автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Этноправосудие у мордвы в конце XIX - начале XXI в.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Этноправосудие у мордвы в конце XIX - начале XXI в."

На правах рукописи

Сушкова Юлия Николаевна

ЭТНОПРАВОСУДИЕ У МОРДВЫ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XXI в.

Специальность 07.00.07 - Этнография, этнология и антропология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

2 3 АПР 2003

Чебоксары - 2009

003467484

Работа выполнена на кафедре дореволюционной отечественной истории, археологии и этнографии Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Мордовский государственный университет имени Н.П. Огарева»

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Никшиеиков Алексей Алексеевич

доктор исторических наук, главный Научный сотрудник Иванов Виталий Петрович

доктор исторических наук, профессор Горбунов Борис Владимирович

Ведущая организация: Институт российской истории РАН

Защита состоится 2009 г. в^_^часов на заседа-

нии объединенного совета по защите докторских и кандидатских диссертаций ДМ 212.301.05 при Чувашском государственном университете им. И.Н. Ульянова по адресу: 428034, Чувашская Республика, г. Чебоксары, ул. Университетская, 38 (учебный корпус № 1), ауд. № 513.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Чувашский государственный университет имени И.Н. Ульянова» по адресу: 428034, Чувашская Республика, г. Чебоксары, ул. Университетская, 38; с авторефератом диссертации - на сайте Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки РФ http://vak.ed.gov.ru.

Автореферат разослан «_

Ученый секретарь диссертационного совета доктор исторических наук

С.Ю. Михайлова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Возрождение лучших традиций обычного права (этноюстиции), в ряду которых существенное место занимают уважение и почитание предков, собственности, добрососедство и взаимопомощь, призрение слабых, престарелых и сирот, обычаи деревенского общежительства, на наш взгляд, одно из важных средств преодоления того самого «правового нигилизма», который, по справедливому мнению Д.А. Медведева, препятствует поступательному развитию российского общества. В своем Послании Федеральному Собранию Президент Российской Федерации подчеркнул, что в ряду наиболее значимых ценностей нашего общества, его нравственных ориентиров необходимо считать справедливость, понимаемую как «политическое равноправие, честность судов, ответственность руководителей», реализуемую в социальных гарантиях и добивающуюся «достойного места для каждого человека в обществе и для всей российской нации - в системе международных отношений»'.

Юридические традиции народов мира - уникальный феномен исторического развития права, аккумулировавший в себе как архаические устои, так и современные тенденции этноправовой жизни социума. Вступив в XXI в., народы (этносы), с одной стороны, стремятся к унификации информационного, научно-технического, образовательного, экономического, правового пространства, с другой - все более осознают неизбежность проявления этнической специфики в различных областях жизнедеятельности человека, в том числе в юридической ее составляющей. Такие важнейшие первичные юридические категории, как справедливость, правосудие, наказание, преступление, не должны рассматриваться вне этнического контекста, ибо у каждого народа на протяжении тысячелетий, еще с первобытности, складывались собственные правовые взгляды, с точки зрения которых происходила регуляция социальных отношений.

Традиции этнического правосудия - центральное звено целостной и многогранной системы этнонорматики, позволяющее достигнуть одну из главных целей юриспруденции - предупреждение и разрешение конфликтных ситуаций. Видный общественный деятель и правовед И .С. Аксаков писал: «Суд - есть выражение общественной нравственности, это голос бытовой совести. Суд должен твориться по разуму и

' Медведев Д.А. Уважать и охранять права и свободы человека // Российская газета. Федеральный выпуск. - №4654. - 2008,- 8 мая. - С. 1; Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию // Российская газета. - 6 ноября 2008. - № 230 (4787). - С. 2.

по совести, и только уже при невозможности применить совесть ко всем условным явлениям гражданской жизни или в среде чисто условных отношений общество прибегает к опоре внешнего закона.. .Живой обычай выше мертвой буквы закона, совесть выше справедливости внешней. Таков принцип, который должен господствовать в судопроизводстве»2.

Долгое время, главным образом, в советский период, этнические обычаи правосудия, называемые «самосудом», в основном игнорировались официальным, законодателем, однозначно рассматривавшим их в качестве социально-вредных, опасных, требующих искоренения из народного быта. НельзЙ сказать, что в условиях современности данная концепция абсолютно отвергнута. До сих пор многие юристы, являющиеся проводниками позитивизма, акцентируются лишь на писаном законодательстве. Вместе с тем либерализация, провозглашение правового плюрализма и других свобод постепенно влекут пересмотр существовавших доктрин об источниках и сущности права, по крайней мере, подвергают сомнению их истинность, тем более абсолютизацию.

Объектом исследования является мордовский этнос, как один из архогенетических коренных народов Восточной Европы, история которого насчитывает около двух тысячелетий. Судя по данным Всероссийской переписи населения 2002 г., его численность составила 845 тысяч человек3. Мордве присущи особенности в материальной и духовной культуре, в том числе правовой. На протяжении тысячелетий под влиянием складывающихся жизненных условий ею были выработаны нормы поведения - обычное право (мокш., эрз. кой), вобравшее в себя общепризнанные юридические воззрения этноса, его правовые идеалы и ценности, передаваемые из поколения в поколение. Обычно-правовые нормы распространяли свое действие на брачные, семейные, имущественные, договорные, наследственные и иные общественные отношения.

Предмет исследования - этническое правосудие (этноправосу-дие) у мордвы. Его функционирование связано с деятельностью таких структур, как сельские, волостные сходы (эрз. промкс, мокш. пуромкс), суд старейшин, суд соседей. Особое место занимают волостной суд, семейный суд, а также расправа, осуществляемая без вовлечения каких-либо общинных или семейных органов правосудия. Народное правосудие, действовавшее на основе имеющихся доказательств (клятвенных заверений, свидетельских показаний, кулачных боев, исхода же-

2 Цит.: Величко A.M. Нравственные и национальные основы права: сборник статей по философии и истории права. СПб, 2002. - С. 117.

3 Мордва России. Саранск, 2004. - С. 7.

ребьевки и др.), приводило в исполнение наказания за совершенные проступки, к числу которых относились словесное порицание, физическое наказание, людское проклятье, изгнание из общины, причинение смерти. Гарантом обычного права вплоть до начала XX в., регулятором правовой жизни крестьянства была сельская община. Важное место в ней занимала патронимия. В работе исследовались некоторые аспекты взаимодействия российского имперского законодательства и обычно-правовых норм, общинных органов и волостных судов, отношение мордвы к официальному правосудию. Важным этносоциальным организмом, в котором воспитывалось и трансформировалось народное понимание справедливости и порядка, выступала семья, воспроизводившая и контаминировавшая едва ли не все аспекты традиционной юриспруденции.

Хронологические рамки работы охватывают период с конца XIX в. по начало XXI в., включающий в свою очередь три этапа: конец XIX - начало XX в., советский период (1917 - 1991), современность (1991-2008).

Нижний предел хронологических рамок исследования обусловлен, главным образом, наибольшей обеспеченностью источниковой базой, необходимой для обстоятельного выявления традиций этнопра-восудия у мордвы. Памятуя, что многие обычаи разрешения споров у нее своим корнями уходят в более отдаленное прошлое, автор делал по необходимости те или иные экскурсы в глубь веков. В конце XIX в. стали проявляться результаты проведенных в 1860-х гг. государственных реформ и контрреформ в отношении крестьянства, что позволило рассмотреть не только собственно юридические воззрения народа, но и их функционирование во взаимодействии с официальным законодательством, ибо в этот период вплоть до разрушения общинного самоуправления в начале XX в. обычай признавался в качестве источника позитивного права. Начало XX в., связанное с революционной ситуацией, сопровождалось активизацией различных форм «кулачного права».

В советский период произошел слом социально-экономического уклада, приведший к формированию новой модели юридического регулирования. Государственное реформирование в сфере экономики в условиях становления и укрепления советской власти существенно повлияло на положение российского крестьянства. На смену общины пришли колхозы, совхозы. В ходе коллективизации была проведена ликвидация так называемых «кулацких хозяйств», что вызывало массовые выступления и протесты. Система этноправосудия, сохраняя традиционные формы, обретала и новые элементы.

С распадом СССР (1991) Российская Федерация взяла курс на демократические преобразования и создание правового государства. В 1993 г. была принята Конституция РФ. В соответствие с ней, как Основным законом, принималось законодательство, ориентированное на либеральные ценности, рыночную экономику, развитие прав и свобод человека и гражданина, коренных малочисленных народов, национальных меньшинств. И хотя современная правовая система РФ признает юридические традиции в весьма ограниченной сфере, однако многие из них продолжают свое действие поныне.

Территориальные рамки работы в основном ограничиваются пределами Мордовии, хотя автор диссертации, учитывая широкое расселение мордвы в других республиках и областях Российской Федерации, использовал материалы и ряда сопредельных с Республикой Мордовия регионов, проведя полевые сборы не только в Мордовии, но и в некоторых мордовских селах Нижегородской, Пензенской, Ульяновской областей. При изучении мордовской диаспоры в работе также использованы сведения, содержащиеся в документальных, в том числе архивных, источниках. Кроме того, автором исследовались традиции правового быта мордвы-духоборов Канады, переселившихся туда в конце XIX в. (в провинции Саскачеван, Британская Колумбия) и сохранивших поныне некоторые самобытные юридические воззрения.

Степень изученности темы. Серьезное изучение юридических традиций в России началось с 70 - 80-х гг. XIX в., когда в результате трансформации общественных отношений, перехода от крепостничества к рыночному хозяйству возникла необходимость в познании обычного права, как одного из основных регуляторов жизни крестьянства. Первые шаги в познании обычного права, системы этнического правосудия у мордвы были сделаны членами основанного в 1845 г. Императорского Русского географического общества П.И. Мельниковым, В.Н. Майновым, A.A. Шахматовым, С.К. Кузнецовым4.

Наиболее крупный вклад в изучение традиций этнического правосудия мордвы был внесен В.Н. Майновым, впервые написавшим монографическую работу по рассматриваемой тематике «Очерк юридического быта мордвы» (1885). Им достаточно обстоятельно описывались различные общинные органы, деятельность которых была связана с

4 См.: Мельников П.И. Дорожные записки на пути из Тамбовской губернии в Сибирь // Отечественные записки. - 1839. - Т. 6; Он же. Очерки мордвы. Саранск, 1981; Он же..; Майнов В.Н. Один день среди мокши // Древняя и новая Россия. - Т. 3. - № 10. СПб., 1878; Он же. Результаты антропологических исследований среди мордвы-эрзи. СПб., 1883; Он же. Очерк юридического быта мордвы. СПб., 1885; Саранск, 2007; Мордовский этнографический сборник / Сост. A.A. Шахматов. СПб., 1910; Кузнецов С.К. Мордва. М., 1912.

разрешением споров, иных вопросов крестьянского мира. Автором приведено множество фактов из практики сельских сходов, собраний старейшин, суда соседей, семейных и родственных советов. В заключении своего исследования правовых отношений мордвы Майнов подчеркнул, что они сохранили «почти целиком всю свою оригинальность, несмотря на вековое сожительство с русскими»5.

Существенный этноправоведческий интерес представляет работа В.В. Берви-Флеровского «Положение рабочего класса в России», впервые изданная в 1869 г., в которой автор сделал весьма любопытные наблюдения о мордве, ее семейных и общинных традициях, стремлении избежать конфликтов, сохранять мир и спокойствие. Автором отмечались многочисленные злоупотребления со стороны чиновников в волостях с нерусским населением6. Некоторые особенности общественного и семейного быта у мордвы рассмотрел И.Н. Смирнов7. О роли культа предков в разрешении общинных и домашних дел, об особенностях семейного правосудия сообщал И.Н. Сырнев8. A.A. Шахматовым были собраны материалы по этнографии мордовских сел Оркино и Сухой Карбулак Саратовского уезда Саратовской губернии, содержавшие ценную информацию о функционировании крестьянской общины, деятельности сельских сходов, собраний старейшин, особенностях обеспечения порядка в семье, обычно-правовом положении ее членов, производстве разделов и др.9. С.К. Кузнецов впервые свидетельствовал о присяге, совершаемой мордвой по народному обычаю, а также о родо-семейных знаках собственности10. Видным мордовским этнографом М.Е. Евсевьевым освещены многие религиозные аспекты обычного права, собрана и проанализирована информация о бытовании у мордвы патронимии в виде братчины, действии в ее рамках традиций коллективной собственности, взаимопомощи, взаимозащиты ".

В советский период качественно новых сдвигов в изучении обычного права, этноправосудия мордвы не произошло, хотя в общем русле

5 Майнов В.Н. Очерк юридического быта мордвы. СПб., 1885. - С. 2, 8, 33,124,267.

6 Берви-Флеровскин В.В. Положение рабочего класса в России // Избранные экономические произведения в двух томах. - Т. 1. М., 1958. - С.11,198.

7 Смирнов И.Н. Мордва. Историко-этиографический очерк. Казань, 1895; Саранск, 2002. -С. 151-152

' Сырнев И.Н. Распределение населения Среднего и Нижнего Поволжья по территории, его этнографический состав, быт и культура// Россия. Полное географическое описание нашего Отечества. Среднее и Нижнее Поволжье и Заволжье. СПб, 1901; Ульяновск, 1998.-С.186-187.

* Мордовский этнографический сборник / Сост. A.A. Шахматов. СПб., 1910. - С. 25-56.

10 Кузнецов С.К. Мордва. М„ 1912. - С. 41 -42, 45,49, 55.

" Евсевьев М.Е. Избранные труды. В 5 т.: Г. 5. Историко-этнографические исследования. Саранск, 1966. - С. 354-355.

сбора этнографических материалов накопление эмпирических сведений о ее юридических традициях, их месте в жизнедеятельности народа все-таки продолжалось. М.Т. Маркеловым было зафиксировано множество заговоров для предохранения от порчи, сглаза, иных форм вредоносной магии; охарактеризовано существование у мордвы больших неразделенных семей, глубокого почитания старших, распределения семейных обязанностей; описаны самобытные способы разрешения споров между родителями и детьми, разбирательства на мирском сходе12. Г.А. Полумордвинов привел ряд интересных суждений о роли обычного права в регулировании социальных отношений у мордвы, особенностях ее правового положения в соответствии с законодательством Российской империи13. Т.В. Васильев был первым исследователем советского периода, отметившим, что основной судебной инстанцией был суд старейшин (мокш., эрз. атят), который выносил устное и окончательное решение14.

Н.Ф. Мокшиным подробно освещена система социальной организации народа с древнейших времен; традиции обозначения собственности особыми знаками - «знаменами», тамгами, клеймами, метами; особенности государственно-правового управления мордвой в составе России; дана объективная оценка процессов христианизации мордвы, социально-экономических противоречий, нередко сопровождавшихся различными формами этнической борьбы посредством кулачного права15. Обычаи организации мирского схода, а именно круг его участников, порядок созыва и обсуждения поставленных вопросов (регламент), виды наказания за совершение наиболее тяжких обычно-правовых нарушений охарактеризованы В.П. Тумайкиным, В.А. Балашовым, которые отмечали высокий авторитет данной структуры у общинников ввиду его демократического (коллегиального) способа принятия решений16.

Т.П. Федянович раскрыты отдельные элементы юридического статуса женщины в мордовской семье, освещены обычаи наречения

12 Саратовская мордва // Саратовский этнографический сборник / Сост. М.Т. Маркелов. Саратов, 1922.

13 Полумордвинов Г.А. Мордовское население Пензенской губернии, его прошлое и современное состояние. Пенза, 1927. - С. 46-47.

14 Васильев Т.В. Мордовия. Саранск, 2007. - С. 69, 72.

" Мокшин Н.Ф. Мордовский этнос. Саранск, 1989. - С. 50-56, 59; Он же. Тайны мордовских имен: исторический ономастикон мордовского народа. Саранск, 1991. - С. 46; Он же. Религиозные верования мордвы. Издание 2-е, доп. и перераб. Саранск, 1998. - 16-17.

16 Тумайкин В.П. Соседская община заволжской мордвы в пореформенный период (по материалам Самарской губернии). Автореф. дисс... канд. ист. наук. М., 1974. - С. 8-9; Балашов В.А. Бытовая культура мордвы: традиции и современность. Саранск, 1992. - С. 60.

домашним именем, избегания, приведены примеры взаимоотношений между членами семьи, родственниками17. Л.П. Шабалиной изучены институт главенства в современной семье, взаимоотношения ее членов в решении и реализации семейного бюджета, домашних работ и обязанностей, в воспитании и образовании детей18. Отдельные юридические обычаи брака и семьи освещены в трудах Г.А. Корнишиной19, Н.Ф. Беляевой20. Ряд юридических компонентов хозяйственной жизни мордвы изучен A.C. Лузгиным, отметившим, в частности, что занятия промыслами способствовали формированию обычно-правовых традиций, основанных на принципах взаимопомощи, преемственности, приобщения к труду. Автором приведены любопытные примеры использования в конфиденциальных беседах тайноречия, как залога обеспечения сохранности информации21.

В 2005 г. автором данной работы была издана книга «Брак и семья в обычном праве мордвы», в которой впервые в монографическом объеме освещены юридические традиции брака и семьи у мордвы22. При изучении этноправосудия интерес представляет монография С.М. Букина, акцентировавшего внимание, в первую очередь, на правовых основах общинного самоуправления23.

Таким образом, в истории изучения этноправосудия у мордвы, как сегмента юридической антропологии, есть немало работ, значительно обогативших знания о юридических сторонах народного быта, позволяющих в общих чертах раскрыть содержание обычно-правовых традиций с учетом объективно сложившейся этнической специфики, подчеркнуть их обусловленность имевшимися историко-политическими обстоятельствами. В то же время многие кардинальные вопросы обычного права до сих пор остаются слабо изученными, в их анализе преобладает сугубо историко-этнографический подход, игнорирующий юридические аспекты народного быта. Существующие публикации на эту

17 Федяновпч Т.П. Семейные обычаи и обряды финно-угорских народов Урало-Поволжья (конецXIX века- 1980-е годы). М, 1997,- С. 3,5, II.

18 Шабалнна Л.П. Структура и быт семьи народов Среднего Поволжья. Ульяновск, 1997. - С. 72.

19 Коршшшпа Г.А. Традиционные обычаи и обряды мордвы. Саранск, 2000. - С. 15-16, 94.

20 Беляева Н.Ф. Традиционные институты социализации детей и подростков у мордвы. Саранск,2002.-С. 91.

21 Лузгин A.C. Жизнь промыслов: промысловая деятельность крестьян Мордовии во второй половине XIX - начале XX в. (этнокультурные аспекты). Изд. 2-е, доп. Саранск, 2007. - С. 4.

22 См.: Мокшина 10.Н. Брак и семья в обычном праве мордвы. Саранск, 2005.

23 См.: Букин С.М. Национальная государственность мордовского народа. История становления и развития (Х-ХХ вв.). Саранск, 2006.

тему в лучшем случае содержат поверхностные описания отдельных юридических обычаев и правовых воззрений мордвы, но не дают целостного представления о формах и содержании этнического правосудия, его роли в прошлом и настоящем народа.

Цель диссертационной работы - по возможности наиболее полно изучить функционирование этноправосудия у мордвы в конце XIX -начале XXI в. Исходя из нее, были сформулированы следующие задачи:

- осветить истоки народных юридических обычаев;

- изучить организационно-правовые формы этноправосудия, а именно сельские и волостные сходы, суд старейшин, суд соседей;

- проанализировать деятельность государственных органов крестьянского правосудия во взаимодействии с традиционными (обычно-правовыми);

- проследить тенденции в отношении народа к органам официального правосудия;

- исследовать нарушения в обычном праве и систему наказаний за них, доказательную базу;

- охарактеризовать традиции семейного правосудия;

- определить роль религиозных верований в санкционировании этноправосудия;

- выявить юридико-антропологические аспекты мордовской ан-тропонимии;

- проследить эволюцию этноправосудия в условиях революционной ситуации в России начала XX в., в годы советской власти, на современном этапе.

Источниковая база исследования. Устный способ бытования и трансляции норм обычного права значительно затрудняет сбор фактического материала о них. Многие источники, использованные в данной работе, носят в большей степени косвенный характер, то есть дают информацию о содержании, историческом контексте, значимости обычно-правовых воззрений мордовского народа опосредованно. Правда, круг их весьма широк, ибо обычно-правовое регулирование затрагивало все наиболее существенные сферы жизнедеятельности этноса как правоучредителя. И, тем не менее, при реконструкции элементов традиционной культуры, в особенности ее правовых сторон, важное значение имеют письменные источники, документально подтверждающие бытование той или иной традиции.

Первые сохранившиеся доныне письменные источники по мордве, содержащие сведения, которые представляют интерес для этноправо-ведения, написаны на языках других народов (латинском, арабском,

иранском, русском, итальянском, английском, немецком, голландском, шведском). Таковыми являются сообщения западно-европейских исследователей - католического миссионера монаха-доминиканца Юлиана, фламандца Гильома Рубрука, тосканца Якова Рейтенфельса, голландца Николаса Витсена, шведа Филиппа Иоганна фон Стрален-берга, арабских путешественников - Истахри, Ибн-Хаукаля24.

Более обстоятельные наблюдения о юридическом быте мордвы сделаны в XVIII в. в результате деятельности Петербургской академии наук, организовавшей крупные экспедиции: Великую северную или Вторую Камчатскую (1733-1743) и Физическую или Академическую (1768-1774). В трудах Г.-Ф. Миллера, П.-С. Палласа, И.И. Лепехина, И.-Г. Георги имеется немало ценных сведений о правовом положении мордвы, деятельности отдельных этноюстиционных структур крестьянской общины, семейном быте25.

С 60-х гг. XIX века в России стали издаваться епархиальные и губернские ведомости. В Пензенских, Тамбовских, Нижегородских, Самарских и других епархиальных ведомостях (в неофициальной части) печатались статьи и заметки о различных сферах крестьянской жизни по материалам, собранным в основном священнослужителями в своих приходах, а в губернских - общественными и государственными деятелями, краеведами, другими исследователями народного быта. Весьма подробные фактические данные содержатся в публикациях К.С. Миль-ковича, Н.Федорова, М.М. Гребнева и др.26.

34 См.: Юлиан. Рассказ римско-католического миссионера доминиканца Юлиана о путешествии в страну приволжских венгерцев, совершенном перед 1235 г. / Записки Одесского общества истории и древностей. - Т. V. Одесса, 1863. - С. 1002; Рубрук Г. Путешествие в восточные страны // Путешествия в восточные страны Плано Карппни и Рубрука. М., 1957. - С. 110; Рептенфельс Я. Сказания светлейшему герцогу Тосканскому Козьме Третьему о Московии. М., 1905. - С. 121,164; Strahlenberg Philipp Johann von. Das nord-und ostliclie Tlieil von Europa und Asia.... Stockholm, 1730. - P. 402; Fralin, Ch. M. Ibn Foszlan's und anderer Araber Berichte iiber die Russen alterer Zeit. St. Petersburg, 1823. -P. 162-168, 258; Гаркавн А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870.-С. 276.

" См.: Миллер Г.-Ф. История Сибири. - Т. 1. М.; Л., 1937. - С. 460-461; Паллас П.-С. Путешествия по разным провинциям Российской империи. 4.1. СПб. 1809. - С. 107-108; Дневные записки путешествия доктора и Академии наук адъюнкта И. Лепехина по разным провинциям Российского государства в 1768 и 1769 году. 4.1. СПб., 1771. - С. 140; Георги И.-Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов, их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, упражнений, забав, вероисповеданий н других достопамятностей. Пер. с нем. 4.1. СПб., 1799. - С. 44.

26 См.: Милькович К. Топографическое описание Симбирского наместничества // Тамбовские епархиальные ведомости. Ч. неоф. - 1 января. - 1905. - № 18; Федоров Н. Заметки о мордве села Шентапы Бугульминского уезда // Самарские губернские ведомости. - 1863. - № 48; Грсбнев М.М. Мордва Самарской губернии. Историко-этнографический очерк//Самарские епархиальные ведомости. - №№21-24.- 1886;- №№ 1-2.- 1887.

Немало разнообразных материалов, содержащих этноправовые знания, было почерпнуто нами из документов российского делопроизводства (воеводских, духовных грамот, судных списков, донесений, приговоров волостных судов, земских решений, челобитных, договорных записей, отводных, отказных, писцовых, дозорных книг, обыскных речей и др.). Существенная часть этих материалов опубликована в шести книгах четырехтомной серии «Документы и материалы по истории Мордовской АССР». При исследовании форм и способов народного правосудия конца XIX - начала XX в. нами использованы документальные источники, опубликованные в сборнике «Мордовия в годы трех народных революций», в числе которых приговоры крестьянских сходов, циркулярные предписания, письма, обращения, выступления крестьян, телеграммы и т.п. Отдельные документы, отражающие государственную политику по учету этнического фактора в регулировании социальных, в том числе правовых, отношений в условиях советской власти, содержатся в сборнике «Образование Мордовской АССР».27

В работе использовались материалы дел волостных судов, занимавшихся разбирательством споров между крестьянами в дореволюционный период. Во второй половине XIX в. обычное право учитывалось всеми судами в торговых делах при лакунах в законодательстве, в делах о наследовании, опеке и попечительстве у крестьян, по всем их спорам по гражданским делам, разрешавшимся волостными судами, а до 1889 г. и по уголовным делам, как и при рассмотрении всех гражданских дел у мирового судьи или земского начальника (в 1889 - 1912 гг.) при лакунах в законе 28.

Нами изучены нормативно-правовые акты, позволяющие провести сравнительный анализ официальных и обычно-правовых способов разрешения споров. Для исследования вопросов этноправосудия автором привлечены законодательные акты, содержащиеся в 45-томном издании Полного собрания законов Российской империи с 1649 г., как и малоизвестные документы, отражающие особенности юридического статуса инородческих народов, опубликованные в материалах к серии «Народы и культуры» «Национальная политика в России» (Выпуск XI, книга I) Институтом этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-

27 См.: Документы и материалы по истории Мордовской АССР. В 4-х т. Саранск. Т. 1. 1940; Т.1. 4.2. 1951; Т.2. 1940; Т.З. 4.1. 1939; Т.З. 4.2. 1952; Т.4. 4.1. 1948; Мордовия в годы трех народных революций / Сост. А.Е. Захаркина, И.И. Фирстов. Саранск, 1957; Образование Мордовской АССР. Документы и материалы (1917-1937 гг.). Саранск, 1981.

28 Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. В 2-х т. 2-е изд-е, испр. СПб., 2000. - С. 67.

Маклая РАН в 1992 г.29 При анализе современных нормативно-правовых источников применялись представленные в электронном формате справочные правовые системы «Гарант» и «КонсультантП-люс».

В диссертации использованы архивные источники, хранящиеся в Центральном государственном архиве Республики Мордовия (ЦГА РМ) и в Рукописном фонде государственного учреждения «Научно-исследовательский институт гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия» (ГУ НИИ ГН). Из ЦГА РМ нами изучались документы делопроизводства воеводских канцелярий, нижних земских судов, земского самоуправления, приговоры волостных и сельских сходов, материалы волостных судов, сведения о спорных землевладениях мордвы, самовольной порубке лесов, земельных и иных спорах и др. В работе изучены хранящиеся в Рукописном фонде ГУ НИИ ГН неопубликованные материалы архива М.Е. Евсевьева, И.И. Фирстова; отчеты этнографических экспедиций, сделанные сотрудниками учреждения; комплекс документов, не вошедших в многотомную серию «Документы и материалы по истории Мордовской АССР».

Существенным источником при изучении нами народных представлений о традициях правосудия у мордвы являлся фольклор, основные материалы которого представлены в 12 томах (18 книгах) серии «Устно-поэтическое творчество мордовского народа» j0, опубликованной с 1963 по 2003 г. в Саранске и в восьмитомном издании произведений мордовского фольклора (с переводом на немецкий язык) «Mordwinische Volksdichtung», собранных в 1889 - 1912 гг. среди мордвы финским ученым X. Паасоненом (Helsinki, 1938-1981)31.

Учитывая то обстоятельство, что институты обычного права, народного правосудия имеют соответствующую этноправовую терминологию на разных языках, в том числе на мордовских (мокшанском, эрзянском), автором была проведена не только ее систематизация, но и этимолого-аналитическая работа по выявлению ее этноправоведческой значимости, роли в мордовском этносоциуме, что, разумеется, помогло глубже проникнуть в сущностные аспекты народной ментальности.

29 Полное собрание законов Российской империи с 1649 г. Т. 1-45. СПб., 1830; Материалы к серии «Народы и культуры». Выпуск XI. Национальная политика в России. Книга I. Середина XVII - конец XVIII в. М., 1992. - С. 218-223, 226-231.

30 См.: Устно-поэтическое творчество мордовского народа. В 12 т. Саранск. Т. 1., 1963; Т.1. К.2., 1977; Т.2., 1965; Т.З. Ч.1., 1966; Т.З. Ч.2., 1967; Т.4. К.1., 1967; Т.4. К.2., 1969; Т.5., 1969; Т.6. 4.1., 1972; Т.6. Ч. 2., 1975; Т.7. Ч.1., 1972; Т.7. Ч.2., 1979; Т. 7. Ч. 3., 1981; Т. 8., 1978; Т. 9., 1982; Т. 10., 1983; Т. 11., 1987; Т. 12., 2003.

