автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Эволюция антропонимикона в текстах разных редакций романа М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Эволюция антропонимикона в текстах разных редакций романа М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита""

На правах рукописи

БАГИРОВА ЕЛЕНА ПЕТРОВНА

ЭВОЛЮЦИЯ АНТРОПОНИМИКОНА В ТЕКСТАХ РАЗНЫХ РЕДАКЦИЙ РОМАНА М. А. БУЛГАКОВА «МАСТЕР И МАРГАРИТА»

Специальность 10.02.01 - Русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологиче~"—' ------

Тюмень 2004

Работа выполнена на кафедре общего языкознания Тюменского государственного университета

Научный руководитель: доктор филологических наук,

профессор, академик АГН, РАЕН, АРЭ, заслуженный деятель науки РФ Фролов Николай Константинович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Защита состоится 17 ноября 2004 г. в 10 часов на заседании диссертационного совета К 212.274.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук в Тюменском государственном университете по адресу: 625003, г. Тюмень, ул. Республики, 9, ауд. 325.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Тюменского государственного университета.

Автореферат разослан « октября 2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук,

Усминский Ольгердт Исаевич

кандидат филологических наук, доцент Хвесько Тамара Владимировна

Ведущая организация: Курганский государственный

университет

профессор

Л.А. Вараксин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Роман "Мастер и Маргарита", признанный одним из наиболее значимых произведений М. А. Булгакова, представляет собой оригинальное явление в русской литературе XX в. Его антропонимы, вобравшие в себя веяния разных эпох, поражают особой поэтичностью. Они приобретают обобщенно-символическую окраску, занимая ведущую позицию в вербальном воплощении художественной концепции произведения, в решении индивидуально-эстетических задач. Имена персонажей участвуют в раскрытии главных тем романа, выступают в качестве ключевых слов в сложной композиции текста. В этой связи актуальна постановка вопроса о художественном стиле автора и своеобразии его антропонимической системы.

Имена собственные, как известно, исследуются лингвистами и литературоведами в разных аспектах. В работах ономастов изучается ряд специфических проблем, обусловленных своеобразием антро-понимии в языке и речи. В частности, стилистические функции антропонимов в художественной литературе исследовали Ю. А. Карпенко, В. А. Никонов, Н. К. Фролов, соотношение ономастикона поэтического и реального, системность поэтической ономастики и её роли в художественном тексте - С. И. Зинин, В. Н. Михайлов, Г. А. Силаева, О. И. Фонякова, поэтику имен собственных - Л. И. Андреева, В. М. Калинкин, Э. Б. Магазаник, В. А. Кухаренко, Л. М. Щетинин, процессы номинации - М. В. Голомидова, В. М. Калинкин, М. Э. Рут, А. В. Суперанская, Н.К. Фролов и др. Сегодня отсутствует целостное системное описание антропонимической системы романа М. А. Булгакова "Мастер и Маргарита" и всех черновых вариантов этого произведения. Антропонимия итогового текста подверглась лишь фрагментарному анализу. Среди немногочисленных лингвистических трудов, посвященных антропонимии М. А. Булгакова, следует выделить работы Г. Ф. Ковалева, А. В. Белой, Ю. В. Кондаковой и О. Ю. Устьянцевой.

Актуальность диссертационного исследования определяется общими задачами изучения антропонимов, как одной из важных образующих лексических подсистем языка, помогающей целям постижения глубинного смысла художественного текста. Они-мическая лексика предоставляет богатейшие возможности для

исследования способов индивидуально-авторской организации вымышленного именника, системы контекстных связей, подтверждающих отбор тех или иных назывных единиц.

Исследование художественного антропонимикона, представленного в текстах разных редакций романа "Мастер и Маргарита", позволит проникнуть в авторскую лабораторию и выявить внутренние закономерности организации антропонимического пространства произведения. Описание динамики имен может способствовать систематизации не только лингвистических данных о своеобразии булгаковской антропонимии, но и сведений о культурных, социально значимых событиях, послуживших стимулом для творческого мышления.

Научная новизна работы состоит в том, что всестороннему анализу подвергается система и структура антропонимии, представленной в романе М. А. Булгакова "Мастер и Маргарита", включая ранние редакции текста. Первые наброски романа, как и тексты, завершившие работу над сочинением, позволяют проникнуть в замысел художника, проследить его развитие, понять характер и причину происходивших изменений. Новизна работы заключается в попытке впервые комплексно рассмотреть логико-понятийные процессы, влияющие на формирование назывной единицы.

Целью исследования явилось комплексное изучение антропо-нимического пространства романа М. А. Булгакова "Мастер и Маргарита", включая предшествующие основному варианту тексты, анализ мотивации выбора антропонимического материала в его динамике.

В соответствии с поставленной целью предлагается решение следующих задач:

1. Определить принципы наименования персонажей романа М. А. Булгакова "Мастер и Маргарита".

2. Предложить анализ художественной специфики разножанровых антропонимических пластов произведения.

3. Проследить ономасиологические процессы в языковой и речевой действительности, отражающей индивидуальное имятворчество М. А. Булгакова.

4. Сопоставить варианты назывных конструкций разных редакций романа "Мастер и Маргарита".

5. Выявить приёмы наименования персонажей с учетом динамики их функционирования.

Материалом исследования послужили имена собственные персонажей, извлеченные из романа М. А. Булгакова "Мастер и Маргарита" (222 антропонима) и его черновых редакций (828 антропонимов). Всего в нашем распоряжении оказалось 1050 номинативных единиц. Антропонимический материал был извлечен из следующих источников: Булгаков М. А. Князь Тьмы // Неизвестный Булгаков. М., 1992. С. 17-56; Булгаков М. А. Великий Канцлер // Слово.

1991. № 4-10; Булгаков М. А. Из первой редакции "Мастера и Маргариты": фрагменты реконструкции // Литературное обозрение. 1991. №. 5. С. 18 - 23; Булгаков М. А. "Черный маг", "Копыто инженера" // Булгаков М. А. "Мастер и Маргарита". М., 1999. С. 62 - 105; М. О. Чудакова Опыт реконструкции текста М. А. Булгакова // Памятники культуры: Новые открытия. Ежегодник, 1977. М., 1977. С. 93-106; Булгаков М. А. Копыто инженера //Памир. 1984. № 7. С. 44-64; Булгаков М. А. Якобы деньги: Из черновых тетрадей романа "Мастер и Маргарита" //Даугава. 1983. № 10. С. 117-125; Роман М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита" // Москва. 1991. № 5 С. 187-201; М. А. Булгаков "Мастер и Маргарита": ранние фрагменты // Наше наследие. 1991. № 3. С. 14-22; Булгаков М. А. Великий Канцлер // Михаил Булгаков "Мастер и Маргарита". М., 1999. С. 105-161; Булгаков М. А. Великий Канцлер (черновые редакции романа "Мастер и Маргарита"). М.,

1992.; Булгаков "Последний полет" //Наше наследие. 1991. № 3. С.76-77; Булгаков М. А. Великий Канцлер // М.А.Булгаков "Мастер и Маргарита". М., 1999. С. 105-161; Булгаков М. А. "Последний полет" // Слово. 1991. № 9. С. 26-29; Главы из романа "Мастер и Маргарита" (1938-1939 гг.) // Неизвестный Булгаков. М., 1992. С. 100-291; Булгаков М. А. Князь Тьмы // М.А.Булгаков "Мастер и Маргарита". М., 1999. С. 161-187. Естественно, часть именника автор сохранял в разных редакциях, однако оставлял за собой право на те или иные замены.

На разных стадиях исследования применялись традиционные в лингвистике и ономастике способы (наблюдение, лингвистическая интерпретация) и методы исследования, в том числе описательный, сравнительно-сопоставительный, этимологический и стилистический. Их использование продиктовано целью работы и характером интерпретируемого материала. Из общенаучных способов активно использовался прием наблюдения, а также статистический прием,

основанный на интерпретации количественных данных материала исследования и заключающийся в простейшем подсчете имен и выделения наиболее употребительных из них.

Теоретическая и практическая значимость работы заключается в том, что введенный в научный оборот фактический материал и теоретические выводы послужат дальнейшей разработке теории литературной номинации, могут способствовать исследованию проблем общей и частной ономастики. Результаты работы найдут применение при чтении вузовских курсов "Лингвистический анализ текста", "Литературная ономастика", в спецкурсах и спецсеминарах по стилистике художественного текста, а также в общефилологических курсах, посвященных творчеству М. А. Булгакова.

Апробация результатов исследования. Основно е содержание работы изложено в четырех публикациях, докладах и сообщениях на общероссийской научно-практической конференции "Славянские духовные традиции Западной Сибири" (Тюмень, 1997), межрегиональной научно-практической конференции "Славяно-русское духовное пространство в Сибири" (Тюмень, 2004), а также на научных семинарах кафедры общего языкознания Тюменского государственного университета.

Положения, выносимые на защиту:

1. Литературные антропонимы, являясь стилистически значимой и информативно нагруженной константой художественного текста, играют существенную роль в его восприятии, усиливают его экспрессивность и эмоциональную выразительность, актуализируют обширный пласт сведений экстралингвистического характера.

2. Роман М. А. Булгакова "Мастер и Маргарита" предоставляет богатейшие возможности для исследования способов индивидуально-авторской организации вымышленной антропонимии. Основы творческой лаборатории писателя заложены в ранних черновых набросках романа, комплексный анализ которых дает возможность установить определенные закономерности создания литературного имени, выявить специфику номинативных процессов в его ономастической деятельности.

3. М. А. Булгаков творчески применял приёмы имянаречения персонажей, учитывая традиции русской классической литературы,

веяния современного ему новояза, пропуская через призму собственного восприятия антропонимическую действительность своего времени.

4. Выбор антропонимической единицы регулировался этикой, прагматикой, эстетическими правилами художественного творчества, характером описываемого события, отношением автора к выбору имени литературного героя.

Структура и объем диссертации. Общий объем диссертационной работы составляет 228 страниц, в том числе 173 страницы основного текста. Работа состоит из Введения, трех глав и Заключения, библиографического списка научной литературы, списка словарей и источников с их сокращенными обозначениями, приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность и новизна проведенного исследования, формулируются цель и задачи работы, раскрывается её теоретико-практическая значимость, дается характеристика анализируемого материала и источников, справка по историографии изучения поэтонимов.

В первой главе "Лингвистические проблемы номинации литературных персонажей" излагаются теоретические положения, послужившие основой для исследования имен собственных, определяется сущность номинации в языке и речи.

Явление номинации - это сложный феномен речи, при котором происходит вербализация мыслительного процесса, направленного на обозначение окружающей действительности путем выявления отличительных признаков реалий. Номинация в художественном тексте протекает в ментально-знаковой области и состоит из нескольких взаимообусловленных ступеней творчества: от предпосылок именования персонажа до их реализации в назывном слове. Структуру созданного номинативного знака образуют три составляющих - денотат, форма и значение. Форма и денотат соотносятся между собой не прямо, а через значение: денотат отражается в значении, значение придает знаковость форме. Следовательно, номинативный, в нашем случае антропонимический, знак символизирует связь

экстралингвистического (личность именуемого), лингвистического (звука или звуковой последовательности, образующей слово) и логического (наших представлений о данном лице).

Основное отличие номинации в языке от номинации в речи состоит в том, что в речевых актах требуется не два составляющих (денотат- имя), а, как минимум, четыре: номинатор (тот, кто создает наименование), номинант (именуемый объект), номинат (именование) и адресат (тот, для кого создается наименование). Известно, что важнейшим фактором актуализации различных смысловых компонентов слова в речи является наличие именующего субъекта, творческое начало которого проявляется в возможности выбора различных признаков объекта при его именовании. Слово выступает как посылка к смысловой интерпретации заданного писателем образа. Являясь результатом авторской рефлексии, оно, несомненно, ориентировано на адресата (воспринимающего текст), присутствие которого следует признать существенным элементом процесса номинации, обусловливающим характер её протекания. Не вызывает сомнения и тот факт, что именующий учитывает степень возможной осведомленности читателя о качествах называемого лица и стремится представить в номинации наиболее информативные из них, что способствовало бы его адекватному восприятию. Номинатор не может создавать произвольные номинативные единицы, поэтому, определяя их содержание (мотивировочный признак) и форму, он должен стремиться к тому, чтобы они были понятны реципиенту. Таким образом, в художественном тексте номинативный процесс, прежде всего, ориентирован на читателя, поскольку жизнь произведения в большей степени зависит от восприятия читающей личности, от того насколько понятен и доступен смысловой потенциал созданного имени. Следовательно, имя, как элемент текста, проеци-руясь на сознание воспринимающего субъекта, способно стать катализатором смыслообразующего процесса, результатом которого оказывается понимание произведения, то есть его смысловое воссоздание.

Анализ ономастического материала художественного текста позволяет восстановить этапы работы автора, направленной на наречение отдельных персонажей вымышленного им мира. Задача писателя состоит в том, чтобы назвать этих героев таким именем, посредством которого персонаж в сознании читателя будет связы-

ваться с определенным словесным портретом, чертами характера, поступками, мыслями, своеобразной речью. Следовательно, поэто-ним может восприниматься как результат номинации, отражающей номинативные принципы писателя, особенности его языкового мышления.

Порождая литературное имя, автор стремится к сохранению в его семантике признаков мотивированности, поскольку они предопределяют восприятие образа персонажа. Мотивационная сторона выбора собственного имени, связанная с номинацией как процессом и номинацией как результатом этого процесса, должна отражать суть имени: для чего антропоним создается, как он создается, каким образом в информации, которую он несет, отражаются причины и цели его порождения.

Мотивированность поэтонима является одним из центральных постулатов в теории номинации. Отсюда анализ мотивированности имени собственного в художественном тексте связан с выделением в структуре онима мотивировочного признака и выявлением на его основе мотива номинации. Под мотивом номинации в ономастике принято понимать отраженную в антропониме экстралингвистическую причину выбора собственного имени для конкретного литературного героя.

Традиционно в антропонимике различают три вида мотивированности - фонетическую, морфологическую, семантическую. Фонетически мотивированные антропонимы обладают экспрессивностью, связанной с их звуковым оформлением. Звуковая огласовка онима с тонкой и бесконечно разнообразной игрой оттенков позволяет полнее, ярче, живее выразить в произведении и, соответственно, вызвать у читателя, определенные впечатления, переживания, размышления.

Благодаря семантической мотивировке в именовании прослеживается связь с семантикой мотивирующей лексемы. В онимах с семантическим типом мотивированности реализуется мотиваци-онный признак, который находит свое отражение в лексическом мотиваторе номинативной единицы и является реальным признаком номинируемого предмета, то есть тем признаком, обнаружение которого служит начальным шагом появления того или иного именования. Морфологическая мотивированность антропонима проявляется в определенной структурной оформленности имени, что

связывает антропоним с морфемикой языка, с определенными лексико-грамматическими разрядами слов. Морфологическая мотивированность, как правило, дает представление об особенностях создания общего смысла имени собственного на основе его конкретных составляющих - морфем.

В художественном произведении собственное имя, его смысл и форма, ситуации его употребления никогда не бывает случайным, так как имена собственные, вкупе с языком и стилем произведения, занимают особое место в системе художественно-изобразительных средств, служащих для выражения авторского замысла. Появление именования определяется сюжетно-тематическим содержанием произведения, его ведущими идеями, законами жанра и стилистической системой текста в целом. Поэтому литературный оним, будучи важным элементом художественной структуры, может активно продуцировать содержательно-концептуальную и подтекстовую информацию произведения. Конденсируя в своей семантике необходимые образные смыслы, поэтоним отображает индивидуально-авторское понимание событий и фактов, описанных в созданном воображаемом мире, передает читателю скрытую информацию, извлекаемую благодаря способности имени порождать ассоциативные и коннотативные значения.

Во второй главе "Принципы и способы номинации персонажей в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита»" предпринимается попытка комплексного анализа поэтонимов романа М. А. Булгакова "Мастер и Маргарита", характеризуются основные принципы, средства и способы авторской номинации, определяются связи антропонимикона анализируемого произведения с его образной системой.

Характер антропонимического пространства исследуемого произведения детерминирован его жанром, идейно-художественным содержанием, пространственно-временной организацией. В этой связи следует говорить об особенностях имятворческой деятельности автора в разных по сюжетике и жанру главах романа (московских, евангельских, демонических).

Ономастическое пространство "московского" мира задано в традициях отечественного именословия (личное имя, отчество и фамилия). Автором используются все возможные варианты комбинаторики назывных знаков в рамках известной антропоними-

ческой формулы. Выбор формы зависит от отношения к именуемому автора или другого персонажа, коммуникативной ситуацией, возрастными и социальными критериями именования. Употребление традиционных формул способствует реалистическому, типическому изображению литературных героев.

Фамилии и личные имена в "реальном" повествовании концентрируются с разной степенью частотности: фамилии, в отличие от 15% поименованных личным именем героев, составляют 43%. Подобное соотношение, вероятно, связано с тем, что фамилия в русском оно-мастиконе является весьма актуальной знаковой репрезентацией человека. Словообразовательные особенности фамилий персонажей соответствуют регулярным моделям именования: 1) простые фамилии, не имеющие в своем составе антропонимических формантов (Могарыч, Босой, Полумесяц), 2) фамилии, имеющие в своем составе антропонимические форманты (Поплавский, Соков, Ласточкин), 3) фамилии-композиты (Беломут). Узусное употребление фамилий является одной из предпосылок реалистичности и художественной достоверности создаваемых писателем образов.

