А.С., 1990. Азиатская Сарматия. М.

321. Скрипкин А.С., 1993. К проблеме исторической интерпретации археологических параллелей в культурах Алтайского и Доно-Уральского регионов в последние века до н.э. // Античная цивилизация и варварский мир. Новочеркасск, Часть II, с. 3 10.

322. Скрипкин А.С., 1997. Этюды по истории и культуре сарматов. Волгоград.

323. Скрипкин А.С., 2000. К дискуссии о взаимоотношениях сарматов и скифов // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 1998 г., вып. 16. Азов, с. 341 347.

324. Скрипкин А.С., 2004. К проблеме этнической истории Нижнего Дона в IV в. до н.э. // II Международная конференция «Скифы и сарматы в VIII -III вв. до н.э.», посвященная памяти Б.Н. Гракова (тезисы докладов). Азов; Ростов-на-Дону, с. 61 64.

325. Скрипкин А.С., Клепиков В.М., Мошкова М.Г., 2002. Об одной попытке модернизации сарматской периодизации // РА, № 1, с. 101 112.

326. Смирнов А.П., 1971. К вопросу о матриархате у савроматов // Проблемы скифской археологии (отв. ред. П.Д. Либеров и В.И. Гуляев). М., с. 188-190.

327. Смирнов К.Ф., 1957. Проблема происхождения ранних сарматов // СА, №3, с. 3 19.

328. Смирнов К.Ф., 1964. Савроматы. М.

329. Смирнов К.Ф., 1981. Ольвийский декрет в честь Протогена и сарматы // Античные государства и варварский мир. Орджоникидзе, с. 3 26.

330. Смирнов К.Ф., 1984. Сарматы и утверждение их политического господства в Скифии. М.

331. Сокольский Н.И., 1973. Земляной склеп в поселке Сенная // КСИА, вып. 133, с. 67-71.

332. Сокольский Н.И., 1975. Крепость аспургиан на Боспоре // КСИА, № 143, с. 21-30.

333. Сокольский Н.И., 1976а. Таманский толос и резиденция Хрисалиска. М.

334. Сокольский Н.И., 19766. Вопросы синдской скульптуры // Художественная культура и археология античного мира. М.

335. Сокольский Н.И., Шелов Д.Б., 1959. Историческая роль античных государств Северного Причерноморья // Проблемы истории Северного Причерноморья в античную эпоху, М., с. 59.

336. Сорокина И.А., 1986. Курганный могильник Греки IV в степном Прикубанье // КСИА, вып. 188, с. 114 122.

337. Струве В.В., 1950. Восстание Савмака // ВДИ, № 3, с. 23 40.

338. Субботин А.В., 1980. Скифский курган близ Новочеркасска // С А, № 3, с. 294 298.

339. Сымонович Э.А., 1983. Население столицы позднескифского царства. Киев.

340. Тарн В., 1949. Эллинистическая цивилизация. М.

341. Тачева-Хитова М., 1979. О культе бога Высочайшего (®ео<; 'Y\|/ioto<;) на Боспоре // Проблемы античной истории и культуры. Т. 2, Ереван, с. 404 -408.

342. Тереножкин , 1977. Общественный строй скифов // Скифы и сарматы. Киев, с. 3 28.

343. Толочко И.В., 2002. Спасательные раскопки и разведки в Танаисе в 2000 2001 гг. // Историко-археологические исследования в Азове и на Нижнем Дону в 2001 г., вып. 18. Азов, с. 171 - 185.

344. Толочко И.В., 2004. Некрополь Танаиса (начала III в. до н.э. V в. н.э.): опыт сравнительного изучения. Автореф. дис. канд. ист. наук. М.

345. Толстиков В.П., 1976. Надгробие воина с Ахтанизовского лимана // ВДИ, № 1, с. 80-90.

346. Толстиков В.П., 1987. Святилище на акрополе Пантикапея // ВДИ, № 1, с. 88-114.

347. Толстой И.И, 1955. Из области боспорской ономастики // ВДИ, № 1, с. 9-15.

348. Томсон Д., 1953. История древней географии. М.