31 См.: Paasonen Н. Mordwinische Volksdichtung. 8 Band. Helsinki, Turku. 1938-1981.

Этноправовая терминология зафиксирована, главным образом, в словарях .

Одним из наиболее информативных источников при проведении исследования были полевые этнографические материалы, собранные автором с 1998 по 2008 гг. в мордовских и русских селах Республики Мордовия (Ардатовского, Атюрьевского, Атяшевского, Большеберез-никовского, Большеигнатовского, Дубенского, Ельниковского, Зубово-Полянского, Инсарского, Ичалковского, Кадошкинского, Ковылкин-ского, Кочкуровского, Краснослободского, Рузаевского, Старошайгов-ского, Темниковского, Теньгушевского, Торбеевского, Чамзинского районов, городах Ардатов, Ковылкино, Краснослободск, Рузаевка, Саранск, Темников), Нижегородской, Ульяновской, Пензенской областей. Весьма интересные сведения получены в процессе интервьюирования мордвинов, бывших сотрудников правоохранительных органов РМ, которые на протяжении длительного времени осуществляли свою профессиональную деятельность в сельской местности. В 2004 г. автору данной работы довелось побывать у мордвы-духоборов в г. Грэнд Форкс провинции Британская Колумбия (Канада) и собрать уникальные сведения об особенностях их юридического быта, роли сектантских устоев в формировании своеобразного правового уклада духоборческого сообщества в целом.

Ряд ценных материалов почерпнут нами из современной периодической печати РМ, выходящей как на русском языке (газеты «Известия Мордовии», «Вечерний Саранск», «Столица С», «Время», «Сударыня», «Финно-угорская газета», «Жизнь», «Присурские вести»), так и мордовских (эрзянском и мокшанском) языках (газеты «Мокшень правда», «Эрзянь правда», «Эрзянь мастор», журналы «Мокша», «Якстерь тяштеня», «Сятко», «Чилисема»), В работе использованы некоторые материалы из мордовских газет «Ялгат» и «Валдо ойме» - органах национально-культурных автономий Ульяновской и Самарской областей соответственно.

Теоретико-методологической основой исследования послужили работы ряда видных отечественных и зарубежных ученых прошлого (М.М. Ковалевского, В.И. Сергеевича, С.Д. Гальперина, А .Я. Ефимен-ко, C.B. Пахмана, А.Н. Максимова, М.О. Косвена, Г.С. Мэна, Б. Ма-

32 См.: Русско-эрзянский словарь / Под ред. М.Н. Коляденкова, Н.Ф. Цыганова. М., 1948 Русско-мокшанский словарь / Сост. С.Г. Потапкин, А.К. Имяреков. М., 1951; Эрзянско русский словарь / Под ред. Б.А. Серебренникова, Р.Н. Бузаковой, М.В. Мосина. М., 1993 Эрзянь-рузонь валке. Русско-эрзянский словарь / Сост. B.C. Щемерова. Саранск, 1993 Эрзянско-русский словарь / Под ред. Б.А. Серебренникова, Р.Н. Бузаковой, М.В. Мосина М., 1993; Мокшанско-русский словарь / Под ред. Б.А. Серебренникова, А.П. Феоктисто ва, O.E. Полякова. М., 1998.

линовского, Р. Давида и др.)33. Современные отечественные и зарубежные исследования по теоретическим вопросам этнологии и юридической антропологии, проводившиеся С.А. Токаревым, Ю.В. Бромле-ем, Ю.И. Семеновым, А.И. Першицем, Х.М. Думановым, A.A. Ники-шенковым, С.А. Арутюновым, В.А. Тишковым, И.Л. Бабич, Н.И. Новиковой, А.И. Ковлером, С.С. Крюковой, JI. Поспишилом, Б.Г. Миллером, значительно углубили выводы и наблюдения их предшественников, способствовали созданию новейшей концепция юридической антропологии, помогающей лучше ориентироваться в вопросах природопользования, аборигенного самоуправления, методологии разрешения разного рода конфликтов и споров, исходя из идеи правового плюрализма как правовой ситуации, при которой правовое бытие человека определяется одновременно нормами официального (государственного) писаного права и так называемого «традиционного», или обычного, права, другими квазинормативными регуляторами34.

33 См.: Ковалевский М.М. Первобытное право. M., 1886; Он же. Родовой быт. СПб., 1905; Сергеевич В.И. Опыт исследования обычного права // Наблюдатель. - 1882. - №№1,2; Гальперин С.Д. Очерки первобытного права. СПб., 1893; Ефименко А.Я. Народный суд в Западной Руси // Русская мысль. - 1893. - №№ 8,9; Южная Русь. Очерки, исследования и заметки. - Т. 1. СПб. 1905; Пахши C.B. Обычное гражданское право в России. СПб, 1877, 1879; M., 2003; Максимов А.Н. Теория родового быта. M., 1913; Косвен М.О. Преступление и наказание в догосударствешгам обществе. M -Л., 1925; Maine H.S. Ancient Law. London, 1861; Malinowski В. Crime and Custom in Savage Society. New Jersey, 1959; Давид P. Основные правовые системы современности. M., 1967.

34 См.: Токарев С.А. История русской этнографии (дооктябрьский период). М.: Наука, 1966; Он же. Избранное. Теоретические и историографические статьи по этнографии и религиям народов мира. В 2-х т. М., 1999; Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1983; Семенов Ю.И. Первобытное и крестьянское обычное право: их сходство и различие, а также отношение к законному праву классовых социоисторических организмов / Крестьянское правосудие. Обычное право российского крестьянства в XIX веке - начале XX века. M., 2003. - С. 6-36; Першиц А.И. Проблемы нормативной этнографии. Исследования по обшей этнографии. М., 1979; Думанов Х.М., Першиц А.И. Мононорматика и начальное право (статья первая) // Государство и право. - № 1. - С.98-103; Никишенков

A.A. Крестьянство в судебной системе Российского государства // Крестьянское правосудие. Обычное право российского крестьянства в XIX веке - начале XX века. М., 2003. - С. 37-68; Арутюнов С.А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. М., 1989; Тишков В.А. Этничность, право и закон // Человек и право. Книга о летней школе по юридической антропологии. М., 1999. - С. 189-195; Бабич И.Л. Судебная реформа и обычное право // Этнографическое обозрение. - 1999.- №2.- С. 17-30; Новикова Н.И. «Родовые угодья»: перспективы правового плюрализма// Государство и право. - 2000. -№ 6. - С. 102-107; Крюкова С.С. Обычное право в Российском законодательстве: к вопросу о термине и его содержании // Юридическая антропология. Закон и жизнь. М., 2000. - С. 75-93; Ковлер А.И. Антропология права и правовой плюрализм (права человека и права народов) // Олень всегда прав. Исследования по юридической антропологии. М., 2003; Pospisil L. Anthropology of Law: A Comparative Theory. New York, 1971; Miller

B.G. The Problem of Justice. Tradition and Law in the Coast Salish World. London, 2001.

При проведении исследования автор опирался на выработанные юридической антропологией современные теоретико-методологические подходы к пониманию наиболее значимых категорий. К таковым, прежде всего, относится обычное право - понятие, получившее в истории науки комплекс терминологических обозначений («неписаное право», «неофициальное право», «common law», «фольклорное право», «традиционное право», «местное право», «право коренных народов», «жизненное право», «примитивное право» и др.) и сущностных характеристик. Отсутствие единообразного толкования обычного права во многом обусловливалось применением различных критериев для выделения его основных признаков: формальный (как правило, неписаное право), гносеологический (обычное право возникает в результате правотворческой деятельности народа, является древнейшей ступенью в эволюционном развитии законодательства), функциональный (обычное право - живой, реально действующий механизм права) и др. В начале XX в. И. Ильиным самым плодотворным способом изучения правовых явлений был признан «методологический плюрализм», который и сегодня остается на взгляд многих исследователей особенно перспективным35.

Наиболее полярные концепции относительно сущности обычного права связаны с решением вопросов о формировании обычаев и их правовой природе. Для одних авторов обычай представляет собой начало, лежащее в основе формирования позитивного права. В рамках данной теории обычное право рассматривается, во-первых, как система правовых норм, основанных на обычаях и, во-вторых, как система обычаев, санкционированных государственной властью. Для других обычай выступает в качестве самостоятельного, существующего наряду с законодательством, источника права, восполняющего в нем пробелы и даже вопреки его действию.

В диссертационном исследовании обычное право рассматривается, главным образом, в этническом контексте, как результат многовекового опыта народа (этноса), воплотившего его понимание множества правовых воззрений и выступающего в роли правоучредителя. В этом смысле синонимом обычного права можно считать понятие «народное (этническое) право». Обычаи в своей основе отражают жизнь той или иной группы людей, возникая как результат эмпирического и духовного познания ими окружающей действительности. При исследовании корней того или иного обычая, как правило, осознается, что он жизненно оправдан, и за формой, подчас кажущейся претенциозной и архаичной, скрывается живое рациональное зерно. Обычное право наро-

35 Крюкова С.С. Указ. раб. С. 76.

дов заключает в себе общепризнанные юридические воззрения народа, регулирующие складывание тех или иных общественных отношений. В нем отражены потребности и многовековой опыт каждого народа, стремление к самосохранению и укреплению этнических традиций.

Другим ключевым понятием в диссертационной работе является этиоправосудие. Под правосудием (юстицией) (лат justicia - справедливость; англ., фр.justice) в широком смысле понимается деятельность по защите интересов личности, организаций, общества и государства. С возникновением и развитием последнего термин правосудие применялся для обозначения всей совокупности его органов, составляющих национальную судебную систему, их деятельность 36. Действующая модель правосудия - результат многоэтапного исторического развития права в целом, судоустройства и судопроизводства, в частности. Вместе с тем некоторые элементы архаики не канули в прошлое, так или иначе сохранились вплоть до настоящего времени, обретая новые формы. При этом у каждого народа вырабатывались свои самобытные структуры правосудия, действовавшие как в системе органов государственной власти, так и вне их.

В современной отечественной юридической антропологии пристальное внимание к исследованию крестьянского правосудия обратили Ю.И. Семенов и A.A. Никишенков, предложившие специальную теоретико-методологическую базу для изучения данной проблемы. «Когда между крестьянами возникали конфликты, которые не могли завершиться мировой сделкой, то они обращались не в государственные, а в свои собственные суды, которые руководствовались нормами обычного, а не законного права», - пишет Ю.И. Семенов. Развивая вывод И.Е. Якушкина о формах правосудия у крестьян, он также констатирует бытование у них ряда судов: самосуда, семейного суда, третейского суда, суда соседей, суда сельских судей, суда сельского схода, суда волостного схода, волостного суда. Проанализировав сущность указанных форм правосудия, Ю.И. Семенов особо рассмотрел институт «самосуда», исключил из них «семейный суд» и «волостной суд» как орган, созданный государством и опирающийся на государственную поддержку. Остальные разновидности судов он разделил на две основные категории - суд посредников (третейский суд), к которым отнес суд соседей, суд сельских судей, суд стариков, и суд, выносивший обязательные для вовлеченных в процесс сторон решения (суд сельского схода)37.

36 Юридическая энциклопедия. М., 2001. - С. 952.

37 Семенов Ю.И. Указ. раб. С. 29-30.

A.A. Никишенков считает, что изучение крестьянского правосудия представляет специальный интерес в контексте правовой культуры, включающей правосознание (идеалы справедливости и правды; соотношение представлений о преступлении и грехе, о наказании и возмездии и т.п.), институты общинного самоуправления, семейно-брачные обычаи, отношения власти и подчинения, отношения собственности и др. Особое внимание исследователь уделил изучению вопроса о положении крестьянства в судебной системе Российского государства с XI по XIX в.38.

Теоретические выводы относительно крестьянского правосудия способствуют разработке этнического правосудия у мордвы, как народа крестьянского. Правда, в этническом правосудии речь идет не столько о социальной принадлежности (крестьянству, горожанам и т.п.), сколько принадлежности к тому или иному народу (этносу). Под этническом правосудием нами понимается рассмотрение и разрешение народом (этносом) на основе обычного права повседневных дел, спорных ситуаций, иных значимых вопросов, возникающих в процессе его жизнедеятельности. На том или ином этапе исторического развития народная система правосудия претерпевала значительные изменения. Система этнического правосудия - механизм реализации обычного права, как юридического гаранта сохранения этноса, упрочения его жизнеобеспечивающих систем. Отдельные формы этноправосудия легитимировались государственной властью, деятельность же других, как правило, существовала в условиях «теневого права», поскольку противоречила нормам официального законодательства.

Юридико-антропологические исследования основаны на сочетании нормативного и процессуального анализа. Они ведутся методами полевой этнографии, особенно таковыми, как непосредственное наблюдение, интервью, опрос, аудиовизуальная фиксация материала. Наряду с этой методикой, для получения эмпирических сведений нами применялся опрос, сопровождавшийся анкетированием по специально разработанной программе. В отдельных случаях информантам предлагались варианты ответов, в других они сообщали о конкретных эпизодах их жизни, подтверждавших существование того или иного обычая. С ключевыми информантами, обычно старожилами, наиболее полно знавшими культуру своего народа, автором проводилось интервью с последующим дополнением и уточнением полученных сведений другими информантами. Применение метода пережитков позволило реконструировать некоторые обычаи брачно-семейного характера. В работе использовался историко-сравнительный метод, с помощью кото-

38 Никишенков A.A. Указ. раб. С. 41, 385-393.

poro нами было прослежено развитие обычно-правовых норм, деятельность органов этноправосудия с конца XIX по начало XXI в., ибо юридические традиции того или иного народа, находящегося на любом этапе своего развития, не представляют из себя нечто неподвижное, наоборот, постоянно находятся в динамике, видоизменяясь под влиянием различных факторов.

Научная новизна исследования. Этноправосудие у мордвы впервые является предметом специального изучения на диссертационном уровне. Этноправовая ориентация работы обусловила новый подход к изучению как ранее не рассматривавшихся, так и уже известных в историографии мордвы письменных источников. Автором впервые вводится обширный полевой материал, открыты и описаны многие юридические традиции, способы разрешения споров, примирения, охарактеризованы обычно-правовые виды нарушений и наказаний за них, особенности судебного процесса, основанного на самобытных формах доказывания по делу, публикуются ранее неизвестные архивные материалы, проанализированные в этноюстиционном контексте.

Диссертантом на конкретных эмпирических материалах разработан ряд теоретических аспектов этнического правосудия, систематизирована этноправовая терминология на мордовских (мокшанском и эрзянском) языках. В работе впервые освещены такие уникальные элементы этноправосудия, как «тайноречие», «антропонимия в обычном праве», «правовые традиции сектантства». Исследователю впервые удалось осветить страницы «теневой истории» права в годы советской власти, как и на современном этапе. В противовес многим устоявшимся позитивистским тенденциям, автор, опираясь на обширный круг разнообразных источников, доказал, что обычай является не только частью исторического прошлого народа, но и его настоящего. Руководствуясь методами полевой этнографии, фиксации конкретных случаев (case study), автор работы приводит множество оригинальных примеров из реальной жизни мордвы, позволивших выявить ряд закономерностей в обычно-правовых способах разрешения споров.

Научно-практическая значимость. Разработка проблем юридической антропологии имеет не только теоретическое, научно-познавательное, но и практическое значение, связанное с управлением, регулированием и прогнозированием современной жизнедеятельности народов Российской Федерации. Без анализа опыта прошлого, исторической памяти народов, учета пройденного исторического пути невозможно решение задач по сохранению и ренессансу этнокультурных традиций и ценностей. Целесообразность исследования традиционных институтов заключается и в том, что они представляют собой «дефи-

цитный товар»: учреждать новые институты значительно сложнее, чем инкорпорировать в управление уже имеющиеся. Проблемы правового регулирования в контексте этнических традиций играют весомую роль в выработке конструктивной национальной политики, развитии современной правовой культуры, ибо юридические обычаи на протяжении тысячелетий выступали эффективным регулятором жизнедеятельности людей, ценностным ориентиром должного поведения.

Изучение юридических традиций способствует познанию древних памятников права у различных народов, поскольку в них сохранены следы далекого прошлого, остатки более архаичной юридической мысли. Реконструкция семейного, имущественного, наследственного, уголовного права, древних форм землевладения и общинных территориальных организаций имеет практическое значение при исследовании истории государства и права, внутренних нравственных регуляторов, лежащих в основе любого правопорядка.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Этноправосудие - институт обычного права по рассмотрению и разрешению народом (этносом) споров, повседневных дел, иных значимых вопросов жизнедеятельности.

2. Гарантом обычного права, основным механизмом реализации этноправосудия у мордвы вплоть до начала XX в. была община, организационно-правовыми структурами которой выступали сельские и волостные сходы, суд старейшин, суд соседей.

3. Коллегиальным, наиболее демократичным органом этноправосудия у мордвы считались сельские и волостные сходы, состоявшие из домохозяев. Они рассматривали различные крестьянские дела, избирали должностных лиц для управления общиной, ее представления перед государством, организовывали исполнение гражданских обязанностей, спорные ситуации, санкционировали применение к нарушителям тех или иных мер наказания.

4. Споры по суду «первой инстанции» разрешались сельскими старейшинами, которые осуществляли примирение сторон, консультировали старост, других должностных лиц крестьянского мира. Разбирательство частных споров происходило посредством суда соседей (шабров), близ живущих крестьян, исходя из обычаев солидарности, взаимопомощи, целесообразности и эффективности контроля по поддержанию правового порядка.

5. В целях приближения официального правосудия к крестьянскому государством были учреждены специализированные волостные суды, которые обязывались при вынесении приговоров считаться с нормами обычного права.

6. К обычно-правовым нарушениям относились деяния, наносившие вред индивидуальным, семейным и общинным интересам. Доказательная база при разбирательстве дел складывалась из комплекса свидетельств (устных показаний, письменных документов, вещественных улик), сопровождавшихся самобытными способами установления истины посредством «божьего суда» (клятвенных заверений, жеребьевки, кулачных боев, заговоров).

7. В системе наказаний, основанной на принципе неотвратимости возмездия, аккумулировались механизмы реализации обычного права, нацеленные не просто на кару, но, главным образом, на воспитание личности. Одной из форм возмездия являлась расправа с виновным, в основном, на месте преступления, без предварительного разбирательства, в которой принимали участие как потерпевшая сторона (ее представители в лице членов семьи, других родственников, соседей), так и община в целом.

8. Эффективность системы этноправосудия во многом обусловлена его религиозным санкционированием, выражавшимся в культе предков, почитании умерших родственников, представлении о греховности деяния, вере в неизбежность наказания.

9. Органами семейного правосудия были семейные советы, суд большака и большухи, супругов, родителей, вершивших справедливость на принципах почитания старших, патриархальности, взаимопомощи, сохранения домашних тайн и в целом минимизации конфликтов.

10. В начале XX в. в условиях революционной ситуации в России в большей степени проявились различные формы «кулачного права», выработанные народом в целях защиты своих интересов.

11. За годы советской власти (1917-1991), несмотря на ряд изменений в традиционном юридическом быту, обусловленных сломом общинного уклада, переходом к иным формам хозяйствования (колхозам, совхозам), формированием новых критериев перераспределения земли, уплаты налогов, исполнения трудовых обязанностей, многие обычно-правовые нормы продолжали функционировать, адаптируясь к новациям.

12. На современном этапе (1991-2008), когда основным источником права является закон, действие юридических традиций существенно ограничено, хотя некоторые их элементы бытуют и поныне.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в 71 публикации, в том числе в двух монографиях, в десяти статьях в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ, 3 учебных посо-

биях. Различные аспекты работы излагались в докладах на 13 международных конгрессах, научных и научно-практических конференциях, 11 всероссийских, 9 межрегиональных, межвузовских и республиканских научных и научно-практических конференциях (1998-2008); использованы в лекционных курсах «Юридическая антропология», «История государства и права Республики Мордовия».

Структура работы. Диссертация состоит из введения, шести глав, девятнадцати параграфов, заключения, библиографического списка и списка сокращений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, указываются объект и предмет исследования, определяются территориальные и хронологические рамки работы, формулируются цель и задачи исследования, показываются научная новизна и практическая значимость работы, сообщается, где были апробированы основные положения и выводы диссертации.

В первой главе «Этноправосудие: теория, историография, источники» рассмотрены теоретико-методологические основы, понятийный аппарат и методика проведения исследования, степень изученности проблемы, проанализированы основные группы источников и литература, использованные при подготовке диссертации.

Вторая глава «Организационно-правовые формы этноправосу-дия» посвящена изучению организационно-правовых институтов у мордвы, вершивших правосудие на основе обычного права (сельских и волостных сходов, собраний старейшин, суда соседей), а также государственных органов крестьянского правосудия, главным образом, волостных судов.

В первом параграфе автором проанализированы наиболее ранние упоминания о народном правосудии мордвы, позволяющие отчасти осветить, в том числе и самые древние, предгосударственные его институты, кодифицировавшиеся подчас в устно-ритмических речевых структурах, особенно в песенном и паремическом творчестве. Обычное право, будучи одной из древнейших форм этнонормативного регулирования жизнедеятельности народа, аккумулировало в себе общепризнанные юридические воззрения этноса, его правовые идеалы и ценности, нормативную культуру.

Поведенческие нормы были тесно связаны с организацией древ-немордовских племен, каждое из которых включало несколько отцовских родов, в свою очередь состоявших из ряда патриархальных семей.

Во главе патриархальной семьи обычно стоял кудатя (от куд- дом, атя - старик). Родом руководил старейшина покштяй (от покш - большой, атя - старик), а племенем - выбираемый родовыми старейшинами вождь - текштяй, тюштень, тюштян, тюиипя (от текш - верх, вершина, верхушка, макушка, атя - старик). Этим словом древняя мордва называла своих верховных старейшин, управлявших как мирными, так и военными делами мордовских племен.

Многие обычно-правовые начала народного правосудия имеют корни, уходящие в глубокую древность. К таковым относятся организация и деятельность сельских сходов, суда старейшин, использование при осуществлении судопроизводства различных видов доказательств («божьего суда», жеребьевки, свидетельских показаний, клятв и др.). Основная часть свидетельств о существовании тех или иных обычно-правовых традиций сохранилась, главным образом, в устно-поэтическом творчестве народа, а также в пережитках норм-обычаев, имевших место в более поздние периоды правовой истории мордвы. Элементы древних родовых традиций особенно явственно проявляются в обычно-правовом регулировании брачно-семейных отношений.

Во втором параграфе охарактеризованы традиции организации и проведения сельских и волостных сходов, на которые крестьяне выносили все наиболее важные жизненные вопросы. Мордва была народом крестьянским, и общие собрания представителей общины (стариков-домохозяев) - сходы были основной формой управления ею вплоть до начала XX в. Общинники высоко оценивали значение сельских (мирских) сходов в виду той роли, которую они играли в сложной системе этносоциальных отношений, в обеспечении демократичности при вынесении решений. В сходах участвовали главы семей, домохозяева или в отдельных случаях старшие после них. Членом схода, обладавшим правом голоса, мог быть только мужчина, что подтверждается и соответствующей мордовской терминологией. Так, мордва-мокша сход (сходку) называет алялу (от аля - мужчина, лув - ряд, группа), выражение туромс алялус» - «собраться на сход» в буквальном переводе означает «собраться на мужское собрание». Женщины, за редким исключением, не могли представлять свое хозяйство на нем. Все члены собрания юридически имели одинаковые голоса, но фактически к концу XIX в. главную роль на сходе играли зажиточные, наиболее влиятельные крестьяне, и многие вопросы решались в их пользу.

Сельский сход большинством голосов выбирал старосту, его помощников, мирские комиссии и других должностных лиц. Как правило, избирались самые авторитетные домохозяева, «лучшие люди» (эрз. паро ломать, мокш. цебярь ломатть), поскольку мир нес полную от-

ветственность за их действия. Руководство сходом осуществлялось старостой общины. Решения обсуждались и принимались «голосом» («вайгельсэ»). При вынесении приговора произносили «чумо» («виновен». - Ю.С.), если считали, что обвиняемый виноват. Если же приходили к выводу о его невиновности, говорили: «.аволь чумо» («не виновен». - Ю.С.). В случае несогласия с принимаемым решением присутствовавшие на сходе поднимали руки. Согласно нормам обычного права на руках у стариков обязательно должны быть холщовые рукавицы, «махать голыми руками» считалось неприличным. Решение, принятое на сходе большинством голосов, считалось обязательным, и его должны были все беспрекословно выполнять. Староста следил, чтобы на сходе присутствовало не меньше половины его состава, иначе принимаемые решения считались недействительными.

Основным документом, который исходил от самой общины, был «приговор» - решение сходки, выносившийся в основном устно, но наиболее важные записывались. Записи подлежали те приговоры, в которых решения схода затрагивали деятельность органов государственной власти и в дальнейшем могли послужить основой для ходатайства. Сходы рассматривали особо важные крестьянские дела, такие, как распределение земель и регулирование их использования, выбор должностных лиц, управлявших общиной и защищавших крестьян в суде перед государством, организация взаимопомощи, решение гражданских и мелких уголовных дел. В Положении от 19 февраля 1861 г. определялись правовые компетенции сельского схода, но в действительности он разрешал множество и тех дел, обсуждение которых не было предоставлено ему законом: он нередко выносил судебные приговоры и вмешивался иногда в частную жизнь общинников.

Важнейшей функцией схода была судебная, связанная с разрешением юридических конфликтов. На заседаниях схода разбирались обычно-правовые нарушения: опасные деяния, несоблюдение условий договоров, причинение вреда, разделы имущества и иные споры. При разборе нарушений проводились расследования, которые, благодаря отличному знанию крестьянами местных условий, личных качеств соучастников дела, взаимоотношений односельчан, их хорошей осведомленности, были нередко очень эффективными. В процессе расследования осматривали место происшествия, делали обыск и опрашивали свидетелей. Нередко многие обычно-правовые конфликты разрешались самосудом, фактически санкционируемым общиной. Крестьянские сходы играли важную роль и при исполнении общиной обязанностей, возложенных на нее государством (уплата налогов, воинская повинность и др.). На сходе обсуждались вопросы, связанные с представи-

тельством общины перед помещиком, государственными органами. Обычным правом устанавливался запрет на вмешательство общины в семейные дела. Обычно сход ограничивался в основном лишь контролем за исполнением традиционных норм в этой сфере, разрешая семейные споры лишь в том случае, когда намечался урон для мира. К числу таких случаев относилась, например, забота о сироте, солдатке.

Волостной сход состоял из должностных лиц и так называемых десятников (по одному от 10 дворов), который собирался два-три раза в год с ведома земского участкового начальника, избирал местных должностных лиц (волостных старшин, сельских старост, сборщиков податей и др.), а в начале XX в. и представителей от крестьян по выборам в Государственную думу. К ведению схода относились также раскладка волостных сборов и повинностей, некоторые мероприятия в административной области и в сфере благоустройства. Местом сбора волостного схода, пребывания волостных правления и суда являлось преимущественно то селение, в котором имелась приходская церковь, или же селение, находившееся посредине волости, либо отличавшееся своей многолюдностью, особым торговым и промышленным значением.

Несмотря на то, что община являлась организационной основой крестьянства, ее внутренняя жизнь и структура были очень мало затронуты законодательно. Судебная функция являлась той стороной мирской автономии, которая не получала полного и принципиального признания со стороны государства. Российское государственное законодательство регламентировало в общих формулировках все основные обязанности общины, но оставляло за ней значительную самостоятельность в выборе способов исполнения возложенных на нее функций. Оно содержало прямые указания на то, что при решении определенной категории дел допускалось применение местных народных обычаев, то есть норм обычного права. Кроме этого, законодательством утверждался целый ряд крестьянских должностей.

В третьем параграфе автором проанализированы суд старейшин и суд соседей у мордвы. Сход для разбирательства сельских дел мог быть полным, состоявшим из всех домохозяев, и малым, на который созывалась только часть из них. Состав малого схода мог изменяться в зависимости от сущности спора. Иногда он состоял из стариков, специально приглашавшихся для разбирательства дела старостой как официальным должностным лицом в селе. В других случаях в нем участвовали только домохозяева, избранные в волостные судьи или выборные на волостной сход. Как правило, большинство спорных ситуаций разрешалось специально выбранными обществом судьями - сель-

скими старейшинами, стариками (эрике атят - зажиточные старики, велень атят - сельские старики, покш атят - большие старики), выносившими свои вердикты по справедливости. В народе таких стариков называли «добросовестными». Старейшины, рассматривая дела по обычному праву, выступали своеобразными народными экспертами относительно действия той или иной традиции. Ими становились наиболее авторитетные домохозяева преклонного возраста, обладатели «седой головы и бороды».

Старейшины, собиравшиеся на малый сход, разрешали сельские вопросы, которые не требовали широкого участия всех домохозяев общины. В основном, ими рассматривались незначительные хозяйственные дела, различные жалобы по поводу нарушения общинного правопорядка, судебные споры. Сельчане обращались к ним за консультацией при регулировании земельных, брачно-семейных, соседских и иных отношений, так или иначе воздействовавших на их жизнедеятельность.