В "московском" антропонимиконе зафиксированы фамилии, образованные вне традиций русского именослова: Ариман, Берлиоз, Буздяк, Дунчель, Куфтик, Майгелъ. Нестандартные для русского языка назывные модели становятся особенно выразительными в художественном тексте. Эффект экспрессивности обусловливается либо внутренней формой, либо экзотическим звучанием онима. Антропонимикон, построенный на основе разрушения нормы русского именослова, отклонения от общепринятого и устойчивого, воссоздает абсурдный, "неправильный" мир, что нацелено на остра-нение художественной действительности.

Многословные антропонимические формулы именования Булгаков использует достаточно редко. Возможно, по причине того, что такие именования функционально связаны с официальным этикетом, документально-канцелярским стилем и малой употребительностью в живой разговорной речи. Антропонимические модели "имя+отчество", "имя + фамилия" составляют соответственно 20% и 9%, а формула -"имя + отчество + фамилия" - 13% от общего числа именований, представленных в тексте. Многочленные антропонимы более полно раскрывают образ носителя имени, делают его ярким и ощутимым, информируя реципиента об отношении автора к именуемому лицу.

Антропонимы "московских" страниц романа делятся на имена, характеризующиеся фонетической, морфологической или семантической мотивировкой. Подавляющее большинство поэтонимов, по нашим наблюдениям, мотивировано семантически (62%). Максимальной информационно-экспрессивной и семантической емкостью обладают фамилии. Число сем, участвующих в образовании фамильных знаков, достаточно велико, причем они могут отражать личностные качества именуемого, а могут употребляться и вне связи с ним. В романе превалируют фамильные имена, отражающие в номинации субъективную оценку (39%). Одни онимы этой группы называют какую-то черту характера или характерную примету носителя, другие же - семантически расплывчаты, не исключают различные ассоциации и толкования, не связанные с характеристикой носителя имени: Жуколов, Желдыбин, Загривов, Поклевкина. Мотивирующее слово способствует общей эмоциональной оценке имени, которая затем "накладывается" на восприятие образа. Подобные антропонимы не выражают главных идей произведения, но отражают субъективное, как правило, неодобрительное отношение писателя к персонажу.

Второй принцип номинации персонажей (23%) определяется по отличительному признаку именуемого лица (физическая, моральная, социальная, поведенческая характеристика): Богохульский, Босой, Бездомный, Лиходеев, Пролежнев. Полагаясь на семантику "говорящего" онима, реципиент получает сведения об оригинальных чертах конкретного персонажа, важных для понимания литературного образа. Основная информация о герое, таким образом, закладывается в сознание читателя с помощью антропонима.

Морфологически мотивированными являются онимы (13%), созданные путем присоединения к основе словоизменительных и словообразовательных морфем {Варенька, Дашка, Иванушка, Сашка) и сокращенные формы антропонимов, характерные для фамильярной речи (Дуся, Миша, Проша). Использование подобных имен мотивировано стремлением автора запечатлеть нюансы межличностных отношений персонажей, употребляющих ту или иную форму обращения. Деминутивы, являясь маркёрами доброжелательного отношения, создают положительный эмоциональный фон повествования: "Она сказала тихо и весело: "Кирюшка! Бросьте трепаться!" (с. 40), "...перед приходом следователя Иванушка

дремал" (с. 267). Пейоративы привносят оттенок уничижительности или фамильярности в именовании персонажа: "Нашелся, наконец, один нормальный среди идиотов, из которых первый - балбес и бездарность Сашка!" (с. 53), "-Наташка] -пронзительно закричала Маргарита. - Ты намазалась кремом?" (с. 234).

Фонетически мотивированные антропонимы (25%) обладают экспрессивностью, основанной на звуковых ассоциациях с апел-лятивной лексемой. Речь идет о вымышленных именах, не имеющих семантически прозрачной внутренней формы, но связанной с экзотичной звуковой огласовкой имени: Джулли, Майгель. Фонетическая мотивированность таких антропонимов обусловлена благозвучной/ неблагозвучной экспрессией, вызывающей, судя по контексту, отрицательные ассоциации: Чердакчи, Шпичкин. Положительные коннотации получают имена, оформленные мягкими согласными и сонорными звуками: Волъман, Дунчиль. Звуковая инструментовка является существенным фактором, создающим эмоциональное содержание, как самого имени, так и произведения в целом. Широкое использование фоносемантических средств преследуют следующие цели: а) достичь эвфонии; б) создать звуковые образы; в) сформировать общий эмоциональный колорит романа.

При описании "ершалаимского" мира писатель использует: 1) имена реально существовавших в истории лиц - Тиберий, Валерий Грат, 2) антропонимы, заимствованные из разных литературных источников - Дисмас, Гестас, 3) создает новые имена - Иешуа Га-Houpu, Вар-равван, Левий Матвей. Последние отражают лингвистическую трансформацию известного образа в образ совершенно новый, но построенный по общей семантической модели с первоисточником. Новые формы и варианты, как и новые значения, вписываются в сознание читателя и становятся привлекательными и "понятными", обеспечивая возможность углубления в понимании смысла произведения. Имена известных исторических личностей и имена, заимствованные из разных литературных источников, связаны с культурным тезаурусом описываемой эпохи и выполняют в произведении хронотопи-ческую функцию.

Имена персонажей "библейских" страниц романа "Мастер и Маргарита" аккумулируют идейно-художественный смысл произведения, понимание которого необходимо для постижения авторского

замысла всего текста: роман мастера о Пилате - это не свободное пересказывание Библии, а описание реальных событий, которые когда-то стали основой повествования евангелистов.

Инфернонимы (онимы инфернального мира) являются результатом вторичной номинации - антономазии, суть которой заключается в приложении наименования конкретного референта к другому, окказиональному. Антропонимы, участвующие в процессе переосмысления, принадлежат к литературным (Бегемот, Воланд), мифологическим (Гелла), религиозным (Абадонна) и реальным историческим (Въетан, Малюта Скуратов) именам. Номинативные единицы, будучи закрепленными за культурным тезаурусом определенной эпохи, имеют кодовый характер, поскольку предполагают знание связанного с ними прецедентного текста или исторического контекста.

Характер номинативной деятельности М. А. Булгакова на страницах "демонической" темы имеет определенные особенности. Автор предпочитает не придумывать имена, а отбирать из уже известных, обновляя лишь их звучание: Абадонна (>Аваддон), Азазелло (>Азазел), Гелла (>Гелло; Геллия). Инфернонимы обладают необычной структурно-фонетической оформленностью и имплицитной внутренней формой, поскольку ориентированы на создание колорита времени и пространства ирреального мира, построенного на основе контекстов мировой культуры. Создавая реальную картину вымышленного мира, автор отбирает антропонимы по принципу странности. Необычный мир маркируется в романе нетрадиционными для реального именника онимами, сообщающими о сдвигах конкретных пространственно-временных рамок. Поэтому большая часть онимов ирреального мира являются вымышленными именами, не имеющими прозрачной внутренней формы и типовых формантов социальной коннотации.

Назывные единицы ирреального мира могут характеризоваться как фонетически мотивированные, поскольку дают представление о денотате не только через семантику онима (Абадонна > аббадон -"бездна, разрушение"; Фрида > freedom - "свобода"; frieden - "мир"), но и посредством своего звукового комплекса. Фонетическое оформление онима Воланд, позволяющее соотнести его с именованиями дьявола в средневековой литературе (Ваал, Велиал, Вотан, Вельзевул), дает возможность автору "заложить" в текст установку

на ассоциативный тип восприятия, который при соответствующей культурной памяти реципиента, обеспечивает возможность углубления в смысл произведения. Другой формой звукописи в ономасти-коне ирреального мира являются звуковые повторы, которые, базируясь на использовании различных комбинаций звуков, являются ярким средством фонетической выразительности: Абадонна, Аза-зелло, Гелла.

Таким образом, в процессе имянаречения персонажей в романе "Мастер и Маргарита" писатель исходил из идейно-тематического своеобразия художественного произведения, в котором имена являются важной частью его образной системы, слагаемым стиля писателя. Функционирующие в произведении имена сосуществуют не в качестве составных частей, а в качестве, по Б. Гальперину, "смысловых феноменов", открывающих путь к пониманию всего текста.

В третьей главе - "Традиции именословия в художественном творчестве М. А. Булгакова" - на основе исследования онимичес-кого материала, извлеченного из восьми черновых редакций романа "Мастер и Маргарита", устанавливается история становления и пути формирования антропонимикона окончательной редакции текста, выявляются узуальные и оригинальные приёмы наименования персонажей.

Исследование поэтонимов "реалистического" повествовательного плана позволяет судить о специфике авторской номинации. В первых редакциях романа М. А. Булгаков "экспериментирует", отбирая личные имена и фамилии героев, отражающие антропо-нимический новояз своего времени: Гинц, Избердей, Квинтер-Жабов, Картон, Нутон, Эндузизи. Благодаря звуковым ассоциациям онимы приобретают в тексте эмоциональную или юмористическую оценку, формируя тем самым общее представление об абсурдной действительности изображаемого мира. Искусственность, нереальность "земного" повествования подчеркивается введением в роман "чужого" слова: Бержеракина, Бобченко, Беатриче Григорьевна Дант, Гаугоголь. Литературные имена, чужие цитаты, аллюзии и пародии, будучи введенными в неродной им контекст, вызывают эффект остранения и игровое развертывание сюжета.

В тетрадях, датируемых 1928 годом, активны онимы, характеризующие фоносемантическую несовместимость с живой антропо-нимией: Клох-Пелеенко, Мелузи, Рибби, Чембакчи (66% от общего

числа антропонимов). В этот период идет накопление сатирической образности, жизненных наблюдений над социальными типажами, экспериментируется авторский тон. Поэтому на первом этапе формирования художественного антропонимикона важным фактором, определяющим выбор именования, становится ощущение феномена онима. На первый план выступают акустические ассоциации, музыкальность, необычность звуковой инструментовки назывных единиц.

Стремление к индивидуализации персонажа стимулировало выработку новых приемов номинации по двум направлениям. С одной стороны, наблюдается усложнение структуры назывных единиц и появление большого количества двух- и трехкомпонентных названий, с другой стороны, активизируется способ онимизации и к процессу номинации привлекается чрезвычайно разнообразный круг лексики. В рукописях 1932-1933 гг. наряду с фонетически мотивированными антропонимами автором активно используются онимы, мотивированные семантически: Благовест, Безродный, Босой, Лиходеев, Покинутый, Сверчков. Информационно-стилистический план подобного имени позволял характеризовать носителя номинации, указывая на его коммуникативно-значимый признак. В текстах 1934-1937гг. спектр прозвищных имен сужается, появляется символико-обобщающая знаковость онима.

Особенностью именослова рукописей 1930-1934 гг. является значительное уменьшение фамилий, используемых автором при назывании персонажей. Если в редакции 1928 года фамилии составляли 60% от общего числа антропонимов, то в тексте, датируемом 1932-1933 годом, - лишь 39%. Многокомпонентные онимические модели становятся маркёрами возрастной и национальной характеристики носителя имени, речевой культуры среды, в которой он живет. Они позволяли приблизиться к образу персонажа, полнее очерчивали его, делали ярким, ощутимым: Неприменова Доротея Савишна, Циганкин Михаил Яковлевич, Гречкина Аннушка, Близнецов Григорий Максимович.

В текстах четвертой и пятой редакции (1934-1937 гг.) намеченная в предыдущих вариантах тенденция усложнения структуры антропонимов получает дальнейшее развитие. Однако на этом этапе автора привлекает не столько структура именования, сколько его смысловая нагрузка, задающая определённое направление

ассоциациям в сознании реципиента. Образ персонажа формируется на основе семантической значимости всей суммы компонентов онимической формулы: Ида Геркулановна Косовская, Мстислав Лавровский, Савва Потапович Бурдасов (> бурдить - шалить, проказить), Тимофей Перелыгин (> перелыгать, перевирать), Степан Богданович Лиходеев.

В поздних вариантах романа "Мастер и Маргарита" наблюдается снижение числа многокомпонентных назывных моделей, преобладающей номинацией становится фамилия. Активизируется использование различных форм личных имен {Труня, Дашка, Иванушка, Наташа, Проша). Значительно увеличивается число нейтральных именований, однако образная номинация по-прежнему занимает в "московском" мире романа главенствующие позиции. Активность подобных имен объясняется характером повествования, темой и жанровыми характеристиками текста.

Автор долго обдумывал имена будущих персонажей, чутко реагируя при выборе на звуковой и смысловой потенциал антропонима. Эффективность назывного знака определялась его способностью установить контакт между именем и его носителем, степенью соответствия его значения существенным признакам именуемого.

Проблема отбора имен была часто связана с проблемой значимости героя. Чтобы познать его сущность, Булгаков прибегает к разным приемам имянаречения. Он выстраивает онимы в ряды и цепочки, которые отражают разные грани характера персонажа. Поиск максимально точного именования осуществляется путем сравнения найденного онима с исключенным из текста обозначением: Нутон —> Картон —> Благовест —» Варенуха; Суковский —> Робинский -» Близнецов -> Библейский Римский; Тёшкин Пешкин Палашов Попов Безродный Покинутый Понырёв. Первоначальный вариант имени может закрепиться, может подвергнуться некоторым модификациям: Бурдасов —> Бордасов —> Куролесов; Лаврович —»Лавровский —> Лаврович; Гаугоголь —> Чембукчи —> Чапчачи —> Чембакчи —> Альберт —> Покобатько; Фон Майзен -» Фон-Майзен —> Дон Майзен —> барон Майзен фон Майгель —> барон Майгель. Отказ от одних онимов и обращение к новым говорит об изменении авторского замысла, о создании иной концепции художественного образа.

Исследования антропонимического материала показали, что первоначально роман задумывался как продолжение линии сатирического гротеска. Поэтому антропонимия первых редакций была нацелена на изображение хаоса жизни, абсурдной действительности. Писатель склоняется к выбору соответствующих имен, отражающих различные степени деформации реальности: Бержеракина, Варлаам Собакин, Трувер Рерюкович, Клавдия Парфёновна Гауголъ. Однако в романе постепенно происходит философская символизация сюжетов и человеческих типов, что перестраивает первоначальный сюжет и требует новых реалий. Со сменой замысла, о чем свидетельствует фигура нового героя (мастера), в произведении появляется автобиографическая тема. В текстах позднего периода, на наш взгляд, соединилось два сюжетно-тематических направления творчества: сатирическое осмысление действительности и автобиографическая тема.

Стиль "исторического" повествования вырабатывался автором постепенно, равно как и придающий этим сценам единство внутренний антропонимикон. Поэтонимы первой редакции романа значительно отличались от онимов окончательного текста. В первоначальном варианте произведения автор использует известные в библеистике имена {Иисус, Иисус Назарет, Jesus Nasarenus, Искариот, Варрава, Pontium Pilatum, Пилат), что объясняется особенностью развертывания "исторического" повествования и степенью разработки темы, которая вначале не занимала в романе главенствующей позиции. При дальнейшем редактировании произведения автор модифицирует известные в мировой литературе и библеистике номинации и вводит их в соответствующий контекст: Иуда Искариот —> Юда Искариот —> Иуда из Кариот —> Иуда из Кериот -> Иуда из Кериафа —> Иуда из Кириафа; Варрава —> Иисус Варрава —> Вар —> Равван -> Варраван —> Вар-Равван; Пилат —> Pontium Pilatum —> Пилат Понтийский —> Пилат Понтийский Всадник Золотое Копьё; Иисус -> Jesus Nasarenus —> Иисус Назарет из Эн-Назира —> Иисус Назарет из Эн-Сарида —> Иисус Га-Ноцри —> Иешуа Га-Ноцри. Благодаря знакомому звукокомплексу имя, возникшее в первую очередь под воздействием культурного фактора, проступает в тексте ассоциативно и коннотативно нагруженным, что помогает адекватному восприятию персонажа. Модифицированные номинации становятся показателем индивидуально-авторского

понимания персонажа, поскольку представляют собой творческое переосмысление известного образа, исторических фактов и событий, в которых он проявляется в созданном писателем воображаемом мире. Глубинный смысл романа, таким образом, постигается с помощью вербального стимула, который определяет направление читательского поиска.

Анализ истории создания именослова "демонической" темы показал, что большая часть инфернонимов была сформирована на ранних этапах становления текста, однако в течение ряда лет автор экспериментировал со звуковой оболочкой уже созданного поэто-нима, призванной наряду с семантикой внутренней формы имени выполнять экспрессивную функцию: Фиелло/Фьелло/Азазелло; Фаланд/Воланд.

В первых вариантах текста герои, обозначенные известными дьявольскими именами, формировались в рамках традиционных представлений о персонажах инфернального мира. С усложнением образа усложняется структура и семантика поэтонима. Писатель стремится модифицировать назывные единицы так, чтобы они, сохраняя связь с известным в литературе образом, воспринимались как нечто новое: Азазелло> —> Велиар —> Антессер -> Вельяр Велья-рович -> Theodor Voland —> Фаланд -> Воланд; Бонифаций —> Фиелло Фьелло —>Азазелло. Созданные имена, с одной стороны, дают возможность провести аналогии с их литературными и мифологическими прообразами, а с другой - позволяют воспринимать носителей имен, как обновленный тип персонажа. Инфернонимы благодаря подтекстовой известности приобретают иной смысловой ракурс, открывают новые ассоциативные каналы, воздействующие на процесс восприятия текста.