349. Трейстер М.Ю, 1985. Боспор и Египет в III в. до н.э. // ВДИ, № 1, с. 87 -113.

350. Трубачев О.Н., 1999. Indoarica в Северном Причерноморье. М.

351. Туаллагов А.А., 2001. Сарматы и аланы в IV в. до н.э. I в. н.э. Владикавказ.

352. Туаллагов А.А., 2004. Катафрактарии и Боспор // Боспорский феномен: проблемы хронологии и датировки памятников (отв. ред. В.Ю. Зуев). СПб., часть П, с. 276 285.

353. Улитин В.В., 2001. Ранние синопские амфоры из Елизаветинского могильника № 2 // Археология, этнография, и краеведение Кубани. Армавир-Краснодар, с. 7 9.

354. Усачева О.Н., 1978. Рельефная керамика из Кеп // КСИА, вып. 156, с. 100-107.

355. Федоров Я.А., 1983. Историческая этнография Северного Кавказа. М.

356. Федосеев Н.Ф., 1990. О времени сосуществования Елизаветовского городища и Танаиса (по данным керамической эпиграфики) // Античный мир и археология, вып. 7. Саратов, с. 154 160.

357. Федосеев Н.Ф., 1995. Благодеяния Евмела // Античные полисы и местное население Причерноморья. Севастополь, с. 162 167.

358. Федосеев Н.Ф., 1996. Елизаветовское городище Псоя - Танаис // Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и средние века. Ростов-на-Дону, с. 97 - 101.

359. Федосеев Н.Ф., 1999. Елизаветовское городище Псоя - Танаис // Донская археология, № 3 - 4, с. 14 - 24.

360. Федосеев Н.Ф., 2004а. К дискуссии о хронологии синопских керамических клейм // Боспорский феномен: проблемы хронологии и датировки памятников. СПб., часть II, с. 40 51.

361. Федосеев Н.Ф., 20046. Международный коллоквиум «Транспортные амфоры и торговля в Восточном Средиземноморье» (26 29 сентября 2002 г., Афины) // ВДИ, № 1, с. 249 - 253.

362. Фролова Н.А., 1978. О времени правления Динамии // СА, № 2, с. 49 -61.

363. Фролова Н.А., 1979. К вопросу о начале правления Аспурга на Боспоре // ВДИ, № 1, с. 139 147.

364. Фролова Н.П., 1997. Монетное дело Боспора, тт. 1-2, М.

365. Хазанов А.М., 1968. «Военная демократия» и эпоха классообразования //ВИ, № 12, с. 87-97.

366. Хазанов A.M., 1970. Характерные черты сарматского военного искусства // С А, № 2, с. 52-63.

367. Хазанов A.M., 1975а. Социальная история скифов. М.

368. Хазанов A.M., 19756. Легенда о происхождении скифов Геродот, IV, 5-7. // Скифский мир. Киев, с. 74-93.

369. Халдеев В.В., 1987. Сколько было сарматов? // СА, № 3, с. 230 231.

370. Хапаева Д.Р., 1988. Структура хоры греческого полиса // Античное общество и государство (Проблемы социально-политической истории). Л., с. 4 22.

371. Харченко А.А., 2005а. К вопросу о возникновении Танаиса. // I Межвузовская археологическая конференция студентов и аспирантов Юга России (тезисы докладов). Ростов-на-Дону, с. 26 28.

372. Харченко А.А., 20056. Асандр и Хрисалиск (опыт гипотетической персональной истории) // Человек второго плана в истории. Выпуск 2. Сборник научных статей. Ростов-на-Дону, с. 96 110.

373. Харченко А.А., 2006. К вопросу о политическом статусе Танаиса в Ш -1 вв. до н.э. // II Межвузовская археологическая конференция студентов и аспирантов Юга России (тезисы докладов). Ростов-на-Дону, с. 20 22.

374. Харченко А.А., 2007. Свидетельство Полибия о сарматском царе Гатале // Известия ВУЗов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. № 2. Ростов-на-Дону, с. 43 47.

375. Храпунов И.Н., 2004. Этническая история тавров // Боспорские исследования, вып. V. Керчь, с. 27 61.