Частные споры не доводились до сведения сельского схода и, как правило, разрешались группой близ живущих крестьян - судом соседей (шабров). Функционирование данной институции тесно связано с обычаем солидарности, когда оказание помощи соседу считалось долгом каждого общинника. Вмешательство в дела соседей обусловливалось и исполнением общиной коллективных налоговых обязанностей перед государством, поскольку доля вклада домохозяев прямо зависела от экономического положения их хозяйства. Соседи осуществляли своеобразную функцию контроля друг за другом по поддержанию соответствующего уровня материального благополучия, разрешению спорных ситуаций, сохранению семейного и в целом общинного правопорядка.

В четвертом параграфе рассматриваются государственные органы крестьянского правосудия. Этносоциальная структура мордовского народа в XVI - XVII вв., когда с падением Казанского ханства завершилось полное его воссоединение с русским народом в составе единого Русского централизованного государства, имела некоторую специфику и царское правительство считало необходимым, помимо местной администрации, единой для русских и мордвы, назначать в уезды, где проживала мордва, для управления ею специальных должностных лиц - прикащиков (приказных), бортничьих и мордовских дел воевод, мордовских голов, подьячих мордовских дел, мордовских неделыциков, уставщиков, в чью компетенцию входили не только налоговые сборы, но и судебные, административные, хозяйственные и другие «мордовские дела».

Со второй половины XIX в. (с 1861 г.) в России был учрежден низший сословный крестьянский суд, обособленный от системы общих судов. Учреждение волостных судов было связано с попыткой государства реставрировать древние формы народного судопроизводства среди крестьян и придать им официальный правовой статус. Волостной суд был единственной формой крестьянского правосудия, признаваемой позитивным правом. Обычно до него доходило сравнительно небольшое количество дел, поскольку крестьяне старались разрешать имевшиеся споры самостоятельно при помощи сельских сходов, судов стариков, соседей, которые, как правило, осуществляли примирение сторон. Сначала крестьяне обращались за содействием к волостному старшине, и только «в случае неуспеха его убеждений» дела поступали в волостной суд.

В конце XIX - XX в. обычай использовался волостными судами в качестве источника права. Анализ решений волостных судов в отношении мордовского крестьянства показывает, что они действительно во многом основывались на нормах обычного права, базисных принципах народного правосудия. К примеру, волостными судьями поддерживались патриархальные традиции мордовской семьи, в соответствие с которыми в народе осуществлялись суды мужа над женой, родителей над детьми; за доказательства признавались традиционные юридические знаки собственности (тамги), использовавшиеся часто в качестве подписи. Многие решения волостных судов свидетельствуют о сочетании при разрешении споров как традиционных, так и официальных способов реализации крестьянами своих прав. Зачастую, не добившись удовлетворения в той или иной обычно-правовой структуре, они продолжали искать защиты в государственных органах правосудия, подчас не одного, а даже нескольких. Так, в конце XIX - начале XX в. после разбирательства сельским сходом, крестьяне были вправе подать исковое заявление в волостной суд, а в случае несогласия с решением последнего, обратиться с жалобой к земскому начальнику, инициировавшему рассмотрение спорного дела соответствующим уездным съездом. Однако мордва при разрешении споров обращалась в государственные органы сравнительно редко, если даже имелась реальная возможность защиты нарушенных прав.

В третьей главе «Реализация этноправосудия» исследуются виды нарушений и наказаний за их совершение, система доказательства, использовавшаяся для установления истины по делу.

В первом параграфе рассмотрены запрещенные обычным правом мордвы деяния. Критерием отнесения конкретных действий к преступным считалась степень причинения вреда благосостоянию народа и

общины. Обычное право различало совершение умышленных и неумышленных преступлений. К наиболее значимым обычно-правовым проступкам относились деяния против жизни, здоровья и достоинства личности; экономические; экологические; религиозно-магические нарушения. Особую группу составили проступки в сфере брачно-семейных отношений, рассматриваемые в главе «Традиции семейного правосудия». В данном параграфе говорится о действиях, наиболее строго осуждавшихся народом. Проведенная классификация весьма условна, поскольку любое несоблюдение обычно-правовых норм в той или иной степени могло повлечь негативные последствия для виновного лица через санкции институтов народного правосудия.

Важное значение в обычном праве придавалось мотивации или контексту, в котором имело место преступление. В этом смысле совершение тех или иных нарушений можно также рассматривать как один из способов обычно-правового наказания, кулачного права. В силу этого, причинение вреда не всегда воспринималось исключительно с негативных позиций, а рассматривалось на общем фоне жизни преступника и его жертвы. Кроме того, народом нередко оправдывалось нарушение, совершенное от глубокой нужды, крайней необходимости для прокорма детей, поскольку считалось, что «тяжелая жизнь» сама по себе была карой. Этнический аспект противоправной деятельности нашел отражение и в применении нарушителями особого условного языка или арго в качестве одного из типов этносоциальных диалектов. Такими арготизмами, этимологически восходящими к мордовским языкам, можно считать к примеру, лексемы кгшдилять - лгать, врать, обманывать (эрз. разговорное кенгелямс - врать), кулыснуть -умереть (эрз., мокш. куломс - умереть), пиль, пшяс - нож, пшясить -резать (эрз., мокш. пеель - нож), подпидеть - поджечь (эрз., мокш. пи-демс - сварить, поджарить), атян - начальник, староста, хозяин, становой, любое высокое лицо (эрз., мокш. атя - старик), кечка - милиционер (эрз., мокш. кечказ - крючок) и т.п.

Во втором параграфе освещена доказательная база этноправосу-дия. Традиционное разбирательство производилось в соответствии с общепринятыми в народе нормами при объективном анализе комплекса доказательств, собранных в результате самостоятельного расследования по делу. Исходя из ключевой цели правосудия - достижения справедливости, участники процесса обычно в публичной форме оглашали все имевшиеся по спорному вопросу факты, прибегая к различным способам обоснования правдивости своих слов.

Доказательства по делу были различными. Установление истины значительно облегчалось наличием вещественных, документальных

свидетельств, материально подтверждавших тот или иной факт. Юридическим маркером права родовой, семейной собственности являлись знаки собственности (мокш. тяшкс, эрз. тешке), подтверждавшие принадлежность обозначенного определенным владельцам. Вплоть до начала XX в. у мордвы не выходили из употребления счетные, пасту-шечьи бирки, палки сборщиков налогов, на которых в виде соответствующих надрезов учитывались суммы долгов и недоимок (мокш., эрз. мпрдяште). Ввиду отсутствия письменности у мордвы до христианизации знаки собственности, счетные бирки выступали практически единственными «документами», подтверждавшими имущественные права.

В остальных случаях обычно рассматривались доказательства, главным образом, устного характера, что обусловило выработку самобытных подходов к установлению истины, исходивших из народных знаний о психологии личности, этнопсихологии, глубокой религиозности и в целом традиционных начал миропонимания. В ряду устных доказательств особое место занимали показания свидетелей. В спорных ситуациях в доказательство правдивости показаний нередко прибегали к клятвам, связанным с культом предков. Своеобразным видом доказательства были так называемые нравственные улики, когда виновность человека определялась по характерным внешним проявлением, как то: сокрытие глаз от судей и других людей, участвовавших в процессе, покраснение лица, чрезмерная потливость тела, рук, дрожание голоса, нервозность, заикание и т.п. В качестве доказательств применяли жребий, кулачные бои (поединки бойцов), по результатам которых выносились те или иные решения.

В третьем параграфе исследуются виды наказания, отразившие этнические представления народа о справедливости, неотвратимости возмездия за совершенные нарушения, необходимости компенсации за причиненный не только материальный, но и моральный ущерб. Выполняя этнопедагогическую, этносоциализирующую функции, обычно-правовые нормы в сфере наказаний были не только гласными, публичными, но и символичными. Наиболее гуманным видом наказания выступало порицание, когда за то или иное нарушение обычно-правовых норм виновным делалось назидание, поучение о необходимости правомерного поведения. В случае, если проступок совершался повторно, воспитательные меры не имели должного эффекта, могла быть избрана такая форма осуждения, как бойкотирование (отказ от общения), сопровождаемое глубоким презрением. Наивысшей формой словесного порицания было проклятие. Представляя собой, как правило, словесную формулу с оборотом «чтобы у тебя не было», оно выражало самое

страшное, что могло случиться с человеком. Как один из иррациональных способов наказания, проклятие тесно связано с ворожбой и гаданием, с помощью которых осуществлялось поучение преступников. Своеобразной формой позора считалось осмеяние. В наказание люди песнями и прибаутками высмеивали нарушителя.

Публичное посрамление в различной мере прослеживалось во всех формах наказания, поскольку в народе считалось позорной карой не столько физическое страдание, сколько ощущение стыда. Одной из наиболее применявшихся форм наказания было проведение виновного по селу. Чаще всего оно касалось воров, которым на шею вешали украденные вещи (холсты, клок копны сена, утварь, сбрую и т.п.) и в сопровождении односельчан водили их по улицам, всячески осмеивая. В отдельных мордовских селах виновных не просто водили по селу, но и на какое-то время выставляли на особо отведенное место, называвшееся «местом позора». В ряде сел возводили специальный столб, к которому привязывали преступника.

Нередкими были случаи наказания в форме самосудной расправы без санкции органов общинного правосудия. Подобные наказания издавна характеризовались крайней жестокостью, особенно по отношению к совершившим наиболее тяжкие проступки (убийство, прелюбодеяние, воровство, конокрадство), которые существенно нарушали благополучие крестьянских хозяйств. Как правило, расправа по отношению к лицам, застигнутым непосредственно на месте преступления, либо «по горячим следам», осуществлялась «без промедления». Можно сказать, что преследователи находились в состоянии аффекта, действовали «сгоряча» под воздействием особого эмоционального состояния, в результате чего наказание принимало жестокие формы, доходя до самых крайних пределов.

Одним из основных способов восстановления справедливости у мордвы было физическое наказание. В конце XIX - начале XX в. за мелкое воровство, нанесение обиды, неповиновение родителям или властям, за неуплату налогов били розгами. Такое наказание применялось в основном по отношению к убийцам, ворам, колдунам, разбойникам, клеветникам, обманщикам. За наиболее существенные проступки (убийство, бандитизм, конокрадство, поджог) могли не просто избить, а наказать смертельно, причем формы этого наказания были различными. Информанты из мордовских сел также отмечали, что в прошлом в редких случаях практиковались случаи членовредительства, когда за воровство отрезали руку, палец, конечные фаланги. Способом наказания считалось и временное ограничение свободы, выражавшееся, как правило, в закрытии виновного в подпол или подвал.

Существовали и материальные формы наказания, прежде всего, денежный штраф. Плата включала суммы по возмещению нанесенного ущерба, а также компенсацию за содеянное. Самым суровым наказанием, за исключением причинения смерти, выступало изгнание из общины, села. К этому методу прибегали тогда, когда другие меры не приводили к надлежащему эффекту, и преступник продолжал противоправное поведение. В старину было много фактов, когда виновных в кражах, нарушении общественного порядка, предавали остракизму, то есть изгнанию из села.

В четвертой главе «Традиции семенного правосудия» анализируются обычно-правовые нарушения в сфере брака и семьи, традиции разрешения споров, а также юридико-антропологические аспекты имени у мордвы.

В первом параграфе рассматриваются нарушения в рамках пред-брачных, брачных и семейных отношений, связанных с несоблюдением условий и традиционных форм заключения брака, домашнего порядка. По обычному праву предпочтительным считалось обладание брачующимнся физическим и умственным здоровьем, определенными нравственными и деловыми качествами (трудолюбием, честностью, добротой и др.), при этом существенное значение имело социально-экономическое положение семьи и ее родственников в общине. Негативные последствия вплоть до отмены пли аннулирования брачного союза наблюдались, если имели место грубые нарушения условий создания семьи по состоянию здоровья, способности к деторождению, наличию между брачующимнся близкого родства, а в некоторых случаях свойства, несоблюдению брачного возраста, эндогамии и моногамии, принадлежности к одной религии.

В семейных отношениях каждый член семьи должен был исполнять обязательства, возложенные на него согласно обычному праву, главным образом, связанные с ведением общего хозяйства. Обязанности эти закреплялись в зависимости от половозрастных характеристик членов семьи, основанных на патриархальных традициях. Семейным правом регулировались особенности юридического статуса большака, болылухи, мужа, жены, родителей, детей, снох, зятьев, других родственников и свойственников. В личных взаимоотношениях главной задачей членов семьи являлось сохранение мира и порядка. Наиболее серьезными нарушениями, подрывавшими семейное благополучие, считались несоблюдение целомудрия, прелюбодеяние, снохачество. В народе также глубоко порицались деяния, оскорблявшие родителей и предков. Нарушения каких-либо имущественных и личных прав членов семьи могло приводить к разделу большой семьи, осуществлявше-

муся, как правило, в четырех формах: раздел в собственном смысле, выдел, отдел, отход.

Во втором параграфе рассматриваются юридические обычаи семейных разбирательств у мордвы. Фундаментом семейного правосудия служил правовой запрет домашних конфликтов, основанный на нравственном эталоне дружной, сплоченной семьи. Обычным правом предусматривались особые события, с наступлением которых поссорившиеся должны были забыть о своих разногласиях и обязательно примириться, к числу которых относилась свадьба. Важным принципом семейного правосудия было сохранение семейных дел в секрете от посторонних. К общинным органам правосудия, а тем более к государственным структурам судопроизводства по семейным вопросам обращались весьма редко.

В семейном правосудии складывались собственные способы разрешения споров, а именно семейные советы, суд большака и большухи, суд супругов, суд родителей над детьми. Коллегиальным звеном семейного правосудия были семейные советы, созывавшиеся для решения наиболее важных вопросов. Хотя по сравнению с другими структурами они обладали незначительным обычно-правовым судебным статусом, но, тем не менее, не были лишены этой функции. Совет состоял из членов семьи и ближайших родственников.

В конце XIX - начале XX в. для мордвы были характерны два типа семьи: большая и малая. Большая патриархальная семья, сосуществуя с малой, была еще довольно широко распространенной, а ее традиции очень сильными. Все члены семьи «держались» в строгости, подчиняясь главе дома и его жене. Во главе большой семьи стоял ее старший член, иногда по отношению к младшим дед или прадед - куда-зор (мокш. куд, эрз. кудо - дом, мокш. азор, эрз. азоро - хозяин). Он считался главным домашним судьей, поскольку все члены семьи в спорных ситуациях обращались именно к нему. Хозяин являлся представителем семьи перед властями, общиной и церковью. Он отвечал за свой дом перед начальством, платил подати и повинности, вел различные дела. Немалое влияние в семейных разбирательствах имела жена большака - кудазорава, управлявшая преимущественно женской половиной семьи. Споры, возникавшие между супругами (мокш. миртть-рьват, эрз. атят-бабат), как правило, разрешались ими же самими, без вмешательства родителей или других членов семьи. Семейные споры между родителями и детьми разбирались и решались родителями (мокш. тядят-алят, эрз. тетят-ават).

В третьем параграфе исследуется имя в этноправосудии у мордвы. Помимо социально-экономических, имена собственные (личные

имена, отчества, фамилии, прозвища и другие виды антропонимов различных народов) наделены и другими функциями - этническими, сакральными, эстетическими, юридическими. В силу специфики антро-понимии, она неразрывно связана не только с историей и этнографией, социальной психологией и эстетикой, но немыслима и без правоведения, поскольку имя всегда наделялось определенной юридической силой. Представляет немалый интерес старинный мордовский обычай называть в семье снох особыми, новыми, семейными, «жизненными» именами (эрямо лемть, эрз. эрямо, мокш. эряма - жнзнь, эрз., мокш. л ем - имя), существенно влияющими на их правовой статус. В общественной жизни мордвы наряду с подлинными именами и фамилиями или вместо их бытовали и вымышленные имена и фамилии, т.е. псевдонимы, нередко использовавшиеся для сокрытия личности от официальных органов правосудия.

В пятой главе «Религиозные основы этноправосудня» анализируется взаимодействие религии и юридических традиций разрешения споров.

В первом параграфе рассматриваются обычно-правовые аспекты дохристианских верований мордвы. Религиозные основы обычно-правовых отношений у мордвы до принятия христианства определялись верой народа не только во всемогущего верховного бога Шкая (Нишке), но и в божества, осуществлявшие покровительство над определенными сферами природы, хозяйственной деятельности, общественных и семейно-родовых отношений. Религиозные воззрения сопутствовали формированию обычно-правовых норм, главным образом, в части механизма реализации, выступая сакральным гарантом исполнения принятых решений, поскольку считалось, что их нарушение влекло наказание не только со стороны земных (мирских) юридических институций, но и божественных. По мордовским дохристианским верованиям божества обладали правомочием как помогать людям, так и наказывать их за те или иные непозволительные деяния, т.е. были амбивалентными. В честь божеств на предполагаемых местах их обитания (в лесах, на полях, у рек, в жилищах, во дворах и банях, у родников и озер) для защиты коллективных и семейных дел устраивались моляны, моления (озкст).

Тесная связь обычного права с религией обусловила широкое распространение такой древнейшей практики, известной у различных народов мира, как «Божий суд», когда виновность лица устанавливалась по результатам испытания, которому это лицо подвергалось. Формы «Божьего суда» были разнообразными, наиболее известны среди них произнесение клятвенных заверений (присяги), жребий, судебный по-

единок.

Во втором параграфе рассматривается взаимодействие обычно-правовых традиций с нормами церковного права в условиях христианизации мордвы. Данное взаимодействие анализируется с точки зрения истории восприятия народом православных традиций правового характера и приспособления их к своему образу жизни, этническому менталитету. По содержанию христианство нередко представлялось в качестве метаправа, ибо оно, подобно нормативной системе, действовало через тот же механизм, что и право и являлось прародителем многих правовых систем.

Содержание основных христианских заповедей, как и виды наказаний за их нарушение, во многом схожи с дохристианскими правовыми традициями мордвы. Как те, так и другие осуждали воровство, лжесвидетельство, нарушение брачного союза, неуважение к старшим, родителям и предкам, нарушение прав собственности, считая все перечисленные деяния за серьезные преступления. Близость христианских и исконно мордовских норм в конечном итоге способствовала более глубокому восприятию православия, пониманию его не только духовно-нравственных, но и правовых ценностей.

Христианизация мордвы официально содействовала распространению в народе норм церковного права. Мордва стала практиковать православные обычаи для легализации наиболее значимых жизненных событий, таких как рождение, заключение брака, смерть и др. В процессе христианизации произошла контаминация дохристианских верований и обрядов мордвы с христианскими (православными) в составе Российского государства. Воспринимая русское православие, мордва переосмысляла его, приспосабливала к своей ментальности, в результате чего сформировался мордовский вариант православия на бытовом уровне, представляющий собой русское православие применительно к мордовскому язычеству. Православно-языческий синкретизм нашел отражение и в юридическом укладе мордвы. Так, помимо языческих способов разрешения споров она в качестве атрибутов правдивости стала применять иконы и кресты, давать на них клятвы. С укреплением православной веры мордовские крестьяне самостоятельно, а также решением общинных сходов начали принимать на себя исполнение различных христианских обязанностей. Постепенно православные обычаи стали органичной частью религиозных воззрений мордвы.

В годы советской власти, несмотря на широкомасштабную борьбу с религией, народ продолжал сохранять православные традиции, во многом следуя им в повседневной жизни. Распад СССР, переход от административно-командной системы управления к рыночным меха-

низмам, государственное реформирование народного хозяйства, значительно повлияли на формирование новых подходов в области религиозной жизни. В настоящее время практическая деятельность церковных учреждений во многом устремлена на сохранение личной, семейной и общественной нравственности. Церковь уделяет большое внимание заботе о прочности семейных уз, высоко оценивает роль женщин как супруг и матерей, популяризирует целомудренный образ жизни. Деятельность конкретных церковных институтов, нацеленная на распространение веры, укрепление христианских эталонов поведения является одним из механизмов предупреждения (профилактики) противоправных действий.

В третьем параграфе изучаются некоторые юридические традиции сектантства (на примере мордвы-духоборов Канады). Исследование правовых обычаев различных групп традиционного российского сектантства представляет уникальный опыт адаптации к сложившемуся государственному общественно-политическому укладу и борьбы за сохранение права на инаковость, связанной с формированием самобытных норм поведения, в том числе сектантского права. В юридическом быту духоборов можно выявить и ряд особенностей, обусловленных принадлежностью некоторых из них к мордве.

Духоборы поддерживали традиции общинной организации образа жизни. Наименьшей единицей своего поселения они считали село (village). Села объединялись в участки, отдельные из которых духоборы по сей день называют «мордовскими», а их жителей «мордвой» (например, участок Луговое); другие же - Пазморо (Passmore), Салмо (Salmo) даже официально носят мордовские ойконимы, причем уникальные, связанные с традиционным мордовским мировидением и миропониманием. Так, этимология ойконима участка Пазморо (Passmore), бесспорно, восходит к мордовским словам «паз» - бог, «моро» - песня и связана с дохристианскими традициями богослужения, сопровождавшимися песнями-молитвами (эрз., мокш. пазморо), адресованными тому или иному языческому божеству. Село в свою очередь состояло из двух больших общинных домов (communal houses), в которых обычно размещалось от 35 до 50 человек, а то к более. Расселение в домах осуществлялось в том числе и по этническому принципу. Мордву-духоборов, как правило, размещали большими неразделенными семьями в одних домах. Мордовской традицией, долгое время существовавшей в среде духоборов, было внесение женихом выкупа (питне) за невесту. Важным фактором восприятия мордвой духоборческой веры являлось заключение смешанных (русско-мордовских) браков.

В шестой главе «Этноправосудие и государственная власть» исследуется развитие этноправосудия в условиях революционной ситуации начала XX в., в годы советской власти, на современном этапе.

В первом параграфе анализируется действие обычно-правовых традиций в начале XX в., когда имел место рост революционного движения, обусловленный тяжелым социально-экономическим положением крестьянства, его борьбой за улучшение политического и правого статуса. В народном сопротивлении ярко прослеживались обычно-правовые начала противоборства: устные выступления и проведение массовых демонстраций протеста, причинение вреда имуществу, самовольный захват земельных и лесных угодий, нанесение телесных повреждений и даже убийство наиболее злостных нарушителей народной воли и справедливости. Распространенными обычно-правовыми способами защиты земельных прав считались самовольные захваты угодий, потравы и порубки в помещичьих владениях, поджоги. В отдельных местах происходило смещение крестьянских должностных лиц и замена их свободно выбранными крестьянами. Наиболее характерными формами крестьянского движения были погромы помещичьих имений, захват и раздел земель, вооруженные столкновения с полицией и войсками. Высшим этапом в развитии русской революции на территории Мордовии считается существование «Рузаевской республики», во время которой стали создаваться советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, в деревне - крестьянские комитеты. Несмотря на поражение в июне 1907 г. первой русской революции, она положило начало существенным политико-правовым, социально-экономическим преобразованиям.

Важным этапом в народном противостоянии начала XX в. является период столыпинских реформ (1907-1910), когда политика царского правительства в решении аграрного вопроса стала еще в большей мере расходиться с нормами обычного права. Данная реформа была направлена на слом существовавших традиционных общинных отношений. Но сопротивление народа, считавшего общину основой его жизнедеятельности, не позволило достаточно полно реализовать планы правительства в этом отношении. Насильственное разрушение общины и насаждение «крепких хозяйств» вызывало недовольство большинства крестьян, выражавшееся в различных формах реализации кулачного права.

Во втором параграфе освещается развитие этноправосудия в годы советской власти. Место обычая в системе источников советского права не было определено однозначно. С одной стороны, идеологи коммунизма во многом пропагандировали значимость народного разу-

ма и традиций, крестьянского самоуправления, нередко опираясь на них в борьбе за власть, а с другой, взяв ее, стремились нивелировать этническую самобытность, формируя унифицированную советскую государственно-правовую систему.

Установление советской власти проходило одновременно с кардинальными социально-экономическими преобразованиями в деревне. Одним из наиболее существенных противоречий обычного и позитивного права советского периода стал слом общинного уклада и проведение коллективизации хозяйства (1929-1937). В данный период особенно остро проявилась тенденция к уничтожению крестьянских обычаев и системы традиционного самоуправления. Несмотря на противодействие со стороны народа разрушению общины, колхозы стали основной формой организации и ведения сельского хозяйства, хотя новая система уравнивания существенно подрывала стимулы крестьян трудиться на земле. С образованием колхозов традиционные органы управления продолжали функционировать, хотя и претерпели определенные деформации. Сходы нередко стали называться колхозными собраниями, на которых присутствовали члены колхоза (колхозники). На них обсуждались как хозяйственные, так и другие актуальные вопросы жизнедеятельности: выбор председателя, начисление премии, выплаты обязательных платежей, ремонт техники, график проведения сельскохозяйственных работ (подготовка к посеву, сортировка семян, удой молока и др.), строительство школы, клуба, поведение членов колхоза. На собраниях стали присутствовать не только мужчины, но и женщины. Вместе с тем многие мордвины препятствовали изменению обычно-правовых норм организации и проведения сходов, в том числе включения в их состав женщин.

В селах особым авторитетом продолжали пользоваться старейшины. В годы войны они собирали сходы, проходившие обычно в сельсовете или в каком-нибудь большом доме. В послевоенные годы в условиях восстановления и дальнейшего развития народного хозяйства социально-экономическая и политико-правовая жизнь села возобновляла некоторые прежние формы своего функционирования. Сельсоветы обрели достаточно большое влияние в народе. Выселение, изгнание из села являлось одной из самых жестких мер наказания. В данном случае официальные власти легализовали обычно-правовой способ для решения своих задач по внедрению государственной политики на селе. В советский период продолжали функционировать многие обычно-правовые нормы, регулировавшие брачно-семейные отношения, причем некоторые традиционные воззрения на брак и семью поддерживались морально-нравственными представлениями о социалистическом

образе жизни. В частности, молодежь до брака должна была соблюдать целомудрие, скромность, проявлять трудолюбие, чувства взаимопомощи, солидарности, коллективной ответственности, участвовать в общественных мероприятиях, помогать как своим родителям и родственникам, так и колхозу в целом, создавать многодетные семьи.

В третьем параграфе охарактеризован ряд традиций народного правосудия у мордвы на современном этапе. В условиях действующего государственно-правового развития Российской Федерации, когда основным источником права является писаный закон, применение народных обычаев юридического характера существенно ограничено. Безусловно, традиционные устои народного (этнического) правосудия претерпели значительные изменения, они не выступают в чистом виде, как это имело место еще в недалеком прошлом, но продолжают своим духом пронизывать многие этносоциальные отношения, нередко заполняя лакуны в законодательстве или же исправляя правовые упущения. В контексте существующей правовой доктрины традиции рассматриваются одновременно в качестве позитивного, так и негативного проявления юридического плюрализма, поскольку, с одной стороны, они представляются в виде морально-нравственного дополнения к закону, поддерживающего и развивающего социально признанные ценности, а, с другой, опасной разновидностью негативного неофициального (теневого) права, находящегося в состоянии противоречия с действующим в государстве законодательством.

Поддерживаемые государством народные юридические нормы, главным образом, относятся к брачно-семейным, посредством которых возможно укрепление семейных устоев, поддержание авторитета старших поколений, нравственное воспитание молодежи. В силу этого традиционные институты семейных советов, воли родителей находят одобрение не только со стороны общественности, но и государства. Другой важной традиционной моделью принятия решений, закрепленной на законодательном уровне в качестве признанной демократической формы народовластия, является народное собрание (сход). Иначе обстоит дело с функционированием этноюстиции по самостоятельному урегулированию споров, совершаемому без вмешательства органов государственной власти и представляющему, согласно официальному закону, преступную деятельность. Этот процесс, как правило, называемый «самосудом», в лучшем случае «саморегуляцией», преследуется законом и толкуется исключительно как асоциальное явление.

В заключении подводятся итоги исследования, отмечаются наиболее существенные результаты выполненной работы.

Мордовский народ (этнос) за долговременный период своей жиз-

недеятельности создал самобытный менталитет, поныне являющийся надежным фундаментом его бытия. Существенным компонентом этого менталитета выступает обычное право - своеобразный неписаный кодекс норм должного поведения и традиционных методов правосудия. Правоучреднтелем этого кодекса является сам мордовский народ, абсолютное большинство которого еще совсем недавно составляло крестьянство. Поэтому его с полным на то основанием можно называть народом крестьянским, деревенским, а саму мордовскую деревню рассматривать в качестве особого правового пространства - поля, формировавшего и поддерживавшего специфические правила и приемы традиционного деревенского общежительства.

Реконструкция этносоциокультурного контекста действия мордовских правовых норм показывает, что многие из них глубоко архаичны, а некоторые восходят корнями к традициям первобытности. Одним из важнейших институтов сохранения обычного права у мордвы вплоть до колхозного строительства 1930-х гг. была сельская община. Познание общины, как феномена жизнестойкости, имеет важное значение при осмыслении ее исторической роли в реализации местного самоуправления, равно как и перспектив проведения современного «нового» курса в отношении села, конструктивность которого едва ли возрастет, если он будет игнорировать вековой опыт народа в этой сфере.