Таким образом, тексты ранних редакций дают представление о путях осмысления, особенностях употребления и производства онимов писателем. Антропонимы основного текста и их варианты, функционирующие в разных редакциях, позволяют установить, как отражалась в назывном знаке творческая деятельность именующего, становление его номинативного опыта.

В Заключении обобщаются основные результаты проведенного исследования и намечаются перспективы дальнейшей работы.

Онимическая лексика предоставляет богатейшие возможности для исследования способов индивидуально-авторской организации

вымышленного именника. Изучение рукописей, первоначальных вариантов текста позволяет дешифровать творческую интенцию художника, понять характер и динамику формирования итогового антропонимикона.

Анализ имен персонажей, функционирующих в разных по времени создания редакциях романа "Мастер и Маргарита", позволяет говорить о сложности отбора онимов. Автор стремится ввести в текст имена, которые, представляя художественное пространство, становятся его неотъемлемым элементом. Как правило, Булгаков отдает предпочтение тем онимам, которые обладают "исторической" памятью, содержат информацию, связанную с культурным пространством своей эпохи.

В романе запечатлены имена, так или иначе отражающие авторскую биографию. Биографический контекст актуализирует в произведении необходимые ассоциации, что позволяет исключить при интерпретации образа персонажа смысловую неопределенность, увидеть его новые грани.

Результаты анализа фактического материала показывают, что М. А. Булгаков бережно относился к имени, чувствуя его потенциальные возможности и скрытые резервы, которые можно использовать, обыграть, заставить в том или ином контексте отражать актуальную идею. Разнообразные способы интерпретации оними-ческой лексики подтвердили: писатель создал свой тип антропони-мической системы не только эстетический и оригинальный, но и духовно-эмоциональный, утверждающий общечеловеческие ценности - добро и любовь, как субстанциально значимые величины бытия.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях автора:

1. Литературные антропонимы библейской темы в романе М. А. Булгакова "Мастер и Маргарита" // Экология культуры и образования: филология, философия, история. Сборник статей. Тюмень, 1997. С. 25-32.

2. Роль заглавия в восприятии художественного текста // История и перспективы этнолингвистического и социокультурного взаимообогащения славянских народов. Материалы международной научно-практической конференции, посвященной году Украины в России. Тюмень, 2003. С. 157-161.

3. Имятворчество М. А. Булгакова // Изучение родного языка в полиэтнической Тюменской области. Тюмень, 2004. С. 93-100.

4. Имя и время в романе М. А. Булгакова "Мастер и Маргарита" // Традиции славяно-русской культуры в Сибири. Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Тюмень, 2004. С. 44-47.

Подписано в печать 07.10.2004 г. Формат 60x84/16. Объем 1,0 уч.-изд л. Тираж 100 экз. Заказ № 71. Отпечатано предпринимателем Заякиным В. В. 625048, г. Тюмень, ул. Шиллера, 22

IM 8 9 25

РНБ Русский фонд

2005-4 16039

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Багирова, Елена Петровна

ВВЕДЕНИЕ.3

Глава I. ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ НОМИНАЦИИ ЛИТЕРАТУРНЫХ ПЕРСОНАЖЕЙ .27

§1. Сущность номинации в языке и художественной речи.28

§2. Проблема мотивированности антропонимической лексики в художественном произведении.36

§3. Антропонимическая система в художественном тексте.48

Краткие выводы

Глава И. ПРИНЦИПЫ И СПОСОБЫ НОМИНАЦИИ ПЕРСОНАЖЕЙ В РОМАНЕ М. А. БУЛГАКОВА «МАСТЕР И МАРГАРИТА».57

§ 1. Способы номинации персонажей «московских» страниц романа «Мастер и

Маргарита».58

§2. Мотивация имянаречения персонажей в «московских» сценах романа

М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита».67

§3. Антропоним в авторском осмыслении «исторических» сцен романа.82

§4. Номинативные новации «демонических» сцен романа.91

Краткие выводы

Глава III. ТРАДИЦИИ ИМЕНОСЛОВИЯ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТВОРЧЕСТВЕ М. А. БУЛГАКОВА.106

§ 1. Антропонимикон «московских» страниц романа.106

§ 2. Антропонимия «библейских» глав романа.126

§ 3. История имен инфернальных персонажей романа.133

§ 4. Модификация именослова в текстах разных редакций романа.147

Краткие выводы

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Багирова, Елена Петровна

Литературные антропонимы - это специфичные лексические единицы текста, без которых в принципе невозможно художественное произведение, ибо они, помимо своей способности служить коммуникативным и эстетическим средством обозначения персонажей, являются носителями авторских идей и оценок. Литературные антропонимы оказываются стилистически значимой и информативно нагруженной константой особого мира, который творчески создается писателем. Играя существенную роль в восприятии художественного текста, они усиливают его экспрессивность и эмоциональную выразительность, актуализируют обширный пласт информации интралингвистического и экстралингвистического характера.

В современных лингвистических работах всё чаще звучит мысль о необходимости и целесообразности системного изучения онимической лексики художественного текста, анализ которой приводит к пониманию идейного замысла произведения и индивидуальных особенностей слога писателя. Поэтому представляется актуальным обращение к исследованию антропонимикона романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита».

Роман «Мастер и Маргарита», признанный одним из наиболее значимых произведений М. А. Булгакова, представляет собой оригинальное явление в русской литературе XX века. «Он говорит с читателем языком символов, сопрягая в себе художественные ряды двух разных планов - высокого и обыденного, вечного и преходящего, логичного и нелепого, отвлеченного и конкретного в своем проявлении» [Утехин 1979: 194]. В этой связи актуальна постановка вопроса о художественном методе автора, о своеобразии его системы творческих номинативных принципов. Булгаковские антропонимы, вобравшие в себя веяния разных эпох, поражают особой поэтичностью и непредсказуемостью. Они не укладываются в привычные схемы, являя собой пример оригинальной писательской фантазии. В творчестве М. А. Булгакова имена приобретают обобщенно-символическую окраску, занимают ведущую позицию в вербальном воплощении художественной концепции, индивидуально-эстетических задач автора, участвуют в раскрытии ведущих тем романа, выступают в качестве ключевых слов. В этой связи большое значение приобретает обнаружение в исследуемом тексте механизмов осмысления, особенностей употребления и производства онимов писателем.

В настоящей работе избирается ономасиологический ракурс исследования, поскольку он позволяет восстановить некоторые важные моменты порождения речи, обусловленные её рассмотрением с позиции говорящего и необходимостью охарактеризовать с этих позиций такую важнейшую часть речевой деятельности, как поиск, отбор и обоснование средств ономастической номинации. Ономасиология предоставляет богатые возможности для более широкого, чем в апеллятивной лексике, рассмотрения проблем номинации. Такой подход позволяет определить продуктивные способы и принципы имятворчества, используемые отдельным писателем, установить, как отражается в номинативном знаке познавательная деятельность именующего, уровень развития его опыта в момент создания поэтонима.

Этапы создания романа, развитие историко-литературных концепций писателя можно засвидетельствовать, изучая данные архива, переданного в пользование исследователей вдовой писателя. Работа с рукописями, первоначальными вариантами текста позволяет проникнуть в замысел художника, проследить его развитие, понять характер и причину происходивших изменений, приведших именно к такой, а не иной окончательной редакции. Часто исследователи не учитывают тот факт, что основы творческой лаборатории писателя отражаются в его ранних черновых записях и только комплексный анализ дает возможность выделить определенные закономерности создания им литературного произведения. Исследование антропонимического материала разных редакций романа позволит выявить особенности языкового мастерства М. А. Булгакова, расширит знания не только о творческом процессе писателя, но и о самом произведении.

Актуальность диссертационного исследования определяется общей потребностью в изучении антропонимов как одной из образующих систем художественного ономастикона, помогающего целям постижения глубинного смысла текста. Онимическая лексика предоставляет богатейшие возможности для исследования способов индивидуально-авторской организации вымышленного континуума, системы подтекстовых связей, контролирующих отбор тех или иных назывных единиц. В отборе и использовании онимической лексики ярко проявляется авторская индивидуальность. Поэтому изучение идиостиля, построенного на антропонимическом материале, дает возможность полнее осветить вопрос о традиционном и новом в ономастическом языке писателя.

Анализ художественного антропонимикона, явленного в текстах разных редакций романа «Мастер и Маргарита», представляется актуальным, поскольку выявление на его основе закономерностей авторского имятворчества - шаг к постижению историко-философского и социально-культурного содержания как отдельного произведения, так и всего творческого наследия писателя. Исследование имен собственных в контексте существующих редакций, относящихся к разным временным рамкам, позволит выявить, с одной стороны, типологию и характер номинаций, а с другой - уточнить специфику номинативных процессов в определенные периоды творческой деятельности Булгакова.

Разбор поэтонимов в разных редакциях романа «Мастер и Маргарита» позволит проникнуть в авторскую лабораторию и выявить внутренние закономерности организации антропонимического пространства произведения. Раскрытие динамики именований может способствовать систематизации не только лингвистических данных о своеобразии личных имен собственных, но и сведений о культурных, социально значимых событиях, послуживших стимулом для творческого мышления.

Научная новизна работы состоит в том, что всестороннему анализу подвергается система и структура антропонимии, представленной в романе Булгакова «Мастер и Маргарита», включая ранние редакции текста. Первые наброски интересны не меньше, чем тексты, завершающие работу над сочинением, так как по своему содержанию они более созвучны авторскому замыслу. Новизна работы заключается в попытке впервые комплексно рассмотреть логико-понятийные процессы, влияющие на создание назывной единицы.

Проблема языковой номинации, неоднократно привлекавшая внимание многих языковедов, и в настоящее время остается весьма сложной в теоретическом отношении, поскольку она взаимодействует с комплексом не только собственно лингвистических, но и гносеологических, культурологических и философских вопросов. В этой связи теоретическая значимость предлагаемого исследования заключается в обобщении наблюдений лингвистов, предлагавших свое видение проблемы. В работе предприняты попытки теоретического осмысления механизмов номинации и сделаны некоторые наблюдения над особенностями имятворческой деятельности М. А. Булгакова. Выводы, содержащиеся в предлагаемой работе, введенный в научный оборот фактический материал, способствуют дальнейшему решению теоретических проблем литературной номинации. Результаты исследования позволят обогатить представление о потенциале ономастической лексики и некоторых свойствах художественной речи.

Практическая значимость проведенного исследования состоит в том, полученные выводы найдут свое отражение в обобщающих работах по ономасиологии, литературной ономастике, системном анализе антропонимической лексики. Интерпретируемый материал может быть использован при составлении антропонимического словаря писателя. Результаты работы могут найти применение при разработке вузовских курсов «Лингвистический анализ текста», «Литературная ономастика», в спецкурсах и спецсеминарах по стилистике художественного текста, а также в общефилологических курсах, посвященных творчеству М. А. Булгакова. Данное исследование может представлять определенный интерес для лексикологов, имеющих отношение к ономастической стилистике, так как в нем рассматривается характер преобразования слова в художественном тексте, системность словоупотребления писателя, своеобразие семантики имени собственного.

Проблема имени оказывается в фокусе внимания самых разных наук: собственно филологии (лингвистики, литературоведческой поэтики), истории, географии и философии. Ещё в начале XX столетия появился ряд фундаментальных исследований по философии имени (труды С. Н. Булгакова [1993], А. Ф. Лосева [1982], П. А. Флоренского [2000; 2000(а)]). Позднее, во вторую половину века, интерес к проблемам, связанным с именем, не только не угас, но, напротив, продолжал расти. Первые работы, посвященные изучению феномена имени, показали сложность и неоднозначность вопроса.

Имена собственные - своеобразная лексико-грамматическая категория, которая исследуется сегодня в разных аспектах. В работах С. И. Зимина [1972; 1994], В. П. Нерознака [1978], В. А. Никонова [1974; 1983; 1988;], Д. Н. Руден-ко [1988], А. В. Суперанской [1976; 1978; 1990; 1993; 2001], А. В. Сусловой [1985] рассматривается специфика антропонима как языковой категории, структура его значения, особенности создания и функционирования в языке и речи. Так, в монографии В. А. Никонова «Имя и общество» [1974] одна из глав посвящена особенностям функционирования литературной антропонимии. Автор анализирует сущность феномена литературного имени, его роль в организации художественного текста.

В лингвистическом исследовании А. В. Суперанской «Общая теория имени собственного» [1973] осмысляются основные проблемы теории собственного имени, рассматриваются факторы, влияющие на превращение собственного имени в средство поэтики, дается предыстория научного изучения онимии художественного текста. В книге «Структура имени собственного» [1976] автор характеризует современное антропонимическое пространство, формулирует основные пути ономастического исследования, выдвигает и обосновывает мысль, что «целесообразно говорить не о семантике, а об информативности имен собственных» [Суперанская 1976: 45].

Описание семантики и основных структурных типов фамилий, отчеств, имен и прозвищ интересно представлено в трудах Л. П. Калакуцкой [1994; 1996], Р. Ю. Намитова и А. Я. Абрегова [1998], Я. К Фролова [1994; 2000], А. Я. Шайкевич [1996], Л. М. Щетинина [1964; 1968; 1994]. Социальная обусловленность антропонимии, способы и средства выражения эмоционально-экспрессивных оттенков личного имени исследуются в работах А. Вежбиц-кой [1997], Е. Ф. Данилиной [1969; 1970; 1974; 1979], А. Ю. Карпенко [1980], Б. С. Шварцкопф [1976]. Официальные и неофициальные формы антропонимов, их стилистическая дифференциация, продуктивные способы образования фамилий и имен в русском языке, антропонимия в территориальном и социальном аспектах рассматриваются в работах К. В. Бахнян [1981], А. В. Никонова [1974; 1982; 1988], Я. Я. Парфеновой [1997; 1999], А. В. Суперанской [1990; 1997; 2001].

Проблемы ономастики привлекают все большее внимание лингвистов. В работах последних лет ставятся вопросы, касающиеся самой природы номинации, проводится анализ формальных средств, отличающих номинацию от предикации. Изучению процессов номинации в ономастике посвящены работы М. В. Голомидовой [1987; 1998; 1991], В. М. Калинкина [2000; 2001], Т. С. Непрюси-ной [1991], Л. В. Разумовой [2001; 2002], М. Э. Рут [1991; 1992; 1994], Д. С. Сетарова [1984], А. Е. Фроловой [1993], Я. К.Фролова [1991; 1999; 2001]. Исследователи определяют сущность и специфику номинативного процесса, наблюдают за принципами и способами воплощения мотивировочных признаков в антропонимах [Непряхина 1991; Разумова 2001, 2002; Рут 1991, 1994; Фролов 1991, 2001] и топонимах [Голомидова 1987, 1991; Рут 1992]. Изучению общих закономерностей образования ономастических единиц посвящены диссертационные работы А. Д. Адиловой [1996], Р. X. Гарраповой [2000], Л. В. Грибановой [2002], И. Г. Лебедева [2001], Е. Е. Хазимуллиной [2000], В. В. Ста-родуюцевой [2003].

В ономастике известны работы, посвященные употреблению имён собственных в языке и речи. В исследованиях определяется место онимов в системе языка и речи, устанавливается специфика их семантики и функционирования. Использование антропонимов в художественном тексте анализируется в работах В. М. Калинкина [1999; 2000; 2001], М. В. Карпенко [1970; 1986], В. А. Ку-харенко [1988; 1990] Ю. А. Карпенко [1984; 1986], Э. Б. Магазаника [1969; 1978], В. Я. Михайлова [1981; 1988; 1991], О. И. Фоняковой [1990], А. Фомина [1999; 2001] Я К Фролова [1979; 1991; 1999; 2001]. В трудах ономастов изучается ряд специфических проблем, обусловленных своеобразием антропонимии в языке и речи: стилистические функции антропонимов в художественной литературе [Веселова 1998; Винниченко 1998; Магазаник 1969; Фролов 1979], поэтика имен собственных и широкий контекст [Андреева 1995; Магазаник 1978; Фонякова 1990], соотношение ономастикона поэтического и реального, системность поэтической ономастики и её роли в создании подтекста всего произведения [Михайлов 1988; Ульянин 2001; Фролов 1999, 2001]. Связи антропо-нимической системы художественного произведения с его образной системой, а также способам создания литературного антропонима и его включения в текст посвящены работы Л. В. Гришковой [2001], В. В. Громовой [2004], В. М. Калинкина [2000, 2001], М. Ч. Ларионовой [2004].

Среди публикаций по литературной ономастике отличаются своеобразием предлагаемых решений работы Э. Б. Магазаника [1969; 1978]. Автор считает возможным разграничить ономастилистику (изучение колорита, специфики каждого имени собственного) и ономапоэтику (изучение роли собственного имени в произведении в целом). Интересны наблюдения ученого над звуковой инструментовкой антропонимов в художественном тексте.

Ряд исследователей проблем литературной ономастики указывают на ее специфику по отношению к ономастике в целом [Ю. А. Карпенко 1986; В. М. Калинкин 1999, 2000]. Так, В. М. Калинкин выделяет следующие отличия поэтонимов от собственных имен: 1) поэтонимами обозначаются не реальные предметы, а идеальные образы вымышленных или реальных объектов, названных именем собственным; 2) поэтонимы отличаются принципиальной динамичностью содержания, неустойчивостью относительно принадлежности к ономастической или апеллятивной лексике; 3) в поэтониме, в отличие от реальных имен собственных, в семантической сфере «поэтических» созначений доминирует эстетическая функция [Калинкин 2000: 7].