376. Цветаева Г.А., 1951. Грунтовый некрополь Пантикапея, его история, этнический и социальный состав // МИА, № 19, с. 63 86.

377. Цветаева Г.А., 1979. Боспор и Рим. М.

378. Чебоксаров Н.Н., Чебоксарова И.А., 1985. Народы, расы, культуры. М.

379. Черненко Е.В., 1984. Битва при Фате и скифская тактика // Вооружение скифов и сарматов. Киев, с. 59-75.

380. Чеснов Я.В., 1970. О социальной мотивированности древних этнонимов // Этнонимы (отв. ред. В.А. Никонов). М., с. 46 50. 335.Чеснов Я.В., 1971. Ранние формы этнонимов и этническое самосознание // Этнография имен. М., с. 6 - 13.

381. Чеснов Я.В., 1998. Лекции по исторической этнологии. М.

382. Чешко С.В., 1994. Человек и этничность // ЭО, № 6, с. 35 49.

383. Шауб И.Ю., 1993. Парис на Боспоре // КСИА, вып. 207, с. 67 69.

384. Шевченко Н.И., 2000. Политика Боспора и варвары Прикубанья в I в. до н.э. // Таманская старина, вып. 3. СПб., с. 93 95.

385. Шелов Д.Б., 1950. Феодосия, Гераклея и Спартоквды // ВДИ, № 3, с. 168-178.

386. Шелов Д.Б., 1954. Чеканка монеты и денежное обращение на Боспоре в III в. до н.э. // МИА, вып. 33, с. 58 70.

387. Шелов Д.Б., 1956. Керамические клейма из раскопок Фанагории // МИА, №57, с. 128-153.

388. Шелов Д.Б., 1961. Некрополь Танаиса (раскопки 1955 1959 гг.) // МИА, №98.

389. Шелов Д.Б., 1963. Экономическая жизнь Танаиса // Античный город. М.,с. 115-131.

390. Шелов Д.Б., 1965. Материалы к истории денежного обращения в городах Боспора в VI -1 вв. до н.э. // НЭ, т. V, с. 31 50.

391. Шелов Д.Б., 1967. Боспор и Танаис в III -1 вв. до н.э. // ВДИ, № 4, с. 36-45.

392. Шелов Д.Б., 1968. Танаис и Нижний Дон. Дисканд. ист. наук. М.

393. Шелов Д.Б., 1970. Танаис и Нижний Дон в Ш -1 вв. до н.э. М.

394. Шелов Д.Б., 1972. Танаис и Нижний Дон в первые века нашей эры. М.

395. Шелов Д.Б., 1974. К этнической истории Нижнего Подонья // Известия СКНЦ ВШ Общественные науки, вып. 3, с. 41 53.

396. Шелов Д.Б., 1975. Керамические клейма из Танаиса Ш I вв. до н.э. М.

397. Шелов Д.Б., 1978. Махар, правитель Боспора // ВДИ, № 1, с. 55 72.

398. Шелов Д.Б., 1981. Еще о боспорских монетах периода денежного кризиса Ш в. до н.э. // СА, № 2, с. 31 42.

399. Шелов Д.Б., 1989. Танаис эллинистический город // ВДИ, № 3, с. 47 -54.

400. Шелов-Коведяев Ф.В., 1985а. История Боспора в VI IV вв. до н.э. // Древнейшие государства на территории СССР. М., с. 5 - 187.

401. Шепко Л.Г., 1988. О территориально-административной структуре Боспорского государства в первые века нашей эры // Из истории древнего мира и средневековья. М., с. 45 58.

402. Шилов В.П., 1950. О расселении меотских племен // Советская археология, (отв. ред. М.И. Артамонов), т. XIV. М.; Л., с. 102 123.

403. Шилов В.П., 1974 К проблеме взаимоотношений кочевых племен и античных городов Северного Причерноморья в сарматскую эпоху // КСИА, № 138, с.

404. Шилов В.П., 1983. Аорсы (историко-археологический очерк) // История и культура сарматов. Саратов, с. 34 48.

405. Шишова И.А., 1981. О достоверности географических сведений в скифском рассказе Геродота // Летописи и хроники. 1980 г. (отв. ред. Б.А. Рыбаков). М., с. 14 26.