Этноправосудие представляло собой один из основных институтов обычного права, в рамках которого народом самостоятельно, без вмешательства государственной власти, разрешались спорные ситуации и конфликты. Называемое часто «самосудом», народное правосудие по существу синтезировало все формы негосударственного правосудия. Вбирая в себя как позитивные, так и негативные черты самоорганизации общества, накапливаемый веками опыт жизнедеятельности, оно служило эффективным регулятором этносоциальных отношений, обеспечивало верховенство справедливости в соответствии с духовно-нравственным менталитетом этноса, его создававшего.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора

Публикации в ведущих рецензируемых научных журналах п изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ

1. Мокшина Ю.Н. Этнонорматика в общинном самоуправлении мордвы // Регионология. - № 52. - 3/2005. - С. 198-208. (0,5 п.л.).

2. Мокшина Ю.Н. Антропология права в системе высшего юридического образования (на примере этнонорматики у мордвы) // Интеграция образования. - №3 (40). - 2005. - С. 74-79. (0,3 п.л.).

3. Сушкова Ю.Н. Доказательственная база этнического правосудия у мордвы // Регионология. - № 56. - 3/2006. - С. 242-253. (0,5 пл.).

4. Сушкова Ю.Н. Мордва-духоборцы Канады: вопросы истории, религиозного права, образования // Интеграция образования. - № 2 (47). - 2007. - С. 63-70. (0,4 п.л.).

5. Сушкова Ю.Н. Традиции воинской субкультуры у мордвы // Регионология. - № 60. - 3/2007. - С. 346-354. (0,5 пл.).

6. Сушкова Ю.Н. Обычно-правовые аспекты дохристианских верований у мордвы // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. Общественные и гуманитарные науки. -№ 11 (71). -2008. -С. 182-192. (0,5 пл.).

7. Сушкова Ю.Н. Традиции «кулачного права» на территории Мордовии в первой четверти XX века // Вестник Саратовского государственного социально-экономического университета. - 2008. -№ 3 (22). - С. 143-145. (0,3 пл.).

8. Сушкова Ю.Н. Из истории народного правосудия у мордвы в годы советской власти // Известия Самарского научного центра Российской Академии Наук. Т. 10. - № 4. - Октябрь-декабрь 2008. - С. 1053-1063. (0,5 пл.).

9. Сушкова Ю.Н. Истоки этнического правосудия у мордвы // Вестник Саратовского государственного социально-экономического университета. - 2009. - № 1(26). (0,5 пл.).

10. Сушкова Ю.Н. Антропонимия в обычном праве мордвы // Вестник Томского государственного университета. - 2009. - № 322 (май 2009). (0,5 пл.).

Монографии

11. Мокшина Ю.Н. Брак и семья в обычном праве мордвы. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2005. 256 с. (15 пл.)*.

* Рец.: Фшшо-угроведенпе. - 2006. - № 1.-С. 139-143.

12. Сушкова Ю.Н. Этноправосудие у мордвы. Саранск: Изд-во Мор-дов. ун-та, 2009. 576 с. (36 п.л.).

Статьи, опубликованные в других научных изданиях

13. Мокшина Ю.Н. К вопросу о соотношении обычного и позитивного права // Новые подходы в гуманитарных исследованиях: право, философия, история, лингвистика: Сборник научных трудов. Саранск: СВМО, 2000. - С. 50-52. (0,1 п.л.).

14. Мокшина Ю.Н. Полигинические и бигинические браки у мордвы // Тендерные исследования в гуманитарных науках: современные подходы. Материалы международной конференции. - Ч. 3. История, язык, культура. Иваново: Юнона, 2000. - С.101-102. (0,1 п.л.).

15. Мокшина Ю.Н. Роль обычного права в регулировании общественных отношений // Государство и право на рубеже XX-XXI вв. Актуальные проблемы современности. Материалы VII межвузовской научной конференции. Йошкар-Ола: Изд-во Map. гос. унта, 2000.-С. 7-9.(0,1 п.л.).

16. Мокшина Ю.Н., Мокшина E.H. Мокшин Николай Федорович: Биобиблиографический указатель. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2001. - 36 с. (1,5 п.л.).

17. Мокшина Ю.Н. Обычное право: многообразие подходов к определению сущности и терминологическому обозначению // Государство и право на рубеже XX-XXI веков. Актуальные проблемы современности. Материалы VIII межвузовской научной конференции. Йошкар-Ола: Изд-во Map. гос. ун-та, 2001. - С.21-24. (0,1 пл.). . .

18. Мокшина Ю.Н. Обычное право мордвы: условия заключения брака в конце XIX-начале XX века // Человек и общество: социально-экономические аспекты развития в интерпретациях историков. Сборник научных статей. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2002. -С. 266-270. (0,2 п.л.).

19. Мокшина Ю.Н. Этноюстиция в обычном праве мордвы конца XIX-начала XX века // Труды Научно-исследовательского института гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия «Власть и общество: XX век». - № 1(118). - 2002. - С. 156-161. (0,2

П.Л.).

20. Мокшина Ю.Н. Помочи // Мокшин Н.Ф. Материальная культура мордвы: Этнографический справочник. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2002. - С.124-125. (0,1 п.л.).

21. Мокшина Ю.Н. Из истории изучения брачно-семейных отношений в обычном праве мордвы // Этнос. Культура. Человек. Материалы

международной конференции. Ижевск: Издательство АНК, 2003. -С. 247-256. (0,5 пл.).

22. Мокшина Ю.Н. Не писано пером, но не вырубишь топором (договор в обычном праве мордвы конца XIX - начала XX века) // Центр и периферия. - № 1. - 2003. - С. 85-86. (0,2 пл.).

23. Мокшина Ю.Н. К вопросу об изучении брака и семьи в традиционной юриспруденции мордвы (по материалам опубликованных источников XIII- первой половины XIX вв.) // Финно-угроведение. - 2003.-№ 1. - С. 27-35. (0,4 пл.).

24. Мокшина Ю.Н. Семейная этноюстиция в традиционной нормативной культуре мордвы // Этноистория и этнокультура восточных финно-угров. Материалы международной научно-практической конференции. - Ч. I. Саранск: Тип. «Крас. Окт.», 2003. - С. 125129. (0,2 пл.).

25. Мокшина Ю.Н. Обычно-правовые отношения у мордвы: историография проблемы // Роль науки в социально-экономическом развитии Республики Мордовия: Материалы республиканской научно-практической конференции. Саранск, 2003. - С. 76-79. (0,15 пл.).

26. Мокшина Ю.Н. Крестьянские сходы в этническом правосудии мордовского народа // Народы Волго-Уралья: история, культура, взаимодействие. Материалы научно-практической региональной конференции. Казань: Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина, 2003. - С. 110-117. (0,4 пл.).

27. Мокшина Ю.Н. Баптизм (соавт. E.H. Мокшина), Гумны, Дол-говерясы, Зайцево, Каймар, Кладбище, Клычевская, Колопино, Лукояновский мордовский педагогический техникум // Мордовия: Энциклопедия: В 2 т. - Т.1.: А-М. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2003. -С.149, 268, 290, 331, 381, 402, 405, 416, 504. (0,3/0,25 пл.).

28. Мокшина Ю.Н. Новокрещены, Обычное право, Сабантуй, Студенческое научное общество, Фирстов И.И., Хазарский каганат, Озкс (соавт. Н.Ф. Мокшин), Примачество (соавт. С.Д. Николаев), Финно-угорское общество (соавт. Н.Ф. Мокшин), Юридические науки (соавт. И.Г. Дудко) // Мордовия. Энциклопедия. В 2-х т. - Т.2: М-Я. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2004. - С. 104, 118, 274, 374, 467,477,124, 199,466, 552-553. (0,5/0,3 пл.).

29. Мокшина Ю.Н. Юридическая антропология как научная субдисциплина // Наука и инновации в Республике Мордовия: Материалы республиканской научно-практической конференции. В 3 ч. Ч. 1. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2004. - С. 120-125. (0,25 пл.).

30. Мокшина Ю.Н. Исследование обычного права: современные теоретико-методологические подходы // Актуальные проблемы экономики и права: федеральный и региональный аспекты. Материалы IV Макаркинских научных чтений. Саранск: Тип. «Крас. Okt.», 2004. - С. 161-163. (0,1 пл.).

31. Мокшина Ю.Н. Идеал красоты у мордовского народа (к изучению вопроса о выборе «идеальной» пары) // Историко-культурное развитие народов Среднего Поволжья: традиции и инновации. Материалы межрегиональной научно-практической конференции. Саранск: Тип. «Рузаевский печатник», 2004. - С. 89-92. (0,2 пл.).

32. Мокшина, Ю.Н. Велень куд (м.), Велень кудо (э.), Грань озкс (м., э.), Ила (м., э.), Стирень пуре (м.), Тейтерень пуре (э.), Сюдома (м., э.), Тейтерень кудо (э.), Стирень куд (м.), Чи (э.), Ши (м.) // Мок-шин. Н.Ф. Мифология мордвы: Этнографический справочник. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2004. - С. 120, 131-132, 138, 266-269, 291-294. (0,4 пл.).

33. Мокшина Ю.Н. Этноюстиция // Мордва. Очерки по истории, этнографии и культуре мордовского народа. Саранск : Мордов. кн. изд-во, 2004. - С. 937-945. (0,5 пл.).

34. Мокшина Ю.Н. Народное правосудие (этноюстиция) у мордвы: традиции и современность // Волжские земли в истории и культуре России. Материалы всероссийской научной конференции. В 2 ч. 4.1. Саранск: Тип. «Крас. Окт.», 2004. - С. 139-142. (0,2 пл.).

35. Мокшина Ю.Н. Международное право и развитие этнического компонента в правовой системе Российского государства // Международное и европейское право: проблемы определения и защиты демократии, правового государства и прав человека. Материалы международного форума. Н.-Новгород, 2004. - С. 110-114. (0,25 пл.).

36. Мокшина Ю.Н. Клятва в религиозном санкционировании семейных отношений у мордвы // Формирование, историческое взаимодействие и культурные связи финно-угорских народов. Материалы III международного исторического конгресса финно-угроведов. Йошкар-Ола: МарНИИЯЛИ, 2004. - С. 522-526. (0,4 пл.).

37. Мокшина Ю.Н. Мордва Канады // Мордва России. От съезда к съезду. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2004. - С. 51. (0,1 пл.).

38. Мокшина Ю.Н. Традиционные способы наказания в системе обычного права мордовского народа // Краеведческие записки. Саранск: Тип. «Крас. Okt.», 2004. - С. 30-34. (0,2 пл.).

39. Мокшина Ю.Н. Творческое наследие М.Е. Евсевьева в исследовании обычного права мордовского народа // Научное наследие М.Е. Евсевьева в контексте национального просветительства Поволжья (к 140-летию со дня рождения мордовского просветителя). Материалы всероссийской научной конференции. В 3-х ч. Ч. 2. Саранск, 2004. - С. 13-16. (0,2 п.л.).

40. Мокшина Ю.Н., Мокшин Н.Ф. Хлеб в обрядовой жизни мордвы // Хлеб в народной культуре: Этнографические очерки / Отв. ред. С.А. Арутюнов, Т.А. Воронина; Ин-т этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая. М.: Наука, 2004. - С. 312-322. (0,4 п.л.).

41. Мокшина Ю.Н. Историческая школа права: прошлое и настоящее // Социально-экономические и правовые проблемы региона. Материалы V Макаркинских научных чтений. Саранск: Тип. «Крас. Ок-т.», 2005. - С. 165-167. (0,1 п.л.).

42. Мокшина Ю.Н. Традиции этнического правосудия у мордвы // История, современное состояние, перспективы развития языков и культур финно-угорских народов. Материалы III всероссийской научной конференции финно-угроведов. Сыктывкар: Институт языка, литературы и истории Коми НЦ УрО РАН, 2005. - С. 571573. (0,2 п.л.).

43. Мокшина Ю.Н. Мордва Канады в прошлом и настоящем // Национальное самосознание мордовского (мокшанского и эрзянского) народа: настоящее и будущее. Материалы докладов на IV съезде мордовского (мокш. и эрзян.) народа. - Саранск: Тип. «Крас. Okt.», 2005. - С. 99-101. (0,1 п.л.).

44. Мокшина Ю.Н. Юридические традиции мордвы в системе обычного права народов России // Региональные аспекты экономики, управления и права в современном обществе. Межвузовский региональный сборник статей. - Вып. 3. Йошкар-Ола: МарГТУ, 2005. -С. 331-341.(0,4 п.л.).

45. Мокшина Ю.Н. Обычай в правовых системах зарубежных государств // Материалы X научной конференции молодых ученых, аспирантов и студентов Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева. В 2 ч. Ч. 1: Гуманитарные науки. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2005. - С. 165-168. (0,2 пл.).

46. Мокшина Ю.Н. Юридическая антропология мордвы: проблемы традиционного правосудия // Антропологическая экспертиза российского законодательства. Материалы всероссийской научно-практической конференции. Казань, 2005. - С. 265-270. (0,25 пл.).

47. Сушкова Ю.Н. Обычно-правовая характеристика взаимоотношений родителей и детей в мордовской крестьянской семье //

Историко-культурные аспекты развития полиэтничных регионов России. Материалы X Сафаргалиевских научных чтений. Саранск : «Крас. Okt.», 2006. - С. 286-290. (0,25 п.л.).

48. Сушкова Ю.Н. Юридическая антропология - взгляд в будущее с пониманием прошлого // Оптимизация государственно-правовой системы: теоретико-правовые и конституционные аспекты. Межвузовский сборник научных статей. - Саранск, 2006. - С. 31-36. (0,25 п.л.).

49. Сушкова Ю.Н. Международный и отечественный опыт отражения этнической специфики в праве // Материалы XI научной конференции молодых ученых, аспирантов и студентов Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева. В 3-х ч. Ч. 1. Гуманитарные науки. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2006. - С. 135-138. (0,15 п.л.).

50. Сушкова Ю.Н. Юридические традиции мордвы в системе обычного права // Право в зеркале жизни. Исследования по юридической антропологии. М.: ИД «Стратегия», 2006. - С.232-242. (0,4 п.л.).

51. Сушкова Ю.Н., Мокшин Н.Ф. Марийцы. Историко-этнографические очерки. Коллективная монография. Йошкар-Ола: МарНИИЯЛИ, 2005. 336 е., ил.: рец. // Финно-угроведение. - № 1. - 2006. - С. 131-134. (0,15/0,075 п.л.).

52. Мокшина Ю.Н. Нганасаны, ненцы, самодийские народы, селькупы, энцы, эскимосы // Иллюстрированная энциклопедия «Русси-ка». Расы и народы. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2007. - С. 368-369, 375-376, 457-459, 463-464, 611-612, 612-615. (0,5 п.л.).

53. Сушкова Ю.Н. Традиционные экономико-правовые отношения в мордовской семье конца XIX-начала XX в. // Вестник Мордовского университета. Серия «Экономические науки». -№ 1. - 2007. -С. 66-70. (0,25 п.л.).

54. Сушкова Ю.Н., Мокшин Н.Ф. Л.Б. Бояркина. Хоровая культура Мордовии: фольклор, традиции, современность. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2006. 272 е., ил.: рец. // Этнографическое обозрение. -№ 4. - 2007. - С . 170-172. (0,1/0,05 п.л.).

55. Сушкова Ю.Н. К вопросу о правовом статусе коренных народов Российской Федерации // Современная российская государственность: теоретические и конституционно-правовые аспекты. - Саранск, 2007. - С. 126-131. (0,2 п.л.).

56. Сушкова Ю.Н. Этнопедагогическая функция обычного права в воспитании детей у мордвы // Традиции и воспитание. Материалы международной научно-практической конференции. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2007. - С. 269-274. (0,2 п.л.).

57. Сушкова Ю.Н. Обычно-правовые аспекты территориального самоуправления в конце XVIII -начале XX в. (на примере мордвы) // Этнокультурные аспекты социальной стратегии России (интересы и уклад жизни народов Севера, финно-угорское измерение российской политики). Материалы III Северного социально-экологического конгресса «Социальные перспективы и экологическая безопасность». - Сыктывкар, 2008. - С. 118-127. (0,4 п.л.).

58. Сушкова Ю.Н. Этнонормативные процессы у мордвы: история и современность // XXIIIIFUSCO = XXIII. Материалы международной конференции. В 2 ч. Ч. 2. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2008.-С. 19-22. (0,1 п.л.).

59. Сушкова Ю.Н. Правовой статус мордвы по российскому законодательству XVI-XVIII вв. // Россия и Удмуртия: история и современность. Материалы международной научно-практической конференции. Ижевск: Изд. дом «Удмуртский университет», 2008. - С. 754-761.(0,4 п.л.).

60. Сушкова Ю.Н. Обычно-правовое положение женщины у мордвы конца XIX - начала XX века // Тендерное равноправие в России. Материалы международной научной конференции / Под ред. H.JI. Пушкаревой, М.Г. Муравьевой, Н.В. Новиковой. Серия «Тендерные исследования». СПб.: Алетейя, 2008. - С. 269-272. (0,1 п.л.).

61. Сушкова Ю.Н., Мокшин Н.Ф.Традиционные напитки в жизни мордвы // Хмельное и иное: напитки народов мира / Отв. ред. С.А. Арутюнов, Т.А. Воронина; Ин-т этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая РАН. М.: Наука, 2008. - С. 274-284. (0,5/0,25 п.л.).

62. Сушкова Ю.Н. Юридико-антропологические аспекты имени у мордвы // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. - № 2 (6). - 2008. - С. 16-25. (0,5 пл.).

63. Сушкова Ю.Н. Разрешение семейных споров у мордвы // Роль семьи в сохранении родного языка и национальных традиций. Материалы всероссийской научно-практической конференции. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2008. - С. 64-68. (0,2 пл.).

64. Сушкова Ю.Н. Мокшэрзятне валснон кирнезь // Мокша. Литературно-художественный и общественно-политический журнал. -11. 2008. - С. 99-107. (0,4 пл.).

65. Сушкова Ю.Н. Юридические аспекты деятельности священнослужителей в мордовских приходах (конец XIX-начало XX вв.) // Этнокультурное и этноконфессиональное образование: проблемы и перспективы развития. Материалы международной научно-практической конференции. Саранск, 2008. - С. 48-50. (0,1 пл.).

66. Сушкова Ю.Н. Имущественные отношения в мордовской семье конца XIX- начала XX века // Центр и периферия. - 2008. - № 3. -58-62. (0,3 п.л.).

67. Сушкова Ю.Н. Летние университеты Венгрии: практический опыт для финно-угроведов // Финно-угорский мир. - 2008. - № 1. — С. 111-113. (0,2 пл.).

68. Сушкова Ю.Н. Мордва-духоборы Канады (к вопросу изучения диаспоры) // Финно-угорские музыкальные традиции в контексте межэтнических отношений. Сборник научных трудов. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2008. - С. 319-342. (1 пл.).

Учебные пособия

69. Мокшина Ю.Н., Никонова Л.И. Историко-этнографическое исследование региона: план-проспект, вопросы и анкеты: учебно-методическое пособие. Саранск: Тип. «Крас. Окт.», 2003. 72 с. (3 пл.).

70. Мокшина Ю.Н. Юридическая антропология: учебно-методический комплекс. Саранск: Тип. «Крас. Окт.», 2005. 32 с. (1,3 пл.).

71. Сушкова Ю.Н. Юридическая антропология: учебно-методический комплекс. Саранск: Тип. «Крас. Окт.», 2007. 108 с. (4,5 пл.).

Всего по теме исследования издана 71 работа общим объемом около 79 п.л.

Подписано в печать 27.03.09. Объем 3,0 п. л. Тираж 130 экз. Заказ № 452. Типография Издательства Мордовского университета 430005, г. Саранск, ул. Советская, 24

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Сушкова, Юлия Николаевна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ЭТНОПРАВОСУДИЕ: ТЕОРИЯ, ИСТОРИОГРАФИЯ, ИСТОЧНИКИ.

1.1. Теретико-методологические основы этноправосудия.

1.2. Историография проблемы.

1.3. Источниковая база исследования.

Глава 2. ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВЫЕ ФОРМЫ

ЭТНОПРАВОСУДИЯ.

2.1. Истоки этноправосудия.

2.2. Крестьянские (сельские, волостные) сходы.

2.3. Суд старейшин и суд соседей.

2.4. Государственные органы крестьянского правосудия.

Глава 3. РЕАЛИЗАЦИЯ ЭТНОПРАВОСУДИЯ.

3.1. Виды нарушений в обычном праве.

3.2. Доказательства.

3.3. Наказание.

Глава 4. ТРАДИЦИИ СЕМЕЙНОГО ПРАВОСУДИЯ.

4.1. Обычно-правовые нарушения в сфере брака и семьи.

4.2. Разрешение семейных споров.

4.3. Имя в этноправосудии.

Глава 5. РЕЛИГИОЗНЫЕ ОСНОВЫ ЭТНОПРАВОСУДИЯ.

5.1. Обычно-правовые аспекты дохристианских верований.

5.2. Юридико-антропологические начала христианизации у мордвы.

5.3. Правовые традиции сектантов (на примере мордвыдухоборов Канады).

Глава 6. ЭТНОПРАВОСУДИЕ И ГОСУДАРСТВЕННАЯ ВЛАСТЬ.

6.1.Этноправосудие в условиях революционной ситуации в России

6.2. Этноправосудие в годы советской власти (1917—1991).

6.3. Этноправосудие на современном этапе.

Введение диссертации2009 год, автореферат по истории, Сушкова, Юлия Николаевна

Актуальность темы. Возрождение лучших традиций обычного права, в ряду которых существенное место занимают уважение и почитание предков, собственности, добрососедство и взаимопомощь, призрение слабых, престарелых и сирот, обычаи деревенского общежительства, на наш взгляд, одно из важных средств преодоления того самого «правового нигилизма», который, по справедливому мнению Д.А. Медведева, препятствует поступательному развитию российского общества. В своем Послании Федеральному Собранию Президент Российской Федерации подчеркнул, что в ряду наиболее значимых ценностей нашего общества, его нравственных ориентиров необходимо считать справедливость, понимаемую как «политическое равноправие, честность судов, ответственность руководителей», реализуемую в социальных гарантиях и добивающуюся «достойного места для каждого человека в обществе и для всей российской нации - в системе международных отношений»1.

Юридические традиции народов мира - уникальный феномен исторического развития права, аккумулировавший в себе как архаические устои, так и современные тенденции этноправовой жизни социума. Вступив в XXI в., народы (этносы), с одной стороны, стремятся к унификации информационного, научно-технического, образовательного, экономического, правового пространства, с другой - все более осознают неизбежность проявления этнической специфики в различных областях жизнедеятельности человека, в том числе в юридической ее составляющей. Исследование нормативного многообразия человечества, рассмотрение социального бытия индивида через призму различных правовых систем позволяют обнаружить комплекс подходов к пониманию одних и тех же явлений, что нередко облегчает составление так называемой «усредненной модели» права. Такие важнейшие первичные юридические категории, как справедливость, правосудие, наказание, преступление, не должны рассматриваться вне этнического контекста, ибо у каждого народа на протяжении тысячелетий, еще с первобытности,

1 Медведев Д.А. Уважать и охранять права и свободы человека // РГ. Федеральный выпуск. - № 4654. - 2008. - 8 мая. - С. 1; Послание Президента РФ Федеральному Собранию // РГ. - 6 ноября 2008. - № 230 (4787). - С. 2. складывались собственные правовые взгляды, с точки зрения которых происходила регуляция социальных отношений.

Углубленное изучение региональной правовой культуры, истории, проведение квалифицированных исследований в области древнего отечественного права, юридического быта населения, правовой этнографии регионов, национальных меньшинств, религиозного правосознания отдельными исследователями рассматриваются в качестве ориентиров в совершенствовании юридического образования, развитии национальных университетов. На межвузовской научно-практической конференции «Российская правовая политика в сфере образования» (г. Саратов, 21 сентября 2007 г.), широко обсуждавшей пути модернизации отечественной высшей школы, ставилась проблема «копирования» и «тиражирования» академического типа юридической подготовки, интеграции с естественнонаучными и гуманитарными факультетами университетов. «Так, скорее всего, вы не найдете в большинстве классических университетов, скажем, музей юридической антропологии или лабораторию правовой этнографии», - отмечал профессор о

Саратовского юридического института МВД России В.Н. Синюков . Юридическая антропология значительно обогащает как гуманитарные науки в целом, так и способствует выработке новых разнообразных и эффективных подходов в прикладных аспектах юридической деятельности.

Традиции этнического правосудия — центральное звено целостной и многогранной системы этнонорматики, позволяющее достигнуть одну из главных целей юриспруденции - предупреждение и разрешение конфликтных ситуаций. Видный общественный деятель и правовед И.С. Аксаков писал: «Суд — есть выражение общественной нравственности, это голос бытовой совести. Суд должен твориться по разуму и по совести, и только уже при невозможности применить совесть ко всем условным явлениям гражданской жизни или в среде чисто условных отношений общество прибегает к опоре внешнего закона.Живой обычай выше мерт

2 Синюков В.Н. О концепции университетского юридического образования в России // Правовая политика и право вая жизнь. - №2.- 2008.- С. 194-195. вой буквы закона, совесть выше справедливости внешней. Таков принцип, который должен господствовать в судопроизводстве»3.

На необходимость поиска информации по обычному праву народов России обратила внимание еще в начале XX в. исследовательница истории и теории права В.Н. Харузина, констатировавшая «ревностное» собирание этнографического материала специалистами в этой области. По ее словам, область обычного права «быстрыми шагами идет к вымиранию», поэтому требует пристального изучения, особенно относительно инородцев. Об этом свидетельствуют и многие современные исследователи юридической антропологии, считающие, что большинство структур крестьянского правосудия не нашло обстоятельной разработки4.

Актуальность темы определяется и тем, что обычное право наряду с письменным законодательством составляло правовую основу народной жизни, было фактором, поддерживавшим и консервировавшим общественные и политические отношения в России. Без изучения обычного права и выработки научного знания о нем нельзя понять историю того или иного народа, его образ жизни. В настоящее время особенно возрастают задачи выявления подлинной картины действия «правового поля» как в прошлом, так и настоящем.

Долгое время, главным образом, в советский период, этнические обычаи правосудия, называемые «самосудом», в основном пренебрегались официальным законодателем, однозначно рассматривавшим их в качестве социально-вредных, опасных, требующих искоренения из народного быта. Нельзя сказать, что в условиях современности данная концепция абсолютно отвергнута. До сих пор многие юристы, являющиеся проводниками позитивизма, акцентируются лишь на писаном законодательстве. Вместе с тем либерализация, провозглашение правового плюрализма и других свобод постепенно влекут пересмотр существовавших доктрин об источниках и сущности права, по крайней мере, подвергают сомнению их истинность, тем более абсолютизацию.

3 Величко A.M. Нравственные и национальные основы права: сборник статей по философии и истории права. СПб., 2002,- С. 117.

4 Харузина В.Н. Этнография. - Вып. 1. М., 1909. — С. 105; Семенов Ю.И. Первобытное и крестьянское обычное право: их сходство и различие, а также отношение к законному праву классовых социоисторических организмов //

Объектом исследования является мордовский этнос, как один из архоге-нетических коренных народов Восточной Европы, история которого насчитывает около двух тысячелетий. Судя по данным Всероссийской переписи населения 2002 г., его численность составила 845 тысяч человек. Наиболее компактной массой мордва проживает в Республике Мордовия (284 тыс.). В ряду других регионов страны наибольшую численность она составляет в Самарской (86 тыс.), Пензенской (71 тыс.), Оренбургской (52 тыс.), Ульяновской (50 тыс.), Нижегородской (25 тыс.), Московской (22 тыс.), Челябинской (18 тыс.), Саратовской (17 тыс.), Свердловской (10 тыс.), Тюменской (10 тыс.) областях, в Москве (23 тыс.), Башкирии (26 тыс.), Татарии (24 тыс.), Чувашии (16 тыс.)5.

Мордва как этнос состоит из двух субэтносов — эрзя и мокша, каждый из которых имеет свой язык (эрзя-мордовский или эрзянский и мокша-мордовский или мокшанский), особенности в антропологическом облике, расселении, быте, материальной и духовной культуре. В Мордовии мокша расселена преимущественно в ее западных районах, эрзя - в восточных.

Помимо указанных субэтносов в этнической структуре мордвы в настоящее время выделяются две этнографические группы: теньгушевская мордва, именуемая иногда шокшей (по с. Шокша), которая проживает, в основном, в Теньгу-шевском районе Мордовии и мордва-каратаи (по селам Мордовские Каратаи и Заовражные Каратаи) в Камско-Устьинском районе Татарстана. Будучи изначально эрзянской по языку, теньгушевская группа мордвы подверглась сильному мокшанскому воздействию, а каратайская мордва (одни исследователи считают ее мокшей, другие - эрзей, третьи - смешанной эрзя-мокшанской группой) — татари-зации. До первой половины XX в. в этнической структуре мордвы выделялась еще одна этнографическая группа - терюшевская мордва, т.н. терюшане или те-рюхане (по селу Большое Терюшево - центру бывшей Терюшевской волости Нижегородского уезда Нижегородской губернии, ныне - Дальнеконстантиновского района Нижегородской области). Еще в 1920-х гг. терюхане отчасти сохраняли

Крестьянское правосудие. Обычное право российского крестьянства в XIX веке — начале XX века. М., 2003. - С. 29.