Большое количество работ посвящено исследованию антропонимическо-го пространства в произведениях классиков русской и советской литературы: Н. В. Гоголя [Карпенко 1958; Михайлов 1954; Успенский 1972; Кондакова 1999, 2001], Ф. М. Достоевского [Успенский 1972; Горбаневский 1988; Семёнов 1995;], Л. Н. Толстого [Магазаник 1969; Силаева 1986; Горбаневский 1988; Фролов 1990, 1991], М. А. Шолохова [Горбаневский 1988; Данилина 2000; Фролов 1994, 1999, 2001]. Известны работы, в которых изучается функционирование антропонимов в художественных текстах для детей [Липихина 2002, 2003, 2004], в поэтических текстах [Мысык 1988; Жогина 1997; Мартыненко 2000, 2002; Шарапилова 2000], в произведениях фольклора [Мокиенко 1980, 1989; Головина 2000, 2001; Рацен 2000].

На сегодняшний день отсутствует целостное системное описание антро-понимической системы романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» и всех черновых вариантов этого произведения. Антропонимия итогового текста подверглась лишь фрагментарному анализу. Среди немногочисленных лингвистических трудов, посвященных антропонимии М. А. Булгакова, следует выделить работы Г. Ф. Ковалева [1996; 2002], затрагивающие проблему автобиографизма ономастического творчества писателя, статью А. В. Белой [1990], в которой рассматриваются некоторые случаи антропонимической номинации на «московских» страницах романа «Мастер и Маргарита». Интересные наблюдения о гоголевских реминисценциях в булгаковском творчестве, начиная с «Записок на манжете» и заканчивая «Театральным романом» и «Мастером и Маргаритой», сделаны в исследованиях Ю. В. Кондаковой [1999, 2001]. О. Ю. Устьянцева, интерпретируя материалы дневников, документов и частной переписки автора, разгадывает зашифрованные имена (криптонимы) в романах «Белая гвардия», «Мастер и Маргарита» и «Театральный роман» [2002].

В целом антропонимия романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» изучена недостаточно, поскольку исследование имятворческого процесса, отраженного в текстах разных редакций романа «Мастер и Маргарита», история формирования антропонимического пласта произведения находятся за пределами активного интереса лингвистов. Однако диахронный анализ онимической лексики романа расширяет знания исследователя не только о творческом процессе писателя, но и о самом произведении, его деталях, тончайших нюансах.

Изучение творческого наследия М. А. Булгакова началось сравнительно недавно, хотя первая публикация романа «Мастер и Маргарита» состоялась в 1966 году. В опубликованном тексте было изъято более шестидесяти страниц, но, несмотря на это, он был замечен и в сокращенном варианте перепечатан за рубежом.

Первые отзывы о «закатном» романе появляются в 1960-х годах. О нем пишут противоречиво, что отчасти объясняется необычностью его судьбы: вся история произведения - это история его забвения. Выпавший из истории литературы, он стал принадлежностью сразу двух эпох: прошлой по времени создания, настоящей - по времени актуализации. Однако прочитан он был, прежде всего, как роман современный не только читателями, но по большей части и критикой, и это в немалой степени способствовало произвольности его толкований [Утехин 1979: 198].

В конце 1960-х годов критика негативно оценила роман, обвиняя Булгакова в абстрактном гуманизме, в его «несвоевременности» для 1930-х годов. Так, Л. Скорино высказывает мнение о том, что мир романа далек от современности и её проблем, демонстративно ирреален и потому свидетельствует о растерянности автора, о его непонимании трудного, но героического времени, в котором ему пришлось жить. Слабую художественность романа исследователь объясняет расхождением Булгакова с эпохой, которую он не понял и поэтому не смог раскрыть её главные коллизии. Л. Скорино полагает, что позиция М. А. Булгакова ошибочна, поскольку она утверждает пассивность как жизненный принцип [Скорино 1968: 30-31].

С конца шестидесятых годов интерпретация шла по пути расширения смысла произведения. Однако от взгляда некоторых исследователей ускользал важнейший этико-философский пафос, другие заменили его демонологией, тем самым, обедняя звучание текста. Так, Г. Макаровская и А. Жук истолковали роман как чисто сатирическое произведение, оставив без внимания историко-философские страницы романа [Макаровская, Жук 1968: 12]. Показательным для критики этого периода является высказывание: роман «Мастер и Маргарита» - «.это арена, где сходятся в жестоком поединке Мастер и Воланд» [Альтшулер 1968: 5]. В критике 1960-х было распространено мнение о том, что мастер вызывает жалость: «Не гордость, а скорее жалость вызывает этот святой отшельник, ослепленный призраком абсолютной свободы творчества» [Мотя-шов 1968: 23].

В исследованиях делаются первые попытки толкования оригинальной формы романа, своеобразие которой видели в совмещении реального и фантастического, сатирического и романтического, в смешении временных координат. Так, П. В. Палиевский, подчеркивая актуальность философского звучания произведения, говорит о том, что роман явился завершением долгой традиции русской прозы [Палиевский 1969: 23]. К. Симонов в предисловии к сочинениям Булгакова назвал роман «Мастер и Маргарита» романом в романе, и с тех пор это понятие прочно утвердилось в работах литературоведов в разных вариантах: «метароман», «двойной роман», «роман-утопия», «роман-миф» [Симонов 1968: 7].

К началу 1980-х изучение романа «Мастер и Маргарита» начинает принимать систематический характер. Так, в 1978 году появляется работа И. Ф. Белзы «Генеалогия "Мастера и Маргариты"», где ведущим стал историкогенетический принцип изучения текста. В отличие от фактологического (биографического) подхода, исследователь рассматривает произведения Булгакова через «факты» литературной и культурной значимости, которые оказали непосредственное влияние на формирование его художественной системы.

И. Ф. Белза полагает, что через специфическое объединение разных форм искусства (литературы, музыки, архитектуры) возникает «генеалогическая» связь «Мастера и Маргариты» с мировой культурой. Автор отмечает: «.нельзя назвать никакого прототипа Маргариты и других персонажей, так как творчество писателя не имеет прямого отношения к существующей реальности» [Белза 1978: 187].

Несомненный интерес представляет работа И. JI. Галинской «Загадки известных книг» (1986), где проанализированы философские позиции писателя, его взгляды на мир и место человека в нём. Автор пытается определить «скрытое» философско-эстетическое содержание романа «Мастер и Маргарита». В книге рассказывается о результатах расшифровки неявных идейно-эстетических основ, «темных» мест романа, поднимается вопрос о прототипах мастера, Маргариты, Воланда, затрагивается проблема литературных реминисценций в творчестве писателя [Галинская 1986].

Начиная с 1980-х гг. изучение литературных традиций «Мастера и Маргариты» становится одним из перспективных направлений литературоведения. Сегодня существует целостный подход, связывающий булгаковский текст с определенной группой источников его исторической, современной и демонической линии. Эти исследования интерпретируют роман с точки зрения его филологической основы, метафизики, идейной наполненности. Так, А. Вулис выявляет связи «Мастера и Маргариты» с готическим и плутовским романом, а также с «Человеческой комедией» О. Бальзака; прослеживает влияние Гофмана на формирование булгаковского произведения [Вулис 1991; 1991(а)]. Б. В. Соколов отмечает, что в «закатном» романе М. А. Булгакова отразились влияния Сергея Булгакова, Владимира Соловьева, Николая Бердяева и Павла Флоренского [Соколов 1991; 1991(а); 1997; 2000]. В ряде работ показана связь между романом «Мастер и Маргарита» и «Божественной комедией» Данте Алигьери [Белза 1978; Маргулов 1991].

Проблема интертекстуальности булгаковских произведений рассматривается в работах Е. А. Яблокова [1994; 1997; 2001]. По мнению исследователя, в романе «Мастер и Маргарита» наблюдается «.связь творчества писателя с художественно-культурным интертекстом в двух его разновидностях: в аспекте мифопоэтической традиции и в аспекте влияния старших писателей-современников» [Яблоков 1997: 5].

М. О. Чудакова объясняет художественную специфику литературных произведений Булгакова личностными особенностями автора и влиянием биографии на его творчество [1974; 1985; 1989]. Особое место в булгаковедении занимает её работа «Жизнеописание Михаила Булгакова» (1989), построенная на анализе документов, рукописей, дневников, писем писателя. Последнее время автора интересует «опыт реконструкции текста» романа «Мастер и Маргарита» [1977; 1983; 1991].

Доминантой работы Л. Яновской «Творческий путь Михаила Булгакова» (1983) является утверждение того, что только неординарная личность самого писателя стала основой романа «Мастер и Маргарита». Литературную необычность художественных образов исследователь объясняет фактами писательской биографии. Исследователь, анализируя биографический материал, приходит к мысли: «.интуиция не может заменить архив», а значит «Булгаков все-таки не богословские вопросы решал, Булгаков решал свои художественные задачи» [Яновская 1983: 248]. А. П. Казаркин считает проекцию биографии на творчество писателя ошибочной: «.опасно проецировать биографию на художественный мир: этим уничтожается его многомерность, понижается художественная ценность произведения» [Казаркин 1988: 45].

Ощутимая потаённость авторского замысла побуждает исследователей обратиться к разгадыванию намеренной закодированности смыслов романа

Мастер и Маргарита». В этом свете о произведениях мистического автора пишет М. Микулашек [1992], нацеливает на расшифровку его криптограмм О. Костанди [1998] и О. Ю Устьянцева [2000; 2002], значение повторяющихся знаков, выстраивая картину лейтмотивов, истолковывает Б. Гаспаров [1994; 1998]. Традициям литературной мистификации, разгадыванию текстовых и подтекстовых «загадок» посвящены работы А. Баркова [1991; 1996; 1998] и С. В. Никольского [1999; 2001].

Поэтике «закатного» романа посвящены статьи и монографии В. В. Хи-мич [1995; 2000; 2003]. В её работах рассматриваются булгаковские принципы художественного освоения реальности, выявляются важнейшие закономерности художественной системы писателя. В. В. Химия отмечает глубину философской мысли, неоднозначность в восприятии и трактовке образов, мифоло-гизм, романтизм, сложность проблематики и поэтики романа «Мастер и Маргарита».

Перечисленные работы свидетельствуют о том, что творческое наследие М. А. Булгакова рассматривалось в основном литературоведами. При всем различии авторских подходов к изучению романа «Мастер и Маргарита» они изначально были ориентированы на анализ его поэтической структуры. Следует отметить, что элементы антропонимических исследований находят отражение в некоторых литературоведческих трудах, где ономастика рассматривается главным образом при обсуждении таких вопросов, как прототип персонажа (Барков [1991, 1998], Мягков [1986, 1993], Подгаец [1990, 1991], Чудакова [1983, 1989]), гениалогия образов в контексте русской и мировой литературы (Барков [1996], Белза [1978; 1991], Зеркалов [1984; 1998], Кривонос [1993], Лакшин [1989]), творческая полемика и сюжетный параллелизм (Баллонов [2000; 2001], Галин-ская [1986], Жданова [2003], Йованович [1992], Капрусова [2001], Казаркин [1979, 1988], Лурье [1987], Немцов [2002], Чудакова [1979; 1985], Яновская [1983; 1991; 2002]). Тем не менее, обращение к ономастическому творчеству писателя позволит найти ответы на назревшие в булгаковедении вопросы.

Поэтонимы романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» отличаются оригинальностью, необычностью и, безусловно, представляют интерес для исследователя. Антропонимический фонд текста отражает специфику основных тем и микротем романа, особенность проявления его мотивной структуры, своеобразие художественного воплощения наименований персонажей. Изучая мотивы выбора имени, мы пытаемся проникнуть в авторскую мастерскую, увидеть его работу над словом. Исследование именований героев разных редакций романа позволит выявить закономерности авторского именословия, осознать его смысловую направленность.

В этой связи целью исследования явилось комплексное изучение ан-тропонимического пространства романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита», включая предшествующие основному варианту тексты, анализ мотивации выбора антропонимического материала в его динамике.

В соответствии с поставленной целью предлагается решение следующих задач:

1. Определить принципы наименования персонажей романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита».

2. Предложить анализ художественной специфики разножанровых антропони-мических пластов произведения.

3. Проследить ономасиологические процессы в языковой и речевой действительности, отражающей индивидуальное имятворчество М. А. Булгакова.

4. Сопоставить варианты назывных конструкций разных редакций романа «Мастер и Маргарита».

5. Выявить приёмы наименования персонажей с учетом динамики их функционирования.

Материалом исследования послужили именования (личные имена, отчества, фамилии) персонажей, извлеченные из романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» и его черновых вариантов. В нашем распоряжении оказалось около 1050 антропонимических единиц. Из последней, известной широкому кругу читателей, редакции материал извлечен в количестве 222 единиц.

Почерпнутая из теории триединства Вселенной П. А. Флоренского идея трёхуровнего Бытия (см. об этом работы Соколова [1991, 1997]) реализуется у М. А. Булгакова в виде трех повествовательных планов: реалистического, библейского и мистического, в каждом из которых имеется свое антропонимиче-ское пространство. Трёхмирной структуре булгаковского романа соответствует три ряда имен персонажей. Обобщенно именник исследуемого текста группируется следующим образом: 1) имена, связанные с земной темой повествования, - 162 единицы; 2) имена, связанные с библейской темой повествования, -33 единицы; 3) имена, связанные с мистической темой повествования, - 27 единиц.

Разветвленную систему имен персонажей романа «Мастер и Маргарита» формируют онимы, заимствованные из реального именника описываемой эпохи, и онимы, придуманные писателем. Антропонимикон земной темы повествования представлен реальными и искусственно созданными именами. Узуальные (зафиксированные в реальном национальном именнике) онимические единицы составляют 88% от общего числа антропонимов. Употребление готовых номинаций в новой семантической функции может быть оценено и как выбор имени, и как его создание, поскольку в определенном контексте у узуального онима происходит трансформация смысла. Заданный автором контекст влияет на семантическую структуру имени реального ономастикона и «создает» новое значение, мотивированное всей художественной системой. Узуальная семантика лексемы, лежащей в основе вторичных именований, служит толчком к выявлению различных оттенков смысла, которые могут быть выявлены лишь путем анализа всего художественного произведения. Поэтому антропонимы, взятые из реального именника, считаем возможным рассматривать как часть индивидуально-авторской антропонимической системы.

Антропонимические единицы ирреального мира романа (библейского и инфернального) в наших материалах также представлены двумя пластами они-мов: искусственно созданные автором и реальные имена. Последние являются именами, закрепленными за культурным тезаурусом определенной эпохи, и делятся на две группы: а) имена реальных исторических лиц (Гай Кесарь Калигула, Кант, Мессалина, Штраус, Тиверий), б) имена собственные мифологических, библейских, литературных персонажей (Адонис, Аттис, Вицлипуцли, Озирис, Бегемот). Имена, содержащие «культурную» информацию, имеют кодовый характер, поскольку предполагают знание связанного с ними прецедентного текста (или исторического контекста). Особенности функционирования подобных имен связаны с наложением на хранящуюся в нашей памяти информацию новой, содержащейся в структуре текста и его составляющих.

Антропонимы первых черновых редакций романа в количестве 828 единиц извлечены из следующих источников:

1) Булгаков М. А. Князь Тьмы // Неизвестный Булгаков. М., 1992. С. 17-56 (1928-1929 гг.).

2) Булгаков М. А. Князь Тьмы // Неизвестный Булгаков. М., 1992. С. 56-97 (1930 г.).

3) Булгаков М. А. Князь Тьмы // Мастер и Маргарита. М., 1999. С. 161-187 (1939-1940 гг.).

4) Булгаков М. А. Великий Канцлер // Слово. 1991. № 4-10 (1928-1929 гг.).

5) Булгаков М. А. Из первой редакции «Мастера и Маргариты»: фрагменты реконструкции // Литературное обозрение. 1991. №. 5. С. 18-23 (1928-1929 гг.).

6) Булгаков М. А. Черный маг, Копыто инженера // Мастер и Маргарита. М., 1999. С. 62-105 (1928-1929 гг.).

7) Чудакова М. О. Опыт реконструкции текста М. А. Булгакова // Памятники культуры: Новые открытия. Ежегодник, 1977. М., 1977. С. 93-106 (1928 г.).

8) Булгаков М. А. Копыто инженера // Памир. 1984. № 7. С. 44-64 (1928-1929 гг.).

9) Булгаков М. А. Якобы деньги: Из черновых тетрадей романа «Мастер и Маргарита» //Даугава. 1983. № 10. С. 117-125 (1928-1929 гг.).

10) Непрочитанный Булгаков. К 100-летию со дня рождения. Из архива писателя. «Мастер и Маргарита». Черновые варианты романа / Публикация В. Лосева //Москва. 1991. №5. С. 187-201 (1930 г.).

11) Булгаков М. А. «Мастер и Маргарита»: ранние фрагменты // Наше наследие. 1991. № з. С. 58-76 (1932-1933 гг.).

12) Булгаков М. А. Великий Канцлер // Мастер и Маргарита. М., 1999. С.105-161 (1932-1933 гг.).