406. Шрамко Б. А., 1962. Древности Северского Донца. Харьков.

407. Щеглов А.Н., 1978. Северо-Западный Крым в античную эпоху. Л.

408. Щеглов А.Н., 1991. Заметки по древней географии и топографии Сарматии и Тавриды // ВДИ, № 4, с. 107 -113.

409. Щеглов Д.А., 2003. «Европейские скифы» противники Александра Великого: проблема этнической принадлежности // Степи Евразии в древности и Средневековье. К 100-летию со дня рождения М.П. Грязнова. Книга П. СПб., с. 195 - 201.

410. Щеглов Д.А., 2004. Научная география периода между Гиппархом и Птолемеем в отражении римских географических сочинений // Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира. Вып. 3. СПб., с. 429-452.

411. Щукин М.Б., 1989. О галатах и дате декрета Протогена // Скифия и Боспор. Новочеркасск, с. 125 126.

412. Щукин М.Б., 1994. На рубеже эр. Опыт историко-археологической реконструкции политических событий в III до н.э. -1 в. н.э. в Восточной и Центральной Европе. СПб.

413. Яблонский JI.Т., 2001. Скифы, сарматы и другие в контексте достижений отечественной археологии XX века // РА, № 1, с. 56 65.

414. Язовских А.Г., 2002. Терракоты греческого «эмпория» на месте Елизаветовского городища // Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и в средние века (отв. ред. В.П. Копылов). Ростов-на-Дону, с. 90 97.

415. Яйленко В.П., 1979. Древнегреческая колонизационная практика // Проблемы греческой колонизации Северного и Восточного Причерноморья. Материалы I Всесоюзного симпозиума по древней истории Причерноморья Цхалтубо -1977. Тбилиси, с. 67-73.

416. Яковенко Э.В., 1985. Скифы на Боспоре (Греко-скифские отношения в VI Ш вв. до н.э.). Автореф. дис. доктора ист. наук. М.

417. Яценко В.В. Случайные находки (1998 2000 гг.) монет из Танаиса // Донская археология. 2001, № 3-4, стр. 83 - 125.

418. Яценко С.А. Знаки-тамги ираноязычных народов древности и раннего средневековья. М., 2001.

419. Яцимирский А.И., 1926. Смена древних народностей на территории Подонья Приазовья и их археологические памятники (предисловие Л.С. Ильюков) // Донская археология. 2001, № 3 - 4, с. 134 -145.

420. Allen R., 1983. The Attalid Kingdom: A Constitutional History. Oxford.

421. Anderson В., 1983. Imagined Communities: Reflections of the Origin and Spread of Nationalism. L.

422. Banks M., 1996. Ethnicity. Anthropological Constructions. L. N.Y.

423. Barnouw V., 1985. Culture and personality. Chicago.

424. Barth F., 1969. Ethnic Groups and Boundaries. Boston.

425. Barth F., 1996. Ethnic groups and boundaries // Ethnicity. Oxford N.Y., p. 75-82.

426. Biedermann H., 1989. Knaurs Lexikon der Symbole. Munchen.

427. Bonte P. L'organisation economique des Toureg Kel Gress // Elements d'Ethnologie P., 1975. p. 166-215.

428. Bourdieu P., 1990. The Logic of Practice. Stanford.

429. Bourguignon E., 1979. Psychological anthropology. N.Y.

430. Brass P.R., 1991. Ethnicity and Nationalism. L.

431. Brass P.R., 1996. Ethnic groups and Ethnic identity formation // Ethnicity. Oxford-N.Y., p. 85-90.

432. Bround D., 2003. The Bosporan Kings and Classical Athens: Imagined Breaches in a Cordial Relationship (Aisch. 3.171-172; Dem. 34.36) // The Cauldron of Ariantas, Aarhus, p. 197 208.

433. Bround D., 2006. Up to the river Tanais. Strabo on Tanais' links with the interior and Polemo // Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и средние века. Ростов-на-Дону, с. 44 46.