5 Мордва России. Саранск, 2004. - С. 7. некоторые мордовские (эрзянские) черты в культуре, считали себя мордвой, хотя и говорили на русском языке. В настоящее время все они считают себя русскими6.

Мордве присущи особенности в материальной и духовной культуре, в том числе правовой. На протяжении тысячелетий под влиянием складывающихся жизненных условий ею были выработаны нормы поведения — обычное право (мокш., эрз. кой), вобравшее в себя общепризнанные юридические воззрения этноса, его правовые идеалы и ценности, передаваемые из поколения в поколение. Обычно-правовые нормы распространяли свое действие на брачные, семейные, имущественные, договорные, наследственные и иные общественные отношения.

До завершающего этапа вхождения мордвы в состав Русского централизованного государства (XVI в.) обычай выступал основным источником права в регулировании ее жизнедеятельности. Формирование этого государства как полиэтнического (вслед за мордвой к России присоединялись народы Поволжья, Сибири, Кавказа и ряда других регионов. - Ю.С.) предопределило потребность в выработке новой модели юридического устройства страны, ориентированной на укрепление связей нерусских народов с русским, включение их в единое правовое поле. С этого времени в отношении мордвы начинает действовать и позитивное право, центральное место в котором занимает закон. Вместе с тем, наряду с нормативно-правовыми актами многие юридические традиции продолжали действовать, заполняя лакуны в законодательстве, а иногда и в противоречие ему. На различных этапах этнической истории мордвы место и роль обычаев не была одинаковой, что во многом определялось комплексом социально-экономических, политических, культурных и иных аспектов развития народа.

Предмет данного исследования — этническое правосудие у мордвы. Его функционирование связано с деятельностью таких структур как сельские, волостные сходы (эрз. промкс, мокш. пуромкс), суд старейшин, суд соседей. Особое место занимают волостной суд, семейный суд, а также расправа, осуществляемая без вовлечения каких-либо общинных или семейных органов правосудия. Народное правосудие, действовавшее на основе имеющихся доказательств (клятвенных за

6 Мокшпн Н.Ф. Мордовский этнос. Саранск, 1989.-С. 62-67. 6 верений, свидетельских показаний, кулачных боев, исхода жеребьевки и др.), приводило в исполнение наказания за совершенные проступки, к числу которых относились словесное порицание, физическое наказание, людское проклятье, изгнание из общины, причинение смерти. Гарантом обычного права вплоть до начала XX в., регулятором правовой жизни крестьянства была сельская община. Важное место в ней занимала патронимия. В работе исследовались некоторые аспекты взаимодействия российского имперского законодательства и обычно-правовых норм, общинных органов и волостных судов, отношение мордвы к официальному правосудию.

Важным этносоциальным организмом, в котором воспитывалось и трансформировалось народное понимание справедливости и порядка, выступала семья, воспроизводившая и контаминировавшая едва ли не все аспекты традиционной юриспруденции. Для мордвы до разрушения общины была характерна большая патриархальная семья, число членов которой доходило до нескольких десятков человек. Ввиду особой значимости семьи, в народе сложилась целостная система правосудия, направленная на обеспечение порядка в семье под руководством главы - большака (мокш., эрз. кудазор) и его жены (мокш., эрз. кудазорава). Семейная этноюстиция регулировала взаимоотношения между всеми домочадцами.

Жизнедеятельность человека тесно связана с религией. В правовом аспекте религия представляется божественным (сакральным) хранителем обычного права, его санкционирующим. Мордва, начиная с середины XVIII в., главным образом, -православный народ, но до принятия христианства культивировала собственные (этнические) верования, имела свой пантеон богов. В условиях империи она нередко подвергалась влиянию различным религиозных течений, в том числе со стороны традиционного сектантства (например, духоборов, молокан, хлыстов и

ДР-)

Этническое правосудие сохранилось и после разрушения общинного хозяйства, многие традиции продолжали функционировать и в условиях советской формы организации самоуправления на местах (колхозов, совхозов). Особенно ярко они проявлялись, доказывая свою конструктивную роль, во времена, когда государство не справлялось с функцией обеспечения законности, например, в годы Великой Отечественной войны (1941-1945).

В настоящее время, безусловно, основным источником права является нормативно-правовой акт. Несмотря на это, обычай до сих пор продолжает функционировать в большей или меньшей степени, оказывая влияние на жизненный уклад современной мордвы, особенно в селе. Собрание сходов, семейные традиции, патриархальность, обращение к наиболее авторитетным гражданам, разбирательства без вовлечения органов государственной власти — традиции, поныне не потерявшие своей актуальности. Более того, наши государственные структуры в реализации задач правоохранительного характера все чаще инициируют применение этнических традиций, способствуют их укреплению, приветствуют обращение населения к вере, убедившись на предыдущем этапе развития страны, что разрушение веры, где бы оно не происходило, никогда не приносило пользы праву и правопорядку, ибо в конечном счете право и вера призваны закреплять и утверждать нравственность как своего рода Закон, установленный свыше, несущий гармонию для личности в мире.

Хронологические рамки работы охватывают период с конца XIX в. по начало XXI в., включающий в свою очередь три этапа: конец XIX — начало XX в., советский период (1917 - 1991), современность (1991-2008).

Нижний предел хронологических рамок исследования обусловлен, главным образом, наибольшей обеспеченностью источниковой базой, необходимой для обстоятельного выявления традиций этноправосудия у мордвы. В отдельных случаях автором использовались материалы, характеризующие более древние этапы развития правовых воззрений мордвы, ибо для ее обычного права присущи консерватизм и устойчивость. Об этом свидетельствовали многие исследователи мордвы. Так, М.М. Попов писал: «Смотря на мордву, вы думаете, что окружены п народом IX столетия, или видите живые, неумирающие древности» . А.И. Звез-дин в Нижегородском сборнике (1890) повествовал: «Всеизменяющее время на

7 Попов М.М. Селиксенские мордвы // Этнокультурные процессы в мордовской диаспоре. Труды ГУ НИИ ГН. - № 4 (121). -2005,- С. 185. них действует как-то незаметно»8. «Мордвины, — отмечал П. Озерецкий, - крепко привязаны к своим старинным обрядам и обычаям»9. В.А. Ауновский сообщал, что мордва богата «старинными обрядами, обычаями, приметами и поверьями для различных случаев семейной и общественной жизни», а мордвин «крепко предан старине и не доверяет нововведениям, по понятию его хорошо только одно старое, дедовское.»10. На то, что «народные привычки образуются и меняются вообще очень медленно, а у нас (в России. - Ю.С.) в особенности», обращал внимание помещик Самарской губернии и член Самарского губернского комитета, славянофил Ю.Ф. Самарин в своей статье «О теперешнем и будущем устройстве помещичьих крестьян в отношениях юридическом и хозяйственном» (1858)11.

В конце XIX в. стали проявляться результаты проведенных в 1860-х гг. государственных реформ и контрреформ в отношении крестьянства, что позволило рассмотреть не только собственно юридические воззрения народа, но и их функционирование во взаимодействии с официальным законодательством, ибо в этот период вплоть до разрушения общинного самоуправления в начале XX в. обычай признавался в качестве источника позитивного права. Начало XX в., связанное с революционной ситуацией, сопровождалось активизацией различных форм «кулачного права».

В советский период произошел слом социально-экономического уклада, приведший к формированию новой модели юридического регулирования. Государственное реформирование в сфере экономики.в условиях становления и укрепления советской власти («военный коммунизм» конца 1920 - начала 1921 гг., новая экономическая политика - НЭП, индустриализация, коллективизация) существенно повлияло на положение российского крестьянства. На смену общины пришли колхозы, совхозы. В ходе коллективизации была проведена ликвидация так называемых «кулацких хозяйств», что вызывало массовые выступления и протесты.

8 РФ ГУ НИИ ГН. И-1283. Л. 66.

9 Озерецкий П. Положение и деятельность духовных пастырей в мордовских приходах Пензенской епархии (с. Пи-чилейки, гор. у., о. Соколов) //Пензенские епархиальные ведомости. - № 12. - 1881. - 15 июня. - С. 8.

10 Ауновский В.А. Этнографический очерк мордвы-мокши // Памятная книжка Симбирской губернии на 1869 г. Симбирск, 1869. -С. 89.

11 Методические указания и документы для семинарских занятий по отечественной истории середины XIX века. Уфа, 1999.-С. 52.

Система этиоправосудия, сохраняя традиционные формы, обретала и новые элементы. В годы Великой Отечественной войны, послевоенного строительства обычно-правовые нормы, наряду с официальным законодательством, оказывали содействие в обеспечении правопорядка, сельские советы во многом опирались на юридические традиции для укрепления своего влияния на местах. В последующем роль и значимость обычаев стала все более нивелироваться, игнорироваться.

С распадом СССР (1991) Российская Федерация взяла курс на демократические преобразования и создание правового государства. В 1993 г. была принята Конституция РФ. В соответствие с ней, как Основным законом, принималось законодательство, ориентированное на либеральные ценности, рыночную экономику, развитие прав и свобод человека и гражданина, коренных малочисленных народов, национальных меньшинств. И хотя современная правовая система РФ признает юридические традиции в весьма ограниченной сфере, однако многие из них продолжают свое действие поныне.

Территориальные рамки работы. Данное исследование проводилось в основном в Республике Мордовия. Но в нем использованы также полевые материалы, собранные в ряде сопредельных с ней регионов, в частности в Нижегородской области (в селах Большая Уда, Какино Гагинского района, Иванцево Лукоянов-ского района), как и документальные материалы, хранящиеся в Центральном государственном архиве Республики Мордовия, по мордве Нижегородской, Пензенской, Саратовской губерний (ныне — областей), а также материалы по мордовской диаспоре, сосредоточенные в Рукописном фонде государственного учреждения «Научно-исследовательский институт гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия». Кроме того, автором исследовались традиции правового быта мордвы-духоборов Канады, переселившихся туда в конце XIX в. (в провин ции Саскачеван, Британская Колумбия) и сохранивших поныне некоторые самобытные юридические воззрения.

Цель диссертационной работы - по возможности наиболее полно изучить функционирование этиоправосудия у мордвы в конце XIX - начале XXI в. Исходя из нее, были сформулированы следующие задачи: осветить истоки народных юридических обычаев; изучить организационно-правовые формы этноправосудия, а именно сельские и волостные сходы, суд старейшин, суд соседей; проанализировать деятельность государственных органов крестьянского правосудия во взаимодействии с традиционными (обычно-правовыми); проследить тенденции в отношении народа к органам официального правосудия; исследовать нарушения в обычном праве и систему наказаний за них; доказательную базу; охарактеризовать традиции семейного правосудия; определить роль религиозных верований в санкционировании этноправосудия, выявить юридико-антропологические аспекты мордовской антропонимии; проследить эволюцию этноправосудия в условиях революционной ситуации начала XX в., в годы советской власти, на современном этапе.

Научная новизна исследования. Этноправосудие у мордвы впервые является предметом специального изучения на монографическом уровне. Этноправо-вая ориентация работы обусловила новый подход к изучению как ранее не рассматривавшихся, так и уже известных в историографии мордвы письменных источников. Автором впервые вводится обширный полевой материал, открыты и описаны многие юридические традиции, способы разрешения споров, примирения, охарактеризованы обычно-правовые виды нарушений и наказаний за них, особенности судебного процесса, основанного на самобытных формах доказывания по делу, публикуются ранее неизвестные архивные материалы, проанализированные в этноюстиционном контексте.

Диссертантом на конкретных эмпирических материалах разработан ряд теоретических аспектов этнического правосудия, систематизирована этноправо-вая терминология на мордовских (мокшанском и эрзянском) языках. В работе впервые освещены такие уникальные элементы этноправосудия, как «тайноре-чие», «антропонимия в обычном праве», «правовые традиции сектантства». Исследователю впервые удалось осветить страницы «теневой истории» права в годы советской власти, как и на современном этапе. В противовес многим устоявшимся позитивистским тенденциям, автор, опираясь на обширный круг разнообразных источников, доказал, что обычай является не только частью исторического прошлого народа, но и его настоящего. Руководствуясь методами полевой этнографии, фиксации конкретных случаев (case study), автор работы приводит множество оригинальных примеров из реальной жизни мордвы, позволивших выявить ряд закономерностей в обычно-правовых способах разрешения споров.

Практическая значимость. Разработка проблем юридической антропологии имеет не только теоретическое, научно-познавательное, но и практическое значение, связанное с управлением, регулированием и прогнозированием современной жизнедеятельности народов Российской Федерации. Без анализа опыта прошлого, исторической памяти народов, учета пройденного исторического пути невозможно решение задач по сохранению и ренессансу этнокультурных традиций и ценностей. Целесообразность исследования традиционных институтов заключается и в том, что они представляют собой «дефицитный товар»: учреждать новые институты значительно сложнее, чем инкорпорировать в управление уже имеющиеся. Проблемы правового регулирования в контексте этнических традиций играют весомую роль в выработке конструктивной национальной политики, развитии современной правовой культуры, ибо юридические обычаи на протяжении тысячелетий выступали эффективным регулятором жизнедеятельности людей, ценностным ориентиром должного поведения.

Изучение юридических традиций способствует познанию древних памятников права у различных народов, поскольку в них сохранены следы далекого прошлого, остатки более архаичной юридической мысли. Реконструкция семейного, имущественного, наследственного, уголовного права, древних форм землевладения и общинных территориальных организаций имеет практическое значение при исследовании истории государства и права, внутренних нравственных регуляторов, лежащих в основе любого правопорядка.

Познание системы этноправосудия способствует пониманию народных воззрений на формы осуществления разбирательства того или иного дела, справедливости в целом. На примере функционирования модели этноправосудия выявляются принципы обеспечения правопорядка в социальной (в данном случае этнической) среде. Ряд исследователей пришел к выводу, что в стабильном, традиционном обществе, в котором население тесно связано с местом жительства и общиной, существует строгий социальный контроль, социальная структура ие-рархизирована, вертикальная мобильность низка, общинные связи сильно развиты и общественные цели преобладают над личными, обычно наблюдается низкая преступность. Разрушение же общинных связей приводило к ослаблению общественного контроля за поведением человека12.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Этноправосудие — институт обычного права по рассмотрению и разрешению народом (этносом) споров, повседневных дел, иных значимых вопросов жизнедеятельности.

2. Гарантом обычного права, основным механизмом реализации этноправосу-дия у мордвы вплоть до начала XX в. была община, организационно-правовыми структурами которой выступали сельские и волостные сходы, суд старейшин, суд соседей.

3. Коллегиальным, наиболее демократичным органом этноправосудия у мордвы считались сельские и волостные сходы, состоявшие из.домохозяев. Они рассматривали различные крестьянские дела, избирали должностных лиц для управления общиной, ее представления перед государством, организовывали исполнение гражданских обязанностей, спорные ситуации, санкционировали применение к нарушителям тех или иных мер наказания.

4. Споры по суду «первой инстанции» разрешались сельскими старейшинами, которые осуществляли примирение сторон, консультировали старост, других должностных лиц крестьянского мира. Разбирательство частных споров происходило посредством суда соседей (шабров), близ живущих крестьян, исходя из обычаев солидарности, взаимопомощи, целесообразности и эффективности контроля по поддержанию правового порядка.

5. В целях приближения официального правосудия к крестьянскому государством были учреждены специализированные волостные суды, которые обязывались при вынесении приговоров считаться с нормами обычного права.

12 Миронов Б.Н. Преступность в России в Х1Х-начале XX века // Отечественная история. - № 1. - 1998.- С. 38-40.

13

6. К обычно-правовым нарушениям относились деяния, наносившие вред индивидуальным, семейным и общинным интересам. Доказательная база при разбирательстве дел складывалась из комплекса свидетельств (устных показаний, письменных документов, вещественных улик), сопровождавшихся самобытными способами установления истины посредством «божьего суда» (клятвенных заверений, жеребьевки, кулачных боев, заговоров).

7. В системе наказаний, основанной на принципе неотвратимости возмездия, аккумулировались механизмы реализации обычного права, нацеленные не просто на кару, но, главным образом, на воспитание личности. Одной из форм возмездия являлась расправа с виновным, в основном, на месте преступления, без предварительного разбирательства, в которой принимали участие как потерпевшая сторона (ее представители в лице членов семьи, других родственников, соседей), так и община в целом.

8. Эффективность системы этноправосудия во многом обусловлена его религиозным санкционированием, выражавшимся в культе предков, почитании умерших родственников, представлении о греховности деяния, вере в неизбежность наказания.

9. Органами семейного правосудия были семейные советы, суд большака и большухи, супругов, родителей, вершивших справедливость на принципах почитания старших, патриархальности, взаимопомощи, сохранения домашних тайн и в целом минимизации конфликтов.

10. В начале XX в. в условиях революционной ситуации в России в большей степени проявились различные формы «кулачного права», выработанные народом в целях защиты своих интересов.

11. За годы советской власти (1917-1991), несмотря на ряд изменений в традиционном юридическом быту, обусловленных сломом общинного уклада, переходом к иным формам хозяйствования (колхозам, совхозам), формированием новых критериев перераспределения земли, уплаты налогов, исполнения трудовых обязанностей, многие обычно-правовые нормы продолжали функционировать, адаптируясь к новациям.

12. На современном этапе (1991-2008), когда основным источником права является закон, действие юридических традиций существенно ограничено, хотя некоторые их элементы бытуют и поныне.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в 71 публикации, в том числе в двух монографиях13, в десяти статьях в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ, 3 учебных пособиях. Различные аспекты работы излагались в докладах на 13 международных конгрессах, научных и научно-практических конференциях, 11 всероссийских, 9 межрегиональных, межвузовских и республиканских научных и научно-практических конференциях (1998-2008); использованы в лекционных курсах «Юридическая антропология», «История государства и права Республики Мордовия».

Структура работы. Диссертация состоит из введения, шести глав, девятнадцати параграфов, заключения, библиографического списка и списка сокращений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Этноправосудие у мордвы в конце XIX - начале XXI в."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мордовский народ (этнос) - один из архогенетических народов Восточной Европы, история которого насчитывает не менее двух тысяч лет. За этот долговременный период он создал самобытный менталитет, поныне являющийся надежным фундаментом его бытия. Существенным компонентом этого менталитета выступает обычное право — своеобразный неписаный кодекс норм должного поведения и традиционных методов правосудия, не имеющих аналогии в официальном писаном законодательстве. Правоучредителем этого кодекса является сам мордовский народ, абсолютное большинство которого еще совсем недавно составляло крестьянство. Поэтому его с полным на то основанием можно называть народом крестьянским, деревенским, а саму мордовскую деревню рассматривать в качестве особого правового пространства — поля, формировавшего и поддерживавшего специфические правила и приемы традиционного деревенского общежи-тельства.

Многие путешественники, ученые и писатели, как зарубежные, так и отечественные, пытались понять тайны мордовской ментальности, сделав немало достоверных наблюдений, свидетельствовавших о стремлении их объективно показать читателю жизнь и положение мордовского народа в Российском государстве. Так, известный русский писатель А.И. Куприн, уроженец г. Наровчата Пензенской губернии, с присущей ему этнографической наблюдательностью, характеризуя в одном из своих рассказов этносоциальный состав, хозяйство и нравы Наров-чатского уезда, писал: «Рабочей крестьянской силой была преимущественно мордва, захожее издревле племя, близкое с одной стороны финнам, а с другой — венграм; народ туго понимаемый и языческий, но добродушный, уживчивый, не знающий отдыха в работе, трезвый и находчивый. Мордовские цветные вышивки на женских одеждах до сих пор известны всей России, так же как мордовская упряжь и мордовская обувь. В Рязанской губернии до сих пор еще говорят о человеке скрытном и лукавом: «Прост-то он прост, да простота-то его, как мордовский лапоть, о восьми концах»1407.

Реконструкция этносоциокультурного контекста действия мордовских правовых норм показывает, что многие из них глубоко архаичны, а некоторые восходят корнями к традициям первобытно-родового строя, тому периоду истории, когда завершался процесс этногенеза мордвы, выступавшей на историческую арену (в этносферу) в виде соплеменности или древнемордовской семьи племен.

Одним из важнейших институтов сохранения обычного права вплоть до колхозного строительства 1930-х гг. была сельская община, представлявшаяся для народа в виде целостного этносоциального организма со своими обычаями, административно-хозяйственной, культурной общностью на основе совместного владения надельной землей. Познание юридической сущности крестьянской общины, как феномена жизнестойкости, имеет важное значение при осмыслении ее исторической роли в реализации местного самоуправления, равно как и .перспектив проведения современного «нового» курса в отношении села, конструктивность которого едва ли возрастет, если он будет игнорировать вековой опыт народа в этой сфере. На протяжении многих веков народы России сохраняли общину, как устойчивую форму общежития. Еще в начале прошлого века С.Ю. Витте, обсуждая доводы «за» и «против» общины, отмечал, что «существование общины — есть факт, факта этого изменить нельзя и надо с ним считаться.»1408 .

Этносоциальный опыт крестьян, проявлявшийся, прежде всего, в жизни семьи и общины, их взаимодействии, в тактике и стратегии их выживания, богат и многообразен. Община изменялась, перестраивалась в зависимости от социальных обстоятельств. Она решала вопросы в интересах крестьян, насколько это было возможно в конкретных социально-политических условиях. При этом ей нужно было постоянно учитывать как интересы отдельного хозяйства, так их совокупности, т.е. всей общины в целом. Необходимость постоянно решать все сложности, связанные с их взаимоотношением, создавала основу для накопления соци

1407 Куприн А.И. Царев гость из Наровчата // Собрание сочинений. В 9-ти томах. Т 8. Произведения 1929-1937.

Примеч. А.П. Чудакова. М., 1973.- С. 518. ального опыта, значительная часть которого принадлежит к непреходящим культурным ценностям человечества, может быть творчески использована и сегодня.

Крестьянская семья представляла собой относительно замкнутый мир со своими устоями, восходящими подчас.к очень древним нормам обычного права. Внутри этой крестьянской микросреды выстраивалась сложнейшая иерархия ценностей со многими оттенками в отношениях, непонятными длялюдей, взирающих на деревню со стороны. Обычно-правовые нормы поведения согласовывались с условиями крестьянской жизни и составляли неотъемлемую часть системы культурных норм и ценностей. Семейное лидерство, по обычаю, прочно закреплялось за старшим в доме, который управлял делами и хозяйством, вел общественные дела, платил подати и повинности за двор в общине, «держал совет» с болыпухой, у него хранились все деньги, даже заработанные членами семьи — отходниками и вырученные за промыслы и от продажи домашних продуктов; он судил своим судом всех домашних. Семейная связь оказывала могущественное .влияние на экономическое развитие народа. Родители и дети составляли хозяйственный организм с общим имуществом; Семью можно было назвать: домашней : общиной сл неотчуждаемой земельной собственностью. . " .

• Исключительное многообразие решаемых крестьянами по обычному праву дел было связано с семейной и повседневно-бытовой сферой жизни'. Вопросы, связанные с разделом семьи, наследованием имущества, назначением опеки над осиротевшими детьми и др. подвергались правовому урегулированию прежде все-; го по обычаям, действовавшим внутри крестьянских-семей, тем более значительных по численности и родственной структуре. В обычно-правовых нормах, касающихся вопросов регуляции семейных отношений, наиболее ярко отражена защита патриархальных устоев деревни.

Несмотря на кажущуюся замкнутость общины, ее члены одновременно жили не только в ее микромире, с присущими только ей характерными правилами поведения, но и общероссийском макромире с его писаными законами и правоохранительными органами, в том числе официальными судами, к которым, прямо

1403 Сборник документов по истории СССР для семинарских и практических занятий. Период империализма. скажем, мордовские крестьяне особого доверия не испытывали, считая их не совсем праведными. Такое мнение народа во многом базировалось на собственном опыте его общения с властными структурами. А.И. Герцен, пребывая в 1830-х гг. в ссылке во Вятской губернии, с негодованием отзывался о произволе царских чиновников и полиции среди народов Поволжья. «Настоящий клад для земской полиции, — писал он, — это вотяки, мордва, чуваши: народ жалкий, робкий. Исправники дают двойной окуп губернаторам за назначение их в уезды, населенные финнами. Полиция и чиновники делают невероятные вещи с этими бедняка

1409 МИ» .

Мордовский народ мечтал о праведном суде, который бы учитывал его традиции, права человека и народа, судил бы на его языке, обладал бы собственными кадрами правосудия. Эту стародавнюю мечту весьма своеобразно выразил Кузьма Алексеев - сорокапятилетний крестьянин-мордвин из села Большое Сеськино Те-рюшевской волости Нижегородского уезда Нижегородской губернии, возглавивший крестьянское движение мордвы этой волости 1808 - 1810 гг., прозванный официальными властями ложным пророком, «Кузькой-мордовским богом». Выступая на волостных молениях на ключе Рахлейка близ указанного села, он иносказательно говорил: «Приходят последние веки и на ключ Рахлейку Божиим судом сойдет дом Давидов с золотым столбом. Давид будет судить по своей старой вере и все веры преклонит под свою веру; а вера оная будет мордовская. И ковши мордовские, которые хранятся здесь в Нижнем только и ждут Давидовых законов, все люди будут мордовской веры и ходить будут в мордовском платье. И тогда будет праведный суд: ударит двенадцать громов в один раз и будет кончина века. А после того солнце будет ходить на правую сторону; восходить будет там, где оно ныне заходит, а для того при мольбах поклоняться надо на запад»1410.

Свои мечты о праведном суде мордва воплощала в нормах обычного права - самобытной системы нефиксированного права, на основе которой осуществляла свою жизнедеятельность. Этнонорматика, выстраивавшая модель правомерно

Учебное пособие. М., 1977.-С. 12.

1409 Русские писатели о мордовском народе / Сост. О.И. Чудаева. Саранск, 1957. - С. 86. го поведения, выступала надежным инструментом воспроизводства народа, его этническим стабилизатором, юридическим гарантом сохранения этноса, упрочения его витальности. Этноправосудие представляло собой один из основных институтов обычного права, в рамках которого народом самостоятельно, без вмешательства государственной власти, разрешались спорные ситуации и конфликты. Называемое часто «самосудом», народное правосудие по существу синтезировало все формы негосударственного правосудия. Вбирая в себя как позитивные, так и негативные черты самоорганизации общества, накапливаемый веками опыт жизнедеятельности, оно служило эффективным регулятором этносоциальных отношений, обеспечивало верховенство справедливости в соответствии с духовно-нравственным менталитетом этноса, его создававшего.

Правопорядок поддерживался системой общинных институтов, наиболее существенными из которых были суды сельских и волостных сходов. Если все насущные дела решал сельский сход, то межобщинные трения устранялись на волостном сходе. Главными фигурами на селе были староста и волостной старшина. Часть споров и конфликтов не доводилась до сведения^ схода и разрешалась на месте группой близко живущих крестьян, то есть судом соседей, деятельность которого проявлялась лишь в стихийной, эпизодической форме, но представляла собой закономерное явление, отражавшее коммуналистический характер самой общинной организации. Единственным крестьянским органом народного правосудия, признаваемым государством, являлся волостной суд, к которому, правда, крестьяне обращались довольно редко.

Обычно-правовые нормы, регулировавшие народную правовую жизнь, настолько глубоко проникали в нее, что административные и судебные учреждения страны вынуждены были считаться с ними и видоизменять созданные ими новации судопроизводства. Как бы ни подрывался централизованным государством партикуляризм права, интегрировались, ассимилировались или подавлялись писаным правом обычно-правовые нормы, экономическая замкнутость хозяйства, общинный уклад детерминировали бытование специфических норм у разных на

1410 Зевакин М.И. Кузьма Алексеев. Крестьянское движение мордвы Терюшевской волости (1808-1810 гг.).'С природов в качестве реально действовавшего фактора этносоциальной жизни. Тем более, что российское государственное законодательство оформлялось не без влияния обычного права и в определенных случаях допускало применение в волостном судопроизводстве местных юридических обычаев.

Проведенное нами исследование этноправосудия на примере мордвы демонстрирует не только эффективность обычно-правового регулирования» как такового, но и в ряде случаев его превосходство над официальным правосудием. Так, уполномоченный по правам человека в России В.П. Лукин обратил внимание государственных властей на «участившиеся в обществе случаи самосуда», причиной которых, на его взгляд, является неурегулированность правового статуса потерпевших. «Выход из этой ситуации — признание и особое внимание к потерпевшим», - отметил он1411. Эксперт-криминалист М. Виноградов, поднявший проблему мести и самосуда, обратил внимание на нередко практикующуюся несоизмеримость вины и наказания1412. Иными словами, проблемы официального судопроизводства «вынуждают» народ обращаться к своим традиционным способам достижения справедливости.