13) Булгаков М. А. Великий Канцлер (черновые редакции романа «Мастер и Маргарита»). М., 1992. 544 с. (1934-1937 гг.).

14) Булгаков М. А. Последний полет // Наше наследие. 1991. № 3. С. 76-77 (1934-1937 гг.).

16) Булгаков М. А. Великий Канцлер // Мастер и Маргарита. М., 1999. С.105-161 (1934-1937 гг.).

17) Булгаков М. А. Последний полет // Слово. 1991. № 9. С. 26-29 (1937 г.).

18) Главы из романа «Мастер и Маргарита» (1938-1939 гг.) // Неизвестный Булгаков. М., 1992. С. 100-291 (1938-1939 гг.)

Привлеченные для анализа источники объективно отражают развитие ан-тропонимического фонда романа «Мастер и Маргарита», дают представление об условиях адаптации поэтонимов, возникших на разных этапах формирования художественного текста.

Роман «Мастер и Маргарита» создавался Булгаковым на протяжении 12 лет, имел разные редакции, много вариантов названий, однако закончен не был. В середине 1960-х годов возникла необходимость поиска «канонического» текста романа с целью публикации «Мастера и Маргариты». Ставшее возможным после этого изучение произведения оказалось тесно связано с изучением его творческой истории.

Существует ряд ученых, занимающихся историей создания романа Булгакова. Наиболее авторитетными являются исследования М. Чудаковой [1976], Л. Яновской [1991], Б. Соколова [1991], В. Лосева [1992]. Каждый из них, имея доступ к разным материалам, обладая собственным пониманием творчества писателя в целом и романа в частности, по-своему толкует историю «Мастера и Маргариты». Отсюда разногласия в определении количества редакций романа, а значит, и изменений замысла автора в процессе создания произведения.

О времени начала работы над произведением ведутся споры. Сам автор датирует время написания по-разному: 1929-1931, 1928-1937, 1929-1938 гг. Нам представляется верным суждение Е. С. Булгаковой, которая полагает, что в 1928 г. Булгаков обдумывал содержание романа, собирал материалы, делал черновые наброски, а в 1929 г. - приступил к написанию. По свидетельству булгаковедов, роман «Мастер и Маргарита» писатель мог задумать в тот момент, когда решалась судьба другого его романа «Жизнь господина де Мольера» (1927-1928) [Лосев 1992: 407; Яновская 1991: 41-45].

Рукописи романа 1929 г. были, как известно, большею частью уничтожены автором. Сохранились лишь две тетради с черновым текстом и часть листков из третьей тетради. Первая и вторая тетради представляют собой разные варианты романа, поскольку главы в них повторяются. Из первой тетради полностью сохранились черновики последних четырех глав - с XII по XV. Из второй тетради полностью не сохранилось ни одной главы. Остались нетронутыми значительные части текста из второй и третьей глав («Евангелие от Воланда», «Шестое доказательство»). От третьей тетради сохранилось четырнадцать частично уничтоженных фрагментов текста (примерно третья часть листа). Оставшиеся фрагменты попыталась восстановить М. О. Чудакова. Обработанные и реконструированные тексты были напечатаны в журналах «Вопросы литературы» [1976, № 1], «Литературное обозрение» [1991, № 5], «Слово» [1991, № 410]. Пользуясь архивными материалами, М. Чудакова определяет фабулу первоначальной редакции, состав её героев, источники, которыми пользовался писатель при работе над романом: Ренан Э. «Жизнь Иисуса», Фаррар Ф. «Жизнь Иисуса Христа», Орлов М. «История сношений человека с дьяволом», словарь Брокгауза и Ефрона.

Все сохранившиеся рукописи, относящиеся к 1928-1929 гг., нами условно названы «первой редакцией романа» (Р.1.).

Из материалов, уничтоженных автором в марте 1930 года, сохранилась две тетради, одна из них имела заголовок: «Черновики романа. Тетрадь II». Оставшийся заголовок имеет большое значение, ибо точно указывает на последовательность работы над романом. Материалы этой тетради, скорее всего, являются началом второй редакции. В целом замысел первой редакции переносится во вторую. В этой редакции получает свое начало и развитие тема зависти, в частности, зависти бездарности к таланту. Формирование этой темы связано с появлением нового персонажа - поэта Рюхина.

Вторая тетрадь имеет авторский заголовок: «Черновики романа. Тетрадь I. 1929-1930 год». Из второй тетради сохранились тексты с первой по четвертую главу, часть текста седьмой и пятнадцатой глав, а так же отрывки текста из других глав произведения. Материал, сосредоточенный в этих двух тетрадях, и часть черновых набросков, сохранившихся после уничтожения записей в марте 1930 года, может быть соотнесен, по мнению М. О. Чудаковой [1976(а): 221] и В. Лосева [1992: 407], со второй редакцией произведения (Р.Н.).

Возвращение Михаила Афанасьевича к роману о дьяволе состоялось в 1932 году. В новой тетради на титульном листе автор написал: «М. Булгаков. // Роман. // 1932». В отредактированном тексте появились новые герои, среди них двойник автора и одновременно независимая личность, со своим характером и отчасти своей историей, появилась и Маргарита. В 1932 году М. А. Булгаков написал семь глав. Главы «исторические» писатель не поместил в текст, возможно, они уже сложились, и он не стал их фиксировать в новом варианте романа. С февраля 1934 г. вновь наступает перерыв. Этой датой, видимо, завершается работа над третьей редакцией текста (Р.Ш.).

30 октября 1934 года М. А. Булгаков начинает новую тетрадь знаменательной фразой: «Дописать раньше, чем умереть!». В ней он дописывает ряд глав, некоторые переписывает, внося изменения и дополнения, иногда весьма существенные. Тем самым была завершена работа еще над одной редакцией -четвертой по счету (P.IV.). В этом варианте романа окончательно определяются фигуры Маргариты и поэта. Одной из основных в романе становится тема любви.

В 1937 году М. А. Булгаков приступил к новой редакции романа - пятой (P.V.). На титульном листе автором была сделана следующая запись: «М. Булгаков. // Князь тьмы. // Роман // Москва // 1928-1937». Всего было написано тринадцать глав, причем последняя глава - «Полночное явление» - была оборвана на фразе: «Имени её гость не назвал, но сказал, что женщина умная, замечательная» [Чудакова 1976: 229]. Пятая редакция, относящаяся к первой половине 1937 года, сохраняет структуру предыдущей, четвертой редакции и содержит лишь незначительные с ней расхождения.

Осенью 1937 года М. А. Булгаков вновь корректирует роман. На титуле впервые появилось название - «Мастер и Маргарита» и поставлены даты: 19281937 г. Автор больше не оставлял работу - она становится главной в течение всего последующего года. Шестой вариант романа (Р. VI.) составлял шесть тетрадей рукописного текста и, по сути, явился второй полной редакцией. Эта редакция была закончена 22 мая 1938 г. и состояла из тридцати глав. В одной из тетрадей этого года впервые появляется эпиграф из «Фауста» [Чудакова 1976: 243]. Фигура Мастера, конспективно намеченная автором в третьей редакции, в шестой сформировалась полностью. Окончательно определяется и его структура - роман в романе; автором одного из них является мастер.

В июне 1938 года писатель диктует последний и единственный машинописный вариант романа - так создается седьмая редакция (Р. VII.). В этом варианте текста автор затрагивает важную проблему - дуализм мира, состоящий в том, что добро и зло не могут существовать друг без друга. Весной 1939 года

М. А. Булгаков приступает к частичной переработке седьмого варианта текста. Правился он до самой смерти писателя (Р. ИХ) - до 10 марта 1940 года. В архиве автора осталось восемь редакций романа «Мастер и Маргарита». Все, что «пережил писатель на своем веку - и счастливого, и тяжелого, - все свои самые сокровенные мысли и открытия, всю душу и весь талант отдал он роману. И родилось творение необыкновенное» [Бабарыкин 1991: 69].

Уточнение предыстории произведения позволяет определить основные этапы создания текста, развитие историко-литературных концепций писателя, проникнуть в замысел художника, определить характер антропонимического материала окончательного варианта романа «Мастер и Маргарита». Восстановление некоторых аспектов истории текста дает возможность установить закономерности формирования писателем литературного ономастикона, уточнить специфику номинативных процессов в определенные периоды творческой деятельности Булгакова.

Попытки осмысления онимического материала исследуемого романа связаны с использованием традиционных в лингвистике методов исследования. При анализе антропонимических единиц, прежде всего, был применен описательный метод, предполагающий соблюдение ряда требований: четкое представление об избранном предмете исследования, последовательность описания, систематизация группировки или классификации, характеристика материала в соответствии с поставленной исследовательской задачей [Кодухов 1968: 107]. Характер описания, его конкретные приёмы, а также организация материала и его задачи диктуются обычно целевой установкой исследования.

В ходе анализа фактического материала был использован структурный метод, под которым понимается комплексное исследование морфемной и словообразовательной структуры имен [Непокупный 1986: 36]. С помощью этого метода были выявлены онимические модели и аффиксы, их заполняющие, определены потенциальные возможности словообразования для реализации эстетической функции онимов. Под эстетической функцией понимается участие онима в создании образности художественной речи.

В изучении антропонимов романа «Мастер и Маргарита» важное место отводилось этимологической интерпретации частной системы именования персонажа. Поэтому в работе применялся этимологический метод, подразумевающий установление этимона имени собственного. При этимологическом анализе номинаций обычно выявляется исходный этимон слова, лежащий в его основе. В работе этот метод широко использовался при анализе семантики апел-лятива, послужившего источником онима.

При установлении специфики антропонимического материала исследуемого романа и его черновых редакций был применен сравнительно-сопоставительный метод, сущность которого заключается в характеристике сопоставляемых антропонимических единиц, их сравнения с целью обнаружения общего и частного в языковой структуре текста. С помощью этого метода было установлено сходство/различие антропонимических полей разных вариантов текста, определены некоторые закономерности в имятворческой деятельности писателя. Из множества приемов сравнительно-сопоставительного метода в работе активно использовался прием интерпретации, при котором антропонимы анализировались в соответствии с особенностями языка художественного произведения.

Исследование роли антропонимов в организации художественного пространства произведения неизбежно требует применения стилистического метода, который используется при изучении «функциональных разновидностей языка, их средств и особенностей употребления» [Головин 1973: 273].

Из общенаучных методов был употреблен статистический метод, основанный на количественной стороне интерпретации материала исследования и заключающийся в простейшем подсчете имен и выделения наиболее употребительных из них.

Структура и объем диссертации Общий объем диссертационной работы составляет 229 страниц, в том числе 173 страницы основного текста. Работа включает Введение, три главы, Заключение, библиографический список литературы, список словарей и источников с их сокращенными обозначениями, приложение. Во Введении обосновывается выбор и актуальность избранной темы, новизна проведенного исследования, формулируются цели и задачи работы, раскрывается её теоретическая и практическая значимость, дается характеристика анализируемого материала, справка о характере источников, указываются методы исследования. В историографии вопроса представлен обзор научной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Эволюция антропонимикона в текстах разных редакций романа М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита""

КРАТКИЕ ВЫВОДЫ

В третьей главе исследования была рассмотрена история становления и пути формирования антропонимикона окончательной редакции романа, определены факторы, влияющие на отбор наименования персонажу. Выбор имен из широкого круга онимов регулировался как прагматическими, так и содержательными факторами: уровнем информативности адресата речи, характером описываемого события, отношением автора к объекту номинации, природой изображаемых явлений и общим стилем повествования. На характер отбора именований влияла композиция образов персонажей в произведении, этимологическое значение основы онима, ассоциации, национальные и культурные коннотации, активизируемые им.

Московский» антропонимикон изменялся и совершенствовался вплоть до последней редакции текста. В истории формирования «реального» именослова отмечаются отдельные этапы, отражающие характер номинативного творчества писателя. Так, в первых редакциях текста М. А. Булгаков экспериментирует с личными именами и фамилиями героев, в том числе с их звуковой оболочкой. Фамилия становится типичным примером авторской номинации, созданной на основе нарушения традиционной формы русского именования. В рукописях 1930-1934 гг. процесс имятворчества усложняется, в тексте появляются онимы с «говорящей» внутренней формой, информационно-стилистический план которых позволял характеризовать носителя, указывая на его коммуникативно значимый признак. В текстах 1934-1937 гг. спектр прозвищ-ных имен сужается, появляется символико-обобщающая знаковость онима, так как художественная действительность превращается в условие выражения философских идей, культурно-исторических универсалий человеческого бытия. В формировании образа героя используются разные номинативные единицы (личное имя, отчество, фамилия) и все возможные варианты их комбинаторики, употребляемые в рамках традиционного отечественного именословия. Преобладающей номинацией в текстах последних редакций становится фамилия. Указанный способ идентификации способствует экономии речевых средств обозначения. В тексте 1940 г. увеличивается число нейтральных именований, однако образная номинация по-прежнему занимает в «московском» мире романа главенствующие позиции. Активность «говорящих» имен объясняется характером повествования, темой и жанровыми характеристиками текста.

Антропонимы первой полной редакции построены в рамках сатирического гротеска, в них не ощущается явных отголосков писательской биографии. В поздних редакциях поэтонимы появились под влиянием событий, произошедших в жизни писателя. Биографический контекст актуализирует в произведении необходимые ассоциации, что позволяет исключить при интерпретации персонажа смысловую неопределенность, увидеть его новые грани. В последней редакции, таким образом, соединяются два сюжетно-тематических направления творчества: сатирическое осмысление действительности и автобиографическая тема.

Анализ истории формирования назывных единиц «библейской» темы показал, что номинатор, создавая оним, прибегает к зашифровке имен персонажей мировой литературы. Ранние редакции отражают этапы структурной и фонетической трансформации известных в библеистике имен. Модифицированные номинации являются показателем индивидуально-авторского понимания персонажа, поскольку представляют собой творческое переосмысление известного образа, исторических фактов и событий, в которых он проявляется в созданном писателем воображаемом мире. Фонетическая огласовка, позволяющая соотнести персонажа с литературным прототипом, являлась важным критерием при отборе онимов.

Инфернонимы первых редакций воссоздают пути авторского осмысления образа. При первичной номинации героя писатель использует известные в мировой литературе антропонимы, связанные с определенным культурным и историческим тезаурусом. Усложнение образа именуемого приводит к созданию новых имен, отражающих модифицированный образ персонажа. В романе происходит трансформация известного имени для того, чтобы на основе подтекста и сведений, накопленных читателем в прошлом, сформировать представление о вновь созданном персонаже. Пресуппозиционная информация позволяет адекватно воспринимать смысл, заложенный автором в имени героя и в фантастическом повествовании в целом.

Таким образом, выбор/создание имени литературному персонажу не был в творчестве М. А.Булгакова случайным, он опирался на комплекс представлений автора о прекрасном и уродливом, преходящем и вечном, случайном и закономерном. Антропонимикон романа отражает преемственность традиций и обязательное их преобразование как условие его дальнейшего развития.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Роман «Мастер и Маргарита», признанный лучшим творением М. А. Булгакова, представляет собой уникальное явление в русской литературе XX века. Его антропонимы поражают неповторимостью, особой поэтичностью, явной авторской заданностью. Онимическая лексика в романе «Мастер и Маргарита» приобретает обобщенно-символическую окраску, занимая ведущую позицию в вербальном воплощении его художественной концепции. Поэтому важна постановка вопроса о художественном методе писателя, о своеобразии системы творческих номинативных принципов.

В настоящей работе избирается ономасиологический ракурс исследования, поскольку он позволяет восстановить некоторые важные моменты порождения речи, обусловливаемые её рассмотрением с позиции говорящего и необходимостью охарактеризовать с этих позиций такую важнейшую часть речевой деятельности, как поиск, отбор и обоснование средств ономастической номинации. Раскрытие динамики именований на основе анализа поэтонимов разных редакций романа позволит выявить, с одной стороны, типологию и характер номинаций, а с другой - уточнить специфику номинативных процессов в определенные периоды творческой деятельности М. А. Булгакова.

Анализ антропонимического материала романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита», производимый нами с привлечением, помимо самого романа, всех его ранних редакций, определяет основные положения и результаты нашего исследования.

Почерпнутая из теории триединства Вселенной П. А. Флоренского идея трёхуровнего Бытия реализуется у М. А. Булгакова в виде трех повествовательных планов: реалистического, библейского и мистического, в каждом из которых существует свое антропонимическое пространство. В этой связи следует говорить об эволюции антропонимикона в разных по сюжетике и жанру главах романа (московских, евангельских, демонических).

Исследование поэтонимов «реалистического» повествовательного плана позволяет судить о специфике некоторых этапов в развитии авторской номинации. В течение 12 лет продуктивность отдельных моделей именований претерпевала изменения. Так, в первой редакции продуктивным типом номинации является обозначение персонажа с помощью фамилии (60% от общего числа антропонимов). Двух- и трехкомпонентные формулы используются автором редко, как правило, для социальной и национальной характеристики персонажей. Широкое распространение в антропонимическом пространстве текста получают фонетически мотивированные онимы. Благодаря звуковым ассоциациям антропонимы приобретают в тексте эмоциональную или юмористическую оценку, формируя тем самым общее представление об абсурдной действительности изображаемого мира {Бержеракина, Гаугоголъ, Избердей, Квинтер-Жабов, Эн-дузизи). Семантически мотивированные поэтонимы в текстах 1928 года относительно редки, что, вероятно, связано с уровнем осмысления воображаемого пространства. В первых черновых набросках проступают отдельные черты создаваемого писателем мира, а образы, его заполняющие, соответственно, схематичны и размыты. Основные сюжетные линии еще только зарождаются. В этот период идет накопление сатирической образности, жизненных наблюдений над социальными типажами, экспериментируется авторский тон.