434. Bujskich S.B., 2006. Die Chora des pontischen Olbia: Die Hauptetappen der raumlich-strukturellen Entwicklung // Surveying the Greek Chora. The Black Sea Region in a Comparative Perspective. Aarhus, p. 115 -140.

435. Bunbury E.H., 1959. A History of Ancient Geography. Among the Greeks and Romans. From the Earliest Ages till the Fall of the Roman Empire. Vol. II. N.Y.

436. Buraselis K., 2000. Kos between Hellenism and Rome. Studies on the Political, Institutional aid Social History of Kos from the Middle Second Century B.C. until Late Antiquity. Philadelphia.

437. Burstein S.M., 1976. Outpost of Hellenism: The Emergence of Heraclea on the Black Sea. Berkeley; Los Angeles.

438. Callatay F. de, 2005. Coins and Archaeology: the (Mis)use of Mithridatic Coins for Chronological Purposes in the Bosporan Area // Chronologies of the Black Sea Area in the Period C. 400 -100 ВС. Aarhus, p. 119 136.

439. Chevalier J., Gheerbrant A., 1982. Dictionnaire des symboles. Mythes, reves, coutumes, gestes, formes, couleurs, nombres. P.

440. Clarke К., 1997. In Search of the Author of Strabo's Geography I I Journal of Roman studies, № 87, p. 92 -110.

441. Conovici N., 2005. The Dynamics of Trade in Transport Amphoras from Sinope, Thasos and Rhodos on the Western Black Sea Coast: a Comparative Approach // Chronologies of the Black Sea Area in the Period C. 400 100 ВС. Aarhus, p. 97 - 117.

442. Dicks D.R., 1960. The Geographical Fragments of Hipparchus. L.

443. Drijvers J.W., 1998. Ammianus Marcellinus on the Geography of the Pontus Euxinus / HISTOS. The electronic journal of ancient historiography at the university of Durham, Vol. 2. // http://www.dur.ac.uk/Classics/histos/index.html

444. Eckstein A.M. Moral Vision in the Histories of Polybius. Berkeley; Los Angeles, 1995.

445. Eller J.D., Coughlan R.M., 1993. The poverty of primordialism: the demystifications of ethnic attachments // Ethnic and Racial Studies. Vol. 16, № 4, p. 187-201.

446. Ellis P.B., 1992. Dictionary of Celtic Mythology. Oxford.

447. Finley M., 1983. Politics in the Ancient World. Cambridge.

448. Finley M., 1986. The Use and Abuse of Ancient History. L.

449. Finley M., 1996. The Ancient Greek and their nation // Ethnicity. Oxford -N.Y., p. 111-116.

450. Fornara C.W., 1971. Herodotus. Oxford.

451. Fornasier J., 2000, Zur Hellenistischen Agora von Tanais // Таманская старина, вып. 3. СПб., с. 151-152.

452. Fried М.Н., 1967. The evolution of political society: An essay in political anthropology. N.Y.

453. Garland R., 1985. The Greek way of death. N.Y.

454. Gavrilov A.V., 2006. Theodosia and its Chora in Antiquity // Surveying the Greek Chora. The Black Sea Region in a Comparative Perspective. Aarhus, p. 249-272.

455. Gellner E., 1983. Nations and Nationalism. Oxford.

456. Geertz C., 1973. Interpretation of cultures. N.Y.

457. Grant M., 1962. Myths of the Greeks and Romans. N.Y.

458. Grant M., 1971. Herod the Great. L.

459. Gray J., 1982. Near Eastern Mythology. L.

460. Hall J.M., 1997. Ethnic Identity in Greek Antiquity. Cambridge.

461. Harland P.A., 2005. Familial Dimensions of Group Identity: 'Brothers' (ААЕАФ01) in Associations of the Greek East // Journal of Biblical Literature. №124, p. 491-513.

462. Harmatta J., 1950. Studies on the History of the Sarmatians. Budapest.

463. Harmatta J., 1970. Studies in the History and Language of the Sarmatians. Seged.

464. Harris M., 1968. The rise of anthropological theory. L.

465. Harrison Т., 1998. Herodotus' Conception of Foreign Languages / HISTOS. The electronic journal of ancient historiography at the university of Durham, Vol. 2 // http://www.dur.ac.uk/Classics/histos/index.html

466. Heinen H., 2001. Greeks, Iranians and Romans on the Northern Shore of the Black Sea // North Pontic Archaeology. Recent Discoveries and Studies. Brill Leiden - Boston - Koln, p. 1 - 24.