Вывод автора о необходимости учитывать этнические традиции, разумеется, не означает их полного включения в, общегосударственное законодательство и судопроизводство, поскольку это не представляется реальным. Никакое современное государство не может санкционировать применение насилия, как и осуществить лишь примирение, допустимое по обычному праву в случаях совершения тяжких нарушений. В то же время возможно официальное признание некоторых обычно-правовых норм на низовом, общинном уровне, по типу советских «товарищеских судов», ограниченных в своей компетенции разбором незначительных бытовых преступлений с правом общественного порицания'либо рекомендации в вышестоящие судебные инстанции1413. ложением подлинного дела «О ложном пророке Кузьме Алексееве». Материалы архива. Саранск, 1936. - С. 13-14.

1411 Белов С. Президенту дали жалобную книгу // Российская газета. Федеральный выпуск. - № 4588. - 2008. - 14 февраля. - С. 2.

14,2 Мотяшев В. Месть и самосуд - есть ли им оправдание? // РГ. Федеральный выпуск. - № 4425. - 2007. - 27 июля. - С. 9.

1413 Никишенков A.A. Юридическая антропология кочевников: древние обычаи и современность // Тезисы докладов IV Конгресса этнографов и антропологов России. Нальчик 20-23 сентября 2001 г.М.,2001.- С. 117-118.

Те или иные обычно-правовые нормы могли бы быть применены в деятельности современных мировых судей, рассматривающих незначительные дела, практически ежедневно возникающие в массе населения, значительная часть которого не знает законов, не терпит формализма, уважает естественную справедливость и дорожит временем, а потому заботится о скором и на своих понятиях основанном решении. Главнейшая задача и высшее качество его правосудия — примирение, для успешного исполнения которого мировой судья должен пользоваться особым доверием местных жителей, заслуженным не столько юридическим образованием, сколько знанием народных понятий, нравов, обычаев, вообще всех условий местной жизни и в особенности своим здравым умом, честным характером и безукоризненной жизнью. В любом случае обычное право, как наиболее приближенная к людям форма выражения права, способствует познанию «народного духа» с тем, чтобы наиболее эффективно влиять с помощью нормотворчества на поведение каждого человека, формируя в его сознании позитивную ответственность перед государством и обществом.

В связи с оценкой обычно-правовой культуры народа, его понимания тех или иных юридических категорий, любопытно наблюдение московского губернского прокурора Д.А. Ровинского, который писал: «Предположение, что народ наш смотрит на преступление снисходительно и признает преступника «только • • несчастным», противоречит всем известному факту, что преступники, пойманные народом на самом месте преступления, поступают в руки полиции не иначе, как избитые и изувеченные. Народ бьет пойманного преступника просто в виде наказания и потому единственно, что не имеет никакого доверия ни к добросовестности полиции, которая может замять дело, ни к правосудию судей, которые на точном основании теории улик и совершенных доказательств могут освободить гласного преступника от всякого взыскания. В то же время народ смотрит с состраданием на преступника, уже наказанного плетьми и осужденного на каторгу и ссылку, и, забывая сделанное им зло, несет ему щедрые подаяния вещами и деньгами - это правда. Что народ жалует подсудимых, просиживающих на основании теории улик и доказательств годы и десятилетия в явное разорение своего семейства и государственной казны - и это правда. За это сострадание следовало бы скорее признать за народом глубокое нравственное достоинство, нежели обвинять

1414 его в недостатке юридического развития»

Судя по сохранившимся средневековым историческим и юридическим актам русского делопроизводства ХУ1-ХУП вв., если русские крестьяне при спорах с мордовскими давали судьям в «божью правду» клятву «по великого государя крестному целованию», то мордва - «по своей вере по мордовской», «по своей вере по шерти»1415. Большинство договоров заключалось в устной форме, однако, несмотря на это, договаривающиеся стороны детально прорабатывали все условия заключения, содержание соглашения, порядок исполнения принятых обязательств и последствия их неисполнения. «Мордвины никогда не решатся нанести обиду или притеснения, обмануть кого-нибудь. Напротив, они славятся в этом отношении добродушием и патриархальной честностью. Насколько эти качества присущи мордвинам, можно видеть из следующего примера: некоторые из земледельцев в наших восточных губерниях при подрядах и покупках руководствуются таким правилом - с подгородными крестьянами и мещанами дела не иметь, татар обязывать строгими условиями на законных основаниях, а мордвину — верить на слово»1416.

Рассмотрение*'историко-правового становления мордовского этноса позволило нам придти к выводу, что весьма существенным фактором, повлиявшим на процесс формирования мордовского народа, закрепления и утверждения его нравственных ценностей, были его этнические религиозные верования и обряды. Отстаивая их, мордва тем самым отстаивала свою ментальность, свои нормы поведения («мордовские законы»), свое самобытное этническое правосознание, преимущество мордовской веры перед христианской (православной). Так, в мордовской народной песне «Мамилька» ее героиня Мамилька говорит подруге Ялгавке: «За мордовскую веру, за мордовские законы полтора года сидела, полтора года в окошко (тюремное) глядела., Свою мордовскую веру не меняй, свои мордовские

141,4 Джаншиев Г. Эпоха великих реформ. СПб., 1905. - С. 479.

1415 Документы и материалы по истории Мордовской АССР. Т. I. Саранск, 1940. - С. 141, 170.

1416 Народы России. Живописный альбом. СПб., 1880.-С. 123.

537 законы не нарушай». Тот же лейтмотив звучит в другой мордовской народной песне «Во городе во Сызране», в которой сызранский боярин принуждает мордовку сбросить свой традиционный костюм и надеть кресты: «Скидывай хвосты гг 1417

- надевай кресты. - Я не скину хвосты, - отвечает она, - не надену кресты» .

В дореволюционной России мордва не имела своего административно-политического, экономического и культурного центра, была отчужденной от системы власти и не обрела сколько-нибудь серьезного опыта государственного управления. Буржуазия из мордвы была еще не достаточно окрепшей, не имела собственных общественно-политических организаций. Зарождавшееся национальное движение в лице Мордовского культурно-просветительского общества, созданного в Казани после Февральской революции, не смогло оказать существенного воздействия на «объединение интеллигентных», а тем более «народных сил мордвы», которое оно пыталось осуществить, по причине отсутствия массовой национальной интеллигенции. При всем том, что самодержавная Россия была угнетателем инородческих народов, она сохраняла для них некоторые элементы самоорганизации и самоопределения, которые выступали, в основном, в виде общинного самоуправления и нормировались посредством обычного права.

Разрушение крестьянской общины во многом стало одной из причин роста преступности в последней трети XIX - начале XX в., обусловленного свертыванием общинных связей, ослаблением общественного контроля за поведением человека. Об этом свидетельствуют сведения о преобладании городской преступности над сельской, столичной над средней городской, а также более высокий уровень преступности среди лиц наемного труда по сравнению с крестьянами-общинниками. В 1897 г. с точки зрения криминогенности представителей различных профессий на первом месте были рабочие (11,2 %), на втором - лица свободных профессий и чиновники (2,3%), на третьем - торговцы (1,9%), на четвертом

- предприниматели и ремесленники (0,9%), на пятом — крестьяне-землепашцы (0,6%). На долю 3,2 млн. рабочих приходилось около 30% всех осужденных. Рабочие, подавляющее число которых по сословной принадлежности являлись кре

1417 Зевакин М.И. Кузьма Алексеев. Крестьянское движение мордвы Терюшевской волости (1808-1810 гг.). С пристьянами, в 19 раз были более криминогенными, чем крестьяне-хлебопашцы, жившие в общине. Освобожденные от контроля общины, не привыкшие к самоконтролю, молодые люди легко давали волю агрессии, отрицательным импульсам и эмоциям1418.

Нельзя пройти мимо вопроса о роли обычая не только как регулятора экономических и гражданских отношений, но и как опоры этноса' в борьбе за свои политические и юридические права, удовлетворение жизненных интересов и даже за социальное существование, в борьбе с государственным произволом, в том числе и санкционированным законом. В противоборстве обычая с законом, безусловно, можно уловить степень развитости обычно-правовых представлений народа, его взгляды на частно- и публично-правовые нормы, соответствующие его интересам, взглядам на учреждения и лица, которые должны воплощать эти нормы в жизнь. Традиции кулачного права тесно связаны с борьбой против политического, социально-экономического гнета, национальных и религиозных притеснений и осуществлялись в различных формах противостояния, самозащиты.

Социализм для мордвы был в ,целом'продуктивным историческим этапом, создав-ее новейшую государственность, предоставив права на самоопределение и принятие законов, защищающих ее права. В итоге за сравнительно короткий промежуток времени она проявила удивительную пассионарность: осуществила культурную революцию, взрастила национальные кадры рабочего класса и интеллигенции, как творческой, так и инженерно-технической, значительно урбанизировалась, приспособилась к колхозно-совхозной системе, внедрив в ее деятельность многие традиции общинного самоуправления. Трудом нескольких поколений советских людей разных национальностей были достигнуты очевидные результаты в обеспечении не только юридического, но и фактического равенства народов страны, в укреплении добрососедства между ними. В то же время в сфере национальных отношений накапливалось немало проблем. Удельный вес коренных народов в пределах своих национально-государственных образований систеложением подлинного дела «О ложном пророке Кузьме Алексееве». Материалы архива. Саранск, 1936. - С. 9-10.

1418 Миронов Б.Н. Преступность в России в XIX - начале XX века // Отечественная история. - № 1. - 1998. - С. 38-39. матически снижался, они все более теряли контроль за собственным укладом жизни, идеологические установки на формирование новой исторической общности, игнорируя этническое, подхлестывали ассимиляционные процессы, порождали национальный нигилизм.

Перестройка и проводимые в ее рамках реформы кардинально изменили социально-экономическое и общественно-политическое положение мордвы, как и других финно-угорских народов Российской Федерации. Мордовская АССР в ряду автономных республик бывшего СССР была единственной республикой, воздержавшейся от соблазна суверенизации, не принимавшей участия в так называемом «параде суверенитетов». И этим, как показали последующие события, она проявила не историческую слабость, а свою историческую мудрость, дальновидность, еще раз тем самым подтвердив неразрывность мордовско-русских этносоциальных и этнокультурных связей, стратегическую правоту наших предков, сделавших еще тысячу лет назад исторический выбор на воссоединение Мордовской земли с Русской землей. Принципиальный отказ Мордовии от суверенизации играл и играет немаловажную роль в усилении центростремительных, интеграционных процессов, направленных на укрепление Российской Федерации; ее целостности и мощи1419.

Четко определив в соответствие с Конституцией Российской Федерации (1993 г.) в Конституции РМ (1995 г.) свой государственно-правовой статус в качестве равноправного субъекта, единственным источником власти в котором является многонациональный народ РМ, проживающей на ее территории и выражающий ее непосредственно, а также через систему органов государственной власти и местного самоуправления, директивные органы РМ на государственном уровне сформулировали концепцию национальной политики. Наиболее полно она отражена в принятой в республике «Программе национального развития и межнационального сотрудничества народов Республики Мордовия». Для ее реализации Правительство РМ решает комплекс задач, нацеленных на преодоление социально-экономического кризиса, создание условий для стабилизации численности мордовского народа, повышения рождаемости, продолжительности жизни людей и улучшение ее качества, создание условий для расширения сферы активного применения мордовских (эрзя и мокша) языков, развитие национального аспекта образования, как в республике, так и в других субъектах РФ, где проживает мордва, создание за пределами Мордовии национально-культурных автономий, развитие народной и профессиональной национальной культуры, искусства и спорта, государственно-правовое обеспечение народов РМ.

В условиях обновления социально-ориентированной политики в различных сферах жизнедеятельности населения возрастает роль государства в разработке стратегических ориентиров, позволяющих обеспечить равные условия гражданам России в реализации их этносоциальных, этнокультурных и этноязыковых потребностей. Будучи одним из наиболее крупных этнокультурных образований, финно-угорские народы за тысячи лет своего существования накопили богатейшее историко-культурное наследие, имеющее непреходящую ценность не только для российской, но и в целом для общечеловеческой культуры, сохранение которого - задача государственных и общественных органов. Только воспитывая чувство достоинства и уважения к своему этносу, к своей малой Родине, можно воспитывать в людях чувства любви и благодарности и к Родине большой.

Мордовский народ, издревле бывший составной частью российской этносоциальной, этноправовой и этнокультурной общности, вместе с другими народами активно участвовал в укреплении Российского государства, освоении его огромных природных богатств, создании могущества страны. Выступая 27 июня 2008 г. в г. Ханты-Мансийске на V Всемирном конгрессе финно-угорских народов, Президент Российской Федерации Д.А. Медведев отметил, в Российской Федерации финно-угры имеют наибольшее число административно-территориальных образований, в которых являются титульными нациями. «Они участвуют в управлении территориями, представлены в органах исполнительной

1419 Мокшим Н.Ф. Мордва и Республика Мордовия в федеративной России / Региональные проблемы России // Труды XII съезда Русского географического общества. Т. 3. СПб., 2005. — С. 168. и законодательной власти. Многие из них наделены особым статусом коренных малочисленных народов»1420.

Безусловно, сказанное не означает, что в современной жизнедеятельности мордовского, как и других финно-угорских народов Российской Федерации, нет проблем, в том числе и в сфере правосудия. Так, в связи с принятием Государственной программы «Развитие сельского хозяйства» до 2012 г. и республиканской программы развития села на 2008 - 2012 гг. администрациям районов и сел поручено в срочном порядке принять меры по упорядочению земельных отношений, завершению оформления прав собственников земли, .разобраться с оказавшимися бесхозными земельными долями, которые сейчас стали главной проблемой, наладить законный оборот на рынке. В связи с этим Глава РМ Н.И. Меркушкин обратился с просьбой к Председателю Верховного Суда РМ Г. А. Курышеву, чтобы суды оперативно и объективно рассматривали дела по земельным правоотношениям. «А то получается так, — сказано в Послании Главы РМТосударственному Собранию, - что в других регионах суды решают иски в одинаковых ситуациях в пользу сельхозпроизводителей, а в Мордовии - почему-то нет. Если мы не будем активно помогать каждому желающему работать на селе и в целом бизнесу, то» в ближайшие годы у нас может развалиться вся с е л ь с к ая ин фр астру ктур а»1421.

В последние годы в Мордовии значительно возросла эффективность работы правоохранительных органов. Только в 2007 г. уменьшилось фактов убийств на 30%, грабежей на 40%, транспортных краж тоже почти на 40%. Население республики стало более доверительно относиться к деятельности силовых структур, ведущих целенаправленную борьбу против организованной преступности, экономическими преступлениями, наркопреступностью, за наведение порядка на дорогах республики в связи с новым законодательством. Понятно, что главными критериями оценки качества работы правоохранительных органов должны оставаться бескорыстное служение закону, уважение к человеку, обеспечение его хорошего этносоциального самочувствия. Сказанное в полной мере должно относиться не

1420 Медведев Д.А. Речь на V Всемирном конгрессе финно-угорских народов. Наша страна - родина международного финно-угорского движения // Финно-угорская газета. - № 7 (14). - 2008. 18 июля. - С. 2.

1421 Послание Главы РМ Государственному Собранию. Саранск, 2008. - С. 31.

542 только к правоохранительным органам, но и ко всем другим органам государственной власти и местного самоуправления, призванным оперативно решать проблемы и нужды людей. «При этом особое внимание надо уделить вопросам, касающимся человека лично, - говорил в Послании Государственному Собранию РМ ее Глава Н.И. Меркушкин. — Если есть такая необходимость, надо решать тот

1422 tj или инои вопрос, что называется, всем миром» . И это емкое понятие «всем миром», думается, есть воплощение всего действенного, целесообразного, что создано на протяжении веков как народным (этническим), так и официальным (государственным) правосудием.

1422 Там же. С. 66.

Список научной литературыСушкова, Юлия Николаевна, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. Ф. 16. Саранская уездная нижняя расправа Пензенской губернии. Оп. 2. Д. 1. Дело о взыскании денег регистратором Алексеем Аристовым с старосты деревни Дегилевки Петра Аверьянова. Декабрь 1775 г. 1782 г. 21 л.

2. Ф. 16. Оп. 2. Д.36. Сообщения Саранской управы Благочиния и нижнего земского суда о кражах, убийствах и других уголовных делах. 1796. 56 л.

3. Ф. 89. Мокшанский уездный суд. Оп. 1. Д. 1. Решения суда по гражданским и уголовным делам. 1820. 66 л.

4. Ф. 101. Темниковский уездный суд Тамбовской губернии. Оп. 1. Д. 8. Дело о появившихся воровских партиях и о мордвинах д. Киржеманы. 24 июня 1780-26 июня 1780. 4 л.

5. Ф. 101. Оп. 1. Д. 25. Следственное дело об убийстве новокрещеной девушки из мордвы с. Алкаево крестьянами княгини Долгоруковой. 29 июля 1782 г. — 1784 г. 152 л.

6. Ф-101. Оп. 1. Д. 110а. Прошения крестьян села Широмасова Темниковского уезда о разборе спора из-за земли с окружающими помещиками и решения Тамбовской межевой конторы по земельному спору между помещиками Темниковского уезда. 26 февраля 1787 г. 8 л.

7. Ф. 101. Оп. 1. Д. 254. Дело о грабеже у крестьянки А. Афанасьевой зипуна. 26 августа 1799 г. 14 мая 1800. 25 л.

8. Ф. 101. Оп. 2. Д. 163. Рапорт Темниковского нижнего земского суда в Темниковский уездный суд о разборе дела по спору ясашных крестьян села Станд-рова с крепостными крестьянами этого же села из-за сенных покосов. 6 ноября 1797 г. 7 ноября 1797 г. 1 л.

9. Ф. 101. Оп. 2. Д. 408. Дело о споре помещиков Ненюковой, Енгалычева и других из-за пустоши Мордовского поля и из-за земли, находящейся во владении жителей села Девлетякова. 1 августа 1821 г. — 19 декабря 1822 гг. 49 л.

10. Ф. 101. Оп. 2. Д. 676. Дело о расследовании причин пожара, произошедшего в четвертной лесной даче села Теньгушева. 15 января 1840 г. 22 июля 1840 г. 25 л.

11. Ф. 101. Оп. 2. Д. 683. Дело о расследовании причин пожара, произошедшего в Четвертной лесной даче деревни Плуксовой Темниковского уезда. 22 июля 1840 г. 23 июня 1842 г. 37 л.

12. Ф. 101. Оп. 4. Д. 11. Дело по разбору тяжелого положения крестьян в селе Стандрово Кадомской округи. 1781 г. 12 л.

13. Ф. 101. Оп. 4. Д. 23. Дело об убийстве из ружья мордвина деревни Кичамовой Игнатия Трофимова молотовым мастером Сафоном Сафроновым. 1787 г. 35 л.

14. Ф. 101. Оп. 5. Д. 15. Следственное дело по указу Тамбовского наместнического правления о держании старостой Подшивалова разутым по снегу. 1781 г. 34 л.

15. Ф. 107. Оп. 1. Д. 10. Дело по обвинению новокрещена с. Сузгарье Петра Григорьева и его сына Александра в избиении дьякона и его сына из того же села. 1780 г. 20 л.

16. Ф. 107. Оп. 1. Д. 16. Дело о самовольном завладении землей и сенными покосами крестьянами деревни Долговиряс у крестьян сел Пружного и Гумен. 2 августа 1782 г. 20 августа 1782 г. 34 л.

17. Ф. 107. Оп. 1. Д. 44. Дело по обвинению новокрещенного деревни Колопино Казея Петрова и крестьянина деревни Криуши Дмитрия Линкушева в краже лошадей. 21 декабря 1781 г. 13 января 1782 г. 33 л.

18. Ф. 107. Оп. 1. Д. 55. Дело по обвинению новокрещенной мордвы деревни Старого Тештелима в избиении крестьян помещицы Протасовой из села Тумале-ек. 10 июня 1781 г. 28 августа 1781 г. 14 л.

19. Ф. 107; Оп. IV Д. 66; Дело по обвинению новокрещенного деревни Жидовки Григория Матвеева в покупке краденных лошадей у однодворца г. Красносло-бодска Федора Етанкина. 2 декабря 1782 г. 13 января 1783 г. 21 л. ^

20. Ф. 107. Оп. 1. Д. 102. Дело по обвинению крестьян деревни Русское Маекино Тимофея Семенова и Романа Никифорова в перепашке межи у крестьян деревни Мордовское Маекино и Потякши. 1 сентября; 1783 г. 15 ноября 1783 г.1. Ю л . '

21. Ф. 110. Он. 1. Д. 18. Дело по обвинению крестьянина Ивана Максимова из села Лунгинского Майдана и крестьянина Ивана Беспалова из села Митрополье в краже лошадей и разного имущества. 17 января 1785 г. — 27 марта 1785 г.82 л. ,; • . :

22. Ф. 110. Оп. 1. Д. 20. Дело по обвинению крестьян села Пиксясь в избиении новокрещен: села Селищ и в сожжении у иовокрещен села Селищ сох и борон. 21 февраля 1785 г. 11 апреля 1785 г. 16 л.

23. Ф. 110. Оп. 1. Д. 25. Дело по обвинению крестьян деревни Баева Егора Иванова с товарищами; в уводе двух лошадей из табуна у новокрещен деревни Чукалы. 16 июля 1785 г.—30 декабря 1786 г. 62 л.

24. Ф. 110. Оп. 1. Д. 28. дело по обвинению новокрещен села Лобаски в отнятии у новокрещен села Киржеманы топоров, конской! упряжи, дровней и лошадей в лесных дачах. 9 февраля 1786 г. 9 марта 1786 г. 23 л.

25. Ф:- 110. Оп. 1. Д. 32. Дело о самовольном завладении новокрещенными деревни Кулясовой Котяковской округи- сенокосной поляной; у крестьян села Атя-шево. 5 августа 1786 г. 12 марта 1787 г. 55 л.

26. Ф. 110. Темниковский уездный суд Тамбовской губернии. Оп. 1. Д. 41. Дело о споре из-за сенокосных угодий и из-за сена между новокрещенами деревни Жабиной и дворцовыми крестьянами села Ведянец. 5 июня 1787 г. — 4 сентября 1788 г. 213 л.

27. Ф. 110. Оп. 1. Д. 44. Дело о самовольном захвате земли новокрещенами села Каласевау новокрещен деревни Суродеевки. 11 мая 1787 г. апрель 1788 г. 96 л.

28. Ф. 110. Оп. 1. Д. 51. Дело по обвинению новокрещена деревни Андреевки Моисея Назарова и его зятя Алексея Павлова в краже имущества, с мельницы крестьянина Петра Ильина из села Чукалы. 28 мая 1787 15 октября 1787 г. 68 л.

29. Ф. 110. Оп. 1. Д. 54. Дело по обвинению экономических крестьян села Сыреси Настасьи Алексеевой и ее свекра Якова Петрова в совершении прелюбодеяния. 15 сентября 1787 г. 3 января 1788 г. 110 л.

30. Ф-139. Оп. 1. Д. 6. Административное присутствие. Приговоры сельских сходов Темниковского уезда по выдаче продовольственной ссуды крестьянам. 7 июля 1906 г. 2 апреля 1907 г. 67 л.

31. Ф-139. Оп. 1. Д. 6а. Приговоры сельских сходов Стандровской волости о выдаче крестьянам ссуды на продовольствие. 6 июня 1906 г. 24 октября 1910 г. 42 л.

32. Ф. 139. Оп. 1. Д. И. Гражданское дело о сносе построек крестьянином деревни Мордовских Новоселок Теньгушевской волости Темниковского уезда Клочко-вым Иваном Ефимовичем с усадьбы крестьянина той же деревни Сафронова

33. Козьмы Ивановича и об уплате им Сафронову 15 руб. убытков за незаконное возведение построек на его усадьбе. 17 декабря 1909 г. 66 л.

34. Ф. 139. Оп. 1. Д. 29. Гражданское дело о семейно-имущественном деле крестьян деревни Поповка Жегаловской волости Темниковского уезда Акашевых. 32 л.

35. Р-267. Оп. 1. Д. 84. Записная книжка Евсевьева М.Е. с записями о быте, обычаях и обрядах мордовского народа. 1885 г. 41 л.

36. Р-267. Оп. 1. Д. 88. Материалы по изучению быта, нравов и обычаев мордвы (черновые записи Евсевьева М.Е. и его учеников, конспекты, печатное издание об обрядах мордвы). 1895 г. 31 л.

37. Р-267. Оп. 1. Д. 89. Записная книжка Евсевьева М.Е. с записями о быте и обычаях мордвы. 1909-1915 гг. 100 л.

38. Р-267. Оп. 1. Д. 91. Черновые записи Евсевьева М.Е. Обычаи и обряды записаны в с. Стандрово. 8 июня 1910 г. 16-июля 1910 г. 22 л.

39. Р-267. Оп. 1. Д. 95. Черновые записи Евсевьева М.Е. Быт и обычаи мордвы записаны в с. Каменка, Шугурово и М. Кармалах. 1911 г. 40 л.

40. Р-267. Оп. 1. Д. 98. Записные книжки Евсевьева М.Е. с записями о молениях, обычаях и обрядах мордвы, записаны в с. Волгапино, Самаевка и др. 15 июня 1913 г. 92 л.

41. Р-267. Оп. 1. Д. 249. Дневник экспедиции Евсевьева и Гейкеля. История мордвы, быт и обычаи, записаны в с. Кирилово, Чурачаево, Каргашино, Атюрьево, Жуковка и др. 1885 г. 64 л.

42. Р-267. Оп. 1. Д. 251. Черновые записи Евсевьева М.Е. История, быт, обряды, обычаи мордовского народа. 1887 г. 41 л.

43. Р-267. Оп. 1. Д. 266. Черновые записи Евсевьева М.Е. Об истории с. Давыдово. Мордовские обычаи в с. Давыдово. Июнь 1912 г. 98 л.

44. Р-267. Оп. 1. Д. 270. Выписки Евсевьева М.Е. из Нижегородских ведомостей об истории мордовского народа Нижегородской губернии. 1915 г. 92 л.

45. Р-398. Саранский уездный комиссариат Временного правительства Пензенской губернии. Оп. 1. Д. 8. Заявления, копии протоколов сельских обществ. Переписка с волостными правлениями по хозяйственным и политическим вопросам. 1917 г. 392 л.

46. Р-398. Оп.1. Д. 10. Списки волостных судей и кандидатов волостных судей" и переписка с Саранским волостным правлением по уезду за деятельностью волостных судов. 5 июня 1917 г. 20 декабря 1917 г. 17 л.

47. Р-544. Оп. 1. Д. 6. Переписка Ардатовского уездного земельного комитета с волостными земельными комитетами и управами о погромах частновладельческих имений. 3 октября 1917 г. — 26 февраля 1918 г. 72 л.

48. Архивные материалы РФ ГУ НИИ ГН

49. И-30. Профессор Н.В. Никольский. Материалы к историографии мордовского народа. 30.05. 1936. 77 л.

50. И-31. Архивные документы XVIII в. по истории Мордовской АССР. Т. IV. Ч. I (1702-1798 гг.).

51. И-62. С. Вернер. Древнейший период мордвы до XVIII века. 179 л.

52. И-153. Архивные материалы по истории Мордовской АССР (1908-1917 гг.), извлеченные И.И. Фирстовым из Пензенского и Ульяновского областных государственных архивов. 510 л.

53. И-390. Белицер В.Н. Материалы Мордовской научной этнографической экспедиции 1958-1959 гг. 105 л.

54. И-658. Отчет М.Е. Евсевьева о поездке в Пензенскую и Тамбовскую губернию в 1910 г. 54 л.

55. Л-837. Русяйкин В.Б. Фольклорный материал, собранный во время фольклорно-музыкальных экспедиций (1983-1986 гг.) в мордовские населенные пункты Сибири. Ч. 1. 131 л. Л. 97-98 (152 л.).

56. И-1268. Архив И.И. Фирстова. Копии документов по аграрной истории Мордовии (1930-1934 гг.), извлеченные И.И. Фирстовым из ЦГА РМ МАССР, выписки из газеты «Красная Мордовия». 258 с.

57. И-1281. Архив И.И. Фирстова. Материалы по народному образованию Мордовии (19-20 вв.), извлеченные из различных источников. 355 л.

58. И-1283. А.И. Звездин. Кустарные промыслы Нижегородской губернии. Лукоя-новский уезд // Нижегородский сборник. Т. IX. Н-Новгород, 1890. С. 296-297. Л.66-67.1. Полевые материалы автора

59. Полевые материалы экспедиции автора в г. Гранд Форкс провинции Британская Колумбия Канады, июль 2004 г.1. Нормативно-правовые акты

60. Декрет о революционном трибунале. 1918. 4 мая // Декреты советской власти. Т. 2. М.: Гос. изд-во полит, лит-ры, 1959. С. 231-234.

61. Декреты советской власти. Т. 1. М.: Гос. изд-во полит, лит-ры, 1957. 551 с.

62. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей Х1У-ХУ1 вв. — М.-Л.: Издательство Академии наук СССР, 1950. 587 с.