Анализ частично восстановленных первых редакций «Мастера и Маргариты» свидетельствует о том, что задумывался роман как сатирический. Объектом его сатиры был не отдельный порок, а жизнь как целое. «Московский» мир предстает как символ общества, социальных отношений, где каждый персонаж становится социально-типическим. В дальнейшем М. А. Булгаков расширяет художественное пространство, вводит большое число сатирических персонажей. Образ типичного, социального лица складывается из множества гротескных масок.

Стремление к индивидуализации персонажа стимулировало выработку новых приемов номинации по двум направлениям. С одной стороны, наблюдается усложнение структуры и появление большого количества двух- и трехком-понентных названий, с другой стороны, активизируется способ онимизации, и к процессу номинации привлекается чрезвычайно разнообразный круг лексики. В целом арсенал словообразовательных средств и мотивировочных сем заметно расширяется. Во второй и третьей редакции наряду с фонетически мотивированными антропонимами автором активно используются онимы, мотивированные семантически. Для текстов 1930-1934 гг. типичны имена собственные с прозрачной внутренней формой {Лиходеев, Покинутый, Благовест). В антро-понимическом пространстве текстов 1934-1937 гг. увеличивается число имен с имплицитной семантикой внутренней формы {Ариман, Варенуха, Могарыч), количество онимов с прозрачной основой значительно сокращается. Указанные особенности в развитии номинативного процесса следует, очевидно, связать со стремлением автора избавиться от «масочных», прямолинейных имен-характеристик. В тексте 1934 года фигурируют персонажи гораздо многогранней, сложней схематичных образов, появившихся в предыдущих редакциях. Поэтому имена таких героев уже не маска, а только намек, не исчерпывающий характеристику, а подсказывающий пути интерпретации образа. Для обозначения героя автор использует разные номинативные единицы (личное имя, отчество, фамилия) и все возможные варианты их комбинаторики, употребляемые в рамках традиционного отечественного именословия. Таким образом, на рубеже 1933-1934 гг. процесс номинации усложняется, спектр прозвищных имен сужается, появляется символико-обобщающая знаковость онима.

В поздних вариантах романа «Мастер и Маргарита» наблюдается снижение числа многокомпонентных назывных моделей. Актуальным становится обозначение персонажа при помощи фамилии. Активизируется использование различных форм личных имен. Число нейтральных номинаций значительно увеличивается. Однако образная (характеристическая) номинация по-прежнему занимает в «московском» повествовании главенствующие позиции. Преобладание антропонимов, отмеченных эмоциональным отношением автора к именуемому, связано, скорее всего, с сатирическим осмыслением художественной действительности («Сатира всегда оценочна и пристрастна. А оценоч-ность и пристрастность подразумевает пристрастие судьи. Именно поэтому сатира так легко переключается в лиричность, а иногда - в проповедь. В сатире непременно слышен автор, это природная особенность сатиры» [Яновская 1983: 242]). Семантика именования персонажа строго соотнесена с обликом носителя имени, его типом поведения (.Ариман, Лиходеев, Мстислав Лаврович). Смысл имен-характеристик прозрачен и легко проясняется в сюжетно-речевом контексте романа. Следует заметить, что на протяжении всей истории «московских» страниц романа высокую продуктивность обнаруживают именования, отражающие мотивировочный признак, и среди них образованные суффиксацией (Пороков, Пролежнев, Поприхин), а в последующих редакциях — сложением (Благовест, Беломут). Таким образом, намеченный уже в первых редакциях способ номинации получает развитие и активно используется при последующей правке текста.

Указанные особенности в формировании номинативного процесса следует, очевидно, связать со стремлением автора преодолеть громоздкость многокомпонентных названий, с прогрессом образной номинации в целом, а также с определенными изменениями социального фона и общей культурной переориентацией в последующих редакциях.

Стиль «исторического» повествования вырабатывался автором постепенно, равно как и, придающий этим сценам единство, антропонимикон. Поэтони-мы первой редакции романа значительно отличались от онимов окончательного текста. На начальном этапе формирования «ершалаимского» мира автор использует известные в библеистике имена: Варрава, Иисус Назарет, Jesus Nasarenus, Искариот, Понтий Пилат. Объясняется это особенностью развертывания вставного повествования и степенью разработки темы, которая еще не занимает в романе главенствующей позиции, связывающей в единое целое все сюжетные линии текста. Поэтому и стиль, и образы «ершалаимских» глав выглядят незаконченными. При дальнейшем редактировании романа автор модифицирует известные в мировой литературе и библеистике номинации и вводит их в соответствующий контекст: Иешуа Га-Ноцри (Иисус —> Jesus Nasarenus —> Иисус Назарет из Эн-Назира —> Иисус Назарет из Эн-Сарида —> Иисус Га-Ноцри —> Иешуа Га-Ноцри), Вар-раван (Варрава —> Иисус Варрава —> Вар —> Равван—> Вар-Равван), Пилат Понтийский Всадник Золотое Копьё (Пилат —» Pontium Pi-latum —> Пилат Понтийский —» Пилат Понтийский Всадник Золотое Копьё). Изменения в отборе средств номинации следует связать с изменениями авторских взглядов, влиянием текстовых мотивов, вновь обозначенных новой номинацией. Именование персонажа претерпевало структурно-фонетические трансформации, как правило, под влиянием усложнения образа денотата.

Результаты анализа истории создания библейского именослова со всей очевидностью показывают, что для номинатора в именовании релевантным было звучание: Иуда Искариот —> Иуда из Кариот —> Юда Искариот —> Иуда из Кериафа. Структурно и фонетически модифицированные евангельские имена явились знаком обновленного писателем образа. Толчком к особому восприятию персонажа, иному ракурсу его прочтения становится необычное имя, которое позволяет домыслить и переосмыслить историю, внутренний мир носителя номинации исходя из философем, религиозных символов, проекций на евангельский текст. В этой связи поэтонимы вставного повествования могут рассматриваться как составляющие коммуникативного и культурного подтекста, эксплицирующие в той или иной знаковой форме мотив и цель текстовой деятельности.

Анализ истории создания именослова «демонической» темы показал, что большая часть инфернонимов была сформирована на ранних этапах становления текста, однако в течение ряда лет автор экспериментировал со звуковой оболочкой уже созданного поэтонима (Фиелло/Фьелло; Воланд/Фаланд), призванной наряду с семантикой внутренней формы имени выполнять экспрессивную функцию. Писатель стремился модифицировать назывные единицы так, чтобы они, сохраняя связь с известным в литературе образом, воспринимались как нечто новое, отличное от традиционного представления: Азазелло—» Велиар—» Антессер —> Вельяр Вельярович —» Theodor Voland —» Фаланд —> Воланд.

Для идентификации персонажей на первом этапе создания произведения автор избирает имена, известные в мировой художественной и религиозной литературе: Антессер, Бегемот, Бонифаций, Велиар. Демонические образы, обозначенные информативно нагруженными именами, формировались в рамках традиционных представлений о героях инфернального мира. С усложнением образа персонажа усложняется структура и семантика поэтонима. В семантике онима наблюдается сдвиг в сторону важного, вновь обнаруженного (или созданного в новом контексте) признака именуемого: Бонифаций —» Азазелло (> Азазел), Велиар —> Антессер—» Воланд (> Valand). Трансформированные именования становятся знаками, ориентирующими реципиента на адекватную интерпретацию художественного образа: Азазелло (> Азазел - «сатана»), Воланд (> Valand > Faland - «обманщик, лукавый»), Абадонна (>Аббадон > Авадон -«бездна, разрушение»). Подобные антропонимы, с одной стороны, дают возможность провести аналогии с их литературными и мифологическими прообразами, а с другой - позволяют воспринимать носителей имени как обновленный тип персонажа. Трансформированные онимы благодаря подтекстовой известности приобретают иной смысловой ракурс, открывают новые ассоциативные каналы, воздействующие на процесс восприятия текста.

Анализ именований персонажей, функционирующих в разных по времени создания редакциях, позволяет говорить о намеренном характере отбора они-мов. Автор стремится ввести в текст имена, которые, погружаясь в художественное пространство, становятся его неотъемлемым элементом, влияющим на характер интерпретации. Как правило, писатель отдает предпочтение тем они-мам, которые обладают «исторической» памятью, несут в себе коннотации, ассоциирующиеся с культурным тезаурусом определенной эпохи: Ариман, Абадонна, Берлиоз, Бегемот, Понтий Пилат. Антропонимы, связанные с прецедентным текстом, информативно опознаваемы, что позволяет автору заложить в свой текст установку на ассоциативный тип восприятия, который при соответствующей культурной памяти реципиента, обеспечивает возможность углубления в смысл произведения.

В романе находят применение имена, так или иначе отражающие авторскую биографию: Аннушка, Мстислав Лаврович, мастер, Маргарита. Биографический контекст актуализирует в произведении необходимые ассоциации, что позволяет исключить при интерпретации персонажа смысловую неопределенность, многозначность.

Подбирая имена, М. А. Булгаков стремился к тому, чтобы онимы (придуманные или заимствованные из реального именника) органично включались в контекст произведения, способствовали реализации поставленных художественных задач. Поэтому в ономастической лаборатории автора сосредоточиваются имена, характеризующиеся фонетической, морфологической или семантической мотивировкой. В течение двенадцати лет автор активно использует поэтонимы, которые, в явной или неявной форме, характеризуют называемого персонажа.

Характер избранных именований регулировался жанром, идейно-художественным содержанием, пространственно-временной организацией произведения. Формирование антропонимикона романа было неразрывно связано с разработкой и усложнением сюжетной линии произведения. Фактор текста играл главенствующую роль, поскольку имена собственные - неотъемлемая часть контекста, мотивированная повествованием, авторским видением произведения, его концепцией.

Результаты анализа фактического материала показывают, что М. А. Булгаков бережно относился к имени, чувствуя его потенциальные возможности и скрытые резервы, которые можно использовать, обыграть, заставить в том или ином контексте отражать актуальную идею. Разнообразные способы интерпретации онимической лексики подтвердили: писатель создал свой тип антропонимической системы не только эстетический и оригинальный, но и духовно-эмоциональный, утверждающий общечеловеческие ценности - добро и любовь как субстанциально значимые величины бытия.

Список научной литературыБагирова, Елена Петровна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аверинцев С. С. Азазель // Большой энциклопедический словарь. Мифология / Гл. ред. Мелитинский. 4-е изд. М., 1998.

2. Адилова А. Д. Принципы мотивологичческого исследования и его аспекты (на материале наименований птиц). Дис. . канд. филол. наук. Томск, 1996.

3. Акимов В. М. Свет художника, или Михаил Булгаков против Дьяволиа-ды. М., 1995.

4. Альтшулер А. Булгаков прозаик // Литературная газета. 1968. 7 февраля.

5. Андреев М. А. Беатриче Данте и Маргарита Булгакова // Дантовские чтения. М., 1990.

6. Андреева Л. И. Специфика имен собственных и возможности её использования в художественном тексте: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1995.

7. Арутюнова Н. Д. Номинация, референция, значение // Языковая номинация: Общие вопросы. М, 1977.

8. Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу: В 3 т. М., 1994. Т.1.

9. Бабарыкин В. Искусство быть самим собой: Михаил Булгаков // Русская литература XX века. Очерки. Портреты. Эссе: В 2 ч. Ч. 1. М., 1991.

10. Баллонов Ф. Р. Литературные перекрестки и параллели: Л. Андреев и М. Булгаков // Леонид Андреев: Материалы и исследования. М., 2000.

11. Баллонов Ф. Р. Илья Ильф и Михаил Булгаков в «Московском Вавилоне» //Нева. 2001. № 10.

12. Барков А. Н. Кто они Мастер и Маргарита? // Наука и жизнь. 1991. № 10.

13. З.Барков А. Романы «Евгений Онегин» и «Мастер и Маргарита»: традиция литературной мистификации. Киев, 1996.

14. Н.Барков А. К вопросу о методике структурного анализа романа «Мастер и Маргарита» // Булгаковский сборник III. Материалы по истории русской литературы XX века. Таллинн, 1998.

15. Бахнян К. В. Социолингвистический анализ антропонимов // Теоретические проблемы социальной лингвистики. М., 1981.

16. Белая А. В. Лексико-семантические особенности антропонимики М. А. Булгакова//Филологические науки. 1990. № 5.

17. Белза И. Ф. Генеалогия «Мастер и Маргариты» // Контекст-78. М., 1978.

18. Блинова О. И. Явление мотивированности слов в собственно лексическом аспекте // Вопросы сибирской диалектологии. Вып. 2. Омск, 1976.

19. Блинова О. И. Явление мотивированности слов. Томск, 1984.

20. Булгаков С. Н. Сочинения: В 2 т. Т.2. М., 1993.

21. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1997.

22. Веселова Н. А. Имя в жизни и в литературе // Литературный текст: проблемы и методы исследования. Тверь, 1998. № 4.

23. Винниченко Н. В. Имя литературного персонажа: Материалы к биографии // Литературный текст: проблемы и методы исследования. № 4. Тверь, 1998.

24. Виноградов В. В. Язык художественного произведения // Вопросы языкознания. 1954. № 5.

25. Вулис А. Литературные зеркала. М., 1991.

26. Вулис А. Роман Булгакова М. А. «Мастер и Маргарита» М., 1991 (а).

27. Гак В. Г. О двух типах знаков в языке // Материалы конференции «Язык как знаковая система особого рода». М., 1967.

28. Гак В. Г. К диалектике семантических отношений в языке // Принципы и методы семантических исследований. М., 1976.

29. Гак В. Г. К типологии лингвистических номинаций // Языковая номинация: Общие вопросы. М., 1977.

30. Галинская И. J1. Альбигойские ассоциации в «Мастере и Маргарите» // Изв. АН СССР. Сер. Лит и яз. 1985. Т.22., № 4.

31. Галинская И. Л. Загадки известных книг. М., 1986.

32. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981.

33. Гаррапова Р. X. Поэтическая ономастика прозы Мухаммеда Магдеева: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Казань, 2000.

34. Гаспаров Б. М. Литературные лейтмотивы. М., 1994.

35. Гаспаров Б. Из наблюдений над мотивной структурой романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Даугава. 1998. № 11.

36. Гаспаров Б. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. М., 1996.

37. Гинатуллин М. М. К исследованию мотивации лексических единиц (на материале наименования птиц): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Алма-Ата, 1973.

38. Голев Н. Д. «Естественная» номинация объектов природы собственными и нарицательными именами // Вопросы ономастики Свердловск, 1974. № 8-9.

39. Голев Н. Д. О соотношении семантических и мотивировочных признаков // Вопросы языкознания и сибирской диалектологии. Вып.7. Томск, 1977.

40. Голев Н. Д. Ономасиология как наука о номинации (о взаимодействии ономасиологии и семасиологии) // Семантика слова и его функционирование. Кемерово, 1981.

41. Голев Д. Н. Динамический аспект лексической мотивации. Томск, 1989.

42. Голенищев-Кутузов И. Примечания // Данте А. Божественная Комедия. М., 2004.

43. Головина Р. В. Фамилии в русской народной лирической песне XIX XX вв. // Лингвофольклористика III: Сб. науч. статей. Курск, 2000.

44. Головина Р. В. Иван да Авдотья. // Лингвофолыслористика: Сб. науч. статей. Курск, 2001.

45. Голомидова М. В. Искусственная номинация в топонимии: Дис. . канд. филол. наук. Свердловск, 1987.

46. Голомидова М. В. Искусственная номинация в русской ономастике: Дис. . доктора филол. наук. Екатеринбург, 1998.

47. Голомидова М. В. Некоторые теоретические вопросы искусственной топонимической номинации // Номинация в ономастике. Свердловск, 1991.

48. Горбаневский М. В. Ономастика в художественной литературе: Филологические этюды. М., 1988.

49. Грехнев В. А. Словесный образ и литературное произведение: Книга для учителя. М., 1998.

50. Грибанова Л. В. Структурно-семантический аспект номинации экономических объектов отдельного региона: Дис. . канд. филол. наук. Брянск, 2002.

51. Гришкова Л. В. Имя собственное в художественном тексте // Функционирование языковых единиц в тексте. Курган, 2001.

52. Громова В. В. Актуализация антропонимов в художественном тексте // Русский язык: исторические судьбы и современность: II Международный конгресс исследователей русского языка. М., 2004.

53. Даниленко В. П. Ономасиологическое направление в истории грамматики // Вопросы языкознания, 1988, № 3.

54. Данилина Е. Ф. Формы субъективной оценки от личных имен, возникших в советскую эпоху // Ономастика Поволжья. Материалы. I Поволжской конференции по ономастике. Ульяновск, 1969.

55. Данилина Е. Ф. Личные официальные и неофициальные имена в современном русском языке. Специфика. Словообразование. М., 1970.

56. Данилина Е. Ф. Категория ласкательности в личных именах и вопрос о так называемых «сокращенных» формах имен в русском языке // Ономастика. М., 1974.

57. Данилина Е. Ф. Прозвища в современном русском языке // Восточнославянская ономастика (Материалы и исследования). М.,1979.