467. Herskovits M., 1955. Cultural anthropology. N.Y.

468. Hinge G., 2003. Dionysus and Heracles in Scythia / English version of a paper read at the annual meeting of the Danish Research Foundation's Centre of Black Sea Studies // http://herodot.georgehinge.com/orph.html

469. Hojte J.M., 2005. The Date of the Alliance between Chersonesos and Pharnakes (IOSPE I2 402) and Its Implications // Chronologies of the Black Sea Area in the Period C. 400 100 ВС. Aarhus, p. 137 - 152.

470. Hojte J.M., 2004. Portraits and statues of Mithridates VI Eupator // http://www.pontos.dk/publications/Dapers-presented-orallv/oralfiles/Hoi portr mithrid.htm

471. Hodder J., 1983. The present past: An introduction to anthropology for archaeology. N.Y.

472. Honigman J.J., 1954. Culture and personality. N.Y.

473. Julien N., 1997. Grand dictionnaire des Symboles et des Mythes. Alleur.

474. Khazanov A.M., 1978. Some Theoretical Problems of the Study of the Early State // The Early State. The Hague, p. 77 92.

475. Kurtz D., Boardman J., 1976. Greek burial customs. L.

476. Lateiner D., 1989. The Historical method of Herodotus. Toronto.

477. Leroi-Gourhan A., 1969. La geste et la parole. P.

478. McGing В., 1986. The Foreign Policy of Mithridates VI Eupator, King of Pontus. Leiden.

479. McKay J., 1982. An explorary synthesis of primordial and mobilizasionist approaches to ethnic phenomena // Ethnic and Racial Studies. Vol. 5, № 4, p. 390-410.

480. Minns E.H., 1913. Scythians and Greeks. Cambridge.

481. Molev E.A., 2003. Bosporos and Chersonesos in the 44 2nd Centuries ВС // The Cauldron of Ariantas, Aarhus, p. 209 - 215.

482. Monachov SJu., 2005. Rhodian Amphoras: Developments in Form and Measurements // Chronologies of the Black Sea Area in the Period C. 400 100 ВС. Aarhus, p. 69-95.

483. Morris I., 1987. Burial and ancient society. Cambridge.

484. Myres J.L., 1953. Herodotus, the Father of History. Oxford.

485. Nash M., 1996. The core elements of ethnicity // Ethnicity. Oxford N.Y., p. 24 - 28.

486. Otterbein K., 1970. The evolution of warfare. New Haven.

487. Radcliffe-Brown A.R., 1973. Method in Social Anthropology. Bombay.

488. Sahlins M.D., 1958. Social stratification in Polynesia. Seattle.

489. Sahlins M.D., 1972. Stone age economics. Chicago.

490. Saprykin SJu., 2000. Eumeles' Boon to Callatians // Таманская старина, вып. 3. СПб., с. 50-52.

491. Saprykin S.Ju., 2006. The Chora in the Bosporan Kingdom // Surveying the Greek Chora. The Black Sea Region in a Comparative Perspective. Aarhus, p. 273-288.

492. Schmidt W., 1939. The culture historical method of ethnology: the scientific approach to racial question. N.Y.

493. Scullard H.H., 1935. A History of the Roman World from 753 to 146 B.C. L.

494. Service E.R., 1975. Origins of the state and civilization. N.Y.

495. Smith A.D., 1986. The ethnic Origin of Nations. Oxford.

496. Smith A.D., 1992. Chosen peoples: why ethnic groups survive // Ethnic and Racial Studies. Vol. 15, № 3, p. 440 449.

497. Smith A.D., 1996. Chosen peoples // Ethnicity. Oxford N.Y., p. 189 -197.

498. Steward J.H., 1955. Theory of culture change. Urbana.

499. Stolba V.F., 2005. Hellenistic Chersonesos: Towards Establishing a Local Chronology // Chronologies of the Black Sea Area in the Period C. 400 100 ВС. Aarhus, p. 153 -177.