63. Конституция РМ. Саранск: Тип. «Крас. Окт.», 1997. 44 с.

64. Конституция РФ. М.: Юрайт, 1999. 48 с.

65. О волостном суде // Свод законов Российской империи. В 5-ти книгах. Издание неофициальное. Кн. 3. Т. VIII. Ч. П-Х1. Отд. четвертое. СПб., 1912. С. 27-33.

66. Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации: Федеральный закон от 6 октября 2003 г. № 131-Ф3 // РГ (Допвы-пуск).- №3316. 2003.- 8 октября.

67. Об общих собраниях (сходах), конференциях граждан в Республике Мордовия: Закон РМ от 23 марта 1998 г. № 8-3 // Ведомости Государственного Собрания РМ.- 1998.- №20-22.

68. О внесении изменений и дополнений в Закон РМ «Об общих собраниях (сходах), конференциях граждан в Республике Мордовия»: Закон РМ от 12 июля 1999 г. № 37-3 // Ведомости Государственного Собрания РМ. 1999. - № 2930.

69. О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации: Федеральный закон от 30 апреля 1999 г. № 82-ФЗ // СЗ РФ. 1999. - № 18.

70. О национально-культурной автономии: Федеральный закон от 17 июня 1996 г. № 74-ФЗ (ред. от 01.12.2007) // СЗ РФ. 1996. - № 25.

71. О признании утратившими силу некоторых законов Республики Мордовия: Закон РМ от 23 декабря 2005 г. № 105-3 // Ведомости Государственного Собрания РМ. 2005. - № 20.

72. Сборник законов Мордовской АССР, указов и постановлений Президиума Верховного Совета Мордовской АССР. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1975. 340 с.

73. Семейный Кодекс РФ // Сборник кодексов РФ. Издание шестое. М.: Филин, 1998.- С.360-381.1. Документальные публикации

74. Акты исторические и юридические и древние царские грамоты Казанской и других соседственных губерний, собранные С. Мельниковым. Т.1. Казань: Типография губернского правления, 1859. 231 с. '

75. Ауновский В.А. Этнографический очерк мордвы-мокши // Памятная книжка Симбирской губернии на 1869 г. Симбирск, 1869. С. 85-107.

76. Варсонофий, архиеп. Саран, и Мордов. Юбилеи: Послания, речи, обращения. Саранск: Тип. «Крас. Окт.», 2001. 204 с.

77. Варсонофий, еп. Саран, и Мордов. Спасительный путь возрождения Саранской епархии в конце XX века: Послания, письма, докл. Саранск: Тип. «Крас. Okt.», 1999. 376 с.

78. Всемирный конгресс финно-угорских народов (г. Таллинн, 15-19 августа 2004 г.). Доклады и документы. Таллинн: НДО «Учреждение Фенно-Угриа», 2004. 141 с.

79. Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб., 1870.

80. Георги И.-Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов, их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, упражнений, забав, вероисповеданий и других достопамятностей. Пер. с нем. 4.1. СПб., 1799. 178 с.

81. Гераклитов A.A. Арзамасская мордва по писцовым и переписным книгам XVII-XVIII вв. Саратов: Издание Правления Саратовского государственного университета, 1930. 153 с.

82. Гераклитов A.A. Материалы по истории мордвы. Сборник выписок из печатных источников Л 931. 127 с.

83. Дневные записки путешествия доктора и Академии наук адъюнкта И. Лепехина по разным провинциям Российского государства в 1768 и 1769 году. — 4.1. СПб., 1771.537 с.

84. Документы и материалы по истории Мордовской АССР. В 4-х т. Саранск: МНИИЯЛИ, Мордов. гос. изд-во, Мордов. кн. изд-во. Т. 1. 1940; Т.1. 4.2. 1951; Т.2. 1940; Т.З. 4.1. 1939; Т.З. 4.2. 1952; Т.4. 4.1. 1948. 435 е., 581 е., 351 е., 345 е., 655 е., 440 с.

85. Зевакин М.И. Кузьма Алексеев. Крестьянское движение мордвы Терюшевской волости (1808-1810 гг.). С приложением подлинного дела «О ложном пророке Кузьме Алексееве». Материалы архива. Саранск: Мордов. гос. изд-во, 1936. -72 с.

86. Зеленин Д.К. Дореволюционный быт мордвы'// СЭ. Т. 1. М.-Л., 1938. С. 95107.

87. Извлечение из описания быта мордвы И. Селиванова (1850 г.) // Документы и материалы по истории Мордовской АССР. Т. III. 4.1. Саранск, 1939. С. 242.

88. Материалы исторические и юридические района бывшего Приказа Казанского дворца.-Т. 1. Казань, 1882.- №51.

89. Материалы к серии «Народы и культуры». Выпуск XI. Национальная политика в России. Книга I. Середина XVII конец XVIII в. М.: ИЭА РАН, 1992. 302 с.

90. Медведев Д.А. Речь на V Всемирном конгрессе финно-угорских народов. Наша страна родина международного финно-угорского движения // Финно-угорская газета. - № 7 (14). - 2008. 18 июля. - С. 2.

91. Медведев Д.А. Уважать и охранять права и свободы человека // РГ. Федеральный выпуск. № 4654. - 2008. - 8 мая. - С. 1.

92. Методические указания и документы для семинарских занятий по отечественной истории середины XIX века. Уфа, 1999. 120 с.

93. Миллер Г.-Ф. История Сибири. Т. 1. М.; JL, 1937.

94. Мордовия в годы Великой Отечественной войны. 1941-1945. Документы и материалы / Сост. А.Е. Захаркина, В.И. Лопатова, В.Б. Смирнова. Саранск: Мор-дов. кн. изд-во, 1962. 568 с.

95. Мордовия в годы трех народных революций / Сост. А.Е. Захаркина, И.И. Фир-стов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1957. 336 с.

96. Нижегородский край в документах, цифрах, рассказах, мнениях (Хрестоматия). М.: ТПП «ГИУС», 1992. 271 с.

97. Образование Мордовской АССР. Документы и материалы (1917-1937 гг.). Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1981. 260 с.

98. Опись делам, отобранным для хранения в историческом архиве членом комиссии П.И. Пискаревым // ИТУАК. Вып. XLIII. Тамбов: Типолитография губернского правления, 1899. -С. 68-161.

99. Основы социальной концепции Русской православной церкви // Церковь и время. Научно-богословский и церковно-общественный журнал. 2000. — № 4.- С. 7-122.

100. П.А. Столыпин: Программа реформ. Документы и материалы. В 2-х т. Т.2. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2003. 799 с.

101. Паллас П.-С. Путешествия по разным провинциям Российской империи. 4.1. СПб, 1809. 780 с.

102. Пензенский край XVIII в. 1917 г.: Документы и материалы. Саратов: При-волж. кн. изд-во (Пензенское отделение), 1980. 304 с.

103. Полное собрание русских летописей. Т. XI-XII. Патриаршая или Никоновская летопись. М., 1965.

104. Послание Главы РМ Государственному Собранию. Саранск: Тип. «Крас. Okt.», 2008. 76 с.

105. Послание Президента РФ Федеральному Собранию // РГ. — 6 ноября.2008. — № 230 (4787). С. 2-8.

106. Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVTI века, описанное его сыном архидиаконом Павлом Алеппским. — М., 1898.

107. Революция 1905-1907 гг. на территории Мордовии. Сборник документов и материалов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1955. 440 с.

108. Резолюция V Всемирного конгресса финно-угорских народов // Финно-угорская газета. №7(14). - 2008.- 18 июля. — С. 15.

109. Рейтенфельс Я. Сказания светлейшему герцогу Тосканскому Козьме Третьему о Московии. М., 1905.

110. Рубрук Г. Путешествие в восточные страны // Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М.: Государственное издательство-географической литературы, 1957. С. 85-194.

111. Русские писатели о мордовском народе / Сост. О.И. Чудаева. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1957. 131 с.

112. Саранск в годы Великой Отечественной войны. 1941 1945 гг.: Сборник документов и материалов. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2002. 176 с.

113. Саранская епархия: 1991 -2001. / Под общей ред. епископа Варсонофия. Сост. С.Б. Бахмустов. Саранск: Тип. «Крас. Окт.», 2001. 290 с.

114. Селиванов И.В. Мордва // Журнал земледельца. 1858. -№№ 8,11.

115. Тематическая Библия с комментариями. Изд-е 2-е. испр. Минск: «Библейская лига» в Республике Беларусь, 1999. 1776 с.

116. Установление советской власти в Мордовии. Сборник документов и материалов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1957. 390 с.

117. Фирстов И.И. Мордовия в годы первой русской революции. Саранск: Мордов. гос. изд-во, 1955. 301 с.

118. Фукс К. Поездка из Казани к мордве Казанской губернии в 1839 году // Журнал Министерства внутренних дел. СПб, 1839.- № 10.- Ч. 34. С. 101-115.

119. Юлиан. Рассказ римско-католического миссионера доминиканца Юлиана о путешествии в страну приволжских венгерцев, совершенном перед 1235 г. // Записки Одесского общества истории и древностей. T. V. Одесса, 1863. — С. 998-1002.

120. Frähn, Ch. M. Ibn Foszlan's und anderer Araber Berichte über die Russen alterer Zeit. St. Petersburg, 1823.

121. Strahlenberg Philipp Johann von. Das nord und ostliche Theil von Europa und Asia. Stockholm, 1730.

122. Table of the Doukhobor villages 2005 // Iskra. July 27th. 2005. № 1972. - P. 2829.

123. Материалы, опубликованные в губернских, епархиальных ведомостях

124. Архангельский П. Село Новошишкеевская слобода в его настоящем и будущем. //Пензенские епархиальные ведомости. — 1899.— №12.— 16 июня. С. 476, 477; - № 14. - 16 июля. - С. 556, 557.

125. Белореченский И. Исторический очерк села Лобаз Бузулукского уезда // Самарские епархиальные ведомости. 1874. - № 19. - С. 421-430; - 1875. - № 19»- С. 432-426.

126. Боголюбов П.И. Село Старое Синдрово // Пензенские епархиальные ведомости.- 1908. -№ 18.-18 сентября. С. 739; - № 16. - 16 апреля. - С. 606.

127. Бурдуков М. Мордва. Этнографический очерк // Уфимские губернские ведомости. 1905. - 18-20 авг.; Этнокультурные процессы в мордовской диаспоре. Труды ГУ НИИ ГН. - № 4 (121). - 2005. - С. 216-220.

128. Вихорев А. Село -Кочетовка, Наровчатского уезда // Пензенские епархиальные ведомости.- 1883.- №18.- С. 5-11.

129. Гребнев М1М. Мордва Самарской губернии. Историко-этнографический очерк //Самарские епархиальные ведомости. — №№21-24.- 1886.- С. 407-421, 423436, 439-450, 455-464, 479-485; №№ 1-2. - 1887. - С. 1-7, 33-45;

130. Этнокультурные процессы в мордовской диаспоре. Труды ГУ НИИ ГН. — № 4 (121). 2005. - С. 206-208.

131. Городецкий Н. Освящение храма в селе Найманах Ардатовского уезда // Симбирские епархиальные ведомости. 1913.- №17.'- 1 сентября. - С. 740-744.

132. Кипарисов А. Браки у мордвы и причины частого нарушения их // Пензенские епархиальные ведомости. — № 18. 1894. — С. 830-837.

133. Мартынов А. Мордва в Нижегородском уезде. Из записок 1863 г. // Нижегородские губернские ведомости. №24. - 12 июня. — 1865. — С. 191-204.

134. Митропольский К. Мордва. Религиозные воззрения, их нравы и обычаи // Тамбовские епархиальные ведомости. СПб. №№ 12-13. - 1876. - С. 355-365, 371-378.

135. Можаровский А. История села Селищ Сергачского уезда Нижегородской епархии // Нижегородские губернские ведомости. 1890. - № 20. - С. 821-828.

136. Н.Можаровский А. Мордовское село Какино Сергачского уезда Нижегородской епархии // Нижегородские епархиальные ведомости. 1890. - №№ 23-24. -С. 993-999, 1047-1053.

137. Попов М.М. Селиксенские мордвы // Санкт-Петербургские ведомости. 1834.- №№ 30-37. С. 115-146; Этнокультурные процессы в мордовской диаспоре. Труды ГУ НИИ ГН. - №4(121). -2005. - С. 185-196.

138. Симбирская мордва // Современные известия. Политические, общественные, церковные, ученые, литературные, художественные. — 1876. № 105. - 19 апреля. - С. 2-6.

139. Смирнов Н. Мордовское население Пензенской губернии // Пензенские епархиальные ведомости. 1874. - №№ 1-3, 6, 9, 21, 22, 24; - 1875. - №№ 1, 2, 47.

140. Смирнов Н. Нравственно-просветительская деятельность духовенства Пензенской епархии за 1874 год // Пензенские епархиальные ведомости. Ч. неоф. -1877.- №3.- С. 7.

141. Терновский А. Свадьбы самохотки и моляны в мордовском селе Катмысе Го-родищенского уезда Пензенской губернии // Пензенские губернские ведомости. 1867.- №№33-38.

142. Т-ский А. Мое житье-бытье в селе К-съ (из воспоминаний священника) // Пензенские епархиальные ведомости. Ч. неоф. 1870. — № 1. - С. 16-22.

143. Указы Святейшего Синода // Саратовские епархиальные ведомости. № 18. -1888. - С. 585-586.

144. Федоров Н. Заметки о мордве села Шенталы Бугульминского уезда // Самарские губернские ведомости. 1863. - № 48; Этнокультурные процессы в мордовской диаспоре. Труды ГУ НИИ ГН. - № 4 (121). - 2005. - С. 203-206.

145. Материалы периодической печати, телевизионных программ

146. Белов С. Президенту дали жалобную книгу // Российская газета. Федеральный выпуск. №4588. - 2008.- 14 февраля. - С. 2.

147. Валтон Арво. Мы обязаны выжить в этом мире! // Финно-угорская газета. № 8 (15).- 2008. - 8 ноября. - С. 10.

148. В наше село пришел газ. За единую Россию. № 4 (34). — 2004. - 11 марта.- С. 6.

149. Гришунина Н. Акша келу праздник традиций // Известия Мордовии. - № 87 (23,344).- 2005.- С. 3.

150. Жительницу Коломасова задушили односельчане // Известия Мордовии. — № 2 (13.455). 2006.- 10 января. - С. 8.

151. Истязания «по-семейному»//Вечерний Саранск. — 2006.- 26 апреля. — С. 6.

152. Келин Ф. Старое село возрождается // За единую Россию. — № 2 (32). — 2004.- 20 февраля. С. 10.

153. Клюева О. Белая горячка // Комсомольская правда в Саранске. № 191-т / 49 (23625-т). - 2005.- 8-15 декабря. - С. 1.

154. Коновалова В. Сто лет бабий век // Известия Мордовии. — 2008. — 22 октября. - С. 27.

155. Кривов А. Епархиальный суд // Вечерний Саранск. 2005. - 14 июня. - С. 7.

156. Мамай прошел // Медведь Мордовии. 2001. - 19 апреля.

157. Маркелова Е. Охотники на «глухарей» // Известия Мордовии. № 171 (22.836). - 2002. - 9 ноября. - С. 4.

158. Мигунов П. Наследники Алабуги и Баюша // Финно-угорская газета. № 4. -2007. - 9 июня.- С. 3.

159. Мотяшев В. Месть и самосуд — есть ли им оправдание? // РГ. Федеральный выпуск. № 4425. - 2007. - 27 июля. - С. 9.

160. Обокрал родную бабушку // Сударыня. № 17 (439). — 2006. - 25 апреля. -С. 2.

161. Орлова Е. 16-летний деспот ответит за избиение матери // Столица С. — № 46 (734). 2006. - 14 ноября. - С. 6.

162. Перстенева М. Межа: из пострадавших в обвиняемые // М-Сегодня. - № 46/201. - 2005.- 29 ноября. - С. 12.

163. Петров И. Дорога в небо // Жизнь Республика Мордовия. - № 14. - 2003.- 19 августа. С. 3.

164. Пивкин В.И. Колос Поволжья//Финно-угорская газета. №4. - 2007.— 9 июня. - С. 4.

165. Пригарин С. Оцепление спасло убийц от самосуда // Вечерний Саранск. —2004.- 18 февраля. С. 5.

166. Телевизионная программа «Пусть говорят». 1 канал ОРТ. Ведущий А. Малахов. 2006.- 14 июля.- 17:30.

167. Телевизионная программа «Пусть говорят». 1 канал ОРТ. Ведущий А. Малахов. 2006.- 19 июля.- 17:30.

168. Терехин В. Отец Петр: «Всем нам необходимо покаяние.» // Мордовия 7 дней. - 1999. - 20 мая.

169. Уткань Паша. Эрзянские игрища // Финно-угорская газета. № 4. - 2007. -9 июня. - С. 3.

170. Уткань Паша. Поединок с медведем: от него пошла мокшанская национальная борьба Акша Келу // Финно-угорская газета. — № 4. 2007. - 9 июня. - С. 2.

171. Церковь и школа воспитывали // Присурские вести. 2000. - 13 января.

172. Это интересно // Ялгат. № 4 (65). - 2007. - 26 апреля. - С. 4.

173. Яблочкина И. Когда под сердцем чужой ребенок // Время. № 48 (360).2005. 7 декабря. - С. 6.

174. Ярцев В. Она назвала своего убийцу // Столица С. — № 39 (727). 2006. - 26 сентября. - С. 3.

175. ChernoffRitaT. Doukhobors Russia to Canada//Iskra. - 2005.- № 1972. -July 27. - P. 24-29.1. Фольклорные источники

176. Духовное наследие народов Поволжья: живые истоки. Антология. Авторы-составители М.И. Чувашев, И.А. Касьянова, А.Д. Шуляев, А.Ю. Малыхин, Г.И. Волкова. Самара: Издательство СамГПУ, 2001. 536 с.

177. Евсевьев М.Е. Мордовская свадьба. Издание 2-е. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1959.271 с.

178. Легенды и предания мордвы. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1982. 120 с.

179. Маскаев А.И. Мордовская народная сказка. Саранск: Мордов. гос. изд-во, 1947. 185 с.

180. Маскаев А.И. Мордовские песни о ногайском полоне // Труды МНИИ ЯЛИЭ. Вып. 23. Саранск, 1962.

181. Мокшень валмуровкст. Мокшанские пословицы / Сост. К.Т. Самородов. Саранск, 1954. 112 с.

182. Мокшень ефкет. Мокшанские сказки / Сост. К.Т. Самородов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1964. 62 с.

183. Мокшень народнай ефкет. Мокшанские народные сказки / Сост. К.Т. Самородов. Саранск: Мордгиз, 1952. 64 с.

184. Мордовские загадки. 2-е изд. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1969. 48 с

185. Мордовские загадки. 2-е изд. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1987. 288 с.

186. Мордовские народные песни. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1955. 88 с.

187. Мордовские народные песни. М.: ГИХЛ, 1957. 272 с.

188. Мордовские народные сказки. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1954. 88 с.

189. Мордовские народные сказки. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1970. 160 с.

190. Мордовские народные сказки. 2-е изд. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1978. 417 с.

191. Мордовские народные сказки / Собр. и обраб. К.Т. Самородов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1985. 400 с.

192. Мордовское народное устно-поэтическое творчество / Под ред. Э.В. Померанцевой, К.Т. Самородова. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1975. 432 с.

193. Мордовские пословицы и присловья. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1968. 88 с.

194. Мордовские пословицы и загадки. Т. 1. Пословицы, присловья и загадки. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1959. 428 с.

195. Мордовские пословицы, присловицы и поговорки / Сост. К.Т. Самородов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1986. 280 с.

196. Мордовский этнографический сборник / Сост. A.A. Шахматов. СПб.: Типография Императорской Академии наук, 1910. 848 с.

197. Самородов К.Т. Мордовская обрядовая поэзия. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1980. 168 с.

198. Саратовская мордва // Саратовский этнографический сборник / Сост. М.Т. Маркелов. Саратов, 1922. Вып. 1. - С. 51-238.

199. Фольклор Саратовской области. Кн. 1. Саратов, 1946. 49 с.

200. Эрзянь валмеревкст. Эрзянские пословицы / Сост. К.Т. Самородов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1955. 80 с.

201. Эрзянь евкст. Эрзянские сказки / Сост. К.Т. Самородов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963. 54 с.

202. Paasonen H. Mordwinische Volksdichtung. 8 Band. Helsinki, Turku. 1938 1981. 509 s., 574 s., 343 s., 899 s., 525 s., 236 s., 471 s., 499 s.

203. Paasonen H. Mordwinische Lautlehre. Akademische Abhandlung. Helsingfors, 1903. 123 p.

204. Альбомы, библиографические указатели, материалы интернет-ресурсов, программы, сборники, словари, учебники, хрестоматии, энциклопедии

205. Всемирная история государства и права: Энциклопедический словарь / Под ред. A.B. Крутских. М.: ИНФРА-М, 2001. 398 с.

206. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.2. М.: Рус. яз., 1989. 779 с.

207. Женские советы за работой. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1962. 72 с.

208. Инжеватов И.К. Топонимический словарь Мордовской АССР. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1980. 224 с.

209. Исаев И.А. История государства и права России: учебник для юридических вузов. Изд. 3-е перераб. и доп. М.: Юристь, 1996. 544 с.

210. История Мордовской АССР. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1979. 275 с.

211. История советского крестьянства Мордовии. Ч. 1. 1917 — 1937 гг. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1987. 264 с.

212. Казьмина O.E. Духоборцы // Народы и религии мира. Энциклопедия. М: Большая Российская Энциклопедия, 1998. С. 714-715.

213. Мартынов П.Л. Симбирск: Сборник исторических сведений / Ред.-сост. В.А. Гуркин. (Серия: Симбирск: прошлое и настоящее. Вып. 1). Ульяновск, Ульяновский государственный технический университет, Центр «Генезис», 2008. 480 с.

214. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба. Пензенская губ. / Сост. подполковник Сталь. СПб., 1867. Ч. II.

215. Материалы к энциклопедии «Православная Мордовия». Вып. 3: Православная Мордовия в лицах (дополнения). Храмы / Авт. — сост. С.Б. Бахмустов. Саранск: Тип. «Крас. Окт», 2004. 340 с.

216. Мокшанско-русский словарь / Под ред. Б.А. Серебренникова, А.П. Феоктистова, O.E. Полякова; М.: Рус. яз., Дигора, 1998. 420 с.

217. Мордва (историко-этнографические очерки). Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1981.336 с.

218. Мордва России. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2004. 160 с.

219. Народы Америки. Т.2. М.: Изд-во АН СССР, 1959. 670 с.

220. Народы Кавказа. Ч. 2. Серия «Народы мира». М.: Издательство АН СССР, ., 1962.

221. Народы России. Живописный альбом. СПб.: Издание Картографического заведения А. Ильина, 1880. 574 с.

222. Национальная политика в императорской России. Поздние первобытные и предклассовые общества Севера Европейской России, Сибири и Русской Америки / Сост. Ю.И. Семенов. М.: Старый сад, 1998. 368 с.

223. Никольский Н.В. Сборник исторических материалов о народностях Поволжья. Казань, 1919. 480 с.

224. Новые обряды в жизнь! / Сост. А.И. Юрченков. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1980. 88 с.

225. Обычай и закон. Исследования по юридической антропологии / Отв. ред. Н.И. Новикова, В.А. Тишков. М.: ИД «Стратегия», 2002. 400 с.

226. Обычное право народов России. Библиографический указатель. 1890 1998. / Сост., автор вступительной статьи A.A. Никишенков. Под ред. Ю.И. Семенова. М.: Старый сад, 1998. 245 с.

227. Обычное право и правовой плюрализм (Материалы XI Международного конгресса по обычному праву и правовому плюрализму, август 1997 г., Москва) / Отв. ред. Н.И. Новикова, В.А. Тишков. М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 1999. 252 с.

228. Ожегов С.И. Словарь русского языка: Ок. 53000 слов. 24-е изд. испр. М.: ООО «Издательский дом «ОНИКС 21 век»; Издательство «Мир и образование», 2004. 1200 с.

229. Право в зеркале жизни. Исследования по юридической антропологии / Отв. ред. Н.И. Новикова. М.: ИД дом «Стратегия», 2006. 400 с.

230. Программа для собирания народных юридических событий. Издание Комиссии собирания народных юридических обычаев. / Сост. при отделении этно-. -графии Императорского РГО. СПб.: Типография B.C. Балашова, 1889. 14 с.

231. Программа для собирания сведений о сельской поземельной общине, выработанная III Отделением Императорского Вольного Экономического Общества и'" принятая Императорским РГО. 33 с.

232. Роль права в экономическом развитии региона. Межвузовский сборник'науч-' ^ ^ ных трудов. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1990. 112 с.

233. Русско-мокшанский словарь / Сост. С.Г. Потапкин, А.К. Имяреков; Отв. ред. Г .Я. Меркушкин. М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1951. 688 с.

234. Русско-эрзянский словарь / Под ред. М.Н. Коляденкова, Н.Ф. Цыганова. М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1948. 413 с.

235. Сборник документов по истории СССР для семинарских и практических занятий. Период империализма. Учебное пособие. М.: «Высшая школа», 1977. 336 с.

236. Чернов В.М. К вопросу об изучении революционного социалистического правосознания (Способы собирания материалов) // Программа собирания в Саратовском крае материалов по юридическому быту революционной эпохи. Саратов: Типография Саризолятора, 1928. 29 с.

237. Эрзянско-русский словарь / Под ред. Б.А. Серебренникова, Р.Н. Бузаковой, М.В. Мосина. М.: Рус. яз., Дигора, 1993. 803 с.

238. Эрзянь-рузонь валке. Русско-эрзянский словарь / Сост. B.C. Щемерова. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1993. 805 с.

239. Юридический энциклопедический словарь / Под общ. Ред. В.Е. Крутских. 3-е изд., перераб. и доп. М.: ИНФРА-М, 2000. 450 с.

240. Юридическая энциклопедия / Под ред. М.Ю. Тихомирова. М., 2001.

241. Абрамов В.К. Крестьянские восстания на территории Мордовии за годы советской власти // Становление государственности Мордовии: Сб. материалов научно-практической конференции, посвящ. 70-летию Мордовии. Саранск: Тип. «Крас. Okt.», 2000. С. 83-90.

242. Александров В.А. Обычное право крепостной деревни России. XVII—начало XIX в. М.: Наука, 1984. 255 с.

243. Арсений (Ждановский). Воспоминания. М., 1995.

244. Арутюнов С.А. Народы и культуры: развитие и взаимодействие. М.: Наука, 1989. 247 с.

245. Бабич И.Л. Судебная реформа и обычное право // ЭО. 1999. - № 2. - С. 1730.

246. Бабушкина Р.В. Термины родства как факты генетической связи мордовского народа с другими финно-угорскими народами // Этногенез мордовского народа. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1965. С 353.

247. Балашов В.А. Бытовая культура мордвы: традиции и современность. Саранск: Мордов. кн. изд-во. 1992. 256 с.

248. Баранов В.М. Теневое право. Н. Новгород: Деловая книга, 2002. 165 с.

249. Бабич И.Л. A.M. Ладыженский как исследователь в области юридической этнографии//ЭО. 1995. - №4. -С. 152-156.

250. Белинский В.Г. Полное собрание сочинений. Т. 10. Статьи и рецензии: 18461848. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1956. 473 с.

251. Беляева Н.Ф. Традиционное воспитание у мордвы. Саранск: Мордов. гос. пед. ин-т им. М.Е. Евсевьева, 2001. 187 с.

252. Беляева Н.Ф. Традиционные институты социализации детей и подростков у мордвы. Саранск, 2002. 102 с.

253. Бенда-Бекманн К. фон. Правовой плюрализм в международном праве // Обычай и закон. Исследования по юридической антропологии / Отв. ред. Н.И. Новикова, В .А. Тишков. М.: ИД «Стратегия», 2002. С. 87-88.

254. Берви-Флеровский В.В. Положение рабочего класса в России // Избранные экономические произведения в двух томах. Т. 1. М.: Издательство социально-экономической литературы, 1958. 618 с.

255. Бондалетов В.Д. Финно-угорские заимствования в русских арго: учебное пособие к спецкурсу. Самара: Изд-во СамГПИ, 1992. 160 с.

256. Бондалетов В.Д. Условный язык арзамасских ремесленников // Вопросы русской диалектологии: Труды V-VI конференции кафедр русского языка педагогических институтов Среднего и Нижнего Поволжья. Куйбышев, 1965. С. 144.

257. Бондалетов В.Д. Финно-угорские заимствования в русских условно-профессиональных арго // Вопросы теории и методики изучения русского языка. Саратов: Изд-во СГУ, 1965. С. 260-268.

258. Бондалетов В.Д. Условно-профессиональные языки русских ремесленников и торговцев: Автореф; дисс. докт. филол. наук. Л., 1966. 28 с.

259. Бочаров В.В. Антропология права: антропологические и юридические аспекты // Человек и право; Книга о летней школе по юридической антропологии. М.: ИД «Стратегия», 1999. С. 23-31.