58. Ермолинский С. О времени, о Булгакове, о себе. М., 2002.

59. Ефимов Р. В Процессуальные аспекты номинации // Вестник Харьковского ун-та: Ин. Яз-ка. Вып. 9 Харьков, 1976. № 141.

60. Жданова В. «Все обращались к его славе.». Пушкин в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Наш современник. 2003. №. 6.

61. Жогина К. Б. Имя собственное как средство грамматической организации поэтического текста (на материале лирических стихотворений М. И. Цветаевой). Автореф. дис. . канд. филол. наук. Ставрополь, 1997.

62. Журавлев А. П. Фонетическое значение. JL, 1974.

63. Журавлев А. П. Типы значений слова и их мотивированность // Проблемы мотивированности языкового знака. Калининград, 1976.

64. Журавлев А. Ф. Производность и экспрессия // Актуальные проблемы русского словообразования (Тезисы докл. и краткие сообщения 3 Респ. науч. конф. 21.-23 сент.1978 г.). Ташкент, 1978.

65. Журавлев А. П. Звук и смысл: Книга для внеклассного чтения (8-10 кл.). М., 1981.

66. Журавлев А. П. Звук и смысл. М., 1981 (а).

67. Журавлев А. Ф. Технические возможности русского языка в области предметной номинации // Способы номинации в современном русском языке. М., 1982.68.3олотусский И. Исповедь Зоила. М., 1989.

68. Йованович М. Об источниках «Мастера и Маргариты» // известия Российской АН. Сер. литература и язык. Т.51., 1992., № 1.

69. Казаркин А. П. Литературный контекст романа «Мастер и Маргарита» // Проблемы метода и жанра. Томск, 1979. Вып. 2.

70. Казаркин А. П. Истолкование литературного произведения (Вокруг «Мастера и Маргариты» Булгакова). Кемерово, 1988.

71. Калакуцкая Л. П. Фамилия. Имя. Отчество. Написание и склонение. М., 1994.

72. Калакуцкая Л. П. Этюды об именах: Иван Иоанн, Катерина - Екатерина, Осип - Иосиф // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. М., 1996.

73. Калинкин В. М. Поэтика онима. Донецк, 1999.

74. Калинкин В. М. Теоретические основы поэтической ономастики: Авто-реф. дис. . д. филол. наук. Киев, 2000.

75. Калинкин В. М. Несколько замечаний к теории ономастического пространства литературного произведения // Науков1 запись Вып. 37. Серия: Фшолопчш науки. Юровоград, 2001.

76. Капрусова М. Н. Механизм влияния мировоззренческих и эстетических установок

77. Л. Андреева на становление авторской концепции романа М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Проблемы целостного анализа художественного произведения. Сб. научн. тр., Вып. 2. Борисоглебск, 2001.

78. Карасев Л. В. Онтологический взгляд на русскую литературу. М., 1995.

79. Карпенко А. И. Народная ономастика и имя собственное в повести Гоголя «Тарас Бульба» // Тезисы докладов XIV отчетной научной сессии профессорско-преподавательского состава. Черновицкого ун-та: Черновцы, 1958.

80. Карпенко М. В. Виды литературных антропонимов // Тези доповщей XXII науково1 сеси: секуп фшологичных наук. Черновцы, 1966.

81. Карпенко М. В. Русская антропонимика. Конспект лекций спецкурса. Одесса, 1970.

82. Карпенко М. В. Специфика ономастики // Русская ономастика. Сб. научн. тр. Одесса, 1986.9ЬКарпенко Ю. А. Деминутивное антропонимическое словообразование (на материале русских говоров юга Украины) // Вопросы ономастики. Вып. 14, Свердловск, 1980.

83. Карпенко Ю. А. Специфика ономастики // Русская ономастика. Сб. научн. тр. Одесса, 1984. С.

84. Карпенко Ю. А. Имя собственное в художественной литературе // Филологические науки. 1986. №4.

85. Кияк Т. Р. Мотивированность лексических единиц. Львов, 1988.

86. Ковалев Г. Ф. Свита Воланда // Филологические записки: Вестник литературоведения и языкознания. Воронеж, 1996.

87. Ковалев Г. Ф. Ономастические этюды: Писатель и имя: Монография. Воронеж, 2002.

88. Кодухов В. И. Методы лингвистического анализа. Л., 1968.

89. Кодухов В. И. Общее языкознание. М., 1974.

90. Козлова И. Е. Специфика явления мотивированности слов в русском языке (в сравнении с французским языком). Дис. .канд. филол. наук. Томск, 1999.

91. Колшанский Г. В. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М., 1975.

92. Колшанский Г. В. Некоторые вопросы семантики языка в гносеологическом аспекте // Принципы и методы семантических исследований. М., 1976.

93. Комлев Н. Г. Компоненты содержательной структуры слова. М, 1969.

94. Комлев Н. Г. Слово в речи: Денотативные аспекты. М., 1992.

95. Кондакова Ю. В. Имена собственные в произведениях Н. В. Гоголя и М.А. Булгакова // Русский язык и русистика в современном культурном пространстве. Екатеринбург, 1999.

96. Кондакова Ю. В. Гоголь и Булгаков: Поэтика и онтология имени. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Екатеринбург, 2001.

97. Кондратов Н. А., Третьякова В. С. Звукоподражательные глаголы в системе русской лексики // Лексическая семантика. Свердловск, 1991.

98. Костанди О. К проблеме криптографии в романе «Мастер и Маргарита» М. Булгакова // Булгаковский сборник III. Материалы по истории русской литературы XX века. Таллин, 1998.

99. Кривонос В. Ш. «Мотив заколдованного места» в «Мастере и Маргарите» (К проблеме авторской позиции в романе М. А. Булгакова) // Проблема автора в художественной литературе. Ижевск, 1993.

100. Кубрякова Е. С. Номинативный аспект речевой деятельности. М., 1986.

101. Кузнецова И. Неклассическая классика (Опыт прочтения непопулярных произведений И. С. Тургенева) // Вопросы литературы. 2004. № 4.

102. Кузьмина Н. А. Семантика слова в поэтической речи // Вопросы структуры и функционирования русского языка: Сб. ст. Вып.5. Томск, 1984.

103. Кузнецов С., Тростников М. Фантастическая симфония Михаила Берлиоза (об одной музыкальной аллюзии в романе «Мастер и Маргарита») // Музыкальная жизнь. 1991. № 21-22.

104. Кулешова В. Д. Имена собственные как стилистическая категория речи в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Вопросы филологии. Алма-Ата, 1978.

105. Кушлина О., Смирнов Ю. Магия слова (заметки на полях романа «Мастер и Маргарита») // Памир, 1986, № 6.

106. Кушлина О., Смирнов Ю. Некоторые вопросы поэтики романа «Мастер и Маргарита» // М. А. Булгаков драматург и художественная культура его времени. М., 1988.

107. Кухаренко В. А. Интерпретация текста. М., 1988.

108. Кухаренко В. А. О системном характере антропонимии национальной художественной литературы // Шоста Республ1канська ономастична конференщя 4-6 грудня. 1990 року: Тези доповщей i повщомлень. Т I, Одесса, 1990.

109. Лакшин В. Я. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Новый мир. 1968. №6.

110. Лакшин В. Я. Булгакиада. М., 1987.

111. Ларионова М. Ч. Имя собственное и литературный контекст // Русский язык: исторические судьбы и современность: II Международный конгресс исследователей языка. М., 2004.

112. Лебедев И. Г. Значение и происхождение названий зверей России и отдельных государств: Дис. . канд. филол. наук. М., 2001.

113. Левицкий В. В. Семантика и фонетика. Черновцы, 1973.

114. Левицкий В. В. Фонетическая мотивированность слова // Вопросы языкознания. 1994. № 1.

115. Леонтьев А. А. Проблемы и методы психолингвистики в межличностном общении // Психология. Алма-Ата, 1974.

116. Лесскис Г. Комментарии к роману «Мастер и Маргарита» // Булгаков М. А. Собрание сочинений: В. 5-ти т. Т. 5. М., 1990.

117. Липихина Е. Л. Семантическая парадигма фамильных прозваний в художественном тексте (на примере произведений для детей А. М. Волкова) // Славянские духовные ценности на рубеже веков: Сб. ст. Тюмень, 2001.

118. Липихина Е. Л. Имена персонажей художественных текстов для детей как объект образной номинации (на материале сказочных произведений Н. Н. Носова) // Духовные традиции славянской письменности и культуры в Сибири: Сб. ст.: В 2ч. 4.1. Тюмень, 2002.

119. Липихина Е. Л. Система номинаций персонажей в реалистических произведениях для детей Н. Н. Носова // Традиции славяно-русской культуры в Сибири. Тюмень, 2004.

120. Лосев А. Ф. Знак. Символ. Миф. М., 1982.

121. Лосев И. Комментарии // Булгаков М. Великий Канцлер (Черновые варианты романа «Мастер и Маргарита»). М., 1992.

122. Лосев В. Комментарии // Неизвестный Булгаков. М., 1993.

123. Лосев В. Закатный роман // Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. М., 1999.

124. Лотман Ю. М. Анализ поэтического текста: Структура стиха. Л., 1972.

125. Лурье Я. С. Михаил Булгаков и Марк Твен // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. Т. 46. 1987. Вып.6.

126. Магазаник Э. Б. Роль антропонима в построении художественного образа // Ономастика. М., 1969.

127. Магазаник Э. Б. Ономапоэтика, или «говорящие имена» в литературе. Ташкент, 1978.

128. Майданова JI. М. Процесс номинации и номинативные варианты // Вопросы топоноиастики. Свердловск, 1972. № 6.

129. Макарова Г. В., Абрамкин А. А. Тайнопись в романе «Мастер и Маргарита». Нижний Новгород, 1997.

130. Макаровская Г., Жук А. О романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Волга. 1968. № 3.

131. Маргулов А. Товарищ Дант и бывший регент // Литературное обозрение. 1991. № 5.

132. Мариенко О. И. Функции антропонимов в романе И. Ильфа и Е. Петрова «12 стульев» и «Золотой теленок». Автореф. дис. . канд. фи-лол. наук. Одесса, 1992.

133. Мартыненко Ю.Б. Мифологические антропонимы в поэзии О. Мандельштама // Русский язык в школе. 2000. № 6.

134. Мартыненко Ю. Б. Антропонимы в поэзии В. Хлебникова и О. Мандельштама. Дис. . канд. филол. наук. М., 2002.

135. Мельников Г. П. Типы мотивированности языковых знаков // Материалы семинара по проблемам мотивированности языкового знака. Л., 1969.

136. Микулашек М. Философская и морфологическая энигма романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Русская литература XX века: направления и течения. Вып.1. Екатеринбург, 1992.

137. Мотяшов И. Ответственность художника // Вопросы литературы. 1968. № 12.

138. Михайлов В. Н. Роль собственных имен в произведениях Н. В. Гоголя//РЯШ. 1954. №2.

139. Михайлов В. Н. Собственные имена как стилистическая категория в русской литературе. Луцк, 1965.

140. Михайлов В. Н. Лингвистический анализ ономастической лексики в художественной речи. Учебное пособие. Симферополь, 1981.

141. Михайлов В. Н. О специфике литературной ономастики // Вопросы стилистики. Стилистика художественной речи. Межвуз. науч. сб. Вып. 22. Саратов, 1988.

142. Михайлов В. Н. О словообразовательной структуре имени собственного в современном русском языке // Изв. АН СССР. Сер. лит. и язык. 1991. Т. 50. №5.

143. Мокиенко В. М. О собственных именах в составе фразеологии // Перспективы развития славянской ономастики. М. 1980.

144. Мокиенко В. М. Славянская фразеология. М., 1989.

145. Морошкин М. Я. Славянский именослов, или Собрание славянских личных имен в алфавитном порядке. СПб, 1867.

146. Мысык С. Г. Ономастика А. А. Блока. Автореф. дис. . канд. фи-лол. наук. Одесса, 1988.

147. Мягков Б. С. Комментарии к роману «Мастер и Маргарита» // Памир. 1984. №7.

148. Мягков Б. С. Комментарии к роману «Мастер и Маргарита» // Наше наследие. 1991. № 3.

149. Мягков Б. Кто вы, Арчибальд Арчибальдович? // В мире книг. 1986. №5.

150. Мягков Б. С. Булгаковская Москва. М., 1993.

151. Намитов Р. Ю., Абрегов А. Н. В мире имен собственных. Майкоп, 1998.

152. Непокупный А. П. Методы и приемы // Теория ономастических исследований. М., 1986.

153. Непряхина Т. С., Рут М. Э. Ономастический эксперимент и типология образов номинации // Номинация в ономастике. Свердловск, 1991.

154. Нерознак В. П. Заметки об этимологии имени собственного // Имя нарицательное и собственное. М., 1978.

155. Немцов В. И. Михаил Булгаков: Становление романиста. Саратов, 1991.

156. Неёлов Е. М. Змей-машина: о «не раскрытых возможностях» фольклорной волшебной сказки // Литература и фольклорная традиция. Волгоград, 1997.

157. Никольский С. В. На грани метафор и аллюзий // Известия АН. Сер. лит. и яз. 1999. Т.58. № 1.

158. Никольский С. В. Над страницами антиутопий К. Чапека и М. Булгакова (поэтика скрытых мотивов). М., 2001.

159. Никонов В. А. Имя и общество. М., 1974.

160. Никонов В. А. Личное имя — социальный знак // Глазами этнографов. М., 1982.

161. Никонов В. А. Типология славянской антропонимии // История, культура, этнография и фольклор славянских народов. М., 1983.

162. Никонов В. А. Русские // Система личных имен у народов мира. М., 1986.

163. Никонов В. А. Ищем имя. М. 1988.

164. Орлов М. А. История сношения человека с дьяволом. М., 1992.

165. Павловская И. Ю. Фоносемантический анализ речи. С-Пб., 2001.

166. Палиевский П. В. Последняя книга М. Булгакова // Наш современник. 1969. № 3

167. Парфенова Н. Н. Словарь русских фамилий Зауралья // Экология культуры и образования: Филология. Философия. История. Тюмень, 1997.

168. Парфенова Н. Н. Историческая антропонимия Зауралья в аспекте этноцентризма // Славянские духовные традиции Сибири. Тюмень, 1999.

169. Паршин Л. К. Чертовщина в американском посольстве в Москве, или тринадцать загадок Михаила Булгакова. М., 1991.

170. Пеньковский А. Б. Русские личные именования, построенные по двухкомпонентной модели «имя + отчество» // Ономастика и норма. М., 1976.

171. Платек Я. Странное сближение (вчитываясь в Булгакова) // Музыкальная жизнь. 1990. № 17.

172. Подгаец О. А. Некоторые случаи антропонимической номинации в романе М. А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Шоста Республшанська ономастична конференщя. Тези доповщш i повщомлень. Одесса, 1990.

173. Подгаец О. А. Бездомный, Латунекий, Рюхин и другие // PP. 1991. №3.

174. Пузырёв А. В. Виды мотивированности поэтического имени собственного // Лексика русского языка. Рязань, 1979.

175. Разумова Л. В. Семантическая мотивированность антропонимов в художественной литературе // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом аспектах. Челябинск, 2001.

176. Разумова Л. В. Стилистические аспекты вторичной номинации имен собственных в структуре художественного текста: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Челябинск, 2002.

177. Рацен Т. Н. Лингво-культурная адаптация христианского именника в русских пословицах и поговорках: Дис. . канд. филол. наук. Тюмень, 2000.

178. Ренан Э. Жизнь Иисуса // В ночь на 14 нисана: Иисус Христос. Иуда Искариот. Понтий Пилат. Екатеринбург, 1991.

179. Реформатский А. А. Введение в языкознание. М., 1967.

180. Робертсон А. Происхождение христианства. М., 1956.

181. Руденко Д. Н. Собственное имя в контексте современных теорий референции // Вопросы языкознания. 1988. № 3.

182. Рут М. Э. От редактора // Номинация в ономастике. Свердловск, 1991.

183. Рут М. Э. Образная номинация в русском языке. Екатеринбург, 1992.

184. Рут М. Э. Образная номинация в русском языке: ономасиологический аспект: Дис. . д. филол. наук. Екатеринбург, 1994.

185. Сарнов Б. М. Каждому по его вере (о романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита»). В помощь преподавателям, старшеклассникам и абитуриентам. М., 1997.

186. Семёнов А. Т. Функционирование онимической лексики в художественном тексте и лексикографическое описание ономастикона романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы». Дис. . канд. филол. наук. М., 1995.

187. Серебряников Б. А. Номинация и проблема выбора // Языковая номинация: Общие вопросы. М., 1977.

188. Сетаров Д. С. Номинация, мотивация и этимология слова (на материале названий животных). Вильнюс, 1984.

189. Силаева Г. А. Антропонимия художественных произведений Л. Н. Толстого. Рязань, 1986.

190. Симонов К. Предисловие к роману «Мастер и Маргарита» // Москва. 1968. №2.

191. Скорино Л. Лица без карнавальных масок // Вопросы литературы. 1968. № 6.

192. Смирнов Ю. Весь этот джаз . // Памир. 1991. № 5.

193. Соколов Б. В. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». М., 1991.

194. Соколов Б. В. Предисловие, комментарии к публикации ранних редакций «Мастера и Маргариты» // Наше наследие. 1991. № 3.

195. Соколов Б. В. Михаил Булгаков (100 лет со дня рождения). М., 1991 (а).