500. Sulimirski Т., 1970. The Sarmatians. N.Y.; Washington.

501. Talbot D.A., 1968. Woman's mysteries of a primitive people. L.

502. Tonkin E., McDonald M., Chapman M., 1996. Ethnicity and History // Ethnicity. Oxford New York, p. 18 - 24.

503. Walbank F.W., 1981. The Hellenistic World. L.

504. Wallace A.F.C., 1966. Religion: An anthropological view. N.Y.

505. Wallace A.F.C., 1970. Culture and personality. N.Y.

506. Wallis Budge E.A., 1969. The Gods of the Egyptians. N.Y.

507. Zimmerman J.E., 1971. Dictionary of Classical Mythology. N.Y.

508. Некоторые этнонимы Северного Причерноморья с греческой этимологией

509. Источник Этноним Значение этнонима

510. Геродот «История» (IV, 18) андрофаги (AvSppayoi) людоеды1., 20) меланхлены (MeXayxAmvoi) носящие черные плащи1., 32-35) пшербореи (ТяерЗореог) живущие на крайнем севере

511. Аполлоний «Аргонавтикг 395 'одосский 1»(П1,392-) макроны (MdKpcoveg) длинные

512. Страбон «География» (VII, 3,19) тафрии (Тйфрин) живущие у рва

513. XI, 2,12) «гениохи» (Hvioxoi), возницы

514. XI, 5,7) троглодиты (TpcoyXoSotai) живущие в пещерах

515. X1,2,1) полифаги (ПоАмрауог) обжорыхамекиты (XapmKOitai) спящие на землемакропогоны (Макроякоуюуа;) длиннобородыефтейрофаги (Фвефофауог) поедатели вшей

516. Плиний Старший «Естественная история» (IV, 80) амаксобии (Hamaxobii) живущие в повозках

517. VI, 16) кефалотомы (Cephalotomi) головорезы

518. Клавдий Птолемей «Географическо е руководство» (01,5,9-10) гиппоподы ( Ттс7соя;о5б<;) коненогие

519. V, 8,16) гиппофаги (Тл7софауо1) конееды

520. Две традиции сведений об иксоматах1 традиция 2 традиция

521. Автор Локализация Автор Локализация

522. Гелланик «меоты скифы» в Восточном Приазовье («выше синдов») Гекатей «иксибаты» - в Восточном Приазовье (соседят с синдами)

523. Геродот «савроматы» к востоку от Танаиса Полиэн «иксоматы» - в низовьях Кубани (вероятно, доходят до юго-восточного побережья Азовского моря)

524. Эфор «меотийское племя савроматы» в Восточном Приазовье

525. Деметрий «меотийское племя язаматы» в Восточном Приазовье

526. Псевдо-Скилак «савроматы» и «меоты» в Восточном Приазовье (между устьем Танаиса и синдами)

527. Помпоний Мела «иксаматы» в Восточном Приазовье («ближе всего к устью Танаиса»)

528. Страбон «меотйиские савроматы» в степном Прикубанье либо в Восточном Приазовье

529. Клавдий Птолемей яксаматы на Нижнем Дону, около устья Северского Донца

530. Последовательность изменения титулатуры Перисада I

531. Титулатура Перисада I № надписи КБН Место находки надписи

532. Архонт Феодосии и царь синдов, мантов и фатеев 9 Пантикапей

533. Архонт Боспора и Феодосии и царь синдов, всех маитов и фатеев 1015 Ахтанизовская

534. Архонт Боспора и Феодосии и царь синдов, маитов, фатеев, досхов 972 Фанагория

535. Архонт Боспора и Феодосии и царь синдов и всех маитов 10; 11 Пантикапей4 971 Фанагория1039; 1040 Гермонасса

536. Архонт Боспора и Феодосии и царь синдов, торетов и дандариев 1014 Ахтанизовская

537. Этнокарта Северного Прнчерноморья последней трети IV в. до н.э.1но \f

538. Этнокарта Северного Причерноморья IIIпервой половины II вв. до н.э.