260. Бояркина Л.Б. Хоровая культура Мордовии: фольклор, традиции, современность: энцикл. справ; Саранск: Мордов; кн. изд-во, 2006. 272 с.

261. Букин С.М. Национальная государственность мордовского народа. История становления и развития (Х-ХХ вв;). Саранск: Изд-во Мордов; ун-та, 2006; 384'

262. Букин С.М. Общинное самоуправление мордвы во второй половине XVI-XVII вв. // Историко-культурные аспекты развития полиэтничных регионов России. Материалы Х.Сафаргалиевских научных чтений; Саранск, 2006. С. 465-475.

263. Васильев Т.В. Мордовия. Саранск, 2007; 192 с.

264. Величко А.М; Нравственные и национальные основы права: сборник статей по философии и истории права. СПб.: Издательство Юридического института (Санкт-Петербург), 2002. 158 с.

265. Викторин В.М. Обычное право и власть — «потестарность» этнотрадиционном и междисциплинарно-исследовательском контекстах // Панорама Евразии; Научный, общественно-политический журнал. — 2008.— № 1. С. 38-42.

266. Власов В:И. История судебной власти-в России; Кн. вторая; 1917-2003 гг. Mi: Компания Спутник, 2004. 644 с.

267. Волкова М.С. Культ предков в религиозных верованиях мордвы. Автореф. дисс. канд. ист. наук. Саранск, 2001. 16 с.

268. Выдержки из экспедиционных записок 1885 года М.Е. Евсевьева // Осовский Е.Г., Зеткина И.А. Макар Евсевьевич Евсевьев: просветитель, ученый, педагог /Мордов. гос. пед. ин-т. Саранск: Тип. «Крас. Окт.», 2003. - С. 113-118.

269. Галбен А.И. В. А. Александров. Обычное право крепостной деревни России. XVIII — начало XIX в. М, 1984.255 с.// ЭО. 1987.- №2.- С.160-163.

270. Гальперин С.Д. Очерки первобытного права. СПб.: Типография П.П. Сойкина, 1893.300 с.

271. Герберштейн С. Записки о Московитских делах. СПб., 1908; М.: Эксмо, 2008. 336 с.

272. Голицын Ф.С. Мордва в Хвалынском уезде Саратовской губернии // Саратовский сборник. Т. 1. Отд. 1. Саратов, 1881. —С. 177-194.

273. Горбунов Б.В. Воинская состязательно-игровая традиция в народной культуре, •. русских. Историко-этнографическое исследование / Институт этнологии и антропологии РАН. М., 1999. 379 с.

274. Гордеев Д.И. Андрей Дмитриевич Архангельский. М.: Наука, 1981. 96 с.

275. Горин А.Г. Обычное право России в начале XX века // Правоведение. 1989. - № 1,- С. 43-49.

276. Горький М. В людях // Собрание соч. в 25 т. Т. 13. М.: Наука, 1970. 457 с.

277. Горький М. Знахарка // Собр. Соч в 25 т. Т. 15. М.: Наука, 1970. 379 с.

278. Давид Р. Основные правовые системы современности. М.: Прогресс, 1988. 642 с.

279. Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. Пер. с фр. В.А. Туманова. М.: Международные отношения, 1999. 316 с.

280. Два века на страже правопорядка. МВД Республики Мордовия: история и современность / Автор-составитель О.В. Корчиганов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2002. 336 с.

281. Дворжанский А.И. История Пензенской епархии.- Кн. 1. Исторический очерк. Пенза, 1999, 512 с.43 . Демичев А. Судьи общественной совести // Российский исторический иллюстрированный журнал «Родина». № 10. - 2003. - С. 11-14.

282. Демичев A.A. «Теневое право» и суд присяжных // ГП. — 2004. № 7. - С.104.107: ;

283. Дербенева А.М. Этнографические сведения о мордве в работах голландских, и шведских авторов XVII в. // Вопросы финно-угроведения. Вып. 6. Саранск, 1975. С. 373-374;

284. Дербенева A.Ms Этнонимические сведения«об эрзе и мокше в работах восточных авторов Х -XIV вв; // Ономастика Поволжья. — Вып. 4. Саранск, 1976.

285. Ежова В.П., Лопатова В.Щ Сластухин H.H. Жешцины= советской Мордовии. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1964. 175 с.

286. Еферина Т.В. Крестьянская община на территории Мордовии (60-е годы XIX века 30-е годы ХХ века): Автореф. дисс. канд. ист. наук. Саранске,-1995; 21е. .

287. Ефименко А.Я. Народный суд в Западной Руси // Русская мысль. 1893. -№№ 8, 9; Южная Русь. Очерки, исследования и заметки. — Т. 1. СПб. 1905.

288. Ефимова А.И. Национальное самосознание мордвы: факторы и тенденции (1920 1930 гг.)//Вестник Мордовского университета. - № Т. - 1994.— С. 19-24.

289. Заводюк О.Ю. Судебная реформа 1864 года: особенности российской провинции (на материалах Самарской губернии 70-х. гг. XIX века // Историкоархеологические изыскания. Сборник трудов молодых ученых. Самара: Изд-во СамШУ, Выпуск 2,,1997.- С. 102-107.

290. Зайцев К.И. Очерки истории самоуправления государственных крестьян. СПб.: Издание С-Петербургского Политехнического Института Императора Петра Великого, 1912. 204 с.

291. Зеленин Д.К. Дореволюционный быт мордвы // Советская этнография. Т. 1. М.-Л., 1938.-С. 95-108.

292. Зеленин Д.К. Имущественные запреты как пережитки первобытного коммунизма. Л.: Изд-во АН СССР, 1934. 75 с.

293. Зеленин Д.К. Саратовская мордва // Живая старина. Вып. 1. 1910. С. 305-312.

294. Зибарев В.А. Из истории обычного права народов Севера // СЭ. № 2. — 1986.- С. 73-79.

295. Иникова С.А. Взаимоотношения и хозяйственно-культурные контакты кавказских духоборцев с местным населением // Духоборцы и молокане в Закавказье. М.: Институт этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая РАН, 1992.- С. 44-59.

296. История Мордовии: С древнейших времен до середины XIX века. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2001. 344 с.

297. История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. Вторая ' половина XIX начала XX века. М.: Наука, 2000. 236 с.

298. Калачев Н.В. Заметки (статистические и археологические) об Инсаре и его уезде. Кн. 2. Пол. 1. Отд. 1. М.: Типография Александра Семена на Софийской улице, 1855.-С. 35-96.

299. Калачев Н.В. Юридические обычаи крестьян // Общая пояснительная записка к проекту Устава гражданского судопроизводства. Ч. 1. 1859. С. 29-35.

300. Кистяковский Б. Право, как социальное явление // Вопросы права. 1911. Кн. 8 ( 4 ). 84 с.

301. Клибанов А.И. История религиозного сектантства в России (60-е годы XIX в.— 1917 г.). М.: Наука, 1965. 348 с.

302. Климкина A.B. Женщины Мордовии в борьбе за социализм. Из опыта работы партийных организаций Мордовии по вовлечению женщин в социалистическое строительство (1919 1929 гг.). Саранск: Мордов. ich. изд-во, 1976. 176 с.

303. Ковалевский М.М. Первобытное право. М.: Типография А.И. Мамонтова и К., 1886.171 с.

304. Ковалевский М.М. Родовой быт. СПб.: Изд-во Брокгауз и Ефрон, 1905. 312 с.

305. Ковлер А.И. Антропология права и правовой плюрализм (права человека и права народов) // Олень всегда прав. Исследования по юридической антропологии. Отв. редактор Н.И. Новикова. М.: ИД «Стратегия», 2003. С. 24-50.

306. Козлова К.И. Этнография народов Поволжья. М.: Издательство Московского университета, 1964. 176 с.

307. Корнишина Г.А. Традиционные обычаи и обряды мордвы. Саранск: Мордов. гос. пед. ин-т им. М.Е. Евсевьева, 2000. 151 с.

308. Косвен М.О. Очерки истории первобытной культуры. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1953.216 с.

309. Красноперов И. Мордовская община в Бугульминском уезде // Северный вестник. 1887.- № 1. - С. 63-64.

310. Крюкова С.С. Обычное право в Российском законодательстве: к вопросу о термине и его содержании // Юридическая антропология. Закон и жизнь. М.: ИД «Стратегия», 2000. С. 75-93.

311. Кузнецов С.К. Мордва. М., 1912. 73 с.

312. Куприн А.И. Царев гость из Наровчата // Собрание сочинений. В 9-ти томах. Т 8. Произведения 1929-1937. Примеч. А.П. Чудакова. М.: «Худож. лит.», 1973. С. 518-527.

313. Купряшкин Т. Революция 1905-1907 гг. на территории Мордовской АССР. Саранск: Мордов. гос. изд-во, 1942. 155 с.

314. Купряшкин Т., Самаркин В. 1917-й год в Мордовии. Саранск: Мордов. гос. изд-во, 1939. 64 с.

315. Ладыженский А.М. Методы этнологического изучения права//ЭО. 1995.— №4. - С. 157-165.

316. Лаптева Л.Е. Исследования обычного права народов Российской империи в конце III нач. XIX века. М.: Наука, 1984. 285 с.

317. Лаптева Л.Е. Исследования обычного права народов Российской империи в XIX в. // ГП. — 1997.- №8.- С.101-109.

318. Лаптева В.В. Социология права в системе обществоведения // ГП. — 2000. — №4.- С.81-90.

319. Л.Н. Толстой в воспоминаниях современников. В 2-х томах. Т.2. М.: Художественная литература, 1978. 671 с.

320. Липперт Ю. История культуры. Пер. с нем. Изд. 3-е. СПб.: Изд-во Павленко-ва, 1897. 396 с.

321. Ломшин В.А., Надькин Т.Д. Деревня Мордовии в послевоенные годы. Саранск, 2006. 120 с.

322. Лузгин A.C. Жизнь промыслов: промысловая деятельность крестьян Мордовии во второй половине XIX-начале XX в. (этнокультур. аспекты). Изд. 2-е, доп. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2007. 228 с.

323. Майнов В.Н. Очерк юридического быта мордвы. СПб., 1885. 267 е.; Саранск, 2007. 296 с.

324. Майнов В.Н. Результаты антропологических исследований среди мордвы-эрзи. СПб., 1883. 559 с.

325. Максимов А.Н. Какие народы живут в России. М.: Издание Товарищества «Кооперативное издательство», 1919. 126 с.

326. Максимов А.Н. Теория родового быта. М.: Типо-литография Товарищества И.Н. Кушнерева и К°, 1913. 19 с.

327. Макушин Н.П. Современное эрзянское жилище на территории Мордовской АССР // Исследования по материальной культуре мордовского народа. М.: Наука, 1963.-С. 192-209.

328. Малов П.И. Духоборцы, их история, жизнь и борьба. К 50-летию пребывания духоборцев в Канаде. Книга первая. 1948. 607 с.

329. Маркелов М.Т. Система родства угро-финских народностей // Этнография. Кн.5.№1.М.-Л., 1928.- С.44-78.

330. Марискин О.И. Государево тягло. Налогообложение крестьянства России во второй половине XIX первой трети XX века (по материалам Среднего Поволжья). Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2004. 240 с.

331. Марискин О.И. Налоги в России: история и современность: учеб. пособие. Саранск : Издат. Центр Историко-социол. Ин-та МГУ им. Н.П. Огарева, 2008. 336 с.

332. Масленников Н. Из быта мордвы села Кученяева Алатырского уезда Симбирской губернии // ИОАИЭ. Т. 33. Вып. 4. Казань, 1927. С. 67-74.

333. Матвеев П.А. Очерки народного юридического быта Самарской губернии // Русское географическое общество. Записки по отделению этнографии: Сборник народных юридических обычаев. СПб., 1877. Т. 1. — С. 13-46.

334. Ю1.Машанов М.А. Обзор деятельности Братства св. Гурия за 25 лет существования его. 1867-1892. Казань: Типогр. ун-та, 1892. 256 с.

335. ЮЗ.Мезин П.М. Роль и место обычного права в системе законодательных актов Российского государства в конце XIX в. (на примере финно-угорских народов

336. Поволжья) // III Конгресс этнографов и антропологов России. 8-11 июня 1999; Тезисы докладов. Mi, 1999. С. 73-74.

337. Мельников П. Дорожные записки на пути из Тамбовской губернии в Сибирь //Отечественные записки. 1839. -Т. 6. -С. 61-62.

338. Мельников П.И. Красильниковы (из дорожных записок) // Рассказы и повести. Mí: Правда, 1982. 528 с.

339. Мельников П.И. (Андрей Печерский). Очерки мордвы. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1981. 136 с.

340. Миронов Б.Н. Преступность в России в XIX начале XX века // Отечественная история. - № 1. - 1998. - С. 24-42.

341. Можаровский А. Изложение хода: миссионерского дела по просвещению казанских инородцев с 1552 по 1867 г. М.: Университетская типогр., 1880. 261 с.

342. МокшинаЕ.Н: Религиозная жизнь мордвы во второй половине XIX — начале ХХГвека. Издание 2-е, дополненное и переработанное: Саранск: Тип. «Крас. Окт », 2006. 308 с.

343. Мокшин Н., Мокшина Е. Мордва и вера. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2005.- 532 с. ■'.'■■.

344. Мокшин Н.Ф. Вторые имена у мордвы // СЭ. 1975.- № 3.- С. 115-119.

345. Мокшин Н.Ф. Материальная культура мордвы: этногр. справ. Саранск: Мор-дов. кн. изд-во, 2002. 208 с.

346. Пб.Мокшин Н.Ф.* Мифология мордвы: этногр. справ. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2004. 320 с.

347. Мокшин Н.Ф. Мордва глазами зарубежных и российских путешественников. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1993. 240 с.

348. Мокшин Н.Ф. Мордва и Республика Мордовия в федеративной России / Региональные проблемы России // Труды XII съезда Русского географического общества. Т. 3. СПб., 2005. С. 167-170.

349. Мокшин Н.Ф. Мордовский этнос. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1989. 160 с.

350. Мокшин» Н.Ф. Патриарх Никон просветитель мордовского народа // Гуманитарий. Ежегодник Историко-социологического института«МГУ имени Н.П. Огарева. - 2005. - № 5. - С. 46-50.

351. Мокшин Н.Ф. Псевдонимы // Все о Мордовии. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1998.- С. 647-649.

352. Мокшин Н.Ф. Религиозные верования мордвы. Издание 2-е, доп. и перераб. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1998. 248 с.

353. Мокшин.Н.Ф.1 Тайны мордовских имен: исторический ономастикон мордовского народа. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1991. 112 с.

354. Мокшин Н.Ф. Шацкий уезд // Мордовия. Энциклопедия. В 2-х т. Т. 2. М-Я. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2004. С. 523.

355. Мокшин Н.Ф. Этническая история мордвы. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1977.280 с.

356. Мокшина Ю.Н. Брак и семья в обычном праве мордвы. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2005. 256 с.

357. Мокшина Ю.Н. Полигинические и бигинические браки у мордвы // Тендерные исследования в гуманитарных науках: современные подходы. Материалы международной конференции. Ч.З. История, язык, культура. Иваново, 2000.- С. 101-102.

358. Муромцев Г.И. О некоторых особенностях традиционного права в развивающихся странах Азии и Африки // Советское ГП. 1989. - № 6.

359. Мухамадиев А.Г. Деньги, денежная терминология и денежный счет Булгара в предмонгольский период // Советская археология. — 1972. № 2. - С. 103108.

360. Никишенков A.A. Крестьянство в судебной системе российского государства // Крестьянское правосудие. Обычное право российского крестьянства в XIX веке — начале XX века. М.: Издательство «Современные тетради», 2003. — С. 37-68.

361. Никишенков A.A. Обычное право и проблемы его библиографии // Обычное право народов России. Библиографический указатель. 1890-1998 / Сост. A.A. Никишенков. Под ред. Ю.И. Семенова. М.: Старый сад, 1998. С. 3-18.

362. Никишенков A.A. Юридическая антропология кочевников: древние обычаи и современность // Тезисы докладов IV Конгресса этнографов и антропологов России. Нальчик 20-23 сентября 2001 г. М., 2001. С. 117-118.

363. Николаев С.Д. Мордовская крестьянская семья первой половины 19 века. Ав-тореф. дисс. . канд. ист. наук. М., 1993.

364. Никонов В.А. Имя и общество. М.: Наука, 1974. 278 с.

365. Ниякий В.В. Первая Российская революция в Нижегородском Поволжье. Горький: Волго-Вятское ich. изд-во, 1985. 192 с.

366. Новикова Н.И. «Родовые угодья»: перспективы правового плюрализма // Государство и право. 2000. № 6. - С. 102-107.

367. Оглоблин Н. В мордовском крае (Из заметок туриста) // Исторический вестник. 1899. - Т. 77. - № 9. - С. 880-893.

368. Пахман C.B. Обычное гражданское право в России. СПб., 1877, 1879; М.: Зерцало, 2003. 736 с.

369. Першиц А.И. Проблемы нормативной этнографии. Исследования по общей этнографии. М.: Наука, 1979. 280 с.

370. Першиц А.И., Монгайт А.П., Алексеев В.П. История первобытного общества: учебник. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Высшая школа, 1982. 223 с.

371. Петербургский И.М., Аксенов В.Н. Древние памятники на реке Ляча. Саранск: Тип.: «Крас. Окт.», 2008. 108 с.

372. Петерсон Г.П. Странички старины. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1993. 288 с.

373. Плеханов A.A. Обычное право как социокультурный фактор общественного развития. Автореф. дис. канд. философ, наук. Саранск, 2006. 20 с.

374. Плосс Г. Женщина в естествоведении и народоведении. Т. 2. СПб.: Издание Южно-русского книгоиздательства Ф.А. Иогансона. Киев-Харьков, 1899. 516 с.

375. Полумордвинов Г.А. Мордовское население Пензенской губернии; его прошлое и современное состояние. Пенза: Издание агитационно-пропагандистского отдела Пензенского губкомаВКП (б), 1927. 139 с.

376. Пономаренко В.А. Использование этнологических знаний при производстве по уголовному делу // Известия высших учебных заведений. Правоведение. — № 5 (256). 2004. - С. 180-190.

377. Попков Т.В. Осуществление ленинской национальной политики в Мордовии (1917-1962 гг.). Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963. 136 с.

378. Попов А.И. Географические названия. Введение в топонимику. M.-JL: Наука, 1965. 181 с.

379. Попов И.А. Рассказы из истории духоборцев. Изложенные для преподавания в воскресных собраниях для детей и на вечерних собраниях союза молодежи.

380. Издание Совета союза молодежи, Союза духовных общин Христа. — Гранд Форкс, Б.К., Канада, 25 февраля, 1956. 80 с.

381. Посошков И.Т. Книга о скудости и о богатстве. М., 1911.

382. Прокофьева А.Г. Биографические и творческие связи А.И. Завалишина с Оренбургским краем // Оренбургская мордва: этническая история и духовная культура. Оренбург: Печатный дом «Димур», 1998. С. 95-105.

383. Прокофьева JI.C. Крестьянская община в России во второй половине XVIII-первой половине XIX века. JL: Ленинградское отделение изд-ва «Наука», 1981. 216 с.

384. Пучков П.И., Казьмина O.E. Религии современного мира. М.: Изд-во УРАО, 1998. 184 с.

385. Пучков П.И. О соотношении конфессиональной и этнической общностей // СЭ.- 1973.- №6.- С.51-65.

386. Риттих A.A. Материалы для этнографии России. Казанская губерния. XIV. 4.IL Казань: Типография Императорского Казанского университета, 1870. 224 с.

387. Рогачев В.И. Семейные знаки народов Поволжья (на примере знаков собственности эрзи и мокши). Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2003. 160 с.

388. Савельев П.С. Мухаммеданская нумизматика в отношении к русской-истории. СПб., 1847.

389. Савин О. Судьбы и память. Историко-литературные документальные очерки. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2003. 328 с.

390. Святкин C.B. Вооружение и военное дело мордовских племен в первой половине II тыс. н. э. / Мордов. гос. пед. ин-т. Саранск, 2001. 147 с.

391. Семенов Ю.И. О первобытном коммунизме, марксизме и сущности человека //ЭО.- 1992.-№3.- С. 31-46.

392. Семенов Ю.И. Обычное право в доклассовом обществе: возникновение, сущность и эволюция // Обычное право народов' Сибири. М.: Старый Сад, 1997.-с. 9-73; :

393. Сергеевич В .И. Опыт исследования обычного права // Наблюдатель. — 1882. №№1,2. /

394. Смирнов И.Н. Мордва. Историко-этнографический очерк. Казань,- 1895; Саранск: Тип. «Крас: Окт.», 2002. 296 с.

395. Смыков, Ю;И. Крестьяне Среднего Поволжья в период капитализма. Социально-экономическое исследование. М.: Наука, 1984. 232 с.

396. Соколов Б.М; Этнографическое изучение Саратовского края // Саратовский этнографический сборник. Кн. 13. Вып. 1. Саратов, 1922. С. 1-28.

397. Суворов Н.С. Учебник церковного права / Под ред. В.А. Томсинова. М.: Издательство «Зерцало», 2004. 504 с.

398. Сырнев И.Н. Распределение населения Среднего и Нижнего Поволжья по территории,, его этнографический состав, быт и культура //Россия. Полное географическое описание нашего Отечества. Среднее и Нижнее Поволжье и

399. Заволжье. СПб: Издание А.Ф. Девриена, 1901; Репринтное издание. Ульяновск: «Дом печати», 1998. С.142-201.

400. Таймасов JI.A. Православная церковь и христианское просвещение народов Среднего Поволжья во второй половине XIX — начале XX века. Чебоксары: Изд-во Чуваш, ун-та, 2004. 524 с.

401. Тараканова Н.Г. Земство и судебная реформа: (По материалам Пензенской губернии) // Гражданское общество и государственные институты в России: взгляд из провинции: материалы VIII-IX Сафаргалиевских научных чтений. Саранск, 2004. С. 66-72.

402. Тараканова Н.Г. Мировой суд в Саранском уезде (1869-1870 гг.) // Саранск: идеалы и повседневность городской культуры: материалы IV Воронинских научных чтений. Саранск: Изд. центр ИСИ МГУ им. Н.П. Огарева, 2007. С. 242-245.

403. Тараканова Н.Г. Суд да дело: Реализация судебной реформы Александра Освободителя // Центр и периферия: Науч.-публ. альманах. — № 1. ГУ НИИ ГН. -2003.- С. 81-84.

404. Темногрудов Б.А. Цифровые знаки мордовской письменности на бирках // Природа и хозяйство Пензенского края. Пенза, 1925.

405. Тер-Акопов А., Толкаченко А. Библейские заповеди: христианство как метаправо современных правовых систем // Российская юстиция. 2002. - № 6. - С. 58-63.

406. Терещенко А. Быт русского народа. СПб., 1848. Т.2.

407. Тимковский Н.И. Мое личное знакомство с JI.H. Толстым // JI.H. Толстой в воспоминаниях современников. В 2-х томах. Том первый. М.: Художественная литература, 1978. С. 429-438.

408. Тишков В.А. Антропология права начало и эволюция дисциплины // Юридическая антропология. Закон и жизнь. М.: ИД «Стратегия», 2000. - С. 7-14.

409. Тишков В.А. Российская этнология: статус дисциплины, состояние теории, направления и результаты исследований // ЭО. 2003. - № 5. - С. 3-23.

410. Токарев С.А. Избранное. Теоретические и историографические статьи по этнографии и религиям народов мира. В 2-х томах. М., 1999. 232 е., 204 с.

411. Токарев С.А. История русской этнографии (дооктябрьский период). М.: Наука, 1966. 454 с.

412. Трирогов В.Г. Мордовские общины // Русская старина. 1880. Кн. 6. — С. 248249.

413. Тумайкин В.П. Соседская община заволжской мордвы в пореформенный период (по материалам Самарской губернии). Автореф. дис. канд. ист. наук.

414. Тумайкин В.П. Семья и се ые отношения у мордвы Самарской губернии в XVIII-XIX вв. // Материальная и духовная культура мордвы в XVIII-XX вв. Труды Мордов. НИИЯЛИЭ. Вып. 62. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1978. — С.

415. Федянович Т.П. Семейные обычаи и обряды финно-угорских народов Урало-Поволжья (конец XIX века — 1980-е годы). М: Координационно-методический центр прикладной этнографии Института этнологии и антропологии РАН, 1997. 184 с.

416. Феоктистов А.П. Мордовские языки и диалекты в историко-этнографической литературе XVII XVIII вв. // Очерки мордовских диалектов. Т .2. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963. — С. 3-36.

417. Филиппов А.Н. Народное обычное право как исторический материал // Русская мысль. 1886. № 9. - С. 56-71.

418. Харузина В.Н. Этнография. Выпуск 1. М.: Издание Московского Археологического Института, 1909. 592 с.

419. Хвощев А. Очерки по истории Пензенского края . Пенза: Пензенское отделение государственного издательства, 1922. 150 с.

420. Черапкин Н.И. По заветам М. Горького. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1961. 120 с.

421. Черемшанский В.М. Описание Оренбургской губернии в хозяйственно-статистическом, этнографическом и промышленном отношении. Уфа, 1859. — С. 197-200.

422. Чернухина JI.C. Мировые суды и государственная власть в условиях дореволюционной России // Журнал российского права. — 2004. — № 5. С. 130142.

423. Чехов А.П. Повести / Сост. H.H. Акоповой. М.: Правда, 1983. 448 с.

424. Шабалина Л.П. Структура и быт семьи народов Среднего Поволжья. Ульяновск: УлГПУ, 1997. 192 с.

425. Шабалина Л.П. Семья Симбирского Поволжья конца XIX- начала XX вв. Ульяновск: УлГПУ, 2001. 116 с.

426. Шабалина Л.П. Современная семья народов Среднего Поволжья: традиции и новации, этнические взаимовлияния. Ульяновск: УлГПУ, 2002. 322 с.

427. Шаров В.Д. Обычное право марийцев в середине 19-начале 20 века // Этнография марийского и русского населения Среднего Поволжья. Йошкар-Ола: Марийский научно-исследовательский институт, 1987.- С. 106-118.

428. Юрченков В.А. Вклад В.Н. Майнова в исследование истории и культуры мордовского этноса // Этнокультурные процессы в Мордовской диаспоре. Труды ГУ НИИ ГН. Т. 4 (121). 2005. - С. 17-34.

429. Якубинская-Лемберг Э.А. Финно-угорская лексика в русских профессиональных диалектах // Ученые записки. Вып. 63. № 314. Серия филологическая/ЛГУ. Л., 1962.- С. 56-69.

430. Якушкин Е.И. Обычное право. Выпуск первый. Материалы для библиографии обычного права. Ярославль: Типография губернского правления, 1875. 251 с.

431. Antropología Jurídica. Universidad Nacional Autonoma de Mexico. Mexico, 1995. 143 s.

432. Frieser John W., Verigin, Michael M. The Community Doukhobors: a People in Transition. Ottawa, Canada: Borealis Press, 1989. 240 p.

433. Harva U. Die Religiösen Vorstellungen der Mordwinen. Helsinki, 1952. 456 s.

434. Hamalainen A. Das Kultische Wasserfeuer der Mordwinen und Tscheremissen // Journal de la Societe Finno-Ougrinne. T. XLVIII. Helsinki, 1936-1937. S. 5158.

435. History and Power in the Study of Law: New Directions in Legal Anthropology / Ed. J.F. Collier, J. Starr. Cornell University Press, 1989.

436. Inikova S. Doukhobor Incantations Through the Centuries / Translated from Russian and edited by Koozma I. Tarasoff. Foreword by Robert B. Klymasz. New York. 142 p.

437. Maine H.S. Dissertations on Early Law and Custom. New York: Arno Press, New York Times Company. New York, 1975. 142 p.

438. Malinowski B. Crime and Custom in Savage Society. New Jersey, 1959.

439. Miller B.G. The Problem of Justice. Tradition and law in the Coast Salish World. London, 2001.240 p.

440. Morgan L.H. Ancient Society; or Researches in the Lines of Human Progress from Savagery through Barbarism to Civilization, ew York: Henry Holt & Co., 1877. 576 p.

441. Nader L., Koch Klaus F., Cox. B. The Ethnography of Law: A Bibliographical Survey // Current Anthropology. Vol. 7. № 3. June 1966. P. 267-294.

442. Pospisil L. Anthropology of Law: A Comparative Theory. New York, Evanston, San Francosco, London: Yale University, Harper & Row, Publishers. 1971. 385 p.

443. Russian Canadians. Their Past and Present (Collected Essays). Ed. T.F. Jeletzky. Borealis Press. Ottawa, Canada, 1983. 258 p.

444. Sorokin P. A. Contemporary Sociological Theories Through the First Quarter of the 20th Century. N.Y.: Harper & Row, 1956. 785 p.

445. Starr J., Goodale M. Legal Ethnography: New Dialogues, Enduring Methods // Practicing Ethnography in Law: New Dialogues, Enduring Methods. New York: Palgrave Macmillan, 2002. 209 p.

446. Tarasoff Koozma J. Plakun Trava. The Doukhobors. Grand Forks, B.C., Canada: Mir Publication Society, 1982. 270 p.