196. Соколов Б. Три жизни Михаила Булгакова. М., 1997.

197. Соколов Б. Булгаковская энциклопедия. М., 2000.

198. Сологуб Ю. П. Интертекстуальность как лингвистическая проблема // Филологические науки. 2000. № 2.

199. Стародубцева В. В. Номинация внутригородских предприятий и учреждений в современном русском языке (на материале ойкодомонимов г. Ульяновска). Дис. . канд. филол. наук. М., 2003.

200. Суперанская А. В. Структура имени собственного. М., 1976.

201. Суперанская А. В. Общая теория имени собственного. М., 1973.

202. Суперанская А. В. Имя и эпоха (к постановке проблемы) // Историческая ономастика. М., 1977.

203. Суперанская А. В. Аппелятив-онома // Имя нарицательное и собственное. М., 1978.

204. Суперанская А. В., Подольская Н. В., Васильева Н. В. Общая терминология: Вопросы теории. М., 1982.

205. Суперанская А. В., Сталтмане В. Э., Подольская Н. В., Султанов А. X. Теория и методика ономастических исследований. М., 1986.

206. Суперанская А. В. Имя через века и страны. М., 1990.

207. Суперанская А. В. От имени к фамилии // Наука и жизнь. 1993. № 9.

208. Суперанская А. В. Пять тысяч отрицаний // Русская речь. 1997. № 1.

209. Суперанская А. В. Неофициальные формы русских личных имен // Русская речь. 2001. № 1.

210. Суперанская А. В. Эволюция теории имени собственного // Русская речь. 2002. № 4.

211. Супрун А. Е. Лексическая типология славянских языков. Минск, 1983.

212. Суслова А. В., Суперанская А. В. Современные русские фамилии. М, 1981.

213. Суслова А. В. О русских именах. Л., 1985.

214. Телия В. Н. Номинация // Русский язык. Энциклопедия. М., 1979.

215. Телия В. Н. Вторичная номинация и ее виды // Языковая номинация: Виды наименований. М., 1977.

216. Торопцев И. С. Очерк русской ономасиологии. Возникновение знаменательных лексических единиц: Автореф. дис. . докт. Филол. наук. Л., 1970

217. Торопцев И. С. Язык и речь. Воронеж, 1985.

218. Тынянов Ю. Н. Проблема стихотворного языка: Статьи. М., 1965.

219. Ульман С. Семантические универсалии // Новое в лингвистике. Вып.5. М., 1976.

220. Ульянин В. Ф. Имена и прозвища и их функционирование в тексте художественного произведения // Функционирование языковых единиц в тексте. Курган, 2001.

221. Ульянова Н. П. Внутренняя форма как компонент семантики лексических единиц // Сб. науч. трудов в МГПИИЯ им. М. Тореза. Вып. 213: Проблемы прагмалингвистики. М., 1983.

222. Успенский Л. В. Ты и твое имя (рассказы об именах). Л., 1972.

223. Устьянцева О. Ю. Криптографические типы ономастических единиц прозы М. А. Булгакова // Проблемы региональной ономастики: материалы второй межвузовской научно-практической конференции. Майкоп, 2000.

224. Устьянцева О. Ю. Антропонимия прозы М. А. Булгакова (на материале романов «Белая гвардия», «Театральный роман», «Мастер и Маргарита»). Дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 2002.

225. Утехин Н. П. Исторические грани вечных истин («Мастер и Маргарита» М. Булгакова) // Современный советский роман: философские аспекты. М., 1979.

226. Утехин Н. П. «Мастер и Маргарита» М. Булгакова: Об источниках действительных и мнимых // Русская литература, 1979 (а), № 4.

227. Утехин Н. П. «Мастер и Маргарита». Источники истинные и мнимые // Размышления о русской повести. М., 1986.

228. Флоренский П. А., священник. Общие корни идеализма // Собрание сочинений: В 4т. Т. 3 (2). М., 2000.

229. Флоренский П. А., священник. Имена. Метафизика имен в историческом освящении. Имя и личность // Собрание сочинений: В 4т. Т. 3 (2). М., 2000 (а).

230. Фомин А. А. Ономастика и хронотоп: о художественных функциях мелонима «Фанданго» у А. Грина // Русский язык и русистика в современном культурном пространстве. Екатеринбург, 1999.

231. Фомин А. А. Об одном собственном имени в романе М. М. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Дергачевские чтения 2000. Русская литература: национальное развитие и региональные особенности. Екатеринбург, 2001.

232. Фонякова О. И. Имя собственное в художественном тексте. Л., 1990.

233. Франк С. Л. О задачах познания Пушкина // Пушкин в русской философской критике. М., 1990.

234. Фролов Н. К. Стилистические функции антропонимов в художественном тексте // Вопросы истории и филологии. Вып. И. Воронеж, 1979.

235. Фролов И. К., Ячменева Л. В. Мотивация функций антропонимов в романе Л. Н. Толстого «Анна Каренина» // Слово и конструкция в художественном тексте. Тюмень, 1991.

236. Фролов Н. К. Функции антропонимов в художественном тексте // Духовная культура Сибири. Тюмень, 1994.

237. Фролов Н. К., Меринова Н. А. Контаминации неканонических имен эпохи Киевской Руси // Экология культуры и образования: филология, философия, история. Тюмень, 1997.

238. Фролов Н. К. Топонимическая таксониномия в зеркале лексической подсистемы языка // Филологический дискурс. Вестник филологического факультета. ТюмГу. Вып. 1. Филология как пространство встречи. Тюмень, 2000.

239. Фролов Н. К. Систематизация антропонимии М. А. Шолохова «Тихий Дон» // Шолоховские чтения. Сб. науч. тр. Вып.1. М., 2001.

240. Фролов Н. К., Данилова Н. В. Составная часть антропонимической энциклопедии донских казаков // Славянские духовные традиции Сибири. Тюмень, 1999.

241. Фролова Е. А. Номинации персонажей в поэме Гоголя «Мертвые души» (Функционально-стилистический аспект): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1993.

242. Хазимуллина Е. Е. Типы мотивированности языковых единиц (на материале русских и некоторых других языков): Дис. . канд. филол. наук. Уфа, 2000.

243. Хализев В. Е. Теория литературы. М., 1999.

244. Химич В. В. «Странный реализм» М. Булгакова. Екатеринбург, 1995.

245. Химич В. В. «Кокетство» булгаковского текста // Известия Уральского государственного университета. 2000. № 17.

246. Химич В. В мире Михаила Булгакова. Екатеринбург, 2003.

247. Чернухина Очерк стилистики художественного текста (факты тек-стообразования). Воронеж, 1977.

248. Чудакова М. О. Послесловие к публикации первой части романа // Москва. 1966. №11.

249. Чудакова М. О. Условие существования // В мире книг. 1974. № 12.

250. Чудакова М. О. Архив М. А. Булгакова: Материалы для творческой биографии писателя // Зап. ОР. ГБЛ Вып. 37. М., 1976.

251. Чудакова М. Творческая история романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита». 1976(а). № 1.

252. Чудакова М. О. Опыт реконструкции текста М. А. Булгакова // Памятники культуры: Новые открытия. Ежегодник, 1977. М., 1977.

253. Чудакова М. О. Булгаков и Гоголь // Русская речь. 1979. № 2.

254. Чудакова М. Комментарии // Даугава. 1983. № 10.

255. Чудакова М. О. Гоголь и Булгаков // Гоголь: история и современность. М., 1985.

256. Чудакова М. О. Жизнеописание Михаила Булгакова. М., 1989.

257. Чудакова М. О. М.А. Булгаков «Мастер и Маргарита»: ранние фрагменты. Комментарии // Наше наследие. 1991. № 3.

258. Шайкевич А. Я. Социальная окраска имени и его популярность // Поэтика. Стилистика. М., 1996.

259. Шанский Н. М. Лексикология современного русского языка. М., 1972.

260. Шанский Н. М., Боброва Т. О. О национально маркированной номинации в русском языке // Русский язык в школе. 1997. № 6.

261. Шарапилова Э. А. Фоносемантика в лирике Марины Цветаевой. Дис. . канд. филол. наук. Махачкала, 2000.

262. Шварцкопф Б. С. О социальных и эстетических оценках личных имен // Ономастика и норма. М., 1976.

263. Шведова Н. Ю. Об активных потенциях, заключенных в слове // слово в грамматике и словаре. М., 1984.

264. Шмелев Д. Н. Современный русский язык. Лексика. М., 1977.

265. Шмелев Д. Н. Введение // Способы номинации в современном русском языке. М., 1982.

266. Шпет Г. Эстетические фрагменты. Пг., 1923.

267. Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность: Опыт общей теории лексикографии. М., Наука, 1974.

268. Щетинин Л. М. О значении собственных имен // Вопросы изучения русского языка. Ростов-на-Дону, 1964.

269. Щетинин Л. М. Имена и названия. Ростов-на-Дону, 1968.

270. Щетинин Л. М. Антропонимический текст как источник исторической информации // Перспективы славянской ономастики. М., 1980.

271. Щетинин Л. М. Фамилии донских казаков // Русская ономастика и ономастика России. М., 1994.

272. Юдина (Беккер) Е. А. Образность и мотивированность слова // Материалы 44-й научной студенческой конференции. Томск, 1990.

273. Яблоков Е. Михаил Булгаков, Владимир Маяковский: диалог сатириков. М., 1994.

274. Яблоков Е. А. Мотивы прозы Михаила Булгакова. М., 1997.

275. Яблоков Е. А. Художественный мир Михаила Булгакова. М., 2001.

276. Яновская Л. Творческий путь Михаила Булгакова. М., 1983.

277. Яновская Л. Треугольник Воланда // Октябрь. 1991. № 5.

278. Яновская Л. Горизонтали и вертикали Ершалаима // Вопросы литературы. 2002. № 3.

279. Янценецкая М. Н. Общественно-мотивационное значение в семантической структуре словообразовательного типа // Вопросы словообразования в индоевропейских языках: Форма и значение. Томск, 1985.1. СЛОВАРИ И ЭНЦИКЛОПЕДИИ

280. Апостолос-Каппадонна Диана. Словарь христианского искусства: Справочное издание. Челябинск, 2000.

281. Ахманова О. Словарь лингвистических терминов. М., 1969.

282. Библейская энциклопедия (Репринтное воспроизведение издания 1891г.). Кн. 1.М., 1991.

283. Большой энциклопедический словарь. Мифология / Гл. ред. Е. М. Мелетинский. 4-е изд. М., 1998.

284. Большой современный англо-русский русско-английский словарь / Сост. Т. А. Сиротина. М., 2001.

285. Большой немецко-русский словарь: В 3 т. / Сост. Е. И. Лепинг, Н. П. Страхова, Н. И. Филичева и др. М., 1998.

286. Брокгаузъ Ф. А., Ефронъ И. А. Энциклопедический словарь. С.-Пб., 1891.

287. Брокгаузъ Ф, А., Ефронъ И. А. Энциклопедический словарь: Биографии. В 12т. М., 1992.

288. Глушко Е., Медведев Ю. Словарь имен. Нижний Новгород, 1996.

289. Глушко Е., Медведев Ю. Словарь славянской мифологии. Нижний Новгород, 1995.

290. Даль В. И. Словарь Живого Великорусского языка. М., 2000.

291. Лосева И. Н., Капустин Н. С., Кирсанова О. Т., Тахтамышев В. Г. Мифологический словарь. Ростов-на-Дону, 1997.

292. Марузо Ж. Словарь лингвистических терминов. М., 1960.

293. Никонов Н. А. Словарь русских фамилий. М., 1993.

294. Петровский Н. А. Словарь русских личных имен. М., 2000.

295. Подольская Н. В. Словарь русской ономастической терминологии. М., 1988.

296. Полный православный богословский энциклопедический словарь. В 2 Т. М., 1992.

297. Словарь современных русских фамилий. М., 2001.

298. Суперанская А. В. Словарь русских личных имен. М., 1998.

299. Тихонова А. Н., Бояринова Л. 3., Рыжкова А. Г. Словарь русских личных имен. М., 1995.

300. Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. проф. Д.Ушакова. М„ 1996.

301. Учебный словарь лингвистических терминов и понятий. Нижневартовск, 2002.1. ИСТОЧНИКИ

302. Булгаков М. А. Князь Тьмы // Неизвестный Булгаков. М., 1992. С. 17-56.

303. Булгаков М. А. Великий Канцлер // Слово. 1991. № 4-10.

304. Булгаков М. А. Из первой редакции «Мастера и Маргариты»: фрагменты реконструкции //Литературное обозрение. 1991. №. 5. С. 18-23.

305. Булгаков М. А. «Черный маг», «Копыто инженера» // Мастер и Маргарита. М., 1999. С. 62 105.

306. Чудакова М. О. Опыт реконструкции текста М. А. Булгакова // Памятники культуры: Новые открытия. Ежегодник, 1977. М., 1977. С. 93106.

307. Булгаков М. А. Копыто инженера // Памир. 1984. № 7. С. 44-64.

308. Булгаков М. А. Якобы деньги: Из черновых тетрадей романа Мастер и Маргарита» // Даугава. 1983. № 10. С. 117-125.

309. Булгаков М. А. Князь Тьмы // Неизвестный Булгаков. М., 1992. С. 56-97 Роман М. Б. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Москва 1991, № 5 С. 187-201.

310. М. А. Булгаков Мастер и Маргарита: ранние фрагменты // Наше наследие 1991. №3, С. 58-76.

311. Булгаков М. А. Великий Канцлер // Мастер и Маргарита. М., 1999. С.105-161.

312. Булгаков М. А. Великий Канцлер (черновые редакции романа «Мастер и Маргарита»). М., 1992. 544с.

313. Булгаков М. А. «Последний полет» // Наше наследие. 1991. № 3. С.76-77.

314. Булгаков М. А. Великий Канцлер // Мастер и Маргарита. М., 1999. С.105-161.

315. Булгаков М. А. Последний полет // Слово. 1991. № 9. С. 26-29.

316. Главы из романа «Мастер и Маргарита» (1938-1939 гг.) // Неизвестный Булгаков. М., 1992. С. 100-291.

317. Булгаков М. А. Князь Тьмы // Мастер и Маргарита. М., 1999. С. 161-187.

318. Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Театральный роман. Рассказы. Алма-Ата, 1988.

319. Булгаков М. А. Мастер и Маргарита // Собрание соч. : В. 5т. Т. 5. М., 1990.

320. Булгаков М. Письма. Жизнеописание в документах. М., 1989.

321. Булгаков М. Дневники // Театр. 1990. № 2. С.1154-159.1. СОКРАЩЕНИЯ

322. АРС Большой современный англо-русский русско-английский словарь / Сост. Т. А. Сиротина. М.,2001.

323. Б.-Е. Брокгаузъ Ф. А., Ефронъ И. А. Энциклопедический словарь. С.-Пб., 1891.

324. БЭ Библейская энциклопедия (Репринтное воспроизведение издания 1891 г.) Кн. 1.,М., 1991.

325. БЭС Большой энциклопедический словарь. Мифология / Гл. ред. Е. М. Меле-тинский. 4-е изд. М., 1998. 736 с.

326. Даль. Даль В. И. Словарь Живого Великорусского языка: В 4т. М., 2000. диал. - диалектное, др.-гр. греческое.

327. М. Б. Булгаков М. А. Мастер и Маргарита. Театральный роман. Рассказы. Алма-Ата, 1988.

328. МС Лосева И. Н., Капустин Н. С., Кирсанова О. Т., Тахтамышев В. Г. Мифологический словарь. Ростов-на-Дону, 1997. 576 с.

329. НРС Большой немецко-русский словарь: В 3 т. / Сост. Е. И. Лепинг, Н. П. Страхова, Н. И. Филичева и др. М., 1998.

330. Р. И. Булгаков М. А. Князь Тьмы // Неизвестный Булгаков. М., 1992. С. 56-97. Р. II. а Роман М. Б. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Москва. 1991. № 5 С. 187-201.

331. P.III. Булгаков М. А. Мастер и Маргарита: ранние фрагменты // Наше наследие № 3, 1991. С. 58 -76.ч

332. P.III.a Булгаков М. А. Великий Канцлер // Мастер и Маргарита. М., 1999. С. 105-161.

333. Р. IV. Булгаков М. А. Великий Канцлер (черновые редакции романа «Мастер и Маргарита»). М., 1992. 544 с.

334. P.IV.a Булгаков М. А. Последний полет // Наше наследие № 3, 1991. С.76-77. P.IV.6 - Булгаков М. А. Великий Канцлер // Мастер и Маргарита. М., 1998. С.161 - 180.

335. P.V. Булгаков М. А. Последний полет // Слово. 1991. № 9. С. 26-29.

336. Р. VII. Булгаков М. А. Главы из романа «Мастер и Маргарита» (1938-1939гг.)

337. Неизвестный Булгаков. М., 1992. С. 100-291.

338. Р. ИУ. Булгаков М. А. Князь Тьмы // Мастер и Маргарита. М., 1999. С. 161187.

339. РУС Русско-украинский и украинско-русский словарь / Под ред. Д. И. Ганич, И. С. Олейник. Киев, 1996.

340. СРЛИ Тихонова А. Н., Бояринова Л. 3., Рыжкова А. Г. Словарь русских личных имен. М., 1995.

341. ЭС Энциклопедический словарь: Христианство: В Зт. / Под ред. С. С. Аве-ринцева. М., 1